Оглавление
АННОТАЦИЯ
Лучше миг в любви, чем вечность в одиночестве.
В день моего совершеннолетия взошло кровавое солнце, заклеймив магией. Триста лет минуло с тех пор, как избранница наследия Илир вступила на престол, а ее сердце заточили в лед и поместили посреди Зала Забвения. Теперь и мне уготована та же участь. Воины-аркуры везут меня в замок, но действующая королева не собирается отдавать трон. И, что ещё хуже, во мне начинают пробуждаться чувства к суровому главе отряда, хотя сердце будет вскоре отдано народу.
На чьей стороне в итоге окажется магия? И что перевесит: корона или любовь?
ПРОЛОГ
Далеко-далеко, в землях, где вечный лед покрывает север королевства Леэрии, среди снега и жгучего холода стоит величественный замок. Его белоснежные башни упираются в облака, а жуткие каменные горгульи, оскалив пасти, встречают вновь прибывших.
Каждые триста лет новая Избранница наследия Илир восходит на трон, и принимает бразды правления в свои руки. Ее сердце заточают в лед и помещают посреди Зала Забвения. Пока оно бьется — под полной защитой королевство, ни один враг не пройдет магический кордон, а жители будут пребывать в достатке и изобилии, мире и согласии.
Но как подойдет к концу срок правления королевы, должна она передать власть новой преемнице и уйти в небытие, закончив нести великое предназначение.
Время прихода новой Избранной узнают все: небо окрасится в ярко-красный цвет, алое марево накроет всю страну и взойдет кровавое солнце. А магия заклеймит будущую королеву — расцветет лотос на ключице, даруя новые силы и передавая знания.
Три дня и три ночи полыхает небо огнем, давая время отыскать воинам-аркурам будущую правительницу. И сопроводить ее в Ледяную Пустошь для принятия венца на следующие триста лет, и покориться наследию Илир, отдавая свое сердце во имя всеобщего блага.
ГЛАВА 1
Зима выдалась особенно холодной. Трескучий мороз заставлял людей прятаться по избам и лишний раз не показывать носа из дому без надобности. Голодные стаи волков совсем близко подбирались к поселениям в поисках пропитания. Охотникам становилось все опаснее в такое время выходить на промысел — разъяренные стаи диких животных могли напасть в любой момент.
Хорошо хоть лето оказалось урожайным, и запаслись мы зерном впрок: ягод и грибов насушили. Соленья и варенья стоят в забитых до отказа погребах.
Сегодня я встала не самая первая и когда вышла из нашей с сестрой совместной комнаты на кухню, мама уже что-то пекла в печке, и месила тесто в большой кадке. Ее измазанное мукой лицо с выбившейся из-под цветастого платка темно-русой прядкой выглядело усталым. Время не щадит никого. Морщинки мелкой сеточкой пробороздили лицо, а фигура уже потеряла былые очертания.
— Дочка! — радостно воскликнула мама, увидев меня, входящую в нашу уютную кухню, украшенную ярко-желтыми занавесками с вышитыми на них подсолнухами — это мы с младшей сестрой Авой постарались! — Иди сюда родная, я тебя обниму!
Я подошла и уткнулась маме в шею, тоже крепко обняв ее. С наслаждением вдыхала запах свежего хлеба и парного молока. Ну вот, уже успела подоить корову, хотела меня сегодня опередить, и избавить от этой обязанности хоть на один день. Все же рано приходится вставать в деревне.
— Поздравляю тебя, Риеэль, с днем рождения! Ты теперь совсем взрослая стала, уже восемнадцать! А вроде вот совсем недавно тебе было пять. — Утирая слезы, проступившие из уголка глаз, ласково молвила мама. И опять всхлипнула. — Как радостно, что ты выросла такой славной и красивой девушкой, но это значит, что скоро ты уйдешь от нас с отцом, — совсем опечалилась мама и снова сжала меня в объятьях.
— Мама, я не собираюсь никуда уходить и оставлять вас с папой! С чего ты так решила?
— Ну как же? Все же девки после восемнадцати выходят замуж. Что уж поделаешь, если такая наша доля: обхаживай мужа, да рожай, — тяжко вздохнула родительница, разрывая мне сердце.
Это был больной вопрос для меня — я никак не хотела замуж. Очень большие планы у меня были на жизнь. И пока детям с мужем в них точно не было места.
— Мама, я не такая как, остальные. Вот пусть все девки и выходят, а я не пойду! — запальчиво воскликнула в ответ.
— Да как же это. — Всплеснула руками мама. — Пойдешь обязательно, иначе-то не бывает.
— Вот и бывает! Ты же знаешь — я хочу учиться. Уеду уже скоро в Силонг и поступлю в колледж Зерон. Буду изучать руническую магию, как и мечтала. Ты же знаешь, что учитель Моркин меня хвалил в школе. Он сказал, что у меня есть задатки хорошего мага. И я прекрасно все запоминаю, вижу энергетические поля. А потом останусь жить в столице и открою лавку по продаже амулетов, буду делать их на заказ. — Размечталась я, вновь погружаясь в лелеемые мной на протяжении уже шести лет мечты.
В нашей поселковой школе в Граресе, где я жила, преподавал маг Моркин — маленький сгорбленный старичок с длинной, седой бородой, которая смешно топорщилась. И он почти всегда ходил с насупленным видом, но глаза старого мага были очень необычными: чистейшего ярко-голубого цвета. Казалось, что из них льется умиротворяющий поток животворящей энергии жизни, когда он смотрел на тебя.
Маг Моркин отвечал за то, что проверял задатки магии у детей и подростков. В нашем мире она просыпалась у всех по-разному. Чем раньше, тем сильнее и одареннее был маг. Но если она не проснулась к восемнадцати годам, то уже и не пробудится больше.
Маг Моркин приглашал детей к себе в рабочий кабинет: темный, с множеством свечей, реторт, колб и банок с непонятным и пугающим содержимым. И там, с помощью специальных приборов, определял магический потенциал. Прикладывал к испытуемому попеременно шершавые темно-серые камни, которые начинали гореть у каждого разным цветом и именно так определялось носителем какой магии являлся ребенок. С помощью специального прибора — розенспекта, маг мог сказать проснется ли она в будущем или передастся по наследству потомству. Что было очень удобно — сильные носители редкой магии могли планировать детей с особым даром, укреплять династии самых влиятельных семейств королевства.
Все одаренные маги учились в столице Силонг, в Академии волшебства Виамот, а потом работали в различных службах. Кто-то служил в войсках, если обладал боевой магией. Видящие — в королевской полиции, помогали раскрывать преступления. В тайной полиции, говорят, еще были телепаты, но о них только легенды водились.
Когда просыпался сильный дар — это было тяжкое испытание для ребенка или подростка. Обычно все начиналось как легкая простуда, потом становилось хуже и хуже, и вот уже симптомы напоминают ангельскую лихорадку, ежегодно забирающую жизни многих леэрцев. Жар длился неделю, врачи обычно сбивались с ног, ища причину болезни. Из носа и изо рта шла кровь, и начинались невыносимые боли, как будто бы все внутренности переворачивало и перемалывало в мясорубке. И когда, в конце концов, обессиленный ребенок, впадал в долгое забытье на два-три дня, а бедные родители готовились к самому худшему исходу, его тело покрывалось магической вязью. Тут и становилось понятно, что пробудился новый маг. Знаки отливали золотом и пульсировали, пока не оставалась одна отметка — Сарма или знак магической силы, определяющий способности.
Из столицы Силонг вызывали специальных магов-риотов. Они оставались у ложа ребенка, до тех пор, пока он не проснется. А после отпаивали специальными настойками, говорили с ним, рассказывали о его виде магии и решали, где именно она подойдет. Если дар был важен для королевства, то отправляли в Академию волшебства Виамот. При ней была школа для одаренных, которую они и заканчивали, а потом уже поступали на разные факультеты Академии.
А дар послабее просыпался просто. Мог даже за пару часов — вдруг наступала резкая головная боль, холодный пот покрывал тело, недолго трясло в ознобе и все — пробуждалась какая-нибудь магическая сила. В таком случае не нужно было звать из столицы магов-риотов, а можно было всего лишь сходить к местному магу-наставнику, которые всегда были при школах, и во всех поселениях нашего королевства Леэрии. Он и определял, что именно в тебе пробудилось, а дальше уж сами решайте, как это приспособить в быту.
Моя мама обладала бытовой магией, но это только ей для дома пригодилось: пыль сама не протирала, одежду разглаживала заклинаниями, всегда удавалась еда и не пригорала, да хлеб мог дольше храниться. У отца вовсе не было магии. Сестра Ава была младше на два года, ей шестнадцать лет и пока еще не совсем понятно проснется какой-то дар или нет. Приборы мага Моркина тоже никаких магических способностей и задатков в ней не выявляли.
У меня же магия пробудилась в двенадцать лет. С тех пор я могла видеть магические поля и меридианы земли — природная магия и магия стихий, но очень слабая. Я могла слышать птиц, зверей, понимала немного их язык, но не получалось им ничего сказать и внушить. Зато могла четко определить, какая погода будет завтра, например.
Маг Моркин сказал, что я могла бы с такими способностями создавать амулеты. У нас в столице королевства Силонг есть колледж для слабо и средне одаренных детей — Зерон. В нем обучали знахарскому делу, магической защите — своего рода низший уровень артефакторики, потому что на высший готовили в Академии волшебства Виамот. Начальный уровень включал в себя изучение рунической магии, создание оберегов и талисманов.
На метеомага я тоже могла бы с успехом выучиться, не будь у меня второго дара. Предсказывала бы погоду и даже бы умела ее изменять: прогонять бури и дожди. Носилась бы по деревням и селениям, выполняя разные заказы. Если наступала засуха — вызывала дожди или наоборот, останавливала ливни, грозившие залить все посадки.
А начать претворять в жизнь свои мечты я собиралась уже в ближайшее время. В начале следующего учебного года поеду сдавать экзамены в колледж Зерон, и буду надеяться на успех. Все задатки для поступления у меня есть. Для того, чтобы испытания пройти без проблем, я дополнительно занималась с магом Моркином и продолжала потихоньку развивать дар. Наставник мне не отказал, когда я обратилась к нему после окончания школы и сказала, что хочу дальше продолжить обучение.
***
— Риэль! С днем рождения, дочка! — радостно воскликнул отец, зайдя в дверь дома, сразу заполняя небольшое помещение своей массивной и высокой фигурой. Его лицо покраснело от холода, и свежий морозный воздух ворвался в кухню. — Иди сюда, обниму свое большое дитятко, — посмеиваясь в густую черную бороду, пробасил он.
Я бросилась к нему со всех ног и уткнулась на уровне груди в тулуп, счастливо улыбаясь. Росточком я вышла небольшим, вся в маму, зато черный жгучий цвет волос получила от папы, и такие же глаза, цвета темно-синего, предгрозового неба.
— Вот ты и совершеннолетняя! Совсем большая стала, а красавица-то какая у нас выросла, глянь, мать, — счастливо улыбаясь, произнес отец. — Все парни в деревне глаз оторвать уже от тебя не могут. Делают вид, что случайно мимо нашего двора шастают. Скоро, видимо, начнут сваты к нам жаловать.
Я высвободилась из его объятий и высказала возмущенно:
— И ты туда же папа! Какие женихи-то? Я вам с мамой говорила, что сначала учеба.
— Да ладно тебе, не сердись. Сегодня такой праздник! Мы тебя любим и, конечно же, примем твой выбор. Запомни дочка, я с мамой всегда за тебя. Мы твоя опора в этой жизни.
— И я, и я опора! — Выскочила из спальни в одной рубахе, только что проснувшаяся Ава.
— Иди уж сюда, опора ты моя, — я протянула руки к сестре, бросившейся со всех ног ко мне. Она радостно поцеловала меня в щеку и начала прыгать вокруг меня. — Ура! У нашей Риэль день рождение! Будет праздник, много угощений и сладостей!
— Так и скажи, что сладкое ждешь, а не моему дню рождению радуешься, — сузив глаза, с притворной обидой взглянула на сестренку.
— Да ты что, Риэль? Нет, нет, конечно! Я это так... Просто вспомнила, что и стол праздничный еще будет, — растерялась та и перестала бегать по кухне, округлив глаза и застыв на месте.
Мы с родителями не выдержали такой умильной картины и захохотали в голос.
— Все будет. И праздник, и лакомства, а теперь марш всем умываться, одеваться и мне помогать! — прикрикнула на нас с сестрой незлобно мама и еле сдерживая улыбку, опять начала месить тесто.
ГЛАВА 2
Вечером, за длинным деревянным столом, накрытым на кухне, мы уместились небольшой компанией: мама с папой, сестра Ава, мои подруги — Радка и Вольха. А также пришли друзья моих родителей: Флавия и Гидес, со своим сыном Тироком. Парень был старше меня на два года, и наши семьи пытались нас свести уже несколько лет. Мы регулярно на все праздники и дни рождения ходили друг к другу в гости, и родители уже представляли в мечтах нашу свадьбу. Но мы оба серьезно упирались. Я по причине острого нежелания выходить замуж, а Тироку очень нравилась другая девушка — дочь мельника Роксана, веселая и глупая. Она слишком много и невпопад хихикала, а также подтрунивала над бедным парнем, пытающимся оказывать ей знаки внимания. Тирок очень мило краснел при виде своей зазнобы, а она только и рада, что уколоть его острым словом побольнее, на что он только тихо вздыхал и украдкой страдал.
Праздничный стол ломился от яств. Хоть и простых, но очень вкусных и сытных. Чего только не было! Грибы и моченые яблоки, оленина, запеченная с картофелем в клюквенном соусе, каша из полбы с изюмом. Из сладкого: любимые пироги с калиной и пряники с медом. Мужчины запивали все элем, а женщины пили яблочный сидр.
После ужина и множества поднятых за меня здравниц, когда уже разговоры у взрослых плавно перетекли от моей персоны к делам насущным, мы решили пойти гулять и покататься с горки на санях. Это было мое любимое зимнее развлечение!
Надела на шерстное платье короткий заячий тулуп и белую шапочку. А ноги сунула в новые теплые сапожки пунцового цвета, как щечки зардевшейся барышни от пристального взгляда красивого молодца, отороченные мехом и украшенные красивой вышивкой в виде ягод рябины. Такой прекрасный подарок преподнесли мне родители на день рождение, получив который я, радостно визжа носилась по всему дому, и пыталась не дать померить сестренке.
Вместе с подругами, Авой, ну и конечно же с приставленным к нам Тироком, побежали на окраину поселка, где была устроена высоченная горка для катания на санях. Летом, под склоном холма протекала река, а сейчас замерзла и прекрасно служила нам для увеселительного времяпровождения.
Подбежав к пригорку, увидели много детишек, парней и девчонок, уже катающихся и кричащих от восторга. Каких салазок только не было! Все старались как могли, готовили их заранее, расписывали яркими красками, рисуя причудливые узоры, и делали их вместительными, на два-три человека.
Наши катил за собой Тирок, все-таки они были тяжелые для девушек, и если парня не было поблизости, то мы вдвоем с Авой еле их дотаскивали до горки.
— Первая именинница! — крикнула Радка, закадычная подруга детства, как и Вольха.
— Ава, ты со мной садись, — скомандовала сестре, и мы взобрались в санки. — Тирок, подтолкни! — попросила парня и раскинула руки.
Мы с визгом понеслись вниз. Ух и крутой был склон, высотой с пару изб. Но в какой дикий восторг приводил он нас! Когда закрываешь глаза во время спуска — я ощущала, что лечу. Самое настоящее чувство полета.
«Вот бы по-настоящему уметь летать. Парить на высоте облаков. Взмывать резко вверх и стрелой падать вниз, а потом смотреть с высоты птичьего полеты на села, поля и леса. В облаках свобода, которой нет на земле», — мечтала я о невозможном
Вдоволь накатавшись, навизжавшись так, что горло начало саднить, и я даже охрипла. Но это не важно, главное, мне было весело. Ведь скоро учеба в городе и такого больше точно не будет. Взрослая жизнь впереди. Подумала об этом и сморщилась, словно съела недозрелые ягоды флаки. Не хочу уходить от родителей и жить самостоятельно, но придется. Время само тебя вынесет, как река туда, откуда нет возврата — в будущее. Поэтому буду наслаждаться тем, что у меня есть сейчас.
Санки до дома помог докатить Тирок, мы с сестрой распрощались с парнем и побежали внутрь. А то мама с папой будут ругаться, что так допоздна задержались.
— Ну что, девочки, накатались? — спросила, тепло улыбаясь мама, стоя в дверях в ночной рубахе и кутаясь в серую шерстяную шаль от холода, что устремился в избу за нами проворной кошкой.
— Да, это было очень весело! — радостно захлопала в ладоши Ава.
— Мама, спасибо большое за праздничный ужин, — подбежала к самому родному человеку на свете и обняла, поцеловав в щеку.
Она в ответ тихо засмеялась, и, погладив меня ласково по щеке, сказала:
— Ну ты же моя любимая доченька, как я тебе не устрою праздник? Девочки, уже поздно, ложитесь спать.
— Все, все, уже ложимся. Мама, иди сама в постель, тут холодно, — беспокоясь за родительницу, отозвалась я.
Ночью я проснулась от того, что у меня заломило все кости и сильная головная боль простреливала виски. Я поморщилась и хотела было встать с кровати, пойти попить на кухню, потому что еще до невозможности стало сухо во рту, горло першило. Но поняла, что просто-напросто не могу этого сделать! Я упала обратно на кровать, дышать становилось все тяжелее, появилось ощущение, что каменная глыба придавила мне грудь. Тело покрылось холодной испариной. Да что со мной происходит?
Еле повернув голову к кровати сестры, я прохрипела:
— Ава! Ава!
Я все пыталась ее дозваться, но выходило очень тихо. Сестра меня не слышала — спала крепким сном. Я с ужасом поняла, что скоро потеряю сознание. И, собравшись еще раз всеми силами, все-таки смогла крикнуть погромче:
— Ава, пожалуйста, проснись!
Сестра сначала спросонья ничего не поняла. Забурчала на меня, а потом или что-то разглядела во тьме, или услышала мои хрипы, подбежала ко мне, а потом быстро, с громким топотом и криками побежала звать маму с папой.
Больше ничего не помню... Резкая боль в груди и я утонула во мраке.
***
— Берос, да что такое с нашей девочкой? — взывала, чуть не плача Нитта, к мужу. Женщина сидела рядом с дочерью на кровати, протирала ей лоб и лицо тряпицей, смоченной в холодной воде.
Берос стоял молча и хмуро смотрел на Риэль, нервно теребя густую бороду.
— Наверное, слишком много вчера катались на горке, вот и подхватила простуду! — сокрушалась Нитта. — Не могла сестру пораньше увести домой? — прикрикнула бледная женщина на Аву, которая тихонько стояла рядом с кроватью, и с испугом смотрела на внезапно заболевшую Риэль. Девочка в ответ только виновато опустила вниз голову, и начала нервно мять рукав рубахи.
— Нитта! Она ребенок, не кричи на нее. Ава тут не причем. Это Риэль должна была сообразить, что слишком холодно было вечером, и нельзя так долго кататься. Все, иди вари отвар от жара и, если не поможет, позовем лекаря.
До утра просидела рядом мать с дочерью, пытаясь влить ей целебную настойку в пересохшие от горячки губы, стараясь унять жар, накладывая влажные холодные полотенца на лоб. Ава же пристроилась в ногах сестры, молясь всем Великим Духам за здравие Риэль. Отец нервно расхаживал по дому, не находя себе места.
— Нитта! Подойди скорее сюда! — позвал вдруг Берос странным голосом. Мужчина стоял у окна и пристально вглядывался куда-то.
— Что тебе, Берос? Что там такое? — подойдя к окну, устало поинтересовалась женщина.
— Смотри! Алый расцвет! Небо запылало, — удивленно произнес Берос.
— Подожди, солнце еще только восходит, — неуверенно произнесла Нитта.
Мужчина и женщина пораженно и молча уставились на полыхающее всеми оттенками красное небо, рассматривая появившееся из-за горизонта солнце, окрасившееся в багряный цвет. Дневное светило медленно скользило по небу и, казалось, не лучи падают на землю, а кровь льется из ран небесной звезды.
— Не может быть… — прошептала Нитта.
— Похоже оно… — тихо молвил Берос.
Все выше и выше поднималось над горизонтом кровавое знамя, оповещая всех, что час пробил. Наследие Илир вступает в силу на следующие триста лет. Умирает старая королева. Да здравствует новая!
***
Громкий вопль разнесся по всей избе. К кровати Риэль подбежали Нитта и Берос. Девушку начало сотрясать в конвульсиях, бить в судорогах, выгибать в немыслимые стороны. Родители схватили дочь за руки и за ноги, пытаясь хоть как-то помочь, удержать, чтобы она не навредила сама себе. Сильно и долго кричала Риэль так и не приходя в себя. Испуганно плакала, забившись в угол от страха Ава. Но вскоре все закончилось. Тело Риэль медленно расслаблялось, дыхание выравнивалось и судороги в конце концов прекратились.
Родители устало сели подле ложа дочери, смотря на девушку с жалостью.
— Да что же с тобой, доченька? Не похоже это на горячечную лихорадку. Надо лекаря позвать, — устало обронила мать, убирая разметавшиеся по кровати и подушке, закрывшие лицо дочери, черные смоляные волосы. Погладила ее по голове и вдруг замерла. Глаза Нитты расшились, и она судорожно вдохнула.
— Берос! Берос! Что это? — испуганно просипела женщина.
— Ты о чем? — Подняв голову с потухшими глазами, отозвался мужчина. А потом проследил за взглядом жены и тоже замер.
— Это что? — вдруг начала лихорадочно тереть плечо и ключицу дочери Нитта. Она обнажилась, когда немного порвалась ночная рубаха из-за припадка девушки. — Нет, нет… Не может быть… — отрицая увиденное, с безумным взглядом замотала головой женщина, словно не хотела верить своим глазам. — Скажи мне, что это не оно, Берос!
Мужчина молча впился немигающим взглядом на оголенный участок кожи Риэль. Лицо стало бледнеть, и руки затряслись мелкой дрожью, что было очень необычно для такого сильного мужчины, обладающего несгибаемым характером.
— Мама, мама! Что случилось? — подбежала вся зареванная Ава ближе к постели сестры, не понимая, что так напугало родителей. Ведь Риэль вроде бы стало лучше, судороги закончились и она лежит тихо. Лихорадка тоже вроде бы спала.
— Ава, иди на кухню, поставь греть воду, — не глядя на дочь, сухо произнес Берос, спровадив таким образом младшую дочь из комнаты.
— Возможно это не то, что мы думаем, Нитта. Подождем еще.
— Нет, нет, этого не может быть! Наша маленькая девочка! Как же так-то? Почему именно на нее такая напасть. Может это совпадение? И почему мы решили, что это именно она? – рыдала горько мать уже не сдерживаясь, все гладя Риэль по лицу.
— Красный лотос расцвел на ключице, и одновременно кровавое солнце взошло на небе… — бесцветно произнес Берос.
— Подожди еще, может это ошибка, — прошептала Нитта трясущимися губами.
— Мы никому не скажем... Пока даже Риэль, — твердо посмотрел в глаза супруге Берос.
— Но… Но, если все же это она... — начала Нитта и с ужасом приложила ладонь к губам.
— Значит, за ней уже выехали, — мрачно ответил мужчина.
ГЛАВА 3
Величественной походкой по коридорам замка шла, высоко подняв голову, королева Магрит. Триста лет она заточена в этих стенах, не имея возможности покинуть темницу и величественную обитель. Бриллианты на платье дымчато-белого цвета ярко сверкали в отблесках магических кристаллов. Гибкий, изящный стан женщины сохранил прежние формы, как в юности и девичью красоту. Белоснежная кожа, тонкий нос и чувственные губы украшали узкое аристократическое лицо правительницы. Волосы светло-русого цвета убраны в изысканную прическу, и украшены высокой короной. За длинным подолом платья змеилась поземка из снега. Снежинки летали вокруг фигуры королевы, кружась в причудливом вальсе. Прекрасные ярко-зеленые глаза гневно сверкали, а ноздри раздувались от негодования и злости. Руки так сжались в кулаки, что длинные ногти впились в нежную кожу, но Магрит, казалось, этого не замечала, пребывая в мыслях где-то далеко, а на лицо легла маска решимости.
Войдя в огромный зал, королева стремительной походкой проследовала к трону, стоявшему на возвышении, не одарив ни одним взглядом никого из приветствующих ее придворных эдолинов.
Немногочисленное обитатели двора, самое близкое окружение ее величества, присели в глубоких реверансах и склонились в низких поклонах, заметно напрягшись и кое-кто, даже стуча зубами от страха. Бледные лица и опущенные взгляды в пол, трясущиеся ноги — таков удел служения королеве Магрит, великой правительнице земель Леэров. Но не они выбирали свою участь.
Величаво присев на трон, Магрит воззрилась немигающим взором и высоко подняв подбородок на своих придворных. А те боялись даже поднять глаза, чтобы ненароком не вызвать гнев королевы.
— Что же вы, эдолины? Все в порядке! Вечером состоится праздник, как и планировалось. Ничего страшного не произошло. Приказываю веселью быть! — и Магрит злобно ухмыльнулась, а ее глаза блеснули колдовским светом. — Я, надеюсь, вы меня поняли?
— Да, ваше величество! — раздались хором голоса придворных эдолинов. И вновь склонились еще ниже в знак согласия и беспрекословного подчинения.
Небрежно махнув рукой в сторону придворных, уже потеряв к ним интерес, Магрит обратила взор в угол зала, где за колонной скрывался верный помощник — Керн. Когда все удалились, темнота выпустила на свет мужчину. Перед королевой предстал высокий и худой брюнет, облаченный в черные брюки, заправленные в блестящие сапоги, доходившие почти до колена и камзол из бархата, пурпурного цвета с высоким воротничком. Длинный черный плащ был застегнут на аграф в виде алого лотоса. Прямые волосы до подбородка цвета крыла ворона, оттеняли бледную, до синевы кожу, орлиный нос на угловатом лице очень выделялся и придавал мужчине хищный вид. Глаза глубоко посажены и абсолютно лишены блеска, казалось, будто сама Бездна смотрела на вас.
— Ваше величество, — склонился в неглубоком поклоне мужчина перед королевой. Магрит мрачно уставилась на него в ответ. — Ваше величество, это не конец, мы найдем решение…
Правительница не выдержала, резко вскочила с трона и прошлась вниз по ступеням. Температура в зале резко упала до минусовой отметки. Стены и пол покрылись тонкой коркой льда. Магрит, развернулась к Керну и выдохнула, выпуская изо рта клубы пара:
— Я знала, что срок на исходе! Но мне нужно еще время… Совсем чуть-чуть… Надо поторопиться!
***
«Как же хочется пить!» — это первая мысль, что пришла мне в голову после тяжкого пробуждения. Тело раскалывалось на части, в ушах звенело, язык опух, а все тело ломило. Еле перевернувшись на бок, я медленно открыла глаза и увидела маму, прикорнувшую на кровати Авы. Возле меня стоял табурет с кувшином воды и кружкой, а на полу заметила тазик с водой. «Что такое? Я заболела?»
— Мама, — попыталась позвать я, но на деле вышел один хрип. Горло ужасно саднило.
Но мама встрепенулась, как будто бы и не спала вовсе, сразу же соскочила с кровати и подбежала ко мне.
— Доченька, ты как? Тебе лучше? — у нее сразу же из глаз полились слезы, она их вытирала и гладила меня по волосам и лицу, с жалостью глядя.
«Я что, умираю? – с недоумением подумала я. — Почему она так расстроена?»
— Пить хочу, — просипела опять.
— Да, да, конечно, — спохватилась мама, и налив в кружку воды поднесла к моим губам. Жадно проглотив вожделенную жидкость, я попросила еще. И только потом, утолив зверскую жажду, спросила:
— Что произошло? Я ничего не помню. Только то, что мне ночью стало плохо.
Мама забегала глазами, отстранилась от меня и начала мять платочек.
— Мама?
— Риэль, доченька, все уже позади. Ты немного простудилась, видимо, когда долго каталась с горки. Ночью у тебя был сильный жар, а теперь уже все хорошо.
— Да, я теперь чувствуя себя намного лучше, — подтвердила слова родительницы и вправду ощущая себя совершенно нормально.
Я села в кровати и действительно поняла, что с каждой минутой чувствую приток энергии все больше. Только левая ключица сильно чесалась, прямо зудела, как от укуса противных мошек. Я начала ее расчесывать, морщась от неприятных ощущений, а потом мельком взглянула на маму. Она вдруг стала белее снега и уставилась на мое плечо остановившимся взглядом. Я замерла и с испугом поинтересовалась:
— Что такое?
Мама промолчала, гулко сглотнула и судорожно сжала кулаки, лежащие на коленях. Я смотрела на нее, не понимая, что происходит, но вдруг ощутив что-то, резко соскочила с кровати и бросилась к зеркалу, лежавшему на тумбочке. Взяла его в руки и отодвинула ворот рубахи, вглядываясь в отражение. Сначала ничего не поняла, а потом увидела лотос. Ярко-красный цветок, распустивший лепестки на моей левой ключице. Он был словно живой. Раньше я рассматривала эти чудесные создания природы только в учебнике, потому что в наших краях они не росли.
Ничего не понимаю… Это же не Сарма. Магические знаки выглядят не так, они похожи больше на руны, и у меня магия уже давно проявилась.
Я водила пальцами по странному цветку, расцветшему за одну ночь, и ничего не понимала. Неожиданно по зеркалу пошла рябь, и я смогла разглядеть лицо очень молодой и красивой женщины, с белоснежными волосами и зелеными, как весенняя трава глазами, пылающими колдовски огнем. Она стояла на площадке высокой башни замка и смотрела с высоты птичьего полета на ледяную пустошь, расстилающуюся перед ней. Внезапно зеркало резко приблизило ее, и незнакомка взглянула прямо на меня! Я испугалась и хотела было отбросить зеркало, но не смогла! Ее взгляд впился и удерживал меня как капкан. Женщина изучала меня словно мелкую букашку под лупой. Я прямо чувствовала исходящие волны лютой ненависти от нее, и не понимала, что такого ей сделала. А потом она заговорила, но звука не было, я видела только как она шевелит губами. Ее пальцы начали двигаться в причудливых движениях и с них посыпались серебристые искры. «Да она же колдует! — осознала вдруг я. — И может причинить мне вред».
Внезапно снежный вихрь ворвался в избу, и вырвал у меня из рук зеркало, уронив его на пол. Мгновенно оно разбилось на мелкие осколки, а смерч, покружив вокруг меня и, как будто обняв на прощание, обдал морозным дыханием, снова исчез.
Я остолбенела. Не могла вымолвить ни слова. Стояла и пялилась на острые куски вокруг и снежные следы, оставшиеся от внезапного вторжения. Услышав вскрик мамы, обернулась, и увидела всех родных, смотревших на меня испуганным взглядом.
Отец отошел первым и произнес каким-то бесцветным голосом:
— Риэль, накинь плащ, я тебе кое-что хотел показать на улице.
Я в недоумении уставилась на маму, потом перевела взгляд на Аву, но ничего кроме страха не увидела в их глазах.
Надев прямо поверх ночной рубашки теплый зимний плащ, и всунув быстро ноги в сапожки, вышла вслед за отцом во двор и онемела от увиденного...
Небо пылало. Кровавое солнце стояло в зените, окрашивая все вокруг в багряный цвет. Словно Боги бились на небесных полях, и пролито было немало крови, окрашивая наш поднебесный мир Акарион в цвет скорби по умершим.
— Это… — не веря своим глазам начала я.
— Да, дочка, наследие Илир вступает в силу.
— Ты думаешь… — продолжила неуверенно и взглянула с подозрением на отца.
— Мы не знаем точно и очень не хотим этого, Риэль. Но согласно легенде схожи все признаки.
— Риэль, — вышла вслед за нами мама за порог и теперь стояла чуть позади нас. — Что ты видела в зеркале? И откуда снежный буран в нашем доме?
— Подожди, Нитта! Может это все-таки не то, о чем мы думаем. Риэль, расскажи, что ты увидела?
— Я… Я видела женщину, очень красивую. Она стояла на площадке высокой башни белоснежного замка, и перед ней находилась огромная ледяная пустошь, не видно было ей ни конца ни края. А потом она меня заметила… И почему-то очень разозлилась. Вдруг эта женщина начала выплетать заклинание, а я сильно испугалась, захотела бросить зеркало, но не смогла. Меня как будто что-то удерживало. Ну а дальше вы все видели. Влетел снежный ураган и спас меня — вырвал из моих рук зеркало, разбив на мелкие кусочки.
Родители стояли молча и ошарашенно смотрели на меня.
— На ней была корона? — судорожно вздохнув, поинтересовался отец.
«Точно! Как же я не догадалась сразу, кто это!» — пораженно подумала я.
И тихо ответила:
— Да, была. Это та, о ком я думаю?
— Королева Магрит, — выдохнула мама и зажала рот, словно боялась произносить ее имя.
— Значит ты… — начал папа.
— Следующая королева, — закончила за него с ужасом мама.
Я просто не могла поверить услышанному. И спросила недоверчиво:
— Почему вы решили, что это именно я?
— Лотос на ключице, пылающее красным небо, кровавое солнце взошло и королева в зеркале. Это оно — наследие Илир.
— Но почему она так разозлилась на меня? — рой вопросов кружился в голове. И потом севшим от ужаса голосом добавила. — Это что значит? Я должна стать королевой? На целых триста лет? А вы, — совсем растерялась в итоге. — Я вас больше никогда не увижу?
Мама кинулась ко мне и, прижав к себе, залилась горючими слезами. Сзади подбежала Ава и зарыдала в голос. А отец стоял в сторонке и, скрестив руки на груди, молча уставился в землю невидящим взглядом. И я только сейчас заметила перемены в родителях, которые состарились всего лишь за одну ночь.
ГЛАВА 4
Королева Магрит прикоснулась руками к ледяному изваянию, и погладила его нежно пальцами с длинными острыми ногтями. Ее внимание сейчас было полностью поглощено содержимым ледяной тюрьмы — темницы ее сути. Посреди Зала Забвения, на постаменте, заморожено сердце королевы. Оно отдано служению народу Леэрии, его благополучию и сохранности от вражеских сил. Никто не может со злым умыслом проникнуть в страну, пока сердце королевы охраняет Леэрию. Никакие враги не нападут, пока оно ледяным памятником, посвященным наследию Илир, находится во дворце. Так повелось издревле, все так и по сей день.
Наследие Илир — это и дар, и проклятье. Отдавая дань служению завету не по своей воле, королева отдает самое ценное, что у нее есть — свое сердце, чувства, любовь и сострадание. Магическая сеть окутывает королевство, даруя благополучие и покой. Но у дара есть обратная сторона — нет возможности повернуть все вспять. Не отказаться от того, что тебе передали насильно магическим путем. И королева вынуждена править целых триста лет в одиночестве. Она больше не способна ощущать привязанности и нежности. Все заморожено внутри, в груди не бьется сердце и не замирает от любви к мужчине. Безысходность и уныние — вот удел девушек, взошедших на престол, так никогда и не познавших первой любви, прикосновений страсти и романтических чувств.
***
— Где маг Виркель? Позвать его ко мне! — не отрывая взгляда от обледеневшей части своей сути, приказала Магрит.
— Сейчас же приведем, ваше величество! — отозвался слуга, стоявший неподалеку, и быстро выбежал за дверь.
— Керн! — с болью в голосе произнесла Магрит. Только при верном слуге она могла показать свои опасения и открыться хоть на миг, что не позволительно было сделать при слугах и придворных эдолинах. Керн всегда подле нее — верный и преданный пес. Когда-то давно она спасла мелкого мальчишку, побитого жизнью, людьми и ненавидимого всеми за свой темный дар, подвластный лишь немногим. И дар этот назывался — магия теней. Но дальновидна оказалась королева, пригрела его и теперь не было никого преданнее. Он выполнял все поручения, которые не могла она доверить более никому, даже самые страшные.
— Да, моя королева, — неслышно подошел, как всегда неотступно следующий за повелительницей мужчина, скрывающийся в тени, и умеющий, благодаря своему дару передвигаться через мрак, оставаясь незаметным. Умело подслушивал и видел все во дворце, и не только в нем.
— Керн, оно уже почернело… — горестно прошептала Магрит, уткнувшись лбом в изваяние, разглядывая чернильные пятна, что начали покрывать одинокое сердце, застывшее в льдине.
— Моя королева… — начал Керн и подошел к Магрит еще ближе. Рука мужчины дрогнула, как будто он хотел ее поднять и дотронуться до печальной женщины. Но никогда, даже под страхом смерти он бы этого не сделал. Она королева, а он лишь верный слуга у ног своей правительницы. — Мы найдем способ. Вы будете…
— Жить? — Резко оглянулась, сверкая гневно ярко-зелеными глазами Магрит, и уставилась на Керна, сузив их. — Ты это хотел сказать, пес? — повысила она еще больше голос. — Да! Я просто хочу жить! И что в этом такого? Это вы не знаете когда умрете, что к лучшему для вас. Но точно знать дату своей смерти… И не важно, сколько лет ты прожил, скольких пережил… Колесо жизни вертелось с бешеной скоростью вокруг меня, время утекало как песок сквозь пальцы. Я сменила шесть раз придворных эдолинов. А сколько моих фаворитов уже ушли в долину смерти? Все они превратились в прах и развеял его ветер. Лишь я не старею и жду… Зная свой час и время. Но нет… У меня как раз было его слишком много для раздумий, и я поняла, что хочу на самом деле. — В конце пламенной речи, глаза Магрит пылали безумием.
— Ваше Величество, я всегда буду с вами рядом, вы же знаете, — тихо проговорил, глядя в пол Керн. Стараясь лишний раз не вызывать немилость у Магрит. Когда она впадает в такое иступленное состояние, она забывает все, и может уничтожить на месте любого.
— Ваше величество! — в комнату, шаркая ногами и низко согнувшись, вошел старик, убеленный сединами и в пенсне. Подол длинного парчового халата, цвета расплавленного золота, тащился за ним по полу.
— Виркель! Как продвигаются дела? — пристально уставилась Магрит на, так и не разогнувшегося, напуганного мага.
— Ваше величество, эксперимент идет полным ходом. У нас уже есть первые положительные результаты, которые работают стабильно, — затараторил Виркель.
— Сколько еще? У меня осталось не так много времени. Наследие Илир уже вступило в силу! — закричала Магрит, и комната опять заледенела, температура упала настолько низко, что разом заиндевала борода у мага, а из ниоткуда взявшийся вихрь, кинул в лица Керну и Виркелю горсти снега.
Маг упал на колени, и быстро пополз к королеве, бормоча:
— Ваше величество! Мы успеем! Я вам клянусь, мы успеем!
— Виркель! Я тебя предупреждаю, если ты не сделаешь все вовремя — ты, и твои ближайшие родственники познают такие страдания и муки перед смертью, что даже в лапах чудовищ бездны вам покажется оказаться лучше!
И, грациозно махнув рукой, королева вызвала снежный буран, вышвырнувший Керна и Виркела из Зала Забвения, с грохотом захлопнув за ними дверь. А Магрит повернулась и посмотрела с такой болью на умирающую плоть, что из глаз полились слезы, тут же превращаясь в хрустальные капли, падая на пол и разбиваясь на мелкие осколки.
Крупные одинокие снежинки спускались прямо с купола зала, кружась в безмятежном танце, не зная, что жизнь их прервется через несколько секунд.
***
Напряжение в семье росло с каждой минутой. Родители ходили вокруг меня уже третий день на цыпочках, все пытались угодить. Мама постоянно плакала и ее лицо уже порядком распухло от слез. Сестра была очень бледная и тихая, что для нее совсем не было привычно, и все время крутилась вокруг меня. Отец же только хмурил брови, а его беспокойство выдавали потухшие глаза.
Периодически мама повторяла:
— Может все и обойдется, доченька, вдруг мы ошиблись. — И ласково гладила меня по волосам, пристально вглядываясь в лицо. Но у меня было такое ощущение, что она сама не верила в свои слова. И просто-напросто пытается насмотреться в последние дни, запечатлеть образ дочери.
Сердце мое было не на месте. Я все никак не могла уяснить до конца — неужели это произошло именно со мной? Как же так-то? Я всего лишь простая девушка из самой обычной бедной семьи, и неожиданно такая грандиозная ответственность вдруг ложиться на мои плечи. И никто ничего не объяснит, потому что толком нет никакой информации об этом наследии Илир. Только одни слухи. В голове мысли метались испуганными птахами, а я пыталась понять и разобраться с тем, что вдруг так неожиданно обрушилось на меня.
Я старалась не выходить на улицу и не смотреть на пылающие небеса. Так мне казалось, что все это происходит не со мной, и может все же это неправда. Людей в деревне взбудоражила новость о проснувшемся наследии. Вокруг только и были одни разговоры о происходившем. Как же, древняя легенда ожила, и они стали свидетелями пробуждения новой королевы. Грандиозное событие, которое никто не хотел пропустить. Жители нашего поселения Грарес собирались кучками и перешептываясь, пытались вспомнить, кто что слышал о наследии Илир. Но до нас доходили только какие-то крупицы пророчества, полностью вся информация была у высших магов и приближенных ко двору.
Замок королевы находился в Ледяной Пустоши. А это огромные пространства, покрытые льдом, вечная мерзлота на северо-востоке нашей страны Леэрии, и пробирающие тело и душу холод. В белоснежном замке, чьи башни терялись в облаках сейчас правила королева Магрит, со своим немногочисленным двором, состоящим из эдолинов самого высшего сословия. Придворные отбирались только из знатных семей. А основной совет по разным делам королевства находился в столице Силонг, на западе страны.
Настроение было паршивое. Я то впадала в уныние, то, наоборот, — мне хотелось убежать и скрыться. А вдруг меня не найдут?
Как же мне теперь быть? Не хочу принимать на себя такую ответственность. У меня же были планы! Я вообще еще мала для таких дел. Внутри дрожали все поджилки и мне было очень, очень страшно. Но я все же отчаянно надеялась, что никто за мной не приедет, и мечтала о том, что может назначат королевой другую девушку.
В то время я совершенно ничего не знала об этом даре или проклятье и того, к чему оно меня в дальнейшем приведет, расколов мою жизнь надвое раз и навсегда.
***
Топот коней раздался за околицей, когда я стояла у колодца и набирала воду в ведра. С интересом уставилась на проезжую дорогу, которая виднелась со двора. И вскоре смогла лицезреть всадников на могучих вороных конях. Трое мужчин в длинных темных плащах, с накинутыми по самые глаза капюшонами, у каждого из-за спины виднелся двуручный меч. Они замедлили ход и подъехали к нашему дому. Мое сердце екнуло и остановилось. В этот момент я все поняла… Это за мной. Но продолжала стоять как вкопанная и не могла сделать ни шагу. Мне так в этот момент захотелось закричать от ужаса, чтобы, наверное, и сделала, но горло перехватило, и я смогла издать только нелепый писк.
Мужчины медленно откинули капюшоны с лиц и все трое уставились на меня тяжелым взором. Спешились, и, не сводя глаз, зашли к нам во двор. А я так и стояла, глупо хлопая ресницами. Смотрела снизу вверх на огромных воинов, которым доставала только до груди. Они были облачены в доспехи из редчайшей рилоитской стали, защищающей от нечисти и меховые кафтаны, а плащи застегнуты на аграф в виде меча Меторфа. Увидев знак ордена, не осталось сомнений — это воины-аркуры. Самые сильные боевые маги королевства.
«Это конец… — удрученно подумала я. — Все же мне не удалось избежать участи, которую мне навязали без моего согласия».
— Приветствуем тебя, Избранная! — дружным хором пробасили посланники новой жизни. — Мы приехали сопроводить тебя в замок.
— Но не обессудь, преемница, позволь нам удостовериться, что наследие Илир выбрало именно тебя. Мы должны увидеть знак, — произнес самый высокой и мощный среди воинов мужчина, суровый, лет тридцати на вид. С волнистыми волосами до плеч, цвета черной безлунной ночи, и темно-карими глазами, смотрящими жестко и непримиримо. Нос с небольшой горбинкой, смуглом лице с резкими чертами, а на подбородке виднелся белесый шрам.
— Добро пожаловать, великие воины, приглашаю пройти к нам в дом и там уже продолжить беседу, — услышала позади себя голос отца, не заметив даже, как, оказывается, вся семья высыпала на улицу, видимо заметив необычных гостей, несших необратимые перемены в нашу жизнь.
Мать прижалась к стенке и стала бледнее обычного, когда могучие аркуры протиснулись в избу, в которой сразу стало очень тесно. Воины скинули плащи и уселись на предложенные стулья. Отец сказал матери принести еды и накрыть стол. Сестру выгнали из кухни.
— Мы должны все же убедиться в том, что девушка точно является избранницей, — сказал молодой мужчина, глядя на моего отца исподлобья. Он был в их компании главным, как я поняла.
Отец замялся, забегал взглядом по полу, и потом, тяжело вздохнув, просто кивнул в знак согласия.
Предводитель отряда встал и приблизился ко мне очень близко, так, что я отпрыгнула от него в испуге.
— Тише, тише. Я только взгляну, — низким бархатным голосом проговорил он негромко.
Собрала всю свою волю в кулак, чтобы опять не удрать от мужчины, давившего на меня ростом и мощью, постаралась не шевелиться. Аркур подошел еще на шаг, и я почувствовала исходящий от него приятный аромат мороза, хвои и зимних красных ягод бикиры, моих любимых.
Я чувствовала себя не совсем уютно рядом с ним, какой-то слишком маленькой и слабой. Взглянув на него с испугом, пыталась понять, что делать дальше. Главный аркур произнес тихими голосом:
— Я только посмотрю. — И медленно провел рукой по моим волосам, потом откинул косу за спину. Мужчина начал развязывать тесемку на платье.
Я спохватилась. «Стыд-то какой! Не могла сразу сообразить и все сделать сама, тогда бы и не пришлось ему до тебя дотрагиваться!» А теперь уже и не решалась противиться мужчине.
Но оправдывала себя тем, что меня охватило сильное смятение и ужас от всего происходившего, и я просто-напросто потеряла способность здраво рассуждать.
Когда аркур стал распахивать на мне ворот платья и прикоснулся к оголенной коже, все же, не выдержала, резко отпрянула от мужчины. И чуть не упала, но он меня нежно, но крепко придержал за плечи, уберегая от позорного падения. Но я все же вырвалась и сама начала судорожно освобождать ключицу от платья, стараясь не показать ничего лишнего. Оголила плечо и с пылающими щеками уставилась в сторону, закусив губу до боли.
Воин долго смотрел, и я уже начала нервничать, топтаться на месте, но, в конце концов, он произнес:
— Спасибо, Избранница.
И повернувшись спиной, направился к своим собратьям, садясь за стол. А потом глянул в мою сторону и заявил:
— Мы выдвигаемся через час. Собирайся.
В этот момент мама как раз подносила кувшин с молоком, и только хотела поставить перед мужчинами, вдруг выронила его от неожиданности из рук. Я растерянно посмотрела на воинов, на родительницу, что сравнялась цветом лица с окрашенной известью стеной, и почувствовала полное отчаяние. Вот и все... Конец и начало. Разрушенные мечты и приобретенные обязанности, неожиданная власть и трон, которые мне вовсе не нужны. Я хочу быть здесь, с мамой и папой, Авой, в нашей маленькой избе и счастьем быть любимой родными. А не там, где я ничего и никого не знаю. И что меня ждет впереди? Только годы одиночества и забвения? Потери и расставания? Лицемерие и отсутствие теплоты? Неужели это все так для меня и закончится?
ГЛАВА 5
Сборы в дорогу я пережила, пребывая будто во сне, руки не поднимались упаковывать вещи. И все никак не верилось, что это происходит на самом деле. Я сидела на краешке кровати уставившись в пустоту, пытаясь осознать почему моя жизнь так резко перевернулась с ног на голову, и что именно мне предстоит исполнить завет какой-то Илир, которой уже нет тысячу лет. Не могли кого-то другого избрать? И вообще, зачем оно нужно-то это наследие? Не хочу я его принимать! У меня своя жизнь и большие планы на нее! А теперь что? Семью оставить, поехать неизвестно с кем и куда. И что я там одна буду делать? К концу размышлений паника подступила к горлу, и я начала задыхаться, судорожно глотая воздух, горькие слезы полились градом из глаз. Я поднялась и закружилась по комнате, отбирая у мамы свои пожитки, которые она запихивала в холщовую сумку.
— Мама, не отдавай меня! Я никуда не поеду! Прекрати, пожалуйста! Это же недоразумение, просто ошибка… Я здесь останусь, с вами!
Вглядывалась в ее лицо, пыталась увидеть знак подтверждения моих слов, и ожидая, что она сейчас скажет: «Да, дочка, мы тебя никуда не отпустим, ты останешься с нами, а они найдут другую Избранную», — и ласково улыбнется в ответ.
Но нет, не услышала того, чего хотела, а полетели в меня словно отравленные стрелы страшные слова мамы, впиваясь в тело и отравляя разум.
— Риэль. — И мама обхватила мое лицо ладонями, смотря испуганными глазами. — Доченька любимая, это не в наших силах препятствовать. Ты же понимаешь, что мы тебя любим. И никогда, слышишь, никогда, не отдали бы тебя никому, в чужие земли, чужим людям. Но так уж случилось. Я только знаю, что ничего не изменить и наследие силу имеет большую. Быть тебе королевой и нести тяжкое бремя на плечах. Но это для всех нас, для народа Леэрии. И ни у тебя, ни у нас нет выбора, поверь. Аркуры тебя все равно увезут. Будешь сопротивляться или мы пойдем против — силой увезут.
Я уткнулась маме в плечо и заплакала, так горько мне никогда не было за всю мою недолгую жизнь. Жила с родителями, бед никаких не знала, веселилась, жизнью наслаждалась, и о судьбах леэрцев и нашего королевства точно не думала. Я не была готова даже к взрослой жизни, как оказывается. А теперь сразу в один миг все изменилось, упало на мои хрупкие плечи слишком неподъемное для меня бремя.
***
Прощалась с родителями тяжело: мама рыдала навзрыд, Ава вообще устроила истерику, отец с почерневшим разом лицом и провалившимися глазами смотрел так, как будто хоронит меня. А потом крепко прижал к себе и молвил глухим голосом:
— Риэль, мы тебя любим и будем любить всегда. Дочка, ты сильная, пока этого не знаешь и не поняла еще, но прошу тебя, чтобы не случилось — не сдавайся. Ты не одна, за спиной любящая семья. — А потом поцеловал меня, надолго задержав в объятиях, и сквозь скупые слезы, блеснувшие в глазах, улыбнулся.
***
Коня для меня не было, поэтому главный аркур в их отряде — Сангир, предложил поехать пока с ним. А по пути они купят для меня смирную лошадку, так как я сказала, что держусь в седле не очень уверенно.
Воин усадил меня перед собой и большой рукой крепко притянул к своему телу. Мне было неловко, до этого я никогда еще не была в такой близости от мужчины. Мое настроение напоминало качели: то от страха перед будущим темнеет в глазах, то настолько становится жалко себя, что хочется реветь без остановки.
Когда мы проезжали через деревню, местные жители высыпали за ограды, прервали свои дела, и уставились на нас с недоумением: почему это дочку Бероса и Нитты куда-то везут три воина-аркура? Шептались и строили догадки. Никогда раньше не случалось у нас ничего такого, чтобы сами боевые маги приехали.
Староста, высокий крепкий мужик в тулупе, выскочивший из дома без шапки, смотрел внимательно сузив глаза на нашу процессию. И было уже дернулся наперерез нам, чтобы узнать куда меня увозят, но вовремя спохватился, только крепко сжал скулы, так что желваки заходили. Нельзя перечить воинам. Самые сильные боевые маги перед ним — аркуры.
Что расскажут жителям Грареса потом мои родители я уже не узнаю.
***
Через несколько часов монотонной езды по заснеженной дороге, я немного отмерла и стала приходить в себя. До этого мысли, как мотыльки на свету метались в голове, и я не могла собрать их воедино, поразмыслить, понять, что теперь к чему.
Аркуры ехали молча. Крепкие молодые воины смотрелись очень сурово, на голову накинули капюшоны от темных шерстяных плащей, скрыв лица. Они меня ни о чем не спрашивали, и сами не переговаривались между собой.
Мне было очень неловко в их окружении, я себя чувствовала не защищенной и уязвимой. Я не знала их, и совершенно не представляла, нужно ли бояться этих мужчин. А они не старались развеять мои страхи. Стража они моя или защита, а может что-то иное. Оставалось только гадать.
Жаркая ладонь на моей талии грела, и была такая большая и мощная, что я чувствовала силу рук главного воина. На кочках ладонь иногда соскальзывала и Сангир перехватывал меня повыше пояса, в такие моменты я боялась, что он заденет мою грудь. От этого у меня лицо сразу же начинало пылать. Я и так, наверное, была вся красная от мороза, щипавшего кожу на щеках, а тут еще и прибавлялось свекольного цвета от стыда. Меня все это так будоражило — новая участь, проснувшаяся магия, которую я пока не ощущала и не понимала, неизвестность будущего.
К вечеру мы приехали в поселок Тивон, где нашли постоялый двор. Селение располагалось на большом тракте, пролегающим с юга на восток Леэрии, и поэтому подворье оказалась довольно приличным. Аркуры отдали слуге лошадей, чтобы их отвели в стойло, и мы зашли в харчевню. В ней было занят всего один стол. За ним сидели двое мужчин средних лет, простолюдинов, уплетавших мясо и пьющих пиво из больших кружек, кислый запах, которого я почувствовала сразу при входе.
Тут же накатило на меня одиночество и жалость к себе. Я застопорилась на входе. Сангир мягко положил ладонь мне на спину и произнес тихим густым голосом:
— Риэль, пройдем, сейчас уже поздно, а мы целый день были в пути, и ты наверняка устала, хочешь есть и отдохнуть.
Я посмотрела снизу вверх на высокого брюнета, он смотрел серьезно и в темно-карих очах отражались искорки от огня в камине.
— Да, я бы не отказалась от ужина, — тихо ответила мужчине и смущенно, не выдержав пристальный взгляд, опустила глаза в пол.
Мы вчетвером уселись за длинный массивный стол, не очень чистый, с недовольством отметила я, немного поморщившись, что заметил самый молодой из аркуров — Имах. У мужчины был очень странный серебристый цвет волос, светлые льдисто-голубые глаза, и лицо с тонкими чертами, и высоким лбом. Воин обратился ко мне:
— Избранница, я понимаю, что тебе не нравятся те условия, в которых мы сейчас вынуждены пребывать, но ничего не поделаешь. До Ледяной Пустоши ехать еще две недели, и по ней до замка еще несколько дней. К сожалению, обеспечить более комфортные условия для тебя мы пока не можем.
— Карета просто не проедет сейчас по многим дорогам. В зимнее время единственный вариант передвигаться только верхом, — пояснил Сангир.
— Да нет, что вы, я все прекрасно понимаю, и ни на что такое не претендую, — залепетала я, засмущавшись.
Мне бы совершенно не хотелось, чтобы аркуры посчитали, что я уже зазналась еще на став королевой и ворочу от всего нос.
К нам подошла подавальщица еды, полная женщина, в засаленном фартуке и в платье в зеленый цветочек, стиранном уже на столько раз, что я не могла точно определить его первоначальный цвет. И мило улыбнувшись, продемонстрировала желтые зубы. Она поинтересовалась, что желают господа.
Мы заказали каши с мясом, хлеба, пироги с капустой. Мужчины еще взяли эль, а мне принесли молоко. Когда все насытились, Сангир отправил Арона, третьего воина, шатена со светло-голубыми глазами, мерцавшими из-под длинной челки, заказывать нам комнаты для ночлега. Вернувшись, тот доложил, что все готово и у нас есть два номера. За ним прибежал мальчишка-прислуга. Подросток, лет двенадцати, худенький и шустрый. Паренек благоговейно произнес:
— Прошу за мной дамы и господа аркуры, — исковеркав чины воинов на свой лад, но те благодушно промолчали. Что с него возьмешь?
Нас провели на второй этаж и показали две комнаты, находящиеся рядом. Одна поменьше, с единственной кроватью, предназначалась мне. Сангир зашел в помещение вместе со мной, и поставил мою сумку возле стула. Дал мальчишке, просочившемуся за нами в комнату, мелкую медную монетку, и приказал:
— Принесите госпоже чан с горячей водой.
— Хорошо, спасибо, господин. Будет сделано, господин. — Быстро закивал мальчишка и, блеснув радостно глазами и радуясь чаевым, быстро скрылся за дверью.
— Риэль, мы будем за соседней дверью, если тебе что-то понадобиться, то не стесняйся, стучи и спрашивай нас.
— Нет, нет, спасибо. Не беспокойтесь, я сама со всем справлюсь, — постаралась убедить аркура.
— Риэль, ты не должна сама со всем справляться, если что-то случиться. Мы здесь для того, чтобы обеспечить тебе полную безопасность и защиту.
И вот тут у меня как щелкнуло в голове и я, удивленно взглянув на Сангира, настороженно спросила:
— А разве мне грозит опасность?
Главный воин уставился на меня пристальным немигающим взглядом и помедлил с ответом, но мне этого хватило! Холодные мурашки побежали по коже и в голове пронеслась, как молния мысль: «Что-то тут не так!»
— Нет, Риэль, ты Избранница и тебе ничего не угрожает.
Вроде бы спокойно и уверенно произнес Сангир, но меня это вовсе не убедило. Червячок сомнений теперь начал грызть изнутри.
— А королева уже знает обо мне? О том, что я еду? — спросила Сангира, прищурив недоверчиво глаза.
Сангир отвернулся и подошел к окну, всматриваясь в темноту ночи, полную луну, висевшую одиноко в небе, и не глядя на меня выдал странную фразу:
— Знает… Она давно знает.
Как-то подозрительно прозвучал его ответ, не добавивший мне уверенности точно. И что-то мне после такого высказывания аркура подсказывает — королева недовольна моим появлением. А уж если судить по ее выражению лица и тому, что она пыталась со мной сделать через зеркало… Нет, ну а кто хочет лишиться трона? Даже пусть она правила целых триста лет, она уже к этому привыкла. И выглядела Магрит точно не как дряхлая бабушка, а очень даже молодо.
«Надо будет поподробнее расспросить у него о наследии Илир. Что-то тут не так», — решила я.
Отмокнув в горячей воде и, чуть не заснув прямо в чане, я проснулась только от стука в дверь, когда спросили можно ли его уже уносить. Я встрепенулась и быстро вылезла из купальни. Насухо вытерлась и, закутавшись в одеяло с головы до ног, открыла дверь. Вошли два мужика и вынесли бадью из комнаты. А я счастливая, чистая и сытая завалилась спать, так и не надев ничего.
Ночью меня разбудил сильный и страшный звук, который напугал меня спросонья до полусмерти. Оконная рама каким-то образом распахнулась и в комнату влетел снежный вихрь. Я села на кровати и уставилась на поражающую воображение картину — коловорот из снега, как живой, носился по комнате покрывая все инеем. А на стене напротив проявились кровавые буквы: НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ К ЗАМКУ!
И буран, закружив вокруг меня, окутывая в снег, как в ледяное одеяло, не давал дышать. Я почувствовала, как буквально становлюсь сугробом! От страха я завизжала очень громко, меня просто сковало пеленой ужаса и не было сил шевелиться. И тут я увидела, как в дверь забежали с мечами на голо все трое аркуров. На их лицах было написана готовность к бою, и они были решительно настроены отразить атаки любого врага.
Мгновенно оценив ситуацию, воины быстро сориентировались. Арон подскочил ко мне и вытащил из кровати вместе с одеялом, подняв на руки. Сангир начал плести заклинания, читая его на древнем языке рансвар. И в комнате сразу же стало заметно теплеть, а снег таял на глазах, превращаясь в лужи, стекая с кровати и стен прямо нам под ноги.
Я всхлипывала от ужаса сидя на руках у Арона, и крепко прижималась к нему. А когда было покончено с ураганом, и температура в помещении пришла в норму, аркуры уставились на кровавое послание. Мужчины некоторое время молча сверлили взглядом надпись, а потом все разом обернулись на меня. От их пристального внимания я начала нервно ерзать на руках Арона, и вдруг увидела, что взгляды воинов поползли ниже шеи. Они теперь внимательно разглядывали там что-то. Я опустила глаза и с ужасом вспомнила, что легла спать голая! Оказывается, одеяло сползло и обнажило шею, плечи и верхнюю часть груди! При моем, хоть и стройном телосложении, она была у меня довольно пухлой, и теперь выглядывала почти вся, чуть не показывая соски.
Я задохнулась от стыда и попыталась натянуть покрывало повыше, но не смогла. Арон держал крепко и, если я еще хоть немного пошевелюсь, оголюсь полностью. Я всхлипнула, теперь уже от страха за свою честь, и попросила жалобно:
— Арон, поставь меня, пожалуйста, на пол.
Но мужчина, похоже, и не собирался этого делать. Сангир, все же оторвав взгляд от моей груди, отдал приказ Арону:
— Отнеси ее в нашу комнату и побудь с ней, пока мы тут разбираемся.
ГЛАВА 6
Занеся меня в комнату, в которой расположились аркуры, Арон бережно усадил меня на одну из кроватей. В довольно просторном помещении было тепло, но я, закутавшись до подбородка в одеяло, все равно тряслась и стучала зубами. Воин взял стул и сел напротив. Холодные голубые глаза пристально разглядывали меня некоторое время, а потом мужчина попытался успокоить:
— Риэль, не бойся. Мы тебя защитим. Мы здесь именно для этого.
— Защитим от чего? Да что вообще происходит? — выкрикнула я, не сдержавшись. Эмоции во мне кипели и грозились истерикой выплеснуться наружу.
— С тобой ничего не случиться, я тебя уверяю… — продолжил аркур, но тут в дверь вошли Сангир и Имах.
Все напряженные, суровые, а лица были озадачены. Я на них взглянула и, собравшись духом, выпалила:
— Что происходит?
Имах, не глядя ни на кого, мрачный как грозовая туча подошел к столу и налив эля в стакан, выпил его залпом. Сангир, наконец, удостоил меня взглядом и сухо произнес:
— Избранница, ничего не бойся. Мы не дадим тебя в обиду.
— В обиду кому? Да что такое там было? — вскричала я, нервно взмахнув рукой и опять словила на себе странные взгляды мужчин, уставившись точно мне не в лицо, а гораздо ниже.
Во время своей порывистой речи я сильно обнажила плечи. Осознав свою оплошность, засмущалась и жар прилил к щекам, шее и даже груди. До меня запоздало дошло, что я нахожусь наедине с мужчинами голая! Прикрытая всего лишь тонким одеялом. Да что со мной такое? Все эти переживания лишили меня здравомыслия. Я же всегда была застенчивая, скромная и никогда себе не позволяла таких вольностей. А теперь то и дело, хоть и случайно, но оголяюсь перед воинами.
«Да что же они теперь обо мне подумают? А если они это примут за приглашение? Вдруг решат, что я доступная. Я же сама буду виноват в этом!» — с отчаянием рассуждала я, и так в итоге себя накрутила и испугалась, что начала икать.
— Вы можете выйти... Ик… На время из комнаты… Ик... — стыдясь самой себя, тихо попросила аркуров.
— Зачем? — спросил, удивленно подняв серебристые брови, Имах.
— Я… Ик... Хочу одеться... — еще тише обронила и совсем пала духом.
— Имах, Арон, идите прогуляйтесь немного, проверьте коней. Я побуду с Риэль, — приказал воинам Сангир.
Я удивленно подняла глаза на мужчину, ожидая, что меня оставят хоть ненадолго одну в комнате. Но этого, похоже, не дождешься. Когда аркуры вышли, Сангир пояснил:
— Мы не можем более оставлять тебя без присмотра. Поэтому я никуда отсюда не выйду. Ты теперь постоянно будешь находиться везде или со всеми нами, или с кем-то из нас.
— А… — от удивления я даже не нашлась, что спросить в первую очередь.
Сангир не стал выслушивать мои возражения и скомандовал:
— Сейчас быстро одевайся и выпей теплый отвар, пока не простыла, — я и не заметила, что меня, похоже, уже потряхивает не от страха, а действительно от холода, что пронзил мою душу и тело в той комнате.
Аркур подошел к окну, повернулся спиной ко мне, и уставился в непроглядную темень. Я быстро достала из своей сумки, которую принесли мужчины шерстяное платье, под него надела рубаху, панталончики и чулки. Достала расческу и хотела было сказать воину, что все, я закончила и он может поворачиваться, как увидела, что Сангир сам уже обернулся. И тут я заметила за ним мое мелькнувшее отражение.
«Ах! Так он все видел, получается? Как я стояла голая и одевалась? Вот же сволочь!» — подумала с обидой я, и мне одновременно захотелось сгореть со стыда, и кинуть в Сангира что-нибудь потяжелее, чтобы знал, как тайком подглядывать за невинными девушками!
Вот они какие мужчины, оказывается! Нет, я, конечно, не дура и как получаются дети примерно знаю. Знакомые девушки в деревне рассказывали украдкой, кто что слышал об отношениях между мужем и женой. Но, конечно, всего мы знать до замужества не могли.
И в такой ситуации я себя почувствовала слишком слабой перед воинами-аркурами. Они говорят, что защищают меня, а от них меня кто защитит? Надеюсь, все же они не тронут будущую королеву.
В этот момент Сангир поставил стул ближе к столу и указал мне на него, предлагая присесть. Я подошла осторожно, и он накинул мне на плечи свой плащ. Меня сразу окутал приятный аромат хвои и ягод бикиры.
— Сангир, расскажи мне, пожалуйста, что происходит, — умоляюще глядя на аркура, попросила я.
Он постоял, немного посверлив меня взглядом, подвинул ко мне ближе стул и сел на него. Чуть помедлил и заговорил.
— Это послание от королевы Магрит.
И все, больше ничего не добавил. Я подождала еще немного и все же решилась уточнить:
— Но... Как же наследие Илир? Разве вы не везете меня в замок для передачи короны? Насколько я знаю, новая Избранница должна обязательно вступить на престол, иначе случиться страшное.
— Да, все так и есть.
— Но к чему тогда такое странное послание? Почему я должна вернуться домой? Разве есть иной выход для меня и королевы? Мы же обе зависим от этого наказания!
— Не говори так! — воскликнул Сангир, резанув меня взглядом. — Если бы не наследие, не существовало бы сейчас Леэрии. Принцесса Илир принесла великую жертву!
— Извини, пожалуйста, — примирительно сказала я. — Я об этом почти ничего не знаю. Нам же не рассказывали никогда об этом наследии. Но королева Магрит явно не хочет отдавать корону. Когда я ее увидела в зеркале, она страшно разозлилась и начала плести заклинание. Но вовремя влетел снежный вихрь и выхватил у меня зеркало. Разбил о пол, а так я даже не могла его сама отбросить.
— Ты видела в зеркале королеву Магрит? — удивленно спросил аркур, подняв вверх брови.
— Да, после того как расцвел лотос, — охотно пояснила я.
Сангир стал внимательно в меня вглядываться, как будто пытаясь что-то увидеть во мне, такой был у него вид. А потом задумчиво произнес:
— Магия четырех ветров, значит.
Я затаила дыхание, ловя каждое слово. Вдруг он что-то еще скажет, сейчас все ведь крутиться вокруг меня и моей жизни. И мне, похоже, угрожает серьезная опасность. Теперь все зависит от аркуров и их способностей, силы и магии. Но мне кажется, мое выживание зависит теперь еще и от меня. Если я сейчас упаду духом и не смогу сама за себя постоять — все, тогда можно сразу сказать, что мне конец. Но я собираюсь выстоять в этой борьбе! И не знаю, о чем там говорится в наследии Илир, я еще обязательно увижу маму, папу и свою сестру.
— Риэль, сейчас тебе нужно знать лишь одно, — твердо начал говорить Сангир, наклоняясь в мою сторону. — Мы тебя везем принимать корону, ты станешь следующей королевой и наследие Илир вступит в силу, как и положено. Мы здесь именно для этого.
Вот и все объяснение. Я поняла, что больше не добьюсь ни слова от Сангира. «Но что-то тут не так! Королева Магрит не хочет, чтобы я явилась во дворец, и не собирается отдавать мне корону. Это что же получается, она не хочет благополучия для королевства? В чем же дело? Я должна все выяснить», — твердо решила я.
Арон и Имах пришли вскоре после нашего разговора. И Сангир сказал, что завтра выезжаем рано утром, поэтому сейчас все ложимся спать. Мне выделили отдельную кровать, Арон и Имах устроились на двух других, а Сангир первым принял дежурство. С этого часа устанавливаются смены у аркуров по очереди.
Я долго ворочалась, не могла заснуть, все думала, как бы мне разузнать у немногословного воина о наследии побольше. Выпытать насколько серьезна опасность, исходящая от королевы Магрит. И еще, что не давало заснуть — я впервые спала с почти незнакомыми мужчинами в одной комнате. Было страшновато чисто по-девичьи, но в конец концов я уснула.
Утром, осторожно дотронувшись до меня, позвал Арон:
— Риэль! Просыпайся, надо собираться.
Я открыла глаза и уставилась на мужчину, наклонившегося очень близко ко мне и смотревшего таким пронзительным взглядом, что я засмущалась. Он разогнулся и, не отрывая глаз, цвета ясного летнего неба, улыбнулся широкой озорной улыбкой.
Вниз мы спустились рано, за окном только стало расцветать и сонный хозяин, услышав, как мы его зовем, сказал, что есть только вчерашняя похлебка, мясо и хлеб с сыром. А больше они ничего еще не успели приготовить. Нас это устроило, мы позавтракали, выпили травяной бодрящий взвар и выдвинулись в дорогу.
Новый день встретил нас трескучим морозом, пронизывающим северным ветром и хрустом снега под копытами лошадей, что мчали нас в неизвестность, и в мир, полный опасностей и неожиданных открытий для меня.
ГЛАВА 7
В этот раз на лошадь меня посадили к Арону. Мы ехали по заснеженной дороге. Унылые монотонные пейзажи заснувших полей до весны, укрытых белоснежным покрывалом, тянулись и тянулись, нагоняя на меня тоску и погружая в уныние.
По пути редко кто попадался. Иногда воины перебрасывались фразами, обсуждая, где остановиться на ночлег, о небольших привалах на пути следования и все. Я ловила каждое слово, пытаясь выудить хоть какие-то крупицы информации о Магрит и моем будущем, но тщетно. Пока мне никак не удавалось составить всю картину происходящего целиком.
В середине дня, меня уже изрядно растрясло от непривычки столько времени находиться в седле, и я стала клевать носом. И вдруг мое ухо обожгло дыхание Арона:
— Риэль, ты можешь откинуться на меня и подремать. Не бойся, так будет лучше, дорога длинная и ты отдохнешь.
Я хотела было возразить, но накатила такая усталость от всего пережитого, и сонливость просто так не отпускала, поэтому наплевав на все приличия, откинулась на широкую, твердую грудь мужчины — закрыла глаза. Арон судорожно втянул воздух носом и крепче прижал меня к себе. Надеюсь, я ему не мешаю, а то он так часто начал дышать. Может все же не стоило этого делать? Вдруг я мешаю ему? Подумало уже сквозь сон и провалилась в черноту без сновидений.
***
— Риэль! Риэль! — прозвал меня чей-то напряженный голос. Я медленно вырывалась из темноты забытья, а иначе это никак и не назовешь. Совсем не расслабляющий сон был точно. Не понимая в чем дело, стала крутить головой. Я все также сидела на лошади. Сангир и Имах спешились, обнажив мечи и оглядывались по сторонам. А потом раздался вой! Вой множества глоток! В ужасе я увидела, как из леса приближаются к нам, медленно и настороженно ступая, десятки волков.
Всхлипнув от страха, схватила за руку Арона и вжалась в него.
—
