Встретишь демона - убей!. Ольга Консуэло

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Ира превращается в Ирту
• ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Чем дальше, тем страшнее
• ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Неожиданное знакомство
• ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Проблеск надежды
• ЧАСТЬ ПЯТАЯ. «Раз-два-три-четыре»
• ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. Комната развлечений
• ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. Рынок лагарту и коварный оранжад
• ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. Столичная жизнь
• ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ. Запах демона
• ЭПИЛОГ
• ЭПИЛОГ БОНУСНЫЙ. Тридцать лет спустя

АННОТАЦИЯ

Ира жила обычной жизнью в своем родном и любимом городе, ходила на привычную работу, грустила о покойном муже, гордилась успехами взрослой дочери.

   Но однажды ночью она очнулась в другом мире в теле молоденькой девушки, оказавшейся в очень опасном положении.

   Но Ира не привыкла сдаваться! Она обязательно найдет выход, даже если ради этого ей придется стать охотницей на демонов и принять помощь очень необычного спутника.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Ира превращается в Ирту

Чудовищно болела голова — это было первое, что она почувствовала, когда пришла в себя. Как у большинства женщин, голова у Иры время от времени болела. Но чтобы так — никогда. «Инсульт!» — пришла паническая мысль, укрепившаяся после того, как ей не удалось пошевелить ни руками, ни ногами. Да что там — даже глаза открыть не получилось! «Вот так вот живешь, пытаешься с переменным успехом вести здоровый образ жизни, а потом — бряк! — и обширный инсульт, когда тебе еще нет и пятидесяти», — в отчаянии думала Ира, не оставляя бесплодных попыток пошевелиться. «Надеюсь, Катька догадается приехать и проверить, что со мной, когда не сможет дозвониться», — размышляла она. Взрослая дочь жила отдельно, но созванивались они каждый вечер примерно в одно и то же время. Разговор обычно занимал всего пару минут, просто чтобы убедиться, что всё в порядке. Зато теперь эта семейная традиция вселяла надежду, что Ира всё-таки сможет получить медицинскую помощь в самое ближайшее время.

   «Хорошо, что мама не дожила, — продолжила размышлять неспособная двигаться Ира, — хотя, конечно, если меня насовсем парализовало, то вот для Катьки-то будет ужас — за парализованной ухаживать, надо будет её убедить, чтобы жизнь себе не ломала, сиделку мне наняла, деньги-то есть у нее, уже сейчас в два раза больше меня зарабатывает. Если я, конечно, смогу хоть как-то общаться». Эта леденящая душу мысль о том, что она может остаться бревном не просто неподвижным, но и безгласным, стала последней каплей, и Ира почувствовала, как из глаз потекли слезы. И зацепившись вниманием за движение соленых капель по коже, она вдруг поняла, что головная боль — вовсе не единственное её ощущение. Она чувствовала кое-что еще, да и звуки слышала соответствующие. Соответствующие тому, что кто-то занимается с ней сексом прямо сейчас! Со своим последним постоянным любовником Ира рассталась уже довольно давно, но само ощущение забыть, разумеется, было невозможно — навалившись на нее всем телом, кстати, довольно тяжелым, какой-то мужик мерно двигался внутри нее, хрипло дыша при этом.

   «Ёшки-кошки! — подумала Ира. — Такая чудовищная хрень могла произойти только со мной!» Вариантов, как такое могло случиться, Ире пришло в голову целых три: у нее действительно случился инсульт, а в больнице она попалась на глаза какому-то медработнику-извращенцу; она наконец-то с кем-то познакомилась, просто сейчас об этом не помнит, а, так сказать, в процессе у нее опять-таки случился инсульт, чего её партнер, сосредоточенный на своих ощущениях, пока попросту не заметил; она попалась маньяку, который её чем-то опоил или что-то ей вколол, но, возможно, не убьет её, когда закончит, ведь она его не видит, а значит, и не сможет опознать. Честно говоря, все варианты были так себе, но, к сожалению или к счастью, действительности не соответствовал ни один из них.

   Издав протяжный стон, невидимый мужчина скатился с Иры, и она услышала:

   — Открывай глаза, иди в свою спальню и ложись спать. Перед сном можешь помыться.

   И — о чудо! — глаза и правда удалось открыть, вот только головная боль никуда не делась и была такой сильной, что у Иры мутилось зрение. Но самым страшным было не это. Самым страшным было то, что вместо того, чтобы забросать своего партнера вопросами о том, что тут вообще происходит, она послушно и молча встала и направилась прочь из комнаты, даже не попытавшись одеться. Ира хотела остановиться, но не могла — собственное тело ей не подчинялось.

   Уже подойдя к двери, она пошатнулась и, застонав от боли, чуть не упала — голова не только болела, но и кружилась.

   — Что с тобой? — поинтересовался мужчина и добавил: — Разрешаю тебе говорить, когда я к тебе обращаюсь, а также задавать мне вопросы и обращаться с просьбами, если тебе что-нибудь нужно.

   — Голова болит. Очень, — сумела выдавить Ира.

   Собственный голос показался ей каким-то чужим, но она списала это на побочный эффект головной боли.

   — Обращаясь ко мне, ты всегда должна добавлять «господин», — скомандовал мужчина. — Поняла?

   — Поняла, господин, — послушно подтвердила Ира.

   — Сейчас я дам тебе обезболивающее зелье.

   Послышалось шлепанье босых ног, а потом звон стекла. Чудовищным усилием воли Ира сумела-таки немного повернуть голову и жадно впилась взглядом в человека, с которым только что делила постель.

   Лишь сейчас она заметила, что в комнате в общем-то довольно темно — горела только небольшая лампа на прикроватной тумбочке, так что, пока мужчина искал для нее лекарство, всё, что Ира смогла рассмотреть — что он темноволосый и абсолютно голый.

   Когда непонятный любовник подошел к ней с наполненным буроватой жидкостью стаканом в руке, она наконец-то сумела разглядеть его получше. На вид мужчине было не больше сорока, ростом он был выше Иры как минимум на полголовы, лицо довольно приятное, да и фигура неплохая. Вот только веяло от этой фигуры какой-то жутью. Что именно было не так, Ира не могла объяснить, но чувствовала совершенно определенно, что этот человек опасен. Что-что, а чутье на опасность у нее было развито превосходно.

   Мужчина протянул ей стакан, велел: «Пей!» — и улыбнулся. От этой улыбки Ира, уже поднесшая приятно пахнувшее травами зелье к губам, чуть было не поперхнулась. «Он смотрит на меня, как будто хочет сожрать, — с содроганием подумала она. — Может, не стоит пить, может, там какой-то яд?» Но не пить не получалось, сопротивляться приказу этого человека Ира не могла. Допив, она настороженно замерла, почти уверенная, что сейчас свалится замертво, но ничего плохого не происходило, даже голова стала болеть как будто меньше, хотя Ира была уверена, что ни одно лекарство не действует мгновенно.

   — Что нужно сказать? — спросил мужчина и улыбнулся еще шире.

   — Спасибо, господин, — вовремя сообразила, что от нее требуется, Ира.

   — Так, — он прошелся по Ире задумчивым взглядом, — те вещи, которые я для тебя купил, находятся в твоей спальне. Полотенца, мыло и прочее — в твоей ванной. Ты умеешь пользоваться ванной?

   «Странный вопрос», — удивленно подумала Ира, но вслух ответила:

   — Да, господин.

   — Вот и отлично. По дому можешь передвигаться свободно, тебе запрещено заходить только в подвал, в мою спальню, в мою лабораторию и в мой кабинет, если только я не дам тебе прямого распоряжения это сделать.

   — А как я узнаю, какие из комнат — твоя лаборатория и твой кабинет, господин? — Иру до невозможности бесил этот «господин», но не выполнять прямой приказ мужчины не получалось.

   — Хороший вопрос, — усмехнулся тот. — Ты умная девочка, Ирту, я в тебе не ошибся. Надеюсь, с тобой у меня не будет проблем. Ведь не будет?

   — Нет, господин, — послушно подтвердила Ира, недоумевая, что означает это странное прозвище, таким образом имя «Ирина» на её памяти никто никогда не сокращал.

   — Дом, включая лабораторию и кабинет, я покажу тебе завтра, а сейчас иди к себе. И не пугайся моего серту, если встретишь его в коридоре, он абсолютно безобиден.

   И Ира пошла, хотя ей хотелось задать этому мутному типу еще очень и очень много вопросов. И самый главный из них был: что, черт побери, он с ней сделал, что она выполняет его команды, как послушная марионетка? В конце концов, она сильная и независимая женщина, сделавшая неплохую карьеру и в одиночку воспитавшая дочь, после того как её папаша, уехавший, едва Катьке исполнилось три месяца, вроде бы на заработки куда-то на Север, исчез в неизвестном направлении и за все эти годы не прислал ни копейки алиментов. Ире даже пришлось признавать его через суд умершим, чтобы выйти замуж за Володьку.

   Со вторым мужем, Володькой, они, к сожалению, прожили меньше десяти лет, но это были очень хорошие, очень счастливые годы. Ира была уверена, что они бы и до сих пор жили с ним душа в душу, если бы не инфаркт, лишивший её любимого супруга вскоре после того, как ему исполнилось сорок два.

   «Однако, у этой «марионеточности» есть несомненный плюс — я с первой попытки пришла туда, куда надо, — подумала Ира, открыв дверь в комнату, явно бывшую женской спальней, — еще бы сообразить, как здесь включается свет».

   Пошарив рукой по стене у двери, она обнаружила старомодный накладной выключатель с тумблером-«барашком», похожий на тот, который был в деревенском доме у дедушкиной сестры, к которой она ездила в детстве. С усилием его повернув, Ира зажгла свет и задохнулась от испуга, увидев в паре метров слева какую-то голую девицу с длинными распущенными волосами. Резко обернувшись, она привычно прищурилась, в раздражении подумав, что этот придурок мог бы заодно сказать, где её очки, и в изумлении поняла, что видит она и без очков прекрасно, и никакой девицы перед ней нет, а есть туалетный столик с большим зеркалом, в котором отражается она, Ира. Вот только выглядела она совсем не как Ирина Николаевна Терентьева, сорока девяти лет отроду, проживающая в городе Санкт-Петербурге. Из зеркала на нее смотрела худенькая темноволосая девчушка, от силы лет восемнадцати, причем, довольно страшненькая. Во всяком случае, Ира в её возрасте была куда как интереснее.

   «Так вот почему он называл меня Ирту! — сообразила она. — Я что же — попаданка? Да нет, ну бред же! А может, — и правда, бред, такой, с галлюцинациями? Или какая-то виртуальная реальность полного погружения, специально так устроенная, что не помнишь, как в нее попал? Хотя, тогда я, наверное, помнила бы, что есть такие технологии. Или нет, и как раз для полного погружения сделали так, чтобы не помнила?»

   Неизвестно, сколько бы Ира так стояла, разглядывая себя в зеркале и гадая, что же с ней произошло, но тут из коридора потянуло сквозняком, и она решила, что поразмыслить над происходящим можно и в процессе поиска одежды — хотя бы ночной рубашки — и принятия ванны, и для начала закрыла дверь и даже на всякий случай её заперла на небольшую защелку, сделанную явно исключительно для того, чтобы дверь не открывалась от сквозняков, и выбить которую с легкостью могла бы даже сама Ира, ну, во всяком случае, в своем собственном теле. Но, тем не менее, в незнакомом доме даже такая ненадежная защита, носившая в большей степени психологический характер, была лучше, чем ничего.

   Ночную рубашку долго искать не пришлось — она лежала прямо на кровати поверх покрывала приятного персикового цвета и была ослепительно-белой и очень простого кроя, без каких-либо рюшечек или вышивок, а также и без рукавов. На пушистом темно-бежевом прикроватном коврике нашлись и тапки без задников, тоже темно-бежевые и, к счастью, без помпонов, которые Ира считала верхом пошлости. Тапочки оказались мягкими и приятно согревали успевшие озябнуть ноги.

   Прихватив рубашку, Ира направилась к единственной двери, обоснованно предположив, что за ней находится ванная комната. Повернув выключатель, привычно расположенный снаружи, а не внутри, она открыла дверь и действительно очутилась в ванной, довольно большой на взгляд привыкшей к своей малогабаритной квартире в панельном доме Иры, площадью метров восемь, не меньше. Пол был выложен темно-коричневой шершавой плиткой, а может, и вообще камнем, Ира в этом не разбиралась, а вот на стенах был вполне привычно выглядевший бежевый кафель. Вообще же и спальня, и ванная были выдержаны в такой бежево-коричневой гамме, только занавески, покрывало и обивка на креслах были персиковыми.

   Сама ванна была сделана из металла, внешне похожего на сталь, без какой-либо эмали. Над ней висел металлический же бак для подогрева воды. Кранов было два: один, выступавший прямо из стены, — явно для холодной воды, а шедший от бака — для горячей. Душа не было вовсе. Зато на столике возле ванны нашлись не только мыло, зубная щетка и коробочка с зубным порошком, но и небольшой металлический ковшик, из которого, видимо, следовало ополаскиваться. Обещанные полотенца, большое и маленькое, висели на крючках на стене. Они были чисто белыми и на ощупь напоминали льняные. Ира, конечно, предпочла бы махровые, но выбирать не приходилось.

   Раковины не было, видимо, умываться тоже следовало над ванной. Зато унитаз, к огромному облегчению Иры, имелся, правда, тоже металлический и без стульчака, так что присаживаться на него она не рискнула. Работал он по привычному принципу, только сливной бачок, опять же металлический, был расположен высоко, и, чтобы слить воду, следовало дергать за цепочку. Такая старомодная конструкция в последний раз встречалась Ире лет двадцать назад, да и то во время командировки в глубинку, в скромной гостинице небольшого провинциального города. Возле унитаза стоял еще один небольшой столик, на котором лежал местный аналог туалетной бумаги, что-то вроде небольших довольно мягких на ощупь бумажных салфеток. Там же обнаружилась и большая черная пробка для ванны, сделанная из материала, похожего на плотную резину. Странно, правда, что не на столике у ванны, но мало ли, почему так вышло.

   Справив естественные потребности, Ира ощутила, что в промежности защипало. «Интересно, — подумала она, — это последствия грубого секса, или эта Ирту, в теле которой я оказалась, до сегодняшней ночи была девственницей? Судя по её возрасту, скорее, конечно, второе. Но с другой стороны, кто знает, какие тут нравы?»

   Разобраться в принципе работы нагревательного бака оказалось несложно: на нем был только один регулятор, который просто надо было повернуть в нужное положение, чем дальше, тем, вероятно, вода нагревалась сильнее. Когда Ира начала его поворачивать, внутри бака что-то щелкнуло, и он тихонечко загудел, совсем как газовая колонка, которая когда-то была в квартире у Ириных бабушки и дедушки. Чтобы вода нагрелась побыстрее, Ира повернула регулятор на максимум. Когда она открыла через пару минут кран, чтобы проверить, как быстро идет нагрев, из него повалил исходящий паром кипяток. «Хорошо, что я не успела пальцем попробовать!» — обрадовалась Ира и открыла оба крана, чтобы наполнить ванну.

   Заткнув сливное отверстие пробкой, она отрегулировала воду и подошла к окну, которое в ванной тоже было. Снаружи царила ночь, так что даже с выключенным светом можно было разглядеть только то, что дом окружен то ли лесом, то ли парком.

   Включая свет снова, Ира бросила взгляд на расположенный на потолке ванной комнаты светильник, который до этого внимательно не рассматривала. У люстры в комнате были круглые закрытые плафоны молочно-белого цвета, а у этого — хотя и той же формы, но почти прозрачный, и внутри никакой лампы накаливания не было. И люминесцентной не было тоже, и светодиодной, внутри плафона не было никакой лампы вообще, просто его содержимое довольно ярко светилось. «Наверное какой-то специальный газ», — предположила Ира, но вот, что заставляет его светиться, ей было совершенно непонятно.

   Вообще окружающая обстановка не производила впечатления современной. Вся мебель была деревянной, никакого пластика нигде не наблюдалось. Сантехника же вообще была металлической. Ира была, мягко говоря, не сильна в истории техники, поэтому не была уверена в том, существовали ли во времена использования ванн без эмали и чугунных сливных бачков металлические унитазы, но ей казалось, что все-таки нет. Да и вообще, мысль о том, что она попала в прошлое, была еще более дикой, чем мысль о том, что она в другом мире. Да и лампы эти. У газовых светильников были трубки для подачи газа, а тут было что-то, напоминающее открытую электропроводку, с проводом, шедшим от выключателя к светильнику и крепившимся к стене и к потолку при помощи каких-то беленьких штучек, подозрительно похожих на керамические изоляторы. Вот только здесь провод был один, а в земной электропроводке было два: фаза и ноль. Так что свет был явно не электрический, но, судя по всему, всё-таки и не газовый тоже. Вполне вероятно, что и водонагревательный бак газовым не был, а работал на том же принципе, что и свет. Да и нагрелась вода в баке мгновенно, и, хотя он был не такой уж большой, всего литров на пятьдесят, ни один известный в привычном мире нагревательный элемент сделать этого с такой скоростью не смог бы.

   Ванна наполнилась довольно быстро, поскольку напор воды был очень сильным. Уже собравшись в нее залезть, Ира сообразила, что надо бы сначала что-то сделать с волосами, мыть которые на ночь глядя она однозначно не собиралась. Вернувшись в комнату, Ира порылась в ящиках туалетного столика и обнаружила несколько больших деревянных шпилек, которыми и заколола волосы, свернув их в пучок. Держалось вроде бы крепко, не то что у нее в те времена, когда она носила длинные волосы, да и неудивительно: Ирины волосы от природы были почти гладкими, а у Ирту — вьющимися. Заодно Ира внимательно рассмотрела свою новую внешность. «М-да, волосы — единственное, что у бедняжки есть привлекательного, — подумала она, — хотя глаза тоже ничего, вот только цвет какой-то блеклый, то ли серый, то ли бледно-зеленый». Красавицей Ирту явно не была: черты лица были невыразительными, кожа — бледной и пористой, фигура тоже не радовала пропорциями — в целом девушка была довольно худенькой, а вот ноги и бедра для такой комплекции были полноваты. Даже густые вьющиеся темно-каштановые волосы при ближайшем рассмотрении оказались не столь уж хороши — их концы выцвели и посеклись. Кожа на руках была грубой, ногти — остриженными почти под корень, да еще и с заусенцами, хотя это, как и плохое состояние волос, могло объясняться условиями жизни и вполне поддаваться исправлению.

   Наконец-то погрузившись в ванну, Ира продолжала размышлять о происходящем. Путешествие во времени казалось ей самым маловероятным объяснением, особенно учитывая окружавшие её неизвестные технологии. А вот другой мир и виртуальная реальность представлялись равновероятными. Да, если это всё-таки компьютерная игра, то странно, что она вообще не помнит о таких технологиях, ведь для их разработки и внедрения потребовалось бы лет десять, если не больше. Но это и впрямь могло быть так и задумано, чтобы игрок не считал происходящее игрой. А могло быть и каким-то багом, почему бы и нет? В принципе, Ира вполне могла себе представить, что, выйдя на пенсию, прикупила какую-нибудь капсулу полного погружения и отправилась навстречу виртуальным приключениям. Хотя, конечно, «прикупила» — это вряд ли. А вот Катька вполне могла сделать матери такой подарок, чтобы та не скучала, оставшись без работы. Правда, Ира бы и так не скучала: как бы там ни развились за эти, возможно, прошедшие годы технологии, а все хорошие книги перечитать и все хорошие фильмы пересмотреть целой жизни не хватит, не то что её остатка, проводимого на пенсии.

   Думать, что это игра, было утешительно, но что-то подсказывало Ире, что всё происходит на самом деле. Во-первых, если это игра, то подобный сюжет она никогда бы не выбрала: Ира терпеть не могла все эти истории про мрачных властных мужчин, которые сначала вытирают о героиню ноги, а потом проникаются к ней всепоглощающей любовью, позволяя вытирать ноги уже об себя. Да и внешность она бы себе подобрала поинтереснее. Но это еще ладно, с выбором сюжета и внешностью тоже мог быть какой-то глюк. Но было еще и во-вторых: у Иры имелось четкое внутреннее убеждение, что её окружает самая настоящая физическая реальность. Звучит, конечно, не особенно убедительно, да и она никогда не была кем-то вроде ясновидящей, но иногда, если речь шла о чем-то по-настоящему серьезном, у нее возникало вот такое вот внутреннее убеждение, очень особое чувство, которое никогда её не обманывало. Чем именно оно отличалось от обычных размышлений, Ира ни за что не смогла бы объяснить, но сама очень четко чувствовала, если это было именно оно.

   Когда от теплой воды её ощутимо начало клонить в сон, Ира вылезла из ванны, вытащила пробку, насухо вытерлась и, облачившись в ночную рубашку, решила всё-таки почистить перед сном зубы, хотя глаза откровенно слипались. Не то чтобы она вот прямо не смогла бы уснуть с нечищеными зубами, но мысль о том, что этот мутный мужик мог ведь её и целовать, мало ли, что она этого не помнит, оказалась настолько неприятной, что рот настоятельно хотелось продезинфицировать. Сероватый зубной порошок пах мелом, как тот, которым когда-то, страшно даже себе представить, насколько давно, пользовался её дедушка, предпочитавший его зубным пастам даже тогда, когда они перестали быть дефицитом. Этот запах из детства неожиданно успокоил Иру, доведшую себя бесплодными размышлениями уже практически до нервной трясучки. Так что уснула она чуть ли не раньше, чем её голова коснулась подушки, пахнувшей смесью лаванды, лимона и еще чего-то, Ире незнакомого.

***

И приснилось ей, что она и в самом деле Ирту, Иртуринья Карантес, старшая дочь в семье младшего мага-письмоводителя мэрии города Крэпускулу Эрсана Карантеса.

   Несмотря на скромное наименование, должность младшего письмоводителя мэрии была весьма престижной, а чтобы её занять, требовались не только абсолютная грамотность и идеальный почерк, но и магические способности, хотя бы минимальные. Они были необходимы потому, что письмоводители заверяли официальные документы специальными магическими печатями, которые увидеть мог любой, а вот активировать и проставить — только маг.

   У Эрсана Карантеса магические способности были, что позволило ему закончить магическое училище и получить специальность мага-письмоводителя, причем на бесплатной основе. К сожалению, для бесплатного обучения в магической академии уровня магии у Эрсана не хватило, а для платного у небогатой деревенской семьи не было денег. Но всё равно полученный диплом открыл перед юным магом головокружительные перспективы, ведь по окончании обучения он получил работу в городе. И пусть Крэпускулу был совсем небольшим, да и начинал парень отнюдь не со спокойной работы в мэрии, а с хлопотной должности в полицейском участке, где ему приходилось мотаться по всей округе, составляя и заверяя протоколы осмотров мест различных происшествий, а то и преступлений, но всё равно — город есть город. Дома с водопроводом и канализацией, на улицах — брилювовые фонари и чистые тротуары, симпатичные девушки в изящных платьицах. Красота!

   Однако же ухаживать за городскими штучками Эрсан не стал, а, получив место и сняв небольшую, но приличную квартирку, сделал предложение Нилде Геркадо из родной деревни Абирэу. Конечно, раньше Эрсан к такой красотке как Нилда, да еще и травнице, пусть и не имевшей ни магического дара, ни специального образования, и близко подойти побоялся бы. Но это Эрсан — деревенский парень побоялся бы, а вот Эрсан — городской житель с приличной работой, живший в квартире, где была даже горячая вода, был завидным женихом для любой деревенской девчонки.

   Нилда, надо заметить, характер имела непростой, поэтому и засиделась в девках по деревенским меркам неприлично долго. Вот и Эрсану она, когда тот заявился со своим сватовством, прямо рубанула, что выйти замуж за такого перспективного парня она, пожалуй, согласится, вот только девушка она темпераментная, поэтому подобающей для юной девы чистоты уже давно не хранит, а если Эрсана это не устраивает, то, значит, не судьба. И пусть даже не думает врать, ведь в тот приятно пахнувший лесными ягодами чай, который Эрсан только что выпил, она добавила вердажи — травы, вызывающей пусть и недолгое, но неудержимое желание говорить одну только правду.

   Прислушавшись к себе, Эрсан уверенно заявил, что это обстоятельство его нисколько не смущает, если, конечно, такая темпераментная особа не против связать свою жизнь с парнем, у которого подобного опыта до сегодняшнего дня не было вовсе. Трудно сказать, кто удивился такому ответу больше — Нилда, ожидавшая, что вчерашний молокосос стушуется и уйдет несолоно хлебавши, или сам Эрсан, внезапно осознавший, что столь лелеемая в деревнях девичья добродетель не имеет для него никакого значения, во всяком случае, если речь идет о Нилде.

   Со временем история о сватовстве Эрсана превратилась в семейную легенду, которую Нилда охотно рассказывала детям, поскольку была глубоко убеждена, что стыдливость в интимных вопросах неуместна.

   Как бы там ни было, свадьба состоялась, и молодая семья обустроилась в Крэпускулу, где Нилду сразу же охотно взял на работу местный аптекарь неор Панейра, на которого она трудилась и по сей день, просто уже не в лаборатории при аптеке, а в свой собственной, чтобы успевать следить за детьми и управляться по хозяйству.

   Несмотря на такое нестандартное сватовство, а может быть, даже и благодаря ему, семейная жизнь Эрсана и Нилды с первых дней складывалась весьма гармонично. Да, супруги не пылали взаимной страстью, но относились друг к другу очень тепло и бережно. Любовь ли это, они, будучи людьми простыми и практичными, честно говоря, даже не задумывались, ведь если всё идет хорошо, стоит ли беспокоиться о том, как это правильно назвать? И сколько бы ни брызгали ядом деревенские, а за ними и городские сплетницы, Эрсан и Нилда хранили взаимную верность и поддерживали друг друга во всем.

   Карьера Эрсана складывалась удачно, да и сотрудничество Нилды с неором Панейрой оказалось очень плодотворным, поскольку весьма прогрессивно мыслящий для крошечного Крэпускулу аптекарь не только честно оплачивал её труд, но и всегда охотно позволял ей изучать новые рецепты, которые разыскивал при любой возможности. Так что сначала Карантесы переехали из однокомнатной квартирки в просторную двухкомнатную, потом — в трехкомнатную, а после того, как Эрсана взяли на работу в мэрию, — и вовсе в пятикомнатную, с тремя большими спальнями, просторной гостиной, лабораторией для Нилды и прекрасно оборудованной кухней.

   Так что пользоваться ванной Ирту, безусловно, умела. И плитой, также как и освещение, работавшей на брилюве, особом магическом веществе, которое в зависимости от способа активации могло либо быстро нагреваться, либо светиться, не выделяя тепла.

   Сколько себя помнила, Ирту мечтала быть травницей, как её мать. С пяти лет она охотно помогала маме работать с травами и проявляла такой энтузиазм и такое старание, что не прошло и недели с момента её первого появления в аптеке неора Панейры, который от того, что Нилда притащила на работу маленького ребенка, мягко говоря, не испытал никакого восторга, как неор аптекарь сам с удовольствием начал заниматься с Ирту, объясняя ей свойства трав и правила их заготовки. Так что не было ничего удивительного в том, что к четырнадцати годам Ирту умела готовить все зелья, которые знала её мать, и делала это так хорошо, что родители начали копить деньги на то, чтобы оплатить дочери обучение в училище травоведения. Конечно, если бы у Ирту была хоть капелька магии, она могла бы выучиться на мага-травника бесплатно, но магии у девочки не было совсем, так что она могла стать только обычным травником, но и с таким дипломом можно было очень хорошо устроиться в жизни, даже получить лицензию на открытие собственной аптеки, как неор Панейра. Конечно, не в Крэпускулу, для такого маленького города и одной аптеки было достаточно, но например, в Нуэво или в Тарджи, которые были побольше, — вполне.

   Кому-то могло бы показаться странным, что молоденькая девочка мечтает о собственной аптеке, а не о любви, но на самом деле ничего удивительного в этом не было. И дело было не только в том, что травоведение Ирту обожала, но и в том, что она очень рано поняла, что внешностью её боги, прямо скажем, обделили. Старшая дочь Карантесов была совсем не похожа на свою мать. Вот их младшенькая, Варму, та да, та была просто картинка. А Ирту — так, ничего особенного. Не уродина, конечно, но пройдешь мимо и не заметишь. А при таких внешних данных, чтобы привлечь приличных женихов, нужно либо большое приданое, либо хорошая профессия, дающая стабильный доход.

   Но, увы, хорошее приданое Карантесы своим дочерям дать не могли. Конечно, по деревенским меркам жили они просто шикарно, но это, увы, не означало, что они были такими уж зажиточными по меркам городским, даже если речь идет о таком маленьком городе как Крэпускулу. То есть зарабатывали-то Эрсан и Нилда хорошо, но ведь и детей у них было целых пять. Через два года после Ирту появился Ганьягу, через три года после него — двойняшки Туан и Титор, а еще через пять лет — куколка Варму. Вообще-то изначально они планировали троих детей. Но мало того, что третья беременность преподнесла сюрприз, обернувшись двойняшками, так еще и четыре года спустя из-за бракованного противозачаточного зелья Нилда забеременела снова. Производитель, разумеется, выплатил ей компенсацию, целых пятьдесят золотых, но это для компенсации сумма была более чем достаточной, а для того, чтобы вырастить ребенка, — нет.

   Конечно, рецепт противозачаточного зелья Нилда знала и даже могла бы его приготовить, тем более что для личного употребления можно было делать зелья и без специальной лицензии, но проблема была в том, что для того, чтобы противозачаточное действовало эффективно, при его изготовлении нужно было применять магию, а у Эрсана необходимых для этого навыков не было. Так что это зелье приходилось покупать у единственной производившей его компании «Хелва Посоенс», за особые заслуги перед короной получившей лицензии на многие популярные зелья на вечные времена. Собственно, ничего плохого в такой монополии не было, стоили зелья «Хелва Посоенс» в основном недорого, а в случае, если они не срабатывали, компания всегда выплачивала компенсацию, конечно, если маг-нотариус и маг-целитель подтверждали, что было применено именно зелье их производства, и оно не подействовало. Нилде даже прислали письмо с извинениями и заверениями «Хелва Посоенс», что виновные наказаны, а также помимо компенсации предложили бесплатно зелье для прерывания беременности, которое как раз стоило весьма дорого, целых четыре с половиной золотых, но избавиться от будущего ребенка Нилда не смогла. Пусть она и не была магом-целителем и на таком маленьком сроке еще не могла почувствовать внутри себя зародившуюся жизнь, но сама мысль о том, чтобы эту жизнь прервать, была для нее неприемлемой.

   Вот так Карантесов-младших стало целых пять. И в общем-то жили они неплохо, даже вот на обучение Ирту откладывали, но только до тех пор, пока Ганьягу не заболел.

   После того, как в семилетнем возрасте у Ягу проснулись способности к магии, он был главной надеждой семьи Карантесов. Поскольку магия была только у Эрсана, причем весьма слабая, особой надежды на то, что еще у кого-то из детей проявятся магические способности, не было. В таких случаях магический дар обычно наследовал старший ребенок того же пола, что и магически одаренный родитель. Исключения бывали, но только если ребенок другого пола был первенцем. Так что теоретически шанс унаследовать отцовскую магию был еще и у Ирту, но она никогда не жалела, что он не воплотился.

   И дело было не только в том, что именно с Ягу у Ирту сложились самые близкие отношения, что было ничуть не удивительно, поскольку двойняшки с самого раннего детства были сосредоточены в основном друг на друге, а с Варму у нее была слишком большая разница в возрасте. Дело было еще и в том, что, как им объяснил маг-нотариус, удостоверивший наличие у брата способностей, из-за редкой особенности строения магических каналов в ауре Ягу уровень его магии со временем должен был существенно превысить уровень магии его отца. А значит, у Ягу были все шансы поступить на бесплатное обучение в Баунильскую магическую академию, расположенную в столице, что позволило бы ему стать практически кем угодно: и магом-целителем, и магом-нотариусом, и магом-артефактором, и магом-погодником, и даже магом-некромантом, хотя последнее вряд ли подошло бы добросердечному парнишке.

   Поступить в магическую академию, так же как и в магическое училище, можно было не раньше шестнадцати лет, и помимо нужного уровня магии необходимо было уметь читать, писать и считать. С этими навыками у детей Карантесов проблем не было, все они ходили в школу, конечно, кроме Варму, которая была для этого еще слишком мала, хотя уже и знала все буквы. Так что Ирту и Ягу наперебой строили планы, как сначала она поедет учиться в магическое училище в Нуэво, а потом, как раз когда сестра через два его закончит, Ягу отправится в магическую академию в саму столицу, огромный в представлении жителей маленького Крэпускулу город Джиалэу, который казался никогда в нем не бывавшим провинциалам Карантесам волшебным местом, где возможно воплощение любой мечты.

   Но когда Ирту уже мысленно паковала старенький отцовский чемодан, поскольку до окончания школы оставалось меньше месяца, Ягу сильно простудился. Вернее, сначала они так подумали. Сильный кашель и лихорадка поначалу не казались такими уж ужасными симптомами, и Нилда начала лечить сына сама, используя самые эффективные из известных ей зелий и не скупясь покупая самые лучшие, усиленные магией, производства всё той же «Хелва Посоенс». И вроде бы поначалу лечение помогало, но потом Ягу снова становилось хуже. Целитель неор Горадлэу даже заподозрил чахотку, но соответствующий курс лечения тоже не помог. Мальчик постоянно кашлял, страшно похудел и уже ничем не напоминал того жизнерадостного подростка, которым был совсем недавно.

   Сбережения Карантесов стремительно таяли, уходя на всё новые и новые зелья, дававшие только временный эффект. Об училище травоведения, конечно, уже не могло быть и речи. Эрсан при любой возможности брал сверхурочную работу, Нилда тоже работала на износ, а Ирту не только помогала матери, но и мыла по вечерам полы в единственном в Крэпускулу трактире «Жареный окорок». Двойняшки по мере сил помогали по дому, взяв на себя уборку и походы на рынок, и даже Варму вносила посильный вклад, научившись довольно ловко мыть посуду.

   Так прошло больше года, и, когда Карантесы уже перестали надеяться на излечение Ягу, которому, пусть и очень медленно, но становилось всё хуже и хуже, неор Горадлэу привел в их дом странного незнакомца, сразу не понравившегося Ирту, несмотря на вполне привлекательную внешность.

   — Это неор Кантеру Нертейру, — представил его целитель, — он некромант и согласился осмотреть Ягу бесплатно, поскольку я сумел его заинтересовать вашим случаем.

   После этих слов Ирту всё стало ясно — про некроманта, уединенно жившего в большом доме в глубине леса, окружавшего Крэпускулу, знала вся округа. Слухи о нем ходили самые жуткие. И хотя Ирту, безусловно, понимала, что не все из них правдивы, от отца, занимавшегося в мэрии как раз регистрацией актов гражданского состояния, она знала точно, что неор Нертейру становился вдовцом уже трижды, а все его жены умирали меньше чем через год после свадьбы.

   — Что ж, мне всё ясно, — заявил некромант, внимательно осмотрев Ягу и поводив возле его тела тремя разными артефактами, — это, безусловно, смертельное проклятие. И я просто поражен, что мальчик сумел прожить так долго, это действительно очень интересный случай, и я не жалею, неор Горадлэу, что позволил тебе меня уговорить провести этот осмотр.

   — Проклятье? — удивился целитель. — Но я проверил Ягу всеми известными мне способами и не нашел ни малейших следов!

   — Да, это очень редкая разновидность, включающая маскирующий контур, так что распознать её может только опытный некромант.

   — Ты можешь его снять? — запинаясь от волнения, спросил Эрсан.

   — Могу, — кивнул неор Нертейру, — но это довольно сложный ритуал, требующий не только дорогостоящих ингредиентов, но и отнимающий немало сил. Случай и впрямь интересный, так что я готов сделать для вас существенную скидку, но даже и со скидкой это будет стоить пятьдесят золотых. И это моя окончательная цена, я никогда не торгуюсь.

   — Прямо сейчас у нас нет таких денег, но мы готовы подписать долговое обязательство с процентами, мы согласны даже на максимально допустимые сто процентов годовых, только помоги нашему сыну! — взмолился Эрсан.

   Окинув пристальным взглядом замерших в тревожном ожидании Карантесов, некромант ответил:

   — Деньги сами по себе меня не интересуют, но у вас имеется то, что мне нужно, и, если я это получу, я готов вылечить мальчика бесплатно.

   — И что же это? — спросил Эрсан.

   — Не что, а кто. Мне нужна новая жена. И эта юная особа мне вполне подойдет, — и неор Нертейру указал на Ирту.

   — Ни за что! — выкрикнула Нилда.

   — Я согласна! — выкрикнула Ирту одновременно с ней.

   — Я тебе запрещаю! — яростно выдохнула мать и, схватив Ирту за руку, попыталась вывести упиравшуюся девушку из комнаты.

   — Мне кажется, твоей дочери уже есть шестнадцать, а значит, ты не можешь ей запретить вступать в брак, — холодно улыбнулся некромант.

   — Но зачем тебе именно она, почему ты не хочешь взять деньги?! — в отчаянной попытке переубедить его воскликнула Нилда.

   — А почему нет? Она молода, здорова, хотя и явно измучена непосильной работой, а кроме того — совершенно лишена магии, так что полностью соответствует моим требованиям.

   — Ты правда готова пойти на это? — пристально глядя дочери в глаза, спросила Нилда.

   — Да, мама, — подтвердила та.

   — А если ты умрешь, как его предыдущие жены? — не сдавалась мать.

   — Значит, такова воля Умавидэ и Транзисэу, — твердо ответила Ирту.

   — Мы заключим магический договор, — вступил в разговор Эрсан.

   — Разумеется, — и не подумал спорить неор Нертейру. — Я немедленно пошлю вестник магу-нотариусу, думаю, что мы вполне можем обсудить условия и подписать документы прямо здесь, и не беспокойтесь, его услуги я оплачу сам. А пока он добирается и готовит документы, я съезжу к себе за нужными ингредиентами, всё необходимое в моей лаборатории есть. Так что снять проклятие я смогу уже сегодня, а свадьба будет на летний солнцеворот, это обязательное условие, как и то, что моя будущая жена подпишет обязательство хранить в тайне всё, что узнает о проводимых мной ритуалах.

   — Хорошо, — согласилась Ирту. — Но у меня тоже есть условие.

   — И какое же? — с ледяной улыбкой поинтересовался некромант.

   — Ты ведь можешь узнать, кто наслал на Ягу проклятие?

   — Могу.

   — А можешь сделать так, чтобы оно вернулось тому, кто его наложил?

   — И это тоже могу. Скажу тебе больше, моя дорогая невеста, имени которой я всё еще не знаю, сделав именно так, я потрачу на снятие проклятия гораздо меньше сил, чем если просто его развею.

   — Меня зовут Иртуринья, для тебя теперь, конечно, просто Ирту. И я прошу тебя узнать, кто наслал проклятие, назвать нам имя этого человека и вернуть проклятие ему.

   — Что ж, Ирту, я согласен выполнить твою просьбу, как я уже сказал, мне так даже будет проще. И имя я вам назову. Откровенно говоря, мне и самому интересно, кто же так сильно ненавидит вашу вполне добропорядочную семью, что пошел на такое. Я, кажется, еще об этом не упомянул, но наложить подобное проклятие может только некромант, и стоит это не меньше семидесяти пяти золотых. А поскольку я его не накладывал, в чем готов поклясться в присутствии мага-нотариуса, значит, тот, кто его заказал, не только потратил такие большие деньги, но и приложил усилия для того, чтобы разыскать некроманта в другом месте, ведь я бы делать этого не стал.

   — Почему? — удивилась Ирту.

   — Некроманты не берут заказы на проклятия в отношении тех, кто живет в радиусе пятидесяти миль* (*1 миля — примерно 1,5 км) от их дома, это часть магической клятвы, которую мы даем, когда получаем лицензию. Вот по личным причинам я бы мог это сделать, но не за деньги. А личных причин, как ты понимаешь, у меня быть не могло, ведь с вами со всеми я познакомился только сейчас. И я, пожалуй, действительно, дам соответствующую клятву, когда прибудет маг-нотариус, чтобы развеять малейшие сомнения.

   И клятву неор Нертейру действительно дал, и договор подписал, и снял проклятие, не взяв денег, и даже имя заказчика этого проклятия назвал. Поэтому в день летнего солнцеворота Иртуринья Карантес стала Иртуриньей Нертейру и отправилась в дом своего мужа прямо из мэрии, где был зарегистрирован их брак, поскольку, учитывая обстоятельства, праздник по этому поводу устраивать не стали.

***

Сон был настолько ярким и правдоподобным, что, проснувшись от стука в дверь, Ира далеко не сразу сообразила, кто она и где она. А когда поняла, ужасно расстроилась, что сном оказалось далеко не всё, и она по-прежнему находится в доме, как она теперь знала, некроманта Кантеру Нертейру, да еще и является его женой.

   Ира уже хотела было крикнуть: «Входите, открыто!», — но вовремя вспомнила, что вовсе даже и не открыто. Так что пришлось попросить визитера подождать, встать, набросить халат, висевший на спинке кресла, и пойти открывать. И всё это время тот, кто находился за дверью, мерно в нее стучал. «Глухой, что ли?» — удивленно подумала Ира, а когда распахнула дверь, поняла, что дело не в этом. Перед ней стоял облаченный в черный камзол скелет и протягивал какую-то сложенную пополам бумажку.

   «Хм, видимо, это и есть пресловутый серту», — сообразила Ира, разворачивая полученный лист. Это оказалась записка, написанная шрифтом, визуально напоминавшим готический, но с совершенно другими буквами, которые Ира, к своему огромному облегчению, смогла прочитать без всяких затруднений. Текст был весьма лаконичным: «Уехал по делам, буду к ужину. Комнаты, в которые тебе нельзя заходить, заперты, так что можешь осмотреть дом сама. Серту будет слушаться твоих приказов, если они не противоречат моим. В начале и в конце каждой команды нужно говорить: «Серту», — иначе не сработает. Насчет меню решай сама, он приготовит всё, что скажешь, из тех продуктов, которые есть в наличии».

   — О! Так ты еще и готовишь! — обрадовалась Ира, не слишком любившая заниматься кулинарией, глядя на диковинного слугу некроманта с немалым воодушевлением. — Вот только, какие продукты есть в наличии, я пока понятия не имею. Так что придется сначала это выяснить, а потом уже давать тебе распоряжения. Так, попробуем.

   — Серту, подними правую ногу, серту.

   Скелет поднял правую ногу.

   — Серту, опусти правую ногу, серту.

   Скелет опустил ногу.

   — Отлично! Серту, стой здесь неподвижно и жди меня, серту.

   Не то чтобы Ира думала, что серту куда-нибудь отправится, но всё же немного опасалась, что он снова начнет долбить в дверь, как только она её закроет. А умываться и одеваться под такой аккомпанемент ей совершенно не хотелось.

   Команда сработала, так что Ира смогла и спокойно умыться, и спокойно одеться. К счастью, местная мода оказалась довольно прогрессивной, и в здоровенном трехстворчатом шкафу не обнаружилось никаких нарядов с корсетами или турнюрами. Все юбки и платья были примерно до середины икры, а не в пол, и даже имелись два брючных костюма классического фасона и несколько сорочек к ним. Но больше всего удивили Иру самые настоящие колготки телесного цвета, сложенные в аккуратную стопочку на полке с нижним бельем. И пусть они были безо всякой там лайкры и со швами по всей длине, на них даже вместо резинки был шнурок, но это было по-настоящему здорово. Конечно, Ира вполне бы справилась и с чулками с поясом и подвязками, но такие вещи были хороши для эротических игр, а для повседневного ношения — не особо.

   Белье её тоже в принципе порадовало. И пускай его покрой напоминал об исподнем её бабушки, причем тех времен, когда Ира была еще ребенком, но это всё-таки были почти нормальные трусы-шортики, пусть и на шнурке, и почти нормальные бюстгальтеры, хоть и на пуговках, а не панталоны до колена с дырой в промежности и жесткие корсеты. А вот нижних сорочек, которые всё в те же времена Ириного детства было принято надевать под одежду, не было совсем.

   Имелась конечно же и обувь, как кожаные туфли, так и явно домашние, тряпичные. А вот какой-либо теплой одежды или обуви не было — то ли здесь был настолько теплый климат, что они не требовались, то ли некромант просто пока не стал их покупать.

   Немного поразмыслив, Ира всё-таки остановила свой выбор на одном из платьев приятного синего цвета, обула синие же домашние туфли и, заколов волосы длинными шпильками, вышла из комнаты.

   — Серту, отведи меня на кухню, серту, — скомандовала она и пошла за бодро топавшим скелетом к лестнице, ведшей на первый этаж.

   Однако серту привел её вовсе не на кухню, а в какую-то комнату. Ира уже хотела возмутиться, что наглый костяк её не слушается, но потом разглядела, что стоящий посреди комнаты большой обеденный стол накрыт к завтраку, и сообразила, что это, видимо, как раз оказался тот самый случай, когда её приказ разошелся с приказом некроманта, велевшего своему прислужнику отвести её в столовую.

   «Наверное, всё уже остыло, и придется разогревать», — огорченно подумала Ира, но когда серту снял крышку с кастрюли, увидела, что от её содержимого поднимается пар, и поняла, что всё было продумано, и подставка под кастрюлей не просто защищает стол, но еще и подогревает содержимое посудины.

   На завтрак оказалась каша, по вкусу напоминавшая смесь пшенки и овсянки, и тосты, которые можно было либо намазывать джемом, паштетом или маслом, либо есть просто так, запивая местным травяным чаем. Чай этот Ире не особо понравился, и она решила, что стоит попробовать приготовить какой-нибудь другой напиток по рецептам, которые знала Ирту, может, удастся подобрать что-нибудь поприятнее.

   Сосредоточившись на мыслях об Ирту, Ира осознала, что может получить доступ к воспоминаниям девушки, если как следует сконцентрируется. И это её несказанно обрадовало — ей почему-то совсем не хотелось признаваться своему внезапно обретенному супругу в том, что она вроде как из другого мира, а значит, знания о том, как тут всё устроено, были ей совершенно необходимы. А кроме того, Ире было очень любопытно, кто же всё-таки проклял бедного Ягу, ведь во сне к ней пришло только знание о том, что некромант выполнил свои обещания, но почему-то без подробностей. Однако и дом осмотреть тоже хотелось. Так что Ира решила, что с воспоминаниями можно и подождать, а вот побродить по дому будет гораздо приятнее и спокойнее в отсутствие его хозяина.

   Но сначала надо было наведаться на кухню, чтобы определиться с меню на обед и ужин. Поэтому, закончив завтрак, Ира скомандовала серту отвести её на кухню и провела почти час, осматривая находившиеся в прилегающей к ней кладовой продуктовые запасы, а заодно тренируясь в обращении к воспоминаниям Ирту, поскольку далеко не все обнаруженные продукты были ей знакомы.

   Кухня её в целом порадовала. Там имелась плита, напоминавшая по виду электрическую, но явно работавшая на каком-то другом принципе, поскольку круглые нагревательные элементы, работу которых Ира велела серту ей продемонстрировать, грелись и остывали мгновенно. «Значит, плита тут брилювовая», — заключила Ира, сопоставив свои наблюдения с воспоминаниями Ирту. Имелся и холодильник, принципа работы которого Ира так и не поняла, поскольку Ирту знала только то, что в холодильниках стоят охлаждающие артефакты, и они очень дорогие, поэтому, например, у родителей Ирту холодильника не было вовсе. А вот более сложных приспособлений, типа посудомоечной машины или микроволновки, в доме некроманта не имелось, были только подставки под кастрюли, благодаря которым те долго не остывали.

   Определившись с меню, Ира скомандовала серту убрать со стола, помыть, вытереть и убрать посуду, решив, что распоряжения насчет готовки даст, когда скелет справится с задачей, поскольку не знала, сможет ли он правильно и последовательно выполнить не связанные друг с другом команды, и отправилась осматривать дом.

   Сама не понимая почему, вместо того, чтобы осмотреть комнаты первого этажа, Ира направилась к лестнице и стала спускаться к двери в подвал. Конечно, она прекрасно помнила, что некромант запретил ей туда входить, но точно так же она помнила и то, что в его записке было написано только о том, что заперты запретные для нее комнаты, а про подвал ничего сказано не было. И действительно, дверь оказалась не заперта, вот только открыв её, Ира как будто наткнулась на стену и не смогла сделать шаг внутрь.

   С первой попытки не смогла. Черт его знает почему, но в подвал Иру тянуло со страшной силой. Поэтому чудовищным напряжением воли она всё-таки сумела себя заставить сделать крошечный шажок. Потом еще один. И еще. А потом смогла сделать шаг побольше, а потом и вовсе пошла не то чтобы совсем свободно, а как будто в воде, да еще и против течения, но всё же вполне уверенно. Сосредоточившись на передвижении, Ира углубилась в подвал уже метров на пять, когда осознала, что там вообще-то темно, а никакого фонаря у нее с собой нет. Оглянувшись на светлый прямоугольник двери, Ира поняла, что находится в не слишком широком коридоре и уже прошла мимо двух дверей, одной слева и одной справа. Но её почему-то тянуло дальше, в самый конец этого коридора, где, как она откуда-то знала, тоже находилась дверь. Подобная убежденность представлялась Ире весьма и весьма странной, поскольку в воспоминаниях Ирту она никакой информации об этом подвале не обнаружила. Но эта непонятная уверенность неумолимо гнала Иру вперед, поэтому она решила, что поскольку, где искать фонарь, она всё равно не имеет понятия, надо попробовать пробраться на ощупь, в конце концов, в нужной комнате вполне может быть освещение.

   И освещение там действительно было. Хотя, повернув выключатель, Ира подумала, что, может быть, было бы лучше, если бы его не было.

   На каменной лавке у стены лежало на спине залитое кровью обнаженное женское тело. Подойдя поближе, Ира сумела разглядеть, что это довольно молодая темноволосая женщина, у которой перерезано горло от уха до уха. Но самым жутким было даже не это, а то, что вся она, включая лицо, была беспорядочно изрезана, причем, судя по обилию запекшийся возле ран крови, несчастную исполосовали, когда она была еще жива.

   «Сомневаюсь, что магическая клятва, о которой упоминал некромант, позволяет такое проделывать, — мрачно подумала Ира. — Но он смог. И неизвестно, на что еще он способен. И зачем он это сделал. Пусть я и не специалист, но что-то это не слишком похоже на ритуал».

   Тяжелый густой металлический запах крови со сладковатой примесью разложения сам по себе вызывал тошноту, а уж в сочетании с чудовищным зрелищем — и подавно. Видевшую до этого момента изуродованные трупы только в кино Иру затрясло.

   Но вопрос о том, была ли погибшая жертвой ритуала или извращенных развлечений некроманта, требовал прояснения. Поэтому, с трудом взяв себя в руки, Ира подошла поближе и внимательно осмотрела покойную, потом окинула взглядом комнату, но ничего, хотя бы отдаленно напоминающего какие-либо магические знаки или иные следы ритуала, не нашла. «Похоже, бедняжка Ирту вышла замуж за маньяка, — мысленно констатировала она. — И кстати, странно, что он не приказал серту убрать тут всё ночью, пока я сплю. Или он как раз и развлекался тут, когда я спала, а когда закончил, было уже светло, всё-таки лето на дворе, поэтому отложил уборку на следующую ночь?»

   Вспомнив про серту, Ира испугалась, что некромантский прислужник застанет её в подвале. Может, он и не способен передавать информацию своему хозяину, но рисковать не стоило — о том, что сделает с ней некромант, если узнает, что она может нарушать его запреты, даже думать не хотелось. Поэтому Ира погасила свет, протерла на всякий случай выключатель подолом платья, закрыла дверь в жуткую комнату и ручку на ней протерла тоже и торопливым шагом направилась прочь из подвала.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Чем дальше, тем страшнее

«Надо рвать отсюда когти как можно быстрее. Вот только как?» — размышляла Ира, идя по коридору первого этажа и безуспешно пытаясь унять дрожь. Из подвала она выбралась без проблем, серту всё еще возился на кухне и её не заметил. Не забыв протереть ручку и на подвальной двери, Ира решила сначала всё-таки осмотреть дом. Конечно, гораздо больше ей хотелось сесть и спокойно всё обдумать, предварительно выудив всё, известное Ирту про проклятого некроманта и договор с ним, из воспоминаний девушки, но Ира решила, что если Кантеру, вернувшись, поймет, что она не осмотрела дом, у него могут возникнуть вопросы, почему так вышло, и чем это занималась молодая жена в его отсутствие, а вызывать хотя бы малейшие подозрения у этого жуткого типа было категорически нельзя. Он, конечно, обещал вернуться только к ужину, но мало ли что.

   Называть этого маньяка мужем она не могла даже в мыслях. Вот Володька действительно был её мужем, и Катькин папаша Андрей был, пусть никуда не годным, но настоящим мужем Иры. А это чудовище в образе человека — нет. И неважно, что его брак с бедняжкой Ирту был зарегистрирован как положено и даже консуммирован в первую брачную ночь, считать этого морального урода своим мужем Ира отказывалась. И даже если это игра, подобный сценарий её категорически не устраивал. Оставалось только придумать, что со всем этим делать.

   На первом этаже помимо кухни и столовой находились еще гостиная, одна запертая комната, то ли лаборатория некроманта, то ли его кабинет, и еще одна, в которой кроме большого металлического стола, пустого шкафа с застекленными дверцами и двух стульев ничего не было. Также рядом с кухней помимо кладовой с продуктами обнаружилась комната, видимо, использовавшаяся как прачечная: в ней стояла большая ванна, над которой располагался бак для подогрева воды, на крючках, вбитых в стену, висели две стиральные доски, на полках были расставлены банки с мыльной стружкой, крахмалом и синькой, и даже имелась гладильная доска, на которой стоял массивный утюг, являвшийся, как подсказала ей память Ирту, довольно дорогим артефактом, поскольку его температуру можно было регулировать.

   На втором же этаже, помимо двух запертых комнат и спальни Иры, имелись еще одна спальня, видимо, гостевая, и довольно большая библиотека.

   «Странно, что Ирту считала, что некромант живет в большом доме, — подумала Ира. — С другой стороны, по меркам Крэпускулу, наверное, так и есть. Да и сам дом она до вчерашнего дня не видела».

   Прогулка по дому помогла немного успокоиться, так что руки уже не тряслись, хотя ощущение, что все внутренности скручены жгутом, никуда не делось. Но погружаться в переживания было некогда — Ира понимала, что если прямо сейчас не начнет делать хоть что-то, чтобы выбраться из этой жуткой ситуации, нутряной ужас просто сожрет её, лишив воли к действию.

   Так что Ира засела в библиотеке, решив для начала поискать какую-нибудь юридическую литературу. Всю свою жизнь она проработала бухгалтером и нередко выполняла еще и функции кадровика, так что хитросплетения отечественного законодательства ей приходилось изучать регулярно. Поэтому Ира вполне обоснованно надеялась, что сумеет понять хотя бы основы законодательства местного. Ну, конечно, если найдет нужные книги.

   По юридической тематике книгу ей удалось обнаружить только одну, во всяком случае, пока. Зато как раз самую нужную — «Магическое право Королевства Баунилья». Сверившись с воспоминаниями Ирту, чтобы убедиться, что страна, в которой она находится, это Баунилья и есть, Ира уже хотела приступить к чтению, как в библиотеку без стука вошел серту и замер прямо перед ней. «Ждет дальнейших распоряжений», — сообразила Ира и, велев прислужнику идти на кухню, отправилась вместе с ним, чтобы дать команды по приготовлению обеда. «Надеюсь, он не отслеживает мое местонахождение постоянно, — думала она по дороге на кухню. — А то мне как-то совсем не хочется оказаться в роли героини «Синей бороды», ведь братьев, которые придут на помощь, у меня нет».

   Выдав серту необходимые указания, Ира вернулась в библиотеку и наконец-то принялась за чтение.

   Книга была составлена для её целей идеально: в ней приводились как общие описания правового регулирования различных вопросов, изложенные достаточно доступно, так и тексты соответствующих нормативных актов, так что можно было посмотреть конкретные формулировки, чтобы удостовериться, что авторы книги в своих описаниях ничего не упустили.

   Начала Ира с раздела «Изъятия уголовного права для магов различных специальностей и иных лиц, совершающих магические ритуалы» и, изучив главу, посвященную таковым в отношении некромантов, убедилась, что была права — убивать людей даже с целью совершения ритуалов некромантам не разрешалось. Зато насылать проклятия, которым была посвящена отдельная глава, не запрещалось вообще никому, просто накладывать некоторые из них имели право только лицензированные некроманты, но, даже если их накладывал кто-то другой, преступлением это не считалось, а с виновного взимался административный штраф. Возвращать же проклятия при их снятии тому, кто их насылал, как лично, так и через исполнителя, разрешалось только некромантам, причем даже в отношении проклятия, которое имел право накладывать кто угодно, и нарушение этого правила было уже преступлением. «Видимо, потому, что не имеющий специальных навыков человек может не суметь справиться с задачей и в итоге причинит вред невиновному», — мысленно согласилась с таким подходом Ира.

   Хотя раздел про уголовное право был, безусловно, познавательным, читать другие главы Ира пока не стала и перешла к разделу про магические договоры, который её, увы, ничем не порадовал. Да, их можно было расторгнуть не только по магически удостоверенному соглашению сторон, но и по требованию одной из них, но, во-первых, только через суд, а во-вторых, только если другая сторона нарушила договор. И что-то подсказывало Ире, что никаких оснований для законного расторжения договора с некромантом она не найдет. Хотя в этом конечно же следовало убедиться, а значит, нужно было найти сам договор, ведь у Ирту тоже должен был быть свой экземпляр. Вот только где он? Ответить на этот вопрос можно было, только погрузившись в воспоминания девушки.

   Но едва Ира собралась этим заняться, как перед ней снова возник серту. С удивлением взглянув на напольные часы, стоявшие у окна, Ира поняла, что уже действительно время обеда. «Да, — подумала она, — изучать юридическую литературу по вопросам, жизненно важным для тебя лично, — это совсем не то же самое, что по вопросам расчета чужих налогов, совсем другая степень вовлеченности в процесс».

   Кое-как заставив себя поесть, Ира решила вернуться в библиотеку. Она отыскала на полке справочник по травоведению с очень качественными иллюстрациями и устроилась в кресле у окна, положив для конспирации на колени раскрытую книгу. Как вызвать нужные воспоминания, она точно не знала, поэтому решила просто постараться сосредоточиться на этом намерении и расслабиться, понадеявшись, что это сработает. И действительно сработало: хотя это был и не сон, Ира вновь почувствовала себя Ирту и очутилась в доме Карантесов, где снявший с Ягу проклятие некромант, кажется, даже с легким удивлением сообщил присутствующим, что проклятие наложила младшая сестра Нилды, Артенесида.

   — Но почему?! — в горестном недоумении воскликнула мать Ирту.

   — Точно сказать не могу, — откликнулся некромант, — но насколько я сумел почувствовать, она сделала это из зависти, потому что считала, что тебе незаслуженно повезло в жизни. Там еще было что-то насчет приличий и морального облика, но я не вдавался в такие подробности, мне это неинтересно.

   — Теперь тетя Сида умрет? — с мрачным удовлетворением уточнила Ирту.

   — Да, — подтвердил неор Нертейру. — Если, конечно, не найдет некроманта, который снимет с нее проклятие. Возвращенное проклятие тоже можно снять, но уже не перебросить обратно, а просто развеять. Сумеет это сделать далеко не каждый, и стоить это будет существенно дороже. Я бы взял не меньше ста золотых, но не в данном случае. Хотя магическая клятва некроманта и не запрещает мне этого, но я только что подписал обязательство, что не буду оказывать никакой помощи, в том числе магической, тому, кто наслал это проклятие. Вот и не буду. Что ж, тут я сделал всё, что должен был, так что я вас покидаю. Регистрация брака состоится в мэрии в три часа пополудни в день летнего солнцеворота. Подписанное и заверенное магом-нотариусом согласие невесты на брак я заберу и документы на регистрацию подам сам, об этом можете не беспокоиться.

   Внимательно оглядев Ирту, некромант добавил:

   — Всё необходимое я тебе куплю, размеры я записал, так что с собой возьми только маленькую сумку с тем, без чего совсем уж не можешь обойтись, носить то, в чем ты ходишь сейчас, неоре Нертейру всё равно будет не по статусу.

   И попрощавшись с ошеломленными таким неожиданным поворотом Карантесами, неор Нертейру ушел, прихватив с собой целителя и нотариуса.

   Утомленный ритуалом Ягу мирно спал в своей постели, набираясь сил, Варму же уложили спать еще до того, как некромант приступил к снятию проклятия. Двойняшки, честно просидевшие весь ритуал в углу тише мышек, поскольку только при таком условии им позволили остаться, чтобы понаблюдать, тоже отправились на боковую, даже отказавшись поесть перед сном. Поэтому Нилда, Эрсан и Ирту приступили к позднему ужину только втроем.

   — Я не понимаю, почему Сида так поступила, — растерянно произнесла Нилда, так и не сумевшая доесть свою порцию.

   — А что тут понимать? — жестко усмехнулся Эрсан. — Она действительно всегда тебе завидовала, и ты была единственной, кто не желал этого замечать.

   — Да чему завидовала-то? — продолжала недоумевать мать. — У них же с Титанду лавка приносит доход как минимум в два раза больше, чем зарабатываем мы все вместе взятые, а детей у них только двое. Они живут гораздо богаче нас.

   — Богаче, это верно, — не стал спорить Эрсан. — Но богаче, не значит — лучше.

   — Действительно, мама, — вступила в разговор Ирту, — все знают, что дядя Танду любит выпить и регулярно поколачивает и жену, и детей. А наш папа выпивает только по праздникам и ни разу не поднял на тебя руку. Он даже двойняшек только один раз выпорол, когда из-за них неора Вентейлу чуть не утонула, а остальных и пальцем не тронул ни разу. И еще папа маг. И Ягу тоже маг, да еще и какой сильный!

   — Но убить ребенка! Она же всегда была такой правильной! — покачала головой Нилда.

   — Именно поэтому! — ответила Ирту. — Я раньше не говорила, потому что не хотела тебя расстраивать, но я как-то раз слышала, как она говорила бабушке Неусе, что это несправедливо, что она всегда всё делала правильно, а ты поступала так, как хотела, а теперь ты живешь лучше, чем она.

   — О боги! Я всё равно не могу поверить, что моя сестра это сделала. Мой маленький ангелочек Сида! Как она могла! — и уронив голову на руки, Нилда разрыдалась.

***

«Дела! — подумала Ира, вынырнув из чужих воспоминаний. — В такие моменты я даже радуюсь, что была единственным ребенком в семье». Взглянув на часы, она прикинула, что до ужина вполне достаточно времени, и решила покопаться в воспоминаниях Ирту еще, а то неизвестно ведь, получится ли у нее спокойно этим заняться, когда некромант будет дома. Особенно Иру интересовало, взяла ли девушка свой экземпляр договора с собой, и если да, то куда его положила. Да и понять, что такое сотворил с ней мерзкий маньяк, что она начала выполнять все его приказы, тоже было бы весьма полезно.

   Поэтому Ира сходила на кухню, дала серту распоряжения насчет ужина, а сама вернулась в библиотеку и уселась в полюбившееся ей кресло на всякий случай снова с книгой в руках.

   На этот раз сконцентрироваться на чужих воспоминаниях оказалось проще, и Ира мысленно очутилась в доме Карантесов практически сразу.

***

Ирту складывала вещи в небольшую холщовую сумку, тщательно перебирая предметы и подолгу раздумывая, что брать с собой, а что не стоит. Она специально выбрала именно эту сумку, в которую помещалось не так уж много, чтобы действительно взять только то, без чего не сможет обойтись.

   Начала она с небольшого листа с магической печатью, выступавшего в роли удостоверения личности. Хотя никакого портрета на нем не было, если его брал в руки тот человек, чье имя записано в документе, печать становилась зеленой, а если кто-то другой — оставалась красной. Удостоверение было покрыто чем-то типа защитной пленки и не сгибалось, так что повредить его было довольно сложно. Его Ирту уложила во внешний карман, всё равно понадобится на регистрации брака в мэрии, где ей сразу же должны были выдать другое, на новую фамилию. Потом положила маленькую шкатулку с недорогими украшениями — даже если будущий муж потом купит ей другие, эти она хотела сохранить на память. Взяла маникюрный набор, расческу и щетку для волос, все свои шпильки, ленты и заколки, а также специальную шапочку с встроенным артефактом для сушки волос, потому что не была уверена, что неор Нертейру вспомнит о таких мелочах. И даже если в доме некроманта таковые найдутся, она не сможет быть уверена, что они не остались от его предыдущих жен, а пользоваться чужими Ирту не хотелось.

   В то, что неор Нертейру ставил над женами какие-то некромантические эксперименты, Ирту не верила. Даже если он и проводил незаконные опыты на людях, жениться для этого необходимости не было, гораздо проще было использовать каких-нибудь безвестных бродяжек, которых никто никогда не будет искать, а не давать всей округе повод для леденящих душу сплетен. Но и в то, что предыдущие жены некроманта погибли случайно, Ирту не верила тоже, что-то он с ними делал и с ней тоже собирается проделать, не зря же взял обязательство о неразглашении того, что ей станет известно о проводимых им ритуалах.

   После предметов для ухода за волосами пришла очередь затрепанного справочника по травоведению и тетради с рецептами, да и ручку она тоже прихватила, тем более, что это была магическая самопишущая ручка, подаренная родителями на шестнадцатилетие. Ручка была великолепная: в рифленом стальном корпусе, чтобы не скользили пальцы, с незатупляющимся пером и пишущая особыми чернилами, одной заправки которыми хватало, чтобы исписать целых сто листов. Не забыла Ирту и про местный вариант прокладок: обернутую в ткань вату — если уж она не была уверена насчет расчесок, то насчет подобных интимных принадлежностей — тем более. И последним, на самый верх, Ирту положила свернутый в трубочку магический договор с будущим мужем.

   Когда она закрыла сумку, до этого молча наблюдавший за сборами сестры Ягу хмуро произнес:

   — Если этот некромант тебя изведет, я его убью.

   — Не раньше, чем закончишь академию, получишь диплом и полноценную магическую лицензию, — отозвалась Ирту. — Иначе это будет бессмысленное самоубийство, которое не только окончательно разобьет сердца нашим родителям, но и полностью обесценит то, на что мне пришлось пойти, чтобы спасти тебя. Так что лучше бы тебе совсем отказаться от этой идеи, но если не получится, сделай это тогда, когда действительно будешь уверен, что у тебя есть реальный шанс его победить. И вообще, может, всё еще обойдется, и самое страшное, что со мной произойдет, — это скучная жизнь редко покидающей дом жены обеспеченного мужчины, регулярно рожающей ему отпрысков. Хотя сомневаюсь, что этот некромант так уж чадолюбив. Думаю, парочкой наследников он вполне удовлетворится, ну если, конечно, хотя бы одним из них будет мальчик.

   — Ты не должна умирать из-за меня, это несправедливо! — надрывно выкрикнул Ягу.

   Ирту тяжело вздохнула. На самом деле ей было очень страшно и жить тоже хотелось, очень, но признавать это вслух было категорически нельзя.

   — Во-первых, как я уже сказала, возможно, всё еще и обойдется. Что бы ни делал со своими женами некромант, я уверена, что он это проделывал не ради того, чтобы они умерли, а с какой-то другой целью, так что вполне может быть, что именно со мной у него всё получится как задумано, и я выживу. Во-вторых, магический договор подписан, и теперь уже ничего нельзя изменить. И в-третьих, та польза, которую можешь принести ты, гораздо больше, чем та польза, которую могу принести я.

   — Нельзя мерить людей одной только пользой, — непримиримо сжал губы брат. — Любят не за то, что человек приносит пользу.

   — Не буду спорить, — мягко улыбнулась Ирту. — И я знаю, что и мама с папой, и Туан с Титором, и Варму любят меня ничуть не меньше, чем тебя. Но это было мое решение, и я считаю его правильным, потому что я тебя люблю.

   — А я — тебя, — Ягу порывисто обнял сестру и всё-таки расплакался.

   Когда пришла пора ехать в мэрию, Ирту кое-как уговорила братьев и сестру остаться дома, ссылаясь на то, что лучше им нормально попрощаться сейчас, а не в мэрии в присутствии посторонних, включая некроманта, так что с ней поехали только родители.

   Сама церемония прошла быстро и формально и заняла вместе с оформлением всех необходимых документов не больше двадцати минут. Свидетельство о браке забрал некромант, но Ирту настояла на том, что свое новое удостоверение личности она всё-таки положит к себе. Обняв на прощание родителей, она, сжимая в руках сумку, забралась в принадлежавшую мужу карету, запряженную лагарту — ездовым ящером, таким крупным и сильным, что мог везти тяжелый экипаж один. На козлах сидел одетый во всё черное кучер, который, несмотря на жару, был в перчатках и низко надвинутой черной широкополой шляпе, да еще и почему-то в маске, закрывающей всё лицо.

   Карета Ирту понравилась: в ней были мягкие и удобные сиденья, откидной столик и шторки на окнах, надежно защищавшие от палящего солнца.

   Усевшись напротив нее, некромант стукнул в переднюю стенку кареты, давая кучеру сигнал отправляться, а когда экипаж тронулся, заговорил:

   — Ты, безусловно, знаешь, что три мои предыдущие жены умерли.

   Ирту на всякий случай кивнула.

   — Так вот, что бы там ни утверждали, я их не убивал. Однако скажу тебе прямо, что именно мои действия стали причиной их смерти. Дело в том, что почти десять лет назад я серьезно пострадал во время проводимого мной ритуала от массированного воздействия некромантической энергии, часть которой так и не развеялась и по-прежнему находится в моей ауре, влияя на состояние тела. Поэтому, хотя физически я здоров, чтобы зачать ребенка, мне требуется проводить специальный ритуал. И этот ритуал не только довольно сложный, но и опасный, но не для меня, а для той женщины, которая должна от меня зачать. Проводить его можно только четыре раза в год: в дни солнцеворотов и в дни равноденствий. Вернее, в ночи, следующие за этими днями. В остальное же время мне нужно воздерживаться от вступления в интимную связь с той женщиной, которая будет участвовать в ритуале. К сожалению, ни одна из моих предыдущих жен не смогла забеременеть ни с первого, ни со второго раза, а третьего ритуала никто из них уже не выдержал.

   Ирту на всякий случай кивнула снова.

   — Я не мог так поступить, потому что, к сожалению, для того, чтобы ритуал сработал, его участники должны состоять в браке, ведь магически удостоверенный брак создает между супругами особую связь, которую ничем другим заменить невозможно. И да, учитывая, сколько женщин умирает каждый год в родах, я не считаю, что делаю что-то ужасное. Так что сегодня мы проведем первый ритуал.

   — А если я откажусь? — впервые подала голос Ирту.

   — Ты не имеешь права, ведь в договоре, который ты подписала, есть специальный пункт, что ты обязуешься сделать всё возможное, чтобы зачать от меня ребенка, — холодно улыбнулся некромант. — А чтобы ты не создавала лишних проблем, ты выпьешь вот это прямо сейчас.

   С этими словами мужчина стремительно метнулся к Ирту и, навалившись на нее всем телом, зажал ей нос и ловко влил в распахнувшийся рот резко пахнущую жидкость.

   Больше Ирту ничего не помнила, в себя в её теле пришла уже Ира.

***

«Вот ведь скользкая тварь! — злобно подумала Ира, находящаяся под сильным впечатлением от пережитого почти как наяву фрагмента чужой жизни. — Пока бедная девчонка не оказалась в его полной власти, строил из себя почти приличного человека. А потом, мало того что наложил какое-то заклятье, заставляющее беспрекословно его слушаться, что хоть и мерзко, но является в некотором роде проявлением разумной осторожности с его стороны, так еще и потребовал называть его господином, что уж сделано явно для того, чтобы потешить больное самолюбие. Из его слов следует, что очередной ритуал будет на осеннее равноденствие. Значит, мне нужно что-нибудь придумать до этого момента, а то как бы этот новый ритуал не лишил меня способности сопротивляться его приказам. И надо всё-таки почитать договор, я точно видела сумку Ирту на нижней полке в шкафу, он должен быть там».

   Однако, взглянув на часы, Ира отказалась от идеи отправиться изучать договор немедленно, поскольку время приближалось уже к восьми вечера, а значит, мерзкий некромант мог вернуться в любой момент. Если же он застанет её за изучением договора, у него могут возникнуть какие-нибудь подозрения, а подобного следовало избегать любой ценой. Поэтому, включив в библиотеке свет, поскольку снаружи потихоньку начинало темнеть, — Баунилья явно находилась в таких широтах, в которых белых ночей не бывает, Ира решила действительно почитать взятый для прикрытия справочник, чтобы понять, насколько у нее получается обращаться не только к воспоминаниям Ирту о событиях, но и к её познаниям травницы.

   Просматривая книгу, Ира осознала, что её «внутренний переводчик» все предметы, имеющие хотя бы приблизительные аналоги в её мире, называет знакомыми словами, и только те, для которых аналогов не было, например, «лагарту» — местными. К примеру, вот этот цветок, название которого Ира прочитала как «ромашка», напоминал привычную ей ромашку только отдаленно. С продуктами утром было то же самое, и похожий по форме на толстую морковку корнеплод с синеватой кожурой был обозначен как «картошка». И названия месяцев, которых здесь тоже было двенадцать, Ира воспринимала как привычные, хотя произнесенные вслух они звучали бы совсем по-другому.

   Аналогичным образом дело обстояло и с днями недели: понедельник, вторник, среда, четверг и пятница. А вот субботы и воскресенья не было, поскольку дней в местной неделе было всего пять, и общим выходным из них был только один — пятница, а рабочих было три с половиной — кто-то не работал после обеда в четверг, а кто-то — до обеда в понедельник. При этом дней в месяцах было по двадцать пять, то есть в каждом месяце было по пять недель. А поскольку дней в году было ровно триста, месяцев получалось двенадцать, хотя с тем же успехом могло бы быть и десять месяцев по тридцать дней, но, насколько Ира поняла из воспоминаний Ирту, именно такое деление было выбрано потому, что пять и двенадцать были священными числами Умавидэ, одного из местных богов.

   Проблему же с тем, что планета оборачивается вокруг своего солнца за чуть большее количество времени, чем формально исчисляемый год, здесь решали не введением високосных лет с лишним днем, а включением лишнего времени в ночь зимнего солнцеворота, после которой отсчитывали новый год, из-за чего в эту ночь нужно было подводить все часы. То есть зимний солнцеворот здесь приходился на ночь с двадцать пятого декабря на первое января. А летний, то бишь, вчерашний день — на двадцать пятое июня. Соответственно, осеннее равноденствие должно было наступить двадцать пятого сентября, и у Иры оставалось меньше двух с половиной земных месяцев для того, чтобы придумать, как избавиться от зловещего некроманта.

   Предмет её мрачных размышлений действительно явился к ужину, и, когда серту ровно в восемь зашел в библиотеку и недвусмысленно махнул рукой, приглашая её следовать за собой, Ира обнаружила постылого супруга восседающим во главе стола со становящейся уже привычной жутковатой улыбочкой.

   Место для Иры было накрыто напротив, а не рядом с Кантеру. «Прям как в лучших домах Лондона и Парижа», — хмыкнула она про себя, присаживаясь, и уже хотела проявить вежливость и поинтересоваться у некроманта, как прошел его день, как почувствовала некое внутреннее сопротивление этому намерению. И не только почувствовала, но, к счастью, и сумела сообразить, что преодолевать его не стоит, поскольку так проявляется остаточное воздействие наложенного на Ирту заклинания послушания.

   «А ведь точно! — припомнила Ира. — Он же разрешил мне только отвечать, когда он ко мне обращается, и самой обращаться с вопросами и просьбами, если мне что-то нужно. И если бы я сейчас полезла со своими расспросами из вежливости, сразу бы понял, что что-то пошло не так». Облегченно выдохнув, она приступила к ужину, постаравшись вообще ни о чем не думать, а то вдруг этот мерзкий гаденыш сможет как-то прочитать её мысли, — про способности некромантов Ирту, а значит, и Ира почти ничего не знала. В присутствии этого жуткого типа заталкивать в себя еду удавалось с трудом, но приходилось себя заставлять, чтобы не вызывать ненужных вопросов о причинах отсутствия аппетита.

   — Чем ты сегодня занималась? — поинтересовался Кантеру, когда покончил с ужином и перешел к потягиванию какого-то напитка, который серту наливал ему в небольшую рюмочку из бутылки темного стекла без какой-либо этикетки.

   — Я осмотрела дом, господин, проверила, какие продукты есть в наличии, а потом изучала справочник по травоведению, который нашла в библиотеке.

   — Целый день? — изумленно приподнял брови некромант.

   — Да, господин, ведь это великолепное издание под редакцией самого Бартиану Льясу, — ответила Ира, своевременно выудившая из памяти Ирту эту информацию.

   — Что ж, похвально, — сухо кивнул Кантеру. — Завтра к обеду приедет мой друг, так что распорядись, чтобы серту приготовил полный обед, да чтобы мяса было побольше, насчет напитков я сам дам ему указания.

   — А твой друг останется на ужин, господин?

   — Почему ты спрашиваешь? — отчего-то напрягся Кантеру.

   — Чтобы знать, какие указания давать серту насчет ужина, господин, — с некоторым недоумением ответила Ира.

   — Ну да, всё правильно, лучше тебе продумать меню заранее, — Ирин ответ явно успокоил некроманта. — Да, он останется на ужин, поэтому займись приготовлениями прямо с утра, чтобы нам успели доставить нужные продукты из города, если они понадобятся. Если потребуется что-то докупить, напишешь список и отдашь мне, а я пошлю вестник неору Банельесе, и всё доставят прямо сюда.

   — Хорошо, господин.

   — А сейчас иди в свою спальню. Завтра утром серту тебя разбудит к завтраку. Можешь взять себе что-нибудь почитать в библиотеке, ты можешь брать там любые книги, те, что тебе нельзя трогать, хранятся в моем кабинете.

   — Спасибо, господин, — поблагодарила Ира и с немалым облегчением покинула столовую, действительно направившись в библиотеку.

   Конечно, больше всего ей хотелось почитать «Магическое право Королевства Баунилья», но взять эту книгу Ира не рискнула, вдруг некромант заметит и что-то заподозрит. Поэтому она прихватила тот справочник по травоведению, который листала днем, и отправилась к себе, намереваясь для начала всё-таки изучить магический договор.

   Договор и правда нашелся в сумке Ирту, стоявшей в шкафу. Но, увы, безупречно составленный юридический документ ничем Иру не порадовал — в нем не нашлось ни малейшей лазейки. Поэтому остаток вечера она потратила на более внимательное изучение своего нового гардероба, а также содержимого туалетного столика, попутно выяснив, что Кантеру всё-таки позаботился о всяких там шпильках — заколках, хотя и не исключено, что Ирту была права в своих опасениях, и эти вещи остались от его предыдущих жен. В отличие от вещей в шкафу, выглядевших однозначно новыми, внешний вид этих дамских мелочей не дал Ире ни малейшей подсказки насчет того, как давно они были приобретены.

   Когда она закончила, на часах, стоявших на туалетном столике, было уже почти одиннадцать, и, как это ни странно, но только в этот момент Ира осознала, что часов в сутках здесь тоже двадцать четыре. Хотя, не так уж это было и удивительно, учитывая, сколько всего с ней произошло за эти самые сутки.

   Принимая перед сном ванну, Ира старательно отгоняла воспоминания о том, что увидела сегодня в подвале, но получалось не очень хорошо. Однако через некоторое время, хотя тягучая тоска в груди никуда не делась, ей всё-таки удалось сосредоточиться на планах на следующий день. Вот, например, стоило бы завтра помыть голову, тем более, что будет какой-то гость. Не то чтобы ей было такое уж большое дело до того, что о ней подумает гость некроманта, но Ира была убеждена, что чем тяжелее обстоятельства, тем меньше поводов распускаться, поэтому намеревалась не только следить за опрятным внешним видом доставшегося ей нового тела, но и попытаться улучшить его состояние, попробовав какой-нибудь укрепляющий шампунь и средства для улучшения кожи рук и лица.

   Она боялась, что долго не сможет уснуть, однако, интенсивные переживания, по всей видимости, утомили её настолько, что Ира снова заснула практически мгновенно.

   «Интересно, — подумала она засыпая, — а Ирту умерла или очнулась в моем теле с обрывками моих воспоминаний?»

   Проснулась Ира снова от мерного стука в дверь. И снова расстроилась, на сей раз — до слез, потому что этой ночью ей приснилась не жизнь Ирту, а её собственная. Причем тех времен, когда еще был жив Володька. И так в этом сне было хорошо, что Ира, наверное, и в собственном доме проснулась бы без особой радости, а уж в жилище проклятого некроманта — тем более.

   Но вставать конечно же пришлось. Вставать, открывать дверь, чтобы серту прекратил в нее долбиться, умываться, одеваться и идти на завтрак. В этот раз, кстати, серту дожидаться её не стал, видимо, потому что теперь она знала, куда идти.

   Когда Ира вошла в столовую, Кантеру уже заканчивал завтрак, так что сидеть с ним за одним столом не пришлось.

   — Если понадобится посылать за продуктами, напиши список, бумага, ручки и чернила есть в ящиках стола в библиотеке. Потом принесешь его мне, я буду у себя в кабинете, — бросил некромант на ходу, направляясь к двери.

   — А где твой кабинет, господин? — уточнила Ира, больше всего боявшаяся выдать излишне свободным поведением, что может не подчиняться заклятию, и получить новую порцию какой-нибудь магической гадости от этого мерзавца.

   — Ах да, я же тебе не сказал, — поморщился тот. — Кабинет на втором этаже, через одну дверь от твоей спальни. И не входи, даже если там будет не заперто, постучись и жди, когда я сам открою, поняла?

   — Поняла, господин, — послушно согласилась Ира.

   Закончив завтрак, Ира велела серту убрать со стола и помыть посуду, а сама пошла на кухню, чтобы еще раз взглянуть на имеющиеся продукты и продумать меню. Учитывая пожелание насчет «побольше мяса», докупить этого самого мяса и впрямь было бы неплохо. Еще требовались свежие овощи и зелень. Определившись, Ира направилась в библиотеку, где действительно нашлись и бумага, и ручки, и запас чернил.

   Со списком в руке она постучала в дверь кабинета некроманта и замерла в ожидании. Кантеру не заставил себя долго ждать и открыл дверь буквально через минуту. Ира протянула ему список и, пользуясь случаем, задала вопрос, который пришел ей в голову только сегодня:

   — А что будет, если я прикажу серту приготовить блюдо, делать которое он не умеет, господин?

   — Если серту дают приказ, который он не может исполнить, он качает головой, как человек, когда обозначает «нет».

   — А можно ли его как-то научить готовить что-то новое, господин?

   — Да, для этого нужно дать ему команду изучить новый рецепт, произнести название блюда, потом список ингредиентов с указанием количества, а потом описать способ приготовления. У тебя всё?

   — Еще я хотела спросить, есть ли какой-то способ позвать серту, если он мне нужен.

   — А я разве не давал тебе свисток? — недоуменно нахмурился Кантеру.

   — Нет, господин, ты только написал в записке, как правильно давать команды.

   — Да, точно. Сейчас, — с этими словами некромант захлопнул дверь у Иры перед носом, не дав возможности рассмотреть обстановку кабинета, пока он будет искать этот свисток.

   Долго ждать не пришлось и в этот раз, видимо, нужная вещица находилась под рукой. Это и правда оказался небольшой цилиндрической формы свисток белого металла, в который, как объяснил Кантеру, действительно нужно было просто посвистеть, чтобы подозвать серту. Получив полезный артефакт, Ира отправилась в библиотеку, прикинув, что серту еще явно не успел закончить с посудой, да и начинать приготовления к обеду пока рановато.

   Очень хотелось всё-таки почитать «Магическое право». Раздумывая, рискнуть или не стоит, Ира неожиданно поняла, что заклятие послушания имеет еще один побочный эффект — она четко чувствует, где именно в данный момент находится Кантеру. Трудно сказать, было ли так изначально задумано, или, наоборот, подобное чувство направления стало следствием того, что действие заклятия заметно ослабло, однако же эта особенность была чрезвычайно полезной, и теперь Ира могла спокойно заниматься чем угодно, главное было не забывать краешком сознания отслеживать местонахождение мерзкого некроманта.

   На сей раз предметом её изучения стал раздел про семейное право. К удивлению Иры, выяснилось, что непосредственно законами права женщин в браке и семье, собственно, никак и не ущемлены. Женщины, как и мужчины, имели право самостоятельно принимать решение о вступлении в брак, начиная с шестнадцати лет. Права в отношении детей также были предоставлены обоим родителям в равной мере, и ограничение этих прав брачными договорами не допускалось, равно как и освобождение кого-либо из родителей от обязанности по содержанию детей и их воспитанию.

   Имущественные же отношения супругов регулировались обычно брачным договором, который можно было заключить как до вступления в брак, так и после, и изменять в любое время по соглашению сторон. А вот правила на случай, если договора не было, сильно отличались от привычных Ире: каждый из супругов в этом случае имел право только на то имущество, которое ему принадлежало до брака, и на то, которое он получил или заработал после его заключения, однако муж был обязан содержать жену, если у нее не было собственного дохода.

   Разводы не были запрещены, но допускались либо по соглашению между супругами, либо через суд и при наличии «веских оснований», перечень которых не раскрывался и, по всей видимости, устанавливался судом. Причем, что интересно, и в том, и в другом случае с момента заявления о расторжении брака до момента оформления документов о разводе должно было пройти не менее полугода, это было что-то вроде срока на примирение.

   Как поняла Ира, просмотрев другие разделы книги, совершеннолетие в Баунилье наступало в шестнадцать лет. С этого возраста можно было не только вступать в брак, но и самостоятельно решать, где и на кого учиться, где жить и кем работать. И с этого же возраста прекращалась обязанность родителей содержать своих детей.

   В общем, на бумаге всё выглядело вполне прилично, но, как Ира знала из истории своего мира, в реальной жизни законы определяют не всё. Ведь что толку, что девушка имеет формальное право сама решать, чем ей заняться, если на обучение выбранной профессии нужны деньги, а их нет? Тут поневоле придется выбирать — работать на самой черной работе и неизвестно сколько копить медяки или выйти замуж за выбранного родителями человека.

   К тому моменту, как Ира решила, что пора бы уже дать серту указания насчет приготовления обеда, оказалось, что все заказанные ей продукты уже доставлены, поэтому планы в отношении обеденного меню она смогла воплотить беспрепятственно. Правда, пришлось обучать серту готовить окорок, запеченный в фольге, но это действительно оказалось несложно, всё же серту был чем-то вроде робота — как запрограммировал, так и работает. Хотя, конечно, было немного странно, что специальная фольга в кладовой была, а пользоваться ей для готовки серту до сих пор никто не научил. С другой стороны, никаких подробностей о предыдущих женах Кантеру Ирту не знала, возможно, никто из них и вовсе не умел готовить.

   Мысленно порадовавшись, что вовремя сообразила поинтересоваться у некроманта, как обучать серту, Ира задумалась о том, что вообще за то недолгое время, что она тут находится, у нее как будто обострилась интуиция, словно появился некий внутренний компас, подсказывающий, как следует поступить. И ладно обучение серту, это могло быть и совпадением. Но ведь и вчера её, никогда не отличавшуюся обостренным духом противоречия, вдруг потянуло в запретный подвал, да еще и именно в ту комнату, где она обнаружила несчастную замученную Кантеру женщину.

   «Наверное, это из-за того, что я нахожусь в опасной ситуации», — решила Ира и пошла к себе, чтобы помыть голову и опробовать магическую шапочку для сушки волос, которую прихватила из дома Ирту. И, кстати, правильно сделала, потому что такую полезную вещь некромант для жены приобрести почему-то не догадался.

   Шапочка оказалась и впрямь волшебной, с её помощью густые волосы Ирту высохли всего за полчаса, не потеряв мягкости и блеска. Такой чудесный эффект полностью искупал неказистую форму — выглядела вещица как дурацкая шапочка для душа на резиночке, да еще и с дырочками. Так что Ира бережно повесила полезный артефакт на крючок в ванной рядом с полотенцами, чтобы он остыл, а сама стала одеваться к обеду.

   К обеду её снова приглашал серту. «Мог бы и драгоценный супруг по дороге в столовую за мной зайти, чай, невелик труд, в дверь-то постучать», — ядовито подумала Ира, но потом решила, что, наверное, гость уже приехал, и Кантеру занимает его беседой в ожидании обеда.

   И действительно, некромант уже сидел за столом в обществе ничем не примечательного темноволосого мужчины (кстати, светловолосых Ира в воспоминаниях Ирту еще не видела), которому на вид тоже было около сорока.

   — Моя жена Иртуринья, — представил её Кантеру.

   Его собеседник вежливо улыбнулся, внимательно разглядывая Иру, и представился сам:

   — Дьягу Банара.

   Ира кивнула, но ничего не ответила, поскольку разговаривать с другими людьми некромант ей не разрешал. Видимо, эта мысль пришла в голову и гостю, поскольку он с ироничной улыбкой поинтересовался у Кантеру:

   — Может, разрешишь своей жене поговорить со мной?

   — Нет, — угрюмо отрезал некромант. — И мы не будем это обсуждать.

   Так что Ира обедала молча, а мужчины общались между собой. И обсуждали они исключительно погоду и цены на какие-то ингредиенты, названия которых Ирту были незнакомы. Мысленно уговаривая себя, что этому телу надо хорошо питаться, Ира размеренно работала столовыми приборами, тщательно пережевывала пищу и с некоторым трудом её проглатывала, постоянно запивая, чтобы не застревала. Никакого удовольствия от еды при этом она, разумеется, не получала, хотя на вкус всё было весьма приличным.

   Когда обед подошел к концу, Кантеру обратился к Ире с немного неожиданным, но очень привлекательным предложением:

   — Я решил позволить тебе оборудовать свою лабораторию в свободной комнате на первом этаже. Велишь серту отвести тебя в кладовую в подвале, там есть кое-что из моего старого оборудования, всё, что тебе подойдет, он отнесет и расставит, как скажешь. Если чего-то будет не хватать, напишешь список и отдашь мне, я закажу. Но это всё завтра, а сейчас иди к себе, ужин серту подаст в твою комнату. Можешь сначала зайти в библиотеку, взять что-нибудь почитать.

   — Спасибо, господин, — немного удивленно поблагодарила Ира — такой заботы от некроманта она не ожидала.

   Как только Ира вышла из комнаты, из-за двери, которую она даже не успела до конца закрыть донеслась произнесенная с ехидной насмешкой реплика гостя:

   — Ты меня поражаешь! Собираешься принести её в жертву, причем самым мучительным образом, и при этом заботишься, чтобы в ожидании этого знаменательного события она не скучала!

   Услышанное настолько потрясло Иру, что она даже не сразу поняла, что тело продолжает выполнять приказ некроманта, шагая в сторону лестницы на второй этаж. Сцепив зубы и сжав волю в кулак, Ира сделала несколько широких шагов назад и снова оказалась у неплотно прикрытой двери. Однако оставаться на месте и стоять неподвижно было тяжело, поэтому она решила пойти на хитрость: делала несколько крошечных шажочков в сторону лестницы, а потом — один широкий шаг назад. Хитрость сработала: так сопротивляться заклятью оказалось легче. Да и эта ходьба на месте немного помогала бороться с леденящим страхом, снова сжавшим внутренности.

   Сосредоточившись на том, чтобы взять контроль над телом, Ира пропустила часть ответа Кантеру и услышала только его окончание:

   — … поэтому пусть она лучше будет при деле, чем забивает голову размышлениями о своей судьбе.

   — Что ж тогда ты наложил на нее заклятие послушания, раз ты такой добренький? — продолжал ехидничать Дьягу.

   — Не делай вид, что ты не понимаешь, — не менее язвительно ответил Кантеру. — То, как я с ней обращаюсь, продиктовано исключительно разумными соображениями. Я и так уже провалил три попытки из-за собственной непредусмотрительности.

   — Ты хочешь сказать, что это было не из-за того, что что-то не так со схемой твоего ритуала? — голос гостя прямо таки сочился недоверием.

   — Конечно! — возмущенно ответил Кантеру. — С моим ритуалом всё в порядке: и схема, и время проведения — в ночь зимнего солнцеворота — всё просчитано идеально! А вот с жертвами действительно были проблемы. С первой я в первую же ночь не удержался и дал волю своим инстинктам, хорошо хоть совсем не зарезал.

   «Значит, эта несчастная в подвале отдала свою жизнь вместо моей», — мысленно горестно вздохнула Ира, сдерживая набежавшие слезы.

   А Кантеру тем временем продолжал:

   — Ну и потом еще я за ней не уследил — едва она смогла встать с постели, как попыталась сбежать. В итоге пришлось не только наложить на нее заклятие послушания, но и держать в подвале, чтобы никто даже случайно не увидел, что я с ней сотворил. Поэтому мало того, что несмотря на лечение, у нее остались шрамы, и ритуальный узор лег неровно, так и она сама была ослаблена — всё-таки полгода в подвале никому не идут на пользу — вот ничего и не вышло. Со второй я учел свои ошибки и лучше контролировал себя в первую брачную ночь, да и потом избегал с ней близости, отговорившись несуществующим ритуалом, необходимым для зачатия.

   — Но она же такая страшненькая! Что будешь делать, если она всё-таки переживет ритуал: прирежешь, чтобы не путалась под ногами?

   — Зачем же? Хорошие травницы на дороге не валяются. Если мне удастся открыть врата, даже самая уродливая в этом мире жена не будет мне мешать ни в малейшей степени. Пусть себе живет, готовит свои зелья, я, может, даже еще и мага какого ей в помощь подберу. Не забывай, что, даже если врата будут открыты, находиться в этом мире мы по-прежнему сможем только в человеческих телах, а для их надлежащего функционирования хорошие зелья лишними не будут.

   «Врата? В человеческих телах? Да кто же вы такие?!» — увлекшись размышлениями, Ира снова упустила контроль и спохватилась уже почти возле лестницы. На этот раз вернуть власть над телом оказалось уже проще, и она снова начала ходить туда-сюда у двери, не желая упустить ни единого слова из этой жутковатой беседы.

   Однако разговор свернул на обсуждение каких-то технических деталей планируемого Кантеру ритуала и стал совершенно непонятным, ведь в магии Ирту не разбиралась, тем более в магии некромантов, так что её память ничего подсказать Ире не могла.

   Ира уже хотела пойти к себе и всё хорошенько обдумать в спокойной обстановке, как беседа вновь изменила русло.

   — А кстати, ты знаешь, что Баинейру уничтожили? — поинтересовался Дьягу.

   — Неужели? – удивленно переспросил Кантеру.

   — Представь себе, он совершенно потерял осторожность. А ведь и я, и ты неоднократно говорили ему, что недооценивать людей опасно.

   — И что же с ним произошло?

   — О! Ты не поверишь, что вытворил этот идиот! Я услышал эту историю от человека, который непосредственно участвовал в событиях, так что смог узнать все подробности из первых рук.

   — Ну и? – поторопил его Кантеру.

   — Так вот, — продолжал Дьягу, — не знаю, в курсе ты или нет, но Баинейру всегда предпочитал развлекаться в Тарджийском лесу. Поскольку он, в отличие от тебя, мой друг, всегда ограничивался простыми убийствами без дополнительных повреждений, просто перерезая жертве горло, то даже если тела и находили, всё списывали на нападение разбойников, поскольку у него хватало ума еще и обчищать бедолаг, которые ему попадались. Но где-то с месяц назад он перерезал целую группу девиц, отправившихся в лес за какими-то лекарственными травами. Их вроде было трое. Не прошло и недели, как он проделал это снова, причем неподалеку, и отправил к Транзисэу аж пятерых, среди которых была и парочка детей. Тут уже даже распоследнему недоумку стало бы ясно, что разбойники ни при чем, да и полиция Тарджи оказалась на высоте: их эксперты сумели определить, что раны были нанесены одной и той же рукой. Поэтому лес стали скрытно патрулировать замаскированные наряды полиции, сопровождавшие каждую группу желающих там прогуляться. И еще через неделю Баинейру попался.

   — Так его поймали полицейские? — в голосе Кантеру прорезалось неподдельное удивление.

   — Представь себе! А поскольку то, что он творил, на поведение нормального человека никак не походило, то его, обвешанного ограничительными амулетами, под конвоем и со всей возможной осторожностью направили на экспертизу в Джиалэу, где, как ты понимаешь, быстро разобрались, что к чему, и избавили этот мир от присутствия бедняги Баинейру.

   — Но что на него нашло? — изумление в голосе Кантеру зазвучало уже явно.

   — Не имею ни малейшего понятия. Думаю, что узнать это мы сможем только тогда, когда Мэстри Каминьо тоже отправит нас в вечное путешествие.

   — Уверен, это случится еще очень не скоро, — прокомментировал Кантеру.

   — Предлагаю за это выпить! — радостно отозвался Дьягу.

   — Не возражаю. Только прикажу серту подать еще вина, а то ты всё уже выхлебал.

   Услышав последнюю фразу, Ира пулей метнулась в комнату, предназначавшуюся под её лабораторию, и, подглядывая через приоткрытую дверь, замерла в ожидании, когда серту сначала явится по свистку некроманта, а потом отправится в подвал за вином. Как только скелет скрылся в подвале, она опрометью кинулась на второй этаж и перевела дух только у двери в библиотеку, куда всё-таки решила заглянуть за книгой, чтобы не вызывать вопросов, чем же она весь вечер занималась в своей комнате.

***

Август 7830 года, Джиалэу

   Неннория Вутеррес была вдовой и жила вдвоем со взрослой дочерью Паризой. Были у Неннории и сыновья, но они уже были женаты и жили отдельно, поскольку семья Вутеррес была довольно состоятельной, и у каждого из сыновей было свое, пусть и не очень большое дело.

   Париза вскоре тоже собиралась замуж, и не просто за приличного молодого человека из хорошей обеспеченной семьи, а еще и по любви. Неннория, которая в свое время вступила в брак по воле родителей, очень радовалась за дочь и много времени посвящала подготовке свадьбы, взяв на себя все заботы, за исключением, разумеется, выбора свадебного платья.

   Третьего августа Неннория собиралась в десять часов утра посетить ресторан, в котором должен был проходить свадебный банкет, чтобы согласовать с распорядителем последние детали, поскольку до свадьбы оставалось уже меньше недели.

   Горничная и кухарка Вутерресов в этот день были выходными, а значит, приготовить себе завтрак и собраться Неннория должна была самостоятельно, поэтому она поставила будильник на восемь утра, чтобы успеть спокойно позавтракать и не спеша добраться до ресторана.

   Да, у Вутерресов имелся будильник — часы, снабженные новомодным артефактом, подававшим звуковой сигнал в заранее установленное время.

   О планах матери Париза, разумеется, знала, поэтому, когда проснулась без пяти девять, очень удивилась, что в этот раз не услышала маминого будильника, звонившего довольно громко. Беспокоясь, что вещица могла попросту сломаться, она прямо в ночной сорочке отправилась в спальню матери, чтобы убедиться, что та уже встала. Войдя в спальню, девушка сразу же обратила внимание, что разбитый будильник валяется на полу.

   Сама же Неннория неподвижно лежала на кровати, укрытая одеялом с головой. Обеспокоенная Париза подбежала к кровати и, откинув одеяло, попыталась разбудить мать. Однако ей это не удалось. Девушка запаниковала и вместо того, чтобы вызвать целителя, отправила вестник своему жениху Бернелу Парнирату. Тот оказался более здравомыслящим и не только сразу же направился в дом своей невесты, но и немедленно отправил вестник целителю.

   Прибывший практически одновременно с женихом целитель констатировал смерть Неннории. Синяки на шее покойной недвусмысленно указывали на удушение, хотя эта версия, конечно, требовала подтверждения результатами вскрытия. Поэтому была вызвана полиция.

   Однако осмотр квартиры Вутерресов ничего подозрительного не выявил. Да, мать и дочь Вутеррес жили именно в квартире, занимавшей целиком четвертый этаж престижного четырехэтажного дома в центре Джиалэу. Париза, накачанная успокоительным до ушей, тоже участвовала в осмотре и заверила полицейских, что из квартиры ничего не пропало. Также полицейский маг-эксперт однозначно определил, что замки на входной двери не повреждены, и её не пытались взломать. Магическая защита квартиры активирована не была, поскольку обычно её включали, только когда все уходили из дома.

   Вскрытие подтвердило, что Неннория умерла примерно в три часа ночи и была задушена руками, а кроме того — еще и изнасилована, причем уже посмертно, имелись даже следы семени преступника. Так что версия, что убийцей могла быть дочь, умерла, не родившись. У неора же Парнирату было железное алиби, поскольку он именно этой ночью гулял на «мальчишнике» в присутствии более чем дюжины товарищей, не говоря уже об обслуживающем персонале дорогого загородного клуба, откуда, собственно, жених и примчался, получив вестник от невесты.

   Оставалось совершенно непонятным, почему же Париза ничего не услышала и не почувствовала, но это списали на действие неизвестного артефакта, поскольку следов воздействия на девушку каких-либо зелий маги-эксперты не обнаружили.

   Некоторое время полицейские разрабатывали версию причастности к произошедшему приходящей прислуги, имевшей ключи от квартиры Вутерресов, но, проверив и горничную, и кухарку, и всех их знакомых мужчин, они были вынуждены признать, что никто из этих лиц к произошедшему не причастен.

   На этом расследование заглохло, и дело было отправлено в архив к другим нераскрытым преступлениям.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Неожиданное знакомство

Визит в библиотеку оказался удачным: на одной из полок обнаружилось «Изготовление лечебных и косметических зелий», содержавшее обширный раздел, посвященный необходимому для этого оборудованию. Поэтому Ира решила сначала составить список оборудования, сверяясь с воспоминаниями Ирту, а потом уже поразмыслить о том, что сумела узнать из разговора этих непонятных существ, обитавших в человеческих телах.

   Постоянный страх, что некромант обо всем догадается, совсем недавно временами казавшийся ей чрезмерным, с учетом вновь открывшихся обстоятельств однозначно таковым не был. Важность того, чтобы Ира вела себя так, как будто она не только находится под заклятием послушания, но и является травницей Ирту, невозможно было переоценить. А что бы сделала Ирту, получив разрешение оборудовать собственную лабораторию? Правильно — она бы занялась этим в первую очередь, отложив все другие дела. Вот и Ира поступит так же, а размышлениям будет предаваться только после того, как необходимый список будет готов. Тем более что еще всего-то половина пятого, так что времени хватит на всё. А то, что у нее опять от леденящего ужаса трясутся руки — пусть, всё равно никто этого не увидит.

   В школе Ира любила химию, поэтому изучение книги про приготовление зелий через некоторое время всё-таки заинтересовало её в достаточной степени, чтобы мысли о жутких перспективах удалось отодвинуть в дальний угол сознания. Так что к составлению списка она приступила даже с некоторым энтузиазмом. Правда, пришлось снова наведаться в библиотеку, ведь взять оттуда бумагу она забыла, а в вещах Ирту имелась только ручка. Но это было нестрашно, поскольку её внутренний «компас» уверенно подсказывал, что некромант всё еще в столовой.

   Различного оборудования и его сочетаний в книге описывалось довольно много. Поэтому, поразмыслив, Ира решила разделить свой список на две части: необходимое и желательное. И заполнение таблицы так её увлекло, что она даже не сразу сообразила, что ритмичное постукивание, которое она слышит уже некоторое время — это ни что иное, как стук в дверь, означающий, что серту принес ей ужин.

   С едой Ира расправилась довольно быстро, в отсутствие Кантеру с аппетитом у нее проблем не было. Когда посуда опустела, пришло время опробовать призывающий серту свисток, потому что сама отнести посуду на кухню она не могла. Артефакт сработал как надо, и Ира задумалась о том, что было бы неплохо на всякий случай носить его с собой. Поскольку местная женская мода никаких кармашков на платьях или юбках не предполагала, ну, во всяком случае в подготовленном некромантом гардеробе карманы имелись только у жакетов брючных костюмов, нужно было подыскать какую-нибудь цепочку или на худой конец веревочку, тем более что у свистка имелось соответствующее колечко. К счастью, в шкатулке с простенькими украшениями Ирту нашлась цепочка, которую «внутренний переводчик» Иры определил как серебряную, и которая легко прошла в колечко свистка. Так что и с этой задачей Ира управилась благополучно.

   Потом пришло время следующей проблемы: учитывая присутствие в доме этого пренеприятнейшего субъекта, Дьягу Банара, на ночь дверь следовало бы запереть понадежнее. Прикинув так и этак, Ира посчитала, что она вполне может себе позволить пожертвовать парой колготок, привязав ими ручку двери, открывающейся наружу, к ножке платяного шкафа, стоявшего неподалеку от этой самой двери, длины как раз должно было хватить. Не то чтобы это была такая уж надежная защита, но лучше так, чем никак. С этого типа сталось бы что-нибудь с ней сделать, просто чтобы позлить Кантеру, с которым они на самом деле никакими друзьями конечно же не были, а общались только потому, что оба были среди людей чужаками.

   Надо заметить, что этот знакомец Кантеру не понравился Ире чрезвычайно буквально с первого взгляда, так что она предпочла бы провести этот вечер, не выходя из своей комнаты даже и без приказа некроманта. И если, когда они еще сидели за столом, Ира недоумевала, почему этот ничем не примечательный господин вызывает у нее такое неприятие, то после подслушанного разговора объяснение нашлось — ни один нормальный человек не сочтет приятным существо, называющее перерезание глоток женщинам и детям развлечением.

   От размышлений о Дьягу Банара мысли Иры перекинулись на то, что еще она узнала из этого разговора. Вот, например, судя по контексту, Мэстри Каминьо явно был или была каким-то божеством или кем-то в этом роде. Но Ирту подобное имя было незнакомо. По её воспоминаниям, местных богов было всего два: Умавидэ и Транзисэу. Умавидэ был мужским божеством, олицетворявшим свет, день и жизнь, а Транзисэу была божеством женским и воплощала, соответственно, тьму, ночь и смерть. Разумеется, они являлись божественными супругами, и именно от их союза родился этот мир, который боги продолжали опекать, каждый в своей части. Так что получалось, что обычным людям этого мира о Мэстри Каминьо ничего не известно.

   Дальнейшие размышления о том, кем же могут быть эти создания, пьянствующие сейчас в столовой, привели Иру к не очень радостному открытию: она могла получить ответы из памяти Ирту, только если точно знала, что именно её интересует. Способы приготовления зелий — сколько угодно, а вот что это могут быть за существа из другого мира — нет. Видимо, запрос надо было формулировать более конкретно, но как именно, Ира пока не понимала.

   Но кем бы ни были эти чудовища в человеческом обличии, одно она теперь знала точно: жена понадобилась мерзкому некроманту вовсе не для зачатия наследника, а для ритуала открытия каких-то врат. Видимо, не солгал он только в одном — в том, что участники ритуала, который он собирается проводить, должны быть связаны супружескими узами.

   И если по ту сторону врат обитают такие же создания, как её постылый супруг, его гнусный приятель и этот любитель развлекаться, перерезая людям горло, по имени Баинейру, то открытие этих врат явно не сулило миру, в котором Ира оказалась, ничего хорошего. Ну а непосредственно Ире вдобавок не сулил ничего хорошего и сам ритуал, который стал бы для нее не только смертельно опасным, но и мучительным.

   Всё это укрепляло Иру в мысли, что от некроманта надо бежать. Вот только куда и как? И еще — на что после этого жить?

   К немалому облегчению Иры, из книги по магическому праву она уяснила, что магические договоры так назывались не потому, что магия использовалась для принуждения сторон к исполнению их условий, а потому, что магия использовалась для их заверения. Но это не означало, что неисполнение условий такого договора не повлечет для нарушителя проблем, и возможность расторжения в этом случае договора другой стороной, и даже необходимость уплаты предусмотренной договором неустойки были самыми незначительными из них.

   Самое неприятное было в другом: во-первых, нарушителя можно было принудить к исполнению договора практически любыми средствами, за исключением разве что причинения физического вреда жизни и здоровью. И для этого даже не надо было обращаться в суд. То есть если Ира сбежит, а Кантеру её найдет, то он может просто связать её и притащить обратно в свой дом, да еще и запереть всё в том же подвале, чтобы не сбежала снова, во всяком случае до тех пор, пока она не исполнит своих обязательств по договору, то есть не родит ему сына. А выполнение такого условия за оставшиеся до ритуала открытия пресловутых врат полгода было невозможно в принципе, тем более что исполнять супружеский долг, прямо не упомянутый в договоре, некромант не собирался.

   Но было ведь еще и «во-вторых»: тот, кто нарушил магический договор, не сможет заключить никакой другой магический договор без письменного разрешения той стороны, права которой он нарушил. А поскольку практически все договоры в Баунилье заверялись магически, если Ира не исполнит обязательств по договору с Кантеру, её шансы найти нормальную работу стремились к нулю. Как Ира узнала из воспоминаний Ирту, даже чтобы устроиться в «веселый дом», который имелся и в таком небольшом городе, как Крэпускулу, требовалось заключить магический договор.

   Конечно, можно было сбежать в другую страну, где эти ограничения перестали бы действовать, сведения об этом Ира тоже выудила из памяти Ирту. Но на такое путешествие нужны были немалые деньги. И еще — прежде чем куда-то бежать, нужно было выяснить, каковы магические возможности некроманта, ведь если он её найдет, то точно запрет, и не так уж важно — в подвале или в этой самой комнате, ведь в этом случае он непременно наложит подчиняющие заклятие повторно, а преодолеть его второй раз может и не получиться.

   В общем, всё шло к тому, что нужно каким-то образом попасть в запретные для Иры помещения: для начала в кабинет Кантеру, где наверняка найдутся какие-нибудь книги по некромантии, а возможно, и какие-нибудь деньги, а если искомое в кабинете не обнаружится, то попробовать поискать в спальне некроманта и в его лаборатории. Оставалось только придумать, как туда попасть.

   Является ли происходящее игрой или она всё-таки действительно попала в другой мир, Иру теперь не особенно волновало, ведь боль она здесь чувствовала в полной мере, так что даже если это и игра, в чем Ира всё больше и больше сомневалась, грядущего ритуала она может и в самом деле не пережить, хотя бы и из-за болевого шока. Но даже если такового и не случится, испытывать настоящие физические страдания в какой-то идиотской игре, которая еще не факт, что корректно работает, не было ни малейшего желания.

   В самом крайнем случае Ира была даже готова пойти на самоубийство, в конце концов, благодаря знаниям Ирту она могла приготовить лекарство, в больших дозах действующее как яд, и даже не одно. Конечно, лучше было бы подлить отраву мерзкому некроманту, но пока не было уверенности, что он не сможет этого почувствовать, рисковать не стоило.

   Так что наипервейшими задачами были приготовление зелий и поиски информации о способностях некромантов. И если для решения второй следовало дожидаться удобного момента, хотя бы чтобы Кантеру куда-нибудь уехал из дома, то к решению первой можно было приступать уже завтра, начав оборудование собственной лаборатории, в которой можно будет помимо отравы приготовить не только лечебные зелья, но и что-нибудь для ухода за собой, поскольку об этом гнусный некромант тоже не позаботился.

   Приободренная тем, что у нее имеется хоть какой-то план, Ира быстренько ополоснулась перед сном, поливая себя из ковшика, и практически сразу уснула.

   Проснулась она аж в половине одиннадцатого, потому что серту, до этого оба раза являвшийся к девяти, отчего-то её не разбудил.

   Когда Ира, умывшись и одевшись, спустилась в столовую, оказалось, что стол накрыт к завтраку на троих, но еда пока еще нетронута. Немного поразмыслив, она решила рискнуть и всё-таки позавтракать в столовой, понадеявшись, что противный, а возможно, даже и опасный, Дьягу не притащится раньше, чем она закончит. К счастью, расчет оправдался, и поесть удалось в одиночестве.

   Подозвав серту свистком, который она не забыла повесить на шею, Ира дала команду вести её в подвальную кладовую. Как только она вошла в подвал, воспоминания об увиденном в дальней комнате навалились с новой силой, и Иру опять заколотило от смеси ужаса и жалости. Очень хотелось пойти посмотреть, что там сейчас, но она конечно же не рискнула и, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, вошла вслед за серту в кладовую.

   Окинув взглядом пыльное содержимое небольшой подвальной комнаты без окна, Ира сообразила, что приготовленный список она с собой не взяла. Но идти за ним не хотелось, так что она и не стала этого делать, понадеявшись на хорошую память как свою, так и Ирту, и начала с интересом изучать предметы, аккуратно расставленные на полках и сложенные в сундуках, стоявших на полу. Нужные она велела серту сразу относить в будущую лабораторию, куда намеревалась прийти позже, чтобы сопоставить свою добычу со списком необходимого.

   По ощущениям Иры, за этим увлекательным занятием она провела около часа, когда серту, немного её напугав, резко развернулся и потопал к выходу из подвала, продолжая держать в костяных руках очередную пыльную реторту. «Видимо, его позвал Кантеру, — сообразила Ира. — Свистка я, конечно, не слышала, но ведь и серту его не слышит, он явно воспринимает этот сигнал каким-то другим образом».

   Внимательно осмотрев кладовую, она пришла к выводу, что в принципе основное серту уже перетаскал, осталась только старая корзина, в которую Ира складывала маленькие баночки и колбочки. Сначала она хотела отнести её сама, но, попробовав приподнять, решила, что та всё-таки слишком тяжелая, и скелет вполне может сходить за ней позже. А пока лучше пойти к себе, вымыть изрядно испачканные руки и, прихватив список, отправиться в свою лабораторию, чтобы оценить всю добычу в совокупности. Заодно можно будет постараться по пути как бы невзначай заглянуть в столовую и посмотреть, там ли еще некромант и его противный приятель.

   Столовая оказалась пуста, даже со стола уже было убрано, а Кантеру обнаружился в будущей Ириной лаборатории. Вид он имел немного помятый, видимо, после вчерашних возлияний, но вполне довольный.

   — Тебе еще нужен серту, господин? — поинтересовалась Ира, поздоровавшись.

   — Нет, уже нет, можешь снова им распоряжаться, — благодушно кивнул некромант.

   — Какие давать ему распоряжения насчет обеда, господин? — спросила Ира и пояснила в ответ на недоуменный взгляд: — Нужно ли готовить на твоего гостя?

   — Нет, Дьягу уже уехал.

   Облегченный Ирин вздох после такого ответа не укрылся от Кантеру.

   — Он тебе не понравился? — полюбопытствовал некромант.

   — Нет, господин.

   — Почему?

   — Не могу объяснить, господин, просто не понравился и всё, — пожала плечами Ира.

   Не став настаивать на более определенном ответе, мужчина сообщил, что список оборудования она сможет отдать ему за обедом, и вышел из лаборатории, а Ира, свистнув серту, приказала ему принести отставленную в подвале корзину, а потом заняться мытьем и чисткой всего, находящегося в лаборатории.

   Усевшись на один из имевшихся в лаборатории стульев и одним глазом наблюдая за тем, как серту выполняет её распоряжения, Ира быстро набросала список недостающего оборудования, состоявшего практически исключительно из сосудов с пробками для готовых зелий, и принялась за составление списка ингредиентов, которые потребуются ей на первое время.

   Для этого сначала надо было определиться с тем, какие зелья она будет делать. Помимо успокоительного, нужду в котором Ира ощущала регулярно, обязательно нужно было сделать обезболивающее, жаропонижающее и ранозаживляющее. Также надо было озаботиться и косметическими зельями, начав хотя бы с шампуня на травах, чтобы не приходилось мыть волосы мылом, которое, в принципе, было достаточно мягким, но для ослабленных волос далеко не идеальным.

   Неплохо было бы, конечно, изготовить и снотворное, но тут нужно было выбрать такой рецепт, в который не входят вещества, сами по себе являющиеся ядовитыми, пусть даже и только в больших дозах. Кантеру совершенно точно не дурак и не только не позволит своей жене заполучить что-нибудь подобное, но вдобавок еще и насторожится. Так что местный аналог белладонны явно отпадал. Да и вообще в качестве яда на крайний случай, скорее всего, придется изготавливать нечто, становящееся ядовитым только в результате взаимодействия веществ, которые сами по себе являются безвредными.

   В общем, задача оказалась довольно сложной, поэтому до обеда Ира определилась только с самыми очевидными компонентами, перечень которых записала на том же листе, что и список недостающего оборудования.

   Этот список она и вручила Кантеру перед обедом, поинтересовавшись, есть ли у него пожелания по поводу зелий, которые ей следует изготовить, а также насчет того, в каких количествах их нужно делать.

   Некромант повторил тот же перечень, который пришел в голову Ире, без косметических зелий, конечно, и добавил, что объемы она может определять сама, но если она готова делать больше, чем им может потребоваться для собственных нужд, то он может организовать продажу этих зелий знакомому аптекарю в Нуэво.

   — А как будут распределяться доходы от этих продаж, господин? — спросила Ира, решив, что Ирту на её месте не оставила бы такой важный вопрос без внимания.

   — Ты знаешь, что можешь не пережить ритуал и всё равно беспокоишься о деньгах? — холодно удивился Кантеру.

   — В этом случае половину этих денег унаследуют мои родители, господин, а они сейчас в таком положении, что радуются каждому медяку, — пояснила свою меркантильность Ира.

   — В нашем договоре указано, что право на доходы имеет тот из нас, кто их получает. По моему мнению, это означает, что из полученных от продажи сумм нужно будет вычесть все затраты, а оставшуюся часть мы поделим поровну, ведь я тоже участвую, организовывая поставку сырья и продажи. Если ты действительно согласна с этими условиями, то мы подпишем дополнительное соглашение об этом, а на следующей неделе, когда я поеду в Крэпускулу, то заеду к магу-нотариусу и его заверю. Также ты можешь выдать мне доверенность на открытие на твое имя счета, её я тоже заверю и открою счет в Королевском банке, средствами которого сможешь распоряжаться только ты.

   — А разве так можно, господин, без моего личного присутствия? — удивилась Ира, а про себя подумала: «Надо же как ты боишься, что я тут завяну от тоски и не смогу выдержать твой ритуал, готов даже возиться с открытием счета».

   — Я не зря подчеркнул, что ты должна быть действительно согласна с моими условиями. У магов-нотариусов есть специальные артефакты, с помощью которых они определяют истинность воли лица, подписавшего документ, но не присутствующего при его заверении. Так что всё зависит от тебя.

   — Я согласна, — уверенно ответила Ира. Она-то и не надеялась на то, что Кантеру даст ей хоть что-то. Вряд ли она так уж много успеет заработать, но это лучше, чем ничего.

   — Хорошо, значит, до своей поездки в город я запрошу у нотариуса тексты документов, чтобы он прислал их с посыльным, и мы их подпишем. И стоимость услуг мага-нотариуса мы тоже вычтем из будущих доходов.

   — Конечно, господин, — и не подумала спорить Ира, пытавшаяся выудить из памяти Ирту информацию о том, сможет ли она воспользоваться деньгами с уже открытого счета, если нарушит магический договор с Кантеру.

   Но невозможно вспомнить то, чего никогда не знал, а Ирту о таких подробностях правоприменения осведомлена не была. В разделе же про магические договоры «Магического права Королевства Баунилья» было написано прямо только о том, что без согласия пострадавшей стороны с нарушителями магических договоров невозможно заключение новых магических договоров. А вот про то, возможно или невозможно исполнение уже заключенных, в книге сказано не было. Увы, само по себе это еще ничего не значило, может быть, составители книги просто забыли упомянуть этот момент, да и кроме того, пока было совершенно непонятно, о каких вообще суммах пойдет речь, так что Ира решила на эти предполагаемые доходы при планировании дальнейших действий не рассчитывать.

   — Может быть, мне стоит самой поискать травы в лесу рядом с твоим домом, господин? — поинтересовалась Ира.

   — Нет, — отрезал некромант, — в лесу тебе делать нечего.

   — Но так будет гораздо дешевле, господин, — попыталась настаивать Ира, ни на что особо не надеясь.

   Однако Кантеру задумался и после продолжительной паузы сказал:

   — Я разрешаю тебе посмотреть, какие травы растут в пределах прямой видимости от дома, и собрать образцы, но только вместе с серту. Сейчас уже слишком жарко, а к тому времени, как спадет жара, будет уже темно, так что ты сможешь пойти только завтра с утра. Составь список, что там растет из того, что тебе может пригодиться, покажешь мне его завтра в обед.

   — Спасибо, господин, — обрадованно поблагодарила Ира, у которой появился пока еще призрачный шанс обнаружить неподалеку если не белладонну, искать которую следовало именно в лесу, так хотя бы паслен, которые мог расти вдоль дороги. Да и в любом случае прогуляться, хотя бы недолго, будет очень даже неплохо.

   Такая покладистость некроманта показалась Ире довольно странной: в то, что он дал разрешение ради того, чтобы сэкономить явно незначительную для него сумму на ингредиентах, она не верила, а другие причины ей в голову не приходили. Вот разве что Кантеру и правда решил, что ей будет полезно прогуляться.

   На следующий день после завтрака, к которому серту снова разбудил её в девять утра в соответствии отданным Ирой накануне приказом, они отправились прогуливаться вдоль леса.

   И да, паслен действительно нашелся прямо у дороги, которая вела к дому некроманта. Прятать находку пришлось в бюстгальтер, завернув в предусмотрительно прихваченный как раз для этой цели носовой платок. Ира конечно же взяла с собой холщовую сумку, обнаруженную накануне в подвальной кладовке, но она опасалась, что Кантеру может заинтересоваться её находками, так что решила перестраховаться. Как выяснилось — не зря — некромант и правда внимательно осмотрел всё, что она успела собрать. Однако мысль о том, что жена может от него что-то спрятать, ему в голову не пришла, так что ядовитый ингредиент он не обнаружил.

   Ценную добычу нужно было где-то хранить, причем так, чтобы трава не испортилась. Тут уж пришлось рискнуть и повесить паслен сушиться спрятанным внутри больших пучков других трав, которые Ира развесила в своей лаборатории на просушку, закрепив найденными всё в той же кладовке деревянными прищепками старомодной конструкции, которые она раньше видела только в исторических фильмах — никаких металлических пружин у них не было, это были просто небольшие цилиндрики с раздвоенным концом, однако держали они неплохо.

   Использование прищепок напомнило Ире, что вообще-то запас её одежды не бесконечен, и надо бы выяснить у Кантеру, можно ли поручить серту еще и стирку. В конце концов хождение в грязной одежде никак не поможет сбежать от некроманта.

   Оказалось, что да, серту может и стирать, только проверять температуру воды и дозировать мыльную стружку и прочее ей придется самой. Ну и если ткань совсем уж тонкая, то лучше доверить такую стирку прачкам из Крэпускулу, обычно он отправляет в стирку свои сорочки раз в две недели. Правда, не из-за того, что они из такой уж тонкой ткани, а потому, что их нужно гладить. Серту, в принципе, может делать и это, но только под постоянным присмотром, поскольку самостоятельно регулировать температуру утюга он не способен.

   За хозяйственными заботами время до дня, когда Кантеру отправился в Крэпускулу, прошло довольно быстро. Ира организовала пробную стирку, с одобрения Кантеру набрала еще трав, изготовила первые зелья, решив начать с обезболивающего и шампуня, и ломала голову, куда бы спрятать понадежнее сильное снотворное, которое она планировала изготовить, в том числе из припрятанного паслена, когда некромант уедет из дома в следующий раз.

   Обострившаяся в последнее время интуиция Иру не подвела: когда её новое тело посетили «критически дни», обезболивающее очень даже пригодилось, к счастью, только в первый день. Местный вариант прокладок оказался не слишком удобным, но Ира, которой на заре туманной юности приходилось пользоваться чем-то подобным, сумела быстро приспособиться. Они, кстати, не были полностью одноразовыми: вату, конечно, следовало согласно местным обыкновениям не просто выбросить, а сжечь, а вот тряпичную «обертку» предполагалось стирать, предварительно замочив на несколько часов в холодной соленой воде. И было очень кстати, что самой с этим не нужно возиться, со всем успешно справлялся серту. И да, запас ваты она некроманту тоже заказала, причем безо всякого смущения.

   Выждав для верности целых полчаса с момента отъезда Кантеру, Ира направилась к кабинету. И совсем не удивилась, обнаружив, что дверь заперта. Сложно сказать почему, но она была практически уверена, что ключ остался где-то в доме. Самым логичным местом для его поисков была спальня некроманта, дверь в которую, как и дверь в спальню Иры, не имела замка вообще, только защелку с внутренней стороны. Так что войти в помещение, где прошла практически полностью выпавшая из их общей с Ирту памяти первая брачная ночь, можно было свободно, но Ире всё равно пришлось сделать над собой заметное усилие, чтобы переступить порог запретного для нее помещения. Конечно, было уже не так тяжело, как в первый раз в подвале, но всё равно приходилось себя преодолевать.

   Связка ключей обнаружилась на прикроватной тумбочке. После секундного колебания Ира решила, что всё-таки крайне маловероятно, что на ключи наложена какая-то защита, ведь Кантеру уверен, что ни в спальню, ни в кабинет, ни в лабораторию она зайти не в состоянии, а запирать двери он вполне мог и просто для того, чтобы их не открыло сквозняками: из-за жары окна на освещаемой солнцем стороне были закрыты ставнями, зато все остальные были распахнуты настежь. Так что она решительно взяла ключи и вернулась к двери в кабинет. Нужный ключ Ира угадала со второй попытки и не без некоторого трепета вошла в кабинет Кантеру, что далось ей уже чуточку легче, чем проникновение в его спальню.

   Окна кабинета выходили на юго-восток, так что ставни были закрыты, но в помещении было не настолько темно, чтобы зажигать свет. В целом кабинет злокозненного некроманта выглядел довольно обычно, вот разве что на одной из полок в ряд стояли человеческие черепа, целых восемь. Книги на полках тоже были, и их было гораздо больше, чем черепов. Раскрыв наугад первый попавшийся пухлый том, Ира разочарованно выдохнула: текст пестрел специализированными терминами, и даже общий смысл ухватить не удавалось.

   «А чего ты хотела? — огорченно задала она самой себе вопрос. — Чтобы тут оказался учебник для начинающих?»

   Но сдаваться Ира не привыкла, поэтому она начала методично просматривать оглавления, рассудив, что если найдется книга, к примеру, с разделом про поиск пропавших, значит, некроманты это могут. В целом идея оказалась здравой. Довольно быстро Ира, к немалому своему облегчению, выяснила, что оживлять мертвых некроманты не способны, поскольку в «Основах работы с мертвыми» обнаружилась целая глава, посвященная объяснениям, почему это невозможно. Самих объяснений Ира, разумеется, не поняла, зато убедилась в том, что оживить её в случае, если ей всё-таки придется наложить на себя руки, Кантеру не сумеет.

   Нашлась и книга «Методики магического поиска и противодействия оному», из которой Ира узнала, что искать людей могут научиться вообще все маги, имеющие достаточный для этого уровень магического дара, а специфическим навыком именно некромантов являются особые, наиболее достоверные, способы определения, жив ли пропавший человек. Главы о противодействии поиску Иру особенно заинтересовали, и она уже собралась сходить за бумагой и ручкой, чтобы сделать из них выписки, как вдруг в паре шагов слева от нее хрипловатый мужской голос отчетливо произнес:

   — Вот же тварь! На этот раз совсем уже девчонку притащил!

   — Кто здесь?! — судорожно заозиралась насмерть перепуганная Ира.

   — Ты меня слышишь? — с отчетливым удивлением произнес голос.

   — Да, — подтвердила Ира, — но не вижу.

   — Вообще-то, ты смотришь почти прямо на меня, — невесело хохотнул голос. — Я здесь, на полке, третий слева.

   — Череп?! — поразилась Ира. — Ты — говорящий разумный артефакт?

   — Я человек, — тоскливо вздохнул голос.

   — Ну-у-у, — протянула Ира, раздумывая, стоит ли сообщать собеседнику, что от человека на данный момент уже мало что осталось, или загадочный голос и так об этом знает.

   — Просто от меня остался только череп, в который проклятый демон заточил мою душу, так что я не могу уйти к Транзисэу.

   — Демон?! Ну конечно! — хлопнула себя ладонью по лбу Ира. — И как это я раньше не догадалась?

   — Ничего удивительного, — отозвался заключенный в череп дух, — сущность демона такова, что маскирует его среди людей, поэтому выявить его можно только при помощи специального артефакта, ну или чутья касадора Транзисэу.

   Незнакомое слово разбудило связанные с ним воспоминания Ирту, открывшие Ире, что касадоры Транзисэу — это осененные благодатью богини охотники, способные находить демонов и убивать их. Еще Ирту знала, что одновременно касадоров на весь этот мир не может быть больше чем девять раз по девять, поскольку девять — одно из священных чисел Транзисэу. И что касадоров очень уважают, и все обязаны им всемерно содействовать в поиске и поимке демонов, но служат касадоры напрямую богине, поэтому ни от каких государств или организаций оплаты не получают, зато они получают полное право на всё имущество человека, в которого вселился уничтоженный демон, ведь после уничтожения демона человек тоже умирает.

   — А как можно найти этих касадоров? — заинтересовалась Ира.

   — Один из них перед тобой, прелестная девушка. Брантишку Тентанилья к твоим услугам. Вернее то, что от него осталось, — печально ответил дух.

   — А я Ирина Терентьева, можно просто Ира.

   — Действительно, что это я, в нашем положении не до церемоний. Можешь звать меня Тишку. Но что за странное имя — Ирина? Никогда такого не слышал.

   — Это долгая история, — вздохнула Ира.

   — А я никуда и не спешу.

   — А вот я спешу! — возмутилась Ира. — Меня, знаешь ли, собираются принести в жертву меньше чем через полгода, а меньше чем через три месяца — провести со мной еще какой-то ритуал, в результате которого я вполне могу лишиться и той небольшой свободы, которая у меня еще осталась. Так что, Тишка, мне надо найти выход из этой ситуации как можно скорее.

   — Тишку, а не Тишка! — возмущенно поправил дух.

   — А мне больше нравится Тишка! В моем мире есть такое имя.

   — Не хочу, чтобы меня называли, как медвежонка из детской сказки! — начал было снова возмущаться дух, потом резко замолчал и уже совершенно другим тоном спросил: — Ты сказала «в моем мире»? Ты не из этого мира?

   «Проговорилась!» — мысленно спохватилась Ира, но решила, что не станет делать вид, что не до конца покойный касадор что-то не так понял. Ведь если он раньше охотился на демонов, то выдавать её демону-некроманту он не станет, так?

   — А ты не расскажешь обо мне Кантеру? — осторожно поинтересовалась она.

   — Нет, конечно! – возмутился дух.

   — А заставить тебя рассказать то, что он хочет узнать, он не сможет?

   — Нет, прелестная Ира из другого мира, не сможет.

   — Прелестная? Да брось! — отмахнулась Ира. — Ты просто женщин давно не видел.

   — Не видел, — согласился Тишка, — но ты всё равно прелестная, и я даже готов разрешить тебе называть меня так, как тебе нравится, если ты пообещаешь мне рассказать, как ты тут очутилась и как смогла справиться с заклятием послушания, ну и про свой мир, конечно.

   — А ты взамен расскажешь мне, как отыскать касадоров? — затаив дыхание, чтобы не спугнуть удачу, спросила Ира.

   — Тебе это не понадобится, потому что я могу сделать кое-что получше: я могу научить тебя, как убить демона.

   — Тишка, ты прелесть! — воскликнула Ира и от полноты чувств чмокнула череп касадора. — Вот только это, наверное, долго, а Кантеру уже скоро вернется.

   — Ничего страшного, сейчас ты проведешь небольшой ритуал, и мы с тобой сможем общаться на расстоянии, — ответил Тишка.

   — Я? Ритуал? – изумленно переспросила Ира. — У меня же нет ни капли магии!

   — Магии в тебе действительно немного, в магическую академию тебя бы не взяли, но она у тебя, безусловно, есть, ведь ты меня слышишь.

   — Вот сейчас не поняла, — растерялась Ира.

   — Я ведь говорю с тобой мысленно, это ты орешь вслух, — ответил Тишка, и в его голосе Ире почему-то послышалась мягкая улыбка.

   — Вообще-то это очень странно, ведь и Кантеру, и сама Ирту — та девушка, в теле которой я оказалась, были абсолютно уверены, что магии у нее нет.

   — Значит, магия была у тебя и сохранилась после того, как ты попала в наш мир.

   — Откуда бы? – не поверила Ира. — В нашем мире и магии-то никакой нет.

   — Так не бывает! — уверенно заявил Тишка. — Магия есть везде, где есть жизнь.

   — Может, и так, — не стала спорить Ира, — у нас тоже некоторые так считают, но лично я за собой никогда ничего такого не замечала.

   — Ну так у тебя и способности слабые, возможно, в твоем мире есть какие-то препятствия для применения магии, и твоих способностей просто не хватало для их преодоления.

   — Ты так уверенно рассуждаешь о других мирах. У вас тут что, много таких вот попаданцев, как я?

   — «Попаданцев»? Смешное слово. Не знаю, много или нет, я, хотя и знаю о существовании других миров, раньше пришельцев из них не встречал. Ну кроме демонов, конечно.

   — А может, я тоже по вашим меркам демон? — напряглась Ира.

   — Нет, что ты! — рассмеялся Тишка. — Демона я бы сразу почувствовал, я хоть и не совсем живой, но касадорского чутья не потерял. Вот к некроманту твоему ходит дружок, Дьягу Банара, он только в кабинет зашел, а я сразу понял — демон.

   — Он не мой, — угрюмо заметила Ира.

   — Ладно, к нашему общему некроманту, — с некоторой ехидцей уточнил Тишка. — К тому же демоны в своем, так сказать, натуральном виде, совершенно не похожи на людей.

   — У них рога, копыта и хвост? — поинтересовалась Ира.

   — Нет, с чего ты взяла? — удивился касадор.

   — Просто в моем мире демонов вроде бы никто никогда не видел, но описывают в разных выдуманных историях их именно так — похожими на людей, но с рогами, копытами и хвостом.

   — Забавно, — хмыкнул Тишка. — Может, у вас там где-нибудь такие и водятся. Но те, что пролезают сюда, в своем мире выглядят скорее похожими на лагарту, только ходят на двух ногах.

   — Значит, этот мерзкий некромант вообще не человек, а ящерица?! Вот не зря у нас некоторые считают, что всё мировое зло идет от рептилоидов! — злорадно заключила Ира и после непродолжительной паузы ошарашенно добавила: — Это что же получается — я занималась сексом с рептилоидом?! Какая гадость!

   — Прости, — давясь от смеха, ответил Тишка, — но ты сейчас так забавно выглядишь!

   — Смешно ему! — пробурчала Ира, — А меня сейчас чуть не стошнило! Он и как человек-то противный, а если задуматься о том, что он еще и ящерица!..

   — А ты лучше думай не об этом, а о том, чтобы от него избавиться, — внес разумное предложение Тишка.

   — Ты, конечно, прав, вот только я не очень поняла, как из того, что демоны похожи на лагарту, ты сделал вывод о том, что я не демон.

   — Ну ведь ты в своем мире была человеком, — уверенно ответил Тишка.

   — Но ты-то как об этом догадался?

   — Просто демонов я повидал немало, в том числе и тех, кто в нашем мире недавно. Из-за того, что в своем истинном виде они вот эти вот рептилоиды, хорошее, кстати, слово, надо запомнить, они, когда попадают в человеческие тела, двигаются очень неловко, причем таким характерным образом, что если один раз увидишь, потом обязательно эту манеру узнаешь. И на то, чтобы полностью приспособиться, у них уходит месяц, а то и больше. И это не говоря уже о том, что, как я уже упоминал, я могу определить демона с помощью своего касадорского чутья, дарованного Транзисэу.

   — Всё это ужасно интересно, но, как мне ни жаль, нам надо прерваться, чтобы провести этот твой ритуал, а то Кантеру правда скоро вернется, — с огорчением сказала Ира. — Откуда, кстати, ты этот ритуал знаешь? Ты тоже был некромантом?

   — Почему именно некромантом? — удивился Тишка.

   — Ну от тебя же только череп остался, ты вроде как не совсем живой, а общением с мертвыми должны некроманты заниматься, — не слишком уверенно высказалась Ира.

   — Частично ты права, этот ритуал действительно из арсенала некромантов и используется для общения с покойниками. Но я при жизни некромантом не был, даже если бы у меня было достаточно магии для этого, я бы выбрал что-нибудь другое.

   — Так откуда тогда ты знаешь об этом ритуале?

   — Когда касадоры получают благословение Транзисэу, — пустился в объяснения Тишка, — богиня дает им все необходимые знания. Конечно, магической силы она не добавляет, но даже и с небольшими способностями все эти ритуалы можно использовать хотя бы частично. Вот этот, например, у меня срабатывал, только если с момента смерти прошло не больше двенадцати часов. А настоящий некромант может пообщаться с умершим, даже если он умер несколько месяцев назад, даже несмотря на то, что покойников у нас принято сжигать. А этот ритуал используется только при расследовании преступлений и иногда еще для прояснения вопросов с наследством.

   — Типа, где же ты, папенька, зарыл кубышку с золотом? — хихикнула Ира.

   — Вроде того.

   — Но откуда ты знаешь, что он нам поможет общаться мысленно?

   — Просто чувствую. Хотя наложенное демоном заклятье и не дает мне уйти к Транзисэу, но, как я уже говорил, разорвать мою связь с богиней ему не удалось, так что не только мои знания, но и мое обостренное благодаря этой связи чутье остались при мне.

   — Так что надо делать?

   — Тебе надо нарисовать на мне своей кровью знак Транзисэу и сказать: «Транзисэу, позволь мне говорить с Брантишку Тентанилья».

   — И всё? — удивилась Ира.

   — И всё, — подтвердил Тишка. — Вот если бы ты не знала моего имени, тогда потребовался бы гораздо более сложный ритуал.

   — Понятно, сейчас схожу к себе, принесу какую-нибудь булавку, чтобы палец проколоть, и начнем, — сказала Ира и отправилась на поиски нужного предмета, попутно пытаясь из воспоминаний Ирту понять, как выглядит этот самый знак Транзисэу, если, конечно, Ирту он известен.

   Оказалось, что он тут всем известен и выглядит как три перекрещенные руны эйваз из Старшего Футарка, так что Ира, немного изучавшая руны, задумалась, является ли это совпадением, или подобные руны существуют и в этом мире. Но Ирту о рунах ничего не знала, а расспросить на этот счет Тишку она решила потом, сейчас нужно было как можно скорее провести ритуал, чтобы до возвращения Кантеру успеть еще и закрыть кабинет, и положить ключи на место.

   Вернувшись в кабинет, Ира ткнула булавкой в подушечку указательного пальца левой руки и уже собралась наносить на череп Тишки нужный знак, как ей в голову пришел немаловажный вопрос:

   — А после ритуала ты сможешь только отвечать на мои вопросы или и сам сможешь обращаться ко мне?

   — И то, и другое, — после непродолжительной паузы ответил Тишка.

   — А если я, например, не захочу с тобой разговаривать, что тогда?

   — Ну и не разговаривай, я не обижусь.

   — Да нет, я не это имела в виду. Смогу ли я сделать так, чтобы вообще тебя не слышать?

   — Боишься, что бедный, несчастный, лишенный нормального общения Тишку начнет тебе докучать? — с заметной обидой в голосе поинтересовался касадор.

   — Можешь обижаться, сколько хочешь, но я знакома с тобой всего полчаса и знаю о тебе только то, что ты сам мне рассказал. Может, ты вообще демон?

   — Что?! — возмутился Тишка. — Если хочешь знать, демоны не могут обитать в неодушевленных предметах.

   — Это ты так говоришь. Почем мне знать, что это правда? — парировала Ира.

   — Как же с вами, женщинами, сложно, — тяжело вздохнул Тишка, — вечно вы выискиваете проблемы на ровном месте.

   На Иру эта тирада предсказуемо никакого впечатления не произвела, так что касадор снова тяжело вздохнул и сказал:

   — Если не захочешь меня слышать, просто скажешь: «Фим, Тишка».

   — А если снова захочу?

   — Тогда скажешь: «Вир, Тишка».

   Конечно, Ира не могла быть уверена на сто процентов, что сейчас Тишка сказал правду, да и вообще он мог врать от начала и до конца, но приходилось рисковать, ведь это был единственный шанс узнать, как избавиться от Кантеру.

   Сам ритуал занял меньше трех минут, и после того, как Ира произнесла нужные слова, нанесенный её кровью на череп узор бесследно исчез.

   — А Кантеру не почувствует, что мы тут ритуал проводили? — запоздало забеспокоилась она.

   — Нет, — уверенно ответил Тишка. — Демоны не могут чувствовать использование магии касадорами. А я пока что касадор.

   — Вообще-то ритуал проводила я, а я — никакой не касадор.

   — Тогда уж никакая не касадора, — поправил её Тишка. — Всё равно — нет, поскольку я тоже участвовал в ритуале, пусть и в качестве его объекта.

   — Ладно, тогда давай пробовать.

   Ира пошла в свою спальню и мысленно произнесла: «Вир, Тишка». «Я тебя слышу», — отозвался тот. Потом Ира попробовала поговорить с ним из библиотеки и тоже успешно. Пообщаться получилось и во всех помещениях первого этажа. Но когда Ира решила попробовать это сделать из подвала, она почувствовала приближение Кантеру. Поскольку, когда некромант уезжал из дома, она не догадалась засечь время с момента его отъезда до момента, когда она перестанет чувствовать, где он находится, сейчас Ира решила поторопиться и скрыть следы своего пребывания в кабинете как можно более оперативно.

   Сообщив Тишке, что Кантеру возвращается, она аккуратно поставила на место книгу, которую просматривала, когда касадор с ней заговорил, заперла кабинет и понесла ключи обратно в спальню некроманта. Поскольку зрительная память у Иры была отличная, она без труда сумела уложить связку на тумбочке точно так же, как она лежала изначально, аккуратно закрыла дверь в спальню и отправилась на кухню, чтобы дать распоряжения серту насчет обеда.

   Когда Кантеру вошел в дом, Ира уже сидела в библиотеке, не без интереса просматривая географический атлас Баунильи.

   — Я думал, ты в своей лаборатории, — с некоторым неудовольствием сообщил некромант, обнаружив её в библиотеке.

   — Я не хотела начинать приготовление зелий, пока ты не привезешь новые ингредиенты, господин, — выдала заранее заготовленную ложь Ира.

   — Что ж, вот заверенный договор о распределении доходов и договор на открытие твоего счета, — протянул ей документы некромант. — А всё остальное я оставил в твоей лаборатории, потом сама разберешь.

   — Конечно, господин, спасибо.

   Кантеру отправился в свою спальню, а Ира зашла к себе, чтобы оставить документы, которые решила внимательно изучить попозже, а потом очень-очень медленно пошла к лестнице на первый этаж, ежесекундно опасаясь, что вот прямо сейчас некромант как завопит: «Кто трогал мои ключи?!» Но всё обошлось, он ничего не заметил.

   Время, оставшееся до обеда, а потом и практически весь вечер, Ира посвятила сортировке сделанных Кантеру покупок, планированию, какие зелья, в каком количестве и в каком порядке она будет делать, и обработке ингредиентов.

   Параллельно она болтала с Тишкой, рассказывая ему сначала о том, что с ней произошло после того, как она очутилась в этом мире, и о том, что она узнала из воспоминаний Ирту, а потом и о своем мире и о том, как она там жила. Слушателем касадор оказался отличным: внимательным и очень эмоциональным. Трудно сказать, всегда ли он был таким, или это одиночество так на него повлияло, но это было и неважно, главное, что он был таким прямо сейчас.

   Только выплеснув на сочувствующего собеседника все свои страхи и переживания последних дней, Ира осознала, как же ей этого не хватало. Вообще-то в обычных условиях она не особенно-то и нуждалась в чьем-то эмоциональном участии. По молодости, конечно, делилась с подружками каждой мелочью, однако с возрастом как-то постепенно приучилась без этого обходиться. Но всё равно там, в своем мире, она знала, что в случае чего ей будет к кому обратиться. А здесь, когда весь этот ужас обрушился на нее, оставаться с ним лицом к лицу в полном одиночестве было по-настоящему тяжело.

   «А как же Тишка-то всё это время был совсем один?» — подумала Ира и незамедлительно получила ответ, ведь после ритуала касадор мог слышать все её мысли, если она не сосредотачивалась специально на том, чтобы их скрыть или не прерывала с ним связь.

   — Знаешь, — невесело хмыкнул Тишка, — я вот тоже, пока сегодня с тобой не заговорил, не понимал, как же мне было плохо одному. Нертейру, конечно, иногда разговаривал со мной, но он так, больше глумился, нормально пытался поговорить считанные разы, когда напивался в одиночестве после провала очередной попытки открыть врата или еще по какой причине. Но я ему всё равно почти никогда не отвечал, много чести ему будет, твари демонической, чтобы касадор Брантишку Тентанилья с ним по душам разговаривал!

   — А давно ты в таком состоянии? — сочувственно поинтересовалась Ира.

   — Мне сложно следить за временем, так что я не знаю точно, но по моим ощущениям — давно. А вот, кстати, какой сейчас год?

   — Семь тысяч восемьсот тридцать второй, — обратившись к памяти Ирту, ответила Ира.

   — Какой?! — потрясенно выдохнул Тишка.

   — Семь тысяч восемьсот тридцать второй, — повторила Ира. — Сегодня восьмое июля.

   — Тридцать четыре года! — горестно воскликнул касадор.

   — Сколько?! — теперь была потрясена и Ира. — Это что же получается, Кантеру с тобой такое проделал еще когда был подростком?

   — Да нет, он тогда был уже взрослым, да и выглядел ненамного моложе, чем сейчас. Просто тело человека, в которого вселился демон, стареет намного медленнее, — пояснил Тишка.

   — Но ведь всё равно стареет. Значит, демон умирает вместе с человеком от старости? — заинтересовалась Ира.

   — Никогда о таком не слышал. Зато знаю несколько случаев, когда демон переселялся в новое более молодое тело, — ответил Тишка.

   — А что тогда случалось с тем человеком, тело которого он покидал?

   — Он умирал. Ведь его душа к тому времени уже давно находилась у Транзисэу. Я знаю только один случай, когда демон и человек существовали в одном теле. Был такой профессор в Баунильской магической академии, Теандру Паденкастрэ, он, кстати, может, и до сих пор еще жив, так вот, он добровольно согласился сосуществовать с демоном ради того, чтобы совместно изучать возможности путешествий между мирами. Не знаю уж, как он там этого демона вызывал, как договаривался, но в результате у него всё получилось. Я его никогда не видел, но от тех, кто с ним общался, знаю, что в нем и правда сосуществуют две личности, у него и голос, и манеры меняются в зависимости от того, кто отвечает.

   — Значит, не все демоны — кровожадные чудовища?

   — Я слышал, что профессор Паденкастрэ утверждает, что не все и даже не большинство. Просто в наш мир стремятся попасть в основном такие, которых и на родине не слишком-то жалуют.

   — Эмигранты-маргиналы, — прокомментировала Ира.

   — Кто-кто?

   — Ну, эмигранты — это те, кто уехал в другую страну, а маргиналы — это люди, поведение которых не соответствует общественным нормам.

   — Ну да, вроде того, — согласился Тишка. — На самом деле, никто не знает, сколько в нашем мире может быть демонов всего, ведь касадоры специально выслеживают только тех демонов, которые убивают людей, а другие могут попасться нам только случайно. Но я, правда, о таких вот других никогда не слышал, ну кроме профессора Паденкастрэ.

   — А касадоры как-то общаются между собой? — заинтересовалась Ира.

   — Ну каких-то официальных организаций у нас нет, но в храмах Транзисэу каждый касадор может оставить новые сведения о демонах, которые ему удалось узнать, и изучить то, что успели узнать другие. Как именно передаются эти сведения, я точно не знаю, наверное, это какая-то божественная магия.

   — Слушай, а если этот профессор-демон и правда до сих пор жив, может, он сможет отправить меня обратно домой? Или хотя бы объяснит мне, что произошло с Ирту, в теле которой я оказалась?

   — Не знаю, — ответил Тишка, — я человек простой, от научных изысканий далекий, я и в академии-то не учился, дара недостаточно было. Но мы с тобой, когда справимся с Нертейру, сможем поехать в Джиалэу и сами всё выяснить. Ты ведь возьмешь меня с собой?

   — Конечно, — заверила касадора Ира — Куда же я теперь без тебя?

***

Декабрь 7830 года — январь 7831 года, Джиалэу

   Хеуза Тандранди была старшей дочерью успешного торговца тканями. Она закончила училище делопроизводства и вела деловую документацию у своего отца. Девушка была очень серьезной и ответственной и не любила тратить время на пустые развлечения.

   Семья Тандранди занимала весь третий этаж пятиэтажного жилого дома. Хеуза жила в специально обустроенной для нее небольшой квартирке с отдельным входом. Родители выделили ей отдельное жилье, поскольку у Тандранди кроме нее было еще пятеро детей, причем младшие были еще довольно маленькими и очень шумными, а Хеуза, чью помощь в ведении дел отец действительно очень ценил, нуждалась после работы в полноценном отдыхе, а кроме того, нередко занималась делами и по вечерам, беря работу на дом.

   С полного одобрения родителей за Хеузой ухаживал сын делового партнера её отца, Фертандо Севеш, и после того как молодые люди поженятся, их отцы планировали выделить для Фертандо и Хеузы некоторую долю капиталов, чтобы они начали вместе развивать новое направление бизнеса — производство шелковых тканей непосредственно в Баунилье, поскольку именно изучению этого производства Фертандо посвятил целых пять лет, проведенных в Балиаэ — на родине шелка.

   Двадцать четвертого декабря Фертандо сделал Хеузе предложение, и девушка, если и не страстно влюбленная в него, то чрезвычайно тепло к нему относившаяся, с радостью его приняла. Этот вечер новоиспеченные жених и невеста провели в ресторане вдвоем, а официальное празднование помолвки предполагалось устроить в начале января.

   Проводив Хеузу до её квартиры, Фертандо отправился домой.

   Отмечать начало нового года Тандранди и Севеши собирались вместе. Но когда на следующий день около шести вечера Фертандо, который должен был сопроводить невесту в дом Севешей, где должен был проходить совместный праздник, позвонил в дверь квартиры Хеузы, ему никто не открыл.

   Чрезвычайно обеспокоенный Фертандо позвонил уже в дверь родителей Хеузы, у которых, разумеется, хранились запасные ключи. Зайдя в квартиру Хеузы, жених и родители стали звать её по имени, но девушка не откликалась.

   Хеузу нашли в спальне. Она лежала на кровати, накрытая одеялом с головой. Девушка была задушена — на шее имелись характерные синяки.

   Вскрытие подтвердило смерть от удушения, а еще установило, что девушка была изнасилована, причем посмертно. Смерть последовала около двух часов ночи, то есть примерно через три часа после того, как Хеуза вернулась домой.

   Замки на входной двери не были взломаны, и сама дверь не была повреждена. У полиции возникло вполне логичное предположение, что Хеуза сама впустила убийцу в квартиру, и первым подозреваемым стал её жених, но у того имелось алиби, поскольку удалось найти извозчика, который отвозил его домой именно в то время, которое указал Фертандо, а то, что молодой человек провел ночь дома, подтверждалось не только его родственниками, но и прислугой, проживавшей в доме постоянно.

   Но решающим стало не это, а то, что групповая принадлежность обнаруженного в полостях тела убитой семени преступника не совпадала с таковой у Фертандо Севеша.

   Через некоторое время нашлись свидетели, видевшие в тот вечер у дома, в котором жила Хеуза, большую темно-коричневую карету. Полиция потратила много времени и сил, чтобы эту карету разыскать, но обнаружить ничего не сумела.

   Так что к началу весны дело фактически зашло в тупик.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Проблеск надежды

На время ужина Ира разорвала связь с Тишкой, опасаясь, что некромант может что-нибудь заподозрить. Теперь, когда она знала всю чудовищную правду о своем демоническом супруге, вызываемый им ужас, как ни странно, несколько поутих. Но это не означало, что она могла себе позволить ослабить бдительность. Наоборот, раз появился реальный шанс избавиться от мерзкой твари, нужно было соблюдать максимальную осторожность, чтобы исключить даже минимальную возможность разоблачения.

   После ужина Ира засела за изучение привезенных Кантеру документов. Она снова связалась с Тишкой, чтобы предупредить, что будет занята и пока не сможет с ним разговаривать, но истосковавшийся по общению касадор так трогательно уговаривал не бросать его одного, что Ира сдалась и стала проговаривать прочитанное про себя, чтобы он тоже послушал.

   — Я, конечно, не нотариус, но, по-моему, тут всё нормально, — когда она закончила, выдал свое заключение Тишка.

   — Охотно верю, — отозвалась Ира, — вряд ли бы Кантеру стал хитрить ради тех небольших денег, которые могут унаследовать родители Ирту. Судя по всему, он своей некромантской практикой зарабатывает достаточно, чтобы не беспокоиться о таких мелочах.

   — Я вообще никогда не слышал про демона, у которого не было бы денег, — прокомментировал Тишка. — Они всегда как-то ухитряются вселиться так, чтобы потом жить в достатке, хотя, конечно, это только те, про кого известно касадорам.

   — А я вот что у тебя еще хочу спросить: а если я нарушу магический договор с Кантеру, я смогу потом воспользоваться деньгами со своего счета? Или в таком случае банк мне и денег не даст?

   — Не знаю, но это не имеет значения.

   — Почему? — удивилась Ира.

   — Потому что со смертью некроманта потеряют силу все обязательства по заключенным с ним магическим договорам, которые не относятся к денежным вопросам.

   — А разве то, что я его убью, — на этом слове Ира невольно запнулась, — не будет нарушением договора?

   — А разве в нем есть хоть слово о том, что ты не должна его убивать? — вопросом на вопрос ответил Тишка.

   — Нет, там вообще сказано только про детей и имущество, ну и еще есть его обязательства, связанные с проклятием, которое было наложено на Ягу. Даже странно. Хотя нет, — поправилась Ира, — не так уж и странно, если учитывать, что он изначально собирался наложить на меня, то есть на Ирту, заклятие послушания. Полагаю, запрет причинять ему вред он заложил туда, и повторять его в договоре просто не было необходимости.

   — А я вот еще думаю, — вклинился Тишка, — что если бы он включил такие условия в договор, то твой отец потребовал бы включения таких же обязательств и с его стороны. А демон он там или не демон, а при нарушении магического договора у него были бы такие же проблемы, как у всех.

   — Даже если бы он открыл эти свои врата?

   — Как я уже говорил, я не ученый, но не думаю, что даже врата в мир демонов настолько нарушили бы течение магии в нашем мире, чтобы ограничения, связанные с неисполнением магических договоров, перестали действовать. К тому же, хоть, как ты говоришь, он весьма уверен в успехе, но полных гарантий нет, а если он не сможет заключать магические договоры, так он и деньги зарабатывать не сможет — с некромантами и так связываются только в самых крайних случаях, а уж если некромант еще и нарушил магический договор, неважно какой именно, так с таким и вовсе никто дел иметь не будет.

   — Какой ты умный, тебе череп не жмет? — банальная земная острота выскочила сама собой, и, только когда Тишка никак не отреагировал, Ира поняла, что, учитывая обстоятельства, шутка вышла не слишком удачной. — Ой, прости, я не хотела тебя обидеть. Это просто такая распространенная шутка в нашем мире.

   — Да я не обиделся, — вздохнул касадор, а когда Ира в ответ выразительно промолчала, поправился: — То есть сначала немного обиделся, а потом понял, что мне в некотором смысле даже приятно, что ты общаешься со мной, как с нормальным человеком.

   — А тебе можно как-то помочь? — заинтересовалась Ира.

   — Да, есть специальный ритуал, разрывающий связь между душой и предметом, в котором она заключена, и я даже его знаю. Но я бы хотел, чтобы ты провела для меня другой ритуал, и я снова смог бы жить в человеческом теле, пусть даже и в чужом. Мне ведь было всего двадцать шесть, когда всё это произошло, хочется, знаешь, пожить еще, завести наконец-то семью, а то я всё откладывал и откладывал, думал, что успею. Хотя, наверное, оно и лучше, что я был одиноким, а то как бы они там жили без меня? Тридцать четыре года! Подумать только, это же больше, чем я прожил как нормальный человек!

   — Получается, я тебе в матери гожусь! — рассмеялась Ира. Смех в полной тишине прозвучал странно, ведь с Тишкой она общалась мысленно, но ей было всё равно.

   — А сколько тебе в твоем мире было? — заинтересовался касадор.

   — Вообще-то в моем мире считается, что задавать такие вопросы женщине неприлично, но тебе я, так и быть, скажу. Мне было почти пятьдесят.

   — Если считать, сколько я прожил, как человек, тогда ты права, а если считать всего, то я всё-таки старше получаюсь, на целых десять лет, — с какой-то детской гордостью ответил Тишка.

   — В любом случае, в этом мире твой авторитет в моих глазах незыблем! — снова рассмеялась Ира.

   Она не знала, каким человеком был Тишка при жизни, но сейчас ей было с ним удивительно комфортно, поэтому ценность плененной души касадора заключалась для нее не только в том, что Тишка был единственным источником информации о том, как избавиться от демона-некроманта. Так что Ира действительно очень хотела ему помочь.

   — А может, мы убьем двух зайцев одним выстрелом и переместим тебя в тело Кантеру после того, как я уничтожу демона? – спросила она.

   — К сожалению, ни то, ни другое невозможно. Или у вас так умеют — чтобы одним выстрелом?

   — Нет, это просто поговорка такая, когда хотят сказать, что можно одним действием достичь одновременно двух целей. Хотя, наверное, у кого-нибудь когда-нибудь чисто случайно что-нибудь такое и получалось. А почему невозможно переместить тебя в тело Кантеру?

   — Потому что, после того, как ты убьешь демона, человеческое тело, в котором он обитал, просто рассыплется, ведь оно прожило гораздо дольше, чем ему положено. Вот если бы телу Нертейру и в самом деле было столько, на сколько оно выглядит, тогда бы меня можно было туда переселить, а так — увы.

   — Но как же тогда?.. — растерялась Ира.

   — Будем надеяться, что нам повезет, и на нашем пути встретится какое-нибудь покинутое духом тело, так иногда бывает, когда тело еще живо, а внутри никого уже нет.

   — Я не знаю, может, тут у вас и всё по-другому, — засомневалась Ира, — но, насколько мне известно, обычно в таких случаях и мозг человека уже в плохом состоянии, а если с мозгом не все в порядке, то как в таком теле жить?

   — Я постоянно поражаюсь тому, насколько ты образованная женщина! И это притом, что ты не ученый, а простой счетовод, — выразил свое восхищение Тишка.

   — Ну, не такой уж и простой, — не согласилась Ира, — чтобы стать бухгалтером, я целых пять лет училась. А у вас образованные женщины — редкость, да?

   — У нас образованные люди вообще не так уж часто встречаются. Бесплатное-то образование после школы положено только тем, у кого есть магический дар. Да и то не все могут себе позволить учиться, многим сызмальства приходится помогать родителям кормить семью, и без их помощи родным просто не выжить. Хотя, конечно, всё равно стараются пойти учиться, пусть и не сразу, а когда младшие дети в семье подрастут, ведь у магов доходы гораздо выше. Да и вообще, если диплом есть, даже если образование немагическое, можно гораздо лучше устроиться в жизни.

   — А у тебя был какой-нибудь диплом?

   — Нет, я был старшим из двенадцати детей в довольно бедной семье, так что мне нужно было помогать отцу, и я не пошел учиться, несмотря на то, что небольшой магический дар у меня был. Да и потом я большую часть денег родителям отдавал, а учебу всё откладывал. Мама, правда, говорила, что часть из того, что я им передавал, она сохраняет для меня, но я так этой частью и не воспользовался. И очень надеюсь, что они потратили эти деньги на себя, ведь я до сих пор считаюсь пропавшим без вести, тела-то моего не нашли — всё кроме головы Нертейру сжег, облив каким-то алхимическим зельем.

   — Только не надо мне описывать, как он твой череп подготавливал! — всполошилась Ира. -А то я не усну!

   — За кого ты меня принимаешь?! — возмутился Тишка. — Я бы ни за что не стал прелестной девушке на ночь такие ужасы рассказывать! Я тебе лучше спою колыбельную, которую мне мама в детстве пела.

   На сей раз Ира не стала спорить с тем, что она прелестная, всё равно это было бесполезно, и на колыбельную тоже согласилась, больше, конечно, чтобы сделать Тишке приятное, чем из интереса, что в этом мире поют на ночь детям.

   Пока она принимала ванну и чистила зубы, Тишка развлекал её разными смешными байками, утверждая, что все эти забавные случаи произошли на самом деле, причем с ним самим. А когда Ира улеглась в постель, касадор и правда затянул колыбельную. И как ни странно, плавная мелодия действительно усыпила Иру почти мгновенно. А может быть, она просто устала от впечатлений этого насыщенного дня.

   И на сей раз Ире приснился Брантишку Тентанилья, харизматичный сексуальный брюнет с потрясающе обаятельной улыбкой. И во сне он ей отнюдь не колыбельные пел.

   «Интересно, — подумала Ира, привычно просыпаясь от стука в дверь заменявшего ей будильник серту, — этот шикарный мужчина из моего сна хоть немного похож на то, каким был Тишка?» Но узнать это не было никакой возможности, а вот выяснить, как избавиться от мерзкого некроманта, возможность как раз была, и реализовать её Ира была намерена, не откладывая в долгий ящик.

   Конечно, она вполне допускала, что Тишка вовсе никакой не касадор, а наоборот, какой-нибудь там демон или кто еще похуже. В конце концов, то, что Ирту не было известно ни о каких иных потусторонних существах, помимо демонов, вовсе не означало, что в этом мире их нет. Ведь у бедной девочки за плечами была только школа в маленьком провинциальном Крэпускулу, и она могла многого не знать.

   Зато у Иры за плечами было не только высшее образование, пусть и полученное в другом мире, но и богатый жизненный опыт. И как бы ей ни был симпатичен заключенный в черепе дух, доверять ему полностью она конечно же не станет.

   Но здесь и сейчас это было совершенно неважно. Кем бы ни был Тишка, в данный момент он — её единственная надежда. А про то, что делать с самим касадором, который, возможно, и не касадор вовсе, Ира подумает после того, как избавится от демона-некроманта.

   Позавтракав в обществе постылого супруга, к счастью, не пристававшего ни с какими разговорами, Ира отправилась в свою лабораторию и занялась изготовлением партии успокоительного. Насколько она знала из воспоминаний Ирту, зелья с таким эффектом пользовались стабильным спросом, да и самой Ире запас не помешает. Ведь ей предстоит своими руками убить, ну, пусть и не человека, а демона, но выглядящего-то совсем как человек! А сугубо городская девочка Ира, не имевшая даже дальних родственников в деревне, и курицу-то никогда зарезать не пробовала, не говоря уже о свинье. Да, она любила детективы, триллеры и даже фильмы ужасов, но смотреть и делать — это ведь совершенно разные вещи!

   — Вир, Тишка, — мысленно произнесла она, устроившись за столом в лаборатории.

   — Ну наконец-то! — завопил в её голове Тишка так, что в этой самой голове даже зазвенело.

   — Эй-эй, полегче! — рассмеялась Ира.

   — Знаешь, — продолжил касадор уже спокойно, — я и не думал, что молчание и одиночество дадутся мне так тяжело после того, как я снова смог поговорить с нормальным человеком.

   — Ну извини, я всё-таки опасаюсь говорить с тобой в присутствии Кантеру. Вдруг он что-то заподозрит?

   — В общем, это правильно, конечно, — вздохнул Тишка, — хотя читать мысли демоны точно не умеют.

   — А некроманты? Я вчера хотела поискать что-нибудь на этот счет в его книгах, но не успела.

   — Некроманты тоже не могут. Они могут только заставлять людей как живых, так и мертвых правдиво отвечать их вопросы, а мысли читать не умеют, — успокоил её Тишка.

   — А как касадоры убивают демонов? Что мне надо будет делать?

   — Касадоры просто говорят: «Пэгиу Транзисэу». Обычно вслух, но можно даже мысленно.

   — И всё?! — с облегчением выдохнула Ира.

   — И всё. Но тебе этот способ не подойдет, ты ведь не касадора, — в голосе Тишки прозвучало сочувствие.

   — А как я могу ей стать? Я ведь могу?

   — Вот в этом-то и заключается главная трудность: чтобы стать касадорой, тебе нужно будет сначала уничтожить демона, убив человека, в теле которого он находится, с соблюдением особого ритуала, а потом призвать Транзисэу, и, если богиня сочтет тебя достойной, тогда ты станешь касадорой.

   — А если нет? — взволнованно спросила Ира.

   — Если нет, то демон всё равно умрет, — успокоил её Тишка. — А ты возьмешь его сердце, и, предъявив его, сможешь даже получить вознаграждение в мэрии ближайшего города. В мое время это было сто двадцать золотых, а сколько сейчас, я, как ты понимаешь, не знаю.

   — Мне нужно будет вырезать у него сердце?! — ужаснулась Ира, представившая себе картину в духе ацтекских жертвоприношений.

   — Всё время забываю, что ты нездешняя. Нет, конечно. «Сердце демона» — это такой кристалл, который остается, когда тело, в которое вселился демон, рассыпается.

   — А если демона убивают раньше, чем тело прожило свой обычный срок? — заинтересовалась Ира.

   — Тогда кристалл всё равно появляется, как будто из воздуха, у меня один раз такое было, а тело просто умирает и всё, его еще потом на всякий случай сжигать приходится. Честно говоря, я не знаю, почему так происходит, я, как ты помнишь, парень не слишком образованный.

   — А эти кристаллы не опасны?

   — Нет, наоборот, их как-то используют в целительстве, но я точно не знаю, для чего именно. Собственно, и вознаграждение, которое может получить человек, уничтоживший демона, если он не касадор, состоит из двух частей: за уничтожение демона и за кристалл. Кстати, ту часть, которая за кристалл, а это одна треть, может получить и касадор. Но мы редко их продаем, только когда с деньгами совсем уж плохо. Обычно просто предъявляем в доказательство уничтожения демона, а потом отдаем в ближайший храм Транзисэу, чтобы его использовали для исцеления во славу богини.

   — Понятно, — тяжело вздохнула Ира и мрачно вопросила: — Так как же мне тогда его убить?

   — Сам способ принципиального значения не имеет, главное – соблюсти ритуал, хотя обычно убивают, пронзая кинжалом сердце, — пояснил Тишка.

   — А ритуал очень сложный?

   — Да нет, надо вырезать у него на лбу, ну груди и на животе знак Транзисэу, произнести «Пэгиу Транзисэу», а уже потом убивать.

   — Ну да, — хмыкнула Ира, — так он и будет спокойненько лежать и дожидаться, когда я там знаки вырежу. Может, его притравить чем-нибудь? Снотворным, например?

   — Не получится, — разочаровал её касадор, — демоны прекрасно чувствуют не только яды, но и вообще все ингредиенты того, что едят и пьют. Так что даже снотворное из безвредных составляющих он сумеет определить.

   — Вот бли-и-ин, — разочарованно протянула Ира.

   — А при чем тут блины? — удивился Тишка.

   — Ну, — немного смутилась Ира, — это у нас так заменяют одно неприличное слово.

   — А у нас в таком случае говорят «боги-дороги», — рассмеялся касадор.

   — Тоже неплохо, надо запомнить. А то так ляпну вслух про свои блины, потом придется придумывать, как это объяснять. Еще за демона примут!

   — Это вряд ли, — возразил Тишка, — демоны в таких случаях поминают своего Мэстри Каминьо, не при людях, конечно, это уж я тут, на своей полке, от Нертейру наслушался.

   — Да, я тоже слышала, как его этот Дьягу Банара упоминал. Кто это вообще?

   — Это их божество, Хозяин Путей, ну или Хозяйка, в родном мире у демонов нет пола и у их бога тоже.

   — А как же они размножаются? Делением, что ли?

   — Ой, ну ты скажешь тоже! — заливисто расхохотался Тишка, а отсмеявшись, признался, что на самом деле этого никто не знает. Демоны утверждают, что каждый из них создан непосредственно Мэстри Каминьо, но что это означает конкретно, неизвестно.

   Болтать с Тишкой было, конечно, и приятно, и весело, но надо было всё-таки придумать, как справиться с Кантеру.

   — Ладно, — вздохнула Ира, — что делать, мне в общих чертах понятно. Вот только, во-первых, я никогда никого крупнее таракана не убивала, а во-вторых, я не уверена, что мне не помешает наложенное Кантеру заклятие послушания. У меня, конечно, получается преодолевать его, но на самом деле мне для этого до сих пор приходится прилагать определенные усилия.

   — Да? — удивился Тишка. — Но ведь когда ты была в его кабинете, ты совершенно спокойно там сидела и книги просматривала, а потом еще со мной разговаривала.

   — А вот войти в кабинет было не так и просто. С каждым разом усилий требуется всё меньше и меньше, конечно, но вот, знаешь, в первый момент, когда преодолеваешь запрет, приходится нелегко. И не исключено, что и сами формулировки как-то влияют. И хоть я никак не могу вспомнить, как этот скользкий гад на меня, вернее, на Ирту, заклятие накладывал, но уверена, что без проговаривания каких-нибудь формулировок этих самых запретов не обошлось. А ведь от конкретной формулировки многое зависит. Уже потом, например, он говорил мне, что мне запрещено именно заходить в кабинет, понимаешь? А находиться в кабинете, брать и читать книги, разговаривать с тобой — всё это он мне прямо, скорее всего, не запрещал. Ведь если я не смогу попасть в кабинет, то зачем тратить время и дополнительно запрещать мне что-то в этом кабинете делать? Логично?

   — Логично, — согласился Тишка. — Но если так рассуждать, то и проводить ритуал уничтожения демона он вполне мог тоже тебе не запрещать. Скорее всего, он дал общий запрет причинять ему вред.

   — А какая разница? — не уловила мысли касадора Ира. — Ведь уничтожить демона — это и есть причинить вред?

   — Может, и никакой. А может, разница есть. И если ты сосредоточишься на том, что собираешься именно проводить ритуал по уничтожению демона, а не убивать Кантеру Нертейру, для преодоления запрета тебе придется приложить гораздо меньше усилий.

   — Не исключено, что ты прав, — вздохнула Ира, — вот только заранее узнать, так это или нет, всё равно не получится, а попытка у меня будет всего одна. И тут мы снова возвращаемся к тому, что я никогда никого не убивала.

   — Давай попробуем разделить задачу на части, может, так тебе будет легче, — предложил Тишка.

   — Как это? — не поняла Ира.

   — А по пунктам. Первое — тебе нужно будет его обездвижить. То есть связать.

   — Нет, это уже второе. А первое — это привести его в такое состояние, чтобы я смогла его связать. А кстати, а если я случайно его убью до того, как нанесу все эти знаки и скажу нужные слова, тогда не сработает? — заволновалась Ира.

   — Сработает, — успокоил её Тишка. — Главное, чтобы тело еще не остыло, когда ты будешь знаки наносить. Так что, если у тебя получится его с одного удара убить, это будет даже и лучше, не придется его добивать.

   — Ну на такую удачу я бы не рассчитывала, — уныло отозвалась Ира, — не с моим хиленьким счастьем. Но в любом случае этот самый первый удар нужно нанести так, чтобы он потерял сознание, ну или был дезориентирован хотя бы минут десять, чтобы я успела его связать по рукам и ногам и кляп ему вставить. Ему ведь надо будет рот заткнуть, чтобы он не мог заклинания произносить?

   — Да, надо будет, — подтвердил Тишка.

   — Ну вот, значит, надо заранее подготовить веревки, которыми я буду его связывать, и кляп. И подумать, чем его можно будет шандарахнуть, чтобы сразу вырубить.

   — Шан-да-рах-нуть? — переспросил Тишка. — Ну и словечки у тебя! Это что вообще значит?

   — Это значит — неожиданно и сильно ударить, — пояснила Ира.

   — Тогда это правильное слово, — хохотнул Тишка. — А «вырубить» — это значит «шандарахнуть так, чтобы потерял сознание»?

   — Да. Ты схватываешь на лету!

   — Я вообще способный! – с гордостью подтвердил касадор.

   — Значит, надо бить по голове, и нож отпадает, — продолжала рассуждать Ира.

   — Почему отпадает? — не понял Тишка.

   — Потому что с ножом я умею обращаться исключительно в кулинарных целях. И хотя теоретически, конечно, могу прикинуть, куда надо бить, но удар-то у меня не поставлен. А без этого, если противник физически сильнее тебя, можно враз получить свой же собственный нож в бок. Да и ножевые ранения не так эффективно выводят из строя, как удары по голове.

   — Откуда ты знаешь, если никогда никого не убивала? — удивился Тишка.

   — Книжек много читала в своем мире, — пояснила Ира, любившая не только детективы, но и документальные истории про расследование преступлений и имевшая по этой причине заметно более глубокие, чем среднестатистический человек, познания в области криминалистики и судебной медицины.

   — Ты права, если не умеешь обращаться с ножом, лучше и не пытаться им воспользоваться, по крайней мере до того момента, когда ты жертву надежно свяжешь, — подтвердил Тишка.

   — Жертву? Ну да. И чем я тогда лучше Кантеру, если собираюсь приносить человека в жертву? — с истерическими нотками в голосе вопросила Ира.

   — Не человека, а демона! — жестко отрезал Тишка. — Никогда! Слышишь, никогда не относись к ним как к людям! Да, они разумные существа, но с людьми у них гораздо больше различий, чем сходства.

   — Я понимаю, но выглядит-то он как человек! А если я не смогу? — всхлипнула Ира.

   — Ну ты чего вдруг? — растеряно спросил Тишка. — У тебя, что эти дни?

   — Нет! — вслух рявкнула Ира и добавила, снова переходя на мысленную речь: — Просто я собираюсь убить, ладно, пусть не человека, но живое разумное существо. И мне очень, очень страшно. И еще у меня всего одна попытка, понимаешь? И если я не сумею, то ничего уже будет не исправить. И я не просто умру, я умру жестокой мучительной смертью, в ожидании которой мне еще и придется провести целых полгода. Это же жуть! Да я как подумаю об этом, у меня внутри всё ледяным жгутом скручивается!

   — Я понимаю, — вздохнул Тишка, — в первый раз всем страшно. Но я ведь буду с тобой.

   — Думаешь, стоит огреть Кантеру по голове твоим черепом? — криво улыбнулась сквозь слезы Ира. — Идея, конечно, богатая, но вряд ли с таким крупным орудием в руке мне удастся подобраться к нему незаметно.

   — Согласен, вышло бы очень символично, но я имел в виду другое — я же буду с тобой мысленно и смогу тебе подсказывать.

   — И как ты себе это представляешь? Я должна буду мысленно описывать тебе всё, что вижу, или как?

   — Ну, вообще-то, когда твои мысли не закрыты от меня, я вижу всё то, что видишь ты.

   Тишка замолчал. А Ира судорожно прикидывала, что он мог успеть увидеть за эти пару дней. Получалось, что не так уж мало.

   — Вот значит как! — рассерженно прошипела Ира. — Значит, ты травил байки о своей насыщенной жизни, а сам пялился на мои прелести?!

   — Не мог удержаться, ибо твои прелести воистину прелестны! — несколько напряженно скаламбурил касадор.

   — Ну ты и жук! — рассмеялась Ира, качая головой.

   — Почему «жук»? — воспользовался подвернувшейся возможностью увести разговор от скользкой темы Тишка.

   — Просто у нас так говорят, когда имеют в виду, что кто-то очень хитрый. Я где-то читала, что «жук» — потому что некоторые жуки прикидываются мертвыми, чтобы их не съели, но точное происхождение этого выражения неизвестно. И не переводи разговор, я всё равно не забуду! — Ира вздохнула. — Давай так: ты пообещаешь мне, что больше не будешь смотреть, а если нарушишь это обещание — ни за что мне об этом не расскажешь.

   — Знаешь, Ира, ты потрясающая женщина, — задумчиво протянул Тишка. — Я никогда не встречал никого, похожего на тебя.

   — Ну еще бы! Я ведь из другого мира. Да и прожил ты в нормальном виде не так уж долго, — Ира снова вздохнула. — Но мы отвлеклись. А чем быстрее я разберусь с Кантеру, тем лучше, иначе я себя просто изведу тревогами и опасениями.

   — На чем мы остановились? — деловым тоном поинтересовался Тишка.

   — На том, что мне надо шандарахнуть Кантеру по голове чем-нибудь тяжелым, — ответила Ира, — предварительно прихватив веревки и кляп. И сделать это надо каким-нибудь таким предметом, который я смогу поднести к нему незаметно. Есть предложения?

   — Молоток?

   — Да, мне тоже в первую очередь в голову молоток приходит. И я даже видела пару штук в подвальной кладовке. Но с молотком есть две проблемы: в подвал я смогу пойти, только когда Кантеру в следующий раз куда-нибудь уедет, иначе слишком рискованно, а еще — я не представляю, как можно подойти к человеку или демону, неважно, с молотком в руке так, чтобы он этого не заметил. Ведь молоток всё-таки — довольно крупный предмет. А у меня вряд ли будет возможность подойти к Кантеру сзади где-нибудь еще кроме столовой. Он как раз сидит ближе к двери и, если я захожу позже него, разумеется, не следит за мной взглядом, пока я не сяду на свое место, просто один раз взглянет и всё. Но мало ли, вдруг с первого раза мне не удастся подобраться и нанести удар незамеченной, значит, придется садиться и есть, а с молотком в руке это не получится, и спрятать его негде. Значит, нужно что-то более мелкое, но тоже достаточно тяжелое.

   — А что-нибудь из твоей лаборатории не подойдет?

   — Точно! Тишка, ты гений! — оживилась Ира. — Вот только опять придется ждать отъезда Кантеру, чтобы попасть в подвал.

   — Почему?

   — Потому что для этих целей идеально подойдет каменный пестик — он достаточно тяжелый и не такой большой, как молоток. Но именно поэтому я его и не стала брать, как и каменную ступку, у меня тут только деревянные и фаянсовые ступки и пестики. Каменные используются только для измельчения кристаллов, и я решила, что лучше закажу Кантеру такие ингредиенты сразу в порошках, а не буду сама мучиться, их измельчая, тем более что не такие уж у Ирту сильные руки, да и качество готового порошка выше, потому что его делают с помощью специальных мельниц, которые дают на выходе порошок однородной текстуры, вручную такой ни за что не сделаешь.

   — А это не слишком рискованно? — заволновался Тишка. — Вдруг он увидит эти новые вещи в твоей лаборатории и что-то заподозрит? Ведь действительно нет никакой уверенности, что у тебя с первой же попытки получится к нему подобраться.

   — А я поставлю их в шкаф, в самый низ, за банками их и видно не будет, — успокоила касадора Ира. — Как я уже говорила, я бы хотела сделать всё побыстрее, потому что чем дольше придется ждать, тем больше я буду волноваться и придумывать себе всякие ужасы. Но если я попрошу у него разрешения принести эту ступку из подвала, вот тогда он точно что-то заподозрит, поскольку она мне действительно тут не нужна, а я уже могла убедиться в том, что в изготовлении зелий он понимает достаточно, чтобы можно было так легко ввести его в заблуждение, утверждая, что каменная ступка мне вот прямо сейчас необходима.

   — Значит, придется ждать, — вздохнул Тишка.

   — В чем-то это не так уж и плохо. Если, конечно, ждать придется не слишком долго. Потому что вот прямо сейчас я еще морально не готова к решительным действиям. Мне нужно время, чтобы внутренне принять эту необходимость. Да и надо как-то потренироваться, что ли.

   — В каком смысле — потренироваться? — удивился Тишка.

   — Мне ведь надо будет с первого же удара, если и не вырубить его, то нанести достаточно ущерба, чтобы получить возможность нанести второй, — пустилась в объяснения Ира. — Значит, надо, во-первых, решить, куда и как именно бить, а во-вторых, потренировать соответствующий удар.

   — Ну, с первым я тебе помогу — бить надо как можно сильнее и в висок. Ты ведь правша?

   — Да.

   — Значит, если ты подойдешь к нему сзади, то и удар должна будешь нанести в правый висок.

   — А может, лучше по затылку? Все-таки, если бить в висок, он может как-нибудь краем глаза заметить движение.

   — Нет, не лучше. Пестик, пусть даже и каменный, не настолько тяжелый, чтобы твоими, как ты сама сказала, не особенно сильными руками пробить череп. Шанс, конечно, есть, но не такой уж большой. А при ударе в висок шансы выше. Да и то вряд ли он с одного удара вырубится, но такой удар будет более дезориентирующим, это точно.

   — Ладно, в висок, так в висок. Но я на данный момент даже не знаю, на какую высоту мне нужно будет поднять руку для этого, понимаешь? Значит, мне надо будет прикинуть, на какой высоте относительно моего собственного роста будет находиться висок Кантеру, когда он сидит. А потом установить на эту высоту какой-нибудь предмет и попробовать наносить по нему удары пестиком, для тренировки можно взять и не каменный, по разным траекториям и с разным замахом, чтобы определить, как будет наиболее эффективно. Предмет лучше бы, конечно, взять бьющийся, так эффективность проще оценивать, но если я начну пачками посуду бить, это будет слишком подозрительно, так что я думаю, что тренироваться придется на подушке.

   — Всё-таки ты совершенно уникальная, Ира! Я не знаю ни одной женщины, которая смогла бы так разумно рассуждать в подобной ситуации — с восхищением произнес Тишка.

   — Да ладно, — немного смутилась Ира, — рассуждать-то не так и сложно. А вот действовать достаточно решительно, чтобы всё удалось с первой попытки, еще неизвестно, получится ли.

   — Тут ты права, конечно. Но с этим и правда должны помочь тренировки.

   — Ну что ж, значит, план у нас такой: ждем, когда Кантеру снова уедет из дома, чтобы добыть орудие убийства, а тем временем я тренируюсь наносить нужный удар и морально готовлюсь к тому, что мне предстоит, — Ира тяжело вздохнула. — И последнее будет сложнее всего.

   — У тебя обязательно получится! — подбодрил её Тишка. — Хотя тебе, конечно, будет сложнее, чем мне, когда я убил своего первого демона и стал касадором.

   — А расскажи! — загорелась Ира. — Мне кажется, это должно хоть немного помочь мне правильно настроиться.

   — Расскажу, конечно. Хотя воспоминания не самые приятные, но ты права, если есть хоть малейший шанс, что тебе это поможет, надо им воспользоваться.

***

Семейство Тентанилья проживало в большом портовом городе Ильмэрме. Глава семьи Бартенсэ Тентанилья был рыбаком. И его отец был рыбаком, и дед был рыбаком, и сыновья его тоже собирались стать рыбаками. А старший — Брантишку, которому было девятнадцать, уже даже и стал и выходил в море вместе с отцом.

   Супруга Бартенсэ Кашетаса занималась домом и детьми, которых у Тентанилья было целых двенадцать. Было — до того ужасного дня, когда одиннадцатилетняя Виртита Тентанилья, посланная матерью в магазин за в самый неподходящий момент закончившимся маслом, не исчезла.

   Сначала Кашетаса разозлилась, решив, что дочь заболталась с подружками, потом заволновалась, а когда Тита, ушедшая еще до обеда, не вернулась к ужину, всерьез перепугалась. Она обежала всех соседей, осмотрела вместе с вернувшимися мужем и старшим сыном все окрестные закоулки, но никаких следов Титы обнаружить не удалось.

   На следующий день Бартенсэ и Кашетаса отправились в полицию, но исчезновение дочери простого рыбака не показалось полицейским достаточным поводом для беспокойства. Так что супругов Тентанилья отправили восвояси, да еще и намекнули, что юная Виртита вполне могла добровольно уйти с каким-нибудь состоятельным господином из тех, что готовы заплатить за ночь с девственницей кругленькую сумму. И Кашетаса еле удержала мужа, попытавшегося наброситься на высказавшего это гнусное предположение полицейского.

   А через два дня постоянно отиравшиеся в порту мальчишки нашли выброшенные на берег части тела: правую руку и часть левой ноги ниже колена. Полицейский маг-эксперт определил, что они принадлежали молодой девушке или даже девочке и явно были отделены человеческой рукой, а не откушены каким-нибудь животным.

   Тут уж полицейские зашевелились и при участии всё того же мага тщательно обыскали территорию и акваторию порта. Первым нашли торс, потом и всё остальное, включая отрезанную голову.

   Маг-эксперт установил, что несчастная девочка была изнасилована, а потом задушена руками, а тело было расчленено уже после смерти. Увидев останки Титы, полицейские предположили, что нормальный человек сотворить такое не мог. Да, девушки в Баунилье созревали рано, но росшая в небогатой семье Виртита питалась не слишком-то хорошо, поэтому была малорослой и худенькой и выглядела даже моложе своих лет. Так что было совершенно очевидно, что тот, кто сотворил с ней такое, намеревался изнасиловать именно ребенка, а не юную девушку.

   В таких случаях инструкция предписывала полицейским вызывать кого-нибудь из касадоров либо мага-эксперта из столицы со специальным артефактом, поскольку всякое выходящее за рамки обычного насильственное преступление могло быть делом рук демона. Поэтому полиция города Ильмэрме отправила через храм Транзисэу соответствующее сообщение, и через два дня на место событий прибыл касадор Жосесье Гентейрас. Осмотрев останки Титы, Жосесье подтвердил, что девочку убил демон и что этот демон, скорее всего, всё еще где-то в городе.

   Конечно, чутье касадоров помогает им находить демонов, где бы они ни скрывались, но это не означает, что касадор не может заблудиться, особенно в таком месте, как припортовые кварталы Ильмэрме.

   Долго искать им не пришлось, чутье Жосесье привело их в дом бакалейщика Нартанго Данару, в магазин которого и отправилась в тот злосчастный день за маслом бедняжка Тита. Видимо, демон вселился в него совсем недавно, поскольку, увидев касадора, неор Данару совершенно растерялся и не оказал ни малейшего сопротивления, когда Жосесье и Брантишку его скрутили и связали, заткнув на всякий случай рот кляпом.

   — Хочешь сам его убить? — спросил касадор.

   — А разве у меня получится? — спросил в ответ Брантишку.

   — Да, если ты всё сделаешь согласно ритуалу, то демон будет уничтожен, а ты, возможно, получишь благословение Транзисэу и сам станешь касадором.

   Не то чтобы юный рыбак так уж хотел своими руками прикончить чудовище, но перспектива стать касадором была очень заманчивой, поэтому он согласился.

   Сам ритуал оказался несложным: всего-то вырезать три знака Транзисэу, произнести «Пэгиу Транзисэу», а уже потом убить носителя демона. Но простым он выглядел, конечно, только на словах. Нет, знаки богини Брантишку вырезал, даже рука не особо-то и дрогнула, но вот нанести смертельный удар оказалось гораздо сложнее. И даже когда парень наконец-то решился, первая попытка оказалась неудачной, поскольку направленный в сердце нож соскользнул, попав в ребро.

   — Лучше перережь ему горло, — посоветовал Жосесье. — Ты ведь рыбак?

   Брантишку кивнул.

   — Ну вот и представь, что потрошишь рыбу, — продолжил касадор, — движение очень похожее.

   Совет помог. А когда злокозненный демон испустил дух, прямо из воздуха на грудь трупа упал кристалл, мрачно светившийся багровым. И не успел Брантишку как следует этому удивиться, как его ждало еще более серьезное потрясение — прямо перед ним соткалась из воздуха и теней невыразимо прекрасная женщина. Красота её была столь совершенной и столь отстраненно-холодной, что не было ни малейших сомнений, что к нему явилась сама Транзисэу.

   — Ты хочешь стать касадором? — раздался прямо у Брантишку в голове божественный голос.

   — Да! — ни секунды не раздумывая ответил юноша.

   Левую щеку обожгло холодом, и Транзисэу исчезла.

   — Ну вот, теперь ты один из нас! — сказал Жосесье, похлопывая Брантишку по плечу. — Знак немного поболит, но несильно. А теперь бери этот кристалл, он называется «сердце демона», и пойдем предъявлять его в мэрию.

***

— Вот так я и стал касадором, — закончил свой рассказ Тишка.

   — Значит, у всех касадоров на левой щеке знак Транзисэу? — полюбопытствовала Ира.

   — Не совсем. В знаке Транзисэу три перекрещенных элемента, у касадоров, еще не отдавших долг Транзисэу — два, а у отдавших — один.

   — А что за долг Транзисэу? Ты вроде ни о чем таком не упоминал, — удивилась Ира.

   — Каждый касадор после получения благословения богини должен убить девять демонов, тогда он считается отдавшим долг Транзисэу и может уже по своему желанию либо продолжить охоту на демонов, либо оставить это занятие и жить обычной жизнью. Многие выбирают смешанный вариант: покупают где-нибудь дом и заводят семью, а на демонов охотятся, только если получают из храма Транзисэу известие, что один из них объявился поблизости. Жосесье был как раз из таких.

   — А ты не спрашивал у этого Жосесье, почему он предложил тебе самому убить демона и попытаться получить благословение богини, ведь он мог просто сказать это ваше «Пэгиу Транзисэу», чтобы уничтожить демона?

   — Спрашивал, конечно. Он сказал, что эту идею ему подсказало чутье касадора. И как видишь, не зря, богиня меня и правда благословила.

   — Как я погляжу, это ваше касадорское чутье — отличная штука, — заметила Ира.

   — Это точно! И оно помогает не только в охоте на демонов, а и вообще чувствовать опасность или разбираться в людях, ну и много другого полезного может подсказать.

   — А как же тогда так вышло, что Кантеру сумел сотворить с тобой такое?

   Тишка тяжело вздохнул:

   — Я обязательно расскажу тебе об этом, но не сейчас, хорошо? На сегодня с меня достаточно тяжелых воспоминаний.

   — Да, конечно, — не стала настаивать Ира и спросила: — А ты сколько демонов успел убить?

   — Двадцать шесть. Нертейру должен был стать двадцать седьмым. Три раза по девять, хорошее число, ведь три — второе священное число Транзисэу. И я как раз собирался убить двадцать седьмого демона и осесть в Ильмэрме, но не вышло, — и Тишка снова вздохнул.

   Когда Ира, следуя приглашению серту, позвавшего ее обедать, вошла в столовую, Кантеру уже сидел на своем месте, так что долго ждать возможности определить, на какой высоте нужно будет нанести удар, не потребовалось.

   А вот с началом тренировок пришлось повременить, поскольку лаборатория для них совершенно не подходила, ведь объяснить свое странное поведение, если бы некромант застал её там за подобным занятием, Ира бы не смогла. А застать он вполне мог, поскольку ежедневно туда наведывался, чтобы своими глазами увидеть, чем именно жена занимается, а дверь в лабораторию не запиралась. Да и желание среди дня отправиться в спальню выглядело бы странно. Поэтому тренировки пришлось отложить до вечера, когда после ужина Ира удалилась к себе, сказав Кантеру, что хочет почитать перед сном.

   Для тренировок она решила взять фаянсовый пестик, рассудив, что он всё-таки потяжелее деревянного, и удар им будет больше похож на удар каменным. Поскольку рукава у надетого на Ире платья были короткими, необходимый предмет пришлось запихивать в трусы. Теоретически, конечно, можно было и в бюстгальтер, но грудь у Ирту была маленькая, так что даже такой относительно небольшой предмет заметно выпирал бы, поэтому Ира решила не рисковать, тем более что внятного объяснения, зачем ей пестик в спальне, ни у нее, ни у Тишки придумать не получилось.

   Зато сразу стало ясно, что с местом, куда она сможет спрятать орудие будущего уничтожения демона, надо что-то придумывать. Учитывая местный климат в целом и то, что на дворе стояло лето в частности, почти вся одежда, приобретенная для нее Кантеру, имела короткие рукава. Длинные были только у жакетов от брючных костюмов, сорочек к ним, пары блузок и одного платья. Но из-за жары надеть их не было никакой возможности, не вызывая недоумения, а то и подозрений со стороны некроманта.

   Прикинув так и этак, Ира решила, что надо распороть юбки платьев по шву справа и нашить изнутри скрытые карманы, достаточно глубокие, чтобы положенный в них пестик не вывалился. Разумеется, иголки с нитками в доме имелись и даже хранились в одном из ящиков туалетного столика в спальне Иры, а вот никаких запасов ткани она ни в одной из кладовых не видела. Поэтому единственным вариантом оставалось пошить карманы из марли, купленной Кантеру по её заказу для процеживания зелий в значительном количестве. Марлевый карман был не самым надежным вместилищем, даже если редкую ткань сложить в несколько слоев, но других вариантов всё равно не имелось, так что оставалось только рискнуть.

   Но пошив карманов Ира решила отложить на завтра, чтобы не бегать туда-сюда по дому уже после того, как вроде бы ушла к себе отдыхать, а значит, этот вечер должен был быть полностью посвящен тренировкам. Вот только надо было решить, куда можно пристроить подушку, чтобы она оказалась на нужной высоте. Это стало неожиданно сложной задачей: и на креслах, и на подоконнике, и на туалетном столике было слишком низко, а на полке в шкафу — невозможно нанести удар сбоку. В итоге пришлось поставить кресла друг на друга, а уже на самый верх полученной конструкции пристраивать подушку. Выглядело это сооружение не только нелепо, но и чрезвычайно подозрительно, поэтому Ира заперла дверь на защелку, якобы чтобы её не распахнуло сквозняком.

   Воображение у Иры всегда было чрезвычайно живое, так что представить на месте подушки голову демонического некроманта удалось без труда, а вот нанести с нужной силой удар по этой воображаемой голове оказалось не так уж и просто. Прерывать связь с Тишкой она на время тренировки не стала, просто попросила его ничего не комментировать, если она сама не спросит. Тренировалась Ира до тех пор, пока не почувствовала, что рука уже вот-вот отвалится, но всё равно не была довольна полученным результатом: ей казалось, что удары получались недостаточно сильными и резкими.

   — Итак, что скажешь? — поинтересовалась она у Тишки, в изнеможении повалившись на кровать.

   — Ну-у-у, с одной стороны, ты была права — тебе действительно надо тренироваться, а с другой — даже по результатам одной-единственной тренировки видно, что получается у тебя уже лучше.

   — Точно? — недоверчиво переспросила Ира.

   — Точно, — заверил её касадор. — Вот потренируешься еще недельку, самое большое — две, и уже можно будет переходить к воплощению плана.

   — А вот, кстати, о плане, — подхватила Ира, — поговорить о том, что нужны будут веревки и кляп, мы поговорили, а вот о том, где их взять, не подумали.

   — А разве ни в одной из кладовок нет веревки? — полюбопытствовал Тишка.

   — В прачечной точно есть, но я не уверена, что её можно использовать: я так понимаю, что это запасная веревка для того, чтобы вешать белье, если вдруг одна из тех, что натянуты на заднем дворе, порвется. А вот есть ли какие-нибудь веревки в подвальной кладовке или в той, что возле кухни, я не знаю, просто не обратила внимания. В кухонной смогу поискать прямо завтра, то, что я там роюсь, подозрений у Кантеру точно не вызовет, а в подвальной, сам понимаешь — не раньше, чем он уедет. И еще в связи с веревкой возникает вопрос: а какой длины брать кусок, ведь её придется класть в тот же потайной карман, что и пестик, значит, большой моток взять не получится, да и явно понадобится два куска, чтобы и руки, и ноги связать, не тратя время на то, чтобы её резать. А лучше вообще, кстати, не два даже, а четыре, чтобы связать руки еще и в локтях, а ноги еще и в коленях.

   — Зачем такие сложности? — удивился касадор.

   — А затем, что я не умею вязать по-настоящему прочные узлы, — вздохнула Ира.

   — Ну, этому-то я смогу тебя научить, я ведь вырос в портовом городе и морских узлов знаю почти дюжину. Так что, как только ты раздобудешь веревку, начнем тренироваться.

   — А кляп из чего делать? Просто затолкать ему в рот салфетку со стола?

   — Почему бы и нет? И еще одну повязать сверху. Они вроде для этого достаточно большие.

   — И еще носить с собой большую острую булавку, — продолжила рассуждать Ира, — чтобы вырезать знаки, ведь тупым столовым ножом с задачей не справиться, а идти на кухню рискованно, я вообще думаю, что как только я свяжу Кантеру, надо будет дверь закрыть и заблокировать её чем-нибудь, а то вдруг у серту всё-таки есть какая-нибудь охранная функция, которая активируется автоматически, если хозяин оказывается в опасности. Так-то Кантеру пользуется свистком, чтобы его подзывать, как и я, то есть вроде бы мысленных приказов серту не воспринимает, но ведь может же быть, что он как-то чувствует, что хозяину причиняют вред?

   — Может, — согласился Тишка. — Если я, конечно, правильно понял, что «активируется автоматически», означает, «действует без команды в определенных условиях».

   — Правильно, ты вообще очень умный. Впрочем, я уже это говорила.

   — А я не против услышать такое снова. В конце концов, какие еще у меня радости в жизни? — душераздирающе вздохнул Тишка.

   — Эй, ты чего? — забеспокоилась Ира. — Мы обязательно найдем тебе новое тело. Может, не так быстро, как хотелось бы, но что-нибудь обязательно подвернется.

   — Почему ты так уверена?

   — Не знаю, просто мне так кажется, и всё. У меня, конечно, нет касадорского чутья, но с тех пор, как я сюда попала, и у меня, как ты говоришь, проявилась недоступная мне до этого магия, моя интуиция еще ни разу меня не обманула. Так что, вот увидишь, всё обязательно получится.

   На следующий день Ира внимательно осмотрела кухонную кладовую и нашла целых три мотка веревки, один из которых, опять же запихнув в трусы, отнесла в свою комнату и спрятала в шкафу. А вечером снова была тренировка: сначала она била пестиком по подушке до тех пор, пока рука не устала, а потом под руководством Тишки училась вязать морские узлы.

   Делать это на слух оказалось не так и просто, с картинками было бы сподручнее, но приходилось довольствоваться тем, что есть. Учителем касадор оказался терпеливым, сама бы Ира на его месте уже давно взбеленилась, если бы кто-то так туго усваивал объяснения, как она, но Тишка просто проговаривал необходимый порядок действий снова и снова, даже не вздыхал выразительно, а наоборот, подбадривал её, отмечая малейшие успехи. И Ира подумала, что даже если потом как-нибудь выяснится, что Тишка всё-таки тоже демон, она всё равно постарается найти ему новое тело, потому что теперь она была абсолютно уверена, что убивать людей ради удовольствия он точно не способен.

   Они перепробовали по очереди вязать все узлы, которые знал Тишка, но в итоге остановились на двух, которые у Иры получались лучше всего: довольно простом прямом, напоминавшим один из узлов макраме, которым Ира занималась еще в школе, и довольно сложным констриктором, который у нее получился неожиданно легко. Наверное, было бы достаточно даже одного, но Ира хотела перестраховаться и завязать каждую веревку на всякий случай двумя разными узлами, когда будет связывать Кантеру.

   А через восемь дней после начала Ириных тренировок Кантеру наконец-то отправился в Крэпускулу, и Ира смогла не только принести из подвала каменную ступку с пестиком, но и на всякий случай всё-таки приготовить снотворное с припрятанным пасленом. Бутылочку с этим зельем она, закрыв как можно плотнее, спрятала в тряпки для прокладок, рассудив, что это последнее место, куда может полезть мужчина, даже если он демон.

   К тому времени Ира уже снабдила потайными марлевыми карманами все свои платья и на всякий случай даже юбки. Марлю для них она брала уже использованную для процеживания зелий, чтобы темпы расходования чистой не вызвали ненужных вопросов. А добытый каменный пестик, как и четыре куска веревки, Ира на всякий случай стала носить с собой постоянно.

   Потренировавшись пару вечеров с новым орудием, она пришла к выводу, что если и сможет улучшить свой удар, то не столь уж и значительно, а значит, пришла пора наконец-то воплощать план по уничтожению демона. Принятое решение вновь вызвало к жизни все тревоги, страхи и сомнения, так что несмотря на все попытки Тишки её приободрить, заснуть накануне решающего дня Ира смогла, только приняв то самое, приготовленное втайне, снотворное.

***

Сентябрь 7831 года, Джиалэу

   Дардзина Фаэтану работала сестрой милосердия в Центральном Королевском госпитале Джиалэу. Это было солидное медицинское учреждение, в котором находились на излечении как военнослужащие, так и работники иных силовых ведомств, в том числе полиции.

   Медицинский персонал в Центральном Королевском был первоклассный, и Дзина не была исключением: хотя девушке еще не было двадцати пяти, она имела очень высокую квалификацию. А кроме того, неора Фаэтану обладала не только небольшим целительским даром, необходимым для того, чтобы стать сестрой милосердия, но и особой структурой ауры, благодаря которой присутствие Дзины оказывало на пациентов успокаивающий и даже в некотором роде вдохновляющий эффект.

   В общем, и пациенты, и коллеги, и начальники Дзину уважали и ценили. Девушкой она была веселой и энергичной, имела множество подруг и