Перворожденный. Татьяна Солодкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ГЛАВА 46
• ГЛАВА 47
• ГЛАВА 48
• ГЛАВА 49
• ГЛАВА 50

АННОТАЦИЯ

В обыденной жизни ОНИ никогда бы не встретились…

   ОНА — аристократка, потомственный маг из уважаемой семьи.

   ОН — простолюдин, первый одаренный в своем роду.

   ОНА росла в большой любящей семье.

   ОН все детство боролся один против всех: «чудовище» — в глазах родителей, «юродивый» — в глазах общества.

   ОНА всю жизнь строго следовала этикету и традициям и никогда не нарушала правил.

   ОН всегда делал то, что хотел, и для него не было других законов, кроме закона собственной совести.

   ОНА не лишена таланта, друзей, статуса в обществе и возможности вступить в выгодный во всех отношениях брак.

   ОН слишком много потерял: наставника, друга, положение и даже возможность называться собственным именем.

   В обыденной жизни ОНИ никогда бы не встретились. Но неожиданный приказ короля явиться ко двору делает ИХ встречу неминуемой.

ГЛАВА 1

Стук копыт, пыль дороги, проносящийся мимо заснеженный лес.

   Долго. Чертовски долго. Слишком привыкла перемещаться и оказываться там, где заблагорассудится, через пару секунд. Удобно, практично, а на небольшие расстояния почти не требует энергии.

   Катрина вздохнула, отворачиваясь от окна, и плотнее закуталась в шерстяной шарф.

   Это на небольшие расстояния почти не требует энергии. Прыжок с Южного побережья до Столичного округа отнял столько сил, сколько она не тратила и за месяц обыденной жизни. Впрочем, истратила бы и еще столько же, не задумываясь, если бы можно было переместиться прямо в королевский замок, где ей назначена аудиенция. Но на территории столицы это разрешено только тем, кому лично открывает доступ Придворный маг его величества.

   Почему ей не открыли проход, несмотря на срочность вызова, Катрина не знала, да и не хотела предполагать. Имя Натаниэля, королевского Придворного мага, уже обросло таким количеством легенд и слухов, что она могла ожидать от него чего угодно, вплоть до банального нежелания тратить на южанку свое время.

   Катрина снова поежилась, потом не выдержала, вытянула руки и зажгла небольшое пламя между ладоней. Может быть, так удастся согреться?

   Она родилась и прожила на юге всю свою жизнь. Зиму, разумеется, видела, когда приходилось путешествовать по работе, но всегда предпочитала планировать поездки в северную часть страны на теплое время года.

   Кто же знал, что, вместо того чтобы праздновать свой двадцать пятый день рождения в кругу семьи, друзей и жениха, Катрина помчится через всю страну, получив немедленный приказ прибыть ко двору его величества Эрика Первого.

   — С днем рождения, Кат, — пробормотала она себе под нос и невесело усмехнулась.

   В этот день они с Джошуа как раз должны были объявить, что, наконец, назначили день свадьбы. Перед глазами так и стояло потрясенное лицо жениха, когда она переместилась к нему всего на минуту, чтобы сообщить, что отправляется в столицу, не знает, когда вернется, и исчезла, так же внезапно, как и появилась.

   Пожалуй, было бы и вправду весело, имей она хоть малейшее понятие, зачем понадобилась королю. Однако было тревожно. Закон Катрина не нарушала, принимала частные заказы, но все в разрешенных границах. Все ее клиенты также были законопослушны, она никогда не бралась за дело, не проверив биографию нанимателя.

   Можно было бы предположить, что ее позвали, чтобы поручить какое-то дело. Но зачем его величеству нужна она, если у него есть его цепной пес Натаниэль? Даже если все, что о нем говорят, вдвое превышает правду, по сравнению с ним Катрина — неопытная провинциалка.

   Только при упоминании этого имени хотелось поежиться: самый сильный маг не только Аренора, но и всего континента. Ходили слухи, что для Натаниэля вообще нет ничего невозможного. А заодно и границ дозволенного. Опять же, если верить тому, что говорят. Катрина верила. Слишком много разных людей утверждали одно и то же. А еще они его боялись, их липкий страх окутывал, словно кокон, и после него оставалось единственное желание — помыться.

   Возница прикрикнул на коней. Экипаж остановился, снаружи послышались голоса.

   Катрина быстро потушила огонек, прислушалась. Мужчина, сидящий на козлах, не испытывал ни малейшего волнения, значит, все идет как положено. Считала только эмоции, пытаться лезть глубже в мысли не стала. Не хотелось, и без надобности.

   Она отодвинула плотную оконную штору и выглянула наружу: подъехали к крепостной стене. Наконец-то. Катрина так замерзла, что уже была готова даже к встрече с Натаниэлем, лишь бы она произошла в тепле.

   После недолгих переговоров возницы и стражи, ворота приветливо распахнули. Стражники не были ни удивлены, ни встревожены. О ее приезде их предупредили заранее.

   — Добро пожаловать в Сарианту, — донеслось вслед проезжающему экипажу.

   Пахнуло любопытством. Катрина улыбнулась: люди везде одинаковы, что на юге, что на севере. Потом снова приблизилась к окну, разглядывая город.

   Сарианта — столица Аренора. Древнейший город королевства, а также самый укрепленный и неприступный. Первого встречного сюда не пускают. Город-крепость.

   Сарианта оказалась красивой, но, на вкус Катрины, чересчур мрачной. Дома сплошь из темного камня, не выше трех этажей. Улицы узкие и извилистые — специально на случай проникновения врагов за стену.

   Недолгое путешествие по городу, и вот их пропустили на территорию замка. Огромный, из черного камня, уходящий башнями в небо. Величественный, мрачный и очень холодный. Катрина снова поежилась, вряд ли этот замок покажется теплее даже в другое время года.

   Она окинула себя критическим взглядом: высокие сапоги, шерстяные брюки, толстый свитер — и все это под длинным темно-серым плащом до самых пят. Вид точно не для аудиенции с его величеством. Да и прическа наверняка растрепалась. Впрочем, если ее все же пригласили, а не арестовали, то ей должны выделить покои, где она сможет привести себя в порядок. Применять магию для смены одежды было бы ребячеством. К тому же она подозревала, что прежде чем использовать дар на чужой территории, стоит трижды подумать. Кто знает, вдруг загадочный Натаниэль отслеживает каждый магический всплеск на территории королевской обители?

   Гостья как раз выбралась на тщательно очищенные от снега плиты замкового двора и придумывала, что ей стоит надеть, чтобы выглядеть соответствующе, как стражники расступились, пропуская высокого немолодого человека, облаченного в ливрею дома Финистеров — темно-синий с серебром.

   — Леди Морено? — осведомился королевский… слуга, дворецкий?

   — Катрина Морено, — подтвердила она кивком.

   На встречающем не было защитного амулета, и его можно было читать так же просто, как возницу и стражу: спокоен, уверен, часто встречает важных гостей, считает ее именно ВАЖНОЙ гостьей государя.

   Настрой человека в ливрее немного прибавил оптимизма. Если король обозначил ее как важную гостью, уже хорошо.

   — Меня зовут Филипп, — представился мужчина, по-прежнему не уточнив своей должности, и сделал приглашающий жест в сторону высоких дверей. — Прошу вас, леди Морено, его величество ожидает вас.

   Катрина даже споткнулась.

   — Сейчас? — слетело с языка прежде, чем его хозяйка вспомнила об этикете.

   — Разумеется, — ответили ей без тени сомнения. — Его величество приказал привести вас к нему немедленно.

   Катрина пожала плечами. Если Эрик Первый решил обойтись без церемоний, кто она такая, чтобы перечить?

***

За пять лет магической практики (после получения диплома и официального разрешения на использование дара в целях заработка) Катрина успела повидать разных людей, в том числе так называемых сильных мира сего. Поэтому страха перед встречей с королем не испытывала, только острое любопытство. Главное, что отличало богатых и влиятельных людей от простых смертных, так это наличие амулетов. Читать их было невозможно, а это нервировало и заставляло чувствовать себя глухой на одно ухо и слепой на один глаз.

   — Прошу сюда.

   Перед ней одна за другой открывались двери, и представали длинные коридоры, выстланные роскошными ковровыми дорожками, явно созданными, чтобы по ним ходили в бальных туфельках, а не в громоздких зимних сапогах. Даже плащ Катрина сняла прямо на ходу, повесив на согнутую в локте руку. К чему такая спешка?

   Провожатый в ливрее цветов дома Финистеров остановился в конце одного из коридоров у неприметной с первого взгляда двери. Но только с первого. Присмотревшись, Катрина заметила мощную магическую защиту, окутывающую комнату. Связка нескольких заклятий, плотно вплетенных друг в друга опытной рукой мастера. На что они были направлены, определить из-за сложности плетения не смогла, но «Кокон Тишины» среди них узнала сразу.

   — Его величество ждет вас, леди Морено, — отрапортовал мужчина, отступая с дороги.

   Катрина посмеялась над собой: почему-то ей казалось, что ее приведут в тронный зал. Где же еще быть королю, как не на троне? Действительно, глупо.

   — Спасибо, Филипп, — поблагодарила она, взявшись за дверную ручку. Ее не ударило, магическая паутина оказалась теплой на ощупь и почти осязаемой для мага ее уровня, но абсолютно безопасной.

   Прежде чем открыть дверь, Катрина еще раз прислушалась к своим ощущениям. В помещении был один человек. Не читаем, как она и ожидала, но совершенно один.

   С одной стороны, это было странно. Она маг и может представлять опасность, а король Эрик неодаренный, об этом знали все. Десять лет назад, когда на престол взошел единственный из рода Финистеров, кто не унаследовал ни крупицы дара могущественных предков, Аренор гудел как улей. Многие полагали, что в тот момент удержать трон юному королю удалось только благодаря Натаниэлю, имя которого уже тогда вызывало страх и было окутано тайной.

   С другой стороны, помещение было так оплетено магией, что Катрина не удивилась бы, если бы ее пронзило молнией только за одну недобрую мысль в сторону короля. Кто ставил на комнату такую мощную защиту, сомнений не вызывало.

   Катрина решительно повернула ручку, распахнула дверь и шагнула внутрь.

***

В кабинете царил приглушенный свет. Под потолком — магические лампы, а окна закрыты плотными шторами. Хотя, скорее всего, шторы были лишь имитацией, и окон в помещении не было вовсе. Во всяком случае, Катрина чувствовала вокруг только глухой камень.

   Гостья шагнула вперед, сапоги утонули в мягком ворсе ковра. Подняла взгляд от массивного стола из красного дерева и наконец встретилась глазами с хозяином кабинета.

   Эрика Финистера Катрина видела и раньше: на портретах и на выступлениях, демонстрируемых населению через магические зеркала по всей стране. Хорошо сложенный, крупный мужчина чуть за тридцать с темно-рыжими волнистыми волосами, собранными сзади. На короле был темный камзол, застегнутый на все пуговицы, а поверх груди демонстративно повешен амулет — защита от чтения и ментального воздействия.

   Серые внимательные глаза с интересом разглядывали вошедшую.

   Королям принято кланяться, но сейчас это показалось ей неуместным — если бы Эрик Первый хотел встретиться по всем правилам этикета, он дал бы ей отдохнуть и привести себя в порядок после путешествия. Поэтому Катрина только склонила голову.

   — Ваше величество…

   — Здравствуйте, леди Морено, — проговорил король в ответ, чуть привстав. У него был приятный голос с небольшой хрипотцой. — Присаживайтесь, оставим правила за этими дверьми, у меня к вам серьезный разговор.

   Вот так. Коротко и ясно.

   Катрина повесила плащ на спинку стула, после чего опустилась на сиденье и обратилась вслух. Судя по всему, ее ожидал долгий разговор.

   — Итак, — Эрик Первый не заставил себя ждать, — Катрина Морено, самый сильный менталист Аренора, несмотря на всего пятилетний стаж полноценной практики. Самая одаренная в роду. Диплом Южного Магуниверситета. Полгода стажировки в Южном отделении Инквизиции.

   Катрина поджала губы. Все это звучало бы лестно, если бы ей не было доподлинно известно, что самый сильный менталист живет в этом замке. Упоминание о работе в Инквизиции также не добавило хорошего настроения. Те шесть месяцев Катрина с удовольствием вычеркнула бы из своей биографии, а заодно и из памяти.

   — Мне нужна ваша помощь, леди Морено. — Король переплел пальцы на столешнице и подался вперед. Прямой взгляд без намека на превосходство, лицо серьезное, немного усталое.

   — Я к вашим услугам, ваше величество.

   — Не сомневаюсь. — Эрик снова оперся на спинку стула, задумался на несколько секунд, затем потянулся и вынул из одного из ящиков стола черную свечу и ритуальный нож с тонким лезвием.

   Клятва на крови. Катрина не удивилась.

   — Я должен быть уверен, что никто не узнает, зачем именно я вызвал вас к себе, — пояснил король, хотя все было ясно и так. — Собственно, поэтому вас привели ко мне немедленно по прибытии. Мне бы хотелось, чтобы вы были связаны клятвой и осторожны в высказываниях с самого начала вашего пребывания в замке. Дело не только государственной важности, но и задевает мои личные интересы. — Катрина кивнула в знак того, что понимает. — Итак, вы согласны?

   А это удивило.

   — Я могу отказаться?

   — Можете, — к еще большему удивлению гостьи ответил король. — И я обещаю, что за вашим отказом не последует никаких последствий. Дело слишком для меня важно, поэтому мне нужно ваше всецелое добровольное сотрудничество.

   Теперь Катрина была заинтригована куда больше, чем по дороге сюда.

   — Я не самый лучший менталист, ваше величество, — решила внести ясность до того, как обратной дороги не будет.

   — Знаю, — сухой ответ. — Второй в Ареноре. — Имя первого повисло между строк, так как не нуждалось в уточнении.

   Возможно, по способностям и вторая, но уж точно не по опыту.

   Король ждал. На мгновение Катрина представила, как отказывается и уезжает домой, играет свадьбу, работает, принимает обыденные заказы… И до конца жизни мучается вопросом, зачем Эрик Первый вызывал ее в Сарианту.

   Ничего не говоря, она протянула руку, зажгла свечу, затем проткнула подушечку указательного пальца левой руки и капнула кровью в магическое пламя.

   — Я, Катрина Морено, клянусь своей жизнью, что ни единое слово, произнесенное в этой комнате, не выйдет за ее пределы. Я также никому не расскажу о причине моего вызова в замок и обо всем, что здесь произойдет за время моего пребывания. В случае нарушения клятвы моя смерть будет немедленной и мучительной.

   Магическое пламя изменило цвет на синий, принимая клятву, затем вновь стало обычным. Король удовлетворенно кивнул и задул свечу.

   — Недавно выяснилось, что на меня готовится покушение, — сообщил он без предисловий. — Заговор якобы раскрыт. Виновные арестованы, — пальцы без единого кольца побарабанили по столу, сам Эрик вдруг замолчал и о чем-то задумался.

   — Якобы? — переспросила Катрина. Это было невежливо, но он сам предложил оставить церемонии за дверью.

   Эрик кивнул, возвращаясь к разговору.

   — Якобы, — повторил и уточнил: — Для меня. Но я предвзят. Есть свидетели, есть письма, подтверждающие вину. Доказательства неопровержимые.

   — Якобы?

   — Именно, — подтвердил король. — Придраться не к чему, кроме двух обстоятельств. Первое: арестованный не признает свою вину. А второе: я не верю, что это был он.

   Все недосказанное вдруг воссоединилось в полную картину. Не может такого быть… Катрине стало нехорошо от своей догадки. Верный цепной пес… Не может быть!

   Ей пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы произнести спокойно:

   — И кого же обвиняют, ваше величество?

   — Моего Придворного мага, — уже ожидаемо ответил Эрик.

   Но это был абсурд. Вся магическая защита замка построена этим человеком. Для того чтобы убрать короля, ему хватило бы одного движения пальцев, и Эрика размазало бы по стене в своем же собственном кабинете.

   — Заговор? Зачем? — вырвалось прежде, чем она успела подумать. — Он же мог просто… — Катрина прервалась, осознав, что ее позвали не строить предположения, основываясь на собственном жизненном опыте, который, она сама прекрасно понимала, был небольшим. — Простите, ваше величество. — Виновато опустила глаза.

   Король махнул рукой, отметая ее извинения.

   — Не стоит. Вы далеки от политики, но если подумаете, то поймете: самый простой путь не всегда самый безопасный. По версии обвинения, Нэйтан заметал следы, желая остаться на прежней должности при новом правителе.

   — Нэйтан? — не поняла Катрина. — Я думала, его зовут Натаниэль.

   Король поморщился.

   — Всех великих магов зовут на «эль». — Его собственного отца звали Патриэль, невпопад вспомнила Катрина. — Настоящее имя — Нэйтан. И я не верю, что это его рук дело.

   — А он?

   Рука короля сжалась в кулак.

   — А он не желает мне помочь.

   — Почему?

   — А вот это, — ладонь разжалась, — я хочу, чтобы вы узнали у него.

   Катрина сглотнула. Недаром говорят, любопытство сгубило кошку. Нужно было бежать отсюда, пока ей давали такую возможность.

   — Ваше величество, — спросила она прямо, — вы хотите, чтобы я его взломала?

   — Если потребуется, — отрезал король.

   Катрина снова сглотнула. Во что же она влезла?

ГЛАВА 2

Спала Катрина отвратительно.

   Сначала ей было жарко, она встала и распахнула окно в морозную ночь. Стало холодно — снова пришлось подниматься и идти к окну. Кровать оказалась слишком огромной, матрас чересчур мягким.

   Катрина могла бы исправить все это одним щелчком пальцев, но в замке, сплошь опутанном заклинаниями от подземелья до самой высокой башни, было бы наивно полагать, что магическое действие не возымеет последствий. А при условии, что автор заклятий сейчас сидит под арестом и не сможет вовремя обезвредить свои «игрушки», все может кончиться самым непредвиденным образом.

   После аудиенции с его величеством Катрину проводили в трехкомнатные покои и оставили в одиночестве. Через пару часов принесли ужин и больше не беспокоили.

   Эрик Первый четко дал понять, что пока ей следует отдохнуть, а о встрече с объектом будущих исследований ее предупредят заранее.

   Катрина и отдыхала. Как могла. По правде говоря, отдыхать она не умела, всегда старалась быть чем-то занятой. Кроме того, невозможность использовать столь привычную магию доставляла чувство дискомфорта, и гостья замка промаялась весь первый вечер.

   Покои ей выделили просторные, но хватило и получаса, чтобы изучить их вдоль и поперек. На самом деле, рассматривать было особо нечего. Три комнаты: гостиная, спальня и кабинет. Плюс, разумеется, ванная комната. Стены везде нейтрального бежевого цвета, золотистые шторы на окнах, мягкая мебель в тон стен, в каждой комнате по вазе со свежими цветами, что, безусловно, являлось роскошью среди зимы. Дорого и безлико. Оставаться здесь надолго не хотелось определенно.

   После полубессонной ночи и завтрака, доставленного ей молчаливой служанкой на блестящем подносе, Катрина почувствовала себя затворницей. Вчерашний день прошел стремительно, а сейчас, казалось, время замедлилось. И эта задержка только и делала, что рождала новые вопросы. Чего ждет король? Почему ей приказано «пока отдыхать»?

   Чтобы хоть как-то привести мысли в порядок, Катрина прошла в кабинет и принялась писать свое первое письмо для Джошуа. Раньше в поездках она всегда использовала любое попавшееся под руку зеркало, чтобы установить связь и сообщить жениху, что все в порядке, добралась и остановилась на новом месте без происшествий. За неимением возможности использовать магию пришлось прибегать к бумаге и перу. Непривычно и долго, но оставить Джошуа без вестей от невесты было бы непорядочно.

   Писала Катрина коротко, будучи уверенной, что любая ее корреспонденция будет вскрыта и прочитана в целях безопасности. А потому написала лишь, что добралась, ей поручили важное дело, разглашать не имеет права, скорее всего, задержится на несколько дней. Даже не стала запечатывать конверт, чтобы не заставлять королевскую службу безопасности выполнять лишнюю работу, и так и отдала прибежавшей по первому зову служанке.

   Знай Джошуа правду, наверняка счел бы ее сумасшедшей и настаивал бы на немедленном возвращении. Он вообще не испытывал восторга от того, что его невеста работает. В чем-то он был прав: Катрины часто не бывало дома по несколько месяцев. Но ведь Джошуа сам обладатель неслабого дара, кому, как не ему, понимать, что она нуждается в использовании своих способностей и самореализации?

   «Ох уж эти мужчины», — всегда вздыхала мама и авторитетно советовала не спорить. Она тоже не поощряла работу дочери, говорила, что в ее возрасте надлежит уже давно быть замужем и растить пару-тройку ребятишек.

   Вспомнив о матери, Катрина написала весточку и ей. Служанка приняла второе письмо с милой улыбкой, но с внутренним недовольством, что гостья не могла отдать оба конверта за один раз.

   Решив, что выходить из покоев ей не запрещено, Катрина оделась и направилась осмотреть окрестности. Стража в коридоре проводила ее равнодушными взглядами, не испытав ни удивления, ни недовольства. Значит, она поняла правильно и может перемещаться по территории замка, не спрашивая дозволения.

   Аккуратно и мягко, опасаясь защитной магии, Катрина коснулась сознания стражников, чтобы узнать, куда нужно идти, чтобы выйти в сад. Можно было бы спросить, но так было привычнее и быстрее. А так как при этом не происходило всплеска магической энергии, она сочла свои действия достаточно безопасными.

   На улице шел снег, и пришлось натянуть на голову капюшон плаща.

   Королевский сад был огромным и прекрасным даже в холодный сезон. Здесь росло множество хвойных деревьев, остающихся зелеными круглый год. Снег на мохнатых лапах, клонящихся вниз под его тяжестью, только добавлял деревьям особый северный колорит.

   Несмотря на погоду, дорожки в саду были расчищены до самой каменной плитки. Где-то невдалеке слышался звук работающих лопат, но их обладатели остались невидимыми за деревьями.

   Прохаживаясь взад-вперед по широким аллеям, Катрина попробовала вспомнить все, что ей было известно о загадочном Натаниэле, Нэйтане, как назвал его король. Его величество пожелал лишь обозначить задачу, ни словом не обмолвившись ни о подробностях планируемого покушения, ни об обвиняемом, решив, что все, что нужно, она узнает как раз от Натаниэля-Нэйтана.

   Это двойное имя не давало покоя. Почему Натаниэль? Какой смысл брать себе чужое имя? Самым простым объяснением были слова Эрика о том, что всех великих магов зовут на «эль». Но верилось в это с трудом. Магу такой силы нет смысла прятаться за звучными именами. А Нэйтан…

   Где-то глубоко в подсознании нашелся отклик на это имя, но Катрина не сумела ничего выудить из памяти. Тем не менее она была уверена, что слышала о маге Нэйтане. Вероятно, еще в детстве, но что именно, Катрина так и не вспомнила.

   А вот о Натаниэле она была наслышана. Светило, сильнейший из ныне живущих. По одной из версий он был Перворожденным, но в это Катрина не верила, считая Перворожденных не более чем легендой.

   Всем известно, что дар передается по наследству, маги происходят из древних кланов с многовековой историей, зная свою родословную до десятого колена. В мире имеются одаренные и неодаренные. Изредка случается, что в семье магов рождается бездарный, как это случилось с Эриком Финистером. А вот маги у неодаренных не появляются на свет никогда — это закон.

   Однако всегда есть недовольные. Однажды появилась теория, что исключение из правил работает в обе стороны, и у обычных людей может родиться малыш с даром. Причем основоположники теории утверждали, что так же, как и бездарный в семье магов начисто лишен магических способностей, маг, появившийся в роду неодаренных, будет обладать огромным могуществом.

   У данной теории нашлось немало последователей, несмотря на то что современная история не знала ни одного Перворожденного. Одно из ответвлений приверженцев такой теории даже утверждало, что изначально в мире не было магии, и все одаренные произошли именно от Перворожденных, ибо у всего есть свое начало.

   Катрина считала все эти рассуждения сказками для взрослых, а также удачным политическим ходом: как ни крути, все бездарные мечтают о магических способностях, а так у них есть надежда, что именно их ребенок получит дар вопреки правилам.

   — Леди Морено! — окликнул ее знакомый голос.

   Катрина поджала губы. Скверно, она настолько задумалась, что не почувствовала приближение другого человека, причем неодаренного и без амулета.

   — Здравствуйте, Филипп, — Катрина вежливо улыбнулась, обернувшись. — Что-то случилось?

   Королевский порученец был недоволен, ему пришлось разыскивать ее по всему замку. Однако, надо отдать ему должное, не умей Катрина так легко считывать чужие эмоции, она бы даже не заподозрила, что что-то не так: Филипп был сама любезность. Завидное умение держать лицо.

   — Его величество велел вам передать, что сегодня вы можете быть предоставлены самой себе, а завтра с утра вас ждет встреча с человеком, о котором вам говорили вчера.

   Что это за человек, Филипп догадывался, но так как ему не сказали напрямую, предпочитал не называть имен.

   — Хорошо, спасибо, — кивнула Катрина. Мужчина склонил голову, прощаясь, и уже хотел уйти так же быстро, как появился, когда она его окликнула: — Филипп, подождите, пожалуйста!

   — Да, леди Морено? — снова любезно, хотя в голове у него имелся длинный список дел, которые требовали срочного выполнения, и крайнее нетерпение из-за того, что пришлось задержаться.

   — Я всего на секунду, — пообещала Катрина. Филипп чуть заметно нахмурился, не понимая, где оплошал и как гостья догадалась, что он спешит. Значит, не знает, кто она такая. За это Эрику Первому особая благодарность: когда люди знают, что их читают, они чувствуют себя в ее обществе слишком напряженно, а если пытаются закрываться, им это все равно не помогает, зато ей приносит головную боль. — Скажите, пожалуйста, мне разрешено посетить королевскую библиотеку?

   — Конечно, леди Морено, — с готовностью отозвался Филипп. — Всем гостям замка разрешено посещать библиотеку. На закрытых материалах стоит специальная защита, все остальное в открытом доступе. Вас проводить? — снова с внутренней досадой, что придется тащиться в другой конец замка.

   — Нет, спасибо. Я сама найду дорогу, — не стала ему портить рабочий настрой Катрина. Она уже вытащила из его головы информацию о том, как добраться до интересующего ее места.

   Филипп удивился, но у него имелось слишком много дел, и ему было абсолютно плевать, как самоуверенная гостья будет плутать в замковых коридорах.

   Слуга попрощался и умчался прочь. Катрина проводила его задумчивым взглядом.

   Интересно, почему с ней контактирует только он? Да и кто вообще этот человек? Личный секретарь короля? Староват, лет на пятнадцать старше его величества.

   Ей бы не составило труда копнуть немного глубже и прочесть мысли Филиппа не общим фоном, а дословно — стоило лишь коснуться его. Но Катрина благоразумно не стала этого делать. Меньше знаешь о королевских делах — дольше живешь. Того, что ей приказано копаться в голове великого и ужасного Натаниэля, уже более чем достаточно.

***

Библиотека ничего не дала, как Катрина и предполагала. Здесь было больше старинных книг, современных — не более пары десятков. С информацией о времени правления Эрика Первого, то есть последних десяти лет, всего три. В них шла речь о реформах короля, новшествах в системе сельского хозяйства, армии, налогообложения, но ни слова о Придворном маге. Имя Нэйтан также не всплыло ни разу.

   Катрина уже было отчаялась, когда вдруг наткнулась на событие десятилетней давности, как раз в первый год правления Эрика. «Побоище в Элее» — обозначили историческую дату в книге. Элея — город на западе страны.

   Катрина поморщила лоб, вспоминая.

   Вот какую ассоциацию с именем Нэйтан упорно подсказывало ей подсознание. Конечно же, она забыла. Ей было всего пятнадцать, и все, что занимало Катрину в тот момент, так это то, что ее дар превосходил способности родственников и предков, и она всячески жаждала развить его еще больше. Что увлеченному подростку побоища и беды в городе, где она ни разу не бывала?

   В историческом труде говорилось, что вскоре после коронации Эрика Первого некто Нэйтан Фостер появился во время публичной казни преступника на главной площади Элеи и сжег заживо столпившуюся на представлении публику. Так и написано: «на представлении». Катрина поморщилась: автору следовало бы получше подбирать слова, относящиеся к казни.

   О подробностях и причинах чудовищного поступка Нэйтана Фостера сказано не было. Говорилось лишь, что Фостер за свое злодеяние был арестован, после чего казнен. Как и когда — информация отсутствовала.

   Всё. Катрина закрыла книгу, больше ни о каких Нэйтанах не было ни единого упоминания. А Нэйтан Фостер казнен почти десять лет назад.

   Но ведь фальшивая казнь могла послужить причиной перемены имени…

   Катрина осадила себя при одной только мысли в этом направлении. Просто фантазии. Нэйтан — не самое редкое имя, к тому же король никогда бы не оставил при дворе убийцу мирного населения. Эрик Первый был справедливым и мудрым правителем. Несмотря на свой возраст во время восхождения на трон, у подданных он пользовался огромной популярностью, его репутация была безупречна.

   Катрина решительно убрала книгу на полку. Вот что значит безделье, начинаешь придумывать то, чего нет.

***

Следующую ночь Катрина спала еще хуже. Теперь к непривычному месту добавилось волнение о предстоящей встрече с обвиняемым.

   Как ни старалась, она не могла предположить, как это будет. Несмотря на сильный дар, Катрина еще девчонка, а он — легенда. Только сейчас она вдруг поняла, что даже не знает, сколько Натаниэлю лет. На выступлениях короля, транслируемых на всю страну при помощи магических зеркал, Придворный маг всегда стоял за плечом Эрика, обеспечивая защиту, но на нем неизменно был длинный черный плащ с капюшоном, закрывающий лицо и фигуру с головы до пят. Натаниэль мог с тем же успехом оказаться древним старцем, как и ровесником короля.

   Наутро она оделась в темно-синее платье с высоким воротом-стойкой, официальное и строгое. Хотела было собрать длинные волосы наверх, соорудив не менее строгую прическу, но передумала: ей предстоит допросить арестованного, а не преподавать ему математику. Поэтому оставила длинные волосы свободно спускаться по плечам и спине, лишь заколов у висков двумя небольшими и не бросающимися в глаза гребнями.

   В последний раз Катрина так волновалась перед сдачей вступительных экзаменов в Магуниверситет. Выпускные она толком не заметила, к тому времени у нее уже появилось достаточно уверенности в себе и в своих силах, а вот при поступлении пришлось потрястись. К тому же родители в тот момент четко обозначили свою позицию: если не поступит с первого раза, ей придется выходить замуж. В семнадцать Катрина и думать не желала о замужестве.

   В дверь постучали.

   — Да! Входите! Я… — И оборвалась, потому что ждала на своем пороге кого угодно, но только не короля собственной персоной. — Ваше величество, простите, я думала, это кто-то из слуг.

   Эрик улыбнулся. Сегодня он выглядел жизнерадостнее, чем в их первую встречу. Возлагает на нее большие надежды?

   При ярком солнечном свете, льющемся через незашторенные окна, Катрина впервые хорошо рассмотрела короля. Он был совсем не таким, как на официальных портретах. Обычный молодой человек, приятный. Пожалуй, она бы даже обратила на него внимание как на мужчину, не будь он — величеством, а она — обручена.

   — Не извиняйтесь, — отмахнулся Эрик, — я сам виноват, что приказал не докладывать о моем визите. Решил сократить время и избавиться от целого этапа церемоний.

   Снова он «сократил», как при их знакомстве в его кабинете. Кажется, несмотря на свое положение, Эрик Финистер — не любитель придворного этикета.

   — Вы прекрасно выглядите, леди Морено, — отвесил ей комплимент король. Катрина улыбнулась, восприняв его как дежурную вежливость. — Вы готовы?

   — Готова, ваше величество, — подтвердила она, поколебалась, но потом все же сказала прямо: — Я рада вашему визиту, потому что по-прежнему не понимаю, что я должна сделать.

   Лицо короля стало серьезным.

   — Вы должны выяснить, связан ли Нэйтан с заговором.

   — Как именно, ваше величество? — настаивала Катрина, желая получить четкий ответ. — Во время прошлого разговора вы упомянули, что возможен взлом, если потребуется. Я бы хотела получить более четкие инструкции, если это возможно. Вы ведь понимаете, что такое взлом сознания? Простите мне мою дерзость, но это необходимо выяснить прежде, чем я начну.

   Король устремил на нее тяжелый взгляд. Если бы Катрина была романтичной влюбчивой натурой, она бы назвала цвет его глаз цветом грозового неба. Романтичностью Катрина не отличалась, но отметила, что серые глаза правителя потемнели.

   — Знаю, — отрезал Эрик.

   — Вероятнее всего, объект утратит личность без возможности восстановления, — продолжала она, чтобы не получить потом: «Что вы сделали?! Я не это просил!» — У кого-то стирается память, у кого-то вообще пропадает способность мыслить связно, и они всю оставшуюся жизнь влачат существование по типу растения, — Катрина говорила уверенно и равнодушно, чтобы у правителя не возникло даже мысли, что она не способна на взлом сознания.

   Она способна, делала, умеет.

   И королю вовсе не обязательно знать, что Катрина предпочла бы лишиться руки, чем проделать нечто подобное снова.

   — Я знаю, — повторил король. — И видит бог, я этого не хочу. — Его голос смягчился: — Нэйтан мне нечужой. Но как глава Аренора я не могу полагаться только на личные привязанности.

   — Конечно, ваше величество. — Катрина опустила взгляд: что-то в глазах короля ее смутило.

   Не всегда нужен дар, чтобы увидеть, когда людям больно.

   — Поэтому, — продолжил Эрик, — давайте решим так: вы попробуете мягко. Возможно, Нэйтан пойдет вам навстречу. Если нет, надавите в пределах разумного. Никакого взлома без моего личного подтверждения. Личного, — повторил король, заостряя внимание на последнем слове. — Личного — это как сейчас: мы один на один и без свидетелей. У Нэйтана слишком много врагов, и нет гарантий, что они не попытаются обмануть вас запиской якобы от моего имени или еще чем-нибудь не менее подлым. Мы договорились? — Наконец-то, его глаза посветлели.

   — Да, ваше величество. — Катрине тоже стало легче.

   Если повезет, может, обойдется без взлома?

   — Тогда берите плащ и пойдемте вниз, леди Морено. — Король подставил ей локоть.

   Тысячи жительниц Аренора перегрызли бы друг другу глотку за возможность пройтись под руку с Эриком Первым. Кто бы мог подумать, что такая честь выпадет Катрине?

***

Как только вышли из покоев Катрины, король замкнулся, шел, подстраиваясь под ее шаг, и молчал. О чем он думал, она не решилась спросить. То, что дело личное, Эрик обозначил сразу. Скоро все станет ясно, независимо от того, хочет Катрина получить это знание или нет. Так что вопросы ни к чему.

   В коридоре к ним за спины тут же пристроилась пара стражников, охраняя своего короля. Каково это, когда тебя вечно сопровождает охрана? На Катрину действовало угнетающе. Может быть, если Эрик вырос в подобных условиях, он и вовсе не замечает молчаливых теней за плечом?

   Они преодолели несколько длинных коридоров, затем начался спуск по лестнице. Значит, все-таки подземелье.

   Катрина снова вспомнила о своей работе в Инквизиции, стало нехорошо. Оставалось только надеяться, что в подземельях сариантского замка условия содержания арестованных лучше тех, которые ей довелось повидать.

   — С вами все в порядке? — неожиданно спросил король. — Вы побледнели.

   — Все хорошо, — ответила с вежливой улыбкой. — Так, кое-что вспомнила.

   — Неприятное? — Не останавливаясь, Эрик посмотрел на нее, чуть склонив голову набок. Кажется, вопрос был задан не из вежливости, ему на самом деле любопытно.

   — Отвратительное, — призналась она и замолчала.

   Видя, что продолжения не последует и тема ей неприятна, король проявил тактичность и не стал расспрашивать.

   Они спустились на несколько этажей. Если Катрина не ошиблась, на целых три ниже первого. Здесь было значительно холоднее, и она оценила предусмотрительность Эрика, посоветовавшего ей взять с собой плащ. Пока Катрина не слишком замерзла, но чувствовала, что, если придется провести здесь несколько часов, верхняя одежда будет не лишней.

   Замок был старым, и, несмотря на то что полы и стены чуть ли не блестели от чистоты, воздух внизу был влажным и спертым. Катрина представила, сколько потребуется магической энергии, чтобы постоянно поддерживать свежий воздух в таком огромном пространстве, и поняла, что это было бы крайне нецелесообразно. А с учетом того, сколько сил потрачено на защиту замка и ее хозяина, просто невозможно. Каким бы сильным ни был Натаниэль, не бывает магов, чей резерв неисчерпаем.

   Король и его гостья спустились на самый нижний этаж. Охрана у лестницы вытянулась по струнке, приветствуя своего повелителя. Эрик взмахом руки разрешил страже принять позу «вольно», даже не глядя в их сторону, и прошел мимо, увлекая Катрину за собой. Те двое, что сопровождали их все это время, остались возле сослуживцев, оставив посетителей подземелья одних.

   Катрина с любопытством рассматривала пространство вокруг. Перед ними тянулся длинный ряд камер, в которых роль стены, выходящей в коридор, выполняли толстые прутья решеток. Камеры были такими же чистыми, как и все вокруг. Аккуратно заправленные койки, блестящие умывальники. Никаких приспособлений для пыток, запаха пота и крови.

   А еще все камеры были пусты.

   — Почему здесь никого нет? — не выдержала Катрина, когда они прошли мимо уже десятой камеры.

   — Это особый этаж.

   — Для особо опасных преступников?

   — Для особо секретных преступников, — помедлив, ответил Эрик. — Для тех, с кем никто не должен контактировать.

   — Ясно, — пробормотала и поджала губы.

   Король уверенно вел дальше, в самый конец коридора. Здесь свет был ярче, и воздух как будто теплее.

   — Здесь, — тихо произнес Эрик, но этого уже не требовалось: они остановились у единственной камеры на этаже, которая не пустовала.

ГЛАВА 3

На узкой койке у стены на боку лежал человек. Он подставил согнутую в локте руку под голову и читал книгу, никак не отреагировав на шаги посетителей. Волосы закрывали большую часть лица, и рассмотреть его возможности пока не было.

   — Он нас не слышит? — прошептала Катрина, понимая, что пауза затягивается. Пленник продолжал читать, а они истуканами замерли у решетки.

   Король не успел ответить.

   — Привет, Эрик, — вдруг раздалось из камеры. Равнодушно, обыденно. Так говорят по утрам прислуге, проходя мимо кухни. При этом арестованный даже не думал отрываться от чтения.

   Катрина заметила, как на лице короля заиграли желваки.

   — Привет, Нэйт, — ответил он. Голос прозвучал зло, такого у Эрика Первого она еще не слышала.

   — Как погода? — так же обыденно, будто они вели светскую беседу за чашкой чая. Неслыханная наглость — так разговаривать с королем.

   — Снежная, — процедил Эрик сквозь зубы.

   В этот момент пленник с грохотом захлопнул книгу и легко поднялся со своего ложа. Более того, он сделал это с такой ловкостью, будто его тело ничего не весило.

   На арестованном не было тюремной одежды, как ожидала Катрина. Все тот же длинный черный плащ до самого пола, в котором она и видела Придворного мага раньше, но в этот раз капюшон лежал на плечах.

   Натаниэль оказался молод, примерно ровесник короля. Может, старше на пару лет — тридцать пять, не больше. Правильные черты лица, прямые темные волосы длиной до подбородка.

   Простолюдины носили короткие стрижки, аристократы — длинные волосы. Даже прическа этого человека говорила о том, что он не относит себя ни к тем, ни к другим.

   Черный плащ полностью покрывал его фигуру, оставляя неприкрытыми только запястья и кисти рук. Именно на них Катрина и заострила свое внимание — на запястьях. Тонких запястьях, на которых красовались исписанные старинными рунами антимагические браслеты — страшнейший ночной кошмар любого, обладающего даром. Из темного металла с вкраплениями ярко-голубых камней, тяжелые даже на вид, они смотрелись инородным телом на этих тонких, слишком изящных для мужчины руках.

   Она подумала, что сочла бы этого человека красивым, если бы не ледяная, нагоняющая жуть улыбка тонких губ.

   Натаниэль шагнул ближе к решетке, и Катрина с трудом подавила желание отступить назад. Теперь она рассмотрела его глаза — каре-зеленые, но, несмотря на теплый цвет, не менее ледяные, чем улыбка.

   И эти глаза рассматривали ее, изучали.

   Когда на мага надевают антимагические браслеты, он становится практически обычным человеком. Без защитного амулета пленник, находящийся по ту сторону решетки, должен был быть полностью открыт для дара Катрины. Но она не чувствовала ничего: ни эмоции, ни мысли.

   — Леди Морено, какая честь, — произнес маг, тем не менее не удостоив ее даже кивка в качестве приветствия.

   Катрина бросила короткий взгляд на короля. Неужели он предупредил арестованного о том, что она придет к нему? Лицо Эрика оставалось непроницаемым.

   Гордо подняла подбородок.

   — Мне кажется, нас не представили.

   — Моя работа — знать всех выдающихся магов страны, — ответили ей. — Было моей работой, если быть точным, — злая усмешка. — Вы самородок, леди Морено, таких, как вы, больше нет. — Затем насмешливый взгляд в сторону короля: — Хороший ход, Эрик.

   Его величество стоял на полшага ближе к решетке, и получалось, что Катрина оказалась за его плечом. Со своего положения она могла видеть, как задеревенела спина короля после слов пленника.

   — Это к лучшему, что ты знаешь, кто такая леди Морено, — сказал он. — Значит, ты знаешь, что мне нужно. Я прошу тебя сотрудничать с ней, и мы все избежим того, чего бы нам не хотелось.

   — А чего бы мне не хотелось? — весело уточнил Натаниэль-Нэйтан. — Виселицы? Четвертования? Костра? — на этом слове его глаза потемнели. — Ты мне скажи, чего мне избегать?

   — Нэйт, — с предостережением, но все еще терпеливо.

   Как ни странно, подействовало, пленник перестал паясничать. Его лицо стало серьезным и не менее усталым, чем у короля, когда Катрина увидела его впервые.

   — Ты этого действительно хочешь? — спросил он, в упор глядя на Эрика.

   — Да.

   Натаниэль опустил глаза, задумавшись о чем-то, затем снова поднял их, на этот раз на посетительницу. Однако вопрос адресовал по-прежнему не ей:

   — Она принесла клятву? Тебе это не повредит?

   Только что Катрина нарисовала себе в уме картину, в которой король зачем-то цеплялся за былые отношения с равнодушным злодеем, которому наплевать на всех и вся. Но последняя реплика в эту картину никак не вписывалась.

   — Все, что я узнаю, умрет вместе со мной, — она опередила короля с ответом. Помимо клятвы, у нее были еще и принципы. — Я верна короне.

   Взгляд Нэйтана превратился в снисходительный.

   — Короне верны все, — сообщил он, — но не всегда тому, на чью голову она надета в данный момент.

   — Так ты согласен? — Эрик будто бы не слышал последних слов.

   Бывший Придворный маг пожал плечами.

   — Почему бы нет? Это может быть интересным.

   На лице короля проступило видимое облегчение, которое он даже не пытался скрыть.

   — В таком случае, я вас оставляю и могу быть уверен в безопасности леди Морено?

   Пленник отступил назад, приподнял руки в браслетах.

   — Я беспомощен как котенок, ты же знаешь.

   Катрина очень на это надеялась, но точно знала, что расслабляться в присутствии такого, как он, не стоит, даже если тот будет связан по рукам и ногам.

   — Леди Морено, — теперь его величество обратился непосредственно к ней, — вы готовы остаться и начать сейчас?

   Катрина была готова сбежать отсюда и никогда не возвращаться. Остаться считала себя вынужденной.

   — Все в порядке, ваше величество.

   Король кивнул, она не разобрала, ей или своим мыслям, и, не прощаясь, быстрым шагом направился в сторону выхода. Катрина тоскливо посмотрела ему вслед.

   — Итак, с чего начнем? — окликнул ее насмешливый голос.

   Пленник, в подземелье, за решеткой, лишенный магии и своего положения, он смотрел на нее, как смотрит профессор на первокурсницу.

   Катрина разозлилась.

   — Для начала, со знакомства, — огрызнулась она. Брови собеседника приподнялись. — Как мне к вам обращаться? Нэйтан? Натаниэль? У вас слишком много имен.

   — А как вам больше нравится? — ответил он вопросом на вопрос, ни капли не облегчив ей жизнь. Готов сотрудничать? Как бы не так.

   Катрина вздохнула, понимая, что пререкаться можно бесконечно, и сказала примирительно:

   — У меня нет предпочтений по этому вопросу. Так как к вам обращаться?

   — Меня зовут Нэйтан. Можете так и называть. А я могу обращаться к вам по имени?

   Катрина вспыхнула: такое предложение было наглостью, нарушающей все правила этикета. Он ей не родственник и не жених, чтобы иметь право на неформальное обращение. Ей захотелось высказать ему все, что думает по этому поводу, а потом она вспомнила, что Нэйтан даже к самому королю бессовестно обратился: «Привет, Эрик». К тому же ее задача — выполнить задание его величества с минимальными для них всех потерями, как он сам недавно выразился.

   — Можете, — уверенно разрешила Катрина, будто и не колебалась.

   Улыбка пленника стала еще более насмешливой, словно ее переживания не были для него тайной.

   Решив, что знакомство состоялось, Катрина задала главный вопрос:

   — Как они сумели надеть их на вас?

   Нэйтан проследил за ее взглядом, посмотрел на браслеты. Вид у него был такой, будто он совсем о них забыл или увидел впервые.

   — Я сам их надел. — Катрина нахмурилась, и тот пояснил: — Эрик попросил, и я надел это, — пленник постучал тонким пальцем по металлу, — а потом спустился сюда.

   — То есть без применения силы? — Она не верила своим ушам.

   Нэйтан снова улыбнулся.

   — Вы ведь видите, замок стоит на месте. Значит, я не применял силу.

   Тогда зачем? Если он виновен в заговоре, его ждет казнь. Кто в здравом уме сдается, если есть возможность бежать? Раскаялся? Или все же невиновен?

   — Почему я не могу вас читать? — Катрина перешла к делу, понимая, что с нее достаточно предположений.

   Те несколько минут, что они говорили, она отчаянно пыталась пробиться к его сознанию, но так ничего и не почувствовала. У него стоял блок, который нельзя было обойти. Все равно что огромные тяжелые ворота, запертые с обратной стороны: не перелететь, не обойти, не взломать замок. Выход один — таран. Вот только Катрина знала, что в этом случае «воротам» конец.

   — Я вас блокирую, — честно ответил пленник.

   — Как? У вас нет магии.

   — Научить? — проигнорировал он ее вопрос. — Магия для этого не требуется, амулеты тоже.

   Катрина поежилась, уже не зная, от холода или от общества этого мужчины, и все же надела плащ.

   — Может, позже, — пробормотала, завязывая шнурок у горла.

   Нэйтан улыбнулся. На этот раз не издевательски. Надо же…

   — Итак, — Катрина постаралась перейти на деловой тон, — вы согласились сотрудничать. Уберете блок?

   — Разумеется, — покладисто согласился Нэйтан, однако, не успела она обрадоваться, добавил: — Но я сам решу, что вам показать.

   Катрина покачала головой.

   — Это не так работает.

   — Так, — возразил он уверенно. — Если выдавать вам воспоминания дозированно, четко контролируя цепочку. Просто обычно те, с кем вы работаете, этого не умеют, теряют концентрацию, увлекаются ассоциациями, и вам приходится собирать картину из осколков. Ведь так? — Нэйтан прищурился, вглядываясь в ее лицо. Сделал шаг к решетке.

   — Так, — нехотя признала Катрина. От этого человека веяло такой опасностью и силой, что ей было тяжело даже находиться с ним рядом. — А где у меня гарантия, что вы, с вашими умениями, не покажете мне ложные воспоминания?

   Нэйтан усмехнулся, оперся одной рукой о решетку, склонился, чтобы быть ближе. Катрина только сейчас поняла, что он выше нее на целую голову.

   — Даже я не так хорош, — прошептал Нэйтан ей практически на ухо.

   Это была явная провокация, но Катрина выдержала и не отскочила. Если господин бывший Придворный маг решил, что перед ним юная испуганная девочка, то она собиралась доказать ему обратное.

   Нэйтан был прав, нужно обладать превосходной способностью контролировать свой мозг и тело, чтобы показать менталисту воспоминания и эмоции, связанные с ними на тот момент, вместо калейдоскопа перемешанных мыслеобразов и чувств, вызванных переосмыслением, а не текущим моментом события. Тем не менее теоретически это было возможно. А что касается ложных воспоминаний — пожалуй, нет. Вспоминать и не отвлекаться — это одно, а на ходу придумывать все до мельчайших подробностей и ни на миг не подумать о том, что все это ложь, физически невозможно. Ведь если она будет в его сознании, то почувствует мысль о лжи, пусть та длится хоть четверть мига.

   — Будь по-вашему, — согласилась Катрина. — Приступим? — Дождалась кивка. — Тогда дайте мне ваши ладони.

   Эффективнее было бы прикоснуться к вискам, но она не смогла себя заставить, не с ним. К тому же, когда человек готов сотрудничать, должно хватить и рук.

   Нэйтан практически уперся грудью в решетку и просунул между прутьев руки ладонями вверх. Он смотрел на нее с высоты своего роста и опыта и четко знал, почему она выбрала такой способ контакта.

   Катрина выдохнула и потянулась навстречу. Их ладони соприкоснулись, а потом ее закружил водоворот образов, чувств, мыслей, звуков и запахов.

   О таком невозможно солгать…

   Ночь. Темную маленькую комнату тускло освещает лишь огонек одинокой свечи, установленной на деревянном покосившемся столе.

   Темно и холодно, несмотря на лето. Сквозь тонкие стены доносится стрекот кузнечиков. Этот звук еще больше пугает маленького мальчика, забившегося под лавку, на которой взгромоздили банки с соленьями на зиму. Он сидит и дрожит всем телом, согнувшись в три погибели и обхватив руками тощие коленки. Видения, они снова пришли.

   Скрипит входная дверь, затем порог.

   Мальчик не думает, инстинктивно вскидывает руку. Во мгле его только что казавшиеся темными глаза разгораются серебром. С пальцев летит пламя, врезаясь в стену возле двери. Развешанные под потолком на тонких нитях травы вспыхивают и занимаются огнем.

   Становится светлее, и теперь мальчик видит, что натворил. Вошедшая, худая невысокая женщина в простом длинном платье и платке поверх головы, испуганно охает, хватает ковш из ведра с водой, поставленного у порога, и плещет на пламя.

   Снова темно.

   Он это сделал. Опять.

   Женщина приоткрывает дверь, выглядывает на улицу, чтобы убедиться, что то, что устроил ее сын, осталось никем незамеченным. Затем задвигает щеколду и делает шаг навстречу.

   — Мамочка, прости! — кричит мальчик. Мать никогда его не била, зато отец в прошлый раз обещал спустить шкуру живьем, если подобное повторится. — Мама, я не хотел!

   — Ну что ты, Нэйт. — Теплая рука ложится на голову, гладит по волосам. — Я знаю, малыш, знаю. Папа еще в Голубинке, никто ничего не видел. Все обойдется.

   Мальчик уже не верит. Он не хочет использовать то-что-живет-внутри-него, но оно с каждым днем все сильнее и рвется наружу.

   — Успокойся, успокойся, — шепчет мать, обхватив сухими ладонями его лицо, и отпускает только тогда, когда из глаз сына исчезает так пугающий ее серебряный свет. — Нэйт, постарайся, пожалуйста. Нельзя, чтобы кто-то узнал о твоих способностях, понимаешь? Тогда сюда придет Инквизиция, и нам всем будет плохо.

   Мальчик все еще дрожит. Мать отнимает руки, и только теперь в тусклом свете свечи он видит свежий ожог на тыльной стороне ее ладони. Ему хватило бы мгновения, чтобы накрыть ее руку своей, после чего ее кожа бы вновь стала здоровой, а боль ушла. Но нельзя. Когда Нэйт исцелил Белку, соседскую собаку, которую почти насмерть затоптала лошадь, отец избил его так, что он трое суток не мог подняться с кровати.

   Но это же мама, и ей больно. В какой-то момент он забывает о собственных страхе и боли и тянется дрожащими пальцами к ожогу. В глазах вновь разгорается серебро.

   — Не смей! — вскрикивает мать, силой вытаскивает его из-под лавки и трясет за плечи. — Я тысячу раз говорила: не смей!

   Голова мальчика качается из стороны в сторону, он снова плачет. Одновременно с ним плачет мать. О загубленной жизни. О единственном сыне, в котором в пять лет открылось то, что не могло и не должно было появиться в их семье. О запившем с тех пор муже, начавшем от отчаяния избивать малыша и ее саму.

   Нэйтан не понимает, почему слышит все это, как может воспринимать не озвученные мысли матери. А она вспоминает момент, когда ее муж узнал о странных способностях сына.

   — Изменила! — ревет он, как разъяренный медведь. — Легла под какого-нибудь заезжего мага!

   — Не было никого, клянусь! Не было!

   — За дурака меня держишь?! Все знают, что маги не рождаются у простых людей. Такого не бывает! Не бы-ва-ет! Шлюха! — И бьет жену по лицу в первый раз.

   Нэйт не присутствовал при этом, но теперь воспоминания и боль матери врезаются в него сильнее, чем кулак отца.

   — Не надо, — умоляет он, схватившись за голову руками и падая на колени, — не надо, не думай так громко!

   Мать отшатывается от него. С увеличением расстояния между ними сила видений и чужих чувств ослабевает, мальчику легче дышать.

   Женщина смотрит на сына в ужасе, пятится назад, прижав ладонь к груди, губы шепчут беззвучную молитву тем, кто в наказание за неведомую провинность наградил ее вместо ребенка чудовищем…

   Катрина вынырнула из видения с громким вздохом. Она будто тонула и никак не могла выплыть, как вдруг оказалась на поверхности. Годы работы, сотни людей, в воспоминания и мысли которых Катрина без труда погружалась, но никогда она еще не чувствовала ничего подобного. Нэйтан был прав, это не одно и то же, как собирать чужие мыслеобразы по осколкам.

   — Ты в порядке? — участливо задал вопрос мужской голос над головой.

   Катрина вздрогнула и окончательно пришла в себя. Она обнаружила себя на полу тюремного коридора, сидящей, опершись плечом о толстые прутья решетки. А по другую сторону, в камере, был он, мужчина в черном плаще, со странной длиной волос и каре-зелеными глазами, в которых сейчас Катрина не увидела льда.

   Нэйтан тоже был на коленях, а их пальцы все еще оставались переплетены.

   Катрина выдернула руку, нервно потерла занемевшую ладонь. Потом торопливо встала с пола.

   — Что это было? — потребовала она. — Объясните немедленно!

   Нэйтан тоже поднялся, медленно, осторожно, будто боясь напугать ее резким движением. Показал раскрытые ладони.

   — Успокойся, — теперь он еще и обращался к ней на «ты», как к старой знакомой. — Я просто показал тебе то, на что ты способна. У тебя очень сильный дар, тебе не нужно собирать крупицы чужого сознания, ты можешь входить в него, сливаться с другим человеком, видеть и чувствовать вместе с ним.

   — Я… — Катрина хотела выкрикнуть: «Я не хочу!». Но она осеклась. Первое потрясение проходило, и почти получалось мыслить трезво. — Я не знала, что такое возможно.

   Нэйтан покачал головой.

   — Не для всех. Так могут всего несколько человек. Ты можешь.

   — Тогда почему этому не учили в Магуниверситете?! — получилось громче, чем хотелось. Ей было слишком обидно. Столько сил потрачены на поступление и учебу, а оказалось…

   — Слепой не может научить зрячего различать цвета, — спокойно ответил Нэйтан.

   Катрина замолчала, обхватила себя руками и отвернулась. Не зря ей захотелось сбежать, едва она узнала, кого именно король поручает ей считать.

   Нэйтан стоял напротив и не торопил. Чего ждал? Какой реакции хотел?

   Катрина шагнула к решетке, желая видеть его глаза, прежде чем задаст свой главный вопрос.

   — Зачем? — твердо произнесла. — Зачем именно это воспоминание? Мне нужна информация о заговоре.

   Он не отвел взгляд.

   — Хочу, чтобы ты поняла, с чего все началось. До заговора мы дойдем, обещаю.

   Обещаю… Это обещание звучало так, что не давало ни единого шанса не поверить. А вдруг это не ее мысли? Вдруг этот человек заставил ее верить? Она больше не взялась бы судить о его возможностях, даже в антимагических браслетах.

   И он снова словно прочел ее мысли, хотя без магии совершенно точно не мог.

   — Я только покажу. Выводы сделаешь свои.

   Катрина кивнула, отошла.

   — Я, пожалуй, пойду, — решила она. — Скажу его величеству, что процедура затянется, и мне необходимо задержаться в замке дольше, чем планировалось.

   — До встречи, — Нэйтан не стал ее ни благодарить, ни удерживать.

   В полном смятении мыслей и чувств Катрина сделала уже несколько шагов по направлению к выходу, как вдруг наконец осознала, ЧТО ИМЕННО только что видела.

   — Перворожденный! — почти выкрикнула она, быстро вернувшись и обхватив пальцами холодные прутья решетки. — Так это правда?

   Тонких губ пленника коснулась усмешка.

   — Вы же просили представиться, — неожиданно он снова перешел на официальный тон. — Нэйтан Фостер, Перворожденный. К вашим услугам.

   Фостер. Тот самый Нэйтан Фостер — из книги!

   — Ступайте, леди Морено, — все еще усмехаясь, произнес арестованный. — Вам еще предстоит беседа с королем, а после первого раза вам лучше выспаться.

   Катрина вспыхнула, чувствуя себя так, будто ее отчитали, словно подростка. Резко отступила от камеры и быстро пошла к выходу, не прощаясь.

ГЛАВА 4

Катрина напрасно беспокоилась рассердить короля новостью, что ей не удалось получить необходимые ему сведения, и известием о том, что ей придется задержаться в замке на неопределенное время, чтобы чего-то добиться. Напротив, Эрик Первый даже обрадовался. Кажется, он вообще сомневался, что Нэйтан согласится с ней общаться.

   Сама Катрина испытывала смешанные чувства. С одной стороны, уже очень давно она не ощущала столь жгучего любопытства и не хотела покидать Сарианту, во всем не разобравшись. Но с другой, более благоразумной, стороны, ей было страшно, и она в тайне надеялась, что король сдастся, не получив быстрого результата, и отошлет ее восвояси.

   Не отослал. Наоборот, пригласил на совместный завтрак и отпустил отдыхать.

   Катрина еле добралась до своего временного жилища, чувствуя, как заплетаются ноги. Стоило оказаться внутри, она рухнула на постель, зарывшись лицом в подушки, и уснула мертвым сном, не найдя в себе сил хотя бы раздеться.

   В эту ночь гостье сариантского замка не было ни душно, ни холодно, ее не заботила ни мягкость матраса, ни мысли о короле и его Придворном маге — ее вообще будто не стало на целых шестнадцать часов.

   Проснулась Катрина, едва рассвело, и, к удивлению, чувствовала себя великолепно. Невольно вспомнилось детство, когда открываешь глаза и радуешься буйству красок вокруг, каждой прожитой минуте и тем открытиям, которые даст новый день.

   — Ну и дела, — пробормотала, неловко выбираясь из опутавшей ноги длинной юбки. Встала с кровати.

   Вчера Нэйтан открыл ей нечто, абсолютно не вписывающееся во все, что она знала раньше. Катрина была возмущена, зла, испугана, смущена, но, к своему ужасу, хотела еще.

   Только маг может понять, каково это, когда каждая клеточка твоего тела пропитывается силой. Энергия течет по венам вместе с кровью, а ты чувствуешь себя всесильным. Катрина считала, что уже все знает о своем даре, и давно достигла его предела, а сейчас перед ней вдруг раскрылся новый виток невидимой спирали, неизвестный и манящий.

   Она прошлась по комнате, бросила взгляд на дверь кабинета, несколько секунд раздумывая, не стоит ли отправить жениху новое письмо, о том, что не просто задержится на пару дней, как планировала, а останется в Сарианте гораздо дольше. Потом решительно отказалась от этой идеи и отправилась приводить себя в порядок перед завтраком с королем. Джошуа будет зол, а еще станет ревновать и непременно укажет на то, что его невесте не подобает надолго отлучаться из дома.

   Катрина вздохнула, жених всегда был нетерпим к ее отлучкам. Его семья занимала на Южном побережье весьма высокое положение, и Джошуа беспокоился, что ее работа даст повод для слухов и спровоцирует удар по репутации его рода. Еще одной причиной не писать послание был банальный страх, что Джошуа может воспользоваться этим самым высоким положением и вежливо напроситься в королевский замок под предлогом защиты невесты. Катрина хорошо относилась к своему жениху, но иметь няньку — последнее, что сейчас ей было нужно.

   Да и не Джошуа вовсе в данный момент занимал ее мысли.

***

Вежливо улыбающийся Филипп проводил ее до так называемой малой гостиной и спешно ретировался. На этот раз Катрина сама закрылась от его эмоций, не желая чувствовать недовольство и нервозность, что из-за нее он не успеет выполнить все свои дела.

   Малая гостиная оказалась больше ее покоев, включая все комнаты. Должно быть, в большой гостиной мог разместиться целый город.

   Не считая размеров, помещение ей понравилось. Приятный глазу зеленый цвет стен и портьер, вазоны с цветами нежных оттенков, светлая мебель. По периметру гостиной были расставлены небольшие круглые столики с мягкими диванчиками возле них с одной стороны и стульями с другой.

   За одним из таких столиков у окна на диванчике и ждал король. Сегодня на нем был светло-серый камзол, выгодно оттеняющий цвет глаз. На губах — радушная улыбка.

   — Леди Морено, доброе утро, — привстал в знак приветствия.

   — Доброе утро, ваше величество, — откликнулась гостья.

   Отодвигая стул и устраиваясь напротив монарха, Катрина вдруг поняла, что в его обществе чувствует себя гораздо смелее и раскованнее, чем рядом с загадочным Нэйтаном. Уму непостижимо, она боится пленника, запертого за семью замками и лишенного дара, больше, чем человека, способного одним движением бровей отправить ее на плаху.

   Вежливые улыбки и ожидание, пока слуги расставили на столе блюда и удалились. Катрина тут же потянулась к чашке с кофе. Вкус был божественный.

   — Вчера вы были очень бледной и явно нуждались в отдыхе, — начал Эрик, не спеша намазывая джемом ароматно пахнущую булочку, — поэтому я не стал вас расспрашивать. Сегодня мне хотелось бы узнать подробности.

   «А мне не хотелось их вам рассказывать».

   То, что ей вчера показали, было слишком личным. И пусть она ничем не обязана Нэйтану, Катрине казалось непорядочным обсуждать тот этап его жизни. Тем более, к заговору это не имело ни малейшего отношения.

   — Что бы вы хотели узнать, ваше величество? — уточнила равнодушно. Каких бы принципов Катрина ни придерживалась, она не имела права лгать королю.

   Эрик наклонил голову набок, рассматривая ее, изучая. Булочка замерла в его руке.

   — Я так понимаю, Нэйтан открылся вам вчера? — Она осторожно кивнула. — Признаюсь, это большее, на что я рассчитывал. Что вы увидели?

   — Его детство, — ответила, надеясь, что королю не захочется вдаваться в подробности, не относящиеся к делу.

   Захотелось.

   — Детство? — изумился Эрик. Отложил булочку на тарелку, так и не откусив. Между его бровей пролегла морщинка. — При чем здесь детство?

   Катрина пожала плечами и сама потянулась к подносу со сдобой. Если любопытство портило королю аппетит, то она потеряла вчера слишком много энергии и была голодна.

   — Не знаю, — проговорила, взвешивая слова. — К заговору, пожалуй, ни при чем. Он хотел, чтобы я что-то поняла.

   — Что? — не отставал король.

   — Если бы я только знала, ваше величество, я бы вам сказала, — ответила Катрина со всей искренностью. — Пока этот человек для меня загадка. Именно поэтому вчера я сказала вам, что, если он продолжит раскрываться так, как вчера, это займет гораздо больше времени, чем я могла бы предположить.

   Король задумался. Катрина откусила кусочек и, прожевав, решилась задать вопрос:

   — Ваше величество, вы что-нибудь знаете о детстве Нэйтана?

   Называть малознакомого человека по имени было неловко, но «господин Придворный маг» в данных обстоятельствах звучало бы нелепо.

   — Детство — не та сторона его жизни, сведениями о которой ему бы хотелось делиться, — король покачал головой. — Знаю мельком, что ему приходилось не очень легко.

   — Вы знали, что он Перворожденный? — спросила прямо.

   — Разумеется. Это имеет значение?

   Для короля, человека, не обладающего даром, должно быть, никакого, а для нее — огромное. Легенда оказалась явью.

   — Просто я была поражена, — не стала развивать тему. — Он сказал, что показал мне кусочек из детства для знакомства. И это было… — Катрина не сразу подобрала слово. — Познавательно.

   — Вы готовы продолжить? — Эрик впился в нее внимательным взглядом. Можно подумать, сейчас он позволил бы ей отказаться.

   — Он обещал, что сообщит все, что знает о заговоре, но позже, после того как покажет то, что ему предшествовало.

   Король побарабанил пальцами по столу. Катрина невольно задержала взгляд на его руке, на мощном запястье, чуть ли не вдвое шире, чем у Нэйтана. Такие разные, но связанные далеко не только отношениями «правитель – Придворный маг». Кто они друг другу? Друзья? Любовники?

   — Леди Морено?

   Катрина смутилась, осознав, что Эрик окликает ее не в первый раз.

   — Прошу прощения, ваше величество, я задумалась.

   — Такой задумчивый вид у вас с вчерашнего дня. — Король нахмурился, немного подался вперед. — О чем вы не договариваете? Что он натворил? Он сделал вам больно?

   Отчасти. Можно сказать и так. Но если бы Катрина подтвердила, Эрик понял бы по-своему.

   «Он напугал меня. Вдохновил. Поразил».

   Она покачала головой и улыбнулась.

   — Что вы, ваше величество. Все прошло хорошо.

   — Мне вдруг показалось, что вы его боитесь.

   Не бояться? Перворожденного? Их считают сказкой, о них ничего неизвестно. Кто знает, на что они способны.

   Поразмыслив, Катрина ответила максимально честно:

   — Это было бы глупой бравадой — делать вид, что не опасаешься самого сильного мага из существующих.

   — Спасибо, — Эрик кивнул в благодарность, — за искренность. — И наконец вернулся к завтраку. — Расскажите, как сейчас на юге? Наверно, все деревья в фруктах? Несколько лет не был в ваших краях…

***

Мальчишка бежал через высокую траву, кое-где она даже достигала его собственного роста. Растения хлестали по лицу, по вискам и спине градом катился пот.

   Зачем он полез за ограду? Почему снова поддался велению сердца, а не головы?

   Но боль животного была такой сильной, что Нэйтан почувствовал ее на большом расстоянии. Лошадь со сломанной ногой, которую хозяин не пожелал убить сразу, отчего-то решив, что сделать это на следующий день милосерднее.

   Животное будто позвало его, когда он был за пределами деревни — у реки, на противоположном берегу которой было расположено богатое поместье, — и Нэйт не смог воспротивиться этому зову.

   Позже в глазах лошадки он увидел образы случившегося: лай собак, гонка, звук выпускаемых стрел, яма, падение, боль в ноге, печальное лицо хозяина, незнакомые люди, пахнущие магией, приходящие в конюшню, рассматривающие перелом, беседующие с хозяином и качающие головами. Лошадь не понимала, почему хозяин не помог, Нэйт тоже. Ведь ему самому это ничего не стоило.

   Не стоило до того момента, пока его не учуяли хозяйские гончие, превратив в загнанного зверя.

   С помощью своих странных способностей Нэйтан мог бы избавиться от собак, но сначала растерялся, а потом они уже привлекли внимание всего поместья. И Нэйт побежал.

   Если бы Нэйтан остановился и на минуту сосредоточился, он мог бы пустить гончих по ложному следу, но сердце так и норовило выскочить из груди, и то-что-жило-внутри-него не слушалось.

   Одна собака выскочила из травы прямо перед ним, обошла. Нэйтан вскрикнул и рванулся назад, но и сзади слышался лай. В глазах похолодело, будто кто-то швырнул в них снег среди лета. Это чувство Нэйт знал, а еще он знал, хоть и не видел сам, что в такие моменты его глаза наливались серебром.

   То-что-жило-внутри-него сработало само, как и всегда в минуты потрясения. Собака, кинувшаяся на жертву, врезалась в невидимую стену, после чего упала на землю, завизжав, и так и не поднялась. Нэйтан прокусил губу от отчаяния. Прокаженный, проклятый, вот кто он. Прийти в поместье, чтобы спасти лошадь, и угробить собаку…

   В поле зрения появились еще два пса, но эти уже не кидались, прижали уши к головам, зарычали. Стояли, переминаясь с ноги на ногу, но чувствовали опасность.

   Высокая трава раздвинулась, пропуская всадника. Пожилой мужчина в блестящих сапогах для верховой езды и дорогой кожаной куртке удивленно уставился на Нэйтана сверху вниз. Должно быть, он и ожидал увидеть здесь оборванца из Заречья, но никак не в компании своей полумертвой собаки.

   Мужчина подъехал ближе, вытянул руку, ощупал невидимую, но прочную стену. В нем тоже жило ЭТО, Нэйт чувствовал. Сила, пульсирующая золотистым сгустком в центре груди и огненными лучами разбегающаяся в стороны, оплетая все тело незнакомца.

   — Можешь это убрать? — серьезно спросил мужчина, и Нэйтан понял, что не ощущает ничего — мысли и чувства хозяина поместья были полностью для него закрыты. С таким он еще не сталкивался. — Эй, ты меня слышишь? Убрать сможешь?

   Сердце уже билось не так часто, Нэйт немного успокоился. Он обреченно махнул рукой, и преграда исчезла. Заметил, как вздрогнул мужчина, когда вспыхнули серебром его глаза, выпуская на волю то-что-жило-внутри-него.

   — Неожиданно, — пробормотал всадник. — Ты откуда? Почему в такой одежде? Тебя похитили?

   — С Заречья, — буркнул Нэйтан. — Я там живу.

   Мужчина нахмурился.

   — В Заречье нет магов.

   Естественно, маги не живут в деревнях, маги вообще не бывают крестьянами.

   — Нет, — подтвердил мальчик.

   Нет, не было и не будет. А Нэйт не маг, он вообще какое-то чучело.

   Помещик именно так его и рассматривал, как чучело, или чудо, поворачивал голову из стороны в сторону, щурился.

   — Никогда не видел ничего подобного, — пробормотал он. — От твоей энергии слепит глаза.

   Лучше бы отвернулся, если слепит.

   — Можно я вылечу вашу собаку? — попросил Нэйтан. Если хозяин поместья все видел, нет смысла прятаться.

   — А ты можешь?

   Нэйт бросил на него взгляд и торопливо отвернулся — на богачей нельзя смотреть как на идиотов. Подошел к собаке, присел рядом, дотронулся, провел рукой по гладкой рыжей шерсти.

   Собака вскочила и, радостно виляя хвостом, побежала к хозяину.

   Глаза помещика округлились.

   — Ты не устал? — спросил он пораженно.

   Нэйт дернул плечом. С чего бы ему устать?

   — Вот что, чудо, поехали ко мне. Поговорим, — мужчина еще раз осмотрел его с головы до пят, — да покормлю тебя, — и, наклонившись, протянул руку.

   Нэйтан отшатнулся. Туда? К нему в седло? С какой стати?

   — Можешь не ехать, — помещик убрал руку, — я тебя отпущу. Но, сдается мне, в Заречье тебе не расскажут о магии.

   Это была ловушка, но приманка сработала. Нэйтан вскинул глаза.

   — Садись, не бойся, — усмехнулся мужчина. — Юных дарований я на обед не ем…

   Катрина шумно выдохнула, приходя в себя, потрясла головой.

   Она снова оказалась на полу, на этот раз на коленях.

   — Дыши глубоко и медленно, — посоветовал мужской голос совсем рядом, — и не делай резких движений хотя бы пару минут.

   Катрина часто моргала, пытаясь сфокусировать взгляд. Увидела, что Нэйтан все еще держит ее за кисть, отдернула руку. Голова закружилась, и ей пришлось опереться плечом о решетку.

   — Я же говорил не делать резких движений.

   — Почему мне так плохо? — пробормотала Катрина, повернула голову, прижавшись лбом к холодным прутьям. — Я читала людей, не напрягаясь, почти без усилий.

   Нэйтан успел подняться на ноги, но опять присел, чтобы находиться с ней на одном уровне.

   — Это потому, что обычно ты скользишь по поверхности, а сейчас произошло полное погружение. Со временем станет легче. Позже — совсем легко.

   — Я не всегда скользила по поверхности. — Катрина подняла голову, посмотрела на пленника с вызовом. — Иногда я заходила очень глубоко, считывала самые сокровенные мысли.

   Лицо Нэйтана вдруг заострилось, с него слетело все благодушие, с которым он говорил с ней только что.

   — И как ты заходила глубже? — голос зазвенел металлом. — Ломая все на своем пути? Хочешь так? Хочешь оставлять после себя вместо людей овощи?

   Катрина вздрогнула, как от удара. Залилась мучительной краской по самую макушку.

   Она не хотела. Те несколько раз, что ей пришлось это сделать, навсегда врезались в память кровавыми всполохами. Но это не ее придумка, так поступали все, кто обладал схожим даром. Именно так учили в Магуниверситете, рассказывали, рисовали схемы. Черт возьми, Катрина Морено была лучшей студенткой!

   А сейчас она валяется на полу, ощущая себя невеждой.

   Катрина отвернулась.

   — Зачем? — спросила, глядя в стену.

   — Зачем хочу научить тебя? — его голос вернулся к обычному тону. — Ну, если из этой камеры я отправлюсь на эшафот, должен же я кому-то передать свои знания.

   Катрина подняла глаза. Он издевательски улыбался.

   Только что чуть ли не орал, а теперь шутит.

   Катрина облизнула пересохшие губы, все еще силясь понять.

   — Научить, поделиться опытом, потешить свое самолюбие напоследок, — перечислила она. — Это я могу понять. Но показывать мне сокровенное… Его величество спросит, и я расскажу.

   Нэйтан и бровью не повел.

   — Расскажи. Мне все равно. Прошлое в прошлом. — Но Катрина не удовлетворилась таким ответом, она все еще пристально смотрела на собеседника. — Ладно, — он закатил глаза, недовольный ее настойчивостью, — хочешь знать, почему я показываю тебе свою жизнь? Во-первых, потому, что Эрик сказал меня допросить и узнать о заговоре, а, показывая тебе свою жизнь, я рано или поздно доберусь до того момента, о котором он хочет узнать. Во-вторых, у меня тут нет подопытного, готового вывернуться перед тобой наизнанку, согласившись сыграть роль учебного пособия. Вопросы?

   — Кто был тот человек?

   Арестованный хмыкнул. Кажется, он думал, что отбил у нее желание задавать вопросы. Тем не менее ответил:

   — Его звали Карлос Дьерти. Лорд Карлос Дьерти. Я расскажу тебе о нем больше в следующий раз. — Нэйтан выпрямился, протянул ей руку. — Поднимайтесь, леди Морено, простудитесь.

   Видимо, он решил оканчивать каждую их встречу официальным обращением.

   Катрина не спорила. Слишком много мыслей. Слишком много чувств, своих и его, из детства.

   Она постояла перед камерой еще несколько минут, чтобы убедиться, что голова больше не кружится. И только потом покинула подземелье.

ГЛАВА 5

— Карлос Дьерти? — задумчиво повторил король за завтраком.

   Он снова предложил Катрине разделить с ним трапезу, а на деле — устроить допрос о том, что ей удалось узнать на этот раз.

   Катрина отвечала правду на все вопросы, но с каждым произнесенным словом ей все больше и больше хотелось прикусить себе язык. Она честно предупредила Нэйтана, что расскажет королю все как есть, а он равнодушно дал добро. Так почему же ее не покидает ощущение, что она говорит о чем-то сокровенном, непозволительном?

   — Впервые слышу это имя, — тем временем произнес Эрик. — Прикажу узнать. Спасибо, леди Морено.

   Катрина поджала губы и ничего не ответила. Задумчиво потянулась к чашке с кофе. Откуда эта неловкость? Нэйтан Фостер — убийца невинных, человек, устроивший бойню в Элее. Не говоря уже о том, что, вероятно, именно он организовал заговор против короля. Она ничего ему не должна.

   Показал пару чудес, только и всего…

   Катрина вздохнула и дала себе мысленный подзатыльник. Лгать самой себе глупо и по-детски. Нэйтан Фостер, будь он хоть владыкой ада, не просто показал ей несколько приемов, он сделал невероятно много — раскрыл ей глаза, показал ту грань ее дара, о которой она даже не узнала бы, не повстречайся с ним.

   В чем бы Нэйтан ни был виновен, должно быть, ей будет даже жаль, когда его казнят.

   — Леди Морено, — окликнул ее Эрик.

   — Да, ваше величество? — поспешный ответ с дежурной улыбкой.

   Король не сводил с нее пристального взгляда.

   — Вы так печально вздыхаете. Что-то случилось? Может быть, что-то дома? — не банальная вежливость, искреннее участие.

   Она покачала головой.

   — Я еще не получала вестей из дома. Да и что там может случиться? Меня нет всего три дня. Поверьте, я не самый незаменимый член семьи, бывает, я подолгу отсутствую, все к этому привыкли.

   — Вы фанат своего дела, да? — закончив один допрос, Эрик Первый, кажется, решил приступить к следующему.

   Катрина устала от допросов, а болтать о своей жизни у нее не было ни малейшего желания. Кто знает, что кроется за его милой улыбкой.

   — Я просто не люблю стоять на месте, — дала она нейтральный ответ. — Я делаю то, что умею. — Или думала, что умеет, но это уже точно не его королевское дело.

   Но Эрик оказался куда проницательнее, чем полагала Катрина.

   — Не хотите откровенничать? — догадался он, но с улыбкой, а не со злостью. — Понимаю, мы с вами почти не знакомы и встретились по крайне неприятному делу.

   — Я просто немного дезориентирована, — она попыталась сгладить неловкость.

   — Хорошо, — на что-то решился Эрик, отставив от себя чашку. — Собственно, я хотел попросить вас кое о чем.

   Катрина обмерла. Еще о чем-то? Того, о чем он уже попросил, недостаточно?

   — Конечно, ваше величество, я вас слушаю.

   — Сегодня возвращаются моя сестра и невеста. — Позор, Катрина не знала о существовании ни той, ни другой. — Они несколько недель гостили в поместье у родителей Лауры. — Надо понимать, так зовут невесту. — Это в Западной провинции. Там чудесные водопады и горный воздух. Бывали?

   Катрина покачала головой.

   — Не доводилось.

   — Так вот, они прибывают сегодня после обеда. Будет совместный ужин, много разговоров и новостей. — Кажется, так он пытался вежливо сказать, что будет много женской болтовни. — Вы не составите нам компанию за ужином? Уверен, вы найдете общий язык.

   Будущая королева и принцесса. Катрина еле сдержалась, чтобы нервно не рассмеяться. Конечно же, у них много общего, например, все они женщины.

   — С удовольствием, ваше величество, — воспитание таки взяло свое. — Но не помешаю ли я семейной встрече?

   — Никоим образом. — Эрик разве что не потирал лапки, как довольная муха. — Ваше присутствие будет очень кстати.

   Катрина снова обдумала его приглашение, но в голову не пришло ни единого достойного довода, чтобы отказаться. Вряд ли тот факт, что она приползает из подземелья, не чувствуя под собой ног от усталости, вызовет у короля жалость. Сейчас он спасал свою собственную шкуру, прикрываясь ею от дам, как щитом.

   — Я непременно буду, ваше величество, — пообещала Катрина.

***

— Ну, так как? — задал вопрос мужчина, назвавшийся лордом Карлосом Дьерти. — Станешь моим учеником?

   Нэйт сидел на мягком стуле у стола, покрытого белоснежной скатертью. Перед ним стоял стакан молока, щедро предложенный помещиком, но мальчик к нему так и не притронулся. Дом Дьерти был огромным и пугал Нэйтана своей роскошью, ничуть не меньше, чем его хозяин.

   Очень хотелось поверить, что все, что только что сказал этот человек, правда, что Нэйт никакое не чудовище, а самый настоящий маг, как и сам помещик. Но мальчик уже хорошо уяснил, что люди врут, особенно богатые. А еще он слышал страшные истории о богачах, заманивающих деревенщин вроде него в свои роскошные дома и делающих с ними там жуткие вещи.

   — Вам-то это зачем? — буркнул Нэйт и покосился на стакан на столе. Он ничего не ел со вчерашнего дня, в горле пересохло.

   Хозяин перехватил его взгляд.

   — Пей, не бойся. Оно не отравлено.

   Нэйтан упрямо мотнул головой. Отросшая челка упала на глаза.

   — Спасибо, я неголодный.

   Дьерти хмыкнул, но настаивать перестал.

   — Дело твое, — сказал он. — А что касается вопроса, то интерес у меня есть. Не каждый день встречаешь Перворожденного. Появление на свет такого, как ты, еще реже, чем снег среди лета.

   — Вам-то что за беда?

   — Мне интересно.

   Нэйт смотрел на него волком.

   — Опыты ставить будете?

   Дьерти хмыкнул, откинулся на спинку стула, с интересом разглядывая сидящего напротив мальчишку.

   — А ты острый на язык, — сделал для себя очередной вывод.

   Пришлось научиться. Мать его боялась, отец ненавидел, ровесники смеялись над его непохожестью на других и постоянно издевались. Огрызаться — единственный способ, которым он мог ответить обидчикам.

   Нет, Нэйт не доверял этому человеку. Он давно не верил людям. А то, как сам помещик легко принял то, что мальчик — первый одаренный в семье, вызывало еще больше подозрений. Ведь даже родной отец…

   — Я верю тебе потому, что читаю твои мысли, — вдруг заявил Дьерти.

   Нэйт ошарашено вскинул голову. Выходит, все, о чем он думал, с тех пор как убрал защитную стену в поле, было для лорда как на ладони. Осознание и обида вновь заставили глаза наливаться серебром.

   — Парень, осади, — помещик смотрел на него с укоризной. — Не надо метать молнии посреди моего дома. Он мне еще дорог. Лучше послушай. — Как ни странно, сработало, в глазах потеплело. — Ты тоже можешь читать мысли и чувства других людей. Я могу научить тебя отключаться от них, если тебе не хочется что-то слышать. Могу научить ставить ментальный блок, какой сейчас стоит у меня, и тебя не смогут прочесть другие. Для блока можно использовать защитный амулет, но он не всегда под рукой, я могу показать, как сделать это без всяких приспособлений. Хочешь? Научу контролировать свой дар. Я очень многому могу тебя научить.

   Нэйт попал в ловушку. Этот человек знал, что он согласится. Снова это отвратительное чувство бессилия что-то изменить.

   — Что требуется от меня взамен? — спросил обреченно.

   — Прилежно учиться, — усмехнулся Дьерти. — Ну, так как? Согласен?

   — Только после того, как вы скажете, почему нанятые вами маги не исцелили лошадь, — заупрямился Нэйт. — Ей было очень больно, вы же…

   — Ты смог считать информацию с лошади? — изумленно перебил лорд.

   Нэйтан, сам как лошадь, мотнул головой. Челка снова упала на глаза.

   — Да! — почти выкрикнул он, чувствуя, как к горлу подступает истерика. — Мое проклятие действует на всех, у кого есть сознание! Скажите! Вы пожалели денег? Маги просили слишком дорого? Почему?

   — Перелом был слишком серьезный, — спокойно ответил Дьерти. — Ни один маг не взялся, сказав, что потратит месячный запас энергии. А сам я не обладаю даром целительства.

   Нэйт прикусил губу, опустив голову, уставился на свои руки, лежащие на коленях. Если бы этот человек сказал, что позволил животному страдать из жадности, он бы ни за что не согласился иметь с ним дело.

   Мальчик решительно протянул руку, взял со стола стакан и выпил молоко залпом.

   — Рад, что ты согласился, — одобрительно улыбнулся Дьерти. — Можешь звать меня просто Карлос. — Он усмехнулся под удивленным и недоверчивым взглядом Нэйтана и пояснил: — Терпеть не могу церемонии…

   Ее словно качало на волнах, Катрина то выныривала на поверхность, то вновь захлебывалась чужими воспоминаниями. Она уже частично осознавала себя, но никак не могла выбраться, сознание вновь начало туманиться.

   — Ты можешь, сосредоточься, — шептал рядом голос, он стал ее единственным якорем в затягивающем ее водовороте. — Не цепляйся, расслабься. Я рядом, с тобой ничего не случится.

   Катрина даже не смогла вспомнить, кому принадлежит этот теплый, словно весенний ветерок, голос, но она потянулась к нему, как к единственному лучику света.

   — Вот так, — одобрил голос. — Молодец.

   Вынырнула, задыхаясь, отчаянно хватая ртом воздух.

   Катрина открыла глаза. Она стояла на коленях по одну сторону решетки, Нэйтан по другую, и он держал ее лицо в своих ладонях. Что он себе позволяет?!

   Это было первой по-настоящему осознанной мыслью. Катрина ударила его по руке и отпрянула. Кровь прилила к щекам.

   Но узник не обиделся, только ухмыльнулся.

   — Хорошенькое спасибо за то, что вытащил.

   — Оттуда, куда сам и затащил, — огрызнулась она, окончательно приходя в себя. Какой наглец! — Сам-то не горел энтузиазмом, когда лорд Дьерти предложил обучаться у него.

   — У меня не было выбора, — напомнил Нэйтан.

   У Катрины выбор был. Она могла прямо сейчас все это прекратить и попытаться его взломать, чтобы выудить нужную информацию. Но даже если ей удастся, что потом? Вернуться к прежней жизни, понимая, что отказалась увидеть… звезды?

   — В этот раз было сложнее, — сказала примирительно. — Ты обещал, что станет легче.

   — Станет, — заверил Нэйтан. — Но не с третьего раза. Возможно, с десятого.

   — Поэтому это воспоминание было таким коротким? Чтобы я привыкала постепенно?

   Нэйт рассмеялся.

   — Я не так заботлив, извини. Это воспоминание было коротким потому, что сегодня у тебя не так много свободного времени.

   Катрина опешила. По позвоночнику пробежал холодок. Что если…

   — Откуда ты знаешь? — потребовала объяснений.

   — Что тебя пригласили на ужин с Лаурой и Эрикой? — подсказал Нэйтан, явно наслаждаясь моментом ее замешательства, но, хвала остаткам его благоразумия, насмехался он недолго. — Не бойся, я не могу читать твои мысли. Дамы должны были вернуться двадцать третьего числа, а сегодня именно двадцать третье. У меня отличная память на даты, и я хорошо знаю Эрика. Это в его духе. Сложные политические вопросы он решает не поморщившись, а от сочетания «Лаура плюс Эрика» сходит с ума, норовит сбежать и забиться в угол.

   — Негоже так говорить о короле, — возмутилась Катрина.

   Нэйтан лукаво прищурился.

   — Донесешь?

   Она поморщилась.

   — Конечно, нет. Думаю, он хорошо тебя знает и не удивится.

   Она замолчала, заметив, что выражение лица Нэйтана изменилось: стало серьезным, насмешка исчезла. Он задумчиво провел ладонью по шершавым прутьям решетки.

   — Выходит, не так хорошо, — произнес и снова улыбнулся. — Знал бы лучше, еще бы кандалы нацепил. — И сверкнул глазами в ее сторону.

   Знал бы лучше, не поверил бы в то, что Нэйтан связан с заговором, вот что он хотел сказать, поняла Катрина. Но была ли это искренняя печаль или очередная игра, судить бы не взялась. То, что когда-то Нэйт был добрым мальчиком, она теперь знала, но понятия не имела, в кого превратился спустя столько лет.

   Нэйтан Фостер устроил побоище в Элее, вот о чем не следует забывать.

   — Я, пожалуй, пойду, — сказала она, отступая от камеры.

   — Приятного ужина, леди Морено, — пожелал Нэйтан, но она уже не смотрела в его сторону.

***

Вернувшись из подземелья, Катрина приняла ванну и стала собираться к ужину заранее, чтобы не упасть в грязь лицом перед королевской семьей.

   По дороге в свои покои она встретила Филиппа и рискнула изменить своему прошлому решению: не читать приближенного к правителю слугу. Остановив мужчину в неизменной синей ливрее, дотронувшись до его плеча и задав ему несколько невинных вопросов, чтобы потянуть время, Катрина таки коснулась его сознания, стараясь отсеять ненужное и не углубляться в то, что ей знать не положено. А так как она не читала ничего из того, что бы Филипп хотел скрыть, то он ничего не заметил.

   В итоге узнала, что Эрика — сестра короля, родившаяся с ним в один день с разницей в несколько минут, одаренная, как и все Финистеры, не считая самого нынешнего правителя. Эрика должна была выйти замуж за какого-то принца, но незадолго до свадьбы случился скандал, подробности о котором Филиппу были неизвестны, и помолвку расторгли. Эрику спешно выдали замуж здесь, в Ареноре, выбрав в мужья мага из древнего рода, имеющего большое влияние на востоке страны. Овдовев несколько лет назад, Эрика вернулась в замок своего брата и с тех пор, по мнению Филиппа, умирала от скуки.

   Лаура же — леди Лаура Робердон, невеста короля, дочь наместника Западной провинции, после объявления помолвки еще в прошлом году отправленная родителями к жениху, чтобы лучше его узнать.

   Филипп не был высокого мнения о мозгах ни одной, ни другой, и Катрина поспешно прекратила копаться в его сознании. Это было совершенно не ее дело. В конце концов, слуга должен быть верен королю и его семье, но ни в одном своде законов не написано, что он обязан их любить.

   А когда Катрина как раз сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, в дверь робко постучала служанка, которая принесла ей ответное послание от жениха. Конверт был запечатан и выглядел нетронутым — служба безопасности короля работала на совесть.

   Письмо оказалось коротким, но раздражение и досада автора чувствовались в каждой строчке. Джошуа планировал сыграть свадьбу к празднику Середины весны и теперь страшно переживал, что, если они объявят дату позже, не успеет пройти положенных три месяца. Писал, как расстроен, как ужасно, когда рушатся так тщательно продуманные планы. Кого винил в своих бедах, ее или короля, она так и не поняла, но раз письмо доставили по адресу, значит, не нашли в нем ничего оскорбительного для его величества.

   Катрина вздохнула. Стоило ли так переживать? Кому нужны эти положенные этикетом три месяца? Какое вообще обществу дело? Это их свадьба.

   Сама Катрина замуж не спешила, но и намеренно оттягивать бы не стала. Ей двадцать пять, куда тянуть? Ее жених — выгодная партия из уважаемой на юге семьи. Такими не разбрасываются. К тому же Джошуа молод и хорош собой.

   У Катрины когда-то была подруга, которую выдали замуж, едва ей исполнилось семнадцать, за человека, по возрасту годящегося ей в отцы, а шириной с дверной проем храма, где их обвенчали. Вот это было по-настоящему страшно.

   А самой ей очень повезло: Джошуа привлекателен и умен.

   Вот только… Нет. Ей решительно повезло.

   Дочитав, Катрина порвала письмо надвое, выбросила в мусорную корзину (вряд ли Джошуа рассчитывал, что она будет хранить его послания у сердца) и продолжила сборы.

   Как ни странно, голова не болела, в сон не клонило.

   Прислушавшись к себе, Катрина поняла, что, несмотря на сегодняшнее чудовищное возвращение в реальность, чувствовала себя значительно лучше, чем в прошлые оба раза. Неужели Нэйтан все же ее пожалел, и поэтому их путешествие в прошлое было коротким?

   Но она тут же посмеялась сама над собой. Жалость? Этот человек сжег полгорода мирных жителей. О какой жалости может идти речь?

ГЛАВА 6

Ужин прошел ужасно, и Катрина еле дождалась, когда же он закончится. Теперь она во многом понимала короля. Делить трапезу с ним, даже несмотря на постоянные расспросы, было гораздо приятнее.

   В обществе дам, которым она была представлена, Катрина чувствовала себя совершенно некомфортно. Неужели Эрик на самом деле думал, что у нее с ними найдутся общие темы? Или же просто бросил ее на передовую, используя как отвлекающий маневр? С другой стороны, наивно было бы полагать, что в королевском замке не все используют всех. Политика, а от политики Катрина была далека и сближаться не собиралась.

   Принцесса Эрика оказалась очень похожей на своего брата: те же темно-рыжие волнистые волосы, серые глаза, прямой аристократический нос, почти такая же высокая, не толстая, но далеко не миниатюрная. Взгляд умный, цепкий, но, в отличие от короля, принцесса смотрела свысока, хотя и приветливо улыбалась.

   Леди Лаура была полной противоположностью принцессы — тонкая, хрупкая, светловолосая и голубоглазая. На вид ей можно было дать лет двадцать, не больше. Значит, моложе будущего мужа примерно на десять лет. Что не мешало ей смотреть на него с обожанием. К сожалению, на всех троих были защитные амулеты, и прочесть искренние чувства никого из них Катрина не могла.

   Король представил ее как важную гостью, очень сильного мага с Южного побережья, прибывшего помочь в важном государственном деле. Тем не менее, в каком именно, не сказал. А при упоминании о Южном побережье собеседницы уже не думали о делах, их не касающихся, и с энтузиазмом принялись расспрашивать гостью о погоде и местных обычаях юга, не забыв уделить внимание местной моде на платья и украшения.

   Больше говорила и спрашивала принцесса, будущая королева чаще поддакивала и соглашалась. Кажется, она выбрала Эрику себе в наставницы, что с учетом разницы в возрасте не было удивительным. Катрина с готовностью отвечала на все вопросы, улыбалась и даже шутила, в тайне желая высказать его величеству все, чего он заслуживал, подставив ее. Сам же величество с наслаждением ужинал, любовался закатом и выглядел совершенно довольным жизнью.

   А когда вопросы о юге закончились, Лаура невинно поинтересовалась:

   — Ваше величество, а где Натаниэль?

   Катрина как раз поднесла к губам стакан с водой и успела сделать небольшой глоток. От неожиданности она закашлялась, схватила салфетку, прижала к губам.

   — Прошу прощения, — пробормотала, набирая в легкие воздух. Поймала предупредительный взгляд короля, настолько быстрый, что стоило бы усомниться, смотрел ли он в ее сторону вообще.

   Эрик продолжал спокойно потягивать вино из своего бокала, ни одна мышца не дрогнула на его лице.

   — Натаниэль уехал на некоторое время, — ответил спокойно.

   Катрине показалось, Лаура погрустнела.

   А вот принцесса рассердилась.

   — Он же знал, что мы запланировали возвращение именно сегодня. Мог бы забрать нас и перенести прямо в замок! А вместо этого нам пришлось добираться целый день.

   Катрина сделала себе в уме пометку: значит, дар обеих путешественниц не столь велик и не позволяет им самим перемещаться на большие расстояния.

   — Он не забыл, — заверил Эрик, — и просил меня лично извиниться перед вами, дорогая сестра.

   А ведь Нэйтан и вправду не забыл…

   Эрика обиженно надула губы.

   — Вернется, буду сердиться на него весь месяц.

   Данная реплика была бы уместна, если бы исходила от молоденькой Лауры. Из уст взрослой женщины это прозвучало собственнически и даже пошло.

   Катрина поспешно отвела взгляд, чтобы принцесса не успела заметить в нем неодобрение.

   А вскоре ужин закончился, и она поспешила ретироваться. Напоследок лишь отметила, что принцесса Эрика немного сменила гнев на милость и уже не смотрела на нее с высоты третьего этажа.

   Так, как с балкона первого, не выше.

***

Нэйтан ждал ее. Не читал, не сидел на койке, как в прошлый раз, а стоял у решетки. Катрина даже смутилась, вспомнив, как заставляла себя этим утром прийти сюда и тянула время. Он ведь был здесь совсем один, как в детстве…

   — Как ужин? — прозвучавшая в голосе издевка тут же уничтожила начавшееся зарождаться в ней сочувствие. Да, в детстве этот человек был один не по своей вине, теперь же такое положение дел — его собственная заслуга.

   Катрина широко улыбнулась.

   — Великолепно. А десерт — пальчики оближешь!

   Кто он такой, чтобы она перед ним отчитывалась? Жаловалась? Откровенничала? Кроме того, обсуждать короля и его близких Катрина не собиралась ни с кем. Это непорядочно.

   — Понятно, — отозвался Нэйтан со своей стороны решетки. Было стойкое ощущение, что ему и вправду все понятно.

   Катрина не стала ни спорить, ни отрицать. Перевела тему:

   — Ну что, приступим?

   Он приподнял брови в наигранном изумлении.

   — Вот так сразу? А как же прелюдия?

   Катрина поджала губы в немом возмущении.

   — Отвратительная шутка, — высказалась она, когда нашла в себе силы заговорить.

   Нэйтан пожал плечами, держа руки в глубоких карманах своего неизменного черного плаща.

   — Тут тоскливо, знаешь ли. Как без шуток?

   В этот раз Катрина предпочла промолчать. Из спора с этим человеком ей вряд ли когда-либо удастся выйти победительницей.

   Она встала прямо напротив, сложив руки на груди и давая понять, что отвлекать ее и тратить время бесполезно.

   — А вы упрямы, леди Морено, — хмыкнул Нэйтан. Что есть, то есть. — Хорошо, мы начнем сразу же, как только честно ответишь мне на один вопрос, — снова этот резкий переход на «ты». Она явно не поспевала за ним и не могла предугадать слова и действия.

   — Что за вопрос? — спросила хмуро.

   — Не личный, для них еще рано, — ехидная улыбка. Вот нахал! — Ответь честно, что для тебя важнее: раскрыть заговор против короля или научиться у меня чему-то новому и развить свой дар?

   Конечно же, раскрыть заговор. Ее ведь позвали именно за этим, не так ли?

   Катрина уже открыла было рот, чтобы уверенно ответить, но осеклась под пристальным, казалось, проникающим прямо в душу взглядом каре-зеленых глаз. Как же хорошо, что на нем антимагические браслеты. Чего бы она не хотела видеть в реальности — как эти глаза наливаются серебром, как в его воспоминаниях.

   Катрина вдруг поняла, что ему нечего терять. Если она соврет, а он поймет, Нэйтану ничего не стоит просто отказаться с ней разговаривать. А то, что он почувствует ложь, она почему-то не сомневалась.

   — Научиться, — произнесла честно, не отводя взгляд.

   Нэйтан уважительно склонил голову.

   — Спасибо за честность. — И протянул навстречу раскрытые ладони. — Тогда учитесь, леди Морено.

   — Давай, веди плавно. Ну же!

   Нэйтан стоял посреди заднего двора поместья Дьерти, а над его головой кружилась иллюзорная разноцветная змейка. Мальчик уже устал держать руки поднятыми вверх, даже прикусил губу от натуги, но не позволял себе сдаться и разочаровать наставника. Карлос был единственным, кто в него верил, единственным, чье мнение имело значение.

   Руки затекли, но расслабляться нельзя. Плавно повести запястьем, переплести пальцы. Выпустить силу, тщательно соизмеряя, сколько и куда направить.

   Змейка совершила крутой вираж, вильнула ярким хвостом и растаяла, повинуясь резкому взмаху руки Дьерти. Нэйт выдохнул с облегчением.

   — Неплохо, — оценил Карлос, подходя ближе. Он никогда не хвалил зря, но мальчик уже знал, что оценка «неплохо» из уст наставника означала, что он все сделал правильно.

   Нэйтан обернулся, не сдерживая улыбку. Дьерти подмигнул и вдруг выбросил руку вперед. Мальчик ответил, выставляя щит, о который разбился «Таран» его учителя.

   Никакой передышки: за «Тараном» тут же последовали «Ледяной нож», «Огненный вихрь» и «Мясорубка».

   Нэйт уже знал назубок названия главных атакующих приемов и умел отражать их все, но наставнику этого было мало, он хотел довести умения мальчика до автоматизма.

   Когда «Кровавая жатва» осыпалась искрами у ног, Нэйт довольно хмыкнул, а Карлос улыбнулся.

   — Растешь, малыш, — это уже было откровенной похвалой, мальчик зарделся. — Пошли, — Дьерти положил руку на плечо ученика, увлекая того за собой, — перекусим. А то скоро стемнеет, твои хватятся.

   Нэйтан не ответил. Мальчик точно знал, что никто не будет переживать, где он, даже если не прийти ночевать.

   Нэйт часто и не приходил, спал в сарае или в конюшне, лишь бы не видеть полное ненависти лицо отца. А еще мальчик уже понял, что, когда его не было поблизости, отец мягче относился к матери. Ведь стоило тому увидеть, как он считал, неродного сына, его глаза тут же застилала кровавая пелена бешенства.

   — Ты рассказал им о наших занятиях? — спросил Карлос, словно поняв, о чем ученик думает. «Словно» — потому что мальчик уже научился ставить ментальный блок, и наставник утверждал, что теперь даже он не может его пробить. Нэйт ему верил.

   Мальчик напрягся, Дьерти, чья ладонь все еще лежала на его плече, не мог не почувствовать.

   — Нет.

   Как он мог сказать родителям о чем-то подобном? О том, что занимается магией? Тем, чего они боялись как огня и категорически не принимали?

   — Нэйт, это нехорошо, — настаивал Карлос. — Ты должен им рассказать.

   — Знаю.

   Нэйтан не хотел жаловаться. Он никогда не жаловался. Мальчик слишком уважал наставника, чтобы пытаться переложить на него свои проблемы. Тем более, в последние месяцы стало терпимее: Нэйт все лучше контролировал свой дар, мать радовалась тому, что в глазах сына реже появлялся так пугающий ее серебряный свет, а отец относился спокойнее. К матери, разумеется, не к Нэйтану, к нему он по-прежнему был нетерпим.

   — Если наше с тобой общение дойдет до них из чужих уст, это будет хуже, — продолжал настаивать Карлос. — Мальчик из деревни постоянно ходит к богатому дядьке, который не является его родственником. Понимаешь, что они могут подумать? — Остановился, заглянул в глаза.

   Нэйт упрямо мотнул головой, челка упала на глаза.

   — Понимаю.

   Давно пора было подстричься, но мальчик все тянул, в тайне наслаждаясь тем, что так больше походит на длинноволосого наставника.

   — Расскажи им, — повторил Карлос. — Если нужно, я сам приеду и поговорю с ними, чтобы были спокойны.

   Нэйтан представил, какой переполох поднимется в Заречье, если в нем появится Дьерти. А еще мальчик догадывался, о чем немедленно подумает его отец — решит, что тот самый «заезжий маг» вернулся. Захотелось зажмуриться.

   — Расскажу, — пробормотал.

   — Обещаешь?

   Нэйт всегда держал обещания, данные Карлосу. Наставник это знал.

   Плечи мальчика опустились.

   — Обещаю, — вздохнул, принимая неизбежное…

   — А-а-а…

   Катрина не поняла, простонала вслух или мысленно. В этот раз было легче. Она вынырнула быстро, хоть и испытала несколько неприятных секунд, выбираясь из чужих воспоминаний.

   — Как ты? — участливо спросил Нэйтан.

   Катрина набрала полные легкие воздуха, моргнула, осмотрелась: она — на коленях, он — напротив, все еще держит ее за руки.

   — Почему так коротко? — спросила Катрина. Нэйт не разжимал пальцев, а она не спешила вырывать ладони.

   Узник усмехнулся.

   — Мало? Хочешь еще?

   О да, она хотела. Скользить в чужом сознании, чувствовать все, что чувствует другой. Полное погружение, то, о чем она и не помышляла раньше. Конечно же, Катрина хотела продолжать, жаждала научиться делать это без его помощи, сама, с любыми другими людьми, так легко, как Нэйтан.

   — Хочу, — не стала лгать, ответила прямо, с вызовом смотря в его глаза.

   — Сама напросилась, — хмыкнул он.

   В душу закралось нехорошее предчувствие, но Катрина уже не успела и пискнуть. Ее сознание закружилось и понеслось туда, куда увлекала чужая воля.

   — Что ты сказал?! — прорычал отец, вставая из-за стола. Его толстощекое лицо покраснело от бешенства.

   Мать давно спряталась в глубине дома.

   Мальчик вытянулся, руки по швам, и прямо смотрел снизу вверх на отца, нависшего над ним. Ростом Нэйт еще доставал ему разве что до плеча.

   Он не стал повторять свои слова, отец его слышал. Просто стоял и молчал, ожидая последствий.

   — Мы-то думаем, где он шастает вечерами, — ревел, как медведь, глава семьи. — Все мальцы отработают свое да веселятся, играют, хохочут, к девкам уже лезть начинают. А этот к взрослому мужику таскается… Мать! Слышала? Вот кого ты воспитала своей жалостью.

   Нэйт знал, что они подумают именно это, но все равно сердце затопило обидой. Не за себя, за Карлоса, человека, который помогал ему бескорыстно и по-настоящему заботился последние восемь месяцев.

   Не сдержался:

   — По-твоему, только так проводят время взрослые мужики? Не суди по себе.

   Челюсть резко обожгло болью, он упал. Отец наподдал ногой под ребра.

   — Выродок! Щенок!

   Нанося удары снова и снова, крестьянин так увлекся, что не заметил, как загорелись зловещим серебром глаза его сына. Карлос научил Нэйта контролировать дар, тушить приступы страха, злости, агрессии, но сейчас он не хотел блокировать магию, хотел выпрямиться и швырнуть собственного отца в стену, так, чтобы с крыши посыпалась солома. Швырнуть, поднять и швырнуть снова…

   — Успокойся! Не надо!

   Из своего уголка выскочила мать, кинулась защищать.

   «Я все равно не убью его, — вдруг совершенно ясно понял Нэйтан. — А когда я уйду, ее он убьет…»

   Холод в глазах исчез, магия снова спряталась, свернулась клубком в районе солнечного сплетения и затихла. Мальчик поднялся. Во рту чувствовался солоноватый вкус крови.

   — Мама, отойди, — прокаркал Нэйт, сам не узнав свой голос. — Я заслужил.

   — Видела? — подхватил отец. — Даже эта тварь признает, что заслужил. А ну иди сюда! — Толстые пальцы потянулись к ремню. — Ложись поперек лавки.

   Женщина, часто всхлипывая и заламывая руки, отошла с дороги, а Нэйт подчинился.

   То, что в этот раз отец не тронул мать, мальчик считал своей маленькой победой.

   Черт ее дернул попросить продолжения.

   Теперь Катрину трясло мелкой дрожью. Она отняла руки и, так и не поднимаясь на ноги, отсела подальше.

   — Не понравилось? — спокойно спросил Нэйтан.

   Нет больше доброго самоотверженного мальчика. Есть циничный Придворный маг с ледяной улыбкой, по которой хочется ударить.

   Мысль о лице и ударе напомнила о видении и избиении. Катрину замутило.

   — Зачем ты мне это показал? — вскинулась она. Теперь ей было плохо не столько физически, сколько морально. — Хотел вызвать жалость? Чтобы я замолвила королю за тебя словечко?

   Улыбка Нэйтана превратилась в снисходительную.

   — Зачем мне твоя жалость? Ты просила учить, и я учу. — Катрина все еще не понимала. — А если тебе придется копаться в мыслях маньяка или его жертв? Или считывать память умирающего человека, чтобы опознать его убийцу? Что с тобой случится после такого? Упадешь, где стояла, и тебя живописно стошнит у всех на глазах? — Кровь прилила к ее щекам. Отчитывает, отчитывает, как девчонку. — Ты должна учиться смотреть со стороны, абстрагироваться от чужой боли, считывать, но не испытывать сама. Сейчас я почти полностью оградил тебя от физической боли, но ты должна понимать, как это делается.

   Катрина повела плечами, ей казалось, она все еще чувствует, как по спине проходится ремень. Если это называется «оградил»...

   — Не приходи завтра, — сказал Нэйтан, когда Катрина поднималась с пола на негнущихся ногах, ей даже пришлось схватиться за решетку, чтобы не упасть.

   — Почему? — выпалила с обидой. Глаза неприятно защипало.

   Прекрасно, ей осталось только расплакаться перед этим человеком.

   — Не приходи, пока не будешь готова продолжить, — спокойно продолжил узник. — Если ты хочешь, я буду тебя учить. Но только после того, как ты подумаешь и точно решишь, что ты этого хочешь.

   Катрина хотела. Учиться и купаться в новых неизведанных витках потока своей силы. Но она точно не желала снова ощутить то, что почувствовала сегодня.

   — У меня приказ короля, — нашла она себе оправдание. — Я не могу не прийти.

   Нэйтан уверенно покачал головой.

   — Можешь. Ты придешь к нему и скажешь, что не можешь. Он будет расстроен, зол, но он тебе ничего не сделает. Эрик — хороший человек, и он не дурак, а твоей клятвы о молчании достаточно, чтобы король отпустил тебя с миром. Поэтому не приходи, если не будешь уверена.

   В этот момент ей на самом деле хотелось немедленно собрать свои вещи и поскорее уехать. Потом прочесть в газете о казни великого Натаниэля и вспомнить, что она когда-то была с ним знакома. Чтобы немедленно забыть и продолжить готовиться к свадьбе.

   — Не приходи, — серьезно повторил Нэйтан.

   — Не приду, — пообещала она и быстрым шагом направилась к выходу, ставя для себя главной целью не расплакаться, пока за спиной не закроются двери ее покоев.

ГЛАВА 7

Катрина не заплакала.

   Вернулась в свои покои, заперла дверь, стремясь отгородиться от целого мира, села у окна и долго смотрела в кружащееся за ним снежное марево. Дома сейчас цвели сады, светило яркое солнце, дул теплый ветер с моря. А она, вместо того чтобы наслаждаться жизнью, сидела у окна древнего старинного замка и следила за хороводом снежинок, словно слепые мухи, бьющихся в стекло.

   Катрина думала, что вернется домой с высоко поднятой головой. Еще бы, она не только помогла самому королю Аренора, но и познала новые грани своего дара, научилась тому, чего не умеют профессора Магуниверситета, разговаривала на равных с самим Натаниэлем, о котором слагают легенды…

   Катрина хмыкнула и отвернулась от окна, закрыла лицо руками.

   Нет никакого легендарного Натаниэля и никогда не было. Есть циничный, побитый жизнью Нэйтан Фостер, запертый в подземелье замка. Нет легенды, есть человек, который только что обидел ее и унизил.

   Катрина больше никогда не хотела видеть Нэйтана. Довольно. Завтра же она признается королю в своей некомпетентности и уедет на юг. А там выйдет замуж, прекратит брать заказы, как того требует будущий супруг, и займется хозяйством. Может быть, даже разведет свой собственный сад…

   Рожать детей и рассаживать цветы — чем не рай для женщины?

   Большинство людей используют магию в быту, и им этого достаточно: разогреть суп щелчком пальцев, открыть ставни взмахом руки, не выходя на улицу. Так почему же для нее этого всегда было мало? Откуда эта постоянная жажда открытий? Не она ли привела Катрину в Инквизицию, о чем и вспомнить тошно?

   Ей было девятнадцать, и ее направили на преддипломную практику. Катрина была горда, взволнована, взбудоражена открывшимися перспективами. Еще бы, она была первой девушкой, которую в столь юном возрасте пригласили пройти практику в самой Инквизиции.

   Даже отец гордился, хотя до этого момента Катрина искренне считала, что заслужить его одобрение можно лишь родив не меньше троих внуков. Ее сестры так и сделали. Даниэла вышла замуж в шестнадцать, Кларисса в семнадцать, к двадцати у обеих уже появились дети. Теперь, спустя шесть лет, у сестер было уже по трое, а у Катрины диплом, работа и пока еще только жених, помолвка с которым растянулась на недопустимый приличиями срок.

   А тогда отец гордился. Поздравлял, хвалил, прочил ей карьеру, связи, будущее. Первые дни Катрина летела на работу как на крыльях, считывала поверхностные мыслеобразы мелких нарушителей закона, злоупотребивших магией, но, по сути, не натворивших ничего необратимого. Это напоминало игру, а Катрина чувствовала себя нужной, важной.

   А однажды привели молодого человека, почти мальчика, лет шестнадцати. Его обвиняли в убийстве собственной тетки. Женщину нашли со сломанной шеей в саду за домом возле стремянки. Ни единого следа насильственной смерти, однако сын усопшей обвинил в убийстве своего кузена, аргументируя тем, что мотив у него был самый очевидный — недавно тетка написала завещание и оставила любимому племяннику большую часть своего состояния.

   В саду, где произошло несчастье, магический фон был повышен. Этого хватило, чтобы прислушаться к показаниям несчастного обиженного сироты.

   То, что магфон мог быть повышен потому, что тетушка использовала дар для улучшения роста растений, никому в голову не пришло…

   Катрина тогда пылала праведным гневом, подогреваемым старшим инквизитором, с удовольствием делившимся опытом и утверждавшим, что «невинные глазки» еще ни о чем не говорят, он встречал убийц и помоложе.

   Мальчишка клялся, что любил тетушку и не мог причинить ей вред. А Катрина, как ни пыталась, не смогла выудить из его сознания ни одного образа, связанного с тетиным садом. Сын умершей настаивал, старший инквизитор наседал и дал ей добро на взлом. Молодой человек плакал и просил пощадить, но она не слушала, как и учили. Нельзя жалеть преступников, неправильно им сочувствовать.

   Взлом ничего не дал, мальчишка оказался невиновен.

   В сознание он так и не пришел.

   Катрина проревела три дня, а когда вернулась на работу, ее утешили, что первый раз всегда самый сложный, а ошибки в ходе следствия случаются.

   Потом было еще двое, оба были виновны: один в мелкой краже, другой в поджоге сарая. Первый почти оправился, только с тех пор приволакивал ногу и нервно дергал шеей, смотря на мир единственным открывающимся глазом. Второй умер от кровоизлияния в мозг через несколько дней после взлома. В день его смерти Катрина потребовала перераспределения и навсегда ушла из Инквизиции.

   Отец страшно ругался, в Магуниверситете качали головами, шептались: «А чего с женщины взять?»

   А когда Катрина, наконец, получила диплом, то занялась мелкими безопасными для всех делами: найти драгоценности у старушки с провалами в памяти, проверить супруга или супругу на неверность, помочь художнику нарисовать карту по воспоминаниям другого человека. Но ни на минуту не забывала о своей короткой службе в Инквизиции.

   Что если это возможно? Спокойно входить в чужое сознание, даже туда, куда тебя не хотят пускать, и скользить в нем мягко и безболезненно? Сколько невиновных можно было бы спасти! Сколько жизней уберечь!

   Идеалистка, глупая идеалистка. Но как же заманчиво было то, чему мог научить Нэйтан.

   Катрина все же всхлипнула, чувствуя себя совершенно несчастной, но так ни к чему и не пришла. Неужели нет другого человека, умеющего то же, что и он? Нэйтан сказал, что показывает ей свою жизнь, потому что у него нет добровольца, на чьем примере он смог бы ее обучать.

   Катрина была готова наблюдать за чьей угодно судьбой, только не его.

   Вчера было избиение. Но ведь это только цветочки. Что с ней станет, когда он покажет ей во всей красе побоище, которое устроил в Элее? А Нэйтан его покажет, она не сомневалась.

   А потом цинично спросит: «Что, не понравилось?»

***

Утром Катрина встала с тяжелым сердцем и головой, полной раздумий.

   Она уже переоценила однажды свои силы, когда пошла работать в Инквизицию. Возможно, это тот второй раз, когда следует сдаться прежде, чем случится непоправимое?

   С этими мыслями Катрина и направилась на завтрак к Эрику Первому. Вчера ее предупредили, что дамы обычно завтракают в своих покоях, и утренняя трапеза, как обычно, состоится только в компании его величества.

   Эрик встретил ее мягкой улыбкой и кивком.

   Кажется, он возлагал на нее большие надежды. Как сказать ему, что приняла решение больше никогда не спускаться в подземелье? Пусть казнит своего бывшего Придворного мага, раз уж у него неопровержимые обстоятельства его вины.

   — Кстати, я узнал, кто такой Карлос Дьерти, — поделился король, пока она наливала себе кофе и собиралась с силами начать разговор о своем скором отъезде.

   Катрина приподняла брови. Она не рассчитывала, что его величество сочтет нужным делиться с ней информацией.

   Поставила кофейник, смотря на короля и всем своим видом поощряя продолжать.

   — Он в списках государственных преступников.

   Катрина нахмурилась.

   — За что?

   — Официальная формулировка: помеха правосудию. Был убит при сопротивлении аресту.

   Катрина кивнула, принимая к сведению, потянулась за ложечкой и стала медленно размешивать в чашке сахар, глядя прямо перед собой.

   — Кем убит? — спросила тихо.

   — Верно догадались, — подтвердил Эрик ее подозрения. — Инквизицией. Хотя, по предыдущим данным, был порядочным человеком, занимался благотворительностью.

   — А что Инквизиции от него понадобилось?

   Эрик покачал головой.

   — Понятия не имею. Отправили запрос главе местного отделения. Должен поднять записи. — Король немного помолчал, а потом добавил: — Не удивлюсь, что он был ни в чем не виноват. В те годы Инквизиция творила произвол.

   В те годы? Катрина с трудом сдержала горькую улыбку.

   — А сейчас? — все же не выдержала.

   — Что — сейчас? — Эрик, успевший вернуться к трапезе и вооружившийся ножом и вилкой, оторвался от тарелки, поднял голову.

   — Сейчас Инквизиция справедлива?

   Откуда в ней смелость задавать провокационные вопросы самому королю? Катрина бы не удивилась, если бы получила в ответ напоминание, что работа Инквизиции и ее качество не имеют к ней никакого отношения.

   Но Эрик не разозлился, а сделался задумчивым. Положил столовые приборы, переплел пальцы на белоснежной скатерти.

   — Сейчас ее права на самостоятельные решения максимально урезаны, — сказал он, ей даже послышалось напряжение в его голосе. — Будь моя воля, закрыл бы их вовсе.

   Катрина растерялась. Чья же тогда воля способна на это, если не короля?

   — Но ведь ваше слово — закон.

   — Закон, — охотно согласился Эрик. — Но Инквизиция отслеживает злоупотребления магией со стародавних времен. Закрыв ее, я получу сразу два лагеря противников, от которых придется отбиваться. Во-первых, это люди, верящие в инквизиторов и чувствующие себя в безопасности, пока они существует. Начнутся бунты. Толпа — это страшно, испуганная толпа — страшнее. Во-вторых, приговоры Инквизиции не всегда несправедливы, многие непорядочные маги ведут себя смирно именно под страхом расправы с ее стороны. Закрыв Инквизицию, я развяжу им руки. — Он вздохнул и вновь взялся за вилку. — Однажды она просто изживет себя, а пока будем довольствоваться тем, что Инквизиции запрещено карать и миловать без письменного обоснования своих решений, показаний свидетелей и официального согласия с приговором органов государственной власти.

   — Это мудро, ваше величество, — пробормотала Катрина.

   Выходит, не только она и старший инквизитор ошиблись, обвинив племянника в смерти женщины со стремянкой, но и те самые органы государственной власти, подписавшие разрешение на взлом его сознания.

   — Оставим извечные вопросы, — тем временем предложил король, которому тоже была неприятна тема Инквизиции. — Что вы узнали от Нэйтана?

   — Ничего.

   Теперь пришел черед Эрику приподнимать брови.

   — Совсем ничего? — не поверил он. — Вы были внизу достаточно долго.

   Значит, ему докладывают, во сколько она спустилась, а во сколько поднялась. Ничего удивительного.

   — Карлос Дьерти был его учителем и, судя по воспоминаниям, неплохим человеком.

   — Инквизиция попортила Нэйтану немало крови, — пробормотал король, но тему развивать не стал. — Странно, он никогда не упоминал этого имени.

   Катрина не рискнула даже предположить почему.

   — Что ж, продолжайте, — улыбнулся Эрик, хотя улыбка и вышла усталой. — Может быть, дальше прогресс пойдет быстрее.

   Катрина тоже надеялась, что процесс ускорится, вот только без нее. Потому что она сегодня же соберет вещи и покинет сариантский замок.

   — Ваше величество… — уже начала она, собираясь заявить королю о своих намерениях, и осеклась. Обратной дороги не будет, Нэйтан и его мастерство навсегда останутся для нее тайной, не дающей спать по ночам, ведь мысль «Что если бы?» является самым страшным проклятием.

   — Я слушаю, леди Морено, — подбодрил Эрик.

   — Простите мою дерзость, но не могли бы вы ответить на один вопрос?

   — Мы с вами в таком положении, что честные ответы помогут избежать многих проблем, — напомнил король. — Спрашивайте.

   — Нэйтан — это тот самый человек, который устроил побоище в Элее?

   Она вдруг вспомнила, как маленький Нэйт спрашивал у Дьерти, почему он не вылечил лошадь, и его решение отказаться от обучения, если помещиком руководила жадность. Ей хотелось услышать, что страшное событие в Элее не имеет к Нэйтану никакого отношения, что в нем виновен его полный тезка. Или что информация в Хрониках была бессовестно исковеркана и все было не так. Или… Катрина жаждала чего угодно, что могло бы оправдать Нэйтана, и тогда бы она с чистым сердцем вернулась в подземелье сегодня же.

   Лицо короля оставалось абсолютно бесстрастным. Он спокойно кивнул.

   — Да, это он.

   Катрина побледнела. Конечно же, она знала, но все же…

   — Почему он это сделал?

   На этот раз Эрик медлил с ответом.

   — Я так понял, Нэйт решил показать вам свою жизнь с самого детства, — сказал король наконец. — Так пусть тогда он сам вам расскажет.

   Катрина опустила глаза. Вот так. Никаких оправданий.

   — Это непростая история, — добавил Эрик, помолчав, — все слишком неоднозначно.

   — Но в Хрониках пишут правду? — Катрина не желала сдаваться. — Там были женщины и дети?

   — Там было полгорода, — подтвердил король. — Даже больше.

   И он не казнил его после этого, а еще десять лет держал у себя под боком.

   Или это как с Инквизицией — нельзя уничтожить, потому что пригодится?

   Катрина поджала губы. Ее мнение никого не интересует. Король и так ответил на большее количество вопросов, чем она имела право задавать.

   А еще она почувствовала злость. Нэйтан Фостер ушел от правосудия, убив множество невинных людей. На этот раз, если он виновен в заговоре, ему не отвертеться, и она костьми ляжет, но добьется, чтобы приговор был справедливым.

   — На этом ваши вопросы закончены? — полушутливо поинтересовался Эрик.

   — Да, ваше величество, — подтвердила Катрина, — благодарю. Я узнала все, что хотела.

***

Несмотря на принятое решение, Катрина не смогла в этот день заставить себя спуститься в подземелье. В конце концов, это Нэйтан заперт в камере, и ее визиты — его единственная связь с внешним миром. Как бы он ни стремился это показать, ему не может быть безразлично, если она больше не придет. А значит, Катрина не помчится к нему сразу на следующий день, после того, как ее выставили вон, отчитав, как девчонку.

   Приняв такое решение, Катрина оделась и отправилась на прогулку. В конце концов, никто ее не запирал, а она ни разу не вышла за стену замка. Эрика и Лаура жадно расспрашивали о Южном побережье, а дома все наверняка набросятся на нее с просьбами рассказать о Сарианте. И о чем тогда Катрина поведает? Что в подземелье замка холодно, но чисто?

   А не упадет ли она замертво, если вообще хотя бы упомянет о подземелье? Клятва на магической свече не шутка.

   Из ворот замка Катрину выпустили без единого вопроса, напомнив лишь, что ей следует вернуться до заката, иначе придется ночевать в городе.

   Вблизи Сарианта оказалась именно такой, какой она успела рассмотреть ее из окна экипажа. К тому же было холодно, что не располагало к долгим прогулкам. А потому Катрина зашла в несколько магазинов, купила маленькие приятные сувениры родным, местные игрушки ручной работы для племянников и с чистой совестью направилась обратно.

   Как она ни старалась, прогулка в город заняла слишком мало времени. Оставалось почти полдня, и Катрина начала сомневаться в принятом решении. К чему оттягивать неизбежное? Так почему бы не отправиться к Нэйтану прямо сейчас?

   А потом она вспомнила его серьезное «не приходи, пока не будешь готова» и остановила себя. Ей нужно успокоиться и постараться воспринимать все менее остро. А этому негодяю побыть в одиночестве.

   И Катрина отправилась в заснеженный парк. За замковой стеной, защищающей от ветра, было значительно теплее, чем в городе, и она с удовольствием погуляла по аллеям, стараясь вообще ни о чем не думать.

   Скоро Катрина выйдет замуж, и любую поездку придется согласовывать с мужем, а это означает, что вряд ли ей когда либо еще придется побывать в столице без штата прислуги и охраны. Надо наслаждаться тем, что есть сейчас.

   — Леди Морено! — ее окликнули.

   Катрина обернулась. Ну конечно же, принцесса Эрика с защитным амулетом, поэтому она ее не почувствовала.

   — Здравствуйте, ваше высочество, — улыбнулась, отметив, что сегодня Эрика почти не смотрит на нее свысока.

   — Тоже решили пройтись? — поинтересовалась принцесса.

   Видимо, она находилась на улице дольше, ее щеки раскраснелись от мороза.

   — В замке немного душно, — призналась Катрина.

   — Да? — удивилась Эрика. Потом спохватилась: — Ааа, вас же поселили в западном крыле. Там нет постоянных жильцов. Система вентиляции хуже отлажена. Я уже ругала Натаниэля за эту оплошность. — Принцесса даже закатила глаза при упоминании этого имени. — Но он сказал, что нецелесообразно печься о нежилой части замка.

   — Это звучит разумно, — осторожно заметила Катрина, кутаясь в шарф.

   — О, поверьте, только звучит. Может быть, для нас с вами это и целесообразно, но не для него. Все знают, что его запас энергии практически неисчерпаем. К чему экономить?

   Например, если на замок внезапно нападут? А «почти» не означает «совсем».

   Но Катрина благоразумно придержала мнение при себе. Заступаться за Нэйтана желания не было.

   — А вы знакомы с Натаниэлем? — что-то прочла в выражении ее лица принцесса.

   — Не близко.

   — И что вы о нем думаете? — Эрика и не думала отставать. Мало того, подхватила Катрину под руку, как закадычную подругу, и они вместе продолжили путь по аллее.

   — Он большой мастер своего дела, — уклончиво.

   — Бросьте, — отмахнулась ее высочество. — Он обаятельный подлец, но больше подлец, чем обаятельный. Вы меня понимаете? — Не совсем, но Катрина предпочла кивнуть, чем спорить. — Если он вернется в ближайшее время, не верьте ему, предупреждаю по-дружески. Натаниэль имеет на женщин большое влияние, но абсолютно к ним равнодушен.

   Катрине потребовалось все терпение, на которое она была способна, чтобы не рассмеяться в голос. Принцесса только что объявила его дамским угодником или мужеложцем?

   Что бы там Эрика ни говорила, Катрина пришла к выводу, что принцесса сама имеет виды на Придворного мага и решила обезопасить себя от возможной соперницы.

   — Я обручена, — сказала Катрина, сняла перчатку и продемонстрировала подаренное Джошуа кольцо.

   — Прелестное, — похвалила со знанием дела принцесса. — И как я не обратила на него внимание вчера за ужином?

   Потому что прошлым вечером Катрина в очередной раз забыла его надеть. Жених постоянно расстраивался из-за ее нелюбви к украшениям, и она носила кольцо из уважения к нему. К сожалению, только когда не забывала достать из шкатулки, прежде чем выйдет из дома.

   — Свадьба уже назначена?

   — Как только я вернусь домой.

   — Это прекрасно, — поддержала Эрика. — Помню свою помолвку. — Какую, интересно, из двух? — Ожидание свадьбы было утомительным.

   Будь воля Катрины, она отложила бы свадьбу еще на несколько лет. Но это было бы неправильно и непорядочно.

   — Я тоже не могу дождаться этого дня, — заверила она, улыбаясь как можно шире.

ГЛАВА 8

Стук каблуков по каменным ступеням гулко отражался от стен. Она шла решительно, выпрямив спину и гордо приподняв подбородок. Нэйтан сказал не приходить, пока не будет готова. Что ж, Катрина слишком много думала за последние сутки, и главное, к чему пришла, — она больше не будет сбегать, как испуганная девчонка. Король дал ей задание, и она выполнит его, во что бы то ни стало.

   Нэйтан сидел на постели, одна нога опущена вниз, вторая, согнутая в колене, на койке, а на ней, на бедре, удобно устроена книга. Плащ на груди все так же плотно запахнут, зато полы свисают до самого пола с обеих сторон от его тела, открывая взору узкие темные брюки из плотной ткани и высокие сапоги.

   Наличие плаща на арестованном в промозглом подземелье не было бы удивительным, если бы Катрина не видела его в нем на выступлениях короля и в теплое время года.

   Почему всегда в плаще? Что под ним прячет? Спросить напрямую она пока не решалась.

   — Леди Морено, — поприветствовал Нэйтан, однако откладывать книгу не спешил, — чем обязан?

   — Я пришла закончить начатое.

   Уголок тонких губ дернулся, но узник так и не улыбнулся, остался предельно серьезен.

   — Мы либо играем по моим правилам, либо вы уезжаете восвояси.

   Катрина выдержала его тяжелый взгляд.

   — Я пришла сюда не играть, а работать, — возразила. На этот раз сбегать она не собиралась.

   Нэйтан еще несколько секунд бессовестно рассматривал ее, потом хмыкнул, сделав для себя какие-то выводы, захлопнул книгу и встал.

   — Тогда давай руки, и приступим. — Шагнул к решетке.

   Катрина с трудом поборола желание отступить. Покачала головой.

   — Давай сначала поговорим, — попыталась произнести мягко, не настаивая, но и не умоляя.

   В глазах Нэйтана появилась заинтересованность. Неужели ей удалось его удивить?

   — О чем?

   — О тебе. — Не отвела взгляд. — Что было после того избиения? Не хочу увидеть событие, произошедшее через пару лет. Хочу знать, что произошло тогда.

   Узник покачал головой.

   — Ничего не произошло. Я никого не убил, меня не убили. Ничего не изменилось. Я пролежал трое суток без движения, на четвертые поднялся, через неделю пришел к Карлосу и нагло соврал ему, что было слишком много дел в деревне, и я не мог вырваться.

   — А он?

   Пожал плечами.

   — Поверил. Я никогда ему до этого не врал. У него не было повода мне не доверять.

   — Или сделал вид, что поверил, — в свою очередь предположила Катрина.

   — Или сделал вид, — эхом повторил Нэйтан, соглашаясь.

   — Неделя, — продолжала она, — почему так долго? Почему ты не исцелился?

   Склонил голову набок, рассматривая ее, изучая.

   — А ты бы вылечила себя?

   — Я не могу лечить.

   Почему-то до этого момента отсутствие дара целительства не печалило, а сейчас признание ощущалось, будто она объявила себя ущербной.

   — А я могу. — Нэйтан или не заметил ее смущения, или предпочел не заострять на нем внимание. — Себя, других — кого угодно, если сердце еще бьется, а проблема не ментального характера.

   — Тогда?..

   — Лечить самого себя больно. Нужна большая концентрация. Сейчас я, пожалуй, смогу прирастить себе оторванную руку. — Катрина широко распахнула глаза, о подобном она никогда не слышала. — Я умею терпеть боль, а тогда не умел. Мне было двенадцать, я многого не умел и боялся.

   — Понятно, — пробормотала она.

   — Еще вопросы имеются? — приглашающая улыбка.

   Вопросы у Катрины были, вернее, всего один, но она уже задала его королю и получила однозначный ответ.

   — Говори прямо, — предложил Нэйтан, видя ее сомнения.

   И она сказала:

   — Я спрашивала его величество о побоище в Элее.

   Сказала и замерла, ожидая реакции. Лицо собеседника осталось абсолютно бесстрастным, но Катрина была готова поклясться, что его глаза потемнели.

   — Побоище? — переспросил он. — Это так называют?

   — Так написано в Хрониках, — поспешила внести ясность, пока Нэйтан не решил, что это она дала тем событиям такое название.

   — Надо же. — Он поморщился. — Не читал. — И снова заинтересовался: — Так что он сказал?

   — Сказал, что происшествие нельзя судить однозначно.

   — Эрик — дипломат, — хмыкнув, оценил Нэйтан слова короля, — всегда умеет ввернуть красивое словцо.

   — Так это правда?

   Несмотря на подтверждение его величества и на запись в Хрониках, все еще безумно хотелось, чтобы все оказалось ложью.

   — Правда, — прямо, без колебаний и раздумий. Катрина закусила нижнюю губу. — О чем задумалась? — снова с усмешкой.

   Не стала лгать:

   — О том, как к этому относиться.

   — Не суди, — посоветовал Нэйтан и выделил интонацией: — однозначно. Если ты не боишься продолжить, я покажу тебе, как все было.

   Хотела ли Катрина это видеть? Точно — нет. Но чувствовала, что знать должна.

   — Я не боюсь, — возразила упрямо и протянула к нему руки ладонями вверх. — И я готова продолжать…

   — Ты подумал над моим предложением? — спросил Карлос, потягивая холодный чай из своей кружки.

   Был летний вечер, сменивший жаркий день приятной прохладой. Они сидели на веранде поместья Дьерти, отдыхая после очередной тренировки, пили чай и разговаривали. Пролетели три года обучения, и Нэйтан настолько привык к своему наставнику, что уже не представлял, как проводить вечер как-то иначе.

   — Подумал, — пробурчал он. — Я не могу.

   Карлос покачал головой.

   — Не упрямься. Я же вижу, что тебе там плохо.

   Тут он был прав, дома было несладко, но бросить все, принять предложение лорда признать его своим внебрачным сыном и наследником казалось неправильным.

   — Я не могу бросить мать.

   — Ты сможешь ее навещать в любое время.

   В последние дни наставник все чаще поднимал эту тему, сетовал, что так и не обзавелся детьми, а Нэйтана любит как родного.

   Нэйт очень ценил его отношение, но обрубить ниточки, связывающие его с семьей, по-прежнему не решался. Жить в богатом поместье, быть представленным миру как Нэйтан Дьерти, потерянный и недавно обретенный сын уважаемого человека, — все это звучало сказочно, прекрасно. Но не про него. Это было чужое место.

   — Карлос, я не могу, — повторил упрямо.

   Дьерти вздохнул.

   — Вот же упрямый мальчишка.

   — Не сердишься?

   — Знаешь же, что я не могу на тебя сердиться, — улыбнулся теплой отеческой улыбкой. Во всяком случае, Нэйт считал, что именно так должны улыбаться отцы сыновьям. — Подумай еще раз, — учитель посерьезнел.

   — Есть причина для спешки? — Нэйт подобрался в плетеном кресле, в котором до этого сидел, расслабленно вытянув ноги.

   Карлос помедлил, будто раздумывая, стоит ли говорить.

   — Говори, — попросил Нэйт. — Если есть причина, я должен знать.

   — Тобой интересуется Инквизиция.

   Нэйт вздрогнул.

   — Зачем я им?

   — Как мой сын — незачем, — ответил Дьерти, — а как Перворожденный — диковинка, которую нужно как следует изучить и препарировать, если понадобится…

   Нэйту стало не по себе от этих слов. Наставник не из тех, кто готов попусту нагнать страха.

   — А если я соглашусь?

   — Вопрос будет закрыт. Внебрачные дети не редкость. Признаю отцовство, оформим бумаги, и Инквизиция потеряет к тебе интерес.

   И к Карлосу заодно. Нэйт во что бы то ни стало не хотел, чтобы у наставника были проблемы из-за него. Этот человек слишком много для него сделал, чтобы ответить черной неблагодарностью.

   Нэйт выпрямил спину, расправил плечи.

   — Тогда решено, я согласен. Только поговорю с матерью, хорошо?

   — Конечно, — Дьерти и не думал возражать.

   — Только…

   — Что?

   — Ты уверен, что после этого Инквизиция от тебя отстанет? Не будет копать дальше?

   — Разумеется.

   В этот раз Нэйт не поверил. Карлос надеялся, но уверен не был. Хотя, основываясь на том, что Нэйтан уже слышал об Инквизиции, на их счет никогда нельзя было быть уверенным и считать себя в полной безопасности.

   — Тогда я пойду.

   — Беги, малыш, — махнул рукой Карлос, отпуская.

   Какой он уже малыш? Вымахал чуть ли не выше самого Дьерти.

   Но возражать не стал, улыбнулся на прощание и переместился к реке, откуда до Заречья было рукой подать.

   Катрина глубоко дышала, приходя в себя, но отметила, что вышла значительно легче, чем в прошлый раз.

   Нэйтан сам выпустил ее руки до того, как она вырвала бы их и отшатнулась, как это обычно происходило. Вид у него был задумчивым.

   — Они не поверили? — спросила Катрина, помня о судьбе Дьерти, рассказанной королем.

   Нэйтан поднял глаза, посмотрел на нее.

   — Нет, — тихо произнесли его губы, но ей показалось, что это слово громовым раскатом отразилось от стен.

   — Мне очень жаль, — искренне сказала Катрина. — Лорд Дьерти был хорошим человеком.

   — Мне тоже. Жаль. — Нэйтан и протянул ей раскрытые ладони. — Идешь дальше?

   Катрина кивнула.

   Их руки соединились.

   — О, глядите, наш юродивый идет, — крикнул задира Петро с завалинки, на которой расположились он и несколько парней из его компании.

   Задирать Нэйта было их излюбленным развлечением с самого детства. Несколько раз Нэйтан с Петро серьезно дрались, но их всегда растаскивали до того, как определился бы победитель.

   В последний год их противостояние усугубило то, что Ларка, девчонка, которая нравилась Петро, стала выказывать знаки внимания Нэйтану. Петро ревновал, бесился и норовил, если не подраться, то задеть за живое словами.

   — Что, быстро удовлетворил своего богатого деда, а? Денег-то дал?

   Нэйт даже не взглянул в его сторону, только сцепил зубы. Шутка была старой, хотя друзья Петро в голос заржали.

   После избиения отца, почти трехлетней давности, все узнали о странной, на их взгляд, дружбе богатого помещика и деревенского мальчишки. Родители пытались его запирать и не пускать к Карлосу, но Нэйт всегда исчезал, и они не могли его найти и остановить. О том, что мальчик научился перемещаться, никому из них известно не было. Как ни странно, родители смирились и приняли то, что Нэйт не перестанет общаться с лордом, но злые языки это остановить не могло.

   Давно несмазанная дверь заскрипела. Дома никого не было.

   Нэйтан огляделся и направился на поиски матери, по дороге проведя ладонью по ржавым петлям. Ржавчина исчезла, будто и не было.

   — Бродит и бродит! — заметил его возвращение Петро. — Сидеть больно?!

   На этот раз Нэйтан остановился и посмотрел в его сторону. Просто посмотрел, и пальцем не пошевелил, но Петро что-то почувствовал, не стал нарываться.

   — Да ну его, — скомандовал он своим прихвостням, — пошли купаться, что ли!

   Нэйт проводил их взглядом. Он мог бы стереть всю компанию в порошок одним движением пальцев, но ему этого больше не хотелось. Хотя в детстве, когда Нэйтан был маленьким и слабым, он бы много отдал за такую возможность.

   Нэйт всегда чувствовал себя здесь чужим. Он даже не походил на односельчан внешне: высокий, тонкокостный, а они — приземистые, широкие, плечистые. Они не понимали друг друга. Нэйт не хотел гонять кошек и бить их камнями, ему было не интересно украсть самогон у бабки Алины и пить его прямо из бутылки, передавая по кругу, не находил ничего веселого в том, чтобы стащить у Ларки платье, пока она купается, и заставить бежать до деревни, прикрываясь листьями лопуха.

   Чужой…

   Мать нашлась у соседки через три дома. Женщины сидели на крыльце, болтали и вязали на спицах.

   С тех пор, как Карлос научил его ставить ментальные блоки, Нэйт немедленно заблокировал мысли и чувства матери. Личное должно оставаться личным, он не имел права читать ее, как раскрытую книгу.

   Сейчас, собираясь попрощаться, Нэйт впервые за эти годы убрал блок.

   Женщины, как по команде, подняли голову, услышав, что кто-то идет.

   «Выродок», — пришла отчетливая, полная отвращения мысль соседки.

   «Когда же ты уже не вернешься и дашь мне дышать спокойно?!» — ударили плетью мысли матери.

   Нэйт резко остановился. Встал посреди дороги, не дойдя несколько шагов до крыльца.

   Мать, как и всегда, смотрела на него с грустной улыбкой, а в это время перед ее глазами проносилось, сколько боли и лишений она перенесла с тех пор, как он появился на свет.

   — Ты что-то хотел? — спросила она.

   — Н-нет, — Нэйт покачал головой, возвращая блок на место. — Извини.

   Женщины недоуменно переглянулись, а он пошел прочь.

   Катрина дрожала.

   Как могла мать так подумать? Мать?!

   — Ты сама вышла, — похвалил Нэйтан, все еще сжимая ее ставшие ледяными пальцы. — Делаешь успехи.

   — Я случайно, — призналась Катрина. Ей стало так тошно, что она просто рванулась из воспоминания и сама не знала, как вновь вернулась в реальность.

   — Еще? — прищурился Нэйтан, заглядывая ей в глаза.

   — Да, — тихо сорвалось с ее губ.

   — Как скажешь…

   Нэйт не взял с собой ничего, не смог заставить себя вернуться в дом. Карлос обещал, что обеспечит его всем необходимым. Что ж, кажется, пришла пора принять его щедрое предложение.

   Он не пошел к Дьерти немедленно, не хотел жаловаться и вызывать жалость. Хотел успокоиться и привести мысли в порядок, чтобы вернуться к наставнику бодрым и готовым продолжить обучение.

   Ночи стояли теплыми, и Нэйтан переночевал у реки прямо под открытым небом. Больше думал, чем спал. А утром поднялся и побрел в сторону поместья. Пешком, без перемещений. Ему казалось, что торопиться некуда.

   Оказалось, что торопиться и вправду больше некуда. Дым он увидел еще издали. Горела пристройка. Нэйт так растерялся, что не переместился, а побежал.

   Ворота были распахнуты настежь. Собаки, великолепные и безумно любимые Карлосом охотничьи псы, лежали прямо во дворе. Вспоротые брюхи, искаженные предсмертными судорогами пасти.

   Сердце Нэйтана готово было выскочить из груди, он рванулся к дому и замер перед дверями. Красной краской на них был нарисован перевернутый основанием вверх треугольник — знак Инквизиции.

   Ночевал у реки.

   Упивался жалостью к себе.

   Не успел.

   Нэйтан рванул на себя тяжелую дверь, наплевав на красный знак. Ворвался внутрь.

   — Нэйт! — бросилась к нему служанка из глубины дома. На ее лице красовался огромный кровоподтек, — Нэйт! — Невысокая женщина, тысячу раз накрывавшая ему на стол и тепло улыбающаяся в ответ на его благодарность, повисла у него на шее, зарыдав в голос.

   — Где он? — произнес Нэйтан онемевшими губами.

   — В… в… гостиной, — выдавила женщина.

   Нэйтан аккуратно снял с себя ее руки и мягко отстранил. Пошел в указанном направлении.

   Вещи разбросаны, мебель опрокинута. Содержимое ящиков и шкафов вывернуто на пол. Красный перевернутый треугольник на внутренней двери, на стене. Лужа пролитой краски на бежевом ковре.

   Карлос лежал в гостиной, как и сказала Берта. Навзничь. Прямо на столе. Неестественно вывернутая сломанная шея, распухшие посиневшие пальцы, кровавая дорожка из уголка рта, а на руках — массивные браслеты из темного металла с вкраплениями голубых камней. Нэйтан никогда не видел антимагических браслетов, кроме как на картинках, но узнал их сразу.

   — Они искали тебя, — всхлипнула за спиной Берта. — Господин не сказал.

   Нэйтан так и стоял посреди комнаты перед телом наставника, чувствуя себя опустошенным, выпитым.

   — Что они говорили? — спросил, не оборачиваясь, не отрывая взгляда от мертвеца на столе.

   — О каком-то крестьянине. Доносе, — служанка опять зарыдала. — Я спряталась, испугалась. Они меня почуяли, но не стали тратить время.

   — Доносе, значит, — пробормотал Нэйт. — Где остальные слуги?

   — Разбежались.

   — Понятно. — Наконец обернулся. — Ты тоже — беги.

   Что-то было в его лице такое, что женщина побледнела еще больше и отшатнулась.

   — Погоди, — окликнул ее Нэйтан, шагнул к ней, протянул руку. Берта испуганно вжала голову в плечи. — А теперь беги, — отпустил, исцелив лицо. — Прощай.

   Просить дважды не пришлось, женщина кинулась прочь, будто ее ошпарили.

   Оставшись в одиночестве, Нэйтан рухнул на колени и сидел так, смотря перед собой до рези в сухих глазах до тех пор, пока не нашел в себе силы подняться.

   Первым делом снял с мертвого тела браслеты и отбросил в сторону.

   Сложил изувеченные руки наставника на груди, как положено на похоронах.

   Обошел весь дом, методично осматривая каждое помещение, пока не убедился, что никого из штата прислуги не осталось.

   Затем направился в конюшню и выпустил лошадей.

   И только после этого взмахнул рукой, едва тлеющий огонь с пристройки разросся выше крыши и, словно голодный хищник, с жадностью перекинулся на основной дом.

   — Хватит на сегодня.

   Ее выбросило из его сознания, как пробку из бутылки. Катрина часто моргала, силясь прийти в себя. А потом почувствовала, что у нее мокрые щеки.

   — Почему хватит? — Смахнула слезы ладонью.

   — Потому что уже вечер, — спокойно ответил Нэйтан. Его лицо ничего не выражало. — Там и в реальности время воспринимается по-разному. На сегодня хватит.

   У нее не было сил ни спорить, ни настаивать. Хотелось сказать что-то утешительное, но холодный взгляд остановил ее прежде, чем она успела ляпнуть лишнего.

   Нэйтан не просил жалости, не ждал ее, не терпел.

   Он просто показывал.

   — До завтра, — попрощалась Катрина.

   — До завтра, леди Морено.

ГЛАВА 9

Наутро Катрина передала со служанкой записку его величеству, что плохо себя чувствует и вынуждена позавтракать в своих покоях. Просила нижайше простить и обещала наверстать упущенное на следующий день.

   Она понимала, что не явиться с докладом к королю, да еще и сказаться больной — неслыханная наглость, но не смогла собраться с духом, чтобы пересказать, что увидела прошлым вечером. Успокоила себя лишь тем, что между смертью Карлоса Дьерти и заговором против Эрика Первого прошло почти двадцать лет.

   А после завтрака в тишине и одиночестве ей доставили письмо. Катрина ожидала увидеть очередное послание от Джошуа, но писал отец.

   Она взволнованно распечатала конверт. В последние годы Катрина общалась с родителями нечасто, часто отсутствуя дома. О поездке дочери в столицу они узнали лишь потому, что отъезд совпал с ее днем рождения. Должно было случиться нечто важное, если отец решил написать ей.

   Но волновалась Катрина зря, ни с кем ничего страшного не произошло: никто не заболел и не нуждался в ее помощи. Оказалось, отец всего лишь решил письменно выразить ей недовольство тем, что свадьба откладывалась.

   «Я настоятельно рекомендую тебе закончить дела как можно скорее. Мы с твоей матерью уже устали отвечать на вопросы друзей и соседей, почему наша дочь в таком возрасте до сих пор не замужем…»

   Дальше Катрина читала через строчку. О чести семьи, о дочернем долге и ответственности перед семьей.

   Неужели, родители надеялись, что она немедленно вернется домой, стоит ей напомнить о долге?

   В любом случае, закончить дело быстрее Катрина не могла, потому что в данный момент от нее ничего не зависело.

   Пришлось писать ответ, тщательно взвешивая каждое слово, чтобы он сквозил признательностью за беспокойство, а не раздражением, которое Катрина в данный момент испытывала. Возилась долго, выкинула четыре версии ответного письма, пока не получилось нечто короткое, вежливое и благодарное.

   В итоге отправилась к Нэйтану гораздо позже, чем собиралась. Торопилась, спускалась по ступеням почти бегом. Почему-то ей было важно, чтобы он не подумал, что она специально тянет время и не приходит из-за последнего показанного ей воспоминания.

   Ничего подобного! Катрина решила идти до конца, и теперь не собиралась отступать, даже несмотря на недовольство жениха и нравоучения родителей.

   — Завтрак с Эриком затянулся? — поинтересовался Нэйтан вместо приветствия.

   Он читал в той же позе, что и вчера, но быстро отложил книгу и встал. Значит, ждал и заметил опоздание.

   — Я не завтракала с его величеством.

   Ей удалось его удивить. Бровь иронически изогнулась.

   — Эрик портит тебе аппетит?

   У Катрины дар речи пропал от такой наглости. Она хотела ответить нечто искрометное и уничижительное, напомнить, что они говорят о короле, но идеальный ответ не спешил приходить в голову, а пауза затягивалась.

   — Давай продолжим, пожалуйста, — попросила она, сделав вид, что все в порядке.

   Катрина ожидала, что Нэйтан вновь скажет нечто язвительное, а потом подаст ей руки, но ошиблась.

   — Не избегай завтраков с Эриком, если он тебя пригласил, — вдруг очень серьезно произнес узник. — Отвечай правду на все вопросы о своих визитах сюда. Будешь бегать от него, заподозрит в пособничестве, и займешь соседнюю камеру.

   Стыдно признаться, о таком развитии событий, отказываясь от завтрака, Катрина даже не подумала.

   — С чего вдруг такая забота? — спросила резко.

   На губы Нэйтана тут же вернулась усмешка.

   — Люблю одиночество. Соседка мне не нужна.

   Такой сосед Катрине и в страшном сне не приснился бы.

   — Продолжим? — на этот раз предложил Нэйтан, удовлетворившись тем, что она приняла его предостережение всерьез.

   — Продолжим, — с готовностью согласилась Катрина. — Только ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.

   Нэйтан не выразил ни удивления, ни заинтересованности.

   — Говори, — разрешил равнодушно.

   Катрина замешкалась.

   — Это не самый приятный вопрос, — призналась она.

   Нэйтан хмыкнул.

   — Полагаешь, вопрос про «побоище», — выделил ядовитой интонацией слово, которым событие назвали в Хрониках, — в Элее был приятным? — Катрина не успела ответить, а он уже торопил: — Задавай любой, не имеет значения.

   — Как вышло так, что Инквизиция убила лорда Дьерти? — выпалила она, больше не пытаясь смягчить формулировку. — В его доме, даже не вызвав на допрос? Но если и так, то зачем убивать?

   Катрина ожидала любой реакции на свои слова: от презрения в ледяных глазах до вспышки ярости. Но Нэйтан по-прежнему прямо смотрел на нее, ничуть не изменившись в лице.

   Только спросил:

   — Правда, не понимаешь?

   Катрина покачала головой.

   Она работала в Инквизиции, видела, как там все устроено. Да, случалось, что карали невиновных, но то, что юный Нэйт увидел в доме Дьерти, не было ни порицаемым, но допустимым превышением полномочий, ни неверным приговором, это было убийство — преступление!

   — Тогда я тоже не знал и не мог понять, — признался Нэйтан. — Но все оказалось очень просто. — Катрина поджала губы, внимательно слушая, подалась к решетке. — Они явились к Карлосу, вежливо постучали в дверь, попросили выделить им немного времени на разговор. Он сам их впустил. Мог бежать, мог напасть, но Карлос их впустил, потому что не ожидал подобного исхода. Инквизиция, — он скривился, произнося это слово, будто самое страшное ругательство, — знаешь ли, относится к богатым и бедным совершенно по-разному. На спокойствие сильных и родовитых магов они покушаются редко, а если и появляются на их пороге, то чаще всего с ними можно договориться и откупиться. Портить отношения с древним и могущественным родом инквизиторы не хотят. Поэтому-то Дьерти впустил их и даже сам согласился надеть антимагические браслеты — обычная практика при допросе, ты должна знать. Соглашаешься на наручники и обещаешь содействие, а они взамен гарантируют безопасность. — Катрина кивнула, так и было. — Карлос был уверен, что на открытый конфликт с ним они не пойдут, вот и не стал пытаться бежать. Беда оказалась в том, что сильного менталиста они с собой не привели, Дьерти умел ставить блоки без использования магии, и инквизиторы не смогли от него ничего добиться. Пытаться пробить блок, а тем более взламывать, было некому. И один из инквизиторов предложил «прекрасную» идею — пытать по старинке. Остальные одобрили. Но и пытки ничего не дали, оставив инквизиторов ни с чем. А что бы, по-твоему, произошло, оставь они Карлоса в живых?

   — Он написал бы жалобу королю о нарушении его прав, — немедленно ответила Катрина. Во всяком случае, она бы поступила именно так.

   — Правильно, — Нэйтан блеснул белозубой улыбкой, напомнив ей хищную рыбу. — Так бы Карлос и сделал. А мертвые жалоб не подают, ничего сказать в свое оправдание не смогут, поэтому их можно обвинить во всех грехах, какие только придут на ум. Например, в измене короне. Инквизиторы сперва заигрались, а затем испугались и стали заметать следы. Из преступников превратились в героев — спасли мир от злодея.

   У Катрины подобное развитие событий в голове не укладывалось. Инквизиция бывала жестока, именно поэтому она не смогла там работать, но чтобы такое…

   — Погоди, — спохватилась Катрина. — Ты так говоришь, будто сам присутствовал там, но в прошлом видении ты ясно показал, что пришел уже после.

   Нэйтан пожал плечами.

   — Кому, как не тебе, знать, что, чтобы увидеть что-то своими глазами, не обязательно присутствовать на месте событий. Я видел все, что произошло, глазами одного из инквизиторов, пришедшего в тот день в дом Карлоса. Позже. Через много лет.

   Катрина вдруг поняла, что малодушно не хочет знать, где и при каких обстоятельствах Нэйтан встретился с тем инквизитором. И что с ним стало потом. С тем инквизитором, не с Нэйтаном.

   — У тебя есть еще вопросы? — лениво поинтересовался узник.

   Катрина покачала головой.

   — Лучше покажи, что было дальше.

   — Как знаешь, — согласился без споров, протянул руки.

   Нэйтан шел пешком от самого поместья. Не прятался, скорее, искал встречи. Но вокруг не было ни души, кроме им же выпущенных лошадей.

   Инквизиторы ушли.

   Куда они направились? Оставили свою затею или отправились на его, Нэйта, поиски? Только Нэйтана сейчас мало интересовала собственная участь.

   «Крестьянин. Донос», — эти слова не выходили у него из головы. Кто? Мать? Отец? Петро? Любой, любой в его деревне мог это сделать, и он должен был узнать кто именно.

   Юноша быстро шел вперед, с силой впечатывая ботинки во влажную после дождя землю. Перед глазами так и стояло мертвое тело наставника, распростертое на столе.

   Почему он не сопротивлялся? Почему не пытался бежать?

   Нэйт узнает, во что бы то ни стало узнает. Сколько бы лет ни прошло, сколько бы сил ни потребовалось бы, он найдет тех, кто это сделал…

   Впереди показалась река, а за ней его родная деревня, Заречье. Нэйт мог бы сделать небольшой крюк и перейти речку вброд по мелководью, как делал это всегда, когда возвращался пешком. Но сегодня он поднял свое тело в воздух и перелетел воду, не заботясь о том, что его кто-нибудь заметит.

   Заречье. Всего несколько часов назад Нэйт уходил отсюда, рассчитывая никогда больше не возвращаться, был полон надежд на новое, счастливое будущее. Но теперь ничего этого нет, даже тела Карлоса больше нет — он сам сжег его.

   Подходя к деревне, Нэйт снял все блоки, которые так усиленно раньше ставил, чтобы не слышать и не чувствовать односельчан. Сила рванулась на свободу, так, что даже защипало кончики пальцев.

   Выходной день, все жители дома или поблизости — то, что надо.

   Взгляд направо: в сарае Петро и Ларка, он косноязычно объясняется ей в любви, это искренне, она слушает и с грустью думает о том, что надо бы изобразить радость и кинуться ему на шею, все равно же родители сказали, что выдадут ее за него. В доме рядом бабка Микка мается спиной и проклинает молодых и здоровых. В соседнем — дед Мейхан вспоминает юность.

   Нэйт скользил по их сознаниям, видя мысли, страхи, потаенные желания. То там, то здесь всплывали образы, связанные с ним, он видел себя глазами соседей: нескладный длинный мальчишка с вечно отросшими волосами. О нем думали как о чужом, странном. Его не любили и некоторые даже побаивались, как дикого зверя.

   Узнал, что Инквизиция была здесь ранним утром, когда он еще спал у реки. В дом Карлоса они направились, не найдя Перворожденного дома.

   Если бы Нэйт остался на ночь в деревне, Дьерти был бы жив…

   Нэйтан зажмурился, заставляя себя сфокусироваться. Сейчас он искал не это, ему нужно было узнать, кто сообщил о его существовании инквизиторам.

   Но ни у кого из односельчан Нэйтан не нашел того, что искал.

   Искомое оказалось в собственном доме. Отец…

   Нэйтан не удивился, что в Инквизицию донес он, но был поражен, узнав, о чем именно сообщил им отец. Он пожаловался не на то, что Нэйт обладает странными способностями, а пришел и потребовал от них разобраться с помещиком из-за реки, который, по его мнению, развратил его сына.

   Отец по-прежнему думал, что Нэйт ему не родной, но посчитал своим долгом отстоять честь семьи.

   А там инквизиторам уже было наплевать на то, что говорил им крестьянин, они считали его вдоль и поперек и узнали то, что заставило их заволноваться — в деревне у реки впервые за несколько сотен лет появился Перворожденный.

   Инквизиторы никогда бы о нем не узнали, не пришли бы в дом к Карлосу, не убили бы его, если бы этот человек не сделал неверных выводов и не отправился доносить.

   Вот теперь Нэйтан почувствовал ярость.

   Ноги сами понесли его к родному крыльцу.

   Не родному… В этом месте теперь все для него стало еще более чуждо, чем раньше.

   Отец сидел за столом с огромной кружкой чего-то пахнущего спиртом, мать хлопотала у печки. Нэйт отсек от себя ее эмоции и шагнул к отцу.

   — Чего приперся? Быстро закончили? — тот тут же швырнул обвинение в лицо. А сам был доволен, думал, Инквизиция искала Нэйтана, чтобы опросить как свидетеля, и ждал, когда же они разберутся и восстановят честь его семьи.

   — Честь? — прорычал Нэйт. — Ты хоть знаешь, что такое честь?

   — Чего? — Отец чуть не захлебнулся, отставил кружку, судорожно соображая, не сказал ли последнюю мысль вслух.

   Так и не сообразил, плюнул, начал вставать из-за стола.

   — Сегодня выходной, — шагнула к нему мать, миролюбиво улыбаясь, положила тонкую ладонь на огромное плечо. — Не порть себе настроение…

   — Пошла!.. — тот отшвырнул ее от себя, так, что она отлетела в сторону, ушиблась бедром об угол стола и уже потом упала на колени на пол.

   Куда жене следует пойти и зачем, мужчина пояснить не успел. На его шее затянулась невидимая удавка, сдавила горло, вздернула в воздух, проволокла по дому, а затем массивное тело с размаха впечаталось спиной в стену. Полетели кастрюли, разбился кувшин.

   Мать закричала, но Нэйт даже не взглянул в ее сторону, шагнул к отцу, держа руку вытянутой и медленно сжимая кулак, движение которого повторяла удавка. Крестьянин захрипел, забился, заколотил ногами о стену.

   — Испугался? — промурлыкал Нэйт, потом заорал: — Теперь тебе страшно?!

   Немного разжал пальцы, дав отцу глотнуть воздуха, но тот, несмотря на возможность дышать, забился еще сильнее, на этот раз от ужаса.

   Глаза жгло холодом. Нэйтан давно умел контролировать появление в них серебра, мог использовать магию без видимых изменений, но сейчас он хотел, чтобы отец увидел его во всей красе и испугался по-настоящему.

   А еще ему хотелось убить. Прямо сейчас. Сжать ладонь в кулак так крепко, как только способен. Чтобы хрустнули позвонки. Чтобы этот человек поплатился за все, что сделал.

   Нэйт повел рукой, притянул ее к себе, а потом резко выбросил вперед, снова впечатывая отца в стену. Воздух в домике пропитался страхом и ненавистью.

   — Я не убью тебя только потому, что она, — кивок в сторону сжавшейся на полу матери, — любит тебя и считает, что без тебя пропадет. А ты, — снова притянул, а потом резко выбросил руку, сжал пальцы, услышал хрип, — будешь целовать ей ноги и молить о прощении до конца своих дней. Потому что, если ты еще хоть раз поднимешь на нее руку, я вернусь. Где бы я ни был, я узнаю, и я вернусь. А я узнаю.

   Серебряный свет полился из глаз сильнее, заливая все пространство вокруг, ослепляя.

   Отец в ужасе заскулил. В его голове не было ни единой мысли, от него исходил только животный ужас и желание жить.

   Нэйт моргнул, возвращая своим глазам обычный вид, хорошенько тряхнул отца еще раз, а потом резко расслабил руку. Удавка исчезла. Отец с грохотом рухнул на пол.

   — Я узнаю, — повторил Нэйтан уже через плечо.

   И вышел вон.

   Дверь захлопнулась.

   — Эй, юродивый! Чего в твоем доме грохочет?! Нашли тебя те дядьки? — Закончивший зажиматься с Ларкой за сараем Петро сидел на завалинке, распушив хвост. От него исходили волны самодовольства.

   Нэйт резко повернул голову в его сторону, вновь впуская холод в глаза.

   Впервые увидев серебряный сверхъестественный взгляд, Петро в ужасе дернулся, потерял равновесие и рухнул с завалинки.

   Как он приземлился, Нэйт уже не смотрел — переместился прямо посреди деревни на глазах выскочивших на шум односельчан.

   Бывших односельчан…

   — И куда ты пошел? — спросила Катрина, полностью выйдя из видения. Нэйтан был прав, становилось легче, хотя и все еще непросто.

   — То туда, то сюда, — узник равнодушно пожал плечами, убрав руки в широкие карманы плаща.

   — Скитался, — поняла Катрина. Для нее, выросшей в любящей семье и хороших условиях, это казалось ужасным.

   Нэйтан внимательно изучал эмоции, отражающиеся на ее лице.

   Хмыкнул.

   — Тебе что, меня жаль?

   — Не тебя, — огрызнулась Катрина. — Мальчика, который остался один на один со своим горем.

   — И даром, — напомнил Нэйтан с усмешкой. — Огромным даром. С ним мне было нечего бояться. И я был уже не совсем мальчик, — подмигнул, заставив Катрину покраснеть, — мне было пятнадцать, и Ларка уже успела сводить меня на сеновал до того, как обручилась с Петро.

   — Это ужасно! — выпалила Катрина.

   Нэйтан покачал головой, глядя в потолок, раздумывая.

   — Нет, — решил он, — не так ужасно это и было, первый раз все-таки.

   Сначала Катрина разозлилась, а потом вдруг поняла, что, чем хуже воспоминание он показывал, тем больше насмехался над ней, демонстрировал свою сегодняшнюю силу и мощь, показывая, что больше не тот потерянный мальчишка.

   С осознанием этого злость исчезла.

   — Ты был потом в Заречье? — спросила тихо. — Узнал, что с ними стало?

   — Отец спился и умер через пару лет. Мать он больше пальцем не тронул. А ее потом взял в жены дядька Вертен, тоже вдовец. Он ее не обижал.

   — Так ты был там?

   — Зачем? — Нэйтан пожал плечами. — Кто меня там ждал? Уходя, я поставил «следилку», ее можно было считать, особо не приближаясь. Карлос успел научить, как это сделать.

   — Значит, ты не соврал, сказав, что узнаешь, и, если надо, вернешься, — пробормотала она.

   — Конечно. — Его взгляд ясно говорил: «А как же иначе?» — Зачем мне врать и угрожать впустую?

   Катрина его недооценила. Снова. Даже в пятнадцать он был очень опасен.

   — Пожалуй, хватит на сегодня, — сказала она.

   — Как знаешь, — легко согласился Нэйтан. — И сходи к Эрику, извинись за отмененный завтрак.

   Катрина прищурилась, глядя на него, и гадая, зачем это ему. Заботится? О ней? Нет, в это она ни за что бы не поверила.

   — Я подумаю, — пообещала Катрина.

ГЛАВА 10

— Леди Морено!

   Будущая королева перехватила ее в коридоре. На ней был распахнутый полушубок, лицо раскраснелось с мороза — гуляла.

   — Здравствуйте, леди Робердон, — поприветствовала ее Катрина, вовремя вспомнив родовое имя невесты короля.

   — О, прошу вас, называйте меня просто Лаура, — улыбнулась девушка.

   На взгляд Катрины, это было неуместно, но та улыбалась и смотрела на нее чуть ли не с мольбой.

   Похоже, в этом замке не только Нэйтан — любитель пренебрегать этикетом.

   — Тогда и вы меня — Катрина, — вернула улыбку.

   — С удовольствием, — Лаура прямо-таки засияла.

   Тонкая, почти воздушная, с огромными голубыми глазами и волосами цвета льна, она напоминала ангела. Катрина даже залюбовалась и невольно позавидовала. Лаура обладала теми самыми женственностью и нежностью, которых ей самой, по утверждению родственников-мужчин и даже однажды жениха, не доставало.

   — Я могу вам чем-то помочь? — спросила, почувствовав, что пауза затягивается.

   — Вообще-то, да, — улыбка девушки превратилась в смущенную. Она растерянно осмотрелась, будто ища место, куда можно было бы присесть, потом предложила: — Может быть, выпьем чая?

   Катрина хотела чая, но в одиночестве и в своих покоях. После визитов в подземелье ей всегда хотелось отдохнуть и подумать, но уж точно не вести светские беседы. Однако отказать было бы невежливо.

   — Конечно, леди… Лаура, — оговорилась и быстро исправила свою оплошность, получив новую порцию улыбок. — С удовольствием.

   — Тогда пойдемте в мои покои, — немедленно предложила девушка. — Вы ведь не против?

   Не будучи ни родственницей девушки, ни ее фрейлиной, Катрине не подобало заходить в личные комнаты будущей королевы.

   — Не против, — ответила осторожно. — Только будет ли это уместно?

   — О, конечно же, — довольно закивала Лаура, отчего белокурые кудряшки у ее лица затрепетали. — Пойдемте. — И поспешила вперед.

   Катрина последовала за ней, чувствуя, как одеревенели ноги после очередного сидения в неудобной позе на полу. Нет, с этим определенно нужно что-то делать.

***

Лаура приказала накрыть столик для чаепития на двоих и скрылась в спальне, чтобы переодеться, оставив Катрину дожидаться ее на диване в гостиной.

   Пока хозяйка покоев отсутствовала, гостья успела осмотреться. Гостиная, занимаемая будущей королевой, была больше ее собственной по меньшей мере вдвое. Стены обиты голубым шелком, должно быть, выгодно оттенявшим цвет глаз Лауры, диван того же оттенка и мягкий светло-серый ковер, в котором утопали ноги. На вкус Катрины, здесь было слишком много цветов. Они стояли в вазах различных размеров на подоконнике, столе, полу вдоль стен. Опять же, это так подходило хозяйке покоев, ведь у мужчин женщины, как правило, ассоциируются с цветами.

   Джошуа с завидным постоянством засыпал ее букетами по поводу и без. Срезанные, несчастные цветы… Однажды Катрина намекнула, что хотела бы в подарок живое растение, а не то, которое засохнет через пару дней. Тогда Джошуа решил, что она пошутила, и долго смеялся, хваля чувство юмора и оригинальность своей невесты. Позже мама объяснила, какую роковую ошибку совершила Катрина, и ее счастье, что жених ничего не понял. «Дорогая, это дурной тон, — качала она головой. — Цветы в горшках растят кухарки».

   Лаура не была кухаркой, и она любила срезанные цветы, как и подобает королеве.

   Девушка появилась как раз в тот момент, когда Катрина подумывала, насколько невежливо будет открыть окна, чтобы проветрить помещение. Ей становилось дурно от такого насыщенного цветочного аромата.

   — Не заждались?

   — Что вы, вовсе нет. — Заждалась и мечтала поскорее уйти отсюда.

   В этот момент Катрина невольно позавидовала Нэйтану, который мог говорить что угодно и кому угодно. Глупо, но она, свободная женщина, завидовала человеку, запертому в камере в подземелье.

   Принесли чай на огромном золоченом подносе. Служанка пожелала приятного аппетита и поспешила удалиться.

   Чай тоже оказался цветочным. Следовало попросить кофе — нужно учесть на будущее.

   — Так о чем вы хотели поговорить? — Торопить собеседницу тоже было нарушением этикета, но Катрине показалось, что Лаура чем-то смущена и не начнет первой.

   — О Натаниэле, — призналась девушка, на щеках выступил румянец. — Скажите, Катрина, вы не знаете, где он и что с ним? С ним все в порядке?

   Катрине с трудом удалось сохранить равнодушное выражение лица.

   — А разве есть повод волноваться за его здоровье? — спросила нейтрально, сделала большой глоток приторного цветочного напитка.

   — Не знаю. — Лаура выглядела несчастной. — Прошу прощения, но за ужином мне на секунду показалось, что вы что-то знаете о Натаниэле. Я спрашивала Эрика, но он ушел от разговора. Эрик всегда так делает, когда щадит мои чувства. Вот я и подумала.

   Неужели на Нэйтана положила глаз не только сестра короля, но и его невеста? Уму непостижимо.

   — К сожалению, нет. — Катрина покачала головой, теперь внимательнее рассматривая собеседницу. Вот тебе и ангел. — Я ничего не знаю о месте нахождения Натаниэля.

   Чистая правда. Натаниэля вообще не существует.

   Лаура опустила взгляд. Казалось, она вот-вот заплачет.

   — И нет никаких вестей, когда он вернется… — Вздох. — Знаете, — печальные голубые глаза посмотрели на Катрину, — он обещал, что не бросит меня, а свадьба уже летом, времени осталось совсем мало.

   Катрина ровным счетом ничего не понимала. Если Нэйтан настолько обнаглел, что завел интрижку с невестой короля, то не может же она быть так глупа, чтобы признаться об этом первой встречной?

   — Прошу прощения, — начала сдержанно, — но, может быть, все не так плохо, и вам может помочь кто-то, кроме Натаниэля?

   Лаура вскинула голову, в глазах появился проблеск надежды.

   — В самом деле! — обрадовалась она. — Ведь вы и можете мне помочь!

   — Я? — Катрина опешила.

   — Конечно! Натаниэль только начал меня учить, но ничего толком не успел.

   — Учить? — теперь она совершенно растерялась.

   — Ну да, — часто закивала девушка, — Натаниэль хотел научить меня ставить ментальные блоки без использования амулетов, а также щиты от атакующих заклятий. Он хотел, чтобы как будущая королева и жена его друга я была в безопасности в независимости от того, охраняет меня кто-то или нет.

   У Катрины кровь прилила к лицу. Ей хватило недолгого знакомства с Нэйтаном, упоминания о сеновале и намеков принцессы Эрики, чтобы заподозрить невинную девушку в неверности. Да что с ней такое?

   — Что? — нахмурились светлые брови. — А вы о чем подумали? — Катрина не успела ответить, а в лице Лауры уже отразилось понимание. — Ах, вот оно что! — И девушка звонко рассмеялась, ничуть не обидевшись, хотя Катрина на ее месте сочла бы подобное страшным оскорблением. — Натаниэль — преданный друг и очень хороший человек.

   С последним утверждением Катрина пока что согласиться не могла.

   — К сожалению, мне не посчастливилось близко его узнать. — Правда, если убрать «к сожалению».

   — Так вы сможете мне помочь, пока Натаниэль не вернется? Потренировать, показать пару приемов?

   Не похоже, чтобы девушка шутила.

   — Признаюсь, я даже не знаю, — ответила Катрина, — думаю, в замке найдется не один одаренный, способный помочь вам освоить элементы самозащиты.

   Лаура сморщила носик.

   — И как я им это преподнесу? Научите меня, я не доверяю нашей службе безопасности? Меня сочтут трусихой и паникершей. Это не лучшая характеристика для королевы. Тем более, когда она просит подданных научить ее защищаться от других подданных.

   — Но когда вы станете королевой, и я буду вашей подданной, — напомнила Катрина.

   — Вы станете подданной символа власти, а не человека, — возразила Лаура. — Вы уедете и, должно быть, мы с вами больше никогда не встретимся лично.

   Нет, девушка только производила впечатление наивной глупышки. Соображала она неплохо.

   — Эрик сказал, вы окончили Магуниверситет на юге страны, — продолжала Лаура. — Там вам должны были преподавать основы защиты. Увы, мне не довелось получить такого образования. Когда объявили, что я стану королевой, мне было всего тринадцать. С тех пор меня готовили только на эту роль. — «Роль», не «место» — интересный выбор слов. — Так вы мне поможете?

   — Я постараюсь, — пообещала Катрина.

   Новая просьба, отказать в которой невозможно.

   — Тогда, может быть, вечерами? — обрадовалась Лаура.

   Таким, как сейчас, когда она валится с ног от усталости.

   — Отличная идея, — заверила с улыбкой. — Тогда завтра и приступим.

***

Несмотря на опасения Катрины и предостережения Нэйтана, король не выразил неудовольствия по поводу несостоявшегося прошлым утром завтрака. Задал несколько вопросов, получил честные ответы.

   Катрина прислушалась к совету Нэйтана и говорила только правду, сухо и не вдаваясь в подробности, но только правду. При описании убийства Карлоса Дьерти Эрик хмурился и качал головой.

   — Теперь многое становится понятно, — только и сказал он.

   Самой Катрине пока понятно не становилось. Оставалось лишь плыть по течению.

   Однако что-то она была способна изменить.

   Улыбнулась.

   — Ваше величество, у меня к вам одна маленькая просьба…

***

— Сюда, сюда несите, — указала она слугам на лестницу, ведущую в подземелье.

   Те переглянулись и послушно потащили свою ношу вниз.

   Носильщикам позволили дойти до минус первого этажа, а затем груз приняли стражники, заранее предупрежденные о приказе короля.

   — Сюда, — подсказывала Катрина, — вот сюда кладите.

   Она и не мечтала, что однажды ей удастся удивить Нэйтана, но испытала тайное злорадство, увидев изумление на его лице, когда он подошел к решетке.

   — Что это? — спросил, смотря на пол.

   — Это матрас, — невозмутимо ответила Катрина. — Толстый, средней жесткости — то, что надо.

   — И зачем нам матрас? — брови Нэйтана приподнялись.

   — Затем, что мне надоело после каждого видения находить себя скрюченной на холодном полу, — пояснила, одарив строгим взглядом. Не все ему растолковывать ей элементарное. — Так никакого здоровья не хватит. — Она с удовольствием устроилась на своем новом приобретении, поджав под себя ноги и расправив широкую юбку. Довольно улыбнулась — блаженство. — Вот держи, — спохватилась, протянула между прутьев решетки край принесенного одеяла. — Потяни, — поторопила нетерпеливо, — иначе не пролезет. Хотела попросить два матраса, но Его Величество наотрез отказался открывать камеру. Сошлись на одеяле... Ну, потяни же!

   Нэйтан смотрел на нее… странно. Будто видел впервые. Она, во всяком случае, в первый раз не получила от него насмешки вместо приветствия.

   Одеяло взял.

   — Так-то лучше, — Катрина поерзала, устраиваясь поудобнее.

   Нэйтан одарил ее еще одним странным взглядом, потом хмыкнул, свернул одеяло в несколько раз, положил на пол и сел сверху, скрестив ноги.

   — Начнем? — Катрина с готовностью протянула раскрытые ладони.

   Нэйт усмехнулся. Впервые за время ее сегодняшнего пребывания в подземелье.

   — Как скажешь, ты же командуешь.

   Их руки соприкоснулись.

   Пыльный торговый тракт. Жара, на небе ни облачка. Караван остановился, чтобы напоить уставших лошадей. Погонщики ухаживали за животными. Люди, следующие с караваном, повыходили из повозок, чтобы размять ноги.

   Нэйт не вышел. Он мог снять напряжение с мышц, даже не пошевелившись.

   Было скучно. Уже проклятые десять дней было скучно. Несколько раз пришлось прилагать усилия, чтобы не поддаться соблазну и не переместиться в более приятное место. Но Нэйт взялся за дело, и выполнить его было делом чести. Когда-то, много лет назад, Карлос Дьерти учил его доводить начатое до конца. Нэйтан усвоил урок.

   Снаружи послышались громкие мужские голоса. Старуха, сидящая напротив него в крытой повозке, некрасиво выругалась о молодежи и нравах.

   Нэйт не шелохнулся, так и сидел с закрытыми глазами, делая вид, что дремлет. От скуки потянулся внутренним зрением за пределы кузова.

   Ссорились двое: крепкий молодой человек с темно-рыжими волосами и лысеющий мужчина за сорок. За спиной того, что помоложе, пряталась совсем юная девушка, лет четырнадцати, не старше.

   Ее он почувствовал первой, от нее в пространство так и лился страх, причем вперемешку со злостью. От рыжеволосого же разило праведным гневом. Обостренное чувство справедливости — как же, встречали. Лысый пылал досадой и немного страхом — он побаивался молодого. Все трое — просто люди, без дара.

   Нэйт копнул глубже. Оказалось, мужчина постарше — владелец одной из повозок. Он согласился подвезти девчонку за смешную по нынешним меркам цену, а сам во время стоянки попытался взять разницу в цене натурой. Девочка воспротивилась, позвала на помощь, а на крик примчался рыжеволосый.

   Нэйтан еще раз оценил обстановку, не став забираться слишком далеко в головы троицы, убедился, что защитник невинности победит при любом развитии спора, и отвернулся.

   Снова стало скучно.

   Караван собрался и тронулся в путь. Скрипели рессоры, повозка качалась из стороны в сторону.

   Жарко, люди сидели мокрые, пропотевшие. Нэйт оценил свой внешний вид и понял, что может привлечь внимание раньше времени — слишком чистый и сухой. Убрал заклятие прохлады, которым окружил себя с того момента, как начался солнцепек.

   Развлекался тем, что разглядывал окрестности глазами птиц. Пробовал посмотреть через ящерицу, но во время бега слишком сильно трясло.

   Долго. Когда он обещал градоначальнику избавить его от банды, разоряющей караваны, убивающей и грабящей путешественников, Нэйт полагал, что все будет быстрее, но преступники не показывались.

   Нападавших еще никто не видел (свидетелей они не оставляли), но считали, что это одаренные, иначе маг, обязательно охраняющий караван бездарных, справился бы в два счета.

   Нэйт мысленно поискал того самого мага, должного охранять процессию. Того разморило на жаре, и он мирно спал в последней повозке. Его дар едва теплился слабой искрой. Впрочем, сильного мага в сопровождающие к обычным людям не заманишь.

   Караван двигался медленно, солнце начало клониться к закату, однако долгожданной всеми прохлады не наступало.

   Нападение случилось в сумерках. Действовать в полной темноте разбойники не рискнули.

   Нэйтан почувствовал приближение одаренных. Пять огоньков. Значительно ярче искры сопровождающего караван мага, но не слишком большие. Для Нэйта преступники опасности не представляли. Для людей без дара — еще какую.

   Нэйт не спешил что-либо предпринимать. Так и сидел с закрытыми глазами, рассматривая внутренним зрением их огоньки. Молодые парни. Озлобленные. Он «копнул» глубже: идейные, считали, что мир пора очистить от бездарных, а заодно подзаработать. Глупцы и любители легкой наживы.

   Что-то громыхнуло, вспыхнуло, головная повозка загорелась. Испуганно заржали кони, закричали люди.

   Нэйт потушил зарождающийся пожар, лишь подумав о нем, затем наконец поднялся, шагнул к выходу и спрыгнул из кузова на пыльную грунтовую дорогу.

   — Тебя-то куда несет, — зло бросила бабка-соседка вслед. — Без тебя разберутся. У нас маг в караване.

   Маг. Это она о том самом, который только что переместился в ближайший пункт, до которого хватило его скудной энергии. Хорош защитник.

   Да, их было пятеро. Все в черных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Должно быть, на случай если кто-то из свидетелей выживет.

   Люди испуганно выглядывали из повозок, кто-то тоже выбрался наружу.

   — Тащите сюда все ценное, что у вас есть, тогда никто не пострадает! — крикнул один из пятерки и демонстративно пальнул огненным шаром в небольшое засохшее деревце, одиноко доживавшее свой век на обочине дороги. Пламя затрещало, побежало по веткам.

   Люди стали переглядываться, не зная, как поступить.

   Обещание не трогать покорных было чистейшей ложью, не нужно даже обладать сильным даром, чтобы это почувствовать. Кроме того, они не оставили ни одного свидетеля в прошлые однотипные нападения.

   Нэйт не испытывал желания продлевать время своего нахождения на этой дороге. Не хотел ждать и наблюдать, как караванщики и пассажиры понесут ценные дары к ногам своих будущих убийц.

   Он вышел вперед и спокойно направился в сторону пятерки в плащах.

   — Эй, ты не понял?! — заорал один из них и без предупреждения швырнул в него «Огненной звездой», сильным атакующим заклятием. Такое оставляет от человека только горстку пепла.

   «Звезда» погасла, не долетев до предполагаемой жертвы, и истаяла в воздухе под ошарашенными взглядами бандитов. Они не узнали в Нэйтане мага, он позаботился об этом заранее, еще в самом начале путешествия надежно спрятав магическое пламя, пульсирующее в районе солнечного сплетения. Если сопровождающий был искрой, напавшие — огоньками, то Нэйт был костром, огромным, сияющим.

   Разбойники попятились. Двое попытались переместиться, остальные трое —напасть. А уже через мгновение все пятеро корчились на земле, хватаясь за горло. Убивать их Нэйтан не собирался, только припугнуть и на время лишить способности двигаться.

   Нэйт медленно сжимал кулак, контролируя процесс удушения: ровно до потери сознания. Но он совершил ошибку, посчитал, что люди без дара для него не опасны, повернулся к ним спиной. С отчаянным криком девчонка, которую утром защищал рыжий, прыгнула на Нэйта и недрогнувшей рукой вогнала нож ему под лопатку.

   Нэйт выстоял, нельзя было расслаблять руку. Кто-то сорвал напавшую с его спины, оттащил.

   Последний разбойник затих, лишившись чувств. Только тогда Нэйтан расслабил руку и рухнул в пыль на колени.

   Больно, чертовски больно.

   — Эй, парень, — в зоне видимости показался рыжеволосый. Тот самый, с обостренным чувством справедливости — ничего удивительного. — Ты как? — Зашел за спину, выругался, глядя на, очевидно, смертельную рану.

   — В порядке, — прошипел Нэйт, стиснув зубы от боли и пытаясь остановить кровь.

   — Ого! — изумился нежданный помощник, увидев, что кровопотеря уменьшается на глазах.

   Лечить себя было очень больно. Исцелять быстро — безумно больно. Нэйт пошатнулся, но рыжий не дал ему упасть.

   — Что сделать? — спросил деловым тоном.

   — Браслеты в моем мешке, — мотнул головой в сторону повозки. — Надень на этих, пока не очнулись.

   Рыжеволосый бросил взгляд в сторону распростертой на земле пятерки. Понятливо кивнул.

   — А тебе самому что нужно?

   — Воды и одиночества, — просипел Нэйт, борясь с болью и накатившей слабостью.

   — Как скажешь, — и тот перекинул его руку себе через плечо, помогая подняться на ноги.

   — Эрик Финистер? — ахнула Катрина. — Эрик Финистер путешествовал в одежде простолюдина?!

   Нэйтан усмехнулся, отпустил ее руки.

   — А ты хорошо вышла. Наверное, все дело в матрасе.

   Действительно. В этот раз Катрина даже не заметила, как вернулась в реальность. Усталость ощущалась, но не затмевала собой все остальные чувства, особенно любопытство.

   — Эрик Финистер? — повторила она. В том, что тем рыжеволосым парнем был его величество, не было сомнений.

   Нэйтан пожал плечами, не став отрицать очевидного.

   — Фин, он назвался Фином.

   Будущий король путешествовал инкогнито, с ума сойти.

   — В голове не укладывается, — пробормотала Катрина, прокручивая в памяти все, что только что увидела.

   Сколько лет было Нэйтану в этом видении? Немногим старше двадцати, может, двадцать пять. То, что было между его уходом из Заречья и встречей с Эриком, показывать он не стал.

   — Так ты был наемником? — спросила серьезно.

   Нэйтан поморщился.

   — Я никогда так себя не называл. Время от времени мне нужны были деньги, самоутверждение, разнообразие, и я иногда брался выполнить чей-нибудь заказ.

   Катрина благоразумно не стала напоминать, что маг его уровня мог получить деньги куда более простым путем, чем десять дней тащиться с караваном, ожидая нападения.

   Спросила другое:

   — Почему эта девочка напала на тебя? Она была с ними? Бездарная?

   — Да, — подтвердил Нэйтан. — Я потом понял, она была их маяком, именно по ней они и находили караваны и точно знали, куда перемещаться.

   Катрина поморщила лоб, вспоминая теорию.

   — Но раз ты не почувствовал от нее магический след, привязку, то она должна была быть кровной родственницей кого-то из них.

   — Верно. Она была сестрой одного из них, родившаяся без дара. В семье ее недолюбливали и обижали за отсутствие магии, а брату вот пригодилась. — Нэйт недобро хмыкнул.

   — Что с ними стало?

   — Понятия не имею, — ответил равнодушно. — Должно быть, достались Инквизиции. Пока я отлеживался, Эрик нацепил на них антимагические браслеты, девчонку связал. А когда я исцелился, отволок их всей компанией к градоначальнику, который, собственно, и просил меня разобраться с проблемой.

   — А Эрик? С тех пор вы стали друзьями?

   Нэйтан ухмыльнулся.

   — На кой он был мне нужен?

   Катрина глубоко вздохнула, остужая раздражение.

   — Не расскажешь?

   — Покажу, — пообещал Нэйтан. — Но не сегодня.

   Катрина поняла, что ей пора уходить восвояси. Встала.

   — Тогда до завтра, — попрощалась.

   — До встречи, — отозвался, не потрудившись подняться с пола. — Кстати, Лаура уже попросила тебя с ней позаниматься?

   Катрина успела сделать несколько шагов по направлению к выходу и замерла, спина закостенела.

   Она резко обернулась.

   — Откуда тебе это известно? — потребовала ответа.

   Нэйтан пожал плечами с самым невинным видом.

   — Лаура ведет себя как наивная провинциалка, но соображать она умеет. Меньше бы слушала принцессу, цены бы ей не было. А то, что обратится к тебе вместо меня, было вопросом времени.

   Катрина молчала. Стояла, рассматривала и пыталась понять этого человека. И не могла.

   — Лаура сказала, что ты хороший человек и преданный друг, — поделилась.

   Он весело прищурился.

   — Так и сказала?

   Она кивнула.

   — Да, так и сказала: «Натаниэль — преданный друг и очень хороший человек».

   Нэйтан развел руками в воздухе.

   — Так это Натаниэль.

   Катрина удержала при себе рвущиеся с языка едкие ответные реплики. Нет, она не станет идти у него на поводу.

   — До завтра, — попрощалась вторично и ушла, так и не услышав слов прощания в ответ.

ГЛАВА 11

Наверное, Лаура была бы способной ученицей и очень быстро всему научилась бы… Если бы у Катрины внезапно открылся талант к преподаванию. Но чуда не произошло.

   Будущая королева старалась, внимательно слушала и повторяла то, что ей показывали. Но Катрина сама чувствовала, что объясняет ломано, не может подобрать слов, чтобы выразить свою мысль коротко, емко и информативно. В своей жизни Катрина мечтала стать кем угодно, но только не преподавателем. Учиться самой ей нравилось гораздо больше, чем обучать.

   — Думаю, для первого раза хватит, — решила она, отложив в сторону тетрадь, где только что рисовала для Лауры примерную схему построения элементарного защитного поля. Бросила прощальный взгляд на изображение и поморщилась — в рисунке она тоже была не сильна.

   — Думаю, да! — Ученица, в отличие от учительницы, не выглядела ни опечаленной, ни уставшей. — Лучше сделать перерыв, чтобы в голове все не перемешалось. — Она с удовольствием полистала тетрадь — девушка старалась записывать за Катриной чуть ли ни каждое слово.

   У Лауры был красивый аккуратный почерк. Второпях она писала так, как Катрина бы не вывела ни одну букву, даже упражняясь несколько часов.

   Катрина в очередной раз посмотрела на девушку, с вниманием просматривающую свои записи, и подумала, что Эрик выбрал себе идеальную будущую жену.

   — Пожалуй, пока вопросов нет, — пробормотала Лаура, задумчиво покусывая кончик карандаша, подняла глаза и перехватила направленный на нее взгляд. Улыбнулась. — О чем вы думаете?

   Катрина не стала лукавить:

   — О том, что его величеству с вами повезло.

   Девушка засмеялась.

   — Спасибо. А вот Эрика все время говорит, что мне еще расти и расти, чтобы по-настоящему заинтересовать и покорить ее брата.

   Интересно, принцесса хотя бы иногда бывает всем довольна? Чем больше Катрина узнавала о сестре короля, тем сильнее она ей не нравилась.

   Сказала:

   — Уверена, он и так покорен.

   — Надеюсь. — Лаура пожала тонким плечиком в тонком бежевом шелке. — Он всегда очень сдержан, а в последние дни вообще едва ли меня замечает.

   Вот оно что, Эрик переживает из-за предательства своего Придворного мага, а бедняжка приняла его поведение на свой счет.

   Катрине захотелось ее утешить.

   — Мы сейчас работаем над одним серьезным делом, — осторожно произнесла она, стараясь не сказать ничего лишнего. — Его величество крайне озабочен его исходом.

   В глазах Лауры зажегся огонек надежды.

   — Буду очень рада, если вы правы, — откликнулась она. — И надеюсь, что дело разрешится в вашу пользу. — Катрина оценила то, что Лаура не сделала даже попытки расспросить о подробностях того, чем они занимались. — Жаль, что еще и Натаниэль уехал.

   Можно ли ступить на скользкую дорожку и расспросить девушку о Нэйтане?

   Колебалась Катрина недолго.

   — Вы очень хорошо к нему относитесь, — озвучила свои наблюдения.

   Лаура улыбнулась.

   — Он мне очень помог, когда я приехала сюда. До этого мы с Эриком не были знакомы лично, то, что брак политический, никто не скрывал. Эрика сначала приглядывалась ко мне, не спеша начинать общение. И я была совсем одна, в незнакомом месте, впервые вдали от семьи. А Натаниэль помог. Наверное, он единственный, с кем я общалась в первые дни, помимо слуг, разумеется. Жаль, что вы плохо с ним знакомы.

   — Какой он? — Катрина решила задать вопрос прямо.

   Сама она никак не могла составить о Нэйтане окончательного мнения. Король больше расспрашивал ее, чем говорил сам. Принцесса вообще наговорила какой-то ерунды.

   — Натаниэль? — Лаура задумалась. — Не знаю, мы больше общались обо мне и моих проблемах. Мне кажется, в этом замке его вообще никто хорошо не знает. Разве что Эрик… Знаете, — девушка подняла на нее глаза, будто ища понимания, — все его боятся, а мне кажется, он очень добрый.

   Еще бы ей не считать его добрым, если он был единственным, кто с ней возился по приезде. Только Катрина сильно сомневалась, что им руководил врожденный альтруизм, а не приказ короля заняться его невестой, пока тому самому не до нее.

   — Я его совсем не знаю, чтобы согласиться с вами или опровергнуть, — сказала нейтрально.

   — Вот вернется, и познакомитесь. — Казалось, Лаура соткана из оптимизма. — А я похвастаюсь ему, чему вы меня научили. — Очередная лучезарная улыбка.

   Вот уж во что Катрина верила еще меньше, чем в скрытую доброту Нэйтана, осознавая, что учитель из нее так себе.

   — Обязательно, — выдавила улыбку в ответ.

***

— Рад приветствовать вас в моей скромной обители, леди Морено, — провозгласил Нэйтан, стоило ей появиться в зоне его видимости. — Проходите, присаживайтесь. Вот, у меня и матрас есть.

   Издевается, как обычно.

   Катрина вздернула подбородок и не менее официальным тоном ответила:

   — Позвольте напомнить, господин Придворный маг, что матрас не ваша заслуга. Не вам им и распоряжаться. — Важно прошествовала к упомянутому предмету и уселась, вытянув ноги.

   У Нэйтана в глазах плясали смешинки, но лицо осталось предельно серьезным.

   — Прошу простить меня, леди Морено, если невольно оскорбил вас.

   Удержала высокомерное выражение лица.

   — Вы оскорбили мой матрас.

   У Нэйтана дернулся уголок губ.

   — Надеюсь, он это переживет.

   Катрина хотела ответить, что навряд ли матрас сумеет перенести сию моральную травму, но прикусила язык.

   Зачем она подыгрывает этому странному опасному человеку?

   Они не друзья, не стоит забываться.

   — Может быть, приступим? — спросила серьезно.

   Нэйтан не удивился, словно ждал, что она первая перестанет ломать комедию. Равнодушно пожал плечами.

   — Как пожелаешь. — Взял принесенное ею вчера одеяло и тоже сел. — Ты сегодня рано. Завтрак прошел быстрее обычного?

   Не стала лгать.

   — Завтрака с его величеством не было. Он его отменил. Передал с Филиппом записку, что занят этим утром.

   Зато теперь Нэйтан напрягся. То, что у короля какие-то важные дела, о которых он не знает, ему явно не понравилось. Однако он быстро сделал вид, что ничуть не заинтересовался, спросил:

   — Как прошло первое занятие с Лаурой?

   К этому вопросу Катрина была готова.

   — Прекрасно, — соврала, и глазом не моргнув. — Очень продуктивно. Думаю, она быстро овладеет всем необходимым.

   Солгала, а он ни на миг не поверил. Катрина сразу поняла, но была настроена стоять на своем и не признаваться, что на самом деле пребывает в панике и не знает, что же делать с будущей королевой.

   Но Нэйтан не стал уличать ее во лжи.

   — Лаура не глупа, — сказал он. — Не пытайся объяснять ей как ученице младших классов. Больше показывай на практике, дальше она разберется сама.

   Взгляд прямой, серьезный. Катрина ответила так же прямо.

   — Ответь мне на один вопрос, — попросила. — Почему ты вообще обещал взяться за ее обучение? Считаешь, ей грозит опасность?

   Нэйтан покачал головой.

   — Не больше, чем другим.

   — Но… — подтолкнула Катрина, видя, что продолжать он не собирается.

   — Но способность защитить себя дает уверенность. Лаура без ума от Эрика, несмотря на то, что брак будет заключен по договоренности не с ней самой, а с ее отцом. И я уверен, что по своей воле она Эрика не предаст, поэтому хочу ей помочь.

   Катрина нахмурилась.

   — Какая странная формулировка — «не предаст по своей воле».

   Нэйтан изогнул бровь, глядя на нее снисходительно.

   — Именно так, — подтвердил он, — можно предать из корысти, ревности, злобы, а можно быть вынужденной предать, если угрожают твоей собственной жизни, например. Чем в большей безопасности будет Лаура, тем больше у меня гарантий, что никто не подберется через нее к Эрику и не использует ее против него.

   — То есть для тебя важно его благополучие?

   Нэйтан посмотрел на нее так, будто она спросила, какого цвета весенняя трава.

   — Разумеется.

   Катрина вздохнула. Хотелось схватиться руками за голову, но она поборола малодушный порыв. Она решительно ничего не понимала: ни этого человека, ни его реального отношения к королю.

   Катрина подалась вперед, к решетке.

   — Если ты так печешься о его величестве, то хватит тратить время. Покажи все, что связано с заговором. Докажи, что непричастен к нему, помоги найти виновных. И все, его величество поверит тебе и выпустит отсюда.

   Нэйтан усмехнулся.

   — И жили они долго и счастливо и умерли в один день…

   — Что? — Катрина не поняла его насмешки.

   — А то, — отрезал узник, — что, если бы все можно было так легко и быстро решить, я давно бы так и сделал.

   И замолчал.

   Катрина ждала, что он скажет еще что-то, но не дождалась. Кажется, разозлился.

   Где, спрашивается, тот добрый Натаниэль, о котором толковала Лаура?

   Спорить дальше было бессмысленно. Она уступила.

   — Тогда продолжим на чем остановились.

   И протянула ладони ему навстречу.

   Таверна с вычурной вывеской и громкоголосым зазывалой на входе оказалась невесть какой обшарпанной внутри, но пахло тут сносно, а посетителей было мало.

   Нэйтан уселся в дальнем углу, сделал заказ быстро подоспевшей девушке в застиранном переднике и с наслаждением остался в одиночестве.

   Градоначальник пришел в неописуемый восторг, когда он приволок ему пойманных разбойников, а заодно и любительницу холодного оружия — сестрицу одного из них. Заплатил вдвое больше, чем обещал, и рассыпался в пожеланиях счастливого пути и всех мыслимых и немыслимых благ. По тому, как тот сыпал благодарностями и комплиментами, Нэйтан сделал вывод, что градоначальник ждет не дождется, когда опасный, хоть и оказавшийся полезным, гость покинет его город. Нэйт даже не стал копаться у него в голове, все было слишком очевидным. Читать всех и каждого ему давно стало неинтересно. К тому же возвращаться в эти края в ближайшее время он не собирался.

   Под лопаткой неприятно заныло, рана еще не до конца зажила, иногда побаливала и нещадно чесалась. Ножевые раны одни из самых отвратительных — слишком долго восстанавливать поврежденные ткани слой за слоем.

   Нэйт побарабанил пальцами по выщербленной, но вымытой до блеска поверхности стола в ожидании пищи. Обычно он ел один раз в день, и ему было этого достаточно, но из-за ранения и дополнительно потраченных сил уже третий день его преследовал постоянный голод.

   А еще хотелось спать. Много, желательно несколько суток, чтобы окончательно восстановиться.

   Нэйтан бросил взгляд на ведущую наверх лестницу, подумал, что можно снять комнату прямо здесь, чтобы уже никуда не ходить. Ничего с градоначальником не случится, потерпит его присутствие на своей территории еще пару дней.

   В таверну зашло несколько человек, заняли столики, сделали заказы. Нэйт даже не взглянул в их сторону. А когда вошел еще один посетитель, он отвернулся, уставился в стену, надеясь, что его не узнают. Нэйтан мог бы мгновенно переместиться, несмотря на ранение и усталость, но посчитал, что глупо поддаваться мании преследования.

   Однако надежды не оправдались: вновь прибывший не только узнал Нэйта, именно его он и искал.

   — Привет, помнишь меня?

   Нэйтан поморщился, отвернулся от стены и посмотрел на рыжеволосого парня, нагло отодвинувшего стул и усевшегося за его стол. Ничего не сказал, просто уставился на него, ясно давая понять, что не рад компании.

   Рыжий расценил по-своему.

   — Я Фин, помнишь? Я…

   Чувство справедливости обостренное, а с догадливостью дела обстоят значительно хуже.

   — Я помню, кто ты.

   — А ты Натаниэль, — намеков незваный гость не понимал, — мне пришлось здорово побегать, чтобы разузнать о тебе.

   Нэйтан откинулся на спинку стула, сложил руки на груди, прищурился.

   Поинтересовался:

   — И много отдал?

   — Что? — не понял назвавшийся Фином.

   — Много отдал тому, кто поведал тебе, что меня зовут Натаниэль?

   Фин дернул плечом.

   — Прилично. Жадный зараза.

   — И с фантазией, — просветил Нэйт под изумленным взглядом серых глаз. — Это не мое имя.

   Потребовалось несколько секунд, чтобы Фин осознал всю глупость своего положения. Разозлился, долбанул кулаком по столу так, что зазвенели солонки.

   — Вот же ж…

   Нэйту стало смешно. Нашелся сыщик.

   — Меня зовут Нэйтан. Мог бы спросить сам, за это я денег не беру.

   Вот теперь Фину стало неловко.

   — Ты так быстро покинул караван, что я не успел у тебя ничего спросить. Подумал, если узнаю о тебе побольше, будет проще начать разговор.

   Подошла девушка с подносом, поставила на стол заказанную пищу, пожелала приятного аппетита и удалилась. Нэйт автоматически поблагодарил.

   — И как? — Теперь Нэйтан откровенно забавлялся. — Полегчало?

   — Ага, намного, — сквозь зубы бросил Фин, взял стакан и нагло отпил. Скривился. — Кто в таверне заказывает чай?

   — Вообще-то я заказал его себе, — напомнил Нэйт и махнул девушке, указал на кружку, прося повторить. — Я не пью на жаре, — на самом деле он вообще не употреблял алкоголь. Попробовал пару раз по малолетству, дар стал выдавать странности, ментальные блоки норовили «посыпаться», и Нэйтан зарекся пить спиртное. — Так что тебе от меня надо?

   — Хотел тебя нанять, — уходить Фин не собирался, обижаться на нерадушный прием тоже. — Я видел много сильных магов, а ты справился с пятерыми, даже не напрягаясь, а потом залечил смертельную рану прямо на моих глазах. Ты мне нужен.

   Рыжеволосый говорил восторженно. Видел он сильных магов, как же. Человек без крупицы дара не способен оценить мощь кого бы то ни было, лишь визуальные эффекты, любой шарлатан может показаться ему сильным.

   — Денег-то хватит? — хмыкнул Нэйтан.

   Он намеренно дразнил собеседника. То, что у того в мешке на поясе больше денег, чем когда-либо держал в руках его прошлый наниматель, Нэйт знал и так.

   К счастью, Фин не стал доставать свои богатства у всех на виду и хвастаться, что его запасов хватит, чтобы купить эту самую таверну с персоналом в придачу.

   — Хватит, — отрезал тот.

   Фин, который вовсе не Фин, и за спиной которого целая черная бездна тайн. Нет, Нэйт не хотел связываться. Даже считывать глубоко не стал. Высший аристократ, притворяющийся простолюдином, уже не предвещает ничего хорошего.

   Нэйтан покачал головой.

   — Не думаю.

   — Мне нужна помощь, — не отставал Фин. — Я отплачу, не деньгами, так услугой.

   То, что ему потребуются ответные услуги, Нэйт сильно сомневался. Хмыкнул, не став даже озвучивать свои мысли.

   — Один мой друг попал в беду, — настаивал Фин. — На него ополчилась Инквизиция, и у меня мало времени, чтобы доказать его невиновность.

   Обостренное чувство справедливости — а как же.

   Слово «Инквизиция» заставило напрячься. Многочисленные и неистребимые, как тараканы. Тысячеголовые змеи, вот кто они — отрубишь одну, вырастает другая. Когда-то Нэйт мечтал поквитаться с ними, уничтожить организацию полностью, но, когда спустя не один год поисков встретился лицом к лицу с убийцами Карлоса, понял, что уничтожить Инквизицию можно, лишь поубивав всех, кто в ней служит. После чего оставил мысли о мести.

   Где-то он просчитался, упустил контроль, и Фин заметил его заинтересованность.

   — Так ты поможешь?

   Помешать Инквизиции творить произвол — заманчиво.

   — Придешь через три дня в это место, поговорим, — сказал Нэйт, ничего не пообещав. Он все еще чувствовал слабость и принимать решения в таком состоянии не хотел. За его спиной уже было слишком много необдуманных импульсивных поступков, вроде встречи с убийцами Дьерти.

   — Я приду, — пообещал Фин и встал.

   Только никакой он был не Фин.

   Катрина вынырнула из воспоминания, жадно глотнула воздух. С каждым разом легче, но по-прежнему с усилием.

   Нэйтан следил за ней, все еще сжимая ее пальцы, и ничего не говорил.

   Катрина отняла руки, но спокойно, не шарахаясь, как раньше. Поежилась, плотнее закуталась в плащ.

   — Ты убил его? — спросила мрачно, предпочтя уставиться в темную обивку матраса.

   — Кого? Эрика? Жив-здоров, ты же знаешь.

   Она мотнула головой, не поднимая глаз.

   — Убийцу лорда Дьерти. Или их. Ты не сказал, сколько их было.

   В прошлый раз Катрине не хотелось знать, как он узнал обстоятельства смерти своего наставника и что сделал с виновными. Сейчас ей вдруг стало жизненно необходимо узнать правду.

   Нэйтан молчал, и это молчание затягивалось.

   Пришлось пересилить себя и посмотреть на него. Оказалось, он ждал именно этого.

   — Четверо… А сама ты как думаешь?

   — Думаю, убил, — ответила честно, прикусила губу, подумала и не менее искренне добавила: — Я бы убила.

   Нэйтан рассмеялся. От этого внезапного смеха, эхом отразившегося от стен, Катрина вздрогнула, как от удара.

   Она не понимала, поэтому молча смотрела на него и ждала объяснений.

   — Ты кого-нибудь убивала? — спросил Нэйтан, вновь став серьезным.

   Катрина покачала головой.

   Намеренно она никого не убивала, если не думать о жертвах ее взлома сознания во время работы в Инквизиции. Но делиться грузом вины на своих плечах Катрина не стала.

   — А если бы убила, — продолжил он, — то поняла бы, что умереть для некоторых негодяев — это слишком легко отделаться.

   — И что же может быть хуже смерти? — спросила, боясь даже представить, что Нэйтан мог сотворить.

   Кто может быть страшнее человека с сильным даром и богатой фантазией?

   — Кому как, — пожал плечами Нэйтан. — Для тебя — остаться одной, стать изгоем общества. Именно поэтому ты так старательно следуешь правилам и пытаешься им соответствовать.

   Катрина почувствовала, как кровь прилила к щекам. Да как он смеет! Ее просто хорошо воспитывали, это вовсе не означает, что она зависима от чужого мнения.

   Но Катрина не успела высказать свое возмущение его предположением на ее счет, потому что Нэйтан продолжил:

   — А для них — потерять свой дар. Силу, которой они упивались. Превратиться в бездарных, которых так презирали.

   Негодование по поводу личного оскорбления исчезло, будучи смытым изумлением.

   — Это невозможно, — возразила уверенно. — Нельзя лишить человека дара. Ты надел на них антимагические браслеты и потерял ключ? Но рано или поздно можно вскрыть любой замок. Значит, ты оставил им надежду.

   Нэйтан улыбнулся так, что у нее по спине побежали мурашки.

   — Я поместил антимагические камни не на них, — его голос прозвучал зловеще, — а в них. — Катрина в ужасе сглотнула. — Имея сильный дар целителя, это несложно. Делается разрез, потом быстро заживляется. Никакого вреда здоровью. А вот доставать не решится ни один целитель и ни за какие деньги — верная смерть.

   Добрый? Его Лаура назвала добрым?!

   Катрина не знала, что сказать. Дар речи куда-то пропал.

   Она встала, понимая, что ей необходимо выйти немедленно, подняться наверх и глотнуть свежего воздуха.

   — До завтра, — бросил Нэйтан ей вслед.

   Остался ли он доволен произведенным на нее эффектом, Катрина не знала.

   Не нашла в себе смелости обернуться.

ГЛАВА 12

На следующий день завтрак с его величеством состоялся. К покоям Катрины подоспел Филипп и проводил ее в Малую гостиную, как уже повелось по утрам.

   Катрина шла по коридорам в сопровождении слуги в ливрее и в очередной раз гадала, почему при всей его занятости в замке, к ней приставлен именно он. Ему доверяют больше других? Доверие за годы службы — это хорошо, но в таком случае ведь куда безопаснее поручить тайное дело человеку, обладающему даром. Одаренный может принести клятву на магической свече, и в случае предательства ценой станет жизнь. Почему тогда Эрик выбрал бездарного? Потому, что сам лишен магии от рождения, или же есть более веские причины? Скорее всего, второе — его величество выглядел кем угодно, но только не наивным и доверчивым.

   Катрине было очень жаль, что не может забраться в голову Филиппа и найти там ответы на все интересующие вопросы. В прошлый раз она выудила из слуги конкретную информацию об Эрике и Лауре, проскользила по воспоминаниям поверхностно, так, что читаемый даже не понял. Но если копнуть глубже, он непременно догадается, и тогда неизвестно чем это для нее обернется. То, что Филипп немедленно доложит о случившемся королю, очевидно. А как это расценит Эрик? Вряд ли поверит, что ей двигало банальное женское любопытство. Вероятнее, подумает, что она решила разузнать королевские секреты, и тогда Катрина точно займет место в соседней камере с Нэйтаном.

   Нэйтан… Каким-то образом ей удалось настроить себя так, чтобы не думать о нем весь прошлый вечер. Они позанимались с Лаурой и расстались, обе довольные друг другом. Спать Катрина легла в отличном настроении, спала крепко и без снов, не вспоминая ни о подземелье, ни об узнике, запертом там.

   Ей удалось убедить себя, что она здесь главным образом из-за Лауры. Помочь будущей королеве — чем не великая цель?

   Но все это были только самообман и попытка сбежать от суровой реальности, которая ежедневно ждала ее в подземелье.

   Катрину тянуло туда, только там раз за разом она снова и снова раскрывала новые грани своего дара, почти физически ощущая, как становилась сильнее. За короткий срок Нэйтан умудрился подвергнуть сомнению все то, чему ее годами учили в Магуниверситете, и это было словно сказка вдруг превратилась в явь.

   Катрина боялась Нэйтана, не доверяла ему, порой ужасалась тому, что он показывал и говорил, но ее тянуло к нему, не признать этого было нельзя. Нэйтан был другим, не похожим ни на кого, с кем ей довелось общаться раньше.

   А еще он нарушал правила, плевал на этикет и общепринятые нормы. То есть, делал то, о чем Катрина всегда мечтала, но чего себе никогда не позволяла из уважения к своему роду и роду жениха.

   Катрине очень хотелось верить, что Нэйтан не причастен к заговору против Эрика Первого. Он тоже хотел, чтобы она в это поверила, Катрина не сомневалась. Не говорил напрямую, но и сказанного было достаточно, чтобы понять. Вопрос был в другом: зачем ему ее вера? Уж точно не ради сочувствия.

   Верный ответ — чтобы использовать. Она только не знала, как именно. Чего ждал от нее? Помощи в побеге? В убеждении короля в невиновности узника? А возможно, содействия в доведении неудавшегося пока что заговора до конца…

   От этих мыслей по спине бежали мурашки, и Катрина пообещала себе, что во что бы то ни стало использовать себя не позволит.

***

   — Как ваши успехи, леди Морено? — спросил король после приветственных слов с обеих сторон.

   Эрик выглядел уставшим, будто не спал прошлой ночью.

   Катрина испытала укол беспокойства. Что если открылись новые обстоятельства, касающиеся заговора? Вдруг сообщники Нэйтана на свободе и продолжают воплощать в жизнь его дьявольский план?

   При этой мысли она словно наяву услышала голос узника подземелья: «Мои сообщники? Значит, ты меня уже осудила?»

   Конечно же, никакого сверхъестественного голоса не было, виной всему воспаленная фантазия. Но Катрина не сомневалась, что услышь Нэйтан ее мысли, он бы отреагировал именно так.

   Она вздохнула.

   — К сожалению, ваше величество, мы еще и близко не подошли к интересующей вас теме.

   Удивленным Эрик не выглядел.

   — Что он вам показал на этот раз? Очередной отрывок из детства?

   Не позволить использовать себя. Говорить правду и только правду…

   — Нет. Мы перепрыгнули с его пятнадцати лет этак до, — Катрина прикинула возраст Нэйтана и короля на момент их встречи, — до двадцати пяти, — Эрик кивнул, поощряя продолжить. — Он показал мне его знакомство с Фином, — сказала и поджала губы, ожидая реакции. Сказать «его знакомства с вами» язык не повернулся.

   — Вот как, — коротко произнес его величество и замолчал. Неспешно приступил к завтраку.

   Катрина ждала продолжения, но так и не дождалась. В отличие от Фина, которого она увидела в воспоминаниях Нэйтана, Эрик отлично владел собой. Годы практики, надо полагать. У Фина на лице отлично читались любые эмоции, король Эрик же был абсолютно закрыт.

   — Ваше величество, — заговорила Катрина, решив, что собеседник все же недоволен тем, что она узнала, — если хотите, я могу повторно поклясться на свече, конкретно обговорив этот эпизод. Уверяю вас, от меня никто ничего не узнает.

   Эрик перевел на нее взгляд.

   — Не стоит. О моем побеге из дома в возрасте двадцати лет известно многим. На тот момент я никого не интересовал, прямым потомком правящей династии не был. Так что в вашей дополнительной клятве нет необходимости.

   Катрина кивнула в знак того, что понимает.

   — Но если вы передумаете, знайте, что я готова.

   Во взгляде Эрика промелькнуло недовольство.

   — Я не передумаю, — произнес твердо.

   Катрина замолчала. Кажется, ей только что удалось продемонстрировать, что считает короля неуверенным в своих решениях и склонным к их переменам и колебаниям.

   Неудобно вышло.

   Она также оставила при себе готовые сорваться с языка слова извинений. Если бы ей вздумалось просить прощения за свою оплошность, это выглядело бы еще хуже.

   — Что еще он вам показал?

   Катрина подняла глаза от тарелки, которую гипнотизировала уже несколько минут.

   — Рассказал, как наказал инквизиторов, которые убили Карлоса Дьерти.

   — О. — Похоже, об этом король не знал, и выглядел по-настоящему заинтересованным. — И как же?

   — Он вживил им в тело антимагические камни, — произнесла медленно, внимательно следя за реакцией: ужаснется, не поймет всю важность сотворенного, ибо сам не имеет дара, или останется равнодушным?

   Король не ужаснулся и не удивился.

   — Так вот из-за чего он их так, — кажется, для Эрика встал на место недостающий кусочек мозаики.

   Катрина не сдержалась:

   — Вы знали?

   Эрик поморщился, будто съел не сладкую булочку, а укусил лимон.

   — О том, что Нэйт наказал нескольких инквизиторов очень… э-э… оригинальным способом? Знал.

   Похвастался, значит. В общем-то, Катрина не ожидала ничего иного. С одной стороны, Нэйтан отомстил за жестокое убийство близкого человека, но с другой, этической точки зрения…

   — Леди Морено, — король настойчиво привлек к себе ее внимание, и Катрина послушно перевела взгляд на собеседника, — вас неприятно поразило то, что Нэйт сделал?

   Она еще раз убедилась: что с Эриком, что с Нэйтаном никогда нельзя предугадать, что их заинтересует, а что оставит абсолютно равнодушными.

   — Есть вещи, по сравнению с которыми смерть желаннее, — призналась Катрина, — но…

   — Но мне, как не магу, это не объяснить? — прищурился Эрик, но прозвучало это не зло, скорее, с грустной усмешкой.

   — Простите мне мою дерзость, ваше величество.

   — У каждого своя судьба, — философски изрек король, давным-давно смирившийся с отсутствием дара в своей крови. — Но вот что я хотел бы, чтобы вы поняли. — Эрик отложил столовые приборы, подался вперед, уперев локти в край стола, и переплел пальцы. — Я позвал вас помочь в расследовании, и мне крайне важна ваша объективность. Нэйтан не ангел и порой совершал жестокие поступки, но тем, о котором идет речь, не гордился. Он был слишком юн и импульсивен, поэтому и сделал так… как сделал.

   — Но почему Инквизиция спустила ему это с рук? — почувствовав, что король готов приоткрыть завесу тайны, окутывающую Нэйтана, Катрина осмелилась задать вопрос. — Почему не преследовала?

   Да, Нэйтан очень силен, но Катрина не могла поверить, что Инквизиция просто-напросто побоялась связываться. Того, с кем не смогут справиться пятеро, сумеют победить десятеро. Если обычная девчонка с ножом ослабила Нэйтана, то Инквизиция и подавно нашла бы способ его одолеть.

   — Инквизиция много за что преследовала Нэйтана, — ответил король, — но не за это. О том, что случилось, они даже не узнали.

   Катрина нахмурилась.

   — Как такое может быть?

   И лишь озвучив вопрос, она поняла. Инквизиторам известны миллионы секретов, в том числе и государственной важности. Они клянутся на магических свечах об их неразглашении. Ей тоже приходилось приносить клятву перед каждым своим делом в Инквизиции. А что может сделать магическая клятва с тем, кто лишен дара? Ни-че-го. Зная это, наказанные Нэйтаном, должно быть, не только не пожаловались на его самоуправство, они сами не рискнули показываться на глаза. Ведь Инквизиции они без магии не нужны, а отпустить их без гарантии сохранности тайн никто бы не рискнул. Свои бы и ликвидировали.

   — Они сбежали, — прошептала Катрина, догадавшись, что на самом деле произошло.

   — Именно. — Кажется, король был доволен, что она дошла до этого вывода сама. — Трое в скором времени покончили с собой, — рассказал будничным тоном, — а четвертый — жив-здоров.

   — И где же он?

   — В данный момент не знаю. — Эрик пожал плечами, и ей показалось, что он с трудом сдерживает улыбку. — Привел вас на завтрак и отправился выполнять остальные поручения.

   Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное.

   — Филипп? — голос прозвучал жалобно.

   — Раньше его звали иначе, — кивнул король, подтверждая, что речь именно о том, о ком она подумала.

   Катрина отрешенно провела ладонью по лицу. Теперь она запуталась еще больше, чем раньше. Можно ли вообще предугадать поступки Нэйтана?

   — Только не спрашивайте меня, как он тут оказался, — предвосхитил Эрик ее следующий вопрос. — Однажды Нэйт просто приволок Филиппа в замок, сказал, что более преданного слуги мне не найти, и оказался прав.

   — Но я не заметила в нем ненависти при упоминании имени Натаниэля, — Катрина все еще не могла поверить.

   Эрик хмыкнул.

   — Готов поспорить, что и особой любви к нему вы тоже не почувствовали. Филипп верен до мозга костей, мне этого достаточно. И верен он мне, а не Нэйтану, потому что тот может его убить, а я могу сдать бывшим коллегам.

   Катрина поднесла к губам спасительную чашку уже остывшего кофе.

   Вопросов становилось все больше.

***

В подземелье Катрина спустилась, все еще пребывая в растерянности.

   Нэйтан читал и не выразил особой заинтересованности ее приходом.

   — Поборола отвращение? — бросил, даже не соизволив повернуть голову.

   — Не было отвращения, — возразила она. Шок, ужас — были.

   — Как скажешь. — Нэйтан отложил книгу и, наконец, повернулся. С койки так и не встал. — Говори.

   Снова понял, что у нее есть вопросы.

   Воспользовалась разрешением. Отрицать не имело смысла.

   — Его величество рассказал мне, кто такой Филипп.

   Лицо Нэйтана осталось равнодушным.

   — Эрик даже не знает его настоящего имени, — фыркнул он, передразнив: — Чтобы рассказать, кто такой Филипп.

   Катрина не отреагировала на издевательский тон. Информация важнее.

   — Это не имеет значения. У меня другой вопрос — почему?

   Нэйтан притворился удивленным, но она ни на миг не поверила.

   — Что — почему? Понятия не имею, почему Эрик тебе это рассказал. На него иногда находит: то отмалчивается, то тянет поболтать.

   Катрина продолжала прямо смотреть на него. В конце концов, это он за решеткой. Хочется развлекаться — пускай.

   — Почему ты привел его сюда?

   Почувствовав ее настрой и не получив отклика на свои насмешки, Нэйтан посерьезнел.

   — В групповых преступлениях вина всегда разнится, — сказал он, — разного наказания и заслуживает. Пособничество и укрывательство — тоже преступления, но другие, нежели собственноручное убийство.

   Даже если Филипп не убивал Дьерти, но был там и смотрел, ничего не сделав, чтобы остановить своих перешедших черту коллег, Катрина не могла поверить, что Нэйтан его простил.

   — Но ведь здесь он…

   — Напоминание, — закончил за нее фразу узник. — Именно.

   О вине Нэйтана в смерти наставника или о его импульсивно вынесенном преступникам приговоре, Катрина не стала уточнять. В любом случае, ежедневного напоминания о своих ошибках она бы не хотела.

   — А еще он предан Эрику, как пес, — добавил Нэйтан, вернув на лицо ухмылку. — Все считают, что бездарного, приближенного к королю, подкупить проще всего. С помощью Филиппа мы раскрыли чуть ли не десяток заговоров.

   — А ты? — спросила Катрина. — Ты сам не боишься получить от него нож в спину?

   Теперь Нэйтан встал, шагнул к разделяющей их решетке. Его глаза недобро блеснули.

   — За одну только мысль об этом я размажу его по стенке так, что собирать будет нечего. И он это знает.

   И хотя эти глаза не сияли серебром, как в видениях из детства Нэйтана, Катрине захотелось поежиться.

   После беседы с Фином Нэйт проспал ночь, а затем еще двое суток. Встал с постели только утром третьего дня.

   Этого хватило, чтобы магические силы полностью восстановились, а рана, оставленная глупой девчонкой, больше не доставляла неудобств, превратившись в обычный шрам, который со временем тоже исчезнет.

   Ужасно хотелось есть, но первым делом Нэйтан проверил щиты. Подошел к двери, прижал к ней ладонь и закрыл глаза.

   Трижды приходила служанка, стучала, но, не получив ответа, послушно уходила и не докучала гостю. Даже стучи она дольше, Нэйтан бы не услышал. Да что там, ломай они дверь тараном, он бы не проснулся, а дверь, накрытая мощным щитом, как и все помещение, не поддалась бы.

   Нэйт вспомнил добрым словом старого бродячего мага, повстречавшегося на его пути несколько лет назад и научившего такому способу установления защиты. Без этого умения и при его образе жизни пришлось бы нелегко. Карлос хорошо его обучил, но слишком многого дать не успел. Пришлось учиться на ходу и с помощью таких добрых людей, как тот старик.

   Нэйтан собрал все свои вещи и направился к выходу. Задерживаться в этом городе он не собирался.

   Внизу хозяин таверны рассыпался перед ним в любезностях и обещал, что ему немедленно подадут их особый завтрак по уникальному рецепту.

   Нэйтан скользнул по его сознанию: никаких подводных камней, искренне рад, что щедро заплативший постоялец еще и не доставил проблем.

   Только устроившись все за тем же дальним столиком в ожидании еды, Нэйт вспомнил о Фине, которому сказал прийти через три дня. Вот он, третий день, и где того носит? Или переодетый аристократ решил, что он станет целый день его дожидаться?

   Положа руку на сердце, Нэйт был не против помочь парню. Тот здорово его выручил, когда напала та мелкая дурочка. Вряд ли ему бы грозила серьезная опасность без участия Фина, но то, что он значительно облегчил задачу, отрицать нельзя.

   Да и было в этом ненастоящем Фине что-то такое... Он был порядочным человеком, вот что. Таких нечасто встретишь, а уж из высшей аристократии — и подавно.

   А вот игры с переодеванием Нэйту не нравились. Такое вранье до добра не доведет, и стоит влезть в его дело, за этим обязательно потянется длинный хвост последствий.

   Поэтому Нэйтан решил, если Фин все же появится, пока он не закончит завтракать, то согласится и выслушает его. Не объявится, его проблемы — только его забота. Если бы Нэйту непременно нужно было бы что-то получить, он бы днями и ночами сидел под дверями нужного человека в ожидании, лишь бы не пропустить момент.

   Но завтрак закончился, а рыжеволосый так и не пришел. Нэйт даже расстроился. Так было безопаснее и, наверное, правильнее, но почему-то он ожидал, что парень так быстро не сдастся.

   Расплатившись с хозяином таверны, Нэйтан направился к выходу, чтобы переместиться не на глазах посетителей. В этом городе перемещения из помещений считались дурным тоном, а Нэйт предпочитал подстраиваться под место, в котором находился в данный момент.

   — Господин! Господин! — догнала служанка уже у порога. Та самая девушка, которая тщетно стучала в дверь его комнаты.

   Нэйтан повернулся. «Господин», нашла господина…

   — Как я рада, что успела. — Девушка раскраснелась от быстрого бега. Видимо, она была где-то далеко, когда ей сказали, что постоялец уезжает. — Вот, — она протянула ему свернутый вчетверо лист бумаги, — один парень, Фин, просил вам это передать еще два дня назад, но я не смогла вас застать.

   При упоминании имени Фина девушка покраснела еще больше. Понравился, и она втайне мечтала, что он вернется. В свой замок или поместье, или что там у людей его круга — непременно. Служанка же, не имея понятия о реальном социальном статусе понравившегося молодого человека, успела настроить кучу планов.

   Нэйту стало ее даже жаль. Он поблагодарил девушку на словах и вручил немелкую монету, потратив которую, она сможет частично залечить разбитое сердце.

   После чего прочитал послание.

   — Я могу идти, господин? — робко спросила девушка, заметив, как изменился Нэйтан в лице.

   — Можешь. Спасибо, — разрешил он, а сам на прощание всего на мгновение положил ей ладонь на плечо, чтобы ускорить и упростить глубокое считывание.

   Оказалось, брат девушки — стражник в городской тюрьме. Два дня назад она понесла ему обед, а когда уже возвращалась, ее позвали из-за решетчатого окна одной из камер. Парень, назвавшийся Фином, льстил, улыбался и шутил, всеми силами пытаясь вызвать в ней симпатию. Пожаловался, что попал в тюрьму по ошибке, и совсем скоро его отпустят. Сказал, что сразу узнал ее, потому что видел прошлым вечером в таверне и не смог забыть. А когда девушка растаяла, попросил передать послание новому постояльцу.

   Послание, в котором говорилось: «Окажи услугу. В долгу не останусь. Моя казнь послезавтра».

   Нэйт смял записку в кулаке.

   «Послезавтра» два дня назад — это же сегодня!

ГЛАВА 13

Город Гоху Нэйт знал плохо, поэтому переместиться к зданию тюрьмы не мог. Было необходимо хотя бы раз побывать в месте, в котором хочешь оказаться, иначе переход может быть не стабилен, а точка выхода не там, где хотелось. Поэтому пришлось идти пешком, ища дорогу по информации, выуженной из головы девушки-служанки.

   Нэйтан торопился, нутром чувствуя, что времени осталось немного. Все же этот парень оказал ему услугу с девочкой, напавшей на него со спины, махнуть рукой и отправиться своей дорогой, когда того собираются казнить, Нэйт не мог.

   Решил, что, если Фин действительно виновен в том, за что его приговорили к казни, он просто убедится и ни во что не станет вмешиваться. А виновен тот мог быть в чем угодно — человек с обостренным чувством справедливости всегда найдет неприятности на свою голову.

   Палило яркое летнее солнце. Улицы были пусты.

   Может быть, в Гохе не принято слоняться по городу в первой половине дня? Ерунда какая-то. Жарко, но не настолько, чтобы все попрятались.

   Понимая, что все выглядит слишком подозрительно, Нэйт снял основные блоки, на ходу прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, в домах тоже почти никого не было, только не способные ходить старики и совсем маленькие дети. Таверны с персоналом без посетителей. Торговые лавки с одними лишь продавцами внутри. Но все больше заведений и вовсе с табличками, сообщающими о временном закрытии.

   Куда все запропастились?

   Нэйтан увеличил поток внутренней энергии, чтобы охватить большее пространство. На соседней улице почувствовал мальчика-подростка, несущегося со всех ног по каменной мостовой. «Не успею! Пропущу представление!» — билась в его голове единственная мысль.

   Догадка о том, что пацан мог назвать представлением, была не из приятных.

   Нэйт выхватил взглядом летящую в небе птицу и посмотрел на город с высоты ее глазами. Вот же они, все горожане, несколько тысяч людей, стекающихся плотным потоком на огромную площадь, превратившуюся в настоящее людское море.

   Нэйтан выругался. Похоже, добираться до тюрьмы не было никакого смысла.

   Он снова перехватил зрение одной из птиц, чтобы лучше рассмотреть городскую площадь. Перемещаться по чужому ориентиру было рискованно, но путь пешком занял бы слишком много времени.

   Как Нэйт и предполагал, переход выстроился нестабильным. Он планировал переместиться на одну из прилегающих к площади узких улочек, а вместо этого его зашвырнуло прямо в толпу.

   Со всех сторон тут же понеслись ругательства, кто-то наступил на ногу, кто-то ткнул локтем в бок.

   В основном здесь были неодаренные, магические сполохи энергии виднелись ближе к помосту, а Нэйта как раз угораздило оказаться среди обычных людей и напугать их своим неожиданным появлением.

   — Совсем уже обнаглели, — возмутилась женщина справа и поспешила затеряться в толпе.

   Нэйт не оглянулся в ее сторону. Если бы ему захотелось найти беглянку, он легко бы вычислил ее с помощью дара, хоть на противоположном конце площади.

   Нэйтан стал пробираться к помосту. Люди шумели, толкали друг друга, тянули шеи, чтобы получше рассмотреть, что творится в центре площади. И их не смущало ни палящее сверху солнце, ни духота. Мокрые, потные, они толкались, шумели, спорили и ругались между собой.

   Чувств, мыслей и запахов было слишком много. Пришлось спешно блокироваться, чтобы не захлебнуться в этом человеческом водовороте.

   Нэйтан пробирался вперед, перепрыгивая из сознания в сознание, пытаясь видеть и слышать чужими глазами. Выяснил, что приговоренного еще не вывели.

   Увидел палача, огромного мужчину в рубахе с закатанными рукавами, открывающими вид на мощные загорелые предплечья. Он стоял на помосте с не менее огромным, чем его хозяин, топором и ждал жертву, любовно поглаживал свой инструмент и подмигивал кому-то в толпе.

   Увидел глашатая, топчущегося у ступенек в ожидании, когда же объявлять начало.

   А еще увидел море жаждущих глаз, в которых плескались веселье и нетерпение.

   Если Фин выживет, он точно будет ему должен. По собственному желанию Нэйт ни за что бы не оказался в таком месте.

   Поняв, что ближе все равно не пробраться, Нэйтан остановился и продолжил пытаться выхватить из толпы то одного, то другого, чтобы понять, за что собираются казнить его недавнего знакомого.

   Информацию пришлось собирать по частицам: кто-то слышал одно, кто-то другое. В итоге выяснилось, что обвиняли приговоренного в изнасиловании с последующим убийством.

   Нэйт фыркнул. Нелепица: парень, вступившийся за честь девчонки во время путешествия, приезжает в город и сам кого-то насилует. Любой менталист, обладающий хотя бы зачатками дара, сказал бы, что осужденный невиновен. А вот то, что менталиста даже не позвали — другой вопрос. Кому-то Фин чертовски насолил.

   Интересно, как сильно расстроится влюбленная девушка-служанка, узнав, в чем обвинили ее избранника?

   Наконец, началось действо. Объявили приговор, вывели осужденного.

   Что ж, Фин добился своего: с разбитым лицом и в грязной одежде теперь он точно был похож на простолюдина. Один глаз совершенно заплыл, волосы свалялись. Нэйт решил, что нужно будет его непременно поздравить: хотел, чтобы никто не узнал в нем аристократа — получил. Мог бы и не стричь свои рыжие кудри, чтобы сойти за простого смертного.

   Нэйтан закусил губу, фокусируясь на Фине. Глубоко прочесть человека без непосредственного физического контакта — дело непростое и требующее полной концентрации.

   Эрик Финистер…. Он едва не присвистнул. Финистеры — боковая ветвь королевской семьи, вот уж действительно — высшая аристократия. Нэйт никогда особо не интересовался политикой, но о Финистерах не слышал разве что глухой. И чего отпрыску благородного семейства не сиделось в родовом замке в тепле и уюте?

   Парень шел по темной улице, как раз возвращаясь после их разговора в таверне на постоялый двор, в котором снял комнату, когда его ударили по голове со спины. Очнулся в участке, где ему предъявили обвинение и отправили в камеру. Приговор вынесли следующим утром.

   Тогда Эрик-Фин пребывал в полной уверенности, что это все ошибка, отправил Нэйту записку и ожидал скорого освобождения, но никто не спешил ни спасать его, ни оправдывать. После чего он попытался качать права и получил от стражников отпор, последствия которого теперь так живописно смотрелись на его лице.

   Те, кто его так отделал, назвали это «выбить дурь». И оказались правы. Человек в кандалах и наручниках, вышедший на помост с двумя сопровождающими его стражниками, больше не выглядел самоуверенным, не пытался оспорить свой приговор. Он шел, опустив голову и крепко сжав зубы. Больше зол, чем испуган. Тем не менее, теперь Фин не сопротивлялся, убедившись в тщетности своих попыток.

   Нэйт еще раз проскользил по последним воспоминаниям осужденного. Он ни словом не обмолвился о том, кто на самом деле. Решил, что лучше умрет, чем навлечет позор на семью. Ох уж эти аристократы.

   Сам Нэйтан думал, что навряд ли арест члена рода Финистеров мог бы обернуться для них скандалом. С их деньгами и положением они бы просто-напросто купили не только местного судью, но и всю Гоху, если бы понадобилось.

   «Что ж, Эрик Финистер, ты принципиальный идиот».

   Осужденному приказали подойти, встать на колени и положить голову на плаху.

   Нэйт прикусил губу.

   «Ну же. Скажи свое настоящее имя. И я смотаюсь отсюда немедленно…»

   Но потомок рода Финистеров не слышал ни Нэйтана, ни, очевидно, доводов разума. Подошел, медленно опустился на колени. Нэйт даже решил, что «выбивая дурь», стражники перестарались.

   Палач тоже шагнул вперед. Остро наточенный топор сверкал на солнце. Люди возбужденно зашумели. Им было все равно, кого изнасиловали и убили, и был ли этот кто-то вообще. Им хотелось крови, призрачного возмездия…

   Нэйт окинул толпу взглядом в последний раз, с сожалением осознавая, что после сегодняшнего путь в Гоху будет для него заказан. Не то чтобы ему приглянулся этот город, но следить после себя он не любил.

   Нэйт отметил, что приговоренному даже не дали право последнего слова, после чего провел двойное перемещение.

    Мгновение — оказаться на помосте, подхватить закованного осужденного.

   Следующий миг — вдвоем с ним исчезнуть с площади прежде, чем присутствующие осознают, что произошло.

***

— Где мы? — прохрипел Фин.

   Нэйт проигнорировал вопрос. Посадил спасенного на один из двух трехногих табуретов, вместе со столом и узкой койкой представляющих всю обстановку маленькой хижины в горах. Потом отступил, сложив руки на груди.

   — Хочешь назад?

   Рыжеволосый мотнул головой.

   — Тогда какая разницы, где мы, — огрызнулся Нэйт. — Радуйся, что не там.

   Щелкнул пальцами — оковы со звоном упали на пол.

   — И нас здесь не найдут? — вместо благодарности новый вопрос.

   Хижина в горах, личное укрытие Нэйтана на крайний случай, была окутана таким количеством охранных заклятий и щитов, что ее не нашли бы, даже имея в руках карту с красным флажком, точно обозначающим место.

   — Не найдут, — коротко ответил Нэйт.

   «И ты не найдешь, едва выйдешь отсюда», — вслух добавлять не стал.

   Поставил блок от мыслей и чувств гостя, посчитав, что уже достаточно покопался у него в голове, оставив открытым лишь верхний слой — сильные эмоции, чтобы иметь возможность почувствовать заранее, если Фин вдруг решит напасть или вытворить что-нибудь не менее глупое.

   Тот хмуро смотрел на своего спасителя единственным открывающимся глазом и благодарить по-прежнему не спешил.

   — У меня отобрали все деньги, — сообщил он. — Мне нечем тебе заплатить.

   Нэйт с важным видом посмотрел на него сверху вниз:

   — Собой заплатишь. Сходи вон, дров наколи, воды принеси.

   — Угу, — отозвался человек, не привыкший, чтобы ему приказывали, как слуге, но начал подниматься, придушенно выдохнул, наступив на ногу — ему умудрились повредить колено.

   — Да сиди ты. — Нэйт положил ему руку на плечо и надавил, вынуждая плюхнуться обратно на табурет. — Я пошутил. — Фин вскинул на него возмущенный взгляд. — Ладно, неудачно пошутил, не нужны мне дрова. — Он повернулся к печи, резко дернул кистью правой руки, и в ней зажегся огонь.

   Фин хмыкнул.

   — И что там горит? — вытянул шею, присматриваясь.

   — Магическая энергия там горит, — нетерпеливо ответил Нэйтан. — Сядь ты уже ровно, не могу разобрать, с чего начать исцеление.

   — Исцелишь? — недоверчиво буркнул Фин.

   — Да, и добавлю к твоему долгу, — подтвердил Нэйт. — Адрес потом напиши, куда счет выслать.

   Нэйтан присел на корточки, водя руками перед Фином, но не касаясь, чтобы определить степень его повреждений. Потом опять встал, обошел со спины. Гость следил за ним взглядом, насколько позволила шея.

   — Не вертись, — шикнул на него Нэйт.

   Фин послушался. Перестал оглядываться, выпрямился и уставился прямо перед собой.

   — Ты так шутишь, да? Ну, про счет?

   Нэйт хмыкнул.

   — С чего взял?

   Теперь пришел черед Фина проигнорировать вопрос.

   — Тогда зачем спас меня, если не ради денег?

   — Для славы и самоутверждения, для чего ж еще? — отозвался Нэйт. — Ты в курсе, что два дня ходишь со сломанными ребрами?

   — Догадываюсь, — проворчал тот.

   — С них и начнем. Рубашку снимай.

   Фин послушно стянул порванную и испачканную кровью рубаху через голову, а потом спохватился:

   — Сильным целителям одежда обычно не мешает лечить.

   Нэйт как раз отошел от него на безопасное расстояние к противоположной стене хижины. Обернулся.

   — А с чего ты взял, что мне мешает?

   И в этот момент на гостя обрушился водопад.

   Фин попробовал вскочить, хватая ртом воздух от неожиданности и возмущения, но быстро осел обратно из-за больной ноги.

   — Сухую снимать удобнее, — подмигнул Нэйт, а сам уже высушил воду, будто ее и не было. — Извини, но воняло от тебя знатно.

   Фин разрывался между желанием оскорбиться и наорать на обидчика и поскорее вылечиться. Разум победил.

   — В следующий раз предупреди, будь добр, — попросил вежливо, но сквозь зубы.

   — В следующий раз — обязательно, — пообещал Нэйтан, снова обошел со спины и дотронулся до поврежденных ребер.

   — И все-таки почему? — не сдавался Фин, зашипел, когда кости начали срастаться.

   — Не люблю, когда казнят невиновных, — честно ответил Нэйтан.

   — Откуда ты знаешь, что я невиновен? — Финистер снова попытался обернуться.

   — Сиди ровно! — прикрикнул на него Нэйт, продолжил уже ровным голосом: — Покопался в твоей голове, вот и знаю… Да не дергайся ты! Сейчас поставил блок, мыслей не слышу, можешь не переживать.

   Нэйтан, наконец, вышел из-за его спины и получил напряженный взгляд.

   — Еще и менталист, значит, — припечатал его Фин, будто произнес ругательство. — И как далеко ты забрался? Что прочел?

   — Считывал только последние события, — успокоил Нэйт. Присел, чтобы вылечить колено.

   Спасенный расслабился, решив, что это все, что тот узнал. Послушно вытянул ногу.

   И только когда закончил с коленом и выпрямился, Нэйтан добавил:

   — И еще имя.

   Серый глаз рыжеволосого блеснул.

   — Меня зовут Фин, — отчеканил он.

   Нэйт пожал плечами:

   — Как скажешь. Мне все равно.

   Тот же поджал губы и задумался. Думал долго, Нэйтан успел вернуть ему второй глаз.

   — Значит, польстился на деньги моей семьи? — надумал Фин. — Поэтому вытащил?

   Нэйт окинул его взглядом, оценил свою работу и остался доволен. Молча отошел, чтобы помыть руки.

   — Вот что, — сказал, вернувшись, — говори, куда тебя скинуть, перенесу, и на том сочтемся.

   Фин смотрел на него, будто не веря своим ушам, потом опустил глаза.

   — Извини.

   — Угу, — отозвался Нэйт. — Есть хочешь?

   Катрина вынырнула из воспоминаний. Глубоко вдохнула холодный воздух подземелья, приходя в себя. Отняла руки.

    Потом отсела на матрасе подальше, внимательно разглядывая Нэйтана. Он прямо смотрел в ответ, словно чего-то ждал. Реакции?

    Катрина не знала, как реагировать. Тот Нэйт, которого она только видела, и тот, который стоял на коленях на разложенном на полу одеяле, разительно отличались друг от друга. Несмотря на тяжелые детство и юность, несмотря на потерю семьи и наставника, тот Нэйт был веселым, легким в общении. Так же, как и сейчас, язвил, насмехался, но его насмешки были другими, мягче, добрее.

    А еще она думала о силе Перворожденного и по-прежнему не могла определить ее границы. Совершить два перемещения подряд с интервалом меньше секунды, да еще и взять собой человека без дара — нечто, что до сих Катрина считала невозможным.

    И сделал он это только затем, чтобы спасти невиновного, понимая, что своей выходкой теперь уж наверняка привлечет внимание Инквизиции.

    — Я должна извиниться, — сказала она.

    Брови Нэйтана взлетели вверх. Надо же, не ожидал.

    — За что?

    — За то, что постоянно делала выводы, не основанные ни на чем. Я совсем тебя не знаю.

    Нэйтан усмехнулся.

    — Иногда первое впечатление — самое верное.

    — Возможно, — не стала спорить.

    Она все еще была немного дезориентирована. Хотя легко и впервые почти незаметно вышла из видений, мысленно Катрина все еще была там. Тот Нэйт, младше этого всего-то на десять лет, не выходил у нее из головы. У него даже улыбка была другая. И ей ужасно захотелось, чтобы этот Нэйт улыбнулся так же.

    Смутившись своих мыслей, Катрина опустила глаза. Встала.

    — Мы сегодня засиделись вдвое дольше обычного, — сказала она. — Мне еще заниматься с Лаурой. Я пойду? — интонация вышла вопросительной.

    Нэйтан пожал плечами. Встать, как предписано этикетом, чтобы попрощаться, не потрудился.

    — Иди, — отозвался равнодушно, потом вдруг усмехнулся. — А Эрику не говори, что я показал тебе, как его облил. Он до сих припоминает. Не смущай его.

    На мгновение мелькнуло что-то от того, прежнего Нэйта. И пропало.

    Или ей показалось.

    Катрина кивнула в знак того, что приняла к сведению его слова, и медленно пошла по коридору. Ей нужно было подумать.

ГЛАВА 14

— Как думаете, когда Нэйтан покажет вам информацию о заговоре? — спросил за завтраком король.

   Он снова был хмур и даже с утра имел усталый вид.

   Катрина пожала плечами.

   — Мне очень жаль, ваше величество, но я не могу давать прогнозов. В прошлый раз в своих воспоминаниях он перепрыгнул через десять лет. Предугадать, как мыслит этот человек, не в моих силах.

   — Соглашусь, — пробормотал Эрик, напряженно постукивая пальцами по белоснежной скатерти.

   Катрина, как завороженная, наблюдала за его рукой. Нервничает? Злится? Недавно она думала, что не хочет знать ничего лишнего. Теперь бы многое отдала, чтобы иметь возможность заглянуть в голову собеседника.

   Глупо. Король никогда не снимет с себя амулет.

   — Думаю, это затянется надолго, — тем временем произнес Эрик.

   Пальцы замерли, и Катрина поспешно подняла глаза.

   — Вынуждена согласиться.

   Король кивнул на ее вежливую, по сути, ничего не значащую реплику и продолжил:

   — Как вам, должно быть, известно, у моей невесты день рождения в начале следующего месяца. — Катрина вся обратилась в слух, надо же, Лаура ни словом не обмолвилась. — Будет дан бал, на котором мы объявим о дате свадьбы официально. Как вы понимаете, мне хотелось бы разобраться со всем этим делом до приезда в замок большого количества гостей, но, скорее всего, мы ничего не успеем.

   — Вероятнее всего.

   — Приедет много гостей, — продолжал Эрик. — Буквально сегодня мне должны принести список на одобрение. Необходимо позвать глав всех влиятельных семейств, — только сейчас Катрина поняла, к чему он клонит. — И семья вашего жениха непременно будет в этом списке.

   Вот уж чего ей точно не хотелось, так это лишний раз встречаться с будущими родственниками, отвечать на их бесконечные вопросы и казаться терпимее, чем есть.

   — Я вынужден спросить, насколько близкие у вас отношения?

   Катрина едва не захлебнулась кофе, который решила выпить в то время, как повисла пауза.

   Не было у них отношений. Была фамилия, древний род Морено, с которым хотела породниться семья ее жениха. Она и виделась с его родителями всего дважды: на объявлении о помолвке и на дне рождения Джошуа.

   — Нам пока не посчастливилось много общаться, — произнесла Катрина и захотела прикусить себе язык, настолько фальшиво прозвучала фраза.

   Но Эрик, казалось, остался доволен.

   — Тем лучше, — сказал он и даже улыбнулся. — Клятва на свече нерушима, но вы же понимаете, что вам будут задавать вопросы. И версия у всех должна быть одна. Вы уже знаете, что скажете им? Зачем приехали в замок?

   Это был легкий вопрос.

   — Разумеется, ваше величество, — Катрина поставила чашку на блюдце, промокнула губы салфеткой.

   Эрик приподнял брови. Похоже, он ожидал, что ему самому придется предлагать ей правдоподобные варианты.

   — Я приехала обучать вашу невесту. Так как этим я на самом деле и занимаюсь, такой ответ — лучшее, что можно им сказать.

   — Чем занимаетесь? — не понял король.

   Катрина обмерла. Лаура не предупредила своего жениха! Не спросила разрешения…

   — Обучением, — ответила осторожно. — Основы самозащиты, щиты, блоки.

   — Чья это была идея? — за годы правления Эрик прекрасно овладел искусством контролировать выражение лица, а вот рука словно жила своей жизнью. Только что барабанящие по столу пальцы сжались в кулак.

   Он догадывался чья. И Катрина поняла, что, если сейчас скажет, что это Нэйтан предложил обучать будущую королеву, их занятия будут прекращены немедленно. Но это было бы нечестно по отношению к Лауре.

   — Леди Робердон, — ответила твердо. — Она попросила меня заниматься с ней, так как не хочет полностью зависеть от охраны, а просить о помощи людей, живущих с ней под одной крышей, постеснялась.

   — Лаура сама вас попросила?

   — Да, ваше величество, — выдержала напряженный взгляд. Поверил. Пальцы расслабились. — Вы ведь не возражаете? Прошу прощения, я не знала, что леди Робердон не поставила вас в известность.

   — Лаура не пленница, — уже спокойно покачал головой Эрик, — она вправе принимать решения самостоятельно. Не знал, что моя невеста чувствует себя здесь беззащитной.

   Катрина промолчала и снова спряталась за чашкой с кофе.

   — Не обращайте внимания. — Король оказался наблюдательнее, чем хотелось бы, — И не расстраивайтесь. Можете продолжать свои занятия. Я совершенно не против. Просто мне почему-то показалось, что это придумал Нэйтан. — Невесело усмехнулся. — Уже везде вижу его тень.

   Катрина сохранила равнодушное выражение лица. Что происходит? Какого черта она нагло врет самому королю?

   — Вы так ему не доверяете? — спросила нейтрально.

   «И боитесь», — продолжила уже мысленно.

   Эрик встретился с ней взглядом, вновь ставшим напряженным и еще более усталым. Не один Нэйтан изменился за эти десять лет.

   — Я много лет доверял Нэйту, как не доверял самому себе, — неожиданно признался король. На откровенность Катрина не рассчитывала. — А сейчас у меня под арестом два десятка человек из высшей аристократии, к которым он приходил лично и предлагал помочь ему свергнуть меня с трона.

   — Под арестом? — Она не знала, что остальные члены заговора тоже в заключении.

   — Разумеется. Один оказался верен короне и сдал остальных. А те так испугались, что даже не потребовался менталист, признались сами и поклялись жизнью, что не лгут.

   Катрина смотрела на него и не понимала, что здесь делает. Зачем этот фарс? Если у короля есть двадцать свидетелей виновности Нэйтана, о каком расследовании может идти речь?

   А Эрик, будто чтобы ее окончательно добить, добавил:

   — А еще у меня есть пачка писем, в которых обсуждались подробности моего устранения. Написаны его рукой. — Приподнял ладонь, опережая ее возражения. — Все проверено миллион раз. Писал Нэйт. В этом нет сомнений.

   — И вы все еще не верите, что это был он, — пораженно пробормотала Катрина.

   — Он не признался.

   Какое признание? О каком признании может идти речь, когда есть столько доказательств?

   — Он все отрицал? Сказал, что его подставили? — предположила, хотя и не могла поверить в такую доверчивость короля.

   — Нэйт — и оправдывался? — эта усмешка получилась злая. — Нет, леди Морено. Когда я пришел к нему, он сказал: «Если ты думаешь, что я затеял против тебя заговор, арестуй меня».

   — А вы?

   — А я взял и арестовал, — сказал, как сплюнул. — С тех пор он не отвечает ни на один мой вопрос, вы же видели наше с ним общение. Поэтому я вызвал вас.

   И Нэйтан знает, что король не казнит его, пока не получит признание. Катрина поджала губы, обдумывая только что полученные сведения. И они ей определенно не нравились.

   А что если он таким образом тянет время? Использует ее, пользуется личной привязанностью короля, а сам строит коварные планы о побеге?

   А ведь ей только показалось, что Нэйтан может быть невиновен…

   — Леди Морено, — голос Эрика вернул ее из мыслей в реальность, — я очень рассчитываю на вашу помощь. Если это он, мне необходимо знать почему.

   Если… Какое тут может быть «если»?

   — Я сделаю все, что в моих силах, — серьезно пообещала Катрина.

   Однако то, что после каждого показанного Нэйтаном видения она начинала испытывать к нему невольную симпатию, значительно осложняло дело.

***

Катрина спускалась вниз, пребывая в полной уверенности, что ни за что не позволит собой манипулировать. Будет холодна и расчетлива. Станет следить за каждым словом, произнесенным в обществе Нэйтана, и будет думать только о деле, ради которого приехала.

   Ее настроя хватило ровно на дорогу от своих покоев до камеры узника.

   — Двадцать! — выпалила она, едва увидев его в уже привычной расслабленной позе с книгой. Король места себе не находит, оправдывает того, кому нет оправдания, а он абсолютно спокоен: ни волнения, ни чувства вины. — Двадцать свидетелей, что ты организовывал заговор, а ты все еще пытаешься убедить меня в своей невиновности!

   Нэйтан удивленно поднял брови. Убрал книгу и поднялся. Подошел к решетке.

   Катрина тяжело дышала, как после быстрого бега. Ей не были свойственны подобные вспышки, а благодаря этому человеку все самое отрицательное в ней выходило на поверхность.

   Она стояла напротив него, выпрямив спину, вскинув подбородок и сжав кулаки.

   — Я ни в чем не пытаюсь тебя убедить, — спокойно возразил Нэйтан. — Я хочу, чтобы ты поняла. Выводы сделаешь сама.

   Но Катрина не могла успокоиться.

   — Я пойму, а потом ты попросишь меня помочь тебе бежать из этой камеры?

   Нэйтан усмехнулся.

   — Откуда такие фантазии?

   — Отвечай, — настаивала она. — Я хочу знать. За этим ты все затеял? Чтобы я помогла тебе сбежать?

   — В двух словах и не расскажешь, зачем я все это затеял, — снова усмешка. — Но я могу тебе поклясться, и в мыслях не было просить тебя о помощи с побегом. И не попрошу, — уже серьезным тоном.

   Катрина хмыкнула.

   — Клятва без свечи ничего не значит. А поклясться на ней в браслетах ты не можешь.

   Нэйтан уже не смотрел на нее. Сцепил руки за спиной и разглядывал темный каменный потолок.

   — Интересно, — рассуждал вслух, — как же живут люди, не обладающие даром? Клянутся честью, жизнью, родными… Думают, честь не пустой звук. А оказывается, клятвы-то без свечи ничего не значат. Бедные, вот бы им рассказать.

   Запал пропал. Катрина смутилась.

   — Прекрати, — попросила уже спокойно.

   — Так поклясться? — Он перевел на нее серьезный взгляд.

   Она покачала головой.

   — Не стоит.

   — И тем не менее, — теперь пришел черед Нэйтана настаивать, — я не собираюсь просить тебя помогать мне выбраться отсюда. Веришь?

   Катрина очень хотела поверить. Но ведь Эрик тоже верил своему другу.

   Она не ответила, отвела взгляд.

   — Слушай, ты просто самородок, — восхищался Фин, расхаживая по тесной хижине, то приседая на еще недавно больную ногу, то потягиваясь и радуясь целым ребрам. — Меня и раньше исцеляли магией, но потом еще несколько дней оставалось ощущение, что меня лягнула лошадь, а сейчас как новенький.

   — Может, она тебя правда успела лягнуть? В голову, — проворчал Нэйт.

   Он сидел за столом, помешивая чай, который заварил из своих запасов на черный день. Изголодавшийся за три дня в тюрьме наследник Финистеров съел все, что ему предложили, за пару минут и теперь довольный кружил по комнате.

   А вот Нэйтану было не до веселья. Он пытался осознать понесенный сегодня ущерб, и умозаключения не радовали.

   Инквизиция интересовалась им в детстве, но потом они убили Карлоса и испугавшись, поиски бросили. Позже Нэйт несколько раз замечал за собой слежку, но его даже ни разу не вызвали на допрос. Он полагал, что оценили его силу и, не имея поводов придраться к злоупотреблению даром, не стали связываться.

   Сегодняшний подвиг ничем, кроме злоупотребления, он сам назвать не мог. Заявиться на публичную казнь и украсть осужденного на глазах тысяч людей — лучше не придумаешь. Это Инквизиция точно не спустит с рук. А если гохское отделение всерьез заинтересуется его персоной и передаст информацию своим коллегам из других городов, то на него, Нэйтана, может начаться настоящая охота.

   Еще смеялся над обостренным чувством справедливости Фина. А сам-то?

   — Чего-чего? — не расслышал тот.

   — Все хорошо, говорю!

   — Еще бы. — Фин довольно потянулся, как кот на теплой завалинке. — Ты настоящий волшебник!

   Нэйт скривился. Угораздило же связаться.

   — Слово «волшебник», применительно к магам, вышло из обихода лет двести назад, — выдал нравоучительно, — потому что их стало в мире слишком много.

   — О, ты еще и историей увлекаешься! — Фин крутанулся на месте, повернулся к нему лицом и продемонстрировал руки с поднятыми вверх большими пальцами. Нэйтан скорчил гримасу. — Так ты мне поможешь?

   — Уже помог, — напомнил он.

   Финистер остановился, нахмурился.

   — Зачем тогда спасал? Меня же казнят в первом городе, где я появлюсь. Не по прошлому обвинению, так по новому. Если Инквизиция взялась…

   Нэйтан напрягся.

   — С чего ты взял, что это Инквизиция? У тебя нет дара, они занимаются только магами.

   — Верно, — с готовностью согласился Фин. Взял второй табурет, поставил к столу и оседлал его, широко расставив ноги. — Вот именно, — принялся доказывать с жаром. — Они не могут заняться мной официально, поэтому и подставили в Гохе.

   Нэйт обдумал это предположение и покачал головой.

   — Слишком мелко для них. Зачем ты им сдался?

   — Я под них копаю, — напомнил Фин.

   Нэйт хотел было снова возразить, но передумал. Логика в подобной тактике была. Если они знают, что надоедающий им человек из рода Финистеров, и поняли, что этот гордец прикрываться фамилией и просить у семьи помощи не станет, то проще как раз устранить помеху чужими руками, и дело с концом.

   — Так что? — серьезно спросил Фин. — Веришь?

   — Верю, — проворчал Нэйт. — Ладно, рассказывай, чем могу помочь.

***

Нэйт хмуро смотрел на гостя и в очередной раз думал, что обостренное чувство справедливости следовало бы занести в список смертельных болезней.

   — Погоди, — попросил Нэйтан. — Давай подытожим.

   — Давай, — согласился Фин. Должно быть, уже сам запутался.

   — Вы с детства дружили вчетвером: ты, Анжелика, Тод и Верн. Верно? Имена не путаю? — Тот кивнул, подтверждая. — А Верн — это случайно не его высочество Верноэль Галлахер, наследник престола?

   — Он самый, — не стал юлить Фин. — Раз уж ты знаешь, кто я, называю тебе все настоящие имена…

   — Угу, — пробурчал Нэйт. — А Анжелика? Тод? Они кто?

   — Анжелика из рода Найлеро и Тодеус из Колшеров.

   Высшие аристократы, маги, фамилии на слуху, хотя, кроме них, Нэйт об этих семьях ничего не знал.

   — Анжелика была помолвлена с Тодом, — продолжал Нэйтан, — они много времени проводили наедине…

   — Да, — кивнул Эрик-Фин, — и это нехорошо, что все узнали. Страшное нарушение традиций — проводить время наедине без свидетелей… хм… ночами.

   — Угу, — принял к сведению уточнение. — И ее убили.

   — Нашли задушенной в спальне Тода.

   — А Тод?

   — Ни сном, ни духом. Говорит, вообще спать ложился один, а проснулся с трупом.

   — Что менталисты?

   — А ничего. — Фин сжал кулаки от досады. — Пришли, прочитали его. Тод сотрудничал. Сказали, что правда не помнит или блокирует воспоминания. Без взлома никак.

   — А взлом Колшера — это скандал, — понял Нэйт.

   — Да, ссориться с родом Колшеров без прямых доказательств они не хотят, вот и ищут эти самые доказательства вины, а друзья и родня Тода ищут обратное. Бедняга Тод уже третий месяц сидит в столичном отделении Инквизиции. Но они не станут ждать вечно, попляшут и взломают. А ты же знаешь, что случается после взлома?

   Нэйт дернул плечом. Он знал, видел. Не умея гибко работать с сознанием, менталисты лезли слишком глубоко, взламывая не только воспоминания, но и психику, оставляя после себя нечто искореженное, если вообще разумное.

   — Видишь, ты знаешь. — Фин сделался совсем мрачным. — И я знаю. Тод ее любил больше жизни. Он не виноват. К тому же считали всех слуг, никто не видел Анжелику в доме Тода в ту ночь.

   — Перемещений неодаренные слуги могли и не заметить, — напомнил Нэйтан.

   — Они так и сказали.

   — Погоди, — спохватился Нэйт. — Если твой друг так настаивает на том, что не убивал подругу, почему бы ему не поклясться в этом на свече? Он или будет мгновенно оправдан, или тут же умрет, если солгал. Тогда инквизиторы даже руки не запачкают.

   Фин многозначительно хмыкнул и даже поднял вверх указательный палец, демонстрируя значимость последнего вопроса.

   — То-то и оно. Это предложение отмели сразу же. Менталисты же сказали, что может и на самом деле не помнить. Якобы, если совершил преступление в бреду, искренне верит в свою непричастность, и свеча не сочтет признание за ложь.

   Нэйт только приподнял брови и придержал комментарии при себе.

   Побарабанил пальцами по столу.

   — Ладно. — Пока он решил брать за отправную точку, что Тодеус Колшер все-таки невиновен. — Кто, по-твоему, виноват?

   У Фина тут же загорелись глаза праведным гневом.

   — Дириэль Шингли.

   — Это еще кто?

   — Наставник Верна. Он всегда так смотрел на Анж, — его даже передернуло от отвращения, — слюни пускал.

   Нэйт воздел глаза к потолку.

   — И похотливый взгляд — твое единственное доказательство?

   — Да нет же! Не принимай меня за осла, — возмутился Эрик Финистер. — Он сбежал как раз, когда началось следствие.

   — Прям так и сбежал? — не поверил Нэйт.

   — Официально — уехал, — нехотя признался Фин. — Курс обучения принца подошел к концу, и его наставник покинул столицу. Но это ничего не значит.

   — Ага, конечно, — фыркнул Нэйтан.

   — Конечно, — настаивал рыжеволосый. — Тут слишком много совпадений. К тому же почему Инквизиция не интересовалась, почему он уезжает? Почему не допросила?

   — А не допросила?

   — Нет! Сказали, что у него алиби на тот вечер, и даже время тратить не стали. Значит, он им заплатил, или полезен, или еще что.

   — Или правда не при чем, — подсказал Нэйт.

   — Если не он, то кто тогда?

   — Да кто угодно.

   — Тогда почему прячется? — не сдавался Фин. — Он постоянно перемещается. Я никак не могу добраться до него, чтобы хотя бы поговорить.

   Нэйт подпер подбородок ладонью, глядя на собеседника в упор.

   — И все это ты выложил Инквизиции?

   — Конечно. — Фин не понял подвоха в его вопросе. — Я думал, они хотят найти настоящего убийцу. Но по тому, как они говорили и вели себя, понял, что дело нечисто. Инквизиторы знают, что это не Тод, но не хотят ничего предпринимать.

   Нэйт внимательно смотрел на своего недавнего знакомого, его энтузиазм, и придержал при себе свое собственное предположение об убийце и поведении Инквизиции.

   Спросил:

   — А что принц?

   Тот пожал плечами.

   — Тоже убит горем. Обещал любое содействие. Но он ограничен своим положением. А я кто? Боковая ветвь, к тому же без дара, вот и сбежал… Так что? — с надеждой заглянул в глаза. — Возьмешься?

   Нэйт не посчитал нужным озвучивать уже и так очевидный ответ на вопрос.

   — С чего ты хочешь начать? Допросить столичных инквизиторов?

   Глаза Фина округлились.

   — А ты можешь?

   — Могу, — спокойно ответил Нэйт. — Но какой в этом смысл? Если после допроса оставим в живых, нам не жить. Если убьем — что толку тогда от их информации? Мы ничего не докажем.

   Финистер закивал.

   — И я так подумал. Поэтому решил сначала найти Дириэля Шингли. Я нанимал разных магов, которые переносили меня с места на место по его следу. В итоге след я потерял, так и оказался в караване, идущем в Гоху. Где он сейчас, понятия не имею.

   Нэйт вздохнул.

   — Ладно, значит, ищем, — согласился обреченно.

   Ну куда отпускать этого правдолюбца одного? Правда ведь казнят в первом же городе.

ГЛАВА 15

— Слушай, есть вообще что-то, чего ты не умеешь? — восхитился Фин, когда Нэйтан разложил на столе карту.

   Нэйт бросил на него раздраженный взгляд. Неприятно, когда в тебя не верят, но, если ожидают слишком многого, тоже ничего хорошего.

   — Много чего не умею, — ответил. — Я постоянно учусь.

   И учился бы куда быстрее, будь в мире хотя бы еще один Перворожденный, способный просветить его по поводу своих способностей.

   Нэйт недовольно поморщился, разглаживая карту. Давно же планировал нарисовать собственноручную копию, да как-то времени не нашлось. Теперь пришлось использовать купленную, печатную, лишенную энергии создателя. Была бы своя, поиск был бы проще, а результат имел бы меньшую погрешность.

   — Все. Готов? — Он склонился над столом, уперев в него ладони и опершись на руки.

   — Готов, — отозвался Фин, но уже без былого энтузиазма. — Обещаешь, что не будешь читать мысли или смотреть что-то, помимо необходимого?

   — Заострять внимания не буду, — честно сказал Нэйт, — но фильтр в голову не поставишь, сторонние воспоминания волей-неволей зацепятся.

   Финистер еще пару секунд сверлил его взглядом, потом вздохнул, плечи опустились.

   — Ладно. Но учти, я тебе доверился, не подставь меня.

   Нэйтан едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Так и подмывало задать вопрос: «А то что?».

   Бессмысленная провокация. Никого подставлять он не собирался.

   — Не подставлю, — пообещал Нэйт, положил ладонь тому на плечо и снял блоки, поставленные специально, чтобы постоянно не копаться в голове собеседника.

   А в голове этой был полный бедлам. Слишком много событий в последнее время, слишком много чувств. Страх за друга, обида, безысходность, надежда. Надежда как раз была связана с ним, с Нэйтаном. Эрик Финистер на полном серьезе считал его своим последним шансом на успех.

   Нэйт нахмурился и поставил на эмоции считываемого новый блок. Хватит с него откровений, а вот факты не помешают.

   Он увидел погибшую Анжелику Найлеро, хрупкую блондинку, с огромными синими глазами и ослепительной улыбкой, счастливо обнимающую своего избранника, Тода Колшера, тощего угловатого парня с черными блестящими волосами и бледной на их фоне кожей. Увидел принца Верноэля, светловолосого молодого человека с пронзительными карими глазами, прямым носом и тонкими губами. Перед мысленным взором пронеслась вереница образов: плачущие родственники обвиняемого, инквизиторы в своих неизменно красных балахонах, снова наследник престола, на этот раз с жаром доказывающий одному из них, что его друг не может быть виновен, и требующий немедленно разобраться в ситуации.

   — Я сказал, думай об этом типе, — прошипел Нэйт, — ты мне еще интимную часть своей жизни покажи.

   — Я стараюсь, — набычился Фин.

   Как ни старался, одна мысль влекла за собой другую, а вслед за ней еще и огромный ассоциативный ряд, через который нужно было продираться.

   Дириэль Шингли оказался худощавым мужчиной за сорок. Короткая стрижка, что говорило о его неблагородном происхождении, длинный нос, вечно прищуренные глаза. На первый взгляд, Нэйтан бы согласился с Фином, тот выглядел подозрительно, но внешности он верил меньше всего.

   Нэйт постарался удержать в голове показанный ему образ. Представил, будто Шингли стоит сейчас перед ним во плоти, такой, каким он его увидел в сознании Финистера, — в длинном шерстяном плаще, кожаных перчатках и стилетом в темных ножнах у пояса.

   Проворчал:

   — На кой черт сильному магу кинжал?

   Фин пожал плечами. Предположил:

   — Для красоты?

   Нэйт был склонен согласиться. Судя по драгоценным камням на рукояти, дорогая безделушка служила именно для того, чтобы покрасоваться.

   После упоминания о красоте сознание Фина понеслось вслед за большегрудой девушкой, встреченной им по дороге в Гоху.

   — Э-эй, — возмутился Нэйт. — Шингли. Не отвлекайся.

   Высокий тощий мужчина в плаще. Стилет. Прищуренные глаза…

   Наконец, Нэйтану удалось полностью уловить образ, он вернулся к столу и распростер руки над картой.

   Фин следил за его действиями, как завороженный.

   — Не знал, что так вообще можно, — прошептал он, видимо, считая, что шепотом отвлечь сложнее.

   Нэйтан сжал зубы, чтобы не выругаться прямо сейчас и не потерять концентрацию. Полностью отрезал от себя Финистера, а то его удивление и восхищение уже начало пробиваться через наскоро поставленный тонкий блок. Пришлось ставить основательный, не отвлекаясь от поиска, иначе он бы точно никого не нашел.

   К счастью, Фин хотя бы заткнулся.

   Почувствовав, наконец, тепло, Нэйтан повел ладонью над картой, улавливая направление. Несколько раз перепроверил ощущения и только потом уверенно ткнул пальцем в карту.

   — Здесь.

   — Где? — вытянул шею Финистер.

   — Элея или Рудрос, — Нэйт пожал плечами. — Я с ним не знаком, чтобы установить прочную связь. Да и ты, — бросил укоризненный взгляд, — не то чтобы хорошо его знаешь, больше напридумывал невесть чего.

   — Думаешь, он не при чем? — обиделся Фин. — А кто тогда? Я всех наших знакомых перебрал, всех, у кого был мотив и возможность. Кто, если не он?

   — Да хоть ты, — усмехнулся Нэйт. Финистер даже рот раскрыл от возмущения. — Да не кипятись, то, что это не ты, я не сомневаюсь, уже увидел бы. Я это к тому, что у тебя тоже была возможность.

   — Какая, интересно? Я даже не маг.

   Нэйт помолчал, не спеша свернул карту и убрал ее в дорожную сумку. Только после этого повернулся и смерил гостя разочарованным взглядом.

   — Так привык чувствовать себя убогим в окружении одаренных, что никак не можешь остановиться?

   У Фина кровь прилила к лицу.

   — Ну знаешь… — Даже кулаки сжались.

   Нэйта угроза не впечатлила.

   — Сам подумай, — продолжал он. — Думай о людях и событиях, а не о магии. Посмотри на ситуацию со стороны. Девушку мог убить любой, кого она знала, а еще тот, кто знал, с кем она проводит время наедине, чтобы подставить, как ты считаешь, твоего друга. Верно? — Фин нехотя кивнул. — А задушить хрупкую девушку можно и без магии. Притащить в поместье Колшеров — сложнее, но на что тогда сообщники? — Финистер совсем помрачнел. — Так что, видишь, если так рассуждать, попасть под подозрение мог бы и ты, — закончил Нэйт.

   — Ты еще наследника престола обвини, — буркнул Фин.

   — Я пока еще никого не обвинял, — Нэйтан покачал головой.

   О том, что он всех этих людей не знает, и ему, по большому счету, все равно, кто из них виновен, промолчал.

***

— Где это мы? — пробормотал Фин, осматриваясь. Его все еще немного пошатывало после перемещения. Хотя его и раньше переносили одаренные, еще никогда он не совершал «прыжок» на такое большое расстояние.

   — Лагош, — ответил Нэйт, выглядывая из темного тупика между домов, в котором они оказались.

   — Это же далеко и от Элеи, и от Рудроса, — возмутился Финистер. — Ты можешь легко перешагнуть через полстраны, так почему не сразу на место?

   Нэйтан закатил глаза. Вот повезло со спутником так повезло.

   Он обернулся.

   — Слушай, — поинтересовался, прищурившись. — Раз у тебя нет дара, в твоей семье сразу махнули на тебя рукой и не стали обучать элементарным магическим основам?

   — Вроде того, — огрызнулся Фин. — Что опять не так?

   — Ничего, — Нэйт поудобнее пристроил сумку на плече. — Просто маг не может переместиться в то место, в котором не был… Пошли, что ли?

   Финистер выглядел мрачно, но спорить не стал.

   — А чего переместились в подворотню? — задал новый вопрос.

   Нэйтан дернул плечом.

   — Хорошо помню это место, — соврал он. — Проще было взять ориентир.

   Не объяснять же ему, что маг, перемещающийся с бездарным привлекает слишком много внимания. Чтобы взять с собой балласт в виде человека, не обладающего даром, нужно быть сильным магом. Чтобы переместиться с ним и не падать с ног от усталости, нужно быть очень сильным. Нэйту такие «прыжки» давались легко, и на это могли обратить внимание, после чего последовали бы вопросы, а светиться в еще одном городе ему не хотелось.

   — Понятно, — пробормотал Фин.

   А Нэйтан подумал, что раз уж они временно путешествуют в компании друг друга, было бы неплохо объяснить спутнику некоторые магические постулаты, чтобы избежать глупых вопросов и ненужных заминок.

   Они вышли из тупика и бок о бок зашагали по улице.

   Фин с интересом осматривал окрестности.

   — Лагош похож на нашу столицу, — вынес он вердикт, глядя на мрачные каменные здания. — Был в Сарианте?

   Вот уж в столице, где Инквизиция собрала своих самых сильных членов, его только не хватало. Куда-куда, а в Сарианту Нэйтан соваться не собирался.

   — Не приходилось.

   — Зря, — простодушно отозвался Фин. — У нас очень красивая столица.

   Он вообще был подозрительно прост в общении для высшего аристократа, приближенного к трону.

   — Такая же душная? — уточнил Нэйт.

   Ему был по душе юг с его вольными ветрами и выходом к морю, или запад со своими горами и водопадами.

   — Где тут душно-то? — вступился тот за Лагош, а заодно и за родную столицу. — Посмотри, какое все величественное, древнее. Вон, видишь, какой узор на камне?

   — Угу, — пробурчал Нэйт, решив, что о вкусах не спорят.

   — Вот погоди. Поможем Тоду, приедешь к нам в гости, покажу тебе Сарианту, — великодушно пообещал Фин, уже предвкушая скорую победу.

   Нэйтан не был так оптимистичен, но разубеждать раньше времени не стал. Вдруг таки повезет?

   Впрочем, везение с ним не водило дружбу с детства.

   — Нужно найти караван или какой еще транспорт до Рудроса, — озвучил свои мысли Нэйтан, — он ближе Элеи, так что начнем с него.

   — Лучше караван, — высказался Фин. — Там больше народа, меньше засветимся.

   Или больше, если что-то случится. Но спорить Нэйт не стал, хотя и ненавидел, когда вокруг много людей: нужно одновременно и блокировать лишние чувства, и не пропустить угрозу.

***

Почти целый день они потратили на поиски каравана, готового взять их с собой до Рудроса. Тот, хозяин которого согласился, отправлялся следующим утром.

   Предстояло провести в Лагоше ночь.

   — Слушай, — предложил Фин, услышав цену, которую нужно заплатить за проезд, — раз ты так легко перемещаешься, может, рванем в столицу, я хоть денег с собой возьму? Тогда можно будет вообще не брать караван, а купить лошадей.

   Отличный план. Там их Инквизиция и встретит.

   — Я не был в столице, — напомнил Нэйт, — я же говорил.

   — А еще ты говорил, что можешь шагнуть по чужому ориентиру, например, прочитав воспоминания о доме из моей головы, — Фин продемонстрировал, что действительно слушал, что ему говорили, а не считал ворон, как это казалось со стороны.

   — Могу, но не стану, — честно сказал Нэйтан. — Вот закончим тут, подумаем о столице, — добавил примирительно, видя, что спутнику неприятно, что при принятии решения его мнение совсем не учли.

   — Ладно, ты прав, — смирился Фин. — Все говорят, что мне выдержки не хватает, хочу все и сразу.

   — Все хотят всё и сразу, — отозвался Нэйт. — Но пытаться это получить лучше постепенно. Вот что, — он осмотрелся, пытаясь определить, в какой район города они забрели, — надо остановиться на ночлег. Караван нас примет только завтра.

   — Дельное предложение, — согласился Финистер. — А у тебя хватит денег и на проезд, и на ночевку? Хоть ты и великий и могучий, но деньги-то наколдовать нельзя, это все знают.

   Нэйт прикинул, сколько у него есть.

   — Хватит пока. Вот заплатишь мне потом, как раз пополню свои запасы.

   Он на самом деле планировал взять с этого парня кругленькую сумму. Не хватало еще, чтобы тот потом рассказывал, что есть сильный маг, готовый помочь всем и каждому по доброте душевной. Тогда отбоя от желающих проехаться за чужой счет не будет.

   А позволять собой пользоваться Нэйт не собирался.

***

На постоялом дворе, где Нэйт останавливался пару раз прежде, не нашлось мест.

   Хозяин принес тысячу извинений, пояснил, что как раз сейчас в Лагоше проходит ежегодная неделя Большой ярмарки, и город полон гостей, а заодно посоветовал заведение одной своей знакомой, где, кажется, еще оставалось несколько комнат.

   — Ты его чем-то обидел? — хохотнул Фин, увидев, что за альтернативу им предложили.

   Перекошенные ворота, облезшие стены, хлюпающая под ногами грязь во дворе, прогнившие доски крыльца.

   — Нет, — ответил Нэйт, оценивая место и прикидывая, сколько щитов нужно будет поставить, если остаться тут на ночь. — Он искренне хотел помочь. В прошлый раз я вылечил его дочь.

   — Значит, ты все-таки читаешь людей, с которыми говоришь, — напрягся Финистер.

   Нэйтан бросил на него укоризненный взгляд.

   — Я же сказал, что не читаю тебя, значит, не читаю. А если бы я послушал того мужика и пошел, как баран на убой, куда велено, я был бы идиотом.

   Лицо Фина просветлело. Ему было крайне некомфортно при мысли, что человек, находящийся рядом, может преспокойно копаться в его голове, когда ему вздумается.

   — Кроме того, — решил успокоить Нэйт, — на расстоянии и незаметно я могу считывать лишь поверхностные мысли и эмоции. Так что не бойся.

   — Я не боюсь, — огрызнулся тот. — Но ты обещал без моего ведома меня не читать.

   Нэйтан пожал плечами.

   — Обещал, значит, не буду.

   После чего отвернулся и постучал в дверь.

***

Свободная комната оказалась всего одна, еще и с единственной узкой койкой, которую благодаря богатой фантазии хозяйки именовали кроватью.

   Здесь было грязно и пахло сыростью, а еще комната явно не стоила отданных за нее денег.

   — Знаешь, если бы я только что не провел три дня в тюрьме на гнилой соломе, я бы бежал отсюда с ужасом, — высказался Фин.

   Нэйтану приходилось жить в разных условиях, особенно по юности, поэтому постоялый двор мало чем его удивил. А вот подозрительных личностей за столиками внизу, проводивших их заинтересованными взглядами, отметил. Не хватало еще охотников за легкой наживой среди ночи.

   — Нормально, — отозвался в ответ. — Крыша есть, и ладно. Не на улице же ночевать.

   — Могли бы опять смотаться в ту хижину, — предложил Фин с надеждой.

   — «Та хижина», — передразнил Нэйт, — мое укрытие на крайний случай. Тот случай был крайним, сейчас — нет. Если я буду шастать туда-сюда, всякий раз снимая защиту, чтобы пройти, это место перестанет быть надежным, — пояснил, увидев полнейшее непонимание на лице спутника.

   — Ааа, — протянул тот. — Так бы сразу сказал.

   — Так и сказал.

   Нэйт снял с себя сумку, длинная лямка которой была перекинута через плечо. Хотел положить на койку, но передумал, уж слишком грязным было покрывало. В итоге повесил сумку в воздухе над «кроватью».

   Фин следил за ним взглядом, не переставая поражаться.

   — Ты знаешь, что за час расходуешь месячный запас энергии среднего мага?

   — Ага, — усмехнулся Нэйт, — в курсе.

   — Ты из какого-то могущественного рода? — не отставал любознательный Финистер. — Почему я о тебе не слышал?

   Нэйт тем временем уже обходил комнату, водя руками вдоль стен, устанавливая щиты.

   — Нет у меня рода, — ответил, не оборачиваясь.

   — Так не бывает, — тут же возразили ему. — Ты сирота? Не знал своих родителей?

   — Вроде того, — не стал разубеждать Нэйтан. Не станет же он всем и каждому рассказывать, что он Перворожденный, чудо природы, которое большинство людей считает невозможным. — Все, — он отошел на середину комнаты, — теперь к нам ночью никто не сунется.

   — А-а, — протянул Фин. — Тоже заметил тех типов внизу? — Нэйт кивнул. — Явно любители поживиться. Они с даром?

   — Не-а. — Поставив щиты, Нэйтан немного расслабился. — Но хоть с даром, хоть без дара, сквозь защиту не пройдут.

   Фин стоял и хмуро смотрел на него. Будто хотел что-то сказать, но почему-то медлил.

   — Что? — не понял Нэйт. Поборол желание немедленно получить ответ, считав своего спутника. Обещал, значит, обещал.

   — Ты такой уверенный в себе, даже раздражает, — признался Фин.

   Нэйт усмехнулся.

   — После такой уверенности и получаешь ножом под лопатку от совершенно безобидной на вид девицы, — напомнил он, потом отмахнулся. — Не обращай внимания, я просто привык полагаться только на себя.

   — Понимаю, — отозвался Финистер, будто и правда понимал.

   Нэйт снова пресек желание влезть к нему в голову. Сказал:

   — Ты спать-то планируешь?

   — Ага, — Фин красноречиво и совсем не по-аристократически зевнул. — Сейчас, только место расчищу.

   Нэйтан рассмеялся, представив себе эту картину.

   — Чего? — насупился тот. — Я не первый день путешествую. Условиями меня не напугать.

   То-то просился обратно в хижину…

   Нэйт щелкнул пальцами.

   — Так лучше? — поинтересовался весело.

   Фин огляделся огромными от удивления глазами: на имеющейся койке появилась чистая постель, а у противоположной стены — еще одна узкая кровать.

   — Теперь не месячный запас, — пробормотал он, — а скорее годовой, — помолчал, подумал, потом добавил: — Если не пожизненный.

   — Спать ложись, — усмехнулся Нэйтан, скидывая плащ и устраиваясь на выбранной койке.

   Плащ он повесил в воздухе, как и сумку до этого.

ГЛАВА 16

«Дорогая Катрина, спешу сообщить приятную новость! Отец получил приглашение его величества на бал в честь дня рождения леди Робердон. Это большая честь, однако состояние здоровья не позволяет ему отправиться в путешествие в столицу, и он принял решение послать в Сарианту меня, как представителя нашего семейства.

   Это прекрасно еще и потому, что мы сможем увидеться, и у меня появится возможность лично убедиться в твоем благополучии.

   С нетерпением жду встречи.

   С любовью, Дж. Х.»

   Хмурясь, Катрина свернула листок вдвое и положила рядом на туалетный столик.

   Кажется, Джошуа наконец сообразил, что его письма в королевском замке читает не только она. «Большая честь»… Помнится, он всегда говорил, что в столице под боком правителя живут одни лоботрясы, да и сам король, вероятнее всего, не более чем ширма для отвода глаз.

   Перспектива увидеть жениха здесь не радовала. Она приехала только ради дела, а он будет отвлекать. А еще задавать вопросы, на которые ей запрещено отвечать.

   Катрина покопалась в себе. Ей хотелось бы сказать, что соскучилась или тоскует по дому, но ничего такого она не испытывала. Приезд Джошуа скорее расстроил, чем обрадовал.

   Хорошо, что он написал, заранее предупредив о своем визите. Так у нее, по крайней мере, будет достаточно времени подготовиться.

   Катрина взяла в руки конверт, который отложила в сторону, когда достала послание. Оказалось, зря — он не был пуст. На колени выпало миниатюрное изображение жениха — решил еще раз напомнить о себе. Можно подумать, она могла о нем забыть.

   Жених серьезно смотрел на нее с небольшой картины, выполненной талантливым художником. И ей показалось, что даже в этом изображении чувствуется немой укор.

   Джошуа Холланд был красив. Молодой, с правильными чертами лица, высокими скулами и полными губами. У него были роскошные каштановые волосы, лежащие на широких плечах крупными кудрями, и по контрасту с ними — ярко-голубые глаза, обрамленные длинными темными ресницами.

   Он пользовался большой популярностью у незамужних девушек, присматривающих себе кандидата в супруги. Настолько, что, когда Катрина объявила подругам, кто станет ее будущим мужем, круг этих самых подруг значительно сузился. Ей завидовали и не понимали, почему она не прыгает до потолка, «ухватив» такую выгодную партию.

   Катрина не прыгала. Скорее, приняла как должное. Постаралась найти с Джошуа общий язык и сократить общение с подругами, зависть которых била наотмашь при каждой встрече, стоило им забыть надеть защитный амулет.

   Рассмотрев портрет, Катрина поставила его у зеркала и отправилась собираться к завтраку.

   Вернулась из ванной, встретилась своим с укоряющим взглядом Джошуа и убрала изображение в ящик.

   Должно быть, жених ждал ответного подарка и письма, пышущего восторгом от предстоящей встречи. Вероятно, так ей и следовало поступить.

   Может, позже.

***

После завтрака с королем и уже привычной игры в «вопрос-ответ» Катрина все же заставила себя выполнить свой долг и написать ответ жениху.

   Злоупотреблять лицемерием не стала. Поблагодарила за сообщение и портрет, похвалила мастера. Написала, про столицу как про очень красивый город и высказала предположение, что Джошуа Сарианта непременно понравится. Не писала, что будет рада его видеть и не может дождаться встречи. Это показалось излишне фальшивым. Спешно искать художника, чтобы сделать собственный портрет, разумеется, не стала. Вложила в конверт несколько открыток с видами столицы, которые приобрела в одну из прогулок по городу. После чего запечатала письмо и отослала вместе со слугой.

   Все казалось каким-то неправильным, но Катрина списала все на свое частое общение с Нэйтаном.

   Очевидно, его наплевательское отношение к правилам, принятым в обществе, передавалось и ей. Иначе откуда желание прямо сейчас написать Джошуа, что она разрывает помолвку?

   Ерунда, с Холландами помолвок не разрывают. От такого позора потом век не отмыться. К тому же разве Джошуа это заслужил? Он всегда был безупречно вежлив и терпелив по отношению к ней.

   Так, погруженная в мысли о женихе, Катрина и направилась в подземелье. И пусть Нэйтан, как всегда, станет насмехаться и дразнить ее, зато она точно перестанет думать о собственной жизни. О ней можно поразмыслить и дома.

   Катрина бодрым шагом спускалась вниз, каблуки стучали по каменным ступеням.

   Как постоянную посетительницу охрана пропускала ее без вопросов на каждом этаже. Пропустили и на минус третьем. Катрина уверенно продолжила путь, когда до нее донеслись голоса.

   Она остановилась, обернулась к страже.

   — У узника посетитель? — спросила удивленно.

   — Так точно, леди, — с готовностью ответил стражник. — Его величество изволил спуститься вниз.

   Катрина замерла, не зная, куда идти: дальше к камере или подняться наверх, чтобы не мешать.

   — Вы почему не предупредили? — возмутилась.

   Стражник посмотрел на нее так, будто она не понимает элементарных вещей.

   — Не было распоряжения, — пробасил тот.

   Верно. А кто Катрина такая, чтобы перед ней отчитывались?

   Отвернулась от поста охраны и еще пару секунд помялась, переступая с ноги на ногу, потом решила не менять направления. Король знает, в какое время она навещает арестованного, а раз не приказал никого не впускать, значит, ожидает ее появления, и можно смело идти дальше.

   Ей стоило топать погромче, чтобы о ее приближении узнали заранее, но Катрина, наоборот, замедлила шаг, несмотря на бунтовавшие совесть и воспитание.

   — Если это не ты, скажи мне, — донесся голос Эрика. — Одно слово, и я прикажу выпустить тебя.

   — «Это», «не», «я», — насмешливый ответ, — уже три слова.

   — Нэйт!

   Пауза. Звенящая тишина.

   Катрина замерла.

   — Давай скажу, — вновь заговорил заключенный, и на этот раз он не смеялся. — Скажу, а ты меня выпустишь. Когда в таком случае ты будешь ждать от меня ножа в спину? В тот же день? Через неделю? — Молчание. — Ты мне не доверяешь, и этим все сказано.

   — Ты сам этому способствовал, — голос короля прозвучал глухо.

   — А ты сразу поверил обвинениям, — не остался в долгу Нэйтан.

   — Я даже сейчас им не верю!

   — И мне тоже, — насмешка вернулась. — Ты определись для начала, а потом приходи.

   Глухой удар. Будто кто-то впечатал кулак в стену.

   Катрина побледнела. Надо было бежать обратно в свои покои, сразу же, как узнала, что узник не один.

   Она поборола желание сделать это прямо сейчас, глубоко вздохнула и, с силой впечатывая каблуки в пол, направилась к камере.

   Голоса смолкли — услышали.

   Катрина вышла на свет, где ее уже ждали. Нэйтан стоял к решетке боком, подперев прутья плечом. Эрик потирал пальцами левой руки сбитые костяшки правой.

   — Леди Морено, вы вовремя, — король выдавил из себя подобие улыбки. — Мы как раз закончили.

   У Катрины хватило выдержки и наглости спросить:

   — Я не помешала?

   — Что вы, — заверил Эрик. — Мы вас ждали.

   Нэйтан хмыкнул.

   — Угу. Даже затосковали, — сказал, не меняя позы. — Ты, Эрик, иди. Дела требуют короля, и все такое.

   Тот бросил в его сторону злой быстрый взгляд.

   — Нэйтан прав, — вежливо кивнул Катрине, — дела не ждут. Надеюсь, ваш визит будет продуктивнее моего, леди Морено.

   — Спасибо, ваше величество, — пробормотала, отступая с дороги к выходу, куда поспешил король.

   Никто не произносил ни слова, пока его шаги не затихли в конце коридора. Только после этого Катрина повернулась и встретилась взглядом с обитателем камеры.

   — Подслушивать неприлично, — сообщил Нэйтан с кривой улыбкой.

   — Ты услышал, — ее плечи опустились. Лгать не имело смысла.

   — Это Эрик орал и бил стены, — напомнил он. — А я на слух не жалуюсь.

   Несмотря на то, что заключенный вел себя совершенно по-хамски, Катрина сочла своим долгом объясниться:

   — Так вышло совершенно случайно.

   Нэйтан пожал одним плечом, вторым по-прежнему подпирая решетку.

   — Без разницы. Если интересно, могу показать всю нашу беседу от начала до конца.

   Катрину даже передернуло от этого предложения. Вот уж чего ей не хватало.

   Огрызнулась:

   — Обойдусь.

   Она на самом деле чувствовала себя неловко, но по отношению к королю, а не к Нэйтану.

   — Зачем ты так с ним? — спросила, помолчав.

   — Как?

   Катрина поежилась, обхватив плечи руками.

   — Жестоко, — перечислила, — несправедливо…

   — Недостойно и непорядочно, — с готовностью подсказал Нэйтан, не испытывая ни капли чувства вины.

   — И это тоже, — кивнула. — Ты ведь понимаешь, так ты не заставишь его себе поверить. Со стороны создается впечатление, что ты тянешь время, чтобы твои сообщники успели довести дело до конца.

   Нэйтан рассмеялся.

   — Со стороны создается впечатление, что ты начинаешь верить, что я не затевал заговора.

   — Это впечатление обманчиво, — проворчала она, устраиваясь на своем матрасе. Самым отвратительным было то, что он прав. — Может, приступим? — поторопила раздраженно.

   Как день начался, так и продолжался. Поскорее бы он уже закончился.

   Нэйтан отошел от решетки, бросил на пол одеяло и тоже сел. Убрал усмешки, внимательно всмотрелся в лицо посетительницы.

   — Ты расстроена, — сделал вывод. — Что-то случилось?

   Его голос звучал участливо и в кои-то веки серьезно. Казалось, ему не все равно, если у нее возникли проблемы.

   Случилось. Джошуа прислал свое изображение и сообщил о том, что приедет в замок. А она испытала что угодно, кроме радости, да еще и спрятала портрет в дальний ящик.

   — Все в порядке, — ответила с достоинством.

   — Как знаешь, — Нэйтан не стал настаивать. — Ты хотела продолжить, — протянул ей руки ладонями вверх.

   Караван должен был прибыть в Рудрос только на шестой день путешествия. Верхом этот путь можно было бы преодолеть за два.

   Фин нервничал, что они теряют много времени. Нэйтан же искренне считал, что своей горячностью парень и так уже наломал дров, и ему не мешало бы перестать паниковать и спокойно подумать.

   — Тебя дома-то не потеряли? — спросил Нэйт во время одного из привалов, когда они вылезли из повозки размять ноги.

   Финистер дернул плечом.

   — Чего меня терять? — буркнул. — Записку оставил, что не воровали, сам ушел. Так что не о чем волноваться. Я же мужчина. Если бы моя сестра дала деру, все бы переполошились и бросились на поиски. А я могу постоять за себя.

   Постоять за себя, постоять на эшафоте…

   — У тебя есть сестра?

   — Угу. Еще и близнец.

   — Это плохо? — не понял Нэйт.

   — Сестра — это всегда головная боль, — поделился Фин. — Вон у Тода брат, так они с детства не разлей вода, так, подерутся раз в год, а я только и делаю всю жизнь, что вытаскиваю сестру из передряг за ее длинный язык.

   — Болтливая?

   — Наглая!

   Нэйтан рассмеялся.

   — Очень смешно. — Фин легко двинул его кулаком в плечо.

   Нэйт удивленно приподнял брови, но потом понял, что это было что-то вроде дружеского жеста. Подобное отношение было для него в новинку.

   Финистер не заметил заминки и как ни в чем ни бывало продолжал рассказывать о своей семье. Поведал, что сестра не только доставляла ему кучу проблем, она еще и оказалась одаренной. Именно этим и объяснили отсутствие дара у него самого: наследственная магия перешла в первое появившееся на свет дитя. Фину же «посчастливилось» родиться на несколько минут позже.

   — Я все равно ее люблю и не дам в обиду, — оптимистично закончил рассказ спутник. — А у тебя есть братья или сестры?

   — Брат, — ответил Нэйтан, — только по матери. Ему сейчас лет семь.

   — Маленький, — изумился Фин. — Вот это разница. И как вы? Дружны?

   — Я его ни разу не видел, — признался Нэйт. — Мать родила уже после того, как я ушел из дома. Вернее, видел новорожденного, хотел проверить, нет ли у него дара, как у меня.

   — И?

   — Нет. Ему повезло.

   Фин усмехнулся.

   — Скажешь тоже — повезло. Это, скажу я тебе, еще как паршиво, когда у всех вокруг есть магия, а у тебя нет... Э-э… Погоди! — спохватился внезапно. — Ты же говорил, что не знаешь свою семью, что сирота. А тут мать, брат.

   — Это ты сам сделал выводы, — напомнил Нэйт и замолчал, устремив взгляд на раскинувшиеся, покуда хватало глаз, зеленые поля.

   Иногда он думал о матери. В последний раз проверял, все ли у нее хорошо, семь лет назад. Тогда и узнал, что от нового мужа она снова родила. Отвел глаза жителям деревни и пошел проверить у малыша наличие дара.

   Магии не было.

   И на этот раз Нэйт ушел навсегда.

   — Ты чего? — заметил Финистер перемену в его лице. — Обиделся, что ли? Не рассказывай, если тебе неприятно.

   Нэйт свел все в шутку:

   — Нет, думаю, не превратить ли тебя в жабу.

   Фин фыркнул.

   — Это невозможно. Даже ребенок знает.

   — Ну, хоть что-то о законах магии тебе известно, — Нэйтан тут же не упустил момент поддеть собеседника. — Пошли, отправляются уже.

***

По приезде в Рудрос было решено снять комнату, чтобы Нэйт мог, не привлекая к себе внимания, повторить поиск Шингли по карте. В пути и при свидетелях это было бы проблематично.

   — Ты командуешь, — не стал спорить Фин, а потом усмехнулся и добавил: — И платишь.

   В ответ Нэйтан сгримасничал. Такими темпами от его карманных денег и вправду ничего не останется, но идти на попятный было поздно.

   В Рудросе не было ажиотажа с местами для ночлега, как в Лагоше, и им удалось снять приличную комнату, зато за меньшую стоимость и с двумя кроватями.

   Нэйт с превеликим удовольствием потратил бы больше, чтобы арендовать две отдельные и остаться в одиночестве, но понимал, что это будет, во-первых, расточительно, во-вторых, небезопасно.

   А одиночества хотелось. Он слишком долго был один, постоянное присутствие другого человека было непривычно и нервировало.

   — Хоть комната приличная, — прокомментировал спутник, осмотрев владения и немедленно развалившись на одной из кроватей.

   В сапогах, как сразу отметил Нэйт, — аристократы, ну естественно.

   — Чего? — не понял Финистер. — У тебя такой взгляд, будто ты все еще думаешь, как превратить меня в жабу.

   — Что-то тебя это не сильно пугает, — проворчал Нэйтан, достал из сумки карту и за неимением стола разложил ее на своей постели.

   — Да поздно уже бояться, — отозвался Фин, соизволив наконец разуться, и улегся, закинув руки за голову.

   Нэйт был другого мнения. Бояться было не поздно, а после его выходки в Гохе, скорее, бесполезно. В то, что Инквизиция не спустит ему это с рук, он не сомневался.

   Кровать была низкой, пришлось встать на колени. Образ Дириэля Шингли Нэйтан запомнил хорошо, поэтому теперь мог справиться с поиском самостоятельно.

   Фин поглядывал в его сторону, но на этот раз не отвлекал.

   Тепло ощущалось сильнее: они приблизились к цели, но промахнулись.

   — Он в Элее, — чертыхнулся Нэйт.

   Финистер выругался. Даже подскочил и сел, запустив пальцы в спутанные волосы.

   — Вот гадство!

   Нэйтан обернулся, посмотрел на спутника с интересом.

   — Ты же благородный. Откуда такие словечки?

   — От сестры, от кого же еще, — буркнул Фин.

   Нэйтан захохотал.

   Катрина вынырнула из воспоминаний. Никакого удушья, головокружения, дезориентации.

   — Поняла, как вышла? — осведомился Нэйтан. — В этот раз получилось как надо.

   — Поняла, — пробормотала, щурясь от света. Проморгалась, затем вскинула глаза. — Элея — это же место, где произошло побоище!

   Он помрачнел.

   — Оно самое.

   — То есть, вы поехали туда, и…

   — Нет, — резко оборвал Нэйтан. — Через год.

   У него был такой взгляд, что Катрина испугалась, отшатнулась.

   Он заметил реакцию, смягчился.

   — Извини.

   На самом деле его извинения напугали ее сильнее, чем грубый тон.

   Чертова Элея. Что там произошло? Из того, что Катрина уже узнала о Нэйтане, она могла поверить, что он мог организовать заговор против короля, если ему по каким-то причинам показалось, что так будет правильно. Но то, что Нэйт был способен убить невинных и беззащитных, Катрина представить не могла.

   Она взяла себя в руки.

   — Ничего. Все в порядке.

   — Хорошо.

   В воздухе повисла неловкость.

   Уходить сейчас показалось неправильным.

   — Я должна тебя поблагодарить, — Катрина робко улыбнулась. — Теперь я действительно поняла, как правильно заходить и выходить из сознания.

   — Тогда обучение закончено? — поддразнил он, легко принимая перемену темы. — Идешь, говоришь Эрику, что можно меня вешать, и уезжаешь домой?

   Катрина вспомнила о Джошуа, доме и предстоящей свадьбе.

   — Вообще-то я не тороплюсь, — заверила она. — Повесить тебя можно и позже.

   Нэйт рассмеялся.

   Она легко поднялась с матраса, пожелала приятного чтения, и покинула подземелье, пока снова не успела сказать что-нибудь лишнее.

ГЛАВА 17

В ответ на простенькое атакующее заклятие, Лаура резко выбросила руку, пытаясь выставить щит вдвое мощнее необходимого в данном случае. Как результат: едва не вывихнутое запястье, звон в ушах от отдачи из-за слишком большого количества выпущенной зря магической энергии и чуть не поседевшая Катрина, в последний момент успевшая нейтрализовать атаку.

   Лаура застонала, прижимая к груди руку.

   — Как вы? — всполошилась Катрина. — Нужно немедленно найти целителя!

   Она всерьез запаниковала. Согласиться тренировать будущую королеву и покалечить ее, не проведя и десяти занятий!

   — Не нужно целителя. — Кажется, Лаура испугалась ее реакции сильнее, чем собственной боли. Поморщилась, отняла руку от груди и сделала вид, что все в порядке. Хотя Катрина была уверена, ей все еще больно.

   — Лаура, простите меня, — повинилась. — Вы так хорошо отбили прошлые атаки, что я была уверена, вы в полной безопасности.

   — Бросьте, — попросила невеста короля, начав массировать пострадавшую конечность. — Это моя вина. Ничего страшного не произошло.

   Катрина хмуро смотрела на свою подопечную, все еще раздумывая, не проигнорировать ли ее слова и не броситься ли за целителем.

   — Все хорошо, — с нажимом повторила Лаура, а потом вдруг рассмеялась. — Представляю, что бы сказал мне Натаниэль, если бы я так оплошала при нем. А вы еще просите прощения.

   Катрина уже не единожды прочувствовала на собственной шкуре, что мог наговорить Нэйтан нерадивой ученице и в каких выражениях. Но ведь это будущая королева!

   Удивилась:

   — Он вас обижал?

   — Что вы! — Лаура, наконец, опустила руку, повела запястьем из стороны в сторону. — Ну вот, — констатировала довольно, — уже почти не болит. Конечно не обижал. Но за такую выходку отругал бы от души, даже не сомневаюсь. Он всегда говорит, что думает. От него за титулами не спрячешься. — Это Катрина уже заметила по беседам Нэйтана с королем. — Поэтому мне повезло, что меня взялись обучать вы, а не он, — весело продолжила Лаура, — мне не пришлось сгореть со стыда.

   Катрина покачала головой.

   — Нечего стыдиться. Поначалу все не могут верно дозировать силу.

   — Должно быть, — Лаура пожала тонкими плечами на этот раз в платье бледно-розового цвета. — Пожалуй, на сегодня достаточно.

   О, да.

   — Вы правы, — поспешила согласиться Катрина, все еще пребывая под впечатлением от того, что могло произойти по ее недосмотру. — На сегодня с нас обеих хватит, — улыбнулась ободряюще. — Может быть, выпьем чая?

   Обычно именно Лаура предлагала устроить чаепитие, и Катрине захотелось проявить ответную любезность, чтобы окончательно избавиться от неприятного осадка после занятия.

   — С удовольствием, — кажется, девушка на самом деле уже забыла о пострадавшей руке.

   Именно ею она и позвонила в колокольчик и попросила служанку накрыть на стол.

   — Вы только Эрику не говорите, — вдруг вскинула глаза Лаура, когда они обе опустились в удобные кресла. — Инцидент ничего не стоит, а он может придать ему большее значение и запретить наши занятия.

   Или нанять более опытного преподавателя. Или… Катрина подавила в себе эгоистичные мысли. Она дала слово, что поможет, значит, по крайней мере, попытается.

   — Не скажу, — пообещала серьезно.

   Прибежала служанка с подносом, быстро расставила посуду, разлила чай по чашкам и, получив рассеянное «спасибо» от хозяйки, умчалась так же стремительно, как и появилась.

   — Вы только не подумайте, что я прошу вас ничего не говорить его величеству из страха, — снова заговорила Лаура, пригубив из чашки и вернув ее на блестящее блюдце. — Мне очень не хочется его расстраивать. Эрик в последние недели сам не свой.

   Девушка говорила о женихе с такой любовью, что Катрина волей-неволей залюбовалась.

   — Вы его любите, — не удержалась.

   Лаура улыбнулась теплой мечтательной улыбкой.

   — А как же иначе? Он мой будущий муж.

   Катрина как раз поднесла горячую чашку к губам и предпочла вернуть ее обратно на стол, поняв, что, если выпьет прямо сейчас, непременно захлебнется.

   — Знаете, — собеседница ничего не заметила, — я была еще подростком, когда отец сообщил мне, кто станет моим супругом, — продолжила она с энтузиазмом. — Я ревела ночи напролет. — Сделала большие глаза, чтобы лучше отразить весь масштаб настигшего ее в детстве бедствия. — Что я там знала о нем? Воображала, что если король, то непременно старик. Мама мне тогда сказала, что его величество гораздо моложе, чем я думаю, и хотела принести мне портрет, но я отказалась. — Лаура засмеялась. — Представляете? Отказалась смотреть на своего избранника до встречи с ним, потому что была уверена, что мне лгут и покажут изображение столетней давности.

   — Вы были еще очень юны, — понимающе улыбнулась Катрина.

   — И глупа, — самокритично заявила девушка. — А потом Эрик приехал на переговоры с моим отцом, и я увидела его впервые. — Взгляд сделался мечтательным. — Честное слово, я влюбилась еще тогда. Он, конечно, смотрел на меня снисходительно (еще бы: мне тринадцать, ему — двадцать четыре), но был очень мил и навсегда покорил мое девичье сердечко. И тогда я поклялась, что завоюю его сердце, чего бы мне это ни стоило.

   Лаура говорила правду. Для подтверждения этого не нужно читать мысли, достаточно было взглянуть на нее в присутствии короля, и все становилось ясно.

   — Думаю, вам это удалось.

   — Я работаю над этим, — очень серьезно сказала девушка. — Если женщина хочет, она добьется любого мужчину.

   А вот последняя фраза так не подходила Лауре, что Катрина сразу же заподозрила, кого девушка процитировала.

   Не любая женщина, и не любого мужчину. Но возражать Катрина, естественно, не стала. Ее мнение, в общем-то, и не спрашивали.

   Спросили другое:

   — А вы? Вы любите своего жениха?

   Лгать в ответ на искренность девушки было неприятно. Но ответить «нет» было невозможным. Сейчас Катрина не испытывала к Джошуа ничего, кроме уважения. Но ведь сколько случаев, когда после свадьбы по расчету супруги по-настоящему влюблялись друг в друга? Например, ее собственные родители, которые жили уже тридцать лет душа в душу. Вдруг и она полюбит Джошуа, когда они сблизятся? И что тогда? К тому моменту Лаура уже будет королевой, в голове которой навсегда отложится, что леди и лорд Холланды не любят друг друга.

   Леди Катрина Холланд… В воображении Катрины новое имя уже нависло над ее головой, подобно грозовой туче.

   Но солгать она не успела.

   Внезапно двери покоев Лауры распахнулись, и в комнату без стука влетела принцесса Эрика.

   — Ничего не знает! Ничего не скажет! И вообще, ему некогда… — Женщина осеклась, увидев, что невеста ее брата не одна. — О, простите за вторжение. Я помешала?

   — Ничуть! — приветливо улыбнулась Лаура. — Проходи, присоединяйся. Я прикажу принести еще одну чайную пару. — И потянулась к колокольчику.

   Эрика не заставила себя ни ждать, ни уговаривать и тут же заняла свободное кресло.

   На ней было бордовое платье с очень смелым вырезом, выгодно подчеркивающим тяжелую грудь, которую ткань, впрочем, едва прикрывала. Щеки раскраснелись, похоже, принцесса примчалась сюда бегом.

   — Кто тебя обидел, дорогая? — спросила Лаура, дождавшись, когда служанка выйдет.

   — А кто, как ты думаешь? — Глаза внезапной гостьи мстительно сузились. — Разумеется, мой грубиян-брат… — Тут принцесса будто вспомнила, что они с подругой не одни. — О, леди Морено, прошу прощения, что вам пришлось это услышать. Но я чрезвычайно расстроена.

   Скорее уж рассержена.

   — Зовите меня Катрина, — улыбнулась доброжелательно, как этого требовал момент.

   — Конечно же, — Эрика с готовностью согласилась. — В этом мрачном замке слишком мало женщин. Мы должны держаться вместе, а то мужланы совсем лишат нас права голоса.

   — Так что натворил Эрик? — допытывалась Лаура.

   Принцесса раздосадовано фыркнула.

   — Нахамил! Я всего лишь спросила его, когда вернется Натаниэль, а он как с цепи сорвался.

   — А зачем тебе понадобился Натаниэль?

   Ответ на этот вопрос был интересен и Катрине. Вернее, ей хотелось послушать, что скажет Эрика. То, что принцесса неровно дышит к Нэйтану, она поняла еще в прошлую встречу в саду.

   — У меня пропали серьги, — поведала та.

   — О! — Глаза Лауры округлились. — Какая неприятность. Ты не говорила.

   — Не хотела расстраивать. — Катрина усмехнулась про себя: с чего Эрика решила, что пропажа ее серег расстроит будущую королеву? — Как раз перед отъездом, — продолжала принцесса. — Натаниэль обещал прочитать всю мою прислугу, чтобы убедиться, что никто из них не причастен. Я очень этого ждала. Как я могу быть окружена людьми, которым не доверяю? — Взмахнула руками, а потом сжала двумя пальцами переносицу, пытаясь успокоиться. — Вот я и задала Эрику вопрос. А он меня чуть ли не выставил вон, стоило упомянуть Нэ… Натаниэля.

   Не случайная оговорка. Быстрый взгляд в сторону Катрины.

   Принцесса проверяла, как она отреагирует. Прощупывала, известно ли ей настоящее имя Придворного мага.

   Катрина усердно контролировала себя с момента появления Эрики в комнате, поэтому, не прилагая усилий, сохранила равнодушное выражение лица. А принцесса уже будто бы и не смотрела в ее сторону.

   — Не расстраивайся, — посочувствовала Лаура подруге. — У Эрика какие-то важные дела. Я как раз несколько минут назад говорила Катрине, что он сам не свой в последние недели.

   — Именно так, — подтвердила Катрина. На самом деле, с приходом принцессы ей больше нравилось отмалчиваться и наблюдать.

   — Дела-а. — Эрика закатила глаза. — Будто у нас с вами дел нет. Ох уж эти мужчины!

   Лаура поддержала последнее утверждение веселым смехом.

   — А у меня идея! — поделилась, отсмеявшись. — Катрина ведь тоже сильный менталист. Она может тебе помочь. Правда, Катрина?

   — С удовольствием! — Тем более, она не сомневалась, что никакой пропажи сережек не было. А если и была, это явно не та причина, по которой принцесса интересовалась Нэйтаном.

   Катрина оказалась права.

   — Не стоит беспокоиться, — отказалась Эрика. — У вас полно своих дел, а тут я с сущей мелочью.

   Буквально минуту назад она так нервничала, будто от кражи драгоценностей зависит ее жизнь.

   — Но если понадобится моя помощь, не стесняйтесь, — сказала Катрина. — Всегда готова помочь.

   Эрика подарила ей улыбку, неискреннюю даже на вид.

   — Благодарю за участие, леди Морено… Катрина, прошу прощения.

***

Катрина осторожно спускалась по каменной лестнице, прислушиваясь к каждому звуку, решив, что, если узник снова не один, она немедленно уйдет. Но внизу стояла полнейшая тишина.

   Нэйтан, как всегда, читал и неохотно оторвался от своего занятия, когда она остановилась перед его камерой.

   — Как день? — поинтересовался — дежурная фраза.

   — Только начался, — ответила Катрина.

   О вчерашнем чаепитии с невестой короля и его сестрой решила не упоминать во что бы то ни стало.

   Нэйтан демонстративно вздохнул.

   — Скучно там у вас наверху, как я погляжу. Хоть бы сплетен каких мне принесла, — посмотрел с укоризной.

   — Не люблю сплетни, — отрезала Катрина.

   Нэйтан пожал плечами. Отложил книгу и встал.

   Катрина внимательно следила за ним. Каждый день он вел себя так, словно заточение в подземелье для него вовсе не в тягость.

   — О чем задумалась? — Нэйтан перехватил ее взгляд.

   — О том, что ты не хочешь отсюда выходить, — сказала правду.

   Он усмехнулся.

   — Зачем мне выходить? У меня не было отпуска больше десяти лет. Грех не воспользоваться моментом.

   Находиться под подозрением у короля и быть запертым за решеткой — отличный отпуск, о котором стоит только мечтать.

   Катрина веселья не поддержала. Зябко повела плечами.

   — Холодно тут.

   — Это для южанки, — заверил Нэйтан. — В плаще — самое то.

   — На выступлениях его величества перед народом ты тоже всегда в плаще. Даже летом, — напомнила Катрина. — Тоже из-за холода?

   Тонкие губы узника тронула улыбка.

   — Нет, там другие причины. Там я еще и в капюшоне. — Поднял руки и накинул его на голову. — Вот так.

   Темная безликая фигура за решеткой в мрачном подземелье. Стало не по себе.

   — Сними, пожалуйста, — попросила Катрина.

   Нэйтан пожал плечами и скинул капюшон.

   — Вам не угодишь, леди Морено. И не развеселишь ничем. Что ни день — то кислая физиономия. — Катрина возмущенно вскинула глаза. — Кислая, кислая, — он и не думал отказываться от своих слов. — Может, меня казнят со дня на день, а атмосфера скорби мне обеспечена заранее.

   — Я здесь по важному делу, — напомнила она. — И мне не до веселья.

   — Так и я — по важному, — усмехнулся, но тему ее нерадостного выражения лица развивать не стал. Посерьезнел. — Что там у Эрика?

   Катрина хотела сказать, что это не его дело, но язык отчего-то не повернулся.

   — Сегодня он отлично выглядел. Должно быть, выспался. За завтраком даже шутил.

   — Хорошо, — отозвался Нэйтан.

   Его забота о короле выглядела такой искренней, что щемило сердце. Как он мог затеять заговор против него? Ерунда какая-то. Но если его каким-то образом подставили, почему тогда не скажет об этом? Не попробует оправдаться хотя бы на словах?

   — Ну, так мы продолжаем? — Нэйтан вырвал ее из раздумий.

   Тряхнула головой, отбрасывая сомнения. Нужно дождаться, когда он покажет все, что хотел, а потом делать выводы.

   А заодно сегодня же сходить в библиотеку и поискать данные о том, кто станет престолонаследниками в случае смерти Эрика Финистера.

   Катрина устроилась на матрасе, подогнув под себя ноги, и протянула руки между прутьев решетки.

   — Продолжаем, — ответила уверенно.

   Фин удивленно обошел коней, привязанных у ворот постоялого двора.

   — Ты же не хотел покупать лошадей, — напомнил он. — Да и стоят они тут бешеных денег.

   — Зато мы поедем без бешеных людей в одной повозке, — через плечо отозвался Нэйт, прикрепляя к седлу свою сумку.

   — Ну да, — хохотнул спутник, — тот дед, который норовил огреть тебя своей клюкой всякий раз, когда ты вытягивал ноги, точно был бешеным.

   Нэйтан только закатил глаза.

   Пока Финистер спал, он накрыл комнату мощным щитом, а сам смотался в один из своих тайников, чтобы взять с собой деньги на расходы в пути (от той суммы, с которой он отправлялся в Гоху, почти ничего не осталось, а деньги, полученные от градоначальника, он оставил в хижине в горах). Потом купил лошадей, чтобы они могли добраться до Элеи.

   — Серьезно, — сказал Фин, — я все возмещу.

   — Угу.

   — Втройне.

   Нэйт повернулся и смерил того взглядом.

   Передразнил:

   — Вчетверне. Заплатишь за работу по обычной цене. Мне чужого не надо.

   — Точно, — спохватился Финистер, — я ведь даже не спросил, сколько стоят твои услуги.

   Нэйтан назвал сумму и с удовольствием наблюдал, как спутник пытается «удержать лицо».

   — Кажется, я начинаю понимать, откуда у тебя деньги на коней, — пробормотал тот.

   — О чем и речь, — усмехнулся Нэйт.

   О том, что «свою обычную цену» он брал далеко не со всех, кому помогал, предпочел промолчать — Финистеры не обеднеют. Градоначальник Гохи заплатил из городского бюджета, не поморщившись.

   — Поехали, что ли?

   Фина не нужно было просить дважды. Он тут же взлетел в седло, сразу показывая, что отличный наездник.

   — Обожаю породистых коней, — прокомментировал, гладя животное по черной лоснящейся шерсти.

   — Я тоже, — признался Нэйт.

   Дьерти научил его разбираться в лошадях, ездить верхом и ухаживать за ними.

   — А какой у нас план? — спросил Фина, когда они отъехали от постоялого двора, где провели ночь.

   — В смысле?

   — В прямом. Мы найдем твоего Шингли, и?

   — Он не мой, — поспешил тот внести ясность.

   — Ладно, — отмахнулся Нэйт, — временно наш. Что с ним делать будешь?

   — Поговорю, — уверенно ответил Финистер.

   — И что скажешь? Стукнешь кулаком по столу и потребуешь во всем признаться?

   Наивность Фина начинала забавлять. Он не был глупцом, но сытая богатая жизнь аристократа наложила на него свой отпечаток, оторвав от реального мира за высокой оградой семейного поместья. Ему просто никогда не нужно было принимать серьезных решений, кроме как, чем сегодня развлечься. Одеться простолюдином и отправиться на поиски человека, якобы подставившего его друга, было первым самостоятельным шагом в жизни молодого Финистера, который едва ни стоил ему жизни в Гохе.

   — Не так прямо, разумеется, — огрызнулся спутник. — Сначала прощупаю, зайду издалека.

   — Ну-ну, с заднего хода?

   Фин поравнял с ним коня и одарил оскорбленным взглядом.

   — Если есть идеи получше, говори. Нечего зубоскалить.

   — Есть идея, — заверил Нэйт, — я сам с ним поговорю. Прочитаю и сразу пойму, он виновен или же нет.

   — Ты же говорил, что глубокое считывание нельзя не заметить, — Финистер в очередной раз продемонстрировал, что отличается хорошей памятью.

   Нэйтан пожал плечами.

   — Заметит, и дальше что?

   — Тоже верно, — пробормотал Фин и надолго задумался.

   Потом пустил коня в галоп.

ГЛАВА 18

Дорога верхом вышла быстрее и приятнее, как и ожидалось. С погодой тоже повезло, и за два дня пути они почти добрались до Элеи.

   Фин все больше нервничал, хотя и пытался это скрыть веселыми разговорами. Нэйт периодически поглядывал на подозрительно разговорчивого спутника, но делал вид, что ничего не замечает.

   — Ты прекрасный наездник, — высказался Финистер в один из приступов красноречия.

   Нэйтан хмыкнул.

   — Ты будто удивлен?

   — Вообще-то, да. Человек с такими способностями, как у тебя, может перемещаться столько, сколько ему захочется. Вряд ли тебе часто приходится использовать лошадей.