Оглавление
АННОТАЦИЯ
Моя жизнь, в целом, была серой, скучной и безликой. И лишь робкая надежда на обретение счастья с любимым грела одинокое сердце, заставляя мечтательно закрывать глаза и грезить о свадьбе. Увы, так и случилось, только вот не со мной. Единственный родной моему сердцу человек предал, разрушая и без того нерадостный мир. Женился на другой. Горькая и неприглядная правда обрушилась на меня, разъедая сердце обидой и вгоняя в депрессию. Как после такого продолжать жить? Как мечтать и верить в чудеса? Как поверить в сказку? Да очень просто — в нее необходимо попасть, попутно окунаясь в волшебство и неразгаданные тайны неизведанного мира. Думала ли я, что всего лишь шаг на встречу огненным вратам изменит судьбу и перевернет мою жизнь? Отвечу честно — даже не догадывалась! Мечтала ли я попасть в город мечты — Эльс — и встретить красивого незнакомца? Мой ответ — нет. Могла ли я после предательства надеяться на любовь? И снова — нет, но я счастлива, что чудеса все-таки случаются.
ГЛАВА 1
Я распахнула дверь кабинета, зашла, и сразу заприметила на общем столе около входа несколько бутылок вина и пакеты с продуктами.
— Что у нас за повод употребить? — громко спросила я, обращаясь к коллегам, в общем-то, скорее просто так из вежливости, чем из любопытства или особого интереса.
— Так это ж Зорин женился. После работы собирается обмыть это дело. Лиль, всех приглашает, так что не убегай сразу, задержимся немного, посидим. Тем более вы вроде друзья, ему будет приятно.
Друзья? Я горько про себя усмехнулась и прошествовала к своему рабочему месту. Сказать, что меня удивила новость — это не сказать ничего. Я была в шоке, как будто меня по голове стукнули, и от боли я перестала чувствовать и осознавать происходящее. Я по инерции добралась до своего стола, села, как обычно включила компьютер и невидящим взглядом уставилась в монитор. Работа, работа, на чем я остановилась? Нужно что-то открыть и дописать программу. Но я почему-то ничего не открывала и просто водила мышкой по экрану, не зная, чего же мне нужно сделать, бессмысленным взглядом рассматривая папки на рабочем столе. Внутри была такая пустота, что я никак не могла понять, где я нахожусь, зачем я сюда пришла и собраться мыслями, чтобы начать хоть что-то делать. Не знаю, долго ли я так сидела, но вскоре перестала пытаться изображать рабочую деятельность, забила на незавершенные дела, перестала мучить бедную мышку, и уже не пыталась сосредоточиться на работе. Хорошо, что мое рабочее место удобно отделено и за большим монитором не видно моего лица, так как вдруг из глаз покатились слезы. Позволить себе всхлипнуть или издать какие-то звуки я не могла, гордость не позволяла, да и сотрудники не поймут. И я сидела молча, закусив губу до боли, чтобы не расплакаться в голос.
Стас Зорин, мой коллега, мой друг и моя большая любовь. Мы вместе закончили один университет, учились в одной группе на программистов, и вот уже два года работаем в одном отделе фирмы «Мозаика». И я была уверенна, что рано или поздно у нас случится большая и чистая любовь, которая затем перерастет в совместное проживание, а потом мы поженимся. Конечно, дальше невинных поцелуев наши отношения не заходили, да и те случались очень редко, но я думала… Я сидела и никак не могла понять, где я ошиблась, в чем просчиталась. Мне было неудобно настаивать на чем-то большем в наших отношениях, потому что я была девушкой, а Стаса я считала очень благородным и терпеливым. Сначала Стасу нужно было выучиться и закончить ВУЗ, встать на ноги и только потом предлагать девушке что-то серьезное. У него ведь ничего не было в плане материального благополучия, Стас был из необеспеченной семьи, и для него очень важно было получить образование, устроиться на работу и иметь стабильный доход. И я, как могла, помогала ему сначала учиться, а потом с устройством на работу, да и на работе, если сроки поджимали, никогда не отказывалась прикрыть, подстраховать и помочь с программами. И терпеливо ждала, когда мой благородный мужчина немного утвердится в этой жизни, чтобы перейти к решительным действиям и развитию наших отношений. Или это я так думала, а на самом деле все было далеко не так? Неужели я была так наивна, и моя влюбленность мешала мне оценивать все здраво и реально? Когда только он успел жениться, ведь еще пару дней назад он в обнимку провожал меня домой и что-то рассказывал о своих мечтах. Я же не скрывала своей влюбленности, и он никогда не останавливал меня. Да, я согласна, он не шел на сближение, но и не отталкивал меня. Я думала, что он слишком любит меня, чтобы начинать отношения без гарантий и стабильности в жизни, ведь мужчина — добытчик в семье, обеспечение и материальное благополучие на нем. Или это только мои мысли и богатая фантазия? А он совсем не думал об этом, ведь ему не помешало отсутствие этой самой материальной стабильности жениться.
А может быть его заставили? Точно, он был вынужден, на него надавили, вынудили шантажом. Мои мысли потекли в русле оправдания любимого и поиска объяснений причин его поступка. Хотя с чего тогда праздновать и проставляться на работе, если брак ему неугоден? Я с ума сойду от этих мыслей и предположений.
Он даже мне ничего не говорил. Даже намека никогда не было на какую-либо девушку. Может быть, он не хотел делать мне больно? Только сейчас, я разве счастлива, узнать о его предательстве даже не от него. Конечно, он мог жениться, это его право. Но рассказать мне обо всем заранее, намекнуть, остановить меня, когда я начинала говорить о планах на жизнь. Хоть что-то. Да, мне было бы больно, но я бы поняла, а так …
***
Виски начало ломить. Одна нелепая мысль сменяла другую. Стоп. Нужно остановиться и просто дождаться вечера, когда мы пойдем домой. Но сердце не могло ждать, хотелось прямо сейчас вскочить на ноги, отыскать Стаса и посмотреть ему в глаза. Спросить и узнать ответы на свои вопросы. Иначе, я просто не выдержу. Голова раскалывалась на части, в груди отчаянно быстро билось сердце, не желая успокаиваться. Я приняла решение, что непременно потребуются у Стаса объяснений, он просто обязан мне все объяснить. И мне стало немного легче. Во время застолья в честь женитьбы Стас на меня не смотрел, старательно отводил взгляд, принимал поздравления, поднимая очередную рюмку за счастье молодых. Как я ни старалась, заглянуть ему в глаза у меня не получилось, его лицо не выражало никакого раскаяния или угрызений совести, он просто игнорировал мое настырное внимание, делая вид, что не замечает немой мольбы. Я сдалась, и уже тоже не стремилась на него смотреть и просто ждала удобного случая, чтобы задать свои вопросы и потребовать объяснений. Напряжение усиливалось, я вся была словно натянутая струна. И вот, наконец-то, часть коллег разбрелась, кто курить, кто в туалет, а кто поспешил домой. Я собралась силами и решительно подошла к Стасу, села на краешек стола и подняла на него глаза. Не знаю, на что он рассчитывал, что я не смогу вот так прямо подойти к нему? Неужели он думал, что я просто отойду в сторону и пожелаю ему счастья, он избежит неприятных разговоров со мной, и мы продолжим работать вместе, как будто ничего и не было. Я именно так бы и сделала, если бы он мне рассказал обо всем сам. Но сейчас я жаждала дать ему понять, что я не пустое место и со мной нельзя вот так вот поступать. Я человек и я живая, и мне больно от того, что единственный родной мне человек игнорирует меня и даже не хочет поговорить и расставить все точки над и. Все же Стас не ожидал, что я решусь подойти к нему. Он смутился и изменился в лице, но ему все же пришлось посмотреть на меня, загораживающую собой пути к отступлению. Он быстро стрельнул на меня взглядом исподлобья, и хотел уже так же быстро его отвести, зашевелился. Я испугалась, что он уйдёт, и мои вопросы так и останутся открытыми. Я думала, что сейчас решительно заговорю, собралась, но как только открыла рот, вырвалось очень жалкое:
— Зорин, а как же я? — голос предательски задрожал, и комок застрял в горле. Я еле сдерживала горькие слёзы. Стас передумал убегать, прямо посмотрел на меня и очень зло ответил:
— А чего ты, Лиль?! У тебя все зашибись — и было, и будет. У нас с тобой не было шанса, мы разные. Твоя жизнь похожа на сказку, у тебя все есть. Тебе все достается на блюдечке, стоит только пожелать — поступление в университет, устройство на работу, квартира, счёт в банке … Уверен — ещё годок потрудишься на этой должности, и тебя ждёт повышение — связи в нашем мире решают все, и они у тебя есть. Лена же — она меня понимает, у нас с ней много общего, и я люблю её.
Он говорил это в таком запале, со злостью и раздражением, что мне показалось, что он ненавидит меня.
— Скажи, а всякие разные непредвиденные обстоятельства, которые мешали тебе работать и требовали твоего присутствия — это все была она? А я, значит, как дурочка задерживалась на работе и заканчивала за тебя проекты, пока ты отдыхал и строил свою личную жизнь?
Стас окончательно смутился и побагровел, отвел взгляд и молча постукивал по столешнице своими пальцами.
— Почему ты мне ничего не сказал? Почему позволил надеяться на большее? Я бы тебе и так помогла, ведь ты был для меня самым близким человеком в этом мире. Зачем ты так со мной?
Я больше не могла сдерживаться, быстро собрала свои вещи и ушла, ни с кем не прощаясь.
Мой честный и благородный рыцарь оказался не прочь использовать меня. Встречался с подружкой, или точнее, как он сказал, с любимой, в то время как я корпела над работой и дописывала за него программы, исправляла его ошибки и вносила свои правки. Да… Я старалась ради нашего будущего, а вон оно как все оказалось.
***
Я брела домой, как всегда свернула в переулок с центральной улицы, чтобы сократить путь и пройти дворами. Я никогда не ездила на работу на машине, так как идти было не далеко, да и Стас часто провожал, и мне было приятно прогуляться лишний раз с моим героем. Да уж, герой. Нестерпимо захотелось выпить ещё. Вообще, я не пью, даже на корпоративных посиделках максимум пригублю, сделаю глоток и все. Но ноющая боль в душе, разочарование и обида на Стаса искали какого-то выхода. Я зашла в ближайший на пути супермаркет и взяла бутылку первого попавшегося вина и несколько бутылок пива, сложила в пакет-маечку и, громыхая, топала меж дворов домой.
Значит, он говорит, что мне все на блюдечке даётся? Думала я, теребя свободной рукой небольшой изящный медальон. Может быть, он прав? На самом деле, медальон — единственное, что мне осталось от родителей, и я всегда, когда нервничала, невольно тянулась к нему, зажимала в кулачок, как бы ища поддержки. Я их не помню, и даже точно не знаю, как они погибли. Жила я в доме тетки, которая приходилась мне дальней родственницей. Саму тетку я видела крайне редко, но у меня были лучшие няни и репетиторы. У меня было месячное содержание, которого мне вполне хватало на все мои нужды. На последнем курсе мне подарили машину, а после окончания университета предложили место в престижной конторе, в которой я сейчас и работала. В честь получения диплома, мне вручили ключи от квартиры, чтобы я могла покинуть дом тетки, который ни разу в жизни я не называла своим. В чем-то Стас был, несомненно, прав, всем необходимым меня обеспечили. Чьи это были деньги — оставшееся наследство от родителей или теткины, не знаю. Я была не самая богатая девушка в нашем городе, но и никогда не думала о хлебе насущном. У меня было все среднестатистическое — 2-х комнатная небольшая квартира, одну комнату которой я переделала в гардероб. Машина — DAEWOO MATIZ, недорогая, как и у большинства женщин в нашем городе. А в университет я поступала сама! Я сама выбрала этот ВУЗ и окончила его на все пятерки. И до слез обидно, что Стас так обо мне сказал. Да, у меня были возможности, но я сама училась и была лучшей, в отличие от него. Я помогала ему, тянула и иной раз решение его курсовых и диплома ставила в приоритет своим. Да и на работу я устроила его в свой же отдел на такую же должность. Опять же, возможно, он прав, и через год я заслужу повышение. Но я заслужу его своим старанием и умениями. Я лучшая в нашем отделе, именно я нахожу неожиданные и нестандартные решения. Да и большинство Стасовых программ писала я!!! В то время как у него были непредвиденные обстоятельства. Я в который раз усмехнулась, вспомнив, кем на самом деле были эти обстоятельства. Мой мир оказался придуманным. И все рухнуло. Стас был моим миром. Кроме него у меня никого и не было. Тётка? Которую я редко видела, и которая перекинулась со мной за всю мою жизнь всего лишь парой фраз, когда сообщала мне об очередном репетиторе в школе или о дальнейшей моей судьбе после окончания университета. В огромном доме тетки я чувствовала себя чужой и очень обрадовалась, когда мне подарили квартиру, и я была предоставлена сама себе полностью. У меня не было настоящей семьи. Стас стал моим другом, моей семьей, я для него была готова все сделать, помочь, прикрыть и ждать вечно, даже если бы он не давал мне надежд на что-то большее. Оттого и было так обидно. И ладно он женился не на мне, так он еще меня и не уважал — использовал, скрывал правду и даже не пытался сам чего-то добиться, спрятался за моей спиной, вполне довольствуясь тем, что у него есть. Моя фантазия о благородном рыцаре оказалась всего лишь фантазией. Не было любви, не было благородных мотивов, сплошной расчет. Но надо отдать Стасу должное, он хотя бы не женился на мне из-за денег, хотя я была так очарована и влюблена. Иначе, когда бы я прозрела, могло быть уже слишком поздно.
С такими мыслями я привалилась к углу гаража. Это только по центральным улицам в нашем городе чистота и аккуратные улочки домов. А чуть свернешь во дворы — и дороги грязные, и какие-то непонятные полуразрушенные здания имеются, и гаражи. Стас всегда ворчал на меня, когда мы сворачивали во дворы, сам он ходил исключительно по центральным улицам. Вот именно по такому двору я и проходила. Сбоку моей тропинки располагались гаражи, напротив стояли переполненные мусорные баки, а за гаражами виднелось облезлого вида полуразвалившееся здание. И я прислонилась к углу гаража, ближайшего к моей тропинке. Пакет с бутылками противно зазвенел. Я хмыкнула, наверное, это забавное зрелище, молодая девушка среди гаражей около мусорных баков с гремящими бутылками в руках. Почувствовала себя практически спившимся бомжом, и чтобы ощущение было ненапрасным и степень моего опущения полноценной, достала из пакета одну бутылку пива и начала открывать.
Учитывая, что опыта распития спиртных напитков у меня не было, открыть бутылку у меня тоже не получилось. Я повертела её в руках, попробовала зубами, и, не придумав ничего лучше, подошла к краю металлического мусорного бака, чтобы попробовать его краешек использовать в качестве рычага. И пока я приспосабливалась, увидела, как между гаражей к старому полуразвалившемуся зданию, по краям закрытому рекламными вывесками и просто большими красивыми фотографиями города, вынырнул черный дорогой автомобиль. Осторожно выглядывая из-за мусорного бочка, я с любопытством разглядывала «зверя», пытаясь разобрать марку машины. Но ни номеров, ни значка марки не было видно. А по форме было совсем не понятно. Я всегда восхищалась красивыми машинами, а эта была, в свою очередь, очень элегантной и ухоженной, исключительно чистой, не смотря на окружающую грязь, как будто отталкивала всякие нечистоты от себя. Пригляделась, а чуть дальше в тени деревьев стояло еще несколько подобных автомобилей. Сами машины были как братья близнецы — одинаково холеные, обтекаемой формы, с затемненными окнами, и вызывали диссонанс своим слишком дорогим и чистым видом среди окружающей убогости и грязи. Ранее я уже видела подобные автомобили именно в этом месте, когда шла с работы. Они невольно притягивали мое внимание. Уж больно недешевый и ухоженный вид машин контрастировал с окружающей нищетой и разрушением. Просто резало глаза их совершенство и неуместность нахождения в данной части города.
Машина осторожно подъехала к подъезду полуразрушенного здания, остановилась в тени деревьев. И из нее вышло три мужчины. Один был мощный и неприятной отталкивающей наружности. Волосы длинные, собраны в хвост, тонкие губы, искривленные неприятной ухмылкой, острый взгляд практически бесцветных глаз и шрам, рассекающий всю правую щеку. Даже не знаю, что больше уродовало его — шрам или выражение жестокости на лице. Второй был такой же огромный, напоминал качка. Выражение глубокой апатии и равнодушия на лице. Я так поняла, что это телохранители третьего, который был значительно старше, и производил более приятное впечатление, у него не было резких черт лица, и он казался вполне привлекательным, если бы не его тяжелый цепкий взгляд. Два амбала окружили третьего, один из них, обладатель неприятного шрама на щеке, не спеша обвел территорию напряженным взглядом, старательно вытягивая шею и озираясь по сторонам. Мои руки к тому моменту пристроили горлышко бутылки к краешку бочка, а рука уже была занесена над горлышком, и я, засмотревшись, все же опустила занесенную над крышкой ладонь и стукнула по крышке сверху. По закону подлости, у меня получилось открыть. Раздался щелчок — крышка отлетела в сторону, а пиво зашипело. Мужчины резко обернулись на звук, и тот напряженный, который все время оглядывался кругом, направился в мою сторону. Я замерла, чуть дыша. И вдруг мой пакет с остальными бутылками повалился, и они покатились на дорогу, разбиваясь и разливаясь шипением. Мужчина остановился:
—— Все в порядке, сэр Рэх, — раздался очень неприятный скрипучий голос огромного мужчины со шрамом. — Это бомжи.
Я почему-то испытала паническое чувство страха, и замерла, боясь пошевелиться. Почему-то очень не хотелось, чтобы меня заметили. Прибывшие же развернулись, амбалы, которых я приняла за телохранителей, прошлись вдоль периметра здания, разложив что-то на земле, сосредоточенно оглядываясь по сторонам, а потом все трое растворились внутри. Я боялась дышать, прижимаясь к мусорному баку и прислушиваясь к происходящему.
Возможно, из-за пережитого сегодня стресса и разочарования, а, может быть, из-за того, что я ощущала себя потерянной или, точнее, что у меня ничего нет и мне нечего терять, я вдруг почувствовала прилив отчаянной смелости и любопытства. Решила только одним глазом взглянуть, что же находится в этом развалившемся здании. Я выглянула из-за мусорного бака, и на цыпочках стала пробираться к старой постройке. Подобравшись поближе, я насчитала порядка шести автомобилей, скрытых в тени здания и гаражей.
Глотнув для смелости несколько глотков из открытой бутылки пива, я поморщилась, не испытав никакого удовольствия, я бросила остатки в мусорный бак и тенью скользнула вслед за мужчинами в дверной проем здания. Было темно, я затаила дыхание и на мгновение замерла, привыкая к темноте. Через какое-то время, когда глаза привыкли, и я смогла различать окружающие предметы, я начала медленно продвигаться на свет, мелькающий где-то впереди.
Я ожидала попасть практически на стройку, заваленную различным хламом, как бывает в заброшенных зданиях, но вопреки ожиданиям внутри помещения было весьма и весьма прилично. Ничем не пахло и вполне чисто. Это не могло не радовать. Иначе, на каблуках перемещаться было бы проблематично. Внутри не было завалов мусора или стройматериалов. Аккуратная невысокая лесенка вела в небольшой коридор, в конце которого я и увидела свет. По краям коридора находилось несколько дверей, тоже вполне приличных и целых, и, насколько я могла разглядеть во мраке, стены и потолок тоже больше соответствовали дорогим холеным машинам, чем наружному виду здания. Я на цыпочках, чтобы не было слышно стука каблуков, пробиралась по коридору. Внезапно замерла, услышав голос:
— Защиту активировали, сэр Рэх, можно начинать, — и шаги где-то совсем рядом. Я едва дышала и готова была уже броситься назад, как впереди скрипнула дверь, из-за которой лился яркий свет, а я постаралась слиться с нишей ближайшей двери, старательно прижимаясь к ней. Приехавшие мужчины обнаружились возле комнаты, из которой лился свет, они не спеша вошли, прикрывая дверь за собой. Я вздохнула с облегчением и продолжила красться в том же направлении. Только посмотрю, что там, и сразу же назад, никто даже не поймет, что я была здесь. Да и нет ничего противозаконного в том, чтобы посмотреть, правда?
Я дошла до двери, из-за которой виднелся свет, остановилась и приникла к щелке. Хорошо, что они плотно ее не закрыли. Внутри просматривалась достаточно большая комната почему-то круглой формы с высоким потолком. Я могла бы поклясться, что снаружи именно в этом месте у здания отсутствовала крыша, да и никаких округлостей снаружи у здания не наблюдалось. Внутри находилось в районе десяти человек. Они стояли, как бы разделившись на две кучки. А в центре находилось двое. Лица одного из них я не видела, так как он располагался ко мне спиной. Второй был немолодой мужчина лет 50, с длинными седыми волосами, собранными в хвост. С каким-то безразличным выражением на лице. Затем в центр вышел тот, кого телохранители называли Рэхом, и который только что приехал, за кем я и зашла в это здание.
— Мы собрались здесь, чтобы прояснить спорный момент между сэром Крэстерсом, — указал Рэх рукой на мужчину, стоящего ко мне спиной, — и сэром Бьенским, — рукой указал на седого, стоящего ко мне лицом. Господа, прошу всех свидетелей прочитать условия спора, а участников скрепить договор кровью! Да рассудит вас магия!
Рэх протянул руку вверх, и в его руке появился свиток словно из воздуха. Я моргнула, не веря своим глазам, жадно приникнув к щели и продолжая наблюдать. Крэстерс и Бьенский достали ножи и, порезав свои ладони, поставили подпись на договоре.
В этот момент я уже практически разучилась дышать, не понимая, куда я попала, и что это за варварство. От вида крови у меня начала кружиться голова. Что же я такое наблюдаю? Богатых сектантов, которым нечем заняться, как что-то подписывать кровью? Или бандитов? Я на время отстранилась от щелки, прислонилась к стене, закрыв глаза и переводя дух.
Когда я вновь вернулась к наблюдению, происходило что-то страшное и непонятное. Мужчины, резавшие только что свои руки, стояли друг напротив друга, вытянув вперед ладони. Из их рук словно летели искры. Они перемещались, словно в танце, передвигаясь по кругу относительно друг друга таким образом, что второй участник спора оказался ко мне лицом, и у меня получилось рассмотреть его, правда, недолго, так как события стремительно развивались. Бьенский начал сгибаться, словно под тяжестью неподъемного веса, его руки сводило от напряжения, на лице застыла маска боли, волосы начали стремительно белеть, а лицо и тело иссыхать. Мои глаза от страха округлились, ладонями я зажала себе рот, чтобы невольно не закричать от ужаса. Тот, кого называли Бьенским, стремительно скукоживался и превращался в мумию. Его иссохшие останки практически осыпались на пол. Что за представление они здесь разыграли!? Мой мозг никак не мог принять, что я видела чью-то смерть, причем такую. Так не бывает! И тут мой взгляд упал на Крэстерса. Одну руку он завел за спину и что-то стремительно бросил за себя на пол, это что-то покатилось к выходу, практически ко мне. Оно встретило препятствие в виде порога двери и остановилось. Это было небольшое колечко с какими-то символами. Я присела на корточки и потянулась к колечку, дверь скрипнула.
И я уже не стала дожидаться, чем все закончится, сделала рывок, схватив колечко, быстро бросилась к выходу.
Выбежав из здания, я на мгновенье замерла, так как передо мной словно стена возникла голубого света. Я уперлась в препятствие, которое меня не пускало. Но запаниковать я не успела, колечко в моих ладонях начало точно так же светиться голубым светом и стена передо мной словно растаяла. Я, не раздумывая, преодолела преграду и рванула было к гаражам, но остановилась. Дорога перед ними была широкой и достаточно просматриваемой и длинной, сейчас за мной выбегут, и я не успею нигде скрыться. Варианты развития событий проигрывались в голове со скоростью света. Спроси меня в обычной жизни, почему я так поступила, я бы не ответила, но в экстремальной ситуации я доверилась своей интуиции и мгновенно приняла решение. Я бросилась к углу развалившегося здания и завернула за него. Я никогда не заглядывала за это старое здание прежде — как-то не было нужды, за ним виднелась лесополоса и пустырь, никаких жилых строений, возможно, я сама загоняю себя в ловушку, где не смогу ни к кому обратиться за помощью. В здравом уме я никогда бы не бросилась спасаться в лес, где меня и прикопают, если догонят. Но сейчас мне показалось важнее уйти туда, спрятаться, чтобы меня не увидели, и, может быть, тогда у меня будет шанс убежать, когда все разойдутся, чем подставиться на просматриваемой местности и быть пойманной, не успев добежать до людей. Обойдя здание, я вынырнула вместо ожидаемой заросли деревьев, которая виднелась, на широкой просторной улице, быстро оглядываясь по сторонам, зашла за первое попавшееся здание и привалилась к нише, стараясь не дышать и не издавать ни звука.
Через какое-то время услышала звук шагов и голоса:
— Сэр Рэх, наверняка, это бомжи шумели и скрылись у себя на мусорке, никто не смог бы пройти на нашу территорию из обывателей, а магический департамент не стал бы прятаться…
Голос Рэха был тихий и вкрадчивый. И не смотря на приятную внешность, чувствовалось, что он здесь главный и самый опасный. От его мягкого голоса мурашки пошли по телу:
— Вы прокололись! И это не первый ваш прокол.
— Но, сэр…
— Напомнить? — голос Рэха усилился и практически звенел от напряжения. — Уже двадцать лет вы не можете довести до конца дело Вольского. Еще одного прокола я вам не прощу. Зачищайте это место, чтобы здесь не осталось никаких следов нашего пребывания. Кольцо нашли? — в ответ было тихо. — Найдите. Крэстерс, вы идиот! Так подставиться … Зачем вы его сняли?
— Я испугался. Свидетели со стороны Бьенского что-то заподозрили, я испугался. Все же старик был очень силен, а я победил его в два счета…
— Крэстерс! — я больше ничего не расслышала, голоса удалялись. Все стихло. А я все еще стояла, не шевелясь и поражаясь своей глупой смелости и невезению. Невольно сжимая в руках небольшое колечко, я рассматривала место, где очутилась.
ГЛАВА 2
Я стояла, не в силах решиться двинуться. Ноги ужасно болели от каблуков, чудо, что я вообще на них куда-то смогла убежать. Я разулась, взяла туфли в руки и начала оглядываться по сторонам.
Странно, но я никогда не была в этой части города. Я живу практически в десяти минутах ходьбы от этого места, но даже не подозревала, что рядом есть такая красота. Впереди огромная площадь, очень свободная, светлая и пустая. Никаких посторонних строений. Слева площадь заканчивается храмом. Я сначала решила, что это церковь, но все же внимательнее присмотревшись, решила, что это величественное светлое строение скорее было огромным дворцом, и лишь купола напоминали о привычной церкви. Крестов и колоколов не было. А на пике главного купола высился какой-то до боли знакомый знак. Три зеркальные девятки были развернуты причудливым образом, кружочками в центре и отходящими под равными углами завитушками. Знак чем-то напоминал трилистник.
Я замерла от догадки, точно такой же знак был изображен на моем медальоне. Я судорожно нащупала рукой свое украшение, рассматривая этот причудливый знак. Один в один. Только на храме знак светился нежно голубым светом, а мой медальон был просто металлическим. Я развернулась и прошла несколько шагов к храму, и вдруг знак на моем медальоне тоже начал светиться, словно легкие искорки рассыпались вокруг него.
Я насторожилась. Не известно, хорошо это или плохо, и чем мне это может грозить. День и так выдался тяжелым, на сегодня с меня достаточно приключений. И на всякий случай отошла подальше от величественного строения. Прямо по центру от площади возвышалась лестница. Широкая и мощная. А на самом ее верху располагалась площадка, по центру которой горела арка. Огромная такая, из живого огня. Во всяком случае, никаких строительных приспособлений около арки я не увидела. Огонь словно вырывался из земли вверх, а затем по дуге спускался обратно в землю. Языки пламени рвались, шипели и щелкали, что в окружающей тишине звучало зловеще. Интересный спецэффект, отметила я про себя, выглядело все очень и очень натурально и зрелищно. На всякий случай посильнее ущипнула себя, вскрикнув от боли. Не сплю!
Развернулась, осматриваясь дальше. Обратила внимание на дорогу — уж очень ровная, я такой хорошей дороги в нашем городке вообще нигде не встречала, без единой ямки и колдобины, гладкая аж блестит. Должна отметить, что на этой дороге очень гармонично будут смотреться черные чистенькие автомобили. Еще бросилась в глаза ширина улицы, очень широкая, и ни единого фонаря. Но как ни странно светло, освещение идет от кругов света, которые висят словно в воздухе, ни к чему не прикрепленные, и распространяют свечение. Так не бывает…. А в конце площади начиналась улица с невысокими, но очень красивыми домиками. Но я к ним не пойду. Кто знает, кто в них живет, и что со мной сделают.
Здравый смысл наконец-то взял себя верх, говоря, что пора выбираться отсюда, и я лучше приду сюда в другой раз, когда за мной никто не будет гнаться, оденусь более удобно и все рассмотрю.
Взгляд нашел переулок, из которого я вынырнула на эту площадь, и я направилась к нему. Безопаснее, конечно, было бы возвращаться другой дорогой, но, боюсь, я ее не найду. А потому выбираться пришлось проверенным путем. Перемещалась я все так же на цыпочках, боясь встретить недавних сумасшедших сектантов или бандитов, кто их разберет, кто они такие. Но никого уже не было. Полуразвалившегося здания, к слову, тоже уже не было. На его месте стояло небольшое новенькое строение с небольшим заборчиком, аккуратно выложенным плиткой тротуаром и с надписью — ателье «Портняжка». Удивляться происходящему уже не было сил. Я еще несколько раз оглянулась на новострой и еще быстрее припустила к дому, успокоившись только тогда, когда закрыла за собой свою входную дверь изнутри.
***
Проснулась я ближе к обеду. Хорошо, сегодня суббота и не нужно на работу. Я дома? Да, я дома. Мне снился странный сон… Я встретила вчера сумасшедших сектантов… И они, похоже, убили человека или разыграли представление… Я была на площади с красивым храмом или дворцом, и все это существует где-то совсем рядом в нашем городе… Или это был не сон? Я вскочила на кровати, растирая виски и судорожно вспоминая, что было вчера. Рядом лежало вчерашнее колечко, как бы намекая, что все происходящее сном не было. Я покрутила его в руках. Ничего примечательного, словно пластиковое, прозрачное, а внутри какие-то символы черные. Быстро поднявшись с кровати, я убрала колечко в стол.
Обычно я, конечно, встаю намного раньше, делаю небольшой комплекс упражнений, посвящаю несколько минут медитации. Но сегодня сосредоточиться на упражнениях никак не получалось, никак не выходили из головы вчерашние события. Неужели я так напилась, что мне привиделось такое? Я, конечно, больше в физике с математикой разбираюсь, да в компьютерах, а не в географии. Но все же не настолько я не ориентируюсь на местности, чтобы забыть существование такой площади практически в 10 минутах ходьбы от дома. Да даже если бы я жила на другом конце города. Неужели я бы забыла о существовании такой красоты? Да я не только никогда раньше не бывала в данной части города, но никогда и не слышала упоминания ни от кого о ней. Мысли о сумасшедших сектантах я решила оставить на потом, а точнее, я гнала их от себя всеми силами, чтобы не сойти с ума. Было бы лучше вообще никогда больше их не встречать и забыть все произошедшее, как страшный сон.
А вот неизвестную часть города я хочу изучить поподробнее. Интересно, я смогу попасть туда снова? Или все уже растворилось?
Решено. Первым делом мне надо раздобыть карту города и посмотреть. Не завтракая, я быстро натянула на себя первое попавшееся платье, не глядя, и побежала искать карту города. Нет, конечно, я могла бы посмотреть ее в интернете, но я и так догадывалась, что никакой забытой площади на карте не найду. Я же хотела иметь бумажный вариант, чтобы иметь ее все время под рукой, когда буду совершать следующую вылазку. А то, что она будет, вылазка, я не сомневалась. Конечно же, хотелось увидеть еще раз площадь с храмом или дворцом хотя бы для того, чтобы убедиться, что она существует.
***
Карту я нашла в ближайшем киоске с газетами. Я практически бежала домой, с нетерпением начав разворачивать ее по дороге. Хотелось поскорее посмотреть ее и найти — где же я была вчера. Уже дома я нашла увеличенный кусок своего места жительства, отметила его маркером. Затем обвела место работы. Желтым маркером нарисовала свой обычный маршрут по дворам. Взяла простой карандаш, чтобы можно было подтереть. Несколько часов провела, вырисовывая храм, площадь, прикидывая, где по моим подсчетам должен находиться дворец и увиденная улица. И вот спустя некоторое время, я была вполне довольна полученным результатом. На карте города, на месте вчерашней площади, был обозначен пустырь, дальше — на месте улицы вообще лесополоса. Это что же получается? Я развернула полную карту и быстренько обвела карандашом все пустыри, лесополосы, заброшенные стадионы, свалки. Обведенная часть представляла собой вполне сообщающуюся между своими островками зону, площадью, конечно, меньшей, чем обозначенные жилые зоны города, но все же.
Я откинулась на кресле, прикрыла глаза, раздумывая, что я буду делать дальше. Я нашла какой-то секретный город внутри нашего, о котором никто ничего не знал, так как даже не обозначили на карте, да и никаких слухов в интернете я не нашла. Вылазку решила совершить вечером, когда начнет темнеть. Вырвала лист карты, который сегодня нарисовала, чтобы уместить его в карман. И зашла в свою гардеробную. Обвела критическим взглядом — одежды полно, яркой и броской, на некоторых вещах все еще бирки были не срезаны, и лежали они в оригинальных пакетах производителя. Но ничего подходящего на сегодняшний вечер там не имелось. А мне нужно было что-то простое, неприметное, желательно черное, чтобы растворяться в ночи, и удобное. Я даже как-то стыдливо оглядела свои пестрящие наряды, совершенно не подходящие мне по случаю. И тут мой взгляд упал на спортивный костюм, который остался еще со времен школы. А чего? Я с тех пор так и не поправилась, вытянулась немного в рост и все. Померила, коротковат, конечно, но главное темный. Надо же, как он выжил, и не был выкинут? Удовлетворившись своим внешним видом, я наконец-то смогла что-то съесть.
***
Окинув себя еще раз придирчивым взглядом в зеркале, я была очень довольна. Темный костюмчик, штанишки были коротковаты, и рукава у кофты. Но в целом — все хорошо, маскировка удачная. Вышла на улицу, опустила глаза — а мои модные кроссовочки светятся. Я же совсем забыла, что они были с фосфорными вставками. Пришлось вернуться, ничего подходящего я так и не нашла. Куча разноцветных туфелек и босоножек на высоком каблуке, но ни одних удобных ботинок, никогда не думала, что они могут мне понадобиться. Постучала к соседке по лестничной клетке:
— Мика, слушай, у тебя не найдется, случайно, пара каких-нибудь старых кроссовок на сегодня. Завтра же верну.
Соседка очень странно осмотрела мой наряд сверху вниз, но ничего не сказала, молча скрылась за дверью и вскоре вынесла мне пару старых кроссовок.
— Держи, сын убил их еще в прошлом сезоне, все никак не выкину. Можешь не возвращать. Судя по твоему прикиду, они то, что тебе нужно.
Я поблагодарила за «подарок». «Убитые кроссы» были мне великоваты, были жутко драными, но я была довольна. Надеюсь, на один раз одеть мне хватит, и они не развалятся до конца по дороге.
Так же вспомнила про свой медальон, который внезапно засветился. Я его никогда не снимала, но испугалась, что он может меня выдать или выкинуть еще какую-нибудь неожиданность. Чтобы не рисковать, я аккуратно сняла его с шеи, подержала в ладошках и оставила на столике в прихожей. Сунула в карман карту, карандаш, на всякий случай, вдруг необходимо будет что-то дорисовать, и отправилась на встречу приключениям.
***
Возможно, где-то был другой проход в несуществующую часть города, но я не стала рисковать и пытаться пройти туда в другом месте. Направилась знакомой дорогой по дворам к новенькому строению «Портняжка». Осторожно я подходила к знакомым гаражам, оглядываясь, нет ли поблизости неестественно чистых черных машин или их владельцев. К счастью, никого не было. Я без приключений дошла до ново отстроенного здания ателье, проскользнула мимо, направляясь к полосе деревьев, и вышла на уже знакомой площади. Все же в первый раз я находилась во встревоженном состоянии и не могла полностью насладиться зрелищем. Сейчас же, уже готовая к тому, что я увижу, я замерла от восторга. Светящиеся шары света и огромная светлая площадь показались мне очень красивыми. Тайный город существует!
ГЛАВА 3
В полном восторге я оглядывалась вокруг, радуясь, что мне ничего не привиделось, что все это никуда не исчезло, и я все же не сумасшедшая.
И вдруг я испуганно застыла. Наверху, около огненной арки кто-то был. Мужчина. Я насторожилась, не зная, что делать дальше — бежать или стоять на месте. Мужчина опустился перед аркой на одно колено и что-то начал говорить. Из-за треска огня, я не расслышала слов. Но вот дальше он поднялся, приблизился вплотную к огню и опустил голову. В его виде было столько смирения и какой-то горечи, что я подумала, что он сейчас бросится в огонь.
Отметая все сомнения, я просто закричала:
— Стой! — и быстро побежала к мужчине, перескакивая через ступеньки, спотыкаясь в неудобных кроссовках.
Мужчина остановился и замер на месте. Он медленно начал поворачиваться ко мне. Главное, что он не прыгнул в огонь, я практически взлетела на верхнюю ступеньку, зашла на площадку и схватила его за рукав.
— Стой! — сказала я уже менее резко. — Не делай этого, не умирай! Посмотри на себя, ты такой сильный, молодой, красивый. Ну чего тебе в жизни не хватает? — я ни капельки не покривила душой, передо мной действительно стоял высокий красивый брюнет с широкими плечами лет 30, парень явно не ожидал меня увидеть, ошарашенно глядел на меня и моргал, потеряв дар речи. Я обрадовалась достигнутым результатам, главное, я удивила его, он остановился. Я продолжила свою пламенную речь:
— У тебя что, с девушкой проблемы? — брюнет опять удивленно заморгал, и я сделала вывод, что попала в точку. — Подумаешь, много ли нам, девушкам надо, внимание, да и только. Цветов ей принеси, платье купи или украшение, покорми, наконец. И твоя будет.
Не знаю, что я несла, главное, что несостоявшийся самоубийца стоял и не порывался прыгать в огонь.
— Ты думаешь, у меня все хорошо?! Я вообще одна на всем белом свете. Родителей нет, тетка не любит меня. Любимый, и тот женился! Не на мне… — и я заплакала, мне вдруг стало так плохо, опять вспомнился Стас и его подлость. А потом увиденное убийство. Я все до этого момента держалась, не давая себе сорваться. Но сейчас, высказавшись, на меня накатила истерика. Я схватила брюнета уже двумя руками и решительно сказала:
— Пойдем!
Брюнет тряхнул головой, видимо, уже потеряв нить моего рассуждения, не успевая следить за перепадами моего настроения.
— Куда? — голос у него оказался низким и приятным, немного с хрипотцой от шока. Но парень оказался не так прост, похоже, он уже начал приходить в себя, потому что как-то оказалось, что уже не я держала его за руки — а он меня, причем очень крепко и как-то нагло рассматривал. Слишком нагло для только что чудом избежавшего самоубийства.
Я смутилась: — Как куда? Туда… — я махнула на шипящее пламя, мои черные волосы рассыпались по плечам. — Умирать… — уже не так бодро и уверенно прошептала я почему-то практически шепотом.
— Умирать? — переспросил брюнет. Все же, наверное, он еще не отошел от стресса, так как только и может, что таращиться на меня и переспрашивать. Я начала раздражаться:
— Ну, ты хотел прыгнуть в огонь, самоубийца. Я предлагаю составить тебе компанию. — Я с вызовом посмотрела на него, а он взял и улыбнулся. Как-то так тепло и по-доброму. А я растерялась и почему-то почувствовала себя дурой. Я совсем замялась и попыталась освободиться из его рук.
— Тебя как зовут, темная? — весело спросил он.
— Лилия, — все же сказала я, почему-то обидевшись. — Ты тоже брюнет. — Да, я успела его разглядеть, темные волосы до плеч, собранные в аккуратный хвост, жгучие черные глаза, которые очень внимательно меня изучают. Он оказался очень приятной наружности, симпатичный. Одет в чёрные кожаные брюки и спортивную майку. А на ногах невысокие сапоги, хотя лето.
Он хмыкнул и представился:
— Я Крис, — а потом потянул за руку в сторону огненной арки. Вот тут я вновь начала сопротивляться. Передумала, сам виноват, слишком долго думал. Он застыл: — Ну, ты чего, цветочек? Пошли, ты же сама предлагала.
Какой-то странный у нас разговор получается. Я быстро-быстро заморгала и вдруг поняла, что умирать мне совершенно не хочется. Минутная слабость, наполненная жалостью к себе, прошла.
— Ты прости, но я передумала, вдруг поняла, что еще не готова умирать.
Крис еще внимательнее уставился на меня, смотрел он очень пристально и долго. Я опять смутилась, и краска начала приливать к щекам.
— Что ж, хорошо, не сейчас, подождем немного, познакомимся поближе, — но затем вновь протянул руку к арке, я схватилась за нее:
— Мы же вроде решили, что сегодня никто не умирает, — я осуждающе посмотрела на него, а он рассмеялся. Мне тут же пришла мысль, что он как-то совершенно не похож на несчастного самоубийцу, слишком живой и цепкий взгляд, слишком наглый вид. Он настойчиво протянул руку к огню, и огненный язык скользнул на его руку тонкой змейкой, образуя светящиеся огненные узоры на его запястье.
— Теперь ты, Лили, — ну уж нет, я начала отступать, но Крис схватил меня за руку, второй приобнимая за талию так, что я уже не могла пошевелиться. Вот попала, хотела спасти человека, а сейчас меня саму в жертву огню принесут? Мою руку он протянул к огню, и на меня заполз тонкой змейкой аналогичный узор. Боли не было, я удивилась, а Крис отпустил меня. — Не бойся, маленькая, я теперь с тобой. — И так счастливо заулыбался, что мне захотелось улыбнуться ему в ответ.
Я взглянула на свою руку:
— Красиво…. — восхитилась я светящимися узорами, оставленными огнем. Не жгло и вообще никакого дискомфорта они не вызывали.
— Пошли, — Крис потянул меня за руку, и я пошла за ним куда-то дальше арки. А там раскинулся сад. Не знаю, откуда — появилось одеяло и корзинка с едой. Крис расстелил его под деревом, устроился сам и усадил меня рядом с собой. Извлек из корзинки бутылку вина и конфеты.
Я хотела было возразить, что не пью, но Крис: — Совсем чуть-чуть, отметим нашу встречу и это знаменательное событие.
Мы сидели под открытым небом, с одной стороны мелькали огоньки домов, с другой — доносилось шипение и похрустывание огня, с третьей — возвышался величественный прекрасный храм. А вокруг никого. Но почему-то рядом с этим мужчиной было так спокойно, словно я знала его всю жизнь.
— Откуда ты тут взялась, темная?
Я напряглась и опять обиделась. Он что, имеет в виду, что я недалекая и тупая? Темная. Сам он темный. Конечно, я чувствовала себя невежественной и отсталой, но когда он говорил об этом — было неприятно. У меня что, на лбу написано, что я только вчера узнала о существовании скрытой части города? Вряд ли он успел это понять за такой короткий промежуток.
— Я не тупая, я умная, у меня даже диплом красный, и программы я лучше всех пишу, - обиженно пробормотала я, оправдываясь и протягивая ему кусок карты, — Я же не виновата, что об этом месте нигде нет данных, и я только вчера случайно сюда попала.
Крис, забирая протянутую ему карту, начал рассматривать мои пометки. Улыбнулся:
— Прости, я имел в виду вид твоей энергии. Так ты из района обывателей? Я даже предположить не мог, обыватели не могут проходить на территорию Эльса.
И так он это сказал, что я поверила, что не имел в виду, что я тупая, и перестала обижаться. И тут же зацепилась за незнакомое слово:
— Эльс? Что это?
— Это наш город. Только часть, на которой проживают маги. А часть, на которой проживают обыватели — люди без магии —носит привычное тебе название. Эльс защищен магическими порогами, и простые обыватели видят на этом месте созданные нами иллюзии. Так же пороги заставляют обывателей обходить наши территории стороной, как бы отталкивают от себя на уровне внушения, никому из людей даже в голову не приходит приблизиться к границам Эльса или проникнуть сквозь них.
— А как же я прошла? Может быть, я тоже маг? — пошутила я. Говорить о магии было странно.
Крис прищурился: — Несомненно, темная ведьмачка.
Я удивленно захлопала глазами. Быть того не может. Ничего особенного я не умела делать, никаких проявлений сверх способностей у себя не обнаруживала.
— Я ощущаю присутствие в тебе магии темных.
— А вы, вы тоже не можете пройти к обывателям?
Ведьмак, а теперь я знаю, что он именно ведьмак, по-доброму усмехнулся:
— Нет, мы можем. Правда, есть определенные законы, запрещающие совершать любые магические действия на территории обывателей, любые магические всплески на их зоне отслеживаются, вычисляются и наказываются. Но ведьмаки охотно посещают ваш город, некоторые даже проживают на территориях обывателей или имеют там дом и работу.
— А ты какой? Тоже темный? А светлые есть?
— Я да, тоже темный. И да, есть еще светлые — но их у нас называют целителями. Их магия направлена только на созидание и не может причинять вреда другим живым существам.
Мужчина заполнил наши бокалы, один протянул мне, и, провозгласив тост «благодарность какой-то богине», пригубил вино. Я решила тоже только пригубить, но, попробовав, напиток оказался таким вкусным, что неожиданно для себя я не смогла остановиться и выпила весь фужер. Ведьмак удовлетворенно кивнул. По телу разливалось тепло, напряжение последних дней отпустило, и мне стало очень хорошо. Я совершенно расслабилась и, наверное, опьянела. Иначе, как объяснить то, что после этого я начала болтать и рассказывать незнакомому ведьмаку о себе все. Я вообще по природе не очень разговорчива. Да и расположилась с незнакомым мужчиной на одеяле под деревом лишь для того, чтобы как-то поддержать его, предполагалось, что он начнет жаловаться мне на судьбу, рассказывать, как дошел до такой жизни, а я буду молча вздыхать и слушать, сочувствуя и советуя держаться и быть сильным. Но вышло все наоборот, он молчал и улыбался, а я говорила и говорила, удивляясь своей словоохотливости. Я начала жаловаться Крису на свою жизнь, на то, что меня никто не любит и что у меня никого нет.
Сообщила все подробности своего проживания у Марии Ивановны, вспомнила Стаса, рассказала о том, как подло он женился не на мне. Меня словно прорвало, а он не останавливал меня, даже наоборот, помогал, задавая наводящие вопросы.
Мы еще долго так сидели, привалившись к дереву, одной рукой он меня обнимал, и мне было так тепло и уютно. Все мои переживания испарились. И мне вдруг очень захотелось ему понравиться. А так как я находилась в странном и не естественном для меня состоянии необычайной разговорчивости, то держать свои мысли при себе никак не могла, да и не хотела.
— Интересно, что нужно сделать, чтобы понравиться такому мужчине, как он? – так я и произнесла вслух. Но то ли я уже протрезвела, то ли ко мне начинал возвращаться здравый смысл, который упорно твердил, что выкладывать все подробности своей жизни незнакомым людям, точнее, ведьмакам совершенно ни к чему, мне стало неудобно и даже стыдно за себя. А ведьмак напрягся и как-то зло начал уточнять:
— Это ты имеешь в виду того неудачника, что женился? Не на тебе?
Хотелось отрицательно замахать головой и усиленно начать восхищаться Крисом. Да что со мной такое? Но частично я уже вышла из-под влияния вина, и, сделав над собой усилие, которое далось мне с большим трудом, я кивнула головой, отводя глаза, чтобы он не увидел, что я вру.
— Ага, интересно, как понравиться мужчине вроде тебя, него… — все же так и тянуло сказать правду, да еще при этом радоваться и глупо улыбаться.
Я замолкла, чтобы не сказать лишнее, и так наговорила достаточно. Критично осмотрев свой внешний вид, я впервые за сегодняшний день пожалела, что так нелепо нарядилась. Крис же как-то обиженно пробурчал:
— Мне-то ты и так нравишься…. — так тихо, что я подумала, что мне показалось, и я переспросила:
— Что ты сказал?
— Говорю, что твой внешний вид соответствует последним тенденциям моды, — как-то хитро усмехнувшись, мне показалось, что у него в глазах заплясали чертики. Он начал очень внимательно меня оглядывать, то периодически хмурясь, то улыбаясь, а потом выдал. — Да, вид супер, одобряю. Волосы собирай в хвост и не распускай, эту убог…э-м-м.. чудесную обувку не теряй, а что, дырки на обуви – самый пик моды – и тратиться не надо и ноги дышат. — В этот момент мне показалось, что он надо мной издевается, я чуть было не задохнулась от возмущения. И так чувствовала себя не в своей тарелке, а тут еще такое унижение. Но Крис очень деятельно начал меня обнюхивать, то и дело как-то очарованно и вместе с тем разочарованно вздыхая, и, не унюхав ничего интересного, начал обнюхивать себя.
— О! Вот оно, — он начал снимать с себя сапоги, затем носки, и протянул их мне. Я с круглыми глазами наблюдала за ним, все же не похоже, чтобы он издевался. Кто их знает, этих эльсцев, то есть жителей Эльса, мало ли какие у них здесь причуды, тем более, обстоятельства, при которых мы с Крисом познакомились, говорили не в пользу его здравого рассудка.
— Одевай, — протягивал он мне свои носки, немного смущенно. — Вторые сутки на ногах — некогда сменить было, но, видишь, пригодились. Дарю, пользуйся вместо духов.
Наверное, я была в шоке, иначе, как еще объяснить, что я начала натягивать на себя его носки. Все же он отдал мне СВОЮ часть гардероба, может быть, это у них тут имеет какое-то значение … — Во время этого действа, Крис морщился и как-то смущенно кашлял:
— Прости, но это для дела. Эм-м-м… Ради нас…. Эм-м-м… ради тебя стараюсь.
Еще раз повел около меня носом:
— Вот, так лучше… А то ты слишком сладкая. Ты как к луку относишься или чесноку? — и посмотрел на меня так честно-честно, заискивающе. Я как-то так обреченно вздохнула, а он быстренько сориентировался: — Ладно, ладно, пока без лука обойдемся. Для начала и так не плохо. — И очень счастливо разулыбался. А я нахохлилась и сидела надутая, раздумывая о том, не разыгрывают ли меня, и если нет — то какие еще у них тут странности. Он притянул меня к себе: — Ты привыкнешь…
Вот уж теперь не знаю, привыкну ли …
Мы еще долго сидели, обнявшись, и смотрели на звезды, Крис доставал периодически из воздуха какие-то вкусняшки, и предлагал еще выпить вина. Но я решительно отказывалась, понимая, что оно на меня странно действует, и я становлюсь уж очень болтливой. Крис окутал нас пологом, чтобы не кусали насекомые, и было тепло. Было так легко, словно я знала его всю жизнь. Правда, несколько раз на ведьмака что-то накатывало, и он порывался все же броситься со мной в огонь. Но я старательно отвлекала его от этих мыслей и начала задумываться, что Эльс и маги, проживающие в нем, во всяком случае, те, которых я уже успела повстречать, очень своеобразны. Надо бы спросить Криса про то, что я недавно видела, что это за представление с иссушением ведьмака в мумию, может быть, это тоже у них здесь нормальное явление. Странно, что об этом случае я не доложила в пылу своей словоохотливости. Видно, все же тетя и Стас волновали меня гораздо больше. А вскоре меня сморил сон.
***
Очнулась я все тут же под деревом. Оказывается, мы так и уснули в обнимку. Осторожно выбралась из объятий Криса, попыталась высвободить свой кусок карты, но Крис начал шевелиться, а я не хотела его будить. Нацарапала карандашом на выглядывающем кусочке карты свой номер телефона и подписала Лили. Если я понравилась ему так же, как и он мне, он позвонит. А если нет, то я расстроюсь. Хорошо, что я проснулась первая, таким образом, удалось избежать неловкого прощания. И если он не позвонит, то в моей памяти останется только наша встреча, которую ничего не омрачало. Ещё раз взглянула на спящего мужчину, не удержалась и поцеловала его в губы. И бегом отправилась домой. Сердце моё пело, и мне давно уже не было так хорошо.
Мне кажется, я заслужила отпуск. За два года работы я ни разу там не была — все переживала за Стаса, что он завалит без меня все сроки сдачи проектов. Это Стас отдыхал положенное время — у него всегда были непредвиденные обстоятельства, теперь-то, конечно, понятно какие. А я теперь ощущала себя свободной — и это чувство свободы пьянило. Я не обязана работать за двоих, не обязана лишать себя выходных и вечно ждать, когда он созреет. Даже мелькнула мысль, что же он не женился-то раньше. Это так странно ощущать небывалый подъем сил и влюбленность. Еще вчера я переживала о Стасе, а сегодня уже мечтаю о другом. Возможно, я никогда не любила Зорина. Вцепилась в него как в спасательную соломинку от одиночества, начала опекать как курица цыпленка. Только он не цыпленок, а я не курица. Крис разбудил во мне совершенно другие эмоции, рядом с ним я вдруг почувствовала себя желанной женщиной. Во мне разгоралась надежда на личное счастье. И так хорошо было, хотелось поделиться этим состоянием со всем миром. И Стас пусть будет счастлив, в общем-то, он достоин этого.
***
Сегодня воскресенье, но я все же позвонила шефу, объявив, что хочу уехать отдыхать. Не могла дождаться завтрашнего дня, чтобы заявить о своем желании. Начальник немного удивился моему звонку, но даже слова против не сказал, одобрив и пожелав хороших выходных. Единственное, попросил прийти все же в понедельник на работу, передать дела и подписать все необходимые бумаги. А сегодня впереди еще целый день. Мне пора наведаться к своей тетке. Я не была у нее, наверное, с тех пор, как съехала на свою квартиру. У меня накопилось много вопросов, на которые она должна дать хоть какие-то ответы. Должна же она знать обо мне хоть что-то. Раньше все мои вопросы казались несущественными, но теперь, когда оказалось, что я ведьмачка, хоть какие-то крупицы сведений о моем прошлом мне бы пригодились. Не теряя времени даром, я сделала себе легкий салат, быстренько закусила, оделась в симпатичное легкое разноцветное платье и отправилась в дом, в котором провела большую часть своей жизни.
ГЛАВА 4
Большой двухэтажный коттедж из красного кирпича располагался в престижном районе города. Около дома небольшая площадь для парковки машин и клумбы, которые по привычке были вместо цветов засажены обычной газонной травой. Ворота медленно раскрывались, пропуская мою машину. У меня до сих пор были ключи и замки никто не сменил, не опасаясь моего вторжения. Я припарковалась и поспешила в дом. Заходила в него, зная каждый уголочек. И так странно было, за два года, что я живу отдельно, я ни разу тут не была и не скучала. Такое все знакомое, но чужое. Вроде бы красивое, дорогое, но так и не смогла назвать это место домом. Уже войдя, я нажала кнопку звонка, чтобы предупредить о своем появлении. Навстречу мне поспешила незнакомая женщина, наверное, очередная экономка.
— Мария Ивановна у себя?
— Проходите, я доложу, — вежливо ответила мне женщина, очевидно, зная, кто я такая. Но я на всякий случай все же уточнила:
— Лилия Сенина, — представилась я, проходя в гостиную и располагаясь на уютном диванчике.
Мария Ивановна Сенина, моя тетя, не заставила себя долго ждать. Минут через пять в комнату вошла большая грузная женщина в длинном черном кружевном платье:
— Пришла все-таки? — хмыкнула она, усаживаясь на диван рядом со мной. Затем она распорядилась принести мне зеленый чай с жасмином. Надо же, помнит, какой я люблю. Тетя ни капельки не изменилась, была все такая же ухоженная. Ей никогда не было лень даже дома укладывать волосы в прическу и навешивать на себя множество золотых цепей и колец. На мой взгляд, это было чересчур, как только шея не оттягивалась под тяжестью такого количества. Но ее мое мнение не интересовало.
— Мария Ивановна, я была в Эльсе. И я хочу знать, кто я? – строго начала я, попытавшись придать своему виду серьезность. Мне нужна была информация, и я не знаю, что буду делать, если она откажется ее мне дать.
Тетка молчала, вероятно, обдумывая, что можно мне сказать.
— Я уже думала, ты никогда не спросишь… — как-то горько усмехнулась она, а я поняла, что действительно никогда вопросов не задавала. Жила себе, как придется, и даже не пыталась узнать что-то о семье. Я не расспрашивала, не интересовалась ничем, принимала все, что мне давали как должное. А еще периодически дулась на тетку за то, что она не была мне матерью, за то, что мне не хватало родительского тепла и заботы, за свое одиночество. Я чувствовала себя никому не нужной и мечтала только о том, чтобы поскорее сбежать отсюда и зажить своей жизнью. Вдруг мне стало так мучительно стыдно под осуждающим взглядом Марии Ивановны. Я ведь никогда не задумывалась о том, что, возможно, на все есть причина, что все не так просто, как мне казалось. Я упустила уйму времени, чтобы хоть что-то узнать. Замкнулась в своем маленьком мирке. Обижалась на то, что все время была одна и лишена внимания и участия…
— Что ж, ты все-таки спросила. Но должна сказать, что у меня нет ответов. Я не знаю, кто ты, у меня на самом деле была племянница, дочь сестры и обывателя, девочка родилась без магии, простым человеком. А в тот год, что появилась у меня ты — она погибла вместе с семьей. И в этот же день появилась женщина, предложила денег и привела тебя. Мне были даны четкие указания, что и как следует сделать. Тебя спрятали у меня, а с помощью артефакта замаскировали твой магический фон. Простой человеческой девочкой никто интересоваться бы не стал. Тебе выделили денежное содержание, обеспечив все потребности.
— Но кто, тетя? Ты что-нибудь знаешь о моих родителях? И зачем меня прятали у тебя?
Мария Ивановна отрицательно покачала головой.
— Прости, Лиля, этого я не знаю. Как мне объяснили, это как для твоей, так и для моей безопасности. Я знаю только, что ты ведьмачка и родилась в Эльсе. И, похоже, довольно обеспеченная ведьмачка.
— А ты жила среди обывателей до того, как я появилась? – если раньше я ничем не интересовалась, то сейчас из меня вопросы полились рекой. Я столько держалась и строила из себя равнодушную, что меня прорвало.
— Я постоянно проживала в Эльсе. Среди обывателей жила моя сестра, и я бывала у нее в гостях. Но когда случилась беда, меня нашли и попросили переехать. Женщина, которая ко мне обратилась, говорила, что у нее было несколько вариантов, но я, если соглашусь, самый подходящий. Я согласилась, какая разница, где жить.
— Тетя, но ведь ты сама говоришь, что поступали деньги на мой счет, да и тебе услуги как-то оплачивались. Кто-то же это делал! Как-то же можно узнать, кто переводил средства, хоть какие-то данные… — взволнованно искала ниточки к своему прошлому. Невольно потянулась к шее, нащупывая свой медальон. Тетка проследила за моим взглядом. И тут мы обе поняли, что его нет. Конечно, я же сняла его, когда совершала вылазку в Эльс. Я же не знала, что это защита, я боялась, что он меня выдаст.
— Ты сняла его? — тетка заметно занервничала, бледнея. И уже переходя на крик: — Ты же подставляешь и себя, и меня. Все, на сегодня достаточно вопросов — немедленно возвращайся и одень артефакт на себя. Я свяжусь с тобой сама, не ищи со мной больше встреч. Это опасно. Я буду действовать по инструкции.
Она решительно поднялась, выпроваживая меня из дома. Мне пришлось оставить свои вопросы на потом, поскорее доехать до дома и одеть свой медальон, который оказался артефактом, скрывающим мой магический фон, превращая в простого человека.
Нервозность Марии Ивановны передалась мне. Я ехала домой, торопясь, пару раз проехав на красный свет и нарушая правила дорожного движения. Тревога мешала думать о чем-либо еще. И успокоилась я только тогда, когда влетела в квартиру и одела на шею свою защиту.
ГЛАВА 5
Собиралась я на работу, напевая. Одеваться так же как на вылазку, как мне посоветовал Крис, я не собиралась. Все же остатки здравого смысла еще во мне теплились. И я все больше подозревала, что надо мной просто поиздевались. А если нет, то на работе я и не собиралась никому нравиться. А шутить я тоже умею — мы еще посмотрим — кто кого. А то, что ведьмак мне непременно позвонит, я почему-то не сомневалась. Я словно чувствовала его сердцем, представляла, как он улыбается, думая обо мне. Старый костюмчик решила не выкидывать, а сложила в большую спортивную сумку и поставила у порога. Возьму отпуск - и поеду в Эльс отдыхать, захвачу все с собой, если до того момента не встречусь с Крисом. Уж в Эльсе мы столкнемся наверняка. И все будет так, как ему нравится, я даже лук и чеснок приготовила для полного комплекта — и пусть только попробует возразить.
Теперь можно подумать и об отпуске.
Я собиралась искать информацию о своем прошлом. Кто я такая и почему меня спрятали. Пришло время, наконец-то, узнать о себе побольше.
***
Зайдя в рабочий кабинет, на столе у входа снова стояли бутылки со спиртным.
– Что за повод? — по доброй традиции спросила я.
– Да это ж у Надежды Петровны юбилей. Пятьдесят лет исполнилось.
И я как обычно прошествовала к своему месту, включила компьютер, нашла образец заявления на отпуск. Нарисовала дату — завтрашнее число и, размахивая бумажкой, прошествовала в кабинет начальника. По пути мне попался Стас.
— Лиль, ты чего, увольняешься что ли из-за меня? — и выглядел он при этом таким растерянным и виноватым.
— Зорин, вот еще, я собираюсь в долгожданный отпуск, - весело сообщила ему.
— Лиль, ты из-за меня? — все так же виновато смотрел на меня, пытаясь схватить за руку и заглянуть мне в глаза, никак не веря, что я не притворяюсь, и мне действительно хорошо.
— Стас, прости, но отпуск — это не наказание, а награда. Так что не надо меня жалеть — лучше поздравь и пожелай хороших выходных. Знаешь, я очень устала, и мне действительно нужно отдохнуть и от тебя, от твоих недоделанных программ, заняться наконец-то своей жизнью. Знаешь, я поняла, что даже рада, что ты женился. И искренне желаю тебе счастья.
— Лиль, не надо, мы же оба знаем, что ты врешь, что могло случиться за два дня? Еще в пятницу ты меня любила …
— Ключевое слово — любила. Прости, Стас, но я встретила другого и не собираюсь по тебе страдать.
И я попробовала все же пройти дальше, но Стас не отставал:
— Ты хочешь сказать, что еще в пятницу любила меня, а сейчас уже любишь другого? Так не бывает, Лиль, я не верю…
— Стас, ты прав. Наверное, я и не любила тебя вовсе. Придумала себе образ, и он мне нравился. Но этот образ оказался очень далек от оригинала. А тебя я даже никогда не знала по-настоящему. Знаешь, это даже хорошо, что у нас ничего не получилось. Рано или поздно мои бы фантазии рухнули и все закончилось.
— Не неси чушь! — почему-то психанул Стас.
— Я не пойму, ты желаешь мне счастья? Или хочешь, чтобы я страдала до конца дней по тебе?
И я решительно отодвинула его со своего пути и направилась в кабинет начальника подписывать себе вольную на ближайший месяц.
***
В обед начали поздравлять Надежду Петровну, кабинет заставили подаренными ей цветами. Я старалась не дышать, но все же вскоре из носа и из глаз потекло. Не переношу цветы из-за реакции своего организма на нее. Я расклеилась. Аллергия.
И тут позвонил телефон. Сердце счастливо сжалось. Я видела на экране незнакомый номер, но я знала, что это Крис.
— Привет, малышка. Соскучилась? — конечно, это он.
— Привет, Крис, — попыталась радостно поприветствовать ведьмака, но вышло как-то жалко, из-за сопель.
— Ты что, плачешь? Тебя кто-то обидел? — встревожился Крис.
— Нет, все в порядке, просто у коллеги день рождения, ей цветов надарили — весь кабинет заставили… — начала жаловаться я на свою долю, но договорить я не успела.
— Я все понял, — сказал он серьезно. — Буду ждать тебя после работы. Будем ужинать, — и положил трубку.
Надо же — какой он понятливый. Может быть ведьмаки мысли умеют читать. Я покраснела. Лучше бы не умели, я при нем столько всего надумала.
***
День выдался тяжелым. Еще бы, я уходила в отпуск, а, значит, куча работы, которую я делала, подвиснет. Кроме меня, так быстро расправиться с заданиями никто не мог. И шеф хотел выжать из меня на последок по максимуму. Но я с легкостью разделывалась с делами, зная, что меня ждет Крис. Я просто летела, выходя из офиса. Правда, Стас все норовил увязаться за мной и проводить.
— Стас, ну в самом-то деле, не нужно меня провожать. Я не знаю, о чем нам с тобой еще говорить, я все поняла, ты все понял. Ты женат, она тебя понимает. А я нет. Я даже не понимаю, чего же ты от меня хочешь?
Стас же пытался объяснить, что чувствует себя виноватым, что непременно должен меня поддержать. Наш разговор напоминал разговор глухого со слепым. Так дискуссируя, мы вышли из здания. Я начала озираться по сторонам, выдергивая руки из лап Стаса, который все норовил меня поддержать и убедить, что у меня все плохо, и я напрасно хорохорюсь.
В этот момент я и приметила Криса, стоящего около чёрной тонированной машинки, точь в точь такой, как я видела в переулке около мусорных баков. Счастливая улыбка ведьмака сменилась прищуренными глазами и обиженным выражением лица. Я подошла ближе и заметила, что в руках он держал букет с лилиями. Я невольно попятилась, нет, только не цветы, еще один цветок сегодня я больше не выдержу:
— Ты зачем цветы притащил? — обвиняюще спросила я, ведь по телефону он говорил, что все понял. Похоже, мысли ведьмаки читать не умеют. Даже не знаю, радоваться или нет этому. Крис непонимающе захлопал глазами: — Ты же расстроилась из-за них… Вот, хотел сделать тебе приятное.
— У Лильки на цветы аллергия… Это все знают… — многозначительно вращая глазами и на что- то намекая, протянул Стас, который оказывается так и шёл за мной. Крис молча всучил букет Стасу, открыл дверь машины, а там на заднем сиденье цветы, на переднем — цветы… Я не выдержала и сделала ещё пару шагов назад: — Я, пожалуй, пешком до дома прогуляюсь. Ты, кстати, как меня нашёл? Ах, да, карта… — Я невольно протянула руку к медальону, нащупав его, успокоилась. По магическому излучению ведьмак не мог меня обнаружить. Только по карте. Крис хотел было что-то сказать, но, задумавшись, прикинул что-то в уме, спорить не стал, наоборот, быстренько забрался в автомобиль со словами: — Ладно, жду тебя около дома, — потом смерил недовольным взглядом Стаса, который по-прежнему стоял рядом и беззастенчиво наблюдал за нами. Я направилась по стандартному маршруту, Стас шёл за мной. Я не выдержала и прикрикнула на него:
— Стас, не надо меня провожать. Мы уже все выяснили. Отвали по-хорошему.
Наверное, было что-то в моём голосе такое, что Стас, наконец-то, проникся:
— Раньше ты никогда не повышала на меня голоса … — удивленно воскликнул он. Но мне было уже все равно, я поджала губы и напряженно смотрела на Стаса. — Твой новый друг плохо на тебя влияет… — и ушёл.
Я вздохнула с облегчением. И потопала к дому. Уже подходя ближе, около супермаркета мне показался автомобиль, такой же, как у Криса. Эти чистенькие машинки так выделялись, что не заметить их было невозможно. Во всяком случае, мне. Но машина Криса была припаркована около подъезда. Значит, я видела чужую. И сердце болезненно сжалось. Вдруг это был сэр Рэх? Как они, интересно, их различают свои автомобили без номеров?
Крис обнаружился тут же около подъезда. И сразу стало понятно, отчего он так легко отпустил меня со Стасом — хотел приехать раньше меня и избавиться от цветов, которые, казалось, заполонили все кругом. Да-да, цветы устилали всю дорогу от машины к подъезду и, похоже, всю лестницу до самой квартиры. Хоть он и приехал быстрее, вытащить все цветы он не успел. Я застала его на моменте, как он торопливо выбегал из подъезда с очередным букетом и складывал цветы в горку, подальше от моего подъезда.
Увидев меня, Крис развел руками:
— Прости, малышка, еще один последний заход и все. Надо будет при случае показать тебя нашим целителям. А то не порядок, приятное девушке сделать не получается, — и скрылся в подъезде.
Вокруг подъезда уже собрались благодарные зрители. Бабульки с восхищением поглядывали на ведьмака и с каким-то очень явным осуждением на меня. Под их взглядами мне даже стало как-то неловко, почувствовала себя этакой отрицательной героиней, которую герой-любовник осыпал цветами, а она, неблагодарная, их отвергла.
Я с нетерпением дождалась Криса, чтобы поскорее скрыться с ним от убивающих взглядом соседей и закончить это представление.
— Ты их просто покорил. Боюсь, они мне теперь за тебя крысиного яду куда-нибудь подсыпят, — усмехнулась я. Крис тоже улыбнулся, но чувствовалось, что он был расстроен:
— Да, только я хотел тебя покорить…
Так он меня и покорил. И еще до цветов. Сказать, что я была тронута этим его поступком — не сказать ничего. Мне было очень приятно. И дело даже не в том, что он заставил подъезд цветами, а в том, что услышал, что я плачу и захотел меня развеселить, ему было не все равно, что со мной происходит. И теперь терпеливо выкидывает свой сюрприз и даже не злится на меня.
— Мне очень приятно, Крис, правда. Для меня никто ничего подобного не делал. Спасибо. — Я обняла его за шею и поцеловала.
Чувствовалось, что его настроение возвращается:
— Я соскучился, цветочек. — Он ловко воспользовался ситуацией, заключая меня в объятия и перехватывая инициативу в поцелуе. Но потом отстранился немного и напряженно раздражённым голосом пробурчал: — А где этот?
Я улыбнулась, и попыталась перевести
