Постель из роз... Ковёр из баксов). Наталия Коршунова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34

АННОТАЦИЯ

Красавчик-раздолбай Влад и правильная девочка Ника уже пытались поиграть во влюблённых в юности, но их хватило лишь на несколько дней: помешали его горячий темперамент и её воспитание.

   Через семь лет судьба вновь свела их на одном из предприятий провинциального городка. Всё тот же ловелас Влад и уже молодая мамочка и жена Вероника теперь пытаются играть в близких друзей. Только дикое сексуальное влечение друг к другу вновь мешает этой игре.

   Измены, фиктивный брак Влада с богатой москвичкой и семейные драмы Ники морально опустошают героев. Но все эти эмоциональные встряски нужны лишь для того, чтобы жизненные паззлы наконец-то начали складываться в гармоничную картину.

   Книга о том, как важно вовремя избавиться от токсичных отношений, от людей, которые тебя не ценят, от навязанных обществом установок, «как оно должно быть». И, когда ты освобождаешься от этого хлама, тропинка к счастливой жизни сама собой расстилается под твоими ногами.

ГЛАВА 1

Вероника

   На часах было только девять утра, а мне уже хотелось взять автомат и всех вокруг перестрелять к чёртовой матери!

   Какого рожна напарница Танька сегодня не вышла на работу, и мне предстоит целый день крутиться, как белка в колесе?!

   Нахрена свекровь звонит мне уже пятый раз за час и прикидывается дурой, спрашивая, какие таблетки лучше дать Сашке? А в какой дозировке? А чем запивать? Да твою ж мать, ты двоих сыновей вырастила! Неужели не сможешь сбить температуру трёхлетнему ребёнку при полной аптечке лекарств?!

   Сколько ещё будет продолжаться эта сраная общага в моей квартире, с храпящим свёкром, нудящей свекровью, вечно занятым на работе или в гараже муженьком, и детьми, ставшими при бабушке просто неуправляемыми?!

   Сколько мне, дипломированному экономисту-управленцу с «вышкой», предстоит ещё глотать пыль в мебельном цехе?!

   И кто, чёрт возьми, снова утащил шнур от чайника?!

   И выжрал всю банку кофе?!

   Ну, держитесь!

   — Я что, пальцем должна воду кипятить?! И опилки вместо кофе заваривать?! Ну просила же сто раз: взяли шнур — положите на место! — ворвалась я в мужскую раздевалку в утренний перерыв, когда парни-коллеги спокойно чаёвничали и играли в картишки.

   — О, Никуль, — засуетились они, — да это с ночной смены кто-то взял. Ты не кипишуй, у нас уже и чай, и кофе, и вкусняшки на столе… Ты садись, вот, угощайся. Не нервничай только. Не выспалась чтоль? Свёкор опять на кухне всю ночь бокс смотрел?

   Они так ловко усадили меня за стол и поставили передо мной кучу сладостей, что я немного смягчилась:

   — Да вообще достало всё, парни, — бесцветным голосом произнесла я. — Да Танька ещё не пришла… В Испанию я хочу.

   — Да будет тебе Испания, Ник, — заулыбались они, — зря чтоль пашешь тут? Суд-то когда у твоих?

   — Через неделю. А толку-то? С тех алкашей и взять-то нечего, — вздохнула я.

   Парни начали что-то тихо обсуждать, а я, наслаждаясь бисквитно-кремовой пироженкой, мысленно перенеслась в солнечную Испанию. Нежилась в мечтах на солнышке, плескалась в бассейне и вдыхала аромат свободы…

   Я — Вероника Москвина, Ника, а чаще — Николь.

   Николь Москвина…

   Чувствуете, французское что-то в этом имени. Да и внешность у меня «французская». С детства занимаюсь художественной гимнастикой, стройная и грациозная шатенка со стрижкой «каре» и выразительными синими глазами. Мне двадцать три, замужем, двое деток-близнецов, высшее образование. Да-да, успела вот! Родила после третьего курса, летом. Академ брать не стала, справились всей семьёй. Закончила универ по специальности «Управление предприятием», и теперь могла работать по многим специальностям. Но меня привлекало направление «Подбор и управление персоналом», я даже устроилась перед декретом в одну конторку инженером по кадрам. Только там зарплата была совсем крошечная. А мне так хотелось в Испанию… Да, вот не во Францию, а именно в Испанию, страну зажигательных танцев, жары и эмоций…

   Муж Серёжка работал мастером на заводе. Умный, серьёзный, ответственный, старше меня на пять лет, брутальный, «каменная стена». Познакомились на днюхе однокурсницы, мне он понравился: обаятельный взрослый парень, так непохожий на моих озабоченных воздыхателей-ровесников. А вот я ему просто крышу сорвала, как он потом сказал. Ухаживал, добивался, в постель не тащил, но давал понять, что рано или поздно я стану его женой. А меня, 18-летнюю девственницу, уставшую от постоянных посягательств парней на моё целомудрие, это весьма впечатлило. Мы начали встречаться. И через какое-то время я позволила ему всё. А ещё через несколько месяцев поняла, что беременна.

   Свадьба, веселье, семейная жизнь…

   Моя мама сразу же отселила нас в бабушкину «трёшку», а бабушку забрала жить к себе. У меня родились очаровательные близняшки. Я закончила учёбу. Всё шло прекрасно. Вот только с близнецами и семейным бытом я за эти два с лишним года так устала, что очень хотелось куда-нибудь съездить отдохнуть вдвоём с мужем. В Испанию, например. Типа запоздалого свадебного путешествия.

   — Ну, Никусь, — уговаривал меня муж, — ну зачем так далеко? Поехали в Крым, на машине, с детьми?

   — Серёж, это не отдых, — вздыхала я. — Я хочу приехать и забыть, что такое стирка, готовка, беготня за детьми, сопли-таблетки…

   — Ник, ну мы же дачу строим, да ещё кредит за машину, с финансами не очень сейчас. Ну потерпи немного, — целовал меня Серёжка.

   — А если я заработаю денег нам на Испанию? Сама. Поедешь? — заглянула я ему в глаза.

   — Ну ты придумала, кис, — рассмеялся он.

   Но я уже решила. Определив малышей в ясли, я вышла на работу. Не на свою, копеечную, а в одну мебельную фирму, контролёром. Пыль, опилки, ответственность, занозы в пальцах… И хорошая зарплата в конце месяца.

   За три месяца я скопила приличную сумму и начала просматривать туры в Испанию.

   Но тут гром среди ясного неба: квартиру моих свёкров затопили соседи сверху. В добавок вода куда-то там попала и произошло замыкание, отчего у свёкров загорелась проводка и выгорело пол-квартиры. Дома их в это время не было.

   — Ник, ты как хочешь, но родители поживут у нас, — твёрдо сказал муж. — И ещё, я бы хотел, чтобы деньги, которые мы скопили на Испанию, ты отдала им на ремонт квартиры. Так они быстрее от нас съедут. Не переживай, они их вернут, соседи сверху будут обязаны оплатить им материальный и моральный ущерб.

   — Какой ущерб, Серёж? — упавшим голосом произнесла я. — С чего эти «верхние» алкаши платить-то будут?

   Тем не менее, свёкры переехали к нам, а мои деньги плавно перетекли к ним в кошелёк. Они оба были уже на пенсии, но подрабатывали. Короче, они постоянно толклись дома!

   Свекровь сразу отнесла свои вещи в детскую комнату и стала там спать рядом с детьми. Если у кого-то из них ночью появлялась температура или кашель — она направлялась к нам в спальню с вопросом: «Какие таблетки ты даёшь и где они лежат?» Правда, стучалась перед этим, но…

   Свёкор облюбовал диванчик на кухне, и, пялясь по ночам в телевизор, засыпал и храпел на всю квартиру под крик комментаторов боксёрских поединков.

   Отношения у меня с ними всегда были натянутыми. Да и понятно: какая-то соплячка не захотела брать их фамилию и оставила свою, девичью. Ну, а как иначе-то? Представьте, стройная, грациозная девушка-гимнастка Николь Москвина с летящей походкой, воздушная вся, невесомая, хорошенькая… Вдруг становится Вероникой Корягиной!

   Я не захотела. Сергей понял. А вот родаки его не смогли. И пофиг.

   После их переезда к нам хотела бросить к чертям всю работу: чего теперь деньги копить, если Испания накрылась медным тазом? Но это означало, что я буду постоянно лицезреть эти противные рожи. И я продолжала ходить на мебельную. Даже стала соглашаться работать в выходные, чтобы меньше времени проводить дома. А, получив зарплату, немного откладывала, а остальное старалась потратить в первые же дни: стройматериалы на дачу покупала, обновки себе и малышам. Лишь бы не позволить свёкрам вновь отобрать у меня кровно заработанное таким адским трудом.

   Сергей, видя моё недовольство этой ситуацией, стал после работы задерживаться в гараже. Я психовала: «Тебя это напрягает? Так какого хрена ты прячешься от проблем?!» Он сажал меня в машину и вёз на ночной сеанс в кино. Или в кафе. Или в сауну, где у нас наконец-то была возможность побыть вдвоём и оторваться. Он успокаивал меня, просил потерпеть, ведь это его родители и им абсолютно некуда больше идти. Я плакала, но соглашалась с ним, таким твёрдым и рассудительным.

   А потом мы возвращались снова в этот «адов котёл».

   Вкусняшки и ароматный кофе сделали своё дело: к концу перерыва я успокоилась и уже готова была продолжать работу и за себя, и за Таньку-прогульщицу. Но тут в раздевалку вихрем влетел наш мастер:

   — Мужики! У нас наконец-то пополнение! Наладчик новый устроился! Знакомьтесь, это Влад Сластунов! Покажите ему свободный ящик и смотрите, не обижайте! Если и этот свалит через неделю — я вас всех премии лишу!

   — Как будто все предыдущие наладчики из-за нас уходили, — недовольно загудели парни и пошли знакомиться с новеньким.

   Он вошёл. Высокий, подтянутый шатен с распутным взглядом шоколадных глаз… Яркий, дерзкий, нагловатый, впрочем, как и всегда.

   — Ты-то уж какого чёрта тут забыл? — процедила я сквозь зубы, проходя мимо новенького.

   — Оу, Москвина? — удивлённо присвистнул он. И с сарказмом добавил:

   — А ты разве ещё не в Париже?

   Я быстро вышла из раздевалки и рванула к своему рабочему месту. Скорее, в свой шумный цех, где гул станков заглушит моё бешеное сердцебиение.

ГЛАВА 2

Влад.

   Вот я докатился!

   Припёрся работать на фабрику! Наладчиком станков!

   Я, Влад Сластунов, известный в городе раздолбай!

   А всё почему? Я хочу купить себе квартиру, устал я с мамой и сестрой в малометражке жить или хаты снимать. А бабла не хватает. Я решил кредит взять. А это значит, что нужна справка с места работы, на котором я работаю не менее полугода. Я так-то работать от звонка до звонка не особо люблю: учился в шараге на наладчика, работал на практике на заводе — не впечатлило. После армии купил тачилу, торговым представителем работал, таксовал… На бухло и девочек с натяжкой, но хватало. Я ещё на гитаре бренчу, песни сочиняю, да и язык хорошо подвешен, ведущим на свадьбах-корпоративах подрабатываю. Ещё хоккеем занимался, вот и понесла меня нелёгкая пару месяцев назад в школу работать. Физруком. Дали мне старшие классы…

   Ой, бляя…

   Как вспомню этих Лолит малолетних в коротких шортиках и топиках, с обалденными фигурками и томными взглядами, аж в дрожь приятную бросает. А они, стервочки, ещё и провоцируют меня: спинки во время разминки выгибают, позы эротичные принимают, на брусья лезть боятся:

   — Владислав Алексеевич, подсадите, пожалуйста!

   Ну чё, доподсаживался я. Закрутил с одной старшеклассницей романчик, а потом и со второй параллельно. Ласкались мы в тренерской с первой Лолиточкой, а вторая припёрлась неожиданно. Заходить не стала, поняла, что за дверью творится порно-трэш, за директрисой сбегала, меня уволили. Два месяца работы коту под хвост!

   Пришёл вот сюда. Думал — здесь девок-то нет, одни пенсионерки да алкашки работают. Да ошибся: увидел тут эту царевну-несмеяну Москвину.

   И прям замер в предвкушении: вот теперь-то я её оттрахаю в ночную смену за станком!

   Мы ведь с ней в юности встречались дней пять. Она тоже спортсменка, гимнастка. Ну в спортивном лагере попали в одну смену, я уже прожжёный ловелас был, всё в сексе попробовал к семнадцати годам. А она — пятнадцатилетняя целочка, красивая, гибкая, сексапильная и с тупыми установками в башке: на первых десяти свиданиях не то, что не трахаться, даже целоваться в щёчку нельзя! Только за ручку гулять.

   Ну я уже на пятый день такого «гуляния» поставил ультиматум: если не секс, то взаимные ласки, включая куни и минет. Если нет — разбегаемся.

   Она обозвала меня похотливым бабуином, дала пощёчину и свалила в туман.

   Я не расстроился. Хотя ещё долго не оставлял надежды отшпилить эту грациозную правильную целочку.

   Пару лет назад увидел её с коляской двухместной и с мужем. Всё такая же красотка, только вместо длинных волос стильная стрижечка каре. С ней она ещё больше на француженку стала похожа, ведь её всегда звали на французский манер: «НикОль МосквинА». А она ведь Вероника.

   Чика-чика-чика-ты-спелая-клубника-а-а…

   И вот эта клубника так зло зыркает на меня и рычит:

   — Ты-то уж какого чёрта тут забыл?

   — Оу, Москвина? — бросил я на неё свой похотливый взгляд.- А ты разве ещё не в Париже?

   Но она, ничего не ответив, громко хлопнула дверью и свалила в цех.

ГЛАВА 3

Вероника.

   Среди гула станков и бешеной круговерти мебельного производства я тихонько обалдевала от этой ситуации.

   Сластунов будет работать рядом со мной.

   Сладкий, Сластунчик, Сластунишка…

   Так звали его, известного кобелину, в нашем городе. Почему меня так это взволновало? Вроде я замужем, с мужем всё ок, любит меня, в постели удовлетворяет, подарками иногда балует. Хотя, с появлением в нашей квартире его предков, романтика ушла из отношений. Да и секс стал реже и обыденнее.

   Но ведь дело не в этом.

   Просто в душе всколыхнулась какая-то сладкая тоска по тем временам: соревнования, медали, тусовки с гимнастками и лучшей подружкой Ларкой Кротовой, повышенное внимание парней к нам, юным сексапилочкам, и сладкие грёзы о Сластунове, мои милые прозвища «Француженка» и «Парижанка», и Ларкино — «Лара Крофт»…

   И мечта побывать в Испании. Чтоб с любимым мужчиной. И чтоб он после совместной ароматной ванны положил меня, голенькую, на постель, усыпанную свежими лепестками роз. Чтобы я ощутила своей обнажённой кожей их приятную прохладу. А потом бы была жаркая ночь любви. И мы к утру были бы пропитаны соком и ароматом этих розовых лепестков…

   Блин, вот такая дурацкая мечта.

   Серёга знает о ней. Но что-то не торопится её в жизнь воплощать. Наверно, ждёт, когда в Испанию поедем. Только когда теперь это будет? Когда его предки нам деньги вернут? Да хрен с ними, с деньгами. Свалили бы побыстрей из нашей квартиры, достали уже.

   — Ника! — вывел меня из моего внутреннего диалога бригадир Петрович. — Последние пять коробок слабо замотала, смотри, разваливаются! Переделывай давай!

   Я поплелась за коробками. В мою обязанность входит проверить качество ручек и петелек к шкафам, отполировать их до блеска, дополнить всё это болтиками и упаковать в коробочку. Работа непыльная, монотонная. За это время я успеваю переварить весь зоопарк, который творится у меня дома, придумать, чем побаловать себя на ужин и во что завтра нарядить детишек в детский сад.

   Своих близнецов я обожаю! Они такие милахи, такие ласкунчики! Люблю, когда перед сном они устраиваются около меня, а я читаю им сказку. А потом засыпают, обняв меня. Мы раньше так с ними частенько спали, а папа шёл на диван, чтобы не тревожить их сон. Но сейчас свекровь нудит, что нечего их баловать, дети должны спать отдельно, а муж рядом с женой. Она вообще много умничает: готовит «правильные» блюда, которые мне иногда просто влом есть. И я жарю себе сковороду картошечки с аппетитной корочкой, закусываю солёной рыбкой и маринованными огурчиками, и всё это в девять вечера! Она бесится, что дети и муж уплетают со мной всё это великолепие. Оговаривает нас, учит. И от этого пропадает аппетит.

   — Ну потерпи, зай, — снова виновато шепчет мне Серёга. — Ведь они мои родители. А вот если бы у твоих такое приключилось? И они переехали бы к нам? Тоже бы не сахар было.

   «Не сахар» было бы точно. Моя маменька, активная и властная дамочка, построила бы Серёженьку в два счёта: он бы и готовить начал, и пылесосить ежедневно, и с детьми гулять. Папуля у меня мягкий, подкаблучник, но ему такая жена и нужна. Именно мама в своё время заставила его закончить универ, и сейчас он — начальник проектного бюро на заводе. Мама моя работает в городской администрации. Почему не устроила меня к себе? Да запрещено им родственников в подчинении иметь. Хотя, связи у неё есть, и она не раз мне предлагала чистенькие и спокойные местечки для работы. За 10 тысяч в месяц. Зато ходишь с маникюром и меняешь платья каждый день. Но мне же надо было сразу кучу денег на Испанию срубить! Вот я и попёрлась на мебельную.

   В обеденный перерыв я вышла на улицу в беседку. У нас их две: одна из которых — для курящих. Курят практически все, поэтому во второй беседке чаще всего сижу лишь я одна. Вот и сейчас я наслаждалась любимой музыкой в наушниках и прочищала глубокими вздохами свои лёгкие от опилок.

   Рядом приземлился Сластунов.

   — Не помешаю? — вежливо поинтересовался он, заглянув в мои глаза.

   — Нет, — без эмоций вздохнула я, а у самой от его тембра мурашки по коже пошли. Обворожительный он, зараза!

   — Да, девочка, — с сарказмом произнёс он, — послушал я, в какую ты «мясорубку» попала со своей семейной жизнью. И нравится тебе всё это?

   — Всё когда-нибудь закончится, — вымученно улыбнулась я. — Свёкры свалят, жизнь наладится, и я отдохну от всей этой хрени в Испании.

   — Почему на старую работу не вернёшься? Там хоть в чистоте за компом сидела бы. Денег-то тебе теперь уже как бы не надо? — он продолжал обстреливать меня своими карими глазищами. А мне было приятно такое общение: красивый мальчик из прошлого интересуется моим настоящим.

   — Там нельзя задерживаться после работы. И в выходные не вызывают, — горько усмехнулась я. — А я домой не хочу иногда идти.

   — А близнецы твои?! — обеспокоенно спросил он. — Они же не видят тебя при таком твоём режиме работы! Кстати, а как их зовут?

   — Саша и Женя, — мечтательно улыбнулась я, вспомнив малышей. — Они в порядке: я их забираю из садика или от бабушки, и мы идём в парк, на качели. Или в игровую комнату в торговом центре. Ну или в кафешку. Куда угодно, только не домой. Возвращаемся поздно, уставшие, но счастливые.

   — Пацаны, значит? — расплылся в улыбке Влад. — Маленькая хоккейная команда!

   — Почему пацаны? — удивилась я.

   — А, девчонки чтоль? — не понял он.

   Аххах, имена-то действительно универсальные!

   — Сынок Женя и дочка Саша, — рассмеялась я. — Папе просто очень нравилась актриса, игравшая Александру в фильме «Москва слезам не верит», он меня хотел Сашей назвать, да властная маменька не позволила. И я ему пообещала первой же своей дочке это имя дать.

   — Не, тебе бы не подошло имя «Саша», это ж девчонка-сорванец. Ты — Николь, Парижанка.

   — Ага, особенно сейчас, в рабочем халате и опилках, — всё так же весело ответила я, ловя себя на мысли, что в голосе моём появились кокетливые нотки.

   И, чтобы прекратить это безобразие, я решила сменить тему:

   — Ну, а ты тут какими судьбами?

   И он поведал мне свою историю. Да-а, кобелизм у парниши неискореним!

   — Влад, — вздохнула я, — вот никогда не понимала, зачем такие ребята, как ты, тухнут в нашем городке?! Красивый, видный, с талантами, язык хорошо подвешен… В Москву езжай!

   — Ждут меня там, ага! — с сарказмом кивнул он. — Там такого добра знаешь сколько?

   — А ты типа пробовал уже? — теперь этот сарказм и в моём голосе звучал.

   — Не пробовал. Не вижу смысла. Ну приехал, и что? Куда дальше? — эмоционально воскликнул он. А я отметила про себя, что, чуть зарумянившись от эмоций, он становится ещё красивее.

   — Заранее придумать, — ответила я. — Тренером по хоккею, ди-джеем в клуб, да тем же наладчиком на завод. А там — девушки-москвички, а ты — такой ловелас… Обязательно кто-нибудь утащит тебя к себе домой и будет кормить-поить за свой счёт.

   — Проституткой мне побыть, значит, предлагаешь, да? — а теперь в его глазах вспыхнули похотливые огоньки.

   — Не проституткой, а альфонсом, — продолжала я гнуть свою линию. — Многие так начинали. А потом своё дело замутишь и свалишь от неё.

   — А пока никто меня к себе не захотел утащить, мне на вокзале жить и «дошираки» жрать?

   — Можно всё ещё здесь спланировать, — тоном опытной наставницы вещала я. — Ищешь девушку, состоятельную-обаятельную, можно постарше лет на пять, уставшую от одиночества…

   — Так, стопэ! Где я её ищу?

   — Ну, тебе кого нужно? — рассмеялась я. — Давай владелицу салона красоты? Они богатые. И красивые.

   — Нет! — замахал он руками. — Они все ботоксом обколотые под завязку! Я понатуральней люблю.

   — Ну, тогда.., — задумалась я, продолжая этот лёгкий развлекательный диалог. — А давай стоматолога? Во, точняк, тут легче будет.

   — И в чём же? — не понял он.

   — Ну смотри: ты приходишь к ней на приём. С какой-нибудь ерундой, типа хочешь зубы отбелить, и пришёл на консультацию, прицениться. Консультация обычно недорогая. А ты ей вопросы задаёшь, в глазки смотришь, очаровываешь… А вечером, под конец смены присылаешь ей милый букетик с запиской, типа от сегодняшнего благодарного клиента Влада. И ждёшь. Если зацепишь — она тебе позвонит, номерочек-то пациента обычно в карточке есть. Ну, а дальше — становишься её сказочным принцем.

   — Складно поёшь, девочка, — облизнул он губки. — Только вероятность того, что в первой попавшейся московской клинике я нарвусь на красивую, богатую и одинокую леди, которая мне понравится, и которая от меня «потечёт» — один шанс из тысячи.

   — Господи, Сластунов. Ты вроде первый секс-символ города, а такую хрень городишь. Привык, что девки сами под тебя падают, и вообще уже завоёвывать их разучился, — дружески похлопала я его по плечу.

   — Ты не умничай давай, излагай по существу, — о, а он реально заинтересовался!

   — Сейчас у всех клиник есть сайты. Там есть список докторов, с фотками и именами. Нашёл «свою» жертву, поискал её в соцсетях, статусы почитал, посмотрел, есть ли на фотках мужик, один и тот же… Элементарно же всё, Влад.

   — Ты жестокая, Москвина! — он обхватил пальцами моё запястье, глядя мне хитренько в глаза. — Взяла и подселила меня, альфонса, к какой-нибудь одинокой тётеньке.

   — А пусть отведает смазливого провинциала в самом соку, порадуется, — рассмеялась я.

   — Я тебе всё ещё нравлюсь, м? — погладил он моё запястье большим пальцем, а голос его приобрёл бархатный, эротичный тембр.

   — Не, я люблю верных и серьёзных, как и в далёкой юности, — я отдёрнула руку и засунула её в карман. Слишком уж близко я его подпустила!

   — Владос, ты там яйца не особо подкатывай, — прокричали коллеги-парни из «курящей» беседки. — Ника у нас замужем.

   — Вы мне уже это сообщали, ребят, — крикнул им в ответ Влад.

   — И муж, если чё, побрутальнее тебя будет, — не унимались они.

   — Типа вызовет меня на дуэль? — развивал тему Влад. — Так это ж прикольно, я люблю драться за девочку. И главное — умею это делать.

   — Иди работай давай, дуэлянт чёртов, — поднялась я со скамейки и легонько пихнула его в плечо. Обеденный перерыв закончился.

   Ходить на работу с приходом Сластунова стало веселее. Особенно, когда у нас с ним совпадали смены — тут вообще с его рисовками-шутками-прибаутками время пролетало незаметно. И так тошно было от мысли, что сейчас вновь надо идти в этот шалман. Поэтому я после смены неспеша переодевалась, пила чай и плелась в детский сад.

   Забрав детей, я расцветала: их щебетание и тёплые ладошки в моих руках делали меня счастливее. Но опять же, ненадолго. Мы всё же возвращались домой.

   И тут начиналось!

   — Ника, ну ты что детям весь режим-то сбиваешь? — нудела свекровь. — Они спать уже должны! Дети, живо в ванную, я вас искупаю, и в постель! Кстати, Серёжи всё ещё нет, позвони ему, узнай, где он.

   — Он в гараже, чего звонить-то? — хмуро отвечала я.

   — А вдруг случилось чего?! — делала она страшные глаза и вновь повелевала:

   — Звони! Я детей купать пошла!

   — А у вас обоих что, телефоны сели? — недоумевала я. — Давно бы уж позвонили, чем сидеть гадать, где он.

   — Да ты вроде как жена ему, — злобно рявкала она.

   — Ну, а вы — родители, — спокойно отражала я нападки.

   — Да я знаю, что огрызаться ты хорошо умеешь. Мужа бы лучше так же хорошо обихаживала!

   Я втыкала в уши наушники и хлопала дверью спальни. А потом, глотая слёзы, сидела и пялилась, не мигая, в ночную темноту.

   Сколько? Ну сколько ещё?!

   — Единственный способ жить хорошо — это уходить оттуда, где тебе плохо, Москвина, — умничал утром Сластунов, когда я рассказывала напарницам об этих траблах.

   — Схера ли баня-то упала? — вновь огрызалась я. — Это так-то моя квартира!

   — Если в твоей квартире заведутся тараканы или мыши, ты тоже будешь терпеливо ждать, когда они сами от тебя уйдут? — ржал Влад.

   — Нет, отравлю их нафиг, — отвечала я.

   — Во-от! — поднимал он палец. — Ты будешь их из-го-нять. Так почему бы тебе не изгнать из своего королевства всю надоевшую челядь с помощью твоей грозной маменьки?

   — Господи, Влад, — вздыхала я. — Да она предлагала мне это сто раз. Но Серёжка же обидится на неё на всю жизнь, и не дай бог ещё вместе с предками на съёмную квартиру от нас уйдёт.

   — Так это ж круто, Вероник! — хлопал он меня по плечу. — Придёт новый мущщщина, а не маменькин сынок.

   — Да он не маменькин! — заступалась я за Серёжку. — Просто с чувством долга.

   — Москвина, я от тебя устал! У тебя крылья за спиной, а ты всё на коленях ползаешь! Работаешь в этом днищенском цехе, таскаешься по вечерним улицам с детьми, как бомжиха, — вопил Сластунов, пытаясь переорать рёв станков. — А он в гараже, хм, «отдыхает». Конечно, зачем жену в Испанию везти, если есть гараж?!

   — Да иди ты к чёрту! — я снимала перчатки, зло швыряла их на станок и шла на улицу. — За своей жизнью следи!

   Мы расходились. Но через час из-за моего плеча выплывала рука Влада с какой-нибудь вкусняшкой:

   — Прости, я дурак. Ну, мир? — протягивал он мне свой мизинец для примирения.

   Я вздыхала и мирилась.

   Он был прав тысячу раз, но… Но меня почему-то это обижало.

   Мне нравилось общаться с Владом, нравилось, что он интересуется моей жизнью, советует, жалеет. Нравилось, что флиртует со мной, не переходя на пошлости, как в юности. Мне не хватало этого: ведь Серёжкины друзья, в компании которых мы чаще всего тусили, знали его ревнивую натуру и не кокетничали со мною. Да и мне они не особо интересны были.

   — Ник, я тебе одну тайну открою, — вещала мне в телефонном разговоре или в переписке моя подружка Ларка. — Мужик может быть таким охуенным, таким участливым и великодушным, когда пытается втереться к тебе в доверие, чтобы потом трахнуть. А этого Сластунишку я как облупленного знаю. Радуется, поди, что появилась возможность хоть с опозданием, но затащить тебя в койку. Грёзы юности, так сказать, в реальность воплотить. Поосторожней там с ним, слышь?

   — Господи, Ларка, да нужна я ему больно! Вокруг него постоянно караваны баб трутся, а меня же ещё соблазнять надо, — смеялась я.

   — Чё там твои? Всё в той же поре? — сочувственно переводила она разговор на «больную» тему.

   — Да, — горько отвечала я.

   — Не кисни, Ник, — подбадривала она меня. — Я там тебе денег перевела за сайт, умничка ты у меня. Купи себе платьишко красивое и сходите с Сергуней в клуб.

   — Спасибо, лапуль, — вздыхала я. — Да, надо сходить потанцевать в выходные.

   Чёрт, как же мне не хватает рядом моей Лары Крофт! Этой светловолосой бестии, с которой мы с детства вместе. Сидели в школе за одной партой 11 лет, гимнастикой занимались, все секреты друг другу доверяли. А потом меня маменька запихнула в экономический универ против моей воли. А ведь мы мечтали стать тренерами по художественной гимнастике. Ларка стала. А я вот тут в опилках швыряюсь. Она тренировала нашу городскую команду гимнасток-юниоров. На одном из чемпионатов Поволжья её заметили и пригласили тренером в подмосковную Коломну, ну она и уехала. И поняла, что на тренерстве далеко не уедешь. Организовала в коломенском дворце спорта студию стрип-пластики. Завела рекламную страничку этой студии в Инстаграме. Только с постами у неё было не очень: фотки-то красивые, но они только мужиков привлекают. А тут женщин надо заманивать, а они ведутся лишь на «вкусные» посты. А у меня как раз опыт имелся в рекламных сайтах, я ещё в студенческие годы копирайтерством занималась и прилично зарабатывала на этом.

   Ну и раскрутили мы Ларкину студию, попёрли к ней на занятия дамочки разных возрастов. Да так, что тренерство-то она бросила.

   И была в шоколаде.

   И щедро платила мне за ведение странички.

   И очень меня жалела.

   А теперь вот ещё готова была приехать и оградить меня от посягательств Сластунова на мою верность.

   Но я убедила её, что никто и ни на что не посягает, и не собирается.

   — Тогда ты ко мне приезжай, Никуль? — уговаривала она. — Развеешься, отдохнёшь от своего дурдома. Посмотришь, как я тут устроилась, занятия мои заценишь. Может, новенькое чего посоветуешь ввести?

   — Лар, да Серёжка же за мной увяжется, — вздыхала я. — Всем ведь известно, что он моих подруг терпеть не может. А тебя — особенно!

   — Это да, — горестно кивала она. — Тебе приходится общаться с этими кошёлками, жёнами его друзей?

   — Да. Но там есть пара прикольных девчонок. Только второй такой, как ты, нигде найти не могу, — всхлипывала я.

   — И не ищи, заюшка моя, — тоже начинала плакать Ларка, — лучше сама поближе перебирайся. Мне тоже очень тебя рядом не хватает.

   Закончив разговор, я вытирала слёзы и продолжала жить дальше в ожидании того, что всё плохое когда-нибудь закончится, и я буду счастливой. Что мы встретимся с Ларкой, что я поеду в Испанию и Серёжка организует мне там постель из розовых лепестков…

   Всё наладится!

ГЛАВА 4

Сергей.

   Да задрали уже все эти советчики! «Сними своим предкам квартиру на время ремонта, и все будут счастливы!» Да я лучше эти деньги в ремонт вложу. Потому, что мать даже в съёмной хате ни дня не будет жить со старыми унитазом и обоями, заставит менять и переклеивать. Это ещё тысяч десять на ветер и целый мой выходной коту под хвост. И что? Где плюсы?

   Ника тоже как с цепи сорвалась! Ну что, трудно потерпеть? Ведь мать в наше отсутствие готовит на всю семью и порядок наводит. Я думаю, это вообще классно: жена приходит с работы — и ничего не надо делать. Даже детей спать мама укладывает, ведь в одной спальне живут.

   Да это я, дурак, позволил ей лишнюю вольность ещё до свадьбы, когда она не захотела фамилию мою брать. Надо было настоять: либо ты — Корягина, либо разбегаемся, и пофиг, что ты беременна. Но уж очень мне эта девочка понравилась, да и подходила она под мой идеал. Ведь у меня со школы мечта была: взять в жёны юную глупенькую девственницу и воспитать под себя, чтобы моё слово — закон, жена — как собачка преданная, в глазки заглядывает, дома — горячий обед, чистота-порядок, дети ухожены, а я сыт и удовлетворён.

   Нику я увидел у друга на даче. В тот вечер мы с друзьями позанимались в тренажёрке и намылились к другу Ваське на дачу:

   — Погнали, — говорит, — проверим, как там моя мелкая систер днюху отмечает. Тёлочек пьяненьких пошпилим. Там, конечно, и парни есть, но они наверняка уже пьяные «в хламингу» и им пофиг.

   Ну и приехали. А там уже кто во что горазд: кто в грядки упал, ужратый в дымину, кого в бане шпилят, кто песни орёт. Компаха ещё та: гимнастки, самбисты, весь блядский бомонд города. И среди всего этого борделя замечаю чистую лебёдушку с ясным взглядом, на которой настойчиво пытается повиснуть какой-то полупьяный хмырь в чёрных очках. А она нервно отталкивает его и идёт к калитке.

   — Слышь, уважаемый, — обратился я к нему, — клешни свои с девочки убери! А то сейчас очки в разных карманах домой понесёшь!

   И обращаюсь к девчонке:

   — Ты домой собралась?

   — Да, я уже такси вызвала, — ответила она, не глядя на меня.

   — Можно с тобой? — поменял я свои планы. — Мне тут что-то тоже влом оставаться.

   Проводил я её, познакомились, мило поболтали у её подъезда. Я был просто очарован красотой и непорочностью Ники, и на следующий день у Васькиной сестры всё про неё выспросил. Башню мне снесло конкретно: юная, свежая розочка, фигурка зачётная, смышлёная такая, правильная. Вероничка…

   У меня в то время была подружка, ну так, для тусовок и секса. Но жениться ни на ней, ни вообще я не собирался.

   А Нику вдруг захотел увидеть своей женой. Ухаживал, добивался внимания, делал милые сюрпризы, водил в кино, приручал постепенно. На постель даже не намекал, хотя у самого всё ломило от нестерпимого хотелова в её присутствии.

   А она оказалась очень темпераментной: заводилась от одних поцелуев. Но так мило стеснялась этого: целочка всё же. А уж когда она позволила мне раздеть себя, я просто офигел: она кончила от одних ласк груди, ёрзая у меня на коленях! Таких чувственных у меня ещё не было. Но я всё преподнёс ей так, что это Я такой умелый любовник, подарил кайф только ласками. Да и потом, когда у нас уже всё по-взрослому стало, я был восхищён её чувствительным телом: она улетала в космос без особых моих стараний.

   А ведь мои бывшие подружки таких бурных оргазмов не испытывали. Да некоторые его вообще со мной не испытывали, хотя я изощрялся, как мог. Поэтому у меня сложилось впечатление, что в сексе я посредственен. Но с Никой я чувствовал себя просто богом наслаждения. Но опять же, чтобы не разбаловать её, вслух её темпераментом особо не восхищался. Восхищалась всегда она мной: благодарила за приятности, зацеловывала… Ведь ей меня не с кем было сравнивать.

   Друзья мне завидовали: ещё бы, такую принцессу отхватил! Я видел, как она нравится парням, глазищи её синие, чистые и губки пухленькие просто завораживали. Да ещё фигурка точёная и летящая походка сводили их с ума. А она вроде чуть флиртует, но, лишнего не позволяет, держит дистанцию. Это всё так заводило её воздыхателей! Я ревновал. И в какой-то момент понял, что если я её сейчас замуж не заберу — эту розочку утащит в свой сад другой садовник. И тут она забеременела, о чудо! Сразу сыграли свадьбу, и мы переехали в квартиру её бабушки.

   Хоть и жили отдельно, а как следует в постели оторваться не всегда получалось: сначала токсикоз всё портил, потом растущий животик. А уж когда она родила — то всё её время захватили малыши. Но я кайфовал: она такая пышечка стала, щёчки пухленькие, волосы в косичку заплетены, халатик, носочки… Домашняя такая, хозяюшка.

   Но её бесил её вес, она постоянно качала пресс, ограничивала себя в еде и быстро вошла в свою форму. Хотя грудь и попа приобрели приятную округлость. А ещё у неё, как и у многих после родов, стали выпадать волосы, и она остригла свою шикарную гриву, сделав модное «каре».

   — Зачем, кисуль? — простонал я, когда она вернулась из салона. Нет, мне не жаль было её волос, да и стрижка ей очень шла. Я понял, что в имидже «послушной домохозяюшки» свою жену я не увижу. Сейчас это была роковая женщина-загадка, которая притягивала и манила не только меня, но и кучу мужиков.

   «Ай, ладно, — успокаивал себя я, — мужики к мамочке с двумя малышами на прогулке не будут клеиться.»

   С детьми Ника действительно проводила уйму времени. Словно отрывалась за то, что родители не подарили ей в детстве младших братика и сестрёнку. Только всё это было в ущерб моему благополучию. Ну представьте: прихожу я с работы, а у меня на ужин лишь наскоро сваренные макароны с сосиской. Или вообще — одни сосиски. Супа нет, хлеба нет. В квартире бардак.

   А они гуляют!

   — Зай, ну глянь, какая сегодня погода хорошая, — щебетала Ника, — малыши так резвились в парке! А смотри, как они загорели.

   — Кисуль, ну я же с работы пришёл, голодный, как сто волков, — обижался я. — Ну навари мне борща, и идите гуляйте хоть до ночи.

   — Ладно, я сейчас сбегаю до магазина, куплю продуктов и позову завтра бабулю, она сварит тебе твой любимый борщ, пока мы гуляем, — подрывалась Ника.

   — А почему бы тебе не отвести детей бабуле и не похлопотать по хозяйству самой? Сготовила, прибралась, отдохнула бы в конце концов, — недоумевал я.

   — Зай, ну они же вдвоём её с ума сведут, и у неё давление поднимется. Да и гулять она с ними не пойдет, а какое им удовольствие дома торчать в такую погоду? — возражала жена.

   — А вот у меня мама всегда как-то справлялась со мной и братом, и гуляла, и готовила, и стирала вручную, и всё успевала. И бабушки в деревне жили, никто не приходил борщи варить, — отвечал я.

   — Зай, ну у тебя ж мама — повар, она три года в училище готовила, а потом — несколько лет в столовой. Да и замуж она вышла в 25 лет, умная, взрослая женщина была, выдрессированная своим властным отцом. А ты меня взял неопытной дурочкой, которую папа растил принцессой, — смеялась Ника.

   — Так, мать мою не трогай! — рявкал я.

   — Так ты первый её вспомнил, зай, — лезла она ко мне обниматься.

   Да, наверно, я где-то допустил пробелы в её воспитании. Хотя то, что я не ем магазинные пельмени, котлеты и прочие полуфабрикаты, она запомнила с первых дней. Я прививал ей культ домашней еды, чтобы ежедневно на столе был суп, по выходным на завтрак — блинчики-оладьи, а лучше — пирожки. Я мечтал о том, что она не будет работать, ведь я хорошо зарабатывал и один вполне мог обеспечить семью. А то, что не вёз её в Испанию, прикрываясь кредитом и стройкой дачи, — так ведь это чтобы не разбаловать её. Зато как она радовалась любому, даже самому мелкому подарку! Расцелует меня всего, щёчки зарумянятся, глазки заблестят. А друган у меня встречался с одной из её подруг, Сонькой, так она дорогие подарки от него принимала с таким видом, типа «Наконец-то, расщедрился, лошара!»

   Хорошо, что все эти подруги после нашей свадьбы «отвалились» сами собой: неинтересно им с Никой теперь общаться, их сфера интересов — заарканить богатенького лошка, да побольше высосать из него бабла. И как они дружили-то? Ведь стервозины все, каких поискать.

   А уж лучшая подружаня Лара Крофт — это вообще отдельная тема. Наглая, блудоватая хабалка! Хорошо, что она свалила в Коломну, а то промывала бы сейчас ежедневно моей Никусе мозги, нагло вмешиваясь в мой воспитательный процесс. Хотя, они часто созваниваются и переписываются, и я чувствую, что эта сучка настраивает моего ангелочка против меня. А когда Кротова наведывается в наш городок к родителям и собирает тусу, я стараюсь всегда вместе с ними потусить, а то мало ли…

   Когда Ника собралась на работу — я категорично сказал: «Нет!» Но она всё равно туда попёрлась, «попробовать». Ну и пробует до сих пор пыль, опилки и занозы. Ладно, пусть работает, пока предки мои у нас живут. Хоть скандалов меньше, а то как вместе собираются — их лад не берёт. А когда у нас всё стабилизируется, я заберу её с этой конторы, и мы съездим отдохнуть. Не в Испанию, нет. Поближе куда-нибудь. А хотя, как вести себя будет. Может, включит несговорчивую вредину. За это ей только уик-энд на загородной турбазе светит.

ГЛАВА 5

Влад.

   Если бы я сказал, что общался, шутил и хохмил с Москвиной лишь по-дружески, я бы вам солгал. Я хотел её! Я безумно желал зажать её в каком-нибудь укромном уголке фабрики и залезть ей в трусики. Я уже тысячу раз представил, как её капризные губки скользят по моему телу. Как её гибкая фигурка грациозно извивается на мне или подо мной… Нет, недостатка секса в жизни я не испытывал. Просто Никина недоступность и женственность дико притягивали. И я ставил пробы на границы дозволенного: пытался в шутку приобнять её, но она ловко уворачивалась. Легонько шлёпал по заднице, и получал сильный инстинктивный удар локтем в грудак и её испепеляющий взгляд. После очередного её рассказа о стычке со свёкрами тянул к ней руку, мечтая пожалеть и прижать к своей груди (причём, сделав это искренне), но она меня останавливала:

   — Не надо, Влад, меня нельзя жалеть, а то я срываюсь и начинаю реветь взахлёб.

   — Фиговые вы геологи, бабы! — негодовал я. — Ищете алмаз, а находите ебанат натрия.

   — Я не искала никого, — смеялась Ника. — Я просто увидела Серёжку и влюбилась.

   — У меня сестра такая же дурочка: влюбилась! В алкаша и ублюдка! Поженились, родила, живут в его квартире. Только он как напьётся — их с пятилетним сыном из квартиры выкидывает. Она идёт жить к нам с матерью. Потом прощает его, возвращается. Я уж и морду ему ходил бить, и её не пускал к нему — нет, что ты, любоффь!

   — И в итоге у бедного Владика никакой личной жизни в таком муравейнике, да? — подкалывала она.

   — Да вообще капец! И не только у меня. Мать вон тоже одна, женщина офигенная, куда эти мудаки смотрят?!

   Я был откровенен с ней. Рисовался, рассказывая о своих любовных победах. Советовался, какой подарок сделать своей очередной пассии. Негодовал, если отношения развивались не так, как я хотел. Даже прислушался к её словам про Москву и начал искать себе богатую и одинокую «жертву» среди стоматологов.

   — Вот эта ничёшная, — оценивала она мой выбор по фото в соцсетях. — А эту утром не узнаешь без косметики.

   Сама она тоже бывала откровенна. Однажды у нас долго не вывозили опилки и их скопилась целая гора.

   — Обожаю запах свежих опилок, — Ника бросила на эту кучу старую куртку и легла, закинув руки за голову, блаженно прикрыв глазки и вдыхая хвойный аромат.

   Я приземлился рядом, борясь с диким желанием закинуть на неё свою ногу и зацеловать, такую расслабленную. Может, и не сопротивлялась бы?

   — Влад, а у тебя есть мечта? — не открывая глаз, спросила она.

   «Трахнуть тебя немедленно в этих опилках!» — чуть не вырвалось у меня. Но в слух я сказал:

   — Есть. Хочу проснуться, спустить ноги с кровати, а под ногами — деньги! Ковёр из баксов, новеньких. Они везде, по всей моей шикарной вилле. И я иду по ним, как по осенним листьям, ногами закидываю их до потолка, наслаждаюсь их шуршанием… А потом поднимаю пригоршню денег, кладу в портмоне, не считая, и иду их тратить. А домой возвращаюсь — их ещё больше.

   — Вау! Ковёр из баксов! — оживилась Ника. — Я прям ощутила их под ногами.

   — А у тебя? Есть такая дурацкая мечта? — повернулся я к ней.

   — Постель из роз, — мечтательно произнесла она. — Из розовых лепестков. И мы с Серёжкой на ней. Спим до утра. А утром мы оба пахнем розами.

   Я не понял, почему у меня защипало в носу: то ли от опилок, то ли от этого её рассказа. Только я резко сел, пытаясь скрыть откуда-то взявшиеся слёзы. А потом встал и бросил через плечо:

   — Пойду покурю.

   Я был ошеломлён! У этой принцессы такая мечта?!

   Постель из роз???

   Серьёзно?!

   Я такие приятности почти каждой своей тёлке устраиваю! Часто!

   И ванну с шампанским.

   И ванну со свечами и розами.

   И секс на медвежьей шкуре у камина.

   И много ещё чего.

   И я бы не сказал, что это дорого. Эмоции и ощущения, которые дарит тебе твоя девочка в такой романтичной обстановочке просто восхитительны! И хочется баловать её снова и снова. А этот её неотёсаный мужлан совсем чтоль не романтик? И что там тогда за секс-то у них?

   До конца смены я к Нике больше не подходил. Я переваривал эту постель из роз. И так захотелось подойти и сказать ей: «Девочка, я могу осуществить твою мечту прямо сегодня, после работы. Придёшь?» Но я понимал, что буду жёстко послан. А, собственно, зачем она мне это рассказала? Может, ждёт от меня первого шага? Надумала отведать царского тела Владика Сластунова? Нет, тогда бы у неё в голосе кокетливые нотки были. А она говорила об этом с какой-то грустью. Я даже подумал, что она сейчас расплачется… Просто поделилась со мной по-дружески.

   Так, либо я вывожу себя из френдзоны этой красотки, либо так и теряюсь в догадках и мучаюсь от стояка в её присутствии.

   А выходить из френдзоны нужно когда? Правильно, когда оба пьяненькие.

   Когда у нас там днюха у кого-нибудь из бригады? Замутим сабантуйчик небольшой, с бухлишком и музычкой, а там уж я постараюсь влезть к Нике не только в душу, но и туда, куда планировал. Господи, неужели я её наконец-то трахну, а?!

ГЛАВА 6

Вероника.

   А мне нравилось видеть в Сластунове «подружку»: ржём, дурачимся, откровенничаем… Осталось только напиться и влезть в какое-нибудь приключение, как это бывало иногда в компании с Ларкой. Но я осторожненько с ней в эти приключения старалась влезать: ведь я была девственницей, а эта моя бестия мужичка рано попробовала. А две пьяненьких сексапилочки обычно какие желания вызывают? Ну да, самые пошлые и непристойные!

   Влад особых фривольностей в отношении меня себе не позволял. И я даже немного пожалела, что тогда, в свои пятнадцать, не разглядела в том юном похотливом красавчике нормального юморного парня и дала ему пощёчину. А хотя, чего жалеть-то? У меня Серёга вон какой: «каменная стена». А Влад всё порхает с девки на девку и живёт с мамой.

   Последние пару недель на работе был аврал. Я задерживалась часов до девяти вечера, с детьми виделась только по утрам, когда собирала их в садик. Хорошо, что мой папа забирал их вечером, и они приходили встречать меня к проходной. А потом мы шли пешком, наслаждаясь красотой вечернего города и общением друг с другом. Домой приходили поздно, снова слушали брюзжание свекрови о режиме дня, Серёжкины упрёки, что нужно бросать нафиг такую работу… Я просила его помассировать перед сном мои уставшие плечи, и во время массажа вырубалась до утра, так и не побаловав любимого мужа нежностями.

   А последние два дня начальник попросил некоторых работников выходить с обеда и до полуночи — так эффективнее было, на его взгляд. Я обрадовалась: отведу детей утром в сад, и до обеда займусь Ларкиной страничкой в Инсте, которую я уже с таким графиком работы порядком подзабросила.

   Ага, помечтала! Когда я пришла после садика домой и устроилась на кровати с ноутом и бутербродами, свекровь начала пылесосить. А потом принесла пылесос мне в спальню со словами:

   — Здесь уж давай сама, милая моя. У тебя вон ещё постель не заправлена, одни крошки там, небось.

   Я и не подумала отвлекаться — у меня как раз активный творческий процесс пошёл. Так она ходила пыхтела, а потом сама начала пылесосить вокруг меня, поджимая губы:

   — Не стыдно?!

   Я прибавила громкость в наушниках и продолжила творить. Хорошо, что я научилась ставить невидимую стену между собой и ней и не отвлекаться на всю эту хрень. Потом она надумала драить ванную именно тогда, когда я хотела помыть голову. А свёкор заснул на кухонном диванчике как раз, когда я обедать перед работой собралась. И мне пришлось налить себе супчику и пообедать на работе, не слушая эти перфомансы!

   Назавтра сразу после садика я пошла к родителям, чтобы не видеть этого безобразия. Думала, с бабулей спокойно поболтаем, я напишу несколько постов для странички и сделаю отложенный постинг, пообедаю у неё. Так нет! Эта грымза прочухала, что я где-то шляюсь, начала названивать:

   — Я тут обед варю, мне срочно томатная паста нужна, забеги в магазин!

   — Я улаживаю свои дела, и, возможно, не успею домой до работы зайти, — спокойно ответила я.

   — Так что мне, всё бросать и в магазин бежать?! Сели все на меня и ножки свесили! — вопила она.

   — Мне неудобно разговаривать, — устало вздохнула я и отключилась.

   На работу я пошла из родительского дома, сытая, спокойная и умиротворённая. В надежде попросить начальника поменять мне график работы, я согласна была даже цех подметать, лишь бы с утра работать.

   — Никусь, солнце моё, — заулыбался начальник, — да мы со следующей недели как раньше будем работать. Только сегодня надо последний рывок сделать: упаковать всё, что произведём за смену. До утра останешься? Я тебе людей в помощь дам, ты только контролируй.

   Я согласилась. А что, завтра суббота. Мои родители заберут близнецов на дачу, Серёга поедет помогать предкам с ремонтом. А я высплюсь в одиночестве.

   А вот Сластунов рвал и метал:

   — Какого хрена, шеф?! Я и так тут живу практически уже три недели! А у меня сегодня днюха у брата, тусовка собирается на даче. Не останусь!

   Но потом всё же кое-как шеф его уломал.

   И мы как-то так шустренько всей бригадой взялись за дело, что к двум часам ночи у нас уже было всё упаковано.

   — О, класс! — радовался Влад. — Эти мои барбосы погнали в ночной клуб в соседний город. Хорошо, что я на машине, я их сейчас догоню. Ник, иди одевайся скорее, я тебя домой закину.

   Но я никуда не торопилась.

   — Не, Влад, ты поезжай. Я сейчас тут чайку попью в раздевалке, посижу, а как рассветает — домой пойду. Дома-то чаю не попьёшь, там свёкор на кухне дрыхнет и храпит.

   — Ну ладно тогда, — подмигнул он мне, — приятных семейных выходных!

   — И тебе кайфовых холостых, — рассмеялась я.

   Пока кипятился чайник, я разулась и легла на широкую скамейку — распрямить наконец-то уставшую спину. А потом и ноги закинула на стену, чтоб улучшить кровообращение. В такой позе и застал меня Влад, заглянувший ко мне с вопросом:

   — Ну чё, не передумала домой-то?

   Он уже был чистенький, нарядный и благоухал парфюмом. «Повезёт сегодня какой-то цыпочке,» — промелькнуло у меня в голове. А ему ответила:

   — Не, поезжай давай, а то всех девок разберут.

   — А это чё у тебя за поза такая? — заинтересовался он.

   — Отдыхаю я так, болит всё, — устало ответила я.

   — Усталая больная девочка сейчас будет ждать рассвета в душной раздевалке! Потому, что её уютное гнёздышко населили злобные монстры. Не надоело? — лениво произнес он.

   — Влад, вали бухать, а? — прикрыла я рукой глаза. Голос мой дрогнул.

   — Ник, ну извини, — тут же подлетел он ко мне, поняв, что слёзы вот-вот брызнут из моих глаз.

   И они брызнули!

   Я резко встала и начала наливать себе чай.

   А он подошёл и прижал моё лицо к своей груди. И, пока я всхлипывала, быстро затараторил:

   — Ник, ну прости! Слушай, а твои же всё равно думают, что ты на работе? Поехали ко мне на дачу? Там братуха баньку топил, шашлык жарил, наверно, ещё не остыло ничего. Они свалили все. Поехали, я тебя веничком попарю, расслабишься, шампусика ледяного выпьешь. Ну Ник, мне реально так тошно смотреть, как ты мучишься с этими свёкрами! А потом домой тебя отвезу. Хрен с ним, с клубешником этим, я и завтра туда съезжу. Поехали, Ник? А то так и буду все выходные чувствовать себя гадом, обидевшим такую куколку.

   — Влад, ну какая дача? — отлипла я от него. — Я замужем так-то.

   — Я приставать не буду, истинный крест, — перекрестился он. — Даже не думай об этом.

   Ну, поехали?

   Вот что помутило мой рассудок, когда я ответила ему «Да»?!

   Усталость?

   Слёзы?

   Аромат Сластуновского парфюма?

   Или что-то другое?

   — Собирайся, жду тебя в машине у проходной, — улыбнулся он и скрылся за дверью.

ГЛАВА 7

Влад

   «Она решила сдаться!

   Натанцеваться с ним,

   Поцеловаться с ним,

   И до утра остаться,» — напевал я себе под нос, пока шёл к машине.

   Как?!

   Каким богам я, не ведая того, помолился, если эта замужняя правильная девочка согласилась ехать ко мне, вечно сексуально голодному альфачу, в баню?

   Так, Владос, аккуратнее только! Без пошлых намёков и прочей непотребщины! Ты обещал не приставать. Расслабь её так, чтобы она сама на тебя прыгнула! Ты сможешь! А пока выключи калейдоскоп своих порно-фантазий, возьми в бардачке скотч и примотай покрепче свой член к бедру, чтобы не выдать себя.

   Ника впорхнула в машину, наполнив салон ароматом своего восхитительного сладкого парфюма:

   — Погнали на релакс, братан!

   Ах, намекает, что всё происходящее для неё — это обычная «дружеско-родственная» поездка в баньку, начисто лишённая и романтики и уж тем более эротики.

   Что же, поддержим девочку.

   — Сначала за бухлом заедем, систер, — улыбнулся я. — Тебе чего взять?

   — Шампусика, похолоднее и послаще, — мечтательно ответила она.

   Я врубил магнитолу, а там Лазарев поёт прям в тему:

   «Я не боюсь,

   Узнать твою любовь на вкус

   За гранью 18+»

   Я тормознул у ночного супермаркета, купил шампанского, фруктов, а потом забежал в цветочный отдел и попросил розовых лепестков.

   — У Владика снова намечается романтическая ночь? — позавидовала мне девчонка-продавец.

   — Мама на варенье попросила купить, — ухмыльнулся я и побежал к выходу.

   И баня, и мангал были ещё горячими: вся эта тусовка угнала в клуб совсем недавно. В доме и в беседке было прибрано: подружка моего двоюродного братца — девушка чистоплотная, всегда оглядывается за собой. Поэтому привести сюда Нику после недавнего бухича было не стыдно.

   Я бросил в печь пару поленьев, а потом разжёг мангал.

   — Влад, да не заморачивайся ты с шашлыками, — улыбнулась Ника. — Баня с веничком, шампусик — и по домам.

   — Пока ты паришься, я всё сделаю, — пообещал я. А потом дал ей чистый банный халат и полотенце, показал, где можно повесить вещи.

   — Иди, релаксируй, — проводил я её в баню, — надумаешь париться — обернёшься простынью и позовёшь меня, я как следует твои усталые плечики похлещу.

   Я старался говорить обычным тоном, типа всё, что сейчас происходит — это обычное дело. Но мне казалось, что мой голос срывается на щенячий восторг. Я был взволнован! Вот как пятнадцатилетний девственник, ей-богу! И мысленно пытался спланировать свои будущие пикаперские действия. Но сумасшедшее возбуждение путало все мои мысли.

   Когда Ника проследовала мимо меня в банном халатике, я метнулся в дом и застелил широкую кровать в спальне свежим бельём. А потом щедро рассыпал на него благоухающие свежестью лепестки роз, зажёг аромалампу, задёрнул шторы и включил бра с мягким светом. А ещё нарезал фрукты, положил шампанское в ведёрко со льдом и достал два красивых фужерчика. Всё было отработано, ведь, как я уже говорил, подобной сказочкой я периодически баловал своих тёлочек.

   Чтобы скрыть свой «стояк», я надел узкие плавки брата, а на них — шорты. И вот такой красавец вышел к мангалу.

   Я слышал, что Ника плещет на камни кипяток, что слегка парится веничком и наливает из термоса ароматный чай. Я ждал…

   — Влад, — наконец-то приоткрыла она дверь, — ну давай, попарь меня напоследок, чтоб искры из глаз посыпались.

   Войдя в парилку, я увидел Нику во влажной простыне, эротично облепившей её стройное голое тело. Она лежала на животе, блаженно прикрыв глазки и улыбаясь.

   Я поддал пару и начал свой расслабляющий массаж веничком.

   — Я всегда думала, что хорошо попариться — это значит, исхлестаться веником как можно сильнее, — мурлыкала она.

   — Где ты видела такое извращение? — ухмыльнулся я, сгорая от желания сорвать с неё простынь.

   — Ну, меня в детстве так парили. Да и сейчас…

   — Это же не расслабляет, Ник.

   — Согласна. Твой массаж лучше, продолжай, — сладко вздохнула она.

   — Блин, Ник, у тебя спина болела, а ты через простынь не чувствуешь ничего. Спусти давай её со спины, — заставил я.

   — Да ну, нормально всё, — нехотя ответила она.

   — Спусти, я выйду, — настаивал я.

   Она согласилась. Теперь моему взору в добавок к аккуратным плечикам и стройным ножкам открылась ещё и гладкая спинка. Простынь скрывала лишь её упругую попку. А у меня уже начиналось головокружение от дикой похоти. Напоследок я несколько раз хлопнул веником посильнее и произнёс:

   — Всё, я побежал, там мясо горит, наверно.

   Она вышла в предбанник через несколько минут, завёрнутая в полотенце, когда я уже чуть отошёл.

   — Влад, а шлёпанцы ты чтоль унёс?

   — Не, я не видел, — ответил я. Хотя именно я их и запиннул под ящик с дровами. Так надо! — Подожди, я тебя сейчас сам в дом отнесу.

   Я подхватил эту грациозную фигурку на руки и понёс в дом. Перед закрытой дверью спальни я поставил Нику на ноги, дал ей в руки шарф и произнёс:

   — Ник, ни о чём не спрашивай. Просто завяжи мне покрепче глаза и сними с себя полотенце.

   — Господи, Влад, — испуганно прошептала она, — ты же обещал…

   — Ник, я обещал — я сделаю. Сделай и ты то, о чём я прошу. Это сюрприз… Приятный… Ну вот захотелось тебе его устроить. По-дружески.

   Она недоверчиво взглянула мне в глаза, но всё же выполнила моё желание. Я снова взял её на руки и толкнул ногой дверь в спальню. Медленно прошёл до кровати, услышал её сдавленный писк: «Вла-а-ад, ну ты что?!» А потом так же медленно опустил её на розовые лепестки.

   Ох, как мне хотелось сорвать с глаз повязку и увидеть неземное блаженство на её личике. Но я лишь улыбнулся и произнёс:

   — Шампанское открыл, бокал и фрукты на столе. Наслаждайся, красавица. Я тоже в баньку схожу. Как отлежишься — выходи в беседку, шашлычка моего ещё попробуешь.

   В ответ я услышал лишь тихий всхлип, расплылся в улыбке и вышел из спальни.

ГЛАВА 8

Вероника

   Всё шло более, чем пристойно: Влад был таким заботливым, таким «родным», что я расслабилась и уже не ждала ни флирта, ни возможных эротических посягательств на мою персону. Хотя, было немного не по себе. У меня откуда-то взялась сладенькая подростковая дрожь от всей этой ситуации: еду в баню к парню, который безумно когда-то нравился, а он ведёт себя, как братан. Ну, собственно, он это и обещал. Даже крестным знамением себя осенил в подтверждение своих слов. Меня это подкупило.

   Волноваться я начала перед дверью спальни. А, когда он внёс меня туда, я обомлела!

   Меня ждала постель из роз!

   Господи, как же было приятно ощутить разгорячённым расслабленным телом их приятную прохладу! Из глаз просто брызнули слёзы, и я осталась приходить в себя, всхлипывать и наслаждаться всем этим великолепием в одиночестве.

   Почему ОН подарил мне эту сказку?

   Зачем ОН исполнил мою мечту?

   Почему Серёжка этого не сделал, если всё было так просто?

   И как мне теперь благодарить Влада? Ведь он полюбому от меня чего-то ждёт.

   Так, он в баню пошёл. Может, свалить по-тихому, пока дело до греха не дошло? Чёрт, в горле пересохло! Где шампань?

   Сажусь, делаю несколько глотков ледяного напитка прямо из горлышка. Чувствую, как приятно его пузырьки щекотят мой язык. И вдруг понимаю, что я ДУ-РА! Бестолковая, уставшая, издёрганная бабёнка, которую закрыли в раю, а она собирает шмотки и сбегает в опостылевший, но такой родной ад. Даже не вкусив всех райских радостей.

   Я поставила шампусик обратно в ведёрко и томно раскинулась на постели. Взяв в ладонь горсть лепестков, я медленно посыпала ими своё обнажённое тело. Извиваясь, как дикая кошка, я перевернулась на живот и мурлыкнула.

   Ну, Сластунов! Ну, дьявол кареглазый! Не зря тебя бабы обожают!

   Это же королевские ощущения!

   Я закинула в рот дольку киви и снова откинулась на спину.

   Да чего я переживаю? Силой же он меня не возьмёт? Что ему, баб чтоль не хватает? Полюбому в телефоне куча номеров разных шлюшек, любой сейчас позвонит — и она приедет сюда на такси среди ночи. Девки раньше говорили, что он в постели великолепен. А уж сейчас, наверно, вообще ураган!

   Так, надо ещё шампанского хлебнуть.

   О, кайф какой! Как аристократка сижу: голая, среди цветов, и хлещу шампусик из горла. Где этот чертёнок только нашёл такое сладенькое? Никогда ничего подобного не пила. А вот правда, почему Серёжка мне такого сюрприза не устроил? Сейчас бы уже занимались с ним любовью на розовых лепестках. А тут вот терпи до дома теперь в ожидании страстного секса. Ой, как крыша-то уехала-а-а. А вот интересно, Сластунов сейчас в окно за мной не подглядывает? Надо его подразнить.

   Снова ложусь и медленно сыплю лепестки на свою грудь. И чувствую лёгкое такое сексуальное возбуждение. Тихонько хихикаю и снова жадно пью шампанское.

   Скрипнула входная дверь.

   — Ник, — позвал меня Влад, — ты не спишь?

   — Не-а, — ответила я, снова бесстыдно раскинувшись на постели, лёжа на животе.

   — Ты оделась? Можно мне войти? — вежливо поинтересовался он.

   — Входи, — разрешила я, уже мало что соображая.

   — Ты шампусика ледяного мне оста…? — Влад открыл дверь, увидел меня, голую, на кровати и замер.

   — Владичек, спасибо тебе за сюрприз, — заплетающимся языком произнесла я, отмечая, что он очень сексуален после бани, румяный, с влажной чёлкой и в полотенце на бёдрах. — А шампусик — просто нектар божественный, попробуй.

   Он взял бутылку, покрутил её в руках, а потом сел на кровать и недоумённо произнёс:

   — Ты нафига всё выхлебала-то, Москвина? Чё тут пробовать-то?

   — Ой, кончилось, да? — захлопала я глазками. — Ну ты же не одну вроде брал?

   — Остальные я только что в холодильник поставил, алкашня! — наехал на меня Влад.

   — Ты офигел? — я без стыда поднялась и, схватив его за шею, повалила на кровать. — Какая я тебе алкашня?! Я и не пью почти, забыл чтоли?

   Я нависала над ним, прижавшись своей грудью к его груди. И мне почему-то было так приятно ощущать своей кожей его горячее, подтянутое, татуированное тело. И он был просто дьявольски красив! И меня так завёл его чуть слышный эротичный шёпот:

   — Никусь, девочка моя, отлипни от меня немедленно, ну я ведь не железный!

   Он легонько приобнимал меня, и тут же отдёргивал свои руки. Но я уже прочувствовала, как они нежны. Какие-то совсем новые ощущения охватили моё тело. Безумно захотелось поцеловать эти алые пухленькие губки, которые порывистым шёпотом молят меня о пощаде.

   — Влад, — тоже прошептала я. — А что мне делать, если я не хочу от тебя отлипать?

   — Господи, да что ж ты делаешь-то, а? — метался подо мной в страстном бреду этот красавчик. — Ник… Сделай сама первый шаг… Чтобы я утром не чувствовал себя сволочью, нарушившей данное тебе слово и соблазнившей пьяненькую девочку…

   Я хоть и напилась, но чувствовала, что делаю что-то не то. Но слишком сильно было уже моё желание окунуться в водоворот Владькиных объятий, слишком громко колотились наши сердца, и слишком наэлектризован был вокруг нас воздух. Поэтому я медленно и нерешительно сокращала расстояние между нашими губами, прикрывая глаза и прерывисто дыша. А, когда я всё же первая подарила Владу этот грешный несмелый поцелуй, он сгрёб меня в охапку, перевернул на спину, нависнув надо мной, и начал жадно зацеловывать моё тело, страстно рыча и часто дыша, словно изголодавшийся ягуар, поймавший наконец-то в свои сети юную аппетитную газельку.

   Господи, какие же сладкие у него поцелуи… Какие развратные, но такие приятные у него ласки! Он так умело выцеловывал мою грудь, перекатывая язычком сосочки, что я бесстыдно обхватила ногами его бедро и начала тереться об него своей влажной промежностью.

   — Владик, я сейчас кончу, — простонала я, уже начиная биться в сладких судорогах.

   А он соединил мои груди руками и начал часто-часто водить по соскам своим горячим язычком, ускоряя приближение оргазма. И, когда я выгнула спинку и сладко застонала, то почувствовала, что моё-то бедро тоже обожгла тягучая жидкость.

   А потом мы оба упали на кровать, дыша, как после десятикилометрового забега.

   И оба, кажется, понимали, что лишь пригубив друг друга, мы нифига не насытились.

ГЛАВА 9

Вероника.

   Приятная сладкая расслабленность опутала моё тело и не позволяла не то, что пошевелиться, с мыслями-то собраться удалось с трудом.

   «Развратница, шлюшка бессвестная! Ты ж замужем!» — крутилось в моём мозгу.

   «Таю под его ласками, как карамель в жару», — оправдывалось моё тело.

   — Вероничка, — обжёг своим горячим шёпотом мою шею Влад. — Я просто офигел с тебя, честно.

   — Я сама-то с себя офигеваю до сих пор, — не поворачиваясь к нему, промычала я.

   — Ты пахнешь розами, — прижался он носом к моему плечу и медленно вдохнул. — Как и мечтала.

   — Спасибо, Владь. Ты умеешь дарить девушке сказку. Я в восторге просто, — всё также, не смея повернуться, произнесла я, сжав его ладонь, которая лежала на моей талии.

   — Ну обними хоть чтоль, за сказку-то, — ухмыльнулся он.

   Я повернулась к нему, пряча глаза, уткнулась ему в грудь и обняла за плечи. А он тут же по-хозяйски огладил мою спину, задержав ладонь на моей попе и смачно её потискав. А потом перевернул меня и навис надо мной:

   — Ну? Продолжим сеанс релакса? Поглубже, м? — он нежно пробежал пальчиками по моей груди, животу и остановился, почувствовав, как я стыдливо сжала бёдра.

   — А надо ли? — кусая губы, металась я в размышлениях. Может, не надо? Ну, поласкались и хватит? Хорошо, что до измены не дошло. Но как же он сексуален, дьявол! Тело в меру подкаченное, задница упругая, взгляд раздевающий, распутный; губы пухлые, манящие… А от одного этого «поглубже» внутри у меня всё сладенько запульсировало.

   — Ведь друг от друга мы на дали, на дали, — с улыбкой пропел Влад старую песню Крида.

   А потом переплёл пальцы наших рук и… вдруг поднял меня над собой!

   Он держал меня на вытянутых руках, а нижнюю часть моего тела поддерживал коленями.

   И восхищённо улыбался, глядя на меня и переводя взгляд с моего лица на грудь.

   И продолжал петь эту песенку:

   — Мы с тобой играем разные роли.

   Тем более, ты играешь с моей любовью.

   Я на грани, на поле, поле боя;

   По-любому ты не по мне скучаешь, по-любому.

   А я, грациозная гимнасточка, решила вспомнить своё спортивное прошлое: медленно, сохраняя равновесие, прогибая спинку и разводя ножки, я продолжила эту акробатическую зарисовку. В зеркале напротив кровати отражались все наши движения, и я сходила с ума от того, как всё это было синхронно и красиво.

   А, когда Влад начал забывать и путать слова песни, подпела ему:

   — Пересеклись маршруты, еду на маршрутке

   До метро и, после домой на попутке.

   Нам не по пути, но ты погоди…

   Сквозь эти паутины я прошла и ты пройди!

   Он поддерживал меня своими руками и ступнями, а я нависала над ним. А потом ловко подбросил и крутанул меня в воздухе так, что я оказалась лежащей спиной на его ладонях и ногах.

   И мы продолжили и свой танец, и свою песню:

   — Но я сотру себе память, забуду, и усну;

   Но о тебе всегда напомнят, о тебе тату.

   Прыжок в пустоту, кто друг для друга мы?

   Я тебя люблю, но надо ли…

   Господи, какой это был кайф! Я видела подобные зарисовки в разных передачах, часто просила Серёгу повторить эти поддержки и подурачиться в кровати. Но он, вроде тренированный и сильный, всегда боялся, что я сорвусь с его рук и переломаюсь. Поэтому, мы ограничивались лишь «детскими» поддержками, и то о-очень редко.

   А тут…

   Я наслаждалась тем, как все мои мышцы напрягаются, когда я сохраняю равновесие и «заплетаю» своё тело в причудливые фигуры.

   Я сходила с ума от того, как Влад жадно, с пошленьким взглядом, пожирает каждый сантиметр моего обнажённого тела, такого гибкого и пластичного.

   Я офигевала от того, как постепенно наливается желанием его член, какой он большой и рельефный…

   И терзалась тем фактом, что уйти отсюда, не прочувствовав эти рельефы, скорее всего, мне не удастся.

   Похоже, Влад немного подустал, или это я со своими мыслями потеряла координацию, только во время очередного кульбита я со смехом скатилась с его рук на кровать. А он тут же затискал меня:

   — Я смотрю, девочка растерялась? Интересно, от чего? Устала? Или увидела что-то интересное, м? — пошленько шептал он мне, перемежая слова мягкими поцелуями.

   — Пить хочу просто, — смеялась я. — Где там шампусик?

   Он метнулся к холодильнику и притащил ещё бутылку. А потом громко хлопнул, и направил вырвавшуюся из бутылки пену прямо на мою грудь.

   — Блин, Сластунов! Извращуга! — кокетливо опустив глазки, зашипела я.

   — Виноват! Исправлюсь. На, пей, — он передал мне бутылку, а сам… Начал слизывать капли шампанского с моей груди!

   Боже, какой это был кайф! Сладенькое холодное шампанское внутри моей груди и умелый шаловливый язычок Сластунова снаружи. В животе моментально приятно замуркало, пузырьки напитка ударили в мою головушку, и я уже ни в чём не сомневалась. Я хотела этого чёртова Сластунишку, как сумасшедшая! Я вспомнила все свои эротические подростковые фантазии насчёт него, все рассказы знакомых девчонок, которые побывали в его постели… И просто решила побаловать себя чувственным изысканным десертом под названием «Секс со Сладким». Ну, а что, продолжения этих отношений мне не нужно: я замужем. А уж ему тем более, ведь он привык к «одноразовым» связям. А так хоть расслаблюсь и душой, и телом. Что я, не достойна что ли после всего этого безобразия, творящегося в моей жизни?!

   Влад выхватил у меня бутылку, сделал несколько жадных глотков и вновь переключился на меня. Он пошленько лапал мои округлости и целовал мои губы так, словно они были его кислородом. А я, потерявшись в пространстве и от нежностей, и от шампанского, наконец-то расслабилась и уже вовсю закидывала свои ноги на Владьку, когда мы, охваченные дикой страстью, метались по измятым розовым лепесткам.

   И когда его рука коснулась моей влажной промежности, я уже не смыкала, как целочка, свои колени. Я просто бесстыдно распахнула бёдра и подалась вперёд, потому что мне уже до одури хотелось почувствовать что-то внутри. А он, нежно поглаживая большим пальцем мой набухший от желания клитор, мягко исследовал средним и указательным мою истекающую соками норку.

   — Вероничка, ты просто восхитительна, девочка, — с улыбкой наблюдал он, как меня, сладко и часто стонущую, мелко потряхивает от его развратных ласк. — Я уже боюсь тебя, ты же сожжёшь сейчас мой болт своим темпераментом.

   — Хочу тебя, Владичек, — бессвязно шептала я. — Пофиг, что там потом…

   Когда он сел между моих бёдер и заскользил головкой своего члена по моим сочным складочкам, внутри у меня уже словно искрило. А, когда нежно вошёл… да что там, он просто натянул меня на себя, я громко вскрикнула и запрокинула голову назад.

   — Что, Ник? — наклонился он ко мне, покрывая моё лицо частыми поцелуями.

   — Н-не, ничего, — выдохнула я, привыкая к «чужому» размерчику.

   — Больно? Неприятно? — не отставал он.

   Я обняла его и закинула одну ногу ему на плечо:

   — Приятно… Офигеть, как.

   Влад подложил мне под попу скомканное одеяло и начал мягко входить в меня.

   О-о-о, я действительно прочувствовала все его неповторимые рельефы. Ни с чем не сравнимое чувство заполненности привело меня в такой экстаз, что я просто слетела с катушек! В голове бушевало шампанское, и я вела себя, как грязная шлюшка: жарко шептала Владьке пошлые комплименты, бесстыдно оглаживала свою грудь и жадно насаживалась на его член, шире разводя свои бёдра.

   — Не то делаешь, Ник, — прошептал он мне, подхватил меня за щиколотки и скрестил мои ноги. — Вот так приятнее?

   — Да-а… — стонала я, выгибая спинку от этого кайфа: в таком положении было ещё больше точек соприкосновения наших горячих и наэлектризованных тел. И это неумолимо приближало меня к пику моего сладострастия.

   Каждый его толчок, каждое его скольжение внутри пронизывало меня одуряющей усладой. Так у меня ещё не было. Такого я ещё не чувствовала. Я летала, я реально не ощущала под собой ничего, кроме воздушного облака и пьянящих Владькиных рук и поцелуев.

   А когда он крутанул мои ноги и поставил меня в позу «догги-стайл», я уже была близка к помешательству! Горячий член в сумасшедшем режиме массирует все мои стеночки изнутри. А снаружи — словно много шаловливых пальчиков порхают по моему телу, ласково теребят сосочки, умело скользят по клитору, вызывая мучительное ожидание бурной разрядки. А горячие мягкие губы посасывают моё ушко и обжигают шею жарким дыханием и возбуждающим шёпотом:

   — Тише, тише, киска…

   Да какое там «тише»?! Я и не думала сдерживаться, когда всё моё тело пронизал неописуемый фейерверк дьявольски приятных ощущений. Я замерла, ловя каждый сладостный спазм внутри. А Влад продолжал вколачиваться в меня, умело продлевая мой фантастический оргазм. И только когда в моём лоне запульсировал и его пылающий член, разливаясь приятным тягучим теплом, мы снова рухнули на постель, часто дыша и непроизвольно содрогаясь от остаточных вспышек сладострастия.

   — Николь? — услышала я сквозь пелену расслабляющего забытья голос Влада. — А я бы тебе за такой ураганный секс сразу же билеты в Испанию принёс.

   — Ну так принеси, — промычала я, мало соображая, чего я сейчас болтаю.

   — А ты поедешь со мной? Вдвоём? — навис он надо мной. — И муж отпустит? Так я сейчас…

   — Блин, Владь, — с улыбкой вздохнула я. — Да какая Испания, а?

   — Ник, вот честно, не обижайся, — чмокнул он меня в плечико. — Мудак твой Корягин. Му-дак.

   — Схренали? — удивилась я.

   — Такую девочку, как ты, просто необходимо баловать и нежить. Ты же такая чувственная, так любишь эту романтику сопливую. И такая соблазнительная, игривая в такой вот волнующей обстановке: розы, свечи, шампанское… Да от этого любая тёлочка раскрывается, а ты…

   Ты просто достойна этого ежедневно. Твоё утро должно начинаться не среди опилок и полупьяных рож работников нашей фабрики. Ты должна встречать его на террасе своей виллы. Где ты в одних красивых кружевных трусиках пьёшь насыщенный дорогой кофе, наслаждаясь видом на море. А потом ныряешь в прозрачный бассейн и плаваешь там без зазрения совести, сколько твоей душе угодно. Потому, что знаешь, что обед твоему муженьку сварит повар, а детишек разбудит и накормит завтраком добрая нянечка. Ты — Француженка, а они очень любят себя. А ты не любишь. Ты просто издеваешься над собой.

   — Сластунов, иди нафиг, — промурлыкала я. — Не обламывай такой кайф, а?

   — Москвина, я тоже сегодня с тобой кайфанул не по-детски, — сгрёб он меня в охапку и начал зацеловывать мою шею. — От нашего с тобой «дружеского» секса. А вот скажи!

   Влад навис надо мной, прижав мои запястья к подушке и начал допрос:

   — А ведь ты хотела меня? Ну тогда, в юности, когда начинали встречаться с тобой?

   — Конечно, хотела, Влад, — рассмеялась я. — Наслушаешься от девок сказок, как ты волнующе целуешься, и как ты хорош в постели — и всю ночь во сне Сластунишка за мной гоняется.

   — Аххах! Правда чтоль? — эротично закусил он губку. — А твой Корягин лучше меня трахается?

   — Ну Вла-а-ад, — капризно надула я губки, — не буду эту тему обсуждать.

   — Ага, понятно. Значит, хуже, — с довольной ухмылочкой откатился он от меня.

   — Не хуже! — прошипела я ему в лицо, подкатившись к нему и прижавшись грудью к его груди. — Просто по-другому.

   — А попробовать чего-нибудь новенькое хочешь? — просунул он своё бедро между моих ног и начал легонько надавливать на клитор. — Ну, говори, попробуем, пока я сегодня добрый.

   — Мы с ним всё пробовали, — гордо ответила я.

   Хотя, я отчаянно врала. Некоторые фишки в сексе мы не то, что не пробовали, а даже не обсуждали. Это был, например, секс с игрушками из секс-шопа. Но я не собиралась откровенничать с Владом на эту тему.

   — Да-а? — картинно вскинул он свою соболиную бровь. — Тогда, может, удивишь меня, детка?

   — Сосать не буду, не жди, — отвернулась я от него.

   — А я бы вот с удовольствием вылизал тебя всю, карамелечку такую, — привлёк он снова меня к себе. — Представляю уже, какая ты вкусненькая, м-м-м… А уж как наслаждаться будешь…

   — Блин, Сладкий! Поехали домой, а?! — вскочила я с постели, понимая, что не в силах буду противостоять Сластуновскому куни, и это может затянуться до полудня. — Я сполоснусь пойду и поедем.

   — А шашлычка-то не поешь? Я для кого там канителился?

   — Сейчас по дороге возьму кусочек, — ответила я, накинула халат и на дрожащих ногах поплелась в баню.

ГЛАВА 10

Влад.

   Ох, какая королевская девочка в постели эта Москвина! Какая чувственная, бесстыдная, соблазнительная… Фигурка — просто божественная: сисечки не «пятёрка», но упругие, как мячики, крупные розовые сосочки такие чувствительные. И попка — орех. И вся она словно богами выточена! И голодная, похоже. Чего там этот её мустанг, только в темноте, в классической позе шпилит? Да ещё предки его там торчат, не покричать, не постонать всласть. Бедная девка!

   Я стряхнул с влажной от наших сексуальных утех простыни измятые розовые лепестки, застелил постель свежим бельём и высыпал из пакета остатки розочек. А потом отправился в баню, тоже освежиться и проверить, тёплая ли там вода.

   — Ну, как, намылась до скрипа? — вошёл я в парилку и увидел, что Ника плеснула на камни кипятка с бергамотовым маслом и легла на полку.

   — Ага, сейчас чуток полежу в ароматном пару, ладно? — промурлыкала она.

   — Лежи, — разрешил я.

   А потом, не справившись со своими шаловливыми руками, просунул пальцы ей между ножек. Там было довольно сочно. И маняще.

   — Чего врёшь, что до скрипа намылась? — ухмыльнулся я, облизнув губки и продолжая скользить пальцами по её набухшему клитору. — Здесь скользко.

   — Вла-ад, — захныкала она, — ну хватит издеваться…

   А сама уже призывно распахнула бёдра, двигаясь навстречу моей руке. Ну ведь хочется, чего ломаться-то?!

   Я чуть развернул Нику к себе, устроился между её бёдер и лизнул её влажные от соков складочки. Аромат медового мыла вперемешку со вкусом женского желания давало убойный возбуждающий микс. Я с сумасшедшим головокружением от страсти прильнул губами к этому пьянящему бутончику и со смаком начал его выцеловывать, прикасаясь то кончиком языка, то мягко нажимая всей поверхностью, то часто, то медленно…

   — Владичек… мой сладкий, вот та-а-ак… ещё-ё… — шептала Ника, перебирая мои волосы. А я легонько перекатывал пальцами её затвердевшие сосочки, чуть сжимая их и щекоча.

   Она умирала от кайфа! Она просто погибала в омуте этого сумасшедшего наслаждения. И так эротично постанывала и разводила свои ножки, чтобы впустить мой язычок поглубже, что я не выдержал своего мучительного томления и прервал свои ласки. А потом поднялся и резко вошёл в её разгорячённую плоть по самые яйца.

   Господи, это оазис любви! Сладкий, горячий и тренированный колодец мужского удовольствия! Уж мне-то есть с чем сравнивать: среди моих нерожавших тёлок бывают такие раздолбанные дырки, которые даже с моим-то шикарным размером трудно почувствовать. А тут… Всё так тесненько, аккуратненько, идеально эпилировано, и бля, вкусненько! Хотел «на разок» её попользовать, но, похоже, придётся повторить этот сеанс релакса. Эта фифочка, думаю, не откажется: не сомневаюсь, что я хорошенько подсадил её на свой «шприц».

   Фантастический оргазм увенчал наши «банные процедуры» почти одновременно. Я сам освежил разомлевшую от жары и удовольствия Вероничку, поплескался сам, и вновь принёс её в спальню на постель из роз.

   — Владик, — улыбаясь и не открывая глаз, промурлыкала она, — я сейчас встану… И поедем, да?

   — Сначала я тебя мясом накормлю, — ответил я, любуясь её восхитительной фигуркой.

   А потом тоже прилёг рядом, слушая её успокоенное размеренное дыхание.

   Спит! Умаялась…

   И, когда я через некоторое время приоткрыл глаза и не увидел Ники рядом, я подумал, что она просто ушла в туалет или попить.

   И сейчас вернётся, и я кину ей ещё пару палок на дорожку.

ГЛАВА 11

Вероника.

   Я медленно открыла глаза и несколько секунд не могла понять, где я и почему мне так хорошо? Сквозь шторы уже пробивались солнечные лучи, а на другой половине кровати, вольно раскинувшись, сладко спал мой нечаянный любовник Сластунов…

   Не хотелось ни думать, ни размышлять обо всём этом.

   Хотелось просто сбежать.

   И всё забыть.

   И чтоб он тоже всё забыл.

   Я тихонечко поднялась с постели и выскользнула из спальни. Наскоро натянув одежду, я вышла из дома, не скрипнув ни дверью, ни половицей. Отперев калитку торчащими в двери ключами, я заперла её с обратной стороны и перебросила связку на территорию дачи.

   И быстро пошла к автобусной остановке.

   На моё счастье там стояло такси. Я прыгнула на заднее сиденье и поехала домой. Ещё в полудрёме, прислушалась к своему телу, которое ещё не остыло от ласк Сластунова. В животике приятненько муркнуло, а в голове пронеслась шальная мысль: «Не ссы, Москвина! Хороший левак укрепляет брак. А ты сделай вид, что тебе это всё приснилось.»

   И в подтверждение этих слов у водителя заиграла песня:

   «Не было этого никогда,

   Тихо бежит сквозь песок вода.

   Не было этого никогда,

   Не было никогда…»

   — А можно я ещё раз эту песню включу? — произнёс таксист. — Чёт понравилась так.

   — Включайте, — вздохнула я.

   И снова: «Не было этого никогда…»

   Песня меня словно загипнотизировала! Я переступила порог своей квартиры с уверенностью, что ничего у нас со Сладким не было, что я иду с работы и сейчас буду играть роль уставшей бабёнки. Но играть-то ничего не пришлось: дома никого не было.

   Я постояла под душем, смывая с разомлевшего тела все греховные следы и ароматы, сгрызла пару пряничков и снова завалилась спать.

   Я уже просыпалась, когда Серёжка тихонько вошёл в спальню и лёг рядышком.

   — Моя Золушка, — шепнул он, чмокнув меня в плечо. — До утра свои коробочки перебирала?

   — Угу, — повернулась я к нему, сонно улыбнувшись. А у самой бешено забилось сердечко: почувствует сейчас что-нибудь?

   — Иди ко мне, расслаблю тебя после трудной смены, — его рука уже полезла мне в трусики. А, почувствовав, что я уже сочненькая (ещё бы, после снов о ласках Сластунова), Серёжка обрадовался и быстренько «взял меня в оборот».

   Нет, я совсем не выглядела пресыщенной сексом. Ночь с Владькой только разожгла моё желание, и сейчас я жарко, страстно и абсолютно без напряга, отдавалась Серёжке, снова тая от удовольствия. Водопад нежностей, бурный оргазм, нежные поцелуи после… Всё как обычно, всё, как раньше.

   Просто я теперь знаю, что можно и по-другому.

   Лучше.

   — Никусь, — ластился ко мне Серёжка, — я так соскучился по тебе такой.

   — Зай, ну я не могу при твоих предках так расслабиться, как сейчас, — давила я ему на жалость.

   — Ну потерпи, кисуль, — вздыхал он. — Ну делаем мы там ремонт, потихоньку, но делаем.

   Всё каким-то волшебным образом сложилось так, что я вообще не угнеталась о своей измене: выходные мы провели на даче у моих родителей, купались в бассейне, загорали, бесились с детьми. Ночью в прохладной спальне, оставшись наедине, я продемонстрировала Серёжке ту фишечку в сексе, которой меня научил Влад: «случайно» скрестила ножки. Муженёк был в восторге! А я поняла, что если сама внесу немножко новизны в наши постельные утехи, то секс с Серёжкой приблизится к тому фееричному порно-трешу, который мне устроил сегодня Влад.

   Осталась ма-аленькая проблемка: убедить Сластунова, чтобы не трепал моё доброе честное имя, и уж тем более, на людях не вёл себя со мной, как со «своей тёлкой».

   В понедельник утром я шла на работу в смятении: не представляла, как встречусь с Владом.

   Но оказалось, что его вызвали во вторую смену. Спокойно отработала, изредка сожалея, что Сластунова нет и без его приколов смена тянется дольше.

   Он появился в цехе неожиданно: из-за моего плеча плавно выплыла бутылочка холодненького кваску.

   — Привет, Англичанка. Хлебни, освежает, — произнёс он мне над ухом своим бархатным тембром.

   — Чего это англичанка-то? — слегка улыбнулась я.

   — А хрен ли ты в субботу свалила по-английски? Не понравилось? — он просто прожигал меня своими шоколадными глазищами.

   — Пошли на улицу выйдем? — предложила я и пошла к выходу.

   — Влад, всё было прекрасно, ты и сам это понял, наверно, — не поднимая глаз, кусала я от волнения губы. — Ты всегда мечтал затащить меня в койку — у тебя получилось. Я тоже мечтала узнать вкус твоих поцелуев — и ты отвёл меня в рай, умело зашив мои душевные раны. И теперь мне просто хотелось бы, чтобы об этом никто не знал, и… даже не догадывался. Можно?

   Я подняла на него взгляд, полный мольбы.

   — Понял, — кивнул он, чуть улыбнувшись. — Нам с тобой всё приснилось.

   — Спасибо, Владь, — благодарно сжала я его ладонь. — Ну, пока?

   — Давай, до завтра, — потрепал он меня по плечу. — Я завтра с утра приду.

   — Вау! У нас сегодня без тебя время в обратную сторону шло, — рассмеялясь я.

   Всё, напряжения как и не бывало: всё, как раньше.

   Хотя, кого я обманываю?

   При разговорах взгляд мой украдкой задерживался на пухленьких губках Влада, а тело с трепетом вспоминало их шёлковые ласки. У меня иногда возникало дикое желание прикоснуться к этому демону, взять его за руку, нырнуть в его объятия… Но я сдерживала себя и продолжала играть роль «ледышки», которой начисто отшибло память. Нет, это была не любовь, и даже не симпатия. Это именовалось безумным животным влечением, которое возникало неожиданно и сжигало меня изнутри. И, наверно, Сластунов тоже чувствовал что-то подобное. Потому, что иногда просто смотрел на меня молча, с блудоватой ухмылочкой, а потом закатывал свои карие глазищи и доставал сигарету.

   За нами все пристально наблюдали. Но ни у кого даже и мысли не возникло о том, что мы уже перешли запретную черту в наших отношениях. Наоборот, мужики шептались:

   — Вероничка — красотка: козла в огород не пускает, а разговаривает с ним через закрытую калитку. А этот квасится перед ней, заигрывает… Не-ет, родной, не выгорит у тебя с ней ничего. Ника — девочка железная.

   Мы продолжали трепаться с Владом о Москве и одиноких богатых москвичках. Этот чёрт уже вовсю налаживал там связи, ведя переписку со столичными не очень юными бабёнками. И в обеденный перерыв зачитывал мне диалоги, угарая до слёз.

   — Влад, ты совсем чтоль дурак? — ахала я от очередной его беспардонной шуточки в переписке. — Она при встрече тебя сразу нахрен пошлёт.

   — Да ты слушай, чё я ей потом написал, — оправдывался он.

   — А, вот здесь молодец, — хвалила я. — Про её широкие плечи ей больше не пиши, видишь же, комплексует. Господи, Сластунов, тебя там уже, похоже, пол-Москвы в эротических снах видит, а ты тут в опилках швыряешься.

   За этим развлечением мы однажды не заметили, как закончился перерыв. А в это время нашему боссу приспичило обойти свои владения. Ну и спалил нас, когда мы ржали, как кони, в беседке, когда уже все работать начали. Стоял он минут пять, а потом заорал:

   — Сластунов! Москвина! О премии в этом месяце забудьте!

   Мы сразу же метнулись в цех и начали работать с утроенной скоростью. Бригадиру за нас тоже влетело конкретно, но мы не особо переживали. Ну лишат нас тысячи рублей, но мы же в этом месяце работали, как папы Карлы, доплата за сверхурочные перекроет наш штраф.

   Но уже через пару дней мы с Владом офигели: получив расчётные листочки, каждый из нас не досчитался пяти тысяч рублей.

   — Да этот мудила вкрай озверел чтоли?! — вопил Влад на весь цех, вытаращив глаза на бригадира.

   — Дисциплину надо соблюдать, Сластунов! — орал в ответ бригадир.

   — Я к этому херу моржовому пошёл, — сообщил мне он после разборок, — ты со мной?

   — Да чего ходить-то, Влад? — опустила я глаза. — Виноваты ведь. Проследили время.

   — Ну не на пять же тыщ, Ник?! Другие вон постоянно по утрам на полчаса опаздывают — и ничего!

   — Да бесполезно, Влад, — отвечала я. — Он не отменит своего решения.

   Влад пошёл один. Я, если честно, переживала: накостыляет ещё боссу в таком состоянии, переломает всего, и к пяти тысячам штрафа добавится пять лет заключения.

   Через полчаса подошёл грустный бригадир:

   — Как хотите, но у нас снова нет наладчика. Сластунов уволился, забрал вещи и свалил.

   Всё померкло. Тот, который скрашивал мои ненавистные трудовые будни, отбыл в неизвестном направлении. Может, и мне обидеться и уволиться следом за ним? Нет, тогда придётся на этих родственничков любоваться всеми днями. На старой работе моё место уже занято. Что делать? В который раз пожалела, что рядом нет моей подружки Ларки. Сейчас бы посидели в кафешке, с кофе и пироженками, как раньше, и составили бы план действий. А тут… По телефону и в переписке советов у неё спрашивать неохота. Я ведь даже не сказала ей, что провела ночь со Сластуновым! Хочу вживую увидеть её глаза и эмоции, когда она услышит это. Поэтому жду, когда она приедет к родителям.

   Но без Влада работать действительно было влом. Я листала его соцсети, но он не появлялся там с того злополучного дня. Гуляя с детьми, разок прошлась мимо его дома, в надежде встретить его — без результатов. Написать ему с вопросом «где ты?» я не решалась.

   Но однажды — о, чудо! — я заметила около парикмахерской его машину. Села рядом на скамеечку и стала ждать.

   Но из парикмахерской вышел один из его друзей, и, пиликнув сигналкой, сел на водительское сиденье.

   — Молодой человек! — от такого неожиданного поворота я кинулась к нему, забив на правила приличия замужней дамы. — А где Сластунов?

   — А хрен его знает, — оглядел он меня с ног до головы, пошленько ухмыльнувшись. — А чо?

   — Он денег мне должен, мы работали вместе, — на ходу сочиняла я. — Уволился, гад, и даже не сказал ничего. Где его искать-то теперь?

   — Да он как с хрена сорвался в тот день! — подтвердил друг. — Звонит мне, весь бешеный, «Тачку мою будешь брать? Прям сейчас!» Ну у меня была заначка, да по друзьям насобирал, тут же съездили всё оформили, он ключи мне бросил, сказал, что нефиг ему больше в этом болоте делать и загасился куда-то. Даже мать не в курсах, куда он свалил. И номер его — не абонент. Чё хоть там у вас приключилось-то? Он про какие-то пять тыщ пел, но мне кажется, там баба какая-то замешана. С кем он там шуры-муры крутил?

   — Да с кем там крутить-то? Одни алкашки, не его контингент, — растерянно ответила я.

   — А ты? — продолжал он нагло облизывать меня своими зенками.

   — А я — замужем, — фыркнула я и пошла прочь, бросив ему через плечо: «Пока!»

   — Сколько хоть он должен-то тебе? — крикнул мне вслед этот кекс.

   — Не важно уже, — махнула я рукой, не оборачиваясь.

   Так он что, в Москву чтоль рванул? К своим богатеньким «мамочкам»? Ну что же, похвально. Сама ведь ему эту идею подала. А интересно, он со своими обормотами трепался обо мне? Чего этот хмырь вдруг про бабу-то спросил?

   Однажды на работе ко мне в беседку пришла наша кадровичка Макаровна.

   — Ника, у меня вопрос к тебе есть, — таинственно произнесла она. — Ты в ближайшее время в декрет не собираешься?

   — Нет, что вы, Галина Макаровна, — смутилась я. — Третьему ребёнку в нашем муравейнике места нет.

   — Ник, я на пенсию собралась, — пояснила она. — И хочу тебя на своё место предложить. Ты как?

   — Меня? После нашего со Сластуновым косяка? Не, босс не примет мою кандидатуру, — покачала я головой.

   — Ник, ты просто под горячую руку попала, — ответила она. — Босс давно мечтал Влада «нагнуть», он же его доченьку поматросил и бросил. Владька пришёл устраиваться, когда босс в командировке был. Приехал когда — заорал, зачем я этого кобелину приняла? А я что, знала что ли про их семейные дела? Ну вот, случай отомстить и предоставился. А тут ты с ним рядом, ну и обоих лишить велел, чтоб никаких вопросов не возникло. Ты мне ответь, ты сама-то хочешь на моё место?

   — Ну, в общем-то да, — растерянно ответила я.

   — Ну и ладненько, — обрадовалась Макаровна. — Только не говори пока никому, чтоб удачу не спугнуть.

   Босс, к моему удивлению, был не против. И потекли мои два нудных месяца среди опилок и алкашей, без Влада и его шуточек, зато в ожидании новой желанной должности.

   И дома всё было по-прежнему: свёкры всё делали ремонт и никуда не сваливали. Более того, свекровь начала нудеть, что не хочет жить в той квартире, а мечтает обменять её на меньшую, но более комфортную. Я пропускала эти базары мимо ушей и молила, чтобы они быстрее уехали и пофигу куда.

   Серёжка продолжал задерживаться в гараже. Наша сексуальная жизнь, вроде бы начавшая выходить на новый, более приятный уровень после той моей грешной ночи, снова угасла. Меня почему-то начал дико бесить тот факт, что все новшества в неё вношу я: романтику, новые позы, фишечки…

   Однажды мы лежали после ужина в своей спальне, свёкры куда-то свалили, а дети были заняты новыми игрушками, которые я им купила с зарплаты.

   — Зай, давай и себе каких-нибудь игрушечек закажем, м? — промурлыкала я. — В интернет-магазине для взрослых?

   Серёжка скривился:

   — Фу, ты чё? Тебе нормального-то секса мало чтоль?

   — Где он нормальный-то? — не вытерпела я и огрызнулась. — Раз в неделю в бане по субботам, молодой темпераментной женщине — это нормально?! Пара щипков по ночам и три толчка украдкой, чтобы кровать не скрипела и никто ничего не заподозрил — это нормально?! Я живу в своей квартире, с законным мужем, и трахаюсь тайком, закусывая губы, как пятнадцатилетняя! Мне это надоело уже! Сраную постель из роз прошу у тебя уже три года — и нифига! А другие вон на первых свиданиях её уже получают, не выпрашивая!

   Меня понесло! Начав свою обличительную тираду тихо, я разошлась до крика, вскочила с кровати и плотно прикрыла дверь в спальню, чтобы малыши ничего не слышали.

   — И кто это там на постели из роз спит? — усмехнулся он. — Алкашки твои с мебельной? Или Кротова-шалава?

   — Заткнись сейчас же! — из моих глаз брызнули слёзы, когда он вот так грубо упомянул Ларку.

   — Ну, малыш, перестань, — начал он меня обнимать и успокаивать. — Ну поехали сейчас в сауну? Я звоню, заказываю?

   — Да пошёл ты со своей сауной! — не унималась я. — Какого хера я должна искать место для утех, живя в своей квартире?! Пусть все под меня подстраиваются, а не я под всех!

   — Да перестань ты орать, истеричка! — завопил Серёжка. — Совсем долбанутая стала со своей работой. Увольняйся нахрен, если тебе там нервы треплют! Сиди дома, щи вари!

   — Щазз! Если я тебе только для щей и стирки твоих трусов нужна, то давай разойдёмся! Надо мной и так на работе все ржут: «У тебя крылья за спиной, а ты всё на коленях ползаешь!» — вспомнила я слова Сластунова.

   — Аххах! — закатился в истеричном смехе муженёк. — Это кто там из твоих колдырей такой философ? Не ври, это полюбасу слова Кротовой! Когда только эта сучка от тебя отвяжется?

   Он знал, что меня всегда ранят подобные высказывания о Ларке. Он нарочно выводил меня из себя. Любящий мужчина так будет делать? Сомневаюсь.

   Я взглянула на него, нагло ухмыляющегося, и произнесла:

   — Ты ничтожество, Корягин.

   А потом ушла в зал играть с детьми. Спать я тоже легла в зале. На вопрос свекрови: «А чего это ты здесь устилаешь?» рявнула: «Так надо!»

   Малыши, конечно же, заканючили:

   — Мамочка, можно мы тоже тут с тобой поспим? Ну пожа-а-алуйста?

   — Конечно, котятки мои, — обрадовалась я.

   На следующий день позвонила Ларка:

   — Куколка моя, привет! — вопила она в трубку. — У меня в выходные будет важное событие: я со своими девочками выступаю в Москве на конкурсе: «Грация и шарм»! О моей студии стрип-пластики узнает вся Москва! Никусик, как я хочу, чтобы ты была в зале! Оценила бы, поддержала… Я так соскучилась по тебе, подружка.

   — И я, Ларис, — всхлипнула я. — Очень рада за тебя, моя львица. Но насчёт приезда к тебе — не знаю.

   — Может, Корягин устроит тебе романтичный уик-энд? Никусь, ну уговори его! Приедете, потусим здесь, отдохнёте от своего дурдома, увидишь, как я живу, — умоляла она.

   — Да нахрен он нужен в Москве, этот Корягин?! — зло рявкнула я. — Поссорились мы с ним.

   А вечером Серёжка пришёл и сообщил, что в выходные его дома не будет: у них на работе корпоративное мероприятие. Поедут всем управленческим составом на базу отдыха, к ним там каких-то коучей по управлению коллективом пригласили, тим-билдинги всякие будут проводить, ну и банкет-сауна-футбол-танцы по вечерам.

   — Уезжаем в пятницу в обед, прямо с работы, возвращаемся в воскресенье вечером. Сумку мне собери завтра, ладно? — приобнял меня он.

   — Серёж, — робко начала я. — Мне тут Ларка звонила, приглашала нас на свои выступления в эти выходные.

   — Ну я ж уезжаю, — ответил он. — Перебьётся твоя Ларка.

   — Но я-то никуда не уезжаю, — спокойно, прихлёбывая чай, возразила я.

   — И что? — он отставил чашку и уставился на меня.

   — Могу одна поехать.

   — Выкинь эту дурь из башки, — резко встал он из-за стола.

   — Обоснуй? — я была само спокойствие.

   — Я не разрешаю ехать тебе к Кротовой, поскольку слишком хорошо знаю эту шкуру, — выплюнул он мне в лицо.

   — А меня? — вскинула я на него глаза. — Меня ты плохо знаешь? И ты забыл, что несмотря на нашу с ней многолетнюю дружбу я до восемнадцати лет оставалась девственницей?

   — Ты. Никуда. Не поедешь, — отчеканил муженёк.

   — Хорошо, — улыбнулась я. — Тебя я тоже не пускаю на твоё якобы поизводственное сборище. Я прекрасно знаю ваших шлюховатых бухгалтерш, которых на новогоднем корпоративе не поимел в туалете только ленивый.

   — Я же не имел! — возразил он. — Я от тебя тогда весь вечер не отходил!

   — Я уже не уверена в этом, — бесстрашно провоцировала я его на скандал.

   — Что ты за стерва стала, а? — взвыл муж. — Ты же понимаешь, что я не могу не ехать! Это не развлекалово, это ра-бо-та! И ещё, я сам хотел тебе предложить съездить на уик-энд в Москву вдвоём. Только не в эти выходные, а после зарплаты.

   — Да ладно! — картинно изумилась я. — А как же гараж? Ремонт в родительской квартире? Мы даже в клуб на соседней улице с тобой сто лет не ходили! А тут — уик-энд в Москве! Не выписывай своим языком чек, за который потом твоя задница не сможет расплатиться!

   Этой ночью я снова легла спать в зале. И ночью даже немного поплакала в подушку.

   А, проснувшись утром, была уже в прекрасном настроении.

   С наслаждением выпила чашечку горячего шоколада, навела марафет и пошла претворять в жизнь свои коварные планы.

ГЛАВА 12

Влад.

   Я просто охреневал с этой Москвиной!

   «Я мечтала узнать вкус твоих поцелуев.»

   Узнала, понравилось, оторвалась со мной по полной, и теперь… Предложила всё это забыть?! Забыть, как её, пьяненькую, просто выкручивало от дикого хотелова! Её слова, стоны, ласки, гибкость упругого тела! Забыть!!!

   И я, дурак, согласился! На эту пытку, когда она щебечет рядышком в беседке, а у меня яйца ломит от желания перекинуть её через скамейку и отодрать всласть. И ведь вижу, как она с туманным взглядом залипает на моих губах, руках… Хочется, небось, тоже повторить всё это безобразие. Но продолжает играть в эту чёртову «амнезию»! И я, как дебил, поддерживаю это издевательство: обещал ведь не вспоминать.

   Решил, что когда нас обоих поставят в вечернюю смену, попробую её снова заманить на дачу. Но не дождался: этот босс-ублюдок оттяпал у меня «пятёрину» из и так смехотворной для мужика зарплаты. А у меня такие планы были на неё! Не стерпел, всё высказал ему, еле сдерживаясь, чтобы не накостылять. А потом спустился в бухгалтерию:

   — Я переодеваться пошёл. Чтоб через десять минут здесь лежала моя трудовая книжка и расчётные. Иначе подожгу нахрен всю вашу контору!

   В состоянии, близком к сумасшествию, я побросал в раздевалке в сумку своё тряхомудие, забрал трудовую и своё копеечное жалование, позвонил другану, который давно мечтал у меня тачку купить, быстро оформили сделку.

   Дома я наскоро собрал походный рюкзак, забежал к маме на работу, чмокнул её в щёчку:

   — Я уеду ненадолго, всё норм, так надо. Будь умницей.

   И рванул на вокзал. Сел в первый же поезд до Москвы и уже через четыре часа смешался с толпой обитателей столицы.

   Пока ехал — набросал себе планчик небольшой, куда пойду проситься на работу, забронировал на три дня крохотную квартирку и залез на сайт одной стоматологической клиники. Присмотрел там одну тёлку себе, средненькую такую, серенькую, лет тридцати. Стоматолог-эстетист, как раз то, что мне советовала Москвина. Ах, чёрт! С Москвиной не попрощался. Ну ладно, может, столица меня не примет, и мне придётся, как побитому псу, возвращаться в свой городок.

   Но всё складывалось прекрасно: на одном из заводов мне сразу же пообещали работу электрика, общагу и хорошую зарплату. В сети магазинов «Леруа Мерлен» — тоже. И даже гитаристом в одну самодеятельную группу пригласили. Вот это мне понравилось: группа играла в кафе и на прогулочных теплоходах, а это означало, что я буду на виду у богатых дамочек, и, не особо утруждаясь на работе, получать бабло. На радостях я проникновенно спел для немногочисленных посетителей той кафешки, где проходило собеседование, лирическую балладу «Очарована, околдована». Я даже не смотрел, сколько их там сидит в глубине зала, ведь два часа дня всего было, люди пообедать зашли, пообщаться. Но овации слышал громкие. Там и решил остаться: парни прикольные, стиль группы мне подходит. А то, что заработок нестабильный, так это не беда: я же решил альфонсом на время заделаться.

   Вторая моя московская ночь вновь обещала быть «холостой», без секса. И я, решив, что это непорядок, завтра с утречка запланировал визит в стоматологию: записался на приём к той дамочке, придумал причину визита и возможные диалоги.

   — Доброе утро, — войдя в кабинет, произнёс я как можно эротичнее.

   Докторша оторвалась от заполнения карточки, приветливо поздоровалась со мной и вдруг изумлённо уставилась на меня. А потом быстро натянула на нижнюю часть лица медицинскую маску. Но я заметил, как шея её покрылась розоватыми пятнами.

   «Я так неотразим, что дамочка возбудилась от одного взгляда на меня и одной моей фразы», — пронеслось в моей голове.

   Каково было моё первое впечатление об этой докторше? Ну так, третий сорт — не брак, как говорится. Нет, она не была страшной или жирной. Она была слишком обыкновенной.

   Серенькая мышка.

   Среднего роста, обычного телосложения.

   Длинные светлые волосы, которые не пробудили во мне желания прикоснуться к ним.

   Серые глаза, в которых мне не захотелось утонуть.

   Губы, чуть тронутые розовой помадой, которые не вызывали ни одной пошлой фантазии.

   Никакая!

   Да и имя её: Елена Сергеевна Серова. Незапоминающееся, серое.

   Хотя, когда она поднялась, я отметил, что задница у неё зачётная: упругая, тренированная. Ухоженная кожа, бровки-реснички-ноготочки… Но что-то в её внешности было таким, что мне захотелось зевнуть. Скучное. Рутинное. Нудное…

   — Ну, что Вас беспокоит? — села она около меня. Кожа её уже была ровной, без пятен. Но вот грудь она выпятила слишком сильно, как бы соблазняя меня. И в голосе кокетливые нотки слышатся. Леди, похоже, одинока и неудовлетворена. Я ведь просмотрел её странички в соцсетях, и, как учила Москвина, не нашёл там ни одной фотки с одним и тем же мужиком. И статусы там были про бабью независимость и мужиковую никчёмность. Умничка, Владичек! В точку попал, не напрягаясь.

   — Хочу жемчужную улыбку, — всё тем же бархатным тембром произнёс я и пронзил её взглядом. О, шейка снова краснеет! Негоже такой скромной быть в тридцать-то с лихуем лет!

   — По-моему, тут особых проблем нет, — начала она свой осмотр, — так, небольшой налёт. Курите?

   Я кивнул.

   — У нас сейчас акция проходит на отбеливание зубов. В Вашем случае оно будет стоить три тысячи рублей. Ну что, делаем сейчас? — спросила она.

   — Да, — зачем-то кивнул я, хотя изначально планировал включить здесь режим жёсткой экономии. — А хотя, постойте. Какие рекомендации после этой процедуры?

   — Не курить двенадцать часов, и не употреблять кофе, чай, соки, красящие продукты в течении суток, — ответила она.

   — О, тогда в другой раз, — выдохнул я. — У меня сегодня вечерняя смена, без кофе никак. Да и без сигарет я не могу. Так что извините, что отнял у Вас драгоценных двадцать минут.

   — Ничего, Вы же и были записаны на консультацию, — блистала она глазками. А потом поинтересовалась:

   — А где Вы работаете?

   — Я музыкант, — улыбнулся я, облизнув губы.

   — Ах, так это не хобби? — расплылась она в улыбке. — Я вчера после тренировки забежала с подружкой в кафе «Лагуна». И услышала там Ваше божественное пение. Вы очень талантливы.

   Ах, так вон оно чё! Она увидела меня вчера в кафе и, похоже, всю ночь фантазировала обо мне. Не зря же покраснела!

   — Спасибо, — я взял её ладонь и прикоснулся губами к её запястью. — Вы приходите сегодня вечером в «Лагуну» со своим любимым человеком, отдохнёте, потанцуете…

   — Благодарю за приглашение, но., — опустила она глаза. А потом кокетливо произнесла:

   — Я подумаю.

   Мы попрощались, и я вышел из кабинета. Эта Лена полюбасу растеклась от меня в карамель! И непременно припрётся сегодня в кафе, я уверен. Наверно, хотела сказать, что у неё нет любимого человека, но передумала. Так, чего там Москвина мне ещё советовала? Букет от благодарного пациента ей послать? Да нахрена, если рыбка уже заглотила крючок? Вот если не придёт сегодня, то завтра пошлю, напомню о себе.

   А Москвина у меня такая умница! И было бы шикарно, если бы я сейчас её встретил по дороге и затащил к себе в гости.

   Ага, Владичек, помечтай!

   Давай лучше думай о том, как докторшу будешь шпилить. Ну, в позе «догги-стайл» — это по-любому, с такой-то смачной жопой! Вот да, это загадка: бывают тёлки вроде ничего особенного, а притягательные, хочется наблюдать за ними, любоваться, фантазировать…

   А эта — ни рыба, ни мясо. Пресная серость.

   Вечером в кафе я был в ударе! Играл на гитаре, как бог. Наш лидер группы, Антоха, попросил меня спеть какой-нибудь медлячок сопливый. И тут понесло-о-ось! Мужики начали ко мне подбегать, совать деньги и умолять спеть романтичную песенку для их пассий, с обязательным превью типа: «А сейчас звучит песня для нашей очаровательной гостьи Анжелики по просьбе её бойфренда.»

   Я никому не отказывал, пел и грёб бабло. А наш Антоха как-то самодовольно ухмылялся и переглядывался с остальными парнями. Но я не придал этому значения. Когда мы сделали перерыв, я взял себе кофе и спокойно перекурил на крыльце. А потом забежал в сортир.

   Я уже застёгивал ширинку, когда услышал за спиной цоканье каблучков.

   — Вот где прячется этот сладкоголосый котик, — нежные женские ручки опустились мне на плечи, а шею обожгли горячие губы и жаркий шёпот.

   Я в нетерпении повернулся и увидел перед собой куколку-блондинку, невероятно сексуальную и похоже, под лёгким кайфом.

   — Киска ошиблась дверью? — пошленько ухмыльнувшись, огладил я её стройную фигурку.

   — Нет, я тебя искала, — она уже ловко залезла ко мне под футболку, — я хочу тебя…

   Вау! Да я в раю! Полные карманы бабла, заработанные без напряга, овации, а теперь ещё и секс с шикарными тёлочками, без ухаживаний и прочей херни!

   Я подтолкнул эту мокрощёлочку к кабинке, заперся и приготовился к удовольствию. Потому, что она сразу же опустилась на колени и залезла ко мне в штаны. А, поймав пухлыми губками мой уже каменный член, сладко зачмокала. От этого кайфа я взял её за волосы и вогнал свой болт ей в самую глотку. Она томно застонала и начала сосать активнее.

   Поняв, что после двухдневного воздержания я от таких ласк могу кончить «на раз», я поднял эту Барби с колен и развернул к себе спиной. Быстро задрав её короткое облегающее платье чуть ли не до шеи, я растолкал её ноги, отогнул стринги и вошёл в её скользкую промежность. О-о, здесь было ещё круче! Я азартно всаживался в неё до упора, сжимая её упругие сиськи, а она громко стонала. А, когда она кончила, обмякнув в моих руках, я тоже позволил себе финишировать, излившись в унитаз. Бля, про гандоны забыл! Ай, ладно, со следующего раза буду осторожнее: Москва всё же, рассадник всякой заразы.

   Я помог девочке привести себя в порядок, шлёпнул её по заднице и побежал работать.

   Играя очередную композицию, я заметил, как в зал вошла моя докторша Лена Серова с двумя подругами. Одна — очкастая ботаничка, другая — тощая грымза. Лена была в сером облегающем платье, и я даже залюбовался её задницей, так выгодно обтянутой тонким стрейчем. Да и выглядит она в полумраке кафе довольно сносно.

   Бери, Владос, не раздумывай! Это шанс.

   Лена подошла к сцене, глядя на меня. Я расплылся в улыбке и помахал ей рукой. А она кивнула мне и победно посмотрела на своих кошёлок, типа, смотрите, какой мальчик мне улыбается.

   Мы доиграли песню и я вновь взял микрофон:

   — А эта песня звучит для восхитительной блондинки Лены и её подружек.

   И я запел «Необыкновенную». Прекрасный приёмчик пикапа для такой вот дамочки!

   Я видел, с каким обожанием смотрит она на меня, отпивая за столиком шампанское. И как завистливо перешёптываются её подруги, тоже не сводя с меня глаз. И чувствовал, что стою на пороге грандиозного шухера в своей жизни.

   В полночь в кафе приехал ди-джей, а мы закончили свою программу. Сев за столик, мы заказали вискарь и горячие закуски, чтобы подкрепится после плодотворного выступления.

   И тут меня ждал облом!

   — Владос, — начал Антоха, — ты, конечно, сегодня молодец: публику в себя влюбил, бабла срубил. Но всё то, что мы зарабатываем за вечер, мы делим поровну. Так что выкладывай свою выручку, делить будем.

   Я опешил. Не, он об этом мне говорил вчера, но ведь без меня они бы и трёх тысяч не заработали! Но решил не спорить, а сыграть сегодня по их правилам, а дальше вникнуть в ситуацию и внести свои предложения по делёжке дохода.

   Я уже направлялся к выходу, когда на пути появилась Лена.

   — Влад, ты уже уходишь?

   — Да, насыщеный рабочий день, устал чуть-чуть, — лучезарно улыбнулся я.

   — А ты не мог бы задержаться на часик? — с кокетливой улыбочкой взяла она меня под руку. — Моим девчонкам завтра на работу, они домой собираются. А мне здесь так понравилось. Не составишь компанию грустной одинокой леди?

   — Ну, если только эта леди не будет грустить, — приобнял я её, — а будет танцевать и веселиться.

   — Хорошо, — обрадовалась она, — пошли к нам за столик?

   Мы подсели к этим тёткам, познакомились, выпили с ними, они оплатили счёт и свалили домой. А мы с Ленкой танцевали и тусили почти до утра.

   А потом на такси я поехал её провожать домой. Сидя на заднем сидении, пьяненькая Лена лезла ко мне целоваться. Я не противился, потому, что сам был не особо трезв. Из такси вышли вместе, и она упросила меня подняться к ней «на чай». На колени у лифта встала, пока упрашивала! Потому, что я ломался, как пионер: «Лен, да неудобно. Ты же завтра пожалеешь об этом». Хотя сам от себя офигевал, что вот так, на раз, снял богатенькую дамочку, которая на коленях молит меня её отшпилить.

   Ну чё, отшпилил. Да так, что она плакала и целовала мне ноги, руки и всё остальное:

   — Владичек, да откуда ты свалился на мою голову, такой молодой-красивый-темпераментный?!

   Квартирка у неё была шикарная: просторная «трёшка» в новостройке в престижном районе. Ремонт и обстановочка были современные и дорогие. А Ленка была 32-летней старой девой, без детей, без головокружительных романов и регулярного секса. Зато с деньгами, хорошей работой, тонной нерастраченной нежности и старым ленивым кошаком.

   «Моё. Беру», — подумал я, и уже через неделю, поддавшись на Ленкины жаркие уговоры, переехал в её квартиру.

   И снова оказался в раю!

   Она готовила мне божественные блюда на завтрак, обед и ужин.

   Она готова была трахаться в любое время дня и ночи, в любой позе и в любом темпе.

   Она тащила меня в магазин и покупала мне брендовые шмотки, охая и ахая в примерочной, какой же я неотразимый.

   Она не лазила в мой телефон и тактично уходила, если я с кем-то разговаривал.

   Она не устраивала мне сцен ревности, если на меня откровенно пялились юные соски. Она принимала то, что я работаю при большом скоплении людей и могу иметь многочисленных знакомых, в том числе и среди молодых девушек. И если я им улыбнулся и подмигнул — это нормально, не трахаться же я их повёл.

   В благодарность за всё это она требовала только секса, чуть-чуть показной ревности к своим клиентам-мужчинам, несколько выходов в месяц на светские приёмы со своими коллегами или этими кошёлками-подругами. Она мне доверяла! Машину свою, квартиру, карту с баблом. Картой я пользовался аккуратно, ведь у меня теперь водились неплохие денежки. Благодаря моему голосу, нашу группу стали приглашать на корпоративы и семейные торжества, где за час лирических песенок можно было срубить бабла, как за вечер в кафе.

   Короче, я чувствовал себя эскортником, подрабатывающим в кафешке певцом. И, если бы я бросил работу — я бы умер со скуки. Ленка была офигеть, какая скучная. У неё был монотонный голос, который вводил меня в сон уже через 5 минут разговора.

   И дело было даже не в том, что ей 32 года. Бывают и сорокалетние огненные тётки: эмоции через край, шутки, энергии на пятерых хватит. А эта — просто какая-то дефектная, безэмоциональная, слишком рафинированная что ли. У неё были мужчины, но дальше двух-трёх свиданий дело не заходило: всё было как-то натянуто и некомфортно. Обоим. И секса, говорит, такого фееричного, как со мной, у неё не было. До меня все мужики были такие, после которых у неё возникала мысль: «А с фаллоимитатором-то намного больше удовольствия». Я оказался лучше фаллоимитатора. Прям загордился)))

   Каюсь, я изменял Ленке. В сортире кафешки, на корпоративах, на дружеских посиделках с новыми московскими знакомыми… Только теперь всегда думал о защите и о том, чтобы не было засосов и царапин на моём теле. Я любил горяченьких малышек и юных пафосных Барби, любил быстрый секс без прелюдий и обязательств, любил завоёвывать и очаровывать…

   Не скрою я часто вспоминал свой родной городок, друзей, подруг, родных… В тот злополучный день, когда я сбежал в Москву, я выкинул все старые симки с их номерами. Я был зол на мой дремучий город и всех его обитателей. Я закрыл от просмотров все свои странички в соцсетях. Я мечтал начать новую жизнь с чистого листа. И выйти из сумрака лишь тогда, когда я поставлю Москву на уши. Только уже через три дня я начал видеть во сне свою плачущую матушку. Не выдержал, позвонил ей на работу и сказал, что со мной всё хорошо и я в Москве.

   Москвину я тоже частенько вспоминал. А однажды Лару Крофт в ГУМе увидел, с мужиком. Эта сучка, похоже, такие же цели преследует: поставить Москву на колени.

   В группе у нас было всё по-прежнему: я пел и привлекал новых клиентов, а заработанные денежки делились на всех. Мои предложения по поводу этого Антоха высмеял:

   — Влад, ну смотри: мы тебе дали инструмент, место для выступления, публику, поддержку и музыкальную, и моральную, и ты просто приходишь, поёшь и играешь. Без всего этого ты бы смог петь и зарабатывать? Нет. Мы — команда, Влад. Даже я, лидер группы, себе больше денег не забираю, хотя выполняю функции менеджера, сечёшь?

   Я понимал, что разговаривать бесполезно. И уже строил пути отступления: просматривал объявления о похожей работе.

   Однажды в кафе ко мне подошёл парень:

   — Привет! Ты, значит, новый гитарист у Антона?

   — Да, — ответил я.

   — А старого куда они дели?

   — Сказали, что он колдырил безбожно, выступления срывал, — махнул я рукой.

   — Вот гандоны! — треснул парень кулаком по барной стойке. — Слушай, я тебе номерок дам друга своего, Сашки. Это он до тебя здесь играл. И он совсем не алкаш. Просто смазливый парень с красивым голосом, который вот так же, как ты, «тащил» эту чёртову шоблу-ёблу, собирая овации. А потом делил свои кровно заработанные денежки на всех этих дармоедов. Не выдержал, ушёл. И сейчас ищет напарника себе. Ты позвони, он тебе на многое глаза откроет. Может, замутите чего-нибудь с ним на пару. Я, если честно, не понял, чего он там задумал.

   Я позвонил, и этот Сашка, который был известен в Москве под псевдонимом Бронкс, мне сходу предложил свалить от этих гоблинов и работать дуэтом. А, узнав, что я тоже балуюсь написанием текстов и музыки, люблю рэпчик и теперь мечтаю взрывать российские хит-парады, радостно завопил:

   — А-а-а, Владос! Бери вискаря и немедленно приезжай ко мне!

   Мы поладили: двоих сладкоголосых юношей, исполняющих песни в абсолютно любых стилях, умеющих общаться с публикой и зажигать её, приглашали на корпоративы. Мы рубили кэш и заслуженно делили его поровну, писали песни и вкладывались в их профессиональную запись, чтобы раскидать по радиостанциям. Мы оба были охочи до женского пола, и я частенько стал задерживаться у Бронкса на ночь, когда мы притаскивали к себе пошленьких кисок. Он снимал квартиру и предлагал мне бросить свою старушку и переехать к нему. Но я не торопился этого делать, считал, что ещё не время.

   Ленка верила мне, что я по ночам песни записываю, но в то же время ныла, что мы стали реже видеться. Она, кажется, чувствовала, что я отдаляюсь от неё. И её это совсем не устраивало.

   И однажды за ужином, потупив взор, она произнесла:

   — Владик, я беременна.

   Ну чё, приплыли! За всё хорошее в этой жизни надо платить, Владос.

ГЛАВА 13

Вероника.

   Какие черти вселились в меня этим утром, я так и не поняла. Но то хладнокровие и спокойствие, с которыми я выполняла все пункты, намеченные себе бессонной ноченькой, меня удивляли.

   Я решила ехать на выходные в Москву!

   К Ларке.

   О чём и поведала ей по пути на фабрику. Её радостные вопли были слышны на всё Подмосковье!

   Придя на работу, я попросила на завтра отгул — и мне разрешили.

   Позвонила в салон и записалась на утро к своему парикмахеру.

   А потом набрала папуле и попросила забрать завтра детей из садика на весь уик-энд. Он ничего не спрашивал, я сама ему всё выпалила и про ссору с Серёжкой, и про его тим-билдинг, и про Москву, и про надоевших свёкров.

   А потом расплакалась.

   — Дочь, я всегда на твоей стороне, ты же знаешь. Надумала — поезжай, только не отвечай ни на чьи звонки, пока в Москву не приедешь, — успокоил он меня.

   С папулей мы всегда были на одной волне. И мне иногда хотелось сказать ему:

   — Пап, давай возьмём детей и свалим с тобой на другую планету? Здесь мы проживаем какую-то чужую жизнь.

   Я видела, что с моей властной маменькой у них уже не жизнь, а просто привычка. У матери, походу, уже кто-то есть. Папа, конечно, тоже мужчина видный, ездит в командировки, и там, возможно, имеет связи на стороне. Но дома он — примерный муж, отец и дедушка.

   Вечером мы с детьми отправились в парк аттракционов и вернулись уже поздно. Серёжка встретил меня с упрёком:

   — Я же просил тебя сумку мне собрать.

   — Зачем? — прикинулась я дурочкой. — Я же сказала, что я против твоей поездки.

   С замиранием сердца я ждала его реакции.

   А вдруг сейчас скажет, что не поедет?

   И все мои «московские» планы полетят к чертям?

   Но нет, он просто швырнул на кровать сумку и начал демонстративно складывать туда своё тряхомудие. А мы с детьми снова легли спать в зале.

   Утром я спокойно отвела малышей в сад и потопала в сторону своей фабрики. Те вещи, которые я планировала взять с собой, я отнесла на работу ещё вчера. И сегодня, взяв их, вышла через другую проходную и, воровато озираясь, полетела в салон. Мне почему-то казалось, что Серёжка что-то заподозрил и сейчас прячется за углом и следит за мной.

   Освежив стрижку и сделав укладочку, я рванула на вокзал и плюхнулась на сиденье «Ласточки» за пять минут до отправления. Вот тут меня начало колбасить: появился какой-то мандраж, сомнения…

   Но папино сообщение: «Счастливого пути, моя принцесса!» сняло всё напряжение. Я еду к Ларке, мы сейчас обнимемся, поболтаем, поплачем и поржём, я наконец-то расскажу ей про ночь со Сластуновым…

   А вдруг я там и его встречу? Ну вот правда, вдруг он захочет посмотреть на грациозных девочек и придёт на эти Ларкины выступления? В том, что он сейчас в Москве, я почему-то не сомневалась.

   Москва встретила меня ярким солнцем и пьянящим воздухом с ароматом свободы. Моя блонда налетела на меня с дикими визгами, и мы погнали к ней в Коломну.

   — Лар, а ты можешь притормозить на обочине? — загадочно попросила я, когда мы выехали за пределы столицы.

   — Тебя около кустов чтоль? — рассмеялась она, думая, что мне в туалет захотелось.

   — Не, тут тормози. Ларка, я Корягину изменила, прикинь? — скромно потупив взор, произнесла я.

   — Да ла-а-адно! — округлив глаза, выдохнула Кротова. — Боюсь спросить, с кем?

   — Со Сластунишкой, Лар, — я стыдливо взглянула на неё и с улыбкой закусила губку.

   На Ларкином лице отразилась вся гамма эмоций: восторг, ужас, восхищение, недоумение… Она, как рыбка без воды, только открывала ротик, не находя слов. А потом кинулась меня обнимать:

   — Моя девочка! Наконец-то прочувствовала настоящего мужика! Ну и как он, свои навыки не растерял?

   — Он, думаю, ещё больше их приобрёл, — вздохнула я. — Он мне постель из роз организовал, представь? Причём, всё чисто случайно получилось. А он вот как-то подготовился. А кто-то мне только обещает романтичную ночь…

   — Зай, а как же ты теперь с Корягиным в койку-то ложишься? — ахнула Ларка. — Ведь такое не забывается.

   — Забылось, Ларис, — грустно ответила я. — Но повторения хочется. А ты Влада в Москве не встречала?

   — Нет, — мотнула она головой. — Слушай, так это ещё до его исчезновения было? И ты, писька, молчала целый месяц?!

   — Хотела вот на это шоу в реале посмотреть, — рассмеялась я. — Как ты ртом воздух хватаешь.

   И тут по радио заиграла песенка прям в тему:

   «Для тебя он всегда был друг,

   Мечта твоих лучших подруг,

   Но ты всегда ему нравилась,

   Всегда ему нравилась…

   Короче, понятно:

   Тебе с ним приятно,

   Ему с тобой тоже.

   Любовь, перемотка,

   Повтор и обратно.

   Мурашки по коже до дрожи», — открыв окна Ларкиной тачилы, громко подпевали мы и просто кайфовали.

   Мы приехали в уютную Ларкину квартирку и долго сидели болтали под винишко и закусочку.

   Звонили свекровь, Серёжка, моя маман. Но я и не думала им отвечать, я знала, что дети мои гуляют с любимым дедулей, и он знал, что со мной всё в порядке. И больше меня ничего не волновало.

   А уже под утро мы легли спать.

   Выступления начинались в шесть вечера, но мы уже в полдень вновь гнали в Москву, погулять, развеяться. Ехали вместе с девчонками Ларкиной группы стрип-пластики на микроавтобусе. У них там были забронированы номера в гостинице на предстоящую ночь, так как выступление, награждение и фуршет заканчивались поздно.

   Когда её девочки начали выступать — я просто затаила дыхание: такой пластики, грациозности, слаженности и эротизма я не видела ни у одной из команд в этот вечер. Шикарное выступление! Я думаю, даже у мёртвого мужика в штанах бы зашевелилось от таких танцев. Конечно, они взяли гран-при, приз зрительских симпатий и бурные овации.

   На фуршете после награждения к Ларке подошла одна дамочка. Это была московская блогерша Шарлиз, позиционирующая себя как женский коуч по искоренению комплексов на пути к «лучшей версии себя». У меня иногда выскакивали её странички в инстаграме, её посты были довольно красноречивыми и мотивирующими. Так вот, она предложила Ларке организовать совместный инста-марафон: Ларка записывает мини-ролики с эротичными приват-танцами, Шарлиз обещает, что, повторив их перед зеркалом, а потом и перед своим мужчиной, у женщин поднимется самооценка. Продаёт эти ролики, а заодно пиарит Ларкину страничку и студию. Деньги от марафона пополам.

   — Только вот проблемка одна, — вздохнула Шарлиз, которая представилась нам Лизой, — девушка, которая помогала мне писать посты, уехала работать в Америку и попросила найти ей замену. И мне нужно, чтобы концепция моей странички не сильно поменялась. Вот твои посты, Ларис, мне очень даже близки: со смыслом и с юмором.

   — Ой, я ведь тоже не сама пишу, — смутилась Ларка, — меня Вероника выручает.

   — Так, сейчас по бокалу шампусика, и идём обговаривать нюансы совместной работы, — обрадовалась Лиза.

   Эта ночь была волшебной! Я получила крутое предложение о работе от Шарлиз, потусила с московской богемой, потом мы плавно переместились дружной девичьей компанией в один из столичных клубов, где без перерыва танцевали до самого утра.

   Это было незабываемо!

   И мне так всего этого не хватало.

   Не испортили праздника даже наглые похотливые самцы, которые всё пытались нас угостить коктейлями и снять на часок. Мы ржали и культурно отшивали их: «Не, ребят, мы сегодня не в форме».

   Не скрою, в клубе я проглядела все глазоньки, выискивая фигуру Сластунова: этого двухметрового Гулливерчика я бы узрела сразу. Но нет, здесь его не было. Поэтому, несмотря на весь полученный сегодня мешок удовольствий, в глубине моей души таилась необъяснимая тоска.

   Хотелось просто его увидеть.

   И понять, что у него всё хорошо.

   И успокоиться.

   Уехать домой и продолжать жить в ожидании того, что однажды прилетит волшебник и разрулит все мои проблемы с Серёжкой, выгонит свёкров, посадит меня работать в светлый кабинет, а потом я окажусь в отеле на испанском побережье…

   — Николь, — шептала мне Ларка, когда мы проснулись в гостинице после этой тусы, — а может, ну их нафиг, всё это семейство Корягиных? Бери малышей и приезжай ко мне. У нас там садик в двух шагах, с работой что-нибудь придумаем, а пока будешь наши с Шарлиз странички вести. Поживём вместе, справимся, зай. Ты хоть у меня на глазах будешь, а то, смотрю, твой Серёжа вообще уже борзеет. А ты всё от него сказку ждёшь. Если сказка долго не наступает — меняй нахрен такого сказочника. Вон Сластунишка красавчик: р-раз — и постель из роз тебе подарил. Решайся, Ник.

   — Да ты что, Лар, — шипела я, оглядываясь, чтобы не разбудить спящих девчонок. — Тебе свою жизнь надо устраивать, нахрена ещё мы-то припрёмся в твою крохотную квартирку? Не, это не вариант. Да и боюсь я. Сегодня посмотрю, как Серёжка меня встретит. Если будет сильно возникать — скажу: «Давай разведёмся, если я такая плохая».

   — Ты там не оправдывайся перед ним, и не спорь. А сразу плачь, так он быстрее заткнётся, — советовала Ларка. — А лучше знаешь чего? Дай ему с порога табуреткой по башке, пусть сам плачет. Скажи: «Это тебе привет от Лары Крофт».

   — Блин, Кротова! — тихонько захихикала я. — Ты такая добрая.

   Ларкины девчонки поехали в Коломну дневным автобусом, а моя подружаня решила задержаться в Москве и посадить меня на поезд. Мы снова шатались по столице и наслаждались общением друг с другом. Зашли в один из торговых центров недалеко от вокзала и решили там скоротать оставшееся время. И именно там, когда мы поднимались на стеклянном лифте, я увидела Влада! Он шёл в обнимочку с какой-то дамой, улыбался и что-то ей говорил. Он был шикарен. И это действительно был он!

   Когда лифт остановился на два этажа выше того места, где я его увидела, я схватила Ларку и понеслась к эскалатору. Мы прочесали весь этаж, вглядывались в многочисленную разноцветную толпу, забегали во все отделы, но так его и не нашли.

   — Ник, он, может, в примерочной был, пока мы искали? — осенило Ларку. — Давай ещё кружочек по всем отделам? Ну это точно Сладкий был? У тебя не глюки от яркого солнышка?

   — Он это, — упрямо твердила я. — Такого демона ни с кем не спутаешь.

   — Что хоть за баба-то? Молодая? Красивая?

   — Не видела я, в голубой куртке, длинные светлые волосы, ростом ему по плечо.

   Обежав ещё раз весь этаж, мы горестно вздохнули и пошли в кофейню. Взяли вкусняшек и «заели» весь наш облом, обсуждая в процессе, почему же мы его не догнали.

   — Ладно, — махнула я рукой, — он в Москве, он доволен и пристроен, а остальное пофиг.

   Попрощавшись с Ларкой, я потуфлила к своему поезду. Шла по перрону, мысленно представляя, как же меня сейчас встретит моя весёлая семейка. Прикидывала, как мне лучше себя вести. Короче, погрузилась в свои мысли полностью. И не сразу услышала, что кто-то рядом вопит:

   — Николь! Парижанка! Оглохла чтоль, Москвина?!

   Я обернулась. Мне навстречу, улыбаясь во все 32 зуба, шёл Сластунов. Неотразимый и восхитительный.

   Ну, наконец-то!

   — Привет, — улыбнулась я, понимая, что именно его я и видела в торговом центре пару часов назад.

   — Привет, — он наклонился и быстро чмокнул меня в шею, заставив помутиться мой разум от аромата парфюма. — Ты откуда и куда?

   — Домой. Я у Ларки гостила с пятницы. Уехала без разрешения мужа. Сейчас убьёт меня, наверно, — кокетливо произнесла я.

   — Эх, жалко, — цокнул он язычком. — А я свою даму сердца только что на питерский поезд посадил, она на конференцию поехала. Так что я три дня холостой. И весь твой, — произнёс он, наклонившись к моему уху.

   — Дама сердца? — заинтересовалась я. — Так ты всё же прибился к богатенькой тётке, альфонс? — я с улыбкой треснула его в плечо.

   — Ага, — самодовольно улыбнулся он. — Живу — как сыр в масле катаюсь. Ну так что, остаёшься ещё на денёк?

   — Не, Влад, мне ехать надо, — с сожалением ответила я. — Очень рада, что у тебя всё хорошо. Хорошо ведь?

   Я посмотрела в его шоколадные глаза, пытаясь заглянуть в душу.

   Какой же он красивый!

   Модная кожаная курточка, дорогие часы, стильная стрижка, гладко выбритые щёчки…

   И губы — манящие, влажные, вишнёвые.

   Я залипла.

   — Залипла, — усмехнулся Влад, прочитав мои мысли. — Скучаешь по мне, крошка?

   — Не хватает твоих приколов, — кивнула я. — Ну так как ты здесь? Владька, отвечай быстрее, поезд уходит!

   — Всё норм у меня, Ник, — облизнул он губки. — Так и передай всем, кто меня знает. Красив, успешен, обласкан богатенькими москвичками и почти счастлив.

   — Блин, Сластунов! — я выхватила из его руки айфон и набрала свой номер. — Я сейчас в поезд сяду, наберу тебе, можно? Продолжишь свои блядские базары.

   — Капец, Москвина, я думал, ты всё же останешься, — досадливо произнёс он. А потом наклонился и смачно засосал меня в губы. И, оторвавшись, шлёпнул по заднице и шепнул:

   — Ну и езжай к своему злому мужу. И угнетайся всю дорогу, что не осталась с добрым-страстным Сластуновым.

   — Самовлюблённый индюк! — легонько треснула я его по животу и побежала на свой поезд.

   В поезде я отзвонилась Ларке, что погнала домой, и что целовалась на перроне со Сладким и сейчас планирую всю дороженьку трепаться с ним обо всём на свете.

   А потом набрала Владу.

   О-о-о, каким всё же удачливым оказался этот парень! Поёт на корпоративах и рвётся в шоу-бизнес! Кто бы мог подумать?

   Сходу закадрил богатую одинокую дамочку, довольно-таки нормальную в плане внешности, не «ужас дикий». Живёт у неё, пользуется всеми благами.

   — Ник, только она залетела тут. Не знаю, как так получилось — ведь она на таблетках была, я и расслабился. А тут говорит, что её два дня тошнило от несвежих роллов, ну таблетки и не усвоились. А разве так может быть, Ник? Мы ведь в эти дни не трахались.

   — Может, Влад, — вздохнула я. — И чё она теперь хочет? Чтоб ты на ней женился?

   — Она мне предложила фиктивный брак, — ответил он. — Мы расписываемся, живём вместе, она даёт мне московскую прописку, поддерживает меня материально, я всячески проявляю свою любовь и заботу к ней. Рождается ребёнок, мы ждём полгода, ну, чтобы Ленка восстановилась и её жизненный уклад устаканился. И разводимся, без шума, без алиментов, полюбовно. Вот.

   — Умно спланировано, — усмехнулась я. — Ты за полгода привыкнешь к малышу и не захочешь уходить. Почему не через месяц? И вообще, зачем тебе это? Московская прописка ведь аннулируется вместе с разводом, да?

   — Я ещё ответа не дал, посоветоваться хотелось с кем-нибудь, пока она на конференции будет. Сашка, напарник мой, говорит — «Не вздумай!» Ты вот тоже какой-то подвох углядела. А я вроде согласен: она не стерва, эта моя Ленка. Просто устала от одиночества и решила родить от красивого парня.

   — Влад, не пожалей денег и сходи к толковому юристу. Узнай все подводные камни. Дело такое скользкое: за год сколько всего может произойти. У тебя же, наверно, и запрет на неверность будет? — наставляла его я.

   — Вот про это не говорили, — ответил он. — Хорошо, к юристу схожу. Вероничка…

   Он замолчал.

   — Ну, чего? — замерло моё сердце. Почему-то показалось, что Сладкий сейчас какую-нибудь похабщину скажет.

   — Спасибо тебе. Хорошо, что ты есть, — с теплотой произнёс он. — Я так часто вспоминал тебя, когда приехал. И ночь нашу в памяти прокручивал. Твой-то тебя начал баловать? Постель из роз устелил?

   — Ага! — с сарказмом ответила я. — У нас ещё родственнички никак не свалят восвояси.

   Короче, болтали мы почти до моего приезда. И душа моя просто пела: он в шоколаде, вспоминает меня, и я в любое время теперь могу ему написать или позвонить. И меня уже не так страшило то, как встретят меня дома. Папа сказал, что детей отвёл к нам домой, свекровь была с ним весьма любезна.

   Я вошла — и ко мне сразу же бросились мои малыши. А, увидев, что я привезла им целый пакет новых игрушек, забыли про всё на свете.

   Сергей тоже вышел мне навстречу. Молча посмотрел мне в глаза, чуть скривился, увидев, что я обновила стрижку.

   — Ужинать пойдёмте, — сухо произнёс он и пошёл на кухню.

   Там уже вовсю хозяйничала свекровушка. Я, если честно, была весьма удивлена столь спокойному приёму. Ждала поджатых губ, молчания, упрёков… А тут всё чинно.

   Но я рано радовалась. За ужином свекровь меня огорошила:

   — Ника, мы тут подумали… Вы с Сергеем всё время на работе пропадаете, домой приходите только ночевать. Квартира заброшена, холодильник без меня бы пустой был. Мне тут квартиру предложили, просторную, двухуровневую. Мы свою-то всё равно планировали продавать и другую брать. И подумали: а не съехаться ли