Купить

Жизнь не перепишешь заново. Надежда Михайловна

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Лихие девяностые: развал могучей страны, дикие времена... однако люди остаются людьми в любых условиях, порой невыносимых.

   

ПРОЛОГ

Жильцам девятиэтажного дома семнадцать что по улице Алтайской, крупно не повезло - каждое утро, в шесть часов начиналось для них с ора дворничихи Вальки Рощиной. Вечно с бодуна, горластая, переругивающаяся с худосочным полу пьяненьким то ли сожителем, то ли мужем, нисколько не заморачивающаяся на недовольство живущих в ее двух подъездах, едва выйдя на улицу начинала блажить, брякать, материться через слово, прощай сон у тех, кому не повезло иметь квартиры на стороне выхода из подъездов. Убиралась она, отдать должное, лучше всех, кто трудился в их каменном мешке, три дома пристроенные буквой "П" вплотную друг к другу - это не проходящее эхо: ночью, особенно летом, голосили подвыпившие компании, под утро иной раз орали как мартовские коты или устраивали разборки молодежь, плюс ко всему дикие вопли сигнализации на машинах, удовольствие еще то!

   Жильцы дружно писали и звонили в своё домоуправление, но именно благодаря Вальке на доме красовалась табличка "Дом образцового содержания".

   При всей ее беспардонности дело свое она знала досконально, еще и коллегам по работе конкретно так помогала в уборке, раздавая п*****ли направо и налево, вот и не было веских причин убрать эту хабалистую тетку, да и как - то не особо находились желающие идти на такую работу, сколько уже таких "дворников" приходилось едва приняв на работу, увольнять.

   Именно у их подъездов летом буйно росли цветы, нашла эта скандалистка среди своих приятелей пьянчужек неплохого рукастого мужика, сделал из тоненьких жердочек спиленных где - то березок, забавных козликов, нарядили деда с бабулькой, из выброшенных неподалеку колес вырезали лебедей, лавочки у подъездов никто не ломал и не трогал - знали скандалистку все в округе - с такой лучше не связываться.

   Кто - то свыкся с дворничихой, кто - то упорно жаловался, но все однозначно признавали - возле их подъездов всегда чистота.

   В эту пятницу начало было привычным: орала и материлась на своего помощника Валька, двигала к краю тротуара тяжеленые ящики с мусором, шаркала метлой, переругивалась с коллегами и вдруг все смолкло, непривычная тишина через несколько минут была нарушена сначала бормотанием сожителя или как его там, Альки, а затем воплем:

    - Валька? Валька, ты чего?

   Как - то сразу завертелось всё, торопливо подошедшие дворники громко переговаривались, охали, матерились, через минут пятнадцать завыла сирена "Скорой" - потерявшую сознание, хорошо присела на лавочку, Вальку, увезли в больницу и на следующее утро знали все жильцы - не довезли ее.

   Прошедших по подъездам двух женщин собирающих на похороны бедолаги никто не послал подальше, все хоть немного, но давали денег на похороны.

   Пару недель убирались у подъездов соседние дворники, но куда им до Валькиной чистоты, Алька оставшийся один, запил конкретно так, а поскольку квартирка была служебной, его попросили как говорится - с вещами на выход.

   Быстренько так сделали в квартирке - однушке косметический ремонт и появился у них новый дворник, неразговорчивый молодой мужчина, лет двадцати восьми - тридцати.

   Жильцы приглядывались к нему, пытались как - то вывести на разговор - интересно же особенно пожилым бабулям, откуда у него жуткий шрам на правой щеке и хромота, но кроме обычных вежливых фраз про доброе утро или вечер ничего не услышали.

   Алексей работал, делал добросовестно свое дело, никогда не орал по утрам, только приметили любопытные - совсем ни с кем не общался, не было у него ни бабенки, ни каких - либо друзей от слова совсем. Уходил ежедневно на недальний заброшенный маленький стадион с ржавеющей парой турников, там усиленно занимался, про это рассказали бабкам вездесущие пацаны, похоже разрабатывая ногу, приветливо улыбался всем жильцам, но на контакт не шел.

   

ГЛАВА первая.

В далекие уже девяностые, в самое их начало, пацаны живущие неподалеку друг от друга тринадцати - пятнадцати летние, жили беззаботно, учились всяко: кто хорошо, кто тянулся на трояк, это абсолютно не мешало лазить по стройкам, исследовать не закрывающиеся подвалы в их пяти и девяти этажных домах, летом дружно пропадать на речке, которая была неподалеку, минут пять десять ходьбы, или дружной толпой набрав бутеров в которых колбаса всегда была толще хлеба, уходили на небольшие пруды - газики где никто не мешал орать дурниной и дурачится как хочется, а также покурить.

   Ещё гонять на великах, ходить в недальнюю посадку за грибами, а то и выпадало везение - перевозили их на своей старой древней лодке на ту сторону собравшиеся за маслятами в сосновый лесок и обратно хулиганистые пацаны Коньковы, в просторечье - Кони, которых было аж пятеро.

   Гроза окрестных домов - Коньковы с их компанией как раз и не задирались, помогали иной раз пацаны многодетной теть Марине что - то донести, что - то наоборот утащить до ближайшей мусорки, нормальная такая тетка, только замученная - папаня их года три как допился, помер. Ее хулиганистые, резкие на ответку мальчишки постоянно старались как - то да заработать, вечерами частенько ходили на промысел - совхозные поля были неподалеку, иной раз не было у теть Марины денег на хлеб, но овощи имелись всегда.

   Грянувший в конце девяносто первого года развал страны никаким боком поначалу не ударил по пацанам, они все так же шлялись вечерами, сидели частенько в подвале - оборудовали для себя небольшой уголок, Леха Обухов, единственный сын у мамки, которая работала в администрации города, самый как потом стали говорить "упакованый" из них, притаскивал гитару, пели всякие дворовые песни, покуривали втихаря, обменивались новостями, трепались про всякие свои дела и проблемы, все обычно - привычно.

   Началось повальное увлечение фильмами которые появились в открывающихся видео - салонах. Салоны эти были улётные: какая - то небольшая комнатушка где за небольшие же деньги ребята смотрели первые боевики, ужастики и прочую иностранщину.

   Доставали неведомыми путями плакаты с полюбившимися Шварценеггером, Ван Даммом, Джеки Чаном, Брюсом Ли, кто помельче по возрасту многие собирали банки жестяные из-под всяких спрайтов, колы, фанты, которые в то время редко кто и попробовать мог, стоили прилично. Ещё коллекционировали вкладыши от жвачек, или пластиковые бутылки из-под заполонивших киоски необычных напитков.

   Спорили про недостатки и достоинства того или иного напитка, покупали порошки в пакетиках Инвайт и Юпи разводили их и не было вкуснее этой бурды.

   Только повзрослев узнав про всякие добавки Е начали понимать что все это сплошная химия. Так и жили, потом понеслось - дурной возраст, у кого что взыграло: Степка Болдин - мелкий, щуплый, в его пятнадцать было трудно поверить, по виду пацан десятилетний, но хитрый и наглый как никто из них тех тогдашних, незаметно стал отдаляться пока не узнали ребята - влетел на малолетку за воровство. Поначалу лазил с кем - то на Холодильник, где делали мороженое, спёрли несколько коробок с вафельными листами, на мясокомбинат попасть не удалось, хвастался - еле успел забраться на забор от злющей собаки, приглашал сводить их на Холодильник, да как - то желающих не нашлось, какие - то невкусные вафельные листы жевать, фигня.

   Потом как - то резко пропал в школе не появлялся, мать его сказала Черенку, когда он ее случайно увидел, что Стёпку отправили к бабушке, потом уже когда Валерка Цепелев попался на угнанной от продуктового магазина машине с продуктами - дебилу захотелось прокатиться, тогда только от него и узнали - теть Марина ходила к нему на короткую свиданку, Степка уже на малолетке, четыре года заработал.

   Куда - то в квартиру залез, с взрослыми мужиками замутили, он же мелкий его в форточку и подсадили, а там дед не старый ещё, приехал в гости, на диване дремал, вот и скрутил дохляка.

    - Степка, дурак конкретный! - единодушно решили все.

   Потом уже, спустя годы, при случайной встрече Обухов встретит синюшного, запойного Серегу Ферта, тот перечислит оставшихся в живых из их когда - то обычной дворовой компании.

    - Всего трое, Лёх из наших живы, ты вот четвертый, охренеть!

   Пацаны радующиеся поначалу новой жизнью, потихоньку осознавали - не все так здорово в их теперешнем мире. Пока конечно было клёво, одни видаки чего стоили - интересно же, знакомый мужик иной раз пускал тех, кто выглядел постарше на порнуху, ваще был улёт!

   Увидеть всё в деталях, это же крутизна!

   Правда потом все надолго зависали в ванных, но интерес не ослабевал - гормоны начинали даже не шалить, пускаться в пляс, да и девчонки начали меняться, стали более развязными, многие уже были попробованными - так что жизнь начиналась как бы суперская.

   Родаки, те кто жили покрепче, понемногу ударялись в коммерцию, у кого хватало денег - арендовали небольшие помещения в центре и открывали магазины, попросту называемые "Комок".

   Ребята иной раз туда забредали зависали подолгу, тряпки, конечно, здорово, но в витринах какой только мелочевки нужной в четырнадцать - пятнадцать лет, не было. Но цены, блин!

   Тем более многим, кто втянулся курить, хотелось попробовать забугорные сигареты Кэмэл, Мальборо, Лаки Страйк - стоили они круто вот и копили школьные деньги на дело. У родаков, у многих стали задерживать зарплату, пошли какие - то сокращения, на военке - почтовом ящике, куда всю жизнь было сложно устроиться, сократили рабочую неделю, до четырех дней. Ближайший к их микрорайону совхоз ликвидировался, оставшиеся бесхозными зарастающие поля разделили нуждающимся под садовые участки, земля конечно была фиговая - глина одна, но копошились люди дружно, хоть картошку вырастить свою.

   Пацаны все больше замечали резкое такое разделение даже у них в школе: то все ходили в форме и подумаешь у кого - то были свитера, джинсы, это все было вне школы, фигли завидовать? А ща многие стали одеваться прилично, родаки или сами ездили в Польшу, или в Москве на Луже покупали, там сейчас образовался большой такой рынок, выбор был очень даже!

   Знакомый их, Седой, белобрысый - белобрысый, уже несколько раз мотанулся туда, сначала говорил - прикупил: то футболки такие нормальные, бейсболку, слаксы, потом уже похвастался - спёр он, народищу дополна, ловкость рук и все дела.

   Среди пацанов началось брожение, кто - то как Черенок, почти не появлялся в их "штабе", сначала вроде родаки заставили засесть за учебу, а ему до фонаря эта учеба, все равно в путягу осенью свалит, долго обхаживал Седого чтобы взял его с собой в Лужники, тот поначалу обещал, потом отказал:

    - Ссыкун ты Черенок, если ехать то вон с Диманом он точно не наделает в штаны в случае чего!

   Черенок стал увиваться вокруг Андрюхи Романовского, который всегда был нахальным и дерзким хотя учился еле - еле на трояки, сейчас похоже наступало время таких Романовских. Он щеголял уже в самых наимоднейших брокатах - из мокрого шелка и слаксов имел двое, девки велись на его прикид, а пацаны плевались в подвале:

    - Еще малиновый пиджак и цепь как у Тузика и будет из этих, крутых. Только Черенку до него говном плыть!

    Цены дурацкие ползли вверх, ща уже не выклянчишь у родаков на какую - то модную вещь, не то чтобы жались - просто не было денег.

   Вон у Лихачевых - мать отправили в отпуск за свой счет, всей сменой на пару недель, уже второй месяц пошел она плюнула на все и каждый день почти торгует хлебом на улице, под тентом, это ща лето, а зимой трындец наступит.

   Многие начали ездить с овощами - фруктами в Москву, торговать у метро. Сначала на местном рынке закупаются, там подороже продадут, только тоже удовольствие то ещё - мусора постоянно гоняют.

   Еще пацаны крепко задумались - на носу армия год - два и вперед за Родину!

   В Чечне началась война, кому охота в такое дерьмо попадать! Родаки кто побогаче, стали откупать своих деточек, только не у всех так получалось, мани - мани утекают на жратву.

   Отвалился от них Матвей Петров, мать начала челночить и его притянула помогать, сказала:

    - Захочешь, пойдёшь учиться дальше, пока же надо выживать!

   Он уже в Польше с ней был, сказал:

    - Ничё так, только устаешь сильно от толкотни и баулов!

   Лет через пятнадцать Матвей будет успешным бизнесменом с купленным дипломом, зато с деловой хваткой.

   Потом какая - то хрень случилась с пацанами - начали нюхать клей, поначалу было противно - сидели шибанутые с пакетами на голове, Лёха сразу послал всех увидев перед этим как Витька Иванова, охреневшего, с дикими глазами, ни х**** не воспринимающего, вытаскивал из подвала матерящийся отец. Дебилы ходили в куртках которые обливали в своей дури клеем, подсказывая всем, кто это просекал, что они токсики!

   Родаки поначалу мало какие чухнулись, потом уже вой пошел, мелочь стала подсаживаться на эту херню, начали менты по подвалам шмонать, да и жильцы завыступали, короче уютные их посиделки в подвале заканчивались, облавы начали устраивать на них. Леха разок не попал под раздачу - задержался с девчонкой знакомой потрепаться, а из их подвала как раз и выгоняли этих обдолбаных. Всех как один на учет поставили, ему оно надо? Матери и так Решкина, их местная знаменитость среди пацанов - инспектор ИДН, постоянно говорила:

    - Анна Сергеевна, ваш Лёша не с теми ребятами водится, с его знаниями и оценками не надо бы с неблагополучными знаться.

   Мать не вопила, разговаривала на доверии, он как бы и прислушивался, но ребята - то свои, давно уже изученные, только сразу сказал всем:

    - Отвалите со своим клеем и всякой дурью, мне это на хрен не надо!

   Лёшка мать жалел - она его одна вырастила, про отца он ещё мелким спросил, сказала:

    - Был, да весь вышел ещё до твоего рождения!

   А он и не задумывался - ему с матерью было клёво. Посмотришь по телику - ищут ребята своих родаков, а на кой? Абсолютно чужой дядька, если уж тогда ему ребенок был по фигу, ща тем более. Да и какой - то залетный станет ему мозги канифолить?

   Сумасшедшее время летело быстро, получили все ваучеры, взрослые насмотревшись рекламы, пытались куда - то да пристроить их Газпром, какой - то Хопёр - инвест, всякие банки, только даже спустя много лет получили от хера уши, а не хоть какие - то деньги.

   Мать Лёхина повздыхав горестно - протерлись его давнишние джинсы, в летних слаксах далеко не убежишь, зимушка - зима в России это далеко не на Фиджи каких - нибудь, никак не удавалось ей отложить деньги на такую покупку, достала эти два ваучера и в ближайшую субботу поехали они на рынок. Там, знали уже все, скупщики покупают ваучеры. Продали неожиданно даже лучше чем рассчитывали - по четыре тысячи за штуку, хотя Кони говорили что один идет по три штуки.

   На радостях купили джинсы и джемпер Лёхе и кофточку матери, глядя на повеселевшую, оживившуюся мать он про себя решил твердо так: закончит институт и обязательно станет матери покупать обновки и конечно, цветы! Лёха уже учился на первом курсе политеха, ребят видел не часто, да и что за радость сидеть в подвалах?

   Их понемногу стали закрывать на приличные такие замки, те кто в путягу поступил после окончания собирались в армию, Лехе можно сказать повезло - на их факультете была пока ещё военная кафедра, поговаривали об её отмене - служить особо никто не рвался, охота что ли инвалидом в девятнадцать - двадцать становиться? Но была надежда - за пять лет учебы что - то да переменится, ну не может быть всё время плохо!

   Матери несказанно повезло - в девяносто пятом ее перетащила резко пошедшая в гору стародавняя знакомая - Жарова, которая еще недавно была завмагом, сейчас после перевода в исполком, по современному - мэрию, сумела сделать головокружительную карьеру - зам мэра по торговой части, проще - возглавила комитет по торговле. Зная мамку давно пригласила ее к себе - надежные и не продажные люди всегда нужны, пусть зарплата была на том же уровне, но возможностей что - то достать стало побольше.

   Из всех дворовых Обухов как - то незаметно больше стал всего общаться с близнецами Лихачевыми и Владькой Резниченко - Резником, нормальные такие ребята, с родаками правда не повезло, но тут фигли делать?

   У Лихих - так их меж собой звали Лихой - первый, Димка и Лихой - второй, Вадимка, родак спился и год как уже похоронили, мамка их как говорится - пласталась, бралась за всё, только бы вытянуть своих проглотиков, возраст пред армией самый такой - постоянно жрать хочется тем более когда особо не получается купить вкусненького. Мать их умудрилась через кого - то мешок муки за небольшую стоимость прикупить и они сами приладились оладьи себе мастырить.

   Теть Лида когда бывала дома умудрялась напечь всяких пирожков: с рисом, яйцом, зеленым луком, с картошкой, с капустой, особенно все полюбили с яблоками или ревенем, у них в саду ревеня было прилично, летом не дожидаясь когда мать пошлет в сад не спеша ходили сами - что для них три километра, там малость чего - то делали - поливали, собирали кабачки, патиссоны упавшие яблоки груши все шло в ход.

   Теть Лида делала соки в соковарке из всего, парни бурчали что без сахару не вкусно, но зимой очень даже с удовольствием пили натуральный сок. Весной они и Резвый уходили служить, Резвого приписали в десант чем он беспрестанно хвастался, Лихих в ракетные - у Димана был гастрит, пару раз уже лежал в больнице, в десант не прошел, по одному служить они ни за что не согласились бы, да и двойняшек - близняшек никто разъединять не будет.

   У Резника мать - маленькая такая, худенькая теть Оля, была нормальной теткой с ней можно было и покурить иной раз, матершиница конкретная, но мировая, а отец - натуральное чмо, как Владька его ненавидел, за "все хорошее", когда были они помладше с сестренкой Галькой частенько убегали из дома к бабке которая жила в другом конце города, потом когда Резник подрос, этот гондон штопанный начал побаиваться выгонять их, разборки правда устраивал по пьяни, но старался когда Владьки дома нет орать.

   Еще пару лет назад увидели они всей компашкой как - то вечером, уже стемнело, этот прямо в машине драл соседку с третьего этажа. Не то чтобы интересно увидеть, насмотрелись видео давно, просто машина дергалась вот и подошли, надо было видеть как рвался Владька рожу набить обоим. Пацаны тогда не пустили - разные весовые категории, блин.

    - Я знаю сынок, ты меня не очень любишь! - передразнивал его Вадька - Сука, не любишь, терпеть не могу! Тебе Лёх повезло, не жил с такими козлами как мой или у Лихих!

   Лихие на самом деле лихие ребятки, тоже пробовали клей, их постоянно заносило в какую - то хрень, оба были под приглядом Решиной, но парняги - золото: надежные, никогда никого не подставили, не сваливали из каких - то разборок - заварушек, на них всегда можно было положиться. Диман вообще как - то сам того не зная, мог угадать человека, что он за птица и ведь не ошибался! Вадька был душой любой компании, если допустим, назревала драка или уже начинали задираться где - то с кем - то, он ужом ввинчивался между зачинщиками и убалтывал на раз: хи - хи, ха - ха и все уже ржут как кони над его приколами. Резак без своих Лихих жизни не мыслил, печалился как будет два года без них. Так и вышло потом - к тёть Лиде постоянно забегала его мать с вопросом:

    - Лид, чё там твои пишут, как мой? Небось им по два письма в день строчит, нам с Галькой два в месяц присылает, дубина!

   Лихие, зная про это - мамулька им подробно описывала все события здесь, только знала она маловато - в силу своего теперешнего мотания в Москву с неподъемными тележками, писали про Резника, у которого в каждом письме к ним было нытье про то как ему их не хватает.

   Это будет вскоре, пока же собирались у Лихих лопали пирожки с прокрученными сушеными яблоками - насушила теть Лида много - урожай был такой что у одной яблони разорвало ствол, говорили за жизнь, строили планы на будущее, кто из молодых живет одним сегодняшним днём? И конечно же много было разговоров о девчонках, Вадька вон с седьмого класса дружил с видной девчонкой - одноклашкой, Полинкой, почти отличница, а Лихой - второй едва тянулся на тройки, хотя многие учителя говорили про них:

    - Лодыри, умным головам бестолковые хозяева достались!

    Некоторые из учителей постоянно говорили Полинке про Вадьку всякую хрень, но она не слушала и не слышала, Лихие несмотря на трояки, ребята умные, знали много, на удивление, читали запоем, боготворили свою замученную мать - именно она с самого раннего возраста вкладывала в них все хорошее и нужное, они несмотря на папашку - пьянь, были больше в неё.

   Так вот и дожили до весны, проводив ребят в армию Лёха малость затосковал, были в группе пацаны нормальные, но вот такого душевного понимания и близости как с Лихими и Резником не получалось, переписывались не часто письма от пацанов могли прийти "задом наперёд", сначала последнее, потом пара давнишних, прямо детская игра - испорченный телефон.

   С девчонками у него было ровно, симпатии появлялись и проходили, тем более выбрать было из кого, неподалеку пединститут и мед училище. Это раньше медики и педики были переборчивыми, как же, вояки есть, перспектива выйти удачно замуж, попасть может даже за границу и всё такое, сейчас же они не котировались особо, если только по большой любви замуж за них выходили. Больше внимания уделялось упакованным мальчикам, ехать с летёхой куда - то на край географии особо не было желающих. Не все девчонки были такими, но имелись.

   Учеба, общение, совместные всякие посиделки, дискотеки время летело, Лёха мало с кем виделся в своем микрорайоне, да и учиться надо было нормально чтобы стипешка была. Как - то в апреле, по теплу уже, весна ранняя была, приехал пораньше и решил пройтись через школьный стадион, посидеть на лавочке, покурить неспешно, просто расслабиться. На памятной лавочке сидели две девчонки он было хотел пройти мимо, одна окликнула:

    - Лёх? Привет!

    - Полин, тыы? Привет! Что - то ты бледная какая - то, заболела?

    - Да как сказать... - она ухмыльнулась - Закурить найдется?

   Вторая сидела как - то неподвижно свесив голову, никак не реагируя на их разговор. Лёха сел рядом с Полинкой, протянул пачку и спросил:

    - Как жизнь молодая?

    - Да всяко! - глубоко затягиваясь ответила она и спросила другую:

    - Оль, тебе прикурить?

    - Неаа! - невнятно ответила девчонка, свесившиеся волосы загораживали лицо, голос вроде знакомый, а кто он не узнал. Девчонка посидела чуток, невнятно замычала, резко вскинулась, встала и чуть пошатываясь, торопливо, как - то странно - на цыпочках, пошла в сторону домов.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

120,00 руб Купить