Стать королевой Лабиринта. Джейн Астрадени

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Отправная точка
• ГЛАВА 2. Проводник
• ГЛАВА 3. Ветер
• ГЛАВА 4. Базар в Далсане
• ГЛАВА 5. Кровь принцессы
• ГЛАВА 6. Слёзы принцессы
• ГЛАВА 7. Лабиринт миров
• ГЛАВА 8. Сортировка
• ГЛАВА 9. Волшебный фонарь
• ГЛАВА 10. Тени
• ГЛАВА 11. Насквозь
• ГЛАВА 12. «Зелёный эльф»
• ГЛАВА 13. Имеральд
• ГЛАВА 14. Рубин
• ГЛАВА 15. Драконы Лабиринта
• ГЛАВА 16. Переправа
• ГЛАВА 17. Королевское застолье
• ГЛАВА 18. Сила Ветра
• ГЛАВА 19. Аквамарин
• ГЛАВА 20. Суженый
• ГЛАВА 21. Мёртвый мир
• ГЛАВА 22. Наречённая Ветра
• ГЛАВА 23. Возвращение
• ГЛАВА 24. Драгоценные гости
• ГЛАВА 25. Нефритовый мост
• ГЛАВА 26. Две королевы
• ГЛАВА 27. Королева Льда и Тумана
• ГЛАВА 28. Союз Лабиринта

АННОТАЦИЯ

Амелия влюбилась не в того мужчину и попала в Лабиринт миров. Туда, где время измеряется вздохами, где правят шесть королей и одна королева, а драконы коварные и свирепые твари, и многое вовсе не то, чем кажется… В Лабиринте миров легко заблудиться, потеряться, угодить в ловушку и погибнуть. А кроме того, чтобы выжить придётся сразиться с королевой и занять аметистовый трон. Но вот незадача! Амелии не нужна драгоценная корона и всё, что к ней прилагается, а именно - брак с одним из драгоценных королей. И, в довершение ко всему, на девушку охотятся: сам Владыка драконов, загадочный Мастер Лабиринта, Тёмный лорд, Сапфировый король и... Ветер. Кто они на самом деле? И как связаны с главной тайной Лабиринта?

***

Королевами не рождаются, королевами становятся.

ГЛАВА 1. Отправная точка

Я влюбилась в профессора Иштара! Он преподавал у нас на курсе «мировую историю и культуру», а меня совсем не замечал, разве что на экзаменах. Вернее, до того рокового случая в университетской библиотеке. Я ходила туда, чтобы готовиться к поступлению в аспирантуру и украдкой любоваться профессором. В свои сорок с хвостиком он выглядел довольно моложавым и по мальчишески задорным, несмотря на морщинки у глаз и седину у висков.

   Однажды засиделась я в читальном зале за потрясающе интересной книгой сказаний, мифов и сказок. Идеальный материал для моей будущей диссертации! Профессор Иштар давно заперся у себя в кабинете, а я всё ждала, что он оттуда выйдет и зачиталась… Опомнилась, когда за окнами стемнело, а на Университетской аллее зажглись фонари. Придётся теперь возвращаться домой через тёмный парк, да и мама с папой, наверное, беспокоятся. Обычно я редко задерживалась дотемна. Это мой старший брат Эрик мог позволить себе гулять до полуночи, на то он и старший.

   Я вскочила, нацепила рюкзачок, подхватила книги и как раз ставила их на полку, когда заметила, что в кабинете профессора горит свет. Дверь чуть-чуть приоткрылась, и жёлтый абрис очерчивал тёмные контуры, как бы отделяя её от стены. Издалека казалось, что дверь просто висит в воздухе… Я моргнула, а сердце внезапно забилось часто-часто. Наедине с Иштаром в такой час? А что если зайти к нему под каким-нибудь благовидным предлогом? Раньше я не решалась. И стремилась в аспирантуру, поскольку меня грела надежда, что принципиальность профессора со студентками на аспиранток не распространяется. Вдруг он первым обратит на меня внимание?..

   Пустые мечты! Но попытаться стоило. И повод есть – проконсультироваться насчёт темы моей будущей диссертации.

   Ура! Решено! Но как-то боязно…

   С замиранием сердца, с пустотой в животе и на ватных ногах добрела я всё-таки до профессорского кабинета и только занесла кулак для стука, да так и застыла.

   – …Отправной точки… – послышалось из-за двери и добавилось неразборчивое:

   – Бу-бу-бу… – профессор явно с кем-то разговаривал, и в приоткрытую дверь просочился обрывок новой фразы:

   – …Колдун… на сортировочной...

    «Колдун? Кто-то здесь сказок начитался?» – я невольно улыбнулась, но тут же устыдилась – подслушивать нехорошо.

   Фу-у! – из кабинета потянуло озоном. Резко и неприятно. Аж в носу защекотало.

   «Апчхи!»

   С детства не переношу резкие запахи.

   «Ай!» – дверь распахнулась, я еле успела отпрыгнуть. На пороге возвышался сердитый профессор Иштар и прожигал меня взглядом, насквозь. Я съёжилась, стараясь сделаться крошечной и незаметной.

   – Амелия Гонт!

   Он помнит моё имя?

   От удивления я даже выпрямилась.

   – Что ты тут делаешь?! – грозно вопросил мой будущий научный руководитель.

   – Э-э… учебник забыла… – вот и всё, все мои благие поводы насмарку.

   Ну нет, я же Амелия Гонт и буду бороться за любовь!

   – Извините, профессор, я на консультацию.

   Глаза у него заметно расширились.

   – На консультацию? А ты хоть знаешь, который час?

   Догадываюсь, но отступать поздно.

   – Ну… эээ… Вы, наверное, заняты, я позже зайду.

   – Нет, не занят, – неожиданно ответил профессор, чем напугал меня ещё больше, и я оробела настолько, что ладони вспотели. Вдруг, словно намереваясь добить меня, Иштар отступил в сторону, приглашая к себе в кабинет.

   – Заходи и спрашивай. Только быстро.

   Странно, но в кабинете профессора не было никого постороннего. Это что же, мне уже чудятся голоса? Да и озоном не пахло… Мне ещё и запахи мерещатся?!

   – А где это… ваш собеседник? – ляпнула я не подумав.

   – Кто? – профессор так на меня посмотрел, что захотелось провалиться сквозь пол.

   – Вы разговаривали…

   Нет, чтобы заткнуться или наврать, что показалось!

   – Я был один, – отрезал Иштар, но тут же почему-то спросил:

   – А что ты слышала?

   – Ну… – я смутилась. – Почти ничего… Отправная точка, колдун…

   – А, – махнул рукой профессор, – это я наговаривал материал из фольклора на пейдж-факс.

   В подтверждение его слов, прибор и вправду потрескивал в углу за шкафом. Я с облегчением вздохнула.

   – Чаю будешь? – неожиданно предложил Иштар весьма дружелюбным тоном.

   Буду ли я чай? С ним? Да это мечта целого семестра!

   – Пожалуй, – согласилась я немного помедлив. Мама всегда учила, что на любые предложения мужчин сразу соглашаться не стоит. Даже если просто чаю попить. Хотя бы ради приличий. И, надеюсь, я выждала достаточно прилично.

   – Отлично! Садись.

   Я несмело присела за профессорский стол, пока Иштар хлопотал у тумбы.

   – Как раз чайник поставил.

   Действительно. Тот вскоре зашумел и щёлкнул. И уже через несколько минут я с наслаждением прихлёбывала из чашки восхитительный напиток. Наши вкусы с Иштаром совпадали. Я тоже обожала мятный чай.

   – Пряники? – профессор пододвинул мне пакет с шоколадными пряниками в земляничной глазури.

   Мои любимые!

   – Так что ты хотела спросить?

   – По теме диссертации…

   Так слово за слово, и… Я никогда ещё ничего не обсуждала с преподавателями с таким воодушевлением. И порой ловила на себе оценивающие взгляды Иштара. И, разумеется, толковала их в свою пользу. Теперь он точно меня возьмёт, как умную и творческую аспирантку, естественно.

   Опомнилась я, когда часы в кабинете профессора пробили полночь.

   – Тебе пора, Амелия, – он убрал чашки в шкаф. – Вымою завтра.

   – Конечно, – я вскочила и засобиралась. – Поздно уже.

   И мысленно укорила себя за то, что увлеклась беседой и забыла о родителях. Наверное, ищут меня со всеми собаками!

   Обычно я не вела себя так легкомысленно. Но, как шутил мой братец – «любви все олухи покорны».

   Эх, время так быстро пролетело…

   – Погоди, – вдруг остановил меня профессор, когда я топталась на пороге, готовясь сказать ему «до свидания» как бы намекая и не сразу сообразила, зачем он меня окликнул. А Иштар что-то протягивал мне. Сперва я даже подумала, что он посуду предложит вместе помыть, но… У него на ладони лежала ракушка. Красивая. Бока сверкали перламутром в мягком сиянии лампы.

   – Это тебе, – улыбнулся профессор и что-то в его улыбке мне не понравилось, но я не придала этому значения, словно околдованная происходящим.

   – Подарок.

   Подарок… От Него!

   Я смотрела как зачарованная, а Иштар сам вложил раковину мне в руку… Обычная витушка, такая лёгкая, почти невесомая, она, тем не менее, едва уместилась на моей ладони и навеяла приятные воспоминания. Мы с родителями каждое лето отдыхали на море. С мечтательной улыбкой я приложила раковину к уху. Хотя давно не ребёнок и знаю, что это не море шумит, а…

   Клянусь! Внутри реально штормило, словно туда залили целый Океан.

   Ничего себе! Меня чуть не снесло, когда в ухо задул настоящий ураган, но тотчас сменился бризом. Так близко шуршали волны, накатываясь на далёкий неведомый берег, и с грохотом разбивались о скалы. Я невольно зажмурилась и меня как будто обдало холодными брызгами. Брр… Капризно кричали чайки, и гудели от ветра утёсы… Я задержала дыхание, покачиваясь на воображаемых волнах, а когда открыла глаза, то ни кабинета, ни профессора рядом уже не было. Увязнув ступнями в мокром песке, я таращилась на пенные барашки прибоя и дышала водорослями.

   Несколько вздохов спустя…

   Сапфировый король

   – Владыка…

   – Я занят!

   – Это срочно. Вести из Отправной…

   – Говори, – разрешил сапфировый король.

   – Она здесь, – взволнованно залепетал слуга-проводник. – Аметистовая претендентка.

   – Неужели? После стольких вздохов…

   – Привести её к вам, Ваша драгоценность?

   Король задумался.

   – Пока не стоит… Проводи в безопасное место и выясни о ней всё. Сообщай мне о каждом её шаге. А я решу, когда вмешаться… И если Алезендэ узнает, ты ответишь головой.

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 2. Проводник

С каких это пор мне такое мерещится? Или ракушка с галлюциногенами? Точно! Наверняка какой-нибудь «ушной бульбулятор». Если такие бывают. А что? Воздействие на слуховые рецепторы вместо… Впрочем, чем только не торговали на побережье островитяне, но мама нас с Эриком и близко к этим киоскам не подпускала.

   Догадка меня ужаснула, но... Разве профессор Иштар на такое способен?!

   Я протёрла глаза, порываясь бежать, но пейзаж не изменился. Так это реально берег океана? То есть… Как меня угораздило попасть из долины на побережье? Перенеслась?!

   У ног плескалось настоящее море, соблазняя зелёными волнами бутылочной прозрачности, а с вышины дразнило яркой синевой небо. И прямо над головой двумя кособокими мячиками низко висели серо-серебристые луны – большая и чуть поменьше. Так неправдоподобно близко, что их объём не скрадывался расстоянием и тёмными очертаниями вырисовывались идеально ровные кратеры. Учитывая, что на моём привычном небосклоне всего одна Луна… Очевидно, это место находится очень далеко от дома. Но как? Вернее… Куда? Или, где и когда? Наверное, правильнее будет спросить из-за чего… Тогда и ответ прямо у меня под носом, точнее, в руках.

   Раковина?

   Не может быть!

   Раковина…

   Я по-прежнему сжимала её в кулаке. Ракушка существенно уменьшилась, и потускнела. Что за мистика? Я едва не выкинула её, но удержалась в последний момент и благоразумно положила витушку в карман шорт. Расследование только начинается!

   Волна подобралась вплотную ко мне и лизнула носки туфель. Тогда я поспешила перебраться на сухой белый песок, поближе к тем плоским камням. Тут повсюду торчали скалы, а этот крошечный участок пляжа закрывали со всех сторон выступающие в море утёсы.

   Здесь как в ловушке… Осмотрев местность, я направилась вдоль скалы, рассчитывая отыскать какую-нибудь лазейку.

   Вот незадача! Ещё и полные туфли песка набрала. И только присела на камень, и принялась вытряхивать песок и мелкие камешки… Как сверху на меня упала чья-то тень. Вздрогнув от неожиданности, я подняла голову и уставилась на незнакомца – парня примерно моих лет. Взъерошенный, растрёпанный, с глазами разного цвета – карим и голубым, он выглядел… Нет, не пугающе, а скорее комично. Встретившись со мной взглядом, незнакомец воскликнул:

   – Повезло!

   – Кому? – смотря что считать везением.

   Одно дело – обожать приключения и загадки в книгах или во сне, а другое, когда неизвестно что приключается с тобой наяву.

   – Тебе повезло, что встретила меня.

   – А ты кто?

   – Твой проводник – Хару, – скромно представился он.

   «Мой?»

   Надо понимать. Хару – это имя. Или должность? Впрочем, присутствие здесь ещё одного живого существа меня взбодрило. Хотя… Вдруг их сейчас столько набежит, что не буду знать, как отделаться.

   – Откуда ты? – он не сводил с меня своих разномастных глаз. Поначалу жутко, а потом… Привыкаешь?

   – Э… – Если бы только знать! – Из долины.

   – И как называется твоя, м-м-м, долина?

   – А как называется это место? – вот ему встречный вопрос, пока не опомнился. – Где я вообще?

   – В Отправной точке.

   Как в разговоре Иштара с пейдж-факсом! Или всё же с невидимым собеседником?

   – Чего? То есть куда? Или отчего. Отправной…

   – Гм… – он обошёл меня кругом, разглядывая как диковинную зверушку. – А ведь и правда… Странная ты какая-то…

   Сам он!

   – Я не понимаю, как очутилась здесь! – это был вопль отчаяния.

   – Ты права, – он задумчиво смотрел на меня. – Так просто сюда никто не попадает. Особенно чужаки… А может… Нет! Или… Тоже нет… О! – он вытянул кверху палец.

   Да за кого он меня принимает?

   – С неба я не падала, – на всякий случай я для него уточнила.

   – Нет. Полагаю, ты пришла из тех изолированных миров, одного из них… Невероятно!

   – Почему?

   – Оттуда сюда попасть невозможно, равно как и отсюда туда…

   – Но ты же проводник, – сориентировалась я, – придумай что-нибудь.

   Например, как провести меня обратно домой.

   Он нахмурился, наморщил лоб, явно ломая голову над непосильной задачкой.

   – Как твоё имя? Может, оно мне что-нибудь прояснит.

   Ещё чего! Представляться каждому встречному… А вдруг поможет?

   Пока я раздумывала, назвать ли ему себя, он наклонился ко мне, поцокал языком и заметил:

   – Глаза у тебя сиреневые.

   – Что?

   Обычные у меня глаза – серые. Всегда были.

   – Неправда, – я растерянно полезла в рюкзак и торопливо извлекла из кармашка зеркальце. Обычно мне нравилось пускать им солнечных зайчиков на скучных лекциях. Вот оно и пригодилось, наконец, для чего-то важного и серьёзного…

   Невозможно!

   Глаза и вправду приобрели сиреневый оттенок с фиолетовым отблеском, как аметисты. Зеркало чуть не выскользнуло из дрожащих пальцев…

   – А ты, – сообщил проводник, – очень необычная чужачка.

   – Кто?

   Сиреневые радужки мягко сияли… Спокойно! Это просто игра света.

   – Так как ты тут оказалась?

   – Что?

   Какая-то бесконечная запутанная заколдованная головоломка: Что? Где? Когда? Сущий… Лабиринт?!

   – Как ты сюда попала?

   – Я же сказала! Не знаю.

   – А ты подумай. Повспоминай, – голос проводника зазвучал вкрадчиво, успокаивающе.

   – Как-то перенеслась…

   – Вот! – мигом ухватился за это Хару. – И с помощью чего?

   Стоит ли ему говорить? Видимо… Терять мне уже нечего. Вдруг поможет вернуться домой, или хотя бы дорогу укажет.

   Я вытащила из кармана витушку и молча протянула ему.

   – Ракушка Риммеля? – удивился он. – Как она к тебе попала?

   – Случайно…

   Знал ли профессор Иштар, что он мне подсунул? Или сделал это нарочно, чтобы она доставила меня сюда. Но это не объясняло, почему мои глаза изменили цвет, а раковина уменьшилась раз в пять. О чём я и сообщила проводнику.

   Хару придирчиво изучил вероятный источник моих бед со всех сторон.

   – Не понимаю…

   – Чего? – если он не понимает, то я и подавно.

   – Почему так много энергии затратилось при единичном переносе.

   Всё-таки виновата ракушка!

   – Полного заряда хватило только на один переход. И это…

   Внезапно он прислушался и схватил меня за руку.

   – Идём отсюда?

   – Куда? – руку я вырвала. – И как? Кругом одни скалы.

   – Доверься дядюшке Хару, – авторитетно заявил он и направился прямо к утёсу.

   Дядюшка? Тоже мне!

   Глянув напоследок в зеркальце, и удостоверившись, что больше ничего во мне не поменялось, я затолкала его в рюкзак. Стиснула ракушку в кулаке и побежала за проводником, едва успев нацепить туфли и стараясь ступать по камням. Этот песок меня доконал! Он забился даже между пальцами… Мне так и не удалось вытряхнуть его окончательно.

   – Эй! Поторопись! – окликнул меня Хару, а сам уже был у скалы.

   Проводник подождал пока я до него доковыляю и подул на каменную преграду, выпустив изо рта сизое облачко. И дул до тех пор, пока у меня не зарябило в глазах и впереди появился проход, достаточный, чтобы протиснуться туда поодиночке.

   – Дамы вперёд! – Хару подтолкнул меня к отверстию, но я упёрлась.

   – Что это такое?

   – Быстро! Дыхание бриза скоро закончится. После объясню, – последние слова он пробормотал мне в спину. Я легко проскользнула через дыру в скале. Для такой худышки и форточка в самый раз. Следом за мной пролез Хару, проход тут же затянулся, и позади снова вырос утёс.

   – Как ты это сделал? – ахнула я.

   – Магия проводника, – туманно объяснил он. – Насквозь прорезает пространство и сокращает расстояние.

   В самом деле! Скала как будто сплющилась, иначе бы образовался тоннель.

   – Не самый худший способ передвигаться по Лабиринту.

   – Где?

   – Мы в Лабиринте миров.

   – А это...

   – Сама увидишь. Идём же!

   Но я так и приросла к земле не в силах двинуться дальше. Мы стояли в узком и глубоком ущелье. Настолько тесном, что, раскинув в стороны руки, упрёшься ладонями прямо в противоположные откосы. По бокам отвесные стены из серого камня, над головой изломанная линия неба, а впереди – просвет.

   – Нам туда! – Хару схватил меня за руку и потащил за собой.

   Я больше не сопротивлялась, слегка оглушённая происходящим. Да и места в ущелье едва хватало двоим, чтобы развернуться без риска набить себе шишку. Только синяков и ссадин мне недоставало!

   Всё же я улучила момент, когда мы остановились передохнуть и спросила:

   – Нам обязательно так мчаться?

   Рискуя ободрать себе локти о шершавые склоны.

   – За нами гонятся, что ли?

   – Ещё нет… Но лучше поспешить, – добавил он таким зловещим тоном, что я сама невольно заторопилась, налетая сзади на проводника.

   – Э-э, полегче! Поспешишь – людей насмешишь.

   Вот если бы эта дорога привела меня домой… Я бы посмеялась.

   Думаешь, что любишь приключения, когда читаешь о них в книжках, но… Я оказалась не готова к происходящему!

   Ущелье оборвалось внезапно, открывая неглубокую впадину, обрамлённую лесом и горами. А посреди обширного блюдца из разнотравья возвышался зелёный холм.

   – Где мы? – я тут скоро превращусь в попугая без конца задающего один и тот же вопрос.

   – На следующем витке Отправной точки.

   – Что такое «отправная точка»?

   – Центр лабиринта, – с готовностью пояснил Хару. – Отсюда и раскручиваются витки.

   – Отсюда получится вернуться домой?

   – Смотря, где твой дом…

   – Не пудри мне мозги, – рассердилась я. – Речь идёт о моём доме. В моём мире.

   Хару покачал головой и уселся прямо на траву.

   – Отсюда нельзя вернуться туда, куда не знаешь.

   – Но почему?!

   – У Лабиринта свои правила, – Хару обречённо вздохнул, и вероятно даже попытался бы мне растолковать, что к чему, но…

   Меня накрыло звуковой волной, и я шмякнулась на землю рядом с проводником. Сперва будто уши заложило, а затем тишина сменилась чарующими звуками, наполняя меня как пустой сосуд. Я впитывала мелодию иссохшими стенками своей души, желая утолить жажду и обрести свободу, а кто-то сулил блаженство, перебирая на вершине холма серебряные цепи моих оков. Волшебная музыка проникала в самое сердце и нежно ранила, сбивая с ритма дыхание и высекая слёзы восторга.

   – Что это? – всхлипывая и вытирая щёки, прошептала я.

   – Ветер, – сонно откликнулся Хару. – Ветер играет на арфе с хрустальными струнами…

   Слёзы иссякли и снизошло умиротворение. Глаза сами собой слипались. Веки смежились под воздействием неведомых чар. И тёплое дуновение щекотало кожу. Я вдохнула пьянящий запах травы и окунулась в пряную сладость воздуха на закате…

   Множество множеств вздохов назад…

   Королева Мераб Марут

   Он умирал один на поле брани среди поверженных друзей и врагов, когда явилась она – гордая и могущественная. Грозно взглянула на бледного воина и распростёрла над ним тёмные крылья. Вперила в израненного рыцаря холодные очи, и наблюдала, как он истекает кровью, любуясь картиной смерти на полотне побоища…

   – Хочешь жить? – спросила она. – Или умереть?

   – Уходи… Я знаю, кто ты, – простонал он. – Некромантка.

   Королева засмеялась.

   – Нет, воин, я – повелительница ветров, Мара-Мерабелла.

   – Ты забираешь жизни, – прохрипел он.

   – Я забираю смерть, дарую жизнь – другую жизнь и отнимаю боль, навсегда… Так ты хочешь умереть? Или жить.

   Рыцарь был слаб, а искушение так велико, но он не поддался ему.

   – Не хочу. Уходи… – прошептал воин. Он уже смотрел в вечность, а время отсчитывало для него последний вздох. – Мне незачем больше…

   Мераб задумчиво выслушала его и рассудила иначе.

   – Ты ещё так мало любил….

   Она улыбнулась и опустила прохладные пальцы ему на лоб.

   – Отныне твоя смерть принадлежит мне!

   Крылья её затрепетали, взметая по округе пыль, останки и свивая пространство в смерч.

   – Почему я? – спрашивал он, и с каждой минутой ему дышалось намного легче. – Почему?

   – Ты – силён и прекрасен, – рассмеялась королева. – И отныне ты мой!

   Выхватила из круговерти кинжал, вонзила в сердце воина, и медленно провернула, и тот постепенно отдавал ей своё новообретённое дыхание – всё до последнего вздоха. Она упивалась им, до тех пор, пока сердце её нового возлюбленного не перестало биться.

   – Твоя жизнь отныне принадлежит мне.

   Она всё-таки обманула… Но он не почувствовал ничего, когда воскрес вихрем королевы Мераб и очнулся на её ложе.

   – Живи, мой рыцарь, – сладко нашёптывала она. – Живи, пока твоя смерть, жизнь и любовь отданы мне, мой верный Эол-Марут…

   Она даровала ему бессмертие, он изменился и перестал дышать. За него теперь дышала она.

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 3. Ветер

На закате? Но только что день был в разгаре, и солнце сияло в зените.

   Как будто что-то подкинуло меня, и я вскочила. Рядом закопошился Хару. Но взгляд мой устремился к горизонту, туда, где над размытой зарницами кромкой леса разбухало как на дрожжах румяное светило.

   – Мы что, уснули?

   – Это он нас усыпил, – проворчал, поднимаясь сбоку от меня Хару. – Проклятый Ветер. Его сладкозвучные напевы!

   – Но уже вечер, – недоумевала я. – Мы так долго спали?

   – Вряд ли... Очарованы мы были всего на пару вздохов. Просто время в отправной точке бежит быстрее, чем обычно. Надо бы скорее выбираться отсюда…

   А мелодия всё струилась с холма, и в неё исподволь вплетался пронзающий душу голос. Он пел так печально и красиво, пленяя ритмикой стиха:

   О, дивный привкус чар твоих,

   Заколдовав уныньем сад…

   Хару вцепился в меня как клещ.

   – Пусти! – я оттолкнула его. – Дай послушать. Такая чудесная песня.

   – Балбеска! Это ветер! Никогда нельзя слушать ветер!

   Он тянул меня, а я упиралась и упрямо мотала головой.

   – Нет! Никуда я отсюда не пойду! Пусти! Меня! К нему!

   Я не знала к кому, но упорно стремилась к голосу на холме. Вырвалась и припустила туда.

   – Стой! – заорал Хару. – Это один из Марут…

   Песня резко оборвалась, а я застыла как вкопанная посреди луга, цепенея перед тёмным вихрем. Он летел мне навстречу, срывая и унося за собой травинки, стебли и венчики луговых цветов.

   – Вернись! – кричал Хару, а я не могла сделать ни шагу. Ко мне приближался ветер, принимая на лету вполне реальные очертания. И вскоре уже не тёмный вихрь, а всадник скакал ко мне на чёрном коне… Как рыцарь из тех волшебных сказок, которыми я зачитывалась дома.

   «И несли его могучие крылья…»

   Он преображался, и меня не смущала тьма у него за спиной и латы, словно сотканные из чёрного марева. Он подскакал ко мне и остановился, гарцуя предо мной, а я стояла и смотрела как зачарованная…

   Теперь всадник выглядел вполне материальным и плотным. Но чудеса на этом не закончились. Рыцарь спешился, и его лошадь исчезла бесследно, заливисто заржав напоследок. Благородный муж встал на одно колено, поклонился и протянул ко мне руку.

   – О, прекрасная лэтти, вы согласны стать дамой моего сердца!?

   Так вот сразу?

   Я подала ему ладонь, словно под гипнозом, а ветер поцеловал её, нежно коснувшись губами, и с благодарностью выдохнул:

   – Амелия…

   – Не позволяй, – пропыхтел Хару позади меня… Поздно. Я уже приняла поцелуй ветра. Сладкая истома охватила тело, тёплыми искорками пощипывая кожу, и заставила чуть слышно прошептать: «Да»… А рыцарь отпустил мою руку и поднялся с колен.

   – Хару? Ты что тут делаешь?

   – Отойди от него…

   Это он мне?

   Но вместо этого я мечтала о новом поцелуе...

   – Амелия, – настойчиво повторил Хару. – Теперь я знаю, как тебя зовут.

   Конечно! Услышал от рыцаря-ветра. Но ветру откуда знать?

   – Э, Хару! – воскликнул он. – Мы так не договаривались! Ты помешал мне.

   – Я провожал девушку через Лабиринт, а ты влез со своими песнопениями, – недовольно буркнул проводник.

   – Объясните мне кто-нибудь, что здесь творится! – потребовала я.

   – Творится, – усмехнулся Хару. – Это ещё мягко сказано, Амелия…

   – Эмили, – поправила я.

   – Эми…

   – Эолондо, – представился рыцарь. – Для вас – Эол. Теперь я ваш верный рыцарь, Эмили. А вы – дама моего сердца. Зовите меня, когда пожелаете.

   Я ошеломлённо молчала.

   – Как бы не так! – возразил проводник. – Убери от неё свои ветреные длани.

   Рыцарь погрозил Хару пальцем:

   – Ой, друг мой! Это против правил. Она согласилась, я поцеловал ей руку, и с этого вздоха она моя…

   – Эй! – тут я не выдержала. – Я ничья! То есть, сама своя. И требую отвести меня домой! Или сама уйду.

   – Далеко не уйдёшь, – заявил рыцарь, и на этот раз Хару принял его сторону.

   – И здесь оставаться опасно. Если прознают владыки, нам не...

   – Вы под моей защитой, Эмили! – перебил его Эол. – Даже от владык. Я им неподвластен. Сам по себе.

   «А что-то в этом есть, – мысленно прикинула я. – Защита мне не помешает».

   – Не верь ему, Эми, – предостерёг меня Хару. – От него самого надо тебя защищать. Это же ветер. Сегодня он здесь, а завтра изменит направление и упадёт к ногам другой дамы. Кинет тебя в самый ответственный момент. Только понадеешься на него и… Ищи свищи!

   – Но есть и варианты, – возразил рыцарь-ветер. – Я могу стать твоим навечно, а ты – моей. Дамой сердца.

   – Не вздумай соглашаться! – запротестовал Хару.

   – Гм… – раздумывала я. – А какие обязанности это на меня налагает?

   – Никаких, – улыбнулся Эол. – Обязанности лишь у меня – петь тебе песни, защищать от врагов, катать на спине ветра, целовать руки, расчёсывать твои дивные волосы и заплетать их в косы…

   «Дивные?» – я недоумённо запустила пятерню в короткие кудряшки. Подстриглась, как обычно, на лето всего месяц назад, и волосы ещё не успели отрасти.

   – … и восхвалять в каждом городе твоё имя, – закончил рыцарь. – От тебя требуется лишь малость. Сугубо для закрепления договора.

   – Э… Восхваления можно и опустить.

   – Решайся, – поторопил ветер.

   – Не вздумай! – вмешался Хару.

   – И что же это? – отмахнулась я от проводника, радуясь, что в данной ситуации у меня есть выбор и разноглазый не способен на него повлиять.

   – Ничего сложного, – улыбнулся рыцарь. – Каждую четверть первого множества вздохов отдавать мне по капельке своей крови. В первый раз всего одну…

   – Нет! – воскликнули мы одновременно с Хару.

   – Об этом не может быть и речи, – добавила я. – Никакой крови!

   – Как знаете, – рыцарь пожал плечами и поправил латы, сотканные из тумана. – Моё дело предложить.

   Я не удержалась и потрогала доспехи, и пальцы легко прошли насквозь. А из-под лат просвечивал расшитый золотыми нитями кафтан.

   – Всё не такое, как кажется, – заметил Эол. – В бою они крепче стали и не подведут.

   – А где твои крылья?

   – Крылья?

   – Я видела…

   – Темнеет, – напомнил проводник.

   Из-за леса теперь выглядывала только макушка солнца, небо постепенно меркло, и на равнину ложились сумерки, укрывая холм зловещей тенью.

   – Пора убираться отсюда.

   – Куда? – поинтересовался Эол.

   – Для начала в ближайшее междумирье, – решил Хару. – В Далсану.

   – На торжище? – удивился рыцарь. – Зачем нам туда?

   – Тебе незачем, – согласился проводник. – А Эмили необходимо попасть домой.

   Я от удивления даже рот открыла, а рыцарь блеснул глазами.

   – Не связывайся с этим, Хару, – сурово предостерёг он и тут же поклонился мне.

   – Я перенесу вас, куда захотите, принцесса.

   Кто я? Наверное, он так всем девушкам говорит.

   – Не болтай! – внезапно набросился на него Хару. – Не мели попусту своим ветреным языком.

   – Я лишь предупредил…

   – Скоро совсем стемнеет, – повторил Хару, а солнце уже спряталось за лесом. – И сюда набежит всяких тварей.

   – Хорошо, – Эол подхватил и закружил меня словно пушинку. Я и опомниться не успела, как очутилась позади рыцаря на крупе его коня, бьющего от нетерпения копытом, и как будто воспарила над лугом.

   – Мой способ путешествовать по Лабиринту, – объяснил Эол, оборачиваясь и проверяя, хорошо ли я устроилась. – На крыльях ветра. Держись крепче. Взлетаем!

   За что держаться-то?

   – А Хару?

   – В Далсану он и сам доберётся.

   Я едва успела схватиться за пояс Эолондо. Пространство вокруг замелькало и растворилось в шуме ветра, и засвистело в ушах.

   – Встретимся на базаре! – долетел откуда-то голос Хару сквозь рёв урагана. Или же мне почудилось?

    Некоторое множество вздохов спустя

   Сапфировый король

   – Ваша драгоценность! Я упустил её.

   – Как упустил?

   – Опоздал, и девушку увёл другой проводник.

   – Который? Кто его нанял?

   – Неизвестно.

   – Так выясни это! Немедленно.

   – Слушаюсь, – слуга склонился перед господином.

   – Кто-нибудь ещё о ней знает? – самоцветы под пальцами разгневанного короля крошились как пересохшая глина. – Изумруд? Рубин? Остальные?

   – Не уверен, но...

   – Позаботься о том, чтобы не узнали.

   – Но… А как же лазутчики?

   – Выполняй! – приказ Владыки подобен щелчку кнута.

   – Сделаю, В-ваша драгоценность.

   – Найди девчонку! И проследи за ней.

   «Посмотрим, каковы теперь её шансы».

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 4. Базар в Далсане

Это смотрелось непередаваемо! Целый базар-город под огромным зеркальным куполом, где всё отражалось в перевёрнутом ракурсе. Нечто! Я такое точно видела впервые. Многое, во всяком случае. Хотя кое-что казалось мне странно знакомым. Как тень, отголосок или эхо. Как и мой рыцарь. По описаниям в волшебных историях и в иллюстрациях к ним. Но всё здесь было изменено до неузнаваемости или преувеличено. У меня не хватало эмоций и слов!

   – Эмили, не отвлекайся, – окликал меня Хару всякий раз, как я задерживалась у прилавка с очередными диковинами.

   Ну как тут не отвлекаться?! Таких прекрасных и чудесных вещей я в жизни не видела. Да весь мой родной мир представлялся мне теперь скучным по сравнению с одним этим пёстрым базаром в переходе между мирами. Шум, гам, задорная музыка дударей и шарманщиков, весёлые крики зазывал.

   А товары!

   Разноцветные птицы с веерными хвостами и рубиновыми глазами… Театральные шкатулки! Стоит раскрыть такую и крохотные актёры на сцене покажут вам отменное представление, и каждый раз новое… А потом скроются за настоящим бархатным занавесом и даже выйдут на бис. А поющие цветы? А воздушные пирожные и другие лакомства? Проводнику с рыцарем всё чаще приходилось оттаскивать меня от лотков и прилавков.

   «И ты ведь уже не маленькая, Эмили», – упрекала я мысленно саму себя. Но, видать, с моей одержимостью сказками чудес я в детстве так и не дополучила.

   – Эми! – в который раз одёрнул меня Хару.

   Но я всё равно во все глаза разглядывала товары, продавцов и покупателей. Большинство здесь были в плащах с капюшонами, надвинутыми на лицо или в масках.

   – Это для маскировки, – объяснил проводник. – Сюда приходят все, кому не лень. Иногда очень знатные и знаменитые. Потому и скрывают истинную личину – не хотят быть уличёнными.

   Мне он тоже где-то достал такой плащ, чтобы особо не выделялась. Да я уже и сама сообразила, что мои шорты с футболкой здесь чудно смотрятся и выискивала себе попутно что-нибудь из местной одежды. Хотя в средствах мы были ограничены. Вернее, ограниченны тем, что нашлось в моём кошельке. Поначалу я сомневалась, что на деньги из моего мира в Далсане что-то можно купить. Но Хару меня разубедил.

   – Для того и существуют менялы. Обменивают любые денежные средства на рыночную валюту.

   «Валютой» оказались драгоценные камешки всех каратов, видов и расцветок, а также золотой и серебряный песок.

   Седой меняла с хитрыми глазами долго разглядывал на просвет мои бумажки и монетки, а потом сграбастал всё и отсыпал нам горсточку мелких голубых самоцветов.

   – Топазы, – Хару наморщил лоб и прикинул. – Не так много, но на пару жемчужин и карту должно хватить…

   Перво-наперво, по словам проводника, требовалось зарядить мою раковину, и ничем иным как моргианским магическим жемчугом.

   – Одной мало, – авторитетно заявил он. – Надо бы штук десять, чтобы раз за разом в междумирье не гонять.

   – А разве жемчужину нельзя вырастить прямо в раковине? – на всякий случай уточнила я.

   – Ну-у… Обычно так и делают, но это долго, необходимо особое сырьё, и условия, а тут этого не найдёшь.

   – А где?

   – В Моргиане конечно! – Хару закатил глаза. – Но нам туда хода нет. Поэтому воспользуемся готовыми и придётся смотреть в оба, чтобы не обдурили. А то подсунут подделку или просроченную…

   И второе, без чего нам не обойтись, это карта. Только так, объяснил проводник, я сумею найти свой мир в переплетениях Лабиринта. Прежде чем перенестись обратно домой с помощью ракушки… Как всё сложно! Голова от этого раскалывалась. И гудела от недавнего путешествия на спине ветра.

   – Скопировать конечно дешевле, чем купить готовую, – мараковал Хару. – Но для копии у нас нет приличного картафора.

   – Чего нет? – уточнила я.

   – Драгоценного камня нужного размера и специально обработанного. А чтобы его купить россыпи топазов недостаточно.

   «Интересно, – размышляла я, разглядывая симпатичные брючки из чёрного бархата с золотыми пуговичками по бокам. – А на приличную одежду мне хватит?»

   – Не знаю, – задумчиво отозвался Хару, перехватив мой взгляд.

   Ой, неужели, я сказала это вслух?

   – Эол, – намекнул проводник, – почему бы тебе не позаботиться о своей даме сердца?

   – Расчесать ей волосы? – оживился рыцарь и тут же погрустнел. – У меня был прелестный опаловый гребень, но я его потерял.

   – Я говорил о нарядах, дружок.

   – Ах, о нарядах… – рыцарь погрустнел ещё больше и развёл руками. – Сожалею, но я сейчас на мели.

   Я вздохнула и заставила себя о брюках забыть.

   – Тебя предупреждали, – усмехнулся Хару. – Ветер он и есть ветер. И даже в карманах.

   – Это временно, – возразил Эол. – Но когда разбогатею… Для вас, что угодно, дама моего сердца, Эмилия.

   – Эмили, – машинально поправила я, испытывая неловкость, мне показалось, что он прямо здесь встанет передо мной на колени. Но нет… Более того, пока мы бродили по рядам вдоль прилавков, высматривая палатки зарядчика и картографа, Эолондо благополучно куда-то улетучился.

   – Я же говорил – ветер, – снова попенял мне Хару. – Изменил направление и поминай, как звали.

   Но я-то помню. Эол! Красивое имя… Печальные вздохи вырвались сами собой.

   – Забудь, – деловито увещевал меня проводник. – Чем он дальше от нас, тем нам спокойнее.

   Нас и нам? Нет, так не годится. Надо бы при случае намекнуть проводнику, что меня и его ничто не объединяет кроме общих поисков с целью вернуть меня домой. И я не забыла профессора Иштара… Кажется. Очередной мой вздох, вызванный этими мыслями, Хару истолковал совершенно по-своему.

   – Ты даже не представляешь, от скольких проблем сейчас избавилась.

   Но я почему-то так не думала и продолжала выглядывать в толпе «своего» рыцаря. Я уже как-то привыкла к нему. И отвыкать оказалось сложнее. Вот теперь я понимаю, что значит выражение «только ветер в голове». А как же профе… И тут я кое-что вспомнила!

   – Хару, а откуда он узнал моё имя? Я ведь ему не говорила.

   – Свойство ветра. Он знает все имена, – разноглазый укоризненно покачал головой. – По-хорошему прошу, неразумная. Забудь о нём. Он же рыцарь королевы Мераб.

   – Кто такая королева Мераб?

   – Ну, любопытная… А! Вот и она!

   Проводник наконец-то заприметил лавку зарядчика, взял у меня раковину и двинулся туда сквозь толпу. Я конечно за ним.

   – Тебе лучше подождать здесь, – остановил меня Хару и указал на скамеечку рядом с палаткой.

   – Никуда не уходи. Я скоро.

   Он скрылся за пологом, а я честно постаралась быть благоразумной и даже послушно направилась к скамеечке… Но кто-то поймал меня за рукав. Я с радостью обернулась, думая, что это рыцарь. Вернулся!.. И разочарованно уставилась на сгорбленного носатого человечка в тёмном капюшоне.

   – Эй, девушка, не картафоры ли ищешь? – из-под капюшона сверкнул один серо-буро-малиновый глаз и подмигнул мне. – Лучшие и по сходной цене.

   – По сходной это сколько? – поинтересовалась я. Не знаю, что меня дёрнуло проявить самостоятельность. Наверное, мысль о возвращении домой. Хватит уже этому Хару подчиняться! А то утащил ракушку, меня выставил, раскомандовался. Честно говоря, ситуация мне не нравилась ни с проводником, ни с рыцарем. Я это только сейчас осознала, увидев «носатого». И мою растерянность как рукой сняло.

   – Всего три небесных топаза – ничтожная цена, – он прищёлкнул языком.

   – Покажи товар, – я припомнила из читанных-перечитанных книг, как правильно торговаться на рынке.

   Горбатый воровато огляделся, отогнул полу плаща и продемонстрировал мне гладкую дощечку с шестью углублениями. В каждом из них лежал драгоценный камень размером с куриное яйцо. Я буквально ощутила, как округлились мои глаза. «Стали по семь копеек», – так любит шутить мама.

   – Красота, правда? – заулыбался торговец. – Все обработанные и первозданно чистенькие.

   Но таких в природе не существует!

   – Они не настоящие, – вырвалось у меня.

   – Как ненастоящие?! – обиделся торговец и сморщил личико цвета лесного ореха. – Поддельных не держим! Брауни – честные мастера.

   Брауни? Вот это да! О них я тоже в книжках читала… Но там говорилось, что они хитрые и обидчивые. И ещё… Без выгоды ничего не делают.

   – А почему тогда такие дешёвые?

   Огромный камень за три маленьких? У меня такая цена вызвала подозрение.

   – Дешёвые? – он вылупил второй глаз. – Нормальная цена. Три небесных топаза и горсть золотого песка.

   – Погоди, речь была только о топазах, о золотом песке ты не упоминал.

   – Разве? – он прикинулся недотёпой. – А-а, так, то была начальная цена. Но коли тебе подходит… Подымем ставки. Брать будешь? Или найду другого покупателя.

   Он запахнул плащ.

   – Погоди! – перспектива собственного спасения ускользала от меня в образе этого крохобора. – Может сторгуемся? Золотого песка у меня нет, но есть вот это.

   Я сняла с руки часы.

   – Там полно камушков внутри. И вот…

   Я полезла в рюкзак, мысленно прощаясь со своим последним имуществом. Больше ничего ценного у меня не завалялось, разве что… Брелок! Из чистого серебра, с изумрудами. Папин подарок. Он специально для меня заказал в ювелирной мастерской. Так жаль с ним расставаться, нет слов… Но, чтобы пройти этот гадкий Лабиринт, нужна карта!

   – Смотри! – я отцепила брелок от ключей и подала брауни вместе с часами.

   Тот осторожно взял часы, удивлённо повертел, рассматривая со всех сторон, попробовал на зуб, приложил к уху, довольно улыбнулся.

    – Это часы, – объяснила я. – Точное время показывают. И дорого стоят. Наверное, как весь золотой песок.

   Возможно, со временем, из меня и получится коммерсант.

   Брауни кивнул и потянулся к брелоку, пригляделся к нему, вытаращил глаза, отдёрнул руку и отшатнулся.

   – Прочь, – неожиданно прошипел он, внезапно исчез и возник в нескольких шагах от меня.

   Я опомниться не успела, как брауни улепётывал, петляя между лотками и… Вместе с моими часами?!

   – Стой!

   Я сунула брелок в карман, подобрала полы плаща и бросилась за ним, расталкивая покупателей и путаясь в накидке. Не бегу подобрала полы плаща и припустила быстрее, вот-вот догоню его.

   – Отдай! – почти схватила за шкирку, но…

   Мелкий поганец снова исчез перед самым моим носом и на этот раз безвозвратно. А я поймала лишь пустоту и с разгона врезалась в толпу щеголей в расшитых длиннополых кафтанах и широкополых шляпах с плюмажами, из-под которых выбивались крупные локоны.

   «Апчхи! Апчхи!»

   На мою беду их окружало целое облако ароматного парфюма.

   «Апчхи! – я не могла остановиться. – Апчхиу-у-у!»

   – Будьте здоровы! – один из франтов обернулся… Я подавилась чихом и остолбенела. На меня взирала с сочувствием… Козья морда! Тут и его дружки обступили нас… Сплошные морды! Ибо лицами это было сложно назвать. Пёсьи, лисьи, волчьи… Если это маски, то прямо как настоящие… Рысьи! И ещё каких-то неизвестных зверей.

   – А-а-а! – распихивая толпу я вновь кинулась бежать, не разбирая дороги – обратно к палатке зарядчика и остановилась, когда поняла, что заблудилась в каменных джунглях. Здесь мы со спутниками точно не проходили. Даже музыка с рынка сюда доносилась глухо, будто из сильного далека, хотя торговые ряды – вот они, казалось бы, в двух шагах. Полутёмный зловещий переулок или даже туннель из плотно притиснутых друг к дружке домов-близнецов. Соединённые крышами здания образовывали над переулком арку, которая терялась в самых настоящих грозовых облаках. Уходя в перспективу, коридор из построек сужался и тонул во мраке...

   Я прижала к груди рюкзак и поспешила выбраться оттуда, бочком-бочком продвигаясь поближе к шуму и пестроте базара… Позади зашуршало и заскрипело, я оглянулась и увязла во тьме, как в смоле.

   Примерно полсотни вздохов назад

   Королева Мераб Марут

   – Развлекаешься, Эолондо?

   Королева Марут возлежала на низком ложе в огромном зале под куполом Розы Ветров и лакомилась спелой вишней из страны Заката. Алый сок стекал по точёному подбородку. Мераб перепачкала ягодами губы, пальцы и томно облизывала их, поглядывая на рыцаря. Он приблизился к ней и смотрел с вожделением… О-о-о, как она любила этот взгляд! Что ей нравилось в Эолондо – так это его дерзость. Он никогда не отводил взор.

   – Я думал о вас, – невозмутимо ответствовал ветер, – и примчался по первому зову.

   Королева заливисто рассмеялась и зачерпнула из вазы полную пригоршню истекающих соком вишен.

   – Ты нашёл себе новую даму сердца?

   – Вы навсегда в моём сердце.

   – В этом я уверена, но один из ветерков видел тебя с юной девицей.

   Кругом шпионы! И шагу нельзя ступить… Ничего, он отыщет этого маленького гадёныша и проучит раз и навсегда.

   – Она для меня ничего не значит.

   – Кто она?

   – Наивная барышня заблудилась в Лабиринте, а я показал дорогу…

   – Как её имя?

   – Эми, – Эол по опыту знал, что лучше скормить Мерабелле полуправду, чем вовсе никакой. Он-то сразу смекнул, кто эта смешная девчонка с аметистовыми глазами.

   – Она невинна?

   – Пока что не распознал…

   – Не лги мне! Ты, и не распробовал? Однако… Сам знаешь, как с нею поступить, когда она исчерпает своё дыхание и надоест тебе.

   – Вы правы. Её глупая юность не сравнится с вашей извечной красотой, моя королева.

   – Умеешь завлекательно говорить, – польщённо выдохнула Мераб. – Но учти! Ты – мой. И только.

   Она вытянула из-под атласной подушки ножичек с тонким лезвием и надрезала себе ладонь. Крупные серебристые капли скатились к запястью королевы, и её бессмертный нектар смешался с вишнёвым соком, струясь по белоснежной коже.

   – Иди же ко мне, мой рыцарь.

   И ветер не заставил свою королеву ждать.

   – Соблазнительная…

   – Пей! – она поднесла ладонь к его губам.

   – Прекрасная, – он с нажимом провёл пальцами по её лебединой шее, и довольная улыбка заиграла на бордовых устах Мераб. – Страстная…

   – Пей, Эол.

   – Неотразимая...

   И грудь королевы вздымалась от частого прерывистого дыхания, когда он приник к источнику своей силы.

   – Мераб… Ты моя, Мераб, – шептал он, напитавшись живительной влагой до блеска в тёмных глазах. И смотрел как затягивается рана на изящной ладони.

   – У нас с тобой есть пятьдесят вздохов, – она нежно погладила чёрные завитки его волос. – А потом меня ждут дела.

   – Успею, – заверил её рыцарь, звякнув пряжкой ремня.

   – Шпоры не снимай! – велела королева и промурлыкала словно кошка:

   – Я так люблю.

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 5. Кровь принцессы

В нос ударил запах прокисшего пота, дыма и смолы. Я очнулась в полумраке, неизвестно где, валяясь на ворохе какого-то тряпья и откуда-то сверху пробивался неровный тусклый свет. Голова первое время была тяжёлой и странно пустой, но вскоре это прошло, и я постаралась вспомнить, что же со мной произошло в том переулке-тоннеле… Совершенно не за что зацепиться! И хорошо, что самого важного не забыла. Я не дома, а в… Лабиринте! А чем меня, собственно, оглушили? Или заколдовали…

   Глаза понемногу привыкали к полутьме. Оказалось, что свет проникал через мутное зарешечённое окошко под самым потолком. А это метра два от пола, если на глаз. Высоковато для меня. Да и встать тут не на что. Одна ветошь разбросана по полу. Наверное, я в сарае или в подвале... Но в каком мире этот сарай или подвал? И сколько я тут лежу?

   Первая догадка – ограбили. Вторая – похитили. Третья… Не-ет… Или да?! Я по очереди проверила все три версии. Рюкзак откопала неподалёку – в тряпье. У меня ничего не пропало, кроме часов, но их прикарманил брауни… Ой, нет, плащ куда-то подевался… Но не думаю, что эти лохмотья приглянулись грабителям. Ограбление отпадало. Значит, похищение… Либо в Далсане так принято – воровать девушек или только мне исключительно не повезло? И ещё дурацкое поведение брауни…

   Разные мысли роились в моей голове, а взгляд блуждал по стенам, потолку, и наткнулся на… Дверь! Слегка перекошенную и грубо сколоченную из кривых досок. Осталось проверить, заперта ли она…

   Заперта! В этом я скоро убедилась, но всё же попробовала открыть… Дверь не поддалась. Тогда я приложила к ней ухо и прислушалась… Отрывистые гортанные голоса, чьё-то натужное пыхтение и топот снаружи заставили меня ринуться обратно на кучу тряпья и зарыться туда, невзирая на вонь.

   «Топ-топ, топ-топ» - Шаги приближались...

   Заскрежетал засов, и дверь распахнулась. Вошли двое. Один приземистый и широкий, руки как коромысла, а на рожу образина образиной. И вдобавок всклокоченная местами шевелюра, как будто по ней проехались бульдозером. Второй – полная противоположность первому. Высокий, узкий и скользкий, упакованный в лайковую кожу, как червяк в футляре. Ну, по крайней мере, лица у них были человеческие, а не козьи. Высокий пригнулся, чтобы не стукнуться о притолоку. А приземистый протиснулся боком, иначе не проходил.

   Они подступили ко мне и принялись цепко прощупывать взглядами… Мерзость! Я отодвинулась как можно дальше и, старательно пряча глаза, забилась в угол. Чего им от меня надо?

   – Много за такую замухрышку не дадут? – пропищал «червяк».

   Исчерпывающий ответ.

   На себя посмотри, дохляк!

   А «коромысло» проскрипело:

   – Не пристроим в наложницы, так в Свинцовых копях за неё отвалят сполна. Там ценят вот таких худосочненьких. Пролезет в любую щель.

   Он протянул ко мне лапищу – восьмипалую, с чёрными ногтями, прямо как коромысло с граблями, и я отпрянула.

   – Не трусь, цыплёночек, – крякнула образина. – Отмоем, приоденем и… Глазищи-то! Ого… Ярче самоцветов! Ни один прынц не устоит.

   Червякоподобный скривился.

   – Где ты видал, чтоб на невольничьем рынке в глаза смотрели? Там ценятся тылы и перси.

   Своими гнусными пальцами он нагло схватил меня за футболку в районе этих самых и…

   «Уи-и-и!» – мой визг плавно перерос в свист, вопли и грохот снаружи, а червяк с образиной резко отпрыгнули от меня.

   – Негодяи!

   В сарай ворвался Ветер, размахивая мечом, круша и ломая всё на своём пути. Дверь вынесло из проёма вместе с изрядным куском стены, а вместо них зияла громадная дыра.

   – Эол! – заорала я как полоумная.

   – Пригнитесь, лэтти.

   Клинок со свистом рассёк воздух, кровь хлынула фонтаном, и похитители рухнули, дёргая конечностями, а мимо меня прокатились две отрубленные головы. Кровищей залило всё вокруг – стены, пол, тряпьё, потолок и меня. Кровавая жижа стекала по грязному окну… Я так и застыла в углу на коленях, нелепо растопырив руки, вся в буро-красной слизи, и меня отвратительно стошнило.

   – Простите, моё сокровище! – выпалил Эолондо, пряча меч в ножнах где-то за спиной. – Я не опоздал?

   – Успел… к… к помывке, – в глазах резко потемнело, в ушах зазвенело и сарай куда-то поплыл…

   Очнулась я снова при ярком дневном свете, заливающем большое окно. И опять лёжа. В воде. На этот раз я плавала в деревянной лохани с тёплой душистой водой, усыпанной белыми лепестками, прямо как была – в футболке и шортах. Ну хотя бы без туфель… А рядом сидел Эол.

   «Что?» – я подскочила, и вода плеснулась через край.

   – Эолондо!

   – Здесь я, моя принцесса! – он улыбнулся мне.

   – Вижу…

   И где это здесь? Понятно… Посреди довольно просторной комнаты.

   – Ты не улетел?

   – Как я мог улететь, не убедившись, что дама моего сердца в безопасности?

   – Где мы? – рекордный по счёту вопрос за… Сколько дней? Или чего у них тут.

   – Который час. Дня или ночи?

   – В междумирье времени нет… Как смены дня и ночи. Либо всегда день, либо ночь.

   Чудненько! Значит это всё ещё…

   – Мы в Далсане, в гостинице. Я снял номер.

   Как романтично!

   – Зачем?

   – Чтобы вы могли отдохнуть перед долгой дорогой.

   В комнате кроме лохани были ещё кровать, шкаф и трюмо.

   – А почему я лежу в воде?

   – Чтобы отмыться от скверны.

   Значит, так благородные рыцари Лабиринта называют кровь и кишки!

   – Одетая? – я опомнилась и прикрыла обозначившиеся под мокрой футболкой прелести.

   Не хватало ещё, чтоб ветер увидел мою грудь!

   Судя по мимолётной улыбке, скользнувшей по губам рыцаря, он не просто увидел, а как следует рассмотрел.

   – О, дама моего сердца, я не мог проявить неучтивость и раздеть вас, без вашего согласия.

   Действительно. Он же благородный рыцарь и даму не обесчестит. Пока она в обмороке.

   – Ладно, но в следующий раз приведи меня в чувство прежде, чем совать в воду. Я разденусь сама.

   Это чего я только что ляпнула?

   В ответ меня наградили унылым взглядом.

   – Увы, мой прелестный цветок. Скоро вас будет омывать другой рыцарь.

   – Э…

   – Я должен лететь.

   – Ты нашёл себе другую даму? – кажется, я даже огорчилась.

   – Пока нет, но… Я ветер, а такова природа ветров – менять направление.

   Отчего-то мне очень не хотелось, чтобы он улетал. Особенно после того как спас меня сегодня из лап этих работорговцев.

   – Эол… А ты можешь не улетать? Или не сразу хотя бы.

   – Могу, – с готовностью ответил Эолондо, опираясь на край лохани. – Но есть условие. Ты знаешь…

   – Моя кровь?

   – Да, всего капелька, для начала. И на четверть первого множества вздохов я твой. А захочешь продлить связь, ещё две капли, и вновь я твой, ещё на четверть...

   Я уже поняла, что время у них тут меряется вздохами. Четверть множества… Сколько?

   – А это надолго? – заколебалась я, но готова была уступить. Нет ничего плохого в том, что какое-то время рыцарь будет меня защищать в этом безумном мировом Лабиринте. Это же не навсегда. Когда-нибудь я вернусь домой, а Эол останется здесь и переменит направление – к сердцу другой дамы.

   – Согласна! – вот так, пока не передумала. – Что нужно делать?

   – Всего лишь уколоть ваш нежный пальчик, – улыбнулся Эолондо.

   – Но, – тут я пошла на попятный. – Чем?

   – У меня есть, – обрадовал меня рыцарь, выдернул из-за отворота кафтана булавку с жемчужной головкой в золотой оправе и протянул мне. – Всё для моей дамы.

   – А она, э-э, продезинфицирована?

   – Она совершенно безопасна для вас.

   – Я боюсь, Эолондо, немного…

   – Позвольте, я сделаю это сам? Ваш пальчик, лэтти.

   Я протянула ему всю руку. Пусть сам выберет.

   Он выбрал – безымянный и проткнул. Я невольно зажмурилась и открыла глаза в тот самый интимный миг, когда Эолондо чувственно слизывал с моего многострадального пальца… Аметистовую каплю!

   – Что?!

   Рыцарь отпустил мою ладонь и выпрямился. По статной фигуре промелькнули сиреневые молнии, а сам он как будто вырос и обрёл величие, заполнив собой комнату. Черты его лица заострились, латы почернели и заблестели, а глаза засияли фиолетовым огнём… Минуло несколько ошеломительных вздохов или скорее выдохов, прежде чем Эолондо вернулся в свою обычную ипостась. Только доспехи остались чёрными, а глаза ярко-фиолетовыми. А раньше я даже не замечала, какие у рыцаря глаза. То ли серые, но светлее, чем у меня, то ли зелёные с желтоватым отливом. А теперь вот фиолетовые…

   – Отомри! – рассмеялся вдруг рыцарь, на миг сбросив личину дамского угодника, но я этот миг не поймала. Превращения превращениями, но не стоило забывать о собственном пальце. Теперь о недавнем проколе напоминала лишь сиреневая точка.

   – У меня сиреневая кровь?! – воскликнула я, стряхнув с себя наваждение. – Но она должна быть красной! Моя кровь… А это не моя кровь.

   – Магия Лабиринта, – непонятно объяснил Эол. – У меня вот серебряная кровь…

   – А где Хару?!

   Рыцарь покачал головой.

   – Вероятно, сбежал.

   – С моей ракушкой? Как же я теперь попаду домой?

   – Ты и с ней не попадёшь… – он явно пытался мне что-то сказать, но я отказывалась слушать.

   – Нет! Нет! Нет!

   Мысли бешено завертелись. Вот, почему он оставил меня у палатки зарядчика! Обокрал и удрал через чёрный ход. Мошенник…

   – Найди его и забери раковину!

   Откуда взялись эти приказные нотки в моём голосе? Как будто всю жизнь повелевала.

   – Живо! – я отважно выбралась из лохани, совершенно не обращая внимания на так откровенно облепившую меня ткань. Вода стекала ручьями, но мне было наплевать. По-моему, даже рыцарь удивился. И поклонился мне.

   – Для вас – всё, что угодно, дама моего сердца.

   – Ах да, конечно… Так вот отправляйся на базар, куда угодно, поспрашивай и отыщи Хару. Приволоки, достань из-под земли, живого или мёртвого!

   А я тем временем нормально помоюсь и заодно постираюсь, раз уж всё намокло. Другой одежды у меня всё равно нет.

   – Лети, ветер, и поскорее возвращайся!

   Эол весьма недвусмысленно скользнул по мне взглядом и вырвался тёмно-фиолетовым вихрем в распахнутое им же окно.

   Стремителен и порывист!

   На всякий случай я закрыла за ним створки.

   Обошла комнату. И обрадовалась, обнаружив несколько ведер воды, ещё горячей, ковш и даже горшочек с жидким мылом, судя по цветочному запаху и перламутровой консистенции. Поменяла в лоханке воду, благо пустые вёдра тоже имелись, да и много выливать не пришлось. Вода и так вся уже была на полу и потихоньку утекала в отверстия с ажурными решётками.

   Я с наслаждением вымылась. Хорошенько промыла волосы, удалив с них остатки слизи и крови тех омерзительных работорговцев. Намылилась вся как следует и ополоснулась несколько раз. Вот только вытереться было нечем. Ветер не предусмотрел. Он-то, наверное, привык обсыхать в полёте. Подумав, я стащила с матраца простыню и завернулась в неё. Села на кровать, и…

   Тут-то моя отвага с решимостью и сдулись. С очевидной беспросветностью стало ясно, что без моих чудаковатых спутников мне в Лабиринте долго не продержаться. Либо похитят снова, и тогда уж точно куда-нибудь продадут. Либо прибьют, облапошат, обдурят, или заблужусь где-нибудь и умру… А так хотелось домой!

   Мама, папа, Эрик… Профессор Иштар! Где вы?

   Глаза защипало, в носу засвербело, и я зарыдала. Такими крупными и сиреневыми слезами, какими никогда в жизни не плакала. И вскоре на колени мне упал самоцветный камушек… А потом я едва успевала ловить. Слёзы лились безудержно, и аметисты сыпались не переставая. Я реву аметистами? Надо понимать, отныне проблема валюты в этом мире для меня навсегда решена.

   Некоторое множество вздохов назад

   Мастер Лабиринта

   – Чем ты меня сегодня порадуешь, Хару?

   Мастер как всегда утопал в своём любимом плюшевом кресле перед камином, и отблески пламени играли на его ожерелье из самоцветов, нанизанных на жилу дракона. Учитель перебирал их, а некоторые любовно гладил.

   – Она пока что не пробудилась… – Проводник настороженно приблизился, сгибаясь в поклоне и теребя в руках шапку. Откуда он взял её? Сам не помнил. Такой Мастер внушал ему страх.

   – Ты же сообщишь мне, когда это случится?

   – Первым делом, мой господин!

   – Хотя… Лучше ей будет сгинуть бесследно… – Мастер задумчиво покрутил в руках трубку и неспешно набил её табаком.

   Все эти вздохи и паузы Хару терпеливо ждал.

   – Обмельчали принцессы… Девчонка слаба духом и телом, – наконец произнёс Мастер. – Королевой бедняжке не стать. Другая уничтожит её.

   Хару догадался, что разум учителя блуждает сейчас в Лабиринтах прошлого, настоящего и будущего. Но о какой именно принцессе твердит Мастер? Не разобрать.

   – Я могу проводить её, – наобум предложил ученик.

   – Неужели ты к ней привязался? – насмешливо хмыкнул Мастер.

   – Ни в коем случае! Но… э-э… Другая чересчур засиделась в королевах. И ещё шесть королей…

   – Верно. Не будем терять ни вздоха. Ступай и подтолкни принцессу. Пусть одолеет виток, а там посмотрим.

   Проводник попятился к выходу.

   – Хару! – напоследок окликнул его Мастер. – Кто-то снова украл у меня камни. Отыщи вора!

   – Слушаюсь, господин.

   Уф! Сердце испуганно колотилось где-то в пятках.

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 6. Слёзы принцессы

Вот так, рыдающую драгоценностями, меня и застали мои спутники, неожиданно возникнув на пороге. И никто никого не тащил связанным, оба явились добровольно.

   – Тёмные лорды! – выругался Хару.

   От изумления я даже плакать перестала, но живо сообразила, что простыня ненадёжная защита и побыстрее затянула её, и завязала везде, где дотянулась – крепко-крепко. Благо, в неё можно было замотать трёх меня. Наверняка получился неплохой маскарадный костюм… Снеговика.

   – Катастрофа! – проводник кругами забегал по комнате. – Магия не должна была пробудиться так рано!

   А я даже не знала, чем его утешить. Самоцветы уже не умещались в горсти. На помощь мне пришёл Ветер, услужливо подставив ладони.

   – Объясни мне, наконец, что всё это значит! – потребовала я от Хару, а тот резко остановился и несчастными глазами смотрел на меня.

   – Магию аметиста не спрятать… – он схватился за голову, покачиваясь из стороны в сторону как умалишённый.

   – Аметиста?

   Ясно одно, что-то тут нечисто! Учитывая метаморфозы, происходящие с моими глазами и волосами. И что-то как будто толкнуло меня изнутри. Я пересыпала камушки в подставленные ладони рыцаря и упёрлась взглядом ему в перевязь – моё внимание привлекли узорчатые ножны.

   Видимо, сильно меня всё достало!

   – Хару! – я выхватила из ножен кинжал, набросилась на проводника, отбуксировала через всю комнату и прижала к стене, приставив остриё к его горлу. На меня вытаращились совершенно шальные глаза Хару.

   А Ветер даже не попытался вмешаться.

   – И не вздумай! – предупредила я его, переводя взгляд с притихшего проводника на рыцаря.

   Брови Эола поползли вверх, а больше он ничем не выказал своего удивления. Так и продолжал стоять возле кровати с моими самоцветами в руках.

   – Ну! – я грозно уставилась на проводника. – Что тут вообще происходит?

   – Сбрендила… – прохрипел Хару, когда я чересчур сильно надавила кулаком ему на грудь, а он и не сопротивлялся. Отчего-то… С трудом верилось, что двое взрослых мужчин не сумели бы справиться с хрупкой девушкой в простыне на голое тело. Скорее всего, оба впали в ступор от неожиданности. Вернее, только Хару, а Эол… Взирал на меня с интересом.

   – Чего ты хочешь знать? – выдавил из себя Хару, едва остриё кинжала переместилось чуть выше и уткнулось ему в точку снизу под подбородком.

   Я понятия не имела куда колоть! И боялась на самом деле причинить ему вред. Разве что припугнуть. Но не подрассчитала, а он дёрнулся и…

   – Ой!

   Там, куда упирался кончик лезвия выступила алая капелька… Хару побледнел и умоляющее вперился куда-то мне за спину. На стене передо мной распростёрлась крылатая тень, словно укрывая собой проводника. Это Ветер всё же решил вмешаться, но я и сама отбросила кинжал. Оттолкнула обоих мужчин, села на кровать и заплакала. Камни уже не подбирала, и они сыпались как попало и разлетались по полу.

   – Да это же расточительство! – Хару бросился собирать самоцветы. – Аметисты… Но ты плач, плач, а я помогу…

   – У тебя кровь, – заметила я сквозь слёзы.

   – А, это! Пустяки, заживёт, – он вытер шею тыльной стороной ладони. – А вот камушки на дорогах не валяются.

   Эол подобрал кинжал и сунул его обратно в ножны.

   – На твоём месте, Хару, я бы ей всё рассказал. В противном случае, у тебя будут проблемы, – и более сурово добавил:

   – Это я тебе как Эол Марут обещаю.

   Угрожал он или нет, но проводник встрепенулся, оставил в покое самоцветы и со вздохом сообщил мне, отводя взгляд:

   – Видишь ли, Эмили… Ты – аметистовая принцесса и претендентка на аметистовый трон…

   А далее, всё что он говорил еле укладывалось у меня в голове. Более фантастической истории я даже в своих любимых книжках не читала.

   – И с каждым шагом по Лабиринту миров в тебе пробуждается магия аметиста. Чем ближе ты к аметистовому трону, тем она сильнее.

   – Почему я? То есть… Откуда она во мне взялась?

   У обычной девушки из тихой долины самого заурядного мира.

   Хару лишь пожал плечами, а Ветер загадочно улыбался, глядя в окно.

   – Что если это ошибка и я не она?

   – Доподлинно знает лишь Мастер Лабиринта… – проводник осёкся и испуганно уставился себе под ноги, словно кто-то мог вылезти из его тени.

   Невообразимая жуть!

   – Кто такой этот Мастер?

   – Шшш, – зашикал на меня Хару и прошептал, косясь попеременно на запертую дверь и окно:

    – Все признаки налицо – цвет глаз, аметистовые слёзы, а дальше – больше… Только не представляю отчего так рано. Ты даже ещё не прошла первую ключевую точку…

   – Какую точку?

   Новости так меня ошеломили, что я на время забыла обо всём остальном.

   – Позже об этом поговорим, – буркнул Хару, – когда освоишься хотя бы с тем, что тебе уже известно… Так! – он огляделся и наткнулся глазами на горку самоцветов. Пока мы беседовали, Эол собрал их в кучку одним лишь своим дуновеньем.

   – Надо подумать, куда девать твоё богатство.

   – Как куда? – во мне снова проснулся коммерсант. – Это же деньги, вернее их эквивалент. Потратим на что-нибудь нужное и полезное.

   – Ни в коем случае! – возразил Хару. – Аметисты нельзя тратить где попало. Кто увидит, тот живо смекнёт, откуда они взялись… Это слишком опасная валюта. В нынешней ситуации.

   – Почему?

   – А ты не дотумкиваешь, да? – проводник занервничал. – Если аметистовая королева прознает о тебе, то ты и до следующего витка не доживёшь.

   Увы! Его мрачные прогнозы идеально совпадали с моими.

   – Погоди… Так аметистовая королева жива?

   Хару воззрился на меня как на несмышлёныша.

   – А с чего ей быть мёртвой?

   – Ну… – я и не знала, что ответить. – Типа, королева умерла, да здравствует королева. Я же претендентка.

   – Странная у тебя логика, – проводник вздохнул. – Ты – всего лишь принцесса и не факт, что займёшь её место. Прежде заслужи. Так написано в Маргарите – книге законов Лабиринта. Чтобы получить трон, придётся сразиться и победить.

   – С кем сразиться?

   – С Алезендэ – нынешней королевой, – Хару вздыхал почти без остановки.

   – Не торопи время, – предостерёг его Эол. – К тому же перед смертью не надышишься.

   – Как ты метко выразился! – нервически взвизгнул проводник, всплеснув руками, а затем обернулся ко мне и мрачно изрёк:

   – Покуда ты здесь, у тебя лишь один выход – сражаться и победить. Иначе найдут и убьют, пока ты не обрела силу. Этого Алезендэ не допустит.

   В конце своей пафосной тирады он критически окинул меня взглядом с головы до ног, а я заодно, кстати, вспомнила, что на мне только простыня.

   – Пока у тебя никаких шансов…

   – То есть мне не победить?

   Хуже ситуации не придумаешь!

   – Я сказал – пока!

   – А может лучше просто вернуть меня домой? Мне этот ваш трон не нужен.

   – Не зарекайся.

   – А вдруг, – я упёрла руки в бока, рискуя потерять своё единственное прикрытие, – ты нарочно меня запугиваешь, чтобы прикарманить себе камушки и свалить?

   – Ополоумела? – правдоподобно оскорбился Хару.

   Притворщик!

   – Да-да, один раз уже попытался.

   – Когда? – похоже он искренне недоумевал, а я покосилась на рыцаря.

   – Но Эол…

   – Ты чего наплёл, ветрогон!? – проводник накинулся на рыцаря. – Я же в поте лица носился по базару и… Вот!

   Он выложил на кровать из кармана куртки мою ракушку и две жемчужины.

   – Раздобыл! Одна запасная… Только на это и хватило.

   Эол лишь хмыкнул в ответ на его сетования, выудил откуда-то из-за спины увесистый свёрток и протянул мне.

   – Всё для вас, моя принцесса!

   Я растерянно приняла и развернула тут же на кровати… Поразительно! Он принёс мне одежду, обувь и… Те самые бархатные брюки с золотыми пуговками! Я чуть было не расплакалась снова.

   – Я и не собирался сбегать, – обиженно заявил Хару, наблюдая как я роюсь в обновках. – Все лавки прочесал в поисках картафора по сходной цене.

   – Нашёл?

   Хару огорчённо покачал головой.

   – В этом нет необходимости, – сообщил Эол, снимая с моей щеки непонятно как задержавшуюся там последнюю слезинку. – Магия принцессы и ветра.

   Он коснулся пальцем горки аметистов, и вскоре у него на ладони сверкал внушительный драгоценный камень. В отличие от слезинок он насыщенней отливал фиолетовой гаммой. Я до сих пор не могла поверить, что это выплакалось из меня и завороженно смотрела на самоцвет в руках ветра. Хару тут же развил бурную деятельность.

   – Знаю надёжного картографа, который не станет задавать вопросов… Прекрасный камень! – он забрал его у рыцаря и повертел, рассматривая то с одного боку, то с другого. – Даже без обработки такой прозрачный.

   Ради этого стоило порыдать.

   А потом он удостоил вниманием и меня, выдохнув с облегчением. Я взглянула на своё отражение в трюмо и поняла. Глаза у меня как и прежде серые.

   – Это ненадолго, – заверил меня Хару. – Вот пойдёшь по Лабиринту и накопишь магию.

   – Но я не хочу идти по Лабиринту.

   – Опять за своё? Не хочу! Не буду! Надо!

   – А если не соглашусь?

   – Останешься тут, тебя найдут и убьют, – он говорил предельно серьёзно, и Ветер в знак согласия кивнул. – Или чего похуже… Ты слаба и должна двигаться вперёд, чтобы заручиться поддержкой шести королей. В этом твоё спасение на первых порах, да и потом.

   Губы у меня задрожали. Кажется, мне снова приспичило порыдать… Обычными нормальными слезами.

   – Не трать слёз понапрасну, – укорил меня Хару. – Они ещё пригодятся.

   – Я не хочу быть этой вашей королевой!

   – Не плачьте, лэтти, – рыцарь ласково погладил меня по плечу. – Если вы не в форме, только прикажите. Я отнесу вас куда пожелаете и буду служить вам до…

   – Да ну? – Хару подозрительно прищурился, переводя взгляд с него на меня и обратно. – А ты что тут делаешь? Уже мог бы и сменить направление.

   – Нет нужды, – от Ветра так и веяло самодовольством. – Отныне я целиком принадлежу моей даме сердца.

   И полыхнул фиолетовыми глазами.

   – Нет! – Хару хлопнул себя ладонью по лбу. – Как я не догадался?! Цвет аметиста! Ты заполучил её кровь и её… Нет!

   Он укоризненно посмотрел на меня.

   – Что ты наделала, Эми? Зачем? Глупая! Теперь ты во власти этой бессмертной тёмной сущности.

   – Это она владеет мной, – с достоинством ответил рыцарь, – безраздельно. И моим сердцем.

   – У тебя есть сердце? – фыркнул Хару. – Разве его не пронзила королева Мераб?

   – Сердце не камень, а вихрь переменчив, – пропел Ветер. – Кровь аметиста рану залечит...

   – Берегись, принцесса, – зловещим тоном изрёк проводник. – Это лишь цветочки. В Лабиринте найдётся ещё немало проходимцев, желающих воспользоваться тобой в своих гнусных целях.

   Я чуть было не спросила, а что, если он один из них, но в этот раз что-то заставило меня прислушаться к словам Хару. Неужели разноглазый прав? Я и впрямь сглупила? Но рыцарь бережно взял меня за руку, прижался к ней губами, и я утратила над собой контроль. Теперь искорки от его прикосновений как будто проникали под кожу намного острее.

   – Я поклялся, лэтти, защищать вас и служить вам до гроба!

   «До чьего? – закралась в голову неприятная мысль. – Своего или моего?»

   Учитывая, что ветер бессмертен, вывод напрашивался сам собой.

   Я скользнула взглядом по разворошенному свёртку с одеждой и… Меня подкинуло!

   – Эол, а как ты это достал?

   – Купил.

   – Ты же говорил, что на мели.

   – Уже нет.

   Он улыбнулся и потряс передо мной мешочками, набитыми серебряным и золотым песком и даже развязал, чтобы я заглянула внутрь и убедилась.

   – Откуда?

   – Помнишь работорговцев?

   – Ты ограбил работорговцев?

   – А как же! Святое дело каждого рыцаря ограбить работорговца.

   Ну, с этим я спорить не стала, хотя чересчур удачное спасение вызывало кое-какие сомнения. Так вовремя появился Эол с мечом и богатство своевременно подвернулось…

   Но Хару не дал мне додумать.

   – Что случилось, то случилось, – заключил он. – Пора действовать.

   Перво-наперво он показал, как заряжать ракушку, а потом отдал мне свой вещпояс. Верне, у него их оказалось два.

   – Прикупил для тебя. С ним путешествовать удобнее, чем с твоей кубышкой.

   Так он окрестил мой рюкзак.

   – И не потеряешь, если придётся бегством спасаться.

   А Ветер подлил мала в огонь:

   – И только с трупа пояс можно снять…

   Их послушать, так хоть сейчас ложись и помирай. Но вещпояс мне понравился. Я тотчас набила поясную сумку полезными предметами из своего рюкзака, нашлось место и для раковины с жемчугом. Всё поместилось, и сумка ничуть не раздулась. А ещё меня порадовало наличие на поясе дополнительных кармашков и стальных колечек-креплений. Также к нему прилагались миниатюрные ножны в количестве восьми штук.

   – Зачем столько? – удивилась я.

   – Это для стилетов, – пояснил Эол.

   – А где они?

   – Для начала их нужно купить у оружейника и научиться ими владеть, –снисходительно улыбнулся Ветер. И дунул мне на ухо, вызвав лёгкий озноб по всему телу. – Могу научить.

   – После, – отмахнулась я, потому что Хару как раз объяснял мне про жемчужины-ключи.

   – Семь ключевых точек. Семь узловых витков, семь главных миров и королевств. Для простых смертных обывателей и рядовых проводников они закрыты. Двери туда доступны лишь стражам и лордам, ну и, соответственно, самим королям и королеве, некоторым принцам и принцессам. Остальным, например, сезонным рабочим, необходим пропуск. Но ты сама пропуск и гарантированно туда пройдёшь, двигаясь по Лабиринту, используя раковину перехода. Есть и нелегальные обходные пути, но это на крайний случай, и они не всегда оправданны. Ежели поймают… Нарушителей границ карают сурово.

   Я внимательно слушала, но меня интересовало лишь одно.

   – А домой получится вернуться с помощью ракушки?

   – Твой мир изолирован от Лабиринта, то есть обычным способом туда не попасть, а необычного, увы, не знаю, только Мастер… – он запнулся. – Но это потом... Сосредоточься на своей цели или последней ключевой точке – мире Аметиста. Но до этого тебе ещё многое предстоит.

   – А если сразу попасть в седьмую и дело с концом? Я встречусь с аметистовой королевой и скажу ей, что ни на что не претендую. Вдруг, она отправит меня домой?

   – И отправит, – посулил Хару, но я не успела порадоваться. – К дракону в пасть.

   – Тут и драконы водятся?

   – А ты думала!

   Да-а, у меня проблемы.

   – Хару, – недобро заметил рыцарь. – Не пугай девушку, – и тут же меня «успокоил»:

   – Драконы обитают в Рубиновом мире, а не Аметистовом и Алезендэ они неподвластны.

   – Зато есть стражи. Кто помешает им заполучить принцессу?

   – Ветер.

   – Не будь так самонадеян.

   – У меня найдётся, что противопоставить…

   – Вот только не впутывай сюда Марут!

   Пока они препирались, я, изнывая от страха перед неизвестностью, предприняла ещё одну попытку:

   – Ракушка точно не перенесёт меня домой?

   – Нет! – хором ответили Ветер и проводник.

   Хоть в чём-то они согласны! Плохо, что именно в этом.

   – Но я же оказалась здесь из-за неё!

   – Что удивительно, – Эол нахмурился

   – Это не в наших силах, – со вздохом добавил Хару. – Но если ты дойдёшь до конца и обретёшь могущество аметистовой королевы, то… кто знает…

   Я нутром чуяла – чего-то он не договаривает. Но то же чувство мне подсказывало, что и расспрашивать бесполезно. Всё равно не признается. Надо выведать хитростью, постепенно, а пока…

   – Ой! – я спохватилась, что всё ещё сижу в простыне. – Выйдите, мне надо переодеться.

   – Могу помочь, – намекнул рыцарь.

   – Нет! – хором возразили мы с Хару.

   А ему-то что?

   Ой…

   Бурчание в животе напомнило о насущном. В другое время я бы устыдилась, но здесь… Я была сама не своя! И временами как будто не я.

   – Раз уж ты разбогател, захвати нам что-нибудь поесть.

   Кажется, лет сто не ела, а питаться одними вздохами – этого даже для меня маловато.

   Рыцарь тут же поинтересовался моими «любимыми яствами», но я пожала плечами и попросила его ориентироваться на свой вкус. И заработала очень странный взгляд.

   – Я же ветер, – напомнил он. – Я не ем. Человеческой пищи.

   – Сам выберу, посъедобнее, – пообещал Хару и заодно взял камень – скопировать в него карту.

   О, как я сожалела о маминых котлетках, от которых отказалась за обедом.

   После того как ушёл проводник, и я настойчиво выпроводила Ветра, мой энтузиазм поутих. Я задумчиво выбрала из груды одёжек лиф, нижние кружевные… Шортики? Светло-зелёную рубашку, расшитую серебристыми цветами по подолу и рукавам, замшевый жилет и конечно бархатные брючки… Эолондо угадал и угодил, как истинный рыцарь своей даме. Одежда мне нравилась – красивая, удобная, а вот обстоятельства нет.

   «Прочему так?» – рассуждала я, одеваясь, натягивая красные полусапожки и застёгивая вещпояс. Так и подмывало выпрыгнуть в окно и сбежать подальше от своих чудаковатых попутчиков. Но… Я ведь когда-то мечтала о приключениях. Вот и получила! Нагуляюсь по Лабиринту, стану королевой… Да! Наберу материала для будущей диссертации. Вернусь домой… Но здесь ведь опасно! Я уже в этом убедилась. Ох, профессор, удружил ты мне. Ненароком… Или может у него такая новаторская методика обучения будущих аспирантов? Только вот как он добился подобного эффекта? Погрузил меня в сон… Бред какой-то!

   Так… Эол с Хару, наверное, уже вернулись. Учитывая скорость ветра.

   Я прошлась по комнате, заодно испытывая новые сапожки. Сидели они превосходно. Нигде не тёрли и не жали. Наверное, ветрам в этом мире ведомы не только имена, но и размеры. Я оценивающе осмотрела себя в зеркало и позвала из коридора своих спутников.

   Они словно того и ждали. Залетели в комнату и принялись распаковывать свёртки, на этот раз с едой. Я уселась перед ними на кровать и, устроившись поудобней, попросила:

   – Итак, рассказывайте мне об этом вашем Лабиринте миров. Как он устроен, как ещё по нему перемещаются, и что с чем едят. О последнем можно поподробней, а то я проголодалась.

   – А ты обещаешь не тыкать в меня ножом и не прожигать своими аметистовыми глазищами?

   – Конечно.

   – Итак, – начал Хару, первая ключевая точка это…

   Примерно в ту же самую череду вздохов

   Рубиновый король

   – Владыка Маттиас! Предзнаменование, – доложил гонец.

   – Я видел.

   Рубин задумчиво стоял на дворцовом балконе, опираясь на балюстраду, и тревожно всматривался вдаль. Владыку беспокоил сегодняшний закат за Огненными горами.

   – Вулканы проснулись! В воздухе пахнет пеплом…

   – Этого недостаточно для знамения.

   – И драконы!

   – Драконы?

   – Принц драконов сам караулил меня на перевале, чтобы передать вам послание.

   Казалось, гонец до сих пор потрясён этим фактом.

   – Сам Владыка драконов! – недоумевал он.

   Маттиас взял из рук гонца рубин и прикоснулся к нему разумом.

   – Чутью драконов следует доверять…

   Но с оглядкой.

   – Ещё он велел передать, что отправит на поиски нового аметиста своего стража. А вы что предпримите? И когда свяжитесь с ним?

   – Я подумаю, но сначала поговорю с братом.

   Король подбросил камень, тот рассыпался ворохом искр, и растворился в бездонной выси. В мгновение ока мужчина обернулся орлом с рубиновыми глазами, издал пронзительный клич и взмыл в бордовое небо с розоватыми разводами облаков, туда, где дымкой задрожал небесный портал, ведущий в Имеральд.

   Но едва орёл скрылся в вышине, как из ниши над козырьком балкона выпорхнул ворон и вскоре исчез в другом направлении.

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 7. Лабиринт миров

Ничто так не сближает людей как совместное обжорство. Так говорил мой отец. Правда, братец неизменно добавлял в конце «и попойка», но мы с моими спутниками не пили ничего крепче местной разновидности компота. Ветер притащил целый кувшин этого славного напитка. И он так хорошо пошёл под «байки» Хару о шести королях.

   – Мир Рубина… – мечтательно протянула я. – Там, наверное, красиво.

   – Скорее, жутко, – поёжился Хару. – Кровавое небо, вулканы и драконы. Ну, сама посмотришь, если доберёшься…

   Что-то мне его настроение не нравилось.

   – Зато король Маттиас самый молодой и прогрессивный…

   – В каком смысле? – уточнила я. – Прогрессивный.

   – По части магических технологий.

   Пока я размышляла, как это вяжется с моим продвижением к трону, Эол внёс коррективы.

   – Нет, пожалуй, самый молодой это Берти.

   – А кто он?

   – Бертран? Аквамариновый король.

   – Кстати, – оживился Хару, – а это неплохая партия для нашей будущей королевы.

   Какая ещё партия? Я ведь ни с кем из королей даже не знакома, а мои спутнички обсуждают как бы меня повыгоднее сосватать. Шустрые у меня подданные! Королевой я пока что не стала, но свита уже потихоньку набиралась. А свита, как известно, делает королев.

   – Берти нам не подходит, – заявил Ветер. – Он влюблён в жемчужную принцессу.

   – Принцесса не стенка, подвинется.

   – Нет, это не тот вариант…

   – Да у тебя все не те!

   Потом Ветер и проводник снова спорили, а я доедала самое вкусное – сырные шарики в леденцовом сиропе.

   А с чего вообще столько шуму вокруг устройства моей личной жизни? Да с того, что победить нынешнюю королеву в поединке и занять её место будет гораздо проще, если заручиться поддержкой большинства «драгоценных» королей. Как минимум четырёх из шести. И чтобы каждый из них думал, что я собираюсь замуж именно за него. Не знаю, почему Эол с Хару решили, что я буду свято придерживаться их плана. У меня были свои соображения на этот счёт… Уж как-нибудь я своё замужество сама устрою. Когда-нибудь…

   – Эмили?

   – А!

   – Держи картафор.

   После сытного ужина, завтрака или обеда (знает только Мастер Лабиринта!), Хару первым делом предложил изучить карту. Да-да, теперь у меня была своя личная проекция Лабиринта миров – так торжественно проводник назвал мерцающую сетку в аметисте. Но там я ничего разобрать не смогла, как ни старалась. А всё оказалось просто. Надо было всего лишь положить камень на ладонь, чтобы грани соприкоснулись с линиями руки и тогда смотреть. В голове тотчас появилась картинка, но… Лабиринт и вполовину не соответствовал моим ожиданиям. Я представляла себе нечто запутанное, плоское и похожее на паутину. В первом случае почти не ошиблась, а вот всё остальное… Больше напоминало объёмную многоцветную мозаику.

   – Каждый мозаичный фрагмент – это отдельный мир, – объяснил Хару, пока я разглядывала причудливый многоуровневый орнамент. – Вместе они составляют Вселенную. Витки чередуются и переплетаются с меандрами, разбегаясь во все стороны от отправной точки-сферы – сердцевины Лабиринта.

   Впрочем, постепенно я вникла, поскольку на умственные способности не жаловалась. Недаром из двадцати выпускников на курсе в аспирантуру направили меня и нашего факультетского ботаника.

   – А что за яркие звёзды?

   Они сияли интенсивнее других.

   – Столпы Лабиринта или ключевые точки. В отличие от остальных они первозданны и неизменны. Семь ключевых миров – Сапфир, Рубин, Адамант...

   – Но их восемь, а не семь! Но восьмой тусклый какой-то.

   – Какая ты глазастая, – усмехнулся Хару.

   – Это же Эмили, – ответил с подоконника Ветер. – Дама моего сердца.

   Он не участвовал в рассматривании карты. Как представитель ветряного сообщества Эол запросто ориентировался в Лабиринте без всяких карт.

   – Глазастая-то глазастая, – заметил проводник, – но кое-чего не знаешь.

   – Чего не знаю?

   – Нет больше восьмого мира. Давно.

   – Почему?

   – Меньше вопросов… – начал Хару.

   – Отчего же? – вмешался Ветер, беспечно дуя на ветви за окном, и они раскачивались, ударяясь о ставни и шелестя листьями, а птицы в ответ гневно щебетали, ругаясь на рыцаря по-птичьи. Эол отвечал им беззаботным свистом, как будто понимал язык пернатых.

   – Пусть узнает.

   – Это очень плохая идея, – проворчал Хару, – но, если коротко… Была война, жестокая битва королей. Несметные полчища Гагата явились в Гроссулар…

   – Куда?

   – В Гранатовый мир. Король и его воины мужественно сражались, но все погибли. Когда подоспела подмога, отвоёвывать было уже нечего. Теперь Гроссулар – одно сплошное кладбище, по которому бродят призраки. Големы Гагата уничтожили всех и ушли.

   – Но какой в этом смысл?

   – Гранатовым миром способен править только гранатовый король. Он мёртв, а гранатовых принцев не рождалось в Лабиринте с тех самых пор… По преданиям. Это я слышал от своего… учителя.

   Я ждала, что Эол что-нибудь добавит, но Ветер отвернулся и по-прежнему перебирал ветки, как струны.

   – Ох, и поживилась тогда королева Мераб, – Хару покачал головой. – Многие теперь её рыцари.

   – Мёртвые?!

   Какой ужас!

   – Она – некромантка, – шёпотом продолжал Хару. – Оживляет мертвецов и заставляет себе служить. Так говорят.

   – Она забирает последний вздох, – внезапно откликнулся Ветер. – И обращает ещё живых, вернее, тех, кто находится на грани жизни и смерти. Мёртвые ей не нужны.

   – Что же теперь в гранатовом королевстве? Там никто не живёт?

   – Ничего… Только руины и привидения среди руин.

   – Жуть, – холодок пробежал по спине.

   – Так болтают, – добавил Хару. – Лишь стражи осмеливаются бывать там.

   Я всмотрелась в карту.

   – А что это за туманные пятна? Белые, чёрные… И тёмные линии.

   – За ними скрываются пустоты, разломы, а ещё изолированные миры. Их нет на карте.

   А я-то надеялась увидеть в одном из кусочков «мозаики» свой мир, затерянный где-то в бесконечности орнамента.

   Тут меня осенило.

   – Хару. Ты же проводник?

   – Какие-то сомнения?

   – Нет, просто я подумала… Ты знаешь карту наизусть?

   – Ничего подобного. Она всегда передо мной.

   Он указал на свой голубой глаз.

   – Линза. Из корундовой плёнки.

   Вот почему у него разные глаза!

   – Очень удобно, но, наверное, неприятно, – я поморщилась.

   – Сперва жжёт немножко, но потом она срастается с радужкой, и быстро привыкаешь. Но такие вживляют только проводникам.

   – Погоди, но если у тебя карта, а ты мой проводник, то зачем мне картафор? Да и Ветер мог бы сразу отнести меня к аметистовому трону. Чего медлить?

   Эол поклонился, приложив ладонь к сердцу и выражая готовность.

   – У нас разные пути, – загадочно пояснил проводник. – И ты должна пройти весь путь сама. Мне разрешено помогать и подсказывать, когда мой путь совпадает с твоим. Но тебя ждут испытания.

   – Какие?

   – Мне не дано знать. Лабиринт укажет, карта направит, а раковина перенесёт. Мы лишь последуем за тобой. Но тебе необходимо пройти узловые точки лабиринта. Иначе, ты не обретёшь силу, необходимую для победы.

   – Да уж, помню – победить, чтобы занять трон. А другие претендентки?

   – Ты единственная. Принцесса всегда одна, как и королева… Прости, всего остального мне не дано знать. Ты поймёшь сама.

   Хару чересчур поспешно ушёл от ответа, додумывай, мол, сама. Но сдавалось мне чего-то он утаил, избегая говорить про нынешнюю королеву.

   – А теперь самое главное. Драгоценные камни. Они составляют основу и структуру Лабиринта…

   Да, я заметила, что здесь по-особенному относятся к драгоценным минералам. В моём мире из них делали украшения и даже научились искусственно выращивать. Но по-настоящему ценились главным образом строительные породы: гранит, известняк, а также дерево и металл. В Лабиринте всё иначе.

   – Самоцветы накапливают и отдают энергию, создают магию и скрепляют Лабиринт. Видишь, эти разломы?

   – Да.

   – Это пропасти. Иначе говоря, ничто. Пустоши. Лучше обходить их стороной. А минералы обеспечивают целостность Лабиринта. Связующая сила камней. Они дают мирам жизнь, энергию. Всё! И одновременно служат указателями. Ориентируйся на них, чтобы найти нужное место на карте… Вот, например, видишь эту область, отмеченную изумрудом?

   – Вижу.

   – Это Имеральд. Там растут изумрудные леса.

   Прозвучало как-то знакомо.

   – Что растёт?

   – Изумрудные леса, – повторил Хару. – Это мир изумрудов – Имеральд.

   – Знаю! – выпалила я.

   – Знаешь? – удивился Хару. – Откуда?

   – Читала… В моём мире о них написано в сказках. Вот уж не думала, что где-то такие реально существуют. В изумрудных лесах из сказок живут эльфы.

   – Здесь – имельды, – проводник озадачился. – Правит Имеральдом изумрудный король…

   Я вгляделась в переплетение витков и меандр.

   Вспомнила!

   И полезла в поясную сумку, куда успела переложить брелок. Показала его Хару.

   – Смотри!

   Он пригляделся и… Нет, среагировал не так, как брауни, а лишь шумно втянул носом воздух и хрипло спросил:

   – Откуда это у тебя?

   – Что – это?

   – Королевская печать!

   – Печать? Это же брелок!

   Проводник выхватил его у меня и внимательно изучил эмблему, украшенную вензелями-завитушками, в форме деревьев и усыпанную изумрудами.

   – Я буду не я, если это не фибула короля Терноэля и пропуск в изумрудный мир. Изумруды, оправленные в серебро. Признавайся! Где взяла?

   – Он мой, – я отобрала у него брелок. – Это папа сделал и подарил мне.

   – Как? Прямо взял и сделал?

   – Не сам конечно. Просто отнёс узор в ювелирную мастерскую.

   – Какой узор?

   – С картинки, из тех самых сказок про эльфов в изумрудных лесах, – я замялась, это ведь было давно, почти что в детстве. Я как раз окончила школу и бредила волшебными историями. Мама и брат подтрунивали над моими увлечениями. Но отец относился серьёзно. Мой отец работал мифическим архивариусом и придавал большое значение волшебным историям, мифам и сказаниям. Окружающие называли его порой «не от мира сего».

   – Просто отнёс в мастерскую, а мастер изготовил…

   – Зачем?

   – Папа хотел сделать мне сюрприз. Мне тогда очень нравились эти сказки, про эльфов.

   – Спрячь и никому не показывай, – потребовал Хару.

   – Да уж спрячу, – я засунула брелок в потайной кармашек на вещпоясе. – Раз все так на него реагируют.

   – А кто ещё? – допытывался Хару. – Кому ты его показывала?

   – Какая разни…

   – Кому?!

   Похоже, он испугался не на шутку.

   – Ну, один брауни, на базаре…

   – И больше никому?

   – Только брауни. Зашипел и удрал.

   – Неудивительно, – нахмурился Хару. – Брауни ненавидят короля Терноэля, имельдов и не переносят изумрудных чар.

   – Почему?

   – Терноэль изгнал брауни из Имеральда и отлучил от магии.

   – Значит, брауни плохие?

   – А с чего ты решила, что изумрудный король хороший? – усмехнулся проводник.

   – В сказках…

   Ветер наблюдал за нами с ироничной улыбкой.

   – Забудьте про сказки, лэтти… Но вы правы, он не плохой. Но и не хороший. Какой есть. Да и брауни не исчадия пустоши. Когда-то имельды и брауни жили в мире и согласии. Но граф брауни поступил подло по отношению к изумрудному королю. И тот не забыл. Злопамятен, как и все имельды. Он проклял, а затем изгнал народ брауни. И теперь они уродливые скитальцы, кочевники, лишённые своего мира. Блуждают по всему Лабиринту, а путь их зыбок и хаотичен.

   Мне стало жалко бедолаг, но я своевременно вспомнила ещё кое-что.

   – Он свалил с моими часами! – и жалость улетучилась.

   – С часами? – переспросил Хару.

   – Это такой прибор, с его помощью измеряют время, в моём мире. Часы, минуты, секунды.

   Хару почесал в затылке.

   – Мы определяем время иначе – вздохами, и не везде оно течёт одинаково, то замедляясь, порой, то ускоряясь. В переходах оно вообще не течёт. Этим кто только не пользуется. Не весь Лабиринт населён бессмертными существами, как ветер, или вечно юными, как имельды, или долгожителями, как драконы. В переходах часто околачиваются жаждущие продлить себе жизнь и молодость.

   – И козьи морды тоже?

   – Козьи морды?

   – Я столкнулась с ними, пытаясь догнать брауни.

   Эол на подоконнике тихонько рассмеялся, точно сквозняком потянуло.

   – Догнать брауни? Ха-ха… Легче поймать ветер!

   Что-то мне подсказывало, что изловить Ветер в Лабиринте вообще не проблема. Он и сам пойматься рад.

   – И что за козьи морды? – переспросил Хару.

   – Ну, с виду люди как люди, но морды у них звериные.

   – А, эти! Это – тролли.

   – Кто?

   – Подданные Хаккена – короля Алмазной страны. Кому угодно глаза отведут, – усмехнулся Эол.

   – Прикидываются, кем хотят, – подхватил Хару. – Придумала же! Козьи морды! Да половина обитателей Лабиринта только кажутся людьми.

   Я положила аметист на ладонь, заглянула в него и нашла Алмаз… И вот тут меня озарило! Буквально. Яркой вспышкой в голове. Я каким-то чудом проникла за алмазные грани, как будто увеличила, приблизила и внутренним зрением просветила насквозь… И Алмазный мир раскинулся передо мной как на ладони: прозрачное небо с радугами от горизонта до горизонта, пронизанный лучами воздух, искристый снег на вершинах…

   – Сплошные горы!

   – Адамант – горная страна, – улыбнулся Ветер.

   – Ты быстро учишься, – одобрительно заметил Хару.

   – Угу-у… – я зевнула, меня потянуло в сон.

   Сколько часов я здесь? Наверное, в моём мире уже наступил день или следующая ночь.

   – А чем в Лабиринте считается количество вздохов? Есть такой прибор?

   – Кристалл времени, – ответил проводник. – И вздохи не единственная единица измерения. Есть и промежутки между вздохами – паузы безмолвия, когда вечность задерживает дыхание, и удары сердца…

   Глаза слипались, и голова сама клонилась к подушке. Хару заметил это.

   – Ложись и поспи. Отдохни перед длинной дорогой.

   – А-а ты-ы? – я уже не сдерживала зевоту.

   – У меня ещё кое-какие дела. На базаре. Вернусь и пойдём.

   Я в последний раз взглянула на карту.

   – Рубин! – он переливался гранями и словно манил к себе.

   Хару уставился на меня голубым глазом.

   – Правильно, – похвалил проводник. – И первая ключевая точка Лабиринта. Туда-то мы и отправимся, когда выспишься. И заодно, – подмигнул он, – наберём горючих минералов.

   – Чего наберём?

   – Шучу. Но если без шуток, то, как ты думаешь, чем мы греем воду?

   – Ну, магией, наверное.

   Вода в вёдрах и лохани долго оставалась горячей, но очага или обогревателя в комнате не было.

   – Горючими минералами. Такие есть только в Рубиновом мире. Некоторые смельчаки рискуют, чтобы раздобыть их. На базаре они дорого стоят.

   – Но я не видела в воде никаких камней.

   Когда выливала её в лохань.

   – Камни растворяются и надолго отдают воде свой жар.

   – Здорово, конечно-ооо… – зевок на этот раз получился ещё шире и я не успела прикрыть ладонью рот.

   – Прилягте, лэтти. Я буду охранять ваш сон, – пообещал рыцарь, а мне показалось, что он сросся с подоконником.

   Всё! Спать!

   Хару ушёл, велев нам никуда не улетать из комнаты и вообще из междумирья. Вполне логичное опасение, учитывая, что один из спутников ветер.

   – И никому не открывать, – добавил проводник, просовывая напоследок голову в дверь.

    Я еле доползла до изголовья кровати, повалилась на матрац как есть – в обуви и в одежде, и сонным голосом позвала:

   – Эол…

   – Я всегда здесь, о дама моего сердца. Вам удобно?

   – О, да! – передразнивала я его. – Давай договоримся – на ты. Не называй меня больше дамой. Ладно?

   – Как пожелаешь, Эмили, – с улыбкой ответил рыцарь.

   То есть, улыбку я не видела, а лишь почувствовала её тепло вместе с дыханием ветра на щеке.

   Вот и хорошо. Теперь мы и с ветром на ты.

   – Спи, моя принцесса. А я спою тебе колыбельную…

   Не знаю, где он прятал свою арфу, но вскоре от окна полилась хрустальная мелодия, и внимая чарующим звукам ветра, я провалилась в сон.

   Множество множеств вздохов назад

   Аметистовая королева

   Небо сегодня горело пурпуром. Непривычно низкое и набухшее оно отражалось в зеркале вод.

   Аметистовая королева вышла на террасу, чтобы полюбоваться на озеро Тихое и смотрела вдаль – на тёмно-фиолетовые тучи, заполонившие горизонт.

   «Будет дождь», – королева зябко поёжилась под порывами ветра и поплотнее закуталась в шаль-паутинку.

   Неспроста Тихое с утра неспокойно и местами взбаламучено. Поверхность морщилась рябью и вскипала бурунами, а заводи наполнились пузырьками.

   Но королева любила непогоду и дождь. Ещё с тех самых пор, будучи маленькой девочкой – дочерью лесника из заокраинного и неприметного мира. В детстве она любила убегать из дома в грозу. Да и сейчас стояла бы тут вечно в предвкушении, что вот-вот грянет гром, и небеса расколются надвое огненным зигзагом. Как же хотелось ей спуститься по мраморной лестнице и прогуляться по берегу. Пусть первые слёзы дождя упадут стеклянными каплями в её протянутую ладонь.

   Улыбаясь своим мыслям, королева вернулась в комнату за плащом.

   – Ледда! – молодой мужчина очень похожий на неё, возник в дверном проёме.

   – Одарио, – королева поспешила навстречу брату. – Я ждала тебя!

   Когда-то в семье лесника родились близнецы на радость родителям, но никто и не предполагал, что у дочери обычных людей пробудится магия аметиста. И это могло бы обернуться трагедией, если бы не… В тот день правящая в ту пору аметистовая королева сама явилась к ним в дом. Ледда видела, как помертвела лицом мать, а отец схватил со стены топор. Но быстрее всех среагировал брат – обыкновенный мальчишка, в отличие от своей сестры. Он выскочил из-за стола, где они обедали и заслонил Ледду.

   – Не тронь её! – закричал он. – Сперва убей меня! Попробуй!

   Близнецам тогда исполнилось по тринадцать вёсен, и аметистовая магия расцвела в девочке не в полную силу, но уже довольно явно. Настолько, что королева почувствовала её и прибыла из далёкого Аметиста. Высокая и величественная женщина с нежно-сиреневыми глазами и фиолетовыми волосами, облачённая в дорожный костюм, а на поясе у неё висели стилеты. Восемь узорчатых рукояток торчали из агатовых ножен.

   – Простите неразумного дурака, – запричитала мать, падая в ноги королеве. – Пощадите хотя бы сына!

   Мысленно она уже прощалась с обоими детьми.

   Внезапно королева улыбнулась и помогла женщине встать.

   – Я не хочу никого убивать, – звонко рассмеялась она, – а пришла затем, чтобы устроить будущее вашей дочери, – при этом королева оценивающе глянула на мальчика. – И сына заодно. Хотя он и не одарён магически, но мне нравится его смелость и решительность. Из него получится доблестный воин и защитник для своей сестры – принцессы Аметиста.

   Но вопреки словам королевы, Одарио не заинтересовался воинским искусством. Зато обнаружил способности к наукам и стал королевским архивариусом. А Ледду аметистовая королева воспитала своей преемницей. Она обучила принцессу всему, что знала и умела сама, с дозволения её родителей.

   – Я хочу оставить трон, – поведала Аметис близнецам, когда однажды они втроём прогуливались по парку. – Мне пришлось стать королевой, но я не создана для власти…

   Она рассказала брату и сестре, что прежняя владычица подослала к ней убийц. Юная принцесса бежала от них по Лабиринту, встретила добрых мирян, которые помогли ей и укрыли в мире Серого камня, защитив покровом её магию. Впоследствии оказалось, что они и не люди вовсе. Когда принцесса научилась правильно видеть, а не только смотреть, то узрела их истинный облик, но это было уже неважно. Серый народец спас её.

   – Я была вынуждена вызвать на поединок королеву и победила, но… Вскоре полюбила обычного мужчину, а не одного из драгоценных королей. И чрезвычайно обрадовалась, что родилась ты и теперь мне не придётся выбирать, между любовью и троном…

   – Ледда? Ты выбрала? – словно издалека донёсся до королевы голос брата, она так погрузилась в свои мысли, что сразу и не поняла вопроса.

   – Ты выбрала? – повторил Одарио.

   – Конечно, – королева улыбнулась и подвела брата к столу, где на начищенном до блеска бронзовом щите красовались в своих гнёздах семь драгоценных камней.

   – Вот этот! – она извлекла тёмно-красный самоцвет с переливами алого, похожий на затвердевший огонь.

   – Гранат? – удивился Одарио. – Но он же… Скорее полудрагоценный, нежели драгоценный.

   – Как и аметист, – ответила королева. – Мы подходим друг другу.

   – Я думал, ты выберешь сапфир, – Одарио разочарованно вздохнул.

   К тому же, он обещал сапфировому королю, что замолвит за него словечко перед сестрой.

   – Сапфир? – королева усмехнулась и погрозила брату пальцем. – Ты ничего от меня не скроешь, и я знаю, что вы с ним сговорились.

   – С кем?

   – Не претворяйся, всё равно не переубедишь. В гранате больше магии, чем в сапфире. Гранат – самый сильный из ключевых камней Лабиринта.

   – Ты поэтому его выбрала? – Одарио подозрительно прищурился.

   – Нет, – королева нежно погладила самоцвет подушечками пальцев, – он мой любимый... Но не вздумай проболтаться кому-либо ещё! Даже Риммелю, – она красноречиво уставилась на брата. – Клянёшься?

   – Нем как гагатовый голем!

   – Не надо о них… – Ледда невольно вздрогнула и стянула на груди концы шали, как будто замёрзла.

   – Значит, Альмандин, – грустно молвил Одарио. – Впрочем… Тебе решать и надеюсь ты выбрала правильно. Скоро объявишь всем?

   – На балу в Хризолитовом дворце. А пока лучше сохранить это в тайне…

   Ледда кое-что утаила от брата. Знать об этом ему не обязательно, выбор свой она всё равно уже сделала.

   – Альмандин, – повторил Одарио и покачал головой. – Всем известно только магическое имя Граната, а не данное ему при рождении. Возможно, так он пытается скрыть своё низкое происхождение.

   Королева вспыхнула.

   – Король Гроссулара не ниже, чем другие короли. Забыл, что сами мы из семьи лесника?

   – Ладно-ладно, успокойся, – Одарио вздохнул. – Я лишь хочу тебе счастья, сестрёнка, но… Может, всё-таки подумаешь? Изумрудный или Рубиновый? А есть ещё Алмазный и…

   Королева фыркнула.

   – Если и вправду желаешь мне счастья, то доверяй, и позволь решать самой.

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 8. Сортировка

Сколько себя помню, я жила с родителями и братом в небольшом тихом городке. Летом он зеленел от скверов и парков. Осень расписывала его яркими красками, зима отбеливала, а весна отмывала дождями и заново украшала. В каждом дворе душисто цвели сады, а вдоль тротуаров пестрели пышные клумбы. Райский уголок в укромной долине у спокойной реки, где никогда ничего сногсшибательного не происходило. Но я порой настолько жаждала приключений, что в душе поселялась зовущая в неведомом направлении тоска. И тогда… Я приходила на железнодорожную станцию, смотрела как прибывают и отправляются дальше по маршруту блестящие, похожие на юрких гусениц составы и мечтала. Сесть бы в любой вагон и…

   «Бах! Бух! Буц!»

   – Открывай!

   Я села на кровати, ошалело хлопая глазами. Не знаю, сколько удалось поспать, но судя по жжению в веках, будто набитых песком, недолго. Меня разбудил грохот. Долбили в дверь – ногами.

   «Бац!»

   – Эми! – Хару кинулся ко мне, стащил с матраца вместе с покрывалом. – Быстро! – и подтолкнул к раскрытому окну. – Эол, унеси её как можно дальше… Эми! Давай! Не спи! – он встряхнул меня за плечи.

   – Ч-что с-случилось, – заикаясь, пробормотала я, не ориентируясь спросонья. Где я? И что со мной?

   – Планы изменились! Мы никуда не идём.

   – Что?

   Дверь содрогалась от пинков.

   – Быстрее, я укрепил её базальтом, но долго она не выдержит…

   – Эол!

   Рыцарь в два взлёта очутился рядом со мной, подхватил на руки и вспрыгнул на подоконник. Там он поставил меня на ноги и выхватил из ножен меч.

   – Открывай! А не то… – посыпались угрозы с той стороны двери.

   – Убирайтесь быстро, через окно, – испуганно зашипел на нас Хару, – а я разберусь с ними.

   – Нет! – заартачилась я. – Пока не скажешь, что случилось.

   – Они нашли нас, – мрачно ответил проводник, косясь на дверь.

   «Бумс!»

   – Кто?

   – Вороньё! Не знаю, как так вышло, но…

   – Кто они?

   – Гагатова свора. Всё! Некогда! Хватай её Эол и мчись отсюда.

   Я мигом очутилась в объятьях Ветра.

   – Отнеси её на сортировочную, – попросил его Хару.

   Сортировка? Я это уже слышала!

   – Найдёшь колдуна Риммеля. Он приютит и поможет. Ждите меня там и не высовывайтесь. А я тут разберусь. Всё! Вон из междумирья!

   Ветер изменил направление вместе со мной, и в следующее мгновенье я снова летела на спине вихря и на крыльях урагана неведомо куда, а в ушах свистело и пело на разные голоса…

   Я зажмурилась и слушала мелодию стихии, кутаясь в ветряные объятия. Крепкие руки Эола или опоясывающие воздушные потоки? В полёте думалось плохо. Временами я приоткрывала глаза, из любопытства, и вовсе теряла ориентацию. Нас окутывало тёмное облако, мешая что-либо разглядеть. Я не видела даже Эола, но зато улавливала его голос. Ветер что-то напевал, и мне понемногу становилось легко и свободно. Я наслаждалась этими ощущениями, а могучие крылья Ветра шумели у меня за спиной, словно мои собственные…

   Что-то неуловимо изменилось, ослабли колебания встречных потоков и уши как будто заложило. Я не успела опомниться, как меня снова поставили на ноги.

   – Прибыли, Эми, – шепнул Ветер.

   Ну вот, а мне только начало это нравиться.

   – Можешь открыть глаза, и не бойся.

   «Поздно бояться!» – эта мысль и крутилась у меня в голове с некоторых пор, периодически и регулярно.

   Наверняка очередное удивительное место… Так, и что я ещё увижу? Дома, которые свешиваются с неба или деревья, подметающие кронами облака? Я вздохнула и отважилась посмотреть… И, в общем-то, почти угадала. Таких необычных перекрёстков я ни разу в жизни не видела. Не две перекрещивающиеся дороги, а… Не знаю сколько. Не сосчитать! Мы с Ветром стояли посреди «путевого нагромождения», рядом с полосатым столбом, увенчанным тёмно-синим фонарём. Он разбавлял сумерки ультрамариновыми пятнами. Над головой мерцало и переливалось странное пузырчатое небо, словно мыльная пена, и наверх тоже вела дорога, больше смахивающая на винтовую лестницу. А в разные стороны от указателя с множеством разномастных стрелок и табличек разбегались пути. Далеко не все они лежали прямо и горизонтально. Многие стремились ввысь, ныряли вниз, терялись во мраке и в непроглядном клубящемся тумане, а некоторые пропадали за пеленой яркого света или растворялись в воде… Поразительно!

   – Ничего себе, перекрёсток! – вырвалось у меня.

   – Это Перекрёстье или перепутье, – пояснил Ветер и добавил:

   – Нам туда.

   А меня замутило от этого многомерного зрелища.

   Уф! Хорошо, что наш путь оказался ровным, прямым и ярко освещённым – свет струился отовсюду, образовывая золотистый нимб над дорогой. Я с радостью двинулась вперёд по тракту и вскорости окунулась в солнечный день обычной городской улочки с рядами домов и яркими палисадниками. Трёх-двухэтажные здания, повёрнутые торцами к дороге, смотрелись живописно. Украшенные башенками крыши и расписанные аляповатыми картинками веранды, обрамлённые цветущими кустарниками и балконы в растительных гирляндах – всё это выглядело таким знакомым. Чем-то родным повеяло от местного колорита, в груди защемило и в глазах предательски защипало.

   – Какой это… – я от волнения осипла. – Мир?

   – Сортировка, – пояснил Эол. – Промежуточный мир, обслуживающий Перекрёстье.

   – Цветочная улица…

   Как в моём городе!

   – Переулок Артефакторов.

   – Артефа… Кого?

   – Цитадель прикладной магии.

   – Что значит…

   – Идём, – оборвал меня Ветер и схватил за руку. – Лучше не отсвечивать здесь на виду у всех и так близко к Перекрёстью.

   – Почему?

   – Одна из дорог ведёт прямиком к владениям Гагатового княжества.

   – Какая?

   – Хочешь повстречаться с князем тьмы и тёмными лордами?

   – Нет, чтобы ненароком туда не свернуть.

   – Она чёрная и ныряет в омут. Ни с чем не спутаешь.

   – Буду знать! – я рванула вперёд, и резко затормозила. Вокруг царило неестественное безмолвие и ни листочка не шелохнулось. – А почему так безлюдно? И тихо…

   – Пауза. Вечность задерживает дыхание.

   – Хару говорил.

   – Во время паузы люди обычно не шляются по улицам, а сидят дома или заняты делом, – Эол обогнал меня и разглядывал таблички с надписями на домах. – Где-то здесь обитает Риммель-колдун.

   – Ты не знаешь, что ли? – я удивилась.

   – Погоди.

   Мы прошли ещё немного, и Эолондо остановился.

   – Ты же ветер, определи!

   – А я что делаю? Моя принцесса... Так… Колдуном тянет оттуда.

   Мой рыцарь уверенно направился к ближайшему дому с палисадником, башней и мансардой. Я потрусила за ним.

   – Точно?

   – Определённо… – внезапно он остановился и замер, как будто прислушиваясь к чему-то, доносящемуся издалека. Чтобы там ни было, это слышал лишь он, а я в недоумении озиралась по сторонам. Но вокруг стояла такая тишина, что удары собственного сердца казались мне оглушающе громкими:

   «Тук-тук, тук-тук!»

   – Амелия, – Эол обернулся ко мне. – Дальше пойдёшь одна.

   – Почему?

   – Меня призывают, – его лицо потемнело, и глаза утратили блеск. –Королева Мераб. Владычица…

   – А разве… – мой вопрос потонул в завывании ветра, Эола объял чёрный вихрь, и рыцарь исчез, не успела я и глазом моргнуть. – Разве так можно? Ты обещал!

   Видимо, трижды прав был Хару насчёт природы Ветра. Вот такие ненадёжные спутники мне достались. Даже обязуясь служить мне, Эол не мог ослушаться госпожу и бросил меня одну...

   Я опомнилась и огляделась, и в тот же миг, словно кто-то включил завод механизма вздохов. Воздух наполнился пением цикад, чириканьем птичек и шелестом листвы. И небо заволокло тучами… Буквально в считанные секунды! Кто-то одетый в плащ вышел из дома напротив, через улицу, и я поскорее поспешила туда, куда указал мне Ветер. Спасибо ему, хотя бы направление знаю!

   Озираясь вокруг, я пересекла садик с розовыми кустами, прямо через газон, по выложенной галькой дорожке, поднялась по лестнице, и навстречу мне неожиданно распахнулась дверь веранды. На пороге стоял мужчина в клетчатом пиджаке и четырёхгранном колпаке с кисточкой.

   – Заходи. Быстро!

   Но я нерешительно топталась на пороге. Мало ли…

   – Живее! Пока никто не видит! – клетчатый встревоженно уставился куда-то позади меня.

   И как только я юркнула внутрь, сам он высунулся наружу, осмотрелся, захлопнул дверь и запер на засов.

   – Прекрасно! Хвоста нет.

   Он склонил голову к правому плечу и задумчиво взирал на меня, а я получила возможность хорошенько его разглядеть. Незнакомец был явно в возрасте, но не выглядел старым. Скорее, моложавым. Примерно, как мой отец или профессор Иштар.

   – Вы – Риммель? – осторожно уточнила я.

   – А кто ж ещё!

   Не знаю, не знаю… Какой из него колдун? В моём представлении. В нём не было ничего зловещего.

   – Идём, – мужчина поманил меня за собой в прихожую, и оттуда мы с ним прошли в кабинет, заставленный книжными шкафами. Там Риммель задёрнул шторы на окнах и повернулся ко мне. Окинул цепким взглядом с головы до ног, на миг прищурил светло-карие глаза, чуть-чуть приподнял торчащие щётками брови и воскликнул:

   – Амелия! Вылитая Эдвин.

   Он был прав. Все говорили, что я похожа на папу.

   Примерно в ту же самую череду вздохов

   Изумрудный король

   – Слышишь, Лаир?

   – Да, Ваша драгоценность, – ответил лесовик. – Деревья шумят. Это ветер шуршит в листве.

   Терноэль тоже видел его. Кудрявый мальчишка, вольготно устроившись в изумрудной кроне, перебирал струны арфы. Легко и беспечно.

   «Совсем юный», – с грустью подумал король имельдов. – Паж королевы Мераб. – Зачем ей такие, ещё не вкусившие жизни и слишком рано встретившие смерть?

   Но кроме игры ветра он уловил ещё кое-что – свист крыльев и знакомый зов. Издалека.

   Чутьё короля не подвело. В голубом небе парил исполинский орёл, зорко высматривая Терноэля.

   – Спускайся, Маттиас, дружок! – крикнул ему король, а лесовик благоразумно отступил к деревьям.

   Орёл вытянул клюв, ринулся вниз на поляну и, не коснувшись травы, обернулся молодым поджарым мужчиной с рубиновым блеском в глазах.

   – У меня новости, братец, – не мешкая сообщил он.

   – Хорошие или плохие? – король отпустил лесовика кивком головы. – Продолжай, – разрешил он, едва Лаир скрылся в зарослях.

   – Новая принцесса на пути к аметистовому трону.

   – Не может быть! Я не видел никаких знаков…

   – Зато я видел.

   Рубиновый король поведал изумрудному, всё что услышал от драконов и узрел сам.

   – Вначале и я не поверил.

   – Давно её магия пробудилась?

   – Точно сказать нельзя… Что будем с этим делать?

    – Отыщем принцессу первыми, пока не разнюхало вороньё.

   – А дальше?

   – Посмотрим, – ответил Терноэль. – Надо найти её раньше Алезендэ.

   – Тогда поспешим!

   Воздух засеребрился, подёрнулся зелёным туманом и на том месте, где стоял владыка имельдов возник красавец олень с изумрудными глазами и ветвистыми золотыми рогами.

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 9. Волшебный фонарь

– Как вы… – до меня внезапно дошло, что колдуну известно моё имя и не только. – Откуда… Вы знали моего отца? Он тоже бывал здесь?

   – Бывал ли он? – Риммель протяжно вздохнул. – Да он тут родился!

   – На Сортировке?!

   – Нет, на Сортировке мы с ним познакомились, вернее, нас познакомил Иштар…

   – Иштар?!

   Откровения сыпались на меня одно за другим, а потом ещё и наверху что-то упало, и с потолка посыпалась штукатурка – прямо за шиворот. Пока я её вытряхивала, Риммель с воплями:

   «Големы безрукие!»

   Сбегал по лестнице наверх и, судя по продолжительному ору оттуда, устроил там разнос, но вскоре вернулся, смущённо пояснив:

   – В лаборатории уронили бак с нирваной. Этот уплотнённый эфир такой тяжёлый… Ну так на чём мы остановились, Амелия?

   И только я раскрыла рот, как…

   – Ой, что же мы торчим посреди комнаты?! – спохватился колдун. – Садитесь, дорогая, садитесь.

   Он, как гостеприимный хозяин, хлопнул в ладоши, и громко распорядился в пустоту принести нам чаю с пирожными.

   – Ты же, наверное, проголодалась и утомилась с дороги.

   Вообще-то, не успела, но… Как тут устоять?

   Риммель оказался не только гостеприимным, но и шумным, и болтливым хозяином – выдавал по миллиону слов в минуту. Если бы время здесь меряли фонемами, а не вздохами, то на Сортировке давно бы наступил следующий день, а то и будущий век… Даже знакомство с ветром не подготовило меня к такому словесному урагану. Да Риммель и рта не давал мне открыть. Сперва своими бесконечными сетованиями, что все вокруг олухи и лентяи, а затем наоборот заткнул меня умопомрачительными пирожными, которые хотелось бесконечно поглощать. Не останавливаясь!

   А ещё, учитывая тот факт, что подносы с чашками, вазочками и чайниками сами вплывали по воздуху в комнату…

   – Не обращай внимания, – махнул рукой колдун. – Это мы сегодня испытываем леденцы невидимости вкупе с гематитовыми амулетами.

   Я едва не поперхнулась, а потом восхитилась:

   – Никого и правда не видно!

   И хорошо, что на угощение это не распространялось.

   – Угу, – промычал Риммель, скромно опуская глаза в чашку. – Только по отдельности они не работают и вдобавок приходится раздеваться и разуваться, чтобы добиться полной незримости. Это жутко неудобно!

   Вот такой он самокритичный.

   Да уж! В этот удивительный день на меня обрушилось многое и обернулось настоящим потрясением!

   Впрочем, магистр артефактов всё мне объяснил, пока мы сидели в его кабинете за чайным столиком и пили чай с ореховыми, ягодными, кремовыми и… из «не знаю чего» пирожными. Периодически, откуда-то снизу доносились характерные звуки – что-то стучало, визжало, трещало и гремело.

   – Это из подвала, – успокоил меня колдун, когда я снова чуть не подавилась от неожиданности. – Там у нас мастерские. Станки работают… После задержки дыхания всегда так шумно.

   Паузы, как сказал Ветер. Что-то там про вечность…

   – У нас в безвздошное время перерыв. Но тут не угадаешь по длительности…

   У меня закружилась голова, от попытки осознать всё им сказанное.

   – Так вы знаете и меня?

   – Тебя?.. Впервые вижу! Вернее, в первый раз совсем ещё крохой, – он слегка развёл ладони в стороны, показывая размер, но подумал и немного сблизил. – Во-от такой. Да, такой… Ты была завёрнута в одеяльце и лежала на руках у своего отца, а я проводил вас до двери…

    «Бум!» – наверху опять что-то упало.

   – Это мои ученики, работают в башне. Заняты изготовлением артефактов к экзамену.

   И он с воодушевлением рассказал мне про свою магию:

   – Предметная магия отличается от силы владык и врождённых чар разных существ. Но также основывается на природном волшебстве камней, которым пронизан Лабиринт… Однако создание артефактов – процесс вдвойне сложный и сродни науке. Синтез науки и колдовства.

   – А почему тогда вы колдун?

   – О… Это долгая история. Вот мы и подошли, собственно, к тому, с чего начали. Ты спросила, знал ли я твоего отца… Да мы были друзьями! И втроём…

   – Втроём?

   – Я, твой отец и Иштар прошли огонь, воду и россыпи самоцветов.

   Надо понимать, это вместо медных труб. В моём мире тоже была такая поговорка.

   – После наши пути разошлись… Я стал магом, Иштар – учёным, а твой отец придворным архивариусом при дворе аметистовой королевы.

   – Это той, которую я должна победить?

   – Прежней… А кто тебе сказал? – встрепенулся колдун.

   – Хару.

   – Проводник? – Риммель вскочил и заметался по комнате, остановился и уставился на меня. – Вот болван! Так-так, Амелия, рассказывай, как ты попала сюда.

   С этого, наверное, и надо было начинать. Я снова открыла рот и…

   – Нет! Постой! Я сейчас! – колдун дробно застучал башмаками по лестнице и оттуда до меня долетели слова. – Кое-что принесу…

   Риммель возвратился, держа в руке… Фонарик. Так, по крайней мере, в моём мире выглядели обычные фонарики. Только, когда колдун включил его, вместо лампочки за круглым стёклышком загорелся самоцветный камень. Наверняка, Риммель собрался что-нибудь поискать в каком-нибудь тёмном чуланчике. Но вместо этого артефактор направил луч света на стену и там, где отобразился жёлтый круг, она начала растворяться. Резко запахло озоном, как и тогда из кабинета Иштара.

   – Минуточку! – воскликнул Риммель. – Только фильтры отрегулирую.

   Запах озона сменился цветочным ароматом, но едва я справилась с одним потрясением, как на меня обрушилось второе. В конце жёлтого тоннеля в обруче света возникла знакомая комната…. Это же у нас дома на первом этаже, кабинет моего отца! И вот он сам – сидит и смотрит в окно, а за окном идёт дождь. Меня словно молнией шарахнуло!

   – Папа! – закричала я и ринулась к нему одновременно с раскатом грома, отец обернулся, а я… Влепилась с разбега в стену и больно ударилась плечом. Слёзы так и брызнули из глаз.

   – Стой! – запоздало воскликнул колдун.

   – Эмили, – хрипло прошептал отец, но я его услышала и принялась колошматить кулаками в круглое «окно», которое только выглядело прозрачным.

   – Папа!

   Он бросился мне навстречу и упёрся ладонями в круг света с той стороны.

   – Амелия, где ты?

   – У Риммеля.

   – Как ты туда попала?.. Здравствуй, Римм, – он посмотрел мне через плечо. Колдун закрепил фонарик в подставке на столике и приблизился, сочувственно вздыхая. – Как долго мы сможем разговаривать?

   – И я рад тебя видеть, э-э-э… Эдвин. Не беспокойся, заряда хватит на всю ночь, – и тут же объяснил мне:

   – Волшебный фонарь не открывает двери, но его свет проникает сквозь миры. Вы хотя бы пообщаетесь на расстоянии.

   – Мы тебя искали, Эмили. Мама с ума сходит! Как тебя угораздило?

   Если бы я и сама знала!

   Вздохнула, собралась с мыслями и рассказала ему всё. Об Иштаре и витушке, об отправной точке, о проводнике, но о Ветре зачем-то умолчала и о своих злоключениях тоже. Не хотела тревожить отца ещё больше. В довершение ко всему вытащила раковину из поясной сумки и вручила Риммелю вместе с жемчужинами.

   На том конце короткого тоннеля отец вскочил и забегал по комнате, подобно колдуну. Потом остановился и воскликнул:

   – Иштар! Напрасно я доверился ему…

   – Потребуй у него объяснений, – предложил Риммель, изучая ракушку изнутри и снаружи.

   – Увы, учёный наш тоже пропал… После того как Эмили не вернулась домой, мы все кинулись на её поиски. Кое-кто из студентов вспомнил, что видел её вечером в библиотеке и профессор Иштар…

   – Так он теперь профессор? – хмыкнул Риммель. – Проныра! И храбрости ему не занимать. Даже имя не удосужился сменить.

   – Иштар находился в университете в тот же вечер, но домой он так и не вернулся, и на работу утром не вышел. Эрик всех поднял на уши… Эмили! Это я во всём виноват, что утаил от тебя.

   – Но как? – Риммель дунул в раковину. – Как туда попал, а главное активировался, этот артефакт?! Я сам его изготовил, и уверен, что ракушку невозможно использовать при переходе в изолированный мир и обратно…

   – В изолированный мир? – переспросила я. Хару тоже о них упоминал.

   – Обособленные миры без магии, – пояснил колдун. – Отгорожены от Лабиринта непроницаемыми породами. Ты выросла в одном из них. Мы специально выбрали такой.

   – То есть… – я отчаянно пыталась сообразить. – Но папа же отсюда перебрался туда.

   – Это особый случай, – пояснил Риммель. – Из любого правила есть исключения и путём хитроумных вычислений можно открыть дверь… Если знаешь, куда открывать. Всё записано в Маргарите с подробными инструкциями.

   – Маргарит? – это название я уже слышала от Хару.

   – Сейчас, – Риммель отошёл и принялся рыться в шкафу, нырнув туда с головой, наружу торчали только его ноги в полосатых носках и остроносых тапках.

   – Да где же он… Где… Вот!.. О, нет… Ага! Ф-фуух…

   Он выбрался из шкафа и шумно сдул пыль с потёртого фолианта, или скорее фолиантика в тёмно-зелёном переплёте и с чёрными узорами по корешку.

   – На! – он вручил мне книгу, а я чуть не выронила, согнувшись под её тяжестью. Увесистый как кирпич том оттягивал ладони, несмотря на размер.

   – Магический свод законов и правил Лабиринта. Подробные карты в приложении.

   – Такой маленький? – удивилась я.

   – В нём сокрыто бесконечное множество тайн, – важно заявил Риммель. – И на размеры не смотри! Не каждый сумеет прочесть его. Почти всё, что там содержится, записано на драконьем языке. А вообще, – буднично добавил он. – Это краткое изложение. Полную версию ты и от земли не оторвёшь.

   – Проклятая книга, – пробормотал отец, буквально поедая Маргарит глазами со своей стороны. – Эмили! – он перевёл взгляд на меня. – Прости, моя девочка. Я виноват, но… Тебя не должно быть там!

   – Не следовало брать с собой Иштара, – проворчал маг и покачал головой, – Чувствую, наплачемся мы ещё…

   – Он мой друг, – вздохнул отец, – и это была его идея – сбежать из Лабиринта.

   – Да, – нехотя согласился Риммель, – но всю чёрную работу сделал я.

   Множество множеств вздохов назад

   Маг, архивариус, учёный

   – Это дверь?

   Трое мужчин стояли посреди гранатовой долины, обдуваемой всеми ветрами и смотрели на огненный обруч, висящий прямо в воздухе. Неестественно яркий абрис в этом зловещем и мрачном месте.

   Предсмертный мир…

   Один из мужчин прижимал к себе младенца, завёрнутого в шерстяное одеяльце.

   – И это дверь?

   – Пока нет, – ответил колдун. – Но скоро будет.

   Он вытащил из кармана блестящий золотистый кубик.

   – Пирит? – удивился третий мужчина, кутаясь в плотную накидку с меховой подкладкой.

   Одарио поёжился и крепче прижал к себе малышку. Его тонкое пальто совершенно не грело, а ветер крепчал, усиливался и колол нещадно. Предсмертный мир ещё боролся, сохраняя в себе частичку жизни, перед тем как сдаться и застыть окончательно, но энергия неизбежно таяла. Мир сопротивлялся, его аура истончалась.

   Угасающий мир….

   – Уверен, Римм, – скептически поинтересовался Иштар, – что эта шутка откроет портал?

   – Дверь, – поправил его колдун. – Ты учёный и занимайся своими опытами, а в магию не лезь...

   – Хватит препираться, – вмешался Одарио, – а то прозеваем момент.

   – У меня всё под контролем, – заверил друзей Риммель. – Гранат на пороге смерти.

   Агонизирующий мир…

   Некогда наполненные огнём камни почернели и потускнели. Теперь они напоминали сгустки тролльей крови. Края равнины скалились пиками гор, впиваясь в низкое бурое небо с коричневыми корками облаков и красноватыми прожилками заката.

    Риммель подождал немного, лизнул указательный палец и подставил его ветру. Подержал чуток и удовлетворённо кивнул.

   – Гроссулар на пике агонии. Пора!

   И бросил пиритовый кубик прямо в середину огненного круга. Камень вспыхнул рассыпался марказитовыми искрами, а пространство как будто ввалилось внутрь обруча, наполнилось золотым светом и забурлило… Вскоре круг напоминал чашу кипящей магмы.

   – Идите, – сказал колдун, – пока переход не почернел.

   Иштар недоверчиво вытянул руку и потрогал свечение, пальцы прошли сквозь него.

   – Дверь открыта, – повторил Риммель, – но у вас мало времени.

   Друзья всё ещё колебались.

   – Одарио, – колдун повернулся к архивариусу. – Если сомневаешься, можно найти укромное место и в Лабиринте…

   – Нет, – в серых глазах мужчины плясали золотистые отблески.

   – Учти, там всё утратит силу, тебе придётся жить обычной жизнью, без магии и растить Амелию…

   – Это не важно. Главное, это благополучие… – он запнулся и покосился на Иштара. – Эмили. Она всё, что у меня осталось… После смерти Ледды.

   – Но аметист там всего лишь драгоценный камень, – вздохнул артефактор.

   – И к лучшему, – Одарио всё же решился. – Не поминай лихом.

   Он шагнул в обруч и пропал.

   – Иди, – Риммель подтолкнул Ишатра. – Ты же так этого хотел.

   – Да, в том мире наверняка процветает наука. Но… Как же мы обойдёмся без наших споров, дружище? – он вдруг обернулся и неловко одной рукой обнял колдуна. – Давай и ты с нами!

   – Прости, нет, – маг приобнял его в ответ и отстранился. – Дверь пропустит только троих. Да и здесь у меня ещё дела…

   – Тогда прощай, друг!

   И учёный скрылся в гаснущем сиянии вслед за архивариусом, сунув вторую руку в прорезь накидки. Там теперь лежали за подкладкой две перламутровые ракушки и фонарь. А рассеянный и расстроенный маг так и не удосужился проверить содержимое карманов.

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 10. Тени

   – Всё ясно! – воскликнул Риммель, едва отец закончил рассказ, а я добавила, что из кабинета профессора тоже пахло озоном. – Похоже, Иштар под шумок обчистил мои карманы. То-то он обниматься ко мне лез… Но всё же не понимаю, как Эмили попала сюда! Раковина для таких перемещений не годится.

   – А что если, – предположил Эдвин, – он её усовершенствовал? В этом мире развитая наука.

   Риммель насупился. Похоже, отец сильно задел его профессиональную гордость. А меня беспокоило совсем другое.

   – Папа…

   – Что, милая?

   – Значит, ты брат прежней королевы и тебя на самом деле зовут Одарио?

   – Звали когда-то, в прошлой жизни. В этом мире я начал с чистого листа.

   – Но… – в голове никак не стыковалось всё услышанное, а в рассказах мага и архивариуса явно настораживало какое-то несоответствие. – А как же… – Вот! – Если через дверь могли пройти лишь трое, то… Где были мама и Эрик? Ушли раньше?

   Риммель закашлялся, а отец вздохнул.

   – Послушай, Эми, – через некоторое время заговорил он. – Понимаешь… Твою маму и малыша Эрика я встретил уже в этом мире. Прости, мы с твоей мамой решили, что будет лучше сохранить это в тайне. Мы полюбили друг друга, поженились и вырастили вас.

   – То есть… – я сперва не могла поверить, а когда поверила… Это не стало для меня ударом. – Выходит, мы с Эриком не родные? И мама мне не мама?

   – Да какая разница!? – воскликнул отец. – Мама любит тебя как свою дочь, а я Эрика…

   В чём-то он был прав. Какая теперь разница? Другой матери и другого брата я не знала. Как и Эрик не знал другого отца и сестры, но… Кое-что грызло меня исподволь.

   – А моя настоящая мать? Она где-то здесь? В Лабиринте?

   – Видишь ли… – Отец не знал, куда прятать глаза. – Её нет… Она умерла сразу после твоего рождения.

   «А может, и к лучшему?» – я чувствовала, что ещё одной волнующей встречи сейчас не перенесу.

   – Ладно, пап, не переживай. Я всё равно люблю маму и тебя, и Эрика, и очень хочу вернуться домой… – я не удержалась и зевнула. Всё-таки выспаться мне в гостинице не дали.

   – Ну-ка посмотри на меня! – внезапно встревожился отец.

   – Что такое? – горло перехватило от нехорошего предчувствия. – Что происходит?

   – Твои волосы, – отец нахмурился, – и глаза. Магия пробуждается…

   Риммель сбегал за зеркалом и показал мне моё отражение. Фиолетовые пряди вперемежку с моими обычными цвета мокрого речного песка смотрелись весьма экзотично. Да, но я-то не на костюмированной вечеринке и не на балу-маскараде, а в Лабиринте, где из-за этого рискую лишиться жизни.

   – Такое со мной уже случалось, но я поплакала и всё прошло.

   – Слезами тут не поможешь, – папа мрачнел с каждой секундой или вздохом. – Это вновь повторится и всякий раз всё интенсивнее, и тогда Алезендэ учует тебя. Подтянутся и остальные… стервятники, – он задумчиво барабанил костяшками пальцев по окну от волшебного фонаря. – Есть одно средство… Королева, воспитавшая Ледду, использовала его. Но придётся как-то пробраться в мир Серого камня…

   – Никуда не нужно идти! – встрепенулся Риммель. – Каменный порошок!

   И его как ветром сдуло… Кажется, колдун просто не умел ходить, только бегать, а я вдруг затосковала по Эолондо… Маг вернулся и теперь с бутыльком, наполненным серым порошком.

   – Держи, – он протянул его мне. – Разводишь щепотку на стакан воды, выпиваешь залпом и твоя магия скрыта надолго.

   – Насколько? – спросила я, рассматривая пузырёк.

   – Э-э… думаю, на несколько тысяч вздохов хватит… Сотен тысяч!

   – Откуда это у тебя? – удивился отец, наблюдая с той стороны.

   – Я же артефактор, – приосанился Риммель. – Сам изготовил. Заключил контракт с серым народцем о поставках…

   – А ты его испытывал?

   – Вот сейчас заодно испытаем! – бодренько сообщил колдун, потирая ладони и распорядился принести стакан воды… Спустя приблизительно треть вздоха, по словам артефактора, стакан триумфально вплыл в кабинет, и Риммель растворил в нём щепотку порошка. Вода зашипела, забурлила, побелела как молоко, но мигом обрела прозрачность.

   – Отпей сперва сам, – потребовал отец.

   – Да не собираюсь я травить твою дочь! – возмутился маг, но волю друга исполнил и отпил глоток с бормотанием. – Думаю, не повредит… О, видишь! Видишь, я живой, – заявил он и протянул стакан мне. – Пей.

   Эффект от зелья проявился минут через пять, по моим ощущениям, а по меркам Лабиринта…

   – Всего три вздоха, – радостно сообщил Риммель моему отцу.

   – Как вы определили? – я вертела головой, пытаясь углядеть где-нибудь на стене или на комоде в простенке какой-нибудь прибор хотя бы отдалённо напоминающий часы. Или… Вздохометр?

   – Да я вздохнул три раза, – признался Риммель, – за это время.

   Ничего себе ориентиры!

   Но вообще-то, это он так пошутил. Немного. И с улыбкой продемонстрировал мне треугольный бледно-голубой камень в серебристой оправе. Тот висел на цепочке, которая крепилась к пуговице клетчатого пиджака колдуна. Он вытащил самоцвет из верхнего кармашка и показал мне.

   – Лунный камень – король приливов, царь отражений.

   В самом камне ничего не отражалось, а сам он был наполнен беловатой дымкой. Как по нему рассчитывали количество вздохов, я и не представляла. А Риммель самодовольно продолжил:

    – Вдобавок, у меня хорошо развито чувство времени. Вздыхаю, как по часам.

   Часы!

   И я обрадовалась неведомому прибору как старому знакомому.

   – Пока ты здесь, Эми, – предостерёг меня отец, – не забывай принимать каменный порошок. И лучше заблаговременно, пока магия снова не проявилась.

   Оставалось сообразить, как я это пойму, а пока что надёжно запрятать бутылёк в поясную сумку.

   – Магию-то мы нейтрализовали, – Риммель оценивающе разглядывал меня, – но… Она так похожа на тебя, Одарио, и, что хуже всего на… Ледду, – при этом он как-то виновато покосился на моего отца.

   – Конечно похожа, мы ведь с Леддой были близнецами.

   – А если другие…

   – Не узнают! – отрезал отец. – И ты понимаешь почему.

   А вот я ничего не понимала, и ещё жутко хотела спать и без конца зевала. Я уже мечтала где-нибудь притулиться, склонить голову… Присела в кресло и кажется даже слегка задремала.

   Папа заметил это и пожалел меня.

   – Она чуть живая от усталости, Римм. Давай-ка отложим до завтра. Ладно? Утро вечера мудренее.

   – Так здесь ещё не вечер, – удивился колдун.

   – У меня – ночь, да и Эмили неизвестно откуда прибыла.

   – Из Далсаны, но там нет…

   – Знаем! – воскликнули мы с папой в один голос, чем слегка озадачили мага.

   – Хорошо, я попробую открыть дверь. Пирит у меня где-то завалялся… Труднее найти агонизирующий мир, но что-нибудь придумаем…

   Ага, укокошим ради этого парочку-другую драгоценных королей… Тьфу! Какие-то мысли дурацкие лезут в голову. А что, если все аметистовые королевы кровожадные?.. Ужас!

   – У тебя она точно будет в безопасности?

   – Да кто её здесь найдёт? Магия аметиста надёжно скрыта. Я прослежу за…

   Их голоса доносились до меня как сквозь вату. И очертания предметов расплывались перед глазами…

   – Эми?

   – А! – от неожиданности я подскочила. Кажется, и вправду уснула.

   – Что? Куда идти? Где коронация?..

   Мне явно снилась перед этим разная чепуха. Даже не помню какая, но явно что-то про корону и трон. Ой! Вспомнила… Кошмар!

   Мой крошечный папа с младенцем-мной на руках бежит по обсидиановому лабиринту, а гигантская злобная ведьма с горящими глазами нависая над переплетением меандр тянет узловатую руку со скрюченными пальцами и острыми ногтями, норовя схватить его…

   – Об этом забудь, – веско сказал отец. – Вернёшься домой и точка. Риммель позаботится. Правда, Риммель?

   Колдун кивнул и позвал кого-то – на этот раз видимого. Рослая веснушчатая девочка-подросток в рабочей одежде, фартуке и нарукавниках вошла в комнату и поманила меня за собой.

   – Это Минна, одна из моих учениц.

   Здорово! А я почему-то считала, что на артефакторов учатся одни мальчишки.

   – Она отведёт тебя наверх, в спальню. Выбери свободную кровать и поспи. А завтра Минна принесёт тебе другую одежду. Сойдёшь за подмастерье.

   – А…

   – А мы с Одарио ещё потолкуем. Иди-иди, – Риммель выпроводил меня вслед за Минной, а я бросила на отца прощальный взгляд и помахала ему рукой.

   – Спокойной ночи, папа. Передай маме и Эрику, что я в порядке.

   – Не бойся, Эми, скоро увидимся.

   Спальня для девушек располагалась в просторной мансарде и сейчас пустовала. Рядами стояли пять узких коек, длинный шкаф и несколько тумбочек, а вдоль стены за ширмой располагались умывальники.

   – Вот тут свободно, – Минна указала мне на не застеленную кровать, вытащила из шкафа простыни, подушку, одеяло, полотенце и бросила их на матрац. – Утраивайся.

   Потом она удалилась, а я послушала как под её шагами скрипит старая лестница и постелила себе постель. Затем умылась. Присела на кровать, взбила подушку, потянулась к застёжкам на жилете, зевнула и… Тут меня сморило. Даже не помню, как и когда. Я и раздеться не успела и сапоги не сняла, это уже входило в привычку. Вроде бы только опустила голову на подушку и… Всё! Открыла глаза в совершенных потёмках. Хотя это, наверное, были ещё сумерки. За окошком только-только начинало темнеть.

   В спальне я по-прежнему была одна и уже собиралась перевернуться на другой бок и досмотреть сон, но… В тёмном углу между шкафом и умывальниками как будто кто-то зашевелился. Словно сама темнота вспучивалась и подползала ко мне. Я подскочила, протёрла глаза, но нечто продолжало выпячиваться во мраке, и жуткие тени подступали со всех сторон… Мамочки… Это какой-то побочный эффект от серого камня? Нет! В мансарде кто-то был… Тени! Сумерки дышали и тянулись ко мне туманными очертаниями рук с растопыренными пальцами.

   – А-а! – я кинулась к двери, но громадная тень преградила мне путь, и что-то позади схватило за ногу, но я дёрнулась, вырвалась, развернулась и попятилась к умывальникам, споткнулась и покатилась куда-то в черноту. Сжалась в комок, ожидая удара от падения, но ничего такого не произошло. И я внезапно очутилась у столба под синим фонарём. На Перекрёстье.

   Некоторое количество вздохов назад

   Страж и дракон

   «Кто узрел дракона хоть раз не в силах отвести от него глаз» – всем известная истина. И крылась под ней страшная правда. Тот, кто посмотрит в глаза дракону – впустит в себя его суть и будет служить ему вечно… Вернее, до конца дней своих. Вскоре несчастного сменит другой страж. Неистребимо людское любопытство! На радость драконам. Хотя говорили, что некоторые идут на это добровольно, получая взамен способность беспрепятственно ходить по Лабиринту. Чем они отличались от проводников? Да всем абсолютно!

   «… Ибо Страж – это вместилище для дракона. Вселялся дракон исключительно в человека, получив над ним безграничную власть, но и даровав взамен многие блага, пусть и недолго...».

   Так записано в Маргарите.

   Но страж Силуина отличался и от прочих стражей, что пришли в драконий мир по недомыслию или движимые любопытством, а многие жаждой наживы либо отчаянием в поисках смысла, гибели или работы.

   Кроме того, что Силуин служил Принцу драконов, так его ещё и подбросили к огненной бездне младенцем, завёрнутым в обрывок плаща. Как известно, драконы появляются из огня. Точнее, в том огне нагреваются и плавятся рубины, из которых и возрождаются драконы. И когда новоявленный Принц драконов выбрался на поверхность, то увидел на краю пропасти ребёнка. С тех пор человек и дракон почти не разлучались.

   Что за предзнаменование увидел владыка в этом сморщенном и орущем комочке? Какие возможности разглядел для себя? Неведомо никому… Однако окинув драконьим оком пространство, вселился на время в деревенского пастушка и привёл к огненной бездне кормилицу – женщину, недавно родившую ребёнка. Селянка не осмелилась ослушаться приказа, выкормила найдёныша и позаботилась о нём как о родном сыне. Туго пришлось впоследствии пастушку, вкусившему силу дракона, а молочные братья едва подросли возненавидели друг друга, но… Крестьянка получила плату рубинами и сумела отправить сына на обучение в процветающий мир Опала – оплот искусств и науки.

   Опаловый король приметил способного ученика и сделал своим приближённым. А страж Силуина до сих пор испытывал благодарность к женщине, приютившей и вскормившей его. Несмотря на это, он был одинок. Людское племя так и не приняло в деревне «драконьего выкормыша». На Стража смотрели косо и неприветливо, но вслух роптать не смели. Обитатели рубинового мира издревле делили его с драконами, хотя никто из людей не помнил откуда они тут взялись и почему покорились могуществу короля Маттиаса. Этого даже в преданиях не упоминалось… И вряд ли кто-то из простых обывателей читал Маргарит.

   Страж Силуина прочёл Закон на драконьем языке, от корки до корки. Он получил эту способность вместе с духом владыки-дракона. И сегодня Принц драконов снова призвал его.

   Страж явился к Кривой скале, изогнутой причудливым крюком посреди долины кипящих озёр. Небо над долиной слегка окрасилось в розовый цвет – едва занималась заря, но в воздухе ощутимо попахивало разогретым маслом. К полудню озёра закипят, а пока… Где-то на самом краю, возле чёрной лужи, оставленной разливом, копошилась горстка плохо одетых крестьянских ребят, собирающих мелкие горючие камушки, выброшенные со дна на берег во время вчерашнего бурления. Они ничего не стоили, испарялись быстро, поэтому драконы смотрели на это «хищение» сквозь пальцы или скорее сквозь когти. Зато ребятишки хоть что-то могли заработать, предложив горючие камни случайным путникам для костра. По сути, обычный шлак.

   Страж оставил позади никчёмных людишек и быстро достиг скалы, перепрыгивая с камня на камень. Череда плоских валунов – единственный путь через клокочущую долину и то лишь до начала кипения, которое длилось до поздней ночи, но воздух не остывал полностью и к утру.

   Гигантский бордовый ящер восседал на самой вершине, обернув себя чешуйчатым хвостом с шипом на конце. И он не купаться сегодня здесь собирался, а свесив устрашающую пасть с двумя рядами острых зубов взирал на своих будущих собеседников. Они расположились у подножия скалы, избегая, однако, смотреть дракону в глаза. И как только приблизился Страж, выжидающе уставились на него.

   Ещё бы! Когда владыка в этой ипостаси, разговоры вести с ним бесполезно. Но он может рыкнуть так, что у присутствующих волосы выпадут с корнем.

   Страж вежливо кивнул оленю с золотыми рогами и орлу, сидящему у оленя на спине и встретился взглядом с драконом. Тот часто позволял слуге передышку, и слуга понимал, что это необходимо, но в такие периоды тоскливо осознавал он свою ничтожность. У него даже собственного имени не было никогда, только имя его владыки – Принца драконов. Чем он по сути отличался от тех же крестьян или молочного брата? Здесь Страж конечно принижал свою роль. Частичка силы дракона теплилась в нём всегда, что позволяло ему ходить по Лабиринту, не прибегая к оборотничеству или к услугам сомнительных проводников.

   Страж не отводил глаз от владыки довольно долго, для окружающих это выглядело так, словно он играл с драконом в гляделки, что чревато, но истинное таинство оставалось незримым для всех…

   Ящер на вершине скалы окаменел, а глаза человека-стража вспыхнули на миг драконьим огнём. И к королям повернулся уже Силуин – Принц драконов.

   Олень и орёл немедленно превратились в Терноэля и Маттиаса для удобства общения.

   – Владыка Силуин, – оба поклонились дракону скорее из вежливости, поскольку были могущественнее его.

   – Ваши драгоценные величества, – тот улыбнулся в ответ, но улыбка дракона к дружеской беседе не располагала. Она скорее напоминала рубиновому королю, что живёт он как на вулкане. И никакая взаимовыгодная торговля этого не изменит. Да! Маттиасу бы не помешала аметистовая супруга, чтобы упрочить свою власть над Рубином. Кто знает, что случится завтра по прихоти Мастера? И не родится ли скоро в одном из миров рубиновый принц? С драконами лучше сотрудничать, а не враждовать.

   – Мой Страж, – тем временем ответствовал Силуин, – напал на след аметистовой принцессы. Её магия ненадолго пробудилась.

   – Где она сейчас? – не сдержался Маттиас, и Терноэль незаметно дёрнул его за рукав. Не следовало выказывать нетерпение перед этим зверем. Пусть и разумным, но зверем.

   – Прежде, я хочу убедиться, что могу положиться на вас, – это означало по-драконьи – «не ждать подвоха».

   – Договоримся, – дипломатично подтвердил Терноэль. – У тебя свои интересы, Владыка, у нас свои.

   Маттиас согласно кивнул.

   – Хорошо, – Силуин присел на высоко торчащий из озера валун. – Наши меандры сходятся, но лишь в одном – всем нужна аметистовая королева. Вопрос лишь в том, которая из них…

   Каждый из драгоценных королей втайне задумался, пытаясь разгадать к чему он клонит. Нынешний Владыка драконов не тот, что прежний. Тот был просто свиреп и опасен, а этот умён и непредсказуем. А Силуин как будто ничего и не скрывал. Он предложил им сделку. Короли согласились, но каждый из собственных соображений.

   Силуин это понимал и не особенно им доверял, но хотя бы для видимости заручился поддержкой Рубина и Изумруда. Он отвлечёт их от своей главной цели. По крайней мере, в открытую они против него не пойдут, а он так или иначе получит своё и никто его не остановит.

   Короли распрощались с принцем драконов, обернулись оленем и орлом и скрылись за пеленой портала. Каменный ящер шевельнулся, ненадолго освобождая стража.

   – Приказывайте, – тот склонился перед Владыкой. – Я сделаю всё, что потребуется.

   На этот раз дракон рассудил иначе. Аметистовая королева – его пропуск в Хризолитовый дворец. Он должен действовать сам. Зверь на вершине скалы вновь застыл изваянием, а Силуин устремился к краю долины в теле стража.

   «Скоро ты мне не понадобишься. Если всё получится, то мне обеспечено перерождение или возрождение, согласно предзнаменованию… Знает только Мастер. До поры до времени».

   Силуин достиг гор, поднялся к вершине по ему одному известной тропе, сконцентрировался и раздвинул границы миров. Дракон-страж как никто другой ориентировался в Лабиринте. До следующей череды вздохов он учует её драгоценность, и претендентка никуда не денется от дракона. Он уже видел себя на хризолитовом троне.

   Испытания для аметистовой королевы

ГЛАВА 11. Насквозь

Похоже, у коварного Лабиринта оказались на меня свои планы.

   Я стояла на перепутье, вертела головой и пыталась определить, какая из этих дорог ведёт обратно на Сортировку. Да, я боялась туда возвращаться из-за теней, но следовало предупредить Риммеля и отца… Да и без ракушки не обойтись. Она ведь так и осталась в кабинете у колдуна.

   «Каррр!»

   Я испуганно обернулась. На одной из стрелок-указателей сидел чёрный как сажа ворон. И не просто ворон, а таких громадных ещё поискать. В моём мире определённо такие не водятся.

   Хватит вздрагивать от любого шороха! Пора заняться собственным спасением… Так какая из этих дорог ведёт на Сортировку?

   – Не подскажешь ли ворон? – в шутку обратилась я к птице

   «Каррр!» – прозвучало возмущённо, словно в ответ на мою нелепую просьбу. Ворон захлопал крыльями и стукнул лоснящимся клювом по столбу. Если таким по темечку… Ой!

   Накаркала… Ворон взлетел и принялся расти, принимая совсем не птичьи очертания, как будто человеческая фигура с крыльями. Я мотнула головой, прогоняя оторопь, и опрометью кинулась прочь от нового чудовища, не глядя на указатели.

   «Где же ты, Эол!? Где?! Ты поклялся защищать свою лэтти!»

   Но Ветер не отозвался. Меня окружала кромешная темнота и звенящая тишина. А я бежала сама не зная куда. И внезапно как будто лопнула оболочка вокруг, оглушая волной шума и яркого света. Всего мгновение! И вот я топчусь на газоне, а… Рядом раздавались чьи-то истошные вопли:

   – Бегемотиха неуклюжая! Куда прёшь!? Сойди с моей тени, неповоротливая…

   Тень!

   Как ужаленная я отпрыгнула в сторону и ошеломлённо уставилась на раскрашенного яркими красками человечка – всё, и лицо, и волосы, и одежда… Словно на арт-фестиваль попала!

   – И по газонам ходить нельзя, и по чужим теням тоже, – он смерил меня презрительным взглядом, развернулся и потрясая лохматой головой над плоёным воротником, гордо удалился, а его тень ползла за ним по траве… Завороженная этим зрелищем, я не сразу спохватилась и огляделась.

   Так, и куда меня занесло на этот раз?

   Мир вокруг слишком напоминал мой собственный. Я и вправду стояла посреди газона, покрытого сочной зелёной травой. Вокруг росли обычные деревья, и над головой сияло привычное небо – голубое, без огромных лун в двойном экземпляре. Ярко светило солнце, а редкие облачка блуждали над крышами ближайших домов, цепляясь за шпили и флюгеры.

   Я выбралась с газона на дорогу и попала на гранитную набережную, реки или канала. Справа и слева над водой половинками баранок изогнулись мосты, у ажурных перил причала пестрели киоски.

   – Желаете проехаться на акваробусе? – послышался сбоку от меня тихий застенчивый голосок, и сердце, затрепетав от неожиданности, подскочило к самому горлу, но испугалась я зря. Ко мне всего лишь подошёл обычный мальчишка в кепке. Человек. В кулаке он сжимал целый пучок разноцветных бумажек – розовых, жёлтых, зелёных, синих… Билеты? А в другой руке держал портативные весы.

   – Куда желаете?

   – Э-э… – ну как я ему объясню, если даже не знаю, где нахожусь. – Зависит от того… А что это за город?

   И какой мир?

   – Тирольбург, – с готовностью ответил мальчишка-билетёр. – Куда ещё желаете прокатиться?

   А это мысль!

   – Куда угодно, лишь бы подальше отсюда!

   А там расспрошу у кого-нибудь неопасного, как пройти на Сортировку. Или посижу тихонько в укромном месте, а Ветер сам меня найдёт. Он же обещал!

   – Тогда в Эссеньград, – расплылся в улыбке паренёк, протягивая мне оранжевый билет. – С вас две унции серебряного песка.

   Где этот Эссень… Впрочем, какая разница? Я всё равно не знаю, в каком мире расположен Тирольбург. Найду тихое местечко, изучу карту. Не стоило ждать помощи от ветра! Лучше отыщу в картафоре обратный путь.

   Кажется, я снова нормально соображала и тут до меня дошло.

   – Чего? Песок? Зачем?

   – Цена билета до Эссельграда, – мальчишка подозрительно смотрел на меня. – Бесплатно вас никто не повезёт. Или тебе платить нечем? – он резко сменил тон и попятился от меня.

   – Подожди, – я торопливо расстегнула поясную сумку, не рассчитывая, конечно, что там что-то драгоценное завалялось, но всё же… Удача! В первом же отделении обнаружились мешочки с песком… Очень знакомые. Неужели заботливый Эолондо их туда положил под шумок? Ну не Хару же, обормот! Спасибо, Ветер. Хотя бы так он выполнял своё обещание.

   – Вот, – я вытащила мешочек на свет и показала билетёру.

   Пусть убедится в моей платёжеспособности.

   Он улыбнулся и протянул мне весы, а я сыпанула на единственную чашу несколько щепоток, стрелка качнулась и остановилась.

   – Две с половиной унции, – объявил мальчик и вернул мне лишнее. – Нам чужого не надо. Речные капитаны – честные джентльмены, – и отдал мне билет.

   – А где…

   – Вон там! – он указал направление. – Спуститесь по лестнице. Акваробус пришвартован внизу.

   Акваробус, похожий на обычный прогулочный катер, сверкая флагштоками покачивался на волнах и понемногу заполнялся пассажирами вроде меня, а контролёр в голубом берете проверял билеты у трапа.

   Мне досталось удобное место – у левого борта. Я устроилась перед поперечным проходом на мягком кожаном сиденье со спинкой и видом на противоположный берег. Там – на каменной набережной рядами выстроились дома с черепичными крышами. У нас такие – в пригородах и предместьях.

   – Отходи-им! – прокричал в рупор тощий матрос, высовываясь из кабины. И как только убрали трап, громко объявил:

   – Следующая остановка – Стрижборн!

   Акваробус плавно отчалил и набирая скорость двинулся вперёд. Навстречу попался другой такой же транспорт, но двухэтажный или двухпалубный… Как тут разобраться? Наш акваробус усилил ход, разрезая воду и блестящие брызги вырываясь из-под лопастей водяных колёс мелкими капельками оседали на перилах…

   Речной автобус шёл ровно, и качки совсем не ощущалось, не как на обычном судне. Тут он нырнул под дугообразный мост, словно в тоннель. Что странно. С берега мост не выглядел таким уж широким. Вокруг потемнело всего на парочку вздохов, как будто сверху накинули плотное покрывало, сдёрнули тут же и наверху проплыли крепления моста. Акваробус вынырнул с другой стороны в такой же ясный день, но дома по берегам высились совсем другие, да и набережная стала деревянной. И небо… Совершенно белое, как молоко.

   Я вертела головой, глазея вокруг и пытаясь сообразить, как так получилось, пока не выхватила взглядом мужчину, сидящего напротив меня через проход. Но… Куда делась женщина с маленькой дочкой? И… Этот откуда тут взялся?! И мало того, не сводил с меня глаз. Я даже забыла на время о диковинной смене ландшафта.

   Заметив, что я на него смотрю, мужчина кивнул в ответ и слегка приподнял уголки губ. И вообще, вёл себя так, словно мы давно знакомы и случайно встретились. Сразу захотелось куда-нибудь отсесть.

   – Стрижборн! – снова объявил матрос, но здесь никто не выходил. Поэтому кораблик отправился дальше. – Следующая остановка – Норвингвиль!

   Впереди показался новый мост… Вот сейчас проплывём под ним!

   Я даже слегка привстала… Ну! Ну же… Ещё немного! Скорей! Как будто это могло избавить меня от общества незнакомца… Ура! На этот раз всё залило сиянием, а когда акваробус выскочил с другой стороны моста, кругом воцарилась ночь. В тёмном небе сверкали крупные ярко-синие звёзды, все как на подбор. И в салоне акваробуса зажглись фонарики, осветив скучающие лица пассажиров. Я мигом забыла о странном мужчине, и голова у меня закружилась…

   Да что здесь такое творится?!

   – Не пугайтесь. Это с непривычки, – произнёс над ухом вкрадчивый голос.

   – Ай! – я подпрыгнула и повернулась к его источнику.

   – Что вы…

   Незнакомец незаметно переместился и теперь сидел рядом, а не напротив. Когда он успел пересесть, и куда делся пожилой человек с газетой и в панаме? На остановке никто не выходил…

   – Вы же впервые путешествуете по сквозной реке, – мужчина наклонился ко мне, чересчур близко. – Если не ошибаюсь.

   А ему-то какое дело?

    – Впервые, – призналась я неожиданно для самой себя.

   У него была самая заурядная внешность – темноволосый, худощавый, тонкие черты лица, чуточку заострённый нос. Ничего необычного, но что-то пугающее таилось в глубине его цепких глаз. Они так и прощупывали меня до самых костей. Хуже! До костного мозга.

   – А что это за река? – вырвалось как-то само собой, как будто под его пронизывающим взглядом я не могла удержаться, чтобы не спросить или выболтать что-либо о себе. Я чуть не зажала ладонью рот, а незнакомец… Мягко улыбнулся и пояснил:

   – Река, текущая сквозь Лабиринт. У нас её называют Эридан.

   Эридан… Эридан? Эридан! Это же мифическая река из папиных книг!

   – У Эридана несколько притоков, но они ведут в тупиковые миры, по большей части. Сквозная река – весьма популярный способ путешествовать по Лабиринту.

   Он моим экскурсоводом заделался, что ли? Но… Как оказывается много способов! И намеренно ли нет, Хару скрыл их от меня. Увижу только этого проводника, подобью ему корундовый глаз. А что если его уже… того?

   – И куда она течёт?

   Я как будто разучилась держать язык за зубами.

   – Вы не знаете куда плывёте? – удивился он.

   Как же не знаю…

   – В этот… Эссеньград! – я не успела зажать себе рот. А лучше зашить.

   И пора отсюда ноги уносить!

   Тьма за бортом пугала… По берегам тянулись голые деревья, деревья, деревья и зловещие замки с зубцами на холмах за деревьями, скудно и мертвенно освещаемые синими звёздами, и мигающие жёлтыми окошками…

   Может быть днём тут и веселее, но бежать сюда я бы не отважилась… Хотя в этот момент акваробус причалил, и в Норвингвиле сошло на пристань много народу, но вскоре примерно сколько же и поднялось на борт.

    – Следующий пункт назначения Оллотаун!

   Название мне понравилось и вызвало какие-то мимолётные картины, как воспоминания, которых у меня не могло быть и не должно… Речной автобус опять нырнул под мост, и незнакомец внезапно опустил мне руки на плечи, развернул к себе лицом и блеснул в темноте глазами. Вертикальные золотистые зрачки внутри ядовито-зелёной радужки так и впились в меня! Навалилась усталость… Мужчина гипнотизировал, зачаровывал прямо у всех на виду, но… Люди, в основном, рассаживались по местам и не обращали на нас никакого внимания.

   – Идём со мной, принцесса, – тягуче зашелестел незнакомец. – Я помогу тебе…

   Что-о? Риммель же замаскировал мою магию! Как этот тип определил? Или у него встроенный детектор на аметистовых принцесс?

   – Не противься и я помогу тебе…

   Чудненькое предложеньеце! Для той, которая недавно побывала в лапах работорговцев.

   Шёпот меня обездвиживал и…

   Акваробус вырвался из-под моста прямо в разгар полдня, и ветер ударил в лицо! Я зажмурилась, а когда распахнула глаза, то по щекам покатилось что-то тёплое и скользкое… Слёзы! И будто очнулась я от колдовского сна. Успела подставить ладони и в них посыпались аметисты. В каком-то безумном порыве швырнула самоцветы прямо в незнакомца, он зашипел, отпрянул, а я вскочила и как раз вовремя – кораблик пристал к берегу в Оллотауне. Видно не судьба мне сегодня попасть Эссеньград!

   Расталкивая пассажиров и не слушая негодующих возгласов, я сбежала по трапу первой, он ещё даже до конца не опустился. Спрыгнула на пристань и помчалась дальше не оглядываясь, не разбирая дороги и остановилась тяжело дыша, когда уже не могла больше сделать ни шагу. Но мне удалось оставить реку далеко позади.

   Я стояла на тихой безлюдной улице, а вокруг танцевала листьями золотая осень… День, ночь, лето, осень – всё смешалось в калейдоскопе вздохов и миров. Замельтешило, закружило меня… Окрестные дома и деревья хороводили, пока я не наклонилась и постаралась отдышаться, упираясь руками в колени и глядя себе под ноги. И под ногами тоже шуршала листва…

   Зато голова перестала кружиться, и объекты уже не вращались как сумасшедшие. Я потихоньку выпрямилась и тогда нормально осмотрелась. Передо мной поднималась неширокая улица, круто уходя вверх. Настолько, что кое-где тротуары сменялись лестницами.

   Завидев вдалеке редких прохожих, я удостоверилась, что погони за мною нет и поспешила уйти с проезжей части. Преодолела несколько пролётов, обогнула сквер и остановилась перед резной дощечкой. Она раскачивалась на цепях у двери в Паб. Это я прочитала на вывеске.

   Множество множеств и множество подмножеств вздохов назад

   Лорд Гагата

   – Лиська! Куда запропастилась, поганка?! – надрывала глотку кухарка.

   Элис слышала, но не спешила выбираться из кладовки, где пряталась среди пустых корзин и мешков с крупой. Даже под страхом наказания. Девушку сегодня знобило так, что сотрясалось всё её худенькое тельце. Элис боялась, очень боялась, что начнёт кашлять как мама… Элис…. Только мама так называла дочку, а после смерти матери она для всех Лиська – посудомойкино отродье. Да и сама она теперь посудомойка. День-деньской мыла, вычищала до блеска и перетирала горы кастрюль. А ещё и по ночам…

   – Лиська! Колотушек захотела? – разорялась кухарка. – Котлы да кастрюли сами себя не помоют!

   Элис вздохнула. Придётся выбираться из укрытия, а то всё равно найдут, притащат за волосы и тогда побоев не избежать. А лупили её почти что каждый день. На девушке живого места не осталось, а в прорехи драного платья из мешковины вечно сверкали синяки да кровоподтёки. Если бы не мази да снадобья ведуньи, давно бы забили до смерти. Кухарка своей скалкой, конюх вожжами, да хозяйский сынок… О нём Элис вспоминать не хотела. Её аж передёрнуло от мысли о баронете и о том, как в этой самой кладовке в день её семнадцатилетия… Девушка еле вырвалась, он не успел ничего с ней сотворить, но у него на щеках остались кровавые борозды от её ногтей. Лиську потом так отстегали по рукам, что думала отвалятся. Только добрая травница и спасла настоями да припарками.

   Элис прихватила в кладовой миску с щёлоком и поспешила на кухню.

   – Где шлялась?! – напустилась на неё кухарка.

   – Я… я это искала, – Лиська вытянула перед собой посудину, пока не отхлестали полотенцем или не огрели сковородой.

   – Искала она, – пробурчала кухарка. – Дрыхла небось… Ладно. Ступай. Чан-то полный.

   Элис тут же в этом убедилась. В сальной от жира и копоти воде уже замокали сковороды, кастрюли и котелки, а среди них плавали кусочки пищи. Да тут работы на всю ночь! Хорошо ещё, что хозяйские сервизы Лиське не доверяли. Только самую грязную работу.

   – Сковородки сами себя не помоют, – продолжала брюзжать её «надсмотрщица».

   На что девушка тайком улыбнулась. У неё был секрет! И благодаря ему она могла поспать хотя бы половину ночи.

   Под пристальным взглядом кухарки Элис сыпанула щёлока на тряпку и принялась старательно тереть первую попавшуюся сковороду.

   – Песочку набери во дворе, – посоветовала ей женщина, но не по доброте душевной, вовсе нет. Когда-то она была маминой подругой, но… Со временем стала для посудомойкиной дочери сущим палачом. Шпыняла и гоняла Лиську почём зря. Вот и сейчас на ночь глядя не упустила случая.

   – Чё дрожишь? Замёрзла, чё ли? Так это от лени. Потрудишься, так живо согреешься!

   От воды и вправду подымался пар.

   Элис переносила всё молча. Некому здесь защитить сироту. Отца своего девушка помнила плохо. Однажды он просто не вернулся с работы.

   – Надорвался, – вот и всё, что сказала мама в ответ на расспросы дочери, всхлипывая и вытирая глаза, а кухарка злорадно добавила:

   – И спился.

   А вскоре умерла и мама. Болела всю зиму, кашляла кровью… Она так и не встретила весну. Просто уснула и больше не проснулась. По словам той же кухарки, ей, мол ещё повезло, задохнулась во сне.

   Элис плакала, тосковала, убегала к матери на могилу – неприметный холмик на задворках святого дома. Девочка носила туда полевые цветы, но их неизменно съедала чья-нибудь коза. Все так и норовили обидеть сироту. Что люди, что животные…

   «Боммм!»

   Часы в усадьбе пробили полночь. Кухня