Прозрачное вчера. А ты не знаешь. Мари Усевич

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
• ЧАСТЬ ВТОРАЯ
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Кэррингтон – молодая, замужняя, начинающая актриса кино. Ее работа в нашумевшем драматическом сериале в короткие сроки возносит девушку на пик популярности. Она так же, как и ее героиня «мыльной оперы», каждый день борется за личное счастье, несмотря на то что постоянно находится за каменной спиной любящего, но патологически предусмотрительного мужа. Супруг, в силу моральных представлений о взаимоотношениях в семье и своего неуемного темперамента, не разделяет ее страсть к профессии, и жизнь вкупе с его подозрительностью становится в высшей степени невыносимой. Сможет ли девушка решиться на развод или продолжит мириться с ревностью мужа? А может, почувствовав свободу, попытается выбраться из порочного круга взаимных претензий или же плывя по течению возложит на мироздание миссию сделать этот ответственный шаг за нее? Но какой? А возможно, небесами выбор сделан уже давно?

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Было сыро и холодно. Шел осенний дождь. Кэррингтон спешила на съемки передачи по поводу обсуждения сериала «Философия страсти», в котором она сыграла главную роль. Девушка хочет рассказать о своем любимом персонаже все, так как сыгранный ею образ в картине является полным отображением ее внутреннего мира. Эта работа в кино дала ей шанс заново прожить жизнь, но так, как ей хотелось бы. Ее пугала второсортность передачи, которая держалась на плаву благодаря сплетням и склокам, но, к сожалению, другие каналы почему–то не спешили приглашать ее, не смотря на высокие рейтинги фильма. Она ответит на любой вопрос, лишь бы они не касались темы ее личных отношений в семье, что как раз и волновало общественность. И скандальный ведущий вряд ли упустит шанс попортить ей кровь. Но, там будет видно.

   Выходя из такси, она заплатила по тарифу, и осознала, насколько же закопалась в себе, постоянно представляя ход интервью, что совсем потеряла чувство реальности, ведь покидая квартиру, раз десять проговаривала, что надо взять зонт... И опять двадцать пять... Ну и красавицей же она будет!

   – Надеюсь, в студии есть специальные люди, чтобы приводить в божеский вид таких Венер, как я! – с иронией произнесла вслух Кэрри.

   Как тут не подбодрить себя в момент, когда твоя внешность играет немаловажную роль? Сейчас было б неплохо добраться как можно в более или менее сухом виде. Хотя стоит ли надеяться на это в такой–то ливень? Но ничего не поделаешь: прическа и макияж испорчены, не говоря уже об одежде. Кое–как дойдя до дверей, Кэррингтон стряхнула с себя капли дождя, осмотрела туфли, чудом не набравшиеся водой, и вошла в здание. Несомненно, надо следить за временем, чтобы не опаздывать, но как отказать себе в прихоти взглянуть на себя в зеркало? Кумир всегда должен быть на высоте. И не стоит терять время на философию, а, следовательно, было бы неплохо поискать уборную, и как минимум стереть с лица дорожки потекшей туши. В их наличии она не сомневалась.

   – Здравствуйте, миссис Эласдер! Вы здесь по поводу съемок передачи мистера Барнза?

    Кэррингтон чуть не подпрыгнула от неожиданности. Ну, все: теперь не получится незаметно скрыться в туалетную комнату. Необходимо срочно улыбнуться, так как, не смотря на желание расплакаться из–за испорченного внешнего вида, нельзя давать почву несносному ведущему раздуть из этого целую историю.

   – Здравствуйте! Очень приятно, что меня начинают узнавать даже в виде мокрой мыши! Я так распережевалась, что забыла зонт, вымокла, и борюсь с желанием на все плюнуть и уйти! – с улыбой пошутила она.

   – О! Не думайте об этом, миссис! У нас есть специалисты и ассистенты на все случаи жизни! – со спешкой проговорил собеседник.– Вам не стоит волноваться о таких мелочах! Меня зовут Франко. Я журналист. Приехал с женой из Италии уладить некоторые семейные вопросы. А сегодня не удержался от соблазна помочь коллегам в организации шоу. Моя жена обожает эту «мыльную оперу»! Пойдемте, я вас провожу!

   Молодой человек взял Кэррингтон за локоть и повел к лифту. По пути он говорил много разных вещей, на которые сконцентрироваться у нее так и не получилось. Была бы рада уловить тему его монолога, но, увы.

   – Прошу вас. – Франко жестом пропустил вперед Кэррингтон, нажал на кнопку нужного этажа, пригладил свои волосы небрежным движением и продолжил беседу. Под мокрой одеждой тело пробивала дрожь. Еще немного и начнут стучать зубы. Оставалось лишь натягивать губы в подобии улыбки. Чем же закончится вечер, если он так неудачно начался? Но угрюмые мысли прочь! И тут она осознала насколько приятно вот так молча стоять и смотреть на мужчину, который говорит с ней, не требуя поддержания разговора с ее стороны, мило улыбается, проявляет свою осведомленность в ее творчестве, и при этом является чертовски привлекательным!... Надо же не заметить, что с ней флиртуют!? Тут ее улыбка стала медленно стираться с лица. Как бы приятно ей не было, а такое поведение со стороны женатого мужчины она считала неприемлемым. И снова мысль о том, что есть ли на планете мужчина, способный так смотреть только на свою женщину? Пока таких не встречалось.

   Прозвучал звонок нужного этажа, и они с Франко вышли в ярко освещенный коридор. Далее, Кэррингтон снова стала прогонять в голове мысли о том, что же стоит, а чего не стоит говорить в беседе с ведущим. Как же ее замучили эти мысли! Она даже не заметила, как оказалась в руках стилистов, которые стали предлагать Кэрри одежду, в данный момент имеющуюся в гримерной.

   – Миссис Эласдер! Простите, но это все что есть. – Девушка повертела в руках плечики с платьем персикового цвета на размер больше ее собственного. – Но, уверяю вас, мы попытаемся снять так, что никто из зрителей не заподозрит о сложившейся ситуации. Тем более беседа будет происходить на диване. И то, что костюм не по фигуре видно совсем не будет.

   Стилист удалилась за ширму в поисках подходящей обуви.

   – Примерьте, пожалуйста, эти туфли. На прошедшей неделе мы принимали у себя в студии юного модельера, и в целях рекламы он подарил нам несколько пар своей фирменной обуви. Надеюсь, они вам подойдут. Наши сотрудницы считают ее очень удобной, не смотря на необычный дизайн. Подождите минутку, сейчас я прослежу, чтобы принесли горячие напитки. Что предпочитаете?

   Не успела Кэррингтон открыть рот, как вошел Франко со словами, что все почти готово к началу съемок, и поинтересовался все ли в порядке. После того, как девушка утвердительно кивнула, Кэрри протянули чашку с горячим шоколадом. Выпив его, она перестала дрожать, и как будто испарилась внутренняя скованность. Пройдя на съемочную площадку, и устроившись на диване напротив ведущего Джулиана Барнза, снова ощутила внутреннее напряжение, будто никогда не находилась под камерами...

   – Здравствуйте! Мы находимся в студии «Красс», и с вами ваш покорный слуга Джулиан! Сегодня мы встречаемся с Кэррингтон Эласдер, актрисой первого плана в сериале "Философия страсти", где наша гостья играет роль мисс Ластридж. Напоминаю, что миссис Эласдер в начале сериала находилась на вторых ролях со сравнительно небольшим текстом. Но вот, что значит магия кино и талант, благодаря которому зритель влюбился в героиню настолько, что администрацией сериала было принято решение заключить новый договор для продолжения работы с ней уже в качестве главной героини! Миссис Эласдер, расскажите, пожалуйста, немного о себе, и верны ли слухи о завершении вашего участия в проекте? И с чем это связано?

   Все казалось бы так хорошо начавшееся, грозило катастрофой. Ведь только на днях ей было принято решение расторгнуть контракт, и буквально вчера состоялся первый разговор с директором на эту тему. А беседа являлась конфиденциальной! Откуда взялись эти слухи, к сожалению, являющиеся правдой? Но вряд ли стоит развивать эту тему. Начальству сериала это совсем не понравится. Еще чего доброго все стрелки сведутся на ней, и докажи, что ты была нема как рыба, и даже муж был не в курсе. Дэн! Точно! Но какой ему от этого смысл? Хотя, кто его знает… Кэррингтон никогда его не понимала, и более того, не хотела понимать уже с того времени, как все чаще начинала посещать мысль о разводе.

   – И миссис Эласдер! Нашей прекрасной половине очень интересны хоть какие–нибудь факты из вашей семейной жизни. Прошу вас, так же расскажите свои планы на будущее.

   Все до кучи. В атаке вопросов как бы не запутаться и не сболтнуть лишнего. Но об уходе явно стоит умолчать.

   – Здравствуйте, мистер Барнз, – сухо начала Кэрри. – Спасибо за приглашение. Это первое мое интервью на телевидении, и мне немного неловко...

   – И совсем напрасно! – вновь перебил ведущий. – Наш зритель ценит ваш труд и, не сомневайтесь, его любовь так велика, что бьюсь об заклад, скоро вы можете стать законодательницей моды! Вы может еще не в курсе, но нам попалась информация, что пальто, которое было сшито для вас для съемок шестьдесят седьмой серии, является образцом для новой коллекции Маркуса Ноура! Конечно, это, несомненно, полностью заслуга портного скажете вы, но уверяю вас, по мнению сильной половины телезрителей, ни одна женщина не может выглядеть в этом пальто так сексуально как вы!... С юридической стороны все в порядке, и каждая из сторон осталась в выигрыше. Мой вам совет: если Маркус Ноур предложит вам стать лицом его новой коллекции – не отказывайтесь! С тем гонораром, что они заплатят, думаю, можно и не потеть на съемочной площадке! Ведь как мы понимаем, вы уходите из сериала? Вот вам и еще один источник доходов! Как вы считаете?

    Выпучив глаза, и на все свои тридцать два зуба ведущий улыбнулся своей голливудской улыбкой так, что она стала похожа на оскал. Тут парень явно стремился наилучшим образом выглядеть в кадре. Боже правый! Можно и не присутствовать на шоу! За тебя тут все расскажут сами.

   – Для начала я хотела бы уточнить одну вещь. Какой бы трудной не была актерская жизнь – я люблю ее. А эта роль стала моим вторым «я». Она для меня важна, как воздух. Даже при большом желании уйти я не смогу этого сделать, просто потому, что, с одной стороны, чувствуя ответственность, не могу себе позволить подвести многих людей, а с другой, уйти сейчас – значит оборвать свою жизнь. Я должна ее прожить до конца еще и потому, что героиня в финале обязательно получит свой счастливый конец, чего в реальной жизни мы не можем себе гарантировать.

   – Уж как–то вы все так переключили резко на грустную ноту, что я сам почувствовал себя героем вашего сериала, ведь в нем на обозрение часто выносятся очень важные жизненные вопросы. Какие из них вы считаете самыми существенными?

   – Как ни было бы заурядно, это всегда любовь, страсть, выбор между желанием и долгом перед дорогими людьми. В сериале настолько все запутанно, что иногда забываешь, что это «мыльная опера». Вроде бы все по кругу, но изо дня в день перед героями сериала стоит столько задач, что уже превращает легкий просмотр вечернего кино в нечто загружающее мозг. Иногда даже я понимаю насколько он тяжелый психологически, и как в реальной жизни мы все пытаемся усложнить, хотя выход из многих ситуаций лежит на поверхности...

   – Полностью с вами согласен. Расскажите, пожалуйста, немного о своей жизни. Ту информацию, что можно было достать – наши журналисты нашли. И как вы знаете, в этом месяце была опубликована статья о вас до переезда в наш замечательный город. Это, несомненно, интересно, но даю руку на отсечение, что это оболочка, как платье – ее все видят и могут оценить в два счета. Другой же вопрос касается начинки. Это то откровенное, что находится спрятанным от глаз. Что из вашей жизни, которую бережете от общества, вы можете нам поведать? Есть темы, которые, я уверен, вы считаете запретными, и что нам никогда не расскажете, но все же... Женщин давно интересуют подробности вашей личной жизни. Мы проводили мониторинг, и вопросы личного плана находятся в первой пятерке.

   – Даже не знаю с чего начать…– медленно подбирая слова, продолжила Кэррингтон. – Ситуация стереотипная – все как у всех не гладко...

   – Попробую задать более конкретный вопрос. Были ли у вас сложности с мужем касаемо вашей работы в кино?

   – Вы правы, – решила она ответить прямо. – Все не так спокойно как кажется. Мы решили пожениться с Дэном как раз в начале съемок. Проблемы было достаточно легко обсуждать на стадии наших отношений в статусе жениха и невесты. Дальше, после заключения брака, все стало усложняться...

   Повисла пауза. Барнз с широко открытыми ртом и глазами смотрел на Кэррингтон в предвкушении пикантных подробностей.

   – С какими же проблемами столкнулась ваша семья? Насколько мы знаем для ревности почва небольшая, ведь в сценарии, как мы видим, нет ни одного поцелуя, а только объятия и прикосновения рук.

    Его глаза стали еще больше. Складывалось ощущение, будто он пытается перебить самого себя:

   – А кстати, почему их нет? Этот вопрос я как–то упустил… Даже мыльной бразильской оперой назвать язык не поворачивается, где актеры вечно целуются, в отношениях то и дело ходят по кругу, и зритель все никак не дождется логического завершения бесконечных прелюдий!

   Тон ведущего перестал ей нравиться. Из милого приятного собеседника, как и ожидалось, он превращался в циника, совершенно не имеющего представления об искусстве. Ведь даже постоянные хождения, как он выразился, «по кругу» способны вызывать непередаваемые эмоции, чем и берут своего зрителя.

   – Стоп! Снято! – позвучало где–то за спиной. Слава богу, передышка. Кэрри больше не могла смотреть в его глаза… И кто его взял на эту должность? Тут, похоже, без комментариев, ведь своих людей еще никто не отменял.

   – Миссис Эласдер! Спасибо за ваше участие в нашей передаче! – Барнз стал снимать микрофон с рубашки. – Простите, мы сразу не предупредили, что передача будет сниматься частями. Появилось окно, которое было необходимо заполнить работой. Сами знаете – время – деньги!

    Его самодовольную улыбку передать просто невозможно! Было ощущение, будто эту фразу придумал сам, чем и гордился. Напыщенный ублюдок! Бросить важные дела, в том числе и посещение врача, ради пары фраз, чтоб заполнить окно в их рабочем графике!? Ну, все, пусть как хотят, а вряд ли им еще поучится затащить ее сюда! И в итоге их труды окажутся напрасными, ведь часть передачи вряд ли пустят в эфир.

   Кэррингтон в спешке сняла микрофон, и направилась к выходу. Внутреннее разочарование и раздражение брало верх над разумом. Надо же, ее первое интервью на телевидении! На что это было похоже?

   – Миссис Эласдер! Простите! – За ней бежала ассистент мистера Барнза.– Я вижу, вы спешите, но не могли бы вы остановиться на пару минут?

    Догнали. Теперь будут уговаривать сняться в продолжении этого фарса? Проект был бы более привлекательным, замени его ведущего. Но, видно, первое впечатление обманчиво. Это как раз про Барнза. Опять–таки своих людей без причины не убирают с нагретого места.

   – Да, Кристин! Чем могу быть полезна?

   – Извините, миссис Эласдер! Была бы я здесь хозяйка, то уверяю, не задерживала бы вас.

    Девушка явно выглядела озабоченной, и не походила на человека, работающего в свое удовольствие за хорошую зарплату.

   – Миссис Эласдер, все дело в костюме, который был предоставлен взамен вашему намокшему под дождем. К сожалению, он не входит в список рекламных вещей, которые мы часто дарим нашим гостям. У меня будут неприятности, если его не досчитаются.

   Помощница Кристин стала дышать немного ровнее, как раз в момент понимания Кэррингтон причины ее остановки. Перед Кэрри как будто лампочку включили, и она осознала насколько ошибочны были ее догадки. Но, возможно, они ей еще позвонят. По лицу Барнза было видно, что сейчас думать о продолжении передачи он не хотел. Явно, у него впереди планы были приятнее работы. Да и не гоже ведущим выполнять не свои обязанности.

   – О! Конечно, Кристин! Прости, я задумалась.

   Да уж, ничего не скажешь. Выглядело все со стороны не очень красиво. Но о приличиях пусть думает Барнз! Почему он вызывает в ней такие эмоции? Если б он ей нравился – это другое дело! К сожалению, выражение «все до кучи» имеет свое оправдание. Просто когда наваливается все сразу – терпение лопается. И часто не имеет значение, на сколько сильно негодование совершившимся событием… Так, если чаша терпения переполняется, под руку могут попасть даже самые дорогие люди. И тут надо иметь либо большое терпение, а искусство контроля эмоциями дано не всем, либо любить настолько сильно, чтоб это прекрасное полностью перекрывало вулкан негатива. Чего не произошло у них с Дэном...

   – А туфли можете оставить себе, – наконец–то улыбнулась Кристин. – Все равно они найдут своего хозяина у нас в студии. И пусть это будете вы. Вот держите, я упаковала ваши босоножки, и..

   Девушка стала подбирать слова. Озабоченность на ее лице явно не придавала ей уверенности в себе:

   – Миссис Эласдер... Я наблюдала за вами весь вечер. Мне очень жаль, что вас не предупредили о том, что запись передачи будет происходить частями. Я представляю, как это выглядит. Но очень рада, что вы приехали. Вы – мой кумир! Пойдемте, я провожу вас.

    Кристин показала на другой выход к лифту:

    – И я надеюсь, вы не откажете нам в следующий раз, ведь любовь зрителя стоит того. В подтверждение моих слов скажу, что статистика опроса, проведенного нашими сотрудниками, дала неожиданные для критиков показатели!

    Девушка совсем расслабилась и продолжила улыбаться настолько тепло, что почти стерла из памяти свое решение больше не подписываться на подобные встречи, как бы благоприятно они не способствовали ее популярности.

   – Вы читаете мои мысли Кристин. Я подумаю над этим.

   Впервые за вечер Кэррингтон почувствовала, что все не так плохо как кажется.

   – До свидания миссис Эласдер!

   Спускаясь на лифте, Кэррингтон уже почти не думала о напрасно потраченном времени. Как бы то ни было, в жизни случается все, и зачастую то, что врагу не пожелаешь. Слава богу, это не тот случай. Двери лифта наконец–то открылись. Студия находится не на нижних этажах, и пока доедешь можно заработать клаустрофобию. Надо бы вызвать такси.

   – Извините! – обратилась она к консьержу. – Вызовите, пожалуйста, машину. К, сожалению, по дороге сюда я попала под ливень, и, боюсь, мой мобильник не выдержал купания.

   Ну что за милый пожилой человек! Без слов, улыбаясь на все, что у него остались, портье начал выполнять ее просьбу, хотя не обязан это делать.

   – Вот вы где! – быстрым шагом к ней приближался Франко. – Совсем вас потерял! Вы не против, если я подвезу вас домой?

   Милый молодой человек явно не ждал отказа.

   – Я бы с удовольствием, но мистер Льюис уже вызвал для меня такси...

   – Нет проблем! Льюис, пожалуйста, отмени заказ. Я провожу миссис Эласдер. У меня к ней осталась пара вопросов.

   Выходя из здания, Франко открыл зонт, и они без слов стали под ним в ожидании машины. Было нечто романтичное молча смотреть друг другу в глаза, как будто влюбленные не виделись сто лет и ждут – не дождутся, когда же останутся вдвоем... От мысли возвышенность рушилась, ведь все совсем не так, какой рисуется картина. Как говорится, знать его не знаю, и он меня тоже... Может просто устала от проблем и одиночества? Хочется тепла, как и любой женщине? Но, я же не на съемочной площадке своего сериала!.. Там можно и забыться. И чем реальнее все воспринимаешь – тем профессиональнее получается роль… Но, это же не кино! Зачем поддаваться грусти и строить воздушные замки? Как бы не нравился мужчина – он не для тебя. А со своей судьбой, к сожалению, так и не научилась жить душа в душу.

   Как только машину подогнали ко входу здания, Франко открыл перед Кэрри дверь переднего пассажирского сидения.

   – Когда же прекратится ливень? – с улыбкой проговорил мужчина. Он производил впечатление юного парня, впервые пригласившего свою девушку на свидание. С той разницей, что не просто девушку, а давно знакомую и любимую. Мужчина явно, либо играл какую–то роль, либо без понятия, что вообще происходит.

   – Простите, пожалуйста, мистер! – Очнувшись от гипнотического воздействия его глаз, девушка пыталась привести себя в чувство повышенной интонацией своего голоса. – Я вас совершенно не знаю. Глупо и легкомысленно сейчас ехать с вами куда–либо. Вы, вероятно, заметили, что я расстроена, и этому поймете, почему отвечаю отказом в резкой форме.

   – Вы совершенно правы, – поспешил уточнить он. – Но позвольте подчеркнуть, что здесь меня хорошо знают. Так же у меня отличная репутация, которой не стану рисковать, не смотря на то, что очень трудно избавиться от желания увезти вас в тихое романтическое место…

    У Кэрри вытянулось лицо. Его наглости не было предела. Ее глаза стали очень большими, и блестели, отражая свет огней парадного входа в студию.

   – Вы сумасшедший!... – Она уже хотела было продолжить свою тираду, но Франко обезоруживал своей улыбкой и лишал слов.

   – Совершенно верно, но... Прошу вас, Кэррингтон, уделите мне полчаса, – с серьезным видом проговорил он, сопровождая сказанное национальной жестикуляцией. – Я очень надеялся на это интервью. Хотел часть вашего монолога из сегодняшней передачи включить в колонку своей газеты, которую иногда посвящаю историям жизни знаменитостей. А Италия входит в число стран, купивших этот сериал, какой на сегодняшний день пользуется большим успехом! Но… – молодой человек сделал многозначительную паузу. – Еесли бы организаторы шоу не повели себя как большие свиньи, то у меня сейчас не было бы предлога заполучить часть вашего внимания. И не смотря на неприятную ситуацию, я рад как все сложилось. Не скрою, что буду счастлив, если вы, миссис Эласдер, дадите мне эксклюзивное интервью…

   Кэррингтон смотрела ему прямо в глаза и не понимала, почему этот мужчина вселяет такое доверие? То, что внешностью он не обижен – это одно. Что же еще? Несомненно, голос! Такого бархатистого тембра она давно не слышала. Если бы он обладал методикой гипноза – у него бы отлично получалось, и Кэррингтон вопреки здравому смыслу не хотелось ему отказывать. В чем же еще итальянец способен убедить? Кэрри очнулась только после того, как машина тронулась с места. Франко включил какую–то лиричную современную музыку, но очень уж похожую на классическую.

   – Не буду акцентировать внимание на причину вашей агрессии. Она ясна как божий день и отражается у вас на лице, – начал он, нарушив минутное молчание. – Вы не против где–нибудь выпить кофе и ответить на несколько безобидных вопросов касаемо вашей работы? Обещаю, некорректных и двусмысленных не задам. Может, это наглость с моей стороны, но я, все же, не хочу упустить шанс уговорить на беседу, если уж так случилось, что подвожу популярную актрису домой.

    Франко отвлекся от дороги и улыбнулся так, что отказаться было просто нереально. Тем более, что все происходящее не казалось навязчивым, а сам мужчина был более чем прост и естественен в словах и движениях. Почему–то не было даже мысли, что он может оказаться маньяком, а хотя инстинкт самосохранения обязан был сработать! Да и откуда ей знать, думала она, если ни разу в жизни не встречала одержимых преступников? Слышала только, что они обладают свойством усыплять бдительность и не подают поначалу никаких явных признаков агрессии, от каких в голове раздаются тревожные звоночки. Доказательством служит статистика преступлений, и научные статьи ученых, специализирующихся в области психологии и т.п.

   «Неужели я порочная женщина?» – подумала Кэррингтон? Да и в чем порок? Хочется только выпить кофе.... Вот дурочка! В наше время и кофе может закончиться пастелью! Нет. Это ужасно! Неужели я похожу на такой тип женщин? От этой мысли стало совсем не по себе, и уже не выглядит так же привлекательно мысль о кафе...

   – Кэррингтон? – Франко снова отвлекся от дороги, но уже без улыбки. Губы спрятали его ровные зубы, а взгляд сделался очень глубоким. По выражению его лица можно было прочесть, что он вполне отдает себе отчет о ходе ее мыслей.

   – Кэррингтон? Я что–то не то сказал или сделал? Я ни в коем случае не хочу настаивать и пугать вас. Просто использую любой предлог, чтобы уговорить провести остатки вечера вместе... Могу представить, как это выглядит, но совсем не ожидал, что смогу напугать. Простите, за прямоту, но и от вас хочу услышать прямой ответ: если принимаете мое предложение – я искренне буду рад, но если есть сомнение, то будет разумнее, если отвезу вас прямо сейчас домой. Меньше всего мужчине должно хотеться заставлять даму делать что–то против ее воли.

    Он снова повернул голову на дорогу, и уже разговор продолжил, не отвлекаясь от нее:

   – Честно сказать, до сегодняшнего вечера я знал, что вы будете в здании студии. Более того, это я был инициатором этого телеинтервью… А сейчас в спокойной обстановке хотел бы сказать вам нечто важное...

   –Что???

   Все, что добавляло столько непонятного в сегодняшний вечер, стало на свои места. Перед глазами начали возникать картинки событий, и от этого появилось ощущение, что «весь мир – театр, а люди в нем актеры», как говорил Вильям Шекспир... Как же неприятно быть на месте того, кем играют! Кэррингтон почувствовала ком в горле. Она, конечно, была рада встретить этого незнакомца, который ей понравился с первого взгляда, и на миг почувствовать легкость, забыв о проблемах, но теперь же ко всей этой куче добавилась еще и эта непонятная ситуация... Кэрри готова играть роль, написанную кем–то в кино, но в свою жизнь она не допустит других авторов!

   – Я хочу выйти. Остановите тут. – Спокойно сказала Кэррингтон.

   Почему–то у нее не возникло чувства, что он не выполнит ее просьбу. Машина остановилась в неудобном для парковки месте. Франко отстегнул ремень безопасности и попытался исправить положение:

   – Кэррингтон, прошу вас дать мне хотя бы пару минут для того, чтобы объясниться, а потом отвезу вас домой.

   Кэрри открыла рот, чтоб сказать что–то подходящее ее взвинченному состоянию, но Франко ее остановил взглядом и поднятым к верху указательным пальцем:

   – Пару минут Кэррингтон, не больше.

    После того, как она кивнула утвердительно, он продолжил.

   – Я не снимаю с себя ответственности за эту ситуацию, что сложилась сегодня. Но все не так как вы себе представляете. Я приложил все свои усилия, чтобы снять передачу о вас, и руководство пошло мне на встречу. Ошибка заключается лишь в том, что, наверное, заплатить надо было больше. Теперь мне хочется перед вами правильно извиниться. Даже не знаю, что меня дернуло все выложить. Наверное, потому, что вы спешите уйти. В основном я веду себя не в ущерб себе, а тут…

    Франко посмотрел сквозь лобовое стекло, где недалеко от места их неожиданной остановки находился бутик, и улыбнулся скорее себе и той глупости, что совершил, нежели для того, чтоб разрядить ситуацию. Хотя пока все не будет прояснено, вряд ли улыбка или еще что–либо может ее разрядить.

   – Честно сказать, я не готовил речь, и боюсь не уложиться в две минуты.

   Мужчина в ожидании посмотрел на реакцию Кэррингтон. Она, как ни странно, глядела с заинтересованным видом в то время как он ожидал от нее большего негатива и даже отказа его выслушать.

   – Я все же рискну настоять на чашке напитка бодрости...– не унимался он.

   Кэррингтон не знала что ответить... С одной стороны, ей хотелось провести с ним вечер, но с другой все осложнялось тем, что именно сегодня одна должна быть дома и поговорить наконец–то с мужем. Даже если бы и не разговор, она все равно обязана проявлять уважение, и не заводить знакомств, будучи в браке. Пусть это и старомодно, но брак с Дэном был особенным… Пусть и только по началу...

   – Я думаю, неплохо было бы все объяснить сейчас. Зачем далеко ходить? – отрезала девушка.

   Франко смотрел на нее понимающе, но с сожалением, отдавая отчет себе в том, что разговора явно не будет, по крайней мере, сегодня.

   – Может, я чего–то не понимаю... Объясните, пожалуйста, почему нет? – уже с нотками непонимания и легкой раздражительности добивался пояснения Франко.

    Возможно, он и догадывался об истоках ее отказа, но, не смотря ни на что, испытывал удовлетворение от того, какой раскрывается для него Кэррингтон.

    – Ну, хотя бы одну причину!? Иначе не остается других мыслей кроме той, что не соглашаетесь от того, что я вам неприятен.

   Тишина наполнилась ее бархатистым смехом.

   – Вы это серьезно?

    То обстоятельство, что она смеялась одна, заставило ее взять себя в руки, так как вид у Франко был как минимум недоумевающий.

   – Хотелось бы посмеяться вместе, но ... Думаю, вы правы. Лучше будет, если я вас отвезу.

   Мужчина включил зажигание своего темно–фиолетового мустанга и выехал на дорогу.

   Несколько минут прошли в тишине. Похоже, он о чем–то размышлял, и мысли его были где–то далеко. Кэррингтон же испытывала смешанные чувства. И самым непонятным было чувство вины, будто она поиздевалась над прыщавым толстым одноклассником, который продолжал покорно носить ее рюкзак.

   И все же надо сказать что–то. При других обстоятельствах и ситуация была бы иной. Странно, но Франко даже не пытался снять напряжение, витавшее в воздухе. Кэрри очень хотелось отвлечься сейчас на музыку хотя бы для того, чтоб переключиться от неловкости этого мгновения. При других условиях она бы не хотела расставаться вот так. Но лучше уж так, чем поддаться влечению... Это самое подходящее слово, иначе как объяснить желание оправдываться и обнять мужчину, которого не знаешь и пары часов?

   – Простите меня, пожалуйста, за мою несдержанность. Вы все не так поняли...

   Кэрри поверила в искреннюю неуверенность мужчины.

   – Я ни так понял, вы ни так выразились, – с грустью и смирением произнес он.– Как в вашем сериале. Ничего не напоминает?

   У Кэррингтон было чувство, что сказанное прозвучало со злостью.

   – Может быть.– уже без участия ответила она. Ей не понравился его тон.– Но мне действительно жаль. Я смеялась не над вами, а над словами... Очень странно слышать подобные речи от такого мужчины...

   – Вот мы и на месте.– Прозвучавшие слова не располагали к дальнейшей беседе. – Договаривайте, пожалуйста.

   Франко отстегнул ремень и посмотрел на Кэррингтон с ожидающим взглядом.

   – Я просто хотела сказать, что очень смешно видеть вашу неловкость, ведь вы же прекрасно видите, что нравитесь.

    Угол ее рта приподнялся, но надо было продолжать стягивать губы, стирая улыбку, чтоб не извиняться во второй раз. А Франко, похоже, будто не слышал.

    – Я уверенна, что у вас нет недостатка в женском внимании. И именно ваш серьезный вид меня рассмешил больше всего. Считаю, мужчины с вашей внешностью вообще не имеют проблем... Не сомневаюсь, что вы меня понимаете...

   – Нет, не понимаю о чем вы. Потрудитесь объяснить, чтоб я смог правильно трактовать.– Уже с большими нотками огорчения проговорил он, будто она его жена, а сама где–то шляется... Дэн! Она опять забыла о нем и совсем не торопится домой! Это не справедливо по отношению к нему, и ей стоит попрощаться с Франко немедленно.

   – Мне кажется, я выразилась более чем ясно. – Кэррингтон перевела дух и продолжила. Ей необходимо сказать напоследок пару слов и уйти:

   – Не знаю, поймете ли вы, но у меня есть некие обязательства. Я замужем. Этим вечером я уже давно должна быть дома, и не хочу доставлять своему мужу вагон негативных эмоций...

   – Вы собираетесь разойтись.

    Его баритон, как гром во время дождя, что лил снаружи, безапелляционно прозвучал в тишине. Разговор переходил в поединок, напоминающий игру в карты, где один соперник пытался перебить карту другого козырем.

   – Мне приятно, что вы так хорошо осведомлены о моей личной жизни. Но не кажется, что ваше поведение несколько вызывающе? – без скрытого возмущения в голосе произнесла Кэррингтон. – И думаю на этом нужно остановиться, и разойтись по возможности на доброй ноте...

   Уж очень ей не хотелось грубить, ведь он ей так безумно понравился! Но, увы, все хорошо в меру, а Франко явно переходил границы. С этими словами Кэрри открыла двери мустанга и вышла из машины. Франко не мог понять, как же так случилось, что он потерял контроль над собой и ляпнул то, что запрещал себе, да еще в той манере, с которой на самом деле редко общался с близкими? А Кэррингтон ему была настолько близка и дорога, что он по–настоящему боялся всего, что может сорвать их встречу... А ведь он собирался не тянуть резину как в мыльных операх, и за ужином раскрыть ней секрет, связавший их навсегда, потому что в себе держать это стало просто невыносимо. Так уж сложилось, что о предмете его долгой бессонницы поговорить было не с кем. Это съедало его изнутри. И, по классике жанра, невысказанность тяготила его будто небо, давящее на плечи титана... Пока он переваривал неожиданно нелепо сложившуюся ситуацию, Кэрри захлопнула двери авто и поспешно направилась к близлежащему магазину не столько убегая от Франко, сколько спасаясь от вновь разыгравшегося дождя. Сообразив, как глупо он себя ведет находясь в ступоре, решил наконец взять себя в очередной раз в руки, и больше не позволять себе быть ослом, который сначала все рушит, а затем оцепенев сидит, как идиот–тугодум, и долго приходит в себя, подобно сахарной барыне. Он резко отбросил ремень безопасности, схватил с заднего сидения зонт и побежал вслед за Кэррингтон. Догнав ее возле бутика «Парадиз», одной рукой раскрыл его, а второй схватил Кэрри за левое предплечье и развернул к себе лицом.

   – Кэррингтон, пожалуйста, выслушайте меня.

   Она смотрела на него не столько с неодобрением, сколько с негодованием. Ей был приятен Франко как мужчина, но уж очень не нравилась игра, в которой он пытался быть ведущим. Опасность бы она почувствовала. Ее совершенно это не волновало, потому что этот мужчина каким– то образом отключил ее чувство самосохранения, и расположил к себе за считанные минуты. Ей хотелось новь встретиться с ним, но ее брак и этот кукольный театр, когда ее дергают за ниточки по неведомому ей сценарию, совершенно не давали ей другого выбора, как пойти против своего желания плыть по течению и соглашаться на все, что бы ни предложил этот мужчина. Франко снова обратился к ней, но теперь она стояла и смотрела совершенно не находя слов. И что она могла ответить? Кэрри понимала, что в любом случае ей придется отказаться, будь то разговор, либо банальный жест подвезти ее к дому.

   – Извините, но здесь наши пути расходятся... При других обстоятельствах я бы согласилась выслушать вас… Можете не сомневаться – вы меня заинтриговали.

   – Нет.– твердо, но тихо отрезал он.– Правильнее сказать «до свидания». И вы пообещаете это сейчас, иначе я не дам вам уйти.

   Франко держал над ними зонт, но без малейшего желания остановить физически. Он понимал, что давлением он сделает только хуже. И как бы банальна ни была фраза, но она незаменима в жизни любого времени: «насильно мил не будешь». Она сама должна потянуться к нему.

   Кэррингтон совершенно не хотела спорить. Уж очень неожиданной стала информация об истинных причинах происходящего этим вечером… Да и то не столько общая картина, сколько множество секретного и таинственного хранила эта встреча с Франко – мужчиной непередаваемого обаяния. Таких глаз еще поискать... И кто сказал, что в мужчине внешность не главное? Это был как раз тот самый случай, когда хочется смотреть, не отрывая глаз... Утонуть и раствориться... Конечно, ни Аполлон, но где–то рядом... Смотреть в его глаза и сказать «нет»? Хотеть вырваться из плена его ауры в то время, когда тебя и так никто не держит? Хочется убежать и не оглядываться! Но, почему? Долг? Ах, Дэн...

   «Меня еще бог накажет за эти предательские мысли!»– одергивала она себя.

   Но жизнь, почему ты так жестока? Почему не расставшись как положено с одним – встречается другой, такой желанный?... И когда она успела превратиться в такую девицу? Но это ее мир, где она имеет право придаваться любым мечтам. Главное – на деле не совершать ошибок...

   « Кэррингтон, а ты уверена, что их не будет?» – шептало ее второе «я», вероятно темное.

   Да что такое!? Когда же уже закончится этот день, и она сможет спокойно впасть в анабиоз, смотреть в потолок, и, не моргая, как сумасшедшая, представлять его лицо?... С девушками же такое бывает? Она же не одинока? Нет. Иногда даже неплохо жить в своем маленьком мирке. Любой человек в нем особо нуждается, если есть душевный конфликт, как сейчас у нее.

   Кэрри улыбнулась, и Франко стало легче дышать. Он решил, что она растаяла. А Кэрри всего лишь вспомнила строчки из песни начинающего молодого певца Глеба Ж. «это мой мир, это моя мечта, и как все будет – здесь решаю только я»...

   – Кэррингтон,– мужчина не отличался большим терпением по жизни, но все меняется, менялся и сам он. Франко уже не тот, каким был раньше, но в некоторых случаях был готов ждать и проявлять не дюжую выдержку, как сейчас рядом с любимой женщиной.

   – Дайте мне время, пожалуйста...– перебила его Кэрри.– Поверьте, мне не хочется спорить... Но, если вы продолжите давить на меня – ничего хорошего не выйдет... Я себя знаю...

   – Сколько угодно, но не слишком долго. Я не готов ждать разговора всю жизнь... Я слишком молод, и хотелось бы, чтоб события развивались быстрее.

    И он снова с облегчением улыбнулся. До чего же обворожительная была его улыбка! «У него были бы красивые дети», – думала она в этот момент. А почему были? Может уже есть? И эта мысль снова вернула ее на грешную землю. Они чужие люди друг другу! И надо спешить домой. Почему даже на пороге развода она все еще боится причинить мужу боль? Да потому, что вся жизнь с Дэном проходила в сопровождении тревоги. Кэрри всегда старалась ему угодить, ничем не обидеть, и, не дай бог, не прийти во время! Если был повод, то муж быстро терял хорошее настроение и вечер был испорчен его молчаливыми обидами. Что так нельзя дальше она заметила совсем недавно, когда ее сил не хватало даже на себя. А где черпать поддержку, если не у супруга? И что делать, если супруг не способен давать, а только берет? Такая жизнь изводила ее. Хотелось легкости, такой же, как улыбка этого мужчины под дождем.

   – Пожалуйста, позвольте вас проводить. Это малое что я сейчас могу сделать, тем более, не говоря о том, что идти в столь поздний час опасно и из–за дождя крайне неприятно...

   – Я люблю дождь.– На той же серьезной волне сказала она.– Тут совсем рядом… До свидания...

    Уходя, Кэррингтон окинула его взглядом. Франко даже не смог что–либо сказать, хотя как минимум, мог попытаться снова настоять на сопровождении. Неужто такой властью она обладала? Нет. Просто есть люди, которые ради любимых готовы даже отпустить. Он долго смотрел ей в след, и вдруг, очнувшись, как после гипноза, подбежал к Кэррингтон и спрятал от дождя под зонтом.

   – Пожалуйста, возьмите его.– Франко вложил его рукоятку в ладонь девушки и сделал шаг назад. Не успела Кэрри сказать слова возражения, как мужчина взглядом остановил ее. – Не отказывайтесь. Это лишь вежливый жест. Слишком холодно осенней ночью, чтобы надеяться на избежание простуды. И, кроме того, мне приятно, что у вас в такой короткий срок уже есть подарок от меня. Да, он был куплен не специально для вас, но именно он будет напоминать вам обо мне. И обещайте, что глядя на него, будете вспоминать этот вечер и знать, что, сколько бы времени не прошло, если я жив, то все еще жду вашего ответа....– После продолжительной паузы, когда они смотрели друг на друга, он решил разорвать эту связь.– Идите же Кэррингтон. Дождь усиливается, а вам никак нельзя болеть...

    С этими словами Франко позволил ей уйти. Да и что ей оставалось? Совершенно не понимая что происходит, ей легче было исчезнуть сию минуту, так как позволить себе выслушать объяснения – значит продолжить вечер, а время в столь поздний час – большая роскошь. То нечто важное, что хотел сказать мужчина явно не состояли из двух сухих предложений… Да и вопросов по ходу возникало бы уйма... Как бы то ни было, а она должна снова с ним встретиться!... Это уже решено за нее свыше!.. В этом не было сомнения в момент, когда она с каждым шагом удалялась от мужчины. Почему именно сейчас? Вот это вопрос...

   Франко долго стоял, не замечая намокшей одежды... Стоял и смотрел, как она уходит. В душе пылало чувство удовлетворения, потому что он все же заинтересовал девушку! Только чувствовал себя дураком от того, как повел себя, и что все могло пойти не так из–за неспособности держать себя в руках… Но, он же не идиот позволить женщине одной поздним вечером идти домой!? Хотя они и совершили неожиданную остановку на соседней улице, но он обязан проследить, чтобы с ней все было хорошо. Проводив ее до дома, он остановился на углу, где свет фонаря не охватывал его фигуру. Франко было приятно просто так смотреть на нее. Но это не совсем то, что нужно мужчине. Она должна быть с ним, и никак иначе! Пусть со стороны это похоже на зависимость, но для него это была любовь...

   Приближаясь к дому, Кэрри постоянно прокручивала в голове кадры сегодняшнего вечера, и особо останавливалась на моментах общения с Франко. Ей безумно хотелось вновь встретиться с ним. Для этого она была готова воспользоваться зонтом, как предлогом. Но для такого человека, разъезжающего на далеко недешевом авто, ничего не значит дарить такие зонты хоть каждый день. И даже если жизнь больше не столкнет ее с ним – Кэрри все равно найдет предлог увидеть итальянца вновь, не акцентируя внимание на потребности его увидеть вновь. Пусть ее желания останутся при ней.

   Подойдя к двери, Кэррингтон услышала звонок мобильного телефона. Вытащив его из клатча, увидела два опущенных от Дэна и один от своего партнера по сериалу. Видно, до него уже дошли слухи об ее уходе, который совсем недавно обсуждался в телестудии. Кэррингтон не стала перезванивать ни одному из них, тем более, что через пару минут она войдет в квартиру, и если муж дома, то пора готовить речь. Даже, не смотря на ее готовность развестись, Кэрри все еще имела привычку оправдываться. В любом случае, разговор неизбежен, и более того, Дэн уже несколько дней пытается вывести ее на откровенность. Вздохнув глубоко, настраиваясь на нужный лад и собирая мысли в кучу, девушка сама не заметила, как переступила порог своей квартиры. В доме было тихо, света не было. Можно было подумать Кэрри находилась тут одна, если бы не запах парфюмированной мужской воды, которой пользовался муж. Ей нравились ноты сандала в ее составе, поэтому Кэрри уже почти два года покупала парфюм исключительно этой марки.

    – Дэн! Ты дома? – Кэрриингтон раскрыла зонт для просушки и уложила в нише, преобразованную под гардероб, которая находилась в коридоре.– Я знаю, что ты здесь.– Она сняла с себя плащ. Повесив его на вешалку, Кэрри прошла в гостиную, где и увидела его фигуру, стоящую у окна спиной к ней.

   – Ты сегодня поздно. На площадке так задержали? – Не оборачиваясь, начал он.– Снова репетировали постельную сцену?

   – Прекрати! – горячо возразила Кэррингтон. Сколько ей еще терпеть? – Ты же знаешь, что находясь в браке, я ни разу не играла постельных сцен! Если хочешь поговорить – давай, но подобных предположений вслух я больше не потерплю...

   – Хорошо,– с наигранным спокойствием произнес он.– Но ты ведь хочешь развестись? Вот я и подумал, что с этим желанием ты решила изменить и свое намерение сниматься в этом амплуа. – Он повернулся к ней лицом, и при свете уличных фонарей его лицо приобрело еще более печальный вид, чем она себе представляла. Это была какая–то смесь боли и отчаяния. Кэррингтон подошла ближе и протянула руку к настольной лампе у дивана, но в этот момент Дэн перехватил ее и притянул к себе. Девушка не стала сопротивляться, только посмотрела ему прямо в глаза и произнесла:

   – Я хочу поговорить. Вернее не столько хочу, сколько я согласна на разговор. В отличие от тебя, у меня нет желания расстаться врагами. Но, если ты будешь продолжать в том же духе – по–хорошему у нас вряд ли получится...

   Тут Дэн отпустил ее:

   – Хорошо, только начистоту...

   – Я всегда была честна...

   – Была! – Вдруг повысил он голос.– И не дай бог тебе сейчас соврать! Я на пределе! И хочу знать правду!

   – Какую?– тихо переспросила Кэррингтон. Она понимала, что агрессия порождает агрессию, и нельзя поддаваться отчаянию. Брак все равно не спасти, поэтому себе дороже что–то доказывать. И вообще, зачем? Они всего лишь поговорят, прояснят кое–какие вопросы, договорятся о том, кому достанется аквариум с рыбками, а обо всем остальном пусть позаботится юрист. Почему–то другие стороны их жизни ее мало заботят. Но почему? Она жила с этим человеком несколько лет, и теперь ей все равно? Наверное, и вправду, ничего уже не вернуть... И эта встреча с Франко напомнила о том, что она еще жива... А думала–то, что уже не сможет с очарованием смотреть ни на одного мужчину, как жизнь доказала обратное.

   – Для начала, ты моя жена, и пока еще обязана отвечать на мои вопросы.– Повисла пауза, которая устраивала Дэна, ведь молчание знак согласия.– Первый вопрос: где ты была?

   – Я никогда тебя не обманывала.– Кэррингтон глубоко вздохнула, и, понимая, что подобного ожидала, ответила.– Сегодня я была на съемках передачи о нашем сериале... Предполагалось, что они продолжатся некоторое время. Даже режиссер отпустил с площадки на целый день... Но все закончилось в течение двадцати минут. Может меньше. Позвони и узнай, если не веришь!...Потом меня подвез один из журналистов. Он одолжил мне зонт... Боже! До какого абсурда все дошло?

   Дэн медленно подошел к Кэррингтон, взял ее руку, которой она поправляла свои намокшие волосы и сказал:

   – Кэрри... У меня мысли путаются... Я не хочу тебя обижать. Я хочу доверять тебе и верить... Но, ради бога, скажи, почему ты так холодна ко мне? У тебя есть кто–то? А может это вон тот тип, что шел за тобой?

   Дэн подошел к окну и пальцем указал на угол дома, до которого провожал ее Франко, и какой не мог идти дальше, стараясь быть незамеченным. Но, Дэн, все же его разглядел. Он сразу понял, что мужчина не маньяк, шедший за жертвой. Все в нем говорило об обратном. Пусть муж многое себе приукрасил в четырехмерном измерении, но он не мог не узнать в этом мужчине себя, как когда–то смотревшего украдкой на предмет своего обожания... Кэрри в недоумении отодвинула штору на окне. Дождь почти прекратился. Да и мужчины на углу уже не было. Девушка облегченно вздохнула:

   – Не будь параноиком. Если хочешь поговорить – давай, либо оставь меня сегодня в покое. Я очень устала...

   Кэррингтон подошла к дивану и прилегла на него со словами:

   – Видит бог, я пыталась найти точки соприкосновения между нами, но то, как ты себя ведешь – это ненормально. Ты всегда перегибаешь палку. Я просто дальше так жить не хочу. Я мечтала о легкости в отношениях, хотела, чтобы ты любил меня, делал мою жизнь беззаботной и счастливой, а значит, без ругани, ссор и ревности... Да, она хороша в меру, но только в допустимой дозе для поддержания внутреннего жара! Большего драйва я не выдерживаю, понимаешь? Мне трудно уже повторять, что ты единственный мужчина в моей жизни.

   – Нет! Этого слишком мало! Есть другие причины! Говори, какие!?

    Дэн подошел, схватил Кэррингтон за руку и, рывком подняв, притянул к себе. Девушка от боли охнула, и на глазах появись блики от подступивших слез. Эти отблески вспыхнули огнем в темноте комнаты, и мужчина ослабил хватку... Он нежно обнял ее за плечи, положил ее голову себе на плечо и стал гладить:

   – Ты сводишь меня с ума... Я не могу принять твои доводы... Люди не могут расставаться по этим причинам... Я тебя ни бил, ни унижал, и делал все для тебя... Пусть я ревную, но ты сама виновата... После того, как ты стала сниматься в этом фарсе, я мало вижу тебя. Ты всегда против того, чтобы я присутствовал на съемках. Тем более, ты перестала подпускать меня к себе... А это, уж извини, говорит само за себя...

   Кэррингтон перестала плакать. Ее снова больно задели слова мужа, и она отстранилась от него:

   – Извини, что так вышло. Но я не железная постоянно находиться виноватой во всех смертных грехах! Видит бог, я хотела сохранить брак.. Но, увы, это невозможно...Ты хотел, чтобы я была только твоей… Так я и была! Когда ты закатывал скандал по поводу сценических объятий, я сама предложила обговаривать эти рабочие моменты с директором. Ты оббивал пороги начальства, чтобы сняли Дэвида с роли моего партнера по площадке, с которым у меня по сценарию была связь! – Кэррингтон приложила свою ладонь к его щеке, и снова взяла свои эмоции под контроль, и уже мягче спросила:

   – И что же изменилось, Дэн?

   Он как ошпаренный отстранился он нее и отвернулся. Запустив руку себе в волосы, тихо проговорил:

   – Да, все дерьмо... Нашли же ему замену!...– невесело усмехнулся он.– Где они подбирают такие кадры? Да, я ревную!... Ты же не слепая?!.. Этот ваш новый Пол фотомодель? Где его откопали, черт подери?

    Дэн повернулся лицом и решительно продолжил:

   – А ты и впрямь такая глупая или прикидываешься? Неужели ты думаешь, я круглый дурак? Ты хоть раз спрашивала меня, чем подпитывается моя ревность, как ты выражаешься, беспочвенная?

   Впервые за долгое время Кэррингтон увидела в глазах мужа решительную уверенность, с которой говорил. Почему–то именно сейчас можно было предположить, что она и впрямь могла сделать что–то не так.

   – О чем ты говоришь?

   Дэн смотрел с замешательством. Было видно, что он что– то обдумывает. Врать он не мог, поэтому остается лишь один вариант: взвешивал все «за» и «против» говорить или нет.

   – Да, можем мы, наконец, открыто потолковать напоследок? Поверь, после развода вряд ли для меня будет иметь значение, что происходило в нашей семье...

   Немного помолчав, Дэн подошел к дивану, и сел, облокотившись на колени. Он кивком пригласил ее сесть рядом с собой, но Кэррингтон предпочла устроиться на кресле напротив него.

   – Включи, пожалуйста, лампу. Я хочу видеть твои глаза. Ты мне никогда не врал. Надеюсь, и сейчас не станешь начинать. По крайней мере, я надеюсь, ты объяснишь то, что пытаешься сказать, поскольку с меня хватит недомолвок.

   – Признаюсь, я был круглым идиотом, что избавился от Дэвида... Ты была права, когда говорила, что он не опасен... Мне он не нравился, и я действительно оббил пороги для того, чтоб его сняли с роли. Мне даже пришлось заплатить твоему начальству за доставленные неудобства.

   Кэррингтон молчала. Если они будут обмениваться репликами – обязательно снова начнут бесполезный спор, и она может так и не узнать то, что все же решился рассказать муж. Лучше ему в этом не мешать.

   – Да уж, лучше бы он, чем этот наглый тип ему взамен. – Он нарочно подчеркнул последнее слово. Было видно, какую сильную неприязнь он к нему испытывал.– Несколько раз он пытался меня задеть, когда я приходил на съемочную площадку. Даже смешно вспоминать, как я все же старался не поддаваться на провокации. Поверь, этот наглец исчерпал лимит моего терпения! Он грязно намекал мне на то, что ему ничего не стоит внести в нашу жизнь разлад, и что, если ему будет угодно, ты с легкостью уйдешь к нему.– Дэн горько улыбнулся сам себе, и сделал жене предупредительный знак, чтобы она не перебивала:

   – Я, конечно, глупец, но не дурак. У меня хватало ума ревновать, но я не верил ни единому его слову. Я специально стал чаще посещать площадку, чтобы убедиться в его лжи... Да, у вас не было как такового телесного контакта, уж об этом я позаботился, составляя список условий в дополнении к основному договору...

   Дэн смотрел на Кэрри, не отрывая глаз:

   – Ты скажешь, что не давала повода? – сам за нее задал себе вопрос.– Может быть... Только вот что: твоего взгляда на этого типа было достаточно в сочетании с той стадией, что началась в нашей семье... Ты никогда не смотрела на меня так, как на него... В тот период, да и до сих пор ты ни разу на меня не взглянула с такой же нежностью... Я не думал, что для счастья мне нужно твое внимание и ласка. Я хотел иметь больше, чем он имеет. Мы муж и жена, а вела со мной как со знакомым! Более того, мне казалось, что ты приветлива со всеми кроме меня…

   – Так было не всегда! Не утрируй.– Кэррингтон не хотела больше слушать эти выдумки. То есть, Дэн, конечно, не придумал то, что рассказал, но, к сожалению, верил в это. – Я допускаю, что ты мог что–то не так истолковать. Но какая тебе была разница до того, что кто–то там что–то сказал?

   Ей слишком не нравилась в муже черта его характера, когда общественное мнение он ставил выше их взаимоотношений. Это еще одна ошибка, которую она поняла слишком поздно. Ее вторая половина в своем мнении обязана быть независимой от внешних взглядов людей. Муж должен быть принципиальным и находиться в гармонии не только с собой, но и с душой и телом своей избранницы.

   – Почему ты ищешь во всем мою вину? Почему не признаешь, что сам виноват не меньше?

   Дэн оперся на спинку дивана и откинул голову назад... Было видно, что все доводы, которые он приводил, совершенно ничто по сравнению с тем, что так упорно пытался забыть. Он надеялся на чудо, способное стереть последние недели, позволяя исправить все его ошибки.

   – Может, стоит согласиться с моим решением? – упорствовала девушка. – Неужели ты считаешь, что очередная беседа или что–либо другое сможет вернуть жизнь в прежнее русло?

    Кэррингтон встала, подошла к мужу, села перед ним и взяла его руки в свои ладони:

   – Ты был для меня всем... Я не верила своему счастью, что со мной рядом такой замечательный мужчина... Перемены в тебе изменили мое отношение к тебе и браку... Раньше ты не был таким вспыльчивым, гневливым... Ты всегда умел находить слова для разрешения тех или иных проблем... Ты на все давал адекватную реакцию, что бы ни случилось... Что тебя изменило? Почему ты стал таким? Только перемены в тебе отвернули меня... Зря ищешь виноватых... Я пыталась, как могла оправдать тебя...

    На ее глазах появились слезы, но Кэрри не будет плакать. Теперь Дэн не тот человек, в которого она была влюблена. Муж поднял голову и посмотрел на нее уже отрешенным взглядом. Он прекрасно понимал, что все слова Кэррингтон имеют под собой больше почвы, чем он хотел признать. Но внутри он давно осуждал только себя. Единственное, отчаявшись спасти брак, он решил сделать во всем виноватой жену. Вывернуть таким образом, чтоб она не смогла от него уйти путем пробуждения в ней прежних чувств посредством напоминания ей о прошлом и указывания на ее ошибки в браке, которыми она причиняет ему страдания... Но, к сожалению, этот трюк, похоже, не работает... Почему же так? Ведь раньше все было иначе? По его мнению, остается одна из двух причин: либо у нее появился другой, которого он с фанатизмом пытался найти, либо она и вправду разлюбила... Но остыть Кэррингтон не могла! Нельзя на пустом месте взять и вычеркнуть все из памяти! ... Либо...

   – Прости, но ты сам виноват...– Дэн по–прежнему пытался усмотреть в ее взгляде то, что могло ему дать хоть какую–то зацепку о причинах ее отчуждения.– Почему всегда я выслушиваю, в чем провинилась? Почему сам не спросишь в чем же, по–моему, виноват ты?...

   Повисла долгая пауза. Дэн не хотел верить в то последнее «либо», которое боялся признать... Он отнял свои руки, встал и отошел к окну. Кэрри поднялась с кресла, подошла ближе, положила ладони на его плечи и тихо безэмоционально произнесла:

   – Я всегда готова к диалогу. Согласна, в последние дни не получалось. Но, в любом случае, разговор должен быть путем к примирению, а в нашем случае – может принести только боль, и излишние потраченные нервы. И все же, почему же не спросишь в чем твоя вина, что брак не удался?

    Тут Дэна как молния прошибла. Уж очень не понравился тон, с которым жена решила окончить речь. Он очень боялся услышать иную причину решения о разрыве... Он медленно развернулся к ней лицом. У девушки был взгляд, которым она вещала что уходит, и уходит быстрее, чем мотивирует разрыв. Ее глаза сами кричали о легкости расставания.

   «Хочу остановить, но не могу».– Подумал он. Если его предположения верны, то он просто не имеет на это права. Кэррингтон взяла сумочку, бросила взгляд поверх плеча мужа в окно, где вновь начинал моросил дождь и голосом полным горечи попрощалась:

   – Мне очень жаль… Мы хотели сделать нас счастливыми. Поверь, и я старалась. Уверена, ты тоже этого хотел, но перестарался, дорогой...

   – И это ты называешь «начистоту»? Да ты сама недоговариваешь! Я готов услышать твою версию моих грехов. Но тебе не в чем меня упрекнуть, кроме ревности. Уж я–то в отличие от тебя стремился быть идеальным супругом.

   – Почему тебе не достаточно просто принять все как есть? Почему я должна лишний раз напоминать о том, что неприятно нам обоим?

    Кэррингтон все время делала небольшие шаги назад. Она уже почти ушла. Дэн проявлял трусость и никогда не хотел выслушать жену до конца. Ему главным было высказаться в ее сторону...

   – Ну!? Давай же скажи то, что, похоже, так долго тебя гложет!.. Это неприязнь? Или же отвращение ко мне? Что такого ты можешь сказать?

    Он явно был на пределе... Все в нем кричало, что это по–настоящему их последний откровенный разговор. И если они не откроются до конца, то чувство неудовлетворенности будет время от времени толкать его на возобновление разговора вновь и вновь. А это, без сомнения, очередные скандалы.

   – Я бы не хотела вспоминать.

   – Нет, говори, наконец! Меня тошнит он твоей благородной манеры не делать мне больно! Думаешь, мне будет хуже? Куда еще больше?

    Муж подбежал, схватил девушку за локоть и потащил в спальню, по ходу расстегивая ее пиджак и грубо срывая с Кэррингтон одежду в моменты ее сопротивления, когда она все же могла высвободиться из его крепких рук... Трудно было выдавить из нее хоть слово... Какая тут может быть близость, когда хочется рвать и метать от безысходности?... Ему показалось, что для того, чтоб она заговорила, ее необходимо выбить из колеи, и такой способ вполне подходит. Да и выбора нет. В подобном состоянии ничего другого в голову не пришло, как только встряхнуть... Тактика внезапного нападения оправдывает себя в военных действиях… А в любви, как на войне ... Но Кэрри же этого не знает?... Стресс и крайняя напряженность ситуации может вынудить ее к признанию истинной причины крушения его надежд. Ведь как можно бороться с невидимым врагом, если не в курсе сути разлада? А пожжет она и впрямь о чем–то догадывается?

   Кэрри устала бороться. Ей хотелось плакать, но мысль о том, что, все же, она виновата, придавала ей сил. Надо было сказать обо всем напрямую, иначе бы не было этой абсурдной ситуации, при которой они оба могут потерять лицо в глазах друг друга. «Он уже съехал с катушек»,– подумала она не переставая сопротивляться.

   – Прекрати!– Пока муж отпустил ее правую руку, чтобы одернуть балдахин у их кровати, Кэррингтон попыталась замахнуться на него, как ее левая рука выскользнула из рукава уже наполовину расстегнутой, наполовину порванной блузки, и она рухнула на пол, хорошенько ударившись головой о ламинат. Не сказать, что удар был сильный. Больше болела душа, нежели тело, но пошевелиться не получалось. В кино иногда срабатывает трюк, когда женщина теряет сознание – обидчик, по крайней мере, останавливается. Она надеялась, что это немного остудит пыл Дэна, и он хорошенько подумает, прежде чем снова примется за свое.

   Он вовсе не ожидал, что ситуация выйдет из–под контроля, и не хотел причинять жене боль, по крайней мере физическую.

   –Кэррингтон...– Мужчина тяжело дышал. Он подошел ближе, чтобы помочь Кэрри встать, но она почему– то не двигалась.– Дорогая...Кэрри.– Дэн проверил нет ли открытой раны на голове, и, подняв ее хрупкое тело, уложил на кровать, которой еще минуту назад пытался ее припугнуть. В спешке мужчина отдернул штору на окне и открыл его. Свежий запах дождя ворвался в душную комнату. Дэн сильно испугался, сбегал в ванную комнату смочить полотенце. – Дорогая…– Присев возле нее, откинул ей волосы с лица и положил холодную ткань на лоб. Ладонь не переставала поглаживать ее щеку. – Прости, я не хотел... Я не думал, что все так далеко зайдет…

    Тут прозвучал звонок стационарного телефона. Определитель показал рабочий номер Крейга, сводного брата Кэррингтон. Дэн не хотел брать трубку, пытаясь привести в чувства жену, которая, слава богу, дышала ровно.

    Ему не хотелось сейчас говорить с кем бы то ни было. Телефон перестал издавать противный звук. Мужчина находился в ступоре от замешательства, ведь потасовка не была настолько масштабной, чтобы так долго не приходить в себя. Он решил, что еще минуту и ему придется позвонить в службу 911. Теперь до него дошло, что смысла действий по сохранению семьи уже нет. Даже ему иногда казалось, как сейчас, что это не он, а какой–то посторонний мужчина с определенным диагнозом душевнобольного. Надо приходить в себя. Дэн провел рукой по взмокшим от пота волосам и потянулся за телефонной трубкой, хотя чувствовал, что Кэррингтон всего лишь в обмороке. Набирая номер, ему показалось, что жена пошевелилась. Он бросил трубку на аппарат и снова сел с ней рядом. Нагнувшись к ней ближе, увидел, что Кэрри смотрит на него полуоткрытыми глазами, но интуитивно чувствовал, что это не тот случай, когда нужно объяснять, что случилось и почему.

   – С тобой все в порядке?– тихо спросил он Кэрри.

   – Нет проблем... Или ты еще не закончил допрос с пристрастием, и для меня они только начинаются? – с издевкой спросила она мужа.

   – Иди к черту.– Дэн махнул рукой и отвернулся, опираясь на колени.– Голова болит? – Обернувшись через плечо, он смотрел, как она потихоньку встает и поднимает свою порванную блузку.

   – Это уже не твоя забота...

   – Ты не права! Я не сам по себе таким стал! Но я не законченный...– Дэн поджал губы в желании высказаться, но не усугубить и так напряженный момент. В последнюю секунду он передумал и, поворачиваясь в пол оборота к жене, их взгляды пересеклись.– Ты действительно считаешь меня...– глаза сказали сами за себя: его задавали немой вопрос, а ее – отвечали самым красноречивым способом о том, что к чувствам боли, разочарования и недоверия смешалась еще и явная отчужденность. Было видно, что для нее муж уже успел стать чужим. И как он раньше этого не замечал? Мысли появлялись одна за другой. В это время Кэрри встала и тут же пошатнувшись, оперлась на прикроватную тумбу. Дэн подхватил ее и помог сесть обратно на диван.

   – Прости... Я, похоже, перегнул палку... Поедем в клинику....

   – Нет. Все в порядке. Я просто хочу остаться одна.

   – Я обещаю, что ты сегодня останешься одна, но только если дашь осмотреть тебя доктору. Надо удостовериться, что ты ничего не повредила при падении. И, кстати звонил, Крейк.

   – Хорошо, я буду готова через пару минут.– Дэн встал и вышел в гостиную, где возле журнального столика увидел свой чемодан, вероятно заполненный его вещами. Мужчина развернулся и, возмущенный, вновь направился в спальню с триадой:

   – Ты собрала мои вещи? Не кажется ли, что это и мой дом тоже!?– Кэррингтон повернулась лицом к Дэну, и он увидел, что она говорит по телефону.

   – Да, Крейг, буду тебе благодарна.– Повесив трубку, девушка натянула на себя голубой кашемировый свитер. Он был ей очень к лицу, и добавлял ее образу нежности. Именно в платье такой расцветки он впервые увидел ее в день Святого Валентина в сувенирной лавке, куда зашел с другом за подарками своим девушкам. В тот момент ему очень захотелось быть свободным, как, впрочем, многим другим мужчинам, желающим приударить за понравившейся особой.

   – Зачем он звонил?– полюбопытствовал муж.

   – Не спрашивала. Просто попросила его отвезти меня в клинику. Нам будет тесно в одном салоне.

   – Нет подожди...

   – Ты обещал уйти, если я поеду. Так вот я поеду. О результате сообщу в смс. А теперь оставь меня. Мне нужно к приходу Крейга прибраться, чтобы не отвечать на некоторые неприятные вопросы.

   Она стала медленно поднимать с пола подушку, наручные часы, упавшие с прикроватного столика, книгу, которую после чтения забыла убрать с кровати, и которая впоследствии полетела следом за другими вещами на пол.

   Он хотел что–то ответить, но не нашелся. Дэн действительно был как никогда груб с женой. Может для кого–то со стороны может показаться, что он всего лишь потряс ее, чтобы привести в чувства, заставить сказать то, что почему–то решила держать за зубами, и в конце концов Кэрри его спровоцировала! Да, но он никогда прежде не выплескивал свой негатив с помощью своих рук причиняющих боль женщине, которую любил...

   – Ты обещала написать сообщение...– напомнил он и медленно направился к выходу.

   – А ты обещал оставить меня в покое.

    Слова прозвучали как пощечина.. Как они докатились до этого? Вернуть бы все, но, к сожалению, не в этой жизни... Закрыв за собой дверь, он вспомнил о некоторых вещах, которые ему необходимы на его временной квартире, ведь он все еще надеялся на то, что ситуация уладится. Но, к сожалению, не сама собой.. Если Кэрри не передумает, то что же надо сделать? Дэну было трудно в голове собрать гусей. Он почти на грани, чтоб махнуть на все рукой, ведь Кэррингтон перестала его уважать. И это было очевидно. А вернуть свое лицо в его случае ох как нелегко. Но было бы желание. А оно будет, если все признаки того, что ей неприятен один его вид? Дэн развернулся и пошел в кабинет искать в ящиках рабочего стола свои бумаги. Прошло не так много времени, прежде чем входная дверь хлопнула и послышались твердые тяжелые шаги, указывающие, что вошедший мужчина. У Дэна все замерло. Может, это новый мужчина Кэррингтон, с которым она из–за съемок сегодня не успела встретиться? И он уже входит сюда, как к себе домой!? Бред! Он выбежал в коридор, чтобы доказать в первую очередь самому себе, что сильно ошибается.

   – Кэррингтон? – В коридоре было пусто и темно. Если он так быстро перемещается по дому, то, значит, он уже успел узнать их шикарную многокомнатную квартиру как свою, потому что бывал здесь часто!? Дэн кинулся в спальню, но в дверном проеме резко притормозил. Перед ним стоял Крейг, и помогал одеть сестре куртку. Шурин, увидев Дэна, многозначительно окинул его взглядом, но не стал ничего говорить, хотя ему очень хотелось выплеснуть на зятя что–то гаденькое, либо подойти и врезать как следует. Кэррингтон умоляюще взглянула на брата. В глазах читалась просьба оставить его, и продолжить разговор не замечая мужа.

   – Я не хочу тебя беспокоить зря.– обратилась она к Крейгу. Тот подошел к тумбочке и выключил лампу.

   – Это мой долг. Возьми паспорт, что там еще нужно... Страховку…

   – Как ты вошел в дом? – Казалось, голос Дэна был с нотками упрека.

   – А, это наш герой?– Вопрос был почти риторическим, и задан шурином не глядя в его сторону, будто речь шла о нашкодившем коте.

   Кэррингтон должна была сказать Дэну о том, что пригласила брата, и если не объяснит сейчас, то судя по реакции Дэна, в следующий раз объясняться мужчины будут только после того как набьют друг другу рожи.

   – Крейг поссорился с Вандой. Ему нужно где–то жить, пока они не помирятся. А так как мы все равно разошлись, нам будет удобно пожить вместе, тем более что мы с тобой уже все решили...

   –Я – нет. – перебил ее Дэн.

   – Слушай, парень. Думаю, тебе стоит сейчас уйти, либо в клинику повезут обоих.

   – Крейг!

    Кэррингтон и не думала усугублять обстановку, но раздраженные нотки сами вырвались с ее губ, а ссора с братом меньшее, чего она хотела. Он был ее единственной семьей. Она всегда считала, что если пара уже друг друга не любит, то и нити родства автоматически рвутся. Поэтому когда муж перестал быть близким, необходимо стало всю любовь направить на родную кровь, которая во все времена бывает опорой. А сейчас в разгар их ссоры с подружкой они оба полезны друг другу. Кэрри повернулась к мужу и как можно спокойнее пояснила:

   – Теперь и у Крейга есть ключи. Я не могу запретить тебе жить здесь. Это и твой дом. Но отныне он будет здесь столько, сколько посчитает нужным. Я тебя не гоню, Дэн. Просто прошу съехать. Если ты считаешь это оскорбительным – оставайся, но постарайтесь не забывать, что каждый из вас не единственный в доме.

    Родственнички переглянулись. Было видно, что им есть чем перекинуться словесно, а у Кэррингтон не было желания слушать их дальнейшее препирательство друг с другом.

    – Я хочу переодеться. И в милой беседе постарайтесь не забывать, что я за дверью.

    Кэрри невесело улыбнулась. Ее начала преследовать мысль о том, что расставшись с новым знакомым, он не оставил ее на «авось», а проводил. Это так мило, что он беспокоился! И она вновь улыбнулась. Насколько возможно быстро она переоделась в джинсы, водолазку и сверху накинула олимпийку. По такой погоде это была самая удобная одежда. Остановившись возле зеркала, она поняла, что сейчас думает либо о своем комфорте, либо об имидже актрисы, которая всегда должна выглядеть хорошо. А вот если бы она знала, что встретит своего итальянца, то обязательно облачилась бы во что–нибудь более симпатичное. Хотя многие считают, что джинсы джинсам рознь. И в некоторых моделях женщина может выглядеть более чем сексуально. В одни подобные ее как–то пытались нарядить в кино, но то была пародия, и в последствии отсняв пару сцен, режиссер согласился со сценаристом, который изначально считал этот образ отвлекающим от сути и смысла разворачивающихся событий картины. И сейчас ей захотелось, чтобы такой ее мог увидеть Он. Но тут она вспомнила слова Франко. Он упоминал о жене, которая очень любит смотреть «Философию страсти»... И Кэррингтон стало горько. Но не стоит так сильно печалиться. Она ему понравилась! В этом не было сомнений. От этой мысли все внутри потеплело. Захотелось отправить тех двоих, что находились за дверью, подальше, а самой лечь перед телевизором, смотреть какую–нибудь мелодраму и пить горячий шоколад. У нее уже ничего не болело. А упадок сил после стресса – обычное дело. Она не предполагала, что разговор с мужем потратит столько ее нервных клеток. Нарастало желание быстрее получить развод и избавиться от этого чувства неудовлетворенности. Она посмотрела на закрытую дверь и поняла, что по–настоящему хочет побыть в одиночестве. Что они там делают? Слишком уж тихо.

   Приоткрыв дверь в коридор, Кэррингтон прислушалась к звукам. Было подозрительно беззвучно. Свет падал из гостиной. Войдя в комнату, Кэрри увидела Крейга, потирающего челюсть. Было ясно, что он в нее получил, и не слабо.

   – Что случилось?

   Кэрри даже и подумать не могла, что в этой тишине происходит ссора.– Вы подрались? Почему?

   – Ты еще спрашиваешь? Я не вчера родился, чтобы догадаться, что ты перед падением не сама споткнулась...

   – Я просто хотела отделаться от Дэна.– перебила сестра.– И не нашла ничего лучше, как попросить тебя приехать. Мне не нужно посещение доктора, хотя хорошо понимаю, что сильно ушиблась виском. Для клиники мне необходимо как минимум увидеть летающих звездочек. А их не было...

    Весомый аргумент, тем более с той твердостью в голосе, что услышал Крейг. Он и в самом деле начал думать, что ее слова имеют смысл.

   – Послушай, милая. Ты – моя семья. И если есть возможность позаботиться о тебе, мне не нужна для этого причина. А этот уродец мне дал повод тревожиться. За что и получил... Да– да! Не смотри так на меня! Думала, я пропущу удар?

   – Дэн тебя ударил первым?

   – Кэрри! Я не жду, что меня поставят на место! Это я пытался ему почитать лекцию на тему как быть примерным мужем, если природой не дано...

   Он снова потер свою челюсть:

   – Как думаешь, я понравлюсь Ванде? Говорят, шрамы украшают мужчин.

   – Пойду принесу тебе льда.– Кэррингтон покачала головой. Ей показалось, что брата забавляла эта заварушка. Она на автомате достала лед из морозилки и завернула в полотенце:

   – Вот держи.– Ей надо было лишь поднять глаза. И только Крейг оказался рядом с ней, игривость как рукой сняло.

   – Я тут для того, чтобы позаботиться о тебе, а не наоборот. Можешь думать, что беседа с Дэном была первобытной, но до рукопашной обещал твоему муженьку, что тебя сегодня осмотрит доктор. Что и собираюсь выполнить для своего спокойствия.

   Кэррингтон вложила в руки Крейга замотанный лед. Ей совсем не хотелось с ним спорить… Но, и ехать тоже.

   – Давай договоримся… – Тут она включила свою актерскую игру, за которую ее так полюбил зритель.– А кстати, где ты сегодня ночуешь? Я правильно поняла, что у нас? Значит, если я буду нуждаться в помощи – я тебя позову!

   – После сотрясения человек засыпая, может впасть в кому...– учительским тоном уточнил Крейг.

   – Я похожа на ту, что может в нее впасть? Устрой мне тест, какой учиняют полицейские при поимке нетрезвого водителя! – пыталась убедить сестра.

   – Это не одно и то же. Не спорь. Я буду ждать в машине. Если будешь медлить, я тебя вынесу на руках...

   – Ты шутишь? Откуда в тебе эти зверские наклонности? Ванда, или как ее там, на тебя плохо влияет! – очень серьезно возмутилась она. Даже появилась предательская складочка между ее бровей. Крейг указательным пальцем расправил ее, дав понять, что она для него по–прежнему маленькая младшая сестра.

   – Это не наклонности, милая, а забота. Не путай понятия. Может, ты все утрируешь и мою заботу принимаешь за зверство? Может, и неуклюжую ласку мужа приняла за...?

   – Хватит Крейг! – Игривость кэрри как рукой сняло. – Я через минуту буду.

   Кэррингтон резко развернулась и пошла в спальню, где оставила свою сумочку. Правда, быстро повернувшись, она почувствовала головокружение и легкую тошноту. Похоже, все не так пустяково как кажется. Хотя это могло быть признаком того, что она ела только в обед. Либо события вечера вытрясли с ее тела все силы, и она нуждалось в немедленном отдыхе. Слава богу, что это может быть чем угодно, только не беременностью... Кэрри об этом думала раньше, до решения разойтись. Какая–то знакомая ее пыталась убедить, что семье для счастья не хватает детей. И девушка действительно начинала так думать, пока... Прозвенел звонок. Она не хотела поднимать трубку. Ей даже не интересно было знать кто это. А может быть это Франко? Мысль согрела душу, но лишь на секунду, так как это абсурдно… После слов автоответчика она услышала голос Крейга:

   – Еще минуту, и буду снова в квартире. Но уже не для того, чтобы предложить помощь. Буду действовать без уговоров. Поторопись.

   Ничего не поделаешь. Закрыв дверь, она вышла на улицу. И вновь без зонта. Но это уже не так важно. Дождь может охладить. Душа тоже нуждалась в успокоении и холодном душе, хотя с ней все не так просто как с телом. Быстро сев в машину, она не теряла надежды, что убедит брата никуда не ехать. Ведь все, что ей хотелось – это принять ванну и лечь в мягкую кровать. И пусть она в ней сейчас одна. Уединение для нее сродни блаженству. Безумному блаженству. Потому что пусть она и будет одинока, но ей за радость, закрыв глаза снова увидеть его. Как можно так запасть на улыбку? Красивых мужчин не бывет. Нет, они есть. Но красота их внешняя, больше представлена ухоженным спортивным телосложением и более или менее правильными чертами лица. У Франко же все идеально. И бросилось это в глаза только тогда, когда он улыбнулся. В этот момент он производил впечатление счастливого человека, от чего глаза сверкали любопытством и нежностью. Странное сочетание для незнакомца, увидевшим девушке впервые. Но оно врезалось в память еще и потому, что не каждый день доводиться чувствовать головокружение при виде мужчины. И откуда оно берется? Да, наверное, от того, что ловя ртом воздух, тело как чужое не подчиняется, грудь не способна раскрыться полностью, и нужен волшебный щелчок, чтобы все органы начали работать кроме кожи, которая как назло покрывается потом, а глаза готовы очень долго не моргать, дабы не потерять ни мгновения этого миража. Он не мираж. И в этот момент на ее лице появилась улыбка. Как же трудно и вместе с тем легко дышать теперь, когда его нет рядом! Взгляд итальянца заставляет сердце останавливаться в беге, но тяжело при мысли, что встреча может не повториться! Нет! Она будет! Она все равно найдет его, даже если он больше не станет искать с ней встречи! Все же он еще придет, потому что хотел поговорить, и впечатление было иным, нежели он просто хотел продолжить беседу в постели. Вся суть была в другом. Между ними пробежали токи. Это не химия, потому что они еще не знают вкус поцелуя друг друга. Но точно физика. Это не плюс и минус, что по правилам притягиваются. А как половинки одного целого... Когда–то так же ей казалось после встречи с Дэном. Но нет. Не так. Было мило, но совсем не так. Дыхание совсем не сбивалось, а сердце не страдало аритмией.

   – Милая сестренка.– Крейг смотрел на нее с легким беспокойством.– И ты хочешь меня уверить, что все хорошо? Да ты минуту уже то улыбаешься, то вот–вот заплачешь! Я два раза обратился к тебе, а ты не замечала моего присутствия.

    Теперь противная складка между бровей появилась у него. Испытав настоящее чувство тревоги за сестру, он, молча, пристегнул ее и себя, и тронулся с места. Проехав пару кварталов, он решился взглянуть на Кэрри. Уж больно неестественной была эта тишина. Он увидел, как она смотрит на него и глаза блестят от выступивших слез. Пару раз Крейг пытался сделать вид, что не замечает этого, но так и не смог игнорировать ее состояние. Пришлось остановиться. Парковка получилась неудачной. В этом месте мало того нельзя стоять, еще и однозначно придет штраф. Но, черт побери! Какое это имеет значение, когда именно в этот момент у его скрытной сестренки откровения желают быть услышанными?!

   – Что с тобой, Кэрри? Что происходит? Ты не хочешь жить с этим мистером «недоразумение»? Но ведь вы и так разошлись!? Мне даже не пришлось лично выбрасывать его пожитки. Он причинил тебе сильную боль?

   Крейг нежно дотронулся до предполагаемого места шуба на голове, но Кэррингтон убрала его руку, И, открыв рот, чтоб сказать что–то, у нее вместо слов вырвались звуки, похожие на всхлипывания. Кэрри как будто не могла найти ритм своего дыхания, и была совсем не похожа на себя. Такой Крейг ее никогда не видел. Он не стал торопить ее с признанием. В такие минуты нужно уметь ждать и слушать. Брат хотел лишь предложить уткнуться в его плечо и выплакаться. Но она жестами дала понять, что все пройдет. Успокоившись немного, Кэррингтон сказала:

   – Я совсем не думала, что моя жизнь превратиться в этот абсурд. Мне необходимо поплакать. Омыть слезами все свои надежды и мечты. Мне не хочется ничего делать, а окружающие никак не оставят меня в покое! Еще и эта работа! Я была готова уйти, но сегодня на токшоу поняла, что думая о себе, я подведу кучу людей, и передумала. Но я так больше не могу! Я не борец. У меня уже нет сил...

   – Это вся причина? Может, есть еще что–то?

   Кэррингтон заулыбалась. Конечно же это не все.

   – Сегодня я встретила мужчину. Я уже и не думала, что способна кем–то увлечься. Ты понимаешь меня? Я уже поставила на себе крест, и не хотела больше сниматься… Жить так, как живу... Я даже подумывала сбежать на время, чтобы никого не видеть... Даже тебя… Прости.

   – И?

    До Крейга туго доходил смысл ее слов. Он не мог понять, почему сейчас она плачет. Да так горько, что слезы текут не переставая. Даже у хороших актрис в два ручья не льются.

   – Я кажется влюбилась в мужчину с первого взгляда. Не знаю, кто он и откуда. Но меня тянет к нему, от чего чувствую себя потаскухой. Разве такое возможно со мной? Это не я! Я себя теряю... Все было хорошо. Даже каждодневные ссоры с Дэном не выбили меня из колеи так, как сейчас после встречи с этим мужчиной…

    Крейг подал ей платок, который с большим старанием наглаживала ему Ванда. И пока Кэрри вытирала слезы, он спросил:

   – Тогда почему ты в таком состоянии? Я не верю, что причина в этом...

   – Почему–то сев к тебе в машину, я вспомнила как во время нашей беседы с ним, я себя отвратительно вела, стараясь создать впечатление, что не заинтересовалась им, а наоборот, давала понять, что не хотела бы больше встречи и пыталась убедить, что муж для меня еще значит очень много. А теперь, прокручивая в голове эти моменты, мне кажется, он больше не захочет искать со мной встречи…

   Крей обнял сестру и дал ей возможность намочить его плечо. Все, лишь бы она перестала так расстраиваться. Что он может сказать, если совсем не знает женскую психологию? Но дело было плохо. Истощение моральное на лицо. Еще и физически стресс вызвал разбалансировку систем, и простыми словами «все будет хорошо» и «поплачь – станет легче» не обойтись. Мужику можно было бы предложить снять усталость с помощью горячительных напитков, а тут черт знает что делать? Он вспомнил, что его бывшая девушка часто принимала успокоительное. Но, какое? Он даже не удосужился спросить, что она пьет. Вероятно, поэтому у него и не клеилось с женщинами: он просто был к ним невнимателен. А глотали пилюли сто пудов только из–за ссор, причиной которых опять–таки являлось его болезненное равнодушие.

   – Нужно бы на досуге заняться психологией...– произнес он вслух.

   – Что?

    Кэррингтон не поняла смысла его слов. А если и предположила, что бы они значили, то это ей совсем не понравилось. Но он не дал ей возможность задуматься:

   – Дорогая, если ты не хочешь ехать – хорошо. Я согласен. Но с условием, что ты выпьешь пару таблеточек, и как хорошая девочка ляжешь в кровать. Только вот что тебе купить в аптеке? Дай минуту, и я узнаю у Сибилл, что она принимала в таких случаях.

   – Сибилл? Я думала, твою девушку зовут Ванда...

   – Устаревшая информация. Вернее после нее уже была Сибилл.

    Ее удивленное заплаканное лицо вызвало умиление. Он был несказанно рад, что настроение повернулось в лучшую сторону. Главное, чтоб не наоборот. Он быстро достал мобильный и набрал номер. Долго молчал. Вероятно, его бывшая не была рада звонку, тем более в такое позднее время. А был уже первый час ночи. Пока он болтал и выпытывал у подружки название препарата, что можно купить без рецепта, в обмен на ужин, вероятно, с продолжением, его взгляд остановился на Кэррингтон, мирно посапывавшую на переднем сидении. Поза ее была явно не удобной, но впечатление создавалось как раз наоборот. А может крепкий сон и пара выходных – это как раз то лекарство, что нужно ей сейчас? Он брат, и его долг позаботиться о ней… Он так и поступит.

    Крейг вновь посмотрел на спящую Кэррингтон. Она не выглядела травмированной и с признаками сотрясения головного мозга. Может он думает неправильно и легкомысленно, но все еще сомневался, нужно ли раздувать панику из–за обычного падения. По опыту ему известно как проявляют себя такие повреждения, но он, все же, не имеет научную степень, чтобы утверждать обратное. Этот хитрец, ее муж, придумает все что угодно, дабы быть с ней. Может и сейчас он воспользовался их потасовкой, чтобы якобы позаботиться о ней, а, следовательно, ближайшие сутки имел бы возможность на правах мужа не отходить от нее и решать все формальности в клинике. Дэн не предполагает, что ее брату придется взять эту роль на себя. Но прежде, чем наговаривать на любимого зятька, нужно удостовериться, что страхи Дэна беспочвенны. Он набрал номер своего старого друга, который по долгу службы много лет работал парамедиком, пока его не сгубило желание удариться в бизнес, и который один из немногих, кто относительно спокойно мог реагировать на такие поздние звонки как сейчас.

   – Доброй ночи, Билл. Извини за поздний трезвон. Моя сестра сегодня получила травму головы. Я не могу определить насколько все серьезно, и есть ли повод для беспокойства... Да, я полностью «за», однако она категорически против, и уверяет, что все в порядке. Если ложная тревога, мне бы не хотелось ее везти в клинику. У нее сейчас не лучший период... Билл, она слезно просила не везти ее туда. Я не знаю что делать... Да, дружище. Я об этом и хотел тебя попросить... Буду признателен тебе. Куда подъехать?

    В такие моменты Крейг благодарил бога за то, что в его жизни есть такие товарищи. Он вновь пристегнулся и повернул машину по адресу друга. Обычно в такое время еще полно машин на дорогах. Им повезло, что в этой части города обошлось без пробок. Вероятно, многие рванули на концерт, посвященный памяти какому–то певцу. Но и это не объясняет пустынности на шоссе. Но какое это имеет значение? Главное, чтоб тревога за Кэрри была ложной. Сейчас он готов был думать о всякой ерунде. В этом они с сестрой похожи: оба в критические моменты способны неосознанно абстрагироваться от неприятной ситуации. Организм как будто ставил блоки, чтобы не получить психическую травму. Почти как принцип действия предохранителей. Он взрослый мужчина уже не мальчик, и ненавидел в себе такую реакцию. Он всегда хотел чувствовать. Буквально на днях он порвал со своей девушкой. Она вроде любила его, потому что выполняла все его желания, чтобы ему было хорошо рядом с ней. Ей чудом удалось не обижаться на него. Но Крейг не ценил. Даже в момент расставания он надеялся почувствовать боль. Ему была важна своя реакция. А внутри ничего не дрогнуло. Почему? Если бы был хоть малый намек на то, что кишки скручивает в узел – он был бы счастлив. Сознанием он понимает, что нужно создавать семью, иметь детей… А как, если и в радостные моменты и во время разрыва он спокоен как слон? Вероятно, он правильно делает, что прислушивается к своему нутру. Но, похоже, оно у него гнилое. Ведь подобное повторяется из раза в раз! Где–то в глубине души он завидовал Дэну. Зять, конечно, еще тот жук, но его эмоции были всегда настоящими. И сегодня он врезал ему еще и для того, чтобы привести его в чувство. Мужчине не гоже так убиваться, тем более, что сестре это только мешает избавляться от воза совместного прошлого. Почему тот способен любить, а он Крейг нет? В любом случае до абсурда не должно доходить, а у Дэна явно уже диагноз. Если он не оставит сестру в покое, то у него будут очень крупные неприятности... Кэрри влюблена в другого? Вот это новости! Сестренка жжет... За ворохом проблем он и подумать не мог, что события могут так обернуться! Хотя встретила она его только сегодня... Похоже у нее точно сотрясение... С этими мыслями он уже подъезжал к воротам пентхауса Билла, который не побоялся удариться в бизнес, за что и был вознагражден этим красивым особняком. Но как говорил Билл, это его бзик, как у женщины во время эмоционального всплеска. Теперь он не был рад ему: в погоне за наживой он стал меньше времени уделять семье. Дети еще понимали, им достаточно было воскресного папы, а жена Леона не хотела его делить, даже если соперница не женщина, а работа. Опять–таки, люди тонули в эмоциях. А как же он? Бог о нем забыл? Крег верил, что его час наступит. Но со временем уже перестал ждать, а только убеждался в обратном: похоже, не в этой жизни.

   – Привет, друг! – Крейг старался говорить тихо, выходя из машины.– Что будем делать?

   – Если ты не против, я осмотрю ее. Мне на день рождения с прежней работы бывшие коллеги подарили набор всего необходимого для экстренных случаев. Представь, сумасшедшие разве что дефибриллятор не укомплектовали! Но, как вижу, большое им спасибо, если я могу быть полезен в таких случаях! Не беспокойся, я смогу осмотреть ее в машине.

   Билл открыл двери авто и позвал:

   – Миссис, посмотрите на меня! Я товарищ Крейга, бывший врач скорой помощи. Откройте, пожалуйста, глаза. Мне надо вас осмотреть, иначе придется проехать в клинику.

   Кэррингтон спросонья открывала глаза, как могла. Вероятно, хотела возмутиться, но до нее дошел смысл слов мужчины. Пусть уж здесь и сейчас, чем в клинике, где история не ограничилась бы продолжительностью десять минут. Товарищ брата с помощью некоторых медицинских инструментов и фонарика провел некоторые тесты и пришел к устраивающему ее выводу. Он попрощался и закрыл двери авто. Теперь Кэрри могла, наконец–то, закрыть глаза и продолжить смотреть сон, который подарил ей радостные эмоции, и который она еще сможет досмотреть, если уснет за секунду. Чего вряд ли случится.

   – Это действительно твоя сестра? Ты мне никогда не говорил что это Кэррингтон Эласдер! Колись, дружище! Как тебе удалось подцепить актрису, причем, как мне кажется, замужнюю? Это попахивает скандалом… Не находишь? Зачем тебе с ней связываться? Это не твоя прошлая кукла Барби: надоела – сменил на сотом километре...

   – Полегче, Билл. Я не шучу. Это действительно моя сестра. Если не верить – посмотри в интернете ее девичью фамилию и близких родственников. Думаю, удивишься.

    Крейг подмигнул и протянул руку для пожатия:

   – Спасибо, я твой должник. Давай на следующих выходных выпьем пивка в ближайшем к тебе пабе? Говорят, футбольная игра будет напряженной.

    Крейг пристегнулся и снова взгляну на сестру. «Какая же она хрупкая»– подумал он, но по–прежнему даже сон не смог стереть с ее лица напряженного выражения. Пусть перемены не входят в его планы, но ему придется переехать к Кэрри не на два дня, как планировал, а настолько, сколько потребуется. Почему–то слово «долг» прибавляло в нем уверенность, что это самый верный вариант. И уже мысль о том, что о личной жизни придется на время забыть, не виделась в мрачных тонах. Как можно кувыркаться в постели с очередной мадам, когда его присутствие может потребоваться родному человеку? Что–что, а крепость кровных уз у них была в крови. Как то в молодости, когда Кэрри было уже восемнадцать, они даже один раз поспорили с матерью по поводу его вмешательства в ее отношения с Роско, с которым сестра встречалась на тот момент. Ее парень был категоричен во многом, и часто ставил ей условия. Одним словом, не мог наслаждаться легкостью в отношениях. Тому всегда нужно было все усложнить. В тот вечер Крейг пытался клеить двух подруг. Он надеялся, что хоть одна из них, но согласиться провести с ним вечер. Может и не только кино и домино. Как на его удачу девчонки обе согласились, и даже намекали на времяпрепровождения втроем. Крейг был в шоке от такого везения! Думал, что сбылась мечта идиота. Он не верил в возможность лицезреть фортуну в лицо... Как тут же позвонила мать и попросила приехать, чтобы помочь сестре разобраться в сложностях с Роско. Крейг был счастлив, что его сестренка наконец–таки повзрослела, и ему не надо ходить за ней и следить, чтобы она не встряла в очередную историю, какие у нее случались в виду ее миловидной внешности. Разговор с родительницей ни к чему хорошему не привел. Мало того, он поссорился с ней по телефону, и ко всему еще и вечер с двумя нимфами срывался. А такое бесплатное рандеву бывает раз в жизни, и то не у каждого мужчины! Тогда ему пришлось выполнить просьбу матери. К своему удивлению после того, как начистил морду этому наглецу, он ощутил невероятную благодарность за возможность понять, что же значит быть братом и ощущать свою ответственность за благополучие близких не потому, что тебя заставили, а потому, что есть своя внутренняя потребность в создании условий для гармонии жизни близких. А значит, только при таких условиях его жизнь будет спокойной. И никакой другой уверенности в завтрашнем дне ему не надо. Раньше Крейгу было бы смешно от таких мыслей, но после того случая, когда Роско мог в порыве ревности натворить дел, и они могли лишиться Кэрри, он вряд ли бы простил себя, не прислушавшись к просьбе матери. Странная жизнь, но иногда она преподает уроки, темой одного из которых является «родители всегда правы», нравится это нам или нет. Впоследствии, Крейг дал себе слово, что какой бы абсурдной ни была ситуация, он обязан проверить все ли в порядке с семьей. И если уж его попросили – он не имеет права отказать. Тем более, его дражайшая сестренка имела неосторожность постоянно находить неприятности там, где их возникновение маловероятно. Даже после замужества Кэррингтон, он долго не мог перестроить свой мозг, который непрерывно думал: «А все ли гладко к младшенькой»? И отсутствие звонков с просьбой помочь решить тот или иной вопрос казалось странным. Он почти морально вверил благополучие Кэрри ее мужу. Но как раз сейчас он и понял, почему же его не отпускало чувство постоянной готовности быть опорой Кэрри, хотя она обрела наконец–то такого человека, выйдя за него замуж. Но не суть важно. Вероятно, не только у женщин есть интуиция. А может, этот парень а–ля вторая половинка сестры был не ее судьбой? Хотя, если посмотреть со стороны, картинка была волнующей. Даже мама не могла нарадоваться на выбор дочери, так он очаровал его родных женщин. А вот на мужчин его чары не действовали. Крейг всегда считал Дэна чересчур хорошо играющим роль. И в глубине души ждал, когда же он покажет себя во всей красе. И вот долго ждать не пришлось. Уже через пару лет он сам стал портить отношения, завуалировав свои поступки в благородную обертку: вечно придирался к работе Кэрри, хотя и знал что это за профессия. Одно радовало – эти два года были для сестры счастливыми, но Дэн как всегда все перепортил. И теперь речи не было, чтобы им остаться друзьями. Дошло до того, то сестра даже не хотела о нем думать. Но, это уже в прошлом. Братский надзор со стороны закончен. Теперь Крейг как прежде станет у руля семейной лодки. И ему доставляла удовольствие эта мысль. С этого момента он имеет право не раз съездить по физиономии Дэна без угрызений совести.

   Они подъехали к воротам. Погода стала налаживаться, если она вообще имела какое–то значение для жителей мегаполиса в четыре часа утра. Скоро рассвет, а он еще не ложился. Странно, но он быстро вжился в роль правильного старшего брата. До этого он все юные годы просто отвергал факт стремления быть единой семьей. Ему всегда казалось, что обстоятельства были посланы ему свыше совсем не богом. Теперь Крейг не смиренно, а с гордостью испытывал это чувство. И не уставал говорить матери спасибо за то, что научила ставить приоритеты в жизни. Теперь это не пара девиц легкого поведения, а ощущение душевного равновесия от знания того, что ты не один. Что есть люди, за которых ты готов поручиться и которые всегда готовы видеть тебя, даже если глубокой ночью тебе захочется поговорить или просто выпить чашку кофе. Но пока, слава богу, такого не случалось. Сейчас только он Крейг приходил на выручку до сегодняшнего дня.

   – Я сегодня лягу в мягкую теплую кровать? – пробурчал он, заглушая мотор. Крейг совсем не торопился в дом. Ночь была так прекрасна, воздух свеж, и тут ему захотелось его испортить табачным дымом. Сестра все равно спит. Начнешь ее переносить – проснется. Пусть еще подремлет, а он выкурит сигарету. Должен же он испытать хоть каплю удовольствия? А «в день как минимум по удовольствию разного рода» – это его маленький девиз, как у других людей « ни дня без книги», или « сегодня буду лучше, чем вчера». Что за глупая философия!? Надо быть счастливым сейчас! Но без фанатизма...

   – Где мы? – еще плохо ориентируясь в пространстве, она тихо проговорила

   – Дома. – С сарказмом буркнул брат. – Вернее, у меня дома. Но сейчас я это исправлю. – Крейг повернул ключи зажигания и машина начала трогаться с места. Кэрри посмотрела на дом.

   – Давно я здесь не была. – Крейг на долю секунды оторвал взгляд от дороги и глянул с укоризной.– Не смотри на меня так! – Возмутилась она.– В последнее время ты меня не приглашал. Твоей прислуге гостей хватает. Ей чаще приходится учить имена твоих подруг, чем менять полотенца в ванной!

   – Не говори глупости. Ты же знаешь, что ты главная гостья в моем доме. Мне же надо чем–то себя занять в свободное время? Ладно, признаю, что был плохим братом, но ты и сама могла позвонить и предложить провести вечер! Я всегда говорил, что этим бы ты меня спасла от Бэтси или Саманты... А, сама? Ты погрязла в проблемах со своим муженьком! Тебе давно надо было попросить меня вправить ему мозги!

   – Я знаю твои приемчики, – со вздохом сказала Кэрри.– Тем более, что я сама должна была с этим справиться...

   – И хорошо, что позвала меня. Теперь еще пару дней он не забудет, что в чем–то был не прав, пока ноет его челюсть.

   Кэррингтон уже было не смешно. Она погрустнела и получше завернулась в свою олимпийку.

   – Холодно у тебя.

   – Прости, сейчас включу подогрев. Мне как–то было не до него. Так забита голова, что даже привез тебя к себе. Ты уж извини, я к тебе всего на пару дней пока не попрощаюсь с как ее там... Потом если хочешь, погости у меня. Обещаю никого не приводить, пока вместе под одной крышей. У тебя шанс меня исправить...

   Его улыбка все же может поднять настроение в столь поздний час! Эта мысль не показалась ей плохой.

   – Ты не заметил? Кажется, в доме горел свет.

   – Думаю ничего экстраординарного. Возможно Аманда..

   – Ты же говорил Бэтси или Саманта...

   – Не важ–но, – подчеркивая каждый слог, произнес Крейг.– Может она ждала меня с бутылкой шампанского, чтобы помириться... Но я сказал «пока» – значит «пока». На самом деле спасибо тебе. Если бы не ты со своими проблемами, то я бы сорвался...

   Кэрри сделала удивленное лицо.

   – Ты опять впечатлена, Кэрри? А я всегда имел слабость к стройным телам! А у нее, представь, все настоящее! То есть свое, не переделанное! Ладно, я замолкаю. – И снова мило улыбнулся ей. Такое же умиротворенное ощущение вызывала и улыбка Франко...

   – Сегодня столько событий, что я, наверное, сейчас не усну.

   – А тебе милая придется, потому что я очень хочу спать, а так как должен за тобой присмотреть, то дождусь, когда уснешь ты, потом только и сам смогу расслабиться. И это не обсуждается.

   Пока они потихоньку добрались до квартиры, уже почти рассвело.

   – Боже, Кэрри, мне скоро надо в офис… – Он на ходу бросил пиджак и рухну на диван.– Прости дорогая, я обещал тебя донести до кровати, но...

   – Не суди себя строго. Теперь мой черед о тебе заботиться. Во сколько тебе вставать? Я разбужу...

   – Нет, все неправильно.– Он нехотя сел.– Мне товарищ сказал, что тебе нужно отдохнуть, а точнее крепкий сон. Будет лучше, если мы ляжем вдвоем.

   – А мне не спится. Я подремала в машине. А теперь всякие мысли в голове. Трудно абстрагироваться от сумасшедшего дня...

   – Как я не подумал! Мне Билл упоминал, что если не получится заснуть самостоятельно, то надо дать тебе успокоительного или снотворного. Но ты так легко уснула и спала почти всю дорогу, что у меня вылетело это из головы. Я сейчас что–нибудь придумаю.

    Он встал и полез в карман за запиской, в которой товарищ указал, какие именно препараты следует дать.

   – Что это за звук? – Кэррингтон он напомнил вибровызов мобильного телефона.

   – Это, наверное, Саманта, или как ее там. Не пришел ночью, и она вероятно, ужаснулась, что я, оказывается, был серьезен. И какие только мысли не приходят, когда ты в кровати один... Ладно, я сейчас сгоняю в аптеку, а ты обещай быть паинькой.

   Он помог Кэррингтон дойти до кровати, снял с нее обувь, как делала это мама в их детстве, и накрыл пледом со словами:

   – Тебе что–нибудь нужно пока я тут? – В ответ получил лишь отрицательные повороты головы. – Тогда я мигом. – Поцеловал ее в лоб и ушел.

   И действительно, какие разные мысли приходят, когда ты остаешься с собой наедине! Надо лишь закрыть глаза. И зачем позволила брату уехать за лекарством? Крейгу как никому нужен отдых. До обеда у него пара деловых встреч, потом осмотр объектов с заместителем, а у нее выходной... Как бы то ни было, а если она уснет сейчас, то убережет свой организм от ненужных лекарств, которые способны надолго затуманить мозг. Да и брату будет приятно, что возиться с ней сегодня уже не надо. Хотя, утро только началось и, возможно, это только начало. Но она не доставит больше беспокойство брату, хотя, если она разведется и решит все же сделать перерыв в карьере, то ей придется некоторое время посидеть у него на шее. И все же она лучше, чем его бесконечные дамочки. За этими мыслями Кэрри не заметила, как погрузилась в сладкий сон. В нем она снова увидела улыбающегося Франко. Он был одет в серый костюм при галстуке. Сидел в кресле, какие бывают только в кабинете у начальства, и говорил по телефону. Его блестящие темно русые волосы были средней длины и лежали небрежными волнистыми прядями на лбу, прикрывали верхушки ушей и ниспадали на ворот рубашки. Его стиль прически оказался наиболее подходящим к его внешности, и откуда ни возьмись внутреннее «я» сказало, что именно такой тип всегда привлекал ее внимание. Ему не нужен стилист, чтобы быть на высоте, а его романтическая наружность и мягкие черты лица придавали образу нежность. Вроде все в нем было от мужчины, а вот улыбка была далеко не земная. Идеально ровные зубы и губы бантиком явно были от матери, вероятно, очень красивой женщины. И только глаза перекрывали его мягкие черты: они как будто жили своей жизнью, пока губы были растянуты в соблазнительной улыбке. Они явно давали понять, что мужчина полностью отдает себе отчет, насколько сильно он производит магнетическое воздействие. Это был взгляд мужчины, поставившего перед собой цель... Но какую? Во сне он говорил по телефону и смотрел на Кэрри. Не отводя глаз, он давал понять, насколько телефонный разговор ему не важен и скоро он повесит трубку. Франко сделал ей знак, чтобы она собиралась: то есть верхнюю одежду, сумочку и привела в порядок волосы, будто минуту назад до звонка они целовались, не обращая внимания на ее испорченный макияж и прическу... И Кэрри ощущала все как наяву. Даже слышала, как переставало стучать сердце. Оно то замирало, то пускалось вскачь. Одним словом, выдавало очень серьезную аритмию вплоть до пароксизма.

   – Хочу, чтоб ты бросил эту чертову трубку и напомнил мне, как было хорошо нам минутой назад. – произнесла Кэрри во сне.– А то я не помню уже. Ты вообще прикасался ко мне? Иди сюда…

   И Франко услышал ее. Он положил трубку на аппарат, встал и подошел к Кэрри. Его правая рука легла ей на затылок и мужчина бесцеремонно, но нежно поцеловал ее, обнимая за талию другой рукой. Все было так реально. Сон оказался очень ярким, будто она все же выпила эти чертовы пилюли, по составу не уступающие наркотикам.

   Но Кэрри ничего подобного не принимала, хотя уже неделю просила доктора Каллахана выписать ей что–нибудь для гармонизации души и тела. В ее сумочке находились лишь обязательный набор препаратов для предотвращения отторжения тканей. А для стабилизации ее эмоционального фона доктор что–то не торопился воплощать клятву Гиппократа. Хотя, с другой стороны, были и иные заповеди, что–то вроде «не навреди». Только это и сдерживало ее в желании потребовать от него действий, которые напрямую входили в его обязанности. Только потому, что док так ничего ей и не выписал, она продолжает бурно реагировать на перемену событий в жизни. С другой стороны, это радовало. Перемены бы притупили ее восприятие действительности, а точнее ее приходящая заторможенность стала бы еще больше, и вряд ли встреча с Франко имела такую красочность как сейчас. А на сегодняшнюю минуту как будто кто–то вылил в ее душу разноцветные краски. По мере того с кем и как она общалась, они становились то бледнее, то неистово темнее и ярче, иногда даже с перламутровым блеском. А иногда и напоминали ее сценическое вечернее платье–безвкусицу, в которое ее нарядили в первых сериях сериала: оно было ярко меланжевое и все в пайетках. Ужасная расцветка. Его спасал только фасон, и может еще ее ладная фигура, как говорил помощник режиссера Борн. Этой одеждой они пытались привлечь внимание зрителя к юной актрисе, которая явно была талантливой, но еще не успевшая раскрыть себя. И это сработало! Молодая и привлекательная девушка стала обращать на себя внимание зрителей! Психологический образ героини очень подходил ее внешности и манере играть на камеру. Своей искренностью она завоевала в первую очередь зрителей в категории «шестьдесят плюс», так как мыльная опера была дневной. Но благодаря стараниям продюсера и стремительно поднимающимся рейтингам, сериал стали показывать в вечернее время. К зрителям добавились женщины – домохозяйки, уложившие детей в кровать, затем и мужчины таких профессий, как, например, ночные охранники, которые для того, чтобы не уснуть на рабочем месте, готовы были даже смотреть драматическую «Философия страсти». Но мнение критиков поменялось вслед за взглядами общественности: трудно гнуть свою линию, если народ аж пищит противоположное. Но высокую популярность трудно поддерживать, если сериал не подпитывается откровенными сценами. Режиссер и сценаристы пытались добавить пикантности с участием Кэрри, пока не поняли, что это дохлый номер. Она, возможно, была бы и согласна, ведь профессия ее обязывала, но в то же время она была замужем за Дэном, который хоть и не имел прямого влияния на администрацию сериала, но зато в его знакомствах были люди со связями. Каким–то образом начальство Кэррингтон было «убеждено», что фильм и так хорош, и что было бы неуважительно такой «шедевральный» сериал с глубоким смыслом разбавлять примитивщиной. В конце концов, если любовь между героями есть – ее видно и так благодаря божественной игре молодых и горячих актеров. Одним словом, тогда–то Дэн и не упустил возможности поспособствовать заключению между Кэррингтон и компанией договора, по которому один из пунктов ограждал его жену от обязанности игры с близким и очень близким контактом с коллегами по цеху. Сейчас уже игра Кэрри была не та, что раньше. За версту были видны ее переживания в личной жизни. Но в сериале все было не так просто. Ее героиня и на экране находилась в гуще проблем, так что это только придавало правдивости ее образу. В итоге, девушка и на работе не могла отвлечься. Вероятно, поэтому ее состояние постоянной напряженности не добавляло плюсов для физического и психического здоровья.

   В то время Дэн и начал проявлять свои отрицательные качества. Кэррингтон даже пару раз пыталась убедить мужа, что пара поцелуев ничего не значат. От этих заявления Дэн зверел на глазах, и она оставила попытки что–либо объяснять. Он часто накидывался с претензиями, а ей очень сильно не хватало тех взаимных токов, что пробегали между влюбленными. Их близкие отношения уже не были пропитаны чувственностью, а поцелуи не имели той нежности «как в первый раз». Кэрри давно соскучилась по этим ощущениям, и в ее мозгу произошел взрыв, когда во сне ее новоиспеченный знакомый целовал ее так как ей хотелось. Говорят, что поцелуй еще не все, а, оказывается, Дэн был прав. Прав в том, что нельзя позволять себе целоваться без чувств, тем более за деньги, и более того, если есть муж, которому в этот момент очень больно... А во сне можно делать все что хочется, раз в жизни мечты недоступны. И этот поцелуй во сне с Франко всколыхнул в ней прежние ощущения, когда женщина понимает, что любит и любима. Да, она полюбила незнакомца, и приняла отношение мужа к ее работе. Сейчас Кэрри его не осуждала только потому, что влюбившись сейчас по–настоящему, не могла размышлять как раньше на тему откровенных сцен... Она и вправду влюбилась, иначе, почему такие мысли? Почему трудно представить прикосновение губ с партнером, когда среди массовки на площадке может стоять ее вторая половина, как это делают многие пары, приехав на съемки с супругом. Мерзость! А такое сплошь и рядом... Любят ли они друг друга? Это вопрос... «Но сейчас я бы не смогла»,– подумала Кэрри. Невероятно, какие же ясные мысли приходят в голову, когда ты спишь!.. Теперь она верит, что Менделеев мог увидеть периодическую систему элементов во сне. Это реально. И этот поцелуй в сновидении тоже не менее реален! Ну и что. Это всего лишь сон. Кэрри отдавала себе отчет в том, что если проснется, то все исчезнет. И он, к сожалению, как это часто бывает, забудется... Но останется это чувство удовлетворения от глубокого, чувственного и долгого поцелуя, от которого можно задохнуться. Такие яркие сны редкость, а то, что они способны вытащить ее чувства из морозильника, делает их еще ценнее.

   Кэррингтон вдруг почувствовала тревогу, но не хотела просыпаться. Поцелуй был настолько пьянящим и кружащим голову, что, кажется, проснувшись, она может испытать боль от растворившегося наслаждения. Нужно бороться за него, до последнего не давая себе проснуться! Но откуда она знает губы Франко? Как ей известна его манера поведения во время близости? Она же его знает всего лишь несколько часов? Нет… Не знает… Просто не может знать... Но, чувство такое, что рядом родной человек... Поцелуй стал углубляться. И вот его рука уже у нее на груди, спустилась до талии и вновь поднялась вверх, легла на щеку, потом принялась поглаживать волосы. И вот они уже лежат... Но где? В офисе Франко нет дивана, как ей казалось.. Но, это же сон, и здесь все возможно... Вдруг ниоткуда заиграла музыка Филиппа Л. «Добро пожаловать в край», а она как нельзя лучше подходит для сопровождения любовного акта... Кэрри ее очень любила, и когда появились мобильные с полифонией, тут же поставила ее на смс сообщения, и одну из ее вариаций на будильник. Казалось бы, вот она близость рядом под любимую мелодию, ведь заниматься любовью во сне с чужим мужчиной не преступление. Но почему–то поцелуй прервался. Кэрри попыталась дотянуться до Франко, но он растворялся, и совсем исчез ...

   – Не уходи! – тихо наяву умоляюще произнесла она.

   – Я не уйду. Я останусь. Все что скажешь, детка. Я так рад, что с тобой все в порядке,– заговорила дымка голосом Дэна.

   К Кэррингтон дошло не сразу. Она боялась открыть глаза. Но как себя обманывать, если мысли хаотично роятся в голове в мгновение готовые собраться в единую картинку? Перед взором предстал Дэн. Это с ним она поцеловалась в квартире в их спальне, думая, что это был мираж с итальянцем. Она медленно фокусировала на нем свой взгляд. Мужа она видела почти отлично, ведь уже рассвет, и в окно пробиваются утренние предвестники солнечного дня. Окно было закрыто, но чувствовалось, что впереди ясный и погожий день, как будто, дождливого и нервозного вечера не было.

   – Что ты здесь делаешь? – немного испуганно и с тревогой спросила она.

   – Я просил тебя дать мне знать как посетите приемное отделение в неотложной помощи, но мне так никто и не позвонил... По каким–то причинам Крейг сменил номер, а так как я с ним не общаюсь теперь... Я вдруг вспомнил, что у тебя дома есть записная книга, и ежедневник... Был уверен, что найду нужный номер, но забыл обо всем, когда увидел тебя лежащую здесь... Где братец? Почему его нет рядом?

    Последнюю фразу Дэн почти выплюнул, но увидев раздражение в лице жены, решил перевести тему:

   – Я перестал соображать, а просто лег рядом... Я не ожидал, что ты потянешься ко мне... В ту минуту я гнал мысли, что ты можешь быть без сознания. Но затем на секунду вернулся в прошлое... Мне показалось и тебе понравилось...

   – Я не хочу это обсуждать… Я.. Я не понимала что происходит...

   – Не ври..– Дэн прекрасно знал, что она отдает себе отчет в содеянном. Только был не уверен, что она думала о нем.

   – Все кончено, Дэн... Пожалуйста, оставь меня…

   – Одну? Где твоя пародия на братца? Почему не рядом? Всегда только и делал, что читал нотации, а сам бросил тебя, улизнув к очередной подружке...

   – Полегче с выражениями!– За спиной у дверного проема стоял Крейг.– Как правило, люди, получившие в челюсть, более избирательны в словах...

   Дэн встал с кровати, и хотел что–то ответить, но его перебил Крейг:

   – Сестричка, сдается мне плохая идея жить под одной крышей... От такой наглости у меня чешутся руки...

   – Крейг, будь добр, позаботься о госте, а мне нужно привести себя в порядок...

   – Гость?– возмутился Дэн, показывая пальцем в сторону Крейга. – Гость – это он, и повторяя еще вчерашние твои же слова: это и мой дом!

   – Дэн, я не хочу сейчас вдаваться в подробности, но так не может дальше продолжаться. Ты прав, конечно, но я намерена внести пункт в бракоразводный документ на счет выкупа твоей доли...

   – Милая,– вмешался Крейг,– пусть забирает эту квартиру. Мы даже можем подарить твою долю! На кой тебе она нужна? В ней были не самые лучшие воспоминания...

    И он прав. Кэррингтон опустила глаза. Ей нечего было добавить.

   – Выметайся,– обратился он к зятю.– Здесь тебе не рады. Справиться о здоровье Кэрри можешь позже… если захочешь. Через пару дней я намерен ее забрать. А пока поживи в отеле. Можешь даже записать расходы на мой счет..

   – Я не сдамся,– тихо проговорил Дэн, обращаясь к жене.– Я не думал, что все еще может быть... Но спасибо, что дала надежду...

   – О чем он бормочет?– начал заводиться Крейг.– Выметайся, или я спущу тебя по лестнице!

   Дэн быстро встал и вышел из спальни. Через секунду хлопнула и входная дверь.

   – Этот парень много на себя берет…

   – Забудь пока о нем.– Девушка уже окончательно проснулась.– Где ты был?

   – Ездил, искал ночную аптеку. Бог весть сколько я исколесил! Народ совсем не нуждается в прибыли, потому что, я уверен, таких как я в городе достаточно... – Он сел рядом с сестрой.– Я боялся, ты не сможешь уснуть. Вот купил кое–что: успокоительное, снотворное. Оказывается, на некоторые антидепрессанты нужен рецепт...

   – Так ты еще не ложился?

    Кэррингтон испытала благодарность. Брат и правда изменился. Они стали ближе. Раньше их трудно было назвать семьей. И теперь ясно, что главное в жизни, ведь мужчины приходят и уходят, а семья остается.

   – Крейг приляг, пожалуйста. – Она потянула его за руку вынуждая лечь на кровать.

   – Думаю, я не смогу уснуть...

   – Тогда я заставлю тебя выпить пилюли, за которыми ты ездил в аптеку.

   – У меня две встречи до обеда…

   – Я позвоню, мисс Стольман, и улажу все твои дела.

   – Кэррингтон, я слышал, ты собираешься уходить из сериала?…

   – Это я тебе рассказала?

   – Об этом разве что не пишут газеты... Слухи… Так это правда?

   – Давай сделаем так,– деловито начала Кэрри,– ты поспишь, я улажу твои дела в офисе, а позже мы пообедаем, и я отвечу на все твои вопросы. Идет?

   – Вопросов нет.– Заулыбался Крейг, и поудобнее устроился на кровати.– Если сегодня ты поможешь мне на работе, я даже готов платить тебе зарплату в те моменты, когда ты меня прикрываешь. Боже, как я раньше умудрялся всю ночь проторчать в клубе, а после короткого сна еще и просиживать в офисе?..

   – Не льсти себе. – С напускным строгим видом перебила Кэрри.– А сколько раз я приходила к тебе с просьбой пообедать и что я видела? Ты просыпал весь ленч на своем диване!

   – Когда это было?– с деланной обидой возразил брат.

   – Я расскажу тебе об этом за обедом. Спи.– И вытащив платье из шкафа, вышла из спальни, оставив усталого Крейга одного.

   После душа Кэррингтон привела себя в порядок, наложила макияж, расчесала свои блестящие волосы, обула туфли, и вспомнила, что телефон остался в спальне. Она уже готова была обойтись без него, но вдруг он зазвонит? Потихоньку все же пробралась в комнату и взяла его с прикроватного столика. Обнаружился пропущенный звонок от мужа, смс и будильник... Так значит, во время их поцелуя с мужем музыка была реальной, как и сам поцелуй!..

   Погода была ясная. Кэррингтон села в такси и поехала в офис Крейга. В должности шефа есть свои преимущества.

   Поднимаясь на лифте до двадцать четвертого этажа, где находилась администрация его фирмы, она плохо представляла, чем может помочь брату в делах. Но попытаться стоило. Ей нужно было, как–то проявлять интерес и участие в жизни Крейга. Ей казалось, что он лучший в мире брат, если не вспоминать его прошлые слова и поступки. Да зачем? Что было то прошло. Сейчас он тот, каким она хотела видеть его всегда. И чувствовала потребность быть такой же значимой и для него, хотя вел себя так, что не было сомнений, будто прекрасно отдает себе отчет в действиях, какие так и твердят: «семья на первом месте».

   В фирме Кэрри знали как его сестру, но не все сотрудники. Да и зачем им знать? Она будет появляться только в форс–мажорные моменты, дай бог, чтоб их вообще не было. Крейг упоминал о назначенных встречах. Что с ними делать? Естественно, беседы, которые основывались на подписании документов сразу же стоит отменить. А что до других, то подумает когда будет на месте. Как бы Крейг ни старался, чтобы она потихоньку вливалась в его дело, которое он собирался превратить в семейное, ее утонченная творческая натура всегда отталкивала даже сами мысли об этом, не говоря уже о тех аргументах, какие приводила, дабы раз и навсегда пресечь его попытки заводить подобные разговоры. Но, ничего не выходило. В бизнесе он был такой же: чтобы ему не ответили, если он встречает резкий отказ, то приводит кучу доводов в пользу дела, и периодически продолжает петь те же песни несостоявшимся партнерам, дабы склонить их на свою сторону. Она также слышала слухи о том, что для достижения поставленной цели брат иногда применял запрещенные приемы: для получения выгодного сотрудничества он делал всякие козни оппонентам, вынуждая их принимать решения в пользу его фирмы. Но, опять–таки, это бизнес. Крейг называл это мелким вредительством на благо, и то пользовался этим только в тех случаях, когда речь шла о больших деньгах и стопроцентной выгоде. Радовало, что так поступал он крайне редко. Еще и по этой причине ей не хотелось работать здесь. С ее честностью они бы вылетели в трубу.

   Подходя к ресепшену, она заметила Мэдлин. Хорошо, что брат еще не сменил ее. Мэдди хорошо работала, и нравилась Кэрри. Даже один раз она просила брата сделать ее своим секретарем, или ассистенткой. Уж больно ей не по вкусу была манера общения его нынешней помощницы. Одним словом, многое в фирме, если не все, отталкивало от такого рода занятий, и в частности, работы у брата.

   – Здравствуй, Мэдлин! Как дела? Вижу, как всегда пунктуальна. Я думала, еще никого нет... Ты не поможешь мне решить здесь пару вопросов? Дело в том, что я сегодня за Крейга, по крайней мере, в первую половину дня.

   – Все что в моих силах, миссис Эласдер.– Сотрудница отложила бумаги, что держала в руках, и внимательно приготовилась слушать Кэррингтон.

   – Думаю, мне понадобятся договоры на сделки, по поводу которых сегодня Крейг проводит встречи. И, конечно же, я хочу изучить сегодняшнее расписание.

   – Я бы с удовольствием, но мистер Бронс с недавних пор доверяет все контракты только мисс Стольман.

    Мэдлин почти незаметно пожала плечами с видом искреннего сожаления, и Кэрри поняла, что тут действительно без вариантов...

   – Ладно, придется пообщаться с мисс Цербер.– И они засмеялись в унисон.

    В этот момент вошла та самая помощница Стольман. На вид ей было лет сорок, но возможно моложе. Не была замужем, не брала больничные, и всегда готова работать до позднего вечера. В некоторых случаях даже оставалась на всю ночь. В такие форс–мажорные дни она спала от силы часа три до открытия токийской биржи. Затем на рассвете начинала новый трудовой день. Помнится, даже один раз Крейг уговаривал ее взять отпуск, а получив мягкий отказ, оплатил ей отдых в Барилоче, от которого она не смогла отказаться. Только активный отдых мог ее подкупить. А утомляющее лежание у берега моря всегда считала бесполезной тратой времени. Все остальное время в городе она находилась на работе. Ее не раздражали просьбы быть в офисе и в выходные. Некоторые из партнеров называли ее личным цепным псом. Поэтому кличка Цербер к ней приклеилась уже после третьего месяца в должности.

   – Доброе утро, Мэллин,– строгим тоном начала она.– Через полчаса зайдешь ко мне за дополнительными инструкциями на сегодня. Планы немного изменились. Здравствуйте, миссис Эласдер. Чем могу быть полезна?

   – Здравствуйте, мисс Стольман. Я хочу с вами поговорить на счет сегодняшнего рабочего дня. Вы правильно заметили – планы имеют обыкновение меняться. Пройдемте, пожалуйста, в кабинет Крейга.

   Они друг другу не нравились, но обе безупречно скрывали свои эмоции под маской сдержанности и такта. Пройдя в кабинет брата, где Кэррингтон бывала очень редко, она заметила, что в нем совсем неплохой интерьер, и весьма уютно из–за практически домашней обстановки. В комнате находился удобный светлый кожаный диван, на котором он спал, если была необходимость ночью быть на работе, настенные картины над ним и милый стеклянный журнальный столик рядом с кипой всевозможной прессы, включая журнал «Пипл» и «Плейбой», что говорит о партнерах, которые, вероятно, таскали на деловые встречи своих длинноногих богинь. Возможно, зная пристрастие брата к красивым ножкам противоположного пола, таким образом, хотели отвлечь его внимание от значительных невыгодных для него деталей в контрактах. Но, в свое время Крейг на этом собаку съел, поэтому вряд ли такие уловки срабатывают как в первый раз. Крейгу по–видимому импонировали эти игры, поэтому что и говорить: свою роль увлекшегося партнера он выполнял безупречно, без сомнения не в ущерб себе. Присев на диван, Кэррингтон жестом пригласила секретаршу присоединиться рядом.

   – Спасибо, миссис Эласдер, мне так удобнее. Так о чем вы хотели поговорить?

   Кэррингтон не очень любила иерархию, хотя к предмету субординации относилась с уважением, как к необходимому элементу общения в коллективе. Сегодня, как ей успело показаться, доверительной беседы не будет.

   – Утром произошли непредвиденные обстоятельства, и мистер Бронс задержится. По возможности, ряд необходимых дел я возьму на себя. Пожалуйста, предоставьте мне расписание встреч на сегодня, и связанные с ними документы. Я попытаюсь разобраться, что к чему. Встречи, которые будут основаны на подписании документов – отмени. Хотя… я боюсь, что могу сорвать этим планы Крейга... Поэтому, пожалуйста, принеси мне все необходимые бумаги...

   – Можете не беспокоиться об этом. Есть пара дел до и после ленча, которые может уладить только босс. И не переживайте за их нарушение, я смогу подобрать нужные слова и намерения партнеров останутся в силе. Никто не застрахован от форс–мажорных обстоятельств. Что–нибудь еще?

   – Вы мне разложили по полкам... Буду ждать вас со всем, что посчитаете нужным для проведения бесед. Теперь я понимаю, почему брат вас держит у себя...

   – Не просто держит, миссис Эласдер... Еще и хорошо платит за мои неоценимые качества. Я могу без ложной скромности сказать, что являюсь его правой рукой. А то, что я не занимаю должности заместителя – еще ничего не значит.

    – Без сомнения, в бизнесе вы бесценный помощник...

    – Так же я настаиваю на присутствии во время запланированных встреч...

    – А это уже лишнее, мисс Стольман,– безапелляционно произнесла Кэррингтон, которой уже совершенно надоел выпендреж помощницы Крейга. – Думаю, все пройдет без осложнений. Можете приступать к своим обязанностям здесь. И жду вас...

   – Я буду через пару минут.

    Стольман поправила очки и удалилась из кабинета. Кэррингтон же облегченно выдохнула. Еще раз убедилась, что мир шоубизнеса жесток. Стоит только начать искать все отрицательные стороны, как споткнешься уже на пороге в лице таких дотошных приближенных особ. С таким цепным псом можно неделями не быть в офисе. Как бы она не относилась к Стольман, за фирму можно не переживать, даже стоит советоваться с ней. Уж сильно она много вселила в Кэррингтон неуверенности в своих способностях. Она, конечно, не глупа, но рядом с помощницей явный дилетант. Но поживем – увидим.

   Кэрри боролась с соблазном лечь на этот кожаный, мягкий, несомненно, удобный диван и выспаться. Но, как бы то ни было, если начала пытаться помочь Крейгу сегодня в благодарность за участие в ее личной семейной драме, то нужно довести дело до конца.. Или, по крайней мере, до обеда, пока не выспался брат. Она села за его рабочий стол. Он оказался не то слово каким удобным для: множество ящичков, подставок, отделов для канцелярских принадлежностей и дисков. Кэрри не хотела лазить по его столу, но если это поможет ей сегодня разобраться с делами, то можно и порыться. В столе среди кучи всяких папок с проектами она нашла фото симпатичной девушки со светлыми вьющимися волосами. Цвет их был натуральным, как и локоны. Кэррингтон не сильно разбиралась в этом, но вид был настолько естественный, и на лице девушки не было макияжа, что ответ напрашивался сам собой: именно такая природная красота могла привлечь ее брата больше его многочисленных подружек. И это будет ее первый вопрос после того, как предоставит устный отчет Крейгу о ее самовольстве на фирме. Как–то стыдно, что оказывается, она не все знает о его жизни, точнее оказывается вообще ничего. Кэрри положила на место фотографию картинкой вниз, как она была, и взяла самую толстую папку «Бизнес–план ряда отелей в Барселоне».

    Какой кошмар! Куда она залезла? И тут же положила ее обратно. Ее даже страшно брать в руки!

   – Сориентируюсь по ходу дела,– сказала она вслух, как вдруг сработал интерком, и Стольман предупредила, что зайдет через минуту. Что ж, надо – так надо, придется разбираться. В любом случае Крейгу понравится ее самостоятельное, а не под дулом пистолета решение быть в офисе и вливаться в семейный бизнес. И эта мысль ее взбодрила.

   – Я составила расписание для вас.– Сказала она, входя с кипой папок в руках, специально подчеркивая обращение «вас».– И взяла на себя смелость отложить встречу с мистером Хальсбургом. Она заключалась в подписании договора заказа на некоторые виды услуг. Но, думаю, ваше мнение будет полезно на переговорах с мисс Мильхерд по вопросам дизайна в нашем новом спортивном центре «Аполлон»...

   – Крейг открыл спортцентр?

   – А что удивительного? Мистер Бронс в хорошей форме не только потому, что его таким создала природа и регулярная беготня в поисках новых подружек. Он любит посещать такие места, но так как всегда загружен работой, ему просто необходимо было найти нечто подобное недалеко от офиса. А то, что есть – его не устроило. Теперь форму тела будет поддерживать, посещая свой спортивный комплекс, не выходя из здания. Он расположен в пятнадцатом корпусе на одиннадцатом этаже. Мы бы давно его открыли, но мисс Мильхерд и мистер Бронс никак не могут найти общего языка в вопросе дизайна. Без сомнения, женщине с женщиной быстрее найти точки соприкосновения и, наконец, договоритесь о чем–то конкретном... Хотя мое мнения таково: мисс Мильхерд положила глаз на босса и получает удовольствие от встреч...

   – Я поняла тебя, Стольман... Что там еще?

   – А еще у нас остался ленч с синьором Герра. Я склонна предложить вам перенести на другое удобное для мистера Бронса время. Мне кажется, у них личные дела, либо всю документацию шеф ведет сам. Никаких бумаг у меня нет.

   – Хорошо, мисс Стольман. Спасибо. Позвони ему и перенеси встречу на завтра... Когда у Крейга окно?

   – На 5рm у него ничего не запланировано.

   – Значит, так и поступим, – согласилась Кэрри.

   – Как раз после тренировки ему захочется пообедать. О результате я вам доложу.

   – Спасибо. Можете быть свободны. В котором часу у меня встреча с мисс Мильхерд?

   – Около десяти в кафе «Alias». Седьмой этаж нашего корпуса.

   – Я тоже склоняюсь к твоим предположениям... Как думаете, стоит ее предупреждать, что вместо брата буду я?

    – Не стоит,– с ехидной улыбкой медленно произнесла Стольман.– После завтрака я, надеюсь, вы поделитесь со мной впечатлениями? – И вышла из кабинета.

   Что ж, очень неплохо! Стольман не совсем зверь. С ней можно работать и быть друг другу полезными не испытывая взаимной симпатии. Но тут одно очко в пользу помощницы: она начинала нравиться Кэрри.

   Встреча в кафе с мисс Мильхерд прошла немного напряженно для дизайнера: она часто отвлекалась, говорила сухо, но по делу – без воды, и много раз была рассеянной, либо просто создавалось такое впечатление из–за ее беспрестанных поисков глазами кого–то. Девушка вероятно надеялась, что Крейг с опозданием, но, все же, придет хотя бы под конец завтрака. Кэррингтон даже стало ее немного жаль. Мисс Милхерд не походила на хищницу, просто чересчур смелая, и уж откровенно показывала свое недвусмысленную заинтересованность ее братом. Она произвела впечатление ответственного и знающего свое дело специалиста в области дизайна. Кэррингтон даже задалась мыслью нанять ее для своей квартиры. Развод она переживет, но как? Ей просто необходимо сменить что–нибудь в доме. Новая жизнь – новая квартира!…А так как ее гонорары никогда не позволяли ей жить на широкую ногу, то можно попытаться прежнюю изменить до неузнаваемости… Хотя это и громко сказано, но попробовать стоит. Кэрри поблагодарила мисс Мильхерд за плодотворную беседу, пожелала удачи в работе, и пообещала позвонить по личному вопросу.

   – Мы можем это обсудить сейчас,– не успокаивалась дизайнер. Она явно надеялась увидеться с Крейгом.

   – Извините, не получится. Сегодня я за брата. Мне нужно подготовиться к следующей встрече. А сама еще не ознакомилась с делами…

   – Что–то серьезное с мистером Бронсом?– взволнованно перебила Мильхерд.

   – Совершенно не стоит беспокоиться. Он улаживает кое–какие семейные вопросы. Я имела в виду «улаживал», а теперь ему необходимо выспаться.

   И как она сама еще на ногах? А! Чашка кофе в офисе, две чашки за завтраком на голодный желудок, так как из–за общей усталости внутренности объявили бойкот аппетиту, и теперь, кажется, сердце пустилось вскачь как на первом свидании. Если бы… Хотелось бы узнать как там Крейг… Но позвонить не решалась – вдруг разбудит. А съездить сможет только после запланированных дел. Их хоть и немного, но боясь что–то запороть, такие легкие обязанности почти высасывали последнюю энергию после длинного вечера и неприятных ночных событий. Не смотря на то, что первая встреча прошла, очевидно, на высшем уровне, так как ей не требовались определенные знания и навыки, то в остальном все было не так радужно. И Кэрри поспешила в офис продолжать быть «полезной», если это можно так назвать. Увидев входящую Кэррингтон, Стольман подала знак, что зайдет через минуту. Кэрри пыталась справиться с головной болью, которая появилась у нее во время подъема на лифте. Ей казалось, что не хватает воздуха, и, войдя в кабинет, первым делом открыла окно.

   – У нас хорошая сплитсистема, – начала Стольман, идя следом за ней. – Советую ей воспользоваться. Сегодня воздух напоминает выбросы сернистого ангидрида с рядом подобного рода химических веществ, которые с тревожной частотой обнаруживаются в составе осадков. Кстати, под вчерашний ливень я не попала, спасибо боссу. Я каждый день благодарю небо, что у нас такой шеф. Именно благодаря таким людям у нас есть работа.

   – Так если, предположительно, я попала под вечерний дождь – значит должна облысеть? Или покрыться волдырями? – с настороженностью уточнила Кэрри.

   – А вы попали под него, или это только гипотеза?

   – Попала… Но как видишь, жива и здорова! – Женщины немного расслабились в минутном смехе. – Что там с мистером Герра? Ты перезвонила?

   – Синьором Герра,– поправила ее Стольман,– И да, я дозвонилась. Он был не против подождать босса во второй половине дня в его кабинете, хотя я считаю это большой наглостью. Замечу, он спокойно выслушал мои возражения, но сделал вид, что не услышал, от чего мне пришлось напомнить, что он не у себя дома. Шеф, конечно, будет возмущаться, почему я позволяю себе так относиться к партнерам, поэтому на всякий случай подготовила объяснительную речь. Однако, с другой стороны, заметила, что мистер Бронс по–особенному относится к нему. Так что, вероятно, кабинет все же будет в его распоряжении….

   – Вот как? Ну, раз встреча настолько важна…. В таком случае после обеда буду рада освободить это кресло и не мешать синьору «главный партнер» ожидать брата.– Кэррингтон была чужда подобная манера общения, но стоит поучиться этому мастерству, иначе скоро она превратиться в слепого котенка, который ничего не видел кроме придуманного мира кино. А в реальность полезно окунуться время от времени. – Так чего он синьор?

   – Не знаю. Он постоянно меня поправляет при таком обращении. Я уже себя исправила. Вот, что упустила… Он настоял на том, чтобы ждать здесь с намеком на неверие в отсутствие мистера Бронса. Тут мне пришлось предложить ему приехать прямо сейчас и побеседовать с вами, если для него это так важно. Но узнав, что сегодня вы в кресле главы – как тут же передумал… Я не смотрю фильмы подобные тому в каком вы снимаетесь… Но, вы уверенны, что рейтинги растут? Сегодня, мне показалось, что это даже способно отпугнуть такого настойчивого человека.

   – Все нормально! – махнула рукой Кэрри, – Вероятно, он посчитал, что если хотя бы час фирма находится под управлением актрисы погорелого театра – значит с предприятием лучше не связываться! Но будет печально, если я, таким образом, лишу вас партнера.

   – Не беспокойтесь, миссис Эласдер. Как я уже говорила, это скорее что–то вроде светского визита, нежели деловые отношения. Он подумывает подъехать к 5pm. Мистер Бронс точно будет на месте?

   – Да, не беспокойтесь Стольман. Дай Бог, я тут за «главную» первый и последний раз! – подытожила Кэрри и театрально закатила глаза.

   Как вдруг ей стало не хорошо: она часто задышала, откинулась в кресле и ее веки медленно начали опускаться.

   – С вами все в порядке? Может вызвать врача?

   – Не стоит беспокоиться. Этого стоило ожидать… Оставь пожалуйста меня минут на пятнадцать. Потом продолжим.

    Как только двери за секретаршей закрылись, Кэррингтон осторожно добралась до дивана, легла, прикрыла глаза и только так почувствовала себя лучше. Кэрри не заметила, как усталость взяла верх и она уснула. Стольман не затруднила себя проверить, почему Кэррингтон не отвечает по громкой связи и зашла в кабинет. Своим видом крепко спящей женщины Кэрри служила наглядным пособием того, что не только бизнесмены способны выкладываться на полную катушку, но и другие профессии также требуют большой отдачи энергии. В частности ремесло актрисы обязывало иметь лабильную психику, так как по сигналу режиссера нужно было в считанные минуты суметь настроить себя либо на безудержный смех, демонстрируя веселье, либо изменить внутреннее состояние на сто восемьдесят градусов и заставить зрителя поверить в твои слезы. Стольман потому и считала себя способной пахать на фирме по двадцать часов в сутки, ведь ее энергия всегда при ней, создавая новый закон ее сохранения: отдаваясь любимому делу – столько же получать взамен. В отличие от нее, Кэррингтон всем своим видом вещала о том, что работа отбирает последние силы, не говоря о ее хаосе в личной жизни, какая была и есть под прицелом общественности. Стольман же наслышана о закамерных страстях. При этом Кэрри не создавала впечатление того, что ей хорошо от качелей между мужем и партнерами по кино. Теперь секретарша убедилась, что создавшийся образ о сестре босса – лишь продукт симбиоза желтой прессы и родственных им передач на телевидении, которые зарабатывают рейтинги, придумывая небылицы, либо вопиющие случаи грубой клеветы в сторону популярных личностей. Средства информации и скандалы, как правило, в одной лодке. Зачастую в последнее время процессы по факту защиты чести, достоинства и деловой репутации притормозили безобразную наглость со стороны СМИ, но, тем не менее, их достаточно много. А как показывает жизнь, в актерской профессии надо иметь стальные нервы для противостояния этим явлениям. Как заметила помощница, миссис Эласдер с этим плохо справляется. И вообще, почему женщина должна на себя так много брать? Муж тоже должен быть с ней в коалиции против легальных сплетников. Хотя, исходя из слухов, Стольман сделала выводы, что все как в классике жанра: женщина доказывает свое желание сохранить пару, в то время как мужчина не помогает ей в этом, а занимается топлением семейной лодки… Тут надо сильно любить, чтобы бороться и выйти победительницей… А Кэррингтон явно не выигрывала сражения, так как печать боли на лице во время глубокого сна говорила сама за себя. Даже если человек и носит маску, то не сейчас, когда не знает, что за ней наблюдают. А на лице был еще и отпечаток потерянности с безысходностью. Стольман хоть и состоит из необычного сплава, но все же женщина, которая наделена интуицией и талантом по глазам находить ответы. В случае с сестрой шефа она без слов почувствовала, а теперь и наверняка знает, что представляет собой Кэррингтон. И почему она считала, что шеф с сестрой разные? Да потому что делала тактическую ошибку, опираясь от портрета журналистов. Ее Босс – человек с большой буквы, и сестра оказалась такой же достойной женщиной, в беседе с которой не подмечается надменности и чувства превосходства над остальными. Теперь помощница будет следить за собой во время общения с Кэрри, которую записала «в свои люди».

    Кэррингтон была поглощена миром снов. Как редко они ей снились! А теперь с каждым разом все ярче, принося ей положительные эмоции. Сейчас она видит себя на шезлонге во дворе особняка. Девушка его никогда не видела, но это незнакомое красивое место у бассейна она считает своим домом. Откуда–то играет ее любимая песня ''Amarte a ti'' и ее переполняет нега, переплетенная с радостным ожиданием кого–то. Может мужа? Нет. Этот мужчина иной: он ее любит, заботлив и самое главное, она уверенна в нем как в себе самой. Давно с ней такого не было… Это ее дом, и ждет она своего мужчину. Кэрри понимает, что как жена она обязана позаботиться об ужине для него, поэтому тревожно открывает глаза, чтобы в спешке пойти на кухню, как по дорожке от дома к бассейну она видит Его силуэт. Как на зло солнце светит ей прямо в глаза, но Кэрри не чувствует его жгучих поцелуев на коже. Пытается встать, но не может. Хочет прикрыть глаза ладонью, чтобы лучше рассмотреть Его. Есть страх, что это Дэн. Но откуда ему тут взяться? Она его не звала в свои грезы. Мужчина подошел к ней близко и, наконец, перекрыл яркий свет лучей. Теперь Кэрри его видит… и узнала. Ее недавний знакомый Франко был одет в деловой костюм бежевого цвета. Воротник белой рубашки был расстегнут на пару пуговиц и галстук он держал в руках вместе с темно–синим чемоданом. Он присел на корточки и их лица оказались на одном уровне. Кэррингтон хотела встать или поменять положение, уж больно откровенная была ее поза, но не смогла: тело ей не принадлежало. Она была лишь безмолвным свидетелем этой сцены.

   – Ты не сгоришь?– спросил он и улыбнулся, подняв солнечные очки.– Я прошу быть осторожнее, загорая в дневное время. Во время сиесты у нас принято находиться в том же положении, что ты сейчас, только в доме, пока солнце совсем не обожгло твою светлую кожу. Ты же не забыла, что в конце недели нас пригласила на выходные чета Трельотинни? Как ты заметила я сегодня пораньше, поэтому, пожалуйста, закончи на сегодня солнечные ванны, и пойдем в дом…– подмигнул он и снова показал свои красивые зубы, растянув в улыбке губы, которые на редкость для мужчин имели симпатичную форму бантиком. Франко нагнулся и поцеловал ее легким прикосновением в губы.– Я могу тебе предложить вместо воздушных ванн полежать со мной в джакузи… Догоняй, – подмигнул он Кэрри, поднялся, и, захватив чемодан, направился по дорожке к дому. Она ощутила острое желание встать и пойти за ним, но тело было как свинцовое. Ей хотелось крикнуть, чтобы он помог ей, но не смогла выдавить из себя ни звука… Тем не менее она старалась, прикладывала все силы, чтобы оторваться от шезлонга хоть на сантиметр, но кроме слабого стона ничего не добилась. Слезы брызнули из ее глаз. Кэрри так хотелось к нему!… И долго ей так продолжать лежать? Без сомнения, он обязательно вернется, как только заметит, что ее все нет и нет. Это только вопрос времени...

   – Кэррингтон, дорогая. Проснись.

   Она не сразу сообразила, что происходит. Но открыв глаза, увидела перед собой Крейга, который сидел рядом на диване и тряс за плечо, стараясь привести ее в чувство.

   – Просыпайся, соня. Давай я отвезу тебя домой? Черт, я должен был тебя показать доктору, а не заниматься самодеятельностью….

   – Все нормально. Не удивительно, что мне снятся… Ты отдохнул? Я, наверное, перегнула палку, если решила, что смогу тебя заменить, хоть на час… В следующий раз я подумаю десять раз прежде, чем пойду на это…

   – Да брось! Ты молодчина! Я уже более двух недель не мог отделаться от этой пиявки–дизайнера… Если ты не против, можешь иногда помогать с подобного рода делами? Я имею в виду грамотно избавляться от похожих партнеров, которыми двигают в первую очередь не рабочие моменты… Ты как? Я обещаю хорошо платить!

   – Ты сумасшедший!– хихикнула она.– Который час?

   – Время ленча. Составишь мне компанию? А то я завтрак проспал.

   – При условии, что ответишь мне на ряд вопросов…

   – Все что угодно, милая, но сейчас я очень голоден.

   Прозвучал сигнал громкой связи с помощником:

   – Мистер Бронс, я перезвонила синьору Герре. Он согласен на встречу, но в удобное для себя время… И это прямо сейчас. Каюсь, не умея лгать, я сразу ему сообщила о вашем появлении на работе, ведь у него такой божественный тембр… Еще он сетовал на невозможность связаться с вами по сотовому.

   – Ложь была бы не к стати…– Крейг переключился на серьезный тон.

   – Он будет через час в вашем офисе,– уточнила Стольман.

   – Черт… Сестренка, прости не выйдет с обедом.

   – Но тебе нужно есть?! Что за наглый тип?...

   – Ладно, я согласен, но только на прием пищи в кафе этажом ниже, и не возражай, иначе отправлю домой прямо сейчас.

   – Эта встреча так важна? Какие дела ты с ним ведешь? Стольман не знает про них.

   – Давай поедим, а вопросы потом, оꞌкей?

   – Готовься, когда придет время задавать вопросы. – Кэрри театрально прищурила глаза.– Я тебя ими засыплю, и попробуй только не ответить.

   – Хорошо, хорошо! – в сдающемся жесте Крейг поднял руки, подтверждая свою уступку.– Теперь я понимаю, почему твой муженек не находит с тобой общего языка. Ты давишь без предупреждения!

   – Не стоит жаловаться – зрителей НЕТ!…– с наигранной обидчивостью Кэрри произнесла фразу, подчеркнув слово «нет».

   Брат подошел к столу и нажал кнопку интеркома:

   – Стольман, зайди на минуту.

   Кэрри встала и начала приводить себя в порядок после сна. Хоть он и был короткий, но крепкий, и на лице просматривался отпечаток не только физической усталости, но и внутренней неустроенности. Этот вид был знаком Крейгу, который он считал родственным тревожному сигналу. В кабинет вошла секретарь.

   – У вас еще будут поручения сэр?

   – Да. И при Кэррингтон можешь обращаться на «ты». Мы сейчас идем с сестрой перекусить. Как только придет синьор Герра, проводи его в кабинет, предложи кофе, можешь даже включить ему телевизор и следи, чтобы он ни шагу отсюда не ступил. Я буду через час.

   – Ты вернешься вместе с миссис Эласдер?

   – Нет, – резко ответил он.– Один. Кэррингтон поедет домой.

   Кэрри удивленно подняла на него брови:

   – Я могу остаться. Сегодня я поняла, что могу быть полезна. Нужно же мне с чего–то начинать…

   – Нет,– безапелляционно перебил ее Крейг.– Сегодня ты сделаешь, как я скажу. Тем более ты еще не расторгла контракт со студией. Тебе стоит позвонить начальству и сообщить о своем решении, либо продолжить съемки в сериале. Как только будешь безработной – мы поговорим. На этом все Стольман.

   – Я поняла тебя. – Помощница повернула голову в сторону Кэррингтон и продолжила.– Может это не мое дело, но твоей сестре было плохо. Перед тем как уснуть на диване, мне показалось, она может потерять сознание.

   Девушка, мягко сказать, была неприятно удивлена таким вмешательством.

   – Не стоит делать вид, что меня здесь нет.– Кэрри совсем не понравилось русло, в которое перерастает поведение Стольман. Она была рада, что помощница оказалась не настоящим цепным псом, даже успела за полдня заслужить ее уважение. Но сейчас та явно переходит дозволенные границы. Кэррингтон взглядом выказала свое недовольство в ее сторону:

   – Мистер Бронс дал вам необходимые инструкции. Думаю, вам стоит начать заниматься своими прямыми обязанностями.

   Кэррингтон не ожидала от себя, что способна на такую грубость. Конечно, забота трогает, но Крейг может все понять по–своему, и ей потом будет трудно с ним справиться.

   – Что ты имеешь в виду? – Брат хоть и был ловеласом, экспертом в вопросах по соблазнению и флирту с противоположным полом, но совершенно профаном того, что касается их душевной организации и физических особенностей.– К чему ты ведешь?

   – На мой взгляд, миссис Эласдер стоит обратиться к врачу. Сегодня у нее было головокружение. А это может быть признаком беременности…

   Крейг глубоко вздохнул, задержал дыхание и тихо полюбопытствовал:

   – Милая, ты ничего не хочешь сказать своему брату?

   – Иди к черту!– огрызнулась Кэррингтон.

   – Спасибо. Можешь быть свободна.– Обратился он к помощнице и с благодарственным жестом попросил оставить их одних. Но Кэррингтон было не до смеха:

   – Даже не думай комментировать! – продолжила нападение Кэрри.– Ты знаешь все о моей жизни. Даже зачастую чересчур много информации. Я говорила тебе, что уже давно с Дэном не находим общего языка. Даже задумываюсь всерьез о разводе!– горячо негодовала она.– Я откровенна с тобой в последнее время как никогда, поэтому будь добр, выкинь эти мысли из головы. На эту тему и своего неудавшегося брака я говорить больше не буду.

    И стала нервно рыться в сумочке в поисках расчески. Крейг прикусил язык. Что тут непонятного? Кэрри злится и у нее на это есть причины, ведь она действительно говорила правду. Эту манеру реагировать на подобного рода абсурдное предположение со стороны и вмешательство в ее жизнь она унаследовала от матери. Дальше не следовало продолжать, и более того необходимо было перевести тему. Но на заметку он взял, что при первой же возможности он должен ее просить пройти минимальное обследование. Так ему будет спокойнее, ведь она единственный самый близкий ему человек, и его каждодневный долг заботиться о ней. Так как становиться отцом он не собирался, а работая как проклятый на фирме логично было бы оставить все детям Кэрри. Мысль о возможной ее беременности взбодрила его, но ненадолго, так как по реакции, которую он знал с детства, понял на сто процентов, что племянников ему пока не видать как своих ушей.

   – Так мы идем? – будто ничего не произошло обратился он к сестре. – Эти все пустые разговоры отняли у нас целых пятнадцать минут. Если не поторопимся – тебе придется есть в одиночестве.

   – Нет! – Тон сестры снова стал веселым как до вмешательства помощницы. – Если мы не поспешим, то нам придется позвать синьора Герру на ленч.

   Но идея явно не понравилась Крейгу.

   – Давай так договоримся: либо идем в кафе сейчас, либо я беру тебе пиццу и отправляю на такси домой. А завтра определяю тебя в клинику на обследование. Там у тебя будет время подумать над теми вопросами, которые ты грозишься задать… Советую пошевеливаться, мисс Ластридж! – И подтолкнул ее к выходу.

   – Да поняла я! Уже идем. И как твои подружки еще смеют мечтать о браке с тобой?

   – О чем ты? Не шути больше так.

   – А ты думаешь, они просто так переезжают к тебе в дом, и каждый вечер встречают вкусным ужином? И как с твоей проницательностью фирма еще не вылетела в трубу? Пардон, ты же специалист по кадрам, и в таких случаях Стольман всегда исправит твои ошибки. – Выходя, она подмигнула секретарше.

   – Я уже почти уверен, что завтра ты проведешь в клинике, – закипая проворчал он без желания продолжать тему. Спускаясь на лифте, Крейг переживал, что у него нет двойника для решения нескольких дел одновременно. Но ничего не поделаешь.

   – Предлагаю любое кафе в нашем здании. Знаешь, а я уже чувствую себя старым пнем. Раньше после ночной тусовки хватало поспать часа четыре для того, чтобы набраться сил для нового дня.

   – В какое хочешь, ведь это ты меня приглашаешь. Это ответ на вопрос, а на счет старого пня ты погорячился. Думаю Саманта или как ее там иного мнения… – Кэрри вновь не упустила момент уколоть брата:

   – Кстати у меня накопились вопросы. Когда я могу получить на них ответы?

   – Не раньше как я улажу срочные дела. Одно их них – ленч. Давай просто поедим, а допрос отложим? Идет?

   – Но я тебя и так не вижу!

    – Это потому, что ты находишься на съемочной площадке по десять часов в сутки… Пойдем, наверное, в «Ротонду». Там часто ставят неплохую итальянскую музыку. Как относишься к Рамазотти?

    Брат нажал кнопку нужного этажа с желанием уделить время Кэррингтон без ущерба для назначенной встречи. Они вышли из лифта и направились в кафе. Войдя в зал, Кэрри сразу отметила уютную атмосферу, которую создали светло пастельные тона больших кружевных занавесок в тон со скатертью на столиках, и миниатюрные двухместные диванчики, стоящие друг напротив друга.

   – Можно мне осведомиться? Ты всерьез решила уйти из проекта? – перевел он тему, предлагая сесть за один из стоящих в углу у окна столов с видом на одну из главных улиц города.

   – Еще не решила. С одной стороны мы уже как одна семья, и я хочу получить свой счастливый конец в фильме, а с другой – зрителю уже не достаточно томных взглядов, что мы бросаем друг на друга с Роско на протяжении двухсот серий. Директор дал мне время подумать: все или ничего. Вероятно, они погрузят мою героиню в кому, или она пропадет без вести. Таким образом, сценаристы ищут варианты моего возвращения, если я передумаю. Но это вряд ли…– с грустью в голосе опустив глаза в меню, проговорила Кэрри. – Дэн сделал все возможное, чтобы мне было стыдно смотреть коллегам в глаза…

   – Мне кажется, я чего–то не знаю? – обратился он к сестре, но после паузы ответа не последовало.– В любом случае я буду на твоей стороне. И кстати, если хочешь, можешь воспользоваться услугами нашего юриста. Я имею в виду, если ты твердо решила развестись?

   – К сожалению да. Отношения испорченны окончательно.

   К столику подошел официант и Крейг заказал для них блюдо дня. Ему как и Кэррингтон сейчас был важен их разговор: откровенный по душам, как на приеме у психотерапевта, а не вежливое любопытство для скрашивания процедуры набивания желудка. Для поддержания сил до конца дня сойдут и равиолли.

   – Я, конечно, не такой любопытный, как ты, но у меня тоже есть несколько вопросов. Ночью, когда ехали к тебе, ты вдруг расплакалась и сказала, что встретила мужчину, который тебе сильно понравился. Я бы хотел знать: это была минутная слабость или ты серьезно? Находясь в браке, у тебя есть кто–то?

   – У меня никого нет. И ты прав: это была минутная слабость. Мне нужно все тщательно взвесить.

   Кэррингтон уже не была столь весела как на выходе из офиса, но на ее лице пробежала тень приятного волнения, что, несомненно, понравилось брату и успокоило его.

   – Ты мне расскажешь?– не унимался тот.

   – А что это за девушка, фото которой лежит у тебя в столе среди бумаг, и о которой я ничего не знаю? – решила она перевести стрелки, чтобы увильнуть от щекотливой темы.– И не смей меня уверять, что я что–то себе напридумывала! Я знаю, ты любишь меня, очень любил и маму, но наших фото у тебя нет на работе как у других бизнесменов, практически живущих в офисе как ты!?

   – Это претензия?– ни без доли возмущения отреагировал он.

   Кто бы мог подумать, что сестра будет лазить по ящикам, найдет фото девушки и построит вполне логичную цепочку? Это уже было ниже пояса. История была только его. Крейгу больно было вспоминать, не говоря уже о том, чтобы выворачивать душу наизнанку, произнося слова вслух. А может и стоило бы? Самобичевание, которым он занимался в последние три года, пошло мягко сказать ему не на пользу. Вероятно, Кэрри не заметила в нем перемены, но он точно знал, в чем именно они заключались. Постоянная гонка за новыми юбками не притупила его боль и не подтвердила изречение вроде «клин клином» или «есть девушки и получше». А как хотелось бы перестроить мышление на сто восемьдесят градусов и выкинуть из головы эту прелестную белокурую фурию… Хотя, нет. Это название не для нее. В ней нет ничего похожего на этот тип. Зато есть все признаки того, что девушка вызвала в нем бурю отрицательных эмоций, которые, как ему казалось, он не способен почувствовать по отношению к дамам…Плутовка Кэррингтон не хотела отвечать на его вопрос о новом знакомом и нашла способ нейтрализоваться упоминанием о фото! Счет 1:1. И украдкой поглядывая друг на друга, они принялись за еду в итальянском кафе. Как бы то ни было, Крейга устраивал итог разговора: они поговорили, пополнили силы обедом и он спокойно может посадить сестру в такси, а сам не опоздает на встречу со своим партнером, которого все это время должна занимать Стольман.

   – Мне не нравится этот разговор, в котором мы загнали друг друга в угол. Давай отложим его до момента, когда будем готовы к нему вернуться? Со своей стороны я обещаю, что ты будешь первая, кому я откроюсь. И конечно, рассчитываю на ответную откровенность.

   – Прости Крейг, если я вдруг попыталась вломиться в душу. Что–то мне подсказывает, что мои душевные терзания не столь глубоки, чем твои …

   – Вчера, то есть сегодня ночью, мне так не показалось…

   – Но я сама еще не поняла причину моего влечения,– анализировала она свои эмоции. – Все произошло так быстро, что даже не подумала, как легкомысленно это может выглядеть со стороны. Ничего о нем не зная, без задней мысли села к нему в автомобиль, когда он решил подвезти меня домой. Я поступила как женщина легкого поведения… Хотя, почему–то уверенна, что он так не думает. Но все равно стыдно перед ним. Меня сильно тянет к этому человеку, и такое чувство, будто его знаю всю жизнь. Может шокирую тебя этим, но внутри борюсь с желанием начать искать с ним встреч… То есть я хочу, но пока мы окончательно не разойдемся с Дэном о новых отношениях конечно же не может быть и речи…

   – Ты правильно поступишь, если сделаешь так, как сказала. Поверь, «закон бумеранга» это не просто красивое изречение. Так в чем там у вас сыр–бор с зятьком? – Хотя на свой вопрос Крейг уже давно знал ответ.

   – Все дело в Дэне. Он болезненно реагирует на любого мужчину, находящего рядом. Он стал крайне несдержанным, что и не стесняется демонстрировать при моих коллегах. Одним словом, я не хочу, чтобы он наломал дров. Почему–то в последнее время ему кажется, что если он начнет бороться за меня, как в давние времена, где цель сражения прекрасная дама, то у нас с ним все в итоге наладится. А ведь я уже окончательно все решила…

   – А мне казалось у вас это временно… Кризис и все такое… По правде сказать, предполагал, что все ваши проблемы могут быть из–за отсутствия ребенка, который своим появлением сможет внести гармонию в семейную жизнь …

   – Ты правильно думаешь.

    И теперь Крейг заметил, что у сестры окончательно пропал аппетит.

   – К этому выводу пришел и Дэн,– продолжила Кэрри. – Но дорога ложка к обеду. Это еще одна причина моей холодности: я боялась, что если забеременею, то пути назад не будет, либо на неопределенный срок мы продолжим портить друг другу жизнь, сохраняя брак ради малыша. Мы же вместе с тобой наблюдали, как мучились тетя Франческа с дядей, и которые разошлись, как только дети встали на ноги. Только спустя годы мы узнали, что дядя всю жизнь любил другую, а тетя не решалась уйти в никуда с двумя детьми. Я не хочу повторения ее судьбы. В конце концов, дети должны рождаться в любви. А у нас ее уже давно нет.

   – Но Дэн, кажется, все еще тебя любит.

   – Ты не все знаешь. Есть вещи, о которых просто трудно думать, не говоря о том, чтобы этими мыслями поделиться.

   Крейг смотрел на Кэрри, не отрывая глаз:

   – И ты мне об этом говоришь? Я сам не далеко от тебя ушел…

   Беседа явно задала им отнюдь не лучшее настроение на остаток дня, а это как раз то, чего они так старательно избегали.

   – Я хотел отвлечь тебя от этих мыслей, но как ни крути – это болото засасывает нас обоих. Если мы раскиснем, то неврозы нам обеспечены.

   Кэррингтон накрыла его руку своей, и с участием произнесла фразу, от которой его броня треснула:

   – Сколько раз я приходила к тебе за советом, для того чтобы ты мне растолковал поведение моего мужа в виду моего непонимания мужской психологии? Почему ты ни разу не просил того же у меня? Мое решение проблемы – развод. Теперь я это четко понимаю. А твой выход возможно в поиске способа воссоединиться с девушкой на фото? Доверься мне. Ведь трудно бороться с проблемой не зная ее причины. А я помогу тебе разобраться во всех тонкостях женского разума. Не забыл, я снимаюсь в «Философии страсти»!

    Она озорно подмигнула брату, и увидела его ответную реакцию в виде легкой улыбки. Кэрри почувствовала облегчение и благодарность судьбе за то, что они все же после стольких лет недопонимания нашли точки соприкосновения, и поистине являются душевно родными братом и сестрой.

   – Спасибо тебе дорогая. Я очень ценю твою поддержку. И склонен предположить, что ты можешь быть права. Но сейчас сделай для нас одолжение: наладь свою жизнь. Как я могу думать о своем счастье, если родной человек рядом страдает? Обещаю, что как только разберемся с твоими проблемами, я отдамся полностью в твои руки. Идет? Кстати, ты приняла лекарства?

   – Не беспокойся.

   Родственники уже выходили из кафе, как прозвучал сигнал мобильного телефона. Крейгу звонила Стольман с сообщением, что синьор Герра не намерен ждать его в кабинете так долго, и ушел пару минут назад с просьбой передать, что свяжется с ним завтра.

   – Кэррингтон, мне жаль, но дела не ждут, и подвезти не смогу. Если не успею встретиться с партнером пока он не вышел из здания, то придется гоняться за ним ближайшие дни.

   – Я и предположить не могла, что все так серьезно, и, более того, не хотела нарушить твои планы ленчем…

   – Брось! Это я предложил сходить в кафе! И если бы мы не поели, то откуда взяться силам, чтобы сейчас догонять партнера!

   – А если бы никуда не пошли, то и гоняться бы не пришлось, – печально констатировала Кэрри.

   – А если бы не пообедали, то от голода и недосыпания свалились бы на месте! Вижу, нам стоит перенести эту занимательную беседу на потом. Я сейчас вызову такси, а ты выходи на улицу.

   С этими словами он поцеловал сестру в щеку и направился к лифту. Как ни крути, а Кэррингтон была согласна с Крейгом. Еще чуть–чуть и она готова уснуть прямо в машине, но в нее еще нужно сесть. Легкая усталость давала о себе знать. Даже напряженный график на площадке не сравниться с жизненными перипетиями. Но Кэрри осталась довольна. Это ж можно себе представить, что ее брат окажется таким сентиментальным, и до его чувств, возможно, достучаться противоположному полу!? Все–таки существует девушка, способная совершить это чудо! И доказательство тому – фото в его ящике стола. Три года? Он действительно говорил, что уже три года мучается из–за своих чувств? Вот это да! У нее самой брак столько не длится, а любви уже нет…

   Без сомнения, Кэрри воспользуется услугами юриста, которого рекомендовал Крейг, а он не держит бездельников. Еще необходимо решить вопрос по уходу из сериала. Ей не хочется подводить коллег, но в ее услугах они нуждаются сейчас все меньше: договор, который Дэн заключил дополнительно к ее основному, содержал в себе строгие ограничения в физическом контакте с партнерами, а строгий зритель требовал противоположного. Это, конечно, совсем неплохо на протяжении двухсот серий водить публику за нос, но зрителю уже давно не терпится увидеть не только платоническую любовь… На днях очередной разговор с директором обязан состояться. С того момента, как Кэрри озвучила свое намерение, прошла пара дней. А в их случае это достаточный срок, чтобы принять решение относительно ее героини. Вот только выспится и зайдет на студию, если конечно, они раньше ее не вызвонят. Эта мысль ее рассмешила, и Кэрри, как чокнутая, шла с улыбкой от уха до уха к выходу. Она совсем не замечала окружающих. Да и зачем? Ведь никого из них она не знает, так как появляется здесь крайне редко. Но один человек больше всего привлек ее внимание. Сзади он очень сильно напоминал Франко. Она не знала его настолько хорошо, чтобы узнавать по походке следуя позади него, но что–то подсказывало, что это он. И в первую очередь сердце. В тот момент оно сделало огромный скачок, больно ударило ее изнутри, а потом просто на мгновение замерло. Вероятно, оно ждало сигнала мозга: он ли это? Кэррингтон не задумываясь, прибавила темп ходьбы. Теперь она почти бежала, но идущий навстречу народ оказался препятствием. Она старалась никого не толкать, аккуратно, насколько это возможно обходила посетителей бизнесцентра, но все было напрасно. Сталкиваясь плечами и цепляя людей сумочкой, ей приходилось замедлять скорость и неоднократное отвлечение внимания от фигуры знакомого ей мужчины на извинения сделали свое дело – Кэрри его потеряла из виду. Чувство было не похоже на отчаяние. Больше горечь от того, что оказалась такой разиней. Внутреннее ощущение отличалось от отчаяния тем, что она примерно догадывается как можно его найти: стоит только снова съездить на студию «Красс», где накануне вечером проходили съемки горе–передачи, и навести справки об итальянском журналисте. Более того, еще вчера решилась воспользоваться одолженным им зонтом как предлогом для встречи. Кэрри очень надеялась, что Франко будет думать так же. Но сейчас точно не стоит волноваться по этому поводу, ведь она жутко устала, а после ленча, как и после любого приема пищи, организм расслабляется, и тело вообще готово впасть в спячку прямо посреди холла. Необходимо только выйти на улицу, где ее ожидает такси, заказанное ее братом. Ноги уже почти не несли ее. Было ощущение, что икры налились свинцом, а на веках лежало по килограмму туши. И совсем не стоит беспокоиться, что встреча с понравившемся до безумия мужчиной сорвалась, ведь она вряд ли сейчас на пике привлекательности. Тут Кэрри услышала, как позади какой–то мужчина позвал ее несколько раз, выкрикнув ее имя. Хотя Кэррингтон не показался баритон знакомым, но любопытство и необходимость обернуться были скорее инстинктивными, чем жестом вежливости. В любой другой момент она бы ушла, не оглядываясь, но не сейчас, когда тело устало, а внимание на нуле. Резкий поворот головы и тела назад лицом к лицу зовущего вызвал неожиданное головокружение. Кэрри продолжала смотреть в толпу, разглядывая этот живой поток, но не могла сфокусировать взгляд по причине появления ярких вспышек перед глазами и затемнения окружающего пространства. Через несколько секунд она уже ничего не видела, а только почувствовала тупую боль слева во всем теле. И наступило приятное расслабление, к чему и стремился организм последний час.

***

Первое, что увидела девушка, открывая глаза, это нечеткое изображение штатива с капельницей. Правой рукой невозможно было пошевелить, и на указательном пальце находится какой–то зажим. Он не причинял боли, но о его целесообразности можно было только догадываться. Девушка не сразу, но поняла, где находится: белые стены и звук работающей техники, который был присущ только медицинским приборам, говорили сами за себя. Осматриваться не было необходимости. Глаза слезились от яркого света, хотя насколько ей показалось, палата была без окон. Очень неудобная ситуация, но Кэррингтон казалась себе безумно уставшей, почти выдохлась, и присутствовало только одно желание – выспаться, пусть даже все горит синим пламенем, ведь настолько ужасно и телом и духом она еще себя не чувствовала. В ушах шумело, голова кружилась даже в горизонтальном положении, как после большой попойки. Теперь она никогда не будет шуметь и учинять допросы брату, когда он после долгой вечеринки. Да что брату – любому мужчине! Да, но Крейг уже давно взял себя в руки. Было время, он отрывался по полной. И это были уже не юношеские годы. Вот теперь и прояснилась причина его неуемных гулянок… Примерно, как раз пару лет назад он и завязал с бутылкой. Связь девушки с фотографии и его необъяснимое стремление к веселью в то время теперь была на поверхности. А раньше никто и не догадывался, что у брата есть душа, и она страдает! После того как он пережил без больших потерь тот период, он стал другим. Такое ощущение, что все стал видеть иначе. Если сестра была поводом посмеяться, то потом все связанное с Кэрри он воспринимал серьезно, как и полагается нормальному человеку. Поначалу Кэррингтон думала, что он высмеивает ее таким странным образом. Затем ей казалось, он допился и помешался. Но вскоре она перестала искать этому иное объяснение. И в то мгновение как поняла, что Крейг теперь настоящий, пустила слезы радости. Это случилось на ее дне рождении, когда брат подготовил тост в ее честь. Слова не были заучены и взяты с одного из сайтов с поздравлениями. В них он вложил пожелания с еле уловимыми извинениями за все те годы непонимания, что были между ними, и обещанием навсегда оставаться одной семьей, что бы ни произошло. Они прозвучали при гостях, но только для нее, ведь важен был смысл между строк, который она уловила. Девушка уже не помнила дословно его фразы, но как сейчас ей ярко видится картина: брат, держа в руке бокал и произносит свою поздравительную речь.

   Крейг не оставит ее в этих стенах! Как только это чертово головокружение пройдет он заберет ее домой. Не открывая глаз, Кэрри догадалась, что в палату вошли. По всей видимости, это был мужчина. Он остановился возле ее кровати и тронул руку:

   – Мисс, вы меня слышите? Посмотрите, пожалуйста, на меня.

   Кэррингтон приоткрыла глаза, но долго бороться, как ей казалось, с ярким светом не выходило: приходилось часто моргать, неосознанно менять положение головы, лишь бы уменьшить его воздействие на глаза, которые рефлекторно стали увлажняться.

   – Скажите, пожалуйста, какой сегодня день недели?

   –Четверг. – Кэрри попыталась стереть со щеки стекающую слезу, как рука сразу почувствовала сильное сопротивление. Мгновенно на ее лице отразилось беспокойство, и мужчина поспешил ответить на ее немой вопрос:

   – Не стоит волноваться. Это временное неудобство в целях вашей безопасности. Как только мы проведем необходимое обследование – снимем повязки. Назовите число и год.

   – Двадцать… Девятнадцатое октября 2017 года, кажется. Кто вы?

   – Мое имя Джейсон Конлин. Я ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете?

   – Кружится голова. И хочется пить.

   – Я скажу медсестре, чтобы подошла и позаботилась о ваших нуждах. Ей же сообщите, если что–нибудь понадобится еще.

   – Я бы хотела увидеться с братом. Можно сделать звонок?

   – Конечно. Назовете сестре Аллегре номер, и мы с ним свяжемся.

    Доктор уже выходил из палаты, как Кэрри его остановила словами:

   – А разве он не оставлял данные для связи с ним? – Доктору пришлось вернуться в палату.

   – Вероятно, ваши родные станут вас разыскивать. Но пока кроме мужа никого не видели.

   Кэррингтон совсем не понравился ход мыслей. Неужели тот мужчина, что окликнул ее у выхода, был Дэн? Откуда ему там взяться?

   – Если можно, я бы хотела получить свою сумочку. Я не помню всех цифр рабочего номера брата, тем более новый его мобильного…

   – Мы постараемся связаться с вашим мужем. Причин для беспокойства нет. Назовите, пожалуйста, свое полное имя.

   – Кэррингтон Эласдер. В сумке все мои документы с необходимыми данными…

   – Мисс Эласдер…– В этот момент Кэррингтон хотела, но не стала поправлять обращение на миссис, ведь юридически она еще замужем, но это к счастью ненадолго.– Ситуация не совсем стандартная. В службу спасения позвонила женщина. Вас доставили в клинику без документов. Сумки при вас не оказалось, по словам парамедиков. Затем появился ваш муж. У нас сложилось впечатление, что этот человек говорит неправду, так как не захотел сообщать полную информацию о вас. Он обещал нам подвезти необходимые бумаги, но, к несчастью, пока не объявился. Мы обратились в полицию. Сейчас они занимаются этим делом.

    Мысли в голове Кэррингтон путались. На Дэна это совсем не похоже. При всех его недостатках так себя повести он не мог. И куда подевалась сумочка? Напряжение на лице возрастало.

   – У меня есть страховка….

   – Не беспокойтесь ни о чем. Ваша обязанность отдыхать, а остальное наша забота. Как только все анализы придут, мы поговорим о ваших планах на ближайшие дни. Финансовая сторона в порядке: перед тем как исчезнуть мужчина оплатил ваше пребывание здесь на неделю вперед. Думаю завтра я разрешу полицейскому вас опросить, а сейчас постарайтесь заснуть.

   Профессор направился к выходу.

   – Спасибо… Доктор Конлин, меня беспокоит, что не могу вспомнить всего набора цифр даже тех номеров, что знала хорошо …

   – Это в пределах нормы в вашем состоянии. Небольшая гематома в височной области указывает о возможном падении с высоты собственного роста, о чем говорят и свидетели, видевшие, как вы потеряли сознание. На самом же деле сегодня пятница двадцатое октября. Вы проспали более двенадцати часов. Ваш организм был истощен. Мы выясняем причину этого.

   – Дело в том, что последнюю ночь я практически не спала. Возможно, это просто стечение обстоятельств… И мне можно вечером домой?

   – Сейчас уже вечер, я только что сменил дежурного врача. Повторюсь, ваше пребывание здесь оплачено, и мы не имеем права отпускать кого–либо без сопровождения, тем более, что на это требуется и разрешение полиции. Как только причина вашего состояния будет выяснена, полиция опросит, и за вами приедет кто–нибудь из родных, тогда и поговорим. А сейчас я приглашу медсестру, и вы продиктуете все данные, что помните. Нам необходимо соблюсти необходимые процедуры. Если возникнут еще вопросы – сестра меня позовет. И вот еще что,– док сделал многозначительную паузу.– Мужчина утверждал, что вам крайне важно принимать определенные лекарства… Перед исчезновением он оставил их в моем кабинете. Не забудьте их принять, так как я склонен согласиться, что они вам жизненно необходимы.

   – Хорошо, мистер Конлин.

    Наконец она осталась в палате одна, наедине со своими мыслями, от которых казалось волосы на голове шевелились.

   Медсестра не заставила себя ждать. Через пару минут она начала атаковать Кэррингтон вопросами о персональных данных. Было неприятно осознавать, что кое–какие факты она не помнит. Но об этом не стоило волноваться. Важнее было понять кто в наше время готов просто так оплатить пребывание в клинике совершенно незнакомой женщине… А если этот кто–то из знакомых, тогда почему еще не обратился к Крейгу для возврата потраченных на нее средств? И очень не хотелось бы вмешательства полиции. Лучше бы ловили маньяков или боролись с коррупцией, чем разыскивать человека, способного сделать красивый жест во спасение и удалиться с горизонта.

   Погруженная в свои мысли, Кэррингтон уснула. По ее представлению прошло очень много времени, так как утром к ней зашла совершенно другая медсестра. Вероятно, произошла пересмена.

   – Здравствуйте, миссис Эласдер. Это действительно вы? Я даже не поверила когда открыла карту! Какие все–таки люди!? Я всегда готова поделиться интересной информацией, а тут сама миссис Ластридж из «Философии страсти», а мне ни слова!

    Медсестра принесла таблетки в маленьких стаканчиках. Кэрри было совсем не до ее внешнего вида, тем более что выглядела медсестра как миллионы других, разве что длина ее халата оказалась более откровенной, чем должна быть. Но как говориться, это забота ее начальства. Или пусть пекутся за здоровье больных противоположного пола.

   – Сейчас принесут завтрак. Настаиваю на том, чтобы вы выполнили все необходимые утренние ритуалы, и выпили эти лекарства до еды. Вот эти во время приема пищи, и вот эту желтенькую после. Затем в листе назначений стоит капельница. Но доктор разрешил ее подключить после того, как уйдет инспектор Уилсон. Советую вам поторопиться.

   От услышанного на лице Кэррингтон отпечаталось возмущение. Называется, лежите и поправляйтесь, а на деле большие сомнения по поводу квалификации среднего медперсонала. Ведь сестра даже не назвала препарат! Просто «желтенькая таблетка»! И совершенно нет надобности в ее допросе по поводу мистера Икса, который в виду неоднозначности ситуации решил остаться неизвестным. Лучше бы позвонили в офис к Крейгу и сообщили где она! Вот, наверное, этим она и озадачит инспектора. Пусть отрабатывает свою зарплату. Тут Кэррингтон полегчало на душе. Лишь бы представитель правопорядка оказался нормальным в отличие от… Но вероятно, у девушки есть свои вполне оправданные причины одеваться так откровенно: если нет шансов привлечь к себе внимание эрудицией и мастерством на работе, то сойдет и самый примитивный способ, который, кстати, неплохо действует практически на всех мужчин на планете Земля, исключая тех, кто выбрал бога на всю оставшуюся жизнь.

   – Что–то не так, миссис Эласдер?

    Лицо девушки было полно искренней заботы настолько, что это не сочеталось с ее внешним видом.

   – Нет. Все в полном порядке. Сообщите, пожалуйста, мне заранее как придет инспектор.

   – Хорошо, но, думаю, это будет лишним. Доктор сначала должен будет сделать осмотр на очередном обходе. И если он даст добро, то сюда может войти любой!

    Тут медсестра глупо улыбнулась. Вероятно, она в этот момент думала о чем–то своем, или о ком–то. Одним словом, с этой клинике пора делать ноги. Но пока кроме антипатии к медсестре других причин не было и все вполне устраивало.

   После того как Кэррингтон осталась одна, ей внесли завтрак. Дрянь оказалась еще та, но в случае побега нужны будут силы. Может и вправду лечение идет ей на пользу, ведь после начала лечения ее голову посещают скорее позитивные юморные мысли, чем депрессивные, как днем раньше. Что бы она так не думала, а отказываться от лечения не стоит. Возможно, это заточение на некоторое время ей необходимо для того, чтобы привести мысли в порядок, что совершенно невозможно сделать вне этих стен. Вероятно, у нее было невротическое состояние, а сон и отдых – то, что доктор прописал. Но такой покой ей не нужен! Она будет просить поставить брата в известность о своем местонахождении! Только это позволит ей думать без тревоги о завтрашнем дне.

    Кэррингтон едва успела осилить половину больничной вкуснятины и привести в порядок себя после суток забытья, как в палату вошел доктор Конлин.

    – Немедленно ложитесь в постель, миссис Эласдер! Я прописывал вам постельный режим. Все необходимое у вас должно быть под рукой, а для иных действий я рекомендую звать медсестру посредством звонка. Ослушаетесь – пробудете у нас дольше, чем планируете. Настоятельно советую выполнять мои рекомендации.

   Доктор подошел ближе и открыл медкарту:

    – Теперь поздороваемся.

   Девушка уже и не помнила, когда это ей кто–то пытался командовать, кроме мужа. Но с доком лучше не шутить. Может тогда разрешит сделать звонок. Хоть Кэррингтон и не помнила номера Крейга, но память бывает не только зрительная, поэтому надеялась, что пальцы смогут вспомнить порядок набора цифр.

   – Доктор, я бы хотела знать, от чего меня лечите? Мне кажется все в порядке…

   – Конечно. Мы сделали ряд анализов. Теперь я могу с уверенностью сказать, что у вас анемия, а вот в причине нужно еще разобраться. Как вы сказали нам вчера, в последнее время вы плохо питались…

   – Всему причина загруженность работой. – Кэррингтон не хотела развивать эту тему, а доктор продолжал смотреть в карту и иногда с любопытством поглядывал на нее поверх очков.

   – А так же стрессы…– продолжил профессор. – Честно признаться, была догадка о беременности, но она исключилась. Мою жену очень интересовал этот факт, – заговорщически подмигнул ей профессор. – Не часто к нам попадают звезды мыльных опер. Так вот. Мы должны будем дообследовать вас. Это займет буквально несколько дней. Нам необходимо точно знать причину появления болезни. Но пока я склонен полагать, что она железодефицитная. Я скорректировал лечение, теперь будем ждать повторных анализов, и реакцию организма на наше вмешательство. Если динамика будет положительная, а дальнейшие ряды тестов не дадут оснований полагать об иных причинах анемии, то через пару–тройку дней я вас выпишу.

   – Я признательна вам. Мне действительно лучше…

   – Через сутки вы так уверенны?

   – Да. Отдых пошел мне на пользу…

   – Но у нас не санаторий, миссис Эласдер. И я повторюсь, что вам нельзя подниматься, если хотите помахать нам ручкой.

    Старикашка улыбнулся загадочной улыбкой и попрощался:

    – Завтра меня не будет. Если возникнут новые симптомы, доктор Свитс будет к вашим услугам. И если станет острая необходимость, то он созвонится со мной: на выходных я буду в городе.

   – Мистер Конлин, я бы хотела сделать звонок…

   – Ах, совсем забыл, – док повернулся к ней, потирая переносицу. – Вашим здоровьем интересовались по телефону. Я передал эту информацию инспектору. Если бы это был ваш брат, то, вероятно, он уже был бы тут?...

    Повисла многоговорящая пауза:

   – Но здесь вам нечего бояться. В наших стенах вы в безопасности. И, я вижу, вы в неплохом состоянии, чтобы ответить на пару вопросов полиции. Но не более двадцати минут.

   Как только дверь за ним захлопнулась, Кэррингтон начала тереть лоб, так как мысли ее атаковали, и ей совсем не нравился смысл и тон доктора. Возможно она чересчур недоверчивая, но только ближайшие дни расставят все точки над «ĺ». Остается надеяться на благоразумность представителя правопорядка. И вот она уже в нетерпении ждет инспектора. А ожидает для того, чтобы он выполнил пару ее просьб, например, сделал звонок с мобильного… Если он у него, конечно, имеется. И непременно необходимо его очаровать. А для этого ей позарез нужно привести себя в порядок! И чихать на запреты доктора Конлина. Палата все равно метр на метр. Здесь, даже если захочется растянуться при падении, то вряд ли получится. Док явно перестраховывается. Мысли–то хорошие, но кроме больничной расчески и необходимых предметов гигиены больше ничего не было. Она лишь на минуту забыла, что нет своей дамской сумочки с косметичкой. С трудом Кэррингтон нашла тапочки под кроватью и направилась в санузел. Там она причесалась, повторно почистила зубы и для придания румянца лицу пощипала себя за щеки. Получился вымученный вид, но вполне опрятный. И все равно не хотелось упускать шанс попытаться дозвониться брату! Если нужноо, ей придется умолять медсестру позволить ей позвонить, а может даже и подкупить. Но чем? Прямого запрета на телефонный звонок она не слышала, но напряжение витало в воздухе. Кэрри вздохнула с явным трудом. В этой палате было душно. Да и не мудрено, ведь палата была без окон. Она не задохнулась до сих пор только благодаря вентиляции и тому, что уж часто открываются и закрываются двери ее палаты при посещении врача и иного персонала. Не успела она подумать, как к ней вошел страж порядка. На вид он был очень даже симпатичный. Вернее сказать, внешность, с которой мужчина неплохо бы смотрелся на экране. Она нуждается в переключении внимания на осуществление своего плана, если его можно так назвать. К сожалению, Кэрри не успела до его прихода сделать из холла звонок. Но что уж тут поделаешь? Если инспектор не пойдет ей на уступки и не займется поисками ее родственника, то совершит попытку номер два сразу же после его ухода. А то стоит ей замешкаться, как двери палаты могут вновь открыться…

   – Добрый день, миссис Эласдер. Я извиняюсь, но мне придется попросить вас ответить на несколько вопросов…

   Не успел он дойти до кровати Кэррингтон, как к ним вошла медсестра с системой для внутривенного введения лекарственных средств.

   – Миссис Эласдер, – не замечая инспектора начала она.– Устраивайтесь удобнее. Капельница рассчитана на три часа.

   Затем она повернулась к полицейскому и холодным тоном произнесла:

   – А посторонних я прошу пока удалиться отсюда.

   – Прошу прощения, но я выполняю свою работу. Тем более, доктор Конлин разрешил мне опросить миссис Эласдер…

   – Я и не прошу вас удаляться навсегда… Я лишь попросила не мешать выполнять МОЮ работу. Как только завершу постановку капельницы – вас приглашу.

   Было заметно, что эти двое друг другу не понравились, хотя коп был чем–то разозлен. Он завелся в секунду. Первый раз Кэррингтон увидела, как низкое декольте и минимальная длина женской одежды могла так взбесить мужчину. Похоже, сценаристы ее сериала не совсем в курсе человеческой психологии, так как в картине явно перебрали все тонкости взаимоотношения полов, кроме этого явления. Полицейский скрепя зубами удалялся со словами:

   – Я иду к доку уточнить, нуждается ли клиника в наших услугах. Надеюсь, к моему приходу вы успеете выполнить СВОИ обязанности.

   – В первую очередь, мои ПРЯМЫЕ обязанности – это качественно исполнять указания врачей. Повторюсь, если меня плохо было слышно, что когда я закончу и выйду от миссис Эласдер, то только тогда вы войдете сюда!

   Кэррингтон с открытым ртом наблюдала сценку из дешевой оперы. Но, к сожалению, это жизнь. Инспектор пулей вылетел за дверь, с трудом сдерживая себя от крепких выражений. Было весело смотреть на то, как была довольна собой эта молодая медсестра. С другой стороны, будет неприятно, если этот страж порядка сообщит доктору о неподобающем поведении девушки, хотя ничего из ряда вон выходящего не случилось. И пусть только попробует! Кэррингтон решительно была настроена защитить ее, и проследить за тем, чтобы из ее зарплаты не было вычтено ни цента, если до этого абсурда дойдет. Тем временем, как Кэрри составляла логические цепочки в голове и обдумывала свои действия в случае форс–мажора, медсестра подсоединила систему к катеру на левой руке.

   – А теперь постарайтесь расслабиться. Если этот напыщенный индюк доставит вам неудобства или утомит, то зовите меня. Я буду находиться на посту, а ваша палата как раз напротив него.

   – Он вас чем–то спровоцировал? – Кэррингтон уж очень заинтересовала причина конфликта на пустом месте. Девушка с улыбкой обернулась:

   – Как–никак клиника – наша территория! И мы не позволим кому бы то ни было командовать здесь… Тем более, в нашем присутствии!

   Ответ оказался более чем подходящим, но, все же, оставался непонятным для Кэрри. Если подружиться с этой девушкой, то можно даже покинуть клинику ночью на пару часов. Но это только предположение.

   Через минуту Кэррингтон слышала перепалку медсестры и копа в коридоре. Они явно о чем–то спорили, но вот слов расслышать ей не удалось. Они ссорились без страха, что их могут услышать другие посетители и персонал. Напрашивался вывод, что, возможно, сейчас в коридоре кроме них никого нет. После долгого препирательства голоса стихли. И у Кэррингтон возникло желание проверить это. Она уже видела в фильмах, как больные вполне без труда могут передвигаться со штативом в руке. Она встала, нащупала босыми пальцами больничные тапочки, взяла в левую руку треногу и медленно подошла к двери, прислушиваясь к звукам за ней. Приоткрыв ее, она удостоверилась, что действительно «все чисто», как говорят в детективных сериалах. В глаза бросился телефонный аппарат. Расстояние было небольшое, и если она поторопиться, то узнает, помнят ли ее пальцы хоть что–нибудь. Добраться до поста не составило труда. Взяв в левую руку трубку, а правой стала набирать номер. К счастью, ее голова не совсем безнадежна, и годиться не только для заучивания текста из сценария. На том конце ответила Стольман, и Кэррингтон сообразила, что это рабочий Крейга.

   – Мисс Стольман! Это Кэррингтон! Прошу вас передайте Крейгу, что я нахожусь к какой–то клинике! Пусть он приедет и заберет меня. Здесь у многих не все дома, потому что они не дают мне позвонить уже вторые сутки…

   Тут Кэрри увидела, что на кнопку аппарата нажали, и в трубке затихло. Она медленно повернула голову и увидела, что это ее медсестра.

   – Миссис Эласдер, вам велено принять удобное положение и ждать, когда я отключу систему.

   – Простите, пожалуйста, но меня уже держат здесь два дня, а я еще не сообщила, где нахожусь…

    Вид у медсестры был как при разговоре с полицейским.

   – У меня дома кот совсем один! – жалобно захныкала Кэрри. – Ему некому даже налить воды…

   – Миссис Эласдер. Доктор будет очень недоволен, если узнает, что вы ослушались его назначения.

   – Я вас понимаю, но поймите и вы меня! Представьте только, что я возвращаюсь домой, и нахожу бездыханный трупик моего Перси!

    Кэррингтон сделала бровки домиком, и потихоньку направилась к палате. Единственным выходом замять это дело она видела в возможности перевести тему разговора:

    – Вы так сильно ругались, что я представила, как мне не поздоровиться узнай мой муж, что я оставила на произвол судьбы его сокровище…

   – Не сгущайте краски, миссис Эласдер. Ваш муж сам прекрасно справится с ним. – Тон девушки по–прежнему оставался непреклонным.– Кроме вас у киски есть еще и Мистер Эласдер…

   – Нет! – с правдивой искренностью поспешила поправить ее Кэрри. – Вы, вероятно, не знаете, но мы расстаемся, и уже некоторое время живем раздельно! На днях я подаю на развод, а так как детей нет – нас разведут по щелчку!

   Было заметно, что медсестра оказалась в замешательстве.

   – Не придумывайте, миссис Эласдер. У вас крепкая семья. Недавно в интервью ваш муж сообщил, что вы единственная любовь в его жизни, и он не позвонит ничему вас разлучить…

   – Дорогая мисс Хейс, – неужели Кэрри додумалась все же прочесть ее бейджик. – Вы многого не знаете! Очень трудно выносить личную жизнь на публику…

   Кэрри даже не подозревала, что в жизни она может быть актрисулькой не хуже:

   – Сейчас, – продолжила свою песню она, – когда я слышала, как этот тип говорил с вами в неподобающем тоне, то сразу же в глазах замелькали картинки наших каждодневных ссор!

    Что есть – то есть. Это уж точно была чистая правда:

    – Только прошу вас, не говорите никому! – взмолилась Кэррингон.

   Они почти дошли до палаты, как медсестра взяла в свои руки штатив и открыла перед Кэрри двери.

   – Можете не переживать… Я представляю как это неприятно... Только, если не против, я бы хотела, чтобы вы мне рассказали подробнее о своей жизни. Как я понимаю, бесполезно покупать дорогие журналы – в них не будет той правды, которую хочет знать зритель.

   Кэрри улыбнулась ей в той же глуповатой манере, как и та парой часов назад:

   – Только если вы пообещаете мне, что не расскажите доктору о моей попытке совершить звонок.

   – Так вы дозвонились? – насторожилась медсестра.

   – К сожалению, память моя так же слаба, как вчера. Я помню кое–какие цифры, но вот теперь бы их расставить в нужном порядке…

   – Не беспокойтесь, я умею хранить секреты.– и многозначительно растянула свои розовые губки в тон воротничку халата. Конечно, Кэрри это и не понравилось, но деваться некуда – пусть эта странная игра продолжается.

   После того, как девушка чуть не попалась, ей было трудно перевести дух. Напряжение ситуации было колоссальным. Она на самом деле почувствовала себя как в кино, но жанр был далеко не любовный. В любом случае грела мысль о том, что звонок все же состоялся, и Стольман сделает все возможное для ее «освобождения». Через какое–то время ей вновь довелось лицезреть стража порядка. На сей раз он был не настолько взвинченным, наверное, потому, что по пути из ординаторской до палаты он не столкнулся с постовой медсестрой.

   – Извините, пожалуйста, что вы стали свидетельницей неприятной сцены. Уверяю, что буду прилагать все силы, чтобы подобное не повторилось. Доктор Конлин разрешил вас опросить, если вы согласны. Он допускает, что могли подвергнуться небольшому стрессу и можете почувствовать себя уставшей. Если все так – я готов перенести разговор на завтра.

   Полицейский обратился к ней с участием. Вероятно, он действительно ощущал себя ответственным за произошедшее. Да и у Кэрри теперь не было необходимости уговаривать его найти ее родных, потому что уверенна – завтра ее тут уже не будет.

   – Инспектор…– и Кэррингтон взглянула на его жетон, – Боссуэл. Я готова ответить на ваши вопросы, но не понимаю для чего вы тут?

   – В первую очередь, поступило сообщение, а мы обязаны проверить личность субъекта, который доставил вас сюда и назвался вашим мужем. Есть все основания полагать, что он им не является, потому что мистер Эласдер – известная личность, а эти два человека внешне сильно отличаются…

   – Даже если это не мой муж, – перебила его Кэррингтон. – Я благодарна ему, что он помог оплатить мое пребывание здесь. При мне не было сумочки с документами. Как вы подчеркиваете, я – известная личность, и этот человек, возможно, является поклонником моего творчества, и не смог пройти мимо, при этом, не привлекая к себе внимания. Уверяю, на следующий же день об этом бы написали, а мой муж очень ревнив…– она специально сделала паузу для того, чтобы убедиться в доходчивости ее слов.– И это не секрет… Возможно, мужчина просто не смог придумать ничего лучше, чем назваться мужем… Согласитесь, это хоть и странная, но объяснимая ситуация…

   Кэррингтон сделала скучающий вид, дабы отметить, что она устала, и беседа должна свестись на «нет», как инспектор добавил:

   – Ваша версия имеет место быть. Я склонен с вами согласиться, но мы вам не сообщили одну деталь… Он пытался подкупить молчание доктора Конлина о том, что вы тут, и за это требовал еще и не сообщать родным. Но вместо этого док позвонил все же куда следует. Мы обязаны разобраться в этом деле, тем более, если речь идет об известных людях. Моя девушка мне этого не простит. – И его рот изогнулся в полуулыбке, будто у него есть еще, что добавить к сказанному.

   Кэррингтон была ошарашена! Подкуп? Нет. Бред какой–то! Но равнодушие прочь! Теперь она заинтересована. В любом случае, Крейг приложит все усилия, чтобы добиться результатов расследования. И значит, она должна способствовать изобличению правды. Слова не шли с ее уст.

   – Мы только хотим попросить вас просмотреть с нами запись скрытой видеосъемки, на которой хорошо видно лицо этого субъекта. Мы надеемся, что вы его опознаете. Через минуту я принесу ноутбук с записью.

   Кэррингтон чуть заметно, но уверенно кивнула. У бедняжки глаза были больше обычного. Именно из–за них мужчины тоже иногда смотрели эту мыльную оперу… Ну, может и не только из–за них… Боссуэл принес технику, поставил на прикроватный столик и включил. На черно–белом экране был четко запечатлен приход и уход незнакомца. Угол съемки был хорошим, и она не знала что ответить полицейскому, а только молча смотрела. Это был Он. Какой же он красивый. В его походке и манерах не было ничего угрожающего, а выражение лица искренне встревоженным. Как такой человек может быть опасен? Нужно было срочно придумывать о нем небылицу, иначе его найдут и раздуют из невинной истории нечто скверное, как раз то, что и любит читатель желтой прессы. Тем более, что Дэн еще не привык к мысли об окончательном разрыве. Лучше, если она соврет отчасти.

   – Да, я знаю этого человека, но прошу вас не выносить эту информацию, так как он женат…

   – Я с вами не соглашусь. Даже если он решил оказать вам поддержку, то его не оправдывает попытка подкупа персонала клиники.

    Мысли роились в голове, как пчелы в сотах. Трудно было уследить, где заканчивается одна, и начинается другая. Слова сами слетели с губ:

   – Все было сделано правильно! – возразила Кэрри, лишая копа сделать поспешные выводы. – Этот мужчина не знает, что мы с мужем начинаем бракоразводный процесс. И я не хотела бы сейчас посвящать общественность в эту деталь… Сейчас мне в этом помогает только мой брат.. А попытку подкупа можно оправдать тем, что мне действительно легче заниматься здоровьем без прицела папарацци… И как я упоминала, он женат, и тоже не хотел бы осложнений в семье. Это весомая причина?…

   – Все логично, миссис Эласдер. Но ответьте еще на вопрос: что вас с ним связывает?

   Что ответить? Какая жуть вертится на кончике языка…

   – Этот человек стал причиной моего решения о разводе. Я влюбилась в него без памяти… И за минуту до потери сознания я увидела его со спины и помчалась за ним…Но, вероятно, я или поскользнулась, или налетела на кого–то, или от вспышки эмоций мне стало дурно как в восемнадцатом веке… Одним словом, инспектор, я надеюсь, что вы проявите деликатность в этом деле. Я бы хотела спокойно подлечиться, не думая о последствиях нашей беседы…

   Тон Кэррингтон был ровный и уверенный. Она уже знала: что бы не произошло – будет умолять Крейга замять это дело. Ей не хочется доставлять неудобства Франко… Он же, действительно, женат… И Кэрри вполне может понять женщину, занимающую статус его супруги.

   – Я уловил суть, миссис Эласдер. Конечно, есть факты, которые мы должны проверить, но думаю, у вас не будет причин иметь претензии.

   – Буду признательна. И если не против, я бы хотела отдохнуть.

   – Конечно. Спасибо за сотрудничество. Всего доброго!

   Полицейский вышел из палаты. Кэррингтон совсем не заметила, как флакон с лекарством закончился. Она перекрыла систему, медленно закрыла глаза и погрузилась в мысли. Звать сестру не было сил. Грудь сжимала необъяснимая боль. Вероятно, она пыталась найти хоть какое–то объяснение произошедшему. Но тщетно. Кэрри снился этот мужчина. Ее необъяснимым образом тянуло к нему, как магнитом. Только этим она способна оправдать свое безрассудство в момент, когда села к нему в машину, совершенно не зная кто он и какие у него намерения. Мозг отключался каждый раз, когда она о нем вспоминала. Теперь же голова взрывалась от поиска доводов и причин такого странного поведения журналиста. И эта история не казалась простой и романтичной. Было что–то, что перечеркивало всю прелесть знакомства с ним. Именно он сообщил профессору о необходимости принимать препараты? Хотя, в свое время об этом много писали, да и в интернете полно об этом информации…

    Кэррингтон очень не любила вранье. Она и сама могла иногда солгать, но если, как говорится, ложь была во благо. Вероятно, эта тонкость имеет место быть в данном случае. Если так, то она обязана все узнать. По–другому ее душа не успокоится, и червь сомнений будет ее медленно грызть. Но, что ей делать? Кэрри то открывала глаза, то закрывала. Она видела как приходила медсестра, отсоединила ее от системы и унесла треногу. Затем заходила вновь с просьбой выпить хотя бы стакан молока, если она не голодна, иначе ей не повысить гемоглобин на одних препаратах. Но Кэрри смотрела на нее из–под открытых на минуту век невидящими глазами. Она, конечно, наблюдала действие мисс Хейс, но смотрела куда–то сквозь нее. Та хоть и была все еще под впечатлением от встречи с полицейским, но, все же, обратила внимание, что пациентка ведет себя странно и дала понять Кэррингтон, что если та не выпьет пилюли и не поужинает хотя бы немного, то она сообщит доктору об этом Конлину. Но, номер не прошел, так как слова не дошли до сознания больной.

   Что можно решить подкупом? Ей вспомнились слова ее любимой героини из «Унесенные ветром» «подумаю об этом завтра», то может так и стоит сделать? Не стоит делать поспешные выводы… Стоит все тщательно обдумать и не поддаваться эмоциям, которые, как нам кажется потом, были пустой тратой нервных клеток. Но Франко притягивал своей простотой, и невероятной внешностью, перед которой сложно устоять женщине. Какие оправдания его действиям можно найти, если ситуация отнюдь не прозрачная?. Ведь, если бы было все просто, то за эти два дня он бы обязательно хоть раз, но навестил ее, или оставил записку… А на деле все наоборот: она лежит тут под пристальным вниманием персонала, о ее местонахождении не сообщают родственникам, и единственный, кто мог ей помочь, ушел в неизвестном направлении и теперь подозревается в чем–то незаконном будь то дача взятки, либо бог весть что еще… Находясь в состоянии полудрема, она не заметила как ее истощенный организм дал сбой, и наконец провалился в сон. Вновь пришедшие картинки в царстве Морфея были яркими, и, как и в последние дни, главным героем был Он. Перед ней возник образ Франко, который без конца уговаривает ее поехать с ним. Куда? На полуостров, а Кэрри против. Но он продолжает просить отправиться с ним в Италию. Уверяет, что развелся и хочет быть только с ней.

   – Ты теперь свободен, любовь моя. Но я еще не разведена… Поэтому извини, я не могу ехать.

   Кэррингтон погладила его щеку своей ладонью. И как она не замечала такого контраста ее белоснежной кожи с его загорелым лицом, хотя, наверное, он такой и есть, ведь в нем течет итальянская кровь, не смотря на то, что его волосы темно–русого цвета. Они средней длины и приятно взлохмачены. Губы на зависть многим дамам имели красивую форму, которая притягивала взгляд. Подбородок содержал небольшую ямочку, а зубы во время улыбки сияли белизной и создавали впечатление бесконечной природной гармонии лица и его темных глаз, смотрящих прямо в душу. Казалось, мужчина не замечает никого вокруг. Ей до сих пор не верится, что так можно смотреть только на одну женщину. Складывалось впечатление, будто он ее знает тысячу лет, а она уверенна в том, что он всегда любил только ее и нашел лишь для того, чтобы наконец–то быть продолжением ее судьбы. Таким, как сейчас во сне, Кэррингтон еще его не видела. Но манеры поведения ей до боли были известны. Вот он встает, отворачивается он нее и подходит к окну в унылом негодовании.

   – Ты же говорила, что разведешься?.. Я ждал очень долго. Не доводи до того, чтобы я тебя взваливал на плечо и утянул в свою пещеру, как поступали мужчины миллионы лет назад. У тебя было достаточно времени. Есть иные причины?

   Он обернулся, но яркий солнечный свет больно ударил ей в глаза, из–за чего лица не было видно, но она знала, какое