Оглавление
АННОТАЦИЯ
Что делать, если проклял колдун, если нечистая сила преследует?
Добрый Эдик глубокой ночью едет к начинающему писателю, чтобы обсудить его шедевр. И получает смертельное проклятие. Преследуемый нечистой силой молодой человек бежит на Утриш, где встречается с необычными людьми и находит свою любовь.
Множество забавных историй, взятых из жизни, удивительные животные и снятие проклятия.
ГЛАВА 1.
Шедевр.
В третьем часу ночи сладкий сон Эдика прервал требовательный телефонный звонок.
– Эдик, приезжай ко мне сейчас же! – услышал он возбужденный голос Федора Шкоды, бывшего однокурсника по университету.
У Эдика замерло сердце:
– Что случилось?
– Я такую повесть написал, такую повесть! На уровне лучших мировых стандартов. Ты обязательно должен ее слышать!
– Ночь же на дворе, – устыдившись невоспитанности приятеля, сказал Эдик.
– А, все равно! Такая повесть, такая повесть – закачаешься! Я немедленно должен ее тебе читать.
«Удивительное внимание к моей скромной персоне!», – подумал Эдик. Ведь он не был литературным критиком, да и Федор не относился к числу близких его друзей. Но отказать своему старому знакомому Эдик не смог:
– Ладно, приеду, – сказал Эдик, повесил трубку и завалился спать опять в радостном ощущении, что отпуск только начинается и утром не нужно идти на работу, можно будет понежиться в кровати и хорошо отоспаться.
Его сон был крепким, но не долгим: примерно через час звонок повторился.
– Ну, почему ты до сих пор не у меня?! – возмущался Федор на другом конце провода. – Сколько можно ждать?
Трясясь в первой полупустой электричке, Эдик глядел в окно на мокрые после дождя деревья и удивлялся причудам Федьки. Прикольный он все-таки, и фамилия у него прикольная – Шкода. С Эдиком они вместе учились в Политехническом университете года три, затем Шкода отчислился из университета и связь с ним прервалась.
Несмотря на то, что Шкода был малообщительным и сторонился шумных компаний, его многие знали в университетских стенах. Прославила его не столько фамилия, сколько история с экзаменом по теормеху. Эту историю пересказывали даже после ухода Шкоды из Политеха. На экзамене с Федором случилась пренеприятная история. Он умудрился пронести в аудиторию учебник по предмету и нагло, но благополучно списал с него свой вопрос. Однако непосредственно во время экзамена тяжелый, как кирпич, учебник предательски вывалился из-за пазухи Ильи и больно ударил экзаменатора по ноге.
– Ой! – вскрикнул доцент и угрожающе изрек:
– Ваш учебник упал мне на ногу!
– Этот учебник не мой! – возразил испуганный Шкода.
– Как же не ваш?! – изумился экзаменатор.
– Точно не мой! – настаивал Шкода. – Он поднял злосчастный учебник и дрожащим пальцем указал на фамилию автора:
– Вот, смотрите, здесь же написано: Кикоин. А моя фамилия – Шкода. Значит и учебник не мой, а Кикоина.
Преподаватель после секундного замешательства вдруг громко захохотал. Все присутствующие на экзамене уставились на хохочущего доцента. Сквозь смех он, наконец, произнес:
– Учебник Кикоина. А у этого фамилия вовсе не Кикоин. А как? Шкода? Ха-ха-ха!!! – экзаменатор захохотал пуще прежнего и повалился со скамейки прямо в проход аудитории.
Экзамен был прерван. Правда, ненадолго.
Чем занимался Шкода после университета, Эдик достоверно не знал. До него доходили кое-какие слухи о том, что Федор выдает себя за потомственного колдуна и ведет частный прием женщин, склоняя их к сексу. Эдик воспринимал подобные слухи с улыбкой. Он симпатизировал своему незадачливому знакомому.
Когда они случайно встретились в электричке пару месяцев назад, Эдик сразу узнал Федора и обрадовался встрече с давним приятелем.
Шкода рассказал, что он на самом деле приобрел необычные способности, но в настоящее время приостановил частную практику потому, что решил стать знаменитым писателем. Для этого он забросил все свои дела и снял комнату за городом, чтобы, отгородившись от городской суеты, с головой погрузиться в творчество.
Эдик не удивился, они и сошлись-то в университете потому, что оба пытались писать рассказы. Эдик – юмористические, Федор, по мнению его немногочисленных слушателей, – какие-то непутевые, полумистические.
Эдик поинтересовался, о чем пишет Федя спустя столько лет. Тот пригласил Эдика к себе. Ехать было недалеко, всего пару остановок на электричке. И Эдик принял приглашение.
Шкода снимал комнату в Лахте. Комната оказалась с отдельным входом на первом этаже частного деревянного дома. Федор причитал Эдику свой рассказ «Ужас», где он описывал ощущения человека, провалившегося в канализационный люк.
Рассказ был странным, показался Эдуарду каким-то бессмысленным, непутевым. Но Эдику, очень доброму в душе человеку, было как-то нехорошо, нелюбезно критиковать, придираться к неокрепшему еще творчеству, он боялся огорчить малознакомого, в сущности, приятеля и похвалил Илью.
Кто-то рассказал потом Эдику, как Шкода ко многим приставал со своим рассказом, приговаривая: «Вы знаете Эдика Смирнова? Он работает в полиграфическом университете, прекрасно разбирается в литературе и оценил мое произведение по достоинству!».
Шкода предложил свой рассказ сразу нескольким солидным литературным журналам, затем на какое-то время снова исчез. И вот этот ночной звонок, вовсе не обрадовавший Эдуарда.
И все же поспешность, с которой Федор требовал встречи, не могла не интриговать, настойчивость читать повесть именно Эдику льстила его самолюбие. Эдик отряхнулся ото сна и приехал в Лахту, готовый с головой окунуться в творчество поджидавшего его приятеля.
Они встретились в дверях маленькой комнаты. Федор был в рваной майке, огромных семейных трусах, уличных сандалях, нацепленных на босую ногу. Лицо его светилось радостным возбуждением, волосы торчали во все стороны, упругие вены вздулись у висков.
– Проходи скорей! – громогласно изрек Шкода, без церемоний усадил Эдика в скрипучую кровать, сам оседлал единственный стул, эффектно, словно пещерный человек, стремящийся выжать огонь, потер ладони рук и, откашлявшись, приступил к чтению.
Повесть с интригующим названием «Малыш и мир» начиналась своеобразно: «Больше всего на свете Мария любила свою работу. Каждый день приносил ей новые знакомства, новые ощущения и наслаждения. Работа доставляла ей истинное удовольствие, ни с чем несравнимую радость, возвышающую чувство собственного достоинства. И как можно не радоваться, когда прекрасно знаешь свое дело, когда твое ремесло, твой вдохновенный труд расправляет мужчинам морщины, делает их стройными, красивыми и мужественными.
Мария работала проституткой в гостинице «Москва». Ее трудолюбие не имело предела, и в поисках новых связей, новых клиентов она ждала известного всей округе Женьку Титова, сутенера по кличке Малыш».
Слегка шокированный таким началом, Эдик улыбнулся, припоминая, что у Шкоды в студенческие годы имелся недруг, которого так же звали Женька Титов. Федор принял улыбку Эдуарда за одобрение и продолжил чтение:
«Малыш запаздывал. Мария прислонилась к столбу и нежилась в лучах повисшего над самой линией горизонта солнца, окутавшего все вокруг себя мягким, ласкающим как прикосновение матери светом».
– Погоди, – прервал повествование Эдик, – ты когда-нибудь видел в городе солнце, повисшее над самой линией горизонта?
– Что? – удивился Шкода, явно не ожидавший такого замечания. – Известно ли тебе, что солнце скрывается за горизонтом, а потому перед закатом всегда висит над самой его линией?
– Но в городе же дома, они мешают созерцать горизонт…
– Это не важно. Если кто спросит, скажу, что действие происходит на пустыре, – прервал Эдика Шкода. – Скажи лучше, как начало? Красиво написано?
– Ничего себе, – хмыкнул Эдик, и удовлетворенный Федор стал читать дальше.
Повествование разворачивалось своим чередом, становилось все более напряженным. Но вскоре прозвучал эпизод, заставивший Эдика прервать приятеля вновь. Во время очередного приема трудолюбивой Марией иностранного туриста группа озабоченных милиционеров устраивает в гостинице облаву, и когда дверь номера Марии выламывают вооруженные люди в масках, иностранец нагишом выскакивает в окно и мчится по спящему городу с закрытыми глазами, чудом проскакивая перед самым носом изумленных водителей грузовиков, легковушек и маршрутных трамваев.
– Как же так? – удивился Эдик. – Как можно бегать с закрытыми глазами?
– Из-за возбуждения. От страха закрыл и бежит. Этой сценой я четко передаю состояние перепуганного человека, – с достоинством ответил Шкода.
– Но в городе нельзя так бегать! В дом врежешься или…
– Да ты не понял! Это же метафора, преувеличение.
– Странная какая-то метафора.
Настойчивость Эдика разозлила Шкоду:
– Что ты привязался: город, дома! Слепые вообще не видят. И ничего – живут!
– Ладно, – обречено вздохнул Эдик, – ты автор – тебе видней.
– То-то же, – успокоился Шкода и попросил не перебивать его больше с ерундой.
Эдик хотел было напомнить, что ночью маршрутные трамваи не ходят, но это замечание показалось ему таким незначительным, ничтожным, не заслуживающим драгоценного внимания великого автора-новатора, что он прикусил язык и вскоре, слушая монотонную речь Федора, чуть было не задремал. Однако хохот автора вывел Эдика из оцепенения. Глядя на радующегося писателя, он также не смог сдержать улыбку.
– Правда, хороший анекдот? – отсмеявшись, поинтересовался Федор.
– Какой анекдот? – спросил Эдик.
– Который Мария рассказала клиенту.
– Извини, я что-то не совсем понял его смысл.
– Ну, как же? – удивился Шкода. – Приходит Чебурашка в магазин и спрашивает: «У вас леписины есть? Продавщица поправила: «Не леписины, а апельсины. Нет апельсинов». На другой день опять: «У вас леписины есть?» – и так всю неделю. Продавщице надоело поправлять, она и говорит: «Еще раз скажешь «леписины» – прибьем за уши к прилавку». На следующий день Чебурашка приходит и спрашивает: «У вас гвозди есть?» – «Нет». – «А леписины?».
– Да, – задумчиво сказал Эдик, – хороший анекдот. Только вот мне кажется, что проститутки клиентам такие анекдоты не рассказывают.
– А какие, по-твоему, рассказывают? – недоуменно спросил Шкода.
– Если только постельные. И речи с клиентами ведутся совсем не такие, как в твоей повести, и образ жизни у проституток не такой, и работу свою они не любят.
– А ты откуда знаешь? – недовольно спросил Шкода.
– Догадываюсь, – ответил Эдик.
– Догадываюсь, догадываюсь… – передразнил Шкода. – Можно подумать, что ты сам проституткой в гостинице работаешь.
Эдик не стал тратить время на возражения, потому что с нетерпением ожидал, когда повествование наконец-то закончится и можно будет поехать домой отоспаться. Но писатель мучил его своей повестью еще целых три часа.
Когда он окончил чтение, Эдик поблагодарил за оказанное ему доверие и собрался было уходить. Шкода задержал его у порога:
– А как же обсуждение? Что ты можешь сказать о моем творении? Правда, искренне, правдиво, актуально и неожиданно?
– Да как тебе сказать? – задумчиво ответил Эдик. – Действительно, много необычного и неожиданного. Однако отдельные эпизоды, фразы и выражения мне не понравились.
– В самом деле? – удивился Шкода. – А какие?
– Скажем, в описании Малыша. Ты пишешь, что он был сексуальным виртуозом-экспериментатором…
– По-моему, это большая находка, – возразил Шкода. – И очень жаль, что ты ее не оценил.
– Ладно. Ответь мне только, где ты видел гладко выбритых беззубых блондинок, обладающих лучезарной улыбкой?
– Что? – почесал голову раздосадованный Шкода. – В самом деле, придется заменить.
– Вот, вот, – сказал Эдик, – и замени еще эпизод, где ты описываешь драку Малыша с сантехником Унитазовым.
– Но это же центральный эпизод! – возмутился Шкода. – Его-то зачем менять?
– Слишком уж здесь все неестественно, – сказал Эдик.
– Ты, видно, невнимательно слушал, – недовольно махнул рукой Шкода.
– Как же, я хорошо запомнил этот эпизод, – возразил Эдик, к этому месту в повести он еще не успел как следует задремать.
– Когда преступники похитили Марию, – решил пересказать сюжет Эдик, – твой Малыш мчится по городу в поисках сантехника Унитазова и находит его на стройке. Сантехник, помахивая огромным гаечным ключом, обследует тяжелую бетонную стену. Малыш подбегает к противнику и грозно требует: «А ну-ка живо гони мне десять копеек!». «Но у меня нет мелочи», – виновато пожимает плечами сантехник.
Тогда твой главный герой с криком: «Так ты, гад, не хочешь одолжить мне гривенник?!» – лупит сантехника ногой по зубам. Тот падает как подкошенный. Малыш начинает топтать и пинать сантехника, требуя сознаться, где спрятана Мария. Сантехник не хочет. Малыш хватает его за волосы и стучит головой бедняги об стену.
Но тут, ты так пишешь, откуда ни возьмись примчались дворник Подметайко, столяр Деревяшко, слесарь Порчугайкин. Заметив их, Малыш перепрыгивает через трехметровую бетонную стену и мчится за подмогой в кооператив «Обмер». Подумай только, Федя, как все это глупо выглядит, сколько здесь неточностей, откровенного писательского брака.
– Как-то ты все опошлил, – недовольно покачал головой Шкода.
– А фамилии? – продолжил Эдик. – Какой дурацкий у тебя подбор! И кооперативов с названиями «Обмер» или «Обман» я не встречал, и шутки у тебя преимущественно плоские.
– Эх, плохо ты юмор-то понимаешь, – раздраженно заключил Шкода.
Наступило тягостное молчание. Наконец Шкода спросил:
– Как тебе концовка повести?
Ее окончание напомнило Эдику окончание когда-то нашумевшего произведения Кунина «Интердевочка», и Эдик сказал:
– Чувствуется влияние отечественной литературы перестроечного периода.
– Слушай, может быть, перевести на английский язык и послать в американские художественные журналы? – с надеждой спросил Шкода.
– Будет международный скандал, – попытался пошутить Эдик.
– Это еще почему? – не понял шутки Шкода.
– Из-за щенка. У тебя фигурирует щенок породы рокфеллер.
– Не рокфеллер, а ротфеллер, – поправил Шкода. – Что-то тебе слышится все не то, что надо.
– И порода называется не ротфеллер, а…
– У тебя все? – грубо прервал Эдика Шкода.
– Советую тебе больше не писать о том, чего не знаешь, – спокойно сказал Эдик.
– Я не нуждаюсь в твоих советах! – злобно ответил Шкода.
– Тогда зачем позвал меня? – удивился Эдик.
– Убирайся! – грозно потребовал Шкода.
Наконец-то желания приятелей совпали! Все утро Эдик страстно мечтал поскорей покинуть грязную комнату Федора. Но Шкода, вместо того, чтобы посторониться и пропустить Эдика, почему-то, злобно сверкая глазами, подскочил вплотную и загородил путь на свободу своим мощным, пышущим гневом телом.
– Не умеешь писать – не берись, – сказал Эдик.
– Ну, ты и гад! Да я вышвырну тебя вон!!! – вдруг заорал Шкода, схватил Эдика за воротник рубахи и попытался потащить его по направлению к двери.
Но Эдик упирался. Изловчившись, он смог сильно толкнуть разбушевавшегося писателя. Раздался треск рвущейся рубахи и грохот. Это шлепнулся Шкода. Вцепившись мертвой хваткой в воротник оторванной рубахи, он больно ударился о спинку кровати.
ГЛАВА 2.
Смертельное проклятие.
С трудом оттолкнув злобного писателя, Эдик выскочил наконец на улицу. Но и Шкода быстро вскочил и бросился к двери. Однако за Эдиком почему-то не погнался, а остался у порога.
Обернувшись, Эдик возмущенно закричал:
– Ты не писатель, ты вредитель!
– Что?!! – топая ногами, злобно заорал Шкода. – Убирайся вон, ублюдок!!!
Тихая улочка огласилась звонким лаем собак, из окна дома, где жил Шкода, высунулась пожилая женщина, хозяйка дома, и погрозила Эдику, невинному оборванцу, кулаком.
– Отдай воротник, вредитель! – зачем-то крикнул Эдик.
Шкода кинул оторванный воротник рубахи в сторону Эдика и закричал:
– Да я проклинаю тебя! Слышишь, проклинаю! Я напускаю на тебя нечистую силу! Она принесет тебе скорую смерть! Скоро пойдешь в могилу! Слышишь, ублюдок, скоро ты подохнешь в страшных муках!
Эдик обернулся опять. Выпучив глаза, Шкода стоял на пороге своей комнаты. Он направил раскрытые ладони своих вытянутых рук в сторону Эдика и делал какие-то взмахи.
– Подохнешь, скоро подохнешь, гад!!! – вновь заорал Шкода.
Испуганная хозяйка дома забарабанила кулаком в оконное стекло.
Что было делать Эдику? Разобраться, призвать к ответу Шкоду и объясниться с хозяйкой? Увы, сейчас все это могло бы обернуться против него новыми неприятностями. Эдик вовсе не хотел скандалить. Униженный и оскорбленный, он побрел на станцию, еще долго слыша в след собачью брань.
Даже в электричке Эдик не мог прийти в себя, сильно переживая случившееся. Его отношение к Шкоде резко поменялось. Этот злобный шизофреник ходит с девками по ресторанам, выдает себя за великого экстрасенса и писателя, так еще и вытащил Эдика ночью с постели, все утро мучил его ужасной мурой, а затем проклял! Негодяй, злобный негодяй! Ишь, руки выставил, нечистую силу напустил!
От возмущения, отчаянной досады, скопившейся глубоко внутри, Эдик неожиданно, неконтролируемо закричал на весь вагон электрички:
– Ну и дебил! Гад, сволочь, развратник долбанный! Шизофреник поганый!
К Эдику подскочил какой-то подвыпивший мужичок, принявший, похоже, вопль отчаяния Эдика на свой счет:
– Ты это кому, придурок?! Что, в морду захотел?!
Эдик очнулся:
– Нет, нет, извините! Я это не вам! У меня неприятности, я это о своем.
– Ну и помалкивай в тряпочку! – недовольно сказал мужичок, но отошел.
ГЛАВА 3.
История злобного писателя.
Необычные способности у Федора Шкоды открылись далеко не сразу. Несмотря на веселую фамилию Федя был самым обычным, не слишком озорным ребенком.
Но как-то раз, когда Шкода учился в 7-м классе, в ласковый майский день в самом конце учебного года на перемене Федя как обычно готовился к уроку. К нему подскочил одноклассник, школьный озорник Коля Садов. Он схватил Федю, подтащил к раскрытому классному окну и под одобрительные возгласы: «Пойди к птичкам, полетай!» – шутки ради стал выпихивать Федю на улицу в окно. Вред ему причинять не собирались: приятель крепко держал Шкоду за ноги.
Вдруг в класс вбежала учительница и испуганно закричала: «Садов! Что ты делаешь?! Отпусти его сейчас же!» Мальчишка, напуганный громким криком внезапно появившейся учительницы, выполнил ее требование и отпустил Шкоду. Тот исчез: полетел вниз с третьего этажа.
Учительница рухнула в обморок, в классе – переполох: забыв о Шкоде, ребята паникуют, бегают вокруг любимой учительницы, не зная, что предпринять.
Придя в сознание, женщина спросила:
– Федя жив?
Все ринулись к окну: кусты были помяты, но Федор исчез. Наступившее оцепенение длилось не долго: в класс ввалился оборванный, ужасно воняющий Шкода.
Он упал не очень удачно: под окном росли здоровенные кусты колючего шиповника, которые какой-то негодник умудрился использовать вместо туалета. Шиповник смягчил падение: Федя ничего себе не поломал, отделался лишь сотрясением мозга, ушибами, ссадинами да колючками, впившимися в тело. Школьный костюм его пострадал, конечно, основательно. Но серьезной боли мальчик поначалу не ощутил – был под впечатлением своего полета. Не заметил даже, что приземлился в чью-то свежеположенную «мину».
– Вот и я! – бодро сказал вошедший Шкода. Хромая, он прошел к своей парте.
Не обращая внимания на обалдевшую учительницу и изумленных ребят, Шкода открыл учебник и сделал вид, что читает: он не любил всеобщее внимание.
Ужасный запах, исходивший от Шкоды, помог привести учительницу в чувства. И Федю, несмотря на его протесты, отправили в больницу.
Первое падение не смогло раскрыть какие-либо необычные способности Феди. Оно лишь слегка изменило его характер. Федя стал нервным, раздражительным и в то же время немного заторможенным.
По мнению одноклассников, Федя слегка тронулся умом, стал «придурковатым».
Его поставили на учет к психиатру. Но учился Шкода не плохо и по окончании школы поступил в Политехнический университет. Однако к концу третьего курса Федор охладел к учебе. Шел девяносто второй год – время крутых перемен в стране. Карьера инженера Шкоду перестала больше интересовать. Он решил, что новый общественный строй обещает «умным людям» отличные возможности. Но прежде, чем что-то предпринять, Федор поехал на море, в университетский спортлагерь. Спортом он не занимался, но летний лагерь находился в окрестностях города Сочи, путевки давали почти всем желающим, и Федя поехал посмотреть море за десять процентов от реальной стоимости путевки.
Отдых как-то сразу не заладился. Шкоду поселили в грязный кемпинг, ближайшим его соседом оказался однокурсник Вася Шмаков, большой любитель спиртных напитков и девушек. Вася сразу раздобыл где-то литр чачи и уговорил Федора пойти к морю, отметить приезд. Пошли вечером, перед отбоем.
Шмаков прикончил стакан чачи, сразу повеселел и, пошатываясь, пошел знакомиться с барышнями.
Шкода выпил не много: он не слишком уважал крепкие спиртные напитки, предпочитая сухое вино или пиво. Но его голова с непривычки налилась свинцом, он плохо соображал, с трудом воспринимал происходящее.
Вскоре Шмаков привел двух явно подвыпивших дам, но Шкода общаться с барышнями не стал. Его сморил сон.
Проснулся Федор глубокой ночью оттого, что кто-то орал над его ухом. Это Шмаков исполнял песню про уток. Девушки ушли, Шмаков был сильно пьян.
Нужно было идти в лагерь. Шмаков сильно качался, Федя придерживал его, но однажды не удержал. Шмаков свалился на дорогу и, твердя: «Я трезв, я трезв как осциллограф!», – попытался подняться, но не смог сделать это самостоятельно.
С большим трудом Федору удалось придать товарищу горизонтальное положение и транспортировать его в направлении лагеря. Но у самого забора Шмаков снова предательски заорал свою песню: «Летя-я-ят утки-и-и и два-а-а гуся!!!»
На крыльцо служебного помещения вышел физрук. Он уставился на возмутителей спокойствия и грозно потребовал:
– Идите сюда!
– Ничего, ничего, только не подведи меня, – шепнул приятелю Шмаков и зашатался в направлении физрука. Федор придерживал его за руку, но чем ближе подходили собутыльники к физруку, тем сильнее качался Шмаков.
– Ничего, ничего, – твердил он, – я в порядке.
Вдруг его повело.
– Федька, держись, прорвемся! – приказал Шмаков и упал к ногам физрука.
– Ух! – воскликнул физрук, на секунду схватился за свое сердце, потом обежал вокруг Шмакова и стал щупать ему пульс.
– Упился и без сознания, – сказал физрук. – Давай положим его на кровать.
У двери начальника лагеря стояла железная кровать. Шкоду свалили на кровать, а физрук стал барабанить в дверь начальника. Послышался шум и неодобрительные восклицания. Наконец полуголый начальник выглянул наружу.
– А? Что? Что случилось? – осведомился начальник.
– Вытрезвиловку вызвать надо, – сказал физрук.
– Кому? Тебе?
– Мне? Мне не надо! – испугался физрук. – Парню. Вон он лежит. До чертиков упился и лежит.
– Я ему сам вытрезвиловку устрою! – придерживая спадающие трусы, начальник лагеря спрыгнул с крыльца и стал стучать Шмакова ладонью по щекам. Шмаков открыл глаза. При виде полуголого начальника лагеря он очумело заикал.
– Ах, ты, гад! Сейчас ты у меня протрезвеешь! Всю чачу из тебя выбью! – злобствовал начальник.
– Я трезв как стеклышко, – сказал Шмаков и сделал попытку подняться с кровати. Однако чача настойчиво просилась наружу! Шмаков не смог сдержаться. Он опустил голову и издал блеющий звук.
Начальник лагеря отпрыгнуть не успел.
– У-у-у, сволочь!!! – заорал он, глядя на испачканную ногу.
Но тут же, вложив всю свою силу и злость в удар, испачканной ногой начальник лагеря саданул по железной сетке кровати.
Кровать сломалась, Шмаков упал, а лагерь потряс душераздирающий вопль ушибленного начальника:
– А-а-а-а-а!!!
Этот бешеный вопль пронесся по лагерю, достиг гор, отразился и эхом вернулся назад. В некоторых кемпингах зажглись окна, на улицу стали выбегать испуганные люди. Они недоуменно разглядывали прыгавшего на одной ноге начальника лагеря, который, превозмогая страшную боль орал на Шмакова:
– В зашею, в зашею гоните этого негодяя! Чтоб ноги его близко к лагерю не было! Всех, всю пьянь разгоню!
Стоявший рядом Шкода покрылся испариной, но начальник лагеря накинулся на него:
– А ты что здесь стоишь?! Места другого не нашел? Что уставился? Ах-х, вы вместе? Вместе нажрались? Говори фамилию.
– Шкода я.
– Да я не кличку спрашиваю, а фамилию! Немедленно отвечай!
– Все равно Шкода.
– Ах, ты – Шкода?! Пошел вон из лагеря! Оба во-о-н! Чтоб духа вашего здесь не было! Будите шкодить в другом месте!
Так приятели оказались на улице. Домой ехать не хотелось, они поселились в частном секторе, сняли мансардное помещение недалеко от моря.
Как-то в один из пасмурных вечеров Федя не дождался где-то загулявшего соседа и крепко уснул. Проснулся он от резкой боли в животе и сразу уловил, что в комнате что-то не так.
Шкода огляделся. В слабых лучах ночного неба, которые проникали через небольшое окошко, Федор увидел, что на соседней кровати соседа лежат двое. Боясь пошевелиться, Федор прислушался и ясно различил звуки поцелуев, характерную возню, легкий скрип кровати, сладостный женский стон. Шкоде почему-то стало стыдно. Он решил переждать.
Но в животе его кипело сражение, которое с каждой минутой становилось все более напряженным. Полки напирали друг на друга, одна сторона издала предупредительный гудок, другая ответила канонадой.
На кровати затихли, затем довольный шепот соседа сообщил подружке: «Шум есть, сейчас будут газы», – раздалось приглушенное хихиканье и осторожные звуки любви возобновились.
А война в животе нарастала. Федя изнемогал. Схватившись руками за матрац, он сжался, покрылся потом, прикусил язык: сражение достигло апогея, боль становилась нестерпимой. Но на соседней кровати и не думали униматься!
Не выдержав мучений, Шкода вскочил с кровати и с криком: «Ужас!» – молниеносно выскочил из комнаты, но зацепился за порог и кубарем полетел по ступенькам крутой лестницы.
Второе, более тяжелое сотрясение мозга повлияло на дальнейшую судьбу Шкоды. Приобрел ли он на этот раз какие-либо необычные способности – доподлинно не известно. Но Федор решил стать дураком. Очень удобно: делай что хочешь, говори что хочешь, живи как хочешь – и никакой ответственности!
Приехав в Питер, Шкода отчислился из университета и осенью того же года лег в психиатрическую больницу. Знакомым он объяснял, что лег в больницу специально, чтобы «откосить от армии».
Получив желаемый диагноз – шизофрения – умный дурак решил заняться целительством. А что? Очень прибыльный бизнес. И никакого медицинского образования иметь не обязательно. В самом деле, брать несколько тысяч рублей за движения руками вдоль тела гораздо проще и выгодней, чем лечить человека традиционными методами. Помахал пару минут руками, вручил клиенту какой-нибудь порошок из коровьих лепешек, взял деньги и можешь радоваться жизни. Быть колдуном или целителем – огромная радость для самого колдуна или целителя.
Но сначала Шкода решил сменить фамилию.
Жаль, конечно, но в последнее время у нас, как и на Украине стало сложно встретить человека с веселой фамилией. А то ведь как приятно было узнать, а потом рассказать об этом друзьям, что пообщался с Чернописькой, Чеблей или Харей. Особую радость испытываешь, если такую веселую фамилию носит какой-нибудь нудный чиновник, гаишник, таможенник или твой непосредственный начальник.
Увы, сейчас даже Дубов, Подопригор, Крыс или Пасюков осталось совсем не много. Виной всему то, что власти разрешили людям менять свои фамилии. Пришел в паспортный стол, написал заявление, заплатил небольшую пошлину и новые документы у тебя в кармане.
Вот и Федор Анатольевич Шкода без особых проблем стал Шамаем Ланцелотовичем Делоном.
Свою озорную фамилию Шкода решил сменить на какую-нибудь известную и привлекательную. Выбор Шкода остановил на фамилии Делон. Фанатом знаменитого Алена Делона он не был, но фамилия звучала, вызывала уважение и интерес.
Заодно Шкода поменял и свое имя. Сначала он хотел назваться Фешкодом, но решил, что Фешкод звучит не слишком красиво и будет отпугивать потенциальных клиентов. То ли дело – Шамай. В самом этом имени есть нечто таинственное, мистическое. А ведь именно мистикой, точнее. мистическим целительством решил заняться Шкода.
Попутно пришлось поменять и отчество. Шамай мог бы обойтись и без отчества вовсе, но отчество требовалось для оформления нового паспорта. Шкода немного подумал и взял отчество Ланцелотович. В самом деле, разве у Шамая Делона может быть русское отчество?
Так Федор Шкода стал потомственным целителем Шамаем. Он снял квартиру в городе и дал объявления в газетах, что излечивает любые болезни, снимает сглаз, порчу, привораживает любимых.
На отсутствие клиентов Шамай первое время не жаловался. По сравнению с другими целителями цены у него были не слишком высокие. За несколько минут махания руками он брал, ну, может, всего лишь недельную зарплату среднего инженера.
Впрочем, с инженерами Шамай не связывался. Да и мужчин старался не принимать совсем. Ему хватало дам.
Так и работал Шамай несколько лет, жил на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Однако не все дамы были довольны магическими сеансами: и болезни не уходили, и любимые не возвращались. Таким гражданкам Шамай внушал, что сеанс необходимо повторить, провести более дорогой и сильный ритуал, поставить дополнительную защиту от болезней.
Особенно недовольным дамам Шамай объяснял, что лечит и привораживает не он сам – лечит Бог, привораживают духи. Он лишь проводит ритуал, посылает просьбы Богу и духам. Раз не помогло, идите, спросите у Бога и духов, почему они не захотели вам помочь.
Тем не менее, отдельные клиентки стали писать на Шамая заявления в милицию. Когда заявлений набралось довольно много, Шамая посетил местный участковый. Он очень удивился, что у него под боком столько времени вместо потомственного целителя орудует обыкновенный дурак.
Но у нас ведь как, у нас ведь никто не запрещает любому дураку, любому шизофренику заниматься магией и целительством. Не знаю, как сейчас, но раньше точно не запрещали. Статус шизофреника изотерикам очень даже помогает: проводи любые ритуалы, лечи себе что хочешь, лечи как хочешь – никто к ответственности не привлечет.
И все же с участковым договориться не получилось: он обещал надолго закрыть придурка в психушке. Снова ложиться в больницу Шамай не хотел, он решил прикрыть свою лавочку, на время отойти от активных дел.
В период вынужденного простоя Шамай нашел себе новое развлечение. В городе Шамай любил, познакомившись с очередной дамой, отвести ее в ресторан. Заказывал хорошую еду и выпивку, самые дорогие закуски. Особенно нравилось Шамаю кушать бутерброды с икрой. Бывало, возьмет несколько бутербродов, смешает черную икру с красной и съест все на глазах изумленной спутницы, запьет дорогим вином.
Хорошо покушав, Шамай спешил якобы в туалет, но исчезал, уходил из ресторана, оставив даму в глубоком недоумении с огромным счетом за выпивку и закуски.
Таким вот образом Шкода-Делон посетил все крупные рестораны Питера. Проблем у него обычно не было, но если и возникали какие-то недоразумения, что с Шамая возьмешь? Он же дурак! С дурака и взятки гладки.
Постоянно ходить по одним и тем же ресторанам было рискованно, а хотелось денег, хотелось хорошей жизни и общения с женщинами. Шамай снял квартиру в другом районе города и вновь дал объявления в газетах.
Работать решил под именем Ланцелот и делать упор на «исцеляющем массаже». Никаких массажных курсов он, естественно, не заканчивал. Но это было не нужно. Главная его задача во время сеанса состояла в том, чтобы полностью раздеть и заболтать женщину. Ланцелот настаивал, убеждал даму снять с себя всю одежду, ведь любая ткань, любое белье, очевидно, препятствуют процессу насыщения исцеляющей божественной энергии, проводником которой Ланцелот являлся во время сеанса.
Сам сеанс «исцеляющего массажа» начинался с поглаживания позвоночника и спины дамы. Затем Ланцелот плавно переходил на попку и ноги, после чего просил даму перевернуться на живот и, всячески заговаривая свою клиентку, особое внимание уделял ощупыванию интимных мест женщины.
Если дама не сильно возмущалась, Ланцелот стремительно, неожиданно для женщины спускал штаны и…, ну, в общем, начинал сеанс «углубленного массажа». От внезапности изумленные дамы не сразу приходили в себя, а Ланцелот нашептывал им: «Так надо, так надо, через меня идет связь с космосом, насыщение чакр божественной энергией. Это вовсе не секс, это – обмен энергией. Без такого обмена полное исцеление невозможно».
В перспективе Ланцелот планировал открыть школу сексуальной магии, но даже массажистом проработал не долго. Какая-то из его клиенток, жена высокопоставленного чиновника, недовольная порнографическим массажем, написала заявление в милицию об изнасиловании. Подобное грозило крупными неприятностями.
Шкода вовсе не хотел длительного принудительного лечения, он решил надолго затаиться, бросил все свои городские дела и снял комнату в Лахте. Шкода вспомнил, что когда-то он писал рассказы, и решил попробовать себя в роли писателя. Выбрал звучный псевдоним – И. Грек, – написал новый рассказ, после чего приступил к написанию повести. Тут-то и произошла встреча с Эдиком, ставшая для Эдуарда роковой.
ГЛАВА 4.
Возвращение покойницы.
Далеко не все знал Эдик о Шамае и его похождениях.
«Не нужно никому говорить о встрече со Шкодой, – думал Эдуард по дороге домой, – особенно матери, она будет смеяться надо мной».
Но матери дома не было. Накануне вечером она собиралась сходить в поликлинику, а до этого весь прошлый день ругала врачей.
С участковым терапевтом отношения у нее испортились еще пару лет назад. Мать прочитала в свое время несколько популярных книжек по нетрадиционной медицине и даже воспользовалась некоторыми рекомендациями. Большой пользы ей это не принесло. Но в нетрадиционную медицину она продолжала верить.
Тут на телевидении появилась новая телепередача о здоровье, ведущим которой был Геннадий Петрович Малахов, наиболее известный пропагандист здорового образа жизни и народной медицины. В передаче говорили об уникальных целебных свойствах мочи. Мать заинтересовалась: столько хорошего рассказали о «живой воде»! Кто-то, правда, посоветовал перед применением обязательно проконсультироваться у врача. Вот и пошла на прием к терапевту Валентина Михайловна с этим вопросом.
Услышав про мочу, терапевт замахал руками, затопал ногами, закричал на бедную женщину, что если бы его не посадили, он бы сразу усыпил ее, чтобы не лезла со всякой дрянью, у него, мол, нет времени общаться с кретинками. Пусть она либо лечится, либо пьет мочу, но прежде закажет себе гроб.
Озадаченная Валентина Михайловна шла домой и на всю улицу ругала терапевта. Прохожие недоумевали: идет бабка и кричит про негодного врача, мочу и гроб.
Кто-то даже остановил старушку: «Вам плохо, бабушка? Давайте вызовем вам врача!»
Какой врач?! Только что друг от друга отделались! Никто ей не нужен!
Мать была сильно возмущена. Как же так: по телевизору настоятельно рекомендуют, а врач злобно орет, обзывается, гробом пугает.
Погорячился, понятно, терапевт. Занятой, серьезный человек взорвался, услышав очередную, по его мнению, глупость.
После этого случая Валентина Михайловна затаила обиду на врача и не ходила в поликлинику пару лет: благо здоровье позволяло. Но в этот раз у нее сильно разболелись ноги. Пришлось посетить ненавистного терапевта. Врач узнал ненормальную бабусю и долго слушать ее не стал, выписал направление на прием к флебологу в поликлинику в центре города.
Врач-флеболог направил Валентину Михайловну на рентген. Сделала она снимки, получила их в регистратуре своей районной поликлиники и снова поехала в центр к флебологу.
Но и флеболог набросился на мать Эдика: «Ты что, бабка, спятила? Вместо рентгена ног снимки зубов привезла! Или ты не знаешь, чем ноги от зубов отличаются?»
Все она прекрасно знает! Зря и второй гадкий врач наорал на нее. Она не виновата! Рентген сделала правильно. Напутали что-то в регистратуре районной поликлиники. На конверте с чужими снимками чьих-то зубов были написаны фамилия и инициалы Валентины Михайловны, а она даже конверт раскрывать не стала.
Делать нечего, придется опять идти в районную поликлинику, менять злосчастные снимки. Об этом Валентина Михайловна и сообщила сыну накануне ночного звонка от Шкоды.
Ну, нет матери дома и ладно. Поначалу Эдику было, честно говоря, не до нее. Злобный Шкода со своим проклятием не выходил из головы. Однако мать почему-то долго не возвращалась. Поменять снимки – минутное дело. А до поликлиники идти всего минут пятнадцать.
Конечно, мать могла зайти к кому-нибудь в гости. Но время к вечеру, а ее все нет. Эдик стал волноваться. Тут звонит сестра.
– Мама дома? – услышал Эдик испуганный голос.
– Нет, ушла в поликлинику.
– Давно?
– Очень давно.
На том конце провода слезы, истерика.
– Что случилось? – напугался Эдик.
– Я сейчас к тебе приеду! – наконец сказала сестра и, ничего не объясняя, повесила трубку. Эдик стал волноваться еще больше.
Сестра жила не очень далеко, остановок пять на автобусе. Долго ждать ее не пришлось, вскоре она прибежала заплаканная и говорит, что позвонил ее знакомый участковый детский врач Петров и передал соболезнования по поводу кончины их матери.
Вот так поворот!
– Что ты несешь? – изумился Эдик. – Объясни, пожалуйста.
Оказалось, сестре недавно действительно звонил Петров с соболезнованиями, сказал, что был звонок из больницы о летальном исходе.
Какая больница? Какой летальный исход? Сестра и доктору сказала, что только утром разговаривала с мамой по телефону. Он извинился, сказал, что что-то кто-то перепутал.
Но матери не было. И мобильного телефона у нее то же было. Прошло уже часов пять, после того, как Эдик вернулся домой. По идеи, с матерью не могло ничего случиться. Если бы, не дай Бог, она попала под машину, соседи и знакомые, наверное, видели бы и сообщили Эдику. Впрочем, может быть инсульт, инфаркт. Вдруг, уже сработало проклятие Шкоды? Только почему-то оно затронуло не самого Эдика, а на его мать.
Нужно было что-то делать. Решили позвонить в поликлинику. Никто не отвечал: рабочий день, похоже, уже закончился. У знакомых узнали телефон Петрова и позвонили ему домой. Тоже безрезультатно. Мобильного Петрова никто не знал. Набрали на всякий случай телефон справочной по несчастным случаям. Никакой информации. Вскоре пришел муж сестры. Он работает в милиции и знает, что нужно делать в подобных случаях. Прежде всего он стал обзванивать морги и больницы в поисках тещи.
Морги он обзвонил все, а вот больницы не успел. Когда список заканчивался, Валентина Михайловна спокойно открыла входную дверь своим ключом. В прихожую выбежала вся бледная, заплаканная дочь.
– Что случилось с внуком?! – только и успела промолвить Валентина Михайловна и потеряла сознание.
К счастью, очнулась она довольно быстро. И пока ехала «скорая помощь» Валентина Михайловна никак не могла понять, почему такой переполох. Внук жив и здоров, а дочка с зятем так взволнованы.
А случилась простая история. Детский врач Петров вовсе не был шутником и любителем глупых розыгрышей. Просто в конце рабочего дня ему сказали, что скончалась Валентина Смирнова. Он знал только одну Валентину Смирнову и часто общался с ее дочкой, а потому поспешил с соболезнованиями.
Валентина Михайловна действительно пошла в поликлинику. Но у железнодорожной платформы увидела приближающуюся электричку в центр. Мысль мелькнула мгновенно: «Поеду-ка я закажу себе стельки. А снимки можно поменять в любое время».
И она поехала в центр города заказывать себе стельки от плоскостопия. Пока отстояла длинную очередь, пока прошлась по магазинам. Долго ждала электричку домой.
В общем, приехала, когда кое-кто готовился уже ее отпевать.
Врачам пришлось оказывать помощь сразу трем пациентам: приводить в чувства бабку, делать уколы Эдику и его сестре.
Впрочем, бабуля в помощи особо-то и не нуждалась, в отличие от Эдика и его сестры, которые находились в состоянии сильного шока, на грани сердечного приступа. И только муж сестры ходил довольный, предвкушая как будет рассказывать о тещиных похождениях своим друзьям и сослуживцам.
Уколы подействовали и возбуждение постепенно улеглось.
На следующий день Валентина Михайловна охала и ахала, ходила по квартире, постоянно выражая свое недовольство. Она попеременно ругала то врачей, то Эдика, который обещал ей вчера, что утром сходит и купит наконец мобильный телефон, а вместо этого валяется на диване, то дочку с зятем, которые не заботятся о матери, а начинают паниковать при малейшем поводе.
Только к обеду Эдик, слегка оклемавшийся после укола и жутких событий предыдущего дня, сходил и купил матери обещанный мобильный телефон. Но мать встретила недовольной речью о том, что сын мог бы зайти и в поликлинику, поменять снимки чьих-то чужих зубов на снимки ее ног. Эдик напомнил матери, что она его об этом не просила, однако мать заявила, что хороший сын должен был догадаться об этом сам.
Ругань матери начинала раздражать. К тому же у Эдика сильно разболелась голова. Причиной мог быть какой-то неприятный запах, стоявший в комнате Эдика. Эдик открыл окно, чтобы проветрить комнату. И тут он увидел на столе в углу у своего компьютера какую-то таблетку. Эдик рассмотрел этикетку. Оказалось – сильнодействующее средство против моли. Полагалось две таблетки разместить в шкафу для полного уничтожения этого насекомого и его личинок. Эдик открыл дверцу шкафа. Сильнейшая вонь обожгла его нос. По всему шкафу, во всех его углах лежали таблетки. Их было не менее восьми штук. Эдик сунул руку в карман своего зимнего пальто и вытащил еще одну таблетку. Головная боль стала нестерпимой.
– Мамаша! – закричал Эдик. – Что ты идиотничаешь?! Решила меня отравить?
Эдик выбежал на кухню. Мать спокойно пила чай.
– Что ты орешь? – спросила она.
– Зачем столько таблеток от моли напихала? Может, от меня избавиться хочешь?
– Не кричи! Мне нужно вытравить моль. Посмотри: снова по всей квартире летает.
– Так двух таблеток достаточно! А ты сколько положила? Еще и мне на стол сунула…
– Мало двух таблеток-то. Весной штуки четыре положила. Плохо помогло.
– А мне на стол зачем бросила?! Ты бы запихала их себе в кровать. Небось в свою комнату таблетки не бросала, а на сына наплевать!
– Шкаф-то у тебя. И шерстяные вещи все там. А на стол я таблетки не бросала. Ну, может, случайно и упала одна…
Эдик обозвал мать кретинкой, принял пару таблеток анальгина от головной боли, сказал, что едет на дачу, быстро собрался и поспешил на электричку.
ГЛАВА 5.
Дачные кошмары или нечистая сила в действии.
Дача досталась Эдику и его сестре в наследство от отца. Это был участок в садоводстве недалеко от Всеволожска с небольшим дачным домиком. Домик отец построил своими руками уже после развода с Валентиной Михайловной. С матерью Эдика его отец прожил пятнадцать лет. Последние годы совместной жизни они постоянно ссорились и ругались. Эдик хорошо запомнил все эти частые ссоры, несмотря на то, что отец ушел от матери к другой женщине, когда ему было всего пять лет.
Сам Эдик был поздним, но не сильно любимым ребенком. Валентина Михайловна долгое время вообще не хотела иметь детей. И только когда ей перевалило за тридцать пять, серьезно задумалась о том, что хорошо было бы родить девочку, помощницу в хозяйстве. Но родился сын, очень похожий на мужа, отношения с которым у Валентины Михайловны после рождения первенца дали явную трещину.
Валентина Михайловна недолюбливала сына. Может быть, где-то в глубине души считала, что ребенок и связанные с ним хлопоты стали причиной частых ссор с мужем.
Тем не менее, надежда родить девочку не оставила Валентину и через несколько лет после рождения сына она забеременела вновь. Дочка Танечка родилась за пять дней до сорокалетнего юбилея Валентины Михайловны.
После рождения второго ребенка отношения с мужем совсем испортились, и он ушел от Валентины Михайловны к другой женщине, оставив Валентину одну с двумя маленькими детьми.
Бывший муж помогал деньгами, исправно платил алименты, на праздники и к дням рождения покупал детям подарки или присылал денежные переводы. Но с детьми общался редко. Валентина Михайловна была категорически против любого общения детей с их отцом. Она всеми силами стремилась оградить детей от отца. И даже когда бывший муж звонил детям по телефону, Валентина Михайловна всегда бросала трубку.
Однажды она нахамила своему непосредственному начальнику. После развода с мужем Валентина Михайловна, бывшая домохозяйка, вынуждена была устроиться на работу вахтершей на военный завод. Как-то раз на работе заболела сменщица Валентины Михайловны и начальник охраны решил позвонить ей домой, попросить, чтобы она вышла на подмену.
И надо же такому случиться, в это же самое время детям звонил отец. Его звонки немного опередили звонок начальника. Первый раз Валентина Михайловна как обычно бросила трубку. Но отец позвонил опять. Недовольная настойчивостью бывшего мужа Валентина снова бросила трубку телефона. И сразу же раздался очередной звонок – дозвонился начальник охраны.
«Чтоб ты сдох, козел поганый! Больше не звони сюда, сволочь!» – услышал злобный крик Валентины Михайловна начальник охраны и сразу же послышались короткие гудки. Начальник изумился: на работе Валентина Михайловна была на хорошем счету, ни с кем не ругалась, трудовую дисциплину не нарушала.
Впрочем, с работы ее не выгнали. В советские времена можно было нагрубить начальнику, за подобные вещи увольняли редко.
Так что отца Эдик знал плохо. В новом браке у него не было детей. Он прожил с молодой женой лет семь, за это время получил на работе участок под Всеволожском и успел построить дачный домик, но скоропостижно скончался в дождливый сентябрьский день в тот год, когда Эдик пошел в седьмой класс.
Эдик не ходил в школу два дня, потому что был на похоронах. Там они с матерью впервые познакомились с вдовой отца. Потом, деля имущество, им удалось договориться, что участок в садоводстве достанется детям, а на остальное они претендовать не будут. Впрочем, ни квартиры, ни большого состояния отец не нажил.
На участок, принадлежавший бывшему мужу, Валентина Михайловна не ездила принципиально. А вот Эдик и его сестра с семьей на дачу иногда наведывались. Обычно летом, по выходным, на день или на два.
Но в прошлом году Эдик жил здесь безвылазно большую часть отпуска. Он подружился с соседями, которые проживали здесь все лето, с мая по октябрь, и их пушистой забавной кошкой Манькой.
Как-то раз ласковая Манька умудрилась выловить на запущенном участке Эдика здоровенную крысу, притащила и бросила к дверям его домика. Подарок Эдику не понравился, и Манька утащила крысу с собой.
А на следующий день сосед рассказал забавную историю. Ездил он накануне в город по делам, приехал пьяненький и завалился спать. Проснулся утром от невыносимого запаха. Смотрит: на подушке, прямо у его носа, лежит огромная вонючая крыса, а по комнате ходит довольная Манька. Увидела, что хозяин проснулся, замурлыкала, хвастаясь, какой отличный подарок она поймала и принесла. Отличная штука, настоящая еда!
Коты и кошки любят похвастаться, показать, какие они хорошие, иногда могут задобрить хозяев или людей, которые им нравятся. Вот и Маньке Эдик приглянулся. В конце отпуска он проснулся как-то ранним утром и обнаружил спящую Маньку у себя в ногах. Оказывается, ночью кошка забралась в открытую форточку на кухне, забежала в спальню и бесцеремонно завалилась к соседу спать. Эдик прогонять Маньку не стал, наоборот, приласкал пушистое создание.
Неудивительно, что, поругавшись с матерью, Эдик поспешил на дачу. На мать он накричал, конечно, зря. Но это получилось сгоряча. Она и сама виновата. Руганью вымещает свое недовольство жизнью, с Эдиком не считается, поссорила его в прошлом году с девушкой, которую Эдик считал своей невестой, теперь вот травит его вместе с молью. До сих пор голова болит. Даже таблетки не помогают. Хорошо, что есть, где скрыться от неприятностей.
Свой отпуск Эдик предпочел бы провести на юге, у моря. Но поездка сорвалась. Не нашлось попутчика. С девушкой помириться не удалось: похоже, она нашла себе другого парня. А у товарища, с которым они пару лет назад ездили в Анапу, не получилось с отпуском. Эдику хорошо: он каждый год гуляет отпуск летом, потому что работает в ВУЗе. Отпуск, конечно, меньше, чем у преподавателей – всего четыре недели – но другие люди вообще не могут позволить себе летний отдых.
Прошлая поездка на юг Эдику запомнилась. Они сначала жили с товарищем в частном секторе, затем с палаткой пошли на Утриш, есть такое местечко под Анапой, куда приезжают много интересных и необычных людей.
В палаточном городке Эдику стоять понравилось. Он понаблюдал за нудистами, познакомился с художниками, пообщался с настоящей колдуньей, известной новороссийской целительницей Татьяной.
Эдик вспомнил о колдунье по дороге на дачу и сразу в его памяти всплыла недавняя история со Шкодой и его проклятием. Нервотрепка с матерью заглушила переживания от стачки с придурковатым писателем. Но сейчас возникла мысль: не связано ли проклятие Шкоды с последующими неприятными событиями.
В мистику и нечистую силу Эдик верил. Не безоговорочно, конечно, но допускал, что в нашем мире вполне может существовать нечто неизведанное, потустороннее. Эдик верил в пришельцев и параллельные миры. Сам он напрямую с пришельцами или нечистой силой не сталкивался, но смотрел передачи о непознанном по телевизору, слышал рассказы знакомых о их встречах с какими-то неведомыми сущностями.
«Нет, вряд ли глупое проклятие злобного Шкоды как-то связано с поведением матери, – думал Эдик. – Простое совпадение, поживу на природе, все забудется».
В садоводство Эдик приехал, когда солнышко только-только село за линию горизонта. Был тихий чудный вечер, очень теплый, можно сказать, даже жаркий для Питера в середине августа.
Спать Эдик лег рано, уснул крепко.
И вдруг посреди ночи он был разбужен страшным шумом, исходившим из соседней комнаты. Там падал стола, звенела бьющаяся посуда. После чего дом огласился жутким воплем, который спросонья очень походил на вопль оборотней-вампиров из фильмов ужасов.
Было, от чего ужаснуться! Жутко, страшно находиться одному глубокой ночью в доме, облюбованном «нечистой силой». Это намного страшнее визита обычных грабителей!
В сознании Эдика сразу всплыло проклятие Шкоды с его обещанием скорой смерти по средствам «нечистой силы». Эдик в ужасе стал креститься сам и крестить дверь соседней комнаты, приговаривая: «Боже спаси, Боже сохрани, Боже помоги», – настоящих молитв он не знал.
Но дверь с легким скрипом стала слегка приоткрываться.
«Вот оно, начинается!» – пронзила мысль.
Эдик физически ощутил, как волосы на его голове встают дыбом, а по позвоночнику прокатился электрический разряд, сменившийся струйкой пота. На миг Эдику почудилось, что в приоткрытую дверь из соседней комнаты лезет рогатая голова черта, но видение исчезло, а Эдик увидел сверкнувшие в темноте где-то у пола бусинки глаз, очень похожие на глаза кошки.
Эдик усиленно крестился. Глаза исчезли, но тут же из смежной комнаты послышалось злобное шипение, урчание и какая-то возня.
Включить свет Эдик не мог: выключатель находился в противоположном углу, около двери в смежную комнату с разбушевавшейся «нечистой силой». Трясущимися руками Эдик вытащил зажигалку из кармана брюк, висящих на стуле рядом с кроватью. Тусклым светом он осветил пространство вокруг себя.
В этот момент дверь в смежную комнату заскрипела опять. Эдик лихорадочно стал крестить ее. И тут он увидел кошку, которая жалобно прокричала: «Мяу!».
Вслед за Манькой в комнату, где спал Эдик, ввалился облезлый кот и тут же, сходу, попытался ухватить кошку за шкирку и забраться на нее. Манька зашипела, отчаянно отбиваясь от наглого кавалера. За облезлым наглецом в комнату влезли еще штук пять озабоченных котов и стали вопить друг на друга, совершенно не обращая внимания на запуганного почти до смерти человека.
Оказалось, Манька по старой памяти надумала зайти в гости к приехавшему Эдику. Но при этом собрала котов со всей округи. Вся озабоченная компания забралась к Эдику через неприкрытое на ночь окно и устроила безобразную оргию. Наглые коты не только передрались, перевернули стол и злобно вопили друг на друга, но и обделали все углы комнаты изумительно вонючей мочой. А один негодяй, даже на выходе из окна, не обращая внимания на угрозу получить от Эдика метлой под зад, демонстративно, смачно испражнился на оконное стекло.
Да, животные иногда могут преподносить нам чудеса. Милая, всегда тихая и учтивая ласковая кошечка очень нравилась Эдику. А тут явилась непрошено ночью с оравой кавалеров, которые учинили такой беспредел.
Хорошо, что у Эдика оказалось здоровое сердце, сердечный приступ пощадил его, а могло ведь все закончиться трагично.
Разогнав котов, Эдик весь остаток ночи принимал успокоительное, а днем приходил в себя и отсыпался.
Следующей ночью Эдик очень долго не мог заснуть. Наконец удалось слегка задремать. Но сквозь непрочный сон он отчетливо услышал какие-то призывные щелчки, непонятный стук, исходивший откуда-то из угла комнаты.
Эдик отогнал от себя остатки сна и напряженно прислушался. Стук отчетливо повторился. А ведь в домике кроме Эдика не было ни единого живого существа. Эдик испугался, но зачем-то постучал в стену сам. Ему ответили три раза. Он постучал еще. Ему ответили опять.
Эдуард знал, что подобные события происходят при вселении в помещение барабашек и других «сущностей». Такими стуками «потусторонние силы» вызывают людей на контакт. Крайне неприятное явление!
Недавно Эдик смотрел передачу по телевизору о бесчинствах барабашек и непонятных сущностей в городских квартирах. Там советовали с ними не связываться, не вступать в контакт. Нужно затаиться, а утром вызвать специалистов по аномальным явлениям.
Эдик притих, сжался, спрятался под одеялом. Но настойчивые звуки не прекращались. Страшно, но что делать? Ждать утра? А если «нечистая сила» начнет бушевать? Эдик решил включить свет.
Усиленно крестясь, он пробрался к выключателю. В освещенной комнате видимого присутствия «нечистой силы» не наблюдалось. А настойчивые щелчки шли от стены со стороны входной двери.
Эдик рискнул выглянуть на улицу. Там около входной двери он увидел огромную жабу, которая своим мощным языком «глушила» муравьев, сделавших тропу по стене его домика у самого основания.
Если тропа редела или жаба задумывалась о чем-то своем – возникала пауза. Затем могло последовать несколько щелчков подряд.
Если бы не жаба, Эдик так бы и не узнал, как прекрасно резонирует звуки его домик. В углу темной комнаты невозможно было понять, что источник звука находится за его пределами.
Но Эдик не удивился и не обрадовался отсутствию «нечистой силы». Ему стало как-то все равно. Апатия пришла на место страху, отразившись в теле тупой сердечной болью.
ГЛАВА 6.
Бегство.
Утром Эдик, находившийся в состоянии, близком к помешательству, покинул дачу. Ему страшно захотелось убежать, спрятаться от кошмаров последних дней, уехать куда-нибудь подальше, покинуть Петербург и его окрестности. На Финляндском вокзале он купил билет до Анапы на вечерний поезд.
Анапу Эдик выбрал не случайно. Ему хотелось на море, он решил посетить Утриш и встретиться со знакомой колдуньей, которая, вполне возможно, поможет ему избавиться от всех этих идиотских неприятностей.
На ближайший поезд до Анапы, как сказала кассирша, оставался всего один плацкартный билет и он достался Эдику.
Дома Эдик покидал вещи в рюкзак, забрал свою походную палатку и, наспех попрощавшись с удивленной матерью, отбыл на вокзал.
Эдику досталось самое развеселое в вагоне тридцать восьмое место. Сразу он не придал этому значения, но оказалось, что придется ехать на верхней боковой полке у двери, ведущей к туалету. К тому же и плацкартный вагон был старого образца, с закупоренными окнами, без кондиционера.
Ближайшее к месту Эдика купе перед туалетом занимала веселая компания строителей из Харькова. Им же досталось и сороковая, соседняя с местом Эдика верхняя боковая полка.
Строители предложили Эдику присоединиться и выпить с ними, но Эдик отказался. Ему вообще ни с кем не хотелось общаться. Он никак не мог остыть от переживаний последних дней и хотел отоспаться, хотел, чтобы его оставили в покое.
Это было нелегко: мимо Эдика постоянно ходили люди, хлопая дверью, из тамбура попахивало туалетом. Но постепенно усталость взяла свое, Эдик заснул. Сквозь сон он слышал, как на соседнюю с ним полку погрузили одного из захмелевших строителей. После чего появился какой-то знакомый, весьма неприятный запах. И этот запах быстро нарастал, становился все сильнее, перебивая уже привычную туалетную вонь.
Дышать стало невыносимо. Эдик очнулся ото сна. Оказалось, за перегородкой крепко спал пьяный строитель. Все бы ничего, но строитель снял свои ботинки, однако не снял носки. Создавалось впечатление, что в этих носках мужик ходил всю свою жизнь и ни разу не постирал их. Таких изумительно вонючих носков Эдик не нюхал никогда! При этом одна нога строителя выступала за перегородку и болталась, источая зловонье, прямо у лица Эдика.
В свете преследующей его полосы невезения, Эдик не удивился, даже не огорчился такой неприятности. Он обдумывал альтернативу: с одной стороны дверь рядом с туалетом, с другой – слишком вонючий строитель. Можно было перевернуться на другую сторону, но тогда будут хлопать дверью возле лица, а можно разбудить строителя, попросить, чтобы он снял свои вонючие носки. Эдик нерешительно похлопал было дядьку по ноге. Тот не проснулся, даже не пошевелился.
«Ну и ладно, буду спать головой к двери», – решил Эдик, перевернулся на другую сторону и, слегка попривыкнув к запахам, попытался задремать.
Но вновь его сон был недолгим. Посреди ночи вагон был разбужен шумным грохотом. Что-то тяжелое свалилось недалеко от Эдика. Эдик испуганно вскочил на своей полке, больно ударившись головой о потолок вагона. Оказалось, грохот вызван шумным падением вонючего строителя с соседнего плацкартного места.
Мужик упал как мешок в проход и лежал без движений.
В вагоне начался переполох. Разбуженные люди сбегали к проводнице, попросили ее включить свет. Бабушке, ехавшей снизу, помогли поднять строителя и усадить его на койку. Старушка сильно волновалась: строитель не подавал признаков жизни.
Испуганная женщина суетилась, пытаясь привести мужика в чувства. Наконец пьяница открыл глаза и недовольно спросил: «Бабка, ты зачем меня разбудила?»
После чего как ни в чем не бывало полез на верхнюю полку.
Эдик спускаться со своего места не стал. Он усиленно тер шишку, появившуюся на голове в результате удара, и думал о том, что быть пьяным все-таки неплохо. Пьяному все нипочем. И тяжелые воспоминания его не тревожат, и сон крепкий, и падать можно с любой высоты.
Эдик вспомнил даже немало услышанных историй о том, как пьяный человек, желая освежиться, шел погулять через окно шестого этажа либо просто путал дверь балкона с дверью туалетной комнаты. И ничего – полетал немножко, но оставался в живых.
Перед тем, как выходить на прогулку через окно, стоит выпить бутылочку водки. Это не повредит, наоборот, может спасти жизнь. Алкоголь расслабляет мышцы тела, поэтому и оберегает от переломов; спиртные напитки успокаивают нервную систему, поэтому и ему, Эдику, стоило присоединиться к компании строителей. Но время ушло, придется мучиться на трезвую голову. Он вновь не осмелился обратиться к пьяному человеку, чтобы тот снял свои носки или лег другой стороной.
Утром выпивоха ничего не помнил; ночной полет никак не отразился на его здоровье. Днем строители сошли и Эдик смог наконец-то поспать.
В Анапу приехали на следующий день ближе к обеду. Эдик купил литровую бутылку вина и поехал на Утриш.
Остановиться он решил как и в прошлый в третьей лагуне, расположенной почти посередине полоски берега, которая тянется вдоль скал от Большого до Малого Утриша. В этой лагуне имеется равнинное местечко, где лес подходит вплотную к берегу. Не нужно взбираться на скалы в поисках места для стоянки, можно разбить палатку в тени деревьев, рядом с морем.
С Большого Утриша до третьей лагуны можно было добраться на катере, рублей за сто пятьдесят с человека. Но Эдик решил пройтись пешком по узкой прибрежной полосе, которая представляет собой сравнительно малолюдные даже в летнее время пляжи, многократно прерываемые завалами из камней в тех местах, где осыпающиеся скалы вплотную подходят к морю.
Эдику хотелось сэкономить деньги и поглазеть на загорающих нудистов, облюбовавших эти уединенные места.
На протяжении пути имеется несколько расщелин между скал, лесных лагун, уходящих в горы. В лагунах и рядом с ними на равнинных участках скал разбивают палатки дикари. Среди них немало натуралистов, любителей дикого отдыха на природе у моря, вдали от цивилизации.
ГЛАВА 7.
Неприятности продолжаются.
От Большого Утриша до третьей лагуны можно дойти пешком всего за час. Но Эдик шел не спеша, наслаждался природой, купался и загорал.
К месту намеченной стоянки он пришел на закате. В прошлый раз Утриш порадовал Эдика спокойствием и тишиной. Но сейчас народу было на удивление много. Эдик не ожидал, что здесь может быть столько людей. Он прошелся по лагуне в поисках стоянки и нашел удобное местечко под деревьями недалеко от моря. Судя по всему, кто-то совсем недавно съехал. Сохранился свежий настил из травы и водорослей.
В потемках Эдик установил палатку, вновь искупался в море. В предвкушении отдыха, который требовало его тело, приятно уставшее после физически сложного перехода с вещами, в предвкушении сладкого сна и ярких сновидений он завалился спать.
Однако отдохнуть Эдик не смог. Как только прилег – страшная, невыносимая вонь обожгла ему нос. Эдик еще не отошел от вонючих носков строителя и мамашиных таблеток, а здесь новая напасть!
Сильнейшая вонь словно преследовала Эдика. Неужели колдун Шамай решил извести его вонью? Этот новый запах был даже круче, невыносимо сильнее запахов из поезда. Дышать было совершенно невозможно!
Ужасная вонь шла из-под надувной подушки, прямо из-под головы Эдуарда. Он зажал нос пальцами и, едва сдерживая рвотный позыв, выпрыгнул из палатки на улицу.
Дело было ясное: кто-то хорошо покакал и прикрыл свои испражнения травой, а Эдик поставил в них палатку.
Огорченный Эдик вытащил из палатки спальник с подушкой и решил спать на берегу. Неподалеку веселились какие-то люди: громко орали странные песни, били в барабаны, кто-то пел под гитару. Но уставший Эдик концерт смотреть не стал, он завалился спать прямо на пляже, на камнях, завернувшись в спальник, подложив под голову свою надувную подушку. Неподалеку устроились на ночлег еще несколько человек.
На рассвете Эдик проснулся из-за того, что кто-то прошел по камням рядышком с его головой. Осмотревшись, он не обнаружил один из своих сандалий. Возле него валялся только один сандаль, второго нигде не было. Эдик осмотрел все вокруг. Обгаженная палатка и вещи были на месте, а сандаль исчез.
Эдик перерыл все свои вещи, осмотрел палатку, босяком прошелся вдоль берега – сандаля нигде не было. Снова мистика какая-то! Раздосадованный Эдик не знал, что и подумать.
Тут к нему подошел какой-то заспанный, явно с похмелья, совершенно голый кучерявый мужичок, скорее, даже не мужичок, а алкогольного потертого вида молодой человек, лет двадцати, от силы – двадцати пяти.
– Шо, братан, потерял что? – на Эдика дохнуло перегаром.
– Да, странно как-то, сандаль у меня пропал. Один. Не могу понять: куда делся?
– А-а, это, наверное, Настин щенок уволок. Ищи где-нибудь в кустах. Слушай, у тебя спиртное есть?
У Эдика осталось недопитой полбутылки вина.
– Вино есть, – сказал он.
– Дай глоточек, потом пойдем искать твой сандаль.
Глоточком парень не ограничился. Он опустошил не менее половины оставшегося вина, но сандаль найти помог. Тот был запрятан глубоко в колючих кустах какого-то редкого растения. Как оказалось, местная девушка привела с собой из Анапы щенка, который специализировался на том, что таскал у отдыхающих обувь и прятал ее в труднодоступных местах. Развлекался, пока его хозяйка спала или общалась с парнями.
Новый знакомый предложил Эдику допить его вино. Отказать человеку, который помог найти сандаль Эдик не смог. Парень разрешил Эдику сделать пару глотков, остальной допил сам.
– Ну, ладно, еще увидимся, – сказал выпивоха, убедившись, что больше спиртных напитков у Эдика нет.
Попрошайка ушел, а Эдик решил вымыть и переставить свою палатку. Он и предположить не мог, что кал так хорошо впитается в нежную ткань палатки и затем никак не захочет отставать! Огромных трудов стоило отмыть обгаженную палатку. Настроение было испорчено окончательно.
Когда палатка подсохла, Эдик пошел искать место для новой стоянки. Выбор был крайне скудный. Он приметил ровненькую площадку, на ней уже стояли две палатки, но рядом вполне можно было вписаться.
Эдик перенес свои вещи на свободное место и собрался устанавливать палатку, но из соседней палатки вылез длинноволосый крепко сложенный мужик средних лет и грозно изрек:
– Это место занято!
– Ладно, Слава! Пусть ставит, нам все равно через пару дней уезжать, – сказал подошедший мужчина интеллигентного вида. – Надолго сюда?
– Не больше десяти дней, – ответил Эдик: билета на обратную дорогу у него не было. – Мне двадцать пятого на работу.
Грозный Слава больше не возражал. Наоборот, взялся помочь новому соседу в установке палатки.
– Звать-то тебя как? – поинтересовался Слава.
– Эдиком.
– Что?
– Эдиком меня зовут.
– Хм-м… А знаешь ли ты, Эдик, с каким словом лучше всего рифмуется твое имя?
Эдик догадался, что имеет в виду Слава, но виду не подал.
«Лучше бы я палатку ставил сам», – подумал Эдик, но сказал:
– Нет, не знаю.
– А я тебе не скажу, сам догадайся.
Слава лез еще с какими-то простецкими вопросами, расспрашивал, откуда Эдик, зачем сюда приехал. И все время переспрашивал, когда Эдик отвечал.
Наконец палатка была установлена. Можно было уйти от Славы на пляж, искупаться и немного позагорать. Солнышко светило все сильнее, день набирал свою законную силу.
На пляже к Эдику подошел утренний попрошайка.
– Это твоя синяя палатка? – спросил он. – Знаешь куда ты встал? На ментовское место, к пидорам! Вот вляпался! Они же менты-беспредельщики, пидоры поганые. Нормальным ребятам отдыхать мешают.
Эдик почувствовал, как комок вновь подступает к горлу. А пьянчужка спросил:
– У тебя хлеб есть?
Да, у Эдика осталось немного хлеба. Он обречено пошел к своей палатке. Но тут опять появился Слава, увидел попрошайку и направился к нему:
– Что грустный такой? Хочешь – развеселю? Сейчас по морде дам, сразу весело станет. Фингал под глаз поставлю, будешь ходить, ха-ха, людям светить. Хоть какой-то толк от тебя будет.
– Не, не, я того…пойду я, – испугался попрошайка.
– Что? – спросил Слава.
– Пойду я, мне идти надо.
– Да ты не дрейфь, я пошутил, – весело сказал Слава.
«Ну и шуточки у него, – подумал Эдик. – Надо держаться от этого типа подальше».
Попрошайка ушел, не дождавшись хлеба.
– Ходят, побираются, а по ночам орут, спать мешают, – недовольно пробурчал Слава, но приставать к Эдику не стал, пошел на пляж, подсел к какой-то девушке.
Эдик был в смятении: неужели он и в самом деле встал к голубым? А если начнут приставать? Лиц нетрадиционной сексуальной ориентации Эдик побаивался, они были противны ему.
Эдик стал нервно ходить вокруг своей палатки, не зная, что предпринять. В какой-то момент он решил снять палатку и нерешительно выдернул пару колышков. Подошел интеллигентный сосед.
– Мы не познакомились, – сказал он. – Меня зовут Алексей Викторович.
Эдик тоже представился.
– А чего колышки выдергиваешь? – спросил Алексей Викторович.
– Не знаю, – задумчиво сказал Эдик, – может, перееду.
– А куда? Хорошее место сейчас сложно найти. Вот сектанты дня через три уедут – сразу будет свободно.
«Пожалуй, не буду спешить, – подумал Эдик. – Палатку, в случае чего, можно будет переставить и вечером».
Тем более, интеллигентный сосед вовсе не был похож на приставучего гомосексуалиста, да и Слава к Эдику не приставал, а мирно беседовал на пляже с девушкой.
ГЛАВА 8.
Сектанты.
Меж тем солнце окончательно прорвало завесу леса и образовало на море сотканный из света густой шевелящийся, растущий ковер, завоевывающий все большее и большее пространство. Вот ковер сомкнулся с далекой точкой еще не погашенного утришского маяка и, не останавливаясь, накрыл все море.
На солнечном пляже появилась, величественно ступая, голая девушка. Радостно улыбаясь и совсем не смущаясь, она широко расставила ноги и приступила к выполнению какого-то ритуала. Сначала вытянулась, выпятила вперед свою грудь и подняла над головой соединенные ладони рук, затем пару минут смотрела, почти не жмурясь, на сильное уже в этот час солнце. После чего стала кланяться солнышку и выполнять своеобразную зарядку, состоящую из прогибаний, присиданий, кручения тела во все стороны. Наконец странная девушка изобразила на лице зверскую гримасу и начала с остервенением пилить рукой свою шею.
На пляж стали подходить и другие люди, которые также как и девушка приступили к выполнению причудливых упражнений.
Заметив, что Эдик с любопытством наблюдает за эротической гимнастикой, к нему подошел Алексей Викторович.
– Не удивляйся, – сказал он, – это сектанты. Ближе к Анапе, в первых двух лагунах останавливаются простые отдыхающие и обычные нудисты, а вот более «продвинутые» неформалы и сектанты предпочитают дальние лагуны. Нашу лагуну облюбовала для своих семинаров некая секта «просветляемых». – Я обратил на них внимание! – воскликнул Эдик. – Они беспричинно улыбаются, расхаживают по пляжу и лесу в голом виде с абсолютно счастливыми лицами. Свободные люди!
– Свободные? – улыбнулся Алексей Викторович. – Может быть! Ведь свобода – это возможность жить в гармонии с самим собой и делать то, что хочешь. Но в своей странной свободе сектанты словно не замечают окружающих, стараются общаться только в своем узком кругу «просветляемых». Слава попытался было недавно познакомиться, поговорить с девушками-сектантками, вставшими рядом с ними. Но появился один из руководителей секты и грубо бросил своим: «С этими не общайтесь!».
– Как-то раз я наблюдал, как муж одной из сектанток прямо на стоянке, не обращая внимания на жену и окружающих, откровенно тискал голую даму, затем уединился с ней в лес. Но сектантка не волновалась, не выражала никакого возмущения, наоборот, она сидела и блаженно улыбалась.
– Что за нравы! – вскрикнул Эдик.
– Оказывается, совокупления у членов секты «просветляемых» называются обменом энергиями и всячески приветствуются, – продолжил Алексей Викторович. – На Утрише у них семинар, где сектантов учат считаться только со своими потребностями и не обращать внимания на мнение окружающих. Даже нужду сектанты справляют не в специально отведенных местах, а там, где хотят, иногда прямо у палаток отдыхающих.
– Вот, вот, – подтвердил Эдик, – я как раз вляпался…
– Такая вот у них свобода… Кучи здесь лежат на лесных тропинках, в нескольких местах «заминирован» пляж. Поэтому ходить по заказнику, особенно в темное время суток, не безопасно, – сказал Алексей Викторович. – Нет, я, конечно, знаю, что специалисты, ориентирующиеся на азиатское мировоззрение, призывают не сдерживать газы и свой стул. Считается, что это вредно. Но представь, что все начнут испускать газы и справлять нужду по первому позыву. Вот жизнь начнется! Газовые атаки в переполненных вагонах метро, «мины» в электричках, у парадных и в подъездах наших домов. Странному какому-то раскрепощению учат сектантов.
Однако они ведут и скрытую от глаз посторонних жизнь. Днем сектанты уединяются в лесу. Слава, человек очень любопытный, пробрался к месту их сборищ. Понаблюдать за происходящим ему не удалось, он только услышал монотонную, типично зомбирующую музыку.
– Здесь зомбируют людей? – поинтересовался Эдик.
– В определенной степени. С помощью специально подобранной ритмической музыки, внушений, гипноза, психотропных и наркотических средств можно влиять на подсознание человека, корректировать его поведение и восприятие мира. Этим пользуются руководители многочисленных сект. Они научились снимать отдельные страхи и психологические зажимы. Пользуясь тем, что людей привлекает все необъяснимое, что в современном мире всем нам так не хватает покоя, умиротворения и любви, хитроумные создатели сект объявляют себя божествами или просветленными гуру и завлекают людей, суля им надежду на счастье и изменение судьбы. А люди хотят иметь кумиров, верят в божества и рассказываемые им сказки.
– А что, сектанты разве не понимают с кем имеют дело? – спросил Эдик.
– Похоже, не понимают. Руководители сект снимают депрессивные состояния, временно дают почувствовать членам секты себя счастливыми или «просветленными». Но помимо умиротворения и спокойствия людям обязательно внушают идеи, выгодные руководителям сект. Жизнь прекрасна, вещают гуру, но живите сегодняшним днем, будьте ближе к природе, не гоняйтесь за богатством и материальными ценностями. И, главное, для полного счастья и свободы освободитесь от материального мира, пожертвуйте нажитое секте.
– Почему люди так доверчивы? – задумчиво спросил Эдик.
– Невежество и страх, поиски личной свободы и счастья толкают людей на неадекватные поступки, позволяют авантюристам делать хороший бизнес, – ответил Алексей Викторович. – Удалось мне как-то разговорить одну из сектанток, Алесю, которая вместе с сыном жила на Утрише почти все лето. Оказалось, членов секты вербуют, предлагая сделать их счастливыми и свободными по средствам «просветления сознания». В мире, говорят вербовщики, существует множество проблем различного рода. Чтобы решить все свои проблемы и стать счастливым, человек должен стать просветленным. Но для «просветления сознания» клиенту не дают никаких учений или практик. А дают некую Дикшу. Что это такое Дикша – никто толком объяснить не может. Сектантам говорят, что Дикша – это та сила, которая разбивает панцирь противоречий, проблем и неврозов, наполняет сердце спокойствием и любовью. Дикша, уверяют сектантов, именно то, что вы ищите, даже не подозревая об этом. После получения Дикши вам откроются ответы на давно терзавшие вас вопросы, вы начнете жить в состоянии любви и единства. Самые простые, самые обычные вещи начнут играть для вас совсем другими красками. За счет ритуала Дикши достигается «просветление сознания», которое являет собой любовь мира.
– Как это? – удивился Эдик.
– Это никто объяснить не может. Понятно только, что ничего не понятно и сильно запутано. Но на «просветление сознания» ловятся люди. Мне Олеся рассказала, что сумела достичь «просветления сознания» дважды. Правда, оба раза Дикша была, вроде как, не при чем. Первый раз это произошло, когда она рожала. Роды проходили дома в воде, в ванной. Момент рождения ребенка ознаменовался, как и водится в подобных случаях, мощным выделением гормонов счастья. Каждой клеточкой тела Алеся чувствовала любовь к этому миру, ко всему окружавшему ее. Но она решила, что это и есть «просветление сознания», о котором ей так много твердили. Второй раз «просветление» пришло к ней, когда она влюбилась очень сильно в одного из членов секты.
Но подобные состояния счастья можно вызвать и искусственно по средствам гормональных препаратов или наркотиков. Вот и во время Дикши «просветляемым» под соответствующее
