Оглавление
АННОТАЦИЯ
Я приехала на помолвку сестры, а оказалась на собственной свадьбе. Что может быть хуже? Лишь то, что мой будущий муж — снежный лорд и давний враг нашего рода. «Зларис, милая, это приказ короля», — сочувственно шепчет мать. «Долг перед семьёй священен!» — настаивает отчим. Знаете что, мои драгоценные р-р-родственнички, я в такие долги не влезала и возвращать их отказываюсь. Злолушка против! И раз бесчувственный сугроб не пытается расторгнуть навязаный брак, это сделаю я. Простите, ваша снежность, наша семейная жизнь не будет приятной!
ПРОЛОГ
Первая брачная ночь — особенное событие в жизни любой девушки. Она несёт с собой волнующий новый опыт и незабываемые впечатления. По крайней мере, мама всегда говорила именно так. Не обманула, надо сказать. Перетаскивание тяжеленного, как смертный грех, комода к двери спальни действительно было для меня новым опытом. Не сказала бы, что приятным, но определённо незабываемым. И волнующим, потому что время шло, а упрямый предмет мебели точно прирос к полу и категорически не желал двигаться на новое место. Жаль, вместо свечей в спальне были магические светочи: по смазанному воском паркету эта махина двигалась бы куда охотнее.
Перестановку мебели я затеяла не просто так, а с далеко идущими планами на здоровый спокойный сон этой ночью, притом в гордом одиночестве. Свадьба состоялась? Состоялась. Я исполнила долг перед родом? Несомненно! А про дальнейшее не было ни слова, так что на все остальные прелести замужней жизни я точно не подписывалась. Кто не согласен, тот может выразить претензию в письменном виде и подсунуть под дверь. Обещать, что отвечу, не стану, но рассмотрю внимательно. Оставалась малость: всё-таки справиться с треклятым комодом. Учитывая вес, он запрёт дверь надёжней всех замков и открыть её не сможет даже проклятый снежный лорд. А утром ещё что-нибудь придумаю.
Я остановилась, сдула со лба выпавшую из причёски прядку волос, подоткнула платье и изо всех сил навалилась на комод. Ну же, давай! Двигайся, бездна льда тебе во все резные завитки! И когда комод, негодующе заскрипев, всё-таки сдвинулся с места и надёжной глыбой заблокировал дверь в спальню, я бесконечно обрадовалась. Ровно на секунду. Ровно до того мгновения, как осознала, что рядом с моими узкими ладошками на тёмной древесине лежат чьи-то громадные пятерни, а плеча касается чужое плечо. Явно мужское. Горячее, широченное, крепкое, мускулистое, немногим уступающее по твёрдости злосчастному комоду. Сердце ёкнуло, замерло на миг, а затем ухнуло куда-то в пятки. Я опасливо повернула голову и встретилась взглядом с прозрачно-зелёными глазами лорда Аларика Искигана по прозвищу Северный Демон. Властителя морозного Элерхейма. Моего новоявленного супруга.
ГЛАВА 1. Возвращаться — плохая примета
Фамильный замок герцога Ротерийского встретил меня неласково. Зима, как и всегда в этих краях, выдалась тёплой, поэтому мокрый снег таял, едва успев долететь до земли, а вымощенный каменными плитами двор превратился в одну большую лужу. Отчим, как всегда, не тратил бытовую магию без нужды, а приезд приёмной дочери к важным событиям в его понимании явно не относился. Завтра наверняка всё будет иначе: отпраздновать помолвку Николь с графом Ридли прибудет весь цвет Легарии, и уж высокородных гостей точно не заставят шлёпать по лужам. Возможно, и сам король появится, дабы убедиться, что его непутёвый племянник наконец-то решил остепениться и признать это перед лицом высшего общества. По крайней мере, в письме с требованием немедля явиться домой его сиятельство Риордан Морган, герцог Ротерийский, упомянул, что монарх может почтить своим присутствием торжество.
Нарушить прямой приказ главы рода было невозможно. И это стало одной из причин, по которой я всё-таки прибыла в замок, хоть и не испытывала ни малейшего восторга по этому поводу. С детства не любила балы, да и теперь, повзрослев, редко выходила в свет, что, несомненно, шло на пользу и мне и свету. Учёба в Эсской магической академии давала мне прекрасную возможность с чистой совестью вот уже пятый год не посещать обязательные для высшей знати Легарии приёмы, и с молчаливого одобрения отчима я её не упускала. Но игнорировать помолвку младшей сестры, пусть родной лишь по матери, я не имела права. И это была вторая причина, более значимая для меня. Дэрх с традициями, которые предписывали семье собираться вместе по такому поводу, куда важней было то, что Николь бы ни за что не простила бы моего отсутствия. Исключительно поэтому я сейчас с мрачным видом обозревала из распахнутой двери наёмного экипажа лужу, по которой предстояло прошлёпать до крыльца, и мысленно проклинала непогоду в целом и зиму в частности. На крыльцо, кстати, так никто до сих пор не вышел. Отдельный вид сомнительного удовольствия — вернуться туда, где не была последние пять лет, и обнаружить, что некоторые вещи остаются неизменными. В фамильном гнезде лэрта Риордана Моргана меня по-прежнему не ждали. И это лишь убеждало в том, что я поступила верно, уехав отсюда.
Риордан Морган, герцог Ротерийский, отнюдь не был плохим. Он настолько любил мою мать, что в своё время не просто женился на ней — вдове с ребёнком, но даже принял меня в род, притом как положено — с клятвой на фамильном артефакте и представлением духам предков. Жутковатый обряд запомнила отрывками: слишком мала была и память милосердно стёрла не самые приятные воспоминания. Увы, по-настоящему родной герцогу я так и не стала. Он относился ко мне ровно, я бы даже сказала, благожелательно, я не могла назвать себя обделённой хоть в чём-то, но… После рождения Николь сразу стало понятно, кто тут неудобная дочь. Я не осуждала лэрта Моргана, он и так дал мне больше, чем я могла желать. И была достаточно умной, чтобы самой попроситься вначале в пансион для благородных девиц, который — вот так удачное совпадение! — находился очень далеко от герцогства, а затем, по окончанию учёбы в нём, поступить в Эсскую королевскую академию, выбранную по тому же принципу: подальше от фамильного особняка.
Я даже на каникулы не приезжала, предпочитала проводить их у тётки. Скромный дом лэри Джинервы Бреген не шёл ни в какое сравнение с роскошным замком лэрта Моргана, но дышалось в нём гораздо легче. С матерью и сестрой встречалась регулярно, с отчимом — реже. И с некоторых пор меня беспокоил его пристальный, оценивающий взгляд, точно сиятельный герцог прикидывал: выдать меня замуж за какого-нибудь надёжного и неболтливого вассала или всё-таки распорядиться активом в виде приёмной дочери с большей пользой. Варианта «оставить в покое и позволить жить своей жизнью» в списках точно не значилось: лэрт Риордан был из тех, кто всегда выставлял счёт за оказанные услуги. Впрочем, по словам матери, пока на примете у отчима не было ни достойного столь высокой награды вассала, ни делового партнёра, готового ради скрепления союза простить ту малость, что я не была урождённой Морган. И я искренне надеялась, что в ближайшие несколько лет ситуация не изменится. Замуж я пока что не хотела вообще, а уж особенно — по чужой указке. Но увы-увы, ещё три года глава рода имел полное право распоряжаться моей судьбой по своему усмотрению, а я не могла даже возразить! Вернее, могла, но это бы всё равно ни к чему не привело. Ох, надеюсь, его сиятельство не задумал совместить помолвку Николь с демонстрацией моей ветренной (в магическом смысле) персоны потенциальным женихам? Хотя мать наверняка бы мне об этом сказала.
С этими мыслями я всё-таки выбралась из экипажа, прихватив свой небольшой чемоданчик с вещами, рассчиталась с извозчиком, подобрала юбку и направилась к крыльцу стараясь выбирать плиты посуше. Можно было, конечно, призвать ветер и расчистить себе дорожку, но мой воздушный элементаль был игрив до безобразия, имел своеобразное чувство юмора и не упустил бы шанса изгваздать меня в текучей снежной каше с ног до головы. Мокрые ботинки и подол казались меньшим злом. Оказавшись на крыльце, дёрнула за витой шёлковый шнур. Где-то в доме раздалась приятная трель колокольчика, а меньше чем через минуту дверь открылась. Вышколенный дворецкий и глазом не моргнул, увидев меня на пороге. Забрал мой нехитрый багаж и, склонив голову, произнёс:
— Добро пожаловать, лэртис Морган. Ваша комната уже готова.
— Зларис! — раздался звонкий голосок и на верхней площадке широкой лестницы показалась Николь. — Ты приехала!
Ничуть не заботясь об этикете, сестра подобрала пышные юбки и стремглав бросилась вниз, перепрыгивая через ступеньку, чтобы поскорее обнять меня. Видела бы нас в этот момент мама — наверняка бы прочла обеим лекцию о том, что благородным лэртис полагается вести себя сдержанно. Но её, на наше счастье, поблизости не было, так что Ники влетела в объятия счастливым хохочущим вихрем, замерла, прижавшись щекой к щеке и шепнула:
— Сестрёнка, я так рада тебя видеть!
— Как я могла пропустить твою помолвку? — притворно оскорбилась я. — Это было бы возмутительным поступком! И ещё ты бы обиделась и перестала со мной разговаривать.
— А Злолушка против, — понимающе улыбнулась Николь и мы обе негромко рассмеялись.
Эта фраза в отношении меня стала в семье уже традиционной. Злолушкой меня называли с раннего детства, более того, это ласковое имя я придумала сама. Что поделать, в нежном возрасте мне никак не поддавался коварный звук «р». И собственное имя вместо гордого Зларис звучало смешным и неловким Злалис, а короткое Лара превращалось в совсем уж неприличную Лалу. А вот маме и отчиму это глупое имя почему-то показалось забавным и милым. Я обижалась, я дулась, я негодовала! И в итоге однажды на семейном ужине заявила, что Злолушка против именоваться Лалой ( в моём исполнении это тогда звучало как «Злолушка плотив», но суть претензии была ясна). Его сиятельство меня неожиданно поддержал, задумчиво отметив, что зло из меня вполне убедительное, хоть пока ещё маленькое.
— Злолушка против, — согласилась я и подхватила сестру под руку: — Пойдём, Ники, пока я переоденусь с дороги, расскажешь, как твой граф сделал тебе предложение и каких чудес нам завтра ждать на твоей помолвке.
— Мы отпразднуем её в королевском дворце, Витторио ведь племянник Его Величества! — выпалила сестра, сияя от восторга. И тут же сникла, тревожно глянула на моё изумлённое лицо и поспешила утешить: — Не волнуйся, твоё платье, достойное королевского бала, уже почти готово, завтра утром швеи окончательно подгонят его магией.
— Вот как раз по этому поводу я совершенно не волнуюсь, — процедила я. — Просто немного поражена размахом будущих торжеств, надеялась на более… семейный праздник.
Николь вздохнула, погладила меня по руке.
— Прости, Лара, — прошептала она, — отец запретил нам с мамой говорить тебе об этом заранее, хотел сделать сюрприз. Мы и сами узнали лишь сегодня утром.
— Сюрприз удался, — признала я и мысленно добавила: «Понять бы ещё, хороший он или нет».
***
— Его сиятельство Риордан Морган, герцог Ротерийский с семьёй! — провозгласил герольд.
Его зычный голос, усиленный магией, разнёсся по залу, перекрывая гул голосов и негромкую музыку. Я задержала дыхание от волнения и с трудом подавила желание вцепиться в рукав Николь. Та, в отличие от меня, чувствовала себя намного увереннее и с восторгом взирала на украшенный в честь её помолвки зал. Ещё, улучив момент, и меня успокоила, шепнув:
— Лара, не волнуйся, ты всегда всем нравилась, понравишься и сегодня.
Я благодарно кивнула, вслед за матерью и отчимом входя в широко распахнутые двери. К слову, я не могла не восхититься коварством и предусмотрительностью его сиятельства. Он выбрал прекрасный момент, чтобы официально представить меня ко двору. Помолвка младшей дочери с племянником его высочества — отличная возможность продемонстрировать знати ещё и старшую. Теперь я не сомневалась, что отчим планирует закрепить успех и, пока род в фаворе, пристроить в надёжные и весьма выгодные руки ещё и меня. Это огорчало, но увы-увы, было вполне ожидаемым. Я надеялась лишь, что герцогу Ротерийскому хватит совести хотя бы поинтересоваться моим мнением прежде чем подписать брачное соглашение.
Зал поражал роскошным убранством. Из громадных хрустальных светочей под потолком лились потоки золотистого света, вдоль одной из стен стояли обитые бархатом стулья, а вдоль другой — уставленные изысканными закусками и напитками столы. А сколько было гостей! Дамы в роскошных платьях всевозможных оттенков и фасонов и мужчины в одежде родовых цветов смотрели на нас с нескрываемым интересом, а в некоторых взглядах, направленных на Николь, мелькала откровенная зависть.
Вслед за отчимом мы приблизились к королевскому трону. Герцог поклонился, приветствуя монарха, мама и мы с сестрой присели в глубоких реверансах. Слева от короля стоял кронпринц Джордан и я не упустила случая бросить осторожный взгляд из-под ресниц на предмет мечтаний большинства моих сокурсниц. Ну что сказать, кронпринц и впрямь был хорош собой. Высокий, статный, широкоплечий, с любезной улыбкой на губах. Вполне достойный экземпляр для того, чтобы девичьи сердца млели, трепетали и испускали флюиды любви, хотя лично я не видела ни малейшего смысла влюбляться в образ.
— Лэрт Морган, ваша старшая дочь совершенно очаровательна! — сообщил тем временем Дрейгон Седьмой отчиму, благосклонно выслушав приветствия. — Как вы могли столько времени скрывать её от двора?
— Зларис училась в Эсской академии, ваше величество, и предпочитала блистать на экзаменах, а не на балах, — ответил герцог. — Но обучение подходит к концу и через два месяца она получит диплом.
Я с трудом удержала на лице милую улыбку. Вот теперь исчезли последние сомнения в том, что лэрт Риордан Морган решил меня прода… в смысле, выдать замуж в ближайшее время. Все, кто заинтересованно прислушивался сейчас к разговору, получили прозрачный намёк: Зларис Морган умна, красива, скромна, образована и обладает магическим даром. Прекрасные качества для супруги знатного лэрта! А если прибавить ещё и тот факт, что наше семейство вскоре породнится с племянником короля… Клянусь, я бы восхитилась тщательно продуманной отчимом многоходовочкой, если бы она не касалась непосредственно меня! В том, что это вовсе не экспромт, сомнений не было.
— Похвальное стремление для юной лэртис, — одобрительно кивнул король.
На этом приветствие было завершено и мы наконец-то отступили от трона, а наше место заняло следующее знатное семейство. Отчим выглядел довольным, Николь высматривала в толпе своего жениха, а мать… Почему-то в её взгляде я уловила лёгкое сочувствие. Герцогиня Ротерийская знала меня как никто другой, понимала, что я уже разгадала коварные планы отчима, но ничем не могла помочь. А я, в свою очередь, не могла опозорить семью и продемонстрировать, что кротости во мне примерно столько же, сколько в штормовом ветре. Значит, бал сегодня будет особенно трудным. Никакого удовольствия от танцев, сплошная политика: придётся улыбаться, танцевать с теми, на кого укажет его сиятельство и всячески способствовать укреплению экономических и дружеских связей. Проще говоря, торговать лицом.
Но герцог пока не спешил давать мне ценные указания. Он был всецело поглощён беседой с Витторио де Алсо, графом Ридли, женихом Николь, а это значило, что немного времени у меня есть. Я осмотрела зал, изучая собравшуюся знать, и нахмурилась, заметив среди гостей высокую темноволосую фигуру в чёрно-золотом. Любопытно, а что здесь делает его снежность лорд Аларик Искиган, заклятый враг рода Морганов?
Впрочем, объяснение сему феномену я нашла быстро. Раз уж его величество решил отпраздновать помолвку своего племянника с поистине королевским размахом, значит, и гостей приглашал он. Как только отчим умудрился сохранить всё в тайне, учитывая, что подготовка к балу — дело даже не пары недель?
От размышлений по поводу присутствия северного лорда на практически семейном празднике меня отвлёк приятный мужской голос:
— Лэртис Зларис, позвольте пригласить вас на танец.
Вскинула взгляд и немного опешила, увидев перед собой кронпринца. Отчим едва заметно кивнул мне, позволяя принять приглашение. Ещё бы! Подарить первый танец наследнику престола — великая честь. И ещё одно доказательство, что наш род в фаворе. Впрочем, это было неудивительно, учитывая, что именно герцог Ротероийский уже много лет являлся поставщиком боевых и защитных артефактов для нужд короны. Сомневаюсь, что его высочество пригласил меня исключительно потому, что поражён моей красотой. Хотя, по слухам, принц был ещё тем дамским угодником и не одна знатная лэри побывала в его объятьях. Даже некоторые лэртис не устояли, хоть добрачные связи в нашем королевстве крайне не одобрялись. В отношении исключительно женщин, разумеется. Мужчинам всегда позволялось больше.
Кронпринц был прекрасным партнёром и неплохим собеседником. Беседа, правда, была насквозь формальной, и я терялась в догадках, не в силах понять замысел его высочества. Или его величества. Или обоих. Для чего-то ведь принц Джордан меня пригласил. И ответ получила очень скоро, пожалуй, гораздо раньше, чем хотела. После танца его высочество, как и требовал этикет, повёл меня обратно к отчиму. Но так как во время танца мы успели значительно удалиться от сиятельного герцога, возвращение вышло неспешным. Кронпринц по дороге любезно общался с гостями, я принимала комплименты, в общем, всё шло своим чередом, пока…
— Аларик, друг мой, как я рад вас видеть! — жизнерадостно воскликнул его высочество. — Не скучаете?
Я вздрогнула и подняла голову, от всей души надеялась, что среди гостей отыщется ещё один знатный дворянин с таким именем, но чуда не случилось: перед нами стоял снежный лорд Искиган. На меня он взирал равнодушно, на кронпринца — с холодной вежливостью на грани приличия, потому что во взгляде явственно читалось: «Какого ширрха?» Похоже, они и впрямь были добрыми друзьями, раз лэрт Аларик не стеснялся демонстрировать своё истинное отношение к прозвучавшему вопросу. А его ответ лишь убедил меня в этом.
— Благодарю за заботу, ваше высочество, у меня нет поводов для скуки.
Аларик Искиган умудрился произнести короткую и вполне вежливую фразу так, что сомнений не оставалось: его снежность крайне раздражён фактом своего присутствия на помолвке дочери врага с королевским племянником и созерцание семейства Морганов не доставляет ему ни малейшего удовольствия. Но принц словно не услышал этого, широко улыбнулся и осведомился:
— Вы знакомы с лэртис Зларис Морган?
— Не имел чести быть представленным, — сухо отозвался лорд.
Иначе и быть не могло. Лично я ничего против Аларика Искигана не имела, но враг рода — это враг рода. А раз уж я Морган, значит и мой. И неважно, что во мне нет ни капли крови герцогов Ротерийских. Хотя вру — капля есть. Та самая, полученная во время обряда.
— С радостью исправлю это досадное упущение, — пообещал лэрт Джордан. Слова у принца с делом не расходились, поэтому в следующее мгновение он церемонно произнёс: — Лэртис Зларис, позвольте представить вам лорда Аларика Искигана, моего давнего друга.
Я молча сделала реверанс. Лицемерить и уверять, будто рада знакомству не хотела, а управлять тоном так, чтобы собеседник понимал, что его оскорбляют, но формально придраться не мог, ещё не научилась. Увы-увы, курсов по светскому злословию в Эсской академии не было.
Лорд Искиган решил ответить вежливостью на вежливость и так же молча поклонился. Казалось бы, на этом не самое приятное для нас испытание должно было бы завершиться, но его высочество внезапно куда-то заторопился и не придумал ничего лучше, чем оставить меня на попечение своего друга и по совместительству моего недруга, стребовав с того обещание потанцевать со мной, а затем сопроводить к его сиятельству Риордану Моргану. Моего мнения на этот счёт, разумеется, лэрт Джордан не спрашивал. Лорд Искиган отчётливо скрипнул зубами, но слово дал. Кронпринц одобрительно кивнул, одарил меня пустой вежливой улыбкой, коснулся кончиков пальцев формальным поцелуем и благополучно растворился в толпе гостей.
— Как вы себя чувствуете, лэртис? — осведомился лорд Искиган.
До его вопроса я подумывала о том, чтобы сослаться на внезапно закружившуюся голову и вместо танца и сопровождения ограничиться последним, но снисходительный тон его снежности мигом заставил меня отказаться от этой идеи. Нечего делать мне одолжений и подсказывать, как свести неприятное нам обоим общение к минимуму. И вообще, что может быть приятней, чем доставить неудобства врагу? Так что я ослепительно улыбнулась и прощебетала:
— Благодарю вас за заботу, лэрт Аларик. Я полна сил и желания танцевать.
Взгляд прозрачно-зелёных глаз заледенел окончательно, но лорд промолчал, лишь кивнул, давая понять, что услышал. А когда раздались первые звуки музыки, позволил себе мимолётную хищную улыбку. Это был не вальс, а более агрессивная куранта с быстрым началом. Но я любила именно такие танцы, потому что при должном умении диктовать условия в них могли оба.
Шаг, поворот, приблизиться, на миг подчиниться силе партнёра, и тут же вырваться, демонстрируя свой характер. Отступить, повернуться, на миг прижаться спиной к спине, и вновь разорвать дистанцию. Закружиться, чувствуя, как раздувается юбка, почти взлетая… Натолкнуться на пристальный холодный взгляд и вызывающе улыбнуться. Танец тоже может быть битвой, ваша снежность, докажите, что вы достойны!
Ещё шаг — и лорд Искиган поймал меня, закружил, не позволяя вырваться. Я откинулась назад, но он тут же рывком вернул меня обратно, на миг прижал к себе так, что я успела ощутить горьковато-свежий запах его парфюма. От прикосновения горячих ладоней по позвоночнику пробегала странная, едва уловимая дрожь, и отчего-то замирало в груди. Я не знала, каков снежный лорд в боях, но вынуждена была признать: танцевал он прекрасно.
Наконец музыка стала чуть медленнее, позволяя перейти к светской беседе, и я не упустила шанса доставить благородному лэрту ещё несколько неприятных минут.
— Неожиданно видеть вас на помолвке моей сестры, лорд, — с милой улыбкой выдала я. — Не значит ли это, что вы решили забыть о старых распрях с нашим родом?
Корчить из себя прелесть какую дурочку с моей внешностью было легко. Белокурая красавица с наивными синими глазами и розовыми губами, настоящая куколка! Мама не раз говорила, что женская глупость — страшное оружие и умение пользоваться им следует отточить до совершенства. Ладони лэрта Аларика на моей талии сжались чуть сильнее, но это было единственным, чего я добилась. Плохо контролируемого раздражения в его взгляде так и не сверкнуло.
— От некоторых приглашений невозможно отказаться, лэртис Зларис, — ровным тоном проинформировал он.
— Да, понимаю вас, — вздохнула я. — Воля монаршей семьи — закон.
Даже для столь сильного и независимого мага как вы, лорд Аларик Искиган, да-да. И проигнорировать пожелание, высказанное особой королевской крови, вы не можете, как бы не хотелось. Доказательство тому — наш танец.
Увы-увы, и в этот раз на провокацию бесчувственный сугроб не подался. Видимо, демонстрации эмоций заслуживали лишь близкий круг и монаршьи особы, а уж никак не дочь врага, пусть и приёмная. И неважно, знал лэрт Аларик об этом милом обстоятельстве или нет. Шаг, поворот, краткая иллюзия свободы, и новый рывок, практически бросающий меня в объятья этого мужчины. Меня снова обдало горьковато-свежим ароматом, а дыхание перехватило от почти недопустимой близости и жара его тела. Снова краткий миг обманчивой свободы, финальный поворот, когда мы разошлись так далеко, что соприкасались лишь кончиками пальцев, и последний шаг к партнёру. Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, но я быстро взяла себя в руки и одарила снежного лорда равнодушно-кукольной улыбкой.
— Благодарю за танец, лэрт Искиган.
— Благодарю, что оказали мне честь, — так же формально отозвался он.
Предложил руку и, выполняя вторую часть данного кронпринцу обещания, повёл сдавать меня под опеку его сиятельства герцога Ротерийского. Эх, жаль, что не удалось сорвать с него маску ледяной сдержанности. С другой стороны, наш танец наверняка доставил ему гораздо меньше удовольствия, чем мне хотя бы тем фактом, что он вообще состоялся, а это тоже можно считать маленькой победой.
Отчим неожиданно обнаружился вовсе не там, где я видела его в последний раз. Сиятельный герцог о чём-то беседовал с его величеством, но при нашем приближении разговор затих. Монарх поднялся на возвышение, но садиться на трон не стал. Вскинул руку, призывая всех к тишине. Музыка и разговоры моментально умолкли, казалось, даже роскошные платья благородных дам стали шелестеть тише. Все замерли, готовясь внимать речи короля. Даже лорд Искиган, который наверняка предпочёл бы оказаться подальше от нашего благородного семейства.
— Мы, его величество Дрейгон Седьмой, имеем удовольствие поздравить с помолвкой нашего племянника Витторио де Алсо, графа Ридли, и очаровательную Николь Морган, маркизу Ротерийскую, — раскатился по залу звучный голос монарха. — Мы всецело одобряем и благословляем сей союз. Их свадьба состоится через полгода, в канун летнего солнцестояния. Но это не единственная важная новость сегодняшнего вечера. Наше величество считает, что старые распри не должны омрачать светлый праздник объединения двух знатных семей, а младшей сестре не следует выходить замуж раньше старшей. — Монарх отыскал взглядом лэрта Аларика, молчаливой глыбой стоящего рядом со мной, и с довольной улыбкой продолжил: — Посему с неменьшим удовольствием мы, милостью богов король Легарии, во имя прекращения давней вражды объявляем о помолвке между снежным лордом Алариком Искиганом и лэртис Зларис Морган, маркизой Ротерийской. Связанные со свадьбой расходы берёт на себя корона, а торжество состоится завтра, ибо затягивать с примирением столь знатных семейств — преступление. Все присутствующие приглашены.
Я с трудом удерживала на лице бессмысленную и насквозь формальную вежливую улыбку, хотя очень хотелось отшатнуться от «жениха», как от ядовитой виверны, и вообще — сбежать подальше от королевского дворца. Во взглядах Николь и мамы читалось сочувствие, а отчим… Отчим внимал словам Дрейгона Седьмого с таким благожелательным выражением лица, что не оставалось ни малейших сомнений: он знал! Знал, что так будет! Скосила глаза на снежного лорда, принявшего скверную весть с абсолютно бесстрастным видом. Будто ему не жену только что навязали, а… а чаю предложили! Ни капли возмущения и негодования, а ведь он достаточно знатен и независим, чтобы высказать недовольство.
— Вы что-то хотели сказать, лэрт Аларик? — осведомился король.
Я воззрилась на внезапно обретённого жениха с неподдельной надеждой. Ну же, лорд, скажите! Скажите всё, что думаете об этой потрясающей идее! Подумаешь, мелочь какая — древние распри. Между прочим, в наше время надёжный и верный враг куда ценней десятка друзей!
— Воля монаршей семьи — закон, — бесстрастно сообщил лорд Искиган, безжалостно убив последние надежды на наше счастливое будущее друг без друга. — А внимание вашего величества к проблемам верноподданных поражает.
Это было единственным лёгким уколом, который он себе позволил. А меня никто не спросил, что я думаю по этому поводу, во второй раз за вечер лишив даже иллюзорной возможности заявить, что я против. Да уж, пожалуй, надо и впрямь следовало изобразить обморок. Лежала бы сейчас в сухом прохладном месте, а не стояла на перекрестье взглядов, обтекаемая, вернее, озаряемая лучами королевской милости. Чувствовала ведь, что вернуться домой было отвратительной идеей!
ГЛАВА 2. Полуночные откровения
Объявление его величества оказалось для меня настоящим потрясением, и дело было не столько в самом факте помолвки, сколько в моей собственной реакции. Я-то опрометчиво считала, что давным-давно смирилась с мыслью, что когда-нибудь непременно выйду замуж за того, на кого укажет сиятельный герцог, глава рода. Но оказалось, что размышления о далёкой и весьма размытой перспективе и внезапно оглушившая реальность плохо сочетаются между собой. Да ещё и личность будущего супруга… Нет, лично нынешние лорд Искиган и герцог Ротерийский друг другу ничего плохого не сделали, кажется, даже ни разу не воевали. По крайней мере, я об этом не слышала. Они недолюбливали друг друга по наследству. И всё из-за женщины…
Я знала эту историю, как же иначе. Несколько веков назад благородный лорд Ларс Искиган и первый герцог Ротерийский Ральф Морган влюбились в красавицу Сьюзанн. Она принимала ухаживания обоих, но в итоге выбрала герцога Ротерийского — сама или по подсказке опекуна, уже не имело значения. Лорд Искиган не пожелал смириться с поражением, выкрал чужую невесту практически из-под венца, увёз в заснеженный морозный Элерхейм и тут же женился на ней сам в замковой часовне. Оскорблённый Ральф Морган с войском явился к стенам замка снежных лордов уже через два дня и взял его в осаду по всем правилам военного искусства так, что и мышь не проскочила бы незамеченной.
Наступило шаткое равновесие: взять замок герцог не мог, но и защитники тоже ничего не могли поделать с расположившимся у стен войском. Его сиятельство привёл с собой достаточно магов, чтобы суметь защитить солдат от магического мороза и снежных духов. Ротерийский не желал отказываться от невесты, Искиган не собирался отдавать жену. Мнением самой новоявленной леди никто, разумеется, не интересовался. Семейным счастьем лорд Ларс, впрочем, наслаждался недолго: молодая супруга оказалась слаба здоровьем и в считанные недели зачахла во льдах, словно нежный первоцвет. Герцог Ротерийский вполне справедливо обвинил соперника в её смерти и получил взаимное обвинение в том, что это его войско перекрыло все входы и выходы, потому целители не успели прибыть вовремя.
Осада потеряла всякий смысл, потому после ещё нескольких коротких боёв Ральф Морган вместе с войском отступил. Но не просто так. Среди людей снежного лорда нашёлся предатель, который передал герцогу тело Сьюзанн и храмовую книгу с записью о заключённом браке. Мрачная ирония: Ларс выкрал девушку накануне свадьбы, а Ральф — накануне погребения. Когда Искиган узнал о произошедшем, было поздно. Морган успел добраться до своих земель, похоронить бывшую невесту в родовой усыпальнице и уничтожить книгу — единственное документальное свидетельство брака Ларса и Сьюзанн. На этом трагичная история любви и соперничества закончилась и началась долгая грызня по поводу прав на приданое покойной, так как опекун лэри Сьюзанн, единственный и последний из её родных, пал у стен замка лорда Искигана.
По сути, ни тому ни другому наследство было не нужно, просто хотелось посильнее ужалить соперника и отстоять своё право на любимую женщину хотя бы после смерти. Спорные земли, составляющие большую часть приданого, за эти века были несколько раз перепроданы, и у Морганов остался лишь один боевой артефакт средней мощности. Второй, точно такой же, хранился у Искиганов. Ценность артефактов состояла в том, что они были универсальными, а для подзарядки им хватало остаточных эманаций магии в пространстве. Минус — они не могли работать друг без друга. Собственно, именно артефакты были той пресловутой костью, которую враждующие семейства с упоением грызли уже не первый век. Каждая из сторон считала себя единственно и законно владеющей обоими артефактами и требовала от врага немедленной передачи недостающего имущества. И каждой они бы пригодились. Да и вообще за прошедшие столетия список претензий благородных семейств друг к другу разросся до безобразия, чему немало способствовали законники-крючкотворы.
В общем-то, учитывая предысторию, я была практически уверена относительно минимум одного пункта в перечне моего приданого. Но всё-таки враг рода в качестве жениха меня, мягко говоря, смущал, как и его реакция на «королевскую милость». Мне показалось, что лорду Аларику было совершенно неважно, жениться или нет: лёгкое недовольство относилось лишь к кандидатуре невесты. А ещё я абсолютно не хотела на север. Там холодно, в конце концов! Сугробы по пояс, сосульки в человеческий рост и такие морозы, что кипяток замерзает, пока ты его наливаешь в чашку. В общем, Злолушка была однозначно против замужества! Немедленно поговорила бы на эту тему с отчимом, но его сиятельство герцог и мой ширрхов жених сразу после приснопамятного объявления ушли при содействии короля обсуждать вопросы приданого, выкупа и обещанного финансового участия короны в нашей (моей, какой кошмар!!!) скорой свадьбе.
— Зларис, — герцогиня Ротерийская легонько коснулась моей руки, вырывая из невесёлых мыслей, — дорогая, нас ждут швеи. Пока мужчины заняты обсуждением финансовых вопросов, с тебя успеют снять магические мерки. Ты будешь самой красивой невестой, моя девочка.
Мне захотелось взвыть, упасть на паркет и забарабанить по нему руками и ногами с криком «Не хочу!». Но я не могла позволить себе опозорить семью, тем более, к нашему разговору жадно прислушивались. О, придворная знать обожала сплетни! А что могло быть интереснее, чем анонсированный его величеством союз между двумя враждующими благородными семьями?
Оставив Николь на попечение графа Ридли и его семейства, мы покинули бальный зал. Пользуясь тем, что в коридоре было пусто, я тихо спросила:
— Мама, ты знала? Только честно.
— Риордан ничего мне не говорил, — покачала она головой. В голосе матери скользнула едва слышная горечь, которая тут же сменилась звенящей уверенностью. — Но он любит тебя не меньше, чем Николь, Лара, гордится тобой и никогда не заключил бы союз, который может тебе навредить.
— Я так и подумала, что он исключительно из большой отцовской любви решил выдать меня за его снежность Искигана, — поджав губы, бросила я.
Мать негромко рассмеялась удивительно мягким, серебристым смехом и ласково попеняла:
— Упрямица! Вы с герцогом похожи гораздо больше, чем тебе кажется. А что до лорда Аларика… Я не слышала о нём ничего дурного, Зларис. Уверена, что один из сильнейших боевых магов Легарии не станет опускаться до войны с собственной женой. Он тебя не обидит.
— Я не хочу за него замуж, — едва слышно шепнула я. — Терпеть не могу сугробы! И сугробов тоже. А он сухой, холодный и бесчувственный. — Не удержалась и буркнула: — В общем, Злолушка против!
— Ты успела это понять за один танец? — Уголки маминых губ совершенно точно подрагивали в улыбке. — Зларис, милая, я понимаю, что ты немного шокирована столь резкими переменами в судьбе, но это — приказ короля. Мы не можем с ним спорить.
Можем! Ещё как можем! Вот только последствия для рода окажутся плачевными… Я вновь вспомнила брошенную в лицо снежному лорду фразу «Воля монаршей семьи — закон» и стиснула зубы. Вот ведь ширрх! Напророчила, называется.
— А моя учёба? — выбросила я последний козырь. — Мне ведь осталось лишь пройти преддипломную практику и сдать выпускные экзамены. Может, свадьба всё-таки подождёт?
— Думаю, тебе лучше обсудить этот вопрос с его сиятельством, — после недолгого молчания произнесла мать. — Или с лордом Искиганом. Вряд ли он будет против, чтобы ты закончила учёбу.
Я ничего не ответила, но слова сиятельной герцогини зажгли в моём сердце огонёк надежды. И правда: брак ведь не означает, что мы с супругом обязаны жить под одной крышей. Вернусь в академию, а за полгода что-нибудь да придумаю. А даже если нет, по крайней мере, несколько месяцев мы с его снежностью будем жить дружно и счастливо, ведь Эсск ещё дальше от морозного Элерхейма, чем Ротерийский замок.
«А может, ещё удастся отговорить лорда Аларика от брака?» — мелькнуло в голове. Он дружен с кронпринцем, значит, для его рода королевская немилость будет не столь долгой, как для нашего: лэрт Джордан наверняка убедит его величество простить непокорному снежному лорду отказ жениться на назначенной невесте. И с отчимом я тоже непременно поговорю. Должен же он ответить «любимой» дочери, зачем вообще устроил эту аферу. В том, что дело далеко не только в прекращении старой вражды я не сомневалась. Его сиятельство Риордан Морган преследовал совсем иную цель и исключительно ради её достижения устроил этот брак. Любопытно, что же, по его мнению, я должна сделать. Разнести северное гнездо Искиганов по камешку, завершив то, что так и не удалось далёкому предку отчима? От этой мысли почему-то стало смешно. Мой дар был далеко не так силён, да и замок снежных лордов наверняка и не такое переживал. Но об этом я узнаю позже. А пока меня ждали снятие магических мерок и (какое горе!) возвращение в бальный зал. Я не имела права портить праздник Николь, который по прихоти… то есть, милости его величества неожиданно пришлось с ней разделить.
***
Поговорить с отчимом удалось ближе к полуночи, когда королевская чета покинула бал, тем самым давая негласное позволение расходиться и прочим гостям. Я к этому времени успела принять несколько десятков насквозь фальшивых поздравлений и пережить ещё два танца с женихом — что бы там лорд Аларик не думал о навязанном браке, о правилах хорошего тона он не забыл и не стал выставлять меня в неприглядном свете, исчезнув сразу после объявленной помолвки. Нам достались кадриль и вальс, и в этот раз танцевали мы молча. Я украдкой разглядывала будущего мужа, отмечая ровные чёткие черты лица, выразительный упрямый подбородок, убранные в низкий хвост иссиня-чёрные волосы. Снежный лорд был хорош собой, несомненно. Всё портили только глаза — холодный зеленоватый лёд без малейшего проблеска эмоций. Лэрт Аларик казался отстранённым, безукоризненно вежливым и насквозь холодным. Вот уж точно — сугроб! Я ничуть не ошиблась в первоначальной оценке. Очень хотелось сорвать с него маску равнодушия и дело было вовсе не в том, что я хотела произвести на него впечатление. Совсем не хотела. Это было не в моих интересах! А что сердце билось чаще, так исключительно от негодования и физических нагрузок, а не от того, что, повинуясь рисунку танцев, я раз за разом возвращалась в объятья горячих сильных рук. И уж тем более — не от мыслей о том, что уже завтра эти самые руки будут прикасаться ко мне далеко не так целомудренно… С полным, ширрх, на то правом! Да, знаю, благородной лэртис не пристало ругаться даже мысленно, но в этой ситуации удержаться было решительно невозможно!
Наконец вальс закончился, лорд Аларик вернул меня под опеку мамы и отчима и покинул бальный зал. Я требовательно взглянула на герцога, всем своим видом давая понять, что пришло время очень серьёзно поговорить. Его сиятельство не стал меня томить.
— Лэрт Витторио, — обратился он к будущему зятю, — не откажете в любезности, поухаживайте за лэри Эмелис и лэртис Николь. Нам со старшей дочерью необходимо кое-что обсудить, поэтому мы вынуждены покинуть праздник.
Граф Ридли охотно уверил, что оправдает доверие герцога, и лично у меня не было причин сомневаться. Кажется, лэрт де Алсо действительно любил Николь, а сияющее личико сестры подтверждало: чувства взаимны. Ну хоть кто-то будет счастлив в браке. Поймав вопросительный взгляд Николь, я улыбнулась ей так искренне, как только могла, давая понять, что всё в порядке. Не хватало ещё заставлять её переживать.
До отведённых нашей семье гостевых апартаментов (пройдоха-отчим и тут не оплошал, обо всём позаботился!) дошли в молчании. Начинать важный разговор в коридоре не хотелось, ведь в королевском дворце и у стен могли быть уши, а в покоях его сиятельство мог активировать один из артефактов, гарантирующих, что наша беседа останется приватной.
Войдя в гостиную герцог указал мне на одно из кресел, сам сел напротив и плеснул из стоящей на низком столике бутылки с несколькими сургучными печатями густой янтарно-красной жидкости в два пузатых бокала. Камень в перстне на его руке не изменил цвет, а по комнате тут же поплыл виноградный аромат с лёгкими ягодными нотками.
— О чём ты хотела поговорить, дочь? — как ни в чём ни бывало поинтересовался его сиятельство.
— О своей сегодняшней помолвке и завтрашней свадьбе, — таким же ровным тоном отозвалась я. И мстительно добавила: — Папенька.
— Согласен, сроки могли быть и побольше, — согласился герцог, поднося к губам бокал с вином. — Но его величество решил, что вражда между нами и Искиганами и без того затянулась. Уверяю тебя, корона щедро оплатила спешку, а свадебные торжества будут достойны нашего рода...
— Вы всё знали заранее, — перебила я. — Это решение было принято не сегодня.
— А я не говорил, что оно было принято сегодня, — благодушно отозвался его сиятельство. — Мы с его величеством почти год вели переговоры о браке одной из моих дочерей со снежным лордом, прежде чем достигли согласия в некоторых вопросах. Инициатором был король, если тебя интересуют подробности.
Я едва не задохнулась от возмущения. Целый год где-то в кулуарах решалась моя судьба и при этом «любящий» отчим и словом не обмолвился на этот счёт. Зато успел пристроить Николь, чтобы у короля не осталось соблазна настоять на браке снежного лорда с истинной Морган! Отнимать возлюбленную у своего племянника монарх ожидаемо не стал. Зато теперь понятна спешка: его величество опасался, что и вторая сестра, то есть я, заключит помолвку с кем-нибудь ещё, и его планы пойдут прахом. В самом деле, не станет же любящий отец мешать счастью дочери? Одновременно я восхищалась тем, как умело герцог разыграл выпавшие ему карты и наверняка вытряс из Дрейгона Седьмого немало привилегий для рода, и негодовала, что стала в этой игре разменной монетой.
— Я против, — холодно заявила я, подаваясь вперёд. — Вы сами твердили, что Аларик Искиган враг Ротерийским. Я не выйду замуж за снежного лорда!
— Куда ты денешься, девочка моя? — по-доброму усмехнулся герцог. — Это твой долг перед родом.
— Не совсем мой, — отказалась я от сомнительной чести. — Вы, лэрт Риордан, прекрасно знаете, что я не Морган по происхождению.
— Знаю, — кивнул отчим и в его взгляде мелькнуло… одобрение. — Ты Морган по духу, а это куда важнее.
— И вы, не желая смешивать кровь с заклятым врагом, решили отдать ему дочь по духу? — хмыкнула я. — Очень удобно, к слову, преклоняюсь перед вашей мудростью! И опалы избежать удалось, и привилегии выторговать!
— Ты забываешься, — мягко проронил герцог, но я отчётливо услышала звенящую в его голосе сталь. — Если желаешь устроить истерику, разговор на этом окончен. Но свадьба состоится в любом случае.
Я стиснула зубы так, что они едва не заскрипели. Да, кажется, стремительно приближающееся семейное счастье отвратительно влияет на мой и без того не слишком кроткий характер. Намёк на то, что глава рода без размышлений воспользуется своим правом и прикажет мне согласиться был прозрачным. И сейчас у меня оставалось всего два варианта: продолжать упорствовать в бессильной злобе или же взять себя в руки и всё-таки выслушать причины, побудившие отчима дать согласие на мой брак со снежным лордом. Я выбрала второе. Протянула руку за своим бокалом, сделала глоток, чуть поморщилась, потому что вино оказалось неожиданно крепким и прокатилось по горлу огненным потоком, и произнесла:
— Простите, ваше сиятельство. Я готова вас выслушать.
— Верное решение, — одобрительно отметил отчим. Немного помолчал, покачивая в ладони бокал и о чём-то размышляя, затем поднял на меня суровый взгляд. — Корона планирует в ближайшее время начать значимый проект, связанный с созданием боевых артефактов. Новые разработки позволят обеспечить полную безопасность границ. Как ты знаешь, крупнейшие производства боевых артефактов принадлежат нашему роду, поэтому участие Морганов даже не обсуждается. Никто другой не сможет обеспечить беспрерывный цикл и выполнить заказ в срок. Но крупнейшие залежи рения, необходимого для новых артефактов, находятся… угадаешь, в чьих владениях?
— Во владениях Аларика Искигана, — понятливо продолжила я. — И даже королевский приказ не заставит его вести дела совместно со старым недругом. Корона разорится, пока убедит вас обоих.
— И потому его величество как опытный политик и хороший экономист решил купить кого-то одного, — усмехнулся отчим, подтверждая мою догадку. — Брачный союз обошёлся короне вдвое дешевле.
Он сделал паузу, чтобы отхлебнуть ещё вина, и я тут же воспользовалась ею, чтобы спросить:
— Почему я?
— Николь не справится, — на губах отчима появилась едва заметная улыбка. — Она пошла в мать. Мягкая, послушная, тихая. Север убьёт её — он не любит нежные и беззащитные цветы. Ты другая, Лара. Магия рода признала и приняла тебя, усилила твой дар. Ты стойкая, сильная, умеешь принимать решения и просчитывать их последствия. И в тебе есть внутренний огонь и та сила, которой не хватает твоей сестре. — Немного помолчал и тихо добавил: — Твой отец гордился бы тобой, девочка. Так, как горжусь я. И ни капли не сожалею о решении принять тебя в род. Никогда не жалел.
Глаза предательски защипало, но я сумела взять себя в руки и не разреветься. Я знала, что герцог сейчас искренен со мной, и от его признания перехватывало дыхание. Прикрыла глаза, окончательно успокаиваясь. Все эти годы я до смерти боялась оказаться недостойной. Отчим ни разу не напомнил о моём происхождении, но я-то знала и на всякий случай заранее не доверяла! Ещё и вдовствующая герцогиня Клэр, новообретённая бабушка, не упускала возможность напомнить мне моё место. Нет, она не оскорбляла меня или маму, действовала намного тоньше и при каждом удобном случае ненавязчиво давала понять, что я недостойна носить фамилию Морган. А я всегда умела делать правильные выводы из услышанного. Жаль, была слишком мала, чтобы задуматься ещё и о причинах, потому слова вдовствующей герцогини пустили ядовитые ростки в моей душе. Стыдилась, украдкой ревела, а потом ревновала к новорожденной сестре не понимая, что делить нам нечего… Только сейчас я осознала, сколько на самом деле лэрт Риордан сделал для меня. Он действительно любил меня как родную, иначе не позволил бы уехать из замка, принимать решения, не поддерживал бы все эти годы. И он всегда, всегда называл меня дочерью...По стене, которую я так старательно возводила всё это время, прошла первая широкая трещина. Увы, момент выдался не самый подходящий.
— Почему вы уверены, что справлюсь я? — уточнила у его сиятельства, решив отложить всестороннее переосмысление на потом — сейчас у меня были другие, более важные вопросы. — Не похоже, что лорд Аларик горит желанием жениться. Что помешает ему избавиться от неугодной супруги?
— Клятва, — с широкой улыбкой пояснил герцог. — Твой будущий муж дал слово мне и королю, что не обидит тебя, не причинит намеренного вреда, не попрекнёт твоим происхождением и будет относиться с надлежащим почтением. Полагаешь, иначе я бы стал рисковать твоей жизнью? Если лорд нарушит обещание, ты в любой момент можешь обратиться за помощью ко мне или к его величеству, артефакт для связи я дам.
Я кивнула. Что ж, уже лучше, чем ничего. По крайней мере, поддержка семьи у меня остаётся. Но грядущий брак по прежнему не вызывал у меня восторга. Отчим, похоже, понял это по выражению моего лица, потому что улыбнулся ещё шире и произнёс:
— Что же касается длительности вашего брака, дорогая, всё зависит от тебя. Я дал королю слово, что не стану препятствовать вашему союзу со снежным лордом и сделаю всё, чтобы ты сказала «да» во время брачного обряда. Понимаешь?
О, я прекрасно понимала! Его сиятельство только что сделал мне лучший подарок из возможных. Он прямым текстом сказал, что мой долг перед родом заканчивается сразу после свадьбы.
— И если лэрт Аларик пожелает со мной развестись… — протянула я.
— … то мы с герцогиней не станем вмешиваться, — охотно подтвердил отчим. — И примем тебя обратно. — Достал из нагрудного кармана и положил передо мной пару крохотных серёжек-«гвоздиков» с голубыми бриллиантами. — А это, милая, чтобы у вашего брака не было последствий. Достаточно носить их четверть часа в день. Не волнуйся, определить в них артефакт невозможно.
Я густо покраснела и сгребла серьги со стола. Его сиятельство продумал всё, даже столь деликатные моменты. «Последствий» брака я тоже не желала, но обсуждать, как избежать их, с отчимом стала бы в последнюю очередь. Он всё-таки был мужчиной! Чтобы скрыть смущение, выпалила только что пришедшую в голову идею:
— А если лорд Искиган сам откажется от брака?
— Исключено, — мотнул головой герцог. — Он не станет загонять свой род в опалу.
— А если я сумею его убедить? — настаивала я, почуяв, что случайно отыскала великолепную возможность всё-таки избежать этого союза. — Что по этому поводу говорит ваша сделка с его величеством?
— Так не хочешь замуж? — понимающе усмехнулся отчим. — Этот момент мы не обсуждали, Лара. Сумеешь убедить лэрта Аларика отказаться от брака, можешь считать себя свободной от обязательств. — Помолчал немного и добавил: — Но ты зря потратишь время: он не откажется.
— Зато задумается, что такое — жить с настоящей Морган, — хмыкнула я, поднимаясь. — Подготовлю почву для развода. Вы, папенька, ведь не давали слова, что я не буду обижать будущего супруга?
Его сиятельство лишь отсалютовал мне бокалом и сообщил:
— Апартаменты лэрта Искигана по соседству с нашими. Его величество решил, что раз мирить старых недругов, так с размахом. А невесте, как ты помнишь, после помолвки разрешено оставаться наедине с женихом. Звукоизоляция здесь на высоте, королевский дворец как-никак, но если что-то пойдёт не по плану, сорви снежинку со своего браслета, и я приду на помощь.
— Вы и это предусмотрели?! — удивлённо воскликнула я, переводя взгляд на украшение.
— Судил по себе, — хищно улыбнулся герцог. — Я на твоём месте поступил бы так же, Зларис. Боролся бы до последнего и не упускал ни единой возможности. Даже без малейшего шанса на успех. Дерзай, доченька.
Я кивнула и поднялась, отставив бокал с недопитым вином на столик. Внутри крепла необоснованная уверенность, что я сумею убедить лорда Аларика отказаться от брака. Кажется, мне совершенно нельзя пить...Но, не дойдя до двери нескольких шагов, остановилась и обернулась.
— Ваше сиятельство, меня терзает любопытство: помолвка Николь с графом Ридли — это случайность или тоже результат ваших интриг? Уж больно удобный кандидат в мужья, а его величество точно не станет препятствовать этому союзу.
Вопрос был, что называется, на грани, и я рисковала вновь вызвать неудовольствие отчима. Была почти уверена, что он не ответит, но лэрт Риордан меня удивил.
— Скажем так, я надеялся, что Витторио проникнется нежным очарованием Николь, — благодушно отозвался герцог. — И создал все условия, дабы молодая чета разглядела друг друга. Предупреждая твой следующий вопрос — нет, никакой магии, всё честно. Граф Ридли станет для Николь хорошим мужем.
С этим я тоже была согласна. Судя по взглядам, которые бросали друг на друга молодые влюблённые, на первом месте в этом союзе стоял вовсе не точный холодный расчёт. Не удивлюсь, если сестра пылко умоляла отчима дать разрешение на этот брак. Ну что ж, она своё счастье отстояла, пора и мне сделать то же самое. Я оставила герцога наедине с початой бутылкой и решительно направилась прочь из гостиной. Пришло время навестить снежного лорда и убедить его, что жениться на мне — крайне плохая затея.
ГЛАВА 3. Цель оправдывает средства
Перед дверью, ведущей предположительно в апартаменты снежного лорда (хотя вряд ли отчим соврал) я ненадолго замялась. Остатки хмельного безумия стремительно выветривались из головы, да и сколько там я выпила — всего два глотка, а на смену ему приходила рассудительность и уже вкрадчиво интересовалась: ну ворвусь я с видом лихим и придурковатым в покои жениха, а дальше что? На каком основании лэрт Аларик должен пойти против воли монарха с учётом того, что тот озвучил её во всеуслышание? Тяжело вздохнула, поджала губы с неудовольствием констатируя очевидный факт: его сиятельство вновь не ошибся в прогнозах. Но попытка не пытка, вдруг свершится чудо? Кажется, северяне очень принципиальны в том, что касается девичьей чистоты невесты… Вот с этого и начнём! Я вновь воспрянула духом и решительно постучала в дверь.
— Кто бы там не был, катитесь к ширрху! — холодно, неласково и совсем неприветливо донеслось из гостиной.
Что ж, на мой взгляд, это было приглашением! Я уверенно толкнула дверь и вошла. Лорд, как и отчим, коротал поздний вечер в компании бутылки вина и не обрадовался, что его уединение бесцеремонно нарушено. Взгляд Аларика Искигана промораживал насквозь, от него холод поселялся даже в костях. Но я уверенно и спокойно выдержала это испытание. Скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку, рассматривая жениха.
— Не припомню, чтобы приглашал вас, дорогая невеста, — сухо вымолвил мужчина, даже не потрудившись встать.
— Ну как же, — я позволила себе лёгкую улыбку, — вы только что послали меня к ширрху. И вот я здесь.
Снежный лорд на миг прищурился, бокал в его руке покрылся тонким слоем инея. Несмотря на то, что здесь, в отведённых ему покоях лэрт Аларик снял камзол и остался лишь в тёмных брюках и тонкой батистовой рубашке, выглядел он куда менее тёплым и живым, нежели в бальном зале. Предельно сосредоточенный, жёсткий, непроницаемый, точно целиком вырубленный из глыбы льда. Сугроб, одним словом. Но при этом я всё равно не могла заставить себя отвести взгляд от сурового красивого лица, прозрачных зеленоватых глаз, рассыпавшихся по плечам гладким чёрным прядям волос. Ну правда, когда ещё выпадет возможность увидеть так близко носителя древней магии, настоящего снежного лорда?
«Завтра», — ехидно подсказало подсознание. Я мысленно шикнула на не вовремя распредсказывавшийся внутренний голос и произнесла:
— Вам не кажется, что нам есть, что обсудить, лэрт Аларик?
— Нет, — равнодушно бросил он. — Но вы же всё равно не уйдёте. Так что можете высказать, что хотели, я весь внимание.
Вот ведь замороженный хам! Я оскорблённо вспыхнула и решила, что пора переходить к делу. А раз меня не приглашают присесть в кресло, можно и самой о себе позаботиться. Вздёрнув подбородок, прошла по гостиной, демонстративно цокая каблучками, опустилась в кресло, расправила юбку и произнесла:
— Вы весьма грубы, лорд Искиган.
— Сожалею, — тем же абсолютно незаинтересованным тоном отозвался он. — Это всё, что вы стремились мне сообщить?
На мгновение захотелось окончательно плюнуть на все правила хорошего тона и запустить в жениха чем-нибудь тяжёлым. Но из тяжёлого в пределах досягаемости была только бутылка, а её лорд вряд ли отдал бы без боя. Пришлось в очередной раз выдохнуть, призвать всё свое самообладание и кротко сложить руки на коленях, пытаясь если не быть, то хотя бы выглядеть столь же спокойной, как сидящий напротив лэрт Ледышка.
— Ну что вы, я бы не позволила себе отвлекать вас от празднования счастливого события ради такой мелочи, — ядовито улыбнулась я. — И поговорить я пришла как раз о нём. Признайтесь, лорд, вы ведь не хотите жениться.
— А это имеет значение? — флегматично осведомился его снежность. — Если король решил меня женить, он меня женит. Так какая разница, на вас или на ком-то другом? Портить отношения с сюзереном я не намерен. Между прочим, жениться на вас, лэртис, мне даже выгодно. Корона берёт на себя все расходы по организации свадьбы и размещению гостей.
Ну что ж вы такой упрямый, лорд? Мы же оба не хотим этого брака! Похоже, придётся врать.
— Видят боги, я не хотела этого говорить, но раз уж вы так настроены заключить брачный союз, вынуждена признаться, — я сделала эффектную паузу и закончила: — я не девственница, лорд Аларик. Вам достанется порченая жена.
Запоздало подумала, что стоило бы взять с него слово сохранить мою «позорную тайну», но этого не понадобилось. На лице сидящего напротив сугроба не дрогнул ни один мускул. Он подлил вина в свой бокал, сделал несколько глотков и таким же равнодушным тоном, как и прежде, сообщил:
— Мы квиты, лэртис Зларис. Я тоже не хранил целибат до встречи с вами. Так простим же друг другу былые ошибки. Ревновать к прошлому глупо.
Я ошарашено молчала, чувствуя себя так, словно меня с размаху окатили ледяной водой. В смысле — простим былые прегрешения? Он должен, обязан был отреагировать иначе! Это же северянин! Или книги в герцогской библиотеке безнадёжно устарели?
Лорд Аларик тем временем смерил меня задумчивым взглядом и полюбопытствовал:
— Или вы, дорогая невеста, хотели сказать, что мне предстоит прикрыть ваш грех?
При этом он вполне однозначно указал бокалом на мой абсолютно плоский живот. Я задохнулась от жгучей злости, а щёки тут же вспыхнули от оскорбления. Подалась вперёд и яростно прошипела:
— Да как вы смеете?!..
— Ну нет так нет, — пожал плечами лорд. — Иначе я бы потребовал доплатить за неожиданный сюрприз.
Ледяная глыба точно эмоциональнее! Боги, за кого я должна выйти замуж? Неужели ему так нужен этот клятый артефакт? Второй раз за последние несколько часов захотелось упасть на пол и разрыдаться. Против я, против, разве не видно?
— То есть, вас совершенно не волнует, что у меня был любовник? — сцепив пальцы, чтобы скрыть нервную дрожь, спросила я.
На этот раз будущий муж позволил себе лёгкую, едва заметную улыбку.
— Лэртис Зларис, — произнёс он, — за вами в приданое дают серебряный рудник и Синюю долину с плодородными землями. Полагаю, это достаточный повод закрыть глаза на отсутствие такой мелочи как девственная плева. К тому же я не слишком люблю возиться с невинными девами.
— Опасаетесь разочаровать? — по-змеиному быстро отреагировала я.
Усмешка на губах лорда Аларика стала более явной. Он неторопливо поставил бокал на стол, так же неспешно расстегнул запонки и закатал рукава рубашки, обнажив предплечья. Я следила за его действиями с возрастающей тревогой.
— Жарко, — удосужился пояснить жених, перехватив мой взгляд. — А что до вашего вопроса — нет, не опасаюсь. Скорее, предпочитаю сложные вызовы. Впечатлить опытную женщину труднее, чем невинную деву, но и гораздо приятнее. Можно позволить себе отдаться страсти, а не думать о том, как не причинить лишней боли. Так что я даже рад, что кто-то уже избавил вас, а заодно и меня от неудобств, связанных с первой брачной ночью.
Это был полный провал, окончательный и бесповоротный. Аргументов у меня не осталось. Отчим был прав: этот разговор ни к чему ни привёл, а я зря потратила время и, кажется, загнала себя в ловушку. Но я была обязана попытаться оставить последнее слово за собой.
— Занятно слышать рассуждения о страсти от холодного снежного лорда, — проворковала я.
— Почему же? — широкие тёмные брови жениха вопросительно изогнулись. — Вам неизвестно, что лёд тоже может обжигать, м? Придётся исправить этот недочёт. Прямо сейчас.
Я не успела отреагировать, вообще ничего не успела сделать. Миг — и лорд Аларик оказался рядом, рывком поднял меня на ноги и притянул вплотную к себе. Я вновь утонула в горьковато-холодном и свежем аромате его парфюма, а сердце встревожено заколотилось. Руки жениха сплелись на моей талии, не оставляя ни малейшего шанса не то что вырваться, даже пошевелиться! А мои собственные ладони оказались плотно прижаты к телу, потому дотянуться до подвески я не могла.
— Ч-что вы творите? — растерянно пролепетала я, чувствуя, как по позвоночнику — от того самого места, где смыкались руки снежного лорда, — разливается горячая волна.
— Выполняю пожелание своей невесты, — вкрадчиво отозвался он. — Вы же хотели познакомиться с ледяной страстью.
— Не до свадьбы же! — только и сумела выдавить я, от неожиданности забыв возразить, что вовсе не высказывала такого пожелания.
Вопреки всему страха почти не было. Лишь жгучее любопытство пополам с предвкушением и лёгкой тревогой. Меня ещё никто не обнимал так, чтобы я чувствовала себя абсолютно безвольной, покорной чужой воле, и при этом, что самое странное, в безопасности, словно так и нужно было. Эмоции бунтовали, мысли путались, самообладание грозило вот-вот осыпаться осколками, точно разбитое зеркало.
— Познакомиться, Зларис, — прошептал лорд Аларик, обжигая шею дыханием. — Не познать. Пока что.
Его губы легко, почти невесомо мазанули по коже, прихватили мочку уха. Даже от этого едва уловимого касания меня бросило в жар, а колени предательски ослабли. Если бы лорд меня не держал, вполне могла сейчас сползти к его ногам. От этой мысли щёки снова опалило смущением. Нет-нет, мне совершенно не нравилось происходящее, наверняка виновато было коварное вино, выпитое в компании не менее коварного отчима… Ещё одно прикосновение губ к шее, не поцелуй, скорее, его предвестник, и я, помимо воли, подалась следом, желая продлить новое ощущение, разобраться наконец, какие эмоции оно вызывает. Но жених легко удержал меня, неспешно продолжая своё чёрное дело. Сердце уже не просто бешено колотилось, оно грозило проломить рёбра и ускакать ко всем ширрхам подальше от этой комнаты и своей глупой хозяйки. Я мучительно кусала губы, стараясь сдержать дрожь, не рухнуть в манящую бездну, куда меня так любезно подталкивал лорд Аларик. А он всё дразнил прикосновениями, так ни разу и не поцеловав по-настоящему, щекотал тёплым дыханием, пробуждая внутри непонятное и оттого пугающее томление. Щёки полыхали так, что от них можно было поджигать свечи, в горле пересохло, кожа — даже там, где клятый сугроб и не думал её касаться — стала настолько чувствительной, что от прикосновения ткани платья хотелось застонать. Доигралась! Разбила лёд и теперь тону в прозрачно-зелёной воде, не в силах совладать с течением.
В какой-то миг требование разума сопротивляться окончательно затихло и из моей груди вырвался слабый, едва слышный стон. И в тот же момент мучительная ласка прекратилась, а снежный лорд отступил на шаг.
— Всё ещё считаете, что я не могу рассуждать о страсти? — иронично осведомился он.
Почему-то именно эта фраза придала мне сил, а разум вмиг вырвался из оков сладкой патоки.
— Вы хорошо знаете женщин, лорд Аларик, — произнесла я так спокойно, как только могла. — Но речь шла о вашей страсти, а её я не заметила, хотя самоконтроль, несомненно, оценила. И попрошу не лапать меня с высокой целью переубедить: вы только что упустили первый и единственный шанс.
Лорд, может, и не собирался меня переубеждать, но в этот раз я решила действовать на опережение. Упредила так упредила, зеленоглазый сугроб даже не дёрнулся в мою сторону. Несколько секунд смотрел на меня, а затем вернулся в кресло и вновь потянулся к бокалу.
— Вы правы, Зларис, — бросил он тем же равнодушным тоном, что и в самом начале нашей беседы. — Я редко теряю самоконтроль. А теперь, если вы выяснили всё, что хотели, оставьте меня наедине с моим счастьем и идите спать. Силы вам завтра пригодятся.
Заботливый какой! Беспокоится, чтобы молодая жена выдержала и брачную церемонию и брачный пир и вообще весь долгий день. И не только день. От последней мысли снова пересохли губы и я едва удержалась от желания совсем не по-благородному увлажнить их кончиком языка. Нет-нет-нет, никакой брачной ночи с врагом!
— И вам прекрасных снов, — процедила я, выходя из комнаты.
Сама не понимала, каких чувств во мне сейчас больше: облегчения, что он меня отпустил, разочарования, что так и не поцеловал, или же обиды, что не получилось добиться того, за чем я приходила: заставить его отказаться от завтрашней свадьбы. Решила, что всё-таки обиды. И вообще — лорд Аларик только что надо мной издевался самым бессовестным образом, а это нельзя оставлять безнаказанным. Будет ему свадьба, раз так хочет. А потом я добьюсь развода. Сам даст, ещё и уговаривать будет. Маленькое зло давно выросло, но до поры дремало. И его только что пробудили.
***
Утро началось плохо. Во-первых, безбожно рано даже для меня, классического жаворонка, потому что к передаче во вражеские руки, в смысле, к свадебному обряду меня готовили со всей старательностью, начиная от омовения и натирания дорогими маслами и заканчивая причёской, а на всё это уходила прорва времени. Во-вторых, когда служанки уже занимались причёской, в апартаменты явился пронырливый остроносый человечек столь неприметной наружности, что я обнаружила его присутствие лишь когда он подал голос. Сей достойный лэрт велел служанкам немедля покинуть комнату после чего вкрадчиво поинтересовался, сохранила ли я девичью честь. Это было последней каплей в чаше моего терпения. Увы, остроносый наглец ловко увернулся от брошенной в него расчёски и прежде чем я успела запустить в него ещё чем-нибудь, выпалил:
— Лэртис, не сочтите за оскорбление! Это поручение его величества! Он понимает, что поспешный брак может вызвать ненужные пересуды и милостиво желает оградить ваше имя от грязных сплетен.
— И каким же образом? — тихо прошипела я.
— Вам дадут артефакт из сокровищницы, который определяет, невинна девушка или нет, — зачастил незваный гость. — Если дева невинна, сфера нальётся золотыми искрами, если же нет, наполнится чернотой. И я должен знать: распорядиться, чтобы в храм доставили настоящий артефакт или, скажем так, его копию с противоположными эффектами. Надеюсь, вы понимаете, что это закрытая информация?
— Понимаю, — процедила я, немного успокоившись.
Не удивилась бы, узнав, что к созданию этого артефакта отчим тоже приложил руку. Но это действительно снимало ненужные вопросы. Наверняка первые сплетни уже расползались по углам. Вот, к слову, и ответ на вопрос, почему фасон свадебного платья призван подчёркнуть мою тонкую талию.
— И каков ваш ответ? — быстро спросил остроносый.
— Пусть будет нормальный артефакт, — произнесла я. — И верните служанок, они не закончили причёску.
— Вы будете самой прелестной невестой в этом сезоне, — заверил меня собеседник.
Он вышел прочь, а мои мучения продолжились. В общем, свадьба не задалась с самого начала. Ещё и противная мелкая моросящая хмарь вместо нормального снега добралась до столицы, а мой будущий личный мороз не сделал ровным счётом ничего, чтобы это изменить! Наверняка мог, просто не захотел. И его величество лихо сэкономил на услугах погодных магов заявив, дескать, дождь зимой в день бракосочетания — это к богатству и счастливой семейной жизни. Впрочем, учитывая, что корона и без того изрядно потратилась на эту ширрхову свадьбу, понятно, почему Дрейгон Седьмой считал каждый золотой.
А вот я считала, что затевать новое дело в непогоду — дурная затея и намеревалась незаметно помочь свершиться паре-тройке мелких событий, которые совершенно точно истолковали бы как дурные знаки. К разводу следовало готовиться заранее. Вон, отчим свои многоходовки продумывает далеко наперёд и всегда получает то, чего хочет. Чем я хуже?
Храм, как и полагалось, украсили живыми цветами. Не иначе, ободрали всю королевскую оранжерею. Пахли они так сильно, что у меня на миг закружилась голова и я едва не споткнулась. Хорошо, отчим заботливо поддержал под локоть и, позволив восстановить равновесие, гордо повёл меня к алтарю, у которого уже ждал снежный лорд в ослепительно белом костюме с серебристыми узорами. Он бросил на меня равнодушный взгляд и от этого почему-то стало обидно. Я-то знала, насколько красива! А он… Да что там говорить: враг всегда остаётся врагом, даже тут умудрился напакостить.
— Дети мои, — звучным голосом объявил пожилой служитель с лучистыми морщинками у глаз, — боги сегодня радуются, ибо вы пришли в храм по доброй воле дабы заключить брачный союз и сплести две нити судеб в одну.
Вот ни за что не поверю, будто святой брат не в курсе, что в храм мы пришли не по своей, а очень даже по королевской воле. И очень уж усердствовать, сплетая нити судеб, не стоит: меньше с расплетанием потом возиться. Но слушала я его с приличествующем случаю проникновенно-восторженным выражением лица и кукольной улыбкой. Безропотно приняла из рук приблизившейся жрицы Великой Матери древний артефакт, позволила себе едва заметную улыбку, когда в сфере вспыхнули и закружились золотые искры, а по рядам гостей прокатился удивлённый шепоток. Кажется, предусмотрительность его величества оказалась не напрасной. Вон сколько сплетников сейчас вынуждено будет умолкнуть. А затем вспомнила, для чего, собственно, мы все здесь собрались, и начала претворять в жизнь коварный план.
Магии в храме сегодня было столько, что аж пальцы покалывало, так что моя сила могла остаться незамеченной. Тем более двери храма по традиции были распахнуты. Я тихонько призвала стихию ветра и велела ему покачнуть брачные кубки. Что может быть хуже, чем упавшая чаша?
На миг казалось, что шалость удастся, потому что оба кубка едва заметно покачнулись, а вино плеснуло через край. Ну же, ещё чуть-чуть… Я впилась напряжённым взглядом в серебряные посудины и лишь потому заметила, как небольшая лужица вина на подносе подёрнулась инеем, а затем вновь обрела зеркальную гладкость и блеск. Примороженные кубки стояли намертво, как верные солдаты. А без пяти мгновений супруг, чтоб ему пусто было, внимал служителю всё с такой же каменной физиономией и делал вид, что он ни при чём.
Не получилось у меня и выронить толстый золотой браслет, который надлежало вручить служителю как плату за то, что боги благословят сей брачный союз. Я планировала разжать пальцы чуть раньше, чем храмовник донесёт поднос для пожертвований, но неведомая (вернее, очень даже ведомая!) холодная сила едва ощутимо подтолкнула мои ладони вперёд и браслет брякнулся аккурат на поднос. Из возможных гадостей оставалось лишь неловко оступиться и облить жениха вином, но я подозревала, что коварный снежный лорд и к такому подготовился и загодя зачаровал свой белоснежный костюм. Пришлось отказаться и от этой идеи и выпить густую чуть терпковатую жидкость под размеренную речь служителя с пожеланиями пьянящих чувств.
Наконец святой брат закончил и велел нам приблизиться к алтарю. Оставалось последнее — опустить руки в венчальную чашу, наполненную прозрачной водой. Аларик сунул туда ладони первым, я, чуть помедлив, последовала его примеру, уповая, что хотя бы сейчас что-то пойдёт не так. Но тщетно. Не грянул гром, не обрушился храм, не случилось ещё какого-нибудь события, которое можно было бы истолковать как божественное недовольство. По моему запястью щекотной змейкой тихо и быстро пополз орнамент, который подозрительно напоминал морозные узоры. Но я смотрела на запястье снежного лорда. Его брачная метка напоминала переплетение из птичьих крыльев и небольших смерчей.
Жаль, но боги и впрямь благословили наш брак. Либо, что более вероятно, не сочли нужным вмешиваться в дела смертных. Просят благословить союз — благословим, а дальше сами разбирайтесь.
— Можете поцеловать жену, лэрт, — ворвался в мои мысли голос храмовника, и я вздрогнула: что, уже? Я уже жена?
Прикосновение чужих губ оказалось сухим и быстрым, но даже от него по телу прошла волна горячей дрожи. От волнения, конечно же от волнения, от чего ещё? И немного — от понимания, что это всё лишь начало, будет ещё свадебный пир и множество пожеланий, с каждым часом всё более откровенных.
Гости дружной толпой повалили прочь из храма, торопясь вернуться во дворец и занять лучшие места за свадебным столом, а мы по традиции ненадолго задержались в опустевшем святилище. Последними вышли Николь с женихом и отчим с мамой. Со стороны Искиганов родни не было. Я поймала взгляд сиятельной герцогини и её мягкую ободряющую улыбку, а затем двери храма тихо закрылись. Тихонько вздохнув, я мрачно уставилась в венчальную чашу. Смотреть на жениха… вернее, мужа не было ни сил ни желания, а изнутри рвала острыми когтями тоска. Не так, совсем не так я представляла собственную свадьбу. И уж точно — не в такой спешке и не с незнакомым мужчиной, которого меня всю сознательную жизнь учили ненавидеть.
— Пойдёмте, моя лэри, — негромко произнёс муж, касаясь моего плеча. — Нас ждёт Элерхейм.
— А королевский пир? — растерянно, но с нескрываемым облегчением спросила я.
— Пройдёт без нас, — коротко сообщил снежный лорд. — Традиции моего рода, а теперь и вашего, предполагают празднование в узком семейном кругу. Его величество был столь великодушен, что пошёл на небольшую уступку и позволил нам покинуть столицу сразу после бракосочетания.
Это была хорошая новость. Перетерпеть фальшивые поздравления не сотен, а от десятков гостей всё-таки проще. Хотя… А вдруг мне там будут совсем не рады? И почему «вдруг»: мне точно там будут не рады — я ведь Морган.
— Насколько узком? — тут же уточнила я.
— Достаточно, — на губах Аларика Искигана мелькнула призрачная улыбка. — Только вы и я.
А это уже настораживало. Но я тут же отбросила тревожные мысли. В самом деле, не станет же лорд требовать консумации брака прямо за ужином, среди супниц и салатников. Да и вообще, сяду от него подальше. Решив так, окончательно успокоилась и не стала задавать лишних вопросов, лишь кивнула и протянула супругу ладонь со словами:
— Я готова, ваша снежность.
ГЛАВА 4. Хорошее дело браком не назовут
Снаружи нас ждал экипаж, который должен был доставить к ближайшему порталу. Королевский герб на дверце наглядно демонстрировал, что добровольно взятые обязательства по организации этой ширрховой свадьбы его величество выполнил в полном объёме и позаботился обо всём. А ещё монарх желал знать наверняка, что «счастливые молодожёны» отбыли из столицы вместе, а не расстались сразу после выхода из храма. Признаться, у меня мелькала такая мысль, но после того, как снежный лорд с лёгкостью пресёк все мои попытки создать задел для будущего развода, я опасалась, что и это предложение будет отвергнуто. Кажется, его снежность имел свои особые взгляды на нашу семейную жизнь. А при виде экипажа с гербом короны и двух стражников, с бесстрастными лицами застывших возле гостеприимно распахнутой двери, я совершенно точно убедилась: сегодня явно не мой день. Хорошо ещё, что от нас не потребовали закрепить брак, так сказать, не уходя далеко от алтаря. Не далее как полвека назад эту традицию использовали повсеместно, и во многих храмах за алтарем до сих пор сохранилась отдельная комнатка, в которой жених и невеста могли добавить к состоявшемуся духовному единению ещё и телесное, а затем продемонстрировать гостям окровавленную простыню. Но то ли отчим или сам снежный лорд сумели убедить монарха, что подобное наглядное завершение обряда излишне, то ли король решил, что артефакта вполне достаточно. Хоть в чём-то повезло.
В салоне обнаружился полушубок из белоснежного меха с серебристой оторочкой на рукавах и капюшоне. Лёгкий, тёплый даже на вид. И этот подарок от его величества окончательно убедил меня в том, что распрощаться с новоявленным мужем слишком быстро нам не позволят. Как бы до самого родового замка Искиганов не сопроводили!
— Вещи лэри уже отправлены, ваша снежность, — с поклоном доложил один из стражников.
Хм, интересно, какие. И когда их успели собрать? Хотя, учитывая, что герцог знал о готовящейся свадьбе заранее, вполне мог успеть отдать соответствующие распоряжения. Надеюсь, слуги лорда Искигана достаточно вышколены, чтобы не испортить моё приданое. Конечно, вещи это всего лишь вещи, но я с детства привыкла ценить чужой труд, а не пренебрегать им лишь потому, что могла себе это позволить.
— Скажите, лорд Аларик, почему вы не пригласили на торжество свою семью? — поинтересовалась я, когда муж помог мне подняться в салон и устроился напротив. — Насколько я знаю, род Искиганов немногим меньше нашего.
Взгляд лорда вновь был холодным и равнодушным. Когда я уже решила, что он не ответит, супруг произнёс:
— Лэри, не подскажете, сколько времени ушло у сиятельных герцога и герцогини Ротерийских, чтобы собрать гостей на помолвку вашей сестры?
— Граф Ридли сделал ей предложение два месяца назад, — припомнила я рассказ Николь. — Дату помолвки утвердили тогда же, ещё несколько дней согласовывали списки гостей, а затем мама с сестрой заказали приглашения. Все должны были получить их одновременно, иначе кто-то мог оскорбиться и подумать, что он менее значим для Морганов или де Алсо, нежели прочие.
— Вы сами ответили на свой вопрос, — прохладно отозвался лорд. — К тому же стремления заняться согласованием списка приглашённых с моей стороны я в вас вчера не заметил. Кажется, желание познакомиться с моими родственниками было не таким уж сильным.
Нахал! Он ещё и меня виноватой выставить пытается. Между прочим, все мои родственники присутствовали, а бонусом ещё вся родня графа Ридли и кучка королевских прихлебателей, без которых не обходилось ни одно торжественное событие во дворце его величества Дрейгона Седьмого.
— Вас это удивляет? — осведомилась я.
— Ничуть, — спокойно признал мужчина. — Вы вчера были достаточно откровенны.
Он смерил меня задумчивым взглядом, но продолжать тему о ночных откровениях не стал. И хорошо, потому что сейчас я была не готова возвращаться к некоторым аспектам недавнего разговора. Да я вообще ни к чему не была готова! В первую очередь, к тому, что внезапно оказалась замужем за снежным лордом, и у нас сегодня будет брачная ночь. Какой кошмар… Аларик Искиган, конечно, с первого и даже со второго взгляда не был похож на насильника, но я прекрасно помнила, что он пообещал познакомить меня с ледяной страстью. И свою совершенно неподобающую реакцию на его прикосновения тоже помнила. Она, к слову, неимоверно раздражала. Я списывала столь непристойную отзывчивость на коварное вино, но всё равно нервничала от подло зудящей в голове мысли: а вдруг дело не вовсе не в нём? А ещё меня нервировала неизвестность. Как можно выстроить грамотную стратегию борьбы за свободу, когда информации совершенно нет?
— Лэрт Искиган, могу ли я узнать, почему вы решили… — чуть замялась, подбирая верное слово, — пригласить меня в свой замок?
— А куда ещё я мог пригласить свою супругу? — осведомился он.
— Почему? — настаивала я. — Ведь наш брак…
— … уже состоялся, — прервал меня снежный лорд. — Но вам не кажется, что сейчас не время и не место для подобных бесед? Вы устали, Зларис, перенервничали, наверняка хотите отдохнуть.
Что за гадкая манера так обрывать разговор? Я уже было набрала в грудь воздуха для возмущённой отповеди, но лэрт Искиган приложил к губам палец, второй рукой коснулся уха и едва заметно кивнул назад, напоминая, что у нас есть сопровождающие, а в королевском экипаже могут совершенно случайно обнаружиться подслушивающие устройства. Ширрх! Похоже, я и впрямь слишком устала и перенервничала, если позабыла про очевидные вещи. Выдохнула и с неудовольствием признала:
— Вы правы. Я не ожидала столь резких перемен в своей жизни и ещё не свыклась со статусом вашей супруги.
— Привыкайте, — равнодушно посоветовал снежный лорд. — Отныне и навек он ваш.
И хоть я помнила про возможные чужие любопытные уши и понимала, что последняя фраза прозвучала для них, по спине всё равно пробежал неприятный холодок. С «отныне» я ещё готова была смириться, а вот «навек» меня категорически не устраивало. Но обсуждать это здесь и сейчас и впрямь было нельзя. Пришлось промолчать и прикрыть глаза, демонстрируя нежелание продолжать разговор. Ничего-ничего, в замке лорда Искигана мы вернёмся к этой теме. Уж там точно найдётся место, где не будет королевских шпионов.
Неприятные сюрпризы на этом не закончились: у портала выяснилось, что наше щедрое величество распорядилось с почестями сопроводить нас до самого замка снежного лорда. Это ж надо так не верить собственным подданным! Правда, был и плюс: плату за переход вновь взяла на себя королевская казна. Два дежурных мага подошли к порталу, чтобы настроить его. Произнесли необходимые заклятья, сопровождая их пассами ладоней, и врата замерцали приглушённо-голубым светом. Когда они тихо и равномерно загудели, я тихонько вздохнула и поёжилась. Телепортация, несомненно, экономила время, но при этом действовала
