Светлая для Темного. Откровение. Кира Сладкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29

АННОТАЦИЯ

Весь мой мир рухнул, но я не отчаялась. Я все еще держусь за призрачную любовь. Все изменилось, я знаю, но если изменится единственное, в чем я до сих пор не сомневалась, я не смогу это выдержать. Калеб обещал мне помочь, но я уже ни в чем не уверенна. Тьма во мне разрастается, хватит ли мне сил с ней справиться? К чему я так устремляюсь? К награде? Или к уничтожению?

ГЛАВА 1.

Я еще никогда так не спала.

   После случившегося Калеб и я загрузились в машину, и охотник повез меня в неизвестном направлении. Очевидно было, что нужно уехать подальше и спрятаться, ведь у Хемиша могут возникнуть вопросы, на которые можем дать ответы только мы. Я хотела бы запомнить, сколько мы ехали, куда в итоге прибыли, но конечный пункт назначения я встретила глубоким сном.

   Калебу пришлось вытаскивать меня из машины и нести в квартиру. Была ли она его личной? Или он организовал ее съем только что? Я, честно, пыталась разбираться, но стоило мне только коснуться подушки, как сон забирал свое.

   Я слышала Калеба. Где-то в глубинах собственной сомнамбулы я слышала его, понимала, очень хотела ответить на все его вопросы. Но вместо сознания и бодрствования я только лишь ползала до уборной и холодильника, а затем возвращалась спать дальше.

   Уже многим позже, когда я все-таки начала возвращаться в реальность, мне вспомнилось, как было после моего первого раза с Аароном. Ведь было также, я заснула, словно спящая красавица, и дрыхла без перерыва целых два дня.

   Получается, теперь после каждой близости с Аароном так будет? А если бы он был рядом?

   Острое чувство невозможности пронзило меня словно ножом. Наверное, именно это и разбудило меня, ведь я внезапно поняла, что пока я тут развалилась и сплю изо всех сил, мой демон горит в аду.

   Конечно, я очень надеялась, что тот слой ада, который открыла я, все-таки более лоялен к своим обитателям и Аарон не провалится дальше. Но это все-таки ад, не думаю, что даже улучшенные условия могут даровать курорт с видом на кипящую лаву. Такое себе удовольствие.

   Просыпалась я не без труда, выныривать из сна было подобно выныриванию из болота: ты выбираешься, барахтаешься, а тебя лишь засасывает обратно.

   Я слышала шаги, как кто-то сел на мою кровать, каждое чужеродное движение воспринималось остро, словно с меня сняли кожу и посыпали ее солью. Почему? Что со мной вообще происходит?

   Но жажда спасти Аарона в конечном итоге схватила меня за шкирку и выволокла на свет. Точнее во тьму ночи. Которой только?

   Как я и предполагала, рядом сидел Калеб и хмуро смотрел на меня. Судя по выражению его лица он уже давненько хочет мне высказать тонну возмущенного неодобрения, с нетерпением дожидаясь, когда я буду более или менее способна его воспринимать.

   Еще немножко покряхтела и поворочилась, продирая глаза, словно они слиплись навечно и мне пришлось их раздирать с болью. Не скажу, что идеально, но я хотя бы не сплю и вижу Калеба. В голове настолько пусто, что аж в ушах звенит. Но, возможно, это из-за тишины комнаты.

   Комната.

   Большое окно открывало мне вид на город и ясную ночь. Этаж явно за сороковой, шума машин слышно не было. На небе горела луна, мерцающие точки притворялись звездами, хотя являлись чем угодно, только не ими. Спутники, самолеты, возможно, НЛО, кто за всеми уследит?

   — Сколько я спала? — Хрипотой вместо голоса спросила я.

   — Пять дней, — отвечает Калеб без удовольствия.

   Черт. Целых пять дней прошло с тех пор, как Аарон отправился в ад. А я тут разлеглась, принцесска. Я должна была искать способ его вызволить. А поскольку единственный, кто пока мог мне помочь с этим это Калеб, и в его условия входило разоблачение заговора, я бессовестно тратила время на всякую ерунду.

   Ничего не говорю, пытаюсь подняться, удается только сесть. Организм вопит о том, что нужно еще поспать, я же изо всех сил сопротивляюсь. Пять дней. Пять! Дней! Одна близость и такие последствия.

   — Ты была с ним? — Зачем-то спрашивает меня Калеб.

   Это не звучит как вопрос, скорее, как обвинение.

   — Давай без осуждений, — рявкаю я слишком резко, приходится сделать глубокий вздох, чтобы не срываться.

   Калеб напрягает челюсть, сверлит меня настойчивым взглядом, но я всячески игнорирую его.

   — О чем ты думала? — Зачем-то говорит мне он.

   И это тригеррит меня, не то слово. Вскидываю голову, впервые чувствую нечто вроде ясности сознания.

   — О том, что останусь с ним, — отвечаю, — навсегда.

   Калеб кривится, делает глубокий вздох, успокаивает свой гнев, чтобы не сорваться. В уголках его глаз я все-таки замечаю жалость ко мне, и в любой другой ситуации я бы пнула его копытом и заставила перестать. Но в данной ситуации его жалость была мне только на руку.

   — Он — демон…

   — Не начинай, а? — Обрываю попытку даже в проекте я. Калеб кривится еще больше, жалость ко мне потихоньку улетучивается окончательно. — Что для тебя вдруг открытие? Что мы переспали? Снова? Я здесь только потому, что хочу его вернуть. И если бы ты помог мне…

   — Я озвучил условия, — обрывает меня теперь уже Калеб.

   Его голос звучит жестко, без вариантов, он обрубает всю мою решительность, словно мечом.

   — Я помню, — не скажу, что звучу примирительно, просто меня осадили, вот я и заткнула свой гонор за пояс. Ну немножко так и было. — И я готова.

   — К чему? — Претензия летит словно пощечина.

   Не нравится мне его такой тон. Жалости ко мне почти не осталось, одно лишь осуждение. Но и я легко поддаюсь на его провокации.

   — Давай уже вычислим, кто предатель среди работников Хемиша, — не без язвительности выплевываю я. — Мой демон в аду.

   — Там, где ему и место, — беспощадно замечает Калеб.

   Стискиваю зубы, с трудом делаю глубокий вздох, меня аж трясет всю от его такого явного пренебрежения.

   — Ты обещал мне, — напоминаю я плохо прикрытой яростью.

   — Ты хоть понимаешь, что с тобой происходит? — Он окидывает мое тело внимательным взглядом.

   И этот взгляд кажется мне таким проницательным, что я невольно подтягиваю на себя одеяло.

   — Да, — односложно отвечаю, пытаюсь избавить себя от этого разговора.

   Но Калеб слишком долго ждал моего пробуждения, чтобы взять и забыть, просто отпустить ситуацию.

   — Он оставил в тебе тьму, — настаивает он.

   — Я знаю, — цежу сквозь зубы, а меня аж всю трясет. — Какую часть света ты мне этим открываешь?

   — Мира, — строго, словно родитель, в каком-то моменте узнаю даже Хемиша.

   Хемиш. Ненависть застилает мне глаза, но я понимаю, о чем говорит Калеб. Я еле-еле себя контролирую, когда в обычное время вела бы себя совершенно по-другому. Но во мне его тьма, иначе быть и не могло.

   — Что сделано, то сделано, — обрываю я. — У нас много дел.

   Елозю на месте, пытаюсь подняться, но Калеб резко берет меня за руку и призывает смотреть ему в глаза. Только в этот миг понимаю, насколько меня это смущает. Из-за темы, которую он хочет продолжить развивать.

   — Ты ведь не остановила его? — Щеки вспыхивают, я понимаю в точности, о чем он со мной говорит. — Ты позволила ему. Сама.

   — Перестань, — ярость ничем не могла мне помочь, Калеб держал крепко, контролируя меня до последней шальной эмоции, поэтому получился только слабый шепот.

   — Позволь мне, — просит он.

   Мы знакомы с охотником не так давно, но его намерения я понимаю даже с полувзгляда, не то что полуслова.

   — Ты ничего не сможешь сделать, — констатирую. — Хемиш пытался, помнишь? Но что из этого вышло?

   — Хемиш действовал в своих интересах, — поправляет Калеб.

   — Да, но семя демона он извлек. В Храме Света. Тебе туда путь заказан, а одна я не поеду, там одни мужики. А где находится такой же Храм для женщин, я не знаю. Поэтому…

   — И что теперь? — Голос Калеба звучит ровно, но в глазах полыхает пожар осуждения.

   — Ничего, — пожимаю плечами почти расслабленно.

   Хочу казаться расслабленной, но ощущаю себя примерно также, как выглядел Аарон, закованный в цепи.

   — Мира, это серьезно, — настаивает Калеб.

   — Ты не можешь ничего с этим сделать.

   — А ты что хочешь?

   — Перестань… — хочу прекратить эту тему, но Калеб еще не закончил.

   — Его тьма тебя подавляет. Да, ты свет, но он сильнее тебя.

   — Ну спасибо за веру.

   — Причем здесь вера? — Огрызается Калеб. — Думаешь, ты сможешь вынести его тьму?

   — Но я же проснулась.

   — Это сегодня. А что будет дальше?

   — Я не буду обсуждать свою личную жизнь с тобой.

   — А стоило бы. Какого ребенка ты ждешь от демона? — Вспыхнув, я попыталась скрыть румянец, но Калеб меня все еще не выпускал. — Милое создание? Безвинное дитя? А с чего бы ему таким быть?

   — Я не хочу с тобой это обсуждать, — выдаю скованную неуверенность, вместо нормального ответа.

   Калеб этим пользуется, задавливая меня грузовиком своего безудержного напора.

   — Подумай, Мира: кто твой демон?

   Калеб замолкает и заглядывает своим пронзительным взглядом мне в душу. Не хочу, сопротивляюсь, но охотник слишком силен, а я слишком ослабла…

   Черт.

   — Порождение демона адских врат, — констатирую не без труда.

   — Вот именно, — кажется, Калеб именно это и хотел услышать. — Какова была его цель?

   Кривлюсь, выдавая раздражение. Я что? Маленькая что ли? У доски учителю отвечаю? Да, Калеб мой учитель, но все это меня бесит жутко.

   — Открыть врата в ад, — отвечаю почти с претензией.

   — И он преуспел?

   — Он их приоткрыл, — напоминаю.

   — Но не довел свою цель до логического завершения, отправившись в ад. А значит, демоны цели не достигли. И почему ты решила, раз породив такого, как он однажды, история не сможет повториться?

   Медленно сдвигаю брови и оседаю на кровати. Ну да, о подобном я не думала, я вообще спала неделю, мне было не до дум, мне бы вернуть свой разум к функционированию. Но…

   — Это в его природе, — продолжает Калеб. — Он должен выполнить свое предназначение. Не он, так его ребенок. Такого ты будущего хочешь?

   — Но если бы Аарон был рядом… — во мне звенели отчаяние и наивность, я даже сама себя возненавидела за эту отвратительную очевидность и осеклась.

   — Откуда ты знаешь, что не такой была его цель? — Настаивает Калеб.

   Чаши весов колеблются, но я не позволяю ему победить.

   — Перестань. Я не передумаю. Я освобожу его, верну из ада. С тобой или без.

   — Я не говорил, что меняю условия, — строго напоминает он. — Я говорю о другом: чтобы ты о нем не думала, какие бы чувства не испытывала, пока он в аду, на твои вопросы он ответить не сможет.

   — Так помоги мне, — беру его за руку, всеми силами пытаюсь достучаться до его жалости.

   Все, что касается моего спасения для Калеба важно и священно. Но как только тема касается демона, охотник меняется, выключая душу.

   — А я, по-твоему, что делаю? — Строго напоминает он. — Ты не знаешь, какой у твоего демона план.

   — Ты тоже, — огрызаюсь.

   — Но ты действительно хочешь родить от него? — Смущение скрываю за очередной волной раздражения. — Ты знаешь, как с ним управляться? Какие ритуалы проводить? Его… — Калеб подбирает слова — близость отправила тебя в глубокий сон на пять дней. Что сделает с тобой его семя?

   — А разве люди не рожают от демонов?

   — И сколько таких благополучных людей ты знала? — Приводит веский аргумент охотник. Хотела бы я ответить, но что тут скажешь? — Я не говорю, что одобряю твой выбор, но и осуждать не вправе. Хочешь быть с ним? Ладно. Помогу. Я обещал. Но до тех пор, пока твой демон в аду, мой долг не допустить непоправимого. Поэтому позволь мне.

   Взгляд Калеба скользит по низу моего живота острым намерением. Делаю глубокий вздох, пытаюсь анализировать собственное состояние. Как бы не хотелось от всего откреститься, возражать и возмущаться, я понимала, что Калеб прав. Тьма Аарона меня поглощала, она меня пожирала. Он все еще забирал мой свет, без права на возвращение. А я… мне действительно нужны силы, чтобы его освободить.

   В то, что таков был план демона, породить во мне свое дитя и заставить его выполнить долг, я верить отказывалась.

   Аарон спас мне жизнь, это неизменно.

   — Но ты не сможешь избавить меня от семени, — замечаю, — Хемиш говорил, что оно очень цепкое.

   — Хемиш, как бы не хотелось сказать иначе, все-таки светлый колдун, — замечает Калеб. — А твоя проблема связана с тьмой. Поэтому я хочу найти темного колдуна.

   Делаю глубокий вздох, Калеб выпускает меня, я укладываюсь на кровать и обнажаю низ своего живота. Ладонь охотника зависает в нескольких сантиметрах от моего кожи, чувствую его темную магию. Она вторгается в меня совсем иначе. Чужая тьма во мне принимает ее, обволакивает завладевает, совсем не так, как чувствовалась магия Хемиша.

   Когда все заканчивается, Калеб отстраняется и бросает в меня взгляд осуждения. Натягиваю свою толстовку и кривлюсь в ответ, усаживаясь рядом с охотником, словно принимая его вызов.

   — Не смей диктовать мне, что делать, а чего не делать, — с вызовом заявляю я. — Он — мой. И если каждая близость будет стоить мне месяцы сна, я все равно буду выбирать его.

   — Это твои проблемы, — довольно эгоистично отмахивается Калеб и поднимается на ноги. — Сейчас у нас есть общее дело.

   Мне не нравится, как резко прозвучал его ответ, но я вдруг осознаю, что его позиция отличается от моих привычных реакций потому, что Калеб не Хемиш. Мой Покровитель желал отдать меня как дань за душу собственной дочери, Калебу же все равно. То есть — да, он желает меня спасти, но его отношение совсем иное.

   Ни чувств, ни близости.

   — У тебя есть план? — Стараюсь не проявлять собственного раздражения.

   — У меня всегда есть план, — Калеб кидает на меня беглый взгляд. — Но сначала стоит привести себя в порядок. Я закажу еду.

   И Калеб выходит из комнаты, оставляя меня одну, разочарованной и опустошенной. Как всегда, после очередной встречи с Аароном.

ГЛАВА 2.

После недолгого молчаливого перекуса выяснилось, что скоро рассвет. Когда время открытия магазинов наступило, Калеб молча взял ключи и отправился к выходу, без особых уточнений дожидаясь меня. Он вообще со мной не разговаривал, но каждое его действие было сравни приказу. Которым я почему-то подчинялась.

   Сейчас, когда первичное «кто здесь? Что здесь происходит?» немного отпустило, я более или менее свыклась с мыслью о предательстве Хемиша. Не скажу, что это что-то вроде «ну и ладно», мне было больно и обидно. Но больше всего я никак не могла поверить в то, что он оберегал меня и защищал все это время…

   Внезапно вспомнилось его возвращение, когда он разрыдался у меня на руках. Он ведь тогда просил прощение бессчётное количество раз. Может быть… он просил его не у Оливии? Может быть он просил прощения у меня?

   Сейчас, прокручивая в голове все, что между нами было за последние полгода, я уже начинаю подвергать сомнению каждое его действие. Он так пристально меня пас, не выпускал никуда, я всегда находилась строго под его контролем. Я ведь все спихивала на его переживания о дочери.

   Но ведь его цель была иной. Значит, он держал меня ближе, чтобы Аарон до меня не добрался, чтобы не рассказал мне правды. Да, Хемиш довольно спокойно отреагировал на брошенные ему в лицо обвинения. То есть он не принялся выть, вопить, рвать на себе волосы… ну и всякая другая подобная хрень.

   Но если вспомнить, сколько ему лет, как успешно и невероятно долго он притворялся моим несостоявшимся отцом…

   Вспоминаю наши дни в Храме, наши долгие разговоры, откровения, познания друг друга. Мне казалось, мы пережили целые столетия за те недолгие шесть месяцев. Да, может быть ранее он и принял решение принести меня в жертву, но неужели для него это совершенно ничего не значило?

   Прости меня. Его слова, которые он произнес, когда толкал меня в пропасть, заставляли болеть уши. Простить его? Самое ужасное было не в этом. Самое ужасное заключалось в том, что если бы… если бы он только сказал мне, что раскаивается, что все понял и осознал, готов все вернуть, я бы вернулась. Ведь он был моим отцом.

   Он все еще им остается.

   И именно поэтому, точнее и поэтому тоже, мне все еще нужен Калеб.

   Со скучающим видом он рассматривает покупателей, которых только мы и мама с дочкой, которые в спешке пытаются купить девочке новый свитер перед школой. Калеб был моим ключом к освобождению Аарона, моим учителем, моим защитником, моим здравым и рациональным зерном в отсутствующей логике.

   Да, я была не согласна так долго ждать, прежде чем вызволить Аарона. Но Калеб хотя бы не отказал, а это уже… много. Наверное.

   Я не знала его мотивов, не понимала, зачем он вообще со мной связался. Особенно, учитывая его не очень-то невинные намерения на мой счет. Да, мы целовались только раз, но будем честны: ты же не целуешь всякую ненавистную тебе девушку, не думаю, что даже несмотря на свою очевидную защиту Калеб запросто это отпустил.

   Впрочем, мне нельзя забредать в эти воды, потому что — ни чувств, ни близости. Чтобы Калеб там не чувствовал, хорошо, что он согласен это игнорировать. Потому что умасливать его, чтобы он помог освободить Аарона, мне совершенно не хотелось.

   Набрав себе одежды, я двинулась с тележкой к кассе. Калеб собирался это оплачивать, ибо денег у меня не то чтобы прям не было, просто я не позаботилась об этом. Как-то не думала, что человек, которого я считала отцом, спихнет меня в ад. Поэтому так и не задумалась о финансовой независимости.

   Будет очень нескромно подать на него жалобу за то, что не выплатил мне зарплату?

   Калеб не задавал вопросов, ничего не уточнял, просто приложил свой телефон к кассовому аппарату и расплатился за все мои вещи. Много он, надо заметить, за них заплатил. Но да ладно.

   Калеб еще и мои пакеты взял, а я пыталась затолкать куда-нибудь чувство вины из-за того, что он со мной так возится.

   — Пока ты спала, я установил камеры неподалеку от башни, — рассказал он.

   Я лишь удивленно вскинула брови, а потом задумалась. В принципе, да, чего на меня сидеть, смотреть? Лучше делом заняться.

   — Что ты узнал?

   — Немного, — качает головой Калеб. — Но это пока. Давай-ка ты расскажешь мне по максимуму все, что было, с кем, когда, на каких этапах.

   Делаю глубокий вздох, снова вспоминая, как постепенно я подбиралась к Аарону, наше сближение, наши разговоры, его соблазнение, притворное пленение. Удивительно, но то время кажется мне таким… волшебным. Простым и понятным. Я только-только выбралась из своего укрытия, доверилась Хемишу, позволила себе полагать, будто я взрослая и самостоятельная…

   Это не так. Далеко не так. Сейчас я это понимаю. И еще я понимаю, что и сейчас я тоже не взрослая. И не хочу ею становиться.

   Пока мы загружаем вещи в машину, максимально подробно рассказываю Калебу обо всем, кроме Аарона. Упоминаю только вскользь, мол «к нему заходили охотники» или когда рассказываю про Лору. Калеб хоть и занимается тетрисом, пытаясь уместить в машину все покупки, слушает очень внимательно, ничего не упускает. Это я понимаю, когда он вдруг хмурится и смотрит на меня.

   — Подожди, — подозрение в его голосе кольнуло мне в самую душу, — ты сказала, коды и пароли тебе дал Роджер, так?

   — Да, — киваю.

   — Но поисковики не допущены до допросных. Не тот уровень доступа.

   Мои брови ползут наверх, быстро делаю выводы.

   — Если Роджер знал, тогда… он пустил меня специально. Аарон же рассчитывал на то, что я его выпущу… ну что ты опять кривишься?

   — Ты называешь его по имени, — отвечает Калеб.

   — Да. И ты знаешь почему.

   — А ты знаешь, почему мне это не нравится, — захлопывает дверцу багажника Калеб.

   Раздраженно вздыхаю, но решаю не вестись на провокацию. Хотя бы сейчас.

   — Значит, Роджер? — Предполагаю, развивая нужную тему.

   — Нужно проверить, — Калеб садится за руль, я запрыгиваю рядом.

   Город просыпался, люди спешили на работу, по своим делам. Мы с Калебом проезжали всех их мимо, а я все никак не могла перестать думать о Хемише. Каждое утро мы ездили с ним вместе на работу, он довозил меня, отправлял на обучение, выглядел так натурально, что я до сих пор не могу поверить, что он меня… предал.

   Как можно так притворяться? Разве человеческая душа способна на подобное? Разве это не уничтожает тебя? Жить рядом с человеком, вкладывая в свои поступки и намерения только любовь и искренность, а потом запросто предавать его?

   Мне хотелось это обсудить, но поскольку больше никого рядом не было, я посмотрела на Калеба. Первое мгновение я еще не поняла, что не так, но уловила вибрации напряжения и настороженности. Его взгляд скользнул по зеркалу заднего вида, я вопросов задавать не стала, обернулась и… увидела машину, которая сейчас старательно пыталась держаться к нам ближе.

   — Хемиш? — Уточняю лишь я.

   — Не сам, — недоволен Калеб. — Крепче держись.

   Сажусь ровно, вцепляюсь в ремень безопасности и Калеб начинает токийский дрифт. Меня швыряет не так сильно из-за того, что я пристегнута, но мир вокруг закручивается в водоворот, настолько Калеб резок.

   Пытаюсь наблюдать за преследователями через боковое зеркало — они там тоже не в детском садике водить учились, неотрывно преследуют нас. Черт. Что им нужно? Ну то есть помимо очевидного «эти двое сперли все гримуары». Ну а чего? Калеб — инструмент, я разменная монета, чего Хемиш ожидал?

   Выскакивая на перекресток перед потоком машин, Калеб резко выворачивает руль, я тесно знакомлюсь лбом со стеклом двери, а потом, разгоняясь с жутким визгом с нуля до ста километров в час, охотник мчит вперед. Проезжаем улицу насквозь, Калеб выглядит сосредоточенным, но не обеспокоенным, я же начинаю перебирать в голове молитвы.

   Еще один поворот — ремень больно впивается мне в плечо. Я понимаю, что мы уходим от преследования, но во всех этих фильмах никто не говорил о дискомфорте пассажиров. Что до Калеба? Так он же за рулем! Он знает, где сейчас устроит очередной финт.

   Еще два узких поворота на незнакомых пустынных улицах, Калеб заезжает на какой-то подземный паркинг, я уже начинаю бояться за свою жизнь. Что за тьма тараканья? Но, к счастью, оказывается, что мы просто заехали с такой далекой дали в обычный торговый центр, куда заезжают только совсем уж прошаренные люди.

   Проезжаем быстро несколько этажей, Калеб выбирает скопление машин, которых сейчас не много, и ставит машину аккурат между грузовиком и джипом, выключает мотор.

   — Выходи! — Командует.

   Выдыхаю, дрожащими руками пытаюсь отстегнуть ремень — соберись, тряпка!

   Пока я тут тщетно пытаюсь выкарабкаться, Калеб оказывается с моей стороны, распахивает дверь, ловко наклоняется через меня и выпускает из плена. Берет за руку, уже более уверенно выскакиваю за ним следом, и мы бежим в неизвестном все еще для меня направлении.

   Калеб очень внимателен ко всем звукам, отлавливает каждое случайное движение еще до того, как оно совершено. Покупатели, работники торгового центра, ремонтные работы где-то за стенкой — все это не создает так много шума, когда ты просто приезжаешь купить что-нибудь.

   Доходим до лифта, тот приезжает сразу, выпускает сначала каких-то то ли электриков (целая бригада в форменных комбинезонах) то ли еще кого-то, я не разбираюсь, мы с Калебом ныряем внутрь и едем наверх.

   — Будешь драться? — Уточняю.

   — Нет, — отвечает Калеб, просверливая дырку в циферблате под потолком. — Мы будем.

   Округляю глаза и с возмущением таращусь на него. Калеб ухмыляется.

   — Да расслабься, — потешается он. — Никто на нас не нападет.

   — Ты в этом так уверен?

   — Мира, я кто? — Уточняет он все еще почему-то игриво.

   Я только в этот момент замечаю в его глазах озорную искру, зажжённую этой хоть и небольшой, но погоней. Понимаю. Ему нравится действие, движение, что-нибудь живое и активное. А не сидение с глупой девчонкой, которая не может думать головой.

   — Ладно-ладно, уговорил, — ухмыляюсь.

   Калеб остается довольным, возвращается к наблюдению за цифрами. Мы приезжаем быстро, выходим, Калеб сразу же осматривается, выискивает любые подозрительные лица, ходы, входы и прочее.

   — Мы не вернемся к машине? — Уточняю.

   — Позже, — сообщает Калеб.

   Потом берет меня за талию и мягко, словно в танце, привлекает меня ко входу в магазин одежды. Я даже не поняла, как он повел, а мы уже сливаемся с окружением, прячась за длинными платьями, развешанными предусмотрительно выше уровня глаз, чтобы не собирать грязь по полу.

   Калеб к вещам не прикасается, находит щелочку и наблюдает. Мне становится интересно, поэтому я присоединяюсь к его наблюдению. Щелочка и правда маленькая, спасает только мой рост, Калеб повыше, поэтому я прислоняюсь к его плечу и наблюдаю.

   Как только узнаю знакомые фигуры, тут же делаю глубокий вздох и вздрагиваю. Энди и Иззи. Но вот вопрос: что охотник и менталистка делают здесь вместе? Почему преследуют? Хемиш дал им задание вызнать все через мое сознание?

   — Какой план, Калеб? — Тихо интересуюсь я.

   — Не делать поспешных выводов, — заявляет он. Поднимаю глаза и смотрю в его. Все еще ухмыляется. — Хемиш это одно, его команда другое. Сражение не всегда единственный выход.

   Медленно улыбаюсь, подмечая про себя, что в такие моменты Калеб кажется не по годам мудрым. Все дело в экспертной позиции. В чем-то он еще ребенок, но в чем-то — умудренный опытом мужчина. Так со всеми. Даже со мной.

   — Надо тебе почаще устраивать такие погони, — замечаю я. — Только без меня, пожалуйста. Седые волосы в двадцать лет в мои планы не входили.

   Калеб ухмыляется, потом берет меня за плечо и разворачивает так, чтобы можно было видеть выход. Мы стоим с ним так, будто это была наша заготовка, своего рода ловушка. Выставляю все возможные щиты, на всякий случай, готовлюсь. Но даже зная, что происходит, все равно меня как будто простреливает, когда я вижу Иззи и Энди, осматривающих магазин.

   Они сначала нас не заметили, Энди среагировал раньше — потом Иззи. Охотник вытаращил глаза, как будто не меньше был удивлен, что мы тут стоим, чем я их появлению. Потом Иззи.

   Что же, этого было не избежать, очевидно, поэтому я лишь пытаюсь придать выражению лица нейтральный вид, смириться, что мы теперь враги…

   — Мира! — Внезапно восклицает немножко истерично Иззи, а затем бросается ко мне.

   Я даже не успела ничего понять, как она внезапно заключила меня в свои крепкие объятиях и уткнулась лбом в плечо.

   — Сколько же мы вас разыскивали, — выдыхает облегчение и Энди.

   Только в этот момент замечаю, как Калеб ухмыляется, а потом они с Энди по-дружески жмут друг другу руки. Перехватываю хитрый взгляд охотника и кривлюсь в недовольстве, Калеб же немножечко торжествует, что удалось меня запутать.

   — Ну и чего вы здесь? — Ухмыляется Энди, а потом осматривает наш угол, натыкаясь взглядом на ассортимент. — Платья для беременных?

   Это срабатывает на нас с Калебом моментально — мы тревожно переглядываемся, как будто до конца не зная, это была такая шутка, или же Энди что-то знает. Но это совершенно не смешно, даже Калеб перестает ухмыляться.

   — Мира, — отвлекает всех, к счастью, Изабэль, наконец-то выпуская меня и осматривая внимательным взглядом. — Как ты? Что произошло?

   — Предлагаю кофе, — кивает на кофейню поблизости Калеб, и мы передвигаемся в ту сторону.

   Сделав заказ и усевшись за столик в углу, мы делаем по глотку и только потом заговариваем все одновременно. Пауза, дают слово Изабэль.

   — Куда ты пропала? — Спрашивает меня она. Потом виновато смотрит на Калеба и добавляет: — Вы оба?

   — Да я не особо обиделся, — отмахивается Калеб.

   — Что тебе рассказал Хемиш? — Уточняю первым делом я.

   Калеб быстро кидает в меня взгляд одобрения. Зря он думал обо мне хуже, я все-таки в конце концов и Аарона разговорила. Да, на одну единственную фразу ушло две недели и семь жертв его плана. Но не будем об этом.

   — Он ничего не рассказывает, в том-то и дело, — замечает Изабэль. Мы с Калебом переглядываемся. — Он сообщил, что на офис был совершен рейд, кто-то похитил все гримуары и множество других предметов колдовства. Он подрядил всех искать их. Но каждый раз, когда я спрашивала, что с тобой и где тебя искать, Хемиш только отмалчивался и уходил.

   Иззи взяла меня за руку и заботливо сжала. Первая реакция — тепло разлилось в моей груди от этой заботы. Но потом тут же вспомнился Хемиш с его притворством, и я предпочла затолкать свои эмоции куда подальше.

   — Что случилось, Мира? Почему вы вместе? Почему не выходите на работу? — Задает вопросы Иззи.

   — У нас задание, — отвечает за меня Калеб. — Важное.

   Теперь переглядываются Энди и Изабэль.

   — Это касается адских врат? — Уточняет охотник.

   — Что вам об этом известно? — Снова задаю вопрос я.

   — Что была попытка их открыть, — очевидно заявляет Энди, немного раздражаясь, — мы были там, сражались с демонами. Но до конца так никто и не понял, почему врата вроде бы начали открываться, а затем все прекратилось.

   — Хемиш закрыл их? — При упоминании ненавистного имени я невольно высвобождаюсь из ладони Иззи. Она это замечает, делает собственные выводы. — Мира…

   — Из ада кое-кто вырвался, — предоставляет подходящее оправдание Калеб. — Хемиш поручил нам с ним разобраться. Мы наблюдаем.

   Последнее Калеб говорит немного резко, даже Энди хмурится, подается вперед, словно пытаясь защитить свою девушку. Вроде бы и не грубо, но немного резче, чем надо было бы.

   — Есть предположение, что к этому причастен кто-то в офисе, — продолжает придумывать Калеб, я же сижу и держу лицо изо всех сил, быстро делая нужные выводы.

   — К появлению демона? — Хмурится тут же Энди, не позволяя Иззи ответить. — В смысле? Это же невозможно. — Калеб неопределенно пожимает плечами. — Значит, вы ищите предателя. Но тогда почему извне? А не изнутри?

   — А ты сам подумай, — беру слово теперь я, — сколько вы все там работаете, и кому в голову хоть раз приходило, что кто-то ведет нечестную игру?

   Энди сначала просто слушает меня без особого интереса, а потом хмурится и уходит в себя на несколько минут. Изабэль за мной все это время очень внимательно наблюдает.

   — Почему ты? — Спрашивает она.

   — Ты считаешь, я не справлюсь?

   Иззи бывает слишком проницательной.

   — Чтобы не произошло, не думаю, что дело только в предателе среди нас, — заключает она. — Здесь что-то большее. Что случилось между тобой и Хемишем?

   Первый порыв — все рассказать. Чтобы она знала, какой гнилой у нее босс, чтобы ненавидела его так же сильно… как я должна была ненавидеть его. Но все закончилось благополучно, к счастью для меня, и если я сейчас сорвусь, к чему это приведет?

   — Есть определенные обстоятельства, о которых я не могу тебе рассказать, Иззи, — теперь за руку ее беру я, она это замечает с настороженностью, а я вдруг понимаю, что она хоть и немного, но все-таки меня боится. — Мы будем признательны, если вы не расскажете об этой встрече Хемишу.

   Иззи еще некоторое время смотрит мне в глаза, потом снова ищет помощи у Энди. Тот, кажется, понимает еще меньше, чем мы.

   — Нам пора, — заканчивает встречу Калеб и поднимается на ноги.

   — Мира… — обреченно зовет меня Иззи — обещай, что будешь в порядке.

   — И ты обещай, — прошу.

   Иззи слабо улыбается и кивает, а мы с Калебом уходим, снова спускаемся вниз и садимся в машину. В этот раз мы едем медленно, словно старички, поэтому я и успеваю провалиться в водоворот собственных мыслей.

   С Иззи было просто, когда я была под крылом Хемиша, когда все было предельно ясно. Но теперь она тоже ассоциировалась у меня с предательством, с тайнами, с обманом. Я понимала, что она не безвинная, у каждого свой груз. Но дело было даже не в этом.

   Там, в башне, я оставила свою невинность. Во всех смыслах. Мою любовь к мужчине, которая привела меня к тьме, мою любовь к отцу, которая привела меня к краю пропасти, ведущую в ад. Мою детскую наивность, которой я безропотно делилась с теми, кого хотела считать друзьями.

   Но на мою долю выпало слишком много неподъемных испытаний. Я не могла больше доверять этому миру, не могла позволять себя топтать. Слишком острое предательство, слишком невозможная задача теперь передо мной. Но вопреки ожиданиям, что я расплачусь и забьюсь в угол, я буду бороться. Цель оправдывает средства, и я дойду до конца, чего бы мне это не стоило.

ГЛАВА 3.

Мы приезжаем к обеду, Калеб разгребает мои пакеты, я вожусь с едой. Какое-то время между нами царит напряжение, как будто встреча с Иззи и Энди этому поспособствовала. Возвращается очевидное — я хочу освободить демона, Калеб хочет ему смерти.

   Но позднее, когда пакеты с одеждой пристроены в углу, я раскладываю на тарелке еду и расставляю все на столе, Калеб заходит в кухню, сначала еще хмурится, но потом расслабляется. И за поглощением обеда заговаривает.

   — Энди писал мне все это время, — рассказывает охотник, — спрашивал и про тебя.

   Я ухмыльнулась, все еще не до конца улавливая настрой Калеба.

   — Это все Иззи, — замечаю я.

   — Да и Энди не так уж плох, — ухмылка, удивительно, что Калебу не все равно на какого-то Энди.

   — Но и он и Иззи с легкостью могут оказаться предателями, — подвожу итог я. Калеб смотрит на меня довольно пристально, замечаю нотки уважения и удивления. — Ты считал, что я ни на что не способна?

   — Не обижайся, — просит первым делом он, — дело в возрасте. Мне казалось, процент эмоций в восемнадцать гораздо выше.

   — Это так, — с легкостью подтверждаю, — поэтому такое сильное чувство у меня к Аарону.

   Скажем честно: я действовала двумя разными способами. Во-первых, подчеркивала очевидную уязвимость перед собственным возрастом. Но это временная величина, потому — не думаю, что стоит ее вообще упоминать.

   А, во-вторых, поскольку мне не понравилось замечание Калеба, я надавила на больное место — Аарона. Не скажу, что Калеба прям наизнанку вывернуло, нет, он вполне себе спокойно воспринял ненавистное имя. Привыкает. Но неприязненный укол охотник все-таки ощутил.

   — Но несмотря на чувства… — насладившись сполна секундами заветной реакции, продолжала я — не забывай, что меня учил Хемиш, тут хочешь не хочешь, будешь умнее своих лет.

   Ухмыляюсь, а Калеб не делает акцентов, просто ест. Все еще надеюсь, что он что-нибудь скажет, может похвалит, но это ведь Калеб, а не Хемиш, поэтому комплиментов от него я так и не дожидаюсь.

   — Как ты, Мира? — Вдруг спрашивает охотник, запросто попадая в больную тему.

   Мне это не нравится, ведь я понимаю в точности, что он имеет ввиду, поэтому раздраженно вздыхаю и прячу взгляд. Странное ощущение: как будто я долго болела и теперь по-новому начинаю привыкать к бодрствованию, вкусу еды, запахам, ощущениям. Тьма во мне все еще преобладает, я ее чувствую. А еще я чувствую, как она продолжает вытягивать мои силы.

   — Все в порядке, — спокойно вру я. — Какой у нас план?

   — Мы договорились все рассказывать друг другу, — строго напоминает Калеб.

   — Так и есть, — настаиваю на своей лжи я.

   — Если ты не будешь мне доверять…

   — …хватит, ладно? — Резко обрываю Калеба я. Не знаю, с каких пор появилось это раздражение к нему, но с ним довольно трудно справляться. — Я рассказываю тебе все, что считаю нужным. И пока ты не начал пилить меня сильнее, ты тоже. На этом мы закроем эту тему.

   — Я не рассказываю тебе только не относящееся к этому делу…

   — Оооох! — Закапываюсь пальцами в волосах, а потом с усилием тру лицо ладонями. — Ты невыносим! Не уверенна, что мы сможем жить вместе.

   — Это необходимость, а не наше желание, — теперь раздражается Калеб. — Думаешь, мне приятно себя во всем ограничивать?

   Решаю не уточнять, чем он там себя ограничивает, кто-то из нашего детского садика должен быть взрослым, поэтому перевожу тему решительно и кардинально.

   — Энди и Иззи не похожи на сплетников, но вполне вероятно, что слух о предателе они в офисе пустят, — стараюсь не выражать явное недовольство, когда говорю, — если предатель все еще внутри, он может заволноваться. Все-таки по его душу вышел лучший охотник.

   — Роджер обычно задерживается в офисе, — к счастью, развивает тему Калеб, не возвращаясь к нашему совместному спору, — но покидает его в районе семи вечера. Сколько тебе понадобится времени, чтобы прочитать его сознание?

   Пытаюсь спрятать улыбку, ведь не ожидала, что Калеб с легкостью поставит меня в своем уравнении чуть ли не на равное себе место. Но понимаю прекрасно, что если подниму эту тему, мы снова скатимся к спорам и препирательствам, поэтому продолжаю конструктивный диалог.

   — Полчаса как минимум, — признаюсь.

   Калеб вскидывает брови, то ли удивлен «почему так долго?», то ли поражен, что наоборот, быстро, но тут все сложнее, чем с Аароном или соседями того проклятого дома, на задание которого мы с охотником отправлялись. С Аароном я знала, что мне нужен клуб, я к нему двигалась, у меня была четкая цель. С соседями злополучного дома тоже было не так сложно, я просматривала последние воспоминания.

   Но с Роджером мне требовалось перелопатить его сознание, ведь неизвестно, кто и когда дал ему коды и пароли, поэтому придется ковыряться достаточно долго. Полчаса это средний срок, может понадобиться и больше времени.

   Калеб лезет в телефон, что-то там долго и упорно изучает, я уже собираюсь включить телевизор, чтобы отвлечься, но, как оказывается, он не просто в носу ковырял, он искал информацию.

   — Роджер снова съехался с женой, уже в третий раз за прошедший год, поэтому сейчас после работы чаще приезжает сразу домой. Но у Роджера больная спина, и он регулярно, каждую среду заезжает к массажисту, где лежит пластом в течении часа.

   — Пока я спала ты времени зря не терял, — хмыкнула я.

   — Кое-что я наблюдал и ранее, — откладывает телефон Калеб. — Думаешь, зачем я посещал все эти вечеринки? Любой может оказаться врагом, поэтому расслабляться нельзя ни на секунду.

   Рассматриваю его теорию, вспоминаю, как он стал тем, кем стал, обдумываю этот вопрос, а потом в шутку замечаю:

   — Меня ты тоже воспринимаешь как потенциальную врагиню?

   Калеб не смотрит на меня в ответ, а я стираю улыбку со своего лица, становится неуютно, ведь если так подумать: вот Аарон освобождается, а Калеб по природе хочет от демонов избавляться. Кем делает меня близость с ним? Правильно, врагом охотника.

   Но это потом. Но вот сейчас…

   — Я не воспринимаю тебя как врага, Мира, — Калеб и сам понимает необходимость этого объяснения. — Иначе я бы не стал жить с тобой под одной крышей.

   Звучит… неопределенно. С одной стороны — слабое утешение. Но с другой, той самой, где, вообще-то, если так вспомнить: Калеб мало кому доверял, к нему было не пробиться, а я вон как далеко зашла, это вполне себе сходит за снисхождение. Хотелось бы мне ответить ему что-нибудь вроде «да, я тоже живу с тобой потому, что ты классный», но это не так.

   Если задуматься: была бы у меня вполне самостоятельная возможность вытащить Аарона из ада, да я бы про Калеба и не вспомнила. Что, конечно, ужасно звучит в моей голове, но чистая правда. И не потому, что Калеб плохой, потому что он был связан с Хемишем. А после всего, что случилось, единственное, чего я хочу, это как можно скорее разорвать все прошлые связи и уехать как можно дальше из этого города.

   Страны.

   Галактики.

   Только бы быть рядом с Аароном. Каждый раз его вспоминаю и мои внутренности скручивает от вины и сожаления, бессилия, с которым я мало что могу поделать. Что тут сделаешь? Он в аду, а я пока еще никак не собираюсь его вызволять.

   — Значит, среда, — возвращаюсь к нашему подвисшему разговору.

   — Которая завтра, — подтверждает Калеб.

***

Уже в пять мы на всякий случай караулим здание офиса. Вернуться сюда после всего произошедшего было не легко. Нас никто не видел, Калеб наставил ловушек и защитных чар, мы потерялись и во времени и пространстве для всех, кто нас окружал. Наблюдательный пункт был выбран идеальным, мы одновременно просматривали весь холл первого этажа, провожали каждую машину, выезжающую как со стоянки перед зданием, так и с парковки под землей.

   В общем — Калеб шпион еще тот, я же потихоньку впитывала все, чему он меня не учил, но для себя подмечала детали и внимательно наблюдала за его действиями. День прошел быстро за всякими делами, но я рассчитывала, что Калеб меня еще поучит магии. Но нет, пока эта тема не всплывала, а я даже не знала, как к ней подойти.

   Ближе к шести народ потянулся домой. Знакомых лиц было много, но единицы из них я знала по именам. Вот Джейми с Энди и Иззи вышли прогуляться до кофейни. Энди держал Иззи за талию, та поглаживала его ладонь, сама не замечая этого. Они казались счастливыми.

   Наблюдая за ними, я все думала: когда-нибудь вот так будем ходить мы с Аароном? Когда-нибудь нечто подобное сможет случиться с нами? Это вообще в нашей реальности реально? Или из области фантастики?

   Поскольку вернулась в строй (нет) я недавно, мысли табуном врывались в мое отчаяние. Столько очевидных возможностей были похоронены в день открытия врат, столько важных откровений, его слова «я люблю тебя». Всю жизнь я считала их такими банальными, глупыми, очевидными. Но когда именно Аарон их произнес, я забыла, как дышать.

   Я чувствовала его, ощущала ту бесконечную волну, которую он мне посылал. Нечто мощное, близкое, сильное, слишком интимное, нечто между нами. Это как пьедестал, можно тысячу раз объяснить, но никто нас не поймет, потому что это не слова, не объяснения, это чувство. Мы забрались туда вместе, и только нам ведомо, что именно мы испытываем друг к другу.

   В начале седьмого образовалась пробка, наверное, поэтому знакомую машину я бы хотела проигнорировать, но не смогла этого сделать, ведь Хемиш слишком долго стоял и ждал, когда машины на шоссе поедут.

   Хемиш. Невольно сделала глубокий вздох и сложила руки на груди в защитном жесте. Да, мы виделись с ним после случившегося, я даже вторгалась в его реальность. Но то было сразу после произошедшего, я была в шоке, уставшая, но все же удовлетворенная Аароном, а посему не так чтобы до конца осознавшая, что это там такое произошло.

   Сейчас же, с высоты прожитых дней, видеть Хемиша…

   Мне хотелось его оправданий, раскаяния, извинений, всего того, что бывает так бесполезно постфактум. Он показал мне себя настоящего, свое отношение, чего еще я от него могу ждать?

   Он на другой стороне улицы, раздражается, что выехать все не получается, народ начинает потихоньку звереть в потоке машин. Хемиш откидывает голову на подголовник, и…

   Сердце кольнуло, когда он чуть поворачивается вправо и смотрит на пустое место рядом. Обычно я всегда там сидела, что утром, что вечером. Душу рвет на части, ведь я вижу на его лице… тоску? Сожалению? Он скучает по мне?

   Как ты мог со мной так поступить? Даже ради дочери? Тем более ради дочери. Ты ведь ее не знал, но ты выбрал ее спасение, в то время как посвятил мне пять лет своего времени, жизни, эмоций.

   Жалеешь ли ты? Мой несостоявшийся отец, мой слишком близкий друг, лучший наставник и учитель. Врывается ли это в твою душу глубинным откровением? Ударяет ли это также больно, как по мне? Предательство позволяет тебе спокойно спать по ночам?..

   Но пробка внезапно едет, Хемиш возвращает свое внимание к дороге и быстро выезжает с парковки, вливаясь в поток машин. Делаю вынужденный глубокий вздох, и только в этот момент вспоминаю, что в машине не одна.

   Бегло смотрю на Калеба — отдать ему должное, ничего не сказал, притворился, будто ничего не заметил. Приятно, что он не стал в этом капаться.

   — Вот он, — сосредоточенный на нашей цели, замечает Калеб и выезжает с парковки, снимая половину заклинаний.

   Будет не очень здорово ехать по шоссе незамеченными другими водителями.

   Калеб намеренно выезжает вперед, наблюдает за Роджером через зеркало заднего вида, следит за его перемещениями.

   К счастью, поскольку мы его буквально пасли, Роджер все-таки едет в свой массажный кабинет и появляется в нужном месте в нужное время. К моему удивлению, его массажистом является не милая, хрупкая тайская девочка, а крупный, мускулистый мужчина, больше похожий на мясника. О времена, о нравы.

   Калеб использует магию направо и налево, где-то мы проходим мимо местного персонала, обычных людей и прочих, а где-то он применяет магию внушения, которая не очень-то хороша, но зато эффективна. Внушение опасно своими последствиями. Внуши человеку «иди вперед» и он дойдет до пустыни. Если не упадет с крыши раньше, ведь никто не сказал ему «стоп».

   Калеб ограничивается короткими командами «ты нас не видишь», или «отойди на шаг вправо». Когда команда выполнена, жертва через какое-то время спокойно возвращается к своей нормальной жизни.

   Такими незамысловатыми передвижениями мы добрались до нужного кабинета, и когда нам на пути попался массажист Роджера, Калеб внушил ему не обращать внимание на нас, просто проводить стандартный обычный сеанс.

   Так все и получилось. Мы зашли в небольшую комнату, массажист поздоровался с уже лежавшим на массажном столе Роджером, они перекинулись парочкой фраз о погоде, о природе и сеанс начался.

   Мы с Калебом подходили к Роджеру осторожно, он не должен был нас заметить. Массажист нас вроде как видел, но когда упирался в нас, притворялся, будто нас не замечает. Вернее, не притворялся, а полностью уверился в этом. Главное — сотрудничал, и на этом спасибо.

   Я подошла поближе к голове Роджера, осторожно поднесла ладони к его вискам, прикасаясь так, будто совсем даже не прикасалась. Калеб положил руку мне на плечо и уже через секунду мы нырнули в сознание поисковика.

   Почему искать неизвестные воспоминания тяжело? Потому что ты просматриваешь буквально все. Вчера Роджер выбирал себе сорок минут новые сандалии, что было так скучно и неинтересно, что я даже чуть не захрапела. Нащупать временную линию бывает трудно, поэтому изначально цепляешься за вполне себе яркие воспоминания, постепенно отматывая пленку.

   Позавчера они с женой повздорили из-за морковки в ужине. Видите ли, жена забыла, что Роджер эту морковку не любит. В общем, слово за слово, и вот уже они обсуждают, как чья мама в детстве ненавидела своего ребенка, что он стал Роджером. Или женой Роджера.

   Браки всегда такие?

   Двигаемся дальше. Хемиш вызывал Роджера на собрание, а потом и на личный разговор. У Роджера случилось, в связи с этим великое расстройство и он проторчал в туалете не меньше двух часов. Еще одна неприятная сторона менталистики: не отсортируешь воспоминания ну никак.

   Хемиш. Разговор меня невольно заинтересовал, потому я задержалась в кабинете.

   — …будешь старшим поисковиком, — говорил Хемиш.

   Роджер и радовался, и боялся одновременно.

   — Я постараюсь сделать максимум, — заверял он, совершенно не обращая внимания на настроение Хемиша.

   Мой бывший Покровитель казался подавленным и расстроенным, угрюмым и прибавившим в возрасте. Из-за меня ли?..

   — Никому не рассказывай о том, что ищешь ее, — просит Хемиш. — Это конфиденциальная информация.

   — Конечно-конечно! — Заверяет Роджер. — Все будет сделано без лишнего шума.

   Ее. Хемиш поручил искать?.. Нет, не хочу. Пусть кого хочет ищет, я не собираюсь обдумывать возможные варианты. Лучше просто двигаться дальше…

   Воспоминаний было много. Возвращаться на полгода назад, чтобы выяснить, где собака зарыта — это еще какая проблема. Продираться сквозь совершенно ненужные воспоминания, погружаясь в детали жизни поисковика — утомительно. Но ничего не поделаешь, конкретики в определениях не было.

   К счастью, чем дальше заглядываешь, тем быстрее разгоняешься. Мы наконец-то добрались до сентября и тут я задержалась. Разобравшись в датах более или менее, постаравшись не заострять внимания на примирительном воссоединении Роджера со своей женой (почему нельзя это просто выключить?), я наконец-то вернулась к самой себе и нашему разговору. Вот я упрашиваю Роджера впустить меня к Аарону, напоминаю, что Иззи мне не начальник…

   Как же давно это было.

   Отматываю дальше — ругань, скандалы с женой, постоянный ор, преддверье их расставания. Но и это проходит, я выискиваю нужный момент. Еще одна бесполезная неделя, еще одна…

   И наконец-то — победа!

   Вижу Эрику, ту самую менталистку, которая в свое время сообщила нам с Роджером, что Иззи и остальные попали в больницу. Они с Роджером стоят у заветной для меня двери, Эрика поворачивает голову к Роджеру и просит:

   — Подстрахуй меня, пожалуйста, я его боюсь.

   Роджер кивает и… записывает все необходимые пароли и коды от дверей. Ненадолго задерживаюсь, чтобы узнать, как эта… Эрика подходила к моему Аарону. Снова он там, в своей комнате, скованный цепями. Видит девчонку, взгляд жесткий, угрожающий. Со мной он никогда таким не был, мысленно горжусь этим никчемным достижением.

   Но это я. Роджер же совсем другой, а посему, как только Эрика более или менее пытается наладить связь, поисковик внезапно вспоминает, как зажимал девчонку по углам и как они целовались втихаря. Ах вот оно что. А я думала они случайные знакомые, просто работают вместе.

   Так или иначе, но сама Эрика выходит из комнаты разбитой, подавленной, уставшей, зареванной. Роджер обнимает ее и позволяет себе еще один поцелуй… Аарон каким-то образом за ними наблюдает через стекло с ухмылкой, а потом оглушающим звоном в воспоминание вторгается вопль жены, заметившую алый след помады Эрики на белоснежном воротнике рубашки мужа.

   Выныриваю из воспоминаний, быстро сверяюсь с часами — почти час. Про полчаса это я переоценила свои возможности. Массажист уже намассировал все на свете, в который раз пытаясь подступиться к тому месту, где стояла я. Роджер вроде бы все еще ничего не заметил, но неизвестно, сколько это еще будет продолжаться.

   Отступаю, чтобы подпустить мужчину, ноги заплетаются, Калеб ловит меня и оттаскивает к двери. Прижав к себе, охотник выходит в коридор и отходит от кабинета. Даю себе паузу, осознаю, как сильно кружится голова, ощущается упадок сил. Но первичная слабость проходит, я упираюсь ладонями в грудь Калеба и делаю глубокий вздох, коротко киваю.

   Пока мы направляемся к машине, Калеб поддерживает меня, ведет уверенно, за что я ему благодарна, ведь мне и правда паршиво. Теория совсем не тоже самое, что практика. Слишком много мыслей, воспоминаний, водоворота событий. Да, вроде бы ничего такого, но свою-то жизнь не переживаешь разом, все постепенно. А тут…

   Очухиваюсь только в тот момент, когда понимаю, что меня несут на руках. За окном ночь, терпкий знакомый запах мужчины рядом. Отрываю голову от его плеча, а он уже укладывает меня на кровать.

   — Калеб… — шепотом зову его по имени.

   — Ты молодец, — тем же шепотом отвечает он мне, укрывая пледом. — Спи, завтра обсудим.

   Стягивает с меня обувь, а потом я вздыхаю и проваливаюсь в сон.

ГЛАВА 4.

Сон был таким тяжелым и загрузным, что я даже не до конца понимала, где именно та тонкая грань между грезами и реальностью. Вроде бы чей-то крик, боль, резкая, непреодолимая, до слез…

   А потом я просыпаюсь с уверенностью, что побывала в аду.

   Аарон. Видела ли я его? Это был просто сон? Или же мне удалось к нему как-то пробиться? Сложно сказать, но острое чувство несправедливости от того, что Калеб не хочет идти мне навстречу и просто вызволить Аарона, накрыла меня с головой.

   Охотника я нашла на кухне, попивающего кофе, запах стоял такой соблазнительный, что на пару мгновений гнев слегка притупился, но совсем не прошел. Калеб что-то читал в телефоне, на мое появление отреагировал коротким взглядом, вернувшись к главному. Да, он сильно отличался от того же Хемиша, а это если учесть, что даже после нашего сближения мой Покровитель все равно не проявлял по отношению ко мне телячьих нежностей.

   — Какой план, Калеб? — Сложив руки на груди я так и осталась стоять посреди кухни в претенциозной позе.

   Калеб отнял взгляд от телефона, осмотрел меня повнимательнее.

   — Ты могла бы принять душ, немного расслабиться, — спокойно предлагает мне он.

   А я тут же вспоминаю, какие мысли посещали меня в душе, чему сильно смущаюсь, хочу даже броситься обвинениями в первую секунду, но потом вспоминаю, что даже Аарон не был со мной там, он предполагал. Калеб уж тем более не знает о моих способах расслабления.

   — Сколько еще это будет продолжаться? — Требую. — Сколько ты будешь оттягивать то, что мне необходимо?

   — Тебе… необходимо? — Перехватывает он. — Я думал, это твой демон в аду.

   Взгляда от меня не отнимает, но делает выразительный глоток кофе, чувствую, как он сканирует меня.

   — Роджер лишь один из тысячи сотрудников, мы не можем проверять всех, — еле-еле справляюсь со своим гневом. — Сколько еще ты собираешься отсрочивать его призыв?

   — Достаточно, чтобы ты одумалась, — отрезает Калеб.

   — Ты дуришь мне голову?

   Калеб поднимается на ноги, спокойно идет за кружкой, наливает кофе, приносит мне, протягивает.

   — Выпей, — не спрашивает, не предлагает, настаивает.

   — Калеб…

   — Мне в тебя вливать его насильно? — Передавливает он.

   Честно говоря, подобный напор я знала только от Аарона, сейчас его слишком резкий тон и давление слишком напоминают мне о демоне. Это из-за крови? Возможно. Но так сильно хочется не подчиниться…

   Стискиваю зубы, беру кружку и делаю большой глоток, обжигая себе к чертям язык и нёбо. Но гнев настолько силен, что я только воинственно смотрю на Калеба в желании облить его остатками кофе. Охотник выглядит на удивление спокойным и отрешённым, как будто это не его я тут ненавижу.

   Тепло напитка разливается по телу постепенно, внезапно ощущаю странную волну, не похожую ни на что мне известное. Успокаивает мой гнев, усмиряет мой норов. Не понимаю… заглядываю в кружку и чем больше смотрю на кофе, тем больше продолжаю успокаиваться. Делаю еще один глоток, допиваю, потом глубокий вздох и гнева почти не осталось, только легкий флер раздражения.

   — Успокоилась? — Требовательно спрашивает Калеб.

   — Не совсем, но… — отрываю взгляд от кружки, хмурюсь, смотрю охотнику в глаза — что это было?

   — Тьма, — констатирует Калеб. — Не волнуйся, я уже занимаюсь поиском колдуна…

   — Нет, стоп, подожди: ты так уверен на счет тьмы… — Калеб лишь многозначительно вскидывает брови — ты знаешь по опыту?

   — Да, — коротко и ясно.

   Делаю глубокий вздох, рассматриваю кружку в руках.

   — А что это было с душем? — Уточняю как-то чересчур обиженно.

   — Мне очень помогает снять напряжение, — разъясняет Калеб, а я еле сдерживаюсь, чтобы не уточнить, как именно.

   Ставлю кружку на стол и иду в душ. В зеркале замечаю свою физиономию и чуть не взвизгиваю от ужаса. И вот ЭТО показалось Калебу с утра пораньше? Ой, зря, зря-зря, зря-зря…

   В общем, смываю с себя усталость, остатки гнева и напряжения, стараюсь не думать о способах достижения самоудовлетворения… может быть вечером?

   Так, все!

   Возвращаюсь к Калебу уже адекватная (ну почти), чистая, более или менее пришедшая в себя. Охотник все еще попивает кофе, я наливаю кружку себе, беру еду и усаживаюсь рядом на расстоянии метра.

   — Значит, Роджер не подельник Аарона, — заключаю я.

   — По крайней мере не похоже, что он узнавал коды и пароли специально, — все еще не смотрит на меня Калеб.

   А мне просто хочется, чтобы он стер из памяти ту кикимору, которая выползала до этого. Но да ладно. Калеб же мне не потенциальных жених, чтобы перед ним красоваться. Стягиваю волосы в высокий хвост, расслабляюсь, чувствуя себя немного более уверенно. И чего я правда?

   — Ты хочешь проверить и дальше? — Уточняю.

   — Может быть позже, — Калеб блокирует телефон, обращается ко мне. — Как себя чувствуешь?

   — Лучше, — односложно, почти как он ранее.

   — Сколько тебе нужно на восстановление после ментального вторжения?

   — Уже, — несколько раздраженно пожимаю плечами я. — Разве раньше ты не ходил на задание с менталистами и не знаешь этого?

   — С другими ходил, но ты…

   Тут же кривлюсь.

   — Хочешь сказать, что это я неопытная дурень, которая раз провела сеанс и потом на год слегла с больничным? — Рявкаю.

   — Я бы не сказал, что прям дурень, — пытается перевести все в шутку Калеб.

   Но я уже завелась. Зря он так, только ведь успокоила чужую тьму в себе, а тут он опять заводит старую песню.

   — Во-первых, подобный срок и способ капания в чужой голове, который я использовала обычно используют менталисты с опытом не менее пяти лет, — начинаю перечислять свои заслуги я, — во-вторых, не все опытные умею одновременно и в чужой голове капаться и транслировать картинку кому-то еще.

   — Ты пей свой кофе, — вклинивается в момент, когда я набираю воздуха в грудь Калеб.

   — Это не тьма! — Злюсь еще сильнее. — Хватит воспринимать меня как девчонку. Да, я может быть не сильно опытная, но для этого есть ты, разве не так? Или ты уже забил на идею сделать из меня что-то стоящее?

   — Все, хватит, — осаждает снова охотник, — я понял.

   — Что ты понял?

   — Что могу рассчитывать на тебя в любой момент, — обезоруживает меня Калеб.

   Скрещиваем наши взгляды и на все мои попытки возмущаться и противоборствовать, могу только тяжело дышать, не зная, что еще здесь можно добавить.

   — Ты это говоришь, чтобы меня заткнуть, — нахожу хоть что-то подобное на ответ.

   Теперь кривится Калеб.

   — Ты ко всему будешь придираться? — Морщится он.

   — Да.

   — Черт, — ругается он и вздыхает, поднимаясь на ноги.

   — Освободи его и я больше не буду тебе досаждать, — предлагаю альтернативу.

   Калеб игнорирует мое предложение, моет кружку и ставит ее на полку. Кривлюсь, не в силах найти нужные аргументы в пользу моего заявления.

   — Зачем ты спас меня? — Выдаю нечто между отчаянием и обреченностью.

   Калеб задерживается у полки слишком надолго, не оборачивается, но вижу, как напряжено его тело.

   — Ты нуждалась в спасении, — как-то глухо отвечает мне он.

   Мне хочется слышать в его голосе эмоции, но он их тщательно зашифровывал, чтобы я могла их разгадать.

   — Нельзя спасти того, кто не хочет быть спасен, — замечаю я, разглядывая его спину.

   — Не смей так говорить, — тихая угроза.

   — Зачем я тебе? Ты же сильный, ты сможешь попытаться справиться с Аароном. Но ты не отпускаешь его, это автоматически держит подле тебя и меня. В чем прикол? Я же раздражаю тебя…

   — Недостаточно, — прерывает меня Калеб, замолкаю, потому что хочу услышать, что он мне скажет. — Ты недостаточно меня раздражаешь.

   Ухмылка, он смотрит на меня в пол-оборота.

   — Это нечестно.

   — Хочешь поговорить со мной о честности? — Звучит как обвинение, но смягчается его ухмылкой.

   — Что это еще должно означать?

   — А ты не думала, что именно заставило тебя открыть врата? — Спрашивает Калеб, нервно сглатываю, потому что его умозаключения обычно вполне весомые. — Скажи мне: ты рассматривала этот вариант? Раньше?

   — Раньше я не знала о том, кем являюсь.

   — Да, но ты бы ведь никогда этого не сделала. А тут он, со своей любовью, чувствами, поселяет в тебе тьму. И что ты сделала потом?

   — Я контролировала вход, я знала, что делаю.

   — А тех демонов, что вырвались ты тоже контролировала? — Обезоруживает меня Калеб. — Как глубоко ты хотела капать?

   — Не глубже того, что сделала.

   — А ты знаешь, где из всех этих уровней находился демон адских врат? — Молчу, очевидно не знаю. — На том, до которого ты докапалась.

   — Это неправда.

   — Ты заговорила со мной о честности, — парирует Калеб, напоминая строго, словно учитель, — ты хотела узнать, почему я держу тебя подле себя. Так вот поэтому. Стоит мне призвать твоего демона, стоит тебе к нему приблизиться, и ты откроешь врата, без колебаний, без сомнений. Ты впустишь в этот мир зло, и не потому, что сама такой являешься, потому что в тебе живет тьма.

   — Ты не знаешь этого наверняка, — слабенько пытаюсь возражать.

   — Это ты не знаешь, а я знаю, — Калеб поворачивается, подходит ко мне ближе, намеренно заставляет смотреть ему в глаза, погружаться в его такую опасную, всплывающую на поверхностью тьму. — Я живу так уже пять лет, я знаю, что она нашептывает, какие использует инструменты. Я говорил тебе ранее, как трудно с ней бороться, контролировать, брать себя в руки. Она требует своего.

   — Но я посадил ее на поводок, — тьма в его глазах постепенно рассеивается, отступает, ослабляет, оказывается, свое влияние на меня, — я смог с ней справиться, сладить. Я скармливаю ей всех своих жертв, демонов, бесов, вампиров и прочих тварей. Но твоя тьма досыта упивается лишь твоим светом. И пока она в тебе ты не сможешь противиться демону или его воле.

   — Он ни к чему меня не принуждал, — дрожью в голосе выдаю я.

   — Ты в этом так уверенна? Но разве же не открытие адских врат было его целью?

   — Он не просил, он отпустил меня.

   — А ты думаешь это не манипуляция?

   — Ты не знаешь…

   — …нет, я знаю, Мира, еще раз повторяю: я знаю в точности как действует тьма. И это был лишь хитрый ход. Куда бы ты делась? Он отпустил тебя только номинально, он отлично знал, что ты вернешься, ведь ты так предсказуема, когда в тебе его тьма.

   — Вспомни, как ты сопротивлялась, ты же не сразу пошла за ним. Почему?

   — Потому что боялась.

   — Чего?

   — Слишком сильного чувства.

   — Но ты ведь его никогда не боялась. Почему именно в тот момент? — У меня нет ответа на этот вопрос. — Все дело в свете. Ты прожила в Храме полгода, там ты смыла с себя тьму, очистилась, снова вспомнила, что такое светлая сторона.

   — Вот чего ты на самом деле боялась, Мира, его тьмы, не чувства.

   — Но ты не можешь исключать его из уравнения, — качаю головой, — это не просто… — делаю глубокий вздох, спотыкаясь на синонимах — физическое влечение. Чувство к нему проросло во мне слишком прочно, сильно, оно часть меня, и оно не имеет ничего общего с единением тел.

   — Тогда почему ты была в его постели? — Обвиняет Калеб, мои щеки вспыхивают. — Почему ты не ограничилась лишь разговором? Объединением душ?

   — И какой же ты делаешь из всего этого вывод? Я глупая дура, повелась на его ласки? Так?

   — Нет, — охотник качает головой, — вывод должна сделать ты, но не сейчас, не в таком состоянии.

   — Что еще за состояние? — Огрызаюсь я и тут же ловлю себя на очередной волне гнева.

   — Сегодня мы проверим одного охотника, — игнорирует мой вопрос Калеб, предпочитая не вмешиваться в мой океан лютой ненависти, который породила во мне тьма Аарона. — Потом я займусь поисками колдуна. Нужно очистить тебя, прежде чем ты начнешь принимать судьбоносные решения.

   — О чем ты говоришь?

   Калеб не отвечает, лишь смотрит мне в глаза, и я все понимаю, но не хочу принимать, не собираюсь! Он не заставит меня отказаться от Аарона! Идиот! Козел! Ненавижу!

   Тьма. Такая густая и непроницаемая, такая сильная и несокрушимая. Почему она со мной? Почему Аарон сделал это? Намеренно ли? Или любая с ним близость будет стоить мне частички света? Как мне жить с этим? Привыкать?

   Можно ли привыкнуть к этой тьме? Аарон в ней живет давно, а вот Калеб… Калеб с ней борется. Она в нем постоянна, во мне же — лишь временно, с моей тьмой можно справиться, ее можно изгнать.

   Но если я буду с Аароном, тьма ведь станет и моей неотъемлемой частью, так ведь? Именно поэтому…

   Когда Калеб уже собирается выходить из кухни, я окликаю его вновь.

   — Ты же можешь помочь мне, — заявляю почти претензией, — сладить с тьмой.

   — Тебе это не нужно.

   — Но когда Аарон вернется мне это точно понадобится, — нерушимо заявляю я, как будто это словно восход солнца, неизменно. — Ты же не хочешь, чтобы я натворила глупостей?

   — Именно поэтому ты здесь, — напоминает Калеб. — Собирайся.

   — Калеб, — все еще настаиваю.

   На мгновение охотник опускает глаза, о чем-то задумывается, потом возвращается ко мне. Взгляд слишком пристальный, с трудом его выдерживаю.

   — Ты права, я должен возобновить наши занятия, — соглашается хоть с чем-то он. — Тебе нравились руны, а твоя тьма все равно никуда не денется. Так ты хоть немного сможешь ее отвлечь.

   — Что за колдун? — Морщусь я.

   — Есть у меня кое-какие сведения, — Калеб снова уходит в себя на несколько мгновений. — Как я понимаю в Храме из тебя извлекли семя демона.

   Тут же смущенно опускаю глаза, елозю на стуле, прикрываюсь пустой кружкой, словно это может помочь.

   — Хемиш сказал, что оно бы потом само… вымылось, — с трудом подбираю подходящие слова.

   — Моя магия тоже добавляет тебе тьмы, — замечает Калеб, — поэтому нам и нужен колдун, чтобы рассказал, как разобраться с проблемой как можно скорее.

   — И ты действительно считаешь, что как только я снова очищусь от тьмы, я передумаю вызволять Аарона из ада?

   — Посмотрим, — довольно спокойно воспринимает мой вызов Калеб. — А сейчас нам лучше будет поторопиться. Охотник, за которым мы отправимся следить, цель не из легких.

   — Я его знаю? — Уточняю.

   — Может видела, но вряд ли общалась, он нелюдим. И далеко не душа компании.

   — С тобой я вроде как знакома, — ухмыляюсь я.

   Калеб ухмыляется в ответ, кивает на выход и выходит. Я же делаю глубокий вздох и укладываюсь на столе. Опустошение все еще со мной, хоть Аарон ушел от меня так давно. Но в этот раз он не бросил меня, он спас мне жизнь, пожертвовав собой, ради… меня…

   Мне нельзя пасовать и задерживаться, я должна торопиться.

ГЛАВА 5.

После недолгих сборов мы приехали в аэропорт. Каждый новый шаг меня сильно интриговал, но я не спешила задавать вопросов. Я знала Калеба не так давно, но этот его сосредоточенный вид и максимальная собранность говорили лишь об одном: лучше к нему сейчас не лезть.

   Я и не лезла.

   Вообще, прокручивая в голове наше совместное сожительство с Хемишем, я не могла не думать о том, как мы притирались друг к другу с Калебом. Он был охотником, одиночкой, на чью территорию лучше не заходить. Но в связи с обстоятельствами он был вынужден терпеть меня. Поскольку Калеб не являлся фанатом открытого проявления эмоций, по нему было сложно сказать, насколько сильно я его раздражаю.

   А что я его именно раздражала сомнений не было никаких.

   В какие-то короткие моменты прояснения моего сознания я понимала, насколько сильно меня поглотила тьма. Не сказать, что это расставляло все по своим местам, являя миру меня добрую и светлую, но я хотя бы могла оценить масштабы разрушения.

   Мне вспоминались наставления Иззи, и, если честно, я начинала потихоньку опасаться за свое благополучие.

   Еще после первого раза с Аароном я почувствовала изменения, как что-то неизбежно умерло во мне. Тогда я считала, что это моя невинность, детская наивность, инфантильность. Но сейчас я понимаю, что дело было далеко не в очевидном взрослении. Во мне умирал свет.

   Это кольнуло в меня случайным откровением. Вот я вроде бы наблюдаю через стекло за маленькой собачонкой, которая приветствует хозяйку по возвращению, меня это умиляет и радует. Раньше, когда я видела собак, они всегда воспринимали меня по-доброму, виляли хвостиком, радовалась мне, как будто я причастна к их семье.

   Но вот собачонка вдруг отбегает в мою сторону, не в силах сдержать радости, замечает через стекло меня и мгновенно замирает в стойке. Враждебность, настороженность, легкое рычание, хозяйка окликает собачонку, и та уже возвращается обратно.

   Но осадок остается у меня.

   Ты думаешь, что меняешься только ты, ничто другое неизменно, нерушимо, всегда будет таким, каким было. Но это не так. Все изменения касаются внешнего мира, он воспринимает тебя ровно также, как ты воспринимаешь его. Живой организм, меняющийся за считанные секунды.

   И это стало для меня неожиданностью. Наверное, Хемиш все-таки создал вокруг меня ореол защитного купола, ведь я не заботилась ни о чем, просто жила на его попечительстве, воспринимая все как должное и не волновалась совершенно.

   Но все ли действительно так просто? Нет. Жизнь — сложная штука, для многих это очевидно. Но я была наивной маленькой девочкой, которая впервые открывала глаза на мир, поэтому все воспринималось мною слишком остро.

   Сделав глубокий вздох, я глянула на Калеба — он сосредоточенно наблюдал за выходом, но что-то в его взгляде вызывало у меня тревогу. Охотник был настороже, и мне это не нравилось.

   И интуиция меня, к сожалению, не подвела.

   — Он знает, — внезапно констатирует Калеб, а я вообще не поняла, с кем он заговорил.

   Быстро открывает дверь, выходит наружу, вторю его действиям, быстрым шагом обхожу машину, встаю рядом. Калеб насторожен, вглядывается вдаль, замечаю, что он даже дыхание задержал, настолько чутко прислушивается к окружению. Интересно, слух у него тоже развит лучше?

   — Нужно его обмануть, идем, — Калеб берет меня за руку и быстрым шагом пересекает стоянку.

   Я только вскидываю брови в удивлении, потому что ничего не понимаю, но не смею ничего спрашивать, Калеб выглядит слишком опасным для моих уточнений. Потом сам все расскажет. Наверное.

   К счастью, на стоянке перед аэропортом много машин и людей, кто-то приезжает, кто-то выходит из аэропорта, и наоборот, нас едва ли можно выделить из толпы. Калеб сосредоточен, обходит каждое препятствие так, словно запрограммировал его действовать по сценарию. Да кто же этот охотник, за которым мы вышли сегодня?

   Добираемся до входа в аэропорт, заходим внутрь, Калеб не медлит, быстро проходим рамки, на него ничего не пищит. Что не удивительно, ведь в нем течет демоническая кровь, его инструмент в его силе и магии демонов. Зачем такому оружие?

   Калеб снова осматривает густую толпу, я замечаю только несколько лиц, пытаясь повторять за ним, но ему хватает и пары секунд, чтобы он принял решение и двинулся в нужном направлении.

   М-да, вряд ли у меня получится научиться у него слежке и наблюдению. Но попытка не пытка, других вариантов все равно нет.

   Наверное, интуиция, я не могу сказать точно, но внезапно я словно чувствую на себе взгляд и бессознательно нахожу его источник. Довольно неприятный тип лет пятидесяти с проседью в волосах, потрепанный, хмурый, отталкивающий.

   — Калеб… — уже в процессе оклика охотник замирает и тоже находит, как я полагаю, нашу цель взглядом.

   Мимо него проходят люди, загораживая от нас и уже через секунду тип исчезает, как будто его там и не было, словно нам просто показалось. Выискиваю его в толпе, но все бесполезно, он исчез.

   — Он знает, что мы здесь, — констатирую я разочарованно. — План не удался?

   — План был не такой, — качает головой Калеб, и снова уверенно тащит меня за собой, переходит на бег.

   Я не очень с бегом и с физкультурой в целом, поэтому как могу бегу следом, больше похожу на тряпичную куклу, которую Калеб продолжает тащить за собой. У него действительно был план, поэтому он достаточно беспрепятственно добирается до неприметной двери и без труда врывается внутрь. Осматривается — коридоры, никого.

   Движемся дальше, Калеб как будто в аэропорту всю жизнь прожил, настолько легко он выбирает нужные открытые двери и заходит внутрь. Пытаюсь запоминать его действия, подмечать, что и где он применяет, но в большинстве своем я даже повороты посчитать правильно не способна.

   Какими способами, какими маневрами мы добираемся до странного пустого помещения с одной стеклянной стеной слева, я не знаю. Массивная лестница ведет на второй этаж, оборудованные явно под будущие магазины стеклянные витрины пока пустуют, но я хочу знать. Возможно, это достройки, в скором времени и эту часть откроют. Но пока…

   Калеб внезапно толкает меня в бок, успеваю только лишь выплюнуть негодование, а в воздухе звенит звук скрестившихся клинков. Чего? У Калеба же не было оружия!

   И когда мне удается найти две мерцающие точки, я осознаю одну простую истину: у него и сейчас оружия нет. А как можно назвать сотканный из рун клинок, которым он сражается? Да, тот неприятный тип уже здесь, и он как раз противник Калеба. В отличии от моего охотника, этот сражается странным оружием. Вроде бы сталь, но какая-то мутная, испещрена рунами, но не демоническими.

   И тут возникает вполне справедливый вопрос: если эти две точки (точнее два охотника) тут перемещаются со скоростью света, каким вообще образом я разглядела руны на клинке охотника?

   Все очень просто. Стою я себе, рот разеваю, мыслительный процесс отстает на сто миллионов лет, и тут вдруг охотник-противник такой «а дай-ка я загляну на территорию, на которой еще не был» и метнулся ко мне. Не то чтобы я почувствовала угрозу, меня кто-то пытался убить (да, успокаивай себя), но охотники внезапно задержались аккурат в метре от меня. Калеб давил клинком из демонических рун, дядька удерживал его своим необычным лезвием, которое я за эту секунду и успела разглядеть.

   Потом оба охотника снова метнулись подальше от меня, я лишь тяжело вздохнула и поняла, что держусь за сердце. Что не удивительно.

   Что еще я узнала? Что этому охотнику не мешало бы помыться. Калеб приятно пах, поэтому запах грязных вещей и пота принадлежал явно не ему. Но не думаю, что в праве раздавать рекомендации, мужчина только прилетел, может просто мечтает о душе. А тут мы.

   Наконец движение прекратилось, когда Калеба подсекли, он грузно свалился на пол, а затем, используя обманный маневр, метнул в охотника… что-то. Оружия-то у него по-прежнему не было, но это что-то отлично прибило охотника к стене, протащив его несколько метров за собой.

   — Я хочу только поговорить, — поднимается на ноги Калеб, двигается к охотнику почему-то все же с осторожностью.

   — Ты знаешь, я не люблю трепаться, — тяжело дыша, выдает охотник. Взгляд типа становится еще более отталкивающим, жестким, неприятным. — А еще ты прекрасно знаешь, что я не люблю, когда меня преследуют.

   Интересно узнать, что у них за прошлое.

   — Обстоятельства, — подходит все ближе Калеб, замирает в двух метрах от цели, как будто опасается. Или что-то знает наверняка. — Тебя не было полтора года, поэтому я думаю, что могу на тебя положиться.

   — Не советую даже включать меня в список «обратиться, чтоб добил», — кривится мужчина.

   — В офисе предатель. Он освободил порождение демона адских врат, — быстро переходит к делу Калеб.

   — А я слышал, демон горит в аду, — невольно делаю глубокий вздох от того, насколько жестко звучат эти слова.

   — У всего свои причины, — напоминает Калеб. — Главное не в этом. Нужна твоя помощь, Грэм.

   — Я тебе уже достаточно помог, — огрызается этот Грэм. — По-моему, к этому моменту ты уже должен был вынуть соску изо рта.

   — Я проверил почти всех потенциальных подозреваемых, — сообщает Калеб. Чего? — Но ни один из них не подходит на роль предателя.

   — Значит, плохо проверил.

   — Все как ты учил, — настаивает Калеб.

   Учил? Так-так-так, Калеб — мой учитель, а у Калеба тоже был учитель. А я-то думала он просто с врожденным талантом к уничтожению демонов к своим должностным обязанностям приступил. Впрочем, часть демонических рун и прочего я еще могу понять, а вот схватки и сражения…

   М-да, не удивительно, что Калеб был так строг ко мне.

   — Не дави на жалость, парень, — огрызается Грэм. — Свою несостоятельность сводом правил не прикроешь. Что за девка?

   Первый порыв — напомнить, что я вообще-то девочка Хемиша. М-да, одуванчик расцвел. Следующее чувство — стыд и сожаление. А к привилегиям быстро привыкаешь, оказывается. И хоть Калеб был сильным охотником, я все же не ощущала себя в тех же условиях. Прошлое ушло безвозвратно утеряно, с этим надо смириться.

   — Не задавай вопросов, на которые не знаешь ответов, — отрезает Калеб.

   Мог бы и поправить, мол я не девка. Но да ладно. Сложила руки перед собой и вздохнула.

   — Мне интересно, как ты ее представишь, — скалится Грэм. — Помнится, с девками всерьез ты завязал.

   — Она менталистка, — скрипит раздражением Калеб, с трудом унимая свой норов.

   — А ты раньше без нее справляться не мог, — насмешка такая колкая, что задевает даже меня.

   Что это за самоуверенный старпер? Не представляю, как он обучал Калеба, я бы точно и дня не продержалась.

   — Грэм, — настаивает Калеб.

   — Я скажу тебе так: я еще та продажная свинья, — как самокритично, — и я буду работать на того, кто мне платит деньги. А ты знаешь, Хемиш платит мне просто баснословные деньги. А потому твой междусобойчик с этой милой дурочкой я поддерживать не собираюсь.

   — Что приказал тебе Хемиш?

   — Ты знаешь, — насмешка на лице Грэма омерзительная.

   — Привести ее.

   — Хемиш не любит, когда его любимые игрушки кто-то забирает у него из-под носа. Особенно его примерный цепной пес.

   — Ты тянешь время, — констатирует Калеб.

   — Конечно тяну, — резкий рывок и Грэм уже освобождается от оков, уверенно шагает к охотнику. — Ты знаешь, где я все это время был. Думаешь, Хемиш стал бы отвлекать меня без причины?

   — Вне зависимости от того, что я думаю о Хемише, это наше общее дело, разобраться с предателем. Тебе это тоже хорошо известно.

   — Подумай, парень, почему я должен помогать тебе и твоей девчонке? В чем моя выгода?

   — Ты всегда был до мозга костей продажной тварью, но ты не думал, что это может коснуться и тебя?

   — Каким образом?

   — Твое новое задание очевидно невыполнимо, — констатирует Калеб уверенно, — девочку я не отдам. Как и все, что забрал. Так что ты очевидно задержишься здесь дольше, чем до следующего вылета через два часа.

   Грэм снова отвратительно ухмыляется и осматривает Калеба критичным взглядом.

   — Знаешь, что меня всегда бесило в тебе, парень? Твоя демоническая кровь. Не будь ее и что бы ты из себя представлял? Пустое место?

   — Знаешь, что бесило меня в тебе, Грэм?

   — Все? — Хохотнул охотник.

   Не сдержалась и прыснула. Ну так забавно этот Грэм это заметил… ну извините. Попыталась сдержать улыбку, кашлянула, в общем, провалилась в своей конспирации по всем фронтам.

   — Твоя продажная душонка, — констатирует Калеб.

   А потом между ними снова завязывается схватка. Предусмотрительно отступаю, пытаюсь не попасть под горячую руку, но так или иначе, ветер проносится мимо, задевая меня, взметая мне волосы.

   Внезапно что-то идет не так, раздается страшный грохот, помещение вздрагивает, и я вцепляюсь в перила лестницы. Это что такое было? Даже охотники замирают, внимательно прислушиваясь к происходящему.

   Еще один удар — как будто кто-то по сваям ударяет, снова все идет ходуном. Пытаюсь понять, что вообще происходит, но удар раздается снова, слышу новый треск, смотрю под ноги, слышу свое имя из уст Калеба…

   Земля уходит из-под ног как во всех этих кошмарных снах, где ты внезапно теряешь опору под ногами, а потом просыпаешься в холодном поту. Только в этот раз я не проснулась, услышала какой-то ультразвук и только спустя мгновения поняла, что это я визжу, как девчонка.

   Ах да…

   Ладно, сейчас мне явно не до шуток! Огромные куски арматуры, пыль, грязь, не могу сосредоточиться, чувствую, как глубокие раны остаются по всему телу. Потом — какой-то кусок арматуры с силой зацепляется за мою футболку, дергая так, что воздух выбивает из легких.

   Слабое ощущение, будто мне повезло, и я спасена, посещает лишь на мгновение, в следующий миг футболка рвется, и я лечу дальше. К счастью, в этот раз недолго, именно поэтому я и осталась жива, до земли было метра два.

   Плечо хрустнуло, ребра впились мне в легкие, выбив весь воздух, из глаз брызнули слезы. Пыль и мелкая крошка все еще не улеглись, осыпались сверху, поэтому что-то разглядеть было сложно. Страх за собственную жизнь превалировал, но беспомощность, с которой я лежала на, как я потом выяснила, мокром камне, не давала совершить никакого движения. Даже вздоха.

   Ну давай же!

   Первичные инстинкты — соберись, тряпка. Дыши! С трудом, кряхтением, болью, я все-таки сделала вздох, пытаясь наладить систему дыхания. Не скажу, что получилось, но какое же это счастье, просто дышать! Лучше ничего и никогда не испытывала в своей жизни!

   Браслет Хемиша тут же вцепился в мои раны, принялся возвращать меня к жизни. Как бы он не поступил тогда, я была благодарна своему покровителю за этот браслет. Именно он спас мне жизнь.

   Ладно.

   Лежать на земле дальше не было смысла, пытаюсь приподняться, откашляться от пыли, прийти в себя…

   Все бы ничего, мне действительно становилось лучше, но где-то неподалеку от себя я вдруг услышала утробное рычание и звук множества… лап?

   Да черт!

ГЛАВА 6.

Тело все еще болело, требовалось больше, чем пара минут, чтобы восстановиться. Я постепенно встала на четвереньки и попыталась принять вертикальное положение. Что-то продолжало рычать на меня из темноты, я понимала, что мне придется убегать. Но… куда? То ли эхо, то ли твари окружали меня со всех сторон, но рычание раздавалось отовсюду. Я очень надеялась на поговорку «у страха глаза велики», но то был мой оптимизм.

   Судя по ощущениям, ран я получила множество. Несмотря на то что браслет буквально включился, словно чайник, я все равно испытывала трудности при восстановлении. Липкая, теплая кровь залила меня всю и со всех сторон, но раны затягивались, переставали саднить. Ладно.

   Рычание все еще продолжало раздаваться, я постаралась справиться с собственным страхом. Вроде бы на демонов не похоже, а что еще я знаю? Какие руны мне сейчас пригодятся, чтобы справиться с этой толпой неизвестно кого?

   Света не было совершенно, но то ли разлом, через который я сюда угодила, подсвечивал, то ли где-то находился альтернативный источник света, я все же различала очертания предметов поблизости.

   И когда предмет зашевелился, я жалобно пискнула и чуть не потеряла сознание. Отвратительно бледная, костлявая рука взялась за обрушенный камень, очертания мерзкого гуля проявились, словно на пленке начала двадцатого века. Горящие глаза жаждали плоти. А кто здесь был единственной плотью?

   На мгновение на меня напала паника. Я поняла, что совершенно одна в этом месте, ничего не знаю, не умею, мне не спастись!

   Но ведь в тоже время это ведь мое преимущество. Я что? После всего, что со мной произошло собираюсь просто сдохнуть? В принципе, это вариант, но не подходящий для меня. Потому что мне еще нужно освободить Аарона, а как это может сделать мой сожранный гулями труп?

   Гули, черт возьми, гули!

   За неимением ничего другого я решила создать демонические связки, которым меня учили и оценить масштаб помещения с помощью магической подсветки. Синее слабое пламя вспыхнуло, руническая связка пронеслась по длинному коридору, освещая… как там молиться?

   Полчища гулей сейчас ползли по полу, стенам, потолку, стягиваясь все ближе ко мне. Да им же не хватит меня одной! О чем я думаю? Спасаться.

   Первый гуль не стал дожидаться, когда я там разрожусь нормальным планом спасения, просто прыгнул на меня. Отскочив в сторону, я взвизгнула и попыталась атаковать. Связка рун выстрелила в него и попала точно в цель! Ура! Только вот ударившись в гуля, руны создали нечто вроде дымка, который спешно развеялся и исчез, не причинив гулю вообще никакого вреда.

   Мамочки.

   Споткнувшись обо что-то в попытке прижаться к стене, я сначала снова взвизгнула от ужаса, что там еще может быть? Но потом звон арматуры меня отвлек, я наклонилась и нащупала небольшую металлическую палку с метр длиной. Шероховатости царапали кожу, но об удобствах я думала в последнюю очередь.

   Гуль прыгнул на меня неожиданно. Поскольку бейсболом я не занималась, а прицениться без особой практики к полету монстра я не была готова, я, вместе красивого мощного удара, которым надо было отправить противника лететь весь коридор, только запнулась концом о его ребра и чуть отбросила его прямо перед собой.

   Ладно, уже что-то!

   Еще один гуль прыгнул из темноты, снова взвизгнула, махнула ломом, но не рассчитала расстояние и наподдала только воздуху. Да соберись же! Второй взмах не удался, я не успела замахнуться, а гуль внезапно вцепился мне в плечо и повалил на землю. Заорав, как резанная, я из последних сил сгруппировалась и упала на острые камни животом. Гуль немедля вцепился мне в плечо и рванул кусок мяса своей омерзительной пастью.

   Я заорала громче, ударила кулаком по камням, но потом сообразила всю бесполезность данного действа, резко развернулась и попыталась сбросить мерзкое создание со своего плеча.

   — Мира! — Эхо раздалось глухо, но я узнала голос Калеба.

   Как я орала его имя, ни один рок-концерт со мной не сравнится. Но почему-то гули такие «мое, не отдам», вцепились в меня своими когтистыми лапами и потащили во тьму. Визжала я исправно, громко, истошно. Пока плечо не занемело и тут меня начало клонить в сон.

   Это был яд? Просто прекрасно.

   Камни, которые отбивали мне каждый внутренний орган, мышцы, кости, не давали мне уснуть. Но внезапно навалившаяся слабость во всем теле не позволяла собраться и вырваться. Я пыталась еще звать Калеба, но получалось плохо, гули утаскивали меня слишком быстро, я слышала еще чьи-то голоса, звуки борьбы докатывались до меня неприятными отголосками.

   Меня тащили словно бы вечность, но когда дернули еще раз и земля ушла из под ног, я снова заорала скорее инстинктивно, чем во мне открылось второе дыхание, и я полетела вниз. Летела недолго, наверное, пару ступенек, не больше, но ударилась так больно, что снова выбило весь затхлый воздух из легких. Хорошо хоть было… мягко?

   Дрожь прошлась по моему телу, меня замутило, в нос ударил тошнотворный запах разлагающейся плоти. Вот дьяволы!

   Испуг быстро привел меня в себя, я все еще слышала копошение гулей, но уже в отдалении, как будто они уползали, дрожащей рукой расчертила парочку глифов и шлепнулась в обморок. Последнее я поняла, когда дышать стало трудно, ведь упав я уткнулась в волосы трупа и чуть ими не задохнулась.

   Взревев, словно раненный медведь, я подскочила на ноги (ну как могла) и дернулась в сторону. Везде валялись тела! Везде! Какие-то уже почти разложились, покусанные, обглоданные… в общем, завтрак — пока!

   Зажмурившись, я постаралась успокоиться. Толку если я буду тут выворачиваться наизнанку и валяться на всех этих трупах без сознания? Понятное дело, меня тут мариновать решили, но это ничего. Тут очевидное зло, предсказуемое, все четко и ясно. Вот когда тебя предает родной отец… родители… вот это больно.

   А трупы — да что они мне сделают? А гули не собираются мною ужинать, пока я не дойду до подходящей кондиции. То есть не сдохну. Ну а поскольку со мной все еще замечательный исцеляющий браслет, в ближайшее время откидывать копыта я не собираюсь.

   Не дождетесь.

   Более или менее свыкнувшись с мыслью, на чем я стою, что меня окружает и все такое прочее, я сделала… ну полу вздох, потому что дышать было невозможно. Надо выбираться. Точка.

   Запустив в воздух несколько искр, я озарила масштабы собственной ямы и первым делом попыталась справиться с тошнотой. Нельзя сдаваться, я неизвестно где, в какой-то выгребной яме. Ждать прекрасного принца явно не стоит. Может быть Калеб меня и спасет (не то чтобы он прям принц, просто так совпало), но все равно, он не всегда будет рядом. Нужно уметь постоять за себя.

   Итак, я в яме. Вокруг меня куча трупов, от которых меня мутит. И единственный намеченный выход это… еще одна гора трупов, выстроенная к дыре вверху. Хорошо хоть гули разбежались.

   Раны затягивались, но плечо все равно не отпускало. Интересно, яд браслет не может вывести из организма? Нет времени сопли жевать! Лестница из трупов так из трупов. Не важно, как, важно достичь результата.

   Это было… отвратительно. Каждый раз, когда я карабкалась выше, меня все время пыталось вырубить сознание. Очередная рука, чьи-то обглоданные ребра, воздуха не хватает, я отключаюсь…

   Возвращаюсь с трудом, но буквально вытаскиваю себя за шкирку. Что за слабость??? Нельзя! Нельзя сдаваться! Ползешь вот и позли дальше.

   Когда трупы кончились, я почувствовала себя покорительницей миров, не меньше. Я смогла, смогла! Цепляясь за грязный мокрый камень, я выбралась наверх и с радостью вдохнула вонючий канализационный воздух. Все что угодно, только не трупы.

   Так, я выбралась, гули куда-то разбежались, что дальше? Ищем выход.

   Сколодвала еще несколько рун и осветила путь впереди. Темнота пугала, но я понимала, что нужно двигаться вперед. Шла на автомате целую вечность, ничего не соображала, не разбирала, постоянно спотыкалась, путалась в ногах. Судя по тому, что я встречала уймову тучу туннелей и поворотов, полагаю, я в некоем лабиринте. Отлично. Интуиция — пожалуйста, помоги!

   Двигалась я практически наощупь довольно долго. Помимо очевидной усталости и отравления ядом гулей, я еще затрачивала силы на создание освещения. Защита от демонов. Бесполезная хрень! Вот если бы Калеб обучил меня, я бы могла тягаться с этими мерзкими гулями. А так…

   Моя магия угасала, я понимала, что с каждым разом затрачиваю все больше сил, но когда закружилась голова и раздался какой-то гул…

   Так, стоп, гул не в моей голове. Задержав дыхание, я прислушалась. Какофония далеких отзвуков накрыла меня. Эхо рыков, криков, ударов, грохота, капающей воды, копошения, и… рев турбин самолета. Аэропорт.

   Я остановилась как раз на развилке, поэтому пока гул еще раздавался, я подошла и послушала сначала один туннель, затем и второй. Гул был громче из второго. Я рассудила так: скорее всего, раз я упала в яму из здания аэропорта, значит он сам (аэропорт) где-то неподалеку. Возможно, где-то есть выход. Потому что первый глухой туннель может завести меня еще глубже в лабиринты страшных монстров…

   Ладно, не будем подкармливать собственную фантазию.

   Итак, движемся на рев турбин. Который почему-то пока я иду слышится все тише. Наверное, самолет улетел, он же не стоит и не ждет, когда я к нему подойду. Да-да, именно так, а не я захожу в какие-то еще более далекие дали. Все хорошо, уже не воняет трупами… а, нет, воняет. От меня.

   Может я стала зомби? А они разве ощущают запахи? Какие еще мысли похоронит во мне темнота?

   Сил не осталось, я споткнулась в очередной раз и рухнула на колени. Устала. Эта ступенечка слева такая привлекательная. Прилегла на нее, уложив голову на руку и полежала так недолго, пытаясь не провалиться сон. Но, наверное, все-таки провалилась. Надолго ли? Не знаю. Разбудил очередной рев турбин. И… что-то яркое.

   Стоп, это не турбины.

   Не знаю, какой отдел мозга среагировал так быстро, но туннель внезапно стало заливать пламенем, а я вспомнила, что с гулями обычно и борются огнем. Кто-то сжигал туннели. Кто-то не знал, что тут прилегла полежать я.

   Плохо.

   Вскочила на ноги я довольно бодро, бросилась бежать от огня подальше, продолжая спотыкаться и запинаться. Но бежала. К счастью. К несчастью, огонь почему-то догонял.

   Издавая едва ли различимый ряд звуков, я свернула куда-то влево, видимо интуиция, услышала шум воды… запнувшись в самый последний момент я замерла перед обрывом и с трудом удержалась на краю. Что там? Пустила самый яркий символ, который способна была создать, испытала очередное опустошение, голова закружилась. Но символ нырнул вперед и продемонстрировал мне реку.

   А?

   Огонь подкрадывался сзади, бежать больше некуда. Течение у реки было не хилым, но если есть река, возможно она куда-нибудь меня вынесет? Раздумывать больше не было времени, я набрала в грудь воздуха и прыгнула в реку. На удивление это вроде бы не канализационные отходы, я вынырнула и даже ощутила свежесть. Ледяная вода покалывала кожу, но мне было интересно, что там с огнем.

   Понятия не имею, кто там жег все к чертям, устраивая небольшой филиал ада, но огонь вырвался и обжог аккурат то место, где я до этого стояла. Видела я его не так долго, потому что течение у реки было не шуточным. А что это… шумит?

   Елки! Водопад!

   Вот что за способность, вляпаться по самые уши, а потом добавить? Естественно, обессиленная, еле справляющаяся с собой, чтобы держать голову над водой и делать очередной вздох, я не могла противостоять течению. Выбора не было, что очевидно. Могла только делать тяжелые глубокие вздохи, готовясь к спуску…

   Когда вода опрокинула меня, набрала в грудь воздуха, бултыхнулась, уйдя на дно и упершись в него руками. Ого! Ну хоть не так глубоко. Подумала я. Нет. Просто водопад был высоким, я ушла слишком глубоко под воду.

   Всплыла и возвопила попытавшись набрать воздуха в грудь. И тут меня как ударит плечом о камень. Черт! Кровь окрасила воду… так, стоп, было же темно. Нахмурившись, я обнаружила источник света — прям свет в конце туннеля. Но главное я обнаружила — уступ. Зацепившись за него, я кое-как дрожащими руками попыталась на него заползти. Никто не удивится, что удалось у меня это с двадцатой попытки.

   Устала, измучилась, вымокла, напугана, отравлена — еще больше ингредиентов в этот салат боли.

   Пролежав на ледяном камне, замерзая до костей, я стояла (а точнее лежала) перед выбором: либо ползти на свет, либо лежать тут и отмораживать себе все конечности. Выбор очевиден, другое дело мое тело было не очень-то с эти согласно. Ладно, как там? Не можешь идти — ползи? Вот этим я и занялась. Коленки отбивала, но пока еще не могла подняться.

   Через какое-то время все-таки разодрала колени до крови, исцарапала ладони, все-таки поднялась на ноги и хлюпая водой в кедах (как я их не потеряла по пути?) двинулась на свет. Стена очень помогала, без нее я бы давно завалилась обратно в реку. А мне уже не хотелось плавать. Ну или бултыхаться. Дыхание не восстанавливалось, глаза слипались, но я понимала, что нужно выбраться… нужно выбраться…

   Свет в конце туннеля оказался обманчивым. Я уткнулась в запертую решетчатую дверь и со стоном сползла вниз. Только клетки мне не хватало. Что делать? Хотелось сдаться, реветь в три ручья, но на нытье у меня не было сил. Либо выбираться, ведь по ту сторону я вижу траву и землю метрах в двадцати, либо сдохнуть здесь. Выбор отличный, главное — равноценный.

   Осмотрела решетку, нашла проем пошире и полезла. Ожидаемо застряла, но — черт возьми! Выбралась. Вывалилась как мешок с картошкой, но близость свободы меня опьяняла, подбодрила, придала сил, я добралась до травы и упала в нее коленями, утыкаясь ладонями в сырую землю. Накрапывал дождик. Какой замечательный дождик!

   Жива, выбралась, неизвестно где, правда, но свет дня, хоть и мрачный из-за туч, все-таки не позволит гулям выбраться наружу. Хотя бы до темноты.

   Жива. Елки! Я выжила! Почувствовала себя Ларой Крофт, и… мне понравилось. Не та часть, где я среди трупов мариновалась, а именно вот этот момент. Да, я устала так, что хочется сдохнуть. Все болит, плечо все еще кровоточит. Я как рассмотрела его получше, так меня снова замутило.

   Но я выбралась. Сама. Смогла. Я смогла…

   — Мира! — Слышу свое имя и сначала пугаюсь.

   Потом понимаю, что гуль-то вряд ли меня мог окликнуть, оборачиваюсь и вижу как сквозь все усиливающуюся пелену дождя ко мне бежит Калеб.

   Калеб… облегчение наваливается на меня словно грузом, больше не нужно выбираться самой. Глаза увлажняются, он подбегает ко мне, проезжает последнее расстояние на коленях по мокрой траве, и мы вцепляемся друг в друга крепкими объятиями.

   Утыкаюсь ему в куртку, вдыхаю его запах, прижимаю к себе так сильно, будто он моя часть, недостающая, важная, не сдержалась и разревелась. Калеб держал крепко, обхватив сильными руками спину, успокаивал, внушал уверенность.

   Чуть-чуть отстраняюсь, чтобы взглянуть Калебу в лицо, он не высвобождает меня, но чествует главное. Стягивает с себя куртку поочередно сначала выпуская меня одной рукой, потом второй. Затем он закутывает меня в нее, усаживается на траву, забираюсь на него и снова обнимаю. Его сохраненное тепло тут же согревает.

   — Прости, — за шепотом дождя Калеба почти не слышно.

   — Научи меня, — прошу так же тихо.

   — Научу. Всему. Обещаю, — как будто и сам дошел до этого пока искал меня охотник.

   Все еще держусь за него как за спасение, за единственного в этой жизни человека, который может меня спасти…

ГЛАВА 7.

До дома мы добрались довольно быстро. Я проваливалась в сон, выныривала, плавала, тонула, задыхалась, в общем — кошмары до конца жизни обеспечены. Очнулась в руках Калеба, когда он заносил меня в квартиру. Всегда было интересно: как он открывал дверь, если обе его руки были заняты мной?

   — Мира, — мирный шепот мне в ухо, когда вместе входной двери вдруг появляется ванная.

   Свет Калеб не зажигал, но я хоть немножко, но отдохнула, смогла встать на ноги, сбросить куртку. Поежилась, Калеб метнулся к кранам, настроил воду, начал наполнять ванну. Я же ни черта не соображала, поэтому только когда охотник что-то замычал вспомнила, что вообще-то раздеваться при нем было не самой удачной идеей.

   — Изеви… — вздохнула, Калеб бегло улыбнулся, опустил глаза.

   — Ты забирайся, я покараулю, — он быстро отвернулся.

   Снова вздохнула, с трудом избавилась от изодранного клочка ткани, который когда-то был футболкой и забралась в ванну. Вода все еще набиралась, но я окунулась с головой, вода перелилась через края.

   — Мира! — Зовет Калеб.

   Выныриваю, пытаюсь отмыть этот жуткий запах зловонных трупов, который преследует меня до сих пор.

   — Все в порядке, — заверяю.

   Калеб не ныряет в ванну меня спасать, я заверяю его, что со мной все хорошо еще раз пятнадцать, только тогда он выходит. Но дверь не закрывает, оставляет нараспашку. Отмачивала и отмывала я себя достаточно долго. Теплая вода невольно размаривала, клонило в сон. Боролась с ним из последних сил. Не сказать, что успешно. Один раз ванна оказалась в опасной близости от моего лба поняла, что пора выбираться.

   Плечо все еще болело, кровоточило, отчего, когда я собралась сливать воду, поняла, что плескалась в кровавой…

   А чего так больно-то?

   Чьи-то руки, звездочки перед глазами, все расплывается… я что? Рухнула в обморок? Чертов яд гулей.

   Мягко, чьи-то многочисленные извинения, ласковые, добрые, успокаивающие… жжет!

   Подскочила на кровати и взвизгнула, с ужасом осознавая, как же сильно жжет плечо.

   — Тише-тише, — удерживает одной рукой Калеб.

   Нахожу его взглядом, смотрю на свое плечо — какая-то белая мазь. Жжет так, будто он на меня лаву налил. Стискиваю зубы, терплю, но все равно больно. Ненавижу гулей! Гады ползучие!

   — Сейчас отпустит, потерпи, — приобнимает Калеб, утыкается подбородком мне в макушку, вторит моим шатаниям.

   Терплю. Терплю. Терплю, черт побери! Ненавижу. Весь этот проклятый мир. Ненавижу… сжимаю руку Калеба изо всех сил, потому что во всей этой окружившей меня мгле он кажется единственным лучиком света…

   Снова проваливаюсь, снова прихожу в себя, соображаю. Лежу. Рука Калеба все еще со мной. Тепло. Даже жарко. Крепкое мужское тело прижимается сзади. Обдумываю наше положение, немножечко стыдно. В большинстве своем потому что на мне халат завязан как полотенце и грудь почти оголена. Видимо из-за плеча. Больше не болит так сильно, но все равно жжет.

   Забавно, но я держусь за руку Калеба, как кот. Обняла так забавно, улыбаюсь. Браслет свое дело сделал, исцелил практически полностью, остался только яд и плечо. В остальном — все более или менее нормально.

   Пошевелилась, Калеб сжал мою плечо, я покрепче обняла его руку. Чувствую, как он придвигается ближе, утыкается лбом мне в волосы.

   — Как ты? — Тихо шепчет он.

   — Лучше, — хрипит какой-то сантехник, приходится прокашляться, начинаю смеяться, чувствую, как и Калеб начинает хохотать.

   Ржем так какое-то время, снимая напряжение. Потом я все-таки поворачиваюсь на спину, смотрю на него, руку все еще не отпускаю, он ненароком кладет мне ее на грудь, смущается, выдает ухмылку, когда я прижимаю ее к себе сильнее.

   — Надо еще кое-что выпить, чтобы быстрее нейтрализовать яд, — сообщает Калеб.

   — Угу, — киваю.

   — Отпусти, пожалуйста, мне очень надо, — признается Калеб.

   — А, извини, — хихикаю я нервно и выпускаю.

   Калеб быстро улыбается и пулей вылетает в туалет. Об этом я как-то не подумала. Без него сразу так холодно становится…

   Пользуясь случаем пытаюсь сесть, но голова идет кругом, с трудом нахожу точку, которая не пляшет. Уф, вот меня потрепало. И как это слежка за охотником обернулась подобным ужасом? Я же менталист, безобидное существо, мне не должно доставаться. Но досталось. И еще как.

   Когда голова перестает кружиться, с трудом забираюсь рукой в халат и запахиваюсь. Возвращается Калеб, осторожно садится рядом, дает мне склянку. Осушаю ее — ну и гадость. По идее меня должно было вывернуть от нее наизнанку, но после того как я повалялась в компании трупов, мне уже ничего не страшно.

   Жидкость обжигает желудок, но не так сильно, как сделала ранее мазь. Калеб делает глубокий вздох, как будто снимая с себя груз неподъемной ответственности, смотрит на меня.

   — Спасибо, — благодарю, слабо улыбаюсь. — Что произошло вообще?

   — Он не прилетал, — объясняет Калеб. — Я неправильно понял его сообщение: «буду в аэропорту». Он там охотился на гулей. Он расставил ловушки и пока мы сражались они сработали.

   — Вы тоже провалились? — Интересуюсь. Калеб кивает. — А вас не притаскивали к горе трупов, сваливая как будущий ужин?

   Слабая улыбка не разбавляет мою фразу, превращая ее в шутку. Калеб берет мою ладонь и нежно сжимает, как будто извиняется.

   — Как только поправишься, займусь твоим обучением, — заверяет он уверенно. — Честно, не задумывался, что тебе пригодится отбиваться от гулей, концентрировался на демонах.

   — Да ладно, — хочу звучать расслабленно, но получается как-то слишком истерично. Ладно, проехали. — Ты же меня вытащил с того света в итоге.

   — Сначала, правда, чуть туда не отправил, — невесело ухмыляется Калеб.

   Внимательно изучаю его лицо, потихоньку угадываю скрытое, не очевидное, то, что он пытается от меня утаить.

   — Это не твое упущение, — замечаю.

   — Я твой учитель, — строго, беспощадно к себе.

   Надеюсь, он себя розгами бить не собирается?

   — Не нужно себя винить, — сжимаю его ладонь, он обращает на это внимание, делает глубокий вздох. — Я тебя не виню. Я тебе благодарна.

   Осторожно добирается глазами до моего лица, чувство вины и искренние извинения как говорится на лицо.

   — Ты пришел, нашел меня, спас, — тянусь к нему, собираясь обнять, но тут в голове вдруг всплывает его сопротивление тогда в зале, наша последующая ссора, поэтому и замираю в неуверенности.

   Калеб медлит лишь миг, затем наклоняется ко мне ближе и обнимает осторожной нежностью, эмоцией, заботой… трогает. Что-то слишком иное у меня к нему внезапно вспыхивает. Немножко смущаюсь, но решаю не заострять внимание, обнимаю в ответ, расслабляюсь.

   К счастью, неловкость момента разбавляет дичайший вой моего желудка.

   Прикончив половину блюда, я чувствовала себе намного лучше. Возможно, еще то самое пойло помогло, может быть все вместе. Голова прояснилась, я уже была почти в состоянии воспринимать информацию, анализировать. Калеб внимательно следил за каждым моим движением, как будто у него в голове активировался план по доведению меня до идеального состояния.

   — Итак, твой бывший учитель, Грэм, тебя выслушал, — подвожу итог я, — станет ли он нам помогать?

   — Уже помогает, — заверяет Калеб. — Он довольно противный, но толковый мужик.

   — Что он сделает?

   — Проведет дополнительное расследование.

   — Ты сказал, что всех проверил, когда ты успел? Пока я спала? — Калеб ухмыляется. — И ты так никого и не нашел?

   — Я проверил только подозреваемых, но не всех досконально, — объяснил охотник. — В этом мне и поможет Грэм. Он хоть и знатный фурункул на… — Калеб глянул на меня и хитро ухмыльнулся — пятой точке, все же хорош в своем деле. У нас все равно остались парочка подозреваемых, но мне сейчас не до них.

   — В смысле? — Тут же хмурюсь, воспринимая его фразу достаточно ревностно, а Калеб попивает кофе.

   — В приоритете твоя тренировка и поиск колдуна, — объясняет Калеб, все еще кидает в мою сторону взгляд извинения.

   — Давай лучше разберемся поскорее с предателем, — хмурюсь, остаюсь недовольной.

   — Тьму из тебя изгнать необходимо, — настаивает Калеб. — Я оставлю тебе учебник по рунам, изучишь их к моему возвращению.

   — Ты поедешь куда-то один? — Кривлюсь.

   — Нужно кое с кем пообщаться, — спокойно сообщает Калеб, как будто я просто приняла его заявление, а не сижу тут дуюсь. — Разузнать, кто подойдет лучше в данном случае. Но аккуратно.

   — Из-за Хемиша? — Догадываюсь.

   — И из-за него тоже. Нам не нужны лишние свидетели.

   — Ты собираешься убить колдуна? — Хмурюсь, а Калеб надо мной потешается.

   — И всю его семью, даже кошку.

   — Это не смешно, я не хочу никого убивать.

   — Я тебе и не предлагаю, — отшучивается охотник.

   Нехотя выдыхаю ухмылку, Калеб собирает тарелки и идет их мыть, пока я сижу и обдумываю полученную информацию. Кое-что возникает в моей голове справедливым вопросом.

   — Ты сказал, Грэм написал, — вспоминаю, когда Калеб заканчивает и подходит ко мне, внимательно слушает. — Он же не тебе писал, так ведь?

   — Хемишу.

   — Ты подключился к его телефону? — Удивленно вскидываю брови.

   — Там нет ничего интересного, — заверяет Калеб.

   — Для тебя, — вскидываю брови. — Дашь почитать?

   — Потом, — увиливает он, — сейчас тебе надо отдохнуть.

   Он протягивает мне руки, меня этот жест немного смущает, но я стараюсь запихивать эмоции куда подальше. Я уязвима, поэтому так остро все чувствую и воспринимаю. Калеб берет меня на руки и несет обратно в спальню, когда укладывает на кровать, халат позорно распахивается, оголяя мои ноги и чуть-чуть живот. Калеб вроде бы не специально, но цепляется взглядом… задерживается на символе.

   После этого беглого взгляда что-то в нем меняется. Он выпускает меня увереннее, выпрямляется, довольно официально накрывает меня одеялом, больше не смотрит мне в глаза.

   — Когда ты вернешься? — Спрашиваю вслед.

   — Думаю, завтра, — сообщает он. — На связи.

   Он кивает на подушку справа от меня, поворачиваю голову и вижу мобильный. Когда я возвращаю взгляд к охотнику его уже нет.

   Обиделся. Ясно, понятно.

***

Немножко подремав для приличия, я поднялась и отправилась в душ. Запах мертвой плоти все еще преследовал меня, поэтому я продолжала отмываться, обливаясь всевозможными гелями для душа. Не помогало. Тогда я постояла под струями воды, разглядывая гель для душа Калеба, посомневалась и все-таки взяла его.

   Не совсем его запах, ведь на моей коже он приживался иначе. Но близко. Я решила, что это мне определенно поможет. И действительно, женские как-то не так задерживались, может просто воспринимался новый аромат, поэтому, как только в носу начинало свербеть от накатывающих воспоминаний, на помощь приходил гель для душа охотника.

   Я могла бы возмущаться и просить Калеба остаться, но на самом деле у меня родилась вполне себе рациональная идея, которую я и поспешила реализовать.

   Таксист довез меня не до самого места. На всякий случай. Спрятавшись за зданием, я еще недолго ждала, когда кто-нибудь появится. Слежка мне точно не нужна. Но, к счастью, никто так и не появился. Не знаю, как бы я отбивалась, но не важно.

   Нашла нужный склад и забралась внутрь. Обошла все наставленные ловушки, полезла за книжками, которые мы разложили в обычных картонных коробках. Да, фолианты, гримуары и прочие древности в обычных коробках. Мы торопились, хорошо хоть не в кучу свалены.

   Какой был план? Я подумала так: если я скрижаль и предназначена Аарону, могу вынести его кровь, возможно я и ритуал призыва смогу сама провести? Стоило попытаться, по крайней мере.

   Сопоставлять данные было трудно, все разрозненно, неопределенно, но я старалась. Просидела несколько часов. Но Калеб был прав, мне это нравилось, посему я увлекалась процессом. До тех пор, пока не написал охотник.

   «Ты как?».

   «В норме».

   «Лежишь?».

   «Пройтись решила немножко».

   — Маршрут у тебя интересный, — вздрагиваю от претензии в голосе охотника.

   Заблокировала телефон, медленно обернулась. Стоит, холодный, отстраненный, взгляд осуждающий.

   — Я только что вылезла из лабиринтов гулей, не подкрадывайся ко мне так, — прошу.

   — Извини, — Калеб выглядит и звучит достаточно примирительно, подходит ко мне, усаживается на пол рядом.

   Мы о мебели не позаботились, посему я уже отсидела себе все, что могла. Внимательно изучая гримуары в моих руках, Калеб итак прекрасно понимает, что я делаю.

   — Что тебя интересует? — Спрашивает тем ни менее он.

   — Ты знаешь, — не сдаюсь.

   — Мы же договорились.

   — Да, но мы не договаривались о том, что я не могу найти ритуал сама, — замечаю. Калеб смотрит на книгу в моих руках, молчит, осуждает. — Ты нашел колдуна?

   — Еще давно. Мне просто нужно было убедиться, что он тебе подойдет, — объясняет охотник. Снова сидит и молчит какое-то время. Я его не тороплю. — Уже поздно, тебе нужно поесть.

   — Все в порядке, я не голодна, — отрезаю.

   Калеб напрягает челюсть, борется с собственным гневом.

   — Тебе нужны силы, — настаивает.

   — Я ничего не делаю.

   — Мира.

   — Калеб.

   Встречаемся взглядами, и весь мой и его боевой настрой внезапно испаряются. Благодарность за спасение, чувство вины за мои раны все еще слишком живы в памяти, просто не могу на него злиться, как и он не может меня осуждать.

   Что-то большее, чем просто забота…

   Отводим взгляды синхронно, подыскиваем спасение в окружении, пытаемся унять эмоции, почему-то аккурат синхронно. Что-то… слишком опасно стало. Раньше Калеб не вызывал во мне таких эмоций. Мы ругались, да, но чтобы вот так за один взгляд успокоиться, перестать злиться…

   — Я еще немножко посижу, полчасика, — примирительно сообщаю.

   — Хорошо, — Калеб поднимается на ноги. — Закажу еду пока.

   И выходит. А я так и остаюсь сидеть на холодном полу, чувствуя себя уязвимой. Проигравшей. Но не из-за его намерений, из-за собственной перед ним слабости.

   Из-за… чувства…

ГЛАВА 8.

Это просто слабость.

   Не могу никак собраться и перестать что-то чувствовать к Калебу. Благодарность? Непременно. Он, конечно, нашел меня уже постфактум, я выбралась кое-как сама. Но будем честны: я бы там и сдохла, если бы он не нашел меня.

   И это раз.

   Но благодарность имеет привкус нежности и теплоты. Здесь обитали другие эмоции, опасные, глубокие, запретные. Потому что у меня был Аарон и это нерушимо. Я дала обещание, я принадлежу только ему, все мои мысли, каждый новый вздох ради того, чтобы спасти его.

   Но тогда почему в них вклинивается охотник?

   Ладно, допустим, я дала слабину и немножко… увлеклась. Это нормально, ведь физический контакт был неизбежен, я спала с ним… ну то есть — прилично спала, в обнимку с его рукой. Но ведь я же знаю Калеба, знаю его условия, помню прекрасно, как он не обнимал меня, когда я просила его…

   Но вчера. Вчера он сделал это без колебаний. Жалел меня? Корил себя за вольность? Просто поддержал меня? Но ведь он не поддерживает. Он не сближается. Он не чувствует. Только изредка выбирает удовольствие на короткий промежуток времени.

   И это ведь важнее всего. Тот день, когда он притворился, будто между нами ничего не было… это ранило больно, расставило все по своим местам. Ожесточило меня. Точнее — я приняла окончательное решение остаться с Аароном. И я не могу передумать. Ведь Калеб… все еще Калеб.

   Мучительное утро заставляло утверждаться в мысли о твердости моих намерений. Калеб просто поддерживает меня, ничего больше. Все-таки меня чуть гули не сожрали, это малоприятное событие, если так посмотреть. Поэтому это совершенно нормально, что он так ко мне отнесся.

   Пройдет время, и он снова станет отстраненным, собранным и сосредоточенным только на деле.

   Ни чувств, ни близости.

   Появляюсь на кухне и вижу его, наливающего мне кофе. Желудок тут же скручивает, изо всех сил пытаюсь отодвинуть этот поезд эмоций. Но не получается. Вот он поднимает глаза, взгляд немного смущенный, неуверенный, улыбается искренне, открыто…

   Не обманывай себя, все это лишь временно.

   Его… пробный период.

   — Как спалось? — Интересуется он, пока я усаживаюсь на стул.

   — Нормально. Без кошмаров, — бегло улыбаюсь.

   Все в порядке, держись профессионально, просто отвлекись, и… куда полез? Я дернулась и напряглась, когда Калеб довольно спокойно потянулся к моему плечу. Сегодня и правда лучше, ведь я о нем почти забыла. Смотрю я на него, вижу уверенность и сосредоточенность на деле, тут же корю себя за слабость.

   Ну чего я такая размазня? Пострадала, он меня спас, очевидно же, что я тут… с чувствами. Но это временно, мне нужен Аарон. Да.

   А Калеб… Калеб со мной только поэтому. Я не лезу, не настаиваю, не приближаюсь. Стараюсь, по крайней мере. Да, соберись и держись.

   Осторожно отодвигая ворот моей рубашки, Калеб вызывает во мне волну смущения и… возбуждения. Пытаюсь изо всех сил бороться, сопротивляться, но… я его не знаю. Это чувство чуждо мне, оно не пересекается с тем, что я испытываю к Аарону. А потому бороться становится сложнее.

   Почему? Почему эти дурацкие чувства? Откуда они, черт возьми, взялись?

   Калеб обнажает мое плечо, шагает ближе, рассматривает его столь пристально и внимательно… это-то ладно. Но его прикосновение… его просто профессиональный интерес ненавязчиво сменяются нежностью. Его пальцы касаются моей кожи иначе, это не исцеление, это… желание…

   Щеки пылают, смотрю на Калеба, пытаясь уловить его реакции, но он слишком заворожен прикосновением, чтобы замечать. Увлечен…

   И вот ведь скажи ему, прекрати это, закончи и уйди навсегда. Но еще мгновение, еще хоть секунда… его внимания, которое он обещал мне никогда не дарить.

   Он опомнился внезапно, одернул руку, второй дрожью вернул ворот на место, спрятал плечо, глаза забегали, он отступил, откашлялся, а я зачем-то опустила взгляд к его ширинке… черт!

   — Я тут покушать сделал, — сразу же отвернулся он.

   Черт, черт, черт! Заметил ли он? Что я смотрела? О том, что у него…

   Ой, нет! Нет-нет-нет-нет! Заткнись! Просто… думай о море. Да. Море. Такое синие, глубокое, необъятное. Море-море-море-море…

   — Вот, — он ставит передо мной блинчики, нервно улыбаюсь, делаю глубокий вздох.

   Так! Надо спасать положение, иначе сдохну!

   — Спасибо, доктор, — благодарю нарочито серьезно.

   Калеб весело улыбается, и я невольно задерживаюсь на его новом оттенке эмоций. Всегда хмурый, собранный, совсем другой, передо мной — открытый, светлый, заботливый…

   — Тогда уж тут должен быть повар, — поправляет он.

   — Точно-точно! — Подхватываю, а сама слышу себя и понимаю, что звучу как дурила.

   Смущаюсь, заталкиваю блинчики в рот, пытаюсь не думать. Не думать. Ведь это же так просто. Просто взял и… не думай. У некоторых вообще ни одной мысли в голове, а я что? Хуже других?

   Не думать. Не. Думать.

   — У нас сегодня слежка? — Уточняю.

   Калеб качает головой.

   — Сегодня мы едем к колдуну, — сообщает он.

   Ах да, колдун. Снова вспоминаю вчерашний момент примирения и снова меня захлестывает. Так, ну кто дал себе слово не думать?

   После завтрака иду в душ и пытаюсь смыть с себя все мои внезапно вспыхнувшие чувства к Калебу. Но вода может смыть только грязь и усталость, подогревая мое желание сделать кое-что другое.

   Но я не животное, справлюсь.

   Привела себя в порядок, вышла, Калеб уже ждал меня. Сели в машину, поехали. В салоне играло радио, отвлекало меня от глупых мыслей. Калеб тоже не разговаривал, а я все больше утверждалась в том, что он все-таки профессионал своего дела и просто заботится обо мне как о тяжело больной. Сейчас я выздоровею и все вернется обратно.

   Да.

   Обитель колдуна располагалась за городом, в забытом всеми лесу. Вообще, антураж был соответствующий. Все-таки уже лето, солнце светило ярко, жарко, а в этой чащобе мрачно и прохладно. Я даже пожалела, что надела шорты и футболку, не накинув сверху куртку.

   Пока мы пробирались к домику, я не могла игнорировать Калеба. Он наблюдал за мной, всякий раз, когда я не смотрела, пристально разглядывал меня. Так, спокойно, это просто профессиональный интерес, просто я тут могу за корень зацепиться, в овраг завалиться, а он меня практически два дня назад от смерти спас.

   Да.

   На подходе к дому колдуна Калеб притормозил меня и вышел вперед, изучая полянку перед домиком. Оказалось, так просто не подойти, тут везде магические ловушки и обереги. Сразу видно — колдун.

   — Архан, выходи! — Крикнул Калеб.

   Некоторое время было тихо, потом входная дверь скрипнула и… появился какой-то худощавый парнишка, на вид младше меня. Лицо такое же худое, скулы выпирают, забавные большие очки на переносице превращали его в фантастическое существо.

   — Я никого не звал! Валите! — Рявкнул он довольно громким баритоном.

   — Я от Мойзера, — отвечает Калеб.

   Архан колеблется, обнимается с дверью пару секунд, принимая решение, потом вздыхает в недовольстве и все-таки кивает нам, мол «заходите». Потом худышка уходит в дом, оставляя дверь открытой. Калеб шагает первым — ничто не взрывается, его не убивает. Теперь к дому мы приближаемся уже вместе.

   Несмотря на явный антураж избушки на курьих ножках внутри у колдуна постмодерн. Все очень современно, ярко, интерьер прям для каталога журналов. В общем — шикарно. Мы с Калебом задерживаемся в гостиной, Архан куда-то ушел. Через пару минут он возвращается с подносом, на котором стоит чайник и три кружки. Он приглашает нас сесть на диван, ставит поднос на деревянный столик и разливает напиток. Калеб принимает кружку первым, подозрительно смотрит в синие глаза колдуна.

   — Мы пришли с миром, но не без мозгов, — строго предупреждает охотник.

   — Ну да, ну да, — хихикает Архан. — Это проверка против демонов.

   — В таком случае мы ее не пройдем, — заключает Калеб и возвращает кружку.

   Архан медленно выпрямляется, отступает, замирает в стойке, как будто готовится атаковать.

   — Не спеши, — примирительно просит Калеб. — Еще раз напоминаю: мы пришли с миром.

   Архан не атакует, но делает еще один шаг назад.

   — Что от меня требуется? — Без удовольствия спрашивает он.

   — В ней поселилась тьма, от нее нужно избавиться, — сообщает Калеб.

   Несмотря на то, что Архан все еще насторожен, его явно заинтересовывает полученная информацию. Пару мгновений колдун борется с собой, не зная, стоит ли довериться нам и словам Калеба на счет мира, или же все-таки выставить нас за дверь. Но любопытство побеждает.

   — Пойдем, — зовет он.

   Как и во всех классических триллерах, Архан ведет нас в подвал. Мне не страшно только потому, что со мной спускается Калеб. Внизу — обыкновенная комната пыток. Кушетка, всякое странное оборудование, инструменты. Надеюсь, препарировать меня он не собираются.

   — Раздевайся и ложись, — машет на кушетку Архан и отходит к столу в углу с мерцающими камнями.

   Многозначительно смотрю на Калеб, тот закатывает глаза и складывает руки перед собой.

   — Поосторожнее, — предостерегает охотник.

   Архан нервно хихикает в ответ.

   — Ладно-ладно, можешь просто раздеться, — бросает он.

   Делаю глубокий вздох, неуверенно забираюсь на кушетку. По идее — это же кушетка, а не лава, иглы йогов или прочее. Но Калеб подходит ко мне, берет за руку, помогает лечь. И вот ведь я должна сказать «отойди!». Но нет. Я беру его ладонь, укладываюсь, устраиваюсь поудобнее. Как будто сама не умею этого делать.

   Архан подходит к нам ближе, смотрит аккурат на меня.

   — Сначала я начну с тебя, — это он к Калебу обращается. — Я должен знать, с кем имею дело.

   Не сказать, что этот стручок имеет хоть какой-то вес, но Калеб настроен действительно мирно, поэтому не сопротивляется, позволяет себя исследовать. У Архана в руке странное приспособление. Некий самоцвет заключен в специальное крепление, которое колдун нацепил на все пальцы.

   Когда он подносит камень к охотнику, самоцвет вспыхивает оттенками фиолетовых. Архан проводит камнем возле Калеба от макушки до самых пят, затем выпрямляется и выдает победное «ага!».

   — Чего ты не сказал сразу, что охотник, — теперь уже расслабленно ухмыляется Архан, камень гаснет.

   Судя по Калебу — ничего страшного не произошло. Зачем только я легла?

   — А ты не спрашивал, — пожимает плечами Калеб, ухмыляется.

   — Ладно-ладно, — ретируется тут же Архан, — разговоры не моя сильная сторона. Итак, посмотрим, что у нас тут.

   Архан подходит ко мне, камень снова загорается, только в этот раз серебристым и золотистым, он подносит его к моей макушке, и я ощущаю покалывание на коже, как если бы наэлектризовалась, только чуть сильнее. Вроде бы ничего страшного, даже немножко щекотно.

   Архан ведет строго по центру, но ощущение проходится по всему телу, растекается, щекочет внутренности, даже улыбаюсь, перехватывая взгляд Калеба. Все идет хорошо. Ровно до того момента, пока Архан не добирается до низа моего живота.

   Сразу же замечаю, как камень заливает фиолетовым, как он внезапно выпускает молнии, пугаюсь, но в следующий миг из моего живота выплескивается тьма и откидывает колдуна в сторону. Тот больно ударяется о стену — вынужденное препятствие, судя по силе удара, я же быстро сажусь и в ужасе наблюдаю за беднягой.

   — Ты в порядке? — Подбегает первым делом Калеб ко мне.

   Киваю, внимательно смотрю на колдуна, вижу, как он без сознания валяется на полу. О черт! Я что? Его убила?

   Убедившись, что я действительно в порядке, а не для красного словца это сказала (ну кивнула, какая разница?), Калеб идет проверять Архана. После мучительных пяти минут ему удается разбудить колдуна, привести в сознание. Калеб помогает ему сесть, собраться с мыслями и силами.

   — Надо же предупреждать! — Когда способность говорить возвращается, возмущается колдун. — Семя демона! Это же не шутки!

   Калеб бросает быстрый острый взгляд на меня, я же поднимаюсь на ноги, не в силах больше сидеть на этой кушетке. Не без труда Архан оказывается на ногах, кряхтит, кашляет, немного даже задыхается.

   — Что делать? — Нетерпеливо спрашивает Калеб.

   — Что делать? Что делать? — Передразнивает Архан, отряхивая свои джинсы. — Тьма тьмой, но пока не избавишься от семени, все бесполезно.

   — В прошлый раз мы ездили в Храм Света, и оно вымывалось в источнике, — рассказываю я.

   Архан скептически осматривает меня с ног до головы.

   — В прошлый раз? — Едко замечает он. — Я думал демон тебя изнасиловал.

   Нервно вздыхаю и закатываю глаза.

   — Мы будем обсуждать как все случилось или что с этим теперь делать? — Раздраженно огрызаюсь.

   — Можешь найти себе другого колдуна, — тут же обиделся Архан, задрал нос, даже собрался уходить.

   Но Калеб его остановил.

   — Извини, — охотник еще и за меня извинился, — в ней живет тьма, делай скидку.

   — Это не тьма язвит, — фыркает Архан, — а ее характер. Не повезло тебе.

   — Ты можешь сказать, что делать? Я нанес кое-какие руны…

   Калеб выразительно смотрит на меня, я без энтузиазма приспускаю шорты. В этот раз Архан забывает о своей обиде, хмурится, наклоняется ближе, потом приказывает мне снова лечь на кушетку. Ведет он себя довольно фривольно, расстёгивает мне шорты, спускает их до неприличия, склоняется над демоническими рунами, хмурится и изучает их.

   — Да, это определенно может задержать его распространение, — замечает Архан и наконец-то выпрямляется. Тут же застегиваю шорты, усаживаюсь, свешивая ноги, но слезть не дает Калеб. Не то чтобы специально, просто стоит на моем пути. — Но избавиться от семени нужно.

   — Почему? — Спрашиваю я.

   Калеб кидает в меня острый взгляд осуждения, но никак не комментирует мой вопрос.

   — По идее, если демон хочет получить потомство от человека, он должен давать матери свою кровь в течении всей беременности, — рассказывает Архан, а я вспоминаю Хемиша и думаю: а знал ли он об этом? — Не знаю, хочешь ли ты рожать от демона, раз добровольно с ним переспала…

   — Ближе к делу! — Чеканим мы синхронно с Калебом.

   — Если семя не извлечь ты умрешь, — заключает Архан довольно беспощадно.

   — Что? В смысле?! — Возмущаюсь тут же я.

   — Подожди, — вмешивается и Калеб, — люди могут вынашивать детей демонов.

   — Да, но мало кто из них выживает после этого, — подмечает Архан. — А у нее, как я полагаю, даже демона нет рядом, который с ней это сделал. Кровь могла бы помочь, но тоже не сто процентов.

   — Скажи, как извлечь семя, — настаивает Калеб, слышу в его голосе неподдельное беспокойство.

   Архан вздыхает, складывает руки на груди и раздумывает несколько минут.

   — А что на счет Храма Света? — Напоминает Архан.

   — Не рассматривается, — качаю головой. — Мы ездили в мужской, сейчас нас туда уже не пустят.

   — Вопрос, как пустили его в прошлый раз? — Указывая на Калеба, хмурится Архан.

   — Мы ездили не с ним, — уклончиво отвечаю.

   — Так съезди с тем, кто тебя возил ранее, — предлагает колдун.

   — Это… не вариант. Есть еще предложения?

   Архан снова вздыхает, жует губу, усердно размышляет.

   — В принципе, семя демона само по себе очень цепкое, — рассуждает он вслух, — если взять семя другого демона и поместить его в тебя, они сразятся за право первенства. — Округляю глаза в ужасе, но Архан еще не закончил. — Но поскольку это лишь семя, им не хватит сил выжить, они просто уничтожат друг друга и все будет хорошо.

   Колдун еще и просиял от счастья, довольный своим решением, я же уставилась на него в возмущении.

   — И что ты предлагаешь мне? Найти еще одного демона?

   — Ну почему же? — Пожимает плечами Архан. — Кого-нибудь с кровью демона тоже будет вполне достаточно.

   Меня прошибает такой дикой волной смущения, что аж звездочки перед глазами мерцают. Что?.. Что?.. ЧТО?!

   Мельком смотрю на Калеба, замечаю, как вытягивается его лицо, он тоже понимает, что именно только что сказал колдун. Архан же не выглядит смущенным или напряженным, ему вообще разительно все равно.

   — В твоих венах течет кровь демона, — продолжает добивать колдун, обращаясь к охотнику, — ее вполне хватит, чтобы уничтожить семя…

   — Заткнись, — не сдержалась.

   Калеб быстро глянул на мои колени, не в силах смотреть в глаза. Я же вспыхнула, слезла с кушетки, попыталась обойти охотника так, чтобы не задеть его, но он даже не пошевелился, поэтому я и уткнулась ему в бок…

   Черт, черт, черт!

   Отпихнула колдуна и рванулась к выходу.

   — Пожалуйста! — Крикнул мне в след Архан, а я уже карабкалась наверх.

   Отличный план несближения с Калебом!

ГЛАВА 9.

Что такое смущение? Вот если взять и рассмотреть эту эмоцию, она же преимущественно временная, скоротечная, быстро забывается, в общем — до свидания. Но когда ты какого-то черта влюбляешься не в того парня, а тебе говорят, что его семя спасет тебе жизнь — это вот высшая точка смущения!

   Исходив весь лес в бесполезном по всем фронтам побеге, я спряталась за очередное дерево и стояла так в ужасе осознавая, что за рецепт выдал мне колдун. Что это за идиотия? Ну кто так делает? Кто принимает подобные решения? Кто? Что?..

   Черт.

   Его присутствие я ощутила раньше, чем он выплыл из-за дерева. В этот раз он не бегал за мной, как раньше. Почему? А все потому же. Он же Калеб, и он принял решение со мной не сближаться.

   Ни чувств, ни близости.

   Первое нарушаю я, не зная, как справляться с эмоциями. А второе… второе диктуют чертовы обстоятельства.

   Не приближается, но даже расстояние в метр заставляет меня бороться с собой. Калеб. Должен. Меня…

   Нет. Мысли бешено мечутся из одного края в другой, не в силах даже попытаться их укомплектовать, организовать. Что это за условия? Что это за решение? Я еле-еле вытаскивала себя из этого глупого ощущения, а теперь… теперь…

   — Мира, — обращается он ко мне тяжелым грузом, дыхание сбивается, голос пропадает, он произносит это так, будто…

   — Пожалуйста, не разговаривай, — спасаясь от урагана, в который меня невольно затягивают чувства, выпаливаю я.

   Колеблется, сопротивляется, рассматривает варианты, но в конечном итоге приходит к мысли, что лучше будет последовать моим указаниям. Именно так прозвучали мои слова. Не смотрю на него, но боковым зрением замечаю, как он устало утыкается лбом в ствол дерева, делает глубокий вздох.

   Нет. Я не могу предать Аарона. Пусть даже он в первую очередь предал меня. Зачем он?.. Да, я тоже не очень-то отпихивала его в тот момент с воплями «перестань». Но, возможно, из-за того, что я скрижаль, я смогу это вынести. Вдруг Аарон это знал?

   А что на счет первого раза? Тогда он… тоже знал?

   Но ведь тогда я знала, что он меня хотел только физически, все изменилось только сейчас. Значит… значит…

   Что это, черт возьми, значит?

   Люди не переживают рождения демонов, а Аарон… улыбался, когда отправлялся в ад. Да, он спасал мне жизнь, не спорю. Но… он ведь… ведь…

   Зачем я подвергаю сомнению наши чувства? Я же помню, что он испытывал ко мне, прочувствовала все эмоции до последней капли, он признался мне, сказал, что любит, пожертвовал собой… я не могу, не могу вычеркнуть его из своей жизни. Не могу просто так взять и принять его предательство, которое еще не доказано.

   Что, если он знал? Что я смогу?..

   Делаю глубокий вздох, потому что захлестывает. Когда не знаешь чего-то наверняка возможные варианты уничтожают. А я ведь не знаю. Ничего не знаю…

   Аарон…

   Глубокий вздох, вспомни, как беспощаден Калеб, закрой душу, не впускай его, не впускай…

   — У нас был уговор, — стараюсь звучать уверенно, но его взгляд меня до ужаса смущает. — Ни чувств, ни близости.

   — Это ради спасения твоей жизни… — измученно звучит Калеб.

   — Нет, — качаю головой, — нет…

   — И что ты будешь делать? Рожать?

   — Да!

   — Ты умрешь раньше!

   — Это лучше, чем твое «ничего не было»! — В сердцах восклицаю я и отступаю, запинаюсь, потому что позволила себе больше, чем нужно было.

   Откликается, эмоцией пробивает, ищет подходящие варианты.

   — Мира…

   — Не надо, — чертовы слезы! Ну я чего вообще размякла?! Отворачиваюсь, вспоминаю слова колдуна, ощущение, будто я голая стою. Рвусь к дереву, снова прячусь за ним. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…

   — Я не… — пытается что-то еще сказать Калеб, но тут звонит его мобильный и он вынужденно выдыхает за меня, отвлекаясь.

   К черту, к черту, к черту. Он больнее Аарона, потому что демон хотя бы не притворялся. Возьму то, что хочу — взял. Ушел? Так большего он не обещал. Калеб тоже, знаю. Но его человечность сбивала с толку. Я слишком поддавалась на его притворство, но дело ведь не в крови демона, дело не в его прошлом, особенностях. Дело в том, что люди жестоки, порой гораздо более беспощадные, чем силы зла. Потому что от зла ты ожидаешь чего-то подобного, а от света…

   От того и больнее.

   Не прислушивалась к разговору, отловила только момент, когда Калеб отключился и шаркнул еще ближе ко мне, снова уткнулся лбом в ствол дерева…

   — Это Грэм, — сообщает охотник устало, — он нашел предателя.

   Нервно сглатываю, делаю очередной глубокий вздох. Итак, предатель. Если Грэм нашел его, значит… значит мы как можно скорее разберемся с главным и Калеб вернет мне Аарона. Я сбегу, я смогу больше не быть рядом с Калебом…

   — Отлично, — звучит профессионально, лед наших общих целей медленно накрывает океан безбрежных штормов нестабильных эмоций, — Едем?

   Короткий усталый кивок, измучен нашим не законченным разговором, с трудом отлипает от дерева, бегло кидает в мою сторону взгляд. Возвращаемся к машине, как будто поднимаемся из глубины. Тяжело. Но ничего не поделаешь. Нужно… закончить начатое. Нужно как можно скорее со всем этим покончить.

   И больше не будет Калеба.

   Больше не будет его жалящих меня эмоций.

   Все снова будет просто и понятно.

   Как будто так когда-нибудь было.

   Садимся в машину, движения совсем иные, скованные, робкие, взглядами не встречаемся, впрочем, оно и понятно. Тот неуверенный флирт, который позволял себе пробиваться сквозь заслоны, кажется таким неуместным. Нам нельзя, нельзя даже думать… подумаешь, моя жизнь? Лучше сдохнуть, чем…

   Я знаю, что это глупо, но даже сама мысль о… близости с Калебом заставляет все мои внутренности переворачиваться. Зачем мы пошли к этому колдуну? Нафиг оно надо было? Ну зачем?..

   Приезжаем к офису Хемиша, Калеб глушит мотор, тяжело вздыхает, чего-то ждет. Смотрю строго перед собой, боковым зрением наблюдаю за охотником, жду. Почему он медлит? Сидеть с ним наедине становится невыносимо…

   — Ты знаешь Дэрика Свона? Артефактора? — Уточняет Калеб.

   Звучит довольно профессионально, не кажется, будто он напряжен. Может быть он уже отпустил ситуацию? Тогда чего же я до сих пор этого не делаю? Просто держи дистанцию и наполняй чашу неловкости множеством отвлеченных разговоров.

   — Нет, — отвечаю, — это он предатель?

   — Так сообщил Грэм. Но он может быть лишь подозреваемым.

   Стук по двери в машине заставляет вздрогнуть и меня и Калеба. Мерзкий Грэм появился с моей стороны, дернул ручку двери, открыл.

   — Выходи, — скомандовал он.

   Моему возмущению не было предела. Хотела уже повернуться к Калебу… Калеб. Пожалуй, последую приказу. Выбираюсь наружу, даю Грэму грузно забраться на мое место. Я бы погуляла… ближайшие пару лет, но ведь мне важно знать, кто предатель и что мы будем с этим всем делать, поэтому забираюсь на заднее сидение. Не могу игнорировать цепкий взгляд Калеба. Вроде бы он ничего не делает, но держит так, что у меня даже сиротливой мысли о побеге нет.

   Собственничество. Так… узнаваемо.

   Нет. Нервно сглатываю, пытаюсь справиться с очередной волной. Нельзя мне с ним рядом быть. Но выбора не остается, решается моя судьба…

   — Что… ты узнал, Грэм? — Растерянно интересуется Калеб.

   Противный охотник очень внимательно наблюдает за нами и нашими взглядами, что-то про себя подмечает. Давай же! Просто заговори и переведи тему! Уведи нас от этой неловкости!

   — Вы что? Переспали? — Внезапно заявляет Грэм.

   Вспыхиваю, вытягиваясь на месте, щеки пылают алым, в бессилии перехватываю растерянный взгляд Калеба… чертов Грэм!

   — Что по Дэрику?! — Сцепив зубы, требует Калеб, отворачивается, смотрит перед собой.

   Грэм противно хихикает, специально тянет время. Или мне так только кажется?

   — Я проверил все записи видеонаблюдения, — рассказывает этот гад, зачем он это сказал? Мало мне было страданий… — нужные, конечно же, уничтожены. По какой-то причине.

   Это сарказм, но его никто не воспринимает, потому что Грэма мы ненавидим с Калебом вместе. Охотник полез за телефоном, открыл фото, протянул Калебу. Тот нехотя взял телефон, изучил изображение. Со мной, значит, не надо делиться. С другой стороны — телефон у Калеба, а я хочу сократить количество вынужденных контактов…

   Внезапно он поворачивается ко мне и заглядывает в душу своим проникновенным взглядом, протягивает мне телефон. Обезоружена. Его таким жестом. Его открытостью, им…

   Нет. Нет-нет-нет-нет-нет.

   Дрожащей рукой забираю телефон, утыкаюсь в экран, слышу хихиканье Грэма и кривлюсь, не смея ничего говорить. Все, что я скажу будет использовано против меня. Против нас…

   Нет никаких «нас»! Да успокойся же!

   Что на экране? Коридор и вход в клетку Аарона. Ничего особенного, просто… стоп, а что в углу? Это… чей-то лоб? Видно плохо, легко можно принять этот кусок за испорченное изображение.

   — За первое сентября я отсмотрел все записи в холле на первом этаже, — взял слово Грэм.

   — Но ведь прошел год, почему записи так долго хранятся? — Спрашиваю я.

   Грэм уже собирался что-то другое говорить, поэтому на мою реплику скривился, мол «куда ты лезешь, малявка?», но Калеб немедленно осадил его взглядом. Калеб, ну зачем? Не надо, пожалуйста…

   — Так хотел Хемиш. Записи входа и этажа допросов хранятся год, — отвечает Грэм. — Как видишь, не зря.

   — План? — Требует Калеб.

   — Слежка. Но лучше будет… — Грэм скользит по мне взглядом — ментальное вторжение.

   — Тогда ждем, — с силой сжимает руль Калеб.

   И мы ждали. И хоть Грэм не был душой компании, беседы не вел вообще никакие, я была безумно рада, что он сидел с нами. Потому что если бы мы остались с Калебом наедине…

   Перестань. Не думай о нем, о том, что он… может сделать. Не думай, не думай, не думай. Отпусти…

   Дэрик выглядел как обычный среднестатистический мужчина сорока лет. Он больше походил на сантехника, нежели на артифактора. Такой полноватый, лысоватый, круглое лицо, не особо он впечатлял, если честно. В обед выбрался с коллегами в кафе, заказал себе половину меню. Лопал долго, но быстро, просто понабрал, вот и не справлялся.

   После обеда вернулся обратно и до вечера никуда не выходил. Когда закончился рабочий день он отправился к автобусной остановке. В руках у него набитый рюкзак, зевает, не стесняется чесать свою пятую точку. Впрочем, он же не думал, что мы за ним следим.

   Вроде бы все стандартно, он направляется домой, ничего интересного. Но так кажется только первые пару остановок. Пока Дэрик не выходит из автобуса и не направляется в один их ближайших офисов.

   — А вот это уже интересно, — замечает Грэм.

   Мы выходим из машины, движемся за нашей целью по пятам. Он не обращает на нас внимания, расстояние вполне приличное, не скажешь, что мы вообще следим. Дэрик заворачивает за угол и только супер скорость Калеба позволяет не потерять его из виду. Но к тому моменту, когда доходим мы с Грэмом, Дэрик уже куда-то пропал.

   — Серая дверь, — коротко сообщает Калеб.

   А потом исчезает. Грэм осматривается, находит ближайшую дверь, пробует ее открыть — не поддается. Еще две двери — все тщетно. Охотник раздражен, кряхтит, бурчит, ругается, не без труда присаживается на корточки и чертит что-то… демоническое.

   Не узнаю эти символы, потому что это другая магия, Калеб меня ей не обучал. Обнаружение? Вспыхивает так ярко, что я даже отступаю, боясь воздействия.

   — Похоже, мы вовремя, — замечает Грэм, поднимаясь на ноги гораздо легче, чем опускался.

   Притворялся? Странный этот охотник.

   Калеб так и не появляется, а этот Грэм очень мастерски обходит здание, то ли чутьем, то ли знал, выходит на незапертую дверь. Открывает ее бесшумно, бегло смотрит внутрь, потом юркает внутрь настолько бесшумно и естественно, как будто тренировался лет сорок. Судя по виду так и было, но я начинаю потихоньку уважать его.

   Захожу следом, с большим трудом удерживаю тяжелую дверь. Небольшая лесенка ведет вниз, Грэм спускается словно кошка, бесшумно, плавно, грациозно, извлекает клинок. Я — позорище. Ступенька скрипнула, я поскользнулась, чуть не взвизгнула — да почему всегда так в самый ответственный момент?

   Уж не знаю, почему, но Грэм проигнорировал балет бегемотов в моем исполнении, просто шел дальше. Ладно, как там? Не умеем — учимся? Вот я и училась. Чем дальше шла, тем тише получалось, я уже почти привыкла к собственной поступи, но тут Грэм открывает внезапно появившуюся дверь справа и начинается.

   Дверь вышибает мощью, Грэма сносит, но он все равно каким-то образом умудряется рубануть своим клинком. Лезвие вспыхивает, звенит, располосывает демона…

   Соберись, тряпка!

   Еще до того, как я об этом подумала у меня вышла более или менее нормальная руническая связка, я ударила ею демонов, выскочивших следом, те даже удивились! Похоже, меня никто в расчет не брал. Рванулся еще один демон — я чисто испугалась, бросила очередной связкой рун в противника, тот взвизгнул и упал.

   Затишье. Я молодец, но медлить нельзя. Подбежала к Грэму, но он и без меня нормально поднялся, правда кряхтел и баюкал больную руку. Я не спрашивала, просто нацепила на него браслет, обнаружив совершенно случайно, что он хоть и не свернул мне шею за вольность, взглядом показал, что вполне мог бы.

   — А я-то думал, ты менталистка, — хмыкнул охотник, по-новому осматривая меня с ног до головы. — А ты кое-что поинтереснее.

   Не сдержалась и улыбнулась, воспринимая это как комплимент.

   — Люблю удивлять сильнейших, — пожимаю плечами, еле сдерживаю свою гордыню.

   — Пф, — фыркает как конь этот Грэм. — С чего решила, что я лучший?

   — Раньше я считала, что Калеб лучший, но раз уж Вы — его учитель, понятно, почему стал лучшим он.

   — Пф, — фыркает снова Грэм. — Мне же всего пятьдесят три, что ты «Вы-каешь»?

   — Ой, прости, мальчишка, — подмигиваю, а Грэм хихикает.

   Он и правда ведет себя как ребенок. Иногда. Когда я его не ненавижу.

   Мы бы еще поболтали, но место, откуда выскочили демоны, снова привлекает к себе внимание. Грэм рывком отводит меня себе за спину, странное чувство — защита, как с Калебом.

   Калеб…

   Ой, все!

   — Просьба к тебе, — обращается ко мне Грэм, осторожной поступью приближаясь к арке, — если я упаду, беги на выход.

   — Что?.. — Я несколько растерялась. — В смысле?..

   — Ладно, не просьба, а приказ, — раздражается Грэм. — Свалишь сразу, поняла?!

   Что-то мне не нравится его настрой, но я лишь молчу, делаю глубокий вздох, и следую за охотником. Забавный факт, я чисто инстинктивно тянусь к исцеляющему браслету на своем запястье, затем вспоминаю, что отдала его Грэму, но… внезапно обнаруживаю его уже на своей руке. Когда он успел?

   Ну вот и отвлеклась, а Грэм уже метнулся внутрь и нашел себе парочку противников. Так! Пришла пора показать все, на что я способна. Мои руны выверенные, точные, красивые, горжусь своими произведениями. Демонов почему-то все еще много, но я тороплюсь, отправляю связку за связкой. В итоге мы расправляемся вполне себе успешно…

   Чья-то рука вдруг обхватывает меня за талию, меня обдает дичайшей волной восторга и возбуждения, еще до того, как я оборачиваюсь, я уже знаю, кто со мной рядом. Ошибаюсь лишь в том, что ловлю его взгляд…

   — Калеб…

   — Ты в порядке? — Спрашивает он в унисон со мной.

   Нервно сглатываю ком, коротко киваю.

   — Грэм… — только и указываю я, как будто охотник тут не блистает.

   Калеб не отрывает от меня глаз, коротко кивает, с трудом убирает ладонь, бросается на помощь. Разбираются с демонами охотники вместе за считанные секунды, но внезапно голова начинает гудеть, морщусь, перед глазами все расплывается, оступаюсь…

   — Энтэри! — Восклицает Калеб, затем подхватывает меня и уже вдвоем (я тут как кукла) охотники что есть мощи припускаются к двери.

   Только я радуюсь, думая, что все в порядке, но не тут-то было! Дверь заперта, по периметру вспыхивают защитные круги — ловушка! Калеб хватает ручку и так начинает дергать, что все здание ходуном ходит, не меньше. Но не помогает. Магия.

   — Давай нейтрализатор! — Вскрикивает Грэм, режет себе ладонь, рычит какие-то неизвестные слова, а потом ударяет в землю ладонью.

   Волна расходится мощной воронкой, подбрасывая в воздух все. Мой амулет на шее внезапно вытягивает из меня всю силу, взвизгиваю, но Калеб уже держит меня в своих руках. Дверь скрипит, Грэм шипит, словно недовольный кот, мы выскакиваем наружу, Калеб накрывает нас куполом из демонических рун и в нас ударяет взрывной волной — здание взрывается к чертям!

   Ну ладно, я преувеличила, не само здание, все, что внутри, выносит стекла, двери, начинается симфония многочисленных воющих машин неподалеку. Удивительно, что я не оглохла от такого взрыва.

   Калеб приподнимает меня, усаживает поудобнее, я кривлюсь, потому что у него локоть не самое мягкое место, особенно когда упирается мне под ребра.

   — Гребаные демоны! — Рычит Грэм, опять начинает бубнить под нос, поднимается на ноги.

   — А где Дэрик? — Уточняю я у Калеба, зачем-то смотрю на него.

   И тут же обо всем забываю. Его взгляд замутненный, все его внимание приковано ко мне, поглощен эмоциями, возбуждением, предвкушением неизбежности… и что самое печальное, я поддаюсь на его настроения. Неизбежно…

   Нет. Нужно держаться.

   Пытаюсь высвободиться, подняться, не удерживает, отпускает, кажется, жалеет о дозволениях, которые он допустил…

   Не важно, это все не важно.

   Ничего так и не объясняя мы втроем идем обратно к машине. Оказывается, пока мы с Грэмом тут бились с демонами, Калеб повязал Дэрика, вырубил и забросил в машину. Усаживаемся все вместе на заднее сидение, не теряя зря времени, Грэм подпирает Дэрика с одной стороны, я с другой.

   Но ведь Калеб тоже хочет узнать, что я увижу…

   Садится ко мне так близко, притирается, чувствую его дыхание на своей щеке, ему приходится положить руку на подголовник, чтобы хоть немного…

   Чего же так трясет-то? Тремор нападает на меня мгновенно, я подношу ладони к вискам Дэрика, а у меня реально колотун! Соберись же, елки зеленые!

   Задерживаю дыхание, сосредотачиваюсь, чувствую, как Калеб касается моего плеча… ну да, Грэм тоже за мою ладонь берется. Но это — подумаешь вообще? Ладно, хватит! Делать свое дело!

   Мы ныряем в последнее воспоминание — вижу, как Калеб врывается в демонический притон, рюкзак падает на пол, а за эти пару мгновений охотник успевает вырубить семерых противников. Ого!

   Что в рюкзаке? Дэрик как будто сам удивлен увидеть в нем гримуар? Хмурюсь в реальности, но пока не выныриваю, нужно капать дальше. Путь его