Без. Лика. Я. Ульяна Трофимова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35

АННОТАЦИЯ

Она словно застряла в рутине дней, так похожих один на другой. В жизни, где сны намного ярче и реальнее, чем сама жизнь. А что, если это не сны? Что, если она не там, где должна быть и мир, придуманный и приснившийся, на самом деле реален? Ее зовут Лика. И она - Проводник. Неотъемлемое звено очень важной цепи. Хранитель тайн, о которых сама не помнит. В городе, где все обычное и безопасное только на первый взгляд, она одна из немногих, кто знает больше и способна видеть то, что видеть не положено...

ГЛАВА 1

    Бывает ли утро добрым?

    Вопрос риторический. Скорее всего, ответ будет следующим: кому как и смотря, что за обстоятельства предшествовали началу этого самого утра. Конечно, его добрости не способствуют те факты, что будильник не прозвонил вовремя, тапочки потерялись – хотя вот тут, возле кровати стояли, кофе выкипел да так, что плиту теперь хрен отмоешь, на голове страусиное гнездо, а перед выходом вдруг обнаруживается, что у телефона села батарея. Однозначно, начнешь подозревать, что день не задастся.

    Но у неё все по-другому. Она спокойно просыпается, встречая льющийся из окна свет раннего утра. Сладко потягивается и не спеша встаёт с постели. Тапочки искать не нужно. Их попросту нет. Босые ступни мягко ступают по деревянным половицам и домотканым половикам. А на столе исходят ароматами блинчики с медом и душистый травяной чай. Она подходит к окну. Крыльцо тонет в свете раннего утра, и широкие ступени манят присесть с чашкой в руках. Лёгкий порыв ветра – и толстый расписной ставень тихонько хлопается о стену.

    Хлоп! – и вот оно, совсем недоброе доброе утро! Реальность вырвала из сна очередным звонком будильника...

    Говорят, его придумал Сатана, чтоб уже с утра зарядить раздраженных от недосыпа людей на злостности. Встала она, кряхтя, тут же споткнулась о тапки, чертыхаясь, побрела в ванную. Зубная паста вместо заявленной на тюбике свежести поселила во рту горько-кислый привкус. Уставшие от рутины и одинаковости дней глаза в обрамлении тёмных кругов равнодушно смотрели на неё из зеркала. Позавидовала себе той, из сна. Захотелось обратно: к теплоте летнего утра, к ощущению спокойствия и уюта. Приснится же такое! Тем более кому? Ей!

    Приведя себя в порядок, насколько возможно было это сделать за отведенных пять минут, вышла из ванной. Кофе снова выкипел. Налила в чашку слишком крепкий сегодня напиток, в сердцах швырнула турку в раковину. Времени мыть её и оттирать плиту все равно не было. Давясь получившейся горькатиной, тоскливо смотрела в окно.

    Погода дрянь. Шквальный ветер трепал ветки деревьев и раздувал полы пальто спешащих на работу людей. Сейчас и она вот так вот, ежась и кутаясь в растянутый снуд, побежит, прыгая сайгаком через лужи до ближайшей остановки. Чтобы сжатой со всех сторон безликой толпой трудяг в тёмной межсезонной одежде добраться до любимой работы и, натянув на лицо каменное выражение, заниматься тем, до чего мозгов хватило в этой жизни.

    –Опять опоздала?

    –Автобус из-под носа ушёл.

    Оправдываться совсем не хотелось, но привычка брала своё. Натянув рабочую одежду, взяла свой инвентарь и стала, как говорится к станку, а номинально к полу, который уже успели затоптать работники офиса, приходящие на полчаса раньше.

    –Лик, ты че такая смурная?

    Напарница спросила, а сама, не дожидаясь ответа, уже вовсю сплетничала с подружкой на тему того, почему Надьку, которая убирается на нижних четырёх этажах, раньше оправили в декрет.

    –Да так...

    Вопрос был риторический, и ответ получился таким же. В никуда. А что скажешь? Что жизнь пуста? Что существуется в ней так: сикось-накось, одинаково и серо изо в день? Ни родных, ни близких, ни друзей. За плечами детдом, недостающий балл при поступлении в институт, потому приходится учиться платно, едва наскребая на то, чтобы оплатить учёбу. Сиротам скидки, конечно. На остальное нужно зарабатывать. А еще есть комнатуха в ведомственном доме и тонны одиночества вперемешку с усталостью от жизни. Нет, не скажешь этого. Да и кому интересно?

    У всех своя жизнь, семьи, заботы. И никому нет дела до мышино-серого существования маленькой, никому незаметной уборщицы, драящей полы в офисном семи этажном здании. Работа та ещё. Копеечная зарплата тает быстро после того, как львиную долю она отдаст за жильё. Ни приятностей, ни подарков себе любимой в виде косметики и красивого платья, Лика позволить не может. Многого не может себе позволить.

    Да и не нужно ей. Девушка привыкла к минимуму ещё во времена детдома. К минимуму личного пространства, вещей, друзей, внимания... Мрак и безнадежность – этими двумя словами можно как нельзя точно охарактеризовать её существование. Вернее можно было, пока...

    –Пока ты тут полы свои трешь, внизу такое!

    –Что такого может быть внизу?

    Устало разогнув спину, Лика посмотрела на напарницу. Та была не в меру оживлена, глаза блестят, волосы выбились из прически.

    –Что-что? Вот иди и посмотри. Кулема! Быстрей давай, а то фиг что достанется.

    –Я вообще то домой собиралась пораньше. Сейчас домою и переодеваться пойду.

    –Да кто тебя там ждёт? Дома то? Бросай свою швабру и дуй вниз! – Напарница почти силой вырвала из её рук тряпку и подтолкнула к лифтам. – Лик, ну я с тебя не могу: прям спящая царевна. Давай: ножками, ножками! Да пошустрей!

    Лика равнодушно нажала приветливо светящуюся кнопку вызова лифта и тут же услышала мерное жужжание в шахте. Через пару секунд кабина раскрыла своё металлически сверкающее нутро с зеркальными вставками. Лика не любила лифты. Не то чтобы страдала клаустрофобией, просто ей не нравилось, когда направляясь куда-то, не можешь резко поменять свои планы. То людей слишком много – не выйти там, где хочешь. То в затылок кто-то дышит – и выходишь раньше, лишь бы побыстрее вырваться из тесно прижатых друг к другу почти одинаковых пиджаков, портфелей и причин утреннего раздражения. Потому девушка предпочитала передвигаться исключительно по лестнице.

    Ещё до того, как в кабине открылись двери, Лика услышала усиленные эхом большого помещения звуки музыки, искаженный микрофоном голос и всеобщий галдеж. Так не свойственный тем, кто приходит в это здание с деловитым видом по утрам и выходит вечером измотанный, но такой же напускно-самодостаточный.

    Лифт остановился, и девушка шагнула из кабинки прямо в просторный многоуровневый холл, пол которого выложенный светлой глянцевой плиткой, отражал высокий потолок вместе с рассеянными тут и там дизайнерскими лампами. К фонящему от близости колонок голосу, слишком громкому и какому-то неестественно жизнерадостному прибавились аплодисменты и довольные выкрики, усиленные одобрительным гулом. И тут в памяти Лики всплыло объявление начальницы, которое она сделала во вторник:

    –Девочки кому-то из вас придётся задержаться в пятницу вечером. Кто это будет, решайте сами. Тяните жребий, голосуйте – мне без разницы. В пятницу в холле пройдёт небольшая презентация, организованная партнерской фирмой. Указание сверху поступило такое, что должны собраться все сотрудники, даже обслуживающий персонал. В нескольких частях города уже проводились подобные мероприятия. Говорят, было весело, раздавали приятные презенты. Но сами понимаете, что после такой толпы остаётся. Так что... – Василевская развела руками: мол, кто будет все это убирать в пятничный вечер, меня не волнует, но в понедельник все должно блестеть.

    Лика обреченно вздохнула. Надумав слинять пораньше, она совсем позабыла про эту дурацкую презентацию. Естественно, никакого жребия и голосования никто проводить не стал. Все внеурочные были Ликины. Другой вопрос, если бы кто-то удосужился их достойно оплатить. Но за такие гроши драить полы лишние пару часов по вечерам не рвался никто. Соответственно, сначала с большими просьбами, а затем как-то и вовсе по умолчанию они стали вешаться исключительно на Лику.

    Просто потому, что она одиночка, дома никто не ждёт, спешить не к кому. Да и потому ещё, что девушка ещё с детдома, по причине застенчивости и неумения постоять за себя, как-то незаметно для всех быстро превращалась в козла отпущения. Даже сейчас ни с кем не пререкалась – да и что греха таить? – просто боялась потерять место. Пусть оно не было доходным, зато от фирмы ей предоставили маленькую квартирку, за которую она платила лишь семьдесят процентов арендной платы, остальное доплачивал офис. Кроме того, она могла рассчитывать на минимальный соц пакет и корпоративные бонусы в виде бесплатных обедов и выездных загородных мероприятий. Впрочем, в них Лика за два года так и не приняла участия по той причине, что попросту не любила людей. Тем более их скопления, тем более шумные и подвыпившие. Резкие звуки и веселье через край вводили ее в панический ступор и порождали мигрень. Сплетни и обсуждения в подсобке Лика не поддерживала и всячески их сторонилась. Потому и прослыла среди бойких по жизни и на язык коллег нелюдимкой и сироткой со странностями.

    Лика приняла немного влево, прошла мимо колонн, покрытых декоративной камешковой штукатуркой со вставками из тёмного дерева и оказалась в самой широкой части холла. В том, что там собрались все сотрудники и обслуживающий персонал, сомневаться не приходилось. Толпа получилась весьма внушительной. Офисные узники, как в шутку называла их Лика, широким кольцом обступили гнусавящего в микрофон мужчину. Тот разглагольствовал на тему, как долго корпорация его босса шла к партнерству с их фирмой. Как много перспективных направлений совместной работы ждёт всех впереди. Что только сплоченность, честность и совместные усилия позволят им всем не только удержаться на плаву, но и прибыльно порыбачить с предложенными его боссом антикризисными программами. И все в таком духе: бла-бла-бла. В общем, партнёрство с их корпорацией для фирмы и несколькими подобными ну прям манна небесная в такие то трудные времена. Свидетель Иеговы, честное слово.

    Если кто из присутствующих и думал по-другому, то предпочитал помалкивать и поддерживал всеобщую «радость» по поводу новоявленного партнерства и открывающихся в связи с этим перспектив. Затем слово взял Петренко Даниил Валерьевич, непосредственный руководитель компании. Мужик он был строгий, но справедливый. На памяти Лики не было такого случая, чтоб он уволил кого-то без веской на то причины или без выходного пособия. Что скуп на зарплату – да. Но в наше то время. Хоть такая, зато стабильность.

    –А сейчас, небольшой приятный момент для всех моих сотрудников, организованный нашим партнёром. Развлекательная часть сегодняшнего вечера.

    По кивку гнусавого на два, составленных вместе стола были положены несколько небольших мешочков голубого и красного цветов.

    –Сейчас каждый из присутствующих сможет выбрать себе подарок. Мужчины из синих, а наши девушки из красных мешочков соответственно. Чтоб напустить немного интриги и придать сувенирам побольше сюрпризности, выбираем не глядя.

    Лику такое развлечение хоть и позабавило, но участвовать в нем девушка не собиралась. Тем более что пробиваться сквозь плотное кольцо из спин присутствующих у неё не было никакого желания. Тем не менее, сюрпризная часть мероприятия началась. Сотрудники подходили к столам и, запустив руку в мешочки, не глядя вытаскивали себе презенты. Причём, когда после стандартных сувенирных брелоков для ключей и магнитов на холодильник одна из сотрудниц вытащила маленький полупрозрачный пакетик с золотой цепочкой, ажиотаж вокруг развлечения возрос за секунды. Ещё несколько чисто сувенирных презентов – и мужчина из аналитического отдела вытащил часы, причём явно не отечественного производства. Удивленно рассмотрев подарок, он с радостью протянул его для осмотра коллегам, и те одобрительно загудели, распознав известный бренд.

    Опустевшие мешочки сменялись другими. Под аплодисменты и завистливые выкрики более удачливые вытаскивали серьги, браслеты, запонки, подарочные сертификаты и скидочные купоны. И все это действо сопровождалось чрезмерно жизнерадостными напутствиями гнусавого типа. Когда практически все поучаствовали в развлечении, и толпа перед столами немного рассредоточилась, кто-то слегка толкнул Лику в спину:

    –Чего стоишь? Давай, не задерживай! ¬– Мадам преклонного возраста, с красивой, но изрядно поседевшей стрижкой алчно потирала маленькие ладошки. – Что-то мне подсказывает – в конце осталось самое лучшее.

    Лика, не хотела препираться и объяснять, что не особо то рвётся поучаствовать, но женщина так на неё зыркнула, что девушке ничего не оставалось, как шагнуть вперёд. Неуверенно она подошла к столу и, чувствуя, что на эти мгновения оказалась практически в центре внимания, занервничала. Она настолько привыкла казаться незаметной, что теперь быть серой и незапоминающейся стало персональной зоной комфорта. Общению с другими она предпочитала избегание этого самого общения и чувствовала себя неуверенно и нервно в ситуациях, подобной этой.

    Засунув дрогнувшую руку в красный мешочек, на секунду замерла, ощущая кончиками пальцев что-то, по ассоциативным признакам, металлическое и холодное. Азартной Лика никогда не была, потому и взяла первое что нащупала. Из мешка на свет появился лёгкий, и на первый взгляд как будто бы железный и какой-то потрепанный браслет. Рассматривать его не хотелось. По крайней мере, не здесь.

    Ещё несколько человек подходили к столам. Седеющая мадам, вытолкнувшая Лику к столам, стала обладательницей миниатюрной шкатулочки. Разве что скрепки канцелярские складывать. Лика усмехнулась про себя. Через несколько минут после того, как столы были убраны, Петренко высказал своё алаверды, поднявшись на пару ступеней возле ресепшена, и дал отмашку к началу небольшого фуршета, по окончании которого всех присутствующих будут ожидать дальнейшие развлечения.

    А меня куча мусора и затоптанные полы, – вяло подумала Лика, стараясь держаться подальше от слишком оживленных компашек, обсуждающих, кому что досталось, и сколько это может стоить.

    Фуршет подзатянулся. Без конца прерываемый избитыми конкурсами, в которых не особо кто рвался участвовать, он закончился ближе к одиннадцати часам. На улице уже давно стемнело, и расходящиеся сотрудники, едва открывая большие стеклянные двери, сразу же терялись в дождливом предполуночном мраке. Стоянка быстро пустела. В холле ещё было немало людей, но их численность стремительно таяла – народ торопился по домам. В основном самостоятельно. Особо же неугомонных тянули под руки товарищи.

    Когда последняя компашка сдала вахтеру ключи и распрощалась, Лика тяжело вздохнула и принялась собирать со столов одноразовую посуду, грязные салфетки и остатки закусок. Мусорный пакет полнился быстро. Хоть девушка и чувствовала себя уставшей, желание покончить со всем было сильнее внутренней разбитости.

    Наверное заболеваю, – подумала Лика. – Приду – сразу лягу спать. А потом проваляюсь все выходные. И никакая в мире сила не вытащит меня из кровати ни субботу, ни в воскресенье.

    Быстренько наполнив два пакета, девушка потащила их в сторону запасного выхода. Он открывался прямо на заднюю парковку, за которой, собственно, и располагались контейнеры для мусора. Открыв ключом замок, Лика с трудом протиснулась в дверной проем. Доводчик сломался еще в прошлом месяце, и тяжелая дверь норовила закрыться в самый неподходящий момент. Это выбешивало. К тому же едва перешагнув порог, девушка тут же наступила в лужу. Небольшое озерцо заполнило выбоины в асфальте и теперь исправно промочило Лике ноги.

    Черт! – девушка съежилась. С промокшими носками поздний осенний вечер стал казаться еще холоднее и ветренее. – Теперь точно заболею.

    Задний двор был достаточно широким, но почти глухим. Единственный фонарь тускло высвечивал арку выезда на улицу. Быстро просеменив до мусорных контейнеров, Лика открыла крышку и зашвырнула в них пакеты. В тёмной пустоте двора жалобные звяки бутылок прозвучали как-то неестественно громко. Отразились растекающимся эхом от стен и захлебнулись, словно кто оборвал. Стало неуютно. Лика развернулась и, как можно быстрее, направилась ко входу в здание. Ветер, наконец, стих, и стало не так холодно. В наступившей тишине промокшая обувь хлюпала слишком громко... И Лике вдруг показалось, что за этими звуками она не услышит чего-то... другого.

    Ощущение, что кто-то смотрит в спину, заставило оглянуться. Естественно, никого во дворе не было, но Лика предпочла ускориться и последние шаги пролетела почти бегом. Понимая, что это лишь разыгравшееся в темном дворе воображение, девушка схватилась за ручку. Чертова дверь была заперта...

    Как так? Вот же он ключ, прямо в руках. И Лика отчётливо помнила, что не запирала дверь. По затылку пробежал неприятный холодок. Стойко подставив спину неуютному двору, девушка кинула мимолетный взгляд через плечо и принялась отпирать злополучную дверь. Пальцы дрожали, а Лика пыталась найти логическое объяснение.

    Но оно не находилось. Замок не был таким, которые защелкиваются, стоит двери хлопнуть под порывом ветра. Вахтер видел, как она выходила с пакетами, даже привстал помочь, но Лика остановила его взглядом. Да и не был склонен пожилой мужчина к идиотским шуткам и тем более поступкам. Стало быть, разумного объяснения нет, а строить бессмысленные догадки девушке не хотелось. Потому, открыв замок, она юркнула в помещение и направилась в холл.

    Протерев столы, положила под ножки куски картона и сдвинула мебель в сторону. В ушах тоненько звенело, будто старое радио безуспешно пыталось поймать волну. В желудке все комом и очень хотелось домой. Гася в душе осадок настороженности, Лика домыла полы и направилась в подсобку переодеться и сложить инвентарь.

    Пустые коридоры встретили молчанием. Как и лифты, они тяготили девушку своей бездушностью и кажущейся бесконечностью. Одинаковые закрытые двери по сторонам наводили унылость. Так и в жизни: идешь, идешь – а вокруг двери. И только от тебя зависит, какую из них ты выберешь. Но вот что за этой дверью окажется? Зависит ли ЭТО от тебя, и есть ли возможность что-либо изменить?

    Сейчас лампы горели через три. Создавалось впечатление, будто Лика находится в тоннеле. И снова это ощущение взгляда и холод по лопаткам. Девушка упрямо поджала губы. Поддаваться надуманному страху и не в меру разыгравшемуся воображению Лика не собиралась, но шаг ускорила. Почему-то в подсобке было особенно неуютно сейчас. Сваленный в кучу инвентарь топорщился ручками швабр и скомканной ветошью. Сломанные тусклым светом очертания предметов придавали им какой-то неузнаваемый и даже чужеродный вид. Лика побыстрее переоделась и накинула пальто. Привычно намотав на шею толстый снуд, засунула руки в карманы и направилась к выходу.

    Распрощавшись с вахтером, сдала ключи и, выйдя из здания, вдохнула влажный осенний воздух. Он пах прелыми каштанами и дождём. Но уже чувствовалось немного морозная нотка. Скоро зима. Нахохлившись, как воробей, Лика пошла к ближайшему тротуару. Фонари работали исправно, и девушка радовалась, что идти недалеко. Транспорт уже не ходил, как собственно, и прохожие. Редкие водители, второпях разбрызгивая лужи у обочин, стремились поскорее попасть домой. Уткнув нос в снуд и поплотнее запахнув слегка великоватое пальто, Лика как могла быстро пошагала по растрескавшемуся кое-где тротуару.

    Внезапно ощущение, что земля уходит из-под ног, внесло сумятицу в сознание и корректировку в маршрут девушки. Вмиг налившиеся свинцом ноги подвели, заставив Лику шагнуть влево. И кто знает, если бы под плечо не подвернулась афишная тумба, возможно девушка угодила бы как раз под проезжающий мимо автомобиль.

    Дыхание перехватило от испуга и неожиданности. Пялясь на вдруг зарябившую перед глазами тротуарную плитку, Лика пыталась стащить с себя ставший тесным снуд. Казалось, он давил на горло и ещё больше мешал дышать. Привалившись к спасительной тумбе спиной, Лика едва справлялась с дрожащими ногами. Боялась осесть тут же, прямо в лужу на тротуаре. Зажмурилась, приводя дыхание в порядок. И внезапно почувствовала аромат жимолости и дождя.

    Проморгалась. Ещё пара секунд – и наваждение прошло. Тротуарная плитка перестала прыгать перед глазами, фонари троиться, а плавающие очертания и выступы зданий вмиг приобрели четкие контуры.

    –Да что ж такое то сегодня?

    Лика озадаченно отлепилась от тумбы и, нервно поправив волосы, нетвердо пошагала дальше.

    Квартира встретила, как всегда. Тишиной. Она притаилась в углах и ждала. Обычно, придя с работы, девушка ставила чайник. Через несколько минут он начинал свистеть, приветливо разрывая одиночество в маленькой кухне. Лика садилась за стол и, глядя в окно, пытаясь угадать, что там, за окнами дома, что стоит напротив. Она любила представлять себе чужую жизнь за плотными шторами. Строила модель своей будущей семьи и очень надеялась, что когда-нибудь эта блажь претворится в реальность.

    Она любила фантазировать по поводу будущего. Но не сегодня. Тишина в квартире показалась Лике натянутой, будто затаившейся. И как сегодня в подсобке, привычная обстановка пугала своей напряженностью. Лика сбросила пальто и даже не заметила, что забыла его повесить. Выглянула из прихожей, будто боялась сделать первый шаг от порога. Словно дальше ее должно было поджидать, как минимум, огнедышащее чудовище. И стоит ей только высунуть нос из-за дверного косяка, как монстр спалит и ее, и жилище ко всем чертям.

    Мысленно отругав себя за глупое поведение и неоправданную тревожность, девушка прошла в комнату и включила свет. Единственная, вкрученная в плафон лампочка, помогала сэкономить на счетах за коммуналку. Но сегодня почему-то решила добить: поморгав недовольно несколько секунд, тупо погасла. А когда Лика ещё раз щелкнула выключателем, с громким хлопком взорвалась.

    Девушка аж подпрыгнула. К горлу подкатил неприятный ком. Что ни говори, день сегодня не задался. Какое счастье, что скоро он закончится. Косясь на старый плафон, Лика смела осколки и направилась в душ.

    Она привыкла доверять себе, но сегодня явно был перебор. Потому, стоя у зеркала и просушивая волосы, упрямо сказала своему отражению:

    –Все хорошо.

    На секунду Лике показалось, что оно пошло рябью, потом снова разгладилось, но тут же дрогнуло. Зажмурилась, глубоко вдохнув носом.

    Я просто устала. – И не глядя больше в зеркало, вышла из ванной.

    Устроившись на расстеленном диване под одеялом, вдруг наткнулась взглядом на сумку, сброшенную в кресло. И тут же вспомнила сегодняшнюю презентацию. Любопытство взяло верх. Девушка схватила сумку и, немного порывшись в ее недрах, вытащила добытый сегодня браслет.

    Лика не знала: ценный ли он и насколько, потому что абсолютно не разбиралась в подобных вещах. Темно-коричневый металл казался слегка потертым наощупь. Заплетался широкой, но лёгкой полосой тонких перевитий, больше напоминающих кельтскую вязь. А в центре, где, как к острову, сходились металлические нити, был выгравирован непонятный знак. Слегка выпуклый и чуть светлее, чем сам браслет.

    Лика никогда не придавала значимости украшениям. Может, потому что их у девушки не было. Да и не видела Лика смысла в том, чтобы наряжаться, как новогодняя елка. Тем паче, были у нее другие, намного более важные статьи расходов, чем побрякушки. Но была в этой вещице та особая притягательность, которая не позволяла отвести глаз.

    Лика погладила браслет подушечками пальцев и, не сдержавшись, надела на запястье. Казалось, он стал немного уже: не пережимал, но и зазора между кожей и металлом почти не осталось.

    Как влитой. – С удивлением подумала девушка, наверное, впервые в жизни поняв действительный смысл этой фразы. И вмиг ощутила, как внутри все натянулось, каждой жилке вдруг стало нестерпимо больно, зазвенел каждый нерв, а мозг пронзили тысячи игл. Лика не понимала: кричит она или нет. Просто шум в ушах перекрыл даже ее надсадный ор. Очертания предметов и комнаты вдруг начали прыгать, троиться, а затем и вовсе поплыли. Последнее, что Лика услышала, был громкий хлопок, и как будто что-то лопнуло. Почему-то девушке тогда подумалось, что это была её голова.

ГЛАВА 2

    Шум, гам, суета буквально чувствовались кожей. Запах костров, ляг железа доносятся прямо со всех сторон. Звуковой поток на миг оглушил, и девушка сжалась от испуга, подумав, что оглохла. Как в немом кино, смотрела на толпы людей, закованных в броню, повозки. Будто попала на ролевые игры, и сейчас перед ней разворачивается очередное инсценированное сражение или грандиозная по масштабам боевка.

    Что происходит? Как я здесь оказалась?

    Мысль здравая, как в общем то и вопрос. Но только ответ дать не кому. В панике Лика принялась озираться. И тут слух вернулся – резко и неожиданно. Безжалостно затопил мозг лязгом металла, скрипами, громкими окриками.

    Лика скукожилась, пыталась лавировать между людьми. Никто не обращал на неё внимания – девушку лишь толкали, чтоб не путалась под ногами. Щенок, вдруг оказавшийся на шумной площади в базарный день. Сравнение самое то. Потому что по-другому Лика себя не чувствовала. Природный страх перед большими скоплениями людей блокировал разумные доводы, мешая действовать рационально, и она металась из стороны в сторону, чтобы вновь и вновь натыкаться на чувствительные толчки.

    Слишком поздно поняла, что лошадь, которую понесло, в принципе несётся прямо на неё. Запоздало вскрикнула, наивно пытаясь закрыться руками. Перед глазами пролетели хлопья опадающей пены, пронеслись налитые кровью белки, запахло конским потом.

    –Идиотка!

    Кто-то больно схватил за руку, и Лика едва удержалась на ногах.

    Чувствительно стукнувшись носом о чье-то плечо, девушка и пикнуть не успела, как уже бежала за высоким мужчиной, увлекаемая им по ходу движения людского потока, но немного в сторону. Разглядеть своего спасителя Лика не смогла: рослый – да. На пару голов выше, чем она сама. Остальное – загадка, так как незнакомец был в длинном плаще, а на голову надвинул глубокий капюшон. И тащил Лику непосредственно за собой, так что девушка могла видеть его только со спины.

    Стремительно раздвигая толпу где плечами, где локтем, мужчина мало беспокоился, успевает ли Лика за ним. Просто не разжимал цепких пальцев на запястье девушки. Через несколько минут Лика поняла, что они движутся в сторону леса, который виднелся справа от толпы. Вот только зачем они бегут? Что, в конце концов, происходит и кто этот человек? – понять это пока не представлялось возможным.

    Лика очень надеялась, что скоро этот бег закончится, и она сможет задать интересующие её вопросы. А ещё девушка очень боялась упасть под ноги толпе, и что незнакомец бросит ее. Так как, споткнувшись уже пару раз, слышала недовольный рык:

    –Растяпа.

    Но и тут надежды на скорую остановку и отдых не оправдались. Каким-то необъяснимым образом декорации происходящего сменились, а напряжение и страх возросли. Каких-то пару мгновений – и девушка увидела себя среди деревянных столов с поцарапанными столешницами и грубыми ножками, плевков на земляном полу и запаха прокисшего не то кваса, не то пива. Под потолком колесо на цепи, на нем же неравномерно оплывшие свечи. На стенах в железных уключинах несколько факелов. Закопченный потолок, толстые балки. Впрочем, осматриваться было некогда. Почти все столы были заняты, и гомон голосов сидящих за ними смолк сразу же, как только Лика с незнакомцем появились в этом колоритном заведении. Казалось, все взгляды устремились на них.

    Ни на что не обращая внимания, мужчина потащил Лику к лестнице на второй этаж. Ступени застонали под их быстрыми шагами. Ещё несколько мгновений – и незнакомец распахнул первую попавшуюся дверь. Втащив Лику за собой, тут же запер дверь на засов. Ничего, не объясняя, бросил:

    – Отдышись.

    Сам же стремительно приблизился к окну и закрыл внутренние ставни. Совсем выбившись из сил, Лика плюхнулась прямо тут же, на полу. Оперлась спиной о толстую дверь. Закрыла глаза, заставляя себя дышать ровнее. Даже попыталась вспомнить какую-то песенку – лишь бы не началась истерика. Вопрос "Что за хрень происходит?" задвинула подальше, оставив в приоритете только "отдохнуть". Но не тут то было.

    –Пора уходить.

    –Что?! Мы же только...

    –У нас нет времени.

    Лика открыла глаза. Мужчина сидел перед ней на корточках и рассматривал: не враждебно, а как-то настороженно. Лика обескураженно крякнула, увидев маску на его лице. На подобие лыжной, она закрывала все лицо, оставляя место лишь для глаз. Видимо, истерика уже начиналась, потому что не к месту хохотнув, девушка поинтересовалась:

    –Ты что, ниндзя?

    Вопрос остался без ответа. Естественно. В глазах мужчины сверкнула колючая искра, и Лика прикусила язык. Особенно неуютно стало, когда девушка, вопреки ожиданиям, увидела под плащом совсем не соответствующую внешнему антуражу одежду. По стилю она явно не подходила ни обшарпанной таверне, ни кованым латам людей, среди которых Лика оказалась сначала. Вполне себе навороченный такой прикид не то спецназовца, не то чёрт пойми кого. Портупея с кобурой под мышкой. Ещё одна на правом бедре с пистолетом, на левом – с ножом. У пояса рожки с патронами, пара гранат и ещё одна кобура. Армейские ботинки с высоким голенищем – наверное, там тоже что-нибудь припрятано. И этот плащ... Как-то все неправильно, что ли.

    –Я никуда с вами не пойду, пока не узнаю, что происходит.

    –Узнаешь. Но потом. Зато сейчас сможешь узнать, – прищуренные глаза непонятного цвета зло сверкнули, – что произойдёт с тобой, если не сдвинешь свою задницу с места.

    Помолчал немного, а потом припечатал жёстко:

    –У меня больше шансов. У тебя – вообще никаких. Потому что, как я вижу, ты ни на что не способна. Ну, так что? – похоже, он не шутил и реально был готов бросить её сейчас. – Хочешь узнать, что будет дальше с тобой? Без меня?

    –Н-нет.

    –Тогда встала – и ножками!

    Рявкнул громко, но голос его тут же потонул в заливистом собачьем лае. В лицо неожиданно хлестнул дождь, а ветер едва не свалил с ног и был такой сильный, что лишний раз не вдохнуть. Плащ незнакомца полощется, словно разодранный в бурю парус и мешает Лике. Лёгкие горят и раздуваются, как кузнечные мехи в попытке вобрать побольше воздуха. Бок ноет, и очень хочется остановиться, чтобы перегнувшись, сильным выдохом прогнать боль.

    Но собачий лай все ближе, злобные рыки обещают страдания. А ноги все больше и больше увязают в топкой грязи. Единственное, что пока ещё придаёт сил во всей этой бредятине – рука, мёртвой хваткой сжимающая её ладонь. Хотя...

    Через несколько минут Лика поняла, что окончательно выдохлась. Споткнувшись очередной раз, с отчаянием осознала – он последний. Ещё чуть-чуть – и она упадёт, чтобы не подняться больше. И снова безжалостная констатация:

    –Ты ни на что не способна.

    В ушах тонкий писк, почти на грани ультразвука. Постепенно из мучительного он перерастает в просто громкий звон. Лика в страхе вскинулась и с облегчением поняла, что находится дома. Вот так сон! Шумно выдохнув, девушка плюхнулась обратно в постель и укрылась одеялом с головой. Высунув руку из-под мягкого убежища, хлопнула ладонью по будильнику. Тот, как назло, все звенел и звенел. Лика хлопнула ещё раз, затем ещё. Пока, наконец, не сообразила, что звонит не будильник, а телефон. Протянув руку к креслу, нашарила сумку. Не глядя, вытащила мобильный. Ещё не успев сказать "алло", услышала до противного жизнерадостное:

    –Че, спишь что ли?

    Лика мысленно застонала. У Жариковой была удивительная способность: позвонить с петухами и, бодро заорав в трубку, как-то сразу задать тон всему последующему дню. А уж разбудить по-быстрому и заставить вылезти из постели – это, наверное, был самый большой Леськин талант. Лика в тайне подозревала, что, если придётся – Жарикова даже из могилы подымет.

    –Ну что ты орешь? В такую рань.

    –Лик, ты сбрендила? Два часа дня!

    –В смысле?

    –В прямом. А ты че, реально спала что ли?

    Лика озадаченно крякнула и непонимающе посмотрела на будильник, пытаясь соотнести свои внутренние ощущения с реальным временем. Получалось плохо.

    –Ну ты даёшь! В любом случае вытаскивай себя из-под одеяла – у меня сногсшибательная новость.

    Знала бы ты, какая новость у меня, – подумала Лика, но мысль не озвучила. Лишь разглядывала грязные ногти, ссадины на ногах и синяки на запястье, чуть повыше браслета. Как раз там, где незнакомец сжимал её руку своими пальцами. Бисеринки холодного пота выступили на лбу, и Лика отчётливо почувствовала, как такие же скатываются по спине.

    –Лика, я долго орать буду?

    Девушка встрепенулась. Реальность искажалась совсем непонятным, и что самое обидное – неподвластным Лике образом. И девушка уже не могла с твёрдой убежденностью сказать, что этой ночью она видела просто сон. Что события, в которых она якобы принимала участие – лишь плод подсознания. Сказать, что Лике стало не по себе – ничего не сказать.

    –Я слышу тебя. Что за новость? – язык не ворочался, будто к небу кто приклеил.

    –Я познакомилась с таким парнем!

    –Поздравляю.

    –Лик, ну ты что? – Жарикова, наконец, заметила безжизненный тон подруги. – Что-то случилось?

    –Нет. Все в порядке. – Отчеканила Лика и, чтобы отвлечь Леську, спросила: Что за парень?

    –Он такой! Такой... – аж замурлыкала, и Лика живо представила, как подруга закатывает глаза. – В общем, на словах не объяснить. Сама все увидишь. Потому что вечером мы идём гулять вчетвером.

    –Я не поняла: ты с двумя, что ли познакомилась?

    Жрикова хохотнула:

    –Да нет. Он просто друга приведёт. Так что, мамзель, настраивайтесь на то, чтоб вылезти из своего панциря на свет божий.

    –Мне и в нем хорошо. Кроме того, мне что-то поплохело сегодня.

    –Ох, избавь меня от этого! Я всегда знаю, когда ты хочешь нагло отвертеться и тупо просидеть вечер в своей берлоге. Так что не трынди.

    –Мне нечего надеть.

    –Хватит, Лика!

    –Я не хочу никуда идти.

    Но тут же девушка вспомнила вчерашний вечер и как шарахалась каждой тени. И этот холод по спине... Она явственно представила, как сидит в притихшей квартире среди звенящих тишиной углов и спохватилась:

    –Хотя...

    –Приезжай к пяти. Примерим тебе что-нибудь, глазки нарисуем. Будешь барышней на миллион.

    Не дождавшись согласия либо возражений, Жарикова бросила трубку.

    Тело ломит. Колени дрожат. Мышцы забились так, будто Лика и впрямь бежала километров десять без остановки. Не будучи спортивной ни по желанию, ни по принуждению, она всегда была отстающей по физре. Как в детстве, так и в юности. Кряхтя встала с дивана, забыла споткнуться о тапки. Любимый кофе не взбодрил, а напротив, даже вызвал отвращение. Все не так. Как-то неуловимо, но не так.

    Горячей воды в душе не было – так, что-то похожее на тепленькую. Но Лика даже не заметила этого. Мысли то и дело возвращались ко сну. И ко сну ли? Она все думала о том, насколько реальны были в нем ощущения. И они реальны сейчас. Как, собственно, и последствия. Особенно, если учесть, что в данный момент девушка дрожащими руками смывала с разбитых колен ЗАСОХШУЮ ГЛИНУ.

    То, что произошло ночью, не могло быть просто сном. А если это так, то в таком случае, где она была, как там оказалась и – главное – с кем? Лика не могла не думать о незнакомце:

    Я несомненно была обузой, раздражающим балластом и не представляла для него никакой пользы. Скорее, наоборот. Ведь сказал же: "Ты ни на что не способна". Тогда зачем тащил за собой? Зачем спасал? – ответов не было.

    Обмотав голову полотенцем, Лика направилась в кухню. Открыла холодильник и... закрыла. Потому что только сейчас схватилась за мысль и очень боялась упустить её.

    Браслет! – едва ли не выкрикнула догадку. – С него все началось! Как только он попал ко мне. И головокружение, и дверь. И холод, будто кто смотрит недобро. И сон этот.

    Либо у меня поехала крыша, либо нет. Но я не понимаю, что происходит, да и не хочу понимать. Потому нафиг мне нужны такие приколы! – Лика спохватилась и принялась срывать браслет с запястья.

    Но не тут то было. Проклятая побрякушка мало того, что ни на миллиметр не сдвинулась, будто кто вживил ее в кожу, так ещё и стала горячей. Быстро раскаляясь, она стала обжигать. Терпеть больше не было сил. Лика вскрикнула от боли и прекратила попытки. Браслет мгновенно стал прежним: чуть тёплым наощупь и вполне безобидным на вид.

    –Черт! – девушка в сердцах пнула стул и закусила губу, чтоб не расплакаться.

    Через некоторое время, устав мерить шагами квартиру и искать разумное объяснение происходящему, Лика велела себе успокоиться. Взглянула на часы. Полчетвёртого – пора выдвигаться. Засунув себя в походные джинсы, тёплый свитер и старенькое пальто, Лика натянула сапоги. Метро, две пересадки – и она у Жариковой.

    Пожалуй, если трезво рассудить, Леська была единственным человеком, который принимал Лику такой, как есть. Потому, когда они случайно познакомились два с половиной года назад, Жарикова как-то сходу из просто знакомой превратилась в лучшую и единственную подругу. С ней было легко, спокойно и комфортно в любой ситуации. Леська заражала энтузиазмом и лёгким отношением к жизни. И даже Лика – закоренелый пессимист и не в меру застенчивый человек позволяла себе в ее присутствии хоть немного давать свободы эмоциям, раскрепощалась. Ощущала, что не все вокруг такое серое, каким она привыкла видеть.

    В свою очередь, Жарикова, будучи натурой яркой, как внешне, так и внутренне, училась у Лики сдержанности, в некоторых ситуациях здравому смыслу и взрослому восприятию жизни.

    Противоположности притягиваются? Возможно. По крайней мере, их совместный тандем нравился обеим. И, как иногда девушки наблюдали, приносил определённую пользу, как одной, так и другой. Лика очень дорожила их дружбой и всегда приходила на помощь подруге. Правда, основная миссия заключалась в том, чтобы помочь Леське зализать раны после очередной любовной авантюры или дать здравый совет, или просто выслушать, или составить компанию.

    Жарикова хоть и была не в меру эмоциональной, временами инфантильной и непосредственной, на самом деле являлась весьма умным и глубоким человеком. О прошлом почему-то не говорила, а если и говорила, то неохотно. Лика знала только, что родителей у девушки нет. Зато имелся дядька. Седьмая вода на киселе, как шутила Жарикова, но, тем не менее, именно он обеспечивал на данный момент пусть далекую, но единственную родственницу.

    Леська жила не в центре, но во вполне элитном комплексе, каталась на собственной машине, хорошо одевалась и была объектом зависти для многих с их потока. Порой Лика не понимала, почему они, такие разные и так сдружились. Видимо, то, что обе росли без родителей, сблизило их, может судьба посчитала, что нужно именно так. В любом случае, нажимая на кнопку домофона, Лика поняла, как сильно соскучилась за эту неделю и улыбнулась в преддверие встречи.

    А потом все началось. До банальности просто. И не до банальности тупо.

    –Натан, это моя подруга. – Жарикова обернулась к Лике. – А это мой парень.

    Круто, блин. Парень он твой. Только косоглазие ему не помешало бы исправить: ничего, что говорит с тобой, а смотрит на меня? Глазищи вон какие: зеленые с желтыми дужками по радужке. И почти не моргает, как питон. Физиономия какая-то хищная, самодовольная. Ухмылочка такая, что тьфу! – уголком рта, пренебрежительная. И что за имя такое, Натан?

    Я, конечно, понимаю – звезды зажигаются потому, что это кому-нибудь нужно. Но чую – звезда эта неспроста здесь загорелась. Насколько бы Леська не была яркой и симпатичной, такие прынцы еще ни разу к ней не подкатывали. Высокий, плечистый, строгий какой-то. Жарикова с ним и недели не протянет.

    Лика осеклась в своих мыслях, поняв, наконец, что разглядывает его слишком открыто и неприлично долго. Почувствовала, как краснеет, потому разозлилась.

    –А имя у подруги есть? – голос с хрипотцой, будто простужен.

    –Может и есть. Да не для всяких честь. – Сама опешила от своего заявления. Ну, зачем было дерзить незнакомому человеку?

    –Лик, не груби. – Вставила пять копеек Жарикова, а Натану добавила уже более мягко. – Вообще-то она смирная.

    –Лика значит. Очень приятно. – Процедил так, что сомнений не оставалось: от приятного здесь явно далеко.

    –Взаимно.

    Долго посмотрел так, внимательно, в глаза прям.

    Что ты там увидеть захотел? – Лика не понимала, почему злится, но этот "парень" ей не понравился. Сразу. Прям с первых секунд. Вслух же спросила:

    –Ну что, пойдём уже?

    Леська пока макияжила девушку, пока они подбирали одежду, ввела Лику в курс дела и обрисовала планы на вечер. Сначала их ждала поездка в ресторан, в котором они должны были встретиться с коллегой её избранника. Затем полная импровизация. В общем, двойное свидание. Причём для некоторых, особо везучих – свидание вслепую. Именно эта часть Лику радовала меньше всего. А если честно, больше всего бесила. Но, чтобы не расстраивать подругу, своё отношение к предстоящему, девушка предпочла не высказывать.

    Пока спускались в лифте, Лика кожей чувствовала, как ей неуютно. Новый знакомый изрядно напрягал и настораживал. Было что-то в том, как говорит, двигается, как смотрит: что-то нехорошее. Девушка интуитивно хотела сжаться и по возможности не поворачиваться к нему спиной. Лика не могла объяснить свою реакцию на этого человека. Но чем больше отмахивалась от неё, тем больше неясные изначально ощущения крепли, перерастая в убежденность и предчувствие.

    Когда двери кабины разъехались, Лика едва смогла удержаться, чтоб не вздохнуть с облегчением. Неужели только ей казалось, как напряжно с этим Натаном в замкнутом пространстве?

    Погода под стать настроению – не ахти. Стемнело. Осень почему-то решила сдать свои позиции. И зима, тут же воспользовавшись предоставленной возможностью, устроила показательное выступление. Первый снег, обычно порождающий в душе нечто светлое и романтичное, сегодня сменил тактику и сыпал в лицо мелким колючим льдом. Убойный ветер выдавливал из глаз слезы.

    Спрашивается, зачем Леська делала мне макияж, если сейчас все по физиономии размажется? Короткое платье ну, блин, совсем некстати. Колени заледенели мгновенно, а все, что выше – тем более. Пальто поминутно распахивалось, и Лика вцепилась в него вмиг закоченевшими пальцами.

    Жарикова кокетливо взвизгнула, поймав порыв ветра. И повиснув на локте Натана, засеменила на шпильках к припаркованной рядом машине. Мужчина галантно распахнул дверцу и помог Леське усесться. Терпеливо подождал, пока Лика доковыляет до авто. Но, едва девушка подошла к серебристому Астону Марти, как внезапно каблук царапнул лед на замерзшей луже. Охнув, поняла, что теряет равновесие. Но тут же почувствовала сильную хватку на руке. Как в том сне – цепкие пальцы безошибочно перехватили запястье сразу над браслетом.

    Сердце ухнуло в желудок. Лика остолбенев, уставилась на мужчину. Тот даже бровью не повёл, лишь кивнул в сторону распахнутой дверцы. Мысленно обругав себя за излишне глупые мысли и такое же поведение, Лика плюхнулась на сиденье. Полумрак в машине помог спрятать растерянность и вдруг выступивший на лбу пот.

    Ресторан мягко окутал уютом. Приглушённый свет, тихая музыка, тёплые тона интерьера, почти незаметные официанты легко скользят между столиками. От одного из них навстречу вошедшей в зал троице поднялся молодой мужчина. Приблизившись, по-приятельски пожал Натану руку и попросил представить его спутниц, что тот незамедлительно и сделал:

    –Это Олеся, моя м-м девушка. А это Лика. Девушки, это Андрей – мой коллега.

    –Очень приятно.

    –Взаимно. – Леська женственно повела плечом, когда мужчина склонился к её руке. Причём от Лики не укрылся тот факт, что на саму Жарикову он даже не взглянул.

    –А вы, значит Лика? Красивое имя.

    –Спасибо. – Девушка вцепилась обеими руками в сумочку, не оставляя Андрею шансов. Она не любила, когда к ней прикасались, тем более мало знакомые люди. Тем более, чтобы облобызать ручку.

    Хотя Андрей как раз таки очень располагал к себе. В противоположность Натану, его открытая улыбка снимала напряжение и неловкость. А не такие строгие, как у его друга, черты лица, даже намека не вызывали на те чувства и неприязнь, которые Лика испытывала к Леськиному ухажеру.

    Кстати сказать, парой, как таковой они не выглядели. Не держались за руки, не особо улыбались друг другу.

    Хотя... Что Лика могла знать о подобных отношениях? У самой то и парня никогда не было. Так, намёк на отношения. Лика пыталась знакомиться с противоположным полом и то только потому, что Леська заставляла. Мол, некоторые в таком возрасте уже детей заводят, а ты даже не целовалась ни разу. Но ребята в упор не замечали Лику. И дело дальше одной, максимум двух встреч, как правило, не заходило. Слишком серая. Господь тот ещё шутник. Мозгов дал, а чтоб ещё что-нибудь приложить, так и не удосужился. Как говорится, родилась в странном, Богом забытом теле – нескладная, плоская, блеклая.

    В общем, попытки знакомств повергали девушку, если не в депрессию, то в стойкую убежденность ¬– не судьба. Потому Лика оставила их и сопровождала Жарикову в основном в качестве массовки и фона. И девушка настолько привыкла к этому, что сегодня, вдруг оказавшись под прицелом внимания Андрея, слегка растерялась.

    Что они ели, Лика не вспомнила бы даже под дулом автомата. Чувствовала себя странно. Как-то так получилось, что все трое – Леська, Натан и Андрей – сидели по одну сторону стола, а она по другую. И говорили почему-то исключительно о ней. В основном, конечно Андрей и Жарикова. Натан иногда ухмылялся лениво, но на Лику не смотрел и участия в разговоре не принимал. Безразлично ковырял вилкой в тарелке, потягивал вино да изредка откидывался на спинку стула, всем своим видом показывая, как ему скучно. Спрашивается, зачем пригласил?

    Зато Жарикова трещала без умолку и, казалось, забыла даже, что пришла не одна. Андрей рассказывал смешные случаи из своей жизни и работы. Временами задавал Лике вопросы на отвлеченные темы. Затем, как-то незаметно вопросы стали более целенаправленными, серьезными, иногда неудобными. Ибо чтобы ответить на них, Лике приходилось раскрывать свое нутро, показывать эмоции. Не хотела на них отвечать, но почему-то не могла остановиться.

    Жарикова перестала хихикать и жеманничать, и они вдвоем с Андреем серьезно вслушивались в то, что она говорит. Будто на экзамене. Андрей все подливал и подливал что-то в бокал девушке. А потом, когда Лика уже начала чувствовать шум в ушах, и видеть, как расплываются лица присутствующих, вдруг перегнулся через стол и, взяв девушку за руку, потянул вверх рукав её платья. Как под водой Лика услышала:

    -Удивительная у тебя подруга, Лесси. Умная, незаметная, одинокая. И метка вон как подошла.

ГЛАВА 3

    Убью! – первая мысль относилась, скорее всего, к Жариковой.

    Вторая уже не была столь кровожадной, но оптимизмом по-прежнему не отдавала: только б не сдохнуть. Глаза открывать не хотелось, как и вставать. Но жажда, будь она неладна, брала своё и требовала утоления. Лика откинула одеяло. О тапки не споткнулась даже – тупо рухнула на них.

    – Блин!

    Перевернулась на спину, пытаясь унять нехорошую волну в желудке, которая ну уж очень просилась наружу.

    –Доброе утро.

    Чуть не подпрыгнула от раздавшегося голоса. Села рывком. О чем тут же пожалела – едко-зеленые круги заплясали перед глазами. Едва сдерживая рвоту и пытаясь сфокусировать мутный взгляд, девушка обвела им комнату. В кресле напротив развалился...

    –Что ты делаешь у меня дома? – голос как у простуженной вороны.

    –Сплю.

    –В смысле? – Лика непонимающе уставилась на мужчину. – А почему ты спишь здесь, а не у Леськи?

    -Потому что хреново было тебе, а не ей. Кто-то должен был доставить груз домой.

    –Груз? А что такси нельзя было вызвать? – Лика всеми силами пыталась припомнить вчерашний вечер, но раскалывающаяся на части голова отнюдь не способствовала этому процессу.

    –Такси? Чтоб ты водителю заблевала весь салон? – Натан скрестил руки на груди и зло зыркнул на девушку. – Впрочем, с моим ты так и поступила.

    –Чёрт! – Лика схватилась за голову, но чувствуя, как щеки заливает краской, спрятала лицо в ладонях.

    –Прости. Я вообще то не пью.

    –Я заметил.

    Тратить жалкие силы на оправдания не хотелось. Но привычка, как всегда, взяла верх.

    –Я ничего не помню.

    –Тем лучше.

    –Да уж. Лучше оставаться с счастливом неведенье. –Но наткнувшись на угрюмый взгляд, спохватилась. – Прости ещё раз, что тебе пришлось... Ничего подобного со мной раньше не случалось. Химчистку салона я оплачу.

    Ох, как трудно давались слова. Язык будто наждачка. В горле песок вперемешку с битым стеклом. К тому же только сейчас Лика заметила, что из одежды на ней лишь длинная футболка. Поспешно сдернув с дивана одеяло, она прикрыла не в меру оголенные ноги и вопросительно взглянула на мужчину. Тот хмыкнул и, закатив глаза с неприязнью сказал:

    –Я не смотрел. Все наощупь.

    –Верится с трудом.

    Натан вдруг встал из кресла и направился к девушке. Присев перед ней на корточки, без предупреждения взял за руку. Молча перехватил запястье. И пальцы его акурат легли на оставшиеся после сна синяки. Будто это он цепко держал Лику за руку в ту ночь. Девушка вскинула взгляд. Натан в упор смотрел на неё.

    –На твоём месте, я бы вообще никому не верил.

    Лику передернуло от его тона.

    –Э-э, кажется меня сейчас вырвет. – Она высвободила руку и неловко поднялась с пола. – На завтрак у меня только кофе. Кухня там.

    Неопределенно махнула рукой и, пошатываясь от головокружения, поплелась в ванную. Две таблетки аспирина проблему не решили. Голова раскалывалась на куски, и каждый из них, ныл, пульсировал, заставляя прикрывать глаза при каждом движении и тихо поскуливать от боли.

    И как это я умудрилась так нажраться?

    Состояние, в котором девушка сейчас пребывала, злило ее, потому что она в принципе никогда не пила до такой степени, чтоб ничего не помнить. Обычно растягивая на вечер бокал вина, Лика внутренне осуждала тех, кому для веселья нужно было изрядно накачаться спиртным.

    И нате вам!

    Зажмурясь, Лика стояла под горячими струями и искренне надеялась, что после душа ей обязательно полегчает. А ещё, что к тому моменту, как она выйдет из ванной, Натана больше не будет в квартире. И все её безотчётные эмоции и подозрения по отношению к этому мужчине исчезнут сами собой вместе с похмельем. Как и со стыдом за вчерашнее.

    Лика прилагала титанические усилия, чтобы вспомнить хоть некоторые эпизоды. Но память упрямо скрывала почти все подробности. Девушка не помнила, ни как Натан вёз её домой, ни как оказалась в кровати. Сплошной провал. Обрывки воспоминаний, как вспышки, лишь подсказывали, как сидела за столом, как вдруг её поперло на откровения. И как она ни старалась, не могла остановить словесный фонтан. Все как в мареве: дрожащем, мутном, глухом.

    И МЕТКА ВОН КАК ПОДОШЛА

    Даже не в меру горячая вода вдруг показалась холодной. От поздней догадки Лику пробрало оморозью. Покосившись на дверь ванной и не отключая душ, девушка обернулась полотенцем и нерешительно взвесила в руке тяжелую стеклянную мыльницу.

    Оценивающе огляделась вокруг. Ещё бы что-нибудь поувесистее. Но маленькая ванная, к сожалению, таких сокровищ не содержала. Взгляд меж тем наткнулся на освежитель воздуха.

    Хм!

    Прижав к груди нехитрое оружие и замирая, Лика открыла дверь и выглянула наружу. Вроде, все спокойно. Тихонько двинулась по коридору, машинально вспоминая, на какие места наступать не нужно. Паркет здесь дико скрипел. Но за два года девушка досконально изучила эти одинокие стены и полы. Одиночество оно такое...

    Из кухни доносились приглушённые звуки, и Лика направилась туда. Было ли страшно? Ещё бы! Едва выглянула из-за угла и увидела мужчину, сердце пропустило удар. Потом ещё один. Секунды потянулись медленно, как каучук. Казалось, вот-вот лопнут вместе с нервами, и паника прорвется наружу. Натан стоял к ней спиной, слегка склонясь над столом. Что делал – не видно. Но в тот момент, когда Лика подкралась почти вплотную, он вдруг резко обернулся.

    Дальше все произошло быстро, сумбурно и самопроизвольно. Лика шандарахнула гостя по лбу. Тот даже не успел увернуться. Просто схватился за рассеченное место и завопил на всю кухню:

    –Сдурела? Что...

    Но, не договорив, тут же получил струю освежителя в глаза.

    –Кто ты такой? Кто?

    Лика перестала себя контролировать и саданула мыльницей ещё раз. От паники казалось, что чем больше ударов нанесет, тем быстрее окажется в безопасности. Пальцы будто заклинило, и девушка ошалело брызгала освежителем, куда ни попадя. Натан одной рукой закрывал лицо, другой пытался остановить Лику от следующего удара.

    –Чем вы меня опоили? Что вам с дружком было нужно от меня?

    Была ещё куча вопросов, но выпрыскав весь баллончик, Лика вдруг закашлялась от воздуха, ставшего удушающе горьким. Натан, воспользовавшись заминкой в атаке, без труда вырвал у девушки и мыльницу, и злосчастный освежитель. Лика отбивалась, как могла, но силы явно были неравными. Мужчина попросту схватил её за руки и, уворачиваясь от пинков, усадил на стул. Тут же сграбастал фартук и, не смотря на отчаянное сопротивление, связал Лике руки за спиной. Сам сел напротив.

    Кровь широким ручьем стекала со лба по щеке и подбородку. Натан потрогал рану и поморщился. Удрученно посмотрел, как белая рубашка на плече становится неприглядно багряной. Сидел молча. Лишь раздраженно зыркал из-под нахмуренных бровей и зло сопел, играя желваками.

    –Кто ты такой? – От страха голос хрипел, и Лика уже пожалела, что выбрала такой способ узнать правду.

    –Вопрос задан неправильно. – Натан взял кухонное полотенце и прижал ко лбу. – Нужно спрашивать о том, кто такая ТЫ.

    Лика на секунду опешила:

    –Я прекрасно знаю, кто я

    –Это вряд ли.

    Девушка машинально поморщилась, когда Натан стал промакивать рану и зашипел. Но тут же отбросила чрезмерное сочувствие:

    –О чем ты?

    –О том, что ты – Проводник.

    –Чего?

    –Того. Аптечка есть?

    Лика машинально кивнула:

    –В ванной.

    –Никуда не уходи. – Хищно оскалившись, Натан двинулся в указанном направлении.

    Ага. Счас. Буду сидеть и дожидаться. – Тут же заерзала, пытаясь освободить привязанные к стулу руки. Дергала и так, и этак, но ничего не получалось.

    –Помочь?

    Лика вздрогнула. Мужчина стоял в дверях, с издевкой наблюдая за её попытками. Подойдя, как-то разом вытеснил все свободное пространство из кухни. Спокойными и уверенными движениями развязал стянутые запястья.

    –Орать и драться запрещается. Принципа не бить женщин, у меня нет. Так что, повторишь подобное – схватишь оплеуху. Потому сиди тихо. Поняла?

    Лика кивнула. В горле ком отчаяния и страха:

    Псих. Сейчас убьет, потом расчленит. Или расчленит, а потом...

    –Итак, – Натан деловито смочил вату перекисью. – На чем мы остановились? Ах, да: ты Проводник.

    –Я не понимаю. – Девушка решилась разлепить пересохшие губы.

    –Браслет у тебя на руке – это метка. Отличительный знак всех проводников. Такие, как ты нужны ходокам в рейдах. Уж не знаю, почему метка выбрала тебя, но я - твой Ходок. Так что, смирись с тем, что придётся работать в паре.

    Услышанное Лику даже не озадачило. Напротив, убедило в подозрениях:

    –Ты псих? Нет, ну точно псих! Ты...

    –Заткнись и слушай!

    Жёсткий тон и серьёзный вид заставили прикусить язык. А ситуация, ещё секунду назад показавшаяся забавной, вдруг перестала быть таковой.

    –Ты не годишься для роли проводника. Тем более моего. Растяпа, которая ни на что не способна. Там, в долине...

    –Это был ты? – Натан осекся. – Это ты! Значит, не просто сон. Я знала, знала, что не схожу с ума.

    Лика пыталась заглянуть ему в глаза, но мужчина опустил взгляд.

    –Хватит с тебя на сегодня. А то мозгом поплывешь.

    Отрезав пластырь, ловко залепил им рану. Затем смысл кровь со щеки и шеи.

    –А если я не хочу? – Натан недоуменно вскинул бровь. – Не хочу быть этим, Проводником.

    –Такого права, как не хотеть – у тебя нет. Есть Ходок и есть его Проводник.

    –Ты же понимаешь, как бредово это звучит?

    –Может и бредово. Но установленный порядок не изменить.

    –Установленный кем?

    Натан захлопнул аптечку и вымыл руки:

    -Твоими предками.

    Лика застыла столбом. Кухня поплыла перед глазами, закрываясь маревом из чёрных точек. В ушах зашумело, как будто давление подскочило до запредельной отметки. И как под водой девушка различила:

    –Когда устанешь от самоанализа – позвони.

    Натан бросил визитку ей на колени. Лика скорее почувствовала, чем услышала, как за ним хлопнула входная дверь. Все сидела прямая, как палка, будто позвоночник закаменел и понимала, что не в силах осмыслить сказанное им. Особенно последнее. Лишь когда продышалась немного, когда сведенные напряжением плечи расслабились, девушка немного вышла из ступора.

    И только тогда заметила на столе давно остывший завтрак…

ГЛАВА 4

    Натан облегченно плюхнулся на сиденье. В машине все ещё воняло блевотиной, и мужчина, поморщившись, открыл окно. Глянул в зеркало заднего вида.

    Вот ненормальная! Приложила, так приложила... – потрогал пластырь и, зло сжимая зубы, обтер рукавом оставшуюся на щеке кровь.

    Разговор дался непросто. Да и было ли это разговором? Так, кратковременные бои без правил. Но девчонка молодец: решительная. Бестолкова малость, неопытна да и силенок не достаёт. Однако и этого хватило, чтобы подправить физиономию одному из лучших ходоков. Натан завёл двигатель и ухмыльнулся. Но тут же, будто вспомнив что-то, снова стал серьёзным. И правда, ведь впереди предстояло ещё кое-что: доклад Искателю.

    Такого хохота этот кабинет не то чтобы давно не слыхал – стены Убежища никогда в принципе не слышали смеха. Надрывный от колик, с еле сдерживаемым прихрюком он отражался от полированного мрамора и, усиленный эхом, разносился по галереям и сводчатым коридорам.

    – Как прошла беседа? – Ни грамма сочувствия – только попытки не смеяться в промежутках между словами. – Впрочем, можешь не отвечать. Я и так вижу: прошла она бурно. Самому Натаниэлю Ходоку накостыляла девчонка!

    –Хватит ржать, Адриан!

    Натан плеснул вина в бокал и развалился в кресле, всем своим видом показывая безразличие. Одновременно пытаясь скрыть, как сильно бесит сама ситуация и раздражает реакция друга.

    –Хоть что это было?

    –Мыльница.

    Новый взрыв дикого хохота сотряс стены.

    –Ну, хватит уже! А то живот надорвешь.

    –Говорят, смех продлевает жизнь.

    –Поверь, я был бы счастлив измерить свою жизнь в нормальных человеческих годах. И тем более, не намерен продлевать то, что ты называешь этим словом.

    –Ну, хорошо-хорошо. – Адриан примирительно поднял руки ладонями вверх, пытаясь унять слёзы и начинающуюся икоту. – Знаешь, если бы не твоё хмурое лицо, я бы подумал, что ситуация забавна. Но глядя на тебя, поверь, содержаться просто невозможно. Это не забавно. Это уморительно настолько, что...

    –Хватит! – Натан в сердцах грюкнул бокалом о столешницу. – Это вышло случайно! Кроме моей изуродованной физиономии на повестке дня есть ещё что-нибудь? Если нет – я пошёл отдыхать. В следующий раз, подсыпав кому-нибудь свои травки в бокал, сам будешь возиться с тазиками.

    –Ей нужно было развязать язык.

    –Все равно это ничего не дало. И до этого было ясно: она ничего не знает. Только салон мне заблевала. И вообще, она не подходит. Мне нужна сильная, умная, с быстрой реакцией, способная сориентироваться даже в безвыходном положении. Даже на костре. В могиле. А эта... Пф!

    Мечется, как паралитик. Паникерка, но при этом лезет на рожон. Слишком слабая, ничего не умеет. И, по-моему, у неё с головой не все в порядке. Я не буду с ней работать.

    –О! Я вижу, Лика произвела на тебя впечатление.

    –Неизгладимое. – Натан скривился, вспомнив, как девчонку полночи выворачивало наизнанку.

    –Ты знаешь, что как друг, я поддерживаю тебя. Но как Искатель... Ты не можешь ослушаться. Столько лет метка искала ее. МЫ искали ее. Да и ты сам. Сколько раз тебя выворачивало душой наружу, пока не обнаружился сигнал? И теперь мы точно знаем, кто она.

    –Плевать я хотел на то, кто она!

    –Но это – ОНА! Лика – твой Проводник. И, сам знаешь, это не зависит от твоего желания.

    –Скорее нежелания. Стало быть, ты не пойдешь мне навстречу?

    –Нет. Прости, Натаниэль.

    В покои не вошёл – влетел. На ходу расстегнув рубашку, сбросил её на пол. Мало заботясь о том, кто будет поднимать. Внутри клокотала злость. Еле сдерживаемая сжатыми зубами. Конечно, Адриан ни в чем не виноват. Но... Проклятая метка, будь она неладна!

    Подошёл к окну, отдернул шторы. Сегодня бамбуковые жалюзи не скрывали раскинувшийся далеко внизу город. Натан не любил его. Нет, не так: он питал тихую ненависть к его шуму, улицам, мостам, людям. Ведь именно в этом городе, много лет назад он понял насколько стал одинок. Просто одно мгновение... и все.

    Зато, если не опускать взгляд, можно было увидеть всю небесную ширь. Настолько необъятную и глубокую, что всякий раз, когда Натан поднимал жалюзи, у него замирало сердце. Как же он скучал по этому невыразимо манящему простору. По этой дикой, ничем не сдерживаемой свободе и легкости... По её руке в своей ладони...

    Зло дернул шнурок. Тонкие пластинки, клацнув несколько раз, скрыли от взора и синеву, и воспоминания. День за днем, год за годом Натан старательно прогонял их. Но... Всегда оставалось что-то такое, отчего хотелось выть. Сжаться в комок, чтобы надломанные нервы не пульсировали болью. Напиться вдрызг, до беспамятства, только бы внутри больше не ворочалось, не скулило.

    Горячий душ на некоторое время отвлёк от нехороших мыслей. Но едва Натан снова оказался в комнате, они в который раз за эти сутки вновь безжалостно затопили мозг.

    И кто же в этом виноват? – ехидно спрашивал внутренний голос.

    Нескладная девчонка с тонким изломом бровей...

    Лика не сразу поняла, что спина затекла, что сама она замерзла вот так: до сих пор в полотенце. А когда все-таки голова начала более-менее соображать, как-то очень захотелось рядом кого-то близкого. С кем можно было бы поговорить, разгрузить забитые нелепыми предположениями мысли, выплеснуть эмоции. Хотелось тупо пореветь, и чтоб никто не осудил и не сказал: Лика, ты спятила.

    Телефон нашёлся не сразу. И не сразу нервно подрагивающие пальцы набрали номер. Впервые в жизни Лика настолько остро нуждалась в поддержке со стороны другого человека. Гудки казались бесконечно длинными. Словно растягивались, будто гребаный каучук. Хотелось материться и выть.

    От раздавшегося "алло" Лика вздрогнула.

    –Лесь, мне плохо.

    –Ты дома?

    –Да.

    –Никуда не уходи. Я сейчас приеду.

    Гудки отбоя прошли мимо слуха. Обведя взглядом свою убогую квартиру, Лика до боли под лопаткой поняла, как тупо, как нелепо и как страшно жить одной. Хорошо, что есть Жарикова. У многих ведь такого нет...

    Натянув спортивный костюм, Лика задернула плотные шторы. На удивление солнечный день померк, распространив по маленькой комнате привычный для девушки полумрак. Отчего-то особо важным казалось не подходить к окнам.

    Скукожившись в продавленном кресле, Лика старалась не слушать, не чувствовать, как в углах звенит тишина. Как ещё больше натягиваются и без того натянутые струнки внутри. Столько вопросов, столько нелепостей. Бред. Наверняка, Натан просто псих. Но... Сон. Он не мог знать. Как все ... нервно.

    Лика вскочила и принялась мерить шагами комнату. Пожелтевший старенький тюль колыхался волнами негодования от её метаний, а она даже не замечала, что Жарикова уже давно стоит в прихожей. Потому не сразу услышала тихое:

    –Ты почему дверь не запираешь?

    Едва увидев подругу, Лика бросилась к ней:

    –Лесь! Тут такое. Я... Не знаю, с чего начать. – Но тут словно ледяная волна вдоль позвоночника. – Чёрт! Ты ведь тоже была там. Они опоили нас чем-то. Ты в порядке?

    Визгливые нотки прорывались в голосе, и в какой-то момент Лика поняла, что сейчас начнётся истерика.

    –Присядь. Я принесу воды.

    Жарикова прошла на кухню и, вернувшись, протянула Лике стакан воды.

    –Для начала успокойся. Я постараюсь все объяснить.

    –Что? Что объяснить? – где-то в животе неприятно заныло, а затылок вдруг начал холодеть от смутной догадки. – Что происходит?

    –Сядь!

    От жизнерадостной и немного инфантильной Леськи, которую Лика знала два года, не осталось и следа. Повинуясь неожиданно жесткому приказу, девушка плюхнулась в кресло и испуганно взирала на ту, которую, как казалось, так хорошо изучила. Властная, надменная, она с лёгким пренебрежением смотрела на Лику. И даже глаза, всегда искрящиеся задором и азартом к жизни вдруг стали холодными и чужими.

    –Лесь... – в жалкой попытке узнать в этой девушке свою подругу Лика смотрела во все глаза, но с каждой секундой все больше убеждалась, что перед ней совершенно чужой человек.

    Жарикова меж тем уселась на до сих пор не сложенный диван. Аристократично поправила платье и в упор посмотрела на Лику. Абсолютно незнакомым, вроде бы мягким, но отчего то пугающим взглядом.

    –Жалко выглядишь. Впрочем, я уже наслышана о сегодняшнем утре. Натаниэль был вне себя.

    –Кто? – вроде сказала, на самом деле прошептала.

    –Твой Ходок. Не стоит с ним ссориться. Это чревато.

    –Что происходит? – сиплый шепот вместо голоса бесил, но горло перехватило так, что по-другому не получалось.

    –Ты – Проводник. Он – Ходок. Бла-бла-бла. Да, тебя опоили вчера. Нам нужна была информация.

    Вот так, за одно утро жизнь делает оборот на триста шестьдесят градусов, изменяет плоскости, рушит убеждения и привязанности. Вот так, за несколько минут ты понимаешь, что все ненастоящее, что нельзя доверять и так безоговорочно, фатально открываться. Вот так, всего в течение нескольких мгновений ты вдруг ощущаешь себя игрушкой – слабым никчемным существом. И никому нет дела до того, чего ты хочешь, что чувствуешь – ведь ты просто серая пешка в играх других.

    Боль от предательства жгла изнутри так сильно, что слёзы невозможно было сдержать. Злые, обидные. Да, это выглядело жалко, но... Чёрт, как же хреново, когда происходит именно так.

    –Ты ведь была единственным близким человеком... Которому было не все равно. Которому я верила.

    –Вытри сопли, Лика. Сегодняшнее утро ничего не изменило между нами. Ты можешь мне верить.

   Лишь хмыкнула.

   –Напрасно ерничаешь. Я одна из тех немногих, которым ты можешь и должна доверять.

   –Тогда рассказывай. – Лика подавила желание ударить ее. – И я решу, что могу, а что должна.

    Вздохнув, Жарикова, так внезапно перешедшая из разряда самого близкого человека в ряды чужих, пригладила несуществующую складку на рукаве.

    –Я расскажу. Все по порядку. Но ты должна приготовиться к тому, что многое из сказанного покажется бредом душевнобольного. Некоторые вещи могут вызвать весьма нехорошие чувства, некоторые – испугать. И, боюсь, история займёт не пять минут.

    –Я не тороплюсь.

    –Тогда приготовлю кофе.

    О да, Леськин кофе – это что-то. Ирландский, турецкий – по каким только рецептам она не варила его. Лика, которая до встречи с Жариковой предпочитала исключительно чай, теперь же стала форменной кофеманкой, способной поглощать этот напиток в эквиваленте минимум двух литров в день. Леська могла даже из самого дешевого растворимого кофе создать шедевр.

    Колдуя над туркой, она сочетала несочетаемое. В итоге Лика узнала, что просто кофе – это скучно. Другое дело кофе с перцем, с мятой, с залитой ликером вишней, с сухим тимьяном, паприкой и многими другими, на первый взгляд не подходящими по вкусу приправами и травками, которые есть в любом доме. Леськин кофе – это непередаваемые ощущения. Но... не сейчас.

    –Вознамерилась снова меня опоить?

    –Ой! – раздраженно махнула рукой и направилась в кухню, откуда тут же донеслось возмущенное:

    –Во-первых, опоил тебя Адриан, тот, который Андрей. Я просто была в курсе, но руку к этому не прикладывала. А во-вторых, не хочешь – не надо. Мне больше достанется.

    Лика нехотя поднялась и пошла следом за бывшей подругой, в голосе которой проскальзывали такие знакомые, но теперь подозрительные нотки. Жарикова стояла у плиты и разогревала на сковороде кофейные зерна, прежде чем смолоть их. Одновременно копалась в маленьком навесном шкафчике в поисках заветных баночек и пакетов с приправами, запас которых обновила пару недель назад. Привычный ритуал её действий навевал тоску и порождал тихую ярость, от которой хотелось рычать. Все к чертям. За один день все полетело к чертям. Как так можно? С живым человеком...

    –Прежде, чем я скажу хоть что-нибудь, хочу чтобы ты поняла – дело не в том, что тебя предали, где-то воспользовались твоим одиночеством, где-то втерлись в доверие. Хотя все и так, конечно. Но есть кое-что гораздо важнее всего этого: твоих чувств, планов на будущее, желаний, обид.

    Жарикова включила кофемолку, и на некоторое время ее монолог прервался. Когда же зерна смололись, девушка повернулась к Лике и сказала:

    –Думаю, нам с тобой нужно начать все сначала. – Потом, будто бы даже замявшись, добавила, – Меня зовут Лесса. Родом из Черных пустошей. И я демон. Вернее демонесса.

    –Чего?

    Лика подумала, уж не послышалось ли ей. А когда поняла, что все-таки нет, тупо уставилась на Жарикову, пытаясь переварить сказанное ею. Не переваривалось. Ну, никак.

    –Это шутка такая, да?

    Лика вдруг словно увидела себя со стороны. Сидит на кухне перед своей одногрупницей и бывшей лучшей подругой, которая впаривает ей какую-то чушь несусветную. Причём смотрит так серьёзно, как актер в пантомиме. Стало смешно. Нет, реально, ситуация была такой абсурдной, что девушка, не сдержавшись, хрюкнула в прижатые ко рту ладони. Глядя, как перекашивается благородным возмущением лицо Жариковой, и вовсе не сдержалась – захохотала в голос.

    –Видала я психов, но чтоб психоз был массовым... Видать, вы с Натаном – или как его там? – из одной палаты сбежали.

    Отсмеявшись и утерев выступившие на глазах слёзы, Лика издевательски глянула на Леську:

    –Демонесса, говоришь? Стерва ты! А в свете последних событий ещё и сука. Вот в это я верю. А насчёт остального: будь добра – не выворачивай мне мозг.

    Но просьба её осталась неуслышанной. А мозгу всё-таки суждено было вывернуться. По босым ступням вдруг протянуло холодом. Влажным, обволакивающим. Наверное, именно его чувствуют в ужастиках, когда по земле внезапно начинает стелиться вязкий призрачный туман.

    Жарикова ни с того, ни с сего сгорбилась, зыркнув вспыхнувшими желтым глазами, перегнулась через стол к Лике и, не мигая, уставилась на нее вертикальными щелками зрачков. Скребанув столешницу невесть откуда взявшимися когтями, она хищно оскалилась. Не торопясь обнажила острые, как бритва, зубы.

    –Все ещё смешно? – низкий голос, казалось, троил, отдавая глухой хрипотцой.

    Лика застыла, будто её парализовало. Не могла даже моргнуть, не то чтобы пошевелить хоть пальцем. Но стоящей перед ней твари, видимо, этого показалось мало. После короткого утробного рыка, за спиной бывшей Жариковой с тихим шелестом развернулись... крылья. Малогабаритная кухонька не могла вместить в себя их размах, потому с полок тут же полетела посуда и жестяные баночки с крупами.

    Лику затрясло. Впервые в жизни она, как нельзя чётко, поняла, что значит выражение "волосы встали дыбом". Кровь отхлынула от лица. Девушка буквально чувствовала, как стекает со стула, как тело обмякает в милосердном обмороке. Пару мгновений – и клыкастая серо-зеленая морда поплыла перед глазами, чтобы тут же подернуться темнотой.

    Мягкое сияние свечей делает полумрак уютным настолько, что он кажется медовым, обволакивающим. Ей нравится это тёплое ощущение мягкости, привычности и бронзово-золотистый оттенок во всем, чего может коснуться взгляд. Аромат жимолости и дождя, смешанный с запахом догорающих поленьев натхи наполнил пространство, прописался родными нотками на волосах, коже... в сердце. Казалось, Лика узнала бы этот запах из тысячи других. Такой знакомый, близкий, успокаивающий. Вдохнуть глубже, чтобы надышаться, вспомнить, сохранить. Так по близкому тоскует близкое. Так по любимому скучает любимое…

    Чёрт!

    Хлестко по щеке. Ещё раз по другой.

    –Да зачем же больно так?!

    Глаза быстро нашли фокус. Видать, злость помогла. Иначе как объяснить тот факт, что Лика даже зубами заскрипела, преодолевая желание выцарапать глаза обеспокоенно склонившейся над ней Жариковой? Впрочем, как только та увидела, что Лика пришла в себя, все беспокойство вмиг исчезло с лица, которое, к слову сказать, снова стало привычным и нормальным – красивым лицом Леськи. Хотя нет – Лессы, демона – с каких там? ¬– Черных пустошей. Ехидная улыбка скользнула по ярко накрашенным губам:

    –Ну что, очухалась?

    Зло сопя, Лика поднялась с пола и с независимым видом уселась на стул. Бросив на Жарикову испепеляющий взгляд, хмыкнула. Потом, резко вдохнув, замерла, чтобы в следующее мгновение разразиться хохотом. Неудержимый смех вскоре перешёл в слёзы, а те – после поданного стакана воды – в судорожные всхлипы и сопли ручьем. Когда бурная реакция сошла на нет, Лесса налила в чашку уже остывший кофе и поставила её перед Ликой. Сама же уселась напротив.

    –Ну что, начнём?

    –Давай

    Жарикова картинно набрала побольше воздуха:

    –Давным-давно...

    –Ты издеваешься?

    Огорчившись, что театральность не прокатила, демонесса небрежно пожала плечом.

    –Короче, все, что ты видишь вокруг себя реально. Естественно. Но есть и другая реальность, которая по многим параметрам совпадает с этой. И в этих совпадениях кроется основная угроза. И для вас, и для нас. Все глобально значимое, что происходит здесь, влечёт изменения там. Те, в свою очередь ведут к необратимым последствиям в этом мире.

    –Как параллельные миры что ли?

    –Если так тебе понятнее – да.

    –Но разве такое возможно? Это попахивает байками за гранью разумного.

    –Скорее уж непривычного. Если ты не знаешь о чем-то, не значит, что этого нет.

    –Все равно: так не бывает.

    –Тебе снова крылышки мои показать?

    Лика вздрогнула, вмиг почувствовав, что начинает бледнеть.

    –Не стоит. Полагаю все, чтобы ты ни сказала сейчас, мне нужно безоговорочно принять на веру.

    –По крайней мере, тебе нужно так сделать. Чисто по-человечески советую.

    Девушку передернуло, едва та вспомнила совсем не человеческие глаза и когти, скребущие столешницу.

    –Все равно. Я не понимаю. – Лика озадаченно уставилась на Жарикову. – Можно попроще?

    –Отчего же нельзя? Можно и попроще. – Лесса оторвала от журнальной страницы полоску шириной пару-тройку сантиметров и, перекрутив разок посередине, соединила концы. – Это называется петля Мебиуса. Представь, что твой мир находится на одной её плоскости. А мой – на другой. При определённом стечении обстоятельств или каких-то значимых событиях место соприкосновения изменяется, – она слегка потянула петлю в стороны, потом сдавила – влияя на обе плоскости. Так понятно?

    –Угу. – Лика, заслушавшись, не заметила, как поставила чашку на самый край стола. Рука дрогнула, терпкий кофе расплескался, пролившись не выводимыми каплями на единственно приличные спортивные штаны. Девушка зашипела от досады.

    –Не отвлекайся. Наша задача контролировать изменения, которые твоя реальность могла бы оказать на нашу. И не допустить такого. – Она снова потянула петлю в стороны. – Твой мир прост на первый взгляд. Кто богаче, тот и рулит. Но повторюсь, это лишь на первый взгляд. Мы контролируем все, что можем и где успеваем, исправляем ошибки, чтобы сохранить некое подобие баланса.

    Как и в петле Мёбиуса попасть из любой точки поверхности в любую другую можно, не пересекая края. В данном случае ходоки могут сделать это только при помощи проводников. Таких, как ты. Проводник и ходок тесно связаны между собой. Это даже не команда, а единый мозг что ли. Ну, по крайней мере, так должно быть. Ведь жизни одного и другого напрямую зависит от слаженности в их действиях и ответственности друг за друга. Потому и говорила, что нельзя ссориться с Натаном. Он сильный, бывалый и у него, скорее всего, хватит опыта выбраться БЕЗ ТЕБЯ. А вот ты без него пропадешь.

    –Поздно ты меня предупредила. – Лика хмыкнула, вспомнив, с какой яростью вмазала Натану мыльницей.

    –Может, ещё и поладите.

    Что-то подсказывало, что вряд ли, но Лика предпочла не делиться своими предположениями.

    –Итак, продолжим. Каждую команду курирует искатель. Тот, который задаёт координаты и даёт ориентиры. В вашем с Натаном случае это Адриан. Требования у него жёсткие. Но они оправданы и выполнять их нужно неукоснительно. От этого напрямую зависит, сколько ты проживешь. Но что самое важное, не только ты, но и все те, ради которых вас с ходоком будут посылать на задания.

    –Какие задания?

    –Об этом немного позже. Сейчас только в общих чертах, для развития представления. Кроме основных совпадений между нашими мирами есть ещё кое-что общее: алчность, борьба за власть, попытки установить господство над другими. В общем, извечные вопросы. Как всегда и как везде. В моём мире все ещё прозаичнее: есть высшие, есть низшие. Кто нас так разделил – уже никто не помнит. Но факт остаётся фактом: высшие вконец оборзели и из привилегированных, призванных защищать и оберегать, стали пользоваться своим положением и смотрят только в сторону собственного благополучия.

    –А ты из низших, так понимаю?

    Лесса кивнула.

    –А кто высшие?

    –Ты же не тупая, Лика. Догадайся. Зло – добро, ночь – день, чёрное – белое, демоны – ...

    –Ангелы? – сердце отчего-то забилось сильнее.

    Жарикова снова кивнула, следя, как у Лики загораются глаза.

    –Ой, я тебя умоляю – только не описайся от восторга. Это не то, что соответствует твоим представлениям. Совершенные люди, прекрасные телом и духом. Да ещё и с крыльями. Ха! Как бы не так! Это бездушные твари, возомнившие себя центром всего и в соперничестве друг с другом мало замечающие, к чему приводит их алчность и властолюбие. Будь их воля, половина Изрина была бы стерта за ненадобностью. Лишь бы не огорчать их чуткий до прекрасного взгляд темнотой, отличиями, инакомыслием. Но им нужны рабы. Те, кто собственно и заботится об их благополучии и безопасности. Но которых они искренне ненавидят и не считают достойными.

    –Что ж, – Лика нахмурилась. – Давай подытожим немного. Мы с тобой из параллельных миров. В моём вроде бы все просто. Хотя бы на первый взгляд. В твоём – наоборот. Ангелы, которые совсем не ангелы. И демоны, которые ну прям душки, вроде тебя. Что ж тут непонятного? Все ясно, как день божий.

    –Не нужно сарказма.

    –Хорошо. Обойдемся без сарказма. Я не хочу.

    –Не хочешь чего?

    –Участвовать во всем этом бреду. И как мне снять эту штуковину? – Лика ткнула Жариковой под нос свой браслет.

    Та закатила глаза и, подавляя раздраженный вздох, бесцветно констатировала:

    –Никак.

    –Э-э-э, что прости?

    –Никак говорю. Эта штуковина, как ты выразилась, не снимаемая.

    –А знаешь? – Лика махнула рукой. – Забудь. Я почему-то так и думала. Тупой был вопрос.

    –С этим спорить не стану. Может, есть более умные?

    –Какая твоя роль во всем этом?

    –Я просто цепной пес.

    –Кто?

    –Я тебя охраняю. Это, прямо скажем, редкость, потому что бычно в связке только проводник и ходок. Но раз Адриан так велел...

    –Охраняешь от кого?

    –От тебя самой. Ну и от тех, кто хочет сократить ряды проводников.

    –Вот так поворот. И кто же это?

    –С ними, как ни прискорбно, ты можешь познакомиться в ближайшее время. И знакомство это будет не из приятных. Если только не перестанешь кочевряжиться и не доверишься мне.

    –Помнится, я тебе уже доверилась. Года на два.

    –Перестань. Ещё умные вопросы будут?

    –Нет мне и этого достаточно. На пару недель хватит, чтоб переварить.

    -Нет у тебя пары недель.

    Жарикова поднялась и направилась к выходу:

    –Если буду нужна, свяжись со мной. Но в силу того, что ты узнала обо мне, звонить теперь необязательно. Просто позови.

    Лика озадаченно крякнула и откинулась на спинку стула. Потом, вспомнив кое-что, окликнула Жарикову, которая уже была в прихожей

    –Мои предки. Натан обмолвился о них, но ничего не рассказал.

    –Этот вопрос к Адриану. Ещё что-нибудь?

    –Этот Адриан и Натан, – ладони слегка задрожали. – Они м-м, такие же, как ты?

    –Нет. Из дома советую не выходить.

    Коротко и ясно. Хлопнув, входная дверь, будто выдернула Лику из временного помешательства. Но в наступившей тишине мысли побежали быстрее, хаотичнее, агрессивно давя на мозг. Голова снова разболелась. В который раз за сегодняшний день кое-что случилось впервые – Лике захотелось напиться. И непременно в хлам.

ГЛАВА 5

    Тихо. Пусто. Не мудрено — в воскресенье да еще в такой холод вряд ли кто будет торчать в этом дворе колодце. Хотя как знать? Вон местный алкаш, видать давно на лавке заседает. Трясет беднягу не то от холода, не то с жесткого бадуна.

    Небо серое, как и день, как и жизнь, как и все ее существование. Как и весь тот бред, что сейчас происходит с ней. Может, это только начало? Начало конца — и Лике просто кажется, что происходит что- то, неподвластное пониманию, до неприличия жуткое, необъяснимое? Может, она просто потихоньку сходит с ума? От одиночества. От серости, никому ненужности. Просто раздваивается, расстраивается, сама себе что-то придумывает и верит в это, выпадая из реальности?

    Внезапно в грудь толкнул сильный порыв ветра. Лика оскользнулась на осенней изморози, которая еще вчера была лужами. Вороны, вспугнутые ее неловким движением, эхом, отдавшимся в глухом дворе, с противным скрипучим карканьем сорвались с насиженных мест и неестественно громко захлопали крыльями. Девушке стало не по себе. И даже присутствие бомжеватого вида дядьки не могло снять внезапный испуг и невесть откуда появившееся чувство тревоги. И зачем только вышла из дома?

    Так, спокойно. Магазин за углом. Просто нужно пройти через двор и нырнуть в арку. Но почему-то идея напиться уже не казалось таким уж замечательным антистресом, а поход в магазин такой уж острой необходимостью.

    Лика, будто кто смотрит в спину, поежилась и заставила себя идти вперед. Ну не возвращаться же в самом деле только потому, что ей снова что-то мерещится. Скользя по выщербленному тротуару, поравнялась с бомжом. Скосив глаза, посмотрела на него. И наткнулась на осмысленный, прищуренный взгляд. Черные глаза смотрели колко и цепко, холодно, обещая боль.

    Лика вдруг остро, почти каждой клеткой ощутила опасность. Стала задыхаться. Небеспричинная теперь тревога стучалась о ребра перепуганным сердцем. По позвоночнику пробежал холод. Дернулась было. Но ссутулившийся на скамейке пьяница вдруг рывком встал, будто вырос — плечи широченные — и сцапал девушку за руку. Акурат там, где метка. Зашипел, дернулся, было, ноздри раздул, но руку не выпустил.

    —Кто вы? Что вам нужно?

    Лика запаниковала. Жесткое лицо незнакомца вдруг стало менять очертания. Чуть раскосые глаза стали шире и больше, а радужка слилась со зрачками. Лика остолбенела: пялилась на происходящие метаморфозы, от ужаса даже забыв дышать.

    —Сваливай!!! Я не успеваю.

    Кто кричал? Не понятно. Но именно этот крик привел девушку в себя. Лика принялась отбиваться. Неумело, как показывала практика, но яростно. В панике не чувствовала, как отбивает собственные кулаки о чужое лицо — не лицо. Жуткая тварь, ехидно ухмыляясь, скалилась теперь острыми мелкими зубами. Ноздри приплюснулись и растянулись в стороны. Существо, прикрываясь одной рукой, другой упрямо тащило ее в глубь двора и, казалось, даже не обращало внимания на сопротивление девушки.

    В какой-то момент назойливые тумаки рассердили его, и Лика оказалась перекинутой через плечо. Пальто страшилища висело клочьями на спине, и сквозь прорехи Лика видела грубые наросты на толстой шершавой, местами чешуйчатой коже.

    Стала орать и звать на помощь, в панике молотя кулаками по всему что видела, но крик то и дело срывался на визг, а затем и вовсе стал захлебываться в пережатом страхом горле. Потом вдруг вспышка не то света, не то пламени. Чей-то сдавленный крик, через пару секунд вопль такой, что казалось, лопнут перепонки — высокий, пронзительный. Тут же хватка ослабла, будто и не держал никто. И вот Лика уже летит вниз... Головой, на обледенелый асфальт.

    И снова все плавает, качается, снова плывет. Веки, как скрипучие тяжелые ставни чуть открываются. Свет режет глаза и выдирает слезы. Слегка мутит. Но почему-то такое чувство, будто было гораздо хуже. А все, что теперь — это уже хорошо. Шея неимоверно затекла, а голова — сплошной сгусток конвульсий и спазмов — даже дернуться страшно. Лика уставилась в потолок. Незнакомый, между прочим. С лепниной и инкрустацией.

    — Смотри. Очухалась. — Голос до неприятного знакомый. До настолько неприятного, что снова хочется закрыть глаза.

    Скосила взгляд в сторону и наткнулась на небритую рожу Натана. Обеспокоенные глаза совсем близко, складка между бровей. Жарикова, неизменно хорошо выглядевшая, была тут же: сидела на подлокотнике кресла, изящно перекинув нога на ногу.

    Мужчина нагнулся ниже. Зачем-то принялся светить в глаза невесть откуда взявшимся фонариком. Лика зажмурилась, попробовала отвернуться, но Натан жестко пресек попытку, сжав своей лапищей подбородок и лишая возможности двигаться.

    —Сюда смотри! — В голосе сквозонули такие истеричные нотки, что девушка невольно взглянула на него, чтоб тут же почувствовать боль в голове от яркого света фонарика.

    — Хватит. — Взмолилась слабо. — Где я и почему здесь?

    Первый вопрос в игнор, но на второй ответили:

    —Потому что возомнила себя бессмертной. Какого черта ты вышла на улицу? Ведь тебя же просили не покидать квартиру. Из-за того, что у кого-то шило в заднице, мог кто-нибудь пострадать. Для тебя этот день вообще мог стать последним! — Натан, наконец, убрал свой чертов фонарь и отпустил ее. — Странно, что до твоей тупой башки не доходят такие простые истины.

    Хотелось сопротивляться, сказать гадость, послать всех куда подальше — и Жарикову с ее язвительной ухмылкой, и Натана, который уже давно опомнился и впал в свое обычное состояние: я мега крут. Но вместо этого лишь устало прикрыла глаза, борясь с мелькающими под веками кляксами, оставшимися после света фонаря.

    —Странно, что в ваши умные бошки не пришла мысль меня к батарее приковать. — Не узнавала свой голос: каркающий, как у вороны после ангины.

    —Теперь понимаю, что с твоим норовом именно так и следовало бы поступить. Твой косяк, Лесса! — Натан обернулся и подошел к Жариковой.

    Та обиженно поджала губы, а потом язвительно заметила:

    —Ролевые игры не мой конек. — И добавила более жестко. — Я ведь успела.

    —Только потому, что это был просто Бад. Но даже он мог поставить жирную точку. — Натан повысил голос и ткнул пальцем в мою сторону. — Поверь, я не рад ей. Но Адриан нас по головке не погладит, если с пигалицей что-нибудь случится. Причем еще до церемонии.

    —Эй, психи! Не хочу вмешиваться в ваши разборки, но…

    —Так и не вмешивайся! — рявкнули оба, уставившись на Лику, как на блоху.

    —Но… — Та предприняла еще одну слабую попытку.

    Жарикова в раздражении закатила глаза, а Натан зло сложил руки на груди, ожидая:

    –Чего тебе?

    — Мне на работу надо.

    У Лессы отвисла челюсть, а Натана аж подбросило. В ярости скрипнув зубами, мужчина круто развернулся на пятках и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты. Причем массивной дверью хлопнул так, что у Лики заложило уши.

    Демонесса поджала губы и, уперев руки в бока, уставилась на девушку.

    —Что? — От этого взгляда хотелось сжаться и спрятаться под одеяло с головой.

    Жарикова покрутила пальцем у виска:

    —Лик, ну ты че, совсем дура? — и последовала примеру Натана. Только дверью хлопнула не так громко.

    —Дура — не дура, — девушка все-таки натянула одеяло на голову, — а только перед Василевской я в жизнь теперь не оправдаюсь без риска попасть в психушку.

    Прятаться под одеялом как бы того ни хотелось, Лика не могла долго. Чтобы сейчас не происходило с ее психикой, какие бы нелепости сейчас не казались ей, но у Лики есть и реальная жизнь. Потому пора приходить в себя и вытаскивать свою задницу из всего того дерьма, что на нее вылилось за последние дни.

    Все, что происходит нереально. Так не бывает. Не бывает — и точка!!! Пока еще не все потеряно, пока есть еще шанс, пока помешательство еще не настолько окрепло и не прогрессирует — по крайней мере, Лика надеялась на это — нужно сходить к доктору, покаяться, отдаться в руки медицине.

    Лика подозревала, даже где-то была уверена, что спит. И нужен просто небольшой толчок к пробуждению — и вся эта несуразица закончится. Не будет метки, Жариковой с крыльями, самодовольного психа Натана и его дружка. Все пойдет по накатанной, по-привычному, по-нормальному.

    Пока еще не поздно, пока есть квартира, работа, надежда, нужно бороться за себя и свою адекватность: нужно в больницу.

    Стало легче, прям реально полегчало, стоило Лике принять и осмыслить сложившуюся ситуацию и свои проблемы.

    Так, хорошо. Все идет по плану. — Приободрила себя девушка. — Ты на правильном пути.

    Не встала даже, скатилась с кровати. Казалось, голова тут же раскололась на миллионы осколков и все — не собрать теперь. У горла тошнотворный спазм, перед глазами яркие точки, будто Натан снова тычет в лицо своим треклятым фонарем. Дышать: неглубоко, но спокойно. Размеренно и потихоньку.

    Едва вскреблась на трясущиеся ноги, как тут же повело в сторону, будто была изрядно под шафе. Все поплыло, пошло рябью, даже гулкий стук собственного сердца отдавался словно из-под воды. Схватилась за спинку кровати и осела на пол. Потрогала свою многострадальную голову. Толстая повязка через лоб на затылок и вокруг головы. Сразу вспышкой момент, как падает на асфальт и темнота.

    А потом услужливая память естественно подсунула растянувшуюся в оскале мелких зубов пасть и страшные глаза.

    Господи помоги, — Лика спрятала лицо в ладонях. — Помоги мне, Боженька.

    Грешным делом подумала перекреститься, но вспомнила, что не умеет, ведь никто в Ликином детстве не удосужился приобщить ребенка к вере. Такой опоры в тяжкие минуты у нее не было.

    Плевать! Счас продышусь и пойдем потихоньку.

    Дверь казалась недосягаемой. Комната, в которой находилась девушка, была действительно большой. Высокие потолки, огромные окна, затянутые полупрозрачными рол шторами. Красивая мебель, кровать на подиуме. И вроде все как бы и современно и стильно, но чувствовался во всем какой-то почти неуловимый навет чего-то инородного, особенного, что не определишь с первого взгляда. То ли дело было в картинах, то ли в красивой гипсовой вязи по стенам, то ли в сочетании цветов.

    Но ощущение странное, больше похожее на предвкушение, на предчувствие поселилось внутри. Только вот предчувствие чего?

    Медленно, стараясь не делать резких движений, подошла к окну. За ним словно туман. Опустила взгляд и увидела раскинувшийся внизу город. Пересечения улиц, кварталы, сетка дорог, крохотные автомобили. Не сразу даже узнала местность, потому что Лике никогда не доводилось видеть свой город с такой высоты. И это было поистине удивительное и зрелище, и ощущение.

    Все такое крохотное, что казалось можно уместить на ладонях любой кусочек из того, что видишь. Высота искажала привычное восприятие, и Лике казалось, будто она видит все впервые.

    Ее город был большой мегаполисный. Но даже в нем не было больше таких высотных зданий, как это. Построили его несколько лет назад. Причем стройка замораживалась раз пять, если не больше и весьма надолго. Застройщики менялись так часто, что и непонятно уже было кто, что и зачем строит. Потом появился какой-то магнат и выкупил у города землю и все, что на ней. По слухам, именно здесь и располагался головной офис той компании, о слиянии с которой говорил Петренко.

    Как бы там ни было, теперь Лика знала, где находится — в Хэйвэн спайер. Но если это головной офис — девушка отвернулась от окна и в недоумении снова обвела комнату взглядом — тогда какого черта? — ничего офисного в помещении не было.

    Голова снова закружилась, а саму Лику стала бить нервная дрожь. Девушка направилась к двери. Сначала прислонилась к ней ухом. Отполированное чуть ли не до блеска дерево не пропускало никаких звуков. Осторожно приоткрыв одну из створок, Лика уже было выглянула из комнаты, чтоб осмотреться, но наткнулась на широченную спину мужика в костюме.

    Тот развернулся и добродушно ухмыляясь, произнес:

    —Извините, выпускать не велено. — И взявшись за ручку, захлопнул дверь, едва не прищемив Лике голову.

    А вот это уже нехорошо. — Лика лишь тупо пялилась на закрывшуюся дверь и пыталась переварить ситуацию. Не переваривалась. Ну, вот прям совсем.

    Как он сказал? Выпускать не велено? Зашибись. Кем не велено?!

    Лика в ярости сжала кулаки и крикнула невесть кому:

    —Психи! Вы все тут психи! Я на вас полицию нашлю! — рывком открыла дверь и крикнула в бесстрастное лицо верзилы. — И ты псих! И на тебя нашлю. А ну, дай пройти!

    Толкнула в могучую грудь. Охранник не сдвинулся с места. Снова толкнула, и снова, и снова — ситуация не изменилась.

    —Прошу, вернитесь в свою комнату, — вежливо так, аж противно. Ну, вот как можно быть таким вежливым и спокойным, когда внутри у нее все клокочет от ярости? — Если вы не подчинитесь, я вынужден буду применить силу.

    —Чего? — уперла руки в бока. — Вы совсем здесь больные что ли? Я хочу домой!

    Вместо ответа здоровяк развернул Лику к дверному проему и, взяв за шкирку, как нашкодившего кота, втолкнул внутрь.

    —Извините, но на ваш счет у меня предельно четкие инструкции — из комнаты не выпускать. — И захлопнул дверь.

    Вот козел! Инструкции у него!

    Лика была так зла, что не сразу заметила, как прошли тошнота и головокружение. Голова все еще раскалывалась, но в целом самочувствие потихоньку приходило в норму.

    Подошла к креслу. Села. Сквозь прорехи разодранных джинсов видны разбитые колени. Стало до боли жаль. Не колени, нет — джинсы, единственно нормальные, что у нее имелись. Это была та особенная и единственная вещь, ради которой Лика выкраивала кусочки из своей крохотной зарплаты. Чего в принципе никогда не делала ради шмоток. Но однажды, увидев эти джинсы в витрине на манекене, загорелась почти маниакальным желанием купить.

    Торчащие теперь из дырок нитки поплыли перед глазами. Плакать никогда не входило в привычку, но сдержать себя после всего навалившегося Лика уже не смогла.

ГЛАВА 6

    —Какая же дура! Тупая курица! — Натан носился по центральному залу, вопя, как раненый бизон. — И почему я? Почему именно мне?

    —Успокойся и не делай поспешных выводов. — Адриан невозмутимо смотрел на метания друга. — И присядь, может, а то меня уже начинает подташнивать.

    Натан притормозил, но садиться не стал. Быстро подошел к столу, за которым вальяжно и расслабленно расположился Искатель и, перегнувшись к Адриану, уперся ладонями в блестящую столешницу.

    —Избавь меня от нее! Как друга прошу. Неужели тебе совсем не жаль девчонку? Я ведь ненароком и придушить могу.

    Адриан улыбнулся.

    —Тебе смешно? — Натан почти рычал.

    —Нет, не смешно. Просто забавно. Вы оба невероятно меня забавляете все эти дни. Признаюсь, жизнь перестает казаться слишком долгой и слишком скучной. Думаю, из вас получится прекрасный тандем.

    Натан со стоном еле сдерживаемого бешенства отошел от стола:

    —Ты слышишь себя? А меня слышишь? — мужчина чувствовал, что еще немного и изо рта пена пойдет. — Какой тандем?! Эта курица ничего не умеет, ни о чем не думает, отрицает то, что важно. Вчера сама полезла в пасть к Баду! Не слушается, перечит. Она несносна! Не обрекай меня на такие муки, Адриан.

    —Мы уже обсуждали это. Метка сделала свой выбор. И ни твои, ни мои желания не способны что-либо изменить.

    —Но Совет способен. И ты прекрасно знаешь об этом.

    —Знаю. Равно как и ты, что такое возможно лишь при условии, что девушка не пройдет церемонию. А такое бывает крайне редко. Ведь метка почти не ошибается. Но и в этом случае решение о разрыве связи принимает только совет.

    —Черт бы побрал этот совет! — Натан в бессилии сжал кулаки. — Я прихожу к тебе с этой просьбой уже второй раз.

    —И я во второй раз говорю тебе нет. Почему ты сопротивляешься, Натан? Хотя, можешь не отвечать — я знаю ответ. Ты не можешь забыть и…

    —Не смей! — глаза Натана сузились, и он зашипел, как змея. — Не смей, слышишь?!

    — Я просто хочу, чтобы ты увидел очевидное и принял его!

    Но слова не достигли цели. Сказанные уже в спину Натану, они утонули в эхе быстрых сердитых шагов уходящего из зала мужчины.

    Лика любила свои сны. Они были тем единственным, особенным, исключительно принадлежавшим лишь ей. Тем, что она любила в детстве и обожала сейчас. В них не было боли, серости. Одиночество рассматривалось лишь как покой и отдых от всякой шелухи и реальных будней с их проблемами, неприятностями, суетливыми людьми, работой, одинаковостью дней и выполняемых действий.

    Казалось даже, что она может их моделировать, изменять по своему усмотрению. Рисовать, как художник картину, привносить в свои сны те краски, которые нравятся только ей, создавать обстановку, сюжет, место.

    Вот и сейчас она сидела на берегу небольшого озера на теплом камне. Зеленоватая чаша воды, обрамленная хвойным лесом, пахла кувшинками, переливалась в свете вечернего солнца. Девушка прикрыла глаза, подставляя лицо ласковым лучам, ощущая покой, наслаждалась тишиной и ароматами уходящего дня.

    На лицо вдруг упала тень. В недоумении распахнув глаза, Лика отшатнулась — напротив нее, закрывая плечами солнце, возвышался Натан. Слабо вскрикнув от испуга, девушка чуть не свалилась с камня.

    —Ну, что, пигалица, давай показывай, где любишь прятаться.

    —Э-э, ты что здесь делаешь? — наверное, выглядела сейчас комично, потому что не к месту представила, как сейчас вытянулось ее лицо. — Это мой сон!

    —Ага. Был твой, пока побрякушку на руку не надела.

    Девушка зыркнула на ненавистную метку. Та почти слилась с кожей и теперь мало напоминала браслет. Скорее уж татуировку. Удивленно провела по ней рукой.

    —Как так?

    —Это слияние. Когда оно завершится, между нами установится особая связь — способность слышать и чувствовать друг друга на расстоянии.

    —Хрена себе! А если я не хочу? Нет, не так — Я НЕ ХОЧУ!

    Натан фыркнул:

    —Типа я в восторге. Более того, цыпа, после установления связи и прохождения церемонии ты станешь моим проводником официально и бесповоротно.

    —Да уж. Это именно та радужная перспектива, о которой я мечтала всю свою жизнь.

    —Не ерничай. Если б я мог что-то изменить, сделал бы это. Поверь — не раз пытался.

    Лика неуклюже слезла с камня. Босиком по траве к дому. Не оглянулась даже — знала, что Натан плетется следом. Остановилась у крыльца, села на теплые дощатые ступени. Натянула платье на колени.

    —Дальше не пущу. Это мое! Все, что есть, но мое!

   — Не претендую даже. Присесть то можно?

    Равнодушно пожала плечом, мол, как хочешь. Натан не упрямился, уселся рядом.

    —Вот что, пигалица, давай без лирики. Ты мне не нравишься. Чего скрывать? — у нас это взаимно. Дружить нам, собственно и не обязательно. Но давай хотя бы попытаемся сосуществовать мирно, чтоб не поубивать друг друга раньше времени.

    —Попытаться можно.

    Лика вздохнула. Устала сопротивляться. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Это ее, самое неприкосновенное, ее особый мирок. Говорить больше не хотелось. Да и Натану тоже. Сидя на крыльце, оба смотрели, как заходящее за лес солнце медленно прокладывает в озере золотистую дорожку.

    Лика спала, свернувшись в кресле. Глубокое ровное дыхание говорило о спокойном крепком сне. Перевязанная голова, распухший от слез нос, костяшки сбиты — жалкое зрелище. Впрочем, нужно отдать девчонке должное: со слов Лессы, при всем неумении защищать себя, отбивалась она яростно. Стало быть, воля к выживанию есть, а навыки — дело наживное.

    Что он пытался сделать? Успокоить себя? Натан пригладил волосы и со вздохом встал с тахты, на которой сидел уже часа полтора.

    То, что произошло сейчас, не имело объяснения. Он не знал, как понимать и относиться к тому, что связь установилась так рано. Мало того, крепла так быстро и основательно, что девчонке даже не нужно было звать. Он сам почувствовал острую потребность прийти, и противиться ей было почти невозможно. Не было ни зова, ни ментальной тяги, просто острое желание ее увидеть.

    Подошел к окну. Почти стемнело. Хорошо, что девчонка спит. С таким то сотрясением. Лучше уж так, чем будет бросаться на охрану и орать. Снова оглянулся на Лику. Знает ли она, что видит не просто сны?

    Уже выходя из комнаты и направляясь в свою комнату, Натан улыбнулся, вспоминая один из лучших закатов в своей жизни.

    Та еще ночка. Лика, кряхтя, села и растерла шею. И сон этот… А, к черту!

    Осмотрелась. Комната тонула в солнечном свете. Ролшторы опущены наполовину. Сама она под мягким пледом.

    Надо же какая забота. — Девушка хмыкнула и, превозмогая ломоту в теле, сползла с кресла.

    Умыться бы. Растерялась было, где найти ванную. Но дверь вдруг не совсем тактично распахнулась, и в комнату впорхнула Жарикова.

    —Утро, надеюсь, доброе — выглядишь, прямо скажем неважно. Как самочувствие?

    Лика включила игнор, лишь сопела сердито. Лесса кивнула кому-то за дверью, и в комнату вошел все тот же "не велено выпускать", неся в руках поднос с завтраком. У Лики заурчало в животе. За всеми треволнениями она и не помнила уже, когда ела.

    —Давай, приводи себя в порядок и завтракай. Я позже зайду. — Демонесса хотела было уйти, но настойчивое покашливание Лики остановило ее.

    — Простите — забыла: ванная за дверью слева, одежда в шкафу. Вон там, — махнула в сторону легких штор, — выход на террасу. Можешь подышать.

    Охранник выщемился за дверь, следом Жарикова, но потом снова заглянула в комнату:

    — Что бы ты там себе ни думала — ты не пленница, Лика.

    —А как же "выпускать не велено"?

    Лесса равнодушно пожала плечами:

    —Сегодня запрет снят. Так что ешь, а потом прогуляемся. В пределах Шпиля, конечно.

    Зеркало не могло так нагло врать. На нее смотрело то еще чудище: синяки под глазами уже стали наливаться желтым, волосы растрепаны и висят сальными сосульками. Под повязкой на лбу оказался такой шишак, что смотреть больно, щека и нос содраны — в данном случае красота действительно страшная и вовсе не сила.

    Приняв душ, Лика почувствовала себя намного лучше: ломота покинула тело, перестала болеть голова. Распахнув дверцы шкафа, быстрым взглядом окинула содержимое, выбрала джинсы и футболку. Как ни странно, но все подошло — видать Жарикова постаралась.

    После плотного завтрака слегка воодушевилась, застелила постель и даже вышла "подышать". А дышать тут было чем. Поднявшись на десяток ступеней, Лика вышла на террасу, усыпанную мелким гравием. Даже не почувствовала, как холодно — настолько здесь было хорошо. Повсюду кадки с растениями. Отцветшими, но не менее прекрасными от этого. Хвойники весело колышутся на ветру, распространяя удивительно теплый аромат. А вид — дух захватывает. Вот уж действительно место, где еще немного — и коснешься облаков. Не даром здание называется Небесный шпиль.

    —Как голова? — Лика вздрогнула и обернулась.

    Натан, собственной персоной. Подпирает плечом одну из деревянных колон беседки. Наглой ухмылки нет, просто мрачный. И дико бесит. И это качество особо жирно и ярко перечеркивает и красивый глубокий голос, и приятную внешность, и рост, и широкие плечи. Короче, все перечеркивает.

    Бесконтрольный страх и острая антипатия — все, что Лика чувствовала в его присутствии. Сейчас же все это, помноженное на неполноценность собственного внешнего вида, вконец угнетает и сердит еще больше.

    Никогда раньше девушка не замечала за собой способности, нет не так — желания дерзко выражать свое отношение к ситуации и людям. Но присутствие этого человека прям провоцировало на гадости. Лика аж зубами заскрежетала в почти несдерживаемом стремлении нагрубить. Но все-таки заставила себя быть благоразумной: отвернулась и, спрятав кулаки в карманы джинсов, выдавила:

    —Нормально.

    —Пару дней отдохни еще, восстановись. Можешь погулять, ознакомиться что где, а потом…

    —Ты отпустишь меня домой?

    Натан закатил глаза:

    —Тебе следует смириться с тем, что теперь ничего из того, что было для тебя привычным, нет. Ни дома, ни работы, ни знакомых. Тебя прежней нет.

    —Хороший поворот. А кто есть?

    —Есть ты настоящая — слабая, ничего не умеющая, не способная защитить себя. Тебе предстоит многое узнать и многому научиться. Когда это произойдет, можешь покинуть Шпиль, придумать себе любую жизнь, быть кем угодно.

    Натан подошел ближе и сел на скамью. Глядя снизу вверх на ошарашенную девушку, продолжил:

    —Ты сможешь выбирать города, страны, менять имена и образ жизни. Но до тех пор, пока не будешь готова к самостоятельности, Небесный шпиль — твой дом.

    —Скорее уж тюрьма.

    —Не говори то, о чем не знаешь. — Гневно сверкнул глазами. — За пределами этой тюрьмы от тебя за час ничего не останется. Они чуют метку и ее носителя и способны через огромные расстояния безошибочно находить проводников. Или забыла о случившимся у твоего дома?

    Интуитивно потрогала шишку на лбу, ощутила, как в пережитом страхе снова заходится сердце. Села напротив, в обреченности сжав руки на коленях.

    —Кто… что это было?

    —Самое безобидное из того, с чем ты могла столкнуться. Гончий. Мы называем его Бад. В честь ходока, который нашел его слабое место, благодаря чему другие теперь могут с ним справиться. Если знать некоторые нюансы, эта тварь вполне одолима даже тобой. Поодиночке они достаточно слабы, но стаей опасны даже для опытных. А для новичков так и вообще жизненно принципиально с ними не встречаться. Слишком уж симпатичные. — Улыбнулся, было, краешком губ, чтоб разрядить обстановку, но не вышло — Лику трясло. — Хорошо, что Лесса успела.

    –В любом случае, пока ты должна остаться здесь. Смирись с неизбежным. Это твоя судьба.

    —Но я не хочу такой судьбы.

    —Может, утешу тебя, если скажу, что своей тоже не шибко доволен? — Встал со скамьи и, подойдя к Лике, расстегнул свою байку и набросил ей на плечи.

    Дернулась было, но только сейчас, ощутив тепло, поняла насколько замерзла. Поздняя осень, крыша, а она в одной футболке. Зубы заплясали, выбивая дробь.

    —Ты многого не знаешь. Не все радужно, конечно. Но есть и плюсы.

    —Неужели? Какие? — Лика недоверчиво уставилась на мужчину.

    —Поверь их немало. Если отпустишь ситуацию и перестанешь беситься, то увидишь их.

    —Да куда уж мне? — Ехидно сощурилась, но дрожащие губы произвели совсем другой эффект.

    Натан мысленно хохотнул, хотя заржать в голос очень хотелось и, взяв девушку за руку, потянул за собой.

    —Пойдем, цыпа, а то ты уже совсем синяя.

ГЛАВА 7

    День был насыщенным, если не сказать больше. Жарикова трещала без умолку. Экскурсия по Шпилю, вопреки ожиданиям, впечатлила Лику настолько сильно, что эмоции зашкаливали. В них, конечно, превалировал страх и неуверенность в себе, но в большей степени, чем когда-либо Лика заряжалась позитивом и предчувствием чего-то важного и особенного.

    Сеть коридоров, лестницы, семь лифтов, пожарные выходы, подсобки, общие помещения, — все это уже давно рябило в глазах, но демонесса настойчиво просила заострить на них внимание.

    —Чем скорее ты начнешь ориентироваться здесь, тем быстрее и значительнее облегчишь себе жизнь. Все эти переходы, ступени, нычки — твои друзья. Никогда не знаешь, как может повернуться ситуация и возможно, только хорошее ориентирование внутри Шпиля когда-нибудь поможет тебе выиграть драгоценные минуты — да и что греха таить? — спрятаться и переждать опасность, дождаться помощи. Да мало ли что еще? Так что, не зевай — подмечай, запоминай.

    Лика едва успевала за ней, искренне не понимая, как демонесса на высоченных каблуках передвигается так быстро и при этом так отпадно. Да уж: грации и женственности Жариковой было не занимать.

    — Вряд ли сегодня ты воспримешь все, как положено, многое вообще не догонишь, но поверь, пройдет некоторое время, и ты поймешь, о чем я сейчас говорю. Может быть, даже спасибо скажешь.

    —Лесь, — сама не заметила, как назвала демонессу прежним дружеским именем. — А Шпиль, что, полностью ваш?

    —Да. Головной офис компании Спайер существует официально и располагается на нижних восьми этажах. Это и доход, и прикрытие, но все, что выше... не для простых обывателей.

    Есть цоколь. Там тоже много чего находится. В основном тренажерки, бойцовки, лаборатории, хранилище, бани, гараж, — задумалась, не забыла ли чего. — А! Бункер и карцер еще.

    —Карцер? — Лику дернуло.

    —Да, иногда даже пользуется спросом. Это чтоб для тебя не было открытием потом.

    —Но…

    —Не боись — в цоколь сегодня не пойдем. Наверху тоже есть на что посмотреть.

    И действительно. Посмотреть было на что.

    Большие классы, библиотека на двух этажах, спортивные и тренировочные залы, видеотека, комнаты отдыха, многоуровневый сад с тиром и стрельбищами, залы для спаррингов и соревнований, столовая, пищеблок, жилые комнаты, крытый бассейн на крыше, вертолетная площадка — и все это для двадцати одной пары "ходок-проводник".

    Впрочем, такие тандемы никто парами не называл, разве что Лика по незнанию. Но об этом девушка узнала лишь в обед, когда Лесса привела ее в столовую.

    Светлое помещение с высокими потолками скорее уж напоминало ресторан, чем привычное для Лики помещение общепита. Приятная музыка, продуманный антураж и стиль — располагали не только к еде, но и общению. Возможно, именно на это Жарикова и рассчитывала, когда возвестила громко:

    —Народ! Это Лика. — И свалила.

    Черт бы ее побрал! Эта клыкастая бестия ее реально кинула посреди немалого количества заинтересованных взглядов. И тишина. Ощущение такое, будто даже музыка перестала звучать. Блин, как же Лика не любила такие ситуации. Стоишь, все на тебя смотрят, а ты не знаешь, куда себя деть, как прикрыться, потому что чувствуешь себя голой, в центре. Как товар на витрине. Ненавидела свою не к месту проявляющуюся, болезненную застенчивость, но ничего не могла с ней поделать. Временами, реально страдая от этого.

    Лика моментально покрылась холодным потом, не сумев выдавить из себя элементарное "привет". Стояла, мялась, пока кто-то не тронул за плечо. Вздрогнула. Рядом оказалась невысокая, миловидная девушка. Лицо открытое, агрессии нет. Даже любопытства нет.

    — Ну, пойдем за наш столик, что ли?

    Лика послушно, будто кукла поплелась следом и, только присев на мягкий стул, поняла, как сильно дрожат ноги. И вроде все хорошо, никто не пялится осуждающе, не сверлит колким взглядом.

    Паренек, что сидел напротив, свистнул, махнул рукой. Другой, за соседнем столиком ушел куда-то Лике за спину, а через пару секунд перед девушкой уже оказался поднос с обедом.

    —Мы слышали о тебе. Иногда Натан очень громко орет. — Тот, кто принес еду, улыбнулся. — Я Денис. Друзья зовут по-другому, но тебе еще рано. Так что, просто Денис. — Лика кивнула, типо приятно познакомится, а у самой язык к небу прирос под таким напором. — Ходили слухи о предстоящей церемонии. А она организовывается только если появился очередной новичок. Так это ты, да?

    —Наверное. — Лика попыталась улыбнуться, оглядываясь на собирающихся вокруг столика людей.

    —Ты проводник? — вопросы стали сыпаться слишком быстро, и Лика не успевала подготовить более-менее взвешенные ответы.

    — Вроде так.

    —А с кем ты?

    —В смысле? С кем в паре?

    Народ заржал. Даже те, кто не принимали участия в разговоре и старательно делали вид, что заняты едой.

    —Нет, Лика, не так. — Девушка, что пригласила за стол, налила ей сока в стакан. — Здесь не говорят "пара". У нас это называется связка. Вон к примеру Дик и Стас — если их парой назовешь… всякое может случится. Можно и по щам отгрести. — Парень на которого она указала, нахмурился, а второй, что сидел рядом так вообще кулаки посжимал. — Ходок и проводник не всегда бывают разных полов. Да и работа наша основана на связи ментальной. Потому и связка, а не пара.

    —Ясно. Извините, я…

    —Не стоит извиняться. Просто нужно время. Ты ведь недавно здесь?

    —Пару дней, если не ошибаюсь.

    —Ничего, скоро освоишься.

    —Так с кем ты? Кто твой Ходок? — Почему то именно этот вопрос интересовал присутствующих больше всего.

    —Натан.

    За соседним столом Дик поперхнулся кофе, по столовой пронесся тихий ропот. Лика в недоумении стала озираться. Повисла тишина, и девушка еще больше растерялась от того, что в эту секунду уж точно все здесь смотрели на нее.

    —Мда. — Денис присвистнул и, понизив голос, перегнулся через стол к Лике. — Не скажу, что тебе повезло.

    —Ой, да ладно тебе! — Натан нормальный мужик и классный тренер. Грубоват, конечно, но красавчик.

    —Лея…

    —Сильный весь такой, статный, мужественный. Никогда не видела его в рейдах, но готова поклясться, что это сплошной экшн и трэш. — Девушка мечтательно прикрыла глаза.

    —Лея! — Денис недвусмысленно поднес палец к губам, а потом, безобидно насвистывая, стал рассматривать потолок.

    —Он у меня за спиной, да? — Девушка спохватилась, но было поздно.

    —Да. Теряешь слух, Лея. — Натан подошел к их столику и, уничижительно глядя на девушку, добавил. — Непростительная ошибка для Ходока. Может стать роковой.

    Двусмысленность фразы покоробила даже Лику.

    —Я услышала вас. — Храбро солгала девушка, сощурив глаза.

    —Услышала бы, если б не пускала слюни так громко. — Натан в упор посмотрел на нее.

    Повисла тяжелая пауза, после которой Лея все-таки нашла в себе силы и благоразумие:

    —Извините, я ничего такого… не имела в виду, — покраснела так, что стала пунцовой.

    —Рад слышать. А теперь, - оглядел столовую — все на занятия!

    Лика дернулась было, но мужчина привычно схватил ее за руку чуть выше метки:

    —Не ты, цыпа. У нас с тобой, — ехидно так оскалился, — индивидуальная программа...

    Зал был большой. Нет, не так — огромный просто. Одна стена полностью увешена оружием: холодным, колющим, режущим, огнестрельным и не только — арбалеты, пращи, луки. Назначение многих предметов она попросту не знала и даже если бы захотела, не смогла бы определить — их внешний вид ни о чем не говорил. Разве что о боли. Ее они явно могли причинить. Суть находящегося здесь одна: ее не спрячешь и не воспримешь по-другому — убивать.

    Легкий толчок в спину, и девушка, передернувшись, оторвала взгляд от смертоносных игрушек, шагнула вперед.

    —Отвечу на твой невысказанный вопрос. Да. Не всем, что здесь, но какой-то частью из этого ты должна научиться пользоваться. И нет, сегодня занятие посвящено другому.

    Лика не смогла скрыть облегчённого выдоха, и это не укрылось от Натана.

    —Не советовал бы расслабляться, цыпа. — И тут же в лицо ошарашенной девушки полетел огромный кулак. Остановившись в паре миллиметров от ее носа, напряженно замер. — Ты так и будешь столбом стоять?

    Лика перевела испуганный взгляд с кулака на его хозяина. Губы затряслись:

    —Очумел?

    —Ты должна защищаться или уворачиваться на худой конец.

    —Отвали!

    Второй удар под дых достиг своей цели. Лика перегнулась пополам.

    —Запомни: в связке нет понятий мужчина и женщина. И принципов никаких нет, если нужно выжить. Упрямство и характер это хорошо. Но сейчас направь их в нужное русло. Иначе сегодняшний урок превратиться в избиение.

    Хватала ртом воздух. В глазах потемнело от боли и злости. С трудом разогнулась и саданула придурка ногой по коленной чашечке.

    —Псих!

    Натан охнул, а Лика вдруг почувствовала, как ярость прилила к голове. Ощущая почти садистское удовольствие, принялась молотить кулаками по всему, до чего могла дотянуться. Опомнилась лишь, когда услышала, как Натан хохочет, поздно сообразив, что почти ни один из ударов цели не достиг.

    Этот гад уклонялся с такой легкостью, будто от комара отмахивался. Легко уходил с траектории удара, почти неуловимым касанием направлял ее руки совсем в другую сторону. Удары смазывались, и как девушка ни старалась, но смогла задеть Натана только один раз. И то только по касательной. И то, потому что позволил.

    —Так, цыпа, стоп! — смеясь, перехватил ее руки. — Танцы с бубном в программу не входят. Выдохни и действуй по уму.

    —Пошел к черту! — Сдула упавшие на лицо волосы и уперла кулаки в бока. — Занятие окончено.

    —Оно закончится, когда Я скажу.

    —Неужели? — Развернулась и направилась к двери. Дернула за ручку — заперто.

    —Выпусти меня!

    — Покинешь зал, только если я разрешу.

    —Мне ваше высочество умалять надо?

    —Можно было бы конечно. Но вряд ли в этом есть смысл. — Задумался на пару секунд, а затем подошел к противоположной от выхода стене, не спеша снял с крюка арбалет и стал медленно приближаться.

    Лика не веря смотрела, как мужчина вскидывает оружие и направляет на нее. Могла даже поклясться, что увидела, как сверкнул граненый наконечник стрелы.

    —Ты что совсем больной? Выпусти меня!

    Попятилась. Хотя, собственно, и отступать было уже некуда — за спиной дверь. И она заперта.

    —Сможешь уйти, только если докажешь, что способна… Прячься!

    —С катушек съехал?!! Мы же в спортзале! Куда здесь спрячешься?

    Слышала в своем крике истеричные нотки. Не понимая, что происходит, все пыталась призвать Натана к здравому смыслу. Но когда в пол у ног вонзилась стрела, оставила эту затею. Застыла, в ужасе глядя, как мужчина медленно перезаряжает арбалет, как его глаза становятся холодными и жесткими. Ничего уже не слышала, кроме своего громкого срывающегося дыхания, сбивающегося с ритма сердца, тяжелые удары которого вот-вот раздробят ребра и рыка Натана:

    —Прячься!

    Помещение темное. Вокруг коробки, ветошь, запах крыс. В уши словно напихано ваты и голова кружится. Сердце все также колотится, дыхание застревает в пересохшем горле.

    Блин… что за? — Мысль еще не успела сформироваться, как из-за ближайшего ряда коробок возникла фигура. Тускло-желтый свет невидимой отсюда лампы светил ей в спину. Подслеповато щурясь, Лика не сразу узнала силуэт. Но уже знакомое оружие в руках не оставляло возможности для сомнений.

    —Прячься!

    Шатаясь, Лика вскреблась на ноги.

    —Что я тебе сделала? — Не верила в происходящее. Просто дурной сон. Долбаный кошмар, который должен, просто обязан закончится.

    —Прячься!

    Пустой коридор длинный и светлый, похожий на школьный. С одной стороны большие окна, с другой двери. Много дверей. Побежала, подметив, что реально спит. Так быстро события и декорации могут меняться только во сне. В страшном.

    Дернула ручку — заперто. Другую — та же ерунда. Почему-то ноги стали отказывать, еле волочились, будто по песку бежала. Щеки горят, пот по спине. Дернула третью ручку и тут же вскрикнула. Со стуком расщепив дерево, в дверь вонзилась стрела. Древко все еще вибрировало, заставляя дрожать оперение.

    Развернулась, прислонившись к двери спиной. Ноги совсем не держат: дрожат, готовые вот-вот подкоситься. Натан приближался медленно, не торопясь, словно наслаждался ситуацией. Чертов маньяк!

    Зажмурилась.

    Тут же свалилась на что-то мягкое. С трудом разлепила веки. Трава. Трава?!! Реальная, пахнущая горечью и луговыми цветами трава. Солнце слепит глаза. Перевернулась на бок, чувствуя, что задыхается, будто после долгого изнуряющего бега. Попыталась встать. Да куда там — даже просто сесть не получилось.

    Приподнялась на локте и, проморгав жгучий пот, осмотрелась.

   Небольшая, залитая солнцем поляна. Кипучая жизнь насекомых и пернатых в ближайшем лесу казалась мирной и ничем не нарушаемой. Пение птиц, запахи лета… Хотелось вдохнуть поглубже, но в груди жгло, воздух застревал где-то на вдохе. Все-таки нашла в себе силы и кое-как поднялась на ноги. Повернулась, чтоб осмотреться получше.

    В паре метров от нее стоял Натан. Лика застонала от бессилия — больше ни бежать, ни двигаться она не сможет. Спрятаться… Тяжесть в теле вдруг сменилась легкостью, холодной и пугающей. Ноги подкосились. Видела, как Натан отбросил арбалет в сторону и рванул к ней. Сквозь шум в голове услышала горячий шепот прямо в ухо.

    —Лика, перестань! Не нужно больше…

    Небо опрокинулось и, померкнув, медленно так закружилось.

    Спрятаться…

    Уже не шепот — крик:

    — Лика!

    Вот идиот! — Натан в панике растирал бледные щеки. Запекшиеся губы приобрели нехороший оттенок.

    —Лика! Ну, давай же! — встряхнул безвольное тело.

    Лишь голова запрокинулась, а жилка на шее девчонки забилась в страхе.

    Ну же…

    Схватил Лику за руку. Метка, почти слившаяся с кожей, поблекла и рвано дрожала на пульсе: то замирала надолго, то вздрагивала и билась неудержимо быстро.

    Черт!

    Поднялся с колен. В смятении взъерошил волосы. Мысли бежали одна вперед другой, толпились на границе паники, мешали здраво рассуждать.

    Так, спокойно! — Мужчина мысленно одернул себя и, обозвав последними словами, призвал к рассудку. Успокоившись и продышавшись, услышал вдруг тихое журчание.

    На слух Натан никогда не жаловался, потому безошибочно определил направление. Взял Лику на руки и понес к ручью. К слову сказать, то, что он увидел таковым не являлось — так, маленький ключ, бьющий из под корней дерева, собирающийся в небольшую лужицу, стекающий под уклон и снова уходящий в землю.

    Но за неимением лучшего… Опустил Лику на траву и, зачерпнув в пригоршню ледяной воды, влил в ее синие губы, затем еще раз, сбрызнул лицо. Омыл виски и шею. Теперь только ждать. Если дождется…

    В тени дерева девчонка казалась еще бледнее. Натан скрипнул зубами и сел рядом, опершись спиной о ствол. Как же он устал. От всего. И от себя в частности.

    Спохватился, когда понял, что спина затекла. Сколько проспал, не смог бы определить: час, два, больше? В любом случае, солнце было еще высоко. А значит, и провалился ненадолго. Повернул голову и… рывком вскочил на ноги.

    Ничего не изменилось. Все так же журчал ключ, нашедший дорогу на поверхность, пели и перекликались между собой птицы, тихо шелестели деревья. Все, как и было. Только девчонки не было. Трава примята, не распрямилась еще, значит и ушла недавно и недалеко.

    Черт бы тебя побрал, Лика! — закрыл глаза, прислушался. Почувствовал ее.

    Звать не стал — знал, что сбежит еще дальше, затаится. Потому опустился на корточки и внимательно осмотрел траву. От места, где девчонка лежала, в лес вела еле заметная полоска примятой травы. Видать, Лику нормально так шатало, потому что полоса то и дело петляла от дерева к дереву.

    Натан усмехнулся:

    — Упрямая.

    Вскоре след стал более уверенным и не таким петляющим. Но и прерывался все чаще. Естественно, поняла, что Натан пойдет следом, потому и осторожничать стала — выбирала места, где оставалось меньше всего отпечатков — каменистую почву, поваленные ветром стволы, обходила кустарники и сухостой, чтоб ветви не поломать.

    Мужчина снова улыбнулся:

    Сообразительная.

    Стал продвигаться медленнее, выискивая следы и боясь потерять верное направление. Потому и летящую ему в голову дубину заметил в самый последний момент. Вернее даже не заметил, а услышал рассекаемый ею воздух. В последний миг перехватил рукой и, переломав, отбросил в сторону.

    Зло уставился на девушку. Та подняла с земли еще один сук и, схватив его поудобнее, гневно зыркнула глазами.

    —Не горячись, цыпа. — Сделал шаг вперед.

   —Не подходи! — Замахнулась своим нехитрым оружием.

    —Ты же несерьезно? Я этот прутик на раз сломаю.

    Лика недоверчиво посмотрела на огромный сук, и этого мгновения Натану вполне хватило, чтобы за несколько шагов оказаться рядом и вырвать палку из ее рук.

    Лика зарычала и принялась бить по чем ни попадя. Как всегда бестолково и безрезультатно.

    —Тише, Лика.

    —Ты стрелял в меня, стрелял!

    —Тише! — Перехватил руки и прижал брыкающую девчонку к стволу дерева.

    —Хотел убить! За что?

    —Я все объясню. Успокойся!

    Почувствовав, что хватка стала гораздо слабее, Лика оттолкнула от себя мужчину.

    —Объяснишь? Объяснишь?!!! — Сбивая ладонями слезы со щек, девушка пыталась прекратить подступающую истерику. — Я не хочу успокаиваться. Я хочу домой! Хотя, нет, — задумалась, всхлипнув и, стремительно приблизившись к мужчине, залепила ему такую жаркую пощечину, что щека тут же заалела. — Вот теперь я, наверное, успокоюсь.

    Натан еще на замахе мог перехватить ее руку, но не стал. Стойко перенес выплеск Ликиных эмоций, лишь сжал зубы:

    —Полегчало?

    —Не совсем. Но хватит для того, чтобы попытаться выслушать твои жалкие оправдания. Почему ты пытался убить меня?

    —Так было нужно. — Мужчина опустился на ствол поваленного дерева и спокойно положил ладони на колени.

    —Что?!!!

    — Ты слышала.

    Лика задохнулась от ярости и дернулась, было вперед. Но Натан предостерегающе вскинул взгляд:

    —Даже не думай. Второго раза не будет, цыпа.

    Лика словно споткнулась. Угроза в глазах была реальна, а предупреждение не двусмысленным.

    —Я не верю в то, что слышу. Ну, простите уж: мой скудный ум не способен переварить тот факт, что попытка убить меня — это, оказывается "так было нужно". Кому нужно?!

    —Тебе. Нам обоим.

    Лика рассмеялась. Да так откровенно, что Натан в недоумении уставился на девушку. А та все смеялась пока, наконец, смех не перерос в слезы. Натан в раздражении вздохнул и подошел к девчонке. Отмахнулся от выставленных кулаков и, ломая слабое сопротивление, обнял, прижал к себе. Молчал, пока не успокоилась.

    —Нам нужно вернуться. Так что вытирай сопли.

    Отшатнулась.

    —Куда?

    —В Шпиль.

    —Как?

    —Так же, как ты от меня пряталась.

    —Я не понимаю.

    —Проводник, цыпа, может оказаться, где пожелает. Где угодно, понимаешь? Стоит только захотеть и представить место. А я за тобой. Исчезаю здесь и появляюсь там, куда позовешь. Даже если между нами будет океан, за считанное время Проводник и Ходок способны оказаться в одном и том же месте.

    Ты не знаешь о своих способностях, не умеешь ими пользоваться. Потому, чтобы узнать, на что ты способна, переход нужно было спровоцировать. А лучший провокатор страх. Ты справилась, цыпа. Причем справилась хорошо.

    Лика стояла, будто пыльным мешком прибили. Как такая бредятина могла в голове уложиться?

    —Но я не представляла ничего. И тем более не звала за собой мужика с арбалетом.

    —Ты спасала себя. Твое сознание спроецировало место, безопасное на его взгляд. Может быть, это было знакомое тебе в детстве место. А метка сделала все остальное. В связке зовешь не ты. Я слышу и чувствую тебя благодаря той связи, которую устанавливает твоя принадлежность. В нашем случае, связь окрепла еще до полного слияния тебя с браслетом. Что весьма странно.

   Впрочем, так даже лучше.

    —То есть, если я сейчас представлю свою квартиру и сильно захочу там оказаться, то так и случится?

    —Да.

    —И ты со мной?

    —Через некоторое время. Да.

    Лика довольно оскалилась. Зажмурилась было, но Натан тут же встряхнул ее:

    —Не торопись, цыпа. Надеюсь, напоминать про Бада не стоит? Кроме того, ты не все знаешь. — Лика нахмурилась. — У Проводников есть предел. У каждого свой. Количество перемещений или прыжков ограничено внутренним резервом организма. Поверь, это крайне важная деталь. Со временем опытный Проводник может перемещаться больше. Но бесконтрольные прыжки…

    Я должен был узнать предел своего проводника.

    —И?

    —Сегодня на четвертом броске ты могла погибнуть…

    Лика с трудом, но вспомнила леденящую легкость во всем теле, и ее передернуло.

    —Часто такое случается? Что Проводник… того?

    —Чтоб ты не думала о нас, как о чудовищах, скажу, что Шпиль хранит своих Проводников, как зеницу ока. Они очень важны. Потеря Проводника — это… В общем, без них ничего бы не было. Ни одного рейда.

    —Как это происходит?

    Натан потрогал царапину на скуле, оставленную девчонкой и недобро зыркнул на Лику.

    —Да просто все происходит. Искатель — у нас это Адриан — находит проблемное место, артефакт или событие, способное нарушить равновесие. Проводник изучает местность, вычисляет точку, оптимальную для скачка и оказывается там. Затем зовет своего Ходока. Такие, как я не могут перемещаться без таких, как ты.

    Ситуации бывают разные, потому до прихода второго из связки Проводник должен суметь продержаться самостоятельно, защитить себя. Постараться выжить. Мои слова сейчас банальны, но от твоих действий на первых этапах рейда зависит и моя жизнь.

    Лика вскинула бровь.

    —Представь ситуацию — я утрирую сейчас, конечно — ты промахнулась и скаканула на обеденный стол к людоедам. И по каким-то причинам второй бросок невозможен. А он реально невозможен. Пока тебя жрут, до последней секунды твоей жизни метка будет звать меня. И даже зная и чувствуя, что ты умираешь, я не смогу противиться переходу. Связь притянет меня к тебе с максимальной поправкой в пол километра.

    И вот я в там. Ты мертва. А назад вернуться без своего Проводника я не могу.

    —И что? Это конец?

    —Если есть мозги и опыт, то се фини в этой ситуации только для тебя. На выполнение задания дается определенный срок. Если связка не вернулась, другой тандем, а то и два отправляются на выручку. Есть определенный алгоритм действий, инструкция, которая позволяет вернуться даже в такой ситуации. А до этого момента я должен постараться окончательно не провалить миссию и сохранить свою шкуру максимально невредимой.

    —Не понимаю. Вот честно, зачем вообще тогда нужны Ходоки? Взяли бы Проводника, накачали бы, натренировали бы, кучу оружия в зубы — и вперед. Ты зачем нужен?

    —Затем, цыпа, что после скачка (особенно далекого) Проводнику нужны силы. Иногда народ в отключке по нескольку часов пребывает. И толку тогда от тебя?

    Нужен второй. Тот, кто страхует, жопу твою прикрывает, на ручках носит и пылинки сдувает, пока здоровье не вернется. Кроме того, иногда в рейдах нужен не один переход. Так что без Ходока Проводник — труп. Иногда, и наоборот. Вовремя совершенный бросок — и Проводник может спасти своего Ходока от всякого рода м-м неприятностей. Поняла теперь?

    —Да поняла вроде.

    —А раз поняла, — Натан поднялся. — Давай возвращаться. Темнеет уже.

    И правда, лес медленно, но верно погружался в сумерки. Становилось зябко.

    —Что делать то?

    —Представь место: свои покои, например — любое помещение внутри Шпиля. И просто пожелай быть там. Не спеши. Помни про резерв. Ты и так переборщила уже.

    На этот раз Лика не стала зажмуриваться, просто вызвала в памяти образ спортивного зала. Затем с замиранием сердца смотрела, как задрожали, затроились деревья, как перед глазами замелькали черные точки. Бешено застучало сердце, похолодело внутри, и все поплыло: сначала медленно, потом понеслось и исчезло в темноте.

    Стояла, опершись спиной о дверь. У ног древко стрелы. Все колышется будто в мареве. Словно в горячем воздухе. Появившийся невесть откуда Натан что-то говорит, но слов не слышно. Снова вата в ушах. И такая противная слабость. Лика чувствовала, что оседает на пол.

    —Эй, ты как? — Подхватил. Его голос, наконец то пробился сквозь пелену дезориентации и обморочного состояния.

    —Нормально. Дышать только тяжело.

    —Это пройдет.

    Словно в бреду, с небольшими провалами Лика чувствовала, как Натан тащит ее в лифт. Как медленно тот едет. Снова провал. Комната. Мягкий диван. Плед. Провал.

    —Пей!

    —Что это? — Еле сил хватает, чтоб ворочать языком, не то что стакан в руках держать.

    —То, что поможет быстрее в себя придти.

    Проливая, Лика с трудом выпила половину, даже не ощущая вкуса. Отдала стакан и уткнулась носом в подушку.

    —Натан.

    —Чего тебе?

    Глаза непреодолимо слипались:

    —Наши занятия всегда будут проходить так… жестко?

    Стиснул зубы.

    —Я больше не сделаю тебе больно. Спи.

ГЛАВА 8

    Утро началось бодро как никогда. Желудок требовал скорейшего завтрака, а тело было готово выплеснуть накопившуюся за ночь энергию.

    Позавтракав в приятном одиночестве, поняла, что не представляет куда податься. Из всех классов хорошо запомнила расположение лишь того спортивного зала, в котором проходил ее вчерашний урок.

    Да, уж то еще занятие. Натан весьма "креативный" учитель. Не дай бог, тьфу-тьфу, нечто такое повторится снова.

    Тем не менее, именно в спортивный зал Лика и направилась. Тихо. И дико. Оружие на стенах пугало ее. Но и притягивало одновременно. Почти в первобытном страхе подошла ближе и, не прикасаясь, стала рассматривать страшные экземпляры.

    Взгляд почему то все время возвращался к лукам. Замирая, попробовала снять один из них со стены, но тут же согнулась под тяжестью. Да уж, оружие само по себе уже внушало уважение, красивое, большое. Но тот, кто владел им, наверняка должен был обладать недюжинной силой. В этом Лика убедилась, попробовав оттянуть тетиву. Куда там: несколько попыток ни к чему не привели — только пальцы стерла. А чтоб еще и на весу держать и стрелу наложить, и попасть в цель…. Вздохнула и, кряхтя, повесила обратно.

    —Он слишком велик для тебя — не удержишь.

    Оглянулась. В дверях стоял Натан.

    —Шпионишь за мной?

    Проигнорировал. Впрочем, как всегда. Вот уж человек настроения.

    —Тебе нужно что-нибудь полегче. Например, это.

    Мужчина подошел к стене и снял лук гораздо меньших размеров, слегка изогнутый. По сравнению с первым, этот казался чуть ли не игрушкой. Натан взвесил его в руке, покрутил и так и этак, оттянул тетиву. Отпустил. Та мелодично тренькнула. Лике понравился звук и даже в душе что-то отозвалось. Опомниться не успела, а уже протянула руки.

    Натан взглянул с одобрением и передал оружие девушке. Лика даже представить не могла раньше, насколько приятно держать в руках такое. Легкий, красивый, как ни возьми — все равно удобно. Сработан непонятно из чего. Но выглядит как деревянный. Красивая затейливая резьба. Слегка потянула за тетиву и отпустила. Та снова запела, приятно, с легким жужжанием и вибрацией.

    —Нравится?

    —Не знаю. Не поняла пока. Но держать и прислушиваться очень приятно.

    —Значит он твой.

    —Чего?

    Первое впечатление самое правильное. Если тебе удобно и спокойно внутри, если есть эмоциональный отклик, значит это именно твое. То оружие, которое станет продолжением твоих мыслей и рук.

    —Но… я ведь не умею.

    —Занятия исправят это.

    —Но… — Лика с сомнением прошлась ладонью по приятным и гармоничным изгибам, — даже не представляю.

    —Говорят, что оружие само выбирает себе хозяина. Лук — вещь уникальная, как и знаменитые катаны. Как и они, хорошие луки изготавливаются долго и индивидуально под каждого стрелка и способны стать легендарными в опытных руках.

    —В моих то кривых рученьках? Это уж вряд ли.

    —Не спеши делать выводы, даже не попробовав.

    —Ну, не знаю.

    —В любом случае, цыпа, чем-то из всего этого — кивнул на стену, — ты должна научиться пользоваться. Причем не просто так, а владеть на таком уровне, чтобы защитить себя. И меня при необходимости. Так почему бы не начать с того, что пришлось по душе?

    Присядь. — Указал на маты, стопкой лежащие в углу и забрал у Лики лук.

    —Вот это — рукоять. — Перехватил лук поперек. — Это плечи. Место, где крепятся петли тетивы, некоторые называют ушами, некоторые рогами. Как больше нравится.

    Твой лук классический, с виду ничем не примечательный и кажется простым. Но это не так. В нем совмещено несколько техник изготовления и труды не одного мастера. Его сделали из испанского тиса, потому он такой легкий. В сердечнике вставки из китового уса, потому он сильный — можно даже тяжелыми бронебойными бить.

   Хоть и смотрится как цельный, в него добавлены современные вставки из углепласта. Потому этот лук гибкий и долговечный. Чтоб повредить постараться надо. Можно носить в снаряженном состоянии, не снимая тетиву.

    Видишь, — провел ладонью по середине и продемонстрировал девушке, — рукоятка немного втопленная? Это позволяет далеко оттягивать тетиву и при этом использовать короткие, а не длинные стрелы.

    —Столько всего. — Лика подтянула колени и озадаченно уперлась в них локтями. — Бронебойные, короткие, длинные. Ведь можно взять длинные стрелы и не заморачиваться.

    —Можно и не заморачиваться. Но у каждого выстрела, цыпа, есть своя цель. Шпулять бездумно стрелами во все стороны и во все, что движется "авось попаду" не пойдет. Так что запоминай и учись, пока есть такая возможность.

    Длинная стрела предназначена для дальних дистанций. Она легче и планирует за счет своей длины. Потому и вращается в полете, потому и вибрирует сильно — все это снижает вероятность попадания в цель. Я бы сказал, что она в основном для острастки, но опытный лучник попадет такой даже в движущуюся мишень. Чем стрела короче и легче, тем точнее окажется выстрел. А в сочетании с мощностью, дальнобойностью лука и меткостью стрелка… результат весьма предсказуем.

    Вообще стрелы — вещь очень важная. Не менее важная, чем сам лук. Их длина определяется индивидуально под каждого лучника и должна обеспечивать полное натяжение тетивы.

    Лика скептически скривилась.

    —Встань, я покажу на тебе. — Девушка встала с матов. — Вытяни руку перед собой. Посмотри, где находятся кончики твоих пальцев. Вот это — максимальная длина стрелы, которую ты сможешь использовать.

    —Хорошо. Я поняла. Но если вдруг окажется, что у меня закончились стрелы? Что тогда?

    —Сделать. Если время, конечно, есть. Легкие так вообще не вопрос. Любая тонкая ветка подойдет. Единственное, что принципиально — она должна быть прямой и ровной. А дальше подгоняешь длину, шлифуешь, более-менее заостряешь, если больше ничего под рукой нет. Если в выстрел вложить силу и точность даже заостренный прутик способен убить.

    К тяжелым стрелам надо с большим умом подходить. Тут нужен дуб, ясень, калина. Наконечником может быть все что угодно. Главное, чтобы было прочнее дерева и остро заточено — гвозди, жестянки — все, что может колоть и резать.

    Вообще форма наконечника зависит от стиля стрельбы и опыта. Если уверена в себе, бери треугольные плоские либо ромбовидные. Если не уверена, что выстрел будет единственным и верным, тогда лучше взять с широким, заточенным по краям наконечником. Такая стрела убьет не задумываясь. Но в случае неудачи вызовет большую кровопотерю и жертву можно будет выследить по кровавому следу.

    О бронебойных разговор отдельный. Граненые наконечники острые по краям, иногда с зазубринами тяжелы уже сами по себе. А плюс инерция выстрела — вот и пробивают что угодно. Говорят, даже бронежилет могут разворотить. Хотя врать не буду — проверять не приходилось.

    —А тетива? На первом луке я вообще ее толком оттянуть не смогла.

    —Потому что не по тебе лук. Это для сильного длиннорукого мужика. С тетивой, как правило, проблем не возникает. Нужно немного приспособиться. Практика здесь, как собственно и в любом деле, решает все. Давай попробуем. — Натан легко снял тетиву с лука и протянул оружие Лике. — Снаряжай.

    Девушка засунула лук себе подмышку, прижала локтем, а другой рукой стала цеплять тетиву. Пыхтела, кряхтела, краснела, но та не поддавалась. Казалось, еще сантиметров пять — и все получится. Но то ли сил не хватало, то ли техники, потому коэффициент всех ее мучений сводился к нулю.

    —Черт!— Обреченно опустила лук и вытерла вспотевший от натуги лоб. — Это невозможно. По крайней мере, для меня.

   — Самокритика отпад! Самооценка еще круче. Не унывай, цыпа. Даже сильный мужчина не сможет натянуть тетиву правильно, не зная некоторых уловок.

    —Просвятите же меня, о сенсей.

    —И чувство юмора то еще. Надень тетиву на нижний рог лука. Просто накинь петельку и сдвинь пониже. Так, теперь упри лук в пол, чтобы рога смотрели от тебя. И вот она первая уловка. Внимание! Упираешь не куда придется, а аккуратненько с внутренней стороны стопы левой ноги.

    —Готово. Вроде все легко.

    —Это пока. Дальше придется немного напрячься. Правой рукой возьмись за рукоятку и потяни на себя. Левой рукой нажимай на верхний рог. Лук сгибается.

    —Ох, тяжело!

    —В учении, цыпа. Потом с закрытыми глазами это делать будешь. Жми сильнее! — Положил свою ладонь на Ликину и помог додавить. — Ну вот! Осталось только петельку надеть.

    —Ура, получилось! Я не безнадежна.

    —Ты молодец. Но раньше времени не радуйся. Есть одно правило, которое ты должна запомнить и неукоснительно соблюдать его.

    —Какое правило?

    —Никогда не отпускай лук и не давай ему свободу, пока не убедишься, что тетива натянута правильно.

    —А то что?

    —Меньшее из того что может случится — получишь в глаз сорвавшимся плечом или тетивой. И не факт, что глаз останется там, где природой положено. Плюс кровища, шрамы, все дела. Поняла?

   — Да поняла я.

   —Правильно натянутая тетива на рогах стоит симметрично. От рукояти находится сантиметрах в пятнадцати. Чтоб тебе было легче ориентироваться, это примерно, как сжатый кулак с вытянутым вверх большим пальцем.

    И последнее, но немаловажное: если луком не пользоваться или, к примеру, спрятать нужно, на это время тетиву лучше спустить — снять петлю с одного из рогов.

    Что ж, — Натан потер руки. — Занятие окончено.

    —Занятие? — Лика удивленно вскинула брови. — Так это было оно?

    —А ты думала, я на каждом уроке тебя бить буду и гонять до полусмерти?

    —Гм. — В замешательстве пожала плечами.

    —В следующий раз постреляем. А пока отдохни минут десять и найди Лессу. Она нам нужна для другого урока.

    Найди Лессу, найди Лессу! — Лика перекривляла Натана уже в тридцатый раз. — Как найти то?

    Потратила на поиски все время, отведенное на отдых перед занятием, у народа спрашивала. Но все лишь пожимали плечами или отмахивались, спеша по своим делам. Уж и не надеясь на благополучный исход, девушка направилась к своей комнате, как вдруг из-за очередного коридорного поворота послышался легкий смешок.

    Да, Лика не могла ошибиться. Повернув за угол, девушка увидела Жарикову собственной персоной. Бывшая подруга подпирала стену плечом и рассматривала свои ярко накрашенные коготки.

    —Эх, ничему то ты не учишься, Лика? — Вздохнула притворно, а глаза хитрые, смеются по-наглому.

    Нахмурилась было, но решила не портить себе настроение окончательно:

    —Натан просил найти тебя для следующего занятия.

    —Что я слышу? Просил, говоришь? Натан не умеет просить. Обычно он приказывает.

    —Тебе может и приказывает. — Лика не хотела пререкаться. — В любом случае, ты нужна сейчас.

    —Долго же ты меня искала. А ведь все гораздо проще.

    —Что ты имеешь в виду?

    —Не помнишь? — Лика отрицательно мотнула головой. — А ведь я говорила тебе: если понадоблюсь — позови. Не позвони, не поищи. ПОЗОВИ.

    —Я не понимаю.

    —На занятии поймешь. Пойдем.

    Лесса направилась к лифтам и нажала кнопку вызова. Мало беспокоясь о том, следует ли Лика за ней, вошла в раскрывшуюся кабину. Спускались долго, по крайней мере, Лика успела заскучать и почувствовать довлеющее присутствие Жариковой. Ее откровенный стеб порядком доставал, а недосказанности бесили.

    —Почему я не занимаюсь с остальными? — Спросила без особой цели, просто чтобы избавиться от неприятной тишины.

    —Потому что у каждой связки своя программа. Кроме того, некоторые здесь уже не один год и умеют все, что нужно. Их основная задача — тренировки и самосовершенствование. И рейды, конечно.

    —Куда мы спускаемся?

    —В цоколь. В гараж.

    Лика хотела задать еще вопрос, еще кучу вопросов, но мысленно махнула рукой, уже наперед зная, что все они или большинство останутся без ответов.

    Наконец, двери лифта распахнулись, и Лика шагнула вслед за демонессой на свет божий, а вернее подземный. Оглянулась по сторонам. Обычный подземный гараж, просто стоянка, коих хватает по всему городу, и какими в последнее время повсеместно обзаводятся крупные супермаркеты. Единственное, что отличало это место от других — запах. Вернее, его отсутствие.

    Даже намека не было на присутствие выхлопных газов, вытекшего масла или антифриза. Нет того особенного запаха машин, который обязан был здесь присутствовать. Собственно, машин тоже не было.

    —А это точно гараж? — Лика с сомнением обернулась к Жариковой, но… демонессы не было. Нигде. Будто Лика изначально пришла сюда в одиночестве.

    —Эй, ты куда делась то?

    Лика прошла немного вперед, чтобы увеличить обзор помещения. Гараж был не просто большим — огромным. Здесь было много парковочных мест, опорных колонн, несколько длинных проездов, которые хорошо просматривались вблизи, но потом терялись в темноте. Осмотревшись, Лика снова позвала, но ответа, естественно, не получила. И тупому стало бы понятно, что Жарикова кинула ее. Снова. Но почему здесь?

    Плясать под твою дудку я больше не буду! — Развернулась и направилась к лифту. Кнопка вызова холодно блеснула, словно глаз покойника и на нажатие никак не отозвалась.

    Или все-таки буду…

    В душе разлилась злость, но Лика опомнилась, заставляя себя дышать глубже и думать рационально. Как правило, кроме лифта в такие места ведет еще и лестница. Лика очень сомневалась в своем везении, но если она найдет выход, и дверь на лестницу будет открыта, то она выберется отсюда и обязательно проредит шевелюру одной накрашенной сучке.

    Пошла вдоль стены, не особо надеясь, что направление правильное. Гладкий цементный пол усиливал звук шагов, высокие стены швырялись отраженным несколько раз эхом. Оно шелестело, создавая эффект, будто шаги удваиваются, и заставляло Лику напряженно оглядываться в ощущении чужого присутствия, будто кто-то идет следом.

    Никого, естественно, не было. Просто большое здание давило пустотой и мрачным освещением, темными проездами и железобетонными колоннами. При передвижении Лики они будто прятались одна за другую. Мигающая местами подсветка обманывала зрение и при быстром косом взгляде рисовала перебегающие тени.

    Одергивала себя постоянно, убеждая, что это лишь воображение, пока вдруг не споткнулась от звука, режущего слух. Будто гвоздем по металлу или бетонной стене. Спина похолодела. Лика не видела источник, но почувствовала острое желание бежать. Дернула с места в противоположном положении, но прямо перед ней между колоннами вдруг мелькнула тень, смазанная, быстрая.

    Черт! — Сердце замерло, пропустило пару ударов, чтобы потом глухо отдаться в желудке.

    Лика сменила направление и побежала обратно к лифту. Казалось, там было светлее и оттого безопаснее. Свою ошибку поняла уже через пару секунд. Единственно известный отсюда выход был перекрыт высоченным, неестественно сгорбленным мужиком. Бад?! Твою мать! Бад собственной персоной. По инерции пронеслась еще несколько метров, скользя, затормозила, на ходу меняя направление. Упала, снова вскочила и побежала что было духу в противоположном направлении. Под скрежет когтей о стену. Воображение даже искры дорисовало.

    Страх как плетью, вышибал воздух из легких и все, что Лика слышала сейчас это свое бешено колотящееся сердце.

    Жарикова, я тебя придушу. Клянусь, придушу. Куда ж ты делась, тварь клыкастая?

    —Да тут я. Че орешь?

    Из-за ближайшей колонны, вышла Лесса, невозмутимая, с хамоватой такой улыбочкой, которая впрочем, тут же исчезла, потому что Лика не справилась с инерцией и бесцеремонно налетела на демонессу, появившуюся столь внезапно.

    —Что? Что происходит? — Лика схватила Жарикову за плечи и принялась трясти. — Откуда он здесь? И куда ты подевалась?

    — Прекрати орать! — хотя Лика даже в голос не разговаривала, просто надрывно шептала, пытаясь мимикой выразить эмоции. — Тебе пора научиться объективно оценивать ситуацию и перестать пороть горячку.

    —Чего?

    — Ты забыла, для чего здесь находишься? Это занятие – твой сегодняшний урок.

    —Урок? Как себя лучше подать: на блюдечке или в фольге и собственном соку? Ты че, дура совсем? Он нас сожрет и не поперхнется даже. Зубы его видела?

    И снова скрежет, совсем близко. Издевается.

    —Лесь, что делать то?

    —Не паниковать. От Бада бесполезно бегать. Он всегда оказывается там, где ты еще только планируешь.

    —Но как так?

    —Страх. Он любит его. Провоцируя тебя на страх, мгновенно подпитывается им, становится сильнее, больше, хитрее. На самом деле, он безобидный. И даже два-три таких, как он не смогут причинить тебе вред. Если конечно знать, что делать.

    —Так скажи мне!

    —Нужно всего лишь перестать подпитывать его. Перестать бояться.

    —Что ты меня лечишь? Я что, дитя малое? У меня на этот счет более умные мысли: лифт не работает, так что давай, скажи мне, где пожарная лестница: будем к ней прорываться!

    Выглянула из-за колонны, пытаясь оценить обстановку. Но сильный толчок в спину внес коррективы в ее планы. Вылетев на широкую полосу света, Лика тут же почувствовала себя на блюдечке с золотой каемочкой.

    Зыркнув на Жарикову, прорычала:

    —Зачем ты это сделала?

    Та лишь невозмутимо пожала плечами, мол, сама не понимаю, как так получилось.

    Тем временем Бад, слегка подволакивая ногу и не особо спеша, шел в их сторону. Тот еще Фреди Крюгер только большой и без шляпы. Широкий сплюснутый нос, огромные ноздри трепещут толи в предвкушении, толи от того, что принюхивается. Сутулый, руки почти до колен и когтищи. Лику затрясло так, что даже зубы стали лязгать. Бад довольно оскалился.

    —Перестань кормить его!

    Лика кинулась было снова в укрытие, но Жарикова зацокала языком и предостерегающе погрозила пальцем. Девушка сжала кулаки, готовясь дать отпор. Но внутренне понимала, что, как и тогда, во дворе, толку от ее действий никакого не будет.

    —Перестань его кормить!!!

    Лика понимала, что Жарикова может и права, но рассудок отключался под натиском неумолимо приближающейся твари. Морда с наростами, серо-зелеными, как болотная жижа. Толстые пальцы — уродливые сосиски, с корявыми ногтями уже потянулись вперед, и Лика тут же представила, как они сжимают ее горло, рвут тело. Бад довольно заурчал.

    —Ну, уж нет!

    Лика побежала. Так быстро, как только могла. Зажмурилась. Мысли лихорадило, как и тело. Они метались из крайности в крайность, все варианты были неподходящими, но на бегу никак не получалось сосредоточиться.

    Хлоп! И больно ударившись о что-то плечом, Лика упала на пол. Сверху, мало что щадя на ее несчастной голове, полетели книги. Десятки книг, завалив томами и пылью, похоронили девушку под собой.

    Отплевываясь и чихая, выбралась из-под завала. Покосившийся стеллаж не упал, а лишь подпер следующий. Казалось, одно резкое движение — и тот рухнет, а за ним следующий, и следующий, как правильно расставленное домино.

    Осматриваться времени не было. Страх более-менее улегся после прыжка. Отдышаться сейчас было первостепенным, отпустить мысли и страшный образ, думать о чем-нибудь другом. А потом вернуться и показать уроду, что она не боится. Господи! Да кого ж она пыталась обмануть?!

    Она всегда боялась и всего. Как аутист — новых мест, непредсказуемости, событий, на которые не могла влиять, людей, будущего. Ценила и холила лишь свое одиночество. Ведь только в нем было не страшно. Безопасно только в нем. Но сейчас… Ничего привычного не осталось. Только новое, непонятное и именно с ним, ей предстоит свыкнуться, смириться, как-то приспособиться. Разозлилась вдруг:

    —Урок, говорите? Пусть будет так! Научусь, приспособлюсь, наберусь опыта, и как только появится возможность — свалю из вашего гребаного Шпиля. Из вашего бреда.

    Успокоив себя таким нехитрым способом, вдохнула глубже, уже привычно видя, как дрожат незнакомые стены, разбросанные по полу книги. Почувствовала, как тело становится легче, а внутри разрастается пустота. С некоторым усилием представила подземный гараж и практически сразу же оказалась там. По крайней мере, Лике показалось, что прошло не более пары секунд.

    Бад озадаченно топтался на месте. Почуяв Лику, развернулся в ее сторону и угрюмо засопел. Махнул лапищей. Дрогнула было, но здравый смысл и внутренняя мотивация восторжествовали:

    —Тебе пора на диету, красавчик.

    Не веря самой себе, пошла навстречу монстру. Тот съежился и, рыкнув, показал зубы.

    Лика заставила себя думать о травяном чае и тканых половиках, стала вспоминать, как по-особому скрипят половицы в доме из ее сна. Даже убедила себя, что чувствует запах меда и свежей выпечки. Улыбнулась вызванным образам. Очень хотелось к тишине и уюту. Но… не сейчас…

    Натан с изумлением смотрел, как Лика подходит к монстру. Не спеша, улыбаясь, почти как убийца — уверена в себе и спокойна. И куда только делась та, которая только что истерично носилась по гаражу? Бад нервно повел плечом, когда девчонка зашла ему за спину, нехотя махнул лапищей, пытаясь достать ее. Ссутулился, словно стал меньше.

    Натан видел, что она не боится, и монстр, лишенный подпитки слабеет. Он не хотел, чтобы дальнейшее происходило на глазах у девчонки, и знаком пытался остановить Лессу. Но демонесса строптиво дернула плечом и, проигнорировав его приказ, уверенно вышла из-за колоны.

    С каждым шагом ее лицо менялось, вытягивалось, скулы заострились, а глаза вспыхнули нехорошим для Бада огнем. Еще мгновение, прыжок — и голова монстра покатилась по цементному полу, разбрызгивая кляксы вонючей, серо-зеленой жижи.

    Лика застыла, прямая, словно кол проглотила, и расширенными глазами смотрела на корчившееся у ее ног тело, покрывшееся темными пятнами и исходящее черным зловонным паром; на Лессу, чье лицо уже приняло нормальное, привычно надменное выражение; на голову, которая все еще катилась в сторону, распространяя удушливый трупный запах.

    В шоке осела тут же.

    Здесь ему больше нечего было делать. Натан увидел все, что хотел. Лесса, хоть и своенравна — учитель хороший, а Лика… Девчонка неожиданно для него справилась. Сама не подозревая об этом, выполнила задание не в пример лучше остальных. Двери запасного лифта бесшумно разъехались в стороны, и Ходок, засунув руки в карманы брюк и улыбаясь, зашел в кабину.

    Лика слабо помнила, как Жарикова притащила ее в покои. Как все норовила проблеваться прямо в лифте — трупная вонь не отпускала. Казалось, въелась в каждую пору на теле. Хотелось в душ и непременно сжечь одежду. Жарикова, надо отдать ей должное, такую возможность предоставила: нет, одежду не сожгла, но милостиво отпустила на спа процедуры.

    Лика с остервенением терла кожу мочалкой, но казалось, проклятая вонь въелась намертво. Перед глазами все еще катилась жуткая голова. Делала воду горячее, но никак не могла согреться. Упираясь ладонями в песочного цвета плитку, пыталась вызвать такие же ассоциации: пляж, шум близкого моря, крики чаек. Но в мозг постоянно впивался рык Бада, а вместо моря и песка виделась серо-зеленая жижа. Выключила воду, постояла некоторое время в кабине, в тупом безразличии глядя, как от покрасневшей кожи валит пар. Сдернула с вешалки полотенце…

    —Ну, как дела? — Жарикова нежилась в кресле с бокалом вина.

   Лика, выйдя из ванной, хмуро прошествовала мимо, даже не удостоила взглядом.

    —Ничего, скоро привыкнешь. Вот, выпей. Тебе это нужно сейчас. — Достала из бара, располагавшегося тут же, в низком столике стакан и бутылку с чем-то медовым по цвету.

    — Между прочим, финальную часть балета скоро будешь исполнять сама.

    —Это, что, голову откручивать?

    —Ну, — демонесса пригубила из бокала и изящно махнула рукой, — можно и не откручивать. Есть много способов.

    —Я не собираюсь никого убивать! — Со злостью взяла наполненный бокал — выпить действительно стоило.

    —Милочка, скоро этот процесс станет частью твоей жизни. Если тебе станет легче, то скажу, что номинально никого убивать не нужно. Та тварь и так уже была мертва.

    —Как это?

    —Сущность, призванная в мертвое тело. Высшие многого достигли в своих лабораториях. Поверь мне на слово — Бад просто милашка по сравнению с остальными. Он умеет провоцировать, задавать твоему страху тон. И жрать его. На большее, к счастью, не способен. Сама видела, каким немощным становится, если перестать бояться.

    Между прочим, у тебя все отлично получилось.

    —Да уж, спасибо. — Лика уселась в кресло напротив и поджала ноги. — Так понимаю, есть и другие.

    —Есть. И не мало. И к каждому из них свой подход. Не факт, что единственный. Мы знаем только о тех, которые нашли другие связки. Возможно, с тварями можно справляться по-другому: быстрее и с меньшими энерго и кровопотерями. Для этого и существуют занятия и тренировки.

    На территории Шпиля отловленные экспонаты находятся в специальных изоляторах. Мы изучаем их повадки, инстинкты, потребности, цели, для которых они созданы. А потом выпускаем в гараж, чтобы найти способ быстрой ликвидации.

    —Это жестоко.

    —Жестоко, когда твои кишки наматываются на клешни Лема, когда тебя живьем жрет Гим. Жестоко, это когда на твоих глазах гибнет напарник, а от проваленной миссии потом еще пару сотен людей. Жестокость — понятие относительное. Поставь себе в привычку не быть размазней, Лика. Возможно, это спасет жизнь не только твоей связке.

    —Откуда приходят эти твари и что им нужно?

    —Я говорила тебе про наш мир.

    —Оттуда?

    Лесса молча кивнула.

    —Но зачем?

    —В первую очередь, чтобы истребить таких, как ты. Во вторую, быть глазами и ушами Высших. Зачастую, просто исполнители. Не все люди такие, какими ты их видишь. Хотя именно сейчас, когда на тебе метка, ты научишься видеть их истинную суть. Внешне совершенно нормальный мужчина или женщина могут оказаться кем угодно.

    Их глаза могут наблюдать за тобой отовсюду: из окон домов, машин, через витрины магазинов. За внешней респектабельностью и адекватностью могут скрываться любые экземпляры из нашей коллекции и проявят они себя, только почуяв кого-то из связки. Или того, кто станет носителем метки. Их прямая задача убивать. Таких, как вы с Натаном. Ибо вы — прямая угроза планам Высших.

    —И что у них за планы?

    —Изрин — мир небольшой. И кому-то в нем не особо просторно.

    —Так все из-за этого? Из-за расширения территории?

    —Не только. Лика, есть много вещей, о которых тебе пока не следует знать. Сейчас твоя основная задача получить достаточно опыта, чтобы выжить и сохранить связку. Ближайшая цель — пройти церемонию.

    —А что, могу не пройти? И что за церемония? Что в ней в ней такого особенного?

    –Особенного ничего. Просто мужество нужно. Так говорят.

    Демонесса поднялась и поставила бокал на столик.

    —Лесса.

    —Тебе нужно отдохнуть.

    —Лесь…

    Демонесса вздохнула и повернулась к Лике, ожидая. Но та замялась, не находя подходящих слов, и Жарикова заговорила сама:

    —Говорят, демоны коварны и лживы. И всегда преследуют только свои интересы. И это правда — даже не отчасти. Но бывают случаи, когда чужие интересы совпадают с твоими, даже больше — становятся важнее собственных.

    —Ты обо мне сейчас?

    —И о тебе в том числе. Если понадоблюсь — ты знаешь, что делать.

    —Позвать.

    Лесса кивнула и направилась к двери. Уже выходя из покоев, обернулась слегка:

    —Только не ори, когда звать будешь — слух у меня хороший. И эпитеты типа "тварь клыкастая" можно опустить.

    Натан хотел войти в покои, но едва взялся за дверную ручку, как понял, что Лика не одна. Что ж, Лесса мудра. Девчонке и вправду нужна поддержка сейчас.

    Хотел было уйти к себе, но дверь внезапно распахнулась.

    —Как она?

    —В порядке. Переваривает.

    —Ты могла быть и помягче. Не обязательно было завершать процесс на глазах у девчонки. Действуешь, как мясник.

    Демонесса хмыкнула и вздернула подбородок:

    —Зачем тратить время на сопли и нежности? Чем быстрее она будет готова, тем лучше.

    —Толку будет в Проводнике, который тронется умом?

    —Я прекрасно знаю, что произошло на первом занятии. Ты чуть не убил ее. И это я мясник?!

    —Нужно было узнать ее предел. Согласен, я действовал не совсем…

    —Не совсем. Впредь, действуй по-другому!

    —Я не намерен обсуждать с тобой мои методы!

    Демонесса приблизилась в плотную и зашипела:

    –Я отвечаю за нее.

   — Как и я! В любом случае, цель у нас одна. И хочешь ты того или нет, но действовать будем сообща.

    Лесса фыркнула, но спорить перестала:

    —Просто постарайся не убить ее. В противном случае, сам знаешь, что произойдет.

    Что-либо возразить или успокоить демонессу, Натан не успел. Темная дымка завилась, повисела пару мгновений в воздухе и растаяла, будто ее и не было. Лесса ушла, как всегда — эффектно, оставив последнее слово за собой.

ГЛАВА 9

    Запах крови, своей и чужой. Металлический противный привкус во рту. Ноги не держат совсем. Каждый нерв напряжен до предела, каждая жилка трясется от непосильности ноши. Пот ручьем на глаза, едкий, жгучий. Плечо болит, будто разодрано сильно. Упала. Груз придавил сверху. Попыталась встать, но поняла, что не сможет. Ничего уже не сможет.

    Метка горит огнем, подстегивает болью гаснущее сознание. Но сил больше нет, как и шансов на спасение. Свободной рукой потянулась к шее и нащупала кожаный шнурок. Большой камень блеснул зеленым, словно теплый взгляд согрел, приободрил, пообещал заботу. Зажмурилась…

    И проснулась.

    Футболка промокла от пота, а в груди комом тяжесть. Трудно дышать. Встала с постели и подошла к двери на террасу. Распахнула ее, впуская в покои холодный ночной воздух. Близкие звезды, висят над городом, а безоблачное небо обещает погожий день. Их так не хватает этому городу с его вечной серостью и сутолокой.

    —Чего не спишь?

    Вздрогнула, обернулась в испуге. Но никого не увидела:

    —Ты где?

    —У себя. Это связка работает. — Голос Натана звучал так, словно он был совсем рядом. Глубокий, с нотками усталости. — Случилось что?

    —Да ничего не случилось.

    —Ну, так спи тогда.

    —Угу. Спокойной ночи.

    Почувствовав, что замерзает, Лика закрыла дверь и прикрыла глаза. Сон был тяжелым — нужно успокоиться. Смоделировала зрительный образ. Мгновение — и оказалась в своем любимом месте.

    Уютно, по-доброму трещит огонь в камине, перемигиваются поленья за чугунной решеткой. Под каминной полкой сушатся цветы липы, веточки малинника и мяты. Старые половицы приятно скрипнули под ступнями, когда Лика направилась готовить чай.

    Она подошла к двери буквально за секунду перед тем, как раздался стук. Как была — в пижаме, лохматая с двумя большими чашками в руках. Натан переминался на крыльце. Глянул хмуро, когда девушка вышла и, усевшись на ступенях, протянула ему чай.

    Молча взял чашку и сел рядом.

    —Это ведь не просто сон, да?

    —Да.

    —И ты ведь уже был здесь?

    —Да.

    —А сказать мне вообще собирался?

    —Нет. Не собирался.

    Лика смотрела, как над смородиновыми кустами кружатся светлячки, как по песчаной дорожке, на которую падает свет из раскрытой двери, бежит ежик.

    —Хорошо у тебя. — Натан отхлебнул чая. — Спокойно.

    —Да. Когда я была маленькой, засыпая, намеренно представляла себе это место, дополняла деталями. А потом вдруг стала замечать, что без труда могу окунуться именно в этот сон. Или в любой другой.

    —Это твое убежище. Пусть оно таковым и останется. Не зови меня больше сюда.

    —А я и не звала. Почему-то знала, что сам придешь.

    —Связь как-то странно работает. Так не должно быть. — Натан стал неприятно серьезным. — Послушай, Лика…

    —Я ослышалась, или ты назвал меня по имени?

    —Не перебивай! Хочу, чтобы ты поняла кое-что. Всякое может случится, многое может изменится, в том числе и в нашей связке. Поэтому я не советовал бы тебе вот так вот…

    —Я не поняла: ты сейчас пытаешься сказать, чтобы я не доверяла тебе?

    —Нет. Не это я сейчас пытаюсь сказать. Всего лишь хочу втолковать, что личные отношения…

    —Что?! — Лика подскочила, как ужаленная. — Это просто чай! И ты сам принял решение придти. И сам постучался в дверь. Я лишь… Никто на аркане тебя не тянул!

    Провыв ветра — и на ступенях осталась лишь разбитая чашка. Натан, уже внутренне готовый к перебросу, вздохнул и аккуратно поставил свою на ступени. И снова Лика не звала. И снова он, нарушая все законы связки, просто пошел следом, будто тянуло что-то. Тянуло неотвратимо и сильно.

    Почему-то бросок получился особенно жестким. Мужчину швырнуло об стену почти у самых его покоев. Поднявшись с пола и потерев ушибленное плечо, Натан выкрикнул в закрытую дверь ее комнаты:

    —И нечего злиться. Я ничего такого сверх — не сказал!

    Дверь внезапно распахнулась, и Лика процедила:

    —Чтоб ты знал — ты не в моем вкусе! И нечего меня по имени называть. Цыпа вполне сойдет!

    Хлопнула дверью так, что та чуть не слетела с петель, а эхо долго еще металось по коридору.

    —Истеричка неуравновешенная!

    Натан хмыкнул и направился к себе.

    —Подъе-е-ем!

    Лика подхватилась, не понимая, что происходит, попыталась встать с кровати. Но с перепугу запуталась в одеяле и рухнула на пол.

    —Блин!

    —Вставай и тащи свою задницу на стрельбище. — Натан до противного бодрый подал руку, чтоб помочь подняться.

    Лика оттолкнула ее и, бросив убийственный взгляд на мужчину, процедила:

    —А можно не врываться в мои апартаменты? Или, по крайней мере, в мою спальню? Я все-таки… эм-м.

    —Ты Проводник. На все остальное мне плевать. Давай пошевеливайся!