Не помнящая о своём прошлом почти ничего Карралин пытается вернуть отнятый у неё родительский медальон, но оказывается арестованной по обвинению в воровстве.
Дракон Саэдран пришёл в мир Лайлиос потому, что двадцать лет назад здесь пропали без вести двое его сородичей. Пытаясь отыскать их следы, Саэдран находит лишь бескрылую девушку-дракона, которой никогда не суждено взлететь. Но любовь – волшебное чувство, и порой способно даровать крылья даже тому, кто ни разу не поднимался в небо.
Крылья для дракона
Распахнутые объятия смуглянки-ночи сулили долгожданную прохладу, но Карре с каждой секундой становилось всё жарче. Взмокнешь тут, когда приходится ползти вверх по стене дома, используя в качестве опоры лишь каменные завитушки и ненадёжные стебли плюща. Удачно, что старинный особняк изобиловал и тем, и другим: четыре века назад фасады зданий щедро украшались всякими финтифлюшками и каменными мордами не пойми кого. А плющ тоже вольготно разрастался и, к счастью для Карры, новый владелец дома не собирался от него избавляться. Разбогатевшему на алмазах толстопузому Вайриосу нравилось ощущать принадлежность к старой аристократии. Он даже женился на девушке – дальней родственнице местного барона, хотя сам был выходцем из низов. Двадцать лет назад, до открытия первых Врат, такой мезальянс, по словам тётушки, был бы немыслим.
Нога в удобном сапожке сорвалась, чиркнув по старым камням, и девушка беззвучным шёпотом обругала себя за неосторожность, а потом пожелала Вайриосу подавиться его утренним чаем. Или что он там пьёт за завтраком. До третьего этажа, где, по словам слуги, находился кабинет хозяина дома, оставалось немного. Но руки дрожали всё сильнее, а едкий пот заливал глаза, затрудняя подъём. Ещё Карра сопела, как простуженный бык-производитель, и только надеялась, что все в доме уже спят. Спальни, где могли бы оставаться открытыми на ночь окна, выходили в сад, с другой стороны особняка.
Когда Карра наконец добралась до заветного окна, ей уже ничего не хотелось, даже вернуть родительский медальон. Из последних сил цепляясь левой рукой за плющ и приникнув к стене, правой она осторожно, сосредоточенно послала свою магию открыть защёлки с внутренней стороны окна. Небольшая, слабо светящаяся золотом бабочка скользнула сквозь стекло и немного повозилась внутри. Раздался еле слышный щелчок задвижек, и Карра с облегчением толкнула раму вверх. Неудобно изогнув руку, она закрепила задвижки с обеих сторон и осторожно перелезла через подоконник.
Напряжённо прислушалась: в комнате тихо, лишь слышно её сипящее дыхание и суматошный стук сердца. Она позволила себе немного отдышаться и постаралась вернуть так и норовившую удрать от хозяйки храбрость. Голове было невыносимо жарко, и девушка сняла капюшон, прикрывавший её приметные ярко-рыжие волосы. Выбирая одежду на вечер, Карра придумала отрезать от плаща капюшон и наспех пришила его к своей лёгкой курточке. В женской шляпке было бы не слишком удобно взбираться на стену, а этот головной убор обеспечивал неплохую маскировку, скрывая волосы и лицо. Если что, сойдёт издали за мальчишку.
Девушка выпустила с ладони бабочку поярче, и та послушно запорхала перед хозяйкой, освещая дорогу приглушённым золотистым светом. Карра повела рукой, управляя полётом магической бабочки и осматривая комнату. Богатая обстановка, но всего натащено слишком много, оттого создаётся впечатление полнейшей безвкусицы. Видимо, Вайриос подбирал вещи по их стоимости, а не по истинной ценности. Впрочем, что ещё взять с внезапно разбогатевшего, но малообразованного типчика, который только и умел, что морить до смерти каторжников? Зато на алмазах состояние сделал…
Карра презрительно скривила уголок рта и направилась к сейфу, от которого, если приглядеться, исходило слабое голубоватое сияние. Магия, очень мощная охранная магия, которую не всякий взломщик перехитрит. Карра была взломщицей начинающей, и искренне надеялась сегодня же завершить эту карьеру. Если повезёт, то успешно. О том, что будет, если ей всё-таки не повезёт, девушка предпочитала не думать. Она решилась на эту авантюру только для того, чтобы вернуть родительский медальон. Вайриос не оставил ей другого выхода.
Сейф был старинным, массивным металлическим шкафчиком, тоже вычурно украшенным орнаментом и оскаленными мордами леопардов. Первое предупреждение для возможных воров, оно же последнее. Карра не считала себя воровкой: богатства толстяка её не волновали. Но своё, отнятое неправедно, она заберёт, и будь что будет!
Надеяться, что всё пройдёт успешно, позволяла её необычная магия. По правде говоря, Карра никогда не видела магов с силой, похожей на её собственную, но и помнила она себя всего лишь последние пять лет. А в их городишке, Аззареде, было немного людей с магическими способностями, и все они носили следящие браслеты, выданные Орденом Бдящих. Все, кроме Карры.
Девушка чувствовала горячую благодарность к тётушке Мийсе за разумный совет прятать от всех свои необычные способности. Сейчас всех магов поставили на учёт, хотя ещё пять лет назад превозносили, как спасителей королевства. Маги уже не могут свободно колдовать, им нужно разрешение Ордена Бдящих на любое, даже самое простенькое волшебство, а в народе разрастается глухое недовольство и недоверчивость по отношению к чародеям. Спрашивается, и что же будет дальше? Тётушка неодобрительно поджимала свои тонкие губы и мрачно предрекала ещё более скверные времена. Слишком много власти получили Бдящие, считала она, и даже сам король (тут Мийса неизменно понижала голос) вынужден считаться с мнением этих самозваных праведников и ревнителей чистоты чужих помыслов.
Двадцать лет назад началась война с химероидами, приходящими через Пылающие Врата из какого-то иного, очень недоброго мира. Причудливо выглядящие твари были полуразумными, хищными, сильными, смертоносными и владели зачаточной магией. Простые воины поначалу умирали сотнями, пока на помощь не пришли маги. Их за пятнадцать лет войны тоже погибло немало, но жители королевства чтили их как героев. А теперь уцелевших вздумали преследовать и считать опасными. Просто потому, что Орден Бдящих не терпел конкурентов и постепенно захватывал власть в королевстве. Так говорила тётушка, прекрасно разбиравшаяся в политике: она происходила из знатной семьи и получила великолепное образование. В войну все её родные погибли, в том числе жених Мийсы. Замуж она так и не вышла, но в Карре обрела если не дочь, то любимую племянницу.
Карра тихонько вздохнула, собираясь с силами. Её магия, проявлявшаяся в виде светящихся бабочек, устремилась к сейфу. Голубая, рыжая и золотистая легко просочились сквозь железную дверцу, "не заметив" охранного заклинания, прочие крылатые помощницы остались порхать вокруг.
Девушка напряжённо ждала, а магические бабочки по очереди ныряли внутрь шкафчика и постепенно заставляли уснуть охранное заклинание. Последняя оставшаяся принялась суматошно метаться вокруг хозяйки, и та подставила ладонь, не совсем понимая, что от неё хотят. Магическое создание не колебалось: усевшись, вонзило непонятно откуда взявшееся у неё острое твёрдое жало в кожу. Карра вскрикнула больше от неожиданности, чем от боли, хотя на ладони выступила капелька крови. А бабочка, будто так и надо, устремилась к сейфу, пачкая дверцу кровью хозяйки. Сияние охранного заклинания погасло, и дверца щёлкнула, гостеприимно приоткрывшись.
Шумно переведя дух и неизящно вытерев пот со лба рукавом, Карра заглянула внутрь. В последний момент спохватилась и достала из кармана тонкие матерчатые перчатки: ходили слухи, что Бдящие могут определить человека по остаточному следу ауры на предметах. Неизвестно, какими именно силами владели орденцы, но девушка предпочла не рисковать. Имя Вайриоса упорно связывали с Бдящими: якобы толстопузый пройдоха оказывал Ордену некие услуги. Врали или нет, но с братом Парритом, представителем Ордена в их городке, Вайриос знакомство водил.
Внутри сейфа лежали какие-то бумаги, в папках и просто так, и туго набитые мешочки с деньгами, запечатанные магическим сургучом. Футляр для драгоценностей был всего один. Карра поспешно раскрыла его и с разочарованием обнаружила там бриллиантовое ожерелье. Наверное, оно принадлежало супруге Вайриоса, но где тогда остальные? Имелся ещё один сейф здесь, может быть, потайной? Или украшения хранятся у супруги? Карру, разумеется, интересовали не они, а то, где хозяин дома мог держать отнятый у девушки медальон.
Она в нерешительности огляделась, доверяясь не столько зрению, сколько магическому чутью, которое тихо нашёптывало, что медальон где-то в этом доме. Карра за последние пять лет сроднилась с этой вещицей настолько, что могла бы, кажется, найти её везде. Если бы ещё чутьё указало точное место, где искать… Девушка тихонько фыркнула, подтрунивая над своими запросами, и вновь обернулась к сейфу. Что там за бумаги, интересно?
Быстро пробежав их глазами, Карра запыхтела от злости: в одной из папок оказались долговые расписки бедняков. Некоторых девушка знала. Война по многим прокатилась тяжёлым мельничным жерновом, круша судьбы в пыль. Кто-то потерял кормильца, кто-то кров или работу, но бедняков в их королевстве изрядно прибавилось, по словам Мийсы. Корона оказывала помощь самым нуждающимся, но беда в том, что их было чересчур много. Такие же, как Вайриос, не только сумели сколотить состояние не слишком законным путём, но и бессовестно наживались на чужих несчастьях. Тот же толстопуз давал деньги в долг под грабительские проценты, а потом безжалостно выбивал из должников всё до последнего медяка. Ему было плевать, что у вдовы Риммас трое детей тощие от недоедания, а младший вдобавок тяжело болен. Карра была уверена, что через три дня – а именно тогда значился крайний срок уплаты долга вдовы – Вайриос отнимет то последнее, что ещё оставалось у бедной женщины, то есть дом, унаследованный от погибшего мужа.
Или старый Крэйдис, который бился изо всех сил, чтобы сохранить для своей дочери галантерейную лавочку, потому что девушка, изуродованная когтями чудовища из-за Врат, не могла рассчитывать на замужество или хорошую работу. Бедняжка Шеллика, приветливая и добрая девочка, не озлобилась и не опускала рук, стараясь заработать шитьём, но с каждым днём всё хуже видела правым глазом, сильнее всего пострадавшим при нападении твари. Шить она уже почти не могла. Если Вайриос отнимет у отца с дочерью последнее, им останется только пойти побираться.
И таких расписок насчитывалось с десяток. Карра, нахмурившись и вцепившись зубами в нижнюю губу, немного поколебалась, но решила: надо постараться исправить хоть что-то. Расписки заверены магической печатью, их так просто не уничтожишь – ни одному обычному магу это не по силам. Но она-то наверняка сможет!..
Больше не сомневаясь, Карра быстро просмотрела остальные папки. Расписки людей обеспеченных из их городка трогать не стала: пусть отвечают за свои долги сами, её это не касается. С незнакомыми поступила так же. В прочих папках лежали какие-то договоры, что-то о полученном наследстве и прочее, не совсем ей понятное. Между делом Карра убедилась, что дела с Бдящими Вайриос вёл, но это тоже её не трогало.
В последней папке обнаружились какие-то старые письма, перевязанные лентой; под неё была подсунута бумажка, на которой значилось: "поводок для нашего барона". Отдельно лежал черновик письма гораздо новее - чернила были довольно свежими, не выцветшими. Там с издевательской почтительностью Вайриос напоминал господину барону Тиракену о существовании неких писем, содержанию которых лучше было оставаться скрытым от чужих глаз. Что требовалось от барона взамен за молчание, Карра не узнала: письмо обрывалось на середине.
Дело пахло скверно. Барон Эггис Тиракен был неплохим человеком. Герой войны, получивший несколько королевских орденов за доблесть, он вернулся к опустевшему домашнему очагу. Последние Пылающие Врата открылись как раз возле их городка, и супруга барона в числе прочих была убита химероидами. Единственный сын уцелел, но барон с тех пор потерял интерес к жизни. Делами своих земель и людьми он интересовался слишком мало для человека, от которого зависят столь многие. Раньше, как уверяла тётушка, для него забота о баронстве стояла на первом месте, но все могут меняться.
А сейчас Карра призадумалась, не было ли чересчур вольное поведение Вайриоса и брата Паррита вызвано тем, что они владели некими сведениями и держали барона за горло, если выражаться по-простецки. Она посмотрела на пачку старых писем и решительно добавила их к отобранным распискам. По-хорошему, письма следовало вернуть владельцу, но Карру будто что-то толкало уничтожить их здесь и сейчас.
Она обнаружила на столе серебряный поднос для писем и решила, что он вполне подойдёт для задуманного. Девушка вызвала ещё несколько бабочек, мысленно прося их раскалиться. Пылающие нестерпимо ярко волшебные насекомые накрыли своими тельцами поднос с расписками. Те почернели и рассыпались чёрным пеплом; по кабинету разнёсся запах жжёной бумаги. Карра сноровисто подсовывала бабочкам документы по несколько штук за раз, и последней была уничтожена пачка баронских писем.
Наморщив носик от едкого дыма, Карра едва удержалась от чихания. Бабочки, кроме одной, которая освещала кабинет, превратились в мелкую пыль, медленно истаявшую в воздухе. Теперь следовало найти то, ради чего девушка вообще влезла в чужой дом, рискуя попасться и быть обвинённой в воровстве.
Повинуясь ей, последняя оставшаяся волшебная помощница порхнула вдоль стен, вновь облетая кабинет. Где может быть медальон? Для Вайриоса он сам по себе ценности не представляет, это лишь средство давления на неё, Карру. Медальон старинный и необычный, но вряд ли за него можно было бы выручить много денег даже в столице, не то что в их захолустье.
Подумав, Карра направилась к письменному столу, уселась за него и проверила ящики. Медальона там не оказалось. Тогда девушка, вспомнив о прочитанных авантюрных романах, пошарила под столешницей в поисках скрытой кнопки или пружины. Вдруг там имеется потайной ящик?.. Увы, это оказалось роковой ошибкой. О том, что лучше было задействовать магию, Карра вспомнила слишком поздно.
Рука неожиданно наткнулась на крохотный выступ, оцарапавший палец до крови, даже сквозь перчатку. Ладонь немедленно утратила чувствительность, и онемение стремительно распространилось выше. Девушка попыталась вскочить, но тело больше не желало подчиняться. Хуже того, по комнате разнёсся противный вой потревоженного охранного заклинания. В голове мутилось, а комната словно пыталась куда-то плыть, так что стул под Каррой раскачивался и норовил сбросить её на пол. Когда в дверь ворвался разъярённый хозяин дома, вооружённый короткой дубинкой, у попавшейся взломщицы хватало сил лишь на то, чтобы держать глаза открытыми.
Разогнавшийся Вайриос, сопровождаемый четырьмя слугами, замахнулся было с криком: "Попался, ворюга!" – и застыл, забыв опустить дубинку.
Впрочем, в себя толстопуз пришёл быстро и, неприятно осклабившись, протянул:
- Вот так птичка залетела ко мне нынче ночью!.. Подумать только, сама госпожа Карра решила начать промышлять воровством! И как, велика ли добыча?
- Я не воровка! – хотела возмущённо выкрикнуть девушка, но получилось лишь жалко прохрипеть: парализующий яд сдавливал горло и мешал нормально говорить. Язык тоже шевелился с трудом. – Вы сами… забрали мой медальон…
- Увы, госпожа Карра, закон на сей счёт высказывается со всей определённостью, - с издёвочкой возразил Вайриос. – И он на моей стороне.
- Он всегда на вашей стороне, что бы вы ни сделали, - буркнула девушка с досадой.
Онемение языка начало понемногу проходить, и это позволяло надеяться, что вскоре Карра сможет воспользоваться своей магией, чтобы освободиться. Плохо, что её узнали. Теперь придётся вмешиваться в разум Вайриоса, внушая ему желание отпустить Карру просто так. Делать подобное она ужасно не любила. Во-первых, потом долго болела голова, будто организм мстил за такое использование магической силы. Во-вторых, возникало стойкое ощущение гадливости, будто она вывалялась в помоях. Например, слугу Вайриоса она вчера, расспросив о расположении комнат в доме, заставила забыть о разговоре. Это было достаточно лёгкое вмешательство, но всё равно противно. В общем, опыта предыдущих трёх раз ей хватило с лихвой, но сегодня, кажется, предстояло проделать подобное в четвёртый…
Иного выхода нет, толстопуз добром её не отпустит, с ним не договоришься по-хорошему. Вон какая сальная улыбочка на противной красной физиономии появилась: наверняка уже представил себе, что Карра всё-таки соглашается стать его содержанкой, как он предлагал два дня назад. Медальон для того и забрал, чтобы дождаться, когда она приползёт к нему добровольно принудительно. Ну нет уж, не на такую напал!.. От мысли стать содержанкой подобного мерзкого человечишки девушку тошнило, не говоря уже о том, что она вообще не собиралась продаваться никому. Пусть они с тётушкой живут небогато, это не значит, что Карра будет торговать собой. Пользуется тем, что она безвестная сирота и Мийсе не родная. Привык, негодяй, что всё продаётся и покупается…
Вайриос между тем приказал слугам удалиться, запер дверь и выдвинул другой стул на середину комнаты, усевшись напротив девушки. Несмотря на добротность и массивность, несчастный стул явственно скрипнул под хозяином.
- Да, госпожа Карра, положение-то у вас самое незавидное. Забрались в чужой дом, были пойманы с поличным при попытке украсть моё золото. Барон Тиракен церемониться не станет, отправит вас на каторгу лет на пять, - с притворным сочувствием посулил Вайриос. – Завтра предпоследний день лунного цикла, господин барон будет исполнять свои судейские обязанности. Как раз и ваше дело рассмотрит. Ах, как будет разочарована ваша уважаемая тётушка!
- Вы прекрасно знаете, что я не за вашим золотом сюда влезла, - процедила сквозь зубы Карра, изо всех сил сдерживая гнев. Он плохой помощник в работе с магией, тем более с ментальной. Тут нужно абсолютное спокойствие и сосредоточенность.
- Да нет, госпожа Карра, откуда же мне это знать? – всё с той же неприятной усмешечкой посомневался хозяин дома. – Вас ведь парализующее заклинание обездвижило, когда вы под столешницей шарили. А там у меня золотишко припрятано… как раз от таких вот воришек вроде вас.
И это он ещё не знает про сейф!.. Девушка тихо порадовалась, что додумалась прикрыть дверцу. Пока незаметно, что туда кто-то лазал, но что будет, когда Вайриос обнаружит пропажу бумаг?
Что же делать? Заставить его отпустить "воровку" – не проблема, с этим её магия точно справится. Но потом он обнаружит, что его всё-таки обокрали, и просто так этого не оставит. Он будет мстить и Карре, и тётушке. Заставить его забыть, что вообще видел кого-то сегодня у себя в кабинете? Так там же ещё четверо слуг были и неизвестно, что и кому они успели рассказать.
Девушка судорожно вздохнула. Придётся грубо вмешаться в сознание Вайриоса и заставить его думать, будто бумаги он уничтожил сам и не сегодня. А Карру просто захотел отпустить… пусть сам придумает, почему. Может же он хоть раз в жизни побыть добреньким?
Она бы посмеялась, но от волнения её начинало потряхивать. Она нервно облизнула пересохшие губы и тут же пожалела, наткнувшись на жадный, мужской взгляд толстопуза. Нет, до банального насилия он вряд ли опустится, этот тип предпочитает покупать то, чем ему захотелось владеть. Однако медлить больше не стоило, парализующее действие заклинания почти закончилось. Возможно, особенная магия Карры обезвредила его быстрее, чем полагалось, ведь хозяин дома спокоен и явно не ожидает, что она придёт в себя так быстро. Да и к чему сильному мужчине опасаться тощей девчонки?
Надо было пользоваться этой беспечностью, и Карра призвала магию. В животе привычно защекотало, магия тёплым комочком разлилась внутри, а потом сконцентрировалась на кончиках пальцев. Десять полупрозрачных светящихся бабочек отправились в свой короткий полёт, собираясь изменить мысли и желания Вайриоса, но… наткнулись на невидимую преграду и бессильно отлетели назад, рассыпавшись разноцветной пылью.
Толстяк от неожиданности вскочил, опрокинув стул, и заорал:
- Ах ты, тварь!.. Магией удумала меня прищучить? Да я ж тебя!..
Сжал огромный кулачище и потряс им в воздухе, но быстро совладал с собой и, прищурив свои маленькие злые глазки, протянул уже почти спокойно:
- А сюрпризцев в вас, госпожа Карра, немало, как я погляжу… Вы у нас ещё и маг неучтённый, выходит. Собирались меня заколдовать, да сбежать под шумок? Ну, спасибо старине Парриту, его амулетик-то и впрямь такой сильный, как он мне обещал.
Вайриос извлёк из-за пазухи треугольный медальон из красноватого металла со знаком Ордена Бдящих – Недреманным Оком. От амулета повеяло чем-то неприятным, и Карра поморщилась. Внутри всё скручивалось в тугой узел от тоскливого страха. Мало того, что на Вайриоса не удалось воздействовать, так она ещё и выдала себя как мага. А это значит – орденский суд и заключение на несколько лет, без вариантов. Это приговор. Она же пыталась напасть на человека, связанного с Бдящими. Осуждённых магов Бдящие используют, заставляя изготовлять разные амулеты и заряжать накопители магии. Говорят, если ежедневно выкачивать силу досуха, маг за пару лет выгорает…
- Молчите? – ухмыльнулся толстопуз и, подняв стул, снова устроился на нём. – Ничего, госпожа Карра, у Бдящих и не такие гордячки, как вы, признавались во всём, стоило только поговорить с ними построже. Расскажете и что ограбить меня хотели, и что заколдовать попытались. Лет на десять, думаю, в совокупности потянет.
- Что вы от меня хотите? – не выдержала Карра, прекрасно понимая, что Вайриос стращает её не просто так. Иначе давно бы уже послал слуг за тем же братом Парритом, да и сдал бы её Бдящим с рук на руки. – Неужели снова в содержанки позовёте?
- Зря вы сразу отказались, госпожа Карра. – Толстопуз недобро оглядел девушку и велел: - Сядьте-ка прямо, не ёрзайте, да руки на стол положите. Не дёргайтесь и не пытайтесь колдовать, не то я вас кулаком приласкаю. А не хотелось бы такую красоточку портить… Так вот, госпожа Карра, ежели мы с вами по-доброму сговоримся, то куплю я вам дом, найму слуг, всё будет как у благородных заведено. Я вас обижать не стану, платьев там с камушками подарю, но и вы меня ласково привечать станете. Может, даже в столицу вас с собой прихвачу, я к зиме туда собираюсь. В общем, не будем ссориться, госпожа Карра, и сделка станет выгодной для обоих. Я женщину приласкать умею, внакладе не останетесь.
Карра молча слушала, хотя внутри теперь всё клокотало от гнева. Но это и хорошо, зато страх отступил. Пусть сначала договорит, он явно не закончил, а уж потом она ответит…
- Только вот ваша магия, госпожа, изрядно меняет дело. Придётся вам отныне носить сдерживающие браслетики, я ради такого у Паррита попрошу, он не откажет, - осклабился толстопуз. – А снимать их будете, когда я разрешу. Для дела, разумеется, госпожа Карра. А уж для какого именно – найдём, будьте спокойны. На вашу магию работы хватит, я слыхал, что мало колдовать вредно…
Вайриос неприятно расхохотался; самодовольство из него так и лезло. Так вот что он задумал!.. Хочет получить полностью зависящего от его милости мага и проворачивать какие-нибудь тёмные делишки. Вместе с Парритом, скорее всего. Девушка чуть поёжилась. Кажется, она угодила в ловушку… И так плохо, и этак нехорошо. Или надрываться, работая на Бдящих в их тюрьме за миску похлёбки, или наступить на горло собственной гордости и согласиться принадлежать Вайриосу… во всех смыслах принадлежать. То же рабство, но условий для побега будет побольше, чем в тюрьме. Только не сумеет Карра смириться и "ласково привечать" этого мерзавца, не стоит и начинать. Она прикрыла глаза и помотала головой.
- Ну что, подумали, госпожа Карра? – с притворной ласковостью осведомился хозяин дома. – Вы не спешите сразу-то отказываться, ещё поразмыслите. Вы девушка горячая, на суждения скорая, я уж знаю, но сейчас не торопитесь, времечко у вас пока имеется.
Притвориться, что смирилась?.. Но Вайриос не дурак, доверять просто так не станет. А браслеты, сдерживающие магию, не снимешь без разрешения владельца, да и наверняка на неё навесят ещё что-нибудь следящее. Заключённых с магическими способностями, говорят, помечают неким амулетом, вживлённым под кожу. Далеко не убежишь, сразу найдут.
Мысли метались, сталкиваясь друг с другом и мешая чётко соображать. Что же делать? Попытаться сбежать сейчас?.. Вайриос сильнее, но она же ловкая и быстрая. Огреть его по голове хоть вот этой массивной чернильницей, что стояла на письменном столе. Окно до сих пор открыто, а до земли хоть и далеко, но можно выпрыгнуть. Магия поможет смягчить удар о землю и ничего себе не сломать. А потом через реку на тот берег – и в горы. Там можно затеряться, а магия даст возможность не умереть с голоду. Плохо только, что придётся бежать в неизвестность без денег и вещей…
Наверное, Карра выдала себя быстрыми, жадными взглядами на проклятую чернильницу, потому что Вайриос вдруг прикрикнул:
- А ну, сидеть! – Чернильницу он сцапал своей ручищей и передвинул на дальний край стола. – Не делайте глупостей, госпожа Карра, не злите меня понапрасну. Надумаете сбежать, помните о том, что вашей дорогой тётушке придётся отвечать за ваши грешки.
Карра с бессильной ненавистью уставилась на этого негодяя. Она нисколько не сомневалась, что он выполнит свою угрозу. Мийса, конечно, очень моложавая для своих пятидесяти лет, но её с собой в горы не возьмёшь. Да и не успеет Карра забежать за тётушкой, чтобы предупредить.
И тут в дверь заколотили с довольно-таки непочтительным грохотом, а потом чей-то голос пробасил:
- Эй, господин Вайриос, вы там?
- Я же велел не беспокоить! – рявкнул толстопуз, багровея от злости, но дверь уже распахнулась.
В кабинет ввалился сержант городской стражи Риггиос, громко топая подкованными сапогами. Карра знала этого шумного, немножко бесцеремонного, но добродушного служаку. Мийса говорила, в войну он сражался рядом с бароном, а после получил от него эту должность и теперь исправно ловил правонарушителей в их городке. Сопровождали его четверо стражников.
- Говорят, господин Вайриос, вы вора у себя застали?
- Воровку, - досадливо показал пальцем на сидящую Карру хозяин дома.
Заметно было, что появление сержанта его разозлило, ибо спутало планы. Девушка же пока не знала, радоваться Риггиосу или нет. Стража подчинялась мэру Аззареда и барону Тиракену, не Бдящим. Но барон – человек суровый, воровства не любит, а доводы Карры насчёт родительского медальона слушать не станет. Наверное.
- Вот тебе и пироги! Госпожа Карра? – удивился сержант. – Как это вы исхитрились в воровки податься?
- Ничего красть я не собиралась, я не воровка! Я пришла забрать принадлежащий мне медальон, только и всего, - угрюмо ответила девушка. – Господин Вайриос отнял его у меня совершенно незаконно.
- Не скажите, госпожа Карра, - с нехорошей усмешечкой произнёс хозяин дома. – На медальоне вашем – драконы, а это злобные твари, враги рода человеческого! Они так и ждут, чтобы опутать душу своими сладкими речами, а после – губят её. Вам бы следовало посещать проповеди братьев из Ордена Бдящих, ибо они как раз неустанно пекутся о чистоте и сохранности душ человеческих. Драконы – зло, по их вине на наши земли обрушились несчастья и раскрылись Пылающие Врата. Это драконы призвали на нас орды чудовищ, ибо люди предпочли хранить чистоту душ и поклоняться Недреманному Оку Владыки всего сущего! Только он, породивший людей, способен защитить их от злобных тварей и коварных помыслов этих двуличных чешуйчатых!
- Сами вы двуличный! – выпалила Карра, возмущённая всей этой чушью.
Это драконы – зло?.. Да они всегда защищали их людей в самые трудные годы их истории. И к власти никогда не рвались… в отличие от Бдящих. Пылающие Врата начали открываться по вине драконов? Хорошенькое обвинение, только ничем не доказанное. Мийса говорила, до войны в их мире порой появлялись эти крылатые защитники и наводили порядок. Считается, что драконья справедливость безжалостна, но она – справедливость, ибо задевает только тех, кто действительно виновен в преступлениях перед самим миром...
- Ну вот что, господин Вайриос, проповеди вы и впрямь оставьте-ка орденским братьям, - вмешался Риггиос. – А я пока заберу обвиняемую, с вашего дозволения. Завтра господин барон разберёт её дело, а до утра она посидит в городской тюрьме, как полагается. Если желаете присутствовать на суде, он начнётся за два часа до полудня.
Вайриос, нахмурившись, о чём-то размышлял, но в итоге решил не препятствовать сержанту. Видно, счёл, что успеет надавить на Тиракена, если это потребуется, чтобы тот вынес нужное решение или позволил забрать Карру после суда. Толстопуз не спешил делиться сведениями о магических способностях девушки, и та тоже, разумеется, пока что о них помалкивала. Из городской тюрьмы она бы точно сумела удрать с помощью своих волшебных бабочек… но Вайриос, явно подумавший о том же, угрожающе шепнул:
- Сбежите – Мийсе Брандис не жить!..
Карра только и могла, что испепелить его взглядом. Жаль, ему на это было наплевать. Он обратился к Риггиосу:
- Сержант, прошу отметить, что я поймал эту воровку на месте преступления. Она шарила под столешницей, где у меня небольшой тайничок с золотом на текущие расходы. Охраняется тайник стандартным, разрешённым Орденом Бдящих охранным заклинанием с парализующим действием.
- Я искала свой медальон! – настаивала Карра.
- Господин барон завтра разберётся, кто там и что искал, - веско уронил Риггиос. – Велите позвать какую-нибудь служанку, господин Вайриос. Простите, госпожа Карра, я обязан проверить, нет ли у вас при себе… не принадлежащих вам вещей. Обвинение в воровстве слишком серьёзно. Но вас обыщет служанка под моим присмотром, я до вас не дотронусь.
- Благодарю, господин сержант. Пожалуйста, вот это можете проверить лично, - сказала девушка, сбрасывая с плеч свою курточку. – Мне нечего опасаться, чужого я не брала.
Пришедшая служанка, заспанная девица с небрежно заплетённой косой, заметно робела перед хозяином и стражниками, а на Карру бросала любопытные взгляды. С обыском служанка кое-как справилась, заявив, что под рубашкой и за поясом брюк у "этой воровки" ничего не нашлось. Карра стоически терпела чужие руки, грубо и бесцеремонно шарившие по её телу, но радовалась, что это хотя бы не мужчина, не то вышло бы совсем унизительно.
Риггиос напомнил хозяину дома:
- Кстати, господин Вайриос, упомянутый медальон я обязан изъять, дабы завтра предъявить суду.
Толстопуз посопел, но возражений у него не нашлось. Да и на что ему теперь эта не слишком-то ценная вещица? Медальон был нужен лишь затем, чтобы вынудить Карру стать его игрушкой. Теперь ставки повысились, и личный, зависящий от него маг намного ценнее обычной содержанки… А рычагов воздействия на Карру у него прибавилось.
Получив медальон, который Вайриос, оказывается, носил с собой в кармане (и зачем она только влезла в его дом?..), сержант городской стражи кивнул девушке:
- Идёмте, госпожа Карра. Не обессудьте уж, я вынужден до суда поместить вас в камеру.
- Я понимаю, господин сержант, - вздохнула девушка, подчиняясь неизбежному.
***
Саэдран только что вынырнул из межмирового портала и теперь стоял, впитывая в себя запахи, звуки и краски очередного мира, куда забросила его судьба. Или не судьба, а собственное желание развеяться, если уж начистоту. Здесь, в Лайлиосе, ему бывать ещё не доводилось, хотя в последние десятилетия Саэдран всё чаще ловил себя на мысли, что многие обитаемые миры и их жители кажутся ему ужасающе похожими друг на друга. "Теряешь свежесть восприятия, старина", – насмешливо упрекнул он себя. Для дракона это плохо. Усталость от бесконечной жизни – проблема всех долгоживущих рас, и каждый сам отыскивает способы вновь возрождать угасающий интерес к окружающему. Когда твой возраст перевалил за пару-тройку тысячелетий, способов перепробовано множество, и не все из них одинаково эффективны.
Дракон чуть встряхнулся, быстро сменил крылатую ипостась на двуногую и вздёрнул нос повыше, дерзко улыбнувшись новому миру. Всё, миг слабости прошёл, а теперь надо работать! В Лайлиосе требуется помощь его сородичей, людям самим не справиться.
Саэдран вновь глубоко вздохнул и огляделся. Красивое местечко, что ни говори: зелень, скалы, сверху каскадами спадает водный поток и пенится на широком уступе. Кто-то сделал ступени из массивных каменных плит, и можно подняться до самого верха – туда, где начинается водопад. Мужчина легко взбежал по ступеням, ничуть не запыхавшись, и с удовольствием огляделся: лес, горы с зубчатыми снежными вершинами, а внизу – там, куда убегает река – раскинулся небольшой городок Аззаред.
Туда-то ему и надо. Именно в окрестностях Аззареда находится кто-то из его сородичей, если верить слабому магическому отпечатку. С этим миром вообще последнее время творилось что-то неладное. Двадцать здешних лет назад тут находились двое драконов, Эйгереннир и Альдаринна. Потом связь с миром неожиданно прервалась, в него стало невозможно попасть, а сородичи не посылали никаких вестей. Очевидно, здесь произошла некая катастрофа, и мир оказался замкнутым. Время шло, Лайлиос уже считался окончательно потерянным для драконов. Так бывает, если в мире пропадает магическая энергия. Тогда старшим расам в него хода больше нет, ибо они слишком зависят от собственной магии. Драконы, эльфы, гномы могут жить лишь там, где имеется магия. Орки, впрочем, тоже, так что в немагическом мире из младших рас способны выживать лишь люди.
В Лайлиосе магия осталась, но давным-давно уже не имелось иных рас. Так уж вышло, что эльфы и гномы ушли отсюда тысячи лет назад, а орков перебили люди и остались править миром единолично. Драконы приходили сюда лишь изредка, наводили порядок и распутывали "чёрные узлы" – места, где силовые нити мира спутывались из-за того что люди вели себя неправильно, вредя миру. Во вселенной существует великое Равновесие, добро и зло должны примерно уравновешивать друг друга. Только в действительности так происходит не всегда. Люди вообще были расой… увлекающейся. Могли из лучших побуждений, стремлений к знаниям и усовершенствованию за какие-то две-три сотни лет сделать собственный мир практически непригодным для жизни.
Сейчас "узлов" в Лайлиосе вспухло несколько, их непременно нужно ликвидировать, но для начала следовало разобраться, что тут вообще делается. Саэдран положил себе несколько дней на то, чтобы осмотреться и вникнуть в происходящее. И обязательно найти сородича. Тот жив, но не проявляет себя как дракон. Значит, либо он в плену, либо не помнит о своей сути, либо имелись ещё некие причины. В любом случае, путь Саэдрана лежал вниз, в этот городок в долине реки.
Единственное, что ему не слишком нравилось – то, что придётся поменять масть у своей крылатой ипостаси. В этом мире имелась некая давняя легенда о медно-красном драконе, который однажды придёт и спасёт всех подряд (хотят они того или нет). Причинять добро Саэдран не любил, но иногда и без этого было не обойтись. То, что в Лайлиосе неладно и потребуется долго наводить порядок, было ясно уже сейчас. То, что тут можно пользоваться драконьей магией, не опасаясь навредить миру, было несомненным плюсом. Если увязать это с древней легендой, действовать станет намного легче. Так что придётся на время забыть о родной масти, чёрной с золотом, и стать рыжим драконом, усмехнулся Саэдран. Зато крылатая будет гармонировать с его бескрылой ипостасью.
Вскоре тёмно-красный дракон, отливающий рыжей медью, раскинул крылья, взмывая в воздух. Покружив немного, он спикировал вниз, к городку в долине реки, на глазах окутываясь полупрозрачной дымкой и исчезая из виду. Пока что следовало использовать мощный "отвод глаз". Время знакомиться с местными настанет чуть позже.
***
В камере было неуютно, хотя добродушный Риггиос оставил девушке светильник, велел принести одеяло с подушкой и даже предложил накормить ужином. От еды Карра отказалась, за прочее искренне поблагодарила и честно попыталась уснуть, когда её оставили одну. Сон не спешил укутывать её тёплым разноцветным одеялом грёз, и она ворочалась на жёстком тюфяке.
Невесёлые мысли нещадно набрасывались на девушку, предлагая картины одна другой незавиднее. Глупо было лезть в дом Вайриоса, но что толку теперь раскаиваться?.. Хотелось вернуть свою собственность, и Карра самонадеянно решила, что необычная магия, как всегда, её выручит.
Родительский медальон – единственное, что перешло от них дочери. Вообще единственное, что осталось от прежней жизни. Карру нашли у последних закрывшихся Врат, когда ей было примерно около пятнадцати. Всё, что у неё было – это имя Карралин, которое она отчётливо помнила, и старинный овальный медальон из необычного тёмного металла. Там был рисунок, искусная гравировка с прорисовкой всех мельчайших деталей: два дракона, раскинув крылья, танцуют на фоне звёздного неба. Откуда она знала, что медальон принадлежал родителям, Карра тоже не помнила, но сомнений в этом не возникало.
Мийса Брандис, приютившая девочку, пыталась что-то выяснить о её прошлом, но безрезультатно. Впрочем, война многих заставила покинуть насиженные места. Пылающие Врата открывались стихийно, случайным образом, когда и где угодно. Повезло лишь крупным городам: внутри кольца крепостных стен Врата не открывались ни разу. За пятнадцать лет войны порталов во враждебный мир возникло около сотни и уничтожить их было непросто. Беженцев повсюду было множество, люди в страхе переезжали с места на место, не зная, где найти безопасное прибежище.
Карра не помнила о своём прошлом ничего, но где-то в глубине души в ней теплилась странная убеждённость в том, что последние Врата возле Аззареда закрыла она сама. Возможно, это был стихийный выброс, выжегший её силы и заодно память.
Мийса рассказывала, что Карра была полностью обнажена, волосы чуть обгорели, на груди остался красный след от раскалившегося медальона. Земля вокруг Врат оказалась обуглившейся в диаметре нескольких ярдов, а Карра помнила из тех дней лишь запах палёного и нежные руки заботливой названой тётушки, выхаживавшей больную. Девушка пришла в себя лишь через половину лунного цикла.
Прибывшие из столицы маги и дознаватели тщательно изучили девушку и признали, что в ней нет ни капли магической силы. Врата, следовательно, закрыть она никак не могла. Что в том выжженном круге нашли ещё, простым людям не докладывали, но вскоре королевство облетела счастливая весть: изматывающая война закончена. Всеобщее ликование залило страну бурным потоком; радость пенилась и шипела, а на её волне гордо всплывали типы вроде Вайриоса, сумевшие изрядно нажиться и до, и во время, и после войны.
Карра потихоньку оправлялась от своего странного недуга и долго преследовавшей её слабости. То, что она всё-таки маг, несмотря на вердикт дознавателей, выяснилось очень скоро: нетипичная магия девушки проявляла себя в виде непроизвольно срывавшихся с кончиков пальцев светящихся бабочек. Вскоре Карра научилась управляться с ними или, точнее, вспомнила прежние навыки, откуда-то возникавшие в её голове. Свои способности девушка старательно скрывала, как и советовала тётушка – сначала из-за необычности своей силы, потом просто из-за того, что магам в их королевстве стало очень скверно жить. Мийса мрачно предрекала, что Бдящие скоро всех магов загонят жить в особые закрытые поселения и заставят работать на Орден.
Проклятый Вайриос, всё из-за него!.. Толстопузу захотелось завести себе и любовницу из благородных – и то сказать, зачем же одной женой ограничиваться, а то перед деловыми партнёрами похвастаться нечем. Карра подходила по многим причинам: сирота, живёт с тётушкой на грани нищеты, бесприданница (хотя замуж она не собиралась вовсе), но при этом неплохо воспитанна, красива (на вкус Вайриоса – так точно), умеет поддержать застольную беседу. Не останавливало толстопуза даже то, что девушка дерзкая, насмешливая и независимая. Да, и предпочитающая долгие пешие прогулки по горам и лесам положенному сидению в гостиной за нудным рукоделием. В общем, Карра не понимала этой блажи, когда Вайриос предложил стать его содержанкой. Получив резкий отказ, он посулил девушке неприятности и слово своё сдержал.
Карра имела глупость носить родительский медальон на шее, хотя могла бы догадаться, что если Бдящие принялись очернять легендарных драконов, то лучше бы ей спрятать дорогую для неё вещь подальше. Вайриос, к несчастью, вспомнил про не единожды виденный им медальон и забрал его у девушки, когда та купалась в реке. Попытайся мужчина совершить насилие, Карра утопила бы его тут же и ни разу не пожалела, но мерзавец действовал тоньше. Он разговаривал нарочито уважительно, на стоящую по грудь в воде девушку не пялился, вежливо повторил своё предложение и дал несколько дней на размышление.
Карра жалела, что не применила магию тогда же, но она, если честно, сначала растерялась, а потом слишком разозлилась, чтобы рассуждать хладнокровно. А после было уже поздно, Вайриос ушёл далеко. И она не придумала ничего лучше, чем влезть в его дом. Уныло вздохнув, Карра перевернулась на другой бок.
Что будет завтра?.. Варианты виделись исключительно пессимистичные, ибо как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями, Карра не представляла. Даже если обезопасить Мийсу от мести Вайриоса, бежать особо некуда. Соседнее королевство – по ту сторону гор, но что там происходит, девушка понятия не имела. У соседей Врата, по слухам, не открывались, и они бдительно охраняли немногочисленные горные перевалы, справедливо опасаясь наплыва беженцев, а то и химероидов. Скрываться же в родном королевстве можно лишь до поры: рано или поздно Бдящие её вычислят. Да и на что ей жить? Замужество – не выход, свободолюбие Карры решительно этому противилось. Она не видела себя женой и матерью, хозяйкой дома, пекущейся о нуждах чад и домочадцев. Вот быть свободным магом – это по ней, да только не осталось в их королевстве таковых…
***
Сон всё-таки подкрался, отправив её в неведомую страну, где не было ни солнца, ни луны, ни земной тверди. Только ночь, звёзды и удивительно красивые переплетения разноцветных сияющих нитей. Сама магия виделась так отчётливо, как никогда раньше, и Карра откуда-то знала, что из таких вот силовых нитей и состоит настоящий мир, доступный лишь немногим. Драконам, быть может?..
У неё перехватило дыхание, когда она увидела два крылатых силуэта, паривших вдоль магических линий. Потом драконы взмыли вверх, почти столкнулись – и вновь разошлись в разные стороны, выделывая изящные пируэты в тёмном небе на фоне далёких звёзд. Вскоре Карра словно приблизилась к ним, хотя не ощущала ни собственного тела, ни веса – только благоговейный восторг. Два дракона – чёрный с чешуёй, отливавшей благородным старым золотом, и медно-красный. Он и она. Влюблённые, беспечные, счастливые, не имеющие возраста и груза забот, мешающего летать свободно.
Двое танцевали среди звёзд самый важный, самый прекрасный из всех танцев. Тот, на который крылатые и свободолюбивые решаются нечасто, тот, который приводит в мир нового дракона.
Танец Жизни. Его танцуют целый год без перерыва, не нуждаясь в пище или сне, отдавая и смешивая свою магию, питая ту драгоценную магическую сферу, внутри которой спит будущий дракон.
Двое всё кружились и кружились среди сверкающих силовых нитей, приникали друг к другу и смешивали своё дыхание, а также чувства, что испытывали к тому пока ещё не-дракону, что мирно спал внутри своего защитного кокона и дожидался, когда придёт его время жить.
Это было так завораживающе прекрасно и волшебно, что у невидимой наблюдательницы слёзы на глаза наворачивались. Карра не знала, как смогла оказаться здесь, наблюдая за танцем, который не должны видеть человеческие глаза, но она ощущала горячую, острую благодарность за то, что смогла прикоснуться к этому невозможному чуду.
Хотя она понимала, что видит лишь сон, так же чётко она осознавала, что для двоих влюблённых это – самая настоящая реальность. И где-то в неведомом мире на свет скоро появится новый гордый и свободолюбивый дракон. А может, эти двое только ещё собираются пригласить друг друга на Танец Жизни, а Карре просто посчастливилось заглянуть в чужое будущее, которое обязательно наступит – где-нибудь, когда-нибудь…
***
Утро пришло неожиданно, потому что волшебный сон длился и длился, не торопясь покидать Карру. Разбудил её стражник, явившийся с кувшином воды и тазиком для умывания. Разговаривал он почти дружелюбно и посулил принести завтрак, так что Карра вполне оценила любезность сержанта Риггиоса. Мийсу в Аззареде уважали, перенося хорошее отношение и на её приёмную племянницу.
А воспоминания о невозможном сне и танцующих драконах она пока задвинула в самый дальний уголок памяти. Здесь для них было не место и не время.
Умывшись и позавтракав, девушка чуть повеселела и решила не терзаться о своей участи раньше времени. Сначала надо было пережить суд и узнать приговор барона Тиракена, а потом уж думать, что делать дальше. Вскоре за ней пришли стражники и повели в городскую ратушу, где находился зал суда. Ходили упорные слухи, что скоро король лишит феодалов права суда над жителями в своих землях, но пока до этого ещё не дошло.
В зале было строго и мрачновато, несмотря на то, что солнце сияло с самого утра и приветливо заглядывало в окна. Стражник шепнул девушке по секрету, что её дело будет рассматриваться первым. Карра с печальной иронией подумала, что в тихом Аззареде таких сенсаций не бывало уже давно. Народу набилось полный зал, и ещё многие торчали у окон, заглядывая внутрь с улицы.
Барон Тиракен появился строго в положенное время, выслушал нестройные приветствия своих подданных и учтиво наклонил голову в знак приветствия. Карра в это время ждала в маленькой комнатушке, рассматривая зал через щель в двери. Волновалась и боялась, конечно, но старательно подавляла в себе эти чувства. Они ей не помогут.
Когда прозвучал приказ ввести обвиняемую, она гордо расправила плечи и вскинула голову. Стражник легонько подтолкнул её в спину, и Карра вышла в зал суда, не по-девичьи чеканя шаг. Она тихо радовалась, что осталась в любимых брюках и куртке – в такой одежде ей было гораздо комфортнее, чем в дурацком платье до пят. Мийса сидела в первом ряду, внешне невозмутимая и застывшая, но её голубые глаза ободряюще улыбнулись племяннице. Тётушка всегда была на её стороне, и Карра ощутила волну горячей признательности за поддержку. Она смело оглядела зал, взглядом давая понять: ей стыдиться нечего.
- Карралин Брандис, вы обвиняетесь в том, что прошлой ночью… - начал зачитывать обвинение барон.
Карра старалась отвлечься тем, что рассматривала своего судью и размышляла, пожелает ли он выслушать правду? Или сразу встанет на сторону Вайриоса с Парритом? Он ведь не может знать, что те старые письма уничтожены…
Тиракену было около пятидесяти, тётушкин ровесник. Почти весь седой, худощавый, подтянутый, с хорошим, открытым лицом. В войну он бесстрашно сражался с чудовищами, но смерть жены оставила на нём свой отпечаток, лишив желания жить… В зале присутствовал его сын и наследник, подросток лет шестнадцати, которого, очевидно, отец приучал к делу управления своими землями.
Когда её спросили, Карра честно рассказала и про медальон, и про то, как Вайриос его отнял. Толстопуз начал было вещать про "злобных драконов, врагов рода человеческого", но барон резко его осадил, заставив замолчать.
Сидевший рядом с приятелем брат Паррит нехорошо сощурился и явно посулил Тиракену скорые неприятности, но тот взгляд Бдящего проигнорировал.
Когда Вайриоса вызвали давать показания, он старательно описал то, что обнаружил у себя в кабинете, упирая на то, что его, бедненького, хотели обворовать. Видя, что барон относится к его словам с явным скепсисом, проклятый Вайриос заявил, что обнаружил вскрытый сейф.
- Сейф был заперт на обычный замок или там стояло охранное заклинание? – потребовал уточнения судья.
- Охранное заклинание, разрешённое Орденом Бдящих, господин барон, - с неохотой ответил толстопуз.
- Подтверждаю, - важно кивнул брат Паррит. – Я лично проверял.
- Значит, девушка, по-вашему, обладает магическими способностями?
Сердце Карры отчаянно заколотилось. Если толстопуз сообщит сейчас, что она неучтённый маг, барон будет вынужден передать её Ордену Бдящих. Если промолчит, значит, по-прежнему лелеет планы держать её при себе.
Вайриос обменялся быстрым взглядом с приятелем и сказал, будто бы в задумчивости:
- Да нет, навряд ли, господин барон. Её же проверяли, ещё пять лет назад. Думаю, скорее всего, случился некий сбой заклинания… Ведь может же такое произойти, брат Паррит, а?
- Может, - ещё более важно подтвердил тот и погладил свою узкую, похожую на козлиную, полуседую бородку. Голосок у него был чуть дребезжащий и на редкость противный. – Магия – дело неверное, требующее контроля и осторожности обращения. Именно поэтому мы неустанно проявляем бдительность – дабы задумавшие зло обладатели силы даже помыслить не могли о том, чтобы навредить людям.
- Похвально, - сухо уронил барон. – Позвольте осведомиться, какое отношение это имеет к разбираемому делу? Никакого? Я так и подумал. Свои соображения по поводу магии и магов, пожалуйста, излагайте вашим последователям во время проповедей в молельном доме.
- Недреманное Око Владыки всего сущего бдительно следит за вами, - вежливо ответствовал Паррит, но прозвучало это плохо скрытой угрозой.
Барон чуть сдвинул брови, но больше никаких признаков обеспокоенности не выказал. Люди в зале тихо перешёптывались, то ли соглашаясь с Парритом, то ли осуждая. Не всем нравилась растущая власть Ордена, но до открытых волнений пока нигде в королевстве не доходило, да и вряд ли дойдёт. Пока Бдящие притесняют лишь магов, простые люди будут сидеть тихо, радуясь, что их не трогают. А то и помогут… притеснять. Ведь главное – это правильно указать врага.
- Карралин Брандис, каким образом вы вскрыли сейф в кабинете господина Вайриоса?
- Я его не вскрывала, - почти честно ответила девушка, глядя прямо в светло-серые глаза барона, окружённые мелкими морщинками. Ну да, это сделали её волшебные бабочки… Вайриос подсказал выход, и Карра добавила, хотя взгляд отвела: - Наверное, господин барон, мне просто повезло, что охранное заклятие было повреждено. Ведь мой медальон – не такая уж ценная вещь, чтобы хранить его в запертом сейфе, а я об этом не подумала. Я надеялась просто отыскать его и уйти. Я понимаю, что сделала глупейшую вещь и очень раскаиваюсь в своей опрометчивости. Но я не думала в тот момент, что поступаю плохо, пытаясь вернуть принадлежащее мне по праву.
- Звучит трогательно, - всё так же сухо заметил Тиракен, - но меня интересует отнюдь не глубина вашего раскаяния. Вы забрали что-нибудь из сейфа?
Карра медлила; почему-то лгать ужасно не хотелось, хотя разумнее было бы поступить именно так. Но толстопуз решил всё за неё, высказавшись:
- Она украла магические долговые расписки!
- Меня обыскивали в вашем присутствии, господин Вайриос, - презрительно напомнила девушка, вскинув голову.
- Значит, она спрятала их где-нибудь! – настаивал Вайриос, злобно щуря свои маленькие глазки. – Пусть скажет, где. Расписки магические, их не уничтожишь просто так.
- Карралин Брандис, отвечайте: вы действительно забрали долговые расписки, принадлежащие господину Вайриосу? – строго вопросил её судья.
- Да, господин барон, - призналась Карра. – Я уничтожила их, что бы ни думал на сей счёт господин Вайриос. Наверное, он пользовался услугами не очень талантливого мага, раз эти заклинания то и дело дают сбой.
Зря она не удержалась от укола, потому что разозлились не только Вайриос с Парритом, но и барон Тиракен. Дерзость обвиняемой не пришлась ему по вкусу, к тому же он и в самом деле не любил воровства.
- Значит, Карралин Брандис, вы похитили долговые расписки, принадлежащие господину Вайриосу, и нанесли ему немалый ущерб, - холодно произнёс барон, вперив в девушку тяжёлый взгляд, в котором сквозило презрение. – Вы виновны в этом преступлении, сознались в его совершении и теперь понесёте наказание, как того требует закон. Проникновение в чужой дом, хоть бы и с целью вернуть свою собственность, тоже говорит не в вашу пользу и лишь отягощает вашу вину. Законопослушная девушка обратилась бы с жалобой в городскую стражу; если всё так, как вы говорите, ваш медальон вернулся бы к вам законным путём. Поскольку вы избрали неправедный, теперь пожинаете плоды.
Карра вспыхнула от негодования, хотя слова Тиракена уязвили её нечистую совесть.
- Если бы я обратилась с жалобой, расследование быстро прикрыли, а медальон отправился бы к Бдящим… очищаться от драконьей скверны! – с горечью бросила она барону, уже понимая, что можно не ждать благоприятного для неё исхода дела. Это
