Попасть замуж. Тори Халимендис

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Аня думала, что расставание с женихом и увольнение с высокооплачиваемой должности - худшее, что могло с ней случиться. Ох, как же она ошибалась! Незнакомый мир, чужое тело и помолвка с человеком, о котором ходит дурная слава - вот что приготовила ей судьба. Но настоящая женщина из самого кислого лимона сумеет сделать вкусный лимонад. Надо только взяться за дело с умом...

ПРОЛОГ

    - Да провались оно все! – бормотала я, размахивая сумочкой. – Ну ее, такую жизнь!

    От жалости к себе на глазах выступили слезы, и я всхлипнула. Четыре часа назад меня уволили, и все эти четыре часа я провела в ближайшем к бывшему месту службы баре, методично уничтожая разнообразные напитки. Бармен, как мне показалось, косился неодобрительно, но молча смешивал коктейли, а затем и просто наливал в стопки и бокалы разноцветное содержимое многочисленных бутылок. А я размазывала по щекам тушь, вспоминая утренние события…

    - Вы ведь понимаете, Анна Николаевна, - растерянно бубнил Геннадий Ильич, мой непосредственный начальник, именуемый за глаза Генашей, вручая мне свежеподписанный приказ, - тяжелые времена, сокращение штатов. Мне жаль, очень жаль.

    Разумеется, я все понимала. Более того, уже успела повидать «замену». Девица лет двадцати – двадцати двух. Укладка из дорогого салона, острые ногти – с ума сойти! – со стразами (и как только печатать собирается?), длинные ровные загорелые ноги с тонкими щиколотками, бюст размера эдак четвертого, декольте и юбка по типу «широкий пояс». У нее точно нет моих знаний и опыта общения с клиентами, зато этот самый опыт в иных делах определенно имеется. Нет, Генаше, бедолаге, конечно же, жаль расставаться со мной. Нормально работать этакая красотка точно не умеет, зато корчить из себя великого специалиста непременно примется. Это ведь не его, Генашин, каприз и не его решение. Девочку прислали сверху. Очередная «лапочка» Большого Босса решила заделаться бизнес-леди, вот для нее и освободили тепленькое местечко. Интересно, что она станет делать, когда через два месяца приедут японцы? Впрочем, «лапочке» до проблем еще долго можно изображать из себя деловую даму, а вот мне новую работу надо бы начинать искать уже завтра. Или хотя бы в понедельник – если завтрашний день отвести на переживания. А до понедельника можно отоспаться. Наконец-то, ведь прежде у меня такой возможности не имелось.

    И мешать никто не станет. Кирилл ушел три недели назад, заявив, что устал жить с ненормальной карьеристкой. Я еще ехидно посоветовала тогда найти себе домашнюю клушу, которая будет варить ему супы и гладить рубашки. Дура, как есть дура, даром что тридцать два в прошлом месяце стукнуло, а ума так и не нажила. Наговорили мы друг другу на прощание столько всяких гадостей, что до сих пор вспоминать неловко. Я узнала, что со мной и в люди-то выйти стыдно, ведь я прямо за столом за телефон схватиться могу и приняться обсуждать деловые вопросы. И что хозяйка аховая, только и способна, что готовую еду в микроволновку сунуть. И в постели – бревно бревном.

    На этом воспоминании я опять всхлипнула и заказала:

    - Еще текилы!

    Бармен покачал головой, но послушно потянулся за бутылкой.

***

    Тротуар отчего-то оказался неровным. Редкие прохожие сторонились меня, брезгливо отворачивались, но мне не было до них дела – не упасть бы на косо положенной плитке.

    - Вот гадство! – пробормотала я, споткнувшись. – Надоело! Собачья жизнь!

    Попробовала сделать шаг и тут же плюхнулась на землю. Беглый осмотр выявил очередную проблему – отлетевший каблук. Я держала стянутый с ноги сапог в руке и не знала, что с ним делать. Лишенная обуви ступня мгновенно замерзла. Это оказалось последней каплей, и я провыла, задрав лицо к небу:

    - Не хочу-у! Пусть я усну, проснусь – а ничего этого не бу-у-удет! На… такую жизнь!

    К сожалению, меня услышали.

***

    Максимиллиан Родвиг, придворный маг, провел рукой по зеркалу. Гладкая поверхность подернулась рябью, а когда снова очистилась, то вместо собственного отражения мейн Родвиг увидел женское лицо.

    - Выбрал? – требовательно спросила женщина.

    - Еще нет, - ответил Максимиллиан.

    Его собеседница нахмурилась.

    - Ты слишком беспечен, - попеняла она. – Знаешь ведь, что времени осталось мало, но все равно тянешь.

    Маг усмехнулся.

    - Мне подойдет любая. Хотя бы вот…

    Он протянул руку к небрежно сложенным на краю стола папкам и снял верхнюю. Раскрыл и прочитал:

    - Мейни Анита ан дел Солто. Почему нет?

    Но женщина в зеркале все еще выглядела встревоженной.

    - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - прошептала она.

***

    Мейн Варн ан дел Солто осмотрел конверт с тяжелой гербовой печатью и потянулся за ножом для бумаги.

    - Интересно, что понадобилось от меня этому типу? – проворчал он, вскрывая письмо.

    Пробежав глазами содержимое, мейн Варн замер, потер лоб, поморгал и принялся перечитывать написанное вслух. Потом, словно не веря своим глазам, позвал сына и велел прочесть и ему.

    - Ну, что скажешь? – поторопил мейн Варн остолбеневшего наследника.

    Тот перевел на отца растерянный взгляд и внезапно широко улыбнулся.

    - Скажу, что нам крупно повезло. Теперь осталось лишь позаботиться о том, чтобы моя взбалмошная сестрица не натворила глупостей.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

    - Анита, девочка, просыпайся, - прозвучал где-то совсем рядом встревоженный женский голос.

    Голова болела нестерпимо, словно ее сдавили стальным обручем. Горло пересохло, глаза при попытке открыть их резануло так, что выступили слезы. «Вот это я вчера набралась, - промелькнула мысль. – И как еще домой дошла?» И тут же сообразила, что в моей квартире никак не могла оказаться посторонняя тетка, да еще и именующая меня отчего-то Анитой.

    А незнакомка между тем принялась всхлипывать.

    - Девочка моя, да что же это такое? Как ты могла, Анита? Как только осмелилась на подобное?

    - М-м-м, - промычала я.

    - Тара! – тут же завопила неизвестная, и я поморщилась от усилившейся головной боли. – Тара, она пришла в себя!

    Раздались грузные шаги, чья-то прохладная рука пощупала мой лоб, легла на запястье.

    - Жить будет, - произнес скрипучий голос. – Только вы следите за ней получше, мейни. Не дай Вейна Милосердная, еще раз такое учудит – что тогда делать будете? Где деньги возьмете, чтобы мейну Родвигу вернуть? Он-то вам уже уплатил за невесту, об этом вся округа судачит.

    Странно. Тара, Вейна, Родвиг, какие-то мейны и мейни, плата за невесту... Наверное, я брежу. Или мне снится сон. И с этой мыслью я опять погрузилась в благословенную пустоту, где не было ни красок, ни звуков, ни донимавшей меня головной боли.

***

   Когда я опять пришла в сознание и открыла все-таки глаза, то мне показалось, будто я сплю. И вижу красочный сон из серии «мечты девичьи, романтические». Потому что такие комнаты мне доводилось прежде видеть только в фильмах о принцессах. Высокий потолок, расписанный облаками и звездами, обои в бело-розовую полоску, золотистые занавески на окнах. Кровать, в которой я лежала, запросто вместила бы человек пять – и еще осталось бы место. Постельное белье украшала изящная вышивка.

    Я попыталась приподняться и тут же рухнула обратно, морщась от резкой боли. Левый висок словно пронзили тупым раскаленным гвоздем, к горлу подступила тошнота.

    - Мейни! – раздался женский голос.

    Я осторожно скосила глаза и увидела молоденькую темноволосую девушку в длинном синем платье, застывшую в дверном проеме. В руках незнакомка держала кувшин с высоким узким горлом.

    - Мейни Анита! – повторила она. – Вы очнулись? Радость-то какая!

    - М-м-м, - только и смогла промычать я. Пересохшее горло и не желавший двигаться язык отказывались издавать другие звуки.

    - Сейчас, сейчас, мейни, - захлопотала незнакомка. – Сейчас я напою вас, подождите секундочку. Вот! Осторожно глотайте. Тара предупредила, что вы сначала говорить не сможете и вставать тоже. И велела поить вас водой, соком и бульоном. Вот я вам водички сейчас дам, а чуть позже и сока принесу. Или вы бульона хотите?

    Больше всего я хотела узнать, что происходит и где я оказалась, а еще – как меня сюда занесло, где бы это «здесь» ни находилось. Вот только возможности задавать вопросы у меня не имелось. Девушка придерживала мне голову, пока я пила воду из кувшина. Напившись, слегка качнула головой, и незнакомка понятливо отступила от постели.

    - Отдыхайте, мейни. Я попозже вернусь, хорошо? Скажу Рите, чтоб цыпленка зарезала.

    При этих словах меня замутило. Хоть вегетарианкой я никогда и не была, но выслушивать подробности убоя несчастных животных – увольте. Я попыталась поднять руку, чтобы зажать рот – и удивилась настолько, что разом позабыла и о бульоне, и о несчастном цыпленке, и даже о подкатившей к горлу тошноте. Потому что изящная кисть с длинными тонкими пальцами, овальными розовыми ногтями, белой кожей и хрупким запястьем никак не могла принадлежать мне.

    Не заорала я только потому, что голос ко мне еще не вернулся. Только сдавленно захрипела, но незнакомка уже скрылась за дверью и ничего не услышала. А я поднесла руку к глазам, сжала и разжала пальцы, потом моргнула – но ничего не изменилось. У меня была чужая рука.

    Охваченная нехорошими подозрениями, я попыталась откинуть одеяло. Несложное движение отняло у меня столько сил, что я долго хватала ртом воздух – не то от слабости, не то от изумления. То, что меня нарядили в чужую ночную рубашку, длинную, светло-персиковую, щедро отделанную кружевом, даже не удивило. Но вот тело под всем этим великолепием тоже оказалось не моим. Высокая грудь размера примерно третьего, тонкая талия, округлые бедра, длинные ноги… Нет, я никогда не считала себя непривлекательной, но понимала, что мне далеко до журнальных красоток. Просто симпатичная женщина с неплохой фигурой, начавшей расплываться из-за перекусов бутербродами наскоро и отсутствия регулярных тренировок. А о том теле, которое я разглядывала сейчас, могла бы мечтать любая дива из глянца. Не веря собственным глазам, я запустила пальцы в волосы – имелась у меня такая дурная привычка, от которой никак не получалось избавиться. Вот только вместо привычной короткой стрижки нащупала длинные шелковистые пряди. Потянула одну, скосила взгляд – блондинка. С ума сойти, я теперь блондинка! Что, спрашивается, со мной происходит?

    - Мейни Анита! – вернул меня к жизни возмущенный крик.

    Давешняя девица застыла в дверях и смотрела на меня с укором.

    - Мейни Анита! – повторила она чуть тише. – Вам ведь лежать надо. Да меня Тара убьет, если узнает, что вы встать пытались. Смерти моей хотите?

    Нет, ее смерти я не хотела. Пока, во всяком случае. Потом разберусь, что здесь происходит, и определюсь со своими желаниями поточнее.

    - Мейни Анита, - суетилась девица, укрывая меня одеялом и поправляя подушки, - вы лежите спокойненько, а уж я вам подам все, что только потребуется, хорошо?

    Я кивнула. Интересно, а как зовут услужливую незнакомку? И в голове само собой тут же всплыло имя: Наина. От неожиданности я даже зажмурилась. Интересно, придумала или угадала? Или… или… вот этот вариант отчего-то пугал больше всего – во мне проснулись чужие воспоминания. Надо полагать, принадлежавшие прежней хозяйке моего тела.

    Конечно, я читала книги и видела фильмы о переселении душ. И даже газетные статьи и телепередачи с «рассказами очевидцев» могла бы припомнить. Вот только никогда не относилась к подобным россказням серьезно, полагая их обычными «утками» для привлечения большей аудитории. А вот теперь, получается, саму угораздило переместиться в чужое тело. Или свихнуться – как вариант. Нет, пожалуй, версия переселения мне нравилась больше, хотя тоже казалась не самой приятной. Пусть моя жизнь и пошла наперекосяк, но все равно оставалась привычной и знакомой. Квартира, пусть и купленная в ипотеку, любимая работа… стоп, работы как раз я лишилась. И Кирилл ушел после череды скандалов. Родители остались в провинциальном городке, откуда я сбежала после окончания школы, и разговаривали мы примерно пару раз в месяц по скайпу. Мама сокрушалась, что непутевая дочь никак не родит ей внука или внучку, а еще лучше – сразу двоих. Отец и вовсе заявлял, что я должна вернуться домой, выйти замуж за соседского Петьку и «не дурить больше». Он всегда придерживался правил «трех К», считая, что «баба должна знать свое место». Друзья… а вот друзьями я толком так и не обзавелась. Разве что назвать подругами Лилю из отдела кадров и Натку из бухгалтерии. По пятницам мы вместе «культурно проводили время» - ходили в бар или в пиццерию, выпивали бутылку полусухого красного на троих и перемывали кости знакомым. Хм, получается, мне и жалеть-то толком не о чем, даже кошку или собаку я не завела – некогда было. Вот только тоскливо, если родителей больше не увижу. Пусть и ретрограды, но любимые.

    На глазах выступили слезы, причину которых Наина (если это ее настоящее имя, конечно) истолковала по-своему.

    - Больно, мейни? – сочувствующе спросила она. – Вы потерпите еще немного, все пройдет. А и то сказать, дешево вы еще отделались. Это ж надо удумать такое: с моста в реку сигануть! Хорошо, рыбаки вас вытянули.

    И вот здесь я поняла, что к новой жизни помимо шикарного тела прилагаются еще и неслабые такие неприятности. Причем, похоже, покрупнее оставшихся в прошлом. Во всяком случае, из-за Кирилла или новой фифочки генерального я прыгать с моста точно не собиралась. Поревела бы денек-другой – и дело с концом. А если прежняя хозяйка тела выбрала столь радикальный способ решения проблем, то ее беды явно превышали мои.

***

    К вечеру ко мне начал возвращаться голос. Я все еще хрипела и заходилась то и дело кашлем, но уже могла выдавить из себя несколько слов. Заглянула Тара, высокая грузная женщина с морщинистым загорелым лицом, карими глазами и стянутыми в тугой узел на затылке седыми волосами. Местная ведунья, как услужливо подсказала мне память Аниты. Знахарка и травница. Полное тело скрывал серый балахон – здесь он, видимо, заменял медицинский халат.

    Тара послушала пульс на моем запястье, оттянула мне веко и заглянула в глаза, положила прохладную влажную ладонь на лоб.

    - Скоро поправитесь, - проворчала она. – Всыпать бы вам хорошенько, мейни, за этакие выкрутасы. Ишь, чего удумали-то. Хоть бы о несчастной матушке своей вспомнили. А то уперлись ослицей, мол, без мейна Алекса и жизнь вам не мила.

    Алекс. От этого имени сердце замерло на миг, а потом забилось часто-часто. Перед глазами возник образ изящного белокурого юноши. Высокий лоб, прямой нос, белозубая улыбка, ямочки на щеках. Ох! Похоже, мейни Анита влюбилась в этого красавца без памяти.

    А ведь Тара и ее невидимая собеседница упоминали некоего мейна Родвига, уплатившего за невесту внушительную сумму. Стоп! За невесту – это, получается, за меня. Стало быть, моя первоочередная задача – выяснить, кто такой этот мейн Родвиг. И почему Анита предпочла прыжок с моста браку с ним. Вряд ли дело здесь только в красавце Алексе.

    Родвиг, Родвиг… Я несколько раз мысленно повторила это имя на разные лады, но память молчала. И лишь когда я раздосадовано прекратила попытки вспомнить хоть что-либо о нежеланном женихе, всплыло само собой: Максимиллиан Родвиг. И еще чувство страха. Вот и все. Ни зрительного образа, ни голоса жениха Анита отчего-то не запомнила. Или же боялась так сильно, что эти воспоминания не передались мне.

    Когда Тара покинула мою спальню, ко мне потянулись посетители. Странно узнавать людей, которых видишь впервые. Но я с легкостью определила, что улыбчивая рыжеволосая девушка с карими глазами – кузина Магдален, а надменная белокурая красавица в алом платье – Эстелла, жена моего (теперь уже моего) старшего брата.

    - Как я испугалась, Ани, - трещала Магдален, устроившись на краю кровати. – Ты даже представить себе не можешь! Ох, Вейна Милосердная, думала, помру на месте, когда тебя увидела! Бледная, вся в крови…

    - Прекрати, - поморщившись, оборвала ее Эстелла. – Вовсе и не вся в крови. Всего-то лишь несколько царапин. Ты еще дешево отделалась, Анита. На месте мейна Варна я бы заперла тебя до самой свадьбы. И отхлестала бы розгами, как нашкодившую девчонку.

    Мейн Варн. Отец. Высокий светловолосый мужчина с синими глазами. Все говорили, что я – Анита – очень на него похожа. А вот невестка не очень-то меня и любит. Полагает, будто мне вся семья уделяет незаслуженно много внимания. Очень обрадовалась, когда отец получил письмо от мейна Родвига. То самое письмо с предложением, от которого не отказываются. Постоянно подкалывала меня, стоило нам остаться наедине. А при других членах семьи притворно вздыхала и жалела «несчастную Ани».

    А еще… еще, кажется, Эстелле тоже нравился Алекс. Нет, никаких доказательств супружеской измены я припомнить не могла. Ни писем, ни коротких записочек с указанием времени и места, ни поцелуев украдкой. Но вот взгляды и якобы случайные прикосновения точно были. А ведь Теренс, мой брат и супруг Эстеллы, тоже хорош собой. Высокий, светловолосый, широкоплечий – в отца. Глаза только унаследовал от мамы – карие. Веселый, обаятельный – да любая с ним счастлива бы была. Любая, но не Эстелла. И память тут же подкинула еще одну картинку: плачущая Магдален, спрятавшаяся от любопытных взглядов под старой ивой на берегу пруда. Я нашла ее там, потому что это было некогда излюбленное место детских игр. Повзрослев, мы иногда уединялись там посекретничать.

    - Почему, Ани? – всхлипывала Магдален, размазывая слезы по хорошенькому личику. – Почему именно она?

    - На тебе Теренс все равно не смог бы жениться, - рассудительно заметила я. – Ни один служитель не соединил бы союзом кузенов. Вейна запрещает браки среди столь близких родственников.

    - Я понимаю, Ани. Я все понимаю. И давно уже смирилась с тем, что навсегда останусь для него крошкой Магдой с рыжими косами. Но почему он выбрал ее? Именно эту ледяную стерву, а не кого-нибудь другого? Почему, Ани?

    Я только вздохнула. Присела рядом и обняла кузину за плечи. Эстелла мне и самой не нравилась. Дочь отцовского приятеля, она появлялась в нашем доме примерно раз в два-три месяца. И всегда вела себя так, словно являлась небожительницей, одной из Воздушных Дев Вейны, а всех окружающих считала недостойными своей милости. Разговаривала свысока, надменно. Почти никогда не улыбалась. И что только Теренс в ней нашел?

    Теперь же Эстелла рассматривала меня с нескрываемым презрением.

    - Хотела покончить со своей жалкой жизнью? – ядовито спросила она. – Даже руки на себя наложить не сумела. Уверена, ты специально устроила этот спектакль, Анита. Думала, что все бросятся жалеть несчастную девочку, да? И отменят церемонию. Вот только в этот раз по-твоему не получилось. Мейн Варн все равно выдаст тебя замуж.

    - А ты рассчитываешь получить новое платье? – язвительно прохрипела я. – Или колечко? Или что пообещал тебе мой глупый братец с вырученных за сестру денег?

    Последние слова дались мне с трудом, и я зашлась в приступе кашля. Но оно того стоило. Глаза Эстеллы округлились, и я впервые увидела, что значит «отвисла челюсть» - потому как у невестки она действительно опустилась, а рот приоткрылся. Эстелла явно не ожидала от золовки такого ехидства.

    Магдален вскочила, схватила кувшин с водой, наполнила стакан и поднесла к моим губам.

    - Вот, выпей! Тара предупредила, что тебе пока нельзя много говорить. Эстелла, зачем ты расстроила Ани?

    - Я? – фыркнула Эстелла, взявшая себя в руки. – Да эта дурочка сама виновата в своих неприятностях.

    - Эстелла!

    Я молча отпила глоток. Ничего, дорогая невестушка, вот поправлюсь – и ты у меня попляшешь. Не столь давно я ловко управлялась с отделом и командовала десятью подчиненными, так неужели не справлюсь с одной вздорной дамочкой? А вот о предполагаемом женихе надо бы выяснить побольше. Быть может, не так и страшен брак с этим мейном Родвигом? А если он действительно похож на чудовище из фильма ужасов – что же, придется искать выход. Но главное – не пороть горячку.

    - Аните нужно готовиться к свадьбе, - лицемерно-жалостливым тоном протянула Эстелла, натягивая маску заботливой родственницы. – Конечно, мейн Родвиг – не тот супруг, о котором мечтают юные девы, зато он очень богат и влиятелен.

    Боль уже не царапала горло, и я опять не сдержалась:

    - Так что же ты сама за него не вышла? Или это он тебя не захотел?

    Ответила не Эстелла, а Магдален – чего я совсем не ожидала.

    - Разумеется, не захотел. Эстелла не подходит под требования мейна Родвига.

    Ого, у него еще и требования какие-то? Высокие запросы?

    Эстелла злобно посмотрела на Магдален и процедила сквозь зубы:

    - А на тебя вообще желающих не нашлось.

    Кузина сжала кувшин так, что побелели пальцы. Мне показалось, что сейчас она выплеснет в Эстеллу всю воду, но тут дверь опять отворилась и в спальню вошла миниатюрная изящная женщина с золотистыми волосами и огромными карими глазами. Мейни Лизбет. Мама.

    - Ани, дорогая, как ты?

    Я тут же узнала этот голос. Это его я услышала, едва только пришла в себя в новом мире. Меня затопила одновременно тоска по своим настоящим родителям, которых я уже вряд ли когда-нибудь увижу, и нежность к этой хрупкой женщине – чувство Аниты.

    - Мне уже лучше. Прости, мама.

    - Бедная моя девочка.

    Она склонилась надо мной, поправила одеяло, потрогала мой лоб.

    - Мама, я не хотела… не подумала…

    Слезы душили меня, мешали говорить. Я и сама не знала, у кого просила прощения: у мейни Лизбет или у той, другой, настоящей мамы, оставшейся так далеко. В иной жизни. Прощения за все: за короткие беседы по скайпу, за редкие поездки домой, за неоправданные ожидания…

    - Не плачь, дорогая. Возможно, все не так уж и плохо. Я хотела сказать, мы ведь ничего толком не знаем. Только сплетни, а они не всегда правдивы.

    О чем это она?

    - Все говорят о жестокости мейна Родвига, - притворно жалостливым тоном вставила Эстелла. – Увы, мейни Лизбет, надо смотреть правде в глаза: несчастной Аните не повезло, что он заинтересовался ее кандидатурой.

    - Прекрати немедленно! – сердито оборвала ее мама. – Все, что нам известно – это слухи.

    - Весьма пикантные, - тут же добавила Эстелла. – Ой, простите, мейни Лизбет. Я не должна вспоминать об этом в присутствии незамужних девушек.

    - Лучше бы ты вспомнила об их присутствии на мгновение раньше, до того, как открыла рот, - сухо заметила мама.

    Ага, значит, она тоже недолюбливает невестку. А вот мое любопытство в отношении мейна Максимиллиана Родвига разгорелось не на шутку. Что там еще за сплетни пикантного характера? Он бьет своих женщин? Связывает их в постели? Заставляет участвовать в оргиях? Первого я точно не потерплю, против второго возражать не стану – если только это не единственный способ для Родвига достичь удовлетворения, а вот из-за третьего как раз и разругалась в свое время с Кириллом. Этот извращенец предложил мне поход в свингерский клуб. Сказал, что наша привычная интимная жизнь стала пресной, и он хочет разбавить ее чем-нибудь остреньким. Вот тогда мы и поскандалили впервые. Потом ссоры участились, а закончилось все полным разрывом. Но даже если вернуться обратно, я все равно не согласилась бы на его предложение.

    Ничего не подозревавшая о моих мыслях Эстелла якобы горестно вздохнула.

    - Бедняжка Ани, мне так жаль тебя!

    - Эстелла! – в голосе мамы отчетливо зазвенели металлические нотки. – Сходи распорядись, чтобы Аните приготовили куриный бульон. Тара сказала, что он хорошо восстанавливает силы.

    Эстелла скривилась, будто ей подсунули лимон без сахара, но спорить со свекровью не решилась. Молча повернулась и вышла.

    - Ани, хочешь еще воды? – заботливо спросила Магдален.

    - Нет, спасибо, - отказалась я.

    Мама погладила меня по волосам.

    - Не принимай на веру все, что говорит Эстелла, дорогая. Она слишком легковерна. Возможно, слухи о мейне Родвиге сильно преувеличены.

    Я едва не взвыла от любопытства. Да что за слухи-то? Предательница-память молчала, а мама, насколько я поняла, ни за что не выложит подробности. Я ведь в ее представлении невинная девица девятнадцати лет, а не тетка за тридцать, которую секс-играми не напугать. И в самом деле, вдруг мне даже понравится?

    Конечно, никто мне ничего нового не рассказал. Мама и Магдален суетились вокруг меня, пока не вернулась Тара и не выставила их за дверь, после чего меня напоили бульоном, обтерли влажным полотенцем и велели спать. Поскольку я все еще чувствовала слабость и головокружение, то возражать не стала. Сомкнула веки и действительно очень быстро уснула.

ГЛАВА ВТОРАЯ

    Проснувшись, я не сразу вспомнила о том, что со мной случилось. Некоторое время с недоумением разглядывала потолок, стены, резную мебель, а потом навалилась такая тоска, что рыдать захотелось. От истерики меня спасла Наина, появившаяся в комнате с подносом в руках. Она принесла мне завтрак: фрукты, небольшой кусочек хлеба и стакан апельсинового сока.

    - Тара сказала, что на обед можно дать вам кусочек цыпленка, - сообщила она. – А еще сегодня вы должны встать с постели и сами умыться.

    Я охотно согласилась: лежать уже порядком надоело. Откинула одеяло и хотела радостно соскочить с кровати, но ойкнула и чуть не упала. Голова закружилась, перед глазами завертелись разноцветные пятна.

    - Осторожно, мейни! – вскрикнула Наина и бросилась ко мне. – Подождите, я вам помогу.

    Вдвоем мы кое-как добрались до ванной комнаты, где я обнаружила, что прогресс добрался и до этого мира. Во всяком случае, из кранов текла и горячая, и холодная вода. Плохо только, что смеситель здесь пока еще не изобрели. Подсказать, что ли, идею?

    Я хихикнула. Хорошо, конечно, мечтать о том, как «изобретение» какой-нибудь бытовой мелочи принесет золотые горы, вот только я не верила в столь легкий способ обогащения. Нет, вполне вероятно, что идеей кто-то воспользуется и даже получит неплохую сумму, но вот только вряд ли мне перепадет хоть сколько. Даже если в этом мире и выдаются патенты, то я понятия не имею, куда следует за ними обращаться.

    Наина протянула мне полотенце, мягкое, пушистое и теплое. Определенно, отсталым мой новый мир назвать никак нельзя.

    - А теперь я помогу вам переодеться, мейни, и вы позавтракаете. А потом к вам просится посетитель.

    - Кто? – без особого интереса спросила я.

    Ожидала, что Наина сейчас скажет, что меня хочет видеть отец или брат, но она сообщила с придыханием:

    - Мейн Алекс, мейни.

    Ого, как интересно! Даже моя служанка подпала под очарование Алекса. Иначе с чего бы она сейчас так разрумянилась?

    - Хорошо, позови его.

    Наина замерла, так и не затянув шнуровку бежевого шелкового платья на моей талии.

    - Сейчас, мейни? А как же завтрак?

    - Алекс завтраку не помеха, - легкомысленно отозвалась я.

    Горничная удивленно на меня посмотрела, но промолчала. Набросила мне на плечи кружевную шаль, поставила перед креслом скамеечку для ног и придвинула поближе низкий столик.

    - Вам нужно все съесть, - напомнила она. – Тара велела. А вы после разговора с мейном Алексом опять скажете, что у вас нет аппетита.

    Надо же, прямо-таки прирожденный диетолог этот Алекс! В моем мире он бы точно на мели не остался, с такими-то способностями.

    - Не скажу. Зови.

    В конце концов, любопытно посмотреть на этого рокового красавца.

    Воочию Алекс меня разочаровал. Этакий порочный ангел, типаж, за который передрались бы киностудии. Но мне всегда нравились совсем другие мужчины. Алекс показался на мой вкус слишком слащавым.

    - Ани, дорогая! – воскликнул он и картинно прижал руку к сердцу. – Как я счастлив, что с тобой все в порядке!

    - Разделяю твою радость, - откликнулась я.

    Герой-любовник замер, потом моргнул. Очевидно, он ожидал совсем другого ответа. Так, Анна Николаевна, возьмите себя в руки и не выпадайте из роли. Язвить будете потом, когда уверитесь в собственной безопасности.

    Я сделала вид, будто вот-вот разрыдаюсь. Даже поднесла к глазам кружевной платочек.

    - Мне было так плохо, Алекс! Так страшно!

    Вот эта реплика уже вписалась в сценарий. Красавчик отмер, подошел поближе и опустился на одно колено у моих ног. Эффектный жест, я оценила.

    - Ани, если бы ты только знала, как я страдал, - сообщил он доверительным шепотом. – Даже хотел наложить на себя руки.

    Что, и он тоже? Да здесь прямо-таки какой-то клуб самоубийц.

    Алекс взял меня за руку, поднес ладонь к губам, прижался долгим поцелуем. Я испытала на редкость странное чувство: с одной стороны, сердце глупой Аниты радостно затрепыхалось, а с другой – циничный рассудок Анны Николаевны, дамы за тридцать, начальника отдела, едва не заставил меня насмешливо хмыкнуть.

    - Не знаю, как мне пережить нашу разлуку, - пробормотал Алекс. – Но я непременно что-нибудь придумаю. Ани, девочка моя, не совершай больше глупостей, прошу. Доверься мне, я найду выход.

    - Выход?

    - Да, должен ведь быть какой-нибудь способ избавиться от этого монстра Родвига. Не бойся, тебе не придется терпеть его слишком долго.

    Так, а вот это уже занятно. Похоже, милашке Алексу мой жених чем-то здорово мешает. И красавчик думает подобраться к неугодному мейну с моей помощью. Как бы проверить эту догадку?

    И если мои подозрения оправдаются, то получается, что Аните специально могли наговорить ужасов о женихе. Вот только не рассчитали, что дурочка сиганет с перепугу в реку.

    Я похлопала ресницами, изображая беспомощность.

    - Алекс, но что мы можем сделать? Сбежать и тайно пожениться?

    У него уже во второй раз вытянулось лицо. Видимо, побег и тайная свадьба в планы не входили.

    - Анита, это невозможно!

    - Но почему? – пролепетала я, старательно изображая влюбленную глупышку.

    - Нас поймают! Догонят! Обнаружат!

    - Зато мы уже будем мужем и женой. И никто нас не разлучит.

    И вот теперь посмотрим, как ты будешь выкручиваться, любезный Алекс.

    Оказалось, я недооценила его сообразительность.

    - Ани, любовь моя, своим побегом мы разгневаем Родвига. За себя я не боюсь, пусть пытки, пусть казнь – я на все готов ради любви! Но мне даже представить страшно, что это чудовище может сделать с тобой. Ты ведь знаешь, он не прощает обмана. А твой отец уже подписал договор. Да Родвиг уничтожит всю твою семью. Отправит мейна Варна в долговую яму или даже на рудники. Разделается с Теренсом. Пустит по миру мейни Лизбет и Эстеллу. Неужели ты хочешь, чтобы мейни Лизбет просила подаяния у храма? Чтобы Эстеллу и Магдален продали в веселый дом?

    Хм, пожалуй, Эстелле там самое место. Интересно, мой жених действительно способен на такое? Или Алекс сгущает краски?

    Между тем красавчик решил, что еще недостаточно напугал меня, и продолжил:

    - Конечно, он откажется жениться на тебе после побега. Но вот сделать тебя своей любовницей ему никто не помешает. И тебе придется удовлетворять все его извращенные желания.

    - Да что там за желания-то такие? – не выдержала я.

    Любопытно ведь. Хоть бы кто просветил, а то намекают только.

    - Анита! – шокировано воскликнул Алекс. – Я не могу ответить на твой вопрос!

    Ага, а пугать незнамо чем, стало быть, можешь.

    - А вдруг все не так страшно? – осторожно спросила я.

    Алекс моргнул.

    - О чем это ты?

    - О Родвиге. Откуда вообще известно о его… м-м-м… пристрастиях? Ты ведь не проверял эти сведения лично?

    Мой воздыхатель покраснел так, что я всерьез испугалась, как бы его не хватил удар. Резкое повышение давления чревато инсультом. И что мне делать, если красавчик свалится кулем у моих ног, причем вовсе не в приступе восторженного обожания?

    - Да что ты такое говоришь, Анита? Я понял, ты не в себе после несчастного случая. Надо позвать Тару!

    Надо же, как деликатно выразился: «после несчастного случая». Эстелла была более прямолинейна.

    - Не надо. Ты прав, Алекс, на меня действительно повлияло падение в реку. Наверное, можно сказать, что рыбаки вытащили из воды совсем другую Аниту.

    - Но она по-прежнему любит меня? – лукаво улыбнулся Алекс.

    Даже наивная школьница догадалась бы о том, что должно последовать за этим вопросом. Подавив обреченный вздох, я закрыла глаза и приоткрыла губы. Все оказалось совсем не так плохо, как я ожидала. Вернее, совсем не плохо. Даже, пожалуй, хорошо. От Алекса приятно пахло мятой и вербеной, а целовался он действительно весьма и весьма умело. Неудивительно, что ему удалось вскружить голову невинной девице.

    - Ты не боишься, что кто-нибудь донесет Родвигу о нас? – спросила я, переведя дыхание.

    Судя по побледневшей физиономии, Алекс боялся. Да уж, сосуды у него точно никуда не годятся. То краснеет, то бледнеет. Посоветовала бы провериться, сдать там кровь на анализы, томограмму на всякий случай сделать, да вот только где? Сомнительно, что Тара знакома с подобными достижениями медицины. А у моего воздыхателя имеются все шансы не дожить до преклонных лет, с такими-то нервами. Даже помощь мейна Родвига не понадобится.

    - Но кто, - забормотал он, - кто ему расскажет? Ани, ты ведь не собираешься… нет, правда? Он не пощадит и тебя, помни это. Не вздумай сказать ему, что ты любишь другого!

    Мне стало противно.

    - Конечно, я ничего не скажу мейну Родвигу, - заверила я. – Не переживай.

    - Я волнуюсь за тебя, Ани, любовь моя.

    Конечно-конечно, а я тебе верю.

    Но Алекс начал раздражать меня. Пожалуй, пора его выпроваживать, пока я не совершила какую-нибудь глупость.

    - Дорогой, ты слишком долго находишься в моей комнате. Вдруг кто-нибудь узнает об этом?

    К нему вернулся самодовольный вид.

    - Наина нас не выдаст.

    Интересно, почему бы это? Раздражение усилилось.

    - Но кто-нибудь из моих родных может навестить меня. Отец, мама, Теренс, Магдален. Что мы им скажем?

    - Да, дорогая, ты права, - согласился Алекс и прытко отскочил к двери. – Я загляну к тебе завтра, хорошо? Люблю тебя.

    - И я тебя.

    Но как только дверь за ним захлопнулась, я тут же вытерла губы салфеткой. А потом решительно взяла вилку и нож. Несмотря на предупреждение Наины, мой аппетит вовсе не пропал. Подумаешь, Алекс! Да я и после выволочки у генерального была способна слопать отбивную с гарниром, а потом еще и десерт заказать.

***

    Несмотря на честно съеденный завтрак, слабость не желала покидать меня. Тара заглянула ближе к полудню, велела еще пару дней провести в постели и влила в меня на редкость мерзопакостное питье – настойку, якобы укрепляющую силы. Мне сразу припомнилась баба Таня, лифтерша из прошлой жизни, регулярно потреблявшая элеутерококк. По ее заверениям, только лишь благодаря сему пойлу она не просто не переехала в дом престарелых, а оставалась бодра, весела и способна заработать прибавку к пенсии. И хотя мне ни разу не довелось попробовать оный элеутерококк (хотя баба Таня настойчиво пыталась угостить им всех жильцов), но я пребывала в искренней уверенности, что он – родной брат настойки Тары. Несомненно, такая же гадость. Лучше бы бутылку мартини выдали, право слово. Или что здесь вместо вермута пьют? Вот от него мое настроение точно бы улучшилось.

    Наина, квохча, словно заботливая наседка, вновь обрядила меня в ночную рубаху, только свежую, голубую с вышитыми по подолу цветами и кружевами на рукавах.

    - Подай мне зеркало, - распорядилась я.

    - Да зачем оно вам, мейни?

    Зачем-зачем, полюбоваться хочу, как я теперь выгляжу. В ванной такого роскошества, как зеркала, не предусматривалось, а до гардеробной я не дошла – одежду мне в спальню приносила горничная.

    - Подай немедленно.

    И даже ногой притопнула. Странный жест, прежде мне несвойственный. Очевидно, Анита отличалась вздорным нравом, а телесная память досталась мне в наследство.

    - Да вот пройдет денек-другой, мейни, вы отдохнете, сил наберетесь, щечки опять порозовеют – тогда и будете любоваться. Сейчас-то зачем вам расстраиваться?

    Та-ак, интересно. Я что, похожа на призрак или на моль серую? Почему Наина полагает, будто я непременно должна огорчиться, увидев свое отражение?

    - Наина!

    - Несу-несу.

    И она действительно поднесла ко мне большое овальное зеркало в серебряной оправе. Я осторожно заглянула.

    Хм, расстраиваться? Еще чего! Да так я не выглядела даже на выпускном вечере. После салона, между прочим. Нежное овальное лицо, белая кожа, огромные синие глаза под темными изогнутыми бровями, пухлые губы, тонкий нос. Да, бледновата, на лбу царапина, но какая же это ерунда. За такой красоткой весь Голливуд бы охотился.

    - Скоро заживет, - уверяла меня Наина, осторожно прикасаясь к царапине. – Тара обещала, что следа не останется. И синяки под глазами исчезнут. И румянец вернется.

    И мужики местные, надо понимать, падать будут и сами в штабеля укладываться.

    - А теперь поспите, мейни. Вот я вас одеяльцем укрою.

    - Да я недавно проснулась, Наина.

    - Тара сказала, что вы должны много спать!

    Дальнейший спор прервало появление Эстеллы. В руках невестка держала скромный букетик полевых цветов.

    - Ани, дорогая, мне так хотелось порадовать тебя чем-нибудь, - пропела она. – Вот, специально собрала.

    Я скептически посмотрела на чахлые ромашки, уже заметно увядшие. Порадовать хотела? Ну-ну, я так и поверила. Интересно, зачем ее принесло на самом деле?

    Эстелла выдала себя быстро. Похоже, информация жгла ей язык.

    - Ты уже слышала, что мейн Родвиг написал мейну Варну?

    - У тебя плохо с памятью, дорогая? – фальшиво озаботилась я. – Письмо от мейна Родвига отец получил две недели назад.

    - Значит, ты ничего еще не знаешь! – возликовала Эстелла.

    Ее глаза заблестели, на губах заиграла довольная улыбка. Мне даже стало не по себе: о чем собралась поведать мне эта змея? Явно ведь надеется сказать золовке нечто неприятное.

    - Не знаю чего?

    - Мейн Родвиг требует, чтобы невеста прибыла к нему до конца месяца! – выпалила Эстелла. – Приготовления к свадьбе почти закончены!

    И уставилась на меня с торжеством во взгляде. Наверное, ожидала, что я в обморок свалюсь от испуга. И уж точно не могла предсказать, что услышит в ответ заинтересованное:

    - А когда мы выезжаем? Мне не терпится наконец-то познакомиться с женихом.

    Реакция Эстеллы превзошла мои ожидания. Она выронила букетик, и ромашки упали на темно-зеленый ковер с вытканными на нем золотистыми узорами. Заморгала и пролепетала:

    - Как же так? Разве ты забыла, что именно я рассказала тебе?

    В ее словах я увидела шанс разузнать что-то новенькое и согласно подтвердила:

    - Забыла.

    Морщинка на лбу невестки разгладилась. Эстелла заулыбалась, наклонилась, собрала многострадальные цветы, посмотрела, куда бы их приткнуть. Заметила в углу спальни высокую вазу с неизвестными мне белыми крупными цветами, подошла к ней и сунула ромашки внутрь. Смотрелась получившаяся икебана презабавно.

    - Ну, конечно же, ты все забыла, - с облегчением прощебетала Эстелла, усаживаясь на край кровати. – Вот потому и не боишься.

    - Падение с моста в воду не способствует улучшению памяти?

    - Что?

    Эстелла опять заморгала и нахмурила лоб. Я поспешила ее успокоить.

    - Ничего, я глупо пошутила. Так что там за слухи о мейне Родвиге?

    Спрашивала я наугад, но попала в точку. Наклонившись ко мне, Эстелла оживленно зашептала:

    - Конечно, мейни Лизбет не расскажет тебе всего. Перед свадьбой только упомянет, что ты должна выполнить свой долг достойно и дать мужу возможность получить удовольствие. Я знаю, со мной тетя так же разговаривала. Но теперь-то я – женщина опытная!

    Мне очень захотелось хмыкнуть. Опытная, как же! Да покажи ей немецкий фильм из категории «для взрослых и озабоченных» - в обморок упадет. Спорю на что угодно, ни Теренс, ни даже Алекс с ней не проделывали ничего такого, что выходило бы за рамки наших леди викторианской эпохи.

    - Мне жаль тебя, Ани, дорогая, поэтому я не могу молчать. Ты должна быть готова к тому, что тебя ожидает. Понимаешь, мейн Родвиг имеет некоторые… м-м-м… особые пристрастия.

    - Ходит дома в женской одежде? – не выдержала я.

    Глаза Эстеллы округлились.

    - С чего ты взяла? Нет, он заставляет своих любовниц делать нечто постыдное!

    - Так-таки и заставляет? – усомнилась я. – А они рыдают и сопротивляются?

    Невестка задумалась, а потом протянула неуверенно:

    - Не знаю. Столичные нравы, да еще и придворные, скромностью не отличаются. Может, эти мейни и не против подобных мерзостей. Но ты ведь воспитана иначе! Представь, что будет, если он потребует от тебя раздеться при свете, например?

    А что будет-то? Такое тело показать никак не стыдно. Правда, Эстелле я этот довод приводить не стала. Напротив, шепнула якобы в ужасе:

    - Он что, может велеть мне такое? Но я ведь стану супругой, а не любовницей.

    - Ани, как ты наивна! Неужели ты полагаешь, что мейн Родвиг станет уважать тебя?

    Искренне надеюсь, что не до такой степени, чтобы исполнять супружеский долг под одеялом. Хотя… надо бы взглянуть на этого мейна. Может, и в самом деле придется закрывать глаза и думать об Англии.

    В памяти тут же всплыл портрет темноволосого мужчины с умными карими глазами, тонким носом, запавшими щеками и тяжелым подбородком. Понятно. Лично Анита с женихом знакома не была, а вот изображение видела. Хм, если художник не польстил Максимиллиану Родвигу, то я согласна отдать ему супружеский долг не дожидаясь свадьбы. Хорош, зараза! Не красавчик, подобно Алексу, а настоящий мужик. Харизматичный – вот как о таких говорят.

    - Ну, я попробую как-нибудь потерпеть, - жалобным тоном протянула я. – Смирение – главная женская добродетель. Так учит нас Милосердная Вейна.

    В тему я вставила местную богиню. На это Эстелла возражений не нашла, зато принялась пугать меня дальше.

    - И это еще не все, Ани.

    - А что еще? – полузадушенно пискнула я, усердно стараясь не расхохотаться.

    - Говорят, одну из своих любовниц он… ну… ты… понимаешь… прямо в кабинете!

    - Что он с ней сделал? – прикинулась я невинной дурочкой.

    - Ну… это… то самое…

    - Что «то самое»?

    И это замужняя женщина! Бедный, бедный Теренс!

    - Заставил отдаться ему, вот!

    Хм, заставил. Если мейн Родвиг действительно таков, как на портрете, то еще вопрос, кто кого заставил. Не могут ведь все местные дамы походить на снулую селедку Эстеллу. Наверняка есть ценительницы настоящих мужчин и любительницы горячего секса, уверена.

    Мне пришлось уткнуться лицом в подушку, плечи сотрясались от смеха. К счастью, Эстелла решила, будто я пытаюсь скрыть рыдания. Она осторожно погладила меня по волосам, и мне немедленно захотелось сразу же вымыть голову. А что, откуда мне знать, насколько любимая невестушка тщательно соблюдает правила гигиены? Хотя пахло от нее, надо признать, приятно, легкими цветочными духами. Да и на «немытое средневековье» этот мир никак не походил.

    - А еще ходят слухи, - понизив голос до едва слышного шепота, продолжала Эстелла, - что мейн Родвиг – последователь культа Гримара.

    Мне мигом перехотелось смеяться. Гримар – божество, которому приносили человеческие жертвы. Служение ему запретили много лет назад, его последователей сжигали на кострах. Вот уже два столетия прошло, как не осталось ни одного храма, но одной даже крохотной часовни, ни одного алтарного камня. Во всяком случае, именно это втолковывала мейни Ромена – преподавательница истории в пансионе.

    Я не обрадовалась новым воспоминаниям. Вот уж маньяка-убийцу получить в мужья никак не хотелось.

    И вот здесь возникал очередной вопрос. Почему Эстелла записала Родвига именно в последователи зловещего культа? Сама догадалась или действовала по чьей-то подсказке? Глупые сплетни о непристойных пристрастиях моего жениха объяснить легко. Анита, как я поняла, не отличалась рассудительностью и выдержкой. Капризная, даже истеричная особа, она легко впадала в нервное состояние и совершала непродуманные поступки. Прыжок с моста – отличное доказательство. Так что запугивание наивной девицы слухами о том, что ей придется терпеть в супружеской постели, меня не удивило. Эстелла явно недолюбливала золовку и хотела уколоть ее побольнее. Но вот поклонение Гримару никак не назовешь нелепой выдумкой недалекой завистницы.

    Так почему же именно этим Эстелла решила меня пугать? Я сделала вид, будто слова невестки произвели на меня ожидаемое впечатление. Схватила ее за руку, крепко вцепилась, постаравшись посильнее впиться ногтями в нежную кожу. Моя жертва нахмурилась, закусила губу и попыталась отнять руку. Я не позволила.

    - Эстелла, дорогая, но это ведь ужасно! Ты… ты… если ты знаешь о подобных мерзостях, то твой долг – донести храмовникам!

    Уже в который раз за время нашей недолгой беседы она изменилась в лице. Бедная, должно быть, у нее, как и у Алекса, непорядок с сосудами: то краснеет, то бледнеет. Сейчас же и вовсе позеленела.

    - Но, Ани, я ведь сказала: это всего лишь слухи. У меня нет достоверных сведений. А если мейн Родвиг узнает, что я пыталась его оговорить, то страшно даже представить, какая меня ожидает участь! Ты ведь не выдашь меня? Не передашь ему наш разговор?

    Интересно запела. Значит, как оговаривать моего жениха, так она в первых рядах, а как отвечать за свои слова – так в кусты? Ладно, я добрая, не стану доводить змеюку до сердечного приступа.

    - Что ты, Эстелла, конечно, нет. Не беспокойся, я тебя не выдам.

    - Но теперь ты запомнила то, что я тебе сказала?

    - Да, дорогая. Теперь я знаю, кто мой самый верный друг.

    Расстались мы, вполне довольные результатом беседы.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

    Приготовления к отъезду начались уже на следующий день. Пусть Тара и запрещала мне пока что покидать комнату, но мама, Эстелла и Магдален суетились вокруг, прикладывая ко мне отрезы различных тканей, выбирая кружева, перья, мелкий жемчуг для вышивки. Наина помогала приглашенным модисткам снимать мерки, а я шокировано выслушивала, как мама перечисляла те предметы гардероба, которые требовалось обновить. В прошлой жизни этого хватило бы на весь мой отдел.

    - Три утренних платья: розовое, сиреневое и палевое. Два костюма для верховых прогулок. Зеленый и синий, как ты полагаешь, дорогая?

    - Да, наверное.

    - Или бордовый?

    - Можно и бордовый.

    Мама прижала пальцы к вискам.

    - Да что с тобой, Ани, дорогая? Ты будто отсутствуешь. Совсем не интересуешься нарядами. Это так на тебя не похоже.

    Сказать правду? Что я интересовалась нарядами, как и любая молодая женщина, но в джинсах и дубленках разбиралась лучше, чем в амазонках и пеньюарах? Описать любимую пижаму с котятами, от вида которой Кирилл неизменно морщился? Или жутко неудобный комплект со стразами, купленный в дорогущем магазине и предназначенный для того, чтобы его немедленно сняли со счастливой обладательницы? Да ни за что.

    - У меня все еще кружится голова, - солгала я. – Мама, ты сама все выбери, хорошо?

    Разумеется, мейни Лизбет поняла мои слова по-своему. Она тут же обняла меня и принялась утешать, доказывая, что в замужестве нет ничего ужасного. И вообще, мейн Родвиг может оказаться неплохим супругом, не так ли? Вон сколько денег выделил на обновление гардероба невесты. Щедрый супруг – истинное счастье, разве милая Ани не согласна? Эстелла за ее спиной злобно ухмылялась, а Магдален с растерянным видом отвернулась к окну.

    - Конечно, дорогая, ты устала, - расстроенно признала, наконец, мама. – До отъезда еще несколько дней, отдыхай, спи побольше. Тебе нужно восстанавливать силы.

    Я не стала говорить, что уже чувствовала себя гораздо лучше. А любопытство мучило меня гораздо сильнее, чем слабость и головная боль. Мне не терпелось познакомиться с женихом.

***

    К моему удивлению, выяснилось, что в поездку собирается почти вся семейка. Только отец не мог оставить поместье из-за каких-то важных дел, в которые меня никто не собирался посвящать. Но он обещал непременно присутствовать на самой церемонии бракосочетания – и тут же вернуться обратно.

    - Хорошо, что недавно установили постоянный портал, - радовалась мама. – До него всего-то два часа езды от нашего поместья, а потом меньше часа до дома мейна Родвига. Иначе Варну пришлось бы пропустить свадьбу единственной дочери.

    Я плохо понимала, зачем отправляться в дом жениха целой толпой задолго до свадьбы, но расспрашивать не решилась. Память Аниты иногда подбрасывала мне четкие картинки и цельные сведения, но порой могла и промолчать подобно партизану на допросе. А выдавать себя неуместным замечанием я желания не испытывала.

    Алекс, как оказалось, тоже намеревался присоединиться к моей семье и погостить у Родвига, воспользовавшись как предлогом родством столь отдаленным, что о нем и упоминать смешно. Но отказать «кузену невесты» жених не смог или попросту не захотел.

    Пылкий возлюбленный подловил меня в саду, когда я вышла на первую после болезни прогулку. Он немедленно принялся заверять меня в своих самых горячих чувствах и успел так надоесть, что от расправы его спасло только появление Магдален. При виде кузины Алекс скис и поспешно ретировался, оставив нас вдвоем наслаждаться теплым летним днем.

***

    Тара разрешала мне непродолжительные прогулки, но времени, чтобы побыть в одиночестве, погрустить о покинутом мире, утраченных близких, у меня не хватало. Рядом постоянно кто-то находился, теребил, приставал с разговорами. Только вечерами, перед сном, я вспоминала свой мир и даже тихо плакала в подушку. К счастью, наутро никаких следов на моем лице не оставалось. Но грусть спрятать не удавалось, и Эстелла не скрывала торжествующей ухмылки, да и Алекс ходил с самодовольным видом. Ну и пусть думают, что это они так сильно запугали меня, мне это только на руку.

    Теренса я видела до отъезда всего два раза. На второй день моего пребывания в новом мире (и новом теле в качестве приятного бонуса) он зашел справиться о самочувствии сестры, пробыл в моей спальне несколько минут и ушел, сославшись на дела. У меня сложилось впечатление, что Анита с братом не были близки. Второй раз я увидела его уже на прощальном семейном ужине. До этого еду мне в комнату приносила Наина, но последний вечер дома вся семья решила провести вместе. Разговор за столом не клеился. Мейн Варн отдавал скупые распоряжения супруге, наставляя, что и как говорить в присутствии Родвига. Изредка его замечаний удостаивались и остальные члены семьи. Так, мне было велено «помнить о чести своей фамилии». Хм, забавно. Не похоже, чтобы мейн Варн высоко ценил дочь. Кстати, какая у меня фамилия? Надо же знать, о чести чего заботиться.

    Ан дел Солто – всплыло в памяти. Древний род, давно утративший и богатство, и влияние. И почти растерявший магическую силу. Старая кровь и длинная череда знаменитых предков – вот и все мое приданое. Даже деньги на новые наряды выделил жених. Он же прислал столичных модисток, вооруженных свежими журналами мод. И дорогие ткани, и украшения, и всевозможные безделушки – все оплатил мейн Родвиг.

    - Девочка будет хорошо себя вести, - пообещала мама.

    Словно о котенке говорят! Не станет драть обои и будет ходить в лоток. Чтобы не съязвить, я быстро сунула в рот кусочек мяса.

    Теренс молча поглощал жаркое, Эстелла сидела с надутым видом. Наверное, поругалась с моим братцем. Они постоянно ссорились из-за того, что Теренс не мог купить супруге вон ту очаровательную лошадь, и вон тот прекрасный изумруд, и даже вот это миленькое жемчужное колье всего-то в три ряда. Ничего, теперь у них хватит денег на прихоти – если добрый папенька поделится с родней, конечно же. Мейн Родвиг пообещал отвалить за невесту щедрую сумму.

    И все-таки, почему ему понадобилась именно я? Вернее, именно Анита? Увидел ее случайно, пал, пораженный неземной красотой, влюбился без памяти? Нет, судя по тому, что о нем рассказывали, подобное поведение не в его характере. Тогда почему? Зачем ему пусть и красивая, но вздорная и капризная девица из давно обнищавшего рода?

    Мысленно я пообещала себе непременно разгадать эту загадку. «Если успеешь, - шепнул противный внутренний голос. – Вдруг он действительно из адептов Гримара и собирается принести новобрачную в жертву? А почти нищую девицу выбрал для того, чтобы ее семейка не слишком шумела. Мейн Варн относится к дочери более чем прохладно, Теренсу до сестры нет дела, а мейни Лизбет и Магдален можно в расчет не принимать. Как тебе вариант, Анна Николаевна, а?» Я посоветовала голосу заткнуться. И без его ехидства ужин производил гнетущее впечатление, так что я только обрадовалась, когда настало время расходиться по своим комнатам.

***

    Для поездки, разумеется, заложили карету. Мне прежде раскатывать доводилось либо в общественном транспорте, либо в автомобилях разного класса, от побитых отцовских «Жигулей» до «Лексуса» Генаши, поэтому возможность проехаться в карете вызвала любопытство. Ну, что сказать… «Лексус», определенно, будет покомфортнее. Хотя, возможно, удобство карет тоже зависит от статуса их обладателей – не знаю.

    В экипаже расположились дамы, мужчины ехали верхом, что не могло не радовать: любоваться постной физиономией Теренса и выслушивать приторные любезности Алекса не хотелось. Хватало и присутствия рядом кислой Эстеллы. Странно, она ведь вроде бы рвалась посетить жилище мейна Родвига, так чем теперь недовольна? Мама дремала, поскольку выехали мы с рассветом. Магдален тоже то и дело клевала носом. А меня охватило нервное возбуждение. Предстоящее скорое знакомство с женихом волновало так, что ночью мне толком не удалось поспать. Лежа без сна, я пыталась оживить в воображении лицо с портрета, представить голос Родвига, его улыбку. Получалось плохо. От недосыпа побаливала голова, да и в целом вид я имела бледный. Хорошо, хоть царапина на лбу уже зажила.

    Сначала я попыталась рассматривать в окно кареты местность, но вскоре меня замутило, и я зашторила окно, откинула голову и закрыла глаза. Нет, такой способ путешествия мне определенно не нравился. К порталу мы подъехали, как мне показалось, вечность спустя.

    Дернувшись, карета остановилась. Дверца распахнулась, и внутрь заглянул молодой черноусый мужчина в темной одежде. Он внимательно осмотрел нас и прохладно произнес:

    - Доброго пути, мейни.

    - Уже? – удивилась мама. – Так скоро? Неужели сегодня нет желающих воспользоваться порталом? В прошлый раз мы с Варном прождали полдня.

    - Вы – гости мейна Родвига, - пояснил служащий. – Поэтому проедете без очереди. Счастливой дороги.

    Дверца захлопнулась, карета медленно тронулась. Спустя несколько мгновений она странно качнулась и все вокруг заволокло мерцающим туманом. «Портал», - догадалась я.

    Ощущения оказались не из самых приятных. Стало трудно дышать, закружилась голова. Перед глазами заплясали разноцветные круги. А потом все закончилось.

    - Скоро прибудем, - спокойно произнесла мама, разглаживая юбку.

    Она немного побледнела. Магдален рядом со мной судорожно хватала ртом воздух. У Эстеллы был такой вид, будто ее вот-вот стошнит. Я подозревала, что выглядела не лучше.

    - Может, попросим остановить карету и немного пройдемся?

    Мама посмотрела на меня с сомнением, несколько секунд промолчала, а потом согласилась:

    - Хорошо. Только недолго. Не стоит заставлять мейна Родвига ждать. Раз он распорядился, чтобы нас поскорее пропустили, стало быть, ему не терпится познакомиться с невестой.

   Которая ему непонятно зачем понадобилась. Небольшая отсрочка порадовала меня. Теперь, когда встреча с женихом неотвратимо приближалась, меня все сильнее охватывал испуг. Даже если россказни Эстеллы о запретном культе окажутся глупыми выдумками (а окончательно отделаться от мрачных мыслей я так и не смогла), то все равно с Родвигом мне предстояло существовать бок о бок до конца жизни. Моей или – что предпочтительнее – его. Делить не только кров, но и постель. Рожать детей. Ох! Странно, что я как-то упустила из виду этот вопрос. В прошлой жизни мы с Кириллом абсолютно искренне считали себя этакими, как модно говорить, чайлд-фри. Иногда я задумывалась о том, что можно бы и родить ребенка, но когда-нибудь потом. Когда заработаю на квартиру, машину и загородный участок. Пусть даже и в ипотеку. Ребенок вписывался в мое представление о нормальной семье. Кирилл же и вовсе демонстративно морщился, стоило кому-нибудь завести разговор о детях. Но вот мейн Родвиг – иное дело. Жилье у него имеется, движимое имущество в виде какой-никакой кареты и лошадей, уверена, тоже. А всякие доводы о «надо сначала пожить вместе просто так, присмотреться друг к другу» он вряд ли воспримет благосклонно.

    Недолгая прогулка позволила немного прийти в себя. Во всяком случае, дурнота отступила.

    - Девочки, - позвала мама. – Пора! Быстрее в карету!

    И мы покорно полезли внутрь. Остаток пути я провела, кусая губы и нервно сминая гладкую ткань юбки. Наконец, карета остановилась.

    - Приехали, - взволнованно произнесла мама. – Ани, улыбайся, прошу тебя. Пусть мейн Родвиг увидит, что ты рада оказанной тебе чести.

    Дверца распахнулась. Мне предстояло познакомиться со своей судьбой.

***

    Мейн Родвиг не стал пренебрегать правилами приличия и вышел во двор поприветствовать гостей. Теренс поклонился хозяину с самым учтивым видом и удосужился скупого кивка. Алекс удостоился аналогичной чести. Я замерла на мгновение на ступеньке кареты, разглядывая жениха. Нет, художник вовсе не польстил ему. Более того, портрет не передавал того ощущения силы и могущества, что исходило от мейна Родвига. А еще его притягательности. При первом же взгляде на него я поняла, что супружеский долг мне точно не будет в тягость.

    - Мейни Анита, - произнес Родвиг низким хрипловатым голосом, склонив голову. – Рад приветствовать вас в своем доме. В вашем будущем доме.

    - Я тоже рада наконец-то встретиться с вами, мейн.

    Он скользнул по мне равнодушным взглядом и повернулся к Эстелле, чтобы поприветствовать и ее. Увы, будущая супруга не вызвала у него особого интереса. Мне стало обидно. Все-таки он сам выбрал меня в жены, сделал предложение, заплатил, в конце концов, моей семейке. И такое пренебрежение!

    Но демонстрировать уязвленное самолюбие я не собиралась. Напротив, вздернула повыше подбородок и улыбнулась. Ничего, у меня еще все впереди. Заинтересовать собственного мужа я успею.

    А пока что нам всем любезно предложили отдохнуть с дороги. Мне выделили покои из нескольких комнат: спальни, ванной, гардеробной, личной гостиной и кабинета, а еще предоставили в услужение двух горничных. Судя по лицу Эстеллы, этакая роскошь поразила не только иномирянку Анну Николаевну, но и местную уроженку. Комнаты оказались обставлены богато, но не без вкуса и изысканности. Довольно быстро я сообразила, что именно мне напоминает обстановка: шикарные отели Эмиратов, виденные мною в рекламных буклетах. Очень дорого, комфортно, но безлико.

    Магдален бродила по моим апартаментам и всплескивала руками.

    - Ани, дорогая, как тебе повезло! Может, мейн Родвиг вовсе не так плох, как о нем говорят. Только посмотри, какое чудо!

    Она вертела в руках тяжелое пресс-папье из малахита с золотой ручкой. Поскольку мама и Эстелла удалились в отведенные им комнаты, а мои новые служанки занялись разбором вещей, я тут же вцепилась в кузину клещом – пока никто не мешал нашему разговору.

    - Расскажи мне все, что ты знаешь о моем женихе.

    - Но мне известно не больше, чем тебе, - растерялась она.

    Пришлось опять изворачиваться и лгать.

    - Понимаешь, после несчастного случая у меня путаются мысли, - вдохновенно сочиняла я. – И еще я не все помню. А кое в чем сомневаюсь, не знаю, реальность это или фантазия.

    Магдален встревожилась.

    - Надо сообщить о твоем состоянии мейни Лизбет. И вызвать сюда Тару. Или потребовать, чтобы тебя осмотрел лекарь мейна Родвига. У него должен быть хороший лекарь, я уверена. Такие люди стремятся получить все самое лучшее.

    Осмотр мне точно был ни к чему, так что я поспешила заверить кузину, что ничего страшного со мной не происходит. И Тара в курсе, конечно же, да-да. А вот маму тревожить не стоит. Да, Тара так сказала. Заверила, что само пройдет. Магдален в мою ложь поверила, потому что слабо улыбнулась и выразила надежду, что я вскоре стану прежней Анитой.

    Вот уж нет. Дудки, не дождетесь. Но разочаровывать кузину я не стала, а перешла к тому, что заинтересовало меня в ее словах.

    - Мейн Родвиг стремится получить самое лучшее?

    - Конечно! – подтвердила Магдален. – Сама ведь видишь!

    И она обвела рукой огромный кабинет, невесть зачем предоставленный в распоряжение глупышки Аниты. Что бы она здесь делала? Читала любовные романы? Вздыхала об Алексе? Сочиняла глупые стишата?

    - Тогда зачем ему я?

    - Из-за родовой силы, конечно, - удивленно ответила Магдален. – Ан дел Солто – древняя кровь. Старинный род магов.

    - Выродившийся, - поправила ее я. – В нашем роду вот уже несколько поколений не рождалось даже слабенького мага. Даже самого хилого.

    - Дар может проснуться в любом из потомков рода, - возразила кузина. – Например, в твоем ребенке.

    Честно говоря, версия не выдерживала никакой критики. Столько поколений дар упорно отказывался просыпаться, а мой ребенок его разбудит? Родвиг совсем не похож на человека, хватающегося за призрачный шанс. Значит, есть что-то еще, из-за чего я понадобилась ему. Но что? Вряд ли Магдален знала ответ на этот вопрос. Вероятно, официальная версия и звучала именно так: Родвиг выбрал в жены девушку, теоретически способную подарить ему одаренного наследника. Но вот почему-то я в нее не верила.

    - А Эстелла?

    - А что Эстелла? – не поняла Магдален.

    - Помнишь, ты говорила, что она сама не прочь была выйти замуж за Родвига. Это правда?

    - Ходили такие слухи. Давно, еще до того, как стали говорить о жестокости мейна… Ой, прости!

    Надо же, как интересно. Сплетни о моем женихе появляются, как грибы после дождя. Сначала мне сообщают, что он развратник, потом записывают в адепты запретного культа, а теперь вот новые сведения. И они мне нравятся меньше всего из услышанного.

    - Жесткость? А что он сделал, Магдален? Из-за чего возникли эти слухи?

    Она растерянно покачала головой.

    - Я правда не знаю, Ани. Только отец Эстеллы обмолвился пару раз, мол, хорошо, что мейн Родвиг не породнился с его семейством. Сама Эстелла пыталась представить все так, будто это не ее отец пытался выдать ее замуж за влиятельного человека, а мейн Родвиг был заинтересован в браке с ней. Но ей никто не поверил.

    Она презрительно фыркнула. И я прекрасно понимала, что вызвало такую реакцию. Красота Эстеллы являлась, по сути, ее единственным приданым. Моя невестка не могла похвастаться ни знатностью, ни богатством. Дар у нее, правда, имелся, но очень слабый. Хотя не мне говорить об этом – самой-то никакого не досталось.

    - Значит, Эстелла ему не подошла, а я сгодилась?

    Магдален махнула рукой.

    - Ой, Ани, ну что ты все усложняешь? По-моему, тебе не стоит грустить. Мейн Родвиг не поскупился ради невесты. И если повезет, то ты скоро… ну… затяжелеешь, - выговорила она шепотом и покрылась румянцем, - и супруг оставит тебя в покое. Или и вовсе уедет в столицу, ко двору, а ты станешь жить здесь. Разве не замечательно?

    Ее наивное личико сияло восторгом. Наверное, Магдален действительно полагала наилучшим выходом раздельную супружескую жизнь. Вот только мне этот вариант развития событий вовсе не нравился.

***

    А за ужином меня поджидал очередной сюрприз. Неприятный. За столом присутствовали друзья жениха, мейны Леон и Торвальд. И их супруги, Миона и Рита. А еще обольстительная синеглазая брюнетка, чем-то неуловимо напомнившая мне ту самую нахальную девицу, из-за которой я потеряла работу в прошлой жизни.

    - Мейни Шарлотта, - представил ее мой жених. – Моя дальняя родственница.

    Понятно, родственница. У меня тоже такая родня имелась – Алекс. Промелькнула шальная мысль, как здорово оказалось бы свести их друг с другом и отослать подальше. Увы, идея невыполнимая. Пока что, во всяком случае. Поэтому я растянула губы в улыбке и прощебетала:

    - Рада знакомству, Лотти. Вы ведь позволите называть вас так? Ведь очень скоро мы породнимся.

    Личико милейшей Лотти вытянулось. Видимо, она ожидала увидеть наивную провинциалку, которую смогла бы с легкостью поставить на место. Нет уж, дорогуша. К счастью, жену не уволить по распоряжению свыше, а я во второй раз свое законное место пришлой нахалке уступать не намерена.

    - И мейни Беата, мать мейни Шарлотты, - завершил процедуру знакомства Родвиг.

    Конечно же, незамужней девице или даже молодой вдове неприлично жить в доме холостого мужчины без присутствия старшей родственницы, вот дражайшая Лотти и потащила с собой старушку. Или… или…

    Одного взгляда в глаза мейни Беаты хватило, чтобы понять – вот это и есть мой настоящий противник. Хитрая, расчетливая стерва, притворяющаяся скромным одуванчиком с седыми кудряшками. Она смерила меня насмешливым взглядом и прочирикала:

    - Дорогая девочка, я так рада, что ты войдешь в нашу семью. Это такое счастье – найти подходящую невесту для столь влиятельного человека, как наш Максимиллиан. Чистую, наивную, неискушенную, не испорченную дворцовыми интригами, домашнюю девочку!

    Чуть ли не прямо назвала меня неотесанной деревенщиной. Ладно, тетушка Беата, посмотрим, кто кого!

    - Я тоже рада! – столь же пылко произнесла я. – Счастлива, что у моего жениха столь милые родственницы. Вы приехали погостить на свадьбу?

    Беата ехидно улыбнулась.

    - Милый Максимиллиан оказался столь любезен, что позволил нам поселиться в его доме после случившегося с нами несчастья.

    - И что же произошло?

    - Пожар! – сообщила Беата. –Наше поместье сгорело. Не дотла, конечно, но жить там невозможно.

    Не удивлюсь, если выяснится, что она сама его и подожгла, лишь бы подложить свою дочурку под Родвига.

    - Да, мой жених очень щедр, - подтвердила я. – Мейн, позвольте вам выразить свою благодарность. Ваши подарки пришлись мне по вкусу. И комнаты – если бы их обставляла я, то сделала бы все именно так.

    Пришлось немного покривить душой, но кислые мины Шарлотты и ее матушки того стоили.

    В целом же ужин произвел на меня тягостное впечатление. И дело было вовсе не в еде. Кормили в доме у мейна Родвига не просто прилично, а очень и очень вкусно. За его повара, уверена, передрались бы многие рестораны моего мира. Но вот обстановка за столом царила не самая приятная. Мой жених беседовал со своими друзьями, не считая нужным уделять время собственной невесте. Он только поинтересовался, понравились ли гостям отведенные им комнаты и выразил надежду, что пребывание в его жилище доставит нам удовольствие – и все. Теренс и Алекс смотрелись довольно жалко. Они усиленно стремились понравиться не слишком гостеприимному хозяину. Так усиленно, что мама страдальчески морщилась, когда Теренс в очередной раз пытался вмешаться в разговор Родвига и его друзей. До того, что Алекс тоже выставляет себя в неприглядном свете, ей, надо полагать, дела не было. Эстелла сидела с надутой физиономией и вилкой гоняла по тарелке кусочек фазана – ее соседка, мейни Рита, не слишком-то рвалась общаться с ней. Хотя со мной обе дамы, и Рита, и Миона, вели себя любезно, но за столом обе они располагались далеко от меня, так что поддерживать с ними светскую беседу не получилось. Шарлотта бросала на меня угрюмые взгляды, а ее матушка – изучающие. Пожалуй, все это меня бы повеселило, если бы не одно но. Мой жених. Максимиллиан Родвиг. Казалось, его вовсе не интересует невеста. Несколько раз я украдкой смотрела на него, но ни разу не поймала ответный взгляд. Странно, очень странно. И очень обидно, если честно. Даже если его связывают близкие отношения с Шарлоттой, все равно мог бы уделить внимание и будущей супруге. Впрочем, кое-что меня утешило: с Шарлоттой он тоже ни разу за время ужина не заговорил. Хотя пока непонятно, хороший ли это знак, либо же, напротив, дурной. Вдруг он просто притворяется в надежде скрыть их близость?

    Так и не сделав окончательных выводов, я оправилась спать, утешая себя заезженной истиной о том, что утро, как известно, вечера мудренее. И узнать я пока что еще толком ничего не успела, так что и расстраиваться рано. Вот выясню побольше – тогда и составлю план действий.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

    Проснулась я на удивление рано. Как для совы классической, так и вовсе поразительно. Солнечные лучи уже пробивались через щель в шторах, но очень скромно, оставляя на мягком ковре узкую светлую дорожку. Судя по часам в углу – половина седьмого. До завтрака далековато. Скорее всего, в кухне уже появились судомойки и поварята, но спускаться вниз и требовать себе утренний кофе я поостереглась, хотя и не отказалась бы от чашечки. Попробовала закрыть глаза и снова уснуть – не получилось. Тогда я выбралась из постели, подошла к окну, отодвинула тяжелую штору и потянулась. И принялась от нечего делать разглядывать сад.

    Их я заметила почти сразу. Вернее, сначала увидела Максимиллиана Родвига, в простой белой рубахе, бриджах и высоких сапогах. В руке он сжимал хлыст. Ездил на предрассветную прогулку? И лишь когда он заговорил, взмахнув свободной рукой, заметила его собеседницу. Высокая женская фигура в сером плаще. Вот она откинула капюшон, солнце позолотило каштановые волосы. Интересно. Вчера ее за столом я не наблюдала. Между тем незнакомка шагнула к Родвигу ближе, зажала ему рот узкой ладонью. Я подалась вперед так, что уперлась носом в стекло. А Родвиг отнял руку неизвестной от своих губ и прильнул поцелуем к ее запястью.

    Я прижалась плотнее к стеклу, с любопытством вглядываясь в пару внизу. К сожалению, рассмотреть незнакомку как следует не получалось. Я могла бы с уверенностью сказать, что она стройна. Выше среднего роста – достает Родвигу до подбородка, а он – мужчина высокий. Волосы, как я уже отметила, густые, каштановые с рыжиной. И все. Молода ли она, красива? Внутри неприятно заныло. Хуже, чем вчера при знакомстве с милашкой Шарлоттой. Во всяком случае, «кузине Лотти» мой жених внимания почти не уделял, а вот с неизвестной общается, как с женщиной, которая немало для него значит. Хотела бы знать, кто она такая.

    Между тем незнакомка вырвала свою руку из ладоней Родвига и заговорила, бурно жестикулируя. Слов я, само собой, расслышать не могла, но догадалась, что дамочка изволила гневаться. Мейн Родвиг стоял, опустив голову, и только ударял рукоятью хлыста по голенищу сапога. Потом коротко что-то ответил, на что незнакомка разразилась еще более длинной тирадой. Родвиг внезапно взмахнул хлыстом, сшиб тоненькую ветку с дерева. Его собеседница отшатнулась, а он повернулся и зашагал к дому. Я ожидала, что она кинется за ним, но нет. Незнакомка вновь натянула капюшон, немного постояла, а потом шмыгнула вглубь сада. А я устроилась на подоконнике и принялась размышлять над той сценой, свидетельницей которой невольно стала.

    Итак, неизвестная дамочка, скрывавшая свое лицо под капюшоном, скрылась в саду, а не пошла к дому или к подъездной аллее. Почему? К гадалке не ходи – вышла через садовую калитку. Следовательно, живет она где-то неподалеку. Хотя не факт, могла и верхом прибыть. А вот то, что она хотела сохранить свой визит в тайне, это точно. И сразу же возникал второй вопрос, наиболее неприятный: кто она такая? Одно я могла сказать точно: незнакомка – дама благородного происхождения, это было заметно по тому, как она держалась с Родвигом. А вот кем она приходится моему жениху? Самый неприятный (для меня, во всяком случае) вариант – любовница. Тогда мне остается выследить голубков, разузнать имя дамочки и донести ее супругу. А нечего на чужих женихов покушаться! В том, что соперница замужем, я не сомневалась: к чему иначе такая таинственность? То, что Максимиллиан Родвиг не слишком заботится о собственной репутации, я уже убедилась, следовательно, встречу скрывают из-за дамы.

    Жаль, что не удалось рассмотреть ее как следует. Особенно лицо. Бывают ведь женщины, которым и в старости удается сохранить хорошую фигуру и царственную осанку. Если бы я только могла убедиться, что незнакомка старше Родвига, причем намного… «И что? – тут же одернула я себя. – Забыла, какие мальчики увивались за бабулями с солидными банковскими счетами?» Хотя на жиголо мейн Родвиг походил менее всего, но солидный возраст дамы ни о чем бы мне не сказал. Так что оставалось только продолжать притворяться недалекой простушкой и пытаться разузнать побольше.

    Задача, казавшаяся поначалу такой простой, обернулась в результате трудновыполнимой. Я как-то выпустила из виду то, что огромное поместье и гигантский особняк, наводненный прислугой, - это вам не затрапезная трешка в спальном районе. И даже не двухуровневая квартира в историческом центре. На содержание дома тратились очень большие суммы, а распоряжаться слугами и присматривать за хозяйством надлежало супруге мейна, то есть мне. Пусть бразды правления и переходили в мои руки только после свадьбы, но входить в курс дела уже следовало. Задача для менеджера среднего звена вполне посильная, но вот как не выпасть при этом из роли капризной глупышки? Тем более, что милейшая тетушка Беата сразу же дала понять, что с удовольствием займет место хозяйки дома. Вернее, уже заняла, пользуясь тем, что брак еще не заключили.

    Спускаясь к завтраку, я заметила почтенную мейни выходившей из бокового коридора, который вел в служебные помещения. Увидев меня, Беата сладко улыбнулась и пропела:

    - Доброе утро, дорогая девочка. Э… э… прости, я позабыла твое имя, милая.

    Грубо играете, тетушка. Очень грубо. А я-то была о вас лучшего мнения. Улыбнувшись не менее сладко, я прочирикала:

    - Анита, милая тетя. Меня зовут Анита.

    - А я как раз отдавала распоряжения повару касательно дневного меню, - не упустила случая показать, кто здесь пока еще главный, Беата.

    - И записали их, тетушка?

    - Что? – изумилась она.

    - Старости, увы, присущи проблемы с памятью, - посетовала я. – Помнится, моя покойная прабабка… впрочем, неважно. Хотите, я подарю вам записную книжку?

    И я наивно похлопала ресницами. Беата побагровела.

    - Да что ты… как ты…

    Я с удовлетворением наблюдала, как она открывала и закрывала рот, силясь подобрать завуалированное оскорбление. Все те слова, которые явно просились на язык, почтенная мейни озвучивать не решалась. И правильно – сколь бы ни глупа оказалась невеста Родвига, а откровенные ругательства в свой адрес двояко бы ни за что не истолковала. И передала бы жениху. А притвориться, что «девочка просто не так поняла» в этом случае не вышло бы.

    Подождав еще немного и так и не услышав от Беаты ничего вразумительного, я направилась в столовую, пообещав напоследок непременно сделать дражайшей родственнице подарок. В самое ближайшее время.

***

    Завтрак опять сервировали на белоснежной кружевной скатерти, выставили на стол сервиз из полупрозрачного фарфора, положили серебряные столовые приборы с ручками из слоновой кости с инкрустацией. Не скрою, на меня впечатление эта роскошь произвела. В моей родной семейке, несмотря на древность рода, обходились посудой попроще.

    Повар вновь расстарался на славу, и мне пришлось напомнить себе, что спортзалов здесь не предусмотрено, так что лучше не объедаться, если хочу через десять лет не протискиваться в двери боком. Время от времени я бросала взгляды украдкой на будущего супруга. Он ел молча, смотрел в свою тарелку и словно не слышал, как Алекс то и дело старался с ним заговорить. А когда уже отложил нож и вилку, выдал неожиданное:

   - Свадьба состоится послезавтра. Мейни Анита, надеюсь, вы успеете подготовиться? Платье, прическа, что так еще вам надо? Я не разбираюсь в дамских штучках.

    - Как это – послезавтра? – ахнула мама. – Мы не успеем. Гости…

    - Никаких гостей, - прервал ее Родвиг. – Вашего супруга, мейни Лизбет, я уже известил, он прибудет к началу церемонии. А больше мы никого не ждем.

    - Но как же так, - бормотала растерянная мама, - я не могу понять… в голове не укладывается…

    Я быстро оглядела присутствовавших за столом. Друзья Родвига и их жены выглядели невозмутимыми, чего никак нельзя сказать о моих родственниках. Магдален застыла, опустив ложку в десерт – нечто неведомое мне, густое, вязкое, кисловато-сладкое и очень вкусное. Эстелла буравила моего жениха злым взглядом, на который тот не реагировал. Теренс с глупым видом открыл и закрыл рот. А вот на губах Алекса – в этом я могла бы поклясться – промелькнула довольная улыбка. Промелькнула и тут же исчезла.

    Я моргнула. Интересно, чему так обрадовался мой экс-возлюбленный? Опять посмотрела на него, но он уже успел напустить на себя унылый вид. Поймав мой взгляд, Алекс состроил якобы сочувствующую гримасу. Я в досаде отвернулась. Если у красавчика и есть причины радоваться, то со мной он ими точно не поделится.

    Кстати, а что означает столь поспешная свадьба лично для меня? Самое очевидное (и, надо полагать, первостепенное) – скорую брачную ночь. Я опять подняла взгляд на будущего мужа и ощутила вполне объяснимое волнение. Хочу ли я разделить с ним постель? Пожалуй, да. В прошлом у меня не имелось опыта скоропалительных отношений, не говоря уже о сексе с незнакомцами. Хотя рассказы в офисной курилке о подобных приключениях я всегда слушала охотно. И даже немного завидовала сотрудницам: мне-то никогда не доводилось терять голову настолько, чтобы захотелось отдаться недавно впервые встреченному мужчине. Даже с Кириллом мы целый месяц ограничивались поцелуями на свиданиях. Впрочем, могла бы потянуть и подольше: упустила я мало. Любовником мой бывший оказался на троечку с плюсом. Зато фантазия у него, как я убедилась перед нашим расставанием, работала неплохо. Жаль только, что он так и не сыскал ей применения в нашей постели.

    Интересно, а как это будет с Родвигом? Я взволнованно поерзала на стуле, и только тут вспомнила, что вообще-то Анита – девственница. И едва не застонала от разочарования. Опять повторять малоприятный опыт (все стандартно, выпускной, влюбленный одноклассник, рюмка водки, выпитая тайком после трех бокалов шампанского, возня в пустом спортзале и то самое историческое событие, оставившее после себе только чувство разочарования и неловкости) не хотелось. Хотя, наверное, во второй раз невинности лишиться будет проще. Во всяком случае, теперь я точно знаю, что надо делать, причем знания почерпнуты не из просмотренных украдкой фильмов и журналов. Да и Родвиг, надо полагать, куда поопытнее Лешки, моего первого.

    Ничего не подозревавший о моих нескромных мыслях жених тем временем поднялся из-за стола и повторил:

    - Послезавтра, мейни.

***

    Свадебное платье мне пошили еще дома. Красивое, по моим меркам даже вычурное, светло-розовое, с кружевным чехлом, расшитым мелким жемчугом и крохотными бриллиантами, переливавшимися в лучах света. Варварское великолепие. «Бриллианты приличные дамы носят только после шести вечера», - мысленно передразнила я одну знакомую из прошлой жизни, примерив его. Мама и Магдален суетились, прикладывая ко мне серьги и колье, Миона и Рита копались в шкатулках, подавая все новые и новые драгоценности, а Эстелла устроилась в кресле, делая вид, будто происходящее ее не волнует. Но я заметила, как завистливо она посматривает на подаренные мне женихом украшения, и поняла: невестка очень хотела бы оказаться сейчас на моем месте.

    - И вот эту диадему, - предложила Рита, доставая из полированного ящичка красного дерева искрящийся обруч.

    Я мысленно застонала. Представляю, как к концу торжества у меня разболится от этой красотищи голова. И уши точно распухнут от длинных тяжелых серег. Какая там брачная ночь, после такого останется только одно желание: свалиться трупом. Вспомнился бессмертный роман Михаила Афанасьевича, и я пожалела, что не имею столь замечательных помощников и чудодейственных средств в своем распоряжении, какие были у Маргариты. И робко предложила:

    - Может быть, другие серьги? Вот эти?

    И вытащила самые скромные на фоне других украшений большие розовые жемчужины. Все хлопотавшие вокруг меня дамы дружно запротестовали, а Эстелла презрительно бросила:

    - Конечно, где бы ты научилась носить по-настоящему роскошные вещи!

    Мама побагровела, и я уже настроилась на увлекательное зрелище, но присутствие тут же навостривших уши Мионы и Риты не дало состояться битве титанов.

    - Эстелла, милая, принеси мне мою синюю шаль. Немедленно! – велела мама ледяным голосом, и тем самым удалила соперницу с ринга.

    Милейшая кузина Лотти и дражайшая Беата в захватывающем шоу «Собери невесту к алтарю» участия не принимали. Зато я точно знала, что Шарлотта выпросила у мейна Родвига некую сумму, надо полагать, довольно внушительную, под предлогом, что ей «совсем-совсем нечего надеть на церемонию, ведь все прекрасные наряды сгорели». При воспоминании об утраченных платьях на глаза Шарлотты навернулись слезы, и Родвиг не без сарказма в голосе пообещал ей оплатить новую одежду. За это он получил сладкую улыбку и множество благодарностей, а я – злорадный торжествующий взгляд. Но куда больше, нежели бедная родственница жениха, меня волновала та незнакомка, которую я видела утром в саду. Мои мысли то и дело возвращались к ней.

    - Ани, дорогая, ты слишком рассеяна, - попеняла мне мама.

    - Прости. Я задумалась.

    Мама вздохнула и отложила в сторону расшитый жемчугом и золотой нитью пояс.

    - Я понимаю твои тревоги, дорогая, - тихо произнесла она.

    Рита и Миона засуетились, подхватили под руки Магдален и покинули комнату со словами о том, что скоро вернутся, вот только принесут кое-какие необходимые вещички. Надо понимать, поспешили оставить мать с дочерью наедине ради важного разговора.

    Я не ошиблась. Мама глубоко вздохнула, решительно посмотрела мне в лицо и сказала:

    - Не надо бояться, Ани. Супружеский долг не столь уж и противен. В конце концов, ты можешь думать в этот момент о тех подарках, которые преподнесет тебе довольный супруг.

    Спасибо, что не об Англии! Даже с Кириллом я никогда не думала ни о чем постороннем во время близости, хотя и наслышана о женщинах, которые прикидывали в интимные моменты списки покупок, планировали домашние дела и даже ухитрялись смотреть любимый сериал. Но я искренне надеялась, что с Максимиллианом (ну да, мужа стоит называть по имени) смогу наслаждаться непосредственно процессом.

    - Мейн Родвиг щедр, - продолжала мама, - очень щедр. Посмотри, какие драгоценности ты уже получила! И он подарит тебе еще, если ты будешь хорошо себя вести.

    Ее слова меня покоробили. Мама относилась ко мне лучше прочих членов семьи, если не считать Магдален, пожалуй, действительно любила меня, но не видела ничего зазорного в продаже единственной дочери тому, кто способен хорошо заплатить. Более того, полагала, что и меня подарки должны примирить с нелюбимым супругом, с которым мне якобы неприятно будет делить постель. Хотя и в своем мире, в прошлой жизни, мне не раз доводилось видеть таких дамочек, которые сначала продавали себя за шубы, машины и драгоценности, а потом и устраивали похожим образом судьбы своих дочерей.

    - Я и сама увидела твоего отца только в день свадьбы, Ани. Как видишь, мы все равно счастливы с ним.

    Ну-ну. Семейную жизнь моих родителей я бы счастливой точно не назвала. Мейн Варн не производил впечатления любящего супруга. Но спорить я не стала по вполне понятным причинам. Только слушала, опустив голову, как мама рисует передо мной заманчивые перспективы.

    - И супруг может взять тебя ко двору, представляешь, Ани! Тебя представят ее величеству! Так что постарайся заслужить благосклонность мейна Родвига. Я понимаю, ты питаешь симпатию к Алексу, но он не сможет дать тебе то, чего ты заслуживаешь, дорогая. Помимо прочего, он вовсе не собирался просить твоей руки. Так что лучше выбрось детскую влюбленность из головы, Анита. Это всего лишь глупый каприз.

    Получается, мейни Лизбет знала о романе дочери и красавца-кузена. Хотя романом назвать несколько поцелуев украдкой затруднительно. Это Анита хотела бежать с Алексом, а он, как я теперь прекрасно понимала, морочил влюбленной глупышке голову. Но зачем? Какую игру он вел?

    И не могло не позабавить пришедшее в голову сравнение: Магдален полагала, что я буду счастлива, если супруг позабудет обо мне и оставит в поместье, а мама наделась, что Родвиг возьмет меня с собой ко двору. Какое разное представление о счастье у близких мне женщин!

    Мама продолжала наставлять меня, пользуясь моим молчанием:

    - Можешь закрыть глаза, дорогая, это не свидетельствует о неуважении к супругу. А вот отворачиваться не надо, это непочтительно. И плакать возможно только после первого раза, который доставляет неприятные ощущения. Если же ты примешься рыдать в последующие ночи, супруг подумает, будто он тебе неприятен, и разозлится. Мужчинам свойственно сердиться на женщину, когда что-то идет не так, как они задумали. Это в мужской природе, дорогая.

    Я вспомнила, как Кирилл дулся на меня, когда ему не удалось починить капающий кран и пришлось вызывать сантехника, и согласилась с ее словами. Возможно, и не все мужчины винят в своих неудачах женщин, но некоторым из них это определенно свойственно.

    Не знаю, каких советов я еще бы удостоилась, но тут в комнату вернулась Магдалена с ворохом разноцветных лент в руках. За ней в дверь просочилась Эстелла, а потом вошли и мейни Рита с мейни Мионой.

    - Вот ваша шаль, матушка, - опустив взгляд, пробормотала Эстелла.

    - Шаль? – переспросила мама, видимо, успев позабыть, под каким предлогом отослала невестку. – Ах, шаль. Хорошо, положи ее вот сюда, дорогая.

    Эстелла опять устроилась в кресле. Вид у нее оставался надутым, она молча рассматривала, как дамы возятся теперь уже с моей прической.

    - Косы? – предложила мейни Рита. – Последняя столичная мода, переплетение локонов и множества кос.

    - А горничная справится? – засомневалась мама.

    - Непременно, - заверила ее Рита.

    - Не хотелось бы, чтобы Ани выглядела неуместно на собственной свадьбе.

    - Что вы, мейни Лизбет! Такую прическу носит даже ее величество!

    - Ну, если так…

    Упоминание королевы решило дело. Раз уж она подхватила новую моду, то и девице из дома ан дел Солто не зазорно. Меня же, признаться, вся эта мишура – платье, украшения, прическа – почти не волновала. Подумать только, а ведь некогда я была уверена, что перед свадьбой чуть ли не поселюсь в салоне, подбирая себе образ для столь важного события. А потом размещу фотографии в соцсетях и примусь лениво отвечать на поздравления, сообщая, что могла бы выглядеть и лучше, но решила не заморачиваться чрезмерно. Мол, главное, что мы с любимым человеком наконец-то сочетались узами брака, а все прочее – суета, которой даже внимание толком не уделялось.

    И вот теперь мой внешний вид во время церемонии меня совсем не волнует. Страшит неизвестность, манит первая ночь с Максимиллианом (да, я зрелая женщина, осознающая собственную сексуальность, пусть и попавшая в тело невинной девицы), злят непонятные отношения, связывающие моего жениха и увиденную утром незнакомку. А какую мне соорудят прическу – без разницы. Все-таки мою нынешнюю внешность ничем не испортить, даже локонами с косичками.

ГЛАВА ПЯТАЯ

    День перед свадьбой прошел в хлопотах. Гостей предполагалось немного – к уже присутствующим должен был присоединиться только мой отец. Однако же мама настаивала на том, чтобы все приготовления проходили под ее руководством, и развела такую суету, словно ожидалась свадьба века. Она вызвала к себе повара, а когда любезнейшая тетушка Беата попыталась ей помешать, намекая, что все еще является хозяйкой, пусть и временной, апеллировала к мейну Родвигу. Тот махнул рукой и позволил будущей теще распоряжаться в его доме – до церемонии. Беата обиженно поджала губы, но спорить не решилась и молча удалилась, всем своим видом изображая униженную добродетель. Родвиг оставил представление без внимания, чем немало меня порадовал.

    Увы, но больше я жениха не видела – до самой свадьбы. За ужином его место во главе стола пустовало. Меня очень интересовало, куда он мог отправиться накануне бракосочетания, но я не знала, кого могу расспросить о его делах. Слуги не стали бы сплетничать со мной, Леон и Торнвальд пропустили намеки мимо ушей, а задавать прямые вопросы друзьям жениха я не отважилась. Во-первых, не факт, что они бы ответили, а во-вторых, я все еще не отказалась от плана производить пока что впечатление особы недалекой. На всякий случай.

    Спать меня отправили пораньше.

    - Тебе надо выспаться как следует, дорогая, - ласково, но настойчиво говорила мама, подталкивая меня к спальне. – Положись на меня, я все проверю. Твоя свадьба пройдет просто замечательно, обещаю.

    «Надеюсь, жених успеет вернуться до церемонии, - угрюмо подумала я. – Не хотелось бы стоять перед алтарем в одиночестве, подобно героине какого-то дурацкого сериала». Надо же, как некстати вспомнилось. Мексиканский сериал, в котором героиню бросил жених, попросту не явившись в церковь, смотрела давным-давно моя родная мама. Мы с подружкой Катериной (все звали ее именно так, а не Катя или Катька), мня себя девицами взрослыми, многоопытными и остроумными, отпускали ехидные замечания по ходу каждой серии, обсуждая героев, их наряды, прически, реплики. Мама терпела минут десять, а после выгоняла нас во двор, чтобы не мешали наслаждаться страданиями несчастной героини.

***

    Несмотря на то, что в постель я улеглась рано, выспаться мне все равно не удалось. Почти всю ночь я ворочалась с боку на бок, вставала, подходила к окну, вглядывалась в темноту. Что я надеялась увидеть – сама не знала. Вздыхала, рассматривала яркие незнакомые созвездия, брела к кровати, отпивала воду из стакана на столике и забиралась под одеяло, чтобы вновь начать вертеться, устраиваясь поудобнее.

    Задремала я уже тогда, когда за окном посерело. А разбудили меня пусть и не с рассветом, но все же непривычно рано. Служанка – она представилась в день моего приезда как Лита – притащила поднос с завтраком.

    - Что будете пить, мейни?

    - Валерьянку, - не подумав, брякнула я.

    - Простите, мейни?

    - Сок.

    - Виноградный, апельсиновый или яблочный?

    Вот это, я понимаю, сервис. Не то, что в родительском доме Аниты – чего дадут, тем и давись. Велели есть отварную курятину – изволь не спорить. На небольших тарелочках под салфетками я обнаружила разнообразные закуски, от крохотных пирожков до фаршированных крабов. Протянула руку за вилкой и ощутила дурноту. Та-ак, вот уж не думала, что я из тех нервных девиц, которым перед свадьбой от волнения кусок в горло не лезет. И перед экзаменами, и перед собеседованием при устройстве на работу, и перед важными переговорами я с аппетитом уплетала завтрак. Далеко не такой изысканный, надо признаться: всего-то бутерброды и кофе. А теперь мне с трудом удалось в себя влить полстакана виноградного сока и съесть персик.

    - Ты уже поела, дорогая?

    Мама ворвалась в спальню столь стремительно и выглядела столь деловито, что я не выдержала и хихикнула. За ней в дверь просочилась бледная взволнованная Магдален.

    - Ты не боишься, Ани? – выдохнула она едва слышно.

    - Что за ерунда? – возмутилась мама. – Свадьба – это не самое страшное событие в жизни женщины, уж поверь мне!

    На щеках кузины вспыхнули алые пятна.

    - Мейни Лизбет… я… ну…

    Она перевела взгляд на Литу, замялась и замолкла. Горничная безмятежно убирала со стола.

    - Ани! – воскликнула мама, заметив нетронутый завтрак. – Ты что же, ничего не ела?

    - Мне не хочется, - промямлила я. – Нет аппетита.

    - Неудивительно, - задумчиво протянула мама. – Помнится, я тоже в день свадьбы и крошки проглотить не могла. Но лучше бы тебе съесть хотя бы пирожок, Ани. Вот этот. С чем он?

    - С яблоками, мейни, - ответила Литу и подвинула ко мне поближе тарелочку с небольшими круглыми пирожками. – Сладкий.

    - Ну же, - поторопила меня мама.

    Я осторожно откусила воздушное нежное тесто с кисло-сладкой начинкой и медленно прожевала. Потом еще раз. И еще.

    - Вот и умница! А теперь еще один.

    От третьего пирожка я категорически отказалась. Запила глотком сока и решительно отставила стакан, хотя во рту пересыхало мгновенно. Я бы с удовольствием опустошила все три кувшина и попросила бы еще, но меня останавливало одно простое соображение. Ну, всем ведь известно, что происходит после того, как слишком много выпьешь, не так ли? А Максимиллиан Родвиг вряд ли обрадуется, если я попрошу его минуточку подождать у алтаря.

    После завтрака началась церемония – иначе и не скажешь – одевания невесты. Горничные – Лита и прибывшая ей на подмогу Хельга – затянули меня в корсет так, что стало трудно дышать, и я всерьез испугалась, что потеряю сознание. Следом пришел черед нижних юбок, пышных, отделанных кружевом, а уже потом – платья. Мне оставалось только порадоваться, что в обычной жизни женщины этого мира носили более простую одежду и не мучили себя корсетами ежедневно.

    Прическа отняла не меньше часа. В какой-то момент мама выскользнула из комнаты и отсутствовала минут пятнадцать-двадцать. Вернувшись, она сообщила, что прибыл мой отец. Я изобразила радость, хотя в данный момент меня гораздо больше занимал жених. Я понятия не имела, вернулся ли он. С одной стороны, свадьба – его идея, стало быть, он заинтересован в женитьбе. С другой – его вечерний отъезд наводит на подозрения. В конце концов, я не вытерпела и спросила маму, видела ли она сегодня мейна Родвига.

    - Нет, еще нет, - рассеянно отозвалась она. – Увидимся на церемонии. Милочка, куда вы прикололи этот цветок? Нет, я же ясно сказала – слева! Слева, а не справа!

    Моя тревога от ее слов только возросла. Я припомнила занятия йогой, которые посещала лет пять назад, и попыталась успокоиться при помощи правильного дыхания и расслабления сознания. Ничего не получилось. Оно и неудивительно – успехи в йоге у меня были так себе. Я простейшую асану никогда не могла выполнить правильно и все время отвлекалась на телефонные звонки. В результате занятия пришлось бросить. А правильно дышать в корсете – та еще задачка.

    Наконец, приготовления невесты к церемонии закончились. Магдален сжала на мгновение мою руку, и я поразилась тому, какие холодные у нее пальцы. Служанки поклонились и молча удалились, оставив нас втроем. Мама откинула крышку небольшой шкатулочки из резного красного дерева и вытащила широкую ленту из фиолетового атласа. Я едва не спросила, зачем она нужна, но вовремя вспомнила: невесте полагается завязывать глаза. К алтарю ее ведут родственницы, поддерживая и направляя. А уже там жених снимает повязку, и первое, что видит новобрачная – лицо своего супруга. Ах да, еще до начала бракосочетания мне нельзя больше произносить ни слова. Глупый какой обычай! Наверное, это для того, чтобы невеста не вздумала протестовать.

    Идти в полной темноте, пусть и поддерживаемой с двух сторон мамой и Магдален, оказалось на редкость неудобно. Мне то и дело казалось, будто я вот-вот упаду, а когда мы принялись спускаться по лестнице, то я всерьез забеспокоилась, что оступлюсь, полечу вниз и сверну себе шею. Однако же спуск прошел без происшествий. Но обрадовалась я рано. Меня еще долго вели по особняку мейна Родвига, заставляли сворачивать то вправо, то влево, а потом откуда-то потянуло холодом, а под ногами вновь оказались ступени. Понятно, значит, алтарная комната в доме моего жениха (и в моем доме – с нынешнего дня) находится в подвале. Какого же бога Максимиллиан Родвиг считает своим покровителем? Нежели и впрямь Гримара? В доме моих родителей чтили Вейну Милосердную, ее алтарь находился в построенной в саду небольшой часовенке. А мейн Родвиг оборудовал алтарную комнату в подземелье. Мне захотелось завизжать от страха, сорвать с лица повязку, развернуться и бежать со всех ног подальше. Останавливало одно простое соображение: вряд ли жених собирается прямо-таки сразу принести невесту в жертву темному божеству. Во всяком случае, не при гостях, это уж точно. Да и бежать мне, по сути, некуда.

    Несколько томительных минут – и спуск закончился. А еще через некоторое время мама и Магдален остановились, отпустили меня и отошли в стороны – я услышала тихий шелест их платьев. И догадалась, что стою перед алтарем. Церемония вот-вот начнется.

    Сильная теплая рука сжала мою ладонь. Незнакомый голос речитативом произнес несколько фраз, смысл которых ускользнул от меня. Зато я очень хорошо почувствовала холод застегнувшегося на запястье широкого металлического браслета. Ого, мейн Родвиг и здесь не поскупился. Брачные браслеты отливали из золота и щедро усыпали драгоценными камнями. Браслет мамы составлял в ширину примерно два пальца, а у Эстеллы на запястье красовалась узенькая полоска.

    Волнение смешивалось во мне причудливым образом с досадой. Надо же – определенным образом пропустить собственную свадьбу! Мне так хотелось рассмотреть все вокруг: алтарный зал, служителя, соединявшего нас с Родвигом сейчас узами брака, гостей и, конечно же, самого жениха. Почему-то я была уверена, что смогла бы понять сейчас по его лицу, о чем он думает. А мне мешает какая-то дурацкая повязка. Мне оставили лишь слух, осязание и обоняние, улавливающее сейчас тонкий незнакомый аромат цветов и специй.

    Служитель снова заговорил на языке, которого я не знала. «Это как у нас латынь», - догадалась я. Мне чуть ли не в нос сунули нечто, от чего исходил едкий дым, а потом прижали к губам прохладный сосуд. Я машинально глотнула, и в горло полилось терпкое вязкое питье, явно крепкое.

    Родвиг повернул меня к себе и взял за вторую руку.

    - Отпускаю дочь свою из власти своей, - раздался совсем рядом голос мейна Варна. – Вручаю судьбу ее в руки ее супруга.

    И, надо полагать, радуешься при этом. Избавился от капризной взбалмошной дочурки, а взамен получил кругленькую сумму.

    - Принимаю супругу свою в род свой, - хрипловато произнес Родвиг, и от его голоса у меня замерло сердце.

    Чужие губы, показавшиеся мне огненно-горячими, прикоснулись к моему лбу, потом к вискам, а напоследок скользнули по губам. Я подавила разочарованный вздох. Вот почему здесь нет долгих поцелуев в знак скрепления брака? Оказывается, столь странная ситуация, когда я ничего не видела, могла только слышать и осязать, не только раздражала и немного пугала, но и волновала меня. Свидетели церемонии оставались невидимыми, и складывалось обманчивое ощущение, будто мы с Максимиллианом Родвигом находимся в помещении только вдвоем. Я непроизвольно подалась к нему, но он уже отпустил мои руки и ловким движением развязал ленту.

    Ох! Меня ослепил яркий свет, льющийся откуда-то сверху и чуть слева. Поскольку на окна в подземелье рассчитывать не приходилось, я быстро сообразила, что источник света – явно магического происхождения. Пол алтарного зала усыпали лепестки роз, алые и белые. Красиво, конечно, но несколько пафосно. Служитель, крепкий бородач средних лет, разбрасывал из корзинки мелкие монетки и пшеничные зерна, а потом взял уже откупоренную бутылку вина и вылил темно-бордовую жидкость прямо на пол, мне под ноги. В винную лужу тут же полетели меховые покрывала, брошенные друзьями новобрачного. Я осторожно встала на одно из них. «Жалко вещичку, - промелькнуло в голове. – Небось, муженек отвалил за нее приличную сумму, а теперь пойдет на выброс». Родвиг, хмурый и сосредоточенный, застегнул на моей руке еще один браслет – и тишина подземелья взорвалась многоголосым гулом. Родные и друзья наперебой поздравляли новобрачных, желали долгой счастливой жизни и скорейшего рождения наследников. Я, как и положено воспитанной девице знатного происхождения, смущалась, опускала взгляд в пол и робко благодарила. Мой муж – уже муж! – отмалчивался.

    На его руке посверкивала широкая золотая полоса – символ брака. В моем новом мире браслеты на руки брачующихся надевал служитель, как знак того, что все происходит по воле богов. Я перевела взгляд на свою руку. Мой браслет усеивала россыпь сапфиров, изумрудов и бриллиантов, складывавшаяся в причудливый цветочный орнамент. Чуть выше брачного браслета красовался еще один, с эмалевыми вставками – первый супружеский подарок. Его я смогу снять после окончания торжеств, это обычное украшение. Единственное требование к нему – новизна. Нельзя дарить новобрачной семейную реликвию, нужно непременно заказать украшение незадолго до свадьбы. Мой подарок супругу покоился в шкатулке из слоновой кости, которую держала в руках мама. Сейчас она откинула крышку и подошла ко мне. Я с интересом уставилась на выложенное бархатом дно коробочки. Ну-ка, ну-ка, на что расщедрился мейн Варн в попытке угодить влиятельному зятю?

    На темном фоне перстень смотрелся внушительно. Солидно, я бы сказала. Никаких камней, только гербовая печать. Я разглядела меч и обвивавшую его змею. Знак дома Родвигов? Не сомневаюсь, любящий папенька с удовольствием обошелся бы чем подешевле, но побоялся прогневать моего мужа ерундовым подношением. Вызвать недовольство Максимиллиана Родвига Варн ан дел Солто не рискнул бы.

    Перстень сел как влитой. Мой муж только молча кивнул, когда я трясущимися пальцами надела подарок ему на руку.

    - Реоран благословил ваш брак, дети мои, - торжественно провозгласил служитель.

    Значит, не Гримар. Реоран. Я бросила взгляд на изображение сурового божества с мечом в одной руке и тяжелой цепью – в другой. И принялась вспоминать, что мне – Аните – о нем известно. Негусто, честно говоря. Можно даже сказать, катастрофически мало. Катастрофически – потому, что и я теперь переходила под руку этого бога. Милосердная Вейна осеняла своей благосклонностью род ан дел Солто, из которого я только что вышла.

    «Вот что за безголовая девица», - уже привычно обругала я про себя прежнюю хозяйку своего тела. Хотя Анита и обучалась в пансионе для девиц благородного происхождения, но к учебе относилась спустя рукава. И теперь моя память была полна хаотичных обрывочных сведений. Зато красавчик Алекс, как видно, заполнял все мысли Аниты. Кстати, о птичках… Алекс сунулся ко мне, прямо-таки сияя улыбкой. Хотела бы я знать, что его так радует? Надеется, что я в самом скором времени овдовею и заполучу все состояние Родвига, а он быстренько сочетается браком с безутешной вдовой? Как же, размечтался! Пусть держит карман шире.

    - Дорогая кузина, мейн Родвиг! Я так счастлив поздравить вас со столь важным событием! Искренне надеюсь, что наша дружба с милейшей кузиной не зачахнет после ее замужества.

    Я скривилась. Терпеть не могу выспренние фразочки. «Дружба не зачахнет», надо же! Алекс, похоже, собирался произнести длинную прочувствованную речь, но его бесцеремонно оттеснила пухлым плечом Беата. За собой она за руку, точно на буксире, волокла дочь. Лотти выглядела надутой, щеки ее раскраснелись, глаза сощурились.

    - Дорогой Масимиллиан! – заверещала тетушка. – Я так рада! Так рада!

    Радости в ее лице тоже не наблюдалось, хотя она старательно раздвигала губы в улыбке.

    - Поздравляю, - буркнула Шарлотта.

    Она поспешно отступила в сторону и тут же ойкнула. Я заподозрила, что любящая матушка ущипнула дочурку. И правильно – нечего портить людям праздник своим кислым видом. Явилась на свадьбу – будь добра улыбайся, мне и мрачного жениха хватает.

    Справедливости ради следовало заметить, что гости с моей стороны тоже не все сияли улыбками. Магдален выглядела встревоженной, а Эстелла кривила губы. Вот мейн Варн и Теренс довольно улыбались, да и мамино лицо оставалось безмятежным. Странно, в моей прошлось жизни мне довелось несколько раз присутствовать на свадьбах, так там слезы утирали родительницы как невесты, так и жениха. А здесь все иначе.

    Служитель в последний раз окурил нас ароматным (настолько «ароматным», что у меня защипало в носу, а на глазах выступили слезы) дымом, и церемония завершилась. Зато начался праздничный обед, плавно перешедший в ужин. Родвиг по случаю праздника пригласил в имение театральную труппу, так что все присутствующие получили и хлеб, и зрелища. На мой взгляд, мастерства актерам недоставало, а танцовщицы, исполнявшие в перерыве между двумя пьесами какие-то дикие зажигательные пляски, оказались слишком уж легкомысленно одеты (скорее даже раздеты) и бросали на моего уже мужа слишком недвусмысленные взгляды. У меня даже появилось желание пинками выставить нахальных девиц из дома. Остальные женщины, похоже, разделяли мои чувства, зато глаза мужчин азартно блестели. Благородные мейны даже позабыли про еду и подались вперед, стараясь рассмотреть плясуний получше.

    Мне же кусок в горло не лез, хотя повар сегодня превзошел самого себя. Я бросала украдкой взгляды на мужа, думала о том, что уже этой ночью разделю с ним постель, и внутри поднималась жаркая волна. Пусть Максимиллиан Родвиг и оставался для меня почти незнакомцем, но он был незнакомцем чертовски сексуальным. Я слушала его низкий голос с хрипотцой, когда он перебрасывался фразами с друзьями, и испытывала томление. Смотрела на его длинные пальцы, сжимавшие бокал и ловко управлявшиеся со столовыми приборами, и представляла, как эти самые пальцы скользят по моему телу, гладят, сжимают…

   Выпитое вино только усугубило ситуацию. И когда пришла пора удалиться в спальню, ноги подгибались, а в ушах шумело. Супруг остался за праздничным столом, а меня уже поджидала наполненная горячей водой ванна. Против обыкновения, я не стала в ней долго лежать. Наскоро ополоснулась, позволила горничным вытереть меня, обрядить в белоснежную тонкую батистовую ночную рубашку с вышитым по подолу белыми же цветами, расчесать волосы. А потом выставила прислугу из спальни и принялась в волнении нарезать круги по комнате, прислушиваясь, не раздаются ли за дверью шаги мужа.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

    Косые полосы света, падавшие в сад из окон столовой, погасли. Значит, свадебное пиршество закончилось. В волнении я сжала ворот рубашки. Впервые в голову закралась чудовищная мысль: а вдруг Родвиг не придет? Отправиться к себе спать как ни в чем не бывало или и вовсе уедет на свидание со своей таинственной возлюбленной? Теперь я уже преисполнилась твердой уверенности в том, что незнакомка из сада – любовница моего мужа. К тому же мотивы женитьбы Родвига все еще оставались невыясненными. Вполне вероятно, что супруга ему потребовалась просто для видимости, прикрытия. Тогда понятен и выбор провинциальной девицы, не слишком-то любимой родней.

    Я уже успела основательно накрутить себя, когда бесшумно растворилась дверь, которую я раньше не замечала – слишком искусно она сливалась со стеной. Как оказалась, эта дверь соединяла мою спальню со спальней моего супруга. Я уловила пробежавший по голым ногам легкий сквозняк и обернулась. Максимиллиан Родвиг стоял в проходе и рассматривал меня. Он тоже успел уже принять ванну – волосы его на концах оставались влажными – и облачиться в халат. Я замерла, не в силах заставить себя сделать хоть шаг ему навстречу или что-то произнести. Как есть невинная дева!

    Он подошел ко мне и провел рукой по моему плечу, приспуская рубашку. Я вздрогнула и даже всхлипнула. Да что со мной такое? Я ведь хотела этого мужчину, но вела себя словно испуганная девственница. «Впрочем, - тут же напомнила я себе, - ты и есть девственница. Снова».

    Максимиллиан истолковал мое поведение по-своему.

    - Не бойтесь, - сухо произнес он. – Я постараюсь сделать все быстро и причинить вам как можно меньше неудобств.

    Вот здесь я едва не расхохоталась нервным смехом. Неудобств, надо же! Вообще-то, я рассчитывала на приятные ощущения, а не на минимум этих самых неудобств.

    - Я погашу свет, - предложил он. – В темноте вы будете меньше смущаться.

    В спальне горел всего один ночник. Под стеклом бились и взмахивали огненными крыльями световые бабочки – очень красиво. И очень романтично. Я быстро схватила тонкий шифоновый розовый шарф (специально приготовила) и набросила его на светильник. Свет стал еще более приглушенным и слегка розоватым.

    - Анита? – неуверенно позвал Родвиг.

    Видимо, мое поведение не совпало с его ожиданиями. Но мне уже надоело строить из себя испуганную девственницу. Доказательства моей невинности супруг получит очень скоро, но лежать бревном и думать о подарках я не намерена!

    - Мы должны называть друг друга на «вы»? Мои родители обращаются на «ты».

    И я похлопала для достоверности ресницами. Не уверена, что Максимиллиан разглядел мой маневр – все-таки в спальне теперь царил полумрак. Весьма интимный, надо сказать, полумрак. А разложенная постель притягивала взгляды.

    После короткой заминки мой муж ответил:

    - Хорошо, мы тоже можем перейти на «ты».

    - А как мне звать тебя?

    Кажется, он начал терять терпение, потому что переспросил раздраженно:

    - В каком смысле – как?

    - Ну, я ведь не могу обращаться к мужу «мейн Родвиг», верно? Макс?

    Он вздохнул.

    - Хорошо, пусть будет Макс. А теперь, Анита…

    - Ани, - перебила его я. – Все близкие зовут меня Ани.

    В конце концов, Ани звучит очень похоже на Аня. Пусть называет меня почти родным именем.

    - Хорошо, Ани. Наверное, вам… то есть тебе лучше будет лечь.

    Какой быстрый! Ну уж нет, так легко ты не отделаешься!

    - А разве ты не поцелуешь меня?

    Он дернул плечом, двумя широкими шагами преодолел расстояние между нами и быстро чмокнул меня в губы. Которые я тут же надула.

    - Супруги целуются совсем иначе. Поцелуй меня по-настоящему, Макс.

    Эти слова я не протянула тоном капризной девочки, о нет. Напротив, я понизила голос и прошептала их ему на ухо. Он вздрогнул, отстранился и внимательно посмотрел на меня.

    - Ты уверена?

    Еще как! Более чем уверена. Но вслух этого лучше не говорить.

    - Я хочу попробовать.

    Конечно, я лукавила. Даже если не принимать во внимание мою прошлую жизнь, то все равно оставался Алекс, с которым я уже целовалась. Так что слово «попробовать» могло относиться только к поцелуям с Максом. Но ему об этом знать вовсе не обязательно.

    Он приподнял мое лицо за подбородок, и я посмотрела в его глаза, казавшиеся сейчас совсем черными, словно зрачки расширились так, будто закрыли радужку. Этот темный изучающий взгляд отчего-то напугал меня, и я зажмурилась. А потом почувствовала прикосновение к своим губам. Осторожное, почти невесомое. Затаив дыхание, я подалась вперед и приоткрыла губы, предоставляя Максу свободу действий. Он немного помедлил, а потом сжал меня в объятиях, смял поцелуем губы, проник языком в рот. О да! Куда там слащавому красавцу Алексу! Против Макса он – жалкий ботаник, неопытный юнец. А потом все мысли об Алексе вылетели из моей головы. Как и все прочие мысли. Остался только Макс, его губы, его руки. Я и сама не поняла, когда он успел стянуть с меня рубашку, только почувствовала спиной прохладу простыней.

    - Не бойся, - шепнул он мне.

    «Я не боюсь», - хотела ответить я, но только застонала, потому что втянул в рот сосок, нажал языком, прихватил зубами. Я цеплялась за его плечи и выгибалась всем телом, пока он сводил меня с ума неистовыми ласками. Внутри поднялась жаркая волна, закрутилась тугой спиралью внизу живота. Я хотела выкрикнуть: «Хочу тебя!», но из пересохшего горла вырвался только невнятный всхлип.

    - Тебе нравится? – спросил Макс, отстраняясь.

    - Да, - простонала я, сжигаемая желанием дойти до конца, принадлежать ему.

    Он окончательно сбросил распахнувшийся халат, пошарил рукой в кармане и выудил какую-то склянку. Я не отводила от него взгляда.

    - Это чтобы тебе не было больно в первый раз, - пояснил он.

    Понятно, какой-то местный анестетик. Я уже хотела возмутиться, заявить, что не желаю лишаться даже части ощущений, но вовремя прикусила язык, напомнив себе, что должна изображать невинную девицу. Надеюсь, Макс меня простит, если я не стану округлять глаза и восклицать: «Какой он большой!», словно героиня дамского романа. Пошлейшая фраза! Кажется, я и в свой первый раз ее не произносила… или произносила… или… не помню… ах, Макс!

    - Да-а, - простонала я, почувствовав прикосновение его пальцев.

    А спустя всего лишь пару мгновений внутри все будто немного онемело. И я действительно не почувствовала боли, только легкий дискомфорт. Все тело горело, не утратив чувствительности, и Макс продолжал ласкать меня, поглаживая бедра, сжимая грудь, целуя шею, ключицы, щеки, губы. Так что определенную долю удовольствия я все-таки получила. И все закончилось и он отстранился от меня, нежно поцеловала его в плечо и шепнула:

    - Это было… м-м-м… приятно.

    - Это хорошо, - сонно пробормотал он. – Потому что завтра мы повторим.

    «Только без дурацкой мази», - подумала я.

    И тоже уснула.

***

    Проснулась я в одиночестве, Макс ушел, пока я спала. Будь я юной Анитой, возможно, и расстроилась бы, но имевшийся за плечами опыт подсказывал, что даже самая волшебная ночь не всегда избавляет от чувства неловкости наутро. Да мне и самой не хотелось бы, чтобы Макс видел, как я, охая и хватаясь за поясницу, сползаю с кровати. Внутри все болезненно ныло – действие анестетика закончилось.

    - Лита, - хрипло позвала я и сама поразилась звучанию собственного голоса. – Лита!

    - Да, мейни?

    Служанка будто бы соткалась из воздуха. Неужели она после ухода Макса заняла пост в спальне, чтобы услужить мне по первому требованию? Впрочем, тем лучше.

    - Ванну, - коротко распорядилась я. – Горячую. Потом завтрак.

    - Слушаюсь, мейни. Ваша матушка осведомлялась, когда вы понесете дары Реорану?

    Ну вот, очередная традиция. После первой ночи новобрачные несут божеству дары, которые показывают, насколько новоиспеченные муж и жена остались довольны друг другом. И здесь, надо заметить, у женщин опять нет выбора: их подарки заранее выбирают члены семьи. Конечно же, мейн Варн точно пожелает показать, как счастлив заполучить такого зятя. А вот мужчины изгаляются как могут. Хуже всего, если невеста уже утратила невинность, тогда и крысиного помета насыпать на алтарь могут. И считается, что боги не гневаются на такое непочтение: послали ведь бедолаге бракованную спутницу жизни. Во мне проснулось любопытство: чем отблагодарил Реорана за меня Макс? Подношения, ясное дело, божество себе не заберет, подарки потом раздадут беднякам, но очень уж интересно взглянуть.

    - Перед завтраком, - решила я. – Все равно сначала ванну.

    Как бы мне ни хотелось поскорее спуститься в алтарный зал и посмотреть на подношение Макса, но неприятно ноющим мышцам требовалось расслабиться в горячей воде. Поэтому я вытрясла в ванну почти полный флакон ароматической соли, пропитанной жасминовой эссенцией, и с наслаждением провалялась в блаженном ничегонеделании чуть ли не полчаса. Выбралась только тогда, когда покрасневшая кожа на пальцах некрасиво сморщилась. И первым делом смазала лицо и руки густым питательным кремом.

    Лита уложила мои волосы в сложный узел на затылке, перевила несколько прядей жемчужными нитями и помогла мне облачиться в выбранный для второго дня торжеств наряд: светло-синее платье с низким декольте, которое полагалось прикрывать прозрачным голубым шарфом. Я вспомнила, как использовала ночью точно такой же шарф, только другого цвета, и невольно смутилась. К щекам прилила кровь. Да еще и Лита, будто нарочно, подняла шарфик с пола, куда он соскользнул, и сокрушенно покачала головой, должно быть, не понимая, как он оказался в столь неподходящем месте.

    Вряд ли горничная осмелилась бы задавать вопросы, но я поспешила сказать, предвосхищая возможную реплику:

    - Скажи мейни Лизбет, что я готова.

    Мама появилась так быстро, словно дожидалась под дверью. За ее спиной маячили слуги с набитыми доверху корзинами. Я разглядела высовывающиеся из одной из них горлышки винных бутылок и усмехнулась.

    - Возьми, Ани, - велела мама, протягивая мне небольшой, но увесистый мешочек.

    Я не удержалась и заглянула внутрь. Среди мелких медных монет тускло поблескивало серебро. Немного, конечно, но все равно – отец расщедрился. В основном в свадебные дары насыпали медяки, а значение имел размер мешочка. Все нуждающиеся в округе получали после свадьбы пищу, питье и деньги: иногда по монетке, иногда по десятку. А иногда и по свертку с пометом – здесь не угадаешь. Как и с едой: можно получить хлеба и мяса, а можно – и подгнивших овощей. Насколько новобрачные довольны друг другом. С питьем дело обстояло проще: выбор небольшой. Либо вода, либо эль, либо кислая брага, выдаваемая за вино. Мейн Варн, судя по замеченным мною бутылкам, предпочел третий вариант.

    Странным казался мне спуск в святилище: вроде бы я уже шла по этим же коридорам и лестницам только вчера, но все вокруг видела впервые. И каменные полы подземелья, и на удивление сухие светлые стены, и причудливые светильники, и узкие ступени – все я разглядывала с любопытством. И теперь, когда сердце не сжималось больше от волнения, отметила, что воздух вовсе не сырой и затхлый, как обычно в подвалах. Не знай я, что спустилась под землю, так ни за что бы не догадалась. Окон нет? Да на это даже внимания не обратишь, так светло. Магия, не иначе.

    У алтаря уже стояли доверху наполненные корзины – подношения моего супруга. Мама слегка подтолкнула меня, и я поняла, что невольно замедлила шаг. Я глубоко вздохнула и подошла сначала к статуе Реорана, склонилась в поклоне. А когда распрямилась, то мне почудилось, будто божество ухмыляется. Я моргнула, посмотрела опять – нет, показалось. Слуги, шедшие за мной, уже установили корзины с дарами моего отца рядом с корзинами Родвига. Я бросила на последние взгляд: пироги, окорока, перевязанные тонкой бечевкой, головки сыров, горлышки разномастных бутылок. Кого-то ждет настоящее пиршество. Мешочек с деньгами полагалось положить на алтарь, а оттуда забрать второй подарок супруга – муж оставлял его рядом со своим кошелем для милостыни. Затаив дыхание в предвкушении, я приблизилась и не сдержала восхищенного вздоха: рядом с сундучком, наполненным золотыми и серебряными монетами, искрилось и переливалось колье. Неведомый ювелир соединил усыпанными мелкими бриллиантами цепочками звезды из крупных камней. Сказочная красота! Макс высоко меня оценил, ничего не скажешь!

    «Не обольщайся, - тут же проснулся противный внутренний скептик. – Может, он собственный статус лишний раз подчеркнуть решил. Подарок-то точно готовился заранее!» Но губы мимо воли сами собой расползались в радостной улыбке. Я потрогала камни, представила лицо милейшей Лотти и гримасу любезнейшей Беаты, когда они узрят это великолепие, и настроение рывком поднялось до отметки «замечательно». Подошедшая мама тоже не смогла удержаться от восклицания:

    - Какое чудо! Ани, давай я помогу тебе.

    И застегнула на моей шее замочек.

    - Замечательно! Тебе так идет!

    Металл приятно холодил кожу. Я погладила пальцем спускавшуюся в декольте звездочку и спросила:

    - Теперь я могу вернуться к себе и позавтракать?

    - Конечно, дорогая. Подкрепись как следует: день предстоит долгий.

    Я только вздохнула. Свадебные торжества продлятся еще три дня. Сегодня – некое подобие девичника (и, соответственно, мальчишника). Почему-то здесь такие мероприятия устраивают не до, а после свадьбы. Конечно же, никаких походов в клуб или тортов с прячущейся внутри обнаженной девицей не предусматривается. Все очень чинно и благовоспитанно. Придут мои родственницы, в том числе и благоприобретенные (то бишь Шарлотта и Беата), Рита и Миона, поздравят с заключением брака, принесут свои подарки и внимательно рассмотрят дар супруга. И, надо полагать, позавидуют. Лотти, Беата и Эстелла – так уж точно. О чем будут разговаривать мужчины, мне остается только догадываться. И надеяться, что присутствие отца и брата новобрачной помешает излишним скабрезностям. Встретятся обе компании, мужская и женская, только за ужином. А ночью Макс обещал повторение…

    От воспоминания щеки опять полыхнули жаром, и я быстро переключилась мыслями на то, что ожидало меня в следующие два дня. Итак, завтра предполагается общее развлечение. Чаще всего устраивали охоту, надо полагать, здесь Макс не отличится оригинальностью. Я поморщилась. «Спорт аристократов», как же! Ради развлечения убивать несчастных зверушек – хорош спорт! Нет, я не была вегетарианкой, с удовольствием покупала себе кожаные сумки и обувь и даже накопила в прошлом году на норковый полушубок - статус требовал, начальник отдела как-никак. Но охоту молчаливо осуждала. К сожалению, мое мнение по этому поводу не интересовало никого, что в том мире, что в этом. Высшее руководство моей фирмы полагало особым шиком пригласить деловых партнеров «на природу»: в баньке попариться, уток пострелять. Ну, и еще некоторые развлечения входили в обязательную программу, хотя и не озвучивались.

    Я тряхнула головой, понимая, что воспоминания увели меня совсем далеко. Надо бы сосредоточиться на том, что ожидает меня в ближайшем будущем. Итак, завтра – потеха для господ, а послезавтра – для простого люда. Устроят ярмарку, различные увеселения, а молодожены должны раздавать вечером дары. Те самые, что стояли сейчас в алтарном зале. И все желающие смогут увидеть, насколько муж и жена пришлись друг другу по нраву.

    При этой мысли мои губы опять тронула улыбка. Как бы там ни относился ко мне Максимиллиан в действительности (а вопрос его истинного отношения и меня саму очень занимал), но он всем показал, что высоко оценил свою супругу. И это не могло не радовать.

***

    Реакция милых родственниц превзошла все мои ожидания. Шарлотта несколько раз открыла и закрыла рот, словно бы силясь что-то сказать. Выглядела она при этом так, словно ее хорошенько приложили головой о дверной косяк. Милейшая тетушка Беата скривилась, будто ей вместо вина налили в бокал неразбавленный уксус. А Эстелла – вот дура-то! – громко заявила:

    - Носить такие большие камни – вульгарно!

    Я уже хотела ответить ей как следует, но тут вмешалась Миона.

    - Подобное колье носит сама королева, милочка, - процедила она сквозь зубы. – Вы полагаете ее величество вульгарной особой?

    Эстелла стушевалась и пробормотала, что она ни в коем разе не хотела оскорбить ее величество… никогда… нет-нет… она совсем не то хотела сказать…

    - В таком случае вам следует выражаться яснее, - добила ее Рита. – Иначе у вас могут возникнуть трудности определенного рода. Хотя… вы ведь воспитывались в какой-то глуши, если мне не изменяет память?

    Жены друзей Родвига уже в открытую хамили моей невестке, но ни я, ни Магдален, ни даже мама не сочли нужным вмешаться. Кузина и вовсе бросила на Эстеллу злорадный взгляд, а я задумалась, чем же она смогла так допечь любезных и приветливых дам. Впрочем, в таланте Эстеллы достать кого угодно я не сомневалась. С нее могло бы статься начать кокетничать с мужем одной из них – вот и готов повод для неприязни.

    Я уже начала прикидывать, как бы половчее разговорить либо Риту, либо Миону, чтобы выяснить, чего же натворила женушка братца, как вдруг поймала взгляд Мионы, обращенный на меня. Мейни разглядывала колье на моей шее и выглядела испуганной. Увидев, что я на нее смотрю, она натужно улыбнулась и повернулась к Магдален, сидевшей от нее по правую руку. Защебетала о чем-то постороннем, спросила, нравится ли ей суфле из креветок или она предпочитает фрикассе из кролика. «Да что за ерунда здесь происходит?» - зло подумала я. Ясно одно: посвящать меня во что-либо никто не собирается. Придется до всего доходить своим умом, используя все честные и нечестные методы.

***

    Максимиллиана я увидела только за ужином. К тому времени мне уже казалось, будто уши мои распухли от нескончаемой болтовни. Рита и Миона с удовольствием пересказывали последние придворные сплетни, Шарлотта и Беата задавали им вопросы, поминая тех или иных приближенных к королеве дам (подозреваю, что ни с одной из упомянутых особ милейшие родственницы знакомы не были – просто козыряли услышанными именами). Эстелла несколько раз попыталась ввязаться в разговор, но очень быстро сообразила, что высокородные мейни не считают ее ровней, и обиженно засопела в кресле. Впрочем, с Магдален и Рита, и Миона общались весьма любезно, а мейни Лизбет рассказали несколько историй из жизни ее приятельниц по пансиону.

    - Надо же, Жюльетт второй раз вышла замуж! – удивлялась мама. – А ведь она так любила своего первого супруга! Я думала, что после его смерти она удалится в какую-нибудь обитель с не слишком строгим уставом. Мы с Жюльетт вместе учились в пансионе. Не так, чтобы дружили, все-таки она из очень влиятельной семьи, но очень мило общались. Ее уже тогда сговорили за кузена, и она просто светилась от счастья!

    Я на всякий случай старательно запоминала имена – никогда не знаешь, какая информация тебе пригодится в будущем. Но очень скоро голова пошла кругом. Разобраться в хитросплетениях придворных отношений – та еще задача. Болтушки трещали, вываливая на нас сведения о том, кто с кем и против кого дружит, кто собирается жениться, а кто, наоборот, расторг помолвку. Магдален слушала, приоткрыв рот: ей, провинциальной простушке, столичная жизнь казалась чем-то бесконечно далеким. Эстелла старательно разглядывала собственные ногти и делала вид, что разговоры ее не интересуют. А я мечтала о том, чтобы этот долгий утомительный день наконец-то подошел к концу, и мы остались с супругом наедине.

    За столом мне отвели место рядом с Максимиллианом, как хозяйке дома. Я улыбнулась мужу, но в ответ получила сухое приветствие, и тут же расстроилась. А как же «мы повторим»? И колье? И сундучок с монетами? Разве он остался ко мне равнодушен? Может ли оказаться так, что я просто надумала себе его симпатию?

    «Он взрослый циничный мужик, - пришлось напомнить себе. – Богатый и влиятельный. Небось, ему дамочки всех мастей гроздьями на шею вешаются. Конечно, такой не потеряет голову после одной ночи. Главное – он обещал прийти. А там все зависит от меня». Эта мысль немного утешила, но настроение все равно испортилось, а аппетит пропал. Я вяло ковыряла вилкой в тарелке и старалась отвечать на вопросы сидевшего по другую руку мейна Леона так, чтобы он не догадался о том, что я пребываю не в духе. Похоже, мне это удалось, поскольку в конце вечера мейн поцеловал мне руку и провозгласил «очаровательной собеседницей». Его жена послала мне снисходительную усмешку. И я с бешено колотящимся сердцем отправилась наверх – снова ожидать супруга.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

    Я опять ходила из угла в угол. Никак не могла решить, надо ли благодарить за подарок, а если да, то в каких именно выражениях? Как дать понять, что мне интересен сам Максимиллиан, а не его деньги или влияние? В прошлой жизни мне никогда не дарили ничего столь дорого. Дежурные букеты на день рождения от сотрудников, поздравительные открытки, к которым прилагались маленькие коробочки конфет и всякая ерунда типа блокнотов или шариковых ручек с символикой фирмы – на восьмое марта от руководства. Кирилл один раз подарил мне сумку, купленную в палатке на вещевом рынке. И так гордился, будто преподнес мне «Шанель» или «Диор». Я уже привыкла к тому, что все себе покупаю сама. Но на колье, заботливо сейчас спрятанное в бархатный футляр, не хватило бы моей зарплаты даже за сто лет. И все-таки Макс был нужен мне вовсе не ради подарков.

    Он действительно заинтересовал меня. Суровый, немногословный, но вместе с тем чуткий и внимательный – не хотел ведь прошлой ночью причинить мне боль. К тому же он оказался замечательным любовником, при воспоминании о ласках которого у меня наливался тяжестью низ живота. И еще с ним оказалось связано столько загадок, которые мне непременно хотелось разгадать!

    Я так и не пришла ни к какому решению, когда распахнулась дверь. Макс без лишних слов подошел ко мне и привлек к себе, заправил прядь волос за ухо, поцеловал в висок.

    - Устала?

    - Немного, - призналась я. – Оказывается, женская болтовня может быть столь утомительной.

    Он хмыкнул.

    - Не поверишь, но мужская – тоже.

    Он флиртует со мной? Точно флиртует! Не успела я порадоваться неожиданному открытию и придумать новую реплику – конечно же, остроумную, изящную, забавную! – как он крепче сжал меня в объятиях, провел рукой по спине.

    - Не боишься?

    Я не сразу поняла, о чем он спрашивает. А как только сообразила – мотнула головой.

    - Нет. С тобой я ничего не боюсь. Совсем ничего.

    - Совсем-совсем? – в его голосе слышалось веселье.

    - Совсем-совсем, - согласилась я.

    - Ладно, тогда проверим.

    И потянул вверх подол моей ночной рубашки. Я покорно подняла руки, чтобы он смог стянуть ее окончательно. А потом застыла, даже не пытаясь прикрыться, под его жадным взглядом.

    - Ты очень красивая, - прошептал он, оглаживая грудь, бока, бедра. – Очень.

    Мне хотелось сказать, что и он – весьма привлекательный мужчина, но вовремя прикусила язык. Мое поведение и так не слишком соответствует вчерашней девственнице. Макс опять поцеловал меня, на этот раз в губы, жарко, властно, проникая языком в рот. Я прижалась к нему и застонала от разочарования, ощутив вместо горячей кожи слегка шершавую ткань халата.

    - Так тебе нравится?

    - Да, - выдохнула я.

    - А так?

    Он устроился на краю постели и поставил меня перед собой, прижался губами к животу, поцелуями поднялся к груди и втянул в рот сосок, сжав другой пальцами. Я ахнула и выгнулась.

    - Да-а…

    Второй рукой он гладил мою спину, поясницу, сжимал ягодицы. Я едва держалась на ногах, меня била дрожь.

    - Хочешь прикоснуться ко мне?

    И он еще спрашивает! Впрочем, его бы удар хватил, узнай он, что именно я хочу с ним сделать, поэтому я помедлила, а потом тихо спросила, изображая робость:

    - А можно?

    - Конечно.

    Его халат полетел на пол, к моей ночной рубашке. Макс взял мою руку, положил ладонь себе на грудь. Я осторожно погладила, спустилась к животу и напомнила себе, что нельзя прикасаться ниже. Пока нельзя.

    - Так?

    - Да, так, хорошо, - хрипло шепнул он.

    Я спрятала лицо на его плече, прикоснулась губами, легко-легко, почти невесомо. Но этого хватило. Уже в следующее мгновение я лежала на спине, а Макс нависал надо мной.

    - Ани…

    Он входил медленно, осторожно, и я видела, что он с трудом сдерживает себя. Губа закушена, на шее бьется жилка.

    - Макс…

    - Ани…

    Неторопливые поначалу движения становились быстрее, резче. Я позабыла о том, что должна лежать неподвижным бревном, согнула ноги в коленях, обхватила его бедра, вцепилась в плечи. И в этот раз получила-таки то удовольствие, которого жаждала в прошлую ночь.

***

    Проснулась я опять в одиночестве, но уже не удивилась. Настроение было превосходным, и я весело мурлыкала себе под нос песенку, совершая утреннее омовение. Лита приготовила костюм для верховой езды и стянула мои волосы в узел на затылке. К элегантному наряду цвета морской волны полагалась еще и небольшая шляпка.

    Максимиллиан поприветствовал меня так же сухо, как и вчера за ужином, но я не расстроилась. Если так пойдет и дальше, то спустя некоторое время нам удастся наладить вполне счастливую семейную жизнь. По крайней мере, с одной из важных ее составляющих у нас все в полном порядке. А вскоре меня поджидало очередное открытие – оказывается, я неплохо ездила верхом. Неудивительно, если подумать, ведь для Аниты данный способ передвижения являлся привычным делом. Вот только загонять несчастного оленя мне все равно не хотелось, поэтому я постаралась незаметно отстать от кавалькады, пустила лошадь шагом и выехала на ярко освещенную солнцем лесную поляну, где решила спешиться и немного посидеть на заросшем мхом пне, обдумать свое положение и выработать дальнейшую тактику поведения. Там-то меня и застал Алекс.

    Вот уж принесла нелегкая! Сейчас точно примется заверять меня в своих пылких чувствах. Главное, чтобы Макс не появился в самый неподходящий момент, а то ведь невесть что подумает!

    - Ани! – воскликнул не подозревавший о моих мыслях красавчик. – Как замечательно ты придумала!

    - Что придумала? – не поняла я.

    - Как мы можем остаться наедине. Я себе всю голову сломал, но так ничего и не сообразил. Вокруг тебя постоянно кто-то крутится, не родственницы, так служанки. Думал уже, что придется уехать, так и не поговорив с тобой.

    - И тебя это так сильно беспокоило?

    Он растерянно моргнул и неуверенно произнес:

    - Конечно, я же люблю тебя.

    Ну вот, чего и следовало ожидать. Как бы отделаться от него поскорее, пока на поляну не принесло кого-нибудь еще? Меньше всего мне нужно, чтобы меня застали в пикантной ситуации. Надеюсь, Алекс не примется прямо сейчас доказывать мне свои чувства, решив, что теперь можно – раз муж все равно лишил меня невинности. К счастью, Алекс оказался достаточно благоразумен (или труслив), чтобы ограничиться поцелуем. Мне очень хотелось оттолкнуть его, но я переборола себя, припомнив, что бывший возлюбленный перед свадьбой намекал на мое скорое вдовство. Лучше с ним не ссориться и попробовать выведать побольше. Хорошо, если он просто озвучивал свои мечтания, а вдруг нет?

    - Ты все еще любишь меня, Ани?

    - Мгм, - промычала я, мол, понимай как знаешь.

    Алекс понял так, как ему хотелось.

    - И я тебя люблю! – пылко заверил он.

    Да-да, слышала всего пару минут назад. Послышалось отдаленное ржание. Алекс как будто стал ниже ростом, ссутулился и несколько раз оглянулся. «Боится», - злорадно отметила я.

    - Ани, я должен тебе кое-что сказать.

    Я старательно похлопала ресницами и улыбнулась.

    - Что, дорогой?

    - Твой супруг скоро отправится во дворец. Не спрашивай меня, откуда мне это известно.

    - И ты хочешь, чтобы мы встречались, пока его не будет?

    Он вздрогнул и побледнел.

    - Нет-нет, Ани. Напротив, ты должна его уговорить взять тебя с собой.

    Я напряглась. Кажется, мы подошли к самому главному. Теперь надо бы не спугнуть красавчика, может быть, сообщит что-то важное.

    - Алекс, милый, я не хочу, - протянула я, старательно кривя губы. – Что мне делать в столице? Я там совсем никого не знаю.

    - Там весело, - принялся соблазнять меня прелестями придворной жизни герой-любовник. – Балы, приемы. Тебя представят самой королеве.

    Так, это уже интересно. Быть может, цель заговорщиков (а я уже уверилась в том, что Алекса некто гораздо более умный и хитрый, чем мой недалекий воздыхатель, втянул в самый настоящий заговор) – вовсе не Максимиллиан Родвиг, а королева? Решили подобраться к ее величеству через глупенькую жену влиятельного мага?

    - Представят, и что? – продолжала я изображать из себя дурочку. – Да ее величество даже не посмотрит на меня.

    - Посмотрит, - заверил меня Алекс. – Ты теперь не провинциальная простушка, а жена самого мейна Родвига.

    Я немного подумала и решила обидеться. Жаль, конечно, терять время – не вечность же нам находиться на этой поляне? – но спустить возлюбленному «провинциальную простушку» Анита точно не могла, а мне излишние подозрения ни к чему. Даже такой самовлюбленный индюк как Алекс может догадаться, что дело нечисто, если я пропущу мимо ушей его ляп.

    - Так вот за кого ты меня принимаешь? Значит, поэтому ты не захотел на мне жениться?

    Я спрятала лицо в ладонях и топнула, но вышло не слишком эффектно – все-таки земля, не паркет. Но Алекса проняло. Он заюлил, принялся уверять, что вовсе не то хотел сказать (охотно верю – просто ляпнул, не подумав), что горит желанием связать со мной свою жизнь, и если бы не проклятый Родвиг…

    - Он, между прочим, навещал меня две ночи подряд, - сообщила я. – И в столице точно не оставит в покое, если я с ним поеду.

    Алекс довольно улыбнулся, но тут же напустил на себя озабоченный вид.

    - Бедная моя Ани! Представляю, как нелегко тебе терпеть домогательства этого типа. Ничего, мы непременно найдем способ избавить тебя от него.

    - Мы?

    - Разумеется. Я ведь не смогу оставить тебя в беде. Так что в столице жди от меня весточку, дорогая. Я сообщу, как и когда мы сможем встретиться.

    Получит новые инструкции? Скорее всего, да. Жаль, но выяснить прямо сейчас цель неведомых заговорщиков, похоже, не удастся.

    Невдалеке опять послышалось ржание. Алекс замялся, принялся переминаться с ноги на ногу, и я поняла – он боится. Боится, что кто-нибудь увидит нас здесь, на поляне, а потом донесет Родвигу о том, что Алекс находился со мной наедине. И я бы даже с удовольствием понаблюдала за его испуганной физиономией, вот только оказаться застуканной в обществе дальнего родственника (и бывшего возлюбленного – не стоит об этом забывать) – не в моих интересах. Поэтому я предложила:

    - Догоняй остальных, Алекс. А я еще немного побуду здесь.

    - Но ты попросишь мейна Родвига взять тебя с собой? – настойчиво допытывался он.

    - Попрошу, если ты этого хочешь. Но я не уверена, что он исполнит мою просьбу.

    Такой вариант развития событий вряд ли приходил красавчику в голову. Его губы скривились, и мне даже показалось, что сейчас он посоветует постараться как следует, но нет. Алекс уже допустил один промах и сумел удержаться от следующего. Он еще раз заверил (к счастью, только словами, не переходя к активным действиям) меня в своей горячей любви и поспешил присоединиться к прочим охотникам.

***

    Этой ночью Макс опять ласкал меня до изнеможения. Более того, он решился на некоторые перемены – вероятно, довольно смелые в глазах провинциальной девицы. Войдя в меня и сделав несколько толчков, он перекатился на спину, так, что я оказалась сверху.

    - Макс…

    - Двигайся, Ани. Вот так, да-а…

    Он придерживал меня, направляя. Я медленно поднималась и опускалась, а потом, повинуясь ему, ускорила темп.

    - Хор-рошо? – прорычал он, заставился меня склониться и впился поцелуем в грудь.

    - Да-а…

    На сей раз наслаждение оказалось даже более острым, и я без сил упала на Макса, все еще сотрясаемая дрожью. Он ласково погладил меня по спине.

    - Это… приятно… - задыхаясь, выговорила я.

    - О да! – в его голосе отчетливо слышался смех.

    - Почему мама говорила, что я должна терпеть? Я не знала, что это может быть так хорошо.

    И замерла, опасаясь, что переиграла. Макс помолчал, а потом шепнул:

    - Наверное, боялась, что я тебе не понравлюсь.

    Я была уверена, что он хотел ответить иначе, но в любом случае осталась довольна. Легко поцеловала его и пробормотала:

    - Ты мне нравишься.

    И услышала в ответ тихое:

    - Ты мне тоже…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

    Увеселения для простого люда устроили на широком лугу. Я с любопытством рассматривала аттракционы (иного определения не подобрала): немудреные карусели, смазанный маслом столб, к верхушке которого привязали алые сапоги – приз победителю, яркие мишени для стрельбы из лука. В пестром шатре предсказывала всем желающим будущее гадалка, приземистая чернокосая смуглая женщина средних лет. Она как раз выглянула из шатра, когда мы с Родвигом проходили мимо, низко, до земли, поклонилась. В воздухе витал запах сдобы, яблок, кислого вина и жареного лука. Многочисленные голоса сливались в сплошной гул, из которого почти не представлялось возможным вычленить отдельные реплики. Мимо нас пробежал парнишка с пирогом в руке, и я непроизвольно сглотнула слюну. Время давно уже перевалило за полдень, а завтрак Лита принесла мне едва ли не на рассвете. Есть хотелось все сильнее.

    Для «господ» установили отдельные шатры, где можно было отдохнуть, посидеть на высоких полосатых подушках, выпить вина или воды, перекусить. Я заметила направляющихся туда Шарлотту и Беату, но даже перспектива встречи с милыми родственницами не ослабила желание отдохнуть в прохладе. Ноги уже гудели от усталости, а ведь нам предстояло пробыть на празднике до вечера. И голод напоминал о себе все настойчивее.

    - Макс, - тихо позвала я. – Макс, может быть, пообедаем?

    Он остановился, внимательно посмотрел на меня.

    - Устала?

    - Да, - призналась я.

    Он немного подумал и решил:

    - Хорошо, я отведу тебя в шатер, но сам долго с тобой пробыть там не смогу. Мне нужно показать людям, что я разделяю с ними свой праздник.

    Меня бы больше устроило, если бы он разделил его со мной, но я только кивнула. Обычаи, против них не пойдешь. Макс крепче сжал мою руку и повел меня к шатрам. И вот тут-то я и заметила ее. Женщина в плаще