Сафари на Избранного. Часть 2. Холостяк. Fatality. Светлана Extazyflame

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 19. Никогда не знаешь, где именно тебя поджидает западня
• ГЛАВА 20. Тени просыпаются ночью
• ГЛАВА 21. Amnezia прогрессирует
• ГЛАВА 22. "В горы друга тяни, рискни..."
• ГЛАВА 23. Когда карт становится больше, только что делать, по-прежнему непонятно
• ГЛАВА 24. С милым рай и в шалаше, особенно, когда шалаш служит укрытием от всевидящего ока
• ГЛАВА 25. Love is... это шариться с ним по лесу
• ГЛАВА 26. Даже когда кажется, что все потеряно, главное - не терять силу духа
• ГЛАВА 27. О коалициях, оппозициях и человеческих факторах, или иные тоже сволочи
• ГЛАВА 28. Побег не удался?
• ГЛАВА 29. Беги, даже если и правда не удался
• ГЛАВА 30. За горизонтом лишь начало
• ГЛАВА 31. Тут должен был быть эпилог без права на помилование, но
• ЧАСТЬ. БОНУС

АННОТАЦИЯ

Когда на тебя объявила охоту высшая раса, шансы спастись равны нулю.

   Когда ты волею рока завязан в этой игре вместе с ней, девочкой, которая пойдёт ради тебя в огонь и воду, то готов поспорить с предыдущим утверждением.

   Гонка на выживание посреди полной опасных ловушек непроходимой чащи Карпатских лесов не прекращается ни днем, ни ночью. Есть ли шанс выбраться из замкнутого круга без права на победу? Сможет ли чувство, возникшее в экстремальных условиях, разрушить стены Колизея?

   Он сделает для этого все. Потому что теперь есть, ради кого.

   Как бессонница в час ночной

   "Король и Шут"

ГЛАВА 19. Никогда не знаешь, где именно тебя поджидает западня.

Мюнхен встретил делегацию шоу «Избранная» теплым солнцем и ласковым ветром, таким несвойственным северным столицам Европы. Тем не менее, жемчужина Баварии зазывала к себе, уговаривая остаться навсегда в этом городе.

   Кэт была настолько очарована Мюнхеном по шикарным фоткам из путеводителя что, когда самолет пошел на посадку, перестала замечать все вокруг. Флирт Сергея с Эмерли. Напряжение, повисшее между ней и Кассель, с каждой минутой становившейся все подозрительнее и задумчивее. Когда перехватывала взгляд Кати, направленный на Сергея, погружалась в себя еще сильнее.

   Катю напрягало ее присутствие рядом на пассажирском кресле. Почему здесь не оказалась Ви, Авдеева не знала. То ли Виолетта обиделась, что подруга ее круга рвется в компанию элиты, то ли сама была не прочь стать своей в доску в этой компании. Села рядом с Адриэль, которая никого не обделяла своим дружелюбием, и забыла про Катю. Чем и воспользовалась Касси. Авдеева едва дотерпела, пока самолет не приземлился.

   «Приятно, что хоть кто-то не настолько отмороженный, то ли ревнует, то ли пытается выжить меня из проекта. А то, можно подумать, у них совсем нет эмоций», - резюмировала про себя Катя и намеренно бросила на Сергея зазывной взгляд.

   Акслер склонил голову набок, и по телу девушки пробежала волна горячего желания. Картина, как этот мужчина вновь берет ее в свои сильные руки, бросает на кровать, срывая платье и затягивая узел шелкового платка на шее, вызвала румянец на Катиных щеках. Пусть потом она выползет на четвереньках из его номера, не в силах устоять на ногах, пусть доктора ставят капельницы, восполняющие энергию, выпитую им до дна из ее покорного тела. Как бы ни было плохо, Кате хотелось все повторить снова. Даже если ее убьет эта близость.

   У нее не оставалось никаких сомнений: соитие с этим человеком крадет ее силу и энергию. В буквальном смысле. Без невнятной эзотерики и романтических бредней, достойных пера писателей. Он выпивает ее даже не как бокал изысканного вина, нет. Опрокидывает залпом, словно умирающий от жажды скиталец пустыни - холодную ключевую воду. И Катя сама рвется напоить его, удовлетворить это желание, растекается прозрачными бриллиантами капель по его пылающей коже – и мгновенно высыхает, испаряется, теряя практически все свои изумительные свойства. Облако пара. Прах сладкого альтруизма во имя мужчины, чье имя не уходит из мыслей и не сходит с губ, когда она наедине с собой.

   А он сам… можно ли его винить в том, что, утолив жажду, начинает желать иного? Коллекционного шардоне определенного года выпуска и букета, который взрывается на языке ошеломительным вкусом? Увы, вряд ли.

   - Эй, Кэтрин, споткнешься, - раздался у ее уха ироничный голос Кассель. – Дай девушке свои документы уже!

   Как, во имя всего святого, Катя провтыкала терминал и стойку регистрации? Все это время пялилась на Акслера и летала в облаках? Немудрено, что Касси смотрела на нее, как на клиническую идиотку. Протянула документы, улыбнувшись серьезной девушке с грубоватыми тевтонскими чертами лица и слегка стушевалась под ее пристальным взглядом. После внимания Кассель у нее едва ли не началась паранойя на подобные взгляды. Исключением был только Акслер.

   Снова эскорт дорогих авто. Вместо лимузина – визитка немецкого автопрома, BMW. Катя едва не задохнулась от восторга, обнаружив, что Касси в этот раз села в другую машину. А рядом в этой, помимо водителя и оператора…

   - Как себя чувствуешь, Кэт? – на губах Сергея играла дружелюбная улыбка. Он накрыл ее ладонь жестом молчаливой поддержки. Кровь закипела, вызвав тахикардию и смятение мыслей, но Кате сейчас было все равно, даже если она грохнется в обморок на его колени под жадным вниманием камеры.

   - Превосходно. Надоело болеть, - она надеялась, что голос прозвучал бодро.

   Акслер кивнул.

   - Этот город умеет исцелять. Ну, если в нем в этот момент не проходит «Октоберфест». Трудно сохранить приверженность здоровому образу жизни.

   - Стыдно признаться, что до сегодняшнего дня у меня он тоже прочно ассоциировался именно с фестивалем пива, - ответила Катя, испытав удовольствие оттого, что может вот так сидеть рядом с объектом своего помешательства и вести светскую беседу, не давая шанса камере выхватить ее обиду или какие-либо другие претензии в адрес Сергея.

   Она носила маску с естественностью, и во многом этому поспособствовало так называемое равнение на новых приятельниц. И еще слова Адриэль. Эмоциям – время. Никто не должен их видеть, особенно, если они далеки от идеальной реакции.

   - Обрати внимание на Мариенплатц, - Акслер наклонился вперед, задев пылающую щеку Кати ворсом двухдневной декоративной щетины. - Часы на Новой ратуше. Я, когда впервые увидел, захотел украсить ими свой особняк в Палермо. Мечта не осуществилась, не умею довольствоваться копиями, а оригинал, сама понимаешь, мне никто не продал.

   - Ты пытался договориться?

   - Конечно. А потом испугался, что придут люди в белых халатах. Пришлось отступать, как их предкам после освобождения Сталинграда.

   Катя рассмеялась. Он умел быть таким обаятельным и коммуникабельным! Почему, спрашивается, строил перед камерами негодяя, да и наедине с ней превращался в бессердечного монстроида? Ей бы хотелось верить, что она ошибается, но тьма все равно полыхала в изумрудных глазах мужчины. Куда денется все его дружелюбие, если сейчас они вдруг окажутся наедине? Хотя кому нужен юмор и умение шутить в спальне?

   - Сегодня экскурсия. Поднимемся на ратушу, оттуда город как на ладони. А потом готовься, рейд по музейному кварталу. Я сойду с ума изображать интерес.

   - А мне понравится, - игриво подколола Катя.

   - В первый раз и я чувствовал себя, будто в ином измерении. А сейчас – постараюсь по возможности быть рядом и не уснуть. Главное, развлекай меня. Справишься?

   - Я постараюсь, Серж.

   Окрыленная вниманием мужчины, Катя даже не заметила названия отеля, в котором их поселили. Да и вряд ли запомнила бы, об него реально можно было сломать язык. Как всегда, пять звезд, высший уровень.

   Быстро распаковала чемодан, восхитилась дизайном своего номера в ярко-красных тонах, приняла душ, выслушала программу, которую озвучила девушка из съемочной группы. Завтрак, более тщательный инструктаж не на камеру. Экскурсии, которые затянутся до вечера. Сперва Мариенплатц, затем квартал музеев. А вечером церемония дислайка. День обещает быть насыщенным.

   Настроение грозило скатится в минор сразу, как только Марина Павлова в безапеляционой форме заставила Катю снять балетки и вручила коробку с… вашу мать, снова «лабутенами», нах.

   Она давно поняла, что спорить со стилистом слишком дорого для нервной системы. Лаковые туфли сжали ступни, словно колодки, но Катя ничем не выдала своего дискомфорта. Светлые джинсы и жилет из шоколадной норки составляли модный ансамбль с орудиями пыток на ее ногах. На проекте девушка привыкла, что потрясающий внешний вид отодвигает прочие неудобства на второй план, и поэтому прогнала свое раздражение, залюбовавшись отражением в зеркале.

   Ее непослушные волосы заплели в красивую косу, в ушах, оттеняя кожу, мерцали крупные жемчужины, такое же ожерелье украшало шею. Кэт забыла о неудобных каблуках ровно до того момента, пока ее ноги не ступили на Мариенплатц. И если наблюдать за постановочным сражением фигур рыцарей на часах было увлекательно, как и ожидать, что лифт поднимет вверх на обзорную площадку Новой ратуши… тут Катю и предостерег сюрприз.

   Панораму города решили снимать с церкви Петерскирхе. Триста ступеней вверх пешком, на этих умопомрачительных каблуках, едва не прикончили Авдееву. Неужели она еще совсем недавно таскала штангу и гантели и не испытывала никаких проблем? Или всему виной недавнее недомогание? Как тяжело было улыбаться и скрывать учащенное дыхание! Оставалось надеяться, что у нее получилось это скрыть за якобы искренним восторгом от увиденного, когда три камеры одновременно обступили со всех сторон, записывая краткое интервью о впечатлениях.

   У памятника Джульетте девчонки устроили веселую фотосессию. Спонтанную, а не постановочную. Катя даже изобразила поцелуй с Рашель, внутренне испытывая гордость за собственную раскрепощенность и беспечность.

   А затем они посетили Музей Игрушек в здании Старой Ратуши. И вновь Катя стойко боролась с желанием сгорбиться или упасть на скамью. Но нет, преодолела винтовую лестницу, слишком крутую, ведь лифтом пользоваться им запретили. Все ради хлеба и зрелищ!

   Оказавшись внутри, Катя не пожалела о том, что этот Музей включили в программу осмотра достопримечательностей. Особенно ей понравилась коллекция Барби, а елочные игрушки вызвали приступ ностальгии. Бабушка наряжала елку почти такими же.

   Пару раз с ней рядом оказывался Акслер. Хоть он и пытался сделать вид, как ему надоела эта обязаловка, глаза горели, как у ребенка. Особенно при осмотре коллекции самолетиков и инсталляции железной дороги. Мужчины иногда такие дети! Авдеева с изумлением поняла, что сегодня ей открылся настоящий Сергей. По сути, такой же ребенок, который мог позволить себе все, но не утратил детской непосредственности и способности радоваться.

   Рейд по Музеям только начался. Катя с тоской оглядела туристок, которые были обуты в кроссовки и балетки, и вновь повернулась к стенду с магнитами и сувенирами. Обычно на таких вот экскурсиях им разрешали шопинг за счет организаторов, чем Авдеева не преминула воспользоваться. Набрала магнитиков, взяла в руки копию Барби из музея, похожую на ту, о которой мечтала в детстве… И едва не выронила из рук, когда в голове на миг помутилось от слабости. Пошатнулась, моргая. Кто-то поддержал ее за плечо.

   «Слишком еще слаба, чтобы дефилировать на каблуках. Стоило ожидать», - подумала девушка, ощутив слабый, но такой знакомый разряд энергетического тока на месте прикосновения чьих-то рук. Моргнула, прогоняя белые пятна перед глазами, повернула голову, ожидая увидеть кого–то из девочек.

   Как она сразу не поняла, что руки принадлежат мужчине? И даже не сопоставила аромат сандала с терпкими нотками с решительной хваткой, свойственной представителю сильного пола?

   Он выглядел потрясающе. Да. Настолько, что Катя сразу обрела способность мыслить трезво и окончательно овладела собой.

   Светлые волосы, аристократическое лицо чистокровного арийца. Светлые глаза – серые с голубым ореолом радужки. То ли контактные линзы, то ли такая изюминка внешности. И его улыбка – сдержанная, отстраненная, но вместе с тем слегка обеспокоенная, свойственная скорее графу или барону, чем обычному обывателю, согрела Катю.

   - Entschuldigung, bitte (простите, пожалуйста), - прошептала девушка, не соображая, что именно говорит.

   Но он не ответил. Всмотрелся в ее лицо, будто желая убедится, что все в порядке с той, у кого закружилась голова от скопления народа.

   Ему на вид было лет сорок. А может, намного больше, немцы всегда выглядят моложе своих истинных лет. Аккуратная прическа, стильно завязанный шарф вокруг шеи, серое пальто. Тот самый тип мужчин, который никогда не удостаивал ее вниманием.

   Катя не осознавала на тот момент, что никто из съемочной группы не вмешался. Она уже привыкла, что с участницами шоу пытаются познакомиться, и всегда кто-то ненавязчиво оттесняет подобных ухажеров в сторону, или открытым текстом велит держаться подальше и не мешать съемке.

   Почему же в этот раз Катя не заметила ни одной камеры в радиусе ста метров, как и девчонок, которые еще совсем недавно повторно атаковали скульптуру Джульетты?..

   Она вряд ли в тот момент задавалась этим вопросом. Испытала что-то знакомое, похожее на накат теплой ласковой волны под взглядом голубых глаз мужчины. Он смотрел не так, как остальные. Не раздевая взглядом, не пасуя перед красивой женщиной с похотливым раболепием в попытке скрыть его за маской невозмутимости; создавалось впечатление, что Катя сама была одним из редкостных экспонатов музея в его глазах. Но далеко не игрушкой. Чем-то, что находят совершенно случайно, отчаявшись отыскать, и при этом скрывают свой восторг. А у немцев сдержанность в крови. И от этого почему-то грустно.

   Если бы не шоу, Авдеева, не раздумывая, улыбнулась бы в ответ этому красавцу и вспомнила весь курс немецкого языка, который изучала в школе. Увы, нет у нее сейчас права на флирт с посторонними. Даже с такими роскошными мужчинами, ради которых… черт, она только что подумала о ком-то, кроме Акслера?

   А почему бы и нет после его сольного выступления и долгих разглагольствованиях о том, как ему хорошо наедине с собой и как он сам относится к ней и другим девочкам? И разве подобное шоу – не старт-площадка для пиара собственной персоны и других выгод? Разве это не шанс поймать в свои сети кого-то, не менее состоятельного и замечательного, чем Сергей?

   В этом нет ничего фантастического. Наталья Водянова поймала свое счастье только потому, что вращалась в нужных кругах. И множество других тоже. Будь ты хоть трижды Еленой Прекрасной, кто о тебе узнает, если ты прозябаешь в глуши? Может, к твоим ногам готовы кинуть весь мир, но вот незадача – просто не подозревают о существовании такой красивой женщины! И достается завоеванный мир другим, тогда как…

   Что это с ней? Катя моргнула, провожая взглядом высокую фигуру блондина в стильном сером пальто. И сердце защемило на миг чувством потери чего-то близкого и родного. Такое неуместное и лишенное логики чувство! Столкнулись двое в толпе, какое ощущение единения? Ей определенно пора лечить голову. Сперва любовь с первого взгляда на билборд, теперь еще и это.

   Она не могла отрицать, что арийский тип внешности безумно привлекателен. Может, все дело в том, что в столице Баварии было мало ее коренных жителей? Город бурлил представителями разных национальностей. Крупная туристическая столица, как же без этого. Может, набралась меркантильности и стервозности от новых подруг, и программа поиска перспективной партии запущена? А внешность этого мужчины просто синоним аристократизма и утонченности. И они бы составили красивую пару…

   - Кэт! – очень кстати подскочила Виолетта. – Что ты там увидела? У тебя такое лицо, будто ты съела кило вкусных конфет.

   Катя улыбнулась, погасив резкую реплику по поводу того, что Ви стоит забыть такое понятие, как конфеты. Пожала плечами, ощутив умиротворение и желание согреть в своих ладонях весь мир. Такое приятное спокойствие, оно было как прелюдия к понятию «гармония». И, не удержавшись, по-ребячески схватила Виолетту за румяные щеки, слегка сжав.

   -У-тебя-такое-лицо-будто-ты-сьела-кило-конфет! – передразнила со смехом обаятельную пышку. – Ты чего не с девчонками?

   - Да они опять куда-то массово испарились вместе с теми двумя… Я их «люди в черном» зову.

   Катя поняла, о ком речь. В съемочной группе находилось двое мужчин с лицами профессиональных то ли бодигардов, то ли представителей спецслужб. При всем при этом они как бы сливались с толпой, а при перелетах держали при себе кейсы. Как в кино, не хватало только наручника от ручки чемодана к запястью. Но она никогда не замечала, чтобы кто-то из девушек поддерживал с ними контакт.

   - Стало быть, Акслер уже не самый красивый петушок в курятнике?

   - Не говори так, - погрустнела на глазах Виолетта, и сделала вид, что занята выбором сувениров.

   Катя не стала подначивать приятельницу, особенно сейчас, когда вновь материализовались вездесущие операторы. Да и после столкновения с красавцем арийских кровей Сергей действительно уронил свой индекс Доу-Джонса в ее глазах.

   Как ни странно, уже спустя час Катя без труда выбросила из памяти обаятельного незнакомца. Ну, подумаешь, встреча в толпе? Вероятность ее повторения равна нулю. Как и мысли о том, что этот мужчина не забудет случайно встреченную им девушку до вечера. Скорее всего, с его стороны это был обычный жест вежливости – поддержать за руку. Авдеева с детства любит придумывать невесть что, а потом от этого страдает.

   Все эти мысли пронеслись в ее сознании и улетели в никуда. Надо было возвращаться в прежнюю колею: улыбаться на камеры, блюсти свой имидж золушки, который, по намекам Кортневой, так любят телезрители. Делать шоу, а не ломать стереотипы.

   А если еще экскурсия завершается подобным образом…

   Сегодня им позволили шопинг. Не магнитики с прочей дребеденью. И в галерее Kaufhof время пролетело незаметно. Катя уже не замечала неудобных каблуков и пылающих ступней. Раздражали операторы, которые не позволили сосредоточиться на шопинге в полной мере, все время заставляя позировать и примерять различные аксессуары, или имитировать борьбу за понравившуюся вещь. Катя сбилась со счета, сколько всего успела накупить. Очнулась только в магазине шоколада, от которого Ви пришла в полнейший восторг.

   В Мюнхене им было отведено меньше суток. Уже на рассвете самолет доставит их обратно, а сегодня насыщенный день. И церемония сапфирового дислайка.

   Наверное, именно этим можно было пояснить повышенную нервозность Виолетты, которая уже заранее решила, что ее сольют. Она в этом не сомневалась. Да и, положа руку на сердце, Катя тоже мысленно прощалась с обаятельной пышнотелой блондинкой. Выбор невелик: или Виолка, на которую Сергей даже не смотрит за все время на этом шоу… или она сама. Ну и что с того, что Акслер сказал, будто не сольет ее? Да вполне мог играть, чтобы дать потом операторам полную картину Катиных эмоций. Что ж, она выдержит. Никто не увидит ее слез, как бы ни пытались их выбить из нее. Будет улыбаться, как та Кристина – с достоинством, которое мало кто подозревает. Если Сергей решил жестоко подшутить, обломается. Не доставит она ему такого удовольствия. Может, даже скажет на всю страну что-то ядовитое. Разрушит имидж пай-девочки, но рейтинги шоу взлетят. Хотя вряд ли все это как-то повредит несравненному Акслеру.

   В отель возвращались в напряженном молчании. Катя снова оказалась в одном автомобиле с Сергеем, но он выглядел уставшим и раздраженным после продолжительной экскурсии. Чувствовалось – отыгрывал свою роль, скрепя сердце, с большим удовольствием побыл бы в одиночестве. Авдеева сделала вид, что рассматривает покупки. Так было проще не сорваться на расспросы – беспокойство по поводу предстоящей церемонии усиливалось, сердце билось как ненормальное. В горле пересохло, и Катя откусила кусочек от плитки шоколада, даже забыв предложить спутнику.

   Если ее выгонят, она не умрет. Рухнет ее самооценка. Как когда-то в детстве, окончательно и бесповоротно. Девушка старалась не думать о том, каким злорадством будут сверкать глаза девчонок из их компании. Скрипник и тот будет многозначительно молчать, скрывая в глазах бегущую строку «а я говорил». А Ира с Машей вообще сожрут и опозорят в соцсетях. Как и одноклассники, у которых сохранились ее стремные фотки.

   «Это будет по-любому. Даже если ты победишь. Пресса будет рыть, не жалея лопат. Просто смирись».

   В отеле девушки разошлись по своим номерам. Виолетта грызла ногти, уже ничего не замечая, и только элита оставалась невозмутимой, как будто церемония изгнания не касалась их в принципе. Да так, наверное, это и было на самом деле.

   Принять ванную ей не позволили.

   - Душ пять минут, контрастный, сразу наденешь это! - затараторила Марина Павлова, стоило Кате перешагнуть порог номера. «Это» оказалось кружевным бельем, от которого у Авдеевой отняло дар речи. Но стилист не разрешила своей подопечной долго любоваться этим великолепием. Принялась сразу, не теряя времени, расплетать косу девушки, причем так, что Катя шипела от боли. Ощущение чего-то тревожного полностью оккупировало ее разум – и похоже, она переняла его от других. Павлова была как будто напугана. Но чем? Снова вопросы без ответа.

   Когда Катя, посвежевшая после душа, вошла в комнату, ее щеки залились краской при виде откровенного одеяния, в котором ей предстояло предстать на церемонии. Платье глубокого фиолетового оттенка было почти полностью прозрачным. Ну, кое-какие переплетения линий из украшенного вышивкой велюра создавали орнамент на талии и подоле, и все. Только возмущаться и что-то возражать не имело смысла. Платье Кате скорее понравилось… да не скорее, понравилось безумно. И дело было не в том, что она никогда не носила ранее такого сексуального вечернего туалета.

   В нем она будет выглядеть королевой. Загадочной соблазнительницей   .

   И если ее в этом же платье недрогнувшей рукой свергнет с пьедестала мужчина, на котором помешалась вся женская часть страны, причем публично, под прицелом камер в прямом эфире… Такое падение не забудут долго. Это будет эффект разорвавшейся бомбы. И сущность Кати Авдеевой умрет под ее осколками.

   Она старалась ни о чем не думать, закрывая глаза и отдаваясь в руки Марине и ее помощникам. Не акцентироваться на том, что чувствует себя голой, и не позволять какому-то извращенному, близкому к эксгибиционизму волнению лишить себя бдительности.

   Павлова и ее команда сегодня постарались на славу. Макияж в фиолетовых тонах превратил Катю в женщину-вамп, волосы, забранные в высокий хвост, дополнили длинным и густым шиньоном, на открытую линию ключиц нанесли мерцающую пудру.

   Авдеева сияла. Настолько, что помимо воли испытала сексуальное возбуждение. И впервые фантом Акслера не принимал в этом непосредственного участия.

   Если она уйдет, то уйдет королевой. Так, как бы это сделала каждая из элиты. С улыбкой и гордо поднятой головой. Даже без шпилек в адрес Сергея. С улыбкой и благодарностью за то, что имела честь его знать – и пусть аудитория замрёт у телевизоров, гадая, какой же смысл она вкладывает в это понятие. А у автомобиля улыбнется счастливой улыбкой, от которой разлетится на осколки ни одно мужское сердце. Этому научила ее Адри.

   Огромный зал отеля тонул в огнях софитов и хрустальных люстр. Сегодня каждой из девушек было выделено отдельное кресло, а подиум для проведения церемонии задрапирован шелковыми портьерами. Перед тем, как занять свое место, Катя выслушала наставление Павловой: не разговаривать ни с кем и не улыбаться. Сегодня должна быть атмосфера жестокой конкуренции. Проявляться может как угодно, главное, не вырывать волосы друг другу. Цинизм, шпильки, злорадство – приветствуются. Когда будет сделан выбор.

   Катя заняла свое кресло напротив Кассель, которая буквально взрезала ее своим взглядом. Вовремя подавила ответную улыбку, которой часто обезоруживала подобные взгляды, проигнорировала огоньки тревоги, аукнувшейся в позвоночнике. Только непроизвольно погладила браслет на запястье, скрытый манжетой платья, напоминая себе, что недавно эта девушка предложила ей свою дружбу. А чего такая подозрительная – им всем велели сегодня быть сучками. Хотелось посмотреть, как ведут себя остальные и в чем одеты, но камеры работали вовсю, а указания были четкими: вести себя так, будто никого больше здесь не существует.

   Когда на сцене появился Сергей, заиграла тревожная музыка. Смутно знакомая, вызывающая желание потрясти головой, чтобы не дать ей закрепиться в сознании.

   Катя не слушала его вступительную речь. Она, как и прежде, была лишена смысла и служила лишь для того, чтобы держать в напряжении телезрителя. И ее с Ви тоже. Потому что ощущение, что элиты дислайк никогда не коснется, было настолько сильным, что граничило с ненавистью от подобной несправедливости.

   А затем началась сама церемония. Каждая из девушек поднималась на подиум, где Акслер опять начинал свою заученную на память речь. Рашель с улыбкой вернулась на место. Да вряд ли кто сомневался, что так будет. Адриэль тоже. Третьей вышла Ви, и по телу Кати пробежала дрожь. Маленькую блондинку трясло, она с трудом сохранила осанку и натянутую улыбку. Чуть не споткнулась на ступеньках, запутавшись в складках черного платья, закусила пухлую губу, будто сдерживая рыдания.

   «Я даже с ней не попрощалась. А она единственная, кто настоящая. Кто пыталась быть сама собой и не хотела скрывать истинных эмоций», - подумала Катя. На миг представила, как Виолетта, согнувшись и уже не сдерживая слез, идет по аллее к авто. У нее не хватит сил держать себя в руках. Несмотря на то, что все девушки здесь были конкурентками и не являлись подругами, Катя ощутила боль. Захотелось обнять Виолку и успокоить. Но тут же несколько камер атаковали лицо Авдеевой, пытаясь поймать ускользающую тень сочувствия. Ей не оставалось ничего другого, кроме как слегка прищуриться и метнуть в жадные до сенсаций объективы молнию холодного презрения.

   - Виолетта, - Акслер поцеловал руку девушки.

   Даже отсюда было видно, как сильно она дрожит. Катя ожидала, что он проявит понимание, некое милосердие и будет говорить с Ви хотя бы на несколько градусов теплее, но чуда не случилось. Ему было все равно на состояние малышки, которая рядом с ним казалась совсем крошечной, несмотря на пышные формы. Создавалось впечатление, что мысленно он был не здесь и даже не понимал, кто перед ним.

   - Носи сапфировое сердце с гордостью, Виолетта. До встречи в Карпатах.

   Если бы сейчас обрушился потолок, Катя была бы менее шокирована. Она даже не поняла сперва, что именно случилось, потому что обдумывала, как ей поступить: кинуться успокаивать Виолетту или же сделать это потом, без свидетелей. Побеждал первый порыв. Настолько, что осознание происходящего едва не опоздало, прежде чем до сознания дошли слова Сергея.

   Виолетта остается. Значит…

   Это могло значить только одно.

   Катя ощутила, как внутри рушится мир. Остывшее солнце бросает багровый отсвет на его руины, чтобы скрыться за горизонтом и погрузить их в вечный холод.

   Слава богу, камеры были акцентированы на Виолетте, которая едва не потеряла сознание от слов своего кумира. Но по какому-то новому, то ли циничному, то ли понимающему изгибу губ Касси напротив нее Катя догадалась, что весь ужас осознания произошедшего сейчас отобразился на лице.

   Кошмар приближался. И уверенность в том, что она уйдет королевой, а не изгоем, таяла, как снег под лучами яркого солнца. Вот и Касси грациозно поднялась с кресла, придержав подол красивого платья цвета меди, и буквально вплыла на подиум. Легкий, ничего не обязывающий флирт с Сергеем на сцене – никаких чувств, просто сценарий, и она вернулась на свое место, скользнув по Кате ироничным взглядом.

   Эмерли.

   Оливия.

   До встречи в Карпатах.

   Кэтрин. Кэтрин?

   Она не помнила, как вставала с кресла и поднималась, но запомнила одно: откуда-то взялась смелость смотреть прямо в глаза Сергею, рискуя запутаться в подоле сексуального платья, но не отводить взгляд. Держаться. Остаться гордой и несломленной. Пусть даже счет идет на секунды.

   «Я скажу ему на прощание, что он был хорош. Скажу с улыбкой. Пусть улыбнется, довольный собой. И пусть потом мне будет плохо. Я выше грязи и интриг… выше...»

   - До встречи в Карпатах, Кэтрин. И сапфировое сердце очень подходит к твоему платью.

   Катя потрясенно повернулась, а по залу пронесся едва уловимый вздох изумления. Перевела взгляд на Акслера. Мужчина выглядел усталым. Кивнул на кресло, но Катя так и осталась стоять на сцене, не понимая, что происходит, выгнали ее или нет. И только когда один из парней, что всегда служили фоном церемониям, подал ей руку, едва не закричала. Показалось, что сейчас ее вытолкают в спину на аллею позора. Не помнила, как оказалась в кресле, и как глаза Кассель сверкнули торжеством какой-то уверенности. Пугающей, тревожной и неумолимой.

   Но Авдеевой на тот момент было не до этого. Все еще не понимая, что она выстояла в этом испытании, осталась на проекте, перевела взгляд на Николь, которая поднималась на сцену – великолепная, величественная, уверенная в себе. Шла, глядя перед собой, словно публика недостойна ее внимания, белоснежное платье облегало фигуру. А Акслер на миг запнулся и нервно сглотнул. Катя замерла на месте.

   Он говорил долго. Ласковее, чем с каждой из них. Проникновенно.

   Авдеева боялась даже предположить, что именно это может значить. В зале повисла тишина. Напряженная и гнетущая, пугающая еще больше – особенно если вспомнить, как мастерски элита умела держать эмоции в узде.

   - Я никогда не забуду, как нам было хорошо вместе, Ника…

   Катя поймала потрясенный взгляд Виолетты. Непроизвольно поднесла ладонь ко рту, наблюдая, как Сергей подал девушке руку и помог спуститься со сцены. Они удалились в сторону двери. Не парадного входа. Это могло означать только одно.

   - Николь, будь я проклята, - прозвучал чей-то голос.

   Катя шумно выдохнула, а по залу прокатился ропот. Девушки, утратив покерфейс и потрясенно переглядываясь, принялись вставать с кресел. Авдеева ощутила, как сгустилась атмосфера вокруг ее персоны.

   - Как так?

   - Он что, шутит? Или раньше времени отдал разум небытию?

   - Почему не…

   - Успокойтесь. Нам всем не помешает выпить, - прозвучал властный голос Оливии. – Идемте. Кэтрин? Виолетта? Что с вами?

   Спустя минут сорок, выпив два бокала шампанского, Катя наконец осознала, что проект покинула представительница элиты. Это казалось настолько невероятным и невозможным, что она так и не могла расслабиться окончательно. Ее трясло. Пусть не так сильно, как Виолетту на подиуме, но все же…

   Девушки не проявили враждебности. Наоборот, поздравляли друг друга с тем, что остались на проекте. Дружба дружбой, но все они оставались конкурентками и ни на миг об этом не забывали. Только вот особой радости никто не испытывал.

   Сергей Акслер больше не появился в зале. Если кто из девчонок планировал быстро утешить завидного холостяка, их надежды потерпели фиаско. Оставалось только пить шампанское и удивляться, что выбор пал на красивую, но властную Николь. Может, все дело в том, что ее лидерские качества стали Сергею солью на рану? Это предположила Эми, на что Лив сдвинула красивые брови.

   Но ведь у них не дошло до отношений…Поэтому и не дошло, мудро заметила Адриэль.

   Катя слушала их вполуха. Она была благодарна девчонкам за то, что никто не бросил ей или Виоле в лицо «на ее месте должны быть вы». Казалось, элита сама осознала угрозу вылета на последующих церемониях и притихла, сникла, но вместе с тем сплотилась. Ощущение единства в тот вечер было настолько сильным, что по номерам разошлись далеко за полночь.

   …Утро выдалось пасмурным и холодным. Такой символичный контраст с солнечным вчерашним днем! Аэропорт жил своей жизнью. Регистрация. Зал ожидания. Дьюти-фри. Сьемочная группа, кофе, нервы, паспортный контроль, сдача багажа.

   Катя сидела у стойки кафе и грела руки о чашку американо. Сергея не было с ними. На беду, внимательная Касси заметила ее состояние.

   - У него возникли проблемы в бизнесе. Он их быстро решит и прилетит. Скучаешь? – подначила Катю блондинка. – Мой тебе совет, прекращай. Он никому не принадлежит и никогда не будет. Одна ночь ничего не значит.

   - Поэтому я с ним не спала. Хватило ума! – излишне грубо ответила Катя.

   Кассель, которая собиралась было оставить ее в покое, замерла на месте.

   - Не спала? Уверена?

   И тут Катя сорвалась. Сказалось напряжение на вчерашней церемонии, последствия болезни и раздражение, что в ее жизнь пытаются так активно влезть.

   - Что, б**дь, тебе непонятно? Ты озабоченная или где? НЕТ – это значит НЕТ!

   - Хорошо, Кэт. Не ругайся. Нас снимают, помнишь? Пей кофе, остынет, - как будто получив очередную догадку своим подтверждениям, мягко ответила Кассель и прикоснулась к плечу Кати.

   Инъекция спокойствия побежала по венам, вызвав у Авдеевой мимолетное чувство вины за свой срыв. Желание догнать блондинку и извиниться за резкий выпад стало непреодолимым. Но тут объявили посадку на рейс. И Катя решила, что непременно извинится перед ней по прилету. Но в своей связи с Акслером все равно никому не признается…

ГЛАВА 20. Тени просыпаются ночью.

Долетели в каком-то подавленном молчании. То ли элита была настолько шокирована потерей одной из своих, что забыла о скрытности на камеру, то ли отсутствие Сергея Акслера сделало свое дело. А может, девчонки банально устали, как и сама Катя. Устали морально, физическое утомление кое-как сгладила почти сказочная обстановка экскурсии и красочного Мюнхена.

   Авдеева потеряла счет времени на телешоу. Сколько прошло с того момента, как она переступила порог роскошного особняка? Посмотрела в глаза властителю своих фантазий с расстояния, которое ранее казалось ей недопустимо близким? Испытала весь спектр эмоций - и позитивных и негативных, - в таком объеме, что они ее едва не прикончили? Иногда ей казалось, что целая жизнь.

   В особняк прибыли далеко за полночь. Самолет приземлился во Львове, красоты которого мало в чем уступали Праге и Мюнхену, но Катя проспала всю дорогу в автомобиле, случайно вымазав помадой блузу Рашель, которая в этот раз составила ей компанию в пути.

   Притихли даже операторы. Но из разговора девочек Катя поняла, что готовится нечто грандиозное, причем уже в ближайшее время, и кратковременная поблажка с отсутствием пристального внимания камер - всего лишь затишье перед скорым штормом. Съемочная группа долго спорила, стоит ли отснять серию «сольных обращений» каждой участницы этой ночью, или перенести на завтрашний вечер.

   Вмешательство Лив и пара фраз положила конец спору. Все отправились спать, едва обменявшись пожеланиями спокойной ночи – усталость и подавленность витали в воздухе. А утором их всех ждал новый сюрприз.

   Катя не раз задавала себе вопрос, почему в шоу были заявлены тринадцать участниц, а с самого начала шоу их присутствовало только десять. Сегодня утром, спустившись в зал, девушки с изумлением увидели еще троих.

   Первой реакцией Кэт были ярость и обида. Конкуренция усилилась. На проекте появились новые лица, которые непременно вызовут интерес у Сергея Акслера. Пусть при первом знакомстве и визуальной оценке потенциальных соперниц она нашла их не столь красивыми, как представительниц элиты, это не меняло сути. Ведь обычными их назвать тоже было сложно.

   Томирис, высокая рыжеволосая девушка с цепким умным взглядом и развитыми мышцами, как показалось Авдеевой, была лишена женственности. Черты лица выглядели резкими и грубоватыми, голос – низким и неприятным. Она чем-то напомнила Кате Рыжую Соню и Зену в одном обличье. Но это вряд ли был косплей вышеупомянутых персонажей, потому что Тома, как сразу окрестила ее про себя Кэт, выглядела очень органично в таком имидже. Кто-то, как говорят, рождается в вечернем платье и на каблуках, эта была рождена такой вот оторвой-победительницей.

   Камиль, русоволосая девушка в длинном платье, напомнила Кате, да и Виоле тоже, героиню фильма «основной инстинкт», подругу и любовницу Кэтрин Трэмэл по имени Рокси. Не столько внешностью, сколько взглядом собственницы, готовой вцепиться в глотку за того, кого назовет своим избранником.

   А вот Фейт вообще не вписывалась в формат телешоу. Она, скорее, напоминала эмо или гота. В черном платье, больше похожем на балахон, с темной помадой на губах и густо подведенными глазами. И хоть прическа была очень стильной, - калифорнийское мелирование и мягкие кудри, положительное впечатление портило выражение замкнутой мрачности на лице девушки. Оно выглядело застывшей гротескной маской, и только светлые глаза внимательно изучали каждую из участниц телепроекта.

   Виолетта была расстроена. Катя – тоже, хотя и поспешила убедить себя в том, что никто из этих новичков не в состоянии соревноваться с ними. Элита же хранила спокойствие. Даже скепсиса не выразила, проявила вкрадчивую вежливость при знакомстве, сохранив при этом дистанцию.

   - Видела? – шепнула на ухо Кате Виолетта, когда руководитель съемочной группы велел им далеко не расходиться, так как через час объявят о чем-то занимательном.

   Авдеева кормила рыбок в фонтане. Отщипывала от сдобной булки маленькие кусочки и кидала в воду, испытывая какое-то ребяческое удовольствие, когда они начинали борьбу за кусок хлеба.

   - Видела что?

   - Оливия. Они смотрели на нее, как на своего вожака. Все свои понты растеряли.

   - Лив покажет им, кто в доме хозяйка. А то эти новенькие не в меру борзые.

   - Ты тоже заметила? У нас в школе была такая женская группировка. Их все боялись.

   Катя передала Ви остатки булки, кивком показывая, что та тоже может развлечься прикормом, и подставила лицо ласковым лучам полуденного солнца. Новоприбывшие хоть и вызывали ощущение тревоги, но, как показалось Кате, она не была связана с Сергеем Акслером. Даже не потому, что их внешность не была такой яркой.

   Сергею плевать, кого шпилить на камеры. Даже если эти три пройдут через его постель вне очереди. Это было что-то другое. Атмосфера на проекте как будто сгущалась, играя на натянутых нервах участниц предвестником чего-то опасного, но… вместе с тем интригующего. Появление трех девушек именно сейчас отнюдь не было случайностью. И Катя скрывала страх от нехорошего предчувствия, делая вид, что все, что ее интересует – солнечные зайчики на лице и такая явная ассоциация с битвой за внимание, которую демонстрировали золотые рыбки в фонтане.

   Явно три девушки появились здесь с определенной целью. Но к романтике борьбы за холостяка она не имела никакого отношения.

   Катя надела солнцезащитные очки и чуть подалась вперед, вглядываясь в тень аллеи. Несколько мужчин в комбинезонах, похожих на те, что используют на соревнованиях пилоты «Формулы-1», исчезли в холле особняка, сопровождаемые членами группы. Грандиозный сюрприз? Оставалось надеяться, что это не инструкторы по мытью окон или прочей малоприятной работе.

   - На нас смотрит эта, странная, - отчего-то понизила голос Виолетта, подвинувшись ближе к Кате и взяв ее под руку. – Особенно на тебя.

   Авдеева повернула голову. Фейт, или как там звали эту новенькую, и правда смотрела на Катю. Но не это настораживало. По направлению к спортзалу неспешной походкой удалялась Кассель, которая, остановившись, обернулась, тоже бросив взгляд на Катю. Не ожидала, что это заметят, даже несколько стушевалась, а поэтому ускорила шаг и исчезла в здании мини-спорткомплекса.

   - Знакомы, что ли… - покачала головой Катя, которой происходящее начинало нравиться все меньше и меньше.

   - Вряд ли. Наверное, пописывают новичков, - улыбнулась Ви.

   Авдеева ощутила, как по спине разливается холод нехорошего предчувствия. Оно еще не успело оформиться в какие-то явные образы, обрести форму и утвердиться окончательно, а от того терзало сильнее. Неизвестность способна довести любой страх до натурального сумасшествия. Хотелось вскочить на ноги и скрыться, все равно где. Или последовать за Кассель, только непонятно, с какой целью – просто выгнать эту тянущую панику на беговой дорожке или оттаскать циничную блондинку за косы, требуя наконец рассказать, что означают ее взгляды, вопросы, запредельная подозрительность и перешептывания с непонятными новичками проекта! Но нет, наверное, прежде всего предстояло успокоиться.

   - Пошли потаскаем гантели. Минут сорок, а то я измучилась от любопытства, что же за развлечение без Сережки нам приготовили, - стараясь контролировать свой голос, чтобы не дрожал, предложила Катя. Но

   Виолетта неожиданно надула губы.

   - Я полная, да?

   Катя вздохнула. Она и так морально устала, чтобы успокаивать неуверенную в себе подругу.

   - Как хочешь. Я пойду.

   Кассель качала пресс, развалившись на фитболе. Катя подавила желание вцепиться ей в волосы, улыбнулась, будто ничего не заметила, и включила максимальную скорость на орбитрэке. Это немного сбавило напряжение, только тревога никуда не исчезла.

   Она успела принять душ и переодеться в джинсы с разрезами и свитер. Павлова лишь слегка прошлась по ее лицу широкой кистью, подчеркнула губы светлой помадой и довольно кивнула. Когда кто-то из распорядителей шоу проводил Катю в зал, где уже сидели все девушки, тревогу на миг пересилило любопытство.

   Четверо мужчин в комбинезонах, которых Катя срисовала в саду, уже сидели в креслах на подиуме. Вглядевшись в эмблему на их груди, Катя прочитала что-то наподобие «центр экстремального вождения», насколько позволило это сделать ее базовое знание английского.

   Все девчонки выглядели по-домашнему в стиле «кэжуал», и не такими надменными без яркого макияжа. От этого атмосфера в зале была дружелюбной и непредвзятой, по крайней мере, такой казалось. Виолетта научилась за время на проекте стрелять глазами, чем сейчас и занималась, переглядываясь с самым молодым из, судя по всему, инструкторов по вождению. Катины догадки вскоре подтвердились.

   Хотя к тому, что их ожидало, никто оказался не готов. Размах шоу «Избранная», как всегда, превзошел даже самые смелые предположения.

   Спустя неделю

   - И кто остался? Кэтрин из древнего рода карпатских колдунов?

   Кассель подкинула вверх шлем, на котором горели искусно нарисованные языки пламени, и надменно улыбнулась. В этом изгибе красивых чувственных губ таилось торжество, удовлетворение плескалось в глубине зеленых глаз.

   Отчего-то у Кати побежали мурашки по коже от одного только появления участницы, которая настораживала больше чем другие, заставляя держаться подальше. Авдеева и пыталась избегать эту красавицу с проницательным взглядом и провокационными вопросами, но это оказалось не так уж и просто.

   Нет, Касси не преследовала Катю по пятам, не навязывалась и делала вид, что в упор ее не замечает, пока обстоятельства не сталкивали их подобным образом. Но ощущение, что несравненная блондинка видит людей насквозь, посещало Катю всякий раз при ее приближении.

   - Ты что-то имеешь против? – грубовато ответила Авдеева, поудобнее устраиваясь на сиденье двухместного багги. – Так я тебя не приглашала. По поводу формирования пар, это к организаторам.

   Кассель не удивила грубость Кати. Наоборот, она приняла ее с обезоруживающей, но по-прежнему надменной улыбкой.

   - Для меня не представляет интереса охотиться за сапфировым сердцем вместе со слабым соперником. А с тобой будет нескучно. Ведь будет, Кэт?

   - Не думаю. Я же понятия не имею, каков наш Сергей в постели. А это, похоже, единственное, что тебя интересует настолько, что ты даже не можешь принять тот факт, что я с ним не спала!

   Принесло эту Касси, будь она неладна! Катя сжала кулаки, с раздражением наблюдая, как белокурая дознавательница с грацией кошки опускается в багги на место водителя, и с какой тщательностью фиксируют камеры эти соблазнительные движения вместе с ослепительной улыбкой. Сама Авдеева не могла похвастаться таким самообладанием.

   За последнюю каждой участнице пришлось пройти экстренный курс экстремального вождения под руководством опытных инструкторов. Занятия начинались с раннего утра и часто заканчивались глубоко за полночь. Несмотря на то, что это было увлекательно, кровь кипела от азарта и предвкушения, да и сами инструкторы выглядели, как гонщики «Формулы-1», Катя валилась с ног к вечеру. Засыпала, иногда жертвуя партией игры с девчонками, спа-процедурами или просмотром премьер в мини-кинотеатре на территории особняка. Но несмотря на усталость, она мастерски овладела скорым курсом. А ожидание квеста, ради которого и затевалось подобное зрелище, сделало изматывающие тренировки не столь тяжелыми.

   Акслер так и не вернулся из Германии. Организаторам шоу это особо не мешало, поэтому и создали конкурс-квест под кодовым грифом «сапфировое сердце». Идея проста: где-то в диких сосновых чащах, в пределах отведенной территории, скрывается ларец с сапфиром в виде сердца, размером с перепелиное яйцо. В каратах Катя до сих пор не разобралась, но по оживлению в рядах девчонок поняла: очень ценный камень. Та, кто его раздобудет, отправится на романтический уик-энд с Акслером, что уже само по себе ценный приз. Ну, и оставит этот сапфир себе, даже если участие в шоу вскоре прекратится. Трофей с двойной ценностью. Но за него придется побороться.

   Участниц разобьют на пары и посадят в багги, которые спроектированы таким образом, чтобы преодолевать любые препятствия. Гонка начнется на закате и завершится к утру, либо до того момента, как сапфировое сердце не будет найдено. Действовать надо очень быстро, преодолевать препятствия не раздумывая, рискуя на каждом повороте дикой природы. Экстремальные условия, гонка на выживание – уж очень ценный приз на кону.

   Поначалу участницам придется объединить усилия и научиться доверять друг дружке: ведь им предстоит скоординировать усилия направленные на поиск сокровища. Обойти другие пары, а уж если найдут искомое… тут организаторы хитро ухмылялись. В этом, по сути, и заключался гвоздь программы – крупно показать схватку бывших союзниц перед блеском камня и перспективой стать избранницей холостяка.

   Когда на рассвете их всех собрали в зале и объявили условия, прибегли к обману. Он заключался в том, что им самим позволили выбрать пару. И Катя почти плотоядно усмехнулась, поманив к себе Виолетту. Эта малышка боялась садиться за руль, курс ей дался с трудом, и, как показалось Авдеевой, Ви мечтала лишь об одном: пересидеть эту схватку где-то под карпатской сосной, а не вступать в поединок. Что ж, Катя осуществит ее желание. Дело почти сделано: выбран слабый противник, который, возможно, сделает все своими руками для Кэт, а та придет на все готовое. А нет, так вывести эту святую простоту из игры дело нескольких минут.

   Им сделали нереально красивый макияж, прибегнув к аква-гриму. Экипировка тоже была суперская, сидела по фигуре, как влитая, шлемы поражали искусной росписью. Когда участницы вышли на огромный подиум на территории особняка, солнце уже клонилось к закату, играло перламутровым мерцанием на серебристых и золотистых костюмах девушек. По сигналу они взялись за руки под прицелом камер, и площадка, имитирующий огромный сапфир, пришла в движение, позволяя камерам зафиксировать красоту с разных ракурсов.

   Багги, спроектированные конструктором «Формулы-1» и выдерживающие самые тяжелые условия – пустыня, гористая местность или болотистая топь – напоминали осовремененные колесницы. Каждая из этих машин находилась в кольце огня, что придавало потрясающую зрелищность происходящему. Пламя. Скорость. Риск. Соперничество. Опасность. Победа.

   Катя подпитывалась этой атмосферой. Когда каждой участнице вручили тяжелые пылающие факелы, чтобы начать церемонию гонки, девушка расправила плечи, улыбнулась, ощущая себя валькирией или как минимум повелительницей драконов, и сделала шаг вперед. За ее спиной развевался плащ из перламутровой материи, который полагалось развязать на шее, едва она преодолеет кольцо пламени. Это немного пугало, но организаторы убедили в том, что нет никакой угрозы жизни и здоровью.

   Катя уже торжествовала победу, предвкушая, каким эффектным будет ее дефиле да и сама гонка на фоне тихой и невзрачной Виолетты, поэтому, когда объявили е имя, пошла, скинув плащ в огонь, который не причинил вреда костюму и даже не опалил жаром.

   Ведущий что-то продолжал вещать о новых правилах, а Авдеева его не слушала. Гладила лобовое стекло внедорожника, словно разгоряченную лошадь по холке, улыбалась в объективы камер, по которым практически соскучилась. Ощущала себя королевой и победительницей еще до начала гонки, и когда в огненный круг вошла Кассель в облегающем комбинезоне цвета светлой меди, лишь свела брови. Совсем у этой блондинки, что ли, крышак сорвало в погоне за пикантными подробностями секса Кати с Акслером, что она решила нарушить ход игры?

   - Мы в паре, Кэт. Готовься. Гонка будет опасной, - Касси погладила шею и смерила Авдееву взглядом, от которого у нее похолодело внутри. – Я не умею поигрывать, запомни это.

   Первой реакцией Кати было призвать к ответу ведущего… но она сразу поняла, что этот ответ ей никто не даст, а такая рокировка – часть игры. Камеры сфокусировались на ее ошеломленном лице, чтобы запечатлеть не наигранные эмоции. Оставалось, следуя правилам телепроекта, подыграть и улыбнуться, потихоньку офигевая от ассоциации с фильмом «Голодные Игры».

   Наверное, они с Кассель классно смотрелись в паре. Блондинка с обманчиво утонченными манерами и спортивная Катя с истинными эмоциями, которые читались на ее лице. Ничего здесь не происходило случайно.

   - Мы не оставим остальным ни малейшего шанса, - ласково проворковала Кассель, позируя на камеру. И Кате пришлось поддержать иллюзию партнерства.

   Перестав искать глазами Ви, девушка улыбнулась оператору:

   - Пусть остаются здесь и заварят нам чай. Победителем станет кто-то из нас!

   Она зря переживала, что Кассель затеет скандал за право самой сидеть за рулем багги. Поспешно метнулась, словно ребенок, стремящийся занять самую козырную койку в пионерском лагере, на водительское сиденье. От взгляда, которым ее смерила блондинка – насмешливого и почти брезгливого, Авдеевой стало не по себе. Но зацикливаться на этом было некогда.

   - Старт! – объявил ведущий.

   И тотчас же по периметру стартовой площадки и заасфальтированных аллей взметнулись вверх столпы красного пламени. В догорающих лучах заката и надвигающейся с гор мглы они были похожи на кровь, которая медленно растворяется в воде. В этом кровавом свете искусственного пламени было что-то зловещее и ритуальное одновременно. Катя повела плечами, испытав острое желание исчезнуть, уступить рулевое колесо Кассель, и отказаться от охоты за главным призом. Но это был кратковременный порыв. Он тут же угас, стоило утопить педаль до упора и сорваться с места навстречу приключению.

   Кровавые огни слились в сплошную пелену мерцающего красного. Вечерняя прохлада ударила в лицо, вызвав слезотечение, и Катя нажатием кнопки опустила стекло шлема, не отрываясь от дороги. И вовремя: асфальт закончился довольно быстро, а за спиной сомкнулись дебри высоких сосен. Ночная тьма накрыла собой, не оставив шанса полосе зари на горизонте проникнуть сквозь высокие кроны, и только красные блики света кое-как позволяли ориентироваться на песчаных тропках, усыпанных густым ельником.

   От резкого ухаба багги подбросило на дороге. Так, что Катя прикусила язык. Кассель подалась вперед, всматриваясь в убегающую из-под колес дорогу.

   Катя не поняла, откуда шум в ушах и даже испугалась, услышав голос Касси. Ее не предупредили о встроенном динамике.

   - Направо и сбавь скорость, сейчас будет подъем вверх!

   Авдеева благодарно кивнула, только сейчас осознав, что не имеет ни малейшего понятия о том, в каком направлении едет. Наверное, у штурмана имелся навигатор, иначе откуда ей было знать, где поворачивать?

   Мощный ксенон фар разорвал сгустившийся мрак. Красные огни поредели, встречаясь все реже и реже. В снопе белого света какое-то животное, похожее на косулю, стремительно метнулось в близлежащие кусты. И только скорость реакции позволила Кате не затормозить, а мысленно просчитать дистанцию, чтобы убедиться, что лесному обитателю не угрожает смерть под колесами внедорожника.

   - До цели десять минут при нашей скорости. Но ее придется сбавить, потому что сейчас начнется каменистая тропа. Будь осторожна, там отрезок серпантина протяженностью в два километра.

   Притом, что Касси дико бесила Катю, ее советы были дельными, голос уверенным, и Авдеева внезапно для себя прониклась духом сплоченности. Что бы ни происходило между ними в периметре шоу, сейчас они работали в связке. О своей вражде вспомнят у ларца с трофеем, а пока что стоит держаться друг друга. Временный союз.

   Вспышка красного света откуда-то с высоты едва не ослепила Катю. Она испуганно ойкнула и едва не выпустила руль.

   - Это дроны. Снимают гонку. Смотри на дорогу! – спокойно сказала Кассель.

   Зашипев от боли, когда багги в очередной раз подбросило на ухабистой тропе, Катя вывернула колесо вправо, и тотчас же по лобовому стеклу застучала шрапнель мелких остатков горной породы. Каменистая тропа петляла между соснами и поднималась вверх. Сырая прохлада проникла сквозь тонкую ткань костюма, а пальцы лишь сильнее сжали рулевое колесо.

   - Эмерли с Лив идут параллельно. Кто оторвется на серпантине, тот первый увидит местоположение трофея. Смелая, или уже жалеешь, что приняла в этом участие?

   Катя подавила вспышку раздражения. Вопреки всему, она боялась вовсе не экстремальной езды по лесному бездорожью. Скорость всегда была ее личным допингом. Она приносила азарт и удовольствие, даже когда таила в себе опасность. Вот и сейчас, она забыла о том, что это не картинг, где соблюдены все меры предосторожности. Гонка по пересеченной и неизведанной местности в компании девушки, которая заставляла ее испытывать тревогу.

   - Смелая. Наши действия?

   Конечно же, ей не хотелось выглядеть растерянной трусихой в глазах напарницы. Могла ли Катя знать, к чему приведет подобная смелость?

   - Срезать. Справишься с управлением?

   В словах Касси явно звучала насмешка. Сомневалась, что у девочки из народа может быть авто, и, белее того, она умеет им управлять? Именно это застило Кате глаза в тот момент. Да и анализировать происходящее сейчас не было времени. В крови плескалось возбуждение, жажда скорости и желание забрать приз любой ценой.

   - Руководи. Справлюсь.

   - Налево. Осторожно, сразу вылетаем на серпантин.

   Катя зажмурилась, вывернув рулевое колесо до упора. Ксенон фар рассек темноту леса, и в какой-то момент показалось, что от сильной тряски багги просто перевернется на бездорожье. Сучки и мелкие камни бились в лобовое стекло, отскакивали с глухим стуком. Когда после крутого виража под колесами появилась твердая дорога, Катя вздохнула было с облегчением. И тут же едва не заорала, осознав, что по левую сторону – пропасть.

   Кассель сняла шлем и повернулась к Кате. Авдеева не смотрела на нее. Она инстинктивно, почти вслепую управляла внедорожником, ошалев от микса страха и азарта. Что-то похожее с ней происходило, когда Сергей Акслер накручивал ее волосы на кулак и грубо насиловал в рот: то ли транс, то ли приобщенность к чему-то запретному и запредельному.

   - Тебе не следовало путать наши фигуры, Кэтрин.

   Тогда ей показалось, что голос Касси звучал в прямо в голове. Могла ли она расслышать на такой скорости и в таком состоянии, когда один неверный поворот руля гарантировал неминуемую смерть? И почему спокойствие, даже легкая грусть в словах блондинки прошибли холодным потом?..

   Словно в замедленной съемке, Катя повернула голову. Повернула, прекрасно понимая, что риск гибели вполне реалистичен, но не имея сил противостоять телепатическому призыву.

   Кассель улыбнулась и подняла руку с зажатой в кулаке капсулой. В ней как будто плескалось голубое пламя, такое же, как и в тех фигурах, напоминающих шахматы… такое знакомое, опасное. Неконтролируемое…и дающее силы.

   Почему Катя отреагировала именно так, она и сама не поняла. Почему отпустила руль и кинулась на Касси, выбив из ее руке этот предмет непонятного назначения, просто зная, что ничего хорошего для нее это не сулит. Какой-то голос в голове кричал об опасности куда более серьезной, чем перспектива врезаться в скальный выступ и сорваться вниз, в пропасть по левую сторону крутого серпантина.

   Их глаза встретились. Изумленные глаза Касси, в которых застыло возмущение и удивление, и Катины, пылающие отчаянным пламенем с отблесками голубых разрядов в глубине. Казалось, время застыло, наблюдая за противостоянием двух женщин. Со стороны могло показаться, что это финальный бой за сердце холостяка. Но вся правда жизни состояла именно в том, что в тот момент никто из них даже не вспомнил о Сергее.

   Как часто в такие моменты все решает миг, доля секунды, крупица времени. Тогда в состоянии аффекта Катя не поняла, к чему приведет ее импульсивный маневр. Просто видела реальную сиюминутную угрозу в лице холодной надменной блондинки с глазами убийцы и понимала, что должна что-то сделать. Анализировать, за что именно Кассель хочет ее прикончить, и как это связано с Акслером, было некогда. И Катя, отпустив рулевое колесо, накрыла ладонью холеное личико штурмана, расправив пальцы.

   Блондинка опешила. Даже не закричала от боли, лишь перехватила кисть Авдеевой, с изумлением вглядываясь в ее лицо и переводя взгляд на предмет в своих руках. Это было последнее, что запомнила Катя – неподдельное удивление в глазах Касси. А затем их подбросило последний раз, и небо над головой, лапы высоких сосен, полоса заката на горизонте и очертания горного пика перевернулись вверх дном. Или вверх ногами.

   «Как странно…и красиво», - подумала Авдеева. Понимала, что это последнее, что она видит перед смертью, и даже успела удивиться умиротворенному равнодушию. А затем сокрушительный удар прошиб ее тело, причиняя нечеловеческую боль, и свет померк перед глазами.

   …Спустя четверть часа из-за горного пика показался полумесяц луны. Равнодушный ко всему происходящему на земле, он молчаливо взирал сквозь лапы корабельных сосен на перевернутый остов багги на скалистом плато, переходящем в пологий склон. На обездвиженные тела двух женщин в костюмах гонщиц. У одной была неестественно вывернута рука, а вторую удар о каменистую поверхность отбросил к дереву. Шлем только чудом удержался на ее голове, в отличие от первой – видимо, она успела его снять, или сам слетел. Но тогда оставалось только гадать, почему ее грудь вздымается от дыхания, а на голове ни ссадины. Ни капли крови в светлых волосах. И что это за предмет в ее ладони мигает синим светом, словно сигнальный маяк….

   Еще спустя полчаса на горизонте показалась цепь синих огней. Яркие, словно соединенные невидимой нитью, они медленно поплыли к горному хребту, прочесывая лес бледновато-синими лучами. И ночные звуки – редкий стрекот цикад, уханье совы, вой волков - затихли, явив слуху пугающую, нагнетающую панику тишину.

   Бизон несся по крутому серпантину горной дороги под затихающий свет уходящего дня, выжимая из тюнингованного, мастерски расписанного аэрографами Suzuki Hayabusa максимум. Адреналин, приправленный опасностью, жаждой скорости и послевкусия предстоящей сходки братьев настолько сильно кипел в его крови, что внезапная паническая атака, которую в тот (да и последующие) дни не раз испытают обитатели этой местности, прошла незамеченной. Когда над его головой медленно проплыла связка голубых огней, прожженный байкер, одурманенный свободой асфальта и дальних дорог, решил, что это новый спецэффект, который придумали ребята, знаменуя сходку. В прошлом году это было фаер-шоу, в этот раз... интересно, как получилось сделать такую классную подсветку воздушных шаров?

   Электромагнитный импульс настиг байкера в тот самый момент, когда он решил лихо побалансировать на заднем колесе. Но вряд ли успел понять, что все системы сложного механизма японского мотоцикла вышли из строя. Внезапная остановка выбросила его прочь.

   Экипировка с титановыми вставками и шлем спасали ему жизнь довольно часто. Но сейчас от них не было никакой пользы. Они не уберегли мужчину от пронизывающего синего луча, который за доли секунды сжег все нейронные связи в мозгу и привел к моментальному летальному исходу...

ГЛАВА 21. Amnezia прогрессирует

Попытка открыть глаза привела к вспышке настолько острой боли, что Катя с трудом сдержала крик. Или агонизирующий вопль, что было гораздо ближе к правде.

   Она не понимала, где находится и сколько времени прошло с той поры, как...

   Мысли не то что путались, а создавалось впечатление, будто память касательно недавних событий - магнитная лента, подвергнувшаяся облучению. Воспроизвести исходные данные под силу только узким специалистам. Последствия удара? Авария?

   Девушка не шевелилась. Чувствовала спиной ствол дерева, о который облокотилась. Во рту ощущался привкус крови, а головная боль стихала лишь для того, чтобы дать прочувствовать боль в ребре с правой стороны. С каждым вздохом она пронизывала, словно ножом, анестезия обморока больше ей в этом не препятствовала.

   Катя подняла дрожащие руки. Этот жест отнял остатки сил, шлем показался неподъемным, но девушка, зашипев от боли сквозь стиснутые зубы, все-таки разомкнула защелки. От действия, с которым бы легко справился ребенок, по спине градом побежал пот. А когда, отдышавшись, Катя все-таки стащила тяжелый шлем, в глазах потемнело. Так и полулежала, опираясь на ствол сосны, не понимая, почему попытка осознать, где она и как тут оказалась подобна звуку перфоратора, который стучится прямо в висок.

   Гонка. Старт. Горная дорога.

   Вспышка боли.

   Кассель. Блондинке очень идет комбинезон гонщицы. Кассель... значит, они были вместе. Что произошло? И почему так больно пульсируют виски при провальной попытке вспомнить все, что связано с Касси?

   Перед глазами плясали темные пятна, в ушах нарастал гул реактивной турбины. Сил практически не осталось, и в абсолютной тишине Катя отчетливо услышала стук собственного сердца.

   Тишина? Это было как-то неправильно, ирреально. Обычно не замечаешь белый шум, сотканный из шелеста ветра в кронах деревьев, всплеск горных ручьев, криков птиц и шороха ночных зверей. Лишь когда они совсем исчезнут, испытываешь нечто, близкое к панике.

   Авдеева смежила веки и затем резко открыла глаза. На доли секунды клочья серой мглы расступились.

   Высокие смереки, уходящие пушистыми лапами в небо. Серп луны, наполовину закрытый темными облаками. И тишина. Жуткая, пугающая, давящая на психику. Казалось, замерло само время. И от этого витка панической атаки Катя оцепенела. Захотелось спрятаться непонятно от чего, вскочить на ноги и бежать, но сил не было даже на то, чтобы сменить положение тела. При каждом вздохе в ребре и висках и так взрывалась боль.

   Страх непонятной этиологии все же отчасти помог, в глазах прояснилось. Но вот попытка вспомнить, что предшествовало боли и абсолютной темноте, которую не смог разбавить рассеянный свет луны, затянутой облаками, потерпела фиаско. Это было странно. Шлем уберег от удара о землю, вряд ли у Кати началась амнезия от сотрясения мозга. Но почему попытка напрячь память режет такой адской болью в висках?

   Девушка застонала и подняла руку, чтобы ощупать затылок и лоб. Не похоже, чтобы травмировалась. Нет даже самой элементарной боли, свойственной ушибу, зато по ребрам будто каток проехался. Не тошнит, из носа не течет. Признаки сотрясения она откуда-то знает, вернее, помнит. Что же...

   Вспышка. Касси. Что-то в ее руке. Кассель. Почему они вместе? Рулевое колесо. Фары рассекают темноту. Гонка на предельной скорости... Последующая за этим вспышка боли все-таки исторгла из горла Кати протяжный вопль. Словно алмазные сверла пронзили черепную коробку и принялись в буквальном смысле слова наматывать нервные окончания по всей длине. Боль в ребре была детским лепетом по сравнению с таким. Ручейки холодного пота побежали по спине, а от стиснутых зубов едва не свело челюсти.

   Катя сидела, не в состоянии пошевелиться от бессилия, и сдержать слезы. Несложно было провести параллель между попыткой вспомнить и этими приступами. Страх, липкий, неотвратимый страх неизвестности пришел на смену затихающей боли.

   Одна в лесу, среди ночи. Не имея понятия, лишь догадки о том, как тут оказалась. Думай, Катя, думай, это не так больно, как вспоминать. Руль. Значит, была машина... шлем, комбинезон, скорость... гонка...

   Отрывистая картинка - красные огни вдоль дороги - вновь ознаменовалась резкой болью. Авдеева сжала виски руками и замотала головой. Не надо пытаться вспоминать. Сделает это позже, а сейчас лучше подумать о том, что делать дальше. Без воды и еды - это ладно, вряд ли она успеет умереть от жажды и истощения. Проект, это помнит. По любому ее будут искать. Надо продержаться до той поры, пока на помощь не прибудут спасатели. Шоу построено на сенсациях и скандальных ситуациях, обязательно сделают из ее спасения представление. Не упустят возможности поднять рейтинги до заоблачных высот.

   Почему эти воспоминания не режут болью, Катя не задумалась. Похоже, она помнила все, кроме событий последних часов. Именно эта территория оказалась огорожена проволокой под напряжением, и прикосновение к ней било током прямо в голову. Церемонии сапфиров, Прага, возвращение, исчезновение Акслера якобы по неотложным делам - это память воспроизвела практически без провалов. Особенно последнюю ночь, проведенную с самым завидным холостяком планеты.

   Губы Кати тронула счастливая улыбка. Она успела позабыть, как ее ломало на утро и психологически и физически, как пренебрежительно вел себя Сергей, и как хотелось бросить все к черту. Помнила лишь острое удовольствие, грубоватые ласки мужчины, блеск в его бездонных глазах цвета темного изумруда и шепот, от которого закипала кровь и неистово билось сердце.

   Если бы кто сейчас наблюдал за ней со стороны, принял бы за пьяную или сумасшедшую. Одна в лесу, в кромешной тьме, почти на границе зоны леса, где часто по ночам бродят волки и редко появляются люди, травмированная, обессиленная... и улыбающаяся так, будто это самое безопасное место на земле. А Кате было все равно. Она еще не скоро вынырнула из омута своих грез. Но с каждой минутой температура воздуха падала, холод проникал даже под комбинезон, притихшая от бездействия боль вновь накрыла, стоило поменять положение тела. И на смену блаженной эйфории постепенно приходил ужас. Катя отчетливо осознала, что замерзнет, если не начнет двигаться. Что уже в ближайшее время неестественная тишина сменится шорохами, воем волков и шелестом гадюк в траве.

   Вспомнился фильм ужасов, в котором парня со сломанными конечностями растерзали волки на глазах у друзей, запертых в клетке кабины неподвижного фуникулера. Это оказалось сильнее страха перед болью, как и мысль о том, что серые хищники леса могут учуять запах страха на дальнем расстоянии. Ужас все решил за нее. Зашипев от боли в ребре, которая по сравнению с болью в висках показалась несущественной, Авдеева повернулась к стволу горной сосны и, обхватив его руками, подтянула ноги к груди. Стиснула зубы, чтобы не стонать, повернулась, ощутив коленками мелкие камни и сосновые иглы. Позволила себе кратковременный отдых и подтянулась на руках, слегка оцарапав щеку о шершавую кору. Тяжелое дыхание било по нервам - в абсолютной тишине оно было равносильно крикам. Паника вновь попыталась ударить под дых, но Катя лишь сильнее стиснула зубы. Благодаря почти ежедневным тренировкам в зале при особняке реалити-шоу ее тело было в отличной форме, и подтянуться на руках не составило труда. Боль уже не казалась столь сильной на фоне перспективы стать предварительно охлажденным поздним ужином волков. Сознание помутилось, и Катя замерла, чтобы прогнать накатившую дурноту.

   "Тебе не следовало путать фигуры, Кэтрин..."

   Кассель! Авдеева буквально прорычала ее имя в сосновую кору, чтобы заблокировать приближающуюся боль на корню. Зажмурила глаза, отдышалась. Сомнений не было. Касси была с ней. Они ехали куда-то на большой скорости. И что-то произошло. Авария. Значит, машина где-то рядом... и Кассель тоже.

   Внезапное озарение заставило Катю забыть обо всех опасностях ночного леса. Не замечая боли, Авдеева повернулась и огляделась по сторонам, всматриваясь в непроглядные сумерки ночного леса. Серп луны уже полностью исчез за плотными облаками и не давал никакого света, но спустя примерно минуту Катя различила светлое пятно в десяти метрах от своей локации. Поскольку память все еще скрывала от нее некоторые моменты, она обрадовалась тому, что Касси здесь. Но вот жива ли?

   - Кассель! - тихо позвала Катя, вглядываясь в очертания размытого объекта.

   И с каждой секундой в глазах прояснялось, а очертания женской фигуры становились четче. Уже не оставалось никаких сомнений, что это именно она. В темноте тускло мерцали светлые волосы одной из признанных красавиц проекта, а в метре от нее валялся шлем. Авдееву передернуло от страха за жизнь девушки. Пусть у нее был не самый приятный характер и привычка вторгаться в интимную зону, но желать ей смерти только за это было как минимум глупо.

   Блондинка не отозвалась. Так и лежала без движения. По спине Кати пробежал холодок страха. Никогда прежде она не видела смерть. Именно этот страх вместе с робкой надеждой на то, что коллегу по шоу можно спасти, заставили Авдееву ползком двинуться вперед, на очертания неподвижного тела.

   Мелкие камни, шишки, сучья впивались в колени и озябшие ладони. Катя привыкла к боли, но все равно, каждый раз шипела и материлась от неожиданности. Боль в ребре не прекращалась, но стала не такой острой. Скорее всего, ушиб, не перелом. Несколько раз за время этого пути в глазах темнело, слабость крыла выбросом холодного пота.

   Путь к Касси занял никак не меньше двадцати минут и утомил настолько, что, едва коснувшись бедра все так же неподвижно лежащей девушки, Катя рухнула без сил рядом с ней. Перевернулась на спину, скривилась от боли и устремила взгляд в ночное небо над головой. Тучи, затянувшие молодой месяц, были плотными, но недостаточно густыми для того, чтобы вызвать электрические разряды. Чего только не привидится после удара головой. Яркие звезды казались очень близкими, протяни руку, и коснешься. Но любоваться красотами ночных Карпат было некогда. Холод и сырость просачивались под кожу, зубы начали стучать от холода. Да и неестественная, словно мертвая тишина подстегивала либо встать на ноги и бежать, либо спрятаться где-нибудь в ожидании рассвета. Катя не имела понятия, какой сейчас час и как много времени прошло, но по тому, как быстро падала температура воздуха, поняла, что ночь только начинается.

   - Касси!

   Тронула ее рукой, толкнув в бок. Тело блондинки было расслабленным и неподвижным. Но Катя отчетливо расслышала ее дыхание - неравномерное, хриплое, будто от простуды. Или... Однажды она видела в каком-то фильме, как при внутренних травмах и кровотечениях человек дышит подобным образом, а потом откашливается кровью. Что делают в таком случае? Кажется, все зависящее, чтобы не дать захлебнуться...

   - Касси... очнись!

   Подтянулась на локтях, уже попросту отмахнувшись от надоевшей боли, подняла руку блондинки и только тогда заметила, как она неестественно выгнута. Вывих или перелом.

   Увиденное Катю не напугало. Наоборот, она сразу прикинула в уме, что сделает шину из ближайшей ветки смереки (Ель, произрастающая в Карпатах) и зафиксирует шнурками или ремнями, составляющими часть комбинезона. А вот то, что Кассель не приходила в себя, настораживало. Стараясь не задеть выгнутую руку, Авдеева подползла еще ближе, вглядываясь в лицо красавицы. Даже в темноте оно казалось бледным и осунувшимся, с залегшими тенями под глазами. Земным. Против воли Катя язвительно усмехнулась. Куда делся лоск "элиты", стоило попасть в нетепличные условия!

   - Эй!

   Забыв о своих благих намерениях, от души шлепнула бессознательную девушку по щеке. Кассель глухо охнула, но глаз не открыла. Катя сжала закоченевшие пальцы, разгоняя кровь, чтобы нащупать пульс на шее Касси. Ровный. Даже ритмичный. Но означает ли это, что все хорошо?

   За все время, проведенное на проекте, Катя так и не определилась, как относиться к этой участнице. По сути, все они были другими, словно посланницы иных миров. Миров гламура, лоска, красоты, власти, величия. Миров, в которых исполняются все желания, и потрясающая внешность - волшебная палочка, позволяющая получить желаемое. Катя невесело усмехнулась. Сейчас Кассель выглядела, мягко говоря, неважно. Лицо как будто потускнело, а золотые волосы больше не казались густыми и шелковистыми. И все равно, как ни прискорбно было это признавать, даже в таком ее состоянии любой из мужчин нашел бы Касси более привлекательной, чем Катю при полном параде.

   - Ты... так и будешь на меня взирать?

   Сперва Авдеевой показалось, что она сошла с ума. Кассель не шевелилась, но ее голос отчетливо звучал в Катиной голове. Хриплый, уставший, надломленный, но по-прежнему звонкий. Эти девушки всегда говорили так, будто их тембру аккомпанировал звук колокольчиков.

   - Что?

   Кассель повернула голову. Даже в темноте ее взгляд опалил, подобно языкам огня. Сгусток раздражения, презрения, неприятия и одновременно с этим равнодушия ударил в грудь. Катя инстинктивно прикрыла ладонью ложбинку декольте - ей показалось, что огонь проник под кожу, задев легкие, которые запылали тот же миг. Ничего себе, она переживала за жизнь этой белобрысой надменной шалавы, ползла к ней, превозмогая боль, собиралась сделать шину на руку из подручных средств, а все что получила взамен - ушат презрения и усилившуюся боль, переходящую на легкие. С хрена ли?

   "Между вами что-то было? Вы воссоединились?"

   Виски прошила волна разрывающей боли. Так все ее естество реагировало на попытку что-то вспомнить. Катя запретила себе напрягать память, но эти воспоминания сами вторгались в ее рассудок, словно горящие стрелы.

   "Так вот в чем дело! - какая-то мысль, точнее, ее обрывок, кольнул болезненным уколом. Но Катя поспешно зажмурилась и прогнала эту зацепку, опасаясь, что завоет от боли. Помогло. - Это же очевидно. У Кассель, как и у всех нас, большие планы на Акслера. И она в курсе, что мы переспали, вот и бесится. Обычное поведение женщин в замкнутом коллективе, нацеленных на борьбу за одного единственного мужчину".

   Это было самое простое пояснение недоброжелательности Кассель. И пусть уже тогда интуиция подсказывала Кате, что она ошибается, идет путем шаблонного мышления, страх перед болью пересилил. Да и, откровенно говоря, время, чтобы разобраться в происходящем, было не самым удачным. Холод усиливался, и стоило решить, что же делать дальше.

   - Слезь с меня.

   - Твоя рука.

    Катя отпрянула от Кассель. Проглотила возмущение ледяным тоном подруги по несчастью и кивнула на раскрытую ладонь блондинки. Глаза к этому времени привыкли к темноте. Достаточно для того, чтобы рассмотреть непонятный предмет овальной формы, лежащий в раскрытой ладони Касси.

   - Что это?

   Любопытство пересилило. Катя схватила этот непонятный, гладкий на ощупь коробок, нагретый теплом ладони. Поднесла к глазам, сетуя на темноту. Моргнула, чтобы зрение обрело резкость, и недоуменно уставилась на...

   Описать парой слов этот предмет не получилось. Возможно, смартфон. Смартфон будущего, причем не ближайшего. Темный металл с влитым стеклом, предположительно, дисплея... но без каких-либо швов, креплений и кнопок. Словно выплавленный из цельного куска. По тому, что Катя назвала "экраном", пошла глубокая трещина. Внутри как будто что-то плескалось, но...

   - Дай сюда!

   Кассель попыталась сесть. Подтянула вывернутую руку к колену... и протяжно закричала. От этого крика у Кати на миг застыла в жилах кровь. Создавалось впечатление, что никогда прежде высокомерная красавица не испытывала боли ни в каком из ее проявлений.

   - У тебя вывих или перелом! Что ты делаешь?

   Катя забыла о своем недавнем ужасе, боли в висках и ребре, попытке докопаться до истины. Сейчас ей хотелось хорошо стукнуть эту идиотку по лбу вместо того, чтобы нянчиться с ней. Все равно, судя по презрению, которое окутывало Катю невидимой пеленой, нейтрализующей холод, она не дождется от нее даже фальшивого "спасибо".

   - Какой перелом? Дай мне то, что у тебя в руках! - в голосе Касси послышалось нетерпение.

   - Да на здоровье. Только это фигня сломана. Забирай! - темная сущность внутри пересилила, и Катя с несвойственным ей прежде почти садистским удовольствием впечатала "смартфон" во все так же безвольно раскрытую ладонь Касси, сдержав улыбку, когда надменная сука взвыла.

   - Не ори, - реванш удался, и Катя непроизвольно отзеркалила поведение блондинки. - Хочешь, чтобы на твой крик пришли волки?

   Кассель сделала вид, что не слышит. Закусила губу, перенесла вес тела на бедро и дотянулась здоровой рукой до "смартфона". Причем проделала это с такой грацией, что Катя ощутила себя неповоротливым бревном.

   - Ты сломала? - спокойно осведомилась Касси, безуспешно надавив пальцами на разлом.

   - Больно надо. У нас проблемы посущественнее порчи имущества, или ты не заметила?

   Если эта сучка сейчас затянет песню в стиле "Да ты знаешь, сколько стоит этот ...надцатый айфон, Катя ее точно треснет. И забудет о своем благом порыве спасать кого-то еще, кроме себя. Потому что все эти гаджеты нового поколения стоят больше всех ее внутренних органов, вместе взятых. Проще оставить пафосную козу на корм волкам.

   - Теперь у нас точно проблемы... А-а!!!

   Катя подпрыгнула от неожиданности и едва не выругалась матом от злости. И она еще переживала, что ударилась головой! Вот кому мозги отшибло насквозь, так это Кассель. Какой идиоткой надо быть, чтобы попробовать опереться на травмированную руку?

   - Если спокойно полежишь, я сделаю тебе шину...

   - Не надо никакой шины. Нас скоро найдут. Нашли бы, если бы он был целым.

   "Радиомаяк", - догадалась Катя. От потраченных усилий кружилась голова. Чтобы не отключиться и не упасть, девушка легла на землю, поморщившись от холода, и, проигнорировав непонятное бульканье глубоко в легких, сделала глубокий вдох, глядя в небо. Серп луны наполовину скрылся за высокой пирамидой Говерлы. Низкие звезды дрожали в холодном воздухе весенней ночи, казалось, они гаснут, а на их месте рождаются новые. Картина ночного небосвода так увлекла Катю, что она пропустила накат паники, один из тех, что крыл ее уже третий раз за все то время, как она открыла глаза.

   - Как мы здесь оказались, Кас?

   Скопление звезд напомнило Кате очертания автомобиля. Паника и боль в висках усилились, сигнализируя о том, что разгадка где-то рядом, сделай усилие - и мозаика сложится в полноценную картину.

   - Ты не помнишь?

   - Нет.

   - Что ж... это даже хорошо, Кэтрин.

   Последних слов Катя не расслышала. Новая атака страха была настолько сильной, что она оцепенела. Так и замерла, желая слиться с землей, понимая, что светлый комбинезон отлично виден даже в темноте, желая зажмуриться и превратиться в невидимку. Но вместо этого смотрела широко распахнутым глазами в небо над головой, понимая, что опасность именно там, а не в кустах и не в сумраке между стволов смерек и корабельных сосен. И не ошиблась.

   Прямо на глазах бархатную черноту ночных небес начал разбавлять призрачный голубоватый свет. Он набирал яркость с каждой секундой, и абсолютную тишину, нарушаемую лишь стуком сердца в груди и судорожным, сбивающимся от страха дыханием, начало вытеснять едва уловимое жужжание. Катя попыталась закрыть глаза, понимая, что сейчас увидит нечто, что напугает ее еще сильнее, и не смогла. Следила за звездами, которые тускнели под экспансией света, на глазах набирающего ослепительную яркость. И когда над головой медленно проплыли яркие голубые огни, словно прожектора или шаровые молнии, продолжала смотреть на это неизвестное великолепие, цепенея от ужаса и восторга.

   Цепь огней. Пламя ярко-голубого цвета, от которого слегка болела сетчатка. Нечто неопознанное, пугающее... неземное. Хотелось бежать, но Катя прекрасно понимала, что при таком освещении ее уже обнаружили. В свете неизвестного объекта можно было рассмотреть в деталях даже отдельно взятую хвойную иголку. Девушка не знала, чем закончится ее столкновение с НЛО, и оставят ли их с Касси в живых. Может, убьют на месте, а может, заберут на свою планету. О том, что чаще всего, по рассказам уфологов, над похищенными землянами проводят опыты, старалась не думать.

   - Касси, - позвала дрожащим голосом, прикрыв глаза от ослепительного света. Но это было напрасно. Он как будто просветил насквозь ладонь. - Что это?

   Отчего-то желание прильнуть к подруге по несчастью стало непреодолимым. В конце концов, если им предстоит встретить свою смерть от лап иноземных захватчиков, неприязнь перестает играть роль. Кате захотелось просто ощутить поддержку, потому что все внутри зашивалось от страха.

   - Это подмога, как у вас говорят, Кэтрин, - Авдеева не сразу вникла в смысл сказанных слов. - Они пришли за нами.

   - Нас... убьют?

   Касси поднялась, опираясь о землю здоровой рукой, и, обретя устойчивое положение, подняла вверх ладонь с зажатым в ней "смартфоном". Катя с замирающим от страха и удивления сердцем наблюдала, как трещина на бликующем стекле дисплея затянулась, а сам экран загорелся мерцающим пурпурным огнем.

   - Нас?

   Кассель поднялась на ноги и повернулась лицом к неопознанному летающему объекту, вытянув руку в небо. Она напоминала сейчас красивую статую то ли гонщицы, то ли космонавтки пера Ефремова.

   - Тебя, Кэт. Вы говорите "мне жаль", но это фонетическое клише. Вам не бывает жаль. Нам тоже.

   Катя опешила. Уставилась на Касси - изумительно красивую золотоволосую девушку, покорившую ее при первой встрече, лишив дара речи. Тогда ей показалось, что такая красота может принадлежать либо ангелам, либо демонам... либо инопланетянам. И, оказалось, была недалека от истины. Но почему эта самодостаточная красавица хотела ее убить? Дело не в Сергее? Просто Катя видела нечто, не предназначенное для чужих глаз?

   "Тебе не следовало путать наши фигуры, Кэтрин..."

   Воспоминания обрушились на нее снежной лавиной, сплошным потоком, сбивающим с ног. В этот раз они не несли с собой предупредительный аккорд в виде сводящей с ума кластерной боли. Снизошли, словно благодать. Только вот ужас и осознание того, что ее хотели уничтожить (и по-прежнему хотят) не позволил ощутить всю свободу от новых знаний в полной мере.

   Гонка на выживание. Неужели все затевалось только ради того, чтобы ее уничтожить? Но нет, это просто глупо! Да еще с такими сложностями, как сломанная рука Кассель. Что же случилось? Пошло не по плану?

   Теперь Катя помнила все. Гонка. Горный серпантин. Выкрученный руль. Ее действительно хотели убить. А она отстрочила свою смерть, выхватив у Касси рулевое колесо. Глупость несусветная, но они, по крайней мере, обе живы. Пусть и ненадолго.

   Огни вспыхнули, озарив поляну с девушками ярким, практически белым светом, и начали тускнеть, вновь обретая привычный, притягательно-голубой оттенок. Катя даже не поняла, что ловко вскочила на ноги, не опираясь на руки и забыв боли. В крови бурлили сила и энергия. Та самая, которую она всегда испытывала подле элиты. Элиты. Выходит, не только Кассель, но и они все... Боже, неужели на проекте только она и Ви были обычными девчонками? Но с какой целью? Массовкой или жертвенными овцами на алтаре инопланетного разума... или же просто более развитой цивилизации, спокойно существующей среди людей?

   Эти мысли метались в оглушенном воспоминаниями сознании Авдеевой, пока она, завороженная пляской синих огней, стояла рядом с Касси и смотрела вверх, открыв рот от восторга. Энергия силы словно лилась с неба вместе со светом, насыщая ее кровь. То же самое, похоже, происходило и с Кассель - девушка провела здоровой рукой по локтю безвольно повисшей, и уже спустя секунду воздела ее к небу.

   - Сергей тоже один из вас? - спросила Катя, все так же глядя на огни. Если они ее испепелят, пусть то, что она увидит перед смертью, будет красивым голубым сиянием, а не занесенным оружием.

   - Это все, что тебя интересует? Ты с ним совокуплялась?

   Катя усмехнулась тому определению, которое Касси противопоставила слову "секс".

   - Было дело. Если меня все равно убьют... так он тоже?

   Кассель пожала плечами.

   - Нет. Это сложно объяснить. Он - дичь. А ты... на таких, как ты, не охотятся. Не интересно. Мы не жалуем лишних свидетелей.

   - Поэтому такой страх? Чтобы мы меньше видели?

   - Именно. Один из способов. Вместе с навязчивым внушением держать рот на замке. Ты узнала все, что хотела?

   Катя кивнула. Чувство нереальности происходящего плясало вальс с обреченностью. А может, она не хотела верить, что ее вот так вот убьют, посреди леса и вне камер.

   - Это будет больно?

   - Я постараюсь этого не допустить.

   Луч света упал на поляну, ослепив своей яркостью. Катя следила с замиранием сердца за искрящимися спиралями внутри светового купола. Эта хаотичная пляска обретала очертания, пока не трансформировалась в человеческую фигуру.

   Катя ожидала спецэффектов, которые так любят киносценаристы, да и уфологи тоже, чего греха таить. Например, что истинный облик этих красавиц будет прямо противоположен земной оболочке, внешность всего лишь маскировка. И когда на поляну ступил высокий мужчина с неестественно белыми волосами и правильными, притягательными чертами лица, даже вздохнула от разочарования. А потом пригляделась повнимательнее, и поняла, что уже имела удовольствие видеть этого человека.

   Совсем недавно, в Мюнхене. У фонтана Джульетты. Фактурный ариец с запоминающейся внешностью, который задел ее плечом. Тогда Катя моментально попала под пресс его харизмы и даже извинилась на немецком, хотя ее вины в произошедшем не было. Просто было приятно связать себя неким образом с подобным человеком, хотя бы ничего не значащими словами. Сейчас Авдеева поняла, что же ей показалось смутно знакомым не столько в его облике и манере смотреть, сколько в собственной реакции на незнакомца. Подобное восхищение и преклонение в первые дни на проекте у нее вызывали представительницы элиты.

   Краем глаза Катя отметила, как вытянулась, словно по стойке смирно, Кассель, слегка согнув руку и вновь воздев ее над головой. Жест напоминал приветствие фашистов. Определенно, Катя начала сходить с ума. Может, это еще один метод воздействия от пилотов голубых огней? Завести обитателям земли шарики за ролики, чтобы потом никто не принял их свидетельства о столкновении с НЛО всерьез?

   Поймав себя на мысли, что продолжает смотреть на мужчину, как на голого Дэвида Ганди, напрочь забыв об угрозе смерти, Катя перевела взгляд на блондинку. Внешне Касси, застывшая в немом приветствии сошедшего с неба человека, выглядела такой же надменной и невозмутимой, но что-то в ее позе выдавало натянутое повиновение. Так бывает, нужно просто уметь видеть мелочи. Даже во время сделок двое абсолютно, казалось бы, равных партнера ведут себя по-разному. В светловолосом пришельце Кассель видела того, кому следует повиноваться.

   Катю что-то притягивало к мужчине. Поэтому долго смотреть на Касси не вышло. Авдеева повернула голову, отмечая, что вопреки шаблонам и ее личным ожиданиям, одет он вполне обычно. Светлые джинсы, темная рубашка, жакет-пилот. Нет серебристых скафандров или титановой брони в стиле "Чужого против хищника". Но даже в этом повседневном наряде пришелец, при всем своем желании, не смог бы затеряться в толпе.

   "Ангелы, - подумала Катя, словно завороженная наблюдая за его неспешным приближением. - Ведь их не зря рисуют златокудрыми, голубоглазыми и белокожими. Белые одеяния... это пережиток прошлого. Моды тех времен, когда писался Ветхий Завет. Крылья - а ведь сгустки энергии и бело-голубых молний за его спиной в луче света можно при наличии фантазии описать в виде трепещущих крыльев..."

   Она не думала о том, что только что ей вынесли приговор как неуместному свидетелю. Смотрела на мужчину и не испытывала страха. Почему-то сейчас он показался ей близким и чуть ли не родным.

   - Лорд клана Созерцателей, - дрожащим голосом проговорила Касель, слегка согнув колено, и продолжая удерживать руку вытянутой над головой. - Прости меня, ибо я не выполнила возложенных на меня обязательств. Низшая погибнет, я больше не допущу подобной... ошибки.

   Блондин, не замечая Катю, шагнул к Касси, и зажав в ладони предмет, похожий на квадрат стекла, провел им вдоль ее предплечья. Девушка дождалась конца этого ритуала и опустила руку, поднимаясь с колен.

   - Все особи нижнего мира по периметру охотничьих угодий отправились к прародителям, леди Белого Пульсара, - холодно проговорил мужчина. И Катя кожей ощутила, как Касси вздрогнула от непонятной тревоги. - Почему она еще жива? Твои мысли нашли этому разумное пояснение?

   Они говорили так, будто Кати тут не было. И все разом смешанные чувства - от страха, неприятия и покорности судьбе до восхищения неизведанным лопнули, подобно мыльному пузырю. Катя не собиралась становиться овечкой, покорно ожидающей смерти.

   - Я здесь, - дерзко выпалила в пустоту.

   Кассель и блондин синхронно повернулись в ее сторону. Бело-голубой луч инопланетного корабля освещал их лица до малейшей детали, и Катя готова была поклясться, что увидела на них явное изумление. А потом поняла, что именно показалось ей странным в этой беседе.

   Их слова звучали у нее в голове. Никто не размыкал губ, Касси и пришелец общались усилием мысли. Но это открытие вовсе не принесло ей облегчения или удовлетворения. Теперь две пары глаз были направлены на нее. Изучали, осматривали. Девушка инстинктивно сделала шаг назад и перекрестила руки, обхватив плечи. И кто ее дернул за язык?

   - Не бойся, дитя, - заговорил мужчина, протягивая ладонь. - Ты можешь слышать нас?

   Отрицать не имело смыла. Катя закусила губу, кляня себя за недальновидность. На красивом волевом лице незнакомца появилась улыбка. Внешне добрая и ласковая, даже чарующая, но такая неправильная и чужая. Неземная.

   - Дай мне свою ладонь, дитя. Я не причиню тебе зла.

   Катя хотела отступить прочь, в неосвещенный яркими огнями мрак еловой чащи, но от мужчины веяло спокойствием. Таким надежным и неподдельным, что не поверить ему было невозможно. И Катя послушно протянула ладонь, ощутив, как мириады бабочек в солнечном сплетении запорхали в ответ на его прикосновение. Это не было реакцией на близость как мужчины, она сейчас не рассматривала его в таком ракурсе. Но знакомая энергия наполняла тело по мере того, как его пальцы сжимались на ее запястье.

   - Лорд, то, что ее не пронзили лучи, может значить только одно... - то ли сказала, то ли подумала Кассель.

   Блондин кивнул и перебил ее, не дав закончить фразу:

   - Кариби. Кровь клана Первородных. Почему ты была столь слепа, леди Белого Пульсара?

   Он говорил спокойно, даже ласково, но, будь Катя на месте Касси, давно бы бросилась бежать. Потому что от этой ласки кровь стыла в жилах.

   - Нас подвел курьер нижнего мира, лорд. Она понесет заслуженную кару. Но еще одна полукровка?! Вы же знаете, им не место среди живых ни в одном из миров, если они постигают тайны... как и как и Избранному для Сафари.

   - Леди, ты посмела сравнить клан Велариев, презревших законы, и клан Кариби?

   Кассель подошла ближе. Голубой огонь полыхал в ее глазах, и, несмотря на осторожность и некоторую субординацию подле блондина, красавица решительно вздернула подбородок.

   - Она полукровка, лорд. Ты знаешь законы. Чистота крови и...

   - Ты смеешь поучать лорда?

   - Прости меня, но... может, нас рассудит Верховная? Она же здесь? Пусть решит судьбу этой полукровки. Игра началась, и мы в периметре охотничьих угодий. Беглец идет прямо на нас. Мы не можем отнять зрелище у наших братьев и сестер, убив беглеца сразу.

   - Почему ты не предложила стереть ее воспоминания и отпустить?

   Блондин разжал хватку на запястье Кати. А сама Авдеева уже не понимала, что их голоса звучат в ее голове, слушала, как завороженная, понимая одно: что-то произошло. И то, что она подозревала в себе с детства, - скрытую силу и магические способности, оказалось правдой.

   - Я сомневалась, лорд. Такое решение обычно принимает Верховная...

   - Верховная леди прибыла со мной, и крайне раздосадована тем, что не смогла самолично открыть сезон Игры из-за твоей ошибки. Что ж, наш разговор затянулся. Пора пригласить леди...

   Окончания фразы Катя не расслышала. Все ее внимание привлек силуэт, очертания женской фигуры в луче света, который вновь стал нестерпимо ярким. Женщина спускалась с чарующей грацией, словно планировала, а не шла. И от этих пластичных движений она казалась куда прекраснее Кассель даже при наличии...

   - Ты! - охнула Катя, забыв обо всем на свете.

   Смотрела за приближением женщины, не веря собственным глазам.

   - Отнять воспоминания. В игру. Будет два беглеца, - ласково проговорило красивое, но жестокое видение, протягивая ладонь ко лбу Кати...

ГЛАВА 22. "В горы друга тяни, рискни..."

Боль.

   Она была везде. Буравила тупым сверлом черепную коробку, царапала голосовые связки, проникала в плоть и кровь вместе с холодом, окончательно сковывая движения. Попытка пошевелить хотя бы пальцами пронзила острой судорогой и не закончилась ничем. Тело будто парализовало.

   Катя открыла глаза и зашипела. Сетчатка пылала. Было ощущение, что накануне она долго смотрела на огонь или софит. Редкие слезы немного сгладили жжение, но вместе с этим пришел страх. Потому что перед глазами была абсолютная темнота. Не хватало воздуха, что-то мелкое и острое впивалось в кожу лица. Понадобилось секунд десять, чтобы понять, что она лежит, упираясь лицом в землю. Мелкий гравий, шишки и сосновые иголки так долго кололи, что на месте уколов осталось чувство онемения. Ноздри уловили приятный аромат хвои и сырой земли, и Катя оттолкнулась руками, вставая на четвереньки.

   Лес. Ночной лес с колышущимися над головой кронами карпатских смерек. Черное небо с россыпью звезд, дрожащих от порывов неожиданно холодного ветра. Вокруг разглядеть что-либо просто невозможно, густая темнота. Сырость проникает под кожу, и зубы начинают стучать. В оглушительной тишине этот звук кажется громким и жутким.

   Наверное, любой человек, очнувшийся в лесу посреди ночи, поступил бы согласно крику своего внутреннего голоса. Вскочил бы на ноги, в панике оглядываясь по сторонам, или спрятался в кустах. Авдеева не вскочила и не побежала. Перевернулась на спину и подтянула ноги к груди, разминая и согревая своими ладонями. Если бы не комбинезон, отморозила бы все, что можно. Хотя не факт, что этого уже не случилось.

   Проект. Блеск софитов. Поцелуи с Акслером. Слезы в подушку. Неистовый секс. Благосклонность тех участниц, которые, по ее мнению, должны были сожрать в первый же день как самую безликую и слабую. Ах да, не самую. Есть еще и Ви, святая простота. Вот кто там вообще оказался случайно и чудом не вылетел. Виолетта.

   Разряд боли по вискам. Катя инстинктивно зажмурилась. Откуда-то она уже знала, что и как надо делать, чтобы эта боль прошла. Усилием воли задержать ее и не пустить глубже височной доли, для пущего эффекта смежив веки. Только откуда? И как она здесь оказалась?

   Последнее, что помнила - тренажерный зал и бассейн в особняке, в котором велась съемка. Эффект от этой тренировки, который сейчас сошел на нет. Это было днем. Сейчас глубокая ночь. Ночь, а она понятия не имеет, почему оказалась в лесу и где остальные девчонки.

   Кажется, их готовили к конкурсу. Точно. Прибыли новенькие, которых элита приняла как своих. В чем заключалось мероприятие? Гонка за сердце Сергея? Случайно, не гладиаторские бои в движении? Зритель требует хлеба и зрелищ, обнаженных эмоций. И вездесущие операторы проникнут под кожу, чтобы получить свой эксклюзив. Только где, вашу мать, они попрятались сейчас?

   Катя поднялась на локтях, моргнула, вглядываясь в стволы деревьев вокруг. Может, ограничились скрытыми камерами? Интересно будет телезрителю наблюдать за тем, как одна из соискательниц сердца Акслера лежит на холодной земле без движения? Сомнительно. И почему она ничего не помнит? Провал! Зал, бассейн, подготовка к гонке, комбинезоны, инструктаж... белая пустота. И пробуждение в лесу.

   Только сейчас страх за собственную жизнь атаковал рассудок, вытесняя боль и озноб, или, что вероятнее, нивелируя их перед своей сметающей силой. Адреналин выстрелил по венам, заставив девушку вскочить на ноги и оглядеться по сторонам. Тишина. Лишь стук ее собственного сердца и хрип сбившегося дыхания.

   - Девчонки! Кто-нибудь!..

   Она не могла поверить в то, что осталась одна в таком ужасном незавидном положении. Может, это суть испытания? Десантировать их всех в лоно дикой природы и проверить навыки скаутов? Или интерпретация игры в прятки с главным призом проекта?

   От крика в холодном воздухе карпатской ночи стыло эхо. Катя обхватила себя руками, слушая его затихающие аккорды. Подумала о том, что в горах крик может вызвать лавину и инстинктивно прикрыла рот ладонью. Отголосок растворился в тишине, которая снова схлопнулась вокруг, вызывая чувство паники.

   Что ей следовало делать? Оставаться на месте, рискуя переохладиться до потери чувствительности в пальцах, или принять правила игры, которую ей никто не потрудился объяснить? Катя зажмурилась, отчасти для того, чтобы увлажнить горящую сетчатку, и частично для того, чтобы обдумать план действий.

   Карпаты. Что она о них знает? Бабушка родилась в этих краях и много рассказывала, а сама Катя в детстве гостила у тети с дядей. Что она помнит?

   В зоне лесов водятся волки, медведи и ядовитые змеи. Последние, кстати, не только в лесах. Если не хочешь стать жертвой хищников, стоять на месте нельзя. Забраться на дерево, конечно, можно. Но, во-первых, у нее нет с собой съестных припасов и воды, а во-вторых, быстро окоченеет, сидя без движения. Непонятно, сколько времени и как долго до рассвета. Если на ее запах придут волки, они просто будут ждать у дерева, пока их жертва не потеряет силы и не свалится. Нет, прятаться и отсиживаться - куда более проигрышный вариант, чем движение вперед. Просто вперед. Без навигаторов и каких-либо ориентиров. Движение не даст окончательно околеть до рассвета.

   Легко решить. А вот с воплощением куда сложнее. Липкий страх шевелил волосы на затылке, сердце заходилось под каркасом ребер, во рту пересохло. Еще один аргумент в пользу движения - надо найти источник воды. О том, как именно сделать ее запасы, подумает тогда, когда найдет ручей. Прислушалась, стараясь не поддаться панике, не донесется ли до слуха плеск воды. Нет. Тихо. Нужно отправляться на поиски. И надеяться, что до рассвета не так уж и долго.

   Первый же шаг заставил ее замереть, закусив губу. Показалось, то из-за каждого ствола на нее смотрят голодные глаза неведомых чудовищ, а хрустнувшая под подошвой шишка пробудила их от спячки. Девушка выдохнула, злясь на собственную трусость. Ее пугала тишина. Тишина, которую хотелось разорвать криком, потому что хруста для нее было ничтожно мало. Правда, повторно кричать Катя тоже не решилась. Сделала глубокий вдох и, досчитав до десяти, шагнула вперед.

   - Е... если друг оказался вдруг... и не друг, и не враг, а - так... - дрожащий и неожиданно сиплый голос разрезал тишину, словно тупой канцелярский нож - бумагу. - Если сразу не разберешь... плох он, или хорош...

   Последний аккорд напева оборвался, завершившись эмоциональным матерным восклицанием. Катя споткнулась о выступающий валун и только чудом успела вытянуть ладони, чтобы не упасть лицом в землю. Кожу тут же обожгло болью - окоченевшие пальцы реагировали на нее особенно остро.

   Тишина пыталась ее остановить. Не любила вторжения на свою территорию. Удивившись метафорическому сравнению, Катя отряхнула ладони и пошла вперед, с трудом вспоминая слова песни.

   - Парня в горы тяни, рискни! Не бросай одного... его. Пусть он в связке с тобой... одной... Ты поймешь, кто такой...

   Если здесь действительно есть скрытые камеры или прячущиеся на деревьях операторы, у телезрителя закипит мозг от фальшивого исполнения культовой песни Высоцкого. Отчего-то именно эти мысли, явно завышенная самокритика, не позволяли панике завладеть рассудком девушки. Продолжая напевать песню, которую наизусть не знала, заменяя слова протяжным завыванием или "тарам-пам-пам", чтобы не свихнуться от неоднозначности положения, Катя просто шла вперед. Просто шла, без цели и плана дальнейших действий. Куда-то точно выйдет. На полонинах (Безлесный участок верхнего пояса Украинских Карпат, который используется как пастбище и для сенокоса) иногда ночуют пастухи со своими стадами, и у них по любому будут средства мобильной связи... если произошедшее не предусмотрено сценарием телешоу.

   От ходьбы становилось теплее. Поначалу Катя спотыкалась о ветви и камни в абсолютной темноте, но спустя время ее глаза немного привыкли. Звезды над головой постепенно утрачивали свою яркость, дорога шла в гору, а величественные смереки вытесняли сосны. С каждым шагом слой сухих иголок под ногами становился все тоньше, обнажалась скальная порода, а сосны редели, превращаясь в заросли молодняка.

   Идти было тяжело. Во-первых, наверх. Воздух казался разреженным, горло царапало, и Кате пришлось замолчать, чтобы сохранить силы. Небо постепенно начинало сереть, предвещая рассвет. Клочья серого тумана развивались между зарослями жерепа (как называют эту сосну гуцулы), как щупальца мифических чудищ, а холод проникал под комбинезон. Шаг уже не помогал от пронизывающего холода, а ускориться или побежать не позволяла каменистая местность.

   Между тем клочья тумана густели, заполняли серые предрассветные сумерки. Влага оседала на лице, ресницах, ткани комбинезона. В этой пронизывающей сырости холод стал особенно беспощадным. Катя попыталась рассмотреть что-либо на расстоянии вытянутой руки, но не сумела. Наугад шагнула вперёд и взвыла от боли, ударившись носком о незаметный в тумане валун.

   - А-аа!

   Протяжный крик в густом тумане звучал, как эхо в акустической зале. Катя поняла, что запросто разобьёт себе лоб, если продолжит путь в подобных условиях. К темноте-то глаза уже привыкли, а вот к туману...

   - Ежик в тумане блин, - ушиб аукнулся болью в ребре, которую прежде Катя не брала во внимание.

   В этот же раз она аукнулась в легких царапающим ощущением, как при кашле. Девушка закусила губу, ощупала рукой гладкий валун и присела, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. Продолжать путь в таких условиях осмелится только безумец.

   Катя не могла знать, что уже выбралась из зоны леса и очутилась на высокогорье. О том, как опасно даже экипированному с ног до головы туристу оказаться здесь, среди местных гуцулов и бывалых покорителей гор ходили легенды. Во-первых, грозы на такой высоте приносили с собой ураганные ветра, зачастую с мокрым снегом. Это явление называли шаргой. Мало кому удавалось выйти из подобной ловушки бушующей стихии без потерь обмундирования и здоровья. А в таком густом тумане ничего не стоило заблудиться и выйти на обрывистые склоны. А во-вторых, многочисленные каменные россыпи в условиях повышенной влажности становились скользкими и особо опасными. Сломать ногу или разбить лоб на покрытых мхом камнях было так же легко, как утратить все ориентиры. А если начнется дождь... остается только молиться за того бедолагу, которому придется спасаться от грязного потока с острыми камнями.

   Катя ничего этого не знала, как и не имела понятия, где находится. Жажда дала о себе знать, и девушка, не стесняясь и не задумываясь, проводила пальцами по лицу и непромокаемой коже комбинезона, после чего подносила их к губам и слизывала влагу. Предательски хотелось есть, и ожидание рассвета становилось особо тягостным. Хоть родственники Кати и жили в Закарпатье, она мало помнила тот период, когда у них гостила. Тетя учила ее собирать грибы, дядя - ставить силки. Были еще смутные воспоминания о съедобных ягодах. Вряд ли она будет бродить по лесу больше суток, надо просто продержаться на "подножном корме". А сейчас оставалось только ждать. Смотреть в сереющее небо, стучать зубами от холода, глотать голодную слюну и пытаться вспомнить хоть что-то.

   Увы, попытка напрячь память отзывалась неприятной болью в висках и затылке. Не было ничего, что могло бы послужить зацепкой. Вакуум, такой же непроглядный белесый туман, вычеркнувший из памяти что-то важное. Без этого элемента мозаики сообразить, что к чему и чего именно от нее ждут, не представлялось возможным.

   Время шло. Небо светлело, а туман сгущался. Чтобы не околеть окончательно, Катя ощупала ладонями валун, на котором сидела, место вокруг в радиусе метра, и, удостоверившись, что ничего опасного рядом не таится, встала в планку и принялась интенсивно отжиматься. Хоть ребро и прошивало болью, это помогало отогнать мысли о ядовитых змеях, которые в это время года начинают выползать из своих укрытий и греться на солнышке.

   Досчитав до тридцати и ощутив, как окоченевшие мышцы заполняет тепло и энергия, Катя поменяла положение тела, чтобы сделать упражнения на трицепс. И именно в этот момент вдалеке раздался протяжный вой.

   Девушка так и застыла, уперлась напряженными руками в скользкую поверхность валуна, не замечая, что ладони скользят. По позвоночнику пробежала дрожь ужаса. Вопль инстинкта, призывающий бежать сломя голову от источника угрозы. Вот только бежать было некуда. Одноголосый волчий вой в густом тумане окружал со всех сторон, не позволяя определить точную геолокацию лесного хищника. Или может это был всего лишь призывной клич вожака стаи?

   Ладони соскользнули с мокрой поверхности, и Катя упала, больно ударившись спиной о каменистый валун. Тотчас же боль в ребре напомнила о себе. Впрочем, "напомнила" было довольно безобидным определением для вспышки во всем теле. Из глаз брызнули слезы, и Катя закричала, не в силах вытерпеть накал режущего спазма.

   Выше зоны лесов клубился серый туман. Пройдет сорок минут, прежде чем первые солнечные лучи пронижут белесую вату микроскопической водяной пыли и развеют ее. Где-то внизу слышался вой волка, сытого хищника, чья охота была на сегодня такой удачной, что он мог позволить себе вернуться в логово для отдыха, и лишь потом взять след человека. А Катя сидела на холодной земле, обхватив колени, и жалобно плакала от боли и неоднозначности своего положения. Она понятия не имела, где оказалась и как именно. Вместо памяти - чистый лист, вместо тела - сгусток пульсирующей боли, которую холод лишь усиливал. Иногда у нее мелькали мыли о том, что неплохо бы развести костер. Но в карманах не обнаружилось ничего, ни зажигалки, ни спичек, а выбить огонь трением в условиях столь высокой влажности не смог бы даже Биар Гриллс. Да и выжил бы этот смельчак в подобных условиях, не будь рядом оператора с навигатором и капсулами для усыпления диких животных в случае опасности? Скорее всего, нет. Плакал бы с ней за компанию.

   Горло пересохло, и жалкие капли конденсата, которые девушка слизывала с собственных губ, не могли утолить жажду. Поясница сигнализировала о переохлаждении тянущей болью, а нос перестал различать запахи хвои и сырости, потому как начинался насморк. Катя понятия не имела, что ей делать дальше. Скорее всего, она относилась именно к тому типу людей, которые в случае столкновения с миром дикой природы сдадутся сразу на ее милость. Если до этого у нее еще оставалась надежда на то, что это одна из сьемок долбаного "реалити", то сейчас эти предположения постепенно таяли. В густом тумане трудно было рассмотреть даже маникюр на кончиках пальцев, а тишина, кроме волчьего воя и падающих капель, не принесла с собой больше никаких нарушений покоя.

   Возможно, ее ищут. А может, никому нет дела. Сергей увлечен новой сучкой с ногами от ушей и кукольным лицом, а операторы снимают гламурную картинку, не имеющую ничего общего с жалким зрелищем, которое сейчас представляет собой Авдеева Катя. И непонятно, как она оказалась здесь. Может, сама сбежала. Или это происки кого-то из девчонок?

   Точно. Ее напоили какой-то дрянью. Может, даже приложили по голове, ведь наверняка били, отсюда боль в ребре. Вывезли под покровом ночи в лес, а что касается операторов...

   Хладнокровные слова Акслера все еще звучали в ее ушах: "Вырежи это недоразумение из эфира". Катя хорошо запомнила цену подобному. Пачка купюр, предположительно евро. Она за свою жизнь столько в руках не держала. Если для Сергея Акслера действуют подобные негласные правила, то и дивам из "элиты" ничего не мешает. Но почему они ее не убили? Решили не пачкать руки? Или прикинули, что волки, гадюки, каменистые скользкие склоны и голод с жаждой справятся с этой задачей сами? А может, не рассчитали удара, когда били, и вместо смерти она получила амнезию?

   Вой волка затих. Теперь в тишине отчетливо слышался звук падающих капель и треск коры. Скорее всего, это ветер гулял среди стволов деревьев. Но там, где находилась Катя, рос только жереп, больше напоминавший кустарник. Она понятия не имела, откуда эти звуки. Вглядывалась в пелену тумана, светлеющую с каждой минутой. Наконец первые лучи рассвета прошили эту вязкую кисею, окрасив в оранжевый перламутр. Зрелище было настолько красивым и завораживающим, что Катя забыла о боли в окоченевшем теле и наблюдала за этим таинством природы, приоткрыв рот. Словно языки ласкового огня в замедленной сьемке вступили в борьбу со стихией пара, ласково выжигая его, испаряя, заставляя стечь каплями на влажную землю. Клубы тумана как будто танцевали танго с лучами зари. Красота природы пленяла собой, проникая в сердце. Только сейчас Катя осознала, что такое истинная красота. Она светлая и лучистая. Не наигранная и не фальшивая, как все эти красавицы, вступившие в бой за сердце завидного холостяка страны... Как и сам эгоист с изумрудными глазами. И кто сказал, что это не контактные линзы? Ясно кто. Здравый смысл, который сама заставила замолчать, или попросту не услышала.

   Туман редел, и постепенно проступали очертания земли и пышных игольчатых лап жерепа. Кое-где земля была покрыта слоем хвои, а где-то, наоборот, ветра и потоки воды обнажили голую скальную породу. С каждой минутой туман таял, являя взору густое зеленое покрывало лесов, расположенных буквально под ногами. Катя любовалась красотой пробуждающихся Карпат с высоты птичьего полёта, забыв про боль, холод и голод. Над покрывалом хвойного леса, простирающегося до самого горизонта и тающего в облаках и размытых горных пиках, кружили птицы - то ли соколы, то ли ястребы. Яркий солнечный диск поднимался над морем зелени, знаменуя собой начало нового дня. Так символично, если учесть, что память не спешила возвращаться с отходом темноты.

   Когда туман окончательно развеялся, Катя, забыв на миг о всех своих невзгодах, подставила лицо ласковым лучам. Возможно, это была иллюзия, но ей действительно в тот момент казалось, что солнце греет. Девушка обхватила себя руками, разминая затекшие пальцы. Может, правы были мать и отец, утверждая, что в ней течет кровь мольфаров, которая временами превращает в оракула. Насколько неприветлива ночная природа, настолько родная и близкая утренняя...

   Катя опустила взгляд под ноги... и отпрянула, ощутив, как на спине мигом выступила холодная испарина ужаса, а сердце зашлось в неистовом ритме. Впереди была пропасть. Обрыв. Она стояла на каменистом утесе в паре шагов от него.

   Под ногами - массив зеленых крон. Только вот лететь до них пришлось бы долго. От осознания того, что всего лишь пара коротких шагов могла привести ее к неминуемой гибели, Катя перестала дышать. Попятилась назад и (кто там сказал, что на одни грабли дважды не наступают), моментально споткнулась о тот самый валун, что уже обеспечил ей падение. Но тогда она, по крайней мере, сидела, а сейчас...

   Белое, еще не набравшее синевы небо с редкими клочьями тумана, напоминавшими облака, упало вместе с ней, перевернув все вверх дном. Затылок, ребра, поясницу и ягодицы пронзила боль, а все вокруг завращалось, словно в барабане лототрона. Катя не сумела зацепиться за камень, как и за гладкую поверхность скалы. Поняла, что катится вниз... но, к счастью, в обратную сторону от обрыва. Только на тот момент не успела обрадоваться подобному фарту. Мелкие камни впивались в тело, разрывали ткань комбинезона, царапали кожу. Каждый поворот на ушибленное ребро вызывал секундное помутнение в голове. Небо, земля, островки сосны муго, яркое солнце слились перед глазами в адский калейдоскоп. И лишь когда от бешеной свистопляски сознание собралось покинуть свою обладательницу, падение прекратилось.

   Катя чувствовала лицом иголки сосен и клочья древесной коры, прекрасно понимая значение понятия "сердце колотится в горле", и плакала от боли и досады. Головокружение было таким сильным, что ее затошнило. Оказалось, что падение вниз так и не прекратилось, потому что перед глазами все еще мелькали осколки неба и земли. Рвотные позывы постепенно утихли, головокружение же не спешило сдавать позиции. Если раньше у нее болело одно ребро, то теперь все тело. Да еще холодная ночь напомнила о себе. Из носа текло, а щеки горели, как при повышенной температуре. Камни и сучья оцарапали ладони и лицо, порвали комбинезон. Даже то, что руки и ноги шевелились, и переломов с вывихами вроде как не было, успокаивало мало. Катя пошевелила рукой, критически оценив почти оторванный рукав комбинезона. Если ее не отыщут до наступления ночи, она просто околеет от холода, ведь под облегающей тонкой кожей на ней лишь тонкая майка. Катя согнула руку, пошевелила ею из стороны в сторону. Чувство дежавю внезапно вспыхнуло в сознании яркой картиной. Неестественно выгнутая рука. Такая же светлая кожа одеяния. Только кругом темнота, и...

   Боль, пронзившая голову, была такой сильной, что остальная перестала ощущаться. Словно сознание сопротивлялось воспоминаниям, реагируя болезненным сжатием черепной коробки. Это было контрольным в висок, вернее в лоб и виски, в буквальном смысле. Ко всем ее неприятностям последнее было весомым дополнением. Как будто хотело добить окончательно.

   Ссадины, ушибы... переломов, судя по всему, нет, но ведь еще не вечер. Что еще? Ах да. Переохлаждение, как следствие, надвигающаяся простуда и повышенная температура. Легкие неприятно саднит изнутри. Час назад Катя страдала от холода, сейчас же испытывала желание сорвать с себя комбинезон, потому что начинающаяся лихорадка выбила по всему телу испарину. Контакт кожи с кожей был неприятным, вызывал ощущение духоты и липкости. Жажда, голод и, словно мало было испытаний, эта ненормальная головная боль. Само тело противилось тому, чтобы амнезия прошла, будто опасаясь не справиться с правдой. Говорят, иногда психика выбирает потерю памяти мерой пресечения нежелательных, болезненных воспоминаний.

   Что же произошло? Неужели Акслер публично унизил ее на церемонии отказом, причем сделал это настолько жестоко, что Катя не выдержала и побежала, куда глаза глядят? Но вроде как Сергей до того отправился решать свои бизнес-вопросы, а участницы шоу оказались предоставлены сами себе. Может, все проще? Пожар или сход лавины, пришлось бежать, чтобы не погибнуть под обломками здания?..

   Солнце поднималось над высокогорьем Карпат, непривычно яркое и палящее в противовес холоду прошедшей ночи. Катя отползла в тень густого жерепа, вспугнув стайку каких-то птиц, слетевшихся поклевать шишки. От испуга и экстремального падения дыхание было затрудненным, аритмия зашкаливала, а массив леса и далекий абрис Говерлы в поясе белых облаков вращались вокруг, словно карусель. Тошнота постепенно сходила на нет, но теперь сильнее ощущалась каждая ссадина на теле и ушиб. Катя повела пальцами по щеке, отстраненно уставившись на мелкие капельки крови. Наверное, выглядит она еще хуже, чем себя чувствует. Подняла руки к волосам и почти не удивилась, нащупав в спутанных и выбившихся из пучка прядях сухие травинки, иголки и сучки. Попыталась распутать воронье гнездо, которое совсем недавно было водопадом блестящего шелка с лучиками окрашивания "балаяж", но каждый рывок отзывался болью в висках, и в итоге Катя бросила это занятие. Пусть ее найдут лахудрой, но главное найдут. А там Павлова и подручные снова вернут ей красоту и лоск.

   Солнце продолжало свой путь по небосводу, вместе с ним усиливалась температура воздуха и жажда. Словно назло, весна решила порадовать людей летним теплом. Сколько человек продержится без воды? Катя не знала, но понимала, что вместе с обезвоживанием будут уходить и силы. Какой бы заманчивой ни казалась перспектива отсиживаться в редкой тени соснового молодняка, ожидая, когда ее отыщут спасатели (ну не может быть такого, чтобы не искали!), Катя прекрасно понимала: к полудню жара станет нестерпимой, а хвойные лапы перестанут защищать от солнца. Надо найти источник воды, и как можно скорее. Перед рассветом она вроде слышала что-то похожее на журчание ручья. К сожалению, туман сбил все возможные навигаторы, но если даже не найдет воду, в лесополосе растут ягоды, и есть спасительная тень.

   Легче, наверное, было вскопать гектар земли или поработать отбойным молотком. В глазах потемнело, а тело прошило болью. Запретив себе проявление слабости и мысли о том, что стоит отдохнуть и лишь потом пойти на поиски воды, Катя начала спуск по склону, поросшему сосной. Ноги скользили на иголках и голом камне, она то и дело спотыкалась, материлась и стонала от боли, но продолжала идти. Иногда пряталась от солнца, которое припекало голову, обрывала молодые горькие побеги хвои. Они были терпкими и отвратными на вкус, но помогали сохранить иллюзию глотка воды на несколько минут, пока обильная слюна отторгала терпкую смолянистую мерзость.

   Катя подняла глаза в ослепительно голубое небо. На запредельной высоте парили птицы, очень похожие на орлов - гордые, величественные, отстраненные от происходящего. А может, не столь уж и отстраненные, а заметившие дичь с высоты своим зорким взглядом, и терпеливо ожидающие, пока она не рухнет без сил. Но не это вызвало у Кати внезапный приступ страха. На миг ей показалось, что за ней наблюдают, кто-то пристально смотрит в затылок, даже тогда, когда птицы оказывались впереди, перед ее глазами. Но в ослепительно чистом небе не было намека даже на облако.

   "Следует поспешить, - кривясь от боли в большом пальце правой ноги, который уже в который раз за сегодня ударился о выступающий валун, сказала себе Авдеева. - Скоро от обезвоживания начнутся глюки. Это первый звоночек".

   Кое-где в хвойной подушке имелся след сбегающей воды, но сейчас эти источники выглядели давно пересохшими. Надо искать и не останавливаться. Прикрыв затылок ладонью, чтобы хоть как-то уберечься от солнца, Катя продолжила свой путь.

   Неизвестно, как долго она шла. Пологий спуск сменился отвесными склонами, что затруднило путь. Когда кустарники жерепа стали встречаться реже, уступив место пока ещё редко растущим и не очень высоким смерекам, а ноги мягко пружинили в хвое и островках мха, Катя поняла, что сил не осталось. Если она не передохнет хотя бы десять минут, просто отключится. Нельзя сдаваться, ведь ей удалось спуститься к зоне лесов. Гористые склоны сейчас закрыли собой часть обозрения, они уходили ввысь и терялись из виду в поясе то ли густого тумана, то ли облаков, венчающих собой подножие горы. Здесь, по крайней мере, есть тень, и остается шанс, что вода близко.

   Катя легла на спину, разглядывая синее небо сквозь ветви сосен, уходящих своими верхушками ввысь. Ветер шелестел в кронах, отбрасывал на землю блики солнца, такого ласкового и вовсе не палящего здесь, на лесистой местности. От земли шла прохлада, и Катя почувствовала себя значительно лучше, будто вместе с запахом хвои, грибов и зелени в нее медленно вливалась сила. Даже жажда больше не была такой острой и нестерпимой. Все-таки отдых иногда - не прихоть и не проявление лени, а вынужденная мера. Как же ей хотелось сейчас лежать в шезлонге у бассейна и смотреть в бездонное лазурное небо, не зная забот! Иногда счастье проявляется в самых обычных и доступных вещах.

   Тихо колыхались кроны, воздух Карпат, наполненный запахом сосен, пьянящим вкусом свежести, пением птиц, шумом ветра и скрипом веток умиротворял и исцелял, превращая проблемы в нечто незначительное. Катя смотрела в синюю высоту. Вот лазурную гладь прошила белесая полоска реактивного следа от крошечного на таком расстоянии самолетика, который казался ярким белым корабликом в бездонном океане. Он просто летел своим маршрутом и понятия не имел о том, что кому-то там, в зеленом покрывале леса, нужна помощь спасателей. Катя провожала этот маленький самолет с тоской и улыбкой одновременно. Вот он оказался прямо по центру открытого сосновыми кронами неба, и... и тут это произошло. То, что напугало Катю до сумасшествия и заставило усомниться в скором прибытии помощи.

   Внезапно он исчез. Не рухнул вниз подбитой птицей, не вошел в зону облаков, не растворился... произошло нечто странное.

   Словно отрезок неба перевернулся, подобно зеркалу, изогнув угол полета серебристой точки под невероятным углом, и тотчас же самолет исчез, прихватив с собой часть реактивного следа. Катя уставилась на четкий, словно отсеченный острым лезвием срез белой полосы... и ощутила, как волосы зашевелились на затылке от неподдельного ужаса перед чем-то неизведанным и опасным. Мышцы сковало, ей захотелось стать невидимой, сжаться, провалиться сквозь землю... но вместо этого она продолжала смотреть на феномен, который при всей своей кажущейся безобидности напугал ее сильнее, чем завывание волков и страх погибнуть в непролазных дебрях от жажды и холода.

   Словно безумная, Катя села, опираясь на руки, и поползла назад, не в состоянии справиться с пронизывающим ужасом. Когда самолет вдруг так же внезапно материализовался из пустоты, сперва под гротескным углом, а затем как ни в чем ни бывало продолживший свой путь из-под ровного среза реактивной дорожки, Катя, забыла о боли и растяжениях, вскочила на ноги и побежала прочь от этого фантома, не разбирая дороги. Ужас неизвестности все решил за нее.

   Ветви кустарника хлестали тело и лицо, иногда девушка спотыкалась о камни или просто скользила на иглах хвои, падала, ранила ладони, принимающие удар падения на себя, вставала и продолжала бежать, гонимая первобытным ужасом. Не замечала, что вновь лес обуяла тишина, мертвая, пугающая, неестественная. Бежала, не разбирая дороги, а вместе с паникой крепло понимание того, что в этом лесу есть что-то, не поддающееся пониманию, вызывающее ужас. Что-то опасное и отнюдь не дружелюбное, потому что объяснить панику в тот момент, когда логичнее было бы проявить любопытство, не представлялось возможным.

   Авдеева остановилась только тогда, когда дыхания не хватило, а бок взорвался острой болью. Она рухнула на колени, задыхаясь, не понимая, что земля слишком мягкая и влажная, а воздух сырой и свежий. От неподконтрольного разуму страха и чувства обреченности из глаз полились непрошенные слезы. Этот страх можно было охарактеризовать как страх загнанного зверя и неминуемой смерти. Причем не от жажды, ран и переохлаждения, а от чего-то циничного, жестокого и беспощадного. Горло пылало, создавалось ощущение, что в его стенки изнутри втерли стеклянную крошку. Не различая ничего вокруг от пелены слез, Катя поползла вперед, ведомая инстинктами собирателя, который не спит, несмотря на ужас и слезы. Когда ее взгляду открылась поляна с руслом ручья, Катя, забыв на короткое время о панике, вскочила на ноги и подбежала к скалистому бережку, зачерпнув воду руками, и принялась жадно пить. Глотала, не чувствуя вкуса и насыщения, складывая руки лодочкой, проливая большую часть на пути к губам, глотая, задыхаясь, черпая снова и снова. Даже забыла в тот момент, что находится на открытой опушке. Плеснула водой в горящее от бега и жара начинающейся простуды лицо, подняла глаза в небо. Реактивный след самолета увеличился, разошелся на две дымчатые дорожки. Сам самолет скрылся из виду. И хотя в этот раз не было того, что напугало совсем недавно, Катя ясно ощутила взгляд, направленный с высоты в ее запрокинутое к небу лицо.

   Она не поняла, утолила жажду или же нет. Ощущение неизвестного наблюдателя, в чьем присутствии Авдеева уже не сомневалась, было неподдельным. Вновь испытав прилив паники и одно-единственное желание - бежать, Катя сорвалась с места и побежала, перепрыгнув узкий ручей, в спасительную сень густорастущих смерек.

   ...Наверное, в подобной ситуации придумать очередной эпический фейл уже было перебором, но это случилось. Едва густые лапы сосен сомкнулись над ее головой игольчатым куполом, который, как она полагала, сможет уберечь от надзора неизвестной оптической... далеко не иллюзии, это произошло. Катя только поймала ритм бега и прикинула в уме примерный маршрут вдали от звериной тропы к водопою, по зарослям негустых папоротников, как тут ее порыв резко прервали. На ровном месте перецепилась о что-то мягкое, похожее на человеческую ногу. Земля стремительно приблизилась, ударив в переносицу, лоб, колени. Катя рухнула навзничь, не понимая, что именно произошло. Не успела прийти в себя, как кто-то резко, грубо... и очень знакомо схватил ее за волосы, а затем резко дернул, заставляя встать. - Сергей!.. - охнула Катя, не веря собственным глазам.

   От резкого падения кружилась голова и зашивалась сердце, пылали легкие, из носа предательски текло (пожалуйста, пусть будет кровь, а не сопли!), колени пульсировали глухой болью... а на губах расцветала счастливая улыбка. Почти блаженная, учитывая обстоятельства. Паника, страх, жажда, неоднозначность положения, амнезия и остальные тридцать три несчастья отошли на задний план, стоило ей вновь увидеть глаза Сергея Акслера. Такие демонические, хищные, несмотря на сосудистую сеточку, сигнализирующую об усталости и недосыпе их обладателя. Изумительные глаза цвета карпатского леса на рассвете.

   Катя утонула в них так быстро и стремительно, что рассудок и инстинкт самосохранения захлебнулись в ту же секунду. Смотрела и не замечала следов усталости на обветренном, а не холеном как прежде лице самого завидного холостяка страны, ради которого она пошла на этот проект, рискуя всем, даже, похоже, жизнью. Не замечала трехдневной щетины, свалявшихся волос, запаха пота вместо парфюма. Просто смотрела, а в душе расцветали яркие орхидеи восторга.

   - Развлекаешься, сука? - вкрадчиво поинтересовался садовник этих самых орхидей, поднимая сжатую в кулак ладонь.

   Очень поздно Катя поняла, что его кулак стремительно приближается. Связать объект своей бессонницы, переживаний и мечтаний с тем, что произошло спустя секунду, Катя не сумела бы и в кошмарном сне. Лишь когда боль обрушилась снова, а из носа хлынула кровь, капая на листья папоротника, поняла, что не ошиблась. Она бы упала, если б Акслер не удерживал ее за волосы грубой хваткой.

   - За что?! - проскулила Катя, разрыдавшись от боли и обиды.

   Акслер поднял глаза к небу, прислушиваясь. Катя сморгнула слезы и замерла на полуслове. Она увидела нечто, что напугало ее еще сильнее.

   Лицо Сергея замкнулось, мышцы напряглись.

   - Ты с ними?! Ты их привела?!

   - Кого? Нет! Я очнулась в лесу и ничего не помню... кого привела? Помощь?

   - ***ный мегабайт,- прошипел ИТ-магнат, не разжимая хватку в Катиных волосах. - Выследили!

   Авдеева забыла о том, что только что этот мужчина хладнокровно заехал ей кулаком в лицо. Проследила за его взглядом и охнула от подзабытого панического ужаса. Так и обмякла в его руках, наблюдая, как на голубой глади неба пошла зеркальная рябь, словно грани линз, одновременно преломившие свет в разных направлениях.

   - Не с ними, значит?! - прошипел Сергей, вглядываясь в лицо Кати пытливым взглядом. - Хотя да. Надо быть той еще имбицилкой, чтобы лакать воду, в которую стекают экскременты овец с высокогорных пастбищ. Итак, как тебя... Кэт, быстро бегать умеешь?

   - Да... а что...

   - Пулей! Отстанешь, дальше будешь убегать от них одна! - прошипел Акслер и до боли стиснул ее руку. Не понимая, что происходит, и не воспротивившись его действиям лишь благодаря острому чувству нереальности происходящего, Катя вновь побежала, ощущая режущий взгляд в спину, которому даже сосны и тень леса не стали ощутимой преградой...

ГЛАВА 23. Когда карт становится больше, только что делать, по-прежнему непонятно.

По черной глади наверняка остывшего до состояния комнатной температуры эспрессо пробежала мелкая рябь, и Миша Скрипник на миг отпустил свои тревоги, с надеждой подняв глаза на силуэт, замерший у столика. Почти приоткрыл рот, чтобы поприветствовать ту, кого ждал уже сорок пять минут, и тут же тихо выругался. Но нет, молодую блондиночку с кукольно надутыми губами и неестественно впалыми скулами это не насторожило. Она ослепительно улыбнулась, просканировав дорогой костюм парня и элитную копию швейцарских часов на его запястье пытливым взглядом, и погладила выступающее полушарие груди кончиками пальцев, якобы невзначай.

   - Вы не против, если я составлю вам компанию? Мои подруги задерживаются, а тут так скучно... я Амелия.

   В любой другой день Скрипник пустился бы в пляс от внимания подобной куколки, даже закрыл бы глаза на то, что все, что ей нужно - покушать и выпить за счет богатого спонсора и потом ретироваться под предлогом какого-то чрезвычайного происшествия. Гонка за статусностью и сопутствующими благами не была ему чужда, наверное, именно поэтому Скрипник тратил львиную долю своей заработной платы на брендовые вещи и стрижку в крутом салоне города. Оправдывал это тем, что работает с моделями и светскими львицами, поэтому и должен соответствовать. Да и забить свой послужной список номерами подобных стильных красоток оказалось довольно сильным искушением. То, что он до сих пор делал это все лишь с целью привлечь внимание Катьки Авдеевой и вызвать в ней нечто большее, чем дружеские чувства, себе не признавался.

   В других обстоятельствах Мишка возликовал бы от внимания охотницы за папиком. И даже приложил бы все свое обаяние, чтобы продолжить вечер в более интимной обстановке, не исключено, что у него бы получилось. Но сегодня у этой блондинки с глазами-счетчиками купюр и ангелоподобной улыбкой прожженной шлюхи не было ни малейшего шанса.

   - Я ожидаю невесту. Всего хорошего.

   Вышло грубо. Скрипнику было наплевать на чувства этой куклы, которая, услышав резкую отповедь, сразу изменила поведение. Присмотрелась повнимательнее к его часам, к чашке обычного эспрессо, к жакету "Бриони", который оказался из прошлогодней коллекции и явно был приобретен на распродаже, и презрительно фыркнув, направилась прочь, покачивая бедрами. Скрипник забыл о ней ту же секунду, как колонна скрыла ее силуэт. Уже в который раз (десятый, не меньше) набрал номер и едва не расплескал кофе, стукнув чашкой о блюдце. От злости.

   "Аппарат абонента отключен или находится вне зоны действия сети..."

   Такие женщины, как светская львица и медийное лицо Юлия Кортнева, не перемещаются на метро. И не отключают телефоны даже в том случае, если ну очень заняты. Опаздывают ли он? Нет, королевы задерживаются. Перед свиданием сам бог велел. Но то, ради чего они сегодня должны были встретиться в этом дорогом ресторане на окружной трассе, вдали от посторонних глаз, назвать свиданием было довольно сложно. Даже невзирая на то, что недавно между ними состоялся крышесносный секс, при воспоминании о котором Скрипника накрывало жарким приливом с неминуемой эрекцией. Последней было по хер, где именно его настигнуть: на заседании руководящего состава медиа-холдинга или во время курирования съемок лукбука реппера Джавади. Фотографы и ассистенты потом весь день над Мишкой потешались.

   Сказать бы, что всему виной мелькающая перед глазами Кортнева... но координатор проекта "Избранная" сегодня не появилась на работе. Ее секретарь Люба просто пожала плечами, ничего не поясняя. А Мишка с трудом дотерпел до вечера. Но, увы, не потому, что эрекция не давала ему спокойно работать.

   То, что он узнал, и исчезновение Юлии выглядело совсем не совпадением. Но мужчина стойко держался и не обрывал ее телефоны, чтобы не усилить подозрения "тех". Как раз сегодня Кортнева и собиралась посвятить его в детали того, на кого они работают... и что кроется за внешне безобидным и интересным проектом.

   Если королевы задерживаются на час и больше... может, и не предупреждают, но... черт!

   Нервы были на пределе. Залпом выпив холодный кофе, Скрипник набрал телефон Любочки. Спасибо Максу, который по доброте душевной поделился.

   - Добрый вечер, Любаня, - прервал поток возмущений абонента.

   Да, ее голос заглушала музыка и звуки веселья, как ни как рабочий день закончен, но все, что сейчас занимало Скрипника - участь Юлии Кортневой. При мысли о том, что "иные" узнали о ее откровенности и приняли меры, у него все сжималось внутри.

   - Будь паинькой, продиктуй мне адрес дома своей начальницы. Я жду.

   В ответ - отборный мат и категорический отказ. Не потому, что у референта был не самый приятный характер, за разглашение подобных данных можно было легко полететь с хлебного места в холдинге. Но никто и не обещал, что будет легко.

   - Любочка, золотце, тут такой зашквар. Вместо смонтированных флешбэков в ночной выпуск "Избранной" я отдал леди Ю флэшку со своим хоум-видео. Нет, я, конечно, не боюсь напугать нашу красавицу предпочтениями... да и размерами, но если к вечернему эфиру не привезу ей этот материал, ты сама знаешь, какие штрафы грозят. Да не спеши, я знаю, что тебе на меня плевать. Леди Ю тоже за это всыпят по красивой попке, и куда сильнее. Решай теперь, как должна поступить примерная секретарша.

   Чувствовалось, что Любочке хочется поскорее свалить в отрыв, а не решать рабочие вопросы в свой законный выходной. Именно поэтому она не стала включать миссис Марпл и интересоваться, почему материал нельзя передать электронной почтой, скайпом или на крайний случай курьером холдинга. Продиктовала скороговоркой и отключилась, благо Михаил никогда не жаловался на память, успел записать на салфетке.

   Тревога разливалась в его груди нефтяным пятном, пролившимся с потерпевшего крушение танкера. Черт, Скрипник сейчас бы дорого отдал за то, чтобы все переживания оказались беспочвенными и Кортнева просто-напросто продинамила его как мальчика для разового перепихона, недостойного второго свидания. Мишка уже отключил свое эго, и это предположение казалось наиболее вероятным, если... если бы он не узнал того, что шокировало его до глубины души и перевернуло внутренний мир.

   Верил ли он в существование иных высокоразвитых цивилизаций? О да. Только никто и никогда не узнает его тайны. Кроме Катюхи. От нее у него не было секретов. Только Авдеевой известно, как мальчишкой Мишка жадно тянулся к телеэкрану, когда показывали очередную передачу об НЛО, вырезал газетные статьи на эту тему, мастерил из линз и пластиковой трубы телескоп и подолгу вглядывался в звездное небо, ища доказательства тому, что во вселенной люди не одни... Ведь наука уфология изобретена не просто так, в отличии от той же астрологии. Иначе почему первую специализацию можно получить только в институте, курируемом военной контрразведкой?

   То, что поведала ему Юлия Кортнева, разрушило все представления Скрипника об инопланетных гостях на корню. Не рептилоиды, не серые и даже не чистое сознание в духе "Пятой Волны". Черт с ним, не колонии кораллов и инопланетные паразиты, как у Головачева. Нет. Высшая раса. И называть их "пришельцами" или "инопланетянами" было не совсем корректно. Если верить Кортневой, далеко не они, а мы гости на этой планете. Эта же раса всего лишь наблюдает за неким равновесием среди людей. И все вроде бы ничего, но... они настолько циничны и безжалостны, что люди для них - пыль под ногами.

   Каким боком эта высшая раса бессмертных и высокоразвитых к какому-то телешоу - вот об этом Юля сегодня и собиралась ему рассказать... Только, похоже, меры предосторожности мало помогли. Ее вычислили.

   - Счет! - излишне громко потребовал Скрипник.

    Едва дождался медлительной официантки, чтобы расплатиться за три чашки кофе, и выскочил на улицу. Вот теперь только осознал, как много иногда в жизни означает наличие четырехколесного друга. Даже Катя это просекла давным-давно. И ведь мог накопить на автомобиль, хотя бы отечественного производства, если бы не гнался за престижем и имиджем. Ни одного такси. Вызвал, путаясь в кнопках, сетуя на себя за то, что не сделал это раньше. Лишь через полчаса ожидания карета прибыла. Мишка к тому времени уже не помнил себя от тревоги.

   Продиктовал адрес Юлии, мысленно взмолившись, чтобы копирующая имидж своей шефини стервозная Любаня не отправила его на городскую свалку или поле свеклы. Тревога бежала вместо крови во всех его венах и капиллярах, усиленная неизвестностью. Лишь когда автомобиль свернул в элитный загородный поселок, аритмия частично утихла.

   - Это 37 дом. Дальше, как видите, нет строений. Вы уверены в правильности адреса?

   Скрипник не был ни в чем уверен. Во дворе особняка с номером 37 шла студенческая вечеринка, в доме напротив семья ужинала на открытой террасе. Чувствуя, что вот-вот сойдет с ума, Михаил вышел из машины. Только чудом его взгляд зацепился за отблеск на стекле мансардного окна далеко впереди, за березовой лесополосой.

   - Это там, - он сам не знал, откуда взялась подобная уверенность.

   Таксист не стал задавать вопросов. А Скрипник едва не сошел с ума за долгие семь минут, пока автомобиль подъезжал к двухэтажному домику в стиле ампир с кованым фигурным забором и аккуратным садом. А когда вышел, сразу понял, что опасения отнюдь не беспочвенны.

   Кованые ворота открыты настежь... Даже не открыты. Словно оплавленные и окончательно потерявшие первозданный облик. Вдалеке угадывается гаражный ролет, деформированный настолько, что сомнений не остается: в этом доме произошло что-то страшное. Удаленное расположение особняка нивелировало шанс вмешательства соседей, а то и просто наличие нежелательных свидетелей.

   Водитель такси так и замер с протянутой рукой, глядя на разруху во дворе дома. В сгущающихся сумерках оконные пролеты со светоотражающими стеклами казались зловещими. Темные и безмолвные, и от этой непридуманной готики по телу Михаила пробежали мурашки страха.

   - Я поеду, - голос таксиста дрожал.

   Михаил расплатился, только чудом не выскочив из машины. При мысли о том, что Юля там и, возможно, еще жива, ему захотелось бежать, сметая все на своем пути. Но таксист поспешил ударить по газам и врубать пятую скорость, стоило Скрипнику выйти. Что ж, его можно было понять. От этой картины веяло не просто жутью, а чем-то, что Михаил не мог пояснить. Как будто генератор панического ужаса работал на полную мощность в стенах этого дома, темного и казавшегося необитаемым.

   Вот она, гаражная ролета. Снесена с петель, искорежена. Запах горелого пластика бьёт в ноздри, притом что внешне нигде нет следов огня и копоти. В гараже две машины: красная "Мазератти" и белый "Порше Кайен". Ни одна не тронута. Да, за молчание и службу высшая раса готова щедро платить. Но она же слишком много спросит в случае, если ты проштрафишься.

   Михаил замер у входной дери. Слегка опешил, когда она поддалась с одного толчка. С трудом задавил внутри приступ вымораживающего ужаса и шагнул в проем, в кромешную тьму. Если в ней живут чудовища, они наверняка не так опасны, как те, кто считает себя вершителями судеб.

   - Юля!

   Тишина. Пальцы больно ударяются обо что-то металлическое в тщетной попытке найти выключатель. В тишине слышно, как неистово бьётся сердце, непонятно от какого именно страха - за Юлию Кортневу или за себя, любимого. Вряд ли с ним будут вести долгие беседы, если обнаружат здесь. Он куда более нежелательный свидетель и пешка, чем кто-либо другой. Даже Катя Авдеева.

   Столкновение с лестницей было крушительным. Мишка просто рухнул, больно ударившись лбом, прежде чем догадался достать телефон и осветить себе путь. Если в доме Кортневой кто-то остался, уже засек вторжение непрошенного гостя без всяких радаров. Скрипник не был бесстрашным героем. Ужас превратил его в безумца, который плохо понимал, что именно он делает и зачем. Если сейчас из темноты прилетит смертельный удар, он не поймет, что именно происходит...

   Еще не успел затихнуть звук падения, а сам горе-спасатель вновь подняться на ноги, как где-то наверху раздался собачий лай. В других обстоятельствах Мишка едва бы расслышал это тонкое тявканье. Звук был знакомым. Земным. Он разбавил гнетущую тишину и на какой-то момент сумел выключить панику. Скрипник достал из кармана телефон и зажег фонарик, оглядываясь вокруг.

   Хорошенький йоркширский терьер с розовым бантом на загривке и в таком же розовом ошейнике с бликующими в ярком свете крупными стразами, очень похожими на бриллианты, замер на пролете винтовой лестницы, настороженно глядя на чужака, вторгшегося на его территорию.

   Йорк подбежал к ногам Скрипника, пытливо принюхиваясь. Этот крошечный шерстяной зверек был сейчас для Мишки якорем, не позволяющим унестись в океан паники и ужаса. С улыбкой, которая казалась неуместной в подобной обстановке, мужчина подхватил его на руки. Золотая подвеска на ошейнике глухо звякнула о перстень.

   - Так тебя зовут Мейди, - прочитал Скрипник. - Итак, Мейди, где твоя хозяйка?

   Наличие собаки вселило в Мишку надежду. Да и терьер выскользнул из его рук и резво попрыгал вверх по лестнице, оглядываясь, словно проводник, желающий удостовериться, что гость за ним следует. Скрипник поспешил следом, наугад отыскивая выключатели в коридорах и комнатах дома, ведомый тонкий лаем Мейди под вспыхивающие лампы. И когда щелкнул очередной выключатель, сдавленно охнул.

   Юля Кортнева лежала поперек тахты в неестественной позе, с запрокинутой головой и рассыпавшимися по разбросанным горкой подушкам волосами. В холеном лице не было ни кровинки, и лишь слегка вздымающаяся грудь говорила о том, что девушка еще жива. Скрипник будто обезумел. Кинулся к ней, усаживая на диван, вцепился в плечи и начал трясти. Полярность паники сменилась, когда Мишка представил, что Юлия так и не придет в себя. Умрет у него на руках, а он себе не простит промедления... да и того, что вынудил ее рассказать тайны высшей расы. Подставил ее под удар, а заодно и себя.

   Скрипник стиснул зубы. Недавно он полагал, что готов на все ради Кэт. Даже использовать Кортневу, мало заботясь о том, что с ней сделают. А сейчас, когда он сжимал в руках ее тело, прислушивался к слабому дыханию и умолял открыть глаза, довлеющий панический ужас вытесняло раскаяние и злость на собственный эгоизм. Катя оставалась для него самым дорогим человеком в мире... но слабая, уязвимая, бледная Юлия вызвала его внутреннего воина-защитника на ринг, где первой пала паника.

   Когда Скрипник потянулся за телефоном, Кортнева внезапно открыла глаза. Будто специально ждала этого момента и не могла позволить Мишке совершить ошибку в виде вызова скорой.

   - Они... ушли?..

   В тот момент он понял все. Кивнул, сжимая ее в своих объятиях и жмурясь от счастья. Даже не понял, что Кортнева отталкивает его и пытается вырваться.

   - В... вазу! - прохрипела, зажимая рот ладонью.

   Скрипник был так рад тому, что Кортнева очнулась, что едва расслышал ее требование. Смотрел на нее, а в душе разливалось тепло облегчения. Даже несмотря на то, что Юлию сейчас... да черт возьми!

   Мишка схватил вазу с тумбы и протянул Кортневой, инстинктивно закрыв глаза. Не потому, что ему было противно смотреть на девушку, которую тошнит. В тот момент он сделал это, чтобы не смущать ее пристальным вниманием.

   Все это должно было вызвать отвращение как минимум. Но вместо этого Скрипник метнулся к графину у дальнего столика, чтобы налить воды. Да еще покрывало сдернул с кресла, стремясь укрыть уязвимую девушку. Когда вернулся, Юлия вытирала губы и мелко дрожала. Буквально вырвала стакан из его рук и осушила в несколько сильных глотков.

   - Извини за это, - попыталась изобразить циничную улыбку. - Спустя полчаса эти пилюли превращаются в чистейший яд. Но только они позволяют сохранить память и рассудок после допроса дознавателей. Будем надеяться, успела.

   Миша укутал её плечи пледом. Не стал задавать глупых вопросов. В тот момент он понимал все без слов.

   - Что они сделали?- нарушил тишину лишь тогда, кода Юлия перестала дрожать и склонила голову на его плечо.

   - Да ничего. Пытались промыть мне мозг. И далеко не в метафорическом смысле. Но раз выжила, значит, просто заподозрили. Прямых доказательств нет. Хорошо, что у меня эти пилюли под рукой. Под ними они не прочитают того, что ты хочешь утаить.

   - Пилюли? Откуда они у тебя? То есть, как ты нашла способ...

   - Понимаешь, Миша, это они считают себя не***бенными хозяевами земли, перед которыми все мы должны падать ниц, аки рабы. Да так и есть в большинстве случаев. Только вот испокон веков были и будут те, кого не устраивает роль пустоголового скота при этих зажравшихся богах. Кто-то недостаточно умен и раскрывает себя... что из этого выходит, я тебе расскажу, но ты не обессудь, спать больше спокойно не сможешь. А есть те, кто поступает разумнее. Уходит в подполье. Изучает этих богов и ведет против них свою войну. Ну как войну... больше диверсию. Они и разработали эти чудо-колеса.

   - Эти… инопланетные, не смогут сейчас нас услышать?

   - Нет. У них несколько иной тип мышления. Наверное, потому, что эти зажравшиеся цари вселенной не допускают мысли, что те, кого они считают скотом и дичью, могут их в чем-то обскакать. Эти дознаватели прополоскали мои извилины, закрепили блок стертых воспоминаний и свалили, уверенные, что я, во-первых, не при делах касательно утечки информации, а во-вторых, продолжу им преданно служить, не вспоминая об этом инциденте. Ты не представляешь, какое это счастье, что они недооценивают наш интеллект и человеческий фактор. Хоть и говорят, что являются нашими прародителями, и стало быть, дети у таких родителей не могут быть глупыми... да куда там! ЧСВ (Чувство собственного величия (важности). В социальных сетях термин часто носит негативно выраженную окраску, обозначая высокомерие или завышенное мнение) зашкаливает настолько, что им уже ничего не поможет.

   Только что Юлия Кортнева находилась в паре шагов от смерти. Глотала эту пилюлю, прекрасно зная, что может оказаться поздно и ее никто не спасет. А сейчас шутила и спокойно говорила вещи, которые могли напугать обывателя до икоты. Осознанно пошла на риск, выбрав свободу, а не покорность скотины, которая согласна на стертую память, только бы выжить. Михаил даже зажмурился от восхищения.

   Сотни вопросов. Ему хотелось задать их все и сию же секунду. Может, так и сделал бы, но умом понимал, насколько опустошена и разбита Юлия, даже невзирая на то, что шутит и пытается делать вид, будто все хорошо. Боль заставляла ее жмуриться и прикусывать губы при каждом движении, но несмотря ни на что, Кортнева продолжала улыбаться.

   - Дай мне зеркало и косметичку. Ты уже минут десять как смотришь на меня не "при параде"! - попросила девушка, вновь поразив Скрипника своим оптимизмом и хладнокровием.

   Протянула руки, чтобы забрать йоркширского терьера себе на колени. Михаил поспешно выполнил ее просьбу, не отдавая себе отчета в том, что наблюдает за действиями своей внезапной любовницы как за неким таинством. Кортнева провела алым блеском по искусанным губам, прошлась большой кистью по скулам, и сделала это так утонченно, что Скрипник вновь ощутил прилив желания.

   Это было просто уму непостижимо. Сравнить гламурную икону стиля Кортневу и пожизненную пацанку Катю Авдееву - никто б в здравом уме не стал проводить таких параллелей. Это было как небо и земля, день и ночь. Но Михаил смотрел на железную леди, одну из ключевых руководящих фигур медиа-холдинга, которую ненавидели, боялись, завидовали и пытались подражать все без исключения, а в душе разливалась нежность, помноженная на восхищение. Весь тот спектр, который по законам жанра должен был достаться Кате, если бы она ответила на его чувства, или хотя бы дала надежду на взаимность.

   - Так-то лучше, - Кортнева заправила пряди волос за ухо и улыбнулась своему отражению в зеркальце. - Миш, в баре есть мартини. Ну, и себе что-нибудь, если, конечно, не испугался и намерен продолжать разговор...

   Скрипник действительно испугался. Но вовсе не за собственную шкуру. Сейчас его больше всего волновала судьба Кати... и, похоже, теперь уже не только Кати. При мысли, что эти, кого он мысленно окрестил "иные", вернутся и вновь причинят зло Юлии, сердце забилось быстрее, тело напряглось, а сам он был готов вгрызться в глотку невидимому противнику.

   - На будущее. Если ты чувствуешь внезапную паническую атаку, ужас, неподдающийся никакому логическому мотиву, ощущение "взгляда в спину" или что-то похожее без видимого на то повода, помни, они рядом. Это их непременный атрибут. Считается, что они будут оставаться в тени, потому как мало кто сможет преодолеть подобный страх и заявить об увиденном. Но и тут вступает в силу человеческий фактор. Любопытство и жажда прославиться. Высшие так зазвездились, что думают, будто никто не посмеет открыть рот.

   Михаил плеснул себе водки, Юле - розового мартини. Сел рядом, испытывая острое желание обнять ее и уберечь от любой угрозы.

   - Как ты начала на них работать, зная, что это опасно? И зачем?

   Спросил и тут же прикусил язык. Не ему судить эту волевую самодостаточную женщину. Но Юлия, кажется, ждала именно этого вопроса.

   - Как и зачем? Я тебе расскажу. Только не жди оправданий в стиле "я не знала, кто они и насколько опасны" или "меня заставили". Нет, Миш. Все куда проще.

   Мне было двадцать три года. Двадцать три, Миша, девочке без влиятельных родителей, связей и богатых покровителей. Девочке, которая подобно твоей Кате мечтала о софитах, только не сцены, а головокружительной карьеры. Она только закончила университет с красным дипломом, потратила сэкономленные за годы учебы деньги на курсы риторики, делового этикета, иностранных языков. Купила стильный деловой костюм, кожаную папку и искренне полагала, что долго не задержится на должности секретарши директора по кастингу этого холдинга. Скрепя сердце настроилась на то, что ей придется варить кофе и отвечать на телефонные звонки... и не знала, что кофе и трели телефона станут самой малой из проблем в ее работе.

   А потом эта наивная, преисполненная иллюзий девочка узнала правду. То, что ее багаж знаний, творческий потенциал, цепкий ум и деловая хватка никому на хрен не упали. Что все, на что она годится в деловом мире, где правят толстосумы и самодуры в дорогих костюмах - это варить кофе, стучать по клавиатуре и исполнять минет своему начальнику. Тому, что не стеснялся матом орать на нее просто так, от скуки. Унижать публично после того, как получал очередной отказ от оральных ласк и подставлять, лишая зарплаты. Представляешь, что она испытывала каждый раз? Ее ненавидел босс и его подчиненные. Гнули и те и другие. Она возвращалась домой и рыдала в подушку. Но все равно, втайне надеялась, что ее заметят и оценят, прекрасно понимая, что надо наплевать на свой синдром отличницы и действовать через голову непосредственного шефа.

   И однажды она решилась. Отправила свой бизнес-план генеральному. Знаешь, чем закончилось? Ее просто избили. Тот самый босс-самодур, который видел в ней, простите, дырку. Шлюху, набивающую себе цену. Никто за нее не вступился. Заместители видели, как ее истязают, и отводили глаза. Казалось бы, ее жизнь должна была закончиться на этом безрадостном моменте. Она ж не знала, кто скрывается под маской того самого генерального. Узнала лишь тогда, когда они впервые навестили ее в больнице.

   Думаешь, испугалась, опешила? Ну слегка. Он и заметили ее бизнес-проект. Только потребовали усовершенствовать. Угадай, в чем заключалась концепция? В игре на человеческих слабостях. Группа людей должна была честно поделить поровну большую сумму денег. Но кто в здравом уме захочет делиться? Никто. А если при этом собрать людей, считающих себя друзьями, и заставить биться насмерть за выигрыш... это становится куда интереснее. Жестоко? Не то слово.

   Но главными участниками той смертельной игры стали мой босс и его замы. Те, что снимали на телефон, как он бил меня кулаком в живот и таскал за волосы, наказывая за то, что пыталась сбросить клеймо доступной девчонки и предлагать вышестоящим свои проекты. Игра состоялась. Никто не выжил.

   Девочка быстро отошла от шока. Чего стоили жалкие жизни ее обидчиков рядом с головокружительной карьерой, баснословными суммами, позволяющими купить дом, автомобили, бриллианты и каждые выходные летать на фешенебельные курорты? От нее требовалось всего-то не задавать вопросов, придумывать идеи кровавых шоу, типа "Голодных Игр" или "Бегущего Человека", находить участников, которые станут умирать ради этих зрелищ. Иногда рассказывая соискателям, что именно их ожидает, иногда нет. За это платили так шедро, но самое главное, девочку заметили. Она реализовала себя. Никто больше не видел в ней сосуд для спермы. Высшие едва ли не поклонялись ее интеллекту и изобретательности. А она знала, что сможет уйти в любой момент, как только заработает достаточно денег. Они не убивали. Просто стирали память. Девочка об этом знала, потому что ее заставляли присутствовать на шоу, режиссером которых она сама выступала. После этого не помнила ничего. И когда она решила, что пора уйти и пожить для себя, открыть свой бизнес – салон красоты или бутик итальянской одежды, у ее младшей сестры обнаружили неоперабельную опухоль мозга. Стопроцентный летальный исход. Никаких шансов...

   Юлия осушила мартини парой жадных глотков. Михаил наполнил ее бокал снова, ободряюще сжав плечи, хотя от смешанных чувств началась аритмия. Эта женщина так спокойно говорила о том, что отправляла людей на смерть ради реализации своих амбиций и огромных денег, а он не мог ее ненавидеть. Даже зная, что именно она толкнула его Кэтрин в ад изощренной и жестокой игры.

   - Они бессмертны. У них есть технологии, способные вылечить любое заболевание. Но аттракцион их щедрости не вечен. Они забрали мою сестру. Такая жестокая ирония - излечили от смертельной болезни и провели обряд инициации. Это нечто сродни зомбированную. Прошивают мозг, заставляя людей служить себе и вкладывая им в голову, что это огромная честь. Казалось бы, после такого я должна была взбрыкнуть... но я продолжаю тянуть лямку их личного хедхантера жертв, прокуратора и комиссара смерти, создавая подобные развлекательные шоу. Потому что моя сестра еще жива, пусть весь смысл е существования сейчас сведен к раболепному прислуживанию одному из этих гребаных богов. Мне даже не говорят, кому именно!

   Слезы размыли тушь, и она потекла по щекам Кортневой скупыми черными слезами. Девушка ожесточенно растерла эти признаки слабости по коже. Ее глаза полыхали огнем ненависти и отчаяния.

   - Почему они это делают?

   Это был риторический вопрос. А может, Скрипник захотел дать Юлии выговориться, понимая, каким жестоким огнем жжет ее этот груз вины, который однажды спалит рассудок дотла.

   - Это сложно принять. Но вспомни, какого величия достиг Древний Рим. Культура. Политика. Архитектура. Военная стратегия. Почему? Да потому что римляне знали, как насытить своих внутренних ненасытных зверей. На арене Колизея их жажда крови находила свой выход, освобождая разум и поток сознания. Жестоко? Да. Но это природа человека, и в этом мы мало отличаемся от них. Только высшие называют свою жажду крови "Тоской". Я не знаю до сих пор, соизмерима ли она с нашими депрессиями и жаждой развлечения. Знаю только, что это единственное, что угрожает бессмертию расы. И в стремлении ее уничтожить они пойдут на многое, никого не жалея. Может, это оправдание своим инстинктам, которые никто из них в себе не признает, считая их уделом людей. Может, она действительно способна их убивать. Если бы не это, высшие были бы безобидными… почти. Но нет. Он вторглись и сразу выстроили границы. Мы - скот. Они - пастухи. И ничего этого не изменит.

   - И как давно началось это... вторжение?

   - Вторжение? Миша, вторжения как такового нет и не было. Как можно вторгнуться в мир, который со дня своего основания и так принадлежит им? Высшие среди нас так долго, что у тебя мозг вскипит при попытке посчитать эти триллионы лет. Они истинные хозяева земли, а мы их питомцы. Вот как Мэйди. Только в отличие от нас, у них нет никакой привязанности к домашним животным.

   Юлия внезапно замолчала, будто замкнулась в себе. Смотрела прямо перед собой, чему-то улыбаясь - невесело, натянуто.

   - Я не осуждаю тебя, - сказал Скрипник и понял, что это действительно так. Даже если Кортнева толкнула Кэт в эту адскую мясорубку, он не мог ее ненавидеть. Но и сидеть сложа руки - тоже. - Зачем тогда вся эта показуха с "Избранной"? Они же не планируют показывать версию без цензуры телезрителям?

   - Верно. Идем, покажу. Для нас, тех, кого эти называют "низшим миром", уже давно смонтирована своя версия. Даже интервью счастливого холостяка, нашедшего свою спутницу. Катя ушла перед выбором тройки. Тихо-мирно, так и не подтвердив, но и не опровергнув слухи о близости с Акслером. Ну а народный герой, как и ожидалось, выбрал одну из высших. Все-таки я подозреваю, что тщеславия им не занимать. Там царит матриархат, и в рамках игр леди не отказывают себе в удовлетворении тех инстинктов, которые так сильно отрицают...

   Скрипник поджал губы, вспомнив Кассель. Все ее поведение не просто говорило, буквально кричало о принадлежности красивой женщины к иному миру. Даже не зная о существовании высших, он сравнивал ее красоту с красотой неземной. Иногда интуиция не просто шепчет, она вопит. Что ждет Авдееву? Этот вопрос пронизывал его сознание раскаленными стрелами, пока он шел за Кортневой в большой зал на нижнем ярусе дома, который представлял собой домашний кинотеатр. Тревога, опасение за жизнь Кэт нарастали, когда проигрывалась запись. Путешествие, блеск сапфиров, дорогие наряды, атмосфера праздника. Церемония, на которой Авдеева покинула проект. Срежессированная анимация, как пояснила Юлия, потому что этого не произошло на самом деле.

   - Что ее ждет?

   Был за время просмотра этого показательного варианта для телезрителей момент, когда Скрипником овладела ярость. Он разрывался между набирающей обороты симпатией к Кортневой, которую страсть только распалила, и желанием прижать ее к стенке и трясти до тех пор, пока она не раскается в том, что, по сути, отправила Кэт на арену боевых действий в рамках игры.

   - Надеюсь, ничего. Дичь в этой охоте - Акслер. И знаешь, мне его даже не жаль. Этот высокомерный нарцисс, который видит в каждой женщине шлюху для удовлетворения своих не вполне традиционных запросов, получит по заслугам. И если у твоей подруги хватит ума не вмешиваться в игры высших, чтобы разрушить их кровавые планы, она скоро будет дома. Максимум, что ей грозит - коррекция воспоминаний. Но поверь, это не так страшно. Я