Целительница душ. Яна Черненькая

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1 — Возвращение изгнанника
• ГЛАВА 2 — Маленькие дорожные радости
• ГЛАВА 3 — Туманные топи
• ГЛАВА 4 — Лабиринт уснувших
• ГЛАВА 5 — Беглецы
• ГЛАВА 6 — Леса Араньона

АННОТАЦИЯ

Тяжело быть гадким утенком, а уж гадкий утенок среди эльфов - это отдельный жанр. Она и не должна была родиться живой, но родители не захотели сдаваться. К добру или к худу, но Яррэ появилась на свет. Так появилась первая за много веков целительница душ, даже не подозревающая о своих умениях и возможностях. И кто бы мог подумать, как сильно изменится ее жизнь погожим летним утром, когда Яррэ в очередной раз скрывалась от заслуженного наказания на берегу лесного озера.

ГЛАВА 1 — Возвращение изгнанника

Яррэ

   День выдался – не бей лежачего. Не то, чтобы меня это сильно удивляло – вовсе нет. Таких дней на моей памяти выпадало бесконечно много, но привыкнуть как-то все равно не получалось.

   Сложно быть ходячим недоразумением. Еще сложней быть ходячим недоразумением среди моего народа. С людьми, пожалуй, ужиться проще. Во всяком случае, мне всегда так казалось, но случая не представилось проверить – мы же эльфы, нам нечего делать среди людей. Мы высокомудрые, прекрасные, загадочные, беспредельно благие и далее по списку. Уж не знаю, кто тот список составлял, но от скромности он точно не умер. Не удивлюсь, если и по сей день этот гений жив-живехонек. Измеряет, поди, длину ушей соотечественников и всем надоедает своими рассказами о превосходстве эльфийской расы над другими. Но боги бы с ним. Что до меня, то моя личная трагедия заключалась в том, что я всему этому перечню не соответствовала ни на медяк. Насчет мудрости – другим судить, но в остальном… тяжелый случай и последствия тоже тяжелые. И не сказать, что я все специально портила. Просто так получалось… Отсутствие гармонии в душе сказывалось почти на всем, что я делала.

   Вот и в этот день случился очередной кризис. Ллин, староста нашего поселения, приехал и привез представителя торговой гильдии. Завертевшись с делами, я совсем об этом забыла, зато хорошо помнила, что накануне меня просили добыть пару зайцев для рагу. Сказано-сделано. С добычей в руках подошла к ясеню, в ветвях которого скрывался дом нашего старосты. Но лезть по крутой лестнице в жилище мне категорически не захотелось, поэтому я бросила добычу в окно, памятуя о том, что там, рядом, находится стол.

   Одного только не учла – в этот момент в прихожей Ллин прощался со своим гостем. Пришлось срочно уносить ноги – человек, как выяснилось, крови боялся. Теперь несколько дней или даже недель домой лучше было не возвращаться. Меня и так-то еле терпели, а после каждой ошибки приходилось выслушивать все мыслимые и немыслимые угрозы от «я направлю письмо твоему отцу» до «ты у меня все деревья в лесу поливать будешь вручную».

   Это меня не пугало, разумеется. Все равно ничего они не сделают. Отец меня сюда отправил, чтоб я держалась подальше от Хартамласа и своих проблем. И Ллин со товарищи уже лет тридцать меня здесь терпели, потому что советнику владыки отказать сложно. С другой стороны, им грех было жаловаться. Я свое проживание здесь отрабатывала с лихвой – охотилась, рыбу ловила. Не могу сказать, что снабжала свежей дичью все поселение, но жизнь им в немалой степени облегчала.

   Вот с другими талантами у меня не сложилось. Шить не научилась. В лучшем случае получались мешки для хранения гороха, да и то, если повезет. А в худшем... То, что я сотворила напоследок, привело мою наставницу в шоковое состояние. Решила на праздник сделать отцу вышивку на рукаве парадной рубашки. В результате на свет появилось изображение раздавленного червяка в агонии и с тараканом на макушке. А ведь планировался красивый цветок…

   Позже честно пыталась постигнуть таинства резьбы по дереву (получилось не хуже, чем у жуков-короедов, но и не лучше), танцев (берегите ноги!), пения (сойдет, но менестрелем мне не быть), готовки (неплохо, все живы остались), стихосложения (ужас и страх) и рисования (червяки – это наше все!).

   Когда отец отправил меня сюда, в провинцию, я и охотиться не умела. Моим учителем стал Элан – один из лучших местных охотников. Сам он, правда, не горел особым желанием получать подарок в виде меня, любимой, но пришлось. Потому как если кто-то из эльфийской молодежи хочет чему-то поучиться, то не выполнить просьбу нельзя. А тут еще и письмо моего отца почти равносильное приказу. Вот и осталась. Охотник из меня получился – серединка на половинку, но вполне сойдет. Спустя несколько лет Элан от нас уехал, оставив мне свой дом в пользование и должность охотника в придачу. И никто теперь не докажет, что им овладела жажда перемены места жительства, а не желание от меня избавиться…

   Сбежав из поселения, я, как обычно, перебралась к своему озеру. Здесь у меня находился обустроенный шалаш с запасом продовольствия – моя загородная резиденция, если так можно выразиться. Настроение было отвратительное. Оставив вещи в шалаше, взяла свирель и пошла на берег.

   Выжать из инструмента звуки, соответствующие ясному солнечному дню, не получилось. К счастью, кроме зверей и лесовиков меня никто услышать не мог, а их моей музыкой уже давно было не испугать – привыкли – не первый концерт!

   Чьи-то шаги за спиной заставили меня прекратить ритуальное мучительство свирели и подвигли на попытку срочно спрятаться в ближайшей укромной ложбинке. Вряд ли Ллин настолько разозлился, чтобы последовать за мной в такую даль. Да он и не топает так. Просто возник бы ниоткуда, схватил за шкирку и устроил разнос.

   Я прислушалась. Странные шаги, как будто шел кто-то очень тяжелый. При этом, судя по звукам, его постоянно заносило то влево, то вправо. Подтянула лук к себе. Кто бы это ни был, а он точно был не из наших. Я застыла, попросив лес скрыть меня от чужих глаз.

   Шаги медленно приближались, между деревьями блеснул металл, и вскоре на берег из леса в буквальном смысле выпал... в стельку пьяный человек. Какая радость в летний день пьянствовать в доспехе – вопрос отдельный. Такой же вопрос: какой... извращенец будет натягивать на себя тяжелые железки, напиваться и топать по лесу, рядом с которым нет и не планируется никаких боевых действий? А если учесть что это – эльфийский лес и до ближайшего людского поселения несколько дней пути… Любопытненько... Я осторожно выглянула из укрытия, после чего опять спряталась и сжалась, молясь, чтобы меня не заметили – в руке незнакомец держал испачканный какой-то гадостью меч! Однако чужак, похоже, был пьян совсем в стельку – не удержался на ногах, свалился на землю и встать уже не пытался. Подождав еще какое-то время, решила, что теперь можно тихонько вылезти из убежища. Осторожно подошла к лежащему на траве телу, потопталась вокруг, краешком сапожка ткнула его в бок – никакой реакции.

   Рядом с правой рукой незнакомца лежал меч. Я с вожделением уставилась на оружие. Меня всегда привлекало не то, что полагается любить девушкам. К примеру, всегда хотела научиться фехтовать. Но, увы, несмотря на мою дружбу с несколькими королевскими гвардейцами, дальше боевой стойки и пары несложных движений продвинуться не удалось. Узнав про эти занятия, отец на целый месяц посадил меня под домашний арест. Гвардейцам строго настрого было запрещено со мной общаться, а вскоре ко мне еще и надсмотрщика… то есть камеристку приставили.

   Что до обитателей Серебряного леса, местечка, где я обитала в настоящий момент, то они все здесь были такие мирные, нежные и возвышенные… Аж противно!

   И вот теперь в мое распоряжение попал настоящий меч! Да нет, воровать я его не собиралась, но подержать в руках, представляя себя воительницей… Подобрав оружие с земли, я на пробу взмахнула им. В том, что передо мной лежал рыцарь, сомневаться не приходилось – ни один эльф в здравом уме на себя такое не навесит, а вот рыцари, напротив, настолько больны на голову, что надевают на себя многокилограммовые доспехи и в них сражаются. Люди – что с них взять? Хотя, справедливости ради нужно отметить – с такой бронированной махиной драться я бы не полезла. Это надо быть законченным психом, чтоб решиться на такое.

   Нанеся воображаемому противнику несколько ударов, я убедилась, что меч для меня тяжеловат. С сожалением положив оружие на место, склонилась над его хозяином. Как ни странно, но алкоголем от рыцаря не пахло. И это заставило меня задуматься. Для того чтобы напиться до бесчувственного состояния такому здоровяку нужно выпить очень и очень много. Но тогда неизбежно должен быть запах. Насторожившись, я попыталась чуть подвинуть незнакомца, и рука сразу же вляпалась во что-то липкое. Сказать по правде, мне стало страшно – рыцарь был серьезно ранен и истекал кровью. И, спрашивается, что было делать? Дом далеко, до родичей бегом часа три туда и столько же обратно. При таком раскладе рыцарь точно умрет до прихода помощи. С другой стороны – а мне-то что? Что?! Да, я – эгоистка и не могу допустить, чтоб на МОЕМ озере валялись неопознанные бесхозные трупы! К тому же появление вооруженного человека в Серебряном лесу – событие неординарное и весьма настораживающее. За его жизнь стоило побороться хотя бы для того чтобы потом допросить и выяснить, как он сюда попал, и кто его так отделал. По этой причине в срочном порядке необходимо было осмотреть его рану и перевязать, но сначала следовало его… раздеть.

   Со шлемом-то все просто и понятно, он и сам почти свалился. Зато с доспехом пришлось повозиться – перевернуть рыцаря на спину не стоило даже пытаться – я все-таки маленькая и хрупкая эльфийка, а не ломовая лошадь! И тут мне в голову пришла отличная мысль – облить его водой в надежде, что он очнется хоть на небольшое время, и сам поможет мне снять свою поклажу.

   Пошла, набрала во флягу воды, нашептала немного. Мелочь, конечно, но другое в голову не пришло. Вылила ему на затылок все содержимое фляги. А что думать-то? Только потом сообразила, что он лежит лицом вниз и может захлебнуться в образовавшейся луже. И как тут избежать появления незапланированного трупа... эльфийского трупа?! Вода намочила густую шевелюру и стали заметны острые уши, до того скрытые волосами.

   Так вот как он сюда дошел! Вот почему его лесовики не остановили! Человека они дальше окраины не пустят, а эльфа – всегда пожалуйста. Но эльф в доспехе?! Здесь?! Нет, в мире что-то явно было не так.

   Между тем, он и впрямь рисковал утонуть. Схватила палку и, орудуя ею как рычагом, начала переворачивать неподъемное тело. Перевернула. Не сдержалась – выругалась – все равно никто не слышит. Дела были куда как плохи: лицо в грязи, на скуле уже вовсю набухал синяк (нечего падать в шлеме), но, что хуже всего – из плеча рыцаря торчал здоровенный обломок копья. Теперь я действительно начала волноваться.

   С трудом взяв себя в руки, поняла, что снять с раненого все эти слои железяк не представляется возможным. Однако вслепую вытаскивать обломок из раны опасно, потому что не вполне понятно, какие органы задеты, и не истечет ли рыцарь кровью после такой операции. Это копье вообще бы не трогать до прихода настоящего целителя – от меня здесь толку мало. Царапину зашептать могу, но с такими серьезными ранениями мне не сладить. Стало быть, без помощи не обойтись. Лесовики – маленькие и слабые, они вряд ли способны посодействовать, зато... Точно!

   Я сделала несколько шагов вглубь леса и призвала местного лесовика:

   – Здравствуй, Ирск!

   Малыш проскрипел нечто, напоминающее приветствие – лесовички не слишком хорошо говорят вслух. Между собой они предпочитают обмениваться образами. Именно этим их свойством я и намеревалась сегодня воспользоваться – при таком способе общения расстояние уже значения не имеет.

   – Ирск, ты можешь попросить своих друзей передать Ллину, что мне нужна помощь? Пусть пришлет двух-трех эльфов, да побыстрее. Дело срочное. Скажи, что я сильно поранилась и истекаю кровью, это заставит их поторопиться.

   – Скажу, а ты мне за это бусинку принесешь? – лесовички падки до всего блестящего.

   – Если сделаешь все быстро, я тебе подарю красивый браслетик.

   – Браслетик?! – Ирск просиял. – Сейчас все сделаем! – и в ту же секунду исчез.

   Теперь мне от Ллина попадет еще и за вранье. Но для чужака они бы так торопиться не стали, так что… Где наша не пропадала? Впрочем, все равно помощь раньше, чем через три часа не придет, а рыцарь к их приходу успеет остыть. То, что он эльф, давало ему некоторые шансы, но очень уж небольшие.

   Я присела на корточки рядом с незнакомцем. Задумалась. Эльфа он напоминал очень условно – под этой грязью он был больше похож на болотного огра. Подойдя к озеру, намочила краешек носового платка, еще с прошлого года лежавшего в одном из карманов, и протерла раненому лицо. В этот же момент он пошевелился.

   Ллин

   Я был в бешенстве. Ходячая беда по имени Яррэ даже в этот день не смогла обойти мой дом стороной. Мы с Эндором, представителем торговой гильдии Бьерна, обсуждали вопрос закупок лечебных трав и эликсиров. После Хартамласа это был второй по значимости заказчик. Более того, торговая гильдия Бьерна брала наши товары не только для продажи в самом городе, но и была нашим официальным поставщиком за пределами Салматры. И вот, когда я прощался с этим важным для нас человеком, на стол, перед которым он стоял, смачно так шлепнулись две свеженькие заячьи тушки. Бедняга крови боится, глаза закатил и в обморок. Что теперь он о нас будет думать – даже представить не берусь! Кое-как привел гостя в сознание, передал с рук на руки проводникам, как мог, извинился, подарил бутылку коллекционного сидра. Ясное дело, за это время виновницы скандала и след простыл.

   Яррэ появилось у нас лет тридцать назад. Со мной списался советник Артанор, попросил приютить его дочь. Отказывать ему смысла не было никакого. Что мы ей, жилье не найдем что ли? Только советник забыл предупредить, кто такая эта его дочь. Я все понимаю, молодым мир нужно смотреть, учиться, но она… Ходячий вызов гармонии природы. Ее нетипичная для эльфийки внешность была всего лишь следствием того ужаса, что творился у нее в душе. Яррэ интересовалась сразу всем и ничем, могла в одну минуту стать задумчивой и тихой, а в другую – вскочить на ноги и пуститься по лесу, оглашая его совершенно неуместными криками радости. Когда так поступают дети – это нормально, но когда совершеннолетние – вызывает много вопросов. Говорить с ней было невозможно. Послушает, послушает, кивнет и тут же сделает наоборот. Советник предупреждал, что непростое сочетание даров сильно повлияло на его дочь, но кто бы мог подумать, что настолько. Может быть это и жестоко, но, пожалуй, боги поступали мудро, не позволяя подобным детям появляться на свет. Целители сами по себе были весьма ценны, так же, как и видящие. Но в сочетании эти два дара привели к появлению эльфийки, которая была обузой как для самой себя, так и для окружающих. И только время может показать, насколько разумно повел себя Артанор, решив пойти против воли провидения и позволив выжить той, что не должна была родиться. Сейчас же…

   Вот что должны делать эльфийки? – Искусствами заниматься. А она? – На охоту, на прогулку, на прогулку, на охоту, на рыбалку, на охоту… И так все три десятка лет. Нет, я не против – благодаря ей каждый мог заказать дичь к своему столу, но не дело это, юной эльфийке заниматься подобным видом деятельности. Она переживала (хоть и скрывает это) из-за своей негармоничной внешности, но меж тем совсем не думала о том, что занятия искусством для юных эльфов и есть способ стать красивыми. Охота и рыбалка – это ремесло. Оно обеспечивает пищей, но мало способствует внутреннему совершенствованию. Моя дочь, Сильва, с малых лет рисовала, увлекалась скульптурой, вышивкой, потому никаких подобных проблем не имела: была красива, умна, великолепно пела и танцевала. А Яррэ? Я ни разу не видел, чтоб она хоть что-то делала своими руками – все покупала в готовом виде. Один раз слышал ее игру на свирели – вопли раненной ящерицы, которой пилят лапу тупой пилой... в смысле, эти вопли на музыку и то больше похожи. Все местное население от нее шарахалось в ужасе, потому что она на любую попытку познакомиться и пообщаться отвечала так язвительно, что в другой раз просто и не хотелось к ней приближаться. А уж упрямая… Элан, бедняга, первое время выл в голос, когда его спрашивали про ученицу.

   В самом начале своего пребывания в Серебряном лесу Яррэ выразила желание учиться стрелять из лука. Элан, наш охотник, решил, что нужно учить ее стрелять из облегченного женского варианта. Но Яррэ разве может сделать что-то нормально? Она заявила, если ей понадобятся уроки для изнеженных овечек, она пойдет в школу благородных девиц в людском квартале Хартамласа, а если уж Элану совсем приспичило, то пусть сам берет эту резную палку со шнурком.

   Элан пошел на принцип и заставил настойчивую девицу упражняться тяжелым луком по шесть часов в сутки, думал, может сама поймет, что не потянет. Потянула. Да еще и на нашем турнире лучников ровно через пять лет учебы получила главный приз. Молодец, конечно, что говорить… Но я не о том. Ее упрямство далеко не всегда приводило к хорошим результатам.

   Проводив гостя, я пару часов провел в размышлениях, какую кару придумать, чтоб неповадно было. Так и не придумал. Читать нотации бессмысленно – она потом все на публику в лицах пересказывает, да так, что слушатели со смеху падают. Обязать ее сделать какую-нибудь работу, за которую никто браться не хочет? – Так она из протеста сделает все так, что потом в три раза больше придется переделывать. Ну не выгонять же ее, в самом-то деле? Все-таки, дитя еще, если разобраться. Пришлось махнуть рукой – пусть уж как-нибудь… Рано или поздно поумнеет. Главное, чтобы у всех нас сил хватило дожить до этого благостного времени.

   Яррэ

   – Эй, ты там как? Можешь раздеться? – я старалась пояснить раненому свою просьбу максимально кратко и понятно. Меня не поняли, как всегда. Мутные от боли глаза еще и расширились от изумления, ой... это не изумление – я случайно наступила ему на руку, – Прошу прощения. Ты можешь помочь мне снять свой доспех? – да, знаю, звучит не менее странно...

   Раненый застонал. Сама не знаю почему, но я разозлилась.

   – В общем так, красавчик, у тебя в плече сидит обломок копья. Где ты его отхватил – не знаю, но если я не смогу с тебя стянуть эту гору металла, то ты вполне можешь отправиться в длительное путешествие по светлым мирам. Так понятней? – подумала еще и добавила. – А трупы эльфов в доспехах мой любимый берег не украшают! Посему, будь добр, не теряй сознание и помоги мне стянуть с тебя все эти стальные побрякушки. Я понятия не имею, где в них застежки!

   Случайно вспомнила о том, что у меня был с собой маленький пузырек с заговоренной настойкой из калгана. Она кровь останавливает… В теории, конечно. А еще это хорошее обезболивающее. Живем! Перековыряла всю сумку, еле нашла. Поднесла пузырек к его губам.

   – Пей! – с этими эльфами, если не гаркнешь, не поймут. Думают, если красавцы, то все перед ними должны трепетать? Ну уж нет! Этот, во всяком случае, еще долго красавцем не будет. С таким-то синяком и грязеподтеками – я хорошо постаралась!

   Заставив раненого осушить пузырек до дна, присела рядом, решив немного понаблюдать за процессом, вдруг что сказать сможет? Через пять минут донеслось что-то не совсем понятное... А-а-а – воды попросил, значит, понравилось. Хорошо, что я настойки не перепутала, а то у меня еще вытяжка чистотела лежала где-то, впрочем, у нее цвет немного другой.

   Набрала во флягу еще воды, напоила раненого.

   – Ну что, раздеваться будем, или еще часа три посидим, на небо полюбуемся? Я, в принципе, не против, но, как мне кажется, мертвый кавалер это не шибко интересно, а, главное, не слишком приятно.

   Спустя пару минут я удовлетворенно заметила:

   – Ты выглядишь лучше, даже почти похож на живого. Боюсь показаться излишне настырной, но не соизволишь ли ты все же помочь мне снять с тебя доспех?

   Однако невзирая на мои старания, было очевидно, что дела у этого эльфа обстоят не лучшим образом – попытавшись что-то сказать, он смог только прохрипеть что-то невнятное, а потом в уголке рта показалась кровь. Совсем плохо.

   – Ты держись, держись, слышишь? Я послала за помощью. У нас целители хорошие… – вот теперь я уже всерьез осознала, что у меня на руках умирает эльф, что это вовсе не игрушка, и что я ничего с этим поделать не могу. Не могу? Ну уж нет, дудки. Так мы не договаривались! – Я схватила свой нож и начала обрезать кожаные ремешки, которыми крепились доспехи. В районе наплечников пластины накладывались одна на другую, и срезать их было очень сложно. Ничего, справилась в рекордно короткое время. У меня главное – чтоб очень сильно понадобилось, а уж тогда я все, что угодно сделаю. Осторожно сняла пластины наплечников. Детали доспеха валялись на земле, а вот как снять кольчугу? – Та еще задачка. Но снять нужно. Эх, кто ж его просил так запаковываться? Тоже мне, подарочек на день рождения! Скрипя зубами и злобно ругаясь на чем свет стоит, я стянула с него эту дурацкую стальную ночнушку, при этом сильно потревожив торчащий из раны обломок. Весь поддоспешник был пропитан кровью. Кровотечение останавливаться не собиралось. Со всей ясностью я осознала, что до подхода подмоги бедняга точно не доживет. Разрезав на рыцаре поддоспешник и рубашку, я ахнула. Таких ужасов мне видеть еще не приходилось. Это ж надо было так влипнуть! Что мне оставалось делать?.. И я решилась...

   – Ты слышишь меня? Моргни, если слышишь и понимаешь, что я говорю! – так, вроде моргнул, значит, в сознании. – Ты тяжело ранен. Если я сейчас не вытащу обломок из твоего тела – ты очень скоро истечешь кровью. Помощь прийти не успеет, как бы они ни торопились. С другой стороны, если попытаться извлечь копье сейчас, то можно вызвать еще большее кровотечение. В этом случае обещаю постараться все затянуть… насколько сил хватит. Я не знаю, хватит ли, но… это шанс... правда, не очень большой. Ты согласен? – лапища, все еще закованная в перчатку, приподнялась и сжала мою руку. – Понятно, значит, будем рисковать.

   Как смогла, взялась за обломок, торчащий из плеча бедолаги, и потянула изо всех сил. Руки тут же соскользнули — слишком уж коротко обломилось копье. У раненого глаза стали размером с блюдце, но это не самое страшное. Плохо было другое – больно-то я сделала, а успеха не достигла. Эх, будь что будет – уперлась ногой ему в грудь, вцепилась до судороги в пальцах в окровавленный обломок и дернула изо всех сил. Кусок копья остался у меня в руках, а я, не удержавшись, грохнулась на землю. Тотчас вскочила. Выругалась – кровь из потревоженной раны уже не просто текла, а почти фонтанировала, похоже, я повредила артерию. Глаза у бедолаги быстро начали стекленеть.

   Быстрее, Яррэ, быстрее. Меня охватил такой азарт, что даже бояться перестала. Так, положить руки в район раны, закрыть глаза, представить серебряные нити вокруг рук, заставить их сплести сетку, через которую не будет идти кровь… Сил на это уходило слишком много. Я с ужасом поняла, что просто не смогу заживить артерию и хоть немножко заштопать рану. Не смогу. Но… надо. И я старалась. Старалась изо всех сил. И, конечно же, пропустила момент, когда нужно было остановиться для того, чтоб не потерять сознание.

   Ллин

   Я успел отужинать, когда в дверь ворвался испуганный маленький лесовик. Он начал так быстро щебетать, что я уловил только одно – с Яррэ что-то случилось, а потом он, видимо, уже не рассчитывая на мое понимание, перекинул ментальную картинку – Яррэ лежит на берегу в луже крови.

   Не помню, чтоб я когда-нибудь так быстро бегал. Озеро, куда ушла Яррэ, находилось очень далеко, почти на границе леса, поэтому даже с нашей скоростью мы добирались до него часа два. Запыхавшиеся, вылетели на берег и там увидели Яррэ, действительно лежащую в луже крови, но только не на земле, а на каком-то человеке в латах. Иртан почти сразу понял, в чем дело:

   – Это не ее кровь. Она пыталась затянуть рану. Не очень умно с ее стороны, – сообщил он.

   Мы подняли Яррэ, положили ее на траву и подложили под голову плащ. Иртан присел рядом с нашей подопечной, извлек из своей сумки несколько флаконов. Я же тем временем осмотрел второго участника происшествия. Результат оказался неожиданным.

   – Мы вовремя успели, – буркнул Иртан, закончив с Яррэ. – Еще б немного и... – он покачал головой. – Теперь займемся человеком...

   – Эльфом, хоть он и в доспехе, – уточнил я.

   – Эльфом? – Иртан удивился и подошел к телу, все еще лежащему на земле. – Странные дела творятся на нашей земле. Откуда ж его принесло?.. – лекарь взял раненого за руку, нащупал пульс. – Знаешь, самое интересное, что он живой.

   – Неужели Яррэ?..

   – Похоже на то. Даже не хочу думать, чего ей это стоило и чем аукнется. Нам бы теперь этих двух дотащить до дома. Впрочем, с учетом того, что Яррэ ухитрилась сделать, есть надежда, что я смогу с минимальными затратами привести этого чужака в чувство, чтоб он шел самостоятельно. – Иртан еще какое-то время вслушивался в дыхание раненого, потом достал из сумки какой-то флакон. Влил в рот незнакомцу несколько капель, а после потрепал его по плечу. – Просыпайтесь, почтеннейший, солнце уже высоко!

   Эльф тихо застонал и открыл глаза. Попытался подняться, правда, это получилось далеко не сразу.

   – Что случилось? Где я? – спросил он. Голос показался мне знакомым. Лицо тоже. Где же я мог его видеть?.. Осознание пришло внезапно и ударило как пыльным мешком по голове. Я едва сдержал удивленный возглас. Справившись с собой и стараясь ничем не выдать изумления, помог раненому подняться, и шепотом спросил:

   – Айвен, ты?

   Он вздрогнул и внимательно посмотрел на меня. В глазах появилось узнавание:

   – Ллин… – произнес мой бывший друг.

   Я быстро поднес палец к губам, приказывая ему молчать. А сам сказал более громко:

   – Вы находитесь в Серебряном лесу. Как вы сюда попали – понятия не имею. В настоящий момент меня беспокоят совсем иные проблемы – у нас эльфийка в тяжелом состоянии. Нам нужно торопиться. Можете опереться на меня, – я протянул ему руку... ооох, тяжелый... даже без доспеха тяжелый. – Иртан, сможешь донести Яррэ сам?

   – А что тут нести? Веса – с перышко, – откликнулся целитель.

   Ратмир

   Туман... какие-то тени, очертания... боль в плече... вода, заливающая все лицо... дышать тяжело... Темнота...

   Кто-то меня теребил, кажется, пытался перевернуть... Сил не нашлось даже посмотреть, что происходит. Не хватало воздуха, вокруг была какая-то грязь. Вода заливалась в нос. Пошевелиться я не мог. Неожиданно земля резко сменилась небом. Свет ударил в глаза... Боли уже не было. Только дикая слабость. Хотелось только одного – чтобы поскорее все закончилось. Устал.

   Странно скользить по границе между забытьем и реальностью. Такие чудные тени мелькают. Перед глазами появилось чье-то лицо, явно не из этого мира. Для человека слишком изящное, для эльфийки – слишком резкие черты. Она попыталась что-то сказать. Перед глазами мельтешили черные пятнышки и очень мутило. Тупая боль поселилась в руке... Странно, я думал, что боли уже не будет.

   Умирать не страшно. Я знал, что все сделал правильно. И хотел только, чтоб меня сейчас оставили в покое, но лицо странной девушки упорно маячило перед глазами. Мне в рот попытались влить какую-то гадость. Пришлось ее проглотить. Вслед за этим туман начал проясняться и захотелось пить. Ко рту поднесли флягу с водой. Больше разлил, чем выпил, но стало легче.

   Опять вернулась боль. Дыхание прерывалось, а стук сердца молотком отдавался в ушах. Попытался вдохнуть – не получилось… В глазах потемнело...

   И опять был свет, опять то же самое лицо. Услышал обрывки слов: «...Раздеться... обломок...». Прикрыл глаза. Открыл. Девушка не пропала. Слова: «Вытащу... кровью... скоро... Извлечь... Согласен?» Мне было все равно. Взял ее за руку – твердая и теплая, значит, не мерещится.

   Вслед за этим последовала дикая, резкая боль. Крик замер в груди. Темнота... Свет... Темнота...

   И, в который уже раз, свет. Боли почти не было. А я почему-то был еще жив. Или, возможно, все же умер? Но нет. Попытался подняться. Слабость, голова кружилась, но в остальном все было в относительной норме. Надо мной склонился незнакомый эльф. Он обратился ко мне:

   – Просыпайтесь, почтеннейший, солнце уже высоко!

   Снова попробовал встать. Не получилось. Перед глазами замелькали черные пятнышки, но это была уже ерунда. Зрение быстро восстанавливалось. Усевшись, я увидел еще одного эльфа. Подозрительно знакомого. Он подал мне руку и помог подняться. В процессе шепнул мне на ухо:

   – Айвен, ты?..

   Не узнать его было мудрено. Ллин. Когда-то, в другой жизни, он был моим лучшим другом. А теперь… Он поднес палец к губам, в знак того, что пока следует молчать о нашем знакомстве. Хорошо, это давало некоторую надежду, что в память о старой дружбе он не будет сообщать местным властителям о моем появлении на эльфийских землях. Иначе можно было бы и не спасать меня вовсе. Эх, Нэрс, хотел ты сделать как лучше, а получилось… Удастся ли теперь унести ноги – большой вопрос.

   Между тем, Ллин пояснил, что меня угораздило попасть в Серебряный лес. Мысленно я выругался – хуже было бы разве что сразу оказаться в Хартамласе на центральной площади. Отсюда, чтобы добраться до Араньона, придется ехать через всю Салматру.

   Я огляделся – кроме нас с Ллином, на берегу озера был еще один эльф – Иртан. В данный момент он хлопотал над лежащей на земле девушкой. Похоже, именно ее лицо я видел, находясь в полубессознательном состоянии.

   – Что с ней? – тихо спросил я у Ллина.

   – Она не рассчитала свои силы, когда вытаскивала тебя из преддверия светлых миров. Глупая. Знала бы, кого спасает… – прозвучал ответ.

   Ллин

   Вот уж не думал, что когда-то мне доведется вновь увидеть Айвена… Айвена-предателя… Моего друга... бывшего.

   Мы вместе служили в королевской гвардии. Прошли плечо к плечу почти всю войну с Темным Альянсом. Я был старше его, поэтому свою карьеру Айвен начинал под моим командованием, но потом он быстро продвигался по служебной лестнице и еще до войны дослужился до звания эдвена – второго по званию лица в королевской гвардии.

   Недоброжелатели говорили, что все это благодаря родственным связям, протекции короля и дружбе с наследным принцем. Но я прекрасно знал правду. Правда же была в том, что Айвен действительно был великолепным воином, а после стал прекрасным командиром.

   Война с Темным Альянсом все расставила по местам. Войсковые операции, которыми командовал Айвен, почти всегда граничили с безумием, но неизменно приносили блестящие результаты с минимальными потерями. Мой друг сражался в первых рядах. Его безумная храбрость порой напоминала настоящую одержимость. На войне такие, как он, либо гибнут в первые минуты боя, либо становятся героями. Третьего не дано. Я много раз просил его быть осторожней – тщетно. «Нельзя заставить огонь не обжигать, нельзя заставить лед не быть холодным, нельзя заставить Айвена быть осторожным», – так говаривали наши сослуживцы.

   Айвен был моим другом. Настоящим. Единственным. Я всегда знал, что могу на него положиться при любых обстоятельствах. И разница в званиях никогда не имела для нас значения. Сложно сосчитать сколько раз я вытаскивал его из самого пекла, но так же сложно вспомнить, сколько раз его отвага и любовь к риску спасали меня и других его сослуживцев от верной гибели.

   Но Айвен все перечеркнул. Говорил я ему – не дело эльфу знаться со смертными. Он не послушался. Был изгнан. Лишен истинного имени. Именно после его изгнания я и принял решение бросить службу в гвардии. Уехал сюда, в Серебряный лес. Полностью изменил свою жизнь.

   И вот теперь Айвен вернулся. По закону я должен был немедленно поместить его под арест и сопроводить на суд в Хартамлас. По совести же… Столько лет прошло! Даже я его с трудом узнал, и пока он не подтвердил мою догадку, не был уверен. Кроме того, до сегодняшнего дня я, так же как и все остальные эльфы Салматры, пребывал в полной уверенности, что Айвен мертв.

   И я решил поступить по совести. Чего бы там Айвен ни натворил в прошлом, он по-прежнему оставался моим другом.

   Яррэ

   Я с трудом приоткрыла глаза и не удержалась от стона. Тело ломило так, словно вчера весь день от рассвета и до заката работала в каменоломне. Перед глазами весело плавали радужные круги. Голову поднять даже не пробовала. Если уж она и в лежачем положении кружится... Попыталась вспомнить, что произошло накануне. Последнее, что пришло на ум – это моя попытка вылечить какого-то эльфа, который выполз ко мне на озеро. Кажется, я при этом слегка не рассчитала силы. Бывает. Ничего страшного. Судя по тому, что очнулась я дома, нас благополучно отыскали. Интересно только не напрасно ли старалась? Не прибил ли Ллин того рыцаря вместо меня (надо ж на ком-то злость сорвать – он такой!). Впрочем, ладно, я все возможное сделала? – Сделала. Прочее не моя забота.

   – Эй... есть здесь кто-нибудь? – позвала я.

   Из коридора послышались шаги. Вслед за этим в комнату зашел какой-то эльф. Я не сразу его узнала. Но присмотревшись, поняла, что это ответ на мой вопрос – найденный мною рыцарь сегодня выглядел намного лучше. Ради такого праздника он был не в латах. Рубашка и брюки шли ему намного больше. Кстати, фигура у него оказалась очень даже ничего. На фоне худосочных местных обитателей он выделялся в лучшую сторону. Может быть это и неправильно, но лично меня крайне раздражает, когда все на одно лицо и на одну фигуру. Стройные как березы, волос к волосу, голос к голосу, мозги дубовые, и как я их вообще различаю – никто не знает. Наверное, по цвету волос. Иначе никак. А этот прямо богатырь. Ух ты!!! Я вздохнула от зависти. Хочу такую фигуру! Эээ… В смысле, нет, точно такую не хочу, но так, чтобы мышцы были, чтоб тоже казалась сильной... Теперь я знала, что потребую от него в качестве благодарности. Пусть только попробует не согласиться! Молодым везде у нас дорога, потому отказать в наставничестве никто не смеет! Но это попозже, а то он пока был еще совсем бледным. И тут наши глаза встретились. К крайнему своему удивлению я почувствовала, что краснею. Эльфийский рыцарь, словно появившийся прямиком из моих детских грез…. Серо-жемчужные волосы, не такие длинные, как это принято – всего лишь до шеи, я бы даже сказала, экстремально короткие для эльфа. Темные, стального цвета глаза. Он был красив, но, пожалуй, излишне мужествен для представителя нашей расы. В нем не было той особой миловидности, которая так сводит с ума наших красавиц, а меня, напротив, приводит в бешенство. В написанных людьми рыцарских романах, которыми я зачитывалась еще подростком, вот именно такими и были главные герои. Точнее, такими они мне представлялись. И хотя после ухода Лариэль мне запретили читать эти книги, иной раз я все равно вспоминала волшебные истории и мечтала…

   Тетя Лариэль, папина сестра, ушла от нас к смертным. Я тогда еще была совсем юной и никак не могла понять, зачем она это сделала. Отец мне ничего тогда не объяснил. Лишь много позже как-то проговорился, что Лариэль полюбила человека и отказалась от поисков спутника жизни, истинно предназначенного ей судьбой.

   Я хорошо ее помнила. Лариэль была очень веселой и доброй. У нее всегда находились для меня теплые слова и чувства. Я любила сидеть у нее на коленях и слушать рассказы о дальних странах и чудесах. И когда она ушла от нас, мы все очень сильно переживали. Но больше всего досталось отцу. В отчаянии он рассылал гонцов по людским землям, пытаясь разыскать беглянку, он с готовностью хватался за любой удобный случай, чтобы посетить государства смертных. Я чувствовала его боль и горечь, на смену которым, спустя время, пришел страх. Страх того, что однажды со мной случится то же, что и с моей тетей…

   Эльфы могут полюбить лишь раз в жизни, да и то далеко не всем с этим везет. Наш народ живет долго. Бесконечно долго. Но даже бесконечности не всегда хватает на то, чтоб найти свою судьбу – обрести элуин – вторую половину, духовного близнеца. Элуин для эльфов могут быть только эльфы. Флирт, увлеченность, симпатия, дружеское расположение, привязанность – предел того, что доступно нам до встречи с нашими истинными спутниками. Лишь обретя элуин, мы обретаем смысл жизни. Но из этого правила, пусть редко, но бывают исключения. Все они касаются отношений нашего народа с другими расами. Уж не знаю, в чем тут скрыт секрет, но иногда эльфы влюбляются в людей или, что случается куда реже, в дриад. Сложно сказать, насколько такая любовь тождественна чувствам между элуин. Никто еще не мог похвастаться, что испытал и то, и другое. Но определенное сходство можно отметить сразу – пережить свою пару удается мало кому из нас. И в этом – корень настоящих бед, ведь люди на редкость недолговечны. Любовь к человеку для эльфа сродни смертному приговору – несколько лет счастья и… все. Дальше жить становится незачем, и мы уходим. Это называется «последовать дорогой грез» – эльф просто ложится, закрывает глаза и засыпает вечным сном. Без мучений, без боли и без страха.

   К счастью, такие случаи бывают редко. Надежда обрести элуин, как правило, отвращает от мыслей о ком-то другом. Более того, любовь к представителям другой расы часто расценивается едва ли не как предательство по отношению к тому самому ненайденному истинному спутнику жизни. Однако, по понятным причинам, подтвердить или опровергнуть это мнение еще никому не удавалось. Да только какая разница? – Что до меня, то с моим везением лучшее, что светит – вечное одиночество, худшее – участь тети Лариэль. Ведь мало встретить своего элуин. Его еще и узнать нужно. А узнавание без общения невозможно. Общение же со мной, обычно, начинается с жалости и презрения, а заканчивается возмущением и негодованием. Мой внутренний мир мало кого интересует, да я и не готова его открывать каждому встречному. И, раз так, мои шансы очень и очень невелики.

   Таким образом, признавая, что опасения отца небезосновательны, я послушно избавилась от всех книг, написанных людьми. Постаралась как можно меньше вспоминать о них и, со временем, почти вовсе выбросила из головы эти романтические россказни.

   А теперь вот, пожалуйста, передо мной стояла порядком позабытая ожившая мечта. На мгновенье я растерялась и даже не сразу нашлась что сказать. И только отведя глаза, смогла вернуть самообладание. Теперь мне было даже стыдно – нашла из-за кого теряться. Книжек перечитала. Лучше б в зеркало почаще смотрела, глядишь, не выдумывала бы невесть что.

   Немного поднявшись, я прислонилась к спинке кровати и самым развязным тоном поинтересовалась:

   – Привет! Ты не мог бы мне притащить чего-нибудь пожрать, а то есть хочется, аж переночевать негде! Бульончик на травах вполне подойдет! – уж если наглеть, то полностью. У эльфа глаза стали удивленными. Знаю-знаю, все такие дивные, все такие возвышенные, даже смотреть противно, а я тут о низменном.

   – Да, конечно, я сейчас, – сказал он смущенно и ушел. Через некоторое время дверь открылась, и ко мне ввалилась делегация...

   Желание есть тут же исчезло. Я пригорюнилась. Похоже, расправы не миновать. В лучшем случае сейчас мне прочитают огромную и занудную лекцию о воспитании благородных девиц.

   Первым в комнату зашел Ллин, за ним Иртан, за ним мой найденыш. В руках Ллин держал небольшой глиняный горшочек, при одном взгляде на который я едва не захлебнулась слюной.

   – Яррэ, как ты себя чувствуешь? – я немного воспряла духом. Если первым заговорил Иртан, то можно попробовать «закосить» под безнадежно больную. Глядишь, сжалятся.

   – О, Иртан, – я закатила глаза, старательно выдумывая ответ позанудней и высокопарней. – У меня страшная слабость. Пред моими очами мелькают искры, словно множество звезд падает с неба в летнюю ночь... О, эти звезды, они напоминают мне о давно минувших днях, когда земля была праведной и чистой...

   – Все, хватит бредить, – сердито перебил меня Иртан. – Яррэ... ты неисправима. Все время попадаешь в какие-то безумные истории. Я пришел к выводу, что тебя срочно нужно учить врачеванию. То, что ты делала с Ратмиром – с твоей стороны это была попытка самоубийства. Тебе здорово повезло, девочка моя, что мы так быстро до вас добрались.

   – Ээээ... Иртан... Какое самоубийство?! – засуетилась я. – Подумаешь, силы не рассчитала. К вечеру и сама бы пришла в себя!

   Лекарь сокрушенно покачал головой и спросил:

   – Как ты думаешь, сколько времени прошло с тех пор, как ты «не рассчитала силы»?

   – Наверное, часов пять-восемь, вряд ли больше, – без тени сомнения ответила ему я.

   – Шесть дней, – сообщил мне Ллин.

   – Чтооо?! – от удивления я слишком резко подняла голову, за что и поплатилась новой волной головокружения.

   – Шесть дней – он не шутит, – подтвердил Иртан.

   – Так! Где мой бульон?! – я выхватила вожделенный горшочек из рук Ллина.

   – Яррэ! – возмутился он, хотя ложку все равно подал.

   – Я шесть дней не ела, а вы нотации читаете вместо того, чтоб покормить больную?! И вообще – поднимите подушку и помогите лечь поудобней, – добавила я.

   Когда мои требования выполнили, я еще какое-то время молча поедала бульон, “прощупывая” своих гостей. Честно говоря, ничего особенно нового и неожиданного: сдержанное недоумение и благожелательный интерес со стороны спасенного, неодобрение и опаска со стороны остальных. Покончив с едой, я удостоила внимания посетителей:

   – Теперь можно и поговорить. Как я вижу, вас, сударь, – кивок в сторону рыцаря, – на ноги все же поставить удалось. Посему вы теперь мой должник! – Ллин пнул ножку кровати, пытаясь таким образом заставить меня замолчать, но когда со мной проходили такие трюки? Не обращая внимания на его грозные взгляды, я продолжила. – Для начала давайте познакомимся. Меня зовут Яррэ, а вас?

   – Ратмир, – слегка поклонился он. – Очень рад…

   – Я тоже рада, – перебила я его, – но в основном тому, что ты изволил очистить берег моего озера от своей... Не важно. Учитывая обстоятельства, думаю, что рациональней нам перейти на «ты». Кстати, а ты останки своей одежки оттуда уже ликвидировал?..

   – Да забрали мы все, – вмешался Ллин. – На следующий день и забрали.

   – Молодцы! А лужи крови песочком присыпали?

   – Яррэ! Сколько можно?! – не выдержал староста. – Не успела очнуться, а уже говоришь гадости. И ты потом удивляешься, почему с тобой никто не дружит?

   – А это... к делу не относится. Не очень-то и хотелось! Ну, ладно, – я с сожалением вернула Ллину горшочек, вкусное содержимое которого закончилось слишком быстро. – Зачем пришли?

   – Посмотреть, как ты себя чувствуешь! – ответил Иртан.

   – Втроем? – уточнила я.

   – Нет, только он, – Ллин кивнул на Ратмира. – А мы его охраняем.

   – От меня что ли?

   – От твоих выходок, к коим он морально не готов.

   – Боитесь, значит, уважаете. И это хорошо, – констатировала я. Знаменитый бульон на травах в исполнении Ллина почти на глазах возвращал меня к жизни. Небольшая слабость все еще оставалась, а вот голова уже почти не кружилась.

   – Что, Ратмир, доволен увиденным? – Ллин посмотрел на рыцаря, в его взгляде отчетливо читалось: «А я предупреждал!» Ратмир пожал плечами. Похоже, что ТАКОЕ он видел впервые.

   – А знаете, я, кажется, поняла, чему еще хочу учиться...

   – Яррэ! – встрепенулся Ллин. – Куда тебе учиться?! Ты силы восстанавливать будешь еще не меньше недели, а то и дольше!

   – ...Вот через неделю и приступлю к занятиям... Итак, официально заявляю, что желаю учиться фехтованию! Ратмир, в присутствии двух свидетелей прошу тебя стать моим наставником. В качестве платы за обучение обещаю, что буду оказывать тебе всю возможную помощь в делах, выполнять твои поручения... и, в общем, буду делать все то, что должны делать ученики. Кстати, я на свирели умею играть, учти!

   В комнате повисло гробовое молчание. Ратмир беспомощно уставился на нашего старосту. Иртан потер лоб рукой. Ллин сурово нахмурился.

   – Яррэ! Ты хоть сама понимаешь, что говоришь?! Наш гость из Араньона, там, как тебе известно, сейчас весьма и весьма неспокойно. Ратмиру придется вернуться, стало быть, ему попросту некогда будет с тобой возиться.

   – А это ничего, не волнуйтесь, – подчеркнуто беспечно возразила я. – Вы без охотника прекрасно справитесь, а я в дороге всяко пригожусь. Да Ратмир как сыр в масле будет кататься! Я ему и дичи на обед настреляю, и поесть приготовлю…

   – Леди, я не знаю, почему вам вдруг так срочно понадобился учитель фехтования, но вынужден разочаровать – я не смогу вас ничему научить. Вы слишком... слабы и вы... женщина, – подал голос Ратмир. – Мне нужно возвращаться в Араньон. У меня нет времени на учеников.

   – Все сказал? – я вопросительно подняла бровь, – А теперь моя очередь! Ллин, где мой охотничий лук?

   – Яррэ!..

   – Я спросила, где мой охотничий лук?

   – Девочка, что ты делаешь? – Ллин удрученно покачал головой и посмотрел на меня с тихой грустью.

   – Да не волнуйся ты так, я ничего ужасного не затеваю. Просто дай Ратмиру мой лук, пусть попробует его натянуть! – мне даже стало немного жалко нашего старосту. Все-таки он никогда меня не обижал и не ругал просто так.

   Ллин кивнул Иртану. Целитель вышел, принес мой лук и протянул его Ратмиру. Тот удивленно осмотрел оружие, перехватил его поудобней... Нет, конечно, глупо было ожидать, что он не сможет натянуть тетиву, но... зато он понял, что я не слабее всех остальных. Мой лук рассчитан на эльфа-охотника, это вовсе не женский вариант. Рыцарь безрадостно усмехнулся.

   – Хорошо, я согласен, что вы не слабее многих, – признал он. – И все же это не отменяет того, что вы женщина, а я еду в Араньон. Леди, вам там совершенно нечего делать. У нас небезопасно даже за городскими стенами, а уж в лесах....

   – Ратмир, это решать не тебе. Не забывай, ты – мой должник. А еще у тебя нет права мне отказывать, ведь я прошу тебя быть моим наставником. Я все сделала по правилам…

   – Леди...

   – Я не леди!

   – Я должен подумать.

   – Так думай, только не дольше недели, потому что через неделю я выздоровею. Но, если между нами, у тебя просто нет другого выхода, понятно? – и я выразительно посмотрела на него взглядом куницы, только что поймавшей белку.

   Рыцарь нахмурился и, ни слова не говоря, направился прочь из комнаты.

   – Ээээ, Ратмир! – не могла ж я его вот так просто отпустить. – А почему у тебя такое странное имя?

   У бедняги на лице появилось забавное выражение, словно он только что проглотил живую лягушку. Я увидела это в зеркале, которое висело рядом с дверью. Мое испорченное воображение тут же нарисовало картину, как бедная тварь отчаянно бьется в пищеводе эльфа, а тот с задумчивым видом размышляет на тему: выпустить ли ее обратно или пусть все остается как есть.

   – Имя как имя, – пожал он плечами. – Какое дали.

   – Родители или кто другой? – продолжила я свое дознание.

   – А есть разница? – он повернулся и с вызовом посмотрел на меня, а я тем временем попыталась прощупать его чувства. Это удалось почти сразу. Тема явно была ему крайне неприятна. Более того, я прекрасно видела нарастающее беспокойство. Ощущая постыдное желание отыграться за мое смущение при знакомстве, я продолжила нащупывать столь болезненную для Ратмира правду.

   – Разница лишь в том, что это не твое истинное имя, – он побледнел, беспокойство усилилось, к нему добавилась неприязнь, направленная на меня. Я посмотрела ему в глаза. – Так как тебя зовут на самом деле?

   Он принял мой вызов. Наш безмолвный поединок продолжался еще некоторое время, но потом Ллин не выдержал.

   – Все, довольно! – он встал между нами. – Яррэ, подобные вопросы приличные девушки не задают. Тебе сказали, что его зовут Ратмир. Будь добра, прими это как данность.

   Он схватил за руку нашего гостя и потянул его к выходу:

   – А теперь – СПАТЬ! – сказал он напоследок, сверкнув на меня глазами – влетит, как пить дать влетит! Не сейчас, так позже, когда на ноги встану.

   Ратмир

   Похоже, в последнее время я был обречен постоянно находиться на волосок от гибели. Сначала потерял весь отряд в Горной обители, сам получил тяжелое ранение и спасся только чудом. Умирающим оказался заброшен в эльфийские земли, где мне запрещено появляться под страхом смерти. Да, меня спасли. Но жизнью я теперь был обязан не кому-нибудь, а дочери Артанора. Его светлости советника Артанора, если именовать его полным титулом. Правой руки владыки Эртиса, который, если узнает о моем появлении здесь, с превеликой радостью и едва ли не собственноручно поднесет мне чашу с отравленным вином. Способ казни, безусловно, гуманный, но почему-то мне он все равно не по нраву.

   Мало всех этих неприятностей, так еще и означенная дочка советника оказалась девушкой, мягко говоря, странной. Если бы Ллин меня не предупредил, я бы никогда и не подумал, что она имеет хоть какое-то отношение к хартамласской аристократии. То, как она с нами разговаривала… Уму непостижимо! Я понимаю, что обязан ей жизнью, но будь я проклят, если пойду у нее на поводу. Вот же послало провидение подарочек! Учить ее фехтованию – такое и в страшном сне не приснится.

   Наш уход из принадлежащего Яррэ дома больше напоминал поспешное отступление с поля битвы. Иртан остался прикрывать тылы (присматривать за своей подопечной), а мы с Ллином почли за благо удалиться.

   Некоторое время шли молча. Мягкая трава пружинила под ногами. Серебряный лес дышал покоем. Рассеянные лучи солнца пробивались сквозь листву деревьев. В их сиянии трава становилась ярко-зеленой, словно светящейся изнутри. Я никогда не был в этих местах. Здесь все было совсем иначе, чем в утонченном Хартамласе или исполненной кипучей жизнью Гвинере, столице Араньона. Тишина, умиротворение – Серебряный лес, казалось, ни капли не изменился со времен Великих королевств. Здесь никому не было дела до политики, здесь никто ни с кем не воевал. Люди в заповедное место почти никогда не забредали. Разве что изредка наведывались представители торговой гильдии. Они приезжали договариваться о поставках целебных трав, кореньев и прочих редких ингредиентов, в обилии произрастающих под сенью вечных деревьев. Пожалуй, мне здесь понравилось. Я отлично понимал Ллина, который, оставив военную службу, переехал сюда. Если бы я мог…

   – Теперь понял, о чем я говорил? – прервал мои мысли Ллин. – Думаю, тебе лучше было уехать без прощания и благодарственных речей. Яррэ – хорошая девочка, но по многим причинам нормальное общение с ней весьма затруднительно.

   – Уже понял, – вздохнул я. – Но ведь обстоятельств это не меняет. Я все равно у нее в долгу. Спасая мне жизнь, она чуть не погибла. Я не могу и не имею права такое забыть.

   – Понимаю. Но только теперь все осложнилось ее сумасбродной выходкой. Может тебе стоит уехать хотя бы сейчас? В конце концов, ее просьба – еще не закон. Мотивы твоего отказа понятны: совсем еще юная девушка, почти ребенок – ты не можешь рисковать ее жизнью. В Араньоне ты при всем желании не сможешь гарантировать ей безопасность. Что же до твоего долга, просто помни о нем. Быть может, когда-нибудь у тебя появится возможность его вернуть. К тому же не стоит забывать, что советник не обрадуется, если узнает, что его единственная дочь отправилась в Араньон с... – он замялся.

   – С Айвеном-предателем? – хмуро подсказал ему я.

   Ллин исподлобья посмотрел на меня.

   – А чего ты хотел? Ты, может, привык к жизни среди людей, но для эльфов две сотни лет – срок небольшой. Ты, конечно, изменился. Сильно изменился. Догадываюсь, не только внешне. Но Эртиса это вряд ли будет интересовать, если ты попадешь к нему в руки. Для него ты по-прежнему предатель, виновный в смерти его отца и, опосредованно, матери. Тебе нужно уезжать. Чем скорее, тем лучше – со дня на день сюда приедет Артанор. Я был вынужден сообщить ему о том, что случилось с Яррэ.

   – Ты написал ему обо мне? – насторожился я.

   – Нет, конечно, – успокоил меня Ллин. – Ты к нашей проблеме особого отношения не имеешь. Дело только в Яррэ. Похоже, пришла пора ей покинуть Серебряный лес.

   – А что с ней такое?

   – Айвен… – Ллин запнулся и поправился. – Ратмир, тебя это не касается. Просто уезжай. Желательно сегодня. Возьми в табуне любого коня и возвращайся в Араньон. Так будет лучше… Для всех.

   Я задумался. Верхом отсюда до Араньона было около шести суток пути. Это если ехать через Хартамлас. Сокращать путь через Туманные топи я желания не испытывал. Но безопасная дорога тоже безопасна лишь для большого отряда. Что же до одинокого путника… То всякое возможно. И тут мне в голову пришла авантюрная идея, ведь если даже Ллин меня не узнал…

   – Как считаешь, Артанор надолго здесь задержится? – поинтересовался я.

   – Вряд ли, – ответил Ллин. – А почему ты спрашиваешь?

   – Да вот, думаю присоединиться к его свите.

   – С ума сошел? – удивился мой друг. – Тебе нужно держаться как можно дальше от советника. Он же видящий!

   – И что с того? Читать мысли он все равно не умеет. А вопросы… Ну что он может у меня спросить? Зла я никому здесь не желаю. В государственные тайны лезть не собираюсь. Попал сюда случайно по ошибке мага. Теперь направляюсь в Араньон. Про то, кем я на самом деле являюсь, ему знать не обязательно. Айвен-предатель, как гласит официальная версия, погиб. А ныне я – маркиз Эльбрасский, эльф-бродяга из Соловьиного леса, которому посчастливилось занять почетную и хлебную должность при королях Араньона. Первую сотню лет я старался поменьше выходить в свет, ограничивал круг общения. Потом те люди, кто знал меня как Айвена, умерли, а эльфы… Их в наших землях по пальцам пересчитать. Что мне стоило держать их на расстоянии? Наставник принцев, негласный советник королей Араньона. Вот уже две сотни лет. И за все это время никто даже не заподозрил, кем я являюсь на самом деле.

   – Ты собираешься сказать советнику, что ты – лорд Ратмир Эльбрасский? – поинтересовался Ллин. Я усмехнулся, судя по выражению его лица, он всерьез полагал, что я окончательно спятил.

   – Почему бы и нет? В былые времена мы с Артанором лично знакомы не были. Он тогда, насколько мне известно, жил в своем родовом поместье в Долине тюльпанов. Стало быть, узнать во мне Айвена он не сможет. К тому же, я уже давно не тот Айвен, с которым ты некогда был знаком. Даже внешне. Особенно внешне. Даже ты не сразу меня узнал, не так ли?

   – Верно. Но ведь узнал!

   – Если бы я сам себя не выдал, ты решил бы, что обознался.

   Ллин неохотно кивнул, признав справедливость моих слов.

   – Раз так, то почему бы маркизу Эльбрасскому не присоединиться к свите советника? Ты же прекрасно знаешь, что лучше всего спрятано то, что лежит на виду у всех.

   – А тебя не смущает перспектива отправиться на личную встречу с Эртисом? – возразил мне Ллин. – Лорд Ратмир просто-таки обязан будет нанести визит вежливости королю Салматры, разве нет? А уж Эртис узнает тебя почти наверняка. В этом я не сомневаюсь.

   Я и сам понимал, что это слабое место моего плана, но приходилось надеяться на удачу. Дорога, ведущая к Хартамласу, шла мимо Туманных топей, пусть и не пересекая их. Место это и раньше-то считалось нечистым, а теперь и подавно. Не будь у меня амулета, я бы уже был на полпути к Гвинере. Но единственный ключ к Горной обители должен вернуться в Араньон. Любой ценой. Если меня узнает Эртис, амулет все равно вернут Сайресу, но если я пропаду в Туманных топях… Конечно, потом мне еще предстоит поездка по землям Араньона, которые куда более опасны, но ведь никто не помешает нанять кого-нибудь в Хартамласе. Пара-тройка наемников эльфов способны обеспечить охрану, достаточную, чтоб спокойно добраться до замка сэра Гворга Ларсена, моего друга. Это всего-то сутки пути от границ с Салматрой. Оттуда я поеду в сопровождении почетного эскорта. Нет, это ж надо! Кто бы поверил, что я стану так заботиться о своей безопасности? Вот Ллин, должно быть, удивляется. Впрочем, пусть. Я не стал вдаваться в подробности. С него довольно и той информации, которая есть.

   В ответ на вопрос я просто пожал плечами:

   – Маркиз находится на службе у его величества Сайреса, а посему не волен распоряжаться своим временем. Придется ему, то есть мне, проследовать через Хартамлас без длительных остановок. Думаю, Эртис с пониманием отнесется к этому факту.

   – Ох, темнишь ты что-то, – покачал головой Ллин. – Но как знаешь. Я думал, что ты хоть немного изменился, но нет – все так же играешь со смертью в догонялки. Понять бы только, почему ты опасаешься Туманных топей, предпочитая водить за нос Артанора и Эртиса. Так или иначе, но доиграешься когда-нибудь…

   – Уже доигрался, – ответил я ему.

   На этом наш разговор закончился. Пожелав мне приятного отдыха, Ллин ушел, а я прилег на кровать, чтоб обдумать создавшееся положение. Идея присоединиться к эскорту советника мне больше и больше нравилась. Как ни крути, а сэр Ратмир Эльбрасский вполне мог рассчитывать на теплый прием. Правда, если Эртис узнает меня, то титулы не спасут. Но и здесь сложно за что-то поручиться – уж больно Салматра заинтересована в Араньоне. Равно как и все остальные государства, и вот почему: почти ровно по центру нашей границы с Запретными землями располагалась Горная обитель. Всевозможные твари, живые и мертвые, обильным потоком устремлялись из ее окрестностей на земли Араньона. Маги были убеждены в том, что непомерно увеличивающееся число нежити – результат воздействия таинственного некроизлучения, производимого этой башней. Само излучение они определить не могли, но ничем иным происходящее объяснить не получалось. Таким образом, Араньон был чем-то вроде первого рубежа обороны. Уже более тридцати лет мы жили на осадном положении. Нгвары, равнинные и лесные йеры, рейфы, суккубы, гарпии… Всех перечислять – язык отвалится. Первоначально с порождениями обители справлялись пограничные стражи. Но со временем опасных тварей становилось все больше и больше, пришлось строить новые пограничные посты и укреплять старые. Была проведена первая мобилизация. Численность пограничных войск увеличилась вдвое. Сейчас вновь пошла речь о привлечении резервов. Лесные призраки, егерский отряд Араньона, переквалифицировались в специалистов по истреблению нежити и прочих тварей, тем или иным образом проникающих вглубь страны. Пока мы худо-бедно справлялись.

   В таких условиях соседи старались оказывать нам всяческую поддержку. Ведь если падет наша оборона, твари начнут осаждать уже их земли. Однако все понимали, что падение Араньона – дело времени, событие, которое можно и нужно оттягивать, но которое, тем не менее, неизбежно. Если не изыскать способ проникнуть в Обитель и искоренить причину происходящего, то рано или поздно эльфы и люди встанут перед выбором – полное уничтожение или же строительство кораблей с последующим бегством... Куда? – Никто этого не знал. Быть может, эльфы попытаются найти легендарный Остров яблок – нашу прародину. Люди… возможно, они поселятся на Южных островах. В любом случае, привычный мир был обречен на гибель. Именно поэтому не было уверенности, что Эртис, даже узнав правду обо мне, захочет обострять отношения с Сайресом, нынешним правителем Араньона. Но даже если и захочет. Какая разница – сейчас или несколькими годами позже? На сей раз я не собирался бежать.

   В этот день советника мы так и не дождались. Вечером, ужиная с Ллином, я вспомнил наш утренний разговор.

   – Ты сегодня говорил о том, что Яррэ должна покинуть Серебряный лес. Судя по твоему озабоченному тону, причина вовсе не в том, что ты возжелал от нее избавиться…

   Ллин кивнул, но ничего не ответил.

   – Так в чем же дело? – я не собирался сдаваться.

   – Какая разница? – пожал плечами мой друг. – Ее проблемы тебя не касаются.

   – Сомнительное утверждение, – не согласился с ним я. – Ты же прекрасно знаешь, что по нашим законам я…

   – Какое дело изгнаннику до наших законов? – перебил меня Ллин. – Еще раз повторяю: ты вовсе не обязан пребывать при ней до тех пор, пока не поймешь, что отдал свой долг. Более того, ее проблемы тебе не по зубам.

   – Позволь мне самому об этом судить.

   Ллин обреченно вздохнул.

   – Хорошо, хорошо. Дело в том, что Яррэ – очень непростая девушка.

   Я понимающе улыбнулся.

   – Не вижу причин для радости, – почему-то рассердился Ллин. – Ты когда-нибудь слышал про тех, кто одновременно обладает даром видящего и целителя?

   – Нет, – признался я.

   – Правильно. Их нет ни среди эльфов, ни среди людей. Дети с таким сочетанием способностей обречены. Яррэ – это единственное исключение из правил. Она родилась на свет очень слабой и болезненной, что совершенно не характерно для детей нашего народа. Родители тряслись над ней. Берегли как зеницу ока, баловали. До определенного возраста Яррэ была полностью изолирована от сверстников…

   – Но почему? – удивился я.

   – Видящие живут чувствами других. Им сложно различать свои чувства и чувства окружающих. Дар целителя может убивать. Сопоставь эти факторы воедино, и ты получишь…

   – Не понимаю, – покачал я головой.

   – Да я и сам до конца не понимаю. Могу лишь рассказать то, что мне известно от Иртана. Он, кстати, с самого рождения следил за Яррэ, так что если кто и знает ситуацию во всех подробностях… Так вот, он объясняет все следующим образом: видящие остро чувствуют настроения окружающих, воспринимают их как свои. Но это никак не сказывается на их здоровье. Однако если к этим способностям добавить дар целителя, то проблем возникнет куда как больше. Дар целителя – палка о двух концах. Он может лечить, а может убивать. И не только окружающих, но и своего владельца. А теперь представь себе, что речь идет о маленьком ребенке. Любая чужая негативная эмоция вполне способна серьезно повлиять на его здоровье, ведь он совсем не умеет защищаться. Да боги бы с ними, с отрицательными эмоциями. Там и положительных хватит! Как бы наш народ ни гордился своей невозмутимостью, но абсолютной она не является. Более того, в наших городах живут не только эльфы, но и люди с их неуравновешенным нравом. Оно и простым-то видящим непросто приходится, пока не научатся защищаться. Только представь себе, что все окружающие вдруг одновременно начнут говорить. Громко. Практически тебе на ухо. И так каждый день от рассвета и до глубокой ночи. Даже если это будут сплошные похвалы, ты и то сляжешь с головной болью за пару дней такого кошмара. А видящим до поры приходится жить в таких условиях. Ребенок же, наделенный в дополнение к этому еще и целительскими способностями, вполне способен в буквальном смысле покончить с собой. Я, честно говоря, сам не до конца понимаю, что и как происходит, но Иртан говорит, будто жизнь воспринимается такими детьми как сплошное мучение, то есть болезнь, ведь они с первых дней непрерывно находятся в среде, пересыщенной эмоциями окружающих. А как можно вылечить жизнь, если к ней относиться как к болезни? – Правильно, смертью. Вот они и лечатся. Так вот, узнав о том, что их нерожденный ребенок обречен, родители Яррэ не пожелали с этим мириться. Они уехали из Хартамласа и поселились в уединенном доме здесь же, на окраине Серебряного леса. Ни с кем не общались. Жили в полнейшей изоляции. В первые годы жизни Яррэ также не видела никого, кроме родителей и Иртана. Артанор вернулся ко двору только после того, как девочка достаточно окрепла и худо-бедно научилась защищаться от чужих эмоций. Но и после этого они с женой тщательно выбирали ее окружение.

   – Но сейчас…

   – Не перебивай, я не закончил. Ты же хотел все знать? – Ллин взял графин и налил себе вина. – Способности Яррэ никто не развивал. Ее учили закрываться от чувств окружающих, ее учили подавлять целительские способности. Лишь недавно Иртан показал ей как можно заживлять царапины и ссадины – не более того. Когда она нашла тебя… Она очень испугалась. Дар целителя вышел из-под контроля и чуть ее не убил, но при этом получил сильный толчок к развитию. Теперь мы опасаемся, что… – он вздохнул и пожал плечами. – У нее нет здесь друзей. Не важно, кто тому виной, но… Если раньше отношение окружающих стоило ей лишь головной боли, да и то лишь временами, то теперь можно ждать и более серьезных неприятностей. Яррэ умеет ставить блоки, но против эмоций, направленных лично на нее, она практически беззащитна.

   – Понятно, – я забрал у него графин с вином. – Куда не попаду – везде от меня неприятности.

   – Я хотел бы сказать, что это не так, – понуро согласился со мной Ллин.

   – Но это так, – продолжил я его реплику.

   – Да, кстати, надеюсь, тебе не придет в голову идти у Яррэ на поводу и брать ее в Араньон?

   Я хмыкнул. Что за глупость?

   – Вот и отлично. За любой намек на то, что с твоей помощью Яррэ так или иначе может попасть в земли людей, советник уничтожит тебя на месте, невзирая на титулы и звания.

   – Да не собираюсь я брать с собой эту девчонку, что ты заладил?! – возмутился я.

   – Мое дело предупредить. Не знаю, в курсе ли ты, но младшая сестра советника около сорока лет назад сбежала жить к людям, избрав мужа среди смертных. Никто и поныне не знает, что с нею случилось. И теперь…

   – Да понял, понял, – отмахнулся я. – Ни слова, ни намека. Разве что так, между нами, Артанор теперь мне кажется не особенным везунчиком.

   – Можно подумать, что ты у нас «особенный везунчик», – съехидничал Ллин.

   – И то верно… – согласился с ним я.

   Ллин

   Идея Айвена мне сразу не понравилась. Хорошо, согласен, Артанор прежде не был с ним знаком и, следовательно, узнать его сам не мог. Но кто поручится, что в его свите не будет никого, кто помнит, как выглядит Айвен? Да и по приезду в Хартамлас… Под каким предлогом он собирался избежать встречи с Эртисом? Зачем ему вообще нужен весь этот эскорт? Опасная дорога? – Когда это его останавливало? Ведь ехать через Туманные топи не придется – всего-то не больше дня по границе с ними. Да, согласен, там нынче неспокойно. Но ведь потом ему ехать через половину Араньона – вот где будет по-настоящему опасно. Так нет, это его не тревожит. Но спорить с ним я не пытался – все равно сделает по-своему.

   Советник приехал на следующий день после нашего разговора. К счастью для Ратмира, в эскорте Артанора не было ни одного гвардейца – только личная охрана советника, включая Кернэля, командира отряда сопровождения.

   Немного успокоившись, я поприветствовал гостя. Спешившись, Артанор пожал мне руку. Но не успел я пригласить его в дом, как…

   Яррэ

   – Папа!!! – даже и не думала, что так по нему соскучилась. А вот увидела, что он приехал, и не удержалась, мигом оделась, выпрыгнула из окна и побежала на встречу. От радости забыла даже про головокружение.

   – Как ты себя чувствуешь, звездочка моя? – он провел ладонью по моим волосам, я почувствовала приятную щекотку.

   – Да все хорошо, пап! – я старалась игнорировать черные пятнышки перед глазами – не стоило так резко вставать с кровати. – Как там мама?

   – Скучает по тебе, конечно, но в целом все хорошо. Скоро ты ее увидишь. Однако мне не нравится, как ты выглядишь, – добавил он обеспокоенно.

   – Тебе Ллин написал о том, что случилось?

   – Да, милая, ты была очень неосторожна, но повела себя как настоящий герой. Только очень прошу, больше так не делай. Мы с мамой не хотим тебя потерять.

   – Постараюсь, – тяжело вздохнула я.

   – Яррэ, почему не в кровати?! – вмешался Ллин. – Ты еще очень слаба, тебе нужен постельный режим!

   – Все со мной в порядке, – возразила я. Но тут так некстати к горлу подступила тошнота, закружилась голова. Отец все моментально понял и подхватил меня прежде, чем я упала.

   – Это заметно, – сердито сказал Ллин.

   Я нашла в себе силы виновато улыбнуться.

   Меня отнесли в кровать, позвали Иртана. Пока целитель занимался моим лечением, отец устроил нашему старосте настоящий допрос. Я попыталась вступиться за Ллина, но на меня шикнули и велели молчать.

   Вскоре Иртан дал мне выпить какой-то настой, от которого я почти сразу уснула.

   Ратмир

   Советник пожелал меня видеть вскоре после своего приезда. За мной пришел Ллин. По его словам выходило, что мои расчеты оправдались, и старых знакомцев среди сопровождающих Артанора охранников не было. Не стану скрывать, меня это порадовало.

   Ллин отвел меня в дом для особых гостей. Советника мы застали на веранде, откуда открывался чудесный вид на лесную поляну. Он сидел в большом плетеном кресле и задумчиво глядел куда-то вдаль, словно бы и не замечая ни величественных деревьев, ни ярких цветов, ни пышного папоротника. Наш приход также не удостоился его внимания. Пока Ллин раздумывал, что делать дальше, я с интересом разглядывал отца своей спасительницы.

   У Яррэ с ним сходства почти не наблюдалось. Советник Артанор, пожалуй, был слишком красив даже для эльфа. Длинные темно-каштановые волосы, заплетенные в сложную прическу из множества косичек, высокий лоб, тонкие черные брови, серые глаза – все это общие слова, они не способны передать представление о гармонии эльфийского лица. Что скрывать, для человека все мы одинаково красивы. Для нас же самих все не так просто. Черты лица, его пропорции, конечно, играют некоторую роль, но куда важнее внутренний мир, который отражается и во внешности. Проще всего это объяснить на примере драгоценных камней. Вот, скажем, алмаз. Когда его извлекают из недр земли, он некрасив, невзрачен и не слишком сильно отличается от обычного булыжника, коих вокруг множество. Но если его очистить и огранить, то он засверкает. Однако алмазы тоже бывают разные. Некоторые содержат включения, трещины, некоторые слишком малы и даже при соответствующей огранке никогда не станут бриллиантами. Примерно то же самое и с нашим народом. Наш ювелир – время. Со временем внутренний мир все сильнее и сильнее влияет на внешность. Наши лица носят на себе печать наших характеров, склонностей и привычек. Гармония в душе отражается во внешности. И именно эта гармония и определяет то, насколько красив тот или иной эльф. Так вот, если опять провести аналогию с алмазами, то Артанор являлся бриллиантом чистой воды. В его лице отражались мудрость, благородство, рассудительность, мягкость и, одновременно, решительность. Отличное сочетание для второго лица в королевстве, даже если забыть о даре видящего… А вот с его дочерью дела обстояли совсем иначе. Ее лицо яснее ясного свидетельствовало о том, что никакой гармонией здесь не пахло. Взрывной характер Яррэ это подтверждал.

   Ллин тихо кашлянул. Советник вздрогнул и поднял голову. Увидев нас, он улыбнулся и встал, чтобы поприветствовать должным образом.

   – Маркиз Ратмир Эльбрасский, – представил меня мой друг. Я склонил голову. – Артанор, советник его величества Эртиса Лучезарного.

   – Приятно с вами познакомиться, – ответный поклон был точной копией моего. – Простите за мою рассеянность, но меня очень беспокоит состояние дочери.

   – С ней все будет хорошо, – заверил его Ллин. – Иртан считает, что она вне опасности.

   – Пока… – прозвучал тихий ответ. – Пока вне опасности… – Артанор покачал головой. – Но это не то, о чем я хотел поговорить. Присаживайтесь, – он указал в кресло напротив себя.

   Ллин, резонно рассудив, что наш разговор вряд ли предназначен для его ушей, мгновенно удалился, не дожидаясь соответствующей просьбы.

   – Итак, если позволите, мы опустим традиционные речи о прекрасных цветах, величественных деревьях и сладкозвучных ручьях, – едва заметно улыбнулся советник. Вот теперь сходство между ним и его дочерью стало более явным – похоже, именно от него Яррэ унаследовала свою нелюбовь к принятым в нашем обществе велеречивостям, предваряющим серьезные разговоры.

   Я склонил голову в знак согласия.

   – Отлично. В таком случае, не поведаете ли мне, что же с вами случилось? Каким образом вы оказались здесь, в Серебряном лесу?

   – Охотно. Но с одним условием – все, что я сейчас расскажу, должно остаться между нами. Эти сведения составляют государственную тайну Араньона, которую я вынужден сообщить вам только ввиду исключительных обстоятельств.

   – Могу обещать вам то, что дальше меня и, возможно, его величества, эта информация не уйдет. Вы же понимаете… – советник сделал небольшую паузу.

   – Согласен, – признал я правомерность его замечания. – Итак… – расстегнув воротник рубашки, я извлек амулет.

   Диск из черненого серебра, украшенный замысловатыми символами, надолго завладел вниманием Артанора.

   – Это очень старая вещь, – сказал он наконец. – Старая и непростая, верно?

   – Верно. Это единственный ключ, с помощью которого, судя по имеющимся у нас сведениям, можно проникнуть в Горную обитель, – я вновь убрал амулет под рубашку.

   – В Горную обитель?! – пораженно переспросил Артанор.

   – Все верно. Отряд под моим командованием был отправлен туда на разведку. В живых остался один я. Наш маг открыл портал. Но у него не было времени высчитывать место выхода, поэтому…

   – Сайрес все-таки сумел отыскать способ пробраться туда. Это значит, у всех нас появилась надежда, – словно не слыша моих слов, произнес советник. – Но почему он не сообщил об этом нам?

   – О свойствах амулета мы узнали лишь недавно и то по чистой случайности. Для начала следовало убедиться, что он действительно позволит проникнуть в Горную обитель, что мы и попытались сделать.

   – И где же вы нашли этот ключ? – поинтересовался Артанор.

   – Не поверите, в сокровищнице Сайреса, – ответил ему я. – Мы выбирали приз для очередного рыцарского турнира. За нами увязался Берг, любимый пес его величества. В какой-то момент ему стало скучно, он разыгрался и опрокинул стеллажи… Вы, должно быть, знаете, что Берг – вальдорский волкодав, а это очень крупные животные.

   – Я видел его, – с улыбкой сообщил мне советник. – Непоседливый, но очень умный пес.

   – Да, разумеется, – кивнул я, вспомнив, что Сайрес пару раз брал Берга с собой, когда ездил с посольством в Хартамлас. – Так вот, пока мы водружали стеллажи на место, под ноги мне попался этот амулет. Я поднял его и, к собственному изумлению, обнаружил, что он светится. Сайрес предложил отнести артефакт в Башню Звезд и показать его магам. Так мы и сделали. Исследования показали, что излучение амулета сродни излучению Горной обители. Маги предположили, что это – ключ ко входу в башню. Но в чужих руках он бесполезен. По какой-то неведомой причине он посчитал меня хозяином и активировался. Мы думаем, что ключ попал в сокровищницу как военный трофей, но до последнего времени никто и не предполагал, что он имеет хоть какую-то ценность.

   – Понятно, – Артанор скрестил руки на груди. – Так что же, вы убедились в том, что ваш амулет позволяет попасть в Горную обитель?

   – Нет, – покачал головой я. – Мы не смогли пробиться даже к внешним вратам.

   – Значит, все это по-прежнему лишь теория… Жаль, – вздохнул советник. – Скажите, Ратмир, можем ли мы чем-то помочь? Я правильно понимаю, что после вашего возвращения в Араньон к Горной обители будет отправлена новая группа?

   – Да, разумеется. Что же до вашей помощи… – я сделал небольшую паузу. – Когда вы планируете отсюда уехать?

   – Все зависит от того, что мне скажет Иртан. Мы отправимся сразу же, как он посчитает, что здоровье Яррэ позволяет ей отправляться в дорогу. Пока она еще слишком слаба. Иртан говорит, что еще пару дней ей будет нужен полный покой и постоянный присмотр целителя.

   – Понятно. Что ж, пару дней я вполне могу подождать. Вы позволите мне сопровождать вас до Хартамласа? – спросил я.

   – Не только позволю, но и буду на этом настаивать, – оживился Артанор. – Одного вас никто не отпустит. Амулет следует беречь как зеницу ока, посему до Хартамласа мы поедем вместе, а далее я выделю вам отряд сопровождения.

   – Благодарю, – я встал и поклонился, полагая, что наш разговор закончен.

   – Ратмир, – остановил он меня. – Мне говорили, что моя дочь просила вас обучать ее фехтованию…

   – Не буду этого отрицать.

   – Надеюсь, вы понимаете, что не следует потакать ее капризам, – с нажимом произнес советник.

   – Более чем. Вашей дочери совершенно нечего делать в Араньоне. Я не собираюсь платить злом за ее добро.

   – Хорошо, что мы понимаем друг друга.

   Мы еще раз раскланялись, и я удалился.

   Яррэ

   Еще никогда время не тянулось так медленно, как в эти два дня. Отец заходил ко мне часто, он рассказывал истории о тех, кто ждал меня в Хартамласе: о маме, о бабушке и дедушке, о его величестве Эртисе… дяде Эртисе, как я привыкла его называть, и о милой королеве Алфиэль. Про принца Кассия папа почти не говорил, и я была признательна ему за это. От одних мыслей о нем мне становилось тошно, а ведь скоро нам вновь придется общаться. Как минимум общаться.

   Я не питала иллюзий – мое возвращение домой не было продиктовано тем, что родители соскучились по своему чаду. Что-то произошло там, на озере. Спасение Ратмира дало толчок к развитию моих способностей, и теперь меня ждало долгое обучение. Но не это меня пугало больше всего. Я боялась… смертельно боялась возвращаться, потому что знала – в Хартамласе у меня почти нет шансов избежать свадьбы. Стать женой Кассия... И врагу такого не пожелаешь.

   Когда-то я относилась к этому спокойно. Свадьба казалась событием бесконечно далеким, и думать о ней было незачем. Но теперь все изменилось. Я чувствовала, как время подобно песку бежит у меня меж пальцами, и не удержать его. Детство вот-вот закончится, а дальше… Даже представить страшно. И я изо всех сил старалась не думать об этом. В конце концов, я могу отказаться – не поволокут же меня насильно!..

   Эти мысли… Они них никак не получалось отвертеться. Ночью мне приснился жуткий сон, где я блуждала в Лабиринте уснувших и искала чью-то могилу. Найдя, я откинула крышку гроба. В нем лежал принц Кассий. Цепенея от ужаса, я смотрела на него до тех пор, пока он не открыл глаза. Проснулась я от собственного крика. Прибежал Иртан, дал какой-то настой из трав, после которого меня охватила полнейшая апатия. За всю ночь кошмаров больше не было. Но проснувшись, остро, как никогда ранее, я почувствовала свое одиночество. Такое, что даже захотелось свернуться клубочком и заплакать. Но с этим соблазном я легко справилась – еще не хватало лить слезы, как последней истеричке.

   Спозаранку явился Иртан и, осмотрев меня, пришел к выводу, что физически я оправилась достаточно, чтобы отправляться в путь. Отец не стал откладывать отъезд в долгий ящик. Вскоре оседланные кони нетерпеливо гарцевали на поляне собраний, а помощники Ллина грузили в повозку припасы на дорогу. Увидев дормез* (*Дормез – дорожная карета со спальными местами), запряженный четверкой лошадей, я злобно выругалась. Не стоило сомневаться в том, для кого был предназначен этот гроб на колесиках. И тут меня ждало еще одно потрясение – из дома Ллина выпорхнула (иначе и не скажешь) Сильва, одетая в роскошное дорожное платье. Одна ее рука придерживала излишне длинный подол, а под другую ее галантно поддерживал Ратмир. Похоже, пока я соблюдала постельный режим, они нашли общий язык. С другой стороны, а на что я вообще рассчитывала?

   Стараясь, чтоб меня не заметили, я скрылась в своем доме.

   За прожитые в Серебряном лесу годы я привыкла считать эту небольшую хижину, построенную в ветвях огромного ясеня, своим единственным пристанищем. С тоской оглядев нехитрый скарб, побросала в сумку одежду, извлекла из недр массивного сундука свой охотничий костюм. Но не тот, в котором обычно лазила по лесу, а нарядный, сшитый специально для участия в королевской охоте. Да, когда-то мне приходилось участвовать и в такой ерунде. И, видимо, еще придется… Удивительно, что за все эти годы он не подвергся нашествию моли или еще какой-нибудь напасти.

   В этом костюме около тридцати лет назад я приехала в Серебряный лес. С тех пор он лежал без дела – куда мне здесь было наряжаться? Но сегодня был особый день. Сегодня мне хотелось выглядеть хоть немного лучше, чем обычно.

   Мешочки с полезными снадобьями, пудреница с зеленцом, маленькая шкатулка с драгоценностями, которые я здесь ни разу не надела – все вперемешку было брошено на одежду. У меня не было ни малейшего желания разбираться во всем этом. Сняла со стены свой лук, перевесила его через плечо, закинула за спину колчан со стрелами. Вот и все. Оглянулась на прощание. В горле застрял противный комок. Впереди ничего хорошего меня не ждало. Уезжать отчаянно не хотелось. Но…

   Собравшись с силами, вышла на улицу, тихо закрыла за собою дверь. Сильва уже погрузилась в дормез. Ратмир о чем-то говорил с отцом. Ехать в карете с Сильвой… Ну уж нет, спасибо, обойдусь. Подошла к Ллину, стоявшему поодаль.

   – Будем прощаться? – сказала я ему.

   – Да. Тебе страшно? – спросил он.

   Я зло улыбнулась.

   – Нет.

   – Врешь, – констатировал Ллин.

   – Если знаешь, зачем спрашивал?

   – Наверное, хотел услышать правду от тебя, – признался наш староста. – Что ж, езжай. Пусть звезды озарят твой путь…

   – Ллин, не надо говорить глупости, в которые сам не веришь, – перебила его я. – Давай просто пожмем друг другу руки. Я признательна тебе за все, что ты для меня сделал, прошу прощения за все свои проступки и желаю тебе и твоей семье мира. Отныне мой дом свободен.

   – Я услышал твои слова, – прозвучал тихий ответ.

   – Ах, да, Ллин, – я вспомнила свое обещание, данное Ирску. – Из-за своей болезни я не отдала один долг… – покопавшись в сумке, нашарила шкатулку и вытащила оттуда тонкий серебряный браслет, украшенный бриллиантами. – Передай его Ирску, лесовичку. Знаешь его? Он живет около озера, где вы меня нашли.

   Браслет перекочевал в ладонь нашего старосты.

   – Хорошо, передам, не беспокойся, – пообещал он мне. – Удачи тебе, девочка!

   – Удачи тебе, Ллин!

   Я оглядела собравшихся на поляне. По всему было видно, что ждали только меня. Один из охранников отца услужливо распахнул дверцу кареты. Я угрюмо улыбнулась и, вложив два пальца в рот, оглушительно свистнула. Вскоре раздался топот и на поляну влетела моя Лилия. Я хмыкнула. Они собирались оставить ее здесь. Разбежались. Кобыла, гарцуя, приблизилась ко мне. То, что на ней не было седла, меня не особенно расстроило. Почти наверняка в нашей поклаже найдется что-нибудь подходящее. А пока следовало пользоваться общим замешательством. Вскочив на Лилию, я сжала коленями ее бока. И крикнув:

   – Чего ждем? – пустила лошадь в галоп.

   Ратмир

   Каюсь, я за все эти два дня ни разу не зашел к Яррэ. Понимаю, что это было нехорошо с моей стороны, но я не знал, чего еще от нее ждать, а усложнять и без того непростую ситуацию мне не хотелось. Мы довольно много говорили с советником Артанором. Думаю, можно даже сказать, что нашли общий язык. Нам было о чем пообщаться. Я рассказал ему кое-что о реальном положении дел в Араньоне, заручился его обещанием рассмотреть вопрос об отправке нескольких инструкторов для обучения наших лесных призраков. Он также обещал поговорить с Эртисом о возможном усилении егерских войск Араньона эльфийскими следопытами.

   Помимо советника, я имел удовольствие общаться также с Ллином и его семьей: очаровательной Мираэль, элуин моего друга, и их дочерью Сильвой. Теплыми вечерами мы сидели с ними на уютной веранде и вели неспешные беседы, потягивая из бокалов душистое земляничное вино. И в эти мгновения я немного завидовал Ллину. Как же странно распорядилась судьба — тот самый Ллин, который в свое время, как мог, отговаривал меня от женитьбы, сейчас наслаждался всеми радостями семейной жизни. В то время как я, нашедший свою любовь на много лет раньше него, сейчас был одинок, как скала в бушующем море.

   Днем, когда Ллин с супругой были заняты своими повседневными делами, компанию мне часто составляла Сильва. Она оказалась сверстницей Яррэ. Однако, кроме примерно одинакового возраста, другого сходства у них, похоже, не наблюдалась. Очаровательная, утонченная и прекрасно воспитанная Сильва даже отдаленно не напоминала дикую, озлобленную и дурашливую Яррэ. С ней можно было поговорить на многие темы от политики до поэзии, она чудесно пела, отменно танцевала. Словом, девушка в высшей степени приятная, если не брать в расчет некоторые незначительные странности ее поведения.

   Как Сильва сама мне поведала, в Серебряном лесу ей было скучно. Она хотела вкусить яркой, насыщенной событиями жизни, получить новые впечатления, повидать мир. Когда же Артанор предложил взять ее с собой и представить Эртису, радости девушки не было границ.

   Наступил день нашего отъезда. Я распрощался со своим другом и его супругой, помог их дочери сесть в карету. Все было готово. Ллин, несколько растерянный, стоял рядом с советником и явно никак не мог собраться с мыслями. Я еще раз посмотрел на него. Кто бы мог подумать, что через столько лет мы с ним опять встретимся? В отличие от меня, он почти не изменился – все тот же серьезный взгляд, все та же манера заботиться обо всех подряд. Единственной видимой переменой было лишь то, что и без того светлые волосы Ллина теперь стали почти серебряными, а брови и ресницы, напротив, приобрели насыщенный черный цвет, отчего его карие глаза казались еще более глубокими. Потрепанная куртка, поношенные брюки и видавшие виды сапоги из мягкой кожи – ни внешнего лоска, ни тени вычурности...

   Мой верный друг. Вряд ли нам суждено еще когда-нибудь свидеться.

   Я отвернулся – к чему долгие прощания?

   Все ждали одну Яррэ. Наконец, она вышла из своего дома. Вместо обычного бесформенного охотничьего костюма на ней сейчас был коричневый дублет, узкие обтягивающие черные штаны и высокие коричневые же сапожки. Волосы она заправила под широкий берет, украшенный красным перышком. В таком наряде моя спасительница еще сильнее, чем обычно напоминала мальчишку. И если б не явственно женская фигура, то легко могла бы за него сойти. Одарив всех нас презрительным взглядом, Яррэ оглушительно свистнула в два пальца. Вскоре раздался громкий топот, и на поляну выбежала черная как ночь кобыла с белой отметиной на лбу. Одним прыжком взлетев на лошадь, девушка галопом промчалась мимо нас, крикнув на прощание:

   – Чего ждем?

   Никто и слова сказать не успел. Советник хотел было погнаться за ней, но я крикнул ему, что сам догоню беглянку, и он придержал коня. В самом деле, ему необходимо было еще раз поблагодарить на прощание жителей Серебряного леса, не забывая о протоколе. А я… Да что с меня взять?

ГЛАВА 2 — Маленькие дорожные радости

Яррэ

   Ветер ударил в лицо, заставляя глаза слезиться. Во всяком случае, от души хотелось надеяться, что слезы, катящиеся по моим щекам, вызваны ветром, а не подавленным состоянием.

   Сзади раздался топот копыт. Похоже, кто-то все-таки решил меня догнать. Как же… Вдруг упаду с лошадки и сверну шею, какие способности и не передадутся детям! И как тут не почувствовать себя породистой коровой? Я подстегнула Лилию. Пусть попробуют догнать.

   – Яррэ, немедленно остановись! Слышишь? – услышав этот голос, я от удивления… послушалась. Лилия, которой не понравилось, что ее дергают за гриву, сделала свечу. Не удержавшись, я свалилась на землю. Воздух резко покинул мои легкие, и в первые несколько секунд я попросту не могла возобновить его запасы. К счастью, за это время моя лошадка на меня не наступила.

   – Яррэ! – я открыла глаза и увидела перед собой обеспокоенное лицо Ратмира. – Как ты?

   – Прекрасно, – внезапно обозлилась я. – Лежу, отдыхаю. Думаю, дадут мне, наконец, спокойно сдохнуть или продолжат измываться! Что ты вообще здесь делаешь?

   – Тебя догоняю, не поверишь, – ответил он уже спокойней.

   – А я тебя об этом просила? Может, мне хотелось побыть одной? Или у тебя теперь «долг чести», который велит находиться рядом со мной и днем и ночью? – наконец я смогла приподняться. Похоже, отделалась парочкой синяков и легким испугом.

   – Ты головой не ударилась? – спросил Ратмир, не обращая внимания на мои выпады.

   – Да иди ты… – прошипела я. – Как же вы мне все надоели!

   – Это взаимно, поверь, – «утешил» меня мой собеседник.

   Ничего ему не ответив, я встала с земли и сразу поняла, что лук удара не пережил. Удивительно еще, что он при падении не раздробил мне позвоночник. Иначе как везением это объяснить было нельзя. Взяв оружие в руки, я увидела, что верхнее плечо оружия сломалось как раз рядом с рукоятью. Можно выбрасывать. Сняв тетиву, я бережно положила лук на землю.

   – Ты еще здесь? – как же в этот момент я ненавидела этого самоуверенного эльфа!

   – Мне очень жаль, – посочувствовал он моей потере.

   – Много ты понимаешь, – фыркнула я. – Знаешь, о чем я сейчас жалею больше всего на свете?

   – О чем же?

   – О том, что не бросила тебя там, на озере. О том, что из-за тебя испортила себе жизнь.

   – Интересно, – невозмутимо произнес он. – А поподробней?

   – Не твое дело, – еще не хватало рассказывать ему о своих бедах. Нашелся целитель душ.

   – Не хочешь рассказывать, ну и не надо, – пожал он плечами. В таком случае зови свою лошадь, и поехали обратно. Твой отец волнуется.

   – Я поеду туда, куда захочу и тогда, когда захочу! – от такого покровительственного тона мне страстно захотелось его ударить. – А ты… Постарайся не забывать о том, что ты мне должен. Придется учить меня фехтованию и прочим воинским искусствам! Хочешь ты того или нет!

   – Неужели? – тихо сказал он. Мне очень не понравился тон, с которым он это произнес. – И кто меня заставит? – он посмотрел мне в глаза, и я почувствовала, что от страха не в силах пошевелиться. Ратмир взял меня за локоть и повел к лошади. Этого я стерпеть уже не смогла. Стряхнув с себя оцепенение, ужом вывернувшись из его захвата, попыталась ударить его ногой по голени, но почему-то не попала. Ратмир появился откуда-то сбоку. Пока я пыталась понять, что делать дальше, он схватил меня за плечи и, дав подножку, почти бережно уложил на траву.

   – Значит, так?! – от обиды у меня опять выступили слезы.

   – Именно так, леди! Вы полагаете, что быть воином просто? Начитались красивых книг? Думаешь, что запросто станешь воительницей и совершишь кучу подвигов? Вернись на землю! – похоже, я изрядно его разозлила. Иначе вряд ли он бы стал перескакивать с «вы» на фамильярное «ты».

   – Не думаю. Если б думала, то не просила меня учить!

   – Золотые слова! – ехидно улыбнулся Ратмир. – Ты вообще мозгами не пользуешься. Если бы они у тебя были, ты бы точно не хотела быть воином.

   Я так и замерла с открытым ртом, поняв, что он попросту извратил мои слова так, что…

   – Попроси отца, он наймет тебе учителя, – как бы между прочим посоветовал он.

   – Он не станет нанимать для меня учителя…

   Поняв, что продолжать наш спор бессмысленно, и стараясь не шмыгать носом, я подняла берет, засунула его за пазуху и подозвала Лилию.

   – Хочешь, я попрошу его об этом? – спросил Ратмир примирительным тоном.

   – Не надо, – отказалась я. – Это ничего не изменит.

   Ратмир

   После нашего разговора Яррэ, хмурая и озлобленная, вернулась к отцу. Я полагал, что теперь-то она будет как шелковая, но ничуть не бывало. Стоило советнику завести разговор о том, что ей удобней было бы перейти в карету к Сильве, как немедленно последовала еще одна вспышка гнева. Я не слышал, что она отвечала отцу, но, судя по его лицу, слова вряд ли были почтительными. Тем не менее, строптивая девчонка своего добилась – ей более не пытались запретить ехать верхом. Единственная уступка, на которую она пошла, заключалась в том, что ее лошадь, наконец, оседлали и надели на нее упряжь.

   Я готов был поручиться, что пройдет совсем немного времени, и Яррэ, все еще слабая после своего подвига и падения с лошади, сама попросится в карету. Ничуть не бывало. Она мужественно держалась в седле до вечера. И только ближе к закату я стал замечать, что ее лицо становится все бледнее и бледнее. Пришлось перестроиться и держаться поблизости на случай, если она потеряет сознание. Но и это тоже не понадобилось.

   Вскоре советник приказал остановиться на ночевку.

   За день мы как раз добрались до берега Селебры. Истоки этой могучей реки скрывались далеко на юге, в горных цепях Туринара. Селебра пересекала Салматру и Вальдор, а затем терялась в Запретных землях. И только драконы, их полумифические обитатели, знали, где находится устье.

   Заходящее солнце рисовало алые блики на воде. Над поверхностью реки поднимался вечерний туман, скрывая от нас противоположный берег. Мы спешились. Я попытался помочь Яррэ слезть с лошади, но она оттолкнула поданную руку, одарила меня ненавидящим взглядом, и спрыгнула сама, чуть было при этом не упав – подвели уставшие за время пути ноги. Девушка успела схватиться за подпругу и устояла, поэтому я сделал вид, что ничего не заметил.

   Советник, убедившись, что весь отряд в порядке и сдав коня одному из охранников, направился к небольшой, но ладной избушке, в которой, по всей видимости, жил паромщик. Я решил составить Артанору компанию, дабы не маячить перед глазами Сильвы, не раздражать Яррэ и не придумывать нейтральные темы для бесед с эльфами из отряда сопровождения.

   Некоторое время мы шли молча, наконец, советник, словно на что-то решившись, произнес:

   – Ратмир, можно задать вам один личный вопрос?

   Я пожал плечами, втайне напрягшись. После такого начала обычно следует весьма неприятное продолжение. Некоторое время Артанор молчал, вслушиваясь, видимо, в мои ощущения, а затем все-таки произнес:

   – Почему вы держите в тайне свое истинное имя?

   Так я и думал! Далось им всем мое имя… Старательно подавив раздражение и понимая, что своими эмоциями могу выдать себя с головой, я ответил:

   – Это имеет какое-либо значение?

   – Не знаю. Хотя нет, пожалуй, имеет. Мне нужно знать, кто вы, чтоб не сделать ошибку, – он пристально посмотрел на меня, и от этого взгляда мне стало не по себе. Ллин был полностью прав, когда не советовал связываться с видящим. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что Артанор уже догадался о том, кто я такой на самом деле. Мой ответ все равно ничего не изменит.

   – Вы сами все знаете.

   – Знаю, потому и спрашиваю, – спокойно ответил он и честно признался. – Тем не менее, от искренности вашего ответа будут зависеть мои дальнейшие действия.

   – Хорошо, – сдался я. – Да, вы правы, когда-то давно меня звали Айвен. И, да, под страхом смерти мне запрещено появляться в эльфийских землях. Теперь мне следует сдать оружие?

   – Зачем? – нарочито удивился Артанор.

   Я непонимающе посмотрел на него.

   – Разве вы опасны для моего короля, нашей страны, для меня лично и тех, за кого я отвечаю? – пояснил он свою мысль.

   – Нет, – не думая ответил я.

   – В таком случае, с чего мне вас арестовывать? – улыбнулся он. – Правда, теперь придется подумать, как оградить вас от карающей длани нашего любимого правителя. Но, полагаю, что справлюсь с этой задачей.

   – Он до сих пор не успокоился?.. – не мог не поинтересоваться я.

   – Нет, к сожалению. Если вы попадетесь ему в руки… Он вас уже не отпустит.

   Мы подошли к избушке паромщика, и советник постучал в дверь. Вскоре на пороге появился взъерошенный эльф. Увидев Артанора, он с достоинством поклонился. Мы поздоровались, а после Танир, как звали эльфа, пригласил нас в дом.

   В небольшой гостиной уже был накрыт стол, на нем дымился аппетитный пирог. На печке стоял котелок, из которого по комнате разносился терпкий аромат травяного чая.

   – Желаете переправиться сегодня? – спросил паромщик, усаживая нас.

   – Нет. Завтра с рассветом.

   Мы договорились о времени переправы, выпили по чашечке горячего напитка, немного перекусили, поговорили о погоде и знакомых Танира, коих в Серебряном лесу оказалось немало, и, покончив с формальностями, отправились обратно в лагерь.

   Я полагал, что советник хоть как-то прокомментирует мои откровения, но он молчал и лишь ближе к концу нашего пути неохотно произнес:

   – Хочу извиниться за выходки Яррэ. Уверен, сегодня она уже наговорила вам гадостей.

   – Что с ней происходит? – спросил я.

   Советник со злостью пнул подвернувшийся под ноги камень.

   – Яррэ боится. Вскоре ее ждут перемены, к которым она, к моему глубокому сожалению, совершенно не готова. И все-таки… Боюсь, что у нас с ней нет другого выхода.

   – Но чего же именно она боится? – вырвалось у меня.

   – Вас это не касается, – сердито отрезал Артанор, но, сообразив, что погорячился, добавил примирительно. – Не обижайтесь, вы все равно ничего не сможете с этим сделать.

   – Я не в том положении, чтоб на кого-то обижаться, – пожалуй, излишне резко, произнес я.

   Вечером у общего костра я втайне наблюдал за Яррэ. Она была молчалива и задумчива, почти ни с кем не разговаривала и ничего не ела. Советник мрачно следил за дочерью, но даже не пытался с ней общаться. Когда Онис, один из охранников, решил повеселить всех веселыми песнями, Яррэ спешно откланялась и ушла в свой шатер. После этого стало уже не до размышлений о тайнах хартамласского двора – Сильва избрала меня в качестве своей жертвы, и весь остаток вечера прошел под ее непрерывное щебетание ни о чем. Поймал себя на мысли, что ее компания начинает действовать мне на нервы.

   После полуночи я спешно распрощался со своей разговорчивой собеседницей, пожелал ей приятных снов и ретировался.

   Яррэ

   Еще немного понаблюдав за тем, как Сильва вешается на шею Ратмиру, я поняла одно – глаз ночью не смогу сомкнуть, если не сделаю им обоим какую-нибудь гадость. Покопавшись в сумке, выудила небольшой плотно запечатанный сосуд с соком клей-травы. Эта разновидность одуванчика росла только в Серебряном лесу и славилась своим соком, способным намертво склеивать практически все, что угодно, исключая разве металлы. Но самым полезным свойством, по моему глубокому убеждению, было то, что ее действие проявлялось лишь тогда, когда к намазанной соком поверхности прикасалось что-то более твердое, чем воздух.

   Что тут рассказывать? Дождавшись, когда все заснут, я бесшумно вылезла из шатра, добралась до коновязи, разыскала седло Ратмира и как следует вымазала его клеем. После этого пробралась к карете, в которой со всеми удобствами почивала Сильва, и старательно обработала все, до чего только дотянулась – веер, походный саквояж, внутреннюю дверную ручку и прочие мелочи, к которым она могла прикоснуться. Успокоив таким образом свое чувство справедливости, вернулась обратно в шатер и заснула крепким сном эльфа, исполнившего свой долг.

   Утро прошло спокойно – Сильва не проснулась, даже когда ее карету завезли на паром. Следовало, конечно, ее разбудить, но погода стояла солнечная, и не было никаких признаков того, что что-то может пойти не так. Отец сжалился над «бедным ребенком» и не велел ее тревожить. Карету и нескольких охранников перевезли на берег. Потом, в несколько ходок, переправили лошадей и весь остальной отряд. Именно в этот момент мой план, как никогда был близок к провалу – Илирен, занимавшийся погрузкой упряжи, чуть было не взял в руки седло Ратмира, но я его опередила.

   – Займись лошадьми, а это я сама погружу. Не люблю стоять без дела.

   Эльф не стал со мной спорить и ушел, а я аккуратно подцепила седло, отнесла и бережно положила его на гладкие доски парома. Конечно, пришлось еще повозиться с оставшимся грузом, но я воспринимала это как необходимые издержки, небольшую плату во имя торжества справедливости.

   Когда все наши вещи и мы сами оказались на противоположном берегу Селебры, я смогла, наконец, насладиться законной местью. Все началось с того, что Сильва, проснувшись, схватилась за веер и начала им обмахиваться, изображая светскую даму. Затем, еще не осознав, что он приклеился к ее пальцам, схватилась за ручку кареты, желая выйти наружу. Ой, какой тут поднялся визг! Я разрывалась на части между желанием посмотреть, что будет дальше, и чувством самосохранения, приказывающим делать ноги, пока на меня еще не обратили внимание. Кто будет назначен крайним – сомневаться не приходилось. Самое смешное в этой ситуации заключалось в том, что теперь спасти Сильву можно было только с помощью вытяжки из стеблей лютика. А кто, спрашивается, берет в дорогу подобные снадобья? – Правильно, только я. Но, со всей очевидностью, мои запасы ей не достанутся.

   Вокруг орущей дуры собрались все, а толку никакого. Я довольно усмехнулась, но заметила, что отец отвлекся от общей забавы и теперь кого-то высматривает. Вопрос, кого он высматривает, не выглядел даже риторическим. Пора было трубить отступление на заранее подготовленные позиции, что я и сделала. Тихо выбравшись из своего наблюдательного пункта, располагавшегося за повозкой с багажом, я приготовилась вскочить на оседланную Лилию, но в этот миг какая-то неведомая сила дернула меня за руку и уронила на землю. Открыв глаза, я увидела над собой Ратмира. Как он ухитрился ко мне подкрасться – уму непостижимо!

   – Твоих рук дело? – он указал в сторону кареты.

   – И что с того? – не дрогнув, я выдержала его взгляд.

   – Иди, исправляй! Немедленно! – он рывком поднял меня на ноги, схватил за плечо и потащил к карете.

   – Да кто ты такой, чтобы мне приказывать?! – разозлилась я. – Мною командовать могут только трое: отец, дядя Эртис и, пожалуй, Ллин. А ты – ты простой рыцарь из захолустья и потому не смей даже поднимать на меня глаза!

   Он усмехнулся.

   – Я не буду поднимать на тебя глаза, Яррэ, просто отлуплю тебя по заднице, как самый простой рыцарь из твоего любимого захолустья. Мне кажется, что тебя слишком избаловали. Охх… – пока он читал мне нотацию, я извернулась и укусила его за руку. Только пальцы на моем плече он не разжал. Я ощутила вкус крови во рту, но продолжала сжимать челюсти.

   – Немедленно перестань, слышишь, – голос был спокоен. Словно он ничего и не почувствовал, но только я-то отлично знала, что это не так. – Я совсем не хочу делать тебе больно, но если ты продолжишь, то придется.

   Я резко разжала челюсти, одновременно дернулась и выскользнула из его захвата.

   – Глупая девчонка, – он нарочито медленно достал платок, обмотал им окровавленную руку (ай-да я, знатно его отделала!), отвернулся и пошел к лагерю.

   – Эльф без истинного имени! – он вздрогнул, но не обернулся.

   Я поняла, что сделала ошибку, назвав его так. Это страшное оскорбление. Странно, что он не убил меня на месте. Эльф без истинного имени, потерявший право его носить. Тот, кого изгнали из рода, предали проклятию. Истинное имя забирали только у преступников, совершивших страшные деяния, за которые и казни-то было мало. Похоже, я наткнулась на что-то любопытное в биографии Ратмира.

   Уже предчувствуя взбучку от отца, я, тем не менее, залезла в шатер и вытащила сосуд с вытяжкой.

   – Держите, это поможет, – протянула емкость суетящемуся вокруг Сильвы Онису. Он одарил меня подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Вскоре дочь Ллина была на свободе и сокрушалась по поводу пожелтевшей кожи на руках. Тут уж я ей ничем помочь не могла, пусть радуется, что легко отделалась.

   Отец все-таки отловил меня и строго отчитал за шалость с каретой. К моему удивлению, про Ратмира и нашу ссору он не сказал ни слова.

   Ратмир

   Прокушенная кисть изрядно болела. Но у меня не было времени на то, чтобы как следует ее обработать. Мы и так слишком сильно задержались. Поморщившись от боли, я поднял седло и почти сразу понял, что Сильва оказалась не единственной жертвой дурацких розыгрышей Яррэ.

   Растерянно оглядевшись, увидел, что девчонка передала Онису какой-то пузырек. У меня отлегло от души – стало ясно, что есть средство от этой клейкой гадости. Подождав, когда Сильву освободят, я тихо подозвал к себе проходящего мимо охранника. По моей просьбе он привел Ониса, а тот, даже не спрашивая, что произошло, ничтоже сумняшеся, щедро плеснул жидкость мне на руки. Только с великим трудом удалось не заорать в полный голос, потому что когда ядовито-желтый сок попал на рану, было ощущение, что кисть засунули в крутой кипяток. Сквозь зубы поблагодарив своего «спасителя», я отлепил, наконец, ладони от седла.

   Артанор

   Мы ехали по благословенным лугам междуречья. Из высокой травы, напуганные нашим появлением, взлетали перепелки. Жаворонки приветствовали путников оглушительными трелями. В небе, добывая пропитание, суетились стремительные ласточки. Но, несмотря на этот праздник жизни, на душе у меня было безрадостно. Я так и не смог заставить себя обсудить с Яррэ ее свадьбу. Она понимала, что событие это неизбежно, но никак не могла смириться. Каждую секунду я чувствовал ее одиночество, злость, ожесточенность, сменявшиеся по временам полной апатией и готовностью сдаться на произвол судьбы. Любая мелочь способна была подвигнуть ее на глупости. И я не знал, что делать дальше, как себя с ней вести.

   Серьезные опасения у меня вызывала и ее грядущая встреча с принцем. Зная характер Яррэ… Даже не представляю, что она может выкинуть.

   Бросив взгляд на дочь, я не сдержал улыбки. Я гордился ею. Очень. Она смогла найти в себе силы бороться за свою жизнь, за свою личность и за свое достоинство. А это непросто. Видят всеблагие боги, как это непросто! Даже простому видящему стоит огромных усилий сохранять в неприкосновенности свое «я», различить чужие чувства и свои… простому видящему! Каково же приходится ей, привлекающей взгляды окружающих, не соответствующей их представлениям о прекрасном?.. Яррэ нашла защиту. Заперлась в кокон из язвительности и подчеркнуто вызывающего поведения. Но разве мог я винить ее в этом? Разве был у нее другой выбор? Наверное, с людьми ей было бы проще, но… Мне хватило и одной Лариэль... И если выдать Яррэ замуж за Кассия – единственный способ предотвратить ее уход к людям… То пусть так и будет. Тем более, что для заключения этого брака есть и другие, не менее важные причины…

   И все равно меня одолевали сомнения. Прав ли был Эртис, придавая столь большое значение древнему пророчеству? Ошибался ли он?

   «Король-эльф, чужие читающий души,

   Найдет благой Аваллон за гранью известной суши.

   Великие королевства воспрянут из праха земного,

   Заря над миром взойдет. Век эльфов начнется снова».

   Эртис всерьез полагал, что эти слова являются пророчеством. Он считал, что речь идет о его внуке. В семье правителей Салматры никогда еще не было обладателей дара, а потому, по мнению короля, его сын обязан был жениться на видящей.

   Яррэ родилась через два года после рождения принца. Эртис воспринял это событие как знак свыше. Его величество был очень убедителен, доказывая, что помолвка моей дочери и Кассия никого ни к чему не обяжет. О ней даже не обязательно объявлять официально. Мол, пусть дети подрастут, а там все само решится. С тяжелым сердцем я согласился на его предложение. Вплоть до совершеннолетия Яррэ Эртис больше не вспоминал ни о пророчестве, ни о свадьбе. Но потом начались проблемы с Араньоном. А уж когда стало ясно, что весь наш мир вот-вот полетит в тартарары и, кто знает, не придется ли и впрямь искать Остров Яблок, иначе именуемый Аваллоном…

   Я, как мог, оттягивал неизбежное. Отправил Яррэ в Серебряный лес, выиграв тем самым около тридцати лет в надежде, что ситуация с Араньоном как-то разрешится. Тщетно. И теперь оставалось одно – перестать играть с судьбой в пятнашки и попытаться исполнить предначертанное. Четыре строчки, вытканные золотыми буквами на старинном гобелене с изображением карты Салматры… Последняя надежда нашего народа. Некогда гобелен этот принадлежал моей семье. Зная страсть Эртиса к картам, я подарил его королю в день, когда родился Кассий. Подарок привел его величество в восторг. Он почти до вечера изучал гобелен, находил на нем исчезнувшие с лица земли королевства, разыскивал в библиотеке упоминания о них, даже призвал к себе хранителя знаний с надеждой тотчас получать ответы на часть возникающих вопросов. В конце концов его внимание привлекло четверостишие, вытканное в самом углу. С него все и началось.

   Маги из Башни Звезд исследовали полотно, определив время его создания. Результат поразил всех: возраст гобелена насчитывал не менее пяти тысяч лет. Это было невероятно, ведь за столь долгий срок он должен был обветшать и истлеть. Между тем, полотно хоть и не выглядело новым, но не сыпалось и сохраняло удивительную прочность. Проверка гобелена на остаточную магию принесла еще более невероятные результаты – нити, которыми он был соткан, примерно наполовину состояли из… чистой энергии. Никто так и не смог нам объяснить, каким же образом было создано подобное чудо.

   К чему удивляться, что четверостишие было официально признано пророчеством? И, по мнению Эртиса, нам следовало сделать все возможное, чтобы оно сбылось.

   – Ваша светлость, – раздался из-за спины голос Кернэля, начальника моей охраны. – В скором времени мы выедем к Картаре. Предлагаю заночевать на ее берегу. Впереди Туманные топи, мы не успеем миновать их до заката.

   Я посмотрел на небо. Солнце стояло высоко, но Кернэль был прав – лучше потерять несколько часов времени, чем оказаться ночью рядом с Туманными топями.

   – Ты прав, – кивнул ему я. – Поставим лагерь на Зеленом острове. Там спокойней.

   Кернэль пришпорил коня и занял место во главе отряда рядом с Онисом.

   Проезжая мимо небольшого березняка, мы услышали трели певчего дрозда. Маленький лесной певец от всей души приветствовал нас в своих владениях. Онис достал из-за пазухи самодельную дудочку и, отпустив поводья, выдал ответную трель. Раззадоренная птичка тотчас вылетела из своего укрытия и, усевшись к нему на плечо, разразилась целой тирадой, состоящей из мудреного подбора свистов и чириканий. Довольно долго они потешали нас своим состязанием. Даже Яррэ под конец немного повеселела. И только Ратмир, следующий за ней, по-прежнему был мрачен…

   Лорд Ратмир Эльбрасский, он же Айвен, должник моей дочери и моя головная боль номер два. Тогда, двести лет назад, мы не были знакомы. Судя по рассказам, в то время он был вспыльчивым, импульсивным и своенравным юнцом. Если это правда, то сейчас от того Айвена ничего не осталось. Я пристально следил за ним уже третьи сутки и понял одно – зря Эртис считал изгнание недостаточной карой. От Ратмира веяло усталостью и обреченностью, как от эльфа, разменявшего вторую или даже третью тысячу лет. В таком состоянии обычно думают об уходе в светлые миры. Полагаю, до последних пор его сдерживало только чувство долга перед сюзереном и ничего более. Теперь к этому прибавился еще и долг перед Яррэ, что вовсе его не радовало.

   О том, кем Ратмир является на самом деле, я догадался, случайно понаблюдав за их общением с Ллином. Когда их никто не видел, как им казалось, эти двое разговаривали и вели себя как лучшие друзья, а не как едва знакомые эльфы. Обратив внимание на этот факт, я затем, при разговоре с Ллином, задал ему вопрос, был ли он знаком с Ратмиром ранее. Староста ответил очень уклончиво, мол, об эльфе-советнике человеческого короля всем известно. При этом явственно ощущалось, что мой вопрос ему неприятен и вызывает некие опасения. Настаивать на более прямом ответе я не стал – к чему обострять отношения, ведь можно попробовать все выяснить путем простых рассуждений.

   Эльф, состоящий на службе короля людей – персона вообще-то очень и очень примечательная. Наш народ опасается водить дружбу со смертными и это понятно – мы живем долго, они – нет. Несколько лет пролетят незаметно, а что потом? – Горечь утраты? Подернутые печалью воспоминания о былом? По этой причине мало кто из эльфов отваживается жить в человеческих землях. И если вдруг такое все же случается, то следует серьезно поразмыслить о мотивах подобного переселенца.

   Согласно официальной версии, маркиз Эльбрасский некогда был простым эльфом из Соловьиного леса, которому во время войны с Альянсом возжелалось разнообразить свою жизнь. Оказав несколько важных услуг королю Шеррану, который в те времена правил Араньоном, он был посвящен в рыцари и оказался в фаворе у правящего семейства. Новый статус ему пришелся по душе, и бывший бродяга решил остепениться, превратившись в маркиза Эльбрасского.

   И все, вроде бы, сходилось нормально, если бы не факт его приятельских отношений с Ллином, биография которого мне была слишком хорошо известна и почти полностью исключала возможность подобной дружбы. Я знал, что около трех сотен лет эльф, которому я доверил присмотр за моей дочерью, служил в королевской гвардии. К Соловьиному лесу, который лежит на самой границе с Линнегором, Ллин никогда даже не приближался. В войну, правда, он служил в Араньоне, но это было задолго до появления на сцене маркиза Эльбрасского. Зато общеизвестным являлся факт дружбы Ллина с Айвеном-предателем. Эльфом, у которого были намного более весомые основания для переселения в земли смертных, нежели у кого бы то ни было еще. Да, конечно, по официальной версии Айвен уже почти две сотни лет мертв. Но с чего бы тогда Ллину тревожиться и отрицать свое давнее знакомство с Ратмиром? Сопоставив факты, я легко вычислил истинную личность маркиза Эльбрасского.

   Выдавать Ратмира Эртису я не собирался. Причин тому было несколько. Во-первых, маркиз был приближенным Сайреса, короля Араньона. Несмотря на то, что это государство во многом зависело от внешней помощи, нельзя было забывать, что наше благополучие, в свою очередь, целиком зависело от того, сколько его защитники смогут сдерживать тварей из Горной обители. Стоило Сайресу приказать людям отступить в крепости и перейти на осадное положение, как все эти полчища с готовностью ринутся на наши земли.

   Во-вторых, я понимал – невзирая на свою непонятную злость на Ратмира, Яррэ будет защищать его до последнего. Моя дочь слишком серьезно относится к принципу ответственности за единожды спасенную жизнь.

   В-третьих, я был убежден в том, что Айвен давным-давно расплатился за свое преступление. Более того, он заслужил полное прощение уже тем, что пытается добраться до источника наших проблем, что подводило нас к последней, четвертой причине, согласно которой ключ к Горной твердыни являлся таковым только и исключительно в его руках.

   Увы, для Эртиса эти доводы оказались бы пустым звуком. За все прошедшие годы его ненависть к Айвену ничуть не остыла. Поговаривали даже, что их вражда имела еще более глубокие корни, но я предпочитал не уделять много внимания досужим сплетням. Довольно было и того, что Эртис винил Айвена в гибели отца и уходе матери.

   По здравому размышлению, все факты свидетельствовали о том, что эта точка зрения, мягко говоря, не вполне объективна и Айвен пал жертвой случайности. Он ни с кем не был в сговоре и никаких убийств не замышлял. И если раньше я еще мог допустить мысль о том, что упускаю какие-то факты, то после нашего знакомства все сомнения развеялись как дым. Убить в честном поединке – да, Ратмир на это вполне способен, но трусливо сговариваться с кем-то – исключено.

   Руководствуясь этими соображениями, я намеревался держать Ратмира подальше от глаз владыки, планируя помочь ему добраться до Хартамласа, а оттуда в сопровождении приличествующего эскорта сразу же отправить в Араньон. При соблюдении достаточной осторожности Эртис не должен был ни о чем узнать.

   Яррэ

   Мы подъехали к реке и остановились. В отличие от полноводной Селебры, Картара была неглубокой и медлительной. Ее русло изобиловало излучинами и старицами. Отец показал в сторону одного из речных островов и сказал, что ночевать мы будем там. Как оказалось, до этого острова легко можно было добраться вброд. Только пришлось немного повозиться с застрявшей в иле каретой. Когда стало понятно, что колеса нашего дормеза окончательно завязли, сидящий на козлах Илирен окликнул Кернэля. Пока они обсуждали как вытаскивать карету, я подъехала к ней и заглянула внутрь. Как оказалось, утомленная монотонной ездой Сильва заснула столь крепко, что даже не заметила, когда дормез начало раскачивать на кочках при спуске в реку.

   Я потерла руки и огляделась по сторонам. Отец, Онис и еще несколько охранников занимались обустройством лагеря. Илирен и Кернэль отправились к ним, чтобы принести пару досок под колеса. Ратмир держался от меня на почтительном расстоянии, причем еще и по другую сторону от кареты. Обстоятельства благоприятствовали моему маленькому розыгрышу. Направив Лилию к экипажу, я постучала в дверь и, просунув голову в окно, раздраженным голосом сообщила:

   – Сильва, просыпайся, наконец, мы приехали. Ужин готов. Все ждут только тебя! Сколько можно спать?! – при этом я старалась говорить как можно тише, опасаясь привлечь внимание Ратмира.

   Моя жертва сладко потянулась и открыла глаза.

   – Яррэ?

   – Нет, не Яррэ, а смерть твоя! – я скорчила страшную морду. – Второй раз тебя будить прихожу! Считаю до трех, а потом пойду и скажу всем, что ты не голодна и просила не беспокоить. Итак… раз… два…

   На счет «три» дверь кареты распахнулась, Сильва не глядя шагнула вперед. Раздался громкий плюх, и моя жертва погрузилась по пояс в мутную воду. Визг Сильвы пролился сладким бальзамом на мое сердце! Но, будто желая, чтоб мое удовольствие было полным, судьба преподнесла мне еще один подарок – красотка поскользнулась и, подняв тучу брызг, ушла с головой под воду. Прекрасное настроение не испортил даже Ратмир, опрометью бросившийся спасать прекрасную даму.

   – Яррэ… Дрянь! – визжала грязная до самых ушей Сильва.

   Волны ее ненависти хлестали по мне, но вместо огорчения доставляли большое удовольствие. А Ратмир… я его просто не чувствовала. Странное ощущение, когда вот он, совсем рядом, но никаких эмоций – пустое место. Это меня сильно озадачило.

   Ратмир

   Пульсирующая боль в руке становилась все сильнее и сильнее. Пришлось пустить в ход свои старые навыки. Я сосредоточился на размеренном шаге коня. Вверх, вниз, вверх, вниз. Впереди дорога, она бесконечна… Я еду вперед… Вверх, вниз, вверх, вниз… Через некоторое время боль притупилась. Можно было переходить к следующему этапу. Я представил свою руку как нечто постороннее, но подчиняющееся моей воле. Левая кисть и предплечье утратили чувствительность, хотя и сохранили полную подвижность. Теперь главное было не нарушать контроль над телом, а для этого следовало хранить полное спокойствие. Любая сильная эмоция могла свести на нет результат моих усилий.

   Когда мы добрались до места ночлега, я вздохнул с облегчением – теперь можно было спокойно заняться рукой. Ее состояние вызывало опасения. Умереть от заражения крови – не предел мечтаний. Кроме того, смерть для меня теперь – недоступная роскошь.

   Увы, Яррэ ухитрилась и здесь нарушить мои планы. За каким нгваром ей понадобилось сталкивать Сильву в воду – понятия не имею. И опять крайним оказался я – пришлось вытаскивать из реки жертву дурацких розыгрышей, объяснять все Артанору… Когда я, наконец, смог уделить время своим проблемам, начало смеркаться. Размотав платок, насилу удержался от ругательств. Рука приобрела нездоровый цвет, из раны, разъеденной соком лютика, сочилась мутная сукровица. Одного взгляда на это безобразие хватило, чтобы понять – сам не справлюсь, нужен целитель. Но единственный целитель у нас – Яррэ, а за помощью к ней я точно обращаться не буду. Значит, придется терпеть еще пару дней, пока прибудем в Хартамлас. За это время… Я все-таки выругался.

   Встал, наскоро замотал руку все тем же платком. Сходил к костру и зачерпнул кружкой немного кипящей в котле воды. Накалил лезвие ножа, намеренно не обращая внимания на вопросительный взгляд Артанора, с интересом за мной наблюдающего. Достал из седельной сумки чистые тряпицы.

   Вернувшись в свое убежище, я выкинул грязный платок, промыл руку горячей водой. Затем ножом сделал разрез вдоль раны. Кровь вперемешку с гноем полилась на землю. Стало немного легче, как будто даже опухоль уменьшилась. Осторожно надавил на руку, усиливая кровотечение. Рану следовало очистить как можно лучше. Закончив с этим, перемотал ладонь чистой тканью. Теперь осталось надеяться, что этого лечения мне хватит, чтобы продержаться до Хартамласа.

   – Ратмир, вы не могли бы уделить мне немного времени? – спросил Артанор, когда я приблизился к костру.

   – Да, конечно, – ответил я, гадая, о чем пойдет разговор.

   – Пройдемся по берегу? – предложил советник.

   Похоже, к концу нашего путешествия я стану отменным сквернословом. Давненько не приходилось ругаться так часто, пусть даже и в мыслях. Всем от меня что-то надо. А как насчет того, что я до сих пор не успел поесть?!

   – Только поешьте сначала, и пойдем… – иногда с видящими общаться – одно удовольствие. Уверен, он попросту считал мои эмоции и сразу понял, почему я так разозлился.

   – Спасибо! – от всей души поблагодарил его я.

   Онис поднес мне миску с ароматной гречневой кашей, приправленной мясом перепелов. И когда их успели настрелять в таком количестве?.. Не знаю, кто готовил еду, но вкус был просто потрясающий. Каша придала мне сил, уняла начавшийся озноб.

   – Идем? – спросил я Артанора, когда закончил есть.

   – Да, да… – рассеянно ответил он.

   Убедившись, что мы отошли на достаточное расстояние от лагеря, советник спросил у меня:

   – Ратмир, как мне известно, вы долгое время были наставником молодых принцев Араньона. Вы воспитали нескольких монархов…

   – Шесть королей и одиннадцать принцев, – со вздохом сказал я, стараясь не думать о том, что скрывается за моими словами – все эти короли и принцы были моими воспитанниками. Я пережил их всех.

   – Простите, я не хотел вас огорчить, – спохватился Артанор.

   – Такова жизнь, – ответил я.

   – Все равно… – он некоторое время молчал, а потом все-таки решился. – Мне нужен ваш совет…

   – Прежде всего, давайте, пожалуй, перейдем на «ты», – предложил я. – Так будет проще общаться.

   – Хорошо, – охотно согласился Артанор. – Итак, мне очень нужен твой совет в отношении Яррэ…

   – Яррэ? – удивленно спросил я.

   – Да, Яррэ, – подтвердил он. – Ты сам видишь, что она творит. Тому есть весомые причины, но это не извиняет ее поступков. Она совсем от рук отбилась и все же… Я не могу ее наказать. Не могу и все.

   – Так, – я присел на поваленный ствол ивы. – Для того чтобы я мог что-то посоветовать, мне нужно знать упомянутые тобой причины.

   Артанор тяжело вздохнул, собираясь с силами и начал свой рассказ.

   То, что я услышал от него, повергло меня в глубокий шок.

   – Ты… Вы… – мне с большим трудом удалось подобрать нужные слова. – Вы что, всерьез считаете, что без ваших стараний пророчество не сбудется?! Ладно, Эртис, у него всегда был ветер в голове, но ты, Артанор… Брак по расчету. Для людей это нормально, но мы говорим об эльфах! А что будет, если кто-то из них потом найдет своего или свою элуин? Что тогда? А если в пророчестве говорится не о внуке Эртиса? Что, если жертва Кассия и Яррэ окажется напрасной? И кто за это будет в ответе?..

   – Ратмир, если ты полагаешь, что я не думал об этом, то ты глубоко ошибаешься, – Артанор упрямо поджал губы. – Но последствия всех своих действий предсказать нельзя. Поэтому нам придется рискнуть. И дело не в пророчестве. Во всяком случае, для меня.

   – Тогда в чем? – спросил я.

   Мой собеседник покачал головой.

   – Не хочу это обсуждать…

   – И какой же я тебе тогда могу дать совет?

   – Ах, да… – опомнился он. – Яррэ. Я не знаю, как с ней поступить. Не знаю, как наказать и наказывать ли вообще… Ведь она всего лишь защищается. Я не обращал внимания на Сильву, но, уверен, Яррэ не просто так начала над ней издеваться. Почти наверняка есть причина. С другой стороны, с этими жестокими шутками нужно бороться. Безнаказанность еще никогда не приводила к добру.

   Прокушенная рука напомнила о себе резкой болью. Я сделал десять глубоких вдохов. Стало легче.

   – Артанор, давай договоримся, – сказал я уже спокойно. – Ты справедливо отметил, что… хм… педагогического опыта у меня больше. Поэтому предлагаю тебе такое решение: ты на эти два дня даешь мне полный карт-бланш в отношении своей дочери. Не лезешь в наши с ней отношения, не пытаешься ее защищать. Можешь ей это объяснить так – ты позволил мне стать ее наставником, как она и хотела. Я согласился. Взамен могу тебе обещать, что в ближайшие дни она будет как шелковая.

   – Почему бы и нет? Давай попробуем, – советник поднял с земли продолговатый ивовый лист и покрутил его в руке. – Только прошу, без членовредительств!

   – Постараюсь, но обещать не могу, – полушутливо ответил я.

   Вернувшись в лагерь, я первым делом подошел к Сильве. Она сидела у костра и слушала песни Ониса – парень оказался неплохим менестрелем.

   – Сильва, – я тронул девушку за плечо. – Ты не могла бы дать мне одежду, в которой ты упала сегодня в воду?

   Она удивленно захлопала глазами, но с готовностью встала, сходила к карете и принесла грязное, похожее на большую скомканную тряпку, платье.

   – Спасибо! – поблагодарил ее я.

   – Ратмир, а зачем оно тебе? – не утерпела Сильва.

   – Не переживай, оно вернется к тебе в целости и сохранности.

   Найти Яррэ тоже оказалось несложно. На дальнем конце острова она пристреливала новый лук. Я подошел к ней, немного понаблюдал, а потом произнес:

   – Твой отец позволил мне обучать тебя. Ты по-прежнему этого хочешь?

   Не ожидая подвоха, Яррэ повернулась ко мне. Она пыталась применить свой дар. Но ей не повезло – сейчас даже сам советник вряд ли смог бы что-то понять, потому что по дороге к ней я перешел в состояние «спящей души» – лорно-а-торе. Рискованно, конечно, так как это умение с головой выдает во мне бывшего королевского гвардейца, с другой стороны, раз уж Артанор обо всем знает…

   – Да, конечно, – ответила она, наконец.

   – Отлично. Но помни, тебе придется беспрекословно подчиняться.

   – Я понимаю.

   – Хорошо, – я протянул ей платье Сильвы. – Первое задание.

   – И что мне с ним делать? – недоуменно спросила Яррэ, разглядывая грязный сверток.

   – Отстирать, – я передал ей платье и пошел прочь. Отойдя на пару шагов, не удержался и добавил. – Так, чтоб не осталось ни единого пятнышка. Закончишь, повесь сушиться и приходи на первый урок.

   Не рассчитывая, что после стирки Яррэ будет в состоянии потребовать обещанную тренировку, я взял из повозки одеяло, лег неподалеку от костра, укрылся и заснул. Спал плохо – начало лихорадить. Ближе к рассвету меня разбудил Кернэль – пришла моя очередь дежурить. Воспользовавшись случаем, я выпросил у него флягу с крепким вином, благодаря которому удалось хоть немного прийти в себя.

   Яррэ

   Это проклятое платье упорно не желало отстирываться. Я стерла руки в кровь, пытаясь с помощью песка вывести особенно крупное пятно. Под конец у меня создалось впечатление, что Ратмир специально все это затеял, чтоб я расхотела учиться. Подумав так, с новой злостью набросилась на проклятую тряпку. К утру платье выглядело застиранным, но зато чистым. Однако у меня были серьезные сомнения в том, что Сильва еще когда-нибудь его наденет. Посмотрев на восходящее солнце, я поняла, что сил моих хватит ровно на то, чтобы добраться до постели и закрыть глаза. Повесила платье на сук рябины и побрела к костру.

   Невероятно, но факт – Ратмир сидел у костра. Я удивилась, так как была уверена, что отправив меня стирать, он сам пошел спать. Но раз уж он не спит, а платье отстирано… Я вздохнула – похоже, урок все же будет. Не за то ли боролась?..

   – Все готово. Можно начинать учебу, – отрапортовала я, с трудом подавляя зевок.

   Рыцарь обернулся. Наконец мне удалось уловить хоть одно его чувство – слабое удивление. Даже странно. Интересно, как ему удается защищаться от моего дара? Он ведь не из гвардии – я там всех знаю… Ратмир вытащил из ножен свой меч и протянул мне.

   – Как я и обещал – первый урок. Держи оружие.

   Не без трепета сжав в ладони прохладную рукоять, перевитую серебристым шнуром, я встала в боевую стойку, как меня учили. Рыцарь покачал головой:

   – Не так. Левую ногу согни в колене… Она должна быть впереди. Вот так, – он встал рядом и показал правильную стойку. Я тотчас ее скопировала. – Меч тяжелый. Тебе нужно держать равновесие, следи за этим. Теперь руки… Не сжимай рукоять изо всех сил, ты так вывернешь кисть… Хорошо. Еще удар!

   Я взмахнула мечом.

   – Нет, так дело не пойдет, – он зашел сзади и взял меня за запястье. – Удар нужно наносить всем корпусом, а не кистью и не предплечьем. Еще раз повторяю – меч тяжелый, нужно использовать его вес. Пойми, смысл удара в том, чтоб пробить доспех. Если будешь бить кистью – эффекта не будет никакого, а свою руку почти наверняка повредишь. Но если сделать вот так… – он заставил меня развернуть правое плечо и наклониться вперед… Я не упала только потому, что меня удержал Ратмир. – Ничего, привыкай, – подбодрил он. – Теперь сама. Постарайся почувствовать, как бить правильно. Это просто. Главное, помни: удар наносишь всем корпусом, а не кистью и не предплечьем.

   Всегда считала, что у меня сильные руки, но теперь казалось, что я не сильнее Сильвы. Совсем скоро навалилась смертельная усталость, а меч сделался просто неподъемным. Когда я окончательно выдохлась, Ратмир, как мне показалось, разочарованно сказал:

   – Плохо. Очень плохо. Еще пятьдесят раз. И потом десять кругов по острову.

   Я сжала зубы. От всколыхнувшейся злости прилила кровь к щекам. Из последних сил сжав рукоять меча, я начала наносить удары. Ближе к концу серии ко мне пришло озарение. Уставшее тело само подсказало самый простой, экономный и при этом эффективный способ. Льщу себе надеждой, что последние десять замахов были сделаны ровно так, как надо. Во всяком случае, мне удалось уловить некоторое одобрение, исходившее от Ратмира.

   – Уже лучше, – сказал он. – Теперь десять кругов.

   Скакать в темноте через пни, поваленные стволы и коряги – оказалось тем еще занятием. Ближе к концу я начала задыхаться. В боку немилосердно кололо. Закончив свой урок, я буквально свалилась рядом с костром и, перевернувшись на спину и раскинув руки, уставилась на звезды, пытаясь хоть немного отдышаться.

   – Это еще что? – Ратмир подошел ко мне и несильно пнул в бок ногой. – Я тебе разрешал останавливаться? Поднимайся и еще минут пять ходи вокруг лагеря. Потом можешь отправляться спать.

   Опять пришлось вставать. Ноги заплетались, руки тряслись. А сама я ругала себя за слабость. Когда закончились последние минуты, я все-таки свалилась где-то неподалеку от сидящего у костра Ратмира и тут же заснула.

   Артанор

   Точно не знаю, что сделал Ратмир, но весь вечер Яррэ где-то пропадала. А утром, когда мы должны были выехать, я обнаружил свою дочь спящей за одним из бревен рядом с костровищем. Разбудить ее удалось не сразу. Открыв, наконец, глаза, она повергла меня в крайнее изумление, заявив, что отправится досыпать в дормез к Сильве. Я хотел спросить Ратмира о том, что же произошло, но посмотрев на его осунувшееся лицо, решил от дальнейших вопросов воздержаться. К слову сказать, наш попутчик выглядел неважно: бледный, лихорадочно блестящие глаза с полопавшимися сосудами. Наверное, стоило попросить Яррэ осмотреть его, но я пожалел дочь и не стал ее тревожить, полагая, что заняться Ратмиром она успеет на привале днем, когда хоть немного выспится. Без особых проблем мы форсировали Картару и двинулись дальше.

   Разнотравный луг сменился болотистой почвой, поросшей осокой. Лошади шли неохотно и пугались любого шороха. Со стороны Туманных топей веяло сыростью, и в воздухе стоял сладковато-гнилостный запах тины.

   Несмотря на то, что мы и не собирались идти через сами болота, я чувствовал себя не в своей тарелке. Местность имела дурную славу. Любой, наделенный даром видящего, здесь не чувствовал себя в безопасности. Сам воздух был для нас пропитан тревогой и страхом. Если бы только была хоть малейшая возможность обойти стороной этот тракт… Но, увы, русло Картары почти на всем своем протяжении изобиловало болотами, поэтому древняя дорога была единственным более или менее сносным способом избежать необходимости длительное время брести по уши в грязи, подвергая себя опасности увязнуть в какой-нибудь трясине.

   Я приказал увеличить скорость движения. Чем дальше мы за день отойдем от Туманных топей, тем спокойней мне будет.

   Конечно же, все неприятности случаются тогда, когда могут нанести максимальный вред. Так вышло и на сей раз – карета наехала на крупную кочку, раздался громкий хруст и заднее правое колесо отвалилось. К счастью, скорость была невелика, поэтому пассажирки дормеза не пострадали, отделавшись легким испугом. Пришлось остановиться на привал. Пока чинили сломанную ось (увы, проблема заключалась именно в ней), ушло много времени.

   Воспользовавшись случаем, я попросил Яррэ посмотреть, что с Ратмиром. Вернулась она встревоженная и тотчас сообщила мне еще одну неприятную новость:

   – У нас проблемы. Ратмир… – она замялась и, почему-то покраснев, отвела взгляд, – порезал руку. Рана воспалилась. Теперь его лихорадит, ладонь выглядит ужасно. И, что самое гадкое, я почти ничего не могу сделать – грязь уже попала в кровь. Для положенного лечения у меня нет ни умений, ни нужных трав. Я могу только чуть приостановить процесс. На это моих запасов должно хватить. Еще бы клюквы добыть. Только рановато, хотя для Туманных топей… Я слышала, Ллин говорил, что тут такой странный климат, что ягоды можно найти в любое время. Осенью их, конечно, больше всего, но…

   – Даже думать не смей! – рявкнул я на нее. С Яррэ станется пойти на болото за ягодами, тем более что оно совсем рядом – стоит лишь миновать редкий осинник с края дороги. Я присмотрелся к дочери. Сейчас в ее эмоциях явственно читалось чувство вины. Похоже, проблемы Ратмира каким-то образом лежат на ее совести. При таком раскладе Яррэ легко может нарушить мой запрет. Следовало предпринять более действенные меры, поэтому я добавил уже спокойней. – Туманные топи сейчас последнее место, где тебе следует появляться. Запомни, это не болота на окраине Серебряного леса. Влияние Горной обители здесь уже ощущается. Вслушайся в то, что говорит твой дар, и ты сама все поймешь.

   Яррэ на мгновение задумалась. Вскоре я уловил исходящие от нее волны неуверенности и замешательства, быстро сменившиеся откровенным страхом. Она посмотрела на меня. Я кивнул, подтверждая, что ее дар верно передал все происходящее здесь. Теперь можно не беспокоиться – ужас того, что таится на болоте, лучше моих слов убережет мою дочь от необдуманных поступков.

   Яррэ

   Карету сильно тряхнуло, раздался громкий треск. Только чудом я не свалилась на пол вслед за Сильвой. Снаружи послышались встревоженные голоса. Не дожидаясь, когда нас поставят в известность о том, что же случилось, я сама выпрыгнула наружу. С первого взгляда стало понятно, что дальше мы поедем еще нескоро – одно колесо напрочь отлетело и, похоже, дело было вовсе не в расшатавшемся креплении. Следом за мной из кареты показалась Сильва. Разумеется, она дождалась, когда ей подадут руку и помогут выйти. К счастью, на сей раз первым к нашей красавице подоспел Илирен. И за то спасибо.

   Стоило мне с удобством устроиться в тени и раздобыть краюху хлеба с куском сыра, как подошел отец с просьбой проверить, все ли с Ратмиром хорошо. Просьба, следует признать, показалась мне довольно странной, но я послушалась и, как оказалось, не зря. К моему удивлению, рыцаря не было рядом с суетящимися возле кареты охранниками. Найти его удалось немного в стороне от дороги. Он сидел, прислонившись спиной к невысокой березке, а его конь флегматично щипал траву неподалеку. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что опасения отца имеют серьезные основания. Не желая блуждать вокруг да около, я сразу спросила:

   – Что с тобой?

   Некоторое время Ратмир молчал, потом нехотя ответил:

   – Нездоровится.

   От него по-прежнему не исходило никаких эмоций. Теперь это не могло не волновать. Присев на корточки рядом с рыцарем я положила руку ему на лоб.

   – Нездоровится – это не то слово. У тебя жар! – я попыталась припомнить, какие травы сейчас лежали в моей походной сумке. – Ты простужен или…

   Вместо ответа Ратмир протянул мне левую руку, обмотанную какой-то грязной тряпкой. Развернув ее, я ахнула – укус, про который я и думать-то забыла, воспалился. Рука теперь отдаленно напоминала гигантскую подушечку для иголок. Непонятно было только одно – каким образом он до сих пор скрывал от нас с отцом свое состояние, ведь ему должно было быть очень больно.

   – Почему ты ничего мне не сказал?! – возмутилась я.

   Он молча пожал плечами.

   Ругая почем свет этого любителя доспехов, исповедующего принцип «на мне все заживает как на собаке», я побежала за своей сумкой. Покопавшись в ней немного, плюнула и вывалила все вещи на землю. Искомое, как это всегда бывает, спряталось на совесть – небольшой нож в кожаном чехле отыскался в кармане запасных брюк. Отличительной его особенностью была бритвенная заточка лезвия. Повесив нож на пояс, я выудила сверток с чистой льняной тканью для перевязок. Из трав ничего полезного найти не удалось. Вот если б достать клюквы...

   Приказав Онису срочно развести костер и вскипятить большой котел воды, я быстро сообщила отцу о положении дел. И кто меня просил предлагать ему сходить за ягодами в Туманные топи? Нарвалась на целую нотацию, но это бы еще полбеды. Хуже то, что отец подбросил мне мысль вслушаться в эманации, идущие от болот. Я до сих пор не думала, будто мой дар способен ощутить не только чувства разумных существ, но и суть определенных мест. Последовав совету, я обратила свои мысли к территории, скрытой от нас осинником. Сначала ничего ощутить не удавалось, но потом…

   Могильный холод коснулся моего лица. Вместо воздуха я вдохнула саму смерть. Незримые руки сжали сердце, заставив его испуганно замереть. Мгновение панического ужаса. Ощущение, что я вот-вот потеряю сознание. И, словно на грани чувств, далекий зов. Слабый, неуверенный. Как будто кто-то прислал его из чистого любопытства, не надеясь получить ответ. Я ничего не сделала, чтобы ответить, но все равно ощутила всплеск чьего-то мрачного удовлетворения, а потом… Огромным усилием воли я вновь поставила барьер между собой и окружающим миром. Меня трясло. Похоже, отец знал, что я почувствовала, потому что не задавал никаких вопросов. Немного придя в себя, я совершенно искренне заверила его, что ноги моей не будет на этих болотах. К этому времени подошел Онис, сообщивший, что вода вскипела. Мне нужно было идти.

   Когда я вернулась, Ратмир все так же сидел, прислонившись к березе. Сначала даже показалось, будто он без сознания, но услышав наши с Онисом шаги, рыцарь повернул голову.

   – Вот теперь тебе придется потерпеть, – пообещала я ему, присаживаясь на корточки рядом и свободной рукой снимая его повязку.

   – Хорошо, – ответил он и отвернулся.

   Я попросила Ониса поставить котел на землю, а потом приступила к очистке раны от грязи, отмершей кожи и гноя. Провозилась довольно долго. За все это время Ратмир ни разу не дернулся, более того, даже благодаря своему дару я не смогла определить, больно ли ему вообще. Наконец, очистив рану, приступила к ее затягиванию. На сей раз все получилось и быстрее, и лучше, а я при этом почти не устала. На исцеленной мною руке даже рубца не осталось, так, едва заметный неровный контур. Жаль только, что мое лечение не вывело ту грязь, которая уже проникла в кровь.

   – Теперь бы тебе к настоящему целителю… – посетовала я.

   – Ничего, – слабо улыбнулся Ратмир. – Теперь и без целителя не умру. Спасибо. Мне жаль, что опять пришлось тебя…

   – У меня есть дар. Им нужно пользоваться, – сердито перебила его я. Подобные ситуации всегда выбивали меня из колеи. Ненавижу, когда меня благодарят – никогда не знала, что на это отвечать. – Увы, твое недомогание так быстро не пройдет. Ничего не могу с этим поделать. Надеюсь, это научит тебя впредь не пренебрегать услугами целителей, даже если они недоучки.

   Не дожидаясь ответа, я быстро ушла прочь – следовало собрать в сумку разбросанные вещи.

   Ратмир

   Когда наш отряд возобновил движение, я пришел в себя достаточно, чтоб продержаться в седле до вечернего привала. Меня по-прежнему бросало то в жар, то в холод, бил озноб и одолевала слабость, но рука больше не беспокоила, а потому не приходилось тратить силы на подавление боли. Плохое самочувствие, увы, было далеко не единственным, что омрачало мое настроение. Мысль, что мне во второй раз пришлось принять помощь из рук Яррэ, также не способствовала обретению душевного равновесия. Не могу сказать, что я имел что-то против этой девушки, но меньше всего хотелось влезать сейчас в долги перед кем бы то ни было.

   Но шутки шутками, а забыть о том, что для меня сделала дочь советника, вряд ли получится. В былые времена мне пришлось бы находиться при своей спасительнице до тех пор, пока не верну долг. Сейчас, слава вечным звездам, в этом нет особой необходимости. Что к лучшему – находиться все время при Яррэ – наказание, почище смертной казни. И тем не менее... Дорога грез опять отдалилась от меня на неопределенный срок. Уже в который раз. Знать бы, что же такого ужасного я натворил, из-за чего светлые миры наотрез отказываются меня принимать. Расплата за мой проступок? – Но ведь я за него расплатился уже давно и с лихвой. Кроме того, разве можно считать предательством глупость влюбленного юнца? Вопреки тому, что думает обо мне Эртис, я ни с кем не был в сговоре и никому не желал зла. Обстоятельства сложились фатально, но моя ли в том вина? Вряд ли этого достаточно, чтобы отказывать мне даже в покое.

   Сколько раз я хотел уйти в светлые миры… И каждый раз что-то мешало. После гибели Элейны и изгнания пришлось задержаться, чтоб свести счеты с Темным Альянсом. Закончилась война – умер Шерран, мой друг и король Араньона. Его сын, Ратмир, названный так в мою честь, в то время был еще младенцем. Началась смута. Шесть претендентов на престол заявили свои права. Разве мог я бросить воспитанника на произвол судьбы? – Не бросил. Задержался. А дальше… Только подняли страну из руин, случилась война с Вальдором. У Ратмира к тому моменту было двое сыновей. После подписания мирного договора я, уверенный, что могу теперь уйти, попрощался, уладил дела, оставил распоряжения относительно того, что надлежит делать с моим телом… Наивный… Меня вытащили буквально со смертного одра – пропали оба наследника. Эти дети… По сей день не понимаю, что они во мне такого находят. Как потом выяснилось, принцы отправились спасать «милого дядю Ратмира», навоображав себе невесть чего, и по дороге заблудились. Зареванных мальчишек нашли в моих владениях неподалеку от заброшенной водяной мельницы – они свернули не на ту дорогу. И что было делать?..

   Вот так я и жил до последнего времени. Решение проблемы с Горной обителью казалась достойным завершением земных дел… Вот только, похоже, судьба вновь рассудила иначе.

   Как и следовало ожидать, дневная задержка привела к тому, что миновать опасный участок до темноты нам не удалось. Когда начало смеркаться, мы подъехали к небольшой березовой роще, где и решили заночевать.

   Охрана советника работала на диво слаженно и быстро: не успело даже как следует стемнеть, а выбранная для ночлега поляна была обнесена небольшим ограждением из собранных в вязанки сухих веток, в аккуратном костровище весело горел огонь, над которым готовился ужин. Узнав, что еду сегодня готовит Яррэ, я решил, что есть мне совсем не хочется. Не то чтобы я ей не доверял, но… Меня по-прежнему лихорадило, а потому и аппетита не было. Закутавшись в плащ, я устроился неподалеку от костра, облокотился о колесо повозки и задремал. В этом, пожалуй, заключалась моя главная ошибка – покой следовало искать где-нибудь посреди Туманных топей, но только не здесь. Стоило только смежить глаза, как рядом раздался мелодичный голос Сильвы:

   – Ратмир, ты спишь?..

   Меня всегда ставил в тупик этот вопрос, но сейчас он был особенно неуместен. Даже не пытаясь сдержать раздражение, я ответил:

   – Теперь уже нет. Твоими стараниями.

   – О, прости, просто я принесла тебе поесть… Ты плохо выглядишь…

   Закатив глаза, я сосчитал до десяти. Медленно. Делая глубокие вдохи и выдохи, а также вспоминая о том, что Ллин является отцом этой… Сильвы.

   – Благодарю, я не голоден, – возможно, цедить слова сквозь зубы – это не очень вежливо, но все-таки лучше, чем разразится отборной бранью. Эльфы вообще-то не злоупотребляют ругательствами, но я двести лет жил среди людей и… Может это и вариант. Сильва тут же упадет в обморок, и минут на двадцать воцарится тишина.

   – Но тебе нужно набираться сил!..

   – Эй, Силь, да не будет он есть этот суп. Он знает, что его готовила я! – голос Яррэ звучал в высшей степени ехидно. – Кроме того, ты мешаешь ему спать. Если хочешь поухаживать, принеси одеяло и подушку. Тогда он от всей души скажет тебе спасибо!

   – О, прости, – тут же засуетилась Сильва. – И то верно – кто знает, что она могла насыпать в свою стряпню. Ты абсолютно прав. Хочешь, я принесу тебе хлеба и сыра?

   – Если не сложно, – покорно согласился я, понимая, что поесть все равно нужно.

   Сильва ушла. А я посмотрел на Яррэ, пытаясь понять, как она догадалась о том, чем в действительности был вызван мой отказ от еды, ведь видящие не способны читать мысли – только чувства.

   – Все просто. Моего дара для этого более чем достаточно, плюс наблюдательность и умение делать выводы, – Яррэ подошла ко мне и протянула глиняную кружку с каким-то напитком. – Ты ведь хорошо знаешь, что я люблю дурацкие шутки, а что может быть проще, чем кинуть какую-нибудь травку в еду? Кроме того, я настолько рассеянна, что могу ненамеренно перепутать приправу с ядом или еще какой-нибудь дрянью. Во всяком случае, так думаешь ты. Посмотрев на ужин, который я готовила, ты почувствовал опасение и вину. Не сложно угадать, чем именно они были вызваны. Дальнейшее тоже вполне очевидно. Можешь ничего не говорить…

   Я взял кружку из ее рук.

   – Здесь травяной настой. Бузина, мята, молодые иголочки ели. Не обещаю, что это сразу же поставит тебя на ноги… Но хуже не будет, – ответила она на мой безмолвный вопрос и куда-то ушла, не дожидаясь благодарностей.

   Похоже, я настолько привык иметь дело с людьми, что совсем упустил из виду разницу между их и нашей молодежью. По повадкам все выглядит похоже, но на практике… Люди считаются совершеннолетними в восемнадцать лет, а эльфы – в семьдесят пять. Человеческая жизнь куда стремительней, чем наша, взросление идет быстрее. И все-таки…

   Я отхлебнул пахнущий травами напиток. По всему телу разлилось умиротворяющее тепло, вытесняя озноб и недомогание.

   – Держи, – рядом со мной упало теплое одеяло.

   Артанор, сидящий на бревне у самого костра, одобрительно улыбнулся. Маневры Яррэ не прошли для него незамеченными. Вскоре пришла Сильва с огромным ломтем хлеба и не менее впечатляющим куском сыра в руках. Все это пришлось весьма кстати. Сейчас я, пожалуй, не отказался бы и от супа, но просить его теперь было стыдно.

   – Сильва, почему ты не предложила Ратмиру горячее? – спросил Артанор, с трудом сдерживая улыбку.

   – Но я… – попыталась оправдаться девушка.

   – Предложи еще раз, – приказным тоном сказал советник.

   Со смешанным чувством вины и признательности я попробовал суп. Все оказалось вовсе не так плохо, если не сказать больше. Пришлось констатировать, что Яррэ хорошо удавались не одни только гадкие шутки.

   Поев, я отложил миску в сторону и некоторое время слушал мелодии, которые Онис наигрывал на свирели. Ко мне больше никто не подходил, не отвлекал вопросами и ненужной заботой, поэтому скоро я погрузился в глубокий сон без сновидений.

   К сожалению, как следует выспаться мне было не суждено…

ГЛАВА 3 — Туманные топи

Яррэ

   Не могу сказать, что сильно расстроилась, когда Ратмир отказался есть мою стряпню. Такое случалось уже не в первый раз. Почему-то все жертвы моего юмора со временем начинали подозревать во мне отравителя. И это при всем при том, что я еще никогда и никому не подсовывала отраву в еду, полагая это ударом ниже пояса в прямом смысле этого слова. Тем не менее, именно сейчас Ратмиру не стоило отказываться от горячего. Он все еще был слаб и болен. Пока я гадала, как же его убедить попробовать суп и разогретый травяной настой, об этом позаботилась Сильва. На свой лад. Всплеск злости и раздражения я уловила, даже особо не прислушиваясь. Дочка нашего старосты никогда не славилась излишней чуткостью к чужим настроениям. Раздражение Ратмира медленно перерастало в желание задушить надоеду. Пришлось срочно вмешаться. Отправив Сильву за сухим пайком, я для разнообразия сменила привычную маску язвы и безбашенной шутницы на свое истинное лицо. Трюк с резкой сменой ролей всегда ставил в тупик собеседников, привыкших воспринимать меня как некое легкомысленное и инфантильное создание. Так вышло и в этот раз. От удивления Ратмир без лишних препирательств выпил настой, съел принесенные Сильвой хлеб с сыром. Я понимала, что именно сейчас рыцарь не откажется и от супа, но как предложить его, чтоб не смущать… Положение спас отец, до того с интересом наблюдавший за нами.

   Посмотрев на клюющего носом Ратмира, я поняла, что полноценная тренировка сегодня отменяется. Решив, что буду отрабатывать вчерашнее упражнение, попыталась одолжить оружие Илирена, но его клинок не подошел – он был куда легче рыцарского и имел иной баланс. Пришлось заимствовать меч спящего уже Ратмира, успокаивая себя тем, что вчера он мне сам разрешил с ним тренироваться.

   Я отошла подальше от лагеря, выполнила разминку, а потом принялась за повторение прошлого урока. Замах, удар, замах, удар. Всем корпусом, всем телом. И так до бесконечности. До тех пор, пока дыхание не собьется, пока перед глазами не начнут мелькать цветные пятнышки. Когда выдохлась, положила меч на место и заставила себя пробежать несколько кругов вокруг рощи. Закончив тренировку, остановилась, отдышалась. Теперь можно было возвращаться обратно, но спать не хотелось. Я присела на небольшой холмик и посмотрела на небо. Черный бархат с россыпью таинственно перемигивающихся звезд дышал покоем. Мне нравилась ночь. Это, наверное, глупо, но я всегда считала луну едва ли не своим лучшим другом. Когда все шло наперекосяк, дела валились из рук, когда в очередной раз против меня ополчался весь белый свет, я убегала из дома и с нетерпением ждала наступления темноты. Седая луна никогда не ругала меня за ошибки, всегда внимательно слушала мои рассказы и дарила успокоение. А еще я любила засыпать, глядя перед сном в чистые глаза звезд… Внезапно с ужасающей ясностью я поняла – сегодня последний день моей свободы. Уже завтра вечером или глубокой ночью мы прибудем в Хартамлас, а там… Представив себе в подробностях все, что ждет меня «там», я вскочила и заметалась по роще. Смешно признаться, ведь я почти смирилась уже с мыслью о замужестве и всем, что из этого следовало. Но сейчас пришло осознание, что не смогу. Просто не сумею. Лучше смерть, чем такое.

   Не давая себе ровно никакого отчета в том, что делаю, я вернулась к лагерю. К моему глубокому облегчению, отец уже спал, а значит, не мог помешать моим планам. Из всего нашего отряда бодрствовал только Кернэль. Не пытаясь скрываться, я прошла к костру, взяла свою сумку и перетащила ее за карету, сделав вид, что убираю ее на багажную полку. Теперь нужно было раздобыть оружие. Сегодня мое разгильдяйство сильно меня выручило – я забыла положить свой новый лук на оружейную стойку. Сейчас он висел на дереве за каретой. Забрать его оттуда было легче легкого. Хорошо бы найти еще меч или кинжал, но где их искать? Пришлось отказаться от этой мысли. Я пожелала Кернэлю спокойной ночи и сделала вид, что направляюсь спать. Сама же закрепила колчан, перекинула сумку через одно плечо, а лук через другое и направилась к болотам. Туманные топи были единственным местом, где я могла укрыться от погони.

   Сырой воздух болота бодрил, придавал сил. Вскоре под ногами начала хлюпать вода. Я сбавила скорость и выломала большую палку, чтобы проверять дорогу. Следовало соблюдать осторожность. Не знаю, на что я рассчитывала, убегая из лагеря. Вряд ли всерьез можно было надеяться, что ночью я смогу уйти достаточно далеко вглубь топей. Да если бы это мне и удалось, то что делать дальше? Где жить, чем питаться? Все это пришло мне в голову далеко не сразу. Но, даже осознав реалии моего положения, я все равно не желала возвращаться. В голову пришла прекрасная мысль – Туманные топи ведь не бесконечны. Их южная часть занимает территорию Салматры, но на северо-западе болота выходят на земли Араньона, а на северо-востоке находится Вальдор. Следовательно, если все время идти на север, то рано или поздно я выйду к людям. И этот вариант выглядел куда привлекательней, чем позорное возвращение к отцу.

   Я огляделась по сторонам – чахлые редкие деревья, кое-где заросли осоки, кустарник. Пока мне еще удавалось выбирать более или менее сухую дорогу, но впереди ждали необъятные водные просторы. Я поежилась, вспомнив ту жуть, что ощутила сегодня днем. Сказать по правде, мне стало страшно. Очень. Теперь я была совсем одна. Ровно так, как и хотела – одинокий воин, в любой миг готовый сразиться с порождениями хаоса… Рядом со мной басовито квакнула жаба. Это я потом поняла, что жаба. А сразу подпрыгнула на месте и чуть не упала в лужу. Какие уж тут порождения хаоса?..

   В такой ситуации правильным было бы воспользоваться даром и начать считывать ощущения обитателей топей, но стоило только вспомнить свой эксперимент... Если я опять впущу в себя этот кошмар, то ничто на свете не удержит меня от панического бегства обратно в лагерь. И пусть тогда выдают замуж, сажают под арест, морят голодом – все, что угодно, лишь бы забрали отсюда.

   Бормоча себе под нос:

   – Мне не страшно. Мне не страшно. Мне ничуть не страшно, – я заставила себя сделать еще несколько шагов вперед. В сапоги хлынула вода. Вскоре к страху добавился еще и холод. Я уже готова была малодушно свернуть назад, но в этот момент до меня вновь донесся зов. Теперь он был куда сильнее и уверенней, чем днем. Сомнений не оставалось – звали меня. При других обстоятельствах я бы побежала к отцу, перебудила весь лагерь – от Туманных топей добра ожидать не приходилось. Но сейчас… В голове появлялись идеи одна другой абсурдней: я с мечом в руке побеждаю ужасного демона, все смотрят на меня в восхищении; я возвращаюсь в лагерь с корзиной клюквы и протягиваю ее Ратмиру; я нахожу среди топей мудрого наставника, у которого учусь владеть своим даром и – прощай Хартамлас, принц Касиий и прочие сородичи. По здравому размышлению эти фантазии выглядели бы нелепыми, но сейчас они казались настолько желанными и заманчивыми, что приходилось бороться со стремлением опрометью броситься вперед. И я упорно шагала, не замечая ни ускользающих кочек, ни замерзших и потерявших чувствительность ног, ни парящих над водой болотных огоньков. Весь мой мир сузился до желания как можно быстрее прийти туда, куда меня столь настойчиво призывают. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я вышла на остров. Мне запомнилось лишь то, что я шла по болоту так же быстро, как могла бы идти по лесу или лугу. Так, словно хорошо знала потайную тропинку. Тот, кто вел меня, позаботился о том, чтобы я не сгинула в трясине и не заблудилась.

   Как только ноги мои ступили на твердую землю, зов пропал. Я снова обрела контроль над собой. Вокруг царила полная тишина: ни лягушачьего кваканья, ни комариного писка. От водной глади поднимался густой туман, но остров, куда меня привели, он не затягивал. Ко мне мигом вернулись все давешние страхи. Я взяла лук наизготовку – оружие в руках придавало смелости. По чьей бы воле я здесь ни оказалась, но пока никто не спешил нападать. Впереди, в зарослях чахлых тонких деревьев, виднелось нечто напоминающее хижину. Почти наверняка это жилище было как-то связано с тем, кто призвал меня сюда.

   Я понимала – бежать некуда, да и бессмысленно. Пришлось собрать в кулак все свое мужество и двигаться вперед. Шаг, другой… Ладони вспотели, держащая тетиву рука ходила ходуном. Я посмотрела на себя как будто со стороны и призналась честно – жалкое зрелище. А еще хотела быть воином! Как же…

   Оказавшись на пороге хижины, в нерешительности остановилась. С одной стороны, меня пока никто и не пытался обидеть, с другой – а вдруг «он» или «оно» затаился внутри и только ждет, когда… Несмотря на страх, вдруг стало смешно – рассуждаю о правилах приличия тогда, когда мне, возможно, угрожает смертельная опасность. Я уже занесла ногу для удара по двери, когда из-за нее послышалось:

   – Выбивать дверь не обязательно. Можно просто зайти. Открыто!

   Услышав этот глубокий мелодичный голос, я почувствовала себя более уверенно. Мои представления о всякой нежити не предполагали, что оная умеет так говорить. Немного успокоившись, я взяла лук со стрелой в одну руку, а второй открыла дверь. В глаза мне ударил яркий свет. В жилище было тепло, в очаге гостеприимно горел огонь, а за грубо сколоченным столом сидел… эльф. Он поднял голову и окинул меня внимательным взглядом. Хозяин хижины выглядел своеобразно: черные волнистые волосы, необыкновенно яркие зеленые глаза, тонкие брови, придающие лицу несколько надменный вид, широкие скулы, цвет кожи странный, сероватый. Я растерянно остановилась на пороге, правда, не забыла закрыть за собой дверь.

   – Добрый вечер! – эльф поднялся со своего места и, обойдя стол, подошел ко мне.

   – Здравствуйте! – ответила я и тут же уточнила. – Это вы меня позвали сюда?

   Мой собеседник еле заметно улыбнулся.

   – Можно и так сказать. Очень рад, что ты, наконец, пришла.

   – А вы меня долго ждали? – удивилась я.

   – Да, уже около двух с половиной тысяч лет. Точнее сказать не могу, после первой тысячи сбился со счета, – эльф невозмутимо подошел к небольшому шкафчику в углу, достал оттуда покрытую пылью странного вида бутылку и, повернувшись ко мне спиной, легко вытащил из нее пробку. Понюхал. Поморщился. – Прокисло. Чего и следовало ожидать. Но ради такого случая... – из шкафчика были извлечены два бокала. – Ах, да, прости мою бесцеремонность – ты можешь называть меня Сварт.

   – Сварт? – переспросила я. – Какое-то странное имя для эльфа.

   – А кто тебе сказал, что я эльф? – хитро улыбнулся Сварт.

   Я растерялась. Только и смогла, что пожать плечами.

   – Но кто же вы тогда?

   – Ты что-нибудь слышала о драконах? – хозяин хижины присел на край стола и с интересом посмотрел мне в глаза, точно пытаясь прочитать мысли.

   – Да, конечно, – ответила я. – Про них придумано много сказок. Мне в детстве рассказывали. Они похожи на летающих ящериц. Только больших. А еще они огнедышащие. У некоторых драконов было по две или три головы… И они очень любили золото и драгоценные камни… – я запнулась, потому что Сварт, выслушавший первую часть моего повествования с улыбкой, не выдержал и захохотал в голос, услышав упоминание о трех головах, золоте и драгоценностях

   – Прости, прости, пожалуйста... А-ха-ха-ха, – он попытался успокоиться, но опять уткнулся в ладони, давясь смехом. Наконец, странный эльф взял себя в руки и, уже серьезным тоном пояснил. – Ну и фантазия у вас. Две-три головы…Это ж надо такое придумать! А трехголовые люди у вас водятся?

   – Нет, – растерялась я. – У людей не бывает трех голов.

   – А у драконов, значит, бывает, – фыркнул Сварт.

   – Откуда мне знать? Я ж их не видела ни разу, – огрызнулась я.

   – Теперь видела…

   Еще примерно с минуту я смотрела на него с недоумением, пытаясь уложить в голове все услышанное. Наконец, придя к выводу, что надо мной издеваются, я спросила:

   – Если ты дракон, то чем же вы тогда отличаетесь от эльфов?

   Сварт указал рукой на входную дверь.

   – Могу показать, чем именно. Но придется выйти на улицу. Дом у меня маловат для таких демонстраций.

   – Давай выйдем, – с готовностью согласилась я. – Иначе мне сложно будет поверить, что все здесь происходящее – не глупый розыгрыш.

   – Нет проблем.

   Мы вышли на улицу. Вокруг острова белой стеной стоял туман, но суша все так же была недостижима для его призрачных щупальцев. Я поежилась от пронизывающего холода.

   – Мы ненадолго, – успокоил меня Сварт. – Сейчас вернемся в дом. А теперь смотри. Только не пугайся. Что бы ты сейчас не увидела, это все равно буду я.

   Сказав это, он хлопнул в ладоши, что-то прорычал на незнакомом мне наречии. За этим последовала яркая вспышка, в воздухе закружились сотни темно-синих и бордовых искр. Спустя еще несколько мгновений передо мной появился огромный, метра четыре в холке, дракон.

   Ратмир

   – Яррэ! Яррэ!.. – я открыл глаза, не понимая, кто и зачем так громко вопит у меня над ухом.

   В лагере царила суета, несмотря на то, что утро еще не наступило, и не было никаких намеков на рассвет.

   Протянув руку за мечом, я не обнаружил его на привычном месте. Нашелся он несколько в стороне. Поставив себе на заметку узнать, кто и зачем трогал мое оружие, я направился выяснять причины переполоха. Первым мне на встречу попался Илирен. Его пепельные волосы были растрепаны, а взгляд рассеянно блуждал по сторонам.

   – Что случилось? – поинтересовался я, перехватив его за рукав куртки.

   – Яррэ сбежала, – ответил он озабоченным голосом. – Советник хочет идти искать ее на болота. Говорит, что она подалась туда. Но никого из охраны он брать не собирается. Кернэль пытается его переубедить… Только… – Илирен расстроено взмахнул рукой, показывая, что не очень-то надеется на благоразумие Артанора.

   – Где советник? – спросил я.

   – Там,– Илирен рукой показал направление.

   Ох уж эта девчонка! Сплошные проблемы. Хотя, зная ее историю, следует удивляться, что побег не состоялся еще раньше.

   Кернэль и Артанор стояли около кареты и ожесточенно спорили. Советник был уже полностью экипирован: лук за плечом, полный стрел колчан и палаш с затейливой корзинчатой гардой на поясе.

   – Мы напрасно теряем время, – сердито выговаривал он начальнику охраны. – Присутствие любого из вас будет меня отвлекать, а Яррэ и без того уже далеко, я едва ее ощущаю.

   – Но это безумие! – не сдавался Кернэль. – Топи смертельно опасны, а ты, когда идешь за кем-то… Ты же ничего не видишь вокруг!

   – Знаю, Керн, все знаю, – советник угрюмо опустил голову. – Но у меня нет выбора. Кто мог предположить, что нам понадобятся услуги королевской гвардии? Это же была поездка по личным нуждам.

   Я вздохнул – стоило попасть в Салматру, как ход истории повернул вспять.

   – Артанор, ты сказал, что нужны услуги королевских гвардейцев. Если вспомнишь, кем я был раньше…

   Кернэль непонимающе посмотрел сначала на меня, потом на советника. А спустя мгновение он шепотом сказал:

   – Ратмир? Ты…

   – Керн, свободен. Свои мысли держи при себе, а язык – за зубами. Все ясно? – резко оборвал его Артанор.

   – Слушаюсь, мой лорд, – засуетился Кернэль. – Так, значит, вы пойдете не один?

   – Ты свободен! – с нажимом повторил советник.

   Когда мы остались одни, Артанор укоризненно произнес:

   – Твое инкогнито и так шито белыми нитками, а ты еще и при посторонних… – он покачал головой.

   – Сейчас это уже не важно, да и вряд ли Кернэля можно назвать посторонним, – заметил я. – Насколько мне известно, он у тебя на службе уже очень и очень давно. Ты ему доверяешь, следовательно…

   – И все-таки не стоит играть с огнем, Ратмир, – Артанор задумчиво побарабанил пальцами по гарде. – Я признателен тебе за предложение, но не могу его принять. Странно, что приходится тебе напоминать об этом, но ты присоединился к моему отряду для того, чтоб не ехать мимо Туманных топей в одиночку. Ты не хотел рисковать амулетом и собой. Будет глупо…

   – Амулет я оставлю здесь. Если мы не вернемся, Кернэль передаст его Сайресу.

   – Как скажешь, – вздохнул он.

   – Я должен Яррэ, но не тебе Артанор, – сказал я, понимая, что сейчас очень рискую. Тем не менее, иначе поступить было нельзя. – Поэтому, если мы вернемся, обещай, что позволишь своей дочери выбрать свою судьбу самостоятельно. Она убежала по твоей вине. По твоей и Эртиса. Вы не имели права решать за нее и за принца. Не знаю, поймет ли это король, но ты понять просто обязан.

   Советник бросил на меня косой взгляд и некоторое время молчал, обдумывая эти слова. Потом тяжело вздохнул и с иронией в голосе произнес:

   – Вот, дожили. Изгнанник, лишенный имени, учит меня, как поступать с собственной дочерью… – он еще немного помолчал и добавил. – Но самое обидное, что ты прав, а я – нет. Поэтому оставлю без внимания твою дерзость и обещаю сделать все, что в моих силах. Такой ответ тебя устроит?

   – Да. Спасибо, – у меня отлегло от сердца. – Признаюсь честно, я до последнего сомневался, что тебе хватит мудрости правильно воспринять мои слова.

   – Айвен, я сказал, что оставлю твою дерзость без внимания, но продолжать наше общение в подобном ключе – не самое лучшее, что ты можешь придумать, – в голосе советника появился металл.

   – Понимаю и прошу прощения, – я склонил голову, признавая вину.

   – Как ты себя чувствуешь? – осведомился Артанор, видимо, вспомнив о моем недомогании.

   Понимая, что врать ему глупо, я сознался:

   – Знобит, лихорадит, но это не делает меня менее… полезным.

   – Хорошо, – кивнул он. – Сколько тебе нужно времени, чтобы подготовится?

   – Около пяти минут. Ты сильно сэкономишь время, если передашь это Кернэлю и проинструктируешь его на тот случай, если мы не вернемся, – я снял с шеи серебряную цепь с амулетом и протянул ее советнику.

   Артанор

   Тревогу поднял Кернэль. Когда его сменили на посту, он по старой привычке прошелся по периметру лагеря, проверяя, все ли в порядке. Его внимание сначала привлекло то обстоятельство, что исчез лук Яррэ, который она повесила на дерево рядом с каретой. Присмотревшись, Керн подметил еще одну странность – на багажной полке дормеза не было сумки, с которой моя дочь отправилась в поездку, хотя он отлично помнил, как она переносила свои вещи к карете. Тогда он постучался к Сильве, извинился, за беспокойство и попросил разбудить Яррэ. Тут-то и выяснилось, что моя дочь в карету даже не заходила.

   Понятное дело, разбудили меня. Каюсь, я был неправ, когда начал распекать Кернэля за беспечность. Не в его силах было остановить Яррэ, если уж она замыслила побег. Уж мне ли ее не знать?

   Определить направление, в котором она скрылась, оказалось непросто – стоило мне только ощутить ее мысли, как тотчас навалилось пресловутое «дыхание» Туманных топей. Эффект «дыхания» действовал исключительно на видящих, поэтому я и мне подобные всегда старались держаться как можно дальше от здешних мест. Даже через поставленные блоки мы ощущаем страх по мере приближения к топям, а если снять щиты… Панический ужас моментально парализует сознание, оставляя лишь одно единственное желание – бежать, бежать как можно дальше отсюда. Здесь, в лагере, с ним еще можно было бороться, но на болотах… Хуже всего было то, что я не мог взять с собой никого из охраны – их мысли и чувства не позволили бы мне определять направление, в котором двигалась Яррэ. Здесь могли помочь только королевские гвардейцы, специально обученные приемам, позволяющим долгое время не испытывать вообще никаких эмоций. Но ни одного из них поблизости не было.

   Огромных усилий стоило не сорваться, не выместить свое отчаянье и злость на других. Но я понимал и то, что случившееся – целиком моя вина. Ведь я прекрасно знал, что происходит с Яррэ. Да, вечером в ее чувствах не было и намека на то, что она собирается сбежать. Уверен, решение это было импульсивным, но ведь не просто же так оно возникло. Стремление Эртиса осуществить пророчество любой ценой никогда мне не нравилось. Но только после разговора с Айвеном я внезапно осознал, до какой же степени мой король давил на меня, заставляя делать то, чего делать не следовало. Осознать-то я осознал, но что делать дальше так и не придумал. Да, владыки у нас являются всего лишь первыми среди равных, а не наместниками богов на земле, как это принято у людей. Тем не менее, король есть король, и не так-то просто сказать ему категорическое «нет» в том, что он полагает жизненно важным для страны. Я пытался усидеть на двух стульях, угодить сразу и всем, а в итоге добился того, что Яррэ убежала в Туманные топи. И если с ней что-то случится...

   Пока известно было лишь одно – она уже очень далеко отсюда и, что довольно странно, в данный момент не испытывает никакого страха.

   Прекрасно сознавая, чем может окончиться мой поход в болота без сопровождающих, я не мог поступить иначе. Кернэль пытался удержать меня, предлагая дождаться утра и отправить небольшой поисковый отряд из нескольких его подчиненных. Он даже вызывался лично его возглавить. Но рассвета пришлось бы ждать еще несколько часов, и кто знает, что за это время могло случиться с Яррэ. Не желая терять время, я уже собирался отправляться в путь, как вдруг в наш разговор вмешался Ратмир.

   И как это у меня вылетело из головы, что он, то есть Айвен, когда-то состоял в королевской гвардии? От предложенной помощи отказываться было глупо, хотя я и понимал, что многим рискую ради спасения дочери. Для того чтобы войти в нужное состояние, Айвену нужно было всего несколько минут. Чтобы не терять времени, он протянул мне амулет и просил передать его Кернэлю с распоряжениями на случай, если мы не вернемся назад.

   Вот тут-то и произошло то, чего никто не ожидал: коснувшись моей ладони, старинный диск из червленого серебра загорелся ярким светом, который погас лишь спустя несколько секунд. Мы с Айвеном переглянулись, и он тихо сказал:

   – Может быть, нового владельца следует искать среди эльфов? Пусть Кернэль расскажет об этом Сайресу.

   Яррэ

   От неожиданности я попятилась. Дракон тихо засмеялся.

   – Видела бы ты свое лицо, – сказал он голосом Сварта.

   – А потрогать можно? – осмелела я.

   – Трогай, – разрешил дракон и зевнул.

   Моя ладонь коснулась твердой шершавой чешуи. Она была вполне реальна и осязаема, стало быть, это не фантом.

   – Вот это да! – вырвалось у меня. – А чешуя теплая!

   – Я живой, с чего бы ей быть холодной, – пронзительно зеленые глаза чудовища ехидно сощурились. – Убедилась?

   Я кивнула, с сожалением убирая руку – когда еще удастся прикоснуться к живой легенде.

   И вновь перед моими глазами взвилось облако искр, дракон исчез, а вместо него появился эльф.

   – Пожалуйте в тепло, – он, распахнул хлипкую дверь хижины и пропустил меня вперед.

   – Вижу, мой драконий облик пришелся тебе по вкусу, – польщено улыбнулся Сварт, усаживаясь в стоящее в углу кресло.

   – Еще бы! Это так… красиво! – честно призналась я.

   – Да, поэтому в свое время у нас и была мода на такую внешность. Интересно, что наши умельцы придумали сейчас, – последнее предложение дракон произнес тихо, словно про себя. Это заставило меня вспомнить о цели моего приглашения, которая пока была мне неизвестна.

   – Сварт, ты сказал, что ждал меня больше двух тысяч лет…

   – Больше двух с половиной, – уточнил он.

   – Не важно, – отмахнулась я. – Ты можешь объяснить, почему именно меня, почему так долго и почему в таком странном месте?

   – Три почему, – усмехнулся дракон, взяв в руки бутылку, все еще дожидавшуюся его на столе. Еще раз понюхав ее содержимое, он разлил прокисшее вино по бокалам. – Прежде чем отвечать на них, предпочитаю выпить за сегодняшний день. Но, увы, даже выпить нынче задача непростая, а потому придется приложить усилия.

   Сварт на мгновение задумался, потом простер руки над столом и закрыл глаза. Я ждала, что он произнесет хотя бы заклинание, но ничего не происходило. Дракон просто стоял и ничего не делал. Наконец, когда мне уже надоело ждать, Сварт удовлетворенно вздохнул, открыл глаза, поднял один из бокалов и отпил из него.

   – Другое дело, – констатировал он. – Угощайся!

   Я с опаской взяла со стола бокал. Кислятиной не пахло. Поднеся вино поближе к лицу, я ощутила дивный аромат. Сделав маленький глоток, мне осталось только признаться, что ничего вкуснее я еще в жизни не пробовала.

   – Еще бы, такая выдержка, – самодовольно улыбнулся дракон. – Выпьем же за сегодняшний день!

   Насладившись еще одним глотком божественного вина, Сварт отставил бокал.

   – Итак, ответы на твои три «почему». Почему именно ты. С этим просто – не именно ты, а любой целитель душ. На второй вопрос – почему так долго – ответ тоже несложный. Ты – первая носительница дара, которая приблизилась к месту моего заключения достаточно близко. Не знаю, как с этим обстоят дела сейчас, но в мои времена целители душ были редкостью и все они знали, что приближаться к болотам нельзя. Впрочем, те, кто не знал, также старались держаться подальше, потому что на топи наложено заклятие. Даже простые видящие, приближаясь к этим местам, испытывают ужас, что уж говорить про целителей душ? Я до сих пор не понимаю, как ты ухитрилась пройти так далеко. Признайся, тебе что, не было страшно?

   – Было, – созналась я. – Просто альтернативы казались еще хуже. И до того как я оказалась на болоте, мне было не особенно страшно. Только тогда, когда один раз блоки сняла.

   – Странно. К слову, а что за альтернативы, которые кажутся хуже этих болот? – Сварт отпил еще глоток из своего бокала и немигающим взглядом уставился на меня, ожидая ответа.

   – Хуже – это замуж за принца.

   – Боюсь представить себе, как выглядит этот принц, если брак с ним страшнее, чем кошмары Туманных топей, – рассмеялся дракон.

   – Дело не в том, как он выглядит, – пояснила я. – Дело в том, что мы с ним друг друга не любим и даже не уважаем. Выйдя за него замуж, я до конца жизни буду как в клетке.

   – Чудные дела происходят у вас, эльфов, – Сварт пробарабанил по столу простенькую мелодию. – Но не буду лезть не в свое дело.

   – А что с третьим вопросом? – напомнила ему я.

   – Третьим? – он удивлено вскинулся. – Ах, да, конечно. Почему в таком странном месте. Этот вопрос посложнее. Достаточно ли тебе будет узнать, что место это выбрали мои соотечественники в качестве тюрьмы?

   – И за что же тебя заключили в эту тюрьму? – полюбопытствовала я.

   – Это уже четвертый вопрос, на который я бы не хотел отвечать, – дракон вновь нервно забарабанил по столу. Я попыталась считать его чувства, но наткнулась на мощный блок. – Не пытайся, – предупредил меня он. – Пока я не пожелаю того сам, через мои щиты тебе не пробраться. Впрочем, если для тебя это так важно, скажу, что в свое время я увлекался некромантией и достиг значительных успехов. Одна беда, для моих экспериментов нужны были тела людей…

   Сварт посмотрел мне в глаза, а потом поспешно добавил:

   – Людей, не эльфов. В моем представлении у людей такой маленький срок жизни, что годом раньше, годом позже…

   – То есть, если я тебя сейчас выпущу...

   – О, нет, спасибо! Мне хватило. Обещаю, что впредь не буду трогать ни людей, ни эльфов, ни даже драконов. Могу поклясться на крови, если желаешь.

   – Эта клятва лишней не будет, – успокоилась я. – Но для начала хочу предупредить, что целителем душ я не являюсь, следовательно…

   – А многих ли ты знаешь носителей этого дара? – как бы между прочим поинтересовался Сварт.

   – Ни одного. Честно говоря, даже не знаю, что должен делать целитель душ. Я слышала легенды о них, но что именно они умели – понятия не имею. Сам понимаешь, по сказкам многого не узнаешь. Сомневаюсь, что кто-нибудь в действительности умел воскрешать мертвых, управлять чужими действиями, останавливать своей волей целые армии, в одиночку упокаивать полчища нежити и все в этом роде, – призналась я.

   – Ну… кое-что из этого и впрямь выглядит неправдоподобным, но кое-что… В любом случае, если ты не знаешь, что именно умели целители душ, с чего ты взяла, что сама таковой не являешься? – дракон откинулся на спинку стула и, закинув руки за голову, сладко потянулся.

   – Как можно обладать даром и не знать об этом?

   – Ты целитель и, одновременно, видящая, не так ли? – я кивнула. – Вот это-то и называется даром целителя душ. Ты можешь дарить утешение тем, кого терзают муки неразделенной любви, нечистой совести, горечь потерь. И еще кое-что по мелочам.

   – О, поверь, такое мне точно не по силам! – хихикнула я, представив себе чудесную сцену утешения Сильвы после провала очередной ее попытки вскружить голову Ратмиру. – Вот ежели усилить терзания, это я запросто.

   В голове моей промелькнула чарующая картина: Сильва, согнувшись в три погибели из-за разницы в росте, рыдает у меня на груди. Из ее глаз катятся крокодильи слезы, а сама она причитает: «О, почему он опять меня не замечает, о, почему он так холоден?!». В это время я с ехидной гримасой на лице изображаю сочувствие и приговариваю: «Не переживай, еще лет сто, и у тебя все получится. Главное, не дай ему до того момента себя убить!».

   – Усилить? – на губах Сварта мелькнула коварная улыбка, и смеяться мне тут же расхотелось. – Со временем, быть может, ты сможешь и умножать страдания. Но сейчас нам это не пригодится. Допивай вино, и я научу тебя одному очень полезному трюку из арсенала целителей. Все довольно просто… В каком-то смысле…

   – Не так быстро, – насторожилась я. – Во-первых, ты забыл поклясться, что больше не будешь проводить свои эксперименты над разумными существами. Во-вторых, в обмен на помощь, ты должен будешь доставить меня в Араньон или Вальдор. Мне без разницы.

   – А ты не так проста, как кажешься, – хмыкнул Сварт. В его руках блеснул острый нож. Откуда он его взял, я так и не поняла. Лезвие одним махом взрезало кожу на запястье дракона. На пол упали первые алые капли. – Клянусь своей кровью и жизнью, что не причиню более вреда представителям разумных рас, за исключением тех случаев, когда мне придется сделать это из самообороны. Ан’гарран’шах! – когда последнее слово было произнесено, свечи ярко вспыхнули и зашипели. – Что же касается твоего сопровождения в Араньон или Вальдор… – зеленые глаза дракона хитро прищурились. – Я помогу тебе, если, конечно, ты этого действительно захочешь.

   – В каком смысле, захочу? – удивилась я.

   – В прямом. Если таково будет твое желание, – ответил Сварт. – Теперь дело за тобой.

   Я одним глотком опустошила свой бокал. Хмельное душистое вино наполнило тело необычайной легкостью.

   – Идем!

   Мы поднялись. Но прежде чем выйти, дракон накинул мне на плечи тяжелую кожаную куртку. Она была сильно мне велика, но на улице я по достоинству оценила заботу. Влажный холодный воздух ударил в лицо, стоило только покинуть уютную теплую хижину. Кутаясь в куртку, я спросила:

   – А почему нельзя было заняться твоей совестью там, в тепле?

   Глаза Сварта сверкнули в темноте. Тихий смех наполнил мое сердце страхом.

   – Кто говорил про мою совесть? О, нет, с ней все в полном порядке. Но вот что касается их… – он указал рукой в сторону болота. Я едва подавила желание спрятаться за него, когда из густого тумана вынырнуло нечто, напоминающее полуразложившийся труп. – Не бойся, тебе они ничего не сделают… Во всяком случае, пока ты здесь. Они охраняют меня, – спокойным голосом сообщил дракон. – До тех пор, пока их души не обретут свободу, я не смогу покинуть это гиблое место.

   Вслед за первым покойником, последовали второй, третий… Они выныривали из тумана и подходили к острову, впрочем, не ступая на него, а останавливаясь за незримой чертой. – Мертвецов становилось все больше и больше…

   – Да, милая, это все моих рук дело. Одно могу сказать – за эти годы я пришел к выводу, что овчинка сия выделки не стоила, – грустно сказал Сварт. – Но мне не о чем жалеть. Ошибиться может каждый…

   – Ошибиться?! Теперь это так называется?! – вспыхнула я. – Твои ошибки стоили им жизни. И, еще, знаешь что? – Я не испытываю никакого желания тебя освобождать. Ты страдаешь за свои преступления и ведь даже не раскаиваешься!

   – Как скажешь, – добродушно улыбнулся дракон. – Можешь ничего не делать. Просто выйди за пределы острова, и мои ошибки с удовольствием растерзают тебя на мелкие кусочки. Думаешь, они исполнятся признательности за твое обостренное чувство справедливости?.. И, да, кстати, забыл предупредить, нам следует торопиться, если, конечно, ты не хочешь потерять своего дражайшего родителя. Сейчас он в компании еще одного очень любопытного, к слову, сопровождающего направляется в нашу сторону. По моим расчетам минут через пятнадцать – двадцать ты станешь дочерью сумасшедшего, а то и вовсе осиротеешь. Но в твоих силах снять с топей заклятье.

   Я сжала кулаки и попыталась определить присутствие отца. Тщетно. С тем же успехом можно искать иголку в стоге сена. Мертвые порождали такой хаос из ментальных образов, что не стоило и мечтать о том, чтоб вычленить в этом нагромождении искомое. Пришлось поверить этому шантажисту на слово. Выбора не было, и я обреченно спросила.

   – Что нужно делать?

   – Совсем другой разговор, – потер руки дракон. – Снимаешь все свои щиты и блоки, подходишь к одному из них и смотришь ему в глаза. Представляешь, что это не смрадный труп, а живой человек. Пытаешься проникнуть в суть его ощущений и воспоминаний. Каждый из них помнит нечто самое важное о прошлой жизни. Это так называемый якорь, благодаря которому души бедолаг не могут раствориться в свете. Ты должна разделить с ними их воспоминания. Если в твоем сердце в этот момент будут сочувствие и желание помочь, то остальное ты инстинктивно сделаешь сама.

   Сказать по правде, из его объяснений я мало что поняла. Оставалось надеяться, что мой дар, если таковой действительно есть, позволит сориентироваться по ходу дела.

   Преодолев отвращение, я приблизилась к толпе мертвецов. Они тянули ко мне руки, скрипели зубами. Сказать, что мне было страшно – это ничего не сказать. Одна только мысль об отце удерживала меня от бегства. Невероятным усилием заставила себя заглянуть в глаза одному из трупов. Два страшных черных провала. Разве похоже это на глаза? Разве это лицо могло когда-то принадлежать человеку? Я попыталась прочитать чувства этого существа, как ни глупо это выглядело – какие чувства могут быть у покойника? Как и следовало ожидать – почти ничего. Только какие-то смутные неразличимые образы. Я попыталась в них вглядеться и настолько увлеклась этим, что страх отступил. Внезапно мне стало интересно, каким он был, этот человек, при жизни? Что было для него важно? Что именно удерживало его здесь так долго? Когда-то в этих страшных провалах были глаза… Карие глаза… От удивления я едва не потеряла этот образ. Вовремя спохватившись, я продолжила раскручивать нить прошлого. Светло-карие улыбающиеся глаза бродячего музыканта. Это был старик. Его сизые длинные волосы густой гривой обрамляли худое лицо. Всклокоченная борода развевалась на ветру. В руках музыкант держал маленькую дудочку. Теперь я видела не только его, но и окружающую местность – он сидел под могучим раскидистым дубом, а вокруг, сколько хватает глаз, простиралась степь. Пушистый ковыль волнами стелился под знойными порывами ветра. Рядом со стариком стоял маленький мальчик. Он с жадным вниманием слушал незамысловатые звуки, которые ловкие узловатые пальцы извлекали из инструмента и сплетали в мелодию любви, весны и вечной жизни.

   – Дедушка, а я когда-нибудь смогу так играть? – жалобно спросил мальчик, еле заметно картавя.

   Музыкант прервал мелодию и протянул дудочку малышу.

   – Слушай свое сердце, Яцек, и когда-нибудь в мире родится мелодия твоей души!

   Слабо понимая, что делаю, я протянула руку к старику, и он, словно узрев меня, дотронулся пальцами до моей ладони и улыбнулся. Тотчас солнечная степь исчезла. Вокруг вновь сгустилась темнота, но перед глазами все еще стояло лицо музыканта. По моим щекам катились слезы, а в сердце тупой иглой засела боль.

   – Отлично! У тебя все прекрасно получается! – услышала я довольный голос Сварта.

   При звуках этого голоса на смену боли пришла глухая злость.

   – Дай руку! – потребовала я.

   – Зачем? – удивился дракон.

   – Я сказала, дай руку! – вот уж никогда не ожидала, что смогу говорить настолько властно.

   Сварт побледнел и… протянул мне ладонь. В этот миг я знала – моих сил достаточно, чтоб подчинить себе его волю.

   Я крепко сжала руку дракона и посмотрела в глаза следующему мертвецу.

   Глаза цвета речной воды. Развевающиеся по ветру соломенные волосы. Точеная фигурка. Звенящий смех. Девушка набирала воду в лесном роднике. Она мечтала, что когда-нибудь по дороге домой она встретит Его… Своего суженого, свою судьбу. Иногда Он представлялся ей сыном богатого купца, иногда – странствующим воином. Она любила придумывать истории про Него. Это была игра. Чудесная, завораживающая. Когда-нибудь она закончится, как и все игры. Но пока… Ведра наполнились, ковшик в виде резной уточки медленно поплыл по воде. Поднимать коромысло на плечи было тяжело.

   – Здравствуй, красавица! – раздавшийся из-за спины мягкий и тихий голос, заставил ее испуганно вздрогнуть. Она обернулась, и сердце забилось подобно испуганной птичке. Он был еще более красив, чем в ее мечтах.

   – Позволь проводить тебя, – твердая ладонь коснулась ее руки, перенимая коромысло. Она смущенно покраснела.

   – Давно уже хотел я с тобой познакомиться, но подойти осмелился только сегодня, – этот голос хотелось слушать вечно. Мягкий, мелодичный, глубокий. – Позволь спросить, как зовут тебя?

   – Олессия… – сказала она, отчаянно смущаясь. – А тебя?

   – Зови меня Сварт…

   Ратмир

   Отрешиться от всех эмоций и ощущений на сей раз удалось довольно быстро. Теперь мне уже не мешала физическая боль. Я просто начал вслушиваться в удары своего сердца. Раз, два, три, четыре… Вокруг меня пустота… Раз, два, три, четыре... Я – меч… Раз, два, три, четыре... Я не испытываю чувств, у меня нет мыслей, я всего лишь оружие в руках судьбы… Раз, два, три, четыре… Мое призвание – охранять…Раз, два, три, четыре… Холодный рассудок, обостренное внимание… Раз, два, три, четыре… И так до тех пор, пока мысли не окутал покров равнодушия, пока контроль над всеми действиями всецело не перешел к холодному разуму, не замутненному никакими желаниями и суждениями. Добившись желаемого результата, я встал с земли, подошел к советнику и сообщил:

   – Мы можем отправляться.

   Артанор пытливо посмотрел на меня, кивнул своим мыслям, а потом пошел в сторону болот. Я быстро его нагнал и взял под локоть.

   – Не нужно! – он попытался высвободиться, но разжать мои пальцы оказалось не так-то просто.

   – Таков порядок, – пояснил я ему. – Вы это знаете.

   – Да, да, конечно, – рассеянно ответил советник. Судя по всему, след он уже взял.

   Мы углубились в Туманные топи. Вскоре вокруг нас уже была сплошная вода. Несколько раз Артанор пытался перейти на бег, но я крепко его держал. Согласно правилам королевской гвардии, один из сопровождающих в обязательном порядке должен поддерживать прямой контакт с видящим. Это необходимо, чтобы успеть остановить его до того момента, как он причинит себе вред необдуманными действиями.

   Двигаться вдвоем было сложно. Я выломал большую жердь и, держа ее в свободной руке, нащупывал дорогу. Мы шли уже около часа, когда я понял, что у нас серьезные проблемы. Советник начал спотыкаться, часто делал остановки, его дыхание стало прерывистым, лицо – землисто-серым как у мертвеца, а в глазах застыл ужас.

   – Я больше не могу, больше так не могу, – он уронил голову на грудь и тяжело облокотился на мою руку.

   – Мне отвести вас в лагерь? – предложил я.

   – Нет! Яррэ… мы должны идти…

   Артанор выглядел плохо. По правилам следовало немедленно прекращать преследование. Однако я позволил себе сделать некоторое послабление – даже в моем теперешнем отрешенном состоянии судьба Яррэ по-прежнему имела высокий приоритет.

   – Насколько вы в силах продолжать путь? – уточнил я.

   – Пойдем. Еще немного… – он замолчал, а потом пошатнулся. Я успел его подхватить. – Она… С ней что-то случилось... – Артанор застонал. Судорога прошла по его телу, на губах выступила пена.

   – Мы немедленно возвращаемся назад, – сообщил я, хотя и не надеялся, что меня услышат.

   – Нет, – слабо застонал видящий. – Нужно идти! Мы близко, мы уже очень близко. У нас еще есть шансы успеть…

   Я заставил его облокотиться на меня и почти волоком потащил его вперед, решив, что если в самое ближайшее время ничего не изменится, мы повернем обратно.

   Яррэ

   Лица… Лица… Женские, мужские, старые и молодые, одухотворенные и равнодушные ко всему… Глаза… Усталые и полные жизни, веселые и грустные, мудрые и не очень… Судьбы… Разбитые, растоптанные, уничтоженные…

   Сварт умолял отпустить его руку, но в моем сердце не было жалости к нему. Он никого не жалел, так пусть теперь вкусит плоды дел своих. Кровь из прокушенной губы наполняла рот металлическим привкусом. Эти души уже достаточно настрадались. Они заслужили покой. И не так важно, что их освобождение обернется свободой и для того, кто их погубил. Сварт заплатит иначе. Он вместе со мной пройдет путь каждой из своих жертв, разделит их боль, потери и страдания. Я не позволю ему выгрести жар чужими руками.

   Нищий, бедная уличная танцовщица, простой селянин, опять нищий, странствующий священник, целая семья беженцев – отец, мать и трое детей, служанка из трактира, еще один нищий… В потоке чужих судеб, мыслей, чувств, я теряла, а потом вновь находила себя. Чужие жизни вытесняли мою. Я чувствовала, что еще немного и от самой Яррэ ничего не останется. Но остановиться – значит, обречь оставшихся на вечные мучения, а они тянули руки ко мне, молчаливо умоляя освободить их. Сварт уже ни о чем не просил, просто стоял, сжимая мою руку, словно сам хотел испить до конца свою чашу. Теперь он мог вырваться, мог прекратить этот кошмар – у меня не хватило бы сил его удержать. Однако он сам до боли стискивал мою руку. И мертвые становились живыми на один короткий миг, отделяющий их от вечности…

   Когда все закончилось, я еще долгое время стояла, пытаясь осознать, что мой долг исполнен. Туман вокруг острова начал рассеиваться. С трудом освободив руку из ладони Сварта, я сделала несколько шагов к хижине. На востоке разгоралась заря, окрашивая легкие облачка в нежный розовый цвет. Впервые за долгое время в моей душе царили полный покой и умиротворение. Мне не хотелось спать, я не чувствовала пронизывающего холода... Разве что появилась потребность хоть немного побыть в одиночестве.

   – Сварт, очнись, ты свободен!

   Еще несколько мгновений после моего окрика дракон стоял неподвижно, а потом медленно повернулся и сделал шаг в мою сторону. Я посмотрела ему в глаза. Теперь я уже не испытывала ненависти к нему – одну лишь жалость. Он ссутулился, осунулся, глаза потускнели, а волосы слиплись в бесформенные сосульки.

   – Ты свободен, – повторила я. – Уходи. Больше тебе здесь делать нечего.

   Дракон тяжело вздохнул, его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но не решался. Я вновь попыталась проникнуть за его щиты и с удивлением поняла, что не в силах воспользоваться своим даром. Из окружающего мира полностью исчезли все отголоски чужих мыслей, образов, чувств. Наверное, осознав это, я сильно побледнела, так как Сварт быстро подошел ко мне, словно опасаясь, что я упаду в обморок.

   – Это пройдет, – пообещал он, без слов понимая, что со мной произошло. – Просто ты слишком опустошила все свои резервы. Знаю, такое сродни потере зрения, но все вернется. Я могу перенести тебя куда прикажешь, – предложил Сварт и с легкой улыбкой добавил. – Соглашайся, из всех ныне живущих никто не может похвастаться, что летал на драконе.

   – Нет, – покачала головой я. – Уходи. Я не держу на тебя зла, но…

   – Ты хочешь побыть одна. Понимаю. В таком случае, прощай!

   Угольно-черные крылья ударили по воздуху. Раз, другой... Я осталась одна.

   Ратмир

   Мы двигались удручающе медленно. Несмотря на то, что Артанору вскоре стало лучше, мне все еще приходилось фактически тащить его на себе. Близился рассвет. За все время, что мы брели по топям, на нас, к счастью, никто так и не напал. Если бы не состояние советника, я бы и вовсе решил, что Туманные топи ничем не отличаются от любого другого болота и опасны только возможностью увязнуть в трясине.

   Внезапно Артанор снял руку с моего плеча:

   – Дальше я сам, – сказал он совершенно нормальным голосом. – Эта жуть быстро рассеивается. Нужно спешить. Я уже почти не чувствую Яррэ.

   На сей раз я не стал его удерживать. Он следовал за мной, не пытаясь обгонять, и лишь иногда корректировал направление движения.

   Уже рассвело, когда мы вышли к небольшому острову, поросшему тонкими изломанными березками и осинами. Там, прямо на земле, положив голову на руки, сидела Яррэ. Казалось, будто она спит.

   Артанор рванулся к ней. Мешать ему я не стал – судя по всему, вокруг не было ничего, что представляло бы опасность.

   Я обратил внимание, что вода вокруг острова была сплошь покрыта мелкой серой пылью, напоминающей золу. Создавалось ощущение, что ночью здесь жгли что-то вроде листьев или бумаги.

   Теперь можно было расслабиться и стать самим собой. Окружающий мир опять обрел краски и перестал существовать только в виде данностей. Пока советник занимался дочерью, я заглянул в хижину. Обстановка внутри была довольно убогая, однако на столе стояли два бокала и пустая бутылка. Понюхав ее горлышко, я понял, что в ней было вино… Отличное вино. И оно явно было не из запасов советника.

   В дальнем углу стояла узкая кровать, а рядом с ней – тяжелый сундук. Я попытался открыть его, но он был заперт. Дальнейший осмотр не дал больше ничего интересного. Зато выйдя наружу, я почти сразу заприметил чью-то кожаную куртку, лежащую на земле. И, судя по размеру, она