Метка Де'кри: пережить отбор. Екатерина Романова

Мне, пацанке Долорес, любительнице крепкого слова, пенного напитка и кулачных боев выпала сомнительная честь стать невестой рея. Так себе, скажу я вам, мужик, но все лучше, чем голову на плахе потерять. За свою свободу и возможность помочь друзьям я буду биться до конца. Понадобится – кулаками. Совсем понадобится – сменю штаны на платье и буду превращаться в леди. И рея, так уж и быть, охомутать попробую. Вот только у судьбы коварные какие-то планы. И отбор пошел не на жизнь, а на смерть.

***

Громыхнул гром, сверкнула молния. Погода в Сенсории странная стала: то дожди посреди лета, то град. Недавно вообще потряхивало! Землетрясение в наших-то краях?

   – Ди! – взвизгнули мальчишки, вырвав меня из раздумий.

   Я сурово сдвинула брови, призывая их стойко перенести мою казнь.

   Барабанная дробь нагнетала обстановку, даже я прониклась. Лица челяди напряглись. Казалось, все дыхание затаили. Ну как же, ждут заветных «вжух» и «хрясь». А после – гром аплодисментов, и немытая река разнорабочих растечется ручейками в разные стороны, удовлетворив необъяснимую потребность лицезреть смерть. Или их забавляет вид прыгающей по ступенькам головы? Как бы то ни было, сегодня я – причина, по которой половина Сенсории стеклась на центральную площадь. Даже представитель графа Иктиона восседал с самодовольной ухмылкой на обитом бархатом стульчике, да с таким видом сидел, словно я лично с его блюда окорок утащила. Так бы и плюнула в наглую физиономию!

   Между тем, поток моих рассуждений лился и лился, а топор палача никак его не прерывал. Я даже обернулась посмотреть, все ли нормально с палачом, а тот застыл с занесенным топором, и опускать его отчего-то не спешил.

   За несколько часов до этого

   – Иди наперехват! – в спину ударил шум погони.

   Я неслась, как могла, подгоняя парней, но понимала, что от королевской стражи не уйду. Не в этот раз. Во всяком случае, не уйдем все. Поэтому, нырнув в очередной переулок, я остановила ребят. Те растерянно хлопали ресницами и не могли отдышаться.

   – Значит, так. Держите это и передайте матушке Фросинье, – друзья не шелохнулись. Всунула сверток Брантону и продолжила: – Настоятельнице ни слова! Станут спрашивать обо мне – говорите, что не знаете ничего.

   – Ди, мы тебя не бросим. Мы команда! Друг за друга горой!

   – Вот и будем командой! Один прикрывает – остальные бегут!

   Ребята не двинулись с места.

   – Малышам нужны эти продукты, – настаивала я и поддала обоим пинка для убедительности.

   Парни нерешительно переглянулись и не прониклись.

   За углом раздался шум. Друзья не хотели уходить, но малыши ждали.

   – Ну же, вперед!

   Закричала королевская стража, заскрежетали доспехи и мечи. Ребята кивнули и со всех ног бросились вперед. Чтобы потянуть время, я подняла руки и шагнула к стражникам:

   – Ой, поймали, поймали, – улыбнулась, натянув кепку на глаза.

   Пока гвардейцы оценивали обстановку и медленно окружали преступницу, я прижалась к земле и, хорошенько оттолкнувшись, взмыла в воздух. Слабый магический трюк часто вытаскивал меня из передряг. Стражники раскрыли рты, а я не мешкала! Бодро застучала деревянная подошва моих ботинок по мостовой. Говорила я матушке-настоятельнице, что это выдаст меня с головой на промысле. Хотя, практично, конечно…

   – Идиоты! – раздалось за спиной раздраженное рычание.

   Этот голос…

   Свистнула магическая плеть. Я едва успела закрыть голову руками, когда пыльные камни закоулка повстречались с моей головой.

   Пришла в себя неожиданно: вода в лицо бодрит, скажу вам! Кепка полетела в сторону, а по моим плечам рассыпались каштановые пряди, отливающие медью. Мужики удивленно гоготнули и ощетинились сальными ухмылками.

   – Ты погляди! Мы что, за бабой гонялись? А по одежде-то и не скажешь, что у нее что-то есть.

   Нахал схватил меня за грудь, чтоб удостовериться.

   – И правда, баба!

   Положил вторую ладонь. Вот тут я не выдержала – рванулась вперед, клацнув зубами в миллиметре от шершавых пальцев наглеца. Если бы не путы – я бы кулаки в ход пустила. Вот бы и посмотрели кто здесь баба! Впрочем, обижать стражников не велено – законом карается.

   Правосудие в Ла Эль Дероси всегда страдало, а уж в нашей Сенсории и подавно. Городишко на двадцать тысяч жителей тонет в коррупции и нищете. Каждый хочет выбиться в люди и переехать в Люмнию, а оттуда и в столицу, если повезет. Чего-то достичь можно двумя путями: выгодно выскочить замуж или дать на руку, кому следует. Иным способом по карьерной лестнице не продвинешься и судьбу не изменишь. Точнее, есть третий способ, но совершенно уж невероятный: развить, да простит богиня за неслыханную дерзость, способность использовать природную энергию и преобразовывать ее в магическую.

   Да, сильнейшие маги мира смогли ее обуздать! Пустили по проводам и энергопотокам, питая артефакты в домах аристократов и чиновников. Использовать же силу магии непосредственно могут только адаптанты – люди, способные ее обработать и адаптировать под собственные нужды. Таких на все королевство не более десяти и меня в их числе, разумеется, нет.

   – Вот ведь стерва! Да ты хоть знаешь, что тебя ждет?

   – Казнь, – это слово произнесла со спокойной решимостью.

   Казнь через отрубание головы за две буханки хлеба, копченого окорока и пуд гречневой крупы, чтобы дети в монастыре не умерли с голоду.

   «После гибели рея и рейны в стране экономический кризис, голод, разруха. Приходится урезать расходы и крепиться даже благородным сословиям. Мы понимаем вашу боль. Займитесь собирательством, работайте усерднее. Еды нет, но вы там держитесь!» – самодовольно вещал с рекламных экранов граф Иктион, смотритель наших земель и покровитель Сенсории. Как показала инспекция одного из складов графа, ни голода, ни разрухи, ни тем более какой-либо нужды он не испытывал. В то время, как сенсорийцы умирали на улицах от истощения, в его амбарах покрывался плесенью хлеб и гнило мясо, на радость крысам, но не подданным графа.

   – Понимаете, за что вас будут судить? – бесстрастно выводя на листке нужные фразы, и обращая на меня не больше внимания, чем на трещину в своем столе, дознаватель произнес полагающийся по протоколу вопрос. Его не в меру нахальный напарник сопел неподалеку.

   – Понимаю, – уверенно кивнула. – За желание накормить детей.

   На меня уставились два недовольных карих глаза, терявшихся на широком одутловатом лице.

   – За нарушение пункта два параграфа один указа графа Иктиона от прошлого года! Кража из графских запасов считается преступлением против королевской власти и карается смертью.

   Сделала вид, что прониклась. Какой смысл? Все равно мне отрубят голову, вне зависимости от дальнейших вопросов и моих ответов.

   – Кто был с вами?

   – Никого. Я проникла на склад одна, – соврала и глазом не моргнув.

   – Вот как, – недовольно крякнул мужчина, отпив кофе. – А куда делись, – он склонился над протоколом и зачитал, – «две булки пшеничного хлеба, копченый окорок, пуд гречневой крупы и вяленый лещ?».

   – Вяленого леща кто-то из ваших утащил, а остальное я съела.

   – Съели? – посмотрев на меня, как на полоумную, переспросил дознаватель.

   – Жрать хотелось, аж кишки сводило, – развела руками, нахально улыбаясь напоследок.

   – Пуд гречневой крупы?

   Утвердительно кивнула, и глазом не моргнув.

   – И когда же вы успели, любезная? Стражники вас сразу заприметили и начали погоню!

   – На бегу, – с трудом подавила желание закинуть ноги в грязных ботинках на стол дознавателя и попросить кофе. Несмотря на то, что я не пила кофе, перед смертью хотелось позволить себе какую-нибудь неслыханную наглость.

   – Я вам не верю, – холодно отчеканил дознаватель.

   – Да на здоровье.

   – Кого вы покрываете? Кто помогал вам расхищать королевское имущество?

   – Повторюсь, я все сделала сама и съела, пока спасалась от ваших стражников, тоже сама.

   – Вы физически не смогли бы унести все это одна!

   – Вот поэтому и пришлось съесть по дороге! Мы, женщины, знаете ли, такие обжоры, когда волнуемся. Не верите, у жены спросите!

   Мужчина неосознанно и с грустью провел по запястью левой руки.

   – Ну, хотя да. С вашей внешностью да в таком возрасте кто позарится…

   Недовольно стиснув зубы, дознаватель бросил протокол в папку с моим именем и, откладывая ее в сторону, неспешно и с удовольствием обозначил:

   – Вы обвиняетесь в неоднократных кражеских преступлениях против королевской власти. Доказательства неоспоримые, свидетели надежные, а потому дознание окончено без судебного следствия. Мой приговор – казнь путем отрубания головы завтра на центральной площади в полдень. Уведите ее.

   На этом правосудие завершено. Именно так. Все просто. Две буханки хлеба, окорок и гречка, которых младшей группе монастыря богини свободы Де’кри хватит лишь на пару дней. После этого кто-то другой рискнет головой, чтобы прокормить малышей. Мне удавалось успешно убегать от стражников на протяжении трех лет. Они примерно знали, кто крадет запасы графа, но не пойман с поличным – не вор. Если бы не появление королевского адаптанта в наших краях, того самого, одного из десяти, мне бы и в этот раз улыбнулась удача. Но он прибыл именно по мою душу, ведь графа не устраивали постоянные кражи из своего хранилища из-за которых, якобы, королевство и беднеет.

   Вот оно – последнее пристанище. Узкая кровать с матрасом и грязной подушкой, бетонный пол, небольшое окошко, из которого, сквозь решетку, доносился легкий ветерок. С наслаждением впитала аромат вечерних трав, прочитала короткую молитву богине и развалилась на кровати. Перед казнью следует хорошенько выспаться.

   Говорят, знание даты смерти меняет. Но не в том случае, когда ты живешь с верой. Воспитание в монастыре имело свои плюсы. Я верю в богиню свободы и верю, что смерть лишь начало новой жизни. Освобождение. В этом мире я не видела радостей. Каждый день – борьба за выживание. Каждые несколько дней – очередной умерший от голода ребенок на руках. Раз в неделю – организация побега из тюрьмы для попавшихся на краже друзей. Иногда получалось успешно, но чаще всего – не очень. Рука палача несла неотвратимое возмездие.

   Возмездие.

   Я усмехнулась и, очередной раз, помянув недобрым словом наследника трона – Кирана даст ир Дюпри и помолилась за душу почившего пять лет назад рея Не-Рхи даст ир Дюпри.

   – Ди! – донеслось сверху.

   Сначала показалось, что я сошла с ума, но затем прислушалась и поняла, что меня зовут с улицы. Встала на бортик кровати и выглянула из окна. Парни нерешительно мялись, не в силах спрятать трагическое выражение на лицах.

   – Что за кислые рожи?

   – Все плохо, да?

   – Приходите завтра в полдень на мою казнь. Вы знаете, на все воля богини Де’кри.

   – Но это несправедливо! – на глаза друзей набежали слезы. Для моего сердца нет ничего хуже, чем детские слезы. Могу снести что угодно: голод, лишения, боль, но не это.

   – Так, шантрапа! – рыкнула я. – Вы чего добиваетесь? Тоже без головы хотите остаться? Ну ка живо в монастырь! Лучше помолитесь за меня. Завтра день моей свободы. Все. Чтоб духу вашего здесь не было.

   После этого я спрыгнула с кровати и вновь улеглась, при этом прислушиваясь к каждому шороху. Парни еще какое-то время стояли на улице и перешептывались. Я слышала, как они молятся, но о чем просили богиню – не разобрала. Слышала лишь «спаси нашу Ди». Наивные, но добрые ребята. А затем, напоследок, едва слышное:

   – Мы тебя не забудем, Ди. Никогда. Спасибо тебе за все…

   Впервые за девятнадцать лет глаза защипало от слез, а сердце сжалось от невыносимой боли. «Несправедливо», – крутились в голове слова ребят. Да, несправедливо. Но такова жизнь.

   Утро встретило беззаботной соловьиной трелью. Жизнь продолжалась. Для всех, кроме меня. Перед казнью меня неизвестно зачем покормили картошкой с хлебом, а за пятнадцать минут до события вывели из камеры и повели сквозь толпу. Люди смотрели, кто злобно, кто с сожалением. Больше, правда, безразлично. В последнее время безразличие стало одним из наиболее употребляемых слов. Оно как нельзя лучше характеризует состояние крестьян и людей низших сословий. Последние, к слову, все росли и пополнялись новыми членами общества, некогда бывшими торговцами, кузнецами, иными ремесленниками… Люди разоряются из-за непомерных поборов графа.

   Меня вывели на сооруженный помост и толчком заставили сесть на колени и сложить голову на плаху.

   – Уберите волосы, фрэйни Савойи.

   – Сами убирайте, – хмыкнула я, устраивая голову удобнее. Никак не могла выбрать: положить на правую щеку или на левую.

   – Повторяю, – тяжелым басом со стальными нотками произнес мужчина. – Уберите волосы с шеи!

   – Не хочу, – упорствовала, определившись, что удобнее на левой щеке. Моя казнь, мне и выбирать. С этой позиции лучше видно серо-коричневый океан толпы, с предвкушением ожидающий зрелища. Подмигнула парнишкам, которые так и не смогли себе простить моего заступничества. Ничего. Я не боюсь и ни о чем не жалею. Такие слова как «жалость» и «страх» отсутствуют в словаре Савойи.

   – Если не уберете волосы – отрублю вместе с ними!

   – Да рубите, чего уж там, – устало вздохнула я, прикрыв глаза и ожидая, что, наконец, тяжелый топор палача опустится и прекратит эту мучительную пытку. Нет ничего хуже ожидания. Сердце-то все равно колотилось как у загнанного зайчишки.

   Понимая, что от несговорчивой заключенной ничего не добьется, палач небрежно откинул в стороны мои каштановые локоны и занес топор.

   – Ди! – в страхе закричали мальчишки.

   Глупые, вы же себя сдадите! Я сурово сдвинула брови, призывая этим жестом вспомнить, что они – мужчины. Топор же, тем временем, не спешил рубить мою грешную голову. Обнаглев, я обернулась и посмотрела на палача.

   – Я вызываю адаптанта Миргаса, – наконец, опустив топор, но не на мою ожидающую внимания шею, а вниз, громогласно взревел палач. Мешок с двумя прорезями для глаз смотрелся на нем до смешного нелепо. Интересно, откуда взялась мода палачам лицо прятать? Боятся, что убитые восстанут из мертвых и по их душу заявятся мстить? Не знаю, как у других, а у меня таких планов не было.

   – Ди, богиня Де’кри поможет! – радостно подпрыгнули парни, надеясь, что казнь по какой-то причине отменят.

   Мне о таких причинах даже чисто теоретически неизвестно. Но уж больно у них все не организовано и затянуто. Я позволила себе вольность и убрала голову с плахи, приятно пахнущей хвойной смолой. Села на корточки и озорно подмигнула друзьям. Не знаю, кого в этот момент подбадривала больше: себя или их. Страшно! И жить, несмотря ни на что, все равно хочется.

   Адаптант широкими шагами взлетел на постамент, склонился могучей скалой над палачом (знатным, между прочим, амбалом), и сдвинул брови. Маг был недоволен, но после слов горе-палача схватил меня за волосы и оголил шею.

   – Быть того не может, – выдохнул он и, плюнув на ладонь, принялся тереть.

   – Эй, вы себе что позволяете? – я дернулась, но вырваться из хватки мужчины не получилось.

   Убедившись, что нечто на моей шее не стирается, адаптант оставил меня в покое и заявил для присутствующих к сущему неудовольствию представителя графа Иктиона:

   – Казнь отменяется. Очистить площадь!

   Ослушаться адаптанта никто не смел, а потому уже через несколько секунд, присутствующие, словно тараканы, разбежались по своим делам. Наиболее любопытные, вроде моих парней, боязливо выглядывали из-за углов ближайших домов, цепляясь за плесневый камень как за последнюю надежду.

   – Что значит, отменяется? – опешила я. – А граф Иктион в курсе? Я у него, между прочим, окорока украла. И пуд гречки, – добавила для весомости, но адаптант все равно подхватил меня под локоть и потащил за собой.

   – Я в курсе ваших кражеских преступлений, и знаю, о чем вы думаете. Даже не надейтесь сбежать! Моя магия быстрее ваших ног, фрэйни.

   – Ну-ну. Три года бегали за мной, вместе с вашей магией, – буркнула под нос, но мужчина услышал. Это я поняла по сомкнувшимся вокруг руки стальным пальцам. – Руки от меня убери, грубиян!

   – Я должен доставить вас ко двору. И немедля, – зашвырнув меня в магомобиль, отчеканил адаптант.

   Мне даже не дали времени осмыслить произошедшее. Магомобиль да в нашем городишке? На таких только в столице щеголяют. Оно и понятно. При сегодняшних ценах на магию удивительно, что люди не живут во мраке, находя возможность платить за свет, воду и тепло в собственных домах. А прокормить такого зверя, как магомобиль не по карману даже графу Иктиону, который разъезжает на привычных каретах, запряженных четверкой вороных лошадей.

   Но только не адаптант Миргас. При появлении его магического артефакта сбегается вся округа. Точнее, сначала сбегается, а потом, при виде самого адаптанта – разбегается. Внешне он, может быть, и хорош собой, но хорош, как ядовитый плющ – на расстоянии. Таких лучше не трогать.

   Я прильнула лбом к стеклу магомобиля и завороженно наблюдала, как земля уходит из-под ног и остается там, внизу, расчерченная тонкими линиями городских дорог и усыпанная горошинками домов. Бесшумный артефакт уносил все дальше от тихой гавани монастыря богини Де’кри, в котором я родилась и воспитывалась в окружении таких же ребят – брошенных родителями и никому ненужных беспризорников. Матушка Фросинья оберегала нас, воспитывала и учила, как могла. Вот мы и выросли тоже как могли.

   Вдоволь налюбовавшись видом, откинулась на мягкую спинку. Никогда прежде не сидела на таких удобных сиденьях. Теплое, уютное, словно создано для человеческой спины. Я с удовольствием поерзала, но ледяное замечание адаптанта отрезвило:

   – Не портите королевское имущество, фрэйни Савойи.

   – Неужели королевское имущество настолько негодное, что не выдержит знакомства с маленькой фрэйни? Раз уж вас, громадину такую выдерживает, – я вульгарным жестом тыкнула куда-то в область поясницы адаптанта Миргаса и, сама смутившись, состроила рожу и отвернулась обратно к окну.

   Лучше уж буду облака да пейзажи разглядывать, чем непроницаемо суровое выражение лица мужчины. Не лицо, а скала. Рельефное, жесткое и опасное. От взгляда глаз цвета талого льда, которые сейчас в отблесках солнца отчего-то медово-коричневые, можно застыть насмерть.

   – Разве это преступление, накормить голодных детей? – отрешенно спросила, даже не надеясь на ответ.

   – Чужой едой? – иронично уточнил адаптант.

   На этом стало понятно, что такое понятие как «нужда» ему неведомо. Привыкший жить в роскоши и достатке он вряд ли знает каково это – делиться и помогать ближним.

   Тяжело вздохнув, я спросила:

   – Зачем вы меня ко дворцу везете? Я требую казни!

   – Ко двору, – поправил он.

   – Да какая разница? Двор во дворце. Чего я там забыла? Казнили бы у себя, закопали бы по-человечески. А там, в столице, кто с моим трупом возиться станет? Разве проведут мне церемонию проводов в мир богини Де’кри?

   – Вам это не понадобится, фрэйни. Отныне вы поступаете на полное государственное обеспечение на все время испытаний.

   Соизволила оторваться от созерцания пейзажа и обратить внимание на адаптанта. Он без каких-либо эмоций смотрел прямо перед собой. Коричневые жесткие волосы волнами спадали до плеч, обрамляя серьезное, даже суровое лицо. Небольшая сутулость свидетельствовала о том, что адаптант, похоже, увлекается вольными боевыми искусствами, о коих я знала не понаслышке. Но мое внимание привлекло другое.

   – Каких еще… испытаний? Вы меня на опыты везете? Я слышала, есть в столице извращенцы, которые опыты ставят над людьми! Так я на них не годна! Мяса во мне нет почти, кости слабые, про органы вообще молчу, половина отсутствует, другая половина на честном слове да молитвах богине держится. И вообще, что-то сердце прихватило! – я картинно схватилась за правую грудь.

   – Сердце слева, – не глядя на меня поправил адаптант.

   – Так справа тоже болит, я о чем и говорю! Остановите тут, я обратно сама доберусь!

   – Фрэйни Савойи! Попридержите язык и извольте вести себя, как подобает леди. Вы не на скотный двор направляетесь, где вам, несомненно, пришлось бы по душе.

   – Еще раз меня оскорбите, я вам мордельник начищу, не посмотрю, что адаптант, поняли?

   Беззвучно рассмеявшись, мужчина даже не счел замечание достойным ответа.

   Я же подтянула штаны повыше и гневно засопела. Да, на мне одежда на размер больше, чем положена и досталась от моего парня – Лоло. Не то, чтобы он на самом деле мой парень, я скорее позволяю ему так думать. До романтических отношений дело не доходит, а каждый раз, когда он тянет ко мне свои губешки, отхватывает по самые уши. Так и крутится вокруг меня волчком. Матушка настоятельница говорит, что Лоло ради меня устроился на две работы, хотел скопить денег, взять в долг дом и обустроить хозяйство. Для нас. Вот только не уверена, что я – хозяйская девушка, а он – подходящий парень. Как только появляются деньги, идет с дружками в таверну, покупает брагу или пиво и все пропивает. По мне куда веселей погонять по траве мяч с парнями, покататься на лошадях или поучаствовать в уличной драке, чем варить борщ, да возиться с детьми. Детей я люблю, но не своих же! Куда мне в девятнадцать лет становиться матерью семейства?

   В общем-то, в Сенсории, кроме приютских ребят и друзей, ничего не держало. Любопытство, по какой причине меня так спешно с казни отправляют во дворец, пересилило обиду, поэтому я снова попытала счастье:

   – Так все же, что за испытание?

   – На вас метка богини Де’кри, – коротко и ясно.

   И тишина.

   Не может быть. Быть того не может! Я запустила руку под волосы, словно метку можно пощупать. Разумеется, ничего, кроме выпирающего шейного позвонка там не обнаружилось. Как так получилось? Богиня отмечает лишь девушек, способных стать адаптантками, способных усилить силу действующего правителя, стать его надеждой и опорой, дать ему внутреннюю силу. Единственное, что я хотела дать будущему рею нашей славной Ла Эль Дероси – Кирану даст ир Дюпри – так это пинка. Ведь он, после смерти отца развалил королевство и превратил нашу жизнь в жалкое существование. Нужно обладать умением, чтоб так мастерски похерить все славные начинания. Теперь же богиня решила, что остолопа во главе страны надо снабдить женой. Я на эту роль точно не гожусь. Пацанка без рода и племени. Я даже реферанс или как его там, делать не умею, не говоря о том, чтобы ходить на каблуках или богиня упаси, платья носить. А уж встать во главе Ла Эль Дероси?

   Нервно усмехнувшись, посмотрела на человека-скалу.

   – Вы же не думаете, что я – будущая рейна? Может, отпустите по дороге, скажете – не довезли, пропала, украли, съели волки, выпала, на худой конец?

   – Я действительно скормлю волкам, если не перестанете болтать.

   – Да что ж вы смурной-то такой? – не унималась я. – Сами что ли не понимаете? Ошибка тут какая-то.

   – Ошибка или нет – будет видно на месте. Все обладательницы меток тщательно проверяются на подлог.

   – И как же?

   – Огнем, – отчеканил он, просверлив меня тяжелым взглядом. Желание рассмеяться пропало. Я толкнула дверь магомобиля, но, разумеется, было заперто. Вот она – хваленая храбрость Савойи. Палачей мы не боимся, а огня…

   – А, если не пройду, меня отпустят? И про окорок забудут? А леща я не брала… леща кто-то из гвардейцев стащил!

   – Не надейтесь, фрэйни. В случае, если вы покинете отбор, наказание будет исполнено и вам отрубят голову.

   Хотелось верить, что удовольствие в голосе адаптанта мне только причудилось. А потому, чтобы в дальнейшем не нагружать свою и без того напряженную нервную систему, я закинула ноги на соседнее сиденье и попыталась уснуть. Невидимая плеть легонько стеганула меня по конечностям. Нехотя изменив позу, предалась дреме.

   Есть у меня две маленьких особенности: богатырский храп и не менее богатырский смех. Так уж я устроена с детства и, в принципе, всех устраивало, ведь меня часто принимают за парня. Это проще. Помогает беспрепятственно участвовать в уличных боях за деньги и вливаться в любые компании. А потом как-то прицепилось. Пивная отрыжка, кстати, тоже дается мне шедеврально, но вряд ли это можно назвать конкурентным преимуществом в предстоящем отборе.

   Не знаю, сколько времени прошло, но солнце уже светило с другой стороны магомобиля, когда я проснулась от собственного храпа. Судя по тому, как саднило лодыжки, закинутые на сиденье напротив, адаптант неоднократно пытался призвать мое спящее тело к ответственности, но сдался. Я опустила ноги и подняла голову с плеча мужчины-скалы. Надо же, какой джентльмен – сидел и терпел мой музыкальный храп. Ну вот, еще и плащ ему слюной закапала. Опустила рукава и принялась старательно стирать собственные слюни с лацкана кожаного одеяния моего сопровождающего.

   – Оставьте, фрэйни Савойи, пока хуже не стало.

   – Да куда уж хуже? – преувеличенно бодро поинтересовалась я.

   Но, когда умудрилась переусердствовать и стереть кожу на месте бывшего пятна, сделала вид, что это не я и отвернулась, в надежде, что адаптант не заметит. Похоже, заметил, но почему-то смолчал.

   Мы какое-то время путешествовали в полной тишине, а потом, глянув в окно, заметила громадное чудовище.

   – Дракон!!! – закричала я и плюхнулась на колени адаптанта Миргаса.

   Он закатил глаза, то ли от боли, то ли от неожиданности и стиснул зубы.

   Устроившись с ногами на сиденье магомобиля, я удобнее уперлась ладонями в колени мужчины и во все глаза любовалась проплывающим мимо нас драконом. Гигантское сине-зеленое тело переливалось под солнечными лучами всеми цветами радуги. Огромные крылья делали редкие и сильные взмахи, а какие у него глаза!

   – Фрэйни, не могли бы вы убрать свою руку с… эм, – мужчина замялся, а я перевела недоуменный взгляд вниз и разразилась низким басовитым смехом, чем немало удивила своего сопровождающего. – А я думала, что это нога, – рассмеялась снова и переставила-таки руку с достоинства терпеливого адаптанта на его колено. – Но для вас-таки это должен быть комплимент, адаптант. Красивый-то какой этот дракон!

   – Это не дракон, а сфайфер.

   – Кто-кто? – я уперлась лбом в стекло, провожая взглядом улетающего небесного красавца и, когда тот окончательно исчез из поля зрения, вернулась на место.

   – Сфайфер. Они охраняют королевский дворец.

   – Разговаривают?

   – Нет.

   – Колдуют?

   – Нет.

   – Ну, а сокровища-то у них есть?

   – Нет.

   – Нет, нет, нет, – я передразнила ледяного истукана, который невозмутимо смотрел вперед, вглядываясь в очертания дворца. Там, среди облаков, проявлялись башни и шпили. Пока разглядывала дворец, справа снова пролетел дракон.

   – Дракон!!!

   Я вновь плюхнулась на колени адаптанта. В этот раз, чтобы не повторять недоразумение, уперлась ладонями и лбом в стекло, загородив мужчине обзор грудью. А, плевать, ее все равно из-за широкой рубашки не разглядеть, а там, за окном – настоящий дракон! Ну, в этот-то раз точно дракон! Огромная голова, чешуйчатое тело, глаза с острыми зрачками, как у змеи. Его перламутровые чешуйки сверкали на солнце кристально белым светом.

   – И это, фрэйни Савойи, тоже не дракон. Ведите себя прилично, сядьте на место! – и меня одним сильным движением усадили рядом. Никак грудь моя не впечатлила. Тоже мне, ценитель прекрасного! Я обиженно надула губы и вытянула шею, чтобы разглядеть улетающего…

   – А кто это тогда, если не дракон? Опять этот ваш сфайфер?

   – Нет, это снежный крэган. На них путешествуют снежные лорды – смотрители северных земель Ла Эль Дероси.

   – Ну, а драконы-то в столице водятся?

   – Дракон есть только у принца. И ему не по душе взбалмошные девицы.

   – Кому? Дракону или принцу?

   – Обоим, – по-прежнему не глядя на меня, вымолвил истукан и дальше мы путешествовали молча.

   Но недолго. Вскоре мужчина приказал снижаться, и мы плавно спикировали на большую мощеную площадку для магомобилей. Кроме нашего, здесь стояло еще с десяток самых разных расцветок. От такой роскоши у меня даже глаза на лоб полезли. Прежде я видела только лошадей, да несколько раз дорогие кареты графа Иктиона, но такое количество редких артефактов – впервые.

   Адаптант хлопнул дверью и, бросив сухое «за мной», двинулся в сторону дворца. Управляющий магомобилем тоже вышел, и я осталась в диковинном артефакте одна.

   – Как же она открывается? – я внимательно осмотрела дверь, гадая, как ее открыть, раз уж никто не удосужился помочь. Дернула рычажок – на меня подул ветер, дернула другой – из двери выехал стакан с водой, нажала кнопочку – опустилось окно. – Забавно, – заметила я, когда опустилось стекло.

   Увы, ручки для открытия двери так и не нашла, а фигура адаптанта, который даже не обернулся, уже удалялась.

   – Эй, подождите меня, – крикнула, выбираясь из магомобиля через окно.

   А разве был другой выход? С попой, конечно, пришлось потрудиться, зато мое кряхтение привлекло-таки внимание провожающего. Он застыл посреди длинного коридора с каменным выражением на прекрасном лице. Лица же снующих неподалеку разодетых в пышные платья дам исказились от непонятных эмоций. То ли удивление, то ли презрение, но, сдается, надо мной посмеивались.

   Вывалившись-таки из окна магомобиля, я подтянула сползшие штаны и подбежала к мужчине.

   – А вы знаете, как произвести впечатление на придворных, – ледяным тоном заметил человек-скала. – Толкнуть дверцу не додумались?

   – А показать слабо было? – задрав голову, чтобы смотреть собеседнику в глаза, храбро спросила я. – Это, знаете ли, мое первое путешествие магомобилем. Да и толкала я ее в полете. Толку – никакого.

   – В полете двери заблокированы для безопасности. Следуйте за мной и не трогайте ничего, чтобы не сломать!

   – Да больно надо, – обиженно хмыкнула я и, отскочив от промаршировавших мимо стражников, ухватилась за настенный канделябр. Странно скрипнув, рожок, в который я вцепилась, остался у меня в руке, вместе со свечой. Я побледнела и замерла. Только хотела сунуть куда-нибудь свидетельство своего вандализма, как надо мной навис адаптант.

   – Фрэйни Савойи, вы что, издеваетесь?

   – Я что ли виновата, что у вас тут все на честном слове крепится? – заявила во всеуслышание, игнорируя смешки проходящих мимо дам, глядящих на меня с откровенным презрением. Надо было все же надеть кепку, за парня бы сошла, внимания б не привлекала…

   – Простите?

   – Даже у нас в Сенсории уже применяются магические светила! Столица, тоже мне, а на магию денег зажали? Сами ведь цены взвинтили. Небось, для себя-то по дешевке производите. Вы сами адаптант, уж для дворца-то могли бы сгенерировать, – раздулась я, пытаясь починить сломанный канделябр.

   – Положите на место, – устало потерев переносицу, попросил мужчина.

   – Мне бы клей. А! Вы же маг, щелкните пальцами, оно само срастется. Ну же. Я держу, давайте, – полагая, что мужчина так и поступит, я и правда держала канделябр, желая исправить недоразумение.

   Не специально же сломала, честное слово, а он смотрел так печально-обреченно, словно я проклятие, свалившееся на его голову. Стало не по себе. Положила витиеватую железяку на лакированный столик и сделала шаг в сторону, виновато склонив голову.

   – Я больше так не буду, адаптант Миргас. Ну, постараюсь во всяком случае. Но канделябр ваш, согласитесь, на соплях держался! – я рассмеялась и мужчина, кажется, слегка оттаял. Хотя, по выражению его лица сложно было понять. Да и вся поза его не выражала ничего, кроме вселенского терпения: руки сложены за спиной, невозмутимое спокойствие на лице. Весь такой неприступный, смурной и… с дыркой на отвороте плаща. Я не удержалась и снова рассмеялась. Уголки губ адаптанта дрогнули.

   – Ага! – обрадовалась я, пихнув его локтем. – Значит, не изо льда-таки!

   – Это что сейчас было? – женщина, затянутая в светло-лиловый атлас, возмущенно вскинула брови. Талия и грудь стиснута корсетом, а от пояса расходится широкая юбка, надетая на кринолин. По бокам наряд раздут, а зад платья неприлично оттопырен. Седые волосы завиты в тугие кудри и забраны наверх в витиеватую прическу, а на лице… ух. Выражение оскорбленной невинности!

   – Чего? – я обернулась, продолжая улыбаться и разглядывать женщину с головы до ног.

   Чудное создание.

   – Эти ужасные звуки из вашей гортани, фрэйни!

   – Мой… мой смех что ли? – я ощупала горло на предмет посторонних включений.

   – Убрать, – отрезала женщина со священным ужасом на лице. – Это вульгарно и низко. Подобная похабщина категорически недопустима при дворе!

   – Вы кто такая, милочка? – я уперла руки в бока. Нашлась тут тоже, хамка!

   – Это ваш преподаватель по этикету, фрэйни Савойи. Я настоял, чтобы она встретила вас прямо подле магомобиля. Во избежание недоразумений. Следуйте всем указаниям фрэйдан и постарайтесь…

   – Ничего не сломать. Да, да. Я помню.

   – Вы, должно быть, шутите над моей старостью, адаптант Миргас? Я не смогу сделать вот из «этого» прекрасного лебедя! При всем желании!

   – Увы, метки раздаю не я, фрэйдан. И о ваших способностях наслышана вся Суэлия, так что, постарайтесь сделать все, чтобы избежать, – продолжение фразы утонуло в его тяжелом вздохе и не менее тяжелом взгляде на меня. – Всего доброго.

   Я печально глядела вслед адаптанту, вновь перевела взгляд на сурово сдвинувшую брови женщину и вернулась к прерванному разговору.

   – Так это вы меня похабщиной назвали? Если я не знаю вашу етикету, значит, меня можно оскорблять?

   – Этикет, – сморщив носик и чудом удержавшись, чтобы не закатить глаза, поправила она.

   – Да какая разница! Если я так смеюсь, что я – человек теперь плохой?

   – Это не смех, это лай больной собаки.

   – Чего вы сказали? – я закатала рукава, приготовившись дать нахалке в бубен, но вовремя спохватилась – передо мной, можно сказать, старушка, а таких не бьют. Я хоть и без образования, но слово «честь» для меня не пустой звук. Никому не позволю обижать себя или близких, но и сама не стану обижать тех, кто не может защититься.

   – Вы воровка!

   Стиснула зубы от обиды. Да как она, выращенная на парном молоке, может осуждать меня? Я многое могу стерпеть, но незаслуженную обиду – никогда.

   – Вам ли судить меня? Вам, выращенной на всем готовом. Живущей во дворце, в окружении роскоши. У вас есть все: еда, одежда, крыша над головой… Думаете, я хочу воровать? Думаете, ради удовольствия это делала?

   – Приличная леди не опустится до подобной низости! – парировала женщина.

   – Она лучше с голоду сдохнет, да? – возмутилась я.

   – И кого же вы вините в собственном поведении, позвольте полюбопытствовать?

   – Вывод один. Его высочество даст ир Дюпри издает такие законы, чтобы людям не оставалось ничего иного, кроме как воровать, чтобы выжить. И за это – желание жить – он наказывает их отрубанием головы! – наконец высказала все, что думаю об этом недалеком выскочке, издевающемся над собственным народом.

   – Любопытная теория, – донеслось из-за спины спокойное и даже чуть ироничное замечание. Внутри похолодело.

   Округлив глаза, громогласно прошептала:

   – Это что, он самый?

   Судя по возмущенно-перепуганному лицу преподавательницы – не прогадала. Женщина сделалась еще бледнее, чем была до этого.

   – Он самый, – подтвердил его высочество, степенно дожидаясь, пока я соизволю обернуться.

   Обернулась. Реверансов делать не умею, поклонилась по-мужски, к сущему ужасу преподавательницы и изумлению его высочества. К тому же, мужской поклон смотрелся куда более уместным, учитывая мой наряд.

   Под взглядом принца мне стало не по себе. Так смотрят на любопытного зверька. Я одернула рубашку, один край которой застрял в штанине и постаралась смахнуть пятно с брюк. Увы, оно сидело там уже давно и не смахивалось.

   – Любопытно, – закончив ревизию, вымолвил принц.

   Я отважилась поднять глаза и не удержалась от смеха. Того самого, который как лай больной собаки и так пугает преподавателя по этикету.

   – Вы на тренировку собрались? – ткнула пальцем на лосины удивленного принца и повернулась к преподавательнице. Еще немного и ей точно понадобится… как это… нюхательная соль! – У него пипка выпирает, а вы говорите, что это я вульгарная!

   Очередную порцию смеха сопроводил гулкий звук удара за моей спиной. Я снова обернулась. Преподаватель-таки упала в обморок. Я поспешила ей помочь, но принц остановил:

   – Оставьте, ей помогут слуги.

   И правда. Тут же подскочили слуги, до этого стоявшие каменными изваяниями возле дверей, и усадили женщину на велюровый диванчик с позолоченной оторочкой. Нашлась и баночка, видимо, с той самой солью.

   – Это классический костюм придворного, фрэйни Савойи!

   – А почему адаптант Миргас лосин не носит?

   – Он – особенный, – в плутоватых глазах принца играли смешинки, которые мне не понравились.

   – Вы смеетесь надо мной, ваше высочество? Над своей подданной! А ведь я –результат вашего правления. Нравится?

   – Фрэйни Савойи! – взвизгнула женщина, которая едва пришла в себя.

   – Довольно фрэйдан Амандрин, вы свободны. Мы с фрэйни немного прогуляемся по дворцу и побеседуем. Не возражаете? – учтиво поинтересовался мужчина, склонив голову на бок.

   – Я не стану перед вами заискивать и лебезить. Меня в любой момент ждет отрубание головы и это ничуть не пугает. Прежняя жизнь страшит куда больше, чем встреча с богиней Де’кри.

   – Она взяла вас под свое крыло, – улыбнулся его высочество, подставляя мне локоть. – Значит, казнь вам не грозит. Во всяком случае, до конца отбора.

   – Очень вдохновляюще, – не удержалась от замечания, отряхивая рукав. Решив, что он достаточно чистый, чтобы соприкоснуться с бархатом камзола его высочества, неуверенно положила ладонь и смущенно глянула на мужчину.

   А красив, бес! Белоснежные локоны до плеч идеально уложены, глаза голубого цвета, как воды чистейшего озера Семи кристаллов, где я всегда мечтала побывать. Но черты лица, на мой взгляд, слишком идеальные для правителя: мягкие, плавные, даже слащавые. Типичный ловелас и покоритель женских сердец. Ему бы править гаремом, а не страной. Как показала жизнь после смерти рея – его отца, правитель из Кирана даст ир Дюпри как из меня фрейлина рейны. Так себе правитель, в общем.

   – Расскажите мне о предмете вашей беседы с фрэйдан Амандрин.

   – А что рассказывать? Вы, ваше высочество, делаете из людей воров, чтобы казнить их.

   – Вот как? – мужчина в изумлении вскинул брови и осадил рванувших в мою сторону стражников, неотступно следовавших за нами. – Господа, если понадобится ваша помощь, я обращусь. И зачем, позвольте узнать, мне это нужно?

   – Не думаю, что вы понимаете, что делаете, – ляпнула без задней мысли.

   – Выходит, принц, по вашему мнению, глуп? Или вовсе дурак? – мужчина рассмеялся и двинулся в сторону выхода. Пока он открыл для меня двери – лихорадочно соображала, как бы выкрутиться из ситуации, но решила, что не стану выкручиваться. Я не я, если буду врать и лебезить. Скажу все, как есть. Если принц на самом деле не глуп, он сделает выводы, которые могут изменить жизнь тысяч подданных.

   – Выходит, что так, – заключила я, но тут же поправилась. – Если делает это сознательно.

   Мы вышли в сад, утопающий в огромном количестве цветов. У меня даже дух захватило. Подобной красоты я прежде и не видела, только на картинках монастырских книг. Здесь было все: и орхидеи, и олеандры, и магнолии, и экзотическая юкка, и дурашливая повилика, цепляющаяся за прутья белоснежной беседки, и простодушная ромашка, и благородные пионы, томно склонившие свои пышные головки к мраморной лавочке, и царственные георгины, едва касающиеся листвой искрящейся на солнце воды в фонтанчике. Удивляло, что цветы, которым положено распускаться в разное время года, цвели одновременно, даря воздуху головокружительно сладкий аромат очарования и восторга. Вокруг порхали пестрые бабочки, а дивные птицы услаждали слух нежными трелями.

   Раскрыв от восторга рот, я глядела по сторонам, физически ощущая, как глаза блестят, словно два крупных драгоценных камня.

   – Обалдеть! – закинув голову, любовалась красотой и, не удержавшись, завизжала от восторга: – красотища-то какая, ваше высочество!

   Я кружилась между цветов, то нюхая некоторые из них, то проводя пальцами по удивительным пестрым лепесткам.

   – Неужели вы прежде не бывали в садах?

   – Бывала, – едва не задыхаясь от эмоций, я улыбалась, словно ребенок, который получил на рождество целую утку в яблоках. – Но такого… такого…

   Слов не хватало, поэтому я широким жестом показала на красоту вокруг и засмеялась своим собачьим смехом. Вспомнила слова преподавательницы по этикету и закрыла рот ладонями. Отчего-то рядом с принцем – спокойным и величественно задумчивым, в таком красивом месте хотелось стать лучше. И мой смех, непринужденный, дикий и открытый казался неуместным.

   – В чем дело?

   – Мой смех неподобающий при дворе, – процитировала фрэйдан Амандрин.

   – У вас замечательный смех, – возразил принц, разглядывая меня с загадочной полуулыбкой.

   Никак не могла его раскусить. Внешне – спокоен, но там, внутри, за мерцанием прозрачно-голубых глаз скрыта какая-то тайна. Словно за этим спокойствием живет такой же как я озорной малец, сдерживаемый лишь необходимостью вести себя, согласно этому дурацкому этикету. Неужели и я должна стать такой же? Заглушить свою глупую жизнерадостность и превратиться в статую?

   Смутившись столь откровенного разглядывания, потянулась за красивым цветком.

   – Можно сорву? На память…

   – Не стоит, – резко ответил принц.

   – Жмот! – произнесла едва слышно и закатила глаза, но его высочество услышал и прокомментировал.

   – Не в этом дело. Цветок ядовит и оставляет ожоги на пальцах – вот такие волдыри. Страшно чешется потом.

   – Говорите так, словно имели дело прежде.

   Загадочно пожав плечами, мужчина улыбнулся. Ага. Все ясно. Видать для зазнобы какой букетик собирал.

   – Для вас я бы выбрал вот этот цветок, – он сорвал стебелек горечавки и протянул мне.

   Растерянно хлопая ресницами, приняла нежно-голубой цветок с крупными колокольчиками и глупо улыбалась. Кажется, начала поддаваться очарованию принца.

   – Он невзрачен и прост на первый взгляд, но при ближайшем рассмотрении открывается удивительная картина. Уверен, вы еще всех сразите на этом отборе.

   – Ага, наповал, – не удержалась я и вновь рассмеялась. По-своему, на этот раз совершенно не стесняясь. Губы принца тоже тронула улыбка и в хорошем расположении духа мы дошли до беседки.

   Принц не пустил охрану внутрь, решив остаться со мной наедине. Помог устроиться за столом с легкими закусками и фруктами. От обилия еды я разве что слюной не подавилась. Едва удержалась, чтобы не наброситься на фрукты, которых не ела, кажется, уже лет десять. Бросая жадные взгляды то на принца, то на стол, я, наконец, дождалась разрешения поесть.

   – А что это? – указала на порезанный кусочками желтый фрукт. Пах земляникой со смесью цитруса.

   – Ананас, – принц вскинул брови. – Разве вы никогда не ели?

   – Да я даже не видывала таких. А это?

   – Манго, персики, финики. Выбирайте, что нравится.

   Знать бы еще, что нравится. На вид странноватые звездулины, но пахнут неплохо. Я, не стесняясь, навалила на тарелку разных фруктов и принялась есть руками. По щекам стекал пряный сок, а губы слегка жгло.

   – Какой интересный вкус, – заметила я, улыбаясь во весь рот и вытирая сок рукавом.

   – Вы еще научитесь всему, фрэйни, но, возможно, вам удобнее будет воспользоваться салфеткой.

   Жгучий стыд залил щеки. Я вела себя как в монастыре, где можно не думать об этикетах, быть собой, есть как удобно и прямо руками.

   – Извините, – смутилась, отодвинув угощения.

   – Вам не за что извиняться. В вашем кругу не учат этикету, – расправляя салфетку и заправляя за воротник, пояснил принц.

   Я последовала его примеру и вновь получила насмешливое замечание:

   – Дамы предпочитают класть салфетку на колени, чтобы уберечь платье.

   Выдернула салфетку и положила на брюки:

   – Да, я не образованная, – гордо вскинула голову. – Зато честная.

   – И воровали тоже честно, – заметил принц, поглаживая губы указательным пальцем и загадочно меня разглядывая. Ну, нахал. И он туда же? – Не пробовали устроиться на работу?

   – Знаете что, – едва подавила желание плеснуть нахалу в лицо соком и гордо удалиться, но сдержалась. Будет лучше придерживаться первоначального плана. Он вроде не такой уж плохой человек. Заносчивый, но не плохой. – Я работаю… работала на трех работах. До обеда – грузчиком на рынке, до вечера – мыла горшки и посуду в детском саду, а ночью – мыла полы в городской больнице. Мой доход со всех работ за месяц – пять золотых.

   Про заработок на нелегальных уличных боях сообщать поостереглась. Но, даже вместе с ним выходило не больше шести.

   – Пять золотых? – удивился принц. – И, позвольте узнать, почему вы работали грузчиком? Женщинам запрещено заниматься тяжелым физическим трудом.

   – А вы видите во мне женщину? – мало кому удавалось отличить меня от парня. Принц задумался. – К тому же, за тяжелую работу больше платят. Ненамного, но все же.

   – С другой стороны, двести медяков… И сколько это получается в перерасчете на хлеб?

   – Увы, я не владею арифметикой в должной степени. Но его высочество, должно быть, не знает, что хлеб стоит пять медяков.

   – Сорок буханок хлеба, – он беззаботно отправил в рот зеленую ягоду. – Достаточно, чтобы прокормиться.

   – И как давно наш принц питался одним хлебом? – возмутилась я. Беру свои мысли обратно – он полный идиот. Мужчина замолчал. – Вы знаете, что от такого питания через месяц распухает живот. Вот такой становится. Вы видели детей с такими животами? А детей, чьи черепа обтянуты кожей?

   – Советник говорит, что такие животы - от ворованной еды.

   – Я бы этому вашему советнику яйца… – осознав, что и кому хотела сказать, исправилась, – яйца бы всмятку сделала! Детям приходится есть суп из лебеды, салат из крапивы, питаться почками деревьев и дикой редькой! Матушка настоятельница говорила, что у них в животике скапливаются газы из-за гниющей зелени и от этого они в итоге умирают, а не от ворованной пищи, как выражаются ваши зажравшиеся прислужники! Молоко стоит девять медяков, рыбьи или куриные обрези – по десять. А кроме еды нужна одежда, медикаменты, мыло, хозяйственные средства… пять золотых – это издевательство, ваше высочество. И не остается ничего иного, кроме как воровать. Амбары графа Иктиона завалены едой, она гниет. Ее растаскивают крысы в то время как дети в приюте умирают от голода. Я не говорю о себе, не жалуюсь. Привыкла, что на рынке можно добыть гнилых яблок и почти свежей куриной обрези, но дети… и это – ваша вина!

   – Моя?

   – А чья же? Вы устанавливаете все эти законы, которые заставляют людей умирать с голоду и воровать. И, знаете что? Не хочу я этих ваших сононасов и репсиков. Мне все это не надо. В то время, как мои друзья умирают с голоду, я не могу здесь предаваться радостям жизни. Я хочу уйти.

   – Хорошо. Моя стража вас проводит, – задумчиво произнес принц, провожая меня взглядом.

   На выходе остановилась и обернулась:

   – Знаете, почему говорят, что у бедняков говно не пахнет?

   Глаза принца округлились.

   – Подумайте об этом на досуге. Может, появятся умные мысли на этот счет. Всего вам хорошего, с вашими репсиками и манками, – я кивнула в сторону фруктов, сглотнув слюну. Да, есть хотелось жутко, но гордость и самоуважение куда важнее набитого желудка.

   Внутри все кипело от негодования. Идиот! Делает вид, будто ему все это неизвестно. Будто люди виноваты в том, какие в стране законы, налоги и цены на продукты!

   – Да как можно этого не знать? Не на другой же планете он живет, выезжает из дворца, видит все. Что, раз лосины нацепил, так и мужиком быть перестал? – бурчала я себе под нос, пока стража меня куда-то вела. Точнее сказать – конвоировала. Меня обступили с четырех сторон, чтобы, упаси богиня, я чего не сломала или кому не нагрубила. Сдается мне, кто-то подсуетился на этот счет. Уж не адаптант ли Миргас?

   – Я весь такой таинственный, молчаливый и обаятельный, от меня исходят волны уверенности и силы, я терпелив, но не настолько, чтобы терпеть в стенах дворца взбалмошную особу. Лучше втихую передам страже, чтобы следили за шаловливыми ручонками. Да я в жизни ничего не сломала! Ну, кроме этого старого канделябра, который и до меня-то неважно выглядел. Можно сказать, я спасла жизнь какой-нибудь рахитичной девице! Того гляди, свалился бы на ее светлую и нежную головушку! – оправдывалась перед самой собой.

   Наконец, передо мной открыли двери.

   – Ага, боитесь, что ручку отломлю, да? – съязвила я, но каменные выражения лиц охранников даже не дрогнули. Складывалось ощущение, что мужчины вообще глуховаты. На самом деле мне обидно. Это же очевидно – я не вписываюсь ни в местное общество, ни в местный интерьер. Как лошадь, которую завели в прекрасную гостиную титулованной фрэйни. Это как сад принца: вокруг красивые цветочки, но коснись – и оставят волдыри и ожоги на пальцах. Но, если я росла и воспитывалась по другим правилам, не научилась высмеивать других лишь потому, что они не такие, как я, это не значит, что местное общество лучше и может демонстрировать свое превосходство.

   Ничего. Я им еще нос утру и покажу, кто такая Долорес Савойи!

   Я триумфально улыбалась мыслям, не сразу осознав, что попала в музей! На стенах диковинные обои из блестящей ткани с золотистыми узорами, на окнах – струящаяся в пол ткань, мебель обита кремовым бархатом, а подлокотники явно позолоченные. Столики и тумбочки отполированы так, что в них можно смотреться вместо зеркала, что я и сделала. На тумбах золоченые торшеры, фарфоровые вазы с причудливой лепниной и тугими букетами пионов. На полу – белоснежный пушистый ковер, по которому я прошлепала в грязных ботинках. Опомнилась и тут же разулась, хотя, мои ноги ненамного чище.

   Мыться я не люблю. Пока нагреешь воду на огне, пока натаскаешь в железных тазиках в ванну, пока залезешь – она уже остыла. Когда повысили цену на магическую энергию, монастырь перестал закупать горячую воду из центрального водопровода, которая подогревается и доставляется по трубам магией, поэтому матушка настоятельница любит повторять: трудности закаляют душу и характер. Не знаю, что там у нее закалялось, но лично у нас – только тело. Попробуй помойся в ледяной-то воде. Поэтому раз в месяц я бегала к своей подруге – Грендолин. Она работает горничной в доме богатого купца и, когда тот уезжал в столицу за покупками, вся наша компания, по одному ходила в его душевую кабину намываться. Жаль, счастье продлилось недолго. Через несколько месяцев управляющий имением заметил это благородное дело, да как заявился ко мне в душевую кабину, в чем мать родила. Мол, любишь помыться задарма, так и заплати, чем имеется. А, коли кроме тела ничего не имеется, то им и плати. И я заплатила телом. Сполна, в общем-то, но, видимо, не той частью, на которую намекал управляющий. Не знаю, будут ли у него дети, но привлекательность для женщин его отвратительная физиономия утратила на долгие месяцы.

   Я рассмеялась, вспомнив растерянность мужчины после первого удара по достоинству, которое и достоинством-то назвать нельзя. Не то, что у адаптанта! Того природа не обделила!

   Я сделала кружочек по богато обставленной гостиной и задумалась: к кому же меня привели и почему никто не выходит и не приходит? Стала рассматривать двери. Возможно, это комнаты других участниц? Может нам удастся подружиться? Я постучала в первую – тишина, постучала сильнее – молчат.

   – Девчонки, я новенькая! Выходите, познакомимся! – постучала в двери, но там не открыли. В последнюю дверь откровенно долбилась. Ну, должен же здесь хоть кто-то быть! За этим делом меня и застал незнакомый молодой человек.

   – Фрэйни, что вы делаете?

   – Хочу познакомиться с другими участницами, но они почему-то не открывают. Странные какие-то, – я пожала плечами. – Недружелюбные.

   – Эта дверь ведет в туалетную комнату, – смущенно обозначил он.

   Я посмотрела на белоснежную дверь, украшенную позолоченными вензелями и картинами дивных садов, а затем на присутствующего молодого человека и рассмеялась, полагая, что он так пошутил.

   – Ну и шутки у вас тут при дворце.

   – Никаких шуток, фрэйни. Здесь, – он открыл двери и показал мне убранство туалетной комнаты, – вы можете приводить себя в порядок. Здесь, – он открыл дверь в другую комнату, – ваша гардеробная, а здесь – ваша спальня.

   Я смутилась. Вот ведь дурында! Не могла дернуть за ручку, да? Хотя матушка настоятельница всегда говорила, что входить без стука неприлично. Я, конечно, этикетов не знаю, но элементарным правилам приличия все же обучена. И они сыграли против меня же.

   Второе, за что уцепилось сознание:

   – Прости, ты сказал – моя?

   – Да. Это ваши апартаменты. Все участницы размещены в одинаковых. Они вам не подходят? Если есть какие-то пожелания, насчет дизайна интерьера, цвета обоев, текстуры тканей и прочего, я готов выслушать и передам их распорядителю отбора. Он посмотрит, можно ли что-то сделать.

   – Да иди ты?!

   – Куда?

   – Ну, это в смысле – «уау». Офонареть! А где другие девчонки, мне не терпится подружиться! Я ведь не одна?

   – Нет, разумеется, – парень смущенно улыбнулся. – Вы тринадцатая. Только вас и ждали почти две недели.

   – Ого, – присвистнула и закатила глаза. – Поди, уже обжились.

   Парень мне сразу понравился: копна непослушных русых кудряшек, добрые серые глаза, нос картошкой, но кто из нас не без изъяна? Главное – лицо открытое и доброе. А, если есть доброта, то она и внешность делает приятной. Парнишка одет небогато, в смешные лосины, а сверху цветная кофта с рукавами-фонариками. Я снова рассмеялась, чем немало смутила парня.

   – Это смех у меня такой, не нравится?

   – Необычный, – сознался он. – Леди смеются не громче, чем «журчание ручейка», – он явно цитировал фрэйдан Амандрин, и мы рассмеялись оба.

   – А ты кто вообще будешь? Я могу сесть?

   – Садитесь, фрэйни, это ваши апартаменты.

   Я отряхнула штаны на заднице, чтобы не запачкать кремовый диванчик, и плюхнулась на него, показывая, чтобы парень сел рядом:

   – Садись, в ногах правды нет.

   – Извините, но слугам присаживаться в господских покоях не положено. Я всего лишь служка распорядителя отбора и принес вам информацию.

   Он положил на журнальный столик стопку книг и брошюр. С трудом осилила названия: «этикет», «как стать настоящей леди», «как сразить принца». Последнее особо улыбнуло. Как-как? Хук справа и принц сражен. Наповал.

   Читать я люблю, но, признаться, делаю это плохо и медленно. В монастыре мало книг, но среди них была одна, моя любимая, которую я помнила почти наизусть: «Малахит». Это волшебная история про дракона, после которой я стала грезить этими удивительными созданиями. Надеюсь, принц покажет своего дракона!

   – А как тебя зовут, служка?

   – Если фрэйни угодно, то Венцеслав.

   – А, если не угодно?

   – Если не угодно, то «эй ты» или «поди сюда, кудрявый», – он отвесил поклон с невозмутимо серьезным видом и у меня брови на лоб полезли.

   – И ты позволяешь так с собой обращаться?

   – Как же не позволять? Вы господа. Обращаетесь, как вздумается, а нам должно вас уважать.

   – Чего-о? – протянула я недовольно. – С какого перепугу? Да, если меня кто-то не уважает, я ему в лучшем случае в лицо плюну, а, если тому не повезет, еще и в глаз дам.

   – Господам это позволено, – печально вздохнул парень.

   – Так, а я тут при чем? Я обычная уличная девка. Да садись ты уже, в ногах правды нет! Поболтаем, а то скукотища тут!

   Парень замешкался, обернулся на дверь и присел на самый краешек дивана, подальше от меня.

   – Да нормально садись! – я толкнула Венцеслава, отчего тот потерял равновесие и неловко развалился на сиденье. – Ну вот, другое дело!

   Мы оба улыбнулись и, сев поглубже, служка протянул:

   – Удобно.

   – Ага, жопкина радость! – я гоготнула. – Никогда на таких не сидела. Ну, рассказывай. Чего это меня к господам причислили и с кем из конкурсанток я могу подружиться?

   – Вы, фрэйни, и все участницы теперь относитесь к членам королевской семьи, пока на вас метка богини. И обращаться с вами подобает как с господами, по статусу. А с другими участницами вы вряд ли подружитесь. Они давно здесь уже. Со мной, кроме вас, никто даже и не разговаривает. Получают от меня книги, задания, приглашения на приемы и выпроваживают вон. Еще и шлепка могут дать.

   – Я б им показала, где земноводные зимуют! Только скажи, кто тебя обижает – я ему начищу шею, понял? Я серьезно! Ты теперь под моей защитой. Если служка, да ростом не вышел – это не значит, что можно обижать. Так вижу, ты парень добрый.

   – Вы тоже, фрэйни, добрая. Первая, кто со мной разговаривает. А! Мне ведь велено передать, что через полтора часа вас ожидает ужин. За полчаса придут камеристки и помогут облачиться.

   – А что со мной не так? – я посмотрела на свою одежду и почесала затылок.

   Ну, да, не помешало бы постирать штаны, да отгладить. А на коленке снова прохудилась ткань. Потом вспомнила, где нахожусь. Неужели они и меня планируют замотать в кучу ткани? Я хоть не упаду под такой тяжестью-то? Помотав от ужаса головой, снова уставилась на парнишку.

   – Расскажешь про отбор?

   – Ну, а чего рассказывать? Долго вас искали, фрэйни. Думали уже, что не найдут! После прошлого отбора меткой-то не особо щеголяют.

   – А что не так с прошлым было?

   – Фрэйни не читает газет и не слушает телепатоговоритель? – я отрицательно помотала головой. – Ох. Так ведь, когда рейна внезапно погибла, рей Не-Рхи объявил отбор, во время которого и скончался. Девушек распустили. Принц был слишком молод, чтобы восходить на престол, правил регент – генерал Ардинант. И вот, в прошлом году принцу исполнилось двадцать пять и появились девушки с метками. Тогда созвали новый отбор, в результате которого была выбрана победительница. Уже думали, что она и станет рейной, но победительница скончалась во время ритуала адаптации природной энергии от неизвестной магической болезни.

   – Так вот почему цены на магию так бешено выросли? Мы хотели скинуться и купить детишкам приюта магический показыватель, ну, чтобы картинки с голосом смотреть могли…

   – Мультики?

   – Ага. Так как узнали цену на это дело – чуть на задницу не сели прямо в магазине. Ну, зато обувь всем купили! Куда практичней, чем показыватель. Так что там, с магией?

   – Артефакт наш, что природную энергию собирает, полностью заряжен, того и гляди – рванет. Адаптант делает, что может, но без полноценного ритуала, сами понимаете, и страна в опасности, и магической энергии раз, два и обчелся. Не хватает на все, даже во дворце экономия.

   Теперь стало понятно, почему на стенах висели канделябры, а не магические светила. Видать, достали старье из каких-нибудь хламовых ящиков, да повесили. Магической энергии-то нет, а у нас, почитай, все королевство на ней держится. И пищу на магических плитах готовят, и вода подогревается магией, и телепатоговорители работают от магической энергии, что по проводам идет, и многие другие магические артефакты. А как без нее? Без нее и массовое производство встанет, а это прямой путь в кризис, голод и безработицу!

   – В общем. Ждали, ждали, когда богиня пошлет следующих претенденток. Месяц назад нашли первую девушку, в течение двух недель – еще одиннадцать, а тринадцатой все не было. А без всех, сами знаете, отбор не начать. Но, наконец, нашли и вас, по счастливой случайности говорят.

   – Ага. Очень счастливой. Мне как раз голову рубить собирались, – усмехнулась я к сущему ужасу парня. – Окорока украла, да крупы немного, чтоб малышей в приюте прокормить, долго рассказывать. Значит, говоришь, эти отборы преследуют несчастья?

   – Да. Словно кто-то напасти посылает. По секрету вам скажу, уже две участницы переболели какой-то магической болезнью, но адаптант Миргас их спас. Поговаривают, едва-едва.

   – Ну дела. А принц не может взойти на престол один, да жениться на ком хочет? К чему такие сложности с отбором? Я слышала про эти метки богини, но… К чему это все?

   – Вы что же, совсем ничего не знаете? – я пожала плечами. – Тяжко вам будет, фрэйни, на отборе. Вы хотя бы книжечки почитайте. Это же богиня определила. Да и не может он, на ком хочет. Будущая рейна должна быть со способностями! А хотите… секрет расскажу? – он добавил последние слова шепотом и снова обернулся на дверь. Вот, что я люблю по гроб жизни, так это секреты, а потому придвинулась ближе и кивнула. – Хотя, лучше не надо… если узнают, что проболтался…

   – Клятву дадим!

   – Магическую?

   – Магическую не знаю. Давай мизинцы, – служка не сразу понял, что от него требуется, но мы, наконец, сцепились мизинцами, и я стала его учить: – повторяй за мной. Вот так вот скрещиваем руки и говорим: раз, два, три, четыре, пять, кто станет болтать, тому яйца оторвать!

   На последних словах парень побледнел.

   – Ну, повторяй! Кто проболтается – без яиц останется!

   Служка смущенно повторил клятву и, когда мы разомкнули мизинцы, приблизился и шепотом произнес:

   – Поговаривают, что принц вовсе не принц!

   – Это как так?

   – Ну, вы же знаете, у рея с рейной только один ребенок был. Мальчик. Никто его никогда не видел, потому что его не показывали.

   – Оспой что ли переболел? Или урод какой?

   – Богиня с вами, фрэйни. Красавец, поговаривают.

   – Откуда знают, если никто никогда не видел? – Венцеслав пожал плечами и продолжил.

   – Слухами земля полнится. Рейна-то от неизвестной магической болезни скончалась. Рей – тоже при странных обстоятельствах. Потому, говорят, до ритуала принца принцев двойник заменяет! А не то не приведи богиня, смертоубьют раньше времени и принца нашего, тогда конец Ла Эль Дероси!

   – Ну, подумаешь, нового потом посадят, невелика беда! Я в книжках читала, в Рагнессии, например, вечные дворцовые перевороты, то одни правят, то другие! И все странно помирают. Кто отравится, кто утопнет, кто уснет и не проснется…

   – Так в Рагнессии нет магического артефакта! А у нас – есть. Даст ир Дюпри его хранители и только они могут преобразовать природную энергию в магическую. Так испокон веков повелось и других монархов у нас не бывало. Напасти, в общем, какие-то творятся, – парень хотел еще что-то рассказать, но резко свернул тему разговора и поднялся. – Я уже и без того вам очень много рассказал. Вы уж меня, фрэйни, не подставляйте…

   – А клятва-то на что? Это святое!

   – Спасибо. Добрая вы. Хорошая. Жалко, если и вы во время отбора чем-то заболеете. Берегите себя…

   – Уж за это не беспокойся! – пообещала я, помахав парню на прощанье.

   Да уж, ну и дела. Не знала, что во дворце такие кошмары творятся. Принц не принц, а двойник! Надо же такое придумать. А где тогда, настоящий принц? И почему-то надо ритуал совершить именно до коронации. Все чуднее и чуднее. А, если, не дай богиня, я выиграю, это что, получается, могу во время ритуала помереть? Впрочем, все лучше, чем без головы остаться. Во дворце, по крайней мере, интересно, кормить будут, и есть горячая вода!

   За последнюю мысль я и уцепилась. Приоткрыла дверь в ванную комнату, постояла немного на пороге, привыкая, что это все мое, хоть и временно, усмехнулась и с наслаждением открыла кран. Горячая вода! До чего же приятно! По телу пробежались мурашки. Я разделась и забралась с одной из книжек в фарфоровую посудину. Ну, прямо как настоящая госпожа! Госпожа Долорес Савойи. Хи-хи…

   Прежде, чем тереть себя щеткой, решила хорошенько откиснуть и дать присохшей грязи разопреть, потому открыла книжку и принялась читать. Мне попалась история Ла Эль Дероси.

   – Ко-гда бо-гиня Де’кри со-зда-ла Ла Эль Де-ро-си, – читала я по слогам, громко и вслух, – то на-де-ли-ла ее пра-ви-те-лей да-ром под-чи-нять при-род-ну-ю э-нер-ги-ю.

   Прочитав предложение, перевела дух. Да. Такими темпами семьсот с лишним страниц я прочитаю за десять лет, не раньше, поэтому дальше разглядывала картинки. Читать под ними подписи оказалось увлекательно. Я узнала, что богиня не только наделила правителей даром, но и подарила им родовой артефакт: книгу, которая собирает в себя лишнюю природную энергию, оберегая страну от природных катаклизмов. Вот, почему в Сенсории землетрясения начались? С глав артефактом нелады!

   Книга повествует о богине Де’кри, ее делах, добрых и не очень, о порядках, которые она установила для каждой страны, за которой присматривает. Такой порядок установлен и для Ла Эль Дероси. Правящая чета, по мере заполнения артефакта энергией, должна преобразовывать ее из природной в магическую. Это требует огромных сил и умений, поэтому к выбору супруга для будущего правителя богиня подходит ответственно, отмечая кандидатов меткой. На картинке я увидела, как выглядит отметина на моей шее: голубь с поднятыми кверху крыльями в круге.

   – Красота-то какая, – я разглядывала глянцевую картинку, проводя по ней пальцем, когда услышала шум в гостиной. – Кто там?

   – Фрэйни, это камеристки. Мы принесли вам одежду. Адаптант Миргас велел спускаться в этом к ужину.

   И раздалось приглушенное хихиканье. Должно быть, смешливые у меня камеристки, но зато заботливые:

   – Спасибо, я скоро выйду.

   Отложила книгу и принялась усердно тереться щеткой с мылом. Отмыла до скрипа волосы и, когда спустила воду, была неприятно удивлена количеством оставшейся на дне грязи. Пришлось и ее соскребать, а то увидит кто, засмеют!

   Замотавшись в полотенце и решив, что одежду постираю после того, как покушаю, вышла в комнату. Действительно, на кровати лежал наряд для ужина. Я несказанно обрадовалась, что адаптант учел мои предпочтения в одежде. На дорогом покрывале лежал простой набор: юбка-карандаш, белоснежная блузка, жакет и какие-то связанные прозрачно-белые ленты. Должно быть, новые банты. На полу стояли черные туфельки, как раз моего размера, на невысоком каблучке-рюмке. Я залезла в них первым делом и с важным видом дефилировала по комнате.

   – Тыщ-ты-дыщ, тыщ-ты-дыщ, – я изображала манекенщиц, которые ходят по подиуму в красивых нарядах, да еще и под музыку.

   Проходило у нас как-то в городе дефиле местных дизайнеров. Жутко важные, длинные и худющие дамы со скучающими выражениями на бледных лицах ходили именно так: выпучив вперед бедра и сделав губы по-утиному. Вдоволь насмеявшись и накружившись в туфлях, я глянула на часы. До ужина оставалось всего пятнадцать минут, а я с сырыми волосами и не одета!

   С одеждой справилась быстро, больше времени ушло на волосы. Они у меня почти до пояса и настолько густые, что я уже кучу расчесок переломала. Такие за две минуты не уложишь! Приличную щетку нашла в спальне, на столике с зеркалом. Столик, кстати, был уставлен разными склянками с порошками и душистыми водами. Поборов желание все это рассмотреть и попробовать, занялась волосами, и так уже опаздывала. Управилась как раз к семи. Заплела два дракончика, а кончики кос украсила бантами, предварительно разрезав их как раз по центральной линии. Как у них тут во дворце все продумано! И линии, по которым резать надо, отмечают! Вот, что значит, забота о господах. Для обычных людей такого, почему-то, не делают.

   Посмотрелась в зеркало на шкафу. Выглядела хорошо: на щеках – румянец, чистая, помытая, каштановые волосы блестели. Поправила бантики, чтобы выглядели более пышными, отогнула воротничок белой блузки и манжеты. Все сидело как надо. Черная юбка до колена, идеально обтягивала бедра, а жакет точно по талии. Не удержалась и подпрыгнула, хлопая от радости в ладоши. Таких нарядов у меня еще не было!

   Поскольку за мной никто не пришел, отправилась на поиски столовой самостоятельно. Слава богине, я не в монастыре. Думаю, во дворце опоздавшим все равно на раздаче что-нибудь да останется!

   – Здрасьте. А где здесь столовая? – спросила первую попавшуюся даму.

   Окинув меня презрительным взглядом, она поправила:

   – Во-первых, разрешите обратиться, фрэйни!

   – Разрешаю, чего уж там, – я усмехнулась. – Так, где столовая-то?

   Закатив глаза, женщина ткнула веером в сторону соседнего коридора и, раскрыв опахало, стала обмахиваться. Странная какая. Вроде не жарко, вспотела что ли? Впрочем, не удивительно, ведь она то ли в ковер завернута, то ли в тяжелые шторы. Не по погоде явно.

   Шла по указанному коридору, то и дело натыкаясь на девушек в такой же одежде, как у меня. Должно быть, тоже конкурсантки, все в одинаковой форме, чтобы честно было:

   – Уже поели? – поинтересовалась я. – Быстро вы.

   Но мне не отвечали, только смотрели сначала недоуменно, а потом вообще хихикали. Прав был Венцеслав – странные они тут все, неприветливые. До столовой дошла молча, только оказалось, что это не столовая, а кухня:

   – Здравствуйте, а где столовая? – я обратилась к высокой худой женщине, в таком же, как у меня костюме, но темно-синего цвета. Она, подтолкнув указательным пальцем очки-дольки на переносице, с недовольством посмотрела на меня.

   – Где твои чулки?

   – Кто?

   – Чулки! – она показала на мои ноги.

   Чулков я отродясь не видывала. Это забава для богатых, из разряда лосин. Я пожала плечами. Тогда женщина повелела взять поднос с маленькими кусочками еды, надетыми на зубочистки и скомандовала:

   – Прямо и направо.

   – Хорошо.

   Я подхватила поднос и понесла, услышав вслед:

   – Что у тебя на голове?

   А что? Ну, да, у меня одной бантики. Но ведь так красивее! Сомневаюсь, что это как-то нарушит условия равенства на конкурсе. Наверняка, кто-нибудь из богатых участниц надел сережки или нацепил брошку. Наконец-то я увижу всех!

   Пошла прямо, повернула направо. Каменные изваяния-слуги в смешных седых париках открыли передо мной двустворчатые двери. Я поправила косички, переложив их на грудь, чтобы было видно нарядные банты, и улыбнулась. Как говорила матушка-настоятельница, улыбка – лучший способ подружиться и произвести хорошее впечатление.

   – Спасибо, – кивнула, когда передо мной раскрыли двери.

   Какие молодцы! Видят, что с подносом и неудобно самой открывать.

   Прошла внутрь. Участницы действительно все были в сборе и с моим появлением, как одна замолчали. Я моментально приковала к себе внимание, словно являлась диковинным цветком посреди поля лебеды. Быстренько сосчитала – двенадцать. Тринадцатый стул пустует, видимо, мой. Пришло осознание, что те, кого я встречала по дороге в столовую, вовсе не участницы. Заметила, что две других девушки, в одежде, как у меня, прислуживают за обедом, а все невесты разодеты, словно фарфоровые куклы, в шикарные длинные платья, сверкающие камнями и вышивкой.

   – Привет, девчонки, кому поближе поставить? – решила проявить дружелюбие, но в ответ получила сдавленный смех.

   Некоторые удивленно перешептывались, а две блондинки веселились больше остальных. Я застыла не хуже слуг при дверях, не зная, что мне делать и почему все смеются. Даже принц, который сидел во главе стола, едва сдерживал улыбку.

   – Вы что творите, фрэйни? – раздался за спиной негромкий голос адаптанта.

   – А что?

   – Во-первых, поставьте поднос, а во-вторых, почему на вас форма прислуги? – сказано шепотом, никто не мог услышать, но, судя по всему, расстройство на моем лице привело присутствующих дам в полный восторг и с безобидных смешков они перешли на откровенный хохот. Посмеивался даже принц, хоть и прятался за кулаком.

   На глаза набежали слезы. Выходит, меня обманули? Посмеялись? Я окинула присутствующих растерянным взглядом. Ведь мне просто хотелось подружиться. Что я им сделала? За что они так со мной?

   – Еще и чулки на голову натянула! – громко заметила одна из блондинок и разразилась очередная волна хохота.

   – Вы же сами передали… на кровати лежала одежда от вас, и… чтобы… – я размазала свободной рукой скатившиеся по щеке слезы.

   Не в силах выдержать позора, поставила поднос на тумбочку, развернулась и бросилась бежать, куда глаза глядят.

   Бежала интуитивно, хотя казалось, что отовсюду доносится злорадный смех, везде мерещились оскалы разодетых дам, бросающих мне в лицо обиды. Почувствовав дыхание вечернего воздуха, выбежала на улицу. Дорога уводила в дворцовый парк. Я бежала, пока легкие не обожгло огнем. Прижалась спиной к грабу, размазала по щекам слезы обиды и громко всхлипнула.

   Дура. Какая же я идиотка! Хотела подружиться, а девочки оказались настоящими змеями! И ведь я же знала, что не гожусь для дворца. Ну, какая из меня рейна? Никакая, сразу видно. Нет, дала над собой поиздеваться. Как только увижу принца, потребую вернуть меня назад, и плевать на слова адаптанта, что меня казнят. Не казнят! Не поймают!

   Рыдая, я сорвала с себя бантики, по нелепой случайности оказавшиеся чулками и бросила в траву.

   – Фрэйни Савойи, вернитесь! В парке вечером небезопасно!

   Охрану за мной отправили. Плевать. Мне надо побыть одной и поплакать вволю. Я снова побежала и, заметив охранника, идущего наперерез, рванула вправо, запнулась и с визгом провалилась в яму, которая и не ямой вовсе оказалась, а глубоким лазом. Я катилась кубарем все ниже и ниже, пока не стукнулась лбом обо что-то твердое.

   Темно, пахло сыростью и плесенью, откуда-то веяло прохладой.

   – Кто здесь? – раздался глубокий, нечеловеческий голос и в кромешной тьме промелькнул сверкающий глаз, размером с мою голову.

   Я подпрыгнула, не то от страха, не то от неожиданности.

   – Ма-ма, – протянула, отползая подальше от глаза.

   – Чья мама? – уточнил голос, а глаз приблизился.

   – Мама! – повторила громче, пытаясь нащупать что-нибудь, чем можно защититься. Палку, камень, на худой конец.

   – Это я уже понял, но так и не понял, чья…

   Голос сник. Грустный такой. И глаз при спокойном рассмотрении не нагонял жути. Глаз исчез, но тут же появился другой. И тут меня осенило, что это не летающее одноглазое чудище, это же…

   – Дракон! – воскликнула восхищенно. В подтверждение моих слов дракон плюнул огнем. Не в меня, слава богине, но обдало жаром, будь здоров, аж подмышки вспотели. – Ух ты! Здорово-то как! А вы, правда, дракон? Не сфуйфер, не крюгер или кто там еще?

   – Правда, дракон, – подтвердил присутствующий и снова плюнул огнем.

   На этот раз образовалась небольшая сфера, которая осветила округлую пещерку и моего собеседника. Он был прекрасен! Даже лучше, чем на ярких картинках в книгах. Изумрудно-фиолетовая голова, на загривке усыпана бугорками-наростами в два ряда, изумрудное тело, крылья, на конце покрытые золотыми чешуйками и фиолетовое брюшко, развалившееся на камнях.

   – О-фо-на-реть! – восхитилась еще раз. – А можно вас погладить, фрэйн дракон?

   – Фрэйн дракон? – изумился тот, приподняв брови и пробуя на вкус обращение. – Фрэйн дракон…

   – А как вас называть?

   – А ты бы как хотела?

   – Ну… допустим, Малахит! Вы такой же красивый и редкий! И я книжку читала про дракона Малахита.

   – Я красивый? – снова удивился дракон.

   Я кивнула, протягивая руку к его морде. В затяжном прыжке, я едва бы и до подбородка достала, но Малахит нагнулся, позволяя провести ладонью по его мордочке. Затаив дыхание, осторожно погладила чешуйки и, не веря собственным ощущениям, погладила повторно, после чего задорно рассмеялась. Да так, что смех эхом раскатился по пещере, создавая впечатление, словно смеется толпа троллей.

   Дракон в страхе отпрянул и округлил глаза. Испугался, меня? Обычного человека?

   – Простите, Малахит. Почему-то во дворце все пугаются моего смеха. Меня зовут Долорес. Для друзей – Ди.

   – А мы – друзья?

   – Давайте будем! А то вы грустный такой, аж сердце щемит. Неужели принц с вами совсем не разговаривает?

   – Почти не разговаривает, – подтвердил Малахит и из его ноздрей вышел пар.

   – А почему?

   – Времени у него нет. Нападения, покушения, странные магические болезни, попытка разрядить артефакт. Сложно ему без жены. Прячут меня…

   – От кого?

   – От магических болезней и врагов королевства. Я ведь последний дракон Ла Эль Дероси.

   – Грустно, – я поднялась на ноги и отряхнулась. Ну вот, на коленке теперь кровавая ссадина. – Грустно быть последним драконом. И у вас никогда не будет возлюбленной драконихи?

   Дракон внимательно на меня посмотрел, а потом рассмеялся.

   – Ну, ты даешь, девица. А зачем мне дракониха?

   – Ну, как зачем? Чтобы любила, семья чтобы была. Да и драконят ведь не ветром надувает! – я рассмеялась и поиграла бровями, намекая на то, что знаю, откуда драконы берутся. Не тут-то было.

   – Я могу сам родить дракона, – серьезно заявил Малахит.

   – Как сам? – я разве что обратно на пятую точку не свалилась. – Без драконихи? Как такое возможно?

   – Мы, драконы, когда полюбим, можем зачать внутри себя новую жизнь от этой любви, – грустно протянул он и сложил морду на передние лапы.

   Я подошла ближе и обняла Малахита обеими руками за клыкастую пасть. Смогла обнять лишь правую ноздрю, но честно старалась его приободрить:

   – Ну, не грустите. Вы когда-нибудь обязательно полюбите!

   – Надеюсь… – с надеждой протянул он.

   – Да точно! Я вот вас уже люблю. Вы такой большой, красивый и… грустный. Давайте во что-нибудь сыграем? У вас есть карты?

   – Карты? – он задумался. – Сейчас что-нибудь поищем. В моей сокровищнице куча всякого хлама.

   И он поднялся на лапы. Ого! Я и не заметила, какая пещера изнутри высокая. Неужели я провалилась на такую глубину? Малахит удивительно ловко при своей-то комплекции, юркнул в лаз и оставил меня один на один с огромным огненным шаром.

   – Привет, – опасливо покосилась на шар и сделала шаг назад. Огонь приблизился. Я снова отступила на шаг. Огонь опять приблизился.

   – Ма-ма, – с опаской протянула я.

   – Иду-иду, – раздалось из пещеры, в которой скрылся Малахит. – Вот, нашел какие-то. Правда из дерева хигу с драгоценными камнями! Простых в сокровищнице не водится.

   – Давайте какие есть, разница-то невелика. Умеете в идиота?

   – На желание?

   – А хотя бы и так!

   – Раздавай. Не играл почти двести лет. Как знать, может и осталось что в памяти.

   Я раздала карты, хоть это оказалось и непросто. Тяжелые, большие, я еле удерживала их обеими руками. Но был и один плюс: мы с парнями иногда захаживали в игорные заведения, пропустить партию-другую, когда совсем не было денег. Иногда на кону стояли деньги, иногда еда, но почти все время мы выходили с сытым брюхом. Знаю, богиня, как и матушка-настоятельница, не одобряют походы в игорные заведения, но голодному желудку не прикажешь.

   Дракон играл с интересом, тщательно обдумывая следующий ход и изящно выкладывая карты на камень. Я же, поджав под себя ноги, устроилась на драконьем крыле и играла эмоционально, не забывая каждый раз радоваться и комментировать, если ход оставался за мной. В конце концов, за мной осталась и партия. Дракон внимательно и даже не веря глазам, рассматривал последнюю биту и размышлял вслух.

   – Как же так. Я ведь ходы считал…

   – Считали, – поддакнула.

   – Карты считал…

   – Считали!

   – А как же получилось, что выиграла ты?

   – Иногда все дело в удаче!

   – Дракон – идиот, – грустно протянул Малахит. – Ты когда-нибудь слышала о таком?

   – Ну, это же только игра! Давайте еще разок раскинем, и я проиграю, а? – я подмигнула дракону.

   – Нет. Уговор есть уговор. Говори свое желание. Все, что угодно. Хочешь – магию особую? Или несметные богатства? Хочешь, принц в тебя влюбится?

   – Принц? – я рассмеялась. – Да вы его видели? А, конечно, видели. Он же ловелас первой гильдии, на кой мне такой возлюбленный? Даже меня, замарашку, только во дворец приехала, сразу же прощупал. И цветочки подарил, и репсиками накормил, весь такой прекрасный и обаятельный! Нет. Такой любви мне точно не надо. Сегодня я, а завтра другая?

   Малахит рассмеялся и пояснил:

   – Тебя две недели ждали, девица. Конечно, принц прибежал сразу, как ему доложили. Но скажу тебе, что первое испытание ты прошла.

   – Какое испытание?

   – Все фрэйни, прибывшие ко двору, были встречены пышно и торжественно. Принц, первые советники, дипломаты, представители собрания мыслителей, затем званый ужин с принцем. С тобой он ужина не дождался, сразу решил узнать поближе.

   – А вы-то откуда все знаете, сидя в своей пещере?

   – Смотри, – и дракон нарисовал в воздухе круг корявым когтем.

   По воздушному кругу прошла мелкая рябь, и мы увидели картинку: принц самозабвенно флиртует с блондинкой, той самой, которая громче всех смеялась надо мной за ужином и еще про чулки вдогонку бросила. Мы с Малахитом поморщились. Стерва. Если встречу – все патлы ей поотрываю! Устрою темную этой зазнайке. В следующий миг принц кокетливо заправил белоснежную прядку бесстыдницы за ушко и коснулся пальцами щеки.

   – О, пожалуйста, – гоготнула я. – И его любовь вы мне предлагаете в качестве дара? Увольте.

   – Ну, а как тебе адаптант Миргас? Все юные фрэйни хотят любви и хорошей партии. Он, конечно, не свободен, но я древний дракон. Захочешь, и адаптант в тебе души чаять не будет!

   По сфере вновь прошла рябь, и мы увидели другую картинку. Я аж рот открыла и глаза округлила. В саду, в закатных лучах солнца стоял Он. Волосы забраны в низкий хвост на затылке, ни плаща, ни рубашки – голый рельефный торс, скульптурные мышцы на руках, на бедрах легкие тренировочные штаны и босиком. Закрыв глаза, адаптант выводил руками разные пассы, меняя позы, перекатываясь из одной в другую, кружась. Оранжево-золотой солнечный свет вычерчивал замысловатые фигуры с полутенями на его обнаженном торсе. Мужчина тренировался, а я бесстыже пялилась и разве что слюни не пускала.

   – О-бал-деть, – едва выдохнула я. Малахит негромко рассмеялся, оценив мою реакцию. – Красавец-то какой. А мускулы, мускулы! Видал? Ой… видали? Я вот нет. Никогда не видала. А задница-то какая, – я наклонилась, чтобы лучше рассмотреть и рассмеялась. – Глаз не оторвать!

   – Ну, как? Берешь?

   Первая мысль была: «хочу-хочу», но адаптант резко открыл глаза и посмотрел прямо на меня. После этого сфера растворилась в воздухе, как мыльный пузырь. Дракон печально вздохнул.

   – Силен. И так каждый раз. Запрещает мне подглядывать. Говорит, «не благородное это дело, дракон, подглядывать!». Заворачиваем в подарочную упаковку?

   – Нет, – я грустно вздохнула. – Ну, какая это любовь, когда по принуждению? Любовь, она либо есть, либо нет. Мне понарошку не надо. Тем более, говорите, занято его сердце. А раз так – пусть достанется своей избраннице.

   – Чем же тогда тебе угодить? – задумался Малахит, почесав морду.

   – А можно… можно… – у меня аж глаза засветились, как драгоценные камни. – А вы можете меня… прокатить?

   – Прокатить? – изумился он.

   Я азартно закивала:

   – Ага. По небу! Полет с драконом! – расправив руки-крылья, я покружилась по пещере, показывая, какой полет бы мне хотелось. – Вот так – ву-у-у! Вжих вниз, а потом уау вверх! И мертвая петля-я-я…. Можно? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!

   Дракон смотрел сначала напряженно-тяжело, внимательно так, что я подумала, будто попросила нечто непозволительное, а затем рассмеялся, да так, что стены пещеры содрогнулись. Смеялся долго, аж свалился на хвост. А когда, наконец, пришел в себя, то все еще посмеиваясь вымолвил:

   – Ну, девица, ты меня удивила! Ты можешь попросить у дракона все, что угодно. Все-все. Даже трон Ла Эль Дероси, а просишь… какой-то полет? Всего лишь полет? И даже только один!

   – Ну, да, а зачем мне лишнее? Мне лишнего не надо, я не такая, – даже слегка обиделась. Неужели я произвела впечатление злобного меркантильного человека? – Куда мне богатства? От них я лучшим человеком не стану, и они не согреют душу.

   – А полет?

   – А полет останется вот здесь, – я улыбнулась, показывая на сердце. – И воспоминания о нем будут греть меня всю жизнь! Это ценнее любого сокровища!

   – Хорошо, – ласково произнес дракон. – Но не сегодня. Я позову тебя, когда мы сможем полетать.

   – А как я узнаю, что вы меня зовете?

   – Узнаешь, – загадочно вымолвил он. – И от себя, просто так, я тебе кое-что подарю, можно?

   – Можно, – я смутилась. – Только я вам подарка не принесла… Давайте, в следующий раз? У меня драгоценностей нет, я что-нибудь простенькое, но от души, договорились?

   – Договорились, – донеслось гулкое из другой пещеры.

   Дракон, что-то бурча себе под нос, перебирал свои сокровища. Когда я уже успела заскучать он, наконец, вышел и протянул на огромной лапе малюсенькое колечко, которое ему даже на ноготь не надевалось.

   – Ого, какое красивое! – приняла подарок и разглядела со всех сторон. – Дорогущее, наверное! Может, не надо?

   – Дареному кольцу в камни не смотрят! – заявил дракон. – Нет, кажется, там было про коня. Ему не смотрят в зубы.

   Я гоготнула.

   – Ага! Ему обычно под хвост заглядывают: а вдруг кобыла? – мы вдоволь насмеялись.

   Кольцо оказалось чудесным. Небольшой ободок из белого металла был украшен крупным зеленым камнем в форме сердца. Камушек переливался в свете огненного шара и таинственно мерцал.

   – Это, конечно, не малахит – изумруд, но будет напоминать обо мне!

   – Спасибо! – я обняла дракона за морду, которую он сложил передо мной и развязала шнурок на шее. – Я все дорогие подарки ношу здесь. Вот это, – я показала первый, – знак Богини, мне подарила матушка-настоятельница на восемнадцать лет. Вот это, речной камушек, похожий на человеческое сердце, мне подарил Лоло.

   – Любит тебя, – задумчиво протянул дракон.

   – Да, – мой ответ был не в меру грустным. – Любит. Покрасил его красным лаком, а дырочка так и была, природная. А это, – я с любовью посмотрела на маленький медальон. Щелкнул замочек и внутри показалась фотография: женщина с младенцем на руках.

   – Твоя мама, – я удивилась. Откуда только дракон все знает? – Хорошая была женщина.

   – Откуда вам это известно?

   – Только у хорошей женщины может родиться такая добрая и искренняя дочь, – серьезно сказал Малахит. – К тому же, я вижу золотое сияние вокруг нее. Золотое – очень и очень редкое. Святой души была человек.

   – Наверное. Умерла сразу после родов, – я поцеловала фотографию, закрыла медальон и добавила на веревочку колечко от дракона. – Теперь и ваш подарок будет здесь.

   – Не наденешь его на палец, чтобы щеголять перед всеми?

   – Зачем? – я удивилась, ловко завязывая узелок за шеей. – Еще чего недоброго скажут, что сперла. Откуда у меня такие украшения? Любоваться можно и так. Я каждый вечер перебираю свои подарки, и их искренность греет мою душу. Спасибо вам, Малахит!

   Я чмокнула дракона в нос и еще раз обняла.

   – Хороший вы, добрый.

   – Это потому, что сытый.

   Я резко приоткрыла один глаз, второй, осторожно убрала от драконьей морды руки и сделала пару шагов назад.

   Малахит расхохотался:

   – Попалась, девица!

   – Вы… вы меня съедите теперь, да?

   – Эх ты, шуток не понимаешь! – я в страхе сглотнула. Признаться, подобные шутки от дракона звучат страшновато. – Я не питаюсь девицами, тем более такими худосочными. В тебе же кости да кожа. Ты во дворце кушай побольше. Глядишь, и мясцо нарастишь. А по поводу кольца - ты его носи, не снимая во время всего отбора. На всякий случай…

   – Хорошо. Кому расскажу, что мне дракон подарок подарил – все равно не поверят!

   – Обо мне не рассказывай. Не поверят – в лучшем случае. А, если узнают, что ты со мной разговаривала, так еще и в душевную лечебницу отправят. Время позднее, тебе уже пора отдыхать. Иди, а я за тобой присматривать буду.

   – Или подсматривать? – я сощурилась, но дракон шутку понял, и мы вместе посмеялись. Не хотелось уходить. Хорошо с ним. Тепло как-то, по-душевному.

   Он начертил в воздухе большой овал. Пространство приглашающе провалилось в черную дыру. Я, открыв рот, подошла к удивительному явлению.

   – Это портал во дворец. Так быстрее и безопаснее.

   – А как мне снова вас найти, чтобы напроситься в гости? С меня ведь подарок еще!

   – Я сам найду тебя, слышащая, – улыбнулся дракон. – Ступай. И спасибо тебе.

   – За что?

   – За приятный вечер.

   – Это вам спасибо.

   Я помахала дракону рукой и, накрыв ладонью грудь, там, где висело колечко, смело шагнула в черноту.

   Страха не было. Почему-то я знала, что дракон не причинит мне зла. Возможно, и зря верила, но еще после прочтения книги «Малахит» считала, что дракон – это мое существо. Мое, в том отношении, что у меня с ним обязательно получится подружится. Вот и получилось. Эта встреча теперь со мной в сердце на долгие-долгие годы.

   Не заметила, как вышла возле двери в свои покои. Только что стояла в пещере, шаг и уже здесь. Обернулась – сзади коридор. Ну, чудеса! Усмехнулась и вошла к себе, сразу заметив гостя. Сложив руки за спиной, он всматривался в темноту за окном.

   – И что там видно, адаптант? – встала рядом и тоже посмотрела. Ответила вместо него: – Нифига не видно - темнотища!

   Мужчина, понятное дело, пришел ко мне не в трико и с голым торсом. На нем, как и при первой встрече, красовалась обтягивающая черная рубашка и черные же брюки. Плаща на этот раз не было, оно и понятно, во дворце жара несусветная.

   – А вы ко всем девицам по вечерам в комнаты захаживаете?

   – Только к тем, кто пропустил процедуру проверки метки, – сообщили мне спокойно и непринужденно. – Что с вами, фрэйни?

   – А что? – я посмотрела в зеркало и удивилась. – Здоровский шишак!

   Уже забыла, что треснулась лбом, когда катилась к дракону. Хотела ляпнуть, что свалилась в неизвестный тоннель и оказалась у загадочного зверя, но, вспомнив слова Малахита, произнесла:

   – Свалилась, ударилась, потеряла сознание.

   – Позволите помочь?

   – Ну, если вы сможете, – я даже растерялась.

   Адаптант указал на диванчик. Безропотно села, прилежно сложив ладони на коленях и с тихим ужасом наблюдала, как мужчина опускается передо мной на пол.

   – Вы чего?

   Но адаптант молчал. Его лицо как раз оказалось на одном уровне с моим. Смотрел так невозмутимо спокойно, глаза – как чистейший янтарь, медово-коричневые. А в магомобиле казались небесно-голубыми. Не удержалась и прошептала:

   – У вас глаза такие красивые…

   – Это из-за магии, фрэйни Савойи.

   Он накрыл мой лоб ладонью и прислонился к ней своим лбом. Так близко, что у меня от смущения дух захватило. Я тоже закрыла глаза, чтобы не было так стыдно. Ведь еще совсем недавно я с открытым ртом разглядывала его мускулистый торс и пускала слюни на пол драконовой пещеры.

   Что-то прошептав, мужчина отстранился и положил руки на мои колени. Они выглядели куда хуже: оцарапанные, все в запекшейся крови. Быстро прошептав несколько слов, он убрал ладони и, о чудо, ссадины пропали! Уверена, что и на лице не осталось следов свидания с каменным полом.

   – Спасибо, – смутилась я, опустив глаза и колупая ткань юбки.

   – Пожалуйста, – коротко отрезал адаптант и поднялся. – Теперь мне нужна ваша метка.

   Я вспомнила, для чего он вообще пришел и стыдливо поднялась.

   – Мне повернуться? Сесть, встать, лечь?

   – Просто встаньте, остальное я сделаю сам.

   – Этими инструментами? – я с опаской покосилась на столик с колесиками. На нем стояли тарелки, накрытые высокими крышками.

   – Вы пропустили ужин, я распорядился, чтобы вам доставили в покои.

   Какая забота! Еще раз глупо улыбнулась. Есть хотелось зверски, о чем желудок не забыл сообщить громким урчанием. Стыд-то какой! Я снова отвернулась, позволяя магу сделать, что требуется. И хорошо, что отвернулась. Совершенно точно сзади меня загорелся огонь! Переложила косички на грудь, предоставляя мужчине доступ к метке. Что там происходило – не знаю и даже знать не хочу! Но, наконец, мужчина обратился ко мне, а в голосе чувствовалось удивление:

   – Фрэйни, у вас есть какие-то артефакты?

   – У меня? – я искренне удивилась. – Да богиня с вами, с роду не было. Откуда деньги-то на всякие безделушки?

   – Не возражаете, если я, все же, проверю?

   И тут у меня кольнуло под ложечкой. Кольцо драконово! Возможно, это не просто украшение, а артефакт! Если адаптант Миргас найдет, наверняка подумает, что украла и отберет подарок Малахита! Сердце стучало со страшной силой, я закусила губу, не зная, как и быть. Отказать не могу – силой же проверит, а когда найдет – как объяснить?

   Мужчина, тем временем, приложил ладонь к моему лицу и медленно повел вниз. Я следила за ладонью взглядом обреченного на смерть узника и, когда она замерла возле моей груди, на ресницах уже дрожали слезы:

   – Расстегните вашу блузку, фрэйни. Пожалуйста.

   Дрожащими пальцами расстегнула пуговицы, поясняя:

   – Адаптант Миргас, я ничего не крала! Это подарок, честное слово! Я хоть и выросла в монастыре, но я не воровка. Точнее, я воровала только еду, для детей… но я не крала это кольцо, мне его подарили!!!

   Мужчина положил на ладонь всю связку моих подарков и внимательно рассматривал один: кольцо, которое преподнес дракон. Настороженно посмотрел в мои глаза, полные слез. По выражению его лица сложно было что-то понять. Непроницаемое. Задумчивое. Отстраненное. Что происходило в этот момент, в его голове?

   – Правда, – прошептала я, одними губами, а слезы скатились по щекам.

   – Почему вы плачете?

   – Потому что вы мне не поверите, а этот подарок для меня важный… здесь все подарки важные. Этот, – указала на камень, – от Лоло. Этот – от матушки-настоятельницы. А это… это от моей мамы. А кольцо Малахит подарил. Я вам сердцем клянусь!

   – Малахит? Вы дали ему имя?

   Я закрыла рот ладонью, округлив глаза. Ведь дракон просил не рассказывать, а я, и часа не прошло, уже о нашей встрече болтаю:

   – Не понимаю, о чем вы говорите!

   Губы мужчины едва дрогнули в улыбке, но она тут же пропала:

   – Хорошо, фрэйни, но я попрошу вас снять это кольцо, иначе у меня не получится проверить подлинность метки.

   – Вы его не заберете? – сердце забилось с надеждой.

   – Это ваш подарок, и он останется с вами. Но сейчас и каждый раз, когда я попрошу, вы должны его снимать. Договорились?

   – Договорились, – улыбнулась, размазав слезы по щекам. Необычная доброта адаптанта удивила. Я была уверена, что он не поверит и заберет кольцо.

   Стала развязывать ниточку с памятными штучками, но пальцы дрожали и не слушались.

   – Позвольте, – мужчина мягко убрал мои руки, быстро справился с узелком и положил все на журнальный столик. Что происходило дальше – не знаю, видимо, та самая проверка. Кожу на шее опалило огнем, но ощущение исчезло также быстро, как и появилось, даже взвизгнуть не успела. – Вот и все. Метка подлинная.

   Мужчина помог вернуть украшения на место и завязал узелок:

   – Мой вам совет – купите цепочку. Нитка может порваться, и вы потеряете свои сокровища.

   – Да где же у меня деньги на цепочку-то? – я смущенно улыбнулась. – Чем богаты, тем и рады, адаптант Миргас. Спасибо.

   Он разглядывал мое лицо изменившимся взглядом.

   – Вы меня смущаете, – сказала прямо. Даже щеки обожгло огнем. Так пристально на малознакомых девушек без причины не смотрят.

   – У вас есть подруги? – вопрос настолько неожиданный, что я ответила далеко не сразу.

   – Грендолин.

   – Напишите мне адрес, завтра она будет здесь.

   Возле одного из окон гостиной стоял письменный стол. Я взяла чистый лист, ручку и старательно, печатными буквами вывела: «Сенсория, Топаливый пиреулок, д. 7. Завут Грендолин».

   – Вот.

   Мужчина пробежался сухим взглядом по тексту и уточнил:

   – Вы не обучены грамоте?

   Снова устыдилась. Впервые моя неграмотность вышла боком и заставила краснеть. Прежде не было нужды в таких мелочах, ими не прокормишься. Да, в монастыре не особо уделяли внимание чтению и письму. В основном нас учили молитвам, помощи по хозяйству, работе в огороде и в поле, уборке, уходу за детьми. Тем, что помогает прокормиться. Грамоте мы учились сами, когда было время и оставались силы, а бывало это редко. Проведи весь день на сенокосе и поймешь, что умение писать без ошибок не самое главное в жизни. Поняв мой ответ, мужчина произнес:

   – Отдыхайте, фрэйни, доброй ночи.

   – Доброй ночи, – я оторопело смотрела на уже запертую дверь. – До чего же странный разговор. Грендолин? Завтра здесь будет Грендолин!

   Даже не верилось. Вообще во все произошедшее не верилось. Это казалось не то сказкой, не то дурным сном. Странный. Очень и очень странный день!

   Забравшись под теплое пушистое одеяло, я мгновенно уснула. Матрас провалился подо мной, подстроившись под очертания тела. Как в уютном гнездышке. Как на маминых ласковых руках… Наверное, ощущения такие же.

   В кабинете принца

   – Я проверил метку фрэйни Савойи, – с порога заявил адаптант, входя в кабинет принца без стука.

   – И? – поинтересовался тот, оторвавшись от письма. В голосе теплилась надежда.

   – Истинная. Разумеется, – дополнение явно было лишним, но отчего-то хотелось сказать именно так, как сказал адаптант.

   – О, богиня, за что ты так с нами? Надеюсь, она вылетит на первом круге отбора! Она же глупа и вульгарна. Знаешь, что заявила мне при встрече? Будто бы принц толкает людей на воровство, дабы потом их казнить!

   Адаптант подошел к окну – сгущалась тьма. Он заложил руки за спину и задумался.

   – Это не глупость, а искренность и не вульгарность, а открытость. Нам есть, чему у нее поучиться, Киран.

   – Странно слышать это от тебя! Ни в искренности, ни в открытости тебя не упрекнешь. Ходишь вечно мрачнее тучи. Как только фрэйни Лизалис тебя выносит, ума не приложу.

   – Какое счастье, что это не твоя забота.

   – Как бы то ни было, мы не можем допустить ее до второго тура, – мужчина откинулся на спинку кресла и, заправив за уши пшеничные пряди, постучал ручкой по столу. – Как бы нам сделать, чтобы она вылетела?

   – Никак, – отрезал адаптант. – У нее появился хранитель.

   – Что-о? – принц аж задохнулся от негодования. – Как? Кто? Когда она успела? Другие девушки тут неделями и только двое обзавелись хранителями.

   – Она назвала его Малахит.

   – Кого – его?

   – Дракона, Киран. Дракон подарил ей свое сердце, а она – дала ему имя.

   У принца нервно дернулась губа. Он смотрел на адаптанта, не мигая.

   – Скажи, что у тебя внезапно появилось чувство юмора? Это ведь неправда? Такого не может быть просто потому, что… что… что такого быть не может!

   Веский аргумент.

   – Я похож на шутника? – мужчина повернулся и внимательно посмотрел на принца. – За две с лишним тысячи лет дракон никому не давал свое сердце. Никого не выбрал для опеки. Никому не позволил назвать себя. Никому, кроме этой нелепой девчонки с чулками вместо бантиков. К тому же, выбирать не нам. Она волне может оказаться следующей рейной. По крайней мере, с сердцем дракона ей обеспечен выход в финал и место при дворе. Тебе придется быть милым с фрэйни Савойи.

   – Мне? – усмехнулся принц. – По-моему, хуже всего в этой ситуации тебе, мой друг. Эти долгие совместные вечера в приятной компании, – он даже рассмеялся, представив, какое испытание предстоит прославленному терпению адаптанта.

   – Эти тяготы не столь обременительны. Я обучу фрэйни, чему требуется.

   – Ох, что же мы будем делать, когда дойдем до эссе? Мысли этой вульгарной особы нельзя зачитывать перед собранием мыслителей! Ты хоть представляешь, какой будет скандал? – принц вскочил и нервно зашагал по кабинету. – Его не удастся удержать в рамках дворца! Даже, если аристократы и смолчат, то слуги разнесут! Они же, как тараканы, снуют всюду, невозможно вытравить!

   – Насчет этого, – адаптант подошел к столу и занял место напротив принца. – Мне необходимы отчеты по Сенсории, по всем сферам: финансы, медицина, налоги, правоохранительная деятельность. Все. Кто их составляет, кстати?

   – Граф Иктион лично, насколько мне известно. Он смотритель тех земель. Недавно был с очередным отчетом. Цифры превосходные, доходность региона – высокая, собираемость налогов тоже. А бедняки с их вечным недовольством всегда были и будут!

   Он успокоился и сел обратно в кресло.

   – Отчеты, Киран. И вместо эссе невесты выступят устно. Нет нужды утруждать их письмом. Узнаем истинные мысли девушек по основным вопросам жизни страны.

   – Без подготовки? – обомлел принц.

   – Во время правления такие ситуации не будут редкостью. Народ не высылает свои вопросы заранее в письменном виде. Они возникают спонтанно. Здесь и сейчас.

   – Но… это же будет еще больший скандал, чем с эссе!

   – Дворцу давно пора встряхнуться, – отчеканил адаптант, поднимаясь. – А народу нужна достойная рейна, а не фарфоровая кукла легкого поведения и без мозгов.

   Принц едва заметно покраснел, понимая, что адаптанту известны его интрижки с некоторыми участницами отбора.

   – Я передам распорядителю соответствующие изменения в сценарии отбора и жду отчеты к завтрашнему утру.

   – А что по поводу покушений? Все участницы здоровы?

   Адаптант кивнул и, немного подумав, добавил:

   – Устроим бал, позовем дипломатов всех стран, представим им девушек.

   – Да, – глаза принца заискрились. – Ты гений! План с наживкой исторически всегда себя оправдывал. Приставим охрану к участницам и выследим, кто пытается истребить род даст ир Дюпри! Ну, а если кто и погибнет, то невелика потеря. Это меньше, чем, если правящий род будет иссечен.

   – Жертвы недопустимы, Киран. Девушки не должны пострадать. И мы привлечем их к организации бала. Займись этим.

   – Хорошо, но, ты уверен, что угроза идет извне? Возможно, враг внутри?

   – Извне, в этом я полностью согласен с генералом Ардинантом. Всем известно, что Ла Эль Дероси держится на наследниках рода даст ир Дюпри, на артефакте, которому они служат. Что будет, если артефакт не разрядить в ближайшее время?

   – Огромный неконтролируемый выброс энергии, стихийные бедствия, землетрясения. Ла Эль Дероси будет стерта с лица Суэлии, - жестко и холодно.

   – Остались вопросы?

   Принц внимательно посмотрел на адаптанта и смолчал. Трон страны – не самое популярное место. Даже, если кто его и займет, то ненадолго, а покушаются именно на правителей.

   – Почему же тогда нападают на девушек, а не на меня?

   – Потому что тебя, ваше высочество, мы охраняем, как зеницу ока. Мы отрезали все возможности для нападения. Все, до единой. К тому же, многие знают о двойниках, дублерах. Кто-то даже думает, что настоящий принц в тайном убежище. Враг сосредоточился на более простой задаче.

   – Девушки. Если уничтожить очередную рейну, то до следующего отбора мы не доживем.

   – Это выгоднее всего Ксандрии. Их население плодится, как крысы, а границы остаются прежними. Они смотрят на Ла Эль Дероси как на лакомый кусочек, но взять силой не могут.

   – Другое дело, если за них работу выполнит наш артефакт. Ксандрийцы не побрезгуют занять разрушенные территории и построить на них новый мир.

   – Вот именно. Но мы можем и ошибаться, поэтому собери всех дипломатов. Всех, на кого укажет Ардинант. У нас нет права на ошибку.

   Не прощаясь, адаптант вышел из кабинета, оставив Кирана даст ир Дюпри в гордом и тягостном одиночестве. За письмо он больше не сел, да и отбор резко утратил для него привлекательность. Каждый день они живут на грани катастрофы, а враг по-прежнему в тени. К тому же, Долорес Савойи… Эта оборванка и грубиянка дойдет до финала! Немыслимо. Во всяком случае, будет одной из трех и имеет реальные шансы стать рейной.

   Да. Она дойдет до финала, потому что у нее есть хранитель. Но дойдет лишь в том случае, если с ней ничего не случится или она не будет уличена в связи с мужчиной. Мысль о возможной случайной болезни юной фрэйни вывела принца из тягостных дум, и он вновь вернулся к прерванному занятию, надеясь на благосклонность богини.

   В апартаментах Долорес Савойи

   Я проснулась в отличном расположении духа, но с четким ощущением, что на меня кто-то пристально смотрит. Открыла глаза и вскрикнула от неожиданности. В кресле возле кровати сидела Грендолин. Моя подруга Грендолин! Но как? Прошла ведь только одна ночь!!!

   – Тебе тут при дворце язык отрезали что ли? – недовольно насупилась подруга.

   Я завизжала, но на этот раз от радости.

   – Грени! Ты здесь!!! – набросилась на нее с объятиями.

   Мы смеялись, визжали и радостно кружились, глядя друг на друга так, будто не виделись полжизни.

   – Но… как? Как ты так быстро добралась?

   – Не поверишь! Хотя, это скорее мне сложно поверить, чем тебе. Ночью ворвались люди графа Иктиона, ничего не объяснили, ничего не сказали, швырнули в магомобиль. Магомобиль, представляешь!!! В нашей-то Сенсории? И все. К утру я оказалась здесь. Меня встретил жутко странный, но крайне обаятельный красавчик. Сказал, что я буду помогать тебе во время отбора, выполнять обязанности камеристки, прикинь? Не знаешь, кто такой? У него девушка есть?

   – Скорее всего, адаптант Миргас и, насколько знаю, сердце его не свободно.

   – Жаль, жаль. Впрочем, думаю, я смогу здесь кого-нибудь подцепить. Только ты видела, мужики-то в лосинах ходят! Извращенцы что ли? Стыдоба-то вся на виду, можно сразу оценивать потенциал! – мы от души расхохотались. Как вспомню принца в лосинах, так смеха не удержать.

   – Грени, я так рада, что ты будешь со мной! Тут не участницы, а сущие гадюки! Нам нужно срочно разработать план мести! Они мне такую подлянку устроили…

   Но планы пришлось отложить - в дверь постучали.

   – Позволите отпереть, фрэйни? – Грендолин дурашливо поклонилась, а я запустила в нее подушкой и, накинув на плечи шелковый халат, отправилась открывать. Шелковый халат! Ну, прямо госпожа, тудыть-раскудрить!

   – Доброе утро, фрэйни Савойи.

   – Привет, Венцеслав. Заходи! Это моя подруга – Грендолин. Грендолин – это Венцеслав.

   – Та самая новая камеристка? Вы прелестны, Грендолин, – парень преобразился: подтянулся, став несколько выше, в глазах блеснули огоньки, а на губах заиграла легкая улыбка. – Мне велено передать вам расписание, – я приняла из рук служки золотистую карточку с тисненым королевским гербом, – и, что через час вас ожидают к завтраку.

   – А мы не можем тут позавтракать?

   – Увы, слугам запрещено принимать пищу с господами. Мы с Грендолин поедим на кухне. Не переживайте, я за ней присмотрю.

   – Ага, – я гоготнула, шутливо поиграв бровями. – Ты особо-то не засматривайся, она - моя лучшая подруга!

   Парень смутился и, раскрасневшись, продолжил:

   – А вам велено явиться обязательно, это распоряжение принца. На всякий случай, я подскажу, что на завтрак фрэйни предпочитают надевать легкие платья, светлых тонов, с открытыми плечами. У вас в гардеробной комнате таких много. Грендолин пока пойдет со мной, но к вам обязательно придут камеристки, чтобы помочь.

   – Не-не-не, – я помотала головой. – Если придут, я им шею намылю, понятно? Так им и передай! Сама оденусь.

   – Но, корсет, – обомлел парень.

   – И корсет, и не корсет – все сама. Один раз они мне уже помогли, хватило.

   – Как фрэйни будет угодно. Всего доброго!

   – Пока-пока, – Грендолин, взбив черные кудряшки, подмигнула и помахала на прощанье.

   Хорошо, что подруга здесь, с ней как-то спокойней будет. К тому же, если мне снова устроят пакости, в чем я ни капельки не сомневаюсь, будет, кому поплакаться и с кем разработать план мести. Да, матушка-настоятельница против мести, но в приюте испокон веков заведено: не трогаешь ты, не трогают тебя. Ну, а если нарушил правило, то, считай, что сам напросился.

   Я ознакомилась с распорядком дня на вычурной карточке – нудятина! Завтрак в компании принца, адаптанта, распорядителя отбора и, разумеется, участниц. После завтрака – общее собрание, затем отдых и первое испытание, после которого обед и снова отдых, прерываемый пятнадцатиминутной беседой с принцем. Сколько же эти господа отдыхают и от чего конкретно? Друг от друга что ли? Так и задницу можно отсидеть, да бока отлежать! Нужно будет узнать, возможно, тут есть огород или футбольное поле. Хоть мячик с парнями погонять, ради веселья, или в огороде помочь. Когда тебя лишают привычной жизни, нестерпимо хочется вернуться к привычным делам. Руки так и чешутся в земле покопаться.

   Отложив карточку, пошла переодеваться. Какое-то занятие, какое-то испытание, из карточки ничего не понять. К чему готовиться? Поди разберись. Странные они тут во дворце.

   Решив использовать утреннее время с пользой, я выстирала штаны и рубаху, вывесила сушить на резной спинке кровати – других подходящих мест не было. Затем, вдоволь насладившись горячей водой, пошла выбирать наряд. Гардеробная комната пугала размерами. Но больше пугали даже не они, а всевозможные рюши, оборки, ленточки, бантики, цветочки, стразы и даже перья, торчавшие отовсюду.

   – Кошмар, – констатировала я, приложив к себе одно из платьев молочного цвета. Я похожа на шапку убегающего из кастрюли молока. Приложила другое платье, но тоже не впечатлило: – А теперь торт. Шоколадный. С орехами…

   Повесила платье обратно. Перебрала кучу вариантов и пришла к выводу, что на завтрак спущусь во вчерашнем костюме, только без жакета. Во-первых, утру нос выскочкам и зазнайкам. Вчера им удалось меня обидеть, потому что я была добра и открыта, хотела подружиться, но пора показать, что больше им этого сделать не удастся. Во-вторых, такой костюм мне более понятен и привычен. Хотя я никогда не носила юбки.

   Жакет застирала и вывесила сушить – уж слишком грязным он был после головокружительного полета по земляному тоннелю. Блузка, слава богине, осталась чистой. Юбка высохнуть не успела бы, поэтому я просто затерла грязевые пятна, вспоминая слова матушки-настоятельницы: «грязь не сало, высохла – отстала». Вот грязь и отстала, поскольку высохла.

   Посмотрела в зеркало. Обтягивающая юбка до колен смотрелась непривычно, но, в целом, неплохо. Блузку не стала застегивать до конца, расстегнула две верхних пуговицы – слишком душно у них во дворце. Будто нормальную вентиляцию сложно сделать!

   Теперь волосы. После вчерашних косичек, с которыми я и уснула, они завились в тугие кудри. Покопавшись в тумбочке с зеркалом, я выискала несколько невидимок и белый цветок на заколке. Соорудила из этого прическу: убрала прядки спереди, а сзади оставила распущенными, украсила голову цветком. Вчера я заметила, что многие участницы носят длинные кудри, правда в высоких прическах, но мне такие искусства не светят, и так сойдет.

   Мда… На бабу похожа! Но результат, признаться, мне нравился. Надела туфельки и понеслась в столовую - снова опаздывала.

   В этот раз перед двустворчатыми дверьми немного постояла, унимая разбушевавшееся сердце. Ну, чего я волнуюсь? Там меня ждут мужики в лосинах и куча девиц, которые даже драться-то не умеют. Разве что словами, но мастерство литербола я освоила шедеврально. Матушка-настоятельница как-то однажды даже сказала, что у меня не язык, а помело, а вместо рта – мусорное ведро. Пора доказать, что ее утверждения не были голословны. Я гордо вскинула подбородок и кивнула мраморным статуям, давая понять, что готова войти. Слуги открыли передо мной двери, а ожидающий внутри мужчина, завидев меня, бесцветным голосом произнес:

   – Участница номер тринадцать – фрэйни Долорес Савойи. Все участницы в сборе, прошу приступать к завтраку.

   Все ждали только меня. Принц смотрел с натянутой улыбкой, адаптант, как и всегда – непроницаемо и отстраненно, незнакомый мужик, с удивлением, а двенадцать девиц – с иронией.

   – Чего уставились? У меня что, свиной пятак вместо носа?

   Девушки даже рты открыли, а одна, та самая, с которой вчера любезничал принц, громогласно заявила, не глядя в мою сторону:

   – Ваше высочество, какой кошмар! Гардероб фрэйни Савойи забыли наполнить вещами! Она вынуждена дважды надевать один и тот же наряд!

   – Зато ты, погляжу, с выбором не определилась и решила натянуть на себя все, что нашла. Молодец! Как говорят у нас на улице: «все свое носи с собой», не ровен час – утащат!

   Я подмигнула участнице и, не дожидаясь приглашения, подошла к пустующему стулу, полагая, что это мой. Не знаю, считать ли расположение удачным, но сидела я прямо напротив принца. Стол круглый, тут все сидели напротив кого-нибудь.

   – Возмутительное хамство! – наконец, нашлась девушка. – Ваше высочество, неужели вы станете терпеть в стенах дворца это убожество?

   – Фрэйни Амалия, все присутствующие девушки – выбор богини. И не нам с вами решать, кто достоин находиться за этим столом, а кто – нет. Это покажет отбор. А сейчас, прошу, приступим к завтраку.

   Подарив мне недружелюбный взгляд, принц уткнулся в тарелку. Я последовала его примеру. Передо мной на белоснежном блюде с золотой каемочкой лежало нечто белое, похожее на сплющенное яйцо. Оно лежало на куске жареного хлеба в окружении зелени.

   Справа и слева от тарелки несколько приборов: вилки, ложки и ножи. Я гоготнула:

   – На кой тут столько приборов-то наложили? И одной вилки хватило бы. Мыть потом заколебешься! – поделилась с соседкой, которая от моего замечания выпучила глаза и подавилась, да так сильно, что не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я постучала ей по спине, но не помогло.

   – Что с ней? – испугался принц.

   – А, фигня, подавилась, – успокоила я и поднялась. Стащила девушку со стула, обхватила сзади, сцепила ладони в замок под грудью и со всей силы тряхнула пару раз.

   Кусок, прочно застрявший в горле, стремительно вылетел и, описав дугу, приземлился прямо в лоб фрэйни Амалии. Я рассмеялась, чем запустила новую волну смешков. Но мне было все равно. Как говорила одна из монахинь, моя подруга сестра Пышка, никто не может обидеть нас, если мы сами им не позволим. Ну, так вот, я и не собиралась позволять. На самом деле, сестру Пышку зовут сестра Астрения, но из-за чрезмерной любви к выпечке, мы все ласково зовем Пышкой. Она не обижается и даже привыкла.

   – Это вам привет от богини, фрэйни Амалия, – подшутила я над брезгливо утирающей лоб блондинкой и обратилась к своей соседке. – Ну как, нормально?

   – Спасибо, – явно нехотя поблагодарила она.

   – Да не вопрос. Больше не давись.

   Мы снова устроились и, вспомнив о правилах приличия, я расправила салфетку и разложила у себя на коленях. Инцидент, кажется, был исчерпан, и все вернулись к завтраку. Я потянулась за вилкой, но соседка слева прошептала:

   – Я бы не советовала.

   – Чего?

   – Яйца пашот едят другой вилкой.

   – А какая разница?

   Наш разговор, увы, не остался без внимания. Незнакомый мужик, видимо, распорядитель отбора, вставил замечание:

   – А разница в том, фрэйни Савойи, что столовый этикет предполагает употребление пищи специализированными столовыми приборами. Это не только эстетично, но еще и удобно.

   – Удобно? У меня две вилки, два ножа, три ложки, какая-то странная вилко-ложка и по-вашему, вся эта груда металлолома мне нужна, чтобы съесть яйцо, которое вполне можно засунуть в рот руками?

   Девушки рассмеялись над моим замечанием, распорядитель в растерянности открыл рот, адаптант как всегда молча сверлил меня задумчивым взглядом, оторвавшись от еды. Не выдержал принц:

   – По-вашему, мы можем неуважительно относиться к наследию наших предков?

   – Да мало ли как они наследили? – возмутилась я. – Матушка-настоятельница на уроках истории рассказывала, что мужчины раньше ходили в набедренных повязках. Шкурами срамное место прикрывали. Почему же вы, ваше высочество, в такой повязке не ходите? Или вы уважаете своих предков избирательно?

   На этот раз рот раскрыл даже принц, а я, не стесняясь, взяла первую попавшуюся вилку, отломила кусок яйца, и отправила в рот. Повторила действие всеми вилками и ложками. Присутствующие напряженно молчали и утратили интерес к еде:

   – Мой вывод, сделанный экспериментальным путем: чем ни ешь это яйцо, вкус от этого не меняет. А, если есть всю еду одной вилкой – посуды мыть существенно меньше!

   Некоторые девушки смущенно улыбнулись. Было видно, что они разделяют мое мнение, но страшатся выступить публично. Я заметила, что и уголки губ адаптанта дрогнули, но этот фрукт умело скрывал свои эмоции за ледяной маской неприступности. Не выдержала другая леди, которая сидела рядом с фрэйни Амалией. Тоже блондинка и, судя по всему, аристократка:

   – Теперь она что, слуг выгораживает? Это с каких пор мы должны заботиться о том, чтобы у них было меньше работы? Ваше высочество, это возмутительно! И как можно есть второе блюдо грязной вилкой?

   – Еда для вас грязь? – искренне удивилась я. – Или грязью вы считаете собственные слюни?

   – Фрэйни Савойи! – чуть не взвизгнул распорядитель. - Во дворце заведены определенные порядки и для всех будет лучше, если вы станете их придерживаться, а не обсуждать.

   – Иначе что?

   Мне ответила гробовая тишина. Так и думала! Ничего они мне сделать не смогут. Такая куча столовых приборов и для меня одной. Да это издевательство. И двух хватит! Ну, на худой конец, что-то и правда ножом подковырнуть удобно.

   Неловкую паузу прервало появление прислуги. Они забрали грязную посуду и поставили следующее блюдо. Передо мной оказался салат из странных овощей. Я подцепила кусочек чего-то красного и отправила в рот. Сладкий на вкус.

   – Фруктовый салат, – пояснила девушка слева.

   Я получше к ней присмотрелась. Брюнетка, с мягкими, даже кукольными чертами лица: аккуратный, чуть вздернутый носик, пухлые губки бантиком, красивые зеленые глаза, миндалевидной формы. Она надела легкое сиреневое платье, почти без рюш, а из украшений только неброские серьги с фиолетовым камушком. Интересно, она мне подсказывает из сострадания или хочет помочь? Решила дать ей шанс.

   – Спасибо, вкусный. Меня Долорес зовут, но можно просто Ди.

   – Меня – Сильена. И я тоже считаю, – смутившись, она перешла на шепот, чтобы никто не услышал, – что большое количество столовых приборов ничуть не повышает ни качество пищи, ни гигиену!

   – Вот и я о том же! – улыбнулась, насаживая на ту же вилку фруктовый салат.

   Весь завтрак я ловила на себе неприязненные взгляды соперниц, но разговор со мной никто, кроме Сильены, не заводил. И слава богине. Соседка оказалась приятной девушкой. Я узнала, что она тоже не из знатной семьи – крестьянка. Ее нашли две недели назад и за эти две недели пришлось выучить столовый и придворный этикет. Все это время она была предметом постоянных насмешек со стороны, так называемой, элиты – аристократок. Таких тут оказалось большинство. И почему, интересно, богиня решила, что аристократка станет лучшей рейной, чем обычная девушка? Я бы куда охотнее предпочла видеть на престоле Сильену, нежели фрэйни Амалию. Первая хотя бы умеет себе пищу добывать, а вторая думает, что пища берется на тарелке из ниоткуда.

   Первым завтрак покинул адаптант Миргас, коротко попрощавшись с девушками. Поцеловав ручку фрэйни Амалии и ее подруге-аристократке фрэйни Гилмор, удалился принц. Перед уходом он задержался, чтобы шепнуть что-то распорядителю, который в свою очередь попросил нас по окончании завтрака собраться в летней комнате. Я решила держаться поближе к Сильене и ее подруге – Рикси Фиссон. Девушки уже неоднократно бывали в этой комнате, и мы отправились туда вместе.

   Я с интересом разглядывала огромные картины с изображениями придворных дам в шикарных платьях, незнакомых мужчин, то в лосинах, то в шортах, явно больших по размеру. Некоторые картины – семейные портреты с детишками и лохматыми собаками.

   Убранство дворца, по моему мнению, слишком шикарное. Зеркала в тяжелых золоченых рамах, дорогущие вазы со свежими розами, диванчики, обитые бархатом. Ну, какая разница заднице, на каком материале сидеть? Бархат быстро стирается! Мне Грендолин рассказывала, что бархатную кушетку в доме ее хозяина перебивают раз, а то и дважды за год! Неразумные траты!

   Наконец, мы оказались в летней комнате. Она мне понравилась сразу: вместо стен окна, открывающие изумительный вид на озеро. Я и не знала, что рядом с дворцом есть такой прекрасный водоем. Обязательно схожу искупаться, как появится возможность! А, может, удастся раздобыть удочку и порыбачить! Вплотную к окнам стояли диваны без спинок, обитые блестящей и явно дорогой тканью, между ними – горшки с цветущим жасмином, наполняющим воздух сладковатым ароматом. В центре комнаты стояло два небольших фонтанчика, а между ними нечто нелепое: вроде бы диван, но спинка –посередине чрезмерно широкого сиденья.

   Заметив мое изумление, Сильена подсказала:

   – Это – десадос. На него любят присаживаться фрэйни, если их компания более трех человек.

   – Чего только не придумают, – хмыкнула я. – Сядем на диван?

   – Это кушетка.

   – Да, все равно.

   И мы расположились на кушетке. Распорядитель не заставил себя долго ждать. Высокий, худой мужчина со светло-русыми волосами, забранными в хвост на затылке, выглядел взволнованным и недовольным. На нем были белые лосины и странная рубаха-платье, с вышивкой на груди и чуть расклешенными рукавами. Платье-рубаха до середины бедер как раз давала возможность разглядеть все, чем природа наделила мужчину. Интересная у них тут традиция. Мужчины так дам привлекают, чтобы сразу видели, на что рассчитывать?

   – Еще раз доброе утро, фрэйни. Это наше первое официальное собрание в полном составе. Специально для фрэйни Савойи представлюсь еще раз. Меня зовут фрэйн Макалистер. Я распорядитель данного отбора и по всем вопросам организационного характера вы можете обращаться напрямую ко мне. Первое, что я хотел с вами обсудить – это недовольство принца поведением некоторых особ.

   Присутствующие фрэйни, которые пестрыми попугаями расселись на стульях, кушетках и странном десадосе, повернули голову в мою сторону:

   – А что не так с моим поведением? – я пожала плечами. – Вы первые начали. Раз уж зашел об этом разговор, хочу сразу прояснить ситуацию. Я девушка дружелюбная, но до тех пор, пока меня не трогают. Не надо строить козни, я не стану отвечать тем же. Узнаю, кто меня обидел и сразу дам в бубен, понятно? Фрэйни Амалия, ты первая на очереди. Полагаю, за мой прекрасный наряд надо тебе спасибо сказать. Еще раз ко мне прицепишься – останешься без зубов. Уговор?

   Девушка покраснела, едва не слившись со своим вишнево-красным платьем. Покраснели даже голые плечи красавицы. Она раскрыла веер и стала яростно им обмахиваться.

   – Фрэйни Савойи! Ваша манера излагать мысли совершенно недопустима при дворе! Но на вас мы остановимся отдельно! Принц просил призвать девушек к порядку и не строить друг другу козни. Вы все – избранницы богини и должны показать, что достойны ее внимания! Умение плести интриги – не оценивается и не является вашим преимуществом. Поставив другую участницу в неловкое положение, вы никоим образом не подорвете ее шансы на победу и не приблизитесь к победе сами. Да будет вам известно, выбыть из конкурса можно только по трем причинам: если у вас исчезнет метка богини, если вы лишитесь невинности с кем-либо, кроме принца, либо умрете.

   – То есть лишиться невинности с принцем во время отбора – допустимо? – удивилась я.

   Фрэйни Гилмор и ее подруга сдержанно усмехнулись:

   – Не переживай, тебе это не грозит!

   – Хвала богине! Но правила у вас какие-то лицемерные!

   – Никакого лицемерия, фрэйни. Это изъятие допустимо лишь по той причине, что вы - невесты принца! – для весомости, он обвел присутствующих взглядом начальника.

   Теперь понятно, почему меня величают как госпожу!

   – Принц должен быть уверен, что его дети принадлежат роду даст ир Дюпри. Это категорически важно с магической точки зрения. Теперь перейдем непосредственно к вам. Очевидно, что отправить вас обратно мы не можем. Поэтому, вам придется ходить на занятия по этикету. Пока вы во дворце, придется соблюдать правила.

   – Даже, если это дурацкие правила? – я возмутилась.

   – Правила не могут быть дура…, – мужчина осекся и замешкался, – э-э… что вы такое говорите?

   – Ну, а как назвать правила, по которым мужик должен носить лосины? У вас же все видать! И в вашем случае, фрэйн Макалистер, гордиться-то нечем!

   – Приличная фрэйни не смотрит мужчине ниже пояса! – вспыхнул распорядитель, стыдливо прикрываясь ладонью.

   – А для кого вы тогда выпячиваете свои причиндалы? Для неприличных фрэйни?

   Мужчина открыл рот, силясь что-то сказать, но слова явно были неподобающими его статусу и крошились зубами еще на подлете.

   – Вот и я говорю – дурацкие правила, которые ставят и вас, между прочим, в дурацкое положение. Думаете, приличные фрэйни не обсуждают втайне размеры ваших достоинств? – я обвела внимательным взглядом присутствующих дам. Некоторые смущенно покраснели и опустили ресницы. – Во-во. О чем я и говорила! Обсуждают, да еще как. А на людях из себя скромниц строят! К чему это лицемерие? Вы сами демонстрируете свои органы, но при этом запрещаете на них смотреть и прилюдно обсуждать?

   – Довольно, фрэйни! Мой пенис – не повод для дискуссий!

   – А мне кажется, вполне стоящий повод. Ну, я не про ваши причиндалы, а про нелепые наряды! Взять хотя бы девушек. На улице – пекло. Думаешь, Амалия, никто не видит, как ты запихиваешь носовой платок в подмышки, чтобы подтереться?

   – Нахалка!!!

   – Еще бы, столько теплой ткани на себе таскать, как тут не вспотеешь? А от некоторых участниц так разит духами, что можно потерять сознание. Думаете, это помогает маскировать вонь потных подмышек? Фига! Потом воняет сильнее! Так к чему эти дурацкие правила, заставляющие мужчин щеголять тем, на что нельзя смотреть, а девушек носить наряды, от которых они воняют и чешутся?

   – Таковы… таковы правила, фрэйни! – не нашелся, что сказать распорядитель. – Это красиво!

   – Красиво? – я не удержалась и расхохоталась. – Вот у нас в Сенсории дамы уже давно носят легкие платья без подъюбников и балахонов из льна и хлопка. Они хорошо проветриваются и не воняют. И тоже красиво. А дамы, что побогаче, носят все вот эти ваши рюшечки и блестящие материалы, но без десяти нижних и пяти верхних деталей. Длинное платье до пола, без всяких придурей.

   – Лен и хлопок для парадного платья? Кошмар! – возмутились присутствующие дамы, тут же прикрыв кислые мины веерами. – И без фалд? Без распашного платья? Вульгарность!

   – Вы демонстрируете совершеннейшее неуважение к традициям! Это недопустимо.

   –Потому что мое мнение отличается от вашего? Или что, Сенсория уже не часть Ла Эль Дероси и там люди неправильные?

   – Это не тема для обсуждения, – распорядитель пресек дальнейшие дискуссии. – Вам бы рот с мылом помыть, фрэйни, возможно и поумнеете. А до тех пор постарайтесь свое бесценное мнение держать при себе. Если, не приведи богиня, вы станете рейной, вот тогда и будете делать и говорить, что вздумается, а пока вы здесь гостья. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят!

   А вот тут распорядитель, как ни прискорбно, прав. Я в чужом доме и пытаюсь диктовать свои правила. Возможно, мое поведение действительно вызывающее? И, если я чего-то не понимаю, не значит, что все неправы, а права я одна. Возможно, неправа как раз-таки я? Ну, явно не во всем, но стоит дать шанс этому обществу. Хотя бы попробовать следовать некоторым, не самым идиотским правилам. Что-что, а признавать ошибки я умею:

   – Вы правы, фрэйн Макалистер, я постараюсь научиться.

   Фрэйн искренне изумился и, чтобы не спугнуть мою шаткую, по его мнению, решимость, перешел к обсуждению других вопросов:

   – Оставим пустые разговоры и вернемся к насущному. Ваша безопасность. К сожалению, две участницы уже переболели неизвестной магической болезнью. Имеются предположения, что это та же самая болезнь, от которой скончалась рейна, – девушки испуганно охнули. Оказывается, об этом никто не знал. Мне-то Венцеслав рассказал, но я чем только не болела, поэтому магические штуки не особо напугали. – К счастью, адаптант Миргас справился с напастью и все выжили. В связи с этим, обязан предупредить о повышенных мерах безопасности. В вечернее время без крайней надобности не выходите из покоев, разумеется, нельзя покидать территорию дворца. Старайтесь не оставаться одни, особенно в незнакомом обществе. Принимайте пищу и напитки только во время общих собраний, либо просите своих слуг принести что-нибудь с кухни. Все снадобья и зелья, а также, при необходимости магические процедуры – только через адаптанта Миргаса или личного лекаря его высочества. Это понятно?

   Девушки слаженно кивнули. Некоторые из них сделались бледнее, некоторые усиленно трясли веерами. Сильена тоже поерзала на своем месте. Очевидно, подцепить магическую болячку она не хотела.

   – Третий вопрос – испытания. Наверняка, вам интересно подробнее узнать об отборе, – все приосанились. Я тоже уши развесила, мне было любопытно, что же там впереди. – Бесполезно расспрашивать слуг или придворных - все связаны магической клятвой, вам никто и слова не скажет. Я же поясню. Отбор предназначен для того, чтобы выбрать следующую рейну, избранницу богини, с которой рей совершит обряд адаптации природной энергии. Она должна стать его опорой и поддержкой во время ритуала. Это основная задача рейны.

   – А я всегда думала, что это мужик должен быть опорой для женщины, – шепнула соседке. Мы улыбнулись, но вмиг утратили веселость под пристальным взглядом фрэйна Макалистера.

   – Поэтому основной упор будет сделан на испытания, связанные с проверкой ваших магических способностей.

   – А, если таковых не имеется, фрэйн? – несмело полюбопытствовала одна из девушек.

   Малюсенькие магические трюки, которые помогали мне скрываться от погони, сложно назвать магическими способностями.

   – На вас метка богини, фрэйни, значит, имеются. Во время отбора вы раскроете свой потенциал, либо покинете состязания. Та, чья метка в конце дня погаснет, покидает отбор.

   – То есть, решение принимает не принц?

   – Нет, фрэйни Амалия. В противном случае, в отборе не было бы смысла. Но, помимо магической опоры, рейна должна являться надежной спутницей, любимицей народа, она должна быть умна, эрудирована, владеть искусствами.

   – Боевыми? – уточнила я. Хоть с чем-то проблем не возникнет.

   – Фрэйни Савойи, не язвите!

   – Но, я серьезно спросила.

   – Разумеется, нет! – под всеобщие смешки, пояснил распорядитель. – Умение музицировать, петь, танцевать, рисовать, что угодно! Искусства. Все это также будет проверяться. Через пару часов вы пройдете первое испытание, в рубиновой комнате. В ней все начнется и закончится.

   Прозвучало зловеще. Я даже поежилась, а распорядитель окинул присутствующих таким взглядом, словно для нас действительно все закончится. Навсегда.

   – Специальной подготовки для первого испытания не потребуется. Оно магическое. После него вас ожидает обед. После обеда – время для беседы с принцем. Первой он приглашает фрэйни Савойи, поэтому подумайте, как построить вашу беседу, чтобы не наговорить очередных глупостей и не выставить себя в дурном свете. Я бы посоветовал вам, фрэйни, реабилитироваться в его глазах, больше молчать и улыбаться.

   – А что со мной не так?

   – Начать, хотя бы, с вашего внешнего вида, – я посмотрела на себя и сдвинула брови. Нормально же выгляжу. Даже юбку надела! – Платье создано для того, чтобы сделать вас женственной. На вас юбка, волосы распущены, но я не вижу перед собой женщину.

   – Чего?

   – Вы грубая, вульгарная, движения резкие, ломаные. Женщина должна быть женственной, ее походка – плавной, речь – размеренной, а мысли – взвешенными. Но мы снова отвлеклись. После беседы с принцем вас ожидают занятия. Поскольку все вы очень разные, для каждой разработан индивидуальный график. Какие-то занятия будут общими, какие-то – индивидуальными, об этом вы узнаете завтра. Сегодня же вы будете заниматься с адаптантом Миргасом постижением природной энергии. После занятия у вас свободное время, используйте его для подготовки визиток. Завтра одним из испытаний станет рассказ о себе. Это может быть песня, танец, стих, декламация, что угодно. Проявите фантазию, подойдите творчески. Мы все хотим познакомиться с вами поближе. Остались какие-нибудь вопросы?

   – Фрэйн Макалистер, – я подняла руку и широко улыбнулась. – Какова форма одежды на первое испытание?

   – Парадная, фрэйни Савойи. Поработайте с камеристкой над вашим внешним видом.

   Других участниц интересовали совершенно другие вопросы: могут ли они остаться во дворце, если их метка погаснет, поможет ли отбор, в случае поражения, найти достойную партию, какой у принца любимый цвет и можно ли выбрать место для свидания с ним. Куча бессмысленной лабуды, которую я была вынуждена слушать. Я для себя решила, что постараюсь следовать правилам. Хотя бы, некоторым, которые не кажутся столь уж дурацкими. Но вот с одеждой точно не стану плясать под их дудку. Наряжать себя словно фарфоровую куклу в десять слоев ткани – дурость полнейшая. Я не удивлюсь, если у них заведутся вши или пойдет потница.

   Слушая распорядителя вполуха, я рассматривала присутствующих дам. Большинство из них навевали скуку. Половина – аристократки. Я видела жену графа Иктиона на одном из праздников в Сенсории. Держалась также: словно палку проглотила. Лицо такое одухотворенно-торжественное, словно она уже рейна, а не графиня. Говорит мало, зато, если к ней обращаются, смотрит презрительно. Вот тут многие такие! Некоторые явно старались казаться лучше, чем есть. По крайней мере, три девицы нет-нет, да ловили себя на том, что сутулятся и спешно выпрямлялись. Одна из них все время поглядывала на фрэйни Амалию и копировала каждое ее движение, вплоть до поворота головы. Это забавляло. Казалось, только наша троица, да еще одна рыжеволосая, из нормальных.

   Я посмотрела на Сильену, она теребила колечко на среднем пальце - тонкий ободок из белого металла с красным камнем в форме цветка.

   – Красивое кольцо, – шепнула я.

   – Это мне дух сада подарил, – улыбнулась девушка. – Говорят, что он теперь мой хранитель.

   – Здорово.

   Не я одна, получается, колечко получила? Это что, Малахит теперь мой хранитель? Не удержалась и гоготнула над собственными мыслями, чем привлекла всеобщее внимание.

   – Простите, подавилась.

   Попыталась изобразить из себя воспитанную фрэйни, но вышло ужасно. К тому же, лицемерие мне претит.

   Дождавшись, наконец, когда нас отпустят, я попрощалась со своими знакомыми и кинулась в комнату. Хоть каблуки и низкие, но ноги с непривычки все равно ломило. Я скинула туфли и развалилась на диванчике, точнее, на козетке, как поведала Сильена. За время нахождения во дворце, она много чего выучила. Хотя, по мне разница невелика. Что козетка, что диван – попе все равно, лишь бы мягко и удобно.

   В неблаговидной позе: развалившуюся, с задранной юбкой и скинутыми туфлями меня и застала Грендолин, ввалившаяся без стука. Она втолкнула в комнату столик со швейной машинкой и улыбнулась, закрывая за собой дверь.

   – Это чего такое?

   – Швейная машинка. Пока ты там чаи гоняла, меня ввели в курс дела. Первый выход – к двенадцати. Будем делать из тебя красотку!

   – Ты хоть видела те безобразия, что там висят? – я кивнула на гардеробную комнату. – Может, я лучше брюки с ботинками надену? Ноги ломит.

   – С ума сошла? Чем ты будешь принца сражать? Дыркой на штанах? Нет, нет и еще раз нет!

   – Да дался мне этот принц…

   – Дался или не дался, Ди, ты должна думать не только о себе! Представь, если ты станешь рейной, то сможешь не только нашему приюту помочь, но и кучу добрых дел сотворить!

   Я выпрямилась на кушетке, в смысле, на козетке и уставилась на подругу. А ведь я и не думала об отборе в таком ключе. Все о себе, да о себе, эгоистка! Только одну ночь во дворце провела, а уже стала не пойми кем. Меняет. Местная атмосфера сильно меняет и далеко не в лучшую сторону. Чтобы не забывать, кто я, мне надо почаще выбираться из дворца! Но сейчас не об этом… Возможности, которые откроются передо мной, получи я титул рейны, безграничны! Я смогу изменить налоги, помогать бедным, накостылять зажравшимся богатым!

   – Грени, ты – гений!

   – Я знаю, – светилась подруга. Только сейчас обратила внимание, что на ней удобное черное платье до колен, с белоснежным фартуком, волосы заплетены в аккуратную косу. Почему для прислуги шьют удобную одежду, а дамы должны мучиться? – Именно поэтому мы должны сразить принца!

   – Хорошо, – протянула с тяжким вздохом. – Хорошо. Но я все равно не надену на себя…

   – Да, была я в твоей гардеробной, поэтому и приволокла машинку! Ты ведь знаешь, что шить платья – моя страсть. Где еще я получу такой колоссальный опыт и доступ к шикарным материалам?

   Я улыбнулась. Приятно видеть восторг в глазах подруги. Я доверяю ее вкусу. Когда мы в четырнадцать лет сбегали вместе из монастыря на уличные танцы, то наряды я таскала именно у нее. Вкусу Грендолин можно доверять. Если бы не происхождение, она могла бы стать известной и высокооплачиваемой швеей, даже не сомневаюсь!

   Мы перерыли все наряды в гардеробной, решая, где и что изменить. Подруга с энтузиазмом делала наброски, давая мне на утверждение. Что-то я одобряла, что-то изменяла, над чем-то хохотали. Через сорок минут мы сидели в ворохе разноцветной ткани, а вокруг валялись карандаши, ленты, отрезки тканей и листки с фасонами. В итоге утвердили пока три. Грендолин обещала, что к завтрашнему дню все платья будут готовы. А к первому испытанию мы немного подкорректируем то, что уже имеется.

   Я бы в жизни не стала надевать то, что создала для меня Грени, но подруга заверила, что глубокий рубиново-винный цвет – мой.

   Мы просто взяли нижнее платье от одного чрезмерно шикарного и объемного наряда, аккуратно отпороли от него рюшечки, бантики и гипюровые нашивки. Подруга настояла на одной единственной, самой легкой нижней юбке и, сколько бы я ни упиралась, избавиться от нее не удалось.

   Из зеркала смотрела не пацанка, а настоящая госпожа. Ткань, как пояснила подруга – тончайший атлас, мягко прилегала к телу, обтягивая грудь и стягивая талию. На спине застежка в виде потайной молнии. От талии книзу струилась юбка-солнце. Я не выглядела раздутой, словно свинья на последнем месяце беременности, но при этом объем придавал фигуре определенный вес и даже стать. Мне захотелось выпрямить спину и расправить плечи. К слову, о плечах.

   – Грени, я ведь совсем голая сверху, может, приделать какие-нибудь рукава? Шея голая, плечи голые, руки голые, титьки, вон, едва не вываливаются!

   – Не вывалятся! – бухтела подруга, расправляя мои кудрявые пряди и аккуратно подкалывая их. Волосы решила оставить распущенными и украсить ободком с большим красным цветком в цвет платья. Кстати, цветок от этого самого платья и отодрали. Ну не смотрелся он со своими собратьями на подоле. Совершенно не смотрелся! – Времени мало, тебе нельзя опаздывать.

   – Что? Мы с тряпками два часа провозились? – удивилась, глядя на часы. В этот момент в дверь постучали.

   – Кто?

   – Это Венцеслав.

   – Заходи, – скомандовали вместе с Грени.

   Парень зашел и, заметив меня, замер с открытым ртом.

   – Это хороший знак или плохой? – поинтересовалась у подруги. – Говорила же, надо плечи закрыть!

   – Это – очень хороший знак, – заверила она. – Правда, Венцеслав? Фрэйни Савойи выглядит превосходно?

   – Необычно, – поправил парнишка. – Дамы предпочитают поверх глухого надевать распашное платье, корсет, а вниз несколько нижних юбок, но… но ваш наряд… он…

   – Ну?

   – Мне нравится больше, – честно ответил он. – Вы очень красивая, фрэйни. И очень опаздываете. Нам следует поспешить, чтобы успеть к началу испытания. Вы уже готовы?

   – Готова, – кивнула своему отражению, смело шагнула вперед, наступила на подол платья и распласталась на полу. – Зашибись! И расшибись!

   Грендолин помогла подняться и поправила наряд.

   – Чтобы не падать, дамы приподнимают платье спереди, – подсказал служка, продемонстрировав на своей рубахе.

   – Кому нужны все эти муки? Я бы предпочла платье Грендолин.

   – Ваша камеристка тоже выглядит… превосходно, – согласился парень, опустив ресницы. Ага. Так и знала! Тили-тили тесто, жених и невеста! Удержала замечание, чтобы не смущать подругу и приподняла подол по-дамски. Подруга осталась в моих апартаментах, разбираться с остальными нарядами, а я плыла по коридору, ловя на себе недовольные взгляды. Опять! На этот-то раз что им не так? – Венцеслав. А что делать, если задница чешется?

   – Почесать, – как ни в чем не бывало, выпалил он, но тут же спохватился. – Ой, простите, фрэйни. Я имел в виду, что… ну… я…

   Я расхохоталась на весь коридор, глядя на покрасневшие щеки парня.

   – Да ладно тебе, ответ-то правильный - почесать. Но как, если ты в таком платье и двух юбках?

   – Признаться, этим вопросом я не задавался, – смутился служка и повел меня дальше по коридору. А я думала лишь об одном, где найти потайное место, чтобы сделать то, что не давало покоя. Наконец, мы поднялись по широкой мраморной лестнице и вошли в пустой коридор. – Венци, ты посторожи, ладно, а я быстренько. Только не оборачивайся!

   Не задавая вопросов, парень встал неподалеку, и повернулся ко мне спиной. Я шмыгнула за мраморную статую какой-то безрукой девицы с голой грудью и задрала юбки, с облегчением почесывая правую полужопицу. До чего же приятное и такое недоступное для леди ощущение – почесать в сложном месте. Пока чесала, разглядывала девицу. Та дарила мне меланхоличный взгляд. Интересно, за что ей руки оторвали? Уж не за то же ли самое? Я гоготнула и принялась поправлять юбки, но случайно толкнула постамент.

   – Фрэйни, поторопитесь, там идут.

   – Ага, – схватив женщину за талию, я прижалась носом к ее обнаженной груди, пытаясь удержать конструкцию от падения. Но вот ведь незадача. Схватить-то смогла, но статуя зависла под углом сорок пять градусов и усердно тянулась к полу. Мне бы дернуть на себя, да силенок не хватало, слишком уж она тяжелая. Держать дальше тоже не получалось. Медленно, но верно, пальцы соскальзывали. – Помогите! Ай!

   Женщина подарила мне прощальный взгляд. Я зажмурилась, чтобы не видеть, как она разобьется, но звука удара не последовало.

   – Продолжаете буянить, фрэйни Савойи? – донеслось ироничное замечание.

   Я открыла сначала один глаз, затем другой. Адаптант Миргас легким движением поставил статую на место, откинул со лба шоколадные пряди и внимательно посмотрел на мой наряд:

   – Необычно.

   – Нелепо? – смутилась я, теребя ткань юбки.

   – Смело и в вашем стиле.

   – Не уверена, комплимент это или обида, – почему-то под взглядом адаптанта я чувствовала, как заливаюсь краской. Взгляд против воли опустился сначала на его грудь, обтянутую черной футболкой, а затем и вовсе в пол. Слава богине, он не в лосинах! Куда я смотрю? О чем думаю? Да что такое!

   – Это факт. Позволите проводить вас?

   – Венце…слав, – я обернулась и не нашла служки. Как же ловко смылся этот плут, даже не заметила. Без адаптанта дорогу в рубиновую комнату придется искать до завтрашнего вечера, поэтому смущенно кивнула.

   – Да, одна я точно заблужусь. Но, знаете, без вас я ничего не сломала!

   – Значит, мне следовало пройти мимо? – показалось, или в словах мужчины скользнула ирония.

   – Хорошо, что не прошли, – я виновато опустила голову.

   – А ведь обещали, – несмотря на фразу, в голосе не чувствовалось ни капли осуждения. Мужчина вытянул согнутую в локте руку. Я посмотрела на ладонь, на локоть, на него. Как следует поступить? У нас в Сенсории за ручку мужчина с женщиной не ходят.

   Адаптант молча взял мою ладонь и положил на сгиб своей руки. Я благодарно улыбнулась. Какое счастье, что не пришлось выставлять себя в глупом свете.

   Мы шли до рубиновой комнаты молча. Рядом с магом было так спокойно, что не хотелось ни разговаривать, ни шутить, ни почесать себе что-нибудь. Вообще хотелось стать лучше. И даже завистливые и осуждающие взгляды проходящих мимо придворных, казалось, не достигают своей цели, словно мы окружены невидимым коконом.

   – Как вам это удается? – удивленно выдохнула я, не рассчитывая, что адаптант поймет, да я и сама толком не понимала, какого ответа ждала.

   – Магия.

   – Снова магия, – я закатила глаза, но, прежде чем успела добавить следующую мысль, мы остановились возле дверей.

   Они отличались от других дверей. Большинство были белыми, золотыми, бело-золотыми или с картинами садов. Но эти – особенные. Тоже двустворчатые, как и большинство, но внутренний прямоугольник украшен мелкой россыпью красных камней причудливой формы, которые держались не иначе, как на магии. Свет, льющийся из комнаты, создавал загадочную игру граней, они подмигивали красно-бордовыми огоньками, зачаровывали и манили.

   Адаптант протянул ладонь:

   – Ваше кольцо, фрэйни Савойи.

   Я завозилась с узелком на веревке, неловко дернула и старая от времени нитка порвалась. Если бы не реакция адаптанта Миргаса, то все мои сокровища рассыпались бы по полу. Не приведи богиня, они могли бы и потеряться. Но мужчина перехватил связку прежде, чем она достигла даже моего живота.

   – Обычно я не такая растяпа! – попыталась оправдаться. – Но рядом с вами все ломается и само валится из рук, вот честное слово!

   Уголки губ адаптанта дрогнули, но быстро заняли прежнее место:

   – Нитка перетерлась от старости. Я сохраню это на время испытания.

   Я смотрела на свои ценные вещи, которые в широкой ладони мага казались маленькими крупицами какой-то нелепой, совершенно неуместной для дворца жизни, и печально вздохнула:

   – Вы, правда, сохраните их? Это мои самые большие сокровища.

   – Вы можете мне доверять, фрэйни.

   Небесно-голубые глаза мужчины потемнели и обрели медово-янтарный цвет.

   – Что за магию вы применяете?

   – Это – не моя магия.

   Не знаю, что он имел в виду, но у меня по телу пробежались мурашки, словно кожи рук коснулось что-то мягкое и невыносимо нежное. Я заметила, что кожа адаптанта тоже покрылась мурашками. Неужели и он это чувствует? Что творится возле дверей в эту странную магическую комнату?

   – Нам пора, – адаптант разорвал необъяснимый магический контакт, и его глаза приняли прежний цвет.

   Внутрь мы вошли вместе, сразу обратив на себя внимание.

   – Прекрасно, – прошептал адаптант, легко касаясь губами моей руки.

   Мягко подтолкнув меня к другим участницам, он направился к принцу, а я медленно передвигала ногами, и счастливо улыбалась.

   Прекрасно. Он думает, я выгляжу прекрасно!!!

   Ладонь хранила мягкое прикосновение губ, и это ощущение грело, несмотря на язвительные взгляды соперниц. А вот Сильена и ее подруга смотрели удивленно.

   Я обернулась на адаптанта. Похоже, их беседа с принцем не задалась. Складывалось впечатление, что мужчины едва ли не ругаются. Но, разумеется, адаптант не станет прилюдно выяснять отношения со своим господином, несмотря на высокий статус.

   – Фрэйни Сандер и Литегрин, подойдите к адаптанту Миргасу, – произнес распорядитель отбора.

   Помимо него в комнате находились принц, который сидел на вычурном кресле с золочеными подлокотниками, адаптант и участницы. Сосредоточилась на принце. Миловидный. Даже можно сказать, хорош собой. Явно ровесник адаптанта, но выглядит моложе, наверное, за счет живой мимики. По его лицу всегда можно понять, о чем он думает. Сейчас мужчина выглядел крайне недовольным. Надеюсь, со мной это недовольство не связано, ведь я, как бы, планирую стать следующей рейной. А это значит, что на подлокотник оперся мой будущий супруг. Потенциальный? Ну, уж нет! Если Савойи за что-то берется, то непременно доведет дело до победного конца! Что считать победой большой вопрос, конечно. Наверняка они не обделят проигравших конкурсанток финансово, поэтому в любом случае, чем дальше я продвинусь, тем больше будет выгода. Это значит, что ребят из приюта ждут отличные подарки на день Зимнего чуда! Детишки как никто другие этого заслуживают…

   Из раздумий меня вывела Сильена:

   – Ты выглядишь необычно! Не скажу, что осмелилась бы надеть лишь нижнее платье, но… это здорово! Мне нравится.

   – Спасибо. Чего хотел адаптант?

   – Попросил наши кольца, сказал, что могут повлиять на испытание.

   – У этой, рыженькой, тоже кольцо есть?

   – Фрэйни Литегрин? Да. Недавно получила.

   – Итак, дорогие фрэйни! Подойдите ближе.

   Распорядитель привлек наше внимание. Мы поднялись и, не договариваясь, выстроились в шеренгу. При этом адаптант с принцем покинули зал через другие двери.

   Внутри меня все напряглось.

   Отчего-то стало тревожно.

   Я осмотрелась по сторонам, чтобы успокоиться. Рубиновая комната недаром получила свое название. Кремового цвета стены перемежались с необычными вставками, как на дверях. Декоративные полоски от пола до потолка усыпаны мелкими красными камушками. Пол целиком из полупрозрачного красного камня, по нему даже ступать страшновато. Не ровен час, разобью или поцарапаю, в жизни потом не расплачусь! Окон в комнате почему-то не было. Да и мебель, казалось, принесли специально для участниц и его высочества, поскольку смотрелась она неуместно. С потолка свисало несколько длинных лент, усыпанных магическими сферами и теми же красными камушками. Свет огоньков отражался от них, и все присутствующие были расцвечены красноватыми пятнышками. Цвет моего платья подходил как нельзя лучше, а ведь мы с Грендолин нарочно не выбирали!

   По углам неожиданно вспыхнули свечи. Я даже не заметила, что в комнате находились напольные подсвечники. Таинственный полумрак делал свое дело, создавал магическую атмосферу и нагонял жути.

   – Сейчас начнется первое испытание, по результатам которого одна из участниц уже завтра утром нас покинет. В эту комнату зайдет тринадцать человек, если быть точнее, тринадцать принцев. Ваша задача: узнать его высочество среди множества копий.

   – Можно общаться с двойниками? – фрэйни Амалия задала, наверное, самый волнующий участниц вопрос.

   На девушке тоже красовалось платье красного оттенка, но более яркого, по сравнению с моим, кричащего. В тон платью – красная помада и крупные камни в украшениях. Нельзя не признать, что в красноватом полумраке она смотрелась превосходно. Изящная красавица: хрупкая, высокая; тонкие плечики, аккуратно уложенные платиновые волосы, и огромный колокол платья с кучей ткани и рюшек. Только фижмы смущали. Уж больно они напоминали оттопыренные слоновьи уши. Я гоготнула, и прислушалась к ответу распорядителя:

   – Нет, разговаривать запрещено.

   – Как же тогда узнать, где принц, а где нет?

   – Как-как, пощупать, – выдала я без тени иронии.

   – Я бы несколько перефразировал, – укоризненно заметил фрэйн Макалистер. – Но, в целом, фрэйни Савойи права, при помощи касания. Вы можете коснуться ладони каждого из присутствующих принцев.

   За спиной мужчины, словно по мановению волшебной палочки, появилось тринадцать одинаковых принцев: в белоснежных лосинах, смешных башмаках с бантами и в объемной темно-рубиновой накидке, намотанной на тело. И это я свой наряд считала нелепым. Подавив очередной приступ смеха – ведь я честно обещала фрэйну распорядителю постараться исправиться – внимательно посмотрела на наследников престола.

   – Победит та, кто угадает принца? – уточнила фрэйни в платье кофейного оттенка.

   – Помните, это магическое испытание. Вы не должны угадывать. Прислушайтесь к дремлющей в вас силе. Будущая рейна – опора, половинка принца, которая была по каким-то причинам отколота. Почувствуйте энергию, соединяющую вас, зовущую, манящую. Родственную энергию! Вот, что вы должны сделать. Здесь и сейчас в этом удивительном, наполненном магией месте на вас смотрит богиня и все звезды разом. Подойдите к испытанию ответственно! Участницы призываются в порядке очередности появления во дворце. Первой испытание пройдет неподражаемая фрэйни Амалия.

   – Благодарю, фрэйн Макалистер!

   Девушка, гордо задрав носик, приподняла подол платья и, шурша юбками, подошла к первому кандидату. Взяла его за руку, покрутила и так, и сяк, рассматривала. И так со всеми тринадцатью. Затем покрутила руки только двух принцев и остановила свой выбор на втором слева.

   – Принимается, фрэйни Амалия. Фрэйни Гилмор, ваша очередь.

   Леди в платье цвета спелой травы, со слишком глубоким, на мой взгляд, вырезом и слишком оттопыренным задом, ну, фасон платья такой, странноватый, подошла к выполнению задания иначе. Она вставала перед каждым принцем и закрывала глаза, видимо, стараясь почувствовать ту самую энергию. Лично я вообще ничего не чувствовала, разве что смеяться хотелось до жути. Все происходящее казалось настолько нелепым, что не верилось, будто мы на самом деле этим занимаемся. Ну, какая во мне магия? Неужели за девятнадцать лет я бы не поняла, что способна адаптировать природную энергию? Да, если бы мне открылась такая возможность, наш приют утопал бы в богатстве!

   Тем временем, пока я витала в облаках, представляя, как отстраиваю новый жилой корпус для монастыря, а сестра Пышка с матерью-настоятельницей обнимают меня и угощают в благодарность пирогами, позвали десятую участницу – фрэйни Литегрин. Я пропустила прохождение испытания Сильеной, за что пожурила себя. Ну почему я такая рассеянная?

   Фрэйни Литегрин сразу подошла к одному из мужчин и, тронув его руку, чтобы убедиться, с уверенностью указала на принца. Но, направляясь обратно на свое место, слегка покачнулась. Я тут же кинулась ей на помощь. К моему удивлению, другие участницы даже не шелохнулись, лишь Сильена испуганно ахнула.

   – Ты в порядке? – поинтересовалась, помогая девушке дойти до кушетки.

   – Голова закружилась. Это от спертого воздуха и замкнутого пространства. Я не выношу запертых помещений.

   – Фрэйн Макалистер, можно фрэйни Литегрин выйти? Ее вырвать может, а то и в обморок хлопнется! По-хорошему, ей бы к лекарю.

   – Фрэйни Савойи! – возмутился распорядитель.

   – Ну, что опять не так? Плохо человеку!

   – До конца испытаний никто не может покинуть эту комнату. Лучше готовьтесь, вы следующая!

   Фрэйни Литегрин почему-то неодобрительно на меня посмотрела и сказала, что справится самостоятельно. Тоже мне. Я всего лишь хотела помочь. Думаешь сделать как лучше, а выходит как всегда.

   Участница номер двенадцать, чье имя я прослушала, долго крутилась возле четырех принцев. Рассматривала их с разных сторон, заглядывала в глаза, уши, нос, трогала руку, даже понюхала некоторых. Такое чувство, что породистого коня выбирала. После тяжких раздумий, когда мне начало казаться, что эти муки не закончатся, она определилась с выбором.

   – Принимается. Фрэйни Савойи, ваша очередь.

   – Ну, наконец-то, – протянула недовольно и потопала к первому принцу.

   Тактику прохождения испытания я не выработала. А толку-то? Я абсолютно уверена, что магии во мне нет. Тем не менее, помня поставленную цель, собралась и сконцентрировалась. Вытянутую руку даже не пощупала. Слишком уж неживые глаза у первого принца, словно стеклянные, да и холодом от него веет. Второго и третьего тоже прошла мимо. Возле четвертого остановилась, почувствовав тепло. Взяла руку, прислушалась к ощущениям. Похож на живого, но все равно, что-то не то. Не чувствовала я этой родной связи, о которой так самозабвенно вещал распорядитель. Поставила на заметку этого принца и двинулась дальше. Около седьмого остановилась, вновь ощутив тепло. Даже не тепло, а странное, нежное касание. Положила свою ладонь поверх вытянутой ладони принца. Кожа от запястий до плеч мгновенно покрылась мурашками, словно по ней провели гусиным перышком.

   – Джулиан, – прошептал женский голос.

   – Джулиан? – повторила вполголоса. Лицо принца изменилось, но лишь на мгновенье, и быстро приняло прежнее отстраненное выражение.

   Что за Джулиан? Я обернулась – девушки смотрели на меня с недоумением. Вряд ли кто-то из них пошутил. Распорядитель тоже молчал, но отчего-то недовольно сдвинул брови. Я снова глянула на принца. Мы так и не разомкнули рук. Признаться, мне не хотелось этого. Мы смотрели друг на друга, и будто первый раз видели. Что-то настоящее происходило в этот момент. Что-то неземное, более высокое, чем весь этот отбор или мимолетное человеческое желание. Не знаю, сколько бы мы так простояли, не вмешайся фрэйн Макалистер:

   – Фрэйни Савойи, вы определились с выбором?

   – Ага, – я кивнула, не в силах отвести взгляд от принца.

   Он сделал это первым. Коснулся невесомым поцелуем моих пальцев и растаял в воздухе так же, как и остальные кандидаты.

   – Ваш выбор принят, можете занять свое место.

   Но ноги словно приросли к полу. Я так и стояла с протянутой рукой, ощущая на пальцах невесомый поцелуй мужчины, которого совсем не знала. Мужчины, которого знала, казалось, целую вечность. Что за…

   – Фрэйни Савойи!

   – Да иду я, иду.

   Наконец, пришла в себя и вернулась в общую шеренгу.

   – Мы узнаем, кто оказался прав? – поинтересовалась фрэйни Амалия, уверенная в своей победе.

   – Верный выбор сделали три фрэйни: Фиссон, Литегрин и… Савойи.

   Но я это и так знала. Просто чувствовала сердцем. Произошедшее что-то изменило во мне. Причем, изменило безвозвратно.

   Фрэйни Амалия недовольно фыркнула. Она явно не верила, что провалила первое же испытание и не смогла узнать принца, с которым зажималась по углам. Отчего-то эта мысль стала неприятной. Ведь принц один, а невест у него целых тринадцать. Он что, со всеми будет зажиматься? И как потом реагировать на эти странные магические связи?

   Захотелось сбросить с себя наваждение, непонятное тепло по всему телу, словно пушистое пуховое одеяло. Наваждение не сбрасывалось, а неоднозначность восприятия пугала. Публичный принц и тот, которым я узнала его только что – противоположные личности. Разве такое возможно?

   – Благодарю за участие, фрэйни. Все победительницы сегодняшнего тура будут вознаграждены принцем, а одна даже получит свидание с ним наедине. Остальным остается лишь ждать. Вечером адаптант Миргас проверит метки проигравших участниц и определит волю богини. Можете быть свободны. Вскоре подадут обед, после которого вы сможете…

   Но распорядителю не дала договорить фрэйни Литегрин. Она попросту свалилась в обморок.

   – Адаптант Миргас! – крикнул фрэйн Макалистер.

   Маг появился незамедлительно. Следом за ним вошел и принц. Мужчины поспешили к упавшей девушке. Не знаю, что пытался сделать адаптант, но у него явно не получалось, поскольку фрэйни не приходила в себя. Тогда мужчина легко поднял ее на руки и унес.

   В рядах участниц разрасталась паника. Прокатилась волна рокота. Все переглядывались и инстинктивно жались друг к другу.

   – Это снова магическая болезнь. Она вернулась! – тревожно прошептала Сильена, прижимаясь ко мне. – Долорес, я боюсь …

   – Не переживай. Будь это заразно, мы бы все разом скопытились. А раз только ее зацепило, за себя можно не волноваться. Помолимся, чтобы у адаптанта Миргаса получилось помочь.

   Распорядитель приказал распахнуть двери. Кто придумал это странное помещение? Ни вентиляции, ни света, и атмосфера странная. Тягостная, давящая… слишком тут жарко. Я обратила внимание на девушек. Они все работали веерами и кидали в мою сторону завистливые взгляды. А ведь я предупреждала насчет одежды!

   – Фрэйни, до распоряжений адаптанта не покидайте комнату!

   И… фрэйн Макалистер тоже скрылся за той самой дверью. Ох, чуяла моя попа недоброе. Как оказалось, недаром!

   – Нас что, одних оставили? – в голосе фрэйни Амалии сквозило неверие. А уж когда парадные двери сами собой захлопнулись, то и вовсе взвизгнула.

   – Двери захлопнуло ветром, прекрати верещать!

   Честно признаться, я храбрилась. Самой стало не по себе. Окон в помещении нет, но по полу прошелся сквозняк. Откуда-то тянуло холодом. Девушки, несмотря на социальные и классовые различия, сбились в кучку, и жались как перепуганные воробушки друг к дружке. Решив не поддаваться общей панике, я подошла к парадным дверям и дернула за ручку.

   - Вот видите, они…

   Заперто. Я была уверена, что это ветер, но теперь что-то не так уверена.

   Девицы синхронно сглотнули и сбледнули.

   Постучала:

   – Эй, вы там. Отоприте!

   Тишина. А ведь по ту сторону обязательно кто-то должен быть. Иначе каким чудом двери закрылись? Я видела там охрану, но почему-то никто не открывал. Адаптант и прочие фрэйны скрылись в другом помещении, возможно, вообще ушли к лекарю.

   – Оглохли что ли? Ау!

   Но в ответ тишина. Я подошла к другой двери – тоже заперто. Не нравилось мне это. Да никому не нравилось, а фрэйни Гилмор от такого вообще в обморок хлопнулась. Участницы шарахнулись в стороны, только Сильена и фрэйни Фиссон подняли упавшую девушку и переложили на кушетку.

   Я предприняла еще одну попытку и изо всех сил треснула по дверям, намереваясь их выбить к дребеням собачьим. Отринув жеманность, задрала юбки и пнула хорошенько. Жалобный кряк и хоть бы хны!

   – Савойи, сзади! – вскрикнул кто-то.

   Я почувствовала стремительное приближение со спины, и инстинкты уличного бойца сработали быстрее страха. Развернувшись, со всей силы вмазала нападавшему кулаком. Огромное черное нечто с рыком дернулось, пошатнулось, но устояло.

   Это хорошо, что я ударила прежде, чем рассмотрела. Передо мной стоял монстр. Девушки завизжали и попрятались, кто куда. Хотя, прятаться особо было негде, кто-то умудрился влезть под кушетку, кто-то – за нее, Сильена отгородилась от монстра напольным подсвечником. Увы, мне места, куда спрятаться, не оставили. Позади – запертые двери, а впереди – сам виновник торжества. Он был чуть выше меня, хоть и похож на человека, но какой-то жуткий. Кожа серовато-зеленая, длинные слипшиеся волосы, как у бедняков, которые подолгу не моются, весь ссутуленный, глаза отливают красным светом, сам одет в ветошь. Точно бедняк, но такое ощущение, что бедняком он был до того, как умер. Живые люди так не выглядят. Да и удар у меня хорошо поставлен. На уличных боях третье место в мужском рейтинге. Он уже должен лежать и жалобно звать маму.

   Монстр лежать не хотел и родственников звать тоже. Над головой просвистела когтистая лапа. Это я присесть успела, иначе бы лежать мне в луже собственной крови с распоротым горлом.

   Присев, я послала меткий удар в печень. Видимо, печень у него давно отвалилась или переехала, монстр даже не шелохнулся.

   – Да что за дрянота? – выругалась я и заняла бойцовую стойку: сжав ладони в кулаки и прикрыв локтями жизненно важные органы. А еще хотели, чтоб я тяжелые платья носила! Вот вам и придворные наряды!

   Послала серию ударов по лицу противника, монстр пошатнулся, отступил на пару шагов, зарычал и снова замахнулся когтистой лапой. За его спиной раздалась очередная волна женского визга.

   Нет, очевидно, что с этой громадиной мне не справиться. Но и умирать как-то не хотелось, поэтому я не оставляла попыток, отсыпая противнику люлей. Да от таких ударов любой парень уже зубами отплевывался бы, а этому все нипочем.

   Устав быть боксерской грушей, противник перешел в наступление, и уже мне приходилось защищаться, уворачиваясь от острых когтей. Я-то успевала, а вот подол – нет, поэтому в нескольких местах когти, словно острейшие лезвия, распороли его. Удар, еще один, я присела, развернулась, отскочила, запнулась о подол платья и свалилась на пол.

   – Долорес!!! – завизжала Сильена.

   Длинные когти летели к моей шее. Я успела прикрыть ее ладонью и… ничего. Точнее, я не успела осознать, что произошло. Двери распахнулись и адаптант Миргас, словно ураган, ворвался внутрь, перехватил лапу монстра и всадил ему кол прямо в грудь. Количество глухих ударов в районе кушеток увеличилось. Участницы посыпались одна за другой, как спелые яблочки от ветра. Я к виду крови привычная, и в драке побывала не единожды, но такое видела впервые.

   Я так и лежала на боку, опираясь на локоть, смотрела на застывшего монстра и хлопала ресницами.

   Адаптант вынул кол, провел ладонью над телом бедняка, и то немедленно превратилось в пепел, а затем рассеялось туманом, словно и не было здесь только что ужасного монстра и лужи черно-бордовой жижи.

   Следом за адаптантом через парадные двери ворвались стражники и слуги. Работы для первых уже не было, а вторые принялись приводить в чувство попадавших в обмороки девушек.

   Происходящее казалось дурным сном. Надо бы упасть в обморок, расплакаться или, не знаю, завизжать от страха, но я рассмеялась. Сначала тихо хихикала, потом все громче и громче, пока не стала хохотать в голос. А хохот у меня, сами знаете, как лай умирающей собаки. Если до этого всем было жутко, то сейчас дам обуяла паника. Во избежание очередных эксцессов, адаптант Миргас, убедившись, что опасность миновала и раздав стражникам указания, подхватил меня на руки и унес в те двери, куда до этого унес фрэйни Литегрин.

   Он не пытался меня успокоить, не задавал вопросов, не жалел, не просил замолчать. Просто нес, позволяя обхватить себя за шею и смеяться ему в плечо. Вдоволь высмеявшись, я почувствовала, как футболка адаптанта намокает. Нет, только не это… оказалось, из глаз уже давно лились слезы.

   Наконец, мужчина остановился и опустил меня на кушетку в незнакомой комнате. Но, если честно, разглядывать ее или думать в этот момент не хотелось. Оставив меня одну, адаптант через мгновенье вернулся и протянул стакан.

   – Выпейте.

   Повиновалась и залпом осушила. Напиток имел приятный сладковатый вкус. По телу разлилось расслабляющее тепло, стало хорошо и спокойно.

   – Успокоительное?

   – Не стоило?

   – Спасибо. Не думала, что расплачусь, как девчонка. Извините!

   Впервые адаптант улыбнулся. Не обнаружил намек на улыбку, а именно улыбнулся. Он присел на корточки рядом со мной и произнес:

   – Вы девушка, фрэйни Савойи. Удивительная, смелая, но все же – девушка. Не забывайте об этом.

   Комплимент? От адаптанта? Как неожиданно и… приятно. И снова медово-янтарные глаза, смотрят с такой теплотой, что в груди щемит. Нет. Не просто смотрят. Я чувствовала, как по телу пробегает дрожь.

   – Магия?

   Мужчина чуть склонил голову, подтверждая мою догадку. Что он делал в этот момент? Почему я стыдилась задать ту кучу вопросов, которая крутилась в голове? Просто не отрывала взгляда от его спокойного и невозмутимого лица с добрыми глазами и наслаждалась ласковыми волнами, обнимающими тело. Когда глаза мужчины приняли обычный, голубой оттенок, он поднялся и помог мне сесть.

   – Это был торрен. Воскрешенный воин. Против него у вас не было ни единого шанса, хотя, вынужден признать, удар поставлен неплохо.

   – Неплохо? – возмутилась я, опуская ноги на пол. – Да мой удар великолепен!

   Мужчина снова улыбнулся:

   – Вам существенно лучше, – не вопрос, он констатировал факт. – Это хорошо.

   – Не уходите от ответа, адаптант Миргас! Мой удар не просто неплохо поставлен, я любому накостылять могу так, что звезды из глаз посыплются!

   Нахал зашел на святую территорию. Никто не имеет права насмехаться над моими умениями. А, если я что и умею, так это драться! Но и в этот раз он не счел необходимым ответить. Что ж. Вместо тысячи слов иногда лучше один раз врезать. И, даже не задумываясь о последствиях, я замахнулась и со всей силы ударила… пустоту. Потому что маг ловко увернулся, несмотря на неожиданность выпада. Более того, он подтолкнул меня в спину, от чего я пробежала несколько шагов и разве что головой в стену не впечаталась, едва успев упереться в нее ладонями.

   – Ах так? – я приняла стойку, приготовившись накостылять ему как следует.

   Удар, другой – и оба мимо. Мужчина просто отклонялся то в одну, то в другую сторону, так спокойно и непринужденно, словно мы не деремся, а вальсируем. Замахнулась, чтобы ударить, как следует, но снова в пустоту. Адаптант перехватил мою руку, резко развернул меня и прижал спиной к себе, сдавив локтем шею.

   – Слишком широкий замах. Вы даете противнику понять, куда будете бить и теряете силу удара.

   Меня отпустили и тут же показали, как следует наносить удар. И ходить бы мне с разбитым носом, не остановись кулак адаптанта в паре миллиметров от него. А ведь я даже сообразить не успела! Скосила глаза на внушительный кулак и осторожненько так шагнула назад, а затем неожиданно атаковала, учитывая совет мужчины. Тем не менее, в паре сантиметров от своего лица он перехватил мою руку и завернул в тот же захват – спиной к себе, сжимая локтем шею.

   – Ну, что теперь не так? – почему-то я даже не сомневалась в провале, и этот факт вызывал улыбку.

   – Сейчас – все правильно, – прошептал мужчина едва слышно, ослабляя захват, но не отстраняясь.

   – Вы бы все равно перехватили мой удар? Независимо от техники?

   – Думаю, да, - его дыхание коснулось шеи, и сердце сбилось с привычного ритма.

   – Знаете, однажды вас подведет… самонадеянность!

   Я резко согнулась, ударила локтем в твердый, как камень, живот адаптанта, взвыла, но не остановилась. Развернувшись, отважилась на захват, но маг обладал не только большим опытом, у него было несомненное преимущество: если я дралась лишь руками, то адаптант использовал все части тела. Я не смогла уйти от подсечки и через мгновение лежала на полу с прижатыми к ковру руками и зафиксированными коленями. В такой позиции я была беспомощна и ничего не могла сделать, даже укусить противника! А так хотелось.

   – Сдаетесь, фрэйни? – прошептал адаптант, нависая надо мной.

   – Никогда! Савойи не сдаются!

   Мужчина снова улыбнулся, второй раз за вечер, и ослабил захват. Я могла освободить руки, но вот ведь незадача… совершенно не хотела этого. Кожа вновь покрылась мурашками, а взгляд как-то сам опустился с медово-карих глаз адаптанта на его губы.

   – Что это? Только не говорите, что магия!

   – Хорошо, – его голос стал тише.

   – Что хорошо?

   – Не буду говорить.

   – Вы – невозможный собеседник! Вам когда-нибудь говорили?

   Волосы адаптанта щекотали мое лицо. Хотелось коснуться мягких локонов, отвести их за ухо, но я не решалась.

   – Постоянно.

   И мы снова замолчали, продолжая находиться в этой странной позиции. Он делал вид, что удерживает, а я делала вид, что не могу высвободиться. На самом деле мы просто не хотели этого. И тут в сознании снова всплыло это имя. Губы сами прошептали:

   – Джулиан, – мы как-то странно смотрели друг на друга. – Кто такой Джулиан?

   Почему-то ощущение, что адаптант Миргас знает ответ, не покидало. Мужчина молча убрал с моего лица прядку, поднялся сам и одним сильным движением поставил на ноги меня. После развернулся и двинулся в сторону комода.

   – Адаптант Миргас, почему вы не отвечаете?

   Мне хотелось знать ответ. Это нужно и важно, потому что... не знаю, почему, но нужно и важно!

   Он выдвинул верхний ящик, достал что-то и обошел меня, остановившись позади. Я хотела развернуться, но мужчина положил мне ладонь на плечо, не давая этого сделать. Тишина и недосказанность начинали сердить. Что он от меня скрывает?

   На шею легли мои сокровища, которые сдавала до испытания, вот только прежде у меня не было цепочки!

   – Джулиан – это мое имя, фрэйни Савойи, – раздалось над самым ухом.

   Адаптант Джулиан Миргас? Почему же, глядя на принца в рубиновой комнате, я прошептала имя адаптанта? Маг помог справиться с испытанием? Я повернулась, уткнувшись носом в широкую грудь. С трудом перевела взгляд выше и ляпнула, что было на языке:

   – Ну и мускулы у вас… просто скала!

   Богиня! Ну, кто за язык тянул? Залилась краской под тяжелым, задумчивым взглядом. Мужчина не ответил, а я не знала, какой из миллиона мучивших вопросов задать. Решила – самый безобидный:

   – Как фрэйни Литегрин?

   – Мертва.

   Я теребила колечко дракона на груди и обомлела. Мертва?

   – Но… ей же просто стало плоховато?

   – Магическая болезнь. Но вы полностью здоровы, я убедился. И, увы, вынужден вас покинуть, чтобы проверить других участниц.

   – Конечно, – оторопев, я села на кресло, продолжая задумчиво теребить кольцо. Адаптант все так же молча стоял и смотрел на меня. – А! Простите!

   Кажется, я в его покоях. Магу надо уходить, а я расселась, как у себя дома.

   – Что-то я… немного не в себе, знаете ли, от всех этих событий. Извините.

   – Стража проводит вас в апартаменты.

   Он открыл передо мной дверь и передал под личную ответственность одного из мужчин в кольчуге. Я не удержалась и усмехнулась. Вот тебе еще один пережиток прошлого: мужик в кольчуге. Он что, рыцарь? В век пистолетов кольчуга – бессмысленная груда металлолома!

   – Доброго дня, фрэйни, – откланялся мужчина и быстрым шагом скрылся за углом.

   И только сейчас я до конца осознала, что маг подарил мне цепочку, а я даже не поблагодарила. Опустила голову, чтобы разглядеть подарок. Белый металл, такой же, как на кольце Малахита: мелкие, изящно переплетенные звенья. Красивая! И все мои сокровища теперь под надежной охраной замочка. Надо будет магу тоже что-то подарить, иначе получится некрасиво! И следует подумать о подарке для дракона, я ведь обещала, а обещания, несмотря на все произошедшие события, выполнять надо. Это железное правило! Или я не Долорес Савойи!

   В комнате меня ожидала Грендолин. Как добралась, даже не помню, состояние было преотвратительное. Я зашла в комнату, остановилась посредине и стояла, как вкопанная. Подруга вскочила из-за швейной машинки и бросилась ко мне:

   – Ди! Мы уже все знаем, какой ужас!!! Ты как?

   – В шоке.

   Она осматривала меня, задирая лохмотья, оставшиеся от юбки.

   – Какой кошмар!!!

   – Да фигня, – устало протянула я. – Это всего лишь ткань.

   – Идиотка, – злобно буркнула Грени, – я о другом! Если такое случилось с платьем, что было бы с тобой?

   – Слава богине, Лоло меня неплохо научил драться. Хотя, это не помогло, – я плюхнулась на козетку и уставилась немигающим взглядом на подругу. Напала какая-то оторопь. Пропали эмоции. Мне не было страшно, не было истерики, просто тупая усталость. Ноги и руки, болтались словно плети.

   – Как так не помогло?

   – Там был не человек, а какой-то монстр. И он явно не на испытания поглядеть пришел.

   – Ди, мне так жаль, что ты все это пережила. Я могу тебе помочь?

   – Не знаю. Мне… давай просто сменим тему? Не хочу об этом думать. Чем больше думаю, тем хуже становится. Сегодня одна участница погибла, Фрэйни Литегрин. Я ее не знала, но все же…

   – Думаешь остаться дальше на отборе? – подруга села рядом и сжала мои руки в своих.

   – А у меня есть выбор? Сбежать и куда вернуться? В Сенсории меня ждет казнь, а бежать куда-то еще без друзей, без матушки-настоятельницы, сестры Пышки, парней, Лоло, ребятишек? Пф… Я не хочу так жить. К тому же, снова воровать! А здесь, во дворце, у меня есть надежда. Есть шанс, что я смогу остаться, заработать денег. Помогать приюту из сердца королевства куда проще.

   – То есть, остаешься?

   Закусила губу, тщательно обдумывая решение, и кивнула.

   – Остаюсь.

   – Смелая ты, Ди, – в голосе Грендолин слышалось восхищение и облегчение. Подруге явно нравилось во дворце, а сбеги я, и ей бы пришлось уйти.

   – И глупая. Мне надо многому научиться, чтобы стать рейной. Первое испытание я прошла, но впереди еще много и одной богине известно, что потребуется.

   – А я знаю, что тебе поможет! – улыбнулась подруга. – Горячая ванна! Тут такие классненькие штуки есть, даже в доме барона Ридорина таких не было! У него только пахучая соль, а тут всякие пенные составы! Сиди на месте, приходи в себя, а я мигом!

   – Грени, ну ты чего? Я и сама могу себе налить ванну.

   – Сиди! – приказала она и унеслась в туалетную комнатку.

   Я слышала, как девушка гремит склянками, как льется вода и смотрела в одну точку. Фрэйни Литегрин мертва… Чем дальше, тем страшней. Я снова задумчиво теребила кольцо, подаренное драконом. Этот жест странным образом умиротворял. Почувствовала на себе взгляд и обернулась.

   – У тебя появились поклонники? – улыбнулась девушка.

   – Чего?

   – Цепочка, кольцо…

   – А. Да нет. Это… от друга.

   – Что-то не припомню среди твоих друзей богачей, – Грендолин села рядом и внимательно оглядела кольцо. – Красивое.

   – Никому не расскажешь? Это тайна. Нет, даже не так, это тайна-тайна вселенского масштаба!

   – Клятву?

   И мы поняли друг друга без слов. Сцепили мизинцы и повторили нашу клятву:

   – Раз, два, три, четыре, пять, кто станет болтать, тому яйца оторвать. Говори!

   Она сбросила туфельки и устроилась с ногами на диване. Я последовала примеру подруги и, почему-то перешла на шепот:

   – Кольцо мне дракон подарил.

   – Дракон? – охнула девушка.

   – Да тише ты. Тише! Дракон. Самый настоящий! Вчера, когда мне подлянку устроили, я убежала в сад, там свалилась в яму, пролетела через какой-то тоннель и попала к нему в пещеру. Это принцев дракон, мне о нем адаптант Миргас рассказывал! Оказался добрый такой, лапочка…

   – Адаптант Миргас?

   – Да нет же, дракон! Хотя, адаптант тоже мил, – задумалась я.

   – Долорес Савойи! Чтоб меня геморрой пробрал! – Грендолин встала на козетку ногами и подпрыгнула: – Ты втрескалась!!!

   – Чего-о?

   – Втрескалась в адаптанта! – она засмеялась и запрыгала от радости прямо на сидушке.

   – Я? Втрескалась? Вот еще, – закатила глаза и недовольно посмотрела на подругу.

   – Втрескалась-втрескалась! Я тебя как никто другой знаю, – Грени снова села рядом и уставилась на цепочку. – А ее, тоже дракон подарил?

   – Нет, – насупилась.

   – Ну? Кто же этот таинственный незнакомец?

   – Адаптант Миргас и подарил.

   – Ага! И он, значит, втрескался, – Грени от радости захлопала в ладоши.

   – Ничего не втрескался, просто у меня нитка порвалась, а он…

   – Ага, ага, заливай, – хохотала девушка. – Ой, заливай! Ванна!

   Она убежала в туалетную комнату, и я поспешила на помощь. Как раз вовремя. Огромная шапка пены уже вывалилась на пол, а вода плескалась по самому краю.

   – Один момент, – Грени нырнула в пенное облако и вытащила пробку, чтобы немного спустить воду.

   Глядя на нее, всю сырую и в пене, я не удержалась и рассмеялась, за что поплатилась: в меня полетел пенный ком.

   – Ах так? – сдвинула брови. – Это пенная война!

   * * *

   Через час, вымытая и душистая, я сидела в комнате, и пила мятный чай. Точнее, мы пили вместе с Грендолин. Хоть я и невеста принца, но это не меняет наших дружеских отношений. Мы ели печенье, веселились и старательно обходили стороной все, что было связано с утренним происшествием.

   – Кстати! – стряхивая крошки, воскликнула девушка. – Пока ты мылась, я закончила твое обеденное платье!

   – Что? – я скисла. – Только не говори, что мне опять придется таскаться в длинных балахонах? Может, я лучше так пойду?

   – В халате и тапочках? Мне-то без разницы, но, боюсь, придворные и принц тебя не поймут, а участницы снова высмеют.

   – Знаешь, мне уже как-то плевать на них. Пусть исходят своим ядом. У меня в крови – противоядие и называется оно гордостью. Помнишь слова матушки-настоятельницы?

   – Человека нельзя обидеть, он может только сам обидеться.

   – Во-во. Так что пойду так.

   – Ну, вот еще, я что, зря трудилась? Пальцы вон все исколола. Ничего не знаю. Наденешь как миленькая и пойдешь в платье!

   – Я вообще на обед не хочу после того, что произошло. Ничего не хочу. Не буду. Лягу спать, скажу, что умерла. Что угодно!

   – Долорес Савойи! – Грени заставила меня встать и хорошенько тряхнула за плечи. – Если ты не перестанешь жевать сопли, я тебе тумаков надаю! Ты – моя подруга, забыла? Где боевая и смелая Ди? К тому же, ты помнишь, какая перед тобой цель? Или что, увидела какого-то там монстра, испугалась и забыла о приюте, ребятишках, умирающих от голода и жирной роже графа Иктиона? Она тебе по ночам не снится? Лично мне вот снится.

   – Фу, – скривилась я.

   – Было дело, – отмахнулась она и вернулась к вдохновляющей речи. – Я тебя пожалела и приголубила, но на этом довольно. Будущая рейна должна быть сильной. Поэтому сейчас ты наденешь платье, шикарное, кстати, платье, расправишь плечи, гордо поднимешь голову и войдешь в столовую, словно уже рейна! Так, чтобы ни у кого сомнений не осталось, поняла?

   – Поняла, – кивнула я и… плюхнулась на козетку. – Только еще немножко посижу, ладно? А потом поняла и все остальное…

   – Ну-ка живо встала, ленивая курица!

   Подруга стянула меня с сиденья и повела в гардеробную комнату наряжаться. Мы убили полчаса на прихорашивание и переодевание, зато я поняла, зачем придворным так много свободного времени. Половина уходит на постоянную смену нарядов. Это ладно мне, надеть одно платье вместо шести-семи и тугого корсета, а сколько времени переодеваются другие участницы? Удивляюсь, как они вообще на испытание успели.

   В этот раз подруга сотворила нечто волшебное, даже нижняя юбка не понадобилась: платье нежно-мятного цвета из нескольких слоев гипюра. Она накрахмалила нижний и верхний слои юбки так, что ткань лежала красивыми упругими воланами разной длины. Лиф платья из обтягивающего атласа, заканчивался на уровне груди. Поверх – прозрачный слой гипюра, переходящий в воротничок-стоечку и короткие рукавчики. Плечи в этот раз оказались закрыты, но образ настолько кукольно-невинный, что я вздернула бровь.

   – Я теперь еще больше на бабу похожа, Грени. Так ведь… так ведь и привыкнуть можно!

   – Ой, только не делай вид, будто не нравится.

   – Да нет, это шикарно, но… но в зеркале не я. Все это – не я. Платья, прически, манеры... Все это не мое.

   – Рейна должна восхищать подданных.

   – Неужели? А мне кажется, что рейна должна быть понятна народу. Ты видела фрэйни Амалию?

   – Красавица, – кивнула подруга.

   – Восхищает, ага. А как рот откроет – понимаешь, что перед тобой тупая курица. Я не хочу быть красивой тупой курицей, Грендолин. Я пойду на обед в юбке и блузке.

   – Ди, – девушка остановила меня за руку и серьезно посмотрела. – Ты никогда не станешь такой, как они. Никогда. Потому что в твоем сердце нет злобы и зависти. И смена платья – это лишь картинка. Никто не станет слушать оборванку с улицы. А к госпоже в дорогом платье прислушаются. Ради высокой цели приходится чем-то жертвовать.

   – Даже собой?

   – Ой, не преувеличивай. Одежда – не такая уж и великая жертва. Тем более, наряд великолепен.

   Я задумалась над словами подруги. А ведь действительно. Когда я только появилась во дворце, на меня смотрели как на плесень. Да, принц выслушал мою тираду с озорным блеском в глазах, но прислушался ли? Судя по тому, как завершился наш разговор – ему глубоко плевать на мои мысли, и он считает меня недалекой оборванкой. Так настало время доказать всем, что это не так. Ну, то есть, я конечно оборванка, но не дура. И, если им нужно видеть красивую обертку, чтобы уши начали слышать, я дам им ее.

   – Делай, что требуется, – позволила я, и Грени отвела меня в спальню, где мы открыли многочисленные баночки с порошками и духами.

   * * *

   Перед дверьми в столовую я стояла в легком волнении. Мраморные статуи слуг, которым помахала ладонью, вопреки обыкновению, скосили на меня глаза и слегка улыбнулись.

   «Я рейна, я рейна, я будущая рейна», – повторяла про себя и кивнула, давая знак, что готова войти.

   Двери открылись и, вскинув подбородок, я шагнула в столовую. Краем глаза заметила, как справа на меня что-то летит. Рефлексы сработали моментально. К тому же, я помнила совет адаптанта Миргаса. Правой рукой отбила летящий в меня предмет, а левой со всей силы врезала обидчику в глаз. Мужчина взвыл, а я, приняв боевую стойку, крикнула:

   – Ну, будьте мужиком, поднимайтесь, фрэйн и деритесь открыто!

   – Фрэйни Савойи! – в ужасе воскликнул распорядитель. – Зачем вы нападаете на слуг?

   – Так он первый начал!

   Мой обидчик жалобно прикрывал глаз, он и не думал нападать, а предмет, что я приняла за очередного монстра, та самая палка, которой он ударял об пол, сообщая, кто приперся поесть.

   – Ой. Неловко-то как вышло, – я подняла палку, которую слуга, видимо, попросту выронил, и протянула мужчине. – Вы уж простите, фрэйн, я не со зла. Холодное приложите, а то во-от такой здоровенный фингал будет. Ага?

   Я коряво улыбнулась и, опустив глаза, быстро села за стол. Вот тебе и будущая рейна… Еще нет короны, а уже слуг колочу.

   Только когда под гнетом тягостного молчания устроилась, осознала, что в столовой далеко не все. Нет ни принца, ни адаптанта Миргаса, ни большей части участниц. Вообще, присутствовало лишь шесть человек, включая меня и распорядителя. Сильена и Рикси тоже были в столовой, что не могло не радовать. Я улыбнулась девушкам и виновато посмотрела на распорядителя, решив сразу же исправиться и показать, что учусь:

   – Простите, я не специально.

   – Да уж, – дернув бровями, обозначил фрэйн Макалистер. – Приступайте к трапезе, фрэйни, приятного аппетита.

   – Спасибо, и вам того же!

   Я опустила глаза и с радостью отметила, что передо мной суп и всего одна большая ложка! Одна! Справа – один нож, слева – одна вилка. Даже глазам своим не поверила. Посмотрела на места соседок – у них по-прежнему куча приборов. Приятно, что во дворце учитывают предпочтения конкурсанток. Взяла ложку и принялась хлебать суп, издавая булькающие звуки, чем сразу же привлекла всеобщее внимание.

   – Фрэйни, не могли бы вы есть… потише.

   – А чего такого? Вкуснотища же, но горячо!

   – Воспитанная фрэйни остужает суп, слегка на него подув.

   Ну, я же решила учиться. Зачерпнула полную ложку супа и подула… Хорошенько так подула, чтобы быстрее остыл. Воцарилась тишина, прерываемая прорывающимися сквозь кулаки смешками.

   – Усердие, фрэйни, – стирая салфеткой мой суп со своего лба, начал мужчина, – это похвальное качество, но нужно же знать меру, в конце-то концов!

   Последнюю фразу он почти выкрикнул, а лицо распорядителя даже покраснело.

   – Не думаю, фрэйн Макалистер, что фрэйни Савойи нарочно, – вступилась Сильена.

   Я кивнула. Правда, не нарочно. Кто ж знал, что суп так знатно разлетается? Я привыкла черпать сполна и втягивать в себя, с булькающим звуком. Хорошо остывает и так вкуснее. Мы все в монастыре так едим. Всегда голодные, всегда торопимся, поэтому едим быстро. у нас даже конкурс был, кто громче хлюпнет. У меня почетное второе место. Вот бы они мою пивную отрыжку слышали, тут мне равных нет! Я усмехнулась своим мыслям, но тут же сняла с лица улыбку, заметив напряженное лицо распорядителя.

   – По-вашему, есть основания для улыбок, фрэйни Савойи?

   Отрицательно покачала головой и сделала виновато-виноватый вид:

   – Честное слово, фрэйн, я очень стараюсь! Но, как говорится… эм… – я замялась, подбирая подходящие случаю аналоги поговорки. – В общем, не покушаешь – не покакаешь.

   Мужчина в ужасе округлил глаза:

   – Это вы к чему?

   – К тому, что я многих ваших глупых правил не знаю. А как я могу им следовать, если их не знаю? Не поешь – не посре… э-э… ну, вы поняли! – я невинно пожала плечами, зачерпнула в ложку суп, демонстративно поднесла ко рту. Распорядитель на всякий случай отодвинулся подальше, а я тихонечко подула и засунула в рот. Теперь мой черед округлять глаза. Наконец, не удержавшись, выплюнула суп обратно и, высунув язык, принялась громко втягивать ртом воздух.

   – Фрэйни Савойи, да что мне с вами делать? – мужчина закрыл лицо ладонями, чтобы не видеть меня.

   – Да это издевательство! Суп-то кипятковый! Я себе весь язык обожгла! Вот, поглядите, там волдыри наверняка! – и я высунула язык, чтобы мужчина увидел, что не вру. Ну, правда же, не могла я проглотить кипяток, чтобы еще и внутренности себе обжечь? Решительно отодвинула суп. Сомнительное удовольствие есть его подобным образом.

   – Фрэйн Макалистер, – Сильена решила спасти ситуацию. – Вы не хотите пояснить, что случилось на сегодняшнем испытании?

   – Испытание, – пытаясь прийти в себя и не смотреть в мою сторону, начал распорядитель. – Да. Испытание. Как вы видите, большинство фрэйни не нашли в себе сил, чтобы спуститься к обеду. Следует отдать должное присутствующим. Будущая рейна должна быть храброй и, несмотря ни на что, находить в себе силы идти вперед.

   И взгляд на меня. Недовольный такой. Намекающий, что будущая рейна глотает суп с невозмутимым видом, даже если он – кипяток!

   – Отбор теперь отменят? – спросила Рикси. Меня тоже интересовал этот вопрос. По-моему, было бы логично.

   – Разумеется, нет! – удивился распорядитель. – После случившегося мы напротив должны с еще большей ответственностью к нему подойти! Очевидно, что у короны сильные враги, и я не стану скрывать от вас этого факта. Кто-то не хочет, чтобы будущая рейна была выбрана и взошла на трон, поскольку сила и мощь Ла Эль Дероси вернется на прежний уровень. Кому-то выгодно ослабление нашего королевства. Кому, по какой причине – это выясняют адаптант и руководитель королевской охраны. Наше с вами дело, девочки, подготовиться и достойно завершить отбор!

   – Выживет сильнейшая, – усмехнулась я.

   – По-вашему, это смешно?

   – По-моему, вы безответственно как-то ко всему подходите! Фрэйни Литегрин явно не подозревала, чем все это безобразие кончится!

   – Кстати, как она себя чувствует? Ей лучше? – участливо поинтересовалась Сильена.

   – О, ей замечательно! – ухмыльнулась я, пристально наблюдая за распорядителем.

   Мужчина смутился и, сдавленно произнес:

   – Увы, но фрэйни Литегрин не сможет продолжить отбор.

   – Почему? Она же справилась с испытанием.

   – Да, но не справилась с неизвестной магической болезнью, – добавила я, понимая, что мужчина либо не хочет, либо не может выдать информацию, которую присутствующие, несомненно, имеют право и должны знать.

   Девушки побледнели и переглянулись. Посмотрели на распорядителя, явно требуя объяснений.

   – К сожалению, фрэйни Савойи права.

   – Означает ли это, что сегодня ничья метка не погаснет? – задала неожиданный вопрос девушка, чьего имени я не знала.

   – Это известно одной лишь богине, фрэйни Кастоди, – развел руками распорядитель.

   В этот момент внесли второе. Пюре, кусок запеченного с сыром мяса и пропаренные овощи. Я громко сглотнула, набрасываясь на еду. Слава богине, у меня несколько приборов, поэтому вилкой не ошиблась. Насадила на нее мясо и, поднеся ко рту, принялась откусывать. Заслужила добавку в виде недовольного взгляда распорядителя. Обернулась по сторонам. Девушки нарезали мясо ножом. Недовольно закатила глаза, шлепнула кусок в тарелку и тоже стала резать. Идиотские правила. Откусывать вкуснее и проще!

   – Теперь перейдем к решению текущих вопросов. Принц извиняется, что не смог присутствовать на обеде, но вы должны понимать причины. Сегодня он уделит каждой из вас по пятнадцать минут своего драгоценного времени. В данный момент проводятся экстренные совещания с главами служб безопасности, решаются вопросы вашей защиты. Но сразу могу сказать, с обеда вы выйдете в сопровождении двух стражников, которые будут охранять вас на протяжении всего отбора и неотступно следовать, куда бы вы ни пошли.

   – Чего? – я возмутилась. – Мне стража не нужна, я могу за себя постоять!

   – Мы имели удовольствие убедиться в этом, – согласился распорядитель. – Даже дважды. И принц передает свое восхищение вашей отвагой, однако решение не подлежит обсуждению. Если вы чем-то недовольны, можете обсудить с адаптантом Миргасом. Вопросами вашей охраны заведует он.

   – Обсужу, не сомневайтесь.

   Еще не хватало, чтобы за мной мужики таскались и кольчугой гремели! Это, получается, плакал мой полет с Малахитом? И мои прогулки к озеру? А ведь я планировала сегодня найти удочку и порыбачить, может даже с Грендолин удастся вырваться. Она теперь дама занятая и, похоже, новая работа ей нравится, но вдруг получится? Я была бы рада. И наличие двух посторонних пар ушей совершенно в мои планы не входило. А если мы парней решим обсудить? Они что же, все потом доложат принцу? Не. Приставят – сбегу! И дело с концом.

   – Теперь о дальнейшем распорядке дня. Занятия, разумеется, не отменяются. Сегодня вас ждет лишь одно, с адаптантом Миргасом, после чего ужин и ночной отдых. После ужина вам запрещено покидать комнаты.

   Замечательно. Из одной тюрьмы в другую попала.

   – И, фрэйни Савойи, сразу после обеда вас ждет принц. Ваши пятнадцать минут будут первыми.

   После этих слов я больше ничего не слышала. Уплетала еду и думала, о чем бы мне расспросить его высочество за пятнадцать минут? Да дело даже не в пятнадцати минутах. Только сейчас я осознала, что, раз хочу стать рейной, то, в случае удачи, в которую верилось с трудом, стану и женой этого человека. При этом я о нем совершенно ничего не знаю. Вообще-вообще ничего. Хороший он или плохой? Чем увлекается и занимается в свободное от работы время. Ведь у всех, даже принцев, имеется свободное время! Возможно он и не такой плохой, как мне показалось.

   После обеда встала и, коротко попрощавшись, сразу же двинулась в сад. Именно там, в той самой беседке меня и ждал Киран даст ир Дюпри – наследный принц Ла Эль Дероси. Как и было обещано, стоило выйти из столовой, за мной пристроились стражники. Они и правда гремели кольчугой, шагая следом. Одного этого хватило бы, чтобы распугать всех монстров в округе. Пока мы шли, я не удержалась и несколько раз резко обернулась, прыгая в устрашающей позе и громко крича. Тишина. Вообще никакой реакции.

   – А, если бы это был монстр?

   Стражники отсутствующим взглядом смотрели перед собой и не реагировали.

   – Вы что, немые? Ау!

   Провела руками перед их лицами.

   – Немые, глухие и слепые. Обалдеть. И кого они мне подсунули? Я все принцу выскажу, поняли?

   Угрожающе ткнула пальцем в одного, в другого и направилась дальше.

   Принц ждал в беседке. Сидел в окружении тарелок с теми же самыми, похоже, репсиками и манасасами. Мужчина, оттопырив мизинец, попивал чай из маленькой фарфоровой кружки с золотой каемкой.

   – Добрый день, – решила проявить дружелюбие.

   – И вам доброго дня, фрэйни Савойи, присаживайтесь. А вы, господа, ждите поодаль.

   Слава богине, охрану в беседку не пустили. Принц внимательно посмотрел на меня и, не дав рта раскрыть, начал первым:

   – Я должен перед вами извиниться.

   Неожиданное начало.

   – Понимаете, я во многом согласен с вашими высказываниями и замечаниями насчет дворцовых правил.

   – Правда? – удивилась я, а рука сама потянулась к сочному кусочку какого-то фрукта и впихнула его в рот.

   – Но я вынужден, в угоду преемственности традиций, им следовать. И выступать их надежным гарантом и оберегом. Придворные не поймут, если принц перестанет поддерживать формировавшиеся веками правила, поэтому публично вас поддержать я не имею права.

   – Хотите сказать, вы, несмотря на то, что принц, не можете делать то, что хотите?

   – Увы, это так, – подтвердил мужчина, подцепив двузубой вилочкой фрукт и отправив его в рот. – Большая власть – это всегда большая ответственность. Я не могу быть тем, кем являюсь на самом деле, не могу вести себя, как хочу.

   – А кем вы являетесь на самом деле?

   – Человеком, – и он так искренне произнес это слово, что мне стало тоскливо на душе.

   – Я бы хотела узнать вас… настоящего.

   Мужчина грустно улыбнулся и произнес:

   – Хотите остаться здесь или прогуляться?

   – Я бы прогулялась, не люблю сидеть на месте. К тому же, у вас такой обалденный сад!

   – Хорошо, идемте.

   Мужчина поднялся и подставил мне локоть. Благодаря адаптанту Миргасу, я знала, что необходимо делать и положила свою ладонь на сгиб его локтя. Мы неспешно брели среди цветущих растений и кустарников и смотрели по сторонам. Наконец, принц снова заговорил:

   – У нас имеются опасения предполагать, что именно вы были целью торрена, который напал в рубиновой комнате.

   – Да на кой я ему сдалась?

   – Это нам предстоит выяснить. Другим участницам опасность не угрожала. Мы постараемся предоставить вам надежную защиту, но от себя я бы попросил вас не ввязываться в сомнительные предприятия.

   – Это вы о чем?

   – Старайтесь больше времени проводить в своих покоях и не провоцировать других участниц. Вообще не наживать врагов во дворце.

   – Прово… провоцировать? – возмутилась я. – Да я подружиться хотела! Они первые начали. Что я-то сделала?

   – Ваше поведение…

   – Вульгарное, вызывающее и недопустимое, – повторила все, что слышала о своем поведении. – Но, знаете что, если богиня так решит, мне вашей женой быть, а вам – моим мужем. Хотите или не хотите, нам придется находить общий язык. Конечно, ни о какой любви и речи быть не может, но мы же должны постараться хотя бы уважать друг друга и принимать такими, какие мы есть. Неужели это так сложно? Я бы попробовала, но вы, настоящий вы, скрыты под десятью личинами. Я ведь чувствую, вижу, что сейчас рядом со мной идет не Киран, а его высочество даст ир Дюпри. И это неправильно!

   В глазах мужчины на мгновение вспыхнул огонек, но быстро угас. Словно, какая-то мысль сначала окрылила его, но была убита монстром сомнения.

   – Наличие надлежащего воспитания значительно бы упростило процесс, – с грустным вздохом обозначил принц и в этот момент в нашу сторону прилетел футбольный мяч. Он отскочил от мощеной дорожки и, высоко подпрыгивая, подкатился ближе. Стражники тут же метнулись, но я осадила их.

   – Да вы чего, мячиков не видели что ли? – я обернулась по сторонам.

   За кустами невысокий забор, а за ним – полянка, по которой бегали мальчишки. Отличный удар! Даже превосходный, я бы сказала!

   – Киньте мячик! – попросил кто-то.

   – Что это за дети? – поинтересовалась, рассматривая грязный футбольный мяч.

   – Это дети прислуги. Им дозволяется играть за оградой, пока их родители выполняют свои обязанности. Следует научить отпрысков хорошим манерам!

   – А, это принц и фрэйни… все, игра накрылась, – произнес один из мальчишек расстроенно. Они развернулись и двинулись в обратную сторону.

   – Э, шантрапа! – но никто не откликнулся, тогда я хорошенько свистнула. Ребята удивленно повернулись. Я положила мяч на землю, задрала платье, сбросила туфли и, разбежавшись, хорошенько пнула. Описав огромную дугу, мяч шлепнулся прямо посреди их поляны и укатился далеко к деревьям. – Учитесь, сопляки! – я громко рассмеялась и подбежала ближе к забору. – Вечером будете играть?

   – Будем.

   – Я приду посмотреть!

   Помахав им рукой, отряхнула ноги друг о дружку, надела обратно туфельки и с широкой улыбкой повернулась к принцу. Мужчина потрясенно застыл.

   – На чем мы остановились?

   – На… э-э… кажется, на надлежащем воспитании, – не сразу нашелся принц.

   – А что с моим не так? Я живу по совести, никого не обижаю, не строю подлянки. Мой принцип: не трогаешь меня – не трогаю тебя. Всегда стараюсь помогать тем, кто нуждается в помощи.

   – Вы? – удивился принц. – Помогать? Чем же может помочь фрэйни, которая не способна купить еду и одежду даже себе?

   – Не все в этом мире измеряется деньгами, ваше высочество!

   На этих словах взгляд принца как-то некстати упал на мою обновку. Точнее, на обе моих обновки.

   – Тем не менее, вы принимаете от мужчин подарки. От мужчин, которые не являются вашим женихом. За какие заслуги?

   – Так жених-то меня на дух не переносит, – заметила, не став оправдываться. – К тому же, это не от мужчин. Ну, точнее, от мужчин, но не совсем мужчин. В смысле… как бы вам объяснить…

   – Не трудитесь, фрэйни. Для вас наиболее простой способ завершить отбор – вступить в связь с одним из них. Наверняка распорядитель вам уже рассказывал, как покинуть…

   Но дальше я не слышала. Принц, надменно задрав нос, так самозабвенно вещал о том, что мне надо с кем-нибудь переспать, чтобы я вылетела с отбора, и что он отменит указ о моей казни, если я это сделаю, что не сдержалась. У меня перед глазами все померкло, а внутри клокотала такая обида, что слова вырвались прежде, чем я успела их обдумать. Ладно, хоть чешущиеся кулаки осадила:

   – Знаешь что, самовлюбленный болван! – охрана тут же дернулась в мою сторону, но принц остановил их поднятием руки. – Тебе с колыбели досталась власть, которой ты не можешь верно распорядиться, деньги, которым не знаешь цены, красота, которая, увы, быстро увянет и отвратительный, мерзопакостнейший характер! Наличие титула – это всего лишь случайность, как и моя метка на шее. Но кто ты без этого титула? Обычный ловелас и болван со смазливой рожей, пустой душой и ледяным сердцем! Так что не смей оскорблять меня лишь потому, что тебе так хочется поскорей избавиться от неугодной участницы! Более того, я приложу все силы, чтобы пройти этот отбор, стать следующей рейной и навести в стране порядок. По мере своих сил и возможностей. Я-то могу научиться нужным знаниям, а ты уже не станешь хорошим человеком. Глядя на своих подданных, тебе должно быть стыдно, ведь они – прямой результат твоего правления! А, знаешь, что я думаю о твоем правлении?

   Разумеется, принц не желал этого знать, но я выразила все одним жестом: плюнула ему под ноги. Хотела развернуться и уйти, но услышала в ответ:

   – Не надейтесь, фрэйни, что после такого удивительного монолога вы надолго задержитесь на этом отборе.

   – А это не вам решать!

   – Некоторые вещи подвластны и людям, – загадочно протянул принц, злобно сверкнув глазами.

   – За такое можно и зубов лишиться! Не смейте мне угрожать!

   Я рыкнула, сжала кулаки и бросилась прочь из проклятого сада. Ненавижу! Ух, как я ненавижу этого белобрысого идиота! С огромным желанием плюнула бы в его наглую надменную рожу, да после такого явно казнят…

   Внутри меня все клокотало от ярости. Следовало разрядиться, иначе я могла натворить дел. Эх, сейчас бы самое то отправиться на бои, да из замка разве выберешься незамеченной. К тому же, я понятия не имею, проводятся ли уличные бои в столице.

   Вспомнив, что хотела побывать на пруду, я отправилась на его поиски, стойко игнорируя гремящее кольчугой сопровождение. По пути, чтоб хоть как-то успокоиться, злобно рвала цветы. Наверняка, запрещено рвать цветы в саду, а я специально рвала! Соберу шикарный букет и поставлю в вазу! Процесс и правда успокаивал. Рассматривая и вдыхая аромат души природы, я растеряла часть пыла. Собрала уже внушительную охапку, но мне все было мало. Звенящие за спиной охранники ужасно раздражали. Сбежать бы от них. Хоть на край света, хоть в пещеру к дракону! Сбежа… ть.

   Секунду назад я совершенно точно срывала розу. Вон она, даже в руке осталась, а сейчас я уткнулась прямо в правую ноздрю дракона.

   – Малахит! – радостно воскликнула я, отходя подальше, чтобы убедиться.

   – Девица Долорес!

   – Как я тут очутилась?

   – Магия, – таинственно протянул дракон, чем напомнил адаптанта Миргаса. Он тоже любит загадочно повторять это слово.

   – А это… это для вас! – я протянула дракону букет. – За мной был подарок. Пусть эти красивые цветы украсят вашу пещеру и скрасят долгие часы одиночества.

   – Это мне? – удивленно протянул дракон и хотел понюхать цветочки, но вдохнул так сильно, что их лепестки осыпались и попали ему в нос. Он закашлялся и чихнул, от чего меня закружило в воздушном потоке. И ходить бы с разбитой головой, не подставь Малахит вовремя крыло.

   Дракон поставил меня на землю и виновато протянул:

   – Извини, твой подарок…

   Он грустно глядел на разбросанные по пещере поломанные стебельки и бутоны.

   – Да не переживайте, я вам новых соберу! Правда, – усмехнулась я. А дракон, оказывается, тоже растяпа, под стать мне. – У принца там еще целый сад.

   – Все равно, грустно, – он подцепил ногтем оставшийся целым цветок астры и положил его на один из камушков. – Буду смотреть и вспоминать о тебе.

   – Чего обо мне вспоминать, я ведь не померла!

   – Эх, девица Долорес. Торрен, что с утра напал, тебя со свету сжить хотел! Если бы не Джулиан, не было бы нашей встречи сейчас. Ты колечко мое сняла…

   – Адаптант велел, сказал, что нельзя во время испытаний его носить.

   – Джулиан знает. Конечно, – задумчиво протянул дракон. – Я и правда настолько стар, что упускаю многие вещи. Мне давно издохнуть пора, да не получается.

   – Ну, Малахит, не говорите так! Остальное время я ношу ваше кольцо. Вот, – и я продемонстрировала свою исполнительность. – Вы смотрели первое испытание?

   – И не только испытание. Вашу беседу с принцем я тоже видел. И слышал, – добавил он с укоризной.

   – То есть, я не права?

   – Не в этом дело, девица Долорес! Ты нажила могущественного врага в лице принца, а это нехорошо, – задумчиво протянул дракон.

   – Он же принц и не сделает мне ничего дурного.

   – У него масса способов осложнить тебе жизнь, а она и без того непростая.

   – Да ладно, вам, Малахит! Все со мной будет хорошо. Видели, как я с утра тому монстру накостыляла? Ну, я, конечно, больше от него уворачивалась, но пару раз все же знатно по физиономии съездила! – я задорно рассмеялась.

   Утреннее происшествие уже утратило прежнюю остроту, и я вспоминала о нем без внутреннего содрогания. Возможно, благодаря напитку адаптанта, возможно, благодаря привычке выживать.

   – Торрена может убить лишь равный по силе или более сильный адаптант. К сожалению, шансов у тебя не было. Но ты проявила стойкость и смелость, это достойные качества для будущей рейны.

   – Думаете, у меня есть шанс? – впервые я спрашивала об этом серьезно. Почему-то мнение дракона на этот счет было для меня важным. Я знала, что он ответит честно, а именно честное и независимое мнение мне требовалось.

   – Шанс есть у всех девушек, но, чтобы стать достойной правительницей, тебе придется немало над собой поработать. Ты к этому готова?

   – И вы туда же? – расстроилась я, присаживаясь на камень. – Все во дворце с этими этикетами носятся!

   – Дело вовсе не в этикете - это, по сути, набор правил, а как ты верно сама говорила, многие из них безнадежно устарели и даже попросту глупы! Дело в другом. Твои знания и навыки оставляют желать лучшего.

   Я смутилась и даже покраснела. Неужели дракону известно о моей неграмотности?

   – Вы о том, что я… ну…

   – Умение читать и грамотно излагать мысли на бумаге для рейны необходимо, как воздух для человека.

   – У меня, знаете ли, не было на это времени, – попыталась оправдаться, рисуя носком туфли круги на песке.

   – А сейчас? – дракон придвинул мне невесть откуда взявшуюся книгу и улыбнулся. Да-да! Малахит растянул свою огромную клыкастую пасть в улыбке, да такой неподражаемо милой, что я не могла не ответить тем же. Подняла книгу и по слогам прочитала выполненные золотым тиснением буквы:

   – Эка… эко-но-ми-ка и по-ли-то-ло-ги-я. А что такое эта полита… логия?

   – Наука о политике. Одна из важнейших в деле государственного управления! Но сейчас мы сконцентрируемся на другом…

   И ближайшие полтора часа дракон занимался моим образованием. Он заставлял читать вслух и пояснял непонятные термины. Принес бумагу и листы, велел выписывать незнакомые слова и их значение, чтобы я в любое время могла вернуться к ним и освежить в памяти. Более того, это тренировало навык моего письма, который практически отсутствовал. Поняв, что правильно записывать под диктовку мне сложно, дракон по ходу дела пояснял основные правила правописания и некоторые я даже, кажется, запомнила. Или не запомнила… Но пообещала запомнить, ведь тоже записала на листочке. Малахит объявил, что основательно возьмется за мое образование и это скрасит его одиночество, позволит чувствовать себя нужным, а мне принесет ощутимую пользу. Объяснял дракон понятно, доходчиво и как-то по-особому. Мне не было обидно от его критики, а похвала окрыляла, словно я совершила самую большую победу в жизни. К тому же, мы обсудили многие вопросы, которые меня волновали и которые касались налогов, финансирования приютов, работы крестьян. В этот момент, рядом с драконом, настоящим другом, я была счастлива. Он не осуждал и не насмехался, а выслушивал и обсуждал со мной, как с равной все, что меня волновало.

   В кабинете принца

   – Скажи, насколько сильно ты не хочешь, чтобы фрэйни Савойи стала следующей рейной? – с ходу, как и обычно, спросил адаптант Миргас, едва успев открыть двери в кабинет принца.

   – Вы свободны, советник, – мужчины проводили взглядом побледневшего советника по международным отношениям и уставились друг на друга. – К чему ты клонишь, Джулиан?

   – Я не клоню, а напрямую спрашиваю. Торрен – твоих рук дело?

   – Ты с ума сошел? Я знаю, что у девчонки есть хранитель, зачем бы мне…

   – Ты знаешь, что кольца на время испытаний изымаются. Это единственный момент, когда участница уязвима для атаки. Другого адаптанта подобного уровня во дворце не было, я проверил.

   – Я не хуже тебя понимаю, насколько важно завершить этот отбор. Да, у нас с фрэйни Савойи отношения, скажем так, не заладились, более того, сегодня я едва удержался, чтобы собственноручно не придушить эту грубиянку, но торрен? Ты ищешь не в том месте.

   – Из трех девушек, что справились с заданием, одна мертва, вторая чудом осталась жива и лишь третья не пострадала. При этом, только у нее из троицы нет хранителя, должно быть, угрозу в ней не видели.

   – Твоя манера добиваться правды…

   – Эффективна!

   – Груба и прямолинейна, – поправил принц.

   – Эффективна, – повторил адаптант.

   – А, бес бы тебя побрал, Джулиан! Что ты хочешь?

   – Бал – послезавтра вечером. Перед ним созови собрание адаптантов. Если торрена призвал не ты, значит, один из них. Если бы в Ла Эль Дероси появился новый адаптант, мы бы об этом уже знали.

   – Думаешь, смерть фрэйни Литегрин и нападение на девчонку связаны?

   – Рано делать выводы. Фрэйн Макалистер получил выговор?

   – За то, что оставил девушек одних? Получил, а толку?

   – Проверим. Приглашения, Киран. Адаптанты должны быть во дворце уже завтра!

   И мужчина, как всегда, вышел, не попрощавшись. Принц лишь неодобрительно покачал головой, не веря, что пережил ураган по имени Джулиан без особых последствий.

   Долорес Савойи

   Когда дракон открыл для меня портал в комнату, я даже уходить не хотела, но, на прощание Малахит пообещал, что сегодня, когда все лягут спать, мы совершим обещанный полет. После этих слов я напрочь забыла обо всех неприятностях!

   Оказавшись в комнате, поняла, что не хочу сидеть на месте. Мне захотелось принести пользу и заняться прежними занятиями: сходить на рыбалку, например, или поработать с землей. Я надела прежнюю одежду: штаны с рубашкой, в них удобно и запачкать не страшно, и направилась на поиски Грендолин. Подругу нашла далеко не сразу, ведь придворные шарахались от меня, как от прокаженной. Они не привыкли, чтобы по замку разгуливал пацаненок с косичками, который еще смеет обращаться к благородным девицам и господам. Но, как любила говаривать матушка-настоятельница, язык может довести меня до столицы… или до казни. Вот она посмеялась, наверное, когда узнала, как оказалась права.

   Подруга как раз пила чай с Венцеславом на кухне. Они мило беседовали и строили друг другу глазки. Мне не хотелось нарушать идиллию, поэтому я быстренько справилась, где можно раздобыть снасти и как пройти к пруду. Служка распорядителя подсказал пути, которыми можно быстро дойти до водоема и не столкнуться с придворными. Если кто-то узнает, в чем я разгуливала и чем занималась – будет скандал. На скандал мне плевать, но избежать лишней публичности хотелось, поэтому я воспользовалась ценной информацией. Со мной на рыбалку увязались мальчишки – дети кладовщика и поваров, они и показали дорогу.

   Оказалось, что в пруде водится знатная рыба! Первый раз мне удалось поймать форель. Мы с мальчишками соревновались, кто быстрее насадит червяка на крючок, и кто поймает самую тяжелую рыбу. С первым я справилась на отлично, заодно покидавшись с ребятами червяками, а вот обладателем самой большой рыбы стал сын шеф-повара.

   Собрав знатную добычу, мы отнесли ее на кухню. Повар обещал приготовить форель на ужин и подать, в том числе, самому принцу. Ни ребята, ни повар не знали, что я участница отбора, а я не стала рассказывать. Так хорошо и непринужденно было с ними. Мы выпили чаю с ливерными пирожками, после чего я хотела отправиться искать местный огород – страшно хотелось повозиться с землей, но меня перехватила Грендолин. Оказывается, уже битый час меня искала преподаватель по этикету. Нет, фрэйдан Амандрин наотрез отказалась помогать, но другая трепетная лань с тонкими ручками, худыми плечиками и высоко забранными пепельно-сизыми волосами отважилась сделать из меня настоящую придворную леди.

   Времени до занятия с адаптантом Миргасом у нас оставалось мало, поэтому мы ограничились общим знакомством и небольшим тестом на знания этикета.

   – Фрэйни Савойи, как вы поступите, если джентльмен позволил в отношении вас нелицеприятное высказывание?

   – Дам в харю, – ответила без заминки, рассматривая себя в зеркало.

   Служка передал с Грендолин форму для вечерних занятий, которая понравилась мне куда больше, чем все, что я надевала до этого: обтягивающая майка, удобные трикотажные брюки и тапочки без каблука. Не знаю, чем нам предстояло заниматься, но то, в чем это предстояло делать, обещало много всего интересного. Я перевела взгляд на фрэйни Листори. Глаза преподавательницы застыли в ужасе.

   – Дам в нос? – я постаралась исправиться. – В лицо? Ударю по лицу? Короче, по яйцам коленом и все дела, мужик сам нарвался.

   Оказалось, ответ неверный. Воспитанная фрэйни на хамство не реагирует. Да и, якобы, мужчина-хам при дворе редкость и честь дамы должны защищать другие фрэйны. Ну да, дождешься от них!

   Сегодняшнее занятие мы закончили коротким вводом в искусство общения. Меня научили основам приветствия и прощания, которые я тут же забыла, сказав фрэйни Листори перед уходом:

   – Пока-пока, вы классная!

   – Фрэйни, ну, что я вам говорила?

   Я закатила глаза и, сделав одухотворенно-пустое лицо, протянула:

   – Доброго дня, фрэйни Листори, было приятно с вами поболтать, – и слегка склонила голову, растянув губы в приторной улыбке.

   Тьфу, а не этикет. Нужно написать на своем листочке новое определение. «Этикет – наука о том, как правильно лизать жопу, лицемерить и изысканно оскорблять собеседника, чтобы получить благодарность, а не в рожу».

   За дверьми меня ожидала недовольная охрана. Лица их были суровыми, как никогда. Я перевела взгляд с одного на другого и решила, что им, должно быть, уже и так досталось за то, что они меня потеряли, и позволила отконвоировать себя до площадки для занятий. Именно отконвоировать, ведь я не знала куда идти. Поэтому спереди шествовал один кольчугоносец, сзади – другой.

   Занятие проводилось в саду, на одной из многочисленных полян. Что не понравилось сразу – на огромной террасе двухэтажного деревянного домика расположились многочисленные фрэйни и фрэйны. Они степенно пили чай, кушали фрукты со сладостями и вели неспешные беседы, кидая взгляды на участниц как на зверушек в зоопарке.

   Еще несколько дам в дорогих нарядах сидели в беседках и на лавочках под цветущими деревьями. На одной из таких лавочек и сидела она… Очень красивая женщина. Блондинка с тугими кудряшками, спадающими до середины спины из высокой прически. Глаза – небесно-голубые, как и у адаптанта Миргаса, когда не колдует, личико – как у фарфоровой куколки: смазливое, милое, по-детски наивное. Зато какая женственная фигура: длинная шея, худые плечи, не покрытые тканью, белоснежные руки с идеальной кожей, тонкая талия. Она вообще напоминала изящную березку, или изысканную бабочку. Да, пожалуй, бабочку, в таком-то наряде. Павлиний глаз или подобную. Платье терракотового цвета с небесно-голубыми вставками смотрелось необычно и эффектно выделялось на фоне ярко-цветастого безобразия, творившегося вокруг.

   Оказалось, не я одна рассматривала адаптанта и его возлюбленную, сидящих под кустом сирени. Они, повернувшись друг к другу, мило о чем-то беседовали. Наблюдая за ними, я как-то по инерции подошла к общему собранию участниц и прислушалась к разговору.

   – … давно, поговаривают. Он сделал фрэйни Лизалис предложение месяц назад. Я слышала от прислуги, что скоро назначат дату свадьбы, – произнес кто-то из участниц. Не знаю, кто, потому что я во все глаза смотрела на эту самую фрэйни Лизалис.

   Мне до такой небесной красавицы далеко. Она непринужденно и мягко, словно ангел, улыбалась. Движения ее были плавными и грациозными, она даже сидела так, словно с нее писали картину для потомков.

   – Ну, это мы еще посмотрим, – самоуверенно протянула другая. – Если мне не стать рейной, то я займусь покорением сердца нашего адаптанта. Не вижу, чтобы он был с ней счастлив. Сидит мрачнее тучи.

   – Фрэйни Амалия, вы, разве, не знаете? Адаптант тяжело переживает потерю родителей. Они трагически погибли год назад, или что-то вроде того, и с тех пор он не улыбается. Совсем. Его потеря так глубока, что он никак не может ее пережить. Даже фрэйни Лизалис не в силах унять тяжесть утраты.

   Не улыбается? А мне помнится, пару раз я все же сорвала его несмелую улыбку. Конечно, это скорее был намек на нее, но все же…

   – Фрэйни Лизалис не может, а я смогу. В этом деле необходим тонкий подход, я вам говорю! – и в этот момент девушки обратили внимание, что в их компанию затесалась лишняя пара ушей. – А вы что здесь делаете, фрэйни Савойи?

   – На занятие пришла, а вы, разве, нет?

   Меня окинули недовольным взглядом и снисходительно позволили и дальше стоять на полянке. Какая честь! Утратив интерес к их разговору, я подошла к Сильене и Рикси, все же нет-нет, но бросая взгляды в сторону адаптанта Миргаса. Он поднялся, поцеловал пальчики спутницы, позволил погладить себя по щеке и направился в нашу сторону. Должно быть, потерять родителей, которых знал всю жизнь – невыносимо больно. Я не знала свою мать, но моя душа болит, когда смотрю на нашу единственную совместную фотографию. Она умерла почти сразу же, как родила меня и это все, что о ней известно… Надеюсь, она меня любила.

   Поймав себя на том, что пристально рассматриваю мужчину, отвела глаза, все же успев заметить, что маг тоже надел форму: обтягивающая черная майка, темно-серые трикотажные брюки. Но, в отличие от нас, он был босиком.

   – Добрый вечер, фрэйни, – коротко приветствовал мужчина. – Для тех, кто проигнорировал требования формы – отрываем перья, снимаем украшения и туфли.

   Я посмотрела на девушек. Действительно, многие из них решили себя приукрасить: заменили удобные тапки туфлями на каблуках, нацепили на майки броши, перья, меховые боа. Кто приказал расшить топики блестками, кто украсил их рюшами и лентами. Всему этому суждено было оказаться на земле.

   – Но адаптант, мы не можем ходить по траве… босиком!

   – Об этом следовало подумать раньше, фрэйни Амалия. А пока вы расстаетесь с лишними атрибутами, поясню. С этого момента ваша защита отнесена к моей компетенции,