Ты не моя. Юлия Флери

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28

АННОТАЦИЯ

Это произошло случайно. Она казалась ему глотком свежего воздуха, но в реальности обещала непременно принести в жизнь перемены. Перемены, порой, нежеланные. Окружала и окутывала, заставляя поверить в какую-то параллельную реальность, окунуться в новый мир. А потом ушла. Так же неожиданно, как и когда-то появилась.

   Она увлекала своей неповторимостью, загадкой. Она решала, предлагая беспрекословно подчиниться, а он просто не смог уловить ту грань, на которой стоит остановиться, и пропал.

   Именно так началась эта история любви... или история одной сумасшедшей...

ПРОЛОГ

Это был тяжёлый день. До омерзения. До отвращения. Особенной тяжестью в голове и теле отозвался вечер с его грёбанными переговорами. И даже мысль о заключённой сделке не грела. Хотя… наверно, ничего особенного. Тяжёлой была и вся неделя, и месяц, и даже год. Нет, не год… последние лет пять… или семь. Он уже не помнил, когда всё это началось. Врал, конечно, ведь память не отшибло. И число помнил, и месяц. Помнил даже примерное время, правда, лучше от этого не становилось. И хотелось лишь побыстрее добраться домой.

    Кто его уговорил купить дом в такой глуши?.. Истинный городской житель, которого не трогает не стихающий рёв моторов за окном и соседи, оккупировавшие со всех сторон. Да. Нужно было брать квартиру. Но ведь иметь свой дом за городом престижно. По крайней мере, Марина утверждала именно так. А ещё сотня её подружек и любимая мамуля. Будущая тёща. От воспоминаний о скором появлении новых родственников заученным механическим движением передёрнулись плечи. С определённого момента лишних людей рядом он не держал. Жизнь рассудила от кого отказаться можно. И привычки менять не хотел. Не думал даже. Сейчас думал только о том, как бы поскорее завалиться на кровать и закрыть глаза. Да. Именно об этом. Даже принимать душ не хотелось. Глупость, конечно, сморозил… Вода исцеляет, придаёт сил, какое-то необъяснимое чувство свободы и будто бы полёта… А, значит, завалиться на кровать – вот так, в чём есть… как в молодости, как в той далёкой, настоящей жизни, уже не выйдет. И брюки снимет, и носки. Кто знает, может, даже пиджак повесит на плечики, ведь в пиджаке под душ не полезешь.

    Дежурной улыбкой отозвался охранник на въезде в посёлок и открыл ворота. И не лень ему топтаться на улице, приветствуя зажравшихся представителей местной элиты? Вот он сам бы ни за что тут не стал. Уж лучше бы пулю в лоб, а этот вон стоит, улыбается. Возможно, даже доволен жизнью, ведь здесь смена сутки через трое и зарплата. Мельчает народ, мельчает… За деньги себя уважать перестаёт. Нет идей, нет стремлений. Желания получить нечто большее чем материальные блага, и того нет. Впрочем, может, оно и правильно. Так спокойнее. Создаётся иллюзия счастья. Он сейчас, как и этот охранник, тоже счастлив. Доволен своим положением, может беззастенчиво похвастаться успехами. Невеста, опять же, умница, красавица… Разница лишь в том, что понимает, чувствует ту самую незаметную разницу между счастьем и его видимостью. Счастлив человек иначе. Совсем не так, как он счастлив сейчас. И нет этого щекочущего нервы азарта, желания побеждать, поскорее заглянуть за следующий поворот судьбы… Ему и заглядывать-то некуда. Какие повороты? Всё на сто лет вперёд ясно. Офис, дом, жена с её бесконечными шмотками и рассуждениями на тему «как мы проведём лето». Детей в планах и то нет. А ведь ему уже тридцать шесть… Пора бы задуматься. «Ага, вот, прямо сейчас и подумаю» – криво улыбнулся отражению собственных глаз в зеркале заднего вида. На самом деле он понимал, знал, что детей не хочет. В том смысле, что не просто не хочет, а дать им нечего. Кроме тех же денег. А откуда взять чувство полёта, вдохновения, единения с самим собой? На пальцах объяснить, что ли? «Вот и подумал о детях, ничего не скажешь».

    И как же всё-таки хочется закрыть глаза… Тяжёлый выдох позволил на мгновение расслабиться. Да, всего на мгновение. Которого, кстати, хватило, чтобы зацепить кого-то на пустынной, казалось бы, дороге. Резко дав по тормозам, Слава оглянулся, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь на запорошенной снегом обочине, но, то ли смотрел не туда, куда нужно, то ли смотреть уже было не на что, увидеть так ничего и не удалось. Мысленно выругавшись, а вслух лишь раздражённо прорычав что-то невнятное, не имеющее смысла, а, скорее, выражающее крайней степени досаду, дёрнул ремень безопасности. Снова оглянулся, обтёр лицо сухими ладонями и всё же из машины выбрался. Свежий морозный воздух приятно обжёг лёгкие. Наверно стоило поскорее разобраться в случившемся и уладить возможный конфликт до его зарождения, но он позволил себе передышку. На то самое счастье, которое хоть и редко, но всё же посещало. Именно в такие моменты. Когда тишина, свет одинокого фонаря где-то вдали и бесконечный поток снежных хлопьев кружится в небе. Когда никому и ничего не должен. Хотя, говоря о долге, Слава явно погорячился. Ведь кого-то он всё же на своей машине да сбил.

    От невесёлых мыслей отвлекал знакомый с детства приятный скрип свежего снега в морозную ночь. Пожалуй, лучше чем ночью, он скрипит только ранним утром. На рассвете. И запах у морозного утра особенный. Что-то неуловимое, бодрящее. Сейчас запах был тоже, но совсем не тот. Одинокая фигура женщины заставила замереть на месте и напрочь выбила из головы весь предшествующий тому сумбур.

    – С тобой всё в порядке? – Спросил первое, что пришло на ум, хотя на уровне подсознания понимал, что едва ли услышит ответ. – Эй?.. – Склонил голову, пытаясь заглянуть в её лицо.

    Женщина стояла, приткнувшись спиной к его авто. Стояла и будто ничего не замечала перед собой. Не понимала где находится и что происходит. С каким-то неестественным интересом рассматривала свои ладони.

    – Ты заблудилась? – Неловко прохрипел, на уровне подсознания понимая, что закончиться выплатой материального ущерба сложившаяся ситуация не может в принципе.

    Окидывая взглядом весьма и весьма странную особу, Слава выдохнул сквозь сжатые зубы, напряжённой ладонью растёр шею, отмечая, как не вовремя он оказался на этой дороге, в посёлке, да и в этой никчемной жизни.

    – Ты одна здесь? – Озвучил пришедшую на ум мысль и тут же оглянулся в поисках ответа, ведь незнакомка продолжала хранить молчание и не позволяла нарушить её мнимое уединение.

    Едва слышно взвыл, осознавая всю безвыходность своего положения. Женщина начала раздражать. По-хорошему ему бы стоило сделать вид, что ничего не произошло, ведь она цела и невредима, запрыгнуть в машину и вжать педаль газа в пол, но что-то останавливало. И, нет, это была отнюдь не жалость к ближнему. И уж точно не страх быть наказанным. Это нечто большее. Словно… словно глоток свежего воздуха в бесконечной череде будней. Так странно… но сейчас действительно было как-то легко и чёрт его знает, что переклинило в мозгу и откуда эта лёгкость взялась, но даже с места двигаться не хотелось. Стоял и смотрел на случайную встречную. Необычная. Будто сумасшедшая, она находилась в каком-то своём мирке и не спешила оттуда выглядывать. Едва заметное шевеление губ можно было принять за шёпот, бормотание, но, даже наклонившись ближе, не удалось разобрать ни звука. В какой-то момент незнакомка будто ожила. Резко, словно и не было этого забытья. Осмотрелась по сторонам, кутаясь в густой воротник шубы, пытаясь запахнуть её на груди. Мелко задрожали губы, и даже показалось, что стало уловимо чуть слышное постукивание зубов. Леденящий ветер подул со стороны, приводя в чувства обоих. Пожалуй, только тогда Слава и приметил не по сезону лёгкую обувь на ногах женщины – это были открытые туфли на шпильке. Тонкий каблучок утопал в сбитом дорожном снеге, позволяя тому касаться обнажённой кожи. Только тогда увидел посиневшие кончики пальцев, тонкий слой инея, покрывающий ворот дорогого меха – она слишком близко прижимала его к губам и тёплое дыхание заставляло плавиться упавшие на мех снежинки. Сейчас, видимо, дыхание было не настолько тёплым, а мороз не настолько щадящим и длинные ворсинки покрывались тончайшим слоем льда. Точно таким же, как и её ресницы.

    Странная встреча сулила проблемы и приключения. Пускаться в приключения Слава зарёкся лет десять назад, потому, нервно тряханув головой, повысил тон и перешёл к более официальному обращению, фактически выстраивая между собой и незнакомкой непроницаемую стену.

    – Если с вами всё в порядке… – Начал громко и уверенно, на что женщина резко вскинула взгляд, с целью найти его глаза.

    Ловко взгляд его она поймала и отпускать не пожелала. Мгновенно справившись с охватившей тело дрожью, с достоинством королевы, медленно и грациозно подняла подбородок, выпрямила спину, выдала чуть надменную улыбку.

    – Вам следовало быть более осмотрительным за рулём. – Проговорила, и не пытаясь продемонстрировать упрёк. – Вы меня сбили, так, с чего взяли, будто что-то может быть в порядке?

    Ответа и не ждала. Мягко улыбнувшись, чуть повернула лицо в сторону, опустила взгляд, неловко повела плечами.

    – Впрочем, эта встреча спасла мне жизнь. – Добавила чуть погодя. – Я жутко замёрзла, продрогла насквозь и не откажусь от чашечки горячего чая. – Проронила, заставляя нервно жевать губами в ответ на последнее заявление.

    – Так, вы заблудились? – Утвердительно кивнул, а незнакомка будто поджала губы. Именно «будто», ведь пыталась сделать это незаметно.

    – Совершенно не ориентируюсь на местности. – Неловко рассмеялась и для убедительности, желая ускорить процесс, а период ненужного допроса максимально укоротить, позволила холоду пронзить её насквозь. Отпустила контроль и тело, точно на автомате, выдало порцию ярко выраженной дрожи.

    – Вы здесь живёте?

    Незнакомка стрельнула грозным взглядом, демонстрируя недовольство тем, что её намёки проигнорировали.

    – Могу предложить вам свой телефон. – Для убедительности Слава даже руку к внутреннему карману пальто протянул, а незнакомка безразлично улыбнулась. – Позвоните своим друзьям, родителям, мужу… – Принялся перечислять, пытаясь разглядеть на её лице отклик.

    – К сожалению, – вздохнула она, – к моему и вашему… – Добавила со значением. – Я не сильна в цифрах, но если моё общество для вас в тягость, соглашусь на предложение довезти до ближайшей гостиницы. Кажется, она была здесь недалеко, у реки. – Безвольно рукой взмахнула, правда, в противоположную сторону.

    – Зимой она пустует. – Выдал Слава не без сожаления и, ощущая, как усилившийся за время разговора мороз охватывает ладони, ноги, спрятанные в хорошие зимние ботинки, снова покосился на незнакомку.

    – Неподходящее вы время выбрали для прогулок. – Посетовал, но приглашающий жест в сторону автомобиля всё же сделал.

    Не сразу понял, чего женщина ждёт, остановившись со стороны пассажирской двери, и нахмурился, понимая, что стоит идти следом и помочь.

    – Не поймите неправильно. – Головой качнула она, оправдываясь, пока Слава открывал дверь. – Пальцы замёрзли и совершенно отказываются работать. – Проговорила с каким-то эмоциональным спадом, в лицо его вглядывалась, но Слава предпочёл от лишней информации отгородиться и всё же добраться домой. Пусть и с незваной гостьей.

    Устроился на водительском сидении, стараясь в сторону незнакомки не смотреть, а та уже и не пыталась обратить на себя внимание. Отогревалась, оттаивала, а, спустя время, и вовсе сникла.

    – Как тебя зовут? – Спросила вдруг, когда только расслабился. Спросила, а на него не смотрит, так и продолжает гипнотизировать взглядом дорогу.

    От проницательности женщины стало не по себе. Да что там… разозлила! Абсолютно отстранённая внешне, она не прекращала анализировать ситуацию. Будто под контролем держала. А сейчас дала возможность это понять.

    – Злишься? – Подала она голос вновь и голову повернула. Сверкнула глазами как истинная ведьма. В темноте салона, пожалуй, только этот блеск и увидел.

    – Да я вижу ты, малышка, отогрелась? – Рыкнул вместо того, чтобы промолчать или сделать вид, будто её вопроса не понял. – Как снова захочешь прогуляться, ты мне скажи. – Удовлетворённый ответным молчанием, нагло хмыкнул.

    – Такой странный вечер… Не находишь? – Грустно улыбнулась она вместо того, чтобы послушно замолчать. – Ещё утром я была уверена в том, что всё происходящее предельно ясно и понятно, а уже вечером жизнь зависит от настроения хамоватого мужчины. Обидно.

    – Радует лишь то, что у нас всегда есть выбор: терпеть неподходящую компанию или всё же выйти и наслаждаться одиночеством. Свой можешь сделать уже сейчас.

    – Из этих слов выходит, что ты выбор всё же сделал. – Уколола тоном.

    – Да, и очень надеюсь на твою благодарность. Заткнись и не беси меня минут пять. А там делай что хочешь! – Болезненно скривился, будто каждое слово выходило под усилием, причиняя видимый дискомфорт.

    Она усмехнулась. Властно, надменно, будто забавляясь его реакцией. Теперь смотрела без стеснения и должной опаски. Всё равно, что разглядывала и не боялась это демонстрировать. А Слава ответил. На взгляд, разумеется. Дал по тормозам, так, что незнакомка на месте дёрнулась, удерживаемая ремнём безопасности и посмотрел прямо в глаза. Её громкий смех, казалось, ударной волной прокатился не то, что по нему самому, по его машине, но и по всему посёлку. А потом смех стих, горящий безумием взгляд потух, а губы, будто и не было этого помутнения, тихо проронили:

    – Как тебя зовут?

    Наверно выгнать из машины её стоило в ту же секунду. Это было необходимо, жизненно важно для эгоистичной себялюбивой натуры любого здравомыслящего мужика. Просто взять и выгнать. Не полениться, обойти машину, устремившись к пассажирской двери, дёрнуть на себя закостеневшую от ночного мороза ручку и рвануть за меховой воротник, который отчего-то стал раздражать. К слову, в этот раз Слава решил не играть с судьбой и намеревался проделать подобный фокус, но незнакомка рассудила иначе. С лёгкостью нажала на кнопку блокиратора двери и без зазрения совести наблюдала за увесистыми ударами тяжёлых ботинок по одеревенелой всё от того же мороза резине.

    Выдохся Слава быстро. И трёх взмахов ногой хватило, чтобы опомниться и рассмеяться в голос. Так же, как и женщина, сидящая в его машине, сделала это минуту назад. Просто рассмеялся, сбрасывая негатив. Обогнув машину ещё раз, не удивился тому, что дверь со стороны водителя оказалась открытой. Спокойно сел, дёрнул рычаг переключения передач и тронулся с места. В этот раз отвечать на требовательный взгляд нужным не посчитал.

    – Как тебя зовут? – Проронила она снова совершенно невинно. В какой-то момент даже показалось, что действительно вычёркивает из памяти неудачные эпизоды. Ему бы так…

    – Слава. – Ответил с неоправданной для ситуации лёгкостью. «Смирился» – недовольно констатировал для самого себя, но постарался сделать этот мыслительный процесс как можно незаметнее.

    – Слава? – Чуть удивлённо пробормотала женщина. – Станислав, Святослав, Вячеслав?

    – Просто Слава. Не знала, что имя такое есть? – Рыкнул в ответ на её варианты, а незнакомка безразлично пожала плечами.

    – А меня зовут Ада.

    – Очень символично. – Издевательски хмыкнул и тут же резанул взглядом. – Просто Ада? – Не остался в долгу ни в надменном тоне, ни в самой небрежной подаче. – Аида, Адена, Адина? – Изогнул бровь и чуть вытянул вперёд губы, ловя себя на мысли, что ожидает её выпада.

    – А ты злопамятный. – Легко отмахнувшись, усмехнулась женщина. – И меня действительно зовут просто Ада. Хотя я вот не поняла, к чему было это упоминание о символичности. Согласись, ты вёл себя недостойно и моя реакция оказалась не более чем закономерной. К чему были эти вспышки гнева, агрессии? Резкие движения – и те с трудом дались, но ты не поленился, себя пересилил. И в чём смысл, если я всё так же сижу перед тобой и, кстати, всё же узнала заветное имя? Ты заслужил такое моё обращение и вспоминать о символичности было излишне.

    – Я бы не отказался от молчаливой благодарности в ответ на моё великодушие. – Скривил Слава губы, вовлекаясь в её рассуждения. – Считаешь себя вправе давать уроки вежливости?

    – Ты устал. И я всего лишь напомнила, что виноватых в твоей усталости здесь нет. Но, не скрою, твои эмоции мне приятны. Ведь они настоящие… Как редко в наше время можно встретить…

    – Приехали. – Грубо перебил, не позволяя развить тему в нужную для неё сторону.

    Справившись с пультом ворот, загнал автомобиль в просторный двор и громко хлопнул дверью, уходя. Пригласить за собой следом, разумеется, не догадался.

ГЛАВА 1

В ярком искусственном свете гостиной комнаты происходящее приобрело резкие черты реальности, жёсткости, будничности.

    Сказка морозной ночи подошла к концу, как только они пересекли порог его дома. Ещё в прихожей, где Слава постарался как можно быстрее избавиться от ботинок, пальто, отставил в сторону рабочий портфель, этого прочувствовать было нельзя. Не захотел и не стал задумываться об этом. Все его движения были намеренно порывистыми, источающими безразличие. Что угодно, только бы не оставаться с ней в замкнутом пространстве. Будто сбежал. А вот женщина оставаться лишь ночным видением не хотела и довольно-таки уверенно сделала шаг вперёд, окидывая интерьер придирчивым взглядом.

    По сути-то, Слава понимал, что не интерьер, не предметы декора привлекали внимание, а лишь желание сориентироваться в незнакомой обстановке, но сам по себе первый вариант течения событий устроил бы его больше. Вариант, при котором эта женщина могла бы вызвать брезгливость, отвращение или на крайний случай безразличие. А вот вникать в подробности, пытаться понять её сущность не хотелось вовсе. Сознание с завидным постоянством выставляло красные стоп-сигналы вокруг её личности, её ауры, вокруг её восприятия как женщины. Но все эти стоп-сигналы, насколько яркими они ни были, одна её улыбка перечеркнула с убийственной лёгкостью.

    Сейчас её можно было рассмотреть во всей красе. И посмотреть было на что! Идеальна. Такое впечатление складывалось при первом взгляде на милое личико. Нет, не на милое. Это не про неё. Скорее… Скорее, это был идеал общепринятой красоты. Тот, что в моде именно сейчас, сегодня, в этот день и этот час. Высокие скулы, пухлые губы, правильной формы и идеальной пропорции брови, ярко очерченные профессиональным визажистом глаза. Без сомнения, работы лучших пластических хирургов. Ничего натурального! Этим Слава даже успел себя порадовать… Ну, не хотелось видеть перед собой женщину. Настоящую, стоящую… А вот эта кукла была в самый раз. Всё та же иллюзия счастья, о которой он упоминал не так давно. Вот, смотришь на неё и вроде бы счастлив, а копни глубже – открывается пустота. Безмерная. Как пропасть, как целая вселенная. Получилось вздохнуть с облегчением и улыбнуться. Преимущественно грустно и, в основном, самому себе.

    А она будто и не заметила этого вздоха облегчения. Снова в свой мир окунулась. Видимо, в тот самый, в котором представляет себя королевой. Шагнула вглубь комнаты, элегантным движением сбросила с плеч дорогой мех и, не заботясь о сохранности, с лёгкостью бросила его на пол, точно зная, что завтра, взамен этой очаровательной шубки в её гардеробе появится новая. Не менее замечательная и не менее дорогая. Массивное колье на шее, которое не удалось приметить раньше, сейчас просто резало глаз. Изумруды. Они делали, скорее всего, обыденный в жизни зелёный цвет глаз необыкновенно ярким, манящим. Лишним было только выражение недовольства на красивом личике – она тоже о колье вспомнила. И о том, что оно будто душит, сковывает. Потому ладонь и прошлась лёгким прикосновением по бесценным камням в поисках защиты, свободы. Справившись с застёжкой, женщина небрежным броском отправила дорогую побрякушку туда же, где своего часа ожидал не менее дорогой мех. Холодные камни запутались, скрылись в густом ворсе, а красавица вздохнула полной грудью. Наконец, посмотрела на хозяина приветливого дома и не поленилась выдать одну из самых обворожительных улыбок, на которые, вне всяких сомнений, была способна.

    – В этом доме есть ванная комната? Мои губы от неестественной синевы скрывает разве что яркая помада. – Низко рассмеявшись своей шутке, незнакомка приблизилась с намерением лично осмотреть жилище и всё же достичь желаемого. – Не любишь, когда кто-то посягает на границы личного пространства? – Понимающе кивнула в ответ на недовольный взгляд, присела на подлокотник дивана и сбросила туфли, неловко разминая уставшие от них стопы.

    – Милая, я жутко устал и был бы тебе безмерно признателен, помолчи ты хоть несколько минут. Я отведу тебя в комнату, я включу тебя горячую воду и с удовольствием выслушаю дифирамбы моему гостеприимству, но не сейчас.

    – Забыл добавить: давай останемся друзьями. – Сделала она попытку рассмеяться, как вздрогнула.

    – Я просто хочу спать! – Прогремел раздражённый крик и желание потешаться не то чтобы исчезло, нет. Скорее, оно временно ретировалось. – Иди за мной. – Будто бы извиняясь за свою несдержанность, выдохнул Слава и двинулся в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

    Он толкнул ближайшую дверь, не пытаясь рассчитать силу, щёлкнул по включателю света, пересёк гостевую комнату.

    – Здесь ты будешь спать, раз уж назвать адрес, по которому тебя рады видеть, отказываешься. – Кивнул в сторону кровати. – Это ванная. – Небрежно ткнул пальцем в сторону двери ванной комнаты и тут же её толкнул, демонстрируя удобства.

    Не желая утихомирить нарастающее раздражение, включил свет и там. Дёрнул за рычаг смесителя, врубая горячую воду на максимум. В какой-то момент понял, что выдохся. А, может, осознал всю бессмысленность действий и замер, стоя к женщине спиной. Медленно выдохнул, двумя ладонями разом стёр с лица следы раздражения и усталости, запрокинул голову вверх и выдохнул снова. Теперь уравновешено, спокойно, благосклонно. Даже возникла мысль извиниться за неуместное представление. Решительно повернулся и обнаружил новую знакомую совсем рядом с собой. Она стояла к Славе спиной, двумя руками приподняв пышные светлые волосы к затылку. Даже ругнуться толком не получилось, глядя на её дерзость.

    – Расстегни. – Подсказала женщина, чувствуя замешательство.

    Так и не дождавшись встречных движений, обернулась, недовольно глянула в глаза.

    – Я не справлюсь с ними даже при всём желании. – Едва заметно указала взглядом на жёсткие застёжки платья со спины. – Расстегни. – Повторила, но теперь мягче. Будто покоряясь.

    А Славе оставалось только усмехнуться тому, как ловко она внушила ему эту идею. Профессиональная обольстительница, не иначе.

    С застёжками он справился. Потянул и за бегунок потайной молнии сбоку, продемонстрированный изящным поворотом тела в порядке очерёдности. Даже бретели поправил, сбрасывая их с плеч – она так хотела, она подставлялась под его руки, не спрашивая разрешения.

    Переступила гладкую ткань, скопившуюся у её ног, каким-то необъяснимо свободным движением сбросила бюстгальтер, трусики, подала руку, предлагая помочь справиться со ступенями подиума у высокого бортика ванной. Ничуть не смутившись под пристальным взглядом, на дно опустилась, подтянув к себе колени, чувствуя, как горячая вода всё выше и выше поднимается по телу, в стремлении его поглотить.

    – Что-нибудь ещё? – Рыкнул, недовольный тем, что соблазнить попыталась. Спровоцировать, продемонстрировать его слабость перед обнажённым женским телом.

    – Если только пену… Обожаю пену. В такие мгновения кажется, что ты уже в раю, а вокруг лишь белые пушистые облака. – Прикусила губу, забавляясь его реакцией. – Но если нет… – Показалась абсолютно несчастной и даже вздохнула в панике.

    – Придётся тебе, милая, довольствоваться тем, что есть. Я, как ты понимаешь, от рая далёк. – Проговорил Слава ровно и вышел. Просто вышел, не желая слышать её ответы, анализировать их и делать какие-то выводы. Хватит на сегодня.

    Его комната была в противоположном конце коридора. Именно сейчас это казалось неплохим решением проблемы. Пусть он смотрел только в глаза, пока она… Ада… нагло демонстрировала свои прелести… Пусть. Но готов был с любым спорить: её тело оказалось так же идеально, как и лицо. И грудь… Он примерно представлял, сколько эта грудь стоила её… кому? Любовнику? Да. Наверно так. Ведь на куклах не женятся. Он бы точно не женился. Дорогая игрушка, которую нужно наряжать и показывать друзьям.

    Что-то неприятное резануло по нервам… Его Марина в некоторой степени была такой же куклой. Разве что её красота не стоила Славе ни гроша… А вот одевать и хвастаться – в этом та же беда. А жена должна быть такой, чтобы не демонстрировать, а прятать сокровенное. Хрупкое счастье, которое так легко разрушается от мимолётного дуновения ветра. Так он представлял себе это прежде. Сейчас же согласен и на Марину. Тоже в некотором смысле её покупал. Иначе никак. Дрянной характер, уродующие тело шрамы, целый букет хронических заболеваний, от которых не спрятаться, не скрыться. Сейчас вот ноющей болью отдавала поясница – многочасовые переговоры в вынужденной позе дают о себе знать. А она получит состоятельного супруга, которому по барабану её пустые разговоры, периодические закидоны и глупые истерики. При том что глупой она вовсе не была. Просто вжилась в роль. Ведь хорошо понимала, кого Слава хочет видеть рядом с собой, вот и соответствовала. И Ада кому-то соответствует… Иначе и быть не может.

    Захотелось смыть с себя тяжесть этого дня раз и навсегда, потому и врубил воду на полную мощь, разбросав одежду по своей ванной. Правда, пользоваться предпочитал душевой кабинкой. Быстро и результативно. Как всё в его жизни. Той самой, где, казалось бы, давно нет места удовольствию.

    Из душа вышел, накинул на тело полотенце и завалился на кровать. Так, как и мечтал до этой странной встречи. Только вот уснуть отчего-то не получалось. Не сразу понял, что отвлекает шум воды. Тот самый шум, который доносится из гостевой комнаты, хотя с чего бы ему этот шум слышать? Прежде никогда не замечал и считал звукоизоляцию в комнате достаточной, а теперь… Ещё с полчаса слушал, не меньше, пока терпение не приблизилось к своему пределу. Только тогда оделся и резким шагом преодолел коридор. Заморачиваться и стучать в двери не счёл нужным. Просто ворвался. Ворвался, иначе и не назовёшь, но Ада не шелохнулась. Ванная комната, наполненная густым паром, кран с водой, который, как сейчас понимал, ещё сам открыл и бьющая по голове, запредельная температура.

    – Ты ещё не облезла, плескаться? – Гневно выкрикнул. На самом деле на себя злился. Ведь боялся, будто что-то могло случиться. По смесителю ударил, прекращая поток воды, руку на дно опустил, пытаясь найти и вытащить основную заглушку, ведь сама Ада открыла только дополнительные, чтобы потоп не устроить. Выругался сквозь зубы, пытаясь перетерпеть боль от обжигающе горячей воды, и Аду за плечи на себя дёрнул. В полотенце укутал, на пол поставил, а она будто и не понимает, что происходит. Смотрит на него, не моргая, и забывает как дышать.

    – Если ты сейчас спросишь, как меня зовут, я не удивлюсь. – Проговорил будто бы в сторону, самому себе усмехаясь в ответ на её странную реакцию.

    – Зачем? Я всё помню. Ты Слава. – Вроде бы удивилась она и проморгалась, но взгляд яснее не стал. Так и остался завороженным. Так смотрят, когда пытаются создать иллюзию внеземной любви… Или на старого знакомого, которого не ожидал увидеть. Слава не попадал ни под одну из предложенных категорий, потому насторожился.

    – Всё в порядке? Мозги не вскипели?

    – Нет. Я отогреться пыталась. – Поёжилась Ада. Из объятий выскользнула, уворачиваясь в сторону, но тут же обернулась, будто уговаривая себя, что обозналась, и теперь с удвоенным вниманием его разглядывая.

    Теперь женщиной её назвать язык не поворачивался. Нет, безусловно, женщина. Красивая и всё такое, но выражение лица без тонны агрессивно нанесённого макияжа было каким-то детским, наивным. Невинной её не позволял назвать взгляд. Вот взгляд уж действительно зрелый, осознанный. Сейчас она с собой совладала и интерес попыталась спрятать, но Слава чувствовал, как только отворачивается, что она пытается глянуть исподтишка.

    Спать расхотелось и не придумал ничего лучшего, как составить новой знакомой компанию.

    – Может, чаю? – Сам себе удивился. Не припомнил момент, когда был так же услужлив и лишь мысль о том, что эта их первая и последняя встреча не позволяла забрать слова назад.

    – Да, конечно, но мне совершенно нечего надеть. – Развела руками, будто извиняясь, и неловко топталась на коврике у ванной, придерживая за края широкое полотенце.

    Недовольно глянула, когда на постели гостевой комнаты легла стопка женской одежды.

    – Даже не вздумай спрашивать, откуда у меня эти вещи. – Предупредил Слава её возмущённый взгляд.

    Тут же схватил пару маек, домашние штаны, сорвал этикетки и втолкнул Аде прямо в руки.

    – Жду тебя внизу. – Бросил на выходе из комнаты и хлопнул дверью.

    Встретил её у самой лестницы, как только спустилась. Нервно повёл плечами, верно, понимая, что идея познакомиться поближе была явно лишней. А вот Ада так не считала. Демонстрировала довольство и сияла обворожительной улыбкой. Будто не на чай с бутербродами её пригласил, а предложил пару путёвок на острова.

    – Ты живёшь один? – Озвучила она свои догадки, дефилируя мимо Славы к дивану гостиной комнаты, но присаживаться не стала, лишний раз окинула дом придирчивым взглядом и, с чем-то мысленно согласившись, удовлетворённо кивнула. Казалось, ответа и не ждала вовсе, но в его лицо заглянула заинтересованно и ответить пришлось.

    – Пока один. – Пожал плечами, склонив голову набок.

    Ада тихо рассмеялась. Будто прочла его мысли. Будто поняла полутона.

    – Кажется, перспектива разделить с кем-либо свою территорию не очень радужна. Или я неверно истолковала это твоё «пока один»?

    Своим вопросом только усилила догадки и вызвала очередную порцию мужского раздражения. И это, кстати, тоже уловила. Кажется, Аду происходящее забавляло.

    – Просто не люблю лишних людей вокруг себя. – Пояснил недовольно и оттого напряжённо, тихо. – И суету не люблю. Бесполезную суету. Она только раздражает.

    Сделал пару шагов к ней навстречу и спрятал ладони в карманах брюк, пытаясь для себя понять роль этой женщины в своей жизни. А она будто специально красовалась под этим взглядом, представляя себя в более выгодном ракурсе. «Хочет сменить спонсора» – посетила резонная мысль и Слава оскалился, Ада в ответ на легко читаемую улыбку приподняла и изогнула одну бровь.

    – Вот как? – Вызывающе прошептала.

    Приблизилась к кофейному столику, на котором весьма некстати оказалась ваза с фруктами. Не вписывалась эта ваза в предложение выпить чаю, но это Слава только сейчас понял, после её понимающей улыбки. Из небогатого набора выбрала апельсин, обхватила его длинными пальчиками и собственным выводам улыбнулась.

    – А вот я люблю, чтобы было шумно. – Губу закусила, не пытаясь из мыслей вырваться. – Чтобы громко, ярко. Чтобы толпа людей вокруг и улыбки… Море белоснежных улыбок, направленных в твою сторону. И шёпот за спиной. – На Славу короткий озорной взгляд бросила. – Чтобы боялись в глаза взглянуть, чтобы сплетни рождались одна за одной. – Широко улыбнулась его прищуру. – Ведь в толпе незнакомых, чуждых тебе людей так легко затеряться и в полной мере прочувствовать боль одиночества… О-о… Это сладостное чувство… – Мечтательно закатила глаза, выражая восторг эротичным стоном. – Вот так, сидя в собственном огромном доме вовсе не одиночество посещает тебя. Не оно. В гости наведывается жалость, сострадание к собственной никчемности, а в толпе… Всё так остро, будто тончайшее лезвие, разрезающее тонкую кожу, проникающее в ткани. Сразу азарт, а потом боль. Ноющая, пульсирующая. И утихает она лишь после того, как рану стянуть.

    Закусила губу добела, а потом вернулась. Из мира своего вернулась и наваждение схлынуло, оставляя на лице лишь блуждающую улыбку.

    – Значит, у тебя намечаются изменения в личной жизни. – Заключила в итоге и деловито кивнула.

    – Как хорошо разговаривать с человеком, который понимает тебя с полуслова. – Добавил Слава, не пытаясь скрыть иронию, и отправился за обещанным чаем.

    Чувствовал, что в спину упирается тот же взгляд, который открыл для себя ещё в ванной комнате – Ада его разглядывала. Каждое движение изучала, каждую неуловимую интонацию и то, что сказать бы и не хотел, но от неё скрыть отчего-то не получалось.

    – Умеешь играть? – Подошёл вроде и не таясь, но Ада отчего-то вздрогнула, будто успела забыть о его присутствии.

    Она стояла у рояля. Шикарный инструмент остался в качестве бесполезного подарка от прежних хозяев дома. В интерьер вписывался, да и заниматься его перепродажей, транспортировкой было как-то не с руки, оттого и оставил.

    Когда только вошёл, Ада водила изящным пальчиком над его поверхностью, будто не решаясь притронуться. После оклика вздрогнула, взгляд на него перевела и не сразу сумела с эмоциями справиться – глаза горели. Азартом, страстью, каким-то сумасшедшим огнём. Прежде он не раз видел этот взгляд. Ну, не этот, конечно, такой же. «Ещё секунда и оргазм» – самая лестная характеристика этим глазам. Сейчас отчего-то был уверен, что не каждый мужик может довести Аду до такого состояния, а вот инструмент справлялся безупречно.

    – Играешь? – Уточнил как извинения за то, что посмел отвлечь. Сам крышку над клавишами приподнял, устанавливая в правильное положение. Под вожделенным женским взглядом прикоснуться к ним отчего-то не решился, хотя иногда любил провести пальцами по всему ряду, не заботясь о сохранности настройки.

    Сделал попытку улыбнуться, но в этот раз Ада не поддержала. Взгляд потух, заставляя усомниться в том, что видел, а вот напряжённость теперь читалась весьма и весьма явно.

    – Что-то не так? – Склонил голову набок, а она отмахнулась, правда, бравировать и не пыталась. Устало поджала губы, чуть дольше чем должна была, держала глаза прикрытыми, а потом медленно выдохнула.

    – К сожалению, я не играю. – Открестилась, но в голосе слышалось какое-то сочувствие к самой себе, сожаление. – К тому же у такого инструмента должен быть только один хозяин.

    – Брось, ты просто не видела, у кого я купил этот дом и… что сказать, думаю, его использовали лишь для того, чтобы заниматься сексом. Высота подходящая. – Добавил в ответ на скептический взгляд.

    Ада усмехнулась. Потом только опомнилась и на Славу уставилась.

    – А ты? Владеешь?

    – Я? Нет. Подобных пристрастий как-то не возникало. – Открестился. Даже руками подобный жест повторил.

    На инструмент облокотился и тут же отметил, как Ада напряглась. Беззвучно рассмеялся.

    – Что? Порядочным людям не престало так обращаться с музыкальным инструментом? – Не скрывая издёвки, нагло ухмыльнулся.

    – Мне всё равно. В конце концов, это твой рояль. – Пробубнила Ада и отвернулась, явно не зная, чем себя занять, чтобы нервозность скрыть. – Ты предлагал чай? – Добавила в голос уверенности. – Кажется, он уже остыл…

    И двинулась в сторону дивана, правда, к предложенному напитку так и не притронулась. Всё смотрела на Славу, стоящего у рояля в непринуждённой позе. Едва нахмурила лоб, когда клавиш он всё же коснулся. Небрежно, будто с инструментом прощаясь, и дёрнулась всем телом в момент, как Слава её на подглядывании поймал.

    – Почему ты на меня так смотришь? – Спросил и нагло ухмыльнулся оттого, что Ада замешкалась. Губы приоткрыла, а что сказать не знала.

    Что-то прикидывая в уме, он всё же отвернулся, не желая заводить гостью за пределы смущения. Но ответа ждал. И он сам, и она это знали наверняка, потому всем телом напрягся, как только Ада шумно выдохнула, придя к какому-то мысленному результату после недолгой борьбы с собой.

    – А ты когда-нибудь любил?.. – Тихо проронила она и этот вопрос заставил пакостно оскалиться. Подобные игры Слава давно не признавал и, надо признаться, в гостье разочаровался. Правда, вида не подал, так и стоял, опираясь на рояль, уставившись в густую темноту за окном гостиной комнаты.

    – Даже не знаю, что и сказать… – Напряжённо пробормотал, ожидая продолжения. Выдохнул, руками развёл и на Аду через плечо покосился. Она улыбалась.

    – А я любила! – Громогласно заявила и вальяжно на диване устроилась. Руки раскинула в стороны, подбородок задрала, уютно уместив затылок на подголовнике дивана, смотрела будто свысока, будто с негласной претензией. В ответ на постную мину физиономии Славы расхохоталась, опасно скаля зубы. – И, знаешь, наверно это было лучшее время моей жизни. Что чувствует человек, когда он влюблён? – Чуть вперёд наклонилась, к более эмоциональному ответу призывая. Слава отозвался. Корпусом к ней развернулся и глянул с прищуром, будто подвох найти пытался.

    – Не знаю. Может, ты мне расскажешь? – Проговорил вкрадчиво, на что Ада глазами гневно сверкнула.

    – И я не расскажу. – С досадой выдохнула, неопределённо рукой махнула и снова к спинке дивана откинулась. – Это не передать словами, только почувствовать можно. Закрыть глаза и вдохнуть эти чувства полной грудью, позволяя им себя захватить. Нельзя передать словами, потому что в тот момент тебя больше не существует – рождается новый человек. Счастливый, беззаботный. Как бабочка… – Грустно улыбнулась. – Жаль, что у всех бабочек один печальный исход… И приходится вновь волочить бренное тело, проживать бессмысленную жизнь. Ты согласен с тем, что без любви нет смысла? – Тут же подобралась. Смотрела так, будто от ответа её следующий вдох зависит. Слава, пусть и нехотя, но согласно кивнул.

    – Скорее всего, что так…

    – Ну вот… ты тоже несчастен. Я это сразу поняла, как только тебя увидела. – Сделала она мгновенное заключение. – Счастливый человек ничего вокруг себя не замечает, движется к намеченной цели, а ты…

    – Что я? – Раздражённо слово перехватил. Ада мягко улыбнулась.

    – А ты пьёшь чай с абсолютно не знакомой женщиной вместо того, чтобы спокойно спать в собственной постели. Ведь ты устал. Ты хотел отдохнуть. Ты забыться хотел и в этом сне на какое-то время потеряться. Как думаешь, почему остался здесь со мной? Тебе ведь всё равно…

    – Ты не ответила на мой вопрос. – Не желая путаться в витиеватых рассуждениях гостьи, Слава холодно усмехнулся и позицию сменил, перебравшись в кресло гостиного гарнитура. Чашку чая к себе придвинул и сделал один глоток.

    – Разве не ответила? – Удивилась Ада и пожала плечами. Выглядела совершенно растерянной. Провела руками по светлым волосам, оглянулась по сторонам, будто не понимая, где находится, и снова пожала плечами. – Ты похож на мою первую любовь. Незабываемые впечатления. К сожалению, нам не суждено было остаться вместе…

    – Это удел первой любви. Она всегда остаётся в прошлом в виде приятного воспоминания. – Всё же согласился Слава, поддерживая женскую уязвимость. – Он тебя бросил?

    – Я бы не назвала это так… Просто он не взял меня с собой. – Плавающий взгляд заострился, размытая улыбка приобрела чёткие очертания. Ада снова стала собой: роковой обольстительницей, которой хотела быть сегодня.

    – Ты знаешь, где он сейчас? У него семья, дети?

    – Ни семьи, ни детей. А сам он сейчас в Европе. Навсегда останется там.

    – И, дай угадаю, к себе не зовёт?

   Ада рассмеялась.

    – Не зовёт. Никогда не позовёт. А сама я не поеду. Боюсь.

    – Чего?

    – Того, что прошлое вернётся… – То ли спросила, то ли всё же на вопрос ответила. – То самое чувство, что ты кому-то должен, а долг этот отдать не можешь по простой причине: не знаешь, чего от тебя хотят.

    – Кажется, мы договорились до того, что он оставил тебя.

    – Можешь ли ты себе представить, что с человеком способны сделать обстоятельства? – Лукаво улыбнулась Ада, ничего не желая объяснять. – Иногда они бывают сильнее нас.

    – Не скрою, едва ли видел свою старость в подобном моему доме, с собакой у кресла и камином в полстены.

    – И с нелюбимой женой. – Поддакнула Ада, чему Слава только улыбнулся, правда, головой покачал отрицательно.

    – Иногда неопытность может влиять на наши слова, на рассуждения. И то, что сейчас тебе кажется очевидным и единственно верным, вскоре становится весьма и весьма туманным.

    – То есть свою девушку ты всё же любишь.

    – Возможно, совсем не той любовью, которая присуща мечтательным особам и не определившимся юношам, но люблю. Было бы странно, утверждай я обратное. – Удивился неверящей улыбке Слава, а Ада не впечатлилась. Откровения не оценила и рассуждения даже отдалённо верными не считала.

    – Ты говоришь о ней с налётом обречённости. Будто сойтись с кем-то приходится по воле случая либо по чьей-то чужой воле. Дай угадаю, от её отца зависит успешность твоего бизнеса? – Губу закусила, пытаясь скрыть издевательскую усмешку. Слава уловку оценил, но на попытку его раззадорить отозвался без особого энтузиазма.

    – К счастью, мой бизнес не нуждается в подобных связях, да и её отец едва ли способен на что-то повлиять со своего завода, на котором трудится честным слесарем.

    – Неужели я сейчас услышу историю Золушки? – Поёрзав на диване, Ада подобрала под себя ноги и подпёрла подбородок кулачком. Играла и переигрывала, вызывая улыбку.

    – Не услышишь. Она состоявшаяся личность. Сама построила карьеру, пусть и в модельном бизнесе.

    – Так, она модель?! – Разочарованно воскликнула Ада и обиженно надула губы. – А я чувствовала в тебе скрытый потенциал. – Призналась ровным тоном. Слава уже вовсю улыбался. – Нет, ты, однозначно, достоин лучшего.

    – Например, тебя? – Догадался он, но Ада шутку не одобрила.

    – Нет. – Ответила чрезмерно уравновешено и спокойно. Заложила локоны волос за ухо, провела ладонями по коленям, в попытке разровнять мягкий трикотаж домашних брюк. – Я бы на твоём месте такими опрометчивыми заявлениями не бросалась. В конце концов, ты меня совершенно не знаешь. – Заявила абсолютно серьёзно, посмотрела с укором и казалась не на шутку подобными его словами возбуждённой. Правда, эмоции умело скрывала и выдавала лишь то, что в подобной ситуации сочла необходимым минимумом.

    – Что мне мешает узнать тебя лучше? В конце концов, сейчас мы наедине и вся ночь впереди, нет?..

    – Что ты! Я особа впечатлительная и психически неуравновешенная. Неужели ты забыл, что подумал обо мне при первой встрече? – Искренне удивилась Ада, заставляя Славу смутиться подобной её проницательностью.

    Что тут скрывать, он без малейших колебаний определил её в разряд людей из мест пусть и не столь отдалённых, но достаточно печальных. И странный взгляд, и замысловатые беседы отнюдь не в обратном его убеждали. Да. Она была похожа на сумасшедшую. Классическая сумасшедшая со своими рассуждениями о жизни и роли каждого человека в ней. И лишь редкие острые взгляды напоминали о том, что Ада всё понимает слишком хорошо, чтоб думать о ней так плохо.

    Опомнившись, оторвавшись от собственных размышлений, Слава прокашлялся и смог вернуть голосу твёрдость, а улыбке проницательность.

    – Кстати, может, ты как раз поведаешь о том, как оказалась одна на пустынной дороге в столь неподходящем наряде? Да, твоё платье было идеально, макияж безупречным, украшения выделили бы тебя даже на приёме у королевы, но ты была одна. В открытых туфлях, в шёлковом наряде, который не добавлял тепла. Шубка, конечно, создавала видимость уюта, но иней на ресницах и длинной чёлке никак не навевал мыслей о тепле и комфорте. Как оказалась, почему? Что помешало вернуться туда, откуда пришла? Любовник наказал таким образом или ты любительница острых ощущений?

    – Ты мыслишь шаблонно, что противопоказано для успешного ведения бизнеса. – Коротко обозвалась Ада, а потом блаженно закрыла глаза, губы тронула мягкая улыбка, а плечи расправились, демонстрируя полную свободу. – Это был тот самый порыв, о котором я говорила вначале. Тот страшный момент, когда ты почувствовал себя одиноким среди толпы.

    – Весьма интересная интерпретация. А можно подробнее?

    – Конечно. – Улыбнулась она и глаза всё же раскрыла. – В нашем доме был приём. Меня каждый раз удивляет наличие гостей. Их несметное количество, многих я даже не знаю, а, порой, даже тех, кого знаю, не в состоянии узнать ни по голосу, ни с лица. Я почувствовала себя среди них лишней. Знаешь, когда настигает непреодолимое желание уйти. – В его глазах искала поддержки и Слава понимающе кивнул.

    – Допустим.

    – Я просто отдышаться хотела. Грудь будто тисками что-то сжало и никак не желало отпускать. Я думаю, это было чувство обречённости. Ненавижу его. Не желаю осознавать, будто что-то в этой жизни зависит не от меня.

    – И ты решила эту несправедливость исправить? Уйти раз и навсегда? – Усмехнулся Слава, на что Ада глянула с явным недовольством.

    – Я просто вышла на балкон подышать. – Вроде и оправдывалась, но делала это с необъяснимой настойчивостью. – Вышла и вдруг так хорошо стало, так легко… Мороз приятно щипал щёки, ладони, обдавал холодом грудь. Я и сама не заметила, как побрела навстречу этому чувству: будто с хорошим другом на прогулку вышел, держась за руки. Шла и шла. И чем дальше была от собственного дома, тем яснее видела своё будущее.

    – Ну да. А почему нет? Замёрзнуть на дороге весьма светлая перспектива для молодой цветущей женщины.

    – Тогда я об этом не думала! – Ада обиженно надулась и показательно отвернулась в сторону. – Мне было хорошо. Чего ещё стоит ждать от жизни?! – Выставила упрёк, на который непременно желала получить ответ. Слава нахмурил лоб и почесал затылок, пытаясь уложить её слова в общепринятую картину мира.

    – Ты наверно очень удобна для отношений. Никогда не требуешь больше того, что имеешь.

    – Напрасно ты так думаешь. – Смешливо фыркнула. – Совсем наоборот. В попытке получить благосклонность, меня забрасывают дорогими безделушками. – Раздражённо улыбнувшись, Ада нашла взглядом свою шубку, которую, как точно помнила, оставила на полу прихожей. Теперь же видела её совсем недалеко, в одном из кресел гарнитура. Рядом с ней, на подлокотнике в искусственном свете сверкало колье. И серьги, которые бросила на полу ванной комнаты, тоже были рядом. Кинула на Славу гневный взгляд в отместку за то, что приходится на атрибуты своей красивой жизни смотреть, но вздохнула ровно. – Только есть ли в этом смысл, если я не чувствую удовлетворения? Если в душе нет покоя? Напрасная трата денег, не вызывающая должного восторга.

    – То есть купить твои чувства под силу не каждому.

    – Смотря какую цену в обмен на них предлагать. Искренность в человеке всегда считалась лучшей добродетелью.

    – Ты сама-то бываешь искренна?

    – Что за вопрос. Конечно! Вот сейчас. С тобой. Ты спрашиваешь и я отвечаю, ничего не требуя взамен.

    – Так уж и ничего? – Хитро улыбнулся и понял, почему Ада, излучая лукавство, сползла по дивану, устраиваясь на нём лёжа.

    Озорно оглянувшись на него через плечо, подмигнула.

    – Разве только чуточку отдачи. Мне нравятся твои откровения.

    – Откровения? Когда успел? Не помню такого…

    – Ну, как же… Было бы забавно посмотреть, как на вопрос любишь ли ты свою девушку ответил бы ей про ту самую… другую любовь… Ведь она хочет, ждёт от тебя именно той отдачи. Когда целиком, без остатка. Как в молодости. Правда, смею усомниться, что сама в состоянии дать тебе нечто подобное.

    – Ты её даже не знаешь.

    – Но я уже знаю тебя и твой выбор, как бы странно это ни прозвучало… он очевиден. Вы играете в любовь, маскируя этим чувством потребность друг в друге. Тебе она нужна для создания иллюзии счастья, благополучия, стабильности. Ты ей, скорее всего, для материального обеспечения, для удовлетворения собственного эго, возможно даже, но утверждать не берусь, что для рождения детей. На женщин иногда находит такое состояние, когда она непременно должна чувствовать себя кому-нибудь нужной.

    – Отличная, кстати, идея. Ты могла бы родить ребёнка и не чувствовать того одиночества, о котором любишь порассуждать на досуге. – Прищёлкнул пальцами Слава, вызывая на красивом лице негодующую улыбку.

    – Несчастен тот человек, который из всех благ на свете может одарить своё дитя лишь материальными. – Припомнила Ада слова философа, о которых буквально этим же вечером думал и сам Слава. Правда, в несколько иной интерпретации, но главное смысл… смысл остался неизменным. Что заставило глянуть на Аду с большим интересом, с иным намерением. – А делать своего ребёнка несчастным я не хочу.

   – Ты не похожа на женщину, которая в принципе думает о других.

    – Надеюсь, это такой неудачный комплимент? – Жёстко усмехнулась Ада. – Мне наплевать на людей вокруг, тут ты прав. Но у каждого, у каждого без исключения человека есть черта, которую он не переступит. Для меня это дети. К счастью, их у меня нет.

    – Не слышу радости в голосе.

    – А разве я сказала, что рада этому? Мне тридцать. И время уже давно играет за другую команду. По мне бы, так давно стоило обзавестись парой ребятишек, но всё те же обстоятельства… помнишь, я не так давно говорила… – Глянула, заставляя отозваться молчаливым согласием. – Обстоятельства делают меня такой, какая я есть.

    – Так рассуждают только слабаки. Разве нет? Я могу думать о тебе что угодно, но едва ли посмею обвинить в слабости характера.

    – А я говорю вовсе не о тех обстоятельствах, которые призывают совершать поступки.

    – А мне кажется, просто пытаешься спрятаться за вшивыми отговорками. Такие, как ты, всегда сами лепят своё счастье. Не устраивает любовник? Найди другого! С этим задыхаешься – попробуй порхать вольной пташкой. Кто знает, может, уже очень скоро ты вспомнишь свою сладкую жизнь другими словами.

    – Да с чего ты взял, что она сладкая?! – Возмутилась в голос. – Глядя на тебя тоже не скажешь, что в жизни существуют проблемы, кроме как, какую же шлюшку выбрать на эту ночь. Что?! Никто не говорил подобного? Может, даже не знаешь почему? Что ты из себя представляешь, «просто Слава»? А что ты можешь из себя представлять? Никогда не задумывался? – С отвращением скривилась, окидывая придирчивым взглядом, и провела языком по внутренней стороне нижней губы, демонстрируя нарастающий азарт. – Давай я тебе расскажу: ты стремишься ни в чём не выделяться. Средний бизнес, хотя вполне можешь себе позволить развернуться широко и растоптать немалое количество конкурентов. Средний по размерам и убранству дом, но это вовсе не значит, что не мог себе позволить что-то более роскошное, изысканное, с замысловатыми архитектурными решениями. Так себе машина, так себе костюм… Что это? Вот это нежелание быть лидером при явных авторитарных замашках? – Неодобрительно хмыкнула и перевернулась на бок. – Ты можешь быть главным везде и во всём, но тебя устраивает эта скромная жизнь без излишеств. Твои глаза сейчас гневно сверкают, но ты молчишь, ты и далее промолчишь, потому что предпочитаешь сделать вид, будто я ошибаюсь в этой характеристике. Страх взять на себя ответственность? Может, так? Что-то я сомневаюсь. Такие люди никогда не создадут что-то новое, что-то своё, в крайнем случае, станут отличными руководителями на наёмной должности. Значит, не то. Значит, это страх упасть, но он возникает лишь в одном случае: если ты уже падал.

    Выдержала его прямой, скупой на эмоции взгляд, и грустно усмехнулась.

    – Уверена, обо мне ты можешь сказать не меньше, но, опять же, предпочитаешь не блистать умом и наблюдательностью, чтобы навсегда остаться вот таким вот «средним парнем», которого я однажды встретила на дороге, но уже не получится.

    – Блесни умом: расскажи почему. – Надменно выгнул одну бровь, в совершенстве демонстрируя требовательную натуру, которую, как верно подметила Ада, уже много лет предпочитал скрывать и считал, что делает это вполне успешно.

    – А просто всё. Я не люблю, когда на меня смотрят вот так, будто на пустое место. – Кивнула в его сторону, пеняя. – А, значит, чем бы ни закончилась наша сегодняшняя встреча, очень скоро к тебе вернусь. Скажу больше: рад ты этому не будешь. Не обрадует тебя и третья наша встреча и четвёртая, но когда мне что-то очень нужно, я становлюсь просто до чёртиков настойчивой и плевать хотела на то, как моя настойчивость выглядит со стороны. Я буду приходить к тебе снова и снова, потому что уже этого хочу. Даже не могу объяснить подобное желание. Пусть это будет навязчивая идея, пусть. Но ты мне нужен. Я уже сейчас это знаю. А потом и ты привыкнешь ко мне. Привяжешься. Намного сильнее, чем привязан к своей девушке, кстати, её здесь нет… почему? Хотя можешь и не отвечать, мне плевать на это. На неё и на ваши отношения.

    – Для чего я тебе так необходим? – Прервал Слава эмоциональный монолог и Ада резко выдохнула, будто из-под воды вынырнула и посмотрела сумасшедшим взглядом.

    – Ты похож на мою первую любовь. – Дерзко улыбнулась. Тут же с места подскочила и только у лестницы обернулась, возможно, ожидая ответа, возможно, пытаясь рассмотреть этот ответ в его глазах.

    – Считаешь, после такого признания я смогу уснуть? – Усмехнулся он в странном стремлении её задержать. Хотя бы на минуту, на секунду дольше, чем она сама того хочет.

    – Очень рассчитываю на то, что спать тебе сегодня не придётся. – Подмигнула, вильнула бёдрами и по лестнице поднялась, спасаясь от опасной провокации.

    Она спровоцировала. А он должен был решить: отвечать ему или не отвечать. Казалось бы, выбор прост, но истина таилась намного глубже. Срослась с внутренностями, окопалась глубоко в тканях и там жила. Истина.

    – А хрен тебе, милая. – Тихо пробормотал Слава в пустоту дома. – Меня и так всё устраивает.

    С отвращением к самому себе от лестницы отвернулся, не прекращая чертыхаться в сторону новой знакомой. Свалилась же она ему на голову! Почему-то её словам верил. И обещаниям верил. А ещё… ещё он хотел увидеть её. Снова и снова. И узнать, что же такого она хочет привнести в его размеренную до этого жизнь. Проклятый запах драйва, адреналина, который вот-вот примется таранить сознание, проникал в мозг. Заставлял расползтись на лице победную ухмылку. Он давно её забыл, а сейчас эта ухмылка вытягивала всё гнилое нутро на поверхность. Сумасшедшая? Пожалуй, так. А он чокнутый псих, если сейчас не выставит её за двери собственного дома.

ГЛАВА 2

Очередной раз чертыхнувшись, Слава с дивана поднялся, устало опираясь ладонями о колени, мученически вдохнул, разгибая спину, и мысленно взвыл, проклиная себя за нерешительность. Шёл, отсчитывая ступени, и всё думал, думал. И лишь спрятавшись за дверью собственной спальни… Ведь спрятался, иначе и не скажешь… Только оказавшись в своём убежище, зло рассмеялся, признавая, что нерешительность давно уже ни при чём. Он хотел, чтобы его расшевелили. Чтобы пнули хорошенько, заставляя двигаться. Десять лет – это срок для каждого, а у него время уже давно минуло этот предел. Для его прежде неуёмного характера, крутого нрава, этот срок казался пожизненным. Сам бы никогда и не решился сделать шаг в сторону свободы, выглянуть за пределы заточения, в которое сам же себя и заключил, а вот так… Когда тебе дверь открыли и за руку потянули… Мало кто из сегодняшнего его окружения на это решится. Кто-то и не догадывается с кем дело имеет, кого-то устраивает эта его амебоидная сущность, а самому снится… каждую ночь снится он прежний. Живой.

    Устроившись в постели, отчего-то ожидал её скорого появления. Наверно это было бы проще всего – переспать прямо сейчас и забыть, ведь двигаться в таком случае вроде как уже некуда… Очередная иллюзия. Ведь секс – это тоже своеобразное начало. Начало проблем, взаимных претензий, недомолвок. С Мариной так и было. Правда, стоит отдать должное, она свою роль играет на отлично и до конца. Выдержано, харизматично. Этакая невеста успешного человека среднего… Слава с горечью ухмыльнулся… человека среднего звена. И это с его пожизненным стремлением быть лидером везде и во всём. Да. Обстоятельства. Они действительно меняют. Прежде казалось, что обстоятельствам подвержены лишь слабаки. Себя к ним отчего-то до сих пор не относил, а стоило бы. Испугался. Первого серьёзного провала испугался. Так, что до сих пор отойти не смог. Только Ада и напомнила, каким был.

    Часы на прикроватной тумбочке показывали глубокую ночь, когда окончательно понял: она не придёт. Верно, у вздорной девицы подобного в мыслях не было, а вот он отчего-то ждал. Только было здесь не привычное желание получить разрядку, а странное томление. Прежде и слов-то таких не знал, не представлял, как можно воедино сплести желание и то самое томление, а теперь этот тандем, будто заезженная пластинка крутился в голове без устали.

    По жизни это чувство посещало и не раз. Перед тренировкой. Когда мышцы, ожидая очередную порцию нагрузки, начинали ныть, жаждали почувствовать разгоняющее кровь тепло. Тепло появлялось, а эта жажда только усиливалась, наливая тело непривычной тяжестью, прогоняя лень. Внутри уже становилось горячо и вот этот жар достигал поверхности кожи – она получала свою порцию удовольствия в последнюю очередь. Отзывалась щекочущим покалыванием, едва заметным раздражением в нервных окончаниях и наступал тот долгожданный момент, когда тепло побеждает. Окутывает тебя, владеет тобой, движет бренное тело к совершенству… Сейчас даже бег по утрам забросил. Того и гляди, через пару лет в пору будет покупать подтяжки. Неудачник!

    Сегодня, именно сейчас вдруг понял королей, которые всегда держали при дворе человека, способного высказать всю правду в лицо. Это бодрит, это заставляет бороться, стремиться к лучшему. Для Славы этим человеком стала Ада. Так неожиданно и оттого остро. Чего добиться хотела хрен её знает, а вот его задела. За живое. То живое, которое, казалось, давно потеряло силу сопротивления. Истончилось и не напоминало о своём существовании.

    Всё перевернула! И почву из-под ног увела. Ничего хорошего её появление не предвещало и оттого, несмотря на, казалось бы, очевидные плюсы вдруг захотелось отступить. Благоразумно и правильно. Так, как и должен поступать самостоятельный состоявшийся человек. Азарт однажды привёл Славу в упадок, кому спасибо сказать, что выкарабкался, до сих пор не знал, а вот Ада снова тянет его на ту шаткую дорожку, которую давно научился стороной обходить. С этим надо что-то делать. Например, забыть. Просто забыть.

    Сквозь сон услышал тихий голос. Нежный и ласковый. Незнакомый. Он окутывал печалью, разливал страдание. Плавная мелодия манила, зазывала на себя. Слава резко на постели подскочил, головой тряханул, но звуки не исчезли, а, наоборот, стали чётче, громче. Он прислушался. Конечно же, это был рояль. Отчего-то свой инструмент он не узнал. Марина тоже играла на нём и довольно неплохо, но сейчас он звучал будто иначе. Стал покладистым, укротил нрав и боялся демонстрировать недовольство. На всё готов был, только бы играть продолжали.

    Слава играл на гитаре и то, как инструмент чувствует музыканта, знал не понаслышке. Оставленный в придачу к дому рояль не поддавался, то и дело капризничал, а вот сейчас нашёл ту твёрдую руку, которой готов покориться. А ведь Ада утверждала, что играть не умеет…

    Захотелось на неё посмотреть. Не подойти, ни в коем случае! Только глянуть издалека и что-то для себя понять. Ведомый мелодией, Слава вышел в коридор, приблизился к лестнице. Звучали последние аккорды старинного романса. «В лунном сиянии снег серебрится…». Именно так он начинался, а дальше слов и не знал, но мелодию помнил точно. Приглушённый свет гостиной комнаты практически поглотил хрупкую женскую фигуру. Она была в платье. В том самом, с которым, как утверждала, не справится самостоятельно. Правильно. К такому инструменту в пижаме приближаться не стоит… Последние звуки стихли. Её напряжённая спина вытянулась, пальцы потянули за крышку, скрывающую клавиши, и опустили её с тихим хлопком. Несколько секунд молчания отозвались необъяснимым холодком, который путешествовал по оголённой спине. Слава напрягся, хотя едва ли мог объяснить подобную реакцию.

    Ада сидела недвижимо, будто замерла на месте, но что-то в её силуэте, во всём образе было не так. Спустя мгновение, она вскинула руки, чтобы изящным движением кончиками пальцев провести по гладкой поверхности инструмента. И столько нежности было в этом прикосновении, столько трепета, что, казалось, не встретишь на свете более беззащитного существа, чем она сейчас. Мягкая и ранимая. Такая непохожая на ту, что старательно демонстрировала несколько часов назад.

    Пальцы задрожали. Хотя, пожалуй, если бы они просто дрожали, Слава едва ли смог бы это заметить. Нет. Они завибрировали. Тут же дрогнула и ровная спина, поджались расправленные до этого плечи и раздался тихий протяжный вой. Ада с нескрываемым облегчением рухнула на выступ рояля и зарыдала. Не жалея слёз, не жалея тонкого голоса, который грозился сорваться в любое мгновение, рыдала, захлёбываясь горем, страданием, непреодолимым несчастьем. Так неожиданно, что даже не понял, что нужно делать, так и стоял истуканом, подглядывая за чужой, незнакомой ему жизнью.

    Стоял. Но в какой-то момент буквально приказал себе отступить. Он ей не нужен. И она ему не нужна. И проблемы её не нужны. И причин странного поведения знать не желает. У каждого из двоих свои жизни, свои судьбы, которые в какой-то момент пересеклись. Случайные люди. Так бывает. Ему должно быть всё равно!

    Утро встретило горячим кофе и какой-то невероятно соблазнительной улыбкой. Ада хотела соблазнять. Чистое, без капли косметики лицо. Светлый взгляд. Утром глаза у неё чистые, зелёные. Яркие, как сочная трава ранней весной. Видимо, неплохо освоившись в его доме за утро, она успела найти комнату Марины и выбрать из её гардероба что-то подходящее сегодняшнему настроению. Иначе объяснить широкого кроя удлинённую рубашку на голом теле не мог. От понимания происходящего Славу буквально подбросило в постели. Ада рассмеялась, но немного отступила – переползла к подножию кровати. И этот её шаг назад… ведь только что совсем рядом лежала… как подкуп, когда тебе тычут в руки конверт и ты понимаешь, что там есть, что брать нельзя. И даже осознаешь, что за этим начнутся обязательные последствия, условия, которые обязуешься выполнить, а отказаться не можешь. Так и он сейчас – знал, что, отступив сейчас, она вернётся, чтобы надавить с двойным усилием, но не мог, просто не мог сказать об этом прямо и как ручной котёнок готов был поддаться ласке.

    Только котёнком ни по сути, ни по жизни не был и несмотря на то, что от запредельных амбиций отказался, в тряпку не превратился. Глянул на Аду без тени эмоций, а потом рукой на всё манул и брезгливо поморщился.

    – Доброе утро. – Улыбнулась она, бессовестно анализируя явно неудавшийся ход.

    – Тебе не идёт эта роль. – Сказал, будто выругался. С кровати встал и тут же направился в душ, в скромном желании привести себя в порядок.

    – Я всего лишь приготовила тебе кофе. – Не унималась Ада, когда, смыв с себя остатки сна, Слава вернулся в комнату.

    Тут же натянул на голое тело тонкий свитер. Ближайший из тех, что стопкой лежали на полке шкафа. Обернулся, когда она уже ждала ответ. С каким-то остервенелым удовольствием ждала.

    – Я не пью кофе, так что номер не удался.

    – Не пьёшь кофе? – Рассмеялась, в один миг растеряв всё напряжение. – Шутишь? Или нет, не так: обманываешь! Даже интересно зачем.

    – С дурными привычками стоит бороться. Не слышала о таком?

    – Ты говоришь глупости! – Возмутилась и словом, и жестом. – Можешь сейчас сколько угодно строить недовольное лицо, но своим глазам я верю больше, чем твоей неумелой игре. И мои глаза видели, как ты ещё во сне потянулся на этот запах. И крылья носа расширились, и язык скользнул по губам, точно зная, какой вкус ему предстоит оценить через мгновение.

    – Ни в коем случае. У меня больное сердце и врач запретил злоупотреблять.

    – Ты не похож на сумасшедшего! Кто в здравом рассудке готов отказаться от кофе? – Казалось, Ада была искренне удивлена, что и старалась продемонстрировать. А потом как-то вдруг повеселела, расслабилась, поднялась на кровати к изголовью и глянула с превосходством. – Неужели ты злишься? – Задалась вопросом и как бультерьер вцепилась в него взглядом, не позволяя ни пошевелиться, ни сделать попытку уйти от разговора.

    – Даже интересно знать, за что я могу злиться.

    – Ждал меня этой ночью, ведь так? – Шумно выдохнула, чем выдала хоть и мизерную, но всё же существующую долю сомнения в своём весьма утвердительном вопросе. Так, что и отнекиваться не вышло.

    – Не скрою, был бы не против увидеть тебя на пороге комнаты.

    – Ждал. А я хотела прийти, правда.

    – Что тебя остановило спрашивать стоит?

    Сейчас ей захотелось выглядеть смущённой и краска на лице не заставила себя ждать. Проведя секунду в наигранной схватке с собой, Ада всё же отпустила закушенную нижнюю губу.

    – Не хотела, чтобы ты принял эмоциональный порыв за простую благодарность. – Тихо пояснила.

    – Если честно, мне было бы всё равно, с какими намерениями ты пришла.

    – Вот как? Вчера мне так не показалось. Как спалось? – Снова напряглась и снова в лицо взглядом вцепилась. Это начало порядком раздражать, но Слава сдержался.

    – Было холодно и одиноко, а в остальном как обычно. – Скрестил он на груди руки, но приблизиться к двери так и не смог – она не позволяла. Манипуляторша хренова!

    Осознавая всё это, психанул, из комнаты вышел и дверью хлопнул.

    Матерясь сквозь зубы, едва ли не бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Давно за собой такой прыти не замечал. Уже на кухне вскипятил воды и заварил зелёный чай. Уже десять лет его пьёт и вполне доволен. Это тот самый случай, когда, казалось бы, утро паршивее быть просто не может, но Слава заваривает зелёный чай и понимает: всё светлое осталось позади. Ненавидел этот напиток. Ненавидел и пил. Как один из пунктов плана, подлежащий обязательному исполнению. Сам себе когда-то придумал его. Там пунктов десять всего. Десять пунктов о том, как стать другим человеком. Счастливым человеком. О том, как изменить свою судьбу.

    Аду в кухне он не увидел – почувствовал. Но обернуться не пожелал.

    – Ты всегда такой?

    – Какой? – Отозвался, по-прежнему стоя к ней спиной. Ада, не дожидаясь приглашения, за кухонный стол присела и продолжала сверлить взглядом его затылок.

    – Мало кому понравится, когда нарушают его зону комфорта. Будь я на твоём месте, давно бы вышвырнула раздражитель за дверь. Ты сдерживаешь себя, а это неправильно.

    – Хочешь научить меня как правильно? – Недобро хмыкнул и покосился на зимний пейзаж за окном. Ада за его взглядом проследила и ладонями растёрла внезапно озябшие плечи.

    – Я выражалась образно. – Мягко улыбнувшись, склонила голову набок. Из-за стола поднялась и у стены стала, загадочно улыбаясь. – Ты такой странный, будто не свою жизнь проживаешь. Придумываешь стереотипы и живёшь в соответствии с ними, а внутри, я вижу, чувствую, бушует неуёмная энергия.

    – Ты отличный психолог. Я понял. Что мне сейчас стоит сделать? – Медленно развернулся к Аде лицом и скрестил руки на груди.

    – А как бы ты поступил в случае, когда сдерживать себя необязательно? – Ответила вопросом на вопрос и выглядела предельно довольной собой.

    Тут же её глаза азартно сверкнули. Совсем как вчера, в машине. Когда впервые вывела на эмоции. Сейчас понял – это как поощрение, которое следует оценить и несмотря на призыв быть настоящим, чувствовал себя прирученным зверем, ожидающим подготовленный кусочек сахара за отличное поведение. Глянул на Аду оценивающе. Как мужчина может смотреть на женщину. И сейчас дело было даже не в обнажённом теле под светлой просторной рубашкой и не в вызове, который откровенно читался во взгляде. Ада будто знала тайну соблазнения и бессовестно этим пользовалась. Для этого ей не нужно было ластиться к ладони или демонстрировать желания, способности, не нужно быть благодарной за оказанное внимание. Она как раз-таки и оставалась собой. И за всем этим кукольным личиком скрывалась женщина. Настоящая. Говорящая о том, что внешность – не больше чем шелуха. И содрать эту шелуху хотелось. Резко. Так, будто имеет на это право. Не боясь задеть за живое. Она и сама того не боялась.

    Не шелохнулась, когда осторожно двинулся в её сторону. Спустя мгновение, только спину выпрямила, взгляд не отводя. Дыхание задержала, как только вплотную приблизился. Надменно фыркнула, когда кончиками пальцев к лицу прикоснулся и провёл линию от виска до подбородка.

    – Я бы трахнул тебя, милая. У этой самой стены. – Прошептал, склонившись над ухом, и почувствовал лёгкий смешок. – А потом бы действительно выдворил на улицу и плевать на мороз. Уж кто-кто, а ты точно не пропадёшь.

    Позволил себе насладиться этой близостью. Ладонь, путая пальцы в мягких волосах, завёл на затылок и слегка сжал мягкие пряди в кулак. Слегка. Только чтобы обозначить своё присутствие и ни в коем случае не обещать большего. Впрочем, чётко осознавал, что и она не ждала. И секса с ним не хотела. Убедился в этом как только в смеющиеся глаза заглянул.

    – Чай? – Вежливо уточнил и только когда Ада отрицательно головой качнула, понял, что так и сжимает её волосы, удерживая.

    Кулак разжал и судорожно вздохнул, глядя, как светлые волосы ускользают между пальцев. Давно забытое чувство контроля над ситуацией. Точнее, контроль-то остался, ситуация только изменилась.

    Наверно что-то подобное во взгляде отразилось, потому что Ада победно ухмыльнулась. Этого и хотела. Не знала только, как добиться. Он тоже ухмыльнулся. И даже руками развёл, вроде как оправдываясь за позорный проигрыш. Медленно отступил, назад пятясь, и позволил ей взгляд на оттопыренные в области паха штаны любоваться.

    – Чай? – Повторил вопрос уже стоя у плиты, на что Ада нахмурилась, будто вопрос не поняла, а потом как-то заторможено головой махнула. Слава понял, что уже придумывала очередной ход и отворачиваться не стал. Не задел и когда к столу снова приблизилась, за него усаживаясь.

    – А, может, ну её? Игру эту… – Проговорила Ада и зубы стиснула от явного напряжения. На этот раз вполне настоящего. – И принципы твои к чёрту! – Гневно сощурила глаза. – Давай… давай всего один раз. По-настоящему.

    – А потом хоть трава не расти, да? – Поддержал Слава её предложение, невольно усмехаясь.

    – А потом я просто уйду, исчезну. Тебе ведь так удобно. – Голову набок склонила, а голос принял какой-то просительный тон.

   Было заметно, что её подбородок затрясся, как только Слава отрицательно головой качнул.

    – Ну ты же хочешь! – Прокричала, из-за стола вскочив.

    – А ты? – Проговорил тихо, на её эмоции не поддаваясь.

    – А тебе разве не всё равно, чего хочу я? – Не справляясь с какими-то своими переживаниями, Ада губы плотнее сжала, чтобы они не скривились.

    Понимала, осознавала, что теряет контроль над ним и попыталась близостью его компенсировать. Сделала несколько шагов, но стать вплотную не решилась. Остановилась на расстоянии вытянутой руки.

    – Ну да, тем более что я похож на твою первую любовь. – Злорадно усмехнувшись, Слава всё же отвернулся для того, чтобы заварить чай. И рука не дрогнула в момент, когда Ада всё же сделала последний шаг, обхватила его своими руками с боков и прижалась губами к спине.

    – Пожалуйста…

    – Пожалуйста что?.. – Попытался обернуться, чтобы лицо её увидеть, но Ада не позволила: прижалась к его спине щекой, отворачиваясь.

    – Это иногда полезно – проигрывать. Мне иногда кажется, я и забыла, какого это. Неужели не подаришь такой шанс? – Шептала едва слышно и всё теснее прижималась.

    – Я не совсем понимаю, о чём ты. – Снова, что-то отрицая, головой качнул и почувствовал, как она усмехнулась.

    – Просто переспим и ты выставишь меня за дверь. Ведь так и мечтал с первой минуты, как мы встретились. – Проговорила, когда уже и не ждал ответа, но не возразила, когда ладони её с себя стряхнул и отступила.

    Вдвоём дернулись, услышав звонок домофона, но если Ада в некой панике замерла, Слава принял это иначе, как некую возможность отступить он слов, брошенных в горячке, и направился в сторону входной двери.

    – Не отвечай!

    Выкрикнула вслед и гневно сжала кулаки, понимая, что на этот оклик Слава не остановится.

    – Я ведь не отступлюсь, ты это понимаешь?! Всё равно случится так, как я хочу. Всегда так было... Всегда! – Топнула ногой и не выдержала его ироничной усмешки, взвыв, отвернулась, но тут же следом двинулась.

    – Ада, я прошу тебя: успокойся. Всё будет так, как ты хочешь, не это ли идеальный вариант? – Добродушно улыбнулся и по голове её погладил успокаивающе, но это прикосновение, его ладонь, она с силой от себя оттолкнула и будто в горячке металась по прихожей.

    – Да. – Коротко ответил в трубку домофона. – Подъезжайте к дому, я открываю ворота. – Проговорил основательно и тихо. На Аду взгляд перевёл и устало вздохнул. – Что?

    – А ты уверен, что тебя устроит вариант, при котором для меня всё сложится идеально?

    – Милая, всё в порядке. Можешь делать всё, что тебе вздумается. У меня крепкая нервная система, я тебя уверяю.

    Сжал её ладонь в своей и в гостиную отвел. Так остановились посреди комнаты напротив друг друга.

    – Ты не понимаешь… – Судорожно выдохнула Ада, пытаясь отклик в его глазах найти.

    – Ты только не волнуйся, не нервничай. Хочешь приходить ко мне – приходи. Хочешь попробовать сломать мою жизнь – флаг тебе в руки. Я тебя услышал и тебя понял. Всё. Точка.

    Жестом руки не позволил продолжить, когда воздухом грудь наполнила, формируя очередную безумную мысль. Прозвенел дверной звонок. Её взгляд стал каким-то растерянно-беспомощным, его – наоборот, холодным и властным. На попытку удержать его за руки, Слава отмахнулся. На взволнованное, порывистое дыхание ответил молчаливым равнодушием. Отправился в прихожую, чтобы открыть дверь и не оглянулся, точно зная, что Ада смотрит вслед, прожигая взглядом спину.

    На пороге дома увидел двоих мужчин. Один был старше и явно недоволен встречей. Стоял чуть позади и с профессиональным взглядом осматривался во дворе. Второй же, молодой мужчина интеллигентной наружности сделал попытку улыбнуться и приветливо кивнул.

    – Доброе утро. Прошу прощения за столь ранний визит. – На этом смолк, будто не зная, как продолжить, что ещё сказать, но на приглашающий жест войти благодарственно кивнул. – Ада у вас? – Оглянулся и было видно, как нервно дёрнулся его кадык.

    Слава молча кивнул и сделал очередной жест рукой, предлагая пройти в комнату. Второй гость, как Слава теперь отчётливо понимал, охранник, предпочёл на дружелюбие хозяина дома не отзываться и бесцеремонно потеснил их обоих в дверях, в стремлении увидеть Аду первым. Остановился у самого прохода и принял стандартную позу истукана. Через мгновение в гостиной стоял и Слава, и незнакомец. Ада довольно взвизгнула и бросилась к тому на шею.

    – Лёня! – Беззастенчиво прижалась к нему сначала всем телом, а потом и губами.

    Спустя секунду, с мужчины спал ступор, чуть позже напряжение, а за этим последовал вздох облегчения.

    – Ада… – Проговорил он с какой-то горечью в голосе. – Как же ты меня напугала, дорогая. – Сжал он зубы и прикрыл глаза, переживая напряжённый момент, с силой прижимая её к себе. – Как ты? – Оттолкнул, удерживая крепким захватом за предплечья. Осмотрел с головы до ног и тут же вернулся к счастливому взгляду. – С тобой всё в порядке? Почему ты ушла?..

    Слава, глядя на эту сцену как-то некстати вспомнил о весьма подозрительном наряде дорогой Ады. Только вот её мужчина об этом беспокоился, пожалуй, меньше всего. И тут уже непонятно, то ли эйфория от чудесного спасения любимой ещё не отпустила, то ли он уверен в ней на сто процентов, а, может, он просто брат?.. Не успел об этом подумать, как Ада за руку его дёрнула, из захвата ловко вывернувшись и не ответив ни на один вопрос.

    – Лёнечка, познакомься, это Слава. – По плечу Славу погладила, ничуть не смущаясь собственной реакции. – Он буквально спас меня прошлой ночью. – Просияла улыбкой. – Наверно я даже соображать перестала, так замёрзла, а Слава предложил меня подвезти, уступил горячую ванную и согрел чашкой чая. Правда, здорово, что ещё остались люди, которые небезразличны к чужому горю?.. – Задорно протараторила и тут же к незнакомцу метнулась, осторожно придерживая того за локоть.

    – Да уж… – Неопределённо крякнул он.

    – А это Леонид Звягинцев, мой супруг, профессор психиатрии и просто выдающийся учёный. Я Славе о тебе не рассказывала, потому добавлять что-то излишне. – Тут же не преминула упомянуть деликатный момент, обращаясь непосредственно к мужу.

    – Очень приятно и спасибо. – Подсуетился тот и протянул руку в дружеском жесте. Слава же к спектаклю в исполнении Ады остался равнодушен и не особо участливо, вроде даже с ленцой, кивнул.

    Стал чуть в стороне и, пока, как только что выяснилось, супруги, обменивались милыми перешёптываниями и впечатлениями о вечере, проведённом не вместе, оценил их со стороны как пару. Что тут сказать… достойная партия. Рядом с этим мужчиной Ада явно преобразилась. И даже рубашка с чужого плеча не портила общего впечатления. Она… не сразу нашлась подходящая мысль, чему при себе усмехнулся. Она вдруг стала более хрупкой, беззащитной. Более изящной и сияющий взгляд оказался как раз кстати. Ада чувствовала определённую защиту в его лице и держалась свободнее. Вдруг показалось, что буквально пару минут назад и не было этого просительного тона, не было внезапной истерики, растерянности во взгляде и одновременной злости в нём же.

    Супруг её… слово то какое подобрала… Так вот, её супруг, интеллигент в хрен его знает, каком поколении. Порода и манеры буквально сквозили изнутри. Поперёд его самого входили в двери. И здесь было всё: наклон головы, полутон слов, сдержанная улыбка и, что тут скрывать, превосходство во взгляде. Высокий и стройный. Подтянутый. В дорогом стильном костюме, подчёркивающем атлетического сложения фигуру. Он осторожно поддерживал Аду за локоток и смотрел, не отводя вожделенного взгляда. Буквально впился им. Так, что, глядя со стороны, лишним себя чувствуешь в собственном доме. Светлые волосы, модная стрижка, укладка. Линзы очков, задачей которых, кроме всем известной коррекции зрения, является и смягчение взгляда. Взгляда чрезмерно умного человека. Начитанного. Такого, который знает всё и обо всех.

    Слава невольно поймал себя на мысли, что ревнует. Так странно… будто то, что могло принадлежать ему, вдруг досталось другому. Кстати, мужчину отнюдь не смущало, что Ада стоит босая, без нижнего белья, в чужой одежде. Он даже не поинтересовался, почему так, не глянул предостерегающе. Не видит соперника? Вполне возможно. Такие как он в принципе не представляют, что может найтись достойнейший. Смотрят и надменно ухмыляются. По молодости Слава таких обламывал, сейчас желания поубавилось. Интересы появились другие.

    Смущало только то, что этот Леонид несмотря на весь внешний лоск и внутренний стержень, лидером в паре явно не был. Ада вела. По жизни в принципе и в данной ситуации конкретно. Она не позволяла задать лишний вопрос. Взглядом останавливала поток глупостей. Сдержанной улыбкой охлаждала пыл. Но было что-то ещё. Её суета. Незаметная с первого взгляда, она проявлялась в чрезмерной жестикуляции, в неуместном смехе. Сперва Слава подумал, что его выгораживает, потом догадался, что не в этом дело.

    Проблему решил её муж. Ленивый безразличный взгляд мазнул по комнате, едва задел самого Славу, а потом будто окаменел, направленный куда-то за его спину. Мужчина едва не позеленел от злости. Губы плотно сжались и побелели. Взгляд стал пристальным, неживым. Секундный ступор, а потом гневный румянец бросился в лицо и шумный выдох будто пространство разрезал.

    – Рояль? – Ледяная, словно нечеловеческая ухмылка замерла на его губах. – Играете? – Резанул неприязнью, а Слава Аду этой ночью припомнил. Тихий голос, переполненный нежностью, и громкий плач после.

    Отстранённо головой качнул и непроизвольно плечи расправил.

    – Классическое образование обошло меня стороной. – Ответил, прямо в глаза ему глядя. – Гитару в дворовой компании освоил, побренчать и сейчас могу, а вот до высокого как-то не добрался. Рояль стал дополнением к интерьеру дома. Подарком от предыдущих хозяев. – Пояснил тут же и сделал затяжной вдох.

    Откровенная неприязнь поселилась к этому типу, хотя ни единой объективной причины назвать не мог. Но ответом гость, как показалось, остался удовлетворён. Правда, спокойствие его покинуло окончательно. Напряжение внутри поселилось и скрыть его мужчина то ли не мог, то ли не хотел. Лично Слава теперь склонялся ко второму варианту. И то, как тот собственническим жестом Аду к себе за талию притянул было лишь очередным тому подтверждением. Притянул, челюсти до желваков на скулах стиснул, а потом медленно голову на неё повернул, указательным пальцем подбородок приподнял, хотя никакой надобности в этом не было – и без того в глаза смотрела. А потом бесконечный, как показалось, требовательный взгляд и напряжение, которое таилось внутри, бурной рекой наружу выплеснулось.

    – Ада, всё хорошо? – Тихо и угрожающе прозвучал его голос, а она усмехнулась. Легко так, беззаботно. Руку его от своего лица оттолкнула и взгляд на Славу перевела.

    На Славу смотрела, но чувствовала на себе взгляд мужа. А он ответа и не ждал. Всё в её глазах разглядел и на мгновение растерялся. Оттого и дышал бурно, шумно. Оттого улыбку выдавить из себя не получилось. Тоже на Славу посмотрел и превосходство из взгляда ушло. Так смотрел, будто только что встретились. Заново. И какое-то понимание скользнуло по лицу. Рука, которой Аду за талию удерживал обмякла и на её бедро сползла, а потом показательно мягкое тело под тонкой тканью сжала.

    – Я ваш должник. – Проговорил, а голос на змеиное шипение походил. – Прошу прощение за предоставленное неудобство. Готов компенсировать и всячески содействовать по мере своих возможностей.

    – Да я вроде не жалуюсь. – Припомнил Слава род деятельности гостя. – А что касается компенсации, то тем более не нуждаюсь. – Решительно прервал любое желание разговор в подобно русло вернуть. – Был рад помочь.

    – Ну, что вы, в наше время не пройти мимо и помочь ближнему сродни подвигу, не так ли, дорогая? – На Аду глянул, а она всякий интерес к беседе потеряла. Стояла с приклеенной улыбкой, а во взгляде пустота. Когда там поселилась Слава и не заметил. Плечом интерес мужа, над ней нависшего, сбросила, и подбородок вверх задрала.

    – Действительно. – Отозвалась, когда неловкая пауза затянулась и присутствующие, казалось, о теме разговора и забыли.

    – Нам пора. – Подсуетился вдруг её муж и на охранника оглянулся. А то, что это охранник, теперь Слава был абсолютно уверен.

    Оглянулся и будто поддержки ждал, правда, тот остался безучастен.

    – Витя, шуба. – Подсказала Ада с несдерживаемой ядовитой ухмылкой. От мужа на шаг отступила и взглядом указала охраннику нужное направление.

    Тот, не особо церемонясь, дорогие украшения в мощный кулак сгрёб, в карман брюк затолкнул и шубу услужливо преподнёс, Аде на плечи её накинул.

    – Всего хорошего. – Улыбнулась она и первой пошла.

    Муж следом, а вот охранник не торопился. На Славу посмотрел исподлобья и плечами повёл, что-то внушить пытаясь. Вроде даже воздуха глотнул, чтобы это внушение словами повторить, но Ада в дверях обернулась.

    – Витя? – Голову набок склонила, а он недовольно крякнул в ответ.

    – Всего хорошего. – Её словам вторил и увесистой походкой дом покинул.

    Уже в панорамное окно дома Слава видел, что муж Аду до машины на руках несёт. Конечно, ведь её туфли никуда не годятся. С какой-то странной грустью смотрел на скрывшийся за воротами автомобиль, со странным теплом припомнил её улыбки, ужимки, намёки и откровенные предложения.

    – Так даже лучше. – Плечами безразлично пожал, но внушение не удалось: лбом к стеклу прижался и глухо прорычал, сцепив зубы – спокойная жизнь уже… дала трещину…

ГЛАВА 3

Машина давно тронулась с места, а нарушать гнетущую тишину салона так никто и не решился. Лёня был предельно собран и, видимо, собирался с силами, чтобы произнести обвинительный вердикт, Ада сдерживала презрительную улыбку, которую ожидаемо намеревалась выдать при первых же его звуках, а водитель с интересом посматривал то на одного, то на другую через зеркало заднего вида. И если хозяин был слишком напряжён, чтобы этот интерес заметить, то вот Ада взгляды его улавливала мгновенно и мысленно посылала к чёрту всякий раз, когда смел её испытывать.

    – Ада, я ненавижу, когда ты врёшь. – Наконец, прозвенел мужской голос, а она раздражённо выдохнула, осознавая, что из-за водителя потеряла прекрасную возможность пресечь это его заявление на корню. Послала Вите испепеляющий взгляд.

    – Я вру? – Неодобрительно покачала головой и хмыкнула. Голову в сторону Лёни повернула. – Тебе? – Приподняла и изогнула брови. – Дорогой, ты ко мне несправедлив. – Проговорила спокойно и, демонстрируя негодование, снова головой качнула.

    – Прекрати этот цирк! – Зло процедил, но себя явно сдерживал. – Я же знаю…

    – А разве я что-то отрицала? – Не позволила закончить фразу, а тон значительно повысила. – Если ты о своём последнем вопросе, то это был диалог с самим собой. – Напомнила о взгляде с укором. Обидном. Удушающем взгляде.

    – Ада, я… – Эмоционально сдался, а она не позволила вину признать. Громким окликом прервала.

    – Зачем ты его унизил этой глупой благодарностью? Специально ведь это сделал.

    – Я?! – Не нашёлся, что ещё добавить и лишь задохнулся захлестнувшим возмущением.

    – Зачем? Зачем ты продемонстрировал своё ко мне неуважение, недоверие? Разве ты имеешь на это право?

    – Ада, я всего лишь хотел убедиться, что всё в порядке. Ты даже представить себе не можешь, в каком кошмаре прошла эта ночь! Несколько часов впустую, когда уже и не надеялся найти тебя живой, колесил по заснеженным улицам посёлка, а ты сейчас пытаешься меня в чём-то обвинить?! Зачем ты вообще ушла?! – Не сдержался Лёня и крикнул. Ада надменно усмехнулась.

    – Я не имею права выйти из дома? – Единственным вопросом всё с ног на голову перевернула. – Я устала, я задыхаюсь! – Взвизгнула, эмоции не контролируя. – Я жить хочу, а не удовлетворять чужие потребности. Или тебя устраивает, что последние два месяца на улицу только из окна собственной спальни выглядывала?! Это тебе нравится? Молчаливая покорность?! – Нервно ладонью взмахнула как вдруг о контроле вспомнила. Ведь Лёня его так любит… – Я вышла подышать. – Всё же ответила на вопрос и на этом смолкла.

    – Чем тебе не дышалось на балконе, на веранде? Усадьбы в сотни гектар тебе недостаточно?

    – Мне свобода нужна, простор! А ты окружил меня заборами и охраной. Это невыносимо! Сотня людей, бесцельно слоняющихся по дому, а я задыхаюсь от одиночества!

    – Мне казалось, что именно для того, чтобы не чувствовать себя одинокой ты еженедельно устраиваешь эти глобальные попойки, приглашая вышеупомянутую сотню бездельников. Нет?

    – Нет… – Растерянно головой покачала.

    – А что тогда?

    – Я не понимаю, что ты хочешь услышать… – Прошептала, а Лёня кулаки сжал, себя сдерживая.

    – Внятный ответ меня бы вполне устроил.

    – На меня стены давят, Лёня. И твоя опека… она тоже давит. И эти бесконечные претензии.

    – Претензии? У меня? Напомни, когда последний раз посмел тебе их высказать? – Не веря в услышанное, хмыкнул.

    – Твоё молчание уверенности в себе не придаёт.

    – То есть я неправ? – Хохотнул, пытаясь в её глазах ответ разглядеть. Ада нервно сглотнула и на прямой взгляд ответила.

    – Лёня, я вышла подышать. Мне хорошо стало. Впервые за долгое время стало хорошо! Что ещё я должна добавить?! – Как от боли скривилась, взглядом своим пытаясь чувство вины внушить. – Что сказать? Чего ты обо мне не знаешь, не понимаешь? Вышла! Задумалась! А когда опомнилась, поняла, что заблудилась! Что из этого осталось для тебя загадкой? – Ладони его, которыми успокоить попытался от себя оттолкнула. – Или ты считаешь, что я могла сделать это специально?! Я была одна, испугалась. А вокруг никого! Вокруг никого и я не знаю, что мне делать дальше, куда идти. Что ещё?! Да я даже адреса нашего не знаю! Столько лет здесь живём, а номер дома мне неизвестен. Номер дома, улица… Я за пределы усадьбы практически не выхожу и ты считаешь, что так и надо, так и должно быть. А если куда и выхожу, то вижу веранду, крыльцо, салон автомобиля и так же в обратном порядке, когда возвращаюсь. Слава спросил, куда мня отвезти, а всё, что я знаю, так это гостиницу возле озера, и то… только потому, что её крыша видна с нашей мансарды!

    – Ты могла бы мне позвонить. – Нерешительно и как-то отстранённо улыбнулся Леонид. Ада гневно вспыхнула.

    – Я испугалась, я замёрзла! Я имя своё забыть была готова, а ты о каком-то номере…

    – Я не менял этот номер больше пятнадцати лет, Ада, тебе это прекрасно известно. Мне одноклассники, с которыми сто лет не общался дозваниваются. – Будто для самого себя тихо твердил.

    – А я не помню!

    – И вообще… поехать с незнакомым человеком… ночью… Ада! Он ведь мог что угодно с тобой сделать... Ада… – В каком-то жесте беспомощности Лёня тряханул ладонями с растопыренными пальцами и судорожно вздохнул.

    – Считаешь, он мог меня чем-то удивить? – Проговорила неживым голосом и к окну отвернулась…

    – Малыш… – Сделал попытку притронуться, но нервный жест её плеч не позволил. Ладонь, которую до этого к Аде тянул, в кулак сжал, пытаясь унять дрожь.

    – Я не намерена терпеть твои упрёки. – Пробормотала сухо. – И унижения терпеть не собираюсь…

    – Да тебе не всё равно, что он подумал?! – Всё же не выдержал Лёня и взорвался, Аду за плечи сотрясая. От взгляда её отшатнулся, а сглотнуть не получилось.

    Хлёсткая пощёчина стала звонкой точкой. Ада из машины в чём была, выскочила и по ледяным ступенькам высокого крыльца бегом к дому кинулась. В своей комнате заперлась, онемевшие от холода ступки в одеяло завернула и на дверь смотрела, ожидая, когда же он войдёт.

    Осторожный стук едва ли не взвыть заставил. Одеялом с головой укрывшись, Ада на постель рухнула и дыхание затаила. Бешеные удары сердца почувствовала, как только чужое присутствие рядом стало явным. От обычного прикосновения как от удара пополам согнулась.

    – Я так понимаю, вопрос твоего интереса к нему можно не поднимать? – Прозвучал убийственно проницательный, понимающий голос Лёни.

    Ада, как ошпаренная на месте подскочила.

    – Я не хочу с тобой разговаривать!

    – Ада, четыре года прошло. – Выговорил через силу. – Четыре года тишины, спокойствия. – Голос становился тише, а смысл ускользал. Ада ненавидела его такого. Лёню-профессора, Лёню-врача. Осторожно выдохнула и взгляд на него подняла. – Зачем сейчас начинать всё сначала?

    – Что значит сначала?

    На её вопрос он руками развёл, изображая абстракцию.

    – Мы каждый раз снова и снова возвращаемся к точке отсчёта и всё из-за того, что ты не можешь себя контролировать.

    – Контролировать? – Нахмурилась, примерно понимая, к чему он ведёт.

    – Себя. – Согласно кивнул. – Свои желания. – Голову набок склонил, подавляя взглядом. Мягко улыбнулся, зная, что сейчас неподходящий момент и Ада не поддастся.

    Своей ладонью накрыл её пальцы и осторожно сжал, контроль над ситуацией таким образом регулируя. Ада и это поняла, потому взгляд на его руку перевела и пальцы свои из захвата вытянула.

    – Ты уже давно не ребёнок и одного «Хочу» для получения желаемого недостаточно. – Спокойно и доступно. Ада уже чувствовала, что его голос вот-вот приобретёт необходимую твёрдость.

    Улыбнуться бы своему пониманию, но она упрямо поджимает губы, наизусть зная, какие именно слова он произнесёт подобным тоном.

    – Лёня, мы устали. – Завила прежде, чем он проговорит то же, но совсем с иным смыслом.

    Подбородок выше задрала, понимая, что не просто с мысли сбила, а целую концепцию речи разрушила. Лёня терпеть не мог, чтобы его перебивали, но сейчас только лишь взглядом недовольство выказал.

    – Я устала и ты тоже. А когда человек устаёт ему необходимо время, чтобы всё обдумать, переосмыслить.

    – Что ты собираешься переосмыслять? Это из-за него? – Щека нервно дёрнулась и правильные черты лица исказились, будто параличом сбились с курса.

    Ада тоже Славу вспомнила и улыбку, которую это упоминание вызывало, постаралась сдержать, а взгляд отвела – Лёня прекрасно читал все её взгляды.

    – Я не позволю. Слышишь ты, нет? Я не позволю! – С кровати подскочил, но тут же обратно присел, понимая, что расстояние сейчас лишь помеха. Насильно пальцы её в своей ладони сжал и на этот раз выскользнуть не позволил. Время выдержал, пока попытки сопротивления прекратит и только потом продолжил.

    Ада понимающе ухмыльнулась. Да, да, она понимала, что настало время его серьёзного заявления.

    – Ада, если ты продолжишь в том же духе, я буду вынужден просить профессора Буланова присмотреть за тобой.

    – А я нуждаюсь в этом? – Бровь изогнула и голову чуть вверх подняла, выравнивая линию подбородка.

    – Я в этом нуждаюсь. – Проговорил чётко, громко, не позволяя спорить. Потом, правда, дал возможность послабление почувствовать. Эмоциональный напор сбавил – пришло время для понимания. Время Аде понять его настойчивость. – Ты же знаешь, у меня сейчас плотный график. Конференция в Сиднее, потом два выступления на Международном съезде в Венгрии… – Очки снял и углом запястья глаза прикрыл, едва массируя, пытаясь раздражение в них унять, усталость смахнуть. – Забыл, как этот чёртов город называется… – Болезненно скривился.

    – В Дьере… – Подсказала Ада со смешком. Лёня рассеянно кивнул.

    – Ну вот, ты знаешь… – Усмехнулся, как вдруг почувствовал, что мягкость сейчас излишня и мысленно собрался, прокашлялся, возвращая голосу былую твёрдость, спину выпрямил, выигрывая в росте. – Меня не будет. – Напомнил наставническим тоном. – Долго. – Глубоко вздохнул и всё же улыбнулся. Счёл это допустимым – поняла Ада и, желая его наставления пропустить, попыталась взглядом найти за что зацепиться. – Ада, как ты себя чувствуешь? – Задал выдающийся из общей тональности вопрос и этим неимоверно разозлил. Ада взглядом сверкнула и прищурилась, не веря услышанному.

    – Что?! – Прошипела, а он, точно зная, что давит на болевую точку, продолжил.

    – Ада, ты стала плохо спать по ночам.

    – Но…

    – Плохо, я же вижу. – Улыбнулся мягко и до отвращения понимающе. – И всё чаще засматриваешься в окно, хотя там часами ничего не меняется. А ты всё стоишь и смотришь…

    – Лёня… – Предостерегающе покачала головой, а он, будто не видит и не слышит, улыбнулся шире.

    – Аркадий Семёнович считает, что тебя пора положить в клинику. Обычное профилактическое лечение. Нет телевизора, нет раздражающий факторов…

    – У нас дома, если ты не заметил, телевизора тоже нет. – Прозвенела голосом, а он отрицательно покачал головой.

    – Я считаю, что в нашей ситуации это будет наилучшим выходом.

    – А какая у нас ситуация? Я что-то упустила…

    – Ада, ты нервничаешь.

    – Ещё одно слово и я уйду. – Всем телом напряглась и на его ладони, как на удерживающие удавки посмотрела – с отвращением.

    – Ада, тебе нужна помощь. – Перехватывая этот взгляд, захват усилил. – Ты ложишься на лечение, а по приезде мы пересмотрим наши отношения, как ты и хотела. У тебя будет время и обдумать, и переосмыслить. – Вроде как окончательно заключил, а Ада его выводам рассмеялась.

    – Если ты так сделаешь, то по приезду переосмысливать будет нечего! Я уеду к отцу. Навсегда.

    – Ада, прекрати… Ты столько лет грозишь одним и тем же, но так ни разу и не ушла. – Глянул исподлобья, но и не думал упрекнуть. – Это позволяет думать, что свои угрозы воплотить в жизнь не собираешься.

    – Это говорит лишь о том, что за все десять лет ты ни разу не загнал меня в угол, Лёня. Сейчас мне рядом с тобой становится тесно.

    – Что же… это высказывание не лишено смысла…

    Лёня ладони свои разжал, Аду освобождая, а она и не думала этой свободой пренебрегать, тут же в сторону отскочила и остановилась в нескольких шагах от кровати.

    – Я всё равно тебя так не оставлю. Это ты понимаешь? – Уравновешено выдохнул, а Ада улыбнулась. Мягко и терпеливо. Умела так и этим бессовестно пользовалась. Щека Лёни снова дёрнулась, а голова опустилась.

    Он глаза прикрыл, когда понял, что Ада у его коленей присела, что взгляд поймать пытается. Головой качнул, что-то отрицая, а потом улыбнулся. Широко, но как-то устало.

    – Сейчас я делаю то, что считаю нужным, а потом у нас с тобой будет настоящая семья. – Выдвинула она условие, но почувствовала, что цели не достигла. Нервно поджала губы. – Я рожу ребёнка. Ты ведь хочешь детей…

    – Ада, перестань. Ни к чему спекулировать детьми. Я же понимаю, что это просто попытка выиграть время.

    – А пусть так! Пусть! Но мне нужно это время! – Настойчиво вперёд двинулась, всё его пространство собой заполоняя, и поняла реакцию, когда Лёня голову запрокинул, тяжело вздыхая – сил искал, чтобы на место её поставить. Искал, но не нашёл. В следующую секунду это поняла, когда решение на его лице прочла.

    – А потом ты выйдешь за меня замуж. – Выдвинул он своё условие. Более реальное, чем её рисковый шаг с детьми. Знал, на что давить и давил безжалостно. Аду выдала нервная усмешка на губах, но отказаться не смогла.

    – А потом я выйду за тебя замуж. – Плечами пожала и даже улыбку попыталась состроить более уравновешенную.

    На ноги встала, кровать по периметру обошла и прилегла с самого края. Когда матрац рядом прогнулся сильнее, не шевельнулась и протест не высказала, но внутренне сжалась. Тёплые губы коснулись плеча сквозь тонкую ткань. Выдержав так мгновение, испытав реакцию, поцелуи поднялись выше, а рука в собственническом захвате удерживала Аду поперёк живота. Мочки уха коснулся влажный язык и она вздрогнула.

    – Не смей меня трогать. – Зло процедила сквозь зубы.

    Так замерла, а Лёня только сильнее навалился. Руку между ног запустил, на себя с силой дёрнул и в глаза посмотрел. Требовательно, настойчиво.

    – Не хочу тебя. – Едва ли не по слогам прошептала, напряжение скрыть не пытаясь, а Лёня оскалился.

    – Я так и понял. – Легко отозвался, усмехаясь. Волосы Ады разгладил, по телу требовательным движением провёл, её внутренним отпором наслаждаясь, напряжение её в себя впитывая. – Всё, что захочешь, а потом ты станешь моей женой. – Напомнил условие и на другой край постели перекатился.

    Резво подскочил и к выходу из комнаты направился, насвистывая весёленькую мелодию из любимого фильма. Аду аж перекосило, а ответить на это было нечего. В конце концов… когда это ещё будет…

    Она победила. Всегда побеждала, всегда стремительно рвалась вперёд. Бессовестно пользовалась его к себе расположением и топтала… едва ли не с грязью смешивала. Так, по крайней мере, тогда казалось. На самом деле как к другу относилась. Как к мальчишке, которого знала с детства, ведь дружили семьями. Они учились в одной школе. Ада тогда была совсем ребёнком, двенадцать лет, а он школу оканчивал. Была ребёнком, но уже понимала силу своего влияния. А он… Пусть не любовь, пусть помешательство, но он рядом был. Знал, что только упорством и ежедневным трудом своего добиться можно. Капля камень точит… так говорят. Ада была камнем, а его внимание к ней – бесконечным потоком. Она забавлялась и смотрела свысока, к свету стремилась, а он всё прощал, веря в успех. Однажды бабочка больно обожглась, а он, как всегда, оказался рядом. Вот тогда и почувствовал свою власть.

    Никого не слушал, ничьи доводы не принимал. Вытащил, вырвал Аду из чужих лап. Из её собственных страхов. Увёз, спрятал. Королевой над другими поставил. Она была холодна и прекрасна. Королева… а потом сорвалась. Раз, другой, третий. Сначала было больно, потом обидно, на третий раз был наверняка уверен в том, что всё пройдёт. И ведь действительно… проходило… Всегда мог стеклянный взгляд отогреть, доверие заново завоевать. Только вот сейчас в её глазах нечто иное увидел. Там ещё, в чужом доме, рядом с посторонним человеком. И вместо обычного психоза, вместо желания на ком-то отыграться, в её глазах горел огонёк азарта, одна за другой срывались икорки интереса. А искра может и к пожару привести.

    Ада никогда ему не изменяла. Ни разу за все десять лет, которые вместе. Точно это знал, а вот сейчас усомнился. В будущем, разумеется. Потому и поставил подобное условие. Свадьба… Она должна была состояться сразу же, как только сошлись, но Ада всегда находила причину отложить торжественное событие. Правильная девочка, воспитанная хорошими родителями, знала, что никогда не посмеет нарушить союз, который считался в их семье священным. «Но я другому отдана и буду век ему верна…» как из его жизни слова вырваны. Потому на серьёзный шаг и не решалась. И сейчас точно знал: что бы ни произошло… Что бы ни произошло… Она вернётся. Только лишь для того, чтобы исполнить данное обещание, а уж там и обратного пути не найдёт. С ним останется.

    Она всегда наслаждалась чужим внимание, а сейчас была готова дарить своё, да кому?..

    Не хотел, не мог себе позволить выпустить её из виду. И неудачник этот… из той породы людей, что довольствуются малым. Ни к чему не стремятся и никуда не желают двигаться. Заняли определённую нишу и поплёвывают на макушки менее удачливых, наблюдают за их вознёй, тихо посмеиваясь. Он раздражал. И сам по себе и имя это… Слава… Глупое, несуразное. Он смотрел в глаза. Нагло, самодовольно. Будто право на это имел. Будто на Аду мог эти самые права предъявить. А она позволяла…

    Нелепая игра практически сразу обнажила истинные намерения. Да так, что, даже начиная этот разговор, Лёня наверняка знал, чем он закончится. Конечно же, она снова победила. Конечно же, она сделает всё по-своему. Собой бы не была, если бы от намерений отказалась… Его Ада…

    На фоне необъяснимого логически и вполне оправданного в эмоциональном плане приступа ревности, не сразу разглядел угрозу. Рояль. Простой, казалось бы, музыкальный инструмент. И не было в нём ничего особенного. Только вот знал Лёня, что проблема была не в инструменте. А в том, как Ада его воспринимала. Источник энергии. Она дышала музыкой, жила в ней, порхала по невидимым глазу струнам души.

    В их доме тоже когда-то стоял рояль. И она играла. Чаще ночью. Выбиралась из постели, когда считала, что он спит и в музыкальный зал спускалась. Долго к инструменту подойти не решалась. Каждый раз по одной и той же схеме. Сначала долго смотрит, потом нерешительно прикасается, обнажает клавиши и слегка проводит по ним кончиками пальцев, не намереваясь выдавить звук. Вскоре появляется уверенность и первые завораживающие нотки струятся по комнате. Казалось, только в эти мгновения собой становилась. Прежней, беззаботной девчонкой. На лице красовалась настоящая, живая улыбка, вдох получался чуть взволнованным, плавный голос срывался с губ.

    Он знал, почему Ада прячется, знал и позволял наслаждаться этой тайной жизнью. Так ей было легче.

    Однажды утром, проснувшись, Аду рядом с собой не обнаружил. Сразу понял, где искать стоит. Вошёл в музыкальный зал и улыбнулся: она сидела за инструментом не таясь. Впервые за долгие годы. Только потом рассмотрел чрезмерно ровную спину, как монолит, как недвижимая конструкция. Приблизился и с лица потемнел, заметив её скрюченные в болезненной судороге пальцы, панику в глазах и полное отсутствие признаков осознанного действия. Приоткрытые в немом крике губы. Они посинели. На лбу проступили капли ледяного пота. Сам для себя Лёня это объяснил тем, что в какой-то момент пальцы перестали слушаться, ноты не могли образовать мелодию, а голос так и не подстроился, чтобы выбрать правильный тембр. Ступор. Это он для себя так объяснил, Ада же ничего объяснять не стала. Иногда она умела выгодно пользоваться своим состоянием. Об этой ночи предпочла забыть вовсе и на любые вопросы только рассеянно улыбалась. В тот же день инструмент был продан, а Ада, как и прежде, каждую ночь бродила по пустому залу и смотрела на отсутствующий теперь рояль.

    Музыка была её страстью. Музыка была её слабостью. Только прежде приносила удовольствие, а теперь заставляла страдать. То, что прошлой ночью она играла, понял по взгляду. Дерзкому, смелому. Будто вызов бросала. И стремиться будет туда снова и снова. Туда, где чувствует себя свободной. И он просто даст ей время. Просто отступит, чтобы сделать последний решительный рывок.

    Утром он улетал на очередную конференцию. Не попрощался. Плохая примета…

ГЛАВА 4

Как автомобиль увозит Лёню в аэропорт, Ада наблюдала из окна своей спальной комнаты с рассеянной полуулыбкой. Ещё два часа она провела в ванной, отогреваясь от его присутствия в доме. Не соврала вчера, когда говорила об усталости. Не хотела его ни видеть, ни слышать. Кто знает, может, именно мысли о скорой встрече с ним увели её из дома прошлой ночью… Лёни не было неделю, а она и не думала скучать. Запирала его комнату на ключ и, будто ребёнок мелкой пакости, этому радовалась. Ужин просила на двоих накрывать и наслаждалась видом его пустующего места. Даже мысли о том, что Лёне в подробностях о её странном поведении докладывают, не останавливали. Что он мог сказать? Что он мог сделать? Разве что очередной раз пригрозить уютным местечком в клинике профессора Буланова?..

    Настроив себя на лучшее, Ада из комнаты вышла. Спустилась в просторный холл, прочувствовала, как от пустых холодных стен отражается звук звонких каблучков домашних туфель. Так звучит свобода. Так звучит независимость. В кухню вошла и тут же взглядом на водителя наткнулась.

    – Добрый день. – Пробубнила недовольно. – Не видела как ты вернулся. – Тут же пояснила, что-то усердно в холодильнике выискивая. – Всё в порядке? – Оглянулась, так и не услышав ни единого ответа, ни единого комментария.

    – Смотря, что ты имеешь в виду, говоря о порядке. – Бестолково пожал плечами мужчина и пакостно ухмыльнулся. – Я посадил Леонида Алексеевича на самолёт и убедился в том, что он взлетел.

    – Об этом я и спрашивала. – Отозвалась Ада, напротив водителя за стол усаживаясь.

    Тот даже голову набок склонил, с неестественным удовольствием за этим действом наблюдая.

    – Что?! – Бросила Ада с вызовом.

    Усмехнулась, улыбку эту за стаканом с соком спрятать пытаясь. Бровь искусно изогнула, но тут же рассмеялась в голос, не имея никаких сил прямому осуждающему взгляду сопротивляться.

    – Ты вчера переигрывала. – Пожал мужчина плечами. Снова безразлично. – И за что он тебя терпит? Я бы давно придушил. – Принялся лениво рассуждать.

    – Ты относишься ко мне слишком критично. – Заметила как бы между прочим. Села удобнее, будто соблазняла. На самом же деле внимание отвлекала. Впрочем, Витя давно перестал реагировать на подобные фокусы. – Я всё же женщина. Соглашусь и на малейшее послабление.

    – Не заслужила. – Отмахнулся он, на что Ада обиженно надула губы.

    – Вот-вот, об этом я и говорю. Строг…

    – … но справедлив. – Закончил за неё Витя и глянул, будто все уловки наизусть знал. Хотя, наверно, именно так и было. – Нет, Ада, честно. Это твоё «я практически никуда не выхожу, я не знаю номер дома и улицу…» это было слишком.

    – Мне нужно было что-то сказать. – Развела она руками.

    – Стоило подумать об этом прежде.

    – Как-то в той обстановке не думалось. – Призналась Ада честно. – Я не рассчитывала его увидеть так скоро и уж тем более объясняться.

    – Ну да, я так и понял: ты планировала появиться так же неожиданно, как и исчезла, при этом, не утруждая себя объяснениями. Как это на тебя похоже. – Неодобрительно головой качнул и усмехнулся, не скрывая презрения. – Ада, он чуть с ума не сошёл, что ты творишь… – В плавном, без всяких эмоциональных переходов голосе сквозило осуждение.

    – Если тебе принципиально это знать, то едва ли я думала о чём-то. Мне было хорошо и, ведомая этим чувством, я зашла слишком далеко. В прямом смысле. – Не преминула пояснить. Витя хмыкнул.

    – Я давно заметил, что тебе хорошо, когда остальным плохо.

    – Прекрати меня осуждать! – Недовольно фыркнула. – Хотя бы ты воздержись. Иначе мне придётся погибнуть в расцвете лет из-за чувства духовной неполноценности. В конце концов, я не обязана думать обо всех! Расскажи лучше, как вы меня нашли? Неужто собак пустили по следу? – Довольная шуткой, прищурилась, а Витя не спешил её разубеждать.

    Смотрел, надеясь своим взглядом хотя бы каплю реальной вины внушить. К слову, надеялся зря. Окончательно признав это, сделал затяжной выдох и на спинку стула откинулся. Пачку сигарет из кармана вынул, неторопливо прикурил.

    – Твой новый знакомый вечером ещё на пост охраны позвонил. Жаль только я не сразу у ребят спросить догадался, а они и знать не знали, что на их участке живёт любительница блуждать по ночным дорогам в одиночестве. Обычно ты ограничивалась территорией усадьбы.

    – Можно без предисловий. – Подсказала, а Витя сигаретой глубоко затянулся и в её сторону дым выпустил.

    – Позвонил твой дружок на пост и сообщил, что Мурку встретил. Масть белая, о ладонь трётся, к теплу и ласке приучена. Отзывается на имя Ада. Готов вернуть хозяину без вознаграждения. Адрес оставил. Как? Неожиданно?

    – Это он погорячился. – Задумавшись, заключила Ада. – Витя, я же просила тебя не курить! – Нахмурилась, но явно о другом думала.

    – Ада, зачем ты с ним поехала? Я так понимаю, новому знакомству товарищ был не то чтобы рад и особо не церемонился.

    – Даже не буду спрашивать, с чего ты это взял. – Отмахнулась, а Витя с умилением на неё глянул.

    – И не спрашивай. На мой вопрос ответь.

    – Я вчера Лёне отвечала! – Возмущённо надулась она и руки на груди скрестила. Витя подобный жест отобразил зеркально, только во взгляд настойчивости добавил.

    – Про номер дома, который в реале на воротах указан? – Понимающе кивнул. – Ну да, я почти поверил.

    – В конце концов, номер дома ничего не даёт. Девяносто восемь и девяносто восемь! – Фыркнула, отворачиваясь. – А улица? Табличка с названием улицы где висит?

    – Разумеется, всё дело в названии улицы. – Издевательски потянул. – И это твоё «Я не помню номер телефона», кстати, тоже удалось на славу. Я вот всё думаю, Леонид Алексеевич действительно верит твоим закидонам или просто всё это терпит?

    – Терпение у Лёни запредельное, тут отрицать что-либо сложно. Но и он не подарок!

    – В конце концов, дорогу от поста охраны ты знаешь, могла бы попросить подвезти тебя туда. Нет? Не догадалась? – Проигнорировал завуалированное предложение отойти от темы.

    – Ну да, чтобы Слава уж наверняка усомнился в моей дееспособности. – Пробубнила и стерпела издевательскую улыбку на мужских губах.

    – А ещё можно было использовать волшебное слово «Усадьба». Его здесь каждая собака знает. Но это так, для разнообразия. Ты же предпочла отправиться в путь.

    – Витя, я не хотела возвращаться домой. – Процедила Ада недовольно и поджала губы, глядя на то, как мужчина лениво аплодирует.

    – Ну вот теперь верю. – Довольно оскалился, а Ада устало выдохнула.

    – Почему я всё это терплю?

    – Вопрос, как я понимаю, риторический?

    – Пообщавшись с Лёней слово такое выучил, да? – Мстительно прищурилась.

    – Ада, я всегда и во всём на твоей стороне, но…

    – Это не твоё дело, Вить. – Скривилась, а он брови приподнял.

    – Что так? «Прынц» твоими светлыми чувствами не проникся и очередное рандеву назначить отказался?

    – Можно подумать мне интересно его мнение! – Бросила, а вот предательский румянец на щеках загорелся.

    – Вот это по-нашему, по-взрослому... – Громко поддакнул водитель, тоном своим поощряя. – Ада, зачем он тебе сдался? – Заговорил Витя иначе. Прорычал буквально, а она показательно ахнула.

    – Я должна тебе что-то объяснять?

    – Да ты себе объясни! Хотя бы себе и этого с лихвой хватит, чтобы успокоиться и жить той довольной жизнью, к которой ты привыкла.

    – Скорее уж привык ты. – Беззлобно упрекнула. – Витя, ты ведь отвезёшь меня сегодня в город?

    – В город? – Притворно задумался. – Девочка заработала на новую шубку?

    – А даже если и так? Лёня всегда убеждает ни в чём себе не отказывать. – Заявлению удивилась и руками развела, не признавая в словах претензии.

    Не дожидаясь очередной реплики, очередного упрёка, из-за стола вышла с намерением вернуться в спальню и переодеться.

    – А штурмовать очередную вершину когда? Вечером? – Услышала слова, прилетевшие в спину, и обернулась, демонстрируя кончик языка.

    – Я сообщу тебе заранее. – Убедительно кивнула и, виляя бёдрами, в сторону лестницы удалилась.

   Уже тогда знала, что собирается делать. И то, что спешить не стоит, осознавала. Неодобрительно усмехнулась: иногда даже уставать начинала от этого точно расчёта. Папочка бы гордился, используй она эти умения и навыки по прямому назначению, а так…

    Раздражающая трель дверного звонка успела нарушить сон трижды, прежде чем Слава смог разлепить опухшие веки и поймать осознанную мысль происходящего. Электронные часы, сообщившие о раннем времени суток, были признаны врагом номер один и заброшены в прикроватную тумбочку без права на реабилитацию. Воскресенье было единственным днём недели, позволяющим реально выспаться. В этот раз не радовало и оно. Восемь утра первого за последний месяц толкового выходного были явно пределом терпения, как и очередная трель звонка.

    С несдерживаемым раздражением, Слава резкими движениями натянул на голое тело свитер, домашние брюки. Пятернёй расправил волосы и сделал неуверенную попытку стереть с лица следы усталости. Напряжённым увесистым шагом спустился по лестнице, резво пересёк гостиную, с явной злостью справился со всеми замками и дверь распахнул.

    В первое мгновение растерялся. Ослеп от яркого снега, от света, отражённого сугробами, и от улыбки девушки напротив. Прищурился, напрягся, пытаясь заставить мозг выдать хоть какие-то ассоциации.

    – Доброе утро! – Прозвучал бодрый звонкий голос и в лицо прилетел пушистый клубок обжигающе холодного снега.

    – Ада… – Сразу тысячу ассоциаций выдал мозг, даже не пытаясь их дозировать. Голос самому себе казался усталым и каким-то охрипшим, впрочем, примерно так он себя и чувствовал: будто через мясорубку пропущенным, а голос… что голос? Лишь отражение внутреннего содержимого.

    Стряхнув с плеч, с волос мягкие белые хлопья, Слава взглядом проследил за тем, как Ада заново изучает его гостиную. В некой прострации наблюдал за тем, как в разные стороны летят пушистые белые сапожки, как на пол, соскользнув с плеч, опустился песцовый полушубок. Такой же белый, как и сапожки, такой же ослепительно белоснежный, как и меховая шапка-ушанка, украшающая её голову.

    – Зачем ты пришла? – Задал глупый вопрос, попутно прикрывая двери – едва ли Ада зашла на секунду, а стоять практически на улице с босыми ступнями чревато последствиями.

    Пошёл за ней следом, подобрал с пола шубу, бросил небрежным жестом на кресло. Наклонился, чтобы поставить вместе сапожки, а как спину распрямил, Аду к полу взглядом пригвоздил.

    – Ты зачем пришла? – Вопрос свой повторил, добавляя в интонацию жёсткости, решительности.

    По одному её игривому взгляду понял, что забавляться намерена и ответ себе примерно представлял, но всё же ждал, когда Ада его озвучит.

    – Мне было скучно. – Пожала она плечами, не особо скрывая абсолютное безразличие к собственным словам.

    – Не вижу никакой взаимосвязи между желанием развеселиться и твоим присутствием в моём доме.

    – Да брось… – Рассмеялась в голос, бестолково нарезая вокруг Славы круги. Так и ходила то приближаясь, то отдаляясь, приглядываясь и изучая. – Неужто и правда, не видишь? – Не веря, головой покачала, окидывая придирчивым взглядом с прищуром.

    – Ада, я устал и хочу спать. – Попытался объяснить, а она разозлилась. Голову набок склонила, и, губу закусив, глазами свернула.

    – Мы это уже проходили. – Нарезая очередной круг, Ада намерено за его спиной остановилась. Чтобы он повернулся, чтобы посмотрел на неё. Чтобы сердце в радостном припадке забилось в груди. – А потом ты хорошо подумал и всё равно пришёл ко мне. – Так и не дождавшись должной реакции, сама несколько шагов сделала, остановившись в очередной раз так, чтобы эмоции считать. – Хочешь я приготовлю свой фирменный кофе?

    – Я не пью кофе.

    – Считаешь, долго будешь упираться?

    – Ты зачем пришла? – Спросил Слава третий раз, но ответа дожидаться не стал. Рукой махнул, будто на пропащую, и в сторону лестницы поплёлся. – Попытка не удалась, милая. – Бросил на ходу, не оборачиваясь. – Попробуй себя в другом амплуа. – Недовольно рыкнул и боковым зрением отметил, как Ада на месте застыла.

    В комнату зашёл, демонстративно громко хлопнув дверью, на кровати устроился и только глаза прикрыл, как звук дверного звонка очередной раз попытался раздразнить сознание.

    – Что за… – Мысленно выругался и с постели подскочил.

    На лестнице через ступень скакал, по гостиной комнате пронёсся, дверь размашистым движением распахнул и не успел увернуться, когда очередной снежный комок прилетел в лицо.

    – Доброе утро! – Заявила Ада с порога и прямо на него двинулась, невысокое возвышение переступая. – Я соскучилась. – Жарко выдохнула и вроде как ответа его ждала. Так и не дождавшись, сама горячими ладонями с волос снежинки стряхивать принялась, а потом обеими руками в плечи толкнула, заставляя отступить. Дверь за собой захлопнула и будто в повторении предыдущего захода принялась вещи по гостиной комнате разбрасывать.

    Оглянулась и озорно подмигнула.

    – Вторая попытка вторжения привела тебя в не меньший шок, чем первая. – Довольно заметила. – А вот причина… Ты прав… Но я действительно по тебе скучала. – Руками развела вроде как извиняясь. – По этому угрюмому выражению лица, – приблизилась и ладонью его небритой щеки коснулась, – которое мгновенно меняется, как только на губах выступает улыбка. Ты очаровательно улыбаешься…

    – Всю жизнь мечтал услышать нечто подобное. Ада, ты на часы смотрела?! – Высказал претензию вслух и почувствовал, что легче стало.

    – Прости, но я боялась, что ты и сегодня куда-нибудь уедешь. – Призналась честно, но тут же приоткрытому в удивлении рту, рассмеялась. – Не подумай, я не следила за тобой, но ребята из охраны оказались очень наблюдательны и буквально за пару улыбок рассказали твой примерный график. Абсолютные бездельники, – ладонями всплеснула в азарте, – а вдруг я бы попыталась тебя ограбить?

    – Ты мой сон украла. Что может быть хуже? – Пробурчал, в сторону лестницы удаляясь.

    – Звучит очень романтично! – Выкрикнула вслед, но догнать не пыталась. – Через пятнадцать минут я жду тебя на кофе и гренки!

    – Да на здоровье! Я так понял, ты прекрасно ориентируешься. – Бросил безразлично через плечо. – Кухня там, туалет направо, а гостевая спальня наверху. Чувствуй себя как дома. – Проговорил так, будто мысленно пожелал провалиться и тут же в коридоре второго этажа потерялся.

    Ада только усмехнулась его недовольству. Пусть даже вполне оправданному. Ещё несколько секунд на месте потоптавшись, всё же отправилась в кухню. В конце концов, она обещала ему гренки… осталось только припомнить, с какой стороны подходить к сковороде.

    Чуть горьковатый запах кофе привёл в чувства похлеще любого звонка. Открыв глаза очередной раз, Слава, не сдерживая эмоций, простонал.

    – Ты действительно считаешь, что я обязан всё это терпеть? – Раздражённые усталостью глаза основаниями ладоней принялся массировать.

    – Кажется, кто-то хвастался железобетонным терпением. – Упрекнула Ада, припоминая его же слова, сказанные неделю назад. – Прости, ты действительно хотел спать. – Тут же мягко усмехнулась она, признавая ошибки. – Вставай, я кофе приготовила. И гренки. А ещё обещаю массаж, после которого ты забудешь, что такое усталость.

    – Лучше бы ты пообещала исчезнуть из моей жизни. Что тебе неймётся, а?! – Рывком с кровати встал и шею размял, справляясь с явной болью в затёкших после неудобного положения мышцах.

    Ада виновато опустил взгляд.

    – Идём завтракать. – Проронила тихо, всю настойчивость растеряв. Слава даже обернулся, пытаясь сориентироваться в её настроении.

    – Прости. – Посчитал нужным извиниться. – На самом деле я тоже по тебе скучал. – Так и смотрел на неё из полуоборота, взглядом и интонацией не выражая никаких эмоций. – Не ожидал просто, что действительно вернёшься. Неделя прошла всё-таки…

    Затылок почесал и растерянным взглядом обвёл комнату.

    – Ты что-то говорила про завтрак? – Попытался привести Аду в чувства и она, понимая это, осторожно улыбнулась.

    – Я всё приготовила. На кухне. Ненавижу само по себе выражение «завтрак в постель». Это отвратительно. – Тут же пояснила. – Люди иногда бывают как свиньи: где спят, там и едят. Меня воспитали иначе.

    – В твоём классическом образовании я и не сомневался. – Отозвался Слава глухо, не комментируя вслух, что, как и большинство людей, поваляться в кровати, попутно дожёвывая бутерброд, не против.

    Устроившись за столом, глянул на Аду и улыбнулся. Она сама по себе вызывала подобное желание. Для этого даже делать ничего не нужно было. Наверняка это знала, но пыталась угодить, что общее впечатление отнюдь не портило.

    Ему заварила зелёный чай, себе в чашку налила густой свежезаваренный кофе.

    – Ешь. – Напомнила, отчего-то смутившись, и свою порцию гренок подвинула ближе.

    Слава, наоборот, свой интерес отпустил и контролировать не собирался. Аду разглядывал и увиденным оставался доволен. Сегодня она была нежной, домашней, будто женщина из его мира. Вот она, с простейшими потребностями, с известными желаниями, с понятными мечтами. В прошлый раз другой была. Слишком глубокой, что ли, сейчас же приложила все силы, чтобы ничем не выделяться из толпы, не понимая, что это в принципе невозможно с её взглядом, с её жизненной подачей.

    – Как ты вошла во двор? – Вдруг задал вопрос, который интересовал с того момента, как Аду на пороге дома увидел. Но тогда вроде как не до вопросов было, а сейчас освоился, успокоился, принял позицию хозяина положения. С её позволения… По крайней мере, именно такое ощущение не покидало вот уже несколько минут.

    – Витя подсадил. – Ответила она просто и сделала глоток.

    – Этот охранник?

    – Он водитель. – Пояснила, будто в этом был какой-то смысл.

    – И что?

    – В каком смысле?

    – Как ты ему объяснила своё желание? Или это в порядке вещей: забраться к кому-нибудь в дом.

    – А почему я должна ему что-то объяснять? Его работа исполнять, а не спрашивать.

    – И не боишься, что мужу доложит?

    Ада неприлично громко фыркнула.

    – Тоже мне муж! Лёня мой любовник. – Заявила, не смущаясь весьма нелестного положения. – Не больше и не меньше. Сожитель, если тебе так удобнее. Просто ему нравится подобное представление. Нравится, когда мужем называю, но едва ли это даёт ему право меня контролировать. Но Витя ему, конечно же, доложит, тут ты прав. – Потянула досадливо. – В конце концов, это его работа. Не представляешь, чего мне только стоило выдержать его долгий взгляд, когда от тебя в прошлый раз забрал. – Усмехнулась, припоминая. – В этот раз сослаться на паническое состояние после переохлаждения не получится. Но я вполне могу сказать, что забыла у тебя своё платье. Ведь я же его действительно забыла. – Глазами стрельнула и хитрую улыбку сдержала.

    – Ну да, а потом мы вместе его искали. Сколько ты там у меня уже гостишь? – На золотые наручные часики головой кивнул, а Ада их демонстративно с запястья сбросила и отодвинула от себя дальше.

    – Почему он тебя вообще интересует? Я же сказала, что не муж, так, в чём беда? Человек всегда имеет право выбора и в данной ситуации ты нравишься мне гораздо больше, чем Лёня. К тому же он считает меня сумасшедшей.

    – Тебя? – Слава присвистнул. – Быть такого не может. – Широко издевательски ухмыльнулся. – Но ему, как… профессору… каких наук ты его представила? Я что-то не припомню.

    – Профессор психиатрии. Он изучает границы сознания, развитие личности путём самовнушения. Считает себя недостающим звеном между богом и людьми, а меня лучшим экземпляром своей коллекции психов с расстройствами того самого сознания.

    – Да, да, ему, как профессору психиатрии наверно виднее. Вот только… Спать со своей пациенткой? Наверно это аморально. Что по этому поводу говорят учёные умы?

    – Умы считают меня его фатальной ошибкой. Один профессор Буланов чего стоит… Он смотрит на меня с укором, покачивает своей маразматической головой, украшенной козлиной бородкой и каждый раз призывает Лёню отправить меня на лечение в его санаторий, который является самой настоящей психушкой. Только для психов из элиты. Оказывается, их не так мало…

    – Да брось. Наверняка тебе ничего не стоит очаровать его седовласого наставника. Я ведь правильно распределил роли? – Губами причмокнул, получив её одобрение во взгляде.

    – Слава, а ты мне всё больше и больше нравишься! И, конечно, ты прав. Но без Буланова наша с Лёней жизнь была бы скучна и однообразна. – Плечами пожала, прикидывая. – Он с таким азартом, с брызжущей слюной убеждает его затолкать меня в мягкую комнату, что…

    – В мягкую комнату? – Уточнил Слава, губами причмокивая.

    – Да. Специальное помещение без единого твёрдого предмета. На самом деле жуткое место, ведь в отличие от обычных палат, даже о простейшем физиологическом желании сходить в туалет тебе приходится отчитываться перед санитарами, просить. А они ой, как рады, когда их упрашивают «золотые детки» богатеньких родителей. Эти шакалы тогда за всю свою жизнь отыграться пытаются, за все унижения и оскорбления. А ты себя полным ничтожеством чувствуешь. Хотя, по сути, находясь там, им и являешься.

    По мере того как говорила, за Славой и выражением его лица наблюдала. Маска азарта давно слетела, теперь отображалось пусть и смутное, но понимание, осознание. Он нахмурился и подобрался, выпрямляя спину. Дыхание задержал прежде, чем спросить решился.

    – Ты сейчас серьёзно? – Недоверчиво усмехнулся, а потом улыбка с его лица пропала: Ада не шутила и между делом продолжила.

    – Лёня в принципе неплохой парень, но вот его навязчивое желание непременно вылечить меня от тех расстройств психики, которые сам же и диагностировал, иногда напрягает.

    Слава присмотрелся, на что Ада громко рассмеялась.

    – Перестань. – Отмахнулась. – Ты же видишь, что я не буйная. К тому же мало кто действительно разбирается, где находится та тонкая грань между реальной и сумасшедшей жизнью. Иногда проще притвориться нормальным. Промолчать, когда нужно и не заметить, пройти мимо, когда об этом вопит инстинкт самосохранения. Только вот далеко не каждый прислушивается к голосу разума и порой идёт против мнения большинства. Пытается противопоставить себя целой толпе. Тогда человека называют сумасшедшим. Иногда он заслуживает это звание только лишь из-за того, что понимает в этой жизни больше остальных. Видит между строк и мысли чужие, будто для него одного наяву написанные, озвучить может.

    – Твой вариант? – Догадался Слава и насторожился, когда Ада, задумавшись, смолкла.

    – Почему нет? – В итоге прозвучал её глухой голос, но в словах, в манере подачи сквозило сомнение.

    – Знаешь всё и обо всех. – Подсказал Слава и Ада понимающе улыбнулась, опустила взгляд. – А что скажешь обо мне? – Резанул неприятной интонацией, заставляя на него отзываться, и Ада вызов приняла. Правда, чувствовала себя под испытующим взглядом неуютно.

    На самом деле профессора Буланова с его бесконечными тестами вспомнила. Как он толкает в руки листы и подначивает ответить на вопросы то, что думает. Так же смотрит, ожидая, что Ада испытание провалит, но она не привыкла разочаровывать людей.

    – Ты часто собеседнику в глаза смотришь. – Проронила осторожно. Слава смысла не уловил и фыркнул.

    – И что? Многие так делают, пытаясь подавить волю, внушить верную, с его точки зрения, мысль. – Более слабый всегда поддаётся. – Пояснил, на что Ада грустно усмехнулась.

    – Это так, но ты смотришь не для того, чтобы внушить. Ты понять пытаешься. То, что не сказано, услышать. Пытаешься считать реакцию человека и непрерывно анализируешь. Это как необходимая зарядка для ума, ведь использовать его тебе теперь не к лицу. Я имею в виду твою новую жизнь, где ни к чему демонстрировать проницательность и стальную хватку. И то, что прежде ты смело озвучивал, теперь оставляешь при себе. Чаще всего. Ты даже на меня сейчас смотришь и уловить несоответствия пытаешься. Сравнить то, что было, с моим новым отображением. Ты устал. От своей жизни устал. Скучной, однообразной. Что заставило тебя измениться? Ты не слабак, но людям доверять перестал, значит, предательство. То самое, что больнее всех на свете. Когда близкие предают. Подружку с возможной изменой отметаем сразу – не твой вариант. Плюнуть и растереть – найдёшь новую. Значит, предательство в момент, когда искал поддержки, когда помощи ждал. Твоя походка. Походка хозяина жизни. Передвигаешься не торопясь, вальяжно раскидывая ноги в сторону, осторожно, будто крадучись перекатываешься с пятки на носок. Как в детстве на занятиях по физкультуре учили. Только делаешь ты это не с целью себя показать, как думают многие и заранее боятся. Ты боишься показать себя настоящего, уязвимого, почувствовать самому и продемонстрировать остальным собственную слабость. Ведь хромаешь. На обе ноги. Травма? Автомобильная авария?

    Слава на её замечания лишь рассеянно улыбнулся.

    – Что ты почувствовал в момент, когда меня с другим увидел? – Не пыталась предсказать, диалога ждала.

    – Ревность. – Выдал на выдохе, но в голосе его похвала ощущалась.

    – А разве имел на это право? – Намеренно уколола, а Слава оскалился.

    – Считаешь, должен был спросить позволения у твоего любовника? – Хмыкнул, понимая, что на её провокацию отзывается.

    – Ты смотрел нам вслед. Зачем?

    – Хотел запомнить тебя рядом с ним. Запомнить настолько, чтобы в мозгу отложилась эта ассоциация: Ада – чужая женщина.

    – Зачем?

    – Чтобы ты не смогла сломать выстроенную за многие годы жизнь. Мою жизнь.

    – А разве ты её строил? Или строил себя, чтобы этой жизни соответствовать? Этой жизни, этому миру?..

    – Ада, ты предсказуема. Я уже знаю твой следующий вопрос. – Проговорил, но высказыванию своему не обрадовался. Она развела руками.

    – Так, ответь на него.

    – Я тебя хочу. – Прошептал на грани слышимости. – И ты хотела это услышать, милая. Что нужно сделать дальше, чтобы идеалу соответствовать?

    – Идеалу?

    – А разве не к нему ты стремишься? – Ада непонимающе прищурилась, а Слава в её сторону кивнул. – Твоя внешность.

    – Лёня считает, что мне идёт. – Бросила пустые слова.

    – Может, и считает, но зачем-то ты это делаешь? Ты сама. Лицо, грудь. – Что-то руками изображая, взглядом по телу вёл. – Я успел оценить. Красиво.

    – Но тебе не нравится. – Догадалась, а он кивнул.

    – Ничем нельзя заменить индивидуальность. А теперь ответь мне: зачем, подобно мне, пытаешься с толпой слиться? Что с тобой случилось? Авария? Травма? Почему боишься показать себя настоящую? – Вернул её же фразы.

    Ада ничего не ответила. Опустила взгляд, плечами пожала, как вдруг поняла, что дыхание спёрло, такая необходимость на его вопрос ответить проявилась.

    – Лёня считает, что мне идёт. – Прошептала, взгляд вскинув, свой уверенный с его жёстким взглядом скрестив, а Слава головой покачал, её слова отрицая.

    – Сломалась, милая, сломалась. И неважно даже, что это было, авария или травма… А он вместо того чтобы починить, что-то новое вылепить пытается, рядом держит. Почему?

    – Потому что только так не уйду.

    – Так, сделай ему сюрприз. – Хрипло рассмеялся и не стал останавливать, когда Ада из-за стола встала.

    Проводил странным взглядом до гостиной, не отреагировал, когда, прямо на полу устроившись, принялась сапожки натягивать, когда шубку небрежным движением натянула. А вот как в сторону входной двери направилась, с места подскочил, сам себе объяснить принятые решения не пытаясь, и за руку схватил, останавливая. А она, будто этого ждала, требовательный взгляд вскинула.

    – Ты что-нибудь чувствуешь? – Проронила.

    – Что?

    – Что-нибудь… Злость, ненависть, ярость, желание, возбуждение. – Принялась перечислять, а Слава смотрел на неё жадным взглядом и будто слов этих не слышал. – Мне иногда кажется, что Лёня, будто робот, следует заданной программе. Справляется с проблемами по мере их поступления и никогда не ошибается. И точно знает, что своего добьётся. Нет чувств, нет эмоций, есть только эта нечеловеческая уверенность в себе и своих поступках. Он смотрит на меня, потому что привык смотреть. Слушает мой голос и давно убедил себя, что нет в этом мире звуков совершеннее. В постели не пытается импровизировать – ему это не нужно. Оргазма можно достичь и без чувств.

    – Впервые об этом слышу. – Слава плечом дёрнул, от глупых слов отмахиваясь.

    – Оказывается, можно… – Грустно улыбнулась. – Рядом с ним и я чувствовать перестаю. А когда человек ничего не чувствует, его душа умирает. Я не хочу умирать…

    От захвата избавившись, Ада всё же дверь открыла и полной грудью свежий морозный воздух вдохнула. Блаженно прикрыла глаза и руки раскинула в стороны, отдавая себя этому чувству свободы. Внутри что-то оборвалось и вниз ухнуло, когда почувствовала, как Слава, её эмоциям поддаваясь, сзади стал и двумя руками поперёк груди перехватил, сдавливая в крепких мужских объятиях. Сердце радостно затрепетало. Оно всё-таки затрепетало… Участилось дыхание, улыбку сдержать не получилось и Ада чуть назад подалась, будто в плен сдаваясь, полагаясь на чужую силу, позволяя мужчине принимать решения за неё. Дышала судорожно и поверхностно, осознавая, что всё ещё помнит эти сладостные мгновения.

    – Этот запах… – Вдохнула глубоко и ровно, с волнением справляясь. – Ты чувствуешь? Сладковатый морозный запах. – Рассмеялась, когда Слава носом в её шею уткнулся. – Запах арбузной корочки, как в детстве.

    – Что? – Странно дёрнулся.

    – Как в детстве, говорю. – Рассмеялась громче, а как почувствовала, что Слава отстраниться хочет, его ладони своими накрыла, сделать этого не позволяя.

    – А я вот вспомнить не мог, чем пахнет мороз. – Проронил он тихо. – Ты подсказала. – Пояснил и сжал крепче, её пальцы со своими переплетая.

    Вернулась лёгкость, о которой и не мечтал. Выдохнул устало, осознавая, что всё происходящее не более чем самообман для них двоих. Криво ухмыльнулся, зная, что Ада этого не увидит и, возможно, не успеет прочувствовать, с ощутимым сожалением от неё отстранился и к уху склонился.

    – Если ты пришла ко мне за эмоциями, то напрасно. Их нет.

    – А я знаю, что ты врёшь. – Отозвалась спокойно и голову назад откинула, устраивая её на Славином плече.

    В глаза заглянула, а он понял: всё заметила и всё прочувствовала. И даже то, как с духом собирался, чтобы слова эти высказать. Взгляд её не выдержал и вдаль посмотрел.

    – Пойдём, погуляем? – Предложила, правда, знала, что Слава откажется, потому и не стала спорить, когда он развернулся и вглубь дома удалился.

    Войдя в гостиную, сидящим на диване его застала. Обошла стороной и напротив остановилась. Так, чтобы глаза видеть.

    – Ты не сможешь от меня спрятаться.

    – Да ну? А если я и не буду пытаться этого делать? Надолго твоего энтузиазма хватит, милая?

    – Ты специально так ко мне обращаешься?

    – Как? – Хмыкнул, но было видно, что издевается. Задеть, обидеть пытается.

    – С ледяным безразличием. «Милая» в твоём исполнении звучит никак иначе, нежели «Я от тебя устал».

    – Я от тебя устал. – Проговорил покорно и голову набок склонил, за её реакцией наблюдая.

    – А я красивая? – Спросила в лоб и видела, что от подобного поворота Слава на мгновение растерялся. На самом деле не хотела его ответ слушать, слова глупые, бессмысленные, но на своём настояла, увильнуть не успела. Приблизилась, взгляд контролируя, когда от ответа уйти попытался.

    – Не знаю, я не задумывался. Наверно красивая. – Снова безразлично брошенные слова. Ада множественно кивнула, осознавая, что есть в Славе что-то, что заставляет забыться и слететь с намеченной траектории.

    – А твоя девушка? Какая она?

    – И она красивая. – Губы скривил, прикидывая, её образ в воспоминаниях оживляя.

    – Но другая, не так ли?

    – В отличие от тебя, Марина точно знает, чего хочет.

    – Вот как? А я что же? Считаешь, не определилась? – Руки на груди скрестила, претензию принимая, отвечая на неё холодным возмущением.

    – Ты в принципе от скуки всё это делаешь, Ада, согласись. У тебя сытая довольная жизнь, до неприличия терпеливый жених. Он дарит тебе своё внимание, заботу, дорогие подарки.

    – Что такое его подарки, если в них души нет? Будто откупиться за свою эмоциональную скупость пытается.

    – Все люди разные. Он тебя любит и этого не отнять. Ничего не знаю о ваших отношениях, но то, что любит, видел наверняка.

    – Скорее, боится потерять.

    – В любом случае это ваши проблемы и меня они не касаются. – Заявил чётко и громко. Ада, как от удара, от этих слов отшатнулась. Исподлобья глянула и ухмыльнулась криво.

    – Ты мне нужен.

    – Зачем?

    – Я не знаю… Но ты мне нужен.

    – Сколькие до меня пробовали?

    – Пробовали что?

    – Не знаю. – Плечами пожал, прикидывая варианты. – Добиться твоего расположения, например. Попасть в твою постель. Может, своей тебя сделать…

    – Не помню таких.

    – Но ведь они были! – Будто упрекнул в этом и Ада подошла совсем близко. На кофейном столике устроилась, напротив Славы присаживаясь, и совершенно не задумываясь над вопросами, отвечала, что чувствует.

    – Были наверно. Не замечала. Я всегда своей жизнью жила. Только Лёня рядом всегда…

    – Сейчас что? Своя жизнь, как я понимаю, наскучила? Решила научить жизни меня? Считаешь, имеешь на это право? Право давать советы. – Тут же пояснил претензию. – В своей разобраться не пробовала?

    – Лет десять уже как на свою забила. – Невесело усмехнулась и прямые ладони между колен зажала.

    – Почему ты с ним, если всё так плохо?

    – Просто в один момент мне стало всё равно. Не Лёня, так, кто другой оказался бы рядом. Он проворнее остальных был. Вот и весь секрет.

    Проговорила и смолкла. Молчал и Слава. На самом деле он думал. Над её словами думал, к умелой игре приценивался. И игру от реальности отделить не мог, оттого и злился. Понятно, что у неё где-то болит. Но Сама Ада не признается, а на то, чтобы занозу эту вытащить, много сил уйдёт. Нужно ли ему всё это? Нужно ли… А Ада, будто воронка, затягивала. Не понять даже чем именно, только давно уже захлёбываться её присутствием начал.

ГЛАВА 5

Он ждал. Каждый день ждал внезапного появления, а, увидев сегодня, растерялся. Она обещала прийти, но не говорила, что придёт так… Без спроса в жизнь ворвётся, всё в ней растопчет и разломает, как ураган разнесёт! Был уверен в том, что противостоять сможет, что от её общества с лёгкостью откажется, а получается, что зависимым себя чувствует. Уже. Хотя сколько времени-то прошло, а? Несколько часов и несколько брошенных в порыве эмоций слов.

    Эмоции. Безусловно, Ада их вызывала. Непривычно чувствовать и непривычно демонстрировать. Не хотел, чтобы она знала, чтобы догадывалась, а Ада, будто специально всё с ног на голову переворачивала, давая понять, что свои мысли от неё скрыть не получится.

    В какой-то момент просто плюнул на предрассудки. И на налаженную, как казалось, жизнь. Аду за руку потянул и рядом с собой усадил, а она в усталом жесте лбом к его плечу прижалась, пережидая какой-то личный моральный упадок. Она не объясняла, а он не спрашивал.

    Спустя время, почувствовал, как ожила. Вдохнула и выдохнула, и не думая отстраниться. Снова к плечу прижалась. Точно к тому месту, как и прежде, но в этот раз губами. Её дыхание дрогнуло, сорвалось, а потом исчезло вовсе. Но не позволения ждала, а его ответа. Любого. Когда пальцы в её волосы запустил, с силой в кулаке их сжал, всё само собой решилось. И безумие одно на двоих захлестнуло. Поцелуи жадные, рваные. Губы не совпадают. Движения резкие, порывистые. А потом, так же резко и отпустило. Тоже двоих сразу. Только Славу на мгновение раньше. Она глаза открыла, отдышавшись, а он уже смотрит. Холодно. Равнодушно. Должен был так посмотреть. Чтобы надолго запомнила. Только вот самому себе не верит… Смотрит и понять не может, что в ней такое есть… что зацепило и наизнанку выворачивает всякий раз, как отступить попытается. Ада к тому времени даже дрожать перестала – нервничала, думала, оттолкнул, а он всё смотрит.

    – Ты ведь не любишь её. – Прошептала она вдруг, и сразу понял, что про Марину его речь. Глупость. Даже не думал о ней, а вот Ада подумала.

    – Я и тебя не люблю. – Сказал и мысленно со словами согласился, ведь не любовь – безумие. Безумие такой силы, что даже не понимаешь, что сделать хочешь: боль причинить или защитить от всего мира. А лучше всё сразу. Чтобы крышу сорвало.

    – Так, если всё равно, кого не любить, почему не я? – Тихо прошептала, а он чувствовал – ещё секунда и сорвётся. На крик, на откровенную истерику сорвётся.

    Хлестанула его по лицу наотмашь, а потом в глаза смотрит и ни капли сожаления. Впрочем, сожаления этого и в его глазах найти невозможно. Тоже ударить мог бы – за ним не заржавеет. Мало кому и что прощал, а сейчас этот её удар как должное принял. Зубы сцепил, прорычал глухо, но принял. Ада на его бёдрах сидела – так и не вспомнила на диван перебраться и сейчас этим воспользовался. Вместо того чтобы ответную боль причинить, лбом к её мягкой груди прижался и руками обхватил крепче. Так, что охнула, с напором не справляясь. Растерялась. Другой реакции ждала.

    – Ты ведь понимаешь, что это никогда не закончится, если однажды не уступить? – Осторожно спросил Слава, на что Ада с вызовом хмыкнула.

    – Сделаешь это только для того, чтобы от меня избавиться? – Нервно хохотнула, всё ещё находясь на пике напряжения. Свитер его в кулаки сжала, надёжно цепляясь.

    – Через полгода я женюсь. – Посчитал необходимым предупредить.

    – Мне всё равно. – Голос дрогнул, но едва ли оттого, что врала.

    – Я женюсь, а ты навсегда исчезнешь.

    – Слава, ты не перестаёшь меня удивлять. Ещё ни один мужчина не просил меня об этом с такой страстью. – Прошептала. Только шёпот уже звенел. – Одно условие. – Пробормотала, когда его пальцы больно сжали бедро. – Собой будь! – Проговорила уверенно и твёрдо. – Собой настоящим.

    – Уверен… ты оценишь. – Многообещающе кивнул.

    Ладонями по бокам её провёл, примеряясь. Не к ней – к себе. Искал то настоящее, что осталось и вдруг подумал, что не помнит ничего. Будто и настоящего не было, а лишь игра. Сначала игра в циника, эгоиста. Всё себе позволить мог и жизнь использовал по полной. Все её ресурсы, все эмоции забирал. Правда, и отдавал не меньше. Друзей и подруг много. Ни дня, ни минуты в одиночестве не провёл. Теперь всё то же, но круг близких людей сузился. Себя закрыл, а остальных использовал. Не нужен – в аут! Жёстко и понятно. С Адой ни тем, ни другим быть не мог, не хотел. И что оставалось?..

    Сам не понял, когда заставил её голову склонить и до боли нижнюю губу прикусил, злобное шипение вызывая. Она снова по лицу его ударила и беспомощно простонала в момент, когда запястье сжал, отвёл в сторону. Вторую руку тоже фиксировал и сквозь болезненный поцелуй ухмыльнулся – Ада, будто змея извивалась, в попытке от захвата избавиться и не понимала, что этим только больше дразнила. Сильная и смелая, она уступать намерена не была. Своё невыгодное положение Слава расценил верно и с силой кофейный столик ногой оттолкнул, его переворачивая. С Адой справляясь, на пол сполз и уже там распластал под собой, не особо беспокоясь о её комфорте. Руки отпустил и за пояс узких джинсов потянул, не вникая в суть её претензии, а в том, что претензия была – не сомневался. Ада сопротивлялась. По-женски. С трепыханиями и тихими проклятьями. Столкнуть его с себя пыталась, ладонями по плечам, по лицу, по шее хлестала, брыкалась ногами и злобно шипела всякий раз, как поцелуй с губ сорвать пытался.

    – Ну что ты… Ну? – Шептал безумно, силой рот её открывая, толкаясь туда языком. – Ада… – Смаковал её имя. – Капризная девочка… – Головой покачивал неодобрительно. – Я ведь сильнее, я справлюсь. – Выдавал тихие обещания, когда смазанная борьба в открытое противостояние перерастала. – Остановись. – Прошептал, когда глаза закрыла, в один миг сопротивление прекращая.

    Слава внимательно смотрел в бледное лицо, вглядывался в болезненную гримасу на нём.

    – Успокойся. – Проговорил в самое ухо и, ловко справившись, сам на полу устроился, а Аду к себе на колени усадил. Прижал крепко, чтобы и мысли оттолкнуть не возникло. Осторожно поглаживал по спине свободной ладонью и головой тряханул, раздражённо рыкнув куда-то в её шею. – Круто же тебя ломает, малышка… – Напряжённо выдохнул. – Поговорить не хочешь?

    Понял, почему она активно головой качать принялась, от завидного предложения отказываясь. Какие уж тут разговоры, если не в себе сейчас.

    Пытаясь побороть боль в спине, с Адой на руках поднялся. Она, конечно же, пушинка, вот только его болячкам как-то всё равно. Ноют себе потихоньку, и всё тут. На второй этаж быстрый взгляд поднял и, правильно расценив силы, в душевую за кухней направился. Уже там Аду на пол поставил и раздевать принялся. Вот сейчас она уже не боялась. То ли не чувствовала угрозы, то ли приступ покорности не отпустил. С себя свитер стянул и, её удерживая, под душ шагнул. Воду горячую врубил. Как она любит. И видел, что постепенно расслабляется. Не двигается, даже моргает через раз, но расслабляется. Её одежду стянул.

    – Что произошло? – Проговорил, воду перекрикивая, Ада в ужасе глаза распахнула, будто до сих пор и не замечала никого рядом. В себе закрыться попыталась, даже руки скрестила, голую грудь прикрывая, а он их в стороны раскинул. – Так не пойдёт. – Головой покачал. – Ты разговариваешь со мной, малыш. Ты мне доверяешь, иначе кранты нашему уговору, поняла?

   Это так попытался условие выставить, но Ада спиной к нему отвернулась, не желая видеть, слышать, присутствие рядом ощущать. Слава нервно выдохнул, кулаками в кафель упираясь. Наплевав на любые предрассудки, Аду к себе прижал и задумчиво промычал в сторону. Спустя время воду вырубил, её в полотенце завернул, на себя натянул халат.

    Уже в спальне, на разных краях кровати устроившись, долго молчали, друг другу в глаза глядя.

    – Я неправ был, прости. – Прошептал Слава хрипло. Ада отвернулась и тяжело вздохнула.

    – У меня по-другому никогда не было. – Проговорила на грани слышимости.

    – Что?

    – Я не люблю его. Никогда не любила. А теперь просто привыкла так жить. На грани. Будто по острию лезвия хожу и всё жду, когда оступлюсь и в пропасть рухну. – Тихо бормотала, будто сама с собой разговаривала.

    Слава на секунду завис, а потом на бок перевернулся, чтобы ближе к ней быть.

    – Ты про жениха своего, что ли? – Не понял и прищурился, когда Ада вдохнула, а выдохнуть будто забыла.

    – Я никогда ему не изменяла. Он первым был и единственным все десять лет. Просто в один момент от безысходности ты перестаёшь себя любить и отдаёшься тому, что окружает. Ты наверняка понял, о чём говорю. Только в своём одиночестве не один десяток подружек сменил, а я на единственном зациклилась.

    – Ада? – Позвал, а она головой покачала, отказываясь отзываться.

    – Почему-то думалось, что с тобой будет по-другому, а на деле всё то же.

    – Ада? – Обратил на себя внимание, но на этот раз требовательнее, настойчивей. Ладони её коснулся и напряжённо выдохнул, ощущая исходящий от них холод. – Ты замёрзла? – Нервно дёрнулся и в одеяло её завернул, мутный взгляд игнорируя. Беспомощный, жалкий. С таким взглядом люди обычно просят оставить их в покое. Ада на эти слова отчего-то не решалась.

    – Я тебя понял. Ты хочешь по-другому, значит, по-другому будет. – Будто в сторону проговорил, но она услышала, грустно улыбнулась.

    – Не нужно, всё хорошо. – Вяло отмахнулась, на что Слава заставил в свои глаза смотреть, за подбородок несильной хваткой удерживая.

    – Ада, я услышал тебя. Не стоит ничего больше объяснять.

    – Можно я спрошу? – Впилась взглядом в его лицо, сама при этом не шелохнулась, позволяя Славе сползающее с плеч одеяло самому поправлять.

    – Валяй.

    – Зачем тебе это нужно?

    – Ада, ты такие вопросы задаёшь… – Набрал в грудь побольше воздуха, будто намеревался целую лекцию прочесть, а потом со смешком выдохнул. – Просто, малыш, ты умная и расчётливая. А я идиот, каких мало. – Она взгляд опустила, а потом принялась бурно дышать, будто возразить пытается, правда, ничего так и не вышло.

    – А давай съездим куда-нибудь вместе. – Предложила с азартом, на который Слава отозвался вяло.

    – Куда?

    – Туда, где тепло. Где не придётся кутать меня в одеяло. У нас ведь есть время?

    – У меня полгода. Я уже сказал. – Пояснил монотонно, явно не желая к этой теме даже мысленно возвращаться.

    – Хотя бы на пару дней. Я так давно никуда не ездила… – Задохнулась наполнившим её вдохновением, а Слава глянул недовольно.

    – По твоему свежему загару и не скажешь…

    – Ну, – Ада смутилась, – это ведь с Лёней, а, значит, не считается. Давай съездим. – К его груди прижалась, будто ребёнок, ласки требующий, и широкая ладонь сама собой на светлые волосы опустилась и их пригладила.

    – Не знаю…

    – А что тут знать?! Я завтра позвоню тебе и скажу место и время, а ты билеты купишь. Уговор? – Заискивающе в глаза посмотрела, а Слава просто не смог отказать.

    Так и провалялись в постели весь день за разговорами ни о чём. А утром она действительно позвонила. Слава даже не думал спрашивать, откуда его номер знает. Знает и знает… он бы всё равно его назвал… только бы спросила. Вот только Ада решила справиться сама. А ещё через день они летели над облаками, создавая впечатление идеальной пары.

   Ада сжимала в руках миниатюрную лису из плюша – Славин подарок: в одном из магазинчиков аэропорта просто не смогли пройти мимо неё. Слава назвал лису весьма символичным подарком, Ада – сочла красивой. На этом и сошлись.

    – Боишься летать? – Спросил, как приметил, что она чрезмерно сильно подлокотник кресла сжимает.

    – Из дома сбежала. – Невесело хмыкнула она и пальцы разжала. По крайней мере, сделала видимость расслабленной позы.

    – Что так?

    – Смеёшься? Витя ни за что бы меня не отпустил.

    – Витя?

    – Ну да. – Плечами пожала, не понимая вопроса. – Лёня сейчас на очередной конференции. Хвастается заслугами, слушает других таких же хвастунов, а на самом деле, обмениваются своими больными фантазиями. Он сумасшедший. Как и все психиатры. – Невесело усмехнулась.

    – В прошлый раз сумасшедшей ты называла себя.

    – Называла и что? Одно другому не мешает. Я сумасшедшая, Лёня сдвинутый, а профессор Буланов, так и вовсе форменный псих. Это нормально. – Отмахнулась, но заметила, как Слава улыбается, её рассуждения выслушивая.

    – Почему ты от него не уйдёшь?

    – Да брось, ты что! – Ахнула, в ужасе распахнув глаза. – Лёня, конечно, не подарок, но многие считают, что я на него молиться должна. Кто ещё вынесет мой дрянной характер?

    – Многие, но не ты?

    – Ты Лёню видел? – Усмехнулась тому, как Слава презрительно фыркнул. – Ты ему тоже не понравился, но я сейчас не о том. Его невозможно любить. – Выдала уверенно и громко. Мило улыбнулась престарелой даме напротив и вежливо кивнула. – Да, я ему необходима, но в наших отношениях много странностей. Я именно объект обожания. И вроде как своих мыслей, желаний, целей быть у меня не должно. Порой кажется, что он и сам этого не замечет. Считает, что любит, а на самом деле так… – Ладонью вяло взмахнув, губы поджала. – Я говорила, что он уровни самосовершенствования личности изучает?

    Слава неопределённо кивнул, но Ада поняла.

    – Мне тоже сначала всё равно было. – Хмыкнула. – Он другом был. Не больше и не меньше. Психологией увлекался, научные статьи писал и с первого курса стал любимчиком всех преподавателей в университете. А потом, как я сейчас понимаю, что-то в его умной голове не туда сдвинулось и он решил проводить эксперименты над людьми. Иногда за деньги – на науку он их никогда не жалел, иногда банальная подстава, не обходилось и без подлости. Всё во имя идеи, во имя высшей цели. Примерно такой лозунг я от него порой слышала. Думала – шутка, оказалось наоборот. Кто-то из подопытных курс молодого бойца проходил, кому-то повезло меньше.

    – Ты, видимо, с его методами не согласна. – Утвердительно кивнул, Ада же с лица потемнела.

    – Он личностей ломал, Слава. Сильных личностей. Говорю же, умный. К счастью, мы сейчас живём в другом городе, а то со стыда бы сгорела… с кем связалась. Я первой его осуждала, а он считал, что неправа и со слюной у рта обратное доказывал. Кого-то из подопытных намеренно топил и со стороны поглядывал, выплывет ли, кого-то уничтожал морально, точно зная, куда бить. Запрещённый приём, ведь, зная даже азы психологии, можно испортить человеку жизнь, убедить в чём-то противоестественном. А уж если наверняка и целенаправленно наносить удар за ударом и отрезать пути к отступлению, зная, куда отступить можно… вот тогда совсем красиво получается. Прямо по книгам, по схемам, изложенным в учебниках.

    – Как ты оказалась с ним на одной стороне?

    – Мне очень плохо было. – Сухо пробормотала на выдохе. – Реально дурка грозила. – Невесело хмыкнула, припоминая. – Лёня тогда отцу пообещал, что сделает из меня человека и он поверил. Он Лёню всегда уважал, так и случилось… Я к нему невменяемой попала, а потом как-то всё равно стало, где и с кем, вот и не дёргалась никуда в сторону.

    – Что случилось не скажешь?

    – А что тут говорить… Запуталась в жизни. Так бывает. Мне и двадцать тогда не исполнилось.

    – Наркотики?

    – Нет. Полное моральное уничтожение самой себя. И поддержать было некому.

    – А отец? Мать?

    – Мама умерла. Наверно это меня и надломило, – вдруг пояснила, – мы были с ней очень близки. А папа к тому времени, как я домой вернулась после… – На этом отчего-то замолчала и на Славу покосилась, понимая, что говорит что-то не то. – Он к тому времени уже другую встретил. Мою одноклассницу. – С истерическим смешком воздух из себя выпустила и судорожно вдохнула. – В общем, не до меня. Я тогда обижена на весь мир была, не понимала, а сейчас приняла всё так, как есть. У папы сын родился. Тимофей. Ему уже пять. Ира с папой счастлива и он рядом с ней держится. Ему всего пятьдесят. – Посчитала нужным пояснить. – С мамой они рано сошлись. Я родилась, когда только по двадцать исполнилось, так и получилось, что вроде как всё не так уж и страшно.

    – Невесело.

    – А то! – Ладонями по коленям себя хлопнула, приводя в чувства. – На деле Лёня врачом что надо оказался. Меня быстро в чувства привёл. Как – не спрашивай. Красивого там было мало. Я ему даже благодарна была. Сначала. Потом только дошло, что должна чуточку больше, чем просто благодарность. Он очень давно меня любил и очень долго добивался. – Снова с мысли сорвалась и глянула в пространство, пытаясь на верную дорожку рассказа вернуться. – Вот только я будто и не замечала. Уже и не припомню, что считала по этому поводу. Так… Сейчас привыкла. И к его странностям, и к его выходкам. Лёня меня оберегает, защищает от всего. Так говорит, на самом же деле его мечта изолировать меня навсегда. Вот, тогда бы он оторвался.

    – Ты сейчас намекаешь…

    – Нет, не в том смысле, что залечил бы или залюбил. – Рассмеялась, правда, смех мало походил на правду. – Он разговаривает со мной. Иногда часами. Записывает беседы на диктофон, а потом сотни раз перематывает их, анализируя, запоминая любые мелочи и делая определённый выводы. А если по правде, то до сих пор удивлён моей непотопляемости.

    – В смысле?

    – В том смысле, что по его теории несовершенства мира, я давно должна была гнить в больничной палате, будучи намертво пристёгнутой к койке.

    – Он бы постарался?

    – Нет. Лёня меня вытаскивает. – Отрицая им сказанное, головой качнула. – Но сам по себе прогресс, которого я добиваюсь после очередного срыва…

    – Часто?

    – Не бойся, тебя не покусаю. – По плечу ладошкой погладила, а потом в глаза посмотрела. – Ты только держи меня крепче. – Прошептала, наверняка зная, что Слава поймёт.

    А он и понял. Оттого и выдохнул так тяжело.

    – Скоро посадка. – Сообщил, пытаясь паузу для себя выиграть. Ада понимающе кивнула и пристегнула ремни ещё до того, как услужливая стюардесса вежливо напомнила об этом на нескольких языках сразу.

    Легко не было. Наоборот, подобные откровения, будто отдалили друг от друга. За всю дорогу от аэропорта до гостиницы ни слова. В какой-то момент Ада даже решила, что Славу возненавидела. За то, что посмел её пожалеть. А что? По всему выходило, что она жертва. Наверно что-то сказала неправильно, а сейчас, осмысливая, назвала бы их отношения по-другому, по-другому бы преподнесла. Но к этой теме Слава больше не возвращался, а она вроде как не хотела навязываться. Да и почему она должна что-то объяснять?! Сказала и сказала… Будет возможность сказанное исправить – обязательно ею воспользуется.

    Номер оказался один на двоих. Комнаты тоже две, а вот постель одна. Эта мысль не то чтобы пугала, но настораживала. До сих пор Ада не объяснила себе, что произошло тогда в его доме, с чего вдруг взбрыкнула. Или сама по себе мысль об измене до нервного срыва доводила… но тогда Славу испугалась. И его грубости. А ещё чувствовала, что пусть и просила его собой настоящим быть, просьбу он не исполнил. Уж, непонятно, по какой причине, потому как партнёром был честным. В этом сомнений точно не возникало. Вот и выходило, что на взаимопонимание всего два дня наедине отведено, а переосмыслить столько требуется, что и за всю жизнь не справиться.

    – Так, пока жених в отъезде тебя его пёс цепной сторожит? – Вдруг спросил Слава, отрывая от созерцания шикарного вида на море, который открывался с балкона их номера. Ада сначала и не поняла, что тот спрашивает, а потом и вовсе нахмурилась. Ответ какой-то неправильный получался, а врать не хотелось.

    – Это отец попросил Витю присматривать за мной. – Ответила более чем лаконично, хотя он, скорее, больше вопросов вызывал, чем что-то объяснял.

    – Что так? – Пошёл Слава по пути наименьшего сопротивления и Ада была этому рада. Не хотела в семье и в отношениях с отцом сейчас копаться. Головой тряханула, волосы ветру подставляя, расслабленно улыбнулась. – Лёне твоему не доверяет?

    – Не то чтобы… Папа не любит таких людей, которые часто уступают. Лёня уступает только мне и это настораживает. Все срываются. Сорвётся однажды и он. Отец, это понимая, Витю мне и выделил. У него даже спальня рядом с моей. На всякий случай.

    – Серьёзно… – Поджал губы Слава, исподтишка за Адой наблюдая.

    – Не смейся. – На Славу обернулась и не сдержалась, улыбнулась ему.

    Он другим сейчас был. Тоже расслаблен, спокоен. Устал наверно. Перелёты утомляют. Не мягкий и не пушистый, как казалось прежде. Он жёстким был. По жизни жёстким, но Аде отчего-то уступал. Прежде она и не задумывалась, отчего так – мягкотелым его считала, а вот сейчас не на шутку удивлена. Такие люди ничего не делают просто так. А он своей выгоды и не планирует разглядеть, значит, или уже нашёл её, или любопытство завесило куда больше здравого смысла.

    – Ты сказала, что сбежала из дома. – Из бокала выпил что-то алкогольное. Ада не любила пьяных мужчин и запах спирта не переносила, но сейчас против не была. И сама бы хлебнула, только вот никто не предложил.

    – Так и было. Витя сейчас, небось, всю охрану трусит.

    – А смысл?

    – Никакого, но ведь что-то делать нужно. На самом деле, я записку оставила, что скоро вернусь. Попросила перед Лёней прикрыть.

    – И он прикроет?

    – Вот ещё! – Громко фыркнула. – Налей и мне. – Сказала, едва слюной не подавившись после его очередного глотка.

    Слава неодобрительно головой качнул, но просьбу исполнил. Белое вино предложил, которое услужливые хозяева поставили в ведёрко со льдом. Только сейчас Ада заметила украшения номера, обилие цветов и общую дизайнерскую задумку. Глаза закатила.

    – Это что, номер для новобрачных? – Рассмеялась, скорее, от неожиданности.

    – Не знаю, мне нравится. – Губы скривил, по сторонам оглядываясь. – Тебе всегда рады, тебя поздравляют. Тебе завидуют, в конце концов. – Принялся Слава перечислять плюсы, а она рассмеялась громче.

    Предложенный бокал из его рук приняла и напряглась от случайного прикосновения, будто он уже сейчас к близости склоняет. Но в глазах Славы было умиротворение, а в теле приятная истома.

    – Сейчас отдохнём немного и выйдем погуляем. Ты как?

    – Я как ты. – Безразлично плечами пожала. – Только налей ещё. – Пустой бокал вернула, залпом допив его содержимое.

    На этот раз Слава не противился. Бокал наполнил, а вино в холод так и не вернул, верно расценив, что оно скоро пригодится.

    Отдых в номере затянулся. Бутылку Ада осушила часа за четыре и только тогда созрела для прогулки, о чём и сообщила, распаковав чемодан с задумчивым видом.

    Вечером в ресторане отеля отметились и вот там уже легко Ада себя не чувствовала и снова к Славе претензии имела. На этот раз обвиняя его в том, что посторонним внимание уделяет, о ней забывая.

ГЛАВА 6

Обычный вечер. Ужин, свечи, живая музыка и обилие свободных женщин. И то ли вино за ужином оказалось уже лишним для и без того не свежей головы, то ли Слава действительно вёл себя странно, но на месте Аде отчего-то не сиделось. Он, то и дело, бросал на неё откровенные взгляды. Откровенные, по-другому и не скажешь… Такие уверенные, призывные взгляды, будто точно знал, чего ими добиться хочет. Причём делал это мимолётно, вскользь. В разговоре с другими отдыхающими, между делом, надиктовывая заказ официанту. Ада краской смущения заливалась, как девица, а Слава будто и не замечает, беседу ведёт нейтральную, попутно успевает знакомства новые заводить. Преимущественно с женщинами, которым он сегодня казался едва ли не единственным представителем мужского пола. И ведь ничего особенного не делал, так… пара понимающих взглядов, пущенных в нужный момент в нужную сторону, пара банальных шуток, вовремя сделанный демонстративно затяжной выдох, да и только. А они как кошки не нагулявшиеся к нему льнули, то и дело, срывая внимание на себя.

    Не сразу, но Ада признала, что это была ревность. Чем она была аргументирована, объяснить себе не могла, но едва ли не физически ощущала свои права на этого мужчину и пыталась подавить тихое бешенство, которое нет-нет, да и подступит к самому горлу. А ещё чувствовала возбуждение. От тех самых его взглядов, которые что-то непременно обещали, от редких касаний, которые сейчас будто огнём жгли кожу. Подозрительно косилась в его сторону, если позволял себе больше положенного. Аде так казалось. Спину пробивало током напряжения, когда ладонь между лопаток устраивал, сердце в груди колотилось, если губами к оголённому плечу прикасался и ведь никаких намёков на большее.

    Обо всех страхах забыла, от всех претензий отказаться была готова. Ревность и желание. Ревность и желание. Не то, что порой накатывало, если Лёни долго нет. Тогда желание напоминало томление, сейчас жгло, будто перца между ног насыпали. С Лёней всё было естественно и понятно, сейчас волной накатывало и тут же отступало, не позволяя распознать и прочувствовать.

    Слава мягко улыбался и старательно делал вид, будто ничего не происходит, Ада давно перестала даже задумываться о том, какой вид имеет и нервно шарахалась в сторону каждый раз, когда пропускала момент его приближения.

    В очередной раз он привлёк внимание, находясь в компании миловидной женщины возрастом чуть за тридцать. На самом деле возраст Ада и не пыталась распознать, но сама мысль того, что дама старше её, неимоверно радовала. Они стояли чуть в стороне от остальных и о чём-то перешёптывались. Точнее, Слава лишь лениво улыбался, а вот дама, то и дело приближалась к его уху и перебирала губами. Как раз в одну из её реплик, когда Ада окончательно обозлилась и упёрла взгляд в парочку, Слава на неё и посмотрел. Дама всё ещё что-то бормотала, устроив ладошку с увесистыми перстнями на его плече, а тот будто и не слушал её – Аду взглядом удерживал. Нарочито медленно провёл языком по пересохшим губам и нервно сглотнул. Его кадык дёрнулся. Тут же на лице отобразилась странная гримаса. Наспех извинившись перед новой знакомой, Слава, пробираясь через немногочисленную толпу, напротив Ады остановился в непозволительной близости. Она бы и рада отшатнуться, расстояние выиграть, но стена за спиной отступить не позволила, а вот Слава, наоборот, воспользовался. Сделал последний шаг и стоял вплотную. Ада слишком остро ощущала прикосновение его пиджака к своей коже и это отчего-то раздражало.

    – Сколько ты выпила? – Тихо спросил он.

    Ада в ответ лишь ухмыльнулась. Дерзко и смело. Тогда Слава ладонью в стену упёрся чуть справа от её талии и по гладкой поверхности легко проскользил, заводя руку под спину. Навис, не позволяя ни отойти, ни отвернуться, чуть вперёд подался и лицо в её волосах спрятал, их аромат вдыхая. Откровенно и вызывающе. Носом по щеке провёл, едва касаясь, а потом одним мощным толчком, с силой воздух из себя выгнал.

    – Пойдём. – Прошептал за мгновение до того, как от стены оттолкнулся. Ладонь Ады в своей сжал и в сторону выхода на террасу потянул.

    – Я ещё не хочу спать. – Пожаловалась она, зная, что с террасы есть выход к номеру.

    – Я тоже…

    – Ты специально это делал? – Дёрнула Славу на себя, как только свежий воздух почувствовала, а он и не думал поддаваться, нагло хмыкнул.

    – Что?

    – Ты смотрел на меня там…

    – Не думал, что это запрещено. Что-то ещё?

    – Что? – Растерянно пробормотала, на зал, полный людей оглядываясь, а он посмотрел странно и зубы сжал.

    Вместо каких-либо пояснений, Слава только недовольно прорычал, почувствовав с её стороны очередной рывок, и сдерживать себя перестал. За руку Аду подтянул, спиной к своей груди прижал и так на какое-то время замер. Момент, пока она трепыхаться перестанет выжидал. Как почувствовал, что замерла, голову склонил и осторожно губами коснулся изгиба шеи в месте, где она в плечо переходит. Жаром напряжённого дыхания обдал и самым кончиком языка по прохладной коже провёл. Ответную дрожь почувствовал и плевать хотел на то, чем она вызвана: предвкушением или снова страхом. Платье на бедре в кулак сжал и, её лицо в неполном развороте удерживая, поцеловал. Глубоко и властно. Не обращая внимания на протестующее мычание, напор усилил, теперь Аду и бёдрами вперёд подталкивая. Туда, где свет садовых фонарей не доставал и тени от экзотических кустов с ночной темнотой переплетались. К стене прижал, всем весом навалился и ладонь, которой платье сжимал, между ног пропустил. Хватку ослабил, позволяя Аде развернуться и, её сумасшедшие глаза в темноте рассмотрев, едва не взвыл от накатывающего желания. С длинным подолом справившись, рукой по голому бедру провёл, заставляя ногу на его поясницу закинуть. Тут же большим пальцем руки по промежности провёл, ощутимо надавливая. Ада дёрнулась, по стене вверх подтягиваясь, пытаясь от настойчивого предложения увернуться, а он только сильнее навалился, в стену её вжал до первого сдавленного вдоха. О губах вспомнив, поцеловал. Так, что пол-лица губами своими обхватывал. Чувство такое, что с поцелуем всё дыхание себе забрать хотел, всю волю, всю энергию. Целовал и понимал, что ощутимого отпора не получает и лёгкое головокружение от подобного дозволения будоражило сознание. Отстранился, отдышаться ей позволяя, и снова на этот взгляд наткнулся. Только Ада пояснить его не пыталась, по назначению секундную передышку использовала и лишь взволнованно ахнула, когда её бельё в сторону сдвинул.

    – Увидят… – Только и проронила, а он головой покачал, её ягодицу жёстким захватом сжимая.

    – А ты не кричи и обойдётся. – Серьёзно заявил, пробормотав это в губы. Снова головой отрицательно качнул, спорить запрещая.

    Взгляд её не отпуская, молнию на брюках расстегнул и, ловко подстроившись, внутрь толкнулся. Вовремя крик перехватив, её губы своими накрыл и толкнулся снова. Растерянность в её глазах разглядев, опомнился, замер и отдышаться позволил. Поцелуй прервал, осторожно отстраняясь, ладони её перехватил, со своими в замок сплетая. Не мог точно сказать, что произошло, но почувствовал, что Ада успокоилась и движения продолжил. Что-то в этом было… в самом прикосновении… в возникшем внезапно доверии, но осмысливать и не пытался, боясь этот контакт потерять. Понял, что напряжение Аду отпустило и сам внутренне расслабился, осознавая, что тормоза отказывают. Как она мелко подрагивать начала, уловил с ходу, и ритм выдержал. Слышал, что женский оргазм в голове, но только сейчас убедился в этом воочию. И не в прикосновениях дело было, не в его движениях, а в том, что она захотела показать себя настоящую. Позволила себе быть слабой и ранимой рядом с ним.

    Как раскраснелась видел, как взгляд потерял былую концентрацию, но всё волну не могла поймать, не могла настроиться.

    – Разожми пальцы. – Выдавил из себя хриплые слова, но видел, что Ада просьбу не уловила. – Ада, я помогу. – Прошептал, но только когда губу её до боли прикусил, осознание увидел.

    Она рукой нервно дёрнула, его ладонь отпуская, и ту же ей за стену ухватилась, пытаясь с напором справиться. Глаза закрыла, понимая, что от неё хотят, и будто больше раскрылась, дополнительное пространство давая. Свободной рукой за шею Славу ухватила, как только он всей ладонью на промежность надавил, и ногтями кожу расцарапала, когда его прикосновение стало целенаправленным. Быстро под его уверенные движения подстроилась, под твёрдые пальцы подставляясь, и шумно выдохнула, понимая, что не сдержится – закричит. Он испуг в глазах расценил правильно, плотно сжатыми губами к её полураскрытым прижался и громкий оргазменный стон перехватил на лету. Так и замерли на какое-то время, пытаясь понять, на каком свете находятся.

    Как только Ада мелко задрожала, невесело ухмыльнулся. Лёгкими поцелуями пытался её сознание удержать, но она не позволила: отстранилась и с какой-то растерянностью в его глаза посмотрела. Вдруг испугалась, заметалась, не сразу поняла, что Слава так и не отпустил. Не разжал объятья, ладонь не разжал, её руку высвобождая.

    – Тише, тише. – Проговорил куда-то в шею, успокаивая. – Ада. – Добавил нажим в голосе, уверенности в интонации. – Ада, всё хорошо. Я просто устал смотреть, как ты шарахаешься от меня в страхе чего-то неизвестного. Не страшно ведь, признайся. – Лбом к её лбу прижался, то и дело, пытаясь дрожащие губы поймать. Терпеливо выдохнул, расслабленно улыбнулся.

    Глаза закрыл, касаясь её кончика носа своим.

    – А если бы кто-то увидел?! – Наконец, сформулировала она претензию, которая казалась наиболее подходящей, а Слава сдавленно рассмеялся.

    – И что? – Губы её кончиками пальцев очертил, удивляясь собственной романтической настроенности.

    – Слава!

    – И что?! – Голос повысил, Аду как следует тряханув. Опомнившись, губы поджал, мысленно перебирая все непристойные выражения, подходящие ситуации. Однобоко улыбнулся, пытаясь нервозность скрыть. – Тебе хорошо и мне нравится. Что и кому мы ещё доказывать должны?

    – Просто это как-то…

    – Непросто, Ада. Непросто. Давай признаем: у тебя проблемы. Я не понимаю в чём причина, а ты и не пытаешься объяснить, но ко мне тянешься. Давай от этого отталкиваться. А секс… секс – это не проблема в принципе. Это вариант развития отношений между двумя заинтересованными друг в друге людьми. И давай этот вечер примем за точку отсчёта. Всё нормально. Всё так и должно быть. – Втолковывал. При этом хмурился, отклика на её лице не наблюдая.

    В какой-то момент почувствовал, как Ада каменеет, как тяжелеет её взгляд. За его направлением проследил и деловито хмыкнул, глядя на проходящую мимо парочку. Наплевав на все предрассудки, свои и чужие, Аду поцеловал. Демонстративно. Долго и нежно. Не так, как пару минут назад. До сих пор в ней был и прилив энергии почувствовал в момент, когда Ада решилась ответить.

    – Вот видишь… они поняли. Кто бы не понял, на нас глядя, а? Мы же новобрачные! – Довольно хохотнул и нехотя отстранился, понимая, что наваждение понемногу отступает и пора либо продолжить, но уже в другом месте, либо дать друг другу остыть.

    Ада тут же поморщилась. Нахлынувшее чувство одиночества попыталась за внешней суетой скрыть. Принялась расправлять пышный подол платья, нервно перебирать сбившиеся волосы, пальцами по губам провела, избавляясь от остатков помады. Слава в какой-то момент даже растерялся, не понимая, с какой стороны к ней такой подступиться, а потом просто запястья перехватил, внимание на себя забирая, ближе прижал, предлагая Аде своими руками его с боков обхватить и губами к виску прикоснулся, тепло между ними поддерживая. Вот тогда и понял, что она ищет. Понял и сильнее в объятиях сжал, предлагая свою поддержку во всём.

    Лёгкий пиджак с себя снял и на её плечи накинул, изрядно помятое в порыве схватки платье прикрывая. Перед входом в ресторанный зал, критичным взглядом окинул.

   – Жить можно? – Понимающе хмыкнула Ада, а Слава губы скривил, свои ощущения к её словам прикидывая.

    – Тебе идёт. – Плечами в итоге пожал. – Ты напряжена была, так, что даже алкоголь не спасал. Сейчас напряжение ушло и это умиротворение на лице… Вот именно оно и идёт. Спокойствие, расслабленность, блуждающая полуулыбка вместо всё понимающей ухмылки и придирчивого взгляда. На данный момент тебя интересует только то, правильно ли уложены твои волосы и это замечательно.

    Вошли в зал, без принципиального ориентира двигаясь. Слава умудрился кому-то приветственно кивнуть.

    – Что о волосах думаю, замечательно? – Вдруг рассмеялась Ада.

    – Не о волосах. О себе. А остальные пусть как-нибудь без тебя обойдутся. Так и надо жить. Так правильно. Что?! – Зубы сжал, глядя, как Ада болезненно кривится.

    – Ты не использовал презерватив. – Шепнула, а он на её лицо посмотрел в упор, потом опомнился и улыбнулся. Аду за подбородок аккуратно придержал и в лёгком поцелуе коснулся губ.

    – И выглядеть смущённой тебе тоже идёт. – Шепнул на ухо, на что она нетерпеливо вдохнула. – Если хочешь, пойдём в номер. – Предложил, не позволяя ей уйти, за талию к себе прижимая.

    В ответ на настойчивость Ада сначала попыталась пальцы на своей талии разжать, а потом вроде как к ощущениям прислушалась и свою ладонь поверх мужской устроила. Тихо рассмеялась своему нетерпению.

    – Не хочу в номер. – Губы капризно надула. От эмоций не отступила, даже осознавая, что это уже не игра, а реальные чувства. – Я переоденусь и вернусь. – Предложила, только согласия в ответ ожидая, и Слава не оплошал, правда, так просто не отпустил. Бровь вопрошающе приподнял, чего-то неведомого требуя.

    – Всё хорошо. – Двигаясь интуитивно, улыбнулась Ада. Ладошку к Славиной груди прижала и взволнованное дыхание скрыть не старалась.

    – Только недолго. – Чмокнул в губы наспех и, предупреждая любые глупости, строго на неё посмотрел.

    А потом ещё взглядом до входных дверей ресторана проводил, напряжённо выдыхая. Пока один стоял, будто на иголках, всё по сторонам оглядывался, то и дело, по волосам раскрытой ладонью проводил, в лица окружающих людей всматривался в попытке Аду найти. Не выдержал и сам в сторону лифта рванул, сжимая и разжимая напряжённые кулаки, спрятанные в карманах летних брюк.

    – Ты куда? – Услышал удивлённый оклик и понял, что первый раз за эти десять минут толком вдохнул. Ада по лестнице спускалась прямо к нему. Поспешил, руку подал, её пальчики сжимая.

    – Я тебя потерял. – Признался нехотя. – Всё в порядке? – Присмотрелся, а Ада и не думала его волновать, покружилась и новый наряд, и настроение одновременно демонстрируя.

    – Ты был прав, я трусиха. – Вместо того чтобы на вопрос ответить, рассмеялась. – Всё нормально. – Опомнилась. – Мне было хорошо. – Добавила осознанно и целенаправленно к нужной мысли подводя. – Скажи, я тебе нравлюсь?

    – С каждым днём всё больше. – Согласно кивнул, но было видно, что и в этот раз над вопросом задумался.

    – И тебя не пугает…

    – Я не в том возрасте, чтобы бояться, Ада. В конце концов, наши отношения позволяют не скрывать реальные эмоции. Если меня будет что-то напрягать, я тебе сообщу. – Не позволил самой себя в угол загонять ненужными вопросами, за что Ада в очередной раз была ему благодарна.

    Пока вместе были, поймала себя на мысли, что к нему тянется. Сама прикоснуться старается и под его прикосновения подставляется, как под желанную ласку. Слава ещё только руку протянул, чтобы приобнять, а она уже дыхание задерживает и к нему льнёт. Губу нервно закусывает, если он нетерпеливо её кожу сминает, навстречу подаётся, когда улыбается зазывно, скорое наслаждение этой улыбкой внушая. Он просто голову повернул, чтобы в её глаза заглянуть, а губы уже сами к нему тянутся за поцелуем.

    В какой-то момент одна оставшись, Ада почувствовала себя неуютно. Плечи озябшие ладонями потёрла, их разогревая, на месте ногами перебирать принялась, с целью хоть на что-нибудь отвлечься. Растерялась в момент, когда незнакомый мужчина подошёл и стал что-то быстро говорить на незнакомом языке.

    – Нет. – Головой качнула, не понимая, от чего отказывается. – Мне это неинтересно. – Рукой воздух резанула, фотокамеру у незнакомца разглядев.

    В панике по сторонам огляделась, понимая, что объектив на неё наставлен и затравленно сжалась. Ступор и клокочущий изнутри страх обездвижили. Биение сердца, отдающееся пульсацией в висках как шумовая завеса, не позволяли понять, что происходит вокруг. Ослепляющая вспышка выбила из равновесия, заставила ноги подкоситься. Физически чувствовала, как кровь от лица отхлынула, а потом ощутила в руках всё ещё горячую карточку.

    Тогда ещё, сразу скомкать и выбросить её стоило, но будто черти под локоть подбивали перевернуть снимок и посмотреть. Только посмотреть со стороны. А вдруг…

    Пульсация в висках всё усиливалась, руки ощутимо подрагивали, а горло спазмом сжало, так, что ни выдохнуть, ни вдохнуть.

    Будто в тумане плыла, берегов не ощущая, а вот фотографию увидела чётко. Увидела и поняла, что с дрожью во всём теле справиться не может. На задворках сознания услышала свой хриплый стон отчаяния, чей-то смутно знакомый голос и панику, панику, которая бежать, ветром лететь заставляет в неведомом направлении. Дёрнулась в сторону, а ноги будто к земле приросли. Страшно. Перед глазами темнота и голоса. Снова голоса. Чужой смех и её боль. Закричала, а силы собственного голоса не чувствует и звука не слышит. Бьётся в истерике, но по-прежнему свободы нет. Грудь сдавливает непонятной силой, но где-то на периферии есть тепло. Оно сильнее страха. Оно освобождает, медленно поднимаясь с током крови, выгоняя страх, выгоняя боль.

    – Ада?.. – Тихий шёпот возвращает к жизни по щелчку пальцев.

    Только тогда Славу перед собой и увидела, поняла, что это его тепло отогрело и успокоило. Странный звук раздражал сознание – судорожно вздохнув, поняла, что это стук собственных зубов. Наплевав на любые сомнения, сама к Славе потянулась и обеими руками за шею обхватила, всем телом к нему прижалась, понимая, что только так и может дышать, будто от его присутствия рядом её жизнь зависит. Дыхание задержала, пытаясь с эмоциями справиться, как вдруг снова его шёпот услышала.

    – Я с тобой.

    Затылок её сжал, губами смазано щеки коснулся и она не выдержала – на истерику сорвалась, на откровенный крик, на громкий плач. На части себя этим криком разрывала, а Слава только крепче держал.

    Успокоившись, опомнившись, всем телом дёрнулась, а Слава всё держит, и не думает отпускать. Она уже давно не плакала, но лицо неприятно стянуло от слёз и сухого ветра. Услышала шум воды, плеск волн, тихий шорох песка. Только тогда и поняла, что они давно на пляже. Лежат на песке, подстелив под бок Славин пиджак. Лежат и молчат. Слава к своей груди спиной прижимает, ничего не требуя взамен, а она чувство вины подавить пытается.

    – Можно я не буду ничего тебе объяснять?.. – Сдавленно прохрипела, а он выдохнул. Напряжённо и устало. – Не сейчас, может, позже… – Поторопилась выторговать время, в словах и звуках путаясь. Зажмурилась, с неврозом пытаясь справиться, а Слава по волосам её широкой ладонью провёл, волосы разглаживая.

    – Ты ничего не должна объяснять. Потом. Если захочешь. Если посчитаешь нужным.

    – Я сумасшедшая. – Усмехнулась грустно, а он будто кивнул, соглашаясь.

    – Расскажешь об этом своему жениху. Уверен, он поддержит.

    – Ты не понимаешь… – Головой покачала, на что Слава невнятно угукнул.

    – Наверно не понимаю. – Легко согласился. – Что у тебя в руке?

    – Что?

    – Ты уже больше часа сжимаешь правую ладонь в кулак, не позволяя мне её разжать. Что у тебя в руке? – Вопрос повторил и Ада жалко всхлипнула и отрицательно головой покачала.

    – Кулак разожми. – Проговорил Слава с нажимом и её кулачок своим мощным обхватил, осторожно каждый из онемевших от напряжения пальцев поглаживая.

    Усилием воли получилось заставить пальцы хватку ослабить, а дальше Слава и сам справился. Смятый гладкий клочок бумаги в сторону отложил и принялся ладонь более уверенными движениями массировать.

    – Как тепло почувствуешь – скажи. – На ухо шепнул, нажим усиливая.

    Ада зашипела, ощущая уколы тысячи иголок в онемевшей ладони, а он всё сжимал и надавливал, растирал и поглаживал. Только когда пальцы боль почувствовали, остановился, хотя Ада по-прежнему молчала. Сам всё понял по слабому сопротивлению, по сдержанным стонам. О том, что в кулаке сжимала, вспомнил, и изрядно помятую бумагу развернул. Ада к тому моменту сидя устроилась и на океан уставилась, свои колени обхватив, в комочек сжаться пытаясь.

    – Просто фотография, Ада.

    Она горько усмехнулась и головой покачала.

    – Не фотография. Не фотография, а отображение никчёмности моей жизни. – Вздохнув, вдаль смотрела с такой настойчивостью, будто ответы там найти могла.

    Слава тоже присел, изображение разглядывая.

    – Ты красивая.

    Она презрительно хмыкнула.

    – Ты у меня спрашивала красивая ли, сейчас я тебе отвечаю, что красивая.

    – Ну да. – Безразлично выдала и, с силами собравшись, встала, песок отряхнула. Разогнувшись, вдоль пляжа направилась, точно зная, что Слава пойдёт следом. Он нагнал уже через минуту.

    – Чего ты пытаешься добиться? – Спросил осторожно, в глаза заглядывая. Ада губы скривила, прикидывая, чего же в действительности хочет.

    – Вернуться в прошлое хочу. Как думаешь, это возможно? – Надменно ухмыльнулась, а вот Слава был предельно серьёзен и собран.

    – Смотря, с чем ты своё прошлое связываешь.

    – С мамой связываю. Тогда ощущение счастья в каждом дне таилось, а сейчас…

    – Сейчас ты даже не пытаешься быть счастлива.

    – Думаешь? – Наконец, на взгляд ответила, но тут же неодобрительно головой качнула в такт каким-то своим мыслям. – Хотя, может, и прав. Я ненавижу себя. И Лёню ненавижу. И нашу с ним совместную жизнь… Счастью места вроде как не осталось.

    – Дети? – Предположил, чему в принципе радоваться можно.

    – Если честно, боюсь этого момента. Как-то я думала, что беременна, заветные две полоски на тесте увидела, но не почувствовала счастья. Скорее, растерянность.

    – Не ко всем понимание происходящего приходит сразу.

    – Я боюсь, Слав. Просто боюсь, что в моей жизни появится то, за что можно держаться. А вдруг однажды я сорвусь и что потом?

    – Потом как раз и будет это понимание, что ты не одна, а значит, стоит держаться. Изо всех сил на поверхность карабкаться. А сейчас ты себя закапываешь глубже и глубже. Это неправильно.

    – Собственным опытом делишься?

    – А почему нет? Мне тоже когда-то казалось, что жизнь кончилась, а оно, видишь, как получилось? – Со смешком выдохнул, а Ада поддержала.

    – То-то я вижу, тебя так и прёт от радости жизни! Идём туда. – Рукой в направлении моста указала и ловко на парапет запрыгнула, чувствуя странную эйфорию, неправильную, буйствующую внутри энергию.

    Слава её за руку придерживал, а Ада смехом заливалась.

    – У нас, у сумасшедших, знаешь, какой инстинкт самосохранения сильный? – По широким перилам переступала босыми ступнями. – Как подумаем, сколько крови своим близким попортить успеем, так и стремимся в безопасное местечко юркнуть, зашиться там и опасный момент переждать.

    – Опасный момент?

    – Да. Знаешь, когда отвращение к самому себе накатывает, к жизни этой паршивой, к её несправедливости. Так и хочется сделать на одного несчастного в мире меньше. А там, гляди, и семья с облегчением вздохнёт. Мы с Лёней раньше в квартире жили. В центре. У него пентхаус в стекляшке, которая на площади.

    – Психиатры так хорошо зарабатывают?

    – Семейный бизнес. Отец его хорошо устроился в своё время. Много земли у государства отжал. Посёлок, в котором ты дом купил, тоже их семье принадлежит, так что умереть в бедности Лёне точно не грозит. Бизнесом он не занимается, отец от дел отошёл, сейчас всё на управляющих. Так и получается… Так вот, мы в усадьбу переехали как раз потому, что Лёня боялся одну меня оставлять в квартире. И с Витей боялся. Сколько времени нужно человеку, чтобы сигануть с балкона, как думаешь? – Слава недобро на Аду глянул, нахмурился. – Вот-вот. Лёня тоже подумал, что баловаться не стоит. – Хмыкнула она, мысли его на раз уловив.

    – Усадьба, значит? Там что же? Высота не та?

    – Я боли боюсь. – Ада задорно рассмеялась. – Если прыгнуть и с концами – это одно, а переломаться и полжизни мучиться… не про меня. Даже рисковать не стану. – Заверила. – На самом деле, и мыслей таких никогда не было… прыгнуть. Но с высоты смотреть люблю, вот Лёню холодный пот и пробивал всякий раз, как за этим занятием застанет. Как думаешь, это страшно? – В глаза заглянула, будто уверена была, что Слава ответ на этот вопрос знает.

    – Страшно. – С уверенностью кивнул. – Только человек слишком поздно это осознаёт. И за себя страшно, и за близких. И мысли, будто им станет легче обманчивы. Остаток жизни твои родные так и будут винить себя в том, что вовремя трагедию не разглядели. – Рассуждал и, только смолкнув, заметил, как Ада вниз, на воду смотрит, как некрасиво, неправильно блестят её глаза.

    – Как думаешь, здесь высоко? – Внимание его уловив, от созерцания ночной воды оторвалась. – Метров пять будет?

    – Не меньше восьми. – Буркнул недовольно. – Слезай. – На себя Аду потянул, а она от захвата избавилась и далее руки свои удерживать не позволила, вверх их подняла, балансируя. – Ада, иди ко мне. – Осторожно проговорил, боясь неправильной интонацией её равновесие нарушить.

    Только сейчас понял, что в её глазах разглядел и что именно напрягло. Только сейчас это понял, но она уже не слышала. Улыбка вдруг стала пустой, а взгляд обжигающий, будто фейерверк, вот-вот догорит и потухнет навсегда.

    – Здесь глубоко. – Оглянулась она, на два шага Славу опережая, к самому центру парапета примеряясь. – Я видела сегодня, как местные мальчишки ныряли. Красиво. – Носом шмыгнула, с духом собираясь.

    – У них иммунитет. Ада, спускайся, а?

    – Не могу, веришь? – Азартно глазами сверкнула, потоком воздуха от предвкушения восторга захлебнулась. – Вода будто зовёт. Слышишь?

    – Мне не нравятся такие шутки… – Неодобрительно головой качнул, приближаясь, на что Ада рассмеялась.

    – А мне хорошо сейчас. Вот сейчас хорошо, Слав! – Глаза закрыла и руки расставила в стороны. – Ветер в спину подталкивает, будто так и нужно. Решиться нужно. Один раз. А потом легче будет.

    – Кому?

    – Мне, конечно! Я ведь ни о ком больше и не думаю. – Захохотала.

    – Подумай обо мне. – Рассмеялся, её задору поддаваясь. – Я ведь следом сигану, а мне нельзя. Сама знаешь, на обе ноги инвалид. Позвоночник не в одном месте сломан и этот прыжок может стать последним. Как? Убедил? – Совсем рядом стал, по ноге кончиками пальцев поглаживая. Длинную юбку, ветром вздымаемую, утихомирить пытался, а Ада сверху вниз на него поглядывает, заливается смехом. Знает ведь, что не схватит – тогда точно не удержит, значит, будет уговаривать.

    – Что-то не очень. – Честно призналась. – А где мои туфли? – Вдруг нахмурилась, с обвинением на Славу поглядывая, и он попался. Как ребёнок попался!

    На мгновение буквально оглянулся, её упрёком ведомый, хотя точно знал, что уже на пляже Ада босая была… Перед глазами так и стояли её пятки, над песком мелькающие. Знал, но обернулся! И прогадал…

    Громкий ликующий визг услышал, бросился за ней, но только воздух между пальцев пропустил. Всплеск воды, пенистые разводы и тишина…

    Себя не помнил, когда туфли сбрасывал. На парапет взобрался, мысленно уговаривая ноющую спину переждать, и следом прыгнул. Не раздумывая. Не сомневаясь. Только руки во время прыжка размял широкими круговыми движениями и глаза закрыл в момент, когда с водой столкнулся. Секунда, вторая… понял, что ещё жив, что руками и ногами шевелить может, к поверхности потянулся и во всё горло заорал. Злость, досаду из себя выгоняя. Адреналин, который сейчас переполнял, вместе с криком выпуская на свободу. Аду в ту же секунду увидел и в одно движение нагнал, к себе прижимая. Обеими руками за голову удерживая, в глаза смотрел и понять не мог, цела ли, жива ли… Дышал бурно и смотрел, не имея сил отпустить.

    В одну секунду моргнул, опомнился и теперь с очередным оглушающим криком боль и обиду выпускал, не понимая, почему Ада его кулаками по плечам бьёт.

    – Что ты сделала?! – Прокричал. – Ты что сделала?! Я чуть не сдох, понимая, что тебя нет рядом со мной! – Взвыл, зубы сцепив. – Ты нужна, понимаешь?! Самой себе нужна! Ты жить должна и жизнь дарить! – Размашистым движением в сторону берега воду разгребал, расталкивал. – Тебе легче стало?! Ты этого хотела?! Понять, что потерять можно?! – На себя рванул, когда попыталась самостоятельность проявить, и за шиворот удерживал всё время, пока до берега добирался.

    Уже на песок выбравшись, Аду перед собой толкнул и как только воду минул, без сил рухнул, но её не отпустил. А она зубами стучала и на него сумасшедшими глазами смотрела. Зачем она так смотрит? Почему?! Глянул зло в ответ, но больше ничего сказать не хотел. А, может, не мог. Громко прорычал, глядя в ночное небо, ощущая, как с воздухом остатки эйфории вылетают. На Аду посмотрел и подмигнул, твёрдо осознав, что всё хорошо. Отдышался, на песке сел, поморщившись от ощущения мокрого, прилипшего к телу песка. Рубашку тут же с себя стянул, пуговицы с корнем вырывая, швырнул в сторону и на Аду обернулся. Она заметно успокоилась, дыхание уравновесила и смотрела с вызовом, с претензией.

    – Ты же мог разбиться… – Проговорила на грани слышимости. – Ты же мог разбиться! – Вскочила, с досадой сбившийся в комья песок пиная.

    В злом азарте к Славе метнулась, не зная, что именно сделать хочет, а он поднялся спокойно, над ней возвышаясь, и посмотрел безразлично.

    – С какого хера мне ломаться? – Буркнул недовольно. – Я чемпион мира по парашютному спорту. – Зубами скрипнул. – В прошлом. – Добавил тише и увесистее, а она отчего-то нахмурилась.

    – Ярик… – Прошелестела губами. Его осознанный взгляд поймала и проговорила увереннее. – Ярослав Гер. – Нервно усмехнулась, а он только больше нахмурился. – Ты ходишь… – Будто впервые его перед собой видела и на ноги тяжёлый взор бросила. Слава напряжённо сглотнул, зубы до желваков на скулах стиснул.

    – Мы знакомы? – Глянул с подозрением, в её лицо этим взглядом впиваясь, а она головой качнула, отрицая, и отступила, понимая, чувствуя, что сейчас её за плечи схватит и со всей силы тряханёт. Усмехнулась, когда так и сделал. Из захвата вывернулась и очередную улыбку сдержать попыталась.

    – Конечно, знакомы. – Глазами сверкнула хитро, и своевольно подбородок вздёрнула. – Я Ада. Ты только что прыгнул за мной с моста. – Рассмеялась, когда он вслух выругался и в сторону отпрыгнула, спасаясь от следующего захвата.

    В этот раз увернулась, а на следующий Слава не нашёл ни сил, ни желания. Головой в сторону отеля кивнул и следом за Адой пошёл, когда она с места рванула. В номере принял душ, никак не пытаясь себе объяснить её странное поведение и этот оклик: «Ярик». Так только друзья и близкие звали. Теперь этих близких на пальцах одной руки перечислить можно, а тогда… Не менее странный взгляд в толк взять не мог, а потом рукой махнул, самому себе обещая разобраться с этим позже. Вот только в ночной темноте, лёжа с Адой на одной постели, её интерес ощущая, желание выяснить всё и сразу не позволяло расслабиться. Повернулся, а она всё так же смотрит.

    – Что-то не так?

    – Не знаю. – Прошептала и улыбнулась этому. В темноте всегда хотелось шептать. – Никак отойти не могу.

    – Хочешь что-то сказать?

    – Хочу. Спасибо сказать хочу. Ты меня спас.

    – Я так понял, ты и сама не особо потерялась. – Недоверчиво кивнул, а она плечами пожала.

    – Дело случая. Ты был прав, я должна была это испытать, чтобы точно знать, что имею и от чего отказаться хочу. А я жить хочу. Счастливо. Ты ведь смог… Как тебе удалось?

    – Удалось что?

    Ада неловко плечами передёрнула всё так же на боку лёжа.

    – К жизни вернуться. За тебя тогда вся страна переживала. Такое страшное падение. Как жив остался…

    – Так же, как и ты сейчас. Безголовый был, не боялся ничего, вот и выжил против всех законов физики. А если бы знал, чего бояться, убился бы на хрен. Это всё? – Недобро хмыкнул, понимая, что уголки губ стремительно поползли вниз. Раздражало сейчас всё. Для Ады он бы предпочёл остаться просто Славой, а теперь… А что, собственно, теперь? Ничего не изменилось. Только смотрит она в упор и будто сказать что-то хочет.

    – Наверно … – Кутаясь в лёгкий плед, вздохнула, его настроение чувствуя, и отвернулась.

    – Никогда так больше не делай. – Посчитал нужным сказать.

    – Больше не буду.

    – Обещай мне. – Плеча коснулся, но Ада прикосновение это сбросила.

    – Обещаю.

    – Так просто? – Недоверчиво хмыкнул.

    – А ты верь в меня и будет просто.

ГЛАВА 7

Ада ещё говорила, а сама всё дождаться не могла, когда Слава уснёт, когда его рассмотреть можно будет. Рассмотреть и понять, что же происходит в голове.

    Только ровного дыхания дождалась, как на месте развернулась и во все глаза на Славу уставилась. Не изменился… Сейчас, когда спокоен и спит, это становится особенно заметно. Возмужал только… Сколько ему сейчас? Тридцать четыре или тридцать пять. Без спорта вширь раздался, уверенности во взгляде больше, а вот эгоизм глубоко закопал. Так, что и не разглядишь. А ведь за ней прыгнул… И тогда бы прыгнул, с него станется, а вот сейчас… Не изменился! Сам этого не понимает, но не изменился. Бесшабашность ушла, появилась правильная мужская ответственность. Людей сторонится, так понятно это.

    Он лучшим был. Гордость нации, надежда страны. Безоблачное будущее не за горами и тут глупая ошибка, как сочли эксперты, и подстава от лучшего друга, товарища, о чём знали только свои. Как понятно стало, что теперь уже бывший чемпион на ноги не встанет, потребность в нём пропала, пришло время искать новых героев и Ярослава все забыли. Те, кого родным считал, из его жизни ушли, изрядно в душе нагадив. Только международная страховка и спасала, давала возможность не остаться в инвалидном кресле, но неудачные операции списывали шансы один за другим.

    Он и тогда не отчаялся. Улыбался и задорно подмигивал всем медсёстрам и нянечкам заграничной клиники. Обещал класс показать… Что-то пошло не так и вот он здесь и сейчас с ней. О спорте и речи нет. Отрёкся, сразу видно, открестился. Взгляд растерял былую лёгкость, походка лишь подчёркивает стабильное положение. А вот что довольствуется малым… вот это его крест. Всегда лучшим был, всегда первым. Себя загонял и тем самым соперников подтягивал, подстёгивал бороться. Как-то в пьяном бреду обмолвился, что в том и виноват. Говорил, что если встанет, за несбыточной мечтой больше не побежит. Сдержал, значит, слово, а Ада и подумать не могла, что от амбиций откажется. Видно, крепко прижало… И кофе любил. Дня без него прожить не мог. Врачи запрещали, а он отшучивался. Теперь будто за прошлые грехи рассчитывается, в слабостях себе отказывает. Неправильно это… не для него…

    Ада глазами сверкнула, в своём настрое уверенная и до губ кончиками пальцев дотронулась.

    – И вовсе ты на него не похож. – Тихо хмыкнула и губу закусила, осознавая, что же произошло…

    А утром уже другим человеком проснулась. Открытым и понятным. Для него. И то, что ещё вчера диким казалось, сегодня принимала как должное, ссылаясь на родство душ.

    – Я сумасшедшая. – Заявила в привычной для себя шутовской манере за завтраком в одном из городских ресторанчиков. – И ты сумасшедший, потому что не замечаешь этого. Ты ведь женишься через полгода, так, что здесь делаешь? У тебя уже планы должны быть на несколько лет вперёд расписаны, свадебное путешествие в проекте и мысли о том, как назовёшь своих детей. Ты сумасшедший. – Заключила, прикинув все немногочисленные аргументы.

    – Главное, что тебе это нравится.

    – Считаешь, что нравится? Сумасшедшие, они же как дети. Сегодня любят одно, а завтра уже другое. У тебя просто нет шансов. – Принялась показательно ресницами хлопать.

    – Ты не оставила мне выбора. – Губы салфеткой обтёр и на кресле свободно откинулся, местный напиток из странной формы бокала потягивая.

    – Всего раз пришла!

    – Ты умеешь убеждать. – Руками развёл.

    – Вот ещё! Я просто предложила!

    – Значит, я и сам хотел этого. Ты мне понравилась. Ты не можешь не нравиться.

    – Кажется, ты хотел вытолкать меня взашей.

    – Никто не любит непредвиденных обстоятельств.

    – Я сплошное непредвиденное обстоятельство. – Хвасталась, не стесняясь.

    – Я это заметил. Вчера. – Напомнил уже без смеха. Ада, что-то в голове прикинув, согласилась, демонстрируя это кивком головы.

    – Я осознала ошибки и больше повторять их не буду.

    – У тебя одна жизнь. Проживи её так, как тебе нравится.

    Ада неодобрительно хмыкнула.

    – Тогда мне придётся уйти от Лёни, а делать этого категорически нельзя. – Раскинула в стороны ладони, рассуждая. На Славу глянула и поджала губы. – К тому же я очень тяжело схожусь с людьми. Ты скоро женишься и кому я тогда буду нужна?

    – Неправа сейчас. – Заявил серьёзно, прямо в глаза глядя. – Ты даже не рассматривала варианты.

    – Женись ты на мне! – Улыбкой засияла, будто наилучший выход нашла, но Слава идеи не оценил.

    – У меня нет столько нервов. – Удивлённо заявил, от завидного предложения отказываясь. – Я вчерашнюю выходку едва пережил. Ранняя седина – это, конечно, очень романтично, но я не романтик.

    – В ответ на твоё милосердие я была бы очень прилежной. К тому же умею делать массаж.

    – Уже грозилась. – Брови приподнял, припоминая. – Правда, я его так и не увидел.

    – Что у тебя? Шея? – Прищурившись, Ада принялась Славу взглядом сканировать. Он даже рукой махнул, от эмоционального напора передёрнувшись.

    – Я ещё жить хочу. – Отмахнулся.

    – Но ведь шея. Я же права! – Нахмурилась, его реакции поражаясь.

    Из-за стола встала и к нему со спины подошла. Слава вперёд подался, прикосновения избегая, но Ада на плечи надавила, на место его возвращая, и расслабляющими движениями наглаживать принялась.

    – Перестань напрягаться. – Прикрикнула, понимая, что лаской его не возьмёшь.

    Слава её ладошку перехватил, к губам прижал в знаке благодарности, но желаемого не добился – хмуро глянул.

    – Сядь ровно. – За уши потянула, мочки массируя.

    На все её команды и рекомендации только раздражённо фыркнул, но в конечном итоге сдался первым.

    – Ровно дыши, сейчас будет неприятно. – Предупредила, и пока среагировать не успел, между позвонками надавила. В шее что-то громко хрустнуло, на лице Славы гримаса боли отобразилась, но, спустя пару секунд, боль и малейший дискомфорт ушли.

    Проверяя эффект, он даже головой поворочал, но прежнего дискомфорта не ощущал. Опадая в кресле, блаженно улыбнулся, а Ада, на своё место вернувшись, победно хмыкнула и бровь изогнула, превосходство демонстрируя.

    – Первый день без головной боли. – Объяснил Слава свой удовлетворённый стон.

    – Ты себя запустил. Кстати, головная боль завтра вернётся. Ты должен знать, что это, – на своё действие намекая, головой кивнула, – явление временное. Нужно найти хорошего массажиста. Попробуй иглоукалывание.

    – Я тебя в качестве мануального терапевта найму. Сколько стоят твои услуги?

    – Слава, не расплатишься… – Рассмеялась, головой покачивая. – У подруги со спиной проблемы. Боли просто сумасшедшие. Научиться пришлось. Но по большой дружбе и к тебе приеду, с того света вытащу. – Сказала, будто пообещала. – Мне выйти нужно на минутку. – Вдруг опомнилась и из-за стола поднялась, воздушный поцелуй попутно отправляя.

    Оставшись в одиночестве, Слава ещё шеей пару раз повёл и сам, результатом довольный, лицо солнцу подставил. Довольно глаза щурил, когда небрежный хлопок по плечу почувствовал.

    – Яр! Здорово! – Улыбчивая физиономия мелькнула перед глазами, справа послышался звук придвигаемого стула.

    Слава подобрался, зубы сжал, а потом в широкой улыбке разошёлся, старого друга приветствуя. Ещё из той, далёкой жизни. Максим Миронов. Друг, который до сих пор был вхож в дом, которому всегда рад, всегда готов идти навстречу.

    – Кто бы мог подумать! – Вперёд Миронов подался, азартно языком прищёлкнув. – В одном городе живём, год не виделись, а на заграничном курорте встретились! Как ты?! Сам себе не поверил, когда увидел. Кажется, ещё несколько дней назад Маринка моей Жанне плакалась, что тебя не вытащить никуда. Работа, работа… Прибеднялась, красавица. Что? Сдался, старый хрыч?! – По плечу от души хлопнул и всё зубы скалил. Слава криво ухмыльнулся.

    – И тебе привет. Только я не с Мариной. – Пояснил тут же, избегая возможных неприятностей.

    Максим на некоторое время замер, а потом понимающе хмыкнул и ладони потёр, новости предвкушая.

    – А я уж думал всё: пропал друг! – По сторонам оглянулся и одним уголком губ паршиво улыбнулся. – Я тоже не с Жанной, как ты догадался. Для неё я в командировке там, где холодно и нестабильно. Так что не проболтайся, если что. – Пробормотал полушёпотом, а потом на плетёном стуле вальяжно раскинулся и, довольный жизнью, на друга из-под полуопущенных ресниц поглядывать принялся. – Я так и понял, что со свадьбой вашей слишком крутой замут получился. С такими, как Марина твоя, можно долго и упорно в непонимание играть, а она и не рыпнется – стабильность дороже.

    – Не хочу обсуждать.

    – Так, и я не хочу! – Обрадовался замечанию. – Как жизнь? Как дела? Я с Женьком как-то пересекался, он говорил на расширение идёте? Правильно. Засиделись в среднем классе. Я тоже сейчас дело одно поднять планирую. Деревообработка. Может, слышал, на Комиссарова частника хлопнули? Народ разбежался, фирму разворовали, а имущество и оборудование было решено с молотка пустить. Мы с Никитосом на аукцион записались. В марте будем силы пытать. Жанна моя как наседка над этим проектом бьётся. Она же вроде как бухгалтер. Семейный бизнес строить хочет. Фантазёрша!

    – Зачем ты с ней? – Прикинул Слава вслух, а друг не опешил, быстро отозвался.

    – А ты с Мариной своей зачем?! Понятное дело, перекантоваться до большой любви. – Презрительно фыркнул. – Я ведь без любви не могу, ты меня знаешь.

    – Попробуй в семью вернуться. В конце концов, у вас дети.

    – Ага, так там меня и ждут с распростёртыми объятиями! Я не особо и понял, но что-то пацаны говорили, к моей бывшей какой-то дядя Миша зачастил. Я в принципе ничего против не имею, но знать хотелось бы, что да как. Всё же дети с ней. А ты?

    – Что?

    – Что за шлея под хвост попала? Ты же мне всё про уважение втирал, про доверие. Всё? Прочувствовал рай свободной от обязательств жизни?

    – Случай. В двух словах и не объяснить. – Скривив губы, попытался Слава дать краткое описание тому, что происходит, да слов таких не нашёл. Смысл разглагольствовать?

    – Да я так и понял. – Неприятно хохотнул Макс, а потом его улыбку будто ветром сдуло. Он куда-то за спину Славы смотрел, а уже через секунду Слава и сам на Аду обернулся.

    – Сумочку забыла. – Пояснила та и снова за пределами террасы скрылась.

    На Макса обернулся, а тот так и сидит с открытым ртом.

    – П***ец. – Выдохнул и на Славу взгляд перевёл. – Полный. Эта? – В сторону, куда Ада удалилась, головой кивнул. Слава промолчал, но взгляд исподлобья понять как-то неправильно было невозможно. – Ада Паулис…

    – Как?

    – Ада Паулис. – Повторил, и не пытаясь презрения в голосе поубавить. – А что… нормальных всех разобрали? Только с*ки остались? Ты где её нашёл?

    – Не знаю о чём ты, но мне это очень не нравится.

    – Знал бы, как мне не нравится то, что я вижу. Ты что с Адой? – Максим как от зубной боли скривился и тут же демонстративно на пол сплюнул.

    – Вы знакомы?

    – А то! – Будто недовольный этим фактом, Миронов плечами передёрнул. – Учились вместе. Я, конечно, старше, но она наверно не то, что своему потоку – всему институту поперёк глотки стала. Мерзкая тварь! Она и подружка её. Две сучки. Творили, что хотели, и всё им с рук сходило. – Брезгливо сморщился. – Да как ты вообще с ней… – Слов не нашёл, чтобы эмоции передать. Только возмущение и смог высказать.

    – Ты сейчас на школьника обиженного похож, а не на состоявшегося человека. Никаких фактов, одни эмоции. Чем не угодила? – Подавшись к столу ближе, Слава заинтересованно вскинул бровь. Не подробности смаковать хотел, а суть понять. Максу было, что сказать, вот только впечатления явно зашкаливали.

    – А угодила чем? Заносчивая дрянь! Ни во что людей не ставит. Вот тебе и все факты… Я на третьем курсе был, когда она к нам поступила. Тогда, правда, попроще выглядела… – Что-то в уме прикинул. – Не могу точно сказать что, ведь сейчас с первого взгляда узнал, а лет-то сколько прошло? Десять, а, может, и того больше. Пришла и с первого дня о себе заявила. – Нахмурился, к рассказу примеряясь. – Она девчонок изживала. В прямом смысле этого слова. Да не то что там… недотёп каких-то, а самым лучшим. Самых красивых. Как специально место для себя расчищала, знаешь, чтобы единственной достойной стать. Алину, как сейчас помню… на курс младше меня числилась. Звание «Мисс» в какой-то там категории завоевала. На филфаке училась. Стихи писала. Хорошая девочка, с какой стороны ни погляди. Ты же меня знаешь, я зря языком трепать не буду. На таких женятся, до свадьбы не вскрывая. Тёрки между ними с ходу пошли. Алинка-то молчала, а вот Ада на горло наступала. Подходила на расстояние двух шагов, и пальчиком манила, всем показывая, кто главный. А Никифорова её отчего-то боялась. Что там между ними произошло, какая кошка пробежала – не знаю, а через пару недель Алина изменилась. Сильно. Будто обдолбанная каждый день и всё к Аде на поклон. Шепчет что-то ей на ухо, а та улыбается. Алина из института ушла, как фотки, где её какие-то недоноски трахают по всему институту расклеили. А потом слух пошёл, что она не сама ушла, а её попёрли за занятие проституцией.

    – Бывает. Ада здесь при чём?

    – А ни при чём. Алина вроде как ей денег должна была, вот та и подсказала, где их заработать можно. За руку в притон отвела. Самый гнилой и самый паршивый. Где девчонку по пять раз за день пёрли. Кто за рубь, а кто за три. Я видел её как-то… не так давно… Скажу только, что страшно это, когда человек так опускается. – Припомнил ту встречу и не то чтобы брезгливо, но скривился. – Ещё одна была. Лика. У Лики Прохоровой жениха увела. Ничего вроде, жить можно. Только вот Ада перепихнётся с ним и восвояси отправляет. Лика прощает. Первая любовь, все дела. Ухаживал он красиво, на глазах всего института. Бросил её так же. Громко и демонстративно. А напоследок ещё и видео, как в первый раз у них всё было, по кругу пустил. Тоже Ада ни при чём, только вот первый раз у них был уже после того, как пацан этот с Адой твоей сошёлся. У кого-то практику за границей увела. Демонстративно. А потом отказалась в последний момент, ведь ехать никуда не собиралась. Со стороны ничего серьёзного, а она, понимаешь, куда бить знала. Так, чтобы потом долго отойти не могли. А тогда хоть ноги о них вытирай, голов не поднимут. Для Алинки позор был самым страшным. Лика в любовь верила. Она, кстати, тоже по рукам пошла. Сломалась. У кого-то учёба – шанс в жизни. Там история мутная, но девочку с дипломной работой выгнали. Волчий билет выписали так, что поступить никуда бы и не смогла. Тогда отец Ады лично с ректором беседовал. Светку Данилову в тюрьму за распространение наркотиков посадили. Ада всё пробиться к ней не могла, а потом эта новость как гром среди белого дня. Алфёрову Кристину… со мной училась, кстати, изнасиловали и избили. Она беременна была. За день до этого Ада к ней подкатила с каким-то наездом. При мне было. Она даже не боялась никого. Прямо в аудиторию зайти могла и пригласительный выписать. «Ты, беременна, говорят… Таким детей иметь нельзя». Припомнила как бы невзначай и ушла. Вот тебе и факт. Алфёрову после того в дурке закрыли. Поговаривают, она до сих пор оттуда не вышла.

    – На сплетни больше похоже. – Твёрдо заключил Слава, но зубы стиснул.

    – Так-то оно так. Но закономерность: кто ей дорогу в неправильном месте перешёл, быстро с этой дороги под откос уходил. Говорю же, правильные все девочки. Таких тронь – сломаются и костей не соберут. Как объяснить?.. – Нервно ладони о колени потёр. – Ада и не скрывала никогда, что она это. Были смельчаки… беседу провести с ней пытались. Разъяснительную, так сказать. Мол, не нужно хороших девочек обижать и всё такое, так, кто без рук остался, а кто без языка. После того случая беседовать никто не рвался. Её стороной обходили. Говорили, она институт с отличием окончила. Круто развернулась, а потом с горизонта пропала. Типа замуж вышла.

    – Не вышла. По крайней мере, мне так сказала. Звягинцев Леонид Алексеевич. – Назвал имя.

    Максим громко рассмеялся.

    – Понятное дело, он добился её! Впрочем, этого Ада тоже не жаловала. «Лёня, принеси мои туфли!» – Кривляться принялся. – «Не эти, Лёня, другие». И ноги ему на плечи кладёт, как на подставку, решая, какие туфли к его галстуку подходят больше. «Лёнечка, а ты готов ради меня на подвиги?» – спрашивала. А он готов был. Всегда, понимаешь? Как вспомню… Противно просто. – Показательно скривился.

    – Тебе честно сказать, что не впечатлил? – Признался Слава, хотя на душе стало паршиво.

    – Я так и понял по твоему лицу. – Макс неодобрительно головой покачал. – По институту помню ещё, что если глянется ей кто, шансов уйти просто нет. Как волшебной палочкой перед носом машет, клинит всех. Чем тебя проняла и не знаю. Уж кто-кто…

    – Не скучал? – Прижалась Ада к мужской щеке и так на какое-то время замерла. – Извини, я долго. Твой друг? – На Макса кивнула и присела на предложенный Славой стул.

    – Максим. – Представил его Слава и Ада широко улыбнулась.

    – Я знаю, мы учились вместе. – Рассмеялась. – Ну, как вместе… Я на несколько курсов младше. Максим меня не любит. – Капризно пожаловалась, пальцем в его сторону пеняя, а тот едва сдержался от того, чтобы не высказаться.

    – И то же Яру посоветовал. – Пробубнил, но Ада внимания не обратила. Отмахнулась.

    – Ты уже предупредил, что шансов отбиться от моего настойчивого внимания у него нет?

    – А что? Уже пытался? – Съязвил Миронов, за что удостоился от Славы пинка пол столом.

    – Еще бы! – Непонятно чему обрадовалась Ада, рукой по волосам Миронова провела, но недовольный взгляд расценила верно и азарт поубавила. – Белочке привет от тебя передавать или ты забыл её как страшный сон? – На Макса взгляд перевела, резко подводя невидимую черту. Того аж передёрнуло.

    – Да пошла ты!

    – Макс!

    – Ты ещё скажи, что не видишь ничего и ничего не понимаешь! – Вспылил тот, на друга набросившись. – Вертит тобой как хочет! Позвонишь, как отобьёшься! – Кинул через плечо, вглубь улицы удаляясь. Ада посмотрела мужчине вслед и головой покачала.

    – Он до смерти любил мою подругу. Без преувеличений. Дышать в её присутствии забывал.

    – Дай угадаю, та самая Белочка, о которой ты упоминала? Катя.

    – Неужто знаешь? – Наигранно удивляясь, Ада ахнула.

    – Слышал как-то. Вскользь.

    – Ну да. На самом деле необыкновенные были отношения. Красивые. Он отдавал всего себя и искренне верил в то, что чувства победят любые невзгоды. Он бабник? – То ли предположила, то ли уверена была. На самом деле ещё до того как ответ услышала, понимающе кивнула.

    – Более или менее…

    – Максиму очень тяжело дался её отказ. Мне кажется, тогда и решил отыграться на всех. До сих пор и бесится.

    – Он любил, а что же она? – Решил поддержать беседу, тем самым выбивая время для того, чтобы услышанное ранее обдумать.

    – А она ему «Привет ничтожество, пока ничтожество». Не церемонилась. – Ада глаза округлила, припоминая.

    – Что так?

    – Тоже любила его. – Просто пожала плечами и стакан с соком к себе ближе подтянула, в желании руки занять. Улыбка пропала, а осталось лишь сожаление. – Любила, может, даже сильнее, чем он её. По ночам рыдала. Но пожалела. Дрянной у моей подружки характер, – грустно рассмеялась, – вот и кусалась, чтобы ближе не подпустить.

    – Ах, так это было самопожертвование?

    – Что-то вроде… Но ты ведь не об этом поговорить хотел, не так ли?

    – И всё-то ты знаешь! – Языком цыкнул, но напряжение и в словах, и в движениях читалось.

    – Терпеть не могу эти нетерпеливые взгляды. – Пояснила Ада, тоном показывая, что с пол-оборота завелась. В сторону отвернулась, делая вид, будто разглядывает что-то очень интересное.

    – Макс о вашей учёбе рассказывал.

    – Да поняла уже! – Отмахнулась, презрительно скривив губы. – Что ещё он рассказать может, мы ведь и не пересекались нигде больше.

    – Это правда?

    – Наверно. – Неуверенно плечами пожала. – Я ведь не телепат, я могу только догадываться, что он говорил. Тогда обо мне слухов ходило больше, чем оказалось дел.

    – Но те девушки…

    – Знаешь, Слав, фильм один есть. Занимательный такой… со смыслом. – Голову опустила, тяжело вздыхая. – А для меня весь его смысл сводился к одной фразе: «Видишь ты суслика или нет, но он есть». – Взгляд исподлобья на Славу вскинула и зубы сжала. – Так и здесь. У любого действия есть причина и есть следствие. И неважно, знаешь ты о них или нет. Действие было за мной, а причины и следствие… – Раздражённо головой покачивать принялась, что-то отрицая. Как от боли скривилась, кончиками пальцев виски массируя. – От меня мало что зависело. Человек сам выбирает свою судьбу.

    – И всё же…

    Не желая разговор продолжать, Ада из-за стола поднялась и в сторону отеля двинулась, на Славу лишь раз обернувшись. Шагов десять всего сделала и резко развернулась, едва в него не врезавшись, замерла.

    – А ты?! – Бросила с претензией. – Твою жизнь тоже сломали, растоптали, и что ты?

    – Простил и забыл. – Выдавил из себя Слава скупые фразы. Ада хмыкнула. Надменно. Демонстративно его ладонью в грудь толкнула.

    – А я не могу так. Не умею! Я человек. Я личность. Меня вырастили и воспитали, а не из пластилина вылепили. Не собираюсь под каждого прогибаться!

    – А я, выходит, прогнулся?

    – Мне всё равно, как ты себе это объяснил. У нас жизни разные и ситуации разные. За себя простить можно, за другого – никогда. – Зло глазами сверкнула и вдруг отступила, предупреждающим взглядом приблизиться не позволяя. – Я обиду не прощаю. И если ты меня обидеть посмеешь – ни на что не взгляну. Уничтожу. – Сдавленно прошипела, злостью переполненная. Слава лишь вздохнул глубоко и резко к себе прижал, ни на какие протесты не взирая.

    – С тобой очень сложно, Ада. – Пробормотал куда-то в макушку и не понял, когда она изо всех сил в ответ прижалась, с боков обеими руками обхватывая.

    Не понял, что она вдруг почувствовала себя защищённой. Слабой и ранимой рядом с ним. Впрочем, как поняла, так и забыла. Предпочла забыть. Очень быстро. Руки разжала и ладонями в его плечи упёрлась, давая понять, что момент слабости подошёл к концу. Отошла на шаг, ладонь протянула, предлагая её обхватить, и спокойно выдохнула, когда желание маленькой принцессы было исполнено.

    – У тебя очень интересное видение мира, Ада. – Всё же не удержался Слава и уже на подходе к воротам отеля начал этот разговор.

    – Обычное.

    – Ты сейчас сказала, что не позволишь себя обидеть, но при этом терпишь рядом человека, который тебе не нужен. Мужем своим его представляешь. Я так понимаю, он себя никем иными не ощущает. Так, кого обманываешь? Его? Себя? Или, может, меня?

    – Никого не обманываю и ничего не путаю. У меня всё по полочкам. По правилам.

    – Как так?

    – «Бойтесь своих желаний, иногда они сбываются». Кто сказал эту умную фразу, не помнишь?

    – Воланд. «Мастер и Маргарита». – Ни на секунду не задумавшись, ответил Слава. Ада вяло улыбнулась и голову в плечи сжала.

    – Лёня всегда хотел, чтобы я с ним была. Хотел так сильно, что по головам готов был идти. А в одно прекрасное утро я проснулась и поняла: почему нет? Если он считает, что сможет, что достоин? Ему тяжело, Слав. Наверно, тяжелее всех в этой истории. Он до конца это отрицать будет и только ночью в кошмарном сне, в диалоге с самим собой признаться сможет. Потому что иначе страшно. Страшно признаться в том, что свою жизнь над пропастью проложил, а последнего кирпичика не хватило. И всё рухнуло.

    – Врёшь ты, что всё равно. – Сжал он ладонь крепче и Аду к себе подтянул.

    – А, может, и вру! – Бросила с вызовом. – Но уже самой себе. Хотя и тебе вру. – Оглянулась, на шаг вперёд вырвавшись. – Помнишь, я не знала, зачем ты мне нужен? Теперь поняла. Я хочу сделать тебя счастливым.

    – Даже подумать страшно, куда уж счастливее. – Слава издевательски хмыкнул, но с удовольствием Аду к себе прижал, когда она сама навстречу подалась.

    – А, знаешь, что? Бросай ты эту свою невесту!

    Слава беззвучно рассмеялся, сгибаясь пополам.

    – Каждый день будешь это предлагать? – Сдавленно прохрипел, чуть успокоившись.

    – Пока ты не согласишься. – Не поняла Ада его смеха и даже немного обиделась. – Идём. Я устала.

    За руку Славу на себя потянула, а он и пошёл. Обнял широким жестом, к своему плечу Аду всем телом прижимая. Звучно поцеловал в висок, наслаждаясь этой непривычной для себя нежностью. И вчера наслаждался. В тот странный момент близости. Её растерянностью, её неуверенностью. Тем, что сильнее быть может и Ада это признать готова. Уверен, не каждому это позволяла – быть сильным рядом с собой. Смотрел на неё и улыбался. Просто так. Без всяких причин. На то, как все свои босоножки и туфли на шпильке оставила в номере и купила удобные, на танкетке. Только не потому, что они удобные, а для того, чтобы в росте уступать, чтобы ещё более хрупкой себя рядом с ним чувствовать. Вышла тогда из магазина и на него снизу вверх посмотрела, прицениваясь. Довольная достижением улыбнулась и, едва не урча от удовольствия, к груди прижалась.

    Сейчас даже не задумывалась об этом. Привыкла. Слишком быстро. Не хотелось верить, будто это самообман.

ГЛАВА 8

В номер вошли и на пороге застыли. Точнее, присутствие там постороннего почувствовал Слава и осторожно по сторонам оглянулся, Ада же в его спину врезалась и только потом спиной к стене прижалась, видимо, что-то понимая лучше его самого.

    – Ну, привет, родная. – Раскинув руки в широком дружеском жесте, вышел из спальни её… кто он? Охранник? Нет, кажется, Ада назвала его водителем.

    – Витя. – Мило улыбнулась она, но сил отлепиться от стены не нашла.

    – Ада, выйди из номера. – Слава на неё обернулся, но та и не думала шевелиться. Губу закусила, будто что-то внутри сдержать пытаясь.

    – Не нужно, Слав. – Вяло отмахнулась. – Витя мастер своего дела. Наверняка знает кто ты, что у тебя в прошлом, и куда бить знает, чтобы если и не убить, то покалечить наверняка. В отличие от Лёни, бьёт Витя исключительно в физическом смысле. – Глядя на водителя расплылась в ленивой улыбке.

    – Я собрал твои вещи. – Обрадовал тот, кивком головы на стоящий в углу чемодан указывая. – Самолёт через три часа, думаю, заплыв в бассейне можно пропустить, а ничего более стоящего я здесь как-то и не рассмотрел.

    – Да? Наверно не успел. На балкон выйди. Там километрах в трёх от отеля такой чудный мостик… Мы со Славой как раз прошлой ночью его опробовали. Ты ведь знаешь это пьянящее чувство полёта? – Вопросительно бровь изогнула. Витя и глазом не повёл. – Думаю, я уже решила, чем займусь по приезде. Прыжки с трамплина в моём возрасте не вредны для здоровья, как думаешь?

    Свободно по комнате прошлась. У бара остановилась, воды в стакан налила и залпом выпила.

    – А вы, молодой человек? – Отчётливо понимая, что Ада примерила маску безразличия, Витя на Славу переключился. – Заняться вам нечем, что ли? Любимая, между прочим, звонила. Шесть раз. – Проговорил со значением и его телефон демонстративно на полку опустил. – Волнуется, наверно, красавица. Не перетрудился ли её мужчина. Ада, он женится. – На неё оглянулся, губами от удовольствия причмокивая. – В ЗАГСе даже запись с заявлениями лежит.

    – Через полгода. – Согласно кивнула она. – Я знаю. – Голову склонила в какой-то беспомощности. – Вить, вот, зачем ты приехал, а? – По-доброму улыбнулась и на диван присела. Говорила будто легко, но Слава точно знал, что через силу слова из себя выдавливает. Знал и Витя. Потому, не дожидаясь истерики, которая вот-вот случится, на наручные часы взгляд опустил и время прикинул.

    – Ада, машина ждёт. Как бы не опоздать.

    – Ада. Не вздумай с ним ехать. – Слава сделал предупреждающий шаг вперёд, Витя на предложение померяться силами ответил, но она опередила, между мужчинами встала, руками в грудь каждого из двоих упираясь.

    – Не нужно, Слав. Так бывает, что каникулы заканчиваются чуть раньше запланированного.

    В глаза посмотрела и поцеловать хотела. Вот, губы его увидела и поняла, что умереть за этот поцелуй готова. Вопрос в том, захочет ли за этот поцелуй умереть Слава?.. Витя так уж точно не против кулаки размять. Животное. Вместо поцелуя лишь невинное прикосновение выбрала. Слава поймёт. Едва коснулась его указательного пальца своим, проходя мимо, и будто маленький взрыв нежности пережила. Приток тепла. Силы на то, чтобы скорую разлуку с достоинством принять.

    На Витю обернулась, уже на подходе к двери и глянула строго.

    – Если что-то забыл – вычту из зарплаты. – Пальцем уличающе ткнула, а тот и не смутился ничуть. Руками развёл, со всем соглашаясь.

    – Как прикажешь, белая госпожа. – Прогнулся тот в шутовском поклоне и невежливо её в дверях подтолкнул.

    Уже в коридоре захотелось глаза закрыть и умереть. Быстро. Чтобы просто сердце остановилось, и всё.

    – Держи себя в руках. – Услышала заботливый шёпот над ухом и плечом дёрнула, чужое не случившееся прикосновение с себя сбрасывая.

    – Пошёл ты! Знал ведь, что завтра я бы и сама вернулась. Не мог не знать! – Бросила с обвинением, а тот довольно хмыкнул.

    – Ада, я человек подневольный.

    – Ты мог бы меня прикрыть! – От успокаивающего жеста отмахнулась.

    – В твоей записке об этом не было ни слова.

    – Два дня, Витя. Всего два дня! Неужели так сложно…

    – Прекрати себя распылять на пустое. Этого уже не изменить. Что ты в него вообще вцепилась? Чего добиваешься?

    – Мне нравится общаться с этим человеком. Что непонятного?

    – Мне – так всё понятно. Леониду Алексеевичу объясни. Это он каждые