Новоманские страсти. Стать живой. Вера Окишева

Аннотация

   Она словно робот, в её глазах нет эмоций. Уитни Найт – хладнокровный убийца в белом халате, и её приказано ликвидировать. Но манаукцам сложно стать палачами для женщин, какими бы они ни были жестокими. Да и так ли черна душа Найт? В этом стоит разобраться.

   Убегая из одной западни, Уитни угодила в другую, ещё более опасную. Навязанный жених ничто по сравнению с преступным синдикатом, на который приходится работать Найт. И спасения ждать просто неоткуда, и вера в людей умерла. Но настанет день, который изменит жизнь к лучшему, главное – дожить до него.

***

4493г.

   Станция «Стронг»

   Уитни нервно сжимала ручку дорожной сумки, оглядываясь на очередь позади себя, – её подруга Анна задерживалась. Они договорились, что сегодня, сразу по окончании медицинских курсов, как только получат соответствующий диплом, сбегут из дома. «Стронг» не самая хорошая станция, но и не сказать что самая ужасная. Здесь жили шахтёры, работающие практически за копейки. Очень опасные условия жизни и работы отняли у людей умение улыбаться и хоть чему-то радоваться. Мать Уитни считала, что дочери повезло – к ней посватался отцовской бригадир. Её не смущало, что Карл Фишер на двадцать лет старше дочери, и сам он наполовину состоял из имплантатов. И, наверное, стоило сказать родителям спасибо, что они дождались её совершеннолетия, прежде чем заговорить о свадьбе. Потом отец просто оттягивал момент, зля тем самым мать, боящуюся потерять завидного зятя. Всё дело в высоком положении Фишера и в его достатке. Именно поэтому Карлу позволялось многое: залезть Уитни под юбку, похабно шлёпнуть по заду.

   И вот Уитни уже двадцать, она давно не девочка. Карл, с согласия родителей, показал ей, что такое взрослая жизнь и как жена обязана ублажать мужа. Отец как-то высказался, что нужно потерпеть, что как только Карлу надоест, он, может, и передумает брать Уитни замуж. Именно поэтому девушка терпела, молилась о чуде и терпела. Но время шло и ничего не менялось, зато копились деньги на свадебное торжество. Фишер гордился своей невестой и тем, что был у неё первым. Гордился тем, что она робко опускала глаза в его присутствии, молчала, послушно исполняя роль невесты. Она не была красавицей, были на станции и покрасивее девицы, не такие бледные, как Уитни, не такие тощие. Но Карл, наверное, по-своему любил её.

   Уитни же с содроганием сердца смотрела на сорокапятилетнего мужчину, годившегося ей в отцы, и понимала, что если она сама не сбежит, то её жизнь превратится в кромешный ужас. Именно поэтому она решила стать медиком. Денег хватило лишь на курсы сестры милосердия, но они с Анной и этому были рады.

   Подруга тоже искала себе лучшей доли, поэтому и согласилась на побег. Но почему-то опаздывала. Её комм не был включён, о чём неоднократно оповестила система приятным женским голосом. Неужели струсила? Или же передумала, или же не смогла? Анна всегда была робкой девушкой, но обычно поддерживала более раскованную подругу. И вот сейчас Уитни впервые осталась одна.

   Пройдя регистрацию, Найт с волнением обернулась в последний раз. Страшно делать шаг в самостоятельную жизнь. В жизнь, где не будет вечно хмурого и недовольного отца, вечно дёрганой матери и похабного старого жениха. В жизнь, где теперь не будет и лучшей подруги Анны. Натянув бейсболку поглубже, Уитни попрощалась с прошлым, не зная, что делает шаг в свой личный ад.

***

4498г.

   Станция «Мидори-2»

   – Помогите, госпожа, прошу. Помогите!

   Мольба молодой азиатки перемешивалась с её тихими рыданиями. Она стояла на коленях перед Уитни, которая от усталости практически ничего перед собой не видела. Станция «Мидори-2» была местным филиалом ада. Все, кто сюда попадал, не имел возможности вырваться. Путь на свободу лишь один – смерть. И сейчас незнакомка вымаливала для себя именно этот путь. Нежные и ранимые девушки ломались быстрее более взрослых. Этой не было и шестнадцати, а уже, судя по рваной и грязной одежде, дешёвая проститутка. Не смогла выдержать конкуренции, лицом, наверное, не вышла. Уитни не могла объективно оценить красоту азиаток, все они были для неё всего лишь плотью, истерзанной, измученной плотью, которую надо штопать, восстанавливать, накачивать лекарством, делать всё, чтобы она как можно дольше приносила прибыль Синдикату.

   Уитни сама мечтала сбежать отсюда, но не могла. Каждый раз что-то останавливало её от самоубийства. Что-то давно забытое. Совесть, будь она неладна, просыпалась всякий раз, стоило взять в руки скальпель или шприц. Ведь если не станет Уитни, на её место приведут кого-то другого. Такую же наивную девчонку. И пустят по всем кругам ада, чтобы подчинялась, чтобы была исполнительной и покорной. Это сложно – знать, что из-за твоей слабости пострадает другой человек, не просто пострадает, а его душу исковеркают так, что от неё ничего не останется. Лишь пустая оболочка.

   Пустая оболочка…

   – Ложись, – коротко приказав, Уитни включила сканер, чтобы определить состояние пациента. Голова гудела от недосыпа. Поток пациентов был нескончаем, потому что станция перенаселена, потому что сутенёры не щадили свой товар, а наркоторговцам надо срочно вытащить свой. И всем им было плевать, что у Найт не хватало квалификации для настоящих операций и часто её пациенты не выживали. На удивление, Главу Синдиката это вполне устраивало. Особенно если на операционном столе донор органов.

   Медицинский сканер спокойным женским голосом выдавал информацию, способную напугать неопытного медика. Но для Уитни всё было в пределах нормы. «Мидори-2» никого не щадит. Азиаты страшный в этом плане народ. Мафия, как здесь тихо шепчутся. Якудза.

   Уитни застыла, прикрыв глаза. Девочку насиловали, как, вообще, сама дошла. Накачали химией. Она ведь еле держится. Самой убиться не дадут. Здесь с этим очень строго. Уитни на своей шкуре испытала наказание за своеволие. Когда-то она сама так же умоляла, стоя на коленях, но на «Мидори-2» никому нельзя доверять, даже таким же несчастным женщинам. Здесь предаст любой ради наживы, ради снисхождения со стороны Синдиката.

   Тяжело вздохнув, Найт взяла в руки планшет и стала править данные, прежде чем загрузить их в базу. Поначалу ей было противно подделывать официальную статистику, Уитни даже пыталась тайно бороться, вот только тот, кто получает эти самые данные, в сговоре с преступниками. О чём Найт с усмешкой объяснил Глава, прежде чем избить её, знакомя с болью, отчаяньем и безысходностью. Он ломал её профессионально и долго, истязал несколько дней. Уитни думала, что умрёт, но выжила. Ей не дали умереть, ведь она понравилась Главе Инагаве Таро, он благоволил ей, дав своё покровительство.

   Но она не такая, как остальные доктора на станции, по крайней мере, она надеялась, что другая. Единственное, что она не могла изменить, – цену смерти на «Мидори», а та измеряется болью. Чтобы умереть, надо упасть на самое дно океана боли. И Уитни недрогнувшей рукой запустила операционную программу, и лазер наживую вспорол девушку, задев жизненно важные органы. Сигнал тревоги тут же вспыхнул алым, а Найт невидящим взором смотрела на потоки крови, стекающие со стола. Она стояла и ждала своих надсмотрщиков, ворвавшихся через пару секунд. Её трясли за плечи, на неё орали, но она смотрела лишь на капли крови и медленно-медленно моргала. Как же она хотела спать.

   Хлёсткая обжигающая пощёчина взорвала мозг болью, и женщина ахнула, прижимая ладонь к горячей щеке.

   – Вы что делаете? – крикнула она доктору Киму, прибежавшему из соседнего медблока. Тот молча указал на операционный стол, и Уитни вскрикнула, увидев, что лазер так и продолжает резать и штопать плоть уже мёртвой девушки.

   Остановив программу, Найт устало потёрла глаза.

   – Мне нужно кофе, – пробормотала она.

   На коллегу даже не обернулась, включила систему очистки и направилась в кухонную зону.

   – Сколько уже отработала?

   Тихий голос Кима не хранил в себе ни капли тепла. Здесь нет друзей, одни враги. Просто профессиональная этика заставляла доктора уточнить данные, которые он, конечно же, донесёт куда следует, но это ничего не исправит. Уитни сделала бы то же самое, вспыхни у него сигнал тревоги.

   – Двадцать шесть или двадцать восемь часов, я уже не знаю, – отчиталась она и пригубила кофе, прикрывая глаза от горячего пара.

    Только кофе мог взбодрить её в тяжёлую и длинную смену.

   – Они обещали найти ещё врачей. – Ким тоже устал, он тоже был на грани.

   – Обещали. – Найт кивнула, прекрасно зная, почему их смены стали бесконечными. Один из хирургов умер. Сердце не выдержало. Прямо во время операции умер со скальпелем в руке. Наверное, это участь каждого врача в Синдикате.

   Ким ушёл, ничего не добавив. Роботы-уборщики шумно соскребали кровь с пола. Труп уже утилизировали, а Уитни села за стол и пила кофе. Ещё одна спасённая душа в копилку. А их здесь тысячи и тысячи. «Мидори-2» большая станция, вдвое больше «Стронга». Иногда Найт очень жалела, что сбежала оттуда. Очень жалела. Если бы она знала, что её ждёт, Создателю бы молилась за Карла Фишера. Жаль, молодая была и глупая. Как же оказалась права мать, когда спихивала Уитни ему в жёны. Ну потерпела бы старика на себе, зато руки не были бы по локоть в чужой крови.

   Дверь открылась, и вошёл очередной клиент с сопровождением. Шахтёр. Уитни моргнула, отставляя чашку, вполуха слушая инструкции. Новые шахтёры. Недавно был обвал на астероиде, вокруг которого кружит проклятая станция, и потребовались новые силы. Шахтёры обычно выделялись из общей массы, они все как на подбор крепкие, крупные, хмурые. А ещё они свободные, в отличие от остальных. Они свободные, потому что прилетели сюда ради денег, ради того, чтобы всё заработанное спустить в казино или в публичном секторе. Они зарабатывали, чтобы оставить деньги здесь же, чтобы влезть в долговую яму и, если нечем расплатиться, лечь на операционный стол как донор.

   Найт взялась за сканер и моргнула, глядя на получившиеся данные. Насколько мозг должен устать, чтобы глазами видеть перед собой землянина, а техника уверяет, что это манаукец. Нет, техника не ошибается, и глаза не лгут. Манаукцы отличались от землян тем, что они прошли модификацию унжирцев. Они крупнее обычных землян, их кожа белая как кристаллики сахара, а глаза алые как горячая кровь. А ещё у них яркие губы. Найт смотрела на них слишком пристально. Яркие, очень яркие. Земляне враждуют с манаукцами даже сейчас, когда эта раса вошла в Союз Свободных Рас. Их приняли и жабоподобные нонарцы, и унжирцы, радеющие за мир во всей Галактике, так похожие на эльфов из детских сказок.

   – Идентификатор, – потребовала Уитни, протягивая сканер, чтобы считать данные.

   «Землянин». Спорно, но ладно. «Марк Андерсон». Имя, возможно, выдуманное, потому что мужчина родом со станции «Луна-2», а она русская. Надо было Уитни выбирать именно эту станцию, когда была возможность. Но она струсила и хотела улететь подальше от дома. Глупая, какая же она была тогда глупая. Хотя и сейчас, наверное, не меньше, потому что молча стала править данные медсканера. Техника не ошибается, поэтому её приходится упрашивать, стирать буквы, чтобы вводить новые.

   – Землянин так землянин, – тихо шепнула Найт, добавив чуть громче: – Свободен.

   Следом вошёл такой же. Уитни молча смотрела на данные сканера и дико хотела кофе. Манаукцы на станции. Она обязана доложить. Обязана раскрыть правду Главе, а вместо этого сидит и хочет кофе, стирает данные и вносит их от руки, поглядывая на кофемашину.

   – Если есть ещё такие же, как ты – перемешайтесь, а не по очереди, – бросила Эдварду Ньюмену, тоже выходцу с «Луны-2».

   Манаукцы на станции. Эта мысль не давала покоя. Было немного радостно от того, что она творила. Чуть-чуть волнующе, самую малость. Если они убьют Главу – это станет подарком для Уитни. Третий пациент был настоящим землянином, за ним двое нонарцев. Уитни даже подумала, что оказалась неправа, и что её мозг всё же сбоит, и манаукцы ей привиделись. Ведь не мог же «Галактический патруль» наконец-то обратить своё внимание и на станцию «Мидори-2». Знаменитые чистки «Патруля» у многих на слуху и вызывали дикий страх у тех, кто преступил закон. Манаукцев не подкупить и не победить. Модифицированные, как машины-убийцы, всегда шли напролом, сметая всё со своего пути к намеченной цели.

   Дверь в очередной раз открылась, когда Найт вышла из кухонного угла с чашкой кофе. Чем отличаются манаукцы от землян? Многим, если приглядеться. Сейчас Уитни приглядывалась и улыбалась, потому что и у этого мужчины губы были яркие. Чётко очерченные пухлые красивые губы. Кофе был горячим, наверное, как и губы манаукца. Новенький сел на стул для пациентов и стал ждать, когда Найт подойдёт ближе. Но она не спешила, пила кофе и рассматривала мужчину. Крупный, но не крупнее остальных. Рельефный, под кожей мышцы ходили ходуном, словно кое-кто нервничал. А кожа удивительно загорелая. Глаза карие, тёмные, радужки не разглядеть.

   – Работать будешь? – нетерпеливо бросил хрипловатым угрожающим басом.

   Уитни усмехнулась. Манаукцы очень темпераменты. Многие их считают неуравновешенными, но Найт по своему опыту знала, что и среди землян бывает такие, что и секунды промедления не могут терпеть. Этот терпит.

   Найт села за стол и просканировала мужчину – опять то же самое. Нет, это всё же не от усталости, а на станцию и вправду прибыли манаукцы.

   – Идентификатор, – холодно приказала, а когда получила данные, произнесла: – Пусть все, такие как ты, Иван Комаров, идут через меня. И успевайте, через час закончится моя смена.

    Уитни взяла чашку с недопитым кофе, глядя прямо в глаза манаукца. Тот не спешил её покинуть, прежде пытался прожечь в ней дыру. Но Найт и не торопила его.

   Мужчина медленно и опасно поднялся, словно еле сдерживал свою мощь. Уитни равнодушно следила за ним, допивая кофе. Молчание было настолько густым, что можно ложкой размешать. О чём думал мужчина в этот момент, Уитни не знала. И даже не хотела знать. Просто ждала, когда он уйдёт. Помощь она предложила, а принимать её или нет – это дело манаукцев.

   Их оказалось двенадцать. Двенадцать манаукцев прибыли на станцию и это целый отряд быстрого реагирования. Значит, будет зачистка. Это не могло не радовать. Но радости Уитни не испытывала, потому что сразу, как закончилась смена, за ней пришли боевики Главы Инагавы.

   Найт уже несколько лет терпеть не могла японский стиль в декоре. При взгляде на азиатскую атрибутику её передёргивало, ведь с ней связаны только боль и унижения.

   – Доктор Найт, вы опять испортили товар.

   Голос у Главы был тихим, но от него по коже разбегались мурашки, и сознание накрывала паника. Трахать белую женщину Инагаве не понравилось, а вот бить, ломать – очень даже. И он всегда лично наказывал за любой проступок. Бил профессионально, так, что синяков не видно, но Уитни потом сутки встать не могла.

   Зажмурившись, Найт вспомнила ту девушку, которая умоляла её убить. Да, она умоляла, но знала ли она, какой будет цена её смерти для палача? Вряд ли они знали, все те, кто на коленях ползал перед Уитни.

   – Она была накачана наркотой под завязку. Анестезия не подействовала, – сухо оправдывалась каждый раз Уитни, потому что это была правда. Потому что это было её оправдание, её и Кима. У коллеги тоже были свои тайны, о которых Найт узнала не так давно, но не вмешивалась, как и он не вмешивался в её работу. Здесь нет друзей, все враги. Все. Каждый выживал, как мог.

   Боль ослепила внезапно, и Уитни, тихо вскрикнув, упала на колени, зажимая бок.

   – Ты говоришь это каждый раз. Каждый раз говоришь об этом, доктор Найт.

   – И каждый раз вы меня не слышите, Глава, – сквозь слёзы прошептала женщина, зная, что именно этого и ждёт от неё Инагава. Могла бы промолчать, но не факт что это спасло бы её от дальнейшей боли. А так небольшая передышка.

   – Опять дерзишь своему господину. – Тора поцокал языком, обходя кругом склонённую перед ним Найт. – Ты хоть знаешь, что тебя уже называют Белой Смертью? Что просят наказать тебя жестоко, чтобы не портила товар.

   – Я…

   – Замолчи. – Больно ухватив Уитни за волосы, Инагава склонился над ней, ласково провёл пальцем по подбородку. – Замолчи. Я сегодня не в настроении слушать твои пререкания. Я устал.

   С силой вцепившись в лицо Найт, Тора склонился ещё ниже, пристально вглядываясь в лицо женщины, оскалился, заостряя крылья носа.

   – Знаешь, мне нравятся твои глаза. Особенно когда в них плещется боль, страх, злость. Ты бунтарка, доктор Найт, но всему есть предел, и ты подошла к самому краю. Слишком многие точат на тебя зуб. Берегись, моё терпение не вечно. И когда оно лопнет, я отдам тебя одному из своих людей.

   Уитни усмехнулась и прохрипела, еле шевеля стиснутыми властной рукой Главы губами:

   – С каких это пор кто-то имеет право предъявлять претензии Главе Инагаве? Неужели старость берет своё, и вы даёте слабину. Так недолго докатиться и до того, что вам воткнут нож в спину.

   Тора скалился, всё сильнее сжимая лицо Уитни, а затем, держа её за волосы, отвесил хлёсткую пощёчину. Во рту женщины появился вкус крови.

   – Уходи, – приказал ей Глава, и Найт пришлось прикладывать все силы, чтобы подняться. – И помни, что моё терпение на исходе.

   Найт могла бы поспорить с этим, а даже утверждать обратное. Сегодня она легко отделалась, зато бросила красную тряпку быку. Кто бы ни хотел Уитни себе, он теперь и не взглянет в её сторону. Глава не любил, когда им пытались управлять, не любил чувствовать себя зависимым. И глупцы те, кто считает, что Инагава ест у них с руки. Не ест, он её просто откусит, а пока выжидает до поры до времени.

   Найт еле брела по коридору до медицинского отсека, стараясь держаться прямо. Но в толкотне вечно снующиеся и кричащие люди постоянно задевали её, причиняя ещё больше боли. Кажется, ребро треснуло. Тяжело даже дышать. Уитни столько раз через это проходила, но каждый раз как новый. Хочется уже остановить эти круги ада. Но у неё не хватит сил, нужен кто-то всесильный.

   Резкий толчок в спину взорвал настоящий фейерверк перед глазами. Глухо застонав, Уитни облокотилась о стену, придерживая бок рукой. Как же она ненавидела азиатов за их суетливость. А ещё за громкость, за хамство, за невежество. Да много за что. Слишком разный менталитет. Уитни презирала их за раболепие перед теми же бандитами, за то, как легко они предают чужаков.

   – Осторожно, – раздался над головой глухой бас.

   Уитни замерла, испуганно моргнув. Ей же не послышалось? Медленно обернувшись, Найт удивлённо рассматривала мужчину, точнее, его яркие губы. Как же его там, Комаров, кажется. Боль растекалась по телу и пульсировала, мешая думать. Как здесь оказался манаукец и почему он прожигает Уитни таким сердитым взглядом?

   – Что с вами? – тихо спросил манаукец после минутного рассматривания, чуть склоняясь над женщиной, заслоняя её собой от толпы, снующей по коридору.

   – Что с вами? – повторил строго.

   Уитни вдруг поняла, как сейчас выглядела жалко. На лице от пальцев Главы, наверное, остались следы, и щека до сих пор горела. А боль в боку уже разрывала мозг.

   – Отойдите, – тихо приказала Найт, не желая принимать ничьей помощи, не желая чувствовать себя ещё более жалкой, чем уже есть. Медленно, опираясь о стену, она сделала пару шагов, но манаукец дёрнул её за руку, и она не сдержала стона, пошатнулась.

   – Да что с вами? – рявкнул мужчина, поднял Найт на руки и размашистым шагом стал прокладывать себе пусть в медотсек.

   – Да что вы творите? Поставьте меня немедленно!

   Уитни смущалась, потому что её никто и никогда не носил на руках. Никто и никогда. А сейчас аромат чужого тела пробивался сквозь букет запахов, витающих в коридорах станции. Найт привычнее были запахи медикаментов и дезинфектора.

   От манаукца исходило такое тепло, которое ни с чем не спутать. Да, манаукцы намного горячее любой из рас Союза. Горячие парни во всех смыслах этого слова. Когда-то это словосочетание казалось молодой Уитни очень смешным и таило в себе сексуальный подтекст, а сейчас горячий парень – это пациент с высокой температурой тела и только. Или манаукец.

   – Вы привлекаете к себе слишком много внимания, особенно вашей выходкой. Главе это не понравится, а ему доложат.

   – Это Глава сделал с вами?

   Найт не услышала вопросительных ноток, скорее это было утверждение.

   – Он это делает с каждым, и с вами сделает, если совершите ошибку, а вы именно её сейчас и совершаете.

   – За что он вас избил?

   – А вы не знаете? – с усмешкой бросила женщина, дерзко приподнимая голову. Боль от каждого шага манаукца отзывалась в позвоночнике и забиралась под черепную коробку. Если он ещё долго будет её нести, то она точно умрёт от болевого шока.

   – Я убийца. Испортила товар и поэтому наказана.

   – Почему вы убиваете? – очень тихо спросил манаукец после недолгого молчания.

   Уитни пожала плечами.

   – Потому что это единственный выход для всех нас.

   – Для всех?

   – Да, – коротко выдохнула. Для всех. И Уитни надеялась, что у манаукцев всё получится. Она будет молиться за это.

   Стоило манаукцу войти в медотсек, как Найт тут же почувствовала себя на своей территории и принялась раздавать приказы. Комаров безропотно подчинялся, что стало приятным открытием. Большая редкость, обычно мужчины спорили, ворчали, откровенно оскорбляли, но не манаукец.

   – Отвернитесь, – устало приказала женщина, прежде чем стянула с себя костюм и в одном белье забралась к медкапсулу. Активировав её и задав программу, Найт прикрыла глаза. – Вам стоит уйти, господин Комаров, пока сюда не наведались люди Главы. Иначе вам предстоит очень неприятный разговор. Я не хотела бы, чтобы вам помешали.

   – Говорите так, словно знаете, зачем я здесь, – раздался голос манаукца совсем рядом.

   Уитни открыла глаза, хотя это было тяжело сделать. Программа запущена и обезболивающее начало действовать.

   – Даже знать не хочу, потому что знаю себя. Я боюсь боли, господин Комаров. Я под пытками разболтаю всё. А Глава Инагава мастер боли.

   Говорила Уитни через силу, с трудом фокусируя взгляд. Но даже в таком состоянии женщине казалось, что манаукец со странным выражением лица рассматривает её слишком пристально.

   – Мне нужно время, – произнёс он, прежде чем Уитни почувствовала особенно болезненную инъекцию, которой точно не должно было быть, но уснула, думая о том, что сказал мужчина.

   Время. Всем нужно время, но порой его совершенно нет и не выторговать у смерти, как ни проси.

   Когда лечебный сон закончился, началась новая смена и новый поток пациентов. И уже через три часа Найт в закрытом защитном костюме ворвалась в кабинет доктора Кима, встревоженно протягивая планшет, но притормозила, увидев коллегу в таком же костюме биозащиты.

   – У нас на борту неизвестный вирус!

   – Да, я уже оповестил Главу.

   Он уже знал. Знал раньше неё, но даже не подумал известить, снова напоминая женщине, что здесь нет друзей, здесь все враги.

   – Сколько у тебя? – уточнила Уитни, в голове пытаясь выстроить план действий.

   – Пока трое, но…

   – Надо их погрузить в криоген. Каждого с такими симптомами. Ни времени, ни средств на лечение нет. Зараза быстро распространяется.

   – У нас нет столько криогена, – махнул головой доктор Ким, глядя на Найт холодными чёрными уставшими глазами.

   – Значит, будем кремировать?

   – Нет, просто выкидывать за борт.

   – За борт нельзя, вдруг кто подберёт.

   – Главе на других наплевать.   

   Оба доктора переглянулись, понимая, что от них в этом вопросе мало что зависит. Но всё же Уитни, вернувшись к себе, написала свой отчёт Главе с предложением о кремации. Если быстро вычислить заразившихся и уничтожить их, то можно в кратчайшие сроки локализовать заражение.

   Найт прекрасно осознавала, что ей не хватает компетентности в вопросе вирусов и прочего. Она же сестра милосердия, не более, у неё нет профессиональных навыков и нужного образования. Женщина целиком и полностью всегда полагалась на аппаратуру, работать с которой её здесь обучили. Возможно ли, что неизвестный вирус лишь причина устаревшего программного обеспечения медотсека? Найт не хотела об этом думать. Поэтому она и пришла к доктору Киму, который свою лицензию получил по праву. Но раз и он не знал ни названия вируса, ни методов его лечения, значит, дело труба.

   Согласно инструкции Найт следовало бы отправить соответствующий отчёт на «Апполо-17», столицу Земной Федерации. Но это согласно инструкции, которую здесь никто не соблюдал, даже сам капитан. Да и нет у Уитни возможности обойти защиту хакеров Главы. Он контролирует каждого жителя станции.

   Симптоматика нового заболевания была схожа с обычной вирусной простудой, но медсканер оповещал красным о неизвестном вирусе и не выдавал никаких способов его лечения. Назначать лечение на свой страх и риск Уитни пока была не готова, только после решения Главы. А ещё она всё же надеялась на профессионализм коллеги.

   Но, как обычно, зря.

   Через час её пригласили на видеоконференцию с Главой. Кроме Найт в разговоре участвовали все помощники Инагавы Таро, занимающие ключевые места на станции, и доктор Ким. Не было только самого капитана, но его, видимо, не предупредили об эпидемии на вверенной ему территории.

   – Господа, – тихим голосом обратился Инагава, заставляя посмотреть на него в центральной крупной иконке. – У нас ЧП. Вирус на нижних уровнях.

   Уитни могла бы и возразить, но не стала. Распространение любого вируса происходит слишком быстро, а инкубационный период этого ещё неизвестен. Если он длительный, тогда разносчики заразят гораздо большее количество людей. Найт очень беспокоили странные совпадения. Манаукцы и вирус. Неужели в этом был их план? Даже не верилось в такое коварство. Всё же манаукцы заслужили себе славу именно защитников Союза. Они воины, которых нанимали не только физически слабые унжирцы, но и нонарцы.

   – Что скажете, госпожа Найт?

   Услышав свою фамилию, Уитни моргнула, фокусируясь на Главе. Потом осознала, что пропустила его вопрос мимо ушей. Она задавила в себе за доли секунды лёгкий испуг, затем невозмутимо сообщила:

   – Я высказала своё мнение в отчёте, отправленном вам.

   – То есть вы считаете, что доктор Ким не прав?

   Глава разозлился. Он понял, что Уитни была невнимательна, оскорбила его, жди расплаты. Но сейчас не стоило об этом думать.

   – Доктор Ким дипломированный врач, не думаю, что он в чём-то ошибается.

   – Но вам не нравится его предложение выбрасывать тела за борт.

   Ах вот о чём шла речь. Уитни расслабленно выдохнула и осторожно расправила плечи, посмотрела на иконку коллеги, не замечая у него каких-либо эмоций.

   – Трупы привлекут внимание. Опять же есть опасность распространения заражения, когда падальщики приволокут тела обратно на станцию, чтобы поживиться. Поэтому я и предлагаю кремацию. Это не заденет ничьи религиозные взгляды. Что более безопасно для нас: прах развеять в космосе или труп скинуть?

   – Сжигать – лишняя трата энергии, – возразил один из помощников Главы. – И огонь на станции опасен.

   – Да и времени займёт много, – отозвался другой.

   Уитни чуть зубами не скрипнула. Времени и вправду было катастрофически мало, чтобы тратить его на препирательства.

   – Пока не так много заразившихся и паники нет. Можно быстро вычислить больных и сжечь их!

   Её предложение вызвало недовольство, и Уитни даже не поняла почему. Она дело предлагает.

   – Проще собрать их в одном стыковочном отсеке и открыть люк, – словно рассуждая, вынес свой вердикт Глава.

   Уитни стало дурно от одной мысли, сколько людей ей теперь придётся приговорить к такой бесчеловечной казни.

   – Давайте не сеять панику, господа. Ещё никто не умер, а наш доктор Найт уже развеивает прах в открытом космосе, – неожиданно подал голос доктор Ким, и женщина замерла, осознавая, что так возмутило членов экстренного совета. Да, никто не умер, а Уитни ради спасения тысяч уже мысленно готова убивать просто заразившихся.

   – Глава, – снова заговорил Ким своим тихим и равнодушным голосом.

   На курсах среди сестёр ходила байка, что чем хладнокровнее хирург, тем больше его пациентов не выживало на операционном столе. С каждым умершим отмирает и частичка души. Судя по Киму, дела у него совсем плохи, впрочем, как и у Найт. Но женщина знала, что это неправда, её коллега очень искусный хирург, много знающий по общей практике, а у Уитни один сканер и тот опыт, что она получила ради того чтобы выжить. Тогда Инагава дал ей выбор: или быть шлюхой, или доктором.

   Проститутки здесь живут в среднем года три-четыре. Потом это и жизнью не назвать. И, конечно же, Найт сделала всё, чтобы скрыть свой непрофессионализм от других. Эту тайну с ней делил лишь Глава, остальные умерли.

   – Нам нужно сообщить в министерство здравоохранения Земной Федерации.

   – И хотелось бы получить доступ к галасети, чтобы изучить новый вирус. – Найт решила воспользоваться моментом и обновить базу данных своих аппаратов. Без компьютера она как без рук и глаз – ни на что не способна.

   – Отчёт? – переспросил Инагава, и Уитни подтвердила слова коллеги. Отчёт следовало отправить ещё три часа назад, но врачи, как примерные дети, ждали разрешения родителя. – Доступ? – насмешливо приподнял брови Таро. – Ещё никто не умер, отчитываться не о чем и уж тем более выходить в сеть и привлекать ненужное внимание своими исследованиями.

   – Доктор Ким, – обратился он к коллеге Уитни, пока она, прикрыв глаза, пыталась справиться с нахлынувшей на неё злостью. – Отчёт отправите только после первой смерти. А пока не сеем панику. Доктор Найт, – позвал её Инагава, и женщина открыла глаза, – надеюсь, напоминать не надо, что смерть должна быть не от вашего желания ускорить процесс?

   – Понятно, Глава, – кивнула Уитни под насмешливые шепотки замов Таро.

   Она и не собиралась никого убивать. Сейчас главное узнать инкубационный период. Как ни крути, а в исследовании болезней Найт совершенно слаба, нужно идти к доктору Киму.

   В кабинете коллеги было многолюдно – на приём пришла целая семья, и по беглому взгляду стало понятно, что привели они мальчишку, чтобы получить кредиток. Щуплый и напуганный паренёк жался в кресле, пока остальные члены семейства галдели, перебивая доктора Кима. И их, похоже, совершенно не смущало, что врач сидит в биологическом костюме. А может, просто не знали, как должен выглядеть врач. Услуги святил медицины на станции «Мидори-2» стоили недёшево. Люди порой умирали, ни разу не побывав на приёме, используя онлайн консультации да роботов-помощников.

   – Нам бы поговорить, – произнесла женщина, замерев на пороге.

   В кабинете воцарилась гробовая тишина, а все находившиеся в нём прикипели взглядом к Уитни. Кажется, она погорячилась, считая, что эти люди не знали, как выглядят врачи. Данное семейство, видимо, наслышано о докторе Белая Смерть.

   – У меня идёт приём, – не отрывая взгляда от виртуального экрана планшета, где были выведены жизненные показателя ребёнка, отозвался коллега, на что Найт пожала плечами.

   – Ты же всё равно им не заплатишь ту сумму, что они просят. Парень болен, и органы все истощены. Из ценного у него только глаза, но они карие, вряд ли найдётся заказчик на такую радужку.

   Доктор Ким раздражённо цокнул, когда мать главы семейства заверещала, заверяя, что парнишка абсолютно здоров.

   – У вас вид и то здоровее, а вы давно в возрасте, но при беглом взгляде мне кажется, ваши органы будут стоить дороже, – ответила ей Найт в лоб.

   Бабка испуганно дёрнулась в сторону, снося со стула своего молчаливого и какого-то безвольного, словно тень, сына. Тот встал, заслоняя собой мать, будто Уитни им уже угрожает включённым лазерным скальпелем.

   – Доктор Найт, не мешайте приёму, – попросил коллега.

   Уитни равнодушно покачала головой.

   – У нас есть дела куда поважнее. Вирус.

   – Доктор Найт, идите к себе. Нам дали распоряжение по этому вопросу – ждать, вот и ждите.

   Уитни, наверное, обиделась бы, если бы ещё умела это делать, а так просто развернулась, напоследок бросив:

   – Вирус опасен, если его не лечить, а ждать. Пока ещё есть шанс выжить, а через час его может уже и не быть.

   Задержав взгляд на худом мальчишке, женщина покинула кабинет. Она не понимала причины холодности доктора Кима. Обычно он более приветлив, по крайней мере, не такой ледышка, как сейчас. Что-то с ним случилось. Интересно, что?

   Ким, в отличие от Уитни, сюда прибыл на заработки. Его не привезли, держа в неведенье. Он чётко осознавал, с чем столкнётся и как именно будет зарабатывать деньги. Кредиток, как известно, много не бывает. Найт раньше осуждала врачей, которые ради наживы готовы поступиться моральными принципами. Это сейчас она поняла, что жизненные обстоятельства бывают такие, что проще взять в руки скальпель и резать живых людей, лишь бы выжил тот, кто тебе дорог. Нет, у неё нет такого человека. Больше нет. Раньше была Анна, но она предала её, чем спаслась. И Уитни радовалась за бывшую подругу, молясь, что бы она никогда в жизни не узнала, что стало с Найт.

   В её кабинете сидел манаукец. Женщина даже притормозила в удивлении, оглянувшись на огромную очередь, ставшую за несколько лет настолько привычной, словно это был интерьер коридора, а не живые люди. Она замерла, не зная, как и быть. Манаукец медленно обернулся, оценивающе оглядел её с головы до ног.

   – Вы в защитном костюме. На станции эпидемия?

   – А то вам неизвестно что да. Вы же этот вирус завезли, – не стала ходить вокруг да около Уитни, рубанула с плеча, надеясь на откровенность.

   – Не мы. Вы же сами нас проверяли не так давно. Забыли? Мы чисты. Не стоит произносить столь громких обвинений.

   Найт не знала, что и ответить. Села за стол, включила компьютер. Пока тот загружался, женщина рассматривала мужчину, который нёс её на руках. Фильтры исказили истинный запах манаукца. Она хотела бы вновь окунуться в этот неповторимый аромат. А ещё лучше просто прикрыть глаза и ощутить себя в крепких и надёжных руках. Но над станцией нависла беда, и Уитни не могла сейчас предаваться фантазиям.

   – Если не вы, то что за странное совпадение? Вы ведь здесь из-за этого? Из-за эпидемии?

   Мужчина молчал, прищурив глаза, следил за Найт, а та тяжело выдохнула, тихо прошептав:

   – Я очень надеюсь, что вы здесь для того чтобы помочь.

   – Вы не такая, какой кажетесь, – неожиданно произнёс манаукец.

   Уитни нахмурилась, пытаясь осмыслить его слова.

   – А какой я кажусь? – не выдержала она поединка взглядов. Внезапно захотелось, чтобы хоть кто-то посмотрел на неё со здоровым желанием, чтобы увидел в ней настоящую женщину.

   – Жестокой.

   Усмехнувшись, Уитни прикрыла глаза.

   – Наивность лечится вакциной жестокости. И так каждый раз, пока глупых иллюзий не останется.

   – Я всё же надеюсь, что в вас хоть что-то да осталось.

   Женщина позволила себе одну единственную улыбку.

   – Мужчинам свойственно надеяться. Вот только они потом за эту надежду очень больно наказывают. Так что покиньте мой кабинет, господин Комаров. Вы всё равно здоровы как бык. Вам точно здесь делать нечего, чего не скажешь о тех, кто ждёт в очереди.

   – Тут вы не правы, – усмехнулся манаукец и встал.

   Уитни невольно обеспокоилась. Во-первых, взгляд у мужчины стал очень тяжёлым и пугающим, и тот, кто говорил, что линзы не передают эмоции, явно ошибался. Найт кожей почувствовала, как повеяло опасностью. Во-вторых, мужчина заблокировал дверь. В-третьих, направляясь к ней, стал говорить странные вещи.

   – Здесь есть камеры, но, как я понял, нет звука. Вы каждый раз предупреждаете меня о том, что я нарываюсь на гнев Главы мафии. За вами следят постоянно?

   Уитни гордо держалась, не отводила взгляда от манаукца, нервно сжимала руки в кулаки и не шевелилась.

   – Да, следят.

   – Значит, мне стоит прежде попросить у вас прощения за то, что сейчас сделаю.

   Найт вздрогнула, по коже пробежался холод. Страх, что её сейчас будут бить, приходилось давить, чтобы не сорваться в истерику. Глядя на надвигающегося мужчину, от которого расходились волны силы и власти, ничего иного на ум не приходило. Найт знала в своей жизни только одно правило: сильный мужчина – это боль и невозможность хоть что-то противопоставить.

   Как же обидно, что она поверила… А чего она ждала? Что в коем-то веке хоть кто-то станет обращаться с ней по-человечески? Нет, не после того, на что она пошла в своём стремлении сначала выжить, а теперь стать свободной. Нет, она не станет жалко просить не делать ей больно. Это не поможет. Никогда не помогало. Чужие мольбы, наоборот, разжигают в зверях желание калечить, почувствовать не просто запах страха, но и вкус крови.

   Закусив губу, Уитни ждала, когда манаукец обойдёт стол, а затем бесцеремонно поднимет её со стула. Однако дальнейшие его действия разрушили построенный в голове женщины ход событий: Комаров прижал Найт к себе и деактивировал шлем её костюма.

   – Что вы делаете? На борту вирус! – возмутилась женщина, но он качнул головой, остановив её возражения.

   – Вам не потребуется защитный костюм, да и к тому же я здоров, вы же сами сказали. Так что вы в безопасности.

   – Что значит – не потребуется?

   У Уитни с новой силой вспыхнули подозрения о причастности манаукцев к происходящему на станции.

   – Вы очень красивы, доктор Белая Смерть. О вас уже ходят легенды. Преданный убийца Синдиката.

   Уитни даже не вздрогнула, услышав своё прозвище. Она не пыталась оправдываться, потому что всё, о чём говорил манаукец, было правдой.

   – А ещё говорят, что вы любовница Главы.

   Тут Найт не выдержала и удивлённо приподняла брови. Манаукец усмехнулся, провёл подушечкой большого пальца по нижней губе Найт, заставляя её молчать и внутренне подобраться. Всё это ей уже не нравилось. Ни разговор о Главе, ни действия мужчины. Он словно её… соблазнял? Зачем?

   – Вижу, слухи неверны. Вы не любовники. Но всё же я хочу проверить, есть ли у него к вам особенная привязанность. За что прошу прощения.

   Уитни хотелось бы спросить, как именно он это собрался проверять, но объяснений и не потребовалось. Манаукец её поцеловал, приподняв над полом и усадив на стол. Никому не позволялось трогать Уитни. Она не разрешала ни одному мужчине себя целовать. Только Глава делал с ней всё, что заблагорассудится, с остальными женщина боролась. Но манаукец ввёл Найт в ступор, и она даже не поняла, как смогла вытерпеть чужое проникновение в свой рот. Очень властное, горячее и невероятно ласковое. Женщина задрожала от нахлынувших чувств. От взорвавшихся в ней эмоций хотелось плакать. Она испуганно смотрела в глаза манаукца, который, чуть отстранившись, рассматривал её, медленно сжимая волосы в кулак.

   – Вам стоит сопротивляться, госпожа Найт. Так будет правдоподобнее.

   – Что?

   Уитни моргнула, и её рука взметнулась отвесить оплеуху наглецу. Но он перехватил руку и заломил ей за спину, придвигаясь ближе, вторгаясь между раздвинутых женских бёдер. Тесный контакт вызывал у Найт ещё большую панику. Мужчина был большим, намного большего того же Главы, и словно отлитым из металла, твёрдым и невероятно горячим.

   – Да, вот так вот. Можете даже кричать. Двери тонкие, вас услышат.

   – Вы что творите? – сипло переспросила Уитни, не понимая мужчину. Он хотел, чтобы она сопротивлялась? Хотел, чтобы кто-нибудь услышал её вопли?

   – Насилую вас, – со смешком выдал манаукец и снова поцеловал.

   Найт поражённо выдохнула, не в силах сопротивляться от удовольствия. Кажется, манаукец и понятия не имел, как по-настоящему насилуют. В этот момент жертва не испытывает наслаждение и удовольствие, а боль, унижение и всепоглощающее желание умереть. Сейчас Уитни хотелось совсем иного. Она впервые поняла, что поцелуи могут нравиться.

   – Через сколько они появятся? – тихо шепнул манаукец, нежно проводя носом по шее Найт.

   Та не сразу поняла, о чём её спрашивали. Но стоило собраться. За всё в этом мире приходилось платить, и за эти секунды удовольствия ей придётся расплачиваться болью в апартаментах Инагавы Таро, но Уитни точно не пожалеет об этом. Манаукец явно был первосортным любовником. И ведь это он всего лишь целует.

   – Минута минимум, – с трудом выдохнула она, и её тут же сорвали со стола, развернули лицом к двери. Сильные руки вцепились в края ворота костюма и рванули в разные стороны, оголяя грудь.

   – Извини, что так грубо, но так нужно, – оправдывал свои действия мужчина.

   Уитни испуганно выставила руки перед собой, потому что поза, в которую её насильно гнули, была знакома ей с того самого первого раза семь лет тому назад.

   – Нет, нет, – вырвалось у Найт, которая запуталась в своих воспоминаниях, рухнувших, как внезапный обвал в тоннеле шахты. – Прошу, не надо, – шептала она, ощущая тяжесть мужского тела и пальцы на своей талии. Только не опять! Только не так!

   Дверь распахнулась, и в кабинет ввалились боевики Главы. Что было дальше, Уитни не видела. Как только она почувствовал, что её отпустили, стекла на пол и, прикрываясь руками, застыла, всё ещё барахтаясь в своём личном кошмаре.

   Ей всего восемнадцать, она одна против взрослого мужчины. Кричи, не кричи, никто не слышит, в жилблоке они одни. Тихий противный шёпот, что родители знают, что ему можно, что она должна, проникает прямо под кожу. И боль, разрывающая на части, и стыд, что происходит всё именно так – унизительно, на коленях, уткнувшись лицом в подушку, чтобы сдержать крик и заглушить рыдания. И похотливые, чуть хрипловатые стоны Фишера сменились на шёпот Главы Инагавы, который любил хватать за волосы и оттягивать голову назад, и иметь так жёстко, чтобы не оставалось места удовольствию, только боли. И эти жалкие глупые вечные слёзы… как же Уитни себя за них ненавидела.

   Её кто-то звал, тряс, тормошил, но Уитни никого не видела, только вновь слышала эхо пережитой боли, свой плач, искажённый временем, ощущала слёзы на своих губах вперемешку с кровью. Опять она ошиблась, манаукец умело трахнул её, вытаскивая из сознания всю грязь, которую она так глубоко зарыла. Нельзя верить мужчинам. Им всегда плевать на женщин. Женщины для них ничто, прах под ногами.

   Пощёчина звонко оглушила, возвращая Найт из глубин мрака. Женщина вскинулась и встретилась с взглядом доктора Кима.

   – Вы что себе позволяете? – привычно выкрикнула она, прижимая руку к горячей от удара щеке.

   Коллега был в костюме, выглядел непривычно взволнованным, даже не отошёл сразу, как только она пришла в себя, а, придерживая за плечи, помог сесть на стул.

   – Он ничего не успел вам сделать?

   Голос Кима подвёл, кореец выглядел смущённым, и Уитни не сразу поняла, что дело в её разорванном костюме. Запахнув ворот, она кивнула головой.

   – Со мной всё хорошо. Благодарю за помощь, – бесстрастно отозвалась она, мечтая выпроводить всех из кабинета и побыть одной, чтобы прийти в себя окончательно. Выпить кофе. Много кофе, стереть горечь боли и разочарования благородным напитком с сахаром. Да, очень хотелось чего-то послаще и погорячее.

   – Я думал, вы с ними заодно, – неожиданно прошептал Ким, пока Найт оглядывала погром в своём кабинет. Манаукец явно сопротивлялся, но позволил себя увести. Зачем ему нужен был весь этот цирк? Что он хотел проверить? Удостоверился в своих мыслях? Глава имел к ней своё пристрастие, вот только Уитни никогда об этом не мечтала и не могла бы никому этого пожелать. В чёрную дыру такую привязанность. Проще умереть.

   Уитни пару раз моргнула, с трудом понимая, о чём сказал коллега. И только когда он собрался уходить, ожила.

   – С ними?

   Ей же не показался особенный смысл в этом слове?

   – Вы знали о них? – тут же родился новый виток вопросов. По одному взгляду на доктора Кима Найт поняла, что да, он знал о манаукцах. – Вы с ними заодно? – ахнула женщина.

   Коллега передёрнул плечами, а затем, как недавно манаукец, заблокировал многострадальную, чуть помятую дверь.

   – А вы нет? Тогда почему вы не сообщили о них?

   И тут Уитни стало понятно, что по какой-то неведомой случайности манаукцы попали к ней, а не к доктору Киму.

   – А вы? Давно они здесь? Или эти первые?

   Ким нахмурился, затем тихо выругался.

   – Так вы не знали ничего?

   – Ко мне их привёл господин Чо, судя по всему, он вам больше не доверяет. Или же это была проверка?

   Ведь могли же проверять и её. Но Уитни этого не боялась. Ким опять выругался. Господин Чо практически ручной пёс Инагавы. Ради Синдиката готов родную мать продать на органы. Очень мерзкий тип, с таким не договориться, не купить, только пристрелить, как шелудивую псину.

   – Видимо, не доверяет, – тихо произнёс доктор, сканируя Найт настойчивым взглядом. – И всё же, почему вы не доложили, если сразу поняли кто они?

   – Как тут не понять, когда тебе крупными буквами пишут. И кому докладывать, господин Ким? Тому, кто каждый день превращает мою жизнь в Ад? Когда Глава умрёт, я станцую джигу на его прахе, обещаю вам.

   – Слишком громкие слова от той, кто…

   – Вы так хорошо меня знаете, господин Ким, что смеете судить? Мне вот нет дела до того, ради кого вы готовы были продать душу дьяволу добровольно. Мне неинтересно, кому вы оправляете деньги и для кого ищете донора для пересадки детского сердца. И даже не берусь судить вас, прекрасно понимая, что официально купить искусственно выращенные органы дорого. У того парнишки организм ослаблен голодом. Он бы не выжил, и вас бы это не остановило, не явись я так не вовремя, так ведь?

   Ким зашипел, нависнув над Найт, гневно сощурил и без того узкие глаза.

   – Да что вы знаете о моей проблеме? У вас есть дети? Нет! Так и нечего судить меня!

   Яростно выплеснув свои негативные эмоции, доктор сбежал из кабинета Уитни, а та наконец-то осталась одна, в тишине и спокойно смогла переодеться в запасной костюм.

   Да, никто не вправе никого судить. И её тоже, вот только судий на неё одну развелось столько, что впору начать сезон охоты и отстреливать их.

   И всё же, почему Чо привёл манаукцев к ней? Неужели Ким где-то оступился? И как много манаукцев на станции, как давно они здесь? Жаль, доктор Ким так быстро сбежал, нужно было бы договорить до конца. Если манаукцев больше, то почему они медлят?

   Вдруг оглушительно заорала сирена, и вспыхнули алым лампы тревоги. Найт замерла, задрав голову к потолку, слушала оповещение системы, требующей не паниковать и не сопротивляться. Манаукцы начали действовать: на борту станции «Галактический патруль» с медотрядом. А значит, кто-то всё же отправил сообщение о заражении. У кого-то хватило духу действовать против Синдиката.

   Найт хотела позвонить Главе, но комм не нашёл сеть. Бросившись к компьютеру, женщина в шоке заметила значок отсутствия любой сети, даже внутренней. Началась самая настоящая облава. Уитни села в кресло, не зная, стоит ли ей сходить к Киму посовещаться, как им себя вести. Теперь, когда причина холодности коллеги стала ясна, она надеялась, что после прояснения ситуации их отношения наладились хоть чуть-чуть.

   В коридоре толпились люди, они цеплялись за Уитни, требовали пояснений, что происходит. Ответов у женщины не было, и она просто стряхивала с себя людей, чтобы дойди до кабинета коллеги, который в это время был занят операцией.

   Найт хватило одного взгляда, чтобы понять – Ким налажал. Тот самый худой мальчишка лежал на операционном столе, а доктор безуспешно пытался запустить его сердце. Для донора главное, чтобы сердце функционировало, а оно не билось и аппараты противно пищали, сообщая, что разряды тока не спасут ситуацию. Время упущено. Из-за захвата станции Найт просто не услышала звука тревоги, поэтому не успела прийти на выручку. Да и был ли у паренька шанс? Если тело истощено, то никакая техника не поможет.

   В этот момент двери в оперблок распахнулись, и боевики Синдиката втащили раненых. Они кричали, требовали немедленной операции, а Ким всё продолжал реанимацию донора. Найт пыталась в этом гомоне дозваться до коллеги, который всё отмахивался и требовал не мешать ему. В полной суматохе боевики положили своего товарища прямо на стол доктора, и дело дошло бы до рукоприкладства, если бы не Найт. Она взяла скальпель и перерезала горло пареньку, которого точно уже было не спасти – его мозг умер. Только после этого Ким поднял безумный взгляд на Уитни, а та отвесила ему пощёчину, прямо так, через защитный костюм.

   – Он умер! Займись раненым! – приказала женщина, а потом обратилась к бойцам: – Этого ко мне в кабинет.

   Попасть на операционный стол к Найт боялись все бойцы Главы, потому что операцию можно было не пережить, особенно когда видишь, как хладнокровно она перерезала горло мальчишке. Но когда тебя просто скидывают на проклятый стол, тут уж не до сантиментов, и пациенту остаётся лишь молиться выжить. Доктор Белая Смерть сосредоточенно занялась диагностикой и заполнением карты перед запуском программы. Пациентов сейчас будет много, и они, конечно, по большей части окажутся у Кима. Но и Найт умела штопать. И делала это сейчас, не задумываясь, кто лежит перед ней.

   Так продолжалось около четырёх часов. Пациенты сменяли друг друга без передышки на кофе. А его Уитни хотелось больше всего на свете. Просто кофе и немного отдыха. Когда шестая операция подходила к концу, а нового клиента уже занесли, и он сидел на кресле, и пачкал своей кровью пол, Найт не выдержала и подошла к кофемашине. Плевать на всё, пусть весь мир подождёт, а она сделает хотя бы один глоток кофе. И когда горячий сладкий божественный напиток наполнил её успокоением, обдавая теплом практически пустой желудок, в этот момент дверь открылась и трое высоких мужчин в чёрных защитных костюмах с оружием в руках ввалились в кабинет, за ними вошёл ещё один, но в медицинской форме.

   – Галактический патруль! Госпожа Найт, вы арестованы по обвинению в убийстве ряда лиц.

   Уитни подняла руки вверх, не собираясь сопротивляться, но её грубовато выдернули из кресла и толкнули к стене. Если бы не защитный шлем, то она бы больно ударилась лицом, так как руки ей быстро и профессионально заломили за спину и надели магнитные наручники, которые неприятно вибрировали.

   Интересная формулировка – ряда лиц. Откуда у них информация, что она кого-то убила? Ведь Глава тщательно заметает следы за своими людьми и за Найт тоже, кто бы что ни думал о нём. У Инагавы всегда было всё чётко как в аптеке для официальных статистик. Значит, на борту станции крыса.

   Её вывели в коридор, в котором творилось нечто невообразимое: кажется, арестовывали всех и каждого. Доктора Кима подтолкнули поближе к Найт, и они вдвоём прошествовали под конвоем по лабиринту уровней до стыковочного шлюза. Картина, открывшаяся им, впечатляла, Уитни даже присвистнула. Станцию заполонили звездолёты «Галактического патруля». Повсюду сновали полицейские роботы с мигалками. Зачистка была куда масштабнее, чем представлялось Найт. И на борту точно изначально был не маленький безобидный отряд из двенадцати человек, тут Уитни готова была руку дать на отсечение. Слишком хорошо знала, сколько боевиков у Синдиката, и что нахрапом станцию взять сложно.

    Всё же Ким не сказал ей правды, как давно манаукцы проникали на «Мидори-2». Ведь явно сначала были посланы шпионы и только затем основные бойцы. И если это так, то не для этого ли Союз допустил заражение вирусом? Для официального захвата станции? Других объяснений женщина не нашла. А значит, не стоило ей верить манаукцу, да и поверила ли она ему? Найт сама ещё не до конца разобралась. Возможно, она уже разучилась верить, кому бы то ни было, просто научилась не мешать другим делать их работу.

   Уитни никак не могла понять, что сейчас чувствовала, глядя на то, как силовики захватывают проклятую станцию. Кажется, она должна быть счастлива, но странная грусть сдавила грудь, и стало тяжело дышать, словно она сейчас расплачется. Свобода от Синдиката, как же давно она мечтала об этом. И чудо свершилось, вот только она всё ещё связана по рукам, арестована и будет осуждена. Не к такой жизни её мать готовила. Совсем к другой.

   Глядя на пролетающего робота-полицейского, девушка усмехнулась. Наверное, узнав, что стало с их дочерью, родители от неё откажутся, чтобы не позорила их имя. Когда-то давно Найт было бы стыдно за себя, но то время осталось далеко позади. Теперь она другая, теперь стала ко всем относиться более приземлённо, цинично. По сути, можно ли любить родителей, которые легко, ради своего благополучия, продали единственную дочь?

   Уитни качнула головой. Вряд ли. Она и не чувствовала в душе никакого тепла от воспоминания о них, о своём детстве, о станции «Стронг». Вся её жизнь – это чёрная бесконечная полоса.

   – Я ненавижу тебя, – тихий шёпот доктора Кима выдернул Найт из тягостных мыслей.

   Женщина обернулась к коллеге, который сидел напротив, и удивилась чёрной всепоглощающей ненависти в его глазах.

   – Ненавижу, – тихо повторил он, а Найт не подала виду, что удивлена, хотя видимых причин для лютой злости Кима не видела.

   Зато наконец-то все сняли свои маски и стали видны истинные отношения. Как ни печально, но Уитни считала, что именно с доктором Кимом сумела подружиться, насколько это возможно на «Мидори-2». Всё же наивность в ней осталась, наверное, к великой радости господина Комарова. Кстати, где он? Увидятся ли они вновь? Ей очень хотелось бы высказаться в лицо этому манаукцу за то, что он вытворял с ней. А ещё, хотя бы перед смертью, потребовать поцеловать. Да, именно это будет последним желанием приговорённого.

   Женщина усмехнулась, поглядывая, как стыковочный шлюз открывает свою пасть, слыша мерный гул турбин, наполняющий пространство. Вот и всё, Найт наконец-то вырвалась из ловушки, в которую угодила по своей глупости несколько лет назад. И яркий, пробивающий через защитный экран иллюминатора свет местной звезды был той маленькой наградой, которая освещает даже самую чёрную душу.

***

Найт в своё время представилась отличная возможность понаблюдать за тем, как люди сходят с ума. На «Мидори-2» это происходит примерно за год. Только прибывшие, угодившие в ловушку по своей наивности, как сама Уитни, ещё какое-то время пытаются бороться с произволом и беспределом, царившим на станции, всё больше запутываясь, как мелкие насекомые в паутине местного хищника. Изредка Уитни удавалось находить себе прекрасных собеседников. Вот только буквально через полгода взгляд у таких людей тух, а сам человек в скором времени умирал. Люди-бабочки, которые успевали подарить Найт крошку своего света и тепла, продлевая тем самым её собственную агонию. Уитни не считала себя особенной или чем-то отличающейся от тех самых людей, нет, просто ей «повезло», что в ней Глава видел доктора и решил, что она справится с работой. И она справлялась, потому что цеплялась за свою жизнь всей своей чёрной душонкой. Это потом она решила, что пора прекращать фарс под названием «Жизнь Уитни Найт», но ей не позволяли даже этой малости. Зато теперь всё точно подошло к концу. Даже не верилось.

   Но суть не в этом, а в том, что поведение доктора Кима, запертого с ней в одной камере, вызывало у Найт дикий страх и опасение. Мужчина выглядел слетевшим с катушек, а такие психи опасны, потому что агрессивны. Его полный лютой ненависти взгляд не отрывался от Уитни.

   – Ты всё испортила. Ты его убила. Я ненавижу тебя, слышишь? – резко нависнув, прошипел Ким, а затем снова начал расхаживать по камере, как запертый в клетке волк. Найт бывала как-то в зоопарке, прилетавшем на «Стронг», и видела этих, с виду мирных животных, но нутро у них хищника, и смотрели они на людей, как на недоступную еду, злобно и настороженно.

   Так и Ким смотрел сейчас на Уитни, словно в любой момент мог кинуться, просто сдерживался. Сам. А женщина нервно кусала губы, размышляя, как быть. Звать на помощь? А поверят ли ей? Она же преступница вроде как. Украдкой поглядывая на потолок, Найт искала камеры видеонаблюдения и расслабилась, когда насчитала четыре штуки. Может, и не всё так плохо, как кажется.

   Время текло медленно, к ним никто не приходил. Дверь непроницаема, стены без иллюминатора, поэтому только по гулу турбин было понятно, что корабль всё ещё летит.

   Найт не представляла, куда именно их везли. «Галактический патруль» базировался на территории Унжирской Республики. Уитни в жизни не бывала ни на одной планете, увы, земляне потеряли свою родину шестьсот пятьдесят три года тому назад, когда Солнце погасло. Именно тогда началось великое скитание землян по всей Галактике. И если бы не унжирцы, то, возможно, земляне вымерли бы как раса.

   Иногда Уитни думала, что лучше бы так и случилось. Глядя на великую расу вольных мыслителей, прекрасных и утончённых, женщине было стыдно за то, что она землянка. Унжирцы совершенны, они очень древняя раса, способная творить чудеса, например, создать манаукцев. Но они непостижимые и недосягаемые, чтобы о них грезить, а ещё слишком любвеобильные, чего Найт в принципе не терпела. Она всегда считала, что семья у неё будет крепкая. Но теперь это всё в прошлом. Теперь она видела, как семья делает людей слабыми, как ломает их, сводя с ума.

   Ким застыл перед ней, сжимая кулаки.

   – Ты во всём виновата. Ты убила его! Я мог его спасти.

   Надо бы промолчать, просто проигнорировать, но Уитни устала прогибаться под каждого, быть разумной. Она устала понимать чужое горе. Очень устала.

   Поэтому нагло усмехнулась Киму и холодно произнесла:

   – Это ты его убил. Не я. Я тебе сразу сказала, что он не выживет.

   – Я мог его пасти! Мне нужно было это сердце!

   – Мозг умер, он даже был не в коме.

   – Я смог бы! А ты перерезала ему горло! Ты всё испортила!

   Странно, что на крики никто не прибежал. Очень странно. Конвоирам плевать на то, что происходит в камере? А может, оно и к лучшему. Уитни так устала на самом деле, что просто хотела, чтобы всё для неё наконец-то уже закончилось.

   – Это ты его убил. Ты, доктор Ким. Взял донора, зная, что он не переживёт операцию. Ты знал, что он умрёт. Ты монстр, доктор Ким.

   – Да что ты знаешь! Он бы и так умер! Но я мог бы спасти сердце!

   Как же наивность застилает иногда глаза. Он ведь реально до сих пор верил, что мог справиться. Уитни была в откровенном шоке, потому что Ким не казался новичком. Только они впадают в такую сумятицу, не в состоянии анализировать происходящее.

   Найт собиралась открыть ему глаза так, как её учили: безжалостно макая в лужу крови умершего пациента.

   – Нет, не мог. Ты испортил орган, когда вспорол мальчику грудь.

   – Ты лжёшь! Из-за тебя мой сын умрёт! Ты убила моего сына! Ты!

   – Ты убийца, доктор Ким, как и я, – усмехнулась Найт, и Ким не выдержал.

   – Ненавижу тебя! Умри!

   Он бросился к Уитни, вцепился в её горло, затряс, ударяя затылком о стену, кричал, что она убила его сына, и душил. Найт пыталась отцепить сильные пальцы от себя, но что она может противопоставить мужчине. Она просто женщина. Она лишь улыбалась, хватая ртом воздух, прощаясь с жизнью.

   – Ты убийца, Ким, – выдохнула она, и бывший коллега совсем озверел, бросил её на пол и стал пинать.

   Уитни свернулась на полу, прикрывалась руками от сыплющихся ударов, тихо всхлипывала или смеялась, она уже сама не понимала. Вот только почему её можно называть убийцей, считать её таковой, а их самих нельзя замарать этим грязным прозвищем? Лицемеры. Все лицемеры в этом проклятом и забытом богом мире.

   И когда её душа готова была сорваться в преисподнюю, дверь распахнулась, и свет резанул по глазам. Сквозь гул в ушах Найт ещё слышала громкие приказы, а затем над ней склонился сам дьявол, тот самый, что скрывался под маской шахтёра-землянина. Сейчас Комарова было не узнать – алые глаза и светлая как снег кожа, вот только губы остались такими же яркими. И Найт попыталась поднять руку, чтобы хотя бы в последний раз почувствовать их нежность. Даже загаданное последнее желание и то не исполнилось.

   Уитни провалилась в беспамятство, в блаженстве улыбаясь. Вот всё и закончилось. Смерть прекрасна, даже через боль. Всего лишь надо потерпеть. Чуть-чуть, самую малость. И больше не будет страшно.

***

Амрит Гириш ненавидел землян всем своим сердцем, презирал за их ущербность, за то, что не имеют никаких моральных принципов. Ничего в них не осталось человеческого. Зачистка «Мидори-2» должна стать показательной поркой. Многих в Совете Союза Свободных Рас беспокоило беззаконие, царившее на станциях Земной Федерации. Даже открытие новой планеты, пригодной для жизни, не улучшило положение. Земляне вымирали как цивилизация. Разлагались морально и духовно.

   Гириш презирал тех, кто слаб духом. Ненавидел тех, кто истреблял себе подобных, уничтожал слабых и наслаждался чужой болью. Он сам попросился в команду быстрого реагирования «Галактического патруля». Сам за какой-то год дослужился до заместителя командира. И с большим удовольствием уничтожал преступников, для которых не было ничего святого.

   «Мидори-2», как в своё время и «Мидори», захватил преступный Синдикат. Но все проверки землян ничего не давали. В ответ на официальные запросы Совета ССР, земляне утверждали, что на станции царит закон и порядок, а на деле там было своё правительство, своя власть, свои законы и порядки, от которых волосы у манаукца вставали дыбом. Его тошнило от кадров, которые просачивались в сеть. И наконец-то управление «Галактического патруля» дало отмашку.

   Операция была секретной, готовилась больше шести месяцев. В Синдикат с трудом и с большим риском, потому что земляне слишком легко умирают, удалось ввести пару шпионов. Тогда и были собраны материалы по верхушке власти и даже составлена иерархия в Синдикате. Вот тогда впервые и увидел Амрит Гириш Уитни Найт, любовницу главы Синдиката Инагавы Таро. Доктор Белая Смерть.

   Манаукец до сих пор не мог взять в толк – почему и как, но что-то в пустых глазах этой землянки его зацепило и не отпускало. Он презирал её, считал недостойной женщиной. Но вновь и вновь смотрел на её снимки и не мог выкинуть из головы. Она единственная не вписывалась в общую картину преступной азиатской группировки. Европейка.

   Национальности Земной Федерации с момента великой миграции практически не смешались. Гириш читал в хрониках последних дней Земли, что планету люди покидали странами. На каждой станции землян до сих пор сохранились наречия древних времён. Даже наместнику Новомана пришлось изучать русский язык, так как его жена родом именно с российской станции. Этим же обуславливалась такая похожесть самих манаукцев, так как первые модифицированные были выходцами из одного государства. Но, к сожалению, никто из манаукцев уже не помнил какого именно. Информация была стёрта, когда унжирские исследователи спасались бегством.

   Да, появление манаукцев – плод творения преступной организации, фанатиков, желающих создать универсальных солдат с полным подчинением хозяевам. Но не вышло. Им пришлось сворачивать лабораторию, уничтожать все записи.

   В этом мире столько зла! Даже среди самой мирной расы – унжирцев. Пацифисты по натуре, но внутри настоящие бездушные монстры. Порой их логика была непостижима для манаукца. Проще найти язык с тем же нонарцем. У жабоподобных всё просто, не совсем верно, но просто. Мужчины правят миром, а женщины лишь тени своих мужей. У манаукцев иначе. Женщины неприкосновенны, они великий дар, способный к продлению жизни. Но этот дар был потерян, и чтобы выжить пришлось искать спасения в землянах.

   Как же Гириш презирал их жизненные позиции и взгляды. Единицы заслуживали уважения. Просто капля в море. Море, холодное серое море, безжизненное и бездушное, плескалось в глазах любовницы Инагавы Таро. По данным информаторов на совести этой молодой женщины сотни смертей. Её боялись, а она, кажется, никого.

   – Внешность обманчива, – раздался голос его начальника, Инаата Та.

   Амриту он не доставал и до плеча. Полукровка унжирец, признанный своим отцом, с виду субтильный, чтобы работать в отряде быстрого реагирования, на самом деле был ловким, сильным и умным. А ещё он, как и манаукец, презирал землян. Именно поэтому они сплотились и, наверное, даже подружились. Вот только с тем, в ком течёт кровь вольных мыслителей, дружить очень сложно. Даже полукровки мыслят несколько в других плоскостях и видят мир иначе.

   Поэтому Амрит понимал желание своего начальника выглядеть не как землянин. Инаат красил волосы в синий цвет, делал всегда замысловатые стрижки. В этот раз волосы он отрастил до плеч, но с висков сбрил, словно пацан малолетний, хотя самому уже за тридцать. Ещё он себе нарастил клыки, и не только потому, что это экзотика. Иногда силы рук и ног не хватает, и тогда в ход можно пустить звериное оружие и загрызть врага.

   Странный малый, но Амрит его уважал. Правда, последняя его задумка не давала манаукцу покоя.

   – Такая с виду невинная, а по сути – типичный садист, – разглядывая любовницу мафиози, начальник горько усмехнулся. – Вы нашли по ней информацию?

   – Да. Уроженка станции «Стронг», окончила курсы сестёр милосердия и улетела на заработки. – Рапорт о госпоже Белой Смерти был до ужаса скуден, словно кто-то специально его придумал. – Самая обычная гражданка Земной Федерации, ничем не примечательная в прошлом. Без приводов. Из благополучной семьи шахтёров.

   – У землян всё упирается в кредитки. Ничего святого, – вздохнул Инаат.

   – Да, – согласился с ним манаукец. Ради богатства земляне вершили порой ужасные вещи.

   – Не убивайте её сразу. Хочу её допросить, – отдал приказ Та, не отрывая взгляда от снимка женщины. – Мне кажется, её история куда более интересна, чем то, что ты мне рассказал.

   – Понял, – кивнул Амрит.

   Ему самому хотелось бы понять, что может двигать той, что должна дарить жизнь, а не отнимать её.

   – А Главу уничтожить на месте. Он не должен выжить, ни он, ни его приближённые. Они не должны оказаться в суде, их оправдают. А нам это ни к чему. Устрой им несчастный случай.

   – Принято.

   Манаукцу задание понравилось. Он терпеть не мог, когда на свободу выпускали тех, кого им с таким трудом удавалось повязать, даже с поличным. А всё потому, что за преступников платят, и чем выше «шишка», тем больше выкуп. А трупы никому не нужны.

   – Вот и славно, – улыбнулся Та, разворачиваясь к выходу из кабинета, в котором обычно проводил планёрки для отряда.

   Амрит же остался стоять, глядя в пустые глаза госпожи Найт. Как такая красотка может быть настолько безжалостной? Как? Мужчина не понимал.

   Переброска на станцию «Мидори-2» прошла успешно. Деньги творят с землянами невероятные вещи: слепнут зрячие, немеют говорящие. Жаль, что нельзя всё предугадать и просчитать, и отряд Гириша для медкомиссии отправили не к подкупленному доктору, а к самой госпоже Белой Смерти.

   Главный в мафии по найму шахтёров, некий Чо, слишком подозрительно на них поглядывал. Амрит готов был в любой момент свернуть голову землянину, да и всем поблизости, потому что открывшаяся истина о бедственном положении станции взрывала мозг своим безумством. Нет, Гириш был готов к грязи, нищете, к разврату и полной анархии, но морально готовиться и увидеть самому – разные вещи. На других станциях, где он уже успел побывать с зачисткой, дела, оказывается, обстояли намного, намного лучше. Здесь же земляне словно забыли о том, что они разумные существа. Манаукцы шли по коридорам, словно брели в вонючей трясине из всех низменных пороков человечества. Запах смерти и разложения летал в спёртом воздухе.

   Всё же идея командира Та Амриту не нравилась изначально, жаль, оспорить её он не успел. Да и никто бы не смог. Полукровка порой был невероятно несгибаем в своих решениях и жесток, особенно по отношению к землянам. Амриту порой казалось, что в нём брали верх детские обиды, ведь отцу не просто так пришлось признать сына, а потому, что иначе он бы не выжил среди землян. Инаат как-то раз проговорился, что сам жертва жестокости землян. С тех пор и борется с ними и с их беспределом. Впрочем, у многих в отряде была своя грустная история. Амрит не брался судить всех.

   – Что будем делать? – тихо шепнул Нилам Джей, стоило только двери закрыться за Анкуром Васантом, которого первого провели на встречу к госпоже Белой Смерти.

   – Если поднимут шум – зачищаем всех, – лёгким шёпотом отозвался Амрит, приглядываясь к очереди шахтёров, которая тянулась чуть ли не до входа в медотсек.

   Здесь был не только отряд Амрита, но и обычные соискатели на рабочие места. Среди них выделялись настоящие бойцы, так что пошуметь придётся, как и помахать кулаками. Манаукцы сами по себе идеальное оружие. Создатели постарались слепить их такими и у них получилось.

   Чо вышел в коридор и разговоры пришлось оставить, но каково же было удивление манаукцев, когда Анкур Васант спокойно вышел из кабинета госпожи Найт и пожал плечами, показывая, что всё прошло тихо и мирно.

   Подозрения лишь возросли в душе Амрита. Это точно была ловушка. Хотят вычислить, сколько их прибыло? Он не сводил глаз с господина Чо и его прихвостней, которые переговаривались друг с другом, порой прикрикивали на гудевших работяг, но агрессии не выказывали. Словно ничего страшного не произошло.

   – Она точно поняла, кто я. У неё брови на миг приподнялись, но она ничего не сказала, – отчитался Васант, чуть склоняясь к уху старшего по званию.

   Гириш бросил на него взгляд, молчаливо давая понять, что услышал. Напряжение усилилось. Что же задумала эта женщина?

   Вопросов прибавилось, стоило Джею вернуться от Найт. Он передал совет госпожи Белой Смерти перемешаться с землянами. Если она хотела вычислить всех членов отряда, то к чему её слова? Создалось впечатление, что она хотела помочь.

   Вот только своего палача доктор Найт встретила за чашкой кофе, разглядывая его сквозь горячий пар, плавно поднимающийся вверх. Хороша зараза. Даже лучше, чем манаукец себе представлял. Красивая, стройная, правда, измождённая, с залёгшими под дымчатыми глазами тенями от усталости.

   Такие женщины рождены для любви. Амрит не ожидал, что его мысли приобретут томный оттенок и свернут в опасное русло. Тело среагировало на присутствие женщины молниеносно, кровь забурлила, и сидеть стало неловко. Стиснув руки перед собой в замок, расставив шире ноги, Амрит ждал, когда любовница Главы мафии наконец-то соизволит отлепить свой прекрасный зад (пусть пока он его ещё не рассмотрел, но у такой крошки зад точно должен быть прекрасным) и приступит к работе.

   Фигурка у Найт шикарна, сама точёная как статуэтка. Докторский костюм натянулся на груди, на красивой большой груди, скрытой под плотной голубой тканью. Глаз не оторвать, как же аппетитно она выглядела. Своя? Или пластика? Мужчине захотелось это проверить на ощупь. Такие нежные холмики ровнёхонько в ладонь манаукцу лягут. Эта таинственная женщина уже несколько дней не выходила из головы Гириша, какая уж тут сдержанность, и вот результат – завёлся, только глядя на неё, на её грудь, на тонкие пальцы, сжимающие чашку, и на серые, невероятно красивые серые глаза.

   Жаль, что внутри она прогнила, как перезрелый фрукт, порочная дрянь, убивающая невинных. Очень жаль. Так всё же, что она задумала? Стоит поскорее выяснить. Долго она там кофе пить изволит?

    – Работать будешь? – нетерпеливо пробасил, на что женщина лишь усмехнулась, но всё же вернулась к рабочему столу, взяла в руки сканер.

   Секунды для манаукца от напряжения растянулись в минуты. Амрит всё ждал, когда же доктор Найт позовёт охрану. Но она лишь холодно потребовала идентификатор, выдавая себя только чуть заинтересованным взглядом. То, что доктор Найт внесла исправления в карту, Гириш понял. Также видел, что женщина боится его. Ощутил запах страха, очень тонкого, еле различимого, скрывающегося за ароматом кофе. Страх не дикий, но на уровне инстинктов. Земляне на самом деле боятся модифицированных, ненавидят, презирают их и, кажется, завидуют, потому что у манаукцев есть дом, целых три планеты, не считая маленькой планетки Рай. А у землян только старые станции и очень далёкая планета Анна, до которой могут добраться лишь избранные: состоятельные или одарённые, то есть востребованные люди.

   – Пусть все, такие как ты, Иван Комаров, идут через меня. И успевайте, через час закончится моя смена, – голос у неё был тихим, но строгим.

   Амриту много кто за его жизнь приказывал, Найт же делала это как-то иначе. Раздражала, при этом ничего особенного и не сказав. Не такую реакцию он ждал от любовницы Главы Синдиката. Манаукец рассчитывал увидеть перед собой искусную обольстительницу, которая и унжирку за пояс заткнёт, а эта даже не попробовала его соблазнить. Ведь знала, что он враг. Могла бы попробовать его обворожить и выпытать его тайны. А получалось, словно ей неинтересно, зачем он и его отряд здесь. Или он ей настолько отвратителен, что даже ради дела через себя не переступит?

   В манаукце взыграла злость на госпожу Белую Смерть. Она ведь запала ему в душу, разбередила все внутренности, а он не сумел её даже впечатлить? Вызвал лишь страх. И что он, вообще, хотел, Гириш сам не понимал. Срыва операции не произошло из-за снисхождения этой женщины, наверное, поэтому он и злился на неё. Закричала бы, подняла тревогу, тогда всё стало бы просто и понятно. А так опять мучайся догадками и не выпускай потенциально опасного преступника из вида.

   Амрит медленно встал, давая Найт шанс передумать, но она молча следила за ним, обхватив губами