Оглавление
АННОТАЦИЯ
Ведьмы не летают без прав на метлу, сказали они. Вернее, летают, но без прав это незаконно. А если без метлы? – подумала я. Меня зовут Катерина, и с детства меня мучили кошмары. С кем не бывает? Мои сбываются, а всё потому, что я оказалась ведьмой. И профессор у нас в университете – ведьмак, и новая преподавательница – ведьма, они раньше вместе работали в маг-разведке. До некоего события в 1998-м, но об этом, впрочем, как и о таинственном брате Ивана Владимировича, мне никто не расскажет. Так как же успеть научиться магии, сдать госы и остановить террористическую маг-организацию? А я попробую.
ГЛАВА 1. Почему не стоит прятаться под столами?
Подул прохладный ветерок, и я поёжилась. Хотела шагнуть вперёд, но что-то в последний момент остановило. Пальцы сжались на металлическом поручне. Какое-то ощущение высоты, даже невесомости. Лёгкости.
Открыла глаза и замерла от ужаса: я стояла на последней ступени жёлтой металлической лестницы, а прямо под ногами простирались дома и оживлённая трасса. Невероятно маленькие машинки яркими пятнышками проносились мимо. Людей видно не было.
Попыталась успокоить бешено грохочущее сердце: впилась руками в боковые перекладины лестницы и глубоко дышала через рот. Главное, чтобы голова не закружилась. Если не закружится, лестницу я точно не отпущу, и значит, мне нечего бояться.
Медленно подняла голову и посмотрела вдаль. Трёхэтажные жёлтые дома перемежались с девятиэтажками, купола церквей, шестиполосная трасса, парковка и… рельсы? Да, кажется, это был вокзал.
Лестница вдруг задрожала, а затем и вовсе заходила ходуном. Я сжала зубы, чтобы не закричать, крепче впилась пальцами и посмотрела перед собой. Обзор загораживала позолоченная звезда, окружённая пшеничными колосками. Бегло глянула вниз. Навскидку падать мне было этажей тридцать: четыре-пять, если не промахнусь мимо самой крыши, и ещё двадцать пять-шесть, если полечу до асфальта.
Металлическая конструкция снова затряслась и качнулась назад. Не медля больше ни секунды, я заставила себя разжать побелевшие пальцы и почти рванула вниз по лестнице. Нога замерла в воздухе, так и не успев коснуться следующей ступени, когда раздался ужасающий треск.
Не думая, перехватила руки и развернулась, прижимаясь спиной к ступеням: прямо в меня на огромной скорости летел сверкающий серебряный шар, искривший молниями. Увернуться от него я уже не успевала, разжать пальцы и спрыгнуть вниз не позволил страх, сковавший тело. Только и могла, что смотреть, как сфера стремительно приближалась.
Лестница снова покачнулась, где-то надо мной раздался стук, вроде как подошвы о металл, и через мгновение чья-то рука грубо схватила меня за капюшон толстовки. И дёрнула в сторону.
Я открыла рот в беззвучном крике и замахала руками, отчаянно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Тень упала сбоку от меня, за ней появилась и тёмная мужская фигура. Он повернулся, вставая между мной и искрящимся шаром. Толкнул меня в грудь, и я полетела вниз, краем глаза замечая, как сфера с грохотом ударила ему в спину. Всё это произошло меньше чем за секунду.
Мужчина закричал от боли. Я падала, а ветер трепал мою одежду.
Закричала, когда тьма поглотила меня. Села и распахнула глаза, не без удивления упираясь взглядом в голубую стену. Заморгала и стала растирать ноющие виски, не переставая рвано дышать. С коленей соскользнуло одеяло, а его край перевесился вниз через край кровати.
– Ка-а-ать… м-м-мфт… – сонно выдала что-то несуразное моя соседка по комнате.
Голубые стены, синие шторы, два стола напротив занавешенного окна, высокий шифоньер и тёмно-коричневые деревянные полки, заваленные книгами. Вернее, это на Лениных царил хаос из рваных страниц в клеточку, пары учебников и кончившихся ручек, на моих же всё аккуратно, книги одна к одной.
Я ведь проснулась. Зарывшись пальцами в свои русые волосы всего немногим длиннее плеч, шумно выдохнула и поняла, что находилась в своей комнате. Будильник на Ленином столе показывал полседьмого утра. Мне ещё рановато, но понимала, что всё равно больше не усну. Хотя непонятно, что лучше, может, если всё-таки усну, снова вернусь на ту лестницу.
Перевесив ногу через край кровати, застыла, когда голая ступня коснулась холодного металла. Ну да, какая ирония. Кровати у нас в общежитии были двухъярусными, моя койка была верхней, а вниз вела именно металлическая лесенка. Конечно, можно и просто спрыгнуть, но злая проснувшаяся Лена того не стоила.
Поэтому я закрыла глаза, вдохнула и выдохнула, и острожно полезла вниз, стараясь особенно не шуметь. Собственно говоря, так и не задался мой день. А как известно, если день не задался с утра, лучше к обеду он точно не станет. Завтрак, битком набитый людьми вагон метро и две лекции в университете. Посещаемость к четвёртому курсу у нас значительно упала, и теперь к первой паре, неважно какой, ездили только самые отчаянные. Вроде меня. Моя подруга Маша так и вовсе к третьей пришла. На свою удачу я столкнулась с ней в коридоре.
– Маш? Маш, посмотри, его там нет? – прошептала и вжалась спиной в стену, указывая глазами за угол.
Маша тряхнула светлыми кудрями, отчего брякнули её массивные серёжки, и наклонилась вправо, выглядывая на парадную лестницу. Здание у нас было старинное, исторически ценное и охраняемое государством. Достаточно милый антураж, только вот из-за этого, чтобы пройти на второй этаж, нужно было преодолеть парадную лестницу, просматриваемую со всех сторон. В самом начале перерыва студентов на ней пока было мало, то есть затеряться у меня бы не получилось, а значит, не появись Маша, пришлось бы ждать внизу. Светиться же не хотелось.
Если верить расписанию на сайте нашего вуза, профессор Покровский И. В. как раз должен был заканчивать лекцию в кабинете 204, а мне нужно в 206. Шанс проскочить мимо до конца пары я уже не рассматривала, налететь же на Ивана Владимировича на лестнице, или ещё хуже окликни он меня! В общем, таким желанием не горела.
– Ка-те-ри-и-ина, – простонала Маша и закатила глаза. – Только не говори, что ты вчера не шутила.
Нет, я вчера отнюдь не шутила, написав Маше, что узнала расписание Ивана Владимировича и теперь буду его избегать. Потому что позавчерашнее почти столкновение в коридоре, когда он меня заметил, а я резко опустила голову и метнулась в первую попавшуюся аудиторию оставило на мне неизгладимый след.
– Катерина!
– Что Катерина? – нахмурилась я. – Просто посмотри, идёт ли Иван Владимирович вниз или нет. Тебе же несложно.
Маша закатила глаза ещё выразительней.
– Я тебя не понимаю. Тебе-то чего от него прятаться?
Огляделась по сторонам и подтащила Машу к себе за руку. А то она по ровно середине коридора маячила, вынуждая себя обходить.
– Так я же ему черновик работы отправляла, помнишь? Он мне ответил, мол, почитайте мои замечания, я поблагодарила и написала, что исправлю. И уже три дня открыть не могу, потому что страшно. Три дня, Маш!
– Ну да, тебе, должно быть о-о-очень стыдно, – фыркнула Маша и выразительно на меня посмотрела.
– Но…
– Молчали бы вы, Катериночка. – Маша скрестила руки на груди и наклонилась ко мне. Так-то мы одно роста, но сегодня она на каблуках. – У меня даже плана ещё нету.
Открыла было рот, чтобы возразить, но Маша меня опередила.
– Даже в перспективе ещё нету.
– Завтра уже март, – констатировала факт.
Маша пожала плечами.
– А я что поделаю? Смену сезонов не контролирую, да, завтра март. – Маша обернулась. – Здравствуйте, Оксана Павловна.
Женщина кивнула ей и продолжила свой путь к выходу из здания.
– Вот, видела? – хмыкнула Маша, указывая за свою спину. – И это мой научрук, чьи две пары я только что прогуляла, план не написала и консультироваться по поводу выпускной работы и не думала.
– Это ты, а это я.
– А это я, значит?! – возмутилась Маша. – Да ладно, не напрягайся ты так. Куда мне там до тебя…
– Маш, я не лично о тебе, просто Иван Владимирович он…
– Самый крутой профессор всего нашего факультета, если не университета, да-да, слышали уже, – передразнила меня Маша. – Который раньше брал только магистров и аспирантов, и отчего-то внезапно снизошёл до нас, простых бакалавров.
– Ты читала его статьи? – выпалила я, прерывая Машину тираду. – А его публикации в “ Сайенсе ” ? Это же, это же абсолютно гениально! Мне же хоть немного нужно соответствовать его высоким ожиданиям, где он, и где я, только подумай, Маш!
– Да ты не прибедняйся, – отмахнулась та и похлопала меня по плечу. – Кто у нас тут лучший студент потока? Причём уже третий год подряд. – Она наигранно призадумалась, а потом голубые глаза хитро блеснули. – Кажется, Катерина какая-то. Точно, Катерина Васильева, уж не вы ли, Катерина Семёновна?
– Иван Владимирович всё равно никогда никаких непонятных студенток не брал, – насупилась я.
– Это ты-то непонятная?!
Маша уже перешла на визг, из-за чего на нас удивлённо обернулась парочка студентов. Охранник так уже минуты три подозрительно пристально косился в нашу сторону. Подруга фыркнула.
– Ну-ну, глава студсовета, организатор и главный вдохновитель студенческого клуба, куратор первого курса с двухлетним стажем, ассистент, активистка, комсомолка и просто красавица?
– Маш!
– Катерина!
Как будто в подтверждение её слов мимо нас к лестнице прошёл почти весь первый курс. И каждый счёл необходимым мне радостно улыбнуться и поздороваться. Маша проводила их скептическим взглядом.
– Я же говорила, – довольно протянула она, когда последний удалился. – Тебя тут каждый знает. Твой Покровский сам радоваться должен, вопрос ещё, кто чьему уровню не соответствует.
– Маша.
– Да ладно-ладно, – снова отмахнулась она.
– Просто скажи, идёт он там или…
– Да нет его там, о, зато вот и Ната, – вдруг просияла Маша, заметив ядовито-сливовую макушку, и замахала руками. – Ната-Ната-Натулька!
И меня нагло кинули. Позабыв обо мне, Маша уже убегала через полкоридора к выходу, чтобы встретить Наташу.
Вздохнула. Кроме как рискнуть, мне больше ничего не осталось. Опоздать же не хотела, верно? Я никогда не опаздывала, а Иван Владимирович, скорее всего, уже сто раз как спустился и ушёл. Куда бы то ни было ушёл, например, домой или к себе в кабинет.
Вынырнув из-за угла, я поспешила к лестнице, при этом стараясь держаться за группками студентов. Пришлось даже протискиваться между одной такой и поручнем.
И меня даже почти получилось: взбежала по лестнице и завернула на этаж, до моей аудитории 206 осталось каких-то две двери… Одна из которых была дверью злополучной 204.
Дверь приоткрылась прямо перед моим носом, отчего я отскочила назад и посмотрела налево. Разговаривая с каким-то студентом, появился Иван Владимирович Покровский собственной персоной. Высокий, метра так под два, он над студентом буквально возвышался. Держа в правой руке кожаный дипломат, профессор придерживал дверь локтем левой, при этом умудряясь ещё и что-то объяснять студенту со стопки бумаг в его левой руке. Парень, стоявший по правую руку от Покровского и потому вынужденный значительно податься вперёд, закивал.
Медлить не стала, но и подумать не успела. Иван Владимирович только начал поднимать голову, как от солнечных лучей, проникавших через огромное окно в конце коридора, блеснули его очки. Профессор зажмурился, сдёрнул их со своего носа и перехватил стопку бумаг в другую руку.
А я рванула вправо, залетая в аудиторию напротив. Которая, кажется, должна была быть 203. И захлопнула за собой дверь. На меня одновременно уставился так с десяток пар глаз.
– О, привет, Катерина! – воодушевился долговязый рыжий с последней парты. Если правильно помню, его Кириллом звали, первый курс. – Так это вы у нас сегодня будете замещать?
– Не я. – Мотнула головой. – Что у вас сейчас?
– Немецкий, – отозвалась Василиса с первой парты.
– Наша уволилась, – добавила сидящая рядом с ней Оля.
Я шагнула назад и, не оборачиваясь, нашарила дверную ручку.
– Значит, наняли новую, – улыбнулась и пригрозила им пальцем. – Смотрите у меня, учитесь хорошо. А я, – говорила чересчур медленно и тянула время, чтобы Покровский вместе со студентом ушли, – пожалуй, пойду. Мне пора.
Дверная ручка предательски ушла у меня прямо из-под пальцев. По инерции потянулась за ней, но тут же одёрнула руку. В проёме стояла кудрявая женщина с короткой стрижкой, а за ней в коридоре – Иван Владимирович.
Не отдавая себе отчёта, рванула в конец аудитории, упала на колени и заползла под парту, едва не сшибив зацепленный сумкой стул. Кирилл, сидевший за соседней, качнулся на задних ножках стула, наклоняясь ко мне, и вытянул шею.
– Ш-ш-ш.
Приложила палец к губам. Рыжий пожал плечами и хохотнул в кулак.
– Только бы не заметила, – прошептала я одними губами.
Потому что срывать пару своим появлением под партой новой преподавательнице мне не хотелось. А так осторожненько между рядом и парами, может, и улизну. На свою лекцию я всё ещё была решительно настроена успеть.
– Нелли Леопольдовна Шмидт, – представилась женщина, начиная занятие.
Мне вдруг начало казаться, что моё дыхание раздавалось на всю аудиторию. Но я задыхалась, воздуха критически не хватало, а сердце бешено колотилось от страха. Четыре года. Уже четвёртый год я страдаю беспричинными приступами паники. Закрыла глаза.
– Всё хорошо, всё в порядке, – беззвучно прошептала самой себе и представила вокруг себя полупрозрачную сферу.
Она куполом окутывала моё тело и закрывала от внешнего мира. Безопасно. Спокойно. Моё дыхание начало выравниваться.
– Студентка, вы что-то уронили? – вдруг раздался голос Нелли Леопольдовны.
Я резко распахнула глаза и замерла. Купол в моём воображении истощился и растворился в воздухе.
– Да-да, вы, там под последней партой. Справа от, как вас зовут, молодой человек?
– К-кирилл… – только и смог выдавить рыжий и покосился на меня.
– Справа от Кирилла. Вы что-то уронили и не можете достать или вам плохо? – обеспокоено, но в то же время удивительно воодушевлённо спросила женщина.
В проходе раздались её шаги. Я вскочила на ноги, ударяясь головой о столешницу, ойкнула, перебросила сумку через плечо и рванула к двери.
– Вам не пом…
– Ошиблась аудиторией, извините, такого больше не повториться, не обращайте на меня внимания, – выпалила на одном дыхании.
– … очь? – донеслось до меня.
Но я уже бежала по коридору.
– Студентка, подождите! Девушка! Девушка, подождите!
Зачем я только ей спонадобилась?! Блондинка выбежала из аудитории и остановилась, оглядываясь по сторонам. Заметила меня в конце коридора и быстро зашагала в мою сторону, а я бросилась бежать дальше, правда, резко затормозила и врезалась в непонятно откуда взявшегося Бориса.
Врезаться в нашего Борю, всё равно что прыгнуть под асфальтоукладчик. Ему, разумеется, ничего, а вот я отлетела на пол. Тут же вскочила на ноги, несмотря на ноющую боль, и резко развернулась к Нелли Леопольдовне. Женщина стояла в трёх-четырёх метрах от нас и смотрела на меня. На её поднятой к груди ладони переливалась серебряная сфера.
ГЛАВА 2. Что делать, если ты волшебник, Гарри?
Серебряная. Буквально вытаращилась на сферу в руке Нелли Леопольдовны. Потом быстро осознала, что так пялиться невежливо, и подняла глаза на лицо женщины. Вовсе отвернуться или продолжить бегство в аудиторию у меня не получилось.
К моему удивлению, Нелли Леопольдовна просияла. Она переводила взгляд с меня на искрящийся шар на своей ладони. У меня же перехватило дыхание, и я покачнулась назад.
– Эй, Катерина? – Так и оставшийся стоять за моей спиной Боря легко поймал меня за плечи и поставил на ноги. – Это ещё кто? – Он кивнул в сторону преподавательницы.
– Новая, – только и смогла выдохнуть я. – Спасибо.
Я оглянулась и столкнулась с невозмутимым лицом Бори. Он с интересом разглядывал блондинку, но никак не сферу. Как будто каждый день такое видел! Но тут я заметила, что мимо проходившие студенты тоже не обращали никакого внимания на серебряный шар. Они просто шли мимо, кто-то, может, буркнул что-то про застрявших посреди коридора, но на сферу, на эту горящую и искрящуюся сферу, никто не обратил ни малейшего внимания.
Осознание пришло внезапно. Медленно окинула взглядом весь коридор, а потом посмотрела прямо на Нелли Леопольдовну. Как будто в подтверждение моей догадки, та легонько подкинула свой шар. И поймала, как будто это был простой мячик!
Нелли Леопольдовна молчала. Она стояла в половине коридора от нас с Борей и не двигалась, только улыбалась с каждой секундой всё шире и шире.
– Ну, ты идёшь или с ней будешь говорить? – как-то недовольно бросил Боря. – В общем, ты решай, а я пошёл.
И с этими словами парень развернулся, открыл дверь, которая, кстати, оказалась прямо за ним, и зашёл в аудиторию. Краем глаза я заметила Анастасию Николаевну, настраивавшую микрофон. Виноватая улыбочка сразу же расползлась по моему лицу и, втянув голову в плечи, я было шмыгнула вслед за Борей.
– Студентка! – окликнула меня Нелли Леопольдовна, и я замерла. Пальцы непроизвольно сжали дверную ручку. – Девушка, сможете зайти ко мне? – она кивнула в сторону злополучной аудитории с первокурсниками. Между прочим, любопытно толпившимися в дверях и буквально севших друг другу на уши, это я про Аню, сидевшую на плечах Славы. – После двух пар?
Нет, Нелли Леопольдовна мне, конечно, понравилась. Голос у неё такой мягкий, успокаивающий, но, чувствую, мне лучше сбежать. Чего никак не позволяла чрезмерная природная вежливость. Да и смотрела она на меня с такой надеждой, что отказать уж слишком неудобно. У меня как раз ещё всего две пары.
Поэтому лишь неловко кивнула, из-за чего одна из моих прядей, не достававшая до хвоста, упала на лоб. Спешно заправив её за ухо, я рванула в свою аудиторию.
Лекции у Анастасии Николаевны хоть и всегда очень интересные, но в тот понедельник больше не могла думать ни о чём другом, кроме новой преподавательницы и её таинственной сферы. Магия? Да ладно, глупость. Спецэффекты? А зачем? Я оглядела своих однокурсников в ожидании того, что они сейчас вдруг вскочат с криками “ розыгрыш ”. Потому что никак иначе отсутствие какой-либо реакции на такое странное зрелище я не могла. Попросили, значит, младшекурсников подыграть, сами тоже не обращали никакого внимания. Как будто и не видели вовсе.
Да нет, как можно было такое не увидеть?! Но тогда при чём здесь Нелли Леопольдовна?
В общем, с трудом высидев три часа, хотя и постоянно ёрзая и роняя ручки, я направилась к Нелли Леопольдовне. Пришлось немного подождать её у дверей, пока первокурсники не покинули аудиторию, а затем постучала в открытую дверь и вошла.
– Екатерина, верно? – улыбнулась она, отрываясь от бумаг на столе.
Надо же, даже у первокурсников поинтересовалась.
– Катерина, – поправила её я. Я ведь и по документам никакая не Катя. – Катерина Васильева, четвёртый курс.
– Ой, прошу прощения, – продолжала улыбаться Нелли Леопольдовна, а я окончательно решила, что она мне нравится. И голос у неё, действительно, приятный. – Сейчас, секундочку.
Она в последний раз чиркнула что-то ручкой, собрала все бумажки в одну стопку, захватила свою сумку со спинки стула и подошла ко мне.
– Пройдёте со мной, Катерина? Я надолго вас не задержу.
Пускай и немного опасливо, но я всё же кивнула. Довольная собой Нелли Леопольдовна поманила меня за собой и направилась в соседний корпус. На улице стоял март, и снег только начинал таять, но там недалеко, а значит, куртку можно было и не брать.
Мы поднялись на четвёртый так называемый профессорский этаж. Прозвали его так за то, что все кабинеты наших лекторов находились именно там. Я немного притормозила на лестничной площадке, так и не решаясь вступить на этаж.
– Катерина?
Нелли Леопольдовна оглянулась на меня, и я уставилась на свои ботинки. Пожалуйста, пускай, Иван Владимирович уже ушёл. Ну пожалуйста?
– Ой! – воскликнула, когда меня что-то подтолкнуло в спину.
Но в коридоре, кроме нас, точно никого не было! Я резко вскинула голову, а странное ощущение уже обвило мою талию.
Вокруг меня кружила самая настоящая серебряная волна! Или что это там было? Концентрированный газ, профессиональная подсветка, поток энергии?
Что бы то ни было подхватило меня и подтащило к Нелли Леопольдовне. Только тогда и заметила, что поток заканчивался на её пальцах. Я забултыляла ногами, повисшими в нескольких сантиметрах от пола. Уже через мгновение меня осторожно поставили обратно на пол, но вот опомниться не дали. Нелли Леопольдовна постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнула и решительно шагнула внутрь, увлекая меня новой волной.
В кабинете царил полумрак: тяжёлые шторы плотно закрывали окно, если не считать небольшой щели в центре. Прямо напротив двери, через весь кабинет, располагался массивный письменный стол, на котором были аккуратно разложены высокие стопки документов. По обоим стенам стояли книжные стеллажи с так же ровно расставленными книгами.
Но кабинет я рассматривала скорее краем глаза, гадая, чей он был. Табличку снаружи прочитать так и не успела. Всё же моё внимание оказалось приковано к мужской фигуре. Он стоял между столом и окном, выглядывая наружу в эту самую щёлочку.
– И снова здравствуй, Вань, – как-то слишком ехидно обратилась к нему Нелли Леопольдовна.
– Нелли, – отозвался мужчина, так и не удосужившись обернуться.
Нелли Леопольдовна щёлкнула пальцами, и дверь захлопнулась. Я неуютно замялась у входа, а преподавательница прошла вперёд, скинула сумку на стул и облокотилась на стол.
– А ты говорил никого, Вань, – хмыкнула женщина. – Ни одной, да, Вань? И зачем ты её от меня спрятал? Личный интерес или…?
– Не понимаю, о чём ты говоришь, – холодно отрезал он. – В стенах этого университета нет ни одной ведьмы. Лично проверял.
У меня внутри всё похолодело. Непонятную фразу про ведьм я пропустила мимо ушей, моё внимание поглотил совершенно другой факт. Покосилась на дверь и шагнула назад. Да, мужчина, может, всё так же стоял ко мне спиной, но его голоса не узнать не могла. Он у моего научного руководителя был запоминающийся. Потому и тёмной фигурой, выделявшейся на фоне окна, не мог быть никто иной, кроме Ивана Владимировича Покровского. Так и не заметившего моё присутствие Ивана Владимировича Покровского.
– Да-да, бла-бла. – Нелли Леопольдовна выпрямилась, скрестила руки на груди и наклонила голову вбок. – А это тогда кто, а Вань? – насмешливо поинтересовалась женщина и указала в мою сторону. – Или она не в стенах?
Иван Владимирович обернулся и удивлённо на меня посмотрел.
– З-здравствуйте, Иван Владимирович, – выдавила я.
Покровский помедлил, как будто что-то вспоминая.
– Васильева?
О, надо же. Он меня узнал! Представить не могу, почему так обрадовалась такой мелочи. Но приятно. Профессор у нас всего пару лекций провёл, а работу мы с ним по почте согласовывали, поэтому лично в лицо он меня мог помнить только с нашей первой встречи. Когда ещё в октябре просилась писать диплом именно с ним.
– О, смотрю, вы знакомы, – протянула Нелли Леопольдовна. – Как же так, а Вань?
– Конечно, мы знакомы, – невозмутимо ответил Покровский. – Это Васильева, – пауза немного затянулась, – Катерина. Она пишет у меня свой диплом.
– Даже та-а-ак?
Нелли Леопольдовна явно наслаждалась сложившейся ситуацией. Иван Владимирович был абсолютно спокоен, несмотря на все непонятные мне намёки и взгляды женщины. И только я чувствовала себя неуютно.
– Я лично проверяю всех первокурсников на приветственной лекции, – тихо заметил профессор. – Каждый год, последние десять лет.
Ой. Её-то я и прогуляла, вдруг вспомнилось мне. У меня почти стопроцентная посещаемость последние четыре года, но вот именно приветственную лекцию ненароком и пропустила. Я тогда только приехала в Москву. Сначала чуть не перепутала электричку, добираясь из общежития в город, потом всё-таки перепутала линию метро и уехала в противоположную сторону. В общем, запыхавшаяся и растрёпанная я появилась в актовом зале прямо к получению студенческих билетов. Пропустив представление всей кафедры.
На Нелли Леопольдовну его слова произвели совершенно другое впечатление. Она закашлялась, закрывая рот рукой. Я испуганно подняла глаза от пола и шагнула к ней, но остановилась. Женщина хохотала. Отчаянно пыталась подавить смех, но из-за того заходилась ещё громче. Иван Владимирович хмуро на неё смотрел.
– Вань… Вань, ты правда думаешь, все на неё ходят?! – с трудом выговорила Нелли Леопольдовна.
Иван Владимирович бросил на неё осуждающий взгляд.
– Ну ты даёшь, Вань!
И женщина снова засмеялась.
– Ты ошибаешься, – холодно заметил Покровский.
– Я? Ошибаюсь? – Нелли Леопольдовна даже перестала смеяться. Посмотрела на меня, посмотрела на Ивана Владимировича. – Ты это серьёзно, Вань? Меня не было каких-то лет двадцать, а ты успел ослепнуть?
– Девятнадцать, – поправил её профессор.
Похоже, про меня эти двое совсем забыли. Кто бы мог подумать, что они знакомы. Девятнадцать лет назад, он сказал? Так. Минус семнадцать и два, это получается девяносто вос…
Я задохнулась собственным криком, из-за чего и не закричала вовсе, а упала на пол. Прямо в меня Иван Владимирович вдруг швырнул непонятно откуда взявшуюся золотую сферу. Уклониться успела. Поцеловав линолеум, но всё же. Только удара не последовало. Я осторожно приоткрыла один глаз и посмотрела наверх. Шар завис в нескольких сантиметрах от того места, где только что стояла я. В такой непосредственной близости могла рассмотреть, как внутри него перетекали мерцающие потоки, переплетаясь в замысловатые узоры.
Иван Владимирович замер с вытянутой в моём направлении рукой.
– Убедился? – ехидно спросила Нелли Леопольдовна.
– Убедился, – по-прежнему невозмутимым голосом согласился профессор.
Кажется, в его позе и жестах ничего не изменилось, но впечатление он оставлял менее спокойное. Скорее ощущение, нежели внешнее того проявление. Я медленно села, а потом и опасливо поднялась на ноги и отряхнулась, поглядывая на висящую сферу.
– Энергию она видит, – продолжил тем временем Иван Владимирович. Щёлкнул пальцами, и шар вспыхнул и рассыпался золотыми искрами. – Ей накопитель потребуется?
– Вань? – недоверчиво позвала Нелли Леопольдовна. – Вань, ты сейчас серьёзно? Да-а-а… Всё-таки ослеп.
Покровский недовольно поправил очки на носу.
– Да нет, помню, что ты у нас всегда орлиным зрением не отличался, но чтобы таким кротом? – Она пожала плечами. – У кротов, между прочим, нюх должен быть хороший.
Иван Владимирович молчал. Нет, обо мне точно забыли.
– Катерина, – вдруг окликнула меня Нелли Леопольдовна, отчего я невольно дрогнула. – Покажите, пожалуйста, кулон на вашей шее?
– Зачем? – не поняла я и удивлённо посмотрела вниз.
Кулона, кстати, через футболку видно не было.
– Васильева, будьте добры, покажите кулон.
Иван Владимирович вроде и попросил, но таким голосом, что уж лучше бы приказал!
– И подойдите поближе, – добавил профессор, пока я неуверенно теребила чёрный шнурок.
В три шага я стремительно преодолела разделявшее нас расстояние и встала рядом с Нелли Леопольдовной. Покровский остался по свою сторону рабочего стола. Потянула за шнурок и продемонстрировала обоим кулон-маятник.
Нелли Леопольдовна торжествующее хохотнула,
– Накопитель, – и вызывающе посмотрела на Ивана Владимировича. – Катерина, а когда у вас день рождения?
– Двадцать седьмого декабря, – отозвалась я. – А зачем?
Нелли Леопольдовна наклонилась, ближе рассмотрела темно-зелёный камень в крапинку и заулыбалась ещё довольнее.
– Причём даже правильный. Змеевик, Вань.
– Элеонора, – вздохнул Иван Владимирович.
Женщина от него лишь отмахнулась, разглядывая уже меня. У меня же иссякли последние идеи, что могло твориться. Под заинтересованным взглядом Нелли Леопольдовны и нечитаемым, но точно тяжёлым взглядом Ивана Владимировича, спрятала кулон обратно под майку.
– Может, вы объясните мне, что происходит? – предложила.
– Если вкратце, то ты волшебник Гарри, – хмыкнула Нелли Леопольдовна.
Иван Владимирович резко отвернулся к окну, выглядывая на улицу. Теперь нахмурилась уже женщина. Не знаю, заметила ли Нелли Леопольдовна, как сильно Покровский сжал своё запястье, сцепив руки за спиной. Но вот я заметила.
– Знаешь, Вань, – Нелли Леопольдовна обошла стол и встала рядом с мужчиной, заглядывая в его лицо, – я тебя не узнаю, с тех пор как вернулась.
Покровский молчал.
– В таком случае я её заберу, – медленно и выделяя каждое слово, сказала она.
Покровский продолжал молчать. Нелли Леопольдовна пожала плечами и развернулась, чтобы уйти, как он в последний момент перехватил её за руку и остановил.
– Нелли, – в голосе Ивана Владимировича прозвучала угроза, во взгляде же Нелли Леопольдовны вызов, – будет лучше, если это будем мы оба. Сразу.
Нет, серьёзно. Я даже знать не хочу!
ГЛАВА 3. Как научиться жонглировать?
– Катерина? Пойдёмте, – окликнула меня Нелли Леопольдовна и направилась к двери. Обхватив пальцами ручку, но так и не открыв двери, она обернулась к Ивану Владимировичу. – Не доверяешь мне?
Покровский молчал. Он отвернулся обратно к окну, спиной к нам обеим. Нелли Леопольдовна пожала плечами, вздохнула и вышла.
Я почти последовала за ней, как услышала, что мужчина прошептал,
– Скорее, не доверяю самому себе.
Pастыла посередине кабинета и посмотрела назад. В этот же самый момент Иван Владимирович обернулся, из-за чего столкнулся со мной взглядом.
– Вы что-то хотели спросить, Васильева? – невозмутимо-холодно поинтересовался он.
– Нет-нет, – замотала головой я. – До свидания, Иван Владимирович.
И вылетела из кабинета.
Нелли Леопольдовна ждала меня у лестницы.
– У вас, Катерина, должно быть, много вопросов? – спросила она, как только я подошла. Я неуверенно кивнула. – Первое, вы ведьма, и с этим придётся смириться. Как я, как Покровский. – Замолчала и огляделась. – Об остальном лучше поговорить где-нибудь ещё. Вы сейчас домой?
– До общежития. Это на жёлтой ветке.
– Замечательно, – улыбнулась блондинка. – Мне тоже. Давайте я вас провожу и как раз поговорим. Ваня, – она кивнула в сторону кабинета профессора, – вам явно толком объяснять ничего не собирается. Не обращайте на него внимания, он всегда хмурый был, а последнюю неделю так совсем.
По дороге до метро Нелли Леопольдовна не проронила ни слова. Пару раз нам навстречу попались знакомые мне студенты, с которыми я поздоровалась. Они немного удивлённо посматривали на женщину, она же с явным интересом наблюдала за мной.
В метро мы тоже молчали. Всё-таки шумный вагон не то место, где стоит обсуждать что-то вроде ведьм, и магии, и мерцающих сфер, и… Я уже говорила ведьм? Gокосилась на спокойное лицо преподавательницы, потом на свои пальцы, сжавшие поручень. Нет, конечно, послушаю, что она скажет, но… А те шары? А странное поведение Ивана Владимировича? Эх, сколько вопросов и как мало ответов!
– Мне на следующей, – заметила, шагнув ближе.
Она кивнула.
– Там далеко?
– Минут пятнадцать пешком.
– Вот и замечательно, провожу вас, Катерина. Вы же не против?
Отрицательно мотнула головой. Я же хочу получить хоть какие-нибудь объяснения.
– Смирились, Катерина? – воодушевлённо начала Нелли Леопольдовна, стоило нам подняться наружу.
– С тем, что я ведьма? – уточнила я. – Не очень. В голове не укладывается.
– Вы ведь не просто так на пол упали, тогда, в Ванином кабинете? Зачем?
– На меня летел золотой искрящийся шар?
Да-а-а, у меня в голове это немного лучше звучало. Вернее, хоть немного как будто не сошла с ума. Но Нелли Леопольдовна, к моему удивлению, рассмеялась.
– Вот именно. Да нет, не бойтесь, Ваня бы вас не тронул. Это он так, упрямый слишком. – Женщина отмахнулась. – Тем не менее вы, Катерина, абсолютно точно видите энергетические потоки. Что, в вашем случае, может только ведьма.
– В моём случае?
– Ну, будь вы молодым человеком, были бы ведьмаком. Некоторые себя магами зовут, но вообще они ведьмаки.
Нелли Леопольдовна вдруг остановилась, и мне пришлось тоже.
– Дайте мне руку, Катерина. – Руку я опасливо протянула. – А теперь представьте, что вокруг вашей ладони течёт энергия, силовой поток.
Я медлила.
– Никто больше не увидит, не бойтесь. – Нелли Леопольдовна улыбнулась. – Только ведьмы видят энергию. И в вас, между прочим, её очень даже немало, своими глазами видела.
Я удивлённо подняла голову и оторвала взгляд от своих пальцев, заглянув в каре-зелёные глаза.
– Да-да. Думаете, как я вас заметила? Парта и партой, только вот щит, проходящий сквозь столешницу, самый что ни на есть настоящий.
Щит? Мой купол? Я осторожно пошевелила пальцами и представила текущую между ними энергию. Но ничего не произошло. Купол у меня тоже ведь не с первого раза получился, четыре года назад вычитала среди советов на каком-то сайте. Для подавления необоснованных приступов паники.
Закрыла глаза и медленно выдохнула, представляя, как меня окружает полупрозрачная стена. Купол в моём воображении образовал вокруг меня переливающуюся капсулу, по её поверхности перетекали потоки энергии. Так было намного проще, нежели представлять недвижимую стену.
Нелли Леопольдовна молчала. Так как это молчание затягивалось, я приоткрыла глаза и посмотрела на неё. Женщина на меня откровенно таращилась, отчего почувствовала себя не в своей тарелке. Хотя, проследив за её глазами, поняла, что смотрела Нелли Леопольдовна отнюдь не на меня. Немного правее моего лица, прямо на грань купола.
Блондинка открыла рот, чтобы что-то сказать. Но закрыла. Потом ещё раз, и опять ничего. Но сомнений не осталось, мой купол был больше не просто плодом моего воображения, как всегда думала я. Она тоже его видела.
Нелли Леопольдовна присвистнула.
– И… как давно?
– Как давно что? – переспросила и пошла вперёд.
– Как давно так умеете? – На её лице восторг сменился настороженностью и уже через секунду обратно. – И, самое главное, кто научил.
– Четыре года? Наверное. – Я отпустила купол, и он растворился в воздухе. – Я так себя спокойнее чувствовала. Защищённой.
– Это уж точно… – выдохнула она.
– Что, простите?
– По вам, Катерина, с такой штукой, а я бы уже даже щитом ваш называть не решилась, можно из “ Ярса ” стрелять. И вам ничего не будет.
Нелли Леопольдовна снова остановилась и прижала ладонь в кожаной перчатке к своей щеке, задумчиво смотря перед собой.
– Хотя нет, с “ Ярсом ” это я перебарщиваю. – Воодушевлённо улыбнулась и решительно развернулась ко мне. – А вот из “ Тополя ” очень даже можно.
Как будто мне от этого должно быть легче! Но Нелли Леопольдовна, как будто и не замечая моего замешательства, обошла меня. Разглядывала как подопытного кролика.
– А что вы ещё умеете?
Пожала плечами.
– Вы ведь ваш щит, – Нелли Леопольдовна улыбалась всё шире, а говорила всё быстрее, – между прочим, самый сильный из тех, что я когда-либо видела, сейчас из энергии сплели. С этой же энергией что вы обычно ещё делали?
– Ничего. Только купол.
Скажем так, мне хватало, а о какой-то там энергии я и не думала.
– А можете ещё раз показать? Если вам несложно.
Кивнула и закрыла глаза, представляя потоки, как выяснилось, магической энергии.
Нелли Леопольдовна опять присвистнула, и я посмотрела на неё, открыв один глаз.
– Простите-простите. Никогда не видела ничего подобного! Это просто удивительно, поразительно! Да он же… он же! Нет, это, конечно, всё объясняет, энергия ведь не может застаиваться, а всплесков засечено не было…
Вокруг меня воодушевлённо бегали, а я поняла, как, должно быть, чувствовала себя новогодняя ёлка. Или зверушки в зоопарке.
– Ой, Катерина, а можно? – Женщина сняла перчатку, протянула ко мне руку и легонько коснулась моего щита кончиком указательного пальца. – Чёрт!
Я не почувствовала ничего, а вот Нелли Леопольдовна одёрнула руку и, размахивая ей, отскочила назад. Купол померк и растворился.
– Нелли Леопольдовна, вы в…
– Всё нормально, нормально, Катерина! – поспешили заверить меня. Она спешно натянула назад перчатку, но я всё-таки успела заметить краснеющий след от ожога. – Сама виновата, у нас диаметрально противоположная энергия. Я лунная, вы солнечная. Как Ваня, кстати. Но у тебя ещё и щит очень-очень мощный, поэтому самое глупое, что я могла сделать, так это пытаться его потрогать. Это просто поразительно, Катерина! Ой, можно ведь я буду на ты, для меня это становится очень странным.
Кивнула. Странным не то слово и совсем не к тому. Всё это дело с ведьмами и ведьмаками – вот что странно. Прохожим тоже. Если энергию они не видят, а не должны, значит, и что мы делали, прохожие не понимали. Но смотря в горящие детским восторгом глаза Нелли Леопольдовны, невозможно было не выкинуть сомнения из головы и улыбнуться.
– Вот и замечательно! – просияла женщина и положила мне руку на плечо. Сжала и сразу же отпустила. – Я хоть и Элеонора, но всегда предпочитала Нелли. Только Ваня иногда упрямится. – Меня подхватили под локоть и едва ли не потащили вперёд. – Ты уже должно быть поняла, он очень упрямый. Считает себя целеустремлённым, но, честно говоря, он упёртый в самом лучшем случае. На деле смертельно упрямый. Ой, – она резко остановилась, – а кстати, нам куда?
Я указала в сторону светофора и как можно незаметней вытащила свою руку. Сделав вид, что мне что-то понадобилось в моей сумке, а одной рукой это что-то не доставалось. Нелли, кажется, никак не отреагировала. Как бы сложно мне ни было, отчество как-нибудь да смогу опускать, но вот идти под руку с женщиной, которую первый раз увидела этим утром, мне неудобно. Воспользовавшись ещё и отсутствием перчаток, засунула руки в карманы.
Нелли тем временем выудила из своей сумочки пачку сигарет.
– Ты же не будешь очень против? – спросила Нелли. – Дурная привычка, из-за стресса. Лет с двадцать не могу бросить.
Против я не была, и женщина сняла перчатку, незаметно чиркнула ногтем по другому и закурила. Сигарета затлела. Я резко отвернулась. Так, стоит привыкать, похоже. Магия есть. Ведьмы существуют. Я ведьма, она ведьма, Иван Владимирович ведьма… Ой. Ведьмак то есть.
– Я ведь правильно понимаю, Катерина, что для тебя всё это новость та ещё.
Кивнула, а Нелли выдохнула клуб дыма. У её сигарет оказался на удивление крепкий запах, такие скорее ожидаешь увидеть у мужчины.
– Тогда накопитель ты как выбрала?
– Накопитель?
– Твой кулон, – пояснила она, стряхивая пепел.
– А. Мне он просто понравился.
Пожала плечами. Мой ответ Нелли не удовлетворил, и она продолжила выжидающе смотреть.
– Мне не сиделось в комнате, я вышла и пошла прогуляться. Бродила по району, непонятно куда забрела, а там выставка камней и украшений была. Я замёрзла, решила заглянуть, пробродила между рядами. Ну вот, напротив одного лотка меня как будто что-то остановило, и бегло осмотрела представленные украшения. Глаз за этот кулон зацепился, и уйти оттуда, пока его не купила, так и не смогла. Вот и всё.
Я развела руками.
– Четыре года назад было, как раз только в это общежитие из другого переехала.
– Он сам тебя выбрал. – Нелли едва слышимо засмеялась. – Если ведьма не идёт к накопителю, накопитель идёт к своей ведьме.
Пока мы шли, а шли мы медленно и специально самой длинной дорогой, мне достаточно быстро и сбивчиво пояснили, что значило быть ведьмой. В общем, в моей жизни мало что менялось, не считая того, что меня теперь будут учить магию контролировать. И пользоваться ею.
По словам Нелли, лучше бы Ваня, то есть Иван Владимирович, меня учил. Он такой же солнечный, как и я, так было бы проще обоим, но он упрямый и хмурый.
Ведьмы и ведьмаки бывают двух типов: лунные и солнечные. Ещё когда-то давно были некие эттингенские ведьмы и ведьмаки, но их, вроде как, больше не осталось, после того как род вымер.
Возможности каждой ведьмы могут отличаться соответственно количеству энергии, разное количество требовалось на разные цели. Хотя это можно было и преодолеть, ведь магию можно было заключать в определённые камни, так сказать, собирать и накапливать. Кулон-маятник же накопитель постоянный, его снимать с шеи ни в коем случае нельзя. Он вроде стабилизатора, иначе энергия может выйти из-под контроля и всё разнести. Ну, если её много будет.
Кроме того, у ведьмы мог быть какой-нибудь дар. Или предрасположенность.
– Знала я однажды ведьму, гадала на картах так, что абсолютно всегда сбывалось. Помнится, Лилия могла предсказать сколько пуговиц будет на твоём свадебном платье, не говоря уже о том, за кого именно ты замуж пойдёшь, – тараторила Нелли.
Я немного начинала уставать от её быстрой речи, но приходилось поспевать. К тому же было действительно интересно.
– Так вот, открыла Лилия собственную контору, зарабатывала сумасшедшие деньги.
Нелли вдруг замолчала.
– И?
– И взяли её. – Она поморщилась и затушила окурок сигареты. – Понимаешь, Катерина, если бы каждый мог пользоваться магией как хочет, начался бы хаос. Злоупотреблять магией нельзя. Как у каждого сообщества, у ведьминского тоже есть свои правила. И законы, и полиция, чтобы эти законы соблюдались. Хотя, нет, не так. Собственной полиции и мэрии у нас нет, но ведьмы и ведьмаки там есть. Они этим и занимаются, у них, можно сказать, одновременно две работы: для людей и для своих.
– Постойте, мы что не люди?! – воскликнула я.
– Нелюди, – хмыкнула Нелли. – Почему не люди? Очень даже люди, просто с некоторыми бонусами.
– А злоупотребление это… ну, получается, то есть, можно пользоваться магией, но в ограниченном количестве? – поспешила уточнить следующую насторожившую меня деталь.
– Ага, – кивнула Нелли.
– А в каком смысле в ограниченном количестве?
Нелли заметно призадумалась и достала вторую сигарету.
– Как объяснить-то… – И тут она просияла и снова затараторила, – Вот если ты, например, идёшь и жонглируешь солнечными шарами, то всё в порядке. А если ты идёшь и швыряешь этими самыми шарами в прохожих, то нет.
– То есть свобода одного гражданина кончается там, где начинается свобода другого, – отрапортовала я всем известное определение из права. Было дело мы его зубрили.
Нелли рассмеялась.
– Можно и так сказать.
– Нам лучше перейти, – остановила её я и кивнула в сторону моста. – Следующий через четыре километра. И, да, я проверяла, из-за стройки придётся круг делать. Минут пять идти осталось.
Мы перешли на другую сторону и пошли дальше вдоль набережной. От воды тянуло прохладой, но, пока светило солнце, я и не заметила. А солнце как раз начало садиться. Но поёжилась я не от холода: вспомнился сегодняшний сон. И не только он. Может, это и есть мой дар? Но рассказать о нём Нелли я не смогла, отнюдь ни один страх не позволил. Но кое-что другое спросить я всё же решилась.
– А если я, например, – осторожно начала я, – чисто гипотетически, машу крыльями и лечу в университет? Я не пользуюсь метро, то есть как бы нарушаю заработок Московского метрополитена.
Нелли уже в который раз засмеялась.
– Крыльев у ведьм не бывает, но с той же уверенностью ты бы могла пойти пешком.
– Из какого-нибудь Жуковского?
– Ну да, – хмыкнула она, – долго бы получилось.
– Кастильская! – прервал наш разговор громкий крик. – Недожжённая жертва испанской инквизиции!
Обернулась, а мимо нас, чуть не сшибив с ног Нелли, пробежала блондинка в розовом пальто. За ней на мостовой показался злющий полицейский.
– Кастильская! – истошно кричал он вдогонку удирающей.
Блондинка вдруг резко остановилась, явно привычным движением свистнула непонятно откуда спикировавшую метлу, запрыгнула на неё и взлетела, до того как он успел до неё добежать.
– Кастильская! – кричал мужчина, продолжая погоню вдоль набережной.
– Иероним Троицкий, – шепнула мне Нелли. – Маг-участковый Лефортовского района.
Я стояла и смотрела, как он продолжал кричать, бежать и размахивать руками. Интересно, а им полагаются мётлы с мигалками?
ГЛАВА 4. Что делать ведьмам ночью на кладбище?
Что делает ведьма ночью на кладбище? Этим вопросом задавалась я ближайшим от знакомства с Нелли новолунием. Правильный ответ, кстати, – ищет своего научного руководителя.
Дело в том, что Ивана Владимировича я не видела всю неделю, каждый день мы встречались с Нелли, которая отчаянно пыталась научить меня самым простым вещам. Вроде переноса небольших предметов энергетическим потоком или выключение света щелчком пальцев. Только вот несчастные блокноты и карандаши встречи со мной не переживали и загорались, лампочки взрывались, а то во всей комнате и вовсе вышибало пробки.
Я тяжело вздохнула.
А сегодня утром мне пришло сообщение:
“ 3, Введенское кладбище. И. В. П.”
Раздавшийся прямо следом звонок от Нелли подтвердил, что И. В. П. – это не кто иной, как Иван Владимирович Покровский, и да, он ждал нас обеих на этом самом кладбище в три ночи. Выпалив всё это, Нелли отключилась, так и не дав вставить ни слова.
Ещё с минуту глупо пялилась на свой телефон.
– И откуда только у них мой номер?
Это так и осталось тайной. Но на кладбище тащиться пришлось. Под удивлённым взглядом Лены невозмутимо оделась, взяла шапку и тёплый шарф и вышла из комнаты. До кладбища от общежития было минут десять пешком, дорогу я знала, так как иногда гуляла в его направлении, но вышла около двенадцати. Чтобы уж совсем Лену не изумлять, а так, скорее всего, она спать будет, когда вернусь.
Пару часов посидела на диванчике внизу и пол третьего ночи вышла на улицу. От морозного воздуха неприятно покалывало щёки, и пришлось намотать шарф до самого носа.
У забора, окружавшего кладбище, я встретила Нелли. Блондинка мёрзла, переминаясь с ноги на ногу. Руки были засунуты в противоположные рукава шубы, вязанный берет – надвинут на глаза. Из мусорки неподалёку ещё струился сигаретный дым.
– Катерина! – обрадовалась Нелли, завидев меня, и махнула мне следовать за ней. – Жаль, что ты пока согревающее не умеешь, а сегодня как некстати новолуние.
Собственно говоря, так я и узнала, что было именно новолуние. И да, лунные ведьмы черпали энергию от луны, солнечные, соответственно, от солнца, поэтому Нелли фактически осталась без источника.
– Ва-а-а-аня! Ва-а-аня, ты меня слышишь? – кричала продрогшая и не выспавшаяся Нелли, пробираясь вперёд и освещая дорожку фонариком на телефоне.
Не менее уставшая за день я молча и угрюмо шла за ней. Вот вы когда-нибудь бегали за своим научруком по кладбищу? буйствовал в моей голове внутренний голос. Нет? А вы когда-нибудь бегали за своим научруком по кладбищу вместе с преподавательницей немецкого? Тоже нет? Эх, а мне пришлось.
И вот идём мы по кладбищу. Кромешная тьма, кое-где ещё лежал грязный снежок, голые искорёженные ветки деревьев и надгробные плиты. Я, конечно, не трусиха, но, спасибо, обошлась бы без таких прогулок. Мурашки по спине – это от мороза.
– Катерина! – вдруг цыкнули на меня.
– Иван Влади-и-и-ими-и-иро-о-ович, – жалобно завывая, подала голос я.
– Ваня, выходи, подлый трус! – Нелли Леопольдовна Шмидт уже выходила из себя.
Покровский, абсолютно некстати, выбрал именно этот момент, чтобы появиться. Причём о своём появлении никак нас не предупредил. Мужчина просто возник из ниоткуда на узкой тропинке, преграждая нам путь. Нет, если приглядеться, то можно было заметить, что вышел он из-за статуи с ангелочком, которая возвышалась в человеческий рост, но вот приглядываться тогда было последним делом. Вместо этого, я отшатнулась назад и направила фонарик ему прямо в глаза, а вот Нелли закричала.
– Элеонора, – хмуро отозвался Иван Владимирович, закрываясь рукой. – Васильева, и вам тоже доброй ночи, но будьте так добры, перестаньте на меня светить.
– Извините, Иван Влади…
– Ваня, это ужас! – перебила меня Нелли. Она решительным шагом направилась к Покровскому и остановилась прямо напротив него. – Зачем ты нас сюда вытащил?! Зачем мы сюда пришли?
– Сегодня новолуние, – туманно ответил Иван Владимирович.
Объяснений мы так и не дождались. Решив, вероятно, что он всё сказал, Покровский развернулся и зашагал по тропинке. Кажется, он был уверен, что мы за ним последуем, только вот нам об этом сообщить и не подумали.
– Катерина? Пойдём, – позвала меня Нелли, отвлекая от моих мыслей.
Покровский уверенно шёл вперёд, ставя под сомнение как необходимость своих очков, так и возможность ночного зрения в целом. Наконец, мы оказались на небольшой площадке, можно сказать, небольшом пустыре на возвышении. Кованые могильные заграждения создавали что-то вроде полукольца вокруг, вторую же часть полянки отрезала от улицы каменная стена. Заметно обветшавшая и без пары кирпичей, но всё же.
Единственным объектом на площадке была скамейка в самом её центре. На неё и указал Иван Владимирович. Нелли фыркнула, но села на край, а я медлила.
– И зачем мы здесь, Вань? – недовольно протянула женщина, попутно выуживая пачку сигарет из своего кармана. – Получше места придумать не мог?
– Васильева? – тихо окликнул меня Иван Владимирович.
От неожиданности, я ведь слишком увлеклась разглядыванием надгробных плит, я чуть ли не подпрыгнула.
– Вань, может, хватит её так? У Катерины, вообще-то, имя есть.
– Да нет-нет, всё в порядке. – Я замахала руками.
– Катерина Семёновна, – поправился Покровский.
Я в шоке. Допустим, номер мой можно было в профиле моей почты найти, но вот отчества там точно не было. Им же я никогда не подписывалась, а значит, знать его Иван Владимирович совсем никак не мог.
– Катерина Семёновна? – хмыкнула Нелли и выдохнула клуб дыма. – Вань, ты серьёзно?
Опустила глаза в землю. Называется, почувствуйте себя старой: ваш профессор к вам по отчеству.
– Просто Катерина. Если можно, пожалуйста, Иван Владимирович.
– Катерина, присаживайтесь, – спокойно согласился Покровский и указал рукой в сторону скамейки.
Я подошла, и он шагнул в сторону, пропуская меня вперёд. Села рядом с Нелли, то есть оказалась в центре, когда сам профессор сел справа от меня. Не настолько длинная скамейка вынудила мужчину пододвинуться ко мне вплотную, меня же – двинуться влево к Нелли. Вот что, а то, что я окажусь зажатой между двух преподавателей ночью на кладбище, мне даже и присниться не могло.
Покровский продолжал невозмутимо молчать. В темноте очки с толстыми стёклами полностью скрывали его глаза, так что оставалось только гадать, о чём он думал. Нелли возмущённо курила. Как это? Просто с таким недовольным выражением лица и буквально пышущим от неё раздражением не курят. А Иван Владимирович всё равно молчал.
Не знаю, сколько мы так просидели. Полчаса так точно, а потом мы начали мелко дрожать от холода. Холодно было скорее Нелли, чем мне, мне же больше не нравилась общая атмосфера.
На моё левое плечо вдруг опустилась ладонь. Я дёрнулась и уставилась на Ивана Владимировича, когда поняла, что это он. К моей спине прижалась его рука, но Покровский смотрел не на меня, а куда-то перед собой. Я было открыла рот, но не нашлась что спросить, а по моему телу волнами разлилось тепло.
– Нелли, – шёпотом позвал женщину Иван Владимирович.
Рука с моего плеча поднялась, но спины всё ещё касалась. Я покосилась назад и увидела, что он протянул ей руку. Ведьма вложила в его ладонь свою. Несколько секунд и перестала дрожать и отпустила его руку.
– Мог бы и раньше, Вань, – с укором заметила она.
Иван Владимирович пожал плечами и поправил свои очки. Зато теперь стало понятно, как ему без шапки не холодно.
Объяснений от ведьмака мы так и не дождались. В итоге Нелли махнула на него рукой и уже через полчаса провалилась в дремоту. Я напряжённо рассматривала стену прямо перед нами и видневшиеся за ней верхние этажи и крыши домов. Ещё через полчаса спящая Нелли упала на меня, устраивая голову на моём плече. Мне тяжело, мне неуютно, но будить или привлекать внимание Ивана Владимировича неудобно.
– Катерина?
– Да, Иван Владимирович? – так же шёпотом отозвалась я.
– Нелли уже объяснила вам правила использования магии?
– Не злоупотреблять? Да.
– Хорошо. – Мужчина помедлил, но всё-таки добавил, – А вы не задумывались, что происходит с теми, кто злоупотребляет?
Пожала плечами.
– Срок? Как в обычном мире?
– Наш мир не обычный, – возразил Иван Владимирович. – Вернее, нет обычного и необычного мира, мы все один мир. Но, да, вы правы. Иногда вернутся к нормальной жизни практически невозможно.
– Это несправедливо. Каждый заслуживает прощения.
Нелли мне рассказывала о сроках за маг-преступления. Они, на первый взгляд, соразмерны с немагическими. Последствия только намного хуже, это фактическое исключение из ведьминского сообщества. Относиться к такой ведьме будут с подозрением.
– Безопасность превыше всего.
– Всё равно, Иван Владимирович. Извините меня, но это не безопасность.
– Даже если он убийца? – голос Покровского прозвучал ещё тише.
– Возможно, он раскаивается, – осторожно предположила, немного подумав. – Или совершил то от отчаянья. В любом случае, если не дать ему второй шанс, от отчаянья он может только натворить что-нибудь… ещё хлеще.
Я не удержалась и зевнула. Мужчина молчал.
Следующий час в гробовой тишине на кладбище дался мне тяжелее. Но Иван Владимирович так и продолжал молчать. Не о дипломе же моём с ним было говорить? На научные темы не решалась, хотя его мнение бы узнать не отказалась. Или просто послушать.
– Иван Владимирович? – всё-таки решилась спросить я. Профессор протянул “ хм ”, но на меня даже и не посмотрел. – А давно вы с Нелли Леопольдовной знакомы?
– Учились вместе, потом работали… вместе. – Покровский пожал плечами. – Потом Элеонора, девятнадцать лет назад, на Камчатку… переехала, там ей должность хорошую предложили. Да и в СССР не принято было отказываться.
Иван Владимирович закашлялся, прикрыв рот ладонью. Девятнадцать лет это 1998, быстренько подсказало моё сознание. Учитывая, что оно не выспавшееся, пересчитала ещё раз. Для надёжности. Не срасталось, СССР к тому времени уже распался, и Покровский не мог этого не знать. Свою ошибку он тоже заметил, кажется, от оплошности и закашлялся и пристально на меня посмотрел, но я успела отвернуться и сделала вид, что не обратила внимания и с интересом разглядывала пейзаж.
Кажется, он что-то скрывает. Или они. Или это на мужчину отсутствие сна так действовало, а у меня просто мания придумывать теории заговора.
В моей голове мелькнула яркая вспышка, и резкая боль ударила в висок. Прошла так же внезапно, как и появилась, но отголосок остался. В памяти всплыл сон, я совершенно точно такой когда-то видела, хотя и не запомнила его. Тогда. Та же тёмная ночь, та же тяжесть Нелли на моём левом плече, всё тот же бок Ивана Владимировича справа. Вот только на мой вопрос отвечает Покровский, что её перевели. А его уволили.
Начало светать.
– Полшестого, – заметил Иван Владимирович. – Вас, Катерина, должно быть, очень интересует, зачем я вас сюда затащил?
Эх, согласиться как-то невежливо, но и соврать, что я наслаждалась прогулкой и свежим воздухом не получилось бы.
– Как я уже сказал, сегодня новолуние, – продолжил мужчина, так и не дождавшись моей реакции. Он вытянул левую руку вперёд, к едва заметному восходящему солнцу. – Апогей слабости лунных, а потому и пик силы солнечных.
Ведьмак повернул ладонь, и вокруг неё закружили золотые искры. Они ускорялись и образовывали единые мерцающие кольца. Покровский резко сжал кулак, как будто ухватывая один из потоков, и от горизонта ему в руку ударил солнечный луч. Он потянул его на себя и стал наматывать как какую-нибудь обыкновенную нитку.
Проделав эту нехитрую процедуру, Иван Владимирович свободной правой рукой расстегнул замок на куртке и выудил за шнурок свой кулон-накопитель. Такого же тёмно-зелёного цвета и с чёрными вкраплениями, как и у меня, не удивлюсь даже если это был тот же камень. Кулон мужчина обхватил левой рукой, и энергия в нём растворилась.
– Резерв, – пояснил он. – На всякий случай лучше держать его полным, никогда не знаешь, что может случиться. От источника самая чистая, в новолуние для солнечных самая лёгкая к получению, а это кладбище единственное уединённое место вблизи вашего, Катерина, общежития.
Покосилась на спящую Нелли. Она так же мирно посапывала на моём плече.
– Нелли сама настояла, что присоединится, – как будто прочитав мои мысли, сказал он. – Я же тоже живу в районе. Не так далеко отсюда. Но хватит об этом. Теперь попробуйте вы, Катерина, пока совсем не рассвело. При полном источнике вам будет тяжелее.
Я немного опасливо вытянула свою правую руку и посмотрела на Ивана Владимировича. Может, нужно было именно левую, но на левом плече у меня спала Нелли. Покровский ничего не сказал. Закрыла глаза и сосредоточилась, вырисовывая в своём воображении золотые потоки. Уже с уроков Нелли поняла, что у меня так лучше получалось, хоть ведьма и удивлялась. Говорила, обычно детей так не учили. Только вот иначе у меня ничегошеньки не получалось, вот и порешили мы, что у меня будет свой собственный стиль.
Кончики пальцев кольнуло. Я прижала ладонь к своей груди.
– Вам нужно достать накопитель, Катерина, – услышала глухой голос Ивана Владимировича. – Энергию держите, у вас хорошо получается.
Осторожно пошевелила левым плечом и подумала, как бы мне достать до замка и не разбудить Нелли. С закрытыми глазами так совсем миссия невыполнима. Но в ночной тишине раздался звук расстёгиваемой молнии, и я крепче зажмурила глаза, чтобы удержаться и не посмотреть. Мою куртку, самый воротник, расстегнул Иван Владимирович, больше некому было. Оттягивая шарф, он подцепил чёрный шнурок, задев холодным пальцем мою шею. По спине невольно пошли мурашки.
– Катерина, – прошептал мужчина прямо над моим ухом. – Держите.
По тому, как натянулся шнурок, поняла, что кулон, удерживая за шнурок, но не касаясь камня, подняли к моему подбородку. Поэтому я схватилась за то место, где я думала, он был. Пальцы коснулись тёплого камня, и мужчина шнурок отпустил, заботливо застегнув мою куртку и поправив шарф. Покалывание исчезло вместе со впитавшейся золотистой энергией.
Попробовала ещё пару раз, но уже с меньшим успехом. Иван Владимирович молчал, Нелли мирно сопела, небо розовело. Я упустила момент, когда усталость сломила меня. В один момент закрыла глаза, а вот открыть уже заставить себя не смогла и провалилась в сон.
Сон мучительно растягивался. Из пустоты, больше напоминавшей смолу, проступали очертания города. Крыши домов и трассы. Меня накрыло ощущением дежавю. Подул прохладный ветерок, и я поёжилась, хотела было шагнуть вперёд, но что-то в последний момент меня остановило… И дальше точь-в-точь тот сон, как и неделю назад. Пальцы сжались на металлическом поручне, ощущение высоты и лёгкости.
Я распахнула глаза и уже бесстрастно посмотрела вниз, хотя пальцы и впились в металлические поручни. Мой взгляд скользнул по городу и поднялся к звезде, возвышавшейся надо мной.
– Сталинская высотка, – поняла я. – Но какая?
В этот раз я специально разглядывала другую сторону города в поисках подсказки. Ту, которую тогда не успела. Я ожидала, когда лестница покачнётся, и это случилось. Перехватила руки и развернулась, прижимаясь спиной к ступеням. Сверкающий серебряный шар оказался магическим лунным шаром.
– Катерина!
Чья-то рука грубо схватила меня за капюшон толстовки и дёрнула в сторону. Я полетела вниз, успев заметить, как мужчина загородил меня своей спиной. На фоне ясного неба в моём сознании отпечатался его профиль: нос с горбинкой и очки с толстыми стёклами.
ГЛАВА 5. Зачем смотреть под ноги?
В общежитие я вернулась около семи утра. Иван Владимирович настоял на том, чтобы меня проводить, а Нелли сонно промычала, что она тоже за и возражения не принимаются. Представляли мы довольно странную компанию: девушка и мужчина, который волок едва переставлявшую ноги женщину, перекинув её руку через свои плечи. Доведя меня прямо до дверей здания, Покровский попрощался и вызвал такси.
Странно, но зацикливаться я не стала. Ввалилась в комнату и проспала часа четыре, пока не затрезвонил заведённый мною же будильник. Как обнаружилось, спала так крепко, что даже и не проснулась от ухода Лены.
Неудивительно, что на пары пришла, вернее, приползла, совсем никакая. Маша с Наташей переглянулись, но ничего не сказали, а я плюхнулась в занятое мне кресло в актовом зале. О чём вещал лектор, не запомнила. Чего уж говорить, моё сонное сознание постоянно отключалось, я или бессмысленно смотрела в пустоту, или и вовсе закрывала глаза.
– Странный у тебя вкус, Катерина, – раздалось над моим ухом.
– Всю пару уже Петровича взглядом пожирает, – поддакнула Наташа.
Петровичем все за глаза звали Петра Петровича, нет не Петрова, Иващенко он был. На пенсии, но полный жизни и сил, он был одержим навязыванием своего мнения. Желания собеседника при этом не учитывались, а потому и все его семинары превращались в нравоучения.
– Я бы тогда уж на Покровского пялилась, – хихикнула Маша.
– Я сплю, а не пялюсь, – отозвалась я, не открывая глаз, и подпёрла голову рукой.
– Как ты там говорила? Ночью нужно спать? – теперь хихикала уже Наташа.
– Что делала наша примерная студентка, а Катериночка?
– Диплом писала, – отрезала я.
К моему удивлению, смех стал громче. Приоткрыла глаза и покосилась на девчонок, а они зажали рты, чтоб не рассмеяться в голос.
– Я же говорю, – заговорщическим шёпотом заявила Маша, оборачиваясь к Наташе. – На Покровского, на Покровского. Вон всю ночь из-за него не спала.
– Запала всё-таки, – таким же тоном согласилась Наташа.
– Чего!? – я в последний момент вспомнила, где мы находились и приглушила голос.
– Нет, ну а чего? – удивилась Маша.
– Очень даже ничего! – поддакнула Наташа.
– Совсем из ума выжили, – фыркнула и отвернулась, якобы внезапно заинтересовавшись лекцией.
– Зря ты так. Он мужчина завидный. Холостой, обеспеченный, высокий, статный. Умный, в конце концов. Ты ж, вон, от его работ фанатеешь.
– Мне очень нравится расстановка приоритетов, – сонно заметила я. – Маш, ему пятидесятник.
Обиженное сопение.
– Сорок девять, – отозвалась Наташа. – День рождения двадцать четвёртого декабря, козерог, рост метр девяносто восемь, неженат, заканчивал… академию управления МВД России? Опа.
– Попа, – хихикнула Маша. – Дай посмотреть.
Раздалось шуршание.
– Что это вы там читаете?
– Профиль Покровского. Наши на всех преподов собирали. О, тут ещё и фотки есть! Чёрт, ты только посмотри на его скулы.
– А мне нравится нос. И такая суровая загадочность в глазах. Там везде в очках? Даже и цвета не рассмотреть.
Монотонный голос Иващенко вдруг замолчал, а в зале воцарилась зловещая тишина. Я приоткрыла глаза, лектор грозно нахохлился и буквально прожигал нашу троицу взглядом. Маша с Наташей же изменения атмосферы не заметили и продолжали шушукаться.
– Девушки! Кхем-кхем. Девушки, сплетничать на лавочке у подъезда будете! А вы, – теперь убийственный взгляд был направлен только на меня, – дома спать будете, но не на моей лекции. Или слушаете и конспектируете, или покиньте аудиторию немедленно.
– Извините, Пётр Петрович.
Маша с Наташей затихли и промолчали. Иващенко ещё какое-то время на нас сурово посмотрел-посмотрел, да продолжил лекцию.
– Нет, ну серьёзно, Катюш, – зашептала Маша и, выдернув из рук Наташи айпад, перевесилась ко мне через подлокотник кресла. – Вздыхать надо по твоему Покровскому. – Мне под нос сунули планшет, перелистывая фотографии. – Красавчик. Видный мужчина.
– Он седой, – безразлично попыталась урезонить блондинку. – И профессор.
– Ему сорок девять, – отмахнулась Маша, проигнорировав второе замечание. – И, заметь, не лысый, не морщинистый, без пивного брюшка. Солидный мужчина, а цвет волос так это от нервов.
– Или потому что слишком умный, – поддакнула Наташа. Я изогнула бровь. – А что? Все умные седые, вон у тебя волосы серые.
От такого заявления немного растерялась. Пальцы непроизвольно подхватили непослушную прядь и поднесли её к глазам.
– Во-первых, волосы у меня не серые, а русые…
– А во-вторых, твой Покровский симпатяжка. Хотя и хмурая, но холостая симпатяжка.
– Да хватит вам, – недовольно буркнула я.
– Девушки!
Усилиями Иващенко от меня отстали до конца пары. Но вот, выходя из актового зала, подколками мне припомнили и все охи ахи по поводу очередной опубликованной статьи Покровского, и съеденные ногти, когда я ждала от него ответа на письмо, и прихорашивание перед личной встречей. Той, в октябре. Вот ведь! Мне же только и хотелось показаться солидно и профессионально.
Если честно, то об Иване Владимировиче, как о мужчине, я вообще никогда не задумывалась. Для меня Покровский – кумир, гениальный специалист, такой человек, ну хорошо, ведьмак, столетия, чьим современником мне повезло быть. Но как мужчина?
Резко остановилась на лестничной площадке, девчонки же уже начали спускаться. Щёки запылали, и я закрыла нос ладонями. Такая привычка, хотя со стороны смотрелось, должно быть, странно. Но дело плохо, ой-ой-ой как плохо.
В памяти, как назло, всплыла именно эта деталь сегодняшнего утра. Я сонно заёрзала и обняла что-то руками, прижимаясь щекой к чему-то ещё. То, что касалось кожи, уж как-то слишком по ощущениям напоминало баллон. Приоткрыла глаза и столкнулась взглядом с тёмно-серыми. Так что, да. Я как раз-таки была в курсе цвета глаз Покровского, несмотря на очки. И, да, спала на его плече, обхватив его руку. Уже на моём плече сопела Нелли.
А Иван Владимирович просто сидел и смотрел. На меня. Даже не пытаясь меня разбудить или руку вырвать.
– Катерина?
– Да ладно, не дуйся, мы же шутим…
Открыла глаза и посмотрела вниз. Маша резко замолчала, моё отсутствие рядом явно заметили только что. И обернулись, а тут я с красными щеками.
– Да ладно… – выдохнула Наташа.
– Ты чё… серьёзно? – Маша.
Пара проходивших мимо студентов на нас покосилась.
– Да ну вас к чёрту! – воскликнула и рванула вниз по лестнице.
– Катерина!
Идея плохая, идея себя не оправдала. Не спав всю ночь, последнее, что стоит делать, так это бегать по странным лестницам. Края ступеней уже сто лет как стесались, да и сама лестница, во время перерыва загруженная студентами, к пробежкам не располагала. В общем, уворачиваясь от очередного спешащего, я споткнулась и полетела вниз.
Не очень далеко, я уже почти у охранника была. Ужасным было то, что меня поймали. Вместо того, чтобы поприветствовать пол и удариться коленками, что было бы мелочью и ограничилось синяками, я столкнулась носом с мужской грудью. Руки сами собой обхватили торс, ища поддержки. Вот не хватило мне, что меня и так за талию держали! Кажется, мужчина поймал меня в свободном падении и притянул к себе.
Мёртвая тишина.
– Спасибо, извините, пожалуйста, я нечаянно…
Подняла глаза. Очки. Невозмутимый взгляд. Нечитаемое выражение лица. Покровский, запоздало дошло до меня. Его тёплые ладони на моей талии. Все пялились на нас, я пялилась на профиль мужчины. Чёрт-чёрт-чёрт. Он ведь, и правда, красивый. Интеллигентно-породистый, наверное, сказала бы моя мама.
Да что за мысли мне в голову лезут?! Всё, клиника.
– Извините, Иван Владимирович, – выпалила, выскользнула из его объятий и побежала на выход, попутно натягивая куртку.
Морозный воздух ударил по разгорячённому лицу. Занавес!
ГЛАВА 6. Куда прячут скелеты, если шкаф маленький?
В такие дни, когда буквально всё шло из рук вон плохо, меня спасало только одно место. Моё убежище, моё тайное логово, если можно так его назвать. Когда было плохо или грустно, или нужно было успокоиться и подумать, или просто сбросить стресс, я приходила в тир. За последние четыре года бывала там так часто, что сначала приобрела абонемент, а потом мне и вовсе торжественно вручили карту клуба.
Именно туда и направилась. Щёки отказывались переставать краснеть, разум так же упорно думал лишь об Иване Владимировиче. Сердце закатывало истерику, как я на него теперь смотреть буду и нормально разговаривать, ибо он, должно быть, обо мне теперь чёрти что думает.
Резко остановилась посреди улицы.
– Нет, я поблагодарила его? Поблагодарила, – прошептала самой себе и решительно поспешила дальше. – Извинилась? Эм, кажется. Будем надеяться, что да. В конце концов, такое с каждым могло случиться! Но случилось именно с тобой.
Я тяжело вздохнула и подняла глаза на вывеску тира. Тряхнула головой.
– О, снова к нам, Катерина? – весело окликнул меня Артём. Такой же студент, Артём подрабатывал на ресепшене. – Как обычно?
– Да-да, спасибо, Артём. Сейчас вернусь.
Вообще, так не положено. Клиенты сначала спускались в гардероб, и только потом им выдавали оружие, предварительно проведя инструктаж по технике безопасности. Но я всё-таки член клуба, так что, когда вернулась, Артём, улыбаясь в свои двадцать пять-семь зубов, протянул мне пистолет.
– Спасибо.
Наушники и очки у меня давно свои, дорожка номер девять, крайняя справа, практически за мной записана. В будние дни посетили обычно появлялись только ближе к вечеру, а так набиралось от силы на первые три дорожки. На моей девятой могла спокойно стрелять и наслаждаться одиночеством.
Я подошла к барьеру, по пути натягивая чёрные перчатки без пальцев. Размяла кисти. Привычным движением зарядила пистолет. Щелчок. Закрыла один глаз и прицелилась. На первых выстрелах рука всегда немного подрагивала на спуске. Почти спустив курок, я одёрнула палец. Невольно улыбнулась, это уже своего рода мой личный ритуал.
Помнится, в свой первый раз всё никак не могла выстрелить. Заплатила за занятие с инструктором, и Павел Валентинович мне очень хорошо объяснил всю технику. Я с ним потом занималась ещё месяц, оттачивая навык. Но первый выстрел дался мне, бывшей тихой девочке-отличнице, очень тяжело.
Опустила руки, чтобы через секунду прицелиться заново. Раз. Два.
– На три спускаю курок, – прошептала одними губами.
– Катерина!
Я так и не выстрелила, опустила пистолет и резко развернулась.
– Никогда бы не подумала, что тебя встречу! – У ресепшена стояла Нелли. Блондинка широко улыбнулась и обвела руками помещение. – Здесь. – Артём забрал анкету и положил на столешницу пистолет, пододвигая его к ней. – Ой, спасибо, а можно мне дорожку поменять на ту, что рядом с девушкой?
Вот и побыла в одиночестве! Хотя Нелли была как всегда жизнерадостной, рядом с ней настроение само собой поднималось.
– Катерина у нас дедовщина, – хохотнул Артём и исчез в подсобке.
Улыбка сползла с лица Нелли, и она остановилась, так и не дойдя до своей дорожки.
– Ты часто сюда ходишь?
– Бывает. Что-то не так?
– Нет-нет.
Нелли улыбнулась и прошла к своей дорожке, на ходу заряжая пистолет. Кстати, техникой безопасности это запрещалось, но женщина продела сие так быстро и привычно, что я не успела ничего сказать.
– Просто не ожидала тебя увидеть в таком месте.
Она пожала плечами и прицелилась в свою мишень.
– И как давно? – Выстрел. – Тьфу ты.
Покосилась влево. В принципе, в мишень она попала. В самый край круга, но всё же.
– Четыре года, – отозвалась я и выстрелила.
Десятка. Нелли присвистнула.
– А вот это ещё неожиданней. Честно, Катерина, не обижайся, но…
– Не ожидали от меня такого хобби? Сама не ожидала, но мне нравится, – призналась.
Грустная улыбка. Мне уже почти не больно, я почти ничего не чувствую, оставив прошлое позади. Нелли пристально на меня смотрела, буквально чувствовала на себе её взгляд. Прицелилась. Выстрел. Десятка.
– Стрельба прочищает мне голову, – заметила я. – Выбивает оттуда всякую дурь.
Десятка.
– Четыре года. Ты часто говоришь это. – Нелли отвернулась и тоже выстрелила. Девять. – Прости, что без спроса, но я брала твоё дело в учебной части. Ты брала академический отпуск.
Констатирует факт, не спрашивает. Прикусила нижнюю губу и выстрелила. Десять.
– Зачем?
Помедлила с ответом и выстрелила ещё пару раз.
– Стресс, – наконец выдохнула я. – Психологическая травма, называйте, как хотите. На полгода не дали, пришлось брать год. Зато хотя бы бюрократическую волокиту всю прошла до начала второго курса, в другое общежитие переехала тоже.
– То есть ты отучилась первый курс, потом год пропустила, потом на второй курс.
Я кивнула. Зачем она спрашивала очевидное? Ведь сама сказала, что читала моё дело.
– Не хотела лезть в твою личную жизнь, но ты почти ничего не рассказываешь, а мне бы получить хоть какое-либо представление о тебе. Совсем чуть-чуть подсмотрела.
– Мне особенно не о чём рассказывать. Я самая обычная.
Два выстрела прозвучали почти синхронно. Десять и десять.
– Что произошло четыре года назад?
Моя рука не дрогнула. Десять. До боли сжала зубы, но, когда ответила, мой голос даже не дрогнул.
– Мои родители погибли. И сестра. Старшая. В авиакатастрофе.
– Катерина, я…
– Не стоит, – холодно перебила я.
– Но…
– Не. Нужно, – громче и жёстче. – Мне не нужна ваша жалость.
Выстрел. Десять.
– Катерина.
– Прошло четыре года. Что случилось, то случилось. Прошлого нельзя изменить, но и обсуждать его я не хочу, – отрезала.
– Не хочешь обсуждать или не хочешь обсуждать со мной?
Вопрос Нелли, казалось, повис в воздухе. Я одёрнула руки, так и не выстрелив. Она же не спускала с меня глаз. Не приближалась, нас по-прежнему разделяло три метра между дорожками. Просто стояла и смотрела. С трудом но заставила себя поднять голову и оторвать глаза от пола.
– Возможно, – едва слышимо согласилась я.
– Сложно?
– Сложно? – переспросила я.
– Сложно рассказать мне. Сложно довериться.
Каре-зелёные глаза словно смотрели сквозь меня. По крайней мере, им удалось вывернуть меня наизнанку и расправить обратно.
– Возможно же, да? – Нелли улыбнулась и отвернулась, возвращаясь к своей мишени.
Последовала очередь из трёх выстрелов. Я обычно так не делала, слишком большая нагрузка на руки. Могли ныть на следующее утро.
– Давай так, ты рассказываешь что-нибудь о себе, я о себе. Как тебе такая сделка, Катерина? – спросила Нелли, так и не поворачиваясь ко мне.
– Зачем?
– Ведьминское сообщество очень тесное, очень малочисленное. Иначе просто не выжить. Инквизиция и костры, может, и в прошлом, но… В общем, хочешь, не хочешь, я теперь твой друг. Мы знаем многих по стране, даже в мегаполисе вроде Москвы знаем все семьи.
– А как же я? Моя семья была нормальной.
– Случаи, как твой, единичны. Так как ведьма рождается только в семье ведьм, у тебя они тоже должны были отметиться в родословной. Может, несколько поколений сила не проявлялась, но от того из крови ведьминская наследственность никуда не делась. Что ты, например, можешь сказать о своих бабушках? Или дедушках.
– Они умерли. И всё.
Я прищурилась, разглядывая малейшие эмоции на лице женщины. Нелли старалась держать лицо, но всё-таки не выдержала и поджала губы.
– Не стоит меня жалеть, – глухо напомнила. Прицелилась и выстрелила. – Я принимаю вашу сделку.
Краем глаза заметила, как Нелли натянуто улыбнулась.
– Они летели на отдых. В Сочи. Погреться на солнце, поплавать в море, у нас на Урале возможностей маловато. Я бы тоже поехала, но у нас сессия в конце июня. Полетели мои родители, сестра, старше на четыре года, и её парень-почти-жених. Мне было восемнадцать с половиной. Нервы сдали, начались приступы паники, загремела к психотерапевту. Взяла академ, вступила в права наследства…
К горлу подступил ком. Резко развернулась к мишени и выстрелила. И ещё один. Второй. Третий. Пустой щелчок. Стоило перезарядить, запоздало поняла я.
– Стала выстраивать стену. Прятаться за куполом от внешнего мира, – прошептала. – Вычитала в интернете, что стоит попробовать что-то новое, что-то и ряда вон выходящее. Так и пришла в тир. Никогда бы не подумала, что, оказывается, люблю стрелять.
– Снимает стресс. – Нелли подмигнула мне и выстрелила. – Иногда.
– Зато меня, как сироту, переселили из области. Там нормальное общежитие, а сейчас я живу в общежитии для униженных и обделённых, как мы его зовём. Хоть какой-то плюс.
– Ауч. Нелестно, – хмыкнула Нелли.
– Как есть, – отозвалась я. – Комнат мало, корпус почти в центре. У нас все или сироты, или больные. У Лены, это моя соседка, например, анемия. Она в обмороки часто падает.
Старалась говорить как можно безразличней. Как будто мне и дела никакого нет. Прошлого не изменить. Сколько бы ни врала самой себе, боль хоть и притупилась, но никуда не делась. Тупая, ноющая боль одиночества. Но я не плакала, последний раз – когда увидела новости о крушении самолёта. Осталась одна, а значит, и положиться больше было не на кого. Значит, плакать больше не могла, я должна была стать сильной. Я должна была выстоять.
– Да, я осталась совсем одна, – безразлично. – В жизни так случается, верно?
– А парень?
– А не было его. Всё ещё нет.
На похоронах я не плакала. Я не плакала, больше никогда не плакала. Я ведь сильная. Кажется, именно тогда и решила, что влюблюсь в первого мужчину, который позволит мне быть слабой. Не даст упасть. У моих новых однокурсниц были целые списки качеств идеального парня, у меня – всего одно. Но, да, именно на него так и не нашлось кандидатов.
Воображение почему-то некстати подкинуло профиль Ивана Владимировича. Думаю, он поймал бы свою женщину, если бы она упала. Я мотнула головой, отгоняя образ, и выстрелила. Промазала даже мимо мишени.
Нелли перестала целиться и удивлённо вскинула бровь, на что я лишь развела руками, предварительно положив пистолет на полку у барьера. Правило техники безопасности номер три.
– Оно и к лучшему. Бабушек-дедушек нет, тёть-дядь троюродных или не троюродных тоже. Так что, если вдруг чего, к алтарю меня вести некому, – попытался пошутить я.
Шутка вышла вымученной, но Нелли всё равно рассмеялась. Хотя нотки её и выдавали.
– Ну, допустим, могу тебя привести, – уже искренней хихикнула она, немного помедлив. – Можно ещё Ваню попросить. – Блондинка приставила ладонь к лицу и громко прошептала, – Но не советую. Ваня на свадьбе плохая примета.
– Почему? – не поняла я.
По мне, так “ Ваня ” и “ на свадьбе ” неудачное словосочетание в одном предложении. Чтоб там Маша с Наташей объикались! Прижала ладони к своим щекам, закрывая в придачу и нос. Нет, чёрный костюм Покровскому в моём воображении очень даже шёл. Обычно профессор носил серый и галстук. Только мне в белом платье рядом с ним явно не место!
– Да у меня отец военный, вся семья, в общем-то. Когда первый раз замуж выходила, в девяносто шестом, кажется, он с братом задержался, вот и пришлось меня под венец Ване вести. Друг детства как-никак, мы с пелёнок друга-друга знаем.
Женщина замолчала и выстрелила очередью. Я же в руки пока пистолет не брала.
– Так вот, со своим первым, он тоже, кстати, военным был, развелись через два года. Через пару месяцев меня перевели на Камчатку. Мы же военные, к тому же маг-военные: назначения не обсуждаются, приказы выполняются. – Нелли хмыкнула. – Там со своим вторым познакомилась. Свадьба в 2006 была, я Ваню пригласила, и он даже к нам прилетел.
Я перезарядила пистолет, вернулась к барьеру и снова прицелилась. Пауза затянулась.
– И?
– Ах, да! – как будто опомнилась от своих мыслей она. – В общем, развелась через год. Поэтому Ваня на свадьбе – плохая примета, – ехидно заявила Нелли. – Значит, к алтарю поведу тебя я.
– Было бы к кому. – Закатила глаза.
– Будет! – воодушевлённо ответили мне.
ГЛАВА 7. Чего бояться ведьме?
– Зайдите!
Потянула дверь на себя и вошла в кабинет, закрывая её за собой.
– Добрый вечер, Иван Владимирович.
– Добрый вечер, Катерина, – отозвался профессор, так и не отрывая глаз от раскрытой перед ним газеты. – Проходите, садитесь.
Я послушно подошла и села напротив него. За прошедшую неделю мне даже удалось выветрить из головы все странные мыслишки, которые в неё так и лезли, спасибо не угомонившимся Маше и Наташе. Девчонки подкалывали меня вплоть до среды, сегодня – пятница. В четверг пришло сообщение от Ивана Владимировича с просьбой к нему зайти.
После инцидента на лестнице Покровского я, до сегодняшнего вечера, больше не видела. Моим обучением магии вплотную занялась Нелли. Так как теперь я могла черпать энергию от солнца, не приходилось каждый раз останавливаться, когда магия кончалась. Кстати, скорость восстановления запаса магии сама по себе тоже зависела от ведьмы. У меня – не так уж и быстро, хотя, по словам Нелли, у неё ещё медленней. Уровень дара – чуть выше среднего.
В итоге к концу недели я вполне себе так сносно научилась переносить ручку через всю комнату. На карандашах пока не испытывали, они возгорались легче. И, да, занимались мы в пустых аудиториях после пар, поэтому охранника Дмитрия Петровича лучше было лишний раз включением противопожарной сигнализации не пугать.
Но всё-таки энергия у нас с Нелли разная, да и сам Иван Владимирович же настаивал, чтобы они мною вдвоём занялись… Пригласил, время назначил. Только вот теперь что-то напряжённо вычитывал в газете и меня игнорировал.
– Иван Владимирович? – осторожно позвала. – Что-то случилось?
Ведьмак тяжело вздохнул и поправил очки.
– Теракт у Нагатинской. Взрыв. Трое пострадавших, но обошлось без серьёзных ранений.
Я затаила дыхание. Покровский замолчал. В свете лампы отчётливо видела, что он смотрел на одну строчку. Правой рукой Иван Владимирович придерживал край газеты, а вот левый указательный палец остановился строчкой ниже. Выпрямила спину, заглядывая на страницу, и попыталась прочитать именно ту строчку, которая так заинтересовала профессора.
– Это ужасно, но… но…
“ … устройство, эквивалентное… ”
– Что но, Катерина?
Иван Владимирович вдруг поднял голову и впервые за вечер посмотрел на меня. Прямо в глаза. Я дёрнулась назад и вжалась в спинку стула, сразу же виновато упустив взгляд в пол. Нет, вообще, ничего такого не делала, но неудобно стало как будто меня поймали с поличным.
– Это сделали магией, да? – озвучила непонятно откуда взявшееся предположение.
Мужчина резко втянул носом воздух и, казалось, перестал дышать. Самое ужасное, что я была абсолютно уверена в том, что права, и его реакция это только подтвердила.
– Почему вы так решили? – холодно и нарочито спокойно спросил Иван Владимирович.
Подняла глаза на профессора. Он совершенно невозмутимо сцепил руки в замок и облокотился на стол, подавшись вперёд.
– Вас очень заинтересовал этот теракт, – сказала первое, что пришло в голову.
Впрочем, правда. Покровский молчал и хмуро разглядывал меня через толстые стёкла очков. Затем снял их, острожно положил на стол, откинулся на спинку своего кресла и потёр переносицу.
– Даже и не знаю, что вам возразить. – Натянутая пауза, как будто ведьмак сомневался, говорить мне или нет. – Да, устройство было приведено в действие магией. Оно самое обычное, согласно отчётам должно было быть и не особенно мощным. На механизм воздействовали магией, она усилила взрывную волну, она же была кнопкой спуска. Об этом, конечно, ни одна газета не напишет, но уже известно, что маг-полиция засекла следы энергии.
– Преступника теперь найдут?
Иван Владимирович посмотрел в мою сторону невидящим взглядом. Прищурился, тёмно-серые глаза буквально пронизывали насквозь и угрожали вытряхнуть душу. Он не должен был меня видеть, напомнила я самой себе. Нелли говорила у профессора за минус десять, без очков я для него всего лишь тёмное пятно.
– Нет, – наконец, глухо отозвался он. – След явно пытались стереть, осталась лишь жалкая часть отпечатка. По такому даже специалисты высшего уровня не найдут.
И всё же Иван Владимирович знал что-то ещё. Сложила руки на коленях и стала их разглядывать. Осталась какая-то недосказанность. Со мной подробностями делиться явно не собирались. Эх, жаль мне не прочесть его мыслей.
– Но это не значит, что я не знаю, кто это сделал, – раздалось прямо в моей голове.
Вскинула голову и посмотрела на Ивана Владимировича. Он молчал. Я точно слышала его секунду назад, но в то же время он не сказал ни слова!
– Катерина? – Его голос оторвал меня от своих мыслей. – Ударьте меня.
– Что?! – воскликнула и вскочила на ноги. Стул с грохотом упал на пол. – Иван Владимирович?!
– Покажите, чему вас научила Нелли. Швырните в меня сгустком энергии, Катерина, – невозмутимо пояснил он и надел очки.
– Я не могу!
– Вы же умеете контролировать потоки? Нет-нет, не отнекивайтесь, Нелли мне рассказывала. Создайте сферу и швырните её в меня.
Прикусила губу, а глаза забегали по стенам кабинета в поисках спасения. Валявшийся стул бы не помешало поднять, вот я и неловко наклонилась за ним, приседая на корточки. Подниматься не спешила.
– Катерина.
– Я не могу, Иван Владимирович.
– Почему?
Всё-таки встала и подняла стул, но садиться не стала.
– Я не могу целиться в людей, – не совсем честно призналась я. – Не могу целиться в живое.
На лице Покровского не отразилось ни одной эмоции. Он указал на цветок в горшке, который стоял на подоконнике прямо за его спиной.
– Всё равно не могу. – Покачала головой. – Он тоже как бы живой. Извините, Иван Владимирович.
А ещё я, скорее всего, зацепила бы его плечо, потому что энергию контролировала из рук вон плохо. Сплетения потоков не держались вместе, шары рассыпались искрами, поджигая всё вокруг, и вынуждая бедного Дмитрия Петровича в очередной раз подниматься к нам с Нелли.
– Не хотите или не можете?
– Нелли Леопольдовна сказала, что не так страшно, что у меня пока не получается. – Сцепила руки за спиной и впилась ногтями в ладони. – Это ведь атакующая магия, чистая манипуляция энергией, а фактически…
– Она запрещена, кроме использования в целях самообороны, – договорил за меня Иван Владимирович, и я лишь кивнула. Он вернулся к чтению газеты. – Именно в целях самообороны вы, Катерина, и должны уметь дать отпор. Живым существам, потому что, когда на вас нападут…
– На меня нападут?
Покровский резко поднял голову и снова посмотрел на меня.
– Простите, я не хотела перебивать, мне очень жаль. Но почему на меня должны напасть? Нет, почему вы так уверены, что на меня нападут? Мне, эм, нам всем что-то или кто-то угрожает?
– Нет. Я хотел сказать, если на вас нападут. Гипотетическая ситуация, – невозмутимо ответил он. – Самая опасная из гипотетических ситуаций, а потому именно её бы мне хотелось избежать. Вы должны уметь за себя постоять, Катерина. И только потом уже культивировать в себе лень.
Это он, кажется, о перемещении предметов. Нелли, помнится, лунными волнами себе сигареты из кармана пальто доставала, когда мы вдвоём оставались, а пальто в другом конце аудитории висело.
– Кидайте, Катерина. У вас всё равно не получится мне навредить.
– Не могу я в живое! – уже буквально взмолилась.
– Не могу. Необязательно же ударять в ответ, можно просто убежать, или спрятаться, или… или… точно! Создать что-нибудь, – воодушевилась я. – Оживить что-нибудь, это уже совсем другое дело!
– Никогда!
Я даже отскочила назад, когда Иван Владимирович закричал и ударил ладонью по столу, вскакивая на ноги. В воцарившейся мёртвой тишине лишь жалобно скрипнуло крутанувшееся кресло. Вспышка ярости прошла так же внезапно, как и появилась. Иван Владимирович никогда не кричал, при мне он всегда сохранял спокойное выражение лица, не выражающее ни одной эмоции. Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, а я забывала дышать. И мы оба не знали, что делать дальше.
– Простите, Катерина, простите… – первым опомнился профессор и попятился к окну. – Мне не следовало повышать на вас голос.
– Всё в порядке.
Он покачал головой.
– Я не хотел кричать, поймите, оно как-то само собой вырвалось. Должно быть, устал за тяжёлый день, вы, наверное, тоже. У меня и пообедать как всегда не вышло, каждый раз на одни и те же грабли, вы не поверите! – Покровский продолжал отступать, пока, к своему удивлению, не упёрся спиной в подоконник не наступил на штору. Его голос становился всё тише. – Каждый раз думаю выйти в столовую в перерыве, да кто-нибудь остановит и…
– Да-да, я понимаю.
– Нелли говорила, вы делаете неплохие щиты? – вдруг сменил тему Иван Владимирович. – Покажете?
Неуверенно кивнула и закрыла глаза. Эх, не смотрел бы он ещё на меня так… так пристально. Боюсь, под таким взглядом у меня ничего не получится, даже привычный купол.
– Поразительно, – как в тумане донёсся до меня голос Ивана Владимировича. – Нелли, конечно, рассказывала, но я и близко представить себе не мог...
Я всё боялась открыть глаза. Боялась, что щит исчезнет, как только их открою. Раздались шаги.
– Это поразительно, Катерина, – сказал Иван Владимирович. Он стоял рядом со мной. – Вы очень сильная ведьма.
Сомнительный, казалось бы, комплимент, но я смутилась. Мужчина вдруг взял меня за запястье, поднял мою ладонь на уровень груди и накрыл своей, переплетая наши пальцы. В голове некстати послышалось Машино хихиканье, щёки вспыхнули жаром, и я распахнула глаза. Как раз в этот самый момент, едва коснувшись моей ладони, Иван Владимирович её отпустил и поднял свою на несколько сантиметров над ней.
– Спокойно. Дышите, Катерина.
Он, между прочим, прав. Глубоко вдохнула и выдохнула. Между нашими ладонями вспыхнул золотой шар.
– Не дёргайтесь, – прошептал Покровский.
Иван Владимирович положил свободную руку на моё левое плечо и притянул к себе. Моя спина теперь почти касалась его груди, а пальцы крепче сжали плечо. Солнечная сфера заискрилась и запульсировала.
– Чувствуете? – прошептал мужчина, наклоняясь в моему уху. Я как заворожённая не могла оторвать от сферы взгляда. – Теперь держите.
Иван Владимирович отпустил шар и шагнул назад, и я ойкнула и едва сферу не уронила.
– Катерина…
– Я поймала! – обрадовалась, обернулась и улыбнулась ему, правда, сразу же смутившись. Мужчина пристально разглядывал моё лицо. – Ой, простите, Иван Владимирович.
Сфера рассыпалась сотней золотых искорок.
– Наверное, лучше пойду, – выпалила я, схватила свою сумку и рванула к двери. – Спасибо за всё, Иван Владимирович. До свидания, Иван Владимирович.
Закрыв за собой дверь, едва удержалась, чтобы не сползти по ней на пол. Собрала оставшиеся силы и поспешила вниз по лестнице. Только на первом этаже и смогла облегчённо выдохнуть: Покровский за мной не пошёл.
Вообще, неудобно вышло. Я бы даже сказала некрасиво. Мою совесть успокаивало лишь то, что, останься в кабинете, выкинула бы что-нибудь куда более глупое.
Накинула куртку и оглядела себя в зеркале у гардероба. Щёки по-прежнему горели. Волосы растрепались из хвостика, и теперь волоски, наэлектризовавшись, торчали в разные стороны. Зрачки моего отражения расширились от боли, и я схватилась за голову и согнулась пополам, уронив сумку на пол.
– Чёрт…
Виски не просто ныли, как обычно, их как будто выжигали раскалённым металлом. В памяти, непонятно откуда, всплыла тёмная, мутная картинка.
Иван Владимирович стоял посередине своего тёмно-зелёного кабинета и рассеянно-задумчиво смотрел на закрытую дверь. На только что закрывшуюся дверь, подсказало мне что-то. Вдруг лицо Покровского перекосило нечитаемой эмоцией, и он сжал кулаки. Секунда, и руки были засунуты к карманы серых брюк. Мужчина резко развернулся и решительно зашагал к окну, обогнув свой стол.
Остановившись у щели между задвинутых штор, Иван Владимирович скрестил руки на груди.
– Не станьте мной, Катерина, – выдохнул он. – Умоляю.
ГЛАВА 8. Стоит ли разговаривать с незнакомцами?
Остаток дня прошёл как в тумане. Я что-то делала, куда-то спешила, но особенно отчёта себе не отдавала. Голова прошла так же внезапно, как и заболела, только виски немного и ныли после вспышки. Спалось плохо: всю ночь мучили кошмары, которые тут же забывала, стоило мне проснуться.
Наутро вымотанная и ужасно не выспавшаяся я всё-таки решила Ивана Владимировича спросить. Да, в таком случае пришлось бы признаться в своём проклятом даре, но неизвестность терзала.
Только решить, это хорошо, а вот страх перед самим признанием, и даже скорее его последствиями, никуда не делся.
– Может, я всё-таки ошибаюсь, а? – прошептала и тяжело вздохнула. – Просто совпадения. Просто у кого-то очень богатое воображение, и из-за того очень реалистичные сны.
В конце концов, что мне такого мог ответить Покровский? Остановилась и прекратила собирать сумку. Закусила губу. Если себя накручивала, то я истеричка с манией величия, но если же нет…
– Чудовище.
К тому же рассказав Ивану Владимировичу о тех снах, которые касались непосредственно его, я бы ещё и обвинила его во лжи. Ну, или в том, что недоговаривал и постоянно уходил от ряда вопросов. Искусно, между прочим, уходил.
– Да и как такой разговор начать? Вломиться к нему в кабинет и заявить, что мне интересно знать, что он имел в виду под “ не станьте мной, Катерина ” ? Уже представляю себе этот разговор. Повод бы к нему зайти придумать.
Диплом отпадал, так как его мы как раз таки недавно обсудили. Магия… возможно, но с этим я была у него вчера. Вчера он, кстати, накричал на меня, когда я предложила что-нибудь создать и оживить, объяснив срыв усталостью и голодом. А это идея!
В общем, решила сделать единственное, о чём без зазрения совести могла сказать, что делала хорошо. А именно приготовить Ивану Владимировичу обед. Сказано – сделано. Остуженный на подоконнике стейк был аккуратно разрезан и вместе с рисом уложен в ланч-бокс и полит кисло-сладким соусом.
Приготовить-то я обед приготовила, а вот отдать его тяжелее. Потому что, мягко говоря, стрёмно. К сожалению, всю двусмысленность ситуации поняла лишь в университете, причём прямо напротив двери преподавательской и, как назло, успев постучать. И, да, не представившиеся черти меня потянули искать профессора в преподавательской, когда его кабинет оказался закрыт!
Уже малодушно подумывала сбежать, когда с той стороны ответили.
– Да-да? Входите.
После этого побег представился уже отнюдь не малодушным. Я бы и сбежала, если бы дверь неожиданно не распахнулась. Анастасия Николаевна удивлённо замерла, явно не ожидая столкнуться со мной в проходе.
– Вы что-то хотели, Катерина?
Кажется, головы ко мне повернули все, кто был в кабинете. Рефлекторно прижала к груди ланч-бокс, который до того держала в руках, пытаясь оным отгородиться от их взглядов. Чем, правда, только привлекла всеобщее внимание к вещице.
– Здравствуйте, Анастасия Николаевна! А я… Ивана Владимировича Покровского искала. Вы его, случайно, не видели?
Не могла быть уверена, но мне показалось, что ведьмак вопросительно выгнул бровь. Ивана Владимировича я могла отлично видеть среди присутствовавших, он сидел за круглым столом ровно напротив двери. Кроме него в профессорской было ещё двое: неизвестный мне мужчина сидел на чёрном диване с кружкой в руках, и Нелли стояла у окна, тоже с кружкой.
– Да-да, он как раз здесь, – ответила Анастасия Николаевна и шагнула влево, кажется, решив, что своей спиной загораживала мне обзор. – Вы проходите, Катерина, а я, пожалуй, пойду.
– До свидания, Анастасия Николаевна.
– А? – профессор обернулась и рассеянно на меня посмотрела. – Да-да, до свидания, Катерина. Вы проходите, проходите.
– Вы что-то хотели, Катерина? – раздался из кабинета уже голос Покровского.
– Да, Иван Владимирович, – отозвалась я и шагнула внутрь, пока дверь не успела захлопнуться. – Здравствуйте, Иван Владимирович, здравствуйте, Нелли Леопольдовна, – поспешно исправилась я и задержалась взглядом на незнакомом мне мужчине.
Навскидку выглядел он лет на сорок. Коротко стриженный, тёмноволосый, с острыми чертами лица – но абсолютно мне незнакомый. Хотя… Синий пиджачок в узкую полоску я, кажется, уже где-то видела, скорее всего, в коридоре.
– Катерина? – позвал меня Иван Владимирович.
Скрипнул стул, это он отодвинулся от стола и повернулся ко мне полубоком. А, точно.
– Я это… – осеклась и уставилась в пол. – Это, в общем…
Больше не давая себе подумать ни секунды, решительным шагом пересекла комнату и остановилась напротив профессора.
– Вы свой обед забыли, Иван Владимирович, – выдала я и всучила ему в руки ланч-бокс.
И, пока он не успел опомниться, развернулась и вылетела из комнаты.
– Девушка? – донеслось до меня удивлённое незнакомого мне преподавателя.
– Хуже, – хмыкнула Нелли. – Студентка. Диплом у него пишет, боится, как бы Ваня до защиты дотянул и от голода ни помер.
Раздался смех и недовольное Ивана Владимировича,
– Элеонора.
Я уже успела достаточно далеко убежать, но всё равно обернулась. В коридоре было пусто, и дверь в профессорскую так и не успела до конца закрыться. С улыбкой отметила, как Иван Владимирович открывал поставленный на стол ланч-бокс, а потом дверь скрыла его из моего вида. Интересно, что бы Нелли подумала, если я бы сказала, что он мне нравится?
На субботу у меня была всего одна пара, поэтому я без зазрения совести пошла домой. Погода к прогулке располагала: ярко светило и пригревало солнце, на газонах дотаивал последний снег, воробьи чирикали. Уже дойдя до станции метро, решила не сворачивать вниз, а пройти одну остановку пешком. Вообще, можно было бы, наверное, и дальше, но из-за дорожных работ много дорог в нашем районе оказалось перекопано. Возвращаться же и блуждать дворами настроения всё же ещё не было, всё-таки не май. Замёрзну.
Шла я себе по улице, наслаждалась весной, вертела головой и разглядывала набухшие почки на деревьях. Инцидент с Иваном Владимировичем практически выкинула из головы и о профессоре и вовсе старалась не думать. Как вдруг меня окликнули.
– Катерина!
Да, Покровский.
Я сильно удивилась, обернувшись и увидев его рядом. Мужчина стоял в метрах трёх от меня, но, стоило мне к нему повернуться, как он едва заметно улыбнулся уголками губ и шагнул ближе.
– Иван Вла… – начала, но осеклась и замолчала.
Он был в чёрном пальто нараспашку, так что были видны всё тот же тёмно-серый костюм, идеально завязанный чёрно-зелёный галстук, белая рубашка… Словом, ничего не изменилось во внешнем виде Покровского с тех пор, как его последний раз видела. И в то же время что-то было не так. Он молчал, засунул руки в карманы брюк и шагнул ещё ближе.
Помнится, Нелли как-то рассказывала, что можно распознать ведьмака только по его магическому следу, вроде отпечатков пальцев только для ведьм. Жаль, что этому меня пока и не пытались научить, сказали уровень совсем не тот.
И всё же я была почти уверена, что передо мной стоял не Иван Владимирович. Нет, не так. Несмотря на полное внешнее соответствие, была абсолютно уверена, что передо мной стоял не Иван Владимирович. Какой-то внутренний инстинкт неустанно твердил именно это.
– Извините, обозналась, – выпалила, резко развернулась и бросилась бежать.
Добежав до конца дома, свернула за угол и затаилась. Поворот был не самым заметным и никуда не вёл, а упирался в забор. Если бы мужчина побежал за мной, он, скорее всего, свернул бы метром дальше, а меня бы и не заметил. Но он не побежал.
Прижалась спиной к каменной стене и осторожно выглянула, всё ещё пытаясь отдышаться. Да, чёрт побери, он позвал меня по имени, да, он выглядел точь-в-точь как Иван Владимирович, но это не был он! Не мог быть!
Мужчина застыл посреди улицы. Через секунду его плечи неестественно дёрнулись, он согнулся пополам, пнул бордюр тротуара, а потом развернулся и быстро зашагал в противоположную сторону.
ГЛАВА 9. Какие секреты лучше не знать?
Следующая неделя прошла относительно спокойно. Не удержалась-таки и написала Нелли, и она подтвердила, что Иван Владимирович после разговора со мной никуда не выходил. Правда, через час ушла она сама, а значит, у Покровского было минут сорок после того, как он остался один, и до того, как из университета вышла я.
“ А родственники к Ивану Владимировичу, случайно, не приезжали? ” – постаралась намекнуть следующим сообщением.
“ Не должны были. Софья бы мне позвонила, мы же с ней так и не виделись с тех пор, как я вернулась. Покровские в коттеджном посёлке живут, кстати, под Москвой. ”
И ни слова про какого-либо брата. Или кузена. Хотя судя по тому, как они похожи, скорее брата.
“ Кроме родителей? ”
“ Да кроме родителей у него-то и никого нет. ”
Я смотрела на экран телефона и не моргала, пока он не потух. Через минуту пискнуло новое сообщение.
“ Можешь моё семейство прибавить. Мы под стол втроём ходили. Я, Ваня и Михи. ”
Следом пришло и ещё одно.
“ Мой старший брат Михаэль. Они с Ваней одного года. ”
От самого Ивана Владимировича не слышала до воскресного вечера. Воскресным же вечером меня сильно удивили.
В дверь постучали. Я даже и не оторвалась от ноутбука и продолжила печатать, а Лена недовольно простонала и перевернулась на другой бок.
– Это к тебе, – заметила я, на что Лена натянула на голову плед.
– Опять припёрся.
В дверь снова постучали. Собственно говоря, ко мне прийти было просто некому, поэтому и открывать не собиралась. Лена, почти уверенная, что это просить прощения пришёл её уже бывший парень Сергей, открывать дверь тоже не собиралась.
Пришедший же не собирался уходить. Нет, третий раз он стучать не стал, но, оглянувшись, увидела силуэт его ботинок под дверью.
– Нам бы щель заделать, – задумчиво протянула, наблюдая, как хозяин ботинок переминался с ноги на ногу. – Я кусочек деревянного плинтуса прибью, что думаешь, Лен?
– Заберите наши деньги и дуйте в Ашан. Ты ж у нас тут мужик, – выдала моя соседка из-под одеяла. – И этого недомужика из-под двери вытури. Молотком там по лбу, что ли. Предваряя вопрос, нет, мне его вообще-совсем не жалко.
Вздохнула и покачала головой. Делать было особенно нечего, пришлось мне встать и пойти открывать дверь. Уже распахивая её, в голове промелькнула мысль, что на Сергея непохоже. Он бы ломился до последнего, а тут, на тебе, маячил под дверью и не уходил, вероятно, услышав наши голоса.
На меня хмуро посмотрели через стёкла очков.
– Здравствуйте… Ива-ан Владимирович, – с трудом выговорила я.
Лена за моей спиной взвизгнула и прыгнула обратно в кровать, заматываясь пледом. Хорошо ей. У неё плед есть.
Профессор задумчиво окинул взглядом мой внешний вид, а мне хотелось сквозь землю провалиться. Точно бы упала, не вцепись в дверь.
Собственно говоря, я только что из душа, а меня тут разглядывают! Волосы мокрые и растрёпанные, на мне только коротенький полинявший халатик зеленоватого оттенка, один носок в красную и жёлтую полоску и два пушистых розовых тапочка. С помпонами, спасибо за подарок Маше. Лена – в одной майке на три размера больше, но, опять же, у неё был плед.
Покровский кашлянул в кулак и отвернулся.
– Вы что-то хотели, Иван Владимирович? – как можно больше невозмутимым голосом спросила я.
– А? – Мужчина почти поднял голову, но вовремя остановился, а потом и вовсе развернулся ко мне спиной. – Да-да, Катерина. Нам нужно с вами поговорить.
Если честно, то его слова немного напугали. Если пришёл лично, значит, написать об этом нельзя. А о чём таком написать мне Иван Владимирович не мог? Покосилась на сверлящий нас взглядом свернувший на кровати клубок по имени Лена.
– А вы чай будете?
От моего вопроса он явно растерялся.
– Кроме него, есть только кофе, – поспешила добавить.
– Катерина, мне нужно с вами кое-что обсудить, но много времени это не займёт.
Лена заинтересованно подалась вперёд. Боюсь, упади она с кровати, перепало бы и мне, впрочем, как всегда, и Ивану Владимировичу. Потому что нечего без приглашения на женский этаж приходить и стучаться. Кстати, интересно, а как его вообще охранник в здание пропустил? У нас же без пропуска никак, на прошлой неделе даже грузчиков из ИКЕА не пустили. Или профессорам можно?
Иван Владимирович продолжал молчать, стоя ко мне спиной, Лена продолжала нас пристально разглядывать. Я тяжело вздохнула и шагнула в коридор, прикрывая за собой дверь.
– Давайте всё же чаю, Иван Владимирович. – Вспомнив его привычку забывать обедать, я добавила, – Заодно и поужинаем. Я как раз утром курицу приготовила.
– Не стоит, Кате…
– Извините, Иван Владимирович, но я хочу есть.
Мой голос явно не предполагал возражений. Шагнула ещё ближе к нему и взяла за локоть, увлекая на кухню. Покровский удивлённо посмотрел на мою руку, и я смутилась и спешно её одёрнула. Повисла неуютная тишина. Мы по-прежнему стояли напротив двери моей комнаты.
– Соседка будет не против?
– А соседка по-любому против, – отмахнулась. – Поэтому и предлагаю уйти на кухню. Она не для того предназначена, но сейчас там никого не должно быть, и стол есть. Стульев, правда, нет, но…
– Дальше по коридору? – перебил меня Иван Владимирович.
– Да-да. Другое крыло. Мимо лестницы, вторая дверь слева. А я… это… сейчас догоню, только возьму тарелки.
Мужчина кивнул и ушёл в обозначенном мною направлении. Я вплоть до лестницы проводила взглядом его спину. Солнечные лучи окрасили его пиджак красным. Надо же, я ведь как-то и не обратила внимания, что Иван Владимирович и в выходной был в костюме. Хотя о чём это я? Стукнуть бы себя по лбу за глупость, но я и так много времени потеряла.
Заскочила обратно в комнату, буквально на ходу стягивая халат и закидывая его на кровать.
– И кто-о-о это тут у нас? – ехидно протянули с нижней.
– Профессор, – буркнула в поисках джинсов и какой-нибудь рубашки. Например, любимой бирюзовой в мелкий синий цветочек.
– Профессор? – ещё ехидней переспросила Лена.
– Профессор. Иван Владимирович Покровский. Я у него диплом пишу.
– Это он самый? Так вот как ты выглядишь, чудище заморское. Удиви-и-ила. – Лена завозилась, выпутываясь из пледа, а кровать заскрипела. – Пришёл проведать диплом?
– Лен, я понятия не имею, что он здесь делает.
– Ну да, ну да. Губы хоть накрась, что ли.
Прекратила свои метания по комнате и остановилась напротив зеркала на двери. Чёрт, рубашку криво застегнула. От чего-то дрожащими пальцами небольшие пуговицы едва поддавались, а пришлось ещё и заново! Вдобавок край рубашки торчал из джинс, а мокрые концы волос прилипли к шее и намочили воротник.
– Катерина.
Не успела обернуться, как мне в голову прилетела заколка-крабик.
– Можешь не благодарить, – хмыкнула Лена. – Беги уже к своему старикану.
– И ничего он не старый. – Спешно подняла заколку и закрепила волосы в шишку. Стоп. – И вовсе не мой!
Лена захихикала.
– Да ну тебя! Он по возрасту куда больше Нелли подходит. Сколько ей? Сорок шесть, кажется. Да-да, точно.
И я вышла в коридор, не забыв прихватить контейнер с курицей, две тарелки и вилки. Чашки я бы уже не удержала, так что пришлось за ними потом вернуться.
Когда вошла на кухню, то обнаружила Ивана Владимировича у окна. Он стоял, положив руку на стол слева от него, и что-то высматривал на улице. Обернулся.
– У вас здесь очень… очень…
– Атмосферно? – подсказала, ставя посуду на стол и загружая контейнер в микроволновку.
– Да, атмосферно. По-студенчески.
Хохотнула в кулак. Интересно, это он про тараканов или про общий кавардак с горами немытой посуды и пятнами на плитке?
– Заходя на кухню, обязательно включайте свет, – заметил профессор своим лекторским голосом.
Был у него особенный тон, которым он давал лекции или делал выступления на телевидении, последние я, кстати, совершенно случайно все видела. Голос у Ивана Владимировича в любом случае очень приятный, глубокий такой, заслушаешься. Но вот именно от этого его лекторского оттенка оторваться совсем невозможно.
– Тараканы от этого никуда не денутся, – выдержав паузу, продолжил он. – Но так мы хотя бы приучим их уходить.
Удивлённо моргнула и уставилась на мужчину, на мгновение даже и не узнавая его. Покровский улыбался. Иван Владимирович мне улыбался!
– У меня так сосед говорил, – рассмеялся он. – Вы бы сейчас своё лицо видели, Катерина. Да, ничего удивительного, я тоже когда-то жил в общежитии. – Вздохнул и помрачнел. – Очень давно, правда.
От ответа меня спасла запищавшая микроволновка.
– Вы же едите горчицу, Иван Владимирович? – уточнила я, доставая контейнер и разрезая курицу.
Он вопросительно изогнул одну бровь, отчего я хихикнула, раскладывая курицу по тарелкам.
– Зря вы так, хороший маринад получается.
– Не сомневаюсь, Катерина. В ваших кулинарных заслугах я больше ни капли не сомневаюсь. Стейк был просто превосходный.
– С-спасибо…
– Кажется, последний раз ел настолько же вкусное мясо в Риге.
– Не стоит…
– А в Риге я последний раз был в девяностых, – продолжил Покровский.
– Бросьте вы, Иван Владимирович, – отмахнулась и отвернулась, пряча раскрасневшиеся щёки.
В принципе, ненужную посуду можно было и в комнату обратно отнести, чем и воспользовалась.
– Я не шучу, Катерина! – донеслось мне вслед.
В общем, ужин прошёл хорошо. Расхваливать мою стряпню Иван Владимирович один раз попытался, но, похоже, заметив, как отчаянно я от комплиментов отбивалась, смирился и продолжил есть.
Но вот поговорить нам так и не дали, стоило было ведьмаку начать что-то о магических отпечатках, как на кухню вошла девушка со сковородкой и тарелкой фарша. Учитывая древность нашей плиты, котлеты – это надолго. На нас девушка даже и не посмотрела, но тему пришлось сменить.
Но вот, посуда помыта и убрана, а на кухне прибавилась ещё одна девушка.
– Нужно, чтобы, кроме нас, там никого больше не было. Чтобы нас не видели…
– Катерина?
– Ой, простите, я часто вслух рассуждаю. У нас не так уж и много мест, куда можно было бы пойти.
Иван Владимирович пожал плечами и улыбнулся.
– Ведите.
Бродили мы по общежитию почти полчаса. Обошли все этажи, заглянули на каждую кухню, проверили комнаты для занятий, но даже и всегда свободная музыкальная комната оказалась занята. Там кто-то играл на пианино. В итоге сдалась, и мы остановились посреди шестого этажа, в старом крыле.
– Простите.
– Вам извиняться абсолютно не за что, Катерина. Мне стоило вам хотя бы написать, перед тем как заявиться. У вас могли быть планы, но об этом я почему-то раньше не подумал.
– Нет-нет. Не было у меня планов, – поспешила вставить. – И у половины общежития, похоже, их тоже нет. Народу обычно меньше, сегодня оживлённое третье транспортное.
Иван Владимирович хохотнул и шагнул к стене, увлекая меня за локоть, чтобы пропустить какого-то парня.
– Комната-кухня-постирочная?
– Именно, – рассмеялась и закинула голову.
Я замолчала, рассмотрев на потолке люк, который явно вёл на крышу. Рядом и лестница имелась. Внешним видом она напоминала пожарную, хотя её надёжность и вызывала определённые опасения.
– Я бы пригласил вас прогуляться по парку, но…
Иван Владимирович замолчал, проследив за моим взглядом. Затем хитро посмотрел на меня.
– А разве нам можно? – осторожно намекнула.
– Мне можно, – заявил профессор, снял пиджак, протянул его мне, а сам полез по лестнице.
Она задрожала под его весом, но выдержала. Люк был закрыт изнутри: на крючок и замок. Крючок Иван Владимирович просто снял, а вот с замком пришлось повозиться. Никогда бы не подумала, что хоть и самый простой замок можно было открыть отколотой от рукава рубашки запонкой. Что уж говорить, никогда бы не подумала, что Иван Владимирович подобным заниматься будет! Из профессора вышел бы неплохой взломщик.
Он толкнул люк, и тот со скрипом поддался. В коридор хлынул прохладный воздух, неприятно задерживаясь в моих мокрых волосах.
Покровский первым выбрался на крышу. Через люк я следила, как он встал, отряхнул брюки и огляделся.
– Выглядит вполне устойчиво. Поднимайтесь, Катерина, здесь безопасно.
Ну поднимайтесь, так поднимайтесь. И я перехватила его пиджак в левую руку и полезла вверх по шатающейся лестнице. Когда моя макушка показалась снаружи, Иван Владимирович подал мне руку и помог вылезти на крышу.
– Спасибо, и это…
Протянула профессору его пиджак. К моему удивлению, забрал, но не надел, а накинул мне на плечи.
– Бросьте, Иван Владимирович. Тепло же, апрель.
Попыталась пиджак снять, но он перехватил мои руки. Взял меня за запястья и посмотрел прямо в глаза.
– У вас, Катерина, волосы мокрые, – обратил внимание на очевидное. – Ещё простудитесь.
А в его пиджаке прямо не простужусь! Но Покровский уже отпустил, развернулся и отошёл к краю крыши. Парапет не выглядел особенно надёжным: краска истрескалась, штукатурка осыпалась, местами и вовсе не хватало целых кирпичей. Хлипкий и поржавевший металлический заборчик тоже не внушал доверия. Что сказать? Здание у нас старое.
Иван Владимирович стоял, засунув руки в карманы брюк, смотрел вниз и молчал. Я закуталась в пиджак, который был мне широк в плечах и потому висел. От воротника приятно пахло одеколоном.
– Вы хотели о чём-то со мной поговорить?
Подойти к профессору – не решилась. Я всегда недолюбливала высоту, а после мучивших меня кошмаров, в которых снова и снова падала с какой-то из сталинских высоток, так тем более.
– А? Да, хотел, – как-то рассеянно протянул он. – Наверное. Уже не помню.
Мягко говоря, забавно. Даже если учесть, что жил Покровский где-то неподалёку, то он не поленился прийти в свой единственный выходной, преодолел строгий фэйс-контроль в лице нашего охранника и взломал люк на крышу… А зачем пришёл – забыл. Или же просто передумал говорить?
– Катерина?
– Да, Иван Владимирович?
– Сможете создать энергетическую сферу?
Сложила ладони вместе, подняла их к груди, закрыла глаза и представила искрящий солнечный шар. Пару раз у меня уже получалось его создать. Оставшись в комнате одной, или пока Лена спала, я сидела на своей кровати и представляла играющие на кончиках пальцев искры.
Наверное, именно мои сны и навеяли эту идею. Я боялась упасть, а потому решила научиться летать. Права на метлу выдавали как на обычное транспортное средство. У ведьм, оказывается, были специальные курсы вождения и экзамен. Да, для метёлок, не думаю, что Нелли меня разыграла. Это долго, это сложно, хотя и возможно. К тому же ни у Нелли, ни у Ивана Владимировича водительских прав не было, так что помочь они мне не могли. Вернее, у Нелли были, но просроченные. Метлы не было. И тогда я подумала создать себе крылья. Настоящие, из солнечных перьев.
Нелли говорила у ведьм крыльев не бывает, но иногда я видела сны, в которых они раскрывались за моей спиной. Летела над городом, а под ногами мелькали крыши домов. Ощущение полёта так забыть и не смогла, вот и собирала свои крылья по пёрышку. Сидела на кровати, скрестив ноги, и представляла каждое новое золотое пёрышко. Разумеется, так и уходила почти вся магия, тренироваться со сферами её просто не оставалось.
Пожалуй, пожалела о том впервые. Как ни хмурилась, на моих пальцах не появлялось ни искорки. Где-то внизу у курилки переговаривались студенты. Кто-то настраивал гитару. Из открытых окон четвёртого этажа едва слышимо звучал собачий вальс.
– Вы слишком напряжены, Катерина, – раздался низкий голос. – Не стоит так волноваться, что у вас не получится, иначе у вас действительно ничего не получится.
Мужчина подошёл ко мне. Я почувствовала его приближение, так и не открывая глаз. Иван Владимирович остановился за моей спиной, а уже через секунду его тёплые ладони легли мне на плечи.
– Вам нужно расслабиться.
Со скамеек у общежития заиграла гитара. Игравший пропускал ноту-другую, какие-то из аккордов играл невпопад. Но мелодию было ни с чем не спутать. Иван Владимирович мягко разминал мои плечи. Романтика, будь она не ладна! Очень надеялась, что уже достаточно стемнело, и он не увидел бы мои зардевшиеся щёки.
Меня взяли за запястье и отвели руку в сторону, тем самым прерывая мои попытки колдовать. Открыла глаза. Обернулась и столкнулась с абсолютно серьёзным взглядом тёмно-серых.
– Позволите пригласить вас на танец?
– З-здесь?
Хотя, как по мне, так задаваться стоило совсем другим вопросом. Например, зачем? Чёрт, а как же хотелось согласиться! Вот просто взять и согласиться, а о последствиях хоть раз подумать потом.
Иван Владимирович кивнул.
– А я это… – Покосилась на край крыши в попытке придумать отговорку. – Высоты боюсь. Немного.
– Обещаю вам, мы останемся на этом самом месте, – заверил меня мужчина. А стояли мы в самом центре крыши. Он зачем-то застегнул верхнюю пуговицу на пиджаке, висевшем на моих плечах. – Ведь я буду вас вести.
Иван Владимирович развернул меня к себе лицом, подхватил мою левую руку и положил себе на плечо. Так и не отпустив правую, его пальцы скользнули от запястья к моим. Свободная рука легла мне на талию.
И он повёл. Да так повёл, что у меня голова закружилась, и отнюдь не от высоты! Банальная романтика: щёки горят, бабочки в животе. Казалось, даже гитара внизу заиграла на тон лучше. А Покровский внимательно рассматривал моё лицо сквозь стёкла своих проклятых очков!
– Иван Владимирович? – неуверенно начала и замолчала.
– Да?
Шумно выдохнула и остановилась, но от профессора не отстранилась. Его тёмный профиль на фоне затухающего заката напоминал одну неприятную для меня тему. Сейчас или никогда?
– Знаете, Иван Владимирович…
И снова замолчала. Покровский терпеливо ждал, не спуская с меня глаз, и невесомо поглаживал тыльную сторону моей ладони большим пальцем.
– У меня есть тайна, – выпалила и закрыла глаза. Мне было страшно и подумать, как изменится его лицо. – Только мне кажется, что уже слишком поздно в ней сознаваться, давно уже слишком поздно, и поэтому очень неудобно, что не созналась, ой, то есть призналась, раньше. Надо было с самого начала вам сказать, но… но… В общем, это…
– Вам сложно об этом говорить?
– Да. То есть нет. Наверное.
Закусила нижнюю губу. А что, если ошиблась? Это ведь мог быть кто угодно. В моём сне, на крыше. Но история с родителями снова и снова возвращалась глухой болью. Им я так и не сказала. Побоялась, что Арина будет потешаться, испугалась, что мама с папой решат, я сошла с ума. А ведь знала.
– Это… угрожает кому-нибудь? – глухо выдохнул Иван Владимирович.
– Нет, – уверенно ответила. – Ни в коем случае.
Не вышло. В конце концов, можно же будет без объяснений его туда не пустить? Если только это был именно мой Покровский, а не… Мой? О чём это я.
– Магия?
Магия? Я пожала плечами. Если это был мой ведьминский дар, то – да.
– Относительно. Скорее нет, чем да.
– Личное?
Открыла глаза и уставилась на чёрную мужскую туфлю. Его палец перестал поглаживать мою ладонь, вместо этого Иван Владимирович полностью накрыл её на своём плече своей и легонько сжал.
– Не хотите рассказывать?
– Боюсь.
Всё-таки нашла в себе силы поднять голову и посмотреть ему в глаза. У мужчины был нечитаемый взгляд. Он не моргал и молчал.
– Тогда не говорите, – наконец, прошептал он. – Не говорите, пока не перестанете бояться.
Внизу затихла гитара.
– Даже если тогда уже будет совсем-совсем поздно?
– Даже так, – согласился он. – Даже так. – Тяжело вздохнул. – Знаете, Катерина, у меня тоже есть один секрет. О котором я бы предпочёл и вовсе забыть. И у Нелли.
– Сделка?
– Именно. Но не так, как вы думаете. Я молчу, пока страшно мне, вы молчите, пока страшно вам. Как долго, как вам будет страшно, а не до тех пор, пока не расскажет второй.
Неуверенно кивнула. Иван Владимирович тепло улыбнулся и последний раз сжал мою ладонь, перед тем как отпустить и отстраниться. Он шагнул назад, развернулся и направься к люку.
– Пойдёмте, Катерина. Думаю, мы оба уже слишком устали, нам лучше вернуться.
– Сейчас, Иван Владимирович!
Почти последовала за ним, но остановилась, краем глаза заметив некую фигуру на соседней крыше. Резко обернулась, но тени уже и след простыл. На крыше никого не было, сколько в сумерки не вглядывалась. Но там же, и правда, кто-то был?
Или это мне показалось?
ГЛАВА 10. Кому верить?
– Только моя тайна снова угрожает всем.
Вокруг было лишь тягучее чёрное месиво. Периодически сверху срывались тёмные кляксы, больше напоминавшие смолу. Одна такая упала на волосы и стекла на лоб, запачкав глаза. Завизжала. Но так ничего и не услышала, а смола уже затекла мне в горло. Закашлялась. Земля провалилась из-под ног, и меня затянуло в жидкое месиво.
Беззвучно закричала и проснулась, жадно глотая ртом воздух. В своём сне так никого и не увидела. Но вот голос… Голос я узнала.
Тем не менее как можно спокойнее собралась и ушла на занятия. Сон просто выбросила из головы. Как будто его и никогда не видела, как будто его и не существовало вовсе. Страшно признаться, но я так часто делала. Понимала, что опасно, понимала, что ни к чему хорошему не приведёт. Но не могла иначе. А учитывая определённые события моей жизни, это было и единственным моим спасением.
Университет встретил непривычным для понедельника переполохом. Обычно весь день после выходных не встретишь никого, жизнерадостней амёбы обыкновенной. В этот же понедельник жизнь бурлила, университет буквально гудел и стоял на ушах, причём от первокурсников до преподавателей и охранника Дмитрия Петровича.
– Извините. – С трудом протискивалась через толпу к парадной лестнице. – Пожалуйста. – До пары оставалось каких-то две минуты, но никто почему-то и не думал расходиться. – Можно? Спасибо.
Из толпы то и дело можно было услышать обрывки разговоров.
– Что, правда-правда?
– … арестовали?
– Десант и ОМОН?
– Что, прямо здесь?
– Слышала? Наряд полиции!
– Да? А я слышала, что целых два!
– Три, Натулька, три!
Остановилась, узнав последний голос, приподнялась на носки и заглянула через толпу. Знакомая золотая макушка показалась не так далеко от меня, и я протиснулась к Маше. Рядом с ней, кстати, обнаружилась и Наташа, её из-за небольшого роста сначала за головами не заметила.
– Привет, что случилось?!
– О, какие люди и без охраны! – воскликнула Маша и театрально закатила глаза.
– Маш.
– Между прочим, полностью с ней согласна, – встряла Наташа. – Только с поправкой, что охрана теперь нужна нам.
– Это почему ещё? – удивилась Маша и повернулась к ней.
– Ну так. – Наташа многозначительно кивнула в мою сторону, а затем дёрнула Машу вниз за рукав кофточки и зашептала. – Она же с ним ну о-о-очень много общалась. Вдруг она тоже, ну, того?
– Чёрт, – выругалась Маша и покосилась на меня. – А ведь она нас сейчас слышала. Кажется.
Я вздохнула.
– Так что случилось-то? С кем, с ним?
– Ты чё, правда, не в курсе?! – практически завизжала Маша.
Покачала головой.
– Стала бы тогда спрашивать?
– Ну кто ж тебя знает! В общем, это, Покровского твоего арестовали.
– Что?!
– Ну арестовали-арестовали. Пришёл наряд полиции…
– Говорят, увели прямо посреди первой пары, – встряла Наташа.
– Он там оказывал сопротивление, вызвали ОМОН…
– Студенты в ужасе бежали!
– Да не бежали они! – возмутилась какая-то девушка слева от нас. – Он отстреливался, а они на полу лежали, под креслами в актовом зале прятались!
– Да ну тебя! – шикнул на неё парень справа от нас. – У меня первая пара в соседнем кабинете была, не было там никаких выстрелов. Мы бы услышали.
– Глушитель! – воодушевилась Маша.
– Глушитель, тоже мне, эксперт по оружию нашлась! – фыркнул в ответ парень. – Не было выстрелов! Вам бабам сплетни так и подавай…
– Ах, ты!
– … а если не дадите, сами придумаем… – невозмутимо продолжил он.
– Послушай, умник…
Дослушивать перепалку не стала. Бросилась по коридору прочь от парадной лестницы, на улицу, и в соседний корпус. Там было немного тише, но отовсюду слышалось перешёптывание.
На профессорском этаже царила гробовая тишина. Все двери были плотно закрыты. Кроме одной, к которой я и подошла. Дверь в кабинет Ивана Владимировича была распахнута. Остановилась рядом с ней и заглянула внутрь. Пусто, только тюль и развевалась из-за сквозняка.
На столе раскиданы бумаги, пара листов лежали на полу. Не знаю, от ветра ли или… Мои коленки дрожали. Ноги всё-таки не выдержали и подкосились, и я ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.
– Катерина?
Шумно втянула носом воздух и обернулась.
– Нелли…
Она стояла в паре шагов за моей спиной и смотрела на меня немигающим взглядом.
– Уже знаешь? – прошептала она.
Неуверенно кивнула.
– Сложно не заметить, – попыталась пошутить, но улыбка получилась вымученной. – Во всём университете только об этом и говорят. Каждый придумывает всё более животрепещущие подробности.
Нелли обняла руками свои плечи и опустила глаза.
– Я была там. Покровского арестовали при мне, мы сидели в преподавательской. Без десяти девять, кажется.
Это её Покровского сильно резануло по моему слуху. Не обычное Ваня, Покровский.
– В чём его обвиняют?
– Убийство.
– Что?!
Нелли быстро огляделась по сторонам, а потом шагнула ко мне, схватила за запястье и оттащила к стене.
– Потише, Катерина. Они всё ещё в здании, оформляют последние документы.
– Но это же… – прошептала. – Этого же просто не может быть! Как, когда?!
– Вчера около восьми вечера некий ведьмак совершил нападение на Назара Самуиловича Когана, тоже ведьмака. Его ударили в грудь энергетической сферой солнечного происхождения, когда он открыл дверь своей квартиры. Ещё живой Коган упал и ударился затылком об угол тумбочки, после чего был зверски убит разрывной волной. Представляешь себе принцип разрывной пули, Катерина?
Едва заставила себя кивнуть. Тело не слушалось, перед глазами темнело.
– Квартира Когана разгромлена. По словам его жены, прибывшей на место преступления через час и обнаружившей труп, ничего украдено не было. Стёкла выбиты, мебель сожжена или взорвана магией, документы изорваны и разбросаны по полу.
– При чём здесь Иван Владимирович?!
– Катерина… – вздохнула Нелли. Ведьма смотрела куда угодно, только не на меня. – Все следы магии были тщательно стёрты, на камере у подъезда видна только вроде как мужская тень. На месте преступления никаких улик, кроме одной. Практически целый магический отпечаток. Солнечный, в углу у входной двери, он остался там, срикошетив от зеркала в прихожей. Похоже, преступник его не заметил.
– Но…
– Магические отпечатки для нас как отпечатки пальцев и даже больше. Они уникальны, – перебили меня. – В том не хватает всего одного затёртого уголка, одной-единственной чёрточки не позволяющий сразу доказать вину Покровского. Без следствия.
– Так значит…
– Его вина, считай, уже доказана, – оборвала меня Нелли.
– Но… а он?
– Молчал. Не отрицал, не признавал. Молчал и вышел с ними.
– Но как же…
– Катерина!
Судя по её выражению, женщина и сама не ожидала, что закричит. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами и тяжело дышала.
– В восемь, верно?
Ухватилась за последнюю соломинку.
– Ч-что?
– Напали на этого Когана в восемь? И где он живёт?
– Да-а. Измайловское шоссе, Семёновская.
И у меня её из рук вырвали. От меня Иван Владимирович вышел в семь, и к восьми вполне мог к Семёновской успеть.
– Это сделал он, – холодно отрезала Нелли. – Доказать вину Покровского дело пары дней.
Замотала головой.
– Да как же это?! Неужели вы верите, что это был он?! Неужели вы верите, что Иван Владимирович мог...
Замолчала, столкнувшись с безразличным взглядом Нелли.
– Вы верите, – ужаснулась и отшатнулась от неё. – Нелли Леопольдовна.
– Вопрос не в том, мог или не мог, Катерина, – возразила женщина. – Это был он.
– Это какое-то недоразумение! Он не мог!
Нелли схватила меня за плечи и грубо тряхнула.
– Катерина, его вина доказана. Никто не верит.
Я стряхнула её руки и попятилась в сторону лестницы.
– Как это никто не верит?! – срывающимся голосом закричала. – Я верю! Верю!
– Катерина!
– Это не мог быть он! – последний раз крикнула и бросилась вниз по лестнице.
Его ведь ещё не успели увести, верно? Если… мне бы!
Едва успела затормозить и не врезаться в… нашего декана? Да, сверху на меня, потому что остановиться-то я смогла, а вот на ногах удержаться нет, смотрел именно наш декан.
– Извините, Алексей Сергеевич…
– Вы что-то хотели? – как-то рассеянно спросил он.
На меня он даже и не посмотрел, до того, как за моей спиной не появилась Нелли. Леопольдовна. Проследив за взглядом Алексея Сергеевича, ужаснулась. Внутри всё похолодело, и меня начало мутить. Меня с интересом разглядывали два полицейских в форме. Между ними, со скованными наручниками руками, стоял Иван Владимирович. Покровский не сводил с меня своего пронизывающего взгляда.
Они всё слышали, вдруг поняла я. По тому, как изменился в лице наш декан, когда появилась Нелли. Ведь они могли только слышать два женских голоса, а тут и обе женщины, так сказать, налицо. Алексей Сергеевич ужаснулся, Нелли поднялась на пару ступеней, а я так и осталась сидеть на полу.
– И почему же вы так уверены, гражданка? – пренебрежительно-насмешливо спросил один из полицейских.
– У Ивана Владимировича есть алиби, – выпалила, не успев подумать.
Хотя, если совсем честно, подумать я как раз-таки успела. И решиться тоже. Глянула на Нелли, но она отвернулась. На себе по-прежнему чувствовала изучающий взгляд Покровского.
– Он был со мной.
Мои слова повисли в воздухе. Полицейские переглянулись, Алексей Сергеевич смотрел то на меня, то на арестованного профессора. Нелли уставилась в пол.
– Кто-то может это подтвердить? – спросил второй полицейский.
– Охранник, – соврала, да. – Охранник общежития должен был нас видеть.
– Проверим.
Он достал рацию из нагрудного кармана.
– Проверь охранника… – начал было полицейский, как его перебил напарник.
– А ведь на камере ближайшего супермаркета вчера и девчонка засветилась, – протянул он, разглядывая меня. – Похожа, не думаешь?
Полицейский от него отмахнулся.
– Мало ли кто и когда молоко покупает. Какой у вас там адрес общежития?
А вот теперь мне стало действительно страшно. Проверить пропускную систему общежития – проще простого, она у нас электронная. Пропуск Ивана Владимировича засветился в системе в семь вечера. Плюс-минус пять минут, я сама провожала его вплоть до охранника.
Иван Владимирович это прекрасно понимал, но так и не проронил и слова. Он смотрел на меня и молчал. Для меня же время, казалось, остановилось. Не понимала. Ничего больше не понимала.
И совершила, пожалуй, самую большую за день глупость. Швырнула энергией в стенд, висевший на стене за полицейскими. Фанера сломалась пополам и сорвалась вниз. Алексей Сергеевич, как человек самый обычный и к тому же суеверный, схватился за сердце. Нелли отшатнулась назад, но буквально через секунду бросилась ему помогать.
Пока маг-полицейские метались между потерявшим сознание деканом, арестованным Иваном Владимировичем, который, между прочим, стоял себе в сторонке и ничего не делал, бросила солнечный шар в ближайшее окно.
Деканат: этаж первый. Осколки стекла разлетелись по полу, а я выпрыгнула на улицу, наплевала на то, что ногу свело судорогой, и бросилась бежать.
– Взять её!
– Держи её! Она его сообщница! – донеслось мне вслед.
Также мне вслед из окна вылетела и серебряная волна. Она попыталась меня обвить, но один солнечный шар, непонятно почему взорвавшийся в воздухе, отбросил её в сторону.
А я – в кусты и сиганула через забор, удачно подтолкнув себя магией.
ГЛАВА 11. Как взломать квартиру?
Бежать от полиции, а уж тем более от маг-полиции было, мягко говоря, решением глупым. Кидать в них энергетической сферой, между прочим, запрещённым видом магии, тем более. Допустим, её я кинула всё-таки не прямо в них, а в стенд. Но это отнюдь ничего не меняло: статья за нападение на членов правоохранительных органов при исполнении мне явно светила.
Петляя дворами часа три, наконец, добралась до общежития. Только чтобы увидеть, что его уже окружили. У ворот стояла полицейская машина с мигалкой, а вокруг здания прохаживался патруль из двоих полицейских.
И вот что теперь делать, куда идти, непонятно. Надеялась, у меня хоть кое-какие вещи взять получится. Из знакомых в городе, у которых можно было бы остановиться, только Нелли. Она же теперь лишь некая Нелли Леопольдовна Шмидт, которая, скорее всего, вызовет полицию. По этому поводу пока ещё не расстраивалась, но отлично понимала, что, стоит пройти шоку от ареста Ивана Владимировича, как мне, скажем так, станет очень грустно.
– Думай, Катерина, думай, – прошептала самой себе, прячась в кустах.
Полицейские прошли мимо по тротуару на другой стороне дороги. Быстро выудила из сумки телефон и щёлкнула. Меня интересовала одна небольшая деталь их формы, а именно значок на груди. Приблизила нужную часть фотографии и прищурилась, вглядываясь в мутные очертания.
Если всё же была права, на что я буквально молилась, то маг-полицию отличал маленький такой значок в форме звёздочки на груди. Он ещё смахивал на орден там какой-нибудь. В общем, для не знающих неприметная и неподозрительная штука.
У идущих обратно полицейских таких не было, а значит, они вполне могли быть простыми людьми. Значит, и по магическому отпечатку меня выследить не могли. Судя по расслабленности, они думали, что дело у них в кармане, какую-то там студентку задержать, что могло быть проще? А студентка с сюрпризом оказалась. Ведьминским.
Правда, если ошиблась, и те две звезды на груди у полицейских из деканата их принадлежность к маг-полиции не обозначали, тогда у меня проблемы.
Несмотря ни на что, решила рискнуть. Мне ведь нужно было Ивана Владимировича вызволять! План пока что требовал серьёзных доработок, но выглядел как-то так: достану вещей и на время скроюсь, чтобы не арестовали. Скрываясь, разыщу доказательства его невиновности, или же виновности кого-то ещё. Ивана Владимировича освобождают, с меня обвинения, наверно, снимают, списав на состояние аффекта или там ещё чего.
Сказано – сделано. Дождалась, пока полицейские не скрылись за углом, и бросилась к стене общежития. Мой этаж третий, окно крайнее. Спасибо Серёже за идею, без него бы никогда пожарную лестницу на углу и не приметила.
На прошлой неделе герой-любовник с розой в зубах полез по ней извиняться перед Леной. Только вот история закончилась для парня печально. Лена его лицо в шесть утра напротив себя, едва раздвинув шторы, ожидала увидеть меньше всего. Неудивительно, что она закричала. Сергей покачнулся и с лестницы свалился, но успел зацепиться за карниз второго этажа. Всё равно упал, но мягче, отделавшись сломанной ногой.
По этой пожарной лестнице теперь очень быстро карабкалась я. Добравшись до третьего этажа, вылезла на карниз и подобралась к окну. По своей привычной безалаберности окно Лена закрыть забыла, так что залезть внутрь комнаты не составило труда.
Достала рюкзак и быстро накидала в него парочку футболок и носков. Деньги, документы, хотя если я в розыске, они мне никак не помогут, консервы, лекарства. Всего понемногу, чтобы рюкзак не нагружать, но в то же время… Кто знал, сколько мне придётся прятаться? И где. Ну, допустим, можно найти койко-место в хостеле, где бы документы смотреть не стали. Или просто записывать бы не стали, доступа к полицейской базе же у них нет? Не расклеят же они мою фотографию по улицам. “ В розыске ”, бр-р-р, ужас.
Минуту простояла у окна, выжидая, когда патруль пройдёт мимо. Их примерную скорость высчитала ещё в кустах. Ходили они по неизменному кругу вокруг здания.
– Раз, два…
Полицейские скрылись за углом. Взвалила рюкзак себе на спину, выбралась обратно на подоконник, оттуда на карниз и к лестнице.
– Эй! Что там происходит?! – раздалось гневное со второго этажа.
Несправедливо это. Как соседи шумели, так их никто не унимал, а как я тихо-мирно из окна вылезла, так соседи сразу недовольны.
Разумеется, на шум вернулись и оба полицейских. Пропуская сразу несколько ступеней и в кровь раскарябывая руки, я рванула вниз.
– Это она!
– Стоять!
Им до меня было метров пятьдесят, мне же до земли почти два этажа. Закрыла глаза и разжала пальцы.
ГЛАВА 12. Кто виноват и что делать?
Когда, наконец, нашла себе хостел, наступила ночь. И вот я сидела на кровати и перевязывала руки. Хорошо, что предусмотрительно додумалась взять с собой бинты. В общем, моё положение, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Пойти некуда, на каждом углу меня могли поджидать полицейские, наличных денег ограниченное количество, а карточку и телефон специально оставила в комнате. Ведь отследить меня по ним было проще простого.
Из трёх ничем не примечательных хостелов меня без документов завернули, заселиться вышло только с четвёртой попытки. В 36-местную комнату, правда, и оказавшейся почти пустой. Кроме меня, через два ряда двухъярусных кроватей сидела компания из трёх мужчин и женщины. Которые на меня периодически косились.
– Упала, – сказала я, немного повысив голос, чтобы они услышали. – На асфальте стекло было, кажется, бутылку кто-то разбил.
Они спешно отвернулись, а я осторожно стянула кроссовок, взяла новую ватку и продолжила обрабатывать и перевязывать царапины и ушибы. Их у меня по телу обнаружилось немало, но из-за энергетического истощения даже и не чувствовала боли.
Ладони, запястья, колени и глубокая резаная рана через всю голень, не считая многочисленных синяков. Как-то так отделалась от полиции. Дело в том, что мои крылья почти не раскрылись. Вернее, раскрыться-то они раскрылись, а вот мой вес не выдержали, потому что так и не создала все перья. Крыльев у меня было полтора. Наспех доделать не получилось, и правое ударило о воздух, но не выдержало без левого и болезненно подогнулось. Камнем полетела вниз.
Полицейских то, что я, хоть и ненадолго, зависла в воздухе, привело в секундное замешательство. Этой секунды мне хватило, чтобы боком спланировать до асфальта, что немного смягчило моё падение. Приземлилась всё равно довольно жёстко, но обошлось без переломов.
Стоило моим коленям коснуться асфальта, как я вскочила на ноги, особенно не концентрируясь, запустила в полицейских уже непонятно чем магического происхождения и бросилась бежать. За спиной послышались ругательства. Ногу распорола уже о сломанную перекладину, когда полезла через забор.
Перед полицейскими у меня было сразу несколько преимуществ: они не знали района и его дворов, раз, эти самые дворы больше напоминали лабиринт, два, я была мельче, быстрее и изворотливей, три, и они никак не могли понять, почему их с ног постоянно сбивал ветер или откуда вдруг в глаза прилетал пыльный буран, четыре. Ну, может, ещё и адреналин, ударивший в кровь, помогал. Нет, и раньше на физическую подготовку не жаловалась, но так быстро ещё никогда не бегала. Кровь стучала в ушах, заглушая всё остальное, я жадно глотала ртом воздух, но не останавливалась.
Но вот теперь, сидя в относительной безопасности тихого хостела, все дневные повреждения давали о себе знать. Голова раскалывалась, горло и лёгкие ныли, ноги гудели, а порез на голени продолжал кровоточить, пропитывая уже не один бинт.
А самой странной была режущая боль в спине. За спиной, если быть точной. Покосилась на тихо переговаривавшуюся компанию. В мою сторону они вроде больше не смотрели, да и магии увидеть, по идее, не должны были.
Закрыла глаза. Кто знает, могли ли меня по магическому отпечатку отследить? Стоило у Нелли поподробней про эти отпечатки расспросить, да кто бы знал! Представила свой полупрозрачный купол, укрепляя его золотыми волнами энергии. Глухая боль ударила прямо в грудь, вышибая воздух, и я закашлялась. Пальцы непроизвольно схватились за кулон на моей груди, и мне немного полегчало.
– Чёрт… – едва слышимо выдохнула.
Подцепила шнурок, вытащила накопитель из-под толстовки и зажала его в кулаке. В камне осталось совсем чуть-чуть, и я это отлично чувствовала, но всё равно поглотила хотя бы то, что было. Щит завершён, я специально его изменила, чтобы он и смазал мой магический отпечаток. Надеюсь, по крайней мере, что именно так и получилось.
Но меня волновало ещё кое-что. Боль в спине никуда не уходила. Закусила нижнюю губу и крепко зажмурилась, раскрывая свои золотые крылья. Не открывая глаз, повернула голову и как бы осмотрела левое. Оно всё так же представляло собой песчаного цвета кость, верхняя часть которой была покрыта переливающимися золотыми перьями, а нижний конец торчал под уродливым углом.
Правое же… От вида правого мне стало жутковато. Кость была сломана, а золотые перья запачканы кровью. С ужасом поняла, что болело именно место перелома. Как будто они стали частью меня, как будто перестали быть всего лишь магической иллюзией, а, и правда, выросли из моей спины. Точь-в-точь как мечтала. Но ведь оно должно быть невозможным? Кажется.
Попыталась аккуратно сложить крылья, но всё тело пронзило режущей болью. Согнувшись пополам и до крови закусив губу, чтобы не закричать, грубо разминала лопатки и верх спины, куда только могла дотянуться. Постепенно, но боль унялась и уступила место лишь глухому её отголоску.
Крепко сжала правое плечо и, не отпуская его, приподняла одеяло и легла на кровать. На спину переворачиваться не рискнула, вместо этого устроившись на животе, и продолжила разминать плечи.
Что мне делать дальше не знала. Кажется, всю ночь ломала голову, пока усталость не сломила, и я не провалилась в болезненную дремоту. Одно знала точно: это был не Иван Владимирович. Иван Владимирович, которого я знала, просто не мог быть убийцей! Не мог он убить Когана, или как там его? И неважно, что магический след указывал именно на него, верила… Никто не верил, а я верила.
Часть отпечатка была затёрта, значит, это мог быть кто-то с очень-очень похожим отпечатком. Кто-то очень-очень похожий. В голове снова и снова всплывал образ того мужчины, похожего на Покровского как две капли воды.
Может, в полиции, действительно, правильно определили убийцу. Убийцей Когана был Покровский. Только вот задержали они не того Покровского.
– Неужели его брат смог? – одними губами прошептала в подушку. От колючей наколочки неприятно пахло, но сил пошевелиться у меня не было. – Зачем? Неужели? Но я его не знаю, и это бы многое объяснило. Например, почему ни Иван Владимирович, ни Нелли о нём ни разу не упомянули. Или… тот теракт…
Профессор знал виновного. У меня по спине пошли мурашки. И тогда не сказал ни слова. Как сегодня. Означало ли, что Иван Владимирович решил взять вину брата на себя? Или же он просто тянул время, чтобы этот самый брат скрылся?
– В любом случае несправедливо. Как бы ни изменилось отношение Ивана Владимировича ко мне, я докажу, что это был его брат. Возможно, так будет лучше для всех.
И начать решила с их родителей, со старших Покровских. Нелли говорила, они жили где-то в Подмосковье. Оставалось только узнать адрес.
ГЛАВА 13. Где достать адресок, если сгорел справочник?
Кто говорил, что напасть на полицейских было безумием? Вроде я. Так вот, беру свои слова обратно, потому как то, что я собиралась провернуть, с безумием уже даже не граничило. Решилась попробовать, хотя бы попытаться ради Ивана Владимировича.
Надвинула капюшон толстовки ещё ниже и откинулась на рекламный стенд у автобусной остановки. От полицейского участка Лефортовского района меня отделял лишь оживлённый перекрёсток. Простояла так почти полчаса, наблюдала за зданием. Если учесть, что за мной так никто и не вышел, мой купол успешно скрывал магический отпечаток. Или же меня просто не отслеживали, но я всё-таки думала на первое.
Зачем вернулась? Дело в том, что я была точно уверена: в Лефортовском участке было маг-отделение, потому что Нелли мне однажды представила его маг-участкового. А вот в других участках маг-отделения могло и не оказаться. Рисковать лишний раз не хотела, хотя мой план, да, у меня был план, и оставлял желать лучшего. Мягко говоря.
Собиралась ли залезть в полицейский участок и выкрасть данные Покровских прямо у них из-под носа? Да. Дела всех ведьм и ведьмаков хранились в каждом маг-участке, и неважно кто к какому относился. Поэтому, да, я хотела пробраться внутрь и подсмотреть анкеты всех Покровских. В частности, меня интересовали брат, о котором никто не говорит, и адрес родителей.
Покосилась на циферблат часов сбоку от остановки. Стрелка двинулась, показывая, что пришло время обеда. Минут через пять-десять на крыльце стали проявляться полицейские в форме и офисные служащие. Кто-то шёл к метро,
