Оглавление
АННОТАЦИЯ
Я родилась не такой, как все. Тайну моего рождения мать унесла с собой в могилу, но однажды правда изменила всю мою жизнь. Я - дочь демона, и он сделает все, чтобы найти меня и убить. Кто ему помешает? Тот, кто мастер в убийстве демонов, самый удачливый охотник Запада. Ему я готова доверить не только свою безопасность, но и свое сердце.
Надина сильно рисковала, решаясь на этот ритуал, но в их роду каждая женщина проходила через него, и она не собиралась становиться исключением. Эта безлунная летняя ночь подходила для задуманного как нельзя лучше, и девушка бросила последний взгляд на часы.
Близилась полночь.
Надина зажгла все свечи, что установила на деревянном полу по границе магического круга, начертанного заговоренным мелом и птичьей кровью. Разделась до нижней сорочки, взяла в руки красную свечу и вышла из дома.
Ночи на Западе, тем более в разгар лета, были густыми, темными и душными, как объятия любимого мужчины. Надина глубоко вдохнула горячий пряный воздух, пахнущий надвигающейся грозой. Ее дом стоял на самой окраине, и здесь как нигде чувствовалась близость прерии. Красные духи песков дышали ей в лицо, и молодая ведьма трижды обошла свой дом, заговаривая их на охрану. Духи песков подчинялись ей, как хозяйке этой земли, и Надина спокойно вернулась в дом, лишь немного замешкавшись на крыльце. Ветер играл с подвесками-оберегами, металлический лязг складывался в тревожную незамысловатую мелодию. Надина вгляделась в темный горизонт, полный тяжелых туч, и вошла.
Внутри сильно пахло свечным дымом, ведьма обошла круг на полу, подожгла пучки сухих трав, и комната с голыми стенами и дощатым полом заполнилась горьким дымом. Надина глубоко вдохнула и дунула на свечу.
Комната погрузилась во мрак.
За окном мелькнула молния, одна, другая. Гроза надвигалась. Женщина стояла в центре колдовского круга, и глаза ее были широко распахнуты от страха и предвкушения.
Кто откликнется на ее зов?
Порыв ветра бросил в стекло с той стороны горсть песка, вдалеке раскатисто загромыхал гром. Надина задрожала, чувствуя всем своим телом холод. Портал уже открылся, демон отозвался на приглашение.
– Назови мне свое имя, и я открою для тебя эту дверь! – дерзко выкрикнула она в клубящийся едкий дым, в котором загадочно мерцали огоньки десятков свечей.
Правила всегда соблюдаются, и ведьма, открывшая портал, диктовала условия. Узнав имя демона, она могла управлять им. Но страх все равно заставлял сердце сжиматься.
– Назови свое имя! – повторила она громче. Глаза отчаянно слезились, но женщина не пошевелилась, чтобы утереть слезы. – Назови свое имя, и…
Порыв ветра ворвался в дом сквозь разбитое вдребезги окно. Свечи погасли, и дым пригнулся к полу. Надина испуганно вскрикнула, увидев перед собой, на границе кровавого круга, темную мужскую фигуру. Демон принял облик высокого сильного мужчины с бронзово-красной кожей, под которой бугрились мышцы, и гладкими, черными как смоль волосами, в которых пробегали красные прядки, как отблески огня.
– Кто ты? – прошептала Надина, уже понимая, что ее сил не хватит, чтобы остановить это существо.
Демон плавно переместился ближе, легко преодолев защитный барьер. Надин затряслась от ужаса, и тут демон схватил ее за горло. Горящие красным светом глаза прожигали ее точно уголья.
– Ты хочешь ребенка, женщина?
Надина с трудом кивнула. Ее тело точно онемело от ужаса, она смотрела в прекрасное жестокое лицо своей смерти. Но вместо того, чтобы свернуть ей шею, демон вдруг облизнулся и свободной рукой рванул шнуровку ее сорочки. Тонкая ткань треснула, и жадная горячая ладонь легла на обнажившуюся грудь, сминая мягкую упругую плоть. Надина затрепетала, но тиски на горле едва позволяли ей дышать, о крике можно было и не думать. Женщина выгнулась, поднялась на носочках, невольно прижимаясь к демону, а тот бесстыже ласкал ее грудь.
А потом Надина почувствовала, как что-то скользит по ее бедру, поднимая подол сорочки, и ныряет под складки ткани. Надина напряглась. Она знала, на что шла, знала, для чего рисковала своей жизнью, и все же страх оказался слишком силен. Но почти сразу низ живота наполнился сладкой тяжестью, длинный тонкий хвост демона оплелся вокруг ноги и коснулся лона кисточкой из короткого жесткого ворса. Ноги у Надины подкосились, она обвисла в руках демона, и тот грубо бросил ее на пол, мгновенно накрыв сверху своим тяжелым возбужденным телом. Надина вскрикнула от боли, прижалась щекой к шершавым доскам, голая грудь, саднящая от грубых прикосновений, вжалась в пол.
Теперь женщина могла кричать, но ей это уже не пришло в голову, а в следующую секунду властная ладонь подхватила ее под живот, приподнимая, подол пополз вверх, открывая крепкие ягодицы. Надина не сопротивлялась, когда ей зажали рот и грубо проникли между разведенных ног. Ритмичные толчки сопровождались прерывистым хриплым дыханием и шумом приближающейся грозы.
Когда излилось горячее семя, демон сильно вжал женщину в пол, а потом отпустил.
– Если родится сын, он станет повелителем Бездны. Если родится дочь, я найду ее и заберу ее жизнь.
Надина тяжело дышала, и слова демона слабо доходили до ее замутненного сознания. Лишь одно она поняла ясно – у нее будет ребенок от самого сильного демона, которого она могла себе только представить. Она достигла своей цели, униженная, изнасилованная, оскверненная. Но так было нужно, ведь теперь ее род станет еще сильнее.
А с остальным она разберется.
ГЛАВА 1
Мне нравилось помогать приемным родителям в их таверне, хотя иногда, конечно, хотелось поваляться подольше в постели, тем более в такую жару. Посетителей сегодня было не очень много, основная масса подтягивалась к вечеру. После заката, когда все вокруг начинало стремительно остывать, все местное мужское население собиралось в таверне “Веселая Дэйзи”, чтобы пропустить по стаканчику текилы или выпить самого лучшего пива в этой части Запада. Порой случалось всякое – драки, пьяные дебоши, даже до перестрелки доходило, но я не боялась – все лучше, чем сидеть дома и вышивать крестиком в ожидании замужества.
Замуж я пока не собиралась.
– Кора, детка! Обслужи столик, – крикнула мне мама. Я как раз ставила на поднос три кружки с пивом для рабочих с фермы. Постоянные клиенты, и чаевые оставляют, хотя сами и не богачи.
– Да, уже бегу! – отозвалась я и отыскала глазами новых посетителей. Их оказалось двое, в разных частях зала. Незнакомый мне мужчина в низко надвинутой на глаза шляпе и в потрепанной пыльной куртке, и мистер Фаррел, помощник шерифа. Он недавно приехал в наш городок на границе с прерией и еще не со всеми познакомился. Мне, признаться, он с первого взгляда не понравился – невысокий, коренастый, с потным обрюзгшим лицом и сальным взглядом маленьких темных глаз под густыми бровями. Поскольку эта вертихвостка Салли, моя помощница, меня обскакала, пришлось идти обслуживать противного помощника шерифа.
– Что принести? – спросила я, прижимая к груди поднос на манер щита. В прошлый раз он пытался заглянуть мне в вырез платья, а посмотреть там было на что, скрывать не стану. Так что приходилось защищать свою девичью честь, о потере которой в объятиях симпатичного сезонного рабочего с соседней фермы мама, конечно, еще не знала.
– Подойди-ка поближе, детка, – поманил он меня рукой, и я сделала коротенький шаг вперед. Даже на таком расстоянии чувствовалось, что кое-кому тут давно пора было прекратить пить и пойти домой.
– Ваш заказ, сэр, – напомнила я.
Мистер Фаррел мне не нравился, а вот я ему, похоже, очень даже нравилась. Как и большая часть местных девушек, коль на то пошло.
– Не будь такой холодной, милая, – он протянул руку и схватил меня за фартук. – Подойти к дяде, будь вежливой девочкой!
От неожиданности я выпустила поднос, он упал на пол и покатился в дальний угол зала, пока не ударился о чью-то ногу.
Фаррел потянул меня на себя и силой усадил на колени. Кто-то засмеялся, захлопал кружками по столам, заулюлюкал поощряюще. Это потому что папы на месте не было, при нем никто бы и пальцем ко мне не прикоснулся.
– Пустите! – я пихнула противного мужика в плечо обеими руками. – Что вы себе позволяете?!
– Не дури, – он крепче обхватил меня одной рукой, а второй нагло попытался скользнуть под юбку, но по пьяни запутался в складках. Наконец, мне надоело, я схватил со стола кружку с недопитым пивом и плеснула ему в лицо. Белая пена медленно потекла по усам. Физиономия Фаррела побагровела.
– Ты что творишь, дура?! – заорал он, и в зале стало тихо. Я соскочила с его колен и оправила юбку.
– Я просила вас отпустить меня.
– Да я тебя… Мелкая шлюха!
Он вскочил и замахнулся на меня. Был бы у меня поднос, наглецу бы не поздоровилось, но так я стояла перед ним совершенно беззащитная. И ни одна скотина не собиралась заступаться за меня из страха угодить за решетку. Я стиснула кулаки, и тут между мной и Фаррелом возникла мужская фигура.
– Извинись перед девушкой, – велела она, и я поняла, что это тот самый незнакомец в пыльной куртке.
От звука его уверенного глубокого голоса у меня побежали мурашки. Я посмотрела на помощника шерифа, выглянув из-за плеча своего спасителя. Так и есть, его тоже проняло, впрочем, он был слишком пьян, чтобы здраво соображать.
– А ты еще кто такой? Парень, ты лезешь не в свое дело. Ты знаешь, кто я? Я, – он ткнул себя пальцем в грудь, – помощник шерифа. Шерифа! Ты понял?
Я сделала шажок в сторону и незаметно взяла с соседнего стола пустую тарелку.
Мой спаситель ничуть не смутился, что уже вызывало уважение. Я любила смелых мужчин.
– Я подчиняюсь другому закону, – сказал он.
– Здесь я закон! – вспылил Фаррел и выхватил из кобуры револьвер. Дело резко запахло жареным. Посетители смотрели на нас как на бесплатное представление, а я понятия не имела, что сделать, чтобы не дошло до кровопролития. Хотя… Не такое уж это редкое дело в наших краях.
– Плевать я на него хотел, – спокойно отреагировал незнакомец.
И никто не успел понять, как он оказался возле помощника шерифа, когда успел перехватить его руку с револьвером, выбить из нее оружие, заломить за спину и ударить самого Фаррела лицом о стол.
Зал ахнул.
– Извинись перед девушкой, – услышала я. – Немедленно.
Это было невероятно! Я готова была захлопать в ладоши, если бы не держала в руках тарелку. Кстати, ее неплохо бы положить на место.
– Я тебя прихлопну… – попытался угрожать Фаррел, но в такой позе это было не очень удобно делать. В итоге я получила свои извинения, а он – прилюдный позор, который будут передавать из уст в уста еще примерно неделю.
– Что тут у вас происходит? – вышел из подсобки мой отчим. – Кора, милая, мне кажется, у тебя опять неприятности?
– Ну что ты, папа, – я как можно милее улыбнулась. – Какие проб…
Я не договорила, обнаружив к своему разочарованию, что мой спаситель куда-то пропал. Не было его не только за дальним столиком, но и вообще в “Веселой Дэйзи”. И это было очень и очень печально.
До вечера я вспоминала этот случай, выискивая в памяти все новые и новые детали. Это было хотя бы интересно в отличие от мытья посуды и протирания грязных, порезанных ножами и залитых пивом столов. А вот с наступлением заката стало не до девичьих мечтаний – в таверну повалил народ!
– Эй, Кора! Две пинты мне и моему другу!
– Кора, отлично выглядишь!
– Ты сразила меня в самое сердце, милашка!
Я лавировала между столами с полным подносом или с четырьмя полными кружками в руках, изредка ощущала шлепки по заду, но это издержки воспитания. Меня родители отправили в соседний город в школу для девочек при монастыре Святой Агнессы, правда, я немного не доучилась. Подожгла на одной старой стерве рясу.
– Я на тебе женюсь, куколка! – старик Джон, одноглазый мошенник, притянул меня к себе и смачно поцеловал в щеку. Я засмеялась и чмокнула его в блестящую лысину.
– Боюсь, вы опоздали лет на тридцать, дядя Джон.
Его все так называли, так что фамилия старика давно развеялась по ветру.
Наконец, наступило что-то похожее на затишье. Я встала за стойку рядом с мамой и, упершись локтями в столешницу, стала смотреть в окно. Небо посерело, над крышами домов виднелись невысокие вершины красных гор. Я могла ими только любоваться, ведь чтобы добраться туда, нужно было пересечь жаркую опасную прерию, полную смертоносных тварей, песчаных духов и дикарей, о которых в городах ходят всякие слухи. Никто по доброй воле не отправится в глубь прерии, когда есть проложенные железнодорожные пути. Стоила такая поездка дорого, но сколько не отдашь за свою безопасность.
– Ты уснула что ли?
Я вздрогнула и непонимающе уставилась на маму.
– А? Что? Извини, я не слышала, повтори.
Она укоризненно покачала головой.
– Вот ты замечталась.
А я не мечтала, я просто… Не знаю. Думала?
– Ты вернулась такой странной, Кора, – мама потрепала меня за щеку. – Иногда нам с отцом кажется, что мы зря отправили тебя в пансион.
– Не зря, – я упрямо тряхнула головой. – Я буду помогать вам, пока “Веселая Дэйзи” не встанет на ноги, а потом уеду обратно в город.
Это была моя маленькая мечта, и я ее не сильно скрывала. Здесь, в нашем маленьком городке скотоводов и редких искателей приключений, ловить мне было нечего. Я всегда была уверена, что родилась для чего-то большего, чем брак с каким-нибудь фермером или аферистом, скрывающимся в нашей глуши от рейнджеров. Моя настоящая мать умерла здесь, родив меня неизвестно от кого, и ее судьбу я повторять не желала.
– Все-таки ты у нас такая фантазерка, – почему-то умилилась мама. – Не забудь отнести потом посуду на кухню и проверить, пришла ли посудомойка. Боюсь, даже вдвоем мы с тобой сегодня не справимся.
Она отошла от меня, я протяжно вздохнула и собралась вернуться к работе, как вдруг створки дверей разлетелись в стороны, впуская потного бледного мужчину. У него что-то стекало по лицу, и, присмотревшись, я с недоумением признала в красной жидкости кровь.
Опять была перестрелка?
– Там… – он поднял бешено трясущуюся руку. – Там…
Я почувствовала, как меня медленно охватывает парализующий ужас. Как будто кто-то невидимый поднес ко мне кусок льда. Я уже почти точно знала, что сейчас услышу, просто не хотела в это верить.
– Демоны… – закончил человек и упал без чувств. Его спина была похожа на шмат сырого мяса.
Тут же на площади забили в колокол. В тишине этот глубокий зычный звук разносился на всю округу.
Мама отмерла первой.
– Быстро! Все в укрытие! Кора, не стой столбом! Карл, где Карл? Дорогой?
Она не дождалась ответа и бросилась к дальней двери по соседству с кладовкой, там было оборудовано укрытие на время демонических вторжений. Многих оно не вместит, поэтому часть людей побежала к общему укрытию рядом с часовней, чтобы одновременно оказаться под защитой железа и церковной магии. Нашему церковнику-пьянчуге я не доверяла бы слишком сильно, но и крупные вторжения у нас случались в последнее время не очень редко.
Это было мое шестое в жизни и первое после возвращения из города.
Я еще помнила, где хранятся обереги. Мы с мамой быстро-быстро развешивали железные пластины на цепях по окнам и над дверью, это должно остановить демонов помельче, а вот с сильными существами придется справляться нашему вечно пьяному церковнику. И от этой перспективы бросало в дрожь.
– Ты еще тут? – мама обернулась ко мне. – Живо в укрытие!
У нее дрожали руки, пластинки металла ударялись друг о друга с негромким звяканьем. Она тоже была напугана, а раньше мне казалось, что она ничуть не боится. Вообще ничего.
– Где папа? – вдруг осенило меня. – Где он? В укрытии?
И по ее глазам поняла, что нет.
– Я его найду.
– Не вздумай! – мама закричала и ударила меня по щеке. От неожиданности я прикусила язык. – Все, уходим.
Она схватила меня за локоть и потащила к заветной, обитой железом, двери. Я обернулась на вход, но створки лишь слабо покачивались от ветерка. С улицы веяло тягучей вечерней духотой. Мне все казалось, что сейчас отец зайдет с двустволкой на плече и скажет, что мы трусливые дурочки и вздрагиваем от каждого шороха.
Но он не вошел, а горячий ветер принес запах, который знаком всем жителям пограничных областей. Мне всегда говорили, что так пахнет Бездна. Но я выросла и уже знала, что так пахнут смерть и кровь.
Дверь укрытия открылась, мама спустилась по ступенькам, позвала меня, и я пошла за ней. Но вдруг порыв ветра взметнул мои волосы, подол платья и на моих глазах захлопнул дверь укрытия. Я вцепилась в ручку, но пальцы обожгло. Такое было со мной впервые. Я пыталась и никак не могла схватиться за проклятую ручку – она жгла меня как раскаленная. А ветер уже не просто трепал, а больно дергал распущенные волосы и будто пытался сорвать платье. Меня охватила паника. Если кто-то и звал меня с той стороны, я не слышала, и от этого чувствовала себя брошенной, забытой.
Когда больше не осталось сил терпеть боль, я словно проснулась. Горячий ветер гулял по пустому залу, переворачивал стулья, сбивал со столов оставленную посуду. Ставни ходили ходуном, с громким стуком бились о рамы. Я постаралась отогнать панические мысли и подумать здраво. Я не могу попасть в укрытие, но могу хотя бы попытаться спрятаться. Я знаю “Веселую Дэйзи” как свои пять пальцев, здесь масса мест, где я буду незаметна.
Думать о том, что демоны все равно меня почувствуют, не хотелось.
В какой-то момент ветер стих, железные пластины, в последний раз звякнув, обвисли в покое. Я нырнула в люк за стойкой и оказалась под полом. Через несколько минут звенящей тишины я услышала шаги. Скрипели половицы, к скрипу прибавился странный звук, похожий на шум большого пчелиного роя. Я сидела тихо, как мышка, и смотрела наверх, сквозь неплотно пригнанные друг другу доски. Кто-то неторопливо прохаживался по залу, словно оглядывался. У меня отчаянно забилось сердце, я ощущала попеременно то жар, то холод, меня колотило в ознобе. И это чувство было мне знакомо.
Тень нависла надо мной, а я не могла найти в себе силы закрыть глаза или хоть как-то успокоить сердцебиение. Он там, прямо над моей головой. Жуткий демон, который может сожрать меня и поглотить мою душу, которая, как утверждают церковники, самое важное в человеке. И пусть я ее никогда не видела, вовсе не рвалась с ней расставаться.
– Выходи, – услышала я низкий рычащий голос, а за ним тяжелый вздох. – Выходи ко мне…
Меня обуял ужас. Хотелось заорать во весь голос и броситься бежать, куда глаза глядят, рыдая от страха. С меня градом катил градом, я мелко тряслась, зажимая себе рот обеими ладонями. Только бы не сорваться, только бы не закричать!
Демон шумно втягивал носом воздух, я слышала его хриплое громкое дыхание. Он словно понимал, что я где-то рядом, несчастная потерявшаяся овечка. Когда он двигался, доски под ним скрипели и прогибались, будто не могли выдержать чудовищный вес этого существа. Он вот-вот почует меня, и тогда…
Раздался выстрел. Я почувствовала запах пороха, и демон яростно взревел. Я не понимала, что происходит, но догадывалась – кто-то вступил с тварью в бой. Только у шансов у моего внезапного защитника не было.
Короткий крик боли. Звук разрываемой в клочья еще живой плоти. тук, будто что-то покатилось по полу. Я подняла голову, и на лицо закапала горячая кровь. И я увидела, как на меня застывшим мертвым взглядом смотрят глаза моего отца. Его голова остановилась как раз над моим укрытием.
Я не успела опомниться, как огромная темная рука пробила пол, схватила меня за волосы и резко потянула наверх. Я завизжала от боли и страха, забилась, но демон намотал мои волосы на кулак и легко вздернул меня в воздух. Мои ноги не доставали до пола, кожа горела, казалось, с меня заживо снимают скальп. Я извернулась и схватилась за держащую меня руку, подтягивая собственное тело.
И вот передо мной явилось лицо чудовища. Оно было сурово, мужественно.
И прекрасно.
Руки мои безвольно опустились, но демон не дал мне повиснуть на волосах и перехватил за горло, разрывая нежную кожу твердыми черными когтями. У него было лицо красивого мужчины, с резкими скулами, бронзовой кожей и раскосыми алыми глазами, которые смотрели на меня с голодным хищным блеском. Чувственные губы брезгливо изгибались, крылья носа жадно трепетали. Он втягивал мой запах, а я теряла остатки разума от ужаса.
– Ты пойдешь со мной, – наконец, сказал он с рычанием. Я с отчаянием смотрела на него, он был огромный, головы на две выше любого мужчины и шире в плечах. Мне ни за что с ним не справиться, он утащит меня в Бездну.
– Отпусти! – закричала я, внезапно будто ожив. – Пусти! Нет! пусти меня!!!
Я должна бороться! Я хочу жить!
Мне даже удалось поцарапать грубую темную кожу, но выступившая капля черной крови обожгла меня. Я отчаянно забилась в тисках, сомкнувшихся на моем горле. В глазах помутнело, мне не хватало воздуха. Я царапала держащую меня руку, но силы были слишком неравны…
Я скорее ощутила, чем услышала выстрел. “Бесполезно!” – хотелось мне крикнуть, но демон взревел и выпустил меня, и я рухнула на пол, отбив себе все, что можно. От удара меня оглушило, в ушах стучала кровь, я зажала их ладонями и отползла подальше, прижавшись спиной к барной стойке.
В дверях, окутанный пороховым дымом и лучами заходящего солнца, стоял мой таинственный незнакомец в широкополой шляпе и пыльной куртке из коричневой кожи. Он направил обрез на демона, и мне почудилась ухмылка на его лице со светлой короткой щетиной.
Демон, которого я теперь наблюдала со спины, громко зарычал, и от этого низкого вибрирующего звука у меня потекла кровь из ушей. Мелкие демоны отозвались на зов хозяина и хлынули в окна крылатым пищащим потоком. Первые из них, что ворвались в помещение, сгорали от соприкосновения с железом, но за ними тут же залетали другие. Душный воздух наполнился хлопаньем кожистых крыльев.
Незнакомец крутанулся на месте, распыляя вокруг себя голубоватый порошок, потом резко выбросил руку, и из рукава выстрелила короткая толстая стрела, целиком из металла. За ней последовала целая очередь из таких стрел, и каждая достигла своей цели. На такое были способны немногие из людей, и их называли охотниками.
Его движения были быстрыми, точными и уверенными. Отточенными годами изнурительных тренировок. Я едва поспевала за ним взглядом и видела, что демон не ожидал такого отпора. Его рев оглушил меня, мелкие демоны заверещали тонкими голосами, я почувствовала, как нарастает тупая боль в голове. И вдруг все закончилось. Дым развеялся, и охотник, оказавшийся передо мной, схватил меня за руку и рывком поставил на ноги.
– Бежать можешь?
Я растерянно кивнула.
– Тогда побежали.
Он потянул меня за собой к выходу. На полу корчились и развеивались черным прахом маленькие сморщенные крылатые тела. У меня заплетались ноги, охотнику приходилось почти волочь меня за собой. Оказавшись на улице, я почувствовала, что снова могу дышать.
– Чего он от тебя хотел?
Я не сразу услышала вопрос, точнее, его смысл до меня дошел с заметным опозданием.
– От меня? Я… я не знаю.
А ведь и правда! За страхом смерти я не поняла, что демон собирался забрать меня. Не убить, сожрать или что-то такое, а именно увести с собой. Зачем-то я была ему нужна, либо любая девушка, которая бы ему попалась.
– В любом случае, лучше тебе будет убраться отсюда подальше, – сказал охотник и, сняв шляпу, стряхнул с полей пепел. – Я отправляюсь дальше на запад завтра утром.
Я оглянулась на “Веселую Дэйзи”. Отец погиб, таверна практически в руинах, внутри все сломано. Нам придется потрудиться, чтобы вновь привести заведение в приличный вид и возобновить работу. На глаза навернулись злые слезы.
– Я не могу уйти. Да и зачем? – я стерла со щеки слезы, смешанные с кровью. – Спасибо за помощь, но я остаюсь, здесь мой дом.
Охотник кивнул, не став меня уговаривать, только посмотрел очень странно. Потом подошел вплотную и, взяв за подбородок шершавыми грубыми пальцами, задрал мое лицо кверху и посмотрел в глаза.
У него были неожиданно яркие серо-голубые глаза, выделявшиеся на покрытом пылью и пеплом загорелом лице. Это все, что я успела разглядеть и запомнить.
– Меня зовут Найджел, – сказал он и отпустил меня. – Найди меня, если потребуется помощь.
Он забросил обрез на плечо и пошел прочь по пустой пыльной дороге.
– Эй! – крикнула я. – Зачем мне может понадобиться твоя помощь?
Он не ответил, а тут и из “Дэйзи” начали выходить люди, прятавшиеся в укрытии. По маминому лицу я поняла, что она уже видела тело отца.
Я никак не могла покинуть ее, даже если на самом деле очень этого хотела.
ГЛАВА 2
– Мама? – я повернулась к людям, еще недавно сидящим за столами в нашей маленькой таверне, и меня словно окатило ледяной водой. – Как хорошо, что с вами все в порядке!
Я сделала шаг к ним, но словно натолкнулась на невидимую преграду.
Один из мужчин держал в руках железный оберег.
– Что все это значит? – я вытянула руку, и пальцы неприятно закололо. – Мама?
Она стояла за спинами мужчин, ее взгляд был отрешенным и пугающе пустым. Я посмотрела на свои ладонями, которыми утирала лицо, и увидела кровь. Я не была ранена, но мой отчим…
Порыв горячего ветра набросил мне на лицо спутанные волосы, как будто пытался скрыть от полных сомнения и подозрения людских взглядов.
– Это был не обычный демон, – сказал папин старый друг, Джо. – Один из верховных. Чего ему было нужно? Люди, он приходил за Корой!
Я вздрогнула. Для всех это было очевидно, и они думали, что я… Что я с ним в сговоре?
– Это же я, Кора Бэлл! – я повысила голос. – Да что с вами такое?
Я стиснула кулаки и все-таки смогла сделать шаг вперед. Сначала не поняла, что происходит, но когда почувствовала жгучую боль, вынуждена была отступить. От кожи валил пар, местами она болезненно покраснела. Но стоило вернуться на безопасное расстояние, как все прошло.
– Демон! – закричал кто-то. Я обернулась и увидела, что со стороны площади идут люди во главе с церковником. – Хватайте демона!
И они имели в виду меня.
Я бросила отчаянный взгляд на маму, и она дрогнула.
– Нет! Стойте! – она схватила Джо за плечо. – Это все-таки моя дочь. Это Кора. Мы в чем-то ошиблись.
Джо оттолкнул ее.
– Ее мать была ведьмой, Хлоя, и тебе это известно лучше других. Парни, вы знаете, что делать.
Я так и не поняла, что происходит, что со мной и с ними. Просто люди, которые знали меня с пеленок, вдруг кинулись на меня и в мгновение ока скрутили руки за спиной. Я чувствовала железо, которым они были обвешаны, и мое тело отзывалось болью на его близость.
– Мама! – я дергалась и пыталась сбросить путы, но связали меня на совесть. – Мама, что происходит?!
До конца никак не верилось, что это происходит по-настоящему. Меня бросили в камеру, и я даже подойти к решетке не могла, хотелось шипеть, как кошка. На руках были кандалы, которые причиняли мне боль, так что никаких сомнений не оставалось – все серьезно.
Человек, воспитавший меня как родную, мертв, убит самым сильным из демонов, которые когда-либо за последние столетия выбирался к нам из Бездны. Он хотел забрать меня с собой и забрал бы, если бы не помощь незнакомца, который, похоже, является охотником на демонов, о которых ходят легенды по всему Западу. Я не понимала, что происходит, но чувствовала, это что-то изменит мою жизнь навсегда. И, кажется, это уже началось.
– Кора Бэлл?
Я вздрогнула. Прошло несколько часов, возможно, три или даже четыре. За окошком моей тюрьмы, маленьким, зарешеченным, высоко над моей головой, давно потухли последние солнечные лучи. Я посмотрела на прутья, за которым стоял грузный мужчина, засунув пальцы за ремень и посматривавший на меня со снисходительным интересом.
– Кора, ты понимаешь, за что здесь оказалась?
Я покачала головой.
– Тогда я тебе объясню, – он, а, точнее, помощник шерифа Фаррел, гнусно усмехнулся. – Твоя мать, шлюха, была ведьмой, и ее не сожгли только потому, что она знала, с кем нужно переспать. И ты, ведьмино отродье, отправишься на костер вместо нее.
– Это неправда! – я подбежала к решетке и, сцепив зубы, схватилась за обжигающее железо. – Не смей так говорить, ты, жирный боров!
Лицо Фаррела поменялось, снисходительность с него сползла.
– Слушай меня, детка. Если я скажу, что народ не ошибся, то тебя порвут на куски еще раньше, чем до площади донесут первую вязанку хвороста. А потом, кто знает, может и Хлое перепадет. Она же взяла ведьмино отродье на воспитание. Значит, тоже не без греха.
Меня передернуло.
– Не приплетайте сюда маму!
– Тогда будь хорошей девочкой, отойди назад.
Я послушалась, сделала шаг назад, потом второй. Фаррел отпер замок, кивнул кому-то за своей спиной, а потом повернулся ко мне. Улыбка его мне совсем не понравилась.
Он подошел и провел пальцами по моей щеке. Я почувствовала омерзение, сморщилась, и тогда Фаррел схватил меня за шею и, приблизив свое потное круглое лицо, прошипел:
– Можешь хоть обкричаться, никто тут не кинется спасать ведьму.
Я ощутила, как его влажные губы прижимаются к моим, и сжала зубы, чтобы не дать его языку проникнуть внутрь. А Фаррел уже свободной рукой нащупал мою грудь и начал мять. Запах потного мужского тела вызывал у меня тошноту, я забилась, начала отпихивать его, но чем сильнее я сопротивлялась, тем настойчивее он становился.
– Отпустите! – я попыталась ударить его по лицу, но скованные руки не позволили. Фаррел зарычал и толкнул меня на солому, заменявшую мне тут постель, и навалися сверху. Его липкие горячие ладони шарили по моему телу, нащупали край юбки и задрали подол до талии. Я закричала, и это только обрадовало насильника.
– Да, кричи, – зашептал он мне в ухо, обдавая вонючим, пахнущим пивом дыханием. – Кричи, мелкая дрянь!
Он завозился, устраиваясь на мне и пытаясь коленом развести мне ноги. Я с отчаянием боролась с ним, но оставалось все меньше и меньше сил. Железо вытягивало их из меня с каждой секундой все больше. Фаррел пыхтел и сопел, его губы слюнявили мне то шею, по плечи, пока не треснула ткань сорочки, и он не добрался до груди. Сквозь такань уже ощущала его возбуждение, и паника накрывала меня с головой. Когда он прижался лицом к моей груди, а руками начал суетливо стягивать с себя штаны, я не выдержала и закричала по-настоящему, принялась пинаться и кусаться и даже смогла ударить его вскользь кандалами, а он ударил меня в ответ – со всей силы. Я стукнулась затылком о каменную стену, и на несколько секунд в голове помутнело.
– Я свое все равно возьму, и демоны мне не помешают, – услышала я сквозь шум в ушах, и тяжелое тело на мне приподнялось, позволяя хотя бы сделать глоток воздуха. Я видела перед собой кровавый туман, в котором лишь угадывалась фигура моего мучителя.
А потом все внезапно прекратилось. Я услышала новые голоса, один из которых принадлежал местному церковнику, отцу Гордону. Я с трудом выпрямилась и привела одежду в порядок, как смогла. Блуза пришла в негодность, и я запахнула ее на груди и прижала руками.
– Не бойся, дитя мое, – успокоил отец Гордон, но близко не подошел. – До суда тебя больше никто не тронет.
– Суда? – я слизнула кровь с прокушенной губы. – Но я ни в чем не виновата!
– Это покажет собрание жителей и церковный суд.
Его мягкий голос пожилого человека, любящего избегать конфликтов, не мог меня обмануть. Отец Гордон сделает то, что ему велят на собрании жителей, и слова поперек не скажет.
Я осталась совсем одна.
– В чем меня обвиняют?
– В колдовстве, – подтвердил он слова Фаррела. – Если тебе нечего скрывать, то и бояться тоже нечего. Церковный суд нельзя обмануть.
Он ушел, и я осталась совсем одна, напуганная и ничего не понимающая.
Мама, моя настоящая мама, умерла, когда мне едва исполнился годик. Хлоя и ее муж заменили мне семью, и, признаться, я никогда ни о чем не жалела, это даже не приходило мне в голову. Я была счастлива с тем, что имела, и представить не могла, что все может рухнуть в одночасье. Так глупо.
Я забылась беспокойным сном, и еще перед рассветом, когда в окошко моей камеры не проникало ни одного лучика света, за мной пришли и вывели на улицу. Я больше не пыталась воззвать к знакомым и друзьям – все они отворачивались и прятали взгляды, словно просто дожидались, когда это закончится и можно будет представить, что ничего и не было. Под серым небом с прожилками перистых облаков меня довели до площади. Там уже был готов костер, и меня подвели к нему и заставили взойти на небольшую площадку в центре, а потом привязали к столбу. Под ногами возвышалась груда сухого хвороста, который мог вспыхнуть в любую секунду, стоило мне только показаться людям опасной.
Это уже не было похоже на суд, скорее, сразу на казнь.
– Мы собрались здесь, чтобы установить виновность Коры Бэлл в занятии колдовством и связи с демоническими сущностями Бездны, а также ее причастность к вчерашнему прорыву, – зачитал перед горожанами шериф. – Есть кому что возразить или добавить?
Все молчали, а я всматривалась в их лица и пыталась понять, неужели никто даже не попытается вступиться за меня? Добряк Джо, с которым мы вместе сбегали в прерию, а потом родители пускали в ход розги. Сейчас он стоял, отводя взгляд, словно ничего это не было, словно я ему чужая. Или вот эта невзрачная девочка, которую я на прошлой неделе защитила от подвыпивших парней. Или посудомойка из “Веселой Дэйзи”, которую я постоянно прикрывала перед мамой во время ее загулов.
Но никто не шевелился.
– Я видела, что она по ночам гуляет! – вдруг выкрикнул кто-то. Я вскинулась и нашла в толпе конопатое лицо Доры. Ее парень ухаживал за мной в прошлом году, только я его отшила, и вот, женская месть в самом отвратительном ее виде.
– Приличные девушки не гуляют по ночам, – поддержал мужской голос, и я с ужасом наблюдала, как волна возмущения все разрасталась и разрасталась. Каждому вдруг захотелось внести свою лепту. Я кусала губы и старалась сдержаться, ведь криками делу не поможешь.
Наконец, мама не выдержала.
– Это моя дочь! Она ни в чем не виновата!
Дядя Джон обнял ее за плечи и увлек за чужие спины. Отец Гордон призвал всех к тишине и подошел ко мне ближе.
– Ты готова к испытанию, дочь моя?
Я посмотрела ему в глаза и, не сдержавшись, процедила:
– Я тебе не дочь.
И испытание началось.
Церковник начал нараспев читать молитву, и первые несколько минут для меня это были лишь с детства знакомые слова. Но потом я почувствовала беспокойство. Оно охватило меня, сердце сжалось, заныло, и мне захотелось бежать прочь без оглядки. От отца Гордона не укрылись мои попытки пошевелить связанными за спиной руками, и он повысил голос. Слова молитв слились для меня в монотонный шум, вгрызающийся в мозг, я дернула головой раз, другой, как будто это могло помочь отмахнуться от назойливой зудящей боли в висках. Но легче не становилось.
– Смотрите, смотрите! Началось!
Губы отца Гордона шевелились, я сфокусировалась на них, но перед глазами плыл кровавый туман. Все мое тело горело, хотя огня не было, и я бы закричала, но крик застревал в горле словно внутри меня был весь песок прерии. Я закашлялась, пытаясь вытолкнуть это из себя, и по подбородку потянулась липкая дорожка слюны.
– Хватит… – я зажмурилась. – Пожалуйста, хватит.
Внутри меня что-то переворачивалось, билось, как второе сердце, где-то в желудке. Не выдержав, я громко закричала, и вместе с криком это что-то внутри меня вырвалось наружу.
Толпа отпрянула, даже отец Гордон вздрогнул и замолчал. Как только молитва стихла, я почувствовала облегчение, но из горла продолжал рваться хрип, похожий на рычание. Я тряхнула головой. Ощущения были странными, со мной что-то было не так, во рту что-то мешало, я потрогала зубы языком и нащупала острые звериные клыки.
Да что со мной?!
Я рванулась вперед, и путы с треском лопнули. Мужчины похватали револьверы и ружья, женщины с криком бросились бежать. Я повела плечами, сбрасывая веревки.
– Изыди обратно в Бездну, гнусный демон! – заверещал отец Гордон, осеняя меня защитным знаком. Я спрыгнула с постамента и пошла прямо к нему, нервно подергивая длинным тонким хвостом, спрятанным под юбкой.
Церковник попятился. Молиться ему уже не приходило в голову, хотя слова его молитв могли бы меня остановить. Нет, не меня. Того, кем я стала. Но церковник превратился в жалкую трясущуюся тварь, и я с легкостью погрузила руку в его впалую грудь, вытащила еще бьющееся сердце и бросила в пыль.
Раздались нестройные выстрелы, я почувствовала боль от врезающихся в тело пуль. Запахло пороховым дымом, потом и страхом. Эти два запаха были для меня неотделимы друг от друга, я ощущала их своим новым хищным чутьем и это возбуждало меня. Дыхание участилось, горячая кровь на моих руках, брызги на лице – все это мне безумно нравилось. Я поднесла пальцы к губам и по очереди облизала каждый. Как вкусно! Зверь внутри меня довольно заурчал, и я дернула хвостом, жалея, что не могу раздеться и подставить свое новое, измененное тело палящим солнечным лучам.
О, красные духи песков! Это нечто невероятное!
Я пошла навстречу людям, поливающим меня градом из свинца и пороха. Убить их всех, выпить их кровь и раскидать кишки по площади. Это будет просто прекрасно! Они же это заслужили, подлые лживые твари.
Но внезапно я почувствовала опасность, она исходила не от дрожащих людишек с бесполезными ружьями, а от мужчины в потрепанной куртке и шляпе. Он спрыгнул с лошади и на ходу вытащил из набедренной кобуры два револьвера. Я напряглась, хвост бился о ноги. Моя хищная сущность чуяла угрозу, и когда прозвучал выстрел, ногу обожгла резкая боль. Я упала в пыль и завыла.
– За мной! – мужчина без страха схватил меня за локоть и потянул вверх. – Живо!
Я обвисла, не в состоянии понять, чего он от меня хочет. Эйфория стремительно таяла, меня мутило.
Мужчина легко закинул меня на плечо и побежал к своей лошади. Нас провожали взглядами, но больше никто не решался стрелять. Лишь когда меня, словно куль с песком, бросили поперек седла, кто-то закричал, и снова началась беспорядочная стрельба. Охотник отстреливался, и я даже слышала, как вскрикивали пораженные им цели.
– Вперед! – скомандовал он, запрыгивая в седло, и ударил лошадь шпорами в бока. Мы помчались прочь от площади, а вслед нам неслись проклятия.
Первая остановка была уже городом. Я не часто выбиралась за его пределы, и, оказавшись на ногах, не удержалась от восхищенного возгласа.
Вокруг простиралось желто-красное море песка. Песок, песок, песок, и грязная серая дорожная пыль, а на горизонте – неровные темные края скал. Ветер гонял по пыли пучки сухой травы и ворошил невысокие песчаные насыпи.
– Они не будут нас преследовать, для этого они слишком напуганы и растеряны. Им стыдно за то, что они не могут оставить тебя в живых.
Я повернулась на голос. Охотник стоял возле лошади и гладил ее по короткой гриве. Я могла лицезреть его широкую спину и колыхание замшевой бахромы на куртке.
– Почему они… – я запнулась и уставилась на свои руки, почти по локоть заляпанные запекшейся кровью. Желудок подскочил к горлу, я успела отбежать буквально на пару шагов, и меня вывернуло наизнанку. Я со вчерашнего обеда ничего не ела, и во рту ощущался кислый привкус, а в руках как будто бы до сих пор билось сердце отца Гордона. Бедный старик… Что же я наделала…
– Когда ты стала демоном?
– Что? – я откинул волосы назад и придержала, сплевывая горьковатую вязкую слюну.
Мужчина оставил в покое животное и, подойдя ко мне вплотную, схватил за волосы и дернул на себя. Я вскрикнула, запрокинула голову и увидела над собой его каменное лицо с внимательно изучающими меня серыми глазами.
– Внутри тебя сидит демон, но ты человек. Как такое возможно? Кто сделал тебя такой? Отвечай.
Он держал слишком крепко, чтобы я могла вырваться, не оставив в его руке изрядный клок волос. Я часто задышала, губы пересохли.
– Я не понимаю, о чем ты, – солгала я и облизала губы. – Пусти, мне больно.
Хватка расжалась, и я с облегчением опустила голову, размяла затекшую шею.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Кора Бэлл. А тебя?
– Найджел.
– Просто Найджел?
– Проще некуда, – он вернулся к лошади и невозмутимо принялся проверять подпругу. Даже не стал дожидаться ответа на свой вопрос.
Я посмотрела назад, в сторону города, но его очертания терялись на красно-рыжем фоне, в зыбком мареве нагревающегося воздуха.
– Я не демон, – сказала я и сжала кулаки. – Я не демон!
– Ты можешь продолжать так думать, Кора Бэлл, а потом убьешь всех, кого любила, и искупаешься в их крови. Ты либо одержима, либо и есть демон. Других вариантов нет.
У меня опустились руки.
– Но если все так, и я… я одержима, что мне делать? Я не могу теперь вернуться домой.
Не могу притрагиваться к железу, слышать церковное пение и не могу смотреть в глаза людям, которые видели меня такой. И я не могу признаться, что не сомневаюсь в словах охотника на демонов, потому что чувствую то же самое. Со мной что-то не так. Я – это больше не я.
– Хорошо, что ты это понимаешь, – кивнул Найджел. – Я направляюсь дальше на запад, там есть монастырь ордена Святого Антония, его братья занимаются экзорцизмом.
– И ты отвезешь меня туда? – с надеждой спросила я.
– Пока нам по пути, ничего не имею против, – пожал он плечами. – Но у меня есть одно простое правило.
Я нахмурилась.
– Да? Какое?
– Я убью тебя в тот же момент, когда пойму, что ты опасна, и я не смогу остановить тебя другим способом. Это все. Если согласна, то задерживаться не будем.
Я тяжело сглотнула, бросила последний взгляд на город, над которым вставало солнце, и кивнула.
– Согласна.
ГЛАВА 3
Найджел мало разговаривал, не задавал больше никаких вопросов, и мы скакали по горячей, пышущей жаром прерии на его лошади по кличке Буйная. Вопреки громкому прозвищу она вела себя довольно покладисто. Вскоре мне стало не до любований пейзжем, лишь бы усидеть за спиной охотника и не свалиться по дороге. Без головного убора макушку нещадно пекло, пейзаж перед глазами сравнялся в одну невнятную рыжую полосу, я и сама не заметила, как привалилась щекой к спине мужчины, руки, обхватывающие его за пояс, ослабли и начали потихоньку опускаться. Буйная встрепенулась, и я открыла глаза, едва не сверзившись на землю.
– Держись крепче, если не хочешь догонять меня пешком, – сказал Найджел и пришпорил лошадь. Я послушно вцепилась в него, с волнением ощущая под пальцами горячее сильное мужское тело. И тут же напомнила себе, что он обещал убить меня, если решит, что я веду себя как-то не так. Сейчас моя жизнь зависела от этого человека, поэтому нельзя позволить глупым фантазиям все испортить.
Впереди показались смутные очертания строений. Я прищурилась, но пыль и жаркое марево не давали разглядеть деталей.
– Что это? – спросила я. – Дом?
– Заброшенное ранчо, – пояснил Найджел. – Мы переночуем там.
– Ранчо так далеко от города? – усомнилась я. – Так глубоко в прерии?
– Прерия не всегда была такой большой, – туманно отозвался Найджел, и я замолчала, понимая, что он не настроен на беседу.
Мы скакали весь день, я была такой грязной и потной, что ненавидела сама себя. Постепенно все мои мысли собрались вокруг мечты о холодной воде. Смыть с себя грязь и кровь, только и всего.
Ранчо приближалось, и вот уже стали видны столбы, прежде служившие опорами для забора. Из хозяйственных построек уцелела пара амбаров с обрушившимися крышами, а главное строение выглядело почти нетронутым. Буйная остановилась возле крыльца, как будто по привычке, Найджел легко спешился и помог мне спуститься на землю. Ноги тут же подкосились, и я повисла на руках мужчины.
– С возвращением, амадо! Фелиса очень ждала тебя! – на порог выбежала молодая красивая девушка со смуглой, почти коричневой кожей и россыпью тонких черных косичек, собранных на затылке лентой. Волосы девушки украшали живые цветы, а одета она была в тонкое платье с открытыми руками и глубоким вырезом, подчеркивающим высокую пышную грудь. При движении на незнакомке позвякивали многочисленные украшения.
– Здравствуй, Фелиса, – мужчина привязал повод и, поднявшись по ступеням, заключил девушку в объятия. – Где братья?
– Они отправились на охоту, – ответила девушка и бросила настороженный и вместе с тем любопытный взгляд на меня. – А кто это с тобой? Она не похожа на Фелису.
Я встретила ее взгляд с гордо поднятой головой.
– Меня зовут Кора Бэлл, – сказала я.
– Это всего лишь работа, – перебил меня Найджел и поцеловал расслабившуюся девушку в губы. Меня отчего-то передернуло, но отворачиваться я не стала. Значит, я всего лишь работа? Ну что же, о большем мы и не договаривались.
– Кора, Фелиса покажет тебе комнату, иди с ней, – приказал Найджел и, не дожидаясь от меня ответа, направился прочь от дома. На ходу он стянул куртку, а под ней пряталась простая светлая рубашка с обрезанными рукавами, открывающими прекрасный вид на накачанные мышцы человека, не чуждого физическим нагрузкам.
– Идем, я провожу, – девушка тронула меня за плечо и тут же странно захихикала.
– В чем дело? – удивилась я.
– Ты такая светлая, – улыбнулась Фелиса. – Совсем не похожа на Фелису.
Несмотря на жизнь бок о бок с прерией, я не могла похвастаться красивым загаром. Мамина кожа была золотистой и сухой на ощупь, иссушенной ветрами, песками и беспощадным солнцем. Я была другой.
Фелиса отвела меня на второй этаж по скрипучей лестнице. Страшно было, что в любую минуту просвечивающая крыша могла обрушиться нам на голову. И, похоже, этот страх был написан на моем лице.
– Не бойся! Братья хорошо поработали, дом крепкий.
Она остановилась возлу одной из дверей.
– У тебя есть братья? – спросила я.
Фелиса гордо показала мне два пальца на одной руке и один на другой.
– Что это значит? – не поняла я.
– У Фелисы два брата и одна сестра, – гордо сказала девушка. – А у тебя сколько братьев?
– Ни одного, – призналась я. И сразу стало грустно, ведь не только братьев или сестер, которых у меня никогда не было, я больше не увижу, но и приемных родителей, Хлою и Карла Бэллов.
Фелиса внезапно приподнялась на цыпочки и обняла меня за шею.
– Бедная Кора Бэлл! Тебя никто не обнимает и не целует!
Я не смотрела на это с такого ракурса, да и поведение девушки ставило меня в тупик.
– Эээ… спасибо, – пробормотала я, и Фелиса, быстро высушив слезы, весело пригласила меня вместе осмотреть спальню.
Я сразу прижала кулак ко рту и закашлялась. Пока Фелиса не открыла окно нараспашку и не выпустила пыль, копившуюся в помещении многие годы, я боялась даже вздохнуть.
– Ты будешь спать здесь, – радостно сообщила Фелиса. – Я принесу белье. Душ во внутреннем дворе, помойся. Амадо любит чистых женщин.
И она хихикнула.
– У меня с твоим… амадо, – я сделала заметку на память, узнать, что значит это слово, – ничего нет и не будет.
– Потому что ты работа? – простодушно спросила Фелиса.
– Потому что я работа…
Когда она ушла и оставила меня одну, я первым делом отправилась на поиски душа. Кожа уже начала чесаться от пота и въевшейся в нее дорожной пыли и просто молила о прохладной воде.
“Значит, ему нравятся чистые женщины? – вспомнила я по дороге слова Фелисы и их с Найджелом поцелуй на крыльце. – Но я собираюсь помыться вовсе даже не ради него”.
Двор был окружен с двух сторон пристройками к дому, а напротив черного хода распологались относительно нетронутые хозяйственные постройки. Я услышала шум воды и тут же увидела Найджела, поливающего себя из ковша. Вода стекала по сильному, бронзовому от загара телу, обрисовывая контуры старых белых шрамов. Я невольно залюбовалась его грациозными движениями. Мужчина вылил на голову остатки воды и повернулся ко мне.
– Здесь есть ширма, – сказал он, неверно расценив мое смущение. К счастью. – Я уже закончил.
И он натянул рубашку прямо на мокрое тело, и ткань тут же облепила его, не оставляя простора для воображения. Я отвела взгляд и молча прошла мимо мужчины к ширме. Она закрывала меня почти до плеч, и оставалось надеяться, что никто, как я сейчас, не станет стоять и пялиться. Я разделась и с наслаждением окатила себя чуть теплой водой. Как же хорошо! Я водила ладонями по телу, смывая пот и кровь, и оно отзывалось приятной дрожью. Мокрые волосы облепили плечи и спину, я собрала их и скрутила в узел, и в этот момент почувствовала, что на меня смотрят.
– Привет, красотка!
Я вспыхнула и скрестила руки на груди. На подоконнике сарая, казавшегося мне пустым и заброшенным, сидел темноволосый парень с хитрыми светло-карими глазами, обмахивался шляпой и качал ногой в воздухе. Со своего места он мог видеть за ширмой то, что ему видеть не полагалось.
– Чего пялишься? – зло прошипела я. – Отвернись!
– И не подумаю, крошка, – он озорно мне подмигнул. – Это же мой дом, так что извини. Что хочу, то и делаю.
Вот же гаденыш! Я тряхнула головой, и волосы упали на плечи, частично скрывая обнаженное тело от чужого взгляда. Наглец усмехнулся и, втянув шею, попытался увидеть больше.
– Оу! Какие прелести, – протянул он восхищенно. – Кто привел к нам эдакое чудо, интересно?
– Я привел, – мрачно сказал Найджел, появляясь за его спиной. Лицо парня заметно изменилось, хамоватая ухмылка с него исчезла, сменившись легкой бледностью.
– Это твоя…
– Нет.
– А, ну тогда ладно, – расслабился парень и скрылся в здании. Я уже не видела никого из мужчин, как и, надеюсь, они меня, быстро домылась и вытерлась отрезом ткани, которое мне выдали в качестве полотенца. Одежда нуждалась в стирке, но другой взять было неоткуда, и пришлось, перебарывая брезгливость, влезть обратно в широкую яркую юбку и светлую блузку, на которой виднелись некрасивые следы пота с соответствующим запахом. Подумала немного, сняла ее и прополоскала в остатках воды. Надела снова и набросила волосы на грудь. Возможно, мне удастся проскользнуть в спальню незамеченной.
Как бы не так.
Возле лестницы, привалившись к перилам, стоял молодой мужчина, примерно того же возраста, что и Найджел, но если у моего охотника был ежик необычно светлых волос, так контрастирующих с загорелой кожей, то у этого мужчины волосы были вьющимися и густыми, оттенка жареных кофейных зерен, и собраны в низкий короткий хвостик.
– Это из-за тебя Фелиса сама не своя? – вместо приветствия спросил он.
Я скрестила руки на груди.
– Понятия не имею.
– Найджел нашел себе новую работу? – мужчина крадучи подошел ко мне и заглянул в лицо. То, что ниже, его не очень интересовало. – Что же в тебе особенного? Кто ты такая?
От него веяло холодом, и я попятилась, стремясь оказаться от него подальше.
– Вот у него и спрашивайте, – тихо сказала я, совсем не так бойко, как собиралась. Похоже, я столкнулась с обоими братьями Фелисы и, стоит сказать, все трое были друг на друга совершенно не похожи.
– Я спрошу, но сначала позволь… – он наклонился и почти прижался к моей шее губами. – Меня почувствовать твой запах.
Я и слова сказать не успела, чтобы возразить, как он уже глубоко втянул носом воздух. Как собака, честное слово.
– Хватит! – я оттолкнула его от себя и побежала вверх по лестнице. Шагу из спальни не сделаю больше. С меня довольно.
Однако вскоре пустой желудок дал о себе знать. Я свернулась в комок на постели, застеленной свежим бельем, и застонала от отчаяния. Никто не спешил кормить меня с ложечки, так что придется, хочешь, не хочешь, выбираться вниз и искать Фелису или Найджела. С пугающими братьями мне общаться не хотелось.
Я осторожно выглянула за дверь, пустой темный коридор внушал опасения. Убедившись, что поблизости никого, я отправилась к лестнице, спустилась и замерла в нерешительности. Куда идти дальше? Принюхалась и с облегчением почуяла запах горячей еды. Нюх не обманул, и вскоре я вошла на кухню, где весело напевающая и пританцовывающая Фелиса крутилась у очага.
– Привет, – сказала я. – Помочь?
Она мотнула головой, тонкие косички задорно подскочили.
– Фелиса уже закончила. Садись за стол, суп вкусный получился.
Пахло и правда очень приятно. Я пододвинула к себе миску и принялась за еду. По мере того, как пустела миска, настроение ползло вверх. Я похвалила хозяйку, и Фелиса смущенно заулыбалась.
– Амадо редко приводит к нам гостей, – поделилась она грустно. – Фелисе скучно. Хорошо, что с ней братья, они ее любят.
Мне стало интересно, почему она говорит о себе только в третьем лице, но спросить не успела. На кухню вошел Найджел.
– Кора? – он, казалось, немного удивился. – Фелиса, покорми меня тоже.
Девушка с готовностью вскочила и загремела мисками. Охотник сел напротив меня и откинулся на спинку стула.
– Сегодня переночуем здесь, с востока надвигается гроза. Это хорошо, на рассвете будет еще прохладнее.
– Нам далеко еще?
– На лошади четыре дневных перехода, если бы я путешествовал один. Вдвоем с тобой на одной лошади будет дольше. И это если в пути ничего не случится.
– Не случится? – я насторожилась. – Что может случиться?
– Всякое, – лениво отозвался мужчина и закинул руки за голову, потягиваясь. – В прерии не так пусто, как хотелось бы. Племена наби, к примеру. Ты слышала, что они приносят человеческие жертвы духам песка?
Я покачала головой.
– Мама говорила что-то, но я не верила. Мне казалось, прерия опасна лишь тем, что она огромна и почти безводна. Про дикарей я тоже слышала, но чтобы жертвы…
– С водой тоже будут трудности, но четыре-пять дней должны продержаться. Спасибо, Фелиса.
Он выпрямился и взялся за ложку. Я была счастлива, что уже поела, потому что теперь кусок бы в горло не полез.
– А духи песка? – спросила я. – Они не опасны?
– Сами по себе нет, но это же духи, – он пожал плечами. – Никто не знает, как они себя проявят. Я имею дело только с демонами. Я их убиваю.
Он вернулся к супу, и я решила, что лучше мне уйти и постараться как следует выспаться. Фелиса даже не заметила, что я вышла из кухни, так была увлечена любованием. Идиллия просто. Я развернулась и быстро пошла в сторону выделенной мне комнаты.
За стенами уже вовсю бушевала гроза, пока сухая, но уже завораживающая. Темное-темное небо озарялось белыми вспышками, сопровождаемыми глухими громовыми раскатами. В открытое окно тянуло прохладой, безветрие казалось затишьем перед бурей. Я обнаружила на постели ночную сорочку из тонкой полупрозрачной ткани, переоделась и легла под одеяло. Первая ночь вне родного дома. Я никак не могла сомкнуть глаз, все представляла себе, как там мама, думает ли она обо мне как о своей несчастной дочери, или как о кровожадной твари, занявшей ее место? Винит ли в смерти отца?
Я немного задремала, а когда открыла глаза, буря бушевала во всю. Мощные порывы ветра терзали открытые нараспашку ставни, звенели стеклами. Гром громыхал уже над самой крышей, а от ярких вспышек слепило глаза. Дождь хлестал как из ведра, сплошной мутной стеной. Одеяло сползло, и я лежала, раскинувшись, почти поперек широкой кровати. Кожа успела покрыться мурашками, и я поднялась и притворила окно. Стало гораздо тише.
В коридоре звуки дождя были еще более приглушенными, слышно было лишь как барабанят капли по крыше. Я по памяти дошла до лестницы, но почему-то передумала спускаться, хотя собиралась найти себе воды. Тускло освещенный коридор вел дальше, и я пошла вперед, с любопытством гадая, что скрывается за всеми этими дверьми. Наконец, я увидела, как из-под одной из них, самой дальней, просачивается ровный желтоватый свет. Я подошла ближе и с замиранием сердца услышала доносящиеся из-за двери звуки.
Побороть любопытство было уже не в моих силах.
Я осторожно подошла к двери вплотную, заметила, что та неплотно прикрыта, и не удержалась от того, чтобы заглянуть в щелочку хоть одним глазком. Сначала было совершенно темно, потом комната ярко озарилась белой вспышкой молнии, и я увидела Фелису.
Девушка была совершенно обнажена, и на ее стройном женственном теле блестели капельки пота. Я не сразу поняла, что она делает, а поняв, зажала рот ладонью, чтобы не выдать себя. Малышка Фелиса, соблазнительно выгнувшись, оседлала бедра Джорджа и плавно двигалась вверх-вниз, сопровождая движения тихими стонами. Она закусывала губы, тяжело дышала, ее налитые красивые груди покачивались, притягивая взгляд. Темные бутоны сосков возбужденно торчали, и девушка лениво гладила себя, сжимая их пальцами и коротко вскрикивая. Джордж полусидел, а за его спиной я разглядела Энтони. Оба мужчины были обнажены, и следующая вспышка молнии осветила бесстыдный поцелуй двух братьев. Энтони обнимал брата за шею, и я видела, как переплетаются их языки, как вязкая слюна стекает по чувственно приоткрытым губам. Фелиса задвигалась быстрее, косички скользили по напряженной спине. Девушка выгнулась, выставив обворожительную грудь, жаждущую ласк, и Джордж протянул руку, накрывая ее ладонью и не прекращая поцелуя. А потом перевернул Фелису на спину и навис над ней. Я видела, как расслабляются и напрягаются его светлые ягодицы между широко разведенных ног девушки.
Я приникла к щели, к своему стыду ощущая, что увиденное рождает во мне ответное желание. Я облизнула пересохшие губы. Низ живота наполнился тяжестью.
Фелиса застонала громче, к ней присоединился низкий утробный рык мужчины. Энтони погладил брата по спине, нежно провел ладонью по ягодицам, и его широкая спина заслонила от меня жарко сплетенные тела. И когда я поняла, что именно сейчас произойдет, в ужасе отпрянула. Энтони издал приглушенный, полный страсти, стон, и я развернулась и побежала прочь под грохот грозы.
Остановилась я только возле самого выхода, столкнувшись с входящим в дом Найджелом. С него ручьем стекала вода.
– В чем дело? – хмуро спросил он. Я сначала помотала головой, мол, со мной все в порядке, но не выдержала и призналась.
– Я видела Фелису… с братьями…
Говорить это было гадко и неловко, но я упрямо смотрела прямо перед собой и видела волевой мужской подбородок с короткой щетиной и красиво очерченные губы, которые изогнулись в жесткой усмешке.
– И что же ты видела?
Я вспыхнула до корней волос. Он хочет, чтобы я произнесла это вслух? ну и ладно!
– Они занимались любовью. Все трое.
Краска стыда обожгла мне щеки. Мне было стыдно признаваться в подглядывании, в том, что увиденное было для меня так дико. И в том… в том, что мне это понравилось. Кажется, я и правда превращаюсь в демона.
– Они не родные братья и сестра, – сказал Найджел и странно на меня посмотрел. – Ты никогда не занималась любовью?
В этом вопросе мне почудилось обидное снисхождение.
– Занималась, – гордо ответила я. – Но это не значит, что спать втроем… это нормально.
– Мы в прерии, Кора. Здесь другие законы.
– Это о них ты говорил Фаррелу? – вспомнила я. – О законах прерии?
Найджел ответил не сразу.
– О них тоже.
Он обошел меня и направился к лестнице.
– Ты пойдешь к ним? – крикнула я ему вслед.
Мужчина остановился и спокойно ответил:
– Я не люблю делить своих женщин с кем-то, даже с друзьями. Я иду спать, чего и тебе советую.
Я почувствовала себя буквально облитой грязью. Зачем я вообще полезла к нему с этим разговором? Надо было просто вернуться к себе и попробовать снова заснуть. В итоге я так и сделала, легла, накрылась одеялом почти с головой, но вместо желанного сна увидела перед закрытыми глазами бесстыдную порочную картину, где двое красивых мужчин с упоением целовали друг друга и касались там, куда я постеснялась опустить взгляд. И обнаженная Фелиса задорно смеялась, прижимаясь мягкой грудью то к одному, то к другому.
Я сжала колени и легла на бок. В груди было тесно, жарко, я испугалась желания, которое возникло в голове и уже горячей волной охватило все тело. Я сдавленно застонала и все-таки скользнула рукой между сведенных ног, где уже давно было влажно. Я закусила губу, чтобы никто не догадался, что я делаю.
Почему так хорошо? Я никогда не занималась ничем подобным, но чем смелее я становилась, тем тяжелее было сдерживать стоны, и тем ярче проступала перед глазами недавно увиденная мной сцена. Я ненавидела себя за похоть, которую испытывала, но уже не могла остановиться. В момент пика ощущений я закусила край одеяла и увидела уже не Энтони, Джорджа и Фелису, а лицо демона, убившего моего отца. Дыхание перехватило от ужаса, но тело еще купалось в волнах жгучего удовольствия. Я запаниковала.
– Ты станешь одной из нас и тогда ты сама ко мне придешь, – услышала
