Факультет судебной некромантии. Наталья Самсонова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Имперская Академия Магии открывает свои двери! Здесь боевых магов научат слагать стихи, найдут пару для оборотня и новую жизнь для попаданки. Рысь фон Сгольц, отринувшая земное прошлое готова встать на свой путь – помочь друзьям и доказать любимому, что ее чувства не блажь и не прихоть.

   Вот только кто-то продолжает убивать студентов…

ПРОЛОГ

С целительской койки — прыжком в платье и бегом на развод. Почему бы и нет, это ведь я. А когда у меня хоть что-то было, как у нормальных людей? Я подавила вздох и осторожно огляделась. Сидящие вокруг люди, кто скромно, а кто и нескромно, оглядывали меня. Громкое слово этот «развод». А ведь здесь и помимо меня есть на что посмотреть.

   Зал суда был величественен. Строгие ряды удобных креслиц, где расположились дамы. Чуть проще стулья для мужчин. Зрелище предстоит неслыханное: баронесса фон Штернберг, в девичестве фон Сгольц, изволит разводиться с супругом. В воздухе витает смешанный аромат духов — будто в парфюмерной лавке, немного пахнет пылью и терпким потом. Этот зал видел многое, жаль, не может рассказать.

   Убранство в бордовых и бежевых тонах выгодно отличает помещение от того затрапезного позорища, в котором я однажды была. Первый раз меня разводили в загсе, быстро и просто. Вот только ручку пришлось раза три менять — паста кончалась. Да и за бумагу для принтера пришлось заплатить. Казалось бы, одного раза достаточно, но нет. Повторенье — мать ученья. Но этот развод точно последний.

   — Лаура фон Штернберг.

   Подняться, сделать книксен и сесть на свое место.

   — Суд постановил, оставить Лауру фон Штернберг, в девичестве фон Сгольц, второй женой барона фон Штернберг на срок шесть месяцев — для возможности примирения.

   Мой почти бывший супруг выглядит олицетворением скорби. И сочувствие аристократов, собравшихся поглазеть на нечастое зрелище, полностью принадлежит ему. Ему и матери моего тела, скорбно прячущей лицо за тонким бархатным веером.

   Вторая жена — дикий пережиток, порожденный несправедливой политикой единственного императора-мага. И вот уже третью сотню лет этой лазейкой в законодательстве пользуется высокая знать. Что есть у второй жены? Право на драгоценности и иные подарки, более того, в контрактах чаще всего прописано количество даров, которыми обязан одарить ее супруг. Приличествующая статусу одежда и пища. Вот собственно и все. Ни права воспитывать собственных детей, ни возможности участвовать в жизни семьи. Учиться — тоже нет.

   Изящный призрак, приходивший ко мне во снах, был грустен и печален. Лауре фон Сгольц исполнилось шестнадцать лет, на своем первом в жизни балу она увидела мужчину и полюбила его всем сердцем. И он ответил взаимностью. Но, ирония судьбы, возлюбленный уже был женат. Влюбленная девица вознесла хвалу императору-магу и поразила мать в самое сердце — жемчужина рода фон Сгольц решила стать второй женой. Чтобы быть с любимым хоть как-нибудь.

   — Уважаемый суд, прошу, разъясните вопрос с правами супругов. Обязана ли я удовлетворять барона фон Штернберг в постели в течение этого полугода, или же мне достаточно просто находиться на территории его поместья? Или же я вольна поступить на учебу? — ровные гладкие фразы, обкатанные мысленно десятки раз, слетают с губ в полной тишине.

   «Хоть как-нибудь» настолько не понравилось юной Лауре, что она нашла способ обменяться душами. Она доверилась старым книгам, а я — ей. Когда тебе всего двадцать один год, а за спиной предательство любимого человека и развод — ты становишься циничной. Когда к этому прибавляется авария и паралич — ты становишься сговорчивой. И доверчивой. Другой мир? Ну и прекрасно!

   Надеюсь, мы обе не прогадали — она должна получить мое тело, причем здоровое. А у меня проснулся магический дар, как и было обещано. Только наличие дара позволяет расторгнуть контрактный брак. И если супруг злоупотребляет властью — но это сложно доказать.

   — Такие вопросы решают на семейном совете, — ответствовала дородная судья.

   — Я вторая жена, ваша честь, у меня нет права голоса на семейном совете. Я прошу суд оградить меня от посягательств супруга на мое тело. Могла бы сказать «на мою честь», да только после этих двух лет у меня ее не осталось, — горько добавила я. Лаура описала некоторые постельные упражнения своего дорогого супруга, и я совершенно не хотела ими заниматься. — Точно так же напоминаю, что развод становится невозможным в случае, если женщина беременеет.

   — Суд удаляется на совещание.

   Вокруг меня вспыхивает радужный купол, отсекая звуки зашумевшего зала. Здесь собрались вся средняя аристократия. Как же, дочь маркизы фон Сгольц, всего два года назад со скандалом ушедшая в семью фон Штернберг, одумалась. Моя новая матушка сидит с прямой спиной. Тонкие губы неодобрительно поджаты, но в остальном лицо выражает абсолютную безмятежность.

   Первая, к кому бросилась за помощью Лаура, — мать. И получила в ответ приказ успокоиться и принять все как есть. Ведь они элита общества и не могут признавать ошибочность своих решений. Отступить — значит сдаться, а фон Сгольц не сдаются. Так рыжекосая авантюристка осталась один на один с последствиями своей любви и наивности.

   Никто и никогда в этом мире не ограничивал постельные игрушки в тратах. И Лаура бросилась по книжным лавкам. За полтора года ей удалось то, чего многие коллекционеры не могут добиться годами. Она собрала невероятную библиотеку, которая сейчас томится в окованных металлом сундуках. Томится в ожидании своего часа, ведь из всего этого богатства Лауре был нужен лишь фолиант о Незримых Тропах.

   — Сердце мое, — вкрадчиво произнес барон, подходя вплотную к куполу, — неужели ты думаешь, что сможешь от меня уйти? Ты не выживешь одна, твоя мать не хочет тебя знать.

   — А я не хочу знать вас, так или иначе мы получаем то, что хотим.

   — Я знал, что ты к ней ходила, только успел первым. Что у вас было, кроме гордости? Ничего. А у твоего брата должность в императорской Канцелярии — как думаешь, откуда? Я купил. И ты осталась со мной.

   — Если мой брат хоть на гран соответствует тем дифирамбам, что мать поет в его честь, он удержится и сам, — криво улыбнулась я. — Если нет, это не будет моей виной.

   Лаура рассказала о своей семье. Поведала такое, что будь я более эмоциональна и глупа — полезла бы мстить за свою благодетельницу. Да, именно благодетельницу. У меня была подвижна шея и правая кисть. Разумеется, я вцепилась в этот шанс подобно клещу.

   — Когда же ты успела так повзрослеть, и куда я смотрел… — Барон ласково улыбнулся. — Прости меня, я немного заигрался. Но ты была так юна и наивна, я лишь хотел помочь тебе.

   — Спасибо, — растроганно произнесла я и прижала руку к сердцу. — Я вашу науку на всю жизнь запомню.

   — Суд постановил…

   Купол тает, и я замираю кроликом, а на мое плечо опускается тяжелая рука будущего бывшего мужа.

   — …Лаура фон Штернберг в девичестве фон Сгольц, имеет право на самостоятельное передвижение в пределах города проживания барона фон Штернберга. Близость между супругами может происходить только по взаимному согласию. Один раз в неделю Лаура фон Штернберг, в девичестве фон Сгольц, обязана появляться в доме барона фон Штернберг. Сексуальные контакты между Лаурой фон Штернберг и мужчиной, не являющимся ее супругом, приведут к заключению истицы сроком на полгода.

   — Не боишься, что я уеду в предместья? — Он больно сжал мое плечо, а я улыбнулась:

   — «Сексуальные контакты между Лаурой фон Штернберг и мужчиной, не являющимся ее супругом, приведут к заключению на полгода». После вас, барон, конюх чистым покажется. Увезете меня в предместья — отдамся первому встречному, и увидимся через полгода, документы подписывать.

   Он криво усмехнулся и кивнул. Я выдохнула. Первый этап пройден.

ГЛАВА 1

Академия Магического Правопорядка — единственная, чьи двери открыты для поступающих без вступительных экзаменов. Что неудивительно — желающих в ней учиться крайне мало. Плата за обучение высока, а местная полиция получает копейки. Понятно, что, имея дар, люди желают использовать его во благо себя любимого, а не своей страны. Название которой я, кстати, до сих пор не удосужилась узнать. Просто пока не вышло поинтересоваться, не привлекая внимания, а в разговорах с Лаурой этот момент упустила.

   Я решительно толкнула тяжелую створку и вступила в прохладный холл. За одинокой конторкой стоял скучающий парень. При виде меня он оживился.

   — Добрый день, чем могу помочь? Вы поступать?

   — Да, — улыбнулась я. — Наверное, придется платно — дар пробудился в стрессовой ситуации, и я им не владею совершенно.

   Юноша мгновенно подобрался, я даже не поняла почему.

   — Имя?

   — Лаура фон Сгольц, то есть пока еще фон Штернберг.

   — А, — успокоенно и немного гадливо произнес он. — Пройдите на второй этаж, третья дверь налево.

   Гадать, с чего так изменилось мнение парня, я не стала. И так ясно. В глазах общества вторая жена не человек.

   Зато объект для дурных шуток. Третьей дверью налево оказался туалет. Туалет, загаженный и мужской. Я выскочила как ошпаренная, подлетела к окну и разрыдалась. Слезы текли сами, нос распух, а платка у меня с собой не было.

   — Добрый день, — глухой голос с рычащими нотками не заставил меня даже вздрогнуть. Я дернула плечом:

   — Идите, сэр-милорд, куда шли, не видите, девушка занята.

   За спиной поперхнулись смешком, сильная, мужская рука потянула меня на себя. Вот только у моего тела на это было свое мнение. Я еще не успела ничего понять, а уже вывернулась и, отскочив в угол, закрылась радужным щитом. В горле стоял комок, от страха не хватало воздуха.

   — Леди?

   — Одну секунду, — натужно произнесла я. Вот это наследство. Телесная память? Так вообще бывает?

   — Вас обидели? — ровно спросил мужчина.

   Я наконец подняла на него глаза и обомлела. Эльф. Настоящий.

   — Вы эльф?

   — Нет, — опешил он. — Мастер Роуэн Данкварт, декан факультета судебной некромантии. Оборотень. Эльфов в роду не было.

   — Я щит снять не могу, — хлюпнула я носом. — Оно само как-то. Я поэтому и пришла, а мальчик внизу послал меня…

   — Я понял. Это частая шутка. Чем вы его так разозлили?

   — Тем же, чем и вас. — Я резко выпрямилась, и щит сам разлетелся брызгами. — Я Лаура фон Сгольц, пока еще фон Штернберг. Куда желаете послать меня вы?

   — На факультет судебной некромантии, — серьезно произнес Данкварт. — У нас недобор — специальность грязная, местами отвратительная. Местами приходится работать ручками.

   — И никаких… — я мотнула головой в сторону туалета.

   — И никаких жестоких розыгрышей. Пойдемте, фон Штернберг, я вас провожу к ректору. Пока я вынужден обращаться к вам по прежней фамилии.

   — Не нужно. Зовите Рысью, меня так раньше называли. — Я грустно улыбнулась. Рысь, моя родная фамилия. Предмет моей гордости и зависти подруг. Ну и, конечно, насмешек в младших классах.

   — Хорошо, я представлю вас группе как Рысь. Итак, сначала в приемную комиссию, потом к целителям, затем бухгалтерия, у завхоза получите все необходимое.

   Он немного сторонился меня. Не интонациями, нет, как будто старался не прикоснуться телом.

   — Проблемы? Вы прокаженный или я?

   — Не хочу спровоцировать новый приступ, — серьезно произнес мастер.

   — Я контролирую себя, просто вы подошли со спины… и слишком сильные руки. — Я пожала плечами. — И я буду благодарна, если мы не станем это обсуждать.

   Весь день прошел в заботах.

   На приемной комиссии мой дар назвали сырым и слабо пригодным для судебной некромантии. Но настоящая мама ласково называла меня упертой ослицей — и здесь, в другом мире, я осталась такой же. Есть противопоказания? Нет? Записывайте.

   Ректор одарил меня масляным взглядом стареющего ловеласа и пригласил в свой кабинет согласовать план занятий.

   — Благодарю, милорд, но я все согласую с мастером Данквартом, — отказалась я. С бароном уже «насогласовывалась», да так, что я о тех развлечениях только наслышана, а тело Лауры помнит.

   — А ведь это выход, — неожиданно произнесла пухлая женщина из приемной комиссии. — Девчонка — отыгранная карта. — И она обратилась ко мне: — Уж прости милая, да только развлечения барона нам всем прекрасно известны. Лично я тебе сочувствую, — она пожала плечами, — но мы должны быть прагматичны. К чему портить жизнь кому-то другому, если…

   — Если можно испортить ее мне? — ошеломленно предположила я.

   — Мастер Данкварт имеет некоторые трения с законом, — обтекаемо заметил ректор. — А преподаватель нам необходим.

   — Шпионить не буду.

   — Дослушайте! — рявкнул ректор. — Мы взяли его на поруки, пока идет следствие. Но сейчас возникла такая ситуация, что…

   — Мы свяжем вас с Роуэном особым заклинанием. Называется оно «верная жена«, — с усталым вздохом перебила коллегу толстушка. — Невидимые, прозрачные и неощутимые веревки, они не дадут вам разойтись слишком далеко. Направляющий вектор будет у вас. За пределами Академии именно вы будете выбирать направление. Чтобы не привлекать к этому внимания, мы назначим вас личным ассистентом мастера.

   — Один вопрос, — я даже руку подняла как на уроке, — зачем это?

   — Мага такой силы как мастер Данкварт сложно ограничить в передвижениях, — уклончиво ответил ректор.

   — Мой коллега хочет сказать, что пытается усидеть на двух стульях — не поссориться с Департаментом Безопасности и потрафить герцогу Данкварту, чей пасынок — наш преподаватель.

   Данкварт стоял молча. На скулах ходили желваки, и в этот момент я поверила, что он может быть оборотнем. Наверное, это унизительно — оказаться в роли собаки на привязи. Особенно если «колышек» для привязи видишь впервые в жизни.

   — Девочку сочтут моей любовницей, — процедил оборотень.

   — А вам противно, да? — обиделась я. — Записывайте, что уж теперь. Где тут кровью капать.

   — Остановись, глупая, — простонал оборотень.

   Ректор, обрадованный моим согласием, «обвенчал» нас быстро. Под это дело в бухгалтерии откопали замшелый грант и обрадовали меня, что учиться я буду бесплатно.

   По пути до кабинета я украдкой рассматривала свое приобретение. Высокий, широкие плечи и светлые волосы. Глаза синие-синие и сейчас очень злые.

   — Зачем? — в кабинете он сел за стол.

   — Они правы, со своей, очень эгоистичной стороны. А я могу помочь, ведь и мне нужна помощь. — Я легко пожала плечами. — Я не буду шпионить и доносить, этому меня не учили. Вы всегда можете выдать мне адрес, и я пойду туда, куда будет нужно вам.

   — И взамен?

   — Я боюсь своего супруга. Я не помню, как подписывала контракт второй жены. Это недоказуемо, но… Если вдруг решу остаться с мужем, вы меня остановите. — Я посмотрела ему в глаза. — Остановите?

   — Все плохо?

   — Очень плохо.

   Я прикусила губу. Рассказывать о замещении душ не стану никому и ни за что. О плотских утехах Лаура упомянула вскользь и с отвращением, так пусть все это будет на откуп фантазии мастера. И, судя по мрачному взгляду, с воображением у него все в порядке.

   — Обещаю присмотреть за вами, Рысь фон Сгольц. И искренне надеюсь, что мне не придется прятаться за молодой девчонкой.

   — Мне восемнадцать, — с достоинством ответила я.

   — Мне сорок семь, — фыркнул оборотень. — И это я еще очень молод.

   На двери и окна моей комнаты мастер Данкварт накладывал защитные чары сам.

   — Я подселю к тебе соседку. Это хоть немного приостановит сплетни — она будет знать, что ты ночуешь в своей постели.

   Оборотень ловко вскрыл раму, используя собственные, появившиеся на пальцах когти.

   — Вы слишком добры.

   — У меня иное отношение к институту «вторых жен». И, как вы выразились, я буду благодарен, если мы не станем это обсуждать. Вы многое обо мне услышите, Рысь. Прошу лишь — спрашивайте прямо.

   — Хорошо.

   У меня в голове не укладывалась концепция оборотничества и некромантии. Оборотень — это тонкий нюх, разве нет? Или трупы не пахнут в этом мире? Я успела проучиться несколько курсов в медицинском институте, и впечатляющие ароматы морга меня не испугают. Здесь не так? Было бы здорово.

   — А чем пахнут мертвые люди? — выпалила я.

   — Полагаю, мертвыми людьми, — выдавил удивленный оборотень.

   — Да, действительно, ерунду сморозила.

   Вещи я собирала впопыхах. Поэтому наличие в Академии формы встретила с бурным восторгом. Форма здесь шилась лично, каждому студенту — по фигуре. Государство всеми силами повышало привлекательность службы на благо родины. Но есть вещи неизменные для всех миров, думаю, имею право обобщать, не правда ли? Вместо того, чтобы сделать бесплатным образование и высокой — заработную плату, император приказал шить для студентов красивую форму: военного кроя, черную со светлой отделкой. Ну не знаю, время покажет, имеет ли это смысл.

   Комната оказалась типовой для институтской общаги — одно окно, по бокам от него стоят вдоль стен две кровати. Под самим окном стол — чтобы на нем писать, придется сидеть на постели. На столе разделительная полоса — для самых нелюдимых, что ли? Или тут так принято, все делить? Два узких шкафа, две тумбочки с противоположной от стола стороны. На всю мою половину мастер наложил защиту, используя при этом мою силу, — ощущения мерзкие. Но зато не сразу догадаются, кто так обо мне заботится.

   Нужно узнать, где душевые, — все то время, пока оборотень колдовал, он как-то слишком уж откровенно ко мне принюхивался. Ну а что, целый час по жаре пешком топать, с чемоданом тяжелым. Любой вспотеет. Мог бы не так уж прямо это показывать, нюхач.

   Плюхнувшись на постель, я с удовольствием потянулась. Похрустев косточками, перевернулась на живот и подложила кулачки под подбородок. Какая же я молодец. Не потребовала психиатра, поверила дурманным снам — и вот, хожу, внятно говорю и буду учиться магии. Бинго!

ГЛАВА 2

Увы, пусть я и разложила вещи, почти полюбив выделенную мне комнату, а распорядок Академии еще никто не отменял. Преступно рано наступившее утро порадовало студентов праздничным колоколом — наступили выходные. Время, когда ученики возвращаются по домам.

   Из некромантов в Академии присутствовала только я — остальные либо еще не добрались, либо испытывали терпение нашего мастера-декана. И я бы на их месте поостереглась так неразумно поступать. Про мою соседку декан высказался довольно грубо, походя уточнив, что она учится платно и давно уже могла бы закончить. Но не судьба.

   Учиться я прибыла в предпоследний перед выходным день. В библиотеке перебросилась парой фраз с несколькими студентками, но имен не запомнила. Зато запомнила лица тех, кого особенно перекосило от моей фамилии.

   Так что я спала, брала в столовой сухой паек и пропадала в библиотеке, чтобы прийти в комнату вечером и уснуть.

   Утром выходного дня я вприпрыжку бежала к библиотеке — она работала только несколько часов. Сдав книги, я пошла вдоль полок, выбрать себе что-нибудь полезное. Полезное — исходя из моих представлений о грядущей учебе. И ворча себе под нос, что уже выходные, а учить нас особо не стремятся.

   — Дело не в выходных. Пока что никто из вашей группы не готов приступить к учебе, — рассмеялся Данкварт, когда я, встретив его в коридоре у библиотеки, забросала вопросами. — Вам повезло, пока студенты еще добираются, вы выберете себе те учебники, что вам приглянутся. Советую взять с пометками на полях, может быть что-то интересное.

   — Эм, вы знаете… — Я покрутила в руках уже пролистанную книгу рун, страницы которой пестрили неприличными надписями и рисунками. Студент, читавший ее до меня, явно скучал на лекциях и портил учебник. — Такие вещи мне уже известны. Замужем, худо-бедно, побывала.

   Некромант коснулся бледными пальцами корешка книги, и та вспыхнула белым пламенем. Я с криком выронила ее на пол, и оборотень покачал головой:

   — Вам следует подлечить нервную систему. Возьмите, теперь там нет смущающих пометок. Но вы отвлекли меня, госпожа фон Сгольц. Я, собственно, шел к вам, чтобы сообщить о приезде вашего… родственника.

   На территории Академии есть стоянка для мелдо и редких, в нынешнее время, карет. Молодежь предпочитает мелдо, в крайнем случае, его близкого родственника — ландо. На самом деле, эти конструкции магических автомобилей выглядят довольно нелепо. Для тех, кто знаком с земным автопарком. Открытые, они полностью зависят от магии. И водить их может только маг. Или человек, которому по карману дорогущий кристалл-переходник.

   Синий с зеленым отливом мелдо был мне уже знаком — именно на нем прибыл мой почти бывший супруг к зданию суда.

   Барон фон Штернберг лично прибыл забирать свою непокорную вещь.

   — Как ты должна приветствовать своего супруга и господина? — вкрадчиво осведомился барон.

   Тело само дернулось, будто стремилось склониться перед ним. Будто в подкорку был вбит рефлекс, требующий подчиняться.

   — Никак, — покачала я головой, — мы уже не супруги. Лишь по недосмотру судей я все еще мешаю вам. Это ведь официальная ваша позиция?

   Я старалась говорить спокойно. Уже пошли слухи, что я плоха как супруга, вот и расходимся. Чтобы не унижать высокородную леди, барон позволил мне инициировать развод, а не подал на него сам.

   — Где же прятался твой характер целых два года? — прищурился барон. Только не вышло у него меня напугать. Та короткая вспышка страха осталась в зале суда.

   — В каком-то очень далеком уголке организма, — огрызнулась я, — там, куда вы членом не доставали.

   — Ты заслужила больше, чем получила, — вкрадчиво произнес он. Если верить Лауре, после этих слов он доставал плеть. И сек так, что приходилось вызывать «прикормленного» целителя.

   — Одна царапина — и я иду в императорскую Канцелярию, — четко произнесла я и увидела страх в глазах чудовища.

   Мой-чужой супруг — трус. Признаюсь честно, когда Лаура фон Сгольц только начала в снах рассказывать мне обо всем, я посчитала барона ярым последователем БДСМ-культуры. Но нет, он просто трусливый мудак, упивающийся чужим унижением и болью. Мне очень повезло, что неделю до суда я провела в больнице — прошлая владелица тела все подготовила идеально.

   — Хей, Рысь! — крикнула мне одна из отбывающих студенток. Ее забирали на шикарном, я научилась это определять, мелдо. Вот только кто — муж или любовник — я рассмотреть не успела. — Не забудь про понедельник!

   Понедельник — день тестов. Лучше бы забыть.

   — Всего несколько дней, а у тебя вместо имени прозвище, как у животного, — процедил барон. Распахнул передо мной двери и, прежде чем я успела подивиться такой галантности, сильно пихнул в спину. Я упала плашмя на пол, так он сверху еще и ногой придавил — мол, вот твое место, животное!

   Злоба вскипела мгновенно. Больно ударившись головой о какой-то выступ, я извернулась, что было сил вцепилась в его лодыжку и резко вывернула в сторону. Впиваясь пальцами в податливую плоть, я упустила из виду тот момент, что дар мне не подчиняется.

   Барон тоненько взвыл и рухнул навзничь. От ворот к нам ковылял старенький профессор алхимии. Я рывком переместилась на грудь своего почти экс-супруга и прошипела:

   — Недавно поняла — я ведь и убить тебя могу, лю-би-мый. Хоть слово вякнешь — оторву твой гнусный отросток! Да так, что никакие целители не прирастят.

   Он ведь красив. Был. Нет, я его не изуродовала. Породистое лицо, темные волосы и глаза, римский нос, чистая кожа. Фигура — приятно посмотреть, недаром в фехтовальный зал ходит. Только сейчас он дрожал подо мной, в уголках глаз выступили слезы, по вискам стекал пот. Слабый и никчемный мужчина, не будь законы так суровы ко вторым женам — Лаура уложила бы его точно так же.

   — Что случилось, студентка фон Штернберг, что происходит?

   — Простите, мэтр Стилдрим, барон оступился и упал, — сказала я и мило улыбнулась. Старичок терпеть меня не мог, возненавидел с первого занятия. Студенты шепчутся, от него тоже вторая жена через судебный приказ ушла.

   — Так помогите своему господину! — рявкнул мэтр.

   Разумно применяя силу, я стиснула предплечье супруга посильней, чтобы чувствовал, в чьих руках теперь власть.

   — Тебе придется повести машину, — процедил супруг.

   — И не подумаю, второй жене не положено, — ядовито отозвалась я. Понажимай на педали сломанной ногой, красавчик.

   — Я вызову целителей, — учтиво поклонился мэтр барону и, бросив на меня испепеляющий взгляд, медленно, опираясь на клюку, пошел к зданию Академии.

   Скинув курточку, я принялась оттирать отпечаток сапога барона со спины. Оскорбленное эго требовало отмщения.

   Местная «скорая помощь» прибыла быстро. Не разбираясь, целители уложили картинно стонущего барона на носилки и занесли в машину. Я подавила в себе желание сплюнуть на мостовую — слишком долго изживала эту пацанскую привычку в детстве.

   — Поедете с супругом?

   — Нет. Я встречу тебя дома, — коротко произнесла я и, независимо развернувшись, пошла вниз по улице.

   Путь до Академии от особняка Штернберг в прошлый раз занял у меня почти час. Это с чемоданом и на каблуках. Сейчас я была в удобных ботиночках, правда, смысла торопиться все равно не видела. Обойдя магический квартал — пока туда страшновато заходить — остановилась у лотка с мороженым. Приветливый продавец, зеленоватый с розовой шерстью, ласково улыбнулся мне тремя рядами клыков. И я сразу вспомнила, что кошелек остался под подушкой. За спиной раздалось вежливое покашливание.

   — Мастер?

   — Рысь, вы забыли о связывающем заклинании? Я через всю Академию за вами бежал, буквально штаны на ходу застегивая, — укоризненно заметил Данкварт.

   — Ой! — Блин, я же собиралась к нему зайти. — Я забыла, то есть, не забыла, а вот как-то так вышло…

   — Не лепечите, — поморщился оборотень. — Вы на все выходные домой?

   — Там не мой дом, мастер. И нет, мне только нужно кое-что… сломать. И отбыть положенное судом время в присутствии супруга.

   — Сломать?

   — Я боролась за ясность своего сознания не только легальными методами. — Я решила остановиться на такой формулировке. Все незаконные средства, примененные исключительно на себе, несут оступившемуся магу только штраф. На штраф у меня деньги есть.

   — Почему вас не остановили от этого замужества? Мать, отец, брат? Можете не отвечать, — тут же спохватился оборотень.

   — Спасибо. Идемте?

   — А мороженое?

   — Я все равно деньги не взяла, — легко пожала плечами.

   Данкварт покачал головой, придирчиво принюхался с предложенному товару и взял два рожка с клубничным мороженым. Протянув один мне, он с удовольствием принялся за второй.

   — А сколько живут оборотни? — спросила я, когда мы отошли от лотка. — В среднем?

   — А вы уже рассчитываете от меня избавиться? — вскинул бровь мой декан. — Я полукровка, еще сотню лет протяну. Чистокровные и до трех сотен дотягивают. Кто занимался вашим образованием?

   — Библиотека. — Я тяжело вздохнула. — Но любовные романы и приключенческие книги стояли удобней справочников.

   Данкварт расхохотался и сквозь смех произнес:

   — Я лично прослежу, чтобы в ученической библиотеке все развлекательные книги переставили как можно выше.

   — Ага. Мастер, а кто это был? — Я повертела полусъеденным рожком мороженого в воздухе. — Ну, продавец…

   — Провинциалы бегут от него с ужасом, — хмыкнул некромант. — Он просто считает, что для хорошей торговли необходимо привлекать внимание. Мастер-иллюзионист.

   — Торгует мороженым?!

   — Которое готовит его жена. Там такая суровая дама, поверь, у него нет выбора.

   — Так может, он не хочет, чтобы его в лицо узнавали? — логично предположила я.

***

В доме барона творилось незнамо что. Страдалец возлежал на софе в парадной гостиной, рядом на ковре расселись его напомаженные, завитые дети — двое сыновей-подростков и дочь лет семи. «Умирающий» фон Штернберг зачитывал им завещание. Только первой жены отчего-то не было.

   — Часто это у вас? — вполголоса спросил оборотень, весело рассматривая собрание.

   — Меня на такие представления не брали, — негромко отозвалась я. — Вы не могли бы помочь мне, мастер? Отвлеките их. Я до подвала и назад.

   В доме я ориентировалась очень плохо. Лаура даже не пыталась заставить меня выучить местоположение комнат, зато путь от холла до подвала я проходила вместе с ней каждый сон.

   Для проведения ритуала юная маркиза фон Сгольц выбрала укромный уголок позади водопроводных труб. Чтобы смыть следы, достаточно напустить побольше воды — она растворит в себе и начертанные на полу линии, и остаточные эманации.

   Я открутила вентиль с холодной водой и, пока вода не замочила ботинки, выскочила из помещения. Только посмотрела, все ли линии попадают под поток.

   В гостиной набирал обороты фарс. Фон Штернберг вдохновенно вешал лапшу на уши внимательному оборотню.

   — Вот такая получилась размолвка, эх, молодость!.. — Увидев меня, барон просиял улыбкой: — Сердце мое, я скучал.

   — Я — не очень, барон, — сообщила я, сев на диван рядом с оборотнем, и огляделась.

   Внешность первой жены барона я представляла себе весьма смутно. По словам Лауры, она была ухоженной блондинкой, обожающей свою идеальную кожу. Тоннами закупала крема и притирания, в доме всегда толклись непонятные целители. Однако эта гламурная киса явно не спешила утешить супруга.

   — Не будь такой злой, милая, — вещал фон Штернберг. — Ты добилась своего, учишься, хотя еще так молода, могла бы развлекаться. Возвращайся жить домой, я найму тебе водителя. Личная комната лучше общежития.

   Меня охватил страх. Если Данкварт сейчас поверит этому лицедею, плакала моя вольница. Хотя нет, мы же связаны, связаны. Надо успокоиться.

   Дикий, истошный визг разорвал повисшую после фразы барона тишину. Фон Штернберг схватил трость и вприпрыжку помчался на звуки, мы с некромантом рванули за ним.

   В полукруглой комнате, отделанной мрамором, бесновалось голое чудовище. Зеленая морда и вытаращенные глаза.

   — Ты-ы! — провыло оно, вытягивая руки.

   — Ламия! — взвизгнула я, а барон раздавил в пальцах какую-то крупную капсулу. Оборотень взвыл и схватился за голову:

   — Зачем?! Безголовые! Успокойтесь!

   Он сдернул с узкой кушетки покрывало и набросил на монстра. Тот затих. Я присмотрелась, сообразила, в чем дело, и выдохнула:

   — Дурдом на выезде.

   — Из крана один кипяток, — томно сообщила первая жена барона, поправляя покрывало на плечах, — а маски на него плохо реагируют.

   Договорив, эта красавица сняла с лица кружок огурца и смачно им захрустела. Я передернулась и встала поближе к некроманту. Что-то будет.

   — Почему мой возлюбленный супруг с тростью? Ты одумалась? Я пока не закрыла твою комнату.

   Мне показалось, или в последней фразе «ламии» прозвучала плохо скрытая надежда?

   Раздался грохот со стороны входной двери, и вторая серия воплей разнеслась по дому. Верещал, судя по тембру, дворецкий. Баронесса фон Штернберг нервно стиснула пальцами покрывало и вздрогнула.

   — А это что? — удивилась я.

   — А это ОГБР — оперативная группа быстрого реагирования, вызванная бароном фон Штернбергом, — флегматично произнес оборотень. — Нравится мне ваш дом, барон.

   — Мы, наверное, пойдем, еженедельный ритуал встречи можно считать завершенным? — спросила я, подхватила под локоть некроманта, и мы выскочили из комнаты. Как раз чтобы столкнуться нос к носу с тремя шкафоподобными мужчинами.

   — Где?

   — Там, — я ткнула пальцем себе за спину. Едва захлопнулась дверь, как мастер Данкварт схватил меня в охапку и в несколько прыжков добрался до выхода.

   Скакать на закорках бешеного оборотня — чистое удовольствие. Особенно, если это привлекательный мужчина, который еще и хохочет во всю глотку. Путь, на который мы до этого потратили около сорока минут, он преодолел за пятнадцать.

   — У нее вся спина в рваных, продольных шрамах от кнута, — сказал Данкварт, отдышавшись, и внимательно посмотрел на меня. Я передернула плечами. На спину себе еще не довелось посмотреть.

   — Может, упала неудачно? — неуверенно предположила я.

   Меня не отпускало неприятное чувство, что барон отыграется на первой жене за мои выкрутасы. Но она не бесправное существо, если захочет, сможет уйти от него. Другое дело, что никто не будет ее обеспечивать. Может, деньги и держат? Или ей нравится то, что он делает…

   — Может быть. Доброго дня, Рысь. Соберешься за пределы Академии — не забудь мне об этом сказать.

   Я покаянно опустила голову. Стыдно было невероятно. Но и приятно тоже. Не могу вспомнить, когда мне было настолько хорошо и весело. И когда привлекательный мужчина покупал мне мороженое. И носил на руках…

ГЛАВА 3

Всю жизнь я любила физкультуру, а физкультура любила меня. И я с удовольствием ждала, когда с нами начнут ей заниматься. Всяко же за пафосным названием этого предмета в Академии — РДиТ, «Развитие души и тела» — скрывается что-то важное? Вообще, сложно представить оперативника Департамента Безопасности и Магического Правопорядка, не способного на кросс по пересеченной местности. Уникумы, умеющие силой мысли останавливать противника, как правило, в государственные академии не поступают. И очень часто оказываются на иной стороне закона — где больше золота, там и одаренные люди.

   Спортивную одежду выдали только вчера: «Слишком большой наплыв студентов», — сказал завхоз, усиленно глядя в сторону. Я сделала вид, что поверила — какое мне дело, как он на нас наживается, если вещи я получила пристойного вида и хорошего качества? Для РДиТ в качестве формы полагались плотные темные леггинсы ниже колена и нечто, напоминающее скромную, темно-синюю тунику. Кроссовки в этом мире заменяли мягкие сандалии на плоской подошве.

   Влившись в нестройные ряды одетых в спортивную форму студентов, я без проблем нашла тренировочную площадку. Белоснежный песок, стройные шеренги турников, горизонтальных и вертикальных бревен. Все это опоясывали три беговые дорожки. Дальше виднелись иные снаряды, но рассмотреть лучше не представлялось возможным. Думаю, скоро их удастся даже пощупать.

   На песок вышел тренер. Из-за тех самых турников. Он был крут. Именно так я себе представляла отставных вояк. И дело было не в коротких, седых волосах или шраме, уродовавшем его щеку, нет. Взгляд, выражение глаз — вот что первое производило впечатление. Расслабленная поза, ленивая усмешка в уголках губ — он казался безобидным. Свободные штаны, сандалии, как у нас, и рубаха. И ощущение огромной, жестко контролируемой силы.

   Тренер качнулся с пятки на носок и начал зачитывать фамилии. Каждый из студентов делал шаг вперед, замирал и возвращался назад. Я даже не пыталась никого запомнить — «развитие духа и тела» был общим для всех курсов. Единственный, кого я отметила, так это «туалетный шутник» — Виор фон Тьеор.

   — Фон Штернберг. — Тренер никак не интонировал наши имена. С такими интонациями произносят «платяной шкаф» или «стул». Неодушевленные, такими были мы для него.

   Сглотнув, я сделала шаг вперед. Тренер демонстративно осмотрел меня, будто просканировал. На дне серых глаз таилась скука. Готова поспорить, он рассмотрел нас всех, еще пока мы неуверенно строились, ожидая его появления. Осмотрел и сделал предварительные выводы.

   Трех девиц он отправил переодеваться и заплетаться. А я пылко возблагодарила свою первую учительницу по физкультуре — неопрятную, пьющую бабищу, которая, однако, требовала чистоплотности и аккуратности от своих учениц. Она-то и приучила меня носить туго заплетенную косу.

   Четверых парней он отправил на турники — на личном опыте изучать, отчего нехороши крупные кольца на РДиТ. И, как человек, имеющий призвание истинного преподавателя, запретил снимать украшения до конца занятий. «РДиТ» тренер произносил с оттяжкой, раскатывая «р» и проглатывая остальные буквы.

   — Первый курс. Добро пожаловать. Ко мне обращаться — «тренер Зур». Люблю вас, желторотиков, ничего не знаете, не умеете, а гонору на миллион. Вот чем гордитесь вы? Штернберг!

   — Носом, тренер. Прекрасная форма носа. Тренер, через полгода...

   — Как сменишь фамилию, так и я сменю обращение. Здесь тебе не подружкин клуб. Кто-то еще чем-то гордится? Испугались. Только одна девка среди вас смелая?

   — Этой все нипочем, верняк, — мерзко хохотнул туалетный шутник.

   — Тьеор, отвечайте за себя, — почти нежно проворковал тренер. И его изуродованное шрамом лицо заставило шутника передернуться.

   Я присмотрелась к студентам: кто посмеялся искренне, а кто вымучено улыбнулся. Подпевалы добровольные и недобровольные. Вон тот, худой парнишка в заношенной форме — явно предыдущая жертва фон Тьеора. Ну уж нет, самая противная рыба в этом аквариуме — я. А значит, и плавать вы будете по моим правилам.

   Жизнь вносит свои коррективы. Расставив нас на беговых дорожках, тренер Зур отдал приказ бежать. Первое занятие — вводное, по его результатам нас распределят по группам. И вот здесь меня ожидал сюрприз. Я помню одышку — в мои четырнадцать лет в нашем городе открылся МакДак, гори он в аду синим пламенем, и спустя полгода мне пришлось сбрасывать радостно нажранные килограммы. Тогда у меня тряслись жиры, руки, ноги, темнело в глазах и клокотало в груди. Но сейчас я всех этих симптомов не ожидала.

   Сбросив темп, я пыталась обуздать дыхание. В груди кололо. Но не совсем так, как прежде, в прошлом. Как будто кости норовили распасться на отдельные половинки. Ну уж нет, с этими симптомами я буду разбираться позже.

   Но «позже» наступило раньше — тренер приказал отжиматься, три подхода по десять раз. На втором подходе в глазах потемнело.

   Я лежала под открытым небом. Облака застыли в мертвой неподвижности. Да и солнце какое-то слишком уж лучистое. Щурюсь, силясь рассмотреть получше.

   — Очнулась, красавица? — низкий, рокочущий голос исходил из низкорослого, тощенького тельца. Широко распахнув глаза, я смотрела на бородатую тетку. Причем борода у нее была весьма странная — не грубая, как обычно у мужчин. Нет, это были мягкие, шелковистые волосы. Со вплетенными цветочками и бусинками.

   — Д-да, — выдавила я.

   — Такую маленькую и хрупкую гномку испугалась? — хохотнул тренер. Он сидел с правой стороны от моей постели. За его спиной, скрестив на груди руки стоял мой декан.

   — Что случилось?

   Неужели я позорно рухнула в обморок?..

   — Мордой в песок ты рухнула, — рыкнула гномка, будто прочитав мои мысли. Несоответствие ее голоса и тела сведет меня с ума, если я задержусь здесь. — Как можно, имея такой анамнез, так бездарно тратить драгоценное здоровье?

   — Гномы все делают на совесть, — усмехнулся тренер.

   — Какой анамнез? Я полностью здорова. И справку в деканат сдала, со всеми документами.

   — Подтверждаю, — кивнул оборотень, — я лично визировал документы студентки фон Штернберг.

   — Вы издеваетесь, что ли? — поинтересовалась гномка. И я поняла, что к ее голосу мне придется привыкнуть, зато ни с кем не перепутаю. — Здесь латок с полсотни.

   — Чего? — переспросила я. — Объясните, пожалуйста, подробней.

   — Кости ломала? — тяжко вздохнув, спросила гномка.

   — Да, — уверенно кивнула я и тут же замерла. Это я в прошлом вся ломаная-переломанная после аварии лежала. Без надежды на исцеление. Огромное спасибо за депрессию двум молоденьким медсестричкам, они обсуждали меня при мне же. Так я и узнала, что надежды нет и не предвидится.

   — Руки и ноги, — удовлетворенно кивнула гномка, и я расслабилась. У меня-прошлой был раздроблен позвоночник. И ноги. Руки остались целы, но не двигались.

   — И? — поторопила я целительницу.

   — Во время последней войны были изобретены «латки». Ими закрывали открытые раны, сращивали кости. Но это временное. Как заклеить рваный сапог — все равно придется покупать новый. Так и здесь, все равно требуется полноценное врачебное вмешательство. Сеансы массажа, мази и притирания, зелья. Ну скажите, какая нужда заставила вас использовать это зверство в мирное время? В вашем-то возрасте?

   — Женщина, берущая на себя обязанности второй жены, должна быть всегда доступна супругу, невзирая на время и место. Исключение составляет лишь угроза жизни означенной женщины, — мрачно процитировал оборотень. — До этого места романтичные дурочки не дочитывают. Останавливаются на обязанностях мужа — содержать, баловать. Дарить подарки. Еженедельные и ежемесячные.

   Повисшую тишину можно было есть ложкой — противная и тягучая, она сигаретным дымом разливалась в воздухе. Я глубоко вдохнула, собираясь ляпнуть хоть что-нибудь в свое оправдание. Не хотела Лаура золота. Любви дурочка хотела.

   Но тут я зашлась истерическим чихом.

   Рыжий аллерген запрыгнул на постель. Басовито мяукнув, кошак начал укладываться на моих коленях.

   — Кыш, Герик.

   — Герик? — переспросила я.

   — Аллерген, — улыбнулась гномка, а я хихикнула. — У многих людей аллергия на кошек, а у гномов — нет. И у меня нет.

   Я немного зависла на этой фразе. Она ведь гномка, зачем так подчеркивать? Или полукровка? И не хочет иметь ничего общего с людьми?

   — Я оставлю студентку фон Штернберг до утра. И каждый вечер, за час до отбоя, ко мне. Эту неделю ночуешь здесь. Латки довели твои кости до весьма плачевного состояния, то, что можно было выправить за пару дней, теперь растянется за неделю.

   Одно радует: Лауре мое тело тоже юзаным досталось. Ублюдочный бывший муж, сделавший мне аборт посредством удара кулака в живот. И условный срок за удар сковородкой оного выродка, приведшее к тяжким физическим повреждениям. В суде никто не принял во внимание потерю мной ребенка. Но зато драгоценный супружник остался уродом на всю жизнь. Теперь его внешний облик соответствует внутреннему.

   Я не злорадствую, что и у Лауры будет не все гладко. Просто о таких вещах нужно предупреждать. Пару слов — зайди к целителям. Это не поколебало бы моего решения. На тот момент мне было безразлично все, кроме одного — возможность ходить, сидеть, мыть себя и свои интимные места самостоятельно. И да, перестать гадить под себя. Это невероятно огромный бонус.

   — Спите, студентка. Я разбужу вас завтра за два часа до занятий. Сделаем первый массаж с мазью, и я вас туго забинтую. Мастер Данкварт потрудится принести вам одежду и писчие принадлежности.

   — Не забудьте заполнить официальные бумаги. — Тренер удивительным образом умел становиться незаметным. Пока он не заговорил, я совершенно не обращала на него внимания. Неужели глаза отвел?..

   — Полагаете, стоит? — нахмурилась целительница.

   — Дорогая Иртэ, — приторно ласково произнес тренер, — вы недавно в нашей Академии. И я напомню, это не одна из частных, платных школ, где вы отвечаете за детей перед их родителями. Нет. Здесь вы будете объяснять императорской Канцелярии, отчего у них станет на одного мага-оперативника меньше. И поверьте моему богатому опыту, ни одна истеричная мамаша, чьего великовозрастного дитятю ненароком ушибли, не сравнится с лордом Протектором нашего округа. А все случаи травм в государственных Академиях расследует именно он. И я за халатность или сговор целителей отвечать не собираюсь. И вам не советую выгораживать.

   — А я понять не мог, почему настолько стандартная формулировка. — Данкварт нахмурился. — Будь у суда настоящая справка от целителей, о латках и иных повреждениях, вас развели бы одним днем.

   — Я жду официальные бумаги, а ты изыми оригинал из личного дела, — попросил тренер Зур некроманта. — Ненавижу такие подставы. Выздоравливай, Рысь. Если хорошо покажешь себя — возьму в продвинутую группу.

ГЛАВА 4

Массаж был потрясающим. Нет, серьезно. Голос гномки и ее бесподобная борода отошли на задний план. Неужели все дело в мазях? Я помню грубые, жесткие руки массажистов в больнице — слезы на глазах кипели и вниз скатывались. Здесь же касания варьировались от мягких, но сильных до почти неощутимых. Я прикрыла глаза и даже задремала немного. Поэтому резковатый оклик целительницы заставил меня вздрогнуть.

   От целительницы я ушла полностью довольная собой и миром. Нудный день подошел к концу — сегодня отменили все уроки и заставили нас заполнять целую тучу анкет. Тестировали способности и даже вычислили одного неодаренного в группе. И чего девчонка хотела добиться этим?

   В случившемся дальше можно обвинить меня только за то, что продолжила спать на ходу. Мышцы приятно гудели, я предвкушала, как со следующей недели начну восстанавливать физическую форму и заниматься какими-нибудь единоборствами — своей мечтой в прошлом. Именно в этот момент и ощутила сильный тычок в спину.

   Сорвавшись с лестницы, я думала только об одном: позвоночник. Все что угодно, только пусть он останется целым. Пожалуйста.

   Я лежала на ледяном полу и медленно, аккуратно сгибала, разгибала пальцы на ногах. Мне было наплевать на все — здесь и сейчас я должна была убедиться, что ноги не потеряли чувствительность. И потому пропустила самое интересное.

   Фон Тьеор подошел ко мне с неприятной усмешкой и бросил кому-то, стоящему вне поля моего зрения:

   — Вот так нужно было сделать, котик, — гаденько протянул мерзавец. — Ей не привыкать, а мне весело. Придешь ко мне вечером, красавица? И падать больше не будешь. Золотом не осыплю, но жизнь улучшу.

   — От-тойди от нее, — чуть заикаясь, произнес незнакомый голос. Я мысленно поморщилась, даже мне было слышно, насколько испуган горе-защитник.

   Отчего же я не встаю? Я тоже боюсь, магии в себе я пока не обнаружила — да, кости я пальцами лихо переламываю, но черт его знает, не придется ли мне общаться после такого с таинственным лордом Протектором?

   — Утю-тю-тю, — глумливо скривился Тьеор и даже пальцами козу сделал. Только как-то это было сделано без души. В глазах «туалетного шутника» не было даже намека на получение удовольствия от происходящего. Скука, гадливость и немного сожаления. Что за чертовщина?

   Через меня перескочил мальчишка, тот самый, бедно одетый. Я еще сочла его прошлой жертвой фон Тьеора. Неловко ударив противника кулаком в челюсть, он охнул и прижал руку к груди. Из больших глаз потекли слезы.

   Сам Тьеор от удара полетел на пол и теперь сидел, ошеломленно хлопая ресницами.

   — Руку сломал об урода, — констатировала я и поднялась на ноги. Обхватив мальчишку за плечи, я повернулась в обратную сторону. — Идем, мой славный рыцарь, целительница Иртэ поправит твою косточку.

   — Можно латку поставить, — буркнул мальчик. Вот не могу его ровесником воспринять, высокий, сутулый, он выглядел настолько робким, что воспринимался ребенком.

   — И потом, как я, будешь ходить каждый вечер к целительнице, — фыркнула я и потянула защитника за собой. Фон Тьеор поднялся на ноги. Я ожидала удара в спину до тех пор, пока не завернула за угол.

   — Рысь фон Сгольц, пока еще Штернберг.

   — Верен фон Тарн, — улыбнулся паренек.

   — Странно, что он не ударил нам в спину.

   — Нас двое, — удивился Верен, — а он один.

   — Я как волшебница — ноль, — легко призналась я, — дар открылся только-только.

   — Я алхимик, никогда не буду сильным, а главное, быстрым волшебником, — в тон мне отозвался Верен. — Зато скоро приступлю к изучению боевой алхимии и вот тогда… — Мальчишка зло сощурился.

   — Сколько тебе лет?

   — Пятнадцать, — шмыгнул он носом и вздохнул. — Талант у нас семейный, к алхимии. Поэтому и взяли, так-то тут с восемнадцати берут.

   Гномка, увидев Верена, ухватила его за плечо и утащила за ширму. Мне было велено выметаться и ложиться спать. Или просто лежать — кости после сеанса исцеления должны отдыхать.

   До комнаты я добралась быстро. И, спасибо фон Тьеору за науку, по дороге зорко осматривалась. Я не знаю и даже не хочу знать, лечат ли здесь частичный паралич. Мне неважно, даже если такие травмы исцеляют за секунды — я не хочу повторения кошмара. Одно только воспоминание об ощущении отсутствующих, мертвых, не отзывающихся ног приводит меня в ужас. Утром я просыпаюсь и первым делом задираю вверх ноги — посмотреть на свои ступни, на то, как шевелятся пальцы ног. Невероятное зрелище.

   Устроившись в постели, я достала учебник продвинутой арифметики. Для меня, как для землянки, такое название режет ухо и колет взгляд. Но по большому счету мне глубоко безразлично название предмета. Главное — суть. И эту суть я довольно легко разгрызла — первые две главы представляли собой простейшие уравнения. А вот дальше уже давались уравнения с переменными, в качестве которых выступали заклинания и эффекты от зелий. В эти дебри я решила самостоятельно не лезть. Запутаюсь.

   — А здесь воняет, — манерно протянули от дверей.

   Первое что бросилось мне в глаза, — ногти. Когти оборотня, виденные мною у декана, не шли ни в какое сравнение. Чистокровная оборотница или оборотниха?

   — Воняет — открой окно, — фыркнула я и тут же спросила: — А как правильно называют самку оборотня, оборотница или оборотниха?

   — Какая храбрая человечка, — хищно улыбнулась девица, — не из пугливых. Знаешь, скольких я из этой комнаты выжила?

   — М-м-м, то есть тебе нужна пустая комната чтобы никто не знал, когда ты уходишь? — легко ввернула я, и девица пошла красными пятнами:

   — Открой только рот, дрянь, в присутствии…

   — И открою, и в красках расскажу все свои предположения, — я откинула плед в сторону и сладко потянулась, — а теперь выйди и зайди нормально. Познакомимся, может, поладим.

   Девица расхохоталась и плюхнулась на свою кровать.

   — Ладно, была не права. Ты просто человек, а меня уже вылюбили в самый мозг человеческие самки. Спят с чесноком, под кроватью святую воду держат. Вот при чем здесь сказки о вампирах? И кстати, мы слово «оборотень» не изменяем.

   — Вот и славненько. Я — Рысь.

   — Кариса ди-Овар. — Она тряхнула платиновой гривой и подмигнула. — Арифметика? Чтоб ее ракшасы пожрали, хотела же завтра выехать, а не сегодня.

   — Не дается?

   — Вообще! — Она закатила густо накрашенные глаза. — Я здесь из-за семьи жениха. Хотят, чтобы у меня было образование, чтоб я могла поддерживать супруга. Папа платит, куда деваться.

   — То есть, после учебы ты будешь работать? — осторожно полюбопытствовала я. Кариса была похожа на ту, что рождена деградировать в салонах красоты и соляриях, а никак не на рабочую лошадку.

   — Три года, как и ты. Контракт с Империей, — тяжело вздохнула соседка. — Как думаешь, может когти в золотой перекрасить? Или так оставить? Или с красной крапушкой сделать? Мне иногда кажется, что наш старичок-декан скоро умрет, — невпопад добавила девица.

   — Видимо, уже умер, — ошеломленно ответила я. — У нас другой декан — мастер Роуэн Данкварт.

   — Этот убийца?! Я должна написать отцу, пусть пришлет моего телохранителя. — Она обвела взглядом комнату. — Я готова отказаться от нового шкафа. Нет, как так можно, в Академии учатся дети разных чистокровных кланов, а деканом будет полукровка?! Или сиреневым оттенить коготки? Как думаешь?

   — Эм, что?

   — Я говорю, что ректор ведет неправильную политику. — Кариса прикусила коготок. — Понимаешь, он ведь одичал, этот Данкварт. В полнолуние он сожрал свою жену и ее брата, они были людьми. Полукровка, что с него взять.

   — Ты уверена, что он их съел?

   — Если оборотень теряет разум, он творит всякие ужасные вещи, ест людей или, того хуже, скот. Люди хотя бы чистые, более или менее. — Миловидное личико ди-Овар скривилось от отвращения. — Вот я и говорю, не хочу у него учиться. Я-то уже третий год здесь учусь. Теперь на судебного некроманта. Как закончу, так и замуж выйду. Вот только вечно им приспичивает мне добавить учебы.

   — А кто был инициатором твоей помолвки?

   — Папочка нашел мне жениха. Род не слишком древний, но парень хорош собой, умен, с пробивным характером. Не знаю, правда, что это значит, и что он там пробивает. Я буду вести дом, устраивать приемы и собирать пожертвования для сиротских приютов. Так что мой супруг имеет полное право биться, куда захочет.

   — А его семья против не была?

   — Приставка «ди» означает особу, приближенную к главе клана, — с насмешкой произнесла Кариса. — Из женщин клана такая приставка только у меня и нашей второй сокурсницы-судебницы. Но она глуповата, уперлась в учебу, из библиотеки не вытащить. Всего, говорит, хочу сама добиться.

   — Действительно, чего это она, — хмыкнула я и улеглась на постель. Отложив книгу в сторону, прикрыла глаза. Соседка в режиме монолога разбиралась, какого все-таки цвета сделать когти. Последнее мое осознанное действие — постановка будильного артефакта. Или как он там правильно называется.

ГЛАВА 5

Кариса вставать по будильнику отказалась наотрез. Вызверилась на меня из-под одеяла как настоящая псина — ощерив немаленькие клыки и сверкая глазами. У соседки на лестничной клетке была такая же шавка — из-под пышной челки торчали злющие глазки. Мозгов у псинки не было — может, они с моей соседкой астральные родственники?

   Щелкнув Карису по носу, я потопала в сторону умывален — наши комнаты были объединены по четыре, то есть на восьмерых девушек имелось две раковины и одна душевая. И я уже вторую неделю охочусь на ту заразу, которая оставляет свои волосы в сливе. Найду — заставлю съесть.

   Холодная водичка с утра бодрит невероятно. Особенно если предполагалось попасть под теплый душ. Особенно если с вечера уснула и утром душ необходим — мастер Данкварт продолжает периодически ко мне принюхиваться. Будь он вампиром, подумала бы, что группу крови вычисляет, так ведь нет, оборотень. У нас пока нет профильного предмета — распределяют дополнительные группы, после чего теория некромантии займет все оставшееся время. Но все равно, сталкиваясь со мной в коридорах, декан подозрительно тянет воздух носом. Одно радует — я не одна такая «ароматная».

   Кариса возлежала на постели, высоко задрав ноги.

   — Я видела, как ты так делаешь, — сообщила она, — могла бы и сказать. Это чтобы форму ягодиц подчеркнуть?

   — Нет, изящество мизинцев, видишь, у меня какие красивые? — я скинула тапок и вытянула вперед ногу, растопыривая пальцы в разные стороны. Соседка оценила зрелище, задумалась и опустила ноги. Для верности даже села и уперлась ступнями в пол.

   — Может, тебе не стоит больше так делать? — осторожно поинтересовалась она.

   — Там видно будет. Ты завтракать идешь? С сегодняшнего дня столовка открыта, большая часть студентов приехала.

   — Естественно, лето кончилось, вот и собрались. И нет. Спасибо, мое питание оплачивает семья жениха, — Кариса потянулась, — я в «Зимнюю Фею» хожу. Это чайный домик, там летом зима и зимой лето. Красотища. Сидишь, кофеек попиваешь, и крупные такие снежинки падают за окном. А в это время кто-то будет давиться склизкой кашей.

   — Запомни на будущее, главное — глотать не жуя, — фыркнула я.

   — И у тебя нет претензий ко мне? — вытаращилась соседка.

   — Я не заглядываю в чужие кошельки, и тебе не советую. Деньги у меня на чайную есть, и если поладим, я буду благодарна когда ты меня туда проводишь. Как-нибудь вечером, вместо ужина, посидим, потреплемся. Но завтракать и обедать я предпочитаю за казенный счет.

   Очередь до раздаточной была жиденькой. Я встала позади Верена и, легко хлопнув его по плечу, предложила позавтракать вместе. Парнишка робко улыбнулся и кивнул на стол у окна.

   — Плохо выглядишь.

   — Меня от целительницы в карцер отправили, — спокойно пожал плечами фон Тарн.

   — Что?

   — Я напал на ученика. — Темные маслины глаз равнодушно смотрели на меня с бледного, как мел, лица. — И сказал об этом.

   — Ты умишком тронулся? Он толкнул меня, а ты, пожелав поднять девушку, запнулся и упал, вот и руку сломал. А в челюсть ему головой заехал, случайно.

   — Кто мне поверит?

   — А какая разница, кто тебе поверит, если доказать обратное невозможно? Мы познакомились только вчера, значит, выгораживать тебя мне нет выгоды. Сходим после завтрака к ректору. А то нечестно получилось.

   — Зачем тебе это?

   — Ты мог повестись и покалечить меня, но не стал. Защитил. И я хочу, чтобы это знали.

   Я проглотила комок каши и запила его сладким чаем. Овсянка на воде, умеренно подслащенная, и кусок серого хлеба. Бывало и хуже, право слово.

   — И мы — друзья? — с непонятной интонацией спросил Верен.

   — Ну, приятели, я думаю. Друзья — это все-таки нечто большее, общие глупости, пакости, интересы. И очень часто все это объединяется в одно — стиль жизни.

   — Здорово, — спокойно улыбнулся фон Тарн и ловко подчистил тарелку. — Купи в городе корицу и сахарную пудру.

   — Не-не, такие извращения без меня, спасибо. Невкусное должно быть быстро проглочено и запито. Иначе моя нежная любовь к яблочному штруделю может пропасть.

   — Не слышал о таком блюде, — пожал плечами Верен. — Что у тебя первой парой?

   — Арифметика.

   — О, поздравляю. Преподаватель зануда, не стоит ему возражать. Заклюет, дятел арифметический. У первокурсников будет вводное занятие и тест.

   — Вот жесть, а почему тест-то?

   — На первом курсе почти сотня человек, раскидают по группам, чтобы неспособные в одном углу, соображающие в другом. И дятлу проще. Он с отстающими не занимается, дает списать формулы с доски и весь год лепит «Це с плюсом».

   — Это самая низкая?

   — Угу, «А», «Бэ» и «Це». Еще есть ноль, но его редко ставят — только по профильным предметам. Пойдем, провожу до аудитории. Мало ли что.

   Верен встал и смутился собственного предложения. Действительно, защитник из него так себе.

   — Спасибо, я хотела тебя попросить, но постеснялась, — сказала я и легко улыбнулась. Покрасневший от удовольствия фон Тарн придержал для меня тяжелую дверь и пояснил:

   — Сумку не могу взять, решат, что ухаживаю с целью брака. Да ты и сама знаешь.

   — Ага, — отозвалась я. — А как же лижущиеся под каждым кустом парочки?!

   — Там половина помолвлены, — удивленно ответил парень. — Другие из новых родов, еще глупые, не понимают, что жизнь себе портят. И детям. Тайре с факультета прорицателей до сих пор вспоминают, что ее мать с ее же отцом раньше свадьбы целовалась. Ты чего стоишь?

   — Погоди, я шоколадку забыла купить.

   О, здешний шоколад! Мама рассказывала про советский вариант. Не знаю, не пробовала. Но тот, что продавали в местной столовой, в вощеной бумажке, без рекламы и завлекушек, был вкусен до невозможности.

   Пару минут спустя я чуть не выронила вожделенную плитку от грозного оклика декана:

   — Студентка фон Штернберг!

   — Мастер? — судорожно спросила я, вспоминая: вроде не грешила.

   — Это ваше? — на широкой ладони Данкварта лежал крошечный дракончик.

   Черт, вот оно! Ведь с первого дня пребывания в Академии меня не покидает чувство, будто я что-то забыла! Или кого-то.

   — Эм, да.

   Мое, хотя я его и не покупала. Наследство от Лауры — маленькая, живая и совершенно не нужная мне игрушка.

   — Отлично, студентка. Он вылакал весь ликер преподавательницы чар, очевидно, ваша химера неравнодушна к сладкому. Как и вы. Доброго дня.

   — Повезло тебе… — сказал Верен, осторожно забрав дракончика у моего декана и завороженно его рассматривая.

   — Почему?

   — Они стабилизируют магический фон и…

   Но дальнейшие пояснения я пропустила мимо ушей, вспомнив о возникшей из-за меня проблеме Верена.

   — Мастер! — заорала я. Оборотень подскочил и резко развернулся.

   — А если я начну так орать, Рысь?

   — Сопроводите нас, пожалуйста, к ректору, — мило улыбнулась я.

   По дороге мы ввели моего декана в курс дела, и он витиевато выругался.

   — Не понимаю, что происходит. Фон Тьеор завалил экзамены в прошлом году, откровенно специально, об этом все твердят. — Данкварт нахмурился и продолжил: — Мало того — начал задевать студентов. Целенаправленно, будто добиваясь наказания.

   — А какая высшая мера?

   — Отчисление. — Некромант покачал головой. — Но, видишь ли, здесь никто никого силком не держит. Ушел — так ушел, это после начала специалитета вы дадите кровные клятвы.

   — На третьем курсе.

   — Верно, студент фон Тарн.

   В кабинете ректора мы долго и унизительно объясняли, что произошло. Он хмурился, вытирал лысину и тяжело вздыхал.

   — Не могу я дать делу ход. У Тьеора особый, ценный дар телепатии, и он способен развить его до полноценного, такие люди нужны Империи под контролем, а не на свободе. Так что пусть учится.

   — Ректор, — укоризненно произнес некромант.

   — Не маленькие, понимают куда попали, — отмахнулся ректор. — Пока он не совершит нечто из ряда вон, убийство или изнасилование, никто ничего ему не сделает.

   — Хоть какое-то наказание ему будет?

   — За нападение на студента отчисляют с волчьим билетом.

   — Накажите за другое, что вы как маленький, — обиделась я. — За неопрятный вид, мытье полов. За неровный пробор. Слишком громко дышит. Говорит. Молчит. Может, хоть так до него дойдет, что действовать надо иначе.

   — Можно перевести его из лидирующей арифметической группы в отстающую, — подал голос Данкварт. — Тогда он чаще будет сталкиваться с бойцами, они-то в большинстве не успевают по сложным теоретическим дисциплинам. Если решит задирать боевых магов — получит все и сразу, и удовольствие, и наказание.

   — Дело в том, что тут уже не просто замалчивание, Верен со сломанной рукой просидел ночь в карцере, — вкрадчиво напомнила я. — Если бы этот инцидент проигнорировали, да и овощ с ним, с инцидентом. Но так-то зачем?!

   — Я прослежу, чтобы из личного дела Верена фон Тарна была убрана заметка об агрессивном поведении, — внушительно произнес ректор и жестом выпроводил нас с Вереном из кабинета.

   До моей аудитории добирались быстрым шагом — бежать мне не разрешил фон Тарн:

   — Зануда Стилл все равно меня ненавидит, а к дятлу ты успеешь.

   — Зануда Стилл?

   — Декан факультета алхимии. Наши семьи соперничают, и мне на самом деле сложно с ним общаться… Я мог бы, конечно, дома учиться, но с этого года те, кто не прошел общего обучения, к экзамену на мастера не допускаются. Ее императорское величество назвала это «принудительной социализацией», чтоб ей здоровья полной мерой.

   Просторная аудитория была забита под завязку. На задних рядах лежали, спали и играли в карты парни из «качалки через дорогу». Откуда столько перекаченных богатырей? И где дядька Черномор? Видимо, это и есть «бойцы» — боевые маги. Правда, один такой богатырь сидел на первом ряду, и около него было свободное место. Я плюхнулась на стул и вежливо поинтересовалась:

   — Не против?

   — Не, сиди уж.

   По всем стенам были развешены плакаты с формулами, из тех, сложных. Отягощенные чарами и зельями, громоздкие и неповоротливые гиганты математико-магической мысли.

   — Класс. Рад видеть вас. Вы можете обращаться ко мне «профессор Арцисс». Сегодня мы проведем короткий вводный урок, по итогам которого вам будет дан тест. И уже результаты теста определят, в каких группах вы будете находиться. Как всем известно, результаты будут сведены в таблицу и вывешены в холле на первом этаже.

   Я этого не знала, но с умным видом кивнула.

   Объяснял профессор отвратительно. Он перескакивал с пятого на десятое, возвращался, замолкал и начинал сначала. И ежеминутно напоминал нам, что это лишь начало, основа основ, дальше которой редко кто проходит. И этак выразительно поглядывал на оккупировавших галерку боевых магов.

   Мой невольный сосед вздыхал, сопел, переписывал с доски примеры и явственно ничего не понимал. Хмурился. Пытался решить что-то сам и вдумчиво выписывал невероятную чушь.

   — Сейчас короткий перерыв, потом тест.

   — Хэй, Дар, бросал бы ты эту безнадегу, погнали, жеванем че-нить, — предложила подскочившая к столу приземистая и широкоплечая деваха. Но боец упрямо покачал головой и уткнулся в учебник. Девица обиженно оттопырила губу и умчалась. Я умиленно покачала головой — какой уверенный в себе мускулистый квадратик.

   — Давай помогу. — Я потыкала в мощное плечо пальцем. — Есть два пути решения. Профессор объяснил самый простой, но такими словами, что все запутал.

   Славно, что в социальной сети я когда-то видела метод обучения дробям при помощи лего. В роли лего выступила моя шоколадка. После того как Дар вник, объяснить ему простейшие уравнения с одним неизвестным оказалось значительно легче.

   В процессе обучения шоколадку мы умяли на двоих. И перед самым колоколом я, хихикнув, представилась:

   — Рысь.

   — Дар, — так же поперхнувшись смехом, отозвался боец.

   Тест оказался довольно простым, но раздали разные варианты. Я успела шепнуть запсиховавшему бойцу, что он молодец и справится, и взялась за свой лист. Уверенно перерешав предложенное и сдав работу, я покинула аудиторию, по привычке не спрашивая разрешения. И только прикрыв за собой тяжелую дверь, сообразила, что это не Земля, и правила могут отличаться. И что не стоило, наверное, решать все — мне не нужен суперматематический подход. Эх, ладно.

   Коридоры в Академии были строго функциональные. Мягкое половое покрытие, как на детских площадках в моем прошлом, и мозаичные стены. На профессорском этаже висели портреты знаменитых учеников — кто и чего добился в этой жизни. Там же было изображение и жизнеописание нынешнего лорда Протектора… столичного округа. А я думала, что мы в самой столице. Хорошо, нигде не ляпнула.

   У лестницы горел самоцветами указатель. Я коснулась пальцем сапфира с надписью «Чары» и впервые почувствовала в себе магию. А точнее, как ее из меня высасывают.

   — Кабинет чар, третий этаж, аудитория триста два. Преподаватель Аэнари Тильда.

   — Благодарю, — буркнула я и потопала к лестнице.

   Усевшись на скамью рядом с кабинетом, я уткнулась в учебник. Чем больше его читала — тем меньше понимала. Увы, все эти выверты фантазии автора были мне недоступны. Писали бы: «Сложи из пальцев козу и получишь пряник» — вот это было б дело. А то — для создания водного флера требуется «духовный настрой, подобный цветку лотоса на глади горного озера». И мысль только одна: а лотосы точно в горах? Что-то терзают меня сомнения…

   Постепенно подтянулся народ. Подошел Дар, протянул мне шоколадку и хмыкнул:

   — Надо было видеть глаза дятла, когда ты ушла.

   — А что мне там было делать? — фыркнула я. Чего уж теперь, не объяснишь ведь. Пусть думают, что я бунтарка.

   — И то верно. Глянь, я переписал.

   Дар допустил одну ошибку. Мы ее подробно разобрали и наконец вошли в аудиторию. Не стоит думать, что я великий математик. Просто арифметика и правда арифметика. Пока что.

   В этой аудитории не было парт. Мы разулись, я завязала морской узел на шнурках форменных ботинок — не хватало еще перепутать с чужими. И так, однородной, черно-серо-белой массой, выплеснулись на мягкий ковер.

   Да уж, наша форма богатством цвета не отличалась. Но, главное, здесь не было тех пресловутых армейских белых воротничков. Да-да, тех, которые нужно пришивать и стирать каждый вечер. Или через вечер — слава Богу, я об этом только слышала.

   — Возмутительное событие в нашей Академии, — профессор Тильда не сочла нужным представиться, — подсказало мне, с чего начать урок в этом году. Простейший щит. Те, кто еще не использовал магию активно, возьмите «решето».

   Дар под удивленными взглядами подошел к столу и поднял с него нечто, действительно похожее на сито.

   — Вот тут держишь, он из тебя силу вытянет, и сможешь создать щит, — проворчал боец. — Пока ауру не раскачаешь, без «решета» колдовать не сможешь.

   — Спасибо, — шепнула я. — Его можно где-то взять, чтобы практиковаться?

   — У профессорши запишись.

   Щит я смогла создать с десятой попытки и только под чутким руководством Дара. Сами бойцы откровенно скучали на этом уроке.

   — Нас ведь дома учат, как на ноги встал — вперед, — спокойно объяснил Дар. — Потом уже в Академию, чтобы разные знания были. Только хреново это выходит.

   — Овощ овощу рознь. — Я пожала плечами. — Арифметика и для меня будет трудной, когда добавится магический вектор.

   — Угу, — промычал боец и стукнул мне по локтю. — Руку ровней.

   На нас косились. Бойцы догадывались, почему Дар мне помогает, а вот остальные ребята — нет. И многих, кто не сразу смог сладить с «решетом», явно терзала зависть. Ну и ладно, это я точно пережить смогу.

   Вечерний массаж принес мне только боль.

   — Магия сегодня в тебе прямо взбесилась. Чары были? — басовито поинтересовалась гномка.

   — Да-а.

   — Значит, поспишь здесь. У меня есть особая палата. Оно конечно, слишком мощно для твоего случая. Но, тьфу-тьфу, пока никто с истощением не свалился, можно и пошиковать.

   Чем отличалась светлая палата от своих товарок, я не поняла, но послушно переоделась в больничную пижаму и забралась под плотное, пахнущее лавандой одеяло. Сон, милый сон.

ГЛАВА 6

В желудке ворочалась овсянка, пытаясь устроиться поудобней. Сегодня за завтраком ко мне и Верену подсел Дар. Бедный алхимик чуть не подавился, увидев дружелюбный оскал бойца. Фон Тарн по кусочку отщипывал от шоколадки, выложенной на стол боевым магом, и косился на нас, зарывшихся в математические формулы. Кажется, его мир если не рухнул, то основательно пошатнулся.

   — А когда пойдет магическая нагрузка, нас Верен подтянет, — жизнерадостно улыбнулась я. — А Дар тебе взамен щиты выставит.

   — Угу, драться-то тебе нечем. — Боец, рисуясь, напряг руку показывая внушительную мускулатуру. — Но защитишься сам и девицу какую-никакую спасешь.

   — Ну, девиц он уже спасал. — Я подмигнула малиновому от смущения алхимику. — Меня то есть. Поганка Тьеор скинул меня с лестницы, чтоб ему ни дна, ни покрышки.

   — Совсем пацан с катушек съехал, — покачал головой боец. — Говорят, в Гранполисе чуть новая война не началась. С орками.

   — Вот только войн нам и не хватало, — пробурчал Верен. — Ты про свою химеру, кстати, забыла.

   — Забыла, — честно повинилась я.

   Ну нельзя мне доверять животных. Хомячки у меня сбегали и дохли в квартирах соседей, рыбки всплывали кверху пузом еще по дороге из магазина, а уж более умные животные и вовсе не задерживались. И коты, и собаки уходили, причем некоторые прихватывали с собой любимые игрушки.

   — Знаешь, я не против, если она останется у тебя. — Я скривилась. — Животное не виновато, но человек, который ее купил, мне неприятен. Только не пускай ее на ингредиенты, пусть поживет немного.

   — Ты что, — возмутился мальчишка, — я ее беречь буду!

   — Вот и береги, она тебе и ауру поправит. Надо было самому такую завести, — сказал боец. Он уже расправился со своей порцией каши и теперь медленно отпивал чай.

   — Если не брезгуешь, можешь съесть мою, — предложила я. Сама всего две ложки зачерпнула и наелась. Дар фыркнул, словно мое предположение было запредельно глупым, и в два счета очистил подвинутую к нему тарелку. После чего пояснил:

   — Магия, она ведь не из ниоткуда, а из меня. Я трачу себя на заклинания, и это требуется восполнять. Еда и секс — вот чем лечится магическое истощение. Но с последним в Академии печально — сигнализация. В самый интересный момент выть начинает, зар-раза.

   — Я не знала, — удивилась я, как и алхимик.

   — Такие вещи, как правило, на личном опыте узнают. Я еще штаны не надел, а декан уже тут, как тут, — потер шею боевик. — Влетело с треском, потом еще и папаня добавил. Давайте, дети, доели? Пошли, разведу вас по углам.

   Я начала понимать, что забота боевого мага сродни родительскому контролю — беспощадна и безжалостна. Но не скрою, идти за могучим плечом мужчины, пока он подобно ледоколу рассекает толпу, — приятно. Как и видеть злой, отчаянный взгляд фон Тьеора. Так-то, мальчик, все возвращается. «Мальчик» под присмотром профессора чар протирал плафоны, душераздирающе чихал и пытался спрятать лицо. Как скоро из главного хулигана он станет жертвой?

   Весь день нас тестировали. Но главное, я наконец-то увидела эльфов! Типичные, в общем-то, ушастики. Эльфийка худая настолько, что ее хочется накормить. В столовой она уныло жевала листик салата. Сидящая напротив нее профессор Тильда радостно уминала булочку с кленовым сиропом, стряхивая с необъятного бюста крошки. Отчего взгляд эльфийки становился еще более грустным и философским.

   Эльфийка вела у нас медитацию. Она обошлась без тестов, заявив, что не видит смысла нас делить — земли в парке много, все ляжем. На этом месте профессор ласково улыбнулась и добавила, что обращаться к ней мы должны строго профессор Ильв. Никаких сокращений или попыток вызнать истинное имя. Мы сглотнули и решительно кивнули. Это тощее ушастое недоразумение за десять минут вселило в студентов страх.

   Затем перед нами выступил ректор, извинился и сообщил, что преподаватели музыки и литературы в данное время не смогут провести тестирование, и ближайшее время у нас эти часы займет профильное мастерство.

   — Ага, Литературик полез в драку с Музыкантом, а все из-за ушастой, — хихикнула Кариса. Красотка-оборотень цвела и пахла. Пахла, к слову, булочками с ванилью.

   — Ты из своей кофейни?

   — Ага, там сейчас готовят переход на весну, так что сегодня вечером я тебя отведу показать зиму этого лета!

   Судя по восторженному тону, это был какой-то слоган. На горизонте появился Дар — он отходил проводить Верена до аудитории и заодно посмотрел, где будет проходить вступительный урок теории некромантии:

   — Так, леди, топайте ножками в направлении подвалов.

   — Дар, это Кариса ди-Овар, Кариса — это Дар. Всем приятно, все пошли, — бодренько произнесла я и потянула ребят вперед. Только сделав с пяток шагов, остановилась. — А подвалы у нас где?

   — Там, — мотнул головой боец и предложил нам взять его под локти. Я, ничуть не смутившись, повисла на его правой руке, а Кариса приняла левую. Да с таким царственным видом, что куда там. Дар заверил нас, что руки теперь мыть не будет никогда.

   — Мы так-то за одним столом едим, — напомнила я. И очень хотела спросить, отчего он со своими есть перестал. Но не стала — бывает, что некоторые вопросы хуже ножа в спину.

   У входа в подвал моя соседка принюхалась и фыркнула:

   — Я так понимаю, в мертвецкой будет не только трупами вонять, но еще и колбасой с чесноком. Там кладовые неподалеку.

   — Это для устрашения! Представь: группа некромантов-судебников, ночь, кладбище, извлечение ценного свидетеля, и тут — урчание в животе, слюноотделение... Некромант начинает облизываться, — хихикнула я.

   — «М-м-м, лежалый, мягонький», — произносит он, — в тон мне захихикала Кариса.

   — С кем я связался? — возвел очи горе наш боец и выдал свой вариант сцены на кладбище. Препохабнейший вариант, в котором фигурировала свежая и красивая покойница и очень умелый некромант.

   — Рассаживайтесь, — негромко велел Данкварт.

   Помимо нас в группе было еще трое студентов: девчонка и парень, вроде бы люди, и непонятное существо в шелках.

   — Дар Вьюга, — звучно произнес декан, заглянув в журнал. — Предпочли боевой магии некромантию? Могли бы и доучиться на своем факультете, вам ведь один год остался. Ну, посмотрим…

   Я захлопала глазами: то есть боец перевелся на наш факультет?!

   — Дар? — спросила шепотом. — А зачем ты так?..

   — Мой вектор магии позволяет изучать некромантию, — уклончиво отозвался парень.

   И что с того? Эх, ладно, стоит признать за ним право на тайну. Но только на одну.

   — Лий-ё ни-Сэй, — продолжил перекличку декан. Шелковая куколка сзади вскочила.

   — Парень или девка? — шепотом спросила я у Карисы, а так как между нами сидел Дар, то и он счел возможным высказаться:

   — Девка, парень так не вырядится.

   — Это эльф. И парень, «ни» — это приставка мужского рода. Мужчина рода Сэй, — фыркнула Кариса. — Запоминайте, дети… вот ракшас, а где же я это вычитала?

   — Ты читаешь? — тихонько хихикнула я.

   — Лаура фон Штернберг!

   Я тут же подскочила.

   — Староста вашего курса и моя личная ассистентка, — добавил некромант и тяжело вздохнул. — Показала себя ответственным и разумным человеком, отчего и была назначена ректором на эту ответственную должность.

   Я даже погордилась собой три минуты, пока не вспомнила про поводок, связывающий меня и оборотня.

   — Губы прям как нарисованные… — неожиданно выдала вполголоса пока не названная девчонка. Судя по тому, как запнулся декан на прочтении очередной фамилии, — и его уши уловили эту милую фразу. Пусть радуется, комплимент ведь.

   Дар развернулся к ребятам и покрутил пальцем у виска:

   — Он же оборотень и все слышит.

   — Дар Вьюга.

   Боец подскочил так, что мы с Карисой чуть не свалились по разные стороны скамьи. Дар не растерялся, ухватив нас за плечи, дернул обратно. Вот так, заодно и демонстрация силы.

   — Майя Эстио, — встала болтушка, которой так понравились губы некроманта.

   Кстати, после ее слов я совсем другим взглядом окинула оборотня. Черный бархат мантии выгодно оттенял блондинистые волосы и синие глаза. Губы, правда, были самые что ни на есть обычные, не тонкие и не толстые. Широкие плечи, хотя надо признать, Дар раскачался сильней. Я бы даже сказала — неприлично сильно для студента.

   — Дим Охотник!

   Приглядевшись, я поняла, что этот студент старше нас всех — взрослый мужчина, лет тридцати пяти на вид. В каштановых волосах притаилась седина, а на дне карих глаз угадывалась настоящая бездна.

   — Карина ди-Валль! Отсутствует? Очень хорошо. Кариса ди-Овар.

   Моя соседка встала, раскланялась и приняла выгодную позу — прогнулась в спинке и отставила в сторону ножку.

   — Студентка ди-Овар, где ваша родственница?

   — Она выехала раньше меня, — пожала точеным плечиком Кариса, — может, гуляет?

   — Ей не понравится результат прогулок, — спокойно заметил некромант.

   Закончив знакомство, декан закрыл журнал и со скучающим видом зачитал с листа, насколько в нас верит Империя. Пафос стекал с бумаги и капал на пол. Некромант кривился, но читал. Кариса развернула леденец и запихнула в рот. Она так явно наслаждалась конфетой, что возвышенно-патриотические фразы Данкварта шли с непристойной озвучкой.

   — Вынь чупа-чупс, королева разврата, — рыкнула я на Карису, — не слышно же ничего.

   — Почему разврата? — удивилась красотка. И боец тут же посоветовал ей проявить воображение. Вспыхнувшая, как маков цвет, Кариса посоветовала нам прихлопнуть варежки.

   — Такие вещи делают молча, — припечатала ди-Овар, и тут пятнами пошел уже декан.

   — Девочки, — укоризненно заметил он. Мы тут же устыдились и смолкли.

   — Там идет урок! — голос ректора за дверью пытался кого-то не допустить в аудиторию. Бессмысленно, двери распахнулись.

   Судьба явила нам четырех бойцов ОГБР. Высокие, крупные, они были затянуты в уже виденную мною черную форму. Наша академическая форма чем-то походила на их мундиры.

   — Роуэн Данкварт? Извольте проследовать за нами.

   — Студентка фон Штернберг, сопроводите мастера Данкварта, — поспешно вмешался ректор.

   Из аудитории мы выходили медленно, с чувством собственного достоинства. И я отчетливо ощущала, как мою спину сверлят удивленные взгляды.

ГЛАВА 7

В моем мире это называлось взять «в коробочку». На фоне крупных, мощных бойцов наш немаленький, в общем-то, декан смотрелся грустно. Высокий и жилистый, он выглядел откровенно недокормленным.

   И тут предательская мыслишка: а что если и правда голодает? Учительская зарплата не сахар, а он еще и на особом счету. Мне стало так жалко голодного оборотня, что я даже носом хлюпнула.

   — Студентка фон Штернберг? — обратился ко мне один из бойцов, и я ловко вклинилась между ним и его напарником. Сунула в руку оборотню последнюю, припрятанную дольку шоколада и улыбнулась:

   — Мне грустно идти одной.

   На самом деле, на бойцов посмотреть было приятно. Каюсь, успокоившись, я принялась беззастенчиво их рассматривать — готова поспорить, им не привыкать. Как и нашим спецназовцам, вдруг оказавшимся в центре города, суждено собирать вокруг себя стайки детей и хихикающих девиц.

   Мой интерес не остался без внимания — один из ребят подмигнул мне и, перебросив с руки на руку огненный шар, спросил:

   — Что юная леди делает вечером?

   — Учит профильный предмет — завтра срез, — отрезал оборотень и сверкнул на меня глазами. Наверное, долечка шоколада не перебила чувство голода.

   Боец хохотнул и подмигнул мне еще раз. Огненный шар на ладони на секунду принял форму цветка. После чего он сунул руку во внутренний карман формы (я в своем храню тоненький блокнот хэнд-мэйд и карандаш) и достал шоколадку. Чмокнув бойца в колючую щеку, я зашелестела оберткой.

   Во владениях ректора есть небольшая приемная перед двустворчатой дверью. В ней имеются: окно, подоконник, иномирный фикус, очень похожий на земной, и одинокий стульчик. Меня оставили ожидать на стуле. Разумеется, я выждала положенную паузу и бросилась к двери — подслушивать.

   — …вам поручено!

   Хлопок, я подскочила, осмотрелась и поняла, что это в кабинете, видимо, ректор от полноты чувств ударил по столу папкой.

   — Не справились! И не оправдали…

   Тонкий, скрипучий голосок ректора время от времени прерывался шумом двигаемой мебели. Что они там делают?

   —…ваша вина, Роуэн, неизм…

   Слышно было плохо, но я вполне в состоянии додумать до конца обрывочные фразы.

   — Ракшас! Не слышно ни черта, — за дверью в закуток послышался голос Карисы.

   Я открыла дверь, аккуратно, чтобы не пришибить никого.

   — Заходите, здесь тоже не особо слыхать, — мрачно буркнула я. — Не справился, не оправдал, вина неизмерима… И что-то ему было поручено.

   — Не дадим его в обиду, — грозно нахмурилась Кариса. — Точно вам говорю, только дикие оборотни едят людей! А если одичал, это необратимо!

   Дар погладил добротные двери в кабинет ректора, хмыкнул и сообщил, что сможет их вынести. За дверью вновь что-то передвинули.

   — Мы не можем просто взять и вломиться внутрь, — с сожалением сказал Дим Охотник и так же оценивающе погладил дверную коробку.

   — Так-то оно так, — вздохнула Майя, — но если его там пытают?

   — А так похоже? — шепнула Кариса, дергая меня за рукав. Развернувшись к ней, я увидела, как девица увлеченно тыкает себе за щеку леденцом.

   — Очень, не делай так.

   — Ага, — сама себе кивнула ди-Овар и смачно захрустела карамелью. Дар передернулся.

   — Ему могут сейчас иглы под ногти загонять, — вздрогнула Майя, услышав странный скрип.

   — Иглы — прошлый век. Под ногти лучше вгонять тоненькие пластины — чтобы ноготь отходил полностью, это деморализует жертву…— Эльф поправил бирюзовый платок и вскинул тонкие, темные брови: — Что?

   — Откуда такие подробности? — подозрительно осведомилась Кариса.

   — Люблю читать, — пожал Лий плечами. — Возраст у меня такой, любопытный.

   — Ты должен быть добрым и возвышенным созданием! — возмутилась Майя.

   — Неси табурет, возвышусь с удовольствием. И вообще я еще маленький, вырасту — подобрею, — равнодушно хмыкнул эльф.

   — И сколько тебе лет? — Я загадала пять тысяч и вопросительно уставилась на шелковую куколку.

   — Девяносто годиков. — Он застенчиво шаркнул ножкой.

   — То есть вот-вот подобреешь? — хмыкнул Охотник, и эльф неопределенно пошевелил в воздухе ладошкой.

   — Пахнет жареным мясом, — сообщила Кариса, подергав носом. — Без соли.

   — Раскаленным железом пытают, — ахнула Майя.

   — Крепкий мужик, терпит, — уважительно отметила Кариса.

   Охотник и Дар неуверенно переглянулись. Я пожала плечами:

   — А разве такими вещами не принято заниматься в подвале?

   — Так в подвале кладовая, мертвецкая и наш кабинет, — возмутилась ди-Овар, — куда пыточную-то?

   Из-за двери раздался тонкий вскрик.

   — Ломай! — взвыла я и Дар с одного удара вышиб дверь.

   — Стихийники? — восхитился эльф, поправляя рукава и убирая два тонких костяных веера.

   Напротив нас стояли капитально офигевшие боевики. Выглядели они весьма глупо: вскинутые руки, выпученные глаза. У одного между ладонями несколько огненных шаров, у другого — струи воды из пальцев, третий окружен камнями, перед четвертым какой-то кособокий смерч. Точно, стихийники! Из рта у того, который меня шоколадкой угощал, торчал кусочек бутерброда. С колбасой.

   А наш декан стоял у окна. Он чему-то загадочно улыбался, и от его подрагивающих пальцев к боевикам-стихийникам тянулись тонкие ломаные молнии.

   — Студентка фон Штернберг?

   — Мы не дадим вас в обиду, — неуверенно сказала я. Было совершенно ясно, что боевиков остановил именно он.

   — Спасибо, — умилился некромант.

   — Он не дикий, — авторитетно произнесла Кариса. — Мне можете поверить.

   Дим и Дар попытались спрятаться за нашими спинами. Данкварт очень укоризненно смотрел на нас.

   — Мы подумали, что вас тут пытают, — попыталась я оправдаться, — что-то скрипело, кто-то кричал.

   Бойцы потихоньку начали ржать. Убрав магические огни и прочее, они подталкивали друг друга локтями и тихонько переговаривались.

   — Студентка фон Штернберг, — негромко обратил на себя внимание ректор, — вы подали прошение на «решето», значит, колдовать не умеете. На что вы рассчитывали?

   — На фактор внезапности, пока парни наводили бы страх и панику, я бы освободила мастера, а дальше по ситуации, — пробурчала я, глядя себе под ноги.

   — Ждите в коридоре, господа студенты. В коридоре — это за двумя дверьми, — хмыкнул Данкварт. — Я доволен вами. Поэтому тема завтрашнего среза: некромантия как способ получения информации.

   — А они у тебя славные, — это было последнее, что мы услышали.

   — Вот попали, — вздохнул Дим. — Какого нехорошего слова ты ее послушал?

   — А ты зачем с нами пошел? — тут же набычился Дар. Я подошла и взяла его за левую руку, справа прислонилась Кариса и засветила на ладони серо-голубой дымный шарик:

   — Давайте жить дружно? — предложила я.

   — Декан нам нужен. — Охотник подтащил к себе поближе Майю. — Некромантия не так давно стала легальной. Факультет судебной некромантии существует всего второй год, и в прошлом году на него не нашлось желающих, ты же знаешь? Мы — первая группа некромантов в Академии. Если сейчас декана снимут, обучение затормозится — и неизвестно, на какой срок. Ты — оборотень, ты — боевик, в общем, вас всех можно распределить на другие факультеты. А у нас — векторная направленность. Нам идти некуда.

   — Мы только и можем, что с трупами работать, — шмыгнула носом Майя. — Но для этого нужен диплом!

   — Они правду говорят? У нас все в порядке, некроманты живут и здравствуют, — эльф удивленно посмотрел на меня. — Правда, они все практики, и учеников берут неохотно…

   Я пожала плечами и толкнула локтем Дара, может, он в курсе.

   — Резерфордам часто дают заказы на темных магов и некромантов. — Он пожал плечами. — Те, кто режут людей на потеху толпе или поднимают кладбища — все они клиенты боевых магов. В Департаменте Безопасности некромантию практикуют — но неофициально. Так что да, мы будем первыми.

   И в моем блокноте появилась запись: «Узнать, кто такие Резерфорды».

   — Они и нас загоняли, — недобро произнесла Майя, и Дим перехватил ее под локоть.

   — Значит, вы убивали людей, — равнодушно произнес боец.

   — Стоп, — я махнула рукой. — Давайте позже обсудим, кто кого убил. Я вижу двух полноценных и живых некромантов, значит, их никто не убил. Они здесь и не в цепях, значит, были смягчающие обстоятельства. Все, брейк.

   — Что?

   — Брейк — прекратить бой.

   Декан вышел бледный и поманил к себе Карису.

   — Карина ди-Валль найдена мертвой в нашем парке. Вы сможете подтвердить опознание и подписать бумаги?

   — Да, — хрипло выдохнула Кариса.

   — Мы пойдем с ней, — поспешно сказала я.

   — Все?

   — Я и Рысь, — проворчал Дар, подхватывая бледную Карису под руку.

   До мертвецкой мы добрались быстро. По пути некромант объяснил, что все «странные» тела доставляют в Академию — здесь лучшие лаборатории и лучшие специалисты.

   — Вы были близки? — участливо спросил Дар.

   — Ты не поймешь, — покачала головой Кариса. — Не меряй нас человеческими мерками, здесь все решает внутренний зверь. Она оборотень, и я оборотень, мы из одного клана, и я скорблю.

   Я кивнула. В некотором смысле, мне было понятно — чувство собственности. Оборотня убивает оборотень — это для них нормально. А здесь — неизвестность, злость и вопрос: кто посмел?

   К телу Кариса подошла не сразу. Уверенно достала белоснежные перчатки, укрывшие ее руки до локтей. Решительно откинув белую простыню, глубоко вдохнула.

   Я порадовалась тому, что в свое время насмотрелась и всяких гадостей по телевизору, и соответствующих роликов в интернете. Да и в морге тоже. Потому что труп ди-Валль едва ли не распадался на части. Мастер сказал – это проклятье, но больше похоже на работу маньяка-мясника.

   — Это ты сейчас принюхалась или в обморок собираешься падать? — настороженно спросила я.

   Кариса недовольно дернула ухом и принялась за работу. Я не ожидала настолько профессиональных манипуляций от недалекой болтушки.

   — Я и сам это уже все проделал, — вздохнул мастер, наблюдая за ней, и жестом предложил нам подойти поближе. — Присмотритесь, вряд ли вам удастся увидеть нечто подобное еще раз. Студентка ди-Овар, вы можете комментировать свои действия?

   — Оборотни обладают особыми физическими свойствами. Основные нервные узлы, которые не меняются даже в момент оборота. Например, здесь, — Кариса ткнула пинцетом в куда-то в шею трупа. — Последовательное нажатие на них позволяет знать, не изменено ли тело. Я, при должных условиях, способна сменить лицо. Поэтому следует выяснить, действительно ли это Карина, а не кто-то, принявший ее внешность. И…

   — Достаточно, — остановил Карису Данкварт. — Мы будем проходить это чуть позже. Вы готовы подписать бумаги? Уверены, что это Карина ди-Валль?

   — Да, мастер.

   — Мы вас сильно опозорили? — рискнула я спросить. — Мы услышали, что кто-то кричит, и я подняла панику. Если что, ребята не виноваты.

   — Нет уж, — возмутился Дар, — мы сами под дверь пришли.

   — Я польщен, — улыбнулся некромант.

   — Пойдемте в кафе? — вдруг выдала Кариса.

   — Сопроводите нас? — вскинула я брови, помня, что поводок потащит некроманта за нами. — И поясните, за что нам срез?

   — Ни слова об учебе, — спокойно ответил оборотень.

   — Надо позвать и этих, эльфа и людей, — серьезно произнес боевик. — Надо как-то отметить первый профильный день. Хоть он и не очень хорош.

   — Ну, мы так-то темные, — пожала я плечами, — у нас наверно все такое будет.

***

Парк был огражден кованым забором. По четырехгранным прутьям вились цветы, радуя насыщенно-фиолетовыми лепестками и лимонно-желтой сердцевиной. Кариса щелкнула пальцем по цветку:

   — Бесит, они нам нюх отшибают. А благодаря одной заразе весь мир об этом узнал… Карину здесь убили?

   — Да, — сосредоточенно кивнул декан. — Идите в кафе, я хочу осмотреть место происшествия.

   — Мы с вами, — тут же произнесла я.

   — В кафе! — рыкнул Данкварт. — Не хватало еще, чтобы стадо бара… студентов затоптало то, что уцелело под коваными ботинками ОГБР.

   — Коваными? — переспросила я, представив что-то вроде испанского сапога.

   — У них носы из стали и подошва прошита железными нитями. Чтобы удобней было топтать нежить на кладбище, — мечтательно улыбнулся Лий и задрал подол своей шелковой хламиды, демонстрируя нам тонкую, цыплячью ножку в бирюзовых лосинах. На этой кукольной конечности красовался монструозный ботинок. От щиколотки до середины голени шла тугая шнуровка.

   — Где ты такой детский размер взял? — ошарашенно спросил Дар.

   — На заказ, — эльф улыбнулся, — они очень удобные.

   — У меня года два ступни болели, по четыре килограмма на каждой ноге таскать, — боец покачал головой. — Ты же мелкий и тощий, тебе быстрым надо быть.

   — И носить форму, — добавил декан. — Возьмусь я за вас!.. Идите, студенты.

   Свои слова мастер Данкварт подкрепил волной воздуха, протащившей нас до самых, гостеприимно раскрытых дверей кофейни.

   — Цивилы здесь редкость, — мурлыкнул эльф. — Что? Я изучаю человеческий сленг, цивил — обычный человек, не маг.

   — Еще немного — и тебе рот с мылом будем полоскать всей группой, — мрачно пообещал Охотник.

   — Да ладно, он эльф, человеческий сленг от него звучит мило и экзотично, — вступилась я за Лия.

   — Вот! — эльф показал странную конструкцию из сплетенных пальцев. Я улыбнулась, надеюсь, это не аналог нашего среднего оттопыренного. Уж очень мне нравилось его оттопыривать.

   — Значит, я была цивилом, а стала ведьмой, — произнесла я вслух и услышала хихиканье боевого мага.

   — Нет, Рысь, по мнению боевиков, цивилы все, кроме них, — пояснил он. — А вообще, это словечко используют все, кому не лень.

   От так разрекламированной кофейни я ожидала большего. Хрусткий лед под ногами, напоминающий о лужах и первых осенних заморозках. Крупные хлопья снега, медленно палающие с потолка, не задевая, впрочем, столов. Постаменты с вазами, в которых стояли еловые ветви, украшенные яркой карамелью. Тонкие, невысокие сосенки с пышной кроной. Они были похожи на столь популярный на Земле бонсай. Только выше человеческого роста.

   — Бонсай-переросток, — хмыкнула я.

   — Ищите дерево без лент, за ним свободный столик, — приказала Кариса. Первым дерево углядел глазастый эльф.

   Под тяжелыми сапогами Дара лед хрустел особенно громко. Но, обернувшись, я увидела, что пол вновь становится ровного, грозового оттенка. Это все иллюзии, а жаль.

   — Ты не выглядишь впечатленной, — шепнул Дар.

   — Не особо, знаешь. — Я пожала плечами. — Здесь мило. Но не шокирует.

   — Я в таких местах не бывал. — Боец скривился. — Опять опозорюсь. Вечно разложат хренову тьму приборов, и сидишь, как олень, воду пьешь.

   Я улыбнулась. Надо же, неужели наши миры и правда отражения, как и обещала Лаура? Флора и фауна дополнена магическими животными и растениями, но в целом такая же, как и на Земле? Хрен, судя по всему, точно есть.

   — Ты боец или девка на выданье? — вмешался эльф. — Взял, что поудобней, и лопай, нашел проблему. Вот я страдаю, так страдаю. Это заведение полукровка держит, и мне, существу чистой крови, здесь находиться зазорно. Поэтому я скажу, что вы привели меня шантажом и силой.

   — Еще не подобрел, — вздохнула я, и эльф улыбнулся:

   — Не хочу взрослеть, это скучно.

   — Я могу научить тебя, — подбодрила я Дара, а он вздохнул:

   — Думаешь, я не пытался? Ходил на спецкурсы, а толку?

   — Попытаешься со мной. А сейчас я составлю тебе компанию, хочешь?

   — Хочу, — просиял, словно солнышко, Дар.

   За изогнутым деревцем притаился одинокий столик и стул. Прежде чем я успела удивиться вслух, Кариса положила на стол ладонь и назвала количество людей. Всколыхнулся воздух, и вот уже перед нами большой круглый стол и стулья с высокими, резными спинками. Все одинаковые, заиндевевшие.

   — Смотрим меню, подчеркиваем спицей, — Кариса взяла тонкую дощечку и тонкую металлическую палочку из стаканчика в центре стола.

   Я предпочла те блюда, которые хоть как-то смогла опознать. Дар, подглядывающий мне через плечо, повторил мой заказ в точности. Лий гримасничал и выделывался. Оба человека, так я решила называть Майю и Дима, сидели тише мыши и что-то выискивали в меню. Возможно, наличность им не позволяла особо разгуляться? Но могли бы и не соглашаться. И переодеться могли бы… Я вот успела и платье надеть, единственным украшением которого было серебряное шитье и воротник-стойка. И деньги из-под подушки вынуть.

   Нам не успели принести заказ, как появился декан. Из меню выбрал сразу три пункта и набросил ценник — чтобы принесли одновременно с нами.

   — Что там? — тут же спросила я. Кариса, насколько я сумела понять, сама бы не стала задавать вопрос. Она до сих пор находилась в некоторой прострации.

   — Ничего, только следы сапог, — покачал головой некромант. — Скорей бы ваш курс выпустить, тогда будет, кем усилить экспертов.

   — А что сказал сам труп? — аккуратно поинтересовалась Майя.

   — У меня не встал, — как-то не к месту разоткровенничался некромант.

   — Это лечится, — неумело утешила я декана и тут же поняла, что в очередной раз выставила себя дурой.

   — На меня встанет, — фыркнула Майя. — Я кстати серьезно, меня из-за этого погнали прочь — кладбище встало все, даже защищенные могилы. Матерь Церковь была в ярости.

   Церковь? Значит, Бог здесь есть. Интересно, он, как у нас, только в церкви или правда откуда-то с тучки, свесив ножки в сандалетах, вниз смотрит и сильно удивляется?

   Нежная свинина под белым соусом и картофельные дольки из фритюра, уж не знаю, как называют его здесь, присыпанные чесноком и петрушкой. И на отдельной дощечке тьма приборов. Я толкнула локтем бойца и взяла самую простую пару. Обычную вилку и нож. Приступила к еде не сразу, сначала медленно поменяла вилку и нож местами. Нож в правую руку, вилку в левую. Ни мне, ни Дару не бывать на императорских приемах. Достаточно не капать соусом на себя и стол. И есть с закрытым ртом. Остальное приложится — изучим эти премудрости вместе.

   Наш демарш остался незамеченным. Кариса извращалась с кинжалом и двузубой вилкой. Эльф управлялся чем-то, напоминающим китайские палочки, вот только эти «палочки» он держал в разных руках, да и были они из металла.

   Некромант, как и мы с Даром, использовал простые предметы. Майя внимательно проследила за нами и принялась неумело кромсать ножом свой кусок мяса. К слову, нож она оставила в левой руке. Ну, и пес с ней. А вот Охотник ел руками, утирался салфеткой и превосходно себя чувствовал.

   Я искоса наблюдала за бойцом. Сосредоточенный, он штурмом взял свинину и, приноровившись, уже уверенно действовал.

   — Предлагаю заказать вино. — Я отложила в сторону вилку и нож. — Не думаю, что мы будем часто собираться в таком составе.

   — Надо выпить за первопроходцев, — согласился Охотник.

   — Мы проторим путь следующим студентам-некромантам, — с немалой долей пафоса произнесла я.

   — Если вы будете торить путь, студентка Рысь, — тонко усмехнулся мастер некромант, — страшно представить, куда он заведет ваших последователей.

   Моих последователей? М-м-м, Темная Леди Рысь? Круцио!

   — О чем ты думаешь с таким мечтательным выражением лица? — полюбопытствовала Кариса.

   — Да была у меня в детстве хорошая книга. Меня сейчас мастер практически сопоставил с любимым героем из нее. Он так нелепо умер… — вздохнула я.

   В присутствии декана мы так и не расслабились. Кариса держала лицо — улыбалась, шутила и выдавала шуточки на грани. Она всегда много болтала, но сегодня это было что-то с чем-то. Охотник молча попивал винцо, изредка вставляя пару слов. Майя молчала, продолжая терзать мясо. И стараясь прикрыть пятно соуса на скатерти.

   До Академии добрались затемно. Данкварт довел нас до общежития и строго велел расходиться по спальням. Пригрозив, что придет проверить. На что Кариса неожиданно выдала:

   — Не боитесь, что два одиночества могут на вас напасть?

   — Ты кого имела ввиду? — тихо спросила я. — Я еще не развелась, ты помолвлена. Или ты про Лия и Дара?

   — Рысь! — раскатистый голос из-за спины подсказал нам, что некромант стоит в конце коридора и ждет, пока мы закроем за собой двери.

   — Упс, — захихикала Кариса. — А было бы забавно, интересно, отбился бы?

   — У оборотней тонкий слух, — напомнила я.

   — Уж я-то знаю.

   Дверь мы уже закрыли. Кариса серьезно и трезво посмотрела на меня. Посмотрела так, будто не она выпила почти кувшин вина:

   — Ты поможешь мне? Разобраться? Ее убили проклятьем, и я хочу знать — кто.

   — Давай утром поговорим? Я нетрезва, да и ты тоже.

   Соседка оскалилась, и на постель рухнула уже не девица, а волчица. Обиженно посверкивающая желтыми глазами. Я поднялась с постели, достала из шкафа Карисы запасной плед и укрыла глупого зверя. Что она, напугать хотела? Не выйдет. Не с таким количеством вина в крови и желудке.

ГЛАВА 8

Утром мне крепко нагорело от целительницы, явившейся прямо к нам в комнату. Под отзвуки похмельных молоточков ее бас шел удивительно прекрасно — почти как соль по открытой ране. Кариса ночью превратилась в человека и сейчас усиленно натягивала на голову подушку. Но увы, чуткий звериный слух часто оборачивается против самих оборотней.

   — Вам осталось приходить ко мне еще четыре дня. — Гномка пропустила тонкие пальцы сквозь бороду и нахмурилась. — Еще раз забудете, результат вам не понравится. Как известно, есть и второй вариант исцеления.

   — Это какой? — выглянула из-под подушки соседка.

   — Сломать заново и полечить по-человечески.

   — Не по-гномьи? — светски поинтересовалась Кариса, и Иртэ вылетела из комнаты.

   — Это что было сейчас?

   — Целительство — типично человеческое искусство, — пожала плечами волчица и потрогала пальчиками опухшие глазки. — Огуречный лосьон или сразу лед? Как думаешь, если подкрашу ресницы, а карандаш использовать не буду, заметят? Пойдешь вечером в город, по лавкам погулять? Хочу браслетик купить, золотой с розовыми камушками.

   — Почему человеческое искусство? — я постепенно приучалась фильтровать речь Карисы.

   — Эльфы самоисцеляются, как и оборотни, и редкие в нынешние дни вампиры. А гномы и вовсе оставляют больных богам. Лечат только раненых. Эх, вот бы Гуард привез из Степи травы. Вам-то, людям, хорошо — набрызгалась духами и нормально, ходи и приятно пахни. А я как же?

   — И ты так же, набрызгалась и ходи, — вздохнула я. — Гуард — это твой жених?

   — Жених, — нерадостно ответила Кариса и опять прижала пальцы к глазам.

   — Не три, хуже будет.

   Я отлично помнила, о чем мы говорили с Карисой вечером, перед сном. Но с утра она так и не подняла этой темы, а завтракать, как и всегда, отправилась в кафе.

   В столовой Дар уже привычно умял свою порцию и половину моей. Верен предложил ему и своей пищи, но боец покачал головой:

   — Ты тощий, на просвет видно. И работаешь по вечерам.

   Я вскинула брови — так вот отчего форма фон Тарна настолько затасканна. Все в Академии одевались по правилам, за исключением эльфа. Сегодня он был в бирюзово-желтом с оранжевыми проблесками — изящная фигура Лия маячила у раздаточной. Наверное, проспал.

   — Давайте позовем его к нам? — предложила я. — Заодно посмотрим на знакомство овсянки и Лия.

   Эльф с удовольствием сел за наш столик, но увы, посмеяться не получилось. Свою кашу он съел с истинно перворожденным равнодушием.

   — Мне все равно, что есть, — пояснил Лий.

   Верена на занятия мы провожали все вместе. Как намекнула Кариса, у нищего паренька из захудалой, но все же аристократической семьи были проблемы с однокурсниками. Пусть фон Тьеора временно изолировали, его прилипалы своих веселых развлечений не бросили.

   — Удачи, — шепнула я и пожала тонкую кисть. Верен покраснел и кивнул:

   — И вам.

   Не знаю, как Верену, а нам удача пригодится. На стуле у дверей кабинета некромантии сидел боец ОГБР. Синеглазый и темноволосый, я узнала его сразу — это он угощал меня шоколадкой. Точно, шоколадку купить забыли!

   — Я взял, — спокойно заметил Дар, когда я пожалела о шоколаде вслух.

   — Значит, завтра моя очередь, — отозвалась Кариса.

   После занятий магией зверски хотелось есть, и шоколад замечательно приглушал острое чувство голода. Позволял продержаться до обеда.

   — Студенты, позвольте представить куратора вашей группы — господина Лиона Дарго!

   Мы подпрыгнули, когда за нашими спинами раздался едкий голос декана. Роуэн Данкварт пребывал в ярости. Не дай Боже мне вывести его когда-нибудь…

   Вразнобой поздоровавшись, мы гурьбой ввалились в кабинет. Боец, представленный как наш куратор, лениво зашел следом за некромантом и запечатал магией дверь.

   — Что делать будем? — деловитым шепотом спросила Кариса. — Устроим показ добродетельных студентов?

   — И они решат, что это боевой маг из ОГБР нас так впечатлил, — меланхолично сказал эльф, ковыряя тонкой иглой под ногтем. Будто пытаясь найти грязь.

   — Выразим протест? — неуверенно спросила Майя и смутилась.

   — Кто бы нас послушал! — фыркнул Охотник.

   — Тогда устроим дебош, — постановила я, и декан, набрасывающий на доске план занятия, сломал мел. Сломал, но промолчал. Значит, разрешение получено. — Вечером в нашей комнате. Обсудим.

   — Вино брать? — флегматично спросил Лий, убирая иглу.

   — Я не буду, — категорично произнесла я.

   — Конечно, бери, — отозвался Дар.

   Лекция вышла интересная — некромант подробно рассказывал о том, как подготовить труп к разговору.

   — Особо запишите у себя, хотя мы еще к этому вернемся: срезать волосы с головы мертвеца можно только левой рукой. Если вы хотите, чтобы они имели и силу, и связь с хозяином, — насмешливо улыбнулся Данкварт. — Если же это сентиментальная придурь — можете и зубами сгрызть. На сомнительную полноту и ценность посмертных памятных артефактов это не повлияет.

   — Вы считаете, что медальоны памяти не имеют ценности? — напряженно спросила Майя, прикрывая ладонью грудь.

   — Таскать на шее ладанку с прядью волос дорогого мертвеца — не отпускать от себя скорбь, — мягче заметил Данкварт. — Развесить по всему дому картины погибшей возлюбленной, воссоздать ее гостиную — тоже приступ дурости. Мертвых нужно отпускать, от этого легче и им, и нам.

   Майя непримиримо нахмурилась, а Охотник прошептал что-то вроде «Не слушаешь меня, послушай умного полукровку».

   — Был бы умным, не сидел бы на привязи, — хмыкнула Кариса. — Я про этого куратора, — пояснила она еле слышно. — Они с деканом наверняка поводком связаны. Ужас, как вспомню…

   — Ты была на поводке? Ведомой? — удивился боец.

   — Шею давило — не вздохнуть, — кивнула волчица. — Семья жениха не сразу со мной смирилась. Как и я с ними.

   — Ты убегала? — немного напряглась я.

   — Дура я, что ли? Чуть за грань выйдешь, боль адская и давит с невероятной силой, — пояснила Кариса.

   И вжала голову в плечи — декан послал ей грозный взгляд, но при кураторе ругать нас не стал.

   — Просто давит, легче становится только в присутствии Хозяина. Поводок-то изначально был, чтобы невесту с женихом примирить, — тихо сказала Кариса, когда Данкварт отвернулся. — Мерзкая вещь и подлая.

   Холодный душ со льдом, экстра-мятный «Дирол» — как еще описать мои чувства? «Едва успел штаны нацепить и бежал через всю Академию»… Боже, как стыдно!..

   — И как с этим жить?

   — Надо хоть пару часов рядом провести, ну и потом особо не расходиться. — Волчица пожала плечами и вздохнула. — Я быстро смирилась.

   «Или сломалась», — подумала я и прикусила губу. Мне была неприятна манера Карисы тратить деньги жениха на глупости, но, может, это такая форма протеста? Не учиться, делать все, чтобы ничего из себя не представлять. Взрослый вариант «всем назло наемся соли и голодной лягу спать».

   — Сходим за браслетом, — решительно прошептала я. — Мастера попросим нас сопроводить. Пусть погуляет, ему полезно. Небось, достанут его за день.

   — Ой, здорово!

   — Может, и сережки найдем, — мрачновато буркнула я, приведя Карису в буйный восторг.

   Практическое занятие оказалась неожиданностью для всех. Некромант жестом указал нам на узкую дверь в конце кабинета.

   — Почему такая узкая? — возмутился Дар. Он едва прошел, а вот Лиону Дарго пришлось входить боком.

   — Мало ли что наваяют студенты? — философски ответил декан.

   — И? Это, чтобы наше творение не вырвалось на свободу, или чтобы оно нас сожрало? — уточнила я, но в ответ получила только добрую улыбку мастера Данкварта.

   Ничего страшного из того, что я успела вообразить, нас делать не заставили. Сначала некромант дал нам рассмотреть стол: желобы для стока крови, пустые полости для камней магии и плашек с рунами. С двух сторон от стола имелись раковины для стока воды. Особой изюминкой стало наличие ремней для рук, ног и туловища.

   — Иногда они сопротивляются, — мечтательно произнес Данкварт, и я поняла, какие цели преследует некромант. Боец ОГБР был отчетливо зеленоватого отлива.

   — А не срываются? Мертвая плоть боли не чувствует, да и ограничений у мертвецов нет. — Я подергала за ремни и птицей взлетела на стол. Разлеглась, воображая себя несчастной жертвой безумного ученого.

   — Обратите внимание, — декан устроил мою голову поудобнее, в специальную ямку, — что стол не полностью ровный. Это обусловлено своей спецификой. Если есть необходимость дать умертвию некоторую свободу действий, например, при допросе, сверху труп прикрывают сетью.

   Вокруг меня опустились тонкие нити, создавая полупрозрачный кокон. Я завыла и зарычала одновременно, вытягивая вперед скрюченные руки. Изображая удушье, вцепилась себе в шею и замерла, выставив вперед ногу.

   — Это ваши представления об умертвиях? — спокойно спросил некромант, отстраняя в сторону Лиона, попытавшегося взломать кокон и спасти меня. Даже как-то неловко стало.

   — А разве нет?

   — Совсем нет. — Тут некромант улыбнулся. — К слову, у ректора не нашлось для вас времени, но! С сегодняшнего дня вы официально фон Сгольц. На ваш личный счет, открытый до замужества, в конце учебного года поступит внушительная сумма. Мы с Зуром решили, что свобода и золото, вместе с сохраненной тайной, вам дороже, чем штрафные работы, которые выполнит ваш, теперь уже точно бывший супруг. И вы все свое свободное время проведете в библиотеке, Рысь. Завтра я хочу увидеть нечто подобающее и, главное, похожее на реальность…

   Взвизгнув от переизбытка чувств, я крепко обхватила Данкварта за шею. Да так, что он даже немного закашлялся, а куратор очень укоризненно покачал головой. После чего мы продолжили знакомиться с мастерской, осматривая шкафы с ингредиентами и запасными костями.

   — Можно мне косточку на память? — Я подобрала фалангу мизинца и просительно заглянула в глаза некроманта. Было противно, но наблюдать за мелко дышащим куратором было все же интересней.

   — Как только вы сами освежуете своего мертвеца до костей, не испортив ни единой жилки, — можно, — улыбнулся некромант.

   На обеде аппетит был только у меня и у эльфа. Дар запихивал в себя пищу исключительно потому, что так нужно. Тяжело вздыхал и качал головой.

   — Зачем ты на стол влезла? — разродился он наконец.

   — И как я не догадался, — вздохнул эльф и закинул в рот последний кусочек разваренной, несоленой курицы.

   — А что такого? Не на стол же обеденный я в сапогах запрыгнула, — пожала я плечами.

   — Это было бы невежливо, — кивнул эльф.

   — Стол сложится, — буркнул боевик. — Где Верен? Обед уж двадцать минут как идет.

   — Пойдем поищем.

***

Кабинет алхимии, спасибо Вьюге, удалось найти без труда. Зануда Стилл сидел за своим столом и изволил чаевничать. В центре кабинета на треноге исходил серебристым парком котел.

   — Доброго дня господа судебные, кхм, некроманты, — неприятно произнес старик. Вот только я заметила, как он напрягся.

   — Доброго, — отчего-то басом произнес Дар и сам смутился.

   — Мы друга потеряли, Верен фон Тарн, ваш ученик, — сообщила я, чувствуя спиной крепкое плечо боевика. Наш ярко-бирюзовый друг спокойно рассматривал убранство кабинета.

   — Так обед, зачитался, поди, где-то.

   — Он бы не оставил свой котел, — отстраненно произнес эльф, ткнув тонким пальцем в медную плашку, на которой были крупно выгравированы инициалы Верена.

   — Действительно, непорядок, — натянуто улыбнулся Стилдрим. — Но он — один из лучших студентов. Может себе позволить некоторые вольности.

   — Мы, как его лучшие друзья, должны ему помочь, — с улыбкой счастливого дурачка выдал эльф и что-то сотворил с котлом. Кипевшая масса застыла, а серебристый парок кристаллизовался и выпал в осадок. Ну, или что-то другое, но вот со стороны выглядело именно так.

   Старика, судя по виду, вот-вот должен был хватить удар. Лий шустро подхватил нас под локти и выволок из кабинета.

   — Старый орочий крэймор, — скривился эльф. — Явно использовал нашу пропажу. Тьфу.

   — Ты чего так завелся? — Дар с интересом посмотрел на него. Лий немного помялся и буркнул:

   — У наших тоже так принято: если ученик сделал открытие, значит, регалии достанутся наставнику. Пока ты младший — ты никто. Обидно.

   — Особенно, если знания приходится выцарапывать с боем, — вздохнула я. История моей приятельницы и ее докторской диссертации была более чем показательна. Таких историй на Земле — вагон и маленькая тележка.

   — Фон Тьеора освободили от наказаний, — размышлял боец, — исправился.

   — Или родня подсуетилась, — поддакнула я, и эльф восхищенно присвистнул:

   — Нравится мне способ твоего мышления. Я за нездоровую паранойю.

   — Паранойя — уже нездорово, — огрызнулась я.

   — Коридор прямой, до самой столовки. Значит, что-то произошло здесь, в тамбуре перед дверьми кабинета, — проигнорировал нас Дар. — Идем.

   — Куда?

   — Лий идет к целительнице, — сказал Дар и внимательно посмотрел на эльфа. Тот кивнул:

   — Если он там, пришлю «птичку».

   — А мы идем в мужской туалет.

   — Ух ты, — восхитилась я, — что мы будем там смотреть?

   — Не то, чего тебе могло бы захотеться, — совершенно непотребно заржал эльф и бодрой походкой ушел в сторону целительского покоя.

   — Ракшас, у него еще и лохмы на концах покрашены, — скривился Дар.

   — Я могу спросить тебя кое о чем?

   — Мои товарищи немного расстроены моим выбором, — дипломатично ответил боевик. — Это пройдет, я вас познакомлю. Они славные ребята. Как я.

   — Я буду рада познакомиться с ними, — искренне ответила я. — Наверное.

   — Я ведь подкидыш. И у Резерфордов ко двору не сразу пришелся, — произнес вдруг боец. — Присматривались долго, а потом привыкли. Ирга — помнишь, на арифметике, на тестах ко мне подходила? Она меня своим мужем видит, тоже Резерфордом. Боевым магом, не знающим пощады и сомнений.

   — А ты?

   — А я… А вот и туалет! — воскликнул Дар и добавил: — А я не знаю.

   Не послышалось ли мне страшное признание: «Кажется, мне не нравится убивать»? Передернув плечами, я первой толкнула массивную дверь.

   Верена мы увидели сразу. Он стоял, облокотившись на умывальник.

   — Верен, почему ты не на обеде? — максимально строго произнесла я, внутренне приплясывая от радости. И парень повернул к нам голову.

   — Твою мать, — выдохнул боец.

   У фон Тарна не было носа. На тонком, бледном лице красовался хищный, изогнутый клюв. На одну безумную секунду я подумала о карнавальной маске — но она не перекосила бы так все лицо.

   — Тьеор, — выдохнула я и стиснула зубы. Парня трясло, тряслись мокрые от слюны губы, из-за тяжелого клюва лицо будто стекало вниз. Рот не закрывался. Он утерся рукавом форменной, алхимической мантии и, осторожно прижался ко мне. Вьюга обнял на обоих и нежно шепнул:

   — А может, мне понравится? Как думаешь, Рысь?

   — Не понравится тебе — справлюсь я. Это война. Мы некроманты, и нас должны бояться.

   — Плохо, когда тебя боятся, — со знанием дела произнес боевой маг.

   — Лучше так? — выразительно спросила я.

   Боец промолчал. Мы стояли таким своеобразным домиком и ждали. Не то чуда, не то пока Верена перестанет трясти. И я чуяла той самой, женской интуицией, что здесь все не так просто.

   — Обратная трансформация возможна, — гнусаво произнес фон Тарн. — Только оставит меня уродом. Эльфийские целители дорого берут, а целитель Иртэ… Нет у нее таланта к этому.

   — В прошлом году так девицу с факультета травников поуродовали, — мрачно произнес Дар. — Подбородок принял обратную форму, но…

   — Перекосило страшно, — продолжил Верен. — Ракшас, я никогда не задумывался о своей внешности. Даже шрам на полморды был бы предпочтительней.

   — Не скули, — мелодично произнес эльф из-за наших спин. — Покажись, красавчик. Ого, орлиный клюв.

   — Ты сможешь его исправить? — с надеждой спросила я.

   — У меня нет диплома, — делано смущенно произнес эльф. Мы с Вереном повеселели, ломается, значит, хочет, чтобы поуговаривали.

   — Хрен на диплом, бирюзовый, — рыкнул Дар. — Мы тебе потом оду в стихах накропаем. Если вылечишь.

   — Какие ты цвета знаешь, — восхитился Лий. — А оду не надо, вашей бойцовой похабенью все мужские туалеты исписаны.

   — В честь тебя можно и без похабени, — ухмыльнулся боец. — Ну, только если для рифмы.

   — Нет, — неожиданно серьезно произнес Лий. — Я так помогу. Жизнь свое возьмет.

   И, смутившись собственных слов, эльф вытащил из наших теплых объятий Верена.

   — Вьюга, постой у дверей. После обеда потащится народ по толчкам, а у нас тут, — я выразительно кивнула на эльфа. — Если у него нет диплома, не стоит светить его таланты.

   Эльф благодарно кивнул. Верен под его руками попискивал, вздыхал прерывисто и пытался не шевелиться. Из-под тонких пальцев Лия лился серебряный свет.

   — А ведь это уже серьезно.

   — Да, девицу, что соперницу трансформировала, под суд отдали, — кивнул боец и рыкнул длинное ругательство в попытавшуюся открыться дверь.

   — Что, все занято?! Все десять кабин? Не дури, Дар, открывай, лопну ж!

   — Вали, я сказал! — прикрикнул Вьюга. — А то выйду и навешаю!

   — Потом навешаешь. Возьми его за руку, примитивный разум успокаивается, чувствуя рядом собрата, — процедил эльф.

   Здраво определив «примитивный разум» и в себе, я тоже осторожно взяла Верена за руку. Она была ледяная, я взялась растирать и массировать его пальцы. Меня подобные действия всегда успокаивают.

   От моих рук к Верену потекла магия. Как будто я колдую через «решето». Которое, к слову, мне так еще и не выдали. Оставалось рассчитывать только на пособия в кабинете чар.

   — Отпускайте, а то потратитесь в ноль, — выдохнул эльф и убрал ладони от лица Верена.

   Парень выглядел прекрасно. Особенно учитывая, как ему «шел» клюв.

   — Носом подыши, пошмыгай, — коротко приказал эльф. — Не давит? Перегородки на место встали? Ты вроде бегаешь по утрам, Рысь?

   — Ага, — кивнула я, продолжая любоваться счастливым, хоть и заплаканным фон Тарном. Смущенный парень косился в зеркало, одновременно пытаясь смыть холодной водой следы слез.

   — Да ладно. Все бы рыдали, — утешил его Вьюга, — кому охота всю жизнь уродом провести? Тем более таким.

   Верен робко улыбнулся, и Дар хлопнул его по плечу. Да так подбадривающе, что алхимик чуть на пол не свалился.

   — Будешь по утрам бегать с Рысью, — обрадовал алхимика эльф, — и с Даром заниматься, на тренировках. Это на месяц — если внутри твоего носа что-то не так, нужно узнать сразу, пока еще можно что-то исправить.

   Я смотрела в худую спину уходящего фон Тарна и усмехалась. Мы нагрузили его тем, что у нас было: две шоколадки, яблоко, леденцы и травяной мед.

   — Ты ведь соврал, — прищурился Вьюга.

   — Он на лицо посмазливей стал, — спокойно ответил эльф, — а сейчас еще и тело в порядок приведем. А за обходительного красавчика с изумительной фигурой девки сами кого хочешь порвут. Посмотри хоть на вечный хвост Тьеора — она на все согласна, лишь бы тот на нее лишний раз посмотрел.

   — Да здравствует алхимия, — вздохнула я, услышав звон колокола.

   В кабинете Стилдрима все изменилось. Котлы исчезли, появились столы. Мы с Даром сели за первый. Эльф пристроился позади меня. Я виновато покосилась на бледную волчицу, устроившуюся у окна, — после обеда она стала выглядеть совсем уж замученной. Наш с ней неоконченный разговор висел надо мной как неисправный кондиционер — занимает место и не работает.

   — Давай попробуем разобраться в произошедшем в парке? — негромко произнесла я, касаясь предплечья бойца. Дар серьезно на меня посмотрел и отозвался:

   — В такие дела незваными не лезут.

   — Она позвала меня, я зову тебя.

   — И меня позови, — эхом откликнулся эльф.

   — Вот вечером на военном совете все и обсудим, — постановила я.

   — Доброго дня, студенты

   Вот как можно настолько простую фразу произнести так, что мы почувствовали себя вывалянными в нечистотах?

   — Вы начинаете изучать сложную науку, алхимию. Я — мэтр Стилдрим.

   — Зануда Стилл, — почти беззвучно хмыкнул эльф и лениво поднял руку. — В наших списках не было алхимических реагентов, это значит, что вы их будете выдавать?

   — Это значит, что вы не будете допущены до котлов, — процедил старик. — Те, кто не учится на моем факультете, не способны оценить истинную ценность алхимических реакций. Только теория, никакой практики. Я не готов взять на себя ответственность за разрушение Академии.

   — Но некоторые зелья пригодятся в нашей работе, — резонно заметил Охотник, уловивший суть. Старик поморщился:

   — Лавки на каждом шагу.

   Майя робко подняла руку, но под взглядом алхимика резко передумала. И всю пару мы записывали полнейшую для нас ахинею, полную незнакомых терминов. Эльф бросил писать первым. Достал учебник по чарам и взялся за домашнюю работу. Я последовала его примеру, заодно подсказывая, какие абзацы взять Вьюге. Кариса легла спать.

   Преподавателю было наплевать. Еще бы, от Верена я знала, что, выпуская неспособных смешать простейшее зелье студентов, он повышает количество покупателей в аптеках, принадлежащих его роду.

   — Верен, — одними губами произнесла Кариса, не открывая, впрочем, глаз. — Простые составы он научит варить, а сложные можно купить.

   — Давайте ничего не будем покупать у Стилдримов? — предложила Майя. Пугливая девушка удивила меня, намеренно повысив голос так, чтобы зануда Стилл обязательно услышал.

   — А давайте! — Эльф тряхнул головой и пакостливо улыбнулся. — Если выгорит, то кое-что расскажу.

   После алхимии у нас оставалось еще два часа до ужина. Военный совет решили устроить именно в этом промежутке — Дар был отправлен за Вереном, а Лий умчался за вином. Девяносто годиков эльфу, а ведет себя как ребенок, честное слово. Хотя… скольких таких приятелей и приятельниц вроде нас он успел похоронить? Или пронаблюдать за появлением седины и морщин? Ревматизма?..

ГЛАВА 9

На моей кровати развалился Дар — уложив голову ко мне колени и удерживая в широкой лапище глиняную кружку с вином. У него в ногах притулился Верен. Алхимик выглядел не слишком уверенным и периодически трогал себя за нос.

   — Кости сейчас мягкие, добавишь себе кривизну или горбинку — исправлять не буду, — мурлыкнул эльф и немного подвинул бойца, тоже умащиваясь на мою кровать.

   — Никому не тесно? — вежливо поинтересовалась я.

   — Кариса может сесть на меня, — галантно предложил Вьюга и подмигнул волчице. Та в ответ только фыркнула.

   Настолько робкий и неуверенный стук в дверь мог принадлежать только Майе. Никому из нас вставать с постели не пришлось — дверь распахнулась довольно бесцеремонно. Охотник впихнул нашу скромницу и зашел сам. В левой руке он нес корзину, из которой одуряюще пахло жареными пирожками.

   — Падайте ко мне, — величественно произнесла Кариса и села по-турецки. Интересно, как здесь эта поза называется?

   — Кому вина?

   Пирожки сжевали молча, постановив не идти на ужин — Майю любили повара и подсказывали, когда и что будет. Сегодня на ужин была овощная похлебка без соли — разгрузочный день для студентов, введенный по настоянию целительницы Иртэ. Что не добавляло гномке плюсов в карму.

   Сама Майя выглядела так, словно ее вот-вот разорвет от внутреннего напряжения.

   — Она уже час такая. Успокоится — родит, — объяснил Охотник и усадил подружку рядом с Карисой.

   — Они должны знать, что это мы, — негромко произнес эльф.

   — Что это мы — что? И главное, они — кто? — уточнила волчица. Она извлекла из узкой шкатулки маникюрный набор и увлеченно подпиливала когти. Звук получался пронзительным.

   — Они — все, — веско произнес эльф. — Что мы — все. Все пакости, все, что мы вытворим.

   — Чтобы все вокруг знали, — нахмурилась я, — что некроманты, которым за долгие годы впервые выпала возможность выйти на свет, первым делом начали косячить? Лий, ты-то в родной Лес вернешься, а мы?

   — Так без доказательств, — раздраженно уточнил эльф. — Догадываться, понимать и злиться от невозможности прижать нас.

   — И ты думаешь, наши пакости испугают куратора? — с сомнением спросила я.

   Эльф пожал плечами:

   — Иные предложения?

   — Подставить куратора? — предложила Кариса и достала леденец.

   — Но без доказательств, — обеспокоенно уточнила я.

   Я уже знала, что Лес — другая страна, в которой живут эльфы и оборотни. И там есть куда податься, если говорить об учебных заведениях. А вот людям из нашей группы придется туго.

   — Разумеется, подставим, — хмыкнул Охотник. — Нас потом не найдут. А если найдут — не докажут. Ну, чего ты пищишь, говорить готова?

   — Наша несостоявшаяся однокурсница — не первая жертва, — наконец выдохнула Майя. Пилочка в руках волчицы соскочила с когтя и прочертила алую полосу на ладони. Кариса слизнула выступившую кровь и подобралась:

   — Подробности?

   — Какие подробности, — вздохнула Майя. — Каждый год, вот уже шесть лет, кто-то из учеников умирает в этих числах. Способы — разные, были даже самоубийцы. Одинаковые только числа. Десятое и одиннадцатое. Чередуются.

   — Ну вот, я как знал, куда переводиться, — разбил тишину счастливый голос эльфа. — Это же приключение, ребята.

   Дар тяжело вздохнул, и эльф пихнул его локтем в удачно подставленный бок.

   — Приключения, героизм, тьфу. Кто потом вас спасать будет, героев недоделанных? — вопросил Вьюга.

   — Уж не ты ли? — Я чуть потянула бойца за вихры и он, извернувшись, подарил мне мрачный взгляд:

   — А кто за вами присмотрит-то, кроме меня? Убьетесь.

   — А я? Мне девяносто годиков, — пакостливо улыбнулся Лий. — Я присмотрю, со всех сторон.

   Кариса кокетливо поправила глубокий вырез на пышной груди и послала эльфу воздушный поцелуй.

   — А кто-нибудь в курсе, бывают полукровки эльф-оборотень? — спросил в пустоту Охотник.

   — Я — сговоренная невеста! — оскорбилась волчица.

   Путем долгих пререканий на дело решили идти этой же ночью. Расследование таинственных смертей — дело серьезное и требует вдумчивого подхода. А прикрыть его можно шалостями и пакостями. Эльф уважительно покосился на Майю, робко высказавшую это предположение. Мне даже стало немного обидно — я подумала о том же, но промолчала.

   За одну ночь мы успели побывать в разных уголках огромной Академии. Восемь этажей плюс три башни, одна из которых закрыта для посещения. Мы взломали дверь и запустили по пыли зачарованные ботинки Карисы — оставлять следы.

   Я отвлеклась на час, сходив к целительнице, — проснуться оттого, что Иртэ ломает мне кости и исцеляет заново, желания не возникало. Гномка вымесила меня, как глину, и отправила спать. Особо уточнив, что физические нагрузки мне вредны. Поэтому я выступила в качестве мозговой силы. Впрочем, наиболее пакостливый характер оказался у эльфа. Хоть и не все его идеи мы смогли воплотить в жизнь. Я делилась энергией, представляя, что мои друзья — это «решето», а ребята колдовали.

   Так, за одну ночь Академия обзавелась плюющимися кипятком дамскими душевыми, а в туалете на третьем этаже, том самом, где спасали нос Верена, мы заговорили унитазы. Изначально эльф требовал, чтобы из душа, вместо воды текла алая жидкость, максимально похожая на кровь. Но мы не были великими магами, и вышло то, что вышло.

   — Мне тут в голову пришло, — сонно проворчала я, уже забравшись в постель, и Кариса угукнула, мол, говори. — Я не хочу, чтобы эти проделки связали с нами.

   — М-м-м?

   — Ну, ладно то, что мы в столовой наворотили, оно еще как-то на некромантский юмор тянет. Но плюющийся душ? А про туалетную комнату я вообще молчу.

   — М-м…

   — Тогда мне казалось смешным.

   — Грр!

   — Сплю, сплю.

   Утром нещадно трещала голова, и зверски хотелось есть. Кариса уже умчалась в свою любимую кофейню, оставив после себя только горьковатый аромат трав. Из-под кровати выползла химера, которую я передарила Верену. Я почесала зверька за ухом и погрозила пальцем:

   — Не шали и не огорчай хозяина, хорошо?

   Будто искусственно созданная рептилия может меня понять.

   Я купила в киоске две шоколадки и яблоко и, поправив матерчатую сумку с учебниками и письменными принадлежностями, припустила в сторону кабинета некромантии.

   На завтрак ребята меня не дождутся. Во-первых, я не хочу смотреть на «дело рук своих», а во-вторых, надо поболтать с мастером Данквартом. Так, если это дверь в учебный класс, то напротив должны быть его покои. Иначе зачем в двери глазок?

   — У вас сегодня нет занятий со мной, студентка фон Сгольц, — устало произнес оборотень, прислонившись к дверному косяку.

   А мне пришла в голову страшная мысль — не пришлось ли ему таскаться за нашей гоп-компанией по всей Академии.

   — У меня есть шоколад, у вас есть чай?

   Ответом мне стала закрытая прямо перед носом дверь. Через пару секунд оборотень вернулся с небольшим кульком заварки. Который и протянул мне.

   — Это все? Я бы хотел остаться наедине с собой.

   — Останьтесь наедине со мной, — выпалила я и покраснела. — То есть, чаем угостите?

   — Уже.

   — Жидким.

   — Что бы ни рассказала вам о «поводке» студентка ди-Овар, я — мужчина, и определенно способен выдержать больше, чем изнеженная девица.

   — Очень тонкий слух — залог дрянного состояния нервной системы, — сообщила я, проходя в темный коридор деканского жилища и жадно осматриваясь. До чего же интересен быт практикующего некроманта!

   Но никаких черепов, свечей и черного бархата с вытканными пауками в жилище оборотня не оказалось. Даже гроб нигде не стоял.

   — Побойтесь ракшасов, студентка, к чему мне гроб?

   — А я вслух сказала? А как же, вот придут к вам, а у вас и гроба нет. Некромант несолидный получается.

   Несолидный некромант захихикал и поставил на стол две грубые, большие чашки. На одной была сколота ручка. Я присела на плюшевый диван и тяжело вздохнула.

   — Вы сегодня не выспались. Проблемы с дыханием, верно?

   — Кому-то не сиделось в своей комнате, — тонко усмехнулся оборотень.

   — Я могла бы выполнять задания в вашей гостиной, — решительно произнесла я. — И ночевать здесь же. Кариса прикроет, если я ее попрошу. Я беспамятная, наставник. Я могу сорваться и побежать, забыв, что вы, возможно, где-то рухнули с приступом удушья.

   — Я убил и съел двоих людей, — напомнил оборотень.

   — Без соли? Без соли — страшное преступление. А еще я была в библиотеке. Целых четыре разных автора приводят пять совпадающих симптомов, по которым можно вычислить дикого оборотня. Вы не подходите ни под один.

   — Целая плеяда алхимических зелий способна убрать всю пятерку этих симптомов.

   — Для того чтобы ими пользоваться, нужно быть умным маньяком, а не сбрендившим волком, — отрезала я. — Никто не должен мучиться. Ни вы, ни я.

   — А с вами что? — резко подался вперед мой декан.

   — Я знаю, что такое удушье.

   Я передернулась и прижала пальцы к шее. Авария вспомнилась как наяву. И клятый ремень безопасности, напугавший меня до потери сознания. Чего там было больше — страха или реального удушья, я не знаю до сих пор.

   Оборотень вскинулся, несколько раз пересек гостиную. Сжал-разжал кулаки и тряхнул головой так, что волосы рассыпались из хвоста.

   — Я уведомлю вас о своем решении, Рысь. Идите, опоздаете на завтрак.

   Я кивнула и вышла, бросив напоследок взгляд на теплую гостиную. Некромант выглядел непозволительно потерянным для оборотня и темного мага.

***

Я никогда не видела столько нафуфыренных девиц за раз. Добрая треть академических красавиц разоделась в пух и прах, начисто игнорируя правила учебного заведения.

   — Что происходит? — Я крутила головой, наблюдая то откровенно вечерние наряды с бриллиантовыми колье, то какую-то деревенскую дичь с обилием бус и бантиков.

   — Ловчий отряд известнейших бойцов прибыл в Академию, — Верен усмехнулся. — Странные девицы здесь! Они всячески презирают своих сокурсников-бойцов, но при этом стелятся перед взрослыми боевыми магами.

   — Кого ловить будут? — я уже привычно подвинула свою тарелку Вьюге. — Кстати, спасибо, что и на меня взяли.

   — Мы почти пошли тебя искать, — укоризненно заметил фон Тарн.

   — Я не дал, — вздернул острый носик эльф.

   — Никого не ловят. — Вьюга пожал плечами. — Они просто прибыли, будут вести у нас практику.

   — Не у нас, точно! — фыркнула Кариса. — Ты теперь некромант, помнишь?

   — Любопытно, а давно ли они прибывают в этих числах и проводят практику? — полюбопытствовала я, и эльф прищурился.

   — Меня это тоже заинтересовало. Оказалось — лет пять.

   — Нам нужны списки поступивших студентов, отчисленных, отчислившихся и выпускников за эти пять лет, — постановила я. — Вообще-то в идеале — имена погибших, конечно.

   — Стоит расспросить библиотекаршу, — включился в игру эльф. — Что? Эта «хранительница знаний» в курсе всего, что происходит в Академии и вокруг Академии. Все слухи, сплетни, домыслы и даже то, что еще не произошло и не произойдет. Скандалы, измены, дуэли — все.

   — Скандалы? Та девица с изуродованным подбородком, подходит такой скандал? — припомнил Верен.

   — Подходит по сути… — покачал головой Дар. — Знать бы еще пол жертв. Всегда ли это девушки…

   — Ставлю, что девицы, их убивать приятней, — азартно выдал Лий и тут же добавил: — Я в теории.

   — Соглашусь с тобой, — рассеянно кивнула я, и Вьюга расхохотался:

   — А вот полукровки от людей и эльфов точно живут и здравствуют.

   На самом деле безголовых студенток можно было понять. Бойцы выглядели потрясающе, форма ОГБР подчеркивала широкие плечи, а уж оружие, коим эти мужчины были увешаны с ног до головы, и вовсе создавало вокруг них ореол загадочности и опасности. Сообразить бы еще, зачем боевым магам оружие…

   А вот Майю они совсем не привлекали.

   — Все равно не понимаю, — вздохнула она.

   — А что понимать? — я пожала плечами. — Студенты, которые учатся на боевых магов, в сравнении со взрослыми — неинтересные малявки.

   — Младшее поколение заглядывает в рот старшему, — кивнул Охотник. — Вы не по годам умны, маркиза фон Сгольц.

   — Благодарю, только к чему эти политесы разводить, студент Дим? По-моему, я не сказала ничего умного или нового.

   — Тренируюсь, а ну как вам захочется комплиментов и ухаживаний, кои пристало дарить благородным леди? — саркастично усмехнулся Охотник.

   — Нарываешься, — процедил Вьюга, — отойдем.

   — Нет! — Майя перепугано вцепилась в руки Охотника.

   — Да! — Я с некоторым усилием оттащила ее и встряхнула. — Пусть уже подерутся и успокоятся.

   — Он же чудовище, — Майя смотрела в спины уходящих мужчин. — Вырос у Резерфордов, они с младенчества детей убивать учатся. Боевка тупая. Ненавижу.

   — А ты, стало быть, умная? — Верен вздохнул. — Так или иначе, боевые маги нужны. Здесь, в городе, легко кривить нос. Окажись ты в центре магического леса, долго без боевика проживешь? То-то и оно. За скорость реакций и силу нужно платить. Когда им заниматься наукой?

   — Бывают же универсалы. — Лий с интересом посмотрел на алхимика.

   — Эльфы, или оборотни, или полукровки. Люди просто не успевают, слишком коротко живут. Самый известный универсал был в твоем роду, Рысь.

   Я тут же сделала умное лицо и покивала.

   — Один из последних убитых некромантов и одновременно боевой маг, — добавил алхимик. — Потому никто и не возражал против твоего выбора. Может, твой дар разовьется в полной мере. Но опять же, бойцом твой предок был хоть и неплохим, но не лучшим. Давайте уже на уроки пойдем. И спасибо, Лий, за котел. Старый упырь теперь не знает, как ко мне подъехать, чтобы я новую основу поставил, — пакостливо ухмыльнулся Верен.

   — Он сам не может? — спросила Майя.

   — Слишком много сил уходит, а старый зануда себя бережет. — Фон Тарн скривился. — Там состав сам по себе простой, он требует именно магию. Вот и получается, что смесь грошовых ингредиентов стоит целое состояние. Мало охотников платить. А если сварит ученик, то наставник может и раздарить флаконы, прослыв милым чудаком, очаровательным и совершенно бескорыстным.

   — Вот урод, — выдохнула я. — А что за состав-то?

   — Притирания для тела, повышает тонус кожи. Да и не урод он, а приспособленец. — Верен пожал плечами и по-взрослому вздохнул. — Делать на учениках деньги запрещено. Академия — государственная, если его поймают, он скомпрометирует свой род на пять поколений вперед. А я смолчу, он знает. Вот и варю, он отдает. Никто не знает, кто варил, но если и узнают — денег-то старый прощелыга не берет. И тут вступает другая мотивация: ведь не выливать хорошее варево? И я должен быть благодарен за то, что мой труд мастер взял на себя передать в мир.

   — А сам? — Кариса подошла незаметно, я даже вздрогнула услышав приятный, грудной тембр оборотня.

   — А ты возьмешь?

   — Сейчас нет. — Волчица наморщила нос.

   — То-то и оно, а практика нужна все время, — пояснил Верен. — Так что все равно придется соглашаться.

   — А ты не хочешь поработать на благо города? Перед судом я неделю провела в больнице. — Я передернула плечами, хоть и снилась мне Лаура каждую ночь, а все же поначалу было жутко. — Там не хватает зелий. Денег они тебе не заплатят, ракшасу ясно. А вот принять помощь и в беседе с нужными людьми обронить, ах, молодой фон Тарн, так помогает, так помогает. Душу в свои творения вкладывает.

   — Это каторга, — задумчиво потер подбородок Верен.

   — Каторга, из тебя выдавят все соки, да и лаборатория там — слезы одни, — кивнула Кариса. — Только Рысь права. Этого не забудут. Ни пациенты, ни целители. Раньше так и было, студенты практиковались в доме Исцеления, это было обязательно. Но послабления, спущенные из Совета Города, свели славную традицию на нет. Приготовь свои коронные реактивы и сходи. Они проверят, осмотрят, обнюхают и позовут.

   Фон Тарн повеселел. Я не вдавалась в подробности, но вроде как его род не только обнищал, но еще и подвергся череде странных смертей. Все, как одна, по случайности. Но шесть человек за календарный год — перебор. Вот и были вынуждены гордецы фон Тарны отдать младшего сына в Академию, на якобы выгодных условиях.

   — Мы принесли благие вести. — Охотник усмехался разбитыми губами, а у Вьюги на лбу красовалась превосходная ссадина. — У нас сейчас по расписанию изысканная литература.

   — Изысканная? — переспросила Кариса.

   — Или утонченная, один хрен я не разобрал, в башке звенело, — отозвался Вьюга.

   — Изящная литература это — мы будем учиться складывать сонеты, — закатила глаза Кариса. — Нас разобьют на пары, и мы друг другу посвятим стихи. Ракшас, мне уже страшно.

   — Да ну, здорово будет, — повеселел Лий. — Я с удовольствием послушаю, что Вьюга накатает.

   — Вот ты с ним в пару и встанешь.

   — Предлагаешь воспеть ширину его плеч и крепость, гм, рук в балладе? Нет, про нас разное говорят, но конкретно это — сказки, — отбоярился Лий.

   Изящную литературу, как я поняла, посещали все факультеты. Поэтому Верен был спрятан за спину Вьюги, и мы всей разношерстной компанией поспешили навстречу культурному просвещению. Господи, только бы не заставляли ничего учить наизусть…

ГЛАВА 10

Лимонная рубашка, фиолетовый жакет и галстук в тон. Отглаженные брюки, да так, что о стрелки на них можно порезаться. Клетчатые туфли и плоская шляпа — профессор, носивший прозвище «Литературик» выглядел потрясающе. Он умел носить свой костюм, не смущался цветом и не бравировал — жил, как хотел. Каштановые волосы были заплетены в косицу. Спасибо, что без украшений. На левой руке простой кожаный шнурок с бусинами и парой перышек.

   — Милашка, — вздохнула Кариса, — сохнет по эльфийке, преподавательнице медитации. А сколько бы девиц не отказалось похудеть и уши нарастить.

   — Да ладно?

   — Дар потомственный, передается, — сказал Верен. — На моего брата, старшего, знаешь, сколько брачных предложений было? Пока вся эта ерунда не приключилась. Все хотят, чтобы их дети и внуки были магами. А для этого нужно с умом подходить к браку. Вот ты, Рысь, первая за многие годы ведьма в своей семье. Тебе точно нужно замуж за колдуна. Иначе талант уйдет из рода.

   Я другими глазами смотрела на вдохновенно распинающегося у доски профессора. Он снял свою шляпу и, картинно взмахивая руками, декламировал стихи своих лучших учеников. Волосы выбились из хвоста и рассыпались по плечам, лента спланировала на пол и была приманена чарами кем-то из девчонок. Полагаю, ленту эту преподаватель больше не увидит. Главное, чтоб не передрались из-за нее.

   Изящная литература оказалась скучным предметом. Нам зачитали основы простой поэзии, привели примеры гладкого стихосложения и задали на дом написать по одному четверостишию. Вдохновиться внешним обликом товарища или возлюбленной, сочинить и сдать. Самые интересные будут зачитаны на следующей неделе.

   — Ужас, — расстроилась волчица. — Опять целый урок будем слушать ерунду всякую.

   — Да ладно, вдруг воссияет алмаз истинного таланта среди груд подземных шлаков? — заржал Охотник.

   — И может, это будет именно ваша звезда, — ласково произнес профессор, выходя следом за нами из кабинета.

   — Покорнейше прошу простить меня, профессор. Ремень перетерся, между мозгом и челюстью. Болтаю, а что болтаю — сам не знаю, — комично развел руками Охотник. В исполнении взрослого мужчины, в чьих волосах поселилась проседь, это выглядело несколько наигранно. Но Литературику хватило.

   — Ничего страшного, — кивнул профессор. Судя по направлению, он направлялся прямиком к своей эльфийской мечте.

   — А что мы будем делать на уроках музыки?

   — Музицировать, — удивилась Кариса. — Там особые кабинки, ты никому не помешаешь, и тебе не помешают.

   — Нас, бойцов, миловала сия участь, — поддел нас Вьюга. А эльф заливисто заржал:

   — Ты-то в группе некромантов, бо-оец!

   — М-мать, а что я делать-то буду?

   — Барабан тебе дадим, — утер слезы эльф. — Утешишься.

   Так, перешучиваясь и переругиваясь, мы вывалились во двор Академии. Там все наблюдали, как профессор Ильв принимает неловкие ухаживания Литературика. И, как и полагается, из-за угла за ними подсматривал местный Яго.

   — А это преподаватель музыки, тоже эльф. Говорят, Ильв от него из Леса бежала, роняя бисер с туфелек, — поведала нам Кариса и сунула в рот леденец.

   — Видок у него не музыкальный, — хмыкнул Верен.

   — Шрам на полморды, постыдился бы да свел, — покачал головой Вьюга.

   — Если «ускорялкой» приложили — уже не сведет. Даже наши целители не все сильны, — покачал головой Лий.

   — А если до кости срезать и заново лечить? — спросила я. Стало любопытно, каким образом это все работает. «Яго» заинтересованно повернулся в нашу сторону. Ответом мне стали круглые глаза Лия:

   — Ты добра, как юная эльфийка. Так еще никто не пробовал. Может стать хуже.

   — Бедро распороть, «ускорялку» бросить, потом вырезать кусок мяса и пролечить по-нормальному, — пожала я плечами. — Там, если не получится, видно будет.

   — Я думаю, найдется много людей, желающих рискнуть, — протянул Верен.

   — Эльфов еще больше, вам-то что, всего ничего с корябаной мордой ходить — не успел родиться, уже умер, — пожал плечами Лий. — Что?

   — Ты тактичен, как кабан в период спаривания, — вздохнула я и подошла ближе к воркующей парочке. Вроде как пора начинаться уроку медитаций. Или мы будем медитировать на двух влюбленных?

   Эльфийка быстро построила нас в колонну по двое и вывела в парк. Где уже были расстелены коврики. Приподняв коврик, я обнаружила, что он имеет стебелек и корни. Господи, спаси и сохрани от эльфийской магии.

   — А он меня не сожрет? — спросила я Вьюгу. Тот тяжко вздохнул:

   — Всякий раз об этом думаю. Теперь нас двое. Не доверяю я ушастой магии.

   Медитация напоминала обычные земные мантры и все к ним прилагающееся. Только здесь это нужно было делать молча, удерживая в воображении ту или иную картинку. За два часа мой воображаемый цветок трижды опылили пчелы, дважды сорвали и пять раз я уплывала сознанием куда-то в сторону. Еще наблюдала серебристую паутинку в капельках росы на фоне черного с фиолетовыми звездами неба. Вьюга тыкал меня пальцем в бок и приказывал перестать храпеть.

   — Я леди и не храплю, — оскорбилась я после пятого тычка и мстительно представила, как этот злосчастный цветок срывают и выбрасывают.

   — Мой по ходу завял, — вздохнул боец.

   — Полей его своими слезами, — огрызнулась я, — или потыкай палкой. Вдруг не сдох.

   — Дети, вы настоящие молодцы, — в конце урока произнесла эльфийка и очень выразительно посмотрела на нас с Вьюгой. — С некоторыми я буду работать особенно усердно, и, уверена, мы добьемся впечатляющих результатов.

   Как это тощее, лупоглазое и ушастое недоразумение умудряется вселять такой страх?

   В любом случае за месяц мы убедились, что норов у представительницы дивного народа воистину дьявольский. Я постоянно вылетала в черную бездну, и паутина каждый раз становилась ближе ко мне. Дар развил навык сна с открытыми глазами. Жаловался только, что роговица сохнет. Не такими словами, конечно, но все же. Но самым большим испытанием для нас стал урок литературы. По неизвестным причинам он вновь был отложен. И мы со спокойной совестью закинули поэзию в долгий ящик. Ведь куда интересней было таскаться следом за бойцами.

***

— Ищут злобного монстра, — Кариса плюхнулась на свою постель, — он напал на нашу соседку по этажу и затолкал ей в рот комок грязных и мокрых волос.

   — Ужасный монстр, — хмыкнула я. — Надеюсь, у нас в сливе больше не будут оставаться чужие лохмы. Говорят, монстры именно от этого появляются.

   — Слушай, «твой бирюзовый ног», нормально же? Чтобы рифмовалось с «витой золотой рог»? — Вьюга поерзал на постели, и спинка моей кровати несколько раз ударила в стену. За что боец получил подзатыльник.

   — Нас с Карисой в непотребстве подозревают. Ног — рог, в принципе рифмуется. — Я пожала плечами. — Но ты не боишься, что эльф будет огорчен? Как ты вообще его выбрал?

   — Вытянул записку с его именем, — вздохнул боец. — А вы кого выбрали?

   — Мы решили посвятить стихи Литературику. — Я закатила глаза. — Томный нрав, как дикий белк!

   — И плавность рук, и нежность стоп! — подхватила Кариса. — Мы взяли сонет и надергали из него строчек. Потом скомпоновали так, чтобы получилась рифма. Я это перечитывать не буду.

   — Ребята, — за месяц Майя научилась входить одновременно со стуком в дверь, — как у вас со стихами?!

   — Всем привет, — следом за Майей втиснулись эльф с корзиной и Охотник. У Дима в подмышке были зажаты свернутые в трубочку листы. Верен улыбнулся и подвинулся поближе к Карисе. Он, как и мы с Карисой, уже справился со стихами, но с удовольствием выслушивал рожденные в муках предложения Вьюги.

   — Откуда у меня рог?! Из бирюзовых ног?! — эльф цапнул исписанный лист Дара и тут же осел на постель. — Хотя что-то в этом есть.

   Охотник сморозил в рифму такую ядреную похабень, что покраснела даже я, дитя Интернета.

   — Так, давайте разольем красное вино, — Майя взяла себя в руки, — оно считается максимально полезным для поэтов.

   — И сердечников.

   — Стрел? — переспросил боец и тут же смутился.

   Выступили мы с Карисой, наш «дикий белк» погрузил эльфа в оскорбленное молчание. Первородный не мог поверить, что мы справились там, где потерпел сокрушительное поражение он.

   — Давайте без шуток, пожалуйста. — Майя решительно встала. — У меня дальше этой строчки не идет: Одолела страшно — грусть, печаль, тоска!

   — Нет у меня больше одного соска! — заржал Вьюга и тут же спрятал голову под подушку, откуда и выдал: — Зато в рифму!

   Я рыдала от смеха, но Майя не сдавалась. Она решила поразить Литературика поэзией серьезно-депрессивного подхода:

   — Я сегодня грустным целый день ходил…

   — Литр самогонки вдребезги разбил, — ляпнул Охотник, не подумав, и тут же схлопотал подзатыльник от возлюбленной. Да, за минувший месяц мы уже поняли, что они — парочка.

   — Ребята, ну, что, мы не можем ничего хорошего, что ли? — жалобно вопросила Майя, и нам пришлось засунуть свое чувство юмора поглубже и не давать его росткам прорываться наружу. Если наша подруга так хочет быть серьезной, разве мы можем остаться в стороне?

***

Декан заглянул к нам в комнату, когда я осталась там одна.

   — Безобразничаете всей группой? — осведомился он.

   — Мы ничего такого…

   — У меня есть возможность слышать все, что происходит в вашей комнате. И мне искренне жаль вашего преподавателя изящной словесности, — отозвался оборотень. — Тем более, учитывая, что преподаватель музыки свел шрамы с лица, думаю, профессор Ильв определится с симпатиями.

   — А я думаю, вы ошибаетесь. — Я прикусила губу. — Неважно, что у человека или у эльфа с лицом. Если она так до сих пор и не прониклась к нему чувствами, то гладкая морда… прошу прощения, лицо не прибавит ему шарма.

   — У вас странное отношение к жизни, студентка фон Сгольц. Но это ваши проблемы. Ваша мать желает вас видеть, я вызвался вашим сопровождающим, по понятным причинам.

   — А если я не желаю ее видеть? — испугалась я.

   — Рысь, вы взрослая девушка, учитесь в государственной Академии. Никто не может оказать на вас давления. Это — один из огромных плюсов нашей Академии. Мы укрываем своих студентов от долгов, кровных или денежных, от навязанных браков. Та столь возмутившая вас бесталанная девица пыталась избежать брака. Не хотела становиться второй женой.

   — Но это ведь исключительно по согласию… — протянула я.

   — И вы тому яркий пример, не правда ли? Поэтому не волнуйтесь, спокойно собирайтесь, после ужина мы нанесем визит вашей матушке.

   — А вы правда все слышите? Что мы говорим?

   — Если вы испортите суп в столовой, заставлю самих все съесть, — вместо ответа произнес оборотень и вышел.

   — Идем? — свежая, как утренняя роза, ди-Овар влетела в комнату.

   Кариса приобрела привычку ходить с нами на завтрак. Она ничего не ела, но всегда брала свою порцию — Вьюга ел все. Иногда я подумывала скинуться с ребятами денежкой и посмотреть, есть ли на свете такая порция, которую не одолеет боец.

   — О, я чего-то о тебе не знаю? — Волчица принюхалась. — Ты постоянно пахнешь мастером, а теперь еще и комната им провоняла. На самом деле, полукровок еще и поэтому не любят. Слишком ярко выражен аромат.

   — Он пахнет можжевельником и еловой хвоей, — удивилась я. — Парфюм.

   — Ты этот запах уловить не можешь, это касается тех нервных узлов, которые я показывала в мертвецкой. Идем?

   — Надо что-то со звукоизоляцией делать. Нашу комнату декан подслушивает.

   — Вьюга пускай шумопоглощение бросит, в нем силы через край. — Кариса гаденько ухмыльнулась. — А с чего вдруг Данкварт так нами озаботился? Или он за всей группой следит?

   — Может, он лично тобой озабочен, — усмехнулась я.

   — Еще этого не хватает, — нахмурилась волчица. — Я помолвлена! Кстати, как тебе мои травы?

   — Горьковаты, стручок ванили прикупи, — ляпнула я и тут же задумалась: а ваниль тут есть?

   — Да кто бы ее продал оборотню, — вздохнула Кариса.

   — Тоже верно, — наугад кивнула я и даже скорбно вздохнула.

   Утро у нас оказалось свободным — пакостно улыбающийся Данкварт зачитал нам «творческое освобождение» от изящной литературы. Причем дождался момента, когда мы все соберемся и подойдем к кабинету