В двух шагах от рассвета. Александра Лисина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Трудно остаться прежней, когда на плечах повисла огромная ответственность. Невероятно трудно меняться, переступая через страхи, обиды и собственную слабость. Колючка страшно не хотела касаться всех этих тревог и беспокойства. Но такова наша жизнь – всегда приходится делать то, что нужно, а не то, что хочется. И угроза вырвавшейся на свободу армии голодных вампиров – достаточно веская причина для этого.

ПРОЛОГ

   Сто тысяч гнезд... сто тысяч по всему миру! И, если верить аналитикам Центра, как минимум, половина из них придется на Россию.

   Я совсем одна на эту чертову прорву вампиров.

   – Эй! Хватит витать в облаках! – шутливо толкнулся кто-то, и Ева очнулась. В мрачные мысли ворвался неумолчный гул голосов, торопливый шорох перелистываемых страниц, шелест тетрадных листов с замусоленными до дыр конспектами лекций, изредка прерываемый невнятным бурчанием и дробным стуком чьих-то зубов: летняя сессия медицинского факультета МГУ была в самом разгаре.

   Кто-то нервно вышагивал по длинному коридору с книжкой в руках, старательно зазубривая сухие строчки старенького учебника. Кто-то обессилено привалился спиной к холодной, давно не крашеной стене, понимая, что рыпаться уже поздно, и остается только покорно ждать закономерного исхода. Кто-то тихонько трясся в уголке и старательно молился неведомому студенческому богу, настоятельно прося избавить от грядущего позора на экзамене по госпитальной терапии.

   – Ты когда собираешься заходить? – рядом на подоконник с шумом плюхнулся молодой человек в белом, но ужасно мятом халате и лихо сдвинутом набекрень колпаке. Ева машинально задержала дыхание, но вовремя вспомнила, что это больше не нужно, и просто поморщилась.

   – Леха, отстань, а? Ты уже все шпоры спрятал? Ага, вижу, что все: вон, как карманы оттопырились. Ну, так иди вперед, не стой над душой.

   – Э, нет! – протестующе замотал головой студент. – Я не сумасшедший, чтобы идти в первой тройке! Сергеев уже там, я видел, а к нему попадаться – все равно, что самому нарисовать «пару» в зачетке. Это ты у нас вундеркинд: три недели где-то гуляла, а потом все зачеты за неделю сдала. Не, я пас. Пусть лучше Лерка попробует, он ее любит...

    Ева машинально покосилась на ненормально худую девицу с неестественно выпрямленной спиной, рыжей косой до пояса и толстыми линзами в оправе старомодных очков, высокомерно оглядывающую бедствующих собратьев по разуму с высоты пьедестала собственного превосходства. Она гордо стояла у закрытой двери в злосчастную аудиторию, за которой строгие преподаватели уже поджидали свои первые жертвы. Кривая, нескладная, высокомерная гордячка, но умная-а-а-а... жуть. Не зря ее завкафедрой еще в начале года заметил.

   – Пускай, – рассеянно отозвалась Колючка и равнодушно отвернулась.

   – Нет, ты скажи, – возбужденно зашептал Лешка. – У тебя пропусков за этот семестр – тьма тьмущая! Три недели в прогуле, и одна из них зачетная! Как ты вообще умудрилась вовремя на сессию выйти?!

   – Молча.

   Он посмотрел совсем подозрительно.

   – Что, батя помог? А он у тебя крут...

   – Нет. Сама управилась.

   – За неделю?! – не поверил Леха. – По всем предметам?!! Один-два еще ладно, это я могу понять. Вон, психиатрия вообще на «ура» прошла! Я думал, профессор в обморок упадет, когда ты ему выдала полную классификацию по шизе, да еще и в изложении разных авторов! Но остальные?!

   Ева независимо пожала плечами.

   Подумаешь? Чего успела прочитать накануне, то и выдала. Просто оказалось, что у недавно проведенного Слияния имеются некоторые побочные эффекты, оказавшиеся чрезвычайно полезными в нелегком деле грызения гранита науки: фотографическая память, например. Разумеется, при таком раскладе ей не составило никакого труда подогнать все хвосты в кратчайшие сроки. Леха просто не знал, что озадаченный профессор после того случая не только изъявил желание побеседовать с одаренной студенткой, но и ненавязчиво предложил место в ординатуре. И тему будущей кандидатской заодно.

   Сокурсник очень странно посмотрел на прямо-таки преступно невозмутимую девушку, которая чуть не единственная в этот тяжелый месяц (если не считать зубрилы Лерки, конечно) не проявляла беспокойства относительно результатов сессии. А сейчас и вовсе вела себя так, словно посидеть за компанию пришла, а не ждала решающего собеседования по госпиталке. В учебник даже не заглянула!

   – Ты что, совсем не боишься? – спросил он, наконец.

   – Кто? Я? – Ева насмешливо на него посмотрела, и однокашник неожиданно стушевался: такая ирония светилась в этих синих глазах, что ему стало неловко за собственную нервозность, как всегда, проявившуюся в чрезмерной невоздержанности на язык. Он невольно вздрогнул, потому что ее взгляд на мгновение стал неимоверно острым, глубоким, будто пронзил до самых пяток, и, инстинктивно ощутив в этом нечто пугающее, торопливо сполз с подоконника.

   – Ладно, верю... – пробормотал Лешка.

   Колючка быстро отвернулась и бросила неожиданно тоскливый взор на залитый веселым летним солнцем двор. А потом вообще решила свалить отсюда по-тихому и упруго соскочила с подоконника. Всеобщая тихая паника причиняла почти физическое неудобство, откровенно нервировала и приносила кучу неприятных ощущений, а потому Охотница уже давно всерьез подумывала: действительно, не зайти ли внутрь в первых рядах, чтобы побыстрее слинять из опостылевшего ВУЗа? Плевать, что Костя заедет только через два часа. Лучше прогуляться немного в парке, чем и дальше париться среди обливающихся нервным потом сокурсников. К тому же, для нее это был последний в эту сессию экзамен (остальные сдала экстерном), о чем ни Леха, ни остальные ее одногруппники еще не догадывались.

   Поглощенные приготовлениями к скорой экзекуции, студенты не обратили на нее никакого внимания, а Ева, безошибочно угадав нужный момент, неожиданно решилась и первой занырнула в полутемное помещение, обогнав сразу трех известных зубрил, откровенно офигевших от такой несусветной наглости, и заставив зануду Лерку кусать от досады локти.

    Час спустя, вдоволь налюбовавшись вытянувшимися лицами преподавателей, проигнорировав завистливые взгляды однокашников и получив свою законную пятерку, она бодро прошествовала обратно. После чего совершенно неожиданно поймала себя на мысли, что, в общем-то, вполне могла бы не тратить здесь свое, ставшее драгоценным время, а, наплевав на учебу, полностью уйти в Старший Клан, к Стасу, и заняться поисками треклятых гнезд вплотную.

   Ставрас... как же его не хватало!

   Однако, стоило ей вспомнить о своем новом статусе среди кейранн-реисов, как внутри все сжалось в какой-то болезненный комок. Как же, уйдешь туда! Теперь только сунься, как тут же оприходуют и усадят в то жуткое кресло, больше похожее на электрический стул. А потом с шаманскими песнопениями (вперемешку с паданием ниц и колочением железными лбами об пол) прикуют намертво, нацепляют на шею кучу дурацких правил и ритуалов, надежно опечатают все вокруг, словно место преступления, и будут полжизни носиться, как с писаной торбой.

   Еще бы! Наследница Вероники! Единственная дочь! Да еще и не умеющая в полной мере контролировать свои новые возможности! Этикет! Правила! Обряды...

   Спускаясь по широкой лестнице в центральный холл, Колючка чуть не зарычала вслух, отчетливо понимая, что только дурацкая сессия стала причиной, по которой ей позволили безнаказанно уехать в Москву и даже не слишком настаивали на скором возвращении в Клан. Мол, нельзя отрываться от обычной жизни, нельзя начать вызывать ненужные подозрения. Тем более, дочери одного из самых известных богачей столицы, которая всегда на виду. Только поэтому Охотница, страшившаяся своего нового предназначения, как средневекового эшафота, получила небольшую отсрочку. Своего рода вольную. На два года, на время которых обязанности регента взяла на себя (правда, мило?) высокомерная Ирнасса.

   Ева проворно перепрыгнула последние три ступеньки и, мельком покосившись в огромное окно первого этажа, вдруг застыла на месте от странного ощущения. Легчайшее прикосновение к разуму, мимолетное предчувствие, намек на знакомый запах... здесь?! Сейчас?! Откуда? Неужели показалось?

   Да нет, не может быть!

   Охотница мгновенно забыла обо всех своих проблемах и жадно впилась глазами в плавно припарковавшийся перед входом золотистый «лексус». А потом медленно, все еще не веря сама себе, едва переставляя одеревеневшие от волнения ноги, направилась к распахнутым дверям на улицу, с некоторым усилием проталкиваясь через плотное скопление нервно курящего народа обоих полов. Вот уж где дыхание пришлось задерживать надолго.

   – Привет, Ева! Ты что, все-таки решила волосы отрастить? – окликнул ее звонкий девичий голосок.

   Охотница машинально заправила за ухо выбившуюся черную прядь и, не обратив на горстку сокурсниц никакого внимания, как зачарованная, уставилась на сверкающий новенький авто, задняя дверца которого как раз начала открываться. А, поняв, что перед ней все-таки не галлюцинация, и ворвавшийся в разум несколькими секундами назад восхитительный запах моря и утренней свежести с легкой примесью мускуса – самый настоящий, до боли знакомый, такой родной, и вовсе нелогично замерла вместо того, чтобы мчаться со всех ног навстречу. Только губы дрогнули в какой-то робкой, совсем не типичной для нее улыбке, да что-то радостно екнуло внутри. А потом сумасшедшее сердце просто зашлось в диком галопе.

   – Ого! – восторженно выдохнули в спину сразу два девичьих голоса, когда из машины выбрался высокий брюнет в строгом черном (не смотря на середину июня!) костюме и с фантастической грацией обернулся.

   – Ух ты-ы… какой красавчик!

   – А колечка-то нет! – торжествующе воскликнула одна из девиц и решительно протиснулась вперед между подругами. – Такого грех упускать! А ну-ка, расступитесь!

   – Девки! Какая тачка!.. – взвизгнул кто-то.

   – Пустите меня!

   – Чур, он мой! – зашипели с другой стороны. Возле дверей образовалась небольшая давка из стремительно прихорашивающихся особ женского пола. Кто-то спешно отбросил в сторону недокуренный бычок и торопливо запихнул за щеки жвачку с убийственной дозой ментола, кто-то наспех принялся приглаживать пышные волосы, кто-то расстегнул верхнюю пуговичку блузки и принял максимально выгодную позу.

   – Отвали!

   – Дура!..

   – Сама дура!..

   – Да расступитесь же!

   – ТИХО! Он идет сюда!

   Колючка застыла посреди взволнованной толпы, как изваяние, нервно сплетя длинные пальцы и чувствуя, как нарастает бешеный грохот в груди; по телу пробежала волна знакомого жара.

   Молодой мужчина с жесткими чертами лица и непривычно длинной гривой иссиня черных волос обвел медленным взором жадно пожирающих его глазами студенток в наспех расстегнутых халатах, ревниво меряющихся взглядами парней, дюжую фигуру охранника у входа... Так же медленно снял солнцезащитные очки и внимательно посмотрел еще раз, сразив наповал добрую половину представительниц слабого пола своими удивительными синими радужками и заставив вторую с досадой поджать алые губки: напряженно ищущий взгляд не остановился ни на ком.

   – Стас... – беззвучно выдохнула потрясенная до глубины души Ева.

   Реис молниеносно обернулся. Его удивительные глаза ярко вспыхнули, выделив из возбужденно гудящей толпы нужное лицо, а губы сами собой раздвинулись в мягкой, необычайно нежной улыбке и неслышно шепнули:

   – Вот я и вернулся, малыш...

ГЛАВА 1

   Гостиничный номер был ожидаемо роскошен. Разумеется, «Русский Хилтон». И, разумеется, люкс. Впрочем, ничего иного от реиса, привыкшего получать от жизни самое лучшее, ждать не стоило: он был слишком независим. Выполненная в мягких бежевых тонах и уставленная живыми цветами, дальняя спальня была по-домашнему уютной, светлой и очень милой. А единственным темным пятном в центре этого великолепия выделялись разметавшиеся в полном беспорядке две иссиня черные гривы на пышных подушках.

   – Наконец-то, ты рядом! – с невыразимым облегчением выдохнул Ставрас, жадно зарываясь лицом в ее отрастающие волосы. – Прости, что не смог приехать раньше!

   Колючка тесно прижалась и, пристроив голову на могучем плече, счастливо зажмурилась, слушая взволнованное биение его сердца и вдыхая восхитительный запах неестественно горячей кожи реиса.

   Два месяца. Целых долгих восемь недель в разлуке, показавшиеся им настоящей вечностью. Неизбывная тоска, томительное ожидание, долгие телефонные разговоры по вечерам, страстное желание быть рядом и мучительное стремление бросить все к такой-то матери при абсолютной невозможности этого сделать. Просто физическая потребность быть вместе, которую невозможно пересилить и которую нереально игнорировать. Но все равно пришлось. А все из-за одной черноволосой стервы и придурка Оласа, чьи скудные архивы был вынужден лихорадочно перерывать в это время оставшийся в Питере Ставрас. Два месяца напряженной работы, титанические усилия лучших программистов, сотни тестирующих программ, море отброшенных за ненадобностью ключей к заковыристым паролям файлов обоих реисов... ему пришлось взять это на себя, как главе Клана Кайр и родному брату погибшего предателя. А ей – вернуться в Москву, чтобы не пропустить эту грешную сессию. Несправедливо!

   – Я так тебя ждала… почему ты не предупредил, что приедешь сегодня? – прошептала Ева, медленно проводя ноготками по обнаженной груди Стаса. Тот с удовольствием рассмеялся и легонько поцеловал ее отрастающие пряди.

   – Это был приятный сюрприз. Не рада?

   – Конечно, рада! Но у меня совсем нет уверенности в том, что ты опять внезапно не исчезнешь.

   – Прости. Обещаю, что больше никуда не уйду.

   Колючка радостно вздрогнула и приподнялась на разворошенной постели, заглядывая в его голубые глаза и совершенно не пытаясь избегать настойчиво ищущих губ. Наконец-то, он рядом...

   – Я удивляюсь, как они тебя вообще отпустили!

   Ставрас неожиданно усмехнулся.

   – Ну, не просто так, конечно. Карнас был очень недоволен, что я покидаю Клан в такое время. Пришлось отговориться тем, что тебе, как нашей новой кейранн-сан, потребуется охрана. Как видишь, сработало.

   – Даже не напоминай про кейранн-сан! – Ева сердито ущипнула его за бок. – До сих пор поверить не могу, что ты втравил меня во все это! Обманщик! И никакая охрана мне не нужна!

   – Ох, перестань. Ирма умудрилась скрыть эти проклятые гнезда так ловко, что нам придется бросить все свои дела на замов и теперь заниматься исключительно этим, чтобы не получить через энное количество недель настоящую эпидемию. Причем, и мне, и другим главам Домов (да-да, Ирнассе тоже!), как и всем нашим карнеши. Даже тебе, потому что ты чуешь их лучше всех и на больших расстояниях. Особенно днем, когда они неактивны, а это может существенно сэкономить время.

   – Мы до сих пор не знаем, сколько его у нас осталось, – неожиданно помрачнела Охотница. – Могу лишь приблизительно сказать, что около месяца. Может, чуть меньше... или больше, но это при самом лучшем раскладе.

   Ставрас кивнул.

   – Я поэтому и приехал. Причем, не один.

   – А что с бумагами Оласа? Узнали что-нибудь полезное?

   – Не очень много, – вздохнул реис. – В отношении сроков вскрытия гнезд ты права: они планировали начать атаку примерно через шесть недель. По крайней мере, тринадцатое июля у него было помечено особо. Но каким образом Олас собирался пробудить гнезда и потом контролировать их все сразу, я не знаю: он слишком хорошо запутал следы и вовремя спалил всю электронику. Теперь даже наши программисты не могут восстановить винт на его компьютере. Так что я не понял, как, когда и чем он собирался пробудить своих крашей.

   – Это была не его работа, а Ирмы, – еще мрачнее сообщила Ева. – Только она смогла бы это сделать одновременно по всему миру.

   – Как и ты. Я прав?

   Колючка ощутимо вздрогнула от его внимательного взгляда и, поежившись от одной неосторожной мысли, мысленно согласилась. Да, теперь она бы смогла. Теоретически знала, как это можно сделать. Помнила. Достаточно послать мощный ментальный призыв, всего лишь беззвучно приказать, и, ждавшие этого момента целых двенадцать лет, вампиры очнутся от долгого сна. Почти одновременно. Вот только как теперь подобрать обороненные Ирмой управляющие нити и проделать все в обратном направлении?

   Она не знала.

   – Вы нашли какие-нибудь данные про эпицентр?

   – Нет, – Ставрас поморщился. – Олас был крайне осторожен и умолчал даже об этом, но я почти уверен, что он существует.

   – А я уверена на все сто, иначе и затевать не стоило.

   – Это-то меня и тревожит, – реис посмотрел на подругу неожиданно тяжело. – Твой отец собирает сегодня вечером малый Круг. Ты, конечно же, в курсе? Так вот, мы решили изменить тактику Охоты: теперь в состав бригад станут входить карнеши, пополнив собой ряды нюхачей. Разумеется, инкогнито. А в случае обнаружения очень крупных гнезд будем использовать для зачистки исключительно их.

   – Конечно, их. Потому что отсылать туда обычных людей будет откровенным убийством, – проворчала Ева, прекрасно помнившая, насколько опасны были новые краши.

   – Не только поэтому, – возразил Стас. – Просто с их способностями мы сможем вовремя обнаружить эпицентр, если вдруг случайно наткнемся. И не спровоцируем (я, по крайней мере, на это очень надеюсь) всепланетный катаклизм. Главы Кланов уже предупреждены, эту тактику возьмут на вооружение все без исключения Охотники. Россию контролирую я и мои «таны», обе Америки возьмет на себя Ирнасса, Азия, Африка и Австралия останутся за Шаниром, а за Европой присмотрит Карнас.

   – Почему-то мне кажется, что эпицентр все равно окажется в России, – задумчиво произнесла Ева и вдруг резко села на постели. – Или совсем рядом с ее границей. Ведь твой Клан контролирует самую большую территорию в мире, и здесь очень просто спрятать основное гнездо: людей много, машин еще больше, плюс заводы, крупные предприятия, подземка... Вряд ли Олас решился отнести его далеко, иначе Ирме пришлось бы слишком часто отлучаться, а это могло привлечь ненужное внимание. Не исключено, что в каждом городе, где они отметились, существует свой небольшой эпицентр на несколько сотен особей. Как в Твери, помнишь? Но я уверена, что их все равно должен контролировать один большой источник. Главный. И если мы его только затронем... все сто тысяч кладок вскроются в один день! Это будет настоящий апокалипсис!

   – Ну, зачем же так мрачно? – Ставрас мягко привлек к себе напрягшуюся Охотницу. – Думаю, мы справимся. Кланы подняли всех, кого только могли, Охотники – в полной боевой готовности и уже начали прочесывать города и сельские районы. Мои родичи тоже мобилизованы полностью. Я распределил своих «танов» по областям, они еще вчера выехали на места и уже готовы взять управление Младшими Кланами на себя. Все согласовано. Обговорено. И решено: мы не зря столько времени готовились. Осталось лишь дать команду.

   – Но...

   – Давай об этом потом, – тихо прошептал реис, обдав ее ухо горячим дыханием. – Или я зря так спешил? Зря ждал два долгих месяца? С ума сходил оттого, что не могу тебя даже коснуться? До полуночи целых четыре часа, и будет глупо потратить их на разговоры! Я больше никуда тебя не отпущу одну. И не желаю, чтобы мы расставались, слышишь?

   – Что ж ты тогда в отеле остановился, а не у нас дома? Да еще в отцовском «Хилтоне»? – слабо улыбнулась Ева, охотно позволяя увлечь себя обратно на мягкие подушки.

   – К твоему сведению, – неожиданно мурлыкнул он. – Это и мой отель тоже... я не говорил, что мы с Кириллом партнеры?

   – Вот оно что!.. значит, папа уже в курсе, что ты в Москве? Не боишься, что он про нас узнает? Даже подумать страшно, что тогда будет: он у меня ужасно строгий.

   Ставрас, прекрасно зная пуританский взгляд своего кнеши на добрачные связи, коварно рассмеялся.

   – Нет, не боюсь. Потому что он останется в неведении до по-о-здней ночи.

   Колючка смущенно порозовела, а когда реис нетерпеливо наклонился и жадно припал к ее губам, с готовностью выгнулась навстречу и мигом позабыла обо всем остальном.

   Кирилл Сергеевич Цетиш широким шагом вошел в конференц-зал.

   За длинным полированным столом сегодня собрались все значимые лица Московского Клана, которые при виде шефа хоть и не вскочили со своих мест, но разом оборвали разговоры и заметно подтянулись. Тот бросил мимолетный взгляд на настенные часы, мысленно усмехнулся и похвалил себя за точность: ровно полночь, минута в минуту. Бодро кивнул всем присутствующим и привычно занял единственное пустующее кресло во главе стола, мельком отметив, что сегодня, к счастью, опоздавших нет.

   – Приступим, – властно бросил шеф в сгустившуюся тишину и обвел присутствующих тяжелым взглядом. – Ни для кого не секрет, что последние два года число нападений вампиров постоянно растет, а этой весной произошел и вовсе немыслимый по своим масштабам скачок. Каждый из вас должен был ознакомиться с представленными неделю назад документами. Сразу скажу, что эти сведения – итог почти трехмесячной работы лучших нюхачей и рейдеров, в дальнейшем они были несколько раз проверены, уточнены и подтверждены данными наших аналитиков. В том числе, по другим регионам.

   Кирилл Сергеевич на секунду умолк, давая возможность присутствующим осмыслить сказанное, а потом ровно продолжил:

   – Полученные цифры действительно впечатляют, в связи чем нам придется менять привычную и проверенную годами схему Охоты. Именно над этим мы и работали на протяжении последних двух месяцев. Итак, повторяю: с данного момента выезд нюхачей в составе бригад строго обязателен. Даже в тех случаях, когда приходит информация об одиночках. Надеюсь, отчет по событиям в Твери читали все, и глупых вопросов не последует...

   Под пристальным взглядом шефа собравшиеся степенно кивнули: жуткие кадры гибели тринадцатой подстанции и чудовищного по размерам гнезда в тесных подземельях привокзалки запомнили все. Как и то, что число вампиров и крупных гнезд в тихой прежде Тверской области зашкалило за все мыслимые и не мыслимые пределы.

   – Прекрасно. Тогда будем исходить из того, что и у нас, возможно, зреет под носом такой же эпицентр. С этого дня все до единой камеры наружного наблюдения города будут подключены к нашему Центру, причем в режиме прямой связи, а операторы начнут отслеживать даже мало-мальски подозрительные эпизоды сразу по всем направлениям.

   – Это ж чертова прорва работы, – пробормотал Ипполит Иванович. – Круглосуточные дежурства. Работа в две-три смены... у нас и народу-то столько нет!

   – А для этого вам и придаются в помощь новички с учебных баз, – усмехнулся Кирилл Сергеевич. – Разумеется, в рейды их никто пускать не собирается, но азы они уже освоили, а потому смело нагружайте их работой.

   – Это уже дело! – заметно повеселел Боярский. – Сколько дашь?

   Цетиш посмотрел на молчаливого Края, демонстративно игнорирующего полные неприязни и затаенной угрозы взгляды со всех сторон, и вопросительно вскинул брови.

   – За тридцать человек ручаюсь хоть сейчас, еще два десятка будут готовы недели через полторы-две, если чуть изменим программу обучения, – как всегда, бесстрастно сообщил Упырь.

   – Измени, – коротко велел шеф и снова повернулся к главному технику. – Надеюсь, этого достаточно?

   Тот молча кивнул. Еще как достаточно! Конечно, не все так просто, молодежи придется немало времени потратить на изучение специфики такой работы, но, во-первых, это уже его собственные проблемы, которые никого здесь не касаются, а во-вторых, пятьдесят знакомых с работой Охотников сообразительных парней – даже немного больше, чем он рассчитывал.

   Кирилл Сергеевич удовлетворенно улыбнулся.

   – Теперь вот что: как у нас с препаратами?

   Пожилой, но еще очень крепкий осанистый мужчина, медленно поднялся и степенно огладил короткую бородку. Владимир Иванович Соболев вот уже десять лет возглавлял отдел по обеспечению Московского Клана спецсредствами, являясь одним из его важнейших эмиссаров, а в миру занимал скромную должность заведующего центральной криминалистической лаборатории столицы.

   – С «ускорителями» проблем нет, их у нас теперь в достатке, – отчитался он. – Модифицированный «силач» тоже прошел все испытания и полностью готов к применению. Возникли некоторые проблемы с «целителем» (три дня назад задержаны поставки одного из ингредиентов на таможне, что несколько замедлило темпы производства), но за первые три недели бесперебойного снабжения ручаюсь, плюс кое-какой запасец на черный день мы имеем, поэтому в целом должно хватить. А за эти дни как раз успею разобраться с поставщиками... Да, «суперсенс» в полном объеме завезем уже к завтрашнему вечеру, это железно. Все остальное – в штатном режиме, никаких осложнений не предвидится. У меня все.

   – Благодарю, – шеф коротко кивнул и повернулся в другую сторону. – Жидкий Огонь?

   Долговязый молодой человек, второй эмиссар Московского Клана и один из самых молодых его членов, носящий скромную фамилию Кошелев, вздрогнул от неожиданности. Неуверенно улыбнулся и неловко поднялся, смущенно сгорбившись и умудрившись одним движением зацепиться полой длинного халата за подлокотник, с грохотом опрокинуть стул, задеть бедром столешницу и, наконец, разлить чай из дрогнувшей кружки. После чего сразу стало понятно, почему в этой жуткой тесноте возле него оставалось так много свободного места.

   – Илья Борисович!

   – П-простите, я случайно... – засуетился Илья Борисович, стараясь одновременно поднять стул и вытереть рукавом провокационное пятно. – Сейчас уберу...

   Соседи с кислыми минами приподняли свои папки, чтобы сладкий чай не залил важные бумаги и осторожно подвинулись еще дальше в стороны, едва не сев другу на колени, потому что это ходячее бедствие еще ни разу не отчиталось на Круге без какого-нибудь происшествия. В прошлое собрание он порвал брючину о крохотный шипик на металлической ножке стола, в позапрошлый опрокинул на соседа графин с водой, а в позапозапрошлый сумел испачкать чернилами весьма важный документ. Не человек, а катастрофа на ножках. Но, как ни странно, стоило ему только вернуться на свое рабочее место, как он в один миг превращался в самого аккуратного человека в мире, каждый грамм мозгов которого ценился дороже золота, серебра, платины и полновесных алмазов, вместе взятых.

   Боярский молча протянул заранее припасенное полотенце, Кирилл Сергеевич терпеливо подождал, пока ужасно смущающийся собственной неловкости парень уберет все следы преступления, а остальные благородно прикинулись слепыми и глухими. Но когда молодой человек с облегчением закончил, со всем вниманием повернулись.

   – Жидкий Огонь... ну... это... уже синтезирован в... э-э-э, достаточном количестве, – неуверенно начал Илья Борисович, но, заметив ободряющий кивок глубокоуважаемого шефа, вскоре осмелел и уже тверже продолжил. – У меня на складе готово к применению около двух сотен образцов прежней разработки и почти сто единиц модифицированных (с учетом полевых испытаний) «шаров». Это для Москвы, если кто не понял, потому что остальные регионы нами охвачены полностью. Первые образцы, как вы знаете, воспламенялись от контакта внутреннего контура со слизью вампиров, но на это требовалось определенное время и присутствие самих вампиров, что в ряде случаях (в частности, при неактивных гнездах) создавало... м-м-м... некоторые проблемы. В последней разработке мы это учли и немного изменили состав оболочки. Теперь достаточно просто бросить его в логово, чтобы произошла химическая реакция. Чувствительность внешнего контура возросла на несколько порядков, и для детонации нужна лишь определенная концентрация слизи в окружающей среде...

   – Простите, Илья Борисович, – вдруг подал голос непривычно серьезный Кот. – А если контакт произойдет, пока я держу его в руках? Мы иногда на рейдах так извазюкаемся, что без фоторобота и мать родная не узнает. Это что, я могу взлететь на воздух, если только возьму ваше чудо техники грязным лапами? Так извините, снимать и одевать перчатки будет некогда...

   – Нет-нет, – торопливо возразил тот. – Для тех, кто будет использовать новые образцы, мы немного модернизировали верхнюю одежду (в том числе, и рукавицы), пропитав их составом на основе дигидропер...

   – Стоп! А попроще?

   Кошелев осекся.

   – Простите, – смущенно признал он. – Вам это действительно без надобности. Так вот, состав в очень короткие сроки и почти полностью нейтрализует действие слизи, попавшей на одежду, и даже если вы возьмете Огонь в руки, вам ничего не грозит.

   – Ладно, а если мне потребуется его использовать там, где вообще никаких вампиров нет? Тогда ваша р-р-разработка полыхнет, как надо? – нахмурился Кот. – Или нам придется по старинке? Совмещать с обычной гранатой?

   – А это что, возможно?! – совершенно искренне восхитился ученый, отчего Охотник странно поперхнулся и вытаращил глаза.

   – А вы разве не знали?!!

   – Бригада Кота как раз проводила полевые испытания вашего изобретения, – успокоил взбудораженного Илью Борисовича шеф, с трудом пряча улыбку. Притулившийся с краешку стола Чери важно кивнул, а Шмель неодобрительно покачал головой: эти ненормальные химики сами толком не знают, что именно подсовывают Охотникам, а тем потом приходится спасать свои драгоценные зады от всяких непредвиденных неожиданностей.

   – Надо же, как интересно... – задумчиво протянул Кошелев, но Славка так выразительно скривился, что тот поспешил вернуться к прерванной теме. – Так вот, в комплект оборудования мы включили специальный состав, очень близкий по структуре к слизи вампиров. Несколько капель, пять с половиной секунд, и получится хорошенький такой взрыв...

   – Не очень-то это удобно, – буркнул недовольный Шмель. – Нам может банально не хватить времени на эти ваши капли.

   – Почему же? – живо возразил Илья Борисович. – Состав запаян в специальные капсулы, которые могут быть вшиты в пояса, нарукавники, даже в чехлы со снаряжением. Очень удобно: они всегда будут под рукой. Раздавил, и все. Кроме того, начата разработка еще одного варианта, где капсула пойдет уже внутри внешнего контура, и для ее активации нужно будет лишь посильнее нажать в отмеченное место. Работа продвигается хорошо, полевые испытания прошли успешно, и через пару-тройку недель начнем бесперебойные поставки по стране. А на Москву и ближние регионы хватит уже сейчас.

   Кот и Шмель с пониманием переглянулись. Да, такой вариант здорово облегчил бы им жизнь.

   – Благодарю, вы нас сильно порадовали, Илья Борисович, – быстренько закруглил монолог коллеги, грозящий перейти в нудную лекцию, Кирилл Сергеевич. – Теперь давайте по снаряжению.

   – Все готово, – коротко отрапортовал главный завхоз, Сергей Викторович Бобырев, заставив Кошелева обиженно насупиться (я же не закончил!!) и вынужденно усесться на свое место. – Задержек с моей стороны не будет.

   – Хорошо. Оружие?

   – По плану, – отозвался басом еще кто-то.

   – Поликарп Владиславович, с расходными материалами проблемы не возникнут? – повернулся в ту сторону шеф, на что могучего сложения усатый здоровяк в неизменном камуфляже (за давнюю любовь к которому некогда получил позывной «Зеленый») возмущенно вскинулся:

   – Обижаешь!

   – Отлично. Тогда с этим все. Вопрос медикам: по вашим делам нужно мое участие?

   – Нет, шеф, – покачал головой Игорь Федорович Конягин, традиционно отвечающий за лазарет и «белые халаты». – Спецов у меня достаточно, медикаментов – хоть ложкой ешь, перевязочного материала полно...

   – Нейтрализатор? – быстро уточнил Цетиш, мельком покосившись на молчаливых подопечных Ставраса.

   – Получили, – так же быстро ответил убеленный сединами врач. – Люди в курсе, утечки не будет.

   Шеф снова удовлетворено кивнул.

   – Мои бойцы тоже готовы к новой работе, – вдруг негромко сообщил Край. – Бригады укомплектованы, инструктаж проведен, тренировочные тесты пройдены. На дежурства вполне возможно теперь отряжать по пятнадцать-семнадцать бригад на день (это если брать сутки через трое) плюс к ним пойдут полтора десятка новичков, которых уже сейчас можно отпускать в рейды. За остальных не ручаюсь, пока они годятся только в операторское кресло, но это лишь вопрос времени: скоро подтянутся.

   – Да я в тебе не сомневался, – хмыкнул вдруг Цетиш. – Твой сектор всегда отлично организован, оттого даже не спрашиваю, что и как.

   У Кота на пару со Шмелем с громким стуком ударились о стол выпавшие челюсти от запоздалого понимания того факта, что их недавний учитель, оказывается, тоже был эмиссаром! Да еще не из последних!

   Шеф усмехнулся шире.

   – А вы как думали, обормоты? Он у нас главный спец по кадрам, в том числе, и по новичкам. Или вы считали: я его просто так с вами в Тверь отправлял?

   Парни уныло переглянулись и одновременно вздохнули. Вот тебе и раз. Мы-то думали, что он простой садист, а он оказывается – садист в погонах и особа, приближенная к начальству. Да еще, похоже, далеко не первый год. И никто даже не в курсе! Оба огорченно понурились: проклятый Упырь опять их обставил по полной программе. Хоть и успели немного привыкнуть к его манере общения во время последней командировки, только-только начали подозревать, что он не так прост, как всегда казалось, а тут – на тебе! Эмиссар!

   Чери загадочно сверкнул глазами, но внешне остался абсолютно невозмутимым: юному компьютерному гению накануне удалось-таки взломать главную базу данных Клана (разумеется, на спор!), потому информацией он владел в полной мере. В том числе, и о прошлом бывшего наставника, который успел его за последнее время немало удивить. Правда, за свои выкрутасы умник Олежка уже получил смачный пинок от всезнающего и действительно вездесущего шефа и только поэтому сейчас благоразумно помалкивал.

   – Шеф, нюхачи тоже готовы, – бодро отрапортовал со своего места молодой, чуть старше тридцати лет, парень, которого Кот отметил еще раньше из-за лихорадочно горящих глаз с расширенными зрачками и неестественного румянца на бледных щеках, как это бывает после приема «суперсенса».

   – Виктор, ты что, с рейда? – строго спросил Кирилл Сергеевич, мгновенно распознавший признаки недавней инъекции.

   Парень тихонько шмыгнул носом.

   – Да, шеф.

   – Какого черта! Ты же знал про Круг!

   – Но я же все равно успел, – возразил нюхач и безмятежно откинулся на спинку стула. – Пятерых трупоедиков, вот, нашел, дождался бригады зачистки, и, как только кончилась доза, сразу рванул сюда. Я ж никого не подвел, шеф!

   – Ну, ты и... Хорек! – со злым восхищением покосился на него Цетиш. Ведь велено было ни в какие рейды сегодня не срываться! А его опять на приключения потянуло! Безответственный, зараза! Но после Евы он был лучшим в Клане и, черт его побери, прекрасно об этом знал. – Еще раз нарушишь приказ – уволю к такой-то матери, понял?!

   Виктор Хорьков, действительно носивший позывной «Хорек», притворно вздохнул и, убедившись, что прямо сейчас это прискорбное событие не произойдет, хитро сверкнул глазами. Кирилл Сергеевич мысленно сделал зарубку в памяти, чтобы вспомнить потом отдать этого нахального сопляка на перевоспитание Краю. А то скоро сладу не будет.

   – Ладно, – сказал он вслух. – Осталось еще одно дело. Кот, в первую очередь это касается тебя и твоих коллег. Так что, будь добр, прекрати зевать и повернись сюда (Славка смущенно потупился и тут же снова зевнул, чем вызвал полные неудовольствия взгляды соседей). Итак, с этого дня в состав лучших бригад будут входить новые для вас... люди.

   Взоры присутствующих, не заметивших странную запинку шефа, немедленно обратились к одной из стен, вдоль которой длинным рядком сидели почти две дюжины подтянутых парней неопределенного возраста. С суровыми лицами, профессионально цепкими взглядами и узкими очками с затемненными линзами. Спокойные, жилистые, уверенные в себе, с отточенными до совершенства, скупыми движениями. Кот уважительно кивнул: отличных бойцов чуял сразу, а эти, возможно, далеко заткнут за пояс и его самого, и Шмеля, и вообще всех, кого он здесь знал. Кроме, разве что, шефа. Нет, слухи о загадочном отряде «альфа» ходили в Клане уже давно, но самому встречаться пока не доводилось.

   Он с жадным любопытством уставился на поднявшегося со своего места крепкого типа с непроницаемым лицом, колючими карими глазами и непослушной гривой русых волос.

   – Знакомьтесь, это Ингвар и наш вариант «альфы».

   Присутствующие, за исключением Края и Конягина, возбужденно заерзали. Ого! Лучше них в Клане действительно не было бойцов. Спецы высшей пробы! Говорят, двенадцать лет назад на «Мегалайфе» сработали именно они. Чисто. Быстро. Безупречно точно. Выходит, дело предстоит еще серьезнее, чем предполагалось в начале, раз привлечены такие силы.

   – Привет всем, мы не опоздали? – немного запыхавшаяся Колючка с любопытством просунула голову в приоткрытую дверь, заставив собравшихся дружно повернуться.

   Она шустро пробежалась глазами по известным и неизвестным лицам. Привет, котяра! Хелло, Чери! Хорек и мистер Самая Невозмутимая Морда тоже здесь. Ничего, сейчас мы его быстренько озадачим... Ого! А здоровяк в камуфляже и вон тот дядька в белом халате были хорошо знакомы по Питеру! Точно! Это же те самые, что сопровождали отца на Большой Круг, а значит, распрекрасно знали правду о реисах. Надо же! Интересно, кто еще в курсе?

   Шеф молча возвел глаза к потолку. Кто бы сомневался, что она пропустит этот Круг! Вот ведь упрямица! Ни в какую не желала признавать себя кейранн-сан и делала все возможное, чтобы оттянуть неприятный момент своего воцарения среди реисов. Просто бедствие, а не ребенок!

   – Заходи, – обреченно вздохнул он, но Ева отчего-то замешкалась.

   – Я… э-э-э, не одна.

   Кирилл Сергеевич мгновенно насторожился и бросил испытующий взгляд в сторону новичков. Неужто отзвонившийся поздним вечером Стас решил сам заявиться на Круг?! Этого еще не хватало! Особенно, когда в Центре полно накачанных препаратами нюхачей!!

   Но на суровых лицах карнеши было написано только вежливое недоумение.

   – Кто с тобой?

   Колючка смущенно улыбнулась и покосилась за спину.

   – Арес, заходи.

   У присутствующих дружно отпали челюсти, когда в комнату уверенно вошел худощавый подросток с приятным, но немного жестким лицом и внимательно осмотрел Младший Клан. Он по-военному четко наклонил светлую голову, а потом вытянулся, будто на смотре. При виде обомлевшего до полной неподвижности Края серые глаза мальчика радостно сверкнули, уголки губ чуть дрогнули в намеке на улыбку, но большего он себе не позволил: остался на месте и терпеливо ждал новых указаний.

   – Не стой в дверях, – буркнула Ева и подтолкнула его в спину. – Пойдем, у тебя теперь будет новый наставник.

   Кирилл Сергеевич, предупрежденный Стасом заранее, успокоено кивнул:

   – Край, займись.

   Кот ошарашено моргнул, провожая новоприбывших остановившимся взглядом (мальчишку?!! Упырю?! да вы с ума сошли!), а юный карнеши уже подходил к отцу, на всегда бесстрастной физиономии которого сейчас красовалось выражение счастливого изумления, старательно прикрытое напускным равнодушием. Вот только дрогнувшие ресницы и лихорадочный блеск глаз при виде нежданно-негаданно вернувшегося сына выдавали его с головой. К счастью, никто не обратил внимания.

   – Тебе привет от Стаса, – тихо сообщила Колючка, с огромным удовольствием наблюдая за быстрой сменой выражений на лице бывшего учителя. – С сегодняшнего дня этот многообещающий молодой человек переходит в твое полное распоряжение.

   Край на долгое мгновение окаменел, слишком медленно осознавая происходящее, неверяще уставился на еще больше смутившегося Артема, перевел странный взор на открыто скалящуюся Охотницу, которая его (опять!) несказанно удивила, и, наконец, хрипло спросил:

   – Ему же еще нет четырнадцати!

   – Считай это бонусом, – тихо хмыкнула она и преспокойно оперлась о стену рядышком, сложив руки на груди и едва не насвистывая себе под нос.

   Наставник коротко выдохнул и нервно сцепил за спиной повлажневшие ладони, едва сдерживая неуемное желание плюнуть на все и подхватить сына, которого не видел больше двух месяцев, на руки. Такого подарка он никак не ждал. По крайней мере, не ближайшие полгода: Кайр-сан обещал отпустить карнеши только после окончания первого цикла, то есть, к первому дню зимы, но сделал это гораздо раньше. А причиной тому… Край благодарно посмотрел на дерзко ухмыльнувшуюся девушку, чьей маленькой просьбе не посмел бы отказать ни один реис, и беззвучно шевельнул губами:

   – Спасибо.

   – Не слишком ли рано подключать мальчика, шеф? – не выдержал Хорек. – Для нюхача он слишком молод! Для рейдера – тем более!

   – У Ареса очень неплохие способности, – спокойно ответил Цетиш. – Полагаю, у него есть все шансы со временем пополнить ряды «альфы», а в той ситуации, в какой мы сегодня оказались, даже его помощь будет не лишней. Особенно, в качестве нюхача. Край, займешься обучением лично.

   – Сделаю.

   Вот теперь на довольного сверх меры Упыря посмотрели чуть не с ненавистью. Кто-то со скрипом сжал под столом кулаки, уже представляя мальчишку в руках этого садиста и известного маньяка, кто-то процедил сквозь зубы страшное проклятие, у Кота даже потемнело лицо от столь опрометчивого решения начальства: бедный мальчик, да еще и нюхач... Но Край словно не заметил: крепко стиснув пальцами неестественно горячую ладонь сына, незаметно ухватившего его за руку, безмятежно улыбнулся и блаженно прикрыл глаза.

   – Так, мы отвлеклись, – прокашлялся Кирилл Сергеевич. – Кот, предоставь нашим гостям всю информацию, которая потребуется, помоги распределиться. Питание, проживание, снаряжение на тебе. Ингвар?

   – Не надо, мы уже устроились, – мягким баритоном отозвался тот самый кареглазый карнеши и гибким движением снова поднялся. – С вашей стороны потребуется только график выезда бригад, состав и краткие характеристики по каждой. Подробная карта города с отмеченными выходами из подземки. Схемы электросетей, водоканала, теплоузлов, канализации. И приемлемый транспорт. Оборудование у нас свое.

   – Вот и славно. Остальное согласуете позже с Ипполитом Ивановичем и Сергеем Викторовичем. Медики уже обо всем предупреждены, аппаратура откалибрована под ваши нужды, нейтрализатор мы получили. По рабочим вопросам обращайтесь к Коту, связь с Центром организует Чери, подробности уточните позже... – шеф окинул властным взглядом своих эмиссаров. – Так, что кому осталось не ясно и у кого есть вопросы, можете задержаться. Остальные свободны.

   Народ, глухо заворчав, начал разбредаться по своим местам.

ГЛАВА 2

   – Ева, задержись!

   Карнеши дружно повернули головы на шум, буквально впившись взглядами в остановившуюся в дверях Охотницу, озадаченно наклонили головы и незаметно втянули ноздрями воздух.

   – Зачем? – недовольно покосилась она на отца. – У меня никаких вопросов нет.

   Кирилл Сергеевич многообещающе улыбнулся.

   – Зато у меня есть.

   Ева мысленно чертыхнулась. Неужто догадался?!! Вот влипла! Если отец уже знает про эту ночь, будет ей потом до-о-олгий разговор... блин! До чего же он строгий! А если все-таки не знает, то, значит, опять начнет нудеть про рейды. И еще неизвестно, что хуже!

   Кот кинул на нее сочувствующий взгляд и, переглянувшись с напарниками, быстро вышел. Да, не повезло ей, с шефом шутки были плохи. Правда, Шмель все-таки успел ободряюще подмигнуть подруге, а умник Чери виновато улыбнулся, словно прося прощения за то, что из этой передряги вытащить ее не сможет. Колючка же, бурча под нос, вернулась на место рядом с Краем и Артемом, стоявшими рядом, как лапушки, с непримиримым видом плюхнулась на скрипучий стул и угрюмо нахохлилась.

   Что ты делаешь? Твое место не здесь! Ты больше не простая Охотница! Никаких рейдов! Без тебя справятся! Надо себя беречь! Долг, величие реисов, наследство, память матери, кейранн-сан...

   Бла-бла-бла...

   За последние два месяца ни дня не проходило без подобных разговоров! Хорошо хоть, Стаса не было рядом, чтобы поддакивать этому совершеннейшему бреду. Ну, разве не понятно, что в такое время я просто НЕ МОГУ оставаться в стороне? Почивать на лаврах в полной безопасности, если ЗНАЮ, что скоро мир захлебнется в крови?!! Невозможно! Немыслимо! Даже не обсуждается!! Не для того я стала Охотницей, чтобы трусливо сбегать при первых признаках опасности! Не для того Край меня так жестоко ломал, не для того учил бороться до конца, чтобы теперь прятать голову в песок и отговариваться каким-то дурацким предназначением. Да если есть хоть малейшая возможность ЭТО остановить, я из кожи вон вылезу, но найду проклятые гнезда! Все до единого, чтоб чудаку Оласу в гробу перевернуться!! Не могу я по-другому! Просто не могу... а отец будто не видит! И вот уже два месяца не пускает в рейды!!

   Колючка со своего места мрачно провожала глазами быстро редеющую толпу. Ну, как ему все объяснить? Где найти слова, чтобы он понял, наконец, что в этом и есть моя работа? Та, с которой не справится больше никто?! Она свирепо пообещала себе, что уж в этот раз вырвется в рейд во что бы то ни стало...

   Как и ожидалось, карнеши, Край и совершенно счастливый Арес даже не сдвинулись с места, справедливо рассудив, что им, как посвященным, позволена некоторая вольность. А вот здоровяк Тапалов, как ни удивительно, быстро ушел, сославшись на срочные дела. И доктор Конягин тоже. Странно. Неужели им нечего обсудить с необычными помощниками, присланными Стасом? Или они уже давно в курсе?

   Илья Борисович, как всегда, задержался, чтобы что-то уточнить, потом пояснить, затем напомнить… вот вроде бы ушел, но вскоре вернулся, чтобы сказать что-то еще. Его вежливо выслушали, ободряюще подтолкнули к двери, затем уже настойчиво попросили. В конце концов, просто вытурили. Внимательный Кот, правильно расценив мученическое выражение на лице шефа, предусмотрительно подхватил молодого эмиссара под локоток, чтобы тот не вздумал вернуться в третий раз, и так, под бдительным надзором, довел до лифта, как заботливый внучок – родную бабушку. За ним чуть не в припрыжку понесся Хорек, быстро нагнал и что-то оживленно затараторил, вынуждая зануду Кошелева отвлечься от какой-то не вовремя возникшей идеи.

   Бобырев с Соболевым, следующие сразу за молодым гением, к собственному неприятному удивлению весьма неудачно столкнулись в дверях и, будучи не самыми близкими друзьями, пару секунд молча сверлили друг друга неприязненными взглядами. Но затем все-таки вспомнили о приличиях и вышли по очереди, неслышно бурча под нос нелицеприятные эпитеты один другому. И Илье Борисовичу, заодно. Абсолютно уверенные в том, что именно его фантастическое невезение послужило причиной данного прискорбного инцидента.

   Когда зал опустел почти полностью, оставив лишь тех, для кого не было тайны в существовании реисов, к недовольно насупившейся девушке легким скользящим шагом приблизился чем-то очень озадаченный Ингвар и, недоверчиво оглядев ее сверху вниз, неуверенно спросил:

   – Ева Цетиш?

   Колючка нахмурилась еще больше.

   – Да. В чем дело?

   Карнеши за его спиной вздрогнули и, заметно волнуясь, вдруг коротко поклонились. Со всем почтением и уважением во взорах. Ева недоуменно посмотрела, но быстро сообразила: ах да. Они же ее раньше не видели и понятия не имели, что новая кейранн-сан выглядит столь неподобающе для своего высокого статуса: очень молодая, волосы все еще чересчур короткие, ярко голубые глаза скрыты затемняющими линзами и производят впечатление темно-синих, одежда простая и лаконичная, на поясе болтается потертая кобура и неизменный пневмострел. А запах и вовсе совершенно не такой, какой должен быть у истинной реисы. Неудивительно, что сразу не поняли.

   – Прошу прощения, не узнал. Господин Ставрас просил позаботиться о вас в рейдах, – очень тихо сообщил Ингвар.

   – ЧТО?! – взвилась она. – И он туда же?!!

   – Простите, кейранн-сан, – карнеши смиренно опустил глаза. – Он сказал, что вы наверняка не удержитесь и все равно сорветесь на поиски эпицентра, поэтому предупредил нас заранее. Если не возражаете, я пойду в рейд вместе с вами.

   – Я...

   – Она не возражает.

   Ева даже забыла громко возмутиться на несносного реиса, едва успевшего приехать, но, как всегда, раскусившего ее в два счета, и в полном изумлении воззрилась на неслышно подошедшего отца. Не поняла, это ОН сказал?! Что еще за новости?! Что на него нашло? Я тут голову ломаю, как сорваться в рейд, не разругавшись с ним окончательно, а он, видите ли, уже не против! Похоже, этот мир сошел с ума… или, что вернее, проницательный сверх меры Стас и тут успел вмешаться. Всезнайка!

   Кирилл Сергеевич тяжело вздохнул.

   – Ты прекрасно знаешь, что я – против этой затеи. Но, к сожалению, ситуация такова, что твое вмешательство просто необходимо: ты лучше всех сможешь почуять вампиров. Только ты сумеешь выявить эти проклятые гнезда и, в крайнем случае, удержать новых крашей от немедленного нападения. По крайней мере, на пару минут, пока в дело не вступит остальная бригада. К тому же, твоей задачей будет лишь обнаружение гнезд. То есть, разведка. Сбор информации. Все остальное – работа рейдеров. Я соглашаюсь на твое участие только в этой авантюре. Ясно? Никаких зачисток!

   Колючка радостно улыбнулась.

   – Но с одним условием, – сурово добавил отец. – Ты пойдешь с Краем… бога ради, не скалься! Сам знаю, что кроме тебя, его никто на дух не переносит!

   – Ну, почему же? – хмыкнула Ева. – Еще есть Кот. И Шмель с Чери.

   – Только этой банды мне не хватало в довесок… так, я не закончил! Еще с вами постоянно будет кто-то из карнеши. Даже не вздумай возражать: или они с тобой, или ты вообще никуда не идешь!

   – Я прослежу, – негромко сказал Ингвар. – Кайр-сан велел мне быть рядом с ней. Лично.

   – Хорошо, что хоть кто-то из них двоих оказался разумным, – проворчал Кирилл Сергеевич. – В общем, так. План работ я уже составил. Ева, ты идешь с Краем и Ингваром. В темпе прочесываете территорию, отчитываетесь, всю информацию по крашам – в Центр. Ребята подъедут, зачистят. Работы вам – хорошо, если на неделю. Гнезда не вскрываете и ни во что не вмешиваетесь, если только краши сами не полезут на рожон. Поняла? Не думай, что я не в курсе относительно твоих грандиозных планов! Но мы не зря медлили эти два месяца и зачищали только единичные кладки и одиночек: нельзя было позволить новым гнездам вскрыться раньше времени. Теперь, когда у нас есть карнеши, появились хоть какие-то гарантии, что подобного не произойдет. Так что езжай, но будь осторожна и дай мне слово, что не сунешься в эпицентр, если он вдруг (чем черт не шутит!) обнаружится!

   – Обещаю. Спасибо, папа! – Колючка порывисто обняла насупленного отца. Тот тихонько поцеловал ее в лоб и обреченно вздохнул. Кто бы знал, как ему это не нравится!

   Ингвар вежливо засмотрелся в другую сторону.

   – Артем, ты хочешь пойти в рейд? – негромко спросил Край, наконец-то, крепко обнимая сына. Тот мгновенно просиял.

   – Конечно! Только я хочу с тобой.

   – Нет. Это неразумно, – немедленно откликнулся кто-то из карнеши. – Его место рядом с нами. Он не закончил свой первый цикл и еще недостаточно хорошо себя контролирует. Арес, ты слышал? Это может быть опасно.

   Мальчик огорченно опустил голову.

   – Да, меня предупредили.

   – А меня – нет, – буркнул вдруг Край, настороженно покосившись на карнеши и еще крепче сжав ладонь сына.

   – Ваше присутствие так важно для него? – быстро уточнил Кирилл Сергеевич.

   – Безусловно, – серьезно ответил Ингвар. – Он еще слишком молод, чтобы самому справляться с... непредвиденными трудностями, о которых знаем только мы и, разумеется, реисы. Но если его отец идет вместе с кейранн-сан (а значит, и со мной тоже), то все решаемо: Арес окажется под двойным присмотром, и приказ Кайр-сан не будет нарушен. Проблема в другом: наш младший брат еще ни разу не был в рейдах и никогда не сталкивался с крашами. А потому – совершенно не знает своих границ.

   Глава Московского Клана заметно вздрогнул.

   – Его что, не проверяли?!

   – Нет. Мы просто не успели. Поэтому придется делать это на месте, в ближайшие пару дней. Лучше – сегодня или завтра. Я знаю, что аппарат у вас есть, и его мощности должно хватить...

   – Вы о чем? Какой еще аппарат? – насторожился Край. – Что вы имеете в виду?

   Кирилл Сергеевич покосился на него с неожиданным сочувствием.

   – Они имеют в виду «мозголом», – замедленно произнесла Колючка, и Упырь внезапно спал с лица.

   …Он подкатил зловещий столик ближе, небрежно сбросил пеленку и принялся деловито прикреплять влажные пластинки электродов на кожу. Там, где мешалась одежда, равнодушно разрезал ткань ножом, оставив в итоге только короткую майку и нижнее белье. Остальное выбросил. Ботинки не погнушался снять собственноручно, а короткие черные волосы с висков убрал почти нежно.

   – Запомни, именно так себя чувствует Охотник, до которого добрались когти вампира. Такой будет боль, если ты подпустишь его слишком близко. Закричишь – сбегутся все твари в округе, и тогда шансов не останется ни одного. А вот это случиться, если на кожу капнет слизь с его тела...

   – Нет! – хрипло вскрикнул Край, холодея от одной только мысли, что его несовершеннолетнему сыну придется проходить через этот кошмар. – Нет, ни за что!

   У обычных нюхачей не было выбора: «мозголом» – это обязательный этап «выпускного». Через него в свое время прошли все без исключения сенситивы, потому что только так можно было определить уровень сопротивляемости организма и степень его восприимчивости к «суперсенсу». Только опытным путем каждых из них получал знание о той последней грани, за которой следует сенситивный шок. И только так, через боль и муку, узнавалась пресловутая последняя черта, преступив которую лишь однажды, можно было навсегда остаться слепоглухонемым калекой. Или вовсе не остаться в живых. Именно это, вдолбленное с потом и кровью знание помогало вовремя остановиться в рейдах и сохранить жизни таким уязвимым нюхачам. И лишь тех, кто прошел испытание на выносливость, отпускали потом на Охоту. Без исключения. Человеческая жизнь слишком ценна, чтобы позволить ей угаснуть таким жутким образом. Именно поэтому военная база в Подмосковье была единственной на территории Российской федерации, где готовили и изучали возможности молодых Охотников. Только там со стопроцентной гарантией выявляли потенциальных сенситивов и тренировали с учетом их уникальных способностей. Не зря когда-то и сам Цетиш, помня о необычных способностях любимой дочери, заставил ее пройти через этот кошмар. Да, Колючка тоже не избежала проклятого «мозголома», но именно он несколько месяцев назад неоднократно спас ей жизнь.

   Это была адская работа. Отвратительная. Ужасающая по своей сути, но невероятно важная для выживания любого из нюхачей, которые в то время знать не знали, для чего их всех вынуждали проходить эту страшную пытку. Но когда узнавали, то, как правило, начинали лучше понимать своих жестоких учителей. А иногда даже прощали, как смогла когда-то Ева. Но на всю Москву и Московскую область был лишь один единственный человек, который мог более-менее спокойно работать с дьявольским агрегатом. Тот, кто безропотно взял на себя эту нелегкую ношу и тянул ее вот уже десять лет подряд. Тот, кому безоговорочно доверял шеф Московского Клана. Кто мог терпеливо, методично, очень тщательно выискивать для каждого из своих учеников индивидуальный порог чувствительности, не обращая внимания на крики, мольбу и проклятия... всего один.

   Край содрогнулся.

   – Все в порядке, папа, – понимающе улыбнулся Артем. – Господин Ставрас меня предупредил. Я согласен пройти испытание.

   – Нет!

   – Это необходимое условие, – ровно сообщил Ингвар, глядя на смертельно бледного Упыря без единой толики сочувствия. – Без этого Аресу нечего делать в Москве. Если у вас нет нужного специалиста, ему придется вернуться в Санкт-Петербург и закончить обучение там.

   – Папа, я хочу остаться с тобой!

   – Ты не понимаешь! – Край с болью посмотрел на настойчиво теребящего его руку сына, уже понимая, КТО будет тем самым специалистом, если он только согласится. – Не знаешь, что тебя ждет!

   – Кайр-сан мне все рассказал, – терпеливо повторил Арес. – Он предупреждал, что будет больно и очень плохо. Я все равно согласен, ведь ты лучше всех знаешь этот аппарат.

   – ЧТО?! Кто тебе сказал?!

   Карнеши мягко сжал руку пошатнувшегося от искреннего ужаса отца.

   – Я доверяю тебе, папа. Правда. И я хочу пройти испытание здесь. Сегодня. С тобой.

   – НЕТ! – Край едва не схватился за голову.

   Проклятье! Кому, как не ему, было знать, насколько это опасно! Насколько страшно держать живое, наполовину обезумевшее от болевого шока тело на грани жизни и смерти. Даже зрелые Охотники с трудом выдерживали, а тут – четырнадцатилетний мальчишка! ЕГО мальчишка! Да лучше потерять его из виду еще на полгода, чем подвергнуть жуткой пытке прямо сейчас! Пусть уедет, пусть избежит этой боли! Он сам переживет, он сможет, хоть сердце и рвалось сейчас на части. А мальчик поймет. Не сразу, но поймет этот обидный отказ. Пусть пройдет немного времени, пусть детский разум немного окрепнет, потом перенести «мозголом» будет гораздо легче...

   Край прекрасно понимал, что юному карнеши никак не избежать встречи с адским аппаратом, но чтобы он сам, своими руками...?!

   – Молодец, Арес. Я тобой горжусь, – спокойно похвалила Колючка. – Это очень смелый поступок, и твой отец тоже будет гордиться.

   Упырь посмотрел на нее полубезумным взглядом.

   – Ты должен, – сурово потребовал Кирилл Сергеевич.

   – Это необходимо, – ровно сообщил Ингвар.

   – Папа...

   Край судорожно сжал кулаки и открыл рот, чтобы послать придурковатых советчиков куда подальше. Неужели они не понимают?! Да не мог он! Сына! Кого угодно, только не его!

    – Сделай это, Игорь, – внезапно велела Ева, требовательно смотря в его полные дикого ужаса глаза. – Сделай сам. Сегодня, как и просит Артем. Для него это очень важно. Гораздо важнее, чем все остальное. Просто подумай о том, что в следующий раз тебя может не оказаться рядом, и это сделает кто-то другой. Неужели ты доверишь чужаку своего единственного сына?

   Наставник обессилено рухнул в первое попавшееся кресло и крепко зажмурился. Несколько долгих секунд молчал, лихорадочно раздумывая и подыскивая аргументы против этой дикости, затем нервно отер выступивший на лбу холодный пот и внезапно поджал губы.

   Как бы хотелось, чтобы Арес был самым обычным мальчиком, не имеющим понятия о крашах, Кланах, реисах и этой бесконечной войне! Как бы хотелось, чтобы он ничего не видел! Не знал и не рвался окунуться туда с головой! Но, к сожалению, это невозможно. Он – карнеши, и этого уже не изменишь. Никак. И никогда. Карнеши... его сын, который жизнью обязан Старвасу и Клану. И который никогда их не предаст. Неужели им обоим теперь остается только одно? То самое, ради чего Цетиш когда-то не пожалел и родную дочь? Вот теперь стало понятно, наконец, чего это ему стоило: позволить кому-то постороннему причинить родному и горячо любимому существу дикую муку. Не иметь никакой возможности помочь, облегчить эту боль, надеяться, что самого страшного не произойдет, и ребенок не останется калекой. Боже... да он, наверное, с ума сходил от страха!

   Нет. Артема не доверю никому.

   Светлые глаза наставника внезапно похолодели, лицо приобрело привычную твердость, стало бесстрастным и почти равнодушным. Суровым, жестким, даже жестоким, таким знакомым по учебке. И, спустя всего одно мгновение, перед удивленным Аресом вдруг предстал не родной отец, а пугающе незнакомый человек по имени Край.

   Упырь, собственной персоной.

   – Хорошо, – отрывисто бросил он и резко поднялся. – Я это сделаю.

   Только в самой глубине светлых глаз, там, куда почти никто не мог заглянуть, колыхался бездонный океан неимоверной боли, а взгляд, которым он одарил оставшуюся невозмутимой Колючку, был полон жгучей ненависти и еле сдерживаемой ярости.

   Маленькая комната в самом сердце подземных катакомб была наполнена мрачным ожиданием и нервными движениями готовящихся к трудной процедуре двоих: отца и сына. Больше никого внутрь не пустили, даже Ингвара заставили ждать снаружи. Тот собрался было возразить, но, видно, уловил что-то в опасно сузившихся глазах Упыря и, предпочитая не накалять обстановку еще больше, остался нетерпеливо переминаться за порогом.

   Надежно изолированный от внешнего мира бокс, стальная коробка четыре на четыре метра, тусклая лампа под самым потолком, обитые мягким изолятором светлые стены, маленький шкафчик с анестезиологическим пособием, длинный металлический стол в самом центре... Ева зябко передернула плечами, отгоняя непрошенные воспоминания, даже через три с половиной года не потерявшие свою актуальность, и уверенно вошла внутрь, плотно прикрыв толстую дверь.

   Край мельком покосился из-за стола, превратив и без того тонкие губы в идеально прямую линию, и раздраженно отвернулся. Вот уж кого не хотел бы сейчас видеть! Его сильные пальцы буквально порхали по сложной клавиатуре, набирая команды с такой скоростью, что картинки на экране небольшого монитора менялись с устрашающей быстротой. Он знал этот проклятый аппарат, как свои пять пальцев, но впервые в жизни ненавидел его всем сердцем и теперь торопливо адаптировал программу под вес и возможности собственного сына. Чтобы всех вас потом черти в аду распнули!

   – Я готов, – тихо сообщил Артем из дальнего угла и неловко переступил босыми стопами по холодном полу. Из одежды на нем остались только плавки, да маленький нательный крестик, подаренный отцом два месяца назад. Остальное сиротливой горкой возвышалось на гладком кафеле.

   – Цепочку тоже сними, – велела Колючка, и по-настоящему взбешенный Край едва не зарычал: чужое присутствие бесконечно раздражало. Тем более, ее! – Игорь, не злись, а то напортачишь.

   – Выйди! – зло рявкнул он, не сдержавшись.

   – Нет. Я бы хотел, чтобы она осталась, – еще тише попросил Артем, неумело забираясь на проклятый стол, как на дыбу, и умоляюще посмотрел. – Прошу вас, кейранн-сан. Мне будет немного легче.

   Охотница тепло улыбнулась.

   – Конечно, малыш. Я никуда не уйду, даже если для этого придется стукнуть твоего отца по глупой голове.

   Она терпеливо подождала, пока мальчик устроится, затем быстро защелкнула стальные браслеты на его запястьях и лодыжках. Аккуратно прижала лоб широким обручем, умело зафиксировала и, мельком покосившись на угрюмо промолчавшего наставника, ласково погладила взволнованного карнеши по гладкой щеке, откинув с неестественно сухой и горячей кожи светлую прядку.

   – Не волнуйся, ограничители нужны, чтобы ты случайно не покалечился. Артем, запомни: твой папа – самый лучший специалист по этой процедуре. Кроме него, никто во всем мире не умеет так хорошо обращаться с аппаратом. Верь ему, он справится.

   – Я верю.

   – Вот и умница, – Ева взяла с до боли знакомого низкого столика связку электродов и принялась уверенно накладывать на кожу. Ничего сложного, главное – правильно определить семнадцать важнейших точек человеческого тела и установить пластинки точно на них. Легкое движение, короткий щелчок, и первая уже надежно зафиксирована. Вот и следующая готова, затем еще и еще... Край метнул свирепый взгляд через плечо, придирчиво проследил за ее руками, но не вмешался: она не ошиблась ни разу. – Ничего страшного не случится, мы все контролируем, ты будешь под присмотром. Обещаю, что никуда не уйду...

   Ее голос стал ровным, бархатистым, успокаивающим, каким-то урчащим и временами даже усыпляющим. Он был тихим, но все равно пробирал до печенок, заставляя непроизвольно прислушиваться и жадно ловить каждое слово. Даже Края. И порой заглушал сухие щелчки компьютерной мышки и нетерпеливое попискивание спешно перенастраиваемого «мозголома».

   – Запомни, малыш, скоро тебе станет больно. Как только почувствуешь, скажи. Договорились?

   Арес согласно кивнул, насколько ему позволил обруч.

   – Внимательно следи за своими ощущениями, постарайся их описать и хорошенько запомнить. Это очень важно, понимаешь? Самое важное, что произойдет с тобой сегодня. Скоро боль усилится. Настолько, что захочется кричать, и даже покажется, что ты умираешь. Болеть будет все. И везде. Ты ослепнешь, быть может, оглохнешь, но пугаться не надо: это нормально. Нам просто нужно найти твой порог.

   – Я не боюсь, – хрипло прошептал мальчик, едва сдерживая нервную дрожь. Все-таки он был слишком молод для этой процедуры. – Мне уже было больно.

   – Ты должен быть к этому готов, – строго сказала Охотница. – Должен осознать и запомнить, что такое сенситивный шок, но суметь удержаться на самой грани, не позволив ему забрать твой разум. Именно поэтому я прошу тебя все время говорить, понимаешь? Ты должен найти тот порог, за которым наступят необратимые изменения в нервных волокнах, и ты навсегда потеряешь способность ощущать. Найти, но не переступить его. Запомни! Ни в коем случае не переступить! Как только почувствуешь, что дошел до предела, скажешь. Людям гораздо проще, их верхняя отметка никогда не бывает выше «ста», а таким, как мы с тобой, приходится поработать. К сожалению.

   Карнеши широко распахнул глаза от удивления.

   – Кейранн-сан! Неужели вы тоже...?

   Она невесело улыбнулась.

   – Я знаю, что такое «мозголом». И твой отец тоже. Именно поэтому мы не позволим тебе сегодня перейти черту.

   Артем неожиданно успокоился.

   – Я знаю, кейранн-сан, и верю вам. Я готов.

   – Прекрасно. Можем начинать, – Колючка кивнула закончившему свою работу Краю, который, обернувшись, вот уже долгую минуту изучающе смотрел на нее и молчал, отчего-то не вмешиваясь в их тихий разговор с карнеши. Очень важный разговор. Тот, которого в свое время она была лишена и который мог тогда многое изменить для них обоих. На бледном лице наставника появилось какое-то необычное выражение, запоздалое понимание собственного промаха, а в светлых глазах, так пугающих ее когда-то, медленно исчезала тень кровожадной ненависти и, наконец-то, появилась странная задумчивость. Как же можно было не понять, что взволнованному мальчику сейчас нужно не сосредоточенное молчание, а сочувствие и понимание? Не притворная холодность, а ободрение, разъяснение, просто человеческое участие перед ожидаемым испытанием?

   Край покосился на почти спокойного сына (уже спокойного!), благодарно кивнул Колючке и, мысленно перекрестившись, нажал «ввод».

   – Больно, – почти сразу сообщил карнеши, слегка нахмурившись.

   Ева успокаивающе погладила его руку.

   – Так и должно быть. Молодец, все хорошо.

   Упырь бросил на нее встревоженный взгляд и показал на пальцах: «двадцать». Она так же молча кивнула, позволяя ему продолжать, и, постаравшись настроиться на ощущения мальчика, прикрыла глаза. Тридцать, сорок... хорошо: пульс участился, но не намного, наполнение отличное. Дыхание ровное, реакция зрачков адекватная. Он прекрасно справляется. Пятьдесят... на лбу мальчика пролегли глубокие складки, веки затрепетали. Он задышал чаще и заметно тяжелее, мышцы напряглись и отчетливо прорисовались.

   Семьдесят...

   – Артем, что происходит? – настойчиво спросила Колючка. – Что ты чувствуешь?

   – Кожа горит... и очень болят суставы. Особенно, кисти и стопы. Шумит в ушах, но я еще слышу ваш голос. Кажется, начинает сводить бедра. Мне трудно дышать, и воздух стал очень сухим...

   – Хорошо, пока все в порядке. Это должно быть. Мы с твоим папой рядом, все время следим за тобой. Ты еще можешь терпеть?

   – Да, – хрипло прошептал он. – Но мне трудно сдерживаться.

   – Я знаю.

   Ева сосредоточенно погрузилась в чужое настроение. Так, ему немного страшно, очень больно, но, похоже, он решил идти до конца. Артем очень хочет пройти этот путь, ужасно боится опозориться, и это мешает...

   Пульс все еще стабильный, хорошего наполнения, около сотни ударов в минуту, а вот и появились первые перебои. Они пока редкие, но теперь придется следить за ним еще внимательнее: может сорваться в любой момент. Дыхание стало шумным, прерывистым. Зрачки заполнили почти всю радужку. Но зрение и слух еще не пострадали, а значит, можно продолжать.

   Край сцепил зубы и, заметив еще один одобрительный кивок Охотницы, медленно довел напряжение сначала до восьмидесяти, а потом, едва сдержав горестный стон, и до ста. Боже! Какой риск!! Этой отметки обычные люди уже не достигали: теряли сознание от шока, а он...

   Карнеши держался. Он побледнел, на коже выступили первые капельки пота, которые быстро превратились сначала в лужицы, а потом и в целые ручейки, красноречиво свидетельствуя о том, что неокрепший организм работает с большой перегрузкой. Кулаки мальчика сжались с такой силой, что побелела кожа на пальцах. На скулах заиграли стальные желваки от дикого желания заорать во весь голос, губы предательски задрожали, но он только тихо всхлипнул и, вздрогнув в какой-то момент, вдруг отчаянно громко шмыгнул носом. А затем с огромным трудом, морщась, шумно сглотнул.

   – Кажется, кровь пошла из носа, – виновато прошептал Артем и внезапно испугался собственной слабости. А вдруг они решат прервать процедуру? Пожалеют его и закончат раньше времени?!

   Колючка сразу насторожилась.

   – Уже скоро, малыш, потерпи чуть-чуть. Сможешь?

   – Попробую.

   – Можешь кричать: стены толстые, никто не услышит.

   Карнеши упрямо мотнул головой и, понимая, что очень близок к позорному провалу, вдруг страшновато скрипнул зубами.

   – Нет. Не буду.

   Ох! Где-то я уже слышала подобное. И точно таким же тоном. Упрямец, как и Ставрас, наверняка от него передалось!

   Его отец только молча застонал.

   – Стоп! – напряженным голосом велела Колючка, едва стрелка на шкале устойчивости заползла за отметку «сто тридцать». – Игорь, задержись!

   Что подсказало – непонятно, но своему чутью Охотница доверяла. Особенно, в последнее время. И теперь очень быстро ощутила, что дальше идти не следует.

   Край с невероятным облегчением застопорил программу. Наконец-то! Кажется, добрались. Ему теперь каждый новый шаг приходилось делать с оглядкой на Артема, потому что никогда раньше не доводилось тестировать карнеши, и он не знал, чего ждать. Какая реакция? Где замедлиться? Как скоро наступит стадия предвестников? Полная неизвестность. А тут не просто карнеши, а совсем молодой. У которого, вдобавок, в любой момент мог возникнуть нестандартный ответ на влияние аппарата. Проклятье! Как же трудно сдерживаться!!

   Арес тяжело дышал, тихонько постанывая сквозь намертво сжатые зубы и с трудом удерживая рвущийся наружу крик. Тело его блестело от пота, выгнувшись опасной дугой, и теперь, когда каждая жилка была дико напряжена, стало отчетливо видно, что мальчик совсем не был хрупким. Если бы не стальные зажимы, уже начавшие прогибаться от его неимоверной для неполных четырнадцати лет силы, карнеши давно порвал бы себе связки или, чего доброго, переломал кости. Металлический обруч с изрядной примесью титана прочно обхватывал мокрый лоб, на котором страшновато смотрелись вздутые вены, и надежно страховал позвоночник от непоправимых повреждений. Мальчик дрожал и извивался от боли, но, зажмурившись до слез, продолжал торопливо шептать, то и дело прерываясь, чтобы сглотнуть соленое.

   – ...почти ничего не вижу, слышу только запахи, и они становятся все сильнее... кажется, у тебя горит проводка, папа... мне очень горячо, и одновременно холодно... будто снизу – ледяная глыба, а сверху жжет паяльная лампа... больно глазам... почти не чувствую пальцев...

   – Может, достаточно? – хрипло спросил Край, тяжело дыша и с мукой наблюдая за страданиями сына.

   – Нет! Я еще... могу... терпеть...

   Ева осторожно присела на краешек стола и бережно взяла мальчика за руку, странным образом слыша отголоски бушующей внутри него бури.

   – Артем, ты меня слышишь? Чувствуешь мою руку?

   – Да...

   Она заколебалась. Сто тридцать пять. И он еще адекватно воспринимает происходящее?! Похоже, Артем оказался гораздо крепче, чем она думала. Возможно, сумеет выдержать еще немного, но это уже небезопасно. Где она, разумная грань? Где остановиться? Четких предвестников ведь так и не появилось. Разве что кровь из носа? Нет, не факт. Может, просто сосудистая реакция... но чутье подсказывает: время на исходе. Плохо, что нет опыта, а свой собственный на мальчика не перенесешь. Придется рисковать и спровоцировать его на шок сейчас, потому что увеличивать напряжение много страшнее, чем заставлять карнеши открыться прямому контакту с раздражителями. Какими? Не из чего выбирать. Слух? Нет, слишком велика вероятность не угадать с громкостью и нечаянно порвать барабанные перепонки. Нужных запахов поблизости нет, его кожа все еще чувствует, а значит... остается только свет. Лампа достаточно тусклая, чтобы не сжечь ненароком сетчатку, но будет ли этого достаточно?

   Охотница внимательно всмотрелась в искаженное от боли лицо мальчика и, прикусив в сомнении губу, попросила:

   – Арес, пожалуйста, запомни свои ощущения и... попробуй открыть глаза.

   Как бы ни было плохо, но зову реисы он не мог противиться: напрягшись до упора, карнеши послушно приоткрыл слезящиеся веки. Почти сразу сильно вздрогнул, словно от удара током. Затем замер на секунду, смотря невидящим взором прямо перед собой, вдруг взвыл от ослепляюще яркого света, коварно обрушившегося с потолка, и внезапно забился в судорогах. В глазах словно адское пламя полыхнуло, мгновенно превратив их в два алых провала, а из перехваченного спазмом горла вырвался долгий стон, закончившийся через мгновение страшным хрипом.

   От истинного шока, который наступил слишком внезапно.

   – Все! Я выключаю! – Край рванулся к клавише отбоя.

   – Нет! Спалишь его! Убавь сперва на десять! Слышишь?! Только на десять!!

   Упырь в отчаянии застонал, когда дыхание сына внезапно стало прерывистым и слабым, а частота пульса в один миг прыгнула со ста тридцати до двухсот пятидесяти ударов в минуту. Электрокардиограмма словно взбесилась, приобрела откровенно агонирующий вид, с ужасающей быстротой скатываясь к критической прямой. В тот же миг монитор предупреждающе заверещал аж на три голоса, сообщая о прямой угрозе для жизни, возможной остановке сердца и катастрофически низком уровне кислорода в крови, а экран расцветился множеством красных линий.

   «Опасность! Опасность! Отключите напряжение!» – заморгала ядовитая надпись.

   Ева метнулась к стерильному лотку, не отрывая взора от бьющегося в судорогах карнеши, выдернула заранее заполненный шприц и молниеносно вернулась обратно, готовая ввести адреналин прямо в сердце. Но, заметив нервное движение наставника, в страхе вскрикнула:

   – Край! Твою мать! Не смей! Медленно, понял! Только на десять! Или ты его убьешь!

   Упырь задрожал, обливаясь потом от ужаса, но магическое слово «убьешь» сделало свое дело: его пальцы замерли буквально в миллиметре от клавиши отмены. Так и не нажав ее. Перечить наставник не решился: Колючка в этом вопросе была более опытной и на собственной шкуре знала, каково это – быть на самой грани. Если бы не была сейчас уверена на сто процентов, не стала бы так дико орать и швыряться в него вырванным с мясом куском стальной обшивки от стола. Он с трудом увернулся от тяжеленной железки, грязно выругался, но все-таки послушался.

   Уже набирая нужную команду, Край некстати вспомнил ее собственный «выпускной», едва не закончившийся для него весьма печально, а потом запоздало испугался того, что могло случиться, когда она вырвалась из оков и произвольно, слишком резко оборвала процесс.

   – Еще десять! – звенящим от напряжения голосом велела Ева. – Хорошо. Медленнее!! Так, нормально...

   Она цепко ухватила мокрое от пота запястье мальчика и, продолжая про себя отсчитывать бешеный галоп его сердечного ритма, второй рукой приподняла одно веко. Слава богу, угадали с моментом. Не упустили. Ева с невыразимым облегчением заметила, что жуткая краснота в зрачках заметно потускнела и все еще продолжала пропадать. Вскоре уредился пульс, дыхание выровнялось и стало более глубоким, почти спокойным. Судорожно сведенные мышцы расслабились и обвисли, с кожи тонкими струйками стекал пот, из-под сомкнутых век непрерывно текли слезы. Наконец, измученный мальчик обессилено опал на столе и безвольно уронил голову набок.

   – Артем!

   – Еще тридцать! – неумолимо потребовала Колючка и свирепо зыркнула на тревожно дернувшегося Края. – Теперь двадцать... хорошо, гаси полностью.

   Наставник с непередаваемым облегчением вырубил напряжение и пулей метнулся к столу, где и замер, несколько долгих секунд выжидая, не случится ли последнего скачка. Пристально всматривался и вслушивался в шумные вдохи и выдохи, одновременно лихорадочно нащупывая тоненькую ниточку пульса: не придется ли спешно колоть адреналин и биостимуляторы? Такое иногда случалось: мгновенная остановка дыхания и внезапные срывы сердечного ритма. В тот самый момент, когда, казалось бы, все страшное осталось позади. Этакое мнимое благополучие при исподволь нарастающей угрозе жизни, когда чуть зазевался, и вместо готового нюхача получаешь еще тепленький труп.

   Карнеши лежал спокойно: дышал шумно, но довольно ровно; пульс упал до ста трех ударов в минуту, а кривые на мониторе неуклонно возвращались к исходным значениям. Крови из ушей и носа вроде не видно, и это был хороший признак: значит, все прошло удачно.

   Ева торопливо сорвала с мокрой кожи электроды, отстегнула стальные браслеты, оставившие на коже широкие багровые полосы, и осторожно отерла мутные капли со лба мальчика, одновременно посылая легкий ментальный импульс. Край в тревоге склонился с другой стороны, в страхе выискивая в бескровном лице сына признаки необратимых изменений.

   – Артем!

   – Я выдержал? – измученно прошептал вдруг карнеши, все еще не открывая глаз. – Пап, я сумел?

   – Да. Ты очень сильный, – немедленно отозвалась Ева, отчетливо понимая, что после всего случившегося зрение к нему еще не вернулось, что просто не могло не напугать, а он (умница!!) каким-то чудом еще удерживался от паники.

   Она отбросила ненужный шприц и ободряюще улыбнулась Краю.

   – Не бойся, глаза скоро придут в норму. Слух и чувствительность тоже. Все в порядке. Ты сумел удержаться на ста тридцати пяти! Это превосходный результат! Я такого ни у кого не видела!

   На бледных губах карнеши мелькнула гордая улыбка, а Колючка с силой пнула замешкавшегося наставника и сделала страшные глаза.

   – Да. Ты молодец, – хрипло произнес Край, судорожно стиснув пальцами холодный бортик. – Я тобой очень горжусь. И мама бы тоже... гордилась.

   Она одобрительно кивнула: давай еще, только не молчи, говори хоть что-то! Ева отчаянно зажестикулировала, заставляя наставника пошевелиться, но взять сына на руки не позволила: сейчас любое касания могло принести карнеши новую боль. По себе знала. И потому она вскоре бесцеремонно отпихнула Упыря в сторону, чуть не наподдав от избытка чувств под сухопарый зад. Тот даже не заметил: с болью смотрел на тяжело дышащего сына и что-то тихо шептал на ухо, не позволяя скатиться в забытье, неловко гладил по мокрой от пота и слез щеке и с трудом справлялся с собственными взбунтовавшимися чувствами.

   Ева облегченно вздохнула и легонько коснулась висков мальчика.

   – Спи, юный карнеши. Ты молодец, ты справился. А теперь отдыхай, тебе надо поскорее восстановиться: у нас завтра рейд.

   Артем счастливо улыбнулся и послушно закрыл глаза.

ГЛАВА 3

   – Спасибо, – Край измученно опустился прямо на пол и, бросив последний взгляд на ровно дышащего сына, опустошенно закрыл глаза.

   Колючка сочувствующе покосилась: бедняга. Сложный у него был день. И не менее сложная ночь. Очень трудное испытание для расшатанных последними событиями нервов. Чего только стоили эти полные бессильной ненависти взгляды, которыми по пути одаривали наставника все без исключения Охотники! Злобные, лютые, нетерпимые взгляды. Никто из встречных не произнес ни слова, пока Край на руках нес закутанного в махровую простынь сына до собственной комнаты, но даже молча они сумели излить на него столько яда, что это запросто могло убить.

   Садист... маньяк... кровожадный упырь...

   Как он все это выдержал, уму непостижимо! При том, что сердце кровью обливалось при виде измученного сына! Как еще сумел сделать вид, что ему все по барабану, а безвольное тело мальчика на руках – не больше, чем часть повседневной работы! Может, просто привык за многие годы? И жуткая вурдалачья маска к нему буквально приросла, став второй сутью? Взамен той, которую он добровольно потерял двенадцать лет назад?

   Ева, остановившись напротив, отчетливо видела разницу между тем, прежним Краем, который причинил ей некогда столько боли, и человеком, который сидел сейчас рядом, чувствовала чужое смятение и тщательно укрываемую боль. Почти слышала, как трещат по швам толстые слои невидимой брони, которой он себя окружил, заставив чувства замереть в этом мертвом коконе. Помнила его первые за двенадцать лет слезы при виде невредимого, чудом выжившего мальчишки. И знала, что наставник вдруг осознал кое-что очень важное, что-то, без чего он жил слишком долго.

   – Тебе надо отдохнуть, – необычайно мягко сказала Колючка. – Иди, поспи.

   Край криво усмехнулся.

   – Думаешь, я смогу?

   – С ним все будет хорошо. Я покараулю.

   Упырь странно посмотрел на ее серьезное лицо, но не увидел в нем ничего, кроме искреннего сочувствия и понимания.

   – Я хорошо его чувствую, не волнуйся, – снова заверила Охотница. – С ним все в порядке.

   – Почему ты это делаешь? – спросил он, наконец. – Почему помогаешь мне? После того, что я...

   – Неужели до сих пор не понял? – вздохнула она. – Ох, Край! Странно, раньше ты казался мне умнее. Я не для того так долго упрашивала Стаса отпустить Артема в Москву, чтобы в первый же день его потерять. Ясно? К тому же, я обещала, что не буду тебя убивать, помнишь? А в присутствии сына ты стал очень уязвим, и если с ним что-то случится...

   Он страшно побледнел, что в темноте комнаты было особенно заметно.

   – Вот именно. Но то, что произошло сегодня, было жизненно необходимым для него и... для тебя тоже. Особенно для тебя.

   Край сильно вздрогнул и во все глаза уставился на свою лучшую ученицу, слишком медленно осознавая скрытый смысл нарочито небрежно брошенной фразы, а Ева бережно поправила покрывало и, все еще держа карнеши за руку, осторожно пристроилась на краешке кровати, полная решимости до упора караулить мальчишку. Столько, сколько потребуется.

   Сзади раздался яростный вздох.

   – Сам уснешь или тебя усыпить? – насмешливо поинтересовалась Колючка, слегка приподняв голову от подушки. Но наткнулась на тяжелый, полного запоздалого понимания и разгорающегося гнева взгляд, и неожиданно жестко прищурилась. – А ты как думал? Нашел сына и все? Все сразу станут довольны и счастливы? И никаких больше проблем?! А ты хоть понимаешь, как сильно теперь изменится твоя жизнь?! Рейды, Клан и все такое? Ты не видел его двенадцать лет и совершенно позабыл, что это такое – быть отцом! Надеюсь, хоть сегодня ты успел это немного осознать? Теперь придется многое наверстывать, что-то вспоминать, еще большему – учиться. И, в первую очередь, придется вернуться к самому себе, к тому Игорю Королеву, которым ты когда-то являлся, а потом забыл за ненадобностью! Сегодня пройден лишь первый шаг, но вы его сделали. Вместе. Ты никогда не забудешь этот день, никогда больше не сможешь сделать вид, что тебе все равно и что чужая боль не имеет никакого значения. Просто работа... Нет, Игорь! Больше не удастся сбежать от самого себя. Не получится забыть, не получится игнорировать. Не выйдет отмахнуться и жить дальше так, будто бы ничего не произошло. Теперь, когда ты знаешь, какова истинная цена за наш «выпускной», я надеюсь, ты понимаешь, что нюхачей можно (и нужно!) учить по-другому. Не столь... бездушно. А их добровольное согласие на «мозголом» значит ничуть не меньше, чем «добро» на инициацию кнеши! Не делай больше такой ошибки, Игорь!

   Упырь негромко зарычал и до боли сжал кулаки. Да за такую подставу, за это предательство...

   – Значит, ты, решила, наконец, отомстить мне за «выпускной»?! Через Артема?! – прошипел он в настоящем бешенстве. – Что ж, достойный ответ для реисы!

   Охотница гневно вскинулась.

   – Дурак! Ты что, совсем меня не слышишь?!

   – Ты же знала, что его еще не проверяли! – он едва не сорвался на крик. – Заранее знала, что это придется сделать МНЕ! Знала, каково это будет! И все равно заставила нас обоих... Это можно было сделать и позже! Тогда ЗАЧЕМ ты это устроила?! Зачем вернула его в Москву раньше времени?!

   – Разбудишь мальчика, и я тебя сама зашибу, – спокойно пообещала Колючка, машинально погружая тревожно зашевелившегося карнеши в глубокий сон. – Перестать орать и послушай. Дело не в «выпускном», а в том, что ты считал своей работой! Да, ты делал ее хорошо. Да, с твой базы всегда выходили самые лучшие Охотники, но... – ее голос непроизвольно дрогнул. – Так нельзя. Слышишь, Игорь?! Нельзя все время держать дистанцию. Нельзя жить, никому не доверяя. Нельзя заставлять людей ненавидеть! НЕЛЬЗЯ учить их только этому! Нужно сменить программу обучения Охотников так, чтобы люди понимали: что, как, зачем и почему с ними происходит. Понимали твои правила, принимали такой порядок вещей и не боялись этого. Знали, для чего мы используем «мозголом». И также знали, что это действительно необходимо. Как знал сегодня Артем. Ты же видел разницу!

   – Что ты понимаешь в моей работе?!

   – Забудь про Края! – жестко бросила Колючка. – Перестань быть Упырем, наконец! Иначе потеряешь сына! Может быть, не сразу, но обязательно потеряешь, и это будет еще больнее. Тебе придется осознать, что ему уже не два года, а почти четырнадцать. Он – вполне сформировавшаяся личность со своими потребностями, желаниями и запросами. Подросток. Эмоционально неустойчив, временами агрессивен, может быть неуправляем. Легко загорается. Очень силен физически и ментально. Он же почти ничего не помнит! И совершенно ничего не знает! Про Младший Клан, нашу Охоту, базы... и про тебя тоже. Так, смутный образ, размытые временем воспоминания. Ты – ЧЕЛОВЕК! А он – КАРНЕШИ! И он очень надеется, что ты справишься, но ужасно боится разочароваться. Теперь ты понял?

   Край медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы и до боли стиснул огромные кулаки. ПОНЯЛ?! Такой ценой?! Неужто нельзя было не впутывать сюда Артема?!!

   – Не злись, – неожиданно тихо попросила Ева. – Ты прав, это было жестоко. Но необходимо, причем для тебя не меньше, чем для него. Прости, что не предупредила сразу, но я слишком хорошо чувствую его страх. Даже сейчас, когда он спит. А когда Артем лежал на столе... знаешь, чего он больше всего боялся? О чем думал и так страшился? Что ты запретишь ему сделать это. Не поймешь, отмахнешься, заставишь отказаться от слова. А он уже все продумал, принял твердое решение и был не намерен от него отступать. Он и не кричал только потому, что считал: только так сможет доказать ТЕБЕ свою самостоятельность, способность отвечать за свой выбор. Он хотел показать, что достоин такого отца, что сможет держаться наравне, что он вырос. Ему было ОЧЕНЬ больно, я знаю и только поэтому... настояла. Прости, Игорь, что вынудила пройти через это, но ты ДОЛЖЕН был понять! Я это сделала ради вас. Обоих.

   Наставник очень внимательно посмотрел на виновато опустившую глаза девушку.

   – А ты стала... другой.

   Она невесело улыбнулась.

   – Я слишком многое узнала в последние месяцы. Очень многое вспомнила из того, что знала мама. Прости еще раз. Но тебе тоже нужно меняться, Игорь. Потому что мне бы не хотелось, чтобы в один прекрасный момент кто-нибудь рассказал Артему (а доброжелатели найдутся, не сомневайся!), что его отец – ненавидимый всеми, бесчувственный Упырь, которому больше всего на свете нравится мучить своих подопечных. И еще больше не хотелось, чтобы он с этим согласился. Но теперь этого не случится: твой сын сейчас... – она мельком покосилась на немного бледное лицо карнеши. – Он очень счастлив.

   Край надолго замолчал, переваривая сказанное. Безмолвно сидел на полу и медленно сжимал и разжимал увесистые кулаки, словно не зная, как поступить. А затем так же медленно заговорил, тщательно подбирая слова и с трудом облекая мысли в желаемую форму.

   – Мне трудно... принять то, что ты сейчас говоришь. Извини, я все еще очень зол.

   – Я понимаю.

   – Нет, не понимаешь, – хрипло возразил Край. – Я готов тебя сейчас убить. Собственными руками. Прямо здесь. За то, что нам обоим пришлось пережить по твоей вине: Артем был не готов!

   – Если бы он не был готов, я бы ему не позволила, – прошептала Колючка. – Никогда бы не решилась. Но я чувствую, что он готов. Он такой же сильный, как и ты. Даже в четырнадцать лет очень сильный!

   – Это было слишком рано!

   – Тихо ты! – вдруг шикнула Ева. – Для тебя – может быть, и было рано! А для него – нет! Артем принял решение и исполнил его! Сам! Да, это было больно и тяжело, но теперь он знает свои границы, и для него будет безопасно в рейдах. Тебе стоит гордиться, что он оказался таким стойким!

   – Может, было бы лучше, чтобы это было не так... – пробормотал изрядно озадаченный ее вспышкой Край.

   – Нет! Сегодня ты дал ему шанс! Слышишь? Шанс, который в будущем, возможно, спасет его жизнь, как это случилось со мной! Доверяй ему, Игорь, как он доверяет тебе. Только помни: последующие двенадцать лет его сила будет быстро расти, и тебе придется здорово постараться, чтобы соответствовать!

   Край снова помолчал, испытующе поглядывая на необычайно серьезную Колючку, которая в этот миг раскрылась для него с совершенно неожиданной стороны.

   Кто только сказал, что она не готова для роли кейранн-сан?!!

   – Я подумаю... извини, что сорвался.

   – Да ладно, – слабо улыбнулась Ева. – Не думаю, что сама поступила бы по-другому. Так что все честно: я по-свински утаила часть правды, а ты на меня наорал. Квиты?

   Он только вздохнул.

   – Скажи, а ты реисов так же хорошо чуешь, как Артема? И крашей тоже?

   – Крашей хуже, – огорченно призналась Охотница. – Когда они близко, я... словно бы чувствую, что нас что-то связывает, но никак не могу это ухватить. Как будто под руками плывет воздушный клубок, и ты уже почти касаешься его нитей, но взять их нет никакой возможности, все время промахиваешься... не знаю, это трудно. Мамина память очень размыта, и я просто многого не понимаю. К тому же, раньше никогда не было, чтобы кейранн-сан сама создавала крашей. Даже Стас не знает, я спрашивала.

   – Он ведь тоже сегодня вернулся? – неожиданно хмыкнул Край. – Темка сказал, что был в гостинице к обеду, но не позвонил мне сразу, потому что решил сделать сюрприз. Гм, если я прав, и они приехали вместе (а они должны были приехать вместе!), то... похоже, тебе тоже надо хорошенько выспаться. Вряд ли ты успела отдохнуть этим вечером.

   Колючка смущенно порозовела: ох, только бы папа не узнал!

   – Ну, почему же... – начала она, но снизу раздался гнусный намекающий смешок, и Охотница моментально вспыхнула до ушей. – Так, а ну-ка пошел отсюда! Давай-давай, а то я Ингвара позову, и он тебя мигом вытурит! Плевать, что это твоя комната! И хватит ржать! К твоему сведению, я успела подремать... часик. Ну, ладно. Полчасика. Но это больше, чем у тебя, так что проваливай!

   – А Кирилл когда узнал, что он здесь? К полуночи?

   – Пошел вон!

   Наставник послушно поднялся, но, ловко увернувшись от брошенной со всей силы подушки, все-таки не сдержался, сдавленно хохотнул и отправился коротать ночь на кушетке в соседней комнатушке.

   Вот зараза! На что он намекает?!

   Колючка гневно зашипела и разъяренной фурией метнулась следом. Гад! Пусть только проболтается! На куски порву! Честное слово!

    – Ева? – она с трудом сдержала опасный замах, когда он быстро обернулся в проеме и неожиданно мягко улыбнулся. Совсем по-человечески, тепло, благодарно. – Спасибо за сына. Я не забуду.

   – Пожалуйста, – пробурчала она, опуская руку.

   Надо же, в самом деле, понял. Чудеса, да и только! А я-то думала, его до утра придется отпаивать валерьянкой и потом еще полгода вымаливать прощение! Вот уж точно, не нервы, а стальные канаты! Охотница мысленно позавидовала и, возмущенно посопев для приличия, все-таки решила этого наглеца не добивать. Ладно, пусть поживет.

   Пока...

   Разбудил ее неурочный стук в дверь: какой-то ненормальный с силой долбил кулаком по наружной металлической обшивке, тщетно стараясь произвести раннюю побудку подобным варварским способом. Створка нещадно дребезжала и грохотала, производя совершенно дикий шум, но поскольку была довольно прочной, то нахрапистому взломщику не поддалась. Только слегка прогнулась в центре. Зато от неимоверной силы неизвестного садиста гулкие удары протяжным эхом отдавались в полупустом коридоре, а потом еще долго звучали противным звоном в и без того тяжелой голове.

   Ева мучительно застонала, когда этот гнусный звук беспощадно вырвал ее из тревожного забвения, а затем едва не взвыла, бросив случайный взгляд на часы. Ох, пусть Край поскорей прибьет этого мерзавца...

   Новая серия нетерпеливых ударов вызвала сдавленную ругань и в соседней каморке: разбуженный в несусветную рань наставник явно пытался приподнять затекшее от неудобной позы тело, чтобы выползти наружу и от души пнуть того наглеца, который осмелился барабанить в дверь.

   В шесть двадцать утра!

   – Кого там еще принесло? – он скривился и негромко охнул, с трудом разгибая поясницу.

   – Кот, чтоб его... – страдальчески простонала Колючка, безошибочно угадав источник беспокойства, и обессилено прикрыла глаза. Боже, как не вовремя! Ну, чего ему не спится, обормоту? Смена закончилась, рейдеры вернулись... спал бы себе тихонько, если на работу идти не надо. Ах, черт! Совсем забыла: сегодня же суббота!

   – Край! Ты здесь? – донеслось снаружи приглушенное. – КРАЙ

   – Чего надо?! – рявкнул совершенно не выспавшийся Упырь, рывком распахивая тяжеленную дверь, отчего та жалобно взвизгнула и едва не прищемила Коту любопытный нос. – Ты на часы смотрел?! Суббота, твою мать! Полседьмого!

   Парень попятился.

   – А-а-а... это... тебя шеф требует. Срочно.

   – Проклятье... не мог подождать хотя бы до обеда?! Или просто позвонить?

   – Он звонил, но твой телефон не отвечает, – Славка озадаченно замер в дверях, когда наставник тяжело вздохнул и, обреченно махнув рукой, отправился умываться, по пути довольно неаккуратно стягивая несвежую рубаху.

   – Скажи: через пятнадцать минут буду.

   Молодой Охотник непонимающе уставился в голую спину наставника, никогда прежде не позволяющего себе столь вопиющей небрежности, даже во время рейдов, и озадаченно поскреб макушку. Что-то с ним не так...

   – Край? Э-э-э, а ты случайно Колючку не видел? А то у нее комната пустая, и никто не в курсе, куда она подевалась.

   – Я-то вам зачем понадобилась?! – все тем же страдальческим тоном простонала Ева откуда-то из глубины. – Шесть утра, в самом-то деле! Что могло случиться в шесть утра?!!

   Кот в полной прострации уставился на выползшую на свет божий трепаную, заспанную и немилосердно зевающую девушку в мятых штанах, босиком и в неприлично короткой майке.

   – Ты что тут делаешь?!

   – Сплю, – несчастным голосом сообщила она и снова отчаянно широко зевнула.

   – ЕВА!

   – Да не ори ты, – оборвал его мокрый, как мышь, Край и неожиданно брызнул холодной водой на тщетно старающуюся проснуться девушку. – Говорил я, надо было раньше ложиться! Гм, те полчасика вечером – это слишком мало! Я теперь даже не уверен, что они у тебя вообще были.

   – Отстань! Мне только твоих гнусных намеков не хватало!

   – Ну-ну. Сом наверняка будет просто счастлив... а знаешь, на кого ты сейчас похожа?

   – Нет! Зато ты – настоящее чудовище! Не вздумай брякнуть никому – удавлю!

   Наставник мерзко хмыкнул и полез в шкаф, за новой рубахой, а Кот, все еще неприкаянно болтаясь в пустом проеме, с несчастным видом уставился на его мощную фигуру с рельефной мускулатурой и таким внушительными ручищами, что сразу стало не по себе. Ох-хо... тут и без «силача» есть, чему позавидовать!

   Она беззлобно пнула валявшуюся еще со вчерашней ночи подушку, старательно метя в белобрысую голову наставника, но не попала (этот гад даже со спины почувствовал и ловко увернулся!), разочарованно отвернулась и с новым тяжелым вздохом поплелась в ванную, оставив выпучившего глаза Славку судорожно глотать душный воздух под откровенно насмешливым взглядом неприлично развеселившегося Упыря.

   – Я-а-а... это... извини, не знал...

   – О чем? – Край с нескрываемым интересом посмотрел на побагровевшего от смущения парня и демонстративно сложил на широкой груди, отчего под влажной кожей красиво заиграли крепкие мышцы.

   – Ну, что вы... ты и Ева...

   – Что именно?

   Тот совсем смешался и растеряно умолк. Колючка как раз выбралась из душевой, стряхнула брызги с мокрых волос и по-хозяйски пошарила по столам. Бесцеремонно откопала в одном из ящиков шоколадку (а пускай делится, гад!) и с удовольствием отгрызла огромный кусок.

    – Будешь?

   Кот даже отшатнулся от протянутой руки и торопливо попятился.

   – Тю на тебя, – удивилась она. – Так и скажи, что не хочешь. Чего дергаешься?

   – Ты бы предупредила, что ли... я бы тогда к вам не совался так... э-э-э, рано. А твой отец в курсе?

   – О чем?

   Славка беспомощно посмотрел на откровенно скалящегося Края, все еще не застегнувшего до конца рубаху, сконфуженно замолчал, а Колючка, разглядев его порозовевшее лицо, наконец, прозрела. Боже! Вот ведь незадача: ранним утром, вместе, с ночи, в одной комнате, полуголые и откровенно сонные... Охотница с досадой хлопнула себя по лбу. БЛИ-И-ИН!!!

   – Ты о чем это подумал? – ласково поинтересовалась она, стремительно надвигаясь на смущенного приятеля и спешно нашаривая что-нибудь увесистое. – А ну, стой! О чем подумал?!! Я тебя спрашиваю! КОТ! Зараза! Да у тебя мозги есть или нет?!! Дурак! Ты каким местом думал, прежде чем вслух предположения высказывать?!!

   – Да нет, ты не подумай... я все понимаю... – он с некоторым трудом увернулся от ее грозного замаха. – Просто надо было раньше сказать, тогда никто бы не удивился... а что? Ой! Это даже неплохо. Уй! Не надо по голове! Хороший выбор... и чего ты злишься? Ай! Ну хочешь, я никому не скажу?..

   Край с нескрываемым удовольствием наблюдал всю сцену в сторонке и еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Нет, это надо было свихнуться, чтобы даже предположить подобное: он и Колючка! Да стоит только вспомнить Ставраса, как все вопросы мигом снимались. Разъяренный реис в своем сумеречном обличье... М-да. Да еще Слияние, на которое решились эти двое сумасшедших! Он зябко передернул плечами и вежливо посторонился, когда кружащаяся парочка обошла его по кругу: одна – с выражением кровожадной ненависти на лице, другой – смущенный и испуганный одновременно, мимоходом потирающий дважды (нет, уже трижды) ушибленную макушку. Наконец, устав ждать примирения, Край бесцеремонно налил себе вчерашнего кофе и так, потихоньку прихлебывая, наслаждался в уголке незабываемым зрелищем под названием: «Кот в полной опале, а Колючка в бешенстве, зато с отломленной ножкой от табурета наперевес».

   Его любимого табурета, между прочим.

   – Папа, что происходит? – удивленно спросил Артем, разбуженный поднявшимся шумом. – Что случилось? Может, надо помочь?

   Край вздрогнул от неожиданности, молниеносно обернулся, чуть не опрокинув на себя холодный кофе, и во внезапно наступившей тишине буквально прыгнул в сторону. С силой захлопнул опасно приоткрытую дверь, успев кинуть в безлюдный коридор настороженный взгляд. Вроде пусто. Черт! Не хватало, чтобы увидел кто-то еще! Он лишь потом крепко обнял сонного карнеши, пригладив заодно торчащие во все стороны золотистые вихры.

   – Артем, как ты себя чувствуешь?!

   Мальчик, которого, казалось, нисколько не смущала ни собственная нагота, ни присутствие посторонних, на несколько секунд задумался, помолчал и, наконец, с радостью осознал:

   – Хорошо. Папа, у меня даже ничего не болит!

   – Вот и отлично, – с непередаваемым облегчением выдала Ева, опуская занесенную для очередного удара руку. – Подойди-ка, я гляну на твои глаза.

   Артем послушно приблизился и высоко вскинул голову.

   – ПАПА?! – придушенно пискнул Кот, во второй раз за утро почувствовавший, что у него земля уходит из-под ног.

   – Арес, познакомься: этого обормота, с нехорошей привычкой оказываться не в том месте и не в то время, зовут Вячеслав Котов. Позывной «Кот», – Колючка неприязненно поморщилась. – Это мой старый приятель, которому я, кстати, язык оборву, если он только проболтается.

   – Доброе утро, – вежливо поприветствовал ошарашенного парня карнеши и терпеливо подождал, пока кейранн-сан придирчиво разглядывала его лицо, то и дело поворачивая к свету и обратно.

   – Кажется, порядок, – пробормотала Ева. – Ничего плохого не вижу. Малыш, тебе этот свет неудобств не причиняет?

   – Нет, госпожа. Чувствительность восстановилась полностью, вот только насчет скорости реакции... я не уверен.

   – Меня зовут Ева! – строго сказала она, красноречиво покосившись в сторону, а мальчик запоздало вспомнил, что люди не должны узнать правду о реисах, и, испугавшись собственной оплошности, торопливо кивнул. – Ладно, с твоей реакцией разберемся позже. Главное, что все остальное налаживается...

   Кот медленно опустился на единственную уцелевшую табуретку, переводя непонимающий взгляд с Края на Колючку, возившуюся с этим странноватым мальцом, как заботливая мамаша, и обратно. Глаза у мальчишки оказались серые, крупные, волосы светлые, почти золотистые, нос прямой... похож. До дрожи похож на Упыря! Как же он вчера-то не понял очевидного?! Но при чем тут Колючка... да нет, не может быть! Она еще слишком молода!

   – Значит, он...

   – Это мой сын, – кивнул Край. – Которого считали погибшим двенадцать лет назад во время взрыва на «Мегалайфе». А оказалось, Артем остался жив, только... надолго исчез. Его Ева отыскала. Пару месяцев назад.

   – Случайно, – все еще ворчливо отозвалась она. – Кот! Не вздумай трепаться!! Иначе шкуру спущу и скажу, что так и было!

   Парень содрогнулся, мысленно представив, какой случился аврал, если кто-то вдруг пронюхает.

   – Да понял я! – воскликнул он. – Понял, не дурак. Ни одна живая душа не узнает, мамой клянусь!

   – А раз понял, то марш за дверь, – властно распорядилась Колючка. – Арес, одевайся. Пойдешь с нами, раз уж так вышло. Не оставлять же тебя тут в одиночестве... Край, прекрати скалиться! А то распугаешь всех сотрудников своей ухмылкой в сто зубов: у тебя ж со вчерашнего дня рот не закрывается! Поверь, даже для моих нервов это слишком!

   – А уж для моих – тем более, – пробормотал Кот, выходя наружу на негнущихся ногах. Да уж, новости... подумать только! У Края нашелся сын! Тот самый, который должен был погибнуть в восемьдесят восьмом! То-то он все лыбится, как ненормальный. Гм, но все-таки... при чем тут Колючка? Парень озадаченно почесал макушку, но спросить не решился. А то вдруг опять не то брякнет?

   – Слав! Погоди, я с тобой! – Ева стремительно выскочила следом, торопливо приглаживая трепаные волосы на макушке. – Заодно, заглянем ко мне: переоденусь, как белый человек. Спать в одеже, знаешь ли, самое неблагодарное дело! Но после «мозголома» Артему лучше было быть под присмотром. Так что, сам понимаешь...

   – «Мозголом»?! Вчера?! И он с утра самостоятельно поднялся с постели?! – напарник повернул к ней ошарашенное лицо. – Так, а ну колись, что происходит! Кто такой мальчишка? Откуда ты его выкопала? И кто еще в курсе про... Края?

   – Отец. И Ингвар с его парнями. Теперь вот ты... остальное потом расскажу.

   Кот секунду изучающе смотрел на озабоченное лицо девушки. Гм, глаза-то у нее голубые, а не синие. И как он раньше не заметил? Да еще не просто голубые, а какие-то неестественно, просто нечеловечески яркие. Чересчур... живые, что ли.

   – Ладно, – неохотно согласился он. – Но ты в следующий раз предупреди заранее, если вдруг на ночь исчезнешь в чужой комнате, а то так и инфаркт заполучить можно. Я ж подумал, что ты на Края глаз положила!

   – Дурак!

   – Эй! Я пошутил! – он ловко увернулся от увесистого тумака и с облегчением рассмеялся.

   Кирилл Сергеевич недовольно покосился от дальней стены на вошедшую четверку. Наконец-то, явились... Кот с чего-то выглядит непривычно задумчивым. Арес очень спокоен, но даже сейчас не смог отказать себе в удовольствии подержаться за крепкую руку отца. Край, как всегда, с невозмутимой мордой старого сенбернара, хотя в глубине глаз все еще светятся озорные огоньки. Кхаш! – как говорят реисы. Да он, похоже, счастлив! Впрочем, на его месте...

   – Привет, папа! – радостно помахала от дверей Ева.

   – Вас только за смертью посылать!

   – Ты бы нас еще в пять утра поднял, – буркнул в ответ Край и с досадой упал в ближайшее кресло. Арес скромно пристроился рядышком. – Сом! Что за спешка в субботу?!

   – Работать пора! Или думаешь, что у нас времени – вагон и маленькая тележка?

   – Пап, а ты хотя бы часик мог подождать? – выразительно поморщилась Колючка. – Мы же полночи не спали! И Артем еще не восстановился.

   – ЧТО?!! Вы что, его ВЧЕРА тестировали?! – непритворно ужаснулся Кирилл Сергеевич, уставившись на неприлично бодрого карнеши, на котором совершенно не было видно последствий пережитого. – Спятили?! Там же программы на взрослого рассчитаны!

   – Я их переделал.

   – Край, да ты сумасшедший!

   – Отвали...

   – Нет, точно рехнулся! Я думал, хоть денек обождете, пока спецы не перенастроят... просто дурдом какой-то, а не Клан! Один спешит, как на пожар, вторая ему в этом помогает... Ева, ты хоть завтракала? Нет? Так я и знал, что этот вурдалак тебя даже не накормит! Возьми в столе.

   – Точно-точно, возьми, – буркнул вдруг Упырь. – Пока дерево не начала грызть. Или нас. Кто тебя теперь знает...

   Ева шутливо погрозила ему кулаком и принялась с азартом копаться в объемистом ящике отцовского стола. Наверняка, заботливый родитель припрятал пару там пару плюшек. Ха! Точно!

   Кот, робко присевший с самого краешка, с возрастающим изумлением наблюдал за препираниями странной троицы, которую явно объединяло нечто большее, чем просто дружеские отношения. И очень медленно осознавал тот факт, что Упырь все эти долгие годы успешно притворялся бесчувственным уродом, моральным отщепенцем и волком-одиночкой. М-да-а. Теперь причина его холодности была ясна. Вот она, смотрит на него ясными серыми глазами с соседнего стула. С восхищением, обожанием и затаенной гордостью. Невероятно! Сын!! А Колючка ничему не удивляется: трескает свежеприготовленные бутерброды и даже в ус не дует. Будто так и надо. Вот и верь после этого женщинам...

   – Я просто узнала обо всем раньше, – заговорщицки шепнула она. – А в первый раз, как и ты, чуть в обморок не упала. Так что просто молчи и привыкай поскорее. Боюсь, это далеко не последний случай, когда он тебя шокирует.

   Славка машинально кивнул, уже устав удивляться. Подумаешь, мысли прочитала! После того, что она творила в Твери, он был готов поверить во что угодно.

   – ...Нет. Сом, я прекрасно помню о сроках. Не паникуй, мы выедем через час, – спокойно продолжал Край. – Артем вполне способен выдержать небольшую нагрузку. Верно?

   Карнеши просиял от такого доверия.

   – Да, папа. Думаю, что справлюсь.

   – Но если почувствуешь себя плохо, тут же скажешь! – строго посмотрел Упырь. А Ева с трудом сдержала улыбку: фантастическое зрелище – заботливый Край! Хоть картину срочно малюй, хоть спешно фотки делай, а то никто не поверит.

   – Конечно, папа, – заулыбался Артем. – Обещаю.

   Шеф бросил настороженный взгляд в сторону необычно молчаливого Кота.

   – Он в курсе, – спокойно пояснил Край, отчего у Кирилла Сергеевича удивленно приподнялись брови.

   – Да? Интересно, когда он только успел? Ладно, тогда берите его с собой, чтоб даже соблазна не было протрепаться. Мне тут утечки не нужны. Особенно, такие.

   – Шеф! – обиженно вскинулся Славка. – Да когда это я...?!

   – Все, умолкни. Давай, вытаскивай Чери и поезжайте вдвоем. Если что, поможете Краю.

   – Эй! А Ингвар тогда на что? Или ты мне больше доверяешь, чем «альфе»? Ого! Я польщен!

   – Поговори мне еще! – вдруг нахмурился Цетиш. – К твоему сведению, он едет тоже. Для страховки. Потому что вы наверняка начнете, как всегда, с подземки, а там опасно находиться даже днем.

   – Тогда Шмеля тоже возьму, – решил разом посерьезневший Кот. – Он точно лишним не будет, да и привык я с ним в паре.

   – Эй! А меня вы спросить забыли, планировщики великие? – насмешливо поинтересовалась Ева. – Мое мнение хоть кого-нибудь из вас волнует, а?

   Мужчины сконфуженно переглянулись и виновато отвели глаза. Гм, и правда, она по статусу вроде как выше. Хоть и неофициально.

   – Сегодня мы в подземку не полезем, – твердо заявила Колючка. – Проедем верхами, и я попробую обшарить Западный округ на предмет больших гнезд. А если успеем, то и Южный тоже. Это намного облегчит нашим ребятам работу ближайшей ночью и, заодно, поможет вычислить местный эпицентр. Думаю, через пару-тройку дней смогу указать его точное положение.

   – Ева, ты уверена, что так будет лучше? – осторожно спросил отец.

   – Абсолютно. Я тут кое-что вспомнила и хочу попробовать засечь их по-другому, не так, как делают обычные нюхачи, – Охотница на несколько секунд задумалась. – Да, думаю, получится. И хорошо, что Ингвар поедет с нами: он подскажет, если вдруг я что-то пропущу.

   – Я готов, – негромко сообщил от дверей карнеши.

   Кот аж подпрыгнул на своем месте (так тихо он вошел!), и немного нервно повернулся. А Ингвар, не обратив на его невольный испуг никакого внимания, беззвучно прошествовал в середину зала и, коротко поклонившись кейранн-сан, внимательно посмотрел на Артема.

   – Ты хорошо выглядишь, Арес. Я рад за тебя.

   – Спасибо, старший брат, – мальчик почтительно наклонил голову. – Вчера мне очень сильно помогла госп... Ева.

   – Вижу. Но и твой... гм, наставник тоже хорошо поработал. Мое уважение, Край.

   – Ладно, – со вздохом поднялся Кирилл Сергеевич. – Делайте, как задумали. Но, Край, Ингвар! За Еву головой отвечаете! И не только передо мной. Сами знаете, о чем я: упустите ее, и мало никому не покажется, потому как один наш общий знакомый весьма скор на расправу. И еще: если что-то пойдет не так, на рожон не лезьте! Не то она – девица упрямая, строптивая и временами бывает довольно безрассудной...

   Колючка возмущенно подскочила на стуле.

   – Папа!

   – Но при этом осторожная и весьма неглупая, – невозмутимо закончил шеф. – А говорю я к тому, чтобы вы трое (Кот, тебя тоже касается!), в случае чего, без проволочек хватали ее в охапку и тащили подальше от малейшей опасности. Даже если она при этом вам в лоб ненароком засветит и будет потом брыкаться, лягаться и кусаться.

   – ПАПА!

   Ингвар тонко улыбнулся и мысленно кивнул: да, такое вполне могло произойти. Конечно, Кирилл зря надеется, что им втроем удастся сдержать кейранн-сан в полной силе, если она вдруг вздумает упорствовать, но на этот счет карнеши тоже получил инструкции. Причем, весьма подробные: Кайр-сан знал ее очень хорошо и предусмотрел даже такой вариант.

   Не зря он правит их общим Домом вот уже четвертый цикл.

ГЛАВА 4

   Ранним летним утром Москва, как ни странно, производила впечатление промозглой, серой и весьма унылой. Середина июня, теплые ночи, матово черный асфальт, настойчиво оседающая пыль на ботинках, не слишком обнадеживающие сводки метеорологов о необычно жарком и сухом лете... а все равно казалось, что недавно шел дождь. Мутные языки тумана лениво плыли по пустым улочкам и противными отростками заползали под воротники и рубашки, заставляя редких прохожих ежиться от их неприятного касания. Они вязко клубились возле решеток канализационных люков, зловеще извивались над грязными тротуарами окраин и навевали мрачные мысли о средневековом Лондоне с его вечными дождями и низкими тучами.

   Тяжелый, наполненный запахом бензина и пыли воздух повис над мегаполисом удушливым покрывалом. Ветра почти не было, но в открытое окно неторопливо катящегося фургона он врывался ощутимыми толчками.

   – Ты что-то чувствуешь? – тихонько спросил Кот, наклонившись к самому уху сосредоточенной Колючки.

   – Не мешай, – процедила она, не открывая глаз, и вновь настойчиво потянула ноздрями.

   Напарник нетерпеливо заерзал, порываясь узнать, сколько времени им еще кружить по одному району, вынюхивая гнезда, которых здесь вроде быть не должно (всего две ночи назад бригада выезжала!), но наткнулся сразу на два предупреждающих взгляда от Края и Ингвара и предпочел благоразумно заткнуться. Ну их, укусят еще...

   Чери бросил внимательный взгляд в зеркало заднего вида и неожиданно предложил Шмелю перебраться за руль, а сам ухватил любимый ноутбук и принялся копаться в своем сокровище, торопливо вытаскивая на свет божий подробные карты этой части города. Колючка одобрительно кивнула. Молодец, что догадался! В самом деле, имеет смысл попробовать работать в паре.

   – Шмель, езжай сейчас по главной, но помедленнее, – велела она. – Где надо будет свернуть, я скажу. Чери, готов писать адреса? Тогда работаем так: я тычу пальцем, а ты фиксируешь дома. Вечером ребята подъедут, зачистят.

   – Что-то заметила? – насторожился Край.

   Ингвар только вопросительно посмотрел.

   – Нет, одиночки, – отмахнулась Ева. – Но давайте облегчим работу нашим, пока есть такая возможность.

   Она максимально опустила оконное стекло, высунулась наружу чуть не по пояс и осторожно вдохнула. В этот раз все получилось словно само собой, даже напрягаться сильно не пришлось: врезавшийся в память запах вампиров красной нитью светился перед внутренним взором, не давая ей ни малейшего шанса ошибиться. Больше не имело значение ни время суток, ни едкая горечь отработанного бензина. Ни запахи спешащих по своим делам прохожих, ни примесь дешевого одеколона в воздухе, ни шум машин и грохот проносящихся мимо трамваев. Ни пыль, ни дождь, ни туман. Ни даже резко усилившийся аромат от кожи шестерых ее спутников, который внезапно возрос на порядок. Гм, забавно, что люди пахли легкой кислинкой с небольшой примесью ароматов кофе и бутербродов, Арес почему-то – свежим яблоком, а Ингвар – едва заметной толикой мускуса. Впрочем, с карнеши все как раз ясно: кровь реиса сказывалась. Одного о-ч-чень хорошо знакомого реиса.

   Через пару минут сосредоточенного молчания посторонние ароматы перестали иметь для нее всякое значение: Колючка начинала Охоту. Она не боялась пропустить гнезда: это было попросту невозможно. Новая, недавно обретенная способность настраиваться на один единственный нужный запах превратила ее в идеального нюхача, с которым не сравниться ни обычному Охотнику, ни даже карнеши. Подвал или заброшенная крыша, два метра или все двести... высота и расстояние до гнезд больше не имели никакого значения. Любой, даже неактивный, спящий вампир (и еще не дозревший, в том числе!) не смог бы укрыться от настойчиво ищущего взора кейранн-сан. Она это знала. Чувствовала с тех самых пор, как стала совершеннолетней.

   Сложность была лишь в одном: когда этих призрачных алых нитей, безошибочно направляющих ее по следу, словно ищейку, становилось слишком много, Ева неожиданно начинала путаться, как глупый котенок в бабушкином клубке. Она почти видела, как незримые поводки от кладок переплетались между собой, вязались странными узлами и порой скапливались бесформенными комками. А где-то, наоборот, натягивались так, что вот-вот готовы были порваться.

   За последние два месяца Охотница немного научилась узнавать эти узоры: большие скопления, как правило, означали спящие гнезда, одиночные нити – отдельных активных особей, удалившихся от своих кладок (причем по нитям можно было даже определить, откуда именно они вылезали!). А оборванные и безжалостно растрепанные отростки наглядно показывали те места, где уже успели поработать Охотники – это значило, что там трупоедов больше не водилось. Следы, как выяснилось позже, сохраняли свой неповторимый запах еще пару дней после того, как гнездо было вскрыто и зачищено, а потом безвозвратно исчезали. Хуже другое: с каждым днем число таких «оборвышей» становилось все больше – что-то явно готовилось.

   – Ладно, поехали, – встрепенулась Колючка, и Шмель послушно прибавил газ. За окнами замелькали серые тени новостроек вперемешку со старыми домами еще эпохи Хрущева, Брежнева и незабвенного товарища Сталина, узкие тротуары, истоптанные дорожки, замызганные дворики, сменяющиеся довольно миленькими клумбами и пустыми детскими площадками. В голову ворвался шорох шин по неумытому асфальту, рев моторов и нарастающая гарь выхлопных труб. Пару раз проскочили мимо цветочных ларьков, и в воздухе ощутимо пахнуло лилиями...

   Она закрыла глаза, привычно отсекая все ненужное, а чуткий нос дрогнул, безошибочно выделив искомое, и немедленно нарисовал жирную красную линию, что жадно протянулась к ближайшей пятиэтажке.

   – Там! – она быстро ткнула пальцем в сторону. – Одиночка. Подвал.

   – Калинина, двадцать, – быстро перевел Край для Чери.

   Олежка добросовестно отстучал по клавиатуре.

   – Сразу на карту заносишь? – негромко поинтересовался Кот, заглядывая через плечо напарнику. Чери раздраженно мотнул головой.

   – Нет, пока просто списком, а потом разберусь, что и где. К вечеру шефу уже в готовом виде отдам, а нам сейчас без надобности. Да и время экономит.

   Колючка снова повела носом.

   – Там! Еще одиночка.

   – Дом тридцать четыре, – отозвался Край. – Шмель, езжай помедленнее!

   – Не надо, я успеваю... Там! Сразу двое!

   Ингвар с нескрываемым любопытством следил за работой новоиспеченной кейранн-сан, периодически сверяясь со своими ощущениями, гораздо более совершенными, чем у человека. Потрясающе! Она чуяла их даже там, где его собственный нос позорно пасовал и на все лады уверял, что дом чист. С нескольких сотен метров! Влет! С ходу! Из окна хоть и медленно, но все-таки движущегося автомобиля! Утром! Карнеши восхищенно прищелкнул языком и, наконец-то, поверил, что перед ним действительно сидела прямая наследница Вертиары. Надо же, Ева Цетиш... полукровка, о которой до последнего времени никто даже не подозревал! Та, которая сумела одолеть саму Ирму в неравном поединке. Владеющая всей полнотой силы прежней кейранн-сан – своей матери, Вероники Цетиш.

   Артем возбужденно заерзал на сидении, настойчиво втягивая ноздрями влажный воздух, но потревожить Охотницу не решился. На вопросительный взгляд отца странно сверкнул глазами и на пальцах объяснил, что хочет попробовать свои силы. От молчаливого разрешения сразу обоих наставников просиял и радостно вдохнул, довольно уверенно понижая порог чувствительности, но вскоре огорченно понурился: к огромному разочарованию, ему не удалось уловить даже намека на запах крашей. Слишком велико было расстояние.

   – Арес, иди сюда, – не открывая глаз, попросила Ева. – Садись рядом и возьми меня за руку.

   Мальчик повиновался беспрекословно.

   – Теперь закрой глаза и представь, что ты – это я. Что смотришь сейчас через меня, дышишь так же, как я. Чувствуешь вместе со мной... – под изумленными взглядами Охотников юный карнеши послушно опустил веки и, робко ухватив ее за руку, сосредоточенно замер. – Ну, как? Узнаешь?

   Арес радостно вздрогнул, когда перед его внутренним взором возникла странная, но необычайно четкая картинка, к которой не требовалось пояснений: все было предельно ясно. Спасибо кейранн-сан за заботу и первый важный урок.

   – Да! Теперь вижу! Это что, они? Те нити? Это же здорово... Ой! Вон та потянулась прямо к дому! – карнеши вдруг испуганно распахнул глаза. – Куда-то вниз... там же люди!

   – Зеленый, тринадцать. Подвал, – ровно сообщил Край и одобрительно кивнул сыну: молодец! А Ингвар, ощутивший присутствие вампиров почти одновременно с мальчиком, но не глазами, а чутким обонянием, молча показал большой палец: совсем неплохо для первого раза.

   Артем снова просиял.

   – Ты прав, малыш. Это именно они, – подтвердила Ева. – Запомнил запах? Теперь пробуй сам.

   Карнеши послушно убрал руку и напряженно застыл, всеми силами пытаясь почувствовать притаившихся крашей. Представил их неприятный запах, заранее сморщился, даже брови нахмурил от неимоверного усилия и крепко стиснул пальцами подлокотники. Те жалобно скрипнули и опасно прогнулись.

   Кот красноречиво переглянулся со Шмелем: мальчишка оказался невероятно силен!

   – Ева? – Чери ненадолго поднял голову от монитора и смущенно прокашлялся. – А он что, тоже чует их на расстоянии? Как ты? Без «суперсенса»?

   – Угу. Только немного слабее.

   – Это что, препарат какой-то? Стимулятор? Или новое поколение «сенса»?

   – Нет, – неохотно отозвалась Колючка. – Это просто особенность наших организмов.

   Олег озадаченно нахмурился (этой информации в сети не было, даже намека не проскакивало, иначе он бы знал) и перевел взгляд на странного чужака.

   – Ингвар? А ты?

   Карнеши согласно кивнул, подтверждая его догадку, и снова отвернулся, знаками показав, что не намерен распространяться на эту тему подробнее, отчего Чери нахмурился сильнее, но дальше выяснять не стал: у таинственной «альфы», о которой даже Сеть пугливо умалчивала, не могло не быть своих секретов.

   – Шмель, останови! – внезапно велела Ева. – Кажется, где-то поблизости НАШЕ гнездо.

   Ингвар, позабыв про все остальное, быстро высунулся в окно и глубоко вдохнул, но тут же поперхнулся и закашлялся.

   – Проклятье! Они что, мусор подожгли?!

   Колючка забавно наморщила нос.

   – Да, как раз за углом должны быть бачки. Постарайся дышать не глубоко, а то спалишься.

   – Не спалюсь: у меня с собой нейтрализатор.

   – Гм. Надеюсь, до этого не дойдет.

   Кот перевесился через сидения и с любопытством выглянул наружу. Быстро оглядел обшарпанные дома, окружившие темно-синий фургон Охотников, будто крепостные стены; безобразно замусоренную улицу, исписанные матерными словами стены; полуразрушенный забор бывшего клуба, какие-то кирпичные сараи... Шумная стайка бритоголовых накаченных подростков возле замызганного подъезда ближайшей девятиэтажки уже начала с интересом посматривать в сторону незваных гостей и выразительно скалиться.

   – Шмель, ты куда нас завез?! – громко возмутился он.

   Володька недовольно засопел со своего места (куда попросили, туда и завез!) и неприязненно зыркнул на нехорошо оживившихся парней, с ног до головы одетых в черную кожу. Десятка два, коротко стриженные, с выразительными, как булыжник, лицами, откровенно не отягощенными интеллектом. Они уже сползли с опрокинутых дворовых лавочек, как шакалы с падали, и, поигрывая налитыми молодой силой мышцами, сгрудились вокруг пока еще невидимого лидера. Словно ждали приказа и в предвкушении алчно улыбались. На поясах – увесистые цепочки, вместо нашивок – намалеванные черепа, на ногах – остроносые «козаки», кое у кого даже с металлическими набойками и самодельными шипами на подошве. Двое с кастетами, третий – с битой в руках... Блин! Только разборок с местными бандами им не хватало!

   – Нам туда, – Колючка уверенно распахнула боковую дверь и выпрыгнула наружу, сумев каким-то чудом не вляпаться ботинком в собачий «привет», оставленный какой-то нечистоплотной шавкой прямо посреди дороги.

   При виде стройной фигуры девушки от подъезда раздался одобрительный гул.

   – А ты уверена? Может, лучше дождаться вечера? – осведомился Край, выбираясь следом.

   – Нет. Надо проверить сейчас. Похоже, здесь гнездо Оласа: слишком много запахов вокруг, чтобы это было случайностью. Даже мне трудно засечь этот источник.

   Ева заметно нахмурилась и снова глубоко вдохнула. Нет, все верно. Чуткий нос на все лады кричал, что здесь просто ВОНЯЕТ вампирами. Даже мерзкий запах тлеющего мусора был не в силах перебить эту вонь, а сквозь нее все сильнее пробивался настойчивый запашок тления. Перед внутренним взором беззвучно колыхался знакомый клубок из плотно перепутанных алых нитей, который вел прямиком в одно из зданий по соседству. Но, проклятие, дома здесь стояли слишком плотно! Так сразу и не поймешь, в какой именно им надо!

   – Кажется, здесь, – она неуверенно направилась к старой пятиэтажке, возле которой светилось самое большое число поводков.

   – «Шепот» включите! – спохватился Чери и торопливо принялся настраивать аппаратуру. Край усмехнулся:

   – Давно включили. Давай, не суетись. Я проверил.

   Олег даже головы не поднял: спешно открывал нужную вкладку на мониторе, параллельно с ней запуская тест-программу для «шепота». Лишь когда убедился, что все в порядке и нужные сигналы поступают, успокоено откинулся на спинку и скривил губы в презрительной улыбке. Упырь тут, может, и командир, но в отношении электронных прибамбасов полного доверия нет никому. Техника, она только одного хозяина любит. И этот хозяин – я.

   – Арес, останешься здесь, – распорядился Ингвар и, прихватив увесистую сумку со снаряжением, последовал за Краем: оставлять Охотницу без прикрытия и нарушать прямой приказ Кайр-сан он не собирался. На разом насторожившихся парней в коже карнеши покосился лишь мельком, мгновенно вычислив вожака, и, подметив нехорошие сполохи в их аурах, послал четкий ментальный приказ «не лезьте!».

   Молодежь отреагировала мгновенно: как по команде, отхлынула от подозрительного фургона в разные стороны и, кидая на удаляющуюся троицу озадаченные взоры, рассредоточилась по небольшому двору. Следом не рискнул идти ни один.

   А Колючка, почти поравнявшись с крайним подъездом, неожиданно остановилась: что-то было не так. Нет, красный клубок путаных нитей от неактивных крашей никуда не делся, но вот незадача – в примеченный ранее дом он не вел. Похоже, просто огибал его, как обычное препятствие, а источник всего этого безобразия таился дальше. ЗА ним. Гм. Любопытный феномен. Кто бы мог подумать, что эти невидимые обычному глазу поводки способны обходить совершенно реальное препятствие, будто живые! Вот и Арес их тоже увидел, а значит, нити – не плод ее воображения, не глюк и не выверт извращенного сознания. Они действительно существовали! То есть, получается... получается... фиг знает что! Все слишком неясно. И, как назло, даже спросить не у кого.

   – Что случилось? – тихо спросил Ингвар, видя некоторую растерянность кейранн-сан.

   Она упрямо тряхнула головой и направилась в обход.

   – Ничего. Пошли-ка глянем, что находится за домом.

   «Бывший детский сад, – немедленно сообщил Чери по «шепоту». – Лет пятнадцать, как не работает. Я нашел сведения, что его приобрела в собственность какая-то фирма, но так и не использовала».

   – Не знаешь точно, когда это было?

   «Гм... погоди, сейчас... Вот! Почти двенадцать лет назад».

   Колючка обогнула старую стену с полуразвалившимся цоколем, отбросила с пути крупный обломок и красноречиво посмотрела на Края и Ингвара. Двенадцать лет! Ровно один цикл назад!

   Мужчины понимающе переглянулись и, не сговариваясь, проверили оружие. Край предусмотрительно выполз вперед, на всякий случай прикрыв возбужденно раздувающую ноздри Охотницу, карнеши молча кивнул и подался немного в сторону. Все верно: за ней надо присматривать, а то Ставрас потом им обоим головы оторвет. Впрочем, не только их.

   Чери не подвел: за жилым домом действительно оказалась детская площадка. Заброшенная, запущенная до невозможности, заваленная мусором и местами огороженная ржавыми, нещадно изломанными прутьями, которые когда-то обозначали решетку. Карнеши на всякий случай снял очки с затемняющими линзами и, внимательно принюхавшись, ступил на территорию бывшего садика. Запаха крашей пока нет, но, быть может, они просто глубоко залегли? Такое бывает, а потому надо смотреть ближе.

   Он изящно перепрыгнул через поваленный забор, настороженно оглядел полуразрушенное здание с давным-давно отвалившейся штукатуркой и с невозмутимым видом обогнул разломанную беседку, когда-то служившую деткам навесом от дождя, но потом превращенную бомжами в общественный туалет.

   Край, ступая след в след, невольно задержал дыхание, потому что оттуда шибануло совершенно немыслимой вонью. Он скривился от смрада, но убираться прочь не спешил: торопливость могла дорого им обойтись. Потому лишь прикрыл нещадно защипавшие глаза и продолжал исправно страховать сосредоточенно застывшую в узком проходе Колючку, которая с прежней настороженностью обшаривала заросший лебедой и репейником двор.

   Ингвар снова принюхался. Странно, что запаха все еще нет. Может, эта вонь от свежего дерьма мешает? Бог мой! Неужто оно может ТАК смердеть?!! Надеюсь, мы тут ненадолго, а то без нейтрализатора точно будет не обойтись.

   – Они там, – нехорошо прищурилась Колючка, словно не замечая невыносимо гадостного амбре и внимательно разглядывая густую алую сеть, разбросанную над развалинами. Нити в ней были толстыми, упитанными, действительно живыми. И даже слегка пульсировали, как страшноватые кровеносные сосуды. А от них... она сперва не поверила своим глазам! От них, как жуткий маяк, спускалась вниз мощная пуповина и, пробив старое здание насквозь, пропадала где-то внутри, в глубине подвальных помещений. Тогда как вторая, точно такая же, только потоньше, взмывала высоко в небо и истаивала алым волоском в непроглядной дали безоблачного неба. Точно, гнездо! Ну, и гадость! И эти пуповины... похоже, именно из-за них карнеши так плохо чуют запах крашей. Бр-р-р!! Воистину, только полоумной реисе с больным воображением могла прийти в голову мысль спрятать ЭТО подобным образом! Чтоб Ирме поплохело на том свете!

   Ева передернула плечами от омерзения и машинально сделала рукой прогоняющий жест. Фу! А паутина словно в ответ содрогнулась до основания и вдруг... качнулась навстречу! Колючка сильно вздрогнула, когда ее руки коснулась призрачная алая сопля, внезапно почувствовала тепло в пальцах правой кисти и увидела, как сразу несколько нитей зацепились за них, обвившись, как живые. Будто... будто прилипли!! Мама! Она шарахнулась прочь, едва позорно не взвизгнув при этом, но зацепилась ногой за какую-то железку, пошатнулась от неожиданности и, с ужасом наблюдая за потянувшимися следом за ней поводками, с приглушенным воплем рухнула навзничь. А паутина наверху опасно прогнулась, задрожала и, словно гигантское желе, накренилась к земле всем своим немаленьким весом, будто вот-вот собралась обрушиться на дерзкую и погрести под собой.

   Колючка обмерла, заворожено уставившись на пляску этого сумасшедшего пудинга.

   – Ева! – Край огромным прыжком оказался рядом и быстро загородил ее от подозрительно притихшего здания. Карнеши среагировал мигом раньше и встал по другую сторону, напряженно осматривая периметр и пытаясь уловить малейшие признаки опасности. В какой момент в его руке появился автомат, Упырь не заметил, но машинально отметил, что это здорово, и уже спокойнее наклонился к ошеломленной Охотнице.

   – Что случилось?! Ева! Ты что-то чувствуешь?!

   Та не ответила: продолжала расширенными глазами смотреть на взволнованно колыхающийся алый покров над помещением бывшего детского садика и жадно глотала ставший внезапно душным воздух. Жуткий купол пугливо извивался, немилосердно раскачивался по сторонам, будто выбирал: шлепнуться на обомлевшую Охотницу, в конце-то концов, или нет. По неровной поверхности безостановочно пробегали волны странной дрожи, он отчаянно дрожал и призывно пульсировал... но все-таки устоял! Видно, верхняя нить оказалась очень прочной, удержав эту сомнительную конструкцию в последний момент.

   Но что это?! Как?! Почему?!!

   Сердце Колючки бешено заколотилось, в груди поселился необъяснимый страх, мысли носились в голове, как ненормальные, тщетно стараясь осмыслить произошедшее, а вот тепло в руке стало заметнее. Ева перевела непонимающий взгляд вниз, на собственную кисть, и снова вздрогнула, потому что нити оттуда никуда не делись: так и продолжали болтаться невесомым кружевом, будто и в самом деле прилипли, как жуткая паутина. А теперь игриво щекотали кожу приятным теплом, словно приглашая: возьми.

   Она машинально сжала пальцы в кулак и замерла от пронзившей ее от макушки до копчика странной мысли. По позвоночнику пробежала ледяная волна, руки задрожали от внезапного понимания, а ноги подкосились и, если бы она не сидела сейчас на заднице, точно уронили бы свою хозяйку. Вот оно! Вот же ответ!

   – Ева! Очнись! – Край сильно тряхнул ее за плечи. – Ева!

   – Я поняла... – замедленно прошептала Охотница. – Край, я поняла!

   – Что именно?

   – Я теперь знаю, как их найти! Всех!

   Колючка с внутренним содроганием потянула странные поводки на себя, одновременно чувствуя, как пульсирует в них нечеловеческая сила и чужая жизнь. Странная, непонятная, не поддающаяся описанию жизнь малоизвестных существ, которые больше не были людьми.

   Крашей.

   Голод. Холод. Жажда. Темнота. Снова голод... надо ждать... потом будет много еды... ждать, ждать, ждать... приказ... хозяйка...

   Ева сглотнула, мельком ощутив наплыв рваных мыслей сразу нескольких вампиров. Какой кошмар! Значит, вот каким образом Ирма ими управляла!! Эти нити... не зря они казались такими настоящими! Вот как она их усыпила, заставив ждать целых двенадцать лет! И вот как собиралась снова пробудить! И эта жажда... господи! Будто это я упыриха и хочу глотнуть свежей крови! Какой же мощью надо владеть, чтобы удерживать ТАКОЕ огромное количество крашей, что они создали вместе с Оласом! Я держу всего десяток, а руку уже печет, как в огне! И где-то там, по всему миру, точно так же ждали зова сто тысяч гнезд! Почти пять миллионов крашей!

   – Мамочка... – беззвучно прошептала она, никак не реагируя на голоса наставника и обеспокоенного карнеши. Ее, кажется, немилосердно трясли, что-то кричали в ухо, пытались растормошить, но она не видела ничего, кроме жуткой правды о вампирах и некогда создавших их хозяев. Идиоты... какие же они идиоты! Никому не сдержать эту мощь! Ни одной реисе! Даже Вертиаре, если бы она была жива! О чем только думала Ирма, когда завязывала эти нити на себе и на одном единственном громадном эпицентре (ведь именно туда должен уходить верхний канат!)?! Страшно представить, насколько он будет огромен, если даже в Твери было около двух сотен стремительных и смертельно опасных тварей. В прошлый раз Олас лишь проверял их в одном отдельно взятом городе, специально отгородил своих упыренышей от остальных, и только потому то первое, случайно вскрытое ею по незнанию гнездо не вызвало цепную реакцию. А здесь – готовая и прочно связанная с главным Эпицентром кладка. Только коснись ее раньше времени... Ирма! Что же ты натворила?! Самовлюбленная дура! Никто не справится с ТАКИМ огромным количеством крашей! Никому не дано обуздать их чудовищную жажду и заставить служить своей воле! Они же почти разумны! Почти мыслят! Завязаны один на другом, сплетены в единую чудовищную сеть! Так вот почему они ТАК сильны!

   Мужчины окончательно встревожились и, помня строгий наказ шефа, вдруг подхватили безвольно осевшую девушку на руки и чуть не бегом вынесли с негостеприимной территории, наплевав на возможную опасность встречи с очнувшимися вампирами. Торопливо пересекли опустевший двор, мельком отметив странное исчезновение с него криминальных элементов, буквально ввалились в фургон и, поспешно захлопнув за собой дверь, с максимальной осторожностью усадили смертельно бледную Охотницу в мягкое кресло.

   – Ева! – Славка испуганно заглянул в ее окаменевшее лицо. Но увидел там бездну отчаяния, целое море страха и настоящий океан боли, едва не застонал от накатившего ужаса и вдруг порывисто схватил за похолодевшую руку. Край не успел его остановить. Ох, черт, она ведь может...

   Охотница внезапно зашипела, неимоверным образом извернулась и, почувствовав обжигающее прикосновение чужака, свирепо оскалилась.

   Охотники всполошились.

   – Ева!..

   Ингвар беспомощно замер: в таком состоянии к ней небезопасно приближаться. Защитные механизмы, свойственные истинным реисам, сработали безупречно – незадачливому человеку, рискнувшему до нее дотронуться, грозила немедленная гибель. И вмешаться еще одному чужаку значило лишь увеличить число трупов до двух, трех... сколько понадобится, чтобы чем-то испуганная кейранн-сан почувствовала себя в безопасности. А карнеши для нее чужак. Как и все они. Кхаш! Тут нужен Кайр-сан. Или хотя бы ее отец!

   Кот быстро багровел, тщетно пытаясь разжать стальную хватку на шее, но силы были явно не равны: она только надавила сильнее.

   – Е-ва... хр-р-р...

   – Стой! Отпусти!

   – Что ты делаешь?!!

   Край, опомнившись, оттолкнул перепуганного Шмеля (не хватало, чтобы еще и этого приложило!), бестрепетно перехватил ее запястье и с силой сжал, вложив в это простое движение всю отпущенную ему природой и усиленную препаратами мощь.

   – ЕВА! ОСТАНОВИСЬ!

   От его рева дрогнули стены фургона. Опрокинутые навзничь неимоверно сильным рывком и уже собравшиеся громко возмутиться Чери со Шмелем дружно прикусили языки, Арес побледнел, а Ингвар уважительно присвистнул. Ого! Ничего себе голосок! Колючка быстро обернулась и впилась в лицо наставника страшноватым неподвижным взглядом двух алых бриллиантов, нехорошо сузила глаза, уже готовясь пришибить наглеца, но вдруг словно опомнилась: узнала. От его рук кольнуло знакомым, успокаивающе потеплело: Край бесстрашно держал ее прямо за кожу предплечий и отводил их все дальше и дальше от хрипящего ученика.

   Она вздрогнула, отшатнулась уже сама и быстро разжала пальцы. А потом испуганно вжалась в кресло и в ужасе посмотрела на бледные, как полотно, лица присутствующих. Что же я натворила?!

   Опасно побагровевший Кот с облегчением закашлялся. Край шумно перевел дух, оба карнеши непонимающе переглянулись, а Ева ошеломленно помотала головой, с некоторым трудом заставляя себя вернуться к реальности. Брезгливо стряхнула с руки остатки красной паутины, из-за которой едва не сорвалась с катушек, и с силой растерла лицо.

   – Слав, ты как? – неуверенно спросила она.

   – Живой... вроде бы, – просипел Кот, осторожно ощупывая горло.

   Колючка на всякий случай отодвинулась еще и виновато шмыгнула носом.

   – Ох! Прости меня, пожалуйста!! Я не хотела!

   – Что это вообще было?! С ума сошла?!   

   – Прости. Я иногда... плохо себя контролирую, – совсем несчастно призналась Ева. – Это тоже одна из... особенностей. Меня нельзя касаться посторонним.

   – Вот как? – Кот озадаченно сел.

   – Болван! Куда ты совался?! – внезапно зарычал Край. – Я для чего велел вам троим не прикасаться, когда она без сознания?! Учишь, учишь, а все равно дурак дураком... дай сюда шею! Хватит ее тереть!

   Наставник бесцеремонно ухватил шипящего горе-ученичка за подбородок, деловито осмотрел внушительных размеров багровые отпечатки на его коже и с досадой поджал губы: еще немного, и пришел бы конец нежным хрящам гортани... едва успел!

   – Не лезь ко мне! – неожиданно взбрыкнул Славка.

   – Тихо сиди, болван! – прикрикнул наставник, настойчиво пытаясь определить степень повреждения.

   – Да пошел ты!

   Упырь вдруг нехорошо прищурился.

   – Что?

   – Что слышал! – дерзко усмехнулся Кот. – На этот раз приказа не было тебе подчиняться, и я не стану! Ясно?! Так что отвали!

   – Ах, вот оно что... – понимающе протянул Край.

   – Именно так! Думаешь, вернулся в рейды, стал эмиссаром и все? Тебя приняли обратно с распростертыми объятиями? Или решил, что раз Колючка тебя терпит, то и я стану? А вот хрен тебе в грызло! Пошел ты со своими заскоками! Думаешь, я забыл учебку? И те полтора десятка парней с битами, которых ты приволок на «выпускной»?!

   – А ты что, хотел честного поединка? – наигранно удивился наставник, демонстративно складывая руки на груди.

   – Да! Черт возьми! Хотел! – взбешенно рявкнул Кот. – Морду твою набить упыриную!

   – Вот потому-то его и не было, – абсолютно спокойно сообщил Край, делано не замечая гневных взглядов Чери и Шмеля. Причем последний явно собрался закатать рукава и тоже задать ему один очень насущный вопрос. – Пора тебе повзрослеть, наконец: на Охоте не бывает честного боя. Никогда. И быть не может: вампиры не ведут войны, они нас просто уничтожают. Тупо жрут, если ты еще не догадался! Всех без разбора: мужчин, женщин, детей... какие тут могут быть поединки? Какие правила? Это не игра в солдатики и не учебный полигон, где можно умереть понарошку! Это реальная жизнь, Кот! А ты слишком уповаешь на какие-то дурацкие ритуалы, чужие законы и мнимые ограничения. В нашей работе это недопустимо! Трупоедов нужно убивать. Только так – У-БИ-ВАТЬ! Быстро, максимально эффективно и, желательно, без потерь. А не ждать герольда с официальным вызовом, ясно? Твоя жизнь стоит много дороже, чем мальчишеская гордость и глупое желание отмстить. Именно поэтому я не дал тебе поединка.

   – Ах, поэтому? Недопустимо, значит? – прошипел Кот. – Выходит, ты меня уму-разуму учил, а я, кретин такой, так ничему и не научился...

   Наставник беззлобно хмыкнул.

   – Ну, почему? Многому научился. Ты же не зря всего два года отбыл на базе вместо четырех. Значит, основное освоил. И неплохо. А по поводу выпускного... – Край бросил быстрый взгляд на сына, на окончательно пришедшую в себя Колючку, которая (черт!) и в этом была права, тяжело вздохнул и вдруг огорченно покачал головой. – Извини, Вячеслав. В то время я считал, что необходимо избавляться от детских комплексов самым радикальным способом, потому что от этого зависела твоя жизнь, как Охотника. Возможно, я ошибся. Впрочем... если очень хочешь, можем повторить: ты получишь свой поединок, и на этот раз все будет по-честному. Только ты и я. А за прошлое вынужден попросить прощения. И у вас тоже... Олег, Владимир... Да не таращьте вы глаза! Мне в самом деле жаль, что так вышло!

   Кот замер с раскрытым ртом. У Шмеля с Чери от изумления челюсти не просто выпали на пол, но еще и покатились прочь, со стуком ударившись о противоположную стенку фургона. Господь милосердный! Да что ж такое в мире-то творится! УПЫРЬ извинился?!

   – Чур меня, чур... нет, я точно сплю... – пробормотал Володька.

   – Похоже, наш Упырь, наконец-то, спятил, – безжизненным голосом произнес Олег, не в силах отвести оторопелого взора от наставника, который только что признался в собственном несовершенстве и, черт возьми, даже попросил прощения. И это – КРАЙ?!

   Тот понимающе усмехнулся и крепко сжал руку сына, который умудрился втиснуться между ним и Колючкой, а теперь с нескрываемой гордостью смотрел снизу вверх.

   – Это просто глюк. Один большой, но очень реальный глюк, – медленно покачал головой окончательно офигевший от происходящего Кот. – Все, мужики, решено: я больше не пью.

   – Хоть одна от тебя польза, – проворчала Колючка широко ухмыльнувшемуся наставнику. – Кот! Ловлю на слове: с этого дня ни капли. Да не смотри ты так! Я ж сказала: он тебя еще удивит!

   Охотники перевели ошарашенные взгляды на нее, потом на невозмутимого Ингвара, на счастливого мальчика, насмешливо скалящегося Края...

   – Он еще и ржет, – печально подвел итог Чери. – Этот наглый Упырь ржет... причем, над нами. Парни, похоже, я сошел с ума.

   – Тогда и я тоже, – буркнул Шмель. – За компанию, так сказать.

   – Точно. Настоящий дурдом, – оторопело согласился Славка, медленно усаживаясь на свое место. – И мы в нем – главные постояльцы.

   – Не-е-етушки. Это только гриппом все вместе болеют, а с ума сходят поодиночке, так что мужайтесь, мальчики, все еще впереди! – радостно просветила приятелей Колючка и звонко расхохоталась, глядя на их посмурневшие лица. Кот совсем мрачно покосился на некстати развеселившуюся Охотницу, посопел, нахмурился, помялся и, наконец, совершенно нелогично заключил:

   – Вот теперь я, кажется, понял... Ева, это ты во всем виновата!

ГЛАВА 5

– Эй! А куда отсюда подевались разбойные элементы в количестве двадцати двух штук? – внезапно поинтересовалась Колючка. – Те, в коже, и бритые, как ежики по весне?

   Кот со Шмелем, постепенно отходя от недавнего шока, одновременно ухмыльнулись и загадочно надули щеки.

   – Та-а-к... – зловеще протянул Край. – Кому было сказано: не высовываться?! А ну, колитесь, обормоты.

   – Кажется, они во-о-н за тем углом, – принюхался Ингвар. – Кровью пахнет. Немного.

   – Вы что с ними сделали?! – возмутилась Ева.

   Напарники смущенно потупились.

   – Они первые начали, – принялся оправдываться Кот. – Окружили фургон, ручонками принялись размахивать, словами нехорошими обзывались. Мальчика вот, смутили... нельзя же им было позволить безнаказанно портить такое славное утро?! Мы просто решили немного освежить воздух в этой милой ресторации. Только и всего.

   Упырь красноречиво сунул ему под нос внушительных размеров кулак.

   – Да чего вы? Живые они! Только помятые малость! – всерьез забеспокоился Славка. – Мы их за мусорные бачки запихали, чтобы... гм... прокоптились немножко. В назидание, так сказать.

   Ингвар укоризненно покачал головой: с этими недалекими детьми, по воле судьбы оказавшимися на улице, можно было и бескровно разобраться. Так нет же, не утерпели, стервецы: морды наглые набили и оттащили потом бесчувственных дурней подальше, чтобы отдохнули маленько. Плохой пример для Ареса. Неправильный.

   Юный карнеши виновато потупился. Стыдно сказать, но одного из хулиганов он приголубил лично. Для самозащиты. Совершенно бескровно.

   – Ладно, чего уж теперь, – вздохнула Ева. – Поехали дальше.

   Чери запоздало спохватился.

   – А ты чего учуяла-то? Нашла гнездо?

   – Нашла. Там штук сорок вампиров, не меньше, но все пока неактивны. Не забудь у себя отметить, – Колючка мысленно содрогнулась, когда перед глазами снова встала, как живая, та жуткая паутина. – Причем, это гнездо такое же, как в Твери. Но полагаю, что вскрываться в ближайшие две недели оно не будет.

   – Эпицентр? – нахмурился Край.

   – Нет. Вторичное. Надо искать другие. Боюсь, у нас не так много осталось времени, прежде чем эта бомба рванет.

   – Куда ехать-то? – пробасил Володька, перебираясь за руль.

   Она задумалась. В самом деле... кружить по огромному мегаполису можно до бесконечности, в каждый двор не заглянешь и в каждый подвал носа не сунешь. Тем более, днем. Но ночи ждать нельзя, они и так непростительно долго тянули. Тогда что же делать? По крышам скакать, как ненормальная блоха? Или тощей глистой по канализации ползать? До умопомрачения кататься на машине во все стороны, надеясь на случайность и собственное сомнительное везение? Время, время... его-то как раз и не хватало. Зря отец так упорно запрещал ей рейды и даже громилу Костю приставил, чтобы она днем не вздумала искать гнезда в одиночку. Ох-хо-хо! Как же он ошибся! Нельзя было медлить эти два месяца! Неразумно. Недальновидно. Просто глупо, наконец! Но теперь поздно биться в истерике, нужно что-то срочно придумывать.

   Колючка нахмурилась, старательно ища выход из сложившегося тупика, и неприязненно покосилась в окно, на проклятую паутину, висящую над беспечным и все еще сонным домом, словно пресловутый дамоклов меч. От нее куда-то вверх уходила тонюсенькая алая ниточка. Вверх... точно!

   Ева даже подскочила на месте от неожиданной мысли.

   – Игорь, где у нас в городе самое высокое здание?

   Край только пожал плечами.

   – «Хилтон», конечно.

   – Шмель, дуй туда! Быстро! Чери, а ты покопайся-ка по своим базам и узнай, кому принадлежит теперь этот детский сад! Когда точно купили, на чье имя, были ли потом перепродажи... в общем, все. Да! И заодно выясни про ту заброшенную военную базу под Тверью, ладно? Ну, где мы были пару месяцев назад, помнишь?

   – Это где ты Края так славно приложила по башке? – невинно заметил Кот к явному неудовольствию наставника, но она не обратила ни малейшего внимания.

   – Именно. Чует мое сердце, что там окажется тот же самый владелец.

   Олег понимающе кивнул и молча прильнул к монитору.

   – Но мне будет нужен хороший узел, отсюда долго, – предупредил он.

   – Да сделаешь, когда вернемся, – нетерпеливо отмахнулась Колючка. – Ты просто узнай и скажи: да или нет. Если я права, то нам будет гораздо легче прошерстить остальные покупки того землевладельца.

   – Понял.

   – Вряд ли Олас поступил опрометчиво и приобрел собственность на свое имя, – тихонько заметил Ингвар.

   – Не свое – нет. А вот на какую-нибудь фирму мог.

   Карнеши задумался. Маловероятно, конечно, но попробовать стоит. В их ситуации даже такое сомнительное обстоятельство приходится учитывать. Потому что слишком многое стояло на кону и слишком многое зависело от того, справится ли кейранн-сан. Сумеет ли обуздать взращенные Ирмой гнезда. Сможет ли остановить грядущий, поистине чудовищный наплыв вампиров на обреченный мир. А времени катастрофически не хватало. Единственный выход, который она пока нашла, возвышался над проснувшимся городом роскошным высоким шпилем. Вызывающе блестел плоской крышей, горделиво закрепив за собой славу самого высокого здания столицы. «Русский Хилтон»...

   Спустя час, на все лады прокляв вечные московские пробки и нерасторопных водил, Шмель лихо притормозил перед роскошным входом в элитный отель. Ух! Какое славное местечко! Широкая лестница, обилие света, блеск старательно начищенных поручней, специально стилизованных под старомодные, роскошные двери, вышколенный персонал... богатенько живут! В эту кичливую роскошь была вгрохана чертова прорва денег, он даже представить себе не мог ТАКИЕ суммы, однако именно она, эта роскошь, как и все остальные начинания шефа Московского Клана, обеспечивала им регулярный доход. И позволяла тратить баснословные суммы на новые исследования и безумно дорогое оборудование.

   Ева с некоторым трудом подавила раздражение. Из-за того, что отец всегда на виду, ей тоже приходилось поневоле касаться этого неоправданно дорогого великолепия. Держать, так сказать, марку. Не уронить честь семьи, немногочисленных представителей которой большинство горожан знали только как современных нуворишей, жирующей на чужой крови. Болваны! Знали бы они правду... Второй причиной ее недовольства стал тот факт, что в состав совета директоров компании, владеющей сетью элитных отелей типа «Хилтона» по всему миру, входил, как оказалось, и Ставрас. И он как раз сегодня проводит очередную важную встречу со своими зарубежными партнерами. Трудоголик крылатый. Одно хорошо: до шести вечера жутко занятой реис не вернется и, авось, не узнает про эту безумную авантюру. Лишь бы только Ингвар не проболтался.

   Успею.

   Ева стремительно миновала высокие двери, проигнорировала возмущенный взгляд портье за стойкой, вихрем пронеслась через богато отделанный холл и метнулась прямиком к лифтам. Немилосердно трепаная, в мятых джинсах и запачканной куртенке. Взъерошенная, немного раздраженная. Слегка возбужденная предстоящим экспериментом. И разительно отличающаяся от состоятельных постояльцев отеля.

   – Сударыня, вам помочь? – предельно вежливо поинтересовался разодетый в пух и прах швейцар с каменным лицом настоящего английского джентльмена, после чего ловко заступил ей дорогу и, одновременно, с безупречной вежливостью поклонился.

   Колючка молча показала причудливо тисненый пропуск, дававшей ей право на посещение не только апартаментов класса «люкс», но и служебных помещений (отец в свое время настоял, еще до того, как узнал про Стаса и Слияние; перестраховщик!). Проворно заскочила в приветливо распахнутые двери кабинки и, сунув кусочек пластика в почти незаметную щель в дальнем углу, безостановочно отбарабанила на выскочившей прямо из стены клавиатуре давно вызубренный код. Нетерпеливо повернулась.

   – Эти со мной, – она небрежно ткнула пальцем в подоспевших людей и обоих карнеши. – На самый верх. Быстро.

   На невозмутимом лице швейцара не дрогнул ни один мускул при виде пятерых приблизившихся мужчин откровенно бандитской наружности и одного необычайно серьезного подростка. Зато он вовремя подметил их цепкие, настороженные взгляды, одинаково сосредоточенные лица и незаметно выпирающие из-под курток подозрительные бугорки, явно имеющие отношение к кобуре якобы скрытого ношения. Одновременно покосился на яркий зеленый огонек, красноречиво подтверждающий правильность введенного ей кода, сделал незаметный жест обеспокоенно подтягивающейся охране в штатском и приглашающе махнул странным посетителям в сторону ожидающего лифта:

   – Прошу.

   – Ну, ты и носишься! – буркнул Кот, заходя внутрь, и неохотно потеснился, давая место Краю, напарникам, мальчику и все тому же швейцару с невозмутимой мордой Друппи. – Едва поспели.

   – Ножками надо шевелить, ножками. Да поживее!

   Ингвар, зайдя последним, до последнего держал в поле зрения тревожно переглядывающихся снаружи мужчин с профессионально острыми взглядами и скупыми движениями опытных бойцов. Настороженно отслеживал малейший намек на агрессию. Ждал подвоха. Но там все еще было тихо. Затем безупречная автоматика тихо тренькнула, дверцы лифта бесшумно закрылись, надежно отсекая гостей от соглядатаев, и кабина невероятно плавно двинулась наверх.

   – Так что ты задумала? – поинтересовался Шмель, стараясь не слишком активно шевелиться, потому что даже вместительное пространство немаленького лифта не могло в полной мере обеспечить его мощную фигуру достаточным метражом (одному-то без проблем, но сюда вон, сколько народу набилось!).

   – Потом скажу. Надо только выбраться на самый верх. Жалко, что мы так медленно ползем.

   – Если вам нужно на крышу, то лучше выйти на пятнадцатом, а потом воспользоваться служебным лифтом, – неожиданно подал голос швейцар. – Получится гораздо быстрее, и вам не придется добираться пешком последние три этажа.

   В кабине вдруг стало необычайно тихо.

   – Спасибо, так и сделаем, – удивленно поблагодарила Ева.

   Кот тихо хмыкнул.

   – Надо же, какой сервис... а я думал, нам придется прорываться с боем. Эй, приятель! Откуда такая щедрость? Или вы всех подряд пускаете в служебные лифты и на крышу? А вдруг мы – террористы?

   – Щедрость тут ни при чем, – холодно заметил служащий. – Просто госпоже Цетиш велено не чинить никаких препятствий. Даже если с ней появятся столь... необычные спутники.

   – Откуда вы меня знаете? – изумилась Ева. – Я же вас раньше не видела!

   – Просто я знаю этот пропуск, сударыня. Это единственный такого рода ключ в нашем городе, подделать его абсолютно невозможно. Код вы ввели правильно, и только поэтому мы движемся наверх, а не вниз, к закрытому решетками и полному охраны кабинету. Специально созданного для таких вот непредвиденных случаев. Но все уже в порядке, вас узнали. Персонал предупрежден и окажет любое содействие, какое потребуется.

   – Ого! Так-таки и все? А если она пушку у вас потребует? – ехидно осведомился Славка.

   – У охраны всегда есть оружие, в том числе запасные обоймы, и даже автоматы, поэтому мы с радостью поможем, – столь же невозмутимо ответил швейцар.

   – Блеск! Кто же отдал вам такое удобное распоряжение?

   – Сожалею. Это вас не касается.

   – А меня? – уточнила Ева.

   Служащий неожиданно тонко улыбнулся и, наклонившись, коротко шепнул в самое ухо:

   – Шестьсот семь.

   Колючка замерла на секунду, а потом моментально вспыхнула до ушей, вспомнив указанный номер. Стас!! Вот негодяй! Даже об этом подумал!! И ничего опять не сказал! Ну, погоди у меня, двуличный тип! Хитроумный, предусмотрительный интриган! Хоть бы предупредил!

   Под испытующим взглядам наставника Охотница смущенно опустила ресницы и, покраснев еще сильнее, вдруг шаркнула ножкой. Ингвар поджал губы, чтобы не выдать себя нечаянной улыбкой, а Кот со Шмелем и Чери в очередной раз за это долгое утро непонимающе переглянулись.

   – Интересно, когда к ним поступило это странное распоряжение? – невинно бросил в пустоту Край. – Вчера?

   Швейцар сделал вид, что не расслышал, Ингвар все-таки улыбнулся, а Ева сконфуженно отвернулась. Догадался, чтоб его! Теперь так и будет зубы скалить, паразит! Ну, Стас... ну, удружил! Вот скажет папе, будешь потом оправдываться.

   Едва только двери открылись, она стремглав вылетела наружу, успев пробормотать торопливое «спасибо», и рванула подальше от неизбежных вопросов. Потому что у Кота аж морда вытянулась от неуемного любопытства, а Шмеля и вовсе распирало от накопившихся загадок. Едва не лопнул, бедняга. Спасибо Олежке, что хоть он сдержался и милостиво промолчал.

   С ровной, как стол, крыши отеля с редкими башенками вентиляционных шахт открывался великолепный вид на окрестности. Тысячи разномастных крыш, сотни кажущихся тонкими ниточками улиц, спичечные коробки дорогих машин, точки-люди... обычная субботняя суета. Нетерпеливые автомобильные гудки на фоне ровного гула большого города. Яркий блеск зеркальных окон новомодных офисов и одиноких небоскребов, кажущихся чужеродными из-за стальных балок и своих непривычных, космических форм. Белоснежные стены многочисленных храмов, слепящие золотые блики величественных куполов. Потускневшие с ночи огни рекламных вывесок и неоновых подсветок. И – бесконечно долгое небо над всем этим муравейником.

   Москва лежала как на ладони: открытая, прекрасная, роскошная своей старинной красотой и какая-то... уязвимая.

   – Полдень, – пробормотал Чери, расстегивая душный ворот рабочей куртки.

   – Да, жарковато стало, а нормальных дождей уже с месяц не было, – согласился Кот, мимоходом выглянув за высокий, почти по пояс, парапет. Невольно присвистнул, только теперь по-настоящему оценив сумасшедшую высоту здания и, поежившись, отступил от края. На всякий случай.

    Ева, напротив, ловко запрыгнула на широкий бетонный бортик, деловито осмотрелась, удовлетворенно кивнула каким-то своим мыслям и решительно сорвала тяжелую куртку. Расслаблено повела обнаженными плечами, глубоко вдохнула незамутненный выхлопными газами воздух и, наконец, шумно выдохнула.

   – Так, работаем. Отойдите подальше и не мешайте. Кот, закрой рот и не вздумай задавать сейчас дурацких вопросов! Чери, доставай своего железного монстра и приготовься записывать. Арес, Ингвар – будете следить за мной и диктовать ему адреса.

   – Если ты отсюда сверзишься, никакая наследственность не спасет, – предупредил ее Край.

   – Вот и следи, чтобы я не свалилась.

   – Может, все-таки слезешь? Так будет надежнее.

   Ева нахмурилась и косо посмотрела на всерьез обеспокоенного наставника.

   – Нет. Мне нужна вся высота, которая только доступна. Я хочу попробовать найти ВСЕ гнезда. А теперь тихо, дайте мне настроиться.

   – Не уверен, что это разумная мысль... – начал было Славка.

   – Я просила помолчать!

   – Все, все. Стою, никого не трогаю. Но если ты свалишься, так и знай: я перед твоим отцом...

   – КОТ!

   Парень, наконец, послушно заткнулся и знаками показал, что уже молчит, тихо сопит в две дырочки. Язык проглотил. Просто нем, как рыба. И даже рот для верности застегнул на невидимую «молнию», сверху навесил тяжелый замок, затем запер на два оборота, проверил на прочность... в общем, изгалялся как мог, пока Край не пнул его раздраженно по ноге.

   Колючка прикрыла глаза и уверенно повторила недавнюю процедуру настройки: с каждым разом это выходило все легче. Треклятые поводки! Надеюсь, эта безумная идея оправдается, и отсюда их станет видно лучше! И на гораздо большем расстоянии, чем просто с земли. Очень на это надеюсь...

   Несколько томительных минут, и внутренне зрение послушно преобразилось, а резко обострившийся нюх принялся уверенно рисовать знакомые алые линии над беспечно отдыхающим городом. Одна, вторая, третья... вот и первый десяток. Затем еще и еще. И с каждой секундой их становилось больше. Перед глазами зарябило. Вскоре нити начали проявляться целыми пучками, настоящими крепкими канатами. По семь, десять и даже двадцать за раз! Боже! Да сколько же их тут?!!

   Время неумолимо бежало прочь, равнодушно отсчитывая секунды, минуты и часы. То тянулось, как резина, то неслось вскачь семимильными шагами. Почти все небо над Москвой расцветилось тревожными алыми росчерками, сделав его похожим на гигантскую, исписанную жуткими абстракциями стену для граффити. Где-то на седьмом десятке Охотница сбилась со счета, но начинать снова не стала: побоялась нарушить это странное состояние всеведения. И, охватывая мысленным взором уже почти весь город, лишь сосредоточенно пыталась не упустить ни одной линии, каждый мучительно долгий миг ужасаясь все больше. Их было ТАК много! И не просто одиночек (да фиг с ними, неопасны!), а гнезд! Настоящих, качественных, надежно укрытых реисом гнезд с сотнями и тысячами мирно дремлющих вампиров! Кошмар! Она судорожно стиснула кулаки. Да чтобы их зачистить, всего состава Московского Клана не хватит! Даже если работать день и ночь без перерыва! Что такое двадцать бригад, даже в три смены?! Всего шестьдесят с чем-то человек. Плюс два десятка карнеши, несколько реисов и сопливые новички. Операторы и технари не в счет. Против нескольких тысяч отлично подготовленных вампиров с силой и скоростью, сравнимых с карнеши! Готовых вырваться на волю в один миг, если только одно из этих огромных гнезд потревожить!

   Это будет бойня...

   – Сколько времени? – едва слышно спросил Славка.

   – Да уже почти два часа стоит, – тихим шепотом отозвался Чери, но в звенящей от напряжения тишине его услышали все. Ингвар укоризненно покосился, а Край благоразумно перешел на «шепот» и коротко велел говорунам заткнуться, пока он не сбросил обоих вниз.

   Ева незаметно поморщилась: сейчас, в этом диком напряжении, для нее даже самый тихий звук казался оглушительным выстрелом из пушки. Болью отдавался для сверхчуткого восприятия. Но по-другому было нельзя: только при максимально низком пороге чувствительности можно удержать перед мысленным взором такую огромную площадь. Только так, находясь на грани истинного шока, можно пытаться управлять этими чудовищными нитями от пока еще сонных крашей. Надо же, два часа! А ей показалось, целая вечность. Но вроде нашлись все поводки, и многие десятки запутанных клубков светились перед ней огромными, огненно красными маяками. Главное теперь – зафиксировать гнезда, чтобы Охотники потом смогли их найти. Особенно вон то, со стороны Южного Бутово, где плотность паутины была на порядок выше, чем везде, а в одном месте переплетение линий стало таким густым, что она больше не сомневалась: вот он, Московский эпицентр! Я его нашла!

    Плохо было то, что даже простое видение начинало доставлять ощутимый дискомфорт: глаза немилосердно резало, как при острейшем конъюнктивите, из-под сомкнутых век почти непрерывно текли слезы, пальцы похолодели и мелко дрожали от дикого внутреннего напряжения, а ноги с каждой минутой становись все более ватными. Два часа в полной неподвижности – не шутка! Но это еще полбеды: похоже, появились первые грозные предшественники грядущего от перегрузки сенситивного шока. Да, ошибиться было сложно. Вот уже в ушах знакомо зашумело, зрение начинало плыть и двоиться, а на языке появился мерзкий железистый привкус. И это значило, что у нее осталось совсем немного времени для работы. Надо поторопиться.

   – Ингвар, дай мне руку, – быстро проговорила Охотница. – И читай прямо так, с меня, как я их вижу.

   Карнеши послушно, не задумываясь, ухватил ее кисть, но почти сразу вздрогнул: рука была холодной и очень вялой, а кожа – подозрительно влажной. Прямо-таки невозможно влажной для реисы. Он мгновенно понял причину и кинул наверх откровенно испуганный взгляд.

   – Кейранн-сан...

   – Делай! Это приказ! – свирепо рявкнула Колючка и, находясь в каком-то странном наитии, в подробностях представила себе карту города, знакомую до последнего закутка. Ту самую, что так часто видела у отца в кабинете, и которую запомнила наизусть. А сверху постаралась наложить другое видение: схему разбросанных по мегаполису неактивных гнезд. Сперва только их. Это важнее, чем жалкие одиночки и мелкие кладки. Главное, успеть зафиксировать этих. Остальное потом.

   – Вижу! – немного удивленно сообщил карнеши (Ирма бы никогда не опустилась до контакта с полукровкой, а новая кейранн-сан признавала его, как равного!!) и, плотно зажмурившись, послушно принялся диктовать адреса. – Садовый проезд... Луначарского... Советская... Проспект мира... Садовая... Бутово...

   Он жутко торопился, прекрасно понимая, что дорога каждая секунда, и страшно боясь, что упрямая Охотница скоро не выдержит нагрузки. Целый город! Охватила всего за пару часов полуторамиллионный город! В полдень! В выходной день, когда народу на улицы высыпало немерено! Как она еще на ногах держится?!

   Ее ладонь вдруг нервно дернулась.

   – Эпицентр! – простонала стремительно слабеющая Охотница. – Арес, помогай! Он не успевает!

   Мальчик не колебался ни секунды. Громадным прыжком преодолев несколько метров, он схватил вторую руку девушки, с ходу ворвался в тщательно нарисованную ей картинку и, молниеносно сориентировавшись, тоже торопливо забормотал. Благо названия улиц светились тут же, перед глазами, услужливо предоставленные памятью кейранн-сан. Только успевай читать. Умница, Артем! Просто чудо, а не ребенок! В первый раз, и так удачно!

   – Страстной бульвар, пять... Соловьева, семнадцать... Трудолюбия, двадцать три... подземка, станции метро Щелковская, Комсомольская...

   Кот беспомощно оглянулся на Шмеля. Это что, их ТАК много?!! Неужто нюхачи пропустили?! Но как?! Ведь рейды идут почти каждый вечер, каждую ночь! Зачистки, поиск и снова зачистки! Нет, не может быть, чтобы Охотники так лопухнулись, потому что тогда становилось действительно страшно. Десятки гнезд!! Десятки огромных кладок по всему городу!! Наваждение какое-то!

   Чери работал, как сумасшедший, набирая номера домов с неимоверной скоростью. И, чувствуя неладное, тоже торопился, торопился, торопился... Пальцы молодого программиста порхали, как бабочки, едва касаясь тоненьких клавиш ноутбука, руки двигались с фантастической быстротой, а глаза едва успевали перебегать с одной строчки на другую. Но он ни разу не ошибся в цифрах.

   Край с растущей тревогой посматривал на тяжело дышащую Колючку, с явным трудом стоявшую на ногах. Мокрую, напряженную, бледную, как полотно. И упрямо сжавшую губы, превратив их в идеально ровную линию. Она ДОЛЖНА была продержаться!! Должна! Иначе погибнут люди. Нельзя сейчас упасть, нельзя потерять сознание, нельзя свалиться по ту сторону и позволить шоку захватить ее разум.

   НЕЛЬЗЯ.

   – Двадцать пять... двадцать семь... тридцать... – беззвучно подсчитывал гнезда потрясенный до глубины души Шмель. – Тридцать два... тридцать пять...

   – Заткнись! – зло прошептал Край, неотрывно следя за ученицей. – Заткнись, понял?! Не мешай!

   Володька бездумно кивнул и продолжил про себя: тридцать семь... тридцать восемь...

   Кот, стоя рядом, судорожно сжал кулаки, не в силах поверить в эти кошмарные цифры. Тридцать восемь!! Не считая одиночек и мелких кладок!! Тридцать восемь чертовых, просто огромных гнезд, объединенных в гигантскую сеть одним громадным эпицентром!! Но, боже! Что ОНА делает?! Что, мать ее так, творит?! А главное, КАК?!!

   – Все... – с облегчением прошептала Колючка, внезапно отпуская от себя взмокших от напряжения карнеши, которые грузными мешком осели возле парапета. Успели! Слабо улыбнувшись, она тоже обмякла и, не в силах больше удерживаться на трясущихся ногах, с облегченным вздохом упала.

   Славка громко ахнул, в ужасе наблюдая, как ее тело медленно заваливается вперед и вниз, как уже оторвались от надежного камня стопы, безвольно опустилась голова... она сломанной куклой ухнула вниз со всей высоты гигантского небоскреба.

   – Нет! Ева!..

   В ту же секунду что-то с невероятной силой отбросило его в сторону. Буквально приподняло над крышей и легко отшвырнуло прочь, как новорожденного котенка, изрядно приложив о стену ближайшей вентиляционной шахты. Затылок взорвался миллионами осколками, в ушах нещадно зазвенело, а лицо обдуло внезапным ветерком, будто мимо пролетело с дикой скоростью нечто увесистое. Почти одновременно до оглушенного Кота донесся громкий и отвратительно визгливый звук проворачивающихся петель в трех метрах позади – это хлопнула дверь, ведущая на крышу. Перед затуманенным взором мелькнуло что-то темное и метнулось к уже оторвавшейся от крыши девушке. Нырнуло следом в жуткую пустоту, отбросив по пути ошеломленного неимоверной силой кейранн-сан и недолгим слиянием карнеши, уверенно подхватило и так же стремительно выдернуло обратно.

   – Я убью тебя, Край! – яростно выдохнул черноволосый незнакомец, крепко сжимая в руках обмякшую Колючку, и бешено сверкнул жутковатыми алыми радужками.

   Кот ошеломленно моргнул (бред какой!) и, не в силах больше бороться с нарастающим шумом в ушибленной голове, наконец-то, потерял сознание.

ГЛАВА 6

   – Ты не мог поаккуратнее? – ворчливо поинтересовался Край, сноровисто проверяя зрачки отключившегося парня. Внимательно осмотрел и ощупал лицо, оценил здоровенную шишку на затылке и покачал головой. – Хорошо, если сотрясением отделается!

   – Умолкни, а то я за себя не ручаюсь, – процедил Ставрас, бережно прижимая к груди тяжело дышащую девушку. – Она же почти в шоке! Вас здесь четверо здоровых мужиков, и вы не смогли ее уберечь! Кхаш! Ингвар, я тебя для чего сюда отправил?!

   – Простите, господин Ставрас, – виновато понурился карнеши. – Я не успел.

   Реис нехорошо прищурил все еще яростно сверкающие глаза, полыхающие алыми огнями даже так, на свету, сквозь темные линзы. И, не обращая никакого внимания на обомлевших от его внезапного появления Охотников, снова свирепо рыкнул:

   – Ты должен был следить, чтобы с ней ничего не случилось!

   Шмель вздрогнул и вдруг поймал себя на мысли, что испытывает безотчетное желание закопаться от этого странного типа, от которого просто мурашки по коже бежали, куда-нибудь поглубже. Желательно, прямо в бетон, для гарантии, что этот нечеловеческий рев хотя бы там до него не доберется. Или, на худой конец, спрыгнуть с этой, в общем-то, не самой высокой в мире крыши, чтобы пылающий яростью взгляд больше никогда на нем не останавливался. Никогда в жизни никого не боялся, а этого человека... предпочел бы не раздражать.

   Несчастный Ингвар совсем спал с лица: справедливый гнев Кайр-сан болью отдавался в его душе. Он не справился, подвел. Опозорил, одним словом. И его, и себя, и свой Клан, заодно.

   – Ингвар!..

   – Не кричи, – вдруг простонала Колючка, с трудом открывая глаза. – Это я виновата... я велела... он не мог не исполнить... это я!

   Стас с непередаваемым облегчением выдохнул и, осторожно приподняв ей голову, с тревогой заглянул в бледное лицо. Ну, слава богу, очнулась! Живая, серьезно не пострадала, не успела просто. Она слабо улыбнулась и прижалась в ответ.

   – Не тронь его... Стас...

   – Тихо. Тихо, – успокаивающе прошептал реис. – Все хорошо. Ты удержалась. Я тебя поймал.

   – Не вини Ингвара! Слышишь? И Края тоже!

   – Не буду, – пообещал он, баюкая ее на руках, как ребенка. – Ну зачем ты сюда полезла?! Ева! Я ведь просил быть осторожнее! Нельзя так рисковать! Ты могла погибнуть! Разве это того стоило?!

   – Стоило, – упрямо поджала губы Колючка. – Зато я нашла все гнезда Оласа в Москве. И эпицентр тоже. Можешь у Чери в ящике посмотреть: они все там и только ждут возможности вскрыться. Клан теперь может спокойно работать: недели три с половиной у нас в запасе есть.

   Ставрас покачал головой и бережно опустил ее на ноги, надежно придерживая за талию, чтобы она (не дай бог!) опять куда-нибудь не упала. Это ж надо было придумать: взобраться на крышу, чтобы искать дурацкие кладки!!Да пропади они пропадом! Какой в этом толк, если с ней что-то случится?!

   – Не сердись, – тихо попросила Ева. – Я не могла по-другому. Кроме меня, их никто так четко не видит. Даже ты. Я ДОЛЖНА была попробовать, понимаешь?

   Реис тяжело вздохнул.

   – Ты меня с ума сведешь.

   – Ты и так сумасшедший!

   – Наверное, да, – он тихонько коснулся губами ее восхитительных локонов и жадно вдохнул их неповторимый аромат. Наполовину человек... наполовину реиса... пьянящий нектар. Волшебная мелодия. Божественный дар, который теперь принадлежит только ему. Целиком и безвозвратно.

   Ева счастливо зажмурилась, но вдруг что-то вспомнила и чуть отодвинулась.

   – Стас! Скажи, а как ты видишь вампиров?

   – Ты о чем?

   – Ты же слышишь их запах? Ведь так?

   Реис непонимающе отстранился.

   – Ну... да. А в чем дело?

   Колючка аж притопнула от нетерпения. Вот ведь непонятливый!

   – Скажи, КАК ИМЕННО это происходит! Ты что-то видишь? Слышишь? Или только чуешь?

   – Это... сложно, – задумался реис, в рассеянности поглаживая ее короткие волосы. – Скорее, я их все-таки чую. Как ищейка – добычу. У них странный, ни на что не похожий запах. Очень резкий. Вызывающий. И весьма неприятный. Но он хорошо заметен даже на большом расстоянии. По крайней мере, для меня, поэтому ошибаюсь редко.

   – Запах? – теперь задумалась и Ева. – А для меня это скорее зрительный образ, хотя чувствую-то я их точно носом.

   – Ничего необычного, кое-кто из наших их даже слышит. Говорят, это похоже на помесь милицейской сирены с волчьим капканом. Представляешь себе звук? Так что нам еще, можно сказать, повезло, а пришлось бы тогда уши затыкать или вовсе ходить в наушниках. Витор как раз жаловался, что уже измучился по ночам и мечтает о тихом лесном уголке, где нет ни вампиров, ни их «деток»... ни людей, заодно. А почему ты спросила?

   Колючка серьезно посмотрела.

   – Я думаю, тебе надо связаться со своими и сообщить о том, что я сегодня обнаружила. Пускай напрягутся и хорошенько проверять свою территорию еще раз. Особенно там, где давно не было никаких нападений. Но ни в коем случае не влезают внутрь! Боюсь, все гораздо хуже, чем мы думали: Ирма завязала гнезда на какой-то один эпицентр, и никто не знает, какой именно. Я даже думаю, что он может быть совсем небольшим по размерам, чтобы не так бросаться в глаза, но именно на нем должны сходиться все ниточки. Если только кто-то его по дурости тронет...

   – Конечно, скажу, не волнуйся, – кивнул Ставрас. – Край, как там твой парень?

   – Живой, – сумрачно отозвался Упырь. – Но в себя еще не пришел.

   Ева испуганно округлила глаза.

   – Кот?! А что с ним?! Что случилось?

   – Я немного зацепил, – признался реис. – Краешком. Он на дороге стоял, вот и попал под руку. Случайно.

   Шмель опасливо покосился. Вот вроде и не самый здоровый, плечи не так чтобы очень широкие, пальцы тонкие... даже неприлично тонкие для такого роста! А от мимолетного касания беднягу Кота отшвырнуло на несколько метров, как пушинку. Кота! С его сотней кило с лишком! Да уж, легонько... Володя зябко передернул плечами. А скорость у этого чужака и вовсе запредельная. Он и подумать не мог, что такое возможно: поймать Колючку в самый последний момент! Тогда, когда рядом стоящие Ингвар и Край даже мявкнуть не успели!

   Ева торопливо высвободилась из сильных рук реиса и обеспокоенно приложила ладонь к голове напарника. Сосредоточилась, прикрыла глаза, мысленно посылая короткий зов.

   – Не вздумай лечить, – хмуро предупредил Стас.

   Она только мотнула головой и с силой нажала на мокрые от пота виски напарника. Напряглась. Коснулась разумом. Тот внезапно дернулся всем телом, глубоко вдохнул и вдруг широко распахнул глаза. Медленно обвел непонимающим взглядом склоненные над ним лица, слегка задержался на новой физиономии с пронзительно синими глазами и невольно поморщился от неприятного воспоминания. Синие? Покажется же...

   – Что случилось? Кто меня так? И главное, чем? Крышкой канализационного люка?

   – Рукой, – мрачно просветил друга Шмель.

   Славка осторожно ощупал немилосердно гудящий затылок и неуверенно сел.

   – Да? А ощущения, как от люка.

   – Он в полном порядке, сотрясения нет, – обрадовалась Ева и легко поднялась на ноги, намереваясь с гордо поднятой головой удалиться и упасть, наконец, в кровать. От внезапного головокружения она вдруг опасно покачнулась, собралась было рухнуть обратно, но надежные руки реиса мгновенно подхватили и не позволили даже шагу ступить.

   – Все, – властно заявил Ставрас. – Больше никаких путешествий на сегодня. Ты идешь отдыхать и отсыпаться. Кирилла я предупрежу, а твои друзья до дома и сами распрекрасно доберутся.

   – Стас!

   – Нет.

   Колючка недовольно нахохлилась, но сил сопротивляться у нее не осталось. Да и бесполезно: у коварного реиса с жизненным опытом более, чем в два века, было в запасе немало уловок, до которых бедной двадцатилетней девушке еще расти и расти. Пришлось временно признать его подавляющее превосходство и лишь возмущенно сопеть, когда ее, словно фарфоровую куклу, понесли в уютный номер. Гм, тот самый, шестьсот седьмой. Люкс... гм. Кажется, и в этом унизительном бессилии можно найти приятные стороны? Надо будет это обдумать на досуге. Вдвоем, если позволят размеры кровати, конечно.

   – Игорь! Скажи папе, что он меня похитил и удерживает в заложниках! – притворно вздохнула Ева, устраиваясь в объятиях Стаса поудобнее. – Пусть спецназ присылает, ОМОН... и всех, кого не жалко.

   – Боюсь, это бесполезно. Только людей зря переводить, – проворчал Край, помогая Коту подняться. Тот ошалело потряс головой, моргнул пару раз, прогоняя противным мушек перед глазами, и в немом изумлении уставился на широкую спину странного незнакомца, который вот так, походя и по-английски, не прощаясь, уносил тяжело вздыхающую Колючку прочь.

   И, что самое странное, никто даже не дернулся следом!

   – Ева? – неуверенно позвал Славка.

   Та в очередной раз скорбно вздохнула и обреченно помахала рукой.

   – Пока, Кот. До вечера!

   – Какое «до вечера»? – возмутился реис. – Ты на себя в зеркало смотрела? Тебе отсыпаться до утра надо! Так что даже не мечтай! До завтрашнего дня будешь сидеть под арестом!

   – Тиран и гнусный узурпатор! – пафосно заявила Колючка.

   Стас тихо хмыкнул и, ласково чмокнув гордо задранный нос, скрылся со своей драгоценной ношей в темноте коридора, оставив туго соображающих Охотников на крыше одних.

   – Так, – первым пришел в себя Край. – Чери, сделай нам к вечеру нормальную карту по этим гнездам. Кот, Шмель! Не стойте столбами, а то прирастете. Возвращаемся в Центр. До очередной смены все свободны, сегодня в десять тридцать встречаемся у шефа. Там и решим, как поступить. Ингвар, вы остаетесь здесь?

   Карнеши пожал плечами.

   – Я – да, наверное. У меня нет четкого приказа... а Ареса можешь забрать с собой, он и так переутомился, уже носом клевать начал. Пусть отдыхает.

   Упырь коротко взглянул на смущенно опустившего глаза сына, который и правда едва не задремал, пока шли долгие разговоры, понимающе кивнул и быстрым шагом направился прочь, мысленно прикидывая, сколько пинков он получит от по-настоящему взбешенного Сома за свое самоуправство и такой риск для единственной дочери. А также о том, не надумает ли теперь разгневанный реис лишить его общества сына, в наказание за дурость и непростительную медлительность, чуть не стоившую Колючке жизни этим утром.

   – Нет. Он не станет, – тихо сказал вдруг шагающий следом Артем, легко угадавший его мрачные мысли. – Кайр-сан не нарушит слово, хоть сегодня и очень разозлился на нас.

   Край быстро обернулся, несколько минут изучал виноватое лицо мальчика, переживавшего за его собственную оплошность молча, и неожиданно, пользуясь отсутствием любопытных глаз, порывисто обнял сына.

   – Все хорошо, папа. Я не уеду больше, – еще тише произнес карнеши и крепко обнял его за шею, с удовольствием вдыхая необычный запах человеческой кожи, так быстро ставший для него родным. – Кайр-сан мне обещал.

   Ева раскованно потянулась на разворошенной постели и сладко зевнула. Ох! Еще совсем темно! А на часах... она неохотно приподняла голову, посмотрела и со вздохом уронила ее обратно. Кхаш! Почти четыре утра. Это ж сколько я проспала?! Пятнадцать часов, получается?

   – М-м-м-м... – она снова потянулась, лениво гадая, что же ее разбудило в такую рань. Ведь, судя по внутреннему хронометру, своенравный организм был бы не прочь