Оглавление
АННОТАЦИЯ
Представьте мир, в котором все разногласия решаются при помощи вежливых разговоров и политеса, мир в котором отпрыскам благородных фамилий нельзя расслабиться даже на секунду и дать выход собственным чувствам, мир в котором есть главных 12 семейств и где удачный брак - это залог твоей мирной и безопасной жизни.
ГЛАВА 1
Девушка отрешенно рассматривала свое отражение. Оно было... она резко отвернулась от высокого в полный рост зеркала. Какая разница? Родители вряд ли заметят, а если заметят, то не одобрят. Отец, возможно приподнимет бровь. Леонтия достала из шкафа вместительный сундук, из которого достала кожаный обитый по краям железом саквояж. Привычными движениями она доставала колбы, чашки, склянки и аккуратно ставила их рядом с разнообразными пузырьками и порошками. Девушка вновь повернулась к зеркалу. Длинные серебристые волосы выбились из прически и были в грязи. Некогда красивое платье для верховой езды теперь годилось только на тряпки. Нечего и думать пытаться его починить. На щеке, лбу и шее синяки и порезы, но хуже всего выглядели руки: костяшки сбиты в кровь, левая рука распухла и все еще кровоточила - след от укуса. Хорошая прогулка вышла, ничего не скажешь. Четкими отработанными движениями она смешивала порошки, делала мази, отмеряла настойки. Так же невозмутимо она наполнила ванну и подождала пока порошки растворятся. Леонтия несколько раз глубоко вдохнула - очередь за платьем. Она отсчитывала уходящие секунды, заставляя себя отдирать грязное платье от кожи. Еще через несколько мучительных минут она погружалась в теплую ванну. Лицо её застыло словно маска. Скоро станет легче, уговаривала она себя. Кожу жгло неимоверно, но она не морщилась. Девушка знала, как лечить и успешно это делала. Она смотрела на свои раны беспристрастно, словно со стороны. "Искусство лекаря - не для благородной госпожи!" заявила ей гувернантка в 12 лет. Марша выбросила её самодельные бинты и вымытые разложенные на чистой тряпице листья подорожника. Леонтия готова была взорваться и отобрать свои сокровища, но её остановил взгляд матери. Та спокойно следила за ней и будто ждала опрометчивости дочери. Это помогло справится и с гневом, и со слезами, но не с обидой. Она еще надеялась на отца, но когда Марша показала её "лекарские принадлежности" отцу, тот приподнял свою бровь и пристально посмотрел на Леонтию. Вот тогда она и поняла, что поблажки не будет. Родители всегда умели держать свои эмоции под контролем, а маленькой Леонтии эта наука давалась тяжело. Обида требовала выхода и её обиженная натура нашла извращенное решение: избавиться от Марши, своей гувернантки. Два дня она вела себя примерно и с несвойственной ей прилежностью наблюдала. Женщина усмехалась уголками губ, но больше ничем не показывала свою осведомленность. А потом до Леонтии дошло: гувернантку родители выбирали лично! Граф и графиня Вивери обладали аналитическим умом, рассудительностью и успешно учились на ошибках, как своих, так и чужих. Кто-то их не любил, кто-то боялся, кто-то смеялся и называл куклами, но чтобы не случилось, чтобы не произошло родители никогда не теряли контроль над собой. Леонтия была умным ребенком и быстро оценила свои шансы: никаких. Марша была идеальной гувернанткой и где гарантия что с другой будет лучше? Эту она уже узнала и изучила насколько могла. Но тогда на лестнице она едва сдерживала слезы. Кажется, она хотела убежать далеко и спрятаться, чтобы Маршу отругали. Глупое желание. Поиски уединенного уголка настолько поглотили её, что все планы мести растворились в бесчисленных коридорах и лестницах замка. Это восхитительное чувство она запомнила и когда ей хотелось побыть одной, она бродила по замку, пытаясь найти себе укромное место. Стремление уединяться время от времени было у всех в ее семье. В Северном крыле за старой лестницей, ведущей в подвалы обнаружилась тайная комната брата. Рыцарские доспехи, поломанные мечи и рапиры, проржавевшие гвозди и потрепанные карты их графства достоверно указывали на Александра. А в Южном крыле недалеко друг от друга были тайные убежища отца и матери. Причем родители ходили друг к другу в гости. Леонтия не понимала зачем иметь тайный уголок, о котором знает кто-то еще? От кого они тогда прятались? От детей или от слуг? Эту загадку она решила оставить на потом. Что-то подсказывало ей, что ответ придет с годами. Иногда она приходила к родителям в их секретные комнаты, чтобы подумать о чем-то или просто побыть одной и унять обиду. У мамы ей нравилось намного больше. Комната выглядела очень тепло и уютно. Но однажды в коробе с пряжей она наткнулась на спрятанный кинжал, а в станке с гобеленом была замаскированная длинная игла. Заваленный нитками и бусинами столик имел тщательно скрытые потайные ящички. Её мать не хотела быть застегнутой врасплох. Исследовать отцовскую комнату девочка не решилась. Отец был разведчиком и смог бы определить кто рылся в его вещах. Ей требовалось свое место, но ничего подходящего не попадалось. В один из весенних дней она зачем-то пошла в старый зимний сад. Зимний сад представлял собой жалкой зрелище: засохшие деревья, опавшая листва и ужасное чувство опустошения. Все ничего, но сад примыкал к библиотеке. А библиотеку Леонтия любила. Любимое место в библиотеки выходило окнами как раз на сад. Ей было скучно и от этого она решила привести его в порядок или ту его часть, которую видно из окна. Родители достаточно легко согласились на ее затею, но с условием не привлекать для этого слуг и посторонних. В конце дня садовник молча вывозил гору мусора или приносил необходимый молодой графине инвентарь. Неделю спустя ей хотелось все бросить, но родители видимо этого и ждали. От их снисходительных улыбок ей стало совсем тошно. Нет уж! В ней взыграла фамильная упертость. Кажется, кто-то по папиной лини был весьма… Она не бросит свой сад! Дни напролет она трудилась, как каторжная. Ее руки были покрыты мозолями и волдырями, но Леонтия держалась на чистом упрямстве, продолжая наводить порядок в заброшенном саду. Однажды, когда от безысходности и усталости у нее случилась истерика, в голову пришла простая мысль: а почему бы не расспросить садовника? Помощью это не считается. Так, совет. Садовник был немногословен. Хмуро подвигал бровями и скупо цедил указания, но все же благодаря его подсказкам работа пошла быстрее. А когда в их обширной библиотеке она нашла книгу по ландшафтной архитектуре, то поняла что выиграла этот бой. Волдыри и мозоли сошли, кожа на лице и шее приобрела красивый золотистый оттенок, но главное - молодая графиня Вивери усвоила жизненно-важный урок и точно знала, как справится со своими эмоциями.
В один из дней она порезала секатором большой палец. Больше всего девушка испугалась, что родители узнав об этом, запретят ей работать в саду. Сад давал ей чувство свободы. До прихода их садовника Перикла оставалось достаточно времени, но кто знает? Замотав старым фартуком руку, она начала собирать все, что ей понадобится для лечения пореза. Вот тогда она и заприметила чердачное круглое окно. Там оказалась маленькая комнатка, которая была соединена тайным проходом с просторным помещением. В этой комнате она и расположилась. И вот тогда, она поняла, что нашла свое тайное убежище. На всякий случай она сохраняла видимость обитания в каморке с круглым окном. Да и кто мог подумать, что просторная комната с вытяжкой, водопроводом и наполовину стеклянной крышей может стать чьим-то местом уединения? Кажется, здесь когда-то была терраса. Но именно это место подходило девушке идеально. Рядом сад, библиотека под рукой, которая примыкала к кухне, а оттуда недалеко от конюшни. Под стеклянной крышей Леонтия разбила теплицу. Здесь она могла придаваться своей тайной страсти врачевания. Медицина была не просто страстью, а наваждением. Кто-то до кровавых мозолей танцует, кто-то до судорог в ногах скачет на лошадях, а для молодой грани Вивери не было ничего интереснее, чем изучать симптомы смертельным хворей или составлять разнообразны настойки и вытяжки.
Обширная библиотека давала ей знания. Но знания без практики мертвы. Сначала ей попался голубь с переломанным крылом, потом бездомная кошка, погрызенная собаками. Однажды она заметила тихо скулившего в кустах за кухней поваренка. У того был жар от загнившей раны на руке. Леонтия не осознав, что делает принялась за осмотр пострадавшего. При первых же попытках отползти от молодой госпожи, он впал в бессознательное состояние. Пришлось срочно придумывать, как доставить его в безопасное место. Ведь кусты за кухней были хлипким убежищем. В тот день Перикл удивленно провожал Леонтию взглядом. Девушка натужно толкала вперед тележку с чем-то тяжелым, прикрытым старым плащом. То, что мальчишка не умер от ее лечения было чудом. Чудом стало, что он опоенный сонным настоем ничего не вспомнил позже и главное не пристрастился к сонному зелью. Потом она лечила ожоги поварятам, спрятавшись в том самом длинном плаще. Графиня Вивери не может лечить чернь. Графине вообще не положено лечить. Но если никто не знает... Сначала местные боялись странную фигуру в капюшоне и по деревне поползли слухи, что это странствующая старая знахарка. Но дети видят сердцем и когда они заметили, что "знахарка" помогла старой собаке, выходила ослепшую в пожаре кошку, их сомнения развеялись. Как-то незаметно вышло, что местная ребятня начала обращаться к ней за помощью, терпеливо ожидая «знахарку» у старого дуба. Теперь у детей графства была Тайна. Леонтия помогала всем. Тем более обидным было сегодняшнее происшествие. Она сжала челюсти и сосредоточилась на своих ранах. В зеркале на нее смотрела молодая красивая девушка. Лицо выражало недовольство. Не смотря на все усилия, скрыть порез на лбу никак не получалось. Длинные рукава и разноцветные пудры замаскировали раны на руках, высокий воротник закрыл шею, тщательно заплетенная коса с падающим локоном скрывала разбитую скулу. А со лбом ничего не выходило. Даже жемчужная пудра не могла замаскировать опухшие края пореза. Девушка нахмурилась и тут же пожалела об этом. Неосторожное движение вызвало новый приступ боли. Хорошо хоть края пореза не разошлись и не начал кровить. До ужина оставалось совсем мало времени. Она быстро убрала в саквояж свои сокровища и ушла, сжимая в руках нитку жемчуга.
В обеденном зале замка уже был накрыто стол, когда девушка вошла.
- Леонтия, - обратился к ней отец, - ты очень бледно выглядишь. Ты себя хорошо чувствуешь?
Она постаралась смущенно улыбнуться.
- Да, папа. Все хорошо.
От пристального взгляда отца ей хотелось сжаться в комочек, но она продолжала стоять с прямой спиной и смущенной улыбкой на губах, моля про себя, чтобы граф не подошел к ней ближе. Иначе отец сразу заметит все ее художественные трюки. Граф бросил встревоженный взгляд на жену. Касиния Вивери успокаивающе улыбнулась мужу и положила свою ладонь на его руку. Казалось этот простой жест вернул графу былое спокойствие.
- Ты и впрямь выглядишь болезненно, - Касиния хитро сверкнула глазами. - Или всему виной это ожерелье, которое сползает на лоб?
Леонтия виновато опустила глаза и поправила жемчужное ожерелье.
- Наверное, я с пудрой перебрала, - она постаралась выглядеть смущенной и немного виноватой. Тут главное не переборщить.
Родители обменялись улыбками.
- Милая сестренка похожа на белое полотно, а не на живого человека, - раздался позади нее голос Александра. - Матушка, умоляю научите её пользоваться этими вашими женскими штучками.
В зале раздался непринужденный смех. Брат чмокнул ее в макушку и помог сесть за стол. Придвинув стул, он прошептал:
- Леонтия, что за эксперименты? Ожерелье на голове и эта странная прическа? Опять сама себя плела? Позволь своей служанке делать ее работу.
Леонтия надеялась что улыбнулась загадочно, а не изобразила жалкую ухмылку. Ужин только начался, а все её порезы саднили, брат раскритиковал прическу и облик в целом, отец бросал беспокойные взгляды.
- Странное происшествие произошло сегодня в деревне, - начал отец, как только слуги сменили блюда.
Леонтия напряглась.
- Что за происшествие? - не отрываясь от баранины, спросил брат.
- Если верить трактирщику, была драка и в ней участвовала дама.
Вилка замерла в руке девушки. Она подняла глаза на отца. Как оказалось, так поступили все.
- Подумать только, - произнесла графиня. Она едва шевельнула пальцами, а слуга был уже у стола, чтобы наполнил её бокал, - дама участвует в драке! Разве это возможно? Может быть это была драка между деревенскими?
Граф дежурно улыбнулся.
- Нет, дорогая. Это была дама. Трактирщик сказал дама, а он видит разницу между простолюдинами и аристократами. Она была одета в лохмотья, но то как она двигалась, как говорила указывает на ее высокое происхождение.
Отец посмотрел на Леонтию и так же дежурно ей улыбнулся. У нее все похолодело внутри. Весь оставшийся ужин для нее стал пыткой. Она пыталась понять догадались родители или нет? Когда Касиния встала из-за стола, это было сигналом к окончанию трапезы, Леонтию уже лихорадило.
Молодой граф Вивери проводил улыбкой свою сестру и мать, но как только за ними закрылась, дверь улыбка слетела с его лица.
- Что будем делать? - Обратился к отцу.
Граф Илиан вздохнул.
- Леонтия была слишком неосторожна.
- Неосторожна? - От удивления Александр повысил голос. - Отец, ты хоть понимаешь?..
Холодный взгляд осадил его сразу.
- Прости. Я не сдержался. Но так более не может продолжаться. Она ходит по грани. А что, если в следующий раз селяне забью ее камнями до смерти? Страх толкает на многое и заставляет закрывать глаза.
- Я все понимаю, - мягко, но твердо сказал Илиан. Он подошел к камину, на полке которого красовались портреты детей. - Твоя сестра вела себя неосторожно. Она обижена и считает, что имеет право тайком лечить крестьян.
Сын фыркнул. Илиан насмешливо вздернул бровь.
- Леонтия не всегда контролирует свои эмоции, но она научилась их скрывать. Мы все делаем ошибки и важно то, как ты справляешься с последствиями. Мы не можем ее оградить от всех превратностях жизни. Чем больше мы ей запрещаем, тем сильнее ее протест. Ей пора все объяснить.
Молодой граф вскочил с кресла.
- Нет, отец, нет! Она не готова! Как она воспримет все это? Она же еще ребенок! Уж лучше ее попытки облагодетельствовать простолюдин, чем впутывать ее в игру.
Граф устало посмотрел на сына. Реакция Александра его разочаровала: да, он любит сестру и пытается защитить ее, но делает это самым ошибочным способом.
- Завтра ты отправляешься в столицу. Подготовь все к нашему приезду. Леонтия будет представлена обществу.
Голос отца стал холодным. Александр удивленно поднял бровь. Ежегодный бал в столице не был чем-то особенным для их семьи. Все было готово заранее. Неужели он где-то ошибся и почему отец недоволен?
- Леонтия будет помолвлена, - наконец объявил Илиан.
Юноша от удивления потерял контроль за своим лицом. Ему потребовалось время, чтобы совладать с собой. Через секунду приятная улыбка снова украшала его лицо.
- Что я должен сделать?
- Подготовь список всех достойных кандидатов. Я должен знать о них все.
Молодой граф почтительно поклонился. Ели отец хотел знать все, то все он и узнает. Если не от сына, то от кого-то другого. Это был шанс Александра проявить себя. Он поспешил в свою комнату. Отец проводил его взглядом и вышел. В кабинете его ждала жена. Она вышивала что-то на пяльцах, сидя у его стола.
- Как успехи? - спросил он у нее.
- Осталось меньше половины, - она показала ему вышиваемый герб.
- Тебе придется научить Леонтию его вышивать.
Иголка в ее руках продолжала порхать. Значит муж все же решился. Касиния понимающе улыбнулась.
- Как он на это отреагировал?
Илиан Вивери тяжело вздохнул и сел рядом. Только при жене он мог позволить себе расслабиться.
- Александр стал заносчив и считает, что все знает и понимает. Его навязчивая опека над Леонтией… Я отправил его с утра в столицу, чтобы он подготовил список всех кандидатов для нее.
- Он справится, - с улыбкой сказала Касиния. Она не переставала крутить пальцами золотую нить.
Илиан зачаровано следил за ней.
- Справится, но он даже не вспомнил, что первым жениться он. - Граф снова тяжело вздохнул. - Слишком самонадеян.
Касиния отложила пяльцы в сторону.
- В нашем обществе нельзя быть самонадеянным.
- Верная смерть, - подытожил граф.
Они молча смотрели на огонь в камине. Касиния переживала за сына. С дочерью ей еще можно договориться, но Александр… он воспринимал ее хрустальной статуэткой, которую нужно оберегать и от которой не ждешь никаких советов и напутствий. Графиня знала, что Илиан тоже пережевал за детей, но скрывал свои чувства. Расспрашивать или пытаться утешать нельзя. Не время.
- А Леонтия? Что ей делать?- нарушила тишину она.
- Пусть начинает собираться.
Касиния улыбнулась мужу и вышла, забрав свою вышивку.
ГЛАВА 2
Девушка снова посмотрела на свои вещи и ей захотелось схватиться за голову. Подумать только, она едет в столицу на бал! Что она там делать будет? Ох, неспроста все это. Наверняка родители догадались, что это она участвовала в той драке. И поэтому отсылают наспех свое неразумное чадо. Врет трактирщик. Не драка то была. По деревне пошел слух, что «старая знахарка» разносит болотную лихорадку. Девушка подозревала кто был автором этой нелепицы, но доказать ничего не успела. Рассерженные селяне не подпускали ее, а когда науськанный мерзавцем хулиган бросил в нее кусок грязи, то не сразу остановили лихача. Но это было только началом, в нее полетели ветки, камни, грязь от тех, кому еще вчера она перевязывала руки, вправляла вывихи и всячески жалела. Дети могут быть очень жестокими. Этот урок она запомнила хорошо. Ее руки непроизвольно сжались в кулаки. Дышкан противно ухмылялся, наблюдая за этим действом. Вот тогда молодой графине все стало ясно. Не смог простить ей прохвост, что она вылечила корову пекаря, хотя Дышкан уверял что у той чумка. Ему и раньше не особо доверяли в деревне, но после случая с коровой он и вовсе потерял авторитет. Никто не желал идти к недоучке аптекарю за помощью. И этот мерзавец придумал способ, как избавиться от конкурентки. Леонтия заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Спокойствие, главное не паниковать. От паники она ужасно глупеет и делает непростительные ошибки. В их обществе такие ошибки - смерть. Молодая графиня замерла с толстой книгой в руках. А почему собственно смерть? Что такого в том, что ты забыл какой-то параграф многотомника по этикету? Ну, не казнят же за это! Или все же казнят? Паника снова накрыла Леонтию. На этот раз сосредоточится было гораздо сложнее. Не получается победить страх, значит надо его использовать.
Она вспомнила, как долго пришлось возиться с хромой собакой. Та никому не доверяла и все время норовила цапнуть. Добиваться доверия животного не было времени. Леонтия использовала страх животного, чтобы помочь ему. Тогда в голове созрел план, как обезвредить напуганную собаку и не дать себя укусить прогнившими клыками. Тряпка, пропитанная сонным настоем, пара раздражающих движений перед мордой псины, имитирующих попытки перевязать лапу и недоверчивое животное вцепилось в тряпицу. Дальше было уже делом техники. Вот и сейчас она должна использовать свой страх. Она заставила себя посмотреть на ситуацию со стороны. Ничего особенного в том, что ее отправляют в столицу на бал не было. Она была совершеннолетней и должна была появиться в обществе. Обычно на таких балах родители присматривают своим детям пару. Леонтия снова глубоко вдохнула. Если на этом балу ее семья найдет пару для брата, то в следующем сезоне она скорее всего тоже обручится с кем-то из 12 семейств.
Постепенно ее мысли потекли в другом направлении. Девушка автоматически собирала свои вещи, не задумываясь что и куда кладет. Если бы кто-то смог видеть ее сейчас, то он был бы весьма удивлен. В большой чемодан, больше напоминающий шкаф на колесиках, она складывала между рядами аккуратно уложенных платьев разнокалиберные склянки, мешочки, колбочки, чашки, книги. Леонтия не хотела уезжать, но иллюзий не питала. В столице она проведет не одну неделю, а возможно и не один месяц. Оставлять свое тайное убежище без присмотра глупо. Рано или поздно кого-то пошлют проверить террасу и тогда родители точно будут знать кто та «старая знахарка». Потрепанный плащ и платье она спрятала в убежище брата. Горелку, колбы, весы и чаши молодая графиня распределила по библиотеке, да так искусно, что они выглядели частью интерьера. Запас бинтов и мазей пришлось перенести в тайную комнату матери. Она долго не решалась войти в убежище отца, но больше спрятать свои записи с рецептами было некуда. Пока горничная собирала ее шкаф-сундук в дорогу, Леонтия собирала свой саквояж.
- Что это? - Спросила мать, когда увидела саквояж на столике.
- Это моя косметичка, - с обезоруживающей улыбкой ответила Леонтия.
Она не стала ждать вопроса матери и сама показала ей содержимое саквояжа. Там и впрямь были пудры, духи, булавки, ленты, шпильки, но большую часть занимали ее мази, отвары, настойки и порошки, замаскированные под косметику. Вместе с кисточками она положила пинцет и тонкий лекарский нож.
Касиния покачала головой.
- Тебе это действительно все надо?
Дочь легонько повела плечом.
- Лучше быть готовой ко всему. Я не знаю, что может понадобиться.
Графиня Вивери, не сказав ни слова, вышла из комнаты. Девушка была удивлена. Но вскоре Касиния вернулась вместе с большой коробкой.
- Тебе может понадобиться не только пудра, но и краска.
Леонтия в немом вопросе подняла бровь.
- Ты знаешь, что наше общество не прощает ошибок. Мы вежливое, но жестокое общество, - с горечью произнесла мать.
Леонтия не верила своим ушам. Так не бывает! Ее мама не позволяет своим эмоциям брать верх или показывать их кому-то. Но графиня не стала надевать беспристрастную маску на свое лицо. Она печально улыбалась одними уголками губ. Когда Касиния Вивери убедилась, что дочь снова готова ее слушать, она продолжила:
- Плохое самочувствие, плохая погода, неосторожность или чей-то злой умысел - ничего не должно проявляться на твоем лице.
Поэтому мы маскируем это при помощи красок. - Она доставала из своего короба маленькие баночки. Открыв одну, она умела нанесла несколько мазков на руку дочери. Недавние царапины были оттенены, но так умело, что теперь вся рука смотрелась естественно и с неповрежденной кожей.
Девушка даже ахнуть не успела. Она поздно сообразила, что мать не должна была видеть ее руки. Но Касиния ничего не сказала и только передала баночку с кисточкой ей.
- Потренируйся.
Через полчаса Леонтия смогла замаскировать еще одну царапину на руке. Касиния одобрительно кивнула.
- Немного практики и ты научишься ими пользоваться. Не используй слишком много или часто. Некоторые дамы из высшего общества пытаются при помощи их приукрасить себя. - В голосе графини послышалось легкое презрение. - Никогда так не делай. Этим ты погубишь себя и свою репутацию. Только актрисам можно наносить краски на лицо безбоязненно, но к ним отношение… - Касиния многозначительно замолчала.
Леонтии не надо было объяснять. Актриса - это было клеймо, а не профессия. Да, в столичных театрах были серьезные девушки, которые своим талантом заставляли зрителей рыдать, смеяться, сочувствовать, ненавидеть и жалеть, но к актрисе всегда относились с недоверием. Если человек так хорошо разыгрывает роль на сцене, то что мешает ему тоже самое сделать и в жизни? Вход в приличное общество даже для самой известной актрисы был закрыт. Девушка накрепко запомнила завет матери: нельзя использовать краски, чтобы улучшить или изменить внешность. Если поймают, доверия ей больше не будет. Она станет парией.
Касиния снова внимательно посмотрела на дочь.
- На первое время тебе хватит, а потом будешь делать их сама. - Девушка испугано посмотрела на мать. - Не бойся, я научу. Но запомни: никто не должен знать твоего рецепта и никогда не покупай краски у кого бы то ни было! Это важно. В столице у тебя появятся подруги и они начнут щебетать о всяких глупостях. - Леонтия еле заметно фыркнула, но и это не укрылась от матери. - Ошибаешься. Они не глупышки. Даже если их умственные способности не велики, они умны по-женски и так же коварны и изворотливы. Потерять контроль над собой легче всего в такой беззаботной болтовне. Поэтому ты должна научиться болтать так же, как они. Тебе надо научиться флиртовать, но ненавязчиво. У каждой свой стиль. Кто-то очаровывает своей непосредственностью, кто-то маленькими глупостями, кто-то сарказмом и холодной выдержкой. Со временем ты найдешь свой стиль поведения. Мы делаем это не с целью очаровать, а чтобы добыть информацию. Мужчины никогда не говорят с женщинами на равных. Это их право. Мы должны быть мудрее и не кричать на всех углах о том, что наши права ущемляют. Если твой избранник окажется достойным и умным человеком, то через какое-то время он сам начнет с тобой советоваться. Никогда не перебивай и внимательно слушай, что он говорит. И только после того, как он спросит твоего мнения или совета, ты можешь сказать ему осторожно свое мнение. Но всегда, запомни, всегда ты должна сказать, что он умнее и сильнее тебя и примет верное решение.
Девушка старалась держать лицо и не кривиться. Да какие же они умные и сильные?! Видела она друзей Александра - непрошибаемые болваны, уверенные в своей неотразимости. Касиния раздраженно выдохнула.
- Ты меня не слушаешь, - с укором сказала она. Она подождала пока Леонтия утихомирит свои чувства. - Молодые мужчины уверены в своей правоте и непогрешимости. Бороться с этим - пустое и бессмысленное занятие. Если начнешь перечить, тебя сразу запишут в сварливые жены и навсегда сошлют в бедную провинцию, где ты ничем не сможешь помочь. Но если проявишь спокойный нрав, трезвый ум и привьешь со временем чувство ответственности, то это воздаться тебе сторицей. Не слушай советов «подруг» и доброжелателей. Даже если они искренне готовы помочь. Запомни ты и твой муж - вот кто знает истинное положение дел в семье. У тебя будут соперницы. Они могут быть яркими и красивыми или тихими незаметными серыми мышками, которые пробираются в твоей дом и занимают твое место. Мы всегда чувствуем соперниц и знаем кто есть кто. Но не позволяй своим чувствам решать. Тебе будет казаться, что ты все потеряешь если ничего не предпримешь. Даже если все рухнуло и нет никакой надежды, у тебя всегда есть выбор что и как делать.
Постепенно слова матери приобретали железные нотки. Леонтия не заметила этого перехода. Более того у нее появилось странное предчувствие, но уловить его или понять она никак не могла. Касиния неожиданно улыбнулась.
- Завтра ты начнешь вышивать наш герб. Не кривись. Ты должна научиться вышивать и свой герб, и герб семьи мужа.
Когда за графиней Вивери закрылась дверь, девушка удивленно оглянулась. Мать не тратила времени зря. В ее саквояже помимо красок и новых кисточек, появились разные гребешки, расчески, пуховки, мягкие шарики, тоненькие палочки, ножницы для рукоделия и стрижки. А рядом с саквояжем лежал великолепный дорожный письменный набор. На нем были выдавлены ее инициалы. Леонтия погладила кожу набора и на глаза набежали слезы. А ведь она была уверена, что родители не замечают ничего. Какая же она глупая! Слезы моментально высохли, когда она увидела что мать положила рядом с набором. Кодекс правил семьи Вивери. Она это серьезно?
ГЛАВА 3
Столица встретила гостей шумом, сутолокой и какой-то едва заметной нежностью. Дорожная карета неспешно въехала в городские ворота. Им пришлось ждать когда другие кареты проеду и только после этого они не торопливо тронулись. Тут же резкий толчок заставил пассажиров кареты удариться о стенки и подушки кареты.
- Куда прешь?! - Раздался резкий и грубый голос незнакомого возницы.
Леонтия дернулась к окну, но мать одним своим жестом остановила ее. Девушка недоумевала.
- Там кучер, - негромко произнесла Кассия. - Он разберется.
Серые глаза дочери все еще выражали несогласие, но через секунду Леонтия улыбнулась и откинулась на подушки. Легкая улыбка коснулась губ графини. Дочь с каждым разом все лучше контролировала себя. Касиния незаметно вздохнула. Она не тешила себя иллюзиями: Леонтия владела своим лицом и голосом, но не эмоциями. Ну хоть бы и так. Графиня еще раз посмотрела на дочь. Предугадать реакцию Леонтии на свою помолвку было сложно. Чего гадать? Время покажет.
Девушка искоса наблюдала за матерью. Та была чем-то обеспокоена. Нет, ни словом, ни жестом графиня Вивери не выдала своих тревог. Лицом и голосом мать владела искусно. Но Леонтия чувствовала это. Хотя нет, она знала. А вот откуда у нее была эта уверенность, она предпочитала не думать. Как ни крути, а ничего кроме своих предчувствий она не могла предъявить. А значит ею снова «верховодят эмоции». Они довольно скоро двинулись вперед по серым гладким камням мостовой.
- Ну? - Спросил черноглазый юноша своего подельника. - Видел?
Тот спрыгнул с его спины и разочарованно замотал головой.
- Нет. Ни одна шторка не качнулась даже. Будто и нет там никого.
Черноглазый отряхнул свои колени и задумчиво посмотрел на стену, преградившую выход на площадь. Его друг подошел к нему и потянул за рукав. На его лице были неуверенность и страх.
- Иримо, пойдет отсюда. Стражники вот-вот на обход пойдут.
Черноглазый одарил его тяжелым взглядом. Паренек отшатнулся. За стеной, отделяющей Сторожевую площадь от узкого проулка послышался лязг алебастр.
- Иримо, - отчаянно всхлипнул паренек. Он вцепился в рукав друга. Тот пытался отодрать его пальцы, но Алепа держал его мертвой хваткой. Пока Иримо тратил время на пустые попытки, Алепа незаметно оттаскивал его от стены в проулок. Когда черноглазый понял его маневр, было поздно.
- Ты! - Прошипел он. Алепа вжал голову, но рукав не отпустил. Иримо хотелось стукнуть его. В груди росло глухое раздражение. И чего он возится с этим олухом? Вон, голову вжал, уши топорщатся, бесцветно голубые глаза на мокром месте - одно недоразумение.
Момент был упущен и проследить за каретой без опознавательных знаков, которая слилась в потоке с сотнями таких же карет не было возможности. Иримо презрительно сплюнул и выдрал свою руку из пальцев Алепы. Он посмотрел на рукав и снова сплюнул на землю. Даже здесь этот убогий ему помешал: от резкого движения ногти Алепы обломались и запачкали его рубашку кровью. Он должен был выполнить заказ. Подстроить столкновение на Сторожевой площади было не сложно, но не в день прибытия Семей. Стражники выгнали всех любопытных с площади и постоянно патрулировали стену и все прилегающие улочки.
Увидеть дебютанток до бала хотели многие. Ходили слухи, что в этом году представители всех 4 домов привезут своих отпрысков для официального представления обществу. Иримо был зол. Он злился на Алепу, что тот не дал ему проследить за нужной каретой. Злился на стражников, что те так не вовремя подошли к стене. Злился на пассажиров кареты, которые не соизволил поинтересоваться что произошло. Злился на себя. Черноглазый несколько раз гневно выдохнул через ноздри. Придется идти ни с чем. Он торопливо окинул взглядом закуток и тенью шмыгнул в проулок. Его не волновала судьба друга и что того могут поймать. Наверняка поймают. Злобно подумал он про себя, добавляя, что такому рохле, как Алепа, это послужит хорошим уроком. Если бы не он…
Алепа не мог поверить, что Иримо оставил его одного. Он посмотрел на свою руку и потом перевел взгляд на место, где еще мгновение назад стоял его друг. Ушел. Осознал он. Бросил его одного. Паренек шмыгнул носом. Из глаз потекли слезы. Он зло вытер их грязным рукавом. Но проклятые слезы продолжали бежать из глаз. Они попали на окровавленные пальцы и их обожгло огнем. Алепа непонимающе посмотрел на них. Содранная на подушечках кожа, два обломанных и один выдранный наполовину ноготь. Тогда почему огнем горит в груди? Почему тяжело дышать, словно его ударили чем-то тяжелым и тупым в грудь? Почему Иримо оставил его? Он же их спасал! У Алепы острый слух и такое же острое зрение. Он слышал стражников и знал, что медлить нельзя - стражники засекут их. Почему Иримо его оставил, да еще так презрительно сплюнул?
Паренек снова попытался вытереть слезы рукавом. Иримо - его единственный друг, единственный близкий человек после смерти матушки. А он сплюнул на землю с прищуром, словно тот ему был предателем. Алепа больше не пытался сдерживать рыдания. Он тукнулся в свой рукав и так и стоял. А в голове звучал голос матушки: «Не обижайся на Иримо, сынок. Он быстрее тебя, сильнее, но он горяч. Он, как гончая, которая не видит ничего перед собой кроме цели. Это его губит. Ему нужен ты. Без тебя он пропадет. Или сам свалится или кто поможет. Это он перед тобой бахвалится, что умный, да перед бабушкой своей, но мы то знаем, что обмануть его легко. Не плачь, сынок. Ты у меня умный и сильный. Но главное - ты добрый. Прости своего друга Иримо. Бросать друзей нельзя. Он сам потом поймет и первым придет мириться». Худенькие плечи юноши вздрагивали от несдерживаемых, но беззвучных рыданий. Улица приучила Алепу, что любое проявление слабости - это верная смерть. Но рядом был Иримо. Он пусть и сжимал челюсти, но заступался за непутевого друга.
За углом появились двое стражников. Первый прошел, не заметив среди бочек и коробов худенькую фигуру паренька. Второй прошел бы следом, но тут везение Алепы закончилось. Солнечный зайчик отскочил от алебастры стражника и упал на юношу.
- Стой! - Гаркнул стражник.
Но юноша стоял, как вкопанный. Стражник подошел ближе, держа алебастру впереди.
- Кто таков? - Чуть тише спросил он.
Парень отнял руку от зареванного лица и снова попытался вытереть его рукавом, но лишь размазал грязь и добавил кровавые полосы с пальцев. Что-то было во взгляде паренька, что пробило броню стражника.
- Кто таков? - Уже спокойно спросил он.
- Алепа, - снова шмыгнул носом юноша, но из глаз попало выражение растерянности.
- Дальше?
Алепа пожал плечами.
- Не важно.
Это еще больше удивило стражника.
- Откуда ты? Что здесь делаешь? Где живешь? Где родители?
На глаза паренька снова набежали слезы, но он быстро совладал с собой.
- Нету родителей. Живу, где придется.
Стражник про себя выругался. Вот ведь не свезло парню, так не свезло! С сиротами в столице было строго: либо в сиротский приют, либо работать на фабрику или шахты. Судя по всему, парня быстро отправят работать. Кто будет следить есть ему 16 или нет? Рабочие руки всегда нужны. Стражник подошел к нему совсем близко и тихо сказал:
- Иди отсюда, парень и не попадайся!
Алепа растеряно моргал. Его отпускают?
- Эй, Вил, - послышалось из-за угла, - чего застрял?
Второй стражник вышел в проулок и тут же направил алебастру на парня. Тот закрыл глаза. Ну вот и все.
- Опусти, алебастру, - раздался насмешливый голос Вила, - свои это. Племяш мой, не видишь? Хозяйка послала его с весточкой. Он и заплутал. Кружил по этим улочкам, а выйти к ратуше никак. Хорошо, что я нашел его. А то стоит, сопли на кулак мотает и ничего толком объяснить не может. Да и так ясно. - Вил махнул рукой. - Ты ж мою хозяйку, Варсис, знаешь.
Второй нехотя опустил оружие. На лице его появились понимающая улыбка.
- Конец месяца?
Вил угрюмо кивнул.
- Во-во. Сказала Алепе, что выселит нас, ежели мы ей до полудня не заплатим за жилье.
Варсис присвистнул.
- Чой-то она? Вроде же утихомирилась.
Вил глазами показал на непонимающего ничего парня. Варсис хмыкнул.
- Похоже всерьез взялся за тебя баба. Смотри, Вил, опоит чем-то и потащит в церкву венчаться.
- Не потащит, - буркнул Вил.
Часы на ратуше пробили полдень. Варсис снова хмыкнул
- И то правда, вы ведь теперь бездомные. Не кисни, Вил. Найдешь жилье до темна. Пойдем, наша смена закончилась. - Он хлопнул Алепу по плечу, да так, что парень чуть не упал. - Э, да ты совсем хиляк. Ты как дядьку от Ганки собрался защищать? Она баба сильная, одной левой тебя отшвырнет.
- Кончай, Варсис, - строго окрикнул его Вил.
Тот посмотрел на товарища и тут же передумал зубоскалить. Молча они дошли до Сторожевой башни.
- Стой здесь. - Приказал Вил Алепе и кинул ему флягу. - Умойся. Я скоро. А если спросит кто, то ты к Вилу пришел и ждешь.
Парень только кивнул. Он устал. Происходящее с трудом помещалось в голову. Он давно перестал пытаться его понять. Его не кинут в тюрьму - это хорошо. Не отправят в шахты - тоже хорошо. А потом он подумает, как жить дальше. Вил и впрямь вернулся быстро. Он хмуро осмотрел «племяша». Парень запоздало понял, что так и не умылся. Под строгим взглядом Вила он смывал с лица грязь и кровь.
- Угораздило ж тебя! - Пробурчал Вил. - Чего стал? Пойдем.
Они шли какими-то незнакомыми улицами. Алепа никогда не была в этой части города. Здесь чаще всего жили зажиточные горожане, а они не любят «рвань» и «нищебродов». Алепа снова вздохнул. Пока жива была матушка его никто не называл «нищебродом». Матушка была белошвейкой. Пусть зарабатывала она немного, но им хватало. А потом… Он упрямо сжал челюсти, не позволяя слезам прорваться наружу. Шли они достаточно долго. Алепа заметил, что дома уже не такие добротные и большие. Теперь это больше походило на его район, но все же этот район был намного лучше. Впереди показался красивый дом с белыми кружевными занавесками и цветочными горшками в окнах.
- Красиво, - неожиданно для себя сказал Алепа.
- Угу, - хмуро ответил Вил, - да только снаружи.
И направился прямиком внутрь. Парень запоздало понял, что и ему нужно туда. Не успел он войти внутрь, как услышал возмущенный женский крик:
- Не пущу!
Парень остолбенел на мгновение. Осмотрелся, но никого не увидел. Судя по всему разговаривал Вил с хозяйкой на кухне. Юноша последовал внутрь, надеясь что не перепутает.
- Не пущу! - Снова загорланила невысокая полная женщина. Она вцепилась в руку стражника. Тут она увидела Алепу. - А ты кто? Вон!
Стражник выдернул руку и крикнул.
- Стой, Алепа. А ты, Ганка, угомонись. Племяш это мой. Приехал в город ко мне. Я же говорю тебе.
Ганка замотала головой, да так, что массивные серьги заплясали вокруг ее лица.
- Сказала же: не пущу! Я тебе комнату, Вил, сдаю. Никаких родственников!
Стражник тяжело вздохнул.
- Что же, спасибо за кров и стол. - Он вытащил из кошеля пять момент положил на стол. - Только я от родной крови не откажусь. Нас и так мало осталось. Прощай Ганка. Пойду вещи свои заберу.
Стражник кивнул парню и пошел в другую часть дома. Хозяйка что-то кричала им вслед.
- Дядя Вил, зачем же вы? - Выдавил из себя потрясенный Алепа.
Но стражник совсем не выглядел унылым. Он подмигнул парню и сказал тихо:
- Давно хотел съехать отсюда, да все повода не было. Не спорю, дом красивый и готовит Ганка вкусно, но уж больно злющая баба. А как вдолбила себе в голову, что хочет за меня замуж, так совсем житья не стало.
Они быстро собрали скромные пожитки Вила и вышли на улицу. Из открытого окна кухни им еще долго доносились ругательства хозяйки.
ГЛАВА 4
До темна они нашли подходящее жилье. Оно было намного ближе к Сторожевой площади и достаточно далеко от Ганки. Вил положил на стол свою портупею и довольно осмотрелся.
- Ну вот, теперь можно и ужинать.
Алепа потоптался в углу.
- Спасибо, - пробормотал он и развернулся к двери.
- Ты куда, Алепа? Ночь на дворе. Неужто не нагулялся за день?
Парень тяжело вздохнул. Идти ему было некуда. Вил разом смекнул в чем дело. Он положил юноше руку на плечо.
- Нечего ходить по ночам. Садись, ужинать будем. Назвался груздем, полезай в кузов. - Вил терпеливо вздохнул, видя непонимание парня. - Назвался моим племянником, так не обессудь. Родственник я не сахарный, могу и отругать, и по хребту, - он поднял указательный палец, - за дело съездить. Убежать от меня ты всегда сможешь. А день был длинным.
Алепа сначала испугано смотрел на этого великана, а потом что-то в его глазах блеснуло и он коротко кивнул. Вил про себя хмыкнул. Стоящим человеком вырастет, если глупостей не наделает.
- Ну вот и договорились. - Улыбнулся стражник. - Поди у хозяев узнай где помыться можно. А то таким чумазым не дело за стол садиться. Только всю воду не используй, мне оставь, - вслед убегающему парнишке крикнул он.
Вил неторопливо нарезал хлеб, тонкими ломтиками сыр, еще более тонкими ломтиками вяленое мясо, затем подумал и вытащил из корзины кувшин с вином. Налил в один из глиняных стаканов вина и начал добавлять туда различные сушеные травы. Подумав немного повторил все то же с другим стаканом, но вина налил одну четверть. Затем он выложил на доску 2 луковицы, пучок подвявшей редиски и прочие овощи. Стол его может и не блистал яствами, зато тут было все необходимое чтобы насытиться и не заболеть. Он почувствовал как за его спиной стоит кто-то. А парнишка молодец, мелькнуло у него в голове. Быстро умылся и ходит неслышно.
Алепа все еще не верил такой удаче. Он был на свободе, чист и сейчас будет есть. Вил подвинул ему доску с их ужином ближе.
- Слава Богу за ужин и за пройденный день, - Вил перекрестился на маленький образок, который принес с собой. - Давай, племяш, налегай. Не богато, зато сытно.
Алепа старался есть медленно, но получалось плохо.
- Ты куда так торопишься, олух? - Окрикнул его Вил. - Подавишься ведь! Никто не забирает же.
Что-то в глазах парня промелькнуло, что заставило Вила подвинуть к нему доску целиком.
- Вот тебе, - дал ему стакан стражник. - Только маленькими глоточками! Это вино с травами. Чтобы не заболеть. Я себе такую настойку делаю после особо холодных дней или долгих дежурств. А тебе может и в голову ударить.
Алепа аккуратно принял стакан и осторожно отпил вина. Внутри сразу стало теплее. Вино было хорошим, а не то которое иногда доставал Иримо с дружками. То больше походило на уксус. Какое-то время они кушали молча. Когда последняя капля в стакане Вила была выпита, он посмотрел на Алепу.
- Ну что же, давай знакомится что ли, племяш. Расскажи откуда ты и как сиротой стал. Все раскалывай, не торопись. Время у нас есть, а придумать что с тобой делать надо быстро.
Алепа тяжело вздохнул. Говорить не хотелось, но деваться некуда. Юноша внутренне приготовился к насмешкам и оскорблениям.
- Отца не помню, матушка говорила, что он погиб где-то на заставе. Когда совсем маленьким был жили где-то в деревне что ли, но там почему-то стариков не было. Потом переехали сюда. Матушка белошвейкой работать начала, я помогал, как мог. Заказ отнести или на рынок сбегать за нитками. Жили мы пусть бедно, зато честно! - Глаза его сверкнули. Но юноша снова опустил их и продолжил, - Она меня научила кое-чему. Ей полегче было, а потом… потом, - он несколько раз сглотнул. - У нас под дверью женщина оказалась. Волосы черные, глаза тоже, смуглая, а зубы белые аж глазам больно было. Совсем плохо ей было, простыла так, что хрипела и в груди булькающие звуки от кашля. Она так и не выздоровела, а позже к нам постучала в дверь пожилая женщина с мальчиком, моим ровесником. Попросилась на ночлег, все высматривала кого-то в окне. Они у нас прожили неделю. Мы с матушкой уже и привыкли к ним. Иримо веселым оказался, мы с ним быстро сдружились. Он за меня заступаться начал, когда меня дразнить начинали. А потом вдруг он со своей бабкой ушли днем и вечером не вернулись. А потом еще через месяц постучался Иримо к нам и передал корзинку с вкусностями и сказал, что это от бабушки благодарность. Мы были так рады, что он вернулся. Матушка за меня переживала. Я ведь не особо смелый, меня наши мальчишки все время задирали. А с Иримо я стал играть, бегать… - юноша не смог сдержать тяжелого вздоха. Он и не заметил, как Вил достал трубку и закурил ее. Стражник внимательно его слушал и не перебивал. Алепа вдруг понял, что больше невмоготу ему молчать и из него будто словесный поток хлынул. - Мы им помогли, обогрели, ничего взамен не просили, а они? Захотели уйти и ушли, не предупредив. А когда матушка слегла, то я побежал к бабке Нуане. А она меня метлой выгнала! Еще и оборвышем обозвала. Иримо правда ночью прибежал и спрашивал чем помочь. Только ничем он помочь не мог. Бабка Нуана могла, она травы знает, коренья. У меня не было денег, вот она и отказалась помогать. Я во второй раз прибежал, когда матушка в бреду уже была. Умолял ее, она сплюнула на меня презрительно и что-то сказала непонятное. Я тогда разозлилась на нее и крикнул, что она старая ведьма. А она закаркала. - Алепа смутился, - засмеялась она, но как будто каркала. Выгнала она меня и Иримо наказала ко мне не подходить близко. Я зол был очень на них и выкрикнул, что она неблагодарная. А ведь мы могли ее выпроводить из дома и страже сдать. У нее ведь документов сначала не было. Но мы пожалели ее, как тут незнакомку, что матушка выхаживала. А ведь она заказы забросила. Нам есть нечего было, все этой странной черноволосой женщине отдавали. Дядя Вил, почему она так? Что мы ей сделали? А Иримо? Он сегодня меня оставил там в закоулке. Я ему помочь пошел, а не как собачонка за ним следовал. Матушка мне наказала давно еще, что друзей бросать нельзя. Помогать надо. Друзья ведь настоящие - это как семья. А семью защищать надо.
Вил не знал как утешить мальчишку. Он только хлопал его легонько по спине.
- Все уладится, Алепа.
- Наконец сказал он. - Ты правильно все сделал. Матушка права: настоящие друзья - это семья. А семью надо защищать. Давно матушка?.. - договорить он не смог. Но юноша все понял.
- Три года, как уж.
Мужчина покачал головой.
- И как ты жил? - Скорбно спросил он.
Алепа пожал плечами
- По-разному. Иногда плохо было, иногда ничего, иногда совсем худо, а несколько раз хорошо было.
Вил снова покачал головой.
- А почему ты ушел из дома после смерти матушки?
- Я не уходил. Соседи выселили, - тихо произнес он.
Брови на лице стражника сошлись на переносице.
- Рассказывай, - строго сказал он.
Юноша пожал плечами. Чего уж рассказывать? Ну коли ему так интересно.
- Пришли на следующий день после того, как матушку увезли на кладбище и потребовали бумаги на дом, а бумаг у нас не было. Вот они и сказали, что пойдут к хозяевам. Потом вернулись и сказали, чтобы я убирался из их дома поживее. Дали час на сборы и вытолкнули взашей. Меня тогда Иримо спас. Он прибежал и ругался с ними, пока я вещи собирал. Успел матушкину шкатулку собрать, вещи ее и свои пожитки. Потом он повел меня в какой-то сарай и сказал, что к нему мне хода нет. Раз Нуана мне с прищуром в ноги сплюнула, то я ей нечто вроде нежити. Не враг, но и не человек. А сегодня так Иримо сделал, - совсем тихо сказал Алепа.
- А жил ты как? - Снова спросил Вил.
- Сначала Иримо приносил остатки, - стражник скривился. Остатки почитай объедки. Но парень не обратил на это внимание и продолжил. - А потом он сказал, что выполнил свой долг передо мной и моей матушкой и теперь я ему должен. И если я хочу есть, то должен заработать. Он брал меня с собой на дело. - Алепа прямо посмотрел стражнику в глаза. - Дядя Вил, я понимаю, что виноват, но тогда мне казалось, что ничего плохого нет в том, чтобы постоять на улице и послушать кто едет или идет. Потом меня стали брать, чтобы посмотреть что-то, глаз у меня зоркий. Да только ничего предосудительно в том не было. Ну увидел, что в карете молодая девушка едет в белых перчатках и все или что у лошадей под крупом особая метка стоит. Но чувствовал что это не хорошо.
Мужчина выпустил кольцо дыма.
- Рассказывай дальше.
Парень пожал плечами. Раз начал, надо доводить до конца.
- Несколько раз я отказывался от дел, потому что понимал, что это либо кража будет или что-то похуже. Иримо тогда мне не давал доли и я не мог купить еды. Но он все равно мне давал мало монет. Я даже собрать на черный день не мог. А потом он перестал защищать меня от своих дружков и те несколько раз меня поколотили. Мы поссорились с ним в последний раз, когда он велел мне убираться из сарая. Не знаю, что на меня нашло, но я не испугался и только сказал ему, что дружки скоро прирежут его, а он так и будет верить им и шпынять своего единственного друга. Еле успел выскочить. Думал прибьет он меня в ярости. А потом он сам пришел на окраину, где я прятался и помирился. Попросил сегодня посмотреть кто в карете будет и все. Но в карете никто шторку не открыл, словно и не было там пассажиров. Потом я стражников услышал и хотел увести его, а он все злился. Потом… потом она сплюнул мне в ноги и исчез. Вот тогда я и решил, что не могу больше так жить. Да и что это за жизнь такая? Матушка в гробу ворочается, глядя на своего сыночка, а ведь она меня не так воспитывала. Спасибо вам, дядя Вил, вы меня накормили, ночлег дали, выслушали и не осудили. Завтра я пойду с вами в ратушу.
Стражник приподнял брови.
- Зачем?
- Ну как же? Сдаваться. Отправят меня в шахты или на рудники какие. Я там долго не проживу, это понятно, но хоть как-то искуплю свою вину.
Мужчина покачал головой.
- Экий ты прыткий. Твой Иримо тебе мозги запудрил, а ты и рад его слушать. Что ты нарушил? Пять плетей всыпят, чтобы не врал и отпустят на все 4 стороны. Матушка твоя сейчас бы и впрямь заплакала. Сыночек вроде умный, а так глупо повелся на россказни какого-то плута. Иримо твой - плут тот еще! Он пока что сошка мелкая, но если и дальше не попадется, то увязнет сильно. Вот тогда ему виселица грозит. - Вил посмотрел на побледневшее лицо юноши. - То-то же. Друзей бросать нельзя? Вот и будем ловить твоего Иримо, чтобы не болтался потом на виселице. Чую, что его самого используют и если не вмешаться, то найдем дружка твоего в овраге с перерезанным горлом.
Алепа сидел ни жив, ни мертв. Что творится то? Он то думал… зачем он рассказал все?! Но если бы не рассказал, то схватили бы рано или поздно Иримо и отправили бы на виселицу. Права матушка, друг слеп и глух, когда в такой горячке. А то, что не поймет и не простит наверное, то ему, Алепе это не нужно. Главное, чтобы тот не наворотил дел.
Стражник из-под прикрытых глаз наблюдал за юношей. А парень не промах. Сначала испугался до синевы, а потом голова включилась. Хороший парень и голова работает у него. Опять же слух и зрение у него острые.
Вил думал. Выпустив потухшую трубку изо рта, он наконец сказал:
- Вот что, племянничек. Негоже тебе жить на улице при живом дяде. Пусть дядя я тебе названный, но это сути не меняет. Пойду завтра в сторожку к начальнику и попрошу, чтобы приняли тебя в малый гарнизон. Там быстро научишься военной науке, а дальше уже от тебя зависит: то ли на дальний рубеж отправишься, то ли останешься в столице. На рубеже мрут все, как мухи. Дикари, болотная лихорадка. Лекарей мало и только для офицерского состава. А здесь у тебя будет шанс поучится. Если сможешь проявить себя, то возьмут адъютантом. Работа, скажу честно, собачья. Да только без нее тебе в офицерский корпус не попасть. Я в свое время шанс упустил, больно строптивым был, вот и хожу заборы проверяю. А ты, запомни, должен выжить и пробиться ради матушки, ради меня, ради Иримо, ради себя. Уяснил? Вот и славно. А теперь иди наверх, там спать будешь. Утром разбужу. Если проснешься раньше, меня не буди. Ну иди. С Богом!
Вил еще долго сидел за столом при огарке свечи и о чем-то думал. Он слышал, как Алепа быстро уснул. День и впрямь был тяжелым. Да что день, последние 3 года у парня были тяжелые.
ГЛАВА 5
У небольшого коттеджа, окруженного невысоким забором сплошь увитого цветами, стояла карета. Молодая женщина с неохотой приняла письмо с большой печатью 12 домов из рук возницы. Сначала она подумала, что это прибыл посыльный из столицы, который привез ее покупки. Карета то официальная не трудно и перепутать. Кучер, склонив голову, ждал. От его взгляда по спине пробежался неприятный холодок. Он недвусмысленно смотрел на письмо. Захотелось спрятаться в доме, но вместо этого молодая женщина сломала печать и принялась читать. Быстро дочитав, она бросила взгляд на печать. Может это чья-то шутка? Мало ли? Она заново начала перечитывать письмо, на этот раз не торопясь и стараясь ничего не упустить. Мартина с сомнением оглядела стоявший около ее веранды экипаж.
- Вы это серьезно? - Наконец спросила она.
Но кучер вежливо кивнул, не произнеся ни слова. Она снова пробежалась глазами по официальному приглашению: «… госпоже баронессе явится в столицу… обязательно присутствовать на Пасхальном балу… согласно указу о дебютантках». Батеньки, кто это в канцелярии умом тронулся, чтобы ее, Мартину вис Тэрри приказом заставлять явится на бал в составе дебютанток?! Она снова смерила недоверчивым взглядом возницу, но тот хранил молчание достойное статуи. Девушка пожала плечами и развернулась, но не успела она скрыться за дверями, как безразлично вежливый кучер сказал ей вслед:
- Ваше сиятельство, особо просили в дороге не задерживаться. Иначе лорд распорядитель грозился выслать гувернантку и отряд с тюремной каретой.
Мартина медленно выдохнула, заставила себя улыбнуться и повернуться к вознице.
- Поясните, любезный, правильно ли я поняла: выезжать следует прямо сейчас?
Кучер снова вежливо-безразлично кивнул. В его глазах не промелькнуло даже малейшего интереса. Словно и не кучер, а агент Серой канцелярии. Девушка заставила себя рассуждать трезво. Приглашение-приказ - вовсе не шутка. Ее обязали явится среди других дебютанток на бал. Зачем и кому это выгодно? Не известно. Она не юная дева, только отметившая свое совершеннолетие и не потомок влиятельной фамилии. Будь сама баронесса, рожденная графиней Тэрриен, богата, влиятельна или знаменита, приглашение еще можно было бы как-то оправдать. Девушка дернула подбородком. Информации мало, но это не повод чтобы сложить лапки и сдаться на милость неизвестного. Фигурально выражаясь, ей выворачивают руки, заставляя приехать в столицу на бал. Что же, придется поехать на этот бал. А там посмотрим.
Молодая женщина в рекордные для представительницы своего пола сроки собрала вещи. Больше половины багажа баронессы заняли отнюдь не наряды. Когда на безразлично-вежливом лице возницы образовался вопрос, баронесса милостиво разрешила:
- Трогаем!
Мартина вис Тэрри отстраненно прокручивала в голове последние события. За домом присмотрят. Об этом она позаботилась. Но как надолго придется ее подруге заставлять свою экономку жить на два хозяйства - это вопрос. Галия Кавариден вис Лашон, что называется была боевым товарищем и на нее можно было положится. Правда, госпожа маркиза нынче вместе с семейством обитала на целебных водах, но это было такой мелочью. Управляющий поместьем сразу по получении от баронессы записки отправил мальчика слугу, с заверением, что хозяйство баронессы вис Тэрри будет в полной сохранности. Сердце Мартины предательски колотилось. На людях она умела держать лицо, а внутри все переворачивалось от страха. Зачем ее вызвали? Неужели нашелся давно потерянный официально неофициальный жених? Девушка прижала ладони к вискам. За столько лет… Ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Даже если вдруг Келсий нашелся. Даже если вдруг он не забыл о том неофициальном желании взять ее, Мартину в жены, согласится ли она сейчас? Тогда она была намного глупее и наивнее, верила людям и их словам. Голова от множества вопросов шла кругом и рядом не было никого, кто мог бы ответить на них. Не пытать же кучера?! Баронесса несколько минут обдумывала эту мысль, но потом все же распрощалась с ней. Кучер, если и обладал знаниями, то есть был не просто кучером, на все ее попытки его расколоть разве что рассмеется про себя, да еще и навешает баронессе лапши отборной на все любопытно торчащие уши. А если отбросить подозрения и принять, что кучер - просто кучер, то никакими полезными знаниями не обладает и значит «колоть» его смысла нет тем более. А если кучер и не кучер вовсе, а агент Серой канцелярии, то будет притворятся статуей до последнего и ничего не скажет. Баронесса тряхнула головой. Мысли как-то удручающе замкнулись.
Неизвестно были ли у кучера особые указания или он решил не затягивать с доставкой «ее сиятельства», но неслись они словно курьерские и останавливались строго по одному известному вознице расписанию для принятия пищи и прочих естественных потребностей. К ночи госпожа баронесса проклинала про себя дороги, молчаливого кучера и отсутствие на их пути приличного постоялого двора. Девушка замерла от простой мысли, которая пришла ей в голову. А почему они не останавливаются на постоялых дворах? Живет Мартина не так далеко от столицы, на любой дороге есть постоялый двор… Когда карета на очередной кочке особенно резво подпрыгнула, баронесса поняла что ее терпению пришел конец. Теперь нужно было придумать как донести эту истину до ошалелого возницы. В глазах девушки зажегся упрямый огонь. Сестра называла такое выражение глаз «таранный бой». Если Мартина решила привлечь внимание возницы, значит будет искать все возможности. О том, что на такой скорости ей лучше кучера не отвлекать, она не подумала. Госпожа баронесса придирчиво осмотрела карету. За исключением подушек и пары книг в кучера нечем было кинуть. Стучать туфелькой по стенке? Это банально и можно сказать пошло. Попробуй разбери где кочка, а где туфелька баронессы? Да и не станет этот молчаливый горе-кучер реагировать на ее стучание каблуком. А вот кинуть чем-то увесистым, но чтобы не зашибить… на счастье и здоровье кучера карета остановилась. Баронесса вис Тэрри надела на себя самую высокомерную и холодную мину. И вовремя. Дверца распахнулась и в проеме показалась чья-то улыбающаяся физиономия.
- Ваше сиятельство, прошу прощения за столь утомительное путешествие! Вас ждут ваши покои и горячая ванна. Ужин вам принесет служанка чуть позже. Она же поможет с туалетом.
И новый неизвестный подал баронессе руку. Если бы не дорога, не ошеломляющее известие, не кочки и не усталость и совершенно неизвестный, но учтивый мужчина, то Мартина наверное что-то ответила или высказала свое фи. Но события развивались настолько быстро, что девушка не успевала на все реагировать. Вот и сейчас она автоматически подала руку. Ощущение было, что ее выдернули из кареты. Но в то же время, новый персонаж оставался предельно вежлив и учтив. Кучер продолжал блистать молчанием и безразличием. Только очутившись в достаточно уютной комнате постоялого двора, баронесса наконец поняла, что ее снова обвели вокруг пальца.
Умно. Невольно восхитилась она. Сначала заставили силой, по-другому угрозу с гувернанткой и тюремной каретой не назовешь, уехать из дома. Потом не давали даже слова спросить во время дороги и гнали всю эту дорогу, как ненормальные. Затем снова ошарашили, но уже вежливыми манерами и горячей ванной с ужином. Знают же, что после целого дня в карете по дорогам - усталой путнице разве много надо? Это ж каким надо обладать стальным характером, чтобы не поддаться на все эти уловки и выспросить у… а кстати, кто этот новый персонаж? Встречающий? Сопровождающий? Случайный проезжающий? И самое главное: зачем тащить ее в столицу на бал дебютанток? Кому потребовалась она Мартина вис Тэрри не жена, не невеста, не вдова - ни рыба, ни мясо? После ванны и ужина девушку предсказуемо потянуло в сон. Она еще успела отметить, что для постоялого двора перины здесь мягкие и удобные. Что-то кольнуло ее сознание, но все потонуло в неге сна.
Баронесса внезапно проснулась. Вокруг было темно. Стояла глубокая ночь. Несколько секунд она вспоминала как оказалась здесь. Все это было настолько странным, что она перестала удивляться. Тогда почему она проснулась? Может что-то ее разбудило? Она прислушалась к ночным звуками и шорохам. Но в комнате кроме нее никого не было. За коном все тоже было спокойно. Дверь… через прикрытые веки девушка осмотрела комнату в скупом свете уличного фонаря. Она широко открыла глаза. Врут все книжки: невозможно рассмотреть комнату при свете ночника или луны, да еще и через полуоткрытые веки. Вроде дверь закрыта. Она несколько минут раздумывала и все же решилась встать и проверить. Дверь была закрыта. За нею никого не было слышно. Что тогда разбудило ее среди ночи? Мартина снова легла на кровать. Какая удобная перина. Странно это. А еще молчаливый кучер и вчерашний встречающий. Как он выдернул ее из кареты! Со стороны выглядело будто он помогает, но девушка запомнила тот рывок и цепкость, которая появилась в руке незнакомца. Словно боялся, что баронесса останется в карете или начнет выспрашивать. Может из-за этого она проснулась? Она даже не знает где находится сейчас. А может ее похитили? Ну… может же? Это она привыкла себя считать не слишком драгоценной особой. Ну да, она родом из 12 семейств, но этот ее подвешенный статус… Да, она не бедная, церковная мышь, но именно что не бедная. Так-то жить ей приходится скромно. Влиянием она конечно пользуется… среди местной ребятни. Местная детвора ее любит. Мартина вис Тэрри устраивала чтения исторических хроник в саду или читальном зале. Послушать баронессу приходили с большой радостью. Она так умела захватывающе рассказать или прочитать о каком-то даже сером или незначительном событии, что детвора потом долго ходила с круглыми от удивления глазами. Мальчишки приносили ей полевые цветы. Некоторые особо смелые даже набирались храбрости для вручения коробочек со сладостями. Изучая себя в зеркале Мартина признавала, что точно имеет привлекательную и даже притягательную внешность. Но нагло пользоваться своей красотой… ей казалось нечестным. Во всяком случае она никогда не пользовалась ею просто так, ради спортивного интереса или чтобы создать себе свиту из воздыхателей. Она передернулась. Фу, это так утомительно. Как придворные красавицы выдерживают вид пускающих слюни поклонников, с которыми и не поговорить толком? Поговорить Мартина любила и не просто так, а с интересным человеком. И кто сказал, что общение с простолюдинами плохо для аристократов? Баронесса находила общий язык даже с грубоватыми лесорубами. А юные нахалы, которые пытались за ее счет утвердиться в глазах своих сверстников, научили госпожу вис Тэрри остроумным ответам, сарказму и холодному пренебрежению. И все же все это недостаточно весомо для похищения. Тогда остается один вариант - кто-то затеял игру. Может она обладает чем-то и даже не подозревает об этом? Чем?! Кому понадобилось вводить ее в игру и почему именно сейчас?
Додумать она не успела. Баронессе казалось, что она прикрыла глаза, а когда открыла за окном уже кукарекал петух. Рядом с ее кроватью стояла нескладная служанка.
- Простите, госпожа. Вода уже готова, - пролепетал она, как только Мартина раскрыла глаза.
- Какая вода? - Баронесса несколько раз моргнула.
- Для умывания. - Все так же почтительно и боязливо проговорила служанка. - Завтрак Вам готовится на кухне. Лошади уже готовы. Ждут Вас.
Она быстро отошла и вернулась, держа в руках знакомый халат. Мартина закрыла и открыла глаза. Значит ее багаж все же выгружали - это раз. Два - служанке были даны указания достать из него все необходимое для сна и утреннего туалета. Три - ее опять подгоняют и при этом снова оставляют без ответов. Тут и дураку ясно, что служанка ничего кроме оговоренных инструкций не знает. Баронесса потянулась и, не торопясь, слезла с кровати.
- Доброе утро. Ты кто такая? - Дуракам может и все ясно, а за спрос не бьют в нос.
Лицо служанки стало непроницаемым. «Ага значит натаскали. Говоришь, что меня только ждут? Ну, если еще скажешь про угрозу лорда-распорядителя и тюремную карету, то я точно с места не сдвинусь!». Мартина снисходительно смотрела на молчаливую девушку. Пауза затягивалась. Баронесса не делала ни шага дальше. Если служанка вдруг начнет суетиться и причитать, то ей, Мартине, придется отыгрывать роль высокомерной гордячки. Неприятно, но дурой все же надо быть в меру.
- Простите, госпожа, - прервала паузу служанка, - меня приставили к вам помогать. Вода там. Я помогу.
Она указала рукой куда-то за спину девушки. Но баронесса не пошевелилась и продолжала сверлить служанку снисходительным взглядом и изображать полуулыбку на лице. Ядреное сочетание. Мартина проверяла. Молодые и не очень нахалы начинали скукоживаться, дети елозить и оглядываться по сторонам, а Галия как-то сказала:
- Не ешь меня. От твоей улыбки у меня мурашки по спине бегут. Беспокойный табун мурашек.
Служанка поежилась.
- Госпожа? - Снова позвала она.
- Ты не знаешь, где мы? И что это за место такое? Перины хорошие. Словно и не на постоялом дворе.
Баронесса отвернулась от служанки и подошла к окну. Халат она привычным движением накинула на ночную сорочку. Горничная перестала нервно поглядывать по сторонам и кажется расслабилась.
- Это не постоялый двор. Мы в паре лиг от столицы. Давайте я вам помогу.
Мартина удивлено вскинула брови.
- Так близко? Но почему мы тогда вчера не доехали?
Она позволила служанке проводить ее в закуток, где стоял большой эмалированный таз, а рядом с ним такой же, расписанный в синий цветочек, кувшин.
- Вот вода… - начала снова служанка, но Мартина бровью не повела и продолжала гипнотизировать служанку. Та занервничала. Перемены в настроении, резкая смена линии поведения - тут кто угодно занервничает. К тому же и время поджимает, вдруг поняла баронесса. Служанка еще несколько раз пыталась привлечь внимание Мартины к умывальным принадлежностям, но все попытки пропали втуне.
- Простите, госпожа, - пошла ва-банк девушки, - если вы не будете умываться, я унесу воду. За вами сейчас придут.
Баронесса приподняла бровь и продолжила смотреть на служанку. Той надоело изображать покорность и она вышла. Мельком Мартина заметила, что выходя та гневно поджала губы. Очень интересно. Баронесса вис Тэрри не спеша умылась и переплела себе косу. Выдумывать какие-то прически не было ни времени, ни желания. Что-то ей подсказывало, что в домашнем халате ее на улицу не выволокут. Но, благодатное онемение покинуло девушку и она запаниковала. Быстро, как только могла, она надела поверх халата дорожное платье. Когда на лестнице послышались шаги, Мартина осознала, что не успей она одеться нормально, ее все равно вынесли бы, хоть и в ночной сорочке. В дверях улыбаюсь стоял вчерашний встречающий.
- Доброе утро, госпожа баронесса! Вижу, Вы уже собрались. Ваш завтрак, - и он указал на молчаливо вошедшего кучера с подносом. - Приятного аппетита.
Он вежливо кивнул и начал уходить, но у самой двери обернулся и ослепительной улыбкой произнес:
- Карета отправляется через полчаса. Прошу не опаздывать. Ехать нам недолго.
От его улыбки у Мартины внутри все похолодело. Батеньки, что происходит? Куда она умудрилась попасть? А ведь так хорошо жила в своем коттедже! Ну да, статус непонятный. Но не смертельно. Крыша над головой есть, кредиторы не осаждают. Господи, когда выберусь из этой передряги больше не буду роптать! Уж лучше серо и буднично, чем так ярко, быстро и непонятно. Главное - выбраться живой и по возможности невредимой. В голове правда мелькнула мысль, что долго серо и буднично госпожа баронесса не сумеет, но стоящий перед мысленным взором оскал вчерашнего знакомца эту мысль быстро изгнал. Через 10 минут она была готова. Завтрак, который не отличался разнообразием баронесса благоразумно съела и даже прихватила с собой пару плюшек. Кто знает, когда ее соизволят накормить? Остаток пути Мартина размышляла, под пристальным надзором служанки и обладателя ослепительного оскала. Ее сопровождающие притворялись. Это девушка уже поняла. Но, как и прежде, ей была не понятна ее роль во всем этом.
В столицу они въехали без приключений и живо покатили по мостовой. Баронесса решила все же промолчать и не стала задавать вопросов.
- Приехали! - Сказал с вежливой улыбкой сопровождающий.
Он помог выйти баронессе и последовавшей за ней служанке. Мартина успела про себя хмыкнуть. Привезли ее аккурат в летнюю резиденцию ее семьи. Вернее Семьи - дом, к которому она все еще принадлежала. Значит версию про похищение можно отбросить.
ГЛАВА 6
Мартина окинула парадный вход грустным взглядом. Вокруг суетились какие-то слуги. Кто-то легонько коснулся ее локтя и сообщил, что в зале для гостей ее ждут. Пришлось идти в залу. Невысокий худощавый мужчина какой-то блеклой наружности качался на носках. Вид он имел довольный и даже несколько восторженный.
- Госпожа баронесса, - поприветствовал он, как только она вошла. - Рад, что вы успели! Бал через несколько дней, а у вас ничего не готово. Вы ведь и этикет и не повторили? - Пожурил он девушку.
Мартина уже привычно выгнула бровь. Судя по сопровождающим, ей ничего говорить раньше времени не собирались. Смысл тогда распыляться? Устроить скандал? Что у обладателя оскала, что у этого невзрачного ощущалось какое-то превосходство. Вроде и улыбаются, а кровь в жилах стынет и здравый смысл вопит о том, что надо сто раз подумать прежде говорить. Скандалами таких не испугаешь. С них станется и водой облить для успокоения. Баронесса решила разузнать хоть что-то, а уж потом действовать. Наломать дров - это она всегда успеет. Невзрачный мужчина что-то говорил еще, но девушка его не слушала.
Она выхватывала из общего потока нужную информацию и старалась понять кто он такой. Вечером к ней привезут портниху… Лицо обычное без каких-то фамильных черт. Такие лица обычно встречаются в западных провинциях. Говор чистый, но какой-то блеклый. Уцепиться не за что. Нет никаких особенностей. Манеры этот мужичок знает и обучен, но опять же нет в нем породы. Либо побочная ветвь одного из семейств, либо выслужился своим умом. В том, что стоящий перед ней мужчина имеет какой-то чин, баронесса не сомневалась. … Завтра у нее будет компания из нескольких дебютанток. Зачем только их собирают вместе, она не поняла. Мужчина раз сто повторил про этикет и как важно его выучить назубок. Девушка едва удержала гримасу. Сдался он ему! Наверное сам его на ночь читает и радуется. Ей, Мартине, этикет перечитывать охоты нет. Но раз завтра придут дебютантки, придется читать эту дурацкую книжку. Мужчина радостно вещал о чем-то постороннем. На его лице цвела счастливая улыбка. Словно Мартина оказалась на удивление послушным ребенком, который и конфеты из вазочки не берет и задачки по арифметике решает покорно.
- Госпожа баронесса, не буду больше вас задерживать. Если у вас есть какие-то вопросы, я готов на них ответить.
На лице Мартины появилась улыбка. Мужчина напрягся, хотя вида не подал. Но похолодевшие на мгновение глаза сказали о многом.
- О да, у меня есть вопросы! Во-первых, вы не представились. Кто вы? Не могу же я звать вас «эй»?
Мужчина всплеснул картинно руками.
- Простите, ваше сиятельство, совсем забыл представиться! Так спешил вас обо всем проинформировать. Я секретарь лорда-распорядителя господин Баревиль. - И он галантно поклонился. - Что нибудь еще?
Девушка снова улыбнулась.
- Кто были мои сопровождающие? Они тоже не называли себя.
Секретарь снова всплеснул руками. Делал он это так картинно, что баронессе казалось будто он специально играет перед ней роль.
- Примите мои извинения! Мои люди выполняли приказ его превосходительства и наверное что-то не так поняли. Простите их. Они не нарочно.
- Но кто они? - Настаивала на своем баронесса.
- Мой помощник, кучер его превосходительства и горничная. Надеюсь, они вели себя вежливо?
Мартина заверила секретаря, что обращались с ней вежливо, особенно помощник господина секретаря. Улыбался так, что в лес убежать хотелось. Но о последнем баронесса умолчала. В конце, она все же задала главный вопрос:
- Зачем меня сюда привезли?
Баревиль на секунду прищурил глаз. В этом взгляде было что-то такое, что захотелось спрятаться. Но тут же снова всплеснул руками.
- Неужели Вам не передали приглашение?! Ах передали? Тогда что Вас так удивляет?
Баронесса скривила губы в едкой улыбке.
- Возраст.
Секретарь вдруг сбросил на мгновение свой маскарад и девушка застыла кроликом перед удавом. Но это продолжалось не более секунды. Баревиль снова начал всплескивать руками и деланно удивляться. Возраст? Это какой такой возраст? Ах, вам не восемнадцать, а больше? Так в канцелярии об этом знают. А то, что госпожу не приглашали на предыдущие балы, так это ошибка его предшественника. Он, господин Баревиль, просит его простить, но дела требуют внимания. А пока госпожа баронесса пусть отдыхает. Скоро к ней придут учителя по танцам и этикету. Портниха приедет вечером, а завтра привезут других дебютанток из ее Семьи.
Мартина проводила взглядом уходившего господина Баревиля. Ее терзали сомнения. С одной стороны хотелось саркастично хмыкнуть и сказать «ну, да». С другой стороны, это что же получается: столько лет она провела в изгнании по ошибке прежнего секретаря? Столько лет! Баронесса заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть. Спокойно. Сейчас главное не истерить. Да и платье дорожное лучше снять. И халат под ним. Да и вообще, лучше всего сейчас лечь в ванну и отключиться от всего!
Через несколько минут и горничные уже набирали ей ванну. На туалетном столике лежала небольшая книжица. Мартина с любопытством открыла ее. На лице проступила гримаса отвращения. А этот господин секретарь слов на ветер не бросает. Этикет, дорожный экземпляр, одна штука. Интересно, ей этот этикет везде оставили или дали указание служанкам подсовывать его баронессе?
Баревиль немигающе смотрел на горничную. Его взгляд потяжелел.
- У вас было просто задание: стать для баронессы вис Тэрри личной горничной. Как можно было его провалить?
Девушка глянула на него исподлобья.
- Она спрашивала. Много и о том, о чем вы сказали молчать.
Господин секретарь нетерпеливо постучал пальцем по столу.
- И?
Девушка вдруг резко выпрямила ссутулившуюся спину и гордо задрала подбородок. Вся ее нескладность пропала. Она перестала казаться безликой. Баревиль грустно подумал, что Басина так и не смогла перебороть свою гордость вкупе со вспыльчивостью.
- Господин Баревиль, госпожа вис Тэрри отнюдь не глупая провинциалка, мечтающая поскорее выйти замуж. Она… - девушка шумно вдохнула. Через мгновение Басина уже продолжала спокойнее, - вы дали четкие указания: не привлекать внимания. Я должна была стать для нее незаметной и удобной. Чтобы отвлечь госпожу баронессу от вопросов надо было менять тактику. Но вы строго-настрого приказали не привлекать внимания и быть серой нескладной мышью.
Секретарь поморщился и махнул рукой.
- Я понял. - Он снова затарабанил пальцами по столу. - Тактику не менять. Будешь помогать в доме по хозяйству. Ты - моя горничная. Экономку я предупрежу, чтобы ты была на подхвате. Следи за всем. Связь держать через почтовых. Если баронесса сама подойдет или спросит, то ничего нового не предпринимай. Молчи по возможности.
Басина неслышно вышла. Секретарь снова затарабанил пальцами по столешнице. Пусть Басина и была вспыльчива, но дело знала. Хотя… Баревиль подошел к окну за тяжелой шторой. Он слегка приоткрыл ее. Резиденция семьи Тэрриен была, как на ладони. Мартина вис Тэрри, урожденная графиня Тэрриен, красивая, умная, добрая, воспитанная, немного болтлива, как и все женщины, но в меру, да и слушать ее приятно. Что еще? С хорошим приданным и острым язычком, который показывала нередко. И вот эта во всех смыслах достойная особа была не замужем. Представительница рода Вирпиторриен, одного из стариннейших и уважаемых семейств, с великолепной репутацией 12 лет провела в неком подобии изгнания. А все потому, что Келсий Гародски из рода КарГородских официально не попросил руки Мартины и исчез.
Секретарь отошел от окна и подошел к маленькому столику, на котором стоял красивый колокольчик. Баревиль вспомнил сколько отдал за него. Кажется лорд-распорядитель тогда посчитал, что его секретарь выжил из ума - отдавать целое состояние за комнатный колокольчик, который под стать жеманнице! Но вскоре скепсис лорда был рассеян. Звон у колокольчика был чарующе нежный и негромкий, но проникал чуть ли не везде. Как жаль, что мастера с Первичных земель так редко и неохотно продают свои поделки. На звон явился его дворецкий.
- Чаю, - распорядился Баревиль.
Дворецкий кивнул и вышел.
История Мартины никак не укладывалась в голове секретаря. Келсий во всеуслышание выразил желание взять ее в жены, но не успел официально попросить руки. Положение графини Тэрриен оказалось подвешенным. Будь помолвка официальной, максимум через три года из-за отсутствия жениха, ее расторгли бы. А так… ситуация совершенно дурацкая. Из-за нее графиня стала баронессой, к фамилии добавилась приставка «вис», что означало «из» и исчезло окончание «ен», добавляемое семье за особые заслуги перед страной. Секретарь покачал головой. Глупее не придумаешь. И ведь до сих пор нет никаких свидетельств, что Келсий мертв. Дверь бесшумно отворилась и дворецкий внес поднос с чайником и чашкой. Пока секретарь наливал себе чай, он несколько раз обдумал пришедшую ему в голову мысль. А почему семья девушки не попыталась выдать ее замуж снова? Пусть даже через три года. В голове начали всплывать строки официального досье. Хм, не то чтобы не пытались… Баревиль пригубил душистый чай. Очень пытались. И Мартина не противилась сильно. Но…словно кто-то все эти попытки пресекал на корню. Поклонники были, но… вот если бы Мартина показательно носила траур или была холодна и спесива. Но нет, нет. Мужчина снова пригубил душистый чай. По кабинету разлился нежный звон колокольчика. Через несколько минут дверь приоткрылась и помощник просочился в комнату. Баревиль кивнул ему на стул.
- Что по дебютанткам?
Помощник незаметно достал откуда-то блокнот и сразу приступил к отчету:
- Все дебютантки приехали и располагаются в своих резиденциях. Несколько попыток было предпринято со стороны молодых лордов, чтобы увидеть дебютанток.
Баревиль приподнял бровь в немом вопросе.
- Безуспешно, - ответил его помощник.
- Каким образом на этот раз, Федул?
Молодой мужчина скрыл едва заметную улыбку. Каждый год представители 12 семейств привозили своих совершеннолетних сынов и дочерей на Пасхальный бал для представления свету. И каждый год молодые лорды пытались увидеть дебютанток раньше бала. Блажь? Вовсе нет. Федул скосил глаза на записи в блокноте.
- Во время переезда под мост были брошены бомбы…
У Баревиля поползли вверх брови, пальцы вцепились в подлокотники.
- Вонючки, - закончил Федул. Пальцы разжались. - Попытка подкупить слуг, букеты, конфеты.
Господин секретарь облегченно выдохнул.
- Все, как обычно.
- И кто-то нанял шпану, чтобы сделать затор на Сторожевой площади.
Баревиль подался вперед. Глаза его сузились.
- Что там произошло? Кто ехал? Почему допустили посторонних? Что говорит начальник караула?
Федул посмотрел свои записи и покачал головой.
- Там какая-то мутная история. Все было сделано очень аккуратно и в то же время нагло. Караульные строго несли свою службу. Особого движения в тот день не было. Только графиня Вивери с дочерью прибыли. Как раз перед их каретой какой-то извозчик вырулил и чуть не столкнулся. Извозчик клянется, что ехал по своим делам, да перед колесами вдруг … - помощник присмотрелся к записям, - шавка выскочила. Пришлось срочно сворачивать.
Помощник поднял взгляд на своего начальника. Секретарь рассматривал свои ногти с преувеличенным интересом. Федул напрягся.
- Скажите мне, голубчик, что в этой истории неправильно? - Голос Баревиля был тих и доброжелателен, но это было обманчивое впечатление.
Помощник секретаря неловко поерзал на стуле и впился глазами в строки блокнота.
- Шавка? - Наконец выдавил он из себя.
Секретарь щелкнул пальцами.
- Именно. Следующий вопрос: как дворняга могла оказаться в столь подходящее время и в подходящем месте?
Молодой человек напряженно думал. Он закусил нижнюю губу и даже не замечал этого. Баревиль отрешенно заметил детский жест своего помощника. Но Федул в этот момент выглядел на удивление искренне. Баревиль ценил его. Не смотря на бурную и не совсем законную юность, молодой человек оценил подаренный ему второй шанс и рьяно служил закону и порядку. А еще бывший студент был очень умен. Из-за своего ума он в конце концов и попался. Слишком понадеялся на свою исключительность. С тех пор спеси в нем поубавилось настолько, что он не брезговал представляться скромным и глуповатым помощником. Но Баревиль не верил в это показное раскаяние. Он предпочитал думать, что его помощник хорошо усвоил урок и заставляет свою гордыню молчать до времени.
Молодой человек поднял на своего начальника глаза.
- Я думаю, что здесь не обошлось без циркачей. Слишком правильно и нужно вела себя шавка. Но она осталась жива и здорова. В наших отчетах нет ни одного упоминания, что с собакой что-то стало или что кто-то пострадал от дворняги. В той суматохе никто не обратил внимания, что шавка бесследно исчезла.
Секретарь довольно кивнул. Федул снова закусил нижнюю губу. На его лице вдруг появилось замешательство.
- Господин Баревиль, я…
Федул нерешительностью не страдал, как и излишней скромностью. Баревиль ждал. Если парень открыто высказывает свои сомнения, то с делом что-то не чисто.
- Я практически уверен что здесь замешаны цыгане, - закончил свою мысль помощник.
Секретарь поднял брови.
- Поясни.
- Циркачи дрессируют своих животных для выступлений и эти животные не могут жить без похвалы и признания. И это самый действенный способ контроля за ними, как и за всеми артистами. А эта шавка… она была по описанию жалкой и противной и, - помощник пощелкал пальцами, стараясь подобрать слово, - она не стремилась быть в центре внимания. Ее задачей было отвлечь на короткий миг внимание на себя и исчезнуть. Так действуют цыгане. Они умеют так привязать к себе животных, что те будут подыхать от голода и побоев, но не предадут своего хозяина. Если бы действовали циркачи, они бы разыграли спектакль, чтобы графиня и ее дочь наверняка вышли из кареты.
Баревиль молчаливо кивнул. Глаза его помощника приобрели холодную отрешенность. Это означало, что Федул додумался до чего-то.
- Господин Баревиль, в тот день приехала карета только графини Вивери. В другие дни приезжало довольно много народа, но в тот день, вернее в те полдня только графиня Вивери с дочкой прибыли. Кому-то очень хотелось посмотреть на молодую графиню.
Баревиль снова кивнул. Федул все правильно понял. Ему осталось сложить еще несколько фактов и…
Помощник пристально посмотрел на секретаря.
- Разрешите вопрос?
Баревиль махнул рукой.
- Баронесса вис Тэрри и молодая графиня Вивери из одного дома?- Секретарь снова кивнул. - Леонтия Вивери еще очень молода. А баронесса… - он пристально посмотрел на своего начальника. На лице секретаря не было прежнего добродушия. Баревиль ждал результата и от него зависела дальнейшая не то чтобы карьера, вдруг понял Федул, а жизнь помощника секретаря лорда-распорядителя.
- Так к какому выводу вы пришли, голубчик? - Холодно спросил Баревиль.
Его помощник осклабился и пожал плечами.
- Две девушки из одного дома. Они наверное какие-то родственницы. Может быть поэтому госпожу баронессу и вызвали на бал, чтобы она присмотрела за молодой родственницей или…
Закончить он не успел. Дверь кабинета бесшумно открылась и молчаливый дворецкий передал секретарю конверт. От одного взгляда на белый без опознавательных знаков картон Федулу стало не по себе.
- Свободен, - взмахом руки отпустил его Баревиль.
Закрывая за собой дверь молодой человек старательно обдумывал пришедшую ему мысль.
ГЛАВА 7
Мартина в очередной раз подавила зевок. Собрание дебютанток Семьи ничем не отличалось от такого же много лет назад, когда она была дебютанткой в первый раз. Как же это утомительно и скучно! Баронесса заученно улыбнулась какой-то фразе соседке слева и поспешила прикрыть лицо чашкой чая. Глупые разговоры ни о чем, обсуждение слухов и возможных женихов. Она снова погасила раздражение. Злиться на лорда распорядителя сейчас нельзя. Мартина не была наивной дурочкой и прекрасно понимала, что ее хотят использовать в какой-то игре. Однако окружающие или искренне воспринимали ее как дебютантку или очень искусно притворялись. «Дебютантка второго призыва», промелькнуло у нее в голове. Но вместо гримасы отвращения Мартина чуть более искренне улыбнулась, вспомнив разговор с Галией.
- Подумаешь! Ну, второго призыва и что такого? И откуда в тебе эта страсть к ярлычным определениям?
- Из библиотеки, - ослепительно улыбнулась баронесса. Подруга понимающе хмыкнула, но не стала продолжать больную тему.
Они были в одной из дальних беседок дворцового парка. Маркиза Кавариден вис Лашон срочно прибыла в столицу, как только получила известие от своего управляющего.
- И все же, Галия, я не понимаю зачем все это затеяли? - Встревоженно поделилась Мартина с подругой. - Меня везли очень быстро, не останавливаясь на постоялых дворах и вообще не останавливаясь… на технические остановки. Ничего толком не объяснив. Привезли в резиденцию Семьи и огорошили: вы - дебютантка. Мне с этими пигалицами тягаться за внимание отпрысков благородных фамилий?
Маркиза приподняла брови в изумлении. В последней фразе Мартина выплеснула раздражение. Девушка была эмоциональной, но чтобы так выходить из себя?
- А в чем проблема? - Сложила кружевной веер Галия. - Ты не веришь, что способна победить?
Баронесса вместо ответа махнула изящно рукой и отвернулась. Маркиза заставила девушку повернуться к ней.
- Ты на себя посмотри. - Галия описала замысловатую фигуру кружевным веером перед носом девушки. - Ты красива. Умна. Характер у тебя, - баронесса понимающе хмыкнула. Галия посмотрела на нее и вздохнула. Вот ведь упертая! Взяла себе в голову, что характер у нее вредный. Если бы у всех были такие характеры. - Давай порассуждаем. Мужчины не любят, когда женщина их в чем-то превосходит. Ты ведь не демонстрируешь всем и каждому свой ум? Нет. Так и с характером. Ты ждешь пока человек к тебе привыкнет и только потом начинаешь… - маркиза снова взмахнула веером, словно отгоняя ненужные мысли. - Хозяйство вести умеешь, с людьми ладишь и вообще!
- И вообще, - эхом повторила Мартина. Она подняла полные печали глаза. - Галия, дебютантки - это молоденькие девушки и бал дебютанток это смотрины невест. На этом мероприятии оценивают то, как они умеют себя вести в обществе, как воспитаны и насколько умны. А это значит насколько глупы или наивны, чтобы не мешать или не совать свой нос в дела мужа. Все это я проходила. Семьям нужны молодые невестки, а не зрелые дамы…
Маркиза пренебрежительно хмыкнула.
- Это ты то зрелая дама? Не льсти себе. Девчонка девчонкой. Пусть лет тебе поболее, чем дебютанткам, но в душе ты как была ребенком, так и осталась. А чтобы твой взрослый ум успокоить и не дать себя накрутить, держи нос по ветру: собирай информацию, наблюдай за происходящим. И только потом будем делать выводы. Может быть все просто и ты действительно зачислена в дебютантки.
- Ага, - мрачно поддакнула баронесса, - и жених имеется.
Галия солнечно улыбнулась.
- Я верю в это и ты верь.
К беседке подошел старший сын маркизы. Он учтиво поклонился обеим дамам и сообщил, что им с матушкой пора возвращаться.
- И все таки как вы смогли так быстро узнать да еще и приехать? - Удивлялась Мартина, провожая подругу к выходу из парка. Она натянула на голову застиранный чепец и постаралась прикрыть яркие глаза рюшами.
- В этом нет никакой тайны. Сразу после твоего отъезда посыльный отправился ко мне. Мы ждали ответ о зачислении Корнелия в офицерский корпус и твое письмо попало в срочную почту. Наш приезд сюда был делом решенным, мы только немного сдвинули сроки.
Галия расцеловала подругу и на прощание шепнула ей на ухо:
- Не принимай все близко к сердцу. Все будет хорошо. Береги себя!
Девушка махнула ей рукой и взяла корзину в руки. Баронессе вис Тэрри, как и всем дебютанткам, запрещалось покидать резиденцию до бала, но ради встречи с подругой почему бы не переодеться скромной помощницей кухарки? Благо подходящая девушка в доме присутствовала и довольно часто отлучалась в город. Вернуться в резиденцию не составило большого труда. Из кухни она промелькнула в погреб, а оттуда переодевшись в штаны и куртку дворецкого прошмыгнула в библиотеку. Из библиотеки выходила баронесса вис Тэрри. Мартина едва успела к вечернему собранию. Девушки прибыли вовремя и в сопровождении старших родственниц. После традиционного обмена любезностями перешли на местные сплетни и новости.
- Касиния, дорогая, я слышала, что у вас случился вопиющий случай!
Услышала Мартина голос одной из матрон. Графиня Вивери мягко улыбнулась.
- К сожалению мы не знаем никаких подробностей. Только обрывки сведений и слухи, а слухи - это ненадежный источник.
Мартина автоматически улыбнулась. Касиния Вивери была безупречна. Безупречный стиль, безупречные манеры, безупречная выдержка и наверное такая же безупречная дочь. Леонтия скопировала улыбку матери. Мартина про себя усмехнулась. Все же не так безупречна. Леонтия не смогла обмануть никого, а в улыбку ее матери верили.
Мартина еще поразмышляла о безупречных женщинах семейства Вивери, как матрона завуалированно скомандовала:
- Ах, дорогие мои, нам столько нужно обсудить! Но это так утомительно для молодых душ, - и она с улыбкой закатила глаза, - Пусть наши девочки поболтают о своем, о девичьем, а мы здесь продолжим обсуждать детали бала.
Мартина постаралась сохранить доброжелательную улыбку на лице. И о чем она с этими пигалицами говорить будет? Хотя они наверняка не станут с ней говорить откровенно. Хуже, если начнут дерзить и хамить. Но тут уж ничего не попишешь. Высшее общество - это как раз с улыбкой дерзить и хамить, но в вежливых фразах.
Дворецкий проводил дебютанток в смежную гостиную и плотно закрыл дверь. Вдоль стен стояли небольшие столики, сервированные легкими закусками и пирожными.
- Опять чай? - Послышалось рядом. Баронесса скосила глаза и заметила недовольное выражение лица Леонтии Вивери.
- Ужин подадут не раньше, чем закончится обсуждение «деталей», - пояснила Мартина, не удержавшись от насмешливого тона.
Дебютантки понятливо хмыкнули и разбрелись по гостиной. Кто-то сел на диван, кто-то оккупировал кресло, кто-то стоял у окна. Поведение девушек разительно отличалось от того, как вели себя сверстницы Мартины на ее первом балу. Ни тебе смешков, ни шушуканья, ни попыток хоть что-то выведать. Леонтия отошла от двери и разочарованно признала:
- Ничего не слышно. Возможно они ушли в другую гостиную.
Ей кивнула высокая брюнетка. Мартина пыталась вспомнить ее имя. Кажется она была баронесса или все же виконтесса? Имя такое необычное Лукерья из семейства Трогард. Надо было послушаться Баревиля и освежить данные хотя бы о своей семье! Но она ведь до последнего не верила, а сейчас…
Лукерья подошла к ним с Леонтией и улыбнулась.
- Я много слышала о вас. Я восхищена!
Девушки переглянулись. Мартина недоуменно выгнула бровь.
- Кем? - Все же решила уточнить она.
Лукерья снова улыбнулась.
- Вами обеими. Вы, - она обратилась к Мартине, - вы столько лет ждали своего ненареченного жениха! Научились жить одной. А ты, - она обратилась к Леонтии, - о тебе так много говорит твой брат!
Девушки синхронно улыбнулись и вежливо кивнули. Виконтесса, Мартина вспомнила ее титул, отошла от них и присела на диван. К ней тут же подсела другая девушка и они о чем-то тихо начали говорить.
Мартина кивнула на столик. Благо Леонтия оказалась догадливой и пошла за ней с беспечной улыбкой.
- Она тебе не нравится, - тихо резюмировала Мартина, рассматривая крохотные канапе. - В чем причина?
- И тебе, - так же тихо произнесла родственница.
Баронесса едва повела плечом и предложила на выбор одно из пирожных. Леонтия едва заметна качнула головой и указала глазами на карамелизированные дольки фруктов.
- Что ты знаешь? - В лоб спросила Мартина. Леонтия продолжала выбирать понравившийся десерт и вежливо улыбаться.
Не доверяет. Оно и понятно, но баронессе сейчас был нужен союзник или источник информации. Пришлось раскрывать карты. - Меня выдернули из привычного окружения и привезли сюда. Я давно не обращаю внимания на уколы и шпильки. Но тебя замечание нашей виконтессы задело. Ты напряглась и даже попыталась от нее отстраниться. В чем причина?
Леонтия пристально посмотрела на девушку. А баронесса далеко не проста. Пусть и кажется порой наивной. Умна, очень умна и наблюдательна. Молодая графиня посмотрела в ярко-голубые глаза девушки в вдруг решилась.
- Предчувствие. Лукерья она… почему вдруг вспомнила обо мне и решила сказать, что восхищается мной? Мой брат уж точно не поет мне дифирамбы.
- Вы с ним в ссоре? - Деловито поинтересовалась Мартина.
Леонтия едва качнула головой.
- Нет, но Александр воспитан лордом, а мужчины в нашей семье никогда не говорят о своих родственницах более положенного.
- Даже если восхищается? - На губах баронессы появилась едва заметная улыбка.
- Тем более, если восхищается.
Постепенно к столику начали подтягиваться и другие дебютантки. Лукерья еще несколько раз вежливо попыталась вовлечь их в разговор, но ни молодая графиня, ни баронесса этих попыток не замечали. Они аккуратно отвечали на вопросы, поддерживали разговор ни о чем и казалось были отстранены от происходящего.
- Расскажи мне об остальных, - попросила Мартина Леонтию, когда они снова остались вдвоем.
Девушка недоуменно смотрела на нее несколько секунд. Но потом, словно вспомнив что-то, начала перечислять:
- Шатенка рядом с Лукерьей это ее двоюродная кузина, баронесса Зинала Такардиен. Там у окна графиня Калиста Винори, ближе к двери рассматривает картины ее сестра графиня Идира Винори. Из всех дебютанток Лукерья считается самой многообещающей.
- В нашем Доме? - Уточнила Мартина.
Леонтия едва заметно кивнула.
- Поэтому ты не доверяешь ей? Помимо того, что она соврала о твоем брате.
Баронесса видела, что Леонтия чувствует себя неуверенно, но все же склонна верить своему чутью. Интуиция Мартины тоже не спешила одобрять Лукерью. Что-то было в ней, какое-то чувство гадливости что ли. Вдруг ее осенило, что Леонтия боится. Но чего могла боятся молодая графиня? И не признается ведь. Семейство Вивери это не ее семья. Эти будут молчать до последнего, сохраняя безупречное выражение лица. Хотя по сути они с Леонтией здесь самые близкие кровные родственницы. Мартина приходится ей двоюродной тетей по отцовской линии.
- А что по поводу остальных? - После паузы продолжила она.
Леонтия скосила на нее глаза. Не проверяет, не издевается, не пытается подловить. Странно. Молодая графина боялась ошибиться, но Мартине почему-то хотелось доверять. Пришлось признаваться.
- Я не знаю о них толком ничего. Мы до этого не встречались, а слухи, - она невольно скривилась. - К тому же весь день я занята: то примерка, то занятия этикетом.
Понятно. Мартина постаралась скрыть разочарование. Типичная представительница семьи Вивери. Слухи терпеть не может, добывать информацию о других дебютантках не сочла нужным или… А она сама? Кто ей мешал наведаться в библиотеку и уточнить некоторые моменты? Молодая графиня вдруг озорно улыбнулась, глядя на родственницу. Эта улыбка полностью преобразила ее. Леонтия стала похожа на шаловливую девчонку.
- Мне вдруг представилась картина, - объяснила она, - как госпожу баронессу учитель этикета гоняет по классной комнате за невыученный урок.
Мартина ослепительно улыбнулась.
- Гонять не гонял, но сокрушался о моей беспечности в отношении языка веера. Это ведь тайный язык! А как еще подать кавалеру знак?
Леонтия понятливо хмыкнула и неожиданно продолжила:
- Сестры Винори очень непохожие, как внешне, так и по характеру. Идира выглядит холодной и рассудительной, - она кивнула в сторону блондинки, - но на самом деле весьма вспыльчивая и эмоциональная особа. Калиста наоборот, внешне нежная фиала, а внутри холодный расчет.
Мартина более пристальней взглянула на «нежную фиалку». Калиста была среднего роста, хрупкая шатенка с пушистыми волосами. Холодный расчет выдавали пронзительные голубые глаза. В Идире эти же глаза наоборот создавали впечатление мечтательности, но высокие скулы и острый подбородок сводили все на нет. Получалась эдакая снежная королева.
- Сестры Винори хоть и не демонстрируют горячей сестринской любви, тем не менее очень преданы друг другу.
- А Зинала? - Спросила баронесса.
Молодая графина пожала плечами.
- О ней толком ничего сказать не могу. Обычная девушка нашего круга. Ничем не примечательна. Кузина Лукерьи. Внешность обыкновенная. Манеры и характер…
Леонтия снова пожала плечами и вернулась к карамелизированным фруктам. Мартина с интересом смотрела на то, как она ловко разрезает эти фрукты на тоненькие ломтики. Нож держит в руках умело, движения точные и похоже доведены до автоматизма. Баронесса почувствовала на своей спине чей-то взгляд. Еще до того, как она скосила глаза, она знала кто смотрит. Лукерья одарила ее нежной улыбкой, но глаза остались не затронуты этой улыбкой. Вдруг Мартина сделала то, что совсем не планировала. Она забрала у Леонтии ее блюдце и поблагодарила. Затем постаралась вилкой нарушить точную красоту, созданную молодой графиней. Несколько секунд девушка смотрела на нее презрительным взглядом. Затем очень холодно улыбнулась и встала с дивана. В груди что-то оборвалось. Надо же, а Леонтия успела понравится ей, с удивлением констатировала Мартина, а теперь та обиделась.
Наконец дворецкий распахнул двери и объявил о начале ужина. Баронесса заметила, как оживилась Леонтия. Но что еще больше поразило Мартину, так это явное облегчение промелькнувшее на лицах сестрах Винори. Ужин не принес никаких новостей. Стало понятно, что матрона - это мать Зиналы и видимо старшая баронесса Такардиен чувствовала себя главной. Она не хуже лорда распорядителя указывала кто и что должен делать, но по едва заметной улыбке Касинии Вивери Мартина поняла, что распоряжения баронессы так и останутся не выполненными.
Леонтия никак не могла понять что ее так напугало. Встреча дебютанток прошла ровно, скучно и холодно, все как и планировалось. Единственным исключением была Мартина вис Тэрри. Появление баронессы стало для них всех неожиданностью. Мать была искренне рада, в этом Леонтия была уверена, а вот остальные? Мартина продолжала удивлять и во время чаепития «юных душ». Она не навязывала свое общество, не травила байки из ряда «опытный солдат» и вообще вела себя идеально. Девушка помрачнела, вспомнив неожиданную любезность виконтессы. Что задумала Лукерья? Мартина ей тоже не поверила и тоже старалась свести общение на нет. Если бы сестры Винори как-то проявили интерес, то играть отрешенность было бы в разы труднее, но Калиста с Идирой вели себя зеркально похоже на них с Мартиной. И все равно Лукерья не выходила из головы. А еще эта странная выходка Мартины перед самым ужином? Зачем она отобрала нарезанные на дольки фрукты? На блюде было много… Внезапно девушке стало душно. Какая же она была дура! Лукерья заметила ее манипуляции с ножом! А еще мать Зиналы все время пыталась развить тему «вопиющего случая». Леонтия беззвучно зарычала в подушку. Так глупо попасться. Так же быстро она прекратила панику. Аккуратно разгладив подушку и одеяло, она устремила глаза в потолок. Получается, Мартина спасла ее. Догадалась ли баронесса или нет? Но в том, что семейства Трогард и Такардиен подозревают что-то, она не сомневалась. Леонтия заставила себя дышать глубоко и ровно. Утро вечера мудренее, решила она. Да и выспаться ей не помешает. Как говорила мать: неважно плохое самочувствие или козни недругов, но выглядеть она должна хорошо. Через какое-то время девушка заснула.
ГЛАВА 8
Что такое бал? А бал дебютанток? С точки зрения женщин - это праздник. С точки зрения молодых повес и отпрысков влиятельных фамилий - это возможность покрасоваться, найти приключения и понаблюдать за будущими невестами. А для лорда-распорядителя - это головная боль, огромная головная боль. Этой болью лорд-распорядитель щедро делился со своими подчиненными. Баревиль грустно вздохнул. Каждый год он вынужден был пристально следить за отпрысками благородных фамилий и минимизировать тот вред, который они наносили сами себе. Мужчина потер переносицу. Почему-то никто не задумывался для чего были придуманы правила, но практически каждый пытался их нарушить. Что такого сложно в простом запрете для дебютанток: не выходить до бала в город? Но глупые девчонки раз за разом нарушали этот запрет. В результате - расстроенные помолвки, урон чести семьи, шантаж, воровство, подлог, предательство. А ведь большинство этих проблем можно избежать просто соблюдая правила. Баревиль был не просто секретарем лорда-распорядителя, но и заместителем главы Серой канцелярии. Очень узкий круг людей знал кем на самом деле является лорд-распорядитель и не связывал его с главой Серой канцелярии, про которую ходили самые противоречивые слухи. Лорд-распорядитель отвечал за бал дебютанток - это знали все. О том, что это событие не просто давняя традиция, а важнейшее события государства знали единицы. На этой должности господин Баревиль давно перестал реагировать на идиотские выходки дебютанток. Но сегодня он был зол. Он очень рассчитывал на благоразумие баронессы вис Тэрри, но та сбежала из дома. Благо ей хватило ума скрыть свой истинный облик, но для Басины все ее ухищрения были очевидны. Служанка проследила за девушкой плоть до парка. В этот раз Басина сработала отлично: сразу поняла что за странная кухарка выходит из резиденции (походку, посадку головы и изящные линии рук не так-то просто изменить), затем довела ее до беседки и стала свидетельницей встречи баронессы с маркизой. О чем говорили женщины она не смогла разобрать, но то что распознала маркизу вис Лашон несомненно стало заслугой. О визите Галии Кавариден в столицу Баревиль обещал себе подумать позже. Маркиза была близкой подругой баронессы, но по семейным обстоятельствам должна была быть на водах и то, что женщина сорвалась с курорта со старшим сыном, было не совсем обычно. Служанка доложила, что Мартина благополучно встретилась с родственницами из своего дома и вела себя образцово.
До бала оставалось менее декады и это была самая горячая пора для Серой канцелярии. Девушки и их старшие родственницы встречались друг с другом, юноши встречались со старшими родственниками и друзьями из своих домов, заключались устные соглашения, предварительные помолвки, семейные альянсы и многое другое. Непреложным законом было не встречаться до бала с представителями другого дома. Баревиль знал, что главы семейств обменивались корреспонденцией с другими домами. Но поймать за руку хоть одного лорда еще не удавалось и правой руке лорда-распорядителя казалось, что сам лорд способствовал этому нарушению запрета. С другой стороны в кодексе нигде не написано, что главы домов и семейств не могут писать друг другу перед балом. Баревиль подозревал, что все договоренности заключались заранее, а бал и декада перед ним были для подтверждения прежних договоренностей или их отмены.
Мужчина позвонил в колокольчик. Дверь открылась незамедлительно и перед мужчиной появился невозмутимый дворецкий.
- Федула ко мне срочно!
Дворецкий поклонился и вышел. Ждать долго не пришлось. Через четверть часа молодой мужчина сидел перед Баревилем.
- Есть подробности инцидента со Сторожевой площади? - Сразу начал он.
Помощник мотнул головой.
- Нет, господин Баревиль. Словно и не было никого. Удалось выяснить кто ходил в караул, но они ничего подозрительного не видели…
Секретарь повел головой в сторону. Федул что-то не договаривал.
- А не подозрительного? - Спросил он.
Молодой человек поежился. Баревиль вскинул брови. Даже так? Его помощник настолько не уверен, что боится высказать подозрение? Или здесь что-то другое? Господин секретарь подошел к окну и приоткрыл занавеску. В окне были видны все 4 резиденции домов.
- Вы все еще боитесь ответственности? - Спросил он своего помощника. Ему не нужно было оборачиваться. Отражение дернувшегося Федула было прекрасно видно в окне.
- Нет, господин секретарь.
Баревиль повернулся к нему и холодно улыбнулся.
- Тогда чего ждете? Наша работа не терпит ненужной деликатности. У вас замечательно развитое чутье. Звериное. Благодаря ему вы бегали от нас достаточно долго. - Федул помрачнел. Баревиль жестко напомнил молодому человеку о его ошибках. Но мужчина не жалел помощника. Чем быстрее тот распрощается с иллюзиями, тем лучше для него. Бывший студент все еще надеялся уйти со службы и стать вольным путешественником. Но Баревиль знал, что через очень малый промежуток времени этот романтик снова преступит черту и попадет к ним. Только в этом случае Федулу будет заказана карьера его преемника, максимум - это штатный агент. И ведь мальчишка еще. Не понимает, что работа в Серой канцелярии дает ему ощущение свободы и легкой безнаказанности, то к чему он так стремится. - Ну, что господин бывший студент, каковы ваши подозрения?
Федул дернулся, как от пощечины. Он тут же взял себя в руки. На лице сверкнули глаза и он улыбнулся безумной и холодной улыбкой. Секретарь восхитился про себя. Талант!
- Незадолго до инцидента прохожие видели молодого чернявого парня около площади.
- Цыгана? - Баревиль почувствовал след.
Федул неопределенно кивнул.
- К сожалению его не удалось отследить. Но мои люди занимаются им. Собаку найти не удалось тоже.
Секретарь довольно похлопал в ладоши.
- Уже лучше, - добавил он с улыбкой. – Что-нибудь еще?
Молодой человек колебался всего секунду.
- Не уверен, что это вообще как-то к нам относится, но в этот же день к одному из стражников в карауле прибежал племянник.
Баревиль молча вскинул брови.
- Я все проверил. В этот день стражник должен был платить за жилье, хозяйка его выгнала.
Баревиль удивился еще больше.
- За что? Стражники платят щедро. Они ценят покой и уют. Кто же выгоняет таких постояльцев?
Федул криво усмехнулся.
- Хозяйка… - он помялся немного, - истеричная особа. Выгнала стражника из-за племянника. Заявила, что оборванца в доме не потерпит. По слухам хозяйка хотела женить этого стража на себе. А племянник мешал.
Секретарь побарабанил пальцами по столу. Что-то в этой истории не сходилось.
- Когда появился племянник?
Федул удивился и полез в свои записи.
- Точно не известно. Никто толком не спрашивал.
Баревиль начал барабанить пальцами медленнее.
- А где сейчас этот племянник?
- Поступил в малый гарнизон.
Секретарь удивился. Вот если бы племянник неожиданно исчез или был отправлен куда-то, это стало бы следом, а так…
- Вы проверяли? - Спросил он помощника.
Федул уверенно кивнул.
- Парень ответственный, как и его дядя. - Молодой человек посмотрел для верности в свои записи. - Алепа племянник Вила. Старший по гарнизону на него нарадоваться не может. Тощий он, как щепка, сил мало, но зато упертый. В отличие от горячих голов в его возрасте ни в какие авантюры не ввязывается. Пару раз его побили.
- Кто? - Сощурился Баревиль.
- Свои же, мальчишки. Хотели наказать его: он отказался сбегать после отбоя. Побить побили, но на свою сторону не перетянули, а после еще парочки подобных инцидентов, его оставили в покое.
- Что ж так? - Недоверчиво усмехнулся секретарь.
- Упрямый он жутко. Никого не сдал старшему, но по злым глазам даже те олухи поняли, что с таким лучше не связываться. Отъестся на казенных харчах, натренируется и отомстит обидчикам, голова то у него на месте. А те, сильные, да тупые.
Баревиль снова подошел к окну. В малый гарнизон брали «своих». Дети караульных, офицеров или дальних родственников. Особой карьеры не сделать, но зато был реальный шанс остаться в столице в качестве караульного или… секретарь недоверчиво повертел пришедшую так внезапно в его голову мысль. А ведь об этом давно позабыли. Стражников не отвлекали от караула, а молодняк… мужчина повернулся к своему помощнику.
- А скажи мне, любезный, парнишка уже принял присягу? Прекрасно. И старший на него нарадоваться не может… - довольная улыбка змеилась на губах мужчины.
Федул недоверчиво посматривал на своего начальника. Что еще тот придумал? А ведь вцепился в парня, как клещами. Хорошо, что Федул все рассказал и не стал молчать. А ведь такой соблазн был! Не хотелось снова выслушивать про откровенно плохую работу и притягивание результатов за уши, как было прошлый раз. Молодой человек надеялся на хорошую оценку своей работе из-за следа с цыганом. А тут какой-то юнец, кадет. Тем временем Баревиль закончил писать.
- Это надо доставить старшему малого гарнизона Сторожевой площади немедленно! - Он передал запечатанный конверт с официальной печатью. Молодой человек только вскинул брови в немом удивлении. Чутье подсказывало, что сейчас не время задавать вопросы.
- Мне стоит дожидаться ответа или нет? - Вместо этого деловит уточнил Федул.
Секретарь не задумывался ни на мгновение.
- Дождаться. И сразу сюда!
Он отпустил помощника взмахом руки. Молодой человек не теряя времени направился к повозке. Федул догадывался, что скорее всего Баревиль потребовал юнца к себе, но под каким предлогом? Раз письмо с официальной печатью, значит от имени лорда-распорядителя. Но что могло понадобиться лорду-распорядителю от кадета?
Помощник секретаря уже четверть часа наблюдал за строевой подготовкой малого гарнизона. Равнодушие на лице Федула с лихвой компенсировали живые глаза, но их молодой человек предусмотрительно скрыл за полями шляпы. А ведь Баревиль прав! Кадет Алепа выделялся из всего гарнизона. И это были не тщедушность и плохие результаты, нет! Федул прищурил глаза. Всего неделя или больше, а парень уже не кажется хлюпиком, да и остальные заметно поменяли свое отношение на его счет. Откуда-то в Алепе был несгибаемый стержень. На этом упрямстве дошел одним из первых до финиша, а узколобые, но широкоплечие «однополчане» застревали на ровном месте. Помощник хмыкнул. Старый лис Баревиль нутром чуял нужных людей. По совести говоря господин секретарь не был старым. Опытным - да, опасным - да, но как мужчина была в расцвете лет. Так вроде любят повторят кумушки, пытаясь сосватать закоренелого холостяка за 40 наивным провинциалкам. Федул недовольно нахмурился и тут же на его лице снова появилось равнодушие. Думать о начальстве в подобном роде недостойно и очень опасно. Мысли незаметно влияют на поведение, а там до фатальной ошибки рукой подать. Размышления молодого человека были прерваны шагающим в его сторону старшего малого гарнизона и Алепы. При более близком рассмотрении Федул оценил украсивший скулу кадета синяк и сомкнутые в упрямую линию губы. Старший заметно нервничал, но Федулу было все равно на внешность кадета и поэтому он молча кивнул старшему и развернулся к ждавшему экипажу. Объяснять мальчишке было не в его полномочиях, а кадет упрямо сжимал губы в тонкую линию и всю поездку косил на Федула. Молодой человек про себя хмыкнул. Парень не промах. Характер на лицо, а внешность самая подходящая - незаметная. Главное чтобы в порыве чувств: гнева или злости, парнишка не начал сверкать глазами. Из бесцветно синих они превращались в сизые. Именно сизые, решил помощник секретаря, как грозовое небо. И вот тогда Алепа преображался.
Федул резко вскочил и остановил экипаж. Он бросил что-то вознице и исчез. Парень ошарашено переводил взгляд на опустевшие место и улицу, по которой они только что довольно быстро катили. Но когда он попытался открыть дверь, возница негромко закашлял и нервно постучал оплёткой хлыста по дверце. Алепа нервно сглотнул. Тут даже не самый догадливый поймет, что ему посоветовали не лесть куда не надо. Толком обдумать ситуацию он не успел, когда экипаж двинулся и в него на ходу влетел Федул. Помощник довольно хмыкнул на изумленный вид кадета. Служба в Серой канцелярии развила его природную ловкость до акробатических высот. Впрыгивать в экипаж на полном ходу легко и незаметно для окружающих было, право слово, сродни прогулке пешком - делом привычным и доведенным до автоматизма. Но улыбка быстро пропала с лица, уступив месту привычному равнодушию. Молодой мужчина корил себя: увлекся мысленным составлением характеристики кадета и пропустил настолько важное событие, что господин секретарь вправе содрать с него шкуру.
Баревиль постучал пальцами по столешнице и снова посмотрел на своего помощника. Кадет ждал в приемной, а ситуация выходила из-под контроля.
- Федул, вы уверены?
Помощник кивнул. Взгляд его был мрачен, но он не пытался себя оправдывать и сразу рассказал об упущении, но вот упущении ли?
Секретарь снова забарабанил пальцами по столу.
- Выходит наш кадет как-то связан с цыганом? - И снова мрачный кивок. - Ты полностью уверен?
- Господин Баревиль, - начал Федул, - признаю я увлекся мысленным описанием парнишки. Я не ожидал, что что-то может произойти и поэтому расслабился. Моя вина. Но парень кого-то узнал в толпе и этот кто-то ему очень небезразличен.
Секретарь хмыкнул.
- Небезразличен? Федул, откуда такая манерность? Говори, как есть.
Помощник дернул уголком губ.
- Я бы сказал, что этот кто-то черноволос и смахивает на описание нашего цыгана. Но в стекле промелькнуло отражение старой цыганки. Она действительно шла по улице. Вполне вероятно, что она в прошлом причинила большую боль…
Баревиль остановил его взмахом руки.
- Не стоит, любезный, не стоит. Строить догадки на одном лишь мимолетном взгляде… - он встал из-за стола. - Были ли какие-нибудь вопросы у старшего гарнизона? Хорошо. Кадет поступает к нам в распоряжение вплоть до бала. А потом он, как и его коллеги будет стоять в карауле. Я уже подготовил все бумаги. Согласно своду правил этикета кадет Алепа направляется к баронессе вис Тэрри.
У Федула поползли от удивления брови вверх.
- Разрешите спросить?
Секретарь довольно усмехнулся и махнул рукой.
- В каком качестве?
Улыбка Баревиля стала еще шире. У молодого человека засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.
- Кадеты малого гарнизона всегда призывались на службу при дебютантках перед балом, особенно в последнюю декаду, если у таковых отсутствовал по каким-то причинам младший родственник мужского пола определенного возраста для сопровождения и защиты.
Федул не спешил с ответом. Что-то он упускал и поэтому не мог понять что за игру затеял его начальник. Других кадетов, он был уверен для такой службы не наняли. Значит причина в самом парне.
-
