Ничего, кроме любви. Леока Хабарова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Она - игрушка в руках крупного мафиозного босса, для которой убийство - не преступление, а ремесло.

   Он - образцовый мент, идущий по следу неуловимого киллера.

   Он одинок и не доверяет женщинам.

   Она озлоблена и ненавидит мужчин.

   Между ними пропасть. Между ними не может быть ничего. Ничего, кроме любви...

   ВНИМАНИЕ! СТРОГО 18+ ! (местами 21+) Сцены жестокости, насилия и принуждения. Ненормативная лексика. В финале ХЭ.

***

ОТ АВТОРА

   Каким бы жестоким ни показался Вам этот текст, не забывайте: в первую очередь, это история о любви...

ГЛАВА 1.

Она

   Она сосала уже достаточно долго, активно работая языком, и член уже перестал помещаться во рту, однако лежащая на затылке тяжёлая пятерня недвусмысленно побуждала её продолжать.

    – Вот так… – глухо прохрипел он. – Ты знаешь, чего я хочу, маленькая сучка.

   Она знала. Ей удалось хорошо изучить его за последний месяц: он прикажет остановиться, когда окажется на самом краю, и велит ей сесть сверху. А потом…

   Потом она убьёт его. Ведь он – её жертва…

***

Он

   Труп живописно раскинулся на снежно-белых простынях. Серый почесал в затылке и фыркнул.

    – Сначала кончил он, а потом – его. Прямо «Основной инстинкт» какой-то… – задумчиво протянул он.

    – Какой-такой инстинкт? – Майор Дыбенко оторвался от беседы с экспертами и достал из кармана сигареты. – Будешь?

    – Спасибо.

    – Жуткое дело, да? Уже четвёртый.

    – Угу, – буркнул Серый и закурил. Он знал, что Старший сейчас опять заведёт свою шарманку, и не обманулся в ожиданиях: вопросы не заставили себя ждать.

    – Что думаешь? – Пётр Петрович Дыбенко, которого все в опергруппе звали просто Старшим, выпустил дым через нос и выжидательно уставился на Серого.

    – Думаю, всё ж таки баба это, товарищ майор. – Сергей прищурился, наблюдая за манипуляциями криминалистов.Ребята елозили подле трупа на карачках, анализируя пятна спермы и собирая волоски да былинки.

   Будь этот тип простым смертным, такого шороху никто бы не поднял. Однако речь шла о широко известном в узких кругах воротиле – Василии Гаврилюке по прозвищу Боров. Этот бывалый вор в законе перешёл дорогу многим собратьям-бандюганам и крутил такими деньжищами, что и представить сложно. Весь наркотраффик северо-запада находился под его неусыпным контролем, и ни один грамм героина не попадал на рынок без ведома толстопузого Борова. Старший не сомневался в том, что это – заказ. Как и не сомневался в авторстве самого заказа.

   Этого и трёх предыдущих…

   Макс Горских – молодой да ладный, феноменально богатый наследник финансовой империи, рождённый с золотой ложкой во рту – вот кто стоял за чередой убийств влиятельных ферзей чёрного рынка. Ровесник Серого, Горских уже имел шикарный особняк в элитном районе города и не менее роскошную виллу на побережье Средиземного моря, собственный вертолёт, полдюжины дорогущих спорткаров, коллекцию раритетных авто, армию любовниц-моделей и… весьма специфичную репутацию. Макс успешно продолжал дело отца-бандита, и бизнес, фундамент которого был заложен на костях рухнувшего Союза, процветал по полной.Однако долгов молодой делец не прощал никому. Никогда. Даже товарищам покойного бати. За это и заслужил своё прозвище – Чёрный.

   То, что за убийством Борова стоит Чёрный Макс, было ясно, как белый день:он убрал его так же, как убрал главу курдской диаспоры Бакояна, хозяина шлюхюжного района – Костю Скользкого, и гения контрабанды по фамилии Лунгин. Последний приходился Максу родным дядей по матери, но не сумел вовремя вернуть долг и вскоре – абсолютно неожиданно и, разумеется, совершенно случайно – угорел в бане вместе с охраной и парой дешёвых шалав.

   Да, Чёрный Макс тихой сапой прибирал город к рукам. Только вот, чтобы доказать сию очевидную гипотезу требовались факты. И, в первую очередь, исполнитель заказов. И за этим исполнителем их отдел охотился долгих шесть месяцев, две недели и три дня.

   Только вот… результатов эта охота не давала. Никаких.

    – Думаешь, полгода нас имеет баба? – На самом деле, майор был первым, кому в голову пришла эта светлая мысль, но Дыбенко упорно хотел услышать её из других уст.

   – Думаю, у этой бабы стальные яйца, – сказал Серый и нахмурился.

    – Значит, самое время её за эти яйца схватить. – Старший забычковал окурок о подошву и потёр подбородок. Квадратный, тяжёлый и упрямый – под стать характеру. – Докладывай.

   И Сергей доложил.

   Боров был давно и счастливо женат. Имел троих детей – двух дочерей и сына, который успешно учился в Гарварде. Однако это не мешало Гаврилюку пользоваться услугами чаровниц определенной профессии. Вор в законеявлялся человеком привычки и заказывал одних и тех же девиц в одной и той же конторе. Виолетту он вызывал по вторникам, Жанна обслуживала его каждую пятницу, а в воскресенье Боров трахал красотку по прозвищу Тень.

   Сегодня был понедельник. Семь утра. Василий Гаврилюк, предприниматель пятидесяти шести лет, скончался четыре часа назад. Ему всадили нож в глотку.

    – Выясни про этуХренотень всё от и до, – буркнул Дыбенко, почёсывая щетину. – Даже если это не она, девка может что-то знать. Если это наш след – мы его не упустим.

***

Она

   Он стоял перед ней. Высокий. Плечистый. Гибкий. С плоским твёрдым животом, шестью заветными кубиками пресса, великолепными мускулами и душой, чёрной, как преисподняя…

    – Скажи, кто твой хозяин, – приказал он.

    – Ты, – ответила Крис, не поднимая головы.

    – Умница. – Макс взял её за подбородок и заставил посмотреть ему в лицо. Широкие скулы, высокий лоб, обрамлённый мягкими каштановыми локонами, прямой нос и полные чувственные губы. А ещё глаза – тёмные, как спелые вишни и тёплые, как южные ночи в июле. Порочный ангел… Красивое лицо красивого подонка. – Ты умеешь радовать меня, Кристина. Скажи, почему ты здесь.

   Горских задавал ей этот вопрос всякий раз, когда хотел продемонстрировать свою власть, и она знала, как следует ответить.

    – Я здесь, потому что ты подарил моему брату свободу, и он гуляет по Брайтон Бич, не думая о своих долгах.

    – Хорошая девочка. – Чёрный продемонстрировал ряд белоснежных зубов. От сверкающей улыбки веяло холодом. – А теперь доставь мне удовольствие.

    – Мне не хочется.

   Её шёпот растворился в алом бархате его спальни и осел на шёлковых простынях цвета красного вина.

   – Мне хочется, – сказал Макс и запустил пальцы в её волосы. Сжал и чуть потянул. – А этого достаточно. Встань, как я люблю.

   Кристина подавила рвотный позыв и подчинилась. Повернулась спиной и опустилась на четвереньки, уперевшись локтями в мягкую перину.

    – Мне всегда нравился твой сочный зад. – Чёрный больно шлёпнул её по ягодице. – Боров трахал тебя туда?

    – Нет. – Крис хотела заплакать, но слёз не осталось. Давным-давно им на смену пришло омерзение и ненависть к себе. Три года назад Макс обещал превратить её в шлюху. Она поклялась, что этого не произойдёт, но Горских оказался сильнее. Он беззастенчиво пользовался её телом, а она ничего не могла поделать. Хотя сопротивлялась. Долго. Отчаянно. Он бил её. Часто и больно. Дважды Крис попадала в больницу со сломанными рёбрами.

   «Угомонись, иначе получишь брата кусками», – шипел Чёрный, когда очередной раз принуждал её. И она смирилась…

   Очень долго Крис не могла понять, зачем она Максу, но потом он назначил цену её свободе, и стало страшно. Так страшно, что угрозы Горских посадить её на иглу и пустить по рукам показались детским лепетом.

   «Ты будешь убивать для меня, – шептал он, сжимая её горло и всаживая в неё свой огромный член. – Убивать всех, кого я прикажу. Каждая смерть – миллион деревянных из долга твоего брата-засранца. Всего тринадцать смертей, поняла? Тринадцать смертей – и ты свободна. Но если налажаешь и попадёшься – пущу в расход без колебаний. И тебя, и его»…

   Макс Горских не шутил. Он никогда не шутил в вопросах бизнеса, и это знали все.

   С тех пор прошло три года. Кристина убила пятерых неугодных и ни разу не оставила следов. После третьего заказа Горских купил ей уютную двушку на окраине города. После четвертого – дал денег на ремонт и машину. Однажды она слышала, как Макс сказал одному из своих мордоворотов, что умная и красивая баба в этом деле стоит трёх мужиков. Ещё бы! Никого из своих киллеров Горских не смог бы подложить под клиента, выдав за шлюху. Кристина была единственной, способной провернуть этот пикантный фокус, и Чёрный это по-своему ценил.

    – А-ах! – Палец Макса проник туда, куда ей совсем не хотелось. – О-ох!

    – Ты ведь хочешь этого, маленькая грязная шлюха?

   Крис расслышала характерный шорох: Чёрный натянул презерватив.

    – Не надо… Пожалуйста… – прошептала она, зная, что этим только распалит своего мучителя.

    – Расслабься. – Он вдавил в неё твердокаменную плоть. Боль и гадливость смешались, заполняя сознание до отказа. Крис еле сдержала крик.–Если не начнёшь подмахивать, отмудохаю так, что до четверга на ноги не встанешь.

   Кристина закусила губу и послушно подалась ему навстречу. Каждый грубый толчок отзывался в душе волнами ненависти. Когда Макс кончил, её трясло. Но совсем не от оргазма…

ГЛАВА 2.

Он

   У человека, под которого копал шеф, имелись вертолёт, яхта и вилла. У Серого была лёгкая контузия и убитая квартира, по которой давно и навзрыд плакал капитальный ремонт. И сейчас, когда Сергей вознамерился позавтракать таким мегаделикатесом, как яичница, обнаружилось полное отсутствие… яиц. Часы показывали шесть тридцать, и надеяться, что ближайший магазин открылся на пару часов раньше обычного, не приходилось.

    – Твою мать, – философски заметил Сергей, глядя на видавшую виды сковороду, обильно сдобренную растительным маслом.

   Но отчаяние – один из смертных грехов. Сергей не придавался ему на войне, да и сейчас не планировал... по крайней мере, точно не сегодня: слишком уж много дел. На случай тотального отсутствия яиц, или каких-либо ещё продуктов, у него имелся надёжный, как Кремлевские стены, план «Б».

   План жил этажом выше и звался Кристиной Беловой.

   Кристина была из тех девушек, которых кличут синими чулками. Ни мужа, ни детей, ни любовника. Ни грамма косметики на лице, ни одной модной, или хотя бы нарядной шмотки. Серая, как церковная мышь, Кристина жила в квартире покойной бабки и работала в библиотеке имени Наденьки Крупской, верной подруги Ильича.

   Жуткое дело!

   Однако яйца у Кристины Дмитриевны имелись всегда. А ещё соль, штопор, стиральный порошок, крестовая отвёртка, мука, йод, пластырь и марля, фломастеры, туалетная бумага, анальгин, спички, а также лампы накаливания разной степени яркости. Чего только Серый у неё не одалживал.

   Девушка, которую весь двор называл не иначе, как клушей, оказалась настоящим кладезем полезных вещей. А взаймы она давала с такой лёгкостью, что Сергей частенько забывал возвращать. А когда спохватывался и вспоминал – никогда не укоряла. Только улыбалась спокойной и чуть отстранённой, как у Моны Лизы, улыбкой.

   Именно поэтому небритый, немытый и голый до пояса, Сергей отправился к соседке за вожделенными яйцами. За каким лешим он взял с собой промасленную сковородку – оставалось загадкой. Для него самого в первую очередь.

***

Она

   Крис битый час стояла под душем. Она пыталась смыть с себя Макса, хотя прекрасно знала, что ничего не выйдет. Горских впечатался в её душу. Стал частью памяти, которую не стереть и не вырвать клещами. А уж смыть губкой и горячей водой и подавно. Из лейки лился почти кипяток – холодной воды Кристина не признавала. Она отчаянно тёрла покрасневшую кожу, когда в дверь позвонили.

   «Что за бред? – Крис нахмурилась. – Даже семи ещё нет».

   Неужели Горских прислал за ней в такую рань? Непохоже: Чёрный раньше полудня не поднимается, а отдавать распоряжения в состоянии только после плотной трапезы, которая обычно завершается около двух и представляет собой замысловатое сочетание завтрака и обеда.

   Кристина выползла из ванной в коридор. Голая, мокрая и красная, как варёный рак, сбежавший из кастрюли.

    – Кто там? – крикнула, наматывая на голову полотенце.

    – Откройте, милиция! – раздалось в ответ.

   Серёга…

   Кристина вздохнула и машинально глянула на часы. Кошкообразное нечто, висевшее над кухонным столом, показывало шесть тридцать пять. Ну и дела! Сосед совсем, похоже, краёв не видит. Что, интересно, понадобилось ему на этот раз? Пулемёт Максим? Святой Грааль? Череп Гитлера? Или всё гораздо прозаичней и опять требуется «всего-то пара штук до получки»?

   Кристина давно убедилась, что ее сосед – самый безалаберный мент во Вселенной. Она даже не сочла нужным рассказывать об этом странном соседстве Чёрному. Зачем? Серёга, как и все, считал её законченной клушей – синим чулком с дюжиной кошек, подкисшими мечтами о принце на белом коне и бронебойной девственной плёвой. Легенда срабатывала на все сто, и любые подвижки могли вызвать серьёзные подозрения. К тому же, Кристине очень нравился этот тихий, утопающий в зелени район с бабками на лавках, и она всерьёз опасалась, что Макс заставит её переехать в шумный центр, ближе к его городской резиденции.

    – Иду! – Крикнула она. Наспех натянула халат и водрузила на нос нелепые очки. Вот и готов образ клуши.

   Кристина распахнула дверь и с трудом сдержала смешок. Ну до чего чудён! Слов нет.

   Ростом выше Макса, но сбит грубее. Эдакий громила-великан. Каждый кулак по пуду. Широченную грудь пересекает шрам – футболки у Сергея явно не в почёте. Коротко стриженные волосы сложно назвать причёской. Щёки знатно заросли – давно пора брить. Домашние штаны опасно сползли, демонстрируя границу загара и дорожку жёстких тёмных волосков, сбегающую вниз от пупка. В правой руке массивная, блестящая от масла сковорода.

   Чудеса…

    – Ты это… – Сосед почесал в затылке. Его красноречие оставляло желать лучшего. – Прости, если разбудил.

   Вместо ответа Крис сложила руки на груди и небрежно привалилась к косяку. Интересно, что ещё скажет это двухметровое чудо.

   Чудо не заставило себя ждать.

    – Есть яйца?

    – Бычьи? – подстебнула Кристина, кутаясь в старушечий халат, расцветка которого напоминала взбесившийся выводок раскрашенных под хохлому инфузорий туфелек.

    – Да нет, обыкновенные. – Серый, казалось, даже не понял подкола. Мда… Интеллект у него, как у комбайна Беларусь.

   Сосед понурил плечи и тяжело вздохнул. Его глубоко несчастный вид вызвал у Крис невольную улыбку.

   – Сейчас принесу, – сказала она и пошлёпала в кухню, оставляя на линолеуме мокрые следы. – Тебе сколько?

    – А сколько есть?

   От скромности этот тип явно не умрёт.

    – А сколько нужно?

    – Ну… три, – отозвался Серый. – А лучше – восемь. Я вечером верну!

    – Конечно, вернёшь. – Кристина притащила пластиковый лоток с десятком первосортных белых яиц. – Заодно с моим вантузом.

    – А он у меня?

    – Да, – улыбнулась Крис. – А ещё ты собирался купить средство от засоров.

    – Ох, точно! – Он принял лоток и улыбнулся. Его улыбка была простой и бесхитростной. Совсем не такой, как у Макса. – Спасибо. Забыл совсем.

    – Держи. – Она протянула ему баночку из-под витаминов. – Пригодится.

    – Это что? – сосед удивлённо вскинул брови. – Таблетки?

    – Это соль.

    – Соль? – Серый нахмурился. – А у меня что… нет соли?

    – Пятьдесят на пятьдесят. – Кристина поправила очки. – Либо есть, либо нет. Но скорей второе.

   Сосед просиял.

    – Я всё верну, честное слово. И вообще, Дмитриевна, с меня магарыч.

    – Любому магарычу предпочту возвращение вантуза, – Кристина сурово нахмурила бровь, и Серый ретировался. Коротко кивнул и сбежал вниз по ступеням, унося драгоценную добычу.

***

Он

   Пётр Петрович Дыбенко с трудом скрывал раздражение. Его мясистое лицо покрылось багряными пятнами, глаза потемнели, а лысина вспотела. Майор получил серьёзную взбучку от начальства и теперь намеревался раздать люлей опергруппе. Основательно и категорично.

    – То есть как – «не нашли»? – глухо прорычал он. – Это что за «не нашли»? Вы, дебилы, понимаете, чем это нам грозит? Кто ездил? Кто допрашивал?

    – Я, товарищ майор. – Серый встал и набычился. – Я ездил. Я допрашивал. Вчера.

    – Кого?

    – Администраторшу, – Сергей кашлянул и опустил глаза. Ну и зад у той администраторши! А уж титьки…

    – И?

    – Настоящее имя девушки – Мария Лябина. Двадцать два года. Прописана в Апатитах.

    – Приезжая… – шумно выдохнул Дыбенко. – Ничего хорошего теперь не жди. Дальше-то что? Что дальше? Где она, эта твоя Мария Лябина? Куда делась? Почему не нашли? Это она была с Боровом? Это она – Тень? Это она убила Гаврилюка? Чего молчишь? Язык проглотил, верзила контуженный? Отвечай!

    – На факты надо опираться, Пётр Петрович, – вмешалась Верочка. Милая маленькая Верочка, так похожая на ангелочка со своими медовыми кудряшками, приходилась любимой дочкой генералу Павлову, который мог закатать Дыбенко в асфальт одним росчерком пера. Старший недолюбливал девчонку, но поделать ничего не мог: генеральская дочка ещё не наигралась в Шерлока Холмса. К тому же, выходило у неё неплохо. Очень даже неплохо. Сергей подозревал, что оперативная работа для Верочки не увлечение вовсе, а судьба и призвание. Хрупкая и нежная девушка обладала хваткой бультерьера, выносливостью плуговой лошади, острым глазом и невероятным чутьём.

   – Серёжа выяснил, что под прозвищем Тень в агентстве эскорт услуг «Сладкий вечер» действительно работала бывшая студентка Медицинского Института по имени Мария Лябина. Хозяйка заведения Лябину не видела с воскресенья, когда девушка отправилась на… кхм… выход. Здесь может быть три расклада. – Верочка сложила домиком изящные пальцы. – Первый: Лябина скрывается. В этом случае у нас есть все основания предполагать, что она замешана в убийстве Борова прямо или косвенно. Второй: Лябина вернулась в Апатиты, не предупредив хозяйку – не исключено, что столь специфичная работа пришлась ей не по душе…

    – А третий? – Дыбенко принялся тереть подбородок.

    – Девушка мертва, – холодно изрекла Верочка и заправила за ухо выбившуюся из причёски медовую завитушку.

    – Серый, – Старший упёрся кулаками в стол. – Бери с собой Хворова и подключай кинологов. Делай, что угодно, но найди мне эту Лябину, даже если она в нарезке плавает по дну Паларийского залива. Я знаю, ты можешь.

    – Слушаюсь, товарищ майор, – отчеканил Сергей. Он знал, что Старшему дали ровно месяц на то, чтобы изловить проклятущего киллера. Почему именно месяц, Серый не имел ни малейшего понятия, но подводить любимого шефа не собирался.

    – Ну что, Костян, – кивнул он вечно сонному, похожему на пьяную сову, капитану Хворову. – Поехали по бабам?

    – Ну давай. – Хворов приоткрыл один глаз, демонстрируя чудеса трудового энтузиазма.

    – Серёжа! – Верочка вскочила и вытянулась во весь свой полутораметровый рост. – А можно мне с вами?

   Серый глянул на Хворова. Тот равнодушно пожал плечами. Тогда Сергей посмотрел на шефа.

    – Не возражаю, – буркнул Дыбенко, усаживаясь в любимое кресло. – Но, Серёга, под твою личную ответственность.

   «Как и всегда…», – подумал Серый и кивнул златовласой коллеге:

    – Собирайся, Дюймовочка. – Вера просияла. – А я пока пойду с собаками договорюсь.

***

Она

   Фотографии шлёпнулись на стол и рассыпались веером.

    – Этот. – Макс ткнул в один из снимков изящным длинным пальцем. Лёгкий летний бриз растрепал шевелюру Чёрного, и рыжее солнце заблестело в волнистых каштановых волосах. Небрежно накинутый на плечи белоснежный махровый халат выгодно оттенял бронзовую кожу. Горских напоминал греческого бога Аполлона, сошедшего с Олимпа на грешную землю. – Вот он, слева, видишь?

   Кристина кивнула.

   Они сидели на террасе городского особняка. Вдалеке блестело море, а небо баловало синевой. Полуденный зной пах мёдом и шашлыком. Горских обедал. Ну… или завтракал.

   У входа на террасу истуканами стояли два толстошеих мордоворота в строгих костюмах и чёрных очках. Похожие, как горошины из одного стручка. По низким лбам стекали капли пота.

    – Хочешь персик? – Макс протянул ей мохнатый плод.

   Крис мотнула головой.

    – Зря. – Чёрный впился в пушистый бок белыми зубами. – Сейчас они в самом соку.

    – Как он умрёт? – спросила она, взяв фото в руки. Мужчина на снимке не вызывал у неё никаких эмоций. Ни жалости, ни волнения, ни страха. Это просто работа. Очередная мишень, не более. После первого заказа, помнится, она рыдала всю ночь, а наутро едва не наложила на себя руки. Но это в прошлом. Горских вытравил в ней всё человеческое.

    – Мне всё равно. – Чёрный снова надкусил персик, и по гладковыбритому подбородку потёк жёлтый сок. – Главное, чтобы без особого шума – ты знаешь, я этого не люблю – и в срок.

    – Сколько у меня времени?

    – Месяц, как всегда. – Горских выбросил косточку щелчком. –Справишься?

    – Ты обещал, что дашь мне поговорить с братом, – тихо сказала Крис, опасаясь, что голос выдаст её волнение.

    – Нужна ты ему больно! – хохотнул Макс, вытирая руки о халат. – Он теперь и голоса твоего не вспомнит. Живёт себе в Штатах, не обременённый долгами, баклуши бьёт и просаживает мои деньги, скотина. У него всё отлично, поверь.

    – Ты обещал. – Она сжала кулаки.

    – Сделай дело, и я устрою вам сеанс связи. – Горских схватил её за плечи и поднял рывком. – А пока иди ко мне. Аппетит разыгрался, и персиками такого не утолить.

   Макс грубо поцеловал её, заставляя разомкнуть сжатые губы. Крис подумала, что неплохо бы откусить ему наглый язык.

   Когда мужская ладонь нырнула под блузку и по-хозяйски сжала грудь, Крис попыталась отстраниться.

    – Не здесь… – прошептала она. – Не сейчас.

   А лучше всего – никогда.

    – Именно сейчас и непременно здесь, – ухмыльнулся её мучитель и рванул тонкую ткань. По полу застучали отлетевшие пуговицы. – Или ты стесняешься? Кого? Этих упырей?

   Он кивнул на телохранителей, продолжая грубо тискать её.

    – Это же твои добрые друзья, Крис, и ты близко знакома с каждым. Возможно, даже помнишь вкус их спермы. Так чего стесняться? Или, может быть, ты хочешь, чтобы они присоединились к нам, а? Что скажешь, детка? – Макс задрал ей юбку. – Ну так что? Пускай смотрят, или пусть участвуют?

    – Пусть смотрят, – выцедила Крис, и Макс ловко опрокинул её на стол. Закинул ноги на плечи.

    – Вот видишь? – он направил в неё член и вошёл так резко, что она не сумела сдержать крик. – Ты во всём согласна со мной, моя маленькая грязная шлюшка. А теперь покажи, как тебе хорошо. Я хочу, чтобы тебя слышало всё побережье. Если не справишься, наши хмурые друзья помогут тебе, да ребята?

   От нового толчка Крис выгнулась дугой. Она задела бокал, и красное вино пролилось на белую скатерть. Глухой стон сорвался с губ и улетел прочь вместе с ласковым бризом.

ГЛАВА 3.

Он

    – Как, вы сказали, вас зовут? – женщина сделала приглашающий знак рукой. Она выглядела и вела себя, как настоящая леди. Не молодая, но статная, со спиной такой прямой, хоть линейку прикладывай. Светлые пряди уложены в строгую причёску – волосок к волоску. Деловой костюм сидит, точно влитой. На шее блестит жемчуг…

   В общем, как-то не так представлял себе Серый хозяйку публичного дома. Он кашлянул в кулак и приосанился.

    – Марсаков Сергей Юрьевич. Убойный отдел. Вчера я беседовал с…

    – Милой? – Хозяйка шлюх улыбнулась и грациозно опустилась на белый кожаный диван. – Она мне рассказала. Мила – славная девушка, но она всего лишь администратор. А подобные темы лучше обсуждать с директором, не так ли?

    – Тогда позвольте задать вам несколько вопросов, Тамара Ивановна. Вас ведь так зовут, а вовсе не мадам Эванжелина? – Голос Верочки прозвенел серебряным колокольчиком, и хозяйка «Сладкого вечера» смерила её недобрым взглядом. Холодным и колючим, как репей.

    – Представьте мне вашу очаровательную спутницу, господин Марсаков, – сладко пропела Тамара Ивановна и закинула ногу на ногу. Её лакированные туфли блестели ярче, чем медали на парадном кителе Сергея.

   «Лейтенант Дюймовочка…» – подумал Серый и отчеканил:

    – Вера Павловна Павлова. Младший лейтенант.

    – Вы очень милы и миниатюрны. – Фраза, видимо, задумывалась, как комплимент, однако Серый заметил, что Верочка пошла пятнами от злости. – Какие вопросы вы хотели задать?

   В кабинет вплыла вчерашняя собеседница Серого: администратор Мила – высокая смуглянка с гривой волнистых иссиня-чёрных волос. На подносе она несла крохотные фарфоровые чашечки, источающие крышесносный аромат. Серый взял кофе и сделал глоток. Да… умеют сотрудницы эскорта жить с размахом. Не то что опера… Голодным взглядом он проводил аппетитный округлый зад администраторши и вернулся к беседе. Точнее – к допросу.

    – Когда в последний раз вы видели Марию Лябину?

    – Марусю, – поправила мадам Эванжелина. – В миру все мы звали её Марусей. А правильное имя так и не смогли подобрать. Вот и стала она у нас Тенью.

   Серый кивнул. Проблемы выбора звучного прозвища для дорогой валютной путаны его интересовали мало.

    – Она отправилась к своему клиенту и не вернулась, – сухо промолвила Тамара Ивановна. – Это было в воскресенье. Двенадцатого.

   Сергей отметил, что Верочка, нахмурив пшеничные брови, записывает всё в пузатый блокнот.

    – Как долго Лябина работала у вас? – выпалила лейтенант Дюймовочка, прежде чем Серый успел задать следующий вопрос.

    – Недолго. – Мадам вздохнула. – Около двух месяцев, а жаль.

    – Почему жаль?

    – Маруся была талантливая девочка. С фантазией. Клиенты её любили – она хорошо продавалась.

   Серый дёрнул плечом: от таких сожалений становилось не по себе. Он не считал себя снобом и ко всему относился с пониманием, но… услугами проституток не пользовался ни разу. Даже в Чечне, где от постоянной близости смерти рвало крышу, тестостерон бил в виски молотом, а любовь можно было купить, расплатившись патронами из рожка. Торговля живым товаром претила Сергею во всех проявлениях. Даже под видом элитных эскорт услуг.

   Верочка выяснила про Лябину всё, что вчера не сумел вызнать сам Серый: где жила, с кем общалась, кого оставила в далёких Апатитах... Только о клиентах блистательная мадам Эванжелина говорить отказалась.

    – У нас заведение высшего разряда, – высокомерно изрекла она, гордо вскинув голову. – Мы гарантируем нашим клиентам полную конфиденциальность. Полную, вы понимаете?

   Верочка посмотрела на хозяйку волком, но Сергей перехватил взгляд Дюймовочки.

   «Ничего, – сказал он одними глазами. – Заговорит ещё. Не торопись».

   Генеральская дочка, похоже, всё поняла и едва заметно кивнула ему.

   Умница.

    – Как она выглядела, эта ваша Тень? – спросил Серый. – Можете описать её?

    – Что за глупости? – Тамара Ивановна вскинула брови. – У меня в каталоге есть её фото.

   Она нажала на селектор.

    – Мила, зайди ко мне и прихвати пятый том.

   Уже через семь минут Верочка держала в цепких лапках глянцевый снимок десять на пятнадцать. Держала и вздыхала, словно Ослик Иа, получивший на День рождения лопнувший шарик.

    – Что не так? – Серый опустился на скамейку рядом с Дюймовочкой и закурил. Далеко от «Сладкого вечера» они уходить не стали – расположились в ближайшем дворике. Надо было дождаться Хворова, который в компании с кинологом и поисковым псом Ханом прочёсывал окрестности: заброшенный недострой в паре кварталов отсюда казался идеальным местом для того, чтобы спрятать мёртвую проститутку.

    – Всё, – тяжело вздохнула Верочка. – Всё не так.

   Серый нахмурился.

    – Смотри, Серёжа. – Она протянула ему фото.

   Со снимка смотрела обалденно красивая краля. Впрочем, других мадам Эванжелинав «Сладком вечере» и не держала. У девушки из каталога были блестящие волосы цвета осенней листвы. Густая чёлка падала на изумрудно-зелёные глаза, обрамлённые невероятно длинными ресницами. Полные чувственные губы манили – такие целовать бы и целовать…

   И всё равно ей далеко до Лизы. Очень далеко. Как до неба. И ей, и той грудастой администраторше…

    – Ну? – Усилием воли Серый прогнал из мыслей образ бывшей супруги и принялся рассматривать фото в поисках подвоха, но так и не нашёл. – Баба как баба. Ничего такая. Сочная.

   Верочка нахмурилась и стала похожа на тучку.

    – Ну вы даёте, товарищ капитан! – всплеснула она руками. – Посмотри, Серёжа! Ну посмотри же! На голове – парик, в глазах – линзы! Даже веснушки и те, небось, нарисованные! Да ещё целая тонна косметики. Одни губы чего стоят. Мы по этой фотографии её никогда не опознаем! Никогда!

   Серый скрежетнул зубами, сильно подозревая, что генеральская дочка права на все сто.

***

Она

   Он принёс ей вантуз около полуночи. Вантуз и шоколадку «Алёнка».

    – Прости Кристин, яйца уже закрыты, – вздохнул Сергей и понурил голову. – Завтра тогда, хорошо?

   Кристине хватило одного взгляда, чтобы сообразить – дома сосед ещё толком не был. Видать, только за вантузом и зашёл. А «Алёнку», наверное, купил в круглосуточном ларьке у остановки.

    – С работы? – строго спросила она, разглядывая соседа сквозь линзы очков.

    – С работы.

    – Голодный?

    – Нет, – сухо бросил Серый, чуть замешкался, и поспешно добавил: – Я ел.

   Крис улыбнулась.

    – Не умеете вы врать, Сергей Юрьевич. От слова совсем.

   Сосед понурил широченные плечи. Усталость, похоже, валила его с ног.

    – Отдай мой вантуз и заходи, – скомандовала она и посторонилась. – Разуйся только: я пол помыла.

   Крис не особо любила сплетни, но мельком слышала, что Серый вроде как в разводе. Куда подевалась его супруга она не знала, да и не хотела знать. Она жалела безалаберного молодого мента, как жалеют сердобольные дети бездомных щенят, и по возможности подкармливала. Кристина быстро сообразила, что отношения больно ударили по Сергею: он чурался женского общества так же, как она – мужского. Это их, безусловно, роднило.

    – Тяжёлый день? – Крис поставила перед гостем тарелку. Вчерашний борщ, густой и красный, как знамя октябрьской революции, щедро сдобренный сметаной и чёрным перцем, произвёл на Серого ошеломляющее впечатление: бедолага едва не начал есть без ложки.

    – Угу, – угрюмо буркнул он. –Запара на службе.

   Слушать о чужих проблемах Крис не хотела:у неё самой образовалась запара на службе. Да ещё какая.

    – Чай будешь? – спросила она, заранее зная ответ.

    – Буду!

    – А…

    – Уду! – промычал Серый, проглатывая очередную ложку.

   Кристина хмыкнула и организовала ему пару бутербродов с докторской колбасой.

   «Ты должна научиться заказывать изысканные блюда и отличать тонкие вина от полусладкой столовой бурды», – сказал ей Горских, когда впервые привёл в один из самых дорогих ресторанов города. В тот вечер Макс кормил её омарами и устрицами, поил холодным французским шампанским, а потом жестоко трахал в кабинке мужского туалета. Кристина плакала, а Чёрный наслаждался. Он кончил ей в рот, заставил проглотить сперму и велел сказать, что было очень вкусно…

    – На ночь есть вредно, – заметила она, наливая кипяток в исполинскую чашку. Чашку эту, кстати, Серый подарил ей на Новый год. На пузатом керамическом боку цвета оливок красовалась глазастая сова в полосатом чёрно-красном шарфе и такой же шапочке. Вид у совы был слегка ошалелый.

    – Номано, – отозвался сосед. Каким-то невероятным образом он запихнул в рот два бутерброда сразу.

   Крис пожала плечами, забрала у него тарелку и принялась мыть. Однако что-то мешало сосредоточиться на этом важном деле. Она повела плечом и обернулась. Действительно, Серый смотрел на неё. Пристально так. Внимательно. От взгляда голубых глаз становилось горячо и странно.

   И чего это он уставился?

    – Ты чего уставился? – спросила она в лоб.

    – Да так… – сосед сделал глоток чая. – Мерещится всякое от усталости. Ты…

    – Что?

   Ох, нет!

   Кристина сжала губку для мытья посуды так, что побелели пальцы.

   «Сейчас он попросит остаться, – мелькнула мысль. – Попросит и испортит всё!».

    – Ничего. – С лёгким стуком Серый поставил на стол совиную кружку. – Спасибо тебе, Крис. Я верну тебе яйца. Честно.

   – Не сомневаюсь, – сказала она. – С процентами. А теперь дуй домой. На работу небось к восьми?

    – К семи тридцати, – вздохнул Серый. – Запара у нас.

   Кристина проводила Сергея, закрыла все замки и прислонилась к двери.

   Интересно, знает кто-нибудь на районе об их странной дружбе? Наверное,нет – иначе бы их давно поженили... или прокляли: незамужние и разведённые соседки смотрели на высоченного мускулистого опера голодными глазами, а он шарахался от них, как от чумы. Что там за история вышла у него с женой? Надо будет как-нибудь спросить. А пока…

   Она прошла в комнату, которая считалась спальней и вытащила из-под кровати потрёпанный светло-коричневый чемодан. Из него она извлекла допотопную картонную папку на завязках.

   Дело номер…

   Шесть.

   Это дело станет шестой ступенью на пути к её свободе.

   Помимо папки в чемодане имелись три парика: строгое чёрное каре, озорные рыжие кудряшки и длинные золотистые локоны; увесистый сундучок с косметикой, годовой запас особо прочных презервативов, тёмно-серая парка, чулки и пояс к ним, автозагар, костюм развратной горничной, пушистые наручники, плётка, смазка, бельевая верёвка, посеребрённая фляга, белый шёлковый шарф, десяток резиновых перчаток и множество других полезный вещей. Но самое главное хранилось под фальшивым дном чудо-чемодана. В чёрном бархатистом футляре ждал хозяйку пистолет с глушителем и двумя магазинами про запас. Кроме него Крис располагала парой кинжалов и ножнами, которые ловко крепились к бедру. Клофелин она хранила в отдельном кармане, а яды держала в крошечных пузырьках разного калибра. Всем этим снабдил её Чёрный. Он же пополнял запасы по мере необходимости и предоставлял поддельные документы. Иной раз Крис предавалась опасным мечтам о том, как пустит весь этот арсенал против своего хозяина. Именно этим занималась она сегодня, когда к ней вломился Серый и спугнул.

   Кошкообразные часы пробили час, и Кристина улеглась на постель в обнимку с папкой. Надо как следует изучить мишень, а времени в обрез: месяц – это не так много.

   Итак… Гера Алмазный. Сынок известного на всю округу цыганского барона. Золотой мальчик с платиновой картой, красным лексусом и гипертрофированным ЧСВ. Кристина сморщилась. Интересно, кто не угодил Максу? Сам мальчишка, или всё же его папаша? Впрочем, не её это дело. Её дело – убить. А дальше пусть сами разбираются. Где там тусуется этот баловень судьбы? Она углубилась в картонную папку и нашла пару подходящих снимков. Вот отличный кадр! Цыганёнок в распахнутой гавайке и белых шортах с двумя загорелыми длинноногими блондинками на фоне клуба «Суровый Арбуз». А вот он в самом Арбузе. Полосатый чёрно-зелёный интерьер, разбавленный ярко-красными пятнами ни с чем не перепутаешь. Кристина хорошо помнила это место – ей уже доводилось там кого-то пасти. И не раз. К тому же, местный бармен – молодой горячий кавказец по имени Акиф – числился у Чёрного внештатным осведомителем. Вот и славно. План, который пришёл на ум, оригинальным не назвать, зато сработать он должен на сто процентов. Надо будет только разжиться новым платьем. Таким, чтобы кроме неё Цыганёнок во всём клубе никого не видел.Но это завтра. А теперь – спать. Спать!

ГЛАВА 4.

Он

   Серому приходилось убивать. Там, на войне. Это было трудно. Очень трудно… Однако сейчас он бы с лёгкостью укокошил человека, звонившего в дверь.

    – Иду! – гаркнул он и поковылял в коридор на ходу подтягивая полосатые семейки.

   Кого там принесло чём свет? Какого хрена? Он мог бы ещё целых шесть минут спать!

   На пороге стояла Кристина. Женщина, не способная возбудить похоть даже в зэке, отмотавшем десять лет строгоча. Бесцветные волосы собраны в нелепый пучок посредством зубастой заколки. Вера как-то просветила его, и Серый теперь знал, что такие заколки называются крабами. Мешковатый свитер цвета плесени болтался на Крис, как на огородном пугале. Плотная клетчатая юбка, доходившая соседке до щиколоток, тоже, видимо, была имени Надежды Крупской. Здоровенные очки делали Кристину похожей на черепаху из мультика про Львёнка, который на солнышке лежал. В общем, если и была у Сергея утренняя эрекция, то сразу пропала. Ужас. И как ему могло прийти в голову, что она похожа на исчезнувшую без следа красоткуЛябину? Просто вчера он слишком устал. Вымотался. Вот и примерещилось.

    – Добрутр… – попытался он выговорить, но буквы прилипли к зубам, словно ириска.

   – Не утруждай себя, – сказала соседка и протянула пакет. – Держи. Мне пора бежать.

    – Этчо?

    – Яйца, соль и растительное масло.– Уголок её губ чуть заметно дрогнул, но до улыбки дело так и не дошло. Голос звучал хрипло и устало. – У тебя же запара, забыл? Хоть утром нормально поешь.

   Серый просиял. Не будь Крис такой страхолюдиной, он бы её расцеловал.

    – Спасибо. Я всё…

    – Вернёшь, я знаю. – В серых глазах соседки промелькнула непонятная тоска. Чего это она? Неужели из-за яиц?

    – Крис ты это… – Он почесал затылок. – Ты…

    – В порядке всё, расслабься. – Выглядела Крис, как стопроцентная клуша, но говорила и рассуждала, как вполне себе нормальный человек. – Просто тоже запара.

    – Запара в библиотеке?

    – Да… – Соседка закусила губу и опустила глаза. – Книги вовремя не сдают. Приходится наказывать. Ну… увидимся.

   И, прежде чем Сергей успел что-то сказать, Кристина сбежала вниз по ступеням.

   День выдался ещё муторнее предыдущего. Маруся Лябина оказалась женщиной-загадкой. Хозяйка квартиры, которую она снимала с подругой, ни разу не видела апатитку в лицо. Сама подруга – тоже сотрудница «Сладкого вечера» – не могла внятно описать внешность товарки. Мадам Эванжелина ибн Тамара Ивановна продолжала упираться насчёт клиентов, а Хан не нашёл никаких следов на заброшенном недострое. Верочка отправилась в Медицинский, чтобы разузнать о Лябиной хоть что-то, однако на кафедре, да и в общеуниверситетской базе студентку с такими данными обнаружить не удалось.

   «Нет, не права мадам Эванжелина. Тень для Лябиной – самое что ни на есть подходящее имя», – думал Сергей, выкуривая очередную сигарету. Он был близок к тому, чтобы рвануть в Апатиты. Остановил его Дыбенко, получивший серьёзную взбучку от генерала Павлова.

    – Ты сам-то что думаешь, верзила контуженный? – поинтересовался майор с присущей только ему солдафонской нежностью.

   Серый опустился на присутственный стул и уронил голову на руки. Озвучивать свою гениальную идею было рискованно, но другого пути он не видел.

    – Нету никакой Лябиной, – заявил он. – Нет и не было никогда. Она родилась исключительно для того, чтобы убрать Борова, а после его смерти ушла в небытие.

    – Разумно. – Дыбенко потёр подбородок и выдал: – Я сам связался с Апатитами. Вчера.

   Сергей вскинул голову и уставился на шефа.

    – О, как встрепенулся! – хохотнул майор. – А с этого, между прочим, надо было начать. Просто вы – дегенераты. Ты – контуженный, Вера – сопля зелёная, попавшая к нам по большому блату, а Хворов… Хворов вообще вне конкуренции. Если его будут убивать, он это проспит. В общем,команда «Ух» – работаем до двух. Из вас всех в адеквате только Хан, но он не умеет говорить. Согласен?

    – Согласен, товарищ майор. Мы – дегенераты. Законченные.

    – Вот это правильно. – Старший откинулся на спинку любимого кресла. – Мария Ивановна Лябина, двадцати двух лет от роду, последний раз покидала родные Апатитыполтора года назад – ездила отдыхать в Адлер с подругой.Как раз тогда онаи посеяла паспорт, о чём немедля заявила куда следует. Документ, разумеется, был восстановлен, но…

    – Кто-то присвоил её личность, чтобы устроить Тень к мадам Эванжелине без проблем и подозрений, – догадался Сергей.

    – Именно. – Пётр Петрович подался вперёд. – И наша задача выяснить, кто. Это наша баба, Серёжа, печенью чую. Та самая баба с яйцами, которая водит нас за нос последние полгода, к гадалке не ходи.

    – Не буду.

   Дыбенко покачал головой и налил себе воды из графина.

    – Хочешь большую звезду на погон? – спросил он.

    – Хочу, – честно ответил Серый.

    – Тогда слушай. – Старший сделал глоток и поставил стакан. – Кто-то там, наверху, всерьёз хочет раздавить этого сукина сына – Горских. Заказал Борова Чёрный, это сто процентов. А вот кто исполнил… Нам надо взять киллера и заставить говорить, понятно? Тогда и получим мы свои звёзды…

   «Тогда и получим мы свои звёзды…» – слова Старшего не шли из головы до самого позднего вечера. Даже сейчас, когда Сергей отправился вынести мусор, они звучали в ушах назойливым эхом. С Кристиной он разминулся у самых бочков – при посторонних они никогда не разговаривали, ограничиваясь учтивыми кивками.

    – До чего странная! – Шепнула тучная соседка с пятого этажа, провожая Кристину взглядом.

    – Клуша клушей, – отозвалась молодая мама из первого подъезда. – И как можно так жить? Она что, слепая? Или у неё зеркала дома нет?

    – Мозгов у неё нет! – хохотнула задорная и грубоватая, похожая на парня разведёнка. Она снимала квартиру в пятиэтажке напротив. – Ни разу её с мужиком не видела.Ни разу! Готова спорить, эта кляча до сих пор девица. Не иначе как принца ждёт. На коне.

    – Поглядела бы я, что выйдет, если с неё эти дурацкие очки снять, одеть по-человечески и как следует причесать, – деловито заметила соседка с пятого, глядя Кристине вслед.

   «Я бы тоже поглядел», – подумал Серёга, кивнул сплетницам, которые поздоровались с ним дружным хором, и отправился домой. Ему ещё предстояло купить треклятые яйца…

***

Она

    – Красное сидело лучше, – Макс подлил себе шампанского и сделал знак девушке-консультанту. Несчастная тут же побежала за отвергнутым минуту назад платьем.

    – Но золотое так выгодно подчёркивает грудь… – начала было хозяйка бутика, однако тут же осеклась: только безумец рискнёт перечить Чёрному.

    – Мужчинам нравится красный. – Горских опрокинул в себя фужер, и Крис поняла, что её мучитель основательно под коксом. – Это цвет крови. Цвет битвы. Эй, Крис! Тебе нравится красный?

   Кристина не ответила. Чёрный не разрешал заходить в примерочную, и приходилось переодеваться при всех.

   Вот ведь мерзость.

    – Нам ещё нужны цацки, – заявил он. – У вас есть цацки? Достаточно ли хороши ваши цацки для моей крали?

    – Мы подберём все необходимые аксессуары. – Хозяйка бутика вымученно улыбнулась. Уголок её рта едва заметно подрагивал.

   Горских встал с обитого плюшем дивана и приблизился к перепуганной женщине. Взял в ладони бледное лицо.

   – Кристина – моя жемчужина, – сказал он. – И я ей очень дорожу. Очень. Вы понимаете меня?

   Хозяйка бутика затравленно кивнула.

    – Я хочу, чтобы моя жемчужина сияла, – продолжил Макс. – Чтобы у любого, кто взглянет на неё, тут же вставал. Да так, что хоть масло взбивай, ясно? Займитесь ей. И, если результат меня не устроит, я сверну вашу тонкую шейку. Вот так.

   Он щёлкнул пальцами, и женщина посерела. Все знали, как быстро Горских переходит от слов к делу.

   К вечеру Крис была полностью укомплектована. Алое платье без бретелей облегало фигуру, словно вторая кожа. В ушах блестели тяжёлые рубиновые серьги. Парику она предпочла высокую причёску, но надела любимые зелёные линзы. Туфли на каблуках сделали её на десять сантиметров выше. Несколько капель масляных восточных духов удачно завершили образ.

    – То, что надо! – заявил Чёрный, увидев её, и владелица бутика облегчённо выдохнула. – Ты прямо как крольчиха Джессика из того фильма. Сиськи так и манят.

   Он притянул её к себе и впился в губы жадным поцелуем.

    – Все вон, – глухо прохрипел он, и девочки-консультанты во главе со своей нарядной начальницей покинули торговый зал.

   Кристинанервно сглотнула, силясь унять дрожь. Она-то надеялась, что Горских сегодня её не захочет: ночью постель Чёрного согревали две знойные красотки. Наивные маленькие дурочки, охочие до лёгких денег и дорогих подарков. Он трахал их до самого утра, но, похоже, до конца им удовлетворить богатого красавца так и не удалось. Макс свою истинную натуру не всем показывал. Он ловко умел притвориться галантным, романтичным, пылким. Крутил романы, ходил на свидания, дарил букеты из сотен роз… Однако некоторые аспекты его интимныхпристрастийоставались тайной за семью печатями:дочкам богатых папаш совсем необязательно знать, что самый желанный холостяк города – настоящий садист. Макс любил унижать. Любил и умел.

    – Сними трусики, – приказал он.

   Кристина подчинилась.

   Макс сделал знак рукой, и она протянула ему кружевные стринги цвета молодого вина.

   Горских ткнулся в них своим идеальным греческим носом.

    – Чудесный аромат, – выдохнул он. – Иди ко мне.

   Кристина приблизилась. Ноги еле гнулись. Убежать… как же она хотела убежать! Но разве можно убежать от Чёрного Макса? Нет. И об этом знали все. Абсолютно все, кто хоть раз с ним сталкивался. Поговаривали, что Горских сумел отыскать одного из своих должников в Австралии. На другом конце Земли. Отыскать и наказать. По слухам, Чёрный сохранил несчастному жизнь… правда отрезал руки по локоть, кастрировал и вырвал язык…

   Рука Макса скользнула под подол платья, и спустя миг Крис почувствовала его палец в себе.

    – Суха-ая… – разочарованно протянул Горских. – Сухая, как трухлявое бревно! И как ты собираешься соблазнить мальчишку Алмазного с такой сухой дыркой?

   Он принялся двигать пальцем, и Крис непроизвольно сморщилась.

    – Что такое? – ухмыльнулся её мучитель. – Тебе не нравится? Ты плохая актриса, Крис. Мужчины всегда чувствуют, когда женщина их хочет. А ты совсем не умеешь притворяться, да?

   Он вытащил палец, понюхал, поднёс к её губам и впихнул в рот.

    – Соси.

   Пришлось подчиниться, однако особого энтузиазма в её действиях Горских, видимо, не разглядел.

    – Соси так, чтобы у меня встал. – Вторая рука легла ей на грудь. – Работай, сучка.

   Глаза жгло от слёз. Рыдания подступали к горлу. Но… плакать нельзя. Нельзя ни в коем случае, иначе никакая сила не остановит Чёрного от рукоприкладства. А бьёт он сильно.

    – Хватит. – Макс убрал руку и отстранился. – Задери подол так, чтобы я видел твою сладкую киску.

   «Я делаю это, чтобы Стас жил», – сказала себе Кристина. Дорогая ткань скользнула по коже, и Крис показала Чёрному то, что он жаждал видеть.

    – Чудесно, – сказал Горских и улыбнулся, как объевшийся сметаны котяра. – А теперь приласкай себя.

    – Ч-что? – вопрос сорвался с губ прежде, чем Крис успела себя остановить: разговаривать можно, только если Макс прикажет.

    – Ты меня слышала. – Он встал и подлил себе шампанского. – Мастурбируй, а я погляжу.

   Крис потупилась, чувствуя, как жар приливает к щекам.

    – Действуй! – Горских уселся в кожаное кресло: в таких обычно состоятельные мужья ждали, пока их жёнушки вдоволь нашопятся. – У тебя получится.

   Руки непроизвольно сжались в кулаки. Крис закусила губу.

    – Что не так? Не по нраву моя затея? В тот раз на террасе ты не кончила, – строго сказал он, и сталь в его голосе резанула больнее ножа. – Так что кончи здесь и сейчас. И не пытайся обмануть меня охами, как тогда. Я уже сказал – херовая из тебя актриса.

   Макс уселся, широко расставив ноги, и расстегнул ширинку на белых брюках.

    – Порадуй меня, Крис. Не упрямься. Ну же!

   Чувствуя, как слезы катятся по щекам, Кристина опустила ладонь вниз. Дрожащими пальцами коснулась собственной плоти.

    – Давай-давай, не филонь, – хмыкнул Горских и принялся нетороплив подрачивать. – Если я тебя не радую, так уж и быть, представь мужика, которому дала бы во все дыры. И не забывай, что тебя ждёт, если не справишься.

   Ненавижу тебя! – хотела крикнуть Кристина. – Ненавижу! Ненавижу!!!

   Однако советом пришлось воспользоваться. Странно, но первая эротическая фантазия, которая пришла на ум – это Серый, уплетающий борщ у неё на кухне…

   Через полтора часа Кристина, пошатываясь, выползла из бутика. Она уселась в чёрный гелендваген, который Макс за ней вызвал. Водитель Антоша – сорокапятилетний громила со шрамом через всю рожу – посмотрел на неё с жалостью, но ничего не сказал.

   К чему слова, когда всё ясно и без них?

   – В Арбуз, – тихо сказала она, и Антоша рванул с места.

   Кристина равнодушно смотрела в тонированное окно. Она ехала работать. Её ждала шестая мишень…

ГЛАВА 5.

Он

   Верочка краснела и теребила в пальчиках белый платочек. Форма причудливо сочеталась с её полудетской внешностью.

    – Откуда такая информация? – Дыбенко сверлил лейтенанта Дюймовочкухмурым взглядом.

   Девушка тяжело вздохнула и уставилась в пол.

    – От папы.

   Хворов, дрыхший мордой в стол, приоткрыл один глаз, а Серый с трудом подавил смешок. Старший посмотрел на них так, словно хотел испепелить, и подколы остались невысказанными.

    – Что за… – Дыбенко удержал при себе ядрёное словцо. – Почему не прямой приказ, а вот так вот… через тебя?

    – Ну… я… – замялась Верочка и стала совсем пунцовой.

    – Хватит мямлить! – рыкнул Старший и вдарил ладонью по столу. Да так, что бумаги разлетелись. – Соберись и отвечай, как полагается. Откуда информация, что у Горских тёрки с Алмазным бароном?

    – Подслушала я, как папа по телефону разговаривал! – выпалила несчастная Дюймовочка. – Он вообще сказал, что это всё… вёслами по воде.

    – Вилами, – поправил Хворов, не поднимая головы.

   Вот ведь собака сонная – всё слышит!

    – Утка? – строго спросил майор. Серый понял, что слова Верочки его-таки зацепили.

    – Не думаю, – генеральская дочка мотнула хорошенькой головкой и шмыгнула носиком. – Может утечка?

    – В стане Чёрного кто-то распустил язык? – задумчиво протянул Пётр Петрович и почесал квадратный подбородок. – Сомнительно. Максим Игоревич болтунов не держит.

    – И тем не менее глупо пренебрегать такой…

    – Молчи уже! – одернул Верочку майор. – Папенькина дочка.

   Дюймовочка закусила пухлую губу и понурила голову. Серёге стало жаль девушку.

    – Зачем так, шеф? – сказал он и встал, нависая над Старшим. – Она же старается как лучше.

    – Ты меня ростом решил напугать, верзила контуженный? – майор смотрел на Серого снизу-вверх, и взгляд этот не сулил ничего хорошего. –Думаешь, майор Дыбенко станет принимать генеральские подачки?

    – Это лучше, чем ничего, – не отступал Сергей. Он подошёл к Верочке и положил ладонь на хрупкое плечико.

    – Измором берёте, нелюди? – нахмурился Пётр Петрович. – Чёрт с вами. Будите Хворова. Отработаем генеральскую версию. Операция будет называться «Табор уходит в небо». Художественным руководителем безобразия назначаю Серого, как ветерана локальных войн.

   Дюймовочка просияла и даже подпрыгнула.

   Вот ведь радость.

   «Маленькая сорока, – подумал Сергей и улыбнулся. – Принесла на хвосте весть и всех взбаламутила».

   Благодаря ушкам на светловолосой макушке, Верочка узнала, что Горских что-то серьёзно не поделил с Баро Алмазным, цыганским бароном, который хозяйничал в южном районе. Похоже, генерал Павлов всерьёз подозревал, что Чёрный непременно нанесёт удар по цыганам. Только когда, где и как, оставалось загадкой.

   Вёслами по воде, ага…

    – Предлагаю ловить на живца, – заявил Серый через два с половиной часа детального анализа ситуации ивернул Верочке толстую стопку цыганских материалов. – Развернуться есть где.

    – Даже слишком, – буркнул Костя Хворов, громко и заразительно зевая. – Многовато живцов-то.

    – Многовато, – угрюмо согласился Сергей.

   У Алмазного имелась молодая жена на сносях, старуха-мать, слывшая ведьмой, двое братьев, три сестры и… девять детей. Девять, сука, официальных детей! Да и десятый уже на подходе.

   Юбилейный…

    – И как их всех караулить? – Верочка уставилась на Серого васильковыми глазами.

   – Всех Чёрный убивать не станет, – сказал Сергей и почесал в затылке. Ему почему-то вспомнилась Чечня. Имелся у горцев один любопытный обычай. Кровная месть… – По крайней мере, не сразу. Но начнёт с главного.

    – С главного? – генеральская дочка нахмурила пшеничные бровки.

    – Да, – кивнул Серый. – С самых любимых.

    – Родители всех детей любят одинаково, – Дюймовочка изрекла это с такой уверенностью, что даже Хворов проснулся.

    – Ты у бати одна? – спросил Константин, выпучив сонные зенки.

    – Одна, – буркнула Верочка и насупилась.

    – Вот и помалкивай. – Хворов снова улёгся на сложенные руки и пробурчал куда-то в собственный рукав: – А Серёга дело говорит. Горских закажет либо того, кто сидит в пузе его шестнадцатилетней жёнушки, либо саму жёнушку, либо…

    – Первенца, – закончил за него Серый.

***

Она

   Басы били по ушам. Разгорячённые алкоголем и наркотой тела извивались. Неоновые вспышки слепили, взрываясь в такт с музыкой. Сизый дым, пронзённый разноцветными стрелами лазеров, поднимался к потолку, где в клетках задавали жару гибкие полуобнажённые мулатки. Подразумевалось, что они танцуют Go-Go, но исполняли красотки самый настоящий стриптиз. В каждой клетке помещалось сразу две темнокожих пантеры и периодически, под одобрительные возгласы клабберов, девушки начинали откровенно ласкать друг друга и демонстрировать глубокие французские поцелуи.

   Крис засекла мишень давно, около полуночи. Гера славно проводил время в тёплой дружеской компании таких же, как он сам, развесёлых мажориков. Никого особо не стесняясь, цыганёнок разделял кокаиновые дорожки платиновой картой и вмазывался через свёрнутую трубочкой стодолларовую купюру. Кокос он запивал шампанским прямо из бутылки. Какой, однако, очаровательный молодой человек. Не иначе как гордость родителей.

   Кристина вдруг вспомнила Стасика. Брат тоже считался гордостью их семьи. Мать и отец любили его так сильно, как только были способны: ведь они так хотели сына! А Стас их радовал – хорошо учился, всерьёз увлекался шахматами, ходил в походы, на гитаре играл... Сокровище, а не ребёнок…И только потом, после того как отец и мать погибли – допотопную родительскую ласточку вьюжной ночью вынесло под колёса многотонной фуры – выяснилось, что всё обман. Всё рухнуло, как карточный домик: успехи Стаса оказались иллюзией. Реальными были лишь его долги…

   Однако Стас – её младший братик. Единственная семья, которая у неё осталась. Родная кровь. Больше никого нет. Кристина любила его – бестолкового, азартного, непутёвого – и понимала, кроме неё Стасику помочь некому. Совсем.

   Мы одни друг у друга на всём белом свете…

   Акифисправно снабжал её нарядными безалкогольными коктейлями и водой в высоких, полных колотого льда, стаканах – Кристина никогда не пила спиртного на работе. А Гера Алмазный – её работа.

   Ещё одна ступень к свободе…

   Она села у стойки так, чтобы попадать в поле зрения наследника цыганского барона. Закинула ногу на ногу, томно закурила и уже собралась гипнотизировать Геру зазывными взглядами, как вдруг…

    – А пиво у вас есть? – Гаркнули над самым ухом. Слова были обращены к Акифу, но Кристина моментально узнала голос. – Сколько стоит? Сколько-сколько?!

   Серёга?

   Кристина чуть не свалилась с высоченного барного стула.

   Откуда он здесь взялся? Что ему нужно?

   Вот чёрт! Она скрипнула зубами и повернулась затылком к осветительным приборам.Теперь при малейшей попытке взглянуть на неё сосед ослепнет от неоновых вспышек.

   Зараза!

   «Надо сворачиваться, слишком опасно», – подумала Крис, но тут же одёрнула себя. Что она скажет Максу? Как объяснит? Если вскроется, что в одном подъезде с ней живёт мент – всё! Прости-прощай уютная квартирка в тихом районе с бабками на лавках! Чего доброго, Горских опять заставит её жить с ним в особняке. В прошлый раз это кончилось плохо. Чёрный сжег её одежду и вынудил ходить голой. Нацепил собачий ошейник с серебристой буквой «К» и еженощно «учил» как надо доставлять удовольствие мужчине. Если что-то не нравилось – наказывал. Однажды на целый день оставил связанной с кляпом во рту и здоровущим фаллоимитатором в…

   Работай, сучка!

   «Ну уж нет, – решила она, передёрнувшись от мерзких воспоминаний. – Провала я не допущу. Не теперь.».

   Серёга продолжал громогласно выяснять стоимость пива. Его попытки перекричать музыку всякий раз заканчивались катастрофой. Вид у соседа был совершенно потерянный. Интересно, он один здесь, или с друзьями-коллегами? А может, с возлюбленной? Эту мысль Крис решительно отвергла. Не такой Серёга человек, нет. Возлюбленную бы он повёл на набережную: гулять под Луной и считать звёзды, но никак не в Суровый Арбуз. По крайней мере, именно так Кристине хотелось думать. И всё же… Что ему тут понадобилось?

   Любопытно…

   Когда Серый получил наконец своё пиво и отлип от бара, Крис знаком подозвала Акифа.

    – Видишь того лба двухметрового? –она указала на соседа, который жался к стене, вцепившись в запотевшую кружку, и ошалело озирался по сторонам.

   Ох, не твоё это место, Серёжа, не твоё…

   Акиф кивнул, и Крис протянула бармену пару серьёзных банкнот.

    – Через пару часов он должен быть в стельку, ясно?

   Осведомитель ухмыльнулся и снова кивнул.

    – Смогёшь? – сурово вопросила Крис.

    – Канешн, – молодой кавказец расплылся в улыбке и ловко крутанул квадратную тёмную бутыль. – Для друзэйМаксымаИгорчаусё смогу!

    – Вот и славно, – пробормотала Кристина, поправила лиф и грациозно спустилась со стула. Пришло время брать цыганёнка штурмом.За то, что Серый её засечёт, теперь можно не волноваться…

***

Он

   День выдался славный, а вечер – так вообще огонь! Целые сутки нереального везения!

   Дыбенко с самого утра ушёл на совещание и так и не вернулся. Лейтенант Дюймовочка и вечно сонный Хворов отправились в Калиничи – самое крупное цыганское поселение области – именно там находилась главная резиденция Боры Алмазного, а сам Серый сел на хвост заветного первенца – Геры. Молодой цыган жил сладкой жизнью: с утра он посетил тренажёрный зал, потом – солярий (совершенно непонятно зачем ему это понадобилось), массажный салон, побывал в бане, поплавал в бассейне, пообедал в дорогущем ресторане, встретился с блондинкой, погулял с брюнеткой, сводил в кино рыжую, нагрянул с друзьями в кальянную… а потом, ближе к полуночи, слежка привела Серого в самый мажорский клуб из всех возможных – Суровый Арбуз. Сергей многое слышал об этом одиозном заведении, но посещать подобные места ему не доводилось. Знамо дело! Тут одно пиво стόит, как пол его зарплаты. Громкая музыка мгновенно сделала его глухим, а лучи прожекторов – слепым. Но это такая мелочь! Сущая ерунда. Ночь постепенно налаживалась. Во-первых, он не терял Геру Алмазного из виду. Во-вторых, ему довелось понаблюдать, как в клетке под самым потолком целуются две полуобнажённые негритянки – где ещё он такое увидит? В-третьих, бородатый бармен – явно выходец с Кавказа – сообщил, что он, Серый, миллионный посетитель бара и до утра пьёт за счёт заведения.

   Фантастическое везение! А говорят ещё, что в мажорских клубах работают махровые снобы, которым развести на бабло честного трудового человека, как два пальца об асфальт. Бессовестно врут: никаких денег улыбчивый кавказец с него не требовал. Коктейли предлагал разные замороченные. Однако Серёга выбрал пиво – ничего другого он тут не знал, и дал себе слово не злоупотреблять гостеприимством Арбуза, однако за третьей кружкой тут же последовала четвёртая – больно пить хотелось, потом – пятая, и ночь становилась всё веселее и ярче.

   Да и что ему будет, с пива-то? Поссать сходит – и вся недолга.

   Около трёх утра Серый обнаружил себя на танцполе. С криком «за ВДВ!» он стянул с себя футболку и принялся отплясывать так, что артисты кордебалета позавидовали бы.

   Ай да пиво! Ай да Арбуз!

   Вокруг были женщины. Много красивых женщин. Молоденьких. Пьяненьких. В юбочках коротеньких… У Серого давно никого не случалось и сейчас он чувствовал себя, как ребёнок в магазине игрушек. Эх! Притянуть бы к себе ближайшую красотку, потискать да поцеловать крепко, прямо чтоб взасос…

   Сказано-сделано. Нет, ну а что? Один раз живём.

    – Руки убрал! – Его бесцеремонно оттолкнули.

   «Тысяча извинений, милая барышня! Простите мой порыв – такого больше не повторится», – хотел сказать Серый, но вместо этого почему-то выплюнул:

    – Пшла на х#@$,шалава!

   Шарахнувшись в сторону, Серёга неожиданно вспомнил смысл своего пребывания в Арбузе и принялся искать глазами заветного первенца. Нашёл. Не сразу, попытки с десятой, но всё-таки нашёл: Гера Алмазный вовсю сосался с грудастой кошечкой в красном.

    – Ы! – сказал Серый и двинулся к ним. Зачем, он не знал, но чётко понимал – так надо. Телохранители цыганского первенца выросли перед ним, как двое из ларца, но Серому показалось, что их четверо. Поэтому с разборками он затягивать не стал – ударил первым. Железный кулак тут же прилетел в ответ. Цыганский первенец вскочил. Кошечка в красном заверещала. Её красивое личико показалось Сергею смутно знакомым. Он шагнул к ней, норовя ухватить за локоть, но ему врезали в живот. Он задохнулся, скрючился, но практически сразу ответил на обиду апперкотом. Опрокинул стол. Опрокинул цыганского телохранителя. Опрокинул Арбузного охранника. Увернулся от удара. Поднырнул под летящий кулак, врезал кому-то по печени. Получил по печени сам. Дал с ноги по чьей-то сытой морде и завертелось…

   На улицу его вытаскивали четверо. Сергей сопротивлялся и пытался доказать всему миру свою правоту. Только вот, в чём именно она заключалась, представлял весьма смутно.

    – Ы-ы-ы! – орал он и дёргался. – С-суки-и-и!

   Его мутило. В ушах звенело. Асфальт поднялся и ударил по лицу. Больно так ударил, и ведь сдачи не дашь. Противный подлый асфальт! Однако спустя короткий миг этот самый асфальт показался невероятно удобным, прямо как перина, и Серый свернулся калачиком, подложив под голову руку. Идеально. Если бы ещё улица перестала кружиться – вообще бы сталозашибись. Но проклятущая улица кружилась всё быстрее, быстрее и быстрее, точно центрифуга, и Серёга не выдержал: выблевал всё, что выпил в гостеприимном клубе и съел накануне…

ГЛАВА 6.

Она

   Добросовестный Акиф изо всех сил старался угодить подруге Чёрного ищедро добавлял Серёге в пиво «волшебный порошок».

   В каждую кружку.

   Не удивительно, что у молодого мента напрочь сорвало крышу. Странно только, что он раньше не вырубился. Крепкий всё-таки парень. Пол Арбуза разнёс, прежде чем его скрутили. Повезло ещё, что сюда милицию не вызывают, а то встрял бы по полной, бедолага.

   Крис не поехала с Герой. Так даже лучше – своим отказом она распалила Цыганёнка больше, чем страстными ласками. С мишенью всё прошло гладко и без особых проблем: девушки, составлявшие привычное окружение Геры – красивые, глаз не отвести, но пустые, точно погремушки – мальчишке порядком приелись, а невесты, которых подбирал ему Алмазный-старший – длинные юбки, глазки в пол и бездумная покорность – нагоняли смертную скуку. Крис предположила, что перед роковой женщиной Алмазный-младший не устоит. И не ошиблась в ожиданиях.

   Она так и не подошла к нему, просто встала чуть ближе и, приняв у Акифа длинноногий стакан с лимонадом «Буратино», так здорово похожим на шампанское, начала плавно двигаться в такт музыке, делая глоток за глотком.

   Ловись-ловись, рыбка…

   Гера заприметил её, и Крис ответила томным взглядом. Облизнула губы и улыбнулась краешком губ. А потом развернулась и пошла прочь, соблазнительно качая бёдрами. Искусственный туман, пронзённый разноцветными лазерами, пульсировал вместе с бешеным ритмом, и Кристина плыла сквозь эту дымку, пока Гера её не настиг. А когда догнал и уложил на талию тёплую ладонь, нагнулась к самому уху и задала весьма важный вопрос:

    – Как думаешь, на мне есть трусики?

   Ну а дальше по накатанной. Пара фраз, чувственный танец, недвусмысленные прикосновения… и вот она уже сидит на обтянутых брендовыми джинсами коленях и уступает напору молодого горячего цыгана. Его язык у неё во рту выделывал немыслимые выкрутасы – целоваться Гера Алмазный не умел. Однако ухитрился впихнуть своим длинным языком ей в рот таблетку.

    – Проглотила? – поинтересовался он, запуская руку ей под платье. Трусиков на Крис действительно не было: Макс изорвал стринги в клочья.

   Работай, сучка…

    – Я всегда глотаю, – шепнула Кристина, прикусывая Алмазному мочку, пока он сжимал пальцами её сосок и тёрся твердокаменным членом о бедро. Таблетку она благополучно загнала за щёку, а потом незаметно выплюнула в стакан с недопитым лимонадом.

   В общем, Гера – порядком обдолбанный и чрезвычайно возбуждённый – уже плотно сидел на крючке, когда на них обрушился пьяный вдрызг Серёга, и Крис срочно пришлось ретироваться.

   «Эх, всё ж таки все мужики одинаковы», – грустно покачала головой Кристина, наблюдая из-за угла, как телохранители грузят Цыганёнка в красный лексус.

   Все… за исключением Максима Игоревича Горских…

   Но что делать с Серёгой? Бросить его на мостовой, полуголого, облёванного и пьяного в дребезги, она не могла. Ну никак не могла.

   «Да уж… Постарался Акиф на славу», – подумала Крис, однако тут же одёрнула себя: в том, что Серый валяется на тротуаре в полной отключке, виновата она. И никто, кроме неё.

   Кристина вздохнула, сняла туфли, подошла к соседу и опустилась на корточки. Узнает он её, или нет – плевать. Теперь она сможет списать любое подозрение на пьяный бред: всем известно, что под градусом любая замарашка кажется Анжелиной Джоли.

    – Серый… – Она коснулась его плеча. – Ты живой?

    – Ы… Э-э-э… Лёха… Лёха? Ы-ы-ы…Держись, Лёха! – Сосед ухватил её за щиколотку.

    – Понятно. – Крис отдёрнула ногу и вышла на дорогу. – Такси!

   Первая машина ловко затормозила аккурат у бездыханного Серёгиного тела.

    – Вах, какой красывый дэвушка! – златозубый водитель чмокнул воздух. – Пэрсик!

   Кристина наклонилась, демонстрируя горцу декольте. Этот вид гипноза всегда удавался ей на славу.

    – У красивой девушки муж лыка не вяжет, – надула она губки. – Помоги, милый. Деньгами не обижу.

   Водитель посмотрел на Серёгу. Потом на её сиськи. Потом снова на Серёгу… И опять на сиськи.

    – А-эх! Молодёжь! – сказал он и вышел из машины, громко хлопнув дверцей. – Пить не умеешь, зачем пьёшь, а? Скажи ему, да!

   Грузин ловко подхватил Серого подмышки и поволок к своей серебристой десятке.

    – Скажи – мужчина всегда должен мужчина быть. Открой, да.

   Кристина помогла погрузить соседа в машину, а сама села впереди, но очень скоро пожалела об этом: всю дорогу злотозубый любитель персиков ныл по поводу тяжёлой жизни бомбил, цен на бензин, вороватых депутатов, неблагодарных детей и глупых баб. Крис терпела – без ворчливого горца она ни за что не смогла бы дотащить тяжеленного Сергея до квартиры. А парню становилось хуже. Он всё громче звал какого-то Лёху, а когда открывал глаза, взгляд его становился совершенно безумным. Страшным.

    – Совсем плохой, – ворчал водитель, волоча Серёгу по ступеням, а Крис всерьёз жалела, что живёт не на первом этаже. – Завтра больной будет, да.

   Серый вдруг начал вырываться.

    – Лё-ё-ёха-а! – заорал на весь подъезд, кинулся к перилам, а потом согнулся: его снова вырвало.

    – Слюшай, дэвушка, я на такое не подписывался! – водитель шарахнулся от Сергея, словно тот покрылся чумными бубнами. Однако, когда Кристина протянула ему три купюры, просиял. – Вах!

    – Я же сказала – не обижу, – улыбнулась Крис. – Спасибо вам.

   Златозубый отсалютовал.

    – У такой хороший девушка и такой плохой муж! – сказал он. – Нэправильно! Скажи, чтоб не пил. Скажи – Ашот велел, вах!

    – Скажу, – пообещала Кристина и вставила ключ в замочную скважину.

***

Он

   Тра-та-та-та-та, – автоматная очередь разорвала тишину. Растаяла в тумане и повторилась снова: – Трра-та-та-та-та…

   Серёга не знал, куда идти: седая пелена сползла с гор, и долина утонула в сизой дымке.Хотелось пить, и в горле мучительно першило. Высоко-высоко в небе, широко раскинув крылья, парил орёл. Хорошо ему – для него нет никакой войны…

   Тра-та-та-та-та…

   Они шли уже много дней. Столько дней, что Серый сбился со счёта. Патроны давно кончились, а вместе с ними иссякла надежда.

   Лёха застонал. Бедняга таял на глазах: лицо посерело, черты заострились, а на губах запеклась кровь. Идти он не мог – ему раздробили колени.

    – Держись, Лёха, – прошептал Серый, взваливая израненного товарища на плечо. – Ты только держись, ладно? Нам до своих – рукой подать. Гляди, за той грядой дорога. Сукой буду – там она, родимая. Лёх?Лёха?

    – Брось меня, Серый… – Хриплый голос звучал еле слышно. – Отвоевался я…

   Друг зашёлся нехорошим кашлем, а потом ухватил Сергеяослабевшей рукой, понуждая нагнуться к запёкшимся губам.

    – Ты дойди до наших, Серый... Предупреди… Расскажи про эшелон… Это приказ. Выполняй, Серёга…

   Очередь прошлась по кромке холма, и Сергей закрыл друга собственным телом. Свинец больно царапнул предплечье и щёку. Но это – ерунда. Главное, чтобы Лёха жил.Без Лёхи ему никак. Но другсовсем посерел. И глаза его остекленело уставились в хмурое небо, где пронзительно кричал орёл. И смерть замерла во взгляде…

    – Нет, Лёха! – завопил Серый и принялся трясти товарища. – Нет! Нет! Не умирай!Лёха! Нет!

   Взрыв громыхнул над самым ухом, посыпались камни, земля набилась в рот… и Серый проснулся. Резко сел на постели.

    – Тише, тише…

   Знакомый голос, но слишком темно, чтобы рассмотреть лицо.

    – Всё хорошо. Всё позади. Ты в безопасности… – Щеки коснулись холодные пальцы.

    – Лёха? – спросонья он назвал не то имя.

    – Нет. – Что-то щёлкнуло, и мягкий свет настольной лампы выхватил из темноты знакомые черты. – Это я. Кристина.

   Не слишком соображая, что делает, Серый подался вперёд, и она обняла его. Крепко и ласково. А он уткнулся носом ей в плечо и усилием воли подавил всхлип: мужчины не плачут.

    – Тише, тише, ну… Ты в безопасности. Всё хорошо. Хорошо… Вот так…

   Она гладила его по голове и плечам, чуть покачиваясь, и Серого понемногу отпустило. Он вздрогнул и отстранился. Глубоко вздохнул и шумно выдохнул.

   Мужчины не плачут…

   Прошла вечность, прежде чем Крис заговорила, и Сергей был благодарен ей за молчание. Однако первый же её вопрос сбил с толку чуть больше, чем полностью.

    – Почему не сказал, что чеченец 1? – строго спросила соседка. Говорила она тихо, стало быть, стояла глухая ночь.

    – Я, по-твоему, с транспарантом ходить должен? – буркнул он, но наткнулся на спокойный взгляд серых глаз и осёкся. – Прости… Не хотел обидеть. Просто…

    – Забудь, – отмахнулась Крис. – На вот, выпей.

   Она протянула гранёный стакан, и Серёга жадно осушил его. Лишь на последнем глотке он заприметил неладное: мутный белёсый осадок на дне.

    – Это что?

    – Успокоительное.

   Да уж… Хладнокровия этой дамочке не занимать. Как и коварства.

    – Сильное? – напрягся Серёга. Ещё наркоты ему не хватало.

    – Тебе в самый раз, – отозвалась Крис как ни в чём не бывало. – Ложись давай.

    – А водка есть?

    – Нельзя вашему брату водку, – заявила соседка. – Если бы я знала, что ты – чеченец, никогда бы не…

   Она вдруг замолчала. Словно оборвала саму себя на полуслове.

    – Что? – Серый уже чувствовал, как глаза слипаются.

    – Ничего. – Соседка изобразила улыбку. Вышло фальшиво. – Ложись и закрывай глаза. Лекарство подействует, и ты уснёшь. Кошмаров больше не будет – гарантирую.

   Сергей послушно опустил голову на подушку. На размышления сил не осталось. Как он сюда попал? Где Крис его отыскала? Как приволокла домой? Слишком много вопросов. Его истерзанный мозг не мог справиться с ними сейчас. Может быть, завтра получится найти ответы. Завтра. Но не сегодня. Сейчас самое главное – не думать о Лёхе. Не оказаться, провалившись в сон, под трассирующими пулями среди минных полей и растяжек, где за каждым кустом скрывается снайпер, а ущелья кишат боевиками…

   Кристина поднялась, и он схватил её за руку.

    – Не уходи.

   Соседка посмотрела на него своим странным, лишённым эмоций, взглядом.

   Что она могла подумать?

   Да всё, что угодно… Но сердце подсказывало Серому, что Крис понимает его правильно.

    – Ничего такого… – выдавил он, силясь подобрать нужные слова. – Просто останься ненадолго. Пожалуйста…

   Она опустилась на край кровати. Нежно коснулась небритой щеки.

    – Спи спокойно, Серёжа. Я буду рядом и никуда не уйду. Обещаю.

   1.   «Чеченец», «Афганец» – расхожее название участников соответствующих локальных конфликтов.

ГЛАВА 7.

Она

   Он обнимал её, как обнимал бы ребёнок любимую плюшевую игрушку. Крис чувствовала дыхание на шее. Ровное. Глубокое. Спокойное. Серый спал и спал сладко, точно младенец, убаюканный материнской колыбельной. Снотворное оправдало себя на все сто. Хорошая штуковина. Импортная.

   «Хватит с тебя кошмаров, Серёга, – подумала Крис, поглаживая сильную руку, которой сосед нежно прижимал её к себе. –И во сне, и наяву…».

   Надо же… Она и не думала, что он воевал. Никогда ведь не рассказывал. Хотя… Он и о браке своём молчит, как рыба.

   Никто не любит воспоминаний, способных ранить глубже острого кинжала…

   Эх, Серёга, Серёга…

   Он пробормотал что-то и заёрзал. Кристина напряглась. Неужели сейчас опять начнутся судорожные поиски каски под кроватью, истошные крики и попытки спасти неизвестного ей Лёху. Или, может быть, сейчас Серому снится бывшая жена? Или нынешняя подруга?

   Сосед снова буркнул что-то нечленораздельное и прижался крепче. Вот ведь… Всё-таки, они слишком опасно лежат: такая степень близости у них впервые за два года знакомства. Надо бы отодвинуться, но тяжёлая рука не пускает. Да и будить Сергея Кристина не хотела – рано ещё: только-только рассвело.

   Крис закрыла глаза. Всё-таки здорово это – обниматься. Просто обниматься, без секса. Ощущать тепло близкого человека – пусть даже друга, а не любовника.

   Так даже лучше.

   Она уже придумала, какой ложью угостит Сергея: про свои Арбузные приключения сосед вряд ли вспомнит в деталях. Оно и к лучшему.

   «Скажу, что он добрался до дома сам, – решила она. – А дальше уж как карта ляжет».

   Сон сморил её. Лёгкий, как поцелуй апрельского солнца. Однако очень скоро Кристину разбудил шум. Стук. Кто-то стучал в дверь. Не стучал даже, а ломился. Правда, не в её дверь, а этажом ниже…

    – Серёжа, открой! – пищал на весь подъезд тонкий девичий голосок. – Серё-ёжа!

   Крис накинула халат, нацепила очки и выскочила на площадку. Впопыхах она забыла надеть тапочки.

   Ну и пусть их!

    – Вы к кому? – спросила она тоном склочной стервозины и упёрла руки в бока.

   Девушка перестала молотить в Серёгину дверь и вскинула голову.

   Маленькая, ростом метр с кепкой в прыжке, но прехорошенькая. Огромные васильковые глаза, медовые локоны, пухлые губки. Прямо ангелочек.

    – Мне нужен СергейМарскаков. Он ведь здесь живёт?

   Сердце у Крис упало. Вот она – подруга. Что ж, у Серого определенно есть вкус…

   Кристина сердито одёрнула себя: «Да какая мне вообще разница, спит он с кем-то, или нет!».

   «Нету мне разницы, – грустно подумала она. – Серёга мне никто. Я принадлежу Горских. А у Серого есть этот светлый ангелочек. Вон как всполошилась, птичка-невеличка…».

    – Вы по какому вопросу, – сухо спросила Крис, ожидая рокового ответа – «по личному».

    – Я его коллега. – Невеличка шагнула навстречу и продемонстрировала красную корочку с фотографией, больше подходящей для детсадовского выпускного, только без лент, бантов и воздушных шариков. – Лейтенант Павлова. Мы с Сергеем вместе работаем. А вы…

   А я приказала накачать его наркотой, а потом притащила, пьяного и избитого, к себе домой…

    – Я его соседка.

    – Оу! – Лейтенант Павлова округлила губки.

   «Что за «Оу»? – удивилась Кристина. – Чего она так уставилась? Неужели решила, что Серый – мой любовник? Если нет, то сейчас точно решит».

   – Сергей у меня, – сказала она, внимательно наблюдая за реакцией. – Он ещё спит.

   Реакция не разочаровала: невеличка потупилась и покраснела, как маков цвет, отчего стала ещё очаровательнее.

    – А можно… Можно… – Лейтенант мялась и робела, и Крис стало жаль бедолагу.

    – Да заболел он, девушка, – мягко улыбнулась Кристина. – Ему плохо стало, и я его пустила переночевать, а то температура больно высокая подскочила. Мы давно с Сергеем дружим. Просто дружим, – добавила многозначительно.

   А вовсе не то, что ты подумала, птичка-невеличка.

    – Оу! – смутилась девушка, но тут же встрепенулась. – Ох! Как он? Что с ним случилось?

    – Арбузом отравился, – серьёзно ответила Кристина.

    – Арбузом? С ума сойти! – охнула малышка. – Как он сейчас?

    – Опасность миновала, но ему надо отдохнуть. – Крис поправила очки. – Вы уж там скажите начальству…

    – Конечно, конечно! – воскликнула лейтенант Павлова. – Не беспокойтесь! У нас такой замечательный начальник. Душевный, добрый. Участливый. Он поймёт. К тому же, Сергею надо беречь себя. Его ведь контузило на войне, вы знали?

   Крис кивнула. На самом деле она не знала, но предположила нечто подобное, когда Серый метался в жестоком бреду по мокрым от пота и слёз простыням и орал, точно его режут.

    – А можно я ему записку напишу? – робко спросила Невеличка, словно Крис была строгой учительницей и могла в любую минуту потребовать дневник, или вызвать родителей в школу.

    – Пишите.

    – Вы уж передайте ему пожалуйста.

   Лейтенант Павлова вытащила из сумочки толстый блокнот, карандаш, вырвала лист и, кое-как примостившись на перилах, принялась выводить аккуратные крупные буквы: «Дорогой Сергей…»…

***

Он

   «Куда только катится этот мир?» – думал Сергей, озираясь по сторонам. Какой-то чокнутый безумец проник к нему в квартиру и переклеил обои. Причём, налепил каких-то пошлых девчачьих цветочков. И кому пришло в голову отмыть его засиженное мухами окно и занавесить прозрачной голубой шторой? Да ещё нацепить на неё пару блестящих синих бабочек!

   Голова трещала, точно спелый арбуз…

   Арбуз!

   Ох ты ж…едрит твою мать!

   Серый зажмурился, когда пара смачных воспоминаний мелькнула перед мысленным взором. Он поднял руку и охнул: ладонь забинтована. Не слишком умело, но всё же…

   Похоже, кто-то пытался обработать его содранные в кровь костяшки. На лбу он нащупал шишку, а над левой бровью обнаружил пластырь. Кто это сделал? Тот тип, что переклеивал ночью обои? Что за идиотские шутки?

    – Ты как? – В спальню зашла Кристина. В руке она держала стакан, в котором пенилось нечто шипучее, но явно не пиво. А жаль.

    – Херово, – прохрипел Серый. Голос осип и звучал, как воронье карканье. – Ты как сюда попала?

    – Я здесь живу.

   Сергею потребовалась минута, чтобы осознать услышанное и вечность, чтобы сложить из обрывков воспоминаний целостную картину минувшей ночи.Однако всё, что случилось после треклятого Арбуза, смешивалось и рассыпалось, точно цветные стекляшки в калейдоскопе.

   Так… Главное не торопиться… Вот, значит, тащит он Лёху через ущелье, и на них нападают боевики. Орёл в небе кричит, мина взрывается, а Лёха…

   Стоп.

    – Вот чёрт! – Серый уронил голову на руки. – Ч-чёрт!

    – Вспомнил?

    – Прости, Крис. – Он не нашёл в себе сил посмотреть соседке в лицо. – Я – идиот.

    – Самокритично. – Она всучила ему стакан. – Пей.

    – Опять успокоительное?

    – Это аспирин.

   Со своим пучком, в громоздких очках и безразмерном свитере цвета плесени, Крис выглядела лет на сто пятьдесят. Интересно, сколько ей на самом деле?

   «Вряд ли она старше меня», – подумал Серый и сделал глоток-другой, исподтишка разглядывая свою благодетельницу. Наверное, ровесница. Ну, может, плюс-минус год, или два. Не больше. Но ведёт себя, как самая настоящая старуха: одевается странно, улыбается редко, а уж смеха её он вообще ни разу не слышал. Впрочем, как не видел и слёз. Сергей вдруг вспомнил, как подарил ей кружку с совой. Крис тогда уставилась на него, будто он вручил ей изумруд размером с гранату. Странная она баба. До жути странная… Но именно она всегда его выручает – ни разу лесом не послала. Ни разу. Вот и сейчас…

    – Слушай… – Он допил лекарство и фыркнул: ядрёная бодрящая хренотень. Не хуже пива. Но и не лучше… – Мне бы шефу позвонить. Я у тебя сколько провалялся?

    – Двое суток.

   К такому повороту жизнь Сергея не готовила.

    – Сколько? –заморгал он. – Двое суток?

   Двое суток!

   Да Дыбенко с него шкуру сдерёт! А потом сожрать заставит! Вот ведь засада!

   Серый откинул плед, намереваясь вскочить… и…

    – Почему на мне нет трусов?!

   Крис даже бровью не повела и, как ни в чём не бывало, изрекла очевидное:

    – С обнажённого тела легче смыть кровь, блевотину и грязь. – И, поднявшись, добавила: – Твоё бельё я постирала. Как и всю одежду. Сейчас принесу, если высохло.

    – Уж будь любезна, – процедил Серый сквозь зубы. Кристине, конечно, давно не четырнадцать и, несмотря на пакостные предположения соседок, наверняка он не первый мужчина, которого она видела голым. Но…

   Что конкретно вывело его из себя, Сергей так до конца и не понял. Просто… ну неправильно это, вот так раздевать человека без разрешения!

   Хотя… Это же Крис. Чудаковатая клуша в черепашьих очках… Вот если бы его раздела та чернявая администраторша из «Сладкого вечера» – другое дело…

   Однако, когда соседка вернулась со стопкой белья, Серый натянул на себя плед весьма основательно. Не из-за стеснения, но повинуясь какому-то необъяснимому внутреннему побуждению.

    – Вот одежда твоя, – сказала Крис, аккуратно укладывая стопку на стул рядом с кроватью. – А вот записка.

   Она протянула сложенный вчетверо лист.

    – Записка?

    – Да, – безучастно отозвалась Кристина. – Твоя коллега – лейтенант Павлова, кажется, приходила вчера…

    – Верочка?

    – Надо думать, – соседка неопределенно пожала плечами: не моё, мол, дело.

    – Но почему… – Серый сжал и разжал перебинтованный кулак: костяшки саднило. – Почему ты не позвала меня? Не разбудила?

    – Потому что ты спал, как диснеевская принцесса Аврора, – последовал ответ, а в глазах за стёклами вроде бы мелькнули лукавые искорки. Или показалось?

    – Как кто? – нахмурился Серёга. Порой он не понимал Кристину вовсе.

    – Не важно, – отмахнулась она. – Ты был под действием мощного седативного препарата…

    – Чего?

    – Успокоительное тебя вырубило! – всплеснула руками Крис. – Так понятней?

    – Сразу бы так и сказала, – буркнул Серый и насупился. – А то принцесса… Аврора…

   Он развернул бумажонку, и глаза побежали по ровным строчкам…

   «Дорогой Сергей!» – писала Верочка крупным округлым почерком.

   Чудеса! Целое письмо накатала. Давненько он писем не получал. Давненько…

   Пока служил, ему писала Лиза. И письма начинались сладко. Так сладко, что даже мёд в сравнении казался горьким: «Дорогой», «Серёженька», «Любимый мой», «Родной»… А заканчивались так вообще слаще сладкого: «Я жду тебя…», «Я всегда буду твоей…», «Возвращайся живой!»…

   Она клялась, что будет любить до последнего вздоха…

   Она клялась, а он верил и целовал, засыпая в обнимку с автоматом, её порядком измятую фотографию…

   Дурак…

   Вера и Хворов зацепок не обнаружили. Баро Алмазный с посторонними в контакт не вступал, и его родные тоже. Никто чужой в Калиничи не приезжал. Даже беременную шестнадцатилетнюю девчушку, четвёртую жену барона, наблюдал не врач, а мать Боры – жуткая старуха, которую все считают ведьмой.

   «Накосячил я, – понял Серый и нахмурился. – Первенец – вот кто потенциальная жертва. Именно первенец, и никто другой. А я… натворил дел в этом сраном Арбузе. Вспомнить стыдно…».

   С Герой Алмазным в ту ночь была девица. Совершенно точно. Сергей заскрипел мозгами: как же она выглядела, чёрт её дери!Насилие над памятью результатов не принесло – кроме красного платья на ум ничего не шло, хоть ты тресни. Хитрый, кстати, ход. Алое платье, как отвлекающий манёвр: окружающие запомнят яркий цвет, а внешность обладательницы наряда забудется на раз-два. Все так и будут говорить – девушка в красном. Красивая стройная длинноногая девушка в красном…

   Он вдруг понял, что Крис внимательно наблюдает за ним.

    – Плохие новости? – спросила она лишённым эмоций голосом.

    – Да так… – Он скомкал лист и встретился с ней взглядом. – Ты читала?

ГЛАВА 8.

Она

   «Всё-таки спросил, засранец», – мысленно ухмыльнулась Кристина и насупилась, изо всех сил изображая оскорблённое достоинство.

    – Не имею привычки совать нос в чужие дела. – Гордо вскинула подбородок и поджала губы.

   Так-то!

   Записку Крис прочла сразу после того, как за маленькой Верой захлопнулась тяжёлая дверь подъезда. Однако птичка-невеличка только с виду оказалась наивной простушкой. А на деле…

   «Дорой Сергей, – писала малышка. –Выздоравливай и ни о чём не переживай! Дедушка Боря жив и здоров, только очень скучает – к нему давно никто не приезжал и не звонил даже. Бедный наш старик! О малышке заботится бабушка, наша добрая волшебница, так что будь спокоен. Рыбалка у Кости не задалась – ни одной поклёвки, и он просил передать, что надо ехать на другой пруд. У тебя замечательная соседка! Мы все тебя очень любим и ждём!».

   И подпись: «Лейтенант Дюймовочка»…

   Ересь несусветная. Однако, Крис невольно зауважала невеличку: так ловко та обстряпала тему с запиской. И ведь Серый явно понял, о чём там речь. Сидит вон, хмурится – лоб гармошкой. Ну ничего, пусть себе играют в шпионов. Спецагенты фиговы. Особенно Серёга…

   Из-за трусов смутился… Надо же!

   Она вспомнила, как раздевала его. Столько шрамов ни разу ни на ком не видела. А видела она многих – Чёрный постарался. Серый обладал мощным телом и весил, наверное, килограммов сто. Сложением он напомнил Крис Максовых телохранителей – гора мускулов и ни грамма жира. Интересно, он от природы такой здоровый, или протеины жрёт? Объект, столь тщательно прикрытый сейчас пледом, любопытства минувшей ночью у Крис не вызвал.

   Хотя… вроде там в порядке всё.

    – Кто такой Лёха? – спросила Крис и поняла, что попала в яблочко: Серый дёрнулся, как от разряда тока, и помрачнел.

   Да уж…

   Теперь он точно думает не о записке.

   И не о трусах…

    – Тебе зачем? – голос соседа прозвучал глухо и вроде бы даже чуть дрогнул. – Ты же не любишь совать нос в чужие дела, забыла?

   «Ему больно», – поняла Кристина. Она даже пожалела, что полезла в эту степь, но…

   – Ты полночи пытался отыскать его в моей спальне и спасти, – сказала спокойно, но твёрдо. – А уж сколько раз меня Лёхой называл – не счесть.Так что я имею право знать.

   Она уселась на край кровати и поджала под себя ногу.

   Серый угрюмо молчал, глядя куда-то мимо неё, и Крис уже решила, что ответа не дождётся. Однако сосед заговорил.

    – Лёха – взводный наш… – сказал он хрипло и опустил глаза. Сжал пудовые кулаки и уставился на них, словно видел впервые. – Умер он. Вот и весь сказ.

    – Вы… дружили? – осторожно поинтересовалась Кристина.

    – Твоё какое дело? – Он рыкнул так неожиданно, что она вздрогнула. – Пожалеть решила? В душу залезть? Не надо мне этого! Не надо меня жалеть, слышишь?! Не нужна мне твоя сраная жалость!

   Его голубые глаза блестели безумием.

   Или это непролитые слёзы?

   Странное дело… От ровного тона Макса её всякий раз бросает в дрожь, а Серый орёт, как ошалелый, и не обидно ни капельки.Видно, что плохо ему.Очень плохо. Душа, наверное, кровью исходит, на части разрывается. Вот и орёт…

   Бедолага…

   Зря она про этого Лёху вспомнила, зря… Разбередила рану. И нехилую…

   «У них у всех мозги набекрень, – сказал как-то Горских о ветеранах Чечни. К нему пытался устроиться в охрану какой-то отвоевавший парень. Сильный, здоровый. Сама Крис этого соискателя не видела, ей водитель Антоша рассказывал. Макс так и не взял ветерана.

    – Они же как обезьяны с гранатами, – рассуждал Чёрный со знанием дела во время очередного обедозавтрака. – Не знаешь, чего ждать. Сорвёт такому крышу, и он на хозяина кинется, как бешеный пёс. Оно мне надо?».

   Мозги набекрень…

   А вдруг?

   Крис украдкой глянула на соседа.

   Сидит, зубы сжал, аж желваки ходят. Грудь вздымается часто-часто. На лбу вены вздулись…

   «Не нужна мне твоя сраная жалость!»…

   Эх, Серёга, Серёга…

    – Надевай свои трусы и уходи. – Крис поднялась и вышла, оставляя его наедине с горькими воспоминаниями.

   Она сидела на кухне, когда хлопнула дверь.

   Ушёл…

   Крис налила в совиную чашку воды из-под крана и сделала глоток.

   «Пожалеть решила»…

   Решила. Видно же, что совсем одичал.

   Только вот забыла, что я для тебя – клуша. Пустое место. И моя сраная жалость тебе ни к чему…

   Кристина уселась за стол и уронила голову на руки. Неужели она действительно никому не нужна на целом свете? Никому, кроме Чёрного, для которого она – вещь?

   Глупые мысли…

   Она подавила подступившие к горлу всхлипы и прошла в ванную. На этот раз ей требовалась холодная вода. Ледяная даже.

   Кристина ополоснула лицо и глянула в зеркало.

   Иди и работай, сучка…

   На неё смотрели холодные серо-стальные глаза.

   Глаза убийцы…

***

Он

    – … и чтобы глаз не спускал, понял, верзила контуженный?

   Старший орал на него долго, только вот Серый никак не мог сконцентрироваться. В одно ухо влетало, из другого – вылетало. Прямо беда.

   Верзила контуженный…

   Майор прав. Так и есть. Он – тупоумный контуженный верзила, которого Бог мозгами обделил. Сначала он, как конченный дебил, заглядывал в лживые глаза супруги, когда она тайком трахалась с его лучшим школьным другом, и верил всем нелепым объяснениям, которыми его так щедро пичкали, а теперь…

   «Теперь я обидел Кристину… – мрачно подумал он. – А ведь она ни разу мне в помощи не отказала. Ни разу!».

   Лиза жаловалась на его приступы. Они пугали её и мешали спать. Знамо дело. Как-то Лиза заявила, что ненавидит Лёху и ревнует к нему. Это же надо такое придумать! Лёха же – покойник, как-никак. Но Лиза не унималась: ворчала, психовала, ставила ультиматумы и грозилась уйти.

   А вот Крис… она не похожа на Лизу. Совсем. Особенно внешне.

   Лизонька считалась самой видной девчонкой района. Высокая – почти метр восемьдесят – с осиной талией, маленькими упругими грудками, озорными веснушками и копной блестящих медно-рыжих волос. Модель… Так её прозвали в классе. Пацаны засматривались на неё, провожая голодными взглядами, но Серый мог порвать пасть всякому, кто хоть пальцем дотронется до драгоценной Лизоньки. Да… Лиза – настоящая красотка. Глаз не отвести. А Крис…Крис другая.

   Всё больше молчит, но понимает его с полуслова. Порой Серому казалось, будто соседка способна читать мысли. И ещё… у неё всегда есть для него яйца и соль…

   А он её обидел.

   Идиот!

   И где, скажите на милость, найдёт он ещё такого верного друга, пусть и в черепашьих очках?

    – Ты понял, или нет, дебил? – от рёва даже стёкла задрожали.

    – Понял, товарищ майор, – отозвался Серый. Машинально он потянул руку отдать честь, но вспомнил, что на нём нет фуражки.

   Дыбенко вышел из кабинета и хлопнул дверью так, что со стены свалился портрет Феликса Дзержинского. Только Хворов продолжал мирно посапывать, опустив голову на сложенные руки.

    – Что с тобой, Серёжа? – Верочка положила ладошку ему на плечо.

    – Ничего. – Серый попытался улыбнуться. Улыбка вышла странной, как у шизофреника. – Всё огонь.

    – Ты считаешь меня дурочкой, да?

   «О чём это она?» – подумал Сергей, а вслух сказал:

    – Собирайся, Вер. Надо успеть сесть на хвост Алмазному-младшему, пока его не кокнули, а нам ещё в Калиничи ехать…

    – Ты поссорился с Кристиной?

   Вот это поворот!

    – С чего ты взяла? – Серый попытался придать тону арктическую холодность.

    – Ну… – Вера уселась в любимое кресло майора Дыбенко и сложила домиком изящные пальчики. –Она сказала, что вы давно дружите. Однако многие психологи сходятся на мнении, что дружба между мужчиной и женщиной всегда предполагает нечто большее. Определённую симпатию, пусть даже латентную.

    – Какую?

    – Скрытую, – пояснила Дюймовочка. – Ты её не осознаёшь, а она есть.

    – Какая симпатия, ты чего, – хмыкнул Серый. – Ты её видела, Кристину-то? Она же страшна, как атомная война.

    – Вы слепы, товарищ капитан, – заметила Верочка и лукаво улыбнулась. – Как крот.

    – Сейчас скажешь, что человека надо ценить не за внешность, а за внутренний мир и всё такое? – Серый схватил ветровку со спинки стула: сегодня заметно похолодало, а к вечеру ещё и дождь обещали.

    – Да нет. – Дюймовочка поднялась, прошествовала к шкафу и сняла с плечиков лёгкий плащик. – Отнюдь.

    – Ты вот сейчас о чём? – Сергею надоели полунамёки до крайности. Чёртова зазнайка! До чего любит поумничать! Да, он институтов не заканчивал. Подумаешь! Пока ещё он тут старший по званию, сразу после Дыбенко, а вовсе не она, со своими заумными прибамбасами.– Или прямо говори, чтоб я понимал, или давай вообще эту тему свернём. Не хочу Кристину обсуждать. Ни с кем. Ясно?

   Верочку, похоже, резкость его тона не напугала ни разу.

    – Ты мне как-то сказал, что она синий чулок, помнишь? – Генеральская дочка склонила на бок хорошенькую головку.

    – Ну.

    – Однако у неё идеально наманикюрены ногти! – выпалила Дюймовочка, понизив голос, словно сообщала государственную тайну. – И педикюр на ногах. Красивый до жути и, определённо, дорогущий. Салонный, а не самодельный.

    – И что с того? – нахмурился Серый. Все эти бабьи штучки были ему откровенно не по нутру. – Ну маникюр. Ну педикюр. Дальше-то что?

    – А то, что женщины из категории «синих чулков» таким вещам внимания не уделяют вовсе, – просияла Вера. – А педикюр делают не просто для души. Педикюр женщины делают, чтобы радовать своих мужчин, вот. Это все знают.

   Она хихикнула и зарделась.

    – Ч-чего? – Сергей тупо уставился на коллегу, переваривая её слова. – Не понял.

    – Я думаю, всё вы поняли, товарищ капитан, – улыбнулась Дюймовочка и двинулась к двери. – А если сейчас не поняли, поймёте позже, как дойдёт.

   Она взялась за ручку и обернулась, тряхнув медовыми локонами.

    – Сегодня твоя очередь будить Костю, Серёжа. А я пока пойду с собаками договорюсь.

ГЛАВА 9.

Она

   Макс в белоснежной, расстёгнутой до пупа, рубашке, сидел, закинув ноги на стол. За спиной Чёрного располагалось панорамное окно во всю стену, и Кристина на краткий миг залюбовалась городом в огнях.

   Какая красивая ночь…

    – Ну что там наш мальчик? – Горских лениво растягивал слова, но Кристина знала, что за вальяжным тоном он запросто мог прятать бушующий гнев.

   Нельзя расслабляться. Он что-то задумал…

    – Лучше всех.

    – Уже трахнул тебя? – Макс небрежно смахнул пепел прямо на персидский ковёр ручной работы – подарок от очередного делового партнёра, желающего подластиться к всемогущему Максиму Игоревичу.

   Уж лучше подарил бы сразу семихвостую плеть, которой персидский царь, по преданию, хлестал непокорных рабынь.

    – Ещё нет.

    – Умнό, – Горских лучезарно улыбнулся. Его карие глаза смотрели нежно и ласково. – Решила раздразнить аппетит маленького засранца? Ну и как? Выходит?

   Крис поёжилась. Ей вспомнилась другая красивая ночь, полная неумелых поцелуев и жарких обещаний Геры Алмазного.

    – Да, – кивнула она. –На следующей неделе мишень отправляется в Грецию. С ним летит его новая подружка.

    – И с ними, видимо, произойдёт нечто ужасное? – Макс вскинул тёмную бровь.

    – Да.

    – Ты уже решила, что именно? – Он раздавил окурок о столешницу, хотя рядом стояла стеклянная пепельница в виде черепа.

    – Они погибнут во время прогулки на яхте. Оба, – проговорила Крис голосом, лишённым каких-либо эмоций. – Несчастный случай.

    – Какая ужасная трагедия! – хохотнул Чёрный.

   Доволен он, или нет – судить рано.

    – И очаровательной подружке цыганского сосунка, наверное, нужен липовый загранпаспорт и прочие нелепые бумажки?

   Кристина кивнула. Отправиться за бугор без «нелепых бумажек» проблематично.

    – Когда вы летите? – Макс поднялся с кресла и потянулся, хрустнув суставами. Рубашка распахнулась, обнажая загорелую грудь.

    – В четверг.

    – Антоша завезёт тебе документы в понедельник.

   Крис снова кивнула. Благодарить его за эту сомнительную милость она не собиралась. Горских радеет о деле, а не о ней. Забывать об этом смертельно опасно.

    – Как тебе мой новый фонтанчик? – Чёрный кивнул на мраморную чашу, в центре которой помещалась гипсовая обнажённая девушка, воздевшая сложенные в молитве руки к небесам. Сия конструкция возвышалась в самом сердце его исполинского кабинета. В фонтане журчала вода.

    – Подарок от друга. – Макс смачно шлёпнул статую по голому заду. – У меня знаешь ли, много друзей.

   А врагов и того больше…

    – Это Медара. – Горских погладил изваяние по бедру. – Слышала о такой?

   Крис промолчала.

    – Она была возлюбленной Рудгарда – великого воина.– Чёрный прошествовал к гигантскому окну и заложил руки за спину. – А потом предала его.

   К чему весь этот разговор? С чего бы ему разглагольствовать о мифах и легендах?

    – Рудгар погиб. Медара раскаялась, но было поздно. Она просила богов вернуть ей любимого. Но боги жестоки, моя милая Крис. Они превратили её в камень, заставив вечно вымаливать прощение.

   Кристина почуяла ловушку и даже чуть отступила назад. Да что толку! Куда она сбежит с двадцатого этажа-то?

    – Но мы отвлеклись, – Макс развернулся. Улыбка на красиво очерченных губах предвещала беду. – Знаешь, какая дружба самая надёжная, Крис? – Он вновь шагнул к фонтану. Зачерпнул пригоршню воды, умыл лицо и довольно крякнул. – Купленная за бабки. Ты со мной согласна, моя красавица?

   «Куда он, чёрт побери, клонит?», – подумала Крис, ощущая, как холодок бежит вдоль позвоночника.

   Быть беде…

    – Мой добрый друг Акиф… Помнишь такого? – ухмыльнулся Чёрный и Крис поняла, что пропала. – Поведал мне весьма любопытную историю. Хочешь знать подробности? Ну, кошечка моя, хочешь?

   Кристина закусила губу и уставилась в пол. О подробностях она и сама могла рассказать. Даже лучше продажного бармена. Но тогда Макс её убьёт.

   Чёрный усмехнулся, заметив её реакцию.

    – В ту ночь в Арбузе с тобой был мужик, – изрёк он голосом, которым судьи зачитывают приговоры смертникам.

    – Это неправда! – выпалила Кристина, вскинув голову.

    – Вот как? – Горских шагнул к ней, и она попятилась. – А чьё же пьяное тело ты грузила в такси за номером триста шестьдесят девять НКА?

    – Это просто знакомый, – Кристина старалась взять себя в руки, но не выходило: голос предательски дрожал. – Он забрёл в Арбуз случайно и нажрался там.

    – Да? – Чёрный цокнул языком. – А таксист утверждает, что это был твой муж. Кому же мне верить?

   Театральным жестом Макс взялся за подбородок и воздел глаза к потолку.

    – Это просто знакомый! Просто…

    – Заткнись, шалава!

   Пощечина оказалась такой сильной, что Крис отлетела к стене. Лицо горело. На глазах выступили слёзы, а Горских надвигался на неё, словно грозовая туча.

    – Ты – моя. – Он сгрёб её за грудки и рывком поднял на ноги. Но только для того, чтобы снова ударить… – Моя! Помнишь ты это, грёбанная сука? Что это был за мужик, тварь?

    – З-знакомый… – пролепетала Крис, давясь рыданиями.

   Макс швырнул её на пол и пнул в живот. Кристина скрючилась, отползла и машинально прикрыла голову руками: по голове почему-то всегда больнее всего прилетало.

    – Дешёвая шлюха! – пинок под рёбра вышиб дух. – Дрянь пасукдная! Еб@#$ться будешь с тем, с кем я скажу, ясно тебе? – пинок. – Ясно?

   Снова пинок.

    – Ясно?

   Горских ухватил её за волосы и дёрнул, вынуждая заглянуть ему в лицо.

    – А может тебе х$#ёв не хватает, а? – Он поволок её к фонтану. – Могу легко исправить. Пущу по кругу, а потом сдам в бордель куда-нибудь на юг. Ты там за неделю забудешь, как ноги сдвигать, шалава…

   Чёрный окунул её лицом в воду и выдернул, когда Крис едва не захлебнулась.

    – А ну говори – кто твой хозяин?

    – Т-ты… – Кристина жадно ловила ртом воздух. И правильно делала: Горских практически сразу окунул её снова и продержал под водой дольше, чем в первый раз.

    – Не слышу!

    – Ты! Ты! – Крис почти ничего не соображала. Боль и страх смешались, парализуя волю.

   – Не верю! – И снова лицом в фонтан. Стальные пальцы сомкнулись на шее, словно тиски. Не вдохнуть. Не вырваться. Не убежать.

    – Ты мой хозяин! Ты!

    – Ты ведь любишь меня, Крис? – Он вдруг обнял её, мокрую, избитую, дрожащую, как осиновый лист на ветру. Бережно прижал к груди. Откинул со лба влажные пряди. – Любишь? Скажи. Скажи так, чтобы я поверил.

   У Кристины зуб на зуб не попадал. Она подняла глаза на своего мучителя. До чего красив. Как ангел.Падший ангел…

   А душа сгнила насквозь…

   Голова у неё кружилась. Сердце готово было выскочить из груди.

   Скажи, что любишь. Это же так просто…

    – Я…

   Макс смотрел горячо и зазывно. Так мог бы смотреть Ромео на Джульетту, в томительном ожидании сокровенного признания.

    – Я тебя… – Крис вздохнула поглубже и, облизнув губы, выдала: – Ненавижу!

   Горских вынудилеё пожалеть о безумной выходке.

   Сбил с ног оплеухой, но тут же подхватил. Перевернул. Преодолев отчаянное сопротивление, задрал юбку, раздвинул ягодицы и упёрся твёрдым членом в зад. Макс хорошо знал, как она этого не любит. Без смазки, без презерватива, без всего – он грубыми толчками вошёл в неё. Сгрёб волосы, намотал на кулак и заставил Кристину кричать.Снова, и снова, и снова…

   Когда он кончил, она лишилась чувств…

***

Он

   День догорал алым пламенем. Близилась ночь. Она дышала прохладой и пахла дождём. За городом это ощущалось особенно остро. Суета Калиничей утомляла. Цыгане – шумные, колготные – буробили что-то на своём языке, и разобраться в их показаниях не представлялось возможным. Зато сам Баро Алмазный – тучный, с крючковатым носом и цепкими глазами коршуна – говорил медленно, растягивая слова. Один его взгляд моментально заставил заткнуться полсотни человек, большинство из которых приходились мордастому цыгану роднёй. Отвечал Баро неохотно. Да и кто вообще охотно беседует с милицией? Даже если чист на руку. А уж тут, в Калиничах…

   Серый, по наивности своей, ожидал увидеть здесь поджарых гнедых скакунов, но почему-то обнаружил сплошь вольвы да тайоты. А вместо кибиток – просторные особняки. Правда босоногие ребятишки целыми выводками носились тут и там, поднимая истинно цыганский гомон. Где-то пела гитара. Молодые цыганки шептались и хихикали, бросая на Серёгу лукавые взгляды. Одна предложила погадать. Он почти согласился, но Верочка его увела.

   Может, зря увела?

    – Гера – боль моего сердца, – покачал головой старый Баро и нахмурил кустистые брови. Говорил он очень правильно и совершенно без акцента. Серый помнил из досье, что Алмазный закончил МГИМО, причём с отличием. – Сын меня очень беспокоит. И если ваши опасения верны…

   Он тяжело вздохнул, наполнил рюмку и протянул Дюймовочке.

    – Выпей наливочки, красавица.

   Генеральская дочка испуганно уставилась на Сергея. Он едва заметно кивнул, и девушка чуть пригубила напиток.

    – Спасибо, – сказала она. – Сладко.

    – Да не бойся ты, глупая, – хмыкнул хозяин Калиничей. – Гостей травить последнее дело. Давай-ка я и сам выпью, чтоб ты не смущалась.

   Он наполнил стопку, опрокинул в себя одним махом и хмуро глянул на сопящего в углу Хворова. Константин дрых, обняв плюшевую подушку, и подрагивал во сне.

    – Вы сказали, ваш сын собирается в путешествие, – Сергей вернул разговор в нужное русло.

    – Да… – протянул цыган и помрачнел. – Гера отдаляется от традиций, и это плохо. Очень плохо. Сын не хочет быть с семьёй. Он хочет быть с бабой.

    – С бабой? – Серый и Верочка одновременно вскинули головы. – С какой такой бабой?

    – А, – Баро небрежно махнул рукой. – С одной из ваших.

    – В смысле… из милиции? – Пшеничные бровки Дюймовочки поползли вверх.

    – В смысле из русских, – фыркнул Алмазный барон и заёрзал, удобнее устраиваясь на стуле, который явно не подходил под его габариты. – Я этого не одобряю. Но молодость… Сам молодым был. Понимаю. Но как вернётся – сразу женю!

   Цыган шлёпнул по столу мясистой ладонью, и стопки звякнули.

    – И давно у него роман? – напрягся Серый.

    – Уже больше недели, – усмехнулся Алмазный-старший. – Рекорд для такого ловеласа, как мой Герочка.

   Больше недели…

   Длинноногая красотка в красном? Вполне возможно. Вполне…

    – А вы её случайно не видели? – От наливки Вера разрумянилась, но хватки не утратила.

   Молодец, девочка!

    – Видел, – как ни в чём не бывало отозвался Баро. – Она приезжала сюда с Герой.

   Серый чуть со стула не упал.

    – Как она выглядела? – выпалил он.

    – Как, как… – Алмазный барон развёл руками. – Все вы русские для нас на одно лицо.

   «Это она, – думал Серый. – Точно – она». Он выпросил у Веры Тайм-аут, и, пока Дюймовочка с Хворовым пытались вытрясти у развесёлых цыган описание новой подружки золотого мальчика, отправился гулять. Очень уж хотелось просто подышать свежим воздухом. Поразмышлять…

   Серый шёл вдоль трассы, засунув руки в карманы, и любовался, как сумерки мягким пологом опускаются на землю. В небе зажглись первые звёзды, ранний месяц гордо сиял острыми рогами, а по дороге шагала бабка…

   Старая, как холмы, и скрюченная, она курила трубку и дымила, словно паровоз. Из-под аляпистого платка торчали седые космы. На крючковатом носу сидела волосатая бородавка, а длинная замусоленная юбка волочилась по земле.

   Сергей бросил на неё равнодушный взгляд. Бабка как бабка. Страшная немного, ну и что?

   Он прошёл бы мимо, если б не здоровущий КамАЗ…

   Грузовик летел прямо на старуху. Басовито гуднул. Раз, второй, третий… Но бабка шла как шла. Даже не вздрогнула.

   «Глухая что ли?», – подумал Серый. Больше ничего подумать он не успел. Скорее машинально, чем осознанно, рванул вперёд, сгрёб старушенцию в охапку и буквально выдернул из-под колёс железного монстра.

    – А ну пусти! – проскрипела бабка, когда грузовик умчался прочь, вздымая клубы пыли, и Серый разомкнул объятия. Оваций за своё геройство он, конечно, не ждал, но…

   Хоть бы спасибо сказала, старая карга!

    – Он бы вас раздавил, как кошку! – заявил Серёга и строго взглянул на спасённую бабульку.

   Ну и страшна!

    – Этот? – Старушенция кивнула на грузовик, который мчался по трассе к линии горизонта. – Нет. Этот не раздавил бы.

   Она глубоко затянулась и пустила дым кольцами, а Серый оглох от скрежета: КамАЗ слетел с дороги в кювет и, грохотнув, повалился на бок, точно раненый мамонт.

   Серёга сглотнул. Неприятный холодок пробежал по спине.

   Что за ведьма?

    – Что смотришь? – прищурилась старая цыганка. – Страшно?

    – Не из пугливых, – твёрдо сказал Серый. Мельком он заметил, как из кабины многострадального грузовика выбрался водитель.

   Цел, и слава Богу…

    – Спасти меня хотел? – она выдохнула едкий дым.

    – Ну хотел. – Он снова сунул руки в карманы и собрался двинуть обратно в Калиничи. Беседа с жуткой бабкой пришлась не по нутру. Да и ребята теперь его потеряли… – До свидания и спокойной ночи.

    – А ну стой! – старческий голос пригвоздил его к земле. – А как же награда?

    – Не нужно мне наград, – буркнул Серый.

    – В тот раз ты так же сказал, да? – Глаза у цыганки были жёлтые, змеиные, в паутине глубоких морщин, но смотрели прямо в душу.

    – В какой раз? – Серёга поёжился.

    – Когда от медали отказался.

   Серый чуть не задохнулся. Он сжал и разжал кулаки. Закрыл глаза. Открыл.

   Бабка не исчезла. Она стояла на прежнем месте и попыхивала трубкой.

   Серёга не знал, что сказать. Да и говорить не пришлось. Старая цыганка приблизилась к нему и шепнула:

    – Зря ты себя в его смерти винишь.

   Откуда она знает? Откуда? Откуда?!

    – Его время настало тогда, а твоё ещё нет.

   Серый почувствовал, как глаза защипало. Чёртов едкий дым!

   Старуха глянула ему за плечо и хмыкнула:

    – А он тебя не оставляет. Следом ходит. Даже сейчас за спиной стоит.

    – К-кто… – Серёга так хотел обернуться, но усилием воли сдержал глупый порыв и нервно сглотнул.

    – Да Лёха твой.

   Лёха…

   Держись! Держись, Лёха! Не умирай! Не умирай!

    – У него теперь задача особая. – Бабка помусолила мундштук тонкими губами. – Тебя, дубину, беречь. А ты всё не тех спасаешь, герой хренов.

    – Н-не тех? – прохрипел обалдевший Серый.

    – Не тех, – строго повторила цыганка. – Ты на той мине подорвался, но жив остался, знаешь почему?

    – П-почему? – выдавил Серый. Он судорожно соображал: развод это, или взаправду всё.

    – Потому что судьбой тебе написано жизнь человеку спасти. Определённому. Так что смотри, не проморгай! А то ты слеп, как крот… товарищ капитан.

   Она развернулась и поковыляла прочь, а Серёга стоял, не в силах двинуться с места.

   Сиреневые сумерки сменились бархатной ночью, и лёгкий ветер принёс запах хвои. Холодало.

   Или это озноб?

    – Чего она от тебя хотела?

   Верочка появилась так внезапно, что Серый чуть не умер от разрыва сердца.

    – Н-ничего… – Он шумно выдохнул и плотнее закутался в ветровку. Его трясло.

    – Ты хоть знаешь, кто это?

    – Жуткая бабка, – честно ответил Серёга.

    – Это мать Баро Алмазного, – шепнула Верочка и просунула руку ему под локоть, побуждая двинуться к посёлку. – Говорят, ей больше ста лет, и она самая сильная ведьма во всей округе.

ГЛАВА 10.

Она

   За окном мелькали витрины, вывески, рекламные щиты, открытые летние кафешки, шумные клубы, дорогие рестораны… Торопились домой запоздалые прохожие, а влюбленные парочки неспешно прогуливались, взявшись за руки. Жёлтые фонари светили уютным светом.

   Жизнь…

   Самая обычная, ничем не примечательная жизнь, за которую Кристина отдала бы всё на свете…

   Антон ехал со скоростью умирающей улитки: Кристине требовалось время, чтобы привести себя в порядок.

    – Всё? – хрипло спросила она, чуть подавшись вперёд.

   Антоша глянул мельком и снова уставился на дорогу: его опасно подрезал тёмно-синий опель.

    – Под волосами размазалось, – сказал водила. – Слева.

   Крис вздохнула, послюнявила носовой платок и принялась тереть там, где он подсказал.

   Синяки, ушибы, ссадины, кровоподтёки – таковы отметины «любви» Чёрного Макса.

   Тело ломило так, что Кристина еле доползла до гелендвагена. Благо, Антоша помог забраться в машину. Переодевалась она прямо там, на заднем сиденье. Водитель поглядывал на неё в зеркало заднего вида, но Крис знала, её прелести бритоголового громилу интересуют мало: Антоша смотрел на следы, которые Горских оставил на ней, и вздыхал.

   Они как раз пересекли площадь Победы, когда Кристина, наконец, перевоплотилась в клушу. Удалила остатки макияжа, сняла украшения, нацепила очки и собрала волосы в незамысловатый пучок. Обычно на это уходило меньше времени, но сегодня она еле двигалась: Макс переусердствовал с «ласками».

    – Всё? – снова спросила она. Чёртова кровь не желала оттираться.

    – Вроде да, – кивнул Антоша.– Есть хочешь?

   Хороший он всё-таки мужик…

    – Нет. –Кристину передёрнуло: от одной мысли о еде тошнота подкатила к горлу.

   Водитель посмотрел на неё. Нахмурился.

   – Мне очень жаль, Крис, – сказал глухо.

   Она не ответила. Закусила губу, чтобы сдержать набежавшие слёзы, и отвернулась. Её била крупная дрожь.

    – Ты это… – Антон с трудом подбирал слова. – Ты не плачь, хорошо?

   Не плачь… Легко сказать – «не плачь»! Её жестоко избили и не менее жестоко изнасиловали самым отвратительным способом из всех возможных. Однако она не может обратиться за помощью – никто ей не поможет. Никто! Она вынуждена стиснуть зубы, собрать себя по кусочкам и…

   Работай сучка…

    – Мне осталось убить восьмерых… – еле слышно прошептала она. Об их с Горских договоре в ближайшем окружении Чёрного знали все. И Антоша в том числе.

   Водитель промолчал. Но он так громко думал, что Крис не удержалась.

    – Что? – спросила, потерев синяк на запястье.

    – Считаешь, он тебя отпустит?

   Вот он. Тот самый роковой вопрос, который задавала себе Крис денно и нощно. В своё время она так извелась, что запретила себе об этом думать.

    – Он обещал, – пролепетала она и удивилась: как же жалко и наивно это звучит!

   Антон покосился на неё.

    – Он мастер обещаний, наш шеф.

    – У меня нет выбора. – Крис не узнала собственный голос. Такой хриплый, осипший, совсем чужой…

    – Выбор есть всегда.

   Удар под дых. Кристина закусила губу. Слишком уж хорошо понимала она, о чём толкует бритоголовый здоровяк. Слёзы вновь обожгли кожу. Покатались по щекам. Замерли на губах солёными каплями.

   Умирать страшно. Но вряд ли страшнее, чем жить вот так…

   Однако, имелся ещё один аргумент. Именно он являлся решающим.

    – Он убьёт Стаса.

   Грубое лицо водителя сделалось совсем каменным, и Кристина понурилась. С десяток кварталов они проехали молча. На одиннадцатом водитель заговорил:

    – Слыхала про Гриднева?

    – Это кто? – Она шмыгнула носом и утёрлась рукой.

    – Депутат. – Антоша чуть прибавил газу. Гелик обошёл три тачки и перестроился в правый ряд перед самым светофором. – Люди Чёрного похитили его восьмилетнюю дочурку.

   Кристина напряглась. Не хотела она слушать, что случилось дальше, ох не хотела…

    – Макс посадил Гриднева на короткий поводок, – продолжил бритоголовый. –А тот на всё согласен был, ради дочки-то. Только потом оказалось, что Чёрный девчушку в первый же день задушить приказал. А депутата два года пользовал.

    – Что с ним сталось? – спросила Крис, чувствуя, как сердце замерло в груди.

    – Повесился.

   Они свернули с проспекта и двинулись по эстакадной дороге в старый район. Автострада пустовала, и Антон разогнался от души.

    – Зачем ты мне всё это говоришь? – прошептала Кристина, всматриваясь в рубленный профиль водителя. Понять что-либо по каменному лицу не представлялось возможным.

    – Затем, что ты мне нравишься, – без обиняков отозвался Антоша, и уголок его рта чуть заметно дёрнулся. – Но против Макса я никогда не попру. А ты не дура. Сама сообразишь. Просто помни – выбор есть всегда. Всегда.

   Выбор

   Всегда…

***

Он

   Давно Серый не чувствовал себя таким идиотом В последний раз, наверное, ещё в школе, когда караулил Лизоньку после уроков. Лизочка тогда была, как персик – свежая, румяная. Вкусно пахла и позволяла себя целовать и трогать, где захочется. Сейчас же Серёга поджидал даму, сравнивать с персиком которую кощунственно по отношению к чудесному пухлявому фрукту: Кристина напоминала скорее курагу…

   Но… где эта курагашляется в пол первого ночи, чёрт её дери?

   «Педикюр женщины делают, чтобы радовать своих мужчин», – вспомнились, ни к селу, ни к городу слова Верочки.

   У Кристины кто-то есть, сообразил Серёга и вздохнул.

   И с этим кем-то провела она сегодняшний вечер и добрую половину ночи.

   А он ждет её тут, как круглый идиот.

   Серый вновь бросил взгляд на окна. Раз, два, три, четыре, пять… Пятый этаж. Второй подъезд… Темно. Крис ещё не вернулась.

   Он снова закурил. В ход пошла вторая пачка.

   «Так и надо – не разглядел, – грянул с шестого этажа голос Корнелюка, сопровождаемый пьяным девчачьим хором и хохотом.

   Так и надо – я не у дел.

   Её встречает один и провожает другой,

   А я как будто чужой, чужой, чужой…»

   Подожди, дожди, дожди-и…

   «Подожду, – сказал себе Серый, выпуская дым через нос. – Дождусь и выскажу Крисвсё, как есть».

   Он действительно собирался объясниться с соседкой. Даже речь заготовил. Пафосную. И отрепетировал.

   Дорогая Кристина. Ты очень мне помогла. А я повёл себя, как придурок. Прости меня, пожалуйста. Надеюсь, этот эпизод никак не повлияет на нашу дружбу.

   И с чего он решил, что ей нужны его объяснения? У неё же – педикюр. Педикюр! А это значит, что есть любовник. По крайней мере, именно так Серый понял намёки Дюймовочки.

   Дорогая Кристина…

   Да где ты шляешься, клуша очкастая?

   Серёга ловко отщёлкнул окурок в урну и прикрыл глаза. Он уже начал клевать носом. В уюте милого сердцу дворика одиночество казалось благодатным даром небес. До чего хорошо здесь. Всё знакомое. Родное. Близкое. И ничего не меняется.

   Только машин стало больше, а парковочных мест – меньше.

   Клёны, ивы и тополя шелестят листвой. Оконца светят жёлтым светом. Кто-то из ребятни оставил в песочнице красно-жёлтый пластмассовый самосвал. Серый не сомневался, что утром забывчивый мальчуган обнаружит игрушку ровно на том же самом месте – никто не возьмёт. Ветер качает старые качели, и они скрипят. Тихо-тихо.

   Надо бы смазать…

   Под старой ивой лавочка – там он впервые поцеловался по-взрослому. С Лизой. А чуть поодаль, у мусорных бачков, впервые по-взрослому подрался. Из-за Лизы…

   Победителю достался драгоценный трофей: родители Лизочки отбыли на дачу, и первая красавица школы пригласила его «посмотреть видик». О каком фильме шла речь Серёга теперь, наверное, даже под пытками не вспомнит. Зато никогда не забудет неловкие робкие ласки, трепетные лёгкие поцелуи и то, как он никак не мог натянуть презерватив… Первый их с Лизочкой секс был ужасен. Всё выходило как-то по-идиотски. В порыве страсти они разбили любимую бабушкину вазу, а потом Серый мучительно долго не мог кончить. Переволновался. Однако на выпускном реабилитировался по полной…

   Он улыбнулся, согретый воспоминаниями, но тут же вздрогнул: у скамейки, полускрытая гибкими ветвями плакучей ивы, возникла скрюченная косматая бабка с трубкой во рту.

    – Судьбой начертано спасти… Смотри не проморгай! – проскрипела старая цыганка и выпустила ему прямо в лицо струю едкого дыма.

   Что за наваждение? Серый потряс головой, и мать Баро Алмазного растворилась в темноте.

    – Мне надо выпить, – сказал Сергей вслух и поглядел на часы.

   Пять минут второго.

   Нет, ну это уже ни в какие ворота!

   Он поднялся со скамейки… и как раз в этот момент во двор въехал чёрный тонированный гелик.

   Ну ничего себе! – присвистнул Серёга. – Какую это шишку принесло в наш забытый богом район?

   Внедорожник притормозил у второго подъезда. Дверца хлопнула мягко, чуть слышно. Из машины выбралась миниатюрная фигурка и, пошатываясь, двинулась к дому.

   «Кристина!» – сообразил Серый, когда чёрный красавец умчался в ночь, разрезая мглу ксеноновыми фарами.

   Соседка сделала шаг. Другой. Качнулась. Замерла. Снова качнулась, будто под ногами у неё была палуба корабля, попавшего в шторм, а вовсе не твёрдый, хотя и порядком потрескавшийся, асфальт.

   Она что… пьяная?

   Семимильными шагами Сергей двинулся на перехват.

    – Крис! – окликнул он. – Эй, Крис!

   Фигурка замерла.

   Серёга настиг её… и обомлел.

   Серые глаза за стёклами очков покраснели и смотрели тупо, точно не видя, или не узнавая.

   Распухшие губы дрожали.

   Что это с ней?

    – Эй, Крис… – сказал он и схватил её за плечи. – Это я. Серый с четвёртого.

    – Пусти! – дёрнулась она и шарахнулась в сторону. – Не трогай меня! Не подходи!

    – Ты чего? – Серёга убрал руки и отстранился.

    – Уйди! – Голос её дрожал. По бледной щеке скатилась слезинка.

    – Ты… – Серый никак не мог сообразить, что делать. – Тебе помощь нужна? Может… это… скорую вызвать? А то ты вся из себя… чудная какая-то.

   Она посмотрела на него с такой яростью, словно он виноват во всех её бедах.

    – Ничего мне не надо, – процедила сквозь стиснутые зубы. – Дай пройти и исчезни.

   Серёга недоумённо глянул на неё и посторонился. Кристина зашагала к подъезду. Она смахивала на зомби из знаменитого фильма Джорджа Ромеро. Казалось, будто её конечности живут собственной жизнью. Дважды она споткнулась и едва не врезалась в лавочку, на которой так любили сплетничать местные бабульки…

   Да что с ней такое?

   Грешным делом Серый подумал, будто Крис под наркотой, но тут же отверг эту мысль: слишком уж его соседка вся из себя правильная. Аж до тошноты. «Облико морале», как говорится.

   Синий чулок…

   Пару секунд Серёга наблюдал за её потугами идти ровно, а потом последовал за ней... и, как оказалось, не зря последовал: где-то на третьем пролёте ноги у Крис подкосились, и она едва не свернула себе шею. Он поймал её. Прижал... И вдруг она начала вырываться, брыкаться, как бешеная, словно он и не он вовсе, а какой-то озабоченный маньяк.

    – Пусти! Пусти! Пусти!!! – Вскричала она и принялась изо всех сил молотить его в грудь кулачками. – Пусти!

   Кристина задыхалась от рыданий. Дёргалась. Царапалась и измочила слезами его любимую футболку.

   «Да у неё истерика, – понял Серый. – Она не соображает ничего. Не узнаёт даже».

   Недолго думая, он подхватил её на руки и понёс. Крис оказалась лёгкой, как пёрышко. Надо же... Он ведь даже и не знал толком – стройная она, или пампушка: из-за всех её нелепых одёжек было не понять.

    – Успокойся, – шептал он, касаясь губами тёмной макушки. – Успокойся, девочка, я рядом.

    – Пусти-и-и-и-и! – рыдала Крис, уткнувшись лицом ему в грудь. – Пусти-и-и-и!

   И что вот с ней делать?

    – Где ключ? – строго спросил он. Залепить бы ей пощёчину, чтобы очухалась, да рука не поднимется. – Где ключ, Крис?

   Он тряхнул её, ухватив за плечи.

    – Ключ?!

   Пришлось добавить голосу стали: иначе она бы не услышала. Но теперь, похоже, услышала.

   Всхлипнула. Уставилась отупело. Открыла рот. Закрыла. Снова всхлипнула и прошептала:

    – Уходи.

    – Не уйду, – заявил Серый. – Я тебе нужен.

    – Не нужен. – Крис втянула в себя воздух и скрипнула зубами. – Оставь меня… Оставь меня одну.

    – Нет.

   Её взгляд потемнел, а лицо посерело. Соседка сжала кулаки.

    – Иди в жопу, мент поганый, – глухо отчеканила она и выплюнула, набычившись: – Мусор!

   Это было обидно.

   Серёга тут же разомкнул объятия.

    – Понял, не дурак, – сухо сказал он и отступил. – Спокойно ночи, Кристина Дмитриевна. Всех благ.

   Она всё-таки отыскала ключ в сумочке, трясущейся рукой вставила в замочную скважину, судорожно повернула и ввалилась в квартиру, а Серый спустился к себе.

   Видеть Кристину ему больше не хотелось.

   Никогда.

ГЛАВА 11.

Она

   Выбор есть всегда.

   Всегда есть выбор…

   А Серый… Серый должен уйти. Иначе она не сможет... Не сможет сделать правильный выбор…

   «Он мне не нужен, – твердила она себе, прогоняя из памяти ночь, когда сосед сжимал её в объятиях. – А я не нужна ему».

   Я никому не нужна. Даже Стасу.

   Да и жив ли ещё непутёвый братишка?

   Выбор есть всегда. Всегда. Всегда…

   Крис включила воду. Старый кран загудел, но уже через мгновение в чугунную ванну хлынула струя кипятка.

   Кристина потрогала воду рукой. Отлично! То, что надо.

   Она стянула через голову проклятущий свитер цвета плесени. Сбросила юбку. Избавилась от белья.

   Всё провоняло Максом. Она сама провоняла Максом. Надо поскорее смыть этот мерзкий запах, пока он не въелся в кожу. Хотя… Какая теперь разница? Теперь… когда она сделала выбор…

   «Умирать надо с комфортом», – решила Кристина и подготовилась на редкость основательно: у неё имелись пузатенькие ароматные свечи, и она их зажгла, а свет потушила.Откупорила бутылку шампанского, которая стояла в холодильнике с Нового года. Бокалом пренебрегла – зачем бокал? Выкурила для храбрости припрятанный в тайнике косячок. Приготовила лезвие…

   Пора.

   Вода приятно обожгла. Пар заполнил крошечную ванную комнату, и зеркало запотело. Пламя свечей трепетало. Кристина пила шампанское из горлышка, а перед мысленным взором проносились яркие эпизоды её глупой, расколотой надвое, жизни…

   Это была Новогодняя вечеринка. Грандиозная. Миллениум, как никак. Все расфуфыренные, наряженные, напомаженные… Кристина тогда впервые надела платье, привезённое отцом из заграничной командировки. Чёрное. В пол. С открытой спиной и соблазнительным разрезом. Родители тогда уже год как погибли, иона переживала, что папа так и не увидел её в своём подарке. Зато Стас увидел…

   Брат шепнул, что она самая красивая на вечере, а потом познакомил с ним…

    – Крис, это Максим Игоревич. – Стасик так и сиял. – Он поможет нам навсегда уехать в Штаты! Представляешь?

   Это была его мечта. Не её. Но Крис поддерживала стремление брата: он горел этой идеей с самого детства. Учил английский, смотрел фильмы, рисовал всюду звёзды и полосы…

    – Брат сказал мне, что вы – успешный бизнесмен.

   Макс уверенно вёл её в танце, а Кристина чувствовала себя Золушкой, которая встретила, наконец, своего принца. Так он был хорош. Ну до чего хорош! Слов нет. Высокий, гибкий и стройный, как молодой тополь. Кареглазый, темноволосый, загорелый. Богатый…

   А они со Стасиком так нуждались в деньгах…

   – Я продолжил дело отца, – сказал Горских. – И преуспел.

    – И чем же вы занимаетесь?

   Макс улыбнулся ей так лучезарно, что у Кристины перехватило дыхание, а ноги чуть не подкосились.

    – Не хочу говорить о делах в такой чудесный вечер. – Он наклонился к её уху. – А уж рядом с вами вообще о делах не думается.

   Крис рассмеялась. Тогда она ещё умела смеяться…

   Она долго держала Горских на расстоянии. Без какого-либо умысла: просто не хотела торопить события. Он нравился ей. Очень. Но Кристина решила дождаться самого особенного момента.

   И дождалась…

    – Ваш брат задолжал мне определённую сумму. – Макс смотрел на неё с той же теплотой, как и тогда, когда они впервые встретились. И голос его звучал нежно. Участливо. – Как вам удобнее расплатиться, Кристина? Сразу, или частями?

   А потом он назвал цифры, и она расплакалась.

   Ну а потом…

   Встань, как мне нравится. Не так, а вот так. Кто твой хозяин? Кто?

   На колени, шалава! Кто твой хозяин? Кто? Кто? Кто?!!!!

   Он бил её. Насиловал. Держал пленницей в своём особняке. Сделал из неё шлюху, а потом…

   Убийцу…

   Но Антоша прав… Выбор есть всегда. И почему она раньше не решилась?

   Потому что до последнего надеялась на брата…

   Лезвие оставило на коже красный след, но Крис была уже слишком пьяна, чтобы чувствовать боль.

   Вот так. Хорошо.

   Голова кружится. Глаза слипаются. Кровь капает. Голос Макса грохочет в голове и вдруг пропадает. Всё пропадает. Растворяется. Темнеет. Тускнет. Исчезает. Тает, как снег под весенним солнцем…

   Ничего нет…

   Нет боли. Стыда. Вины. Обжигающей ненависти и несбывшейся любви.

   Ничего.

   Кристина провалилась во мрак. Она летела вниз, как, наверное, летела Алиса, побежавшая за белым кроликом.

   Звонок. Долгий. Настойчивый. Но звучит издалека – еле слышно. Как еле слышно стук и крик:

    – Кристина! Открой! А ну открой!!!

   А ну глотай…

   В голове всё перемешалось. Кто это? Макс?

   Зачем он пришёл?

   Ты опоздал, Макс. Я больше не твоя…

   Захотелось рассмеяться, но для этого нужны губы, а их нет. Как нет рук, ног, головы… Больше нет тела. Оно растаяло, как и всё остальное. Растворилось в этой ванне, полной красной, порядком остывшей, воды…

    – Крис! Открой, ёб твою мать! Немедленно открой, дура!

   Нет. Не открою. Прощай, Макс. Прощай навсегда. Я теперь свободна…

   Глухой удар. Один. Другой. Третий.

   Грохот.

   Ругань.

   Трёхэтажный мат…

   И вдруг Крис взлетела. Сильные руки подняли её в воздух, но сопротивляться она не могла: не было сил. Совсем.

    – Ох ты ж ё#@$ый в рот! – это не Максов голос. Это тот, другой… – Ты чего себе удумала, клуша моя?

   Моя?

    – Охерела в конец? Бля-я-я-я… Что ж делать-то?

   Он тряс её и звал по имени. Тряс и звал. Иногда она слышала. Иногда нет.

    – Крис! Крис! Очнись! А ну очнись!

   А ну глотай…

    – Н-не-е-ет… – из последних сил выдавила она.

    – Не смей умирать! – Её прижали крепко-крепко, и она ощутила запах. Мужской запах. Но не тот, который хотела содрать с себя вместе с кожей. Другой. – Слышишь ты? Не смей умирать. Не смей! Это… приказ!

   Он

   Так же, как с Лёхой…

   Чёрт побери, сейчас всё точно так же, как тогда с Лёхой!

   Без орла, ущелья, боевиков и растяжек, но…

   От меня опять зависит чья-то жизнь. За что мне это, Господи, зачем?

   «Ты должен спасти… – прозвучал в голове голос старой цыганки. – Не проморгай…».

   Крис прогнала его грубо и мерзко, и он ушёл. Повёлся, как последний лох. Заперся в своей обшарпанной конуре, уселся на кухне и решил накидаться.

   Волевое решение сильного человека…

   Водка у него имелась. Самая дешёвая. Хлебная. Когда он её купил и зачем, Серёга не помнил. Но она стояла, как заветный НЗ, и грела душу одним своим присутствием.

   Вот и сгодилась, наконец, родимая…

   Он налил рюмку, но пить почему-то не стал. Сидел и смотрел на стопку, словно в ней заключались все тайны мироздания.

   Мент поганый! Мусор!

   Что за грёбанная ересь? Что-то здесь не так. Очень не так…

   Опять вспомнились по-змеиному жёлтые глаза цыганской старухи, её жуткий взгляд и пугающий шёпот.

   Смотри не проморгай…

   Гадкое предчувствие скреблось где-то под лопаткой. Не давало покоя и мешало дышать.

   Что-то здесь не так…

   Нахмурившись, Серёга со стуком отставил стопку в сторону, словно делал шах и мат решению нажраться. Это он завсегда успеет.

   Что именно побудило его встать и отправиться на пятый, Сергей не имел ни малейшего представления. Но под ложечкой сосало всё сильнее, а подозрения росли, как снежный ком.

   Сначала он звонил. Раз десять позвонил, не меньше. Кристина не откликнулась, хотя была дома. Серый знал это наверняка.

   Уходи! Оставь меня одну!..

   Потом принялся стучать. Сначала стучал деликатно, но очень скоро разошёлся не на шутку. Напугал соседей: из квартиры напротив высунулась заспанная бабка в бигудях (автор в курсе, что «бигуди» не склоняются!!! А вот Серый – нет…) и заворчала. Сергей сказал ей, что из милиции. Вытащил корку из внутреннего кармана и сунул в нос. Старушка ретировалась.

   Кристина по-прежнему не открывала.

   Он начал звать её. Кричал. Матерился, на чём свет стоит. Всё без толку.

   Тревога затопила сознание до отказа. Внутри всё кипело, а отчаяние подбиралось всё ближе и ближе, угрожая перерасти в панику.

   Что она задумала? Что сотворила с собой? Только бы успеть!

   Не проморгай…

   Серый отошёл на шаг, рванулся вперёд и обрушился на дверь плечом. Бесполезно.

   Ну нет. Нет уж! Он служил в десантуре, ему любые двери по плечу. Ну, может быть, кроме железных…

   Сергей навалился снова. А потом ещё.

   Четвёртая попытка увенчалась успехом: массивная дубовая дверь слетела с петель, и Серый ввалился в квартиру.

   Влетел и растерялся: темно, как в жопе негра, и тихо, точно в гробу.

   Опоздал?!

    – Кристина!!! – заорал он. – Крис!!!

   Она лежала в ванне.

   Вены вскрыла, идиотка. И уже посинела вся…

   Но дышала. Пока ещё дышала…

   - Ох ты ж ё#@$ый в рот! – Он подхватил её на руки. – Ты чего себе удумала, клуша моя?

   Он тряс её и звал по имени. Тряс и звал. А она мычала что-то нечленораздельное.

    – Крис! Крис! Очнись! А ну очнись!

    – Н-е-е-е-ет… – прохрипела она еле слышно.

   - Не смей умирать! – Он прижал её крепко-крепко, словно хотел затолкать в собственное сердце. – Слышишь ты? Не смей умирать. Не смей! Это… приказ!

   «Если она умрёт, я сойду с ума», – думал он. Всё так же, как тогда с Лёхой. Только без боевиков.

   О, Господи, за что мне всё это! И что делать-то?

    – Не смей умирать, – строго повторил Серёга и расстегнул пряжку на ремне…

   Он соорудил жгут из ремня и марли. Благо, Серый прекрасно знал, где Крис хранит лекарства и всякую вату. Там же, в аптечке, он раздобыл перекись. Обработал раны как следует. Наложил повязку. Хорошо так наложил, как в армейке учили. Всё по уму сделал.

   Саму Кристину закутал в плюшевый плед, поднял на руки и уселся со своей ношей на кровать. Он укачивал её, как ребёнка. Шептал всякую несусветную чепуху и тихонечко матерился.

   Уже почти рассвело, когда она заворочалась и открыла глаза.

    – С-серый? – пролепетала слабым голосом. Вид у неё был жуткий. Как у панночки из Вия.

    – Так точно, – хрипло ответил он и откинул с бледного лба влажную прядь. – Зачем, Крис?

    – Так надо… – чуть слышно сказала соседка и вновь смежила веки.

    – Врача вызвать?

    – Н-не-е-ет… – она еле ворочала языком. – П-пожалуйста… не надо…

    – Скажи мне, кто тебя обидел, и я его по стене размажу.

   Не открывая глаз, соседка подняла руку – правую, которую не успела изувечить – и коснулась его щеки. Ласково так. Мягко.

    – С-серый… – проговорила Кристина с огромным трудом. – П-прошу тебя… Не спрашивай ничего… п-пожалуйста…ладно?

    – Ладно. – Сергей поймал её ладонь и поцеловал пальцы. Холодные такие, будто она совсем мёртвая.

   Хотя Кристине явно становилось лучше: пугающая синева отступила, лицу вернулись нормальные человеческие краски. Побелевшие губы стали розовыми.

   Губы…

   А они у неё, оказывается, пухлые. Надо же.

   Серый коснулся их большим пальцем, и задремавшаяКрис чуть приоткрыла рот.

   Вот ведь…

   Тяжесть в паху показалась неуместной, как жираф в автосервисе. Однако…

   Однако удержаться Сергей не смог. Подумать он ни о чём не успел: голова напоминала пустой жбан – ни одной разумной мысли не осталось.

   Да и зачем думать, когда можно действовать?

   Серый наклонился и поцеловал эти манящие, мягкие губы, а Кристина…

ГЛАВА 12.

Она

   Кристина проснулась около пяти вечера. Потянулась, обняла подушку и тупо уставилась в потолок. Она хотела бы стереть из памяти события кошмарной ночи, но не могла. Всё тело ломило, словно по ней проскакал табун резвых коней. Сидеть будет больно, наверное, ещё неделю, а изрезанное запястье нестерпимо жжёт. Крис сглотнула и закрыла глаза.

   Всхлипнула.

   Ей ли привыкать!

   Она по опыту знала – физическая боль со временем утихнет, а душевная – не пройдёт никогда.

   Никогда…

   Вчера она сделала свой выбор, но её спас Серёга. Зачем? Зачем он вернулся, ведь она его прогнала? Зачем вломился, снеся с петель разнесчастную дверь? Зачем вытащил её из ванны и баюкал, словно малого ребёнка? Зачем поцеловал?

   И зачем я ответила?

   Она закусила губу и почувствовала, что краснеет.

   Это она-то краснеет!

   Благодаря жестокой школе Чёрного Макса, в сексе попросту не осталось того, что могло бы смутить Кристину, удивить, или сбить с толку.

   И вот теперь она краснеет из-за поцелуя…

   Лёгкого. Нежного, словно прикосновение крыльев бабочки, и чистого, как родниковая вода.

   Уже очень давно никто не целовал её так, как Серёга… и уже очень давно она не хотела целовать в ответ.

   Кристина улыбнулась. Завернулась в простыню и прошлёпала на кухню. Поздновато для завтрака, но после череды потрясений ей требовался покой и длительный сон.

   На столе она обнаружила совиную чашку крепкого, но давным-давно остывшего чая, бутерброды с кусками колбасы такой толщины, будто её рубили топором, а не резали, и записку:

   «Уехал на службу. Завтракай. Не смей чудить.

   Серый.».

   Крис усмехнулась. Брутальная нежность Сергея согревала сердце лучше дорогих подарков и комплиментов, расточаемыхбогатеями, под которых Горских её подкладывал.

   Кристина уселась на табурет, подсунув под себя ногу, и принялась жевать суровый бутерброд. Холодный чай покрылся белёсой плёнкой, но бодрил отлично, и уже на втором глотке Крис почувствовала прилив сил. Она глянула на кошкообразные часы. Половина шестого… Скоро Серый с работы вернётся… наверное… а то иной раз освобождается за полночь. Что поделать, если служба у него «и опасна и трудна»…

   Надо бы накормить его как следует. Он, как никак, ей жизнь спас: вполне себе заслужил вкусный ужин. Но сначала…

   Кристина прошла в ванную. Вздрогнула, встретившись взглядом со своим отражением. Ну и страшна! В гроб краше кладут. Русые волосы повисли сосульками, серые глаза покраснели, а веки опухли, как у запойной алкоголички. Ссадина на лбу покрылась коркой, а фингал на левой скуле приобрёл пугающий жёлто-зелёный оттенок. Жуть!

   Крис вздохнула, открыла воду и принялась умываться.

   Ужин был готов к половине восьмого. Слишком уж изгаляться Кристина не стала: вряд ли Серый оценил бы фуагра с трюфелями в белом вине под соусом из каперсов. Зато сочные котлеты из домашнего фарша с воздушным картофельным пюре, салатом из свежих овощей и малосольной селёдкой вприкуску уж точно придутся молодому менту по душе. В качестве последнего аргумента своей безмерной благодарности, Кристина купила Сергею пару литров светлого разливного пива.

   Теперь только осталось дождаться возвращения блудного соседа.

   А он, как назло, задерживался. За окном стемнело, а чайник совсем остыл. Кристина вскипятила его заново.

   «Позвонить?» – думала она, но