Невыносимая мисс Пэг. Ксения Мирошник

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Музей Родена
• ГЛАВА 2. Посылка из ниоткуда
• ГЛАВА 3. Я этого не писала…
• ГЛАВА 4. Непростой разговор
• ГЛАВА 5. Лучше бы открыла шкаф
• ГЛАВА 6. Дювали
• ГЛАВА 7. Дом девятнадцать по набережной Бурбон
• ГЛАВА 8. Странная квартира и загадки спиритуалистов
• ГЛАВА 9. Сокровище или проклятье Бертленов
• ГЛАВА 10. Осквернённый сад
• ГЛАВА 11. В тени сирени и отцовской заботы
• ГЛАВА 12. Новая встреча с Забвением
• ГЛАВА 13. Расплата за близость
• ГЛАВА 14. Ужасы не заканчиваются
• ГЛАВА 15. Гобер и его подозрения
• ГЛАВА 16. Немного покоя в парке Бют-Шомон
• ГЛАВА 17. Откровения
• ГЛАВА 18. Новый удар
• ГЛАВА 19. Стрельба, собаки и забор
• ГЛАВА 20. Секреты Амеди
• ГЛАВА 21. Час от часу не легче
• ГЛАВА 22. И ничего, кроме тьмы
• ГЛАВА 23. Возвращение к началу
• ГЛАВА 24. Каланки
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Париж 1927 год.Молодая журналистка Долли Пэг получает в наследство таинственную печатную машинку, которая словно по волшебству пишет текст сама. Однажды вечером девушка обнаруживает в ней адрес и, следуя профессиональному любопытству, отправляется в указанное место. Там Долли находит труп женщины.

   Напористая журналистка не желает возвращаться к светской хронике и начинает собственное расследование.

ГЛАВА 1. Музей Родена

Такси свернуло с бульвара Инвалидов на улицу де Варенн и всё ближе подбиралось к музею Родена. Я сжимала в руках клочок бумаги с напечатанным на нём адресом и пыталась справиться с волнением. Капли мелкого дождя стекали по окнам и собирались у его основания, образуя унылую лужицу. Несмотря на пасмурную погоду и уже успевшую опуститься на Париж ночь, на улице не было холодно, но по моей спине почему-то пробегал мороз.

   Автомобиль притормозил у входа в великолепный сад, который я уже видела, когда только-только переехала в столицу. Выставленные здесь работы почившего десять лет назад скульптора Огюста Родена манили не только туристов, но и горожан. Никогда не смогу забыть какое впечатление на меня произвёл его «Поцелуй». Впервые увидев эту композицию, я застыла как вкопанная, не в силах оторвать глаз от великолепной целующейся пары. Какие линии, какая грация и несомненно страсть. Общественность по –разному воспринимала творчество талантливого мастера, одни восхищались новатором, другие откровенно порицали. Не сказать, чтобы я прекрасно разбиралась в искусстве, но понять нравится ли мне то или иное произведение была способна.

    Прежде чем выйти из машины, глубоко вдохнула через нос и выдохнула ртом. Я не считала себя трусливой, но и абсолютно безрассудной не была. Ночные прогулки по наводке, взявшейся буквально из ниоткуда, могут обернуться бедой. Нащупала в кармане пальто старенький револьвер отца и на душе заметно потеплело. Меня научили стрелять ещё в детстве, хотя это полезно лишь когда оружие есть под рукой. Иногда подобные умения не спасают.

   Открыла дверцу и мысленно чертыхнулась, опуская ноги в лужу. Терпеть не могу, когда в туфлях хлюпает. Вообще дождь сам по себе меня никогда не пугал, я его даже любила, но мокрые ноги – это совсем другое. Подняла воротник и поёжилась, когда осталась совсем одна под слабым светом фонаря. Сад – это конечно красиво, но не в тот момент, когда каждая тень из-за угла способна довести до безумия.

   - 77, улица де Варенн. «Врата ада», - пробормотала написанное на бумажке.

   Понять, что это значило мог любой парижанин. «Врата ада» – это одна из монументальных скульптур Родена, выставленная слева от входа в парк. Её я тоже уже видела, но по сей день считала непостижимой. Довольно амбициозная работа, представляющая собой, как и должно ворота, только буквально облепленные разного рода фигурами и отдельными композициями. Тела, тягучие и пластичные прорывались сквозь камень и вызывали смешанные чувства. Именно во мне – ни одного позитивного, поэтому сейчас новая встреча с музеем вызывала мурашки по коже.

    Я осмотрелась и снова засунула руку в карман, чтобы почувствовать холод металла, создававшего иллюзию безопасности. Что ж, раз уж решила приехать, медлить смысла не было.

   Музей расположился в прекрасном особняке Бирон, который был построен в восемнадцатом веке и задумывался как отель. Его окружал огромный парк, в котором и были расставлены многочисленные работы скульптора. Ворота оказались приоткрытыми, это насторожило, но ещё раз хорошенько оглядевшись, я всё-таки вошла.

   Неприятная морось вымочила пальто, я поёжилась, но продолжила двигаться вперёд. Для надёжности достала фонарик, чтобы в любую минуту осветить свой путь. Далеко идти не пришлось, устрашающая скульптура, вдохновлённого «Божественной комедией» Данте, Родена возникла передо мной быстрее чем я ожидала. Не до конца понимая, зачем приехала и какая неведомая сила явила мне этот адрес, я остановилась. Медленно обвела слабым лучом света сначала серую кирпичную стену позади «врат», а потом и само изваяние. Ничего необычного не заметила, поэтому сделала несколько шагов вперёд, продолжая водить фонариком вокруг себя.

   Задержавшись на скульптуре, осознала, что в ночи она выглядит ещё более удручающей, вызывающей уныние и чувство полной безнадёжности. Роден заключил в неё все пороки и вложил ад собственной любви, которой вдохновлялся и которой губил своих любовниц.

   Луч фонаря освещал мрачные лица и изгибы фигур, скользил по фасаду, ласкал разнообразные части человеческих тел, мучимых и страдающих. В тот момент, когда я уже успокоилась, не обнаружив ничего более ужасного, чем сама скульптура, свет, который опустился к подножию, выхватил что-то странное. Я застыла, чувствуя, как тело опаляет жар. Возможно, показалось.

   Несколько раз выдохнув и постаравшись замедлить ускорившийся от страха пульс, я вернулась к тому месту, что привлекло моё внимание. Увиденное вынудило меня резко накрыть рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Сердце вновь ускорилось, а ноги слегка подкосились. Я зажмурилась и заставила себя сделать несколько больших глотков воздуха, чтобы вернуть самообладание. Несмотря на то, что редактор ещё не доверял мне ничего кроме освещения светской хроники, профессия журналиста не любит слабаков и трусов, а, напротив, обязывает быть твёрдым и напористым. Я такой и была, с самого детства. Но даже природные качества не помогают, когда ночной кошмар врывается в реальность.

    У подножия врат, раскинув руки в стороны, лежало почти полностью обнажённое тело девушки. Очень медленно и осторожно я приблизилась, стараясь ничем не нарушить обстановку. От знакомых в полиции слышала, что не только само тело, но и всё, что его окружает очень важно для расследования.

   Голова девушки была повёрнута к вратам, поэтому лица её я не видела. Босые ноги в одном разорванном чулке были в синяках и ссадинах, на ногтях лак рубинового цвета, по крайней мере он казался таким в свете фонаря. Стараясь не обращать внимания на дрожь в коленях, я продолжила рассматривать тело. Дальше мне бросились в глаза коротенькие шёлковые панталоны, на которые стекала кровь из раны над пупком. Сама рана выглядела безобразно, не как просто порез или что –то в этом роде, а будто её разорвали. Я отвернулась и зажмурилась, пытаясь подавить тошноту. Сквозь зажатые веки проступили слёзы и ужас произошедшего с бедняжкой навалился всей своей тяжестью.

   Ощутив подступающую панику и сопутствующий ей жар, я запрокинула голову и подставила лицо холодным каплям. Нельзя было допустить, чтобы нервы сдали, пришлось снова начать глубоко вдыхать и медленно выдыхать.

   Я осознавала, что необходимо вызвать полицию, но прежде чем меня выдворят прочь, нужно всё хорошенько осмотреть. Я не раз просилась в помощницы к моему другу Жерому, ведущему криминальную хронику. Мои заметки могут стать прекрасным поводом для манипуляций.

   Стараясь больше не смотреть на рану, мне вполне хватило и первого взгляда, я скользнула по обнажённой груди. Заметила что-то блестящее и присела неподалёку, разглядывая серебряный медальон. В таких обычно хранили фото. Маленький резной овал был приоткрыт, будто приглашал заглянуть внутрь. Я так и сделала. Как и предполагала, там оказались фото мужчины и женщины средних лет. Рассмотреть детально не приближаясь, возможности не было, но это лучше, чем ничего.

   - Вероятно твои родители, - пробормотала я и поднялась.

   Подойти с другой стороны и взглянуть в её лицо и при этом не наследить так, чтобы меня не обругали ажаны, было невозможно, поэтому от этой мысли я всё же отказалась. Ещё раз тщательно всё осмотрев, я отправилась на поиски телефона, чтобы вызвать сначала Дениз, мою помощницу – фотографа, а потом уже полицию.

   В ожидании укрылась под одной из крыш неподалёку от входа в парк, достала сигарету и мундштук. С удовольствием затянулась и выдохнула. Немного тряслись руки и промокшее тело дрожало, но эта прохлада не давала возможности расслабиться и погрузиться в давно позабытые чувства. Я пыталась понять, отчего кому-то понадобилось заманивать меня сюда, но, во-первых, так и не смогла придумать как именно адрес оказался в моей личной печатной машинке, а во –вторых, почему оказался он именно у меня. Чья-то злая шутка? Но в таком случае это не шутка злая, а сам шутник, ведь он должен был знать о трупе. Я поёжилась, и мучимая дурным предчувствием плотнее запахнула пальто. Вокруг меня происходила какая-то чертовщина и её нужно было хоть как-то объяснить ажанам.

   Дениз приехала довольно быстро, вытащила из такси аппаратуру для ночной съёмки, поправила шляпу и взглядом спросила, куда идти. Стоило подруге появиться, как мне стало гораздо легче дышать. Её собранность, спокойствие и самообладание всегда служили нам обеим хорошую службу. Дениз, как и я, была решительной, слегка грубоватой, но глубоко внутри чувственной. Её манера одеваться в мужской костюм и холодность суждений иногда не нравились окружающим, но Дениз было наплевать. Она никогда не строила из себя кого-то, кем не была на самом деле. Короткие волосы, ни грамма косметики, колючие холодно-серые глаза, напряжённый рот с тонкими губами и острый, но вполне симпатичный нос. Внешне девушка была интересной, но её этот факт не волновал вовсе. И за это я любила её ещё больше.

   - Жаль не видно лица, - сказала она, так же, как и я некоторое время назад, разглядывая тело. – Хотя…есть что-то знакомое в ней, тебе не кажется?

   - Нет, - встрепенулась я, - а тебе она кого-то напоминает?

   Дениз собиралась сделать шаг ближе, но тоже остереглась. Мы обе старались поддерживать оптимально приятельские отношения с полицией. Я искренне считала, что лучше получать выгоду друг от друга, чем бодаться и лезть на рожон.

   - Её волосы, - показала пальцем Дениз, - посвети-ка ещё.

   Я сделала, как просила подруга и мы обе уставились на тёмные кудри, которые закрывали повёрнутое лицо. На первый взгляд не было ничего особенного, я и вовсе на них не смотрела в первый раз. Но Дениз другое дело. Она фотограф, личность творческая, очень восприимчивая к мелочам.

   - Что тебя заинтересовало?

   - Это там не лепестки? Виднеется что-то белое…

   Изо всех сил присмотревшись, я наконец увидела то, на что указывала моя спутница. Действительно, в волосах жертвы запутались лепестки. Догадка тут же ворвалась в голову, внутри всё похолодело.

   - Ты же не думаешь?..- пробормотала растерянно.

   - Посмотри, - пожала плечами она, - и цвет волос, и фигура, и эти цветы…

   - Погоди, - не желая поддаваться первой догадке, возразила я, - её фигура вполне обычная, таких девушек много. И волосы. Да и не она одна носит цветы в волосах…

   - Возможно, но я нутром чувствую, Долз, что это именно та, о ком я думаю!

   - Чёрт! Только этого не хватало!

   Дениз развернулась ко мне всем телом и смерила строгим взглядом. Я видела, как она прикидывала варианты развития событий и ни один ей не нравился.

   - Как ты попала сюда?

   Этого вопроса я боялась, его совсем не хотела. Понятия не имела, как можно объяснить, что именно произошло сегодня вечером в моей квартире.

   - Как ты узнала? – продолжила спрашивать подруга. – Не место, да и не время для прогулок, Долли!

   Имя моё она произнесла сурово, но даже её тон не помог придумать более или менее адекватный ответ.

   - Тогда я думаю, что нам пора убираться отсюда…

   Подруга грубо схватила меня за плечо и развернула к выходу из парка, но было уже поздно.

   - Ты не только меня вызвала, но и ажанов? – процедила она сквозь зубы, когда увидела свет от полицейских фонариков, плясавший на дорожках.

   - Я ещё не знала, что всё так серьёзно…

   - Ну, зато теперь знаешь и тебе нужно придумать что-то более вразумительное, чтобы объясниться с ними.

   К «Вратам ада» приближались несколько ажанов в форме, а среди них двое в штатском.

   - Дьявол! – буркнула Дениз. – Больше некого было вызвать?

   - Я их не вызывала, просто сообщила о находке.

   Полицейские фонарики скользнули по нашим лицам, я подняла руку и прикрыла глаза от света. Послышался недовольный выдох:

   - Мисс Пэг? Мадемуазель Бош? – вскинул густые брови один из штатских.

   Мужчина среднего роста, худощавого телосложения, но те, кто видел его боксирующим, говорят, что комиссар жилистый и изворотливый. Русые волосы, карие глаза, демонстрирующие сейчас тяжёлый взгляд, кривой нос и вечная ухмылка. Возраст определить довольно сложно, комиссар был из тех кому можно было с лёгкостью дать и тридцать пять и сорок пять лет. Серый костюм, видавший виды, старенькие, но добротные ботинки, поношенная шляпа.

   Его звали Реми Гобер. Не самый удачный вариант, выпавший нам в эту ночь. Встречались мы всего несколько раз, на пятки друг другу не наступали, поскольку сферы деятельности у нас разные, но и тёплыми отношениями не обзавелись. Гобер относился ко всем журналистам одинаково. Не грубил, не оскорблял, но и не жаловал.

   - Мсье Гобер, - поздоровалась я.

   - Журналистки? – взял слово его спутник. – А вы как здесь оказались быстрее нас?

   С этим я не была знакома. Молодой, лет двадцати восьми быть может, высокий, какой-то нескладный, будто юношеская угловатость ещё не отступила. С чудными похожими на солому тёмными усами и маленькими, постоянно бегающими глазками. Что-то неприветливое и даже неприятное было в его внешности.

   - Мой помощник Бернард Байо, - нехотя представил комиссар и приблизился к телу.

   - Берни, значит, - буркнула Дениз, смерив незнакомца недобрым взглядом.

   - А вот этого!..-воскликнул мсье Байо, но договорить не успел.

   - Кто из вас обнаружил тело? – перебил помощника комиссар, не поворачиваясь.

   И вот мы плавно перешли к неприятной теме. Стало не по себе, хотя как не по себе, я чувствовала себя откровенно глупо.

   - Я, - пришлось всё-таки ответить.

   - Как? – коротко продолжил опрос мсье Гобер.

   Мы с Дениз переглянулись, подруга дёрнула бровями, давая понять, что помочь ничем не сможет. Я и сама это понимала. Чтобы хоть как-то оттянуть момент, выудила из кармана клочок бумаги и молча протянула его комиссару. Некоторое время мсье Гобер изучал его, вертел так и эдак, а потом перевёл пытливый взгляд на моё лицо. Ему не нужно было ни о чём спрашивать, сама поняла, что просто бумажка его не удовлетворит. Молчание затягивалось, и я чувствовала, что с каждой секундой оно выглядит всё подозрительнее. Но не говорить же правду в самом деле?!

   - Мне подсунули её под дверь, - выпалила я и чуть было не выдала своего облегчения.

   И как эта мысль не посетила меня раньше? С фантазией прямо скажу у меня всё отлично, но здесь она меня чуть не подвела.

   Комиссар поднялся на ноги и сделал шаг ко мне, продолжая сверлить своими недоверчивыми глазами. Я постаралась придать лицу самое невинное выражение. Не скажу, что он купился, но настаивать не стал. Что-то у себя в голове мысленно отметил и спросил:

   - Есть мысли почему именно вам?

   - Нет, - вот тут ответила абсолютно честно и это не ускользнуло от моего собеседника. – Я была удивлена и некоторое время размышляла, что делать.

   - Видимо недолго, - заключил Гобер, - судя по свежести трупа. Он ещё даже не окоченел.

   Я вздрогнула и вновь ощутила нехватку воздуха. Голова пошла кругом, поэтому незаметно схватилась за руку Дениз. Это помогло. Подруга бросила на меня тревожный взгляд, но я кивнула ей, давая понять, что справлюсь.

   - Мы не видели лица, но предполагаем, что это может быть Кароль Пети, - чтобы отвлечься выдала я.

   Лишь желваки едва дрогнули на лице комиссара, выдавая его беспокойство. Он нахмурился, продолжая смотреть в мои глаза. Фамилия Пети была одной из самых известных в Париже. Богатейшие промышленники, инвесторы, магнаты. Гастон Пети был известен крутым нравом и скандальным характером. Комиссар хорошо понимал, чем всё обернётся, если эта девушка окажется дочерью такого человека.

   - Почему вы решили, что это она?

   - Да, просто посмотрите, - раздражённо бросила Дениз, указывая на девушку.

   - Переверните тело! – рявкнул Гобер и обернулся к сопровождавшим его ажанам.

   Спустя минуту не осталось никаких сомнений, что убитой была именно Кароль Пети. Ничем хорошим, ни для меня, ни для комиссара это не могло закончиться. Для комиссара потому что постоянные головомойки это дело ему уже обеспечило, а для меня потому что я знала, с кем эта девушка должна была провести вечер.

ГЛАВА 2. Посылка из ниоткуда

Ранее, утро того же дня…

   Я развернулась лицом к окну и сладко потянулась, ощущая приятную усталость в мышцах. Робкий луч солнца скользнул по лицу, заставляя снова прикрыть глаза.

   - Амеди, - пробормотала, пошарив рукой по соседнему месту в кровати, но в ответ лишь тишина.

   Села, подобрав колени и прикрывшись простынёй. Растрёпанные локоны упали на глаза, и я тряхнула головой отбрасывая их. Лёгкий ветерок колыхал штору и ворошил бумаги на столе. Прижавшись грудью к коленям, весело взъерошила волосы, снова потянулась и поднялась с постели. Отыскала лёгкий халатик, вышитый в китайском стиле. Я обожала его мягкость, и то как длинный подол стелился за мной при ходьбе. Вышла на маленький балкон, завязывая широкие ленты пояса. Меня всё ещё немного мутило после ночи в клубе, нескольких коктейлей и безудержных танцев, но я всё равно прикурила сигарету и жадно затянулась. Если бы мы с Амеди не продолжили веселье в постели, предаваясь страсти, то я скорее всего ещё чувствовала бы себя немного пьяной.

   Хлопнула входная дверь квартиры, послышались тяжёлые шаги:

   - Амеди! – снова позвала.

   - Опять ты куришь на голодный желудок, Долз! – горячие руки обхватили мою талию, а губы легко скользнули по шее. Я склонила голову, чтобы не мешать безумно сексуальному приятелю ласкать меня. Ещё одно невесомое касание, и я была готова вернуться в спальню. – У тебя как всегда пустой холодильник, пришлось сходить в кафе на углу. Иди освежись и будем завтракать.

   - Ты не обязан, - повернулась я к мужчине, который время от времени ночевал у меня.

   - Знаю, но если я не позабочусь о завтраке, то мы оба пойдём на работу голодными.

   - Точно, - признала я и усмехнулась, затушив сигарету.

   Амеди Бюжо служил в городском такси, но эта работа являлась лишь средством передвижения или чем-то вроде ширмы. Его главным умением было обзаводиться связями, нужными связями. Этот мужчина зарабатывал в основном тем, что сводил людей, предоставлял нужные адреса и порою выполнял мелкие поручения. Однако мальчиком на побегушках он себя не ощущал. Многие богачи и знаменитости прибегали к его услугам, не сами конечно, а с помощью подставных лиц, но тем не менее, Амеди никогда не бедствовал и держался с достоинством.

   Я познакомилась с ним случайно несколько месяцев назад. Амеди, хоть и редко, но посещал ночные клубы, чтобы выпить и потанцевать. Встреча с ним избавила меня от необходимости искать новых любовников. Нам обоим хватало спонтанных встреч и утех, которые мы друг другу дарили.

   Приняв горячую ванну и снова накинув только халат, я села за стол и закинула ноги на соседний стул. Взяла свежую булочку, источавшую божественный аромат, и засмотрелась на идеальное тело мужчины. Мне было с ним хорошо. Я бы даже могла сказать, что мы друзья. Кроме Дениз, только Амеди знал меня достаточно хорошо. Однако мы никогда ничего друг другу не обещали. Я не интересовалась есть ли у него ещё кто-то помимо меня, он тоже не интересовался этой стороной моей жизни.

   - Яичница с помидорами и зеленью вот-вот будет готова, - провозгласил он и развернулся ко мне.

   В серых глазах искрились смешинки, пухлые губы сложились в трубочку. Амеди постучал по ним пальцем и опустил взгляд на мои ноги, с которых соскользнул халат.

   - Я бы и рад задержаться, Долз, но у меня через полчаса важная встреча, - поиграл он бровями и усмехнулся.

   - А я и не настаиваю, - сказала, спуская ноги и запахивая полы халата. Непроизвольно надула губы, чувствуя себя немного уязвлённой.

   Амеди от души расхохотался и поставил на стол тарелки. Его настроение тут же передалось мне. Отправив в рот первый кусочек яичницы, я сладко застонала от удовольствия, чем снова повеселила любовника, который листал свежую газету. Он никогда её не читал, выискивал лишь нужную ему информацию, быстро пробегал глазами и откладывал прессу в сторону. Амеди довольно быстро позавтракал, допил кофе и поднялся на ноги:

   - До встречи, малышка.

   Он подошёл сзади, легким движением спустил с плеча шёлковую ткань и поцеловал моё плечо. Приятные мурашки весело разбежались по телу, спускаясь всё ниже и ниже. Я томно повела плечами и выставила вперёд вилку:

   - Уходи сейчас же, иначе твоя встреча отменится сама собой!

   Ответом снова была усмешка. Мужчина вышел из комнаты. Я отпила ещё глоток кофе, когда услышала, как он открыл дверь.

   - Да, Долз! Забыл сказать! Тебе тут посылка! Кто-то оставил у порога. Мсье Броссар просил передать.

   - Спасибо! – только и успела сказать, прежде чем Амеди ушёл окончательно.

   Я закончила завтрак, убрала посуду, но помыть поленилась. Домашние хлопоты не самая сильная моя сторона. Снова придётся просить мадам Броссар прибрать в моей квартире.

   С рабочего стола послышался недовольный шорох, и я повернулась на звук, а потом вернулась в единственную комнату:

   - О! – воскликнула, ощутив укол совести. – Простите, мсье Луи, вас-то я не покормила.

   Подошла к столу ближе и заглянула в резную клетку. Около года назад, когда я вдруг почувствовала, что в этой квартире мне ужасно одиноко, отправилась на птичий рынок и купила себе компаньона. Дениз долго смеялась, когда мой выбор остановился на крысе, но спустя какое-то время даже прониклась уважением к этому по-своему благородному существу. Зверёк встал на задние лапки и забавно сморщил носик:

   - Знаю, мой друг, - сказала я, извлекая маленькое пятнистое тельце из клетки, - с моей стороны — это просто непростительно.

   Мсье Луи не был похож ни на одного представителя своего вида. По крайней мере из тех, что я видела в тот день. Стоило мне взглянуть на него, как выбор был сделан. Я чётко видела интеллект и осмысление моих слов, как бы безумно это ни звучало. С той самой минуты, как я принесла компаньона в дом, говорила с ним только на равных. Усадив мсье Луи на плечо, я вернулась на кухню, захватив его мисочки. Подсыпала зерна, достала из холодильника заранее приготовленную морковку, подлила воды.

   - А теперь, мсье Луи, мне пора на работу.

   Я почесала пальчиком смышлёную головку и вернула питомца в клетку. Снова закурила, пристроив сигарету к мундштуку и распахнула шкаф. Одежду я любила, как и все женщины, поэтому никогда не жалела денег на наряды, обувь и аксессуары. Взглянула на себя в зеркало, отметила лёгкий счастливый румянец, распахнула халатик.

   Большой грудью я не обладала, как и широкими бёдрами, но и мои формы считались привлекательными. Плюс я умела использовать природную сексуальность. Тёмные волосы не хотела подстригать в угоду моде, просто часто укладывала их ровными волнами и закалывала шпильками. Ветерок из окна скользнул по обнажённому телу, и я поёжилась. Этот летний денёк будет прохладным.

   Я выбрала бельё и чулки, подмигнула своему отражению выразительным карим глазом и улыбнулась. На душе было хорошо и даже радостно. Так всегда бывало после встречи с Амеди. Этот мужчина знал толк в удовольствиях. Вспомнив ночные ласки, я снова улыбнулась и качнула бёдрами, а потом медленно натянула чулки, один за другим. Остановилась на темно-синей узкой юбке ниже колен, лёгкой блузе с бантом на шее и не забыла про пиджак. Туфельки на ремешках и маленькая сумочка, в которую сложила блокнот, карандаш и портсигар. Немного покрасовалась перед зеркалом, подкрасила и без того красивые губы, над которыми поселилась весьма привлекательная родинка, и довольная собой, собралась выйти из квартиры.

   Взглядом зацепилась за довольно увесистый свёрток. Ага, посылка, точно! Совсем про неё позабыла. Нечто, упакованное в грубую бумагу и перевязанное верёвкой, оказалось довольно тяжёлым. Я вернулась к столу, потеснила мсье Луи и перерезала узел ножом для бумаги. Внутри оказалась печатная машинка. Далеко не новый Ремингтон, пыльный и на вид какой-то устрашающий. Я озадаченно поискала записку или что-то вроде того. Обнаружилась небольшая картонка с коротеньким текстом, удивившим меня ещё большое:

   «Ваша часть наследства, уважаемая мисс Пэг».

   И всё. Больше ни строчки. Ни от кого наследство, ни кто именно мне его отправил, ни для чего оно мне. Насколько я знала, почивших родственников даже дальних у меня в последнее время не было. Друзей в моей жизни не очень много, особенно в последние два – три года. От прежних я избавилась упорным молчанием и нежеланием встречаться. Новых выбирала очень осторожно, близко к себе никого не подпускала. Так спокойнее.

   Ещё раз с любопытством осмотрев пишущего монстра, я пожала плечами, отбросила картонку на стол и сказала:

   - Присмотрите пока за ней, мсье Луи. Я вернусь вечером, и мы решим, куда её определить.

   Спускаясь по ступенькам, наткнулась на самого старого обитателя нашего чудесного дома мсье Броссара. Невысокий мужчина лет около шестидесяти с наполовину седой головой, по –отечески ласковым взглядом и добрым словом всегда наготове:

   - Доброе утро, мадемуазель! – улыбнулся он своей бесконечно доброй улыбкой.

   - Доброе утро, мсье Броссар.

   Я радостно приобняла старика за плечи и скользнула губами по шероховатой щеке.

   - Я рад, что у вас чудесное настроение с самого утра! – сказал он, похлопав меня по руке ладонью. – Надеюсь оно не покинет вас до вечера!

   - Благодарю! – уже на ходу бросила я и поспешила к метро.

   Поскольку у Амеди не было времени подвезти меня, то к новой штаб – квартире издательства газеты Фигаро41, которая последние пять лет находилась в бывшем особняке Анри Бамбергера на кольцевой площади Елисейских полей, мне придётся добираться самой. Путь с бульвара Монпарнас, где я жила, был не близкий, но дорога на работу никогда не утомляла меня.

   Лёгкая прохлада улиц довольно быстро привела меня в чувство. Хмель прошедшей ночи выветрился полностью, я почувствовала себя заметно лучше.

   Париж давно проснулся и сейчас улицы заполнялись людьми, гудящими автомобилями, шумом голосов: приветливых и не очень. А ещё запахами свежей выпечки: булочек, пирожных, кренделей и печенья Мадлен. Мои каблучки стучали по асфальту, сердце радостно предвкушало интересный день и посему улыбка не покидала лица. От чего-то именно в это утро мне казалось, что жизнь прекрасна, что она, наконец, проявит ко мне благосклонность и вернёт былой покой и беззаботность. Что-то в груди шелохнулось, покоряясь возбуждению. Захотелось даже подпрыгнуть, как в детстве, чтобы выплеснуть самые светлые эмоции. Давно я не чувствовала себя подобным образом.

   До издательства добралась довольно быстро, ещё один плюс к обещанию прекрасного дня. В Фигаро 41 служили в основном мужчины. Немногочисленные женщины вели скудные заметки о хозяйстве, моде или светскую хронику. В основном всех всё устраивало. Лишь я была бельмом на глазу редактора, выпрашивая возможность писать о более серьёзных вещах: о науке, исследованиях, изобретениях, новых веяниях в криминалистике. С мсье Лакомбом мы приятельствовали, он любил меня как дочь, которой у него никогда не было, но настоятельно не велел соваться в «мужские» темы. И кто вообще сказал, что они мужские? Мои статьи редактор правил сам, тщательно вычитывая и избавляясь от «неугодных» замечаний, сарказма и насмешек. Я усиленно сопротивлялась, пытаясь сохранить крупицы собственного стиля в сухом повествовании.

   - Тебя ждёт Лакомб, - заявила Дениз, стоило мне приблизиться к столу, который мы занимали на двоих.

   Я бросила на подругу быстрый взгляд, в ответ она скривилась, давая понять, что «папаша», как мы называли редактора за глаза, не в духе. Меня ждала очередная головомойка. Интересно, за что на этот раз?

   - Удачи, Долз! – крикнул Жером Бланкар, мой приятель из тех, что освещает криминальную жизнь Парижа.

   Довольно миловидный молодой мужчина с идеально ровным пробором справа, в недорогом, но безупречно опрятном костюме и стильных очках. Очкам Жером уделял особое внимание, считая, что они делают его более привлекательным. На вопрос нужен ли ему этот аксессуар для зрения или же для красоты, мой приятель принципиально не отвечал, желая сохранить интригу. Мы с Дениз посмеивались над ним, но Жером не обижался.

   - Она мне не нужна, - ответила ему и подошла к двери с именем редактора.

   Войти сразу не решилась, пытаясь выбрать линию поведения. Обороняться или с ходу наступать? Предугадать сложно, но иногда у меня получалось погасить негодование мсье Лакомба ещё в стадии искры.

   - Заходи, Долли! – рявкнул редактор, и я вздрогнула. –Не топчись у двери!

   Судя по настроению папаши, сегодня мне основательно достанется на орехи. Пожала плечами и толкнула дверь. Редактор стоял у окна, заложив руки за спину. Его внушительная, чуть полноватая фигура, возвышалась над высоким столиком с горячительными напитками, которые он хранил для высоких гостей. Я обратила внимание на грязный бокал со следами пальцев и остатками виски.

   - Прямо с утра, мсье Лакомб? Вы не щадите свой желудок, - заявила я, прикрывая за собой дверь.

   Редактор нахмурил густые брови, торчащие в разные стороны, и бросил взгляд на бокал. Мои слова ему не понравились, но я всегда говорила, что думаю.

   - Когда ты займёшься Дювалем? – недобро посмотрел он на меня и я мысленно закатила глаза.

   Вот, значит, откуда ноги растут. Речь шла о заказной статье, написание которой я старательно избегала последние несколько недель.

   - О Дювалях уже всё написано, - довольно вежливо, но настойчиво повторила я то, что говорила уже не раз. – О них пишут все кому не лень. Богатые, успешные, красивые, талантливые, влиятельные, изысканные…я так до вечера могу продолжать.

   - Тебе не отвертеться от этой статьи, Долли! Я терпеливо ждал и закрывал глаза на неповиновение с твоей стороны! – голос мсье Лакомба гремел на весь кабинет, не исключено, что его слышала вся редакция. Такое бывало крайне редко. Какая же вожжа ему под хвост попала именно сегодня?

   - Несмотря на видимую публичность, Дювали довольно закрыты…

   - А меня не волнует! Мне нужна статья об Армане Дювале, и я устал об этом повторять!

    Выдержала тяжёлый взгляд, сохраняя полное спокойствие. Нападок папаши я не боялась. Буря скоро утихнет, он пожалеет, что повысил голос и сменит гнев на милость. Проверено на собственном опыте. Мне доставалось чаще, чем другим.

   - Мне не интересно писать о младшем из зарвавшегося семейства, кичащегося своим положением!

   И это было истиной. Я намеренно избегала этой темы, испытывая нечто похожее на предубеждённое презрение. Не права? Возможно, но ничего с собой поделать не могла. Во всех статьях, что мне попадались Дювалей расхваливали так, что оставалось только нимб к фото пририсовать. В такую благодетель я не верила. Все интервью казались одинаково поверхностными, ванильными и неправдоподобными.

   - Твои интересы мне по боку, Долли! Сделай, что велено! – снова взорвался Лакомб. – Мне нужна статья до конца недели! Мы единственное издание, не написавшее ни строчки и них!

   - И что с того?

   - Долли! – побагровел редактор и шагнул ко мне. Впервые в его позе читалась угроза, я сделала шаг назад.

   Моё движение заставило папашу застыть на месте, а потом ослабить галстук. Он развернулся к выпивке, плеснул себе ещё виски и сел за стол. Я медленно опустилась на стул напротив.

   - Мне нужна эта статья, - сказал он и сделал большой глоток.

   - Лично вам?

   - Да, лично мне, - выдохнул он, глядя мне прямо в глаза.

   Такой поворот вынудил меня смириться и затолкать собственное мнение поглубже. Я позволяла себе вольности, время от времени, но сейчас явно не тот случай, когда следовало играть на нервах редактора.

   - Кто её заказал? – сдаваясь спросила, осознав всю сложность и запутанность ситуации.

   - Не знаю, кто именно заказал, но действовал он через кабинет министров.

   Вот даже как! Сердце дрогнуло. Я знала, что Дювали имели огромный вес после окончания Первой мировой войны, но кому могла понадобиться статья об Армане, который ни к политике, ни к бизнесу семьи отношения не имел? Или это только слухи?

   - Арман Дюваль интервью не даёт, на публике появляется редко…

   - Вот и примени свои хвалёные обаяние, проворство и настойчивость! – надавил Лакомб. – Это серьёзно, Долли. Ты ведь хотела серьёзных статей?

   - Разрешите написать так, как я захочу? – прищурилась, уже обдумывая, как отыскать, не желающего светиться отпрыска именитого семейства.

   - Ты в своём уме? Статья только через меня!

   Я лишь брови вскинула, встречаясь со взглядом редактора. Он провёл широкими ладонями по редеющим волосам, а потом растёр ими лицо, стараясь прийти в себя.

   - Если сделаешь всё как надо, я подумаю о том, чтобы ты взяла другую рубрику.

   Это было похоже на капитуляцию. Значит, крепко нашего папашу ухватили за причинное место. Я кивнула и поднялась со стула:

   - И всё же не налегайте на спиртное с утра.

   Лакомб поднял на меня глаза и грудь сдавило жалостью. Несмотря на наши постоянные перепалки, я очень уважала этого человека. Возможно, по-своему любила.

   - Прошу, Долли, сделай всё как надо.

   Я не ответила, лишь кивнула и вышла из кабинета. Вернулась к своему столу, закурила и начала прикидывать, с чего же начать поиски неуловимого Армана Дюваля. Его и в лицо –то мало кто знал.

   - Что ты знаешь о Дювалях? – спросила у Дениз.

   Подруга резко повернулась, отвлекаясь от фотокамеры, которую аккуратно положила на стол. Я всегда приступала к новому заданию, начиная с небольшой беседы с помощницей. Размышления вслух помогали мне сосредоточиться и найти все возможные пути осуществления задуманного.

   - Сдалась- таки? – спросила подруга, прикладывая свой зад на угол моей половины стола.

   Я откинулась на спинку стула и посмотрела ей в глаза, вкладывая в свой взгляд всё, что думала по этому поводу. Дениз лишние объяснения не требовались. Она умела читать в моих глазах то, что я не произносила.

   - Северин Дюваль – по большому счёту торгаш, который воспользовался случаем и пробрался наверх, умело обрастая нужными связями и хватая сильных мира сего за горло. Поговаривают, что он не чист на руку, но сама понимаешь, слухи есть слухи. Сейчас он главнейший поставщик оружия и военной амуниции в стране. Его жена Жаклин Дюваль – щедрая благотворительница, обожает искусство, историю и оранжереи. Она всеми силами сглаживает впечатление от бизнеса мужа. Слывёт чуть ли не святой. Старший сын Патрис – правая рука отца днём, повеса и гуляка ночью. Клубы, выпивка, дурные наклонности. О среднем сыне Армане и младшей дочери Ивет я почти ничего не знаю. Девушка учится, в истории не попадает, вроде обручена, но это неточно. Арман тёмная лошадка. Чем увлекается, занимается, как проводит свободное время и даже как выглядит мало кто знает. Вроде как ненавидит прессу. Но всё это ты и без меня знала.

   - Знала…- задумчиво проговорила, ощущая, как зашевелились шестерёнки в голове.

    Один выход из положения я точно знала, и он был действенным, но очень не хотелось прибегать именно к нему. Не люблю быть в должниках. Дениз притихла, предоставив мне возможность обмозговать ситуацию.

   И всё же выбора не было. Если бы в запасе было больше времени, то я бы поискала другой путь. Нехотя сняла телефонную трубку и набрала номер таксопарка:

   - Прошу пригласите мсье Бюжо. В отъезде? Тогда попросите его перезвонить мисс Долли Пэг, это важно. Благодарю.

   Взяв этот псевдоним, я всегда настойчиво использовала приставку мисс, а не мадемуазель, хотя знакомые и не очень знакомые люди усердно употребляли второе обращение. Выбор фамилии Пэг был не случайным. Это девичья фамилия моей матери, которая была американкой до мозга костей. Моего настоящего имени в Париже почти никто не знал. Даже Дениз.

   Чтобы скоротать время, я начала разбирать бумаги, распределять заметки и готовить завтрашнюю статью к редакции. Амеди перезвонил только через час и когда услышал мою просьбу, присвистнул:

   - Ты понимаешь, что это обойдётся недёшево, Долз? За такую информацию мне придётся выложиться втридорога.

   И это он совсем не о деньгах говорил. Я понимающе кивнула, хоть мой любовник и не видел этого. Нервно закурила:

   - Мне очень надо, Амеди! Причём срочно! Ты можешь разузнать, где его можно найти уже сегодня?

   - Эх ты! Режешь без ножа, малышка! – в голосе приятеля слышалась усмешка, но я понимала, что он серьёзен как никогда.

   - Я до сегодняшнего дня не прибегала к твоим талантам, Амеди, и, если честно и сейчас делаю это крайне неохотно. Но у меня просто нет выбора. И времени!

   - Жди звонка, я посмотрю, что можно сделать, - сказал он и повесил трубку.

   Время тянулось бесконечно долго. Я не находила себе места. К тому времени как Амеди, наконец, позвонил, выкурила почти всю пачку сигарет, а на город спустились сумерки.

   - Сегодня вечером Арман Дюваль будет в Забвении!

   - Это клуб в Латинском квартале?

   - Да, называется Под Сводом Забвения. Странно, что ты ещё там не побывала.

   - Никак не собралась вот, - признала. – Адрес напомнишь?

   - Дом пятьдесят два по улице Галанда.

   - Большое спасибо, Амеди! Я твоя должница!

   - Это уж точно! – вновь усмехнулся мужчина, а потом его голос прозвучал заметно строже. – Будь осторожна, Долли. Если этот человек не выходит из тени, значит, у него на то есть причины.

   - Буду, - заверила я его.

   Дениз брать с собой не было смысла. Сначала мне нужно осмотреться, или лучше сказать присмотреться к Арману Дювалю и понять, как добиться того, что требуется.

   Поспешила домой, чтобы переодеться. Если отправляться в клуб, то и выглядеть нужно было соответствующе. Долго перебирала платья и решила остановиться на красном, весьма приметном, расшитом пайетками. Оно было, как и прочие, прямым и заканчивалось чуть выше колен, что способствовало демонстрации весьма недурных стройных ног. На голову выбрала чёрную кружевную повязку с большими драгоценными камнями и одним пером. Чёрные туфли и сумочка, меховая накидка, вечерний макияж. Я была готова.

   Такси доставило меня по нужному адресу уже после десяти вечера. Клуб оказался маленьким даже снаружи, что же ждало внутри? Я поёжилась, поскольку тесноту не очень –то любила. Моя стихия – воздух и простор. У входа дежурил громила в костюме, который выставил вперёд руку, стоило мне приблизиться:

   - Приглашение, - провозгласил он.

   - Приглашение? – изумилась я. – В клуб?

   - Сегодня у нас проводится закрытая вечеринка и без приглашения нельзя.

   Вот тебе и ловкачка! Найти-то нашла, а как попасть внутрь? Судорожно соображая, выпалила первое, что пришло в голову:

   - Точно, мсье Дюваль говорил мне об этом. Я его новый секретарь! – придала выражению лица максимальную уверенность и твёрдость. Строго выгнула правую бровь.

   Громила медленно осмотрел меня с ног и до головы, а я в это время пыталась справиться с напряжением и выглядеть при этом как можно профессиональнее. Позади уже застыла парочка, ожидая своей очереди. Верзила перевёл на них взгляд, усмехнулся и кивнул. И мне бы вот задуматься, поостеречься, но я не сделала ни того, ни другого:

   - Вы хотите неприятностей? – небрежно обернулась, вскользь взглянула на молодого мужчину и очень симпатичную девушку, а потом снова посмотрела в лицо вышибалы. – Мсье Дюваль будет крайне недоволен, если вы меня не пропустите! У вас своя работа, у меня своя. Я должна быть в клубе вовремя, рядом с тем, на кого работаю!

   - Всё интереснее и интереснее, - послышался весёлый голос, и я снова обернулась.

   Мужчина, что стоял за моей спиной откровенно потешался, глядя на происходящее. Его тёмные глаза буквально впивались в лицо, придирчиво его изучая. И ни капли веселья в них не было. Только обворожительная улыбка и убийственные ямочки говорили о приподнятом настроении их обладателя. Довольно высокий, привлекательный, уверенный в себе. Такие знают, чего хотят и следуют к своей цели, невзирая на препятствия. Однако и некая лёгкость ему была не чужда. Чувство юмора скорее всего тоже присутствовало.

   - И что же вам так интересно? – спросила я, задрав повыше подбородок.

   - Как же вы можете работать на мсье Дюваля и не знать его в лицо? – спросил он, всё так же улыбаясь и всё так же прожигая меня взглядом.

   Вот, дьявол! Вот оно невезение! А ведь день так хорошо начинался! Неужели это и был Арман Дюваль? Горячая волна прошла по телу, но я быстро справилась с собой и сделала шаг к нему:

   - Попытка – не пытка! Могло и сработать!

   - Не со мной! – возразил Дюваль. – Кто вы?

   - Моё имя Долли Пэг…

   - А я всё думал, когда же ваша хроника доберётся до меня? – усмехаясь, перебил меня он.

   - Мне было не особо интересно, вот и не торопилась, - пожала я плечами, делая вид, что мне в сущности безразличен исход этой встречи.

   - Что-то изменилось? – вскинул он брови.

   - Другой темы не нашлось, нужно было заполнить образовавшийся пробел.

   - Не дурно! – рассмеялся мужчина. – Признаю, попытка неплохая, но я не даю интервью.

   Я открыла рот, чтобы ответить, но Арман Дюваль мне не позволил:

   - И исключений не делаю!

   Последние его слова были сказаны твёрдо, даже немного грубо. Он вернулся к своей спутнице, в которой я узнала Кароль Пети, дочь ещё одной знаменитой семьи, и вошёл в двери клуба.

   Что ж, в этот раз не вышло, но я не собиралась сдаваться. Рано или поздно, Арману Дювалю придётся со мной поговорить. Осмотрелась и нашла пустующее такси. Закурила, обдумывая свой следующий шаг.

   Домой пришла немного сердитой и усталой. Выпила кофе, немного почитала, чтобы успокоиться. О чём читала толком не поняла, потому как мысли продолжали блуждать вокруг встречи с Дювалем. Так прошёл час, а может и два. Прямо перед тем, как отправиться спать, вспомнила про нечаянное наследство из ниоткуда. Стоило подойти к машинке, как я удивлённо замерла. Из неё торчал листок с напечатанным текстом: 77, улица де Варенн. «Врата ада».

ГЛАВА 3. Я этого не писала…

После того как имя жертвы прозвучало, вокруг тела воцарился хаос. Эксперты, фотографы и ажаны суетились, будто им уже зад поджарили. Мы отошли чуть в сторону и, выудив из сумочки блокнот, я написала несколько фраз.

   - Дениз, - прошептала подруге, протягивая сложенный листок, - беги в редакцию, сделай фото и вызови Жерома. Пусть подготовит статью на первую полосу. И смотри, чтобы авторство моё сохранил!

   Девушка посмотрела мне в глаза и развернула листок. Всего несколько громких предложений, но для такого рода статьи пока достаточно. Фигаро 41 должны были стать первыми, кто разнесёт эту новость по Парижу. Я написала о трупе юной Кароль Пети и о том, что накануне она была замечена в компании Армана Дюваля. Эта весть станет настоящей бомбой. Я понимала, что действовать с подобными фамилиями нужно осторожно, но написано было в крайней степени деликатно. Я не любила голословных обвинений, не пыталась навязать своё мнение парижанам, просто излагала факты, точно зная, что могут сделать с человеком неосторожные слова.

   Дениз кивнула и осмотревшись скользнула в тень, а потом и вовсе растворилась во мраке. Мне хотелось всё сделать самой; сообщить о произошедшем, чтобы редакция зашумела и закопошилась как улей, хотела видеть, как верстальщики пытаются перекроить полосу, чувствовать, как перед сдачей в печать внутри всё замирает от предвкушения. Но Гобер ясно дал понять, что я ему ещё нужна. Тут выбирать не приходилось. Стоило комиссару очнуться, и новость вообще не выйдет в свет.

   На месте преступления мы провели ещё около часа, а потом вместе с комиссаром я отправилась в полицейский участок, где мои показания тщательно запротоколировали. Об Армане Дювале рассказать всё же пришлось, хоть и не хотелось. Я очень надеялась воспользоваться нашей с ним вчерашней встречей. Как только меня отпустят, снова обращусь к Амеди. Мне во что бы то ни стало нужно было найти Армана и поговорить с ним первой. Даже для полиции Дювали не делают исключений. К ним не так просто подобраться. Ночью Гобер к именитой семье сунуться не посмеет. Пока он будет искать Армана, выпрашивать позволения поговорить с ним, я могу успеть обзавестись эксклюзивным интервью.

    Безусловно, Гобер не мог не заметить исчезновения Дениз.

   Улучив момент, я позвонила в редакцию. Дениз громким шёпотом сообщила, что Лакомб заперся с новостью в кабинете, отредактировал и лично отнёс в печать. Она не забыла при этом отметить, что папаша был крайне чем-то недоволен. Положив трубку, я вновь подумала о заказной статье. Имя Армана Дюваля засветится в утреннем выпуске, это конечно не интервью, но уже кое-что. На душе было скверно, словно я предчувствовала что-то недоброе. На миг в голове промелькнула мысль, а не поторопилась ли я?

   Домой добралась, когда светало. Комиссар попросил своего помощника мсье Байо отвезти меня на машине. Я сварила кофе и набрала ванну. Теперь могла более или менее расслабиться. Лицо Кароль и её рана на животе преследовали меня повсюду, но в участке я старательно отмахивалась от страшных картинок. В своей квартире будто выдохнула, ощущая, как напряжённое тело даёт сбой. Я устала, нервы были на пределе, стоило расслабить руки, сжимавшие сумочку, как они задрожали.

   Погрузилась в воду с головой, забывая, что не потрудилась снять макияж. Вынырнула, пригладила ладонями волосы и позволила воде стечь с лица. Отец учил меня быть сильной и никогда не показывать слабости посторонним. Он хотел, чтобы я могла обезопасить себя, никому не давая возможности уязвить меня. Папа не был жесток, но у него были причины на подобные установки.

   Некоторое время я неподвижно лежала, чувствуя, как расслабляются мышцы, как из них уходит напряжение, как к сердцу подбирается страх. На одно короткое мгновение кровь застыла в жилах, и я почувствовала удушье. Взялась за горло и начала хватать ртом воздух, пытаясь отогнать непрошенную панику. Пришлось снова погрузиться с головой, а потом выбраться из ванны, которая уже не приносила успокоения.

   - Мсье Луи, - прошептала, доставая компаньона из клетки.

   Маленький носик скользнул по щеке, усики задвигались. Присутствие живого существа помогло вновь ощутить твёрдость. Это маленькое создание даже не представляло, что день ото дня спасало меня от безумия. Мсье Луи не задавал вопросов, не надоедал, не лез в душу. Вот в чём прелесть животного, вот почему я не заводила постоянных отношений и отгораживалась от мужчин, которые вызывали что-то большее чем сексуальный интерес. Амеди очень подходил мне как раз тем, что его тоже устраивали именно такие отношения, которые установились между нами. Ему не нужна была жена и хозяйка, он, как и я, не привязывался к людям. Нам нравилось проводить время вместе и это всё, ничего больше.

   Я села на стул, закинула ноги на ограждение балкона, и закурила, встречая рассвет. Это время мне нужно было чтобы собраться с мыслями перед звонком любовнику. Мне всё меньше нравилась мысль использовать его, но я пообещала себе, что это в последний раз и заглушила вопли совести.

   Сняла телефонную трубку, сделала вдох и набрала нужный номер. В этот раз Амеди оказался на месте:

   - Я знал, что ты позвонишь снова, - устало усмехнулся он.

   - Прости, Амеди, но дело усложнилось…

   - Не объясняй, - прервал мужчина и я услышала тяжёлый выдох.

   - Я уверена, что ты воспользовался возможностью и узнал не только то, что сказал вчера. Ты не из тех, кто останавливается на полушаге.

   - Оказывается ты хорошо меня знаешь, Долз, - Амеди замолчал, я не стала прерывать его размышлений. Просто ждала, выкручивая пальцами провод. – Я не хочу лезть в твои дела, но ты должна быть полностью уверена в том, что делаешь. Об Армане я знаю очень мало, как и многие, но о его отце каких только слухов не ходит.

   - Мне нужно всего лишь интервью, Амеди, - не слишком уверенно проговорила. Я уже и сама точно не знала, что именно мне нужно.

   - Он живёт в Хилтоне под именем Анри Анен, - сдался мой приятель. – Я прошу тебя не говорить, откуда у тебя эта информация. Стоит мне подставиться, как я растеряю источники. Это моя жизнь, Долли, которую Дювали растопчут и не заметят.

   Я впервые слышала, чтобы Амеди боялся. Возможно это и не было откровенным страхом, но вполне здравым опасением точно.

   - Обещаю, - сказала и медленно опустила трубку на рычаги.

   Мне вдруг показалось, что, делая этот шаг, я тоже могу утратить вполне привычную и устоявшуюся жизнь, которая меня устраивала. Чтобы не передумать, распахнула шкаф и выудила из него самый дорогой деловой костюм, который у меня был. Я никогда не испытывала недостатка в деньгах. Газета платила немного, но в банке у меня имелся приличный счёт, ежемесячно пополняемый отцом. Я не была гордой, заверяя родителей, что достигну всего сама, но и транжирой не была. По магазинам ходила редко, покупала немного, но все вещи были дорогими, достойными фамилии отца.

   Вот и сейчас, готовясь к встрече, я понимала, что в дверях отеля меня будут встречать именно по одёжке. Внешний вид был крайне важен, чтобы портье не развернул меня у порога. Признаться, этот элегантный бардовый костюм я ещё не надевала. Было некуда. Думала порадовать маму, если она приедет в столицу. Сел он идеально. Повозилась некоторое время с прической и макияжем. Ничего лишнего, строго и холодно. Добавила маленькую шляпку с короткой вуалью и перчатки, как завершающие штрихи. Взглянув в зеркало сама себя не узнала. Лицо после непростой ночи выглядело бледным и контрастировало с цветом наряда. Смотрелось странно, но удивительно притягательно.

   До улицы Сен-Лазар, где располагался отель, доехала на такси. Сердце стучало в груди взволновано, эта встреча и этот разговор не будут похожи на вечернее игривое щебетание, которое никого и ни к чему не обязывало. До сего дня все мои статьи были сугубо развлекательными, но после вчерашнего, настроение интервью будет иным.

   Я вошла в просторный холл древнейшего отеля столицы и нацепив маску полнейшей уверенности, осмотрелась. Хилтон Париж Опера встретил меня утренней тишиной. Жильцы еще спали, а вот обслуживающий персонал, привыкший пробуждаться с первыми лучами или затемно, уже раскладывал приборы в ресторане, распределял почту и получал инструкции.

   Вежливый портье мгновенно оценил меня взглядом и расплылся в приветливой улыбке:

   - Чем могу помочь, мадемуазель?

   - Я могу передать записку в номер Анри Анена?

   Сложно представить, сколько всего странного, пикантного, страшного или смешного эти люди видят, пока обслуживают господ. Хозяева престижных отелей всегда ценят в своих сотрудниках услужливость, деликатность и немногословность. Персонал должен уметь быстро реагировать, закрывать глаза на то, что их не касается и действовать только в интересах отеля и его посетителей. Путешествуя с родителями, я хорошо это знала. Как и думала, портье не стал задавать лишних вопросов. Он положил передо мной чистый листок бумаги и карандаш.

   Всю дорогу до отеля я сочиняла короткое, но ёмкое сообщение, которое должно было заставить Армана Дюваля согласиться на встречу. Мои слова не должны были стать угрозой или нести в себе вызов, иначе мой поступок возымел бы противоположный эффект. Я совсем не знала этого человека, поэтому попытка у меня была всего одна. Черкнула несколько слов, поставила свои инициалы и передала записку портье, который тут же вызвал дежурного по нужному этажу.

   Ждать пришлось довольно долго. То ли Арман обдумывал мои слова, то ли приводил себя в порядок. Сердце робко дрогнуло, когда дежурный подошёл ко мне и учтиво поклонился:

   - Мсье Анен приглашает вас к завтраку в свой номер.

   Я задумалась, но только на мгновение. Принять предложение, означало поставить собеседника в позицию силы, но оценив своё внутренне состояние, я поняла, что не готова сражаться на его территории:

   - Прошу вас, передайте мсье Анену, что я жду его в ресторане.

   Не дожидаясь ответа, я развернулась и проследовала в открытые двери ресторана. По дороге мне встретился юноша с охапкой свежей прессы. Взгляд выхватил заголовок на первой полосе «Фигаро 41». Я резко остановилась и вытащила одну газету из стопки. Юноша чуть было не возмутился, но вовремя спохватился и ретировался, оставив меня гореть в огне. Заголовок о найденном в парке трупе Кароль Пети был моим, а вот дальнейшее заявление повергло в шок. Исправив мои заметки, Лакомб прямым текстом обвинил Армана Дюваля в жестоком изнасиловании и убийстве своей подруги, дочери известного промышленника Гастона Пети. Утверждалось, что именно Арман был последним, кто видел бедняжку живой.

   Вслед за жаром внутри всё похолодело. Под статьёй стояло моё имя. Мне потребовалось время, чтобы вновь овладеть собой и постараться выровнять сердцебиение. Получилось не очень. Начищенный до блеска пол холла пошатывался, казалось, что мир перевернулся с ног на голову. Никогда прежде папаша Лакомб не поступал так со мной. Срочные статьи, продиктованные по телефону или переданные из уст в уста через доверенных людей не редкость для любого издания. Наша работа основана на доверии. Даже моя рубрика всегда несёт в массы лишь достоверную информацию, подкреплённую фактами. Я предпочитала не оглашать информацию, в которой не была уверена.

   Медленно приблизилась к первому попавшемуся столику и присела, ощущая, как дыхание вновь учащается. Паника не хотела так просто отступать. Фигаро 41 не посредственное издание, довольствующееся лишь громкими заголовками, а за годы существования зарекомендовавшая себя ежедневная газета с установившимся авторитетом и заслуженным доверием читателей.

   - С вами всё хорошо, мадемуазель? – склонился надо мной официант.

   Я подняла голову и встретила искренне взволнованные голубые глаза совсем юного парня с румяными щеками.

   - Да, - кивнула в ответ, а потом коснулась его локтя, - если вы принесёте мне стакан воды, я буду признательна.

   Юноша, обрадованный тем, что может быть полезен, тут же отправился выполнять просьбу. Я расстегнула пуговицы пиджака и положила сумочку с перчатками на стол. Этот ресторан стал тесным для меня, но встать и уйти не было сил.

   С тех пор как я приехала в Париж, очень мало людей добились моего полного доверия и расположения. Мсье Лакомб стал одним из таких. Человек, чью семью я хорошо знала, у кого не раз бывала на ужине, с чьими детьми играла. После смерти первой жены, папаша женился поздно, поэтому дети у него были ещё маленькими. Оттого поступок редактора стал ударом для меня. Он не просто обвинил отпрыска Дювалей в гнусном убийстве, что само по себе повлечёт за собой последствия, но и отчего-то решил подставить меня.

   Розовощёкий юноша вернулся быстро, протянул стакан воды, который я жадно осушила, ощущая, как прохладные глотки немного успокаивают пламя внутри.

   - Спасибо, - поблагодарила и выдавила из себя улыбку.

   - Может вам подать завтрак? Чашечка ароматного кофе порою творит чудеса, - столько приветливого благодушия было в его голосе, столько участия, что я догадалась, насколько плохо выгляжу.

   - Как вас зовут?

   - Эмиль, мадемуазель, - чуть склонил он голову.

   - Вы правы, Эмиль. Принесите две чашечки кофе для начала, - попросила я его, предполагая, что Арману Дювалю крепкий напиток тоже не повредит.

   Юноша удовлетворённо улыбнулся и снова удалился. А мне пора было брать себя в руки. Сбегать не входило в мои привычки и лучше сейчас прояснить всё, что случилось, чем прятаться от семейства Дювалей, не представляя, что меня ждёт. Я поднялась на ноги, выбрала столик у окна и присела, развернувшись ко входу в ресторан. Предпочитала видеть лицо Армана, когда он придёт. Каким бы боевым ни был мой настрой, внутри всё равно всё сжималось, а руки холодели.

   Мужчина вошёл решительно, замер у входа, медленно осмотрел зал и остановил свой взгляд на мне. В животе завязался тугой узел, но я тоже смотрела только на Дюваля, чтобы он не заметил, как я напугана. Насколько могла спокойно скользнула по Арману взглядом, отмечая шикарный костюм графитового цвета, белоснежную сорочку, сверкающие запонки. Сейчас на его уверенном лице не было и тени вчерашнего веселья, не красовались ямочки, губы не расплывались в усмешке. Я не могла не заметить газету, зажатую в правой руке. Невольно сжала кулаки, спрятанные под столом, когда Арман Дюваль приблизился.

   Мужчина кивнул в знак приветствия, положил газету на стол, первой полосой вверх, и сел напротив меня. Поразилась собственной выдержке, когда тёмные глаза врезались в мои и вызвали в душе настоящий ураган. Совершенно не представляла, чего ждать от человека, которого якобы обвинила в убийстве. Никто из нас не спешил начинать разговор. Арман просто продолжал смотреть мне в глаза, а я смотрела в ответ.

   Эмиль принёс кофе, аккуратно поставил перед нами и замер в ожидании дальнейших распоряжений. Мне показалось, что этот чуткий юноша очень хорошо прочувствовал напряжение между мной и Арманом, поскольку взгляд его взволнованно заметался.

   - Вчера вечером мне на мгновение показалось, что вы не похожи на других журналистов, - внезапно начал Арман и как только первые слова прозвучали, официант тут же испарился. – Да, вы потрудились, чтобы отыскать меня и выбрали необычный способ встретиться, но не вызвали у меня отвращения, как прочие. Всё это показалось мне даже забавным. Однако сегодня утром я понял, что вы, как и все, гонитесь лишь за сенсацией, используете непроверенную информацию и изо всех сил пытаетесь засветиться на первой полосе, за счёт кого-то другого.

   Мсье Дюваль ни разу не повысил голоса. Говорил ровно, спокойно, твёрдо. Но в этот момент я готова была вынести крик, проклятья и прочее, но никак не эти давящие упрёки. Каждое его слово причиняло боль, каждое задевало за живое.

   - Всё не совсем так как кажется, мсье Дю…Анен, - я осеклась, а потом осмотрелась. Мне было неизвестно, знают ли здесь настоящее имя этого человека. Не хотелось ещё и дома его лишить.

   - А как кажется, мисс Пэг? – мужчина запрокинул ногу на ногу, сделал глоток кофе и с громким лязгом поставил чашку обратно на блюдце. Только в этот момент я впервые увидела гневные искры в глазах Армана. – Кажется так, что в погоне за ошеломительной новостью, вы использовали нашу вчерашнюю встречу, как некое доказательство того, что я убил несчастную Кароль.

   - Если это не так, то вы с лёгкостью можете доказать это, - следя за тем, чтобы голос не дрогнул, ответила я.

   Я оказалась в довольно затруднительном положении. Очень не хотелось жаловаться на редактора, пытаться мямлить и оправдываться, доказывая, что моя статья первоначально выглядела совсем иначе. Не думаю, что мсье Дюваль сейчас был готов поверить мне на слово. Мне нужны были действия, поэтому в голове начал зарождаться план.

   - Я не обязан никому и ничего доказывать.

   - Придётся, ведь полиция скоро навестит вас. Они уже знают, что я видела вас с мадемуазель Пети.

   - Откуда? – чуть приподнял он брови. – Из газет?

   Дюваль мог и не задавать этого вопроса, но я чувствовала, будто он видит меня насквозь. Он знал или чувствовал, что я ещё не всё сказала. Взгляд Армана стал настолько пронзительным, что мои губы сами зашевелились:

   - Это я нашла её, -тихо сказала и отвела глаза в сторону.

   Я услышала, как скрипнули ножки стула и почувствовала, как Арман положил локти на стол, приближаясь ко мне.

   - То есть как?

   - Я обнаружила тело Кароль Пети этой ночью, - чуть громче повторила.

   - Это я понял, но почему именно вы? Как так получилось?

   Я сделала глубокий вдох и вновь повернулась к собеседнику. Не думаю, что мой рассказ о том, как всё было, помешает следствию. Чтобы не прослыть сумасшедшей, Арману тоже сказала, что записка была под дверью, хотя именно на этих словах он недоверчиво прищурился, но возражать не стал.

   Когда я замолчала, мсье Дюваль некоторое время размышлял, а потом отыскал взглядом Эмиля и велел подойти:

   - Замените кофе, этот совсем остыл, - велел он, указывая на обе чашки. – И принесите завтрак. Неважно что.

   Заметив, как ресторан заполняется постояльцами, спустившимися к завтраку, я ощутила лёгкое облегчение. Мы с мсье Дювалем не были достаточно знакомы, чтобы я могла предугадать, когда именно грянет буря. Пока что он держался спокойно и даже немного безразлично, будто его имя в одном предложении со словом убийца, никак его не задевало. Мужчина задумчиво закурил, я сделала то же самое.

   - Она была обнажена? – спросил он.

   В голове тут же всплыла леденящая душу картина: бледное тело в шелковых панталонах и в одном чулке. Я выдержала серьёзный взгляд Дюваля и кивнула.

   - Исходя из этого вы решили, что она была изнасилована?

   Чтобы не отвечать так сразу и откровенно не лгать ему в лицо, я затянулась и медленно выпустила дым. На самом деле я понятия не имела, была ли Кароль изнасилована. Не представляла, что из написанного Лакомбом было фактами, а что голым вымыслом. От мыслей об этом в душе снова вспыхнул пожар. Я отчаянно хотела получить ответы, поэтому знала, что сразу после этого более чем странного завтрака, отправлюсь в редакцию. Молчание затягивалось, но Армана оно похоже не тяготило. Он очень внимательно следил за изменениями на моём лице, за каждым движением и взглядом.

   - Информация об изнасиловании подтверждена?

   - Не знаю, - выпалила я быстрее, чем подумала.

   Мой ответ выглядел нехорошо со всех сторон. Мужчина снова впился в меня глазами, а потом затянулся и кивнул каким-то своим мыслям.

   - Значит я прав, и вы пишите лишь то, что выдумали сами. Даже если вскрытие сделали сразу, а скорее всего так и было, потому как отцу мадемуазель Пети ответы нужны будут незамедлительно, его детали вам бы никто не озвучил.

   Мне оставалось лишь молча выслушивать его неприятные выводы о том, как я работаю. Несколько лет я тщательно зарабатывала определённый авторитет, пытаясь даже из светской хроники сделать нечто чуть более серьёзное, чем просто заметки о сплетнях, интригах и грязном белье красивых и знаменитых.

   - Где была рана? – прервал мои размышления мужчина.

   - На животе, чуть выше пупка.

   На миг лицо моего собеседника побледнело, он нервно затушил сигарету и отклонился на спинку стула, давая Эмилю возможность поставить тарелки. Когда юноша закончил накрывать на стол, Дюваль вновь нацепил непроницаемую маску.

   - Что вы намерены делать, мсье Анен? – спросила, наблюдая за суетящимися вокруг официантами.

   - Завтракать, мисс Пэг, я очень голоден.

   - Я не об этом.

   Арман взял нож и намазал хрустящий тост джемом. Его спокойствие меня настораживало и немного нервировало.

   - Вас не беспокоит сложившаяся ситуация?

   - Меня? – поднял он глаза. – Нет. Работая в газете, вы как никто должны понимать, что это лишь очередная новость, которая со временем забудется.

   - Некоторые новости могут сломать человеку жизнь, - горячо парировала я. – Даже таким влиятельным и именитым людям, как вы.

   Моя излишняя пылкость тут же привлекла внимание Армана, он отложил тост. И снова мне показалось, что он пытается докопаться до сути, разыскивая ответы на моём лице:

   - Личный опыт?

   Я не стала отвечать и тоже взялась за завтрак. Аппетита не было, но без пищи я растеряю оставшиеся силы. Бессонная ночь и так сказывалась на моём состоянии, не хватало свалиться в голодный обморок. Плюс мне было просто необходимо чем-то занять руки.

   - А вас, мисс Пэг, не беспокоит сложившаяся ситуация?

   Я вздрогнула от холодности его тона. Вероятно, пришло время угроз?

   - Я готова нести ответственность…

   - Мне в общем-то плевать на эту статью, - прервал меня Арман на полуслове. – И вы не могли этого не заметить. Но вы не знаете Дювалей. Мой отец камня на камне не оставит, его ответ будет безжалостным.

   Мои опасения не оправдались. Арман не угрожал, просто констатировал факт, от чего стало по –настоящему жутко. Страшные вещи, сказанные безмятежным тоном, пугают гораздо больше, чем истеричные угрозы.

   - Вы не кажетесь мне глупой, Долли, - продолжил он. – Но ваша выходка – это верх идиотизма. Бросить необоснованные обвинения члену семьи Северина Дюваля, как выкопать самому себе яму. Даже если бы всё написанное в этой статье было правдой, и я …изнасиловал, - на этом слове Арман скривился, - а потом убил свою подругу, любое издание поостереглось бы писать об этом так нагло. Поэтому я никак не могу понять, что вы такого сделали, что ваш редактор пропустил эту новость в печать, рискуя тёплым местом в одной из самых престижных газет города?

   И снова изучающе-внимательный взгляд карих глаз ожидал моей реакции. Я схватила чашку с кофе и сделала большой глоток. Слава Богу, что он уже не был огненным, иначе я бы обожгла горло. Мне нечего было ему сказать, потому как и сама не знала ответа на вопрос, почему Лакомб выпустил эту статью, рискуя не только моей карьерой, но и жизнью? Негодование обернулось злостью, которая обожгла сердце. Да, я спрошу с папаши всё, что полагается, но что мне это даст? Где-то в глубине сознания постоянно мелькала мысль о заказчиках статьи об Армане. А что если эта статья с самого начала должна была быть порочащей имя Дювалей? Что если ночное происшествие легло на руку тем, кому эта статья была нужна? Но, кто рискнул тягаться с Северином Дювалем? Кто хотел свалить этого магната через сына? Если Лакомб не испугался пойти против оружейного барона, значит за его спиной стоял кто-то обладающий властью. Вопрос в том, как я оказалась посреди всего этого и не найдут ли мой хладный труп где-то на берегу Сены? Зажмурилась не желая верить, что папаша догадывался, чем это может обернуться для меня, но всё равно сделал это. Сердце сдавило болью предательства.

   - Мсье Дюваль, - обратилась я к мужчине, который всё это время наблюдал за мной. – Прошу вас, расскажите мне, когда и где вы расстались с Кароль Пети.

   Арман удивлённо вскинул брови, но лишних вопросов задавать не стал. Я понимала, что моё поведение выглядело в высшей степени странно, но выбора мне никто не оставил. Чтобы выжить, мне нужно было разобраться во всём самой.

   - После нашей с вами встречи, мы пробыли в клубе не больше получаса. Точнее Кароль пробыла менее получаса. Ей принесли записку, и она попросила вызвать ей такси.

   - Что было в той записке?

   - Не знаю, - пожал плечами он.

   - Ваша спутница спешно покинула клуб и вас это не насторожило?

   - Нет, - печально ответил Арман, и я впервые подумала о том, что этот мужчина потерял близкого человека. – Кароль была переменчивой. Ей быстро надоедали развлечения. Она могла в любой момент исчезнуть и не появляться среди друзей неделями.

   - Но ваши отношения…- начала я, глядя в его глаза, чтобы попытаться уловить ложь, если таковая будет.

   - Мы встречались время от времени. В удовольствие. Не более того. В её жизни были и другие мужчины.

   - И вас это не задевало?

   - Нет, - усмехнулся Дюваль. – В моей жизни тоже бывали другие женщины. Я редко привязываюсь к людям.

   Прозвучало очень знакомо, словно Арман говорил обо мне. Я склонялась к тому, чтобы поверить ему, потому как тоже никогда не ревновала Амеди.

   - Значит, куда она поехала дальше вы не знаете?

   - Нет, не знаю.

   - Благодарю вас, - сказала я, утвердившись в мысли, что мне придётся пойти по следам Кароль, чтобы понять, что же с ней случилось на самом деле. Я поспешно поднялась из-за стола и вдруг осеклась, осознав, что не сказала нечто очень важное. – Я приношу вам свои извинения, мсье Дюваль, за эту статью и возможные последствия.

   Арман долго-долго смотрел на меня, видимо пытаясь понять не сумасшедшая ли я, а потом кивнул и поднялся на ноги.

   - Я их принимаю.

   Мне показалось, что с моих плеч упал огромный груз, который никак не давал мне выпрямиться и расправить плечи. Я тоже кивнула мужчине и пошла к выходу. Уже у дверей холла, мужчина нагнал меня и взяв за руку, развернул к себе:

   - Вы не допускали мысли, что я мог это сделать?

   Его глаза горели и пытливо всматривались в мои, словно ответ был очень важен.

   - Нет, - твёрдо ответила я, осознав, что это правда.

   - Почему?

   - Не знаю…не могу ответить…- тряхнула головой и пожала плечами. – Возможно интуиция.

   Дюваль отпустил меня и отстранённость вернула безразличие в глаза.

   - Будьте очень осторожны, Долли.

   - Буду…Арман.

   Мужчина снова кивнул и зашагал к лифтам.

ГЛАВА 4. Непростой разговор

Я вышла из отеля и чуть отодвинувшись от входа, вжалась в стену. Тело дрожало, отходя от напряжения. Я выдержала этот разговор, впереди был ещё один. Некоторое время мысленно металась, признаваясь самой себе, что разговора с Лакомбом не вынесу сейчас. Гнев, негодование, жгучая обида заставляли сердце захлёбываться, застилали разум.

   - Хорошо, Долли, - пробормотала самой себе, - тогда нужно вернуться в Забвение и опросить персонал.

   Отбросив пока все эмоции, я попросила швейцара остановить для меня такси и отправилась в клуб, надеясь, что те, кто работал ночью, ещё не разошлись. Конечно, шансов мало, но я должна была на что-то надеяться.

   Двери клуба, как я и ожидала, были закрыты, но я знала, что как только ночное веселье заканчивается, работа служащих клуба только набирает обороты. Бармены, официанты, музыканты и уборщики готовят заведение к следующей смене и только после этого расходятся по домам. Сделав вдох, я довольно громко постучала. Ожидаемо, долгое время никто не появлялся, поэтому я продолжила настойчиво колотить в дверь.

   Она открылась, когда я уже начинала терять терпение и уверенность. На пороге возник тот самый громила, который просил у меня приглашение минувшей ночью. Его внимательные глаза под нахмуренными бровями недовольно сверкнули. Мужчина всмотрелся в моё лицо и не сразу, но узнал.

   - Мне нужен владелец заведения! – решительно сказала я.

   - Прессу велено не пускать, - сердито ответил он и попытался закрыть дверь.

   Понимая, что по-хорошему договориться не получится, я просунула ногу в проём и не позволила захлопнуть дверь прямо перед моим носом.

   - Вы же понимаете, что журналисты могут быть не только друзьями, но и врагами, а те, которые трудятся в самом продаваемом издании особенно? Моё имя известно в Париже, и я могу всего несколькими строчками вознести ваш клуб или же уничтожить! Выбирайте.

   - Чего вы хотите? – не скрывая неприязни спросил громила, но дверь всё же открыл шире.

   - Мне нужно поговорить с владельцем, а потом и с теми, кто работал этой ночью.

   Мужчина сомневался всего несколько секунд. На его лице отразились все чувства, что он испытывал ко мне и к таким как я. Было неприятно, но привычно. Конечно, если бы он меня не впустил, никакой разгромной статьи я писать бы не стала, но охранник этого не знал. Мужчина посторонился, пропуская меня внутрь.

   То чего я вчера опасалась настигло меня в троекратном размере. Этот клуб был не просто тесным, а в буквальном смысле узким подземельем. Лестница, зажатая каменными стенами, расположенными на мой взгляд слишком близко друг к другу, привела нас в чуть более широкий сводчатый коридор. Я содрогалась при виде вмурованных в своды под немыслимым углом решётчатых клеток. Узники, которые когда-то здесь обитали, не могли даже распрямиться, ожидая своего страшного часа.

    Мрачность и смертельная безысходность, витавшие внутри, тут же навалились на плечи и сдавили грудь. Атмосфера здесь царила непередаваемая. Низкий потолок и полумрак, а также страдальческие надписи на стенах и сейчас создавали впечатление тюремного подземелья. Я поёжилась, делая всё новые и новые шаги. Появилось желание покинуть это место немедленно. И как люди приходят сюда развлекаться?

   Мой сопровождающий, которого я ласково нарекла «громилой», вывел меня в зал, переделанный для посетителей. Это помещение тоже было тесным и крошечным, рассчитанным на узкий круг ценителей музыки. Не больше десяти деревянных столиков, даже не покрытых скатертями, что поддерживало гнетущую атмосферу, стулья, барная стойка и малюсенькая сцена с выставленными на ней инструментами.

   С ночи остались лишь бармен и всего одна официантка, помогающая ему выставлять бутылки. Охранник подошёл к невысокому мужчине средних лет, что сидел за стойкой бара, и прошептал ему на ухо несколько слов. Видимо это был владелец клуба. Мужчина развернулся и внимательно осмотрел меня с ног и до головы. Я невольно расправила плечи и ответила на его придирчивый взгляд.

   - Джозеф Обен, владелец клуба, - сказал он и поднялся с высокого стула. – Чем могу помочь?

   Голос его не был приветливым, но и грубо тоже не звучал. Впечатление мсье Обен производил более чем приятное: не вычурно, но модно одетый, со спортивной подтянутой фигурой, живыми серыми глазами и полными губами. В его руках тлела сигарета.

   - Меня зовут Долли Пэг, я журналистка…

   - Я знаю кто вы, давайте перейдём ближе к делу, - перебил он и указал на один из столиков.

   К делу так к делу. Я развернулась и присела, ожидая мужчину, который тут же присоединился. В тот же миг перед нами возникла пепельница. В настолько замкнутом и не продуваемом месте я курить поостереглась, обитатели клуба, похоже, были людьми привычными. От предложенного услужливой девушкой кофе я тоже отказалась. Мне хватило того, что было выпито ранее, да и обстановка не располагала. Всё же это место на любителя, я не смогла оценить его прикрас.

   - Вам не нравится клуб? – угадав моё настроение спросил мсье Обен. Не желая обманывать его, я кивнула. – Это неудивительно, ведь «Под сводом Забвения» это по сути своей темница, выкопанная ниже уровня Сены ещё в двенадцатом веке. Филипп – Август второй, правящий Францией в то время создал её, чтобы пленить врагов короны. Сюда сажали без суда и следствия, а значит бессрочно. Вы наверняка видели эти странные подобия камер, которые оставляли преступников в согбенном состоянии, что само по себе пытка. А знаете, как они туда попадали? Из люка, внезапно открывавшегося прямо под ногами.

   Жуткий рассказ. К своему стыду я не настолько хорошо знала историю страны, в которой родилась. Сделать из бывшей тюрьмы увеселительное заведение довольно странный выбор.

   - Можете себе представить каково это, ждать, когда откроются шлюзы и подземелье затопит водами Сены? Страшная смерть, как и само существование здесь, - печально сказал мужчина и погасил свою сигарету, которой так ни разу и не затянулся при мне. – Тот ещё экскурс, мисс Пэг, простите.

   - Здесь мрачно и тесновато, - повела я плечами и вновь бросила взгляд на надписи на стене. – Словно стены и потолок медленно приближаются и давят.

   - Вы не переносите замкнутых пространств? – с искренним любопытством спросил мсье Обен.

   - Не то чтобы не переношу, правильнее сказать, они меня немного нервируют.

   - Вам стоит прийти сюда вечером. Когда играет хорошая музыка и вокруг вас приятная компания, эта теснота становится незаметной, - мужчина заглянул мне в глаза и вновь нахмурился. Видимо прелюдия закончилась. – Так, что привело вас ко мне, мисс Пэг?

   - Вы читали утренние газеты, мсье?

   - Ещё не довелось, а что?

   - Вчера ночью была убита Кароль Пети.

   Тень прошла по лицу мужчины, он отклонился назад, глаза забегали, словно мсье Обен вспоминал всё, что происходило вчера в клубе. По всей видимости, владелец этого весьма специфического заведения пытался понять, как ему вести себя со мной, а потом и с полицией. Если он провёл здесь прошедшую ночь, то не хуже меня знал, с кем именно была Кароль. Я не торопила его, понимая, что принесла недобрые вести, которые и для клуба могут обернуться неприятными последствиями.

   - Что привело вас именно ко мне? – наконец повторил он свой вопрос.

   - Вчера вечером я видела Кароль Пети в компании Армана Дюваля, - говорила неторопливо, чтобы как можно осторожнее донести до мужчины свою мысль. – Сегодня утром вышла статья о том, что мсье Дюваль и был тем, кто убил несчастную девушку.

   - Но мадемуазель Пети ушла задолго до мсье Дюваля! – чуть повысил голос мой собеседник.

   - Я знаю, - кивнула в ответ. – Мне нужно знать, куда она отправилась дальше.

   Мужчина поднял на меня тяжёлый взгляд. Ему не нравились ни моё присутствие, ни мои вопросы. Я не давила, чтобы он не вышвырнул меня, прежде чем я получу то за чем пришла.

   - Ищете сенсацию?

   - Сенсация уже разлетелась по Парижу, мсье Обен, - чуть жестче сказала я. – Немного поспешно, на мой взгляд. Дать мне нужную информацию в ваших же интересах. Если я докопаюсь, куда именно отправилась Кароль Пети, то смогу доказать, что ваше заведение никак не связано с её убийством. Вам же не нужна дурная слава?

   Громила, что крутился всё время поблизости несомненно слышал каждое наше слово. Он вновь подошёл к хозяину и что-то сказал ему на ухо. Это начинало раздражать, но я была не в том положении, чтобы диктовать свои правила.

   - Грэм говорит, что вас вряд ли можно назвать подругой мсье Дюваля, тогда зачем вам эти поиски?

   Это был довольно сложный вопрос и мсье Обен смотрел так пристально, что солгать становилось почти невозможно. От моей откровенности многое зависело. И попытка у меня была всего одна.

   - Издание, которое выпустило эту новость, платит мне жалование, - осторожно сказала я.

   - И?

   Серые глаза стали похожи на грозовые тучи. Я никак не могла понять только ли свой бизнес он бросится защищать? По тону и общему поведению мне показалось, что мсье Обен испытывает нечто вроде уважения или преданности к Арману Дювалю. Исходя из этого, я предположила, что репутация доброго знакомого, если не друга, важна владельцу Забвения.

   - Под статьёй стоит моё имя, - выговорила, глядя мсье Обену прямиком в глаза. Он всё равно об этом узнает, темнить смысла не было. – Но, как я уже говорила, выводы в ней поспешны, я бы хотела это исправить.

   - Зачем? – нотки гнева сквознули в голосе мужчины. – Теперь не только имя Дювалей будет обсуждать вся Франция, но и ваше.

   - Это сомнительная слава, вы не находите? – мне не хотелось затягивать этот разговор, поэтому я вернулась к своей просьбе. – Помогите мне разобраться. Я должна выяснить, куда отправилась мадемуазель Кароль!

   Мсье Обен поднялся на ноги и неторопливо прошёлся между столиками, потирая подбородок. Он запустил руки в волосы, а потом одёрнул пиджак и посмотрел на громилу Грэма. Тому не понадобились слова, чтобы понять, чего от него хотят.

   - Какой-то мальчишка принёс для неё записку, я передал, - глядя на хозяина сказал охранник. – Что было внутри не знаю, но она решила покинуть Забвение.

   Следующий взгляд владельца был адресован молодым людям за стойкой бара.

   - Мадемуазель Пети сходила в уборную, а потом сразу сказала мсье Дювалю, что уезжает, – отозвался бармен, который тоже слышал всё, о чём шла речь. - Он не спрашивал куда и зачем, махнул рукой и попросил Этьенна посадить её в такси.

   - Кто такой Этьенн? – тут же ухватилась я за новые сведения.

   - Это наш официант, он ушел домой два часа назад, - пояснил бармен.

   - Где мне его найти? – спросила я у молодого человека. – Он может знать, куда уехала девушка. Или хотя бы сказать на каком такси.

   - Я напишу вам адрес, но до вечера вы вряд ли до него достучитесь. После смены он спит как сурок. Живёт один, разбудить некому, - пожал плечами бармен. – Я бы посоветовал наведаться к нему ближе к шести вечера. Желудок этого малого проснётся, как по звонку.

   Пока мужчина писал адрес, я чувствовала, как внутри всё дрожит от предвкушения. Конечно, рано радоваться и этот Этьенн мог не услышать адреса и не запомнить номера такси, но всё же. Если он вспомнит хоть что-то, я смогу попросить Амеди поискать среди таксистов. Мне они вряд ли что-то расскажут, а вот моему любовнику запросто. Схватив бумажку с адресом, я развернулась к хозяину клуба:

   - Давайте оставим этот разговор между нами, мсье Обен.

   Мужчина кивнул в ответ, и Грэм поспешил проводить меня наверх. Прежде чем закрыть за мной дверь, охранник негромко сказал:

   - Мсье Дюваль не делал этого.

   Я повернулась и взглянула в его серьёзное лицо. От чего-то слышать эти слова было приятно. Может от того, что была согласна? Я осознавала, что Арман мог и после клуба настигнуть несчастную Кароль, но внутри у меня была какая-то странная уверенность в его невиновности. Головой понимала, что могу ошибаться, но интуиция шептала обратное.

   Грэм исчез в «подземелье», а я вдохнула полной грудью, наслаждаясь простором и свежестью воздуха. Как же прекрасно просто дышать! Что ж, пора было отправляться в редакцию и поговорить с папашей на чистоту.

   На душе лежала неприятная тяжесть и погода, будто ощутив моё настроение, тоже переменилась. Небо заволокли хмурые тучи, пряча от парижан застенчивое солнышко. Я невольно вздохнула и коснулась пальцем стекла всё ещё до конца не осознавая, что всё это происходит на самом деле. Прислонилась лбом к окну в такси и ощутила его приятную прохладу. Неужели снова зря доверилась? Я не напрасно закрывалась от людей и не торопилась заводить друзей. Мсье Лакомб за последние пару лет добился моего доверия. Он был довольно прямым человеком и между нами никогда не существовало полутонов. Это меня и подкупило. Он не пытался стать мне другом, но стал, привлекая честностью и открытостью суждений. Горько усмехнулась, вспоминая, что всегда думала, что стала ему кем-то вроде старшей дочери. Разве с детьми так поступают?

   Такси притормозило у входа в редакцию, а я никак не могла заставить себя выйти из него, преодолеть расстояние до кабинета папаши и начать разговор. Водитель осторожно обернулся, давая недвусмысленный намёк, и я извиняясь кивнула, освобождая автомобиль.

    Ноги едва несли меня через просторный холл, потом в лифте чуть не подгибались, но как только двери открылись, я сделала глубокий вдох и медленный выдох, набираясь сил.

   В наполненном суетливыми мужчинами и женщинами зале повисла тишина. Множество лиц повернулось ко мне, а потом множество глаз всё в той же гробовой тишине провожало меня к столу. Дениз вскочила на ноги, откладывая свою «лейку» в сторону.

   - Долз, клянусь я…- начала она взволнованно.

   Я впервые видела её такой. Серые глаза смотрели тревожно, щёки пылали. Дениз не знала куда деть руки.

   - Знаю, - перебила я её и бросила взгляд на дверь редактора. – Он у себя?

   - Со вчерашней ночи папаша даже не выходил. Несколько раз говорил по телефону, довольно громко. Никого не впускает, гонит прочь, стоит к двери подойти.

   Пока не растеряла решительность, сжала крепче сумочку и направилась в кабинет начальства. Сердце глухо отстукивало неровный ритм, словно не решалось рухнуть в пропасть. Всего на миг я задержалась у стеклянной двери с написанным на ней именем и опущенной бумажной шторкой. За спиной редакция всё так же утопала в давящей тишине. Вздрогнула, когда сквозь безмолвие прорвался телефонный звонок. Ещё один спасительный вдох, и я вошла в кабинет.

   Мсье Лакомб выглядел скверно. Пиджак от дорогого костюма, который я помогала выбирать, валялся на полу. Было такое чувство, что папаша несколько раз прошёлся по нему и даже не заметил. Петля галстука была ослаблена, рубашка измялась и в нескольких местах красовались пятна от виски. В кабинете стоял такой табачный туман, что на глазах выступили слёзы. Я закрыла за собой дверь и распахнула окно, впуская пасмурную прохладу. Папаша так и сидел в кресле с тлеющей сигаретой между пальцев и стаканом виски. Предательское сердце дрогнуло. Подавив ненужную сейчас жалость, я села в кресло напротив и заглянула Лакомбу в глаза.

   - Я был вынужден, - сипло проговорил он, а потом осушил неизвестно какой по счёту стакан.

   - Подставить мою жизнь под удар? – тщательно контролируя голос, чтобы он не дрожал, спросила я.

   Папаша оставил пустой стакан, бросил в него окурок и растёр слегка отёкшее лицо ладонями.

   - Меня прижали, серьёзно прижали, Долли, - сказал он, упорно пряча от меня свои глаза. – Я тянул со статьёй несколько недель, позволяя тебе отмахиваться от неё в надежде, что всё как-то само собой разрешится.

   - Что всё?

   - Не знаю, - слегка повысил он голос возбуждённо, - не знаю, Долз. Думал, может, найдётся что-то или кто-то…Что в заказе отпадёт нужда. Я не идиот, Долли, понимал, на кого придётся замахнуться. И дело тут не только в тебе. Любой поймёт, что ты лишь пешка. В печать статью отдаю я!

   - Как удачно подвернулось это убийство…

   - Если бы раньше добилась интервью, всё могло бы получиться менее болезненно…- пробормотал редактор и я чуть было не взорвалась.

   Сцепив зубы и до боли сжав кулаки, я проглотила возмущённый вопль и постаралась говорить спокойно:

   - То есть это моя вина?

   - Нет, конечно нет, Долли! – воскликнул Лакомб и тяжело поднялся на ноги. Стул громко и неприятно скрипнул, а потом опрокинулся. Папаша не обратил внимания. Он едва заметно качнулся, а потом схватил свой стакан и плеснул в него виски. Окурок тут же всплыл на поверхность. Мсье Лакомб некоторое время гневно взирал на него, а потом от души швырнул стакан в стену. – Здесь нет ничьей вины. Мы попали в движущийся механизм и нас затянуло…

   - Нас не просто затянуло, нас размазало по шестерёнкам, мсье Лакомб! – в сердцах поправила я. – Вы ввязались в чью-то теневую игру и меня за собой потащили!

   - У меня не было выбора!

   - Выбор есть всегда! – я тоже вскочила на ноги, чувствуя, что усидеть на месте не в состоянии. – Вы могли поставить собственное имя! Не моё!

   В последних словах прозвучало столько боли, что я зажмурилась. Пришлось отдышаться, чтобы усмирить пульс, колотящийся в висках. Лакомб сжал зубы и отвёл глаза.

   - Не мог, - голос его прозвучал глухо. – Я пытался, поверь, но мне не позволили.

   - Кто заказал статью? – я решила перейти к главному, чтобы хоть как-то отстраниться от бушующих в груди чувств, от обиды, которая рвалась наружу.

   - Я не могу сказать, Долли, даже не проси, - папаша медленно осел в кресло и, обхватив голову руками, поставил локти на стол. – Ты должна знать, что я сделал всё, чтобы обезопасить твою жизнь! Мне обещали, что о тебе позаботятся!

   - И как же? Кто убережёт меня от Дювалей? Даже Арман Дюваль сказал, что вряд ли сможет!

   - Ты говорила с ним? – Лакомб вскинул голову, его глаза лихорадочно блеснули.

   - Сегодня утром.

   - И что он…думает?..

   - На статью ему плевать, но он дал понять, что Северин Дюваль этого так не оставит.

   - Тогда тем более лучше ничего не знать, Долли! Если ты пешка, ею и оставайся! Это убережёт тебя.

   Лакомб нервно закурил, а я вернулась на своё место и тоже достала портсигар. Некоторое время мы молчали. Я размышляла над всем что услышала, а точнее над тем, что и так знала. Для чего мне нужен был этот разговор? Чтобы посмотреть папаше в глаза и для успокоения души увидеть в них раскаяние. Ничего нового я не почерпнула из этой беседы. Поднеся к губам мундштук, заметила, что руки мелко дрожат.

   - Может тебе уехать на время? Отправляйся к родителям…

   - Сбежать? А что это даст? Если Дювали захотят, они найдут меня на краю земли. Я намерена поступить иначе!

   Папаша вновь поднял на меня взгляд, теперь его брови нахмурились, между ними залегла глубокая складка.

   - Не дури, Долли! Не лезь во всё это!

   - Знаете что, мсье Лакомб? - ощущая новую волну гнева, заявила я. - Если уж меня втянули во всё это, я предпочту разобраться! Я хочу знать, кто меня использовал и зачем! Зачем нужна была эта статья? Кому нужно утопить Дювалей?

   С минуту Лакомб молчал, а потом всё же выдохнул, будто сдался, и сказал:

   - Северин Дюваль должен получить патент на оружие нового уровня. Его предложение рассматривается на самом высоком уровне. Как думаешь, кому нужно его потопить?

   Представляю сколько конкурентов Дюваль заимел за годы изготовления и торговли оружием.

   - Хорошо, при чём здесь Арман? Почему именно Арман? Не Патрис, который, насколько мне известно, занимается делами отца?

   - Чего не знаю, того не знаю, Долли. Прошу тебя образумиться, ты не осилишь всё это…

   - Чем вам угрожали? – прервала я его на полуслове.

   - Семьёй, - тихо ответил он.

   Тлеющая сигарета обожгла его пальцы, и папаша зашипел, а потом раздавил окурок в пепельнице. В этот миг Лакомб будто постарел на десяток лет сразу. Я понимала его, по-человечески понимала, по – дружески, но простить была не готова. Каждый из нас борется лишь за себя и своих близких. Возможно, я действительно была ему дорога, но он сделал свой выбор.

   - Вы можете ещё хоть что-то полезное мне сказать? – глотая ком в горле, выговорила я, желая поскорее покинуть этот кабинет.

   - Для твоего же блага нет, - прозвучал ответ, и я поднялась.

   - Я всё равно разберусь в этом. Выбора вы мне не оставили. Угроза нависла надо мной в любом случае, но я ещё потрепыхаюсь. Сидеть и ждать, когда меня придавит окончательно не по мне, - я развернулась и пошла на выход, взялась за ручку двери и всё же не выдержала, обернулась, - что будет с вами?

   - Мне остаётся только ждать, когда мою глотку выпустят и отправят на покой, на пенсию.

   Больше мне говорить с ним было не о чем. С тяжёлым сердцем я вышла за дверь и бросив Дениз пару слов, покинула издательство. Мне нужно было немного воздуха и тишины.

   Даже не заметила, как добрела до самого уютного и дорого сердцу места. На углу авеню Рузвельта, прямо за Большим дворцом спрятался маленький двухуровневый сад невидимый с улицы. Наткнуться на него случайно почти невозможно, нужно просто знать, что он существует.

   Сад Нювель Франс приносил покой в душу всякому, кто побывал в нём хотя бы раз. Тонкие дорожки вели сквозь многочисленную зелень, подныривали под искусственно созданные каменные арки и выводили к живописному пруду с вечно горюющими ивами, или к маленькому водопаду. Стоило войти в тайный зелёный уголок и тихие слёзы хлынули из глаз. Здесь, вдали от посторонних, я могла дать волю чувствам. В это время дня мне никто так и не встретился на пути, поэтому я не стала прятать своё разочарование. Прошла к любимой скамейке и отпустила эмоции, что так усердно старалась сдержать.

   Я всегда считала себя сильной, непоколебимой, стойкой, но удары судьбы один за другим показали мне, что я ошибалась. Однажды я была сломлена. В юности, когда сердце горело надеждами, когда мечты окрыляли и рисовали чудесное, весьма амбициозное будущее. Война закончилась, и вера возрождалась в душе, расцветая, будто свежий бутон. Но жизнь распорядилась иначе, послав испытание, которое изменило мой мир, мои планы и меня саму.

   Не знаю сколько я просидела, вслушиваясь в тишину и вглядываясь в спокойную гладь воды. Редкие голуби спускались к моим ногам, но поскольку угостить их мне было нечем, они довольно быстро теряли ко мне интерес.

   Что ж, выбор у меня и правда был невелик. Я попробую распутать этот клубок и остаться при этом живой. Терять всё равно было уже нечего.

   Без четверти шесть я оказалась у старенького многоквартирного дома, в котором обитал Этьенн, официант из Забвения. Одна из его соседок указала мне на деревянную дверь с болтавшейся ручкой и съехавшим номером восемь. Я громко постучала, вспоминая слова бармена о том, что разбудить юношу будет не так-то просто. За дверью стояла тишина, поэтому я повторила попытку поднять Этьенна на ноги. И снова тишина.

   Я громко выпустила воздух, собравшийся за надутыми щеками, и в отчаянии простонала, а потом занесла руку для новых ударов. Внезапно справа от меня появилась другая рука, которая довольно бесцеремонно обрушилась на дверь, создавая оглушительный грохот. Я вздрогнула и обернулась.

   - Будем настойчивее, мисс Пэг, - заявил Арман Дюваль и невесело подмигнул мне.

ГЛАВА 5. Лучше бы открыла шкаф

Неожиданное появление Армана немного удивило, но его нападки на дверь возымели эффекта. В квартире официанта послышались шаги. Я отстранилась и посмотрела на Дюваля. Точеный профиль излучал решительность, от него веяло властью. На мгновение стало неуютно, но я постаралась стряхнуть с себя это чувство, признавая, что рядом с Арманом Этьенн скорее всего будет разговорчивее.

   Нам открыл довольно высокий и худой, если не сказать тощий, молодой человек с копной кудрявых соломенного цвета волос, заспанными голубыми глазами и пухлыми губами. Юноша скользнул взглядом по нашим лицам, но ничего странного не заметив, сладко зевнул и почесал затылок:

   - Вы ко мне?

   Арман сделал шаг по направлению к официанту и буквально навис над ним, вынуждая парня посмотреть ему в лицо. Этьенн побледнел, опустил руку и совсем растерявшись распахнул дверь шире:

   - М-м-мсье Дюваль?! Как…что?..

   - Впустишь?

   Одно слово. Ни угроз, ни давления, лишь брошенное непринуждённым тоном слово. Но на юношу оно подействовало невероятным образом: он словно уменьшился ростом, будто ноги от страха подкосились, губы вместе с руками задрожали, с лица исчезли все краски.

   - П-п-проходите, прошу, - Этьенн развернулся, приглашая в квартиру, а когда мы вошли, захлопнул дверь и начал нервно комкать полосатую пижаму.

   Я осмотрелась. Ничего особенного: разобранная кровать со смятыми простынями, одна подушка на полу, на столе недоеденный завтрак, какие-то книги, стул с горой одежды на нём, шкаф с покосившейся дверцей, чем-то заляпанные шторы. Для юноши, который живёт один, неудивительно.

   Арман уверенно прошёлся по малюсенькой квартирке, заглянул на крошечную кухню, не выказывая и тени брезгливости или чего-то похожего на неё. Осмотрелся, куда бы сесть, но не отыскав подходящего места, решил сразу приступить к делу:

   - Этьенн, ты помнишь, как мадемуазель Пети покидала вчера клуб?

   - Д-д-да, - продолжая заикаться то ли от страха, то ли от растерянности, ответил юноша. – Я сам посадил её в такси.

   - Отлично, - удовлетворённо хлопнул в ладоши Арман, - куда она отправилась ты знаешь?

   Я даже дыхание затаила, в ожидании ответа. Этьенн неловко пригладил карманы пижамы и снова потянулся к волосам. Мне показалось, что парень заметно расслабился, хотя всё ещё не понимал, зачем сам Арман Дюваль пожаловал к нему.

   - Я слышал, как она сказала лишь остров Сен-Луи, а точного адреса мадемуазель не называла.

   - Ты уверен? – настороженно переспросил Дюваль. – Подумай хорошенько. Точно остров Сен-Луи?

   Услышав перемену в голосе мужчины, я бросила на него взгляд и успела уловить мелькнувшую тревогу, которая почти сразу исчезла, стоило Арману заметить мой интерес.

   - Совершенно точно, мсье, - для убедительности Этьенн закивал головой, да так усердно, что мне показалось, что она вот-вот оторвётся.

   - А записка? – вмешалась я, переключая внимание официанта на себя. – Вы не знаете, от кого была та записка?

   Парень мотнул головой, потом прищурился и застыл:

   - Что-то случилось с мадемуазель Пети?

   Голос Этьенна дрогнул. Спросонья он не сразу сообразил, что все эти расспросы не зря. Теперь, глядя на меня, будто прозрел. Я посмотрела на Армана, словно искала поддержки. Не люблю приносить недобрые вести, а судя по волнению парня, он явно был неравнодушен к Кароль.

   - Да, Этьенн, - пришел мне на помощь Дюваль. – К сожалению, мадемуазель Пети была убита, после того как покинула Забвение. Мы с мисс Пэг хотели бы выяснить всё возможное о её передвижениях.

   Глаза юноши блеснули слезами, руки его повисли, он обессиленно сел на кровать, а потом закрыл лицо ладонями. Я снова посмотрела на Армана, который подошёл к Этьенну ближе и опустился рядом с ним на корточки. Мужчина отвёл подрагивающие руки официанта и заглянул ему в лицо:

   - Помоги нам, Этьенн, ведь мадемуазель Пети всегда была добра к тебе. Постарайся вспомнить всё, что сможешь. Это очень важно.

   Юноша громко втянул носом воздух и постарался взять себя в руки. Я видела, чего ему это стоило. Этьенн был ещё совсем молод, на вид не больше восемнадцати. Исходя из того, что я увидела, хорошего в его жизни было мало, а Кароль Пети стала для него чем-то светлым, возможно даже первой юношеской влюблённостью.

   - Кто принёс записку, Этьенн? - повторила я свой вопрос. – Вы не помните?

   - Принёс её мальчишка, оборванец какой-то. Вряд ли вы его найдёте, - шмыгнул носом парень и посмотрел на поднявшегося на ноги Армана. – Таких в Париже пруд пруди, на каждом углу ошиваются в поисках заработка.

   - А такси? Что ты помнишь о такси? Может номерной знак или лицо водителя? Ничего не запомнил?

   - Нет, простите, мадемуазель, - стушевался парень. – Обычное было такси, ничего примечательного. Да я и не смотрел на него, только на…

   Я мягко улыбнулась на его виноватый взгляд. Конечно, когда перед тобой объект обожания и ты не ждёшь ничего дурного, разве будешь смотреть на что-то другое? Я изо всех сил попыталась скрыть разочарование, но надежду не потеряла.

   - Если ты ещё что-то вспомнишь, ты знаешь, где меня икать, - сказал Дюваль и направился к выходу.

   - Мне очень жаль, - очень тихо сказал парень, и Арман застыл, протянув руку к ручке двери, но так и не коснувшись её. – Она была вам дорога, мсье Дюваль. Мне жаль, что с ней такое случилось.

   Я смотрела на напряжённую спину мужчины, который слегка повернул голову и лишь кивнул на слова Этьенна, а потом всё же открыл дверь и скрылся в коридоре. Я бросила на юношу прощальный сочувственный взгляд и поспешила следом за Дювалем.

   На улице отпрыск именитого семейства замедлился, сначала вдохнул полной грудью, а потом достал сигареты.

   - Мне кажется, что я до сих пор не принесла вам свои соболезнования, мсье Дюваль, - сказала я, наблюдая за тем, с каким удовольствием Арман затягивается, а потом выпускает дым. – Я…

   - Благодарю, Долли, - перебил он меня и посмотрел в глаза. – Я могу называть вас Долли?

   Я лишь кивнула в ответ, когда мужчина неспешно пошёл вниз по улице. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Шли мы медленно, что дало возможность поразмышлять над словами Этьенна. Что-то меня смущало, но я никак не могла понять, что именно.

   - Какие тревожные мысли заставляют вас хмуриться? – спросил Арман.

   - Пока и сама не понимаю, - сказала я в ответ. – А вам что-нибудь говорит остров Сен – Луи? Почему она поехала именно туда? У неё там были друзья?

   Арман отвернулся от меня. Не знаю прятал ли лицо или это вышло случайно. С ответом он не спешил, может вспоминал, а может не собирался делиться своими мыслями.

   - Насколько мне известно, друзей на острове у неё не было. Но я могу ошибаться, - ответил мужчина, сворачивая на широкую улицу, которая выводила нас из не самого благополучного квартала. – Кароль постоянно щебетала, словно канарейка. Я вряд ли смог бы запомнить всё, что она когда-либо рассказывала.

   Ответ прозвучал туманно и в этот момент я кожей почувствовала, что он лжет мне.

   - Зачем вы пришли? – развернулась я к нему.

   - Если вы не забыли, то задета моя репутация, - небрежно бросил он и обошел меня, продолжая путь.

   - Только утром вы сказали, что на статью вам плевать! Что изменилось? С чего вдруг вы решили докапываться до правды?

   Дюваль резко остановился, а потом повернулся ко мне, сверкая недобрым взглядом:

   - Что бы ни было, Кароль была близким мне человеком! Она не просто девушка на одну ночь. К тому же наши отцы пересекались в делах, они неплохо ладят, хоть друзьями их и не назовёшь.

   От такого натиска я попятилась, впервые увидев бурю в потемневших глазах Армана. Как оказалось, средний из отпрысков Дювалей умело скрывал свои чувства, которые наконец прорвались наружу. Возможно он и не любил Кароль в привычном понимании, но проводя с ней время не мог остаться равнодушным абсолютно.

   - Прошу прощения, - сказал он, заметив моё недоумение. – Давайте поужинаем и обсудим дальнейшие действия. Вы ведь не собираетесь останавливаться?

   Не то чтобы я горела желанием продолжить поиски бок о бок с Дювалем, но его имя может открыть множество дверей, которые закроются даже перед моим упрямым носом.

   - У меня назначена одна важная встреча, - пояснил он, - поэтому давайте доберёмся до моего отеля на такси, иначе мне просто не успеть.

   Уже в ресторане Хилтона, когда всё тот же официант Эмиль принёс наш ужин, я поняла насколько проголодалась. Картофельно-сырное пюре со свининой пахло просто божественно. Алиго было одним из моих любимых блюд. Арман заказал утку с картофелем и вино. Как оказалось, готовили в ресторане отеля отменно. Я получила настоящее удовольствие от нежнейшего угощения. Ужин прошёл в молчании, только когда подали десерт, Дюваль заговорил:

   - Что думаете делать дальше?

   - Найду таксиста, который вёз Кароль на остров. Узнаю, куда именно он доставил девушку.

   - И как же вы намерены его найти? – спросил мужчина и запустил ложечку в пахнувшее ванилью крем-брюле. Нежная карамельная корочка и заварная основа из сливок с яйцом и сахаром выглядели так аппетитно, что я тоже взялась за ложку.

   - У меня есть знакомый, который может помочь, - неопределённо ответила, наблюдая, как Арман обхватывает длинными пальцами бокал.

   Я не смогла отвести глаз от его рук. Это было чем-то вроде привычки – изучать мужские руки, я питала к ним слабость. Руки Армана показались мне более чем привлекательными: не слишком тонкие, но и не толстые пальцы, ухоженные, но не изнеженные. Вдруг совсем не вовремя поймала себя на мысли, что эти руки могут быть очень ласковыми.

   - Мисс Пэг! – голос моего собеседника прозвучал настойчиво, будто Арман обращался ко мне уже не в первый раз. – Вы ещё здесь?

   - Прошу прощения, задумалась, - я слегка тряхнула головой, отбрасывая мысли о притягательности Армана Дюваля и вернулась к нашему разговору. – После ужина отправлюсь домой и переговорю со своим другом. Он не откажет мне в помощи.

   - Вы живёте вместе? – впиваясь в моё лицо взглядом, спросил мужчина.

   Смотрел Арман дерзко, если не сказать нахально, будто имел право задавать подобные вопросы, будто привык, что все вокруг несут перед ним ответ.

   - С кем я живу или не живу не вашего ума дело, мсье Дюваль! – отвечая на его взгляд, заявила я, а потом нацепила на лицо самую милую улыбку, какую только имела в своём арсенале.

   - Хорошо, - криво усмехнулся он и сделал большой глоток вина, - а дальше?

   - Ну, это же очевидно! Отправлюсь туда, куда ездила Кароль!

   - Надеюсь, вы не будете делать этого прямо сегодня? – серьёзно спросил Арман.

   - Я сделаю это сразу, как только получу информацию! Время не ждёт, мсье Дюваль! Нужно идти по следам мадемуазель Пети пока они не испарились!

   - Не теряйте голову, Долли! – мужчина поставил локти на стол и склонился ко мне как можно ближе. - Вы ведь не забыли, чем закончилась эта поездка для Кароль?

   - Нет, Арман, я не забыла! Именно поэтому должна выяснить всё!

   - Вы невероятно упрямы! – сказал он и хотел ещё что-то добавить, но Эмиль склонился над его ухом и прошептал несколько слов.

   Арман нахмурился, сжал зубы, а потом отбросил салфетку и кивнул официанту. Мужчина поднялся на ноги, его взгляд показался мне пустым, будто сознание Дюваля уже было где-то далеко. Он сделал шаг в сторону выхода из ресторана, а потом будто опомнился и посмотрел на меня:

   - Я отлучусь всего на пару минут, Долли. Прошу вас дождаться меня.

   Я настороженно кивнула в ответ, пытаясь понять, что могло так изменить настроение моего собеседника.

   - Обещайте, что дождётесь! – настойчиво повторил он. – И…прошу вас из этого зала не отлучаться, если возможно. Это важно…

   Арман развернулся и зашагал прочь, а я только глазами хлопала ему в след, совершенно не понимая, что происходит. Я с детства не люблю вопросы, которые остаются без ответов. Это как назойливое щекотание в носу, которое ни за что не пройдёт пока не чихнёшь. Меня охватило странное волнение, будто сердце предвкушало что-то интересное, но это интересное могло проплыть мимо меня, так и не позволив мне докопаться до сути.

   Я уверенно поднялась на ноги и как можно быстрее, но так, чтобы не переходить на бег, отправилась следом за Арманом. Выйдя из ресторана, успела заметить, как он сворачивает в один из коридоров. Не задумываясь, пошла за ним. За поворотом чуть было не попалась, потому как словно чувствуя что-то Дюваль обернулся. Я резко отклонилась назад, ощущая, как сердце гулко колотиться в груди. Мне показалось, что я услышала обречённый выдох, будто Арману пришлось смириться с чем-то. Или это всё лишь плод моего воображения?

   Досчитав до пяти, я успокоила дыхание и снова выглянула. Коридор уже был пуст только одна из дверей как раз закрывалась за спиной Армана, как я полагала. Оглядевшись по сторонам, очень тихо подошла к этой самой двери и аккуратно, чтобы она не приведи Господь не скрипнула, приоткрыла её. Это было что-то вроде курительной комнаты, где мужчины ведут свои долгие разговоры вдали от посторонних глаз и ушей.

   - Зачем ты пришёл? – голос Армана прозвучал сурово.

   - Не волнуйся, я не выдам твоего глупого убежища, - второй голос тоже принадлежал мужчине. В нём была слышна насмешка, если не откровенная издёвка. – Никогда не понимал, зачем ты вечно скрываешься? Ну да ладно, не о том сейчас.

   В разговоре образовалась пауза, я тут же насторожилась, но, когда собеседник Дюваля продолжил говорить, расслабилась и ещё совсем чуть –чуть приоткрыла дверь, желая не только слышать, но и видеть происходящее.

   - Нам не понравилась эта статья! – тон говорившего изменился. В нём больше не было веселья, только угроза.

   - Я и не ждал ничего другого! – ничуть не испугавшись ответил Арман. – Но вы можете быть уверены, что я не имею к этому ни малейшего отношения!

   - А ты сам уверен?

   В этот момент моё сердце дрогнуло, потому как я смогла, наконец, увидеть лицо Армана, которое застыло и превратилось в гипсовую маску. По моей спине пробежал неприятный холодок.

   - Не начинай! – ледяным тоном, ответил Арман.

   - Я не утверждаю, что…

   - Я сказал довольно! – гневно рявкнул мужчина и я по-настоящему испугалась.

   - Хорошо, - согласился его собеседник и подошёл ближе.

   Второй мужчина оказался не менее привлекательным, чем Арман, даже более. Такой же высокий, темноглазый и темноволосый. Только его привлекательность была холодной, немного надменной. Он выглядел так, будто сошёл с картинки модного журнала. Мужчина без изъяна, без каких-либо внешних недостатков. Я без труда узнала его. Патрис Дюваль был похож на своего брата, но Арман казался более живым, более настоящим и правдоподобным. Я не могла найти подходящих слов, чтобы охарактеризовать эти отличия между мужчинами.

   - Я не буду говорить о том, что тебе неприятно, Арман, но отец хочет, чтобы ты встретился с полицией и разъяснил всё, что потребуется. Опровержением статьи он займётся сам.

   Последние слова Патриса заставили меня зажать рот рукой, чтобы подавить испуганный возглас. У меня получилось, но Арман на мгновение повернул голову к двери, будто услышал меня или почувствовал моё присутствие. Снова пришлось спрятаться, чтобы не быть постыдно пойманной за подслушиванием.

   - Чёрт, - сказал он, но я так и не поняла к чему именно относилось ругательство. - Как он хочет добиться опровержения?

   - Я сказал тебе, что ты должен поговорить с полицией, а тебя волнует только статья? – удивился Патрис. – Этот вопрос не должен тебя занимать. У отца свои методы. Он докопается до сути, ты же знаешь!

   Я заметила, как заиграли желваки на лице Армана, как он сжал кулаки, справляясь с эмоциями. Но вот что это были за эмоции, как ни старалась понять не смогла.

   - Передай отцу, что я завтра же поговорю с комиссаром, который ведёт это дело.

   - Отлично, - ответил его брат и направился к двери.

   Как только могла быстро и тихо я покинула коридор и направилась к ресторану, но прямо в дверях меня окликнул голос Патриса Дюваля:

   - Мадемуазель Пэг!

   Очень медленно я повернулась, проклиная себя за нерасторопность. Прежде чем взглянуть мужчине в лицо, я собрала всю волю в кулак и изобразила удивление. Оба брата взирали на меня с разными выражениями на лицах: Арман был крайне недоволен, Патрис не скрывал любопытства, рассматривая меня.

   - Какая интересная встреча, а мы как раз говорили о вас!

   - Мы знакомы? – приподняла я брови, чувствуя, как внутри всё сжимается в комок.

   - Вы написали такую громкую статью о моём брате!

   Справиться с собой было крайне непросто, но от этого зависело очень многое. Я понятия не имела, стоит ли давать понять старшему Дювалю, что мы с Арманом уже образовали некий тандем для исправления сложившейся ситуации. Невольно бросила взгляд на Армана, который едва заметно отрицательно мотнул головой, будто прочитал мои мысли.

   - Мсье Патрис Дюваль, я полагаю?

   Мужчина шагнул ко мне и оказался настолько близко, что если бы я постаралась, то могла бы услышать биение его сердца. Стало очень неуютно, но я заставила себя остаться на месте. Близость этого человека, в глазах которого читалась явная угроза, давила на меня, как каменная стена. Мне казалось, что Патрис Дюваль душит меня этим взглядом. Страх был настолько реальным, что я ощутила, как воздух покидает лёгкие. Тело бросило в жар, но я продолжала упрямо стоять, не пытаясь отстраниться.

   - Эта статья не сойдёт вам с рук! – очень тихо, но очень жёстко сказал он. – Вы заплатите за клевету!

   - Это угроза? – неживым, но не дрогнувшим голосом спросила я.

   - Понимайте как хотите!

   Только после этих слов он отошёл, освобождая пространство вокруг меня и будто впуская в него недостающий кислород. Мужчина бросил взгляд на брата и вышел из отеля. Напряжение, завладевшее моим телом, разом отпустило, ноги подогнулись, но я устояла.

   - Я просил вас оставаться на месте, Долли! – подавляя ярость, процедил Дюваль.

   - Я…я ходила в уборную, - всё ещё пытаясь отойти от неприятной встречи, солгала я.

   Не думаю, что Арман поверил, но говорить больше ничего не стал. Продолжить ужин я отказалась, желая, как можно быстрее оказаться дома. Арман вновь попросил меня не предпринимать никаких действий, не предупредив сначала его, на что я автоматически согласилась, не способная обдумывать его просьбу.

   В такси постоянно думала о разговоре братьев. О каких-то странных намёках Патриса на что-то, о чём Арман не хотел вспоминать. Вопрос «А ты сам уверен?» постоянно вертелся в голове, вызывая противоречивые чувства. Патрис мог предположить, что Арман действительно изнасиловал и убил Кароль? Тогда почему вопрос стоял именно так? Уверен ли он? Как можно убить человека и не быть уверенным в том делал ли это или нет? Впервые в душе появились сомнения. Я постаралась прислушаться к себе. Что заставило меня увериться в невиновности Дюваля? Его притягательность и моё нежелание верить, что он мог это сделать? Или что-то другое? А если мог?

   Эта мысль причинила почти физическую боль. Но почему? Арман Дюваль был чужим человеком, лишь незнакомцем, о котором я вообще ничего не знала. Этот человек умело скрывает свои чувства, умеет их контролировать, когда нужно, играет людьми, обладает властью. Может нравиться и пугать одновременно. Гремучая смесь.

   Ведь было же что-то что заставило его брата предположить причастность Армана к случившемуся. На бульвар Монпарнас я прибыла разбитой и уставшей. Голова гудела от мыслей, страхов и недобрых предчувствий. У дома бросила взгляд на окна квартиры мсье Броссара. В них горел свет. Войдя в парадную, я свернула к его дверям. Они как всегда были открыты.

   - Мсье Броссар! – позвала я.

   - Входите, мадемуазель! – послышался ответ откуда-то с кухни.

   Я направилась прямо на голос, желая увидеть добрые глаза и ласковую улыбку старика, который никогда не жалел их для меня. Добрый сосед сидел на стуле перед странного вида высокой полкой, на которой каблуком вверх лежала женская туфля. Мсье Броссар держал в руке небольшой молоточек:

   - Вот, туфельки мадемуазель Ниве требуют ремонта. Присаживайтесь, моя дорогая, угощайтесь чаем!

   - А у вас нет ничего покрепче? – спросила я.

   Мсье Броссар поднял на меня взгляд и присмотрелся. Глаза его тут же наполнились сочувствием и пониманием, будто он знал обо всём, что меня тревожило.

   - Загляните в верхний шкаф справа, у мадам Броссар там должен быть шерри.

   Не испытывая в этом доме ни капли стеснения, я отворила дверцы нужного шкафа и взяла бутылку. Напиток приятно опалил горло и согрел дрожащие внутренности. Даже не заметила, что замёрзла. Некоторое время я молча наблюдала за неспешной работой человека, рядом с которым чувствовала себя как дома. За те несколько лет, что я прожила в Париже, мсье Броссар стал мне кем-то вроде доброго дедушки. Он никогда не задавал лишних вопросов, не лез в душу, но почти всегда имел нужный совет наготове.

   Меня удивляла эта странная черта, которой он обладал. Сказать нужное слово в нужный момент.

   - Тяжёлый день? – спросил он, поднимая глаза.

   - Можно и так сказать, - выдохнула я, позволяя второму глотку шерри расслабить меня ещё больше.

   Ещё несколько нехитрых движений и мсье Броссар отложил туфельку в сторону. Он отставил полочку, снял с себя фартук и убрал инструменты, а потом присел возле меня и ласково сказал:

   - Нет ничего неприятнее несправедливости и недоверия. Тяжело лишиться доверия и тяжело самому не доверять.

   - Вы читали газету? – выдохнула я.

   - Читал, - кивнул он и накрыл мою руку своей. – Несправедливость нужно исправлять.

   - Откуда вы знаете, что это несправедливость?

   - Пока нет фактов – это лишь домыслы и жестокие слова, которые ни вернуть, ни стереть невозможно.

   - А если всё это правда? – спросила я, заглядывая ему в глаза.

   - Пока не доказано, что это может быть правдой, нужно бороться до конца. Уничтожить чью-то жизнь легко, восстановить доброе имя ой как сложно!

   - А если докапываться до истины опасно?

   - Расплата за несправедливость не бывает лёгкой. Я не могу решить за вас, моя дорогая. Этот выбор вы должны сделать сами! Вы попали во встречное течение и только вам решать, развернуться и поддаться ему или приложить усилия и плыть дальше. Вопрос в том, что именно является правильным для вас.

   Слова старика не покидали меня пока поднималась к себе. Войдя в свою квартиру, я уловила приятный запах ужина. Амеди ждал на балконе. Он развернулся ко мне и попытался что-то сказать:

   - Прошу, не надо, - попросила я его и прижалась щекой к широкой груди.

   Мужчина обхватил меня руками и крепче сжал. Я позволила себе понежиться в его объятиях всего минуту, а потом настойчивыми поцелуями дала понять, что мне нужно больше. Амеди не нужно было просить дважды. Он поднял меня на руки и отнёс на кровать, где без труда избавил от одежды и покрыл всё мое тело лёгкими поцелуями. Его крепкое тело нависло надо мной, обещая наслаждение и избавление от забот.

   Мне нравились его ласки, а сегодня мой любовник был именно ласковым. Амеди умел чувствовать моё настроение и выбирал темп соответственно ему. Сейчас я не была готова к всепоглощающей страсти и яростному натиску. Было немного стыдно, что у меня не хватало сил одарить его в ответ, но Амеди не возражал, взяв всё в свои руки. Как только мы насытились друг другом, я провалилась в глубокий сон, который принёс кошмары.

   Утром обнаружила пустую постель и записку, в которой Амеди обещал сделать всё что сможет, чтобы найти таксиста. Я даже не помнила, что просила его об этом.

   - Ох, мсье Луи, - пробормотала я, вынимая мохнатого компаньона из клетки. – Амеди и о вас позаботился! Я не заслужила этого человека.

   Маленькие лапки вцепились в моё плечо, тёплое тельце тут же его согрело. Я бросила взгляд на странную печатную машинку, которая привела меня в музей Родена.

   - И откуда же ты взялась? – пробормотала самой себе, а потом спустила крысу на стол, а сама начала осматривать машинку со всех сторон.

    Никаких надписей, пометок или чего-то подобного на ней не обнаружилось. Странная машинка вызывала во мне неприязнь, будто это она была виновна в смерти Кароль Пети. Чтобы больше её не видеть хотя бы какое-то время, я убрала аппарат в шкаф и плотно закрыла дверцы. Стоило мне отойти всего на несколько шагов, из шкафа послышались ровные удары по клавишам. Я вздрогнула и мотнула головой. Снова прислушалась, удары возобновились. Сердце рухнуло в пропасть от неясного страха.

   - Чертовщина какая-то, - пробормотала я, а потом испугалась ещё больше, когда раздались громкие удары в дверь.

   Я застыла на месте, чувствуя себя безумной. Может и в дверь удары мне только послышались? Однако стук повторился, уже более настойчивый. Запахнув плотнее халат, я отправилась туда, откуда раздавался более правдоподобный звук. Распахнула дверь и увидела на пороге двух совершенно незнакомых мужчин:

   - Вас желает видеть мсье Северин Дюваль, - сказал один из них.

   «Лучше бы открыла шкаф», - мелькнула в голове нечаянная мысль.

ГЛАВА 6. Дювали

Испытывая нечто похожее на оцепенение, я попросила мужчин подождать за дверью, а сама начала одеваться. Движения мои были механическими, голова будто опустела. Ледяными руками натянула свободные брюки, блузку сдержанного бледно-серого цвета и подхватила пиджак. Волосы оставила распущенными, не было ни времени, ни желания возиться с прической.

   Сердце замедлилось, словно притихло в страхе. Я поймала себя на том, что дышу через раз; то вдыхаю полной грудью и судорожно выдыхаю, то в ужасе будто застываю, словно льдом скованная. В голове появилась трусливая мысль о побеге. Я остановилась и обдумала её, а потом отбросила. У Северина Дюваля руки очень длинные. Как долго я смогу бегать от него? Мстительные люди не отпускают своих жертв, а оружейный магнат по слухам именно таким и был. Да и куда мне бежать? К родителям? Так я лишь беду на них навлеку. Не думаю, что для Дювалей будет проблемой выяснить моё настоящее имя и при таком повороте, как быстро они окажутся у порога родительского дома?

   Мой отец учил меня решать проблемы, а не убегать от них. Горько усмехнулась, вспомнив об этом. Эту проблему решить будет непросто.

   - Вот и посмотрим, каков на самом деле Северин Дюваль, - сказала я, пряча мсье Луи обратно в клетку. – Самодур, жаждущий расплаты и не желающий разбираться, или же человек мыслящий и справедливый?

   Спускалась на улицу как под конвоем. И пусть ни один из людей магната никак не проявил грубости или хамства, ощущения были неприятными. На дороге нас ждал новенький, блестящий, как только что начищенные туфли, Ford Model T. С тех пор, как этот автомобиль стал производиться во Франции, его можно было довольно часто встретить на улицах Парижа.

   - А я слышала, что мсье Дюваль предпочитает баснословно дорогой Bucciali (Буччиали), - нервно пробормотала, скорее для себя, чем для подчинённых оружейного магната.

   - Мсье Дюваль да, а его подчинённые выбирают Ford, - спокойно ответил один из мужчин.

   Только сейчас, вдохнув немного утреннего воздуха и ощутив тепло солнечных лучей, мне показалось, что всё может оказаться не так уж страшно. Самообман? Пусть, но без надежды на что-то хорошее, не стоит и с кровати подниматься, чтобы начать новый день. Я позволила себе взглянуть на тех, кто меня сопровождал. Двое почти совершенно одинаковых человека, с непримечательными лицами, не злые, не добрые. Оба высокие, поджарые, сдержанно – серьёзные. И сначала может показаться, что они безучастно выполняют поручение своего босса, но первое впечатление может быть обманчивым. Внимательные глаза осторожно осматривали округу, будто мужчины привыкли быть наготове, будто ждали угрозы из-за каждого угла. Внешне кажущиеся спокойными, эти двое были напряжены и сосредоточены до предела. Привычка или они действительного чего-то ждали? Но чего? Что меня кто-то броситься отбивать? Чуть не рассмеялась нервно. Некому меня защитить. По крайней мере здесь, в Париже.

   Ещё раз бросив взгляд на автомобиль, подумала, что выбор подчинённых Дюваля вполне объясним. Он не выделяется из общей массы, стоит не очень дорого, прост в обращении, надёжен. Признаться, я немного интересовалась автомобилями, всегда хотелось сесть за руль. С волнением и интересом следила за Джорджем Естиенном, решившим пересечь пустыню Сахару на Renault NN. Автомобиль преодолел семнадцать тысяч километров без каких-либо повреждений и неполадок. Вот какой марке я бы отдала предпочтение, если бы собралась приобрести транспортное средство.

   - Прошу, - пригласил один из людей Дюваля и мысли о пустом и праздном тут же улетучились.

   Путь до обители сильных мира сего пролегал через Люксембургский дворец, площадь Поля Клоделя, а потом и по бульвару Сен-Мишель. Автомобиль притормозил у дворца аббатов Клюни, в котором сейчас находился музей Средневековья, и я недоумённо посмотрела на мужчину, сидевшего рядом со мной на заднем сидении. Видимо мсье Дюваль не берёт на службу пустоголовых недотёп, потому как оба конвоира тут же поняли причину моего изумления.

   Открыв дверцу и предложив руку, один из мужчин негромко пояснил:

   - Мадам Дюваль с некоторых пор поддерживает музей, удовлетворяет его нужды и спонсирует реставрацию. Правительство на таких условиях позволило семье жить в особняке, на какое-то время закрыв его для посещений.

   Я невольно подняла голову на зубчатую стену, опоясывающую здание, и затаила дыхание. Этот шедевр архитектуры когда-то принадлежал аббату Клюни, который возглавлял какой-то значимый орден. Я не очень хорошо помнила какой, да и не уверена, что сейчас было подходящее время вспоминать.

   Мы вошли в резную деревянную дверь и направились ко входу в здание. Насколько я знала, особняк не раз переделывался и уже после столетнего владения монахами, был передан епископу, который в свою очередь сделал из него резиденцию. Именно этот епископ в процессе перестройки добавил множество готических и ренессансных элементов.

   Здание всегда казалось мне таинственным, скрывающим множество секретов, обладающим потрясающей историей, которую непременно хочется услышать. Возможно у камина, с бокалом грога в руке. По дороге я рассматривала фасад с двумя рядами окон и шестиугольную башню. Декор на башне, балюстраде и слуховых окнах как раз и был выполнен в чарующем готическом стиле.

   Я много слышала об этом месте и не раз видела его, проезжая мимо, но так и не нашла времени посетить музей, который располагался на обоих этажах, а также термы, сохранившиеся в более или менее первобытном виде и являющиеся наследием римской эпохи.

   Один из людей Дюваля остался со мной, второй в авто. От того, что стражей на одного убавилось, спокойнее не стало, поскольку опасалась я вовсе не их. Мужчина открыл входную дверь и пропустил меня вперёд.

   Первый этаж с хаотично расставленными экспонатами встретил нас абсолютной тишиной, я бы даже сказала могильной. От каменных стен с гобеленами и картинами веяло холодом. В голове пронеслась мысль: «И кто станет жить в музее?». Мужчина повёл меня дальше. Второй этаж оказался более приспособленным для жизни. Как я поняла, Дювали на какое-то время убрали экспонаты, и кое-что переделали для своего удобства. Это конечно похвально, что они пытались сохранить музей и даже улучшить его состояние, но какая необходимость такому именитому семейству тесниться в музее, когда Париж кишит более подходящими и роскошными особняками?

   Здесь уже ощущалось присутствие жизни. Мимо проскользнула горничная, которая, заметив меня, тут же как по команде опустила глаза и сложила руки на переднике. Чем ближе мы подбирались к временному хозяину особняка, тем не комфортнее мне становилось. Позвоночник будто льдом покрылся и вместо оттаявших капель, по коже бежали неприятные колючие мурашки. Было что-то в этом месте, не знаю, изначально обитавшее или внесённое Дювалями, что заставляло волосы на затылке шевелиться.

   Мужчина привёл меня в большую и очень странную комнату. В её центре стоял большой стол, за ним наполовину занавешенные тяжёлыми тёмными шторами окна из-за чего в зале царил загадочный полумрак. По правую руку шкафы с экспонатами, представленными в основном средневековым оружием. На полу вместо ковров шкуры. На изысканном диване слева сидела очень красивая женщина средних лет. Я присмотрелась к ней и узнала Жаклин Дюваль, лицо которой не раз видела в газетах. Женщина приподняла одну тонкую бровь и смерила меня презрительным взглядом. Ноздри её чуть заострённого и вздёрнутого кверху носа слегка разлетелись в стороны, когда мадам Дюваль остановилась на моём лице. Стоило её глазам буквально врезаться в мои, я ощутила нечто похожее на удар в грудь, от которого весь воздух уходит из лёгких.

   Жаклин Дюваль медленно поднялась, демонстрируя удивительную грацию, и немного приблизилась. Я уловила тонкий аромат чудесных и несомненно очень дорогих духов, которые подходили ей так, словно создавались специально под стальной характер. Запах не был сладким цитрусовым или цветочным, скорее чем-то напоминал древесный. Женщина была одета в деловой костюм, который вопреки современной моде изящно облегал её стройное тело, выделяя все достоинства фигуры. Волосы, как и мои, не были острижены, лишь собраны на затылке. Причёска хоть и выглядела немного старомодно, но ничуть не портила всего образа. От мадам Дюваль веяло властью, как и от всех остальных членов её семьи, с кем мне довелось повстречаться.

   Прежде чем она успела сказать хоть слово, из-за её спины послышался мужской голос:

   - Прошу проходите, мисс Пэг.

   И вроде было приглашением, а прозвучало как приказ. Не желая показывать характер и потакать тут же проснувшемуся возмущению, я подчинилась и осторожно обошла мадам Дюваль, направляясь прямо к столу, со стороны которого раздался этот самый голос.

   Мсье Дюваль был точной копией своего старшего сына, только на пару десятков лет старше. Такой же холодно-красивый, такой же на первый взгляд непримиримый и не допускающий возражений. На нём тоже был шикарный костюм, который сидел как влитой.

   Некоторое время отец Армана рассматривал меня, но совсем не так, как его жена. Он изучал меня так, словно хотел знать, что творится у меня в голове, на что я способна, чего от меня ждать. Даже страх не позволил опустить голову, я смотрела в тёмные глаза Северина Дюваля открыто, поскольку знала, что вины перед ним не имела. Внутри я походила на дрожащего ребёнка, снаружи старалась выглядеть спокойной. Моя паника либо отвратит этого человека от меня, либо доставит ему удовольствие, подтверждая власть. Ни того, ни другого мне не хотелось.

   Мсье Дюваль отодвинулся от стола, сложив тяжёлые ладони на гладкой поверхности, чуть приподнялся, приближаясь, и спросил:

   - Кто заказал статью?

   Такого вопроса я не ожидала. То есть ожидала конечно, но не так скоро. Выходит, он понимает, что её писала не я? Нет, скорее Северин Дюваль считает, что мне хорошо за неё заплатили. Сердце сжалось в крошечный комок, его стук отразился где-то в висках.

   - Я не знаю.

   А что ещё можно было на это ответить? Я ведь действительно не знала, кто заказал эту чёртову статью.

   - Детка, тебе жить надоело? – вмешалась мать Армана. – Ты вообще соображаешь, с кем связалась?

   Её гнев можно было ощутить, потрогать руками. Он будто навис надо мной, угрожая обрушиться на голову и похоронить меня под руинами этого старого особняка. Я медленно перевела взгляд на едва сдерживающую себя женщину и точно так же открыто посмотрела ей в глаза. В отличие от глаз детей, у матери они были серыми, такими светлыми, что местами казались прозрачными. Эта странная особенность делала лицо мадам Дюваль хищным.

   - Я ни с кем не связывалась, - медленно и чётко выговорила каждое слово.

   Понимала, что сейчас противостоять ярости этих людей просто бесполезно, как и доказывать свою невиновность. Я лишь сошка, песчинка в этой мельнице богов, жернова которой мелют медленно, но неумолимо. Я ничего для них не значу и завтра они могут не вспомнить моего имени. Сейчас моей задачей было во что бы то ни стало выжить и найти нужные ответы, чтобы отвести от себя эти самые жернова.

   Жаклин Дюваль схватила со стола газету и буквально ткнула меня в неё носом.

   - Разве здесь не твоё имя стоит? – спросила она.

   - Моё, - кивнула я, ощущая, как отяжелели ноги.

   Слабость накатила неожиданно и с такой силой, что я чуть было не схватилась за руку женщины, сжимающую газету. Откуда это взялось? Я знала, что такое страх не понаслышке. Мне были знакомы его мерзкие липкие руки, его власть, сдавливающая горло, отчаяние, которое он приносит. В эту минуту всё было иначе. Ничего подобного я ещё никогда не испытывала. Мне казалось, что эту слабость принёс проникающий в душу взгляд мадам Дюваль.

   - Я знаю, что незадолго до убийства Кароль Пети ты хотела встретиться с моим сыном, это так?

   Северин Дюваль вышел из-за своего стола и тоже подошёл, но не слишком близко, а как бы аккуратно оттесняя от меня жену. Как только она отвела глаза, дышать стало значительно легче. Слабость сама собой ушла, будто и не было вовсе.

   - Так, - ответила, чувствуя, как стремительно возвращаются силы.

   Я чуть было не ахнула, когда какая-то странная мощь пронеслась по венам, наполняя тело энергией и жизнью. Совершенно ни на что не похожие ощущения. Страх ушёл совсем, уступив место твёрдости и решительности.

   - Зачем? – продолжил допрос отец Армана.

   - Я должна была взять у него интервью.

   - Любое издание в этом городе знает, что Арман не общается с прессой, - нахмурился Северин Дюваль и тоже отступил, вслед за женой.

   - Мне не раз приходилось говорить с теми, кто не любит прессу…

   - Ты как-то связана с убийством?

   - Что?

   Мне уже совсем не нравилось, куда повернул этот разговор. В голове образовался хаос. Мысли разбегались в разные стороны, а потом собирались снова, приводя к выводам, которые казались один страшнее другого.

   - Ты имеешь отношение к людям, которые подставляют моего сына?

   Теперь я увидела ярость Дюваля старшего во всей красе. Он не кричал, чем напомнил мне Армана, но голос его подавлял, сгибал и надламывал. Я почувствовала боль в каждой мышце, в каждом суставе, в каждой кости. Чуть было не задохнулась от муки и едва устояла на ногах. Это было мимолётно, но чудовищно. Ощущение появилось резко и так же резко исчезло.

   Мсье Дюваль бросил на меня странный взгляд, а потом посмотрел куда-то за мою спину:

   - Арман!

   Голос пронёсся по всему особняку, отразился от каждой стены и вернулся к хозяину. Клянусь, я смогла это почувствовать.

   - Отец.

   Совершенно растерянная и напуганная я обернулась и увидела, как Арман идёт к нам по пустынному коридору особняка-музея.

   Отпрыск Дювалей совершенно спокойно прошёл мимо меня и встал хоть и чуть в стороне, но между мной и родителями.

   - Ты что творишь? – спросил его отец.

   - Не думаю, что с прессой стоит говорить именно ТАК, - последнее слово Арман как-то странно выделил, а я непонимающе нахмурилась, не представляя о чём идёт речь.

   Некоторое время мужчины молчали, буравя друг друга ледяными взглядами. Арман не боялся отца, не опускал глаз, не пытался смягчиться или угодить. Судя по всему, отношения в этой семье были сложными. Несмотря на напряжение, возникшее в комнате, с приходом Армана мне стало спокойнее. Объяснить почему, не смогла бы даже самой себе. Молодой мужчина несомненно был частью этой семьи, походя на родителей и внешне, и внутренне, но всё же Арман отличался от них. Черты его лица и выражения на нём были мягче, хоть и демонстрировали ту же властность, присущую всем Дювалям. В его позе и движениях присутствовали решительность и сила, но также читалась некая расслабленность, словно он, в отличие от родственников не стремился управлять миром.

   - Позволь мне решать, как именно говорить с прессой! – не повышая голоса, но с нажимом, сказал Северин Дюваль.

   - Арман, - приблизилась к сыну Жаклин, - эта дрянь ославила тебя на весь Париж! Она обвинила тебя в убийстве!

   Голос мадам Дюваль дрогнул и будто сел на последнем слове. В её глазах, обращённых к сыну, я впервые увидела неподдельный ужас. Невольно вспомнила слова Армана о том, что статья для него не важна, что это лишь слух, который развеется в скором времени. Даже простое опровержение, хоть и оставит свой след на его репутации, но может исправить положение. В эту минуту я посмотрела на Дювалей иными глазами. Только сейчас мне подумалось, что есть в их страхе что-то ещё.

   - Точно, - послышался новый голос из-за моей спины, - и ты же знаешь, дорогой братец, что Дювали никогда не прощают клеветы.

   Патрис прошёл мимо нас и сел на диван, закинув ногу на ногу и одну руку на спинку. Отчего-то мне показалось, что ему нравится эта ситуация, что она приносит ему удовольствие. Хочет собственными глазами увидеть, как я буду расплачиваться? Я сглотнула и невольно сделала пару робких шагов назад. Атмосфера в комнате накалялась, а я теперь чувствовала себя ещё мельче и незначительней.

   - Это лишь недоразумение, - спокойно ответил Арман.

   С тех пор как он вошёл, ни разу не посмотрел на меня, ничем не обозначил наше пусть и не самое приятное, но знакомство. От мысли об этом стало не по себе? А что если он отгораживается намеренно, чтобы не пожалеть меня, если его семья решит расквитаться со мной физически? Что если моё тело спустя неделю обнаружат в Сене? Вернулось оцепенение, вот теперь настоящий страх пополз по позвоночнику.

   - Недоразумение?! – взвизгнула Жаклин Дюваль.

   Сейчас она совсем не походила на ту благодетельницу, которая хотя бы пару раз в месяц мелькала на страницах газет, рассказывающих о её добром сердце и благочестивых деяниях.

   - Неужели не очевидно, что это продуманный заказ? – спокойно сказал Арман. – Она лишь имя под статьёй, которую позволили опубликовать.

   Казалось мужчина намеренно не называет меня по имени, чтобы ещё раз подчеркнуть своё безразличие к моей судьбе. Я бросила на него быстрый взгляд, ощутив, как сдавило сердце. Да, я была обижена на мсье Лакомба, но молодой Дюваль намеренно переключил внимание отца на редактора «Фигаро 41». Мой страх за старика объявился сам собой.

   - До редактора мне пока не дотянуться, - недовольно скривился отец семейства, - но я подожду. И с ним успею побеседовать.

   - Погоди, - снова вмешалась Жаклин, - заказ на статью – это понятно, но убийство!

   - Всего лишь стечение обстоятельств…

   - Весьма удачное, спешу заметить, - перебил брата Патрис. Он хотел ещё что-то сказать, но будто вспомнив обо мне умолк.

   - Кто-то должен заплатить! – пугающе спокойно сказал Северин Дюваль и сделал шаг по направлению ко мне.

   Я заметила, как Арман дёрнулся, будто хотел заслонить меня собой, но потом передумал, продолжая стоять там, где стоял. Сердце обрушилось в пятки, когда Дюваль - старший вновь обратился ко мне:

   - Никто не может безнаказанно нападать на нашу семью!

   - Эту статью писала не я и кто её заказал я тоже не знаю! – ощущая, как земля уходит из-под ног, я постаралась выглядеть как можно убедительнее. – Но я попытаюсь докопаться до истины.

   - И как же? – делая ещё один шаг ко мне, спросил Дюваль - старший.

   - Я найду того, кто убил Кароль Пети.

   Мои слова, возможно, прозвучали жалко, но глаза Жаклин вспыхнули, а потом обратились в испуге к мужу. Чего она испугалась? Не меня же, в конце концов.

   - С чего ты взяла, что справишься? – недоверчиво хмыкнул Патрис.

   - Справится, - вдруг сказал Северин Дюваль, и его жена испугалась ещё больше. – У неё не будет другого выхода!

   Слова оружейного магната пригвоздили меня к полу, прозвучав как приговор. Он вроде и не угрожал напрямую, но этот убийственно-спокойный тон и ошеломительная уверенность говорили сами за себя.

   - Я не верю, что ты не имеешь отношения к этому поклёпу, – продолжил он, опасно приближаясь.

   Его вкрадчивый негромкий голос, будто под кожу проник, смешался с кровью и подогрел её. Я громко выдохнула, ощущая пламя, разлившееся по всему телу. Что здесь чёрт возьми происходит? Эта странная семья и сама по себе вызывает мурашки по коже, так ещё и мой организм так болезненно реагирует. Паника бывает такой? Отчего моё тело горит и будто плавится на глазах у этих людей? Ощутила, как слёзы скатились из глаз, но я не могла даже всхлипнуть или издать какой-либо другой звук, даже шелохнуться была не в состоянии. Со страхом и болью перевела взгляд на Армана. Его лицо окаменело. Несомненно, мужчина видел, как я страдаю, но вновь он не сделал ровным счётом ничего, чтобы помочь.

   - Скажу прямо – в твоих интересах сделать то, что задумала и восстановить репутацию моего сына.

   - Мы вполне можем и сами разобраться, - обратилась к мужу Жаклин. – Зачем нам она?

   - Затем, что лишняя шумиха нам сейчас не нужна. Пусть попытается, может и от неё польза будет. Люди в отчаянном положении способны удивлять. Если не справится, будем думать по обстоятельствам.

   Они говорили так, словно меня здесь не было. Решали жить мне или нет, не опасаясь, что я посею о них дурную славу или что-то в этом роде. Угрозами Северин Дюваль не сыпал, но только идиот не прочитает их между строк. Вся эта сцена выглядела чудовищно, но внутри всё равно поселилась робкая надежда. Болезненные ощущения потихоньку уходили, им на смену пришло жгучее желание бежать отсюда как можно дальше. Что это за семья такая? Что за атмосфера царит в их пристанище? Мне казалось, что я вижу один из кошмарных снов, которые преследовали меня когда-то. Только сюжет и действующие лица изменились. Я чувствовала себя в этой комнате и как бы вне её, совершенно точно была здесь и будто смотрела со стороны. Настолько нереальным казалось происходящее.

   - Согласен с отцом, - кивнул Патрис. – Наш патент и без того под угрозой, незачем усугублять положение. Мы можем и вовсе лишиться его, а это недопустимо. Столько лет работы будет потеряно напрасно, - мужчина посмотрел прямо на отца и добавил, - и пусть Арман поможет мисс Пэг в поисках.

   На последние слова Патриса отреагировали все без исключения, развернувшись к мужчине, расслабившемуся на диване. Он один не сверкал глазами, не угрожал, просто рассуждал с холодной головой.

   - Это ещё зачем? – Жаклин тоже будто немного успокоилась. В её голосе больше не звучал гнев.

   - В конце концов, это его репутация.

   Некоторое время Северин Дюваль обдумывал слова сына, а потом растёр пальцами лоб и кивнул. Он снова посмотрел на меня и сказал:

   - Но я должен подстраховаться.

   Магнат взял меня за подбородок и больно сжал. Я пискнула, но вновь не смогла пошевелиться.

   - Каждый из нас будет постоянно знать где ты, чтобы контролировать твои передвижения. Все члены моей семьи будут отслеживать каждое твоё действие, чтобы ты не усложнила нам жизнь и не заставила искать тебя по всей Франции. Не будь дурой и делай, что велено. Попытаешься меня обхитрить, я избавлюсь от тебя, не моргнув и глазом.

    Он ещё сильнее сдавил мой подбородок и дёрнул головой, после чего все находящиеся в комнате, кроме меня, на миг прикрыли глаза. Что это? Ритуал какой-то? Меня что пометили? Жаклин Дюваль будто выдохнула от облегчения, попятилась и села рядом со старшим сыном на диван. Меня наконец отпустили, и я почувствовала, что держусь из последних сил. Я испытала нечто похожее на зуд, вызванным нетерпеливым желанием покинуть этот дом и оказаться в одиночестве. Если бы не зрители, я бы скатилась в истерику.

   Арман резко развернулся и с силой подхватив меня под локоть, потащил прочь из комнаты. Когда оказались в проёме, краем глаза уловила стремительное движение рукой матери Армана. Дверь мгновенно с грохотом захлопнулась за нашими спинами.

   Всего несколько тяжёлых шагов, и я обессиленно повисла на руке Армана. Мужчина ловко подхватил меня и поставил на ноги, продолжая придерживать:

   - Молодец, - прошептал он, - умница. Справилась.

   - Что это было, Арман? Что это было?

   Мне казалось, что всё произошедшее только сейчас обрушилось на меня. Будто до этого мгновения я дремала, наблюдая со стороны и не принимая участия в решении собственной судьбы. Нервы сдали, слёзы вновь покатились по щекам.

   - Домой, сначала домой. Я приведу тебя в чувства. Все вопросы потом.

ГЛАВА 7. Дом девятнадцать по набережной Бурбон

Я не помнила, как мы сели в автомобиль, как мелькали улицы и бульвары за окнами, как попала в собственную квартиру. Тело била мелкая дрожь, губы тряслись, а в мыслях образовался беспорядок. Было такое ощущение, что на меня действуют какие-то странные лекарства, словно они лишили меня сил. Нещадно клонило в сон.

   Очнулась, когда сильные руки погрузили меня в тёплую ванну. Арман дал мне несколько секунд привыкнуть, а потом пустил холодную воду. Стоило воде стать совсем холодной, и я обняла себя руками, подтянув колени к груди. Мокрая одежда противно прилипла к телу, но я старалась не замечать. Появилось ощущение схожее тому, что я испытала перед самым появлением Армана в особняке Клюни. Силы, хоть и намного медленнее, но возвращались. А ощущение было схожим от того, что казалось, будто эти самые силы поступают извне. Тряхнув головой, я подняла гневный взгляд на Дюваля:

   - Что происходит, Арман?

   Мужчина сидел на невысокой тумбочке, сложив руки в замок и наблюдая за тем, чтобы я не переохладилась.

   - Ты немного перенервничала, испугалась…

   - Я не об этом…- я взялась за голову и с силой пригладила волосы мокрыми руками. Как объяснить все те чувства, что испытывала и не прослыть безумной? – Твои родители…они…я не знаю, как это сказать…более чем странные. Глаза твоей матери и голос отца.

   Я дёрнула плечами и выставила перед собой дрожащие руки, ладонями вверх. А не сошла ли я с ума от страха? Что если моя паранойя вернулась? Что если всё это лишь плод моего воображения? Лишь одна мысль заставила вновь воспрянуть духом и найти себе оправдание:

   - Гипноз? Это был гипноз? Они определённо что-то сделали со мной…Временами я будто не могла шевелиться, испытывала слабость или жуткую боль. Я уверена, что ты это понял. Ты…будто поддерживал меня…

   Арман устало растёр ладонями щёки, а потом опустил руки и вслед за ними взгляд.

   - Не думал, что ты такая впечатлительная, - мужчина поднялся на ноги и сделал несколько шагов по моей крошечной ванной комнате. – Мои родители бесспорно производят неизгладимое впечатление, но, чтобы настолько! Возможно ты ещё не до конца отошла от убийства Кароль. Найти труп само по себе жутко, а тут ещё эта заварушка со статьёй. Думаю, ты устала, нервы сдали…вот и видится всякое…

   Безусловно в словах Армана был смысл и все мои ощущения, страхи и прочее можно было объяснить, но…Я ведь не обезумела, нет? Ну не тронулась же я рассудком? Всё что я ощущала казалось давлением со стороны Дювалей, будто…будто…Сама я уже не понимала на что это походило. Возможно они и правда талантливые гипнотизёры. Есть же люди, обладающие разного рода необъяснимыми талантами. Пророки и вещатели всякие, лекари, которые шарят руками и лечат любые болезни, гадалки и другие…шарлатаны. Последнее слово заставило выдохнуть и снова взяться за голову. Во все эти сказки я никогда толком не верила, поскольку считала таких вот уникумов просто людьми отменно разбирающимися в человеческих душах. Хотя гипноз это нечто другое. Он уже не первый год используется некоторыми врачами, чтобы докопаться до недр сознания человека. Можно сказать, что это даже своего рода научный подход. Правда, говорят, что действует гипноз только на податливых людей, хорошо внушаемых. Я себя к таковым не относила.

   Арман прав, нужно просто успокоиться и немного отстраниться от этих мыслей, не то и правда с ума сойду. Сейчас у меня есть задачи поважнее, чем разбираться в собственных помешательствах. Бросила взгляд на мужчину, который внимательно смотрел на меня. Может он уже считал меня тронутой? Я выдохнула:

   - Ты прав, нервы сдали.

   Истерия понемногу отпускала, тело расслаблялось, тремор прекратился. Я медленно поднялась на ноги, слегка пошатнулась, но Арман подоспев вовремя, подхватил меня под локоть.

   - Спасибо, - пробормотала неловко. – Выйдешь? Я сниму с себя мокрую одежду.

   - Конечно, - тут же отодвинулся он, а потом осторожно отпустил мою руку.

   Когда мужчина покинул ванну, я вылезла из воды и постаралась побыстрее избавиться от одежды, с которой не просто капало, а стекали настоящие потоки. Некоторое время, которое понадобилось, чтобы привести себя в порядок, я старалась вообще не думать о произошедшем в музее Клюни. На первый взгляд всё казалось загадочным и необъяснимым, но я уверена, что рано или поздно всему найдётся решение. С сожалением посмотрела на брюки и блузку, как могла отжала и отложила в сторону. Бельё последовало за ними. Никакой другой одежды, помимо шёлкового халата в ванной не оказалось. Не то чтобы я стыдилась выйти в халате, но тот факт, что под ним совсем ничего не было отчего-то смутил.

   - Приди в себя, Долли, - прошептала своему отражению в зеркале, - такие трудности как любовник в лице Армана Дюваля тебе точно не нужны.

   Выдохнула, открыла дверь и вышла. Первое, что привлекло моё внимание – это божественный запах свежесваренного кофе и корицы. Я осторожно заглянула в кухню и увидела Армана, который разливал бурый напиток по чашкам.

   - Подумал, что тебе не повредит чашка кофе.

   Я вздрогнула и вышла из своего укрытия. Арман Дюваль довольно странно смотрелся на моей кухне, да и в квартире вообще. Ресторан Хилтона – это как раз то, что нужно, однако мужчина чувствовал себя вполне комфортно. Я подобрала пальцами края халата, чтобы он не распахивался на груди и присела на стул. Арман поставил передо мной чашку и обхватил ладонями свою, возвращаясь к плите. На столе уже стояла вазочка с печеньем.

   - Сладкое сейчас тебе будет полезно.

   Я сделала глоток кофе и ощутила, как его тепло благотворно влияет не только на тело, но и на растревоженную душу.

   - Почему ты не живёшь с родителями? – внезапно спросила. – То есть я не говорю, что ты обязан, но как поняла, члены твоей семьи стараются держаться вместе.

   Арман нахмурился, отпил немного кофе, не спеша с ответом. Его взгляд говорил о том, что он пытается разобраться в моих намерениях:

   - Это интервью? – наконец, спросил он.

   - Я не только журналистка, Арман, но и просто человек. И иногда я общаюсь с людьми не только ради статьи.

   - Я бы возможно чуть охотнее говорил с тобой, если бы тебе не поручили взять интервью и, если бы не опасался увидеть собственные откровения в завтрашнем выпуске Фигаро.

   - Никаких откровений, - кивнула я, понимая, что он имеет в виду. Давить и расспрашивать не было смысла. Он не доверял мне, потому как не видел причин.

   - Что думаешь делать дальше? – сменил он тему.

   Я допила свой чудесный кофе, размышляя над вопросом Армана, поднялась и вышла на балкон в большой комнате. Закурила. Мужчина вышел вслед за мной. Послеполуденное солнце уже так не грело, но мне всё равно было хорошо, словно и не было этого странного и изматывающего разговора с четой Дювалей. Тревожность отступала, хоть и не уходила окончательно.

   - Я жду сведений от приятеля, который обещал найти таксиста.

   - Он найдёт? – задумчиво выпуская дым, спросил Арман.

   - Найдёт, - в способностях Амеди я ничуть не сомневалась, вопрос был в том, как много времени это займёт.

   - Так ты с ним живёшь?

   Я усмехнулась и посмотрела в тёмные и сейчас довольно притягательные глаза собеседника. По лицу мужчины нельзя было понять, насколько его волновал ответ.

   - Никаких откровений, помнишь? – ответила я. – Это работает с обеих сторон.

   Какое-то время мы просто задумчиво курили, размышляя каждый о своём. Арман не торопился уходить, а я не гнала. После беседы с его родителями, присутствие Дюваля меня странным образом успокаивало. Каким-то непостижимым образом мы оказались повязаны и теперь артачиться было бы глупо.

   - Расскажи мне про патент, - попросила я.

   Мужчина вопросительно приподнял брови и присел на ограждение балкона. Его поза казалась расслабленной, но руки, сложенные на груди, едва заметно напряглись.

   - Ты не думаешь, что следует рассмотреть проблему со всех сторон? А что если статью заказали те, кому патент твоего отца встал бы поперёк горла? Я конечно не воротила бизнеса и толком ничего не смыслю в больших корпорациях, тем более оружейных, но рискну предположить, что разработки твоего отца принесут вам немалый куш.

   Я подошла ближе и тоже прислонилась к барьеру, обняв себя руками. Арман снова не спешил с ответом, вероятно обдумывая каждое слово, которое достигнет моих ушей.

   - Это совершенно новые разработки, созданные специально для армии и жандармерии Франции. Я бы назвал новый…продукт отца прорывом. Большего пока раскрыть не могу. Отец и брат ревностно охраняют информацию о разработках, материале, деталях и прочем.

   - Вполне возможно, что статью заказал тот, по кому этот патент ударит в первую очередь.

   - Получив его, а потом и одобрение правительства, Северин Дюваль окончательно и бесповоротно захватит оружейный рынок, растоптав других поставщиков огнестрельного оружия и амуниции. Так что сама понимаешь, желающих уничтожить репутацию Дювалей достаточно. Любой скандал вокруг нашей фамилии отберёт у отца голоса. Правительство не одобрит сотрудничество с тем, кто запятнал себя убийством. Единственный выход – доказать, что я не убивал Кароль.

   - Как думаешь, статья и убийство могут быть связаны? – осторожно поинтересовалась я, наблюдая за профилем Армана.

   Я заметила, как заиграли желваки, как напряглись его скулы. Дюваль выдохнул, а потом нервно постучал согнутым пальцем по губам.

   - Сейчас сложно сказать…если нет, то это довольно странное совпадение.

   - К тому же статью заказали чуть больше двух недель назад…

   - Даже так? – повернулся ко мне Арман.

   В этот момент мне показалось, что я зря подошла так близко. Его дыхание согрело кожу, а аромат, исходящий от тела, взволновал. Чтобы прийти в себя я отстранилась, а потом и вовсе отошла, делая вид, что просто рассуждаю на ходу.

   - Редактор сначала просто попросил сделать интервью, я не отреагировала, занимаясь другим материалом. Папаше Лакомбу пришлось несколько раз напоминать мне. Только утром того злополучного дня он не сдержался и уже надавил. Тогда я поняла, что эта статья кому-то нужна. Сейчас подозреваю, что чтобы я не написала, мои слова бы переврали и всё равно истолковали как им удобно.

   - Зачем? Лакомб мог и сам написать статью и просто поставить твоё имя. Ты в любом случае стала разменной монетой. Зачем такие сложности?

   - Не знаю, - призналась я, кутаясь в халат, снова ощутив холод предательства.

   Мне не хотелось погружаться в эту тему и рассуждать о том, что быть может папаша до последнего пытался меня оградить, что до последнего на что-то надеялся. Мои доводы прозвучали бы жалко, а мне совсем этого не хотелось.

   Меня спас телефонный звонок, я бросила быстрый взгляд на Армана и вернулась в комнату, где сняла трубку и услышала голос Амеди:

   - Долз! – позвал он. – Пиши адрес. Набережная Бурбон, дом номер девятнадцать. Туда Кароль Пети приехала после клуба.

   Его слова огорошили меня, и я даже не сразу поняла почему. Адрес вертелся в голове, и я уже не слышала дальнейших слов любовника. Почему номер дома показался мне таким знакомым?

   - Долз! – голос Амеди буквально прорвался в моё сознание. – Ты здесь?

   - Да…да! – словно опомнившись ответила. – Да, спасибо, Амеди! Я даже не знаю, как расплачусь с тобой за помощь.

   - Сочтёмся, детка, - ответил мужчина и отключился.

   Я всё ещё держала телефонную трубку в руке, задумчиво прижимая её к груди, когда Арман приблизился.

   - В чём дело? – спросил он нахмурено. – Что тебе сказали?

   - Адрес, - я посмотрела на мужчину, всё ещё отчаянно пытаясь вспомнить, от чего номер дома показался мне знакомым. – Дом девятнадцать по набережной Бурбон.

   Стоило произнести его вслух, как озарение буквально врезалось в сознание. Я схватила Армана за руку:

   - Дом номер девятнадцать по набережной Бурбон! Это особняк Жассо, в котором до тысяча девятьсот тринадцатого года была студия скульптора Камиллы Клодель, любовницы и ученицы Родена!

   Взволнованная и до крайности возбуждённая я тут же бросилась к шкафу и начала подбирать удобную одежду. В голове постоянно крутился злосчастный адрес и безусловная связь между поездкой Кароль и местом, где я обнаружила её тело.

   - Каким образом всё это связано с Роденом? Почему всё вертится вокруг Родена? – бормотала я, копошась в одежде. Несколько платьев упали с вешалок, образуя беспорядок, но я не стала их поднимать.

   - Откуда ты знаешь этот адрес? – спросил Арман.

   - Несколько лет назад, когда я приехала в Париж, мои желания и стремления были более честолюбивыми. Я хотела писать интересные статьи о по – настоящему интересных личностях. Тогда я побывала в музее Родена, собрала кое-какую информацию, но Лакомб зарубил мою идею прямо на корню. Безжалостно зарубил. И со временем мне пришлось писать о светской жизни, сплетнях и прочей мишуре. - Я выбрала, наконец, прямое платье тёмно-синего цвета, с низкой талией и минимумом украшений от модного дома «Итеб», который возглавляла мадам Буззард, эмигрантка из России. Платье было очень удобным и максимально простым, не привлекающим лишнего внимания. – Я бывала на острове Сен –Луи и видела этот особняк, но после отказа редактора внутрь так и не попала.

   Я развернулась к мужчине и многозначительно на него посмотрела, демонстрируя вешалку с платьем. Арман усмехнулся и вышел на балкон, а я проследила, чтобы он смотрел строго на улицу и начала одеваться.

   - Ты сказала, что любовница Родена работала там до тринадцатого года, а где она сейчас и что в этом особняке теперь? – заговорил Дюваль.

   - Насколько мне известно, несчастная Камилла помешалась, и родной брат Поль отправил её в психиатрическую клинику.

   - Помешалась? Внезапно?

   - Подробностей не знаю, но Камилла была самой одарённой ученицей Родена, которой он позволял даже завершать некоторые из своих работ. По слухам, Камилла обвиняла любовника в том, что он выдаёт её работы за свои. А потом у неё появилась навязчивая идея, что Роден хочет её убить.

   - Вот тебе и любовь, - послышалось с балкона.

   - Любовь, на самом деле, была несчастной, - полностью одевшись, я присоединилась к мужчине. – Роден жил одновременно с двумя женщинами и по сути не принадлежал ни одной из них. Довольно печально, когда ты отдаёшь кому-то своё сердце безраздельно, а для этого кого-то ты одна из…

   - Знакомо? – пристально вглядываясь в моё лицо, спросил Арман.

   - Я ещё не любила, если ты об этом, - изображая равнодушие, пожала я плечами. – Да и не думаю, что способна на подобные чувства. Привязанность к людям – это верная дорога к разочарованию.

   - Занятное суждение, - задумчиво констатировал мужчина.

   - Поехали? – отрезала, чтобы не продолжать эту беседу. – Посмотрим, может удастся выяснить, что Кароль забыла в особняке Жассо.

   Не дожидаясь его ответа, я надела самые удобные туфли, взяла перчатки, шляпку и такого же насыщенного синего цвета, как и платье, пыльник. Неизвестно как долго продлятся наши изыскания, вечера в эти дни были прохладными.

   - Ох, мсье Луи, - обратилась я к компаньону в клетке, - прошу прощения, что в последнее время уделяю вам слишком мало внимания. Обещаю исправиться.

   Мой мохнатый сосед по квартире встал на задние лапки и принюхался, забавно шевеля усами. Арман склонился к клетке, которую похоже прежде и не заметил, и нахмурился. Мсье Луи чуть подался вперёд, изучая моего нового знакомого. Смотреть на эту картину было по меньшей мере странно, поскольку со стороны казалось, что эти две особи мужского пола делят территорию.

   Поймав мой вопросительный взгляд, Арман неопределённо хмыкнул и пошёл к двери. На пути нам встретился встревоженный мсье Броссар, который взял мою прохладную ладонь и прижал к губам:

   - Как вы, мадемуазель? – добрые глаза смотрели так пронзительно, что ненароком навернулись слёзы. Трепетная забота соседа трогала душу. – Этот молодой человек принёс вас почти в беспамятстве.

   - Благодарю вас, - улыбнулась я, накрывая его руку, всё ещё удерживавшую мои пальцы, своей. – Я просто немного устала, сейчас мне значительно лучше.

   Пожилой сосед внимательно посмотрел мне в лицо, словно желая найти подтверждение моих слов, а потом удовлетворённо кивнув, перевёл взгляд на Армана:

   - Я уверен, что вы во всём разберётесь и все недомолвки останутся позади.

   Эти слова немного удивили. Неужели мой сосед понимал, кто перед ним и уже успел разобраться в происходящем? Может быть они разговаривали, пока я была не в себе?

   - Если понадобится моя помощь, я всегда здесь, мадемуазель, - мягко сказал он и отпустил мою руку, чуть отходя назад, в дверной проём своей квартиры. – Что бы не приключилось, я готов вас выслушать и направить.

   - Ещё раз спасибо, мсье Броссар, - искренне сказала я, зная, что каждое его слово истинная правда.

   На улице было ещё светло, но ощущалось неторопливое приближение сумерек. Сумерки для меня – это не просто потускневший свет, это умиротворённое угасание дня, неспешное и чарующее преображение, будто весь мир устал и готовится к ласковому летнему вечеру в кругу друзей или близких. Это не просто видимость, но и ощущения. Вечерний Париж не менее прекрасен, чем утренний. Я отчаянно любила этот город, всей душой, всем сердцем. Он покорил меня и влюбил в себя окончательно и бесповоротно, когда я была ещё девчонкой. Папа привозил нас сюда. Мы много гуляли пешком, а он рассказывал всё, что знал об этом чудесном городе. Война безусловно оставила свой след, но для меня Париж совсем не изменился, ведь сердце слепо и не замечает шероховатостей и недостатков. Во мне горела именно та любовь, которая зародилась в детстве.

   - Я вызвал свой автомобиль, - сказал Арман, указывая на почти такой же Ford, что я видела утром.

   Этот мужчина явно не гнался за статусом и узнаваемостью. С водительского сиденья поднялся невысокий коренастый мужчина, примерно лет тридцати:

   - Мсье Дюваль, - поклонился он, демонстрируя почтение.

   Арман будто бы смутился, подошёл к шофёру и положил руку ему на плечо.

   - Не стоит, Тьери.

   Было что-то неуловимое в этих жестах и словах, что-то такое, что шофёр почти мгновенно понял. Зелёные глаза сверкнули смешинками, и он улыбнулся, демонстрируя красивые ровные зубы. Мужчина кивнул Арману и посмотрел на меня открыто.

   - Тьери мой армейский друг, - представил Дюваль своего шофёра. – Мы вместе прошли всю войну и с тех пор не разлучались.

   - Разлучались, - снова улыбнулся Тьери и пояснил для меня, - но всего на пару месяцев. В начале девятнадцатого года я ездил домой, чтобы повидаться с семьёй, а потом уже вернулся к другу и напросился на эту работу.

   - Я не знала, что ты воевал, - искренне удивилась я, глядя на Армана.

   - И я, и мой брат, - коротко ответил мужчина и нахмурился, будто не желая обсуждать эту тему.

   - Не просто воевал! – воскликнул его друг. – Арман настоящий герой!..

   - Довольно, Тьери, - прервал мужчину Арман, а потом взял его за плечи и развернул к дверям автомобиля. – Вези нас на остров Сен –Луи.

   - Понял, - тихо рассмеялся Тьери и уселся за руль.

   По дороге мужчины негромко переговаривались и из их беседы я сделала вывод, что Тьери достаточно хорошо осведомлён о текущем положении дел. Стоило коснуться темы убийства, как друг Армана тут же стал серьёзным и до крайности сосредоточенным.

   Тьери был довольно умелым автомобилистом, насколько я могла судить. За рулём вёл себя спокойно и уверенно, никуда не спешил, не нервничал. Вождение явно доставляло ему удовольствие. Рядом с другом и Арман будто бы расслабился. По бульварам Сен – Мишель и Сен –Жермен мы добрались до моста Сюлли, соединявшего левый берег Сены и остров Сен –Луи. В преддверие вечера, Сена уже не казалась такой грязной, как обычно. Глядя на неё мне думалось, что она просто дремлет в наступающем полумраке.

   Изучая остров для той самой статьи, которая так и не увидела свет, я узнала, что в его застройке основную роль сыграл известный архитектор Луи Лево, тот, что участвовал в строительстве Версальского дворца. Поскольку на острове возводились сплошь богатые особняки, первыми его жителями стали состоятельные судьи, финансисты и аристократы. Позже – художники, писатели и поэты. Одним словом, здесь было на что посмотреть.

   Автомобиль медленно скользил по Анжуйской набережной, позволяя мне рассматривать красивые фасады, кованые решётки с цветниками и разнообразные ворота и двери. Миновав один из старейших мостов, который был назван в честь предпринимателя Кристофа Мари, построившего его на свои собственные деньги, я удивилась собственной памяти. Даже не думала, что всё это, когда - то услышанное или прочитанное, сохранилось в ней по сей день. Удивительное дело.

   После моста Мари как раз и начиналась набережная Бурбон. Ещё несколько ударов взволнованного сердца и мы притормозили у ворот особняка Жассо. Тревога, дремавшая до сего мгновения, вновь подняла голову. Мои ладони похолодели, как только я подумала, что это место вероятно было последним, которое «видело» Кароль Пети живой.

   Мужчины выбрались наружу, и Арман протянул мне руку. Взявшись за неё, поймала себя на мысли, что мы можем вот-вот разгадать тайну убийства молодой и жизнерадостной девушки. Я сделала резкий вдох и быстрый выдох, настраиваясь на решительные действия.

   Четырёхэтажный особняк из светлого камня, множество окон с белыми решётчатыми ставнями и тёмно-синие ворота над которыми возвышался аккуратный балкончик и висела табличка с номером дома.

   Мужчины, а следом и я, вошли в двери и оказались в просторной парадной. Если я всё правильно помнила, то студия Камиллы Клодель находилась на первом этаже, но мы не были уверены, что Кароль приезжала именно в мастерскую скульптора.

   Из одной из дверей выглянула седая голова. Арман тут же направился к любопытному жильцу:

   - Прошу прощения, мсье, - обратился Дюваль к старику, - можем мы задать вам всего пару вопросов?

   Морщинистый старичок с прищуренным от севшего с возрастом зрения взглядом, некоторое время придирчиво нас изучал и видимо отметив, что мы не похожи на проходимцев, приоткрыл дверь шире:

   - Что вам угодно?

   - Мой вопрос прозвучит странно, но вы случайно не знаете не приезжала ли сюда молодая девушка позавчера поздним вечером? Улицы у вас тихие, возможно, её приезд не остался незамеченным?

   Старик снова окинул нас хмурым взглядом и мне показалось, что он не станет говорить с Арманом, но мои выводы были ошибочными.

   - А то как же. Приблизительно в четверть двенадцатого и прибыла. Они все раз в неделю приезжают сюда в это время.

   - Кто все? – непонимающе тряхнул головой Дюваль.

   - Ну как же…последователи мадам Клодель. В студию их никто не пускает, но они обосновались этажом выше.

   - А почему по ночам-то собираются? – вмешалась я.

   - А Бог их разбери. Они вообще странные. В плащах с капюшонами, как колдуны какие. Всё у них такое тайное и скрытое, - старичок сморщился и сплюнул воздух. - Тьфу, безбожники!

   - А чего? Шумят? – спросил Тьери.

   - Нет, - мотнул головой старик. – Просто приходят, не пойми, что делают и через два, а то и три часа расходятся. Молодёжь в основном.

   - Думаешь, она именно сюда приезжала? – обратилась я к Арману.

   Мужчина обдумал мои слова и неуверенно кивнул:

   - Больше вроде некуда. Кароль очень любила всё таинственное, правда про это собрание поклонников Камиллы Клодель ничего не говорила.

    - Или просто ты не слушал…- пробормотала я, поглядывая на лестницу, ведущую на второй этаж.

   - Может быть и так, - с сожалением ответил мне Дюваль, а потом вновь обратился к старику. – Большое спасибо, мсье.

   Некоторое время жилец дома номер девятнадцать ещё смотрел на нас, а потом хоть и нехотя, но собрался закрыть дверь.

   - Мисс Пэг?! – прозвучал за спиной недовольный голос, и мы все обернулись. К нам направлялся комиссар Гобер в компании своего помощника Байо. Мужчины остановились в нескольких шагах, и комиссар стрельнул взглядом в Армана. – На ловца и зверь бежит. Мсье Арман Дюваль, надо полагать? Я как раз всё собираюсь побеседовать с вами.

ГЛАВА 8. Странная квартира и загадки спиритуалистов

Гобер смерил нас более чем недовольным взглядом, его чуть взлохмаченные брови нахмурились, он сердито поджал губы:

   - Моё имя комиссар Гобер, и я расследую убийство небезызвестной вам мадемуазель Пети. А что вы здесь делаете, позвольте полюбопытствовать?

   - То же что и вы, полагаю, - непринуждённо ответил Арман, и я перевела взгляд на него.

   Дюваль держался легко и расслабленно, но это только на первый взгляд. Присмотревшись я поняла, что снаружи он беспечен, а внутри как натянутая струна. Губы хоть и изображали подобие улыбки, а вот глаза стали колючими, выдавая настороженность. Арман не был знаком с комиссаром и осторожно присматривался к нему. Мне вдруг подумалось, что будь здесь его отец или брат, то они вели бы себя совсем по-другому.

   - Ваша затея? – посмотрел на меня Гобер.

   - Даже если и так, вы не можете запретить мне вести собственное журналистское расследование, - как можно спокойнее, под стать Арману, ответила я.

   - Для чего? – одна бровь комиссара насмешливо взлетела кверху. – Для светской хроники?

   Укол попал точно в цель, Гобер знал об этом. Ощутив волну горечи, я сделал вдох, подавляя желание съязвить в ответ. Сейчас препирательства с законом мне совершенно ни к чему.

   - Весьма неожиданно увидеть вас вместе после статьи, которую написала мисс Пэг, - а этот вопрос предназначался Арману.

   - Мы с мисс Пэг уладили все неурядицы между собой, - ответил Арман и невесело усмехнулся. – Вы хотели поговорить со мной о чём-то?

   Дюваль смотрел открыто, не юлил, не изворачивался, не льстил. Я с трудом отвела взгляд от его лица.

   - По словам мисс Пэг, да и других свидетелей, Кароль Пети в вечер перед смертью была именно с вами, - пристально, будто голодный бульдог, всматриваясь в лицо Армана, сказал Гобер.

   Я невольно затаила дыхание. Ощутила лёгкое движение справа, Тьери шагнул к нам ближе и тоже застыл.

   - Судя по тому, что вы здесь, комиссар, могу предположить, что всё те же свидетели рассказали вам, о времени, когда Кароль покинула моё общество, интересующим вас вечером, - спокойным голосом ответил Дюваль.

   - Верно, - кивнул Гобер, продолжая буравить своими цепкими глазами лицо моего спутника. – Однако, как и когда ВЫ покинули клуб, вспомнить никто не может.

   Слова комиссара прозвучали как гром среди ясного неба. Я бросила быстрый взгляд на Армана, который на миг побледнел, но довольно быстро овладел собой. Моё сердце от чего-то дрогнуло. А ведь я его об этом ни разу не спрашивала. Ни его, ни владельца клуба.

   - Расскажете мне, когда вы ушли и куда направились? – спросил комиссар, делая крошечный, но весьма ощутимый шаг к Арману.

   Обстановка накалилась моментально, я почувствовала возникшее между мужчинами напряжение. Как ни странно, Гобер не очень-то и боялся влияния Дювалей. Вероятно, он был из тех, для кого все равны перед лицом закона.

   - Я покинул клуб ещё через полчаса после Кароль. Отправился в отель, где проживаю, там и оставался до самого утра - ответил Арман, но былая уверенность будто выветрилась из его голоса.

   - Кто-нибудь видел вас?

   Этот вопрос тяжело повис в воздухе. Я смотрела только на Армана, который выглядел всё также непоколебимо спокойным. Однако моя уверенность в его невиновности от чего-то впервые дрогнула.

   - В фойе никого не было, если вы об этом. Ключ от номера я всегда ношу с собой, таковы мои условия в любом отеле. Двери ресторана были открыты, официанты собирали посуду, возможно, кто-то из них заметил меня, но я не могу этого утверждать.

   - А в номере?

   - Я живу один, - коротко констатировал Дюваль, чуть задрав подбородок, прекрасно понимая, к чему клонит комиссар.

   - Значит, алиби, на время убийства у вас нет, - не то спросил, не то заключил Гобер.

   - По – вашему, одинокие люди априори виновны? – вмешался Тьери. – Я тоже провёл ту ночь один и тоже был хорошо знаком с Кароль.

   Арман сделал лёгкий жест рукой, словно останавливая друга, который и не пытался скрыть своего негодования.

   - А вы?.. – спросил комиссар.

   - Тьери Перрен, - представил Арман, - мой друг.

   - А вы, мсье Перрен, состояли в близких отношениях с мадемуазель Пети?

   - Нет, но…

   - Ваш порыв оправдать друга мне вполне понятен, но я буду благодарен, если вы не будете вмешиваться в беседу до тех пор, пока вас не спросят, - довольно спокойно, но твёрдо сказал Гобер, а потом снова вернулся взглядом к Арману. – Мсье Дюваль, в каких отношениях вы были с Кароль Пети?

   - В близких, - ответил мой спутник.

   - Насколько близких? – уже немного нетерпеливо уточнил комиссар. – В дружеских или же вы были любовниками?

   - Были, - подтвердил он.

   - Её семья об этом знала? – прищурился комиссар.

   Арман немного удивился такому вопросу, несколько секунд подумал, вероятно не зная точного ответа, и сказал:

   - Не думаю. Кароль была не из тех, кто отчитывается перед отцом. По её словам, Гастон Пети доверял дочери. Несомненно, он знал, что мы иногда проводим время вместе, но насколько подробно, она никогда не говорила.

   Моё внимание привлёк Бернард Байо, который во время этой беседы ничего не спрашивал, но постоянно записывал что-то карандашом в крошечный блокнот. Время от времени он поднимал голову на Армана точно так как сейчас и в этом его взгляде я отчетливо прочла уже установившееся мнение. Не знаю, как сам Гобер, но его помощник уже осудил Армана. В этот миг я ощутила непонятный страх. А непонятным он был потому как сама себе не смогла ответить, чего испугалась. Того, что комиссар зациклится на Армане и не станет искать других вариантов или того, что Арман может оказаться действительно виновным? Внутри всё похолодело от подобного предположения. Я снова посмотрела на Армана. Верю ли я что он мог изнасиловать и убить Кароль? Но зачем ему это? Тело девушки и так было доступно для него. Судя по взглядам Кароль, которые она бросала на Дюваля, девушка была не из тех, кто мог отказать обаянию мужчины. Одним словом, смысла насиловать Кароль у него не было.

   Я попыталась представить, как они ссорятся по какой-либо причине и Кароль отказывает Арману в близости. Скривилась, подумав о том, как он выходит из себя и берёт девушку силой. Хорошо, я не настолько знаю Армана, чтобы быть уверенной в нём, когда он охвачен гневом, но даже если он неосторожно убил Кароль, зачем было нести её в музей Родена? Отвести от себя подозрения? Но Дювалям доступны все возможные средства, чтобы тело исчезло бесследно.

   Я даже не заметила, как отвлеклась от беседы, а когда очнулась, то увидела внимательный взгляд Армана, обращённый ко мне. Сердце дрогнуло. Я словно почувствовала, как он разгадал ход моих мыслей. Я видела в его глазах горечь от невысказанных обвинений. Но я ведь и не обвиняла! Я лишь размышляла о возможностях…

   - Хорошо, - продолжил комиссар, словно откладывая эту тему на потом, но не отбрасывая окончательно, - ваше алиби мы проверим, поговорив с обслуживающим персоналом отеля. Вы знали, куда направилась мадемуазель Пети, оставив клуб?

   - На тот момент нет, - дёрнул плечами Арман.

   - То есть вы отпустили её одну неведомо куда? – с вызовом спросил комиссар.

   - Позвольте объяснить вам, комиссар, - с нажимом ответил Арман и тоже сделал шаг вперёд, критично сокращая расстояние между ними. Я неожиданно для себя самой, взяла его за руку, чтобы удержать. Получилось так, что Дюваль возвысился над Гобером, всей своей фигурой и позой излучая угрозу. Однако мне показалось, что Арман просто не сдержал чувства, одолевавшие его с тех самых пор, как он узнал о смерти Кароль. Вероятно, он и сам винил себя за то, что отпустил её одну. – Кароль никогда и ни перед кем не отчитывалась. Её семья и положение в обществе даровали ей некую свободу, которую она не любила ограничивать. У мадемуазель Пети было множество друзей и весьма переменчивый характер. Она редко сидела долго на одном месте. Мы не любили друг друга в привычном понимании этих слов. Да, порою мы весело проводили время и могли себе позволить интимную близость, но отчёта друг перед другом не несли. Никогда не оправдывались и не осуждали поступков друг друга. В тот вечер я был не лучшим компаньоном, ей стало скучно и Кароль просто сорвалась с места и, как я подумал, решила присоединиться к более весёлой компании. Это меня не удивило. Я не держал её возле себя насильно.

   - Ясно, - раздражающе спокойно ответил комиссар. – То есть вы не знаете, зачем она приехала сюда и что делала?

   - Нет, не знаю, - ответил Арман и сделал шаг назад.

   Я выдохнула от облегчения и сняла свою руку с его предплечья.

   - Вы что-нибудь слышали об этом месте? Мадемуазель Пети называла когда-нибудь этот адрес? Возможно упоминала, что уже бывала здесь.

   - Нет, - уже полностью овладев своими эмоциями, ответил Арман. – До сегодняшнего дня я ничего не слышал об этом месте?

   - Как вы о нём узнали?

   Повисла пауза и Гобер чуть склонил голову, а потом прошёлся по всем нам тяжёлым взглядом. Арман молчал, чем вызывал ещё большую настороженность в комиссаре.

   - Этот адрес узнала я, - теперь уже я сделала робкий шаг вперёд.

   - Как?

   - Так же, как и вы, комиссар, я не выдаю свои источники, на что имею полное право, - внутри всё сжалось от страха, но я понимала, что стоит только раз обратить взор полиции на Амеди, как он тут же потеряет всё своё влияние в этом городе, которое зарабатывал долгие годы. Ему удавалось оставаться в тени, а я не хотела быть той, кто отплатит ему предательством за помощь.

   - Вы понимаете, что, скрывая информацию, препятствуете расследованию?

   - Мои источники никоим образом не влияют на расследование, - ничуть не испугавшись на этот раз, ответила я.

   - Я могу и задержать вас, - сказал комиссар, однако мы оба понимали, что он этого не сделает. Гобер проверял меня на прочность, испытывая удачу.

   Некоторое время мы смотрели друг на друга, а потом комиссар отступил и сказал уже для всех:

   - Мне совершенно не нравится ваша вовлечённость в это дело, она выглядит довольно подозрительно. Попрошу всех покинуть этот дом и позволить нам делать свою работу. Мсье Дюваль, продиктуйте адрес моему помощнику, чтобы мы проверили ваше алиби и знали, где вас искать, если возникнут новые вопросы. Байо, опросите соседей.

   Сказав это, комиссар направился вверх по лестнице, похоже, уже точно зная, куда приезжала Кароль. Арман повернулся ко мне и некоторое время смотрел прямо в глаза:

   - Что ты об этом думаешь? Твоя интуиция подвела тебя? Я мог убить Кароль?

   Было что-то в его потрясающих глазах, что заставило меня замереть и перестать дышать. Никто и никогда не смотрел на меня с такой надеждой. Арман ждал ответа, а я не могла не то что говорить, даже думать не была способна. Сердце трепетно ускорилось, как только Дюваль ещё чуть-чуть приблизился, словно настаивая. Тонкий аромат парфюма, смешанный с запахом тела, вскружил голову, я едва удержалась, чтобы не коснуться руки мужчины. Арман продолжал испытывать меня взглядом и ждать. Пришлось приложить руку к груди, прямо над взволнованным сердцем, будто это помогло бы его успокоить, и сделать шаг назад, пытаясь избавиться от наваждения.

   - Я всё ещё думаю, что ты этого не делал.

   Мужчина кивнул удовлетворённо и посмотрел на друга. Между ними произошёл какой-то немой диалог, после которого Арман двинулся к лестнице, а Тьери остался на месте, наблюдая за Байо, который уже постучал в одну из дверей. Недолго думая, я последовала за Дювалем. Широкая лестница с деревянными перилами на металлическом основании, привела нас к мрачному коридору, в котором мы увидели всего две двери, одна из них была приоткрыта.

   Арман обернулся, услышав мои шаги, хотел было что-то сказать, но потом словно смирившись передумал. Выставив руку чуть назад, он немного меня притормозил, прислушиваясь к звукам из квартиры. Мужчина нахмурился, сделал ещё один шаг и замер.

   - Стой! – громким шёпотом сказал, и я отставила назад поднятую для шага ногу.

   Дюваль чуть склонил голову на бок, но теперь он не прислушивался, а…даже не знаю, что именно он делал. Прикрыл глаза и втянул носом воздух, а потом выставил перед лицом ладонь и как будто погладил что-то невидимое. Мне показалось, что он хотел сделать что-то ещё, но обернулся ко мне и не стал.

   - Я не могу войти, - вызвав моё крайнее удивление сказал он, - а ты аккуратно загляни, но постарайся не попадаться на глаза Гоберу. Справишься?

   - П-п-попробую, - всё ещё не понимая, что происходит, ответила. – А почему ты не можешь?

   - Нет времени на вопросы, комиссар не будет там вечно.

   Стрельнув в него взглядом, обещающим продолжение этого разговора, я обошла мужчину и осторожно проскользнула в квартиру. Сделав шаг внутри, поняла, что туфли выдадут меня, издавая довольно отчётливый стук в тишине, царившей вокруг. Не хотелось бы, чтобы комиссар заметил моё проникновение, особенно после просьбы удалиться из особняка. С лёгкостью скинула туфли и побрела дальше в одних чулках, прижимая обувь к груди.

   Квартира оказалась довольно просторной, с достаточным для освещения количеством окон и высокими потолками. Место, которое я аккуратно рассматривала тоже скорее походило на студию скульптора, чем на обычные апартаменты. Первая комната была заставлена фигурами обнажённых тел, бюстами, руками со скрюченными будто от боли пальцами. Я поёжилась и пошла дальше мимо стеллажей и полок с различными инструментами и материалами. Здесь было довольно чисто, ни следа гипса на полу или столах. Или тут давно не работают, или тщательно убирают, что для людей творческих редкость, на мой взгляд.

   Перед следующей комнатой я застыла в нерешительности, поскольку слышала присутствие Гобера. Набравшись смелости, всё же заглянула и чуть было не вскрикнула от удивления.

   Комиссар с интересом изучал круглый стол, с наброшенной на нём скатертью, который стоял в самом центре. На столе лежали книги в старых потрёпанных переплётах, какие-то листовки со странными картинками, кинжал, а ещё стояли свечи, оплавленные почти до основания, какой-то небольшой котёл, скорее больше похожий на декоративную копию, чем на сам предмет обихода. Уже довольно давно я ничего не слышала о спиритизме. Когда-то эта тема будоражила умы многих, но ещё до войны она ушла на задний план, словно люди вдоволь насытились ею. Не берусь утверждать, что в этой комнате занимались именно спиритизмом, поскольку никогда не интересовалась этим вопросом, но в моих представлениях всё выглядело именно так.

   Благодаря тому, что Гобер был очень увлечён изучением предметов на столе и чтением листовок, я осталась незамеченной и так же тихо покинула квартиру.

   Арман ждал меня у дверей и как только я вышла, спросил:

   - Ну что там?

   - Квартира – студия, кто-то пытается следовать за талантом Родена и Камиллы Клодель.

   - И? – нахмурился мужчина.

   - И довольно посредственно, хоть я и не эксперт. Когда видишь скульптуры мастеров, дух захватывает от вложенных в них эмоций, которые они с лёгкостью передают нам, простым обывателям…

   - Долли, я не об этом!

   Ощутив холодный камень под ногами, я вспомнила о туфлях, поставила их на пол, а потом опираясь на руку Армана, принялась обуваться. Если мои движения и удивили Армана, то он и виду не подал.

   - Насколько я поняла, здесь собирались любители мистики и спиритуалисты. Вся атрибутика на лицо, обстановка тоже.

   Выровнявшись и оправив платье, я посмотрела на Армана, в котором мои слова вызвали живой интерес.

   - И что же Кароль забыла в таком месте, как думаешь? И почему это ты не смог войти?

   Арман нахмурился, прошёлся рукой по волосам и будто нехотя ответил:

   - Что здесь делала Кароль не представляю, а войти не смог, потому как я кажется главный подозреваемый, для меня это могло быть чревато не самыми приятными последствиями.

   Ни на грамм не поверила, ни про Кароль, нет, а про препятствия. Арман явно лукавил, что-то скрывая от меня. Отчего-то это задело меня.

   - Не веришь? – спросил он, тут же прочитав недоверие на моём лице. Надо сказать, что мне не очень нравилась его эта способность.

   - Мы ввязались в это вместе, Арман, и я надеялась, что наше…содружество будет основано на доверии, но я видимо зря надеялась. Ты что-то скрываешь, принимая меня за дурочку, но я не зря занимаюсь журналистикой. Кое-что тоже умею. Наблюдать за людьми, например. И мои наблюдения показывают, что ты лжёшь.

   Арман недовольно скривился, а потом как-то уж очень устало выдохнул. Он понимал, что я права, но почему-то открываться передо мной не хотел. Хорошо, я ведь не прошу его душу обнажать, но по делу хочу знать всё, что ему известно. По-моему, это честно.

   - Мне кажется, что это не самое подходящее место для подобной беседы. Нам пора исчезнуть с глаз комиссара и его людей.

   - Хорошо, - кивнула я, но не сдвинулась с места, - а когда выйдем отсюда ты расскажешь мне то, о чём умалчиваешь?

   Арман неопределённо хмыкнул и мотнул головой, указывая на лестницу, но я так и осталась стоять в ожидании ответа. Тогда мужчина подхватил меня за локоть и буквально потащил за собой.

   - Будь уверен, Арман Дюваль, я с тебя живого не слезу, пока ты не поделишься информацией! – возмущённо воскликнула я, пытаясь выдрать свою руку из его хватки. – Я буду рисковать, а ты преспокойно умалчивать от меня что-то важное?!

   Мне не было больно, Арман не сжимал локоть излишне крепко, но сам факт моего волочения по лестнице возмущал до глубины души. Я стукнула обидчика в плечо, на что он не обратил ни малейшего внимания. Ещё несколько ступеней и уже показался первый этаж, где Байо беседовал с тем самым старичком, что высунулся из двери, когда прибыли мы.

   Арман замер на месте и прислушался, продолжая удерживать меня.

   - Отпусти! – громко зашипела я. – Арман, я предупреждаю…

   Договорить мне не дали, мужчина притянул меня к себе за талию одной рукой, а другой зажал рот:

   - Т-ш-ш-ш, - шикнул он на меня, - дай послушать.

   Негодование клокотало во мне и искало выход. Содружество содружеством, но хамство – это уже другое дело. Я попыталась вырваться, но Арман лишь плотнее прижал меня к себе.

   - Значит, вы говорите, что девушка прибыла в четверть двенадцатого? – спросил помощник комиссара и записал что-то в свой блокнот.

   - А как же! Видел!

   Услышав эти слова, я перестала сопротивляться и отдирать ладонь Армана от своего лица. Мои пальцы так и остались поверх его руки, когда я полностью обратилась в слух.

   - И когда же она ушла? – продолжил расспрашивать Байо.

   - В этот раз собрание наверху продлилось недолго. Мы с супругой услышали топот множества ног, потом тишина и спустя ещё пару минут снова шаги. Я приоткрыл дверь и увидел эту бедняжку, лицо которой напечатано во всех газетах. Она повернулась, когда моя дверь скрипнула.

   - Мадемуазель Пети была одна?

   - Нет, с ней был мужчина.

   Рука Армана напряглась, а потом наоборот расслабилась. Он отпустил меня и шагнул ещё на одну ступеньку ниже, словно хотел оказаться ещё ближе к старику, чтобы не пропустить ни единого слова. Я шагнула за ним, положила руки на его плечи, чтобы опереться и выглянула из-за широкой спины.

   - Как он выглядел? – нащупав новую зацепку в расследовании, воодушевился Байо.

   - Вот тут я мало что могу сказать. Видел только со спины. Высокий, темноволосый, атлетически сложённый. Это, пожалуй, всё. Он вёл девушку так, будто она не могла идти сама. Когда мадемуазель обернулась, мне показалось, что она пьяна или что-то вроде того. Странный у неё был взгляд. Но ведь от этих безбожников всего можно ожидать.

   - В котором часу это было?

   - Когда я закрыл дверь, часы пробили полночь.

   - Нам очень повезло, что вы так поздно не спите, - хмыкнул Байо.

   - Кости ломило, в ту ночь же дождь шёл, а у меня всегда кости ломит, когда дождь или ветер.

   - Понимаю…понимаю, - посочувствовал помощник комиссара. – А вот, скажем, если увидите того мужчину ещё раз, сможете узнать?

   - Нет, скорее всего нет, - с сожалением покачал головой старик. – Я и девицу не узнал бы спустя несколько дней, если бы не увидел её лицо в утренних газетах.

   - А прежде вы её здесь не видели?

   - Нет, не видел, но утверждать, что она не приходила тоже не могу.

   Некоторое время Бернард Байо держал старика в дверях, записывая его показания и уточняя подробности, а потом убрал книжечку во внутренний карман и распрощался:

   - Благодарю вас, мсье Атталь. Вы нам очень помогли. Если возникнут новые вопросы, мы заглянем к вам ещё.

   Старик кивнул и закрыл дверь. Арман хмуро повернулся ко мне, а потом взял за руку и начал медленно спускаться. Первым нас заметил Тьери, который снова молча кивнул другу и направился к помощнику комиссара, чтобы отвлечь на себя его внимание.

   - Вы всё ещё здесь? – удивился Байо и завертел головой, к тому времени мы уже успели немного отойти от лестницы.

   - Уходим, - будто сдаваясь, поднял руки Тьери, и мы действительно покинули парадную дома номер девятнадцать.

   Идти к машине я не торопилась, вдохнув влажного воздуха, принесённого с берега Сены, я перешла дорогу и устремила взгляд в воду. Знала, что мужчины последовали за мной, поэтому не оборачиваясь сказала:

   - Значит, убили Кароль не здесь. Судя по всему, из особняка вывел её убийца, - от этих слов самой стало жутко.

   Я зябко обняла себя руками. Внутри было такое чувство, что я уже столкнулась с монстром лицом к лицу. Мы лишь тень его уловили, а на душе было скверно, как от личной встречи. Словно после посещения этого дома, я ощутила реальность происходящего, словно сама прикоснулась к убийце.

   - И она пошла с ним, - задумчиво пробормотал Арман.

   - Не забывай, что она была словно не в себе, - уточнил Тьери. – Старик же сказал, что она будто пьяна была.

   - Думаешь, её опоили? – с какой-то странной надеждой в голосе, спросил Арман.

   - Возможно, - с горечью пожал плечами его друг.

   Некоторое время мы просто смотрели на воду, погружённые в свои собственные мысли и переживания. Все трое были так или иначе связаны с Кароль. Арман любил её, по-своему, но всё же любил. Тьери вероятно знал, как друга, ну а я, что я?.. Я нашла её тело.

   Снова поёжилась, вспомнив, бледную кожу и кровь. Кровь была свежей, насколько я могла судить. Она всё ещё стекала с израненного тела Кароль. Но на земле её было не много. Я конечно не медик, не могу знать определённо, но разве при такой ране крови не должно быть больше? На миг в голову пришла мысль, что девушка оказалась в музее Родена как раз перед моим появлением. Сердце замерло от страха и снова в голове закружился вопрос, что это за машинка и как она попала ко мне? Почему именно ко мне?

   Машинка! От ужаса я схватилась за первое, что попало под руку, чтобы устоять на ногах. По спине пробежал холодок, и я повернулась к Арману, чью руку в отчаянии стискивала:

   - Едем ко мне! Срочно!

   Больше я ничего сказать не смогла, просто кинулась к автомобилю. Стоило нам тронуться с места, как страх овладел мною полностью. В голове звучал мерный стук клавиш и по мере приближения к бульвару Монпарнас он становился всё громче. Волосы шевелились на затылке, когда думала о том, что напечатало моё жуткое наследство.

ГЛАВА 9. Сокровище или проклятье Бертленов

Поднималась в квартиру с тревогой в сердце. Как я могла позабыть о машинке? Закрыла её в шкафу и будто нет её больше. Она ведь что-то печатала. Застыла на ступеньках, подумав о том, что это мог быть новый адрес. Внутренности скрутило от страха, руки похолодели.

   - Ты в порядке? – спросил Арман, который следовал за мной. Тьери остался в автомобиле.

   - Д-да, - не поворачиваясь ответила и медленно пошла дальше.

   С первого раза открыть входную дверь не получилось, непослушные пальцы тряслись от дурного предчувствия. Я очень не хотела входить в квартиру, и такое было впервые. Не хотела подходить к шкафу, открывать дверцы и читать. Безумие какое-то.

   Сделав над собой усилие, выдохнула и повернула ключ в замке. В общем-то привычная для меня тишина, сейчас показалась мрачной, давящей. Не разуваясь, не зажигая света, я прошла в комнату. Балкон был распахнут настежь, лёгкий ветерок шевелил тонкие шторы, а неполная луна будто подмигивала из-за плывущих в ночном небе облаков.

   Неожиданный звук с улицы заставил вздрогнуть и отшатнуться. Отступив назад, я наткнулась на широкую грудь Армана. Взглянув на него, увидела, как мужчина плавно поворачивает голову и прислушивается. Моё сердце гулко забарабанило, когда я ощутила мощное сердцебиение Дюваля. Медленно развернулась и посмотрела ему в глаза. Арман выдохнул, согрев моё лицо тёплым дыханием, и опалил горящим взглядом. На мгновение я забыла обо всём на свете. Так вот значит, как теряют голову? Мужчина медленно поднял руки и скользнул ими по моим плечам. Я невольно потянулась ближе, поддаваясь внезапному желанию. Лицо Армана в лунном свете завораживало меня, лишая способности мыслить. Чарующие глаза выворачивали душу так, что ноги подогнулись. Чтобы хотя бы выдохнуть, я чуть спустилась взглядом и тут же пожалела. Дюваль чуть приоткрыл рот и кончик его языка скользнул по губам, а потом снова исчез. Это простое и вполне естественное движение окончательно лишило меня воли. Я падала, и падала, медленно погружаясь в омут потрясающих ощущений, дарованных невероятным притяжением, которого я ещё никогда не испытывала. Не помня себя, я пальцами коснулась нижней губы мужчины и услышала судорожный выдох, сердце дрогнуло в ответ. Арман чуть склонил голову, и я подалась навстречу, наслаждаясь дурманящим ароматом, исходящим от него. Ещё не коснувшись губ Дюваля своими, я ощутила трепет и предстоящее блаженство.

   Ровный стук из шкафа показался оглушительным. Я снова вздрогнула и отпрянула от растерянного мужчины. Он тоже слышал? Господи, пусть он тоже слышал! Я ведь не сумасшедшая? На мгновение в комнате вновь повисла тишина. Я приложила руку к груди, пытаясь усмирить испуганное сердце. Звук повторился.

   - Что это? – тихо спросил Арман.

   Не в силах ответить, указала на шкаф, и мой гость сделал несколько шагов. Я не отважилась последовать за ним. Моё тело дрожало, рвалось его остановить, чтобы продлить ещё хоть на мгновение ощущение нереальности, чтобы сделать вид, что никакого безумия в моей жизни не происходит. Но я этого не сделала, лишь обняла себя руками, будто удерживая появившийся озноб.

   Арман застыл у дверей шкафа и снова прислушался. Стук повторился, словно специально для него.

   - Быть не может! – выдохнул мужчина и тряхнул головой.

   Больше не откладывая, Дюваль резко распахнул створки и через мгновение швырнул на пол один из моих нарядов.

   - Проклятье! – в сердцах выругался Арман и развернулся ко мне.

   В его руках была та самая машинка, что своим появлением отравила мою жизнь. Арман казался не на шутку встревоженным; глаза его блестели, он глубоко и часто дышал.

   - Включи свет! – скомандовал он, и я подчинилась.

   Пришлось зажмуриться, когда комната осветилась электричеством. Арман широким жестом смахнул бумаги со стола и бросив мимолётный взгляд на мсье Луи, с громким стуком поставил машинку.

   - Откуда она у тебя? – развернувшись спросил он.

   Я приоткрыла рот, чтобы ответить, но мужчина стремительно приблизился и уже совсем неласково схватил меня за плечи:

   - Долли, откуда у тебя эта дрянь?

   Я в ужасе смотрела в испуганное лицо Армана и не понимала, почему его реакция была такой бурной. В глазах мужчины эмоции сменяли одна другую так быстро, что я не успевала уловить их все. Сначала это был страх, чистый, неприкрытый, затем гнев, а за ним глубокая печаль, потом снова гнев и всеобъемлющий страх. Пронзительная догадка резанула по сердцу, и я стряхнула руки мужчины со своих плеч:

   - Ты знаешь, что это, - не спрашивала, а скорее утверждала, указывая пальцем на чёртово наследство. – Знаешь!

   Арман отвернулся, шумно выдохнул, стараясь овладеть собой, а когда повернулся вновь, на его лице не осталось и следа былых эмоций. Лишь в глазах всё ещё читалась горечь. В этот момент я поняла, что он вновь закроется, что этот внезапный выпад был порывом, ставшим полной неожиданностью и для него самого.

   Дюваль снова подошёл к столу и внимательно осмотрел машинку. Но смотрел он на неё не как на нечто новое и необычное, а как на что-то уже виденное прежде. Грудь сдавило болью. В голове роились десятки вопросов, но я их придержала, давая мужчине возможность успокоиться окончательно.

   Вышла на балкон и закурила, думая о том, что в последнее время совершенно не узнавала себя. Прежде я бы уже накинулась на Армана, пытаясь выудить всё, что только возможно, но оказавшись в гуще чего-то опасно непредсказуемого, наружу всё чаще выбирались отцовские наставления и не так давно приобретённая осторожность. В погоне за интересным материалом, я не всегда видела границы, а точнее раздвигала их, чтобы добиться желаемого. Такова моя работа, ведь информация – мой хлеб. Медленно затянувшись и выпустив колечко дыма, я утвердилась в решении вытащить из Армана всё, что потребуется. Но действовать нужно было не нахрапом. Дюваль не капризная певичка или молодой гуляка, здесь торопливость не на пользу. Безусловно расспрашивать буду, но не давить.

   Спустя несколько томительных минут мужчина оказался рядом и тоже закурил.

   - Откуда у тебя машинка? – уже совсем спокойно спросил он.

   - Почтальон принёс утром перед убийством Кароль, - ответила я и снова затянулась.

   Внутри вдруг появилась пустота, огромная, вытесняющая всё остальное из сердца и души. Я почувствовала чудовищную усталость. Последние три дня были похожи на безумную гонку непонятно за чем, непонятно куда. Я смотрела на засыпающий город, редкие огни автомобильных фар на дорогах, фонари, а потом в ночное небо с проплывающими, кажущимися тяжёлыми, пугающими облаками.

   - Просто принёс? Это подарок? От кого? – продолжил расспрашивать Арман.

   - Внутри была карточка с парой слов о каком-то наследстве, - сказала я и повернулась к мужчине. – Точнее о том, что эта машинка моя часть наследства. Больше ничего. Ни имени отправителя, ни адреса.

   - Дальше, - коротко велел он.

   - А что дальше? Я ничего не поняла, но разбираться было некогда. Отправилась на работу. Получила нагоняй от редактора за то, что оттягивала интервью с тобой. Выяснила, где тебя найти, - кивнула я перечисляя. – Встретилась с тобой, а когда вернулась домой, обнаружила в машинке адрес. Так я и нашла Кароль.

   И снова тишина. Арман положил ладони на ограждение и сжал его так, что пальцы побелели. Мужчина согнулся и коснулся лбом своих рук.

   - Расскажи мне о ней, - попросила я. – Ты же явно видел её прежде.

   Дюваль вновь выпрямился и неохотно посмотрел мне в лицо. Я точно знала, что говорить со мной об этом он не хочет. Видела, понимала, но и отступать так скоро не планировала.

   - Я вижу, что ты растерян, - тихо сказала, - и это при том, что ты знаешь, что это за вещь. А теперь представь, каково мне? Представь, как растеряна я? Уже третий день я чувствую себя не вполне нормальной. Сумасшедшей, если хочешь! И мне совсем не нравится чувствовать себя так, поверь.

   Арман вымученно скривился и в этот момент я поняла, что могу добиться своего. Очень старалась говорить, как можно спокойнее, скрывая дрожь и подавляя желание кричать и нетерпеливо вытряхивать из него правду.

   - Я бы не хотел втягивать тебя…

   - Во что? – я смотрела в его глаза и чувствовала, что он ускользает от меня, что вновь выстраивает барьеры, которые лишь иногда чуть опускаются, чтобы явить истинные чувства Армана, а потом вновь поднимаются и твёрдо стоят на его защите. – Если ты не заметил, то я уже втянута по самые уши, Арман. Кто-то для чего-то прислал мне эту дьявольскую вещь. Я просто хочу знать, что это за машинка и чего ещё мне от неё ждать.

   Дюваль вздохнул, а потом опустился прямо на пол, опираясь спиной на балконный парапет:

   - Нальёшь чего-нибудь? Есть виски?

   Я кивнула и отправилась в кухню. Достала бокалы, хотела плеснуть в них напиток, но передумала, захватила с собой всю бутылку. На обратном пути у стола замешкалась. Скинула обувь и пыльник. На столик на балконе поставила бутылку, после того, как наполнила бокалы, и присела рядом с Арманом.

   - Лет пять или шесть назад эта вещь принадлежала семье моей матери, но по её же настоянию была продана с закрытого аукциона, - сделав большой глоток и поморщившись, сказал Арман.

   - Что это за машинка, Арман? – почему-то шепотом, будто дьявольский агрегат мог меня услышать, спросила я. – Она печатает сама!

   - Да, - кивнул мужчина и нервно ослабил галстук. – Машинка не простая…

   - И мне кажется, что с ней тебя связывает какая-то неприятная история. Тебя и твою семью, - осторожно предположила я и подняла на него глаза.

   Арман развернулся ко мне и в его глазах появилась боль. Её мощь достигла и моего сердца. Не совладав с ней, я порывисто коснулась руки мужчины.

   - Твоя семья не проста точно так же, как и эта машинка, - прошептала я. – Рядом с ними я не чувствовала себя в безопасности. Рядом с ними мне было не по себе, как никогда в жизни. Рядом с ними мне было страшно.

   - Понимаю, - кивнул Арман, глядя как плещется бурая жидкость в бокале.

   - Ты тоже так себя ощущаешь и поэтому не живёшь с ними? – ещё один неприятный вопрос, который мог закрыть этот разговор окончательно.

   - Нет, - поспешно ответил мужчина. – Не так. Не в этом дело…

   Арман положил локти на согнутые в коленях ноги и отвёл глаза, крутя в руках почти пустой бокал. Ещё один выдох, и он коснулся затылком каменного балконного ограждения и повернулся ко мне:

   - Прошу не спрашивай меня о семье. В ней всё непросто, запутано…Моя мать…отчаянно любит меня и порой этой любовью душит. Она способна разорвать голыми руками любого, кто осмелится даже посмотреть не так в мою сторону.

   От чего –то мне не показалось, что Арман говорил вполне себе буквально. Я без проблем могла представить, как Жаклин Дюваль разрывает кого-то голыми руками. Содрогнулась, подумав, что могу стать этим кем-то.

   - Я ведь не от испуга так ощущала себя? Это ведь не было просто истерикой, правда? Твои родители что-то сделали со мной?

   Я с детства отличалась живым воображением и бурной фантазией, но даже мне самой мои слова показались чем-то бредовым. Арман растёр лицо ладонями, а потом запрокинул голову назад и закрыл глаза. Я вновь терпеливо ждала, опасаясь, что если буду настаивать, то не услышу ровным счётом ничего.

   - Скажем так, - наконец заговорил он, - в них есть некая…сила. Есть …некие возможности, но я обещаю, что ты больше не столкнёшься с ними. Со своей семьёй я разберусь сам, с их стороны больше не будет угроз.

   - Что это за сила? Что за возможности? – взволнованно переспросила я. – Они будто околдовали меня, будто добрались до всех моих страхов и вытащили их наружу. Эта слабость, оцепенение. Мне казалось, что из меня уходит жизнь, Арман. Или нет, мне казалось, что из меня её вытаскивают. А потом пришёл ты, и она вернулась.

   Догадка озарила голову, распугав все прочие мысли. Я вскочила на ноги, задев и опрокинув бокал. Не в силах сдерживаться воскликнула:

   - Ты вернул её! Это ты вернул мне силы и будто ускользающую жизнь! Это ведь ты сделал? Но как? – я быстро шагала по балкону туда-сюда, ощущая стук рвущегося из груди сердца и заламывая пальцы на руках. – Как такое возможно?

   Так и не получив ответа, я снова замерла и схватилась за голову:

   - Я несу какой-то бред! Точно с ума сошла.

   Лишь бросив взгляд на Дюваля, поняла, что попала в точку. Мужчина пристально смотрел на меня и в этот самый миг мне показалось, что ему отчаянно хочется рассказать, поделиться со мной. Или нет, ему хочется, чтобы я сказала всё за него, чтобы догадалась и произнесла вслух собственными устами.

   - Кто ты? – вдруг спросила и почувствовала болезненный укол в сердце.

   Арман тоже поднялся на ноги,