Оглавление
АННОТАЦИЯ
Наверное, каждая девушка мечтает о том, чтобы ее носили на руках.
Влада ни о чем таком и не думала, когда убегала от разгневанных хулиганов, надеясь только на чудо. И оно явилось в лице почти двухметрового лысого мужчины, который спас ее и унес на руках от беды...
Что может быть романтичнее? Однако он считает, что слишком стар для нее, а она вообще не верит в любовь. Неужели никто не поможет им разобраться в себе?
Отношения, завязанные на знакомстве в экстремальных обстоятельствах, недолговечны?
Самостоятельная история цикла "Паутина"
ГЛАВА 1.
Борис возвращался с работы после того, как отвез домой своего работодателя, и теперь ехал, не спеша, наслаждаясь мелким летним дождичком, стучавшим по лобовому стеклу. Едва видимое во влажном мареве солнце уходило в закат, и сумерки подкрадывались, чтобы обнять город. На душе было спокойно. Он планировал весь вечер провести за компьютером, разбирая одну сложную схему. Никак не получалось сделать то же самое, что нашел в переснятом журнале: черно-белая фотография, смазанная на самом описании. Приходилось пробовать и додумывать самому, чтобы получилось, как ему надо.
Его внимание привлекло движение в одном из переулков, который уже почти проехал. Однако, увидев, кто там скачет, нажал на тормоз и дал задний ход.
– Куда она снова влезла? Что за неуемный ребенок! Опять отец будет переживать.
Борис вышел из машины и наблюдал странное действие: очень худая, тоненькая до прозрачности девушка убегала вперед, возвращалась назад, хватала за руку маленькую пухленькую подружку, пытаясь тащить ее за собой; торопила, но ничего не получалось.
– Юлия! – громогласно позвал он. – Что происходит? Что ты опять натворила?
Светловолосая худышка замерла на месте, как заяц в свете фар, потом, прыгая по лужам, помчалась к нему. На ней были джинсы, обрезанные до длины капри, белая майка на тонких бретельках и простые кеды. Она размахивала руками, делала страшные глаза и при этом смеялась.
– Боря, помоги! Нас сейчас поколотят! А Владка не выпускает котенка, и бежать быстрее не может.
– Кто поколотит? – удивленно спросил мужчина.
– Мальчишки! Их там много! Потом расскажу. Давай, быстрее!
– Садись в машину. Я сейчас.
Борис, зная задиристый характер дочки своего работодателя, понял, что она опять устроила какое-то безобразие, да еще и подружку втянула. Он побежал навстречу маленькой рыжей девчонке, которая упорно прижимала к себе грязного котенка и торопливо перебирала ногами, почти не перемещаясь вперед. Быстрее двигаться ей мешало длинное мешковатое платье непонятного цвета с рисунком из листьев. Босоножки цеплялись носами за землю, и складывалось впечатление, что они ей велики.
Голубые, огромные от ужаса глаза смотрели с мольбой на мужчину, который приближался к ней. Он был в черной футболке с длинными рукавами и темных джинсах. На мгновение ей подумалось, что еще неизвестно, откуда угрожает большая опасность. А ему ничего не оставалось, как подхватить ее на руки, и рвануть с этой ношей назад. Для почти двухметрового, сильного, молодого мужчины это было не сложно, но его тоже начал разбирать смех.
– От кого мы удираем? – спросил Борис у девушки, которая круглыми голубыми глазами смотрела на него, не в силах даже возмутиться.
– От очень злых людей, – прошептала она.
– Влада, да? А я Борис. Очень приятно познакомиться в такой романтичной обстановке.
Он говорил больше для того, чтобы прогнать ее страх и отвлечь от погони, шум которой уже приближался. Буквально закинув Владу в салон автомобиля, он быстро сел за руль и рванул с места. Потом посмотрел в зеркало заднего вида и убрал ногу с педали газа, увидев, что из переулка высыпали мальчишки лет четырнадцати. Правда, их было человек восемь, но Борису стало стыдно удирать от детей.
– Боря, ты что задумал? – спросила с заднего сиденья Юля. – Они же злые сейчас, как стая голодных шакалов. Не лезь к ним.
– Не буду же я их бить, – спокойно сказал он, – но напугать-то можно?
– Это как? – прозвучал приглушенный голос Влады.
Ее вообще не было видно в зеркало, она съехала с сиденья куда-то на пол: то ли боялась его испачкать мокрой грязной одеждой, то ли ловила мяукавшего котенка.
– А сейчас увидите! – хохотнул Боря и достал что-то из бардачка.
Затем надел это на свою лысую голову и повернулся к девчонкам. Юля завизжала так, что котенок вцепился коготками в ногу Влады, а та сидела с открытым ртом и вытаращенными глазами и ничего не чувствовала, кроме жуткого страха. Перед ними была белая маска вытянутой формы, очень напоминавшая кричащего человека с картины «Крик» Эдварда Мунка, но скорее похожая на череп, нежели на лицо живого человека: вытянутые глазницы и рот были черного цвета. Застывшая физиономия ужаса, сейчас начала светиться в полумраке машины зеленым фосфорическим оттенком. К этому добавился большой нож, который возник перед их лицами. Тут Влада заплакала, молча, крупными слезами.
– Да вы что, девочки, это же я, Борис, а ножик из картона и фольги! Трусихи. Ладно, я скоро вернусь.
Он вышел, оставив приоткрытой дверь, и направился к бегущим ему навстречу подросткам, поигрывая игрушечным холодным оружием. Юля и Влада оглянулись назад.
– Идите сюда. Ближе. Ближе, – услышали они тихий шипящий голос, совсем не похожий на Борин.
А дальше последовала та же реакция, что была и у самих девчонок: малолетние хулиганы завизжали и бросились врассыпную. Кто-то из них, не успев затормозить в пылу погони, врезался в спины тех, которые чуть не падали от страха. А жуткое видение медленно шло к ним, подманивая загробным голосом… Через минуту никого не было рядом с машиной. Тишина и шуршащий дождь отвоевали свои позиции. Борис вздохнул и повернул назад, к подружкам, которые уже приходили в себя, только Влада изредка икала. Он снял маску и нес ее в руке.
– Купил сегодня костюмчик на Хэллоуин, – наклоняясь и заглядывая в салон, сказал Боря. – Вот и пригодился. А теперь рассказывайте, что вы устроили. Юлька, отец узнает, опять будет волноваться.
– Как он узнает? Ты же ему ничего не скажешь?
– Зачем говорить? Ты на себя посмотри: грязная, как трубочист. А тебе ведь скоро восемнадцать лет. Не пацанка, а девушка уже. Еще и ребенка за собой тянешь в истории.
– Какого ребенка? – не поняла Юля. – Ты о Владе говоришь? Так она старше меня на полгода. Просто маленькая ростом.
Девушка, о которой говорили в третьем лице, посмотрела на Бориса и отвела взгляд. Он сел за руль, спрятал свое страшное приобретение и спросил:
– Куда везти? Говорите. И я жду отчет о проделанных шалостях.
И тут заговорила Влада:
– Мы ничего плохого не сделали. Шли через их двор, услышали, как они гогочут, и котенок пищит. Эти переростки окружили его и пинали, как футбольный мяч.
Волна гнева поднялась внутри взрослого человека, представившего страх маленького животного перед мальчишеской жестокостью. В свои двадцать восемь Борис считал себя стариком в сравнении с этими детьми. К тому же давно жил один. Из родни у него осталась только бабушка, которую он перевез из деревни совсем недавно.
– И что дальше? – строго спросил он, все еще не трогая машину с места.
– А дальше, – перехватила инициативу Юля, – я уговорила Владу…
– Юля, не надо меня защищать. Я не считаю, что сделала плохо. Что такого-то? Мы никого не били, просто бросили в них дождевых червей.
– Что-что? – уточнил Борис. – Очень жду подробностей вашей коварной вылазки. Кто додумался?
– Я, – тихо ответила Влада. – А чего они? А нам как? Что мы могли?
– Давай-давай, рассказывай.
Рыжая девушка вздохнула, погладила уснувшего на ее коленях котенка неизвестного цвета и продолжила:
– Дождь уже давно идет. Черви вылезли из земли. Их около тротуара было много. Я и зачерпнула их обеими руками. И Юлю попросила сделать так же. Она, конечно, не очень хотела.
Светловолосая голова кивнула, подтверждая слова подруги:
– Совсем не горела желанием. Но ничего другого не было под рукой. Не с палкой же на них бросаться. Этого бы они точно не испугались. А так у нас получилось выиграть время и спасти котенка. Короче, набрав в четыре руки этих скользких, грязных, шевелящихся червей, мы подошли к мальчишкам сзади. Они даже не заметили, до того увлеклись: как же, справились с малышом! Влада крикнула: «Эй, вы!» Один из них, самый высокий, наверное, главарь, оглянулся и сказал ей гадость.
Борис посмотрел в зеркало заднего вида на Владу, щеки которой стали малинового цвета. Она подняла на секунду глаза и снова опустила голову.
«Интересно, что ей сказали? Почему она так переживает? Потом у Юли спрошу», – подумал он.
– Вот и нечего обзываться, – продолжили они свой отчет, – а потому и получили. В общем, мы обе пульнули в них комья червей, мальчишки завизжали, начали прыгать, отряхиваться. А котенок бросился к нам. И мы бегом оттуда. И все.
– Ясно, – вздохнув, проговорил Боря. – Молодцы, нечего сказать. Конечно, пацаны разозлились: друг перед другом выделывались, пиная слабого, а червяков испугались. И что бы вы делали, поймай они вас?
– Дрались бы, – ответила Влада, – но котенка я им ни за что не отдала бы.
Маленькая красноволосая воительница с осторожностью поглядывала на Бориса, всякий раз краснея, когда их взгляды пересекались в зеркале. И почему-то ему не захотелось расставаться с чумазыми подружками.
– Как вы вообще оказались в этом районе? Что здесь забыли?
– Мы шли из букинистического магазина, – тоном учительницы младших классов, объяснявшей непонятливым ученикам новую тему, проговорила Влада. – Это все из-за меня, потому что я очень люблю читать. А мне сказали, что там много интересных книг. Вот мы и отправились посмотреть. И прицениться.
– С другой стороны, если бы вы здесь не шли, то кто бы тогда спас котенка? Поехали в ветеринарную клинику, – уверенно сказал он, – покажем ваш клад доктору.
– У меня нет денег, – сказала Юля, – и у Влады тоже, а прием точно платный.
– Поехали, на месте разберемся. Потом развезу вас по домам, чтобы не забросали весь город дождевыми червями, – проворчал Борис.
Девчонки сразу захихикали. Они уже успокоились и теперь перешептывались сзади, делясь впечатлениями о прошедшем вечере. Иногда до него долетали слова: ужас, маска, чуть не наделала лужу, жиртрест, лысый. Он только усмехался, чуть завидуя беззаботности детства и максимализму юности.
Визит к врачу не выявил никаких серьезных повреждений у котенка, но им посоветовали прийти через несколько дней, когда отмоют своего питомца, чтобы проверить его еще раз, поставить прививки и выдать кошачий паспорт. Пока его осматривали, выяснилось, что глаза у кота разного цвета: один голубой, другой зеленовато-желтый. Это вызвало подозрение, что малыш может быть серьезно болен. Да и глазки ему тоже надо было лечить. Влада слушала очень внимательно, прижимая к себе дрожащее и пищащее крошечное тельце, маленький хвостик которого судорожно трясся.
Борис стоял чуть позади подруг и сравнивал их: Юля была очень худой, скуластой, подвижной. С большой натяжкой он назвал бы ее симпатичной. Как девушка, она его не привлекала даже не в силу возраста или того, что приходилась боссу дочерью, просто Борис не любил худых. А Влада была маленького роста, чуть выше полутора метров, пухленькая, с длинными рыжими волосами, с виду тихая и скромная. Но взгляды ее голубых глаз пронизывали его, словно молнии, ослепляя и рождая внутри непонятный дискомфорт, который, будь он моложе, назвал бы трепетом.
Примерившись к росту девушки, понял, что выше ее сантиметров на сорок-сорок пять.
«Странная парочка, – думал Борис, разглядывая девчонок. – Соломинка и горошина. Коси-коси ножка и колобок. Да еще тщедушный котенок».
Расплатившись за прием, он узнал, где живет Влада, и повез сначала ее. Частный сектор в центре города, покосившийся дом и щербатый забор – вот, что предстало перед его глазами, когда остановился по указанному адресу.
– Спасибо, что подвезли. Юль, созвонимся позже. Пойду купать приемыша. Бабушка опять ворчать будет из-за лишнего рта. А какой из него рот? Ему только молочко и нужно, – бормотала рыжая девушка, вылезая из машины. – Борис, большое спасибо за наше спасение и помощь.
– Да ладно, ничего особенного. Не ходите больше по таким опасным местам. До свидания, Влада.
Как только дверь дома за ней закрылась, Юля перелезла на переднее сидение, пристегнулась и жалобно попросила:
– Зайдешь к нам? Отвлечешь папу, пока я прошмыгну в душ?
– Думаешь, он ничего не поймет? Ладно, зайду. Но тебе пора бы стать серьезнее. Не расстраивай отца, он всегда очень волнуется. Лучше бы дал тебе по шее хоть раз, егоза.
– Не, папа не умеет наказывать. Он добрый. У Влады бабушка тоже все время грозится ей всыпать, а только ворчит.
– Она с бабушкой живет? А где родители?
– Развелись. Отец где-то на юге с новой семьей, мать в Питере устроилась со своим следующим мужем, который не принял Владу, потому что она рыжая и сильно похожа на своего отца. Вот ее и отдали бабушке, как ненужную в хозяйстве вещь. Но родители ежемесячно им деньги присылают, так что девочки не бедствуют. Только на дом приходится много тратить. Развалюха древняя. Владка уж привыкла, правда, серьезной стала не по годам. Я ее иногда веселю, чтобы не скучала. Но все зря, она сама по себе сразу повзрослела. Мы же с первого класса дружим. И всегда нас дразнят: меня то шнурком, то дрыном, то воблой, а ее всегда толстой называют.
– Да разве она толстая? Я не заметил.
– Вот и я говорю, что она хорошенькая. Какие-то упыри портят настроение, подпитываются энергией хороших людей, а она ведется на эти глупости. И как только язык поворачивается! Влада добрая, спокойная, вечно с книжкой в руках. Сколько ее помню, всегда кошек бездомных подбирала, мыла, пристраивала в хорошие руки.
– И что? Удачно?
– А ты ее глаза видел? Смотрит такими грустными прямо в душу, и как ей откажешь? Всем до одной нашла хозяев. Теперь вот этого заморыша будет спасать. Надо с ней поехать на второй прием.
– Ты скажи, когда надо будет. Вместе поедем.
– С чего бы это? – с подозрением спросила Юля. – Боря, тебе двадцать восемь! Ты на десять лет старше!
– Да ты о чем думаешь-то, мелкая? – возмутился он. – Просто помочь хочу. Дорого ведь на такси-то, а в транспорте с котом вообще цирк будет. Но если ты считаешь, что моя помощь лишняя, то…
– Ладно, возьмем тебя с собой.
– Ну, спасибо, что разрешила.
Отвлекать отца Юли не пришлось: он находился в своем кабинете и проверял последние материалы, подготовленные к открытию площадок для проведения соревнований по бадминтону в спортивно-игровом комплексе «Green Hill Center», приуроченному к первому сентября. Девушке удалось незамеченной пробраться в комнату, а оттуда в душ. Борис не стал беспокоить босса, сказал, что подхватил его дочь в городе и привез домой – не хватало ей простудиться под дождем перед началом учебного года. После этого уже наконец-то отправился к себе. И всю дорогу с улыбкой на лице вспоминал вечернее приключение, рыжую девушку с красивым именем Влада и измученного разноглазого котенка, из-за которого и произошло это веселое знакомство.
«Как вообще могла прийти в такую красивую голову идея швыряться дождевыми червями? А ведь возымело действие! Надо взять на вооружение новый способ защиты».
Стоило ему представить себя, отбивающимся от кого-то горстями червей, как нервное напряжение прошедших часов все-таки сказалось, и он рассмеялся, похлопывая рукой по рулю, качая лысой головой.
А дома Борю уже заждалась бабуля – именно так он ее называл. Прасковья Ивановна, прожившая в деревне всю свою жизнь, сначала скучала в городе, но вскоре поняла, что для нее это совершенно новый мир, чуть ли ни на другой планете, и с головой окунулась в знакомства, прогулки, выставки, музеи. Жизнь не просто заиграла новыми красками, она полностью изменила цвет. И среди всех хлопот самой важной стала забота о внуке. Порой бабушка превышала свои полномочия и начинала задавать вопросы о том, когда Боря женится, и она сможет понянчиться с правнучкой. Только так и говорила пожилая женщина, чем вызывала его возмущение и несогласие расставаться с холостяцкой жизнью.
– Боренька, – нежно ворковала бабушка, – ты ведь не мальчик уже, лысый, как коленка. Давай-ка я тебе сама невесту найду, а?
– Паша, прекращай, – грозное обращение внука сбивало все планы Прасковьи по окольцеванию внука, и она, поджав губы, удалялась на очередную прогулку.
Но было у нее одно увлечение, которое она пронесла через все годы и теперь с удовольствием передавала Борису, который, к ее огромному удивлению, оказался весьма способным к… вязанию. Ему всегда было интересно наблюдать за руками бабушки, когда они ловко и быстро вращали спицами; завораживало появление узора или рисунка из ниток. Схемы, расчеты, петельки казались ему в далеком детстве каким-то колдовством. Да еще потом он видел разные готовые произведения ручного творчества, отпаренные и отглаженные, и где-то глубоко в душе подозревал свою бабушку в родстве с волшебницами. Тогда Борис был совсем ребенком и не представлял, что сам тоже научится создавать красивые вещи, даже лучше, чем его учительница. Он не считал свое увлечение чем-то странным, не подходящим мужчине. Ему было безразлично, что о нем подумают или скажут окружающие. Сначала вязал только для себя, потом для знакомых, а теперь его хобби стало неплохой прибавкой к зарплате, что позволило ему сделать ремонт в квартире, обновить мебель для бабули и кое-что отложить на будущее.
– Не каждому удается найти занятие по душе, за которое еще и хорошие деньги платят, – говорил он тем, кто посмеивался, видя его со спицами и нитками.
Крупный молодой мужчина использовал любую свободную минуту, чтобы искать новые образцы, рисунки, узоры. Всегда носил с собой большую сумку, в которой было очередное вязание, дополнительный клубок, тетрадка с карандашами, и в последнее время новенький ноутбук. Борису это не мешало встречаться с друзьями, заниматься спортом, в общем, жить полной жизнью.
Прошел день, за ним другой, однако подруги не обратились к нему за помощью даже спустя неделю, и яркие краски необычного знакомства стали меркнуть. Хотя иногда вечером, возвращаясь домой после тренировки или очередного, ничего не значившего свидания, Борис с улыбкой вспоминал с виду тихую рыжую девушку с пронзительно-голубыми глазами, которая не побоялась вступиться за бездомного котенка. Ему хотелось бы еще встретиться с Владой, поговорить или помолчать, да просто посмотреть на нее, но он понимал, что его не просто так забыли пригласить. Значит, не нуждаются в его обществе, или он вообще лишний в той «детской» компании. Все-таки десять лет разницы в возрасте с Владой Борис считал серьезным препятствием для чего-то большего, чем просто знакомство. А ему хотелось именно этого – большего.
ГЛАВА 2.
Первый сентябрь в институте. Хотя в школе учителя и говорили с пафосом о наступлении взрослого этапа, жизнь Влады ничем не отличалась от той, что была раньше: те же домашние задания; вместо уроков лекции, семинары, контрольные; те же насмешки над цветом волос и лишним весом. И, к ее большому сожалению, теперь не было рядом верной подруги Юли, потому что учились они в разных ВУЗах, и некому было заступиться за Владу. А потому она все так же отмалчивалась в ответ на обидные прозвища, прилежно училась и скучала по веселым приключениям. С Юлей встречалась лишь в выходные дни, да и то ненадолго, ведь и подруга стремилась быть лучшей во всем и успевать везде, чтобы отец мог ей гордиться.
И все же Влада не чувствовала себя одинокой, потому что теперь дома ее ждал белый котенок с разными глазами, которого она оставила себе после длительных переговоров с бабушкой. И назвала его Барсиком – ей показалось, что это имя созвучно с Борисом, тем самым, что нес ее на руках, спасая от беды. Чем больше старалась не вспоминать тот вечер и те странные ощущения, что испытала тогда, тем чаще ее мысли возвращались к Борису. Влада понимала, что фантазирует, приписывая мужчине то, чего и в помине не было – романтическое отношение к ней. Но иногда, ложась спать, представляла, как он снова ее несет, кружит, целует. Закрыв глаза, словно ощущала аромат его парфюма; слышала его дыхание, касавшееся ее растрепавшихся волос; видела его добрую улыбку и желтые глаза с коричневым ободком. Казалось, что сильные большие ладони, тепло которых осталось в памяти тела, трогают и согревают ее, заставляя желать чего-то запретного и еще неизведанного. Горячая кровь приливала к щекам, и девушка благодарила ночь, которая скрывала ее мысли и мечты от наблюдательной и любопытной бабушки. Хотя называть так Таисию Петровну не поворачивался язык: она была веселой активной женщиной пятидесяти восьми лет. Такая же маленькая, как Влада, полноватая и рыженькая, только с большой проседью, которую принципиально не закрашивала, называя ее «золотым мелированием». Характером и поведением Таисия напоминала слегка постаревшего солнечного зайчика, оставшегося в душе все тем же шустрым молодым зайчонком. Отдавая предпочтение в одежде джинсовому стилю, который не совсем подходил ее фигуре, говорила своим подружкам, сидевшим на лавочках возле своих заборов:
– Бабулькой я всегда успею стать. В мою молодость не было таких вещей, сейчас же все можно купить. А уж какие ткани продаются! Я по интернету заказала разной «джинсовки», теперь не нарадуюсь – шей в свое удовольствие, что тебе в голову придет, хоть джинсы, хоть куртки, хоть бриджи.
Соседки с изумлением взирали на беспокойную Таисию, не понимая и половины из сказанного ею. Она с удовольствием откликалась и на Тасечку, кто бы так к ней ни обращался, и не возражала, когда единственная внучка называла ее бабушкой, бабулечкой или просто «ба». Они жили вместе уже двенадцать лет, с того самого дня, когда сын Таисии привез ей свою дочь, сказал одно слово «насовсем», оставил деньги на первое время и сразу уехал. Влада больше ни разу не видела ни отца, ни мать. То сложное время привыкания друг к другу они обе не очень любили вспоминать, потому что каждая из них чувствовала себя преданной одним и тем же человеком. Страшное чувство потерянности в шестилетнем возрасте оставило свой след в жизни Влады. Она твердо запомнила тихое, сквозь слезы, бормотание незнакомой ей тетеньки, что для мужчины ничего не значит ни брак, ни ребенок, если он разлюбил женщину.
Зато теперь их маленькая семья была крепкой, дарившей уверенность, что кому-то в целом мире она нужна. Барсик стал третьим составляющим, пожалуй, самым тихим. Когда подошло время повторного визита в ветеринарную клинику, он послушно забрался в обычную хозяйственную сумку и всю дорогу туда и обратно вел себя исключительно воспитанно.
Его голова торчала из расстегнутой молнии – котенок с подозрением рассматривал мелькавший за окном трамвая пейзаж. Изредка поворачивался к хозяйке, словно спрашивал ее: «Я правильно делаю? Я хорошо себя веду? Ты не бросишь меня?»
Она вспомнила, как смотрела на отца, когда он вез ее к своей матери, чтобы оставить там навсегда. Так же молча просила его не бросать, не предавать. Он отводил глаза...
Влада погладила Барсика между ушками и прошептала: «Ты самый умненький. Я тебя не оставлю, не бойся. Мы скоро приедем домой, мой хороший».
Котенок благодарно боднул ее лобиком.
А бабушка Тася ворчала, что на прививки и осмотры истратили много средств, а толку с Барсика никакого.
– Ба, о чем ты говоришь? Что он должен делать? Двор охранять? Яйца нести? Или молоко с него доить? Котенок – он же для души, для радости, – прижимая к себе малыша, убеждала ее внучка. – Были бы у нас мыши, он наловил бы и принес тебе на крыльцо, чтобы только заслужить твою похвалу и доказать свою полезность.
– Этого еще мне не хватало, – всплеснув руками, возмутилась Таисия, – пусть уж дома сидит. Какой из него охотник? Самого бы мыши не утащили. Только больше никого нам не надо. Запомни!
Влада спокойно выдохнула: котенок стал полноправным членом семьи.
Лето не собиралось уходить. Несмотря на пожелтевшие листья с багряными вкраплениями осеннего дыхания, днем было очень тепло. Как-то в конце сентября, греясь в последних теплых лучах солнца, Влада стояла у дома, опираясь на перекладину забора, и ждала Юлю. Она соскучилась по подружке, по ее веселому нраву и активной жизни; с улыбкой предвкушения смотрела в конец улицы, откуда должна была прийти Юля. Но появилась машина ее отца, за рулем которой сидел тот самый Борис, воспоминание о котором усиленно и пока не очень удачно изгонялось из памяти.
Влада была в домашнем пестром платье, которое считала самым неудачным изделием бабушки, но все же носила его, чтобы сделать той приятно. «И как ей в голову пришло выбрать такую выкройку, – удивлялась она, чувствуя себя в этом наряде теткой. – Наверное, не в духе была». Из-за неудачной одежды ей пришлось заставить себя не показывать смущения. И заинтересованности.
Юля вылезла из машины и вприпрыжку направилась к подруге, которая с замиранием сердца наблюдала, как водитель тоже выходит и машет ей рукой. Выглядел он так же, как и в прошлый раз: в черной футболке и джинсах. Добрая улыбка и хитрые глаза настораживали, Влада так и ждала подвоха, помня сюрприз с маской.
– Привет, солнышко лучистое. Чего такая строгая?
– Здравствуйте, Борис, – степенно кивнув, ответила она. – Я всегда одинаковая.
– Не верь ей, Боря, – обнимая подружку, сказала Юля, – она хохотушка и спасительница животных. Скажи нам, Влада, сколько кошек у тебя сейчас проживает?
– Только один котенок. Пока моя помощь никому не требуется. Пойдем? Бабушка ждет.
– До свидания, строгая красавица! – попрощался Борис.
– Всего вам доброго.
Девушки ушли в дом, а мужчина с тоской подумал, что и ему хочется хоть одним глазком посмотреть, как живет она, Влада. Он уже смирился с тем, что больше не встретит ее, но когда Юля попросила подвезти по уже знакомому адресу, сразу согласился. Реакция Влады его позабавила: она хотела казаться взрослой, серьезной и даже безразличной. Но ему отчетливо было видно ее смущение, порозовевшие щеки и шею, а еще округлые плечи и пышную грудь. Вся она была такая притягательная, как сдобная булочка. Борис вздохнул, прогоняя образы, сел за руль и, развернувшись, уехал. Он старался не думать о девушке, которая, не ведая того, вторглась в его размеренную жизнь. Да еще не давала ему покоя разница в десять лет.
«О чем с ней можно говорить? – убеждал себя Борис, уезжая все дальше от покосившегося дома и забора. – Она же ребенок! Узнает кто, не поймут ведь. Хотя, с другой стороны, какое мне дело до кого-то? Только ведь, как ни крути, мала она еще для меня».
О том же думала и Влада. И у нее были на это причины после того, что она видела несколько раз. Она очень любила читать и, как многие городские жители, обожала парк, где можно было найти укромный уголок, расстелить покрывало и расположиться с книгой. Жила Влада в частном секторе через пару улиц от дома Юли, но в другой стороне. И прогуляться по аллеям могла лишь по дороге из института или в выходной день. Однажды взяла с собой Барсика, но он побоялся вылезти из сумки, услышав собачий лай. Больше она его не приглашала на прогулку.
Владе было сложно признаться себе в том, что ищет встреч с Борисом. Она всячески убеждала себя, что пришла в парк читать, как обычно. Но книга ее не так интересовала, как люди, спешившие в спортивный центр. Так и увидела его. С замиранием сердца смотрела на мужчину, который тревожил ее девичий покой… Пока не заметила, что он не один: Борис всегда был с разными девушками, красивыми, высокими, спортивного телосложения. Большая сумка обязательно находилась при нем, висела на плече.
«Наверное, со сменной одеждой ходит», – думала девушка, провожая взглядом парочку.
Она же считала себя рыжей толстухой по сравнению с его подругами. Да еще ревность жгла сердце. И после нескольких таких встреч перестала ходить в любимый парк. Ей было грустно, потому что сама лишила себя удовольствия смотреть на мужчину, в которого нечаянно влюбилась, но видеть Бориса с другими не хотела. Поделиться своими переживаниями с кем-то, ей не хватало смелости. Влада надеялась из разговора с подругой узнать что-нибудь о нем. А Юля, сидя по-турецки на диване, что позволял ей черный трикотажный костюм, рассказывала об учебе, занятиях спортом, о том, куда они поедут с отцом и его друзьями в следующий выходной. Поглаживая Барсика, она нахваливала пирожки, которые испекла бабушка Тася, которая лишь поздоровалась и тут же быстренько ушла по своим делам.
– Вкуснотища! Кто бы меня научил так готовить, я бы папу откормила хоть немножко. Влада, тебе нравится Боря? – без перехода спросила Юля, вгоняя в краску рыжую подругу.
– Вот еще, – начала отнекиваться Влада. – С чего ты взяла?
– Да я уверена в этом! Ты на него так смотрела, что только слепой бы не увидел.
– Правда? – с ужасом в голосе прошептала она. – И он заметил?
– Не знаю, но вот теперь уже точно ясно, что ты влюбилась в него. Влада, он же старый, лысый и большой для тебя! Ты такая нежная, красивая, маленькая.
– Ты забыла добавить «толстая».
Юля закатила глаза, а потом вдруг подпрыгнула, как кошка, испугав Барсика, и выдала еще порцию информации, оглядываясь заговорщицки по сторонам и поигрывая бровями:
– А еще у него есть очень странное увлечение.
– Господи! Не пугай меня. Какое увлечение?
– Он любит и умеет очень хорошо… – наклонившись к подруге, зашептала она и подмигнула, – вязать.
– В каком смысле? Не поняла, – опешила Влада. – Только не говори, что он связывает кого-то во время… Да еще и любит, и умеет очень хорошо! Лучше не говори мне ничего.
– О чем это ты? – с подозрением спросила Юля. – Ужас! Влада, что ты подумала про Борьку? Я говорю о вязании на спицах, а ты о чем? Не стыдно тебе? Бедная бабушка Тася живет в полном неведении, что ее дорогая внучка уже выросла.
Юля от смеха сползла с дивана, не в силах произнести ни слова.
– Хватит, Юлька! Чего разошлась-то? Ну да, я не то подумала. Много сейчас разной литературы.
Влада сначала смотрела на нее с укоризной, а потом тоже захихикала, представляя Бориса со странными атрибутами в руках вместо спиц. Девчонки хохотали до слез, валяясь на полу к огромной радости Барсика, который взбирался то на хозяйку, то на ее худющую подружку. Стоило одной успокоиться, как другая снова начинала смеяться, и это оставило их совсем без сил.
– Боря, наверное, икает без устали, – еле выговорила Юля, держась за щеки, которые уже болели от хохота. – Мы своими фантазиями мешаем ему вязать. Ой, не могу больше! Как остановиться?
– Давай пирожки есть. Может, успокоимся. Только теперь слово «вязать» будет вызывать у меня не те ассоциации. Лучше расскажи о результатах его творчества.
– Вот это ты завернула, чтоб только не произносить то самое слово! Результаты? Хорошие. Красивые вещи получаются. Да сама увидишь, если захочешь. Ты же любишь с книжкой в парке посидеть, а Боря каждый день по вечерам ходит на тренировки там же. Можно, как бы, случайно встретиться. И он всегда со своей огромной сумкой в которой у него инструменты, необходимые для вяза… того самого дела. Ух! Как все сложно-то!
Они уже обе досмеялись до икоты и, наконец, успокоились. Но самое главное, что поняла Влада из разговора – Борис не на свидания ходил через парк. Он шел в спортивный центр. Теперь было ясно, что он носит в сумке. А о девушках, с которыми видела его, она старалась не думать. И к разговору о брутальном мужчине подруги больше не возвращались, лишь изредка хихикали, поглядывая друг на друга.
Проводив Юлю до остановки, Влада медленно шла домой. Мимо нее пронеслась машина, что очень удивило и слегка насторожило ее. Их район был тихим, старой застройки, никаких безобразий здесь никогда не было. Поэтому она быстро забыла о странной встрече и совершенно не волновалась, погрузившись в мысли о Боре. Он нравился ей все больше и больше, и фантазии убегали туда, где они будут гулять, держась за руки, разговаривая о литературе, или сидеть на скамейке в парке, наслаждаясь красивой осенью.
«Может, он даже обнимет меня, – подумала Влада и сразу покраснела. – Ой, а если поцелует? А я не умею. И так хочется дотронуться до него! Он такой большой, сильный, добрый. Размечталась. А как к нему отнеслась бы бабушка? Она вообще меня никуда не отпустит. Еще и узнает, что он вяжет – подумает, что он странный. А он хороший».
Так, разговаривая сама с собой, она дошла до поворота на свою улицу. И вдруг услышала жалкий тихий плач, доносившийся из темноты около колодца. Ей стало жутко: на улице никого, лишь в некоторых окнах горит тусклый свет, ведь пожилые люди рано ложатся спать. Влада оглянулась, мечтая увидеть бабушку Тасю, возвращавшую со своих прогулок-посиделок, но дорога была пуста. А тихое всхлипывание вперемежку с плачем продолжалось. Влада на дрожащих ногах направилась на этот звук, чуть не провалилась в выбоину, промытую за много лет водой из колодца, и уже совсем близко услышала жалобный писк.
– Господи! Только бы не ребенок, – шептала она вслух, шаря руками в темноте, – только бы не ребенок!
Пальцы коснулись холодной клеенки, и девушка вздрогнула от неожиданности. Пощупала, пытаясь определить, что же нашла. Оказалось, это большая сумка из соседнего супермаркета. И там внутри кто-то копошился. Влада заглянула внутрь, но рассмотреть содержимое не смогла. Боясь сделать больно тому, кто находился в клеенчатой ловушке, осторожно взяла сумку за низ и понесла к уличному фонарю. Там поставила на землю и, набрав в легкие воздуха, открыла…
На нее смотрели полные слез, большие, светлые глаза.
– И что мне теперь делать?
Она боялась дотронуться до щенка неизвестной ей породы. В полутьме можно было разглядеть лишь большие уши, круглые глаза и приплюснутый нос. Малыш дрожал и плакал, как ребенок. Влада словно очнулась и решительно взяла его на руки. Бархатистая шерстка была прохладной.
– Как ты здесь оказался? – прижимая щенка к себе, спросила Влада. – А! Тебя, наверное, привезли на той машине, что промчалась недавно по нашей улице. Чем же ты провинился? И ведь додумались оставить возле колодца! Да сюда никто не придет до обеда! Малыш бы замерз. Бестолковые какие-то. Ладно, пойдем домой, кроха. Будем думать, как выжить.
Она взяла клеенчатую сумку, которая показалась ей тяжелой, повесила на плечо и почти бегом бросилась домой.
«Только бы бабушки еще не было! Она ведь разрешила только одного себе оставить. Что будет?» – думала Влада.
Ее встретил Барсик, заявляя свои права на ужин тихим мяуканьем.
– Мой хороший, подожди немного. Давай посмотрим, кого тут выбросили на окраину жизни?
Влада посадила щенка на покрывало в своей комнате, но он никак не мог сидеть ровно, все заваливался на бок. Это выглядело забавно, если бы не его грустные глаза. Барсик запрыгнул на кровать, зашипел и выгнул спину, распушив свою совсем не густую шерстку. Боком-боком начал наступать на щенка, который все еще пытался сесть.
– Два таких разных малыша, – улыбаясь, сказала девушка, – но оба милые крохи. Барсик, не нападай на Плюшку. Ой, я даже не знаю, кто он – мальчик или девочка? Ай, и все равно! Пусть будет Плюшка. Он так смешно падает на бок, и весь такой плюшевый, набивной, сытенький, ухоженный. За что тебя выкинули?
Она открыла сумку и посмотрела на «приданое», которое находилось внутри: теплое маленькое одеяло, специальный корм для щенков, бутылочка смеси, похожей на молоко, и лист бумаги, на котором было написано «Выбраковка». Влада вздохнула и посмотрела на малыша, который все-таки смог на некоторое время сесть. Барсик при этом отошел подальше от гостя, не зная, как реагировать на него.
– Оказывается, Плюш не подошел кому-то по родословной. Как и я когда-то, потому что рыжая, а потому и лишняя. Не плачь, малыш. Постараемся договориться с бабушкой.
– О чем это ты собралась со мной договариваться? – раздался позади голос Таси.
Ответом ей было смелое тявканье щенка. Котенок от неожиданности подпрыгнул и бросился по шторе к потолку, сам Плюш снова завалился на бок под весом большой головы, а Влада закрыла глаза и поджала губы в ожидании воспитательной беседы.
– О, нет! – воскликнула бабушка. – Ни за что! Еще и собака! Нет-нет. Уноси его, куда хочешь.
– Ба, куда его нести? – насупилась внучка, садясь рядом со щенком. – Ночь на дворе. Смотри, при нем все есть, пусть у нас пока поживет. Окрепнет немного, а я пока поищу, кому его отдать.
– Знаю я тебя, – воинственно ответила Тася, – так и будешь уговаривать, чтобы здесь оставить. Повторяю еще раз – только одного. Выбирай сама.
Барсик свалился со шторы и оказался около Плюшки, легонько стукнул его лапой и сел, глядя на Владу. Щенок тоже повернул мордочку к «маме». Как будто оба ждали, кого она выберет. Бабушка ушла, ворча себе под нос что-то про ясли и детский сад, а внучка прошептала:
– Не будем отчаиваться. Вдруг она передумает?
Ночь прошла тихо, к удивлению Таси и Влады. Щенок спал в выделенной ему большой бельевой корзине на своем одеяльце. Его накормили, умыли, и он тихонько похрапывал, чем нервировал Барсика. Но котенок больше не набрасывался на Плюшку, словно ждал, когда они останутся одни. Именно это и было страшно.
Теперь Влада летела домой после занятий пулей, потому что каждый день приносил что-нибудь разбитое, растрепанное или свезенное. Котенок и щенок быстро нашли общий язык и безобразничали слаженно. Тася молчала, но недовольство росло. Завершающей каплей стали поломанные во дворе последние астры.
– Все, моему терпению пришел конец, – сказала она Владе как-то вечером. – Ты нашла нового хозяина для кого-то из них?
– Нет, никому не нужен щенок, – грустно ответила внучка. – Я даже Юле предложила. Но у них все время пустой дом, только вечером приходят. А Плюш маленький, ему общество нужно: Барсик, я, ты.
– Нет-нет, не дави на совесть. Тогда я сама найду, кому его отдать.
– Ба! Не надо!
Но на следующий день, вернувшись домой из института, Влада не увидела ни щенка, ни его вещей. И бабушки не было. Только Барсик лежал на том месте, где была корзина. Он поднял мордочку, посмотрел на хозяйку и отвернулся.
– А что я могла сделать? Надеюсь, что Плюшку там будут любить.
Она села на пол рядом с котенком, вытирая выступившие слезы, погладила его и позвонила подруге.
– Юль, давай встретимся сегодня. Мне нужно.
– Что-то случилось? – встревожилась Юля.
– Вечером расскажу.
– Давай в парке, около колеса обозрения.
– Договорились.
Влада вымыла пол, особенно там, где была корзинка с Плюшкой, протерла пыль, приготовила ужин, сделала задания на завтра. И все время шмыгала носом. Барсик тоже не приставал к ней, сидел на подоконнике и посматривал на хозяйку разными глазами, как казалось ей, с немым вопросом, куда бабушка унесла его друга, и вернется ли он.
– Барсик, – не выдержала она, – я не знаю, где Плюш. И даже не хочу у нее спрашивать. Или мы поссоримся, а у меня никого нет, кроме Таси. Вот так-то. А сейчас собирайся, пойдем гулять.
Влада, недолго думая, надела темно-зеленое платье с белым воротничком, заплела косы и посадила котенка в сумку, к которой он привык. Написала записку бабушке и ушла. Всю дорогу до парка она вздыхала, вспоминала, как нашла щенка, и чувствовала себя чуть ли не предателем.
Юлю она увидела издалека: та читала что-то в тетради, покручивая в пальцах кисточку своего хвостика. Видимо, было очень интересно, потому что девушка не реагировала ни на что вокруг, и подняла голову только, когда Влада остановилась около нее.
– Чем ты так увлеклась? – спросила она Юлю.
– Лекции по истории читаю. Интересно! Не то, что в школе. А теперь рассказывай. Что стряслось?
– Давай пройдем по аллее.
Подруги пошли к центральному входу в парк, Влада грустно поведала Юле историю своего очередного приемыша. Когда они сели на скамейку, котенок высунул голову из сумки, но вылезти не пытался. Он настороженно оглядывался и нюхал осенний ветерок.
– А почему ты мне ничего не сказала? – спросила Юля. – Я бы тоже поспрашивала у своих.
– Юль, а ты уверена в своих знакомых? Что Плюшку там никто не обидел бы?
– Нет, тут ты права. Только Борису бы доверила щенка. Правда, он живет в маленькой квартире, да еще и с бабушкой.
– Тоже с бабушкой? – удивилась Влада.
– Ага, забрал ее из деревни. Она у него такая же, как твоя – вечно где-то носится.
– И кто бы тогда был с маленьким щенком? Тася только вечером из дома уходит. Да и днем Плюшка с Барсиком играл.
– Вот и доигрались. Смотри-ка! Боря идет на тренировку.
Юля с интересом наблюдала, как лицо подруги заливает краска, пряча все ее веснушки.
«Везет же, – подумала она, – Владка влюбилась! А мне даже никто не нравится. Как она смотрит на Борю! Ух, ты!»
Незаметно для подруги, Юля набрала сообщение Борису, чтобы он повернул голову налево, и теперь ждала, как они встретятся. Мужчина остановился, проверил телефон, медленно убрал его и продолжил свой путь.
Он шел вдоль гостиных рядов, напрягая зрение и кося глаза в левую сторону, выискивая рыжую голову, потому что понимал, о ком могла написать дочь его работодателя. И увидел. Борис чуть не споткнулся, глядя на красноволосую девушку с длинными косами, в платье, подчеркивающем ее высокую полную грудь, с белым ажурным воротничком. Даже на большом расстоянии он рассмотрел все детали и теперь шел, как на поводке к ней, сидевшей на скамейке рядом с егозой Юлей. Казалось, что длинноногая подружка сию минуту сорвется и умчится вихрем по своим многочисленным делам, но она смиренно ждала, когда Боря подойдет к ним.
– Привет, подруги, – с улыбкой сказал Борис, не отводя взгляда от Влады. – Что вы здесь делаете? Темнеет уже.
– Мы котенка выгуливаем, – весело сообщила Юля, вставая. – Мне пора. Созвонимся.
И так быстро ушла, что никто и не заметил – они смотрели друг на друга, как будто не виделись вечность. Девушка сидела, чуть подняв голову, мужчина стоял перед ней, глядя сверху. Борис чувствовал, как начинает жечь в груди от близости Влады.
«Она такая юная, красивая, – думал он, не решаясь сесть рядом с ней, – невинная. И я – старый, лысый черт. О чем размечтался? А вдруг?»
И все же сел на то место, где недавно была Юля.
– Ты плакала, что ли? – спросил Борис, приглядываясь к покрасневшим глазам смущенной девушки. – Что случилось?
– Да так, с бабушкой не поняли друг друга, – не стала раскрывать всей правды Влада. – Я хотела еще и щенка, а она против.
– Что ж, надо считаться с интересами бабушки.
– Вот она и посчиталась со своими интересами. Это неважно для вас.
– Влада, ты очень красивая, – сказал он и протянул руку к ее косе.
Из сумки, стоявшей между ними, быстро выглянул Барсик и легонько стукнул Бориса лапкой, словно не позволяя ему дотронуться до своей хозяйки. И прятаться не собирался. Так и торчал наполовину, приняв воинственную стойку. Никто не ожидал такого нападения.
– Ах ты, мелкий защитник, – громкий мужской смех испугал котенка, и он скрылся, – ведь я же принимал участие в твоем спасении. Вот мне благодарность.
– Барсик хороший, – погладив торчавшие из сумки уши, сказала она, – он немного не в настроении.
– Влада, я начал говорить, когда меня перебил твой кот. Я хотел сказать, что ты молодая красивая девушка, и заслуживаешь такого же прекрасного юношу. А я уже старый, лысый…
– Я вам, кажется, себя не предлагала, – моментально вспыхнув и гордо подняв подбородок, ответила Влада. – Не понимаю, о чем вы. Удачной тренировки.
Она резко встала, взяла сумку и быстро пошла к выходу из парка, напоминая несущийся пожар, который разгорелся от маленькой нечаянной искры. Борис вздохнул, глядя ей вслед, покачал головой и тихо произнес:
– Вот и поговорили. Я действительно стар для всего этого. Детский сад: развернулась и ушла.
Но совесть ему нашептывала, что виноват именно он.
Делать было нечего. Бегать за девчонкой Борис не собирался, а потому направился прежним маршрутом, на тренировку, но с каждым шагом чувствовал, что идти ему туда не хочется. Настроения не было.
Спустя полчаса он убедился в том, что лучше бы послушал свой внутренний голос и не позорился сейчас перед командой: мяч не попадал в руки, не летел в кольцо, ноги заплетались, никаких команд «пас, мне, лови» не слышал. Как в вате находился.
– Боря, да что с тобой сегодня? – спросил Владимир, он же хозяин спортивного центра. – Я бы побоялся сесть к тебе, такому, в машину. Ты не влюбился ли часом?
Вопрос, заданный в шутку, попал прямо в цель. Борис замер, совершив перед этим «пробежку», да еще и споткнулся. Центровой игрок просто выпал из тренировочного матча. Кто-то легко выбил из его рук оранжевый, как огромный апельсин, баскетбольный мяч, а он даже не заметил. Владимир показал игрокам руками «тайм-аут» и подошел к своему водителю.
– Борь, в чем дело? Если заболел, зачем пришел? Или что-то другое?
– Я девушку сильно обидел. Места себе не нахожу. Старый я дурак.
– Не понял. Ты? И обидел? Это как? Такое возможно?
– Отвык я общаться с восемнадцатилетними детьми.
Босс нахмурился.
– Моей Юльке скоро восемнадцать. Ты не…
– Да вы что! Она мне, как сестренка младшая. Нет, я про ее подругу говорю.
– Влада? – совсем растерялся директор. – Знаю ее очень хорошо. С первого класса. Она у нас иногда оставалась ночевать, когда Таисия работала в ночь. Такая серьезная девочка, вдумчивая. Мне кажется иногда, что она сдерживает характер Юли. Хотя… Влада, как маленький костерок: горит, греет, но если что не так, полыхнет пожаром мгновенно.
– Я уже понял это.
