Аннотация
Увидев прекрасную деву старый фараон не сдержался и тут же решил сделать ее своей женой. И все бы хорошо, но не успел закончится свадебный пир, а правитель скончался. Спасибо пирамида готова была. А девушку решили отправить в загробный мир вместе с почившим. Тут бы ей конец и пришел, да не так все просто с этим загробным миром. Мало того, что он СУЩЕСТВУЕТ, так еще и фараон каждую ночь восстает из своего саркофага. А что будет дальше - узнаете, когда прочитаете.
***
Фараон был уже довольно стар. Во всяком случае, так думали все его окружение. В первую очередь сын. По его мнению, которым, к сожалению, никто не интересовался, папаша уже подзажился на этом свете, и давно пора отправиться в загробный мир. Вон и пирамиду выстроили. Милая такая, большая, чистенькая. Уже запасы на много лет вперед завезли. Осталось только его самого туда запихать, да какую-нибудь молоденькую девицу для удовлетворения в вечной жизни. Вот только отец мало того, что отличался завидным здоровьем, так еще и успешно пресекал все попытки посягнуть на его бесценное здоровье.
В данный момент фараон Имхотеп отправился на утреннюю прогулку. Хотя, скорее эта прогулка была рабочей, потому что в это время он выслушивал жалобы, осматривал наиболее значимые объекты, в том числе и строящиеся. Например, пирамиду своего сына. Там вот уже как месяц работы шли медленно. Надо было разобраться самому, потом что, если верить официальным сообщениям, все было в порядке, ну только мелочи сущие, подводы с камнем застряли из-за разлива реки.
Повернув в сторону реки, фараон с небольшой свитой из двух писцов и трех стражей направился к стройке. В воде копошились фигурки людей. Что-то мыли, что-то ловили, на кого-то охотились. Фараон равнодушно смотрел на них. Подданные не замечали своего правителя. Да и если бы заметили, то не признали бы в этом человеке того, кого могли лицезреть по большим праздникам в честь богов. Обычно фараон представал перед ними в золотой маске Амона, облаченным в дорогой плащ, расшитый перьями диковинных птиц и драгоценными камнями, с большим золотым жезлом в руках. Сейчас же это был обычный мужчина среднего роста с начавшей седеть бородкой, высохший от жаркого солнца. Разве что одежды чуть лучше, чем у большинства жителей, которые привыкли в обычной жизни обходиться набедренной повязкой.
Неожиданно внимание фараона привлекло яркое пятно. По дороге вдоль реки шла девушка. Ярко-красные ткани одежд то развевались на ветру, то, милостью того же ветра, обтягивали фигурку, так что были видны крутые покачивающиеся при ходьбе бедра. А когда девушка повернула, фараон увидел высокую большую грудь. Имхотеп почувствовал, что его мужское достоинство, долгое время равнодушное к прелестям дворцовых музыкантш и танцовщиц, начало наполняться силой.
– Узнайте, что за дева шла впереди, приведите во дворец, – немедленно распорядился фараон.
Один страж и писец немедленно отделились от толпы и последовали за ней, а фараон повернул в сторону дворца. Опять же, если пирамида сына строиться с проволочками, это проблемы в первую очередь его сына. Ему же придется потом ждать, когда отворяться врата в загробный мир, а не его отцу, заранее обеспечившего себе все прелести загробного существования.
Изменение маршрута заметили все, но значения не придали, подумаешь, передумал правитель порядок наводить. Может, утомился от долгой прогулки. Вон сколько уже обошли всего. И на рынке были, и пива попили, и в порт заглянули, и в храме благовония воскурили. Да всего уже и не упомнить. Пометок сколько приказано сделать было. У писцов чернила заканчиваться стали. Опять же дева эта. Переволновался правитель, отдохнуть надо, успокаивающего напитка выпить, прилечь. А через пару деньков или стройка продолжиться, или фараон дойдет до пирамиды.
Вернувшись во дворец, фараон распорядился отнести все записи в его рабочую комнату, а сам отправился в спальню. Надо было сменить пропыленные одежды на парадное одеяние, подготовить повседневную серебряную маску, ну и отдать распоряжения, чтобы слуги готовили дворец к свадьбе. Приняв у девушки кружку с охлажденным соком, он отметил, что та довольно мила. А при воспоминании о встреченной красотке мужское достоинство вновь напомнило о себе. Все-таки не настолько фараон и стар, подумаешь, скоро пятьдесят лет исполниться. Оказывается, на что-то он еще годен. Во всяком случае, девушка как-то быстро оказалась на постели правителя, одежда ее еще быстрее на полу, а сам фараон на девушке. Ну, или не девушке, но так даже лучше. Меньше проблем потом. Слез так точно уже не будет.
Девушка не ожидала от старика такой прыти. Но, оказавшись зажатой между постелью и мужским телом, быстро раздвинула ноги, впуская мужчину в себя. Тот начал двигаться, попутно лаская ее грудь, или поглаживая лицо, плечи, шею. С удивлением она обнаружила, что этот мужчина куда лучший любовник, чем ее муж – один их рабочих, расписывающих убранства пирамид. Да и ребенка все никак сделать ей не может, хотя, сколько уже пытаются. Может, хотя бы от фараона получиться… Дальше думать было невозможно, потому что мужчина немного изменил положение, и его пальцы принялись поглаживать ее там, где, казалось, невозможно. Служанка только и могла, что сжать пальцами простыни и зажмурить глаза. Фараон дождался, когда девушка вскрикнет и забьется под ним, после чего несколькими движениями довел дело до конца.
– Можешь идти, – равнодушно сообщил он служанке. – Пусть сменят мою постель и принесут чистые одежды и маску.
Девушка только пролепетала что-то не сильно разборчивое, после чего поднялась, кое-как оделась и поспешила выполнить приказ. А то еще прикажут замуровать в пирамиде. Может, оно почетно, фараону после смерти прислуживать, но свекровь ее точно не одобрит. Жаль, что ей не дали немного полежать и прийти в себя. Но ничего, не в первый раз. Сейчас главное, не перепутать распоряжения. Ну и поправить одежду в укромном уголке, а то руки сильно тряслись после того, что было. Сразу прислуга может заподозрить. Еще донесут кому не надо.
Немного полежав, фараон поднялся и подошел к окну. Внизу шумел город. Люди спешили по своим делам, торговали, работали, сидели в пивных, просто ходили по улицам. И где-то там, среди многих жителей города была встреченная им на улице девушка. Ничего, скоро она будет здесь. А уже завтра верховный жрец Амона совершит брачную церемонию, она станет его женой и, возможно, успеет родить еще много детей. Если и нет, то судьба ее услаждать загробную жизнь Имхотепа.
Шум за дверью оповестил о приближении слуг. Фараон поморщился. Он только начал думать, как будет дальше стариться с молодой и красивой женой, а тут всякие ходят, мешаются. Не подумал, когда распоряжения отдавал. Надо было подождать немного. Досадуя на собственную несообразительность, правитель вышел на балкон, оставив пустую комнату для уборки. Заодно можно будет послушать, о чем слуги без свидетелей говорят. Любопытно же.
Страж и писец, отправленные за девушкой, не сразу снова увидели ее. Но потом уже не теряли из виду. Можно было бы просто подойти на улице, подхватить под руки и отвести во дворец, но они не хотели рисковать. Судя по уверенным шагам и взглядам, которые незнакомка бросала по сторонам, она очень быстро могла поднять шум, и тогда пришлось бы объяснять, зачем им понадобилась эта девица. Но вот она свернула на тихую улочку, а потом вошла в один из домов. Немного потоптавшись снаружи, мужчины решительно последовали за ней.
– По приказу нашего почитаемого фараона Имхотепа, верного слуги Атона и Ра, да продлят боги дни его в этом мире и наградят всеми прелестями загробного существования, – гаркнули они прежде, чем находящиеся во дворике женщины успели хоть что-то сообразить.
– И что могущественному Имхотепу надо от его покорных рабов? – совсем не покорно спросила женщина постарше.
– Ему нужна вот эта дева, – дружно указали мужчины на незнакомку, примеченную фараоном на улице. Благо сообразили не называть причины. Слишком уж эта женщина походила на базарную торговку. А с такими надо ухо востро держать. Для такой не существует разницы, чья она теща – простого каменотеса или фараона.
– И зачем же ему понадобилась моя племянница? – вопросила женщина.
– Того нам не ведомо, – пролепетал жрец. – Нам лишь приказано доставить ее во дворец. И, ежели мы этого не сделаем, то будет послан отряд воинов, и они-то не будут церемониться. Просто заберут девушку, а тех, кто мешать будет, в тюрьму отправят.
По лицу старшей женщины было видно, что она колеблется, стоит ли отпуска племянницу. Но упоминание тюрьмы быстро пресекло все возражения или торги. А вот девушка явно была не в восторге от такого приказа. Но спорить тоже не рискнула. Может, ее еще отпустят, иначе как бы не было хуже. Тетушка ее явно особа решительная. Если решила скандал устроить, обязательно устроит. И достанется всем, что ей самой, что соседям, что фараону. Лучше не рисковать.
Покорно склонив голову, она подошла к мужчинам.
– Я готова.
Такая покорность понравилась писцу и стражнику. Последний на всякий случай взял девушку за запястье, чтобы не сбежала, и они повели ее во дворец к фараону.
Сети, сын фараона, словно раненый зверь, метался по своим покоям. Все, что можно было разбить, уже было разбито. Занавеси из легких тканей, простыни на кровати, порваны. Даже подушка разорвана, а перья из нее взмывали в воздух, стоило мужчине пробежать по ним, а потом медленно оседали на пол. Сети неистовствовал. Слухи о свадьбе отца мгновенно распространились по дворцу. Старика уже давно следовало похоронить в его роскошной пирамиде, а он вместо того, чтобы проследовать в загробный мир, решил жениться. В его-то годы! Немыслимо! Недопустимо! С этим надо было что-то делать, но что, наследник не знал. Хоть самому в Долину царей переселяться, но его пирамида еще не была закончена. И с этим тоже надо было разбираться.
Сети со стоном опустился на ближайший стул и зарылся обеими руками в волосы. Во истину, не было печали, а теперь получи сполна. Пирамида, свадьба отца, что еще боги пошлют для полного счастья.
Боги! Наследник буквально подпрыгнул на месте. Нет, идти к жрецу Осириса смысла не было. Тот прогонит его прочь, едва услышит просьбу. А вот жрец бога Сета, которому он посвящен, может помочь. Мужчина оправил помятые одежды, бросил взгляд на себя в большое бронзовое зеркало, после чего поспешил к тайному ходу, по которому привык покидать дворец. Опять же, от того храма было много ближе до храма одного из почитаемых богов.
Дорога почти не заняла времени. Только остановившись возле неприметной двери, Сети понял, что пробежал это расстояние. Потратив пару минут на то, чтобы отдышаться, он дернул за шнурок, подвешенный к косяку. Где-то далеко зазвонил колокол, потом все стихло. Сын фараона приготовился дать, но неожиданно быстро двери отворились. На пороге стоял сам верховный жрец Сета.
– Я ждал тебя, сын мой, – вместо приветствия произнес он и посторонился, пропуская мужчину внутрь, а после быстро запирая дверь. – Я знаю, зачем ты пришел. Все уже готово для проведения ритуала. Прошу.
Пораженный тем, как быстро новости достигли храма и справедливо подозревая наличие шпионов, Сети последовал за жрецом. Вскоре они оказались в большом помещении, освещенном лишь небольшим количеством свечей. Все остальное было погружено в полумрак, лишь из-под крыши, расположенной высоко над землей, пробивались солнечные лучи.
Едва наследник занял уготованное ему место, начался ритуал призыва бога.
То, что происходило дальше, Сети вспоминал до конца своей не долгой жизни. Что-то напоминало иллюстрации конца света в рассказах многочисленных пророков, что-то – разнузданную оргию. Одно сын фараона осознавал ясно – об участии в этом действе он будет молчать даже под пытками. Потому что признаваться в подобном было одновременно и стыдно и страшно.
Большой зал утопал в полумраке. Внизу свечами была выставлена четырехконечная звезда, в центре которой лежала обнаженная девушка. И только они, да еще трещины в стенах возле самой крыши, были источниками света. Сети задумался, откуда могли взяться трещины, когда мастерство каменщиков было так развито, но в этот самый момент плохо различимые в полумраке фигуры, облаченные в темные плащи, внесли жаровни, на которых клубились благовония. Почти сразу же зазвучала странная музыка. Рваные ритмы барабана, непонятные завывания, звон бубнов. Сидящие по краям звезды жрецы, затянули непонятную молитву.
Фигуры, сбросив плащи, оказались полностью обнаженными девушками. Поначалу Сети решил, что они начали танцевать, но потом ему стало стыдно и странно. Да, девушки, и правда, двигались по кругу, при этом они самым срамным образом ласкали свои тела. Сын фараона попытался отвести глаза, дабы не смущать свой взор непотребными картинами, но со спины к нему приблизилась одна из жриц и принялась ласкать обнаженный торс. При этом ее руки шаловливо спускались к набедренной повязке, а потом и вовсе скользнули под нее, заставив мужчину застонать. В следующий момент жрица скользнула к его ногам, ее голова оказалась на уровне его паха, и Сети почувствовал ее губы на его мужском достоинстве. Оттолкнуть ее не было возможности, потому что просителя милости бога неожиданно словно парализовало. Все, что он мог, это стоять, смотреть, слушать и осязать.
А танец жриц становился все быстрее и откровенней, песнопения все громче. Вот огонь свечей вспыхнул, а в следующий миг внутри звезды появилась странная фигура. Полностью обнаженный мужчина с головой осла оглядел сначала собравшихся, потом жрицу, подошел к ней и начал совокупляться. Сети хотел зажмуриться, но не мог. Фигура повернулась и подмигнула ему. Сына фараона объял ужас, в то время как его плоть испустила в рот ласкавшей его жрице порцию спермы.
Примерно в то же самое время Сет, а это он был внутри звезды со жрицей, издал рык, так что сыну фараона показалось, что небо вот-вот обрушиться на землю. Потом бог еще раз оглядел собравшихся, подмигнул просителю и исчез. А в руках у жрицы оказалось что-то, вот только рассмотреть этот предмет Сети не мог.
Музыка стихала, жрецы заканчивали чтение молитв. Женщина оправила на Сети его скромную одежду, после чего куда-то исчезла, как и остальные жрицы, только свет свечей да запах благовоний еще напоминали о том, что происходило буквально несколько минут назад в этих стенах.
Верховный жрец подошел к наследнику трона, поклонился и торжественно произнес:
– Сет услышал наши молитвы. Скоро ваша проблема будет решена.
Сети только кивнул, все еще не до конца придя в себя после всего увиденного и услышанного. Юный служка проводил его до выхода, после чего, шатаясь, словно пьяный, мужчина добрался до дворца. Слуги проследили за ним взглядом, но промолчали. Подумаешь, напился. Повод-то вон какой. Не у каждого наследника папаша на старости лет на молоденькой женится. Этак они своего сына родят, а имеющийся не нужен станет. Так хоть немного повеселиться можно, а то подсыплют яда в пищу, и жди потом, пока твою пирамиду достроить соизволят.
Появление во дворце избранницы фараона мигом стало известно всем. Не успели страж и писарь довести ее до парадных покоев, как почти все слуги, исключая, наверное, поваров и обслугу, которой вход в сам дворе был запрещен, только в придворцовые постройки, поспешили в коридоры, чтобы увидеть ее. То и дело им попадались навстречу люди, спешащие по своим делам, что-то старательно убирающие, подметающие, смахивающие пыль с декора метелочками из перьев. И все старательно делали вид, что им нет никакого дела до девушки, которую вели по дворцу.
Самой девушке все было настолько в новинку, что она не обращала внимания на любопытных, в свою очередь, с большим интересом рассматривая убранства помещений, через которые ее проводили. Фрески, гобелены, статуи, декоративная отделка дверных поемов и окон вызывали у нее неподдельный интерес. Провожатым даже пришлось сбавить шаг, чтобы девица случайно не свернула себе шею. Доказывай потом фараону, что не они чисто случайно угробили его подругу на остаток жизни этой и все загробное существование. Никто не будет разбираться – отдадут палачу, и вся недолга. А там или топор, или веревка, итог один. Пусть уж смотрит, что понравилось. Фараон и подождет немного. Приведут девицу, так никто и не спросит, почему так долго шли.
Но все рано или поздно заканчивается. Закончилась и эта дорога. Перед девушкой возникли золотые двери тронного зала. Перед ними стояли шестеро слуг в масках, изображавших головы шакалов. В руках у них были копья, а у пояса висели короткие мечи в ножнах. Заметив посетителей, они как-то подобрались.
– Правитель приказал привести эту девушку к нему, – сообщил писец.
Тут же откуда-то выкатился мужчина, чем-то похожий на колобка. Белые одеяния с живописными складками еще больше подчеркивали это сходство. Выслушав писца, он осторожно приоткрыл дверь и вкатился внутрь. Через пару минут выкатился обратно, что-то прошептал стражам. Копья синхронно ударили о пол, потом двое стоящих ближе к дверям, поспешили распахнуть их.
– Девушка к правителю, – проревел один из стражей, и избранницу Имхотепа увлекли по красной ковровой дорожке к трону, на котором сидел кто-то. Темно-красные, расшитые серебром одежды укрывали тело, оставляя открытыми только жилистые кисти. Ноги скрыты живописно спадающими, явно специально уложенными, складками, а лицо скрыто серебряной маской, изображавшей солнце. Темные глаза следили через прорези за приближающейся девушкой.
Когда до возвышения, на котором стоял трон, осталось не больше десятка шагов, сопровождающие остановились, но подтолкнули девушку вперед. Она сделала еще несколько неуверенных шагов, после чего упала на колени.
– Поднимись, – через какое-то время послышался голос, приглушенный маской. – Дай мне рассмотреть тебя.
Девушка поднялась на ноги, но стояла, опустив голову. Фараон внимательно рассматривал высокую, вздымающуюся от частого дыхания грудь, тонике запястья, увешанные браслетами, изящные щиколотки и маленькие ступни. И снова мужское достоинство фараона возжелало эту девушку. Он с трудом заставил себя сдерживаться, напоминая, что уже следующим вечером эта дева станет его женой и взойдет на его ложе.
– Как твое имя? – спросила маска.
– Кифи, мой господин, – пролепетала девушка, готовясь в любой момент упасть в обморок.
– Готовьте свадебный пир, – распорядился Имхотеп. – Завтра Кифи станет моей женой.
Девушка подняла глаза, столкнулась взглядом со взглядом мужчины, и, все-таки, потеряла сознание.
Сети сидел за столом и бросал недовольные взгляды на отца и его молодую жену. К сожалению, лицо отца, было не видно, его закрывала золотая маска с прорезями для глаз и рта. А вот лицо ушлой бабенки можно было рассматривать спокойно. Она словно до конца не верила, что все происходит с ней. Ну да, не верит, как же. Спланировала все, Помаячила перед отцом, покрутила крутыми бедрами, вот отец и повелся как мальчишка. Его в загробном мире предки заждались, а он жениться. Мужчина поднял кубок, наполненный ячменным пивом, и в несколько глотков опорожнил его.
Имхотеп сиял счастьем не хуже своей маски. Если бы не требования, он бы уже сейчас уединился с Кифи в спальне. Но приходится сидеть, потягивать пиво, выслушивать пожелания счастья и детишек побольше. А девушка все еще не верит, что это с ней случилось. Ничего, ночью поверит, когда он снимет маску, они сбросят одежды и предадутся любви на усыпанном лепестками лотоса брачном ложе, а золотой скарабей будет наблюдать за ними.
Неожиданно что-то кольнуло фараона в груди. Он осторожно поднял руку и потер это место. Но неприятное ощущение не проходило. Из укола ощущение стало ноющим, фараон попытался вдохнуть, но не смог. Он поднялся, потянул застилавшую стол ткань, после чего повалился на пол. Сердце его билось все слабее, а перед затуманивающимся взором стояла картина юной девы, которая стала его вдовой до того, как он сделал ее своей.
Стража тут же окружила Имхотепа, но сделать ничего не смогла.
– Наш фараон скончался, – горестно провозгласил главный стражник.
Кифи тут же упала в обморок, словно ждала наиболее удобного момента.
– Отец мой! – Сети бросился к фараону, отбросив в сторону стул. Да, накануне бог, которому был посвящен наследник, откликнулся на молитвы, но кто бы мог подумать, что все произойдет так быстро. Пока надо разыгрывать великое горе. – Отец мой, не оставляй меня.
– Господин, – один из слуг быстро снял маску со старого фараона и передал его сыну, – немедленно наденьте. Ваше лицо не должны видеть чужие.
Надев маску, Сети улыбнулся. Свершилось. Теперь он – фараон.
– Сделайте для моего отца все, что нужно, – распорядился он.
– А что делать с девушкой, – поинтересовался распорядитель пира, который заодно был распорядителем похорон.
– Раз она стала его женой, – после паузы, которая, якобы, потребовалась на размышления, заговорил Сети, – пусть последует за ним.
Услышав свою судьбу, девушка, только пришедшая в себя, вновь потеряла сознание. Два слуги подняли ее и куда-то понесли. Тело прежнего фараона положили на принесенный щит, и небольшая процессия из слуг отправилась в домик, который занимал официальный королевский бальзамировщик.
Имхотеп очнулся в темноте. Первое, что он испытал – удивление. Во дворце никогда не бывало темно. Во всяком случае, в его комнатах. Их постоянно освещали звезды, отблески факелов, заглядывала луна. А сейчас он лежал в кромешной темноте. Все тело успело затечь, так что он его почти не чувствовал. Фараон попытался пошевелиться, но у него ничего не получилось. Лишь закололо все тело словно мелкими иголочками. Он напрягся, попытался вновь пошевелиться, но все, что смог – дернуть головой, которая тут же обо что-то ударилась. Было не больно, но как-то неприятно. А еще очень странно. Новые попытки двигаться вновь окончились ничем.
Фараон решил, что надо подождать. Наверное, скоро придет лекарь, принесет свои снадобья. Можно будет приказать позвать девушек, чтобы они размяли тело. На миг Имхотепу стало страшно. Вдруг способность двигаться больше никогда к нему не вернется. И так и будет он до самой смерти лежать, не имея возможности двинуть ни рукой, ни ногой. А у него молодая красивая жена. И она будет удовлетворять свои женские потребности с другими, в то время как ее муж и сказать ничего не сможет.
Неожиданно тишину прорезали крики, а потом плач, сквозь который были слышны только слова «нет» и «не хочу». Прислушиваться фараон не стал. Мало ли что вокруг происходит. Какая разница, кто там чего не хочет. Он сам вот не хочет так лежать в полной темноте, но его никто не спрашивает. Хочешь – не хочешь, лежи, словно тряпичная кукла, и слушай. И жди неведомо чего.
Постепенно плач неподалеку стих, перейдя в тихое посапывание. Видимо тот, а, скорее всего, та, которая изначально стенала, убивалась и протестовала, утомилась и уснула. Оно и к лучшему, решил Имхотеп. Не будет мешаться, когда придет лекарь. Странно, что его все еще нет. Уже точно прошло несколько часов. Вон, даже светлеть вокруг вроде как начало.
Фараон попытался приоткрыть глаза, и у него это даже почти получилось, потому что в следующий момент он, во-первых, понял, что лежит в каком-то маленьком каменном помещении, покрытом иероглифами, а, во-вторых, наступил рассвет, и Имхотеп вновь перестал видеть, слышать и чувствовать. Можно сказать, что он потерял сознание, если бы мумия обладала сознанием.