Крокодиловы слезы. Маргарита Дорогожицкая

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Сложно ли решиться на убийство? А если это твоя жена, которую любишь больше жизни? Сергей Чарторыйский знает ответ, но он понятия не имеет, что теперь делать с полученным наследством. Ведь ему досталась... крокодилья ферма, а с ней и чужие сны. Когда прикажете их разгадывать? Тут бы самому не попасть за решетку, ведь кто-то узнал об убийстве и начинает шантаж, синеглазый псих требует продать мертвого крокодила, а совладелица фермы до чертиков похожа на покойную супругу...

***

ПРЕДИСЛОВИЕ

   Место действия - вымышленный приморский городок Н-ск на берегу Черного моря, где располагается крокодилья ферма. Героев истории читатель также может встретить в других романах и рассказах цикла «Кошки-мышки». Любые совпадения с реальными событиями случайны и непреднамеренны.

ГЛАВА 1

Она уснула. Сергей отпустил ее руку и сел на постель. Шприц с остатками морфина упал на пол, но мужчина не поднял его. Не было сил. Хотелось лечь рядом и тоже заснуть вечным сном, но такой роскоши он себе позволить не мог. У него был сын, о котором надо заботиться. Платона он предусмотрительно отправил к дедушке на дачу. Нечего мальчику здесь делать, когда придут и заберут его маму...

   Сергей лег рядом с женой и вгляделся в ее мертвое прекрасное лицо. Болезнь заострила черты, но не смогла отнять красоты, разве что кожа приобрела пергаментную желтизну. Красавица Луна...

   «Меня зовут Луна, ударение на первом слоге», - так она представилась ему при первой встрече и требовательно заглянула в глаза. Господи, как же давно это было... Целая жизнь прошла... а кажется, что мгновение пролетело. Почему? Почему смерть забирает тех, кого любишь?

   Освидетельствование прошло без проволочек. Лечащий врач подписал свидетельство о смерти, обронив:

   - Отмучалась, бедняжка.

   Сергею хотелось дать ему в зубы. Врезать так, чтобы разбить собственные костяшки о его челюсть до крови, чтобы почувствовать боль, чтобы заплакать. Он не мог. Окаменел от горя.

   - Вы поплачьте, не стесняйтесь, - словно почуяв, добавил врач. - И отпустите ее. Где бы она ни была, ей там лучше...

   Сергей отвернулся и быстро зашагал прочь из морга, не разбирая дороги.

   «Отпусти меня, Сережа...» - просила она. - «Ради сына, пожалуйста, сделай это...»

   Он сделал. А как теперь с этим жить?

   В день похорон шел дождь. Его капли барабанили по зонтикам и крышке гроба. Все было чинно, торжественно, печально. Маленький Платон, одетый в черный костюм, всхлипывал, уткнувшись в живот бабушки, и Сергей ему завидовал. Он так и не смог выплакаться, дать волю горю, которое скручивалось в туго натянутую пружину где-то под ребрами, из-за чего болело сердце.

   Родственники, коллеги, приятели и просто знакомые, которых он даже не помнил, говорили ему какие-то слова, должно быть, соболезновали, пытались утешить или ободрить, но все было словно в тумане.

   - Она любила тюльпаны, - неожиданно для самого себя встрепенулся Сергей. - Тюльпаны, а не розы или гвоздики!..

   Гроб уже опустили в землю, от которой поднимался тяжелый пар, и присутствующие подходили по очереди попрощаться с покойницей и бросали в могилу цветы.

   - Почему нет тюльпанов? - волновался Сергей. - Луна хотела тюльпаны!.. Белые!..

   - Тише, Сережа, не шуми, - с укоризной одернула его мать. - Вот твои тюльпаны, не нервничай.

   Он недоуменно посмотрел на охапку белых тюльпанов, которую ему вручили.

   - Надо прощаться, - снова шепнула мать и подтолкнула его к разверзнутой пасти могилы. - Иди. Не тяни, иди, ресторан заказан на шесть.

   Он сделал пару шагов деревянными ногами, остановился и вдруг понял, что это конец. Все. Сейчас ее зароют, и он больше никогда ее не увидит.

   - Иди же!.. - шептала мать позади. - Люди ждут!..

   Какое ему дело до людей?.. Он сделал шаг назад, пряча цветы за спину, но тут раздался стук. Деликатный такой стук. Он сразу его узнал. Так Луна скреблась в дверь его кабинета, когда приходила к нему на работу, чтобы накормить обедом и рассказать о своих снах. Сергей замер. Стук повторился, а потом раздался скрип. Отворялась дверь... или крышка гроба?

   Луна выглянула из могилы, встряхнула копной светлых волос, положила локти на край ямы, подперев ладонями круглое лицо, и уставилась на Сергея.

   - Я же сказала, что не брошу вас, помнишь? - подмигнула она. - Кстати, напомни Точинину, чтоб долг вернул. Он у меня в прошлом году на машину занимал пять тысяч, пора возвращать.

   Сергей задохнулся от ужаса, закашлялся и... проснулся.

   - Сынок, задремал? - ласково спросила мама и погладила его по плечу. - Устал, бедный.

   Он отпрянул и огляделся по сторонам. Поминки были в самом разгаре, гости оживленно общались между собой, официанты сновали туда-сюда с подносами.

   - Это сон? - ошеломленно спросил Сергей. - Где Луна?

   Ему на мгновение показалось, что все было сном, что светлое платье Луны мелькнет среди гостей, раздастся ее смех, а потом она подойдет и обнимет его...

   - Сынок... не надо, не трави душу, подумай о Платоне, - укорила его мать.

   Мальчик сидел на стуле, уткнувшись в смартфон и что-то тыкая в нем.

   - Это был не сон, да?

   - Съешь что-нибудь, тебе нужны силы.

   Она придвинула ему тарелку с салатом и жареными куриными крылышками, но Сергей отмахнулся от еды.

   - Где Точинин?

   - Толик? Где-то здесь был...

   Сергей не знал ни о каком долге, но сон не давал ему покоя. Он отвел Точинина в сторонку и спросил:

   - Ты брал у Луны в долг?

   Тот всего на секунду замешкался с ответом, а потом выдохнул и сказал:

   - Да, точно, как раз собирался отдавать, но... Я отдам, ты не волнуйся. Я ж понимаю, что вам сейчас деньги нужны...

   На его лице было написано то странное облегчение, свойственное человеку, который колеблется между тем, чтобы умолчать и выгадать, и тем, чтобы признаться и чувствовать себя честным. Сергей по службе часто встречался с подобным поведением и полагал, что люди обычно стараются поступить по совести, просто некоторых следует слегка подтолкнуть.

   - Сколько? - спросил он, чувствуя неприятный мороз по коже от того, что уже знает ответ.

   - Эмм... - Точинин отвел взгляд, делая вид, что вспоминает. - Три...

   - Пять.

   - Да, точно! Пять. Пять тысяч. Только верну по частям, хорошо? Три есть.

   - Хорошо, - кивнул Сергей.

   У него все плыло перед глазами.

   «Ты мне не веришь... а зря... Я буду приходить к тебе во сне и помогать...»

   - Пап?.. - Платон взял его за руку. - Я хочу домой.

   - Да-да, сейчас поедем...

   - А мама совсем-совсем не вернется?

   - Не знаю... Нет. Не должна.

   Ночью ему приснился Точинин. Он вместе с ним сидел в гараже и любовался купленной «Шкодой-Октавией», испытывая какой-то мальчишеский восторг от обладания этой игрушкой, потом вместе с Толиком полировал ветровое стекло, протирал фары, забирался в салон и вдыхал аромат кожаной обивки сидений. Ему представлялись необъятные просторы гоночного трека, а огненно-красная «Шкода» превращалась в крутое «Ферарри», рассекающее трассу на околозвуковых скоростях.

   «Интересно, у него есть страховой полис?» - отстраненно подумал Сергей.

   Реальность сна тут же поплыла. Руль дрогнул, машину занесло, покрышки завизжали противными голосами, а самого Сергея отделило и отбросило от Точинина, вдавив в пассажирское сиденье.

   Знакомое ласковое прикосновение к плечу обожгло.

   - Это не твой сон, Сереженька, не надо тут хозяйничать... - шепнула Луна у него над ухом.

   Он проснулся в своей постели с колотящимся сердцем. В воздухе витал едва уловимый жасминовый шлейф духов, которые так любила его жена.

   Сергей почти не знал Точинина, это был один из многочисленных приятелей-коллег Луны, такой же свободный художник, как и она. Кажется, они учились вместе в институте. Утром Сергей дождался девяти и позвонил Точинину:

   - Привет, - хрипло сказал он, сдерживая нервную дрожь. - Скажи, какая у тебя машина?

   - Эмм... «Шкода-Октавия». А что? Я верну деньги, ты не сомневайся. Мне заказ как раз должны оплатить...

   - Какого цвета?

   - Кто?

   - Машина. Какого она цвета?

   - Красного...

   Сергей положил трубку, невидящим взглядом уставившись в окно. Он не знал. Не мог знать. Перебирая в памяти события, он тщетно пытался вспомнить, может он все-таки видел новую машину Точинина? Отсюда и сон... Перезвонил ему:

   - А когда ты ее купил?

   - Да послушай, в чем дело-то? Я же сказал...

   - Я дам тебе отсрочку, просто скажи, когда ты ее купил?

   - В прошлом году... - заикаясь от свалившейся на него щедрости, ответил Точинин.

   - Точнее.

   - В декабре, как раз была скидка, и я... Луна меня так выручила!..

   Сергей весь декабрь был в разъездах, расследовал страховой случай на предприятии в Запорожье, даже на Новый год не смог вырваться, а потом они всей семьей махнули в отпуск в Египет, потом новая командировка... Он так мало времени проводил с семьей... и он совершенно точно не видел новую машину Точинина, как и его самого.

   - Спасибо, - сказал он и во второй раз повесил трубку.

   Следующие дни прошли, словно в зыбком тумане, в котором реальность сливалась с вымыслом сна. Сергей видел во сне тех, кто был на похоронах, подсматривал их сокровенные мечты и чаяния, узнавал про их страхи и скелеты в шкафах. Луна тоже иногда появлялась и одергивала его, когда он начинал вмешиваться в реальность чужого сна. Ему казалось, что от горя он сходит с ума, и только присутствие Платона помогало не свихнуться окончательно. Сергей гулял с сыном в парке, загорал с ним на пляже, ел мороженое и боялся своих догадок. Луна всегда была чудачкой. Он находил это милым и безобидным, однако во время болезни она стала заговариваться и нести откровенную чушь про то, что может гулять в чужих снах и заглядывать в души людей.

   «Мне достаточно посмотреть человеку в глаза...» - шептала она, метаясь в горячке. - «И я могу вывернуть его наизнанку... вместе с собой... Это так больно!..»

   Резкий звонок мобильного телефона выдернул его из задумчивости. Звонил отец Луны, Томаш Адамович. Бывший военный атташе, он был венгром по происхождению. Сейчас он вышел в отставку, работал консультантом в какой-то закрытой структуре, жил в Будапеште, однако на похороны дочки прилетел, чтобы проститься и повидаться с единственным внуком.

   - Да, Томаш Адамович?

   - Сергей, что за наследство? - сухой голос с нотками тревоги.

   - В смысле?

   - Я собирался брать билеты обратно, но мне позвонил юрист и сказал, что оглашение завещания назначено на завтра.

   - Завещания? - переспросил Сергей. - Какого еще завещания?

   - Это ты мне скажи. Разве у Луны были свои деньги? Она же не работала.

   - Почему не работала?.. Она была фрилансером и неплохо зарабатывала...

   - Да знаю я этих художников!.. - в голосе тестя прозвучал открытое пренебрежение. - Голый зад, зато гонору выше крыши. Что она могла завещать? Свои картины? Квартиру я вам подарил на твое имя, чтобы она опять все не профукала.

   - Не знаю...

   Невольно вспомнился Точинин. Откуда у Луны было пять тысяч долларов, чтобы занять ему? Сергей хорошо зарабатывал, его родители тоже крепко стояли на ногах и считали своим долгом помогать молодым, поэтому Чарторыйский полагал, что жена могла взять деньги из семейного бюджета или попросить у отца. А если нет?

   В трубке запикало, кто-то пытался дозвониться ему. Тесть услышал это и сказал:

   - Отключаюсь. Это наверняка тот юрист.

   В конторе у нотариуса работал кондиционер, и было холодно. Сергей с тревогой поглядывал на сына, который в своей синей майке покрылся гусиной кожей.

   - Можно сделать потеплее? - не выдержал он наконец. - Или выключить?

   - Да, конечно, - кивнул нотариус и нажал кнопочку на пульте.

   Гудение прекратилось, установилась гнетущая тишина. Рядом с Сергеем сидел тесть, высокий плотный человек с непроницаемым лицом первоклассного игрока в покер. Такие лица даже так и называются - покер-фейс. Сергей откашлялся.

   - Послушайте, может уже пора огласить завещание? Или мы еще кого-то ждем?

   - Нет, - успокоил их нотариус. - Завещание касалось только вас двоих. Сейчас придет мой помощник, и начнем.

   Прошли еще пять минут томительного ожидания, разбавленные писком кнопочек телефона, в которые яростно тыкал Платон, сражаясь с пиксельными монстрами. Наконец появился помощник нотариуса, неся перед собой большую картонную коробку. Он поставил ее на тумбу рядом со столом и кивнул нотариусу.

   - Отлично, - просиял тот и сложил пальцы домиком. - Можно начинать.

   Платон отложил свой смартфон в сторону и с интересом уставился на коробку.

   - А что там?

   - Скоро узнаете, молодой человек, - улыбнулся ему нотариус и обратился к Сергею и его тестю. - Итак, завещание моей клиентки довольно простое. Вам, Томаш Адамович, она завещала передать вот это колье...

   Жестом фокусника его помощник вытащил из коробки потертую бархатную коробочку и поставил ее перед Томашем Адамовичем, распахнув. Драгоценные камни, изумруды и бриллианты, мягко переливались в искусственном освещении. Сергей с удивлением увидел, как его тесть побледнел, поднес руку к горлу и сдавленно спросил:

   - Но как?..

   - По поручению Луны мы разыскали и выкупили колье ее матери. Она просила вам передать, что просит у вас прощения за то, что в свое время продала его. Вот ее прощальное письмо вам.

   Сергей, не отрываясь, смотрел на тестя. Тот взял письмо, провел дрожащими пальцами по колье, потом резко отвернулся. От жены Сергей знал, что Томаш Адамович любил ее мать, больше так и не женился, а отношения с дочерью у него были натянутые. Однолюб... Неужели и его, Сергея, ждет та же участь? Вечно скорбеть по той, что ушла навсегда...

   - Вам надо дать расписку, что вы приняли колье в право собственности.

   Тесть повернулся, и Сергей заметил влажную дорожку у него на щеке.

   - Откуда у нее деньги? - спросил он нарочито громко. - Чарторыйский, это ты ей дал?

   Сергей медленно покачал головой, отводя взгляд. Ему не хотелось смущать этого несгибаемого волевого человека и давать понять, что он заметил его слабость.

   - А что касается вас, Сергей Михайлович, то вам Луна оставила в наследство крокодилью ферму.

   Сергею показалось, что он ослышался.

   - Что?

   - Крокодилью? - привстал с дивана Платон. - С настоящими крокодилами? Вот прям настоящими-настоящими?

   - Да, - кивнул нотариус. - Вот документы.

   Он подвинул Сергею бумаги и добавил, постучав по коричневому конверту из плотной бумаги:

   - А здесь письмо для вас. Надеюсь, там вы найдете все объяснения.

   - Круто!.. - присвистнул Платон, подходя к отцу и подлезая ему под руку. - Пап, а когда мы поедем к крокодилам?

   - Подождите, молодой человек, здесь в коробке есть и для вас кое-что, - заговорщически подмигнул ему нотариус.

   - Что? Что?

   - Платон, - одернул его Сергей.

   Но сын уже подскочил к коробке и заглянул в нее, после чего издал клич восторга и вытащил квадрокоптер, о котором мечтал последний год.

   - Вау!.. Последняя модель Фантома! Самая крутая!.. Пап, смотри, помнишь, я тебе говорил, что у этого радиус действия почти 200 метров!.. И крутая камера!

   - Луна хотела, чтобы после ее ухода родные ей люди не горевали, а учились заново радоваться жизни, - пояснил нотариус. - Если с колье и игрушкой все просто, мне от вас нужна только расписка, то в право владения фермой вы сможете вступить после положенных по закону шести месяцев.

   - Да, - ошеломленно кивнул Сергей, пытаясь разобраться в документах на ферму. - Но почему? Как? Она что-то пояснила?

   - Все в письме, я полагаю, - пожал плечами нотариус. - У вас есть еще ко мне вопросы?

ГЛАВА 2

Сергей продлил отпуск на работе по семейным обстоятельствам и заказал билеты в Одессу. Крокодилья ферма располагалась на побережье Черного моря, в маленьком городке Н-ске. Платона пришлось взять с собой, тот не хотел оставаться с дедушкой и бабушкой, когда его папа уезжает смотреть на крокодилов.

   Сидя в поезде, Сергей перечитывал письмо жены. Соседка по купе, молодая симпатичная женщина, с интересом поглядывала на попутчика. Слегка полноват, волосы взъерошены, лицо доброе и приятное, умные карие глаза. Она решила, что он ей подходит. Из таких мужчин получаются прекрасные мужья и заботливые отцы. Неконфликтный бета-самец, из которого можно веревки вить, и наверняка хорошо зарабатывает. Неважно, что одет несколько неряшливо, зато часы фирменные, дорогие, как и телефон, небрежно брошенный на сиденье рядом. Обручального кольца на пальце нет, можно в бой. Она кокетливо закинула ногу на ногу и спросила:

   - Вы путешествуете один?

   - Нет, с сыном, - не поднимая головы, ответил он, погруженный в чтение.

   Лицо женщины вытянулось от разочарования. Тут как раз разъехалась дверь купе, внутрь ворвался мальчишка лет восьми, со светлой копной волос и темными глазами, словно две спелые черешни.

   - Пап! - он потряс телефоном.

   - Не шуми.

   - Ну пап!.. А ты знал, что крокодилы произошли от динозавров?

   - Нет.

   - Ой, здрасьте, - поздоровался мальчик с соседкой по купе, заметив ее. - А еще крокодилы плачут, когда жрут свою добычу, пап, представляешь? Жрут и плачут, плачут и жрут!

   Женщина потеряла всякий интерес к своему попутчику, решив, что мужик с прицепом ей не нужен, и вышла в коридор на поиски новой жертвы... совсем как крокодил выходит на берег...

   «Последнее время мне снится, что меня пожирают крокодилы... Рвут на части мое тело, и мне так больно и страшно!.. Знаешь, Сережа, я не боюсь умирать, потому что точно знаю, что наши души перерождаются, но я боюсь боли...

   Я верю, что ты сделал то, о чем я тебя просила, и боли больше нет. Ты правильно поступил, ты спас не только меня, но и нашего сына. Я должна открыть тайну, хоть ты и не поверишь мне поначалу, а потом наверное возненавидишь. Ты никогда мне не верил и считал чудачкой. Мой дар - или проклятие? - это способность заглядывать в чужие сны. Он мне достался от матери. Я ее убила. Она меня просила, и я ее убила. И ее дар перешел ко мне, а не к моей сестре. Да, у меня есть младшая сестра. Ты же помнишь, я говорила, что мама бросила отца ради другого мужчины? Ее зовут Алиша. Все так сумбурно, а я никак не могу сосредоточиться... Но обо всем по порядку...»

   - Пап, а ты купил сока?

   - Да, в рюкзаке есть, поищи.

   Платон полез в рюкзак, а Сергей в это время перевел взгляд за окно. Там мелькали деревья и поля, сливаясь в одно размытое зеленое пятно. Он представлял, как Луна пишет это письмо, сидя за столом и кривясь от боли. В последние дни ей не помогали даже самые сильные анальгетики.

   «Но обо всем по порядку... Мама вышла замуж за Реянша (не удивляйся, он наполовину индиец), когда мне было шесть. Родилась Алиша. Отчим хорошо ко мне относился, полюбил меня как свою дочь. А когда мне было двенадцать, у мамы обнаружилась фатальная бессонница. Это очень редкое генетическое заболевание, неизлечимое, хотя мама была уверена, что это плата за дар, а наследственность тут ни при чем. Господи, как я хочу верить, что это так, и наш сын никогда не заболеет! Мама знала, что ей предстоит, и попросила меня убить ее. Тогда же она рассказала об этом проклятом даре - видеть сны души и сны разума. Они разные, не перепутай! Мама не хотела, чтоб дар перешел к Алише, сказала, что дар может унаследовать любой, кто убьет носителя, и только в случае смерти от болезни или несчастного случая, дар переходит кровным родственникам. Понимаешь, она хотела быть уверенной, что дар перейдет ко мне, а не к Алише!.. Она всегда ее любила больше меня... Она просила перед смертью сделать все, чтобы дар никогда ей не достался... «Алиша такая слабая, она не выдержит, а ты сильная, Луна, ты сможешь...» - сказала она и вложила мне в руку шприц с морфином. И я сделала это. Сейчас я думаю, а почему она не попросила Реянша? Ведь тогда дар перешел бы ему, а уж он-то точно был сильнее двенадцатилетней девчонки. И мне очень страшно, Сережа, страшно, что убийца должен иметь кровное родство, чтобы дар перешел. Но я все-таки попытаюсь... Я не хочу, чтоб это свалилось на Платона. Если вдруг ты не заметишь в себе никаких изменений, не начнешь видеть особые сны о тайных мечтах и страхах знакомых тебе людей, то присмотрись к Платону. Следи за его снами, спрашивай о них. Но я верю, что у тебя все получится...»

   Платон сунул ему под нос бутерброд - домашняя колбаса с дольками помидора.

   - Поешь, пап, хватит читать. Ты уже пятый раз перечитываешь.

   - А ты считаешь? - улыбнулся Сергей, откладывая письмо и шурша фольгой.

   - Конечно, - серьезно кивнул сын.

   Луна называла его «мой маленький заклепочник» и говорила, что он весь пошел в отца. Как-то под Новый год, когда Платону было пять, он насмотрелся рождественских мультиков про Санта Клауса. После этого мальчик три часа стоял у окна с папиным армейским биноклем, высматривая в небе повозку, запряженную северными оленями. Сергей не выдержал и популярно объяснил ему, почему с точки зрения аэродинамики такая повозка невозможна, и что не стоит верить всему, что пишется и показывается по телевизору, а лучше все и всегда проверять. С тех пор каждая сказка, каждый мультик, каждая манга проходили тщательную проверку Платоном на предмет достоверности с привлечением как авторитетных экспертов в лице отца или деда, так и с использованием справочной литературы.

   Сергей смотрел на сына, смотрел, как он жует бутерброд и что-то читает в телефоне, и думал о том, как он похож на Луну. Чарторыйский был скептиком до мозга костей, он не верил во всякую паранормальщину, а вот Луна... та верила и практиковала. Но она была художницей, витала в облаках, увлекалась эзотерикой, жила в своих фантазиях - одним словом, ей было простительно. Как бы Сергей хотел отбросить все, что написала Луна, посчитать это бредом измученного болью человека, однако его собственные сны... Как их объяснить? Неужели он от горя тоже сходит с ума?

   - Про что читаешь?

   - Про крокодилов, - сказал Платон. - Я же должен знать, с чем нам придется иметь дело.

   Сергей впился зубами в бутерброд, скрывая улыбку. Вернулась попутчица, раскрасневшаяся и довольная. Кажется, она кого-то себе подцепила.

   Когда за окном стемнело, Сергей уступил место на нижней полке попутчице, забрался на верхнюю, включил свет у изголовья и вернулся к перечитыванию письма.

   «Сны... Стоит тебе взглянуть в глаза человеку, любому, даже незнакомому, которого увидел на улице в первый и последний раз в жизни, и все - ты можешь попасть в его сон. По крайней мере, у меня было так. Я не знаю, как будет у тебя, возможно, тебе придется учиться. Самое главное, что ты должен сделать, - это постоянно носить часы, что я тебе подарила. Заведи в них таймер, чтобы слышать звук или вибрацию каждые полчаса. Приучись проверять свое запястье. Если часов нет, ты во сне. Помни, если ты в чужом сне, то ты в нем не хозяин. Ты можешь только наблюдать. Если ты в своем сне (там у тебя есть свобода воли), то можешь выбирать, куда идти. Достаточно вспомнить глаза человека. Говорят, глаза - зеркало души... и правильно говорят. Научись этому, и ты сможешь переходить из своего сна в сон души или сон разума нужного тебе человека. Никогда ничего не бери! Сон души открывает перед тобой прошлые или будущие перерождения этой души, но иногда очень трудно понять, случилось ли то, что ты видишь, или еще должно произойти. Во сне разума у тебя больше свободы, ты можешь подсмотреть мечты и страхи, а еще поговорить с человеком... Но лучше этого не делать, потому что можно навредить... Я делала... чтобы заработать. И теперь жалею.

   Моя душа будет какое-то время после смерти обретаться в твоих снах... Я никогда тебе не говорила, но я полюбила тебя за твои сны, Сереженька. Они были такие чистые и безмятежные, словно вода в горном озере, в них хотелось нырнуть и нежиться. Когда я впервые это сделала, то поняла, что не отпущу тебя, решила, что ты обязательно станешь моим мужем. Я чувствовала себя расчетливой стервой, которая планомерно обхаживала избранника, лишь бы завладеть им без остатка...»

   На этом месте Сергей печально улыбнулся. Ну какая из нее стерва? Он влюбился в Луну с первого взгляда, и ему льстило то неуклюжее усердие, с которым она увивалась возле него. Он смог удивить ее тем, что первый сделал предложение руки и сердца, но и она не стала мяться и просить время на раздумья, а просто обняла его и закружила в танце, твердя счастливое «Да!».

   «Я оставляю тебе в наследство мои сны... и крокодилью ферму. Представляю, как ты удивился, и как обрадовался Платон. Я знаю, что о многом тебя прошу, ведь ты и так сделал для меня больше, чем любой мужчина может сделать для своей женщины, но все-таки прошу еще об одном... Позаботься об Алише. Я не успела, не смогла, не захотела. Я чувствую себя виноватой перед ней, ведь я убила нашу маму... пусть она и так умирала... Опять меня уносит куда-то не туда...»

   Дальше было зачеркнуто, вымарано. На бумаге расплылись чернила. Сергею почему-то представилось, что в этом месте Луна плакала.

   «После смерти матери отчим хотел меня удочерить, но приехал отец и забрал меня, увез с собой в Будапешт. Больше я сестру не видела. Мне стыдно признаться, но я никогда не хотела с ней встречаться. Боялась посмотреть ей в глаза и увидеть в ее снах... свое отражение... отражение хладнокровной убийцы. Догадывалась ли она о том, что я сделала? Не знаю...

   Но ты сильный, ты справишься. Я прошу тебя - сделай то, что я не успела, позаботься об Алише и Платоне. Она теперь совсем одна, у нее больше никого не осталось. Деньги я положила в банковскую ячейку на твое имя, ты можешь их забрать. Я не стала делать на них завещание, потому что они получены... не совсем честным путем. И прости меня за все... Я тебя очень люблю»

   Едва слышное тренькание таймера на запястье. Сергей взглянул на часы, а потом смежил веки и начал вспоминать глаза Луны, темные и спелые, словно мелитопольская черешня. Если глаза человека действительно открывают дорогу в его сон, то он непременно увидит свою жену.

   Платона на соседней полке не было. Постель смята. Сергей резко сел, стукнулся головой о низкий потолок, выругался. Поезд покачивало, словно на волнах. И шелест. Сергей свесился вниз и увидел попутчицу. Она сидела и пила кофе, но когда он перевел взгляд в окно, то увидел ее отражение. Крокодилица в белом сарафане выглядела нелепо, смешно и страшно одновременно. Сергей торопливо взглянул на запястье. Часов не было. «Это сон», - подумал он.

   - Доброе утро, - сказала попутчица-крокодилица, лязгая зубами.

   Он не стал отвечать, соскользнул вниз и распахнул дверь купе. Отшатнулся. Весь проход до колена был заполнен болотной тиной, резкий запах гнили забивал ноздри. Где же Луна?

   - Я здесь, - раздался печальный голос жены.

   Он обернулся и увидел, что крокодилица уменьшилась в размерах, юркнула в болото и с удивительной сноровкой пошлепала прочь. Луна сидела на ее месте, закутанная в простыню, и водила пальцем по запотевшему стеклу.

   - Отпусти меня, Сережа, - попросила она, не поворачивая головы.

   - Нет, я не могу. Я люблю тебя. Не уходи!..

   Она молчала.

   - Хотя бы здесь... во снах... я так скучаю... - настаивал он.

   Она повернула к нему лицо, и он отшатнулся. Глаз не было. Вместо них зияли пустые глазницы.

   - Моя душа уже не здесь. Если я не уйду сейчас, то застряну, - ответила она. - Буду вечно скитаться по чужим снам. Ты этого для меня хочешь?

   Сергея разом оставили все силы. Он сел рядом с женой, протянул руку, чтобы обнять любимую, но Луна уклонилась.

   - Это сон. Здесь все зыбко, но именно здесь формируется наша реальность. Здесь ты должен быть в стократ осторожнее в словах, мыслях и действиях, чем наяву. И еще... Я забыла написать тебе об этом, говорю сейчас. Берегись женщину в черном. Я видела ее всего раз, но мне хватило. Она такая древняя, что ее сон подобен черной дыре. Если попадешь в него, то можешь никогда не проснуться.

   Луна встала и направилась к дверям. Сергей не выдержал и схватил ее за руку. Ледяная.

   - Прощай и береги себя, - прошелестела она.

   Он упрямо не разжимал пальцы, и знакомый голос строго сказал над ухом:

   - Папа, хватит с бутылкой обниматься, вставай уже. Скоро прибываем.

   Сергей распахнул глаза и увидел лицо сына, склонившегося над ним. Лучи солнца били в глаза. Платон отобрал бутылку минералки, которую Сергей сжимал в руках, отвинтил пробку, сделал жадный глоток и добавил:

   - Ближайшие родственники крокодилов - птицы. Ты знал, пап?

ГЛАВА 3

Ранним утром в маршрутном автобусе, следующем из Одессы в Н-ск, было немноголюдно. Платон изучал в телефоне очередную статью про крокодилов, периодически сообщая отцу о своих удивительных открытиях, но Сергей слушал его вполуха. Недавний сон не выходил из головы. Луна ушла? Навсегда? Неужели даже во сне он ее больше не увидит?

   - Пап, крокодилы едят камни!

   - Зачем?

   - Для перетирания пищи. А еще как балласт для погружения под воду!

   - Круто... - фальшиво удивился Сергей, которому крокодилы были глубоко безразличны.

   Разговор привлек внимание водителя. Это был словоохотливый мужичок с лысой макушкой и роскошными седыми усами.

   - Так вы на крокодилью ферму собрались?

   - Да, - коротко ответил Сергей.

   - Так она закрыта еще. Только к вечеру откроется.

   - Мы подождем.

   - И правильно. Там пляж хороший, покупайтесь да на солнышке позагорайте, а то лето вон уже к концу, а вы белые, как парное молоко.

   - Парное молоко не белое, - сказал Платон, приспуская темные очки на носу.

   Вид у него был как маленького агента ФБР на секретном задании.

   - Это почему же? А какого оно цвета?

   - Согласно википедии, - важно заявил Платон, - белым цветом может называться только излучение с равномерной мощностью во всем спектре...

   - Ишь, какой умник, - крякнул водитель.

   - ... а молочный цвет - это оттенок белого, ибо... - сын торжественно воздел палец вверх.

   - А ты хоть раз в жизни парное молоко пил?

   - ... ибо чистый белый цвет может быть получен только в спектре солнечного света!..

   Глядя на сына, Сергей опять вспомнил Луну, как она посмеивалась, когда маленький Платон поправлял ее в названии цветов, как рассказывал ей, известной художнице, какой цвет должен с чем сочетаться, а потом утащил ее краски, чтобы провести натурный эксперимент и добиться белого цвета путем смешивания всех остальных цветов, потому что вычитал это где-то. В результате у него получилась грязно-серая мазня, что серьезно его расстроило. Луне тогда пришлось объяснять ему разницу в цветовых моделях RGB и CMYK, а заодно и вместе с сыном проводить другой эксперимент. Платон вообще обожал эксперименты...

   - Значит, не пил, - усмехнулся водитель в усы.

   - Нет, не пил. Но сейчас посмотрю состав... - Платон уткнулся в телефон.

   - Да не там ты, сынок, смотришь. Не смотреть надо, а пробовать. Вот будете на крокодильей ферме, там рядом село есть, зайдите да купите молочка, у Семеновны хорошее, и не жадная она, много не попросит с вас.

   - Натурный эксперимент? - обрадовался Платон. - Можно. Пап? Заедем в село?

   - А ты кем стать хочешь, когда вырастешь? - продолжал водитель, которому было жарко и скучно.

   - Робоконструктором.

   - Кем-кем?

   Платон со снисходительной жалостью опять приспустил очки на нос и взглянул поверх них на водителя, подражая какому-то киногерою.

   - Конструктором роботов. Роботов-трансформеров.

   - Такие тоже бывают?

   - Будут, - с уверенностью заявил сын, похлопав ладонью по коробке с квадрокоптером.

   Сергей понял, что квадрокоптеру недолго летать. Его раскрутят, разберут на детали, пересоберут в какое-то чудовище, а потом придется или покупать Платону новую игрушку, или самому разбираться в конструкции дрона...

   От пляжа дорога к ферме шла вверх, на холм. Платон пыхтел с рюкзаком на спине, но сам тащил свою четырехвинтовую прелесть, перекладывая коробку то в одну руку, то в другую. Сергей шел за ним, везя чемодан, который подскакивал на неровностях и поднимал тучи пыли. В Одессу они приехали ранним утром, но пока добрались до Н-ска, солнце уже успело подняться в зенит и жарило во всю мощь.

   - Крокодилы любят жару, пап.

   Сергей вздрогнул. Иногда ему казалось, что Платон умеет читать мысли.

   - Но я не крокодил, - возразил мужчина. - И я жару не люблю.

   - А температура воды ниже 20 градусов по Цельсию для них смертельна, представляешь?

   - Да? И как они живут в нашем климате?

   Платон остановился, дожидаясь пока его отец догонит его. Маленький умник стоял, подбоченись.

   - Папа, крокодилы в нашем климате не живут, - сказал он с легкой укоризной.

   - Как они живут на ферме, я имел в виду.

   Платон пожал плечами.

   - Их утепляют... - неуверенно предположил он.

   Ворота стояли гостеприимно распахнутыми, но ни единой живой души видно не было. Сергей перед отъездом позвонил на ферму по телефону, указанному в документах, но с управляющим ему так и не удалось переговорить. Впрочем, его заверили, что он может приехать в любое время, управляющий его встретит. Но на вокзале никто их с сыном не встречал, телефон фермы теперь тоже молчал. Жаркая духота, ни ветерка, ни клочка тени, и гнетущая тишина... Сон? Сергей торопливо взглянул на запястье. Часы на месте. Ему казалось, что он теряет границу между сном и явью. Дурное предчувствие охватило мужчину.

   Платон сверился с гугл-картой в телефоне и уверенным тоном заявил:

   - Нам сюда.

   Он указал на двухэтажное административное здание желто-зеленого цвета и потопал вперед. Сергей вздохнул и пошел за сыном. Затея бросить все и приехать на богом забытую крокодилью ферму теперь казалась глупой. Но находиться в квартире, где всё напоминало о Луне, тоже было невыносимо, особенно когда думаешь, что у тебя едет крыша... и уже невозможно отличить, сон ли ты видишь или галлюцинацию....

   - Мама? - спросил Платон, резко останавливаясь.

   Он уронил коробку с дроном на гравийную дорожку и помчался вперед. В две секунды он оказался рядом с женщиной, обнял ее и задрал голову, вглядываясь ей в лицо:

   - Мама? Ты покрасилась?

   У Сергея перехватило дыхание. На дорожке стояла Луна, только ее волосы из светлых сделались иссиня-черными.

   - Нет, я не твоя мама, - сказала женщина и погладила Платона по голове. - Я твоя тетя Алиша.

   Голос тоже был другим. У Луны были хрипло-бархатные интонации, а ее сестра говорила высоким мелодичным голосом. Но сходство во всем остальном было поразительным.

   - А вы, должно быть, Сергей? - спросила Алиша и шагнула вперед, улыбаясь и протягивая руку. - Рада с вами познакомиться. А где Луна?

   Слова застряли у него в горле. Платон разочарованно сник, плечи у него опустились, он поплелся поднимать оставленный квадрокоптер.

   - Она... ее больше нет, - сказал Сергей.

   - То есть? В смысле?

   - Луна умерла.

   - О боже...

   Алиша оглянулась на Платона, прижала ладонь ко рту, ее большие темные глаза наполнились слезами. Сергей вглядывался в женщину, тщетно пытаясь найти отличия. Такое же круглое лицо, глаза как спелые черешни, ровный нос, полные губы, разве что кожа смуглее... Алиша казалась негативом со снимка своей старшей сестры. В ярко-бирюзовом длинном сарафане она была похожа экзотический цветок.

   - Мне очень жаль, - дрожащим голосом сказала она. - Боже мой... Я ее так и не увидела...

   В здании было также душно, как и снаружи. Сергей шел за Алишей и пытался сосредоточиться, но получалось плохо. Ее походка, жесты и даже запах... все напоминало о Луне.

   - Какие духи? - вырвалось у него.

   - Что, простите?

   Она остановилась и прижала руку к груди ровно таким же жестом, как это делала Луна, когда была расстроена. Разве это возможно? Разве возможно, что они так похожи между собой не только внешне, но и поведением и привычками?

   - Какими духами вы пользуетесь? - повторил он вопрос.

   - Ланком Жасмин... А что?

   - Это любимые духи Луны.

   - О... простите... я... я даже не знаю, что вам сказать. Я плохо помню сестру... Вам, должно быть, очень тяжело... Примите еще раз мои соболезнования.

   Он был избавлен от необходимости отвечать, потому что им на встречу вышла бойкая старушка в джинсах, майке и желтой бандане.

   - Татьяна Михайловна, вы можете открыть нам кабинет управляющего? - спросила у нее Алиша.

   Старушка смерила Сергея недоверчивым взглядом, однако когда заметила за ним пыхтящего с коробкой Платона, несколько смягчилась.

   - Конечно, сейчас открою.

   - Это Сергей Чарторыйский, муж моей сестры... - Алиша закусила губу и оглянулась на него в поисках поддержки. - А это Платон, мой племянник.

   - Здравствуй, Платон, - серьезно поздоровалась старушка, гремя ключами.

   - Здравствуйте, - также серьезно ответил он.

   - Татьяна Михайловна, вы можете покормить мальчика? И показать ему крокодилов?

   С этими словами Алиша взяла ключи и хитро подмигнула Платону, совсем как это делала Луна, когда предлагала сыну какую-то авантюру или розыгрыш. У Сергея защемило сердце. Он сходит с ума и видит свою жену в совершенно незнакомой чужой женщине...

   - Здорово! - обрадовался Платон, но тут же вспомнил о необходимости важничать и принял скучающий вид.

   - Вот и отлично, - сказала Алиша, открывая кабинет. - А мы пока побеседуем. Проходите.

   - Платон, веди себя хорошо, к крокодилам не лезь, - предостерег сына Сергей.

   - Я сама недавно приехала в страну, мне позвонила Татьяна Михайловна, вот пришлось бросить все и вылететь первым рейсом...

   Сергей встал и подошел к окну, лишь бы не смотреть на Алишу. Из кабинета на втором этаже открывался вид на пруд с грязно-зеленой водой посреди песочной пустыни. Все было залито безжалостным солнцем, тень давали два раскидистых дерева, несколько высушенных коряг и хаотическое нагромождение камней - вот и весь пейзаж. Пространство было обнесено бетонной стеной с сеточным заграждением, наверху был мостик для посетителей, также хорошо защищенный. Мутная поверхность воды была обманчиво спокойной, казалось, что там никого нет.

   - А что случилось? - спросил Чарторыйский, не поворачиваясь.

   - Наш управляющий пропал, а вместе с ним... крупная сумма, как будто мало нам было бед.

   Если отрешиться от знакомого запаха, то становилось легче.

   - Когда это произошло?

   - Несколько дней назад, но хватились его позже, поэтому...

   - В полицию заявили?

   - Да, его ищут, но мне кажется, что он прихватил деньги и давно сбежал заграницу. Понятия не имею, что теперь делать с фермой. Отец в свое время набрал столько кредитов, что мы по уши в долгах, а тут еще и кража...

   - Луна хотела вам помочь... - глухо сказал Сергей, наблюдая за сыном, который показался на дорожке вместе с Татьяной Михайловной. - Она собрала деньги.

   - Правда? - удивилась Алиша. - Она говорила, что хочет сохранить ферму, но я и не думала, что она всерьез...

   - И теперь мне придется сделать это вместо нее.

   - Придется? Я не хочу вас обидеть, но я семнадцать лет жила без помощи старшей сестры и уж тем более обойдусь без вашей. Мне не привыкать, что-нибудь придумаю.

   Платон под бдительным присмотром Татьяны Михайловны зашел в клетку, нависающую над прудом, и выставил через отверстие удочку с привязанной к концу куриной тушкой. Несколько минут ничего не происходило, и Платон заскучал. Сергей отвернулся от окна и прямо посмотрел на Алишу.

   - Вы очень похожи на Луну.

   - Да? - в ее голосе был холод.

   - Да. Поэтому мне сложно с вами... находиться рядом.

   Ее лицо немного смягчилось.

   - Вы ее сильно любили? - дрогнувшим голосом спросила она.

   Он не нашел слов и просто кивнул, опять отвернувшись. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как серо-зеленая коряга вдруг ожила и в два счета сцапала курятину под восторженный визг Платона.

   - Мне правда жаль, но я не хочу никого обременять... Я хочу просто продать ферму и уехать.

   - Но мне теперь принадлежит половина фермы. Вы сможете продать свою половину? У вас есть покупатель?

   В отражении стекла он видел, как она прикусила губу (Луна тоже так делала) и медленно покачала головой.

   - Нет, но...

   - Послушайте, я могу отдать вам деньги, которые собрала Луна, а могу остаться и помочь разобраться с делами, попытаться сохранить ферму. Выбор за вами.

   - Бесполезно, - вздохнула она. - Слишком много долгов и...

   - Я работаю страховым следователем, немного разбираюсь в финансах. В любом случае я, как совладелец, собираюсь для начала провести аудит, а уже потом решать, что делать со своей половиной.

   - Сергей, я признательна вам за помощь, но... Как бы объяснить? Понимаете, ферма - это детище моего отца. Вы знаете, кем он был?

   - Нет, Луна о нем упомянула только, что он был наполовину индиец.

   - О да, - она невесело рассмеялась. - Реянш Грицай, какой украино-индийский оксюморон... Мой отец был ученым с мировым именем, но, к несчастью, плохим бизнесменом. Он всю жизнь посвятил изучению древних видов рептилий, сделал реконструкцию внешнего облика вымершей и самой крупной доисторической ящерицы, мегалании, а еще австралийского квинкана...

   Алиша осеклась и махнула рукой.

   - Впрочем, вам это вряд ли интересно. Эта ферма была создана прежде всего как исследовательский центр. Мы не разводим животных для продажи, отец изучал их повадки, вел научную работу. Но в нашей стране криптозоология никому не нужна, увы. Зарубежных грантов не хватало, вот мы и пытались организовать туристический бизнес, чтобы хоть как-то выжить. Я помогала отцу по мере возможностей, но у меня другая специализация - я эколог и, как оказалось, тоже плохой бизнесмен. После смерти папы мы даже не смогли сохранить статус «исследовательского центра», который давал налоговую льготу, что уж тут говорить про все остальное...

   - Давайте не спешить с выводами, - сказал Чарторыйский. - Для начала я хочу взглянуть на бухгалтерскую документацию.

   Алиша задумчиво сложила пальцы и подперла ими круглое лицо, совсем как это делала Луна. Господи, да почему же они так похожи?!? Сергей отвел взгляд.

   - Даже не знаю, там такой бардак... - протянула она. - Но если вы настаиваете, то...

   Их прервали. Без стука распахнулась дверь кабинета, и на пороге появился посетитель. Это был мужчина лет тридцати, невысокого роста, однако хорошо сложенный, в джинсах и черной рубашке, с пронзительным взглядом раскосых ярко-синих глаз.

   - Добрый день. Я хочу купить у вас крокодила, - сказал он приятным баритоном.

ГЛАВА 4

Алиша озадаченно нахмурилась.

   - Мы не продаем животных, вы ошиблись, - сказала она.

   - Сколько?

   На Сергея она не смотрела, ее взгляд был прикован к странному незнакомцу. Впрочем, и сам Чарторыйский тоже смотрел, не отрываясь, на синеглазого. В мужчине было что-то азиатское: лицо смуглое и плоское, некрасивое, но притягательное, густые широкие брови, блестящие черные волосы, собранные в короткий хвостик на макушке. Эдакий Чингисхан, вот только вряд ли у того были синие глаза...

   Алиша пожала плечами и откинулась на кресле, отбив дробь кончиками пальцев по столу. Сергей с облегчением отметил, что Луна такой привычки не имела.

   - Нисколько. Мы не продаем крокодилов, - повторила она.

   Незнакомец оценивающе прищурился, потом кивнул и положил на стол визитку, после чего придвинул стул и сел так, чтобы видеть и Алишу, и Сергея.

   - Понимаю. Константин Генрихович Калантай, представляю интересы своей матери, Генриетты Борисовны Ахашвер.

   Алиша нехотя взяла визитку и повертела ее в пальцах. Сергей тщетно пытался вспомнить, где он слышал фамилию Ахашвер. В памяти крутилось что-то смутное, ассоциирующееся с блеском, гламуром и богатством.

   - На обороте сумма, - добавил с непроницаемым лицом Калантай.

   Алиша перевернула визитку, и ее брови удивленно поползли вверх.

   - Послушайте... - в голосе женщины явно сквозила неуверенность, - тут очень много нулей. Вы можете купить крокодила за гораздо меньшую стоимость, достаточно обратиться к частным лицам...

   - Не могу, - покачал головой Калантай. - Дело в том, что мне нужна мегалания.

   - Что-о?

   - Именно.

   Алиша несколько секунд молчала, потом мягко, но с легким оттенком насмешки, сказала:

   - Боюсь вас огорчить, но вы немного опоздали. Опоздали примерно на сорок тысяч лет. Мегалания давно вымерла.

   - А у меня другие сведения, - невозмутимо возразил Калантай.

   - Это какие же?

   - Комодский варан.

   Алиша снова нахмурилась. Сергей наблюдал за происходящим с легким ощущением нереальности, словно опять был во сне. Он даже проверил часы на запястье, чтоб убедиться, не спит ли.

   - Да, у нас есть комодский варан, но он совершенно точно не продается. Пусть он и является ближайшим родственником мегалании, которая, к слову, совсем не принадлежит к семейству крокодиловых, однако...

   - А кто будет разбираться? - спросил Калантай и чуть наклонил голову. - Понимаете, моя мать довольно эксцентрична и не привыкла себе в чем-то отказывать. Она хочет мегаланию - она ее получит. Помогите мне, и я щедро вам заплачу.

   Алиша бросила быстрый взгляд на Сергея, и он решил наконец вмешаться, хотя не очень представлял себе предмет разговора.

   - А зачем вашей матери мегалания?

   Синеглазый повернулся к нему.

   - Странный вопрос. Когда ваш сын просит у вас игрушку, вы же не спрашиваете его, зачем она ему, верно? Вы просто берете и покупаете то, что он хочет.

   У Сергея по спине вместе со струйкой пота скользнул неприятный холодок тревоги.

   - Откуда вы знаете, что у меня сын? - хрипло спросил он.

   Калантай не улыбнулся, даже не попытался смягчить выражение лица, оно оставалось бесстрастным, словно бронзовая маска индейца-апачи.

   - Я навел справки о владельцах фермы. Мне известно, что предприятие на грани банкротства, что ваш управляющий исчез, и что вы хотите продать ферму. Впрочем, вся ферма мне не нужна, достаточно мегалании.

   - Погодите, я не совсем вас понимаю, - не выдержала Алиша. - Вы хотите купить комодского варана и выдать его за мегаланию?

   Калантай кивнул. Сергей встал и подошел к столу, чтобы взглянуть на сумму, предложенную этим синеглазым чудиком, но Алиша отрицательно покачала головой и подвинула визитку обратно.

   - Простите, но нет.

   - Удваиваю.

   Алиша зачарованно смотрела на Калантая, не отнимая тонких пальцев от визитки, и этим снова напомнила Сергею Луну. У той тоже была странная привычка при первой встрече пристально заглядывать в глаза человеку, что многих смущало, а сам Сергей в первые месяцы супружеской жизни сильно ревновал молодую жену и не скоро привык. Она не делала различий между мужчинами и женщинами, детьми и стариками, и если человек ее интересовал, то бесцеремонно пялилась на него, не обращая внимания на шиканье и ворчание мужа. Однако Алиша всматривалась в Калантая недолго. Она встала из-за стола и сказала:

   - Комодский варан не продается. Уходите.

   Вопреки ожиданиям Сергея, синеглазый спорить не стал и тоже встал.

   - Мое предложение остается в силе. Подумайте. Всего хорошего.

   Он едва заметно поклонился и исчез. Визитка осталась лежать на столе.

   - Сколько он предложил?

   - Да какая разница!..

   Алиша в раздражении пнула корзинку для бумаг, куда за мгновение до этого выкинула разорванную на мелкие клочки визитку, потом подошла к допотопному сейфу советского образца в углу, открыла его одним из ключей на связке и вытащила оттуда несколько папок.

   - Вот бухгалтерская документация, - сказала она, кладя бумаги перед Сергеем. - Я пыталась в ней разобраться, но потом плюнула.

   - Послушайте, Алиша, а почему вы отказались продать варана?

   - Потому что он занесен в Красную книгу, охота на него запрещена, как и продажа в частные руки. Нам самим удалось получить самку комодского варана нелегальным путем, и я не хочу... - она осеклась. - Кроме того, он опасен.

   - Варан? Опаснее крокодила? - удивился Сергей.

   - Да, он ядовит. Вам есть где остановиться с сыном?

   - Я рассчитывал, что нам найдется место в жилье для персонала, которое видел в списке объектов собственности в документах на ферму.

   - Там не очень комфортно. Можете пожить у меня, мой дом в десяти минутах езды от фермы.

   - Спасибо, но я не думаю, что это уместно.

   - Послушайте, я хочу провести время с племянником, которого впервые увидела сегодня, - довольно резко сказала Алиша. - Этот мальчик - все, что теперь осталось от моей семьи.

   Сергей вздохнул, кивая в знак согласия. Жить под одной крышей с той, кто так разительно напоминает его любимую жену, станет для него настоящей пыткой.

   В бумагах действительно царил полный бардак, и чтобы в нем разобраться, явно понадобится больше времени, чем пару часов. За окном уже вечерело. Сергей захлопнул папку, сгреб документы, запихнул все в сумку и вышел из кабинета. В коридорах административного здания царила гнетущая тишина. Мужчина проверил запястье - это стало входить в привычку. Надо поставить таймер на вибрацию, чтобы не дергаться каждый раз.

   Он завернул за угол, раздумывая, где искать Алишу, и застыл в ужасе. Жирный крокодил в развалку семенил по коридору, а впереди него шел Платон, уткнувшись в смартфон.

   - Сзади! Убегай! - крикнул Сергей и бросился вперед, готовый закрыть сына собой, но понимая, что не успевает.

   Платон остановился, оглянулся и вдруг засмеялся. Все происходило словно в замедленной съемке какого-то дешевого ужастика. Полтораметровое желтоглазое чудовище настигло ребенка, едва не сбило его с ног, и проследовало дальше, прямо на Сергея.

   - Пап, не бойся! - крикнул ему Платон, хватая крокодила за хвост и пытаясь его затормозить. - Он ручной!.. Его зовут Гена!

   Обезумевший от страха Сергей замахал руками, крича, чтоб Платон убегал. Крокодил остановился и пискнул. Несуразный звук шел откуда-то из глубины лоснящегося тела.

   - Гена!.. Ты опять сбежал!.. - подоспевшая женщина лет пятидесяти в джинсовом комбинезоне безбоязненно нацепила на крокодила шлею. - Не пугайтесь, он мирный.

   Крокодил раздул бока, открыл пасть, полную зубов, и снова пискнул.

   - Не скандаль, Гена, пошли... - она вытащила из кармана куриную ножку и кинула ее крокодилу.

   Тот поймал ее на лету, клацнув зубами со звуком, от которого Сергея передернуло. Платон зааплодировал.

   - Круто!.. А можно мне повести его? Мы уже подружились.

   - Нет! - вырвалось у Сергея.

   - Ну пап!

   - Я же просил не лезть к крокодилам!..

   - Ну пожалуйста!.. Паааап! - заканючил Платон.

   Чарторыйский схватил сына за руку и потащил за собой, а в противоположную сторону потащили крокодила Гену, который тоже протестующее пищал, не желая расставаться с новым аппетитным другом.

   Территория фермы была небольшой, но ухоженной. Пруд с крокодилами располагался в центре, вниз с холма вела дорожка через парк камней и приятную глазу рощицу кипарисов, еще дальше находился закрытый вольер для варанов и других ящериц, крытая теплица и кафе, которое обещало накормить экзотическими деликатесами. Жилье для персонала - неказистые вагончики - располагалось на отшибе.

   - Пап, ты же сказал, что мы здесь будем жить!.. - упирался Платон.

   - Мы поживем у тети Алиши.

   - Но я хочу тут, с крокодилом Геной!

   Сергей содрогнулся от такой перспективы и ускорил шаг, кипя от возмущения. Как они могут выпускать это чудовище гулять по территории, когда здесь ребенок!.. Мимо прошла небольшая группа туристов, среди которых тоже были дети. Экскурсию вела уже знакомая Татьяна Михайловна, что-то на ходу объясняя и показывая.

   - А тут меня накормили яичницей из крокодильих яиц! - радостно сообщил Платон, указывая на кафешку. - Татьяна Михайловна обещала показать мне варанов, игуан и...

   - Хватит! Чтоб я больше не слышал от тебя этого, иначе отправлю домой на первом же поезде!

   - Не отправишь. Детям до десяти лет в поездах без сопровождающих ездить не разрешается, - парировал маленький умник.

   - Я найду тебе сопровождающего и отправлю.

   - А пока ты будешь искать, можно я тут поживу, а ты у тети Алиши?

   - Нет.

   - Ну пап!.. Разумные люди всегда могут придти к консенсусту..

   - Консенсусу!..

   - Консенсусу, - поправился Платон. - Мы же разумные люди, да, папа?

   - Я да, а ты нет.

   - Почему?

   - Потому что разумные люди не лезут в пасть к крокодилу!

   - Я не лез.

   - А что ты делал?

   - Я с ним гулял.

   - Хорошо. Разумные люди не гуляют с крокодилами, потому что крокодилы - не домашние зверюшки, с которыми можно гулять.

   - Конкретно этот крокодил - домашний, и с ним можно гулять. Ты говорил, что всегда есть исключения. Вот это как раз такой случай.

   - Платон!

   - Я уже восемь лет Платон.

   Сергей скрипнул зубами и остановился, собираясь сказать сыну все, что он думает про маленьких всезнаек, но тут их догнала Алиша.

   - Вот вы где!..

   - Почему у вас по ферме разгуливает крокодил? - напустился на нее Чарторыйский.

   - Вы Гену имеете в виду? Он ручной...

   - Меня это не волнует. Я не желаю, чтоб мой сын подвергался...

   Платон дернул его за руку.

   - Я не подвергаюсь, пап.

   - Замолчи.

   - Послушайте, не сердитесь, - Алиша сложила ладони в молитвенном жесте, и гнев Сергея куда-то испарился, потому что этот жест опять напомнил ему Луну. - Я прошу прощения, мне надо было вас предупредить, но я расстроилась и забыла... Пойдемте ко мне домой, вы же устали с дороги.

   - Я хочу остаться здесь, - уперся Платон.

   - А у меня дома живет питон... - невинным тоном произнесла Алиша.

   - Правда?

   - Какой еще питон? - насторожился Сергей.

   Алиша подмигнула ему и кивнула Платону:

   - Правда-правда. Ну что? Пошли смотреть?

   - Ладно, - проворчал он, давая Алише взять себя за руку. - Питон хоть большой?

   - Это не питон! - донесся возмущенный вопль Платона из глубины дома. - Это уж!

   Алиша встретилась взглядом с Сергеем и закашлялась, скрывая улыбку. Дом был добротным, двухэтажным, увитым виноградом, с небольшим садиком, беседкой и альпийской горкой. Он стоял вдалеке от шумной трассы, а с веранды открывался вид на море, синеющее внизу. Здесь все дышало уютом и покоем. Сергей устало опустился на плетеный стул, давая отдых не столько ногам, сколько разуму.

   - Я сейчас приготовлю нам что-нибудь к ужину, а вы пока располагайтесь и переодевайтесь. У меня живет девочка, лаборантка из местной станции контроля качества воды и воздуха, она присматривала за домом, пока я работала в Индии. Катя тихая, правда, слегка растяпа, но она вам не помешает.

   Сергей кивнул. Алиша стояла в лучах закатного солнца, удивительно красивая. Казалось, что индийская богиня танцует в розовом огне.

   - Это не питон! - Платон появился на веранде, неся в руках извивающееся доказательство.

   - Да? Хм...

   - Вы меня обманули.

   - Платон, хватит, это невежливо, - одернул сына Сергей. - Положи ужа на место и иди умываться-переодеваться.

   Мальчик прищурился, оглядел взрослых с тем видом, с которым киношные герои обычно обещают встретиться с обидчиками в суде, развернулся и ушел.

   - Как же он похож на меня в детстве, - прошептала Алиша.

   - Вы тоже были занудой?

   - О нет, - рассмеялась она. - Но глаза, лицо, нос... Вылитая моя копия. Хотя нет, я не права, он похож на нашу с Луной маму... Отец часто говорил, что мы обе пошли в нее, видно, и Платон тоже... А хотите, после ужина посмотрим семейный фотоальбом?

   - Семейный? Там есть... Луна?

   - Конечно. А разве вы?.. Она никогда не показывала? У нее же должны были сохраниться детские фотографии... - Алиша осеклась. - Или нет... Отец Луны ничего не сохранил?

   - Наверное, нет. По крайней мере, я никогда не видел детских фотографий Луны, и Платон не знает, какой была его бабушка. Так что ему будет интересно.

   Сергей с облегчением подумал, что когда он увидит двух Лун, то ему станет легче, потому что тогда станет понятно, какая из них настоящая...

   Их было три. Три Луны. Одна, красивая женщина с темными волосами, держала на коленях девочку лет пяти, а девочка постарше стояла рядом и хмурилась в объектив. Сергей зачарованно провел пальцами по потрескавшейся фотографии. Казалось, что у него троится в глазах. Все три были похожи друг на друга как три капли воды, разве что у Луны были светло-русые волосы, в то время как ее мать и младшая сестра были темноволосы. Семейное сходство было поразительным, особенно если взглянуть на Платона, который со скучающим видом рассматривал фотографии.

   - Это твоя бабушка, Платон, - сказала Алиша. - Ты на нее очень похож.

   - Я похож на папу с мамой, - буркнул мальчик. - Тетя Алиша, у вас есть вайфай?

   - Есть.

   - А пароль?

   - Платон, - сказал Сергей. - Вежливей надо быть, помнишь?

   - Тетя Алиша, скажите мне, пожалуйста, пароль от вайфая.

   Она назвала ему шесть цифр, он повторил их, набирая на своем телефоне, потом вежливо попросился в свою комнату. Когда он ушел, в гостиной повисло неловкое молчание. Сергей продолжал листать страницы альбома, на которых была запечатлена вся жизнь этой семьи, невольно размышляя о том, что все их с Луной совместные фотографии так и остались в электронном виде. Увы, цифровые технологии почти убили эту славную семейную традицию - бережно хранить фотоальбомы. В суете и спешке повседневной жизни мы не замечаем, как летит время, постим какие-то бестолковые фоточки и селфи в соцсетях, а жизнь - она вот, в этих пожелтевших застывших мгновеньях, которые потом можно будет показать нашим детям и внукам... Сергей решил, что обязательно переберет все фотографии на компьютере и закажет их печать, чтоб когда-нибудь вот также сидеть и показывать их будущей избраннице Платона, а потом удивляться тому, как его внук или внучка будут похожи на маленькую Луну.

   - Сергей, я хочу извиниться за свою грубость сегодня в офисе... - Алиша тронула его за руку, и он вздрогнул.

   - Нет, не надо, вы не должны...

   - Должна. Я была слишком занята собой, упивалась своей обидой, а сестру даже не повидала, не встретилась после стольких лет... - Алиша ненадолго замолчала. - Как она умерла?

   - Рак.

   - Мне так жаль...

   Она снова положила ладонь на его руку и ободряюще пожала запястье, а Сергей застыл, раздираемый противоречивыми чувствами. Он понимал, что это не Луна, но ее запах, лицо, жесты... все напоминало жену. Ему отчаянно хотелось вновь видеть эти полные губы перед собой, видеть глаза, темные и загадочно мерцающие, обнимать эти плечи, провести ладонью по волосам, ощутить тепло ее тела... живое тепло, а не бесплотную тень во сне.

   К счастью, Алиша что-то почувствовала, потому что сама убрала руку и чуть отодвинулась.

   - Знаете, в детстве я была очень зла на сестру, - заговорила она. - Понимаю, что глупо, но мне было так одиноко, когда мама ушла из жизни, а сестра уехала... А ведь мой отец больше так и не женился.

   - Отец Луны тоже.

   - Да? Значит, ей тоже приходилось несладко. Без материнской любви ребенку сложно расти, а когда у тебя забирают еще и единственную сестру... Кстати, а как Платон справляется?

   - Лучше, чем я.

   - Дети... Да, они иногда мудрее взрослых.

   - Ну мой-то точно, - без иронии сказал Сергей.

   Алиша рассмеялась и налила им еще чая.

   - У вас прекрасный сын, Луна бы им гордилась.

   В комнату заглянула девушка лет восемнадцати. У нее были длинные светлые волосы, собранные в неряшливый хвост, очки и легкая сутулость.

   - О, это Катя, - сказала Алиша. - А это Сергей, он поживет у нас вместе с сыном.

   - Добрый вечер, - поздоровалась девушка. - Алиша, я забрала для вас почту, положу вам на стол.

   - Спасибо, Катюша.

   Она ушла, и Сергей тоже поднялся.

   - Пожалуй, я тоже пойду спать. Хочу завтра встать пораньше и разобраться с делами.

   Алиша печально ему улыбнулась и кивнула. Сергей пошел к двери, но возле выхода задержался, не удержавшись и бросив взгляд на женщину в кресле. Все его существо тянулось к ней, желало ее, вопреки рассудку мечтая, что на ее месте вдруг каким-то чудесным образом окажется Луна...

ГЛАВА 5

- Платон, пора спать.

   - Я читаю про варанов.

   - Варанов? - Сергей поднялся на локте, глядя на сына на противоположной кровати. - И что интересного пишут про комодского варана?

   - Комодского? Сейчас посмотрю.

   Сергей так перенервничал из-за встречи с крокодилом, что испуг за сына совершенно вытеснил из памяти синеглазого Чингисхана со странными запросами купить комодского варана. Интересно, сколько же он все-таки предложил Алише?

   - Клёвый, - с уважением протянул Платон, разглядывая на своем смартфоне картинку. - На дракона похож.

   - Сколько он стоит?

   - Хм... сейчас... Так... эээ... нет в наличии... а тут?.. О, нашел. Пятьсот тысяч.

   - Долларов?

   - Гривен.

   - Ясно, - Сергей потерял интерес к комодскому варану. - А мегалания?

   - Мегалания? - по буквам переспросил Платон, тыкая в экран. - Есть бар «Мегалания», купить сувенир мегалания... Пап, а это животное?

   - Да.

   - Хм, что-то не продает никто...

   Сергей усмехнулся и зарылся в подушку лицом, закрывая глаза. Через несколько минут до него донесся возмущенный возглас:

   - Папа, она вымерла! Мегалания вымерла.

   - Ага, сорок тысяч лет назад, - сонно пробормотал Сергей и рухнул в непроглядную тьму пруда с крокодилами.

   Он был Платоном, стоял в клетке над прудом и держал в руках удочку с курятиной. Но гладь пруда оставалась спокойной, никто не выпрыгивал поживиться птичкой. Было очень жарко, в небе светило солнце, но вокруг царила тьма, как ночью. Сергей взглянул на запястье, хотя и так знал, что уже во сне. Он бросил удочку и пошел по дорожке к административному зданию. Два пути, две двери. В одну из них скользнула тень Луны, а другая сияла синим цветом. Сергей знал, что он может заглянуть в сон синеглазого, но ему хотелось туда, куда ушла Луна. Или это не она? Это Алиша? Стоит ли ему тогда заглядывать в ее сны?

   - Не ходи туда... - шепот и едва уловимое дуновение ветерка над ухом. - Возвращайся...

   - Луна?.. Это ты?

   Тишина. Сергей шагнул к двери, в которую ушла Луна или ее тень. Ни замочной скважины, ни ручки. Он попытался толкнуть ее, но дверь не поддалась. Да, это Луна. И она не хочет, чтоб он за ней ходил. Сергей постучал, но ответа не дождался. Тишина. Тогда он пожал плечами и толкнул синюю дверь.

   Океан. Безбрежный синий океан до самого горизонта и такое же синее небо. Синеглазого не было видно. Сергей сделал пару гребков, рассекая водную гладь, а потом перевернулся на спину, распластал руки, качаясь на волнах, и стал смотреть в небо. Там кружила птица. Она спускалась все ниже и ниже, пока не уселась ему на грудь. Глаза у птицы были синими.

   - Убийца, - сказала она голосом Калантая и стала клевать печень Сергея.

   Он застонал, пытаясь отогнать мерзкую тварь, и проснулся. В боку кололо, как будто его и в самом деле терзал орел.

   Море ранним утром было чудесным. Теплым, спокойным. Сон плавно перешел в явь, когда Сергей поднялся рано утром, разбудил недовольного сопящего Платона и потащил его купаться. Потом Чарторыйский сидел на берегу, одним глазом наблюдая за плескающимся в море сыном, а вторым пытаясь сосредоточиться на бумагах.

   Главная странность, которая сразу бросилась ему в глаза, это несоответствие доходов и расходов. Приход был показан минимальный, возможно, чтобы уклониться от налогов, а вот расходы... Тут и покупка системы подогрева бассейна для крокодилов, и утепление террариума для варанов, и корм, и химреактивы, и зарплата работникам. Откуда деньги на все это? Кредиты? Пожертвования? Или управляющий намеренно занижал доходы? Как его фамилия? Киреев Александр Петрович. Так, надо будет его проверить.

   Сергей привычно взглянул на часы на запястье.

   - Платон, поди сюда. Давай-давай.

   Мальчик неохотно вылез из воды, отфыркиваясь и прыгая на одной ноге, потому что ко второй прилипли водоросли.

   - Платон, мы взрослые люди, поэтому давай договоримся.

   - Давай.

   - Ты пообещаешь мне не лезть к крокодилам, варанами и прочим обитателям фермы.

   - Гена - ручной, - заупрямился сын.

   - Нет. Помнишь, что я тебе говорил? Ты никогда ничего не можешь знать заранее. Кто бы тебе ни сказал, что Гена ручной и домашний, он тоже может ошибаться, понимаешь?

   Платон недовольно молчал, поблескивая темными глазами.

   - Кивни, что понял, - потребовал Сергей.

   Платон отрицательно замотал головой.

   - Хорошо, объясню иначе. Помнишь Дюка?

   Платон кивнул. Дюком звали маленького йорка, который был домашним любимцем у родителей Сергея.

   - Ты помнишь, как он тебя однажды цапнул?

   Платон снова кивнул.

   - Хотя бабушка с дедушкой уверяли, что он домашний и мирный.

   - Ну так я его дразнил, - не утерпел Платон. - А крокодила я дразнить не буду! Обещаю.

   - Дело в том, что любое животное, даже на первый взгляд самое милое и безобидное, все равно остается животным со своими повадками и инстинктами. Но когда тебя цапнул Дюк, дело обошлось ручьем слез и зеленкой, а вот если тебя цапнет крокодил Гена, то так просто ты не отделаешься, понимаешь?

   - Но я буду осторожен!

   - Знаешь, сколько раз я это слышал от моих клиентов, которые потом получали страховку, загремев в больницу? Они тоже думали, что смогут быть осторожными, и что беда обойдет их стороной.

   Платон надулся. Он признавал логику в словах отца, но мальчишеское упрямство и желание прогуляться с крокодилом на поводке было сильнее.

   - Поэтому... - Сергей ненадолго задумался, понимая, что и давить на сына сильно не стоит, надо дать ему пространство для маневра. - Пока ты не выучишь от корки до корки все про крокодилов, ты не будешь подходить к ним. Договорились?

   Платон просиял и кивнул.

   - Я выучу!..

   - Учи-учи... - пробормотал Сергей и снова взглянул на часы. - А пока иди еще искупайся. Мне надо позвонить.

   Мальчик с разбега плюхнулся в воду, подняв брызги и что-то воинственно вопя про миссисипских аллигаторов. Сергей вытащил телефон и набрал номер.

   - Привет, Макс. Прости, что рано, но есть дело. Можешь проверить налоговую историю одного предприятия?..

   Платон сменил гнев на милость после утреннего купания и шел обратно, заливаясь соловьем о крокодилах и всячески демонстрируя свою эрудицию. Сергей его почти не слушал, поглощенный собственными мыслями. Ахашвер... Оказалось, что Макс слышал про Генриетту Ахашвер.

   - Удивительный человек, - сказал он о ней. - Неприлично богата, при этом жертвует на благотворительность немалые суммы, устраивает светские приемы, имеет большое влияние среди наших олигархов и политиков. Да ты должен ее помнить, вы с женой были на ее благотворительной выставке...

   И тогда Сергей действительно вспомнил. Женщина в черном. Сухая, затянутая во все черное, тощая и некрасивая. Луна зачарованно глазела на нее весь вечер, а ночью Сергей проснулся от того, что его жена страшно кричала во сне. Он едва ее добудился.

   - А что ты знаешь о ее сыне?

   - Сын? - удивился Макс. - Впервые слышу, что у нее есть сын. По мне, так она типичная старая дева. А с другой стороны... кто-то, наверное, мог и польститься на ее деньги.

   На кухне приятно пахло свежесваренным кофе и не очень приятно - табачным дымом. Алиша стояла у окна в коротком халатике, едва закрывающем бедра, и курила. Луна не курила. Это обрадовало Сергея, который с каким-то маниакальным упорством искал и запоминал отличия между сестрами, чтобы не сойти с ума.

   - Как спалось? - спросила Алиша, туша сигарету и поворачиваясь к нему.

   - Хорошо.

   - Вы рано встали.

   - Да, преступление долго спать на море, когда можно встать пораньше и искупаться.

   - И как водичка?

   - Как парное молоко, - улыбнувшись, ответил Сергей.

   - Это хорошо... - рассеяно отозвалась Алиша, думая о чем-то своем.

   Ему показалось, что она чем-то расстроена, но он не стал лезть в душу. Его долг сейчас позаботиться о другом.

   - Я просмотрел финансовую отчетность, и у меня появились вопросы.

   Она повела плечами, как будто хотела сбросить неприятный груз, и вздохнула.

   - Спрашивайте, хотя я не уверена, что смогу ответить.

   Сергей вкратце объяснил расхождение между доходами и расходами, а потом спросил про дополнительные поступления средств, если те были. Алиша задумалась.

   - Аренда от кафе, - стала перечислять она, - грант на проведение экологического мониторинга черноморского побережья, туристы. Что еще?.. Отец брал кредиты, так что я думаю этим и объясняется перерасход.

   - Возможно, ваш управляющий намеренно занижал сумму доходов или же брал наличкой. Такое могло быть?

   - Александр Петрович был хорошим хозяйственником, хотя да, надо признать, не совсем честным на руку. Незадолго до смерти отца разразился скандал, папа поймал Киреева на подлоге, что-то связанное с продажей чудодейственных лекарственных препаратов из крокодильей крови.

   - Не видел такой статьи доходов в документах.

   - Я толком не вникала, но знаю, что Киреев оформил лицензию на пилюли из крокодильей крови как на БАДы, продавал их, а выручку клал себе в карман. Сейчас думаю, что зря я после смерти отца взяла Киреева обратно. Отец его уволил, а я...

   - И почему же вы приняли его обратно на работу?

   Алиша повернулась к нему и сложила руки на груди, словно защищаясь.

   - Потому что отец... - ее голос дрогнул. - Я вкалывала на ферме с пятнадцати лет, отдавала всю себя, а отец... Он оставил половину Луне!.. И да, меня это обидело, вы даже не представляете, насколько сильно!..

   Она отвернулась, зажав себе рот, ее плечи вздрагивали. Сергей в растерянности стоял, не зная, что сказать. Подойти и обнять ее? Утешить? Он ограничился тем, что подошел и дотронулся до плеча, погладил по спине и сказал мягко:

   - Это естественно, что вы обиделись, не надо себя винить.

   - Сразу после оглашения завещания нагрянули коллекторы, вскрылись долги. Управлять наследством отец доверил Померанцеву, нашему ветврачу, но и тот оказался не готов к тому, что обнаружилось... Тогда мне хотелось одного - сбежать отсюда, от этих обид, кредитов, всего, что напоминало об отце... Мне как раз предложили выгодный контракт, я и ухватилась за эту возможность. Позвонила Луне, сказала, что уезжаю в Индию, а она... как хочет... Пусть делает со своей долей, что хочет, мне все равно. Но управлять фермой кому-то надо было, поэтому я взяла Киреева обратно. По крайней мере он дело свое знал...

   - Пап? - в голосе Платона прозвучала нотка неодобрительного удивления.

   Появившийся на кухне сын озадаченно смотрел, как его папа обнимает тетю Алишу. Сергей отодвинулся от женщины, чувствуя себя глупо.

   - Платон, если ты готов, то сейчас отправимся на ферму, к твоим крокодилам.

   Мальчик кивнул, не сводя ревнивого взгляда с тети Алиши. Она встрепенулась, вытерла тыльной стороной запястья подкрашенные глаза и спросила:

   - А позавтракать? Я испекла оладушки.

   За столом Алиша была неестественно приветлива, словно всячески старалась показать, что все нормально, минутка слабости прошла. Она расспрашивала Платона о школе и школьных друзьях, как ему понравилось море, как спалось. Мальчик отвечал ей односложно, поэтому поддерживать разговор приходилось Сергею. Это было странное ощущение дежавю. Когда-то они точно также сидели с Луной (пусть и на другой кухне), ели оладьи со сгущенкой, пили кофе, болтали об отпуске, обсуждали планы... Сегодня Алиша собрала волосы в хвост и сделалась еще больше похожей на Луну. В какой-то момент Сергей перестал сопротивляться и просто играл в другую реальность, где его жена жива и сидит напротив... Хотя время от времени он и бросал украдкой взгляд на часы на запястье.

   - А крокодил Гена тебе понравился? - спросила Алиша.

   - Да, - глаза Платона вспыхнули и тут же потухли. - Но папа не разрешает мне с ним играть.

   - Почему? Гена не укусит, это каймановый крокодильчик, самый маленький из существующих...

   - Я видел его зубы, - отрезал Сергей.

   Алиша улыбнулась, обнажив ровные жемчужинки собственных зубов.

   - У людей тоже есть зубы.

   - Люди разумны, а крокодилы нет.

   - Ну пап!

   - Дело в том, что крокодилы по природе очень ленивы, - начала объяснять Алиша. - Если крокодил сыт, а рядом есть добыча, он даже головы не повернет в ее сторону. А нашего Гену хорошо кормят, кроме того, он вылупился и рос среди людей, всегда получал пищу из рук человека, поэтому не рассматривает того как объект для нападения, понимаете?

   - Алиша, это не обсуждается. Я не хочу видеть Платона рядом с крокодилом без присмотра взрослых.

   Она кивнула.

   - Конечно. Никто про это не говорит. Зато в присутствии Татьяны Михайловны или Маргариты Исааковны он вполне может его кормить. В конце концов, это же теперь и его ферма. Пусть помогает.

   Платон просиял, а Сергей помрачнел. Ему не нравилось, что эти двое спелись.

   - Ну не сердитесь, - сказала Алиша, кладя руку и пожимая ему запястье. - У нас Гена входит в программу контактного зоопарка, его даже малыши лет пяти гладят и пищат от восторга.

   - И куда при этом смотрят их родители? А вот если он цапнет? Кстати, у вас есть страховка на такой случай?

   - Папа, ты зануда, - буркнул Платон, развозя остатки сгущенки по тарелке.

   - От зануды слышу.

   - Так есть в кого...

   Алиша не выдержала и расхохоталась, вытирая выступившие слезы и все-таки смазав тушь.

   Платона, который даже ради поездки на ферму не захотел расставаться с четырехвинтовой прелестью, отдали на попечение Татьяны Михайловны, со строгим напутствием крокодилов мальчиками не кормить, квадрокоптер не ломать, мир не захватывать. Алиша смотрела им вслед, как они уходят, о чем-то оживленно болтая, а потом встряхнула стянутыми в хвост волосами и сказала преувеличенно бодро:

   - Ну что, пойдемте, я тоже вам проведу экскурсию по ферме и познакомлю с работниками?

   - Пойдемте, - согласился Сергей.

   - У нас работают два экскурсовода, - начала она. - С Татьяной Михайловной вы уже познакомились, кроме того, она живет при ферме и поэтому еще и за сторожа у нас.

   - За сторожа? - удивился Сергей. - Она же... божий одуванчик, хоть и бойкий.

   - Внешность обманчива, - рассмеялась Алиша. - Татьяна Михайловна в прошлом была участковой, пьяных мужиков одной левой скручивала. Скажу вам по секрету...

   Алиша взяла Сергея под руку и прошептала ему на ухо:

   - Не удивлюсь, если у нее остался какой-нибудь наградной пистолет.

   Ее дыхание было горячим, от него закружилась голова. Сергей инстинктивно приобнял женщину за талию, но тут же отдернул руку, словно ожегшись. Алиша продолжала идти, как ни в чем ни бывало:

   - А вторая, Маргарита Исааковна... Мы ее называем Гениной мамой, крокодильчик ее выкормыш. Так вот, она тоже водит экскурсии, а еще ухаживает за террариумом.

   - Кстати, о террариуме. Я хочу взглянуть на комодского варана.

   - Хорошо, пойдемте, полюбуетесь моей красавицей. Сюда, налево. Я рассказывала вам, как стала самой настоящей контрабандисткой, чтобы привезти ее в страну? Вот такусенькой дракошкой ее прятала в чемодане, чтобы пройти таможню. Чувствовала себя Матой Хари на секретном задании...

   - Вам этот образ подходит.

   Она весело рассмеялась и ускорила шаг, увлекая за собой Сергея.

   Дракошка вымахала в гигантского серо-зеленого дракона. Комодский варан сидел в закрытом стеклянном террариуме, не обращая внимания на глазеющих на него людей, и казался каменным изваянием.

   - А он вообще жив? - засомневался Сергей.

   - Не он, а она. Это самочка. Люсенька, моя любимая девочка.

   Алиша подошла к стеклу, постучала по нему, потом скрылась за служебной дверью, бросив:

   - Погодите, сейчас она оживет.

   Через несколько минут женщина вернулась, неся в руках куриную тушку, после снова постучала по стеклу, выдвинула поддон, куда положила еду, и задвинула его обратно. Варан приоткрыл глаза, каким-то змеиным движением высунул несколько раз длиннющий раздвоенный язык, потом переваливаясь всем телом подошел, разинул пасть, словно ковш экскаватора, и слопал тушку в одно мгновение. Настоящее доисторическое чудовище. Платон бы оценил.

   - Не перекармливайте ее, Алиша, - раздался недовольный мужской голос.

   Позади них стоял высокий седовласый мужчина, очень худой. Волосы у него падали на глаза, а щеки были такими впалыми, что казалось, он их втянул.

   - Знакомьтесь, это Виктор Георгиевич Померанцев, наш ветврач и ученик моего отца, - представила его Алиша. - А это Сергей Чарторыйский, я вам говорила про него вчера, муж моей сестры.

   - То есть это к вам теперь перешла доля Луны? - спросил Померанцев, пожимая протянутую руку.

   Рукопожатие у него крепкое и энергичное, что понравилось Чарторыйскому.

   - Технически еще нет, потому что в права я вступлю через положенные шесть месяцев после... - голос предательски дрогнул, - после смерти жены.

   Как же сложно говорить о том, что Луны больше нет!.. Это не ускользнуло от внимания ветеринара, и он сказал:

   - Примите мои соболезнования. Увы, не имел честь знать вашу супругу.

   - Спасибо.

   Старомодная церемонность и прямота, с которой Померанцев заговорил о деле, все больше импонировали Сергею, поэтому он добавил:

   - Луна очень хотела сохранить ферму, чтобы помочь Алише, поэтому я тоже сделаю все от меня возможное, чтобы разобраться с долгами и спасти предприятие от банкротства.

   Померанцев печально улыбнулся.

   - Надеюсь, у вас получится. Реянш вложил в эту ферму всю свою жизнь... - он замолчал ненадолго, потом переключился на другую тему. - Алиша, у нас опять перебои с кормом, Дима не привез курятину и даже не отвечает на звонки.

   - Я разберусь, - сказала Алиша, по ее лицу скользнула едва заметная тень раздражения.

   - И Катя вчера опять забыла запереть на ночь ворота.

   - Ох... - вздохнула Алиша, раздражаясь все больше. - Она и голову свою когда-нибудь забудет. Хорошо, Виктор Георгиевич, я с ней поговорю. Еще раз. Какой по счету? Наверное, сотый.

   - Просто если у нас что-нибудь пропадет, то...

   - Катя - это ваша лаборантка? - уточнил Сергей.

   - Да несчастье она ходячее, а не лаборантка. Все без толку.

   - Не понимаю, Алиша, почему вы ее держите?

   - Виктор Георгиевич, ну куда она пойдет? Хоть и бестолочь, а жалко ее...

   - Жалость не должна быть в ущерб другим людям, - резко возразил Померанцев. - И тем более животные не должны страдать.

   Нежная мелодия телефонного звонка прервала беседу. Алиша извинилась и достала телефон, отходя от мужчин. Сергей спросил:

   - Виктор Георгиевич, а вы хорошо знаете управляющего Киреева? Что он за человек?

   Померанцев сложил губы в трубочку, отчего щеки еще больше запали, а лицо сделалось похожим на обтянутый кожей череп.

   - Ну как вам сказать? Ловкий он, какой-то ужообразный, в смысле скользкий, как уж, и такой же пронырливый. Но яда в нем нет, поэтому и терпим.

   - Как думаете, он мог красть? И на чем именно подворовывать?

   - Сложно сказать...

   Испуганный возглас Алиши заставил мужчин обернуться. Ее лицо смертельно побледнело, глаза были расширены. Сергей нервно сглотнул. Первая мысль была о Платоне. Вдруг с ним что-то случилось?

   - Что? Что произошло?

   Она опустила руку с телефоном и потрясенно прошептала:

   - В пруду нашли голову...

ГЛАВА 6

На залитом солнце пятачке перед прудом стоял довольный Платон с пультом от квадрокоптера, а рядом присел на корточках какой-то мужчина, что-то разглядывая вместе с мальчиком на его телефоне. У Сергея потемнело в глазах. Он ускорил шаг и понял, что это Калантай. Рядом с его сыном Калантай! Он что-то спрашивал Платона, и тот с важным видом ему отвечал, тыкая на экран смартфона.

   - Какого черта! Отойдите от моего сына! - потребовал Сергей, вклиниваясь между ними и беря Платона за руку.

   - Пап, пап! Мы нашли отгрызенную голову! Круто, правда?

   Калантай выпрямился, глядя прямо в глаза Сергею, и у того закружилась голова, и словно наяву вновь прозвучал голос отвратительной синеглазой птицы: «Убийца! Убийца!».

   - Ваш сын помог мне осмотреть пруд и обнаружить тело, - бесстрастно ответил Калантай.

   - Да, гляди, пап! Гляди, какие фотки я снял с квадрика!..

   Платон сунул отцу под нос свой телефон. На экране было видно человеческую голову, какую-то неестественно серую, заляпанную грязью и кровью. Она скрывалась от взглядов за одним из валунов, уходя шеей в ил. Глаза закрыты. Из щеки был вырван кусок мяса, лицевые мышцы повисли липкой массой. Сергея затошнило. Что за нелепый розыгрыш? Это наверняка муляж.

   - Это чья-то дурная шутка, - сказал Чарторыйский, отбирая у сына телефон.

   - Нет, - спокойно возразил Калантай. - И я уже вызвал полицию.

   - Правильно вызвали. Пусть во всем разберутся. Кстати, а что вы здесь делаете? Ферма открывается для посещения только с трех часов дня.

   - Приехал осмотреть будущую собственность.

   - В смысле?

   - Если мне не хотят продать мегаланию, я куплю всю ферму вместе с ней.

   - Мегалания вымерла, - влез маленький умник. - Сорок тысяч лет назад.

   - Всегда бывают исключения, - не моргнув глазом, ответил синеглазый Чингисхан.

   - Хм... - задумался Платон, который уже от папы хорошо усвоил, что да, исключения действительно бывают. - Пап?

   - Не прикрывайтесь идиотскими объяснениями. Мегалания вымерла, - сдерживая гнев, процедил Сергей. - Убирайтесь отсюда. Ничего здесь разнюхивать.

   - Не могу, - пожал плечами Калантай. - Я вызвал полицию и обязан ее дождаться, а также убедиться, что никто не попробует скрыть труп.

   - Какой нахрен труп?!? - взорвался Чарторыйский. - Вы с ума сошли? Мало того, что втянули в это моего сына, так еще и...

   - Не труп, а голова, - поправил Платон.

   - Помолчи!

   - Да, голова, - согласился Калантай. - Голова вашего пропавшего управляющего.

   Сделалось очень тихо, и лишь жужжала над прудом четырехвинтовая прелесть, описывая круги над местом страшной находки.

   Лицо Алиши посерело и ничем не отличалось по цвету от головы Киреева.

   - Это он? - спросил Сергей.

   Ее пальцы дрогнули и выпустили смартфон, и Платон едва успел подхватить свой гаджет в полете.

   - Да... о боже... - прошептала она, устремляя невидящий взгляд на пруд с крокодилами. - Этого не может быть... просто не может быть...

   Калантай о чем-то говорил с прибывшими полицейскими, демонстрируя им экран со снимками, а потом повел их к бетонному ограждению.

   Сергей взял себя в руки и стал задавать быстрые вопросы, чтобы понять, с чем сейчас придется иметь дело. Вероятность того, что кто-то подкинул в пруд муляж головы управляющего просто для смеха, была ничтожно малой, а значит оставался всего один вариант. Это действительно труп. Убийство или трагический несчастный случай?

   - Когда пропал Киреев?

   - Я не...

   - Алиша, соберитесь, пожалуйста. Скоро вам эти вопросы задаст полиция.

   - Да-да... Он... Мне позвонила Татьяна Михайловна... Когда же это было?.. Да, точно, седьмого числа. А прилетела я восьмого...

   - То есть четыре дня назад. Когда его видели последний раз? И кто?

   - Я не знаю... лучше спросить у работников...

   - Хорошо, тогда следующий вопрос. Киреев мог упасть к крокодилам случайно?

   - Случайно? Нет, это невозможно! Мы специально все обнесли проволокой.

   - Он мог кормить крокодилов и случайно стать жертвой их нападения?

   - Кормить? Что вы! Он никогда к ним даже близко не подходил!

   - То есть несчастный случай исключается?

   - Я не... не знаю... - она всхлипнула и сжала кулак, стукнув им по ограждению. - Господи, да как же так?..

   - Хорошо, я переформулирую вопрос. Если бы Киреев вдруг по каким-то причинам оказался живым или раненым в пруду, крокодилы бы его съели?

   Она перестала всхлипывать, застыла, а потом вдруг истерически расхохоталась.

   - Алиша, вам нехорошо? - обеспокоенно спросил Сергей, взяв ее за плечи и пытаясь унять истерику.

   В их сторону уже направились полицейские, чей вид не предвещал ничего хорошего.

   - Съесть? - выдавила она сквозь слезы вперемешку с истерическими смешками. - Мои девочки? Съесть? Да они же кормленные!.. С чего им жрать тухлятину!

   - Тише-тише...

   Он привлек ее к себе и загородил от полицейских.

   - Сержант Давыдов, - представился старший из них. - Кто здесь хозяин?

   - Я, - ответил Сергей вместо Алиши.

   - Нам необходимо добраться до останков. Прикажите своим работникам перевести крокодилов в другое место.

   Крокодилов оказалось совсем немного - четыре. Все четыре были самками, разных видов. Несколько дюжих мужчин из подсобных работников под командованием Померанцева накинули на них специальные шлеи и уволокли неповоротливых чудовищ через служебную дверь в зимний террариум. После этого вниз к пруду спустились вызванные криминалисты и судмедэксперт. Полицейские оцепили ферму, а прибывшая опергруппа во главе со следователем приступили к опросам потенциальных свидетелей.

   - Я не разрешаю допрашивать моего сына, - заявил Сергей, когда один из оперов заикнулся, что им надо услышать рассказ мальчика об обнаружении тела.

   - Но нам надо...

   - Без этого можно обойтись, - вмешался подошедший Калантай.

   Голос его сделался вкрадчивым, манера держаться неуловимо поменялась, в поведении появилось нечто неприятно-хищное. Он показал адвокатское удостоверение и сказал:

   - Это я попросил мальчика запустить квадрокоптер, чтобы осмотреть пруд. Видео есть на моем телефоне.

   - И зачем вы это сделали?

   - Я уже объяснял Сергею Михайловичу, что хочу купить ферму. Приехал все осмотреть.

   - А может быть вы просто знали, где искать тело? - не выдержал Чарторыйский. - Кстати, а как вы узнали, что это голова именно управляющего? Вы встречались с ним раньше? Когда?

   - Так, стоп, - вмешался опер. - Вопросы здесь задаю я.

   - Вот и задайте ему эти вопросы, а не мучьте моего сына. У него шок и нервное потрясение.

   Синие глаза Калантая иронично сверкнули при этих словах, и Сергей невольно оглянулся назад. Платон с важным видом что-то объяснял криминалисту, держа квадрокоптер на вытянутой руке. Мальчик был в центре внимания, и ему это явно нравилось.

   - Я же сказал, что не разрешаю допрашивать ребенка! - вскипел Сергей, бросаясь к ним.

   - Его никто не допрашивает, он сам изъявил желание...

   - Платон, немедленно иди сюда!..

   - Вот черт!.. Крокодил! Крокодил вырвался!..

   Гена семенил короткими лапами, направляясь к людям. Среди полицейских возникла легкая паника. Один из них схватился за табельное, и Чарторыйскому сделалось нехорошо. Если начнут стрелять, то это будет похуже крокодила. Платон уронил квадрокоптер и замахал руками:

   - Не бойтесь! Это Гена! Он домашний!

   И прежде чем Сергей успел опомниться, мальчишка рванул в пасть к крокодилу.

   Калантай оказался проворнее всех. Он схватил Платона за шиворот, затормозив того в последний момент и оттолкнув к отцу, после чего неожиданно навалился на крокодила, прижимая руками его пасть к земле и удерживая в закрытом положении. Гена возмущенно запищал и заскреб лапами по гравию.

   - Не волнуйтесь, челюстные мышцы, отвечающие за открытие пасти, у крокодилов в стократ слабее тех, что отвечают за сжатие, поэтому он не опасен, - спокойно объяснил Калантай, глядя на всех снизу вверх.

   Сергей на ватных ногах подошел к нему, сгреб Платона в охапку и выдавил:

   - Спасибо вам.

   - Всегда пожалуйста.

   Чарторыйский подхватил сына на руки и торопливо зашагал прочь.

   - Пап, пусти! Я защищал Гену! И я не маленький, чтоб на ручках сидеть...

   - Я сейчас тебе так всыплю, чтоб ты вообще на заднице сидеть не сможешь!

   - Это будет жестокое обращение с ребенком.

   - Платон, не доводи до греха, замолчи.

   Сын обиженно засопел. Сергей вошел в админздание, нашел Алишу, сдал ей на руки Платона и велел ехать домой. Женщину уже допросили, поэтому она была свободна.

   - Пап, квадрокоптер не забудь забрать! - крикнул мальчик вдогонку отцу.

   Сергей выругался сквозь зубы и ничего ему не ответил.

   Он позвонил Алише лишь через три часа, измученный улаживанием процедурных формальностей.

   - Алиша, они нашли только верхнюю часть туловища, остальное... очевидно, в желудках крокодилов. Поэтому они собираются... - он замялся.

   - Что? Что они собираются сделать?

   - Извлечь останки из крокодилов.

   Приглушенное оханье.

   - Нет, ни в коем случае!.. Послушай, скажи им... Или я сама приеду!..

   - Не надо, оставайся с Платоном, - он и сам перешел на «ты». - Я попытаюсь спасти крокодилов от умерщвления, но...

   - Скажи им... А лучше приведи Померанцева, он подтвердит. Дело в том, что крокодилы необычайно быстро переваривают добычу, понимаешь? Это заложены в их природе, иначе они могут погибнуть. Полиция ничего в их желудках не найдет, потому что четыре дня!.. Господи, да за это время нильский крокодил может переварить быка, не то что человека!.. Я приеду!..

   - Не надо, останься с Платоном. Я приглашу Померанцева, и он популярно объяснит ситуацию полицейским. Не волнуйся.

   - Не позволяй им трогать моих девочек, - всхлипнула она в трубку.

   Сергея до крайности раздражал тот факт, что Калантай и не думал уходить. Прикрываясь адвокатским удостоверением, он каким-то непостижимым образом уболтал полицию, чтоб ему разрешили остаться и наблюдать за ходом расследования.

   - Кто-то должен представлять интересы погибшего, - заявил им Калантай, и они почему-то согласились.

   Но у Сергея не было времени раздумывать над этой странностью, потому что капитан Вороненко, старший опергруппы, уже собирался вызвать перевозку для крокодилов.

   - Вы ничего в их желудках не найдете, послушайте специалиста!

   Померанцев принялся с жаром объяснять особенности метаболизма крокодилов, но по лицам полицейских Сергей понимал, что те не воспринимают слова ветеринара на веру. И тут опять вмешался Калантай:

   - Нет оснований не верить вашим словам, Виктор Георгиевич. Но что, если крокодилы не успели переварить труп, потому что съели его не четыре дня назад, а недавно?

   Ветеринар осекся и беспомощно оглянулся на Сергея.

   - А с чего вы заключили, что они съели его недавно? - парировал Чарторыйский.

   - С того, что голова не съедена.

   - Крокодилов хорошо кормят. А если крокодил сыт, он не станет есть тухлятину.

   - Тухлятину? - задумался Калантай. - То есть вы тоже предположили, что тело Киреева попало в вольер, уже будучи с душком?

   - Нет. Я утверждаю, что в желудках крокодилов ничего нет. Если тело попало в тухлом состоянии, то крокодил не стал бы его жрать, а если оно попало к ним свежим, то уже давно переварилось!

   - А я знаю, как в этом убедиться, - положил конец их спору Померанцев. - У нас в лаборатории сохранился старенький аппарат УЗИ. Я могу при вас сделать диагностику, чтоб вы убедились, что кроме куриных костей, в желудках наших девочек никаких других костей нет.

   К облегчению Сергея, это предложение устроило всех.

ГЛАВА 7

Когда проверили последнего крокодила, полицейские были вынуждены признать, что умерщвлять рептилий действительно нет смысла, придется работать с теми останками, что есть. Еще полчаса бумажной волокиты - и бравые стражи порядка убрались восвояси. А вот Калантай и не думал уходить...

   Он с интересом разглядывал лабораторию, расхаживал и везде совал свой нос, трогал тумблеры на приборах, стучал по пустым колбам, перебирал ключи на стойке. Наверное, также его далекий предок, какой-нибудь степной кочевник, хозяйничал в разоренном городище, не обращая внимания на стоны умирающих жителей...

   - Послушайте, - не скрывая раздражения, сказал Сергей, - неужели у вас других дел нет? Вы весь день проторчали здесь из чистого любопытства?

   - Мое любопытство имеет практический интерес.

   - Я уже слышал, что вы хотите купить ферму, но не верю вам ни на йоту. Вы знали, где искать тело управляющего, более того, безошибочно опознали его в лицо. Вы с ним раньше встречались?

   Чарторыйский полагал, что высказанные вслух недвусмысленные подозрения заставят адвоката если не отступить, то хотя бы занервничать, но ошибся.

   - Нет, не встречался, - ответил тот.

   - Тогда как вы его опознали?

   - Наводил справки о ферме. Кажется, я об этом уже упоминал.

   - Вы что, разглядывали фотографии каждого сотрудника фермы и запоминали в лицо?

   Калантай прищурился, из-за чего сделался совершенно похож на ордынского хана, хитрого и безжалостного воина, обдумывающего план набега.

   - У меня хорошая память, кроме того...

   Сергей затаил дыхание.

   - ... кроме того, это было очевидно.

   - Что было очевидно и для кого?

   Какая раздражающая манера - тянуть кота за хвост!.. Каждое слово адвокат ронял так, словно то было на вес золота. Хотя... Ему и платят за то, чтобы он своей болтовней запутывал суд. Неприязнь к синеглазому становилась все сильнее.

   - Для меня. Это было очевидно для меня. Люди просто так не пропадают. Киреев нигде не засветился. Он не брал билеты, его не было на камерах видеонаблюдения автобусных станций и пригородных электричках, его машина осталась стоять в гараже, транзакций по его кредиткам после седьмого числа не было, а телефон...

   Тут Калантай снова замолчал.

   - И что с его телефоном?

   - Он был выключен, но вам должно быть известно, что даже в выключенном состоянии можно определить местонахождение смартфона, если знать его идентификатор.

   Сергей кивнул. Разумеется, он об этом знал, более того, часто использовал в своей работе, когда надо было подловить очередного мошенника в страховой афере.

   - Телефон еще здесь, на ферме. Поэтому я и предположил, что Киреев либо прячется на ферме, либо его уже нет в живых.

   - И откуда у вас такие сведения? Вы их сами собирали, или полиция решила с вами поделиться?

   - Я нанял частного детектива.

   - Зачем?

   На лице синеглазого не дрогнул ни один мускул.

   - Я сделал очень щедрое предложение, но Алиша Реянш все равно отказалась продать мне мегаланию. Меня это удивило. Не люблю отказов. Поэтому я нанял детектива. Так понятно?

   - Куда уж понятнее!.. Вы решили копать под Алишу. Вообще-то продажа комодского варана противозаконна, кроме того, я не верю вам. Интернет пестрит предложениями о продаже варана, но вам почему-то уперлось купить его здесь. Что вы на самом деле задумали? Отжать землю, на которой построена ферма? А что, участок недалеко от моря, рядом трасса и село, здесь можно построить отель или санаторий... вместо бесполезной фермы. Я прав?

   На лице Калантая мелькнуло странное выражение, то ли сомнения, то ли неудовольствия.

   - Нет, участок мне не нужен. Мне нужна мегалания.

   - Я это уже слышал, - Сергей начинал терять терпение. - Сказочку о том, что вы заботливый сын, который хочет подарить матушке вымершее доисторическое чудовище, приберегите для полиции. Кстати, я вспомнил, что встречался с Генриеттой Борисовной.

   Чарторыйский сделал паузу, пытаясь поймать выражение лица противника, но синеглазый безмолвствовал, взирая на него с раздражающим спокойствием.

   - На благотворительной выставке, - добавил Сергей. - Может, мне стоит позвонить госпоже Ахашвер и спросить, а в курсе ли она, что у нее есть сын?

   Он пошел вабанк, однако реакция Калантая его обескуражила. Синеглазый улыбнулся!..

   - Позвоните, - сказал он. - Я бы не рекомендовал этого делать, но вы же все равно не послушаете. Так что позвоните, непременно позвоните.

   Что это? Блеф? Или уловка? Или вообще что-то третье?

   - А вот и позвоню, - пообещал Сергей.

   В лабораторию вернулся Померанцев и пригрозил, что закроет их здесь до утра, если они немедленно не покинут лабораторию.

   - Вот из-за таких, как вы, и случается потом всякое, - ворчал ветеринар, и щеки его совершенно втянулись, придавая лицу комичное выражение.

   - А что, Киреев тоже задерживался на работе? - поинтересовался Калантай.

   Ветврач лишь махнул рукой.

   - Редко, но бывало. Все-все, я закрываю, уходите.

   Они вышли на свежий воздух, который приятно холодил лицо, и остановились.

   - Вас подвезти? - спросил Калантай.

   - Спасибо, предпочитаю прогуляться пешком.

   - Спокойной ночи.

   Адвокат пошел к машине, припаркованной недалеко. Сергей смотрел ему вслед, размышляя над странностью в походке, которая стала заметна только сейчас. Но в чем она заключалась, Чарторыйский даже себе не мог бы сформулировать. Калантай косолапил? Или пружинил при ходьбе? Приволакивал ногу? Хромал? Да нет, он выглядел вполне здоровым мужчиной, более того, в лаборатории Сергей успел его внимательно рассмотреть, чтобы составить об адвокате более подробное впечатление. В первый визит Калантая никто не принял его всерьез. Так, сумасшедший чудик, которому приспичило развлечься. Однако чудик явно был состоятельным, более того, часы у него на руке были марки Patek Philippe. В компании, где работал Сергей, к слову, одной из крупнейших международных страховых компаний, такие часы мог позволить себе носить только гендиректор. Хотя, возможно, на запястье Калантая просто хорошая подделка? А с другой стороны, его синий Астон Мартин явно не мог быть подделкой. Воображает себя Джеймсом Бондом? Это на наших-то замечательных дорогах и на такой машине? Впрочем, если Калантай и в самом деле сын баснословно богатой филантропки Ахашвер, то и машина, и часы в несколько миллионов долларов для него сущие пустяки... И тогда возникает резонный вопрос - что этому богатенькому пижону могло понадобиться на скромной крокодильей ферме?

   На кухне Сергей застал Алишу, утешающую лаборантку Катю. Девушка совершенно расклеилась. Глаза у нее были красные, нос распух, щеки пошли пятнами, словно после истерики.

   - Что случилось?

   - Катюша очень расстроилась, когда узнала, что нашли Александра Петровича...

   При упоминании имени погибшего девушка зашлась в плаче, уткнувшись в плечо Алиши. Та погладила ее по спине и сделала знак Сергею, чтоб он ушел.

   - Тише-тише, Катюш, все, давай я тебе чайку заварю. Не плачь, пожалуйста...

   Чарторыйский ретировался, однако мысленно сделал себе отметку, что с лаборанткой надо будет поговорить. Уж слишком сильная эмоциональная реакция на смерть управляющего. С чего бы ей так убиваться?..

   Когда Сергей вернулся на кухню, Алиша уже сидела там одна, подперев круглое лицо ладонями. Если бы не цвет волос, то можно было подумать, что это Луна сидит и грезит об очередной картине... Он сел напротив Алиши, и та встрепенулась.

   - Есть будете? Я могу разогреть...

   - Мне казалось, мы уже на «ты».

   - Да, я... просто все так навалилось... Боже мой, я не знаю, как это все выдержать...

   Он первый коснулся ее руки и накрыл своей ладонью.

   - Все образуется. Надо успокоиться и все обдумать. Алиша, вспомни все детали, которые могут нам помочь. Надо установить, что произошло с Киреевым, и чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее избавимся от полиции и сможем открыть ферму для посетителей.

   - Я не знаю, действительно, не знаю, как это могло случиться!..

   - Насколько я понял полицию, на найденных останках видимых повреждений не было обнаружено, значит, остается небольшой шанс, что это несчастный случай. Или суицид.

   Она вздрогнула и недоверчиво взглянула ему в глаза.

   - Суицид?

   - Я тоже не особо в это верю, но всякое может быть. Итак, сосредоточься. Киреев злоупотреблял алкоголем?

   - Нет, он трезвенник. Ему нельзя было, кажется, язва или что-то такое.

   - Ты сказала, что он никогда не приближался к крокодилам. Почему? Он их боялся?

   - Нет, просто... Ему они были неинтересны.

   - Но он же был управляющим? Неужели он не делал обход фермы, не следил за тем, как работают экскурсоводы, чем кормят крокодилов?

   - Я никогда его не видела нигде, кроме кабинета, - она слабо улыбнулась. - Вот за чем он следил, так это за бумажками. Вся жизнь фермы протекала для него в этих накладных и отчетах...

   - Да, кстати, Померанцев упомянул, что у вас опять возникли перебои с кормом. При Кирееве такое тоже случалось?

   Алиша слегка нахмурилась и прикусила губу.

   - Это наш экспедитор Дима... Он вечно заедался с Киреевым, да и тот его терпеть не мог, потому что ненавидел, когда опаздывают, а Дима постоянно... Вечно у него что-то сломается в дороге, или бензина не хватит, может, и сливал его, не знаю...

   - А чем вы кормите крокодилов?

   - Курятиной. Закупаем по оптовой цене на ближайшей птицефабрике.

   Сергей кивнул. Он видел эту статью расходов в документации, но по его мнению сумма явно была завышена. Надо будет проверить.

   - А до Димы ты дозвонилась?

   Она покачала головой.

   - Он не берет трубку, скорее всего, опять загулял.

   - Загулял? Опять? Такое раньше бывало?

   - Иногда, - она пожала плечами. - Он иногда срывается и уходит в запой, но мы закрывали на это глаза, потому что...

   Алиша замялась.

   - Почему?

   - Понимаешь, отец был очень консервативен, не любил перемен, и я, наверное, тоже пошла в него. Слишком многое спускала на тормозах...

   - Понятно. А что с твоей лаборанткой Катей? Почему она так бурно отреагировала на известие о гибели Киреева?

   - Так это Киреев мне ее сосватал в свое время. Кажется, она дочь его покойного приятеля, вот он и попросил за девочку, когда я получила грант и искала лаборантку. Мне сложно отказать человеку, если просит... Вот черт, после твоих вопросов я себя чувствую безотказной дурочкой, вечно у всех на поводу иду... Нет, мне нельзя вести дела, - вздохнула она. - Прав был папа...

   - Прекрати корить себя, лучше подумай, у кого еще мог быть зуб на Киреева?

   - Его не любили, но чтобы убить... Нет, это вряд ли. Прости, ничего на ум не приходит.

   - А семья? Что ты знаешь о его семье?

   - В разводе он, с бывшей женой на ножах, но и она бы не стала его убивать.

   - Значит, деньги.

   - Что деньги?

   - Мотивом были деньги. Ты сказала, что вместе с Киреевым пропала крупная сумма денег. Откуда она взялась? Это была выручка или что-то другое?

   - Нет, кредит. У него была доверенность от Померанцева, и он взял кредит в банке на ремонт террариума.

   - А в день исчезновения он получил деньги на руки?

   - Да. Виктор Георгиевич поехал вместе с ним в банк, они вернулись, и он при Померанцеве положил деньги в сейф. А на следующий день просто не явился на работу... Вечером Татьяна Михайловна забила тревогу, ей нужно было расплатиться с поставщиками, вместе с Померанцевым они вскрыли сейф, но денег там не было. Тогда они и позвонили мне...

   - Интересно. Ты сообщила об этом полиции?

   - Разумеется. Мы сразу же подали заявление о пропаже денег, потому что Александр Петрович на телефонные звонки не отвечал, дома его не было, а это на него было не похоже. Он никогда работу не прогуливал.

   - Но вы решили, что он сбежал с деньгами?

   Она пожала плечами.

   - Вообще-то не сразу... Там сумма была не такая большая, чтоб бежать... Двадцать тысяч долларов - это же не миллион, верно?

   Сергей невольно вспомнил, что Калантай носит миллион долларов на запястье, и взглянул на собственные часы. Тоже дорогие, но куда им до Patek Philippe!..

   - Но вы все-таки заявили на Киреева в полицию?

   - Да, потому что заявление о пропаже человека принимать не захотели, а пропажа денег... Им некуда было деваться.

   - Ясно. Еще один вопрос. У кого был доступ к террариуму с крокодилами?

   Алиша задумалась.

   - У Померанцева, он следит за состоянием здоровья девочек, у его сына Володи, тот раз в неделю чистит и убирает террариум, делает мелкий ремонт, если надо, еще у Димы... Слушай, на самом деле запасные ключи висят у Татьяны Михайловны в ее сторожке, так что любой мог... О боже... Я понимаю, к чему ты клонишь, но никто из нас этого просто не мог сделать!..

   Она запустила пальцы в длинные волосы и помассировала себе голову. Луна называла эту привычку «перезагрузкой мыслей». У Сергея защемило сердце, и он торопливо сказал:

   - Ладно, больше не буду тебя мучить. Иди отдыхай. Завтра я хочу поговорить со всеми работниками, чтобы установить, кто и когда видел Киреева в последний раз.

   Платон сидел на кровати, уткнувшись в смартфон. Сергей уже собирался отругать сына за сегодняшнее поведение и за то, что тот до сих пор не лег спать, но заметил влажную полоску на его щеке.

   - Что случилось?

   Платон торопливо вытер глаза и попытался спрятать смартфон, но Чарторыйский проворно перехватил гаджет и взглянул. Ком застрял в горле. На экране была Луна вместе с сыном. Это было ее последнее селфи с Платоном, и болезнь уже оставила свой отпечаток на лице красавицы, но не смогла сломить ее характера. Луна весело улыбалась в вечность, словно бросая той вызов.

   Сергей сел рядом, обнял сына и погладил по голове.

   - Я тоже по ней скучаю, - сказал он тихо.

   Платон зашмыгал носом и сказал:

   - Мама обещала... обещала, что будет приходить...

   Сергей вздрогнул, перестав поглаживать сына по спине.

   - Куда приходить?

   - В мои сны...

   - А ты... ты ее видишь... во сне?

   Затаив дыхание, он ждал ответа. Ему тоже передался страх Луны, что сын унаследует... странности матери.

   - Нет. Ни разу.

   - А сны? Что тебе вообще снится, Платоша?

   - Я не помню, - мальчик всхлипнул. - Может, мама и приходит ко мне, а я не помню!.. Почему я не помню?

   - Главное, что ты помнишь маму.

   Сергей помолчал какое-то время, не зная, какие слова утешения подобрать для сына. Ему самому было невозможно смириться с потерей жены, тем более теперь, когда перед глазами маячила ее точная копия...

   - Знаешь, моя бабушка, твоя прабабушка, - сказала Чарторыйский, - когда я был маленьким, рассказывала мне такую сказку о душах умерших. Жили-были два человека. Один был бедняк, но у него была большая и дружная семья, много друзей. А второй был богач, который жил один, ни с кем не дружил, никому не помогал. Когда бедняк и богач умерли, их души превратились в звезды на небе. Бедняка постоянно вспоминали, его семья и друзья, все те люди, которым он сделал добро. Люди помнили о нем, и звезда его души сияла ярко и ровно, освещая этим людям дорогу.

   Сергей замолчал, ожидая, что Платон начнет придираться к деталям, как он обычно всегда делал, когда ему рассказывали сказки, но мальчик молчал.

   - А богач... Про него почти все забыли. И только его старенькая мать еще помнила о нем, поэтому звезда его души тускло светилась где-то в уголке небосклона. А когда старушка-мать отправилась в свое последнее звездное путешествие, то и звезда богача погасла. О нем больше никто не помнил на земле, и его свет сделался бесполезным, почти как при жизни... Поэтому... пока мы помним о маме, она будет с нами. Будет сиять нам...

   Платон молчал какое-то время, потом отодвинулся и сказал:

   - Пап, ну ты же понимаешь, что я уже не маленький, чтобы верить в сказки?..

   Сергей улыбнулся и взъерошил ему волосы.

   - Понимаю. Но и ты должен понимать, что в этом мире есть много... необъяснимого. Надо просто верить... Кстати, если вдруг тебе приснится что-то странное, ты мне скажи, хорошо? Обещаешь?

   - Да, - кивнул Платон. - Но я не могу сказать того, чего не помню...

   - Если вспомнишь, то скажешь. А теперь давай-ка ложись спать. Уже и так поздний час.

   Он подоткнул одеяло, поцеловал сына в лоб, на что Платон в ответ пробурчал что-то недовольное, погасил ночник и пожелал спокойной ночи, после чего вышел в коридор.

   ... и вздрогнул, заметив Луну... Сон?.. Быстро взглянул на запястье.

   Ее карие глаза блестели в полутьме непролитыми слезами, а знакомый жасминовый аромат кружил голову.

   - Да, но он справится, - ответил Сергей и не узнал собственного охрипшего голоса.

   Все произошло так естественно. Алиша обняла его, ища утешения, он потянулся в ответ к ней, зарываясь пальцами в ее длинные волосы. Она потерлась щекой о его щеку и прошептала:

   - Мне так страшно...

   Поцелуй... Они потянулись друг к другу, словно два утопающих тянутся к одному спасательному кругу, медленно и со страхом ожидая, что кто-то из них в последний момент отпрянет назад. Чувство вины, отчаянное желание вернуть утраченное или хотя бы забыться друг в друге. Легкое касание губ... На этом все могло закончиться, но пальцы сплелись вместе, дыхание сделалось одно на двоих, и казалось, что весь мир может подождать, как в той рекламе. Но мир ждать не хотел. Негромко тренькнул телефон, разрушая магию момента и возвращая с небес блаженства на грешную землю.

   Алиша удержала Сергея за шею:

   - Я не хочу сегодня быть одна... - шепнула она ему в губы.

   - Я только... взгляну.

   Он высвободился из ее объятий и достал телефон. Смска. Всего одно слово, от которого потемнело в глазах: «Убийца!»

   Алиша ушла спать. Одна. Сергей сидел на кухне, гипнотизируя взглядом телефон. Поздний звонок приятелю, работающему в полиции, того не обрадовал, но и отказывать в просьбе он не стал. Сергей попросил узнать, кто отправил смску со скрытого номера, хотя почти не сомневался в ответе. Это Калантай. Хотя, если так подумать, на чем была основана его убежденность? На недавнем сне? Или на личной неприязни к синеглазому Чингисхану? Нет, так не пойдет. Следовало успокоиться и трезво обдумать все факты. Какой мотив может быть у адвоката? Если он не убивал управляющего и действительно собрал все сведения с помощью своего творящего чудеса детектива, то тогда Калантай должен знать, что четыре дня назад, когда исчез Киреев, Сергей был в Киеве и даже не подозревал о существовании фермы. Так с чего ему обвинять его? Или это просто акт запугивания? Но сон приснился раньше, чем вообще стало известно о смерти Киреева!..

   Сергей вздрогнул от пронзительного звука. Чайник вскипел. Чарторыйский встал, налил себе чашку крепчайшего чая, подвинул вазочку с печеньем и стал нервно жевать, запивая и не чувствуя вкуса. Надо успокоиться. Он даже себе не мог признаться, почему его так испугала и вывела из равновесия эта смска. Он же не убийца, ему нечего бояться. Но Луна... Это не то. Он не убийца!.. Но вдруг?.. Вдруг Калантаю каким-то образом стало известно, что Луна умерла от большой дозы морфина? Нет, это невозможно. Откуда? А если его детектив покопался и достал отчет... стоп, никакого вскрытия не было, а значит, никакого отчета быть не могло!

   В вазочке ничего не осталось. Сергей допил чай и встал, чтобы сделать себе еще бутерброд. Луна всегда его ругала, что когда он работал над делом, то злоупотреблял перекусами и сладостями, терял форму и полнел. Теперь ругать некому... Воспоминания были такими острыми и болезненными, что Сергей замер возле открытого холодильника, словно наяву слыша голос Луны... но на кухне лишь гулял сквозняк... Обозрев пустые полки холодильника, Сергей закрыл дверцу и вернулся к столу. Ну когда же ты позвонишь?.. И тут телефон тренькнул.

   - Записывай, - сказал приятель. - Номер не зарегистрированный, предоплата карточкой...

   Сергей точно знал, что хотел попасть в сон синеглазого, но куда идти?.. Он очутился посреди кладбища, окутанного туманом. Где-то вдалеке виднелся острый шпиль церкви, и Сергей пошел на него. Оттуда доносился колокольный перезвон. Надгробие Луны он узнал сразу, остановился и увидел, что на могиле лежат белые тюльпаны, свежесрезанные. Кто их принес?

   - Не ходи туда, прошу... - прошелестел бесплотный голос.

   - Луна, это ты?

   - Не ходи... - шепот закружился облачком сухой листвы и исчез.

   Сергей стиснул зубы, представил пронзительную синеву глаз противника и пошел вперед.

   Безымянные могилы, скромные надгробия, роскошные склепы... Казалось, здесь собраны все времена и все эпохи. А вот и церковь... Она казалась почерневшей, словно после пожарища, и стояла пустой, негостеприимно распахнув кривые двери. Сергей заколебался, взглянул на запястье. Часов нет. Это сон. Но на синеглазого это было как-то не похоже. Тогда чей? На пороге церкви возник женский силуэт. Фигура проковыляла и села на паперти в позе васнецовской Аленушки. Сергей осторожно двинулся вперед и неожиданно понял, что фигура не изменилась в размерах. Пространство словно растягивалось, отдаляя фигуру от него... фигуру женщины в черном... Неужели это Ахашвер? Сергей ускорил шаг, потом побежал, но все было бесполезно. Пространство удлинялось и растягивалось, искривлялось и смеялось над ним. Он выбился из сил, ему не хватало воздуха, он повернул обратно и стал бежать прочь от страшной скорбящей фигуры в черном, но дорога исчезла. Не осталось вообще ничего, сплошная тьма поглотила его...

   - Пап! Проснись, пап!!! - слабый писк.

   Ничего. Некуда идти. Незачем жить. Все уже было. Все снова повторится. И лишь пойманная душа вечно обречена бежать белкой в чудовищном колесе жизни и смерти...

   Какие-то непонятные мучения, бредовые видения, отсутствие воздуха, а потом - молния, приступ невыносимого холода и запах сырой земли. Усталость, лед, смрад, отчаянная попытка раскрутить мысли... вырваться из небытия... еще чуть...

   - ПАПА!!!

   Тонкий луч света.

   Звук.

   Холод.

   Вода.

   Кто-то облил его ледяной водой, и он наконец смог вырваться из страшного забытья сна. Сергей открыл глаза и увидел насмерть перепуганного Платона, который снова плеснул ему в лицо холодной воды.

   - Не надо... я... проснулся... - прохрипел Чарторыйский.

   Оказывается, вчера он заснул прямо на кухне и теперь с удивлением смотрел на длинные тени на полу. Солнце уже давно встало. Сколько же он проспал? И что это вообще было?..

ГЛАВА 8

Голова раскалывалась от боли, а свет причинял ужасные страдания глазам, словно аллергическая реакция после той вечной тьмы, в которой побывал Сергей.

   Он ничего не соображал, поэтому лишь ошалело кивнул и позволил им уговорить себя. Платон хотел, чтобы папа больше не спал, а Алиша... У нее были свои соображения.

   - Море лечит, - сказала она, беря его под локоть. - Когда мне было плохо, я шла к морю... плавала и ныряла... пока соль не выступала кристаллами на коже... Всегда становилось легче. А на ферму мы успеем.

   Все втроем они отправились на пляж. Платон шел рядом, вцепившись в руку отца и не отпуская того ни на секунду.

   - Пап, что тебе приснилось?

   - Не помню... - соврал Сергей.

   Как так получилось, что он попал в сон к Ахашвер? Ведь он думал о Калантае, вспоминал синие глаза, хотел заглянуть в его сны, чтобы убедиться в своих подозрениях. Означает ли это то, что Калантай действительно сын Ахашвер? Или думая о нем, Сергей случайно вспомнил и Генриетту Борисовну, поэтому и попал в ее сны? Да кто она вообще такая? «Ее сон подобен черной дыре...» Вот уж точно!.. А если бы рядом с ним никого не оказалось? Он бы не проснулся?

   Пляж был полупустой, в будний день здесь загорали только местные да редкие туристы, прознавшие об этом райском местечке с белым песком и чистой водой.

   - Я прочитал, что это может быть сонный паралич, - сказал Платон, расстелив полотенце и усевшись со смартфоном. - Скажи, ты мог во сне пошевелиться?

   - Не помню.

   - Или нарколепсия. Пап, у тебя есть автоиммунные заболевания?

   - Платон, хорош шариться по медицинским сайтам. Нет у меня ничего. Просто что-то страшное приснилось.

   - Ты должен показаться врачу. Я сейчас посмотрю другие симптомы...

   Сергей отобрал у сына смартфон.

   - Платон, не нуди, у меня болит голова. Иди лучше...

   - Голова болит? А температура, помутнение сознания?

   - Иди лучше искупайся! Умничать потом будешь.

   - Или это стресс?..

   - Да, Платон, у меня стресс! Сложно не заработать стресс, когда видишь, как твой сын лезет в пасть к крокодилу.

   - Я не лез.

   - Платоша, - сказала Алиша, стягивая через голову платье и оставаясь в купальнике, - я присмотрю за твоим папой, иди искупайся.

   - Я не хочу купаться, - надулся мальчик.

   Сергей не мог смотреть на море, поверхность которого искрилась на солнце и била по глазам, поэтому отобрал у Платона очки для подводного плавания, нацепил их и заявил:

   - Зато я хочу. А ты сиди здесь и бухти дальше, пока я купаюсь.

   Не дожидаясь ответа, он разбежался и прыгнул в воду.

   Короткий заплыв взбодрил и разогнал кровь по мышцам, но голова все равно не прошла. Отплыв подальше, Сергей перевернулся на спину и распластал руки и ноги... совсем как в недавнем сне. Под закрытыми веками пылало красное марево, пульсируя затихающей головной болью, холод воды и жар солнца давали приятный контраст, а мерное покачивание на волнах усыпляло... Нет, спать нельзя. Часы на запястье были водостойкими, и Сергей не беспокоился о них, наоборот, их присутствие успокаивало. Подарок Луны на его последний день рождения. Он открыл глаза и уставился в небо, подсознательно выискивая черную точку в синеве. «Убийца!» Кто же послал ему эту смску? Вчера он попробовал набрать номер, однако телефон был вне зоны доступа. Должно быть, его отключили и выбросили. Но надо будет еще раз позвонить, вдруг повезет.

   Сергей перевернулся и поплыл к берегу, не переставая думать о последних событиях. Кто такой Калантай и что ему нужно? Что случилось с управляющим? Как спасти ферму от банкротства? И самый главный вопрос - стоит ли верить собственным снам?

   Алиша протянула ему телефон:

   - Тебе кто-то звонил.

   Сергея прошиб холодный пот, стоило ему представить, что Алиша могла увидеть ту смску.

   - Спасибо, - сказал он, вытираясь полотенцем.

   Это был Макс, приятель из налоговой. Сергей набрал его номер и отошел в сторону, под тень дерева.

   - Я тебе на почту кинул информацию, что ты просил, а еще... Ты меня заинтриговал вчера, вот я и поспрашивал про Калантая...

   - Узнал что-то?

   - Таки да... - протянул приятель на одесский манер. - Таки есть у Ахашвер сын, правда, он приемный. Адвокат и, как оказалось, чертовски хороший адвокат, но при этом темная лошадка во всех отношениях. Довольно одиозная фигура, потому что засветился как защитник Малоеда...

   - Малоеда? Того самого?

   - Ага, маньяка, который убивал и насиловал женщин.

   - Подожди, но Малоеда же выпустили?

   - Выпустили, - Макс явно упивался моментом. - И твой Калантай этому поспособствовал.

   - Вот тварь...

   - Эх, Серега, и ты тоже... - вздохнул приятель.

   - Что тоже?

   - Ты тоже все пропустил... Малоед-то действительно был невиновен.

   - Как это?

   - А вот так... Когда его выпустили, через неделю произошло новое убийство, менты кинулись рыть под Малоеда и... неожиданно вышли на настоящего убийцу. Когда им стало понятно, что с Малоедом они облажались, никто в полиции признавать свою ошибку не захотел. При задержании убийцу застрелили, а в прессе все по-тихому замяли, поэтому для всех обывателей бедняга Малоед так и остался маньяком...

   - Но... Погоди, ничего не понимаю. Так Калантай... он кто?

   - Я же сказал - чертовски хороший адвокат, которому плевать, виновен его подзащитный или нет. Он его все равно вытащит. Слушай, а как ты с ним познакомился? Дело ведешь?

   - Нет, личные обстоятельства. Спасибо за помощь.

   Сергей дал отбой и прислонился к стволу дерева, задумчиво глядя на море. Значит, Калантай действительно тот, за кого себя выдает. Что ему может быть нужно? Предположим, его мать захотела заполучить экзотическое животное, и он взялся самолично выполнить ее каприз. Маменькин сыночек? Выслуживается? Тем более, он приемный, опасается лишиться благосклонности и остаться без наследства. Ладно, допустим, это объясняет его визит накануне. Но потом? Нанять детектива только потому, что ему отказались продать варана? Вцепиться в историю с исчезновением управляющего? А может, Калантай уже подкатывал к Кирееву с предложением продать варана, тот ему отказал, они поспорили... И что? Адвокат его убил? А потом сам же привел полицию к останкам? Как-то нелогично. С чего этот узкоглазый решил поиграть в сыщика? У него должен быть какой-то интерес...

   На берегу Платон увлеченно строил песочный замок на пару с незнакомым мальчиком, что-то с важным видом тому поясняя. Платон вообще любил пояснять, обожал быть в центре внимания. Сергей мысленно порадовался, что к нему не будут приставать, примеряя все подряд симптомы из медицинских справочников.

   Алиша сидела, обвив руками колени и положив на них подбородок. Сергей примостился рядом на полотенце, под тень зонтика.

   - Важный звонок? - спросила она.

   - Не особо.

   Она вздохнула и провела рукой по песку, оставляя взрыхленные полосы.

   - Утром я очень испугалась... Тебе приснился кошмар?

   - Не помню.

   - Это из-за меня. Я как будто проклята... Все, кто рядом, страдают... Папа умер, сестра... теперь еще управляющий... и ты... Мой мир рушится...

   - Все образуется, - сказал он, но не решился обнять ее за плечи, чтобы ободрить.

   Она плотнее обхватила колени, съеживаясь в комочек. Его взгляд скользнул по ее загорелым ногам, таким знакомым до мелочей, и воспоминания нахлынули, закружили... Другой пляж, но солнце, соленое море, горячий песок - все такое же... как и Луна. Он намазывает жену солнцезащитным кремом, они дурачатся, целуются... А вечером он массирует эти изящные лодыжки, когда Луна в отеле после ванны, распаренная и сонная, забирается в его кровать... Она хочет спать, а он хочет ее... Нежные поцелуи, любовная игра... родинка на животе... Сергей отвел взгляд, но болезненное любопытство кольнуло его и заставило скосить глаза. Нет, у Алиши этой родинки не было. Однако в памяти живо всплыли все знакомые до мелочей особенности тела Луны: все родинки, большие и маленькие, неприличная татуировка на попе, шрам после кесарева сечения, которого она стыдилась, а он обожал целовать... Как страшно осознавать, что этого больше не будет... никогда...

   - Какой была Луна?

   - Луна? Она... - он задумался. - Она тоже любила море.

   - Правда? - грустно улыбнулась Алиша. - У нас это семейное, от мамы.

   - Обычно мы отдыхали два раза в год и всегда старались выбраться к воде. Либо на море, либо на озере. Луна плавала, как рыба, учила Платона нырять и собирать ракушки, учила его фотографировать, а еще обожала морскую кухню. Я не люблю морепродукты, но приходилось... - Сергей перевел дух, его словно прорвало, хотелось поделиться этими воспоминания, хоть на какое-то мгновение сделать их реальностью. - Мне приходилось есть всех этих осьминогов, акул, мидий, даже ската как-то довелось попробовать... И при этом выслушивать от Платона, как это полезно! А еще она обожала рисовать... Луна была известной художницей, и ее картины выставлялись на международных биеннале...

   - Была ли она счастлива?

   - Счастлива? - задумался Сергей. - Думаю, да.

   - Я завидую ей, - вдруг призналась Алиша.

   - Что? Это же глупо. Чему завидовать? Ты жива, а Луна... нет.

   - Луна была счастлива, и она оставила после себя столько всего: картины, сына, прекрасные воспоминания... А я... я ее бледная тень. И я одна. Если завтра со мной что-нибудь случится, то что останется? Пустота. Я даже отцовскую ферму не смогла сохранить...

   - Не говори глупостей, - он обнял Алишу за плечи. - Ты молодая, красивая, у тебя вся жизнь впереди. Ты встретишь любимого человека, родишь детей, а ферма...

   - Наверное, стоит согласиться... и продать ферму Калантаю... пока не поздно.

   - Не поздно для чего? - опешил Сергей. - Алиша, я категорически против. Только не Калантаю!

   - А почему нет?

   Она вывернулась из его объятий и посмотрела на него умоляющим взглядом.

   - Я устала от этой неизвестности, долгов и проблем. Мы не сможем открыть ферму для туристов, пока идет следствие, значит, потеряем последний источник доходов. У меня такое ощущение, что я тону... тону в болоте! Я просто хочу все продать и вырваться отсюда, вернуться в Индию, у меня там работа, жилье, а здесь... почти ничего не осталось...

   У него упало сердце. Сергею было сложно находиться рядом с Алишей и все время видеть в ней Луну, но от мысли, что он может потерять эту последнюю иллюзию, ему становилось еще горше.

   - Я пообещал Луне, - сказал он, - пообещал сохранить ферму.

   - Но почему? Зачем Луне была нужна эта ферма? Реянш даже не был ее отцом! Зачем ей это?

   - Ради тебя... Она хотела помочь тебе.

   - Но это не помощь, а мучение!..

   - Дай мне время, пожалуйста, я возьму кредит, и мы сможем...

   - Лето на исходе, - оборвала она его, отворачиваясь.

   - В смысле?

   - Половина августа и, если повезет, теплый сентябрь. Потом все. Крокодилов надо будет переводить в зимний террариум, туристов не будет, значит, не будет и дохода, чтобы покрыть кредиты. А зимний террариум, кстати, не готов, деньги на его ремонт пропали вместе с Киреевым. Это конец.

   - Зима приближается? - пробормотал Сергей любимую фразу Платона, с которой тот носился несколько месяцев после просмотра всем известного, но совсем недетского сериала.

   - Вот именно. Зима приближается.

   - Послушай, я все равно не вступил в права наследования, поэтому при всем желании не могу продать свою часть. Кроме того, поверь, Калантай здесь неспроста появился, не думаю, что ферма ему нужна. Скорей всего, это всего лишь прикрытие для чего-то другого.

   - Он предлагает триста тысяч долларов за всю ферму.

   - Что? Когда это он успел? Ты с ним встречалась?

   - Я всю ночь не спала, а утром не выдержала и позвонила ему. Он назвал мне цену.

   - Такие дела по телефону не делаются.

   Она нетерпеливо передернула плечами.

   - Я не бизнесмен, чтобы заморачиваться, как должны делаться дела.

   - Алиша, повторяю еще раз, ты можешь продать свою долю, но я свою не могу. А Калантай вряд ли согласится на половину...

   По крайней мере, Сергей искренне надеялся, что не согласится.

   - Поговори с ним, прошу тебя, - взмолилась Алиша.

   - Я не...

   Нежная мелодия звонка не дала ему договорить. Алиша вытащила из пляжной сумки телефон, взглянула на номер и сказала:

   - Это он. Я договорилась, что мы встретимся с ним в десять. Сергей, пожалуйста, пообещай, что...

   - Луна, дай мне шанс!..

   Ее глаза вспыхнули темным огнем.

   - Я не Луна.

   Он осекся.

   - Прости, я не хотел...

   - Я не Луна, - повторила она и встала. - В этом все дело? Ты поэтому не хочешь продавать ферму?

   К ферме они подъехали в полном молчании. Молчал даже обычно словоохотливый Платон, словно почуяв странное напряжение, повисшее между взрослыми. Мальчик что-то читал в смартфоне, и Сергею лишь оставалось надеяться, что не медицинскую энциклопедию. У ворот стояло несколько машин, в том числе, и патрульная, а также синий Астон Мартин, неприлично дорогой, с откидным верхом. Сергей скрипнул зубами. Пижон. Маменькин сыночек. Нет, он ему ничего не продаст. Принципиально.

   Алиша заглушила мотор и дотронулась до руки Сергея.

   - Давай все спокойно обсудим, хорошо?

   - Хорошо, - соврал он, внутри кипя от гнева. - Интересно, что здесь опять делает полиция?

   Калантай стоял у входа в административное здание и разговаривал с двумя людьми в штатском, в которых однако безошибочно угадывались сотрудники правоохранительных органов.

   - Что опять случилось? - не стал церемониться Сергей.

   Калантай повернулся к нему и кивнул:

   - Случилось. Нашли телефон Киреева.

   - Где?

   - Там, - и он кивнул на небольшое строение на холме, больше похожее на будку.

   - И что там?

   - Местная станция контроля качества воды и воздуха, - ответила упавшим голосом Алиша. - Но почему?.. Как он там оказался?

   - Интересно другое, - бесстрастно сказал Калантай. - Вчера телефон убитого кто-то включил и послал смску.

   Сергей почувствовал неприятную тяжесть в желудке, тошнота подкатила к горлу. Инстинктивно он потянулся к запястью и дотронулся до часов. Холод металла успокаивал.

   - Смску? Кому?

   - Вам, Сергей Михайлович. Покажите, пожалуйста, свой телефон.

   Чарторыйский глубоко вдохнул, стараясь не измениться в лице, потом покачал головой.

   - Нет. На каком основании?

   -