Осколки памяти. Тори Халимендис

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

АННОТАЦИЯ

    Вот уже несколько месяцев в городе орудует Душитель, убивающий молодых женщин легкого поведения. Штатный менталист Управления Николь Донн безуспешно пытается нащупать хотя бы тоненькую ниточку, ведущую к преступнику. Из столицы на подмогу направляют специалиста, вот только с его приездом в жизни Николь начинают происходить пугающие перемены. Те, кого она считала друзьями, оказываются способны нанести удар в спину, а жестокий маньяк подбирается все ближе к следующей жертве, которой должна стать сама Николь. А страсть, вспыхнувшая между ней и столичным специалистом, только все осложняет...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

    Утро выдалось преотвратным. Во-первых, ливший всю ночь дождь и не думал униматься, а во-вторых, в городском парке обнаружили очередной женский труп с тряпичной розой во рту. И что самое противное, меня вызвали на место происшествия в то время, когда я еще лениво валялась в кровати и размышляла, чего же хочу на завтрак. В окна монотонно барабанили крупные капли, и мысль о том, что впереди свободный день, согревала не хуже чашечки какао с зефирками.

    После того, как верная Агнесс робко приоткрыла дверь и просунула в образовавшуюся щель голову, чтобы сообщить о звонке начальника полиции, ни о каком завтраке не могло быть и речи. Выходной отменялся. Умыться, натянуть на себя форменный костюм, собрать длинные светлые волосы в тугой узел – а там раздастся и тревожный гудок прибывшего за мной мобиля. Впрочем, кое-что я еще могу успеть.

    - Кофе! – велела я Агнесс. – Да покрепче.

    О сахаре упоминать даже не стала – мои вкусы служанка знала великолепно: одна ложечка, но с верхом. Крохотную чашечку обжигающего напитка осушила в два глотка, набросила плащ и с тоской выглянула в окно. Дождь все так же уныло поливал серый город. И зачем я понадобилась в парке? Все равно следы давно уже смыло, и никакой магический фон считать невозможно, только промокну зря. К калитке медленно и торжественно подкатил длинный черный мобиль, принадлежавший Управлению. Пора.

    - К обеду вернусь, - сообщила я Агнесс и распахнула дверь.

    Ветер рванул полы плаща, едва не сбросил капюшон с головы. Предупредительный Паркинс вскочил с водительского места и распахнул передо мной дверцу.

    - Погода-то, а, мистрис Донн? Того гляди, Митера выйдет из берегов и затопит Нижний город.

    - Не выйдет, - отозвалась я просто для того, чтобы поддержать разговор. – Последнее наводнение случилось еще до моего рождения.

    - И охота начальству вас в этакий ливень дергать? – не унимался шофер. – Это какая по счету? Четвертая?

    - Пятая, - ответила я и прикрыла глаза в надежде немного подремать по дороге. – Пятая, Паркинс.

    Он еще что-то ворчал, но я уже впала в полудрему и проснулась только тогда, когда мобиль притормозил. Дождливая погода всегда навевала на меня сонливость, не спасал даже крепкий сладкий кофе. Моя бы воля – не выползла бы из-под одеяла до полудня. И завтракала бы в кровати. Впрочем, сожаления ничего не изменят, так что пора с ними заканчивать.

    Злясь на Джейкоба Лоренса, начальника Управления, который никак не смог обойтись без меня, я выбралась из мобиля, накинула капюшон, сунула руки в карманы и быстро зашагала по дорожке туда, где виднелась группа облаченных в темное людей. Паркинс порывался нести надо мной зонт, но я быстро отправила его обратно на водительское место.

    - Не сахарная, не растаю. И потом, мне все равно придется тело осматривать, а тебя к трупу не подпустят.

    Дождь, казалось, все усиливался, и я низко опустила голову. Под ногами валялась пожухлая листва. Ее убирали дважды в день, утром и вечером, но сегодня оставили нетронутой из-за страшной находки. Пахло сырой землей и затхлостью.

    - Донн! – позвал меня Лоренс. – Наконец-то!

    Я не стала огрызаться в ответ. Понятно ведь, что и сам начальник с удовольствием провел бы выходной день дома, с женой. Да и никого из троих присутствовавших здесь мужчин утренний вызов явно не радовал. Я пригляделась повнимательнее. Лоренс надвинул на лоб шляпу, скрыв под ней темные с проседью волосы. Во рту – неизменная сигара, сейчас незажженная. Размокнет же под дождем. Но Лоренс утверждал, что сигара его успокаивает. Невысокий, коренастый, с грубыми чертами лицами, начальник управления не обладал даром располагать к себе людей, но подчиненные его уважали за честность и прямоту. И за профессионализм, чего уж скрывать. Сейчас он даже не пытался спрятать свое раздражение из-за найденного ранним дождливым утром трупа.

    На корточки возле тела, с расстояния казавшегося грудой пестрого тряпья, присел Джон Гудвин. Темные волосы намокли под дождем, облепили голову подобием шлема, но шляпы Гудвин не признавал. Его я знала хорошо, мы частенько работали в паре, а вот третьего полицейского, молодого рыжего парня, чье веснушчатое лицо отливало сейчас зеленцой, видела впервые.

    - Что у нас?

    - Как обычно, - не поднимая головы доложил Гудвин. – Женщина, молодая, брюнетка, невысокая, с хорошей фигурой. Задушена шелковым шнуром.

    Я подошла еще ближе. Темные мокрые волосы облепили мертвое лицо, искаженное мукой. Застывший взгляд карих глаз устремлен в серое осеннее небо. Во рту алая бесформенная тряпка, бывшая еще вчера искусно сработанной розой. На шею я старалась не смотреть, перевела взгляд ниже. Распахнутый плащ, зеленое платье с низким корсажем на шнуровке. Юбка задралась, обнажив ноги в черных чулках. Туфли, усыпанные искусственными камнями размером с булавочную головку, валялись рядом с телом.

    - Певичка из ночного клуба, - пояснил Лоренс. – Берталина Лозье.

    - Уже установили личность? – удивилась я. – Так скоро?

    - Коул ее знал, - Лоренс кивнул в сторону рыжего. – Захаживал на ее выступления. Не сомневаюсь, что в действительности девицу звали именем попроще. Молли или Джоан, например. Да и фамилию она себе, скорее всего, придумала. Но выяснить подлинные данные труда не составит, раз уж нам известно, в каком заведении она подвизалась.

    Я присела рядом с Гудвином, закрыла глаза, провела ладонью над лицом покойной. Ничего. Только мертвенный холод, от которого немеет рука и сводит судорогой пальцы.

    - Ну, Донн? – поторопил меня начальник.

    - Что «ну»? Никаких следов. Оно и не удивительно: дождь лил всю ночь. И чего ее понесло в парк в такую погоду?

    - Может, домой шла, - запинаясь, предположил Коул. – «Пляшущий фламинго» - это тот клуб, где она работала – недалеко отсюда.

    Я едва слышно хмыкнула. Фламинго, значит, пляшущий. Однако у хозяина ночного заведения буйная фантазия!

    - Вот и пойдешь в этот «Фламинго», - распорядился Лоренс. – Порасспрашиваешь, может, кто видел, когда и с кем она ушла. Совсем ничего, Донн?

    Мне не хотелось разочаровывать его, но я отрицательно мотнула головой.

    - Нет, шеф. Пусто.

    - Чтоб его, мерзкий ублюдок, - сквозь зубы выругался начальник и добавил еще парочку выражений покрепче.

    - Вам нет смысла дальше оставаться здесь, шеф, - вклинился Гудвин. – Ребята скоро подъедут, заберут ее в морг.

    - Пожалуй, ты прав, - согласился Лоренс. – Ладно, ты здесь побудь, Коул пока заглянет в клуб, а мы с Донн поедем в Управление.

    Странно. Зачем я ему? Больше от меня толку не будет, все равно ничего не скажу кроме того, что все уже слышали.

    Оказалось, неприятности только начинались. И в сравнении с тем, что мне еще предстояло узнать, померкла досада даже от утреннего вызова.

    - Прогуляемся, Донн? – предложил шеф и подхватил меня под локоть.

    Меньше всего погода располагала к прогулкам, но я догадалась, что Лоренс хочет что-то мне рассказать без посторонних ушей. Он долго молчал, шел, устремив взгляд в землю и поддевая время от времени носками сапог плавающие в мелких лужах листья. Я ни о чем не спрашивала. Знала по опыту – надо просто подождать, пока Лоренс соберется с мыслями.

    Наконец, он остановился и посмотрел мне в лицо покрасневшими от бессонных ночей и едкого табачного дыма, не выветривавшегося из его кабинета, глазами.

    - Все равно скоро они узнают, - произнес угрюмо. – Но тебе, девочка, лучше подготовиться.

    Сердце пропустило удар. Шеф редко называл меня девочкой и обращался на «ты». Значит, дело серьезное.

    - Его сиятельство вчера получил известие из столицы, - продолжал Лоренс. – К нам направляют какого-то, мать его, специалиста по ментальной магии. Ловить нашего маньяка. Как будто у нас своих проблем не хватает.

    - Может, все еще не так плохо, - осторожно заметила я. – Вдруг этот тип действительно пригодится?

    - Как же, пригодится он! – взорвался начальник. – Вот увидишь, он просто станет совать повсюду свой длинный нос и путаться под ногами. И строить из себя важную птицу – как же, из самого Королевского комитета прибыл! А хуже всего, если этот недоумок вздумает распоряжаться сотрудниками! И ему ведь слова поперек не скажешь!

    Лицо Лоренса раскраснелось, глаза сверкали яростью. Мне и самой не хотелось прыгать вокруг столичного гостя, изображая любезность и угодливость. Но самым неприятным было то, что граф ни словом не обмолвился о назначенце, а ведь мы с его сиятельством обедали только вчера! Не счел нужным поставить в известность? Рот наполнился горечью, а глаза подозрительно защипало.

    - Ладно, Донн, я тебя предупредил, - сухо бросил Лоренс – он всегда переходил к отрывистому тону после вспышек гнева. – Просмотри свои бумаги, подготовь отчеты. Когда должна была сдать по делу Райена?

    - Два дня назад, - понуро призналась я.

    - И?

    - Вечером будет готов.

    Лоренс усмехнулся и неожиданно ласково потрепал меня по плечу.

    - Завтра с утра. Думаешь, я не знаю, как ты ненавидишь всю эту бумажную волокиту? Сам ее терпеть не могу. А сейчас отправляйся домой, отдыхай. В конце концов, у тебя выходной. И не переживай, Николь. Мы не дадим тебя в обиду, девочка. Ни я, ни его сиятельство.

    - Спасибо, - пробормотала я.

    Но смутное беспокойство уже угнездилось в душе и все время напоминало о себе, не давая расслабиться.

***

Еще вчера у меня были на выходной совсем иные планы. Проваляться в постели как можно дольше, понежиться в ванне, почитать легкий романчик. Съездить в салон мадам Первье, наконец. Но из-за проклятого типа, лишившего жизни несчастную Берталину, все пошло наперекосяк. Еще и известие о скором приезде столичного хлыща окончательно испортило настроение.

    Дом встретил меня аппетитными запахами, доносившимися из столовой. Агнесс каким-то собачьим чутьем ухитрялась уловить мое возвращение и накрывала к нему стол. Никогда мне не приходилось ни ждать, пока служанка – горничная и кухарка в одном лице – приготовит трапезу, ни есть уже остывшее. Увы, сегодня я с трудом проглотила блинчик с малиновым джемом и отставила в сторону тарелку под укоризненным взглядом Агнесс.

    - Приготовить вам ванну, мистрис? – спросила она. – А потом чай? С булочками?

    Я только усмехнулась. Агнесс всегда старалась накормить меня посытнее, полагала, что «девочка страх какая тощая».

    - Нет, я уезжаю. Возможно, не вернусь к обеду.

    Агнесс бросила взгляд в окно, не увидела на поливаемой дождем улице служебного мобиля и неодобрительно покачала головой.

    - Ох, знала бы ваша покойная бабушка, - вполголоса проворчала она, - каким непотребством занимается ее единственная внучка.

    Как и всегда, я притворилась, будто не услышала. Агнесс позволялось многое как раз потому, что она служила еще моей бабушке и помнила нынешнюю хозяйку совсем крохой, хотя сама была старше меня всего на шестнадцать лет. И да, покойная леди Донн точно не одобрила бы увлечение внучки. Женщина за рулем мобиля – это эпатаж, скандал, неслыханная вольность! Но вождение оставалось единственной слабостью, которой я потакала.

    Мобиль подарил мне его сиятельство два года назад, в разгар нашего романа. В представительного сорокалетнего вдовца я влюбилась при первой же встрече, но к тому моменту, когда граф все-таки сделал мне предложение, уже остыла. Даже не так – прозрела. Поняла, что он точно не испытывает ко мне пылких чувств. Ему просто нужна удобная спутница, такая, с которой не стыдно появляться в свете и которую приятно уложить в постель. Я же хотела большего, потому и разорвала наши отношения. Сначала сходила с ума от боли, не могла видеть графа уже с новой пассией, которой он обзавелся недели через две после нашего расставания. А потом рана затянулась, и встречи с бывшим возлюбленным вызывали только легкую грусть. Мы навсегда остались хорошими друзьями. Во всяком случае, я думала именно так. До этого дня.

    Зателефонировать или явиться неожиданно? Этот вопрос занимал меня все то время, пока я переодевалась в светло-синее платье, расчесывала волосы и перетягивала их расшитой мелким жемчугом лентой. Его сиятельство всегда пренебрежительно морщился, если видел меня в форменной одежде. Обычно я делала вид, будто не замечаю его гримасу, но сегодня не хотела злить бывшего любовника. И без того разговор предстоял нелегкий.

    Решив все же появиться без предупреждения, я спустилась в гараж, ласково погладила верного железного друга по красному лакированному капоту.

    - Погода, конечно, мерзкая, - задумчиво сообщила ему. – Но мы все равно поедем на прогулку, да?

***

    С каждым разом получалось все лучше и лучше. Скоро он достигнет совершенства. Вспоминать о том, как лишил жизни самую первую шлюху, он не слишком любил: дрянь сопротивлялась, царапалась, оставила на его коже некрасивые длинные отметины Он бросил ее валяться прямо там, где задушил, не догадался украсить символом мертвое лицо. От вида открытого рта с вывалившимся языком его замутило, да так, что пришлось броситься в ближайшие кусты, где его долго и мучительно выворачивало наизнанку. Лишь радость от того, что он наказал мерзкую дрянь, подтолкнула его к дальнейшим действиям. О, эйфория еще долгое время охватывала его, стоило лишь вспомнить безжизненное тело и искаженное мукой лицо. Зато он осознал свою ошибку и больше ничего подобного не допускал. Все его следующие акты возмездия – про себя он называл их именно так – выглядели красиво. К тому же он придумал, как скрыть омерзительные посмертные гримасы. Роза значила так много для него, к тому же он все еще помнил огромный букет в руках той, первой. Она зарывалась лицом в цветы, с наслаждением вдыхала аромат, и именно тогда он осознал: эта тварь не должна жить. Пришлось долго готовиться, потому что мразь оказалась осторожной. И все равно все пошло не по его плану. Но это первый раз, следовательно, он только учился, не так ли? Да и результата он достиг – дрянь больше не отравляла его жизнь своим жалким существованием.

    Потом он понял, как надо было поступить. И попробовал еще раз, уже с другой шлюхой. И все получилось так, как он задумал. С каждым разом возмездие давалось ему все легче. С последней же и вовсе вышло совсем просто. Как ее – Берта? Бертиль? Нет, Берталина, вот как. Вспомнив напыщенное претенциозное имя, он рассмеялся визгливым смехом и тут же зажал ладонью себе рот. Нужно сохранять хладнокровие. Только так он удержится над толпой. Люди чувствуют его превосходство до тех пор, пока он сам уверен в своих силах. И повинуются, как глупое стадо – пастуху. Недаром эта Берталина так охотно пошла с ним, стоило лишь поманить. И ничего не заподозрила почти до самого конца. До того момента, как шнур впился в пухлую шею. Что успела она увидеть перед смертью? Хотя неважно, дождь все равно смыл все следы. Эта несносная девчонка, Николь Донн, ничего не увидит.

    Вот кто бесил его по-настоящему! Высокомерная стерва, мнящая себя ценным сотрудником Управления. Ха, смех один! Разве может женщина служить в полиции? Но Николь Донн вела себя так, будто ей самое место среди грубых циничных мужчин в форме. Она никогда не смотрела на него как должно: снизу вверх. Вела себя неподобающе. Ничего, придет время, и она пожалеет, что полезла туда, куда не следует. Сильно пожалеет. Но будет уже поздно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

    Граф Чарльз Хекстон принял меня в своем кабинете. Оторвался от бумаг, бросил быстрый взгляд, улыбнулся и пообещал:

    - Сейчас, Николь, я уже заканчиваю.

    Поставил подпись на том листе, который читал, убрал документы в папку, поднялся и подошел ко мне, прикоснулся к щеке сухими горячими губами. В который раз я отметила, что выглядел он великолепно: сохранил стройность и почти не растерял густую темно-русую шевелюру, лишь от внешних уголков светло-карих глаз протянулись лучики морщинок.

    - Рад тебя видеть. Пообедаем вместе?

    - В ресторане или здесь? – быстро спросила я.

    В ресторан ехать не хотелось. Мало того, что уже к вечеру все Управление будет обсуждать мое появление в обществе его сиятельства второй день подряд, так еще и поговорить толком не получится.

    - Как захочешь, дорогая. Генри уехал по каким-то делам и даже не счел нужным сообщить отцу, куда направляется и когда вернется, так что обедать мы будем вдвоем.

    Помнится, во время нашего с Чарльзом романа меня немало смущало то, что сын возлюбленного всего на четыре года младше меня. К чести Генри надо отметить, что он всегда относился ко мне уважительно и даже демонстрировал дружескую поддержку. На прошлой неделе ему как раз исполнился двадцать один год – конечно, сын Чарльза чувствовал себя совсем взрослым и посвящать родителя в свои дела необходимым не считал.

    - Я бы предпочла остаться здесь. Дождь льет как из ведра, а твой повар готовит лучше, чем шеф любого ресторана.

    Граф довольно улыбнулся. Повара он выписал некогда не откуда-нибудь, а из столицы, посулив ему какую-то немыслимую сумму. Ходили слухи, что сманил его с кухни самого короля.

    - Тогда я распоряжусь, чтобы накрыли на двоих, а ты расскажешь, что привело тебя ко мне. Не верю, что просто желание увидеть старого друга.

    - А мы друзья, Чарли? – прямо спросила я.

    Он нахмурился.

    - Что за странный вопрос, Ники? Конечно, мы друзья. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.

    - Вот как? Но сообщить о приезде королевского назначенца ты нужным не счел.

    Чарльз хлопнул ладонью себя по лбу, и я невольно улыбнулась. Несмотря на возраст, в нем все еще оставалось этакое мальчишество, что только добавляло графу обаяния.

    - Так вот ты о чем! Лоренс уже сообщил тебе? Прямо с утра? В выходной?

    - У нас новый труп, - уныло призналась я, понимая, что умалчивать смысла нет. – Меня вызвали чуть ли не на рассвете.

    Улыбка тут же слетела с лица Чарльза.

    - Опять?

    - Да, уже пятая. Девица легкого поведения, никаких следов предсмертных эмоций, как и с предыдущими.

    Граф взволнованно прошелся по кабинету.

    - Николь, ты же сама понимаешь, столь вопиющие случаи просто не могли остаться без высочайшего внимания. Разумеется, нам направили помощь…

    - Да какую помощь? – вскипела я. – Что он сможет сделать, этот специалист из Королевского комитета? Что, Чарльз? Я не почувствовала ничего. Ни-че-го, понимаешь? Этот ублюдок позаботился о том, чтобы не оставить следов.

    - Полагаю, уровень столичного специалиста выше, чем твой, - осторожно заметил Чарльз.

    Я только вздохнула.

    - Да каким бы ни был его уровень – это не поможет. Никто не сможет обнаружить смытые водой остаточные эмоции. Это знают даже студенты-первокурсники.

    Граф подошел ко мне, взял за руку, нежно сжал.

    - Бросай ты свою работу, Ники. Не место тебе в Управлении, среди грязи и трупов. Бросай и выходи за меня. Ты ведь знаешь, я готов в любой момент назвать тебя своей женой.

    Конечно, я знала. Как знала и мотивы Чарльза. Он хотел жениться на мне вовсе не потому, что любил. Нет, я просто устраивала его в качестве супруги. И служила бы надежным щитом между ним и рвущимися в графини смазливыми девицами, уверенными, что случайная ночь уже накладывает на Чарльза определенные обязательства.

    - Кажется, мы договорились больше не возвращаться к этой теме.

    Чарльз поднес мою ладонь к губам, поцеловал.

    - Как скажешь, дорогая. Просто помни – я всегда жду тебя.

    О да, граф Хекстон всегда умел находить правильные слова. Красивые, трогательные, берущие за душу. И совсем не отражающие его истинные эмоции. Он говорил то, что от него хотели услышать, и поступал так, как считал удобным для себя. В свое время прозрение далось мне нелегко, но больше я не обманусь.

    - Расскажи мне лучше о том типе, которого присылают к нам, Чарли. Кто он?

    Чарльз поморщился.

    - Да не знаю я, - признался он с досадой. – Мне зателефонировали вчера вечером. Оттуда, - он поднял глаза к потолку. – Сказали, что в графство направили специалиста на помощь Управлению. Вот и все.

    - И ты тут же разыскал Лоренса, но поставить в известность меня и не подумал.

    - Ники, - жалобно протянул он, - Ники, дорогая, от тебя ведь все равно ничего не зависит. Как и от меня. Решение уже принято. Все, что нам остается, это принять назначенца и постараться не вступать с ним в споры.

    Блестящая тактика. Впрочем, в этом весь Чарльз. Он всегда считал, что лучший способ борьбы с неприятностями – закрыть на них глаза и сделать вид, что ничего не происходит. Хотя в данном случае не так уж он и неправ. В отношении себя, разумеется. Графу Хекстону будет легко не вступать в споры с чужаком по очень простой причине – менталист примется отираться в Управлении и учить его сотрудников (в первую очередь меня, конечно же) работать, а вот в графском особняке появится хорошо если пару раз за время пребывания в городе.

    - Так я велю накрывать на двоих, Ники?

    Чарльз ясно давал мне понять, что далее поддерживать тему не намерен. И вот здесь действительно оставалось только смириться, поскольку выбор стоял небогатый: либо настаивать на своем и испортить обед обиженно надутой физиономией Чарльза, либо оставить неприятный разговор и спокойно насладиться кулинарными изысками графского повара. Стоит ли говорить, что я предпочла второй вариант?

***

    К утру дождь почти утих. После вчерашнего ливня унылая серая морось воспринималась как мелкая досадная помеха, не более. Подъезжая к зданию Управления, я заметила, что мое привычное место занято незнакомым мобилем, длинным, черным, агрессивным на вид. Настроение, и без того нерадостное из-за того, что ухитрилась проспать, упало окончательно. Не нужно обладать даром предвидения, чтобы догадаться: явился столичный гость. Лоренс, небось, водит его по кабинетам, представляет сотрудников. И мне не избежать знакомства с представителем Королевской канцелярии: важная птица точно захочет взглянуть на штатного менталиста Управления. Еще повезет, если не получу сразу же выговор за то, что по делу Душителя не выявлено никаких зацепок. И кого волнует, что хитрый мерзавец тщательно уничтожал все остаточные эмоции и воспоминания жертвы? Правильно, никого, если имеется такая замечательная кандидатура на роль виновного в неудачном расследовании.

    Бурча себе под нос, я поднялась по ступенькам крыльца и в дверях столкнулась с Гудвином.

    - Опаздываешь, Донн, - упрекнул он меня.

    - Задерживаюсь.

    - Ну-ну, расскажи это тому важному типу, который с утра уже дважды осведомлялся, когда ты изволишь появиться на службе.

    Я похолодела.

    - Он уже спрашивал обо мне?

    Гудвин хмыкнул:

    - Сразу же, как приехал. Вот что, Донн, я согласен тебя выручить.

    Он взял меня за локоть и вывел обратно на крыльцо.

    - И что я тебе буду должна?

    Гудвин закатил глаза и притворно вздохнул.

    - Вот почему никто не верит в мое бескорыстие?

    - Наверное, потому, что ты и бескорыстие в принципе несовместимы?

    Он рассмеялся, откинув голову.

    - Уела. Ладно, потом придумаю, что бы такое с тебя стребовать. А пока воспользуемся твоим мобилем – не идти же на своих двоих по лужам.

    Я выдернула руку.

    - Куда ты меня тащишь?

    - Подальше от начальства, Донн, и от столичной шишки. Ты ведь этого хочешь?

    Гудвин опять схватил меня за руку, потянул с крыльца, а потом – к мобилю. Признав его правоту – какая разница, куда ехать, если можно спастись от высочайшего гнева? – я распахнула дверцу и устроилась за рулем.

    - И все-таки, что ты придумал? Мне еще отчет по делу Райана сдать надо.

    Гудвин только отмахнулся.

    - Потом сдашь. Подумаешь, Райан! Да там дольше писать будешь, чем мы убийцу ловили.

    Пришла моя очередь самодовольно улыбаться. Убийцу Джереми Райана взяли по горячим следам не без моей помощи: обрывки предсмертных воспоминаний жертвы читались легко, и я сузила круг подозреваемых до трех близких приятелей (вернее, собутыльников) бедолаги Джереми.

    Мотор зарычал, мобиль плавно двинулся вперед.

    - Теперь куда?

    - Вниз, к Митере. Возле моста обнаружили труп. Успокойся, Донн, это не Душитель. Какого-то типа ножом пырнули. Скажешь потом Лоренсу, что производила осмотр, и не получишь за опоздание. Здорово я придумал?

    - Молодец, - похвалила я. – Настоящий друг.

    - То-то же, - кивнув, подтвердил напарник. – Так что цени меня.

***

    В Нижнем городе вести мобиль приходилось медленно, осторожно. Узкие кривые улочки, разбитые фонари, покосившиеся изгороди, домишки под разномастными крышами, хорошо, если целыми. Кое-где ставни заколочены, дверная краска облупилась почти на всех хижинах. Здесь селились те, кто не мог себе позволить жилье в более благополучном квартале. То и дело я нажимала на клаксон, чтобы разогнать игравших на улице, несмотря на мерзкую погоду, грязных ребятишек в лохмотьях. Завидев мобиль, они и не думали разбегаться, напротив, застывали, разинув рты. Резкие звуки сигнала привлекали к окнам обитателей домов, те выглядывали, высовывались наружу, даже выбегали во дворы, прилипали к заборам.

    - Плохая была идея, - сквозь зубы процедила я, в очередной раз притормаживая, чтобы не задеть чумазого мальчугана, неспешно убиравшегося с дороги.

    - А пешком добирались бы часа два, - огрызнулся мрачный Гудвин, явно осознавший, но не желавший признавать свою ошибку.

    - Извозчика бы наняли. Меньше бы внимания привлекли, а сейчас к твоему трупу сбежится половина Нижнего города.

    - Думай, что говоришь, Донн! – возмутился Гудвин. – Труп, слава всем богам, не мой, а неустановленного мужчины средних лет.

    Я сочла за лучшее промолчать. В конце концов, Джон не виноват, что его отправили в эти трущобы. Да и меня взял с собой не только из желания добраться до места преступления с комфортом.

    - Теперь бери левее, Донн, - распорядился Гудвин несколько минут спустя. – И можешь нажать на газ – здесь дорога пустынная.

    - Интересно, почему? – удивилась я.

    Тесно застроенная улочка закончилась, машина ехала мимо пустыря. Вдоль другой стороны дороги тянулась местами разрушенная серая бетонная стена, исписанная похабными надписями.

    - Нехорошее место, - пояснил напарник. – Местные предпочитают сюда не соваться даже днем. Когда-то здесь были склады Салливана, помнишь такого?

    Я напрягла память. Фамилия знакомая, но ничего конкретного не припоминалось.

    - Нет. Слышала вроде бы, но что именно – уже позабыла.

    - Ты, должно быть, пешком под стол ходила, когда он прогорел. Пытался продать участок, но дураков не нашлось. Зато банды Нижнего города решили, что заброшенные помещения им вполне подходят – для всяких грязных делишек. Примерно раз в год наши устраивают облавы – ну, это ты и сама знаешь. Шерстят Красный квартал, Золотое дно и еще эти вот склады.

    Об облавах я, конечно же, знала, пусть никогда в них и не участвовала. Но работать в Управлении и не слышать о ежегодной поимке преступников просто невозможно.

    - Так, теперь сверни направо, - скомандовал Джон. – Все, приехали. Смотреть будешь?

    - А ты как думаешь? – огрызнулась я. – Чем иначе мне оправдать свое здесь присутствие?

    - Ну, пойдем. Если повезет – учуешь что-нибудь важное. Глядишь, и поймаем мерзавца по горячим следам.

***

    Первый же взгляд на труп заставил усомниться в возможном везении. Мужчина средних лет, волосы седые, телосложение плотное. Одет не очень дорого, но добротно. Ни явно пошитый на заказ в ателье средней руки костюм, ни новые кожаные туфли модного рыжего оттенка обитателям Нижнего города не по карману. Кроме разве что упомянутых недавно Джоном бандитов. Те, хоть давно переселились в более богатые кварталы, но наведывались в родной район обстряпывать темные делишки. Но разбогатевшие выходцы из трущоб предпочитали щегольскую одежду неброским солидным костюмам.

    - И что его сюда занесло? – проворчал Гудвин. – Он ведь точно не из местных.

    - Никак нет, - отрапортовал долговязый лопоухий парнишка в форме. – Не из наших, за это ручаюсь.

    И он, и его напарник поглядывали на меня с любопытством. Если в Гудвине сразу признали начальство, то о том, кто я такая, похоже, даже не догадывались.

    - Донн, подойди поближе, - позвал Джон.

    - Донн? – переспросил молодой полицейский. – Простите, мистрес, вы и есть та самая Николь Донн?

    Любопытно, оказывается, обо мне ходят слухи. Становлюсь известной личностью.

    - Отставить болтовню! – рявкнул Гудвин. – Донн, долго тебя ждать?

    Присев на корточки у трупа, зажмурилась и провела рукой над его лицом. И сразу же почувствовала покалывание в ладони. Повезло! Противная мелкая морось – не ливень, ей смыть следы не под силу. Хаотичные обрывки воспоминаний казались нечеткими, смазанными, но все еще улавливались. Раздражение, усталость, удивление. Зрительных образов, увы, уловить не удалось, зато предсмертные эмоции считывались отлично. И звуки. Стоило мне отрешиться, позволить чужой памяти проникнуть в мой разум, как я сразу же услышала шаги, которые не заглушал шум реки. Идущий не считал нужным скрываться.

    - Тим! Долго ждешь?

    - Да уже с четверть часа, - звучит брюзгливо. – Зачем ты вытащил меня в это мерзкое место, Саймон?

    Больше ничего узнать не удалось. Страх, боль… Я поспешно отдернула ладонь, помотала головой, возвращаясь в настоящее.

    - Что там, Донн?

    Гудвин заботливо обхватил меня за плечи, помог встать, придержал, чтобы не упала.

    - Сейчас, - прохрипела я.

    - Воды! – рявкнул Джон. – Дайте ей пить!

    Полицейские растерянно переглянулись, потом молодой несмело подошел и подал мне обтянутую потертой кожей флягу.

    - Здесь чай, - извиняющимся тоном произнес он. – Сладкий. Воды у нас нет, разве что из реки набрать.

    - С ума сошел? – возмутился Гудвин. – Сам из реки пей. Прости, Донн, знал бы, что поедем вместе – захватил бы тебе водички.

    - Ничего, - пробормотала я пересохшими губами. – Чай – это тоже хорошо.

    После третьего глотка ко мне вернулась способность внятно изъясняться. Я вернула парнишке флягу, утерла губы и сообщила:

    - Жертва – Тим, убийца – Саймон. Встреча у моста – инициатива последнего. Тим нападения не ожидал. Все.

    - И то хлеб, - проворчал Гудвин. – Во всяком случае, теперь мы знаем имена. Так, ребята, мы с Донн возвращаемся в Управление, а вы составьте протокол и определите тело в морг. Задача ясна?

    - Так точно! – отозвался полицейский постарше.

    - Как ты, Донн? – заботливо спросил меня Гудвин, когда мы вернулись к мобилю. – Сесть за руль сможешь? Если нет, то и я могу…

    - Вот уж нет! – резко оборвала его я. – Сама справлюсь!

    Гудвин отвернулся и обиженно засопел, а я ухмыльнулась. Над моей страстью к вождению посмеивалась половина Управления. Многие сослуживцы хоть раз да просили пустить их за руль, но я относилась к мобилю ревниво, словно к живому существу. Даже Чарли не позволялось устраиваться на водительском сиденье.

    - Не сердись, - примирительно попросила я. – Спасибо, что прикрыл перед начальством, Джон. Но мобиль для меня… сам знаешь.

    - Знаю, Донн. Ты над мужиком бы так не тряслась, верно?

    Я с грустью подумала, что он прав. Мобиль действительно значит в моей жизни даже больше, чем Чарли – первый и единственный мужчина. Неужели служба в Управлении действительно лишает части души, делает бесчувственной? Как-то Чарльз, будучи в скверном настроении, бросил подобный упрек, и тогда я только посмеялась. А сейчас осознала, что в его словах вполне могла быть доля истины.

***

    Он с детства знал, что особенный. Не такой, как все вокруг, глупые, ограниченные, ведомые. Насекомые, копошащиеся у его ног. С ними у него не могло быть ничего общего. Он другой, рожденный для великих свершений. Когда еще была жива его мать, она каждый вечер, целуя его перед сном, повторяла:

    - Мой чудесный мальчик, моя звезда!

    Отец уделял ему мало внимания. Появлялся в детской редко, мимоходом гладил по голове, задавал ничего не значащие вопросы и даже не дослушивал ответы. Поначалу он расстраивался, винил себя, стремился доказать отцу, что хороший сын. Но потом мать ему все объяснила. Дело вовсе не в них, не в жене и ребенке. Дело в мерзких тварях, проклятых шлюхах, крадущих внимание его отца у семьи. Отец слаб, повторяла мать, слаб и ничтожен. Но он, ее сын, ее сокровище, к счастью, почти ничего не унаследовал от недостойного родителя. О нет, он совсем иной. Смелый, благородный, одаренный превыше всякой меры разнообразными талантами.

    Так он себя и воспринимал: сверхчеловеком, спустившимся к обычным людям, снизошедшим до них. И мерзкая шлюха, посмевшая усомниться в его превосходстве, заслуживала самого сурового наказания. Расправившись с ней, он понял, что наконец-то нашел свое предназначение. То дело, которому сможет посвятить жизнь. Пусть не сразу, не в тот же день, когда его выворачивало от ужаса содеянного. Но уже к утру в памяти всплыли поджатые губы на узком материнском лице и ее презрительные слова о девках, недостойных отравлять воздух одним своим существованием.

    И тогда на него снизошло умиротворение. Он понял, что все сделал правильно. Все, кроме одного: оставил валяться сдохшую тварь во всей ее уродливости. Жившее в нем стремление к совершенству протестовало против отвратительности смерти. Но он осознал свою ошибку и больше ее не допустит.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

    Джейкоб Лоренс заметно нервничал. Суетливо перекладывал на столе бумаги из одной стопки в другую, то и дело поправлял чернильницу. Позабытая сигара дымилась в пепельнице. Столичный гость, высокий брюнет лет тридцати – тридцати двух, устроился в кресле и внимательно разглядывал меня, не скрывая насмешки, – во всяком случае, именно так мне казалось. Темно-карие, почти черные глаза, худощавое лицо с резкими скулами, прямые брови, тонкий нос с горбинкой – я бы назвала его привлекательным, если бы не исходившее от гостя чувство опасности. Словно дикий хищник развалился на ковре перед камином, притворяясь обленившимся домашним котом. Но стоит только подойти поближе, протянуть руку – и сомкнутся стальные челюсти, заставив сильно пожалеть о собственной беспечности.

    Лорд Реймонд Логан. Вернее, его светлость Реймонд Логан, герцог Деримонт, королевский кузен, сильнейший менталист королевства.

    - Обойдемся без титулов, - сухо бросил его светлость, когда Лоренс, запинаясь (неслыханное дело), представил высокое начальство. – Как у вас принято обращаться к сослуживцам?

    - По фамилии, - коротко ответил шеф, взяв себя в руки.

    - Вот и отлично. Я буду рад, если меня не станут выделять. Вы не против, Донн? Хотя вас бы, признаться, я бы предпочел называть по имени.

    Да он издевается? Можно подумать, у нас в Управлении служит как минимум полдюжины королевских кузенов, и с каждым из них я запросто болтаю после работы в пабе за углом. Но под насмешливым взглядом я вздернула подбородок повыше и процедила:

    - Договорились, Логан. И это… никаких имен. Не принято.

    Здесь я лукавила, ведь того же Гудвина могла назвать и Джоном. Но Гудвин – парень свой, привычный, а от чужака стоит ждать только неприятностей.

    - У вас есть еще вопросы, ваша… ох, простите, Логан, - стушевался бедняга Лоренс, - или я могу отпустить офицера Донн?

    Новый знакомый смерил меня очередным насмешливым взглядом.

    - У меня много вопросов. Думаю, мы могли бы обсудить их, например, за обедом. Что скажете, Донн? Согласны показать мне какое-нибудь милое заведение с хорошей кухней и невысокими ценами?

    - Если вы не против компании Гудвина, моего напарника, - быстро ответила я. – Мы уже договорились пообедать вместе.

    - Джон Гудвин? – уточнил Логан, давая понять, что уже успел ознакомиться с личными делами сотрудников, работавших по делу Душителя. – Хорошо, у меня и для него имеется парочка вопросов. Встречаемся у проходной?

    - Договорились, - пробормотала я. – А сейчас, с вашего позволения, я удаляюсь. Мне надо еще сдать отчет о деле Райена.

    И объяснить Гудвину, как умудрилась втравить его в очередные неприятности. Какими бы ни были его планы на обеденный перерыв, их придется менять. И что-то мне подсказывало, что приятель новостям вряд ли обрадуется.

***

    Джон вздохнул, посмотрел на часы и попросил подождать его несколько минут.

    - Срочно надо зателефонировать кое-кому, Донн. Не скучай, я скоро.

    Он потрепал меня по плечу и вышел. Должно быть, побежал отменять свидание, назначенное на обеденный перерыв. На прошлой неделе он познакомился с очередной любовью всей своей жизни, о чем успел оповестить почти все Управление.

    Волны безумной страсти захлестывали Гудвина примерно раз в три месяца. У него загорались глаза, он оставлял немыслимые суммы в цветочной лавке, заражал всех вокруг бодростью и радужным настроением. Насколько мне известно (а мужчины, как я с некоторым удивлением узнала, придя работать в Управление, любители посудачить не хуже женщин), Джону нравился сам процесс ухаживания. Цветы, шоколадные наборы, прогулки в парке. Если женщина отвергала его, то Джона это только раззадоривало, и он удваивал усилия по завоеванию неприступной дамы. Как только крепость сдавалась и Гудвин получал приглашение в спальню возлюбленной, его интерес остывал. На лице его все чаще появлялось тоскливое выражение, вечерами он старался подольше задержаться на работе, становился унылым и раздражительным. Потом роман сходил на нет – Джон ухитрялся расставаться со своими женщинами как-то так, что каждая пребывала в уверенности, будто это она оставила надоевшего возлюбленного. А еще через пару недель Гудвин встречал очередную даму сердца, и все начиналось сначала.

    - Удружила ты мне, Донн, - вздохнул он, вновь появляясь в кабинете. – Хорошо еще, что у Анни в аптеке стоит аппарат и туда можно зателефонировать. А если бы ее не оказалось на службе?

    - Прости, - покаянно произнесла я. – Очень не хотелось обедать наедине с его настырной светлостью. Твоя Анни служит в аптеке?

    - Да, помощницей, - пояснил Гудвин. – Моет пробирки, рассыпает порошки, что-то в этом роде. Я с ней познакомился, когда зашел за мятными пастилками. Но лучше расскажи мне о герцоге, я-то его еще не видел. Чего следует ожидать, как думаешь?

    Я поморщилась.

    - Пытается втереться в доверие, прикинуться своим парнем. Велел звать его по фамилии, представляешь? Ну, и напросился с нами на обед, но это тебе уже известно.

    - Не с нами, - проницательно заметил приятель. – С тобой. Не думаю, что его обрадовало известие о третьем сотрапезнике. Уверен, он собирался за тобой поухлестывать.

    Я разозлилась.

    - Конечно, такая экзотика – женщина-полицейский! Будет чем потом похвалиться в столице! Вряд ли кто из его друзей успел одержать подобную победу. Актерки, танцовщицы, певицы, светские дамы – таких в его окружении много. А вот сотрудниц Управления пока не попадалось!

    Гудвин, прищурившись, с любопытством рассматривал меня.

    - И чего ты так раскипятилась, Донн? Что, столичный хлыщ произвел на тебя впечатление?

    - Это ты о чем?

    Гудвин ухмыльнулся.

    - Посуди сама, Донн: я только высказал предположение. Его светлость просто пригласил тебя на обед, так? Скорее всего, он бы попытался закрутить с тобой, но вдруг я ошибаюсь? А ты разозлилась не на шутку, как будто он позвал тебя не в трактир, а в кровать. Или ты не все мне рассказала? Что утаила? Взгляды, намеки, попытки пощупать прямо при Лоренсе?

    Негодование разом спало. Действительно, с чего это я взяла, будто Логан так уж стремится заполучить меня в любовницы? Должно быть, из-за того, что первые месяцы работы в Управлении сослуживцы мне прохода не давали. Заключались пари с безумными ставками на то, кто первым сумеет затащить меня в койку. Обо всем этом поведал насупленный, упорно отводящий взгляд в сторону Лоренс. И предупредил:

    - Будь осторожна, Николь. Конечно, со временем они свыкнутся с тем, что работают с бабой. Но не сразу. И если ты только дашь повод…

    - Не дам, - отрезала я. – Скажите, шеф, а почему вы взяли меня на эту должность?

    Вопрос занимал меня с того самого дня, когда Лоренс подписал бумаги о моем назначении. Ведь ему, действительно, проще было бы отказать мне.

    - Можно подумать, у меня имелся выбор, - пробурчал он. – Выгляни за дверь: видишь очередь из менталистов? То-то же, и я не вижу. Приди ко мне хоть один мужик с даром, тебе бы кроме должности машинистки или сотрудницы архива ничего не светило. Да и то сомневаюсь. Ссориться из-за машинистки с леди Донн – то еще сомнительное удовольствие. Так я приобрел хотя бы ценного сотрудника.

    Но у меня тогда сложилось впечатление, что шеф сказал вовсе не то, что думал. Хотя с бабушкой они действительно поругались, причем сильно, до разрыва дружеских отношений, из-за моей работы.

    - Эй, Донн, - вырвал меня из воспоминаний голос Гудвина. – Ты не уснула? Давай решать, куда поведем нашу столичную шишку на обед.

    - А что здесь думать? – отозвалась я. – Выбор небогатый. В паб его светлость не пригласишь, остается «Матушка Нильс». Вот туда и пойдем.

***

    Небольшой уютный трактирчик «Харчевня матушки Нильс» спрятался во дворе за углом. О его существовании знали все сотрудники Управления и забегали время от времени пообедать или поужинать. Появлялись бы и чаще, но цены к ежедневным посещениям не располагали. У плиты стояла сама почтенная вдова Нильс, по залу степенно расхаживали с подносами ее дочери, а зятья следили за порядком и выполняли грубую работу.

    - Обед за мой счет, - непререкаемым тоном заявил Реймонд Логан, усаживаясь за угловым столиком. – Проставляюсь, как и положено новичку.

    Гудвин хмыкнул, а я почувствовала очередной прилив сильной неприязни. Вот зачем, спрашивается, его светлость пытается изобразить из себя простого парня? Хочет втереться в доверие, выпытать побольше сведений? Повстречайся мы в иных обстоятельствах, он бы не удостоил и взглядом ни Джона, ни меня.

    Пухленькая румяная светлокосая Луиза принесла меню, улыбнулась мне, Гудвину и зарделась под взглядом Логана.

    - А скажите-ка мне, красавица, - немного развязно начал тот и подмигнул Луизе, - что лучше заказать? Я человек в вашем городе новый, но о вашем заведении уже наслышан. Мол, вкуснее даже в ресторациях не готовят.

    Я даже восхитилась столь неприкрытой лестью. А его светлость, похоже, тот еще лгун! Вряд ли он до обеденного перерыва слышал хоть слово о трактире.

    - Сегодня у матушки суп из бычьих хвостов, - охотно ответила польщенная Луиза. – Ох, и наваристый вышел! А еще рагу из телятины.

    Я злорадно посмотрела на Логана: что, получил? Это не суфле из крабового мяса и не фаршированные трюфелями перепелки, здесь такими изысками не угощают. Но герцог и бровью не повел.

    - Значит, суп и рагу. Отлично. И бутылку красного вина на ваш выбор.

    - Рабочий день еще не закончился, - скучным голосом вставила я.

    Очень хотелось вывести королевского кузена из себя, посмотреть на его реакцию. А если повезет – то и уловить хотя бы тень его настроения, обрывки эмоций. Вряд ли он такой непроницаемый, каким хочет казаться.

    - Небольшое нарушение правил не считается, особенно если о нем никто не узнает.

    Гудвин рассмеялся.

    - А вы мне нравитесь, Логан. Полагаю, мы сработаемся.

    Вот только я оптимизма напарника не разделяла.

    Луиза принесла бутылку, стаканы, корзинку с ломтями мягкого белого хлеба с золотистой корочкой, расставила на столе, то и дело бросая взгляды искоса на Логана.

    - Сейчас подам суп, - пообещала она.

    Логан кивнул, разлил вино, дождался, пока подавальщица отойдет и велел:

    - А теперь рассказывайте. Все, начиная с того дня, когда обнаружили первый труп. И постарайтесь не упустить ни малейшей подробности. Начинайте, Гудвин, Донн дополнит, если что забудете.

***

    Первый труп обнаружили полгода назад. Конечно, тряпичная роза во рту убитой навела Лоренса на нехорошие подозрения, но никто из сотрудников Управление в тот момент и подумать не мог, с каким опасным неуловимым сукиным сыном нам придется иметь дело. Меня вызвали на осмотр, но я не смогла обнаружить ни малейшего следа. Тогда все решили, что мерзавцу просто повезло. Тело двадцатилетней Розы Хельварес увезла в родную деревню строгого вида крепкая пожилая особа – тетка. Она ни проронила ни слезинки над столь трагически погибшей племянницей, только сделала правой рукой отвращающий беду знак.

    - Беспутная, как и ее мамаша, - произнесла осуждающе и приложила платок с траурной каймой к сухим глазам. – Та неведомо где сгинула, а вот девку ее мне хоронить придется.

    У меня сложилось впечатление, что бедная Роза обретет свой последний приют на погосте возле предков, а не в общей яме для невостребованных тел, по одной лишь причине – тетушку чрезвычайно заботило, что подумают о ней соседи. Лишь боязнь людского осуждения заставила ее упокоить племянницу по-человечески, а не бросить труп в морге.

    Конечно, Розу нельзя было назвать приличной девушкой. Не знаю, что рассказывали о ней родственники деревенским знакомым (и что она сама писала родне), но устроиться на работу по приезду в город ей не удалось. От таких же неприкаянных девиц, снимавших одну конуру на пятерых, Гудвин узнал, что наивная крестьянка подалась за лучшей жизнью. Пытала счастья в местном театре, режиссер которого высмеял глупышку, старалась пристроиться в ночной клуб, но в первый же вечер была освистана посетителями. Взятые с собой из дому деньги быстро закончились, и из меблированных комнат Розу выставили на улицу. Рыдающую девушку заметила на скамейке в парке Мамми – известная сутенерша. Выслушав несчастную, пообещала устроить ее судьбу – если Роза будет послушной. Возвращаться в деревню и выслушивать теткины попреки и насмешки подружек та не хотела, вот так и оказалась в клоповнике среди «цветов улиц». С наступлением ночи обитательницы комнатушки вызывающе наряжались, ярко румянили лица и выходили на нехитрый промысел. Мамми они отдавали треть доходов, за что та договаривалась с выходцами из Нижнего города об охране. Однажды Вивиана, одна из девушек, решила схитрить и соврать, что заработала меньше, чем в действительности. На следующий день избитую Вивиану, с многочисленными кровоподтеками, заплывшими глазами и выбитыми зубами, доставили в городской госпиталь для неимущих, а на ее место Мамми и привела Розу.

    О клиентах товарки никто из девушек ничего сообщить не смог. Вызванная в Управление Мамми хитро щурила небольшие глазки, притворялась смиренной и все повторяла:

    - Что вы, мистер, ничего я не знаю, просто сдаю девушкам комнатушку. Уж чем они себе на жизнь зарабатывают – не мое дело.

    Только лишь осознание того, что убийца вряд ли постоянно пользовался услугами Розы, удержало Лоренса от допросов с пристрастием. Он понимал, что сведений о мерзавце из Мамми не выжмешь по той причине, что ей самой ничего не известно, поэтому со вздохом велел отпустить сутенершу.

    А еще через два месяца обнаружили новый труп.

    Хильда Бакстон родилась в зажиточной семье. Отец ее занимался реставрацией мебели, считался одним из лучших мастеров графства. Дочери он постарался дать хорошее образование, мечтая выдать ее замуж «за благородного». И даже присмотрел подходящего жениха: отпрыска находившегося на грани разорения дворянского рода.

    - Эх, имелся бы у него еще и титул, - вздыхал мистер Бакстон, сидя вечером со стаканчиком шерри в кресле-качалке. – Ну ладно, каков уж есть. Грех жаловаться. Скоро моя девочка будет откликаться на «леди Хильду».

    Мистрис Бакстон осуждающе качала головой и напоминала мужу, что жених беден, как церковная мышь.

    - Ерунда какая, - отмахивался мистер Бакстон и похлопывал себя по солидному брюшку. – Накопленного мной хватит, чтобы прокормить еще один рот. Да и много ли надо тощему юнцу?

    В этом месте он начинал хохотать, а Хильда страдальчески морщилась. Ей вовсе не хотелось замуж за сутулого прыщавого Джефа, но спорить с отцом она не решалась – «золотые руки» мистера Бакстона обладали немалой силой, а хорошую затрещину он считал лучшей воспитательной мерой.

    Сбежать из дома Хильду подбила подруга. Минни давно уже хотелось перебраться в город покрупнее, где ее, несомненно, ждала карьера театральной звезды. Вот только денег даже на первое время ей взять было неоткуда, и тут подвернулся такой шанс: у Хильды-то шуршали в кошельке купюры. Девицы удрали из родного городка за две недели до свадьбы. Потрясенный Бакстон несколько дней пил горькую, а потом взялся за поиски. Нанял частного сыщика, и тот через месяц обнаружил беглянку в морге Управления. Оказалось, что две бесшабашные подруги устроились певичками в третьесортную забегаловку. Работали, само собой, по ночам, не брезговали и случайными связями. Не ради денег, нет: Хильда прихватила с собой из дома внушительную сумму. Просто самим себе безголовые девицы казались этакими роковыми женщинами, крутящими мужчинами как угодно. Безостановочно хлюпавшая носом Минни так и не смогла вспомнить, с кем ушла подруга в роковую ночь. А Лоренс повертел в руках прозрачный пакет с тряпичной розой внутри и выругался сквозь зубы.

    - Кажется, у нас неприятности, - констатировал Гудвин. – Очень большие неприятности.

    Через месяц его слова подтвердились: в городском парке нашли третий труп.

    Марию Демпински посетители заведения мадам Жозефины знали под именем Крошка Эм. Хорошенькая миниатюрная голубоглазая брюнеточка пользовалась популярностью. К мадам Жозефине ходили люди «приличные»: не городские сливки, но и не всякий сброд. Мелкие лавочники, цеховые мастера и даже корреспонденты городской газеты. После опознания мадам Жозефина рыдала в кабинете Лоренса, трубно сморкалась в платок с вышитой золотыми нитями монограммой в углу и умоляла найти и покарать убийцу «бедной девочки».

    - И чего ее в парк ночью понесло? – сокрушалась она. – У меня все строго, встречи с клиентами только в заведении. Если узнаю, что кто обмануть меня пытается – выпру вон без разговоров. Но Крошка надежной девочкой была. Да и зачем ей о свиданиях на стороне договариваться, если у меня и надежно, и безопасно, да и платили ей побольше, чем прочим? На нее чуть не в очередь записывались. Вы уж найдите душегуба, мистер, а я за это благодарна буду. Хоть каждый день к нам бесплатно приходить сможете!

    Лоренс поперхнулся и едва не проглотил свою неизменную сигару. Во всяком случае, присутствовавший при разговоре Гудвин клялся, что выплюнул шеф ее в последний момент и долго откашливался.

    К убийце прилипло прозвище Душитель. Через месяц после смерти Марии возвращавшийся домой после смены ночной сторож обнаружил на набережной еще одно тело. И опять во рту задушенной жертвы красовалась тряпичная роза. Циничный заместитель Лоренса Найтон в сердцах бросил:

    - Садовник какой-то! Цветовод, мать его!

    - Помяни мое слово, - мрачно отозвался шеф, - намучаемся мы еще с этим типом. Хитер, гад. Что у тебя, Донн?

    Я распрямилась и отошла от тела.

    - Ничего, шеф. Ублюдок окунул труп в реку. Сами знаете – вода смывает все следы.

    - Знаю, - буркнул Лоренс. – Ладно, займемся установлением личности.

    Здесь нам повезло – хоть в чем-то. Двадцатилетняя Элизабет Горлик не являлась проституткой в обычном понимании этого слова. Пожалуй, ее можно было бы назвать содержанкой, если бы не одно но – жила она за счет не одного мужчины, а троих одновременно. Причем они прекрасно знали о существовании друг друга. Сначала Лоренс воодушевился, решив, что убийца – один из покровителей Элизабет.

    - А роза? – напомнила я.

    - Уводил подозрения, - заявил Лоренс. – Услышал о предыдущих случаях и попытался всех перехитрить, выдав убийство за дело рук маньяка.

    - От кого услышал? – осведомился Найтон. – Газетчики о Душителе не писали. По нашему, между прочим, распоряжению.

    Но упрямый Лоренс все равно распорядился проверить всех троих мужчин Элизабет. Здесь его поджидало разочарование – у каждого имелось несокрушимое алиби. Пришлось признать, что в морге лежала четвертая жертва маньяка. А пятую, ту самую Берталину Лозье, нашли вчера.

***

    - Никаких следов, - завершил рассказ Гудвин и погрузил ложку в густой ароматный суп. – Никаких зацепок. Ничего.

    Логан перевел на меня взгляд и едва заметно кивнул.

    - Мне нечего добавить. Мерзавец позаботился уничтожить все остаточные воспоминания жертв.

    - Стало быть, он осведомлен о принципах работы ментальной магии, - заключил Логан.

    Надо же, умный какой! Без него бы не догадались!

    - Не такая это и тайна, - язвительно парировала я. – Любой при желании может узнать.

    - Любой – вряд ли, - спокойно возразил Логан. – Но вы правы, эта информация не слишком-то сужает круг подозреваемых. Кроме того, убийце могло просто повезти – шел дождь, труп случайно упал в реку…

    Гудвин фыркнул, ясно выказав свое отношение к этой теории, но Логан остался невозмутим.

    - Мы не можем отбрасывать даже самую ничтожную вероятность, - упрямо сказал он. – Кстати, а что с розами?

    - Ничего, - признала я. – Самодел. Весьма примитивный, так что обходить швейные мастерские или лавки, торгующие искусственными цветами, смысла нет. Всякий раз широкая шелковая алая лента, скрученная в подобие цветка.

    - Почему именно роза? – не унимался Логан. – Не ромашка, не орхидея, не пион?

    - Мастерить легче, - предположил Гудвин и отодвинул опустевшую тарелку.

    Столичный менталист посмотрел на него насмешливо, и мой напарник смутился.

    - Да понимаю, что никакое это не объяснение, - бросил он с досадой. – Вот только почему роза, а не подсолнух – понятия не имею. Не потрудился гаденыш объяснить.

    Луиза унесла пустые тарелки из-под супа и принесла горшочки с рагу.

    - Вкусно у вас готовят, - заметил его светлость, вынимая из корзинки ломоть пышного белого хлеба.

    Луиза зарделась.

    - Да, стряпню матушки все нахваливают. А вы к нам заглядывайте, мистер, у нас постоянным клиентам скидки полагаются.

    - Вот как? – удивился Гудвин.

    Я, тоже впервые услышавшая о скидках, просто приподняла брови. Луиза смутилась еще сильнее и забормотала:

    - Да, это вот, недавно совсем, нововведение, то есть…

    И умолкла. Гудвин не сводил с нее скептического взгляда. Зато Логан прямо-таки расцвел улыбкой.

    - Благодарю вас, красавица. Непременно зайду еще.

    Я ощутила новый прилив неприязни к нему. Зачем морочит голову подавальщице? Понятно ведь, что никаких серьезных намерений в отношении Луизы у его светлости просто не может быть.

    - Кстати, - спохватился не подозревавший о моих чувствах Логан, когда Луиза отошла, - поскольку в моем распоряжении имеется личный мобиль, то я могу после подвезти новых напарников домой.

    Обращался он вроде бы к нам обоим, но смотрел только на меня. Я хотела съязвить, но Джон опередил меня.

    - С удовольствием, напарник. А вот Донн вряд ли воспользуется столь любезным предложением. У нее, понимаете ли, и свой мобиль имеется.

    Даже если Логан и рассчитывал на иной ответ, то виду он не подал и раздосадованным не выглядел. Просто молча кивнул. А я представила, о чем эти двое могут говорить по дороге, и меня вновь затопило раздражение.

***

    Он всегда ценил красоту. Будучи ребенком, замирал в восхищении перед картинами, осторожно водил пальцами по гладкому мрамору скульптур, подолгу разглядывал деревянные завитушки на резных панелях. Не раз случалось ему расплакаться при звуках музыки. Мать восторженно ахала и рассказывала приятельницам о том, какая чувствительная у его мальчика натура. Однажды женские разговоры подслушал сын одной из подруг, грубый, противный мальчишка с огромными ладонями и широкими запястьями, выдававшими низкое происхождение (подруга вышла замуж за разбогатевшего потомка некогда переехавших в город крестьян, и мать, упоминая об этой паре, всегда морщила нос и бросала презрительно красивое слово «мезальянс»). Мерзкий оболтус растянул в ухмылке тонкие губы и бросил презрительно: «Рёва!» Обидную дразнилку подхватили другие ребята и даже – что самое обидное! – девочки. Особенно оскорбительно звучала она из уст милой Ребекки, похожей на изящную фарфоровую куклу с голубыми глазами и льняными локонами. «Рёва!» - кривляясь, выкрикнула «кукла» и расправила оборку на пышном золотистом платье. Он заворожено смотрел, как тонкие хрупкие пальчики теребят блестящую ткань, расправляют лепестки искусственной розы, украшавшей пояс. Бекки поймала его взгляд, показала язык и злорадно выкрикнула еще раз: «Рёва!» В глазах у него потемнело, он закричал и бросился на девочку…

    Дома его наказали. Отец не стал слушать объяснений, а лично отходил его розгами. Презрительно произнес, что никогда не думал, будто у него родится такое ничтожество, способное поднять руку на слабого, и ушел, оставив рыдающего сына в одиночестве. Долго спорил с матерью за дверью, но что-либо разобрать из их криков не представлялось возможным.

    А вечером мать осторожно проскользнула в детскую и поставила у кровати чашку горячего какао и кусок лимонного пирога, хотя отец и лишил сына сладкого на две недели…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

    Как и следовало ожидать, Логан остановился в «Маджестике», лучшем отеле города, о чем мне поведал утром Гудвин.

    - И снял самый дорогой номер? – язвительно спросила я.

    От недосыпа резало глаза, словно с них насыпали песка. Каждый поворот головы отдавался болью в затылке. До рассвета я провертелась в постели без сна, вспоминая, пытаясь понять, допустила ли ошибку. Конечно, Логан пытался расположить всех вокруг к себе и притворялся своим в доску парнем, но я-то помнила, кто он такой и откуда прибыл. Его светлость напоминал мне пригревшегося на солнце и успешно прикинувшегося бревном крокодила: стоит зазеваться – съест в одно мгновение и не подавится.

    - Откуда мне знать? – резонно спросил Гудвин. – Меня он, сама понимаешь, полюбоваться картинами или угоститься кофе перед сном не приглашал. Я ведь не привлекательная сероглазая блондинка, не то, что некоторые.

    В ответ на это я посоветовала Джону направление, в котором он мог прогуляться в свободное время. Он расхохотался и заверил меня, что в моем кабинете ему нравится намного больше.

    - А ведь какой-то год назад ты краснела от подобных выражений, Донн, - с некоторой, как мне показалось, гордостью заметил он. – Зато теперь сама кого угодно в краску вгонишь.

    - От вас и не такому научишься, - проворчала я.

    - И все-таки мне кажется, что ты его заинтересовала. Логана, - непонятно зачем пояснил Гудвин. – Он расспрашивал о тебе.

    Вот только этого мне не хватало!

    - О моей работе?

    - В основном да, конечно. Давно ли ты пришла в Управление, как часто задействована в расследованиях, сколько случаев раскрыто благодаря твоему дару.

    Можно подумать, его светлость сам об этом не знает. Да я ни за что не поверю, что ему не подготовили подробнейшее досье на всех сотрудников. Сам же, между прочим, вчера намекнул, что мимо него ни одна подробность не прошла.

    - И что ты ему понарассказывал?

    Гудвин уже открыл рот, чтобы ответить, но тут дверь приоткрылась и Найтон просунул голову в образовавшуюся щель.

    - Доброе утро, Донн. О, Гудвин, и ты здесь! Вы как раз мне оба нужны.

    Преисполненная самыми нехорошими предчувствиями, я медленно встала.

    - Что стряслось?

    - Очередная шлюха с розой? – невесело осведомился Гудвин, показывая, что его мысли совпали с моими.

    Найтон вошел в кабинет, и мне показалось, что он занял собой половину помещения: крупный шатен с мускулистым торсом, крепкими руками и грубо высеченным лицом.

    - И с чего бы это вы сразу думаете о самом худшем?

    - А что еще могло прийти мне в голову? – огрызнулся Джон. – Раз уж срочно понадобились и я, и Донн.

    - Ну да, подписать показания. Установили личность вчерашнего покойника. И даже убийцу уже нашли – благодаря Донн, между прочим. Так что можете рассчитывать на благодарность шефа.

    Конечно, Лоренс не замедлит сообщить о столь скором раскрытии дела его светлости. Мол, хоть с Душителем у нас и не получается пока ничего, но работа Управления все равно не стоит на месте.

    - И за что зарезали бедолагу Тима? – повеселевшим голосом спросил Гудвин.

    - Из-за денег, разумеется. Некий Саймон Годуэлл занял у своего приятеля Тимоти Даллеса крупную сумму. И проигрался подчистую на бегах. А когда Тим напомнил про должок, заманил его к Митере и прикончил. Вдова мистера Даллеса, стоило ей услышать имя Саймона, тут рассказала, что таковой числился у ее покойного супруга в должниках.

    Мне не очень-то верилось, что скорое раскрытие по горячим следам убийства бедолаги Даллеса произведет впечатление на его светлость. Как бы ни пытался Логан прикинуться своим в доску парнем, я припоминала тот цепкий взгляд, которым он окинул меня в момент знакомства, и в очередной раз говорила себе, что от столичного менталиста лучше держаться подальше.

***

    Подписав все положенные документы, я задержалась в архиве поболтать с Натали. Тридцатилетняя смешливая рыжеволосая красотка пришла в Управление пять лет назад, быстро наловчилась работать с бумагами и почти сразу обзавелась женихом. Хотя до свадьбы у них с Найтоном дело так и не дошло, но расстались они друзьями. Заместитель шефа до сих пор не забывал о сотруднице архива, распределяя премии, а Натали знала, что может получить внеплановый выходной, если вдруг потребуется. Своей дружбой с Найтоном она не злоупотребляла и не кичилась, была со всеми приветлива, и сотрудники Управления отвечали ей искренней симпатией. Я в свой первый год в Управлении немного завидовала тому, что Натали могла не опасаться подводных камней: никому и в голову не приходило заключать на нее пари.

    - Если бы ты устроилась машинисткой, то и на тебя бы не заключали, - заверила она меня. – Ты ведь сама выбрала мужскую работу, Ники. Конечно, тебя никто не воспринимает всерьез, пока ты не докажешь обратное.

    С тех пор прошло немало времени, отношение сотрудников ко мне переменилось, а с Натали мы сдружились. Чарли немного поворчал, считая, что я выбрала не самую подходящую для себя компанию, но смирился. Выбора у него все равно не было.

    Сейчас подруга заправила за ухо рыжий локон и с любопытством уставилась на меня.

    - Рассказывай!

    - О чем? – притворилась я непонимающей, хотя прекрасно знала, что именно ее интересует.

    - О том, как обедала с его светлостью, конечно!

    - Вообще-то, - осторожно заметила я, - мы обедали втроем: его светлость, я и Гудвин. Почему бы тебе не расспросить Джона? Он провел с Логаном больше времени.

    Натали только фыркнула, показывая свое отношение к моему предложению.

    - Джон! Да что там мужчины понимают! Скажи, Ники, ты ему понравилась?

    - Да с чего ты взяла? – изумилась я. – Он просто хотел поближе познакомиться с людьми, с которыми ему предстоит вместе работать.

    - А кое с кем – познакомиться очень близко, да?

    Натали хитро подмигнула, а меня в который раз за последние два дня охватило раздражение. Да что же это такое?

    - Вовсе нет, - сухо ответила я. – Если хочешь знать, прелести подавальщицы заинтересовали его светлость куда сильнее, нежели моя персона. Прости, Нат, мне пора. Увидимся вечером, хорошо? Или пообедаем вместе.

    Договорившись после работы заглянуть с подругой паб, я покинула архив. Вернулась в кабинет, распахнула окно и жадно вдохнула холодный сырой воздух. Отчего-то в Управлении было слишком жарко натоплено, хотя обычно в холода я зябко куталась в шаль.

    - Не боитесь простудиться?

    Я резко обернулась. Логан стоял, прислонившись к косяку. Раздражение достигло предела и теперь выплескивалось через край.

    - Я не слышала, чтобы вы стучали, ваша светлость.

    - Реймонд.

    - Что?

    - Зовите меня по имени, Николь. Мы теперь – одна команда. И да, я стучал. Дверь оказалась неплотно прикрыта.

    - Донн, Логан, - сквозь зубы процедила я. – Моя фамилия – Донн.

    Он улыбнулся и покачал головой.

    - Увы. Я пытался, но всякий раз, когда звал вас по фамилии, чувствовал себя грубияном. Поэтому предлагаю остановиться на именах. Реймонд и Николь – чем плохо?

    Я несколько раз глубоко вдохнула осенний промозглый воздух, чтобы не сорваться и не накричать на королевского кузена. После этакого демарша моей службе в Управлении точно пришел бы конец.

    - Всем плохо, - процедила сквозь зубы. – Имена – это намек совсем не на служебные отношения.

    Как он оказался рядом со мной так быстро? Только что стоял, небрежно прислоняясь плечом к двери, и вот уже совсем близко, так, что я чувствую исходящее от него тепло.

    - Звучит заманчиво… Николь.

    Низкий голос с хрипотцой. Темные глаза – их взгляд сейчас почти нежен. Длинные изящные пальцы, прикасающиеся к моему запястью…

    - Вы сошли с ума, Логан!

    Я отшатнулась так резко, что свалилась бы за подоконник, не удержи меня его светлость.

    - Что случилось?

    Крепкая рука не отпускала мою талию.

    - Не прикасайтесь ко мне!

    Логан убрал руку и отступил на шаг. Губы искривились в ухмылке.

    - Предпочтете, чтобы в морг отправили уже ваше тело? Я всего лишь помешал вам вывалиться из окна, Николь.

    - Донн! – рявкнула я.

    Он пожал плечами.

    - Мне кажется, вы пытаетесь отрицать очевидное.

    - О чем это вы?

    Он опять ухмыльнулся, да так самодовольно, что мне захотелось опустить ему на голову тяжелое пресс-папье из малахита.

    - Я вам нравлюсь.

    Я задохнулась от возмущения.

    - С чего вы взяли?

    Он пожал плечами, как бы демонстрируя, что нет смысла пояснять очевидное. Самое плохое заключалось в том, что он все еще стоял слишком близко, так близко, что я не могла отойти от окна, не задев его.

    - Пустите меня!

    - Разве я вас держу?

    А вот теперь ошибки точно не было: Логана сложившаяся ситуация забавляла.

    - Зачем вы пришли? – прошипела я, старательно отворачиваясь от него.

    - Пригласить вас на ужин.

    Плавно переходящий в завтрак, надо полагать. Вчера в разговоре с Джоном я угадала: его светлость ничем не отличается от тех сотрудников Управления, что заключали пошлые пари на новенькую служащую. Мне стало противно.

    - Я не собираюсь ужинать с вами, любоваться старинными гравюрами в вашем номере и пить утренний кофе.

    - В моем номере, - подчеркнуто любезно заявил Логан, - нет никаких старинных гравюр. Ну, или их хорошо от меня спрятали.

    - Тогда смотреть ваши детские снимки, - не сдавалась я. – Или какой там вы изобрели предлог, чтобы заманить меня к себе?

    Логан выглядел озадаченным.

    - Вообще-то, я всего лишь пригласил вас поужинать. У меня нет желания демонстрировать вам свои детские снимки, поверьте.

    - Будете уверять, что не хотите затащить меня в постель? – взорвалась я.

    Логан долго молчал, в упор рассматривая меня, а потом усмехнулся и слегка мотнул головой.

    - Нет, не буду. А вы действительно необычная женщина, Николь.

    - Вы никогда таких не встречали, - продолжила я. – Разумеется. Представьте себе, эту песню я слышала уже неоднократно.

    Логан слегка приподнял правую бровь.

    - Вот как?

    - Да, ее исполняли на разные лады почти все мои коллеги.

    - Не сомневаюсь.

    Он протянул руку и кончиками пальцев почти невесомо провел по моей щеке. Я затаила дыхание. Инстинкт самосохранения вопил, требуя отбросить его руку, отвернуться, велеть Логану убираться из кабинета, но я не могла найти в себе сил даже отшатнуться. Только смотрела, словно завороженная, как он медленно склоняется ко мне.

    Горячие губы накрыли мой рот, и я зажмурилась. Силы оставили меня, стремление сопротивляться растаяло. Нет, я не ответила на поцелуй, короткий, почти целомудренный, но и вырываться не стала. Логан отстранился сам.

    - Не надо отрицать очевидное, Николь, - сказал хрипло. – Вы тоже это чувствуете, верно? Странное притяжение с момента знакомства. Если вы хотите играть в недотрогу – будь по-вашему, я подожду. Но недолго.

    Развернулся, широкими шагами пересек кабинет и вышел. А я, словно во сне, медленно поднесла руку к губам, на которых все еще чувствовала прикосновение его губ.

***

    - Что-то случилось? – спросила Натали и отхлебнула из кружки золотистого эля.

    - Нет, с чего ты взяла?

    - Слишком уж ты задумчивая. Как будто и не со мной, а где-то витаешь.

    Ох, и что ответить подруге? Что я мысленно то и дело возвращаюсь в тот момент, когда Логан поцеловал меня?

    Нет, вот этого точно говорить нельзя. Натали, давно и безуспешно пытавшаяся свести меня с кем-нибудь из коллег, придет в восторг. Она не поймет, почему с Логаном лучше не иметь дела. Романтическая натура подруги пренебрегала такими препятствиями, как социальное неравенство. Натали и в голову бы не пришло, что его светлость желает просто немного поразвлечься, раз уж ему придется провести какое-то время в провинции.

    Хуже всего то, что я не могла не признать правоту Логана. Он действительно привлекал меня. Всю жизнь я старалась держаться от таких мужчин на расстоянии, понимая, что роман с подобным хищником никогда не закончится теплой ровной дружбой, как с Чарли. Наверное, и Чарли я выбрала в свое время именно потому, что чувствовала его мягкость и надежность. Вот только ни мягкость, ни надежность еще не гарантируют любви, так что мой расчет не оправдался.

    - Устала, - соврала я.

    Натали погладила меня по руке.

    - Совсем тебя загоняли, - грубовато произнесла она. – Может, тебе лучше перевестись к нам, в архив? Подумай, Ники, никаких трупов, одни бумаги.

    Я едва не взвыла. Мне пришлось долго, очень долго доказывать всему Управлению, что я не изнеженная барышня, что способна справиться с работой, традиционно считающейся мужской. В конце концов, со мной в роли менталиста смирились все коллеги. Даже Чарли отступил, поняв, что убедить меня бросить службу не выйдет. И вот вам, пожалуйста, сюрприз от подруги.

    - Не хочу, Нат, - как можно спокойнее ответила я. – Сейчас я на своем месте, понимаешь?

    Но она только покачала головой.

    - Ники, женщина не должна смотреть на трупы. Не должна впитывать чужие воспоминания. Оставь мужские дела мужчинам.

    Я начала догадываться.

    - Что-то раньше ты подобных разговоров не заводила. Кто он, Нат?

    Подруга покраснела так, что веснушки на носу пропали.

    - О ком ты, Ники?

    - О том, кто вложил тебе в голову мысли о разделении работы на мужскую и женскую.

    Натали упрямо вздернула подбородок.

    - И что? Разве это плохо? То, что мужчина взваливает на себя самое трудное?

    - Хорошо, - примирительно сказала я. – Очень хорошо. Так кто он?

    Подруга отвела взгляд.

    - Да так, один человек. Ты не подумай, между нами ничего нет.

    - Пока нет? – уточнила я.

    Схлынувший было румянец вернулся на лицо Натали.

    - Ну, - пробормотала она, - я не против, но он… понимаешь…

    Я только вздохнула. Понимаю, конечно. Несмотря на красоту, Натали не слишком везло с мужчинами. Долгая помолвка с Найтоном так и не привела к свадьбе. После подруга пыталась завести отношения в кем-то вне Управления, но так ничего и не получилось. Первый роман продлился всего месяц, второй и того меньше. А с третьим поклонником не дошло и до пятого свидания. На четвертом молодой человек решил, что уже давно встречается с Нат и пришла пора затащить ее в койку. И очень недоумевал, когда Натали от всей широты души влепила ему пощечину. Возможно, история закончилась бы для нее плачевно, не будь она служащей Управления. Незадачливый кавалер посыпал пару дней угрозами и на том успокоился. Правда, несостоявшейся возлюбленной пришлось напомнить горе-ухажеру, где она работает, но это уже детали.

***

    Он пытался стать таким, как все. Действительно пытался. После смерти матери старался наладить отношения с отцом, но ничего не получалось. Отец не желал замечать сына. Овдовев, принялся кутить и менять любовниц, даже не выдержав положенного срока траура.

    Поначалу такое поведение родителя огорчало его. Но потом он понял. Человеческая природа несовершенна. Если сам он близок к идеалу, то прочие обладают пороками. Но к осознанию своей миссии он пришел много позже. А пока попытался закрывать глаза на слабости окружающих, но получалось все хуже и хуже. Порой ему хотелось кричать от того уродства, что ежедневно доводилось видеть. Нервные припадки учащались, ночами он не мог спать. Однажды отец сгоряча пригрозил сдать его в лечебницу. Неизвестно, смог бы он так поступить с единственным ребенком, но эти слова послужили поводом задуматься. Пришлось притворяться, искусно играть роль. Изображать, что он такой, как все, что ничем не отличается от омерзительной толпы. Что он – один из них. Смешно, но одурачить окружающих получилось так легко. Впрочем, если вдуматься, то ничего удивительного. Он гений. Всегда это знал, и теперь в очередной раз убедился.

ГЛАВА ПЯТАЯ

    Приняв решение как можно меньше видеться с Логаном, я ненадолго успокоилась, а зря. На следующий же день после вечерних посиделок в пабе с Натали курьер доставил мне скромный букетик фиалок и конверт. Велев Агнесс поставить цветы в столовой, я хмыкнула. Вполне в стиле Чарли: он всегда любил вещи неброские, но дорогие. Примерную стоимость невзрачного на вид букетика, перевязанного синей шелковой ленточкой, я могла представить. Фиалки очень редкого вида доставили в цветочную лавку чуть ли не через половину континента. В разгар нашего романа Чарли любил такие маленькие сюрпризы: цветы и конфеты я получала ежедневно. Но после расставания бывший возлюбленный, как правило, отправлял мне подарки только на праздники и значимые даты. Я не обижалась: подруга – не любовница, ее дарами не осыпают. Что же случилось сегодня?

    Распечатав конверт, я некоторое время разглядывала выпавшее из него приглашение, а потом подошла к телефонному аппарату и попросила соединить меня с особняком его сиятельства графа Хекстона.

    - Ники, дорогая, - радостно прогудел Чарли, - ты уже получила приглашение?

    - Да, и именно о нем и хотела с тобой поговорить.

    - Не успеваешь купить новое платье? – невидимый собеседник рассмеялся. – Хочешь, я поговорю с твоим начальством, и Лоренс даст тебе выходной, чтобы ты могла посвятить весь день походам по магазинам?

    - Не хочу, - резко ответила я. – Я вообще не хочу приходить на званый ужин в честь его светлости. Чарли, ты не обидишься, если меня не будет?

    Повисло неловкое молчание. Минуты две, не меньше, Чарли ничего не отвечал, а когда, наконец, заговорил, в его голосе слышался непривычный холод.

    - Как ты себе это представляешь, Николь? И что я скажу его светлости? Что ты проигнорировала приглашение из-за глупых капризов?

    - А ты не говори ему ничего, - предложила я. – Вряд ли ты поставил его светлость в известность о связывающих нас дружеских отношениях.

    Чарльз кашлянул.

    - Вообще-то, я сказал, что ты – мой близкий друг. Ники, да все знают! Прибудет мэр, который тоже непременно спросит о тебе. И члены совета. И даже твой начальник, Лоренс. Как ты прикажешь объяснить им твое отсутствие?

    Я только поморщилась. Мэра, Иствунда Паркера, я недолюбливала. Сорокалетний худощавый брюнет мнил себя сердцеедом и при каждой встрече одаривал меня маслянистыми взглядами. Да, с него станется спросить, почему я не пришла. А если не сам мэр, то его супруга, Нелли Паркер, непременно поинтересуется. Нелли, в противовес супругу, была пышной блондинкой. И еще самозабвенной сплетницей. Она могла рассказать, что ел каждый удостоившийся ее внимания горожанин на ужин, сколько раз чихнул и с кем заговорил. Как при всем этом она не пронюхала о похождениях собственного мужа, оставалось загадкой. Хотя я не сомневалась: мистрис Паркер прекрасно осведомлена обо всех пассиях мэра, просто закрывает глаза на измены и делает вид, что ей ни о чем не известно.

    - Чарли, - жалобно проскулила я, - Чарли, а можно мне взять с собой Натали?

    - Ники! – возмутился граф. – Ты прекрасно понимаешь, что этой особе не место в моем доме.

    Похоже, злость и раздражение стали с недавних пор моими постоянными спутниками, потому что вспыхнула я мгновенно.

    - Это еще почему?

    - Ники!

    - Нет, Чарли, дорогой, объясни, будь так любезен, чем тебя не устраивает общество моей лучшей подруги.

    Хотя я и не могла видеть в тот момент лица Чарльза, но могла бы поклясться, что лоб его прорезала вертикальная морщинка между бровей, а уголки рта скорбно опустились.

    - Это бессмысленный разговор, дорогая, - таким голосом, словно втолковывал неразумному ребенку всем известную истину, проговорил граф. – Давай завершим его. Жду тебя на приеме. И еще одно, Ники: я пришлю за тобой шофера.

    И разъединился. Я послушала доносящиеся из трубки короткие гудки и выругалась столь грязно, что покойная бабушка, услышь она такие слова из моих уст, не скоро пришла бы в себя.

***

    - Донн, у тебя сегодня выходной, - обрадовал меня шеф, едва лишь я переступила порог Управления.

    По вполне понятным причинам в восторг меня его заявление не привело.

    - Что, мы больше не ловим Душителя?

    Лоренс скривился, будто у него внезапно заныл зуб. Или даже целая челюсть.

    - Скажи на милость, какая от тебя сегодня может быть польза? А если я не отпущу «дорогую Ники» прогуляться по магазинам и купить себе новый наряд, то на меня здорово обозлится твой друг.

    Похоже, Чарли уже успел не просто поговорить с Лоренсом, но и достать его до печенок. На моей памяти шеф еще ни разу не предоставлял сотруднику внеплановый выходной по столь смехотворному поводу.

    - А если обо мне спросит его светлость Просто-Логан? – коварно осведомилась я. – Так и доложите, мол, штатный менталист отсутствует на рабочем месте по уважительной причине – выбирает платьице для приема?

    - Он не спросит, - буркнул Лоренс.

    Его ответ поверг меня в глубочайшее недоумение. Неужели не только Чарли, но и Логан обрабатывал несчастного шефа, чтобы тот отпустил меня ходить по модным лавкам? Да в жизни не поверю!

    - Его светлость Просто-Логан отправился в архив, - подтвердил мои догадки начальник. – И велел Паркинсу приготовить мобиль, повозить его светлейшую персону по тем местам, где обнаружили трупы. Не знаю, что уж он хочет там вынюхать, но сомневаюсь, что вернется наш герцог раньше обеда. А там я тебя прикрою, если вдруг ему вздумается поинтересоваться. Скажу, что отправил тебя в мэрию.

    Лоренс явно разделял мою антипатию к Логану, и это не могло не радовать. С другой стороны, меня обеспокоило намерение Логана проехаться по местам совершения преступлений. Конечно, я тоже, как и шеф, не верила, что столичному менталисту удастся обнаружить нечто, не найденное специалистами Управления, но всегда оставался крохотный шанс на случайность. И что делать, если у Логана таки получится что-то найти? Это ведь станет весомым доказательством моей профнепригодности.

    - Не бойся, Донн, - грубовато бросил шеф. – Хоть ты и баба, а все равно лучший менталист из тех, кто когда-либо бывал под моим начальством.

    - Оно и неудивительно, - безрадостно отозвалась я, - особенно если учесть, что до меня в Управлении служил пьянчужка Дагвет, который видел не то чужие воспоминания, не то собственные галлюцинации. Мне рассказывали, что он одного от другого отличить не мог. Во всяком случае, вряд ли кто из покойников перед смертью гонялся за зелеными белками с синими хвостами. А что, так заметно, что я волнуюсь? Вроде бы вы не обладаете даром, шеф.

    - Для того, чтобы прочесть твои мысли, мне и дара не надо, - хмыкнул Лоренс. – Все-таки не первый год тебя знаю.

    Дверь в кабинет заместителя начальника приоткрылась, и оттуда выглянул Найтон.

    - Шеф! – позвал он. – О, вы заняты. Ну, как освободитесь, взгляните на мое заявление, договорились?

    - И смотреть не буду, - проворчал Лоренс. – Никакого отпуска, Найтон. Если газетчики не удержатся и напишут о Душителе, то нас просто разорвут на части.

    - Не напишут, - легкомысленно отозвался Найтон. – Зря, что ли, его сиятельство велел им держать языки за зубами и перья в… прости, Донн.

    - Сомневаюсь, что его сиятельство употребил именно такое выражение, - заметила я.

    Найтон только махнул рукой.

    - Ну, не сказал, так подразумевал, какая разница? Шеф…

    - Нет! – рявкнул Лоренс. – О чем бы ты ни хотел попросить – нет! А ты, Донн, ступай с глаз моих!

    Найтон присвистнул, а я сочла за лучшее действительно убраться из поля зрения шефа. На всякий случай.

***

    На выходе меня перехватил Гудвин.

    - Куда собралась? – спросил он и схватил меня за локоть.

    - По магазинам, - уныло отозвалась я.

    - С такой постной физиономией? – не поверил он. – Донн, мои подружки летят в подобные походы как на крыльях. Впрочем, тебе покупки пока не светят. У нас труп.

    День, определенно, становился все паршивее с каждой минутой.

    - Душитель?

    - На наше счастье, нет. Но там требуется менталист, так что поедешь со мной.

    - Мобиль тоже требуется? – съехидничала я. – Служебный, по словам шефа, отдали сегодня на откуп его светлости Логану, который Просто Логан.

    - Брось, Донн, неплохой ведь парень, даром что королевский кузен. И чего ты взъелась на него?

    Я не ответила. Все равно Джону не понять, что я чувствовала, ожидая ежедневно услышать от Лоренса: «Уволена, Донн!» Напарник не знает, как я лежала без сна и строила глупые планы мести спорщикам, заключавшим на меня пари. Как старалась доказать, что могу справиться с работой не хуже мужчин. И вот теперь, когда все наладилось, появляется мистер Большая Шишка из Королевской канцелярии и дает мне понять, что я – всего лишь женщина. А женщина должна знать свое место – это мне приходилось слышать неоднократно.

    - Поехали, Гудвин. Могу даже отвезти тебя в честь спасения от похода по модным лавкам. Только не говори, что нам опять нужно в Нижний город.

***

    Несчастную Молли Руфин убили недалеко от центральной площади, в квартале, где селились обеспеченные горожане. Аккуратные двухэтажные дома под зелеными черепичными крышами, невысокие живые изгороди, лужайки с пожухлой уже травой. Когда мы приблизились к особняку, то обнаружили, что дверь закрыта неплотно. Изнутри доносились громкие голоса и надрывный плач.

    - Эй! – громко позвал Гудвин, войдя в прихожую. – Кто здесь есть?

    Уже знакомый мне рыжий Коул выглянул из комнаты, где о чем-то громко спорили, и обрадовано произнес:

    - О, мистрис Донн, хорошо, что вы прибыли! Может, увидите чего, а?

    - Не могу обещать, - отозвалась я.

    - Что там, Коул? – спросил Джон.

    - Семнадцать ножевых ранений, - бодро отрапортовал тот. – Кровищи – словно свинью резали.

    Меня замутило.

    - Полегче, Коул! – прикрикнул на парня Гудвин. – Донн незачем знать о возникших у тебя дурацких ассоциациях. Да и мне, по правде говоря, тоже.

    Коул опустил взгляд, принялся переминаться с ноги на ногу.

    - Да я ничего, - промямлил он, - просто… вот…

    - Просто он, - передразнил Гудвин. – Думать надо.

    - Так мистрис Донн все равно ведь увидит…

    - Что, никто не догадался принести чистую простыню? – возмутился Джон.

    Я тронула его за рукав.

    - Спокойно, напарник. Моего визита здесь не ожидали, вот и не успели подготовиться. Правильно?

    Вопрос я задала Коулу, бросая ему тем самым спасательный круг, вот только ухватиться за него молодой полицейский не сумел.

    - Ага, не ждали, - с готовность подтвердил он. – А что, вы и через ткань увидеть воспоминания можете? А почему тогда Берталину так смотрели?

    Лицо Джона потемнело, брови сдвинулись.

    - Потому что шлюх не резали на лохмотья! – рявкнул он. – А эту прикройте!

    - Не надо, - запротестовала я.

    Гудвин одарил меня мрачным взглядом и повторил:

    - Прикройте! Если воспоминания будут считываться слабо, тогда откроете. Ясно?

    Когда я зашла в гостиную, где лежал прикрытый простыней труп хозяйки дома, то ощутила огромную благодарность напарнику. По светлому ковру расплылись огромные бурые пятна. Мне было страшно представить, на что похоже тело несчастной женщины.

    Осторожно подошла, стараясь не наступать на кровавые пятна, склонилась над жертвой, протянула руку и закрыла глаза. И на меня тут же нахлынули чужие воспоминания, столь яркие и громкие, что я с трудом удержалась на ногах.

    …Страх. Дикий, животный страх, заставивший оцепенеть. Злобный хохот.

    Сознание туманится, и последнее, что видит стекленеющий взгляд – ухмылка на обезображенном злобой некогда красивом лице.

    - Пить, - прохрипела я, отшатываясь от трупа.

    На сей раз мне сразу же сунули в руку стакан с прохладной кисловатой водой. Открыв глаза, я обнаружила, что чья-то заботливая рука положила несколько кубиков льда и пару лимонных долек.

    - Спасибо.

    - Что ты видела? – озабоченно спросил Гудвин.

    Я сделала несколько глубоких вдохов, отгоняя тошноту. Потрясла головой, отгоняя жуткие видения.

    - Убийцу. Женщина лет тридцати пяти. Среднего роста, изящного телосложения. Рыжие волосы. На правой щеке шрам.

    Говорила я отрывисто – горло все еще перехватывало спазмом. Коул быстро записывал мои слова. После фразы о шраме поднял голову и спросил:

    - Мистрис Донн, а вы сможете ее опознать?

    Гудвин дернулся, разом подобрался, глаза его загорелись.

    - Ты что, видел похожую?

    Коул хмыкнул.

    - Видел, а как же. Здесь она, рыдает в соседней комнате, слышите? Кузина убитой. Вне себя от горя, надо понимать.

    - Приведите ее, - осипшим голосом распорядилась я.

    Коул вышел и вскоре вернулся, ведя за собой рыжеволосую заплаканную женщину. Прическа ее растрепалась окончательно и сейчас походила на воронье гнездо, нос покраснел и распух, но я сразу же узнала ее.

    - Она.

    Глаза рыжей забегали.

    - О чем это? Кто эта женщина? В чем она меня обвиняет? – голос ее уже срывался на визг.

    - Разве я вас в чем-то обвинила?

    Убийца судорожно стиснула руки. Похоже, она сообразила, что выдает себя, и попробовала отыграть назад.

    - Вы так смотрели на меня, словно в чем-то обвиняете.

    - Разве?

    - Офицер Донн – штатный менталист Управления, - холодно сообщил Гудвин. – Только что она считала воспоминания жертвы. Будете продолжать отпираться?

    Рыжая смотрела на меня с неверием. Я молча кивнула, подтверждая слова напарника. Тогда она снова разрыдалась, некрасиво, безудержно, то и дело шмыгая носом.

    - Я не хотела, правда, не хотела, поверьте мне!

    Мне было противно на нее смотреть.

    - Хотели! Прекратите истерику! За что вы ненавидели вашу кузину?

    - Стерва! – выплюнула рыжая. – Крутила с моим мужем у меня за спиной!

    На меня навалилась такая усталость, что даже ноги подкосились, и я опустилась в кресло, даже не посмотрев, нет ли на нем кровавых пятен.

    - У вас есть убийца и мотив, Коул. И даже признание. Полагаю, я больше не нужна.

    - Признание? – взвизгнула убийца. – Я ни в чем не признавалась!

    - Признавались, - заверил ее Коул. – Кларисса Симон, вы обвиняетесь в убийстве Молли Руфин…

***

    Он помнил тот день, когда впервые увидел Николь Донн. Помнил отчетливо, каждую деталь, каждую мелочь. Прохладный легкий ветерок, колышущий уже покрывшиеся нежной зеленой листвой ветви. Подсохшие лужицы после вчерашнего дождя. Ослепительно яркое солнце на небе такой голубизны, которая бывает только весной. Щебет птиц. Рыжего кота, обходящего кусты с видом полноправного хозяина, исследующего свои владения. Светлое пальто с расшитым причудливым узорами поясом, туго обхватывающим тонкую талию. Светлые локоны. Узкое лицо с четко очерченными скулами. Серые глаза под темными полукружьями бровей. Изящный рисунок строго сжатых губ. Тогда ему подумалось, что она похожа на волшебницу из страны гор, сказку о которой читала ему в детстве мама.

    Он решил, что она не такая, как все. Другая. Особенная. Что ее не запятнала грязь грешного мира. А потом оказалось, что он ошибся. Она такая же дрянь, как и остальные. Даже хуже, ведь другие не притворялись волшебными созданиями. А она – лживая мразь, посмевшая обмануть его. Притворщица, выдававшая себя за ту, кем не являлась. Он заставит ее заплатить за обман. За свое унижение. За все. Скоро, очень скоро придет время, когда Николь Донн горько пожалеет о своем поведении.

    Нет, он не подарит ей легкую смерть. Она должна помучиться, осознать и раскаяться. И только после этого он освободит ее.

    Скоро. Уже скоро.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

    Меньше всего на свете мне хотелось идти на прием в честь его светлости Чтоб-Его-Демоны-Утащили-Логана. Но Чарли прислал за мной мобиль, и тот маячил у калитки темной громадой. Шофер прохаживался туда-сюда под мелким моросящим дождем, и мне стало жаль бедолагу. Этак он еще и простуду подхватит, если я не выйду. Да и с Чарли станется выйти из себя и наказать его, удержав часть зарплаты. Парень (его имени я не знала, должно быть, из новых слуг) нахлобучил форменную фуражку на уши и втянул голову в плечи.

    - Мается, несчастный, - пожалела его Агнесс.

    - Кто несчастный – так это я. Больше всего на свете хотела бы улечься в постель, а вынуждена отравляться на нудное сборище великосветских уродов.

    Горничная осуждающе покачала головой.

    - Ох, слышала бы вас покойная леди Донн, уж она бы вам рот с мылом вымыть велела. И не посмотрела бы на ваши годы.

    Да уж, бабушка бы могла. Но вот послушалась бы ее нынешняя я – это вопрос. Многое, очень многое в жизни я делала словно бы наперекор ей, отрицая все то, чему она меня учила, протестуя против ее воспитания, против навязанных мне ценностей. Взять хотя бы службу в Управлении: бабушка всеми силами противилась моему назначению, даже пыталась повлиять на Лоренса, чтобы тот отказал мне. После того, как заветный приказ о зачислении Николь Донн в штат был подписан, старинные приятели – шеф и бабуля – перестали даже здороваться, столкнувшись случайно друг с другом. И до самой бабушкиной смерти завтраки и ужины в нашем доме проходили в ледяном молчании.

    - Давай плащ, - распорядилась я. – Делать нечего, пойду сдаваться на растерзание высокородным хищникам.

    Агнесс поджала губы, молчаливо демонстрируя, как относится к моим шуточкам. Но потом, когда я уже стояла у двери, увидела в зеркальном отражении, как она тайком делает охранный знак, чтобы боги хранили меня.

    Водитель почтительно распахнул передо мной дверцу. Я бросила быстрый взгляд на его лицо, узкое, удлиненное, с крупным носом и тонкими губами.

    - Прошу, леди Донн.

    Да уж, давно ко мне так никто не обращался. С тех пор, как я поступила на службу в Управление.

    - Скажите, а вас как зовут?

    - Николас, леди. Николас Слоун.

    - И давно вы служите у его сиятельства, Николас?

    - Вторую неделю, леди. Мой предшественник, Клаус, уволился и порекомендовал меня на свое место.

    Значит, я не ошиблась, шофер действительно новый. Теперь, когда он упомянул Клауса, я припомнила молчаливого верзилу средних лет. Чарли доверял Клаусу настолько, насколько вообще мог доверять человеку, находившемуся у него в услужении. Интересно, почему же верный Клаус оставил выгодную – а граф платил очень хорошо своим людям – службу? Спросить бы у Чарли, но вряд ли у нас будет возможность спокойно поговорить. Хозяин вечера должен уделять внимание гостям, а мне предстоит отбиваться от неловких ухаживаний мэра и от его желающей поделиться последними сплетнями супруги. Перспектива не из приятных, но куда больше меня беспокоила неизбежная встреча с его светлостью Чтоб-Его-Демоны-Утянули-Логаном. Что-то подсказывало, что сцена в кабинете непременно будет иметь продолжение. И в этом случае я была бы рада ошибиться, но увы, мои надежды не оправдались.

***

    Чарли склонился над моей рукой, прижался губами к запястью.

    - Задерживаешься, дорогая, - укоризненно произнес он. – Его светлость уже спрашивал о тебе.

    Я поискала глазами Логана. Он стоял у окна, сжимая в руке бокал, а рядом с ним крутилась, то и дело поправляя локоны, Ванесса Уильямс, дочь брандмейстера. Его светлость всем своим видом показывал, как ему скучно, вот только Ванессу подобные мелочи никогда не останавливали. Хорошенькая брюнетка с пышным бюстом, округлыми бедрами и тонкой талией, она мнила себя первой красавицей графства и мечтой всех мужчин. Сама же красотка страстно желала выйти замуж, причем составить как можно более выгодную партию. Долгое время она увивалась вокруг Генри Хекстона. Чарли даже опасался за сына, но отказать от дома настырной девице без повода не мог. Да это бы и не помогло – Ванесса преследовала Генри повсюду, якобы случайно сталкивалась с ним на прогулке в парке или в кондитерской. Впрочем, тревоги Чарли оказались напрасными: однажды Генри попросту не выдержал напора и нагрубил навязчивой особе, к счастью, не прилюдно. Я узнала об этом случае во время семейного обеда, и мне пришлось маскировать смех приступом кашля, когда Чарли принялся отчитывать наследника за неподобающее поведение. Как будто не он возносил молитвы, чтобы Ванесса отстала от Генри.

    - Николь, дорогая!

    Ну вот, мистрис Паркер собственной грузной персоной. Вытравленные добела пергидролем волосы, алая помада на тонких губах, яркие пятна румян на пухлых щеках, обилие украшений с разномастными камнями. Человек несведущий мог бы принять супругу мэра за владелицу дома терпимости.

    - Добрый вечер, Нелли.

    - Счастлива вас видеть, душечка! Ваше сиятельство, позвольте, мы с Николь немного поболтаем? Маленькие женские секретики, хи-хи!

    - Конечно, дамы, - благодушно отозвался Чарли.

    У меня никогда не имелось никаких общих с мистрис Паркер секретов, равно как и желания болтать с ней, но и эпатировать Чарли (и собравшееся общество) отказом беседовать с милейшей Нелли я не могла. Так что кисло улыбнулась и позволила увлечь себя к низкому дивану у стены. Я догадывалась, о чем, вернее, о ком пойдет речь – и, разумеется, не ошиблась.

    - Николь, дорогая, вам ведь уже удалось пообщаться с его светлостью, не так ли? – проворковала мистрис Паркер, склонившись к моему уху и обдав меня удушливой волной приторно-сладкого аромата.

    Отрицать очевидное смысла я не видела.

    - Да, мы вместе обедали. Я, мой напарник офицер Гудвин и его светлость.

    - И как он вам?

    - В каком смысле? – холодно спросила я.

    Вот только Нелли Паркер не из тех, кого можно остановить показным недружелюбием или прохладным тоном.

    - Ой, только не говорите, что не ощутили на себе силу его обаяния. На редкость привлекательный мужчина, не так ли?

    Я невольно перевела взгляд на Логана, и надо же было случиться так, что он в этот момент посмотрел в мою сторону. Взглянув прямо на меня, он ухмыльнулся, отсалютовал мне бокалом и отвернулся.

    - Интересно, что привело его в наши края? – спросила мистрис Паркер. – Вы случайно не знаете, Николь?

    Я притворилась наивной простушкой – насколько смогла. Похлопала ресницами и мило улыбнулась.

    - А разве его сиятельство ничего не сказал о причине визита столь высокопоставленной особы?

    Но Нелли только отмахнулась.

    - Конечно же, его сиятельство изобрел какой-то удобоваримый предлог. Годовщина открытия городского парка или постройки Ратуши, толком я даже и не слушала. Ведь даже слабоумному понятно, что в действительности герцог прибыл вовсе не из-за местных достопримечательностей.

    Кончик ее носа даже подергивался от любопытства. А я порадовалась, что мистер Паркер внял внушению Чарли и ни словом не обмолвился о маньяке даже в семейном кругу, в противном случае в городе давно поднялась бы паника.

    - Тогда вы могли бы спросить у вашего супруга, - как можно более невинным тоном предложила я.

    - Можно подумать, я не спрашивала! – с досадой воскликнула мистрис Паркер. – Причем не один раз! Вот только Иствунд ничего не знает. Если бы его сиятельство что-то рассказал моему мужу, уж я бы вытянула из него все.

    Я невольно восхитилась мэром: преодолеть напор его жены мог далеко не всякий. А мистеру Паркеру удалось не только не проговориться, но и убедить супругу в своем полнейшем неведении.

    - Дамы, - раздался совсем рядом знакомый голос, - мое почтение.

    Увлекшись решением задачи поскорее отделаться от милейшей Нелли, я пропустила побег Логана от Ванессы. Впрочем, судя по растерянному виду красотки, не факт, что его светлость позорно сбежал. Вполне вероятно, что он удалился гордым победителем, оставив Ванессу зализывать раны.

    - Николь, вы позволите?

    Я едва не спросила, о чем это он, но вовремя прикусила язык. Невидимый оркестр уже заиграл вступление к первому танцу, и Логан приглашал меня – именно меня! – выйти с ним в центр зала. Да чтоб его демоны утащили! На нас ведь сейчас примутся глазеть все собравшиеся, а потом несколько дней не смолкнут пересуды. Не мог пригласить Ванессу? Или хотя бы мистрис Паркер, которая сейчас разглядывала меня с нескрываемым жадным любопытством? Ну вот, теперь она точно уверится, что я посвящена в некие придворные тайны, так что без всякого дара предвидения можно предсказать, что она сразу же, как смолкнут последние такты мелодии, клещом вцепится в меня и не отпустит до самого конца званого вечера.

    От лежащей на талии руки Логана тепло распространялось по всему телу. Он прижимал меня к себе чуть сильнее, чем требовал танец. Со стороны вряд ли заметно, но я чувствовала его близость – и это волновало меня, как бы ни пыталась я думать о чем угодно и ком угодно, только не о своем партнере.

    - Расслабьтесь, Николь, - насмешливо шепнул он, склонившись ко мне, - в танце должен вести мужчина.

    Я едва не брякнула, что не могу доверять ему, но сдержалась. И молила богов только об одном: пусть поскорее смолкнет музыка, пусть перестанут слабеть ноги, пусть его рука выпустит мою. Потому как что бы ни было причиной возникшего между нами притяжения, я ощущала его все сильнее.

    Вот только желание мое не сбылось. То есть, танец-то закончился, разумеется, но только Логан и не подумал меня отпускать. Ухватил под локоть и повлек в сторону.

    - Что вы себе позволяете? – прошипела я.

    - Нам надо поговорить, - невозмутимо ответил он. – Так что предлагаю выйти на террасу, где не так мешают всякие назойливые личности.

    - И не подумаю! Отпустите меня!

    Но хватка на моей руке только усилилась.

    - Иначе что? Приметесь вырываться, Николь? Закатите скандал?

    Он откровенно издевался. Я сцепила зубы, понимая, что ни за что не поставлю себя в глупое положение, устроив прилюдную склоку. Оставалось только одно – выслушать то, что Логан собирался мне сказать, и как можно скорее избавиться от его общества. Сейчас я обрадовалась бы даже вмешательству мистрис Паркер и даже отыскала ее взглядом. Супруга мэра пристально смотрела на нас, но подойти не решалась. А жаль, ведь при ней его несносная светлость вынужден бы был вести себя в рамках приличия. Слишком поздно я сообразила, что следовало окликнуть самой кого-нибудь из знакомых. В тот момент, когда благословенная мысль пришла мне голову, Логан уже распахнул ведущую на террасу дверь.

    Откуда-то из темноты послышался смешок – в полутьме уже скрылись из глаз влюбленные парочки, спрятавшись от неусыпного внимания местных сплетниц за колоннами. Логан протащил меня в самый дальний угол и только тогда разжал пальцы.

    - Николь…

    В полумраке глаза его блестели. Медленно, очень медленно, он провел по моей щеке кончиками пальцев, прикасаясь почти невесомо, но этого хватило, чтобы замерло сердце. «Самый сильный менталист королевства», - всплыло в голове. Кажется, я должна что-то сделать… что-то… поставить блок… поставить… Вот только силы покинули меня, и я заворожено наблюдала, как Логан склоняется ко мне.

    - Реймонд, - шепнул он.

    - Что? – не поняла я.

    - Меня зовут Реймонд. Повторите, Николь.

    - Реймонд, - послушно отозвалась я, не в силах отвести взгляд.

    Где-то в глубине сознания промелькнула мысль, что поступаю неправильно, что ни в коем случае нельзя было подчиняться, произносить его имя, глядя в глаза, вот только почему – никак не вспоминалось. А потом все мысли испарились, когда горячие губы прикоснулись к моим губам. На сей раз Логан не ограничился целомудренным поцелуем, о нет. Он терзал мой рот, прикусывал и тут же зализывал укусы, проникал вглубь языком. Весь мир вокруг сузился до крохотной точки, где сильные руки не давали мне упасть, крепко прижимая к напряженному телу. Я закрыла глаза, вцепилась в его плечи, с трудом восстанавливая дыхание, когда поцелуй прервался, кажется, спустя вечность. Логан скользил губами вниз по моей шее, и я запрокинула голову. Если бы он захотел овладеть мною прямо здесь, на террасе, куда в любую минуту могли выйти гости Чарльза, я бы не стала сопротивляться. С хриплым смешком он подхватил меня под ягодицы, притиснул так, что я отчетливо ощутила его возбуждение.

    - Жаль, что нельзя покинуть этот демонов вечер до ужина.

    Его слова разбили окутавшие меня чары, вернули в действительность, заставили осознать, что происходит. Такого стыда я не испытывала ни разу в жизни.

    - Отпустите меня немедленно, - прошипела и безуспешно попыталась вывернуться из его объятий.

    - Почему, Николь? Тебе ведь понравилось?

    Самоуверенный ублюдок! Впрочем, сомневаться в законном происхождении его светлости не приходилось – как и в его моральных качествах. На ум тут же пришли слова из лексикона Натали, слишком грубые, чтобы быть произнесенными в светском обществе, а потом и вовсе выражения, услышанные от парней из Управления. Наплевав на то, что в присутствии самого-мать-его-герцога-важной-шишки подобное произносить не рекомендуется, я отвела душу и полила Логана отборной бранью. Вопреки ожиданиям, он не эпатировался, не отшатнулся в недоумении, а только посмеивался на протяжении всей моей тирады.

    - А вы темпераментная женщина, Николь.

    Возвращение от фамильярного «ты» к вежливому обращению воодушевило. Значит, я на верном пути. Во всяком случае, его несносная светлость перестал уже считать меня своей добычей – маленькая, но победа.

    - Низко и подло пользоваться своим даром, чтобы совратить женщину, которая вас не хочет, - попыталась добить его я.

    Увы, мимо цели. Вместо того, чтобы устыдиться или хотя бы признать свою вину, он только широко ухмыльнулся.

    - Как же вы изучали теорию, Николь? Невозможно пробудить в человеке те чувства, которые он не испытывает. Даже самый сильный менталист не способен на подобное. Придется отправить вас на переаттестацию.

    К величайшему моему сожалению, он сказал правду. Да, можно усилить любую эмоцию – если дар достаточно велик. Но вот породить чувства из ничего пока не удавалось никому.

    - Я – вас – не – хочу, - прошипела я. – Вы мне противны, Логан.

    Он хмыкнул.

    - И почему я вам не верю?

    Но все-таки разжал руки и посторонился, пропуская меня. Только негромко произнес вслед:

    - Мы не закончили, Николь.