Оглавление
АННОТАЦИЯ
Старый двухэтажный дом на окраине города на своем веку повидал многое: шумные свадьбы и безмолвные похороны, страстные объятия и безудержные ссоры, обжигающую ненависть и чистую любовь. Но больше всего ему запомнилась история скромной отличницы Ксюши и хулигана из неблагополучной семьи по имени Назар. Словно сама судьба свела их в этом убогом месте, соединив чуждые друг другу миры, и она же разлучила. Им суждено было встретиться через долгие десять лет и убедиться, что ни время, ни расстояние не способны затушить пламя настоящего чувства.
ГЛАВА 1 - Ксюша
Упаковка сосисок, хлеб, пакет молока, печенье и пара сладких сырков - вот все, что я могла позволить себе купить без ущерба для бюджета. Правда, даже сырки это уже роскошь, обычно я обходилась без них, но иногда так хотелось чего-то вкусненького, а эти и вовсе мои любимые, с вареной сгущенкой!
Когда я вышла из минимаркета, на улице уже стемнело. Первым делом я подумала о том, чтобы скорее добраться до дома. Перейдя дорогу, я быстрым шагом отправилась по узкой тропинке вдоль высокого желтого забора. Плиты уже давно покосились, но никто даже не собирался их менять. Там, по другую сторону, наш местный Хлебозавод, и его новому директору совершенно все равно, что забор вот-вот рухнет, а оборудование на комбинате не менялось годов так с 50-ых прошлого века. Именно поэтому с территории предприятия пахнет не свежей выпечкой, а чем-то кислым. Если честно, даже не хотелось вникать, что это, и каким образом оно вырабатывалось на древних установках.
Повернув за угол, я вышла на другую дорожку, которая уже непосредственно вела к моему дому. Все, кто в первый раз попадал в наш район, спрашивали: «А что, здесь люди живут?». Да, представьте себе! Не у всех же есть возможность купить себе квартиру в центре, не все даже могут жить в спальном районе – на это просто нет денег! Мы были вынуждены жить в старом двухэтажном доме среди частного сектора, и у нас не было возможности выбраться оттуда. А может, желания? Наверное, я уже слишком привыкла к пьяным соседям, цыганам, наркоманам и просто не обращала на них внимания. Они не трогали меня, а я не трогала их. Все по нашим негласным законам.
Хотя чувство страха уже так глубоко въелось мне под кожу, что, возвращаясь домой, я не переставала бояться каждого шороха и любой фигуры. Особенно мужской. Особенно в спортивных штанах и с сигаретой в зубах. Завидев такую персону, я старалась ускорить шаг и смотреть только себе под ноги. Не дай бог поднять взгляд! Прицепиться могли к любой мелочи. А так я будто невидимка. Черное пальто, такого же цвета сапоги и сумка. Только джинсы немного выделялись на этом фоне, хотя в темноте их не так уж и заметно. Дорога освещалась до поворота, дальше – непроглядная темень. Зимой, правда, чуть лучше, снег давал немного света, а весной и осенью везде сплошная грязь, от которой мало толка. Дорога плохая, вся в рытвинах и ямах. Когда-то давно здесь лежал неплохой асфальт, но со временем он стал портиться, а ремонтировать его, конечно же, никто не собирался. Вот и приходилось проделывать чудеса акробатики, чтобы в темноте аккуратно пройти по грязи и не окунуться по щиколотку в лужу.
Наконец, добралась до своего двора. В сумерках дом казался заброшенным и необитаемым. Его черные глазницы-окна отпугивали зияющей пустотой, хотелось спрятаться от их невидимого взора, который следил за малейшим шорохом в своих владениях. Облупившаяся штукатурка на стенах обнажала ровные ряды кирпичей, кое-где проглядывали мелкие трещины, но в целом наш дом не выглядел ветхим. Он до последнего сопротивлялся течению времени, даже несмотря на отсутствие капитального ремонта.
Спустившись по тропинке, первым делом оценила обстановку во дворе. Там был накрыт стол, громко играла музыка, и слышались пьяные голоса. По привычке я опустила глаза вниз, крепче схватилась за ремень сумки и ускорила шаг. Только оказавшись возле двери в подъезд, я смогла немного выдохнуть, вроде удалось остаться незамеченной. На всякий случай я оглянулась и лишь когда убедилась, что не привлекла лишнего внимания, запустила руку в сумку, пытаясь нащупать ключи. Но они, как назло, упали куда-то вглубь.
- Ксюша!
Я вздрогнула, услышав свое имя, сердце заколотилось с неимоверной силой. Мало кто знал меня из соседей, хотя голос показался призрачно знакомым. И когда я обернулась, то удивлению не было предела. Передо мной стоял тот, кого я никак не ожидала увидеть. Даже руки непроизвольно затряслись от волнения, благо в темноте незаметно, иначе было бы жутко стыдно. Я не поверила глазам.
- Назар? Это ты?
- Собственной персоной, - улыбался он.
Да, изменился. Повзрослел, возмужал и, видимо, неплохо зарабатывает. Вы, наверное, подумали, что я слишком приземленная, раз сразу оценила то, сколько может зарабатывать мой друг детства и в прошлом сосед, раз он так хорошо одет? Нет, я просто удивилась. Раньше Назар не мог позволить себе дорогую одежду и шикарные наручные часы. Да и как можно все это купить, если твои родители – алкоголики? Причем со стажем. Даже дед у него почти всю жизнь пил.
Теперь же передо мной стоял молодой мужчина в модных джинсах и дорогой кожаной куртке, под которой виднелась майка с надписью на английском. Но даже несмотря на новую одежду, одно в нем осталось неизменным – взгляд. Его карие, почти черные глаза были словно бритва. Как же все когда-то боялись этого взгляда! Все, кроме меня. Потому что я видела в нем гораздо больше, чем он показывал на публике. Да, еще прическа, кстати, чуть изменилась, хорошо, что Назар так и оставил себе короткую стрижку и не поддался новомодным веяниям отращивать волосы. Но если раньше я помнила кое-как подстриженного темноволосого паренька с вихрами по бокам и на макушке, то теперь у него на голове очень аккуратная прическа с выбритыми сбоку висками, которая ему очень шла.
- Я и не ожидал встретить тебя здесь. Думал, вы с отцом давно переехали, – Назар чуть наклонился ко мне, и я почувствовала запах дорогого парфюма.
- Как видишь, мы все еще тут, - пожала плечами. – Пока нет возможности…
- Хочешь, помогу донести пакет до квартиры? Заодно с дядей Яшей поздороваюсь, - предложил он.
- Хорошо, - улыбнулась я.
Назар был моим единственным другом – и во дворе, и в школе. Мы даже сидели за одной партой. Все вокруг удивлялись, как может девочка-отличница из хорошей семьи водить дружбу с таким отъявленным хулиганом, как Назар Войтюк? Вы не поверите, но это было возможно. Я никогда не считала его плохим, просто ему не повезло с семьей, где он родился. А в остальном он был очень хорошим человеком! Назар защищал меня во дворе и в школе, провожал до дома, а я помогала ему по учебе.
Но десять лет назад он пропал. После школы его забрали в армию, и больше мы не виделись. Тогда ребята еще служили по два года, и все это время я очень ждала Назара. Помню, что даже высчитала день, когда он должен был вернуться. Я ждала его у окна, надеясь, что когда увижу друга, то сразу выбегу на улицу и поздравлю с возвращением. Но в тот день он не вернулся. Я подумала, что просчиталась, и ждала весь следующий день, а потом еще и еще… Все было напрасно. Он так и не появился.
Я пыталась узнать что-нибудь о нем, но никто не мог дать точного ответа. Кто-то говорил, что он стал наркоманом и умер от передоза, другие утверждали, мол, уехал в другой город и там спился. Я переживала за него. Каждый день молила Господа Бога, чтобы у него все было хорошо. И вот, спустя десять лет он рядом со мной. Совсем другой. Исчез пацан в старых джинсах, потрепанной майке и со стертыми от постоянных драк костяшками пальцев, а на его месте появился модно одетый темноволосый молодой человек с почти черными глазами, пахнущий дорогим одеколоном, а его кроссовки стоят, наверное, как два моих пальто. Но как мне хотелось верить, что в душе он все же остался тем Назаром, каким был десять лет назад.
- Ты почти не изменилась, - после длительной паузы сказал он, поднимаясь по ступеням на второй этаж.
- Зато ты изменился, - я старалась не смотреть на него, чтобы не выглядеть глупо.
Хотя, почему глупо? Разве я не имела права это делать? Но мне все равно было немного стыдно разглядывать друга, поэтому я шла, глядя под ноги, словно боялась упасть.
- Тебе кажется, - раздался его голос и, когда я все же подняла на него взгляд, Назар загадочно улыбнулся.
Мы говорили, словно чужие люди. Кидали друг другу короткие, ничего не значащие фразы, хотя на самом деле хотели сказать гораздо больше. Почему так?
Папа открыл дверь. Когда он увидел на пороге Назара, то сначала удивился, но потом улыбнулся. Он всегда к нему хорошо относился, хоть в детстве и ругал за плохое поведение. С того времени, когда Назар видел его в последний раз, мой отец поправился. Правда, он никогда и не был особо худеньким, но теперь стал немного полнее, на то были причины. Тут и проблемы со здоровьем, и пенсия, и смерть мамы… Хотя я даже не представляла своего папу худым. В его полноте был особый шарм, а когда он улыбался, обнажая лишь верхний ряд зубов, то вообще становился само очарование. Вот бывают такие люди, на которых смотришь и понимаешь – добрая душа! Это про моего папу. Даже голубые глаза у него казались не холодными, как это обычно бывает, а теплыми и лучистыми.
Он отошел в сторону, пропуская нас в квартиру, и только тогда протянул Назару свою большую руку:
- С возвращением, сынок!
- Спасибо, дядя Яша. Я рад вас видеть!
Пока папа и Назар приветствовали друг друга, я прошмыгнула на кухню, чтобы накрыть на стол. К сожалению, предложить было почти нечего. Лишь чай с сахаром и печенье, которое я купила в магазине.
- А у вас здесь ничего не изменилось, - Назар зашел на кухню.
- Да, как видишь. Мы с папой не любители делать ремонт, - я обернулась к нему. – Тебе две ложки сахара?
- Помнишь?
- Конечно.
Я отправила ему сахар в чай, и снова повисло молчание. Как будто мы не виделись всего день или два. Интересно, что он подумал обо мне, когда увидел? Наверное, я и правда не сильно изменилась. Многие говорили, что выгляжу не на двадцать восемь лет, а как будто только закончила институт. Косметикой я пользовалась, но мало, одевалась в джинсы, каблуки почти не носила. Я уже несколько раз пыталась полностью сменить свой гардероб, но все так и не могла собраться с силами. Не хватало стимула и желания заняться собой.
- Как дед? – решилась спросить я, пока раскладывала печенье на тарелку.
- Нормально. Как обычно пьет, - улыбнулся он и сел на один из табуретов. На «его» табурет. Всегда, когда Назар приходил ко мне в гости, то садился именно сюда, боком к окну и спиной к печке.
– Меня, правда, так и не узнал. Но ничего, пусть проспится, утром память должна вернуться, - продолжил он и снял с запястья часы. Они звякнули металлическим браслетом о крышку стола, и я невольно глянула в их сторону.
Ну вот, почему я напрямую не спросила, где же он пропадал столько лет? Что делал, чем занимался? Что-то внутри сдерживало от этих вопросов. Наверное, если бы он хотел, то рассказал, но раз заводил обычный разговор, то просто не готов еще поделиться со мной. Да и будет ли? Удивительно, что он меня вообще вспомнил. Хотя я не забывала о нем никогда. Сколько раз в мечтах я представляла нашу встречу после долгих лет разлуки. Будто я увижу его случайно на улице, кинусь на шею и буду долго обнимать, приговаривая, что очень скучала. А потом мы будем гулять всю ночь, и он расскажет мне удивительную историю своей жизни. Но ничего этого не произошло. Все мои воздушные замки разбились о жесткую действительность в один момент, хотя внешне я никак это не показала. Делала вид, что и мне все равно, будто виделись последний раз вчера или на той неделе. Хотя на душе кошки скребли.
- А как у тебя дела? – как бы невзначай спросил он.
- Хорошо. Работаю бухгалтером в одной частной фирме. Ничего особенного, - я протянула ему чашку с чаем.
- Нормально платят? – кивнул он с благодарностью.
- Не жалуюсь.
Я бессовестно соврала. Платили мне мало, но я держалась за эту работу, потому что боялась, больше ничего не найду. Отец на пенсии, а вы сами знаете, что на эти деньги особо не проживешь. Вот и приходилось мне пахать с восьми, но не до пяти, а часов до семи или девяти, а в отчетный период и до десяти вечера, плюс еще работала в выходные.
Но почему я всего этого не рассказала своему другу? Он бы понял, как никто другой. Он всегда понимал меня, был рядом.
- А в детстве ты мечтала стать пианисткой, - он улыбнулся краешком губ и сделал глоток чая.
К печенью не притронулся, и мне вдруг стало стыдно, что я ничем не могу угостить друга. Он будто боялся съесть лишнее, чтобы не обделить нас с папой.
- Было дело, но как-то не вышло. А ты… - я все же решилась спросить его о том, где он пропадал столько лет, но мои планы разрушил телефонный звонок.
Назар достал модную сенсорную «лопату» из кармана джинсов и ответил кому-то, что скоро будет, а потом молниеносным движением надел часы. На этом наш разговор явно был окончен.
- Ксюш, прости, мне идти нужно. Надеюсь, скоро встретимся, - извиняюще улыбнулся он и встал из-за стола.
- Конечно.
Но я не поверила ему.
Папа тоже удивился, что Назар так быстро уходил, но тот еще раз извинился и обещал заглянуть в другой раз. Я стояла чуть поодаль и молча слушала их разговор.
Может, попросить, чтобы остался? А что дальше? Бессмысленно. Хотя, с другой стороны, я теперь хотя бы знала, что он жив и здоров, а то ведь всякое думала. Ладно, надо жить дальше.
- Пока, - уже выйдя из квартиры, Назар обратился ко мне. Я кивнула в ответ и помахала на прощание рукой.
Когда за ним закрылась дверь, мою душу объяла пустота. Сколько лет я ждала этой встречи, а все прошло столь глупо. Конечно, я представляла себе разные сценарии, но чтобы вот так… Мне хотелось верить, что он помнит обо мне, где бы он ни был, и чувствует мою незримую поддержку в любой ситуации. Но оказалось, что все это пустое. Наша дружба для него ничто, у него новая счастливая жизнь, где для меня места нет. Пора повзрослеть и перестать верить в чудеса.
***
Назар появился неожиданно через четыре дня. Мы с папой вечером сидели дома и смотрели одно из телевизионных вокальных шоу, бурно обсуждая каждого участника. Здесь, наверное, стоит отметить, что мой папа отлично пел. Он в молодости даже участвовал в каком-то коллективе, но тот распался в девяностые. Особенно папе удавался репертуар Луи Армстронга и Фрэнка Синатры. Если бы вы слышали, как он поет «What a wonderful world»! Иногда казалось, что даже лучше оригинала. Наверное, потому что он мой отец, да?
В его голосе звучала легкая хрипотца, и она придавала исполнению своеобразное очарование, которое дано не каждому человеку. Множество певцов перепевали знаменитую композицию, но не всем удавалось передать ее истинное настроение и прочувствовать красоту нашего мира, которую мы не замечаем в суете дней.
Мне всегда было жаль, что папа загубил певческую карьеру. Да он бы порвал всех этих рафинированных мальчиков, которые мелькали на экране телевизора! После смерти мамы он не брал в руки микрофон и петь почти перестал. Только тихонько вместе с телевизором.
Я в детстве занималась на фортепиано, поэтому слух у меня музыкальный, всегда могла отличить чистые ноты от фальши. Вот поэтому и любили мы с папой вечерами смотреть на современных певцов и петь вместе с ними мировые хиты, и на душе было так хорошо и спокойно. В эти счастливые мгновения я забывала обо всем и просто отдыхала.
Но когда раздался звонок в дверь, мы вздрогнули, ведь на часах восемь. Иногда к нам стучался сосед снизу, чтобы попросить в долг на бутылку водки, хотя я предпочитала не иметь с ним вообще никаких дел.
- Пап, не давай денег, - попросила я. – И вообще, лучше не открывай!
- Не переживай, дочка, я только посмотрю, кто там, - как всегда спокойно улыбнулся он, обнажив лишь верхний ряд зубов.
Я не могла оставить отца одного, поэтому пошла следом. На всякий случай. Но каково же было наше удивление, когда на пороге оказался Назар. В руке он держал коробку с тортом, и снова мне бросилось в глаза, как хорошо выглядел мой друг. Ему очень шла модная парка темно-зеленого цвета - его карие глаза становились еще ярче.
- Простите, что так поздно и без предупреждения. Пустите? – улыбнулся он.
- Конечно, Назар, проходи, - пригласил его внутрь папа.
- Знаете, я тут вспомнил, что на мое двенадцатилетие тетя Катя испекла «Наполеон», а я вам тогда не оставил ни кусочка. Вот, теперь исправляюсь, - он протянул мне торт.
- Что-то ты поздно решил исправиться. Шестнадцать лет прошло, - я улыбнулась, но торт взяла.
Да, было дело. Моя мама любила Назара, как родного сына, и когда ему исполнилось двенадцать, испекла очень вкусный торт. Ей хотелось сделать приятное этому брошенному всеми мальчику, которым по сути никто не интересовался. Мать его умерла много лет назад, а отец и дед пили, им было не до мальчугана. Они даже с днем рождения его никогда не поздравляли, потому что не помнили. Но для нас Назар стал членом семьи, и мы всегда отмечали его день рождения. Шестнадцать лет назад (Боже, как быстро летит время!) мы праздновали эту знаменательную дату, и Назар так увлекся тортом, что в одиночку съел его полностью! Но я тогда на него ни капельки не обиделась. Все же это был его праздник.
- Помочь? – он подошел ко мне со спины, пока я резала торт.
Я старалась не поднимать взгляд, потому что мой организм стал как-то странно реагировать на близкое присутствие мужчины. Все внутри сжималось и поднималось в район солнечного сплетения, отчего становилось трудно дышать, а если б я еще и посмотрела на Назара, так вообще, боюсь, ножом бы прошлась по пальцам.
- Нет, я уже все, - не поворачиваясь к нему, я разложила три куска торта по тарелкам. – Ты что ли у деда живешь?
Мне казалось, лучше всего перевести тему, что я и сделала. Надеялась, стоит нам завязать будничный разговор, как мне станет легче. Но только я потянулась к одной из тарелок, чтобы взять ее и поставить на стол, как Назар, видимо, решил сделать то же самое. Наши пальцы соприкоснулись буквально на несколько секунд, и я даже почувствовала его шершавую кожу. Удивительно, сам весь из себя такой франт, а руки, как у обычного работяги. Почему-то это прикосновение обожгло меня, не в прямом смысле, конечно, но я ощутила легкое покалывание в том месте, где его пальцы коснулись моих, поэтому поспешила убрать руку. Назар заметил мой жест, поэтому решил объяснить:
- Давай, помогу, - сказал он примирительным тоном и, взяв пару тарелок, переставил их на стол.
Я молча проследила за его движениями, пользуясь тем, что он стоит ко мне спиной. Напрямую мне было немного стыдно его разглядывать, хотя, не буду врать, все же интересно найти различия между нынешним Назаром и тем, чей образ я держала в голове столько лет. Но мои наблюдения прервал он сам, повернувшись:
- Я не у деда живу, купил квартиру в центре.
- Вот как…
Я сделала вид, что совсем не удивилась, будто знала об этом много лет. Да уж, наверное, из меня вышла бы неплохая актриса. Внешне никак не проявляла удивления, хотя про себя засыпала его вопросами. Как? Когда? Почему не появлялся столько лет, в конце концов?
Я отвернулась, чтобы достать из верхнего выдвижного ящика три чайных ложки для торта. Скорее бы папа зашел, только он может разрядить обстановку. Еще и ложки найти не могу…
Перебирая приборы, я гремела ими, словно кастрюлями, и пыталась придумать, как продолжить разговор. Назар, видимо, не хотел мне в этом помочь.
- А что ты делаешь здесь в столь поздний час? – наконец я нашла ложки и, развернувшись, разложила их возле тарелок с тортом. Люблю, когда все аккуратно.
- К тебе приехал.
Ответ поразил меня. Я подняла на Назара взгляд и поняла, что он не врет.
Ну же, скажи еще что-нибудь? Почему ты остановился на полуслове? Я ничего не могла понять и не выдержала, посмотрев ему в глаза. Может, хоть так подтолкну его к разговору. Назар тоже смотрел на меня, не отводя взгляд, и я видела, как в его темно-карих глазах отсвечивалась электрическая лампочка, хотя казалось, что это они блестят сами по себе. Они будто изучали меня, и становилось немного стыдно, что я одета в обычные серые спортивные штаны и старую растянутую майку, на которой нарисованы пальмы и пляж. Когда-то я даже носила ее на работу, но она выцвела, поэтому годилась только для домашней носки. И вот в таком виде я встретила Назара, одетого с иголочки и безумно красивого.
- Ну, что, Ксюнечка, чай уже готов? – Благо на кухню зашел папа и прервал нашу игру в «молчанку». Я тут же схватилась за чайник и принялась ухаживать за мужчинами, подливая им в чашки кипяток и добавляя заварку.
Постепенно обстановка разрядилась, и торт быстро исчез со стола, осталось всего два небольших кусочка. Мы вспоминали приятные моменты из прошлого, и, казалось, будто это произошло вчера! Тему настоящего почти не затрагивали, как-то так вышло, что с самого начала углубились в воспоминания, и не хотелось оттуда выныривать. Тем более, было что вспомнить.
Временами я поглядывала на Назара, словно случайно, хотя это было не так. Честно, уже не надеялась, что когда-нибудь мы снова увидимся, но он пришел. Все же сдержал свое обещание. Хотя бы это… Мне нравилось слушать его смех, немножко грудной и с хрипотцой, а еще наблюдать, как улыбаются его глаза. Говорят, что улыбаться могут только губы, но это не совсем верно, ведь недаром глаза называют «зеркалом души». У Назара появились небольшие морщинки, исходящие из внешних уголков глаз, но они совсем его не портили, даже наоборот, добавляли особого шарма.
Совсем потеряв бдительность, я уже вовсю разглядывала друга, пользуясь тем, что он разговаривал с моим отцом. Но на мой позор Назар все же заметил взгляд и, не отрываясь от разговора, повернулся ко мне. Он сцепил пальцы в замок и, спрятав губы, посмотрел, словно тоже хотел найти отличия. Я почувствовала себя неловко и предложила подлить еще чая. Захотелось поскорее встать и заняться хоть чем-нибудь, чтобы только не чувствовать на себе этот взгляд.
- А помните, дядя Яша, как я сломал ваши единственные очки? Правда, это было случайно! – вдруг вспомнил Назар и снова повернулся к моему папе. Я же в этот момент хозяйничала над столом: составила чашки в одно место и аккуратно разливала по ним кипяток.
- Я б тебе тогда уши надрал, если бы ты специально наступил на них. Ну, и оболтус же ты был! – погрозил ему папа и, поблагодарив, взял из моих рук кружку. Вторую я подвинула Назару, на что он кивнул и снова поднял на меня свои темные, почти черные, глаза:
- Да если бы тогда Ксюша не защитила меня, вы б так и сделали.
Я невольно усмехнулась и вернулась на свое место, забрав последнюю чашку. Показалось, что из хвоста выбилась прядь, поэтому я провела рукой за ухом и снова привлекла к себе внимание гостя.
- Но я же знала, что ты случайно сделал это. Поэтому и защитила, - справедливо заметила я.
- Ангел-хранитель, - многозначительно улыбнулся Назар.
Не смогла сдержаться и улыбнулась в ответ. Давно уже на душе мне не было так хорошо и спокойно, как сейчас. Будто, правда, вернулась в прошлое! Вот только тогда была жива мама… Нет, не буду сегодня думать о плохом.
Вечер удался на славу. Очнулись мы только ближе к полуночи. Пусть завтра рано вставать на работу, я ни капельки не пожалела о проведенном времени. Рядом с Назаром мне всегда было комфортно, хотя все считали его неотесанным грубияном и хулиганом, но я в нем никогда не видела ни первого, ни второго. Мы вспоминали детство, наши проказы и забавные случаи. Я снова оказалась в счастливом для меня времени, и так не хотелось возвращаться в настоящее. Только там я была действительно счастлива.
Мы вышли на улицу, папа остался дома и заверил, что сам уберет со стола, а мне захотелось немного проветриться после застолья, даже компания наркоманов во дворе не пугала. Я была уверена, что Назар ни за что не даст меня в обиду. Да и просто хотелось еще немного побыть с ним, ведь неизвестно, когда мы увидимся в следующий раз.
Недавно прошел дождь, и воздух наполнился осенней сыростью. Старые тополя скрипели от сильного ветра, а наш одноглазый фонарь освещал лишь небольшой клочок мокрой земли. Захотелось положить руки в карманы, чтобы спрятать их от холода, все равно перчатки забыла дома.
Я надеялась, что хотя бы сейчас нам с Назаром удастся немного поговорить о сокровенном. И хотя папа для меня очень близкий человек, я все же не могла при нем задать Назару главные вопросы. Сердце билось так быстро, словно я недавно пробежала марафон. В глубине души я надеялась, что он сам начнет этот разговор, и Назар, будто прочитав мои мысли, наконец, поинтересовался:
- Почему ты не спрашиваешь, где я был все эти десять лет?
Подняла на него взгляд, но тут же втянула голову в воротник пальто, как будто сильно замерзла и так спасала уши от холода.
Почему? Он спрашивает, почему? Как будто не знает, что я не люблю лезть к человеку в душу, если тот не стремится мне ее раскрыть.
- Я знаю, что ты сам расскажешь мне все, когда захочешь.
Не знаю, какого ответа от меня ждал Назар, но он тут же отвел взгляд в сторону своего подъезда. Хотя, какого «своего»? Он уже много лет там не жил. Правда, в тот момент мне показалось, что он что-то вспомнил. Что-то очень важное и личное. Его молчание длилось всего несколько секунд. Наверное, он отогнал от себя навязчивые воспоминания и повернулся к тому подъезду спиной.
Назар полез в карман парки и достал оттуда пачку сигарет и зажигалку. Но рука остановилась на полпути, и он вдруг спросил у меня разрешения:
– Не против?
- Кури, - я пожала плечами.
Пока он возился с зажигалкой, я отвернулась и окинула взглядом двор. Октябрь. Самый дурацкий месяц, особенно его конец. Деревья уже обнаженные, а снега еще нет, и от этого становится только холоднее. Особенно в душе. До Нового Года целых два месяца, а прежде праздников не предвидится. Хотя для меня, как бухгалтера, толку от новогодних каникул никакого. Все равно работать, чтобы сдать годовой отчет.
- Недавно узнал, что отец умер, - голос Назара разрушил тишину.
Я снова обернулась к другу, вернувшись из своих мыслей.
- Соболезную.
- Года два не досидел, говорят, подхватил в тюрьме какую-то болезнь легких, - он сделал кивок головой и снова затянулся сигаретой.
Я понимающе вздохнула:
- Ты так и не был у него?
- Нет.
Отца Назара посадили в тюрьму за убийство своей сожительницы, нам тогда было по пятнадцать лет. Все произошло вполне банально: они сидели дома, выпивали, потом повздорили, и он ударил ее ножом. Двенадцать раз. Назара тогда не было дома, а когда он вернулся, то увидел на кухне женский труп. Помню, он тогда пришел ко мне домой и все рассказал, а потом заплакал. Это был первый и последний раз, когда я видела его таким. Его всего трясло, и он боялся возвращаться домой, та сцена на кухне еще долго потом мучила его. Мой папа предложил остаться у нас на пару дней, но Назара все же забрал домой дед. Отца сразу же сдал кто-то из собутыльников, поэтому его забрали в милицию, а потом был суд, на котором ему дали пятнадцать лет колонии строгого режима.
Честно сказать, я всегда побаивалась дядю Андрея. На лицо он был вылитый уголовник, и когда я видела его на улице, то старалась всяческими способами избежать встречи. Даже здороваться с ним было страшно, казалось, он может неожиданно выхватить из-за пазухи нож и убить, как ту женщину. Как мне чуть позже рассказал папа, дядя Андрей и до этого сидел в местах не столь отдаленных за кражи. Наверное, и сам Назар бы пошел по стопам отца, если б не его тетка, которая жила неподалеку от нас в частном доме. Она иногда забирала его к себе пожить, и хотя характер у тети Раи был непростой, она все же уделяла хоть какое-то внимание мальчику. Кормила его, одевала, насколько позволяла ей пенсия и маленькая зарплата сторожа в детском садике. Назар любил ее, как родную мать, которую потерял в раннем детстве. Правда, тети Раи уже давно нет в живых. Она умерла за полгода до ухода Назара в армию.
Он выпустил еще несколько колечек дыма и спросил у меня:
- Как давно тетя Катя умерла?
От этого вопроса я все же вздрогнула, хотя изо всех сил старалась держать себя в руках. До сих пор очень болезненно переживала смерть мамы, поэтому тело меня выдало. Назар сразу это заметил и поспешно добавил:
- Извини, пожалуйста. Можешь не отвечать, если тебе тяжело.
- Ничего, все нормально, - я отвела взгляд и поковырялась носком сапога в грязи. – Три года назад.
- Что с ней случилось?
Боковым зрением я видела лишь его профиль в тусклом свете фонаря и яркий огонек от сигареты.
- У нее нашли рак, - обыденно сказала, а потом добавила: – Слишком поздно…
Назар задумчиво выпустил изо рта клубы табачного дыма. Так и не избавился от вредной привычки. Помню, как пыталась отучить его, покупала волшебные пластыри и таблетки, но он только по-доброму смеялся надо мной и говорил, что все бесполезно. Курить он начал еще с детства, именно отец дал ему первую сигарету. Вроде Назару тогда было лет семь или восемь.
- Прости, что меня не было рядом в тот момент, - наконец, сказал он и затушил сигарету.
Запах табака, казалось, пропитал волосы и пальто, но мне это даже понравилось. Вместе с мужским парфюмом получился очень интересный аромат, который мне хотелось запомнить. Неизвестно, когда мы еще вот так увидимся. Изо всех сил попыталась отогнать грустные мысли, но не получалось. Жаль, что свет фонаря почти не падал на фигуру, хотелось еще немножко поразглядывать человека, которого ждала столько лет.
Назар шумно выдохнул, выпустив изо рта последние струйки дыма, и запрокинул назад голову. Он задумчиво смотрел в ясное звездное небо, и я поняла, что наш разговор окончен. Пора возвращаться в свою серую жизнь, правда, теперь она мне будет казаться еще хуже. Если раньше я жила хотя бы надеждой на встречу с Назаром, этим чудесным ощущением чего-то хорошего и приятного, то сейчас и этого не будет.
- Извини, но я уже пойду, завтра рано вставать на работу. Спасибо, что зашел, - тихо сказала я.
Назар обернулся, словно резко вспомнил о моем присутствии, и впился взглядом. Да, мне, правда, уже лучше вернуться домой, а то завтра не соскребу себя с кровати, но все же в глубине души я надеялась, что он остановит меня и предложит еще немного побыть с ним. Однако этого не произошло.
- Это вам спасибо, что приняли. Увидимся!
На прощание он крепко обнял меня, и я зажмурилась от счастья. Вот также он обнимал меня, когда мы виделись в последний раз, и обещал вернуться. Вернулся… Только спустя не два года, а целых десять лет.
Обманщик! Подлый, гнусный обманщик!
Если б я умела выражать эмоции, то сейчас бы тарабанила Назара в грудь и обзывала самыми последними словами, но нет, я не такая. Поэтому непринужденно отстранилась от него, еще раз попрощалась и зашла в подъезд. Сделав буквально несколько шагов, все же обернулась. Он пошел в соседний. Видимо, захотел поговорить с дедом. Сколько раз я встречала его во дворе и никак не могла собраться с силами и спросить о внуке. Хотя, скорее всего, он ничего и не знал о том, куда пропал Назар. Да и помнил ли он вообще его? Деду Паше уже было далеко за семьдесят, из которых он больше половины беспробудно пил. Удивительно вообще, как он дожил до такого возраста.
Тяжелая дверь протяжно скрипнула, и я окунулась в зловещую тишину подъезда. Казалось даже странным, что вокруг так тихо, но стоило мне подняться на первый этаж, как нос к носу столкнулась со своим соседом снизу и еще одним алкоголиком в нашем «дворе чудес». Это был молодой парень, звали его Степа, чуть старше меня, но алкоголь сделал свое страшное дело. Выглядел сосед на все пятьдесят, если не больше. Я не любила с ним пересекаться. В трезвом виде (а такое иногда случалось) он был более или менее адекватным, но вот в пьяном становился настоящим сумасшедшим. Иногда я слышала, как Степа ругается со своей очередной подругой, она кричала, как резаная, а он продолжал бить ее. Жуткие звуки, которые частенько мешали мне заснуть.
- Здорово! А чего в гости не заходишь? По-соседски, а? – он потянул ко мне свои грязные руки, и я в испуге отпрянула назад.
Сердце бешено забилось, а разум судорожно пытался найти пути к отступлению.
Вот только этого мне сейчас не хватало! Что же делать?
- Чего молчишь? Пойдем, посидишь с нами! А то без баб скука смертная! – рассмеялся Степа.
В горле пересохло, руки похолодели, а в голове лишь одна мысль – «Бежать!». Но куда? Домой, наверх, нельзя, потому что он перегородил мне путь, а назад?
Дверь в подъезде у нас была обычная железная, без домофона. Да и кто будет его сюда ставить? В подъезде почти одни алкоголики живут, им этот домофон сроду не нужен. А нам да паре бабушек за всех платить не хотелось.
Я пыталась выглядеть как можно более беспечной, поэтому с улыбкой помотала головой и направилась к выходу обратно на улицу, хотя прекрасно понимала, что это не спасение. Там даже опаснее. Но оттуда хотя бы можно позвонить папе и попросить встретить меня, благо телефон кинула в карман пальто. По звукам шагов за спиной догадалась, что Степа решил пойти за мной, видимо, все еще надеясь на положительный ответ. Может, зайти за угол и позвонить оттуда? А лучше убежать куда-нибудь далеко-далеко от всего этого ужаса…
Иногда входная дверь заедала, особенно в заморозки, и приходилось прикладывать определенные усилия, чтобы ее открыть. Схватившись дрожащими пальцами за щеколду, я молилась, чтобы не произошло то, чего я боялась. Не хотелось остаться со Степой наедине в темном помещении. Но на удивление дверь легко поддалась, и я выскользнула на улицу.
Сперва оглянулась по сторонам. Где-то неподалеку мелькнула черная тень. Боже, как страшно! Фонарь у нас во дворе один, и тот горит кое-как, так что оптимизма этот факт мне не прибавлял. Нащупала в кармане телефон, пытаясь как можно быстрее сообразить, откуда безопаснее всего позвонить. Нервы были просто на пределе, грозя перевести организм в состояние паники, хотя я уже была на грани. Страх обострился, и я никак не могла собраться и решить, что же мне делать. Мысли в голове путались и мешались друг другу.
Господи, что же делать? Мне так страшно, так страшно!
Вдруг кто-то резко схватил меня за плечи, и я дико вскрикнула, чуть не подпрыгнув на месте.
- Ксю, не пугайся, это я! – Назар крепко прижал меня к себе.
Краем глаза я увидела соседа, который, заметив Назара, прошел мимо, сел на лавочку и достал сигарету. Вот бы и мне сейчас закурить. Правда, никогда не делала этого, но, наверное, помогает успокоить натянутые в струну нервы, а это не помешало бы. Меня всю колотило. Только сейчас я поняла, как это, когда кровь пульсирует в висках, казалось, что они сейчас просто лопнут. Потребовалось несколько минут для того, чтобы я пришла в себя и осознала, что вообще произошло.
- Что случилось? Он тебя обидел? – Назар покосился на соседа, который тут же отвернулся.
Наконец я снова вернулась в реальность и подняла на него взгляд. Назар выглядел крайне обеспокоенным, но я не стала ему ничего объяснять, а лишь отстранилась и соврала:
- Нет, все хорошо. Просто… забыла почистить обувь, а то принесу домой грязь.
Возле подъезда у нас стояла маленькая железяка, вбитая в землю. Я частенько чистила на ней обувь, чтобы не тащить в дом, поверьте, грязи вокруг было достаточно, особенно осенью. Вот и сделала вид, что усердно отчищаю подошву, хотя показалось, что Назар не поверил мне.
И зачем вообще я соврала? Что пытаюсь ему доказать? Какой-то внутренний барьер не позволял мне открыть правду, да и не нужно это, Назар сам все понял. Я для него уже никто, так что нет смысла пускаться в длинные объяснения.
- Может, тебя проводить? – заботливо спросил он.
- Нет, не стоит, я сама. Спокойной ночи, - быстро кивнула и, даже не взглянув в его сторону, поспешила домой. Летела по ступенькам, словно сумасшедшая, благо больше никто не пути не попался. Выдохнула лишь тогда, когда папа открыл дверь и впустил меня.
Как же хорошо дома…
ГЛАВА 2 - Назар
Ксюша так быстро скрылась из виду, что я даже не успел попрощаться. Какой же я болван! Надо было проводить до квартиры, ведь знал, какие отморозки здесь живут. Вот этот особенно, который сидит на лавочке и делает вид, что не замечает меня. Мерзкий тип с сигаретой в зубах.
Ничего, я еще научу тебя хорошим манерам. Никому не позволю обидеть мою Ксюшу.
Сверкнув взглядом в сторону непутевого соседа, пошел к деду. По сравнению с моим подъездом Ксюшин - почти элитный. У них там всегда чисто, потому что тетя Нина подметает лестничные площадки. А еще у них все почтовые ящики целые, не то что у нас. Прохожу мимо сломанных железных коробок и удивляюсь: как их не сдали на металлолом? А что, деньги на очередную бутылку. В моем подъезде это норма, так же, как разбросанные бычки, жестяные пивные банки и использованные шприцы. По привычке называю подъезд «моим», хотя не живу тут много лет, но от привычки избавиться трудно. Здесь прошли детство и юность.
Зашел к деду в квартиру, не разуваясь. Смысл? Все равно грязь повсюду. Раньше я не замечал ужасного запаха, который царил в там, но сейчас не могу. Хочется зажать нос, чтобы не чувствовать «аромат» дешевых сигарет, дрянного пойла и старых вещей. На кухне сидел дед.
Да, как же сильно он постарел за эти годы… Честно, не надеялся найти его живым, но все же обрадовался, когда встретил во дворе.
Наша первая встреча не была полной слез, объятий и долгих разговоров, как это бывает у близких людей. Хотя, по сути, мы с ним близки только по крови, больше у нас нет ничего общего. Заехав во двор, я наблюдал картину, от которой в первые секунды вообще пропало желание дать о себе знать. Деревянная дверь в подъезд состояла из двух створок, одна из которых закрыта, вторая же – открыта нараспашку. Дед стоял перед ней и пытался зайти внутрь, но эта задачка не давалась ему. Он делал неуверенный шаг вперед, и его тотчас заносило вправо, поэтому дед никак не мог попасть в проем. Неуклюжее тело в старых трениках и порванной куртке мотало из стороны в сторону, поэтому он держался за стену, чтобы не упасть. Я все же не сдержался и, выйдя из машины, помог ему. Когда взял под руку и завел в подъезд, дед поднял на меня взгляд, пытаясь узнать своего помощника. Старческое лицо искривилось, словно от боли, а губы попытались что-то произнести, но получилось не с первой попытки.
- Привет, - коротко сказал я, помогая ему подниматься по ступеням.
- Назар… - наконец, услышал голос деда, который обмяк в моих руках и вообще перестал двигать ногами.
Я, конечно, и не такие тяжести таскал, но нести грузного старика по лестнице – занятие не из легких. Пришлось взять его под руки и пронести несколько ступенек на весу. Правда, по одному его слову я так и не понял, рад он или удивлен. Больше он ничего не говорил, даже когда я завел его в квартиру. Лишь смотрел, словно увидел привидение. Мутные глаза разглядывали лицо, пытаясь найти в нем знакомые черты, а губы что-то невнятно шепелявили. У него в старости появились проблемы с речью, и ему было сложно издать даже несколько звуков. Или это от того, что почти не осталось зубов? Нужно бы свозить его к врачам, пусть проверят. Если что, можно вставить новую челюсть.
Прошел на кухню, где дед дрожащими руками наливал себе очередной стакан. Резко выдернул его у него прямо из-под носа и вылил в раковину, на что дед лишь тихо пробурчал, но не стал сопротивляться.
- Завязывай с этим. Я завтра приеду, - поставил перед ним пустой стакан и вылил содержимое бутылки туда же, куда отправилось предыдущая порция дешевого пойла. Дед снова лишь тихо пробормотал что-то непонятное себе под нос.
Пусть он старый пьяница, который ничего толкового не сделал в жизни, все равно его жаль. Лицо затянуто сетью морщин, словно паук наплел ее, не оставив ни одного свободного места. Глаз почти не видно, зато брови настолько густые, что они больше похожи на глаза. Дед почти постоянно носил старую клетчатую кепку даже в помещении. И чем она ему так нравилась? Однажды маленьким я пытался стащить ее с тумбочки в прихожей, куда дед положил свою «реликвию» на пару минут. Но только я потянулся к ней, как тут же получил подзатыльник. Было очень больно, между прочим, рука у деда тяжелая. Правда, он бил меня редко. В основном отец.
Попрощавшись с ним, вышел на улицу. Машина стояла буквально в нескольких шагах, так что не успел замерзнуть, правда, куртку все же застегнул. Так, на всякий случай. Сняв с сигнализации машину, сел внутрь. Да, непростой день…
Первым делом посмотрел на ее окно. Там горел свет, значит, еще не спит. Помню, раньше она ложилась спать ровно в десять тридцать. Во всяком случае, тогда выключала свет. Я в это время обычно еще шлялся по улице, но в это время неизменно поднимал взгляд. Когда свет в ее комнате тух, мысленно желал спокойной ночи и шел дальше гулять, уверенный в том, что с ней все в порядке. Сейчас уже почти час ночи, а она все не спит.
Ложись спать, Ксю, тебе нужно отдохнуть…
Завел мотор и положил руки на руль. Надо еще добраться до дома, благо на машине тут недалеко. Нет, еще разок надо посмотреть в ее окно. Выглянул, чтобы напоследок убедиться, с Ксюшей все хорошо, она дома. Совсем не изменилась… Такая же милая, трогательная девочка с каштановыми волосами и бездонными серо-голубыми глазами, как в школе. Одна из немногих, кому я, действительно, не безразличен.
Когда я увидел ее здесь несколько дней назад, то не сразу поверил глазам. Уверенный на сто процентов, что она с родителями давно переехала из этой дыры, я даже не надеялся встретить ее, но когда увидел из окна кухни маленькую фигурку, передвигающуюся в сумраке по двору, то сразу узнал. Пришлось быстро взять себя в руки, а то бы попросту не догнал, и она бы зашла в подъезд. Хорошо, что вовремя окликнул. Когда увидел ее, почему-то сдавило в области сердца. Ладно, пора ехать…
Выехал со двора на узкую дорогу, которая вела к Хлебокомбинату, чтобы оттуда вырулить на перекресток и поехать в город. Старался не смотреть по сторонам, слишком много воспоминаний: хороших и не очень.
Почему она все еще здесь? Ей тут не место! Она всегда отличалась, была другой, не такой, как остальные. Словно принцесса, спустившаяся из другого мира, воздушная и невесомая. Это я, оболтус и деревенщина, а она не такая.
Хотя все это время смотрел на дорогу, пытаясь объезжать ямы и колдобины, взгляд случайно зацепился за знакомый дом. Нет, не буду смотреть. И так знаю: у него темно-зеленая крыша и такого же цвета наличники. Сам красил когда-то. Сейчас, конечно, краска облупилась и больше похожа на болотную тину, опутавшую дерево, а раньше все было по-другому… Дом был чистенький, свежевыкрашенный и аккуратный. Тетя Рая любила сажать возле входа желтые и оранжевые бархатцы. Любила она эти цветочки. А я любил ее. Царство ей Небесное и светлое место. По привычке перекрестился, когда ехал мимо ее дома. Не скажу, что добропорядочный христианин, но в Бога верю. Так меня тетя Рая учила. И хотя она частенько ругала, все равно любила. Если бы не она и Ксюша с ее чудесными родителями, где бы я был сейчас? Что бы стало со мной?
Наконец добрался до своей новой квартиры в одном из элитных районов. Машину оставил на подземной парковке, а сам поднялся на лифте на двенадцатый этаж. Огромная кабина бесшумно ехала вверх, а я никак не мог избавиться от мысли, что там, в старом доме, до сих пор живет Ксюша.
Я должен ее завтра увидеть, а то мы так толком и не поговорили. Несколько раз порывался начать разговор, но все не мог собраться с мыслями, хотя уже давно пора. Да и она, кажется, не слишком-то хотела узнать, где меня носило столько лет.
Открыв дверь ключом, зашел в квартиру и бросил связку на тумбочку. Очередная пустая квартира, куда хочется прийти только переночевать.
Сколько их у меня было? Бессчетное количество. Правда, это первая собственная, где мне все же придется обживаться. Больше не будет бесконечных командировок, вахтовок, съемных квартир и гостиниц, хватит с меня. Баста.
Отправился на кухню, сделать кофе. Не так давно заказал кухонный гарнитур в стиле хай-тек. Стальные тона отлично вписались в безликий интерьер, который меня угнетал. Тотчас в голове всплыл образ другой кухни, где мне было уютно. Первый раз за долгое время.
Несколько дней размышлял над предлогом, чтобы заглянуть в гости, а в голову, как назло, ничего не лезло. Да и на работе было столько дел, что сознание прочищалось только к позднему вечеру. Все же придумал. Вышло немного коряво, но на большее фантазии не хватило. Конечно, «Наполеон» у тети Кати был намного вкуснее, чем тот, который я купил сегодня. Как жаль, что ее больше нет… Никогда бы не подумал, что она уйдет так рано.
Засыпал зерна в кофемашину и нажал на «старт». Аппарат работает почти бесшумно, уже через несколько минут смогу насладиться вкуснейшим кофе.
Да, у Ксюши на кухне уютнее, чем здесь. Там стол покрыт цветастой клеенкой, на стене висит набор расписных поварешек, а окно завешено тюлью. Все, как раньше… Мне хотелось рассмотреть каждую деталь, чтобы убедиться – здесь все по-прежнему. Но больше всего меня интересовала не кухонная утварь, а ее хозяйка. Даже в спортивных штанах и майке с пальмами она выглядела очень женственно и мило, временами я не мог оторвать от нее взгляд, хоть и понимал, что это невежливо.
Плевать на приличия!
Как-то случайно ляпнул, что она совсем не изменилась. Нет, изменилась. Грудь приподнялась, а бедра стали более округлыми, но не полными. Этакая золотая середина. А когда еще и случайно коснулся ее руки…
Вот и кофе готов. Налил горячую жидкость в кружку и подошел к окну. Там, по другую сторону, город в свете фонарей. Лишь изредка проезжающие машины разрушали идиллию умиротворенного спящего гиганта.
А перед глазами снова она. В свете старого фонаря ее каштановые волосы блестят ярче, чем на солнце, а глаза притягивают, словно магнит.
***
Утро началось для меня как обычно с бодрящего душа и чашки кофе. Наверное, из-за него я вчера не смог уснуть? Где-то с час крутился в кровати, а сон не шел. Думал о Ксюше, нашем детстве и тем, кем мы стали. Хотелось верить, что нам удастся сохранить дружбу, хотя Ксюша вполне может послать меня ко всем чертям, ведь я обещал вернуться сразу после армии, а вышло по-иному. И то случайно.
Сел в машину и поехал на работу. Утренняя суета на дорогах немного раздражала. Бесконечный поток машин устремился в одном направлении. Всем некогда! Одни постоянно перестраивались из крайнего левого ряда в крайний правый, другие на это отвечали возмущенным звуком клаксона и громкими выкриками, а я просто сделал музыку погромче и принялся составлять план на предстоящий день. До офиса добрался вовремя, даже несмотря на пробки.
Еще не успел дойти до лифта, как услышал за спиной знакомый голос:
- Привет, Назар!
Меня догнал коллега-архитектор Ваня. Высокий кудрявый блондин в деловом костюме подлетел ко мне и пожал руку.
- Ну, что, готов к совещанию?
- Вроде бы да.
Я кинул взгляд на наручные часы. До совещания оставалось семь минут, а нам еще подниматься на десятый этаж. Пришлось ускорить шаг, и мы с Ваней в последний момент заскочили в лифт, наполненный «белыми воротничками». Все, как один.
- А я вот вчера всю ночь доделывал последний проект, – он продолжил разговор, наклонившись ко мне. – Скорее бы закончить с ним, а там возьму отпуск и махну в банановую республику!
- Смотри, не переусердствуй, у тебя аллергия на бананы, - как обычно подколол его. – Не забыл, что в пятницу встреча с инвесторами? Михаил Иванович нас придушит, если мы не подготовимся.
- Все будет нормально, – отмахнулся Ваня. – Проект у меня почти готов, остались лишь штрихи, да и у тебя все окей. Шеф будет доволен.
Мой кудрявый коллега уверенно кивнул, подтверждая слова, а я решил промолчать, потому что повторял речь, с которой должен выступить.
Конференц-зал, где проходили наши еженедельные совещания был стандартным. Четко по середине стоял большой овальный стол, рассчитанный на двадцать человек, возле него – кожаные офисные стулья с высокой спинкой и удобными подлокотниками. Огромные окна в пол позволяли солнечному свету беспрепятственно проникать в помещение, но не мешали нам работать благодаря тонировке с наружной стороны.
У нас с Ваней были «свои» места за столом, поэтому мы целенаправленно пошли к ним. Первым делом я достал из сумки ноутбук и включил его, чтобы подготовить презентацию, которой занимался последнюю неделю.
- Кстати, как к деду съездил вчера? – вспомнил Ваня, подготовив свой компьютер. У него на сегодня тоже запланировано выступление.
- Как обычно, сегодня снова поеду. Надо найти документы, чтобы устроить его в тот санаторий, про который я тебе рассказывал. Он, конечно, никогда не был добрым дедушкой в кресле-качалке, но бросать его больше не буду. И так стыдно, что не навещал столько лет, - я откинулся на мягкую спинку кресла и задумчиво посмотрел в зеркальный потолок зала.
- Да, понимаю… - протянул друг и повторил мое движение. – Кстати, а твоя подруга детства все еще там живет? Как ее… Ксюша вроде, да?
Я редко с кем разговаривал о своем прошлом, но Ванька был моим близким другом в последние годы, поэтому немного знал о Ксюше. Правда, я все же не стремился слишком откровенничать с ним, поэтому спокойно ответил:
- Да, там. Вчера виделись с ней.
Ваня, было, собрался спросить что-нибудь еще, но тут, на мое счастье, я уловил движение в районе двери и выпрямился в кресле. Друг последовал моему примеру, как и все остальные.
Наш шеф, Михаил Иванович Головко, обладал одной удивительной чертой – появляться и исчезать незамеченным. Благодаря невысокому росту и щуплому телосложению он мелькал то тут, то там, быстро перемещаясь по огромным коридорам бизнес-центра. Наши сотрудники (а особенно сотрудницы) даже боялись сплетничать на рабочем месте, потому что шеф мог появиться в любую секунду и услышать то, что не предназначалось для его ушей. Все годы, что я его знал, он ходил в одном и том же черном костюме и темно-синем галстуке, таким образом, не привлекая никакого внимания. Его можно было заметить, наверное, только по большому кожаному дипломату, где он всегда носил кучу важных бумаг, и, что удивительно, всегда имел при себе именно те, которые были нужны в данный момент.
- Доброе утро, коллеги! – громко объявил он и сел рядом со своими заместителями. – Ну, давайте начнем!
Михаил Иванович всегда сам проводил собрания и лично обсуждал каждый возникший вопрос, не поручая это никому. Сначала он огласил повестку дня и список выступающих, среди которых был и я. Помню, первое время боялся того момента, когда назовут мою фамилию, и придется выступать перед кучей народа. Правда, страх исчезал буквально после первых двух-трех слов, дальше все шло, как по маслу. Сейчас уже не боялся ничего и чувствовал себя на подобных совещаниях, словно рыба в воде.
Вот и в этот раз спокойно начал свой доклад о новом жилом комплексе под названием «Богатыри», который планировали сдать в эксплуатацию в скором времени. На лакомом кусочке земли в непосредственной близости от центра города наша компания возвела жилой комплекс со всеми удобствами для людей с достатком выше среднего. По проекту он состоял из десяти двенадцатиэтажных домов, детского садика, школы, больницы, супермаркета и прочих инфраструктурных элементов. Конечно, мы не забыли об удобных парковках и детских площадках. Квартиры получились полногабаритными: комнаты огромные по площади и с высокими потолками, а лоджии просторные и полностью застекленные у лучших фирм на этом рынке. В моем отчете содержалась полная смета расходов и информация о предпродажах, которые, кстати сказать, зашкаливали.
Шеф остался доволен результатами моей работы, я понял это по легкой улыбке, которую скрывала густая борода. После совещания, когда основная масса вышла из конференц-зала, я улучил момент, чтобы подойти к Михаилу Ивановичу и побеседовать с ним на тему, которая с недавних пор волновала меня куда больше, чем новый жилой комплекс.
- Ты что-то хотел, Назар? – как всегда сразу перешел к делу шеф, подняв на меня уверенный взгляд.
- Вы подумали по поводу моей просьбы?
- Подумал. Я не против того, чтобы помочь тебе, нужно будет лишь поговорить с некоторыми моими знакомыми, но перед этим ты должен подготовить все данные, которые им могут понадобиться. Предупреждаю сразу – дело у тебя непростое, - честно ответил он.
- Я знаю, но заверяю вас, что смогу привести достаточно четкие аргументы.
- Жду, - кивнул шеф и, молниеносно закрыв свой дипломат, направился к выходу, где его ждала секретарша.
Я просто обязан убедить всех, что проект выгорит. Да, чувствовал, что задачка не из простых, но она мне по плечу. Сто процентов.
ГЛАВА 3 - Ксюша
На следующее утро я с трудом открыла глаза под звон разрывающегося будильника. Морфей еще не до конца отпустил из своих владений, и первые несколько секунд я пыталась сообразить, где нахожусь, и почему играет телефон. Последнее, что всплыло в памяти – как бреду по длинному темному коридору и никак не могу найти нужную дверь. Их там было очень много, но стоило мне взять за одну из ручек, как тут же появлялись сомнения: а ту ли дверь выбрала? Тогда я убирала руку и шла дальше. Лабиринт из дверей казался бесконечным, но я продолжала идти по нему, хотя про себя понимала, что ухожу только дальше от того, что ищу.
Сбросив наваждение сна, я взяла телефон с тумбочки возле раскладного дивана. Уже 6.30! Такое ощущение, что сон длился всего полчаса, не больше. Я на секунду прикрыла глаза, уговаривая себя все же подняться с постели и собираться на работу. Самовнушение не помогало, а вот чувство ответственности всегда срабатывало. Поэтому я все же отложила телефон и, тяжело вздохнув, встала.
Папа к этому времени тоже проснулся и гремел на кухне посудой. Раньше он всегда вставал очень рано, чтобы успеть на служебный автобус, до которого еще нужно было добраться, преодолев железнодорожный мост. С выходом на пенсию папа не изменил своим привычкам, и каждое утро поднимался ровно в шесть утра, даже на выходных.
Я заглянула на кухню, где застала отца со сковородкой в руке.
- Доброе утро, пап!
- Доброе, дочь. Тебе омлет или яичницу? – Почему-то папа считал, что одно из этих блюд обязательно нужно съесть на завтрак.
- Омлет, - решила я, потому что вчера ела яичницу.
И хотя я сама могла спокойно приготовить завтрак, все же давала отцу возможность побыть немного полезным, потому что чувствовала, как ему этого не хватает. Раньше у нас была большая семья: мама, папа, дедушка, бабушка и я. Огромная четырехкомнатная квартира всегда была заполнена шумом, голосами, звуком работающего радио или телевизора. Первой не стало бабушки, вслед за ней ушел и дедушка. После смерти мамы мы с папой особенно сблизились и старались держаться друг за друга, как за спасительную соломинку в болоте.
Омлет получился чуть пересоленным, но я, конечно, ни словом не обмолвилась об этом. Тем более что сладкий чай заглушил привкус омлета, и мой желудок в целом остался доволен завтраком. На сборы осталось всего двадцать минут. Я быстро натянула джинсы и первую попавшуюся блузку, собрала волосы в хвост и слегка подкрасила глаза - на большее времени не хватило. Поцеловав папу на прощание, я выбежала на лестничную площадку, попутно проверяя, ничего ли не забыла дома.
Я вышла на улицу, вырвавшись из цепких объятий дома до вечера. На работу идти жутко не хотелось, а промозглое осеннее утро никак не добавляло оптимизма. Я посильнее закуталась в пальто, чтобы холодный воздух не проник к незащищенным участкам кожи. Путь до остановки занимал примерно минут пятнадцать-двадцать: снова мимо желтого забора по разбитой дороге, утопавшей в грязи. Иногда мне казалось, что можно вообще не чистить сапоги, а смысл? Все равно сделаю два-три шага, и они будут грязнее прежнего.
Еще издалека я заметила, что на остановке скопилось много людей. Наверное, автобуса давно не было. Здесь и так ходило всего два маршрута, благо хоть один из них довозил меня до работы, именно поэтому я терпела вечную давку в общественном транспорте. К тому же экономила на проезде, так как не требовалось пересадок.
Когда народ на остановке зашевелился и стал придвигаться ближе к дороге, я поняла, что вот-вот подъедет автобус. На всякий случай влилась в толпу, хотя не была до конца уверена, что подъедет именно мой маршрут, но все же разглядела «свои» цифры на табличке и вместе с попутчиками штурмом взяла подъехавший автобус. Все как обычно спешили по делам и, повиснув на поручнях, пытались занять удобную позу.
Вот везет же тем, кто едет с конечной остановки! Они хотя бы успевают занять место. Мне же такое счастье обычно только снилось.
Вот и приходилось каждый раз изворачиваться так, чтобы никому не отдавить ноги. При этом для полного счастья водитель на всю громкость включил Раду Рай или что-то в этом роде, а кондуктор, пытаясь перекричать Раду, орал на весь салон: «Передаем за проезд!».
Через двадцать пять минут я оказалась на нужной остановке и вздохнула от счастья. Свобода! Но расслабляться было некогда, поэтому, посмотрев по сторонам, я ступила на пешеходный переход и быстрым шагом направилась к одному из серых домов на противоположной стороне улицы.
Наш офис находился в старом здании бывшего НИИ, который переделали в офисный центр. Наверное, раньше тут изучали интересные вещи, писали доклады, строили гипотезы. Но после распада Советского Союза у научно-исследовательского института появился новый собственник, видимо, далекий от мира науки. Он разогнал ученых и стал сдавать площади в аренду для мелких фирм. В итоге получился людской муравейник, состоящий из множества туристических агентств, магазинов дверей и адвокатских контор. Там же была и наша торговая компания, занимающаяся продажами бытовой и промышленной химии, а также различных хозяйственных товаров.
День проходил как обычно скучно: неотработанная первичка, постоянные звонки из банка, проблемы с программой и наставления начальства. И хотя я выполняла всю работу на автомате, мысли то и дело возвращались к Назару.
Почему он вернулся? Где был столько лет? И что теперь станет с нашей дружбой? Я девушка замкнутая, мне трудно находить общий язык с людьми, поэтому особенно ценю старые проверенные отношения, и даже столь длительная разлука не убила моих дружеских чувств к Назару. Но вдруг он сейчас настолько изменился, что моя дружба будет ему в тягость? Хотя, с другой стороны, зачем он тогда пришел вчера?
Из размышлений меня вывел голос директора:
- Ксюш, ты с нами?
- Да, конечно, - я начала усиленно перебирать бумаги, изображая бурную деятельность.
Директор Николай Иванович смерил меня подозрительным взглядом и провел рукой по лысине. Он всегда так делал, когда хотел придать себе важный вид. Вот, мол, посмотрите, я столько работал, что даже все волосы потерял!
- Там запрос из налоговой пришел, отработай, - недовольно буркнул он, заметив, что я не обращаю на него никакого внимания.
Я снова погрузилась с головой в работу, тем более что налоговая нашла у меня ошибки в декларации по НДС за второй квартал. Они б еще через год очнулись! Делать нечего, пришлось звонить им, разбираться, исправлять…
Домой я возвращалась крайне усталой. Хотя я всегда была такой после работы. Выйдя из автобуса (такого же переполненного, как и утром), не спеша побрела домой. В магазин заходить не стала, все равно денег нет. У нас с папой еще остались макароны по-флотски, которые я приготовила вчера, и немного «Наполеона».
Может, Назар и сегодня придет? А вдруг он в городе ненадолго и скоро опять пропадет на десять лет? Хотя он же сказал, что купил здесь квартиру…
Какая-то часть меня хотела верить в то, что сегодня снова увижу его, но все же столь долгая разлука сделала свое дело. Нам не о чем было разговаривать, а распространяться о себе, похоже, он и вовсе не хотел. Давить на него я не собиралась, в конце концов, его жизнь. Да и кто я такая, чтобы чего-то требовать? Подумаешь, в детстве дружили. Это было давно, а сейчас все изменилось.
Проходя через двор, я удивилась, что он подозрительно пуст. Где же все алкоголики? Правда, не было и нашей соседки по лестничной площадке, которая в это время обычно выгуливала свою собаку, доброго боксера по кличке Нелли.
Думаете, что не бывает добрых собак этой породы? Я тоже так думала, но эта, правда, была незлобной. Она и лаяла-то крайне редко. Зато очень любила свою хозяйку, тетю Валю - одинокую шестидесятилетнюю женщину, которая доживала свою жизнь в этом убогом месте. Про нее мне мало что известно, она не была любительницей поболтать. Папа только как-то раз рассказывал, что у нее есть сын, но по каким-то причинам он уже давно не навещал ее. Вроде как много лет назад они поссорились, и он пообещал никогда не переступать порог этого дома. Мужа у нее не было, другие родственники вроде жили очень далеко. Вот и проводила все время тетя Валя одна, только Нелли могла скрасить ее одиночество.
Отец открыл мне дверь.
- Привет, пап. Как ты сегодня?
- Привет, дочка,- он поцеловал меня в щеку. – Да все нормально! Вот полочку в ванной сделал, как ты просила.
- Ой, спасибо! Наконец-то я туда составлю все свои тюбики, - обрадовалась я.
Поужинав с отцом и посмотрев вместе с ним телевизор, я отправилась в ванную, чтобы понежиться в теплой воде и очистить голову от мыслей, которые то и дело возвращались к работе. Видите ли, наш директор решил во время кризиса положить часть денег в другой банк, чтобы в случае чего получить страховку. Идея-то неплохая, только вот на заполнение всех документов для открытия счета уйдет добрых полдня, может, больше. А у меня и своей работы хватало.
Но я решила не задумываться по этому поводу раньше времени и с удовольствием погрузилась в теплую пенную воду с ароматом лаванды. Говорят, она успокаивает нервы. Положив голову на мягкую мочалку, я посмотрела в потолок, пытаясь расслабить уставшее за день тело. Вдруг мой взгляд зацепился за темное пятно в углу. Плесень? Но буквально вчера ее еще не было. Откуда она взялась?
Подумав о том, что надо об этом сказать папе, я прикрыла глаза. Нужно полностью отключиться от мыслей и насладиться лавандой, но у меня снова не получилось этого сделать, потому что внимание привлек странный звук за стенкой. Пришлось даже привстать и напрячь слух. Как будто кто-то плачет, стенает. Нет-нет, это не плач, а… вой собаки!
До меня тут же дошло, что за стенкой живет тетя Валя. Это что, Нелли так скулит? Вдруг собачий вой стал еще громче, и мне стало не по себе. Как будто ножом по стеклу водят. Нелли выла все громче и громче, и временами казалось, будто она всхлипывает, как ребенок. Конечно, я и раньше слышала, как воют собаки, но этот вой был особенным. Как будто она оплакивала кого-то. Родного…
Я не смогла долго выдерживать этот дикий звук и поскорее вылезла из ванны, закутавшись в махровый халат. В коридоре я наткнулась на папу, который был явно встревожен. В руках он держал недочитанную газету, свернутую напополам. Папа никогда бы не стал отвлекаться от чтения по пустякам.
- Ты тоже это слышишь? – спросила его.
- Да, - кивнул он. – Это из квартиры тети Вали. Знаешь, а я ведь ее уже дня два не видел…
- Думаешь…
Ужасная догадка привела к дрожи в коленях.
- Скорее всего, - уверенно сказал он.
- Но что нам делать?
- Пойдем, нужно сходить к ней.
Мы наспех оделись и вышли на лестничную площадку. Нам повезло, все алкоголики удачно расположились на первом этаже, на втором же жили мы, тетя Валя и еще одна женщина, тетя Нина, поэтому можно было спокойно выйти из квартиры. Папа подошел к двери напротив и громко в нее постучал. В ответ мы услышали громкий вой Нелли, но шагов не было.
- Может, она куда-то уехала, а собаку оставила? – робко предположила я.
- Ей некуда уезжать, сама же знаешь, - папа покачал головой и снова постучал в дверь.
Однако ответа снова не последовало. Мне стало страшно, и я схватилась за рукав папиной кофты. Хотя отгоняла от себя мрачные мысли, но все равно понимала, что шансов на благоприятный исход мало.
- Нужно срочно позвонить в полицию и «скорую». Давай, дочка, идем, - отец подтолкнул меня к нашей квартире.
Он вызвал полицию и МЧС, а я позвонила в «скорую», так как надеялась, что тете Вале еще можно помочь. Но все оказалось напрасно. МЧСовцы выломали дверь, и когда мы все зашли туда, то я чуть не потеряла сознание от запахов испражнений и протухшей пищи. Этот «коктейль ароматов» я, наверное, запомнила на всю жизнь, но это были еще цветочки. Самое ужасное нас ждало в комнате. Я никогда не была в этой квартире, и, признаться, не хотела бы попасть туда еще раз.
В общем и целом обстановка была более чем скромная. Старая кровать с панцирной сеткой, над которой висел красно-коричневый ковер, рядом - тумбочка с резными ручками, а на ней маленький телевизор. Над ним висели часы, которые тикали так громко, что у меня разболелась голова.
Тетя Валя лежала на кровати без движения, а рядом с ней мертвая Нелли, которая положила морду хозяйке на руку. Я так и не поняла, когда собака успела умереть, ведь еще полчаса назад она скулила и, видимо, просила о помощи. Хотя врачи сказали, что тетя Валя умерла вчера утром.
- Давайте составим протокол опознания, - сказал мне милиционер. Точнее полицейский. Никак не могу приучить себя называть их на новый манер.
Папа взял на себя эту роль и отправил меня домой. Сказал, нечего тут делать. Честно признаюсь, я и сама хотела поскорее уйти из этой квартиры, где пахло смертью. Даже не верится, что она так близко.
Получается, я мылась в ванной, а за стенкой лежал труп? От этой мысли меня передернуло. В дверях квартиры тети Вали я наткнулась на Назара. В этот раз даже не удивилась его появлению.
- Что здесь произошло? – спросил он, напряженно вглядываясь в толпу полицейских и врачей.
- Тетя Валя умерла, - бесцветным голосом ответила я.
- А с тобой-то все в порядке? Ты сама мертвецки бледная, - Назар заботливо взял меня за руки, которые, кстати, были жутко холодными. Но я даже толком не почувствовала его прикосновений, настолько мне было плохо. Словно это место враз высосало всю жизненную энергию.
- Нет, - призналась. – Лучше б мне было всего этого не видеть…
- Пойдем отсюда, - Назар обнял меня за плечо и вывел из квартиры. Он не стал допрашивать и разбираться в ситуации, и за это я была ему бесконечно благодарна.
Мы пошли ко мне, и на кухне Назар поставил греться чайник с водой. Я же сидела за столом, уронив голову на руки, а перед глазами стояла картинка из соседней квартиры, и никак не могла ее сменить. Как будто кто-то невидимый поставил на паузу.
Тяжело было видеть тетю Валю мертвой. Кажется, вот еще недавно она гуляла во дворе с Нелли, обходя дом по одному и тому же маршруту, в старой куртке грязно-коричневого цвета, повидавшей как минимум десяток вёсен. Кстати, волосы у соседки были примерно такого же цвета, как и куртка, всегда торчали в разные стороны. Казалось, что тетя Валя вообще не причесывается. Но это было не так, просто волосы уж больно непослушные, кудрявые и короткие, их почти невозможно было уложить, а длина не позволяла собирать в пучок.
- Держи, Ксю, - Назар поставил передо мной чашку с горячим ароматным чаем.
Я подняла на него благодарный взгляд и сделала глоток, но обожгла губы. Так приятно, когда кто-то о тебе заботится.
Назар налил себе чая и сел напротив, держа кружку двумя руками. Я и не заметила, когда он успел похозяйничать у нас на кухне, но раз ничего не спросил, значит, помнил, где что лежит.
– А что ты здесь делаешь так поздно? – решилась спросить, чтобы сменить тему.
- Да я к деду приехал, нужно было документы забрать. Хочу его устроить в пансионат, там хоть пить не будет, да и присмотрят за ним, будут лечить от алкогольной зависимости. Я тут нашел одно приличное заведение в пригороде класса люкс, лучше, чем в пятизвездочном отеле в Турции, - улыбнулся Назар, и снова из уголков его глаз появились морщинки-лучики.
Ясное дело, он хочет отвлечь меня от грустных мыслей, и у него это даже вроде получается. Интересно, что за пансионат такой? Хотя лично я слабо представляю его деда в подобном заведении, не поедет он туда. И вообще, откуда у Назара деньги на подобные апартаменты? Недешевое это удовольствие.
- И что, дед Паша согласился туда ехать? – искренне удивилась я.
- Пока нет, но я смогу его переубедить. Не один он упертый, как баран, это у нас семейное, - усмехнулся Назар и отпил чай из своей кружки.
- Постарайся убедить его, а то и, правда, возраст. Сколько, кстати, ему?
- Семьдесят четыре исполнилось в этом году. Жаль, что бабушка не дожила до этого времени, она бы сумела… - Назар замолчал, но быстро взял себя в руки. – Давай больше не будем о смерти? А то тебе и так сегодня досталось…
Я кивнула и снова сделала глоток чая. За окном раздался приглушенный гул паровоза. Неподалеку от нас железная дорога, по вечерам там частенько ездили товарники, груженные углем. Иногда эта картина настолько меня завораживала, что я могла простоять у окна до самого последнего вагона. Они неспешно проезжали вдалеке, а я смотрела на них и думала о своем.
- Как у тебя на работе дела? – голос Назара разрушил тишину.
- Как обычно, ничего интересного. А у тебя? Чем ты вообще занимаешься? – решилась спросить. Он мне еще ничего не рассказывал про работу, и меня, конечно, распирало здоровое любопытство.
Все же мы были друзьями… И надеюсь, остались ими до сих пор.
- Работаю в одной строительной фирме. Тоже ничего интересного, - улыбнулся он, обнажая ряд ровных белоснежных зубов.
Кстати, всегда удивлялась, откуда у него такие. Сколько помню его отца, у него половины зубов точно не было, и они все были желтые, страшные. Маму Назара я вообще помню очень смутно, она умерла, когда мне было около шести лет. Может, от нее?
- Ксю? – голос Назара вернул меня в реальность.
- Извини, задумалась, - не буду же я говорить, что думала о его зубах. – Ты что-то сказал?
- Я спросил, может, тебе еще чаю? Ты как всегда витаешь в облаках, - Назар с детства называл меня «мечтательницей».
- Прости, - меня смутил его взгляд. – Да, подлей еще.
Он взял с тумбочки электрический чайник и налил мне в кружку еще кипятка. Когда он встал рядом, то мне пришлось сделать вид, что меня что-то заинтересовало в окне, хотя там не было ничего интересного. Меня охватило непривычное волнение.
Послышался хлопок входной двери, от которого я вздрогнула, но выглянув в коридор, поняла, что это вернулся папа.
- Ну, что там? – нетерпеливо спросила его я.
- Все, - многозначительно ответил он и засунул руки в карманы.
Вздохнув, он подошел к шкафчику, на котором стояла микроволновка, и достал оттуда бутылку водки. Она хранилась на случай, если кто-то заболеет. Между прочим, растирания спасают от любой простуды.
Из другого шкафа папа достал три рюмки и поставил на стол, потом в холодильнике нашел банку огурцов и выложил несколько штук на тарелку. Мы с Назаром молча следили за его движениями. Вообще папа у меня не пил, лишь иногда со мной по праздникам, либо с близкими друзьями. Но совсем немного, никогда не видела его пьяным.
Прозрачная жидкость наполнила рюмки, и отец подвинул одну из них ко мне. Честно, водку не переношу на дух. Не понимаю, как она может нравиться? У нее отвратительный запах и вкус. Но сейчас было не время привередничать.
- Упокой, Господь, ее душу, - негромко сказал папа и залпом выпил рюмку.
Назар последовал его примеру, а я лишь слегка пригубила. Мы закусили солеными огурчиками и отставили стопки в сторону. На кухне воцарилась мертвая тишина. Все мы думали о смерти, что тут скрывать. За каждым придет. Только вот не хочется закончить, как тетя Валя. В одиночестве.
- Уже поздно. Может, останешься ночевать у нас, Назар? - вдруг предложил папа. – Не надо тебе за руль сейчас садиться.
- Не волнуйтесь, дядя Яша, все будет в порядке, закажу такси, - успокоил его Назар, но почему-то в этот момент посмотрел на меня. – Надо позвонить сыну тети Вали. Должен же ее кто-то похоронить.
- Завтра позвоню, - ответил отец.
- У тебя есть его телефон? – удивилась я.
- Да. Валентина как-то сама мне его дала. Правда, номер старый, может, он уже и не его, но попробовать стоит, - сказал папа. – Ладно, ребятки, пойду я спать, а то что-то устал сегодня…
- Не забудь про таблетки, - напомнила ему я.
- Хорошо, дочь. Немного позже.
Папа встал из-за стола и ушел в комнату, я проводила его взглядом.
- Что за таблетки? – спросил Назар.
- От сердца, - Я встала с места и заглянула в шкафчик, где мы хранили лекарства. В маленькой корзинке лежали пузырьки и коробочки с таблетками. Поворошив их, я, наконец, нашла нужные.
- Блин, заканчиваются уже… - вырвалось у меня. Осталось всего три штуки, то есть на три дня. Зарплата только через неделю, а пенсия у папы аж через две. Что же делать?
- Как называются? – Назар подошел ко мне со спины.
- Да неважно, - я натянуто улыбнулась и спрятала коробку обратно. – Может, еще чая?
- Как таблетки называются? – стоял на своем Назар. Его глаза так пристально смотрели на меня, что хотелось под землю провалиться.
- Ты же не врач, - я попыталась перевести все в шутку.
- Нет, - согласился он и улыбнулся. – Просто хочу помочь.
- Не нужно, - мой голос на удивление стал резким. – Я пока еще в состоянии купить таблетки для собственного отца!
- Ксю, я же просто хочу помочь, - Назар, казалось, растерялся.
- Не стоит, - твердо сказала я.
Господи, и почему я вдруг так разозлилась? Но во мне неожиданно проснулась гордость, и я захотела показать другу детства, что чего-то стою в этой жизни. Умом, конечно, я понимала, что все это глупо, но никак внешне не показывала этого.
- Ладно, как знаешь. Мне уже пора. Провожать не надо, - кинул мне Назар.
- Я и не собиралась.
Этим добила ситуацию окончательно.
Сколько себя помню, мы поссорились с Назаром всего лишь один раз. Это было в седьмом классе. В конце года всегда проводили годовой диктант по русскому, а с этим предметом у моего друга были проблемы. Помню, за неделю до диктанта он попросил меня с ним позаниматься, чтобы получить за год хотя бы тройку. Я согласилась, и мы тренировались почти каждый день. Наверное, я тогда волновалась больше самого Назара. И вот наступил долгожданный день, собрался весь класс, учительница раздала нам листки для диктанта, а Назар… не пришел! Просто взял и не пришел. Помню, меня тогда обуяла такая злость, ведь столько времени потратила на этого негодного мальчишку, а он не явился на диктант!
Сначала еще теплилась надежда, что Назар пропустил такое важное событие по уважительной причине. Например, заболел. Но когда я вернулась со школы, то увидела, как он лезет на дерево в нашем дворе с несколькими ребятами. От обиды у меня на глаза навернулись слезы. Столько времени с ним угробила, а он совсем этого не ценит! Эмоции настолько переполняли меня, что я подошла к дереву и крикнула:
- Войтюк, у тебя совести вообще нет! Почему ты не пришел на диктант?
Мальчишки, сидящие на ветках, тихо хихикнули. Они все считали меня «заучкой», но в присутствии Назара громко смеяться боялись, потому что знали, как он ко мне относится.
- А что, он разве был сегодня? – искренне удивился Назар и спрыгнул на землю. Под его ногами столбом поднялась пыль, которая тут же осела на ботинках. Хотя они были настолько грязными и старыми, что это даже было незаметно.
- Представь себе! – недовольно сказала я.
- Черт… - он потер подбородок, но потом снова улыбнулся. – Ну ладно, придумаем что-нибудь!
- Теперь ты думать будешь один! – резкие слова сорвались с губ, и я пошла в сторону своего подъезда.
- Ксю, ты что, обиделась? – догнал он меня.
- Да, - призналась я и открыла старую деревянную дверь. На ночь мы подпирали ее с обратной стороны несколькими кирпичами, чтобы не приходили бомжи.
- Было б на что обижаться, - усмехнулся Назар и, обогнав, преградил мне путь на лестнице. – Это ж моя оценка, а не твоя!
- Между прочим, мы с тобой целую неделю занимались, и я тратила на тебя свое время! – оттолкнула его и пошла дальше.
- Ах, простите, ваше высочество, что потратили на меня свое драгоценное время! – вдруг разозлился сам Назар. – Больше такого не повторится!
- Надеюсь, - бросила ему я и скрылась на втором этаже.
Честно, тогда очень надеялась, что Назар догонит меня и скажет что-нибудь еще, ведь я уже была готова его простить. Не люблю вообще ни с кем ссориться, такова уж моя натура. Но он не поднялся за мной, через несколько секунд я услышала, как хлопнула подъездная дверь. На душе сразу стало так тоскливо, что хотелось, как волк, выть на Луну.
После этого случая мы не разговаривали три дня. Во дворе всячески избегали друг к друга, он не приходил ко мне в гости, а в школе и вообще не появлялся. Учителя постоянно допрашивали меня, где Войтюк, ведь уже конец года, нужно выставлять оценки, а он не ходил на занятия.
Назар зашел в класс только на четвертый день нашей ссоры и молча сел за парту рядом со мной. Мы оба делали вид, что не замечаем друг друга, и каждый занимался своими делами. Я перебирала ручки и карандаши в пенале, делая вид, что очень увлечена этим занятием, а он достал листок бумаги и сделал из него самолетик. Когда шедевр бумажной авиации был готов, Назар запустил его в воздух, и тот опустился на учительский стол. Благо Елены Матвеевны, нашей учительницы русского, еще не было, перемена не закончилась.
- Дуешься? – наконец разрушил тишину между нами Назар.
- А ты? – осторожно спросила я. Честно, все это время корила саму себя за те слова о потраченном времени, вышло как-то некрасиво. По детской наивности мне казалось, что друг обиделся на меня навсегда.
- Я первый спросил, - он не смотрел на меня, а внимательно разглаживал листик для еще одного самолетика.
- Уже нет.
Я отвернула голову в сторону, где висел портрет Толстого. И чего он так на меня смотрит?
- Прости меня, Ксю, я не специально, - наконец Назар посмотрел на меня. Я почувствовала его взгляд и тоже повернулась, оставив Льва Николаевича наблюдать за нашим разговором со стороны.
- Я знаю, - кивнула. – И ты меня прости за те слова. Просто, я очень переживаю, и хочу, чтобы ты получил хорошие оценки.
От моих слов Назар заулыбался и покачал головой:
- Ты единственная, кто за меня переживает, а я, дурак, не ценю этого.
Эти слова я запомнила на всю жизнь, и всегда считала, что в какой-то степени ответственна за жизнь Назара. Мне очень хотелось, чтобы у него все было хорошо! Волшебным образом он уговорил Елену Матвеевну еще раз провести диктант для него, и получил четверку. Для меня это стало маленькой победой.
Тогда все разрешилось благополучно, мы помирились. Но сейчас все по-иному. Хотя нет, кое-что осталось, как раньше, я снова жалею о сказанных словах. Навряд ли Назар поведет себя как в детстве и забудет то, что я сказала. Он очень гордый, а еще упрямый. Как же глупо вышло… Только я нашла его и практически сразу потеряла.
Он ушел. Разнообразные мысли разрывали голову на части, и мне пришлось сесть на стул, чтобы прийти в себя. Надо чем-то заняться, а то сама себе сейчас накручу проблем. Собрала посуду со стола и быстро ее помыла, но это не помогло. Потом немного поговорила с папой и пожелала ему спокойной ночи. То же самое. Сама легла спать, но и тут тревожные мысли не хотели покидать меня.
Как глупо…
***
Прошло два дня, а Назар не объявлялся. Каждый раз, идя по двору, я надеялась увидеть его машину, но все тщетно. Это ж надо было, найти любимого друга, а потом так глупо поссориться! Полезно иногда держать язык за зубами.
В субботу вечером подруги все же вытащили меня посидеть в ресторане. Встречались мы не так часто, как хотелось. Я редко выбиралась из своего захолустья. Вечером мимо нашего любимого желтого забора было очень страшно ходить, а про такси ходили плохие слухи. Мол, частенько маньяки попадаются. Наслушавшись всех этих ужасов, я предпочитала сидеть дома. А две мои подруги – Юля и Женя – были глубоко замужними дамами, погрязшими в быту. Лишь изредка мужья отпускали их на девичьи посиделки.
Мы дружили с института, проучились в одной группе все пять лет. И как это ни странно, все втроем пошли работать по специальности, такое сейчас редко бывает. Юлька трудилась в крупной промышленной компании на участке основных средств, а Женька – в фирме мужа главным бухгалтером. Поэтому, когда мы собирались вместе, то в первую очередь, жаловались друг другу на налоговую, бесконечные новые формы и бланки документов, а также ошибки в 1С. И только потом переходили к личной жизни.
- Знаете, девочки, а я так жалею, что мы больше не студентки. Помните, как весело и беззаботно мы жили тогда? Ни тебе выездных проверок, ни вечного ремонта в квартире и вопроса, где бы взять деньги на садик, - грустно усмехнулась Женя и сделала глоток вина.
- А точнее, как бы попасть в этот садик, - уточнила Юлька, которая только вышла из декрета.
С дочкой пока сидела ее мама, но та уже мечтала отдать внучку в детсад, потому что девочка была крайне шустрой. Да и бабушка подрабатывала в магазине, чтобы помочь молодым родителям выплачивать ипотеку.
- И не говори,- поддержала ее Женя, но тут же решила сменить тему и повернулась ко мне. – Как у тебя с Костей? Не помирились?
Девчонки при мне старались реже разговаривать о своих детях, хотя я видела, что им очень хочется обсудить насущные детские проблемы. Но при мне они стеснялись, ведь у меня-то детей нет. Иногда, правда, они срывались и сыпали друг другу вопросами, но я слушала их с интересом. Надеюсь, эти знания все же мне когда-нибудь пригодятся.
- Да мы и не ссорились. Просто расстались. Девчонки, там уже все давно кончено, - отмахнулась от вопроса.
- Вот непонятно, что мужику надо? Красивая, умная, добрая… - начала перечислять Юля.
- Я для него слишком сложная, - прервала ее, - а он не любит заморочек.
О Косте я говорить не любила. Да там и говорить не о чем. Мы познакомились на прошлой моей работе, он был менеджером в отделе продаж. Молодой, в меру симпатичный парень, частенько наведывался к нам в бухгалтерию за документами. Сначала просто общались, потом как-то раз пригласил в кино и понеслось. Вроде все было хорошо, но я сразу почувствовала, что нам будет трудно вместе. Слишком уж разные. У него своя компания: шумная, многолюдная, веселая. Я такие не люблю. Сначала пыталась измениться, ездила с ним везде: на шашлыки, лыжи и дачу, но мне было там тяжело. Вообще я сама по себе какая-то странная, больше люблю одиночество. Таких, как я, называют интровертами. Вся в себе. Да, иногда мне хотелось пообщаться с людьми, погулять, повеселиться, но это бывало редко. А Косте это нужно было постоянно. Он был душой компании. Вообще удивительно, как обратил на меня внимание.
Среди незнакомых людей я всегда чувствовала себя неуютно. Обычно сидела молча и наблюдала за остальными из какого-нибудь укромного уголка. Причиной в какой-то мере была застенчивость, но в основном просто не хотелось ни с кем общаться. Люди чувствовали это и редко заводили со мной беседу, ограничиваясь парой вопросов. «Раковина», куда я сама себя загнала, не давала чувствовать свободно. Конечно, Костя видел мое поведение в компании своих друзей, и постепенно этот факт начал его раздражать, а я не собиралась меняться. В итоге мы решили мирно расстаться, без сцен ревности, битья посуды и хлопанья дверьми. Вот так все и закончилось…
Но с Юлей и Женей я любила проводить время. Из близких друзей у меня были только они да Назар. Хотя, наверное, уже только они. Больше никого не могла подпустить к себе близко.
Девчонки выбрали безумно вкусное красное полусладкое вино, которое можно было пить, словно виноградный сок. Но через некоторое время градус все же дал о себе знать, и я почувствовала, что голова слегка закружилась от выпитого.
- А больше никого на примете нет? – напрямую спросила Женя.
- Женя! – осадила ее другая подруга. – Ты же видишь, Ксюша не хочет об этом говорить!
- Да ладно, все нормально, - отмахнулась я, постукивая ногтями по стеклу фужера с вином. – Нет, больше никого нет. На работе у нас из мужчин только шеф, охранник, да рабочие со склада, так что выбирать особо не из кого.
- А если Костя снова появится на горизонте? – предположила Женя.
- Вот когда появится, тогда и подумаю. Кто-нибудь хочет десерт? – я взяла в руки меню, чтобы перевести тему. Не хотелось продолжать говорить о Косте.
Подруги радостно закивали и с увлечением принялись рассматривать красивые картинки с пирожными, фруктами в карамели и различной выпечкой.
Тем вечером мы хорошенько наелись, напились вкусного вина и наболтались от души. Даже расходиться не хотелось, но ближе к девяти вечера подругам все чащи стали звонить мужья, а мне – папа. Решив, что надо чаще встречаться, мы расплатились за ужин и вышли на улицу.
Там шел мелкий противный дождь. Его капли забирались под пальто, отчего тело покрывалось мурашками и дрожало от озноба, но после душного зала ресторана осенняя свежесть только бодрила, сгоняя хмель от выпитого вина.
Пока Женя заказывала такси, объясняя диспетчеру, где находится ресторан, я вдруг заметила, как на парковку напротив подъезжает черный «Крузер». На секунду в голову пришла мысль, что это Назар. Нет, не может быть. В нашем городе, который хоть и считается не таким уж богатым, «Крузеров» достаточно. Но каково же было мое удивление, когда из машины, действительно, вышел Назар!
Ему очень шло черное пальто с высоким воротником и круглыми пуговицами, которые поблескивали в свете ночных фонарей. И откуда у него столько разных вещей? То кожаная куртка, то парка, теперь вот это стильное пальто. Но я не могла не признаться себе в том, что ему подходило все.
Может, все же попросить у него прощения за те обидные слова и сказать, что мне его не хватает? Сердце бешено стучало в ритме стука колес ускоренного поезда, а в голове я пыталась судорожно подобрать нужные фразы, чтобы начать разговор.
Дождь становился все сильнее, но я уже не обращала на то внимания, цепляясь взглядом за крепкую фигуру Назара. Он обошел свою машину и открыл дверь пассажирского сидения рядом с водителем, откуда вышла высокая блондинка. Знаете, с таким красивым платиновым оттенком волос. На каблуках, в легком пальто с рукавом три четверти и маленьким клатчем в руках. Увидев ее, мое сердце рухнуло вниз, а горло обожгло огнем. Так было всегда, когда я видела других девушек рядом с ним, и даже время ничего не изменило.
Я, словно зачарованная, следила за тем, как Назар поставил машину на сигнализацию и повел блондинку в ресторан. Но не в тот, где сидели мы с девчонками, а в соседний. Более дорогой и престижный.
- Вот бы и нам такого галантного кавалера! – мечтательно вздохнула Юлька, проводив эту пару взглядом.
- Да уж, повезло ей, - улыбнулась Женя. – Мой-то давно не водил меня по ресторанам! То времени нет, то устал, то ребенка некуда деть… Вечно у него какие-то отговорки!
- Я тоже не помню, когда в последний раз с Сашкой куда-то выбирались. Быт засосал, как трясина, не выбраться, - поддержала ее Юля.
Я не приняла участия в этом разговоре, провожая Назара взглядом до самых дверей ресторана. Знали бы вы, девочки, что этот, как вы говорите «галантный кавалер», в детстве бегал по двору в старых рваных кроссовках и бил соседям стекла. Но я ничего не сказала вслух. Это его жизнь, и он волен поступать, как хочет. Ему всегда нравились блондинки. Был в моей жизни период, когда хотела покраситься посветлее, но потом передумала. Мои русые волосы вполне меня устраивали, хотя цвет у них все же был странный: и не темные, и не светлые. Что-то среднее. Раньше отращивала их, думала, что длинные волосы украшают женщину, но потом обстриглась по плечи. Смысл в длине, если не хватает густоты? Сделала модную лесенку и осталась вполне довольна собой. Наверное, зря не перекрасилась в блондинку.
Такси все не приезжало, и Женя снова позвонила диспетчеру, чтобы выяснить, когда нам подадут машину, а я невольно поглядывала в сторону ресторана, куда зашел Назар с блондинкой. Дорогое место. И хоть я там никогда не была, но слышала от шефа, что он туда любил ходить. Вообще нашему Николаю Ивановичу нравилось кичиться своим материальным положением, и частенько в офисе он болтал о заграничных поездках, и о тех блюдах, которые предпочитал заказывать в ресторанах. Многие слушали его очень внимательно, а потом за спиной бурно обсуждали, что «наш шеф зажрался». Я редко вникала во все эти сплетни, но сейчас вдруг вспомнилось, как начальник хвалил шницель из того самого ресторана, куда Назар зашел со своей дамой.
Наконец, приехало наше такси, и мы с девчонками сели в машину. Они сначала предложили первой отвезти меня, но я отказалась.
- Я же дальше вас всех живу, зачем вам кататься? Сначала Юльку отвезем, потом Женьку, а я одна доеду, - уверенно ответила им.
Мне не хотелось, чтобы они видели то место, где я живу. Никогда не приглашала их к себе в гости, и подруги знали, почему. Относились к этому с пониманием, а мне было просто стыдно показывать им свой дом. И хотя я прекрасно знаю, что они ничего не скажут и никак не покажут то, что думают на самом деле, мне все равно не хотелось. Я бы чувствовала себя неуютно, да и они тоже. Так что пусть лучше не знают, как все обстоит на самом деле.
Домой я доехала ближе к десяти. Расплатившись с водителем, вышла из машины. Резкий порыв ветра обдал с головы до ног холодом, и пришлось поднять воротник пальто, чтобы хоть немного защититься. Пока я шла до подъездной двери, пыталась найти в сумочке ключи. Мы поставили обычную железную дверь, чтобы хоть как-то защититься от непрошеных гостей. Правда, у Степы все равно был ключ, так что он частенько водил к себе сомнительных личностей, и поэтому я не могла чувствовать себя спокойно, пока не зайду в квартиру.
Вдруг с дуновением ветра я уловила движение возле другого подъезда. Присмотревшись, увидела, как из темноты вышла девушка в черной одежде. Руки у нее были сложены на груди, а спина сгорблена будто под тяжестью рюкзака, но его там не было. Сделав несколько шагов, она остановилась. Я заметила, что ее занесло немного вправо, походка была неуверенной, словно у хорошо выпившей. Затем девушка продолжила свой путь, но теперь ее уже заносило влево. Ей снова пришлось остановиться и присесть на корточки.
Наркоманка. Здесь такие часто ходят, и самое страшное - им уже ничто не поможет. Зараза сидит настолько глубоко, что ее не вытащат даже самые длинные клещи. Сколько молодых парней и девушек я видела в этом дворе! Всем еще жить и жить… Но такие протянут максимум пару лет, не больше.
Чтобы не видеть страданий девушки, я поспешила зайти в подъезд и быстро поднялась по ступенькам на второй этаж. У меня нет к таким, как она, ни сочувствия, ни жалости, ни ненависти. Мне просто все равно. Я уже давно не испытываю никаких эмоций, словно кто-то опустошил мою душу и приказал ей просто жить.
***
У нас дома стояло пианино. Раньше я очень любила на нем играть, музыка стала для меня отдельным миром, где забывалось обо всем насущном. В музыкальной школе я проучилась целых десять лет и каждый раз с удовольствием готовилась к отчетному концерту. Пальчики легко бегали по клавишам, и музыка лилась то тихой рекой, то горным ручьем, создавая сонату, этюд или ноктюрн.
Но больше всего я любила вальсы. Их мелодичные перекаты, романтичные звуки и ноты всегда были для меня чем-то особенным. В детстве, разучивая тот или иной вальс, я представляла себя эдакой Наташей Ростовой на своем первом балу.
Воображение рисовало огромную залу в свете тысячи свечей, наполненную богато одетыми людьми. Стены там были украшены позолоченными орнаментами, а высокие окна скрыты тяжелыми бархатными портьерами, подвязанными по бокам золотыми шнурками с кисточкой на конце.
Колонны поддерживали величественный потолок с причудливыми узорами, которые даже трудно было разглядеть снизу – настолько огромная высота. А сколько вокруг красиво одетых людей! Мужчины либо в строгих фраках и накрахмаленных рубашках, либо в мундирах, а дамы в шикарных пышных платьях и драгоценностях, сверкавших в блеске огней. На мне тоже обязательно было красивое платье, верхняя часть которого состояла из туго затянутого корсета, а нижняя – из пышной шелковой юбки. Я порхала в танце, словно бабочка, уделяя внимание то одному, то другому красавцу-кавалеру. Мы кружились в ритме мазурки, польки, вальса…
Но стоило резкому звуку извне отвлечь меня, как я возвращалась из мира своих грез и сразу понимала - это всего лишь глупые мечты. За окном несколько старых тополей, грязная дорога, вдалеке виднелись частные домики с покосившимися крышами, а во дворе гуляла компания соседей-алкоголиков. Нет, лучше вернуться в тот прекрасный мир, где все совсем по-другому! И снова я касалась пальцами клавиш и играла, играла, играла…
Назар очень любил слушать, как я играла на пианино, но об этом во дворе никто не знал. Еще бы, как может гроза всей местной шпаны любить классическую музыку и слушать ее чуть ли не с раскрытым ртом? Но Назар, правда, любил. Конечно, не всю, но было одно произведение, которое он мог просить меня сыграть несколько раз подряд. Он частенько приходил ко мне домой по субботам, когда я готовилась к очередному уроку музыки, садился на стул возле пианино, открывал крышку и говорил:
- Сыграй мне Шопена.
Это единственный композитор, чью фамилию Назар смог выучить, но думаю, что его он запомнил на всю жизнь. Навряд ли сам Фредерик Шопен рад этому факту, но мне было приятно. Я садилась за пианино, торжественно выдыхала, томила друга буквально несколько секунд и играла вальс номер семь в тональности до-минор. Сначала медленную часть, которая завораживала неповторимой мелодией. От нее у меня всегда замирало сердце. Но потом заводные секвенты постепенно переходили в мажорную часть произведения, и на губах непроизвольно появлялась улыбка. Я представляла что-то свое и буквально тонула в этой музыке. Но потом снова возвращалась в минор, и хотелось плакать… Я чувствовала каждую ноту, каждый аккорд! Музыка поглощала без остатка, хотелось жить только ею! И я уже не видела никого вокруг, иногда могла даже играть с закрытыми глазами. Так усиливались ощущения.
Снова суббота, и ноги сами понесли меня к старенькому пианино «Красный октябрь», которое я любовно протирала от пыли каждую неделю, но уже несколько лет не открывала его крышку. После смерти мамы наша с папой жизнь круто изменилась, и я, если честно, боялась вновь садиться за инструмент. Казалось, что могу не выдержать, и из души вырвется вся боль, которая там скопилась. Я всегда была особо чувствительной к музыке, для меня это был не просто набор нот и звуков, а нечто большее. Воображение само придумывало, что скрывается за тем или иным произведением.
Например, под шестнадцатую сонату Моцарта в до-мажоре мне казалось, будто я лежу на залитом солнцем лугу и слушаю, как в небе поют прекрасные птицы. На душе становилось так тепло, словно я кожей ощущала палящие лучи светила и наблюдала за мирно проплывающими белоснежными облаками. Даже казалось, что чувствую, как пахнет свежескошенная трава и полевые цветы.
А вот ноктюрн Чайковского порождал воспоминания о маме, и я боялась, что если сяду за пианино и сыграю его, то снова не сдержусь и потеряю хрупкое равновесие, установившееся в душе после ее смерти. А я знала, что не смогу не сыграть его, потому что помнила наизусть это произведение.
Пришлось отойти подальше от манящего к себе инструмента и встать у окна. Надо бы стекла помыть, а то все в разводах от дождя. Но получится это сделать только с внутренней стороны, на улице уже холодно. Скоро зима.
Мое внимание привлекла фигура за окном, в которой я сразу же узнала нашу соседку по лестничной площадке - тетю Нину. Она всегда гуляла по одному и тому же маршруту в одно и то же время. Эдакий ежедневный променад. Даже в свои восемьдесят лет она держалась молодцом. Невысокая сухопарая женщина в драповом сером пальто и ярко-красной беретке. Настоящая интеллигентка. Никогда я не встречала людей, подобных ей. Она всегда была предельно вежлива, аккуратна и тактична, а еще от нее пахло духами «Белый гиацинт» фабрики «Северное сияние». Чисто советский запах. В молодости тетя Нина была очень красивой, я видела фотографии у нее в квартире. Почти всю жизнь проработала на нашем Хлебозаводе инженером-технологом, вот и получила квартиру здесь. Она была очень умной, в детстве рассказывала мне об истории Англии, музыке и живописи, показывала репродукции в старых журналах и терпеливо объясняла ценность той или иной картины. Никогда я не слышала от нее ни одного грубого слова, не то что нецензурного, она очень щепетильно относилась к своей речи, и я незаметно для себя переняла у нее эту особенность. Но годы все же сделали свое. Детей у нее не было, родственников тоже. Родителей, как врагов народа, расстреляли в 30-ых, а тетка, что воспитывала, умерла много лет назад.
Все же одиночество – ужасная штука, оно может привести к непоправимым последствиям. Вот и моя соседка изменилась. Но самое страшное, она стала терять память. Иногда, когда я встречала ее во дворе и здоровалась, она лишь молча поднимала на меня свои огромные голубые глаза, со временем становившиеся бесцветными, и не могла понять, кто стоит перед ней. В ее взгляде был страх, словно я могу причинить ей зло, и это было жутко. А еще она иногда стучалась к нам в дверь и спрашивала, сколько сейчас времени, или какое сегодня число. Мне было больно видеть тетю Нину в таком состоянии, она уже не была похожа на ту аккуратную интеллигентку, а выглядела, как сумасшедшая. В теплое время года выходила во двор, взяв с собой старый веник, и мела дорожки. Хотя толку от этого было крайне мало, ведь веник был маленьким, им и дома-то сложно что-то подмести, не говоря уже об улице. Но тетя Нина, видимо, была уверена, что совершает доброе дело и продолжала усердно мести двор.
Я отошла от окна, не в силах больше наблюдать за ней. А что, если и меня ждет ее участь? Если случится так, что я останусь совсем одна в этой огромной пустой квартире среди алкоголиков и наркоманов? Вдруг, и я сойду с ума? Как бы жутко это ни звучало, но папа все же не вечный, а кроме него у меня никого не осталось.
Одиночество – вот, что страшнее смерти.
ГЛАВА 4 - Назар
Перед сдачей жилого комплекса дни летели с космической скоростью. Нужно было столько всего успеть! Я готовил бумаги, постоянно ездил на стройплощадку, контролировал прорабов и рабочих, собирал журналистов, чтобы достойно осветить открытие нашего комплекса. Как всегда на мою голову свалилось множество проблем, но было приятно в них раствориться. Работа хорошо отвлекала меня, и я брался за любые, даже самые сложные задачи.
Но иногда мои мысли все же возвращались к Ксюше и к нашему последнему разговору. Никак не мог понять: почему она так повела себя? Ведь я всего лишь хотел помочь, видел же, как скромно они живут с дядей Яшей. Что такого, если бы купил нужные лекарства? Мир бы рухнул что ли? Сколько в ее взгляде было уязвленной гордости! Будто предлагал что-то неприличное. Но разве я не имел права отплатить им за то, что они сделали для меня в прошлом? Тем более что средства позволяли. И хотя в моей душе возникала волна негодования, она тут же угасала, стоило мне вспомнить, как мило Ксюша хмурится, когда злится.
В день икс встал очень рано. Будильник прозвенел в пять утра, и я резво вскочил с постели. Приняв холодный душ, выпил чашку кофе и поехал в назначенное место. На мне лежали все организаторские обязанности, поэтому решил приехать пораньше, чтобы все успеть. Этот проект – мой первый самостоятельный, не хотелось ударить в грязь лицом перед шефом.
Выйдя из машины, внимательно осмотрел высотные дома, плотным кольцом окружающие двор, где я припарковался. Высокие, статные кирпичные красавцы выглядели неприступными крепостями, а застекленные балконы блестели в лучах утреннего солнца, как доспехи рыцарей (не зря жилой комплекс назвали «Богатыри»). Да, для многих жителей нашего города они явно будут недоступны, ценник здесь мы выставили приличный.
Краем глаза заметил, что к машине подошел знакомый прораб. Даже не удивился, что и он с раннего утра на площадке. Мы пожали друг другу руки.
- Доброе утро, Петр Васильевич! Как у вас дела?
- Здравствуй, Назар. Все хорошо, последний этаж мы подлатали, теперь проблем нет, - он улыбнулся, блеснув золотыми зубами.
- Отлично, - кивнул ему. – Надеюсь, что у комиссии не возникнет никаких вопросов. Вы же понимаете, у нас все должно быть идеально!
- Не переживай, сынок, у меня все под контролем. Я тебя не подведу! Идем, посмотришь все сам, - Петр Васильевич протянул мне каску и повел в сторону одного из домов, где шли последние работы.
На самом деле, я редко кому позволяю обращаться ко мне «сынок». Точнее, никому, кроме Петра Васильевича. Кажется, еще недавно я работал в его бригаде обыкновенным разнорабочим и выполнял все указания. Мы ведь с ним почти полстраны объездили в свое время. Строили во Владивостоке и в Иркутске, на Алтае и в Поволжье. Куда нас только не забрасывало начальство! А я был только рад этому, ведь постепенно набирался опыта, что впоследствии очень пригодилось.
В назначенный час к площадке подтянулась вереница машин: наше руководство, комиссия и журналисты. Меня закружил людской вихрь, где с каждый нужно было пообщаться, ответить на тот или иной вопрос, а также рассказать обо всех преимуществах нового жилмассива. Только через несколько часов комиссия вынесла свой вердикт, что комплекс принят, и его можно вводить в эксплуатацию. На этом моменте я наконец выдохнул, хотя почти не сомневался в том, что все закончится хорошо, но небольшое волнение все же присутствовало.
Дальше мы переместились на фуршет, подготовленный специально для руководства. Журналисты разъехались писать хвалебные статьи, которые должны были в скором времени появиться на новостных порталах и сайтах о недвижимости, а также в газетах и на телевидении. Улучив момент, я подошел к одному из столиков и взял бутерброд с красной рыбой. С самого утра жутко хотел есть, а в суматохе не было времени на мало-мальски приличный перекус.
- Поздравляю, Назар. Отличная работа! – Михаил Иванович как всегда появился из ниоткуда и похлопал меня по плечу. – Как идут дела с продажами квартир?
- Распродали уже восемьдесят шесть процентов, клиенты ждут официального ввода в эксплуатацию. Но теперь надеюсь, ждать им осталось совсем недолго, да? – на всякий случай уточнил.
- Конечно, дело за малым. Рад, что не ошибся в тебе, - шеф многозначительно посмотрел на меня и поправил съехавшие с носа очки.
- Михаил Иванович, а вы не забыли о моей просьбе?
Конечно, что-то напоминать боссу, было верхом наглости, но я все же решился. Чего тянуть? Мало ли, вдруг что-то поменялось? Тогда пришлось бы искать другой вариант.
- Не беспокойся, я все помню, - кивнул он. – Кстати, в качестве поощрения отправляю тебя в заслуженный отпуск. Когда ты там был в последний раз? Не помнишь? Вот и я запамятовал. Так что даю тебе месяц. Слетай к морю, отдохни и наберись сил, в скором времени ты мне понадобишься на новом проекте, который мы запустим в ближайшее время.
- Вы про «Радугу»? – Я уже был наслышан о предстоящем проекте очередного жилого комплекса.
- Точно. Поверь, по сравнению с ней этот проект покажется тебе цветочками, - усмехнулся шеф. – Как вернешься из отпуска, приступишь к делу. Я распоряжусь, чтобы к этому времени подготовили чертежи и смету, а там уже все будет в твоих руках. Учти, спрашивать буду с тебя.
- Знаю,- невольно улыбнулся наставлению, потому что и так представлял, какая ответственность снова ляжет на мои плечи. Но ничего страшного, с первым проектом я справился, поэтому не подведу шефа и в следующий раз.
***
Этим же вечером отправился к деду, чтобы еще раз поговорить про пансионат. В прошлый раз нам не удалось прийти к компромиссу, точнее, дед вообще ничего не ответил на мое предложение. Но я не собирался отступать, потому что понимал – ему нужен должный уход, иначе долго не протянет.
Остановил машину возле нашего подъезда и поставил на сигнализацию. В очередной раз почувствовал заинтересованные взгляды местных алкоголиков, обращенные не сколько на меня, сколько на машину. По моему ответному взгляду они поняли, что к ней лучше не приближаться, иначе закопаю на месте.
Дверь в квартиру как обычно не заперта. Дед, видимо, уже ничего не боялся и не видел смысла закрываться. Возможно, он даже прав, все равно тащить из квартиры нечего. Ценного ничего не осталось.
Я прошел в комнату, где дед лежал на старом диване и бессмысленно смотрел в потолок. Мой взгляд зацепился за пустую тумбочку, где раньше стоял телевизор. Конечно, не самый современный, но он же был…
Да уж, наверное, погорячился, подумав, что красть отсюда нечего! Или, может, он сам его сдал?
- Где телевизор? – обратился к деду, который до последнего не замечал моего присутствия. Только звук голоса привлек его внимание, и он повернул голову.
- Не знаю, - буркнул он и закашлялся, словно больной туберкулезом. Хотя, а вдруг у него и, правда, болезнь легких?
- Ты бы курил поменьше, а проветривал почаще.
Я распахнул занавески на окнах и открыл форточку, чтобы впустить в помещение немного свежести. Воздух внутри был затхлый, тут немудрено раскашляться. Дед лишь поморщился и прикрыл лицо кепкой, выражая протест.
Я прошелся по комнате, пытаясь понять, что еще пропало. Но нет, все остальное вроде стояло на своих местах.
- Завтра поедем к стоматологу, он посмотрит твои зубы, а потом еще, похоже, надо заглянуть на флюорографию. Не нравится мне твой кашель.
- Не поеду я никуда, - из-под кепки проворчал он.
- А я тебя не буду спрашивать, - пододвинул к дивану старую табуретку и сел. – Посажу в машину и повезу, куда надо.
Дед вздохнул и убрал кепку с лица.
- Пустое это все. Не трать на меня время, - прохрипел он и снова зашелся в тяжелом грудном кашле.
- В общем, будь готов завтра к девяти утра. И пожалуйста, оденься приличнее, - мне быстро надоело слушать его отговорки.
В ответ раздалось непонятное бурчание, а потом он отвернулся к стенке и подтянул колени к груди. Вот и поговорили. Да, Ксюша права, он еще тот упрямец, но и я просто так не сдамся. Благо, комплекс приняли, у меня будет чуть больше свободного времени, и я все равно свожу его к врачам! Чего бы мне это не стоило.
Не дождавшись ответа, я оставил деда и вышел на улицу. Домой не спешил, потому что у меня осталось еще одно незавершенное дело на сегодня. Оглядевшись по сторонам, пошел к Ксюшиному подъезду. Дернул за ручку двери, но там оказалось закрыто.
Вот черт! Как же попасть внутрь?
Железная дверь стойко охраняла покой жильцов подъезда, но я все же надеялся, что мне повезет, и кто-нибудь откроет ее, а пока решил обойти дом вокруг, чтобы осмотреться. Жаль, что на улице уже достаточно темно, не получится сделать нужные фотографии. Ну, ничего, приеду сюда позже и сфотографирую все, что нужно.
За десять лет почти ничего не изменилось. Только добавилось несколько новых трещин на стенах, а те, что были раньше, стали глубже. В вечернем сумраке трудно хорошенько все разглядеть, но увиденного хватило. Обшарпанные стены не добавляли оптимизма, а лишь усиливали тоску от общего впечатления. Надо бы еще попасть в подвал и на чердак, благо фонарик с собой.
Вернулся обратно я как раз вовремя. У двери в закрытый подъезд стоял какой-то алкаш и пытался попасть ключом в маленькую замочную скважину. Высокий нескладный парень с трудом держался на ногах и упирался в дверь лбом, иначе точно бы упал.
Я подошел к нему со спины.
- Помочь?
Это был Степа, тот самый Ксюшин сосед, от которого она тогда сбежала. Он вздрогнул от звука моего голоса и обернулся.
- А, это ты, - он будто меня узнал. – Да, помоги, а то никак не попаду в эту проклятую дырку!
Дрожащими руками он передал ключи, и я с легкостью открыл дверь. Правда, сначала пришлось оттащить Степу в сторону, чтобы он схватился руками за стену и удержал равновесие.
В детстве мы с ним были немного знакомы, но боюсь, что он навряд ли узнал меня. Может, если б был трезвым, то да, но не в таком состоянии. Зато я хорошо помнил его.
Степа рос с бабушкой, хотя оба его родители живы и здоровы. Просто он им был не нужен. Непутевый мальчишка с не очень привлекательной внешностью стал головной болью для папы с мамой. Так получилось, что он был не самым смышленым ребенком, я бы даже сказал, недалеким, и вызывал у своих родителей только отторжение. Они не любили его, он был для них обузой, от которой хотелось избавиться. А еще они его стеснялись, потому что Степа всегда выделялся на фоне других детей. Во-первых, высоким ростом, во-вторых, плохой учебой. Тут он переплюнул даже меня. Я-то хоть как-то пытался заниматься (в этом огромная заслуга милой Ксюши!), а вот он прогуливал занятия, начиная с начальной школы. Наверное, просто с самого детства чувствовал, что его никто не любит, а вся любовь родителей распространялась только на младшего брата – любимчика в семье. Только бабушка хоть как-то следила за Степой и пыталась направить на путь истинный, но у нее плохо получалось.
Когда его родители развелись, то разъехались в разные стороны: мама забрала младшего сына и переехала к родственникам в другой город, а отец в скором времени завел новую семью. Степа же оказался не нужен ни одному из них. Он остался с бабушкой, которая не смогла его уберечь. Когда ее не стало, то Степа скатился на самое дно, откуда выбраться было уже не суждено.
Глядя на него, подумал, что мог бы стать, как он. Запросто. Потерял бы человеческий облик, заботился лишь о том, где бы достать очередную бутылку и закуску к ней. Так жили мои дед и отец. По идее, и я должен был пойти по их стопам, но, к счастью, свернул на другую дорогу.
- Держи, это твое, - вложил Степе в карман ключи, а сам зашел в подъезд.
Ксюшин сосед, видимо, не сразу понял, что дверь уже открыта, и можно заходить, потому что я не услышал за спиной его шагов. Может, он вообще передумал и отправился в другую сторону.
Шагнув в подъезд, первым делом повернулся налево и оглядел вход в подвал. Тяжелая деревянная дверь была заперта на амбарный замок. Вниз пути нет. Значит, нужно идти наверх. Надо проверить чердак, может, туда проход открыт.
Быстро поднялся на второй этаж, перешагивая через одну, а то и две ступени. Прямо, как в детстве. Буквально за несколько секунд оказался на ее площадке и сразу почувствовал, как там тихо и спокойно. Рядом с дверью в квартиру Ксюши находилась лестница на чердак. Задрав голову, внимательно осмотрел дверь. Замка там не было.
Странно, почему подвал закрыт, а чердак нет? Но для меня это даже к лучшему.
Поднялся по небольшой лестнице наверх и слегка толкнул дверь от себя. Она оказалась настолько легкой, что поддалась, еле слышно всхлипнув, и я очутился внутри. Достав из кармана фонарик, включил и посветил впереди себя. В детстве я ни разу не залезал на наш чердак, хотя признаюсь, что попытки были, но дядя Яша вовремя их пресекал. Говорил, нечего там делать и все тут. Его мнение уважал, поэтому не рискнул ослушаться.
На стройке мне приходилось бывать и в подвалах, и на чердаках, поэтому я знал, что именно ищу. Направил свет от фонаря на трубы и внимательно их осмотрел. После переключился на несущие конструкции. Никогда таких не видел, они же… деревянные! Да, это то, что нужно!
Еще немного побродил по старому чердаку, проверяя трубы и балки, которые находились не в лучшем состоянии. Интересно, сколько нашему дому лет? Пятьдесят? Может, больше. Похоже, за все это время не было ни одного капитального ремонта. Радует, что раньше строили на совесть, как любил говорить наш бригадир.
Осмотрев все, что нужно, я нащупал на полу ручку и потянул на себя. Затем спустился по лестнице и спрыгнул на пол. Лишь когда услышал за спиной тихий вскрик, понял, что на лестничной площадке нахожусь не один. Обернувшись, увидел Ксюшу, которая испуганно моргала и крепко прижимала к себе сумку. Неужели, испугал?
- Привет. Прости, что напугал.
- Привет. Ничего, просто неожиданно немного… а что ты там делал?
Ксюша говорила очень тихо, но ее голос звучал настолько мелодично, что мне хотелось слушать еще и еще. Очень соскучился по нему.
- Нужно было кое-что осмотреть. Ты домой? – я не знал, что еще можно спросить, и от этого чувствовал себя крайне глупо. Она, видимо, тоже ощущала себя скованно и постоянно теребила бахрому шарфа, висевшего на шее.
- Да. Сегодня на работе был тяжелый день. Хочу отдохнуть.
В ладони у нее что-то поблескивало. Наверное, ключи. Ксюша опустила глаза и сделала вид, будто что-то рассматривает у себя под ногами. Я заметил, что у нее выбилась прядь волос из хвоста, и с трудом подавил желание заправить ее за ушко. У меня резко зачесался затылок, и рука сама потянулась туда. Ненавидел этот жест, но он всегда сопровождал меня в минуты волнения. Ксюша терпеливо ждала, вглядываясь в мое лицо, словно хотела прочитать что-то по глазам.
- Тогда не буду тебя задерживать. Иди домой и отдохни хорошенько, - наконец разрушил тишину.
Как-то грубо получилось, ведь я совсем не это хотел сказать! Вот и Ксюша, похоже, уловила в моих словах резкие нотки и съежилась.
- Пока, - тихо сказала она и подошла к своей двери.
Слышал за спиной звон ключей, потом скрип железной двери и приглушенные голоса, но звуки становились все тише и тише, и вскоре я оказался на улице.
Нужно было столько всего рассказать о случившемся за последние десять лет, но почему у меня не получается начать разговор? Наверное, если мы встретимся в городе, будет легче. Не знаю почему, но мне казалось, что здесь я не смогу это сделать. Дом давил, не давая сказать то, что должен. Будто вредный охранник, запрещающий громко разговаривать. Хотя, может, я преувеличиваю, и старый дом тут вообще не при чем.
Первым делом снял машину с сигнализации, на что она в ответ блеснула в темноте фарами. Заморосил противный дождь, капли ловко забрались под куртку, но я уже взялся за дверную ручку и дернул на себя, правда, внутрь не сел. Что-то заставило меня обернуться, посмотреть на ее окна. На секунду показалось, в них мелькнула тень и тотчас исчезла.
Теплый салон радостно принял меня в свои объятия, и только в этот момент я понял, как сильно устал за день. В затылке стянуло, и я положил голову на мягкую спинку водительского сидения. Уснуть бы прямо здесь. В квартиру ехать не очень хотелось, не могу приучить себя называть ее «домом». Для меня «дом» - вот это старое двухэтажное здание с отвалившейся штукатуркой, откуда выглядывали кирпичи. Надо было вернуться сюда гораздо раньше. Кому и что я хотел доказать? Пробивал себе дорогу наверх, к лучшей жизни, как я считал. А что в итоге? У меня была возможность вернуться в город раньше, но я сам не захотел. Считал, что здесь меня уже никто не ждет, но счастливая случайность заставила изменить планы. Я ведь мог и дальше работать в другом филиале, если бы полгода назад Лихачев не ушел к нашим конкурентам, освободив мне место. Сначала думал, все это временно, но Михаил Иванович настоял, чтобы я остался на этой должности. Пришлось продать квартиру там и купить здесь. С доплатой, конечно, но это мелочи.
На секунду прикрыл глаза, чтобы набраться сил перед заключительной на сегодня поездкой, и мое воображение тотчас нарисовало образ Ксюши.
Как она испуганно округлила глаза, когда увидела меня! Первым делом прижала сумку крепче к плечу и чуть ли не вжалась в стену за спиной. У меня тут же сработал инстинкт – защитить и сделать так, чтобы больше никогда в ее нежных серых глазах не было страха.
***
Ровно в пять часов вечера я припарковал машину возле невзрачного серого здания, увешанного цветными растяжками с рекламой той или иной мелкой фирмочки, предлагающей все услуги, начиная от горящих туров в Таиланд и заканчивая юридической помощью в банкротстве. Из главного входа потянулась тонкая вереница служащих, чей рабочий день был окончен, но среди них я не видел того, кого искал.
По радио уже закончились новости, озвучили прогноз погоды, и диджей поставил очередной хит, который крутили все, кому не лень. Я не отрывал взгляд от главного входа в надежде, что вот-вот дверь откроется, и оттуда выйдет она. Боялся пропустить, иначе все будет зря. На лобовое стекло упало несколько капель, пришлось включить дворники. Но они не всесильны, и вскоре вся машина была залита водой, которая, не переставая, лилась с неба.
Наконец, из темноты помещения на свет вышла она. Осторожно выглянула из-под козырька, который пока еще спасал от дождя, и, оценив обстановку, достала из сумочки маленький черный зонт. Но только она открыла его и сделала несколько шагов в сторону остановки, как я уже в два счета оказался рядом.
- Привет, Ксю. Ты домой?
- Привет. Ну да, домой, а что ты здесь делаешь? – при этом Ксюша мельком глянула в сторону на проходивших мимо нас женщин.
- Если ты не сильно торопишься, то можно куда-нибудь съездить, посидеть там, поболтать. А то все никак не получается по-человечески.
Сложно сказать, что она подумала, услышав мои слова. Вообще я люблю говорить напрямик, в лоб, кого-то это пугает, но ее ответ удивил.
- Ты встань под зонтик, а то простудишься, - заботливо попросила она, чуть отступив назад, чтобы я смог поместиться под ее маленькой «крышей». Вот в этом вся она – делает так, чтобы другим было хорошо, не задумываясь о себе.
- Если ты сильно устала, то я могу просто подвезти тебя до дома, - не хотелось настаивать, поэтому решил предложить этот вариант.
- Нет, все в порядке. Давай где-нибудь посидим, - Ксюша улыбнулась и втянула голову в высокий воротник пальто.
Я помог ей забраться в машину, а сам сел на водительское сидение. В мыслях уже построил маршрут до того места, куда хотел сводить Ксюшу. Ехать недолго, буквально минут десять, а с моей любовью к быстрой езде, так все пять, но все же решил быть аккуратнее. Не хочется напугать.
- А куда можно зонтик убрать? – скромно спросила она, все еще держа мокрый зонт на коленях.
- Да положи его на заднее сидение, - я завел машину и негромко включил радио.
- Но ведь он же запачкает его, я тогда лучше на коленях подержу, - Ксюша вцепилась двумя руками в свой зонт, словно он служил ей защитой. Неужели, от меня?
- Ничего страшного. Дай сюда.
Я отобрал его и положил на сидение за спиной. По лицу заметил, что она хотела возразить, но передумала. Вместо этого отвела взгляд в окно и оперлась рукой на дверцу, задумчиво глядя на улицу.
- Как ты узнал, где я работаю? – тихо спросила она, как только мы отъехали.
- Твой отец сказал, мы встретились сегодня во дворе, - честно ответил ей.
По счастливой случайности дядя Яша проходил мимо, когда я довел деда обратно до квартиры. Наш поход к стоматологу все же увенчался успехом, и челюсть деда обследовали, как надо. Еще бы, мы поехали в одну из лучших клиник города, им положено отрабатывать те деньги, которые я заплатил. Конечно, прекрасно видел все те взгляды, которые бросали на моего деда все, кому не лень: охранник возле входа, молоденькая администраторша с накладными ногтями, уборщица в коридоре и сам врач. И хотя я заставил деда надеть относительно чистые штаны и рубашку, он все равно выглядел, как бездомный. Но лично мне все равно, пусть думают, что хотят. Правда, на флюорографию мы так и не попали, слишком долго провозились в стоматологии, но ничего, успеем.
Дальше мы ехали, перекидываясь лишь незначительными фразами. Мне хотелось верить, что в ресторане нам удастся немного разговориться. Припарковавшись у входа, я вышел из машины и первым делом хотел помочь Ксюше, но она все сделала сама, не дожидаясь меня. Дойдя до двери, открыл ее для Ксю. Она вошла внутрь и практически сразу же остановилась, стряхивая с плеч капли дождя. Нас встретил администратор, проводил до гардероба, где мы оставили верхнюю одежду, а потом мы прошли в зал. Я в этом ресторане бывал частенько, мне нравилась их кухня, и очень надеялся, что и Ксю ее оценит. Нам достался столик у окна, где уже стояли блюда, приборы и пара бокалов.
- Спасибо, - кивнул официанту, который принес меню.
- Спасибо, - эхом повторила Ксюша, открывая огромную книгу в кожаном переплете.
- Здесь готовят отличную пасту, говорят, она лучшая в городе, - как бы невзначай посоветовал ей.
- Да? Здорово, - она даже не отрывалась от букв.
Я уже определился с заказом, поэтому оставалось только наблюдать за сидящей напротив Ксюшей. Она очень долго листала страницы, лишь иногда поднимая глаза от меню, но почти ни разу не посмотрела на меня.
- Что у тебя на работе интересного? Ты же бухгалтер, да? – решил затронуть хоть какую-нибудь тему, чтобы разрушить молчание.
- Да, бухгалтер в небольшой торговой компании. Мы занимаемся продажей бытовой и промышленной химии. Обороты небольшие, но лично мне работы хватает, - она устало улыбнулась.
- Смутно представляю, чем занимаются бухгалтера.
- И не представляй, - посоветовала Ксюша и отложила меню в сторону.
- Ты выбрала? – заметил ее жест.
Она кивнула в ответ, и я подозвал официанта. Заказав салат «Цезарь», пасту с тигровыми креветками и чашку крепкого кофе, обратился к Ксюше, но она лишь сказала:
- Мне чай, пожалуйста, зеленый с жасмином.
- Только чай? – вырвалось у меня. – Ты же после работы, давай закажем что-нибудь посущественнее.
- Нет, спасибо, я не голодна, - она отвела взгляд и, спрятав ладошку под волосы, уперлась локтем в стол.
И тут до меня в очередной раз дошло, какой я болван. Причина ее «сытости» элементарна – цены! Честно, когда задумал привезти ее сюда, в голове даже мысли не промелькнуло о том, что поставлю ее в неудобное положение, ведь за своих спутниц всегда платил сам. Черт, как исправиться?
- Принесите девушке то же самое, что и мне, только вместо кофе – зеленый жасминовый чай, - обратился к официанту, который кивнул в ответ и ушел, петляя меж столиками.
- Назар, я не буду есть, пожалуйста, отмени заказ, - попросила Ксю.
- Нет, это же я тебя сюда пригласил, так что и платить буду сам. Это не обсуждается.
- Мне неудобно…
- Перестань. Мы же друзья, - я старался говорить как можно мягче, хотя с моим грубым голосом это не так-то просто. – Вспомни, сколько вы меня в детстве кормили, денег же тогда с меня не требовали!
- Ты тогда был ребенком! Какие деньги? Тем более столько времени прошло с тех пор, и…
Но она не договорила фразу, потому что вдруг мы услышали живую музыку. Кто-то играл на синтезаторе. В этом ресторане вечерами частенько устраивали небольшие концерты, и я сразу заметил, как оживилась Ксюша. Она чуть приподнялась на стуле, словно боялась пропустить малейший звук.
- Это же «Feelings»! – Она пыталась разглядеть музыканта за спинами. – Боже, как я люблю эту мелодию!
Музыка и правда была очень красивой, но я ее слышал впервые. Даже было как-то стыдно признаться, что не знал автора, поэтому решил помолчать и дать Ксю насладиться композицией. Сам же в это время делал вид, что тоже внимательно слушаю музыку, но на самом деле больше смотрел на ту, которая сидела передо мной. Я считал, что своим отъездом сделаю доброе дело, но, похоже, все оказалось совсем не так. Мне хотелось, чтобы встретившись с ней, я узнал, что она живет в спокойном районе, у нее есть муж и дети, и тогда бы я искренне порадовался! Почему-то все эти годы я был уверен, что все так и есть, у нее не могло быть по-иному. Как же так вышло?
Она прослушала композицию до конца и, когда музыкант закончил, вместе со всеми подарила ему аплодисменты. Я присоединился, потому что мелодия мне тоже понравилась, несмотря на то, что она слишком уж грустная.
- Ее написал Морис Альберт, красиво, правда? Я ее играла в седьмом классе, - повернулась ко мне Ксю.
- Да, красиво, - согласился с ней. – Надеюсь, ты мне ее сыграешь как-нибудь? Хочу услышать в твоем исполнении.
- Прости, но навряд ли это получится, - она снова отвела взгляд. – Я уже давно не садилась за инструмент…
- Почему?
- Нет времени.
Прекрасно