Танцующая со зверем: Предсказание. Гали Коман

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Мы не выбираем свою судьбу. Это она выбирает нас!

   Чужая страна, полная страшных тайн. Серьезная травма, поставившая крест на танцевальной карьере. Ужасное стечение обстоятельств или, все-таки, рок судьбы?

   Готова ли Катя узнать правду, когда на кону не только ее жизнь?

   Танцуй, танцуй, пока есть время,

   Он жизнь твоя. Он смерть твоя.

ПРОЛОГ

Россия

   Девять лет назад

   В этой цыганке не было ничего особенного: невысокая, статная, с черными густыми волосами, заплетенными в косу, тёмными глазами и смуглой морщинистой кожей. Огромные серьги в ее ушах неприятно позвякивали при каждом дуновении ветра, а цветастый платок, наброшенный на плечи, выглядел поношенным и блеклым. Подол ярко-зеленой юбки был заляпан грязью почти до самых колен, но, казалось, цыганку это ничуть не трогало.

   - Ты что-то хотела, милая? – обратилась она к девочке, растягивая пухлые губы в приветливой улыбке.

   Та сделала робкий шаг навстречу.

   - Да. … Погадайте мне, пожалуйста, - тихо попросила она, протягивая цыганке все имеющиеся у нее деньги.

   Женщина с легкой усмешкой оглядела девочку. Она казалась ей маленькой, болезненно бледной, хрупкой, как фарфоровая статуэтка, что может разбиться на сотни осколков лишь от одного прикосновения, но в глубине больших карих глаз плескалось истинное детское любопытство, которое может растопить любое, даже самое черствое сердце. Каштановые волосы девочки, забранные в тугой хвост на затылке, слегка пушились, даже не смотря на то, что прическа не давала им не малейшего шанса вырваться на свободу. На вид скромнице было не больше двенадцати лет, но уже в этом возрасте в ней таилось что-то особенное, даже величественное в некоторой степени. Почему-то это чистое и наивное создание напоминало цыганке мангуста – внешность кажется безобидной, но только тронь его, и можешь глубоко об этом пожалеть.

   - Ну, хорошо, - сказала, наконец, цыганка. – Только то, что я сейчас тебе скажу, нельзя никому рассказывать. Поняла?

   Девочка утвердительно кивнула.

   - Дай мне правую руку, милая.

   Девочка покорно подала ей свою ладонь. Цыганка пристально взглянула ей в глаза, а потом устремила свой взор на руку спрашивающей. Многочисленные линии, изрезавшие мягкую детскую ладошку, местами пересекались, кое-где создавая еле заметные рисунки; местами шли ровно, словно пытались дать понять, что никак не связаны друг с другом. Но чем больше цыганка вглядывалась в ладонь, чем внимательнее считывала эти линии, тем больше ничего не понимала. То, что она видела, просто не могло быть. Нет, конечно, когда-то она слышала такое, к ее прабабке приходила женщина с подобной судьбой, но здесь …

   - Я стану танцовщицей? – нарушил ее мысли звонкий голосок.

   Цыганка подняла глаза на девочку, пытаясь понять ее вопрос.

   - Танцовщицей? – задумчиво переспросила та.

   Девочка подозрительно вгляделась в лицо женщины.

    – Да, ты будешь танцевать, - растягивая слова, проговорила цыганка, вернувшись к созерцанию руки. - Я вижу талант, он тонкой нитью тянется через всю твою жизнь. Ты будешь танцевать, это точно. Добьешься в жизни всего, чего только захочешь, и судьба не будет к тебе строга. – Она сделала паузу. То, что ей предстояло сообщить пугало ее саму, и язык совсем не слушался. - Но есть то, - наконец, смогла продолжить женщина, - что мне сложно понять. В твоей жизни есть какой-то зверь. Не животное, не человек, а совершенно непонятное существо.

    Карие глаза, еще полные детской наивности, что обычно исчезает в этом возрасте, расширились от удивления. Девочка чувствовала, как любопытные взгляды подруг прожигают ей спину.

   - Существо, - продолжала женщина, снова углубившись в изучение линий на ладошке, - существо, обладающее разумом человека и душой зверя. Он постоянно вокруг тебя, будто вы танцуете. Странно, что в таком возрасте эта линия у тебя очень точная... Видимо изменить это нельзя!

    Цыганка замолчала, будто обдумывая что-то, а потом, вдруг, выпустила руку девочки и отступила назад. В ее глазах застыл ужас, рука, чьи пальцы были унизаны тяжелыми золотыми кольцами, уверенно отвела в сторону детскую ладонь с предложенными деньгами.

   - Ничего мне от тебя не надо, - зашептала она. - Ты уже за все заплатила. И зверь твой заплатил, но отпустить тебя не может. Прокляла ты его, а вещицу он твою хранит! Простить надо зверя, ибо нет ему покоя, мается он.

   Цыганка вдруг перекрестилась:

   - Спаси тебя бог, танцующая со зверем!

ГЛАВА 1

Румыния, лечебный профилакторий "Качулата", 198 км от Бухареста.

   Наши дни

   Маленький балетный класс. Здесь нет станков, паркет покрыт толстым слоем пыли, а зеркала – мутные, потускневшие омуты, где отражается мой танец. Кажется, музыка льется из стен, плавно заполняя сначала комнату, а потом и меня. Я растворяюсь в ней, я парю в одном только мне известном танце, который не имеет ничего общего с искусством. Это не балет, здесь другие па, другие ритмы, а еще здесь нет правил, и я не просто чувствую это каждой клеточкой своего тела, я это знаю.

   Пантера останавливается и поднимает на меня глаза, человеческие глаза, в которых застыло предостережение!

   Меня выдернули из сна, словно из зыбкой трясины. Нет, никого рядом нет, это мое подсознание реагирует вовремя, обрывая кошмар, который снится мне из ночи в ночь уже несколько дней. Я знаю, что проснулась, ведь чувствую под собой жесткий матрац кровати и горячие слезы, сбегающие по щекам. Сердце колотится так, словно вот-вот проломит грудную клетку и вырвется наружу. Кажется, теперь ему слишком мало места в моей груди. Наконец, когда ощущение реальности стало почти осязаемым, я с трудом разлепила веки и попыталась сфокусировать взгляд. Я была все в той же комнате, в профилактории, в которую меня поселили почти две недели назад. Ничего не изменилось с прошлого вечера, даже сон.

   Я повернула голову в сторону окна. Сквозь тонкие занавески в мою комнату отчаянно рвались солнечные лучи. Они играли на однотонной ткани, будто хотели меня поддразнить, и, наблюдая за этим, я поняла, что, наконец, начинаю расслабляться и возвращаться в реальность. Сделав глубокий вдох, я откинулась обратно на подушку и уставилась в потолок.

   Я ненавижу этот дурацкий сон!

   Хотелось встать и раздвинуть занавески, увидеть вершины Карпат, которые все еще находились в снегу – весна в горных районах только-только началась. Удивительно, но только горы и внушали мне успокоение, все остальное в этой маленькой стране раздражало. А здесь я уже две недели, рекордное для меня постоянство! Наверное, скажи мне кто-нибудь полгода назад, что мне придется кочевать по больничным койкам, как гастролеру по отелям, я бы не поверила. Скажу даже больше, я бы долго смеялась. Но теперь уже не до смеха. Один день перечеркнул все, что я создавала годами.

   Каково мне понимать, что я, успешная в недавнем времени танцовщица, теперь могу лишиться всего из-за какой-то чертовой травмы, которую никто и никак не может вылечить.

   Две недели, - и сегодня мне вынесут вердикт.

   Внешне я была спокойна, но внутри все колотило мелкой дрожью. Дураку понятно, как важен для меня сегодняшний день и результаты обследования, которые предстоит пройти после завтрака. Разве пятнадцать лет назад, когда мама привела меня в балетную студию, я могла подумать, что все закончится именно так, что я буду в страхе ожидать решения врачей, которые могут либо оживить меня, либо убить окончательно. Моя карьера катилась к черту, не успев начаться! Врачи постоянно твердили, что для восстановления нужно время, что я должна бороться, должна быть сильной... Но разве не это все у меня в крови? Не будь я сильной, то бросила бы танцы еще тогда, в пятилетнем возрасте, когда шпагат мне растянули так, что я ходить не могла. Даже сейчас мне страшно вспомнить эту невыносимую боль, словно лопаются связки. Это был просто концлагерь, где наши детские вопли заглушали грохочущей музыкой! Но я не сдалась. Я тренировалась больше и упорнее всех, и только поэтому судьба дала мне шанс попасть в такой проект как «Amaks».

   Все эти мысли не покидали меня даже во время обследования. Я старалась делать вид, что могу нормально ходить и не чувствую боли, но, если и можно обмануть врачей, то себя никак не получится. После всех процедур я с помощью медсестры добралась до палаты, где в бессилии рухнула на кровать. Не хотелось абсолютно ничего.

   Не знаю, долго ли я лежала, жалея себя, но вскоре послышался стук в дверь. Усаживаясь поудобнее на кровати, крикнула, что можно войти, и на пороге появился доктор Стефан. Он как всегда доброжелательно улыбался, светлые глаза смотрели с теплотой и некоторой долей жалости.

   - Ну что ж, Катерина, - начал он, присаживаясь рядом на стул. По-русски он говорил достаточно хорошо, а легкий акцент придавал ему особенный мужской шарм. – Мы все обсудили, посмотрели результаты обследования… В общем, все очень даже неплохо. Если лечение и дальше пойдет такими темпами, то я уверен, что мы добьемся полного выздоровления. Дискомфорт в ноге останется, но так сильно он уже не будет беспокоить, если не станешь перетруждать мышцы. С завтрашнего дня можешь гулять, только далеко не уходи, не дальше нашей территории, чтобы нам не пришлось назначать тебе постельный режим. – Доктор Стефан рассмеялся, а потом добавил тихо и уверенно: – Свежий воздух пойдет тебе на пользу, Катерина.

   Я радостно закивала, мысленно ругая себя за то, что уже успела похоронить себя заживо.

   - Я рад, что мои новости пришлись тебе по душе.

   Он поднялся, намереваясь уйти, но я остановила врача вопросом:

   - А когда я смогу приступить к тренировкам?

   Доктор Стефан тяжело вздохнул, лицо его приняло выражение мрачной задумчивости, которая ясно дала мне понять, что заданный вопрос был не к месту. Сердце в груди болезненно сжалось.

   - Мы уже говорили с тобой на эту тему, Катерина, - мягко начал он, усаживаясь рядом. – Несмотря на то, что молода и полна сил, и сможешь однажды ходить без болей, есть вещи, о которых тебе придется забыть навсегда. Это танцы. Это больно слышать, я понимаю, но уходить от ответа не хочу. Ты спросила, я отвечаю, что танцевать ты не сможешь, иначе можешь оказаться в инвалидном кресле. На всю жизнь.

   Я почувствовала, как горький ком встает поперек горла, как из-за него становится тяжело дышать, а сердце в груди грохочет так, что закладывает уши. Мои глаза были устремлены на доктора, но умом я вдруг перестала понимать происходящее.

   - Это не катастрофа, Катерина, - пытался успокоить врач, беря меня за руки. – Всегда можно найти альтернативу. Вернешься домой, будешь делать специальную зарядку, а через пару лет вообще забудешь, что когда-то была так серьезно травмирована. Ты очень сильная, Катерина, ты справишься.

   В его глазах отражалась моя грусть. Он жалел меня, совершенно искреннее, пытаясь сгладить мою боль и желая, как мне хотелось думать, чтобы этот разговор имел более радостную окраску.

   - А может … все-таки … - Мне так хотелось надеяться, что еще не все потеряно. – Может, есть шанс, что я все-таки вернусь в танцы.

   - Увы, нет, Катерина. Поверь, в жизни есть более ценные вещи, чем танцы. Это я говорю тебе не как врач, а как человек, проживший полвека.

   Доктор Стефан погладил меня по голове, словно ребенка.

   - Не переживай, - сказал он, направляясь к двери. – У тебя вся жизнь впереди, а в ней столько всего интересного.

   Я опустила голову и еле заметно кивнула. В глазах уже стояли слезы, и мне хотелось только одного – чтобы доктор Стефан ушел.

   - Да, - он обернулся на пороге, - я позвонил руководству твоей труппы и все им сказал. Они готовы оплатить твое лечение до конца, как и прописано в контракте, так что не переживай. – Он сделал паузу, а потом тихо добавил: - Мне жаль, Катерина! – И вышел из комнаты.

   Жаль? И это все, что он может мне сказать? Этот приговор равносилен смерти, а он говорит «жаль» и уходит.

   Я сидела на краю кровати, невидящим взглядом уставившись в пол и пытаясь осознать то, что сказал доктор. Нет, я все прекрасно поняла, но принять не могла. Мне даже на мгновение стало жаль, что какой-нибудь отморозок не прирезал меня за дорогой сотовый и пару тысяч рублей в кошельке. Но я должна взять себя в руки и не показывать вида, как мне больно и тяжело. Не хочу, чтобы меня жалели! Хватает того, что все вокруг смотрят на меня с нескрываемым сочувствием в глазах, когда я, хромая, передвигаюсь по коридору.

   Я уставилась в окно, с трудом понимая, что солнце, которое так бесцеремонно смотрит в мое окно, уже клонится к горизонту. Мне хотелось ненавидеть его, но внутри была странная пустота и какой-то ненормальный покой. Наверное, именно так люди сходят с ума. Я всегда была уверенна в том, что никогда не буду уязвимой. Добившись того, чего хочу, сломить меня будет невозможно. Но как я ошибалась! Как мне хотелось сейчас отыскать корень этого зла, что заселил в мою доверчивую душу такие убеждения.

   Остаток дня я либо плакала, либо пыталась принять истину во всей ее наготе. После обеда позвонила мама. Не найдя силы рассказать ей о конечном диагнозе врачей пришлось изображать бодрый голос и нагло врать о том, как отлично справляюсь со своей травмой. Как бы тяжело не было, мне сейчас не хотелось жалости, только бы время бежало так быстро, насколько это нужно для того, чтобы смириться. Говорят, что ночь исцеляет, но это не так. Пробудившись следующим утром, тягостные мысли давили на меня с такой силой, что каждый вздох отдавался болью где-то под ребрами. Я насильно заставила себя позавтракать, внушая, что скоро все пройдет и появится возможность посмотреть на ситуацию с другой стороны. Всегда есть выход, просто сейчас его невозможно разглядеть за пеленой слез и страданий. Нужно что-то менять.

   Словно сомнамбула я поднялась на ноги, обула кроссовки и отправилась прочь сначала из своей комнаты, а потом и из профилактория – доктор Стефан же разрешил мне прогулки, так почему бы не начать их сейчас. Меня никто не остановил, никто не заметил, как хромоногая девушка с полными глазами слез покидала лечебный корпус в неизвестном направлении.

   Стараясь уйти как можно дальше от злополучного здания профилактория, я отчаянно ковыляла в сторону величественных Карпат. Будь я в прекрасном расположении духа, то непременно бы залюбовалась их поистине исполинской красоте, но сейчас я даже ненавидела эти самые горы за то, что они не сострадают мне. Да, я потворствовала своим прихотям быть невидимой или лучше мертвой, но по-другому я не могла.

   Пролезая в небольшую дыру в заграждении, я осознанно покидала территорию санатория.

   Колено пронзила резкая боль, и я простонала. Неужели, эта боль будет со мной навечно? Смахивая слезы, я еще яростнее зашагала в сторону леса, а достигнув его, рухнула на колени, упершись руками в мягкий мох. Грудь больно сдавило. Я чувствовала себя особенно живучим вампиром, но только с колом не в сердце, а в колене. Втянув со свистом воздух, я пыталась подавить дрожь, что сотрясала все тело. Мне не было холодно, видно, близился нервный срыв, и мой организм отчаянно просил помощи.

   Я закрыла глаза и представила последние минуты своего счастья. Вот Костя, мой партнер и по совместительству мой же парень, делает поддержку. Я замираю в его вытянутых руках, грациозно раскинув руки, словно парящая над морем чайка. Четкий ритм музыки словно бьется в такт с моим сердцем. Костик кружится. Еще секунда, и он опустит меня на ноги, но в это самое мгновение мой надежный партнер падает. Я даже не поняла, что произошло, просто резкая боль пронзила колено, словно оно куда-то вышло, а потом встало на место. Я лежала на полу в зрительном зале, у самой сцены и, видимо, стонала. Но темнота поглотила меня раньше, чем я оправилась от шока.

   Уже в больнице я узнала, что, ударившись о край сцены, кувырком слетела вниз. Удивительно, как я еще шею не свернула. Врачи поставили мне сотрясение мозга и диагноз, который я запомнила слово в слово: «разрыв передней крестообразной связки коленного сустава со смещением коленной чашечки и растяжением боковой мышцы бедра». При дополнительном обследовании обнаружилось еще и воспаление мениска, так что без хирургического вмешательства не обошлось. И так «повезло», слава богу, только моей левой ноге!

   Закрыв лицо руками, я попыталась прогнать нахлынувшие воспоминания. Все это было так свежо, что я до сих пор слышала в ушах четкие ритмы музыки, которые рвали мне сердце на части, не давая возможности даже сделать нормальный вдох.

   «Не плачь!» - приказала себе я, звонко треснув несколько раз по щекам. Это подействовало. Я поднялась и заковыляла по тропинке вверх на склон. Мне было все равно куда идти, лишь бы подальше отсюда. Лучше бы вообще заблудиться и умереть. Я чувствовала себя не лучше, чем Квазимодо. Почему нельзя зашвырнуть эту дурацкую ногу куда подальше и найти себе новую?! «Хотите снова танцевать? Купите ноги у нас!»

   Хорошая была бы рекламка!

    Закрыв глаза, я остановилась. Колено словно огнем опалило, но я должна была это перетерпеть. Ради себя самой! Ради своего чертового самолюбия! Но едва открыв глаза, я замерла в изумлении. Я стояла на открытой горной площадке, а внизу расстилалась великолепная цветущая долина. Был самый разгар весны, и буйство красок поражало. Сочная трава и первые робкие цветы еще только пробились сквозь не прогретую землю. Они тянулись к солнцу, хотели жить, чего не скажешь обо мне. Голубое небо благодаря закату приобрело ванильный цвет. Ей-богу, не думала, что такое существует в реальной жизни! Я видела даже крохотные деревеньки близь Рымнику-Вылча. Жаль, конечно, что Бухарест так далеко: его высокие старомодные башни отлично бы дополняли пейзаж.

   Из-под моей ноги посыпалась мелкая россыпь камней и звонко полетела вниз. Я вздрогнула от неожиданного резкого звука и проследила за траекторией их полета. Там, у подножия горного склона, валялась груда камней: больших и малых, острых и пологих, словно их кто-то специально обтесал. И тут-то я поняла, что меня безудержно тянет вниз. Да-да, я так отчаянно хотела шагнуть туда, в эти холодные каменные объятья, что почувствовала даже своего рода облегчение от этой мысли. Я уже видела внизу свое неестественно распростертое, окровавленное тело. Интересно, больно ли это? Хотя эта боль будет лишь мгновением. Такое стерпеть можно.

   «Ну, давай же!» - противно шептал кто-то в моей голове.

    «А как же мама и папа? - говорил другой, более приятный голос. - Они этого не переживут!»

   «Это только твое горе! Никто тебя не поймет, никто не пожалеет!»

   «Не будь эгоисткой, Кэт!»

   «Прыгай! Это твой единственный выход из этого ада. Посмотри на эту красоту, разве страшно умереть здесь?»

   «Кэт, не надо!»

   «Ты искалечена и брошена. Ты никогда не будешь счастлива, лишенная того, что любишь больше всего на свете! Прыгай!»

   Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох.

ГЛАВА 2

- Не самое хорошее место ты выбрала! – Громкий возглас позади едва не довел меня до инсульта.

   Из горла вырвался не то вскрик, не то просто очень шумный вздох, я так и не поняла. Резко обернувшись, увидела незнакомого парня, который сидел на каменистой почве, широко расставив согнутые в коленях ноги. Возникло такое чувство, что он был здесь давно, и наблюдение за мной его определенно веселило.

   - Что? – глупо переспросила я, когда первая волна испуга немного сошла.

   - Для самоубийства это не лучшее место, – повторил он, кивнув в сторону обрыва.

   Голос приятный, но интонация издевательская.

   - Я не,.. – хотела возразить, но передумала. Нет, оправдываться не собираюсь, к тому же, перед этим глумливым весельчаком.

   - Тебе-то что? – грубо бросила я, без стеснения оглядывая его с ног до головы.

    Он был не просто хорош собой, а определенно красавец. Черные, как смоль, волосы были коротко подстрижены и немного кудрявились, темные глаза смотрели внимательно, но в тоже время с какой-то холодностью, словно незнакомцу совершенно не хотелось меня здесь видеть. Ярко очерченные губы улыбались немного презрительно и отчего-то брезгливо, а лицо казалось слишком бледным. Что-то неестественное было в нем, но в то же время поражало своей необычайной красотой. Притягивало, но наравне с этим отпугивало.

   А еще мне вдруг показалось, что на его лице промелькнуло что-то похожее на удивление, которое он как можно скорее попытался скрыть.

   - Боюсь, я становлюсь невольным свидетелем, - усмехнулся незнакомец, в свою очередь рассматривая меня.

   - Можешь уйти, я не обижусь, - отозвалась я, отворачиваясь от него.

   Отчего-то мое сердце заволновалось, мне стало не по себе от его проницательного и в то же время насмешливого взгляда

   - Если ты приведешь мне хотя бы одну вескую причину, почему я должен уйти, - проговорил он, усмехнувшись, - то я, возможно, последую твоему совету.

   Я промолчала. Ненавижу, когда смеются мне в спину, но постараюсь держать себя в руках. Не для глупых препераний я пришла сюда. Пусть до колик хоть ухохочется, мне плевать.

   - Ну, так как там с причинами? – напомнил он.

   - У меня нет на тебя времени, - бросила я, передернув плечами. Он правда начинал действовать мне на нервы, и без того размотанные.

   - Впервые вижу самоубийцу, у которого все расписано по часам, - рассмеялся он. – Слушай, а ты и уже и похороны себе распланировала? И гроб выбрала, да? – Парень снова рассмеялся громким и противным смехом.

   Сжав кулаки, я обернулась к нему.

   - Я не самоубийца, ясно! – процедила сквозь зубы. – Да и вообще, это не твое дело, что я здесь делаю. Уходи.

   - Уйти? Мне? Ну уж нет. – Он начинал насмехаться надо мной, и я готова была зарыдать от бессилия и стыда.

   Покачав головой, парень сорвал торчащую из земли одинокую травинку и принялся безжалостно ее теребить, с ехидной улыбкой поглядывая на меня. Наверное, он представлял, что вместо травинки в его руках моя шея.

   - Как хочешь, это твое дело, - пробормотала я, впервые не найдя в своем словарном запасе достойную шпильку.

   Наверное, мне было просто обидно, до боли обидно. В глубине души я понимала, что этот человек мне никто, что его мнение ничего не значит, но он задевал меня каждым словом и даже взглядом. В нем была какая-то странная сила, от которой сжималось все мое существо.

   Окидывая взглядом долину, я попыталась взвесить все «за» и «против». Отступать от задуманного я не собиралась, как бы глупо это не выглядело в глазах этого парня. Неприятно, конечно, что он здесь, но, с другой стороны, почему это должно меня волновать?! В любом случае он подскочить не успеет, а дальше мне уже будет все равно, я превращусь в остывающий труп.

   - Повторяю, это не самое лучшее место, - мягко проговорил парень, обрывая ход моих мыслей.

   Я собралась с силами, и обернулась к нему. Парень сидел все так же на земле, не меняя позы и своего настроения.

   - И чем же это место так ужасно? – Мой голос звучал звонко, в нем чувствовался открытый вызов.

   - Во-первых, - начал незнакомец, - ты можешь не умереть сразу, высота слишком маленькая, а покалечишься так, что, в лучшем случае, будешь отходить в мир иной в страшных муках. В худшем… останешься инвалидом до конца своих дней.

   Он многозначительно посмотрел на меня, а я едва сдержалась, чтобы не закричать, что я уже инвалид. Что сейчас, стоя перед ним, я чувствую такую боль, что и передать сложно. Черт побери, Квазимодо было в сто раз легче, чем мне!

   Словно услышав, о чем я думаю, парень скользнул каким-то уставшим взглядом по моим ногам. Мне стало не по себе, но я в очередной раз заставила себя собраться.

   - А во-вторых? – как можно беззаботнее спросила я.

   Парень немного подумал, хмуря брови и переводя свой внимательный взгляд то на меня, то куда-то в небо.

   - Ну, это мое любимое место. - Наконец, развел руками он. - Своими, мягко говоря, внутренностями ты надолго испортишь мне настроение.

   Настроение? Наверное, на моем лице было написано все, что я о нем подумала в этот момент, потому что на какое-то мгновение улыбка победителя сошла с губ этого наглеца.

   Он сказал, что я испорчу ему настроение?! Нет, это в голове не укладывается! Я чуть было не шагнула вниз, а для него это всего лишь «испортить настроение»?! Это уже слишком! Вы что, все сговорились меня довести до ручки?!

   - Бесчувственный козел! – прошептала я, отворачиваясь. – Чертов мажор, баловень жизни…

    Надо просто взять и уйти, наплевать на него и забыть, как страшный сон. Ненавижу таких людей, которым кажется, что все в этом мире подносится на блюдечке под музыку Вивальди. Меня аж трясет от его нахальства и бесчувственности! Надо уходить, наплевать на него и уходить, пусть сидит здесь один. Пусть наблюдает свой закат, и думает, какую девочку он подцепит на следующей дискотеке. В какой-то степени он прав, я могу свести счеты с жизнью и в другом месте. Эта скала навсегда уже отравлена его присутствием.

   Уйти, убежать отсюда, забыть его, как проклятие… Но нет, Господи, я не могу этого сделать! Не могу уйти. Просто стыдно ковылять перед ним, давя на жалость. Даже будь этот эгоист насильником или настоящим психом, или серийным убийцей, я не могла показать себя слабой и беззащитной. Только не перед мужчиной! Они все считают танцовщиц чем-то вроде падшей женщины, им наплевать, каков твой внутренний мир, насколько ты образована и эстетична, любишь ли ты оперу и какие книги читаешь. Никого из них ты не интересуешь, как человек, они хотят твое тело, которое так прекрасно и эротично изгибается под музыку… Стоп! Этот красавчик не знает, кто я! Красавчик? Я назвала его красавчиком? О Боже! Хотя, чего в этом страшного, в своей жизни я много встречала парней прекрасной наружности, но все они были бабниками. Определенно, этот из их числа. Значит, я смогу считать его красоту просто дополнительным атрибутом … скажем, к этому пейзажу.

   - Ты еще здесь?! - Я так и не поняла, это был вопрос или констатация факта.

   Обернувшись, я увидела его лицо, на котором не было и намека на улыбку

   - Уходи, - тихо проговорил он. - Пожалуйста!

   Сейчас этот нахал готов был растрогать кого угодно, но только не меня.

   - Я никуда не уйду! – четко выговаривая слова, сказала я. – Если хочешь, уходи ты. Я сюда первая пришла.

   Парень вздохнул, словно этот разговор безумно его утомил. Несколько минут он с интересом рассматривал терзаемую своими руками травинку. Его пальцы так быстро и уверенно скручивали ее во что-то непонятное, что мне невольно подумалось, что эти руки могли бы сделать со мной, разозли я его. Хотя, понятия не имею, отчего возникли такие мысли в моей голове.

   - Слушай, убиться можешь и в другом месте,- наконец проговорил он весьма не дружелюбно. - Восточнее есть склон, который намного выше этого, уж там тебя точно по костям собирать будут.

   - Спасибо, учту, - сухо ответила я, но не сдвинулась с места.

   - Тогда иди.

   Он посмотрел на меня совершенно невинными глазами. Наверное, сейчас был отличный шанс уйти с высоко поднятой головой, не спеша и очень уверенно, но, по непонятным даже мне причинам, я не могла сдвинуться с места.

   Парень выжидающе смотрел на меня. Я – на него. Это была самая настоящая дуэль в нелепые «гляделки», в которые я редко когда выигрывала.

   - Я тебе мешаю что ли? – не выдержав, спросила я.

   - Мешаешь, - кивнул он.

   - И чем же? – Я сложила руки на груди, готовая парировать его ответ.

   Парень прищурился, окидывая меня взглядом с головы до ног. Его губы растянулись в странной усмешке:

   - Ты загораживаешь мне заходящее солнце!

    Я открыла было рот, чтобы ему возразить, но тут же закрыла обратно. Я чувствовала себя так же, как главная героиня фильма «Керри», которую облили свиной кровью. Это был настоящий удар, просто нокдаун. Я повержена на лопатки, но самое страшное, я не нашлась, что возразить, какую шпильку вставить. Это уже слишком!

   - Счастливо оставаться! – почти прокричала я, направляясь к тропинке, по которой сюда пришла.

   От долгого стояния ноги затекли так, что левую я согнуть практически не могла, но упорно продолжала ковылять прочь от этого идиота. Краем глаза я заметила на его лице сочувствие. Ненавижу это, но с другой стороны, пусть помучается от причитаний своей совести, что обидел калеку. Если, конечно, эта самая совесть у него еще где-то есть.

   Я все шла и шла, распаленная своим гневом, прокручивая в голове сценки наших препираний. Я всегда могла заткнуть за пояс любого парня, какого бы социального статуса он не был, но этот… У меня просто не находилось слов, чтобы в полной мере охарактеризовать его.

   Едва спустившись в долину, я привалилась к дереву, растирая больное колено. Я готова была разрыдаться от обиды и боли, но злость на саму себя не давала этого сделать. И тут моего уха достиг полный нежности и какой-то скрытой скорби шепот: «Прости!»

   Я замерла. Сердце заколотилось, как бешеное, но я нашла в себе силы оглядеться по сторонам. Никого. Легкий ветерок коснулся моего лица. Мне показалось, что вместе с прохладой он принес мне едва уловимый запах, который проникал в меня и распространялся по заледеневшим от страха венам.

   Я попятилась. Мне показалось, что кто-то смотрит на меня из лесных сумерек, смотрит, наслаждаясь созерцанием того, что видит. Я чувствовала это! Нужно скорее делать отсюда ноги. Пятясь назад, я все шарила глазами по сторонам, желая лишь одного: благополучно выйти из леса и вернуться в свою маленькую комнатку, запереть дверь и заползти под одеяла.

   Едва ступив на поляну, я со всех ног бросилась к профилакторию, пытаясь не перетрудить больную ногу. Вряд ли мне удавалось идти быстро, но я старалась изо всех сил. Черт бы побрал меня тащиться сюда снова!

   Больную ногу я все-таки перетрудила, и доктор Стефан прописал мне постельный режим. Я тихо злилась, но кроме себя винить было некого. Коленка распухла и почти не сгибалась. Мне накладывали компрессы, прогревали, просматривали на новой установке, название которой я даже не удосужилась узнать, в общем, делали все, чтобы вылечить мою ногу, но улучшений почти не было.

   Я думала, доктор Стефан спустит на меня собак за мое разгильдяйство, но он даже не сделал мне и малюсенького замечания по поводу моей своевольной затянувшейся прогулки. Просто немного виновато сообщил, что ходить мне какое-то время категорически запрещено.

   Сразу после этого мне позвонила мама, и я почувствовала, как все внутри меня сжалось: если бы не тот парень на склоне, возможно, сейчас мои родители уже оплакивали бы меня. Наверное, стоит хотя бы мысленно сказать ему «спасибо».

   Мама рассказала мне последние новости и пообещала, что они с папой обязательно приедут на мой день рождения в Румынию.

   - Я так по тебе соскучилась, котенок, - говорила она. – Да и папа тоже. Ты же знаешь, вслух он никогда не признается, но я-то уж вижу.

   - Я тоже очень скучаю по тебе, мамуль, и по папе, - ответила я, понимая, что в данный момент не кривлю душой. Несмотря на то, что последние несколько лет я редко бывала дома, но именно сейчас мне хотелось успокаивающих маминых объятий и неуверенно произнесенных папиных слов.

   - Что ты хочешь, чтобы тебе привезли? – спросила мама.

   - Ничего не надо. Главное, сами приезжайте.

   Я почему-то почувствовала, что мама улыбнулась. Она всегда была для меня близким человеком, хоть я и не могу сказать, что с папой мы совсем не понимали друг друга. Просто, папа чуть-чуть иного склада, чем я. Но я никогда не забывала ему напоминать словом или делом о том, что я люблю его ни чуть не меньше, чем маму.

   - Знаешь, тут еще такое дело, - на том конце провода повисло неловкое молчание.

   - Мам, что стряслось? – напряглась я. – Не томи, я и так вся на нервах!

   - Пришло письмо от руководства твоей труппы.

   Казалось, сердце в моей груди замерло.

   - И что? – на автомате спросила я.

   - Они прислали бумаги на расторжение контракта, которые тебе нужно подписать.

   Я остро прочувствовала боль, которую испытывала мама, произнося эти слова, но моя собственная была в сотни раз тяжелее. Мама знала, как много для меня значит «Amaks», как долго я стремилась к успеху и как была счастлива, когда мне удалось попасть в такой успешный танцевальный проект. Теперь все было кончено. Ожидала ли я этого? Безусловно, хотя верить не хотела.

   - Им срочно? Смогут подождать до моего дня рождения? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно. Мама и так переживает, и ей ни к чему знать, что внутри у меня все кровоточит от сознания того, что меня просто выкинули на помойку, как испорченный хлам.

   - Наверное, - отозвалась мама. – Я позвоню Свете и попрошу, чтобы она спросила.

   - Спасибо, мам. – Я набрала в грудь побольше воздуха. – Спасибо за все, что вы с папой для меня делаете!

   - Да что ты! Мы же тебя очень любим!

   - И я вас … очень люблю! Ладно, вешаю трубку, мне пора на обед.

   - Пока. Не раскисай. Держи хвост пистолетом.

   Я лишь улыбнулась в ответ, и отключила телефон.

   Вот и все. Меня уволили.

   Я растянулась на кровати и уставилась в потолок. Сказать, что мне было плохо, значит, ничего не сказать. Меня почти пристрелили!

   Перед глазами все плыло. Я почему-то стала вспоминать свою еще такую короткую жизнь, которая успела так много мне дать и так много забрать себе. Не каждый в мои годы мог похвастаться работой с солидным заработком, причем эта работа не имела ничего противозаконного. Моя семья из разряда простых работяг - вполне обычная семья, которая вряд ли может назвать себя богачами. Все мое детство и юность прошли в двухкомнатной квартире – «новостройке», которую родители получили за два года до моего рождения. Годы перестройки дались родителям тяжело. Папе платили раз в три месяца, мамину столовую, где она работала до декрета, закрыли, а я была маленькой и жутко требовательной. Не знаю, как родители выдержали все это, но они действительно боролись за благополучие нашей семьи: брались за любую работу, где платили деньги, экономили. Я рада, что тогда была слишком мала, чтобы что-то помнить.

   В пять лет мама отвела меня в балетную студию при «Областном училище Культуры и Искусства», которое переименовали в колледж и звали иногда «Культпросвет» или просто «Кулёк». Я помню, как впервые зашла в большой зал с белыми стенами и паркетным полом, с интересом рассматривая балетные станки, иногда переводя взгляд на свое отражение в зеркальной стене – там я казалась себе очень худенькой, почти тощей. Моя первая тренировка принесла мне много слез – мышца болели нещадно, но руководитель даже не пыталась пожалеть нас, новичков. Многие больше не решились продолжить тренировки, боясь, что им всегда будет больно. Но я уже тогда была не из таких. Мне хотелось снова придти в балетный класс, встать к станку и улыбаться, когда тренер будет тянуть мне шпагат. Отчего-то мне казалось, что им доставляет удовольствие нас мучить, хотя, все это, конечно, ерунда. Этих издевательств требует искусство.

   Не хочу вспоминать каждый день, проведенный в балетном классе, но, несмотря на боль, что нам причиняли, я научилась там верить в себя и стремиться к тому, что мне хотелось получить от жизни. Свободного времени было мало, но я старалась проводить его с такими же девочками, как и я, потому что другие, которым был чужд мир балета, меня не понимали. Они ели шоколад и булки с маслом, мне же не разрешался даже кусок белого хлеба. Не знаю, почему я так стремилась быть в балете лучшей. Наверное, потому что уже тогда чувствовала, что с танцем будет связана вся моя жизнь, и если я сдамся сейчас, то всегда буду сдаваться. На мои занятия уходила достаточно приличная сумма денег, и я до сих пор не могу понять, как родители могли находить ее для меня, ведь наша семья тогда перебивалась с копейки на копейку. Наверное, мама и папа очень хотели, чтобы я занималась тем, что приносило мне радость, ведь в балетной школе все шло как нельзя лучше. Преподаватель меня хвалила и обычно ставила в тройке ведущих танцовщиц. Мы участвовали в различных конкурсах и часто занимали призовые места. Такие победы и успехи питали меня лучше любой пищи. Родители видели мой алчный интерес ко всему, что связано с миром танца, и были рады, что в момент переходного возраста я не превратилась в одну из своих глупеньких одноклассниц, которые бегали за старшими мальчишками и придумывали себе влюбленности. Мама видела, к чему это приводит, поэтому ей казалось, что лучше пусть я буду любить танцы, чем бегать за парнями.

   Желая прогнать печальные мысли, я выпила успокоительное, которое мне выписал доктор для улучшения сна, и вскоре погрузилась в легкую дрему. Впереди были еще долгие дни, которые я должна была провести в этой тихой комнате.

   В то утро, когда мой постельный режим должны были отменить, как раз перед обходом, по электронной почте мне пришло письмо от Костика, моего парня. Грубо и по-хамски он сообщил мне о нашем разрыве. Да, был рядом Костик, и нету Костика. Если он думал, что этим добьет меня, то сильно ошибался, любви к нему уже давно не было. Просто обидно, что он предал меня именно сейчас, когда мне и без того тяжело.

   Медленно прохаживаясь по территории профилактория, я то и дело бросала короткие взгляды в ту сторону, где находился злополучный склон. Внутри меня шла ожесточенная борьба: разум против порыва сердца. Но я дала себе слово, что больше туда не пойду, и выполню это обещание. Мне нечего там делать. Глупо шарить по лесу, когда поблизости наверняка водятся волки или еще какие-нибудь весьма опасные звери. Идти туда не надо.

   «Ты умная девочка, - говорил приятный голос в моей голове, - и прекрасно знаешь, что тебе нужно в жизни. Никаких приключений и нелепых авантюр, Кэт!»

   «Но это ведь так интересно!» - подначивал тот, что попротивней.

   В итоге, мне пришлось просто прекратить свою прогулку и вернуться в комнату, посвятив весь вечер тупому созерцанию какого-то румынского сериала. Перевод давался мне с трудом, но это отвлекало от ненужных раздумий на тему горного склона и таинственного незнакомца, от мысли о котором у меня начиналось слишком сильно биться сердце.

   На следующий день навязчивые мысли меня так и не покинули. Чтобы не сорваться, я предложила своей единственной здесь знакомой, Анне, прогуляться вместе, и, нужно сказать, это была отличная идея. Ее бесконечные рассказы о молодых годах полностью оторвали меня от размышлений о своем приключении. Анна была таким интересным рассказчиком, что я ей даже предложила писать книги, так она умело и быстро завладевала вниманием собеседника.

   На третий день пойти со мной на прогулку Анна не смогла. К ней приехали сыновья, и она посвятила все свое свободное время им. Мне же оставалось опять вести безмолвную беседу с самой собой, неспешно прогуливаясь по территории профилактория. Но чем больше я гуляла, тем больше меня тянуло наверх, в горы. Рассматривая их поросшие старым лесом склоны, я вдруг решила снять с себя узду ограничений и подняться по знакомой тропе наверх. Возможно, окажись я на том склоне сейчас, он, наконец, оставит меня в покое.

   Я спокойно покинула территорию профилактория и медленно поднялась по знакомой узкой тропе на склон. Не подходя близко к краю, чтобы не вытянуть наружу нечаянный соблазн шагнуть вниз, я обвела взглядом расстилающуюся внизу долину. Цветы, цветы, повсюду цветы! Розовые, лиловые, алые, голубые и белые – никогда раньше я не задумывалась, что природа имеет столько красок в своем арсенале. Я взглянула на погружающееся в нежные весенние сумерки небо. Солнце уже садилось за горизонт, придавая медленно плывущим облакам сочный синий цвет. Воздух был немного тяжеловат, что оправдывало близкое расположение Карпат. В горных районах местность всегда слишком уж яркая и неповторимая, в этом я убедилась. Да и воздух здесь совершенно другой, насыщенней что ли.

   Я провела на этом склоне долгое время, совершенно не понимая, зачем пришла. Мне просто хотелось здесь быть. Моя душа находила в этом месте особый покой, но в то же время странное волнение теребило грудь. Было такое чувство, что это место каким-то образом связанно со мной.

   Но была и еще одна причина, почему я была здесь. Она мне не нравилась, но и врать самой себе я не хотела. Все дело в том парне, таинственном незнакомце. Такой странный и прекрасный, он вполне мог бы сойти за благородного принца, но что-то в нем настораживало и пугало. Я вспомнила его черные, немного кудрявые, короткие волосы. Они казались густыми и мягкими, но их цвет был уж больно глубоким и искусственным. Я вспоминала его глаза, которые так мечтала увидеть поближе, чтобы понять их истинный цвет. Они сияли темным светом. Возможно, совсем не шоколадного цвета, а намного чернее, я бы сказала. Даже на большом расстоянии они пугали, обезоруживали, но в то же время манили. А лицо? Чистое, белое, мягкое и жесткое одновременно. Я не знала, как описать его полнее. Этот парень был красив, другого определения я найти не могла. И я слишком много о нем думала, что не могло не пугать меня еще больше.

   Солнце почти село. Тяжко вздохнув, я повернулась, чтобы уйти и тут же наткнулась на своего недавнего незнакомца. Он мертвой хваткой ухватил меня за плечи и хорошо встряхнул.

   - Тебе жить надоело?! Ты что тут делаешь? – прогремело над моим ухом.

   Парень выглядел странно, волосы его были всклоченные, глаза безумно шарили по сторонам и подозрительно мерцали.

   - Уходи отсюда! Быстро! – выдал скороговоркой тот.

   Его явно била дрожь, он был в бешенстве, и мне на самом деле стало страшно. Но, с другой стороны, я не могла понять, чем он так разозлен.

   - Погоди, – пыталась возразить я, но он перебил меня.

   - Уходи, слышишь! – почти кричал на меня он, постоянно встряхивая, словно я была какая-то тряпичная кукла.

   - Да погоди же ты!- Я пыталась высвободиться из его стальной хватки. – Хватит меня трясти. Слышишь? Отпусти, дурак.

   Не знаю, какое именно слово из всего потока выданного мной привело его в чувство, но парень меня правда отпустил. Его завораживающие глаза, похожие на черные ониксы в бусах моей бабушки, с неким любопытством окинули меня с ног до головы. Он был так близко, что я улавливала тонкий запах его прекрасной туалетной воды.

   - Ты всегда обзываешь всех без причины? – наконец, спросил он, с легкой усмешкой.

   «Только тебя!» – хотела выдать я, но передумала.

   - Прости, привычка, - пожала плечами я в ответ.

   - Смею заметить, дурная привычка, – мрачно проговорил парень, отступив на шаг назад. Его глаза теперь с явным вниманием исследовали землю под ногами.

   - Что ты здесь делаешь? – снова спросил незнакомец, кинув на меня быстрый взгляд.

   - Гуляю. Мне, как и тебе, нравится вид отсюда.

   Черные ониксы с интересом уставились на меня.

   - Гуляешь? – В его еле заметной улыбке было что-то хищное, и мне стало немного не по себе.

   Спокойно, Кэт, в твоей жизни были ситуации и посложнее.

   Улыбка на лице парня в миг погасла. Он быстро огляделся, заметно нервничая.

   - Слушай, тебе лучше уйти, и не задавай лишних вопросов, хорошо!

   - Я не буду тебе мешать, правда, - оправдывалась я. – Неужели ты такой эгоист?

   - Дело не во мне, - он замялся, снова оглядываясь и переминаясь с ноги на ногу. Его явно что-то тревожило. – Здесь опасно. Тебе не следует приходить.

   - Тебе, значит, здесь самое то, а мне, видите ли, «опасно»!

   Его непонятное поведение начинало выводило меня из себя. Никогда я не любила «мальчиков с секретом», на поверку они оказывались обычными болтливыми трусами.

   - Ты хочешь вести глупые разговоры?... Или что? – В его черных глазах сквозило явное недовольство. – Ты мне не мешаешь, если хочешь знать, просто сейчас здесь опасно.

   - Почему? – задала я самый простой вопрос, который обычно ставит всех в тупик. Да, мне просто захотелось поиздеваться над ним, восполнив свои потери в прошлый раз.

   Мне вдруг показалось, что парень зарычал, будто дикий зверь.

   - Уходи! – прошептал он, шагнув ко мне. Черные ониксы пристально вглядывались в мои глаза, холодя душу нехорошим предчувствием.- Я умоляю тебя уйти! Пожалуйста, послушайся хоть в этот раз! Не ходи сюда, ты можешь погибнуть, а я…

   В его глазах отразилась печаль, которая неожиданно до боли сжала мне сердце. Господи, что такое со мной происходит?

   Незнакомец отвернулся, отходя от меня. Я видела, как его колотит мелкой дрожью, словно в лихорадки. Мне подумалось, что, уйди я сейчас, с ним может что-то случиться. Как ни крути, но в тот раз он спас меня от опрометчивого шага. Я не люблю ходить в должниках, да и мне действительно стало жаль его.

   - Тебе плохо? – спросила я, положив руку парню на плечо.

   Парень развернулся так быстро, что я даже испугаться не успела, а его черные глаза уже горели перед моими. Он вцепился мне в плечи и вдруг резко толкнул назад. Словно мешок, я плюхнулась на каменистую почву, пытаясь машинально ухватиться за его руку, но вместо этого лишь что-то холодное и тонкое соскользнуло с его запястья и осталось в моей ладони. Уперев в меня злобный взгляд, парень процедил сквозь зубы:

   - Беги отсюда пока не поздно!

   Я испугалась, испугалась так, что даже ноги отказали. Сжав руки в кулаки, я даже забыла, что в моей ладони покоится что-то инородное.

    Незнакомец наступал на меня, словно зверь в смертельной хватке. Я поползла, но он подхватил меня и поставил на ноги. Я в ужасе обернулась, но встретилась только с печальными черными глазами. Что за чертовщина! Еще минуту назад этот взгляд горел ненавистью, а теперь в них тоска и боль.

   Я смотрела на него, как завороженная. Я не понимала, я была обезоружена. Неизвестный покой проникал мне в душу. Я ощутила свои ноги, но через мгновение они стали ватными. Я медленно улетала, но тут где-то далеко завыли волки, протяжно и мрачно. Это словно вывело меня из ступора, и я бросилась прочь со злополучной площадки.

   - Молодец! – словно донесло мне далекое эхо.

   Но я не позволила себе остановиться и проверить, откуда исходил этот голос. Я ковыляла изо всех сил, понимая, что сегодня мне нельзя довести мою левую ногу до болевого шока. Еще несколько дней постельного режима меня явно добьют, а ведь через неделю у меня день рождения!

   Да, только я могла в такие напряженные минуты думать о своем дне рождении. Конечно, мне исполнится двадцать один год, я стану совсем взрослая, но волноваться об этом сейчас… Хотя, с другой стороны, мне нужно было отвлечься, и от своей трагедии и от странного поведения этого парня. Он действительно меня пугал, и даже трудно сказать чем. Такое чувство, что он делал страшный выбор, переживал трагедию и был на грани полного отчаяния. Он хотел меня уберечь, но, ведь, явно не от волков – они были слишком далеко.

    Я думала об этом всю ночь, закутавшись в одеяло и рассматривая в окно величественные Карпаты в бледном лунном свете. Когда же сон, наконец, сморил меня, я снова увидела пантеру. От пронзительного взгляда ее желтых глаз мне было не по себе. Она следила за мной, будто я танцевала именно для нее, и опять мне показалось, что черная кошка – это наполовину человек.

   Утром вся прошедшая ситуация и сам сон не казались чем-то страшным. Я отбросила вчерашнее происшествие назад насколько могла, но оно неизменно возвращалось снова, стоило мне остаться одной. Во всем я винила тонкую серебряную цепочку с крошечной лилией, которую обнаружила в правой ладони, когда уже вчерашним вечером оказалась в своей комнате. Я долго рассматривала изящную вещицу тонкой работы. Для мужчины эта цепочка была слишком нежной, сентиментальной. Никогда я не видела, чтобы молодые парни носили такое.

   Когда ко мне зашла Анна, я не удержалась и показала ей свою находку, соврав, что нашла цепочку на прогулке.

   - Древняя вещица, - сказала она.

   - Почему ты так думаешь? – спросила я.

   - Плетение больно уж интересное, сейчас так не делают. Да и серебро очень чистое, хорошего качества, нынешнее чернеет быстро и не переливается так. И замочка здесь нет, видишь, цепочка застегивается с помощью сцепление двух колечков. Просто, но в то же время тяжело соединить.

   Мне оставалось только молчать. Я никому не хотела говорить, каким образом эта цепочка попала мне в руки, но и не знала, что с ней делать. Правильнее было бы вернуть ее владельцу, а это означало, снова идти на склон. Не то, чтобы я не хотела, я, скорее всего, боялась, ведь он просил меня не приходить. Хотя, логическое объяснение этому я найти не могла. С чего бы незнакомому парню оберегать меня или предупреждать о чем-либо? Ему просто не хотелось меня больше видеть, и все. Эта мысль больно кольнула по моему самолюбию. Никогда я не доставляла неудобств кому-либо, а теперь выходило, что я являюсь приличной занозой в одном месте этого красавчика.

   Тяжко вздохнув, я переключилась на быструю болтовню Анны. Она рассказывала о намечающемся празднике в Румынии, что-то наподобие весеннего равноденствия. Название я забыла, да и вообще не вникала в суть ее пояснений. Для меня это было не больше, чем глупым суеверием.

   - Эх, Кэт, - качала головой Анна, - в нашей жизни намного больше мистики, чем мы думаем. Многие из легенд и мифов являются истинной правдой, но нам проще верить в обратное. И знаешь почему? Мы боимся. Да, да, Кэт, мы боимся, чтобы все эти сказки оказались реальностью. Ведь люди такие сильные и могучие, что способны управлять миром, а если появится мощь больше нашей, это уже станет великой катастрофой.

   - Еще скажи, что и гномы были, и всякие там эльфы, - смеялась я, - и, да, еще хоббиты, конечно, куда же без них!

   - Этого я не знаю, но вот оборотни до сих пор есть, - задумчиво отвечала та. Никогда не куплю себе собаку! – язвила я.

   - Неужели ты даже чуточку не веришь, Катенька? – тяжко вздохнула Анна.

   - Нет, я реалистка, - хмыкнула я.

   - Зануда ты, а не реалистка! – грустно рассмеялась она. - Понятно теперь почему у тебя нет парня. С тобой скучно!

   - Если хочешь знать: был ли у меня секс, то я отвечу: был! – почти обиделась я.

   - Охотно верю, - кивнула та. - Но ведь без любви, верно? Пусть нынешняя молодежь не ценит классику и думает, что Шекспир, это рыжий кот противной старухи этажом выше, но в любовь они верят. И ищут именно романтику, а не только секс, уж поверь мне. У меня трое сыновей, и я знаю, о чем говорю.

   - Моя любовь – это танцы. Никого и никогда я не полюблю сильнее! – пробормотала я.

   - Ох, не давай клятвы, - в шутку погрозила мне пальцем та. - Лукавый тебя заставит их нарушить. Всегда такое было, и будет. Любить свою профессию и любить человека - две совершенно разные вещи.

   - Где-то я читала, что клятва укрепляет слабое сердце, так что я рискну ее дать, - настаивала на своем я.

   - Говорю же, что ты зануда, – искренне рассмеялась Анна. – Я ей про Фому, она мне про Ерему! Ей-богу, Кэт, не понимаю, как твоя мама тебя терпит!

   - Мы прекрасно ладим, - ответила я и тоже рассмеялась. – Наверное, потому что дома я бываю два-три раза в год.

   Анна сделала вид, что я ее очень расстроила, но мне было понятно, но она всего лишь играет. Из нее получилась бы прекрасная актриса, будь она чуть более трудолюбива и терпелива.

   - Нет, Кэт, любовь это вещь сильная, - возвращалась к старой теме моя собеседница через пару минут. – Однажды ты все поймешь, сама узнаешь, какого это – любить человека, и скажешь, что я была права. Знаешь, любовь убивает нас, безжалостно, одни ударом, но только благодаря ей мы становимся сильными. Мы питаемся ею, дорожим и бережем, как драгоценность, но всегда теряем. Когда мы любим, то безмерно счастливы и безумно растеряны. Она приносит нам радость, но именно из этой чаши мы выпиваем боль и горечь до дна. Мы плачем от счастья и смеемся от горя; мы будто опустошены и заполнены одновременно. Но, главное и самое ужасное в любви то, что в нас уживается красавица и чудовище. Красавица, потому что от этого чувства словно парим, а чудовище, потому что дикое желание убить того, кого любишь, чтобы он навсегда был только твоим, губит в нас все человеческое! – Последние слова она прошептала, и от этого все сказанное приобрело какой-то зловещий оттенок.

   Я молчала. В душе было странное предчувствие: сердце словно сдавила тяжелая каменная плита, даже дышать стало трудно. Не знаю, что было бы, если бы мой язык не был таким острым и находчивым:

   - Тогда найду себе оборотня, а то простые парни слишком скучны и примитивны. А потом обязательно влюблю в себя вампира… Ох, и подерутся они за меня!

   Анна опечалено покачала головой:

   - Двадцать лет, а ума нет!

   Посмотрев друг на друга, мы прыснули от смеха.

   Но, несмотря на то, что мой смех был искренним, какое-то странное предчувствие теперь крепко зацепило мое сердце. Позже, глубокой ночью, оно еще и подкрепилось странным сном.

   Я снова была на склоне, снова видела таинственного незнакомца, но все было как-то не так. Такое чувство, что мы знаем друг друга давно, и я пришла с ним поговорить о чем-то важном, но вот о чем, я не могла вспомнить. Он терпеливо ждал, когда я заговорю, но мне было так тоскливо, будто я кого-то оплакивала, и слова никак не шли с моего языка. Я протянула незнакомцу руку, но он не двинулся с места.

   - Я прошу тебя сказать! – Будто молил его приятный голос, а в глазах застыла нескончаемая боль, совсем нечеловеческая, какая-то мученическая, но опасная.

   Сначала я молчала, а потом протянула ему раскрытую ладонь, в ней лежала цепочка.

   Незнакомец покачал головой:

   - Это твое.

   Я очнулась от того, что в мою дверь стучали. Еле разлепив глаза, я взглянула на кварцевые часы на стене: 10 часов 43 минуты. Боже, я проспала завтрак!

   - Войдите! – крикнула я, садясь в постели.

   В комнату вошел доктор Стефан, как всегда слегка улыбаясь. Его глаза, которые сначала меня пугали, теперь казались по-доброму смешными и заботливыми. Но с недавнего времени доктор Стефан стал для меня символом краха моей танцевальной карьеры, так что, видя его, какая-то больная нота моей души начинала пульсировать. Конечно, доктор Стефан был не виноват, но я ничего не могла с собой поделать. Врачебная доля, оказывается, очень и очень сложна. Интересно, тяжело ли ему выносить такие страшные приговоры, как мне, или, того хуже, говорить кому-то, что он никогда не сможет ходить?

   Я поежилась. Несомненно, узнать, что ты до конца дней должен ездить в инвалидном кресле, самая страшная участь. Уж лучше смерть, на мой взгляд.

   Доктор Стефан откинул одеяло с моей больной ноги и начал осмотр.

   - Болит нога, Катерина? – спросил он.

   Его большие руки умело ощупывали больной сустав, слегка надавливая на него.

   - Намного меньше, чем раньше, - отозвалась я. – Видимо, мое выздоровление не за горами.

   - Приятно, что ты в настроении, - улыбнулся он, и спросил уже серьезней:

   - Здесь болит?

   - Нет.

   Доктор Стефан кивнул и продолжил прощупывать сустав.

    - Готовишься на праздник в Рымнику-Вылча? – вдруг спросил он. - В автобусе пока есть места.

   - Не знаю, - пожала плечами я. - Вы советуете съездить?

   - Здесь больно? – вновь спросил он.

   Я отрицательно покачала головой.

   - Думаю, разнообразие тебе не повредит, - заканчивал доктор свою предыдущую мысль, - все-таки молодежи здесь скучно. Только возьми разговорник. У нас в стране не все знают русский, к тому же Рымнику-Вылча городок маленький.

   Я кивнула, и тут-то до меня дошло. Тот таинственный незнакомец говорил со мной по-русски! Никакой румынской скороговорки, сразу хорошая русская речь, без акцента. Господи, как же я сразу не догадалась!

   Доктор Стефан закончил осмотр, заботливо укатав мою ногу одеялом. Он что-то сказал, направляясь к выходу, и я машинально улыбнулась в ответ. Сердце принялось отбивать чечетку. Я даже не слышала, как врач закрыл за собой дверь, мои мысли завертелись вокруг событий прошедших дней. Я копошилась в них, словно в сундуке с драгоценностями, но ничего не нашла. Ничего, к чему можно было бы придраться, ни единой зацепки! Этот парень ничем себя не выдал, просто говорил так, словно на родном языке, но откуда он знал, что я его пойму? Ведь меня вряд ли можно принять за иностранку. Темные волосы, не черные, конечно, скорее каштановые; глаза светло-карие, да и кожа немного тронута весенним загаром, я вполне могла сойти за румынскую девушку. Странно все это. И парень страннее не придумаешь!

   Мне стало не по себе, но одновременно с этим разыгравшееся не на шутку любопытство неприятно теребило душу. Мне хотелось сию же секунду сорваться и отправиться на поиски таинственного незнакомца. Да, разумнее было бы выкинуть все из головы. Какое дело как он говорил и о чем, у нас обоих своя жизнь, которая по идее ни как не соприкасается. При удачном случае я отдам ему цепочку и все.

   «У него есть тайна, Кэт!» - шепнул противный голос в моей голове.

   «И лучше тебе ее не разгадывать!» – отозвался другой, приятный.

    «А если хотя бы одним глазком? – промурлыкал противный. – Брось, Кэт, тайны - это всегда интересно!»

   «Добром это не кончится!»

    «Отстань!»

   На этом мой желудок противно заурчал. Мне определенно нужно было поесть.

ГЛАВА 3

Через пару дней я уже ехала в комфортабельном автобусе на празднество весеннего равноденствия в город Сигишоара. Конечно, сначала планировался Рымнику-Вылча, но там началась какая-то непонятная эпидемия: за три дня умерло двенадцать человек, поэтому директор профилактория переменил маршрут. Сигишоара был расположен не дальше Рымнику-Вылча, только ехать предстояло через Карпаты.

   - Там намного интереснее, - радовалась Анна, постоянно рассказывая мне какие-то легенды Румынии по дороге в город. – Я была там раза два, но впечатления не передать. Тебе понравится, поверь мне.

   - Это уж точно,- уныло выдала я, уставившись в окно на проскальзывающий мимо пейзаж.

   Горы, горы, горы… По сравнению с постоянной равниной, к которой я привыкла с детства, ландшафт Румынии казался чем-то сказочным. Мне всегда думалось, что горы – это некие безликие глыбы камня, отчужденно проживающие свой нескончаемый век где-то в сторонке. Увидев их воочию, я поняла, как глубоко заблуждалась. Не знаю, как другие каменные стражи, но Карпаты были достойны преклонения. Они возвышались могучими исполинами и тянулись ломаной линией по обе стороны от дороги, выступая надежными стражами. Не заметно для себя, я залюбовалась ими и даже немного расстроилась, когда на горизонте показались крыши домов города. Возникало такое чувство, что Карпаты каким-то странным образом связанны с моей жизнью, что, если бы они могли разговаривать, то сообщили мне очень много.

   Автобус высадил нас почти рядом с центром города, на специальной площадке, оборудованной исключительно для этого праздника. Пассажиры с улыбками на лицах покидали салон, предвкушая грандиозное веселье. Не удивлюсь, если многие постояльцы профилактория сегодня напьются вина до песнопений или, того больше, до штормового предупреждения. У меня же в душе снова возникло какое-то нехорошее предчувствие. Я решила отогнать его верным способом: завязать разговор с Анной.

   - А как называется праздник? – спросила я, беря ее под руку.

   Все-таки не хорошо не знать, ради чего ты сюда приехал.

   - День первого цветения нимфеи, - отозвалась та, с нескрываемым восхищением рассматривая красочно украшенные улицы и дома.

   - Чего? – Я едва не подавилась собственным смехом. – И я тащилась сюда ради такой дури?! Что за бред? Как ты там сказала, нин… нмии…

   - Нимфеи, - недовольно отозвалась та. – Чего непонятного!

   - И что это значит? – окончательно скисла я.

   Анна тяжко вздохнула.

   - Водяная лилия, - начала пояснять Анна, - очень красивая, но растет в большинстве на болоте. Если повезет, и ты кому-нибудь сегодня приглянешься, то тебя им наградят. У них такой обычай…

   - Не надо такого счастья, - недовольно перебила я. – Нужно было раньше у тебя узнавать, что это за мероприятие, и оставаться в «Качулате».

   - Кэт, это очень весело, поверь мне! – улыбнулась Анна, обнимая меня за плечи.

   Ее радости я не разделяла, даже наоборот, настроение мое ухудшилось. Только в Румынии будут праздновать такое событие, как цветение этой нимфеи. Да, не перестаю удивлять этой странной и загадочной стране. Но еще большее разочарование я испытала, когда, оказавшись на главной площади города, увидела, что нимфея – это ни что иное, как обычная белая кувшинка. Да, вечер убит полностью.

   С нескрываемой маской уныния на лице, я наблюдала за веселящейся толпой. Люди смеялись, поздравляли друг друга, танцевали – все вокруг были счастливы так, словно этот праздник ни в чем не уступал Новому году. Но, несмотря на то, что, на мой взгляд, все выглядело до абсурда нелепо, какая-то одухотворенная атмосфера наполнила этот маленький, древний городок.

   Оглашая всю площадь нежными мотивами, играли музыканты, облаченные в костюмы трубадуров, уличные акробаты на разных концах площади выделывали такие чудеса, что просто дух захватывало даже у меня, а позже, как сообщила мне Анна, должно выступить костюмированное шоу. Одним словом – в воздухе витал дух средневековья, и это захватывало. Я не такая деревянная, какой хочу казаться, просто мои друзья вряд ли бы поняли, если бы я стала выражать словами прошлой эпохи, хотя, иногда мне этого очень хотелось. Но приходилось подстраивать под всех, чтобы не стать изгоем общества. Видимо, в этом и состоит будущий крах нашего поколения – мы перестали ценить красивую и степенную речь, опустившись до примитивного сленга и нелепых сокращений.

   Еще раз обведя внимательным взглядом заполненную людьми площадь, я обернулась к Анне, которая уже протягивала мне небольшой деревянный кубок.

   - Такого чудесного вина ты еще нигде не попробуешь, - проговорила она, пригубив свой кубок. - Причем бесплатно.

   Я хмыкнула. От горячительных всегда сложно отказываться, а на бесплатное пиршество тянет не только мух.

   Сделав внушительный глоток из своего кубка, я отметила, что вино действительно было восхитительным, так что уже через два бокала этого напитка я захмелела. Веселье потихоньку начинало захватывать в свои сети и меня, а, когда на невысокую сцену вышла большая команда танцоров в национальных одеждах и стала воспроизводить народные танцы, я не смогла устоять на месте. Слегка пританцовывая, я с восхищением смотрела на сцену, думая о том, что нашему хореографу это бы понравилось. Но что в этом проку теперь, когда из «Amaks’а» меня выгнали, там мне никогда уже не танцевать. Хотя, моя нога почти не болела, и я питала робкую надежду начать все сначала. Нет, не возвращаться в труппу, как подбитая собака, а начать новый путь в ином коллективе. Возможно, даже успешнее, чем «Amaks». Я терпеливый человек, трудности меня не пугают.

   В нескольких шагах от нас с Анной доктор Стефан лихо кружил в танце какую-то милую пухленькую женщину. В обычной одежде он выглядел очень молодым и подтянутым, и я впервые задалась вопросом, сколько же ему лет.

   - Почти пятьдесят, - сказала Анна, когда я решила узнать ответ у нее. – Не дашь, правда? А эта дамочка – его жена, он ее очень любит. У них пятеро детей и уже два внука.

   Я только присвистнула, наблюдая за своим лечащим врачом. Высокий, черноволосый, с прекрасным натренированным телом он явно имел много воздыхательниц. Оставалось только позавидовать его жене. Или посочувствовать. Хотя, вряд ли док ей изменял, уж больно он хороший человек.

   И вот тут-то я и увидела его. Он стоял напротив, в метрах ста от сцены и смотрел на меня. Одетый в льняные светлые брюки и свободную рубаху средневекового румына он казался таким высоким, что я едва не разинула рот от изумления. Широкоплечий, крепкий и безумно красивый в тусклом свете множества свечей и различных фонариков, мой таинственный незнакомец скорее напоминал падшего ангела, только что сошедшего на землю. Мои ладони мигом вспотели, а по спине побежали мурашки. Я заметно заволновалась и растерялась, но не смела отвести глаз. Как мне быть? Улыбнуться? Кивнуть? Проигнорировать? Парень выжидающе смотрел на меня, его губы медленно расплылись в едва заметной улыбке. Ах, черт, будь что будет!

   Я неловко помахала ему рукой, улыбнувшись застенчиво, но в то же время, по моему мнению, мило. Парень галантно кивнул и устремил взгляд на сцену. Ну и паразит!

   Выпив залпом остатки вина, я решительно направилась к нему. Настало время расставить все точки над «i». Как раз, под действием выпитого вина я была осмелевшей и решительной, он определенно не отвертится. Если что, пущу в ход все свое обаяние, мне этого не занимать. Но, пробираясь сквозь толпу, я вдруг поняла, что потеряла своего незнакомца из вида. Или он просто исчез? Уныние нахлынуло лавиной, поглотив меня с головой. Неужели он от меня бежит?

   Поставив пустой кубок на поднос проходящего мимо разносчика, я принялась исследовать площадь. Дело не в том, что я хотела найти этого мистера-загадку и задать свои вопросы, - а я желала этого больше всего. Просто, я подумала, что неплохо бы рассмотреть другую страну поближе. Я уже начала понимать, что заблуждаюсь в отношении Румынии, считая ее отсталой и несовременной.

   Я медленно шла по улицам этого маленького города – крепости, с интересом рассматривая выкрашенные в разные цвета дома, украшенные по случаю праздника в гирлянды огней и венки из омелы. Все здания были древней постройки и тянулись вдоль узких улочек и переулков, храня атмосферу ушедшего времени. В них было некое особое величие, заключенное, пожалуй, именно в строгости и скромности архитектуры. Аккуратные, чистенькие улицы разветвлялись на множество других, таких же маленьких и узких, но туда я идти побоялась, все-таки, давно уже спустилась ночь, а заблудиться в незнакомом городе проще простого.

   Я остановилась напротив двухэтажного дома, окрашенного в цвет охры. На фасаде красовалась вывеска. Заглянув в карманный разговорник, я поняла, что это ресторан. Странно, хмурое здание меньше всего походило на такое светское заведение.

   - Это дом князя Влада III, - прозвучал мужской голос над моим ухом.

   От неожиданности я дернулась и резко повернулась. Снова он. Опрятный, вкусно пахнувший, а в черных, немного рассеянных глазах сквозит улыбка.

   - Будущий господарь Валахии родился здесь и провел почти все свое детство, - продолжил он, устремив взгляд на дом. – Ты, кстати, знаешь, что Сигишоара – это была его главная крепость?

   - Нет, - ответила я. На самом деле меня так и подмывало приступить к своему расспросу, но я боялась показаться навязчивой.

   Незнакомец посмотрел на меня с сожалением, но промолчал. Это был удачный момент, чтобы взять инициативу разговора на себя.

   - Bună seara! – проговорила я единственное знакомое мне слово по-румынски.

   Парень уставился на меня, как на полоумную.

   - К чему эти сложности? – усмехнулся он.- Если бы я захотел пожелать тебе доброго вечера, то сделал бы это по-русски.

   - А откуда ты знаешь, что я не понимаю по-румынски?

   - Об этом говорит твой карманный разговорник. Не видел ни одного человека со словарем в родной стране.

   - На скале у меня не было разговорника, но ты понял, что я русская. Откуда? – Это явно походило на допрос, но я решила не ходить кругами.

   - Какое тебе дело?!- как-то совсем недружелюбно отозвался он. Черные глаза едва заметно сузились.

   - Просто спросила, - пожала плечами я. – Ты здесь живешь? В Сигишоаре?

   - Да…и нет, - замялся он. - Трудно объяснить, да и ни к чему тебе…

   Парень отвел глаза, задумчиво посмотрев в темное небо. На какое-то мгновение мне показалось, что внутри него идет непонятная борьба с самим собой. Словно опомнившись, он посмотрел на меня и вдруг спросил:

   - Как тебе город?

   - Хм, он… он… очень древний, - сказала я первое, что пришло мне на ум.

   Парень усмехнулся, едва заметно качая головой:

   - Город Сигишоара был основан трансильванскими саксами в двенадцатом веке, - начал он, обращая взор на дом, у которого мы стояли, – и носил название Каструм Секс, что означает «шестая крепость». Уже в пятнадцатом веке Сигишоару расстроили и укрепили…Удивительно, как этот город еще смог сохранить свое средневековое величие в нынешний век, когда уже ничего не имеет ценности.

   Незнакомец обвел немного погрустневшим взглядом окружающие нас дома и башни.

   - Девять башен, булыжные мостовые, - снова заговорил он, - а бюргерские дома и богато украшенные церкви, разве не великолепнее они хваленных улиц Праги или Вены? – Взгляд темных, словно горький шоколад глаз, обратился ко мне, будто желал услышать ответ на свой вопрос именно от меня.

   - Я не знаю. Мне не приходилось бывать ни в Праге, ни в Вене.

   На лице молодого человека появилось что-то отдаленно похожее на разочарование, хотя, возможно, мне это только показалось. Какое-то время парень просто рассматривал мое лицо – откровенно и сосредоточенно, словно хотел запомнить, а потом окинул меня взглядом с ног до головы и вдруг произнес:

   - Тебе еще не подарили нимфею? Подожди меня здесь.

   Не дав мне возможности вставить хоть слово, он устремился на площадь и почти сразу исчез из вида. Я стояла, глупо смотря ему вслед и совершенно не зная, что делать. Определенно, мне хотелось, чтобы он вернулся. Во-первых, нужно хотя бы узнать его имя, во-вторых, я должна вернуть ему цепочку, ну а в-третьих… он так красив, что мне просто хотелось смотреть на его лицо. Тьфу ты, только хмельную голову может посетить такая мысль! Да и не мой он парень, чтобы им восхищаться. Я не нуждаюсь в особях мужского рода.

   Довольная таким философским умозаключением, я сложила руки на груди и повернулась к дому, окрашенному в цвет охры. Мои мысли парили в свободном полете, не принося в голову ничего нового или важного. У меня было какое-то подозрительно игривое настроение, и где-то в глубине души я боялась сморозить глупость, но, с другой стороны, мне так хотелось хоть немного забыться, что вполне можно позволить себе легкий флирт.

   Спустя пару минут, я почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. Конечно, это был он, мой таинственный незнакомец. Улыбаясь, парень протянул мне полураскрытую белую кувшинку с нежной золотистой серединкой.

   - Это тебе. Понимаю, что, возможно, это не самые красивые цветы, которые тебе дарили, но таков обычай в этот день.

   - Спасибо, мне приятно, - ответила я, понимая, что это на самом деле так. – А что за обычай? Я как-то упустила этот момент.

   Парень рассмеялся, низко опустив голову.

   - Есть красивая, но печальная легенда, - начал он. - Однажды на страну опустился страшный змей и стал таскать юных девушек. Всех девочек и барышень прятали по амбарам и погребам, но змей был хитер и изобретателен. Он проникал в дома под видом то кошки, то собаки, даже мыши, и девушки гибли одна за другой. И лишь к одной он не мог подобраться, к прекрасной принцессе Елене, и все потому, что на ее окне всегда стояли в воде нимфеи – мертвые розаны. Но змея нужно было убить, и один смельчак – жених прекрасной принцессы, вызвался помочь. Для этого он и еще несколько воинов разработали план. Принцесса должна убрать с окна нимфеи и тем самым впустить змея. Как только гад будет внутри, воины ворвутся в двери и зарубят его. Так они и сделали. Но змей оказался не так глуп. Применив свою страшную магию, он запер дверь силой мысли, и как воины не ломились в комнату на ужасные крики принцессы, ворваться они не могли. Лишь когда все стихло, дверь отварилась сама, а на полу лежала мертвая принцесса Елена. С тех пор считается, что нимфеи охраняют человека от нечисти.

   - И что случилось с ползучим?

   - Точно неизвестно, но говорят, его прогнали... или убили. Плохо помню этот эпизод легенды. – Парень наклонился ко мне близко-близко, и прошептал: - Я хочу, чтобы мой мертвый розан тебя оберегал. Обещай, что не выкинешь?

   - Хорошо, - ответила я, смутившись.

   Его лицо было так близко, что кровь в один миг прилила к моим щекам, и я с ужасом поняла, что краснею. Но моего незнакомца, кажется, это порадовало. На его губах отразилась легкая улыбка, а глаза смотрели пристально и доверительно. Мне почему-то показалось, что еще мгновение и он меня поцелует. Но самое страшное было то, что я этого хотела. Сердце затрепыхалось, паникуя и призывая на помощь рассудок. Затянувшееся молчание начинало меня пугать, а бархатистые глаза незнакомца словно вводили меня в гипноз. Я уже была готова сдаться, как вдруг парень резко повернулся лицом к площади и застыл. Вся его поза выдавала напряжение, будто он готовился то ли к бегству, то ли к прыжку. Я взглянула за спину своего нового знакомого, но ничего, кроме группы каких-то смеющихся мужчин не заметила.

   И тут мне вдруг вспомнилось, что так и не отдала ему цепочку.

   - Мне нужно вернуть тебе одну вещь, - начала я, но парень не дал мне закончить.

   - Потом, - перебил он, даже на меня не взглянув. – Все потом. Мы еще увидимся.

   - Где? - спросила я, совершенно сбитая с толку его поведением.

   - Я тебя найду, - ответил он и быстро направился по направлению к площади.

   - Эй! – окликнула его я, но он даже не обернулся.

   - Как хоть тебя зовут? – проговорила себе под нос я, провожая взглядом удаляющуюся фигуру парня.

   Я видела, как к нему подошли еще трое мужчин, и они стали быстро о чем-то переговариваться, оглядываясь по сторонам, словно искали кого-то. Видимо, придя к общему мнению, они уже через пару минут просто растворились в воздухе, а я судорожно пыталась отыскать глазами своего таинственного незнакомца. Но его не было. Я даже некоторое время походила по площади, в надежде отыскать его и, хотя бы, отдать цепочку, но все было тщетно. Приколов нимфею к кофточке специально купленной для этого булавкой, я решила отыскать Анну, что не составило большого труда. Она была слегка захмелевшей и весело отплясывала с каким-то молодым румыном национальные танцы. Я искренне пожалела ее в душе, зная, как сильно завтра будут ныть ее и без того больные ноги.

   Остаток праздника я так и провела, наблюдая за веселыми плясками Анны и потягивая из резного деревянного кубка вино. Мое настроение было почти на нуле, да и без своего странного собеседника я откровенно говоря скучала. Поэтому, когда праздник подошел к концу, и мы с Анной неспешно побрели к стоянке автобусов, я наконец-то вздохнула спокойно. Мне хотелось растянуться на своей кровати и уснуть крепким, расслабляющим сном.

   - О, тебя одарили? – обрадовалась вдруг Анна, увидев нимфею на моей груди. – И кто он? Красавец?

   - Определенно, - отозвалась я, улыбаясь. Уж в этом-то я ее не обманывала.

   Анна заговорщицки мне подмигнула и откинулась на широкую спинку сидения. Уже через несколько минут я услышала ее ровное сопение – моя неугомонная соседка уснула. Я же, уныло глядя через окно в темноту ночи, думала о странном незнакомце. Почему-то мне казалось, что даже если я захочу сделать его своей очередной победой, он все равно станет моим убийцей.

   В эту ночь мне снова приснился тот странный сон с пантерой. Все повторилось до мельчайших подробностей, только черная кошка уже сидела в углу и как-то напряженно смотрела на меня, будто ждала чего-то. Мне показалось, что вместо ее глаз точная копия глаз моего незнакомца. Они молили меня о чем-то, и я уже хотела задать пантере какой-то вопрос, как она вдруг отрицательно покачала головой и стала отступать во тьму.

    Мой сон растворялся с каждым ее шагом, реальность проявилась сначала в мелодичных звуках утра, что лились в комнату через открытое окно, а потом я поняла, что уже могу открыть глаза. Вряд ли мне хотелось просыпаться, во сне было уютней, но, с другой стороны, новый день нес в себе что-то иное и неповторимое.

   В окно светило радушное утреннее солнце. Несмотря на его лучезарность, моей душе не стало легче. Боль, что жила у меня внутри не ушла, и вряд ли когда-то уже уйдет. Нет, время, конечно, лечит все, оно закаляет и воспитывает в нас истинных борцов. Почему-то именно сейчас мне хотелось сорваться и снова придти на тот горный склон. Чтобы таинственный незнакомец снова ехидно улыбался и поддевал меня своими остроумными репликами. Удивительно, но среди этой безликой, смрадной грусти именно он был моим светлым пятном. И мне было стыдно признаться самой себе, что эти исполинские горы, которые еще недавно внушали мне отвращение, теперь манили. Мне снова хотелось туда! Пройтись по узким тропкам или просто погулять в самой гуще лесной чащи, отдохнуть от дурацких, абсолютно глупых мыслей.

   Запустив руку под подушку, чтобы было удобнее лежать, я вдруг обнаружила под ней цепочку. Не помню, когда я могла ее туда положить, но это было абсолютно не правильно. Надо вернуть, так нельзя.

   Я достала ее и стала любоваться холодным свечением металла в солнечных лучах, что без стеснения проникали в мою комнату, наполняя ее теплым светом. Я даже поймала себя на мысли, что становлюсь похожей на Фродо Беггинса из «Властелина Колец». Только у него было Кольцо Всевластья, а у меня обычная серебряная цепочка. Но одно нас связывало с этим мифическим персонажем: обе эти вещицы нам не принадлежали.

   На прикроватной тумбочке покоилась увядшая нимфея. Странно, но она не выглядела отвратительным сухостоем. Сероватая, но по-прежнему нежная, наполненная каким-то мифическим смыслом. Неужели легенда была правдой? Я перед сном спросила об этом Анну, но она сказала, что плохо ее помнит. Странно, я думала, моя неугомонная соседка никогда и ничего не забывает.

   Рассматривая нимфею, я вспомнила слова незнакомца: «Пусть мой мертвый розан тебя охраняет!» Но от кого? Такое чувство, что мы живем в какой-то сказке или древней истории, полной страшных тайн и загадок, но, боже мой, как мне надоели эти нелепые секреты! Я даже имени этого парня не знаю. Такое чувство, что меня водят вокруг пальца.

   Решив покончить с мучениями и думами обо всем этом, я поднялась с постели и, в который раз, дала себе установку начать день как положено.

ГЛАВА 4

Наверное, это было проклятое любопытство, ведь так хотелось узнать кто он. Конечно, таинственный незнакомец сказал, что найдет меня сам, но ждать я не хотела. Не спеша, я поднималась на склон, думая о том, как было бы классно появиться с таким красавчиком перед своими друзьями и подругами. Да, девчонки бы умерли от зависти! Но нужно ли мне это? Безусловно, парень мне нравился, но он был здесь, а мне предстояло рано или поздно вернуться домой. Не тащить же его с собой! Пусть лучше он останется прекрасным романтическим приключением, не больше. Возможно, я даже сделаю несколько фотографий на память, пусть девчонки пускают слюнки. Это будет хоть каким-то утешением моего исполинского краха. А на счет пресловутой романтики… Я не хочу пылкой любви, которая однажды умрет, мне нужна блестящая карьера в любимом деле, только это сделает меня по-настоящему счастливой. Хотя, если бы любовь могла быть вечной, то я согласилась бы поставить ее на первое место, но это невозможно в реальной жизни. Сказки, это всего лишь сказки, и лучше ими не зачитываться. Мы плачем, когда читаем историю горькой любви Ромео и Джульетты, но, на мой взгляд, так и должно быть. Однообразные будни и насущные проблемы проглотят все страсти и теплые чувства, оставляя в сердце щемящую боль и разноцветные конфетти воспоминаний. Именно это и отравляет людей.

   Нога неприятно заныла, и мне пришлось остановиться. В лесу царила успокаивающая тишина, нарушаемая лишь легким шорохом насекомых в траве и щебетом птиц. Вдохнув чистый воздух полной грудью, я взглянула в просвет между деревьями.

   Раскаленный солнечный диск медленно погружался в линию горизонта, озаряя вечернее небо багровым заревом. Возможно, суеверные люди нашли и в этом бы какой-то знак, но мне такой закат просто показался прекрасным. В моей душе ничего не дернулось напряженной нитью, хотя легкое волнение тревожило грудь. Великолепное зрелище заходящего солнца вызвало у меня какие-то мечтательные мысли, и, улыбнувшись, я продолжила путь.

   Поднимаясь на склон, я старалась выдумать в голове примерный диалог. Было бы лучше, если бы я пришла раньше этого Мистера-загадки.

   Впереди между деревьев показался просвет. Еще несколько шагов и я была там, где тропа плавно расходилась на небольшую горную площадку. Я уже приготовилась нацепить улыбку, в случае, если незнакомец уже там, как застыла в полном оцепенении. На каменистой почве, совсем близко к краю обрыва, лежало изуродованное, почти вывернутое наружу человеческое тело. Трудно было понять мужчина это или женщина. Просто неоднозначная каша ярко-красного мяса вперемешку с кишками и чем-то еще. Голова трупа была неестественно повернута вправо, горло все изодрано и запачкано кровью. Над двумя другими телами склонились какие-то люди : по трое у каждого. Приникнув к несчастным, они по-собачьи рвали кожу и жадно ловили хлынувшую кровь ртами.

   Рассмотрев все это за какие-то мгновения, я почувствовала, как затряслись мелкой дрожью мои руки и ноги, а по спине побежал озноб. Зажав рот обеими руками лишь для того, чтобы не закричать, я чувствовала, как на меня находит дурнота. Голова медленно скользила в круговорот, но разум отчетливо выдавал только одно: «беги!» Я стала осторожно, почти не дыша, отступать назад, не в силах оторвать глаз от омерзительного зрелища. Эти твари, а другого определения я подобрать к ним не могла, видимо, меня не замечали, и это было мне на руку.

   Я слышала, как трещит под их зубами человеческая кожа, как они жадно пьют кровь, причмокивая и тяжело дыша, и ужас в моей душе стал достигать почти исполинских размеров. Кто они такие?

   Перед глазами все поплыло, а сердце грохотало так, словно грузовой состав по рельсам. Но медлить нельзя! Быстрее, в долину, а там - в профилакторий и в свою комнату. Запереться на замок, выпить валерьянку, корвалол, или что там есть еще. А лучше снотворного, и забыться долгим лечебным сном. А с утра ничего не вспомнить! Только бы сейчас убежать отсюда.

   Шаг. Еще шаг. Еще шаг. Хряк! Ветка под моей ногой хрустнула слишком громко. Я замерла на месте, в ужасе уставившись на тварей, которые в один миг оказались на ногах. Они смотрели на меня злобными глазами, слегка пригнувшись, будто готовясь к прыжку. Один из них шагнул в сторону и задел ногой голову несчастной жертвы, которая в тот же миг с глухим ударом скатилась со склона вниз. Я почувствовала, что мне не хватает воздуху, что от бешенного сердечного ритма темнее в глазах, а в ушах стоит страшный звон. А еще я поняла, что теперь моя очередь.

   Послышалось шипение. Шесть пар злобных черных глаз прожигали меня своим адским свечением. Наверное, стоило бы попробовать убежать, но я тупо смотрела на их белоснежные, искаженные алчной злобой лица, с ярко-красными губами и мерцающими, поистине дьявольскими глазами. Эти твари думали всего минуту, а потом медленно двинулись на меня, оскалившись и пригнувшись, как звери, готовящиеся разорвать меня на части. И в эту самую секунду, когда я с ужасом переводила взгляд с одного страшного лица на другое, я заметила того, ради которого сюда пришла. Он держался слегка позади остальных, но злобы в его глазах уже не было. В них читалась искренняя растерянность. Лицо быстро приобретало человечность, от чего я даже почувствовала какое-то облегчение. Я смотрела на него, а внутри у меня все молило о помощи, когда вдруг один из тварей, прыгнул на меня. Я зажмурилась, сжавшись всем телом, замерев в страшном ожидании своего конца. Еще миг и ужасная боль должна была пронзить мое тело, но секунды шли, а ничего не происходило. Кто-то шипел и быстро говорил по-румынски где-то совсем близко. Отважившись, я открыла глаза и увидела перед собой широкую мужскую спину. Меня защищали! Но кто? Метнув взгляд на кровожадных убийц, я поняла, что одного не хватает в их компании. Моего незнакомца не было там! Неужели сейчас передо мной он борется за мою жизнь?

   - Отойди! – прошипел один из тварей по-русски, оголяя свои белоснежные клыки.

   КЛЫКИ?!

   - Беги! – прохрипел незнакомец, глянув на меня через плечо.

   Ноги словно только этого и ждали. Я сорвалась с места и побежала вниз по тропе. Сзади слышались глухие удары, там была явная борьба, но останавливаться я не собиралась. Бежать и только бежать! Я даже не чувствовала обжигающую боль, пронзающую колено, мне нужно было ее не ощущать, чтобы выжить. И я, сжав челюсти, молилась только о том, чтобы не потерять сознание от боли. Но тут меня подхватили под мышки и поволокли назад. Я принялась вырываться, но хватка твари была железной. Одним рывком он отправили меня на каменистую почву, и я увидела рядом с собой вывернутый наружу труп. Противный запах свежей крови в один миг наполнил нос, и меня едва не стошнило. Я попыталась подняться, но нападавший навалился на меня и прижал к земле. Белое, совсем неживое лицо зависло над моим, клацнув зубами. Я хотела закричать, но во рту пересохло и язык прилип к небу, а огромные белоснежные клыки тем временем неумолимо приближались.

   В этот миг тварь, вопя, отлетела в сторону, и сильная рука рывком поставила меня на ноги. Перед лицом снова была широкая спина, но это уже не успокаивало. Мой защитник зашипел, нападавшие ответили ему тем же, но отступление продолжалось. Никто не пытался напасть, они словно ждали, когда мы совершим какую-то ошибку, дав им удачный момент застать нас врасплох. Кто-то из них заговорил, из-за спины своего защитника я не видела лица, румынская речь лилась тихо и ровно. Из обрывков фраз я поняла, что они просят его отдать меня, но мой защитник лишь угрожающе шипел в ответ.

   Я была уже на самом краю обрыва. Следующий шаг грозил верным падением, но мы были в западне, и я не видела вообще никакого шанса сохранить себе жизнь. Паника нарастала и нарастала, а выхода я не находила. Только обезображенные тела возле моих ног и пятеро кровожадных существ напротив. Если бы не спина незнакомца, я верно бы уже давно потеряла сознание.

   Взглянув вниз, я сжалась от страха, но в тоже время поняла, что лучше прыгнуть, чем достаться этим тварям. Так может быть, правда, прыгнуть? Сделать всего один шаг, всего секунду ощущать боль, а потом ничего не чувствовать. И я почти уже решилась, как вдруг незнакомец обернулся ко мне.

   - Не смей! – прорычал он, встряхнув меня за плечи.

   Один из тварей, улучив удачный момент, тут же прыгнул на него, но мой защитник успел ухватить его за горло и откинуть далеко в сторону. Не раздумывая ни минуты, парень сгреб меня в охапку и прыгнул со скалы, не произнеся ни слова. Крик замер где-то у меня внутри, едва коснувшись легких. Незнакомец держал меня на руках, прижимая к себе, а я пыталась понять, что происходит вокруг. Местность мелькала так быстро, что я, со странным спокойствием, отметила для себя, что мы… летим?! Разве такое возможно? Нет, это дурной сон! Я скоро проснусь, и все будет хорошо! Да-да, очень скоро проснусь.

   Но я не просыпалась, нет, мой кошмар продолжался. Едва коснувшись ногами земли, я вышла из шока и дала волю истерике. Я брыкалась, вопила и кусалась, пытаясь высвободиться из стальной хватки незнакомца, а он даже как-то ласково просил меня успокоиться. Но разве я могла взять себя в руки? Словно обезумела, ничего и никого не видя вокруг! Страшные глаза с поистине дьявольским свечением стояли передо мной словно маяки ада. Я никогда не верила в такие вещи, но теперь я уже не различала, где правда, а где игра моего воображения.

   Вырвавшись из крепких объятий незнакомца, я рванула к выходу, но меня тут же прижали к земле. Я, кажется, что-то причитала, горячие слезы прожигали щеки, а чья-то рука зажимала мне рот, чтобы сдержать безумные стенания.

   - Успокойся, - говорил он. – Я не причиню тебе зла. Слышишь? Прошу тебя, успокойся.

   Я вырывалась и дергалась, как в конвульсиях, где-то в глубине души понимая, что все это бесполезно. Парень держал меня мертвой хваткой, словно умелый санитар душевно больного пациента. Но мне так хотелось сорваться сейчас и бежать, бежать, бежать…

   Мои силы, наконец, иссякли. Истерика прекратилась, уступая место тихому отчаянию. Меня больше не прижимали к земле, и, приоткрыв глаза, я увидела рядом с собой того самого незнакомца. Он сидел точно так же, как в первый день нашей встречи, и с грустью смотрел на меня. Несколько секунд я рассматривала его бесстрастное лицо, а потом окинула быстрым взглядом незнакомое место. Судя по всему, это была пещера, довольно большая, темная и холодная. В широкий овальный вход еще проникал вечерний свет, который скоро должен был обернуться темной ночью.

   Мой взгляд возвратился к незнакомцу. Он смотрел в каменный пол, но вряд ли о чем-то думал. На его спокойном лице невозможно было прочесть ни единой эмоции, а вот меня все еще трясло от пережитого ужаса. Я смотрела на своего таинственного незнакомца и понимала, что боюсь его. Он такой же, как те твари, он один из них. Так, может, мои мучения только начались?

   Парень посмотрел на меня почти равнодушным взглядом.

   - Я не причиню тебе зла, - проговорил он. – Верь мне.

   - Кто ты? – задала я свой главный вопрос, ответ на который так боялась услышать.

   Мой голос сел от долгих рыданий и испытавшего ужаса, и из-за этого мне было тяжело говорить, но молчать я тоже не могла, иначе с ума сойду.

   - А ты не поняла? – как-то горько усмехнулся незнакомец. – Вампир. К чему скрывать это теперь?!

   Я попятилась к стене, не отрывая взгляда от парня. Моя голова снова начинала кружиться, а по телу побежал противный липкий озноб.

   - Но такого не бывает! – прошептала я. – Нет-нет, вампиров выдумали писатели в моменты своих длительных запоев… Нет-нет, это ложь. Вампиров нет, я знаю!

   - Можешь считать меня плодом твоей больной фантазии. Мне все равно.

   Парень отвернулся от меня, уставившись задумчивым взглядом в светлую полоску выхода из пещеры. Волна ужаса снова захлестнула меня, но я закрыла глаза и стала часто дышать. Страшный вопрос повис на моем языке, но я боялась его задать, боялась услышать утвердительный ответ. Но лучше узнать, чем жить в страхе!

   - Ты меня убьешь? – прошептала я, не открывая глаз. Господи, помоги мне!

   - Ага, - рассмеялся он. – Тащил тебя почти на самую вершину Карпат только для этого.

   От его смеха мне вдруг стало легче на душе. Я медленно села, почувствовав, как пронзило огненной стрелой больное колено. Привалившись к холодной стене пещеры, я принялась растирать ногу.

   - Разреши мне осмотреть твою ногу, - попросил он.

   Я смотрела на парня и находилась в искреннем замешательстве. С одной стороны, мне хотелось принять его помощь, но с другой стороны, он был совершенно непонятным существом. Как мне доверять ему, когда он рвал на куски тех бедных людей и пил их кровь! А сколько было таких несчастных до этого дня? Нет, лучше не думать об этом!

   - Я же сказал, что не причиню тебе зла, – устало выдохнул тот. – Позволь осмотреть твою ногу. Там может быть что-то серьезное.

   Я неуверенно пододвинулась к нему, молясь, чтобы он не услышал, как отчаянно колотится мое сердце. Закатав брючину, я уставилась в стену, замерев в напряженном ожидании. Теплые руки коснулись моей кожи, и я вздрогнула.

   - Не думал, что от меня бьет током, - поддел он.

   Я закусила губу и украдкой стала рассматривать его ровное красивое лицо. Сейчас он был очень похож на человека, но все-таки он им не был. И я не должна об этом забывать. Он кровопийца, который никогда не будет человеком, и как бы он не старался уверить в своем добром отношении ко мне, доверять ему нельзя.

   Парень вдруг резко поднялся и отошел к выходу из пещеры, будто я его чем-то обидела. Отвернувшись от меня он, видимо, рассматривал долину.

   - С твоей ногой все хорошо, – холодно отозвался он.

   - Ясно, - промямлила я.

   - И ты права, - сказал парень.

   - В чем? – спросила я.

   Он посмотрел на меня и проговорил с каким-то ехидным злорадством:

   - Я кровопийца, который никогда не будет человеком, и как бы я не старался уверить в своем добром отношении к тебе, доверять мне нельзя. Не забывай об этом, будь так любезна.

   По спине пробежал противный холодок. Он слово в слово воспроизвел мои мысли.

   - Откуда ты узнал… Откуда ты узнал, что я так подумала? - Мой голос предательски дрогнул.

   - Я много чего знаю! – усмехнулся он. – И, подозреваю, что следующим твоим вопрос будет, как я узнал, что ты подумала, правильно?

   Я молчала, не спуская с него глаз. Пусть скажет сам, я не хочу думать об этом.

   - Почему же?- снова усмехнулся парень. – Сложно произнести?

   Его красивое лицо исказилось злобой. Я действительно начинала его бояться.

   – Да, я читаю мысли! – Развел руками он. – Теперь скажешь, что такого тоже не бывает?

   - Нет, в это я верю.

   Парень неопределенно хмыкнул и привалился плечом к каменной стене. Сложив руки на груди, он всматривался куда-то вниз.

   - И давно ты читаешь мысли? – снова спросила я.

   - С осени 1865 года, - ответил он, даже не взглянув в мою сторону.

   - Я не это имела… С 1865?! – Я не знала удивляться мне или испугаться. – Тебе… тебе… сто с лишним лет?

   - Сто сорок четыре, если быть точным, - снова усмехнулся он, обращая свой усталый взор ко мне. - Прекрасно сохранился, правда?

   Несколько секунд парень просто смотрела на меня, а затем подошел и присел на корточки, заглядывая в лицо.

   – Я знаю каждую твою мысль, даже самую махонькую и никчемную, - тихо заговорил он. - Я знаю каждую твою мечту, каждую оплошность… С первой же встречи знал. И я хочу тебе сказать, что ты самое безрассудное существо на свете. Ты цепляешься за достигнутое зубами, не замечая мира вокруг себя. А он меняется! И пока ты бежишь за чем-то недостижимым, все, что действительно тебе нужно проходит мимо и достается другим. Неужели ты этого не понимаешь, Катарина!

   Он оказался на удивление прав, но мне не хотелось признавать его превосходство. Было досадно и обидно, ведь он знал меня лучше родной матери, даже лучше меня самой!

   - Ты и имя мое знаешь …

   Его взгляд скользнул по стене обратно к выходу. Он никак не отреагировал на мою реплику.

   - Тогда, может, скажешь, как зовут тебя? – спросила я снова.

   - Влад, - сухо отозвался тот и поднялся на ноги.

   - Можно было бы догадаться, - пробормотала я, а потом спросила:

   - У вас в стране дефицит имен? Каждый второй либо Влад, либо Михай, либо Стефан.

   Парень встал ко мне спиной, засунув руки в карманы брюк.

   - Моего брата звали Иштван. – Неужели в его голосе я слышу улыбку?!

   - Это уже лучше, - хмыкнула я.

   Повисло неловкое молчание. Вечерний свет незаметно сменяла ночь, и мне снова становилась страшно. Я не знала, чего мне ждать, но и спрашивать этого боялась.

   - Я тебе помогу, - вдруг сказал Влад, видимо, снова прочитав мои мысли.

   - И как? – отозвалась я, решив проигнорировать эту его уникальную способность. Нужно теперь думать осторожнее, Кэт!

   - Пока не знаю, но скажу одно: возвращаться в профилакторий тебе нельзя. Моя семья тебя найдет и … - Он многозначительно посмотрел на меня. - Думаю, ты понимаешь, что они сделают.

   - Убьют? – выдохнула я. – Но это… глупо! Зачем им я?

   - Ты ненужный свидетель, - бесстрастно отозвался тот. - По закону вампиров тебя надо убить. – Его внимательный взгляд окинул меня с ног до головы. – Или обратить.

   - Ну уж нет! – всполошилась я. - Это бред! Какие законы вампиров? У вас что, личное государство? Я же никому не скажу, мне это не надо. Да и никто не поверит. Вы слишком высоко себя цените!

   - Ты ошибаешься. Есть те, которые этого только и ждут. Ты ничего не знаешь, Катарина, а хочешь казаться умудренной жизнью и опытом. Это и сыграло с тобой такую злую шутку. Ты слишком самоуверенна. И любопытна!

   - Я пришла, не из любопытства, - огрызнулась я, - а чтобы вернуть тебе это. - Вынув из заднего кармана джинсов серебряную цепочку, я протянула ее Владу.

   Сколько разнообразных эмоций отразилось на его лице в один миг! Страдание, радость, нескончаемая боль и мука, трудно было назвать все это одним словом.

   Шипя, он выхватил из моей руки вещицу и устремился к дальней стене. Отвернувшись, он, видимо, надевал цепочку на руку. Мне стало неуютно, словно я подглядывала за чем-то очень важным.

   - Спасибо, - наконец, проговорил он хрипло.

   - Пожалуйста, - просто отозвалась я. – Теперь ты возьмешь свои слова обратно, на счет моего любопытства?!

   - Когда ты пришла на склон второй раз, это была не просто прогулка, и не надо отрицать, - вдруг повеселел он. – Ты та еще сумасбродная особа! И я чувствую, что еще с тобой намучаюсь.

   - Тогда, зачем ты меня спас? – обиделась я.

   - Это не твое дело, – отрезал он.

   - Еще как мое! – Я вскочила на ноги. – Эти твари хотят меня убить…

   - Эти твари такие же, как я, – безапелляционно заявил он, направляясь ко мне. – Я не человек. Запомни! – Его рука накрыла мое горло. - Я буду повторять тебе это каждую секунду, чтобы ты поняла, что со мной так нельзя. Страстей, которых вы, люди, так любите, мне не надо. И если я тебя спас, это еще не значит, что ты не можешь быть моей едой. Просто во второй раз это будет уже катастрофой.

   - Я не понимаю о чем ты, – еле слышно произнесла я, чувствуя, как сердце своими мощными ударами норовит пробить грудную клетку.

   - А тебе и не нужно ничего понимать. Просто не лезь не в свое дело, и я обещаю, что и пальцем тебя не трону. Но, если ты...- Он перешел на зловещий шепот. - Если ты будешь действовать мне на нервы, клянусь святым Марком….

   Он резко отвернулся и отошел к стене.

   - Просто не высовывайся, когда я тебя не прошу, хорошо? – уже спокойно проговорил он.

   - Хорошо. Но мне надоели твои загадки. Я хочу знать правду…обо всем!

   - Ну, что тебе еще нужно?

   - Ты сказал, что есть люди, которые только и ищут повода вас найти. Кто они?

   - Тебе этого знать не нужно, - ответил Влад, глядя мне прямо в глаза. - Я отправлю тебя домой в самое ближайшее время, ты уедешь и забудешь обо всем, что здесь с тобой было, как о страшном сне. Моя семья тебя не найдет, и все будут счастливы!

   Я не знала, что возразить. Нервно покусывая губы, я обхватила себя руками и судорожно соображала. О чем? Да черт его знает! Мысли бежали потоком, перебивая друг друга. У меня явно начинала ехать крыша, и напряженное молчание точно не пойдет мне на пользу.

   - Почему ты говоришь «моя семья»? – спросила я первое, что пришло мне в голову. - Вы все родственники?

   Он усмехнулся.

   - Боюсь, это было бы ужасно, обратить всю семью. Нет, Катарина, мы родственники во крови, что-то вроде братства, если тебе так удобнее. Или, нашел лучшее определение из этого времени, фан-клуб, сообщество любителей крови. Неплохо, правда?

   Его веселого настроения я не разделяла. На мой взгляд, все было до омерзения ужасно.

   - Конечно, - ухмыльнулся он, - у вас у людей все романтично, превосходно!

   - Снова мои мысли, - уныло проговорила я. – Может, не стоит комментировать каждую?!

   - Это чтобы ты думала осторожнее, - ответил он, а потом добавил. - Лучше поспи, ты еле держишься. Не хватало еще тебе упасть без сознания.

   Я обиженно отошла к стене и опустилась на каменный пол, зажав голову между колен. В моей голове был полный кавардак, и я этому радовалась. Может быть, сейчас Влад все-таки не сможет прочесть ни одной моей мысли из-за их полного сумбура.

ГЛАВА 5

Прошло несколько долгих минут, когда я почувствовала, как кто-то опустился на пол рядом со мной. Подняв голову, я увидела рядом с собой Влада.

   - Это всего лишь я, - как-то даже ласково проговорил он. – Странно все-таки сидеть рядом с человеком, который знает, кто ты. Странно и печально!..

   Влад некоторое время смотрел на меня, а потом с тяжким вздохом поднялся на ноги.

   - Ладно, я пойду, - проговорил он. - Буду снаружи, если что.

   Я сразу запаниковала и инстинктивно ухватила его за брючину.

   - Нет, не уходи. Мне одной жутко.

   - А плечом к плечу с вампиром – самое то!

   - Я не буду об этом думать. К тому же, спать совсем не хочется.

   Всеми способами мне хотелось заставить его остаться со мной. И, видимо, он снова прочел мои мысли, потому что, удрученно покачав головой, он опять опустился на каменный пол. Привалившись к холодной стене, Влад устремил взгляд вверх. Он явно не собирался ни о чем разговаривать, но мне же тишина просто резала уши. Я пыталась рассмотреть его лицо в сгущающих сумерках пещеры, чтобы найти явные признаки того, что он вампир. Мне всегда казалось, что эти фантастические существа отличаются от людей, что их легко узнать, но теперь выходило, что все намного сложнее. Не приди я сегодня на склон, то в следующую нашу, вполне обычную встречу, даже и не подумала бы о том, что Влад не человек. До сих пор это не укладывалось у меня в голове.

   - А каково это, быть вампиром? – решила спросить я.

   В пещере стало совсем темно, и это было мне на руку. Так становилось легче разговаривать.

   Влад усмехнулся, но долго не давал мне ответа. Я уже подумала, что мой новый знакомый просто проигнорирует, но тут он вдруг заговорил:

   - Я никогда не задумывался о своем существовании. - По его голосу стало понятно, что этой темы он предпочел бы не касаться. – Я помню, что не хотел этого, но от меня ничего не зависело. Я попался, как ты, на своем любопытстве, а моему Создателю нужен был ученик. Вот и все.

   - И ты никогда не жалел о том, что потерял? – снова спросила я, пытаясь размять затекшую шею. Господи, как же хотелось привалиться к его плечу и расслабиться.

   - Если тебе так станет легче, я не буду возражать, - проговорил Влад.

   - Слушай, прекрати ковыряться в моей голове, - прикрикнула я. – Неужели тебе не стыдно?

   - Боюсь, это чувство мне неведомо, - усмехнулся он. – Оно умерло во мне в ту ночь, когда меня обратили.

   - И как это понимать?

   - Когда происходит перерождение в крови, то все, что в этот момент не жило в твоей душе, умирает, - терпеливо начал объяснять Влад. - Если в свой последний миг в мучительном ожидании смерти ты любил, страдал, сочувствовал или злился – все это остается и обостряется. Неважно, были ли эти чувства в совокупности или просто поселились в твоем сердце, но они словно стали привычными. Именно поэтому большинство вампиров озлобленны, как звери. Ведь это чувство тревожило их в последние минуты смертной жизни. Да, все люди негодуют, когда что-то оказывается выше их сил. Страшнее всего, когда это чувство затмевает все остальное и живет в бессмертном теле без соседей. Понимаешь? Ненависть и злость делают из нас существ тупых и опасных, в тысячу раз опаснее, чем дикие звери.

   Я почувствовала, как его рука просунулась между мной и стеной. Приобняв меня за плечо, Влад осторожно привлек меня к себе. Такое действие не вполне меня устроило, но, с другой стороны, это было намного лучше, чем ощущать пронизывающий холод каменной глыбы.

   - А что осталось от человека в тебе? – спросила я, удобно устраивая голову на его широкой груди. Отчего-то в моей душе зарождалось странное спокойствие и даже некая расслабленность.

   Он некоторое время помолчал, а потом тихо ответил:

   - Ненависть во мне живет, - серьезно ответил Влад, - но есть и сочувствие…

   - А любовь? – допытывалась я. - Неужели ты перерождался, не нося в сердце любви? Хотя бы к своей семье?

   - Много мы думаем о своей семье, когда умираем? – хмыкнул тот. - Скажи, Катарина, когда ты стояла на краю обрыва и хотела спрыгнуть вниз, ты думала, что будет с твоей семьей? Думала о том, как любишь их? Как они будут страдать? Ведь твоя смерть убила бы и их тоже, медленно, но наверняка.

   Я молчала. Влад был прав, я думаю только о себе, не понимая, что для мамы и папы жизнь обернулась бы настоящим кошмаром.

   - Вот именно, что нет, - продолжал тем временем Влад. - Люди эгоисты, но я не решусь сказать плохо это или хорошо. Я уже давно забыл, каково быть человеком. Есть и пить, веселиться, смеяться, быть влюбленным и взволнованным… Мне это чуждо. Но одно я знаю: нелепо кончать с жизнью из-за того, что у тебя сильно болит нога, а твоя труппа разорвала с тобой контракт. Жизнь намного ценнее всех этих неурядиц, которые, к тому же, легко разрешимы.

   - Снова мои… Ну, знаешь ли, - вскинулась я, - моя голова определенно тебя не касается. И мысли в ней тоже!

   - Но они были почти материальны, - защищался он. – Не услышать их было невозможно.

   Я отпихнулась от него, и встала на ноги.

   - Скажи, - усмехнулся Влад, - тебя задело, что я прочел это в твоей голове или назвал эти мысли нелепицей?

   На мгновение я задумалась. А ведь его ответ вполне справедлив, но показать, что он снова выиграл, было бы большой ошибкой. Пусть он мужчина, да еще и вампир, но отступать я не собиралась.

   - Думаешь, задел мое самолюбие? – спросила я.

   - А разве нет? – парировал он. – У тебя его хоть отбавляй. Ты всегда думаешь только о себе!

   - Ах, так?! Тогда скажи-ка мне, граф Дракула, почему ты меня не убил в нашу первую встречу, а? – Я начинала распаляться. - Мечтал открыть мне глаза на мой паршивый характер?

   - Я просто был сыт.

   - А почему тогда не дал спрыгнуть?.

   - Решил приберечь тебя на «черный» день. Я ведь знал, что ты все равно придешь.

   Я беспомощно сжала и разжала кулаки, уставившись в чернеющий вход в пещеру. Сквозь него были видны мерцающие звезды, которые яркими слезами усыпали небо. Тоже самое сейчас зарождалось в глубине моего сердца. Я была зла на Влада, но в тоже время чувствовала себя такой беспомощной и уставшей, что хотелось повиснуть у него на плече и рыдать. Кроме него мне никто уже не мог помочь, но, с другой стороны, я привыкла, что последнее слово всегда оставалось за мной. Я уже приготовилась сказать Владу что-то определенно обидное, но тут он выругался, схватив меня в охапку, и выскочил из пещеры.

   Влад поставил меня на землю всего на пару секунд, чтобы перехватить поудобнее, а потом вновь пустился бегом в неизвестном мне направлении. На небе была полная луна, и я даже усмехнулась. Именно все страсти происходят в полнолуние! Как мне повезло! Только я могла угодить в такой переплет. Расскажи кому – не поверят.

   Все вокруг обратилось в размытое черное пятно. Сначала я силилась что-то рассмотреть, но потом голова стала кружиться, и мне пришлось отказаться от этой затеи. Закрыв глаза, я стала вспоминать свое веселое беззаботное детство. Это отвлекало и радовало. Любовь родителей, их подарки и совместные походы в кинотеатр на мультфильмы – мое детство, несмотря на тяжелые девяностые, было счастливым.

   Наконец, меня поставили на ноги, и я открыла глаза, поспешно озираясь по сторонам.

   - Где мы? – едва успела спросить я, как Влад снова подхватил меня на руки и побежал. Он тихо ругался по-румынски, но особого труда не стоило разобрать некоторые слова.

   - К чему этот нелепый марафон? – спросила я, когда он, уже, наверное, раз в пятый опустил меня на землю.

   - Они нас нашли, - тихо отозвался Влад, то ли принюхиваясь, то ли прислушиваясь.

   - И что теперь? – Я чувствовала, что жутко устала, но в тоже время начинала испытывать уже знакомый страх.

   - Умоляю тебя, молчи! – прохрипел Влад, снова хватая меня, но на этот раз поднимаясь в небо. Я тихо охнула и закрыла глаза. Легкий ветерок гладил лицо, но вряд ли я могла назвать это приятным. Сама мысль о том, что мы летим, ужасала, заставляя сердце неприятно замирать.

   Наконец я снова почувствовала под ногами почву. Осторожно открыв глаза, я огляделась. Мы определенно были на каком-то утесе или скале, но обстановка мне не нравилась. Нас окружали огромные каменные стены, нависшие, словно грозные исполины со всех четырех сторон. Повсюду были разбросаны камни и валуны, а в холодном свете луны можно было разглядеть каменные ступени, которые широкой лентой спускались куда-то вниз.

   - Где мы? – спросила я.

   - Крепость Поенарь, - поспешно отозвался Влад. – Идем со мной. – И взяв меня за руку, Влад повел меня куда-то вниз.

   Мы прошли мимо одной из каменных громадин, которая оказалась полуразрушенной стеной неизвестной мне крепости Поенарь. Опустившись на пару ступенек вниз, мой спаситель легко отодвинул рухнувший кусок стены, за которой оказалась узенькая лестница, еле заметная в свете луны. Влад шагнул внутрь, потянув меня за собой. Конечно, был бы у меня выбор, я бы предпочла остаться на открытом воздухе, но тут приходилось повиноваться.

   Чем глубже мы спускались, тем страшнее мне становилось, а когда ступеньки, наконец, кончились, я остановилась как вкопанная. Вокруг было темно как… в общем, как в пятой точке бегемота. Не лучшее сравнение, но на меня напала какая-то странная веселость.

   - Не отпускай мою руку, - сказал Влад, когда я попыталась высвободить свою ладонь из его. – Здесь мало места, ты можешь сильно удариться… Твоей ноге это серьезно навредит.

   Свободной рукой я попыталась нащупать хоть что-то рядом с собой, но кроме пары нескольких ниш в стене я ничего не обнаружила. Воздух был спертым и затхлым, несмотря на ночную прохладу, здесь было душновато. Видимо, помещение, правда, было очень маленьким, и я радовалась, что не видела его полностью, не то клаустрофобия сыграла бы со мной очередную злую шутку.

   - Тебе плохо? – послышался взволнованный голос Влада, и его сильная рука обвила мою талию, прижимая к себе. Приятный запах его туалетной воды заполнил нос. Мне немного стало легче.

   - Идем, я помогу тебе лечь, - вновь сказал он, осторожно ведя меня в темноте.

   - Ты хоть что-то видишь? – спросила я, чтобы как-то отвлечься от нахлынувшей дурноты.

   - В темноте я вижу не хуже, чем при свете дня, - отозвался тот, опаляя своим дыханием мое ухо. - Не переживай!, я рядом.

   Его тихий голос успокаивал, а приятный, еле уловимый запах, исходивший от его одежды, лишал меня всяких переживаний. Я вдруг поняла, что жутко устала и вымоталась. Ноги еле передвигались, и так отчаянно захотелось тепла и ласки, что я уткнулась лицом в грудь своего спасителя. Странная успокаивающая мощь исходила от всего его тела. Влад подхватил меня на руки, и я оплела его шею руками, закрыла глаза, позволяя мыслям уносить меня в своем бессвязном хороводе. Уже проваливаясь в темноту теплого беспамятства, я почувствовала прикосновения к своему лбу чего твердого и влажного. Меня целовали…

   А потом был сон, в котором мне снова снилась пантера.

   С трудом открывая глаза, я поморщилась от яркого солнечного света, наполнявшего наше убежище. Сквозь щели в потолке проникали тонкие лучики, робко освещая окружающую обстановку. Хотя, никакой обстановки не было: маленькое помещение, вряд ли больше шести метров, с выбитыми в каменных стенах нишами, напоминало погреб или склеп. (Лучше бы первое, чем второе!) Это мне уже не нравилось.

   Кое-как сев, я увидела на полу Влада. Он сжался в комок, словно бездомный кот и, видимо, спал. Будить его не хотелось, но мне очень нужно было в туалет, и я не знала, куда идти.

   Немного размяв тело, я свесила ноги со своего лежака и задумчиво уставилась на сгорбленную спину парня.

   - Влад! – тихо позвала я, но ответа не последовало. Он даже не дернулся, хотя в звенящей тишине этого жилища мой голос прозвучал слишком громко.

   - Влад! – окликнула я его вновь уже громче и только тут заметила, что он не подает признаков жизни: спина не двигается при вдохе и выдохе.

   Вязкий холод пробежал по телу, руки вмиг вспотели. Кое-как поднявшись, я, пошатываясь, подошла к нему. Присев, я осторожно тронула его за плечо, совсем ледяное.

   - Влад! – отчаянно вырвалось у меня, и в тот же миг я оказалась опрокинутой на спину, а парень навис надо мной.

   Его глаза горели ярко-красным пламенем, рот оскалился, блеснув белоснежными клыками.

   - Влад! Влад! Подожди! Это я! Не надо! ВЛАД! – скороговоркой выдавала я, понимая, чем мне грозит его реакция. – Это я, Катарина! Влад, слышишь?!

   Прошло несколько бесконечных секунд, когда глаза зверя снова стали человеческими. Тяжело дыша, он отполз к стене и прижался к ней лбом, медленно закрыв глаза.

   - Никогда больше не прикасайся ко мне, если я сплю, - тихо проговорил он. – Я ведь мог тебя убить!

   Я уже начинала выходить из противной трясины страха, но все равно пока туго соображала и не могла ничего ответить. Открыв глаза, Влад посмотрел на меня.

   - Это моя вина, - сказал он через несколько минут. – Нужно было тебя предупредить. Понимаешь, мой сон – это не вполне сон, а словно легкая дрема. Я все слышу и чувствую, и в этот момент все мое существо в напряжении, словно готово дать отпор врагу, если вдруг он решит напасть. Это сложно объяснить… - Парень многозначительно кивнул. - Я надеюсь, что ты поняла.

   - Но ты ведь не дышал, – наконец, сказала я. – Какой же это сон, если ты недвижим?!

   - Летаргический. Я же, по сути дела, нежить, - усмехнулся он. – Ладно, не принимай близко к сердцу, просто не подходи в следующий раз.

   Взъерошив волосы, Влад поднялся и протянул мне руку. Я нехотя вложила в нее свою ладонь, но, поднимаясь, не смогла скрыть гримасы боли. В сидячем положении нога всегда затекала и вызывала неприятные ощущения. К тому же, большие нагрузки и отсутствие лечебных процедур уже давали о себе знать.

   - Как нога? – спросил он, видя, как я осторожно сгибаю больную конечность.

   - Ломит, - ответила я. – Выведи меня наверх, здесь мне… неуютно.

   Он тепло улыбнулся, и, подхватив меня на руки, в один прыжок пересек лестницу и отодвинул в сторону одной рукой каменную плиту, загораживающую выход.

   Влад поставил меня на ноги, и я открыла глаза, решив побыстрее отыскать кусты или что-то на них похожее, мой мочевой пузырь почти разрывался. Но вместо этого я замерла в изумлении и уставилась на мир вокруг меня так, словно никогда его не видела.

   Мы были на горном склоне, таком высоком, что было видно местность на много километров, а до облаков, казалось, рукой подать. Вдалеке великанами высились башни и старинные замки, большие и маленькие города с близлежащими деревеньками – все это было таким миниатюрным и прекрасным, словно нарисованное искусным художником. По обеим сторонам изогнулись величавые Карпаты, чьи склоны украшали дремучие леса в сочной зеленой раскраске. Свежий воздух наполнял легкие томящей, какой-то ликующей негой, а тишина казалась осязаемой. Это было более чем великолепно!

   Влад встал рядом, его рука слегка коснулась моей, и я снова поразилась ее холоду. Взглянув на него, я встретилась с покрасневшими глазами, чей лихорадочный блеск явно не был здоровым.

   - Мне нужно… уйти, - прохрипел он, - я должен… утолить… или… Побудь здесь, хорошо?

   Вряд ли ему нужен был мой ответ, потому что в следующую секунду Влад исчез, лишь легкий ветерок коснулся моего лица. Это ощущение мне было знакомо, такое я уже испытывала.

   Тяжко вздохнув, я проковыляла за полуразрушенную стену крепости с пустыми глазницами небольших окон, которые теперь разрослись до огромных, отвратительных дыр. Разделавшись с мучавшей меня физиологической потребностью, я мрачно взглянула вниз. Множество поросших мхом и травой ступеней спускались со склона в долину. Было видно, что недавно их пытались отреставрировать, но, почему-то, не довели это дело до конца.

   Развернувшись, я вернулась в середину развалин, которые были явным представителем исторического памятника и, пройдя в другую сторону, вскарабкалась на полуразрушенную стену и взглянула на мерцающую на солнце ленту быстрой реки. Появилось ощущение капкана. Приди сейчас хотя бы один вампир, деться бы мне было некуда. Верная гибель! Но она не внушила мне страха. Скорее, в душе появилось сосущее уныние и непонятная горечь. Хотелось домой! Маминых пирогов, уюта, тепла и прочной, безопасной крыши над головой.

   Еще один печальный вздох, и я вернулась в самый центр развалин, усевшись на твердую почву. Я просто стала ждать, думая о том, какая была раньше, эта медленно гибнущая крепость Поенарь. Удивительно, как время быстро поглотило эти каменные стены и своды. Подо мной были их руины, почти полностью поросшие травой. Старые камни въелись в землю, словно она хотела их поглотить и скрыть от будущих поколений хотя бы малое свидетельство их существования. И самое страшное, что очень скоро так и будет. Дожди, ветра и морозы сломают эту обезображенную стену, пытающуюся бороться со своей неизбежной участью, и никто, никто не спасет эти древние развалины от безжалостной мощи стихий.

   Мне было грустно осознавать это. Возвращаясь к этой мысли снова и снова, я искренне сочувствовала тем людям, которые строили Поенарь. Сколько сил и времени ушло на возведение такого замка, наверняка это строительство принесло немало хлопот. И я стал представлять, как люди поднимали сюда камни, как делали кладку и прочее. Я бы многое себе нафантазировала, но тут, как всегда ниоткуда, появился Влад. Он тихо опустился передо мной, расплываясь в обезоруживающей улыбке. На его щеках появился легкий румянец, а глаза – такие черные, но нежные – отражали солнечный свет. Протягивая мне целлофановый пакет, он явно гордился собой.

   - Легкий завтрак на природе, - сказал он, когда я вытащила из пакета несколько теплых булочек и шоколадку. – Прости, кроме воды ничего не было. – Влад протянул мне маленькую бутылку минералки. – Приятного аппетита!

   - Спасибо, – довольно протянула я, разламывая ароматную сдобу и отправляя маленький кусочек в рот. Блаженство! Именно об этом я и мечтала, пусть и грозит это лишними килограммами.

   - Только один вопрос, - заговорила я, быстро прожевывая пищу, - откуда ты это взял. Неужели украл?

   - Не нравится, могу вернуть все обратно, – усмехнулся он.

   - Ну уж нет.

   Влад уселся рядом и мечтательно уставился в небо. На его губах играла легкая улыбка, которая явно выражала хорошее настроение. Не удержавшись, я приложила ладонь к его щеке. Она была теплой, но это тепло было не настоящим. Словно стоит отключить источник питания, и он снова станет ледяным.

   - Человеческая кровь, - пояснил Влад, накрыв мою ладонь своей.

   Его глаза смотрели прямо в мои, от чего стало как-то не по себе.

   - Неужели нельзя обойтись без нее? – спросила я, высвобождая свою руку. –Почему не пить кровь животных, скажем?

   - А чем люди лучше зверей? – хмыкнул он. – Вы злее и безжалостней, вы безнравственны и эгоистичны. Животные могут понять и простить, а вас надо умолят о прощении. К тому же, звери убивают только слабых и больных, а люди – тех, кто просто появился не в то время и не в тот час.

   Я промолчала. Делая внушительный глоток воды из бутылки. Как всегда было нечего ему возразить.

ГЛАВА 6

Покончив с едой, я решила перейти к главному.

   - Что мы теперь будем делать? – спросила я, рассматривая красивое лицо Влада.

   - У меня есть одна мысль, - заговорил он, всматриваясь в плавно проплывающие над головой облака. – Нужно проникнуть в профилакторий и забрать твой паспорт, для меня это труда не составит. Деньги на билет я тоже найду. В общем, беспокоиться не о чем. Просто надо найти безопасное место, где бы я мог тебя оставить на время своей миссии.

   - Я пойду с тобой! – вырвалось у меня.

   - Исключено. Кто-то из моей семьи наверняка несет дозор в окрестностях профилактория. Для тебя это рискованно. Меня же обнаружить сложнее. Хотя, уверен, полиция уже прочесывает лес и проводит обыск в твоей комнате.

   - Я все равно не хочу оставаться одна, - стояла на своем. - Как здесь, например. Ты словно меня в ловушке оставил. Они могли бы прибыть в любой момент, и я не смогла бы никуда убежать.

   - Сиганула бы в реку, - усмехнулся он, - как возлюбленная Влада Дракулы.

   Я нахмурилась.

   - Если это твое чувство юмора, - сказала я, - то она плоское и глупое.

   Влад рассмеялся, а потом спросил:

   – Ты, кстати, знаешь, что это он, – Дракула, - построил эту крепость?

   - Нет, он мне об этом не сообщил, - небрежно бросила я, а затем решила поинтересоваться: - И как это было?

   - О, Воевода Влад был еще тот стратег, - усмехнулся тот. - Пригласил бояр на обед и погнал их в горы. Влад заставил их строить крепость без отдыха и послаблений. На это ушел всего год, и лишь немногим из них удалось выжить. Одежда бояр превратилась в лохмотья, а все они были измождены и обессилены.– Парень легко запрыгнул на каменную стену, представ передо мной во всей красе. Мне пришлось высоко поднять голову, чтобы смотреть на Влада.

   – Наверное, поэтому крепость не хотят восстанавливать, - продолжил он, – она проклята этими предателями. Поенари почти стерли с лица земли уже через год, при нашествии турок, а возлюбленная Господаря спрыгнула с башни в реку, чтобы не достаться врагу. Грустно, правда?

   - А где был Дракула? – Меня искренне заинтересовала его история. – Неужели всемирно известный вампир не мог ее защитить?!

   - Вампиром он никогда не был, - отозвался тот, всматриваясь в проплывающие над головой облака. - Это злые сплетни завистников и врагов. Дракула был безжалостен и хитер, но иначе нельзя тому, кто правит. – Он протянул мне руку. – Иди сюда.

   Я неохотно поднялась и, похрамывая, подошла вплотную к стене.

   - Откуда ты все это знаешь? – спросила я. – Ты воевал у него… или что?

   - Нет, - как-то грустно рассмеялся он. – Передалось с кровью Создателя. Я иногда начинаю путаться, где его жизнь, где моя, а где – моих жертв. Все смешивается, становиться реальным, я проживаю каждую жизнь убитого мной человека и даже зверя, как свою собственную, только за несколько секунд. Но воспоминания остаются. Именно поэтому я знаю почти все языки мира, имею представление о сегодняшней жизни. Только свое прошлое постепенно забываю.

   Спрыгнув со стены, Влад подхватил меня под мышки и вернулся обратно, поставив меня впереди себя.

   - Ты доверяешь мне? – почти прошептал он мне в самое ухо.

   - Да, да, - ответила я, чувствуя, как замирает сердце и захватывает дух от высоты.

   - Смотри, - заговорил Влад, - вон там озеро Видрару, чуть подальше видно его плотину. Видишь?

   Я кивнула. Под радушным солнцем водная гладь водоема мерцала как алмаз. Чуть дальше, окутанные облаками, словно сладкой ватой, пики неизвестного мне горного массива.

   - Фэгэраш, - отозвался Влад на мой немой вопрос, - что в переводе Трансильванские Альпы».

   - Красиво!

   - Думала ли ты, Катарина, об этом, когда приезжала сюда?

   - Нет. Я знала, что здесь прекрасные врачи, которые могут вернуть мне способность танцевать. – Я грустно усмехнулась. - Сначала даже жалела, что руководство не отправило меня в Германию, но хирург, который делал мне операцию, сказал, что Румыния в таких травмах понимает лучше… Эх, ничего я не знаю о жизни!

   Влад снисходительно рассмеялся, а потом, обхватив меня за талию, шагнул вперед. Я вскрикнула, но в тот же миг зажала рот ладонью: мы зависли в воздухе в нескольких сантиметрах от скалы. Сердце заколотилось, как сумасшедшее, но зрелище захватывало.

   - Ну, предпочтешь небо или тысячу шестисот ступенек? – шепнул он, и, не дожидаясь ответа, понес меня над горами куда-то далеко-далеко.

   Внизу медленно скользили горные массивы, окутанные пышными верхушками деревьев, проскальзывали цветастые луга. Влад явно не торопился, позволяя мне насладиться впечатляющим зрелищем. Но скоро и река и озеро исчезли из вида, а внизу простирался один бескрайний лес. Мы опустились в самую его гущу, где вековые кроны почти полностью скрывали солнце.

   - Передохни, - сказал Влад, - не то голова закружится, и потеряешь сознание. – Он улыбнулся. – Как прогулка?

   - Потрясающая, - ответила я. – Вот бы все из твоей семьи были такими.

   Он вмиг стал серьезным.

   - Не нужно думать, что они плохие, - заговорил Влад. - Просто мы хищники и людям невозможно нас понять. Когда ты голодна, ты ведь пытаешься всеми силами найти еду и насытиться. Так почему мы не можем так?! Почему все считают нас злом, проклятьем ада, когда мы всего-навсего иные существа, жаждущие ходить по этой земле и смотреть на солнце, как и все.

   - Но вы убиваете людей!

   - И вы тоже. Мы это прошли с тобой уже, забыла? Я не собираюсь повторяться. А знаешь, это даже смешно, когда видя, допустим, меня, люди крестятся и шепчут молитвы.

   - Пожалуй, уж грустно. Неужели, вас ничем нельзя убить?

   - А тебе так хочется? – рассмеялся он.

   - Нет, пока нет… Но я подумала о чесноке и осиновом коле. Глупость, да?

   - В общем да, правда, чеснок мы не любим. У него сильный запах, который на время отбивает у нас обоняние. Ужасно противно. Так что мы его стараемся избегать.

   Влад вдруг посмотрел на меня, раздумывая над чем-то несколько минут, а потом спросил:

   - Почему ты потеряла интерес к жизни? В этом виновата только твоя травма или расставание с любимым?

   - С каким еще любимым? – недоумевала я, а потом вдруг поняла. - А, это ты про Костика? Он не мой любимый, но всего лишь мой партнер.

   Чернота в глазах Влада плавно переходила в цвет горького шоколада.

   - Значит, не в нем причина?

   - Нет, конечно, нет, - поспешила заверить я. – Конечно, меня задело то, что Костик бросил меня в такой грубой манере именно сейчас, когда я разбита вдребезги, но я никогда его любила. Он очень хороший партнер, лучший среди тех, с кем мне приходилось танцевать.

   - Который тебя едва не убил, - хмыкнул Влад. – Боюсь спросить, какой тогда худший.

   - Ты не прав, - возразила я. – Костик очень тонко меня чувствовал, мы двигались всегда в унисон и… - Я не договорила. Воспоминания, которые приходили всегда так бесцеремонно, возрождали в душе прежнюю боль. Я не хотела этого. Несмотря на то, что сейчас я находилась в обществе настоящего вампира, эта компания все дальше и дальше отодвигала болезненные видения.

   - И? – нарушил мои мысли Влад.

   Его глаза источали холод. Мне даже показалось, что будь у него меч или копье, он с удовольствием бы его вонзил в меня и провернул несколько раз, с улыбкой наблюдая, как я корчусь от боли. Влад все-таки жестокий.

   - Что - и? – переспросила я и вдруг услышала треск веток.

   Среди густой листвы явственно различались две горящие точки. Инстинктивно, я схватила Влада за руку. Страх парализовал меня, и я в ужасе смотрела, как огни приближались, превращаясь в голодные глаза хищника. Влад тихо зашипел и передвинул меня за спину, заслонив собой. Послышалось утробное рычание. Выглядывая из-за плеча парня, я увидела в нескольких шагах от нас волка – старого, исхудавшего, с торчащей шерстью. Озлобленный и с вздыбленной холкой, он явно был голоден, и мы должны были стать его едой.

   Влад медленно двинулся на зверя, пригнувшись, немного разведя руки, словно хотел его обхватить. Я могла поклясться, что он оскалился, хотя не видела его лица. Волк снова зарычал, готовый прыгнуть на Влада в любой момент. Они закрутились в медленно танце, просчитывая, с какой стороны лучше напасть, чтобы бросок был смертельным и безответным.

   Я попятилась, ощутив спиной дерево и вжавшись в него всем телом. Если Влад проиграет, зверь не оставит мне шанса. Лучше было бы бежать. Но куда? В любом случае меня ждет смерть.

   Зверь прыгнул на своего противника, но тот одним ударом раскрытой ладони отбросил его в сторону. Волк поднялся и двинулся на Влада снова. Парень будто чего-то выжидал. Еще один прыжок, и зверь отлетел в дерево. Что-то хрустнуло, сопровождаемое жутким воем боли животного. В это самое мгновение Влад кинулся на волка, свалив его на землю. Зверь жалобно заскулил, его мохнатое, исхудавшее тело несколько раз бессильно дернулось, а потом замерло. Слышалось только едва уловимое урчание Влада. Сомнений не было, он пил кровь, приникнув к горлу волка.

   Тошнота подступила к горлу. Я упала на колени и поползла. Послышался треск. Я знаю, что это: Влад разрывал шкуру животного. Я представила окровавленное, истерзанное тело волка. Слезы хлынули горячим потоком, застилая глаза. Мне было страшно и противно, и мерзко. Как он мог поступить так с бедным животным? Это всего лишь волк! Да, он мог бы нас убить, если бы мы были обычными людьми, но Влад иной природы, он мог… он мог… Почему он убил его?

   Меня подхватили на руки, закрывая рот теплой ладонью. Влад… Он знал, что крик ужаса уже стоял в моем горле. Прижимая меня к себе, он шептал быстро, но ласково:

   - Все кончилось, Катарина! Все кончилось! Он тебя не тронет!

   - Ты… у-убил его, - рыдала я. – Ты… убил… зачем?

   - Чтобы он не убил тебя.

   Послышался треск ткани. Он рвал джинсы на моей левой ноге.

   - Что ты делаешь? – удивилась я, увидев, как он прикладывает к обнаженному колену что-то мохнатое и жутко вонючее.

   - Волчья шкура, - пояснил он. – Она вылечит твою ногу.

   - Ты содрал ее… - договорить я не смогла и снова зарыдала.

   - Он был старым и больным, - говорил Влад, забинтовывая шкуру на моей ноге. – А тебе она еще послужит. Поверь, я знаю, что делаю.

   - А откуда ты взял бинт?

   - Украл вместе с едой. Думаешь, я совсем бездушная тварь? Я же не могу смотреть на твои страдания. Тебе нужно было помочь, и я заставил его придти. Неужели ты думаешь, что волки разгуливают в лесу по одному?!

   - Как заставил? – поразилась я.

   - Силой мысли, - он рассмеялся. – Ты еще многого обо мне не знаешь, Катарина!

   - Но зачем этот кошмар, что ты устроил? – недоумевала я.

   - Я хотел показать тебе, что может быть с тобой, если переступишь грань. Я же говорил, что не человек. Теперь я еще и доказал это.

   «Хорошо, что месячные у меня уже прошли!» – вдруг подумалось мне.

   - Ага, - рассмеялся он, - я тоже этому жутко рад.

   - Слушай, ну это уже вообще… - негодовала я, чувствуя, как заливаюсь краской. – Ты можешь хотя бы иногда оставлять меня здесь, - я постучала по виску, - наедине с собой.

   - Ну, разве только на самую малость, - усмехнулся он, беря меня на руки. – Думаю, на сегодня шоу достаточно. Нужно искать укромное место.

   - Я считаю, что шоу не надо вообще! – веско заметила я.

   - А это уже зависит от тебя!- Влад посмотрел мне прямо в глаза, и от его колкого взгляда я даже поежилась.

   Молча взяв меня на руки, он снова поднялся в воздух и полетел в неизвестном мне направлении. Рассматривать богатую флору и фауну уже не хотелось, поэтому я уткнулась в грудь Влада и думала о своем.

   Забинтованной коленке было нестерпимо жарко, но я не решилась пожаловаться. Возможно, шкура этого несчастного волка мне и правда поможет, так что стоит потерпеть.

   Вскоре мы сделали еще одну остановку на большой поляне, где Влад на несколько минут оставил меня одну. Мне сразу стало понятно, что он снова испытывал голод, и ему нужно было перекусить. Иначе следующей добычей могу стать я.

   Несколько минут я тихо сидела на траве, удрученно рассматривая больную ногу с намотанной на ней волчьей шкурой, а потом решила немного походить. Я уже не один час не вставала на ноги, представляю, какой дискомфорт сейчас буду испытывать. Осторожно поднимаясь, я жалела, что рядом нет дерева, на которое можно было бы опереться. Сейчас затекшая нога подаст больной сигнал мозгу, и мой и без того несчастливый день испортится окончательно. Но какого же было мое удивление, когда, оказавшись на ногах, я не почувствовала даже малейшего дискомфорта. Я попробовала согнуть больную ногу, помотала ей в воздухе – ничего, она не болела, совсем не болела.

   - И чем это ты тут занимаешь? – Я обернулась на непонимающий голос Влада.

   Наверное, я слишком счастливо улыбалась, раз он так придирчиво оглядел меня с ног до головы.

   - Что с тобой? – наконец, спросил он.

   - Моя нога не болит! – выдохнула я, ощущая просто исполинских размеров радость. И тут меня осенила гениальная мысль. А что будет, если я попробую потанцевать? Возможно, эта чудеснейшая шкура не лишит меня и такой долгожданной возможности?!

   - Лучше не надо, - отрицательно покачал головой Влад.

   Я не ответила. Закрыв глаза, боясь даже сделать лишний вздох, чтобы не спугнуть капризную удачу, я подняла руки вверх и встала на полу-пальцы. Замерев на пару секунд в таком положении, я все ждала, когда же придет боль и низвергнет меня обратно, в это смрадное болоте собственной беспомощности. Но проходила секунда за секундой, а внутри у меня только приятно растягивались давно отвыкшие от работы мышцы.

   Я развела руки в сторону и сделала «волну». Ноги автоматически нашли шестую позицию, левая рука легла на талию, правая – отошла в сторону. Плие, господа! Раз, два, три, четыре, и раз, два, три, четыре…

   Я вернулась в исходную позицию, ощущая, как тонкая ниточка счастья внутри меня прошивает сердце, опутывая душу какой-то сладко-розовой патокой. Мои глаза уже давно были открыты. Они смотрели на Влада, который, сложив руки на груди, рассматривал меня, совершенно ничего не понимая.

   А смогу ли я воспроизвести хоть какую-нибудь связку?

   Я сделала несколько шагов вперед, потом развела руки в стороны, заставляя тело изобразить медленную «волну». Мне нравилось чувствовать, как двигается мое тело, это расслабляло. Я сделала поворот, потом прыжок, с приземлением на здоровое колено, и, грациозно поднявшись, закончила все резким махом ноги. Мое дыхание немного сбилось, но это скорее от счастья. Неожиданно уверенные руки обхватили меня за талию и немного приподняли над землей. Это был Влад. Прижав меня к себе, он провел кончиками пальцев тонкую линию по моей спине. Его глаза смотрели в мои, и в них было что-то дикое, совершенно животное, странная смесь надежности и неотвратимости.

   Я почувствовала его руку на своем бедре, которое он медленно поднимал, прижимая к себе. Прогнувшись в спине, я почти касалась пальцами земли, когда Влад, все так же удерживая одной рукой мою ногу, второй поддерживал под спину, начиная крутиться вместе со мной на месте. В моей голове возникал тихая, но очень приятная мелодия. Ее ритм нарастал наравне с биением моего сердца. Влад рывком поднял меня, удерживая одной рукой и плавно выпуская из своей стальной хватки мою ногу. Он дал мне возможность отойти от него и исполнить сольный элемент, а потом возник просто из ниоткуда и, прижав к себе, стал кружить меня в быстром вальсе. Я ничего не видела вокруг, кроме хищных сосредоточенных глаз напротив. Они прожигали мне душу, но оторваться от этого поистине дьявольского взгляда не было сил. Мне хотелось танцевать с ним, хотелось доверить ему все тело, которое он так умело вертел и крутил. А великолепная неизвестная музыка в моей голове совсем лишила меня ощущения реальности.

   Я очнулась лишь тогда, когда поняла, что Влад держит меня, грациозно изогнувшуюся, в руках у себя над головой. Эта была та самая поддержка, из-за которой я получила травму.

   Видимо, почувствовав нарастающую внутри меня панику, Влад медленно опустил меня и поставил на ноги. Мы стояли друг напротив друга, не решаясь произнести и слова. Хотя, нет, я чувствовала, что Влад ждал, когда я заговорю первая.

   - Почему ты стал со мной танцевать? – тихо спросила я, не отрывая взгляда от его красивого лица. Отчего-то мне показалось, что этот танец нас таинственным образом сблизил.

   - Хотел посмотреть, на самом ли деле эта поддержка такая опасная, - пожал плечами Влад, и отступил на пару шагов назад.

   - Оказывается, все не так уж и страшно, как ты нарисовала в своей голове, - снова произнес он, засунув руки в карманы.

   В его темных глазах была явная насмешка.

   - Возможно для вампира, - начала я, - который силен, как титан, такая поддержка и яйца выведенного не стоит. Для человека это достаточно тяжело.

   - Так зачем же тогда делать? – усмехнулся он.

   Слегка прищурившись, Влад внимательно смотрел на меня.

   - Тебе не понять, - покачала головой я. – Танец – это искусство, а любое искусство требует жертв…

   - Людских? – Парень склонил голову набок, будто послушная марионетка.

   Во нахал! Хочешь словесной перепалки? Всегда пожалуйста.

   - Если ты будешь танцевать один «танец маленьких лебедей», - начала я, - который тоже требует много репетиций и сил, то красота эта будет банальна и неинтересна. Настоящий танцор должен быть новатором и мастером в одном лице. Надо выходить на сцену и поражать. Доказывать, что жизнь – это танец. И чем он сложнее, тем интереснее.

   - Танец или жизнь? – Нет, ну он уже точно насмехался надо мной в открытую!

   - И то, и другое, - четко проговорила я и отвернулась.

   Еще пара секунд этой издевательской, чертовски милой физиономии, и я накинусь на него с кулаками.

   - Хороший партнер это не тот, кто может танцевать с тобой в унисон, а тот, кто всегда надежен несмотря ни на что! – прошептал мне Влад в самое ухо, и от его глубокого голоса, с легкой хрипотцой, по телу побежали мурашки.

   Я чувствовала его дыхание на своем виске, но не поворачивала головы. Странно сказать, но мне нравилось это непонятное ощущение, когда Влад подходил ко мне слишком близко. Мне и хотелось этого, и пугало одновременно.

   Краем глаза я видела, как он отошел от меня. Проследив за ним взглядом, я увидела, как Влад стал перебирать необычное плетение своей цепочки, и при этом в его взгляде была такая тоска, что мое сердце невольно сжалось. Я бы полжизни отдала за то, чтобы узнать, какое такое важное событие связывает его с этой цепочкой. Почему он не позволяет спрашивать о ней?

   Будто бы прочтя мои мысли, Влад едва заметно оскалился. Я уже хотела было его успокоить тем, что пообещаю не интересоваться его тайнами, как вдруг меня осенила одна мысль.

   - Как тебе удалось ни разу не позволить мне вступить на больную ногу? – спросила я, ощущая, что голос выдает мое волнение.

   Влад покосился на меня как-то уж очень подозрительно.

   - Ты о чем? – глухо спросил он.

   - Когда мы танцевали, ты приложил все усилия, чтобы я не перетрудила больную ногу, - терпеливо пояснила я. – Как тебе это удалось?

   - Ты бредишь наяву, - холодно усмехнулся Влад. – Хватит придумывать себе какие-то чудеса и делать из меня героя!

   - Но я права. Ты каким-то чудесным образом подстраховывал меня.

   - Я просто хотел тебе доказать, что твои представления о парном танце ошибочны.

   - Зачем тебе это нужно?

   Трудно было понять, зачем я это спросила, но вопрос слетел с моих губ сам собой. Я смотрела на Влада и ждала ответа, но он молчал. Смотрел куда-то сквозь меня и молчал.

   - Сам не знаю, что творю! - после паузы проговорил Влад. – Идем.

ГЛАВА 7

Ближе к ночи разыгралась гроза. Мы едва успели спрятаться в своем укрытии в Поенари, как с небес полился самый настоящий водопад. После легкой перепалки на поляне я с Владом не разговаривала. Мне не нравилось, что парень на себя много берет. Я понимаю, что здесь он хозяин положения, но делать из меня настоящую идиотку как-то не очень культурно.

   Завернувшись в плед, я отвернулась лицом к стене и стала настраивать себя на спокойный сон. Влада рядом не было. Он, наверное, сидел на полу, но об этом я как-то не стала осведомляться. Пусть делает все, что хочет, грубиян чертов.

   - Я ни разу тебе не нагрубил сегодня, не надо наговаривать!

   Опять прочел мои мысли, ну не подлец, а?!

   - Ну уж извини, - снова сказал тот. – Не надо винить меня в твоей собственной капризной натуре. Мне нравится ставить тебя в неловкое положение, да, но оскорблять я тебя не оскорблял.

   - Значит, по-твоему, я капризная? – спросила я, садясь на своем каменном ложе.

   - По-моему, да. Ты хочешь опровергнуть этот очевидный факт?

   - Я хочу хотя бы ночью забывать о твоем существовании!

   Влад промолчал, и это было удивительно. Либо он обиделся, либо решил, что уже достаточно надо мной посмеялся. Мне все равно, я правда очень хотела спать.

   Мы снова танцевали на той поляне. Руки Влада были такие же надежные, но иногда он отходил от меня, и на его место приходила пантера. Дикая кошка хищно озиралась по сторонам, потом начинала самозабвенно облизывать мои ладони. А перед самым моим пробуждением пантера за долю секунды превратилась во Влада, который тут же исчез, словно растворился в тумане. И тут неизвестно откуда пришли его сородичи.

   Скалясь, они стали наступать на меня, окружая со всех сторон. Я принялась звать на помощь, но вместо крика из моего горла вырвался непонятный хрип. Мне никто не мог помочь, вампиры наступали, а я была совсем беспомощна…

   - Тише, не плачь, - Сначала я услышала его голос, а потом почувствовала, как твердая широкая ладонь успокаивающе гладит меня по голове.

   Улавливая, словно эхо, свои судорожные всхлипывания, я с ужасом поняла, что рыдаю во весь голос.

   - Тише, тише, Катарина! – продолжал успокаивать Влад. – Это только сон.

   С трудом открывая глаза, которые горели от потоков соленых слез, я увидела его лицо. Всегда спокойный, даже немного равнодушный, он смотрел на меня ласково, слегка улыбаясь кончиками губ. Поддавшись порыву, я кинулась к нему, обхватив за шею, прижимаясь щекой к его плечу. Влад казался таким сильным и надежным

   - Что с тобой, Катарина? – не понимал он. – Это же просто сон, не нужно так бояться.

   Умом я это понимала, но какая-то часть души отчаянно жаждала тепла и заботы. Несмотря на то, что Влад редко когда походил на человека, я не боялась его, не боялась, что он может меня убить или бросить. Я на самом деле доверяла ему.

   - Я рад, что ты, наконец, понимаешь, что я совсем не человек, - тихо сказал он, поглаживая меня по голове.

   - Унеси меня отсюда, - отозвалась я. – Здесь мне кажется, что я в могиле. Хочу видеть солнце!

   Влад неопределенно хмыкнул, потом взял меня на руки и вышел из нашего убежища.

   Утро было солнечным, сразу становилось понятно, что день будет жарким. Небольшие пушистые облачка, больше похожие на обрывки ваты, неспешно проплывали по небу, скрываясь за горизонтом. Легкий уже совсем летний ветерок доносил до моих ушей тихий шелест листвы, одновременно наполняя легкие свежим горным воздухом.

   Все это в совокупи немного привело меня в чувство, отогнав ночные кошмары.

   Усадив меня на траву, Влад пододвинул какой-то пакет.

   - Твой завтрак, - пояснил он и отошел к дальней стене, за секунды забравшись на самый верх.

   Раскрыв пакет, я нашла там семь еще теплых пирожков и абрикосовый сок. Не совсем то, что я люблю, но выбирать не приходилось.

   - Из-за нас с тобой у них будет недостача… у тех, что ты взял выпечку, - покачала головой я, разламывая пирог, который оказался с яблочной начинкой.

   - Запишут в счет благотворительности, - мрачно отозвался тот. – Если такое у них есть, конечно.

   Присев на корточки, Влад отвернулся от меня, вглядываясь в линию горизонта.

   - Что ты там выслеживаешь постоянно? – спросила я, уже минуты три созерцая его широкую спину.

   - Иногда на Поенарь водят экскурсии, - пояснил он. – Нам нужно быть на чеку. Пусть реставрационные работы временно приостановили, туристы любят эти руины.

   - Еще бы, - отозвалась я, оглядываясь вокруг, - здесь красиво.

   - Ты закончила с едой? – вдруг спросил Влад, кинув на меня хмурый взгляд через плечо.

   - А мы спешит? – удивилась я.

   - Нужно уходить. – Он многозначительно кивнул в сторону долины. – Люди.

   - Ты их чуешь что ли, - пробубнила я себе под нос, поднимаясь с земли и стряхивая с одежды крошки.

   - Я чувствую то, что течет в ваших жилах, - ответил тот. – Можешь взять остатки еды с собой. Не нужно оставлять здесь что-нибудь лишнее.

   - Кто-то может найти?

   Влад оказался передо мной так быстро, что я едва не вскрикнула от неожиданности. Уперев в меня негодующий взгляд, он даже оскалился.

   - Хватит задавать вопросы, - процедил он сквозь зубы. – Не действуй мне на нервы!

   - У тебя настроение меняется каждую секунду, - обиделась я. – Как будешь на нужной волне, обращайся.

   Я отвернулась, завязывая потуже пакет с пятью оставшимися пирогами и соком, как вдруг меня схватили за шиворот и поволокли в неизвестном направлении. Конечно, это был Влад, кто же еще! Ухватив меня под мышки, он поднялся в воздух, устремляясь вглубь Карпат, даже не дав мне возможности перевести дух. Хотя уже через несколько минут мы приземлились в лесу.

   - От кого мы так убегаем? – снова спросила я, как только Влад отпустил меня. – Твои сородичи?

   - Не твое дело, - оборвал тот, расхаживая по полянке взад-вперед.

   - Я могу и обидеться, - отозвалась я, усаживаясь на траву.

   - А ты больше ничего и не умеешь!

   Фыркнув, я отвернулась от этого грубияна и, растянувшись на мягкой траве, уставилась в небо. Минуты шли медленно, мы оба молчали и гнетущую тишину нарушали лишь веселые трели птиц. Я не хотела начинать беседу первой, он мне грубил, вот пусть и извиняется. Но время шло, облака лениво уплывали за горизонт, скрываемые кронами пушистых деревьев, а Влад так же задумчиво бродил по поляне, то и дело бросая на меня странные взгляды.

   - Знаешь, - робко начала я, - у нас, у людей, есть такой верный способ облегчить душу: рассказать все, что тебя тревожит. У вампиров, возможно, такого и нет, но, думаю, тебе стоит попробовать.

   - Боюсь, тут будет только хуже, - тихо отозвался тот.

   - Совсем не расскажешь? – настаивала я.

   - Нет, - его ответ прозвучал жестко.

   Повернувшись на бок, я уперлась головой на согнутую в локте руку. Влад стоял в нескольких шагах от меня и выглядел полным сомнений. Его черные глаза бесцельно шарили по траве, а губы были плотно сжаты, но все равно он был чертовски красив.

   - Что мы будет делать? – спросила я, не спуская с него изучающего взгляда.

   - Я как раз над этим думаю, - отозвался тот.

   - Может, расскажешь мне еще одну интересную легенду? – предложила я. – Просто так, чтобы убить время, а?

   Он недоверчиво посмотрел на меня.

   - Ты правда этого хочешь?

   Я неопределенно пожала плечами:

   - Ты интересный рассказчик. К тому же, информация из первых уст дорого стоит!

   - Я не понимаю, зачем тебе это? Уедешь домой, вернешься в свой мир… К чему тебе мифы и легенды Румынии? Подружкам травить будешь? Или сестрам и братьям младшим?

   - Я единственный ребенок в семье, - ответила я. – Да и подружки у меня подумают, что я свихнулась, раз начинаю им всякие сказки вещать. Мне просто нравится, как ты рассказываешь.

   Влад едва заметно улыбнулся.

   - Что ты хочешь знать? – уже мягче спросил он.

   - Чья политика тебе ближе? – спросила я.

   Парень удивленно поднял брови.

   - В каком смысле?

   - Ты видел много правителей за свою жизнь, так кто, по твоему мнению, дал Румынии больше благ.

   - Это уже из другого раздела! – Покачала головой Влад. - Мы так не договаривались. К тому же, не знал, что тебя интересует политика.

   - Ты многого обо мне не знаешь, - веско заметила я.

   Он усмехнулся, взъерошив волосы и устремляя глаза в землю, будто старался что-то найти. Я выжидающе молчала, но минуты шли, а Влад продолжал молчать.

   - Ну, я жду, - подала голос я.

   - Это бессмысленная тема, - отозвался он, даже не взглянув на меня.

   - Что тебе жалко что ли?! – уже стала искренне канючить я. - Столько лет прожил, должен был видеть воочию все перевороты, бунты и мирные существования обычных граждан. Я вот, например, так и не знаю, почему казнили Чаушеску.

   Влад скривился.

   - Хочешь сказать, тебя это волнует?

   - Ну не волнует, ты прав. Но интересно же, - рассмеялась я.

   - В самой смерти, как и в смертной казни нет ничего интересного, - мрачно отозвался тот. – Пустая трата ценного жизненного эликсира и никакого удовольствия.

   - Что же ты предлагаешь? – спросила я.

   - Я? – Губы Влада растянулись в хищной улыбке. – Отдать это дело на суд нам, вампирам.

   Мне стало не по себе. Наверное, зря я все-таки завела эту тему.

   - Ты только представь, - заговорил он, - эти междоусобные войны, межрасовые распри – сплошное бессмысленное кровопролитие. Эти реки горячего липкого потока, что вытекали из тел без устали, могли бы заполнить не одну реку. Сколько бы вампиров могло насытить такое пиршество! – Глаза Влада лихорадочно блестели, а рот, сам того не подозревая, растягивался в жутком зверином оскале.

   - Не надо никакого оружия, - продолжал он, глядя сквозь меня. – Пришли бы мы и свершили правосудие. Это гуманно, это шло бы на пользу, как, скажем, природная чистка.

   - Это омерзительно, - пробормотала я, поднимаясь на ноги.

   - От чего же? – Огромные черные глаза с маленькими красными зрачками обратились ко мне. – Тебе больше нравится, когда вы, люди, убиваете друг друга? Взрываете, вонзаете в полуживые тела ножи, расстреливаете почти в упор… Так лучше ведь, да?

   - Я против любой войны, - ответила я.

   - А сколько таких как ты, Катарина? Очень мало, поверь мне!

   Мне, почему-то, становилось холодно, хотя солнце пекло нещадно. Обхватив себя руками, я отошла к кромке леса, надеясь, что Влад закроет эту тему.

   - Ты же сама завела этот разговор, - проговорил он.

   - Я просила мнения о том, кто лучше управлял страной, а не как эффективнее убивать людей, - резко отозвалась я.

   - Для меня управители ничтожные лгуны и трусы, - отозвался тот. – Они так мало дали моей родине, что ее убытки кажутся теперь исполинскими. Если хочешь знать, я бы первый высосал из каждого из них столько крови, чтобы он умирал в страшных муках.

   - Прекрати! – жестко сказала я.

   Влад медленно, словно кошка, двинулся ко мне. Отчего-то он сейчас напомнил мне пантеру из моего сна. Где-то глубоко в душе шевельнулась тревога, когда я увидела жадный блеск в его глазах. Сейчас он легко мог бы меня убить, никто бы даже не пришел мне на помощь, но почему-то я хотела верить ему. Даже тогда, когда Влад подошел слишком близко, и его твердая рука скользнула мне на шею, я не сдвинулась с места. Нащупав большим пальцем трепещущую венку, он склонил голову на бок, будто верная собака, и, не моргая, изучал мое лицо.

   - Боишься, как кролик, - прошептал он, соскальзывая рукой с моей шеи на плечо, потом вдоль по руке. – А я ведь правда могу тебя убить.

   - Не можешь, - осмелилась я.

   В его больших черных глаз на миг мелькнуло удивление, а потом он едва заметно улыбнулся, оголяя острые клыки.

   - И почему? – почти промурлыкал Влад.

   Его лицо оказалась так близко к моему, что я видела в его глазах тонкие алые лучики. Сердце начинало учащенно биться, но это было не от страха, это было совершенно иное незнакомое чувство.

   - Ты обещал, помнишь, тогда, в первый вечер нашего скитания, - тихо ответила я.

   - И вампиры держат слово? – шепнул он.

   - Только ты.

   Влад едва заметно улыбнулся.

   - Почему же? – спросил он, убирая руку с моей шеи и отступая назад. - Чем я отличаюсь от других?

   - Ты оставил их ради человека, - пожала плечами я, уже ощущая на вкус свою победу.

   Утробно прорычав, он вдруг ухватил меня за плечи и хорошенько встряхнул.

   - Да что ты знаешь, человек?! – прокричал он мне прямо в лицо. – Что ты знаешь о той причине, почему я это сделал? Благодари бога, что он сделал так, иначе ты оказалась бы моим ужином еще в первую нашу встречу!

   Отшвырнув меня в сторону, Влад исчез.

   Я поднялась на ноги и огляделась. Никого.

   - Влад! – позвала я, но ответа не последовала.

   Я позвала его снова, но откликнулись мне только птицы, которые продолжали как ни в чем не бывало распевать свои песни. Оглядевшись еще раз, я убедилась, что осталась одна на поляне, Влад исчез на самом деле. Неужели он бросил меня одну здесь? В это сложно поверить, но это действительно было так. И что теперь делать?

   Я не знала куда идти, поэтому разумнее было бы оставаться здесь и ждать. Он не может меня бросить, не может не сдержать свое слово. Я верю ему и знаю, что Влад все равно придет. Немного остынет от своей злобы и придет, нужно только подождать.

   Я села на траву, скрестив ноги по-турецки, и тупо уставилась в лесную чащу. Не знаю, сколько точно времени прошло, но чем дольше я оставалась одна, тем все больше разрасталась внутри меня паника. Отчетливо вспомнился ночной кошмар, который сейчас мог вполне легко оказаться правдой. Но нет, я же не истеричка, чтобы бросаться в крайности.

   Закрыв лицо руками, я попыталась отвлечь себя посторонними мыслями. Я думала о маме и папе, о том, что, если сегодня не будет грозы, Влад сможет пойти за моим паспортом, и скоро я смогу оказаться дома. Эти мысли действительно успокаивали и вселяли уверенность в себе.

   - Я бы на твоем месте помолился, - насмешливо произнес знакомый голос с легкой хрипотцой, но он так меня напугал, что я едва ли не заверещала.

   Подняв лицо, я увидела перед собой Влада, который стоял в тени деревьев. Выглядел он спокойным и даже веселым, резкая смена его настроения уже начинала выводить меня из себя.

   - Где ты был? – прикрикнула на него я. – Почему ты оставил меня здесь одну?

   - На какой вопрос мне сначала ответить? – приподнял одну бровь он. – Хорошо, начну с первого. Я уходил подкрепиться и заодно охладить твой пыл. Одиночество хорошая вещь, не правда ли?

   - Не смешно, идиот! – пробурчала я.

   - Следи за своим языком. Ты становишься не в дело буйной. Я бы на твоем месте посвятил это ценное время наедине с собой общению с Богом, твоя жизнь, кстати говоря, сейчас в его руках.

   - В следующий раз напомни мне, а лучше напиши у себя на лбу, - огрызнулась я. – Посмотрю на тебя и вспомню, чему мне посвятить минуты своего одиночества.

   - Ладно, хватит уже этой глупой болтовни, - вздохнул Влад, подходя ко мне. – Идем, нужно запутать следы, прежде чем вернемся в Поенарь и я отправлюсь в «Качулату».

   Не дав мне ответить, Влад взял меня на руки и тут же поднялся в небо.

   Остаток дня прошел в молчании и бесконечном перемещении. Такое чувство, что Влад просто показывал мне окрестности, так как к закату мы вернулись на руины крепости