Под созвездием змееносца. Нэм Иртэк

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Не знаю, какой была моя прошлая жизнь, но новая началась в тёмном лесу и в полном одиночестве. А дальше пошло-поехало — жрицы, отшельники, боевые монахи и белокурые некроманты. И между ними я, чужачка с признаками наличия силы, но полным отсутствием инстинкта самосохранения. Лезу туда, куда меня не пускают, и пытаюсь вспомнить прошлое. А как плюс ко всем имеющимся неприятностям, я ещё и влюбилась в того, от кого надо было бежать со всех ног — в мага-экспериментатора, пытающегося оживить свою мёртвую возлюбленную.

ПРОЛОГ

Холодные струи дождя безжалостно хлестали намертво засевшую в грязи раскисшей дороги карету. Молнии сверкали, периодически высвечивая испуганные женские лица, и как будто соревновались в том, которая из них ударит ближе.

   — Мама, кажется, начинается, — простонала бледная девушка, откидываясь на подушки.

   — Потерпи, девочка моя. Это от испуга, срок ещё не пришёл, Нори, — миловидная дама средних лет вытирала бисеринки пота со лба дочери и тихо молилась о том, чтобы кучер быстрее вернулся с подмогой.

   — Больно, мама. Помоги.

   Катарина Милл уродилась магиней, но в своё время предпочла карьере семью. И пожалела она о давно принятом решении лишь теперь, когда единственной дочери требовалась не мать, а целительница. Конечно, вбиваемые годами учёбы знания никуда не делись, но в таком естественном процессе как роды нельзя действовать, не имея достаточного опыта. Зачем она поддалась на уговоры бедняжки и согласилась поехать навесить её младшего брата?! Торин был настоящей гордостью семьи и являлся адептом Высшей школы некромантии и личеведения, а Нори всегда мечтала постигать науку именно там, вот и использовала любой предлог, чтобы посетить знаменитое учебное заведение. Дочь даже замуж вышла за некроманта вопреки совету родителей искать супруга не исходя из рода занятий, а хотя бы по такой глупости как материальная обеспеченность или, по крайней мере, любовь. Нори же была влюблена в науку некромантии и считала, что муж должен разделять её интересы. В своё время она прилежно училась, но в Высшую школу поступить так и не смогла, не добрав всего один балл. Расстроилась молодая магиня настолько сильно, что супругу удалось улучить момент и немного отвлечь свою половину от учебников. В результате чего и должен был скоро появиться на свет ещё один маг — продолжатель дела родителей и уже, можно сказать, династии некромантов.

   Открылась дверца кареты и перемазанный в грязи кучер доложил хозяйке.

   — Здесь рядом деревня, сейчас староста на санях приедет и заберёт молодую госпожу. Они уже к зиме готовятся, а тут вместо снега гроза с дождём. Не к добру такие перемены погоды.

   — Глупости не болтай. Узнал, лекарь или повитуха здесь имеются?

   — Как не быть, говорят, лучшая знахарка на всю округу в этой деревне живёт, городская вроде целительница. Там уже всё готовят, что положено в таких случаях.

   — Хорошо, — кивнула Катарина. — Она и вправду рожает, на целых две луны раньше срока. Если бы знать, если бы… Нори, девочка моя, только не молчи, ты лучше кричи, если больно.

   Добротный деревянный дом был пропитан запахом свежести и совсем не походил на жилище безграмотной знахарки, более напоминая небольшую лечебницу. Госпожа Милл оглядела полки с книгами, не обнаружила никаких признаков традиционных для шарлатанов предметов и выдохнула с облегчением. Похоже, им повезло и в этом забытом всеми богами захолустье живёт дипломированный специалист.

   Так и вышло, причём роды принимала бывшая сокурсница Катарины. После учёбы лучшая выпускница курса не слишком успешно практиковала в родном городе, где имелось чрезмерно много конкурентов, и в итоге уехала за большой любовью — вслед за страстно позвавшим крепким и настойчивым парнем. Но личная жизнь у школьной подруги не задалась и та потеряла веру в любовь до гроба после того, как выяснилась непостоянная природа её избранника. Пришлось магине осесть в том месте, где на неё нашло озарение. Но обиды она не простила и на глазах у всей деревни отправила изменника кататься верхом на скончавшейся несколько недель назад корове. Местное население прониклось нетрадиционными методами нравственного воспитания, а следом и уважением. Волшебнице вскоре было предложено занять вакантное место знахарки со всеми вытекающими. Дом построили, деньгами не обидели, да и с продуктами проблем не было. Только вот с замужеством никак не складывалось, поскольку надо было сделать сложный выбор между местным дворянином небольшой руки и, собственно, старостой. Между приказами подать горячей воды или чистое полотенце, магиня жаловалась давней подруге, что первый вроде бы по всем статьям подходит, но сердце трепещет лишь при виде простого деревенского, но жутко привлекательного мужика.

   Вскоре женские разговоры были прерваны криком здорового младенца мужеского пола. Положив тёплый комочек плачущего счастья на грудь матери, принявшая уже многие роды магиня выдохнула и присела на лавку. Потом выглянула в окно и нахмурилась.

   — Гроза кончилась, а небо странно очистилось. Посмотри, Катарина, только одно созвездие видно.

   — Нам что с того? — отмахнулась счастливая женщина, радуясь нормально прошедшим родам и здоровому внуку.

   — Рождённый под созвездием Змееносца маг будет обладать невиданной силой, но счастье своё сможет обрести лишь с той, что родилась под теми же звёздами. А в наших краях Змееносец проявляется лишь раз в тринадцать лет.

   — Совсем ты превратилась в глупую бабу, если веришь в эти сказки, — не выдержала и нагрубила школьной подруге Катарина.

   — Никогда я ещё не видела такого знамения — только одно созвездие на небе, как будто оно сожрало все остальные. Нелёгкой будет судьба мальчика и той, что ему предназначена, — покачала головой знахарка, не обращая внимания на госпожу Милл и повинуясь тому чувству, что возникает лишь тогда, когда просыпаются её совсем слабые задатки пророчицы.

   И только молодая мать прислушалась к её словам, целуя младенца в сморщенный лобик и молясь, чтобы предсказанное не сбылось лишь в части тяжёлой судьбы.

ГЛАВА 1

Очнулась я в лесу. Было темно, сыро и страшно. Никогда не любила подобного сочетания, как мне кажется. Только вот беда — не помню, кто я, откуда и каким образом оказалась в этом месте. И, тем более, не знаю, что теперь делать. Для начала выползла из лужи, всё же я не лягушка.

   Ночью вроде бы надо спать и я решила не вставать, дабы не стать поздним ужином для какой-нибудь зверюки. Рассказывай потом, что на ночь есть вредно, кто ж меня слушать будет, если я даже не могу объяснить — а почему, собственно. Подгребла под себя чего-то сухого, обозвав это постелью, и закрыла глаза, настраиваясь на приятное. Не помогло. Долго ворочалась на жёстком покрывале из сухих веток, каких-то шишек и травы, пытаясь устроиться удобнее или хотя бы так, чтобы в бок ничего не впивалось. И конечно, вновь попробовала сосредоточиться на чём-нибудь способствующем засыпанию, но только голова от напряжения и попыток хоть что-то вспомнить разболелась. А вскоре пришлось смириться с тем, что некоторые слова тоже лучше забыть, чтобы не страдать от неоправданных надежд. Села и задумалась о своей горькой судьбинушке, забросившей меня в такое непригодное для жизни место, где и фантазии разгуляться особенно негде, поскольку не видно ничего.

   Как выяснилось, жалость к себе может развлекать совсем недолго, в отличие от собственной глупости, поэтому пришлось встать и пойти туда, где просветы между деревьями казались более явными. Если о таком вообще можно говорить ночью, когда видишь только самые крупные препятствия, а остальные замечаешь, приложившись к ним или споткнувшись. Предпочитая видеть только хорошее, я старательно не замечала ссадин и прочих неприятных мелочей, которые в свою очередь совсем не собирались отвечать мне взаимностью, отзываясь зудом и болью в повреждённых конечностях. В этой неравной борьбе проигравшей стороной оказалась я, просто уступив количеству обрушившихся на меня неприятностей в виде израненных рук и отбитых пальцев ног.

   Мои страдания вскоре обещали закончиться, так как даже сквозь залитые слезами глаза я разглядела мерцающий огонёк костра. Радостно ломанувшись через возникшее препятствие в виде невысокого, но очень колючего кустарника, я шумно обнаружила своё стремление составить компанию беседующим людям. Но увидев меня, ступившую в освещённую не очень большим пламенем зону, они отчего-то не спешили с приветствиями и предложением к ним присоединиться. Буквально через пару мгновений несколько мужчин так и вовсе с дикими криками разбежались в стороны, позабыв не только правила хорошего тона, но и свои вещи.

   Неужели я настолько плохо выгляжу? Может, я ведьма или оборотень… А что я о них знаю? Практически ничего, если не считать тех историй, что мне рассказывала на ночь бабушка. Вот, прогресс налицо — я уже вспомнила, что у меня бабушка есть. Правда, ни имени, ни того, как она выглядит, я, порывшись в крохах всплывшей памяти, не обнаружила. Но судьба, ко мне, видимо, смягчилась, и подкинула других находок. Погуляв по брошенному лагерю, я нашла немного хлеба и сыра, сразу же угостившись и послав мою благодарность в лесную темноту сбежавшим хозяевам. Потом в одном из мешков обнаружилось нечто, похожее на женскую одежду, в виде штанов с пристёгивающейся юбкой, сапог и рубахи прямого свободного кроя. В такое счастье трудно было поверить, но я собралась и сделала это. А именно — отошла немного от костра, скинула своё грязное и порванное платье, когда-то бывшее светлым, и примерила вещи. Штаны и рубаха оказались немного велики, но юбка всё это с успехом прикрывала. Затянув потуже пояс, я поискала ещё флагу с водой, очень уж пить захотелось ото всех волнений или слишком солёного сыра. И в этот раз мои изыскания увенчались успехом, правда, внутри ёмкости вместо воды оказалось вино, но тоже неплохо. Согревшись изнутри и снаружи, я решила больше не мешать застенчивым мужчинам. Перед тем, как уйти, я громко пообещала обязательно когда-нибудь их найти и отблагодарить за всё хорошее по мере возможности. На этом посчитала свой недолгий, но весьма продуктивный визит оконченным и покинула лагерь.

   Утро встретила на широкой дороге, которая внезапно появилась в лесу, а теперь вывела меня из оного. Чувствовала я себя очень неплохо и даже бодро, поэтому шагала уверенно, надеясь только на лучшее. Тем более, что к тому и предпосылки были, мало того, что одеждой обзавелась, так ещё посчастливилось хищников в ночном лесу не встретить. Разве это не везение? А вот долго скучать от одиночества мне было не суждено, вскоре послышался цокот копыт по редким камням, встречающимся на дороге, и скрип колёс телеги.

   — Здравья желаю, путница, — поравнялся со мной и немного притормозил свою меланхоличную кобылу крестьянин, судя по его внешнему виду и грузу, горкой возвышающемуся на телеге.

   — И тебе не хворать, селянин, — улыбнулась.

   — Не местная, что ль? Оно и видно, «селянин», слово какое ненашенское.

   — Вот иду себе, никого не трогаю, а за помощь благодарна буду, — поддержала беседу, не отрицая и не подтверждая предположение мужика.

   — В святилище, поди, идёшь. Туда много баб ходит молить богов, кто о своём здоровье, а кто о близких печалится. Садись рядом-то, вдвоём всё веселее путь коротать.

   Пренебрегать столь щедрым предложением не стала, уже порядком устав. Да и ночные приключения давали о себе знать, может, и надо кому помолиться, чтобы тело болеть перестало. Хотя, с другой стороны — зачем богов отвлекать на такие мелочи, к ним, наверное, с куда более серьёзными проблемами обращаются. Мужичок дождался, когда я устроюсь рядом с ним, и пустил свою невозмутимую лошадь бежать веселее.

   — А ты не молиться идёшь, — наконец, довольный своей наблюдательностью выдал он, накручивая один ус на палец.

   — Чего так?

   — Слишком весёлая. Я часто этой дорогой езжу, в святом месте тоже люди живут, им не только духовная пища надобна. А у меня сестра там в жрицах ходит, вот и поспособствовала, значит, моему трудоустройству. Поручения я жреческие да постояльцев выполняю. Ну, и свой товар сбываю, как же без этого. Это я к чему? А, обычно, бедолаги ревут весь путь, особливо, если спросить их о чём. Никогда ещё у меня такой улыбчивой попутчицы не было.

   — Так, может, я просто забыла свои горести. И всем помогают в святом месте? — меня, конечно, заинтересовал этот момент с практической точки зрения, может, и память восстановится, кто знает…

   Крестьянин усмехнулся и посмотрел на меня с хитрым прищуром.

   — Откуда ж мне знать? Руки и ноги новые не отрастают, это точно. Но, поговаривают, что бездетные бабы беременеют часто после визита в наши места. Однако и ничего плохого не случается с теми, кто здесь молится, попробовать-то оно не грех.

   — Это ты верно говоришь, — кивнула, соглашаясь с добрым возницей. — А долго нам добираться?

   — Это, смотря, как ехать. С разговором-то точно сподручнее и веселее, а, значит, и быстрее. Как ты здесь в такую рань одна оказалась, путница? Не видел я чего-то обозов по дороге, только охотников перепуганных. Ты ночью, ведь, через лес должна была идти, ничего не заметила?

   — Как, как… Шла и пришла. А чего там ночью разглядеть можно, хорошо, что с дороги не сбилась, — немного покривила душой.

   — Дык, охотники эти сказывали, что опять вдова белая в наших краях объявилась. Прямо к костру и пришла, но в этот раз никого заполучить ей не удалось. Кричала там что-то страшное, найти всех обещала, а потом растаяла, только платье её и осталось.

   У меня начали появляться совсем не смутные подозрения по поводу личности этой непонятной особы. Только вот, почему я сразу вдова, да ещё белая?! Нельзя уж ночью к мужикам на огонёк заглянуть, как сразу заклеймят! Безобразие! Озвучила свой вопрос о столь странном сочетании в названии подвида местных дам, но без перехода на свою скромную личность. Возница мне всё разъяснил.

   — Белая, потому как в платье подвенечном. Ищет себе жениха, стало быть. А как находит, так и брачная ночь у них происходит, значит. Только вот тот мужик, которого она увлекла, больше ни на что годен не будет, все соки из него выпивает. И, дык, неженатых как-то определяет, зараза!

   — Чего-то я не поняла. Если жертва живой остаётся, то почему вдова?

   — Разве ж то мужик опосля неё?! Чёрная вдова хотя бы не издевается, убила и всё, а эта всю жисть мучиться заставляет. Во как!

   Странная логика, но им, в смысле мужикам, виднее. Однако, у них эта вдова ещё и не одна, оказывается! Весело живут, а теперь и я с ними буду. Получается, ночью мне повезло и охотники все были холостые, если так дружно разбежались… Хм, а вдруг я и правда, того — она?! Не помню ничего, в платье была белом, у них здесь, может, этого достаточно для определения принадлежности к свадебным нарядам… Возможно, меня заколдовали, а теперь я как-то расколдовалась и снова стала нормальной? Нет, не верится мне что-то, не тянуло меня к тем пугливым ребяткам вот ни разу и я уже ночью себя вполне осознавала. Значит, этот вариант пока можем смело отбрасывать.

   Мужичок периодически хитро на меня посматривал, усмехался в шикарные усы, как будто мысли мои читал, но вопросов не задавал, позволяя спокойно обдумывать ситуацию. Много времени это мероприятие занять не могло ввиду отсутствия информации для осмысления, поэтому я вновь решила поболтать.

   — А у вас тут только вдовы промышляют или ещё какие интересные личности имеются?

   — Как не быть, где люди, там и нечисть с нежитью появляется. Чего им в пустынях-то делать? — бодро ответствовал мужик, подгоняя почти заснувшую кобылу кнутом. — У нас в округе ещё тихо, благодаря монахам, что ходят и изгоняют всю эту пакость. Но бывает и упырь какой заглянет ноченькой тёмной, и оборотни леса наши жалуют. Но ты не боись, днём никто из исчадий этих не высовывается.

   Задумалась. Наличие вампиров и прочей гадости меня почему-то не удивило, вероятно, благодаря стараниям бабушки-сказочницы, а вот борцы с ними весьма занятные. М-да, интересные у них тут монахи — боевые. Не словом же и водой святой они упырей упокаивают, в самом деле…

   — Днём, значит, не опасно путешествовать. Это замечательно, конечно. И часто приходится хм… процедуры по изгнанию всех этих представителей нежити с нечистью проводить?

   — По-разному бывает. Сейчас вот только начало лета, а скоро наступит самая пора. По зиме даже упыри не любят на мороз вылезать, спят наверное. И сырость не особо уважают, здоровьем, видать, слабоваты. Сначала то в одном месте, то в другом безобразничают, но редко. А уж когда ягодно-грибной срок придёт, там уж девок одних в лес нельзя отпускать. Да и ребятам молодым на реке к вечеру лучше не появляться, шибко русалки лютуют. Дык мы привычные уже, талисманы заговорённые монахами носим опять же. Во, — мой возница достал из-за пазухи кругляшок и с довольным лицом его продемонстрировал.

   — Помогает? — недоверчиво повертела в руках амулет, болтающийся на плетёном шнурке, разве что на зуб его не попробовав.

   — Не мешает точно, — кажется, обиделся мой собеседник и убрал свой оберег обратно за ворот рубахи.

   — А расскажи мне про монахов этих. Святые люди, наверное, — примирительно улыбнулась усачу.

   Мужик мне в попутчики попался хороший, незлобный и необидчивый, поскольку снова заулыбался и заговорщически подмигнул.

   — Не святее нашего. И мясо уважают, и вино, а уж до баб охочи… Всегда вдовицы радуются их приезду. Монахами их кличут потому, как в монастыре живут, что в самой Ледяной пустоши стоит, а с виду да повадками обычные мужики. Только тем и странные, что смысл бытия для них в убиении тех тварей, которые любят жизни людские губить. Бросаются в бой с радостью такой, будто ничего не боятся. Поговаривают, что они, могёт быть, и бессмертные. Только я так разумею, брешут. Мне и сеструха сказывала, лечат они их часто, а значит, обычные они, из плоти и крови.

   Угу, получается, святые места, к которым я сейчас направляюсь, сами по себе и воинствующие спасатели к ним никакого отношения не имеют. Кто же они такие на самом деле? Теперь ещё и пустошь какая-то Ледяная с монастырём объявилась… Интересно это всё и, пожалуй, не меньше, чем то, кто же, собственно, я такая. Ладно, будем считать, что странница, которой для начала выздороветь не помешало бы, а потом уже с местными необычностями разбираться. Это я всё настолько забыла, что не ориентируюсь абсолютно ни в чём, или я откуда-то издалека? Молчать я, конечно, была в не в силах, меня так и распирало от любопытства и вопросов, которыми я могла бы вызвать нездоровые подозрения в отношении себя. Пусть на нежить я и не походила, хотя бы потому, что спокойно вышла к людям днём, но всё же. А вот продолжить беседу так и не удалось, к моему неудовольствию мы уже прибыли к пункту назначения.

   Кобылка облегчённо замерла у чахлого островка прошлогодней травы и сделала вид, что смертельно голодна. А, может, так оно и было. Её хозяин, деловито насвистывая, спрыгнул с телеги, перевязал поводья, набросив их на торчащее прямо из земли приспособление, и взял на закорки один из своих мешков. Я с интересом осматривалась, пока плелась за разговорчивым селянином по весьма утоптанной дорожке в сторону длинного деревянного дома. Отдать невысокому мужичку должное, он умудрялся давать мне пространные пояснения, даже кряхтя под тяжестью ноши.

   — Это, стало быть, дом, где пришлые живут. А за ним пригорок, видишь? Так это самое святое место в наших краях и есть. Чегой-то сегодня зерно тяжелее, чем седмицу назад. Там вход в пещеру, где отшельник живёт, ему еду и питьё оставляют, он ночами забирает. А иногда выходит и днём, так этого уже, почитай, год не случалось. Но раз дары принимает, значится, живой ещё.

   — Так он один здесь, святой-то ваш? А жрицы чьи?

   Мужичок рассмеялся, а потом и вовсе закашлялся от моих слов, бедняга.

   — Жрицы бывают токмо у богов, не знаешь что ли?! Холм этот сыздавна святым был, здесь и алтарь есть божественный, тут и жрицы, они в доме, что на той стороне стоит, живут. А отшельники… Они то есть, то нет их. Откуда берутся никто не знает, но привыкли мы к ним. Если помирает один, то вскоре обязательно следующий придёт. Как-то так… Ох, еле дотащил тяжесть эту, — выдохнул в усы мой сопровождающий, сгрузив мешок на ступени дома. — А там ещё с дюжину таких же. Эй, мамочка Доож, выходи гостей встречать!

   Вскоре после этого довольно грубого окрика распахнулась дверь и на улицу вышла весьма обширных размеров женщина. И я даже сразу поняла, почему усач назвал её «мамочка». Именно это слово я мысленно и крикнула, когда её увидела.

   — Фрол, это опять ты?! Мы ещё всё то, что ты в прошлый раз привёз, не съели. Скоро жрицы запретят нам столько денег тебе отдавать, — низким грудным голосом ответила Доож.

   — Не запретят, знают они, что я только половину цены беру. И всё из-за любви к тебе, моя красавица, — подбоченился усач.

   — Вся твоя любовь в том, чтобы я твои мешки таскала, — спустилась по ступеням женщина и подошла ко мне. — Новенькая?

   Да вроде не старенькая, во всяком случае, для себя так только сегодня родилась. Но великанша мне понравилась, сразу было видно, что душа у неё такая же большая, как и рост. Мы разговорились, пока она помогала Фролу мешки с телеги переносить, и я решила остаться пока в этом доме, где, оказывается, всегда есть место для таких бродяг, как я.

ГЛАВА 2

Добротный дом был наполнен не менее радушными женщинами, чем великанша Доож, хотя и обладали они более скромными размерами, что не могло не радовать. А то я уже начала себе казаться недорослем. Одна из хозяюшек, как раз накрывающих большой стол к завтраку, едва встретившись со мной в дверях, сразу заохала и, бубня что-то скороговоркой, потащила обалдевшую путницу, как выяснилось, в умывальню. Над вёдрами с горячей водой курился пар и чудесно пахло свежестью и травами.

   — Тяжко тебе, видать пришлось, если грын-травой натираться пришлось, — наконец, членораздельно произнесла моя сопровождающая.

   — Чем? — поинтересовалась, уже скидывая с себя одежду и с вожделением протягивая руки к мочалке.

   Тело, как будто только и ждало команды, зачесалось и потребовало немедленно смыть всю ту грязь, которая на меня налипла, пока я ночью в лесу развлекалась.

   — Грын-трава, что в чащах самых глухих растёт, нечистую силу отпугивает. У тебя, вон личико всё ею перемазано, цвет она имеет особый — как небо предгрозовое.

   М-да, это с таким чудищем Фрол ехал и даже виду не подал… Выдержка у мужика нечеловеческая или у них тут это в порядке вещей? Вполне возможно, он потому и не удивился, что я одна через лес идти не побоялась и, что важнее, невредимая из него вышла.

   — Значит, работает травка. Через лес ночью пробиралась, никто не напал. Можно даже сказать, наоборот — разбегались. Она смывается? Не хочется перемазанной ходить, людей пугать.

   — Сейчас настой специальный принесу, снова белоликой красавицей станешь. Если на трапезу утреннюю хочешь успеть, лучше не задерживайся, потом все к жрицам уходим.

   Мне дважды повторять не надо. Смешала горячую воду с холодной и с энтузиазмом принялась делать из себя ту самую белоликую. По поводу красавицы не уверена, но кожа аж скрипела от чистоты. Очень вовремя вернулась добрая женщина, протянула мне кувшинчик с чем-то неимоверно пахучим и чистую свободную рубаху. Личико своё намазала, стараясь не дышать, да уж, воняет этот настой похлеще навоза давешней кобылки, надеюсь, хотя бы работает. Смыла и ещё раз повторила процедуру, только после этого облачившись в чистый наряд.

   Не знаю, кем я была раньше, но при виде еды ощутила себя голодным волком. Обычным или оборотнем пока было непонятно, но кажется, даже рыкнула пару раз, когда кто-то неосторожно руку к моему блюду протянул. Всегда бы так завтракать! Разваристое мясо кусками отходило от кости и сочилось жиром, стекающим по моим загребущим рукам. Схваченный самый большой ломоть румяного хлеба сводил с ума ароматом и быстро уменьшался в размерах. И всё это запивалось горячим душистым отваром, немного сладковатым и кислым одновременно. Никогда в жизни так не наедалась, такое точно не забыла бы!

   — Ох, спасибо, бабоньки, — поблагодарила, облокачиваясь на стену, так вовремя оказавшуюся за спиной, как знала, не стала садиться на лавку с другой стороны, где и опереться не на что было бы.

   — Это тебе оборотня лесного благодарить надо, что хряка вчерась задрал, — ответствовала Доож, доедая свою порцию.

   Что-то это мясо мне не на пользу пошло, поднявшись обратно и встав комом в горле.

   — А оно, часом, не заразное?

   — Кто же его знает, теперь полнолуния ждать надобно. И правда, девки, не подумавши мы на мясо-то позарились, — состроила серьёзную мину Доож, а затем расхохоталась. — Ты чего, оно ж уже варёное! Зараза оборотническая, она только если в кровь тебе попадёт, тогда опасная. Грын-траву искать не побоялась, а от одних слов об оборотне едва без чувств не падаешь. Али было с тобой чего?

   Если бы я знала… С тех самых пор, как очнулась, никак не могу понять, кем я себя ощущаю в этом мире. Чувствую, что вокруг вроде бы всё ненастоящее, не такое, как я привыкла, а объяснить толком даже себе ничего не могу. Не помню не только имени своего, но и даже, как выгляжу, не знаю. И при этом кажусь себе тоже ненастоящей, хотя понятия не имею, какая я должна быть. И как вот это всё рассказать? Ещё за ненормальную примут, а оно мне не надо. Поэтому решила быть краткой.

   — Что-то точно было, если я память потеряла, а толком сказать не могу. Может, помогут мне жрицы всё вспомнить, а?

   — Ох, ты ж горемычная, — горестно покачала головой Доож. — Ни роду, ни племени не помнить, это ж совсем без корней остаться. А они нас и защищают, и сил придают беды житейские принимать. Хорошо, что ты к нам пришла, у нас и жрицы сильные, и отшельник, опять же.

   — Он же не выходит, мне Фрол рассказывал. До отшельника этого и не добраться никак. И вообще страшно как-то, что я там вспомню…

   На этой не совсем оптимистичной ноте в беседу решила вмешаться хрупкая женщина с длиннющей косой, которая, казалась, была толще своей хозяйки.

   — Отшельник потому и не выходит, что надобности в том нет. Коли жрицы не помогут, обязательно покажется. Так оно завсегда бывает, я здесь, почитай, седьмой годок. Как пришла о здоровье батеньки богов молить, так и не отлучаюсь.

   Мне тоже семь лет ждать, пока лечение поможет?! Хм, я надеялась на более быстрый результат, но обижать отзывчивых женщин недоверием не стала, может, там случай слишком запущенный… Завтрак закончился и после того, как миски были вымыты, а хлебные крошки собраны и отданы поселенцам птичьего двора, мы все направились к жрицам. Поверх рубахи мне велели надеть вышитое, но короткое платье до колен из более плотного материала, а на голову повязали платок, постоянно сползающий на глаза и вообще неудобный. Но, не мне, только что здесь появившейся, нарушать сложившиеся порядки, можно и потерпеть чуток, как говорят местные барышни.

   После ночных «гуляний» новая прогулка уже не вдохновляла, очень хотелось прилечь под какой-нибудь тенистый кустик на мягкую травушку и наверстать упущенное, то есть банально выспаться. Но мои спутницы подобных устремлений не разделяли и на корню пресекали любые попытки к бегству. А они были, неоднократные. В первый раз меня увлекла необычная бабочка, за которой я увязалась и оторвалась от коллектива дружно шагающих в обход холма женщин. Потом мне стало жарко и захотелось уединиться в тени небольшой пещеры, но и оттуда я была бесцеремонно извлечена. Оказалось, что покусилась я на жилище того самого отшельника, который является последней инстанцией для страждущих и не получивших помощи стараниями жриц. Ещё мне захотелось цветочков нарвать, чтобы не с пустыми руками идти, и так далее.

   Солнце припекало уже довольно ощутимо и я порадовалась, что удалось сменить позаимствованный у пугливых ребят наряд на более лёгкий. Выглядела я теперь совершенно обычно и не выделялась среди женщин, идущих по прекрасно утоптанной тропинке. Хотя нет, отличалась. Как я ни старалась, мне не удалось изобразить на своём лице такую же одухотворённость, какой они прямо-таки светились. Может, причина жары вовсе не в солнце, а в них? Оставив тщетные попытки слиться с местными дамами в их вере в могущество жриц, я придирчиво рассматривала окрестности, выискивая отличия. На самом деле, обе стороны холма были схожи как близнецы. На обратной от той, с которой мы пришли, виднелись строения, аналогичные только что покинутым нами. Из-за этого казалось, что мы каким-то непостижимым образом вернулись обратно. Вокруг мы не обходили точно, поэтому вполне логично напрашивался вывод о типовой застройке. Но тропинка не привела нас в дом, она огибала жилые помещения и уводила куда-то в лесок, что не могло не радовать — там и тень есть, и шансы найти укромный уголок для сна повыше, чем на прекрасно просматривающейся равнине.

   Оказаться в прохладе, как я заметила, были рады все участницы нашего похода, но старались этого не показывать, сохраняя серьёзную сосредоточенность. И суровый настрой моих спутниц резко контрастировал с радостными улыбками встречающей стороны. На поляне кружились в странном танце несколько девушек, ещё двое сидели на поваленном дереве и пели что-то очень весёлое. Я никаких песен пока не знаю, но залихватское настроение этой оценила сразу.

   Как только наша делегация вышла из-под тени могучих деревьев, одна из жриц, одетая в белый свободный сарафан и с зелёным венком на голове, петь перестала, поднялась и подошла к нам. Все женщины дружно поклонились, доставая пальцами рук до земли, а я оказалась не готова к таким физическим упражнениям и просто кивнула. Жрица внимательно на меня посмотрела, одна её бровь изогнулась, а улыбка стала ещё шире. Не спрашивая ни у кого и ничего о том, откуда я такая непочтительная взялась, девушка поинтересовалась сразу у меня.

   — А, может, и не надо ничего вспоминать? Иногда боги даруют разуму свободу, освобождая его от лишнего.

   Ого, а жрицы действительно не просто так погулять да песни в лесу попеть вышли, что-то умеют! Только вот почему хитрый прищур советчицы мне кажется таким знакомым? Подумала было, что это память так стремительно возвращается, но потом уловила в жрице схожие черты с моим провожатым — Фролом. Ну, всё правильно, он говорил, что его сестра одна из них!

   — А если это происки врагов? А у богов на меня совсем другие планы? — решила не сдаваться так быстро, видимо, спорить люблю.

   — Дело твоё, коли вспомнить хочешь. Мы лишь проводники силы, дарованной нам богами, а не толкователи их воли. Проходи в круг и ложись на землю.

   Ура, не вспомню, так хоть отдохну. В этот раз спорить не стала, прошла, со всеми поздоровалась и улеглась в самом центре, сразу закрыв глаза. Но моим надеждам на сладкий сон в неурочное время и в этот раз сбыться было не суждено. Как только вновь зазвучала песня, теперь уже возвышенно-грустная, у меня по телу дружно прошлись сотни маленьких ножек или иголочек, понять было трудно, несколько необычное ощущение. Пришлось приоткрыть глаза, чтобы рассмотреть себя и заодно окружающих. На себе никаких насекомых или посторонних предметов, способных производить столь ощутимое физическое воздействие, не заметила. А вокруг происходило нечто весьма странное. Я оказалась как будто в центре огромной паутины, лучи которой проходили сквозь жриц и соединялись между собой. Как только круг замыкался, образовывались новые и тянулись уже к пришедшим со мной женщинам, стоящими на примерно равном расстоянии друг от друга следующим за жрицами рядом. По окончании плетения до этого совсем тоненькие ниточки налились светом и даже начали пульсировать в такт звучащей мелодии.

   И всё! Меня окутало нечто белое, но не пушистое, а колючее и пугающее. Захотелось вскочить или, по крайней мере, крикнуть, а в итоге осознать, что тело меня больше не слушается. Ну а потом и сознание отправилось куда-то погулять, оставив меня пусть в небытии, но в покое.

   Сколько длился сеанс издевательства, я не знаю, но вроде бы долго, так как солнце к тому моменту, когда я очнулась, перевалило на другую сторону высокого неба. Жрицы больше не пели, никакой паутины тоже не наблюдалось, а я всё так же лежала на земле. Женщины тихо беседовали, сбившись в небольшие группки, и не обращали на меня ни малейшего внимания, как будто это в порядке вещей — посреди поляны валяться без сознания. Если для того, чтобы вспомнить собственное имя, нужно семь лет подвергаться такому, нет уж, увольте. Мне и как есть хорошо! Покряхтела, привлекая внимание, и поднялась, ощущая, как подрагивают руки и ноги. Ко мне почти сразу подошла Доож и поддержала, чтобы я не рухнула обратно.

   — Ты молодец, быстро в себя пришла. Обычно приходится до вечерней зорьки ждать. Правда, такой молебен редко устраивают, но к тебе особливо девы божественные прониклись. Помогло хоть?

   Хороший вопрос! Заглянув поглубже внутрь своей головы, я увидела там лишь ту же пустоту, что и до жреческих песнопений. Только теперь она ещё и злорадно поблёскивала призрачной надеждой на воспоминания, чтобы потом стать ещё гуще и мрачнее. Расстроившись окончательно, отрицательно помотала головой. К нам подплыла, по-прежнему хитро улыбающаяся сестра Фрола и погладила меня по руке.

   — Всему своё время. Бывает, воспоминания возвращаются и сами, без посторонней помощи. Мы использовали так много силы, что могу с уверенностью сказать, ни один служитель богов не сможет вернуть тебе память, если нам с сёстрами это не удалось. Но, скажу и ещё кое-что. Тебе дали шанс начать жизнь заново, иди вперёд, не оглядываясь назад. Только от тебя зависит, каким будет финал.

   Никто из подобных им не сможет помочь — не очень это радует. Да, надо учиться у жриц красиво прикрывать туманными фразами свои неудачи. Тем более, что мне теперь все стороны жизни заново осваивать придётся, так почему не с этого начать?!

   — Благодарю за помощь делом и советом. Может, перед тем, как я отправлюсь в путь, отметим мой день рождения? С него же, обычно, жизнь начинается, — не удержалась и подмигнула сестре Фрола, может, это и кощунство моей стороны, но слишком уж у неё лицо несерьёзное.

   — А и правда! — воскликнула она и пару раз хлопнула в ладоши, привлекая внимание остальных. — Сегодня ночью мы проводим в новую жизнь нашу гостью! Устроим самый большой костёр, чтобы его огонь грел её холодными ночами, а искры освещали путь. Пусть он будет долгим и удачным!

   Ага, не очень-то искорки и светят, между прочим. А меня, похоже, спроваживают в спешном порядке. Ну и ладно, ночь переночуем, сил наберёмся и… куда-нибудь отправимся. В крайнем случае, попробую с отшельником поговорить. Где он живёт, я теперь знаю, а мимо бдительных, но доверчивых женщин уж как-нибудь проберусь. В общем, мило улыбнулась жрице и отправилась в обратный путь вместе со всеми. Нам ещё к празднику проводов меня готовиться, будь он неладен!

ГЛАВА 3

Моя вторая ночь. И последняя среди необычных, иногда несуразных, но очень добрых женщин, как я успела понять, пока мы общались в ожидании наступления темноты. Как-то я слишком быстро привязалась к великанше Доож и даже сестра Фрола, эта хитро… хитроглазая жрица, мне понравилась. Было в них что-то такое — искреннее, заставляющее верить в светлое и доброе, хотя я пока и плохого не видела, но всё же. Завтракали мы пусть и плотно, но на обед у нас было только общение со жрицами, поэтому перед воплощением своих планов по поводу отшельника, я решила принять участие в вечернем мероприятии в полной мере. Кому нужна будет моя память, если я от голода умру?!

   Со вздохом сняла выданное утром облачение, переодевшись в своё, честно украденное. При свете дня очищенная одежда выглядела вполне качественной и дорогой, что даже удивительно с учётом истории её появления у меня. Откуда у охотников такая хорошая женская одежда? Зачем понадобилось тащить точно не нужные им самим вещи в лес? Ответа я, наверное, никогда не узнаю, но спасибо мужикам ещё раз. Только вот добротная одежда из плотного материала на дневной жаре обещала мне не самые приятные моменты.

   — Доож, а можно мне оставить себе ваши рубаху и платье? Они более подходят к погоде, — обратилась к ловко лепящей пирожки женщине.

   — Скажешь тоже, «можно-нельзя», здесь ничего моего или чьего-нибудь нет. Всё люди приносят или присылают с Фролом. Много ли надо тем, кто сюда приходит? Жрицы отправляют в город для больниц всякие целебные разности, так за это им из городской казны денежку платят. Вот на это и продукты закупаются, которые сами добыть не можем. Бери, чего надобно, для этого приют этот и создан, чтобы страждущим помогать. Завсегда и всем рады служительницы богов наших.

   — А мне показалось, что жрицам не слишком понравилось бы, останься я здесь подольше, — только и хмыкнула я.

   Доож поставила пирожки в печь, а потом обернулась ко мне, чтобы погрозить пальцем.

   — Даже не вздумай обиду таить! Если они тебя отправляют куда-то, значит, на то важные причины у них имеются. На моей памяти это первый случай, — женщина подошла и наклонилась ко мне. — Пока ты в беспамятстве была, они между собой советовались и спорили. Сначала хотели тебя отправить в храм, где жриц обучают, а потом решили, что это не твой путь. Но если разговоры такие были, знамо, сила в тебе есть, которую боги даруют. А что с этим знанием делать, сама решай, то уже не моего ума дело.

   Информация, достойная того, чтобы её обдумать в спокойной обстановке, однако. Сила? Во мне? И что бы это значило? Эх, у кого бы узнать, кто такие эти жрицы на самом деле и с чем их едят. Нет, я не с гастрономическими целями интересуюсь, да только кажется мне, что они не те, за кого себя выдают. Эта хитринка в глазах, загадочные танцы и пресловутая сила. Может, и правда в этот их храм наведаться да разузнать там, что да как? Смысл в этом был, тем более, что другой цели предстоящего путешествия всё равно у меня пока не имелось. Оставалась надежда, что визит к отшельнику даст сколько-нибудь значимые результаты, уходить-то всё равно придётся. А сила, это, наверное, хорошо…

   С трудом дотащив до местного кострища корзину с пирожками и прочей снедью, я застыла в изумлении. На самой вершине холма, который мы сегодня с успехом обходили вокруг, было сложено несколько огромных деревьев. По мне, так они будут гореть пару дней точно. Я бы сомневалась, если бы не видела, какие дровишки кидают в печь и сколько они прогорают. А потом ещё и выяснилось, что данное место и есть местное святилище. Это идущие сзади решили обозначить, куда меня, собственно привели. Если так, то где алтарь? Я точно помню, мне о нём говорили!

   Со всеми этими мыслями о больших кострах и алтарях, у меня закрались сомнения в доброте местного населения. А если тут жертвы приносят?! Не знаю, откуда, но я уверена, что именно так обычно всё и происходит. Ничего не подозревающего человека приводят и потом… Конечно, силой наверх тащить — умаешься, а так жертва своими ножками дотопала. Удобно.

   — Чего мнёшься? — поднявшись, легонько подтолкнула застрявшую на одном месте меня Доож. — Нравится? Только по большим праздникам мы сюда приходим. Видать, непростая ты, если жрицы опять силу свою чудесную тратили на то, чтобы брёвна из лесу сюда сами прилетели.

   — Сами?! А я и удивляюсь, кто способен такую тяжесть таскать. Чего-то алтаря вашего не видно.

   На месте действия появились жрицы, конечно, со своей стороны холма. И одна мне ответила, не переставая улыбаться.

   — Он появится, когда надобно будет. Не беспокойся.

    В ответ на эту радостную реплику и свои мысли, я поёжилась, не смотря на ещё сохранившееся дневное тепло. Ага, этот алтарь как и отшельник у них, всё-то появляется, когда надо… И вовсе не об этом я беспокоюсь, а о себе. Похоже, мои мысли отражались на лице, так как захихикали все жрицы, не перестающие подниматься одна за другой.

   — Ой, сколько же их? — случайно спросила вслух и сразу же получила ответ от Доож, решившей забрать у меня из рук корзину.

   — Две дюжины. Такая честь, что тебя славить все пришли. Кто же ты такая?

   — Сама хотела бы знать, — ошарашенно ответила, наблюдая за тем, как нескончаемая вереница из женщин в одинаковых белых сарафанах опоясывает кострище.

   — У тебе даже имени нет, — кивнула великанша. — Но никто тебе его не даст, само должно прийти, коли уж сбежало.

   — И как это? — переключилась на Доож, оторвав взгляд от хоровода.

   — Поймёшь сама. Когда имечко своё услышишь, сразу и опознаешь. Иди, потанцуй с ними, то не просто веселье, а со смыслом.

   Меня и впрямь как будто потянуло к огню, но я не могла поддаться искушению, дел на сегодня намечено много. Во-первых, уже почти все продукты были извлечены из корзин и распространяли аппетитные ароматы, маня разнообразием. Во-вторых, так пока и не появившийся отшельник, попасть к которому я могу только сегодня, потому как уже завтра утром меня, благословя, отправят в даль неизведанную. Вдруг, он просто шумных компаний не любит? Или, может, дневного света не выносит и ждёт глубокой ночи, чтобы явить народу свой лик и исцелить страждущую меня? В общем, мужественно отказалась от возможности влиться в круг танцующих, чтобы отдать должное пирожкам Доож, закусывая их сыром и запивая по-настоящему божественным квасом. В смысле, готовили его сами жрицы и, надо сказать, они точно знают в этом толк — забористый получился напиток.

   В момент, когда пламя костра одарило небо искрами звёзд, я уже чувствовала приятную лёгкость во всём теле и недвусмысленное желание куда-нибудь удалиться. Мои устремления никого не удивили ввиду просто огромного количестве поглощённого и выпитого. А я, воспользовалась ситуацией, чтобы навестить скрытного отшельник, так и не пожелавшего выйти и мне помочь. Найти пещеру удалось не с первой попытки, да ещё и спуск с холма оказался весьма весёлым. Прокатившись на пятой точке до подножия холма, потёрла пострадавшее место и поняла, что обратно мне в таком состоянии уже точно не забраться.

   Сначала я пыталась влезть в нору какого-то животного, возмущённым писком повергнувшего меня в бегство. Удивительно, но днём мне не показалось, что весь холм изрыт, а теперь я постоянно натыкалась на какие-то норы. Или это была одна и та же? Неважно, потому как до искомой пещеры я-таки добралась, уже почти возненавидев отшельника, решившего поселиться в таком неудобном месте.

   Расставив руки в стороны, я медленно продвигалась вглубь земляного коридора, нащупывая его осыпающиеся от моих прикосновений стены. Это даже хорошо, что темно, представляю, как я сейчас выгляжу! Хм, а как этот старичок внутри холма живёт без света? Вот и я думаю, что никак — должен быть у него способ осветить помещение, иначе бы народ говорил о слепом отшельнике. Как я поняла из разговоров женщин, они всем прозвища придумывают, вот только со мной пока не определились. Ничего, я уверена, что потом моё пребывание в святом месте будет разукрашено такими подробностями, которые и меня удивят, если вдруг услышать доведётся.

   Вскоре моё терпение или нежелание возвращаться, не добившись желаемого, было вознаграждено едва слышимой музыкой, вполне приятной на мой забытый вкус. И ещё я упёрлась во что-то очень твёрдое и холодное, видимо, бывшее дверью, так как располагалось оно поперёк дороги. Постучала кулаком, послушала и снова постучала. Ни-че-го. Пришлось уже долбить ногами, чего уж стесняться, не обратно же идти, так и не пообщавшись. Может, он там в самом деле слепой да глухой и не по собственной прихоти отшельником стал, а от злых людей решил укрыться?! Мысль появилась и стыдливо исчезла, придавленная аргументом в виде рассказа Фрола. Он же сообщил, что эти отшельники явление постоянное и привычное, так что нечего выдумывать тут всякое.

   Уже отчаявшись дождаться, когда меня впустят, я продолжала долбить несчастную дверь просто из вредности. И моя настойчивость была не напрасной, раздался лязг и я, не успев прекратить уже начатое движение, лягнула ногой кого-то явно более мягкого, чем дверь. Раздалось приглушённое «ой», а я рухнула на спину, потеряв опору.

   Привыкнув к свету, вопреки моим ожиданиям, всё же наличествующим в подземном жилище, я принялась оглядываться. Уютное помещение, в котором вполне можно жить, всё было уставлено шкафами с книгами и странными приспособлениями. И ещё пахло чем-то неприятно резким, явно не цветами.

   — Ты кто, новый вид подземной живности? — возник прямо перед моим лицом мужчина средних лет и даже без бороды.

   — Девица-краса, отшельника навестить пришла! — обиделась я на столь бесцеремонное обращение с гостями и, ведь, даже никто подняться не помог.

   — Скорее уж, девица, ты страшна. Подкоп рыла, а потом решила дверь мне вынести?!

   Мужчина явно был очень зол, но оно и понятно — дышать таким воздухом совсем не в радость, а с проветриванием здесь точно есть проблемы.

   — Здравствуйте, между прочим! — решила подняться сама с жёсткого и местами неровного пола. — Ничего я такого не хотела, открывать надо, когда стучат.

   — А если я занят? У меня эксперимент сорвался, к которому я готовился аж с зимы! Чего заявилась, опять разнарядку прислали что ли? Надо кого-то излечить?

   Дядечка, кажется, немного успокоился, потому как говорить стал тише и вообще отошёл от меня, делая какие-то пассы руками. Сразу воздух посвежел, как будто только что гроза прошла, став слегка влажным и каким-то вкусным.

   — А как это? — поразилась я столь быстрому изменению, даже вверх посмотрела, но никакой трубы там не обнаружила.

   Мужчина вернулся и вновь на меня внимательно посмотрел, удивившись, кажется, даже сильнее, чем я.

   — Ты учёбу вообще закончила или как?

   — Я не помню ничего, потому и пришла. Жрицы помочь не смогли, вот я и решила…

   Договорить мне не дали, дядечка, он же, по всей видимости, отшельник, схватился за голову.

   — Жрицы… Она называет их жрицами! Что творится в этом мире?! Хотел спокойно поработать и вот на тебе! Скажи, зачем мне надо было забираться в такую глушь, чтобы и здесь заниматься теми одарёнными, которых инспекторы пропустили?! Нигде покоя нет! И чего из вас магия так и прёт, когда не просят, ты мне скажи?! Я просто хочу спокойно работать над своими идеями, наконец!

   Лично я ничего не поняла из этой очень эмоциональной речи. И, конечно, ответить ничего кроме нейтрального «угу» не могла. Но, кажется, этого никто и не ждал, меня провели в центр оказавшейся довольно обширной, но слишком уж загромождённой всяким разным комнаты, и усадили на высокий неудобный стул без спинки.

   — Я к отшельнику, если что, — только и успела сказать, как мужик недовольно цыкнул и больше ни одного звука из моего рта вырваться не смогло.

   Он ходил вокруг меня, бурчал себе под нос что-то странное, сам с собой спорил и ерошил обеими руками свою и так находящуюся в беспорядке шевелюру.

   — Так-так… И почему они меня не вызвали, несносные девчонки?! Недоучки! Им бы только развлекаться! Никак не пойму, в чём же заковыка… Из другого мира? Нет, тело пропитано нашей магией! Переселили душу? А зачем? Никаких следов некромантского ритуала… Не понимаю! А ты чего молчишь?! Откуда взялась и зачем пришла? А, ну да.

   Одно движение рукой и я вновь обрела голос.

   — Что это такое?! Я не позволю так с собой обращаться! Я за помощью шла, а тут…

   Маг скривился и я снова перестала издавать звуки. Видимо, не любит он общения, отшельник, что и говорить. И почему я решила, будто он старый должен быть?! Эх, надо было как-то иначе беседу строить и долго мне теперь так? Не хватало вдобавок к памяти ещё и голос потерять. Что-то не везёт мне и с чего бы это, не пойму. Пока я предавалась мрачным размышлениям и рассматривала вариант бегства из негостеприимного подземелья, мужик взял в руки какую-то склянку с прозрачной жидкостью и протянул её мне.

   — На-ка, выпей.

   Ага, вот прям так сразу и буду я отраву глотать, размечтался! Произнести вслух я, конечно, этого не могла, поэтому просто отрицательно замотала головой, не скрывая своих намерений отказаться от сомнительного угощения. Но, это не устроило оказавшемся не совсем таким, каким я его представляла по рассказам, отшельника. Он грубо обхватил меня за шею, одной рукой запрокидывая голову назад, а второй, в которой всё ещё была та самая склянка, попытался мне влить в рот жидкость. Стерпеть такого обращения я не смогла, врезав локтём мужику в живот и выплюнув ему в лицо снадобье, часть которого от приложенных к освобождению усилий всё равно проглотила. Раздался звон и сосуд разлетелся в стороны светящимися искорками, а со стороны двери в это самое время раздался громкий стук. Отшельник выпрямился и махнул на меня рукой.

   — Досталось же наказание! Ведь хотел как лучше. Оно мне надо с бешеными общаться?!

   Я была с ним солидарна, ничего со мной делать не надо, даже общаться, а ещё лучше отпустить туда, откуда пришла. Может, это девочки, мои хорошие, решили поискать, куда это я запропастилась? Жрицы, дорогие, пусть это будете вы! Я так хочу потанцевать с вами у костра!

   Мои мольбы были услышаны и за открытой отшельником дверью обнаружились три девицы сильно навеселе. Мужчина был ими отодвинут в сторону, чтобы не мешался, а они ввалились внутрь комнаты, причём одновременно и с жутким хохотом.

   — Эй, заучка, ты нашу девицу часом не видел? А, вот же она!

   — Стойте же, дуры окаянные! Там стекло на полу! Мало мне одной было, которая ценную тару и средства подотчётные, между прочим, переводит, так ещё и вы явились!

   А дальше всё было как во сне — взлетели вверх осколки, а вместе с ними я. Началась суматоха, переходящая в потасовку. А потом вдруг все вместе мы оказались у костра и веселились в странном угаре. Я управляла огнём и, что удивительно, он меня слушался, поднимаясь до самого неба. Проводы удались!

ГЛАВА 4

Что-то гудело и мешало спать. Глаза не открывались и тело не слушалось. А ещё жутко хотелось пить и умереть. И даже не знаю, в какой последовательности. Вспоминать события, приведшие к столь печальному состоянию организма, не хотелось, голова соображать отказывалась напрочь. Но хотя бы выяснилось, что гудит именно она, а не что-то снаружи, видимо, досталось ей вчера. Перед глазами мелькали какие-то дикие картинки, напоминая скорее бред, чем реальность. Но я решила не сдаваться сумасшествию и мужественно позвала на помощь, прохрипев почти мужским голосом.

   — Мамочка-а-а… До-о-ж…

   Мне даже удалось открыть один глаз и разглядеть, что я всё же в доме, из которого мне вроде надо было куда-то уходить. Разбираться не хотелось, а спасительница всё не шла. Попробовала подняться сама, но перед глазами, хотя я их и не открывала, заплясали радужные круги разного размера и степени весёлости.

   — Тихо, куда же ты в таком состоянии, — раздалось рядом, но точно не голосом моей любимой великанши. — Горе прям с тобой, полежи пока. Сейчас девчонки вернутся и сразу подлечим, будешь как новенькая. Всё этот надсмотрщик с его зельями, зачем ты к нему потащилась?! Ещё и тайком сбежала, а мы тебя специально к нему пускать не хотели.

   — Извини, — поняла я, что со мной беседует сестра Фрола. — Знала бы, что так плохо потом будет, никуда бы не ходила. А как тебя зовут, а то всё жрица да жрица?

   Глаза по-прежнему не открывались, но говорить уже стало полегче.

   — Да теперь-то уж чего, сделанного не изменишь… А имена нам не положены, магини должны их скрывать.

   Хм, неожиданный ответ, но зато очи мои распахнулись, с удивлением воззрившись на жрицу-магиню.

   — А подробней? Какие такие магини? Кстати об именах, твой брат Фрол вроде как в курсе, да и соседи-знакомые тоже. Какой уж тут секрет?

   — Истинные имена нам в Храме дают, где мастерству обучают, а потом на практику отправляют в такие вот святые места. Мне повезло, хоть с родными общаться могу через брата, а вообще жрицы должны дистанцию с населением сохранять. Для того, чтобы люди жили своей обычной жизнью, а не во всём на волшебство полагались. Поэтому и живём отдельно от тех, кто за помощью приходят. Ничего личного, понимаешь?

   — Не очень. Разве жрицы не богам служат? Причём здесь магия?

   — А от кого она у нас? — развеселилась, по всей вероятности, моему глупому вопросу девушка.

   Жрица рассмеялась, а я зажмурилась от звона в голове. Лучше уж молчать, чем своими вопросами кого-то смешить.

   — Чему вас только учат?! — добавляя мне головной боли, раздался возмущённый мужской голос. — Всё выболтают даже без пыток или эликсира правды.

   — Она такая же, как и мы, всё равно узнает, — фыркнула девушка. — А ты чего ей вчера дал? Бедняжка до сих пор отойти не может.

   — Поделом ей! Нечего было отвлекать. Случайно концентрат попался. На-ка, возьми противоядие.

   И по голосу, и по сути беседы не трудно было догадаться, что пришёл тот самый отшельник, к которому я вчера так неудачно сходила. Решила открыть глаза и убить его укоризной, но вместо этого заулыбалась. На лице мужика красовались два одинаковых, свеженьких и ярких синяка вокруг, на мой взгляд, совершенно справедливо пострадавших глаз.

   — Тебе идёт, — только и хмыкнула, понимая, что опять разозлю этого якобы отшельника, но удержаться не смогла.

   — Она ещё и издевается! — всплеснул руками жреческий куратор, едва не выплеснув что-то из очередной склянки. — Нет, я умываю руки, лечите её сами.

   Жрица склянку всё же взяла, мне подмигнула, потом состроила скептическую мину на лице, недоверчиво и слегка прищурившись рассматривая, целебное средство на просвет.

   — Что-то оно подозрительное какое-то… Ты, часом, ничего не перепутал, как вчера? Может, ты решил избавиться от проблемы в её лице, а? — на последнем слове девушка резко придвинулась, упёршись грудью в не ожидавшего такого напора мужчину и почти ткнула ему в лицо его же склянкой.

   «Отшельник» сначала слегка прогнулся назад, потом начал пятиться, явно не получая удовольствия от столь близкого зрительного и не только контакта. Потом задел табурет, уселся на него и только затем обрёл дар речи.

   — Тьфу на вас, доведёте вы меня, уеду! И ещё не известно, кого вместо меня к вам пришлют. Жалеть будете!

   Не известно, чем бы всё это закончилось, но в дом дружно ввалились несколько девиц, одетых весьма своеобразно. Не могу сказать, что упала в обморок от их внешнего вида, но удивилась сильно — вместо традиционных сарафанов и нижних рубах, жрицы красовались в чём-то, напоминающем мужское исподнее. Похожее я видела, когда рылась в вещах охотников. Хотя, я вроде бы тоже явилась в гости в брюках, так что рано я решила, будто тут, кроме платьев женщины ничего не носят. А «отшельник», похоже, уже снова осмелел и подошёл к девушкам, недовольно их отчитывая.

   — Что-то вы не выглядите даже слегка утомлёнными. Опять болтали всё время для упражнений предназначенное?! Это практика, а не каникулы, сколько раз повторять?!

   Но, мужик явно не пользовался авторитетом среди весёлых жриц, они над ним лишь похихикали, а одна так и вовсе, положив руку ему на плечо, посоветовала.

   — Так взял бы и сам зарядку провёл, а то скоро в свою пещеру влезать перестанешь. Сколько набрал-то?

   — Уеду! — сбросил девичью руку «отшельник» и повернулся ко мне, забрав у сестры Фрола склянку. — Вставайте в круг, болтушки, а ты пей, давай.

   Пить, конечно, пришлось мне, бросила взгляд на жрицу и взяла лекарство лишь после её кивка. Оказалось даже вкусно. Убедившись, что средство принято внутрь, хмурый куратор положил мне обе свои руки на лоб. Я, конечно, возмутилось таким его поведением и хотела было сбросить их, но почувствовала явное улучшение. От головы расходилась восхитительная прохлада, уносящая с собой все болезненные ощущения и оставляющая какое-то окрыляющее чувство. Глаза сами закрылись, но даже сквозь веки я увидела ту же световую паутину, что наблюдала накануне в лесу. Неужели, это и есть та самая магия?!

   На этот раз сеанс длился совсем недолго и я даже расстроилась, когда исцеляющие руки исчезли с моего лба. Открыла глаза и убедилась в том, что сияющие нити тоже пропали. Девчонки ушли приводить себя в порядок, а мне было поручено оказывать посильную помощь в подготовке завтрака. Свелось это лишь к простому перетаскиванию из большого сундука на обеденный стол стопок посуды и нарезанию хлеба, но я, тем не менее, изрядно устала.

   — Скоро легче станет, твои силы восстановятся, а вчерашнее средство уже почти нейтрализовалось, — успокоил меня «отшельник», накрывать к завтраку не помогающий, но явно собирающийся на него остаться.

   — Угу, помог бы лучше. Глиняные миски не самая лёгкая ноша, — скромно, но с намёком отреагировала на обещание улучшения.

   — Вот так всегда! Никакой благодарности. Я, между прочим, вместо того, чтобы все свои силы на исследования бросить, на тебя их расходовал только что! — выпучил глаза мужик.

   — А кого мне благодарить надо за то, что я таком состоянии оказалась?! — уже откровенно возмутилась я.

   — Так ты сама! Я хотел раскрыть твою силу, чтобы посмотреть, что к чему, ну и правду узнать. Да только ты моё универсально средство всё на пол отправила, а потом началось… — жреческий куратор осторожно потрогал свои синяки.

   Вот это было уже интересно, он намекает на то, что обязан мне таким «подарочком»? А почему я ничего не помню? Хотя, это как раз не удивительно.

   — Чего началось? — я уселась на табурет напротив «отшельника», с неподдельным интересом заглядывая ему в глаза.

   — Как будто не знаешь?! Придуриваешься или в самом деле? — недоверчиво нахохлился мужичок.

   — Да я не помню ничего. Почти. А это откуда? Тоже я? А почему ты их не уберёшь, если лечить умеешь?

   Стали возвращаться жрицы в уже привычном для меня облике и одна из них решила ответить за своего куратора.

   — Он и в самом деле много работает, поэтому считает расходование сил на улучшение внешнего облика непозволительным расточительством. В крайнем случае, просто обезболил одним из своих экспериментальных составов. Не удивляйся, все маги с причудами.

   Девушки расположились за столом, «отшельник» тоже никуда не делся, с удовольствием наворачивая кашу с таким количеством варенья, что даже мне хотелось запить, глядя на поглощаемую им сладость. Сестра Фрола, вот тоже добрая женщина, решила меня всё же просветить, как оказалось, о моих вчерашних подвигах.

   — Мы обнаружили, что тебя нет, и не на шутку разволновались. Вокруг холма защитный контур был установлен, чтобы никто из посторонних и, прямо скажем, опасных внутрь проникнуть не мог, пока мы расслабляемся. О недавних подвигах оборотня слышала? Представь, как мы занервничали, изнутри круга защиту же покинуть можно запросто! Хорошо, что Доож вовремя вспомнила о твоей попытке днём в пещеру к нашему отшельнику заглянуть. Лично я думала, что это последнее место, где тебя искать надо, но, как оказалось, была не права. Увидев тебя и под воздействием волнения, мы немного пошумели, а ты…

   Тут в разговор решил вмешаться куратор, понявший, что добавки каши ему не видать.

   — Да уж говорила бы честно, седьмая, что пришли пьяные и бузить начали. Наказание какое-то, а не кураторство. Переведусь! Лучше уж в Ледяную пустошь подамся, там точно никто от опытов отвлекать не будет.

   Жрица, которую он назвал седьмой, совсем не впечатлилась угрозой и показала мужчине язык, после чего невозмутимо продолжила.

   — Так вот, мы немного возмутились тем, что он нас внутрь не пускает, а ты решила помочь нам делом. Надавала таких тумаков нашему куратору, что аж загляденье. После сказала, что устала и хочешь пить, схватила одну из склянок, понюхала, кивнула и залпом осушила. А потом уже выяснилось, что это было очередное изобретённое этим занудой средство, снимающее любые магические блоки, — девушка замолчала и многозначительно на меня посмотрела.

   — Ну и что? Это же хорошо, наверное, — неуверенно произнесла и тоже замолкла, не зная, что ещё сказать.

   — Как что?! — жрица вскинула руки. — Ты же повелевала вчера почти всеми стихиями! Да на такое способны только очень одарённые маги и после окончания обучения в Храме!

   — Я?!

   — Ладно, расскажу по порядку. Видимо, побочный эффект. После того, как ты разобралась с нашим куратором, мы все вместе решили отправиться наверх, в смысле — на вершину холма. Ты подняла руки и развела их в стороны, заставив гору разойтись. Потом налетел ветер и всех нас просто вынесло на поверхность. У нас таким манером только алтарь выезжает, но там механизм вообще-то.

   Жрица долго и с подробностями рассказывала о моих подвигах, смакуя детали и восхищаясь необычностью магических методов, о которых я ни сном, ни духом не ведала. Оказывается, ещё проводя надо мной ритуал на лесной полянке, они заметили, что я как будто одарённая, но в храме, который как раз в той самой Ледяной пустоши стоит и где конкретно эти жрицы много лет проходили обучение, меня никто не видел. Есть и другие храмы, но этот ближайший, а плюс к тому, у пророчицы, которой и была сестра Фрола, случилось видение о том, что я переселенка из другого мира и должна найти того, кто меня вызвал. Правда, что за этим последует, видение сообщать не стало, но предположить не трудно — захочу вернуться на родину.

   — Какой другой мир?! Вы чего, все с ума посходили?! Или это шутки такие несмешные?

   Меня успокаивающе погладили по руке все, кто мог дотянуться, и сочувственно посмотрели несколько пар глаз. Не шутят… Ну что ж, если взять версию с другим миром за основу, то это хотя бы объясняет, почему мне всё кажется странным. А жрица тем временем продолжала свой рассказ.

   — Мы решили отпустить тебя с миром, а как иначе, если о тебе станет известно, то всё — сначала обследование, потом учёба, а там и практика, как у нас. И не найдёшь ты того мага, которому зачем-то понадобилось тебя вытаскивать. Так что, не надо было тебе к нему идти, — указала девушка на куратора. — Но, зато мы повеселились, как никогда. Ты только расскажи, что это за заклятие такое странное «Взвейтесь кострами синие ночи»? Огненная стихия просто с ума сошла, когда ты его пропела.

   — Понятия не имею, я же не помню ничего. Мага, говоришь… А я правильно поняла, что все маги проходят обучение?

   Ответил мне исполнившийся важности куратор. Видимо, тема ему близкая, если не сказать больше.

   — Все. Как определяется в ребёнке дар, так его сразу в Храм забирают. Бывают, конечно, разные случаи — то где-нибудь в дикой местности невыявленный найдётся, то сила проснётся в уже далёком от детства возрасте. Я тебя поначалу за одну из таких принял. Основная задача кураторов не за этими бесноватыми практикантками следить, а обеспечивать безопасность окружающих при обнаружении необученных магов. Ну, мысль твою я понял. Думаешь, что коли у нас все маги наперечёт, то и твой должен найтись легко. Даже если он и не местный, а приезжий, всё равно отметиться должен был. Но! — мужчина поднял вверх указательный палец. — Определить его очень сложно, связь ваша почему-то разорвалась. Вытащить-то он тебя смог, а дальше, видать, не по плану что-то пошло. И в отличие от этих дурёх, я считаю, что правильно ты сделала, когда ко мне пришла. Я, конечно, о тебе сообщить обязан, но уверен, что начальство найдёт устраивающий всех выход. Не дураки, небось, наверху сидят. Ладно, сидите тут, я быстро.

   И с этими словами «отшельник» бодренькой рысью направился к выходу, чтобы исчезнуть и оставить нас в тишине, прерывающейся лишь вздохами. Куратор покинул дом уж очень стремительно, оставив ожидать решения моей судьбы кем-то, кого я даже не видела и, конечно, не знала, но жрицы будто бы только того и ждали.

   — Может, сбежишь? Там, наверху пусть и не дураки, а очень даже мудрые люди сидят, но после того, что им этот заучка расскажет, точно захотят сами на тебя посмотреть. Тогда уж не жизнь будет, точно тебе говорю, бежать надо и быстрее, — зловещим шёпотом обратилась ко мне сестра Фрола.

   — И куда? Думаешь, я такая незаметная? Да меня найдут уже завтра, если надо будет. Да и вам за меня достанется, опять же...

   Однако, мои аргументы совсем не впечатлили жриц, лишь переглянувшихся и усмехнувшихся.

   — Нам не привыкать! Мы ж пожизненно магини, что нам сделают?! Ну, сошлют на другое святилище, так рано или поздно всё равно переезжать придётся. Ты о себе думай лучше. Пока того мага не найдёшь, в свой мир не вернёшься, это точно. Беги!

   Заявление седьмой заставило задуматься. А мне точно надо возвращаться туда, откуда я появилась? Всё же те слова жрицы о новой жизни, сказанные после ритуала на поляне, запали в голову. И почему они меня так стараются выпроводить, вот тоже не совсем понятно, даже подозрительно как-то. Подумала и решила, что если уж возникнет в том нужда, я скроюсь в любой момент, с моими-то возможностями. Правда, я так и не знаю, как ими пользоваться, но вчерашние события всех, как я поняла, впечатлили и работали на мою репутацию. Теперь-то чего торопиться? Сбежать сейчас — только разозлить тех самых умных, с которыми «отшельник» советоваться побежал. Нет, не будем торопиться, посидим в засаде и подождём, что мне за подарок судьба приготовила. К тому же, ещё один вопрос свербел не хуже прежней головной боли и не давал покоя.

   — А кстати, я выгляжу обычно для вашего мира или нет? Ну, по внешности меня как-нибудь отличить можно?

   Девушки переглянулись и дружно пожали плечами.

   — Нормально ты выглядишь, девка как девка.

   Не густо, а мне хотелось деталей. В тазике с водой я не особенно много смогла разглядеть, хотя и пыталась. Надо же знать, каким оружием владеем, когда придётся его использовать. Всё-таки разбежавшиеся от меня в лесу мужики могли стать жертвами предубеждения, приняв за белую вдову, а внешность в темноте вряд ли разглядели. Точно знаю только то, что у меня волосы длинные и светлые — вижу в косе и без специальных приспособлений.

   — А глаза какие, лицо? — продолжала я пытать магинь. — Симпатичная или никуда не годная? Может, найти здесь какого-нибудь правителя и замуж быстренько выскочить, чтоб никого искать не надо было, и жить себе припеваючи. Как оно у меня в моём мире было, я же всё равно не знаю, может, и не очень, чего туда рваться?!

   — Обычные, — то ли не хотела рассказывать седьмая, то ли так и не поняла моего интереса. — Не так чтобы красавица, но и не страшненькая. По внешности точно никто не догадается, что ты иномирянка. Но с замужеством, если вдруг взаправду решишь в нашем мире остаться, у тебя всё равно ничего не выйдет.

   Последнюю фразу жрица произнесла несколько более жизнерадостно, чем позволяли приличия при сообщении подобной новости. Не то, чтобы я и в самом деле планировала, но обидно как-то.

   — И чего это? — приосанилась я и окинула свою толстую косу за спину.

   — Магиня ты, а для всего прочего населения, даром не наделённого — жрица. На таких обычно не женятся, не принято. Не смотри так сочувственно, я же не сказала, что нам вообще нельзя замуж выходить. Коли маг какой приглянется, то в Храме и обвенчают, когда сговоритесь. А как и где вы жить будете — дело ваше, только жрицей уж не бывать, прощай жизнь вольная. Мы и не торопимся, хотя ребята к нам заезжают с романическими устремлениями.

   — Это те, которых монахами здесь называют? — в голове более-менее начала складываться картинка местного мироустройства.

   — Они самые, — кивнула седьмая.

   — Понятно-о, — протянула и сразу же усомнилась в искренности изложенной жизненной позиции жриц. — А где она ваша воля, если сидите тут и всё? По-моему, замужем так свободы даже больше — уехать можно, мир посмотреть, никаких кураторов опять же.

   Девчонки дружно рассмеялись, но от смеха этого не по себе мне стало. Ох, невесёлый он был, а страшный какой-то. И потом одна мне ответила, разъяснив, что с магическими браками здесь не так.

   — Вот теперь понятно, что ты не из нашенских. В Храме будущие супружники обеты приносят, навсегда свою жизнь друг с дружкой связывают. И скрепляется клятва особым способом магическим, который ставит пожизненную печать. Муж с женой после ритуала разлучиться надолго не смогут, а после смерти одного второй за ним уходит почти сразу. Правда, и сила их увеличивается, и ребёнок с гарантией сильным магом рождается. Только вот не многие на такое решаются, разве что по любви сильной. Лучше уж под кураторством, но вольной птицею жить.

ГЛАВА 5

Покинуть гостеприимный дом жриц мне всё же пришлось, когда вернулся «отшельник» и сообщил радостную новость. Оказывается, начался сезон, когда начальство удаляется на отдых, поэтому никакого смысла срочно отправлять меня в Храм нет. Но и оставлять неизученный экземпляр иномирянки в святилище куратору тоже запретили. Взвесив все «за» и «против» наверху решили, что мне следует навестить одного многоопытного некроманта, специализацией которого и являются переселенцы — самостоятельные или вынужденные. О, оказывается, мы ещё и разными бываем! И для того, чтобы мне не было скучно по дороге, а так же дабы я не сбилась с верного пути, выделили мне охрану в виде тех самых «монахов», о которых я уже была наслышана. Наличию вооружённого сопровождения, которое вряд ли позволит сбежать, я, конечно, не слишком обрадовалась, но проводник мне в любом случае нужен. Да и много чего ещё в пути случиться может, защита и в самом деле не помешает.

   — Ты не сомневайся, специалист он отличный.

   — Да не сбегу я, не уговаривай. Сама понимаю, что надо хоть с каким-нибудь некромантом пообщаться, если меня один из них перенёс сюда, — по-своему я оценила заботу «отшельника».

   — Да я не к тому, — взъерошил волосы в привычной манере мужчина. — Просто, у него, как бы это… В общем, личная трагедия всегда накладывает отпечаток на характер и манеру общения. А он так даже от работы профильной отошёл, почти ни с кем не общается.

   Чего-то я не поняла, а зачем меня отправлять к тому, что пребывает в столь плачевном душевном состоянии? У меня и со своей головой проблем хватает.

   — То есть, я к этому вашему специалисту притащусь, а он может, и разговаривать со мной не станет?! Другого варианта нет?

   — Странно ты всё-таки разговариваешь, — покачал головой мой благодетель. — Никого лучше сейчас в зоне пешего доступа нет. Или предпочтёшь сидеть в тюрьме, дожидаясь, пока кто-нибудь из высокопоставленных некромантов вернётся и сможет подтвердить твою безопасность для нашего мира?

   — Всё-таки зря я к тебе ночью пришла, — в сердцах топнула ножкой. — И где эти твои охранники? Чего время-то тянуть, раз уж иду, так хоть днём, а не ночью отправляться надо.

   — Выехали уже. Вот удивляюсь я, какая же ты всё-таки неблагодарная. Ради тебя такие силы задействованы, а простого «спасибо» даже не сказала.

   Это наш законопослушный доносчик верно заметил, но я отчего-то по-прежнему воспринимала всё происходящее как продолжение сна, не реальность это и всё тут. А вежливость моя где-то, видимо, в другом мире осталась, вместе с памятью. И по поводу сил, раз уж начал, пусть до конца и договаривает.

   — А как ты с начальством связывался, а? — и смотрю так хитро с прищуром, уперев руки в бока. — Говори, как на духу, а то пытать буду!

   — Тьфу, на тебя, шальная! Скорее бы уж ребятки прибыли да забрали от греха подальше. А может, пойдёшь им навстречу? Случится с тобой чего, я жалеть не буду — сама виновата.

   Куратор прошёл к столу, оглядев с тоской остатки уже холодной каши, и уселся ко мне спиной. А мне же скучно просто так охрану свою дожидаться.

   — Это тебе невыгодно, — пересела к нему ближе и дёрнула мужика за рукав. — Я тогда к тебе каждую ночь приходить буду и склянки твои подотчётные бить.

   «Отшельник» схватился за голову и простонал.

   — Ох, за что мне такое?! А я ещё думал, что с этими неугомонными тяжело. Пойду, свяжусь с тем самым некромантом и умолять его буду, чтобы он, если не найдёт твоего, сам отправил тебя из нашего мира куда подальше.

   Сказал, подскочил и был таков, а я опять грустить осталась. О замужестве шутить у меня после рассказа жриц желания не было, а сидеть без дела я не могла. Как будто свербело где-то внутри: «Отправляйся. В путь, быстрее». С подозрением посмотрела на седьмую, но та сидела с самым невинным видом и не выказывала признаков раскаяния. Может, и не она наколдовала, но в дорогу меня тянуло, аж сил терпеть не было. Пришлось, обнявшись и попрощавшись с весёлыми магинями, пойти на ту сторону холма, где жила Доож и другие женщины. Пока вещи заберу, а там, может и сопровождение прибудет.

   На мою удачу снова приехал Фрол и именно тогда, когда я бодро вышагивала в сторону дома для постояльцев, он опять пытался ухаживать за мамочкой Доож. Уж песни пел, аки соловей.

   — Ты такая красавица и здоровьем видно, что не обижена. Чего тебе тут молодость свою губить, в самом соку же?! Выходи за меня, перед богами клянусь, не обижу никогда.

   Великанша, перетаскивая мешки, только усмехалась.

   — Оно, конечно, так. Кому в голову придёт обижать меня?! Только, Фрол, ехал бы ты отсюда, пока я не разозлилась от твоих шуток. Мало тебе одной рабочей лошади, так вторую решил задаром завести?! Знаю я, для чего в хозяйстве тебе нужна, не первый такой охотник до сильной бабы нашёлся. Не начинай ты разговор этот больше, не посмотрю, что брат жрицы — пришибу.

   На мужичка жалко было смотреть, он едва не плакал, скомкав в руках свою шапку.

   — Да какие шутки, мамочка?! Разве ж можно?! Люба ты мне, вот с первого раза, как тебя увидел, больше ни разу ни на одну бабу не посмотрел. Вдовец я, детишек нету, с хозяйством сам управляюсь, видишь?! Так хоть просто сиди дома и глаз радуй, а делать ничего не надобно. Я же токмо за ради тебя сюда так часто наезжаю, не губи ты жизнь мою, соглашайся.

   И в такой душещипательный момент появилась я, мешая личному счастью весельчака Фрола. При посторонних вести столь откровенный разговор не слишком-то удобно, поэтому я хотела спрятаться за чем-нибудь или вовсе вернуться, но уже была замечена мамочкой Доож.

   — Одарённая вернулась, — крикнула она и мне послышались слёзы в её голосе. — Ну, пора в путь? В Храм теперь тебе дорога.

   А, ну конечно, здесь всем, кто силой обладает, только туда и приходится отправляться. Вчерашнее представление в моём исполнении к другому выводу и не могло привести. Пришлось перестать пытаться скрыться за чахлым кустиком и подойти к парочке.

   — Здравствуй, Фрол.

   — И тебе здоровья, странница. Слыхал, что ты тоже жрицей станешь. Значит, боги благословили меня, когда послали встречу с тобой. Не держи уж зла, если что не так, — понуро склонил голову усач.

   Да я же к нему со всей душой, хороший мужик, весёлый и добрый, а ещё мне кажется, что искренне он всё говорил о своей любви. Раз уж в этом мире к жрицам с почтением относятся, то почему и не воспользоваться?

   — За мной монахи должны прибыть, но чего их тут ожидать? Подвезёшь меня, Фрол, к святилищу же одна дорога, не разминёмся?

   — А чего не подвезти?! Завсегда рады.

   Одобрительно и даже важно кивнув, правда, пришлось постараться, чтобы не рассмеяться, я попросила селянина подождать меня, а сама ушла в дом и великаншу с собой утащила.

   — Для чего ты здесь, Доож?

   Женщина, кажется, оторопела от моего простого вопроса и задумалась.

   — Самой-то мне уже ничего не надобно. Людям помогаю, — наконец, ответила она.

   — Ты бежишь от чего-то или кого-то? Надеешься, что все горести забудутся, если думать только о чужих? — не знаю, откуда такие мысли взялись в голове, но именно так мне и показалось.

   Неожиданно Доож разрыдалась и почти рухнула на одну из лавок. Не такой реакции я ожидала, но поняла, что горе может выходить по-разному. Пусть поплачет и по-новому посмотрит на мир и на своё место в нём, а мы с Фролом подождём. Вещи мои, как я заметила, уже уложили в котомку и даже еды кое-какой туда добавили, не забыв и флягу, наверное, наполнить. В дорогу всё собрано, осталось только одно дело закончить, чтобы спокойно покинуть тех, кто пригрел меня в неизведанном мире.

   Доож оказалась сильной не только физически, она быстро успокоилась и посмотрела на меня припухшими и очень несчастными глазами.

   — Права ты, одарённая. Другим помогать легче, чем простить собственные обиды. Может, и немного я видела в жизни, но ничего в том не было хорошего, а как сюда пришла, так, почитай заново жить начала. Надеялась вымолить себе у богов счастья хоть толику и деточку народить. Почитай, как пять годков замужем была, а так и не отяжелела. Супружник мой лютовал, бывало, и побить мог, когда не в духе, вот я и решилась в святилище отправиться. Только вскорости письмецо мне муж прислал, что не жена я ему боле. Нужна была для работы, а раз из дома ушла, то он уж и другую привёл, которая ему двоих сыновей родила. Всё честь по чести расписал, что ходил он к ней в соседнее село все годы, что жили мы с ним. А брак наш расторгли по причине моей бездетности. Вот и стало мне некуда идти, уж лучше я здесь останусь, думала. Да вот Фрол душу мне выворачивает, манит несбыточными надеждами. Больно мне слышать слова его, не могу больше. Я ведь без любви замуж шла, меня и не спрашивали в своё время — согласился приезжий один взять, отец и рад был. Вот так оно.

   История, прямо скажем, не слишком весёлая, но ситуация поправимая, надо только Доож убедить рискнуть.

   — Я, ты знаешь, не местная и порядков ваших не знаю. Но только для того, чтобы отличить правду ото лжи, не это нужно. Фрол от чистого сердца говорит, во всяком случае, он в свои слова верит. И ты поверь, Доож. Не любила же прошлого мужа, так и жалеть не о чем. Считай, что то судьба тебя от него увела, чтобы ты другого встретила. А чего самой от счастья отказываться, когда оно рядом ходит? Или не нравится тебе Фрол? Тогда другое это дело, тут уж ничего не поделаешь.

   Доож вздохнула и вытерла фартуком мокрые щёки, сразу заалевшие. И скромненько так, тихо, но уверенно сказала.

   — Нравится. Хороший мужик, весёлый и добрый, только боязно поверить, что меня такую любить можно. В деревне все детей мною пугали, а он красавицей зовёт, странно это.

   — Да с чего ты взяла, что тебя любить нельзя, в самом деле?! Ну, как я погляжу, под местные стандарты ты, конечно, не подходишь, ничего тут не попишешь. Но это говорит лишь о том, что Фрол тебя не разлюбит, когда свежесть лица увянет. Ему ты нужна такая, какая есть, а это дорогого стоит.

   Недолго убеждала я Доож, простилась она с подружками своими и вместе со мной, а так же с не сразу поверившим в обрушившееся на него счастье Фролом отправилась в дорогу. Кобылке было нелегко тащить всех нас, поэтому мы с Доож шли рядом с телегой, бросив на неё свои нехитрые пожитки, и пытались разучивать песню. Заодно и первые весенние цветы собирали да венки плели. Хорошо нам и легко было, пока впереди облако пыльное не показалось.

   — О, странница, это, по всему видать, за тобой монахи скачут, — приложив руку козырьком ко лбу, обрадовал меня Фрол.

   — А ну их, пусть в святилище скачут, а я одна пойду. Вы же меня не бросите, на ночь приютите? А утром снова в путь отправлюсь, не очень у меня отношения со служаками местными складываются что-то…

   Спутники мои спорить не стали, а в том, что они не выдадут, я была уверена. Только вот монахи в составе трёх штук эти совсем не глупцами оказались и почему-то сразу поняли, кто из нас троих из другого мира.

   — Приветствую. Ты что ли шальная? — посмотрел на меня с высоты лошадиной спины мужчина очень приятной наружности и со смехом продолжил. — Куратор местный аж до самого верха дошёл, лишь бы от тебя скорее избавиться. Талант, видать, у тебя большой, ему не в уровень.

   Вот не смешно мне, а обидно. Имени нет, а прозвище, похоже, появилось. На меня смотрели три пары задиристых глаз, а их владельцы усмехались кто в усы, а кто и не скрываясь. Статные ребята в монахах тут числятся, можно понять радость местных вдов, как мне Фрол рассказывал не так давно. Только вот мне совсем не весело и даже как-то неприятно. Не хочется мне с этими молодцами в путь отправляться, предчувствие какое-то что ли…

   — Нет, не я это, дядечка, — решила увильнуть от сопровождения и притвориться местной не слишком умной селянкой.

   — Да не обижайся, девка. Мне тебя хорошо описали, так что, по твою душу мы тут коней загоняем, — хохотнул «монах» и спешился, позвякивая кольчугой. — Воины мы, когда ещё повеселиться, коли не с красавицами?! Дело нам предстоит не особливо опасное, доставим тебя в лучшем виде, не переживай. Помочь или сама заберёшься?

   Делать нечего, весовые категории с этим на первый взгляд приятным во всех отношениях мужчиной у нас разные, а настроен он был весьма решительно. Такой в охапку возьмёт, через седло перекинет и не пикнешь, потому как неудобно в лежачем положении. Лучше уж я добровольно поеду, а там посмотрим. Прощание вышло скомканным, то ли я за этот день, который и начался недавно, слишком часто это делала, то ли будущие молодожёны стеснялись. Доож меня обняла, а Фрол сообщил название своей деревни, чтобы заглядывала, если вдруг снова окажусь в этих краях. «Пятый дом от леса», — вот и всё, что я услышала перед тем, как началась бешеная скачка.

ГЛАВА 6

Глотая пыль, поскольку наша лошадь шла второй, я молилась тем богам, которые есть в этом мире, чтобы пытка прекратилась. Всадники умело управлялись с лошадьми и не испытывали, судя по всему, никакого дискомфорта. А вот я сидела боком и стремян у меня под пятками не было, чтобы хоть как-то подстраиваться под движения скакуна. Я прыгала невпопад и отбила себе не только пятую точку, но и все внутренности. К счастью, любой организм имеет свой ресурс и даже лошадиный, поэтому привал всё-таки состоялся до того, как я погибла, не успев разобраться, почему оказалась в этом мире.

   Монахи слаженно принялись за обустройство места, где нам предстояло, как я надеялась, провести хоть какое-то время. Лошади были стреножены, хворост натаскан, с дровами в лесу проблем возникнуть не могло. Забыла сказать, мчались мы именно через тот лесной массив, из которого я, так сказать, и вышла. Вывод я сделала однозначный, повезло мне тогда, что я оказалась близко к краю и вышла на дорогу, ведущую к святилищу. Лес оказался огромным и даже не думал заканчиваться, разделённый на два зелёных моря широкой и вполне утопанной дорогой.

   Сидеть я по понятным причинам не могла, стоять тоже — спина пострадала не меньше прочих частей тела. Поэтому, разглядев совсем рядом небольшую полянку, рухнула на живот в надежде здесь же и умереть, если это поможет прекратить мои страдания. Болело всё, поэтому я узнала много нового о своём организме, но это не радовало. Надо было столько мучиться, чтобы в итоге так бездарно закончить свою жизнь?!

   — Чего стонешь? Болит чего? — присел рядом на корточки один из «монахов».

   Я пока не могла их различать, по мне все они были хоть и не совсем одинаковыми, но слишком похожими. И дело не только в однотипной одежде и росте — выражение лиц, манера поведения, словом, всё, что отличает одного человека от другого, у них были очень схожим. А такие детали, как цвет глаз от меня пока ускользнули. Не до того было мне в пути, а теперь вообще стало безразлично. Но парень не унимался и, совсем как куратор в святилище, положил мне на голову руки. Вот она у меня как раз и не болела, но сопротивляться не стала, полагая, что магу лучше знать, как меня лечить.

   — Ничего такого, чтобы надо было силу тратить, — через пару мгновений выдал парень и ушёл, оставив всю мою боль при мне же.

   Вот негодяй, дал надежду на избавление от мук нечеловеческих и так коварно обманул! Захотелось встать, догнать и дать пинка, но сил на воплощение коварного плана не нашлось, поэтому о будущей мести пришлось мечтать в прежнем лежачем положении. А потом и здравая мысль меня посетила, вспыхнув как огонь в темноте — я же и сама магиня, если верить рассказам жриц! Постанывая и кряхтя, подтащила руки к голове и положила их себе на затылок. Лицо закономерно уткнулось в землю, полную всякого разного не очень приятного. Превозмогая боль, повернула голову, чтобы не задохнуться и не умереть во цвете лет и сил, которых вот мне для себя не жалко. На этом действии мои познания в искусстве исцеления закончились, а лучше отчего-то не становилось, только руки затекли.

   Когда стало ломить шею, повернулась на бок и постаралась расслабиться, что уже было выполнимо, так как самое пострадавшее место в таком положении не нагружалось. На травинку, что слегка колебалась рядом с моим лицом, село насекомое с прозрачными крылышками и принялось ими активно размахивать. И так это зрелище меня заворожило, что я замерла, вглядываясь в переливы преломляющегося света. Что-то спугнуло волшебное создание и оно улетело, а я с расфокусированным взглядом осталась. И, видимо, не зря меня магиней прозвали, потому как вокруг вполне ясно стали различимы те самые светящиеся лучи, которые я уже видела раньше. Мне стало интересно и руки сами потянулись к одному лучику, сразу впитавшемуся в кожу, затем ко второму и так далее. Игра увлекала и даже боль отступила, не выдержав конкуренции с собираемой мною силой. Когда я поднялась и просто раскинула руки, пожелав не гоняться за лучами, а призвав их, они устремились ко мне, передавая своё тепло и свет. Я вся окуталась сиянием, став маленьким солнышком на радость себе и появившимся зрителям.

   Внутри меня как будто образовался новый мир, живущий по своим законам, пока мне неведомым, и поглощающий из окружающего пространства только хорошее, чтобы преобразить новую хозяйку. Я почувствовала, как обновляюсь и в некотором роде возрождаюсь, зажили мелкие ранки, рассосались рубцы, которых у меня оказалось на удивление много, ушли все болезненные ощущения. А потом я поняла, что всё — ещё немного и я лопну от переполняющей меня силы. Опустила руки и усилием воли разорвала все нити, что тянулись от меня в разные стороны. Сияние погасло, а свет и тепло внутри остались, грея не хуже пуховых одеял в доме жриц.

   — Ну, ты сильна, девка. Поглотить столько силы и не перегореть… — присвистнул один их парней. — Это кто кого ещё охранять может с таким-то резервом.

   — Не захотели помочь, вот и пришлось самой. Решила взять побольше, чтобы вам свой драгоценный запас на меня убогую тратить не пришлось, — сделала вид, что всё случившееся было запланировано, и, задрав нос, пошла к лагерю, разбитому невдалеке.

   Трое «монахов» проследовали за мной, обмениваясь непонятными мне фразами, но явно касающимися произошедшего. Моя самонадеянность была наказана в самый неподходящий момент — упала едва ли не носом в уже горящий костёр, зацепившись за торчащий из-под земли корень какого-то дерева. Всё верно, под ноги надо смотреть, а не изображать великую магиню. Правда, никто надо мной смеяться не стал, опасались теперь, вероятно. Сильные руки помогли подняться и даже заботливо отряхнули прилипшую листву, вызвав в ответ чувство благодарности. Кажется, отношения начинают налаживаться. И почему это я с молодыми магами ехать не хотела?! Всё не так уж и плохо, когда ничего не болит.

   Поев из глиняного горшочка холодного тушёного мяса в застывшем прозрачном бульоне и запив его горячим травяным отваром, я ещё больше прониклась к своим спутникам и решила поведать им самое сокровенное.

   — У меня беда, ребятки. Ничего не помню, а имя своё очень узнать хочется, не поможете? Вам-то свои скрывать положено, как я понимаю, но настоящие же у вас всё равно имеются, а у меня с этим проблема.

   — Мы — дело десятое, боевым магам представляться народу поимённо без надобности, от нас другое требуется. Тебя вот к некроманту доставим и снова в эти края вернёмся, самая горячая пора начинается. Нечисть отовсюду лезет, да и вообще. А как мы тебе помочь можем? Колдовать ты и сама, как я погляжу, горазда, — закончив со своей едой, ответил мне один из парней.

   — Мне сказали, что я узнаю имя, если услышу. Вы можете мне их перечислять.

   Монахи дружно рассмеялись, но обещали подумать, чтобы у вечернего костра попробовать решить мою проблему. Когда все поели, быстренько принялись собирать пожитки, как я поняла, снова собираясь в дорогу. И сразу мне стало понятно, что зря я кушала — при такой манере езды вся еда быстро обратно попросится. Свои мысли я озвучила и получила ответ.

   — Да не будем мы больше гнать. Любая животинка свой резерв имеет, вот и лошадей мы под завязку накачали, когда в святилище за тобой отправлялись. Было приказано срочно явиться, чего нам оставалось, как не гнать?! Но как ты силой живое не питай, оно всё же устаёт, так и коняки наши. Как магия закончилась, так и остановились, чтобы не сдохли лошади, да и нам передышка не помешала. Половину пути мы уже проехали, а вторую на части разобьём. До темноты прибудем к болотам, переночуем, а потом пешим ходом к нужному месту тебя и доставим, коли не случится ничего. Так и запланировано было.

   Меня вновь, но уже более аккуратно, усадили перед собой на седло и наш маленький отряд тронулся в путь. Бешеной скачки действительно больше не было, но продвигалась мы совсем не шагом, как я того ожидала. И разговор поддерживать, подскакивая то и дело, было не очень удобно, поэтому пришлось отложить его до вечера, когда будет очередной и, я надеялась, спокойный долгий привал. Но тот, кто повелевал этим миром, не был рад моему появлению в своих владениях или ему просто нравилось развлекаться, подбрасывая проблемы забывчивой неумёхе, и всё сложилось совсем иначе.

   Лес поредел, но мы из него не выехали, а свернули с тракта на едва заметную тропку, весело и не совсем объяснимо виляющую среди редких кустарников и тоненьких деревцев. Лошади медленно шли, иногда фырча и другими способами выражая свое животное недовольство. Несколько позже даже я поняла, в чём дело — появился неприятный запах, как мне объяснили, вполне типичный для болота. И вместе с этим ароматом нам предстояло провести незабываемое во всех отношениях время до утра! Перспектива меня не очень радовала, но кроме этого ещё и пришлось спешиться, так как лошади с седоками оказались слишком тяжелы для ставшей более мягкой почвы.

   В условиях пешего хода и уже слишком долгого по моим меркам молчания я решила возобновить беседу. Монахи на удивление благосклонно отнеслись к идее подобрать мне имя и началось: «Глафира, Аглая, Марфа, Варвара…» И это были ещё самые приятные на слух и оставившие хоть какой-то оклик в моей душе. Но всё же чувствовалось, что нет среди них моего. Я уже было забросила идею воспользоваться советом найти себе имя методом простого подбора, когда оно прозвучало.

   — Слышал одно редкое имя, не наше, заморскую принцессу так зовут. Илария, — вспомнил один из ребят, который до этого ни одного варианта не предложил.

   — Моё! Чувствую, очень близко. Беру! — крикнула я, ощущая, как произнесённое имя впиталось в окружающий меня кокон силы.

   — Или не принцессу, а сумасшедшую одну… — продолжил монах, явно надеясь надо мной подшутить, но было уже поздно.

   — Всё равно! Моё и всё, больше никаких других вспоминать не надо. А кто там ещё его носит, мне без разницы.

   Смешки, едва возникнув, стихли и я почуяла неладное. Движение прекратилось и даже лошади замерли, рассматривая меня. Что происходит?! Я уже хотела возмутиться, как услышала ответ на свой невысказанный, но явно читающийся по лицу, вопрос.

   — Это и в самом деле твоё имя. Ты изменилась, когда приняла его, — немного оторопело произнёс тот из монахов, с которым мы вместе ехали верхом.

   — В каком смысле? — не очень мне понравился его тон. — Что-то не так?

   В ответ мне, какое счастье, просто достали из заплечного мешка нечто круглое. Я взяла и посмотрела на шар, который сразу отразил вполне приятное девичье лицо, немного курносое и с необычными яркими глазами. А, ну и волосы тоже показались мне странными, такого окраса я пока ни у кого не встречала. Пока я разглядывала незнакомку, пытаясь определить, что не так с её глазами, они медленно, по постоянно меняли цвет: изнутри расходился зелёный, а когда достигал края радужки, ему на смену заступал карий. И так без конца, раз за разом, погружая в транс. Пришлось моргнуть и даже помотать головой, после чего я поправила упавший локон. И уже потом поняла, что девушка поступила точно так же, заставив меня вскрикнуть.

   — Это я?!

   Удивляться действительно было чему. Не знаю, какими были мои глаза раньше, сама не видела, но вроде бы все говорили, что обычными, а вот волосы точно сменили расцветку. Теперь вместо светлых мою голову украшали разного цвета пряди — от светящихся белых до самых тёмных, минуя алые и разные промежуточные оттенки. Да, тут и без глаз было чему удивиться. Не успела я свыкнуться со своим обликом и расспросить монахов о том, почему со мной могли произойти такие радикальные изменения, как в нашем маленьком отряде прибавилось членов.

   Сильно похолодало и даже травинки успели покрыться инеем, прежде чем я почуяла неладное. Но я не слишком опытна в таких вопросах, а вот маги уже обступили меня, став ко мне спиной и развернувшись лицом к лесу.

   Следом за изменившейся погодой проявилась и причина — красивая высокая женщина в тёмном платье в тон волосам и босая. Именно от её стоп распространялся холод, доползший до нас. Она улыбнулась и поднесла ладонь ко рту, после чего дунула на неё и посмотрела прямо мне в глаза, как старой знакомой. И от этого взгляда в душу прокрался тот самый холод, что окружал нас теперь и снаружи. Но туман, как я предполагала, не самый безвредный до потенциальных жертв не добрался, наткнувшись на невидимую преграду и затем растаяв.

   — Куда же ты пропала, подружка? — вопрос был задан низким грудным голосом и завершился злобным смехом. — А мальчики мне нравятся, молодые и сильные, как на подбор, да ещё все маги. Молодец, что заманила именно их.

   То есть, как это? Ну, то, что мы могли быть знакомы, я ещё готова понять, хотя я вроде бы из другого мира, но это детали. А вот намёк на то, что магов я специально к этой хладообразующей особе привела, мне совсем не понравился.

   — Не про вашу честь эти ребятки, дамочка! Шли бы вы туда, откуда выползи, вместе со своим морозом. Погоду нам только портите, весна в самом разгаре, не до вас сейчас. Да и что-то не припомню никого похожего среди своих друзей, — оставалось лишь огрызаться, чтобы не показывать страха.

   Ответом мне предсказуемо стал злодейский смех с прилагающимися эффектами в виде очередных пакостей. Ко мне память возвращается или это что-то врождённое? Поиграли мы с дамочкой недолго, её глыбы льда растапливались ещё на подлёте огненными шарами, так и кружащимися над нашими головами. Удобно иметь такие самонаводящиеся средства уничтожения вражеских снарядов, что и говорить. Только вот начала я замечать, что ребята становятся какими-то вялыми, а туман, вновь подползший к защитной преграде, понемногу начинает просачиваться внутрь.

   — Как она силу откачивает? Понять не могу, все каналы закрыты, — сквозь зубы процедил один из магов другому.

   — Похоже, подключилась к щиту. У перешедших на другую сторону и не такие фокусы про запас имеются, — ответил второй.

   Решение, как избавиться от тётки, принимать необходимо было срочно, но ребята не зря работали командой. Они лишь обменялись взглядами и кивнули в знак согласия, дружно убрав ту самую защитную стену, которая не подпускала к нам темноволосую дамочку. Что тут началось… Меня сразу уронили на землю и, видимо, прикрыли уменьшенного копей пресловутого щита. Разглядеть я его смогла только потому, что падение моё было довольно жёстким и в глазах потемнело, а когда прояснилось, то зрение сработало так же, как и в случае с порхающим насекомым.

   Дела у магов шли не очень, даже их тройная мощь не шла ни в какое сравнение с силой моей «подружки». В какой-то момент один из монахов потерял концентрацию и был поражён ледяным копьём. Капли крови брызнули в мою сторону и застыли красными льдинками, рассыпавшись от удара о поставленную молодыми магами защиту. И тогда я не выдержала, вскочила и выкинула руки вперёд, пожелав, чтобы эту босоногую заразу унесло от нас как можно дальше. Иного способа избавиться от неё я не видела, а колдовству не обучена, поэтому действовать пришлось наудачу. Только вот со злости я, видать, переборщила, поток магии, вырвавшийся из меня, оказался слишком силён. И противница не преминула этим воспользоваться, ухватившись даже не за луч, а их скопление, и дёрнув меня к себе.

   Приземление вышло жёстким и болезненным. Крыша высокого каменного здания, вдруг обнаружившегося в лесу, оказалась слишком покатой для того, чтобы на ней возможно было удержаться. Глаза моей «подружки» расширились то ли от удивления, то ли от страха, и она рухнула вниз. Ни крика, ни стонов до меня не донеслось, но может быть, она сознание потеряла. Хотя, кого я обманываю?! Плакать о ней всё равно не буду, дамочка явно не добра всем желала. Мне повезло больше, чем темноволосой — рядом оказалась труба, за которую я и уцепилась. А снизу уже обнаружили своё присутствие люди, точнее — мужчина, бурно выразивший своё недовольство появлением посторонних тел на по земле.

   Синяя вспышка озарила окружающее пространство и добрались аж до верхушек деревьев. Опасаясь неизвестности, зажмурилась, а когда открыла глаза обнаружила повергшего меня в ступор человека. Правда, в этом утверждении не была уверена, подумав, что передо мной местное божество, настолько нереальным красавцем показался мне мужчина. Его длинные светлые волосы ранее, вероятно, были убраны в хвост, а теперь немного растрепались. Белые пряди потянулись в мою сторону, повинуясь порыву расшалившегося ветра, завораживающе извиваясь тонкими змейками. Я бы потрогала такое чудо, но отпускать трубу, за которую я держалась обеими руками, было страшно. Пока мои порывы боролись с страхом, нечеловеческие, почти чёрные глаза изучали новое украшение крыши и не выражали ничего, кроме раздражения. Даже не знаю, чего мне в этот момент хотелось больше — оказаться на твёрдой почве или увидеть интерес к своей персоне в глазах незнакомца. А взгляд проникал внутрь меня и заставлял сердце биться всё чаще в безуспешной попытке вырваться из груди.

   — Вот оно что… — произнёс он через несколько мгновений и исчез, не предложив помощи и вообще ничего.

   В душе поселилась тягостная пустота, не пугающая, но болезненная. И как это называется?! Явился, посеял в душе хаос, а потом испарился. Да, если уж выходить замуж в этом мире, то исключительно за такого вот, даже не знаю кого. Во всяком случае, надоедать не будет. Удивительно, но теперь стало совершенно очевидно, что ни к одному встреченному в новой своей жизни мужчине я не испытывала ничего подобного. В лучшем случае возникала дружеская симпатия, а то и вовсе ничего, как к жреческому куратору. Вспомнились молодые маги и по щеке прокатилась слезинка. Один из ребят уже точно никогда не будет шутить надо мной и не принесёт брачный обет вместе какой-нибудь юной жрицей. Обхватив трубу покрепче, прижалась к ней всем телом, как с самому близкому существу и заревела. Жалко было всех: себя, ребят и всего того, что осталось в забытом мною прошлом.

ГЛАВА 7

Смеркалось. А я все сидела на ставшей почти родной крыше, сросшись с трубой и уже не чувствуя ни рук, ни ног. Рано или поздно меня ждёт такой же печальный финал, как и виновницу последних событий. К этой мысли я даже как-то привыкла, но не смирилась с предстоящим падением, цепляясь из последних сил. Вряд ли у меня ещё одна жизнь в запасе имеется, а эту терять не хочется, хоть и странная, но интересная.

   Слёзы давно высохли и стало немного легче, но совесть продолжала царапать своими коготками, пеняя мне на то, что надо было поступить в соответствии с предчувствиями и уйти из святилища одной. Но теперь уже ничего не изменишь, а как было бы замечательно, окажись всё произошедшее банальным кошмарным сном после неконтролируемого приёма неизвестных снадобий…

   Вместе с заходом солнца менялась и температура, похолодало вполне ощутимо. И всё же то, что кто-то затопил печь, стало не очень приятным сюрпризом, хотя догадаться о подобной возможности я могла и раньше. Закашлявшись от повалившего из трубы дыма, даже не сразу услышала, что с земли со мной кто-то пытается разговаривать.

   — Ты спускаться собираешься, болезная? Если нет, то хотя бы сиди тихо, ночь скоро.

   Вот беда, а у меня в горле пересохло, даже ответить толком не могу, только кашель или хрип какой-то вырывается. Пришлось собраться с силами, попытаться сглотнуть и с надеждой, что кто-то ждёт моего ответа, прошипеть.

   — Не могу, — вынужденная пауза. — Помоги.

   Ответа не последовало, из чего следовал закономерный вывод о том, что внизу уже никого нет. Но рано я расстроилась, уже через мгновение меня окутал теплом явно не простой ветер и попытался оторвать от трубы. Не зная причин столь странного поведения воздушной стихии, я сопротивлялась столько, насколько хватило сил. Мне казалось, что борьба была долгой, но заняла она совсем немного времени, учитывая моё плачевное состояние.

   Полёт был превосходен и позволил мне насладиться плавным спуском с высоты прямо в объятия того самого белокурого и темноглазого красавца. Значит, не божество, а человек — и это не может не радовать. Пока я таяла в мужских руках, совсем рядом за спиной того, кто совсем недавно разбил мне сердце, а теперь почти осчастливил, раздался до боли знакомый голос.

   — Здоровья желаем, уважаемый Дамир. По делу мы к вам прибыли, да по дороге неприятность с нами приключилась. Теперь пропажу искать придётся.

   Сил моих терпеть не было и пришлось спрыгнуть на землю, дабы удостовериться, что говорит именно тот, на кого я думаю. Но затёкшие ноги отказались выполнять своё прямое предназначение и я рухнула прямо в руки обалдевшему, видимо, от счастья монаху, успевшему обойти нашу пару.

   — Тебя не убило! Ты жив! — принялась я с остервенением ощупывать руки, плечи, голову молодого мага, проверяя, что он настоящий.

   — Это не надолго, — поморщился он, как я потом поняла, от боли. — Перестань, плечо едва затянулось.

   — Я так понимаю, вы знакомы, — хмыкнул красавчик. — Заходите, коли явились. Любопытно будет услышать эту историю.

   Вот золото, а не человек. Если я правильно поняла слова внезапно воскресшего монаха, то именно к этому блондину мы и направлялись, а куратор почему-то запугивал меня непростым характером некроманта или как там его. Врал, наверное.

   И всё же сказка не могла длиться долго, как бы мне того ни хотелось. Когда меня, почти беспомощную, пытающуюся вновь взять власть над своим телом, раненый маг передал своему более удачливому в прошедшем бою коллеге, вновь заговорил тот, в чьей сердечной доброте я почему-то так беспечно и поспешно себя уверила.

   — Без неё. Оставьте это существо здесь. Один я без труда справился бы с ней, но в присутствии нескольких мужчин, да ещё магов, она станет неуправляема. Не хотел бы подвергать вас опасности на своей земле, коли уж ваши начальники решили, что я могу быть полезен.

   — О чём ты, уважаемый Дамир? — поинтересовался старший отряда монахов. — Не знаю, что ты там смог разглядеть, но мы провели вместе с девушкой целый день и никому из нас она не причинила вреда. Напротив, как я понял, пыталась нас спасти, переместив тёмную магиню.

   — Брось эту падаль! Немедленно! — рявкнул блондинчик в лицо тому, кто нёс меня, стремительно приблизившись и заставив вздрогнуть нас обоих.

   К чести молодых магов, они не бросились выполнять приказы этого «уважаемого» и двое демонстративно встали между мной и некромантом, намереваясь, как я поняла, защитить невинную девушку, незаслуженно оскорблённую этим негостеприимным хозяином.

   — Не таковы мы, чтобы людей в беде бросать. Одна из жриц пережила видение и сообщила, что эта магиня прибыла к нам из другого мира. Мы должны были сопроводить её сюда для выяснения всех обстоятельств дела, поскольку девушка ничего не помнит. Либо делай, что должно, либо мы уходим вместе с ней.

   — Идиоты, — сухо констатировал блондин, но в лице не изменился, с презрением взирая на меня. — Сколько из этих видений впечатлительных девиц, считающих себя провидицами, является правдой? Вам ли не знать, молодёжь, что не более половины. Эта магиня родилась в нашем мире и не слишком удачно провела ритуал по увеличению своего резерва, после чего стала небезызвестной белой вдовой. А подружка её, чьё тело я недавно распылил, та самая чёрная вдова, за которой вы охотитесь, если мне память не изменяет, уже три лета. Всё ещё есть желание остаться с девушкой наедине в момент, когда она исчерпала всю свою силу и пожелает полакомиться вашей?

   — Да кто ты такой, чтобы кидаться подобными обвинениями? — я, забыв о своей немощности, соскочила с рук молодого мага, правда, не очень-то меня и старавшегося задержать, отодвинула двух других и ткнула пальцем в грудь этого гнусного клеветника Дамира, почти упав на него, но вовремя удержавшись. — Пусть я ничего не помню, но это ещё не повод вешать на меня чужие грехи. Никогда я не причиню вреда этим ребятам, как и вообще никому ради вашей силы, слышишь?! Мне она без особой надобности, если хочешь знать! А вот тебе запросто могу чем-нибудь треснуть, специалист недоделанный. Глаза раскрой и нормально посмотри, что со мной, а не свои глупые теории на пустом месте разводи!

   Похоже, мой выпад не возымел никакого эффекта, кроме разве что привлечения внимания. Тёмные глаза внимательно посмотрели в мои и я погрузилась мрачный омут, нырнув в него как в яму, полную страдания и боли. Но они были спрятаны на глубине, удивительным образом приоткрывшись и снова уйдя на самое дно, а на поверхности присутствовали лишь холод и ненависть. И было в этом взгляде что-то знакомое, если не сказать, родное. Но узнавания со стороны мага я точно не заметила, хотя внешне не так уж и сильно изменилась, подумаешь, цвет волос стал другим. Так что, наверняка узнал бы, будь мы знакомы раньше, если не скрывает этот факт, конечно.

   — Не думал, что теряя силу, сбившиеся с пути, способны сохранять и разум. Тем не менее, я прав, как и всегда впрочем. Где она была найдена? — взгляд отпустил меня и перекинулся на магов. — Какими способностями обладает? Позвольте мне самому догадаться: в лесу, резерв огромен, но ведёт себя странно для человека. Хоть в чём-то я ошибся?

   Шёпот за моей спиной означал лишь то, что маги советуются, как поступить. Не знаю, что рассказал жреческий куратор своему начальству и как много информации дошло до отправленных по мою душу монахов, но я-то знала! Некромант и в самом деле ни в чём не ошибся. И, вспоминая то, как и где я очнулась, а так же разговор с Фролом, когда я подозревала себя именно в том же, не могла отрицать очевидного. А это значит, что я могу стать опасной.

   — Идите ребята в дом, а я тут останусь. Вдруг он прав, не хочу стать какой-нибудь тварью, потерявшей разум, и вынуждать вас убивать меня. Пусть лучше всё проверит ещё раз.

   На плечи мне приятной тяжестью лёг плащ одного из магов, а потом четверо мужчин, не говоря ни слова, покинули меня, оставив одну в холодной тьме приближающейся ночи. Только Дамир этот бросил холодный взгляд, но, к его чести, торжества победителя я там не заметила. Вроде бы меня никто не держал, не угрожал найти, если убегу, но отправляться в лес через болота не очень хотелось. А вот от еды я бы не отказалась, но просить гордость не позволила. Как он меня там обозвал — падалью? Кто же я на самом деле, хотелось бы мне знать. Неужели, темноволосая, которая вроде как и была той самой чёрной вдовой, не ошиблась и на самом деле признала во мне свою подругу? Верить не хотелось, но и опровергнуть подозрения было нечем. Уселась на одинокий пенёк, обнаруженный поблизости, и получше укуталась в пожертвованный от доброты молодой магической души плащ. И на том спасибо, может только к утру, а не к полуночи от холода окоченею.

   Запас слёз я уже исчерпала, сидя на крыше, да и поводов теперь особых не было. Кроме самой тёмной магини, как я поняла, погибших не было, а мне не впервой одной в лесу ночь проводить. Только голодно и совсем не жарко, но если с первым борьбы нет, то со вторым справиться мне вполне по силам. Попрыгала, присела пару дюжин раз, взбодрилась и решила обойти вокруг дома, заодно обдумывая сложившуюся ситуацию.

   Если верить словам блондина, а мои спутники спорить с его утверждением не стали, то далеко не все «видения» жриц являются непреложной истиной. Но это совсем не значит, что в моём случае оно не отражало правды. Возможны варианты, что называется, а это значит, и его утверждению слепо доверять не стоит. Так что, ещё не всё потеряно и я, есть такой шанс, совсем не чудовище, выпивающее жизненную силу из мужчин. Кстати, о них, точнее об одном. Почему меня так сильно потянуло к этому некроманту? Вряд ли подобное умопомрачение можно объяснить внезапно вспыхнувшим чувством, хотя и очень похоже, если честно. Может, он чего наколдовал? Или всё дело в том, что нечто в нём зацепило меня и показалось смутно знакомым? Гадать можно сколько угодно, а яснее не становится, кто бы мне объяснил возможности местных некромантов, я бы постаралась и придумала что-нибудь, наиболее отвечающее моим ощущениям.

   Почётный круг вокруг жилища блондина был закончен, не добавив мне никакой информации — один лес вокруг шумит кронами да где-то жутко ухает птица, заставляя двигаться быстрее. Даже в окна заглянуть не удалось, слишком уж высоко они располагались. Тем не менее, по возвращении я обнаружила растерянно топчущегося на том месте, где меня не так давно оставили, преждевременно зачисленного мной в погибшие монаха.

   — Что, жить надело? — решила пошутить, но смеяться никто не стал.

   — Если только ты от голода меня загрызёшь. Вот, еды тебе принёс, а то и правда наружу выходить опасно станет.

   Достав из-под плаща что-то укутанное в ткань, но поставил это на мой пенёк и принялся разворачивать. Какое счастье я испытала, когда внутри обнаружился горшочек с аппетитно пахнущим и, что не менее важно, горячим варевом, не передать! Без лишних слов мне вручили деревянную ложку, извлечённую из кармана, а я принялась за уничтожение супа, пока он не остыл и никто не передумал меня кормить. Запоздало мелькнула мысль о том, что в еду могли что-нибудь добавить для моего успокоения, но мне уже было всё равно.

   Когда содержимое глиняной ёмкости исчезло, а я почувствовала приятную тяжесть в желудке и разлившееся по телу тепло, вспомнила, что даже поблагодарить своего благодетеля забыла.

   — Век твоей доброты не забуду, а если вдруг у меня опять потеря памяти случится, просто скажи, что я твоя должница.

   — Да чего там, — отмахнулся парень. — Сам знаю, что в лесу больше шансов выжить с полным животом. Сколько времени нас на практике вот так заставляли в одиночку и парами целыми седьмицами по болотам, лесам да пустошам бродить, даже не упомню теперь. До конца учёбы только половина боевиков дожила.

   — Сурово тут у вас. А что, просто выгнать нельзя, если способностей не хватает?

   — Нет, — парень присел на корточки рядом. — Только один путь у тех, кому боги силу подарили. Должны мы людей защищать, а если не способен кто, значит дух его слишком слаб ещё и предстоит тому новая жизнь после перерождения. А уж кем он родится снова, никому не ведомо, может, и не магом вовсе.

   Я задумалась. А почему тогда есть не только боевые маги, они же монахи, но и другие вроде некроманта?

   — А этот Дамир, он кто?

   — Пришлый, из-за моря он прибыл, — парень махнул рукой и снова поморщился. — Там, говорят, магов не только в храмах учат, а вроде как настоящие школы да ещё и разные имеются. Иногда по обмену или по своим каким делам оттуда к нам приезжают чужаки, а вот наши никогда туда не отправляются. Настоятели никого не благословляют, говорят, что мы рождены на этой земле для того, чтобы защищать её, а не по чужим весям болтаться.

   Так оказывается, есть шанс обучиться и стать не жрицей, а свободной магиней… Это лучше, чем вот так бродить по миру обзываемой кем ни попадя всякими словами гадкими. Значит, надо делать отсюда ноги за те самые моря, откуда прибыл красавчик. Слева в груди болезненно кольнуло, как будто от испуга и нежелания расставаться, но голос разума советовал не обращать внимания на такие выверты женской души.

   — А чего там по поводу меня это некромант вещает? Опять ужасами стращает?

   Парень вроде улыбнулся, но в свете звёзд я могла и ошибиться.

   — Да не понял я. Странный он, не объясняет толком, а мне кажется, что просто в дом тебя пускать не хочет. Одно знаю, даже если ты и была той несчастной, что стала жертвой собственного ритуала, после чего могла выжить, лишь питаясь чужой силой, то тебе удалось от такой напасти избавиться. Да и седьмой, что назвала тебя гостьей из другого мира, я верю, у неё чаще других видения сбываются, — закончил он с ощутимым теплом в голосе.

   — Хорошо бы, а то как-то не хочется губить жизни чужие. Слушай, а я ведь видела, как в тебя ледяное копьё попало, кровищи было — жуть. А ты только ранен оказался, как такое может быть?

   — Кольчуга спасла. Она же зачарована и копьё, сотворённое той, что перешла на тёмную сторону, не смогло бы её пробить. Оно и соскользнуло, распоров кожу между шеей и кольчугой, а дальше уже раскололось и один острый кусок под защиту прошёл, воткнувшись в плечо. Не будь там чёрной магии, зажило бы давно, а так ещё до зимы болеть будет.

   — А что за чёрная магия такая и тёмная сторона? — решила парня не отпускать, раз уж я для него пока не опасна.

   — Все маги получают силу от богов, чаще от светлых, но есть и такие, которым дар достался от тёмных. Наша задача чёрных уничтожать, потому как они источник зла, поднимают мёртвых, чудовищ создают и так далее. И не просто, как этот некромант, к примеру, а на людей натравливают. Бывает и светлые меняют сторону в надежде получить больше силы. Вот с белой вдовой вроде как не всё так просто. Если бы она перешла под покровительство кого-то из тёмных богов, то убивала бы. А так получается, что осталась светлой. Говорят, вроде как ритуал какой-то проводила, да не рассчитала чего-то, а как оно на самом деле было, никто и не знает. Тебе-то переживать нечего, твоя сила точно светлая. А если Дамир не видит этого, то только потому, что у самого сила серая, с примесью тёмной. Странный он, но они все чужаки такие, иначе у них там жизнь устроена и даже с магией всё не так, как у нас.

   Темноту ночи разрезала полоска света из открывшейся двери и моего словоохотливого собеседника позвали устраиваться на ночь. Парень сказал мне, что сейчас вернётся, и ушёл, оставив опять одну. Но долго мне скучать не пришлось, он и в самом деле пришёл, да ещё принёс флягу с горячим напитком, пообещав, что тот не остынет до самого утра. А потом постелил свой плащ и пригласил лечь рядом, чтобы я могла поспать хоть несколько часов, вроде как вдвоём теплее. Заметив мои сомнения, монах лишь рассмеялся и сообщил, что готовится вскоре принести брачный обет вместе с сестрой Фрола, кто бы мог подумать?! Этот аргумент меня убедил, а маг ещё добавил, что через несколько часов его сменят на дежурстве, он-то сам спать не собирается, просто будет работать грелкой и служить прямым доказательством того, что некромант не прав. Так что, не бросили меня ребята, несмотря на старания неуважаемого лично мной Дамира.

ГЛАВА 8

Утро опять не задалось, видимо, я всё-таки не привыкла спать на холодной земле, пусть и укутанная в плащ на меховой подкладке и в компании добрых молодцев. Признаться, я почти и не спала, болтая о всяком разном с магами, сменяющими друг друга. Да, выучка у них что надо, сменщик всегда приходил бодрый и с запасом новых историй для развлечения меня, как будто это нормально — спать по три часа. Иногда мне удавалось вздремнуть, но жёсткая постель вносила поправки в продолжительность сна. И ко всему прочему, к утру я начала чихать, а глаза мои слезиться уже совсем не от весёлых баек. Пришлось констатировать, что я, не смотря на заботу, простыла, и маги, устроив непродолжительный совет, выдвинули некроманту ультиматум: он должен пустить меня в дом и вылечить, раз уж по его вине я заболела. Что было вторым вариантом, я так и не узнала, не будучи участницей переговорного процесса. При разговоре, на который этот Дамир увёл магов, я не присутствовала, но вскоре четверо мужчин из дома вывалились разве что без сопровождения дыма, но пар точно был. Наверное, воду перегрели, чтобы меня горячим отпаивать, ага.

   — Сама дойдёшь или будешь изображать, что при смерти? — грубо поинтересовался некромант, подойдя вплотную теперь к своей, как я поняла, пациентке.

   Неосторожно посмотрела на него и опять меня лишили воли чёрные глаза. Но, к счастью, обида оказалась сильнее их так и не понятой мне власти и я смогла отвести взгляд, обратившись к монахам.

   — Это меня в гости приглашают? Ничего не понимаю из того, что говорит великий маг. Куда нам, грязи под его ногами, разобрать, что глаголет высшее создание.

   Ребята мои заулыбались, но в беседу вмешиваться не стали, предпочитая, как я уже заметила, помогать делом, а не словами.

   — Прыткая какая оказалась, не задумываясь на рожон лезет, — хмыкнул блондинчик. — А когда себе резерв решила увеличить, тоже сначала делала, а потом думала? Впрочем, мне твои подвиги без интереса. А вы, ребята, сами её несите или силком тащите, мне всё равно. Из-за неё пришлось прервать мой эксперимент, возобновить который невозможно, а это означает окончание нашего сотрудничества. Просьбу вашего начальства выполню в знак признательности за то, что содействовали моей работе, эту подлечу и домой оправлюсь. Нет у меня больше дел на земле вашей.

   Сказал и, развернувшись, в дом направился, более никого не приглашая. Но здоровье гордости дороже, поэтому, покашливая и чихая, направилась следом, не собираясь на радость этому Дамиру умирать на пороге. Характер, конечно, вещь в жизни нужная, но иногда мешает, а мне так едва этой самой жизни не стоил, так как едва шагнув в дом, я тут же и рухнула, хорошо приложившись головой о стену. Могла и об пол, но некромант оказался очень резвым и успел подхватить меня в последний момент, но совсем от увечий, увы, не спас. Он что-то говорил, вроде ругался, а у меня перед глазами лишь искры сверкали то ли мои собственные, то ли те, что живут в прекрасных тёмных омутах, по недоразумению доставшихся такому вредному и неприятному во всех отношениях человеку.

   В какой-то момент я всё же утонула в его глазах или просто потеряла сознание, что почти одно и то же, поэтому некоторые события прошли мимо меня. Очнулась уже в какой-то комнате на очень неудобной постели, впоследствии оказавшейся обычным столом. Внимательно огляделась и заметила, что не одна нахожусь в гостях у некроманта, а во вполне даже женской компании. И чего тогда меня в дом пускать не хотел?! Ну, может она после меня появилась, тоже вариант. Только вот соседка оказалась молчаливой или ей было несколько хуже, чем мне, она вообще не шевелилась и я даже не заметила, чтобы дышала. Что ж, не мешало бы проверить, лечили меня или просто так отлёживаться оставили. Подняла голову — вроде не кружится, потом села и свесила ноги, отметив, что в горле не першит и вообще самочувствие значительно улучшилось по сравнению с тем, что было до того, как я перешагнула порог негостеприимного дома.

   — Эй, — негромко позвала девушку, невольно залюбовавшись её внешностью. — Ты как?

   Конечно, с таким лицом и фигурой, наверное, гадости ей слышать не приходится. Из всех встреченных мною местных красавиц ни одна не шла ни в малейшее сравнение с той, что по воле случая попала в дом к некроманту одновременно со мной. Цвета тёплого солнечного цвета волосы были уложены по бокам от девушки и доходили ей почти до пят. Белоснежная кожа несколько пугала очень уж светлым оттенком, но вроде как мы обе в лечебнице, так что я списала это на болезнь. Высокие скулы, чистый лоб и пухлые губы неестественно красного цвета — всё это выглядело несколько нереально, как будто передо мной лежал не обычный человек, а идеал, с которого местные боги и лепили женщин с разной степенью схожести.

   Дотянуться со своего места до подруги по несчастью я не смогла, поэтому спрыгнула на пол и подошла к её ложу. Медленно, немного побаиваясь, сама не зная чего, протянула руку и дотронулась до плеча девушки. Пальцы обожгло таким холодом, которого я пока ещё не испытывала, а сознание сразу же завопило, что передо мной мёртвый человек. Попятившись, наткнулась на свой стол, слегка сдвинув его с места, и в этот момент вместе со скрипом его ножек услышала голос, донёсшийся из-за моей спины.

   — Не смей! Не тронь!

   Обернувшись слишком резко, я потеряла равновесие и начала падать, кажется, именно на замороженное тело девушки. То есть как раз сделала то, от чего меня предостерегал очень разозлённый некромант. И я снова оказалась в его объятиях, когда он поймал меня, не дав совершиться тому, чего я и сама не очень желала. И эти его опасные глаза вновь оказались слишком близко, чтобы оставить мне шанс к сопротивлению их магической силе. Я замерла, даже не попытавшись вырваться из крепкого кольца мужских рук, а потом и вовсе как будто со стороны наблюдала за тем, как меня выносят из комнаты.

   Очнувшись уже сидящей на лавке, я сделала вид, что вовсе и не теряла самоконтроля, поинтересовавшись.

   — А кто она?

   — Тебя не касается, — рявкнул блондин и скрылся за дверью, направившись, видимо, проверять, всё ли в порядке с той красоткой.

   Оставшись одна, я совсем не испытала облегчения, а поёжилась от того, что вспомнила ужасающий холод, исходящий от такого красивого, но очевидно, не живого тела. Не слишком мне уютно находиться рядом с ним и я совсем не против снова оказаться в лесу, покинув этот странный дом со всеми его неприятными обитателями. Огляделась по сторонам и не заметила присутствия своих спутников, доставивших меня к магу, занимающемуся здесь какими-то странными экспериментами. Он вроде бы говорил о том, что я прервала один. Оживлял он ту ледышку что ли? Бр-р…

   Тёплый солнечный свет почти сделал меня счастливой, когда я всё-таки решилась и вышла из дома. Ребят в зоне видимости не обнаружилось, хотя я в очередной раз обошла дом в попытке найти их тайное убежище. Неужели они меня здесь бросили с этим типчиком?! Верить в такое безобразие не хотелось, но куда ещё могли исчезнуть монахи, если не вернуться к своим делам? Может, рыбу ловить ушли, есть же что-то надо?

   За редким пролеском с обратной стороны дома я заметила блеск воды и, осторожно ступая на едва заметную тропу, направилась в ту сторону. Похоже, озеро было обитаемым, о чём свидетельствовал тихий, но явственно различимый женский смех. Кажется, проясняется, куда могли запропаститься молодые маги, ещё Фрол об их особой слабости к дамскому полу рассказывал. Хотя, откуда в лесной глуши девушки? Сейчас и узнаю, если в топь по пути не угожу.

   Вышла к открытой воде и ахнула от того вида, что внезапно открылся. Цветущие деревья низко склонялись к самой воде и осыпали розовым снегом лепестков веселящихся русалок, о видовой принадлежности которых свидетельствовали то и дело хлопающие по поверхности хвосты. Они то плавали кругами, то ныряли, исчезая из вида и появляясь снова.

   — Иди к нам, чего на берегу топчешься, — рассмеялась одна, похоже, заметившая меня уже давно. — Не бойся, топить не станем, даже поможем, если вдруг плавать не умеешь.

   Скрываться было негде да и смысла не имело, чего мне речных дев бояться?! Непуганная я пока, памяти-то нет, вот и подошла к самой кромке воды, но не купаться, а просто поболтать.

   — Всего хорошего вам, красавицы, желаю. А не видели ли вы здесь трёх магов молодых?

   — Ох, были такие, — подплыли сразу три русалки к берегу. — Только с нами купаться не захотели, охотиться отправились. А нам и всего-то надо, чтобы они с нами немного времени в воде провели. Самый нерест сейчас, вон, водяной наш заждался уже.

   На проплывающей как бы мимо травянистой кочке вдруг открылись большие глаза и подмигнули мне один — красным, второй — жёлтым. Странное ощущение от такого сочетания цветов вкупе с зелёным, но вспомнить того, чтобы они означали, я так и не смогла. А сама кочка вдруг поменяла цвет на синий, став совсем не похожей на траву.

   — Чего это с ним? — тихо поинтересовалась у русалок, а те лишь засмеялись.

   — Настроение хорошее, солнышко светит, скоро икру намечем, вот и радуется жизни, у него всегда так по весне бывает.

   Странно, конечно, но чего только не бывает, особенно в мире, где магия есть.

   — А зачем вам тогда человеческие мужчины, если у вас водяной есть? — вполне логичный, как мне показалось вопрос.

   — Издалека ты, видать, хотя вроде и лицо твоё знакомо, и сила, но другая ты, не та, что раньше в нашем лесу жила. Мужчины человеческие нам только для настроя нужны, после веселья искреннего икры всегда больше, а в том, о чём ты говоришь, мы с ними и не совместимы в таком облике, — разъяснила мне русалка.

   — У вас ещё и другой есть?

   — А то как же, — снова заливистый смех. — Из икры наши дочери на свет белый появляются, до шестнадцатого лета в образе лягух растут, а потом уже могут выбирать, девушками становиться али русалками. Только и людьми мы долго быть не можем, если рожает такая, то лишь мальчика, а потом сразу хвост и у неё отрастает. Но ребёнок навсегда человеком остаётся да силу особую получает. Мало таких детей, а маги они самые сильные. Так что, часто русалок увозят в надежде силу получить люди недобрые. Правда, уже третье лето никто не нападает, всё благодаря магу этому, что дом здесь построил. Защищает он нас, но как мы его ни просили, сам с нами никогда не плавает. А ты чего сидишь? Ныряй, озеро наше источником особым питается, который твою силу быстро восстановит. Вижу, что пуст твой сосуд, а места наши заповедные, силой наделённые сверх меры, потому и тянут к себе нечисть всякую. Мало таких в мире, всего несколько, поэтому и родичей наших не так много да и не видимся совсем, — очевидно, предалась воспоминаниям русалка.

   И я решилась, очень мне не хотелось, чтобы сбылось то, что предрекал некромант. Если я и правда та, за кого он меня принимает, то лучше восполнить свой магический резерв из природного источника, а не человеческого. Быстро скинула сапоги, сарафан, позаимствованный в святилище, и разбежавшись, разбила ровную гладь воды. Водяного я отчего-то даже и не подумала стесняться, а русалки — они же девочки, пусть и с хвостами.

   Поначалу мне показалось, что замерзну, но вынырнув и проплыв совсем немного, я с удивлением почувствовала очень теплые объятия реки. И вообще в воде я себя ощущала как одна из местных дам, то есть вполне вольготно. Мы с русалками даже устроили соревнования, где я выступала в качества балласта, а не участника, конечно. Победительницей была признана та, которая глубже ныряла вместе со мной, используя всего один гребок. Без этого условия я вряд ли дожила бы до финала, поскольку длинноволосые соперницы могли проводить под водой куда как больше времени, чем груз. Судьёй выступал водяной, так и оставшийся синим, но при близком знакомстве показавший себя с самой лучшей стороны. Он нырял вместе с нами и плыл параллельным курсом, снимая с соревнований тех участниц, которые пытались смошенничать. И делал это он чудесным образом, направляя к таким удивительных рыбок жёлтого цвета. К остальным подплывали обычные серебристые, что означало прохождение в следующий тур.

   Вообще мне очень понравились русалки, они открытые и честные, говорят всё, что думают, иногда немного обидное, но без злого умысла. Они оказались почти такими же, как и моя дорогая Доож, только вместо кожи у них чешуя и хвост там, где у людей ноги. Пока мы не устроили соревнования я и не замечала, что даже лицо речных дев покрыто мелкой, почти прозрачной, но с молочным оттенком чешуёй, а уже ниже она становилась темнее, заканчиваясь тёмно-зелёным хвостом с переливами. Это стало ясно лишь тогда, когда состоялся физический контакт — я цеплялась за плечи каждой из участниц и только на ощупь поняла, что под моими ладонями совсем не кожа. Потом уже, конечно, пригляделась, но всё и так было понятно.

   Когда мы все довольные и уставшие просто расслаблялись на поверхности воды, я решила навести справки о Дамире.

   — Значит, к вам этот беловолосый маг хорошо относится, если защищает. Ко мне он отчего-то не слишком расположен, ведёт себя просто отвратительно, прямо скажем. Я даже заболела, когда он меня ночевать на голой земле оставил.

   — Для всего должна быть причина, даже если тебе и неведома. Ты вроде бы хорошая, а он ко всем до тебя относился одинаково, что к речным обитателям, что к оборотням лесным, иногда даже нас пугающим. Ему важно, чтобы шума и смертей не было, вот и разгоняет всех, кто смеет нарушать его покой. Он часто приходит и сидит на берегу, когда из других миров возвращается, напитается силой и уходит. Мы ему и предлагать с нами окунуться уже перестали, хотя в воде быстрее бы восстановился, — проплывая мимо, ответила одна из русалок. — Но это дело добровольное.

   — Откуда возвращается? Он по другим мирам может ходить?! Так вот почему меня к нему направили, специалист, значит, — новость была поразительной, что и говорить, теперь надо помириться с некромантом что ли…

   Ответом мне был, как водится в этой реке, весёлый смех и плеск воды. А я решила, что пора возвращаться на берег, наплавалась уже да и охотники, наверное, скоро с добычей вернутся, не хочется голышом при молодых ребятах бегать. Сообщила о том, что собираюсь покинуть столь приятное водяное общество и получила от русалок неожиданный подарок. На голову мне водрузили большой и тяжёлый венок из зелёных стеблей ещё не успевших распустить бутоны кувшинок.

   — На счастье тебе венок наш, он непростой, а с особой русалочьей магией, — пояснили мне девушки. — Как только тебя поцелует тот, который тебе предназначен, расцветёт венок. Мы любим на судьбу колдовать. Знаешь историю про королевишну, которую муж на болоте нашёл? На самом деле то одна из наших девушек молоденькой лягухой скакала, а он поспорил с друзьями своими после вина крепкого, что зелёную поцелует, ну и поймал одну. Она после поцелуя возьми и прими облик человеческий, раскрасавицей, каких люди редко видят, стала. Король сразу влюбился и забрал её к себе во дворец большой, деревянный, аж с тремя башнями.

   — И она потом снова в русалку превратилась, когда сына ему родила, — грустно продолжила я историю, вспомнив недавние рассказы.

   — Нет, её же предназначенный поцеловал. Да, любим мы такое колдовство, только вот срабатывает редко, — вздохнула русалочка. — Ты свой венок можешь спрятать куда-нибудь, он уже зачарован на тебя, а когда надо будет, не забудь проверить, цветы точно всё покажут, твой или нет мужчина.

   — Спасибо! Даже не знаю, как отблагодарить вас, у меня подарка никакого нет.

   Я растерялась и даже расстроилась, пусть и не понимала, зачем мне такой венок, но хотелось тоже что-нибудь подарить. Но, глядя на хитрые личики русалок, быстро сообразила, что речные девушки не так уж и просты, как может показаться, и на уме у них свой интерес, до поры скрываемый.

   — А приведи ты к нам людей обычных, мужчин, но не магов. У нас тут уже несколько лягушек истомились своих суженых ждать, никак не хотят русалками становиться. Они и сами могли бы девушками обернуться, но тогда после рождения сыновей человеческую семью им покидать. А проверить, предназначенный ли им встретился, они лишь одним способом могут, оставаясь лягушками, да только не добраться им самим до поселений. Далеко очень. Поможешь?

   Неожиданно и почти нереализуемо, но объясняет общительность и хорошее отношение ко мне местных жителей — у кого ещё помощи просить, если здесь и не ходит никто?!

   — Где же их взять-то в лесу? Да и нечестно сюда людей заманивать. Может, я лучше подарок верну? — ну не могла я притвориться и пообещать того, чего выполнить не смогу да и не захочу.

   Недовольные русалки окатили меня, уже успевшую выбраться на сушу, водой, но потом снова рассмеялись, веселушки. Только мне не до смеха было, хорошо, что до одежды я добраться ещё не успела, вся бы намокла, а ветерок весенний очень уж свеж. И что-то мне подсказывает, не будет меня второй раз лечить Дамир.

   — Подарки возвращать — обижать дарителя! Никогда не произноси такого, коли беду не хочешь накликать. Зачем обманом? Честно скажи — каждый, кто поцелуем расколдует прекрасную девушку, в приданое за неё столько каменьев драгоценных получит, сколько унести сможет. Мы же сами не можем никуда уйти, а счастья всем хочется. А ты человек добрый, плохого нам не сделаешь. Уважила нас — поговорила как с равными, в игры наши незатейливые поиграла, знаешь, как этого не хватает? Разумом нас боги наделили, а вот люди считают опасными и вообще рыбами.

   Пришлось сдаться и пообещать попытаться найти им женихов, раз уж им одна выгода от такого мероприятия. Хотя лично я в успех этой затеи не очень верила, да и планы у меня были свои — побыстрее за моря отправиться. Но сказанного не воротишь, помогу, чем смогу. На том мы и расстались, а я тронулась в обратный путь к дому некроманта, обладающего, как теперь знала, очень интересными и для меня полезными навыками.

ГЛАВА 9

Обратный путь показался мне более лёгким, чем недавний к водоёму. А может, так и было благодаря помощи водяного или ещё кого-то, проникшегося к гостье. Во всяком случае, шла я по более твёрдой почве, чем раньше, и даже болотная топь отступила, сделав тропинку шире и безопасней. На цветы, манившие к себе сочными и яркими бутонами, покушаться не стала, у меня и так уже венок имелся, с которым даже не знала, чего и делать. Не весело стало мне как-то… Пока я понуро и без настроения шла к дому некроманта, с обратной стороны к нему приближались маги, окликнувшие меня, как только я показалась из-за угла.

   — Как прогулка, красавица? Ты уж извини, но не знаем, как к тебе обращаться — по нашему обычаю или как к заморскому магу, который имя своё не скрывает.

   — Да чего уж, вам точно можно меня Иларией называть, — настроение сразу улучшилось, очень мне нравилось, как я теперь именуюсь. — Отлично погуляла, с русалками познакомилась. Удачно поохотились? Чего-то я не вижу добычи.

   Парни дружно рассмеялись, а я уже потом догадалась, что при их работе они охотой могут называть совсем не то занятие, о котором я подумала. Но все целы, это хорошо, и вряд ли я бы хотела увидеть трофеи монахов.

   — И мы хорошо поохотились, одним умертвием меньше стало. Взбудоражила его, видать, смерть подружки твоей, вот и проснулся не ко времени. Но ты не бойся, вокруг дома и окрестностей защита мощная стоит, никто не пройдёт.

   — Пройти может и не получится, а вот нам с тёмненькой очень даже удалось на крышу свалиться. Не работает защита или дефект в ней имеется, сами намекнёте этому некроманту, надеюсь. Спасибо вам, ребятки, что уговорили этого злыдня меня вылечить, уже как новенькая, как будто и не болела вовсе. Вот, даже искупалась и ничего, ни разу не чихнула.

   Маги сдержанно кивнули и подозрительно покосились на мой венок, явно не одобряя моего поведения. И, конечно, сразу в лоб спросили, дружно нахмурившись.

   — А это часом не подарок от дев водяных? Зачем взяла?

   — Чудные вы, не иначе. Как не принять подарок, обидятся же?! К тому же он волшебный, но я вам не скажу, что он делает, — обиженно надула губки и устроилась на своём любимом пне, опять расстроившись не понятно из-за чего.

   — А говорить и не надо, — вздохнул раненый накануне. — На суженого всё русалочье колдовство. Только вот одни неприятности от тех подарков, хоть и не со зла. Просто редко встречаются те, кто друг другу предназначен, а что ж теперь — не жить и детей не рожать? Многие любовь свою находят и верят, что единственную, а имея такой подарочек, разве проверять не станешь? То-то и оно… Не дело это в дела любовные магию вмешивать, сердце своё надо слушать и ему верить, так я считаю.

   Прав и это самое обидное! Покопавшись в своих ощущениях, поняла, что и сама так думаю, вот и расстраиваюсь. Не смогу же стерпеть, после каждого поцелуя буду цветочки проверять. И каждый раз разочаровываться? А если напротив, поцелует тот, кто мне не нужен, а венок решит иначе? Ладно, чего я раньше времени о плохом думаю, пока что-то и претендентов не имеется, хотя… Да, если б этот Дамир не был таким негодяем, который на меня внимания не обращает, да ещё любимой у него не имелось, пусть и мёртвой, но занимающей все его мысли, то я бы не отказалась. Но мы имеем то, что есть, и иного не будет, так что жалеть о нём не стоит. Всё решила, а то самое сердце, которое должно было подсказывать, заболело, не соглашаясь с моими мыслями, сжалось от тоски и ещё спровоцировало выход лишней влаги из моего организма.

   — Чего-то это ты слезы лить решила? — присел напротив на землю один из парней. — Глупости всё, у каждого своя судьба, а твоя может оказаться сильнее любых магических подарков. Тем более, что все подозрения с тебя Дамир снял, и ты можешь отправиться с нами в храм. Станешь жрицей, а там, глядишь, и вообще…

   Слёзы сразу высохли, не успев превратиться в поток, и я встрепенулась.

   — Как снял?! И что «вообще»?

   — Он не сказал? Пока Дамир тебя лечил, проверил так, как это делают некроманты, и однозначно заявил, что сила твоя здесь рождена и ты на самом деле та, которую местные именуют белой вдовой, — развёл парень руками. — Но раньше времени не расстраивайся. Что-то нейтрализовало последствия неудачного ритуала, из-за которого ты ею стала, так что теперь не опасна ты для мужчин и вообще чиста как облачко. Обратный процесс ему объяснить не удалось, тем более, что раньше способа спасти человека перешедшего ту грань, когда теряется разум, никто не знал. Ты же не первая, кто пытал счастья с увеличением собственной силы, полным-полно несчастных случаев. Но что б обратно, обычной магиней стать, это первый случай. Правда, резерв твой всё-таки очень большой и характер для боевиков подходящий, так что один путь впереди. Учиться тебе, если не вспомнишь ничего, сызнова, конечно, придётся, но второй раз наука легче должна усвоиться. Торопиться не будем, коли уж всё решено, то и задерживаться нам резона нет. Ночью не пойдём, по утренней зорьке в путь отправимся, тем паче, что сам некромант на родину отбывает. Мы посовещались и решили тебя в Ледяную пустошь отвести, там в основном мальчиков обучают, но и девушек сильных, которые могут боевыми магами стать. Ты как раз такая, станешь одной из нас. Есть и ещё храмы, но тебе всё же лучше к нам идти, не захочешь, так на жрицу выучишься. Те, у которых ты была, так тоже оттуда.

   — И будут меня звать боевой монашкой, ха-ха. Да и жрицей чего-то не очень хочется зваться. Только сила здешняя, говоришь… Получается гарантии того, что я появилась тут вовсе и не из другого мира, нет, равно как и того, что я местная, да? — почему-то мне всё же хотелось думать, что я могу оказаться не той, за кого меня принимает блондин, так необъяснимо и даже подозрительно понравившийся с первого взгляда.

   — А это и есть «вообще». Сила-то она вместе с магом рождается и связана с местом, которое её питает. Но, хоть убей меня, верю я седьмой. Хотя и некроманту надо доверять, он специалист авторитетный. Может статься, что они оба правы, но как такое возможно, не возьму в толк. Кто сказал, что не могла ты из нашего в другой мир отправиться и потом вернуться, к примеру? Родилась-то здесь, а росла там, мало ли. Или ещё что с тобой приключилось, чего гадать теперь, просто жить надо продолжать. Если суждено тебе в тот мир вернуться, так и будет.

   Новость вроде бы хорошая, но радости по-прежнему не наблюдается, а всё потому, что яснее ничего не стало. И как бы потактичнее сказать монахам, что я не планирую становиться одной из них? Эх, надо быть смелее, Илария! Странно, но от звучания собственного имени, хотя я произнесла его только мысленно, улыбаться захотелось. Пусть случайно, но нашёлся способ справляться с разного рода расстройствами — отличное противоядие от плохого настроения и всегда при мне. И пора уже перестать растекаться безвольной лужицей не понятно чего от воспоминаний об этом Дамире! Чужой мужик, злой и вообще он нужен только для того, чтобы отсюда выбраться, надо думать о нём только в таком ключе, глядишь, и отпустит.

   — Если я не опасна, магиня обычная, как ты говоришь, то могу сама распоряжаться собой или нет?

   — А что тебе ещё делать, как не с нами идти?! — удивился старший отряда. — Все маги на учёте должны стоять, если на этой земле жить собираются. Каждому дело по возможностями подбирается, а боевым магом стать, это честь высокая, тем более для женщины. Или ты хочешь жрицей быть? Ну, тогда неволить никто не будет, отведём в храм, поступишь в отделение, в котором девушки обучаются начальным навыкам, дело твоё.

   — Честь высокая стать одной из вас, спорить не стану, а поблагодарю за доверие. Только не мой это путь, как и жреческий, впрочем. Я хочу за море отправиться. Туда, откуда этот Дамир прибыл, и там обучаться тому, как по мирам перемещаться. Он же умеет, значит, кто-то его научил.

   Моё заявление было встречено дружным молчанием и сопением. Вероятно, я удивила или даже обидела чем-то местную магическую братию, но объяснять мне, что не так, они не спешили. Лучше бы уж засмеялись как обычно, а то непривычно как-то. И в этот напряжённый момент, конечно, вышел из дома некромант, очень сосредоточенный и слегка взбледнувший, что на фоне его светлых волос смотрелось, прямо сказать, жутковато. Или это от странно рассредоточенного взгляда, в котором мне мерещились все тайны мира? Маг сделал несколько шагов и рухнул, словно убитый, даже не издав ни звука. Нет, ну мы так не договаривались!

   Забыв обо всём, бросилась к сиротливо лежащему на земле некроманту и перевернула его на спину. Приложила ухо к широкой груди и облегчённо выдохнула — дышит. До чего же я рада, что он живой! Испугалась так, как будто едва не потеряла самого дорогого человека. Вот объяснил бы кто, что же такое со мной, да некому. И уже ни капельки неважно это, лишь бы тёмные глаза снова открылись, пусть и с нелюбовью, но взглянули на меня.

   — Чего замерли?! Убивать умеете, а лечить? Ну, помогите же! — набросилась с криками на ребят, которые на самом деле на месте не стояли, уже приблизившись вплотную.

   Мне было велено отойти и не мешать работать профессионалам, к числу которых я по понятной причине не относилась. К горлу опять подкатил комок, мешающий дышать, и я отвернулась, чтобы не видеть, как оживляют этого ненавистного некроманта, так быстро и прочно запавшему мне в душу. Но всё оказалось не настолько просто и после короткого совета меня решили тоже вовлечь в процесс.

   — Будешь проводником работать. Мы встанем рядом и через тебя силу в него закачивать будем, только молчи, чтобы заклинание не разбить. Выживет — первый заговорит.

   — А? Как? Я же не умею!

   — Чего там уметь?! — неожиданно рявкнули на меня и почти бросили на тело Дамира. — Баба ты или кто?! Хочешь, чтоб жил — целуй, сила сама пойдёт, вернее способа не придумаешь. Не мне же в самом деле?! Постарайся расслабиться и представить кого другого, если уж он совсем тебе неприятен.

   Вот это определённо лишнее, но на такой поворот я точно не рассчитывала. Склонилась к самому лицу некроманта, пытаясь себя заставить переступить через что-то, не позволяющее мне прикоснуться к бездыханному телу.

   — Он не дышит?! — крикнула и сразу зажала рот руками, испугавшись, что опоздала со своими метаниями.

   — Сердце остановилось! Начинай, пока мы его держим! Быстро!

   Зажмурилась и впилась в уже посиневшие холодные губы, а мое тело сразу пронзил столб белого света, который слепил даже сквозь веки. И мысли все улетучились, оставив только меня и этого мужчину, жизнь которого теперь зависела от молодых магов и ничего не умеющей забыванки. Нас двоих укутал кокон силы, соединяя и заставляя меня отдавать всё то, что накопила благодаря чудесному источнику. Я не жалела, если бы могла, то пожертвовала бы больше, но этого не потребовалось. Грудная клетка под моими ладонями поднялась, а мужские руки легли на талию.

   — Ты нашлась, любовь моя… Пришла… Я искал… Созвездие… — выдыхал слова Дамир и снова целовал меня, уже совсем не так, как я его только что, просто прижимаясь губами.

   От нахлынувшей нежности и неожиданных слов я забыла, как дышать, и, наверное, умерла бы вскоре, если бы маг не открыл глаза. Одно мгновение потребовалось ему, чтобы определить, с кем он общается, разбивая волшебное единение. Результат его явно не обрадовал, судя по окаменевшему лицу. Меня не грубо, но решительно отстранили, практически подняв воздух и убрав с ожившего тела.

   — Опять ты?! — сквозь зубы и совсем другим голосом поинтересовался некромант и сел.

   — Поблагодарил бы лучше, если бы не её резерв, быть тебе личем, а не живым магом. Хотя, кто вас, некромантов знает, может, ты того и добивался. Если что не так, сам виноват, предупреждать надо, — заметил один из монахов и опустился на землю вслед за остальными.

   Тёмные глаза прошлись по лицам ребят, затем сверкнули в мою сторону и Дамир кивнул в знак того, что принимает замечание.

   — Теперь я ваш должник. Не рассчитал, хотел последний раз попытаться. Что хотите, просите, пока я здесь, исполню. Завтра уеду и уже не вернусь в ваши края.

   Ох, я точно знала, о чём хочу попросить, но в самый неподходящий момент гордыня всё-таки решила проявить себя во всей красе, не позволив навязываться, как мне казалось, этому белобрысому гаду в спутницы. Если бы не сердобольные ребята, которым я теперь многим обязана, то стала бы жрицей, к седьмой не ходи!

   Помявшись немного и переглянувшись с остальными, один из монахов озвучил их общее, а точнее — наше, желание.

   — Забери с собой Иларию, ей учиться надо да не у нас, не такова она, чтобы землю священную охранять и жить в гармонии с ней. Позаботься, Дамир, о той, что жизнь твою спасла, это и есть наша просьба.

   Кулаки некроманта сжались и разжались несколько раз, но лицо не выражало ровным счётом ничего, скрывая истинные чувства мага. Да я и так без труда догадалась, что не от радости молчит бедняга, так неосторожно пообещавший исполнить всё, что монахи попросят. Но отказываться от такого щедрого подарка молодых магов не стала, вот назло ему поеду!

   Кстати о дарах волшебных вспомнила, даже зуд почувствовала, так захотелось проверить, что там покажет русалочий венок. Поцелуй-то был и, чего скрывать, недолго, но я чувствовала, что была частью жизни того, кто меня любит. Теперь-то чего уж, понятно, что обознался он, но мои ощущения были настоящими, поэтому встала и пошла к пеньку, рядом с которым выронила венок, когда бросилась к умирающему. За моей спиной Дамир что-то тихо ответил, но я уже не расслышала, приблизившись к волшебному подарку и обнаружив лежащий на земле подарок весь в белых цветах. Наклонилась и подняла его, всё ещё не веря собственным глазам. Может, русалки пошутили и он каждый раз цвести будет? Ну, на первом претенденте остановишься, понятное дело, решив, будто бы он и есть единственный, но сам факт… И едва потяжелевшее чудо оказалось в моих руках, цветки один за другим начали закрываться и уменьшаться, пока венок не стал прежним. Стояла я к мужчинам спиной, поэтому они не видели того, что было, а рассказывать я не собиралась. Ну зацвёл, ну передумал, бывает! Да уж, правы ребята, одна морока от таких подарков, но не выкинешь же, раз уж так получилось.

   Обернувшись, заметила, что все, кроме меня, уже вошли в дом, но мне не хотелось снова оказаться там, где страдает по своей умершей любви Дамир. Теперь я его прекрасно понимаю, сама тоже, наверное, хотела бы оживить его, если бы первая попытка спасти не удалась. Не своими силами конечно, я пока никто в плане магии, только проводник, как сказал монах, но от ребят не отстала бы точно.

   Небо над головой радовало глубиной и яркостью — самое то для прогулок. Вот я и решила пройтись по окрестностям, не слишком углубляясь в лес, разбавленный болотом, чтобы не рисковать. Нацепила на голову так быстро успевшее отцвести тяжёлое зелёное украшение, оставив руки свободными на всякий случай, и поискала глазами знакомую тропинку. Привычным уже мне манером обойду вокруг дома, а после, вполне возможно, созрею и для того, чтобы снова направиться к водоплавающим дамам, так быстро втянувшим меня в свои дела. Ну, если что, скажу, что резерв пришла восстанавливать, это не так уж и далеко от правды. Чувствовала я себя разбитой, усталой и почему-то обманутой, хотя мне никто ничего не обещал, это я про некроманта. Вспоминала слова Дамира и позавидовала чёрной завистью той красотке, которой его любовь уже без надобности.

ГЛАВА 10

Прогулка удалась, то есть длилась не слишком долго и не отобрала последние силы. А причиной тому стали обнаруженные мною невдалеке от дома мужчины в количестве пяти штук. Правда, вид у них был не самый опрятный, поскольку невозможно остаться чистым, ползая по буроватой болотной грязи. Оно и понятно, для чужаков никто специальной тропки не делал, так что приходилось гостям нелегко. Одно скрашивало ситуацию — действие происходило под раскидистыми кустами чего-то покрытого мелкими розовыми цветками, пахнущими очень приятственно.

   Оставаясь пока незамеченной молодыми мужчинами, как я смогла заметить, спряталась за одним из таких кустов в надежде узнать причину столь странного занятия и, что было особенно интересно, цель визита. Почему-то мысли бежать в дом и сообщить о нарушении границ вроде как охраняемой территории мне и в голову не пришло. Сказано — защита стоит, значит так и будем считать. Тем временем от молчаливого прочёсывания местности парни перешли и к разговорам.

   — Где упало-то, Коласик? Здесь? — спрашивали с небольшими временными интервалами все, а один кивал каждому, кто задавал вопрос.

   — Так здесь или там? — не унимались ползающие.

   — Здесь. Или там, — напряг мысленный процесс тот самый Коласик. — Да не знаю я! Затоптали уже всё! Оно же маленькое, упало и не видно, хотя, блестящее вроде было. Может, ну его, так к магу пойдём? Он же и без него колдовать может.

   Товарищи парня, по виду ровесника моих монахов, его настроя не разделили и высказались в адрес Коласика не слишком приятно. Из всех прозвучавших слов я поняла не так уж и много, но если вкратце, то дела у гостей шли не очень. Задание, за которое уже получили часть денег, они не выполнили. Ещё у бедняг украли дорогую женскую одежду, выданную им магом, а напоследок ещё и кольцо, которое их перенесло непосредственно к дому некроманта, было потеряно. Да, не позавидуешь таким работничкам, зная характер Дамира. Они же к нему, судя по тому, что других магов с редкой специализацией в округе не наблюдается.

   Пока я сочувственно подслушивала и подглядывала, ругань прекратилась и бедолаги всерьёз приступили к обсуждению вопроса о том, чтобы вернуться домой и оставить себе полученный задаток — не зря же по лесу таскались в поисках девушки. Оставшихся денег им за невыполненную работу не заплатят, о чём они сами догадались, а у меня возникла на их счёт идея, даже две.

   Первая — история показалась мне знакомой. Не так давно встречала я в лесу мужчин и вроде бы их было ровно столько же, плюс мешок с позаимствованной мной женской одеждой, наличие которой у охотников я так и не смогла себе объяснить. Да и вообще парни не были похожи на тех, кто в лесу зверя выслеживает, давно бы уже услышали, как у меня под ногами веточки хрустят, а этим всё нипочём, ничего вокруг не слышат и не видят, занятые своими поисками. Значит, они наврали Фролу, что охотятся, а сами выполняли поручение некроманта… Коли так, то и я могу немного приврать, гулять, так гулять! Вторая идея относилась к моему обещанию, данному русалкам.

   — Здрасьте, молодцы. Давно не виделись, — вышла из-за своего укрытия и широко улыбнулась, наблюдая, как поднимаются с колен и встают в полный рост очень рослые наёмники. — Не узнали? А ночью у костра, помните, я обещала вас найти? В белом платье тогда я была. Как видите, одно своё обещание я сдержала, теперь благодарить буду.

   Ребята сбились в кучку и поразительно одномоментно задрожали, вызывая колебание болотистой поверхности. Примерно на такое поведение я и рассчитывала, но удивилась лёгкости, с которой мне удалось добиться желаемого эффекта. Впечатлительная молодежь по лесам здесь бродит, таким бы дома сидеть, а они норовят на работу к некромантом наниматься… Но, лучше они меня будут бояться, чем я от них пострадаю. Противника надо сразу запугать, чтобы у того и мысли не возникло совершить в отношении хрупкой меня каких-либо действий. Никто же не успеет на помощь прийти, если что. А женихи и на физиономии оказались хороши, особенно если их умыть, что в скором времени и будет сделано. Думаю, русалкам эти здоровяки точно по нраву придутся. И всё же, плохого людям я делать не планировала, как раз совсем наоборот, поэтому почти честно призналась.

   — Коли обещала вас найти и отблагодарить, то получайте от меня возможность невесту найти и богатым стать. Вы же холостые все, как я понимаю, раз так испугались белой вдовы. К магу ходить не советую, он не в духе сегодня, лучше уж сразу со мной за камнями драгоценными и красавицами, которых и представить нельзя, — почти даже не приукрасила, так как русалки и в своём обычном облике чудо как хороши, не должны их дочери сильно отличаться. — Согласны?

   И в этот раз мальчики показали себя дружной командой, кивнув одновременно все пятеро. Они мне уже нравятся — сговорчивые. Про размер награды я решила умолчать, на случай, если водяные девчонки пошутили. Теперь им веры нет, провели меня как ребёнка, но сама виновата, конечно. Нечего с незнакомыми разговаривать и в игры играть! Хотя, что ж мне теперь немую изображать?! Нет, не подходит мне такой вариант, лучше уж буду жизненный опыт добывать, раз памяти не осталось.

   Едва появившись около водоёма, наша команда вызвала огромный переполох. Часть русалок с визгом попряталась на дне, на прощание махнув шикарными хвостами, остальные стыдливо выглядывали из-за камышей, подмигивая невпопад то ли от радости, то ли от нервов. Подплыл ближе к берегу только водяной, сразу приняв облик крепкого мужика с длинной зелёной бородой и всё теми же странными разного цвета глазами. Видимо, переговоры будет вести именно он. А вот кто прятаться не собирался, так это лягушки, с утробным кваканьем устроившие борьбу за очерёдность напротив застывших в недоумении претендентов на их зелёные лапки. Мамочка Доож, это сколько их тут?! И все русалкины дочки? Да-а… С женихами у них явный недобор, но что смогла, то сделала, количество мы не уточняли, когда договаривались.

   Раз уж мужчин водяные девы боятся, то пусть как есть, то есть грязными выбирают. Но прежде чем приступать к тому, ради чего я их привела, надо бы уточнить кое-что. Подошла к самой кромке воды и села на траву, посмотрев на ребят, так и оставшихся на отдалении и взиравших на водяных обитателей с интересом и страхом одновременно. Мне, казалось бы, тут и делать больше нечего, но как выяснилось, и бывшим белым вдовам не чужды благодарность и ещё какое-то чувство, напоминающее совестливость. Может и не так, что возьмёшь с человека, который себя не помнит?! Только вот не могла я бросить парней на произвол судьбы. И дело было даже не в том, что в своё время я не умерла, пока блуждала по ночному лесу, от голода и жажды именно благодаря их запасам, а просто не по-человечески это.

   Водяной поманил меня пальцем и я наклонилась, даже не подумав о том, что он может в воду меня затащить ради разговора. И уже через мгновение прямо в одежде я оказалась рядом с разноглазым, делая вид, что так и задумано, а купаться в одежде и сапогах вообще моя любимая забава.

   — Ты чего? — чтобы не пугать женихов, и так едва не бросившихся обратно, когда я, падая в воду, вскрикнула от неожиданности, очень тихо спросила предводителя русалок.

   — Поговорить надо, хватайся.

   — Мальчики, вы пока тут поболтайте с лягушками, присмотритесь на всякий случай, а я скоро вернусь. Никому не расходиться, всё равно найду! — скорчив строгое лицо, оставила указания и обняла водяного за мощную шею.

   Плыли мы быстро в самый центр открытой воды, а снизу веселились русалки, уже, кажется, позабывшие свой страх и довольно споро избавившие меня от потяжелевших сапог. Жаль, хорошие были, удобные… Когда мы отплыли на достаточное расстояние, водяной замедлился, а его подружки вынырнули на поверхность, снова явив свои хитрые личики.

   — Удивила ты нас, магиня, — проскрипел снова ставший кочкой мой спутник. — Не ожидал я от тебя такой прыти. Много лет мы обычных людей не видели, отвыкли уже. Но благодарить тебя потом буду, когда хотя бы одна из дочерей счастье своё найдёт. Скажи лучше, что сделала с колдовством нашим? Али на шутку обиделась и волшебство сильнее нашего использовала?

   Вот чего-то я не понимаю, о какой шутке он толкует? С женихами, обещанной им наградой или моим подарком?

   — Я колдовать пока не умею, а силы все отдала для спасения человека, поэтому и сделать ничего не могла, даже если бы захотела. Что случилось-то?

   Переглянувшись, даже русалки хихикать перестали, а водяной нахмурился и на мгновение прикрыл свои глаза, как будто задумавшись. Потом одна из его подружек подплыла ко мне и аккуратно сняла венок, на мой взгляд ни капли не изменившийся. И как он с моей головы не свалился, когда я в воду упала, интересно… Изучали они его недолго, а потом расплели и отпустили длинные стебли расти снова, чем меня очень удивили. С другой стороны, подарок вроде бы уже исполнил свою миссию, хотя и не так, как мне думалось, но, наверное, он одноразовый.

   — А венок ваш зацвёл, когда… Ну, в момент лечебной процедуры. Правда, потом всё исчезло. Так и должно быть?

   Водяной открыл глаза, вдруг ставшие синими и глубокими, какими я раньше их не видела.

   — Об этом я и спрашивал. То, что колдовство русалочье сработало, мы почувствовали. В каждое своё творение частичку себя русалка вкладывает, а мы все связаны. Только вот потом всё изменилось, как будто стёрли наше волшебство и вернули нам вложенное. Никогда такого не бывало и кому подобное по силам даже представить боязно. Наша магия с человеческой не конфликтует, хотя частично может совпадать. Но отменить то, что на тебя наколдовано, в твоих силах было, если бы ты знала как… Ладно, скажу. Коли правду говоришь, значит, не должна ты прежде времени знать или быть с тем, от чьего поцелуя цветы жизнь обрели. Только богам такое сделать под силу, если не хотят они вмешательства нашего. Забудь о подарке и о том, что было. Так будет лучше для тебя и для всех, незачем богов гневить.

   Приплыли! А не связано ли это с моей потерей памяти? Может, мне и раньше запретили о чём-то помнить, как сейчас? Если дело обстоит именно так, то этот оборот мне не очень-то и нравится. Коли с Дамиром у нас ничего не сложится, то это как бы просто жизнь, но вот так над человеком издеваться: забудь, не вспоминай, в другой мир ступай… Не на ту напали те, кто подобным образом мне жить мешает. Решила, стану магиней настоящей и во всём разберусь, а шутникам что-нибудь такое устрою, чтобы неповадно было! Разозлилась я сильно, но придумать месть так и не смогла. Волна гнева схлынула так же быстро, как и накатила, а я огляделась и улыбнулась расстроенным русалкам.

   — Посмотрим, кому и кто там предназначен, чего раньше времени грустить?! Может, уже к сватовству приступим? Но у меня условие — я буду представлять интересы женихов. И сначала хотела бы уточнить момент по поводу каменьев обещанных, это правда?

   — Ты только зла на нас не держи, мы как лучше хотели, — начал было снова водяной, но я его прервала.

   — Вы тут ни при чём, хотя и любите подарки с подвохом делать. Предлагаю не тратить время и перейти к более приятным и полезным делам. Молодожёнам потом ещё обратную дорогу искать. Вы же не оставите их на болоте жить?!

   Печаль с хорошеньких русалочьих лиц исчезла, будто бы и не было её. А водяной вновь принял человеческий облик, чтобы транспортировать меня обратно. По пути мы обсудили награду и исключительную добровольность участия в отборе, как для невест, в намерениях которых, судя по шуму, доносящемуся с берега, сомневаться не приходилось, так и для женихов. Грызла меня совесть, но я надеялась, что это явление временное и всё пройдёт, как только первая лягушка превратится в человека. Хотя, зачем им такое счастье я понять не могла, по мне так со своими жить проще, чем вживаться в другую культуру, но с другой стороны, им виднее.

   Те самые богатства — драгоценные камни, что так ценятся у людей, русалкам были ни к чему, а собирали они их из азарта — кто красивее и больше камушек добудет. Вот и набралось так много, что несколько пещер заполнилось. Как представитель мужской части предстоящего мероприятия я порадовалась, что если уж кому из ребят повезёт сегодня семьёй обзавестись, то и от бедности страдать не будут, думая только о том, как молодую жену прокормить. Но в такое счастье, чтобы сразу всем пятерым сегодня удача улыбнулась, рассчитывать не приходилось, поэтому выторговала и утешительную награду. Тем невезучим, от поцелуя которых лягушки становиться девушками не захотят, будут выданы три камня по их собственному выбору. Так что, в обиде никто не останется. А из леса всех выведут одной из тех волшебных тропок, что по договору между водяным и лесовиком появляются. На том и порешили.

   У берега я слегка замешкалась, когда поняла, что выходить мне придётся в мокром сарафане, но опять выручили русалки. Оказывается, они не только на суженого колдовать могут. Приказали ребятам отвернуться, а как только я оказалась на суше, меня окутал тёплый ветерок, в считанные мгновения высушивший одежду. Очень удобно, надо будет в первую очередь такое же заклинание выучить, когда случай представится. А увидев на траве полюбившиеся мне сапожки, совсем не пострадавшие от купания, я совсем повеселела, плюнув на несущественные в данной ситуации неприятности вроде постороннего вмешательства в мою жизнь. Будем свататься и устраивать чужое счастье, раз своего пока не предвидится!

   Надо было видеть, как краснели и бледнели мои молодцы, приступая, так сказать, к процессу. Но, узнав, что невеста обязательно будет красавицей, а богатство им в руки упадёт независимо от результата, решили не привередничать и целоваться с квакушками, тем более, что реальная подоснова, как я поняла, у нашего мероприятия имелась, это про я про королевича с его тремя башенками или как там было.

   Подумав немного, организовали мы отбор следующим образом. Парни сели в ряд, а лягушки, раз уж их много, выстроились длинной очередью, дожидаясь своей попытки и, как я догадывалась, колдуя на неудачу соперниц — слишком уж кваканье стало неприятным и разлилось в воздухе что-то такое своеобразное. Не знаю, почуяли ли это парни, но я как будто вляпалась во что-то. Нетерпеливых невест понять, безусловно, можно. Ждать годами с призрачной надеждой, что не абы кто вдруг забредёт на болото, а ещё и твой, богами предназначенный суженый, не имея при этом возможности жить не то что по-человечьи, но и даже по-русалочьи, это может испортить характер кому угодно. Одна из зелёных прыгала в мужскую ладонь и получала заветный поцелуй от зажмурившегося и покрасневшего от прилагаемых усилий воли парня. На ожидание эффекта отводилось совсем немного времени, превращение должно происходить почти сразу, как объяснил мне водяной, снова ставшей кочкой с привычными глазами. Таким образом каждая лягушка прыгала от одного к другому, уступая место следующей.

   Наблюдая за нескончаемой вереницей претенденток и уже усталыми лицами женихов, я подумала, что волшебного преображения мы так и не дождёмся. Поэтому резкая вспышка и появление стыдливой обнажённой девицы, кутающейся в собственные длинные до пят волосы, повергло меня в шок, как, впрочем, и других присутствующих. А потом началась суматоха вперемежку со спорами. Это мои подопечные не могли понять, чья же лягушка превратилась. Но румяная красавица, бросив томный взгляд из-под пушистых ресниц на Коласика, прильнула к нему, как к родному. И как после этого можно спорить?! Вот никто и не стал, а парень снял рубаху и надел на свою невесту, обняв и не сводя глаз с пока ещё скромно молчащей девушки. Ох, даже я едва не прослезилась от умиления, что уж говорить о русалках, принявшихся дружно поднимать своими слезами уровень воды в своём озере.

   То ли отмерянное количество чудес на этот день закончилось, то ли на самом деле не судьба была больше никому из зелёных встретить свою половинку среди оставшихся четверых ребят, но дальнейший энтузиазм парней успехом не увенчался. Так больше никому и не удалось заполучить себе невесту, хотя вроде бы лягушки за поцелуями на второй круг пошли. Только после недвусмысленного намёка водяного, смывшего целенаправленным потоком воды оставшихся дочерей с берега, отбор закончился.

   Конечно, обещанная награда была выдана, будучи просто горкой выложенной на берегу. Отдать должное счастливому жениху, он решил разделить всё поровну, радуясь уже тому, что с первого взгляда влюбился в свою невесту, а она в него. В общем, хорошо всё завершилось и даже прощание, сопровождаемое причитаниями русалок, не испортило счастья молодых.

   — Много радости ты нам нежданно принесла. Долгие годы не было такого, чтобы хоть к одной такая удача сама пришла, а теперь надежда вернулась в наши сердца. Уверен, скоро к нам не один жених притопает, молва быстро разлетится. Теперь не похищать моих жён будут, а дочерей в свой дом как равных забирать станут. И всё благодаря тебе, — обратился ко мне водяной, когда счастливица уже покинула болото вместе с людьми. — Позволь отблагодарить и поднести дар особенный.

   — Может, не надо? — с надеждой поинтересовалась, помня о том, что от подарков отказываться нельзя. — Чего-то у нас не получается с волшебством вашим…

   — Это я тебе от себя лично дарю, никакой русалочьей магии. Держи камушек и знай, что не простой он, не для продажи и богатства, как те, что в уплату были отданы. Сила его в ином — коли понадобится тебе помощь, сожми в ладонях и попроси. Будет кто рядом из жителей водяных — откликнется и просьбу твою выполнит, кем бы он ни был.

   От такого точно отказываться нельзя, я и не стала, поблагодарив и попрощавшись. Возвращалась я жутко довольная, полная сил, радости и совсем не обижалась больше ни на судьбу свою, ни на тех, кто меня забросил сюда и памяти лишил. Кто знает, а вдруг не только мне приятно делать людей и других жителей этого мира счастливыми, но и богам или кто тут вместо них тоже…

ГЛАВА 11

Окрылённая удачным поворотом в судьбе одной из дочерей водяного, дождавшейся своего счастья, я возвращалась к дому некроманта без прежнего ужасного настроя. Конечно, быть уверенной в том, что после долгого пребывания в лягушачьем облике девушка сможет стать хорошей женой, я не могла, но очень надеялась на волшебную силу любви. Да и природную магию несостоявшейся водяной девы, сделавшей свободный выбор, что немаловажно, никто не отменял. Надо будет — поколдует на благо семьи и для облегчения тяжёлого деревенского труда. Увы, если случается нечто хорошее, это самый верный признак того, что где-то рядом притаились и неприятности. Вероятно, для равновесия. И мне это только предстояло выяснить опытным путём.

   Тропинка довела меня быстро, камушек в руке даже нагреться не успел, когда я оказалась на крыльце искомого дома. Дверь поддалась без скрипа, впуская меня в пахнущее едой пространство и как бы обещая удачное завершение дня. Только вот внутри никого, кроме блондина не наблюдалось. Неужели, монахи опять на свою охоту отправились?!

   — Кхм, — замялась на пороге, ещё не решив, а точно ли мне надо внутрь. — А где все?

   Холодные глаза, в которых поселилась ночь, посмотрели с насмешкой.

   — Пришлось отослать ребят с очередным заданием, их воспитание и несколько возвышенное отношение к дамам вряд ли позволило бы им молча снести того, что мне поручили с тобой сделать. Могли и помешать…

   Ох, не понравилось мне начало беседы, а дальше слушать вроде бы даже совсем не интересно стало. И я, как бы невзначай, решила сделать шаг назад, чтобы, чего скрывать, сбежать. Может, не такая уж и плохая идея стать жрицей, да и на свадьбе я никогда не была, во всяком случае, в этом мире так точно. Только вот намерения мои были столь очевидными для мага, усмехнувшегося уже открыто, что осуществиться им не удалось. Выражение лица некроманта стало каким-то зверским и дверь сразу же больно хлопнула меня по мягкому месту, заставив почти влететь в дом. Вместо испуга сразу же появились другие чувства. Во-первых, я порадовалась, что пятилась и не лицом встретилась с агрессивной дверью, а во-вторых, в полной мере поняла значение слова «ненависть».

   — Да как ты… Смеешь… Так с людьми обращаться?! — трясущиеся от едва сдерживаемого негодования руки сами вскинулись в, похоже, становящемся привычном жесте, и перед глазами заплясали тонкие лучи магии, стекающей прямо с моих пальцев. — Я так просто не дамся! Посмотрим, кто кого!

   Брови блондина удивлённо поднялись, а улыбка исчезла, сменившись оскалом. Ну точно на зверя похож. Я почти попрощалась и с этим миром тоже, но как выяснилось, поторопилась. Одно движение руки некроманта и между нами возникла непреодолимая, как я позже поняла, преграда для магии. Ко мне вернулось всё предназначавшееся негодяю, отразившись от той стены, что воздвиг блондинчик. Не слишком удачное развитие событий, но зато мне удалось проверить на себе, каково это, получить множество мелких уколов от тех лучей, которыми я так самонадеянно угрожала некроманту. Примерно так же кусаются комарики, которых, как я заметила, очень уважают лягушки в качестве еды — неприятно, слегка болезненно, но не более того. Да, надо придумать оружие пострашнее. Одно хорошо, хотел бы Дамир моей смерти, не стал бы подобными глупостями заниматься. Ох, и дрянной у него характер, взял и испортил хорошее настроение, вот зачем оно ему надо?!

   — Издеваешься? — опустила руки и, как ни в чём ни бывало, принялась искать глазами подаренный мне водяным камушек, который уронила, когда так неудачно вошла. — Убивать передумал?

   — Удивительная догадливость. Скажи спасибо, что я защиту отключил, как только ты решила поразить меня своим ужасным колдовством. От тебя бы и пепла не осталось, не сделай я этого. Ну как, понравилось?

   — Я в восторге. Повторим как-нибудь? — огрызнулась и ринулась за своей потерей, закатившейся под стол аккурат за спиной Дамира.

   Мои намерения были истолкованы некромантом превратно, но я же не могла подумать, будто бы он решит, что я собираюсь ему лицо расцарапать?! Меня грубо схватили, развернули и прижали к мужскому телу, заблокировав руки. И что делать в такой ситуации, кроме как попытаться воспользоваться единственным доступным средством защиты — собственными ногами?! Вот и досталось пугливому магу в полной мере от брыкающейся меня. Ситуация вроде бы неприятная, но мне даже легче стало. Пытаясь освободиться, я вкладывала в каждый удар всю ту злость, что успела накопить за столь непродолжительное, но продуктивно проведённое в обществе некроманта время. В итоге раздался не совсем человеческий вопль, переходящий в стон, и я вновь обрела в этот раз заслуженную свободу и ещё душевную лёгкость. Всё-таки гнев и прочие подобные эмоции, это тяжесть, которую лично я носить не собираюсь. Вон, пусть этот мучается, если у него характер такой, а перекладывать на меня подобное я не позволю даже ему. Но предательское сердце опять затрепетало и вроде даже как жаль негодяя стало. Всё, надо с этим как-то бороться!

   — Какой прыткий ты, оказывается. Невеста рядом, а ты с другой обниматься решил! — лучше я разозлю Дамира, в озверевшем виде он мне вообще не нравится.

   — Малахольная! По болевой точке попала, зараза. Зачем на людей кидаешься? Может, ты и привыкла так себя вести в том хлеву, где выросла, а я подобное терпеть не намерен.

   Всё неправильно! Это он злиться должен, а не я!

   — Сам ты! У меня камушек под стол упал, когда ты так любезно вынудил меня войти в дом, я его поднять всего лишь хотела. Вон, видишь?

   Дамир недоверчиво покосился на меня, отошёл немного в сторону и только после этого бросил взгляд туда, куда я указывала. Разглядел искомый камень, сам нагнулся, поднял, повертел в руках и протянул мне. Благодарить не стала, лишь фыркнула и направилась к лавке. Что-то устала я от общения с упражнениями.

   — Извини. Мне показалось, что ты глаза мне хочешь выцарапать. Кажется, это так у баб деревенских называется.

   Удивил так удивил… Извинился, надо же! И я почти пропущу мимо ушей то, как он меня назвал, вроде бы не слишком уважительно. Хотя нюансы я могу и не уловить, но догадываюсь, что от Фрола подобную фразу спокойнее восприняла бы. Конечно, идти на мировую я не собиралась, у меня другая цель, поэтому продолжила в духе самого хозяина дома.

   — Я вижу, это ты в хлеву обретался и кругозор у тебя соответствующий. Так где ребята, съел? Не знаю, чем некроманты питаются, а судя по характеру, чем-то мерзким.

   И опять Дамир поразил меня своей реакцией, он как-то странно на меня посмотрел, совсем без злости, а даже с какой-то жалостью, и спокойно ответил, усевшись на вторую лавку.

   — Иногда я думаю, что потеря памяти лучшее, что может произойти в жизни. Можешь считать, что я тебе завидую. Поверь, некоторых вещей тебе лучше не знать. А ребят я на самом деле отправил на задание, как и сказал. Конечно, не сам, а через тех, кто руководит местным магическим сообществом. Ну, а остальное… Просто у тебя лицо было слишком довольное, решил это исправить. Не нравишься ты мне. И все, кто счастлив. Хочешь есть, готовь сама, если найдёшь хоть что-то съедобное. Завтра утром отправляемся. Я всё устроил. Спать здесь будешь, одеяло сейчас принесу.

   Эти короткие рубленые фразы как ножи втыкались в меня, обдавая холодом. Я уже не злилась, поэтому противопоставить мне белобрысому и как будто ледяному магу было нечего. Он высказался и ушёл, а я принялась проверять все места, где могли заваляться продукты. Всё-таки лучше делом заниматься, чем страдать попусту, это я уже успела понять. Не надо мне вспоминать и он рассказывать не будет, умник! Попыток узнать о том, куда делись монахи я решила не оставлять, не сегодня, так завтра допытаюсь. Не могли они уйти не попрощавшись, мы же вроде как подружились. Выполнение любого задания можно оттянуть, ну или ещё как-то дать мне знать, что им пришлось уйти. Не так уж я далеко и была от дома, чтобы такие опытные боевые маги меня не нашли, а, значит, им не позволили это сделать. Было во всём произошедшем что-то странное, уже не пугающее, но очень неприятное. Или это после колдовства лягушек ко мне что-то прилипло?

    С едой в доме некроманта было не густо, интересно, а чем он и в самом деле питается? Вроде бы пахло чем-то съестным, но, видать, закончилось оно. А это мысль… Может, ребят он за припасами отправил? Нет, вряд ли. Они с собой кое-что носят, такой дорожный запас, а ему вроде как завтра уже уезжать, так что не складывается. И пошутил ли этот гад, а не просто передумал меня убивать, я так и не смогла определиться. Слишком уж правдоподобно он себя вёл, когда я так постыдно решила напасть на опытного мага и в итоге получила своей же силой. Нашла лишь какое-то варенье и принялась за него. А что делать, если целый день не ела?! Эх, сейчас бы чего-нибудь из святилища, сытного и мясного…

   Поела, захотелось пить, ну и так далее по списку. Поэтому спать легла лишь тогда, когда звёзды выплыли на небосвод, чтобы продемонстрировать тем, кто на земле, свои яркие наряды. Небо красивое, а состояние тоскливое, что за напасть… Ничего, Илария, надо немного потерпеть, а там за морем тебя ждёт другая жизнь. Будет ли она лучше, не известно, но скучать, я уверена, не придётся. Вот так утешила себя, имя произнесла и сразу полегчало.

   Почувствовав сквозь сон, что рядом кто-то есть, распахнула глаза и сразу наткнулась на знакомый холодный взгляд Дамира. Судя по темноте за окном, до того времени, которое принято называть утром, ещё далеко.

   — Чего надо? — буркнула и, чтобы снова не поддаться воздействию глаз некроманта, перевернулась на другой бок, к нему спиной.

   — Вставай, скоро выходим, — бросил фразу и, более ничего не объясняя, снова в ту комнату нырнул, где тело его покойной невесты замороженное лежало.

   Бр-р и ещё раз бр-р! А с ней-то он что делать собирается? Очень хочется думать, что не с собой потащит, в противном случае это уже болезнью попахивает. Спать хотелось зверски, веки закрывались, как будто кто-то придавливал их пушистой лапкой, и я подумала, что могу немного полежать, пока маг собирается. И, конечно, этим дело не ограничилось, а я на удивление быстро вновь отправилась досматривать прерванный сон. Я не специально и не из вредности, просто так получилось, но похоже, злобный маг снова меня не так понял. И второе пробуждение мне очень не понравилось — проснулась от холода, поняв, что лежу на улице, правда не на земле, а всё на той же лавке, которая служила мне постелью. Рядом находилась заботливо собранная моя сума, а невдалеке белел своей блондинистой головой некромант, читающий какое-то заклятие. Помимо этого зверя в человеческом облике, позволяющего себе обращаться подобным образом с едва выздоровевшей девушкой, по его вине и заболевшей, немного в стороне обнаружилось ещё кое-что. А именно — длинный ящик, о содержимом которого догадаться труда не составило. Значит, в далёкий путь за моря мы отправимся всё-таки втроём и, похоже, скоренько. Дом под воздействием колдовства уже исчезал, оставляя после себя ровную поляну, только лавочка и осталась от, казалось бы, крепкого строения.

   Дамир развернулся ко мне лицом и я вздрогнула от мимолётно мелькнувшего узнавания, не появлявшегося прежде. Могли ли мы встречаться с ним когда-то раньше, в другом мире? Если да, то почему он делает вид, что меня не знает? Или его отношение ко мне не сейчас возникло… Допустим, у нас ранее был конфликт и поэтому блондин ко мне относится не так, как к русалкам, к примеру, ну так бы сразу и сказал, а он молчит отчего-то. Надо бы уточнить, но разговаривать ни на эту тему, ни вообще о чём-либо в этот момент с магом не хотелось. Как будто он растоптал во мне что-то светлое, оставив лишь обиду и разочарование. Возможно, это лишь глупые женские мысли, но они мои и ещё я слушаю своё сердце, которому тоже больно.

   — В себя пришла? Вставай рядом, отправимся порталом. Силы у тебя позаимствую, иначе до границ леса мне его не дотянуть. Три объекта, это даже для меня слишком, а топать ногами не имею особого желания.

   — Зачем тебе тело? — указала на ящик, поправляя одежду прежде, чем встать.

   Дамир вновь изменился в лице, а искры в его глазах стали опасно трансформироваться в огненные блики.

   — Тебя не касается. Больше никогда не смей спрашивать о ней и тем более прикасаться. Это последнее предупреждение. Я дал слово позаботиться о тебе и выполню его, чтобы ты ни вытворяла. Но учти, я никому не обещал, что оставлю тебя в живых после того, как доставлю на большую землю.

   — Просто не понимаю, зачем, если всё равно бессмысленно. Ладно, ты прав, не моё это дело. А эта какая земля — малая? Размерами не вышла? — спросила почти без вызова, из обычного интереса, сползая с лавки и набрасывая на плечо сумочный ремень.

   — Это остров, — соизволил ответить маг и переключился с меня на свою невесту, приняв свой обычный отстранённый вид, когда я подошла.

   Ящик медленно, но уверенно поднялся с земли и подплыл к некроманту прямо по воздуху, после чего завис над нашими головами. Сказать, что было неприятно, значило бы преуменьшить то чувство, которое я испытала, находясь под ним. Мало того, что там мёртвый человек, так ещё эта тяжесть и упасть может! Но, кажется, никого, кроме одной забывчивой трусихи, это не беспокоило. Дамир почти аккуратно взял меня за руку, но затем передумал и прижал к себе, перехватив за талию. Пытаясь избежать более близкого контакта, я извернулась и в итоге оказалась к нему боком, а не лицом. И всё же стало понятно, что маг совсем не ледяной, а вполне себе живой и горячий, во всяком случае по сравнению со мной, проспавшей холодной ночью какое-то время на улице. От его тела шла такая волна тепла, как будто я к хорошо натопленной печи прислонилась. Можно было даже разомлеть и уснуть. Но стоя спать неудобно, да и вообще в голову глупости всякие полезли и захотелось его лицо увидеть, а для этого следовало повернуться. Это я и попыталась проделать, не откладывая на потом то, на что после могу и не решиться.

   — Стой спокойно, ты меня отвлекаешь, — недовольно прошипел некромант и я замерла, удивляясь своей покладистости.

   Знал бы он, какой бардак у меня в голове от этих объятий… Мужское дыхание шевелило волосы, отчего становилось щекотно, кожа под сарафаном в тех местах, где меня касались ладони мага, горела, но приходилось терпеть, чтобы не мешать ему творить тот самый портал. Время почти остановилось, но всё же я почувствовала, как сила от меня перетекает к Дамиру. Это было даже приятно, как будто мы с ним делили нечто сокровенное, доступное нам двоим и связывающее нас. И вот уже мир вокруг начинает меняться, расплываясь пятнами и распадаясь на куски. Голова закружилась, я покачнулась, но крепкие руки обняли сильнее, не давая упасть. Не знаю, почему, но я улыбалась, когда теряла сознание, и потом, когда меня хлестал по щекам очевидно очень расстроенный и даже испуганный блондин.

ГЛАВА 12

Мне было хорошо — я лежала на чём-то мягком и пушистом, вокруг пахло неуловимо приятно, если обобщить, то вкусно-цветочно-пряно. Но, нарушая эту идиллию, в голову начал ввинчиваться мужской голос, заставляя отвлечься от неги, в которую я оказалась погружена.

   — Илария! Очнись! Не спать! Открывай глаза! Илария!

   Выполнять эти просьбы не хотелось совершенно, поэтому сделала над собой усилие только для того, чтобы сообщить об этом.

   — Отстань, — удалось произнести одно только слово, но и о нём я сразу же пожалела, так как оно вызвало новый поток указаний.

   — Молодец! Давай, борись! Не спи! Убью, если помрёшь!

   Помимо этих странных заявлений обладатель громкого голоса, забирающегося в голову, сменил сферу деятельности. То бишь, переключился с моих щёк, по которым лупил немилосердно, на плечи, больно схватив и принявшись трясти безвольную сонную меня. Нет, в таких условиях спать совершенно невозможно! Именно поэтому, после некоторого количества времени, проведённого в обществе неугомонного борца со здоровым девичьим сном, пришлось открыть глаза. На меня смотрел совсем без злости, а с какой-то почти детской растерянностью, Дамир. Надо же, не замечала раньше, что у него голос такой противный.

   — Отстань уже. Чего разорался и спать не даёшь?! — немного повела плечами, намекая на своё желание обрести свободу и снова вернуться в горизонтальное положение.

   — Спать?! — ещё громче крикнул маг, продолжая меня потряхивать на особо важных моментах своего эмоционального, но при этом абсолютно непонятного рассказа. — Это не сон, дура! Огромная удача, что я вовремя заметил, как твоя душа уже отлетала. Не будь я некромантом, уже не жила бы или, что ещё хуже, вселилась бы в другое тело, попытка была. Без ритуала привязки и в нём долго не продержалась бы, а я его делать не стал бы, уж поверь. С тобой такое случалось раньше? Отвечай! Не смей снова уходить! Илария, было?

   Что б я знала! В глаза сразу бросился ящик с невестой Дамира, лежащий неподалёку, и я внутренне содрогнулась, поняв, в какое тело едва не переехала. Других свободных вроде не наблюдается и занятых, кроме самого мага, тоже. Да-а, вот был бы ему подарочек… А вокруг простиралось целое поле, цветущее и благоухающее.

   — Не знаю. Куда я ухожу по-твоему? А как такое вообще возможно? Это из-за силы, которую ты забрал? — уже не пытаясь освободиться, взглянула в мерцающие глаза мага.

   — На тот свет, вот куда. Этого не должно было случиться из-за передачи силы, точно нет. Всё шло нормально, но как только я активизировал портал, ты решила помереть. Я не мог сразу заняться тобой, отвлёкся и нас разорвало бы, разбросав в разные места. Поэтому пришлось дождаться завершения перемещения хотя бы до границ леса. Видно, время было упущено и из-за этого заклятие возврата сработало неверно, ты не вернулась в себя, а почти соединилась с телом моей… В общем, что бы всё исправить, пришлось действовать нестандартными методами и у меня не было уверенности в том, что они сработают. Поэтому кричал, как последний неуч, пытаясь достучаться до твоего сознания, вроде получилось. Даже не думал, что когда-нибудь буду использовать приёмы обычных знахарок, заговоры читал. Всё потому, что в какой-то момент уже отчаялся вернуть уходящую душу. Для тебя постарался больше, чем мог, и чем когда-либо делал для других, так что, теперь и ты моя должница.

   Высказавшись, Дамир наконец-то отпустил мои плечи, которые уже ныли в местах, где давили мужские пальцы. Я осталась сидеть, а маг лёг на траву. Осмотрелась на этот раз внимательнее, не зная, можно ли доверять всему, что мне виделось ранее. Но вроде как мы и впрямь находились посреди какого-то поля, а тёмная, едва различимая полоса справа была лесом.

   — Вот бы ты расстроился, умри я, — не смогла промолчать. — Подумаешь, одной проблемой меньше стало бы. А, ну да, ты же слово дал. Так сказал бы потом, что несчастный случай, к тебе никаких претензий. И чего, я теперь тоже должна тебе жизнь спасти? Если настаиваешь, то, конечно, можно устроить… Стукну по голове чем-нибудь потяжелее, а потом на помощь позову, вот и избавлюсь от долга. По-моему, нормальный вариант.

   Мужчина слева хмыкнул или шумно выдохнул, но реагировать в своей обычной хамской манере на мой выпад не стал.

   — Ничего мне от тебя не надо, так что оставь коварные планы при себе. Передохну немного и дальше отправимся. Второй портал мне сегодня уже не построить, а город здесь недалеко, дойдём к вечеру. Устроимся на ночлег в портовой гостинице и будем ждать подходящий корабль. Вроде бы комплектуют один, но сколько дней это займёт — не известно. Может, и ещё что подвернётся, но я не особенно на это рассчитываю. Море ещё не слишком спокойное и только самые отчаянные или жадные могут отправиться в ближайшие дни.

   И чего, спрашивается, мы так торопились из леса уйти? Чтобы я с ребятами нормально не попрощалась? Это было подозрительно, но для пыток пока не время. И всё же новость о том, что пусть и не сразу, а через несколько дней, мы оплывём, порадовала. Скорее бы уж попасть на ту самую большую землю, с которой я связывала столько надежд. А, главное, там мне уж точно не придётся общаться с Дамиром, что явно к лучшему. Отдыхал маг действительно не слишком долго, солнце едва успело развеять предутреннюю мглу, показавшись на сером небе, когда мы снова тронулись в путь, на этот раз вполне традиционным способом. Если не считать, конечно, летящий за нами ящик.

   По мере того, как рассветало, становились видны окрестности, довольно живописные и безлюдные. Оно, конечно, вполне объяснимо, кто, кроме нас, по собственной воле из тёплой постельки в такую рань выползет?! Но я оказалась не права. Ситуация, когда я, гуляя дороге, встречаю доброго селянина, почти повторилась. В утренней звенящей тишине раздался характерный звук приближающейся телеги. Обернулась с надеждой, но лошадь оказалась молодая и прыткая, совсем не такая, как была у брата моей знакомой жрицы, эта яркая, рыжая и с белым пятном на морде. Никаких шансов, в общем. Как жаль, что это не Фрол… Да и глупо было подумать о подобном, откуда ему тут взяться, если деревня, в которую он увёз невесту из святилища, совсем рядом располагалась, а мы с Дамиром уже далеко от места моего появления в этом мире забрались.

   Стоило телеге поравняться с нами, как раздалось приветствие, озвученное, что странно, знакомым голосом.

   — Лёгкой дороги, путники.

   Взвизгнув, я подпрыгнула и сразу же была подхвачена сильными руками Доож, которая ловко соскочила со своего транспортного средства, и радостно засмеялась.

   — Что приключилось с тобой? Волосы какие… — пропустила она между пальцев одну прядь.

   — Да много чего успело. У меня даже имя теперь есть — Илария, вот. А вы как тут? Здоровьица тебе, Фрол! Кобылку новую купил? Я из-за неё и не признала вас сразу.

   — О, затараторила, — усмехнулся в усы довольный мужик. — Имечко красивое, необычное, как и ты. А спутник твой из которых будет? Или вы не вместе, а за просто так землю рядом топчете?

   Дамир вообще не обратил внимания ни на появление людей, ни на мою остановку, а так и продолжал идти, даже не поздоровавшись ни с кем.

   — А, не обращай внимания, маг чужеземный, нелюдимый. Я за море с ним отправляюсь, учиться там буду.

   — Оно и правильно, — важно кивнула Доож, помогая мне усесться на телегу.

   — Обещать не буду, но спасибо тебе. Как же я рада вас встретить, — улыбка просто не сходила с лица. — Ну, а вы-то тут как?

   — Фрол после свадьбы решил, что надобно моё приданое забрать, коли уж прежний муж от меня отказался, то и права на него не имеет. Не слишком и много там, но Фрол говорит, что надо.

   Новоиспечённый муж обернулся ко мне и уже без улыбки, я бы даже сказала, со злостью, произнёс.

   — Да хочу, чтоб знали все, что Доож на самом деле самая лучшая! Сестра мне документ выписала, что жёнушка совсем не бесплодна и подарит мне в скором времени трёх сыновей с разницей в год. По-мужски с бесстыдником этим поговорю и в управу пойду, чтобы отступные заплатил за страдания моей Доож. Наветы все слова его были, держал за бессловесную работницу, пока выгодно было. А потом вышвырнул, когда подобрал себе новую жёнку по нраву, да ещё придание прикарманил, оболгав. Разве ж так можно с людьми?! Вот за это и заплатит.

   Во дела! Ну, может оно и правильно, наказать того, кто так издевался над нашей доброй великаншей, но надо ли ей душевые раны бередить? Только всё наладилось… Было заметно, что всех затронутая тема расстраивает, поэтому поспешила её сменить.

   — Ты сама-то как, не обижает муженёк? Вид у него больно суровый, — подмигнула моей мамочке Доож, пытаясь разрядить обстановку, габариты Фрола вряд ли позволили бы ему совершить что-то подобное.

   Та лишь покраснела и головой покачала, а потом наклонилась к самому моему уху и призналась.

   — Никогда и никто обо мне так не заботился. Я только подумаю о чём-нибудь, а он уже делает. И сладости покупает, и обновками успел весь дом увешать, только бы я улыбалась. Прям страшно, вдруг это закончится, мы же всего-то и женаты два дня. Одно дело никогда хорошего отношения не знать и совсем другое — потерять. Теперь ещё больше боязно в свою деревню ехать, там не особенно меня жаловали, а ну как наговорят всякого Фролу.

   — Даже не думай так, только расстраиваешься понапрасну. Да он ради тебя на всё готов, это же только слепому не видно. И слушать никого не станет, а тем, кто и попытается что-нибудь плохое о тебе сказать, ум на место и кулаками сможет поставить. Пусть не вышел особенно ростом, но мужик он боевой и своих в обиду не даст.

   Вроде как разговор не очень весёлый у нас состоялся, но и расстраиваться особых поводов я не видела, только вот Доож внезапно разрыдалась у меня на плече. И мне тоже горько стало за судьбу её. Права она — сложно поверить в то, что тебя любят, а потерять едва обретённое счастье страшно. Погладила свою добрую мамочку по голове, наряженную в красивый платок, и сама от избытка чувств всплакнула немного. Фрол тактично молчал и делал вид, что занят дорогой. А тем временем телега поравнялась с Дамиром, бодро вышагивающим и по-прежнему не обращающим на моё отсутствие никакого внимания.

   — Здоровьичка желаю господину магу, — обратился добродушный Фрол к некроманту. — Подсобить могём, нам не жалко, места на телеге много.

   Ответом ему было лишь молчание и недовольно скривившееся лицо некроманта, как будто он что-то неприятное съел. А Фрол всё не унимался, видимо, полагая, что маг не местный и почему-то не понял его.

   — Сапоги ваши, как я погляжу, не дёшевы, чтобы их о наши дороги снашивать. Присаживайтесь, довезём до города.

   — Не твоя забота мои сапоги. Думай, прежде чем к людям приставать, — хмуро бросил блондинчик, даже не посмотрев на селянина и продолжая идти в прежнем темпе.

   Вот гад, не хочешь — не садись, а грубить-то зачем?!

   — Не обращай внимания, Фрол, — опять не сдержалась. — За морем, видать, главное достоинство у человека — нос повыше задирать. А мы так, грязь под ногами, налипла — стряхнул и дальше пошёл. Ты же не разговариваешь с тем, что с сапог счищаешь? Вот и важный господин не считает, что должен. Хотя, это он ещё снизошёл, поблагодари его за любезность что ли…

   Фрол рассмеялся в усы, Доож тоже в кулак прыснула, утерев слёзы уголками своего платка, а я удостоилась уничижительного взгляда Дамира. Но отвечать он не стал, упрямо сжав губы и правда задрав голову. Так мы и добирались до города, я на телеге в приятной компании за разговорами душевными о моих приключениях и самой Доож, а маг — пешком и в компании ящика. Весь путь я наблюдала за ним, со злорадством ожидая, когда он уже споткнётся об один из множества валяющихся на дороге камней. Но так и не дождалась, в результате лишь получив от Доож совет.

   — Ты на мужика-то так не пялься, подумает ещё чего. Нравится он тебе что ль? Тогда скрывай лучше. Ты девка видная, а что у этих заморских магов на уме, только богам одним известно. Не нашенские они и законов наших не уважают. Воспользуется чувством девичьим, а тебя опозоренную оставит наедине с людской молвой. Она ох как жестока и быстра на расправу бывает! Коли решила учиться, то о глупостях всяких забудь пока. Ты не я, всё при тебе — и сила, и молодость, так что счастье мимо не пройдёт. Только не ошибись, Илария.

   На том мы и распрощались, потому как дорога моих друзей дальше шла — мимо города, в деревню, где бывший муж Доож с новой супругой обретался, а Дамир уже к городским воротам свернул. Конечно, ещё разок всплакнули, вызвав недовольное кряхтение Фрола. Но чем мне нравится характер этого незлобивого человека, так это способностью всё обернуть так, что вроде как и хорошо. Вот и в этот раз он заявил, что теперь-то Доож выплакала все слёзы, которые были на год запасены, так что дальше только радоваться должна. Мне будет их обоих не хватать в той дали, куда я отправляюсь. Только не уверена я, что то самое счастье зависит от наличия силы и молодости, даже от красоты его больше, я думаю, не становится. Русалки ещё какие красавицы, к примеру, а повезло только одной из их дочерей, так что…

   Раздумывать долго о пока ненасущной, но очень животрепещущей проблеме мне не дали. Дамир в свойственной ему манере портить отношения со всеми, кого встречал, уже ругался со стражей у городских ворот.

   — Не знаю я причины смерти. Бери золотой и открывай ворота!

   Здоровенный, аж на две головы выше мага стражник только ухмылялся и выполнять требование не собирался, кажется, даже получая удовольствие от возможности поиздеваться над таким нервным гостем.

   — Не имею права.

   — На ней стазис, дурья твоя голова. Ты хоть знаешь, что это такое?! Не может никакая зараза распространиться! — почти орал маг, пытаясь таким образом убедить в своём праве войти в город вместе с телом почившей невесты.

   Проблема ясна и мне тоже было интересно наблюдать за невозмутимым блюстителем закона и порядка, обращающегося с некромантом ровно так, как тот заслуживал. Одна беда — мне-то вроде как в город вместе с этим злобствующим магом надо попасть. Подошла ко второму стражнику, такому же, как на подбор, здоровяку и решила поболтать.

   — Вот мужик глупый, не знает он причины, как же. Усохла девка от любви, такая беда приключилась. Был у неё жених, за моря ходил, подарки диковинные привозил да вскорости в храм должен был повести. Только утонул вместе с кораблём, а девица с горя возьми и помри. Есть-пить не могла, всё страдала и плакала, а это ни к чему хорошему не приводит. Перед смертушкой просила только, чтобы не разлучали её с любимым и тело морю отдали, где они и смогут вновь соединиться и всегда быть вместе. А этот сам на неё виды имел, вот и злится, что не ему досталась да ещё как магу поручено задание такое. Только как теперь завет несчастной выполнить, у берега же её не бросишь…

   — У меня отец тоже в море всю жизнь провёл, только рыбаком был. Знаю, как матушке ожидать его тяжко было, — понимающе кивнул мне стражник.

   — Доля у нас бабья такая, — вздохнула я, расстроившись от того, что на искренних чувствах играю. — Может, как-нибудь этого невежу пропустите? У него характер вредный, но усопшая не виновата в этом. Если надо, то другого мага вызовите, он подтвердит, что не опасна она. А плату за услугу с этого возьмёте, в двойном размере за беспокойство и время потраченное.

   Стражник оказался человеком дела, долго думать и тем более торговаться не стал, сразу направившись к своему коллеге и прошептав тому что-то на ухо. Тот кивнул и достал из-за ворота кругляшок с рисунком странным, потёр его, произнеся несколько слов и по-прежнему не обращая никакого внимания на уже покрасневшего от перенапряжения блондинчика.

   Дальше всё случилось быстро. Маг вышел из отдельной двери, открывшейся в воротах, как будто за ней и стоял, дожидаясь приглашения. Перебросился парой фраз с вызвавшим его стражником, кивнувшим в сторону ящика, и принялся за работу, тоже игнорируя Дамира. А я тем временем поинтересовалась у своего отзывчивого собеседника.

   — А чего это никто в город не входит и не выходит, случилось чего?

   — Куда там… Мы на то и поставлены, чтобы от опасностей всяких охранять. Дык сезон только открывается, судов мало. Главные ворота с другой стороны, так там много народу и сейчас, а здесь настоящая работа будет, когда товары начнут прибывать. А ты-то кем этому приходишься?

   — Подопечная, он должен меня за море на обучение доставить.

   — Ишь ты, не повезло.

   Даже не знаю, возможно, этот стражник не так уж и не прав… Проведя пока непонятную для меня процедуру, маг дал согласие на внос тела на территорию города. Стража, получив положенную плату и ещё сверх того от недовольного некроманта, открыла одну створку ворот, через которую мы и вошли. Что характерно, за помощь меня никто так и не поблагодарил.

ГЛАВА 13

Попав за городские стены, я превратилась в нечто бессловесное, но издающее невразумительные звуки. По пути я отчего-то не задумывалась, что такое есть этот самый город, поскольку для меня всё было вновь: лес, святилище, болото и иже с ними. К чему строить предположения, если и так скоро узнаешь? И вот теперь я даже не могла сказать, что увиденное превзошло ожидания, хотя я точно не думала-гадала встретить нечто подобное.

   Лучи улиц расходились веером, отличаясь друг от друга лишь цветом расположенных на них строений. Все дома, которые я успела увидеть, были по сравнению с виденными мной просто огромными, несколько этажей в высоту и, кажется, совсем не деревянными, хотя и камня тоже не было видно. И к тому же, почти одинаковыми, если не считать расцветки, но в каждом присутствовала какая-то деталь, делающая его непохожим на другие. Особенно мне запомнился тот, чьи стены были живыми и, казалось, дышали, поднимаясь и опускаясь, как грудь живого человека. И стало понятно, что это лишь зрительный обман, только тогда, когда из дома вышла молодая женщина, вспугнув тех, кто создавал иллюзию. Со стен вспорхнули бабочки, почти сразу же вернувшиеся на свои места и закрывшие толстым ковром своих крыльев настоящий фасад. Красиво и совершенно непрактично, если не сказать странно, но город был полон подобных диковинок и я едва не потерялась среди этих странностей, отстав от некроманта.

   — Рот закрой, — выдал он, схватив меня за руку и оттащив от очередного поразившего мой неподготовленный разум шедевра местного домостроения. — Тащусь тут из-за тебя, а мог бы уже в порту быть.

   Поражённая окружающим меня городом, я даже не нашлась, что ответить, и задала, как мне казалось, вполне естественный вопрос.

   — А все города такие?

   — Нет, — ответил коротко и сухо, но по существу.

   Передвигались мы теперь гораздо быстрее, но я не смотрела, куда меня ведут, продолжая разглядывать дома и их жителей. Под ноги тоже не было времени взглянуть, поэтому случилось то, чего я совсем недавно желала магу. Ногу обожгла жгучая боль, щиколотка подвернулась и я с коротким всхлипом рухнула вниз, заметив своего обидчика — внушительного размера булыжник, каким-то чудом вывалившийся из почти гладкой мостовой. Не успев подумать, что, помимо отбитых пальцев на ноге, он повредит мне ещё и лицо, неумолимо к нему приближающееся, я вдруг взлетела. Но спустя мгновение уже перестала удивляться столь неожиданно обнаружившейся способности, поняв, что меня просто поймал и держит на руках Дамир. Опасные глаза вновь оказались слишком близко, заманивая и пугая, и я уже хотела попросить мага не смотреть на меня подобным образом, даже рот открыла, как была остановлена.

   — Просто молчи, — прошипел блондин и всё тем же уверенным шагом, как будто не меня, а травинку нёс, направился только ему известным путём.

   Мне, конечно, было жутко интересно, почему он предпочитает тащить меня на руках, а не транспортирует тем же образом, как и летящий за нами ящик, но спрашивать не стала, слишком приятно было. Боль в ноге утихла и почти мгновенно забылась, не доставляя неудобств. И глазеть по сторонам больше ничего не мешало, но делала я это уже без особого энтузиазма, постоянно возвращаясь взглядом к хмурому и отстранённому мужскому лицу. И чего я в нём нашла? На вид почти такой же, как и другие, встреченные мной молодые и не очень люди, но, видимо, в нём есть что-то, чего нет больше ни у кого. Как в этих домах, которые меня так поразили. И как он вовремя понял, что со мной несчастье приключилось… А это может значить лишь одно, он тоже незаметно наблюдает.

   Памятуя о совете Доож забыть о глупостях, постаралась больше мысленно не очерчивать линию упрямого подбородка и не поправлять в своём буйном воображении прядь волос, падающую Дамиру на глаза, но заметила, что искры в этих тёмных колодцах угасли. Используя последние капли почившей из-за близости мага силы воли, сосредоточилась на нарядах спешащих по своим делам или просто прогуливающихся горожанок. Мой сарафан явно выбивался из принятого здесь стиля, точно так же, как и дорожный костюм, пока спокойно ожидающий своего часа в сумке. Но вот сапоги были просто верхом совершенства, так же, как и несущий меня на руках мужчина. Высокий, с длинными гладкими волосами очень редко встречающегося среди местного населения светлого оттенка, про глаза я уже и так раз сто говорила, а ещё мужественному силуэту придавал загадочности плащ, странным образом меняющий не только цвет, но и фасон в зависимости от обстоятельств. Осознав это, вдруг заметила, какие взгляды бросают на возвышающегося над толпой Дамира дамочки, совершенно не обращая внимания на то, что он несколько занят. И вдруг резко мне этот город разонравился. Ну их, пусть остаются в этом великолепии, а мы лучше уплывём и Дамир никому не достанется. Мне в том числе, конечно, но главное, что не этим нахалкам. Даже не знала, что могу невзлюбить кого-то просто так, без особых причин и даже не перебросившись парой фраз, но вот какая я оказывается ревнивая…

   По мере приближения к тому самому морю, за которым меня ждала новая жизнь, город нравился мне всё меньше ещё и по другой причине. Запах, сначала едва уловимый, а потом навязчиво-липкий, всё усиливался. Не самый приятный аромат в этом их порту, если мы к нему идём. Но Дамир как будто ничего не замечал и не уставал, следуя тем же темпом, что и без вертлявой ноши в моём лице. И я совсем не ожидала, что меня сбросят на землю, почти так же, как Фрол те мешки с провизией, которые он привозил в святилище.

   — Поаккуратнее нельзя? У меня, между прочим, травма! — выставила вперёд ногу, демонстрируя несуществующее ранение.

   — Это не та нога, — совершенно бесстрастно заметил Дамир и отвернулся, задумчиво глядя на свой багаж.

   Н-да, не вовремя я ошиблась. И всё же это не повод обращаться со мной как с неодушевлённым предметом. Правда, самому Дамиру на все мои рассуждения было наплевать, он явно больше переживал о теле своей невесты. Когда маг отмер, видимо, поняв, что никто его ценность не похитит, пока мы будем устраиваться, он толкнул дверь. Оказывается, меня сгрузили рядом со входом в ту самую гостиницу, где нам предстояло ожидать отплытия. Радушный хозяин, что стало сразу понятно от резкой перемены в выражении лица, когда он оборачивался к служанкам, торопя их, поприветствовал нас и сам обслужил. Вот у кого никаких проблем и возражений против присутствия не совсем живых постояльцев не наблюдалось, так это у него. Оплатил номер — хоть с кем в нём находись, если требуется, и чем хочешь, занимайся. После недолгой торговли Дамира с этим дельцом мне тоже выделили комнату, отдельную и без подселенцев. Не то, чтобы я была против общества блондина, но у него уже есть компания, поэтому он решил отправить меня подальше от собственной персоны.

   Обосновавшись в крохотной каморке под самой крышей, где с трудом можно было ходить в полный рост, так низко нависал потолок, поняла, что если не съем сейчас хоть чего-нибудь, то в путешествие Дамиру придётся отправляться с двумя одинаково холодными спутницами. Только вот денег для оплаты еды у меня не было, да и выходить маг запретил. Сам он сразу же ушёл по делам после того, как с улицы перенёс ящик в свою комнату. Слышимость здесь была хорошая, поэтому передвижения мага не были секретом для всех соседей, а моя комната находилась прямо над его.

    И тем приятнее оказался сюрприз в виде пышнотелой барышни, показавшейся у входа в моё новое жилище. Ласково толкнув ножкой жалобно скрипнувшую дверь, она вплыла внутрь и водрузила на невысокий столик поднос с едой. Когда мой нос уловил приятственные ароматы, перебивающие даже запах, доносящийся из окна, я уже готова была простить этому городу всё!

   — Господин маг приказал подать, — выдала девица и удовлетворённо кивнув, когда я, не говоря ни слова, набросилась на еду, вышла.

   О, как мне этого, оказывается, не хватало — обычной, человеческой еды, а не того, что удалось вчера найти в доме у некроманта. Похлёбка с какими-то овощами и даже мясом, в добавок хорошо сдобренная сметаной, пролетела в один миг. А пышные пироги с грибами легли сверху приятной тяжестью и вынудили меня срочно направиться проверять мягкость имеющейся кровати. Понятное дело, после сытного завтрака снова захотелось спать. Вот когда начинаешь понимать, что жизнь в основном состоит из таких приятных мелочей, без которых всё прочее и даже очень хорошее становится менее значимым.

   Удовлетворив потребности организма, получившего и пищу, и отдых, я все же выяснила, что устроена несколько сложнее, чем просто потребитель вышеозначенных благ. Проспав совсем недолго, судя по положению солнца, я в полной мере познала муки, причиняемые обычным бездельем. Посмотрела в окно, выходящее на задний двор, оценила степень усердия местных стряпух, ощипывающих птиц и по большей части просто болтающих. Потом пересчитала количество дохлых пауков на подоконнике, плавно перескочив на мысли о нескольких прошедших с моего пробуждения в лесу днях, конечно, сконцентрировавшись на собственных ощущениях ото всего произошедшего. И после непродолжительного копания в себе, была вынуждена признать, что в выборе объекта для романических устремлений я давно и прочно ошиблась. Так что опоздала со своим советом Доож. Теперь придётся исправлять ситуацию, а для сего необходимо найти себе дело, что в данных обстоятельствах было проблематично. Отвлечься мне кроме прогулки было совершенно нечем, поэтому постаралась вспомнить то, что конкретно запретил мне Дамир. Вроде бы он говорил, чтобы я из гостиницы носа не высовывала, пока он не вернётся… Так что, решая прогуляться по гостевому дому, я, можно сказать, выполняю это указание. Во всяком случае, сразу нарушать распоряжение злобного красавчика я не планировала, а там уж как пойдёт.

   Под благим предлогом спустилась вниз и предъявила хозяину поднос с грязной посудой. Он махнул рукой и ко мне сразу же подбежала юркая девчонка, чьё лицо, всё в веснушках, радостно сияло широкой улыбкой. Она приняла у меня гостиничное имущество, поразив искренней и чистой радостью, просто разливаемой юным созданием вокруг себя.

   — Хотела поблагодарить кухарку, очень вкусно, — не могла не улыбнуться в ответ.

   — А это сестра моя старшая. Она всем заведует после смерти маменьки. Пойдёмте, я провожу. Редко кто доброе слово скажет, а Милаве каждое приятно, она из кухни почти не выходит.

   Бросила взгляд на хозяина, но он уже потерял ко мне интерес, равно как и к беседе. Служанка же, заметив мои сомнения, поспешила сообщить, что это их отец и он возражать не будет. Получив таким образом не только проводника, но и весьма приятный в общении источник информации, последовала за худенькой, очень шустрой девчушкой.

   Кухня оказалась просторным помещением в самом центре которого стояла огромная печь, с четырёх сторон от неё располагались разные, показавшимися мне причудливыми приспособления. И со всем этим управлялась лишь одна кухарка, что-то вынимая, переставляя, помешивая и пробуя.

   — Милава, а к тебе благодарная постоялица пришла. Говорит, вкусно очень, — быстро выпалила моя спутница и сразу же умчалась в соседнее помещение, где вскоре загрохотала посудой.

   Ко мне обернулась, до этого стоящая спиной стройная молодая женщина. И только неизвестно откуда взявшаяся выдержка не позволила мне вздрогнуть — одна половина лица кухарки не имела нормальной кожи, вместо которой наличествовало нечто бугристо-малиново-ужасное.

   — Вот негодница, — всплеснула руками та самая Милава. — Опять не предупредив, человека привела. Вы не обращайте внимания, не болезнь это. В детстве обварилась, когда из печи чугунок доставала, да так и осталось, даже жрицы помочь не смогли. Не померла, говорят, так и то чудо, почти вся ж тогда кипящим маслом облилась. Пирожки мои понравились? Когда тесто с теплом душевным замешиваешь да с приговором особым, оно завсегда пышным и нежным выходит.

   — Да, очень понравились, — нашла в себе силы улыбнуться. — Вы настоящая мастерица. Тяжело, наверное, следить за таким хозяйством. Другие кухарки, я из окна их видела, не очень-то быстрые, в отличие от сестрёнки вашей.

   — Одно дело, когда на себя трудишься, и совсем иное, коли нанятый работник, но грязную работу всю помощницы мои делают. А сестрица так просто неугомонная. Чего из-за угла подслушиваешь, Олинна?! Коленки твои острые торчат, иди уж сюда, ругать не буду, — обратилась Милава к младшей. — Думает она, что мне с народом больше знаться надо, вот и ведёт сюда всех. Только люди разные бывают, некоторые потом так и вовсе съезжают из опасений, что заразная я, а для дела это плохо. Денежку нужно зарабатывать, а не глупостями заниматься. За лечение матери долги ещё остались, да ей вон приданое собрать нужно успеть, скоро возраст уже подходящий наступит.

   Вот так мы и познакомились с Милавой и Олинной, которые мне, в отличие от других женщин этого города, очень понравились. В первую очередь, конечно, отношением друг к другу. Характеры у них были разными как день и ночь: старшая неторопливая и дотошная, серьёзная, а младшая весёлая и беспокойная. Но они обе любили свою семью и были готовы на всё ради её благополучия.

   Разговорилась я с сёстрами, которые друг о друге заботятся больше, чем о себе, и отогрелась в лучах любви этой родственной, забыв о своих горестях легкомысленных. Разве у меня беда? Нет! Здорова почти, если не считать, что не помню себя, маг сильный опекает, скоро учиться буду, всё же хорошо! Узнала ещё, что Дамир не обманул, назвав островом эту землю. И слухи здесь о его родине странные бродят, как будто бы там все сплошь маги, а обычных людей совсем нет. Только говорят, что коли кто из местных туда попадает, обратно уж не возвращается, а, значит, смерть там ждёт. Меня даже отговаривали уплывать, когда я имела неосторожность рассказать о своих планах. Но иного выхода, кроме как отправиться за море, я для себя не видела. И ещё мне очень хотелось многому научиться у тех магов, что как и Дамир, могут ветром повелевать и мёртвых оживлять. Не для того, чтобы кичиться своими умениями, да народ запугивать, а для помощи таким вот несчастным, как Милава. Почему-то мне это показалось более важным и нужным, чем между мирами ходить, да каким-то богам чего-то доказывать, хотя раньше подобных мыслей за собой не замечала. Конечно, никому я об этом не сказала, дабы надежды, возможно несбыточной, не дарить. Это я о Милаве, конечно, которую мне очень хотелось сделать здоровой и красивой.

   Громкие голоса, доносящиеся из общей комнаты, где принимал гостей хозяин, не могли не привлечь нашего внимания, и мы с Олинной, не сговариваясь, отправились подглядывать. Милава только головой покачала и вернулась к своим котелкам, которые к вечеру должны были наполниться томлёной кашей и тушёными цыплятами, как мне было обещано. Увидев, что источником шума является ни кто иной, как Дамир, даже не удивилась.

   — Это с ним ты отправляешь в такую даль? — поинтересовалась непосредственная Олинна. — Какой красавчик! Но всё равно страшно, а ну как и правду говорят, что они там тех, кто с нашего острова, за равных не держат и за любую провинность убивают.

   — Скажешь тоже. Дамир, конечно, любитель свысока на всех посмотреть, но только мне русалки рассказывали, что он ко всем хорошо относится, кто ему не мешает работать.

   На меня уставились два удивлённых глаза, а на лице Олинны без труда читалось желание узнать эту историю. Тем временем ссора разгоралась всё сильнее.

   — Я запретил! Или для вас репутация заведения ничего не значит?! Так я обеспечу вам такую, что ни один из прибывающих магов у вас не поселится никогда! —