Не позорь меня, папа! Ирина Гранина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11

АННОТАЦИЯ

Что делать, если любимая дочь больше не хочет ездить с тобой на "Нашествие", слушать КиШ и Би-2, да еще все время пропадает в компьютерной игрушке?

   Конечно же, разделить интересы дочери! Например, пойти играть вампиром-некромантом. Даже если дочь не очень этим довольна...

***

Посвящается Татьяне Росс – с благодарностью за помощь и всеобъемлющую поддержку.

ПРОЛОГ

Павел Сергеевич Белов со вздохом отодвинул в сторону осточертевшие документы, потер слезящиеся от усталости глаза и задумался, глядя на погасший монитор компьютера.

   Что-то неладное творилось с его любимой доченькой, Олюшкой. Правда, на «доченька» и «Олюшка» она уже давным-давно не отзывалась, просила называть себя «дочь» или «потомок», на крайний случай – «отпрыск». И уж никак не «Олюшка», а «Оля» или «Ольга». Но неладное заключалось не в этом.

   Олюшка стала какая-то нервная и раздражительная, в ответ на вопросы о жизни и учебе буркала что-то невнятное и поскорее запиралась в комнате. Можно было бы списать на подростковый возраст и всякие переломные периоды, да вот беда – все эти «переломы» прошли уже лет пять как, и без особых эксцессов. Ну да, проколола дочь ухо в трех местах и волосы выкрасила в красный. Так это период такой – надо побеситься и почувствовать себя взрослой. С ностальгией вспомнив свое отрочество, Павел Сергеевич благоразумно решил дщери своей ничего особо не запрещать и даже выделил деньги на эксперименты. Правда, как Олюшка не пыталась казаться независимой и самостоятельной, в парикмахерскую пришлось идти вместе – выдавать свое родительское благословение и разрешение, без которого отказывались резать косу.

   За серьгами Павел Сергеевич отвел Олюшку в тату-салон, что держал его старый друг, набивший ему почти тридцать лет первую татуировку. Страшную и корявую, как пресловутый серый волк из сказки, чья морда до сих пор красовалась на бицепсе Павла Сергеевича. Но тогда они посчитали подобное доказательством их неимоверной крутизны. Со временем Леша стал отличным мастером, обзавелся собственным салоном, где не только били татушки, но и делали разнообразный пирсинг, и даже такие простые и приземленные вещи, как проколы ушей.

   В результате Олюшка, внимательно изучала полчаса витрину с серьгами и пирсингами. Времени ушло бы меньше, если бы она, впервые очутившаяся в подобном «взрослом» месте, не оглядывалась постоянно украдкой вокруг – ведь всё такое новое, интересное и необычное! В результате Оля выбрала «гвоздики» с крохотными черепами. Демонстративно, ожидая отповеди или запрета. Но Павел Сергеевич лишь кивнул, оплачивая серьги и процедуру. И через двадцать минут повез гордую собой дочь домой.

   Поностальгировать оказалось приятно, однако следовало решить, что же делать с Олюшкой. Так получилось, что воспитывал он дочь сам (с тех пор как ей исполнилось четыре годика) и нынешний странный разлад отношений давался Павлу Сергеевичу нелегко. Тем более что причин он не видел. Первый семестр института Олюшка закончила на одни пятерки, получив даже часть зачетов автоматом, второй близился к середине, и никаких проблем с учебой не было. На сколько знал Павел Сергеевич. Мальчика у Олюшки тоже не было – все вечера (за редким исключением), она проводила дома за учебой и компьютером.

   Павел Сергеевич с силой растер лицо, пытаясь вернуться к работе. Но все мысли продолжали вертеться вокруг дочери. Что же все-таки происходит?

   – Сергеич, ты не занят? – после быстрого стука, в дверь просунулась голова коллеги.

   Павел Сергеевич приветственно махнул рукой, и вслед за головой в кабинет просочился весь коллега.

   – Сергеич, я по делу от главного.

   Павел Сергеевич переменился в лице. «Главным» назвали гендира и в последнее время от него ничего хорошего не ожидали. Крепкий, хваткий мужик, поднявший компанию с нуля до крепко стоящего на ногах уровня, решил вдруг достичь просветления, для чего перешел в буддизм и вегетарианство. Разом и одновременно. Неизвестно, что хуже на нем сказалось (прана, овощи или отказ от водки), но приказы становились все причудливее, но, слава богу, все меньше затрагивали финансовую и хозяйственную деятельность компании. Собственно говоря, за фин.деятельность отвечал Павел Сергеевич, а за хоз.деятельность – пришедший Валентин Павлович Грибоедов (не родственник, и даже не однофамилец того самого, знаменитого – как по привычке шутил сам Валентин Павлович). В компанию пришли они одновременно, синхронно двигались по служебной лестнице, помогая друг другу, и в коллективе, несмотря на должности, их звали просто «Сергеич» и «Палыч» – с момента пришествия стажерами.

   – Что случилось?

   – Ты ж помнишь, что у нас корпоратив намечается? – поинтересовался Палыч. Его явно распирало желание сообщить очередное сногсшибательное известие, но приходилось пока сдерживаться.

   – Помню, – наполнился подозрениями Павел Сергеевич. – Я уже смету почти утвердил.

   – Так вот, – Палыч перешел на загробный тон, демонстрируя отношение к тому, что скажет. – Главный велел сделать канапе с виноградом. По его подсчетам хлеба и сыра должно хватить, нужно купить только виноград.

   И не успел Павел Сергеевич выдохнуть (малость-то какая!), как нач.хоз.отдела многозначительно добавил:

   – Тридцать восемь штук.

   – Тридцать восемь штук чего? – подозрительно уточнил Павел Сергеевич, невольно сжимая ручку и придвигая к себе локтем пачку документов – в рефлекторном желании защитить от посягательств.

   Попутно старательно отгоняя мысль, что главный решил закупить винограда на тридцать восемь тысяч рублей. С него станется! Придется идти, конечно, ругаться (жутко не хочется), но не факт, что получится отстоять бюджет от лишних трат.

   – Тридцать восемь штук виноградин, – пояснил коллега, вперившись взглядом в Павла Сергеевича. Полюбовавшись ошарашенным видом, пояснил: – Главный посчитал, что канапешек должно получиться тридцать шесть штук, две штуки добавил на случай, если парочка виноградин окажется некондиционными. И если виноградин окажется больше, то за них будем платить из собственного кармана.

   Пока Павел Сергеевич подбирал цензурные слова для выражения своего состояния, нач.финотдела триумфально закончил речь:

   – Так что, Сергеич, выписывай мне денег на тридцать восемь виноградин!

   – А ты мне чек потом принесешь, где будет четко пробито, что куплено ровно тридцать восемь, не больше и не меньше? – с тоской риторически вопросил Павел Сергеевич.

   – Не-а, – радостно ответил Палыч. – Сам понимаешь, никто такого чека не даст.

   Сотрясший стены кабинета гомерический хохот не вырвался наружу благодаря плотно закрытой двери, так что смеяться, даже скорее ржать, можно было безбоязненно.

   – Вот что, – Павел Сергеевич утер выступившие от смеха слезы. – Пулемет я тебе не дам. То есть виноград в смету не впишу. Сами купим. Мы что, не сможем позволить себе купить тридцать восемь виноградин на двоих?

   Повторная волна радости оказалась уже потише и не такой длительной, зато окончательно смыла накопившееся напряжение и придала бодрости.

   Домой Павел Сергеевич отправился с хорошим настроением и решительным желанием поговорить напрямую с Олюшкой. Надо же прояснить все, пока не усугубилось!

ГЛАВА 1

– Па, мне некогда, давай попозже! – Оля решительно повернулась к чайнику задом, а к отцу передом (лицом то есть) и тут же отгородилась от мира и принуждения к общению кружкой горячего чая. Алчные поглядывания на дверь также должны были дать понять, что дочь торопится-торопится, ужас просто!

   – Дщерь моя, – Павел Сергеевич скорбно посмотрел на дочь, которую знал, как облупленную. Все уловки в том числе. – Мне сегодня звонили из деканата…

   Последовавшее многозначительное молчание вкупе со стуком чайной ложечки, размешивающей сахар, нагнетали напряжение. Оля заметно занервничала, отхлебнула из кружки и тут же закашлялась – глотать кипяток оказалось не лучшей идеей.

   На самом деле Павлу Сергеевичу никто не звонил. Все-таки институт – не школа, да и бдящих за успеваемостью и присутствием на уроках классных руководителей нет. Так что если и будет звонок, то по крайне серьезной причине. Именно на это и рассчитывал Павел Сергеевич, прикинувший, что у дочери могли (а скорее – должны были) возникнуть проблемы с учебой. Если судить по времени, проводимому ей за компьютером.

   – И что сказали? – откашлявшись, небрежно поинтересовалась Оля, всем видом показывая, что ей ну вот ни капельки не интересно.

   – Нет уж, – сурово отрезал Павел Сергеевич и еще раз поболтал ложечкой в чае, для продолжения нагнетания ситуации. – Это ты мне расскажи, что происходит.

   – Ну пап, да сдам я эту теорию волн, ну что такого-то? – проныла дочь, переступив с ноги на ногу. Была бы возможность – рванула куда подальше (к себе в комнату) и захлопнула дверь. В том числе потому что ситуация не позволяла – кровь из носу нужно было продлить подписку на «Волшебные земли», желательно поднять до мастер-премиума. На «мастерку» ей никто денег не даст, но вот без премиума (по простому – випка) уже никак.

   Павел Сергеевич умилился – Олюшка вела себя точь-в-точь как в старших классах школы, когда отпрашивалась на поздние гулянки с друзьями. Действительно – ну что такого-то? Однако умиление так и осталось в душе, не прорвавшись наружу.

   – Ольга Павловна, позволю себе спросить: как ты, почти круглая отличница, докатилась до жизни такой?

   Оля вздохнула и уставилась в окно. Стыдно признаваться, но надо.

   – Пап, я просто забегалась в пати, забыла напрочь о зачете, вот и завалила. Пересдам я его, не волнуйся. Недельки через две. Все будет оки.

   – Может оки и будет, а может ты о чем-нибудь еще забудешь, – неприступно возразил Павел Сергеевич, накладывая горку клубничного конфитюра на хлеб.

   Олюшка взбодрилась: раз отец принялся за варенье, значит, подобрел. Пока ругает, варенье никогда не ест, только после – для восстановления нервов. Неизвестно восстанавливаются ли таким образом нервы, но начальственный животик Павла Сергеевича всячески одобрял подобную диету.

   – Пап, прошивкой клянусь, не повторится больше. Я и ребятам скажу – они без помощи не оставят, и напомнят, и помогут.

   – Одногруппникам? – уточнил Павел Сергеевич, примериваясь к бутерброду.

   – Каким… А не, те зануды и вообще не интересны. Тимам скажу. Они, знаешь, какие классные!

   Яркий, ненаигранный восторг дочери заставил Павла Сергеевича задуматься.

   – Ты садись, попей чаю по-людски, а то опять ускачешь, егоза, – он уже привычно проворчал, кивая на соседний стул. – Заодно расскажешь, во что вы там играете.

   Оля закатила глаза (дал же бог такого папашу-зануду!), но без особого сопротивления уселась за стол. Время до сбора оставалось, можно и предка умаслить.

   – Да ничем особенным, – зачерпнув конфитюр ложкой прямо из банки, девушка отправила его в рот. Смысла хлеба с вареньем она не понимала напрочь. Впрочем, как и просто хлеба – непонятно, зачем его есть. – Собираем пати, бегаем, качаемся, в турнирах участвуем. Как и все.

   Припомнив свою бурную в некоторых периодах и местах молодость, Павел Сергеевич благоразумно не стал нравоучительствовать, тем более что сам в возрасте Олюшки отжигал, как говорится, «не по-децки».

   – Кем играешь?

   – Эльфа-лукарь-дамагер и в соло, – оттарабанила Оля, продолжая активно разделять с отцом любовь к клубничному конфитюру на физическом уровне. То есть черпала ложкой из банки без зазрения совести.

   Павел Сергеевич на миг озадачился, попытавшись перевести на нормальный язык только что сказанное дочерью. Получалось «лучница-эльфийка при игре в команде, но может и сама бегать, без команды».

   – А уровень какой? – продолжил расспросы Павел Сергеевич.

   – Па, у нас нет уровней, не в старье рубимся, – непочтительно фыркнула дщерь. – У нас перфы.

   Павел Сергеевич озадачился окончательно и решил-таки уточнить, что имеется в виду.

   – Поясни.

   Олю распирали противоречивые желания: то ли посетовать в очередной раз на устарелость отца, то ли с гордостью рассказать о новой системе игры, о которой он не в курсе. Последнее желание победило, так что Оля, облизав ложку, принялась ей с энтузиазмом дирижировать рассказу.

   – Ой, пап, у нас система прокачки вообще другая, не такая, как ты привык. У вас ведь как было – идешь, бьешь монстров или друг друга, за это срубаешь экспу, получаешь уровень, с ним новые статсы. Ну или какие пойнты, которые на статсы раскидываешь. У нас «перфы» – от «перфекшн», совершенство. Совершенствуешь навык каким-нибудь способом, он потихоньку растет. И все. Но так как навык не один, а под стольник, то еще надо придумать, как и что изначально настроить, а потом в прокачку кидать. Иначе запросто можно получить такое квазимодо, что козья морда в радость покажется.

   Пока Павел Сергеевич видел только нагло ухмыляющуюся козью морду (как общее впечатление от сумбурного рассказа дочери) и в радость она ему не казалась. В целом все понятно, но что конкретно имеется в виду?

   – Випка тебе зачем? Если все качается по-честному – если я тебя правильно понял.

   – Ну как же, – Оля удивилась так откровенно, словно всем в мире известно назначение випки в «Волшебных землях». – Випка – это прописка в хорошем районе с приличными лавками. Без випки и шмотье хорошее не купишь, и оружие, и треньки дополнительные. Даже локации некоторые и задания без нее не даются.

   Павел Сергеевич еле слышно хмыкнул: ну да, все как в жизни. Приличный район, приличная школа, приличный спортзал и магазины – все за деньги.

   Тем временем Оля, покусав губу, решилась на серьезный шаг.

   – Па, мне нужна мастерка. То есть «мастер-премиум».

   – Зачем? – удивился в ответ Павел Сергеевич. Честно признаться, он понятия не имел, что именно дочь оплачивает в этих своих «Землях», кроме доступа к игре, но раз Олюшка озвучила подобную просьбу, значит, карманных денег на такое развлечение не хватает и стоит оно солидно.

   Оля нервно поерзала, морально готовясь озвучить сумму и убедить отца в необходимости ее потратить.

   – Понимаешь, у нас тут намечается очень-очень важный турнир. Ну прям ваще важный. Мы можем его выиграть, у нас одна из лучших по характеристикам тима на серваке. Только получился недобор по команде. Ёж ногу сломал и не может играть, в больнице лежит. И нас пустят только если хотя бы у половины команды будет мастерка. Понимаешь? Мне ну прям ваще важно.

   И Оля с надеждой воззрилась на отца. В детстве такой взгляд действовал без осечек, но нынче редко срабатывал. То ли взгляд стал не тот, то ли возраст, то ли еще что, а может и привычка у отца выработалась вкупе с иммунитетом, но – почти не работало.

   На самом деле Павел Сергеевич просто полагал, что у дочери уже достаточно отросли мозги, чтобы пытаться ему задурить голову подобным, вот взгляд «я твоя дочь, и мне очень-очень нужна эта кукла» и не работал больше. Тут ведь: либо взгляд и эмоции, либо мозги и логика. Павел Сергеевич уважал больше последний вариант, и дочь свою взращивал именно с такими понятиями.

   – Понимаю – недобровольный взнос за участие, – он усмехнулся и вспомнил о чае. Чай успел подостыть, но оставался вкусным, и главное – крепким. – Сколько стоит это удовольствие?

   «Дщерь» вздохнула еще раз и выпалила сумму. Брови Павла Сергеевича самопроизвольно поползли вверх.

   – Это за какой период?

   – На месяц, – слегка понурилась Оля, не теряя, однако, надежды.

   Павел Сергеевич крякнул и отпил еще глоток. Чай придавал ему бодрости, помогал ясно мыслить и подкидывал идеи. Не сам конечно, но креативность от чая повышалась.

   – Что еще дает эта мастерка? – отрешенно поинтересовался Павел Сергеевич у дочери, обдумывая пришедшую в голову идею.

   – Доступ к уникальным локациям, уникальные квесты, в том числе разработанные под конкретного игрока или тиму, лавки с уникальным шмотом и оружием, – оттарабанила Оля, словно небезызвестное «Скажи-ка, дядя, ведь не даром...», выученное наизусть на спор в третьем классе. Настолько хорошо выученное, что до сих пор весь стих могла рассказать без запинки, даже будучи разбуженной посреди ночи.

   – Маловато что-то за такие деньги, – усмехнулся Павел Сергеевич и одним глотком допил свой чай. Но не успела Оля понуриться, как он продолжил: – Так уж и быть, будет у тебя твоя мастерка, но с двумя условиями.

   – Я все сдам! – клятвенно заверила расцветшая Олюшка, не дослушав ультиматум.

   Павел Сергеевич грозно сдвинул брови, и дочь тут же притихла, преданно глядя огромными серыми глазищами. Красотой Олюшка пошла в мать, чему Павел Сергеевич несказанно радовался – его собственная коренастая порода вряд ли бы пошла дочке, как и не слишком внятный «мышастый» цвет волос. Яркий блонд (или как он там правильно называется) Верочки выглядел гораздо лучше.

   – Так вот. Условие первое. Ты все сдашь. И больше не допустишь «хвостов».

   Оля быстро-быстро закивала, немного опасаясь лекции на тему «Твоя главная задача – учиться, развлечения – потом», но ее не последовало. Однако то, что последовало, убило намного сильнее лекции. Да что там, Олюшка согласилась бы покорно выслушивать эту лекцию каждый день и даже дисциплинированно следовать ей, но выбора не оставалось.

   – Условие второе. Ты возьмешь меня в игру.

   Пока дочь растерянно пялилась, пытаясь уложить в голове только что услышанное, Павел Сергеевич хозяйственно загрузил грязную посуду в посудомойку и включил ее. Шум воды оживил девушку, и она застонала:

   – Па, ну как я тебя возьму в игру. У нас же сыгранная тима, мы все давно бегаем, развитые, ты нуб и вообще…

   Под «вообще» понималось, конечно же, как она притащит отца в свою компанию – это Павел Сергеевич прекрасно понимал. Однако – нужно же проверить, с кем наследница общается, что за компанию и не научат ли ее там чему-нибудь плохому. Пусть даже и встречаются только в игре (или не только?), но научить можно всегда. Как бы потом родитель за голову не хватался в попытках вызволить ребенка из чьих-нибудь загребущих лап. Особенно если это будут лапы закона. Примерно такими рассуждениями Павел Сергеевич и пришел к выводу: надо знакомиться.

   – Если я правильно тебя понял, то нуб вам не особо помешает. Буду на подхвате. Или как подмастерье у мастера. Тоже куплю себе мастерку, чтобы побыстрее раскачаться.

   Олюшка продолжала смотреть на родителя как на явление дэва народу, так что «дэв» решил добавить ясности:

   – Представишь меня как своего знакомого. Не думаю, что твоему отцу обрадуются.

   – Па…

   – Только на таких условиях, – сурово отрубил Павел Сергеевич.

   Оля нервно покосилась на часы (до встречи оставалось все меньше времени) и поинтересовалась с надеждой:

   – А можно с завтра? Я хотя бы ребят подготовлю. Морально.

   – Тебе мастерка сегодня нужна? – поинтересовался Павел Сергеевич.

   – Да, – понурилась Оля. Вот как чуяла – не следовало все на последний момент оставлять!

   – Тогда идем сегодня, – постановил любящий родитель и сжал плечо дочери, как делал в детстве, желая ее подбодрить, утешить или вселить уверенность: – Не боись, прорвемся.

   Выросшая дочь, уже плохо поддающаяся манипуляциям со стороны отца, только вздохнула и выставила встречное условие:

   – Мастерка на полгода минимум.

   Павел Сергеевич еще раз крякнул – и согласился.

***

– Так, а это кто?

   Павел Сергеевич с интересом смотрел на очередную модельку, возникшую на экране компа.

   – Это человек-воин. Стандарт-танк, идет как на соло, так и на тиму, – Олюшка тараторила, как не в себя, пытаясь как можно быстрее просветить отца и успеть ко времени сбора. – Но я не понимаю, почему его в соло-танки запихнули, если он отличный брузер. Вот тролль-воин…

   – Так, постой, – Павел Сергеевич аккуратно записал новое незнакомое слово в ежедневник. Олюшка нервной ланью покосилась на родителя, но ничего не сказала. Хотя первая реакция на отца, вооруженного ежедневником и ручкой наперевес отца и умостившегося в кресле с таким видом, словно он желал остаться там навеки, была побиться головой о стол. А потом поинтересоваться назначением писчебумажных предметов.

   Первое желание было успешно подавлено, второе – озвучено.

   Как оказалось, родитель со свойственной ему обстоятельностью решил записать все незнакомые ему термины, чтобы потом разобраться в игре как следует! И от дочери требовалась лекция. Сначала о персонажах, потом – о тактике и хитростях игры.

   Естественно, дочь схватилась за голову, но выхода действительно не оставалось. Как и времени.

   – Кто такой брузер? – попытался уточнить Павел Сергеевич, но Олюшка его прервала:

   – Па, давай так. Я генерю тебе перса, мы грузимся, знакомимся с тимами и идем… Куда-нибудь. Пока не знаю, куда.

   Заметное затруднение с определением направления «хождения» связано было напрямую с отцом – неизвестно, что скажет тимлид на ее самоуправство, да и куда тащить полного нуба – непонятно. Но зато их тиму допустят до турнира!

   – А в мое время говорили «соклановцы», – ностальгически вздохнул Павел Сергеевич, отодвигаясь от компа и давая простор дочери. Та тут же принялась радостно водить руками виртпаду, вытягивая нужные характеристики и выстраивая персонажа. Павел Сергеевич даже толком предаться ностальгии не успел, как все оказалось готово. Складывалось впечатление, что у Олюшки была в загашнике «заготовка», которую она с радостью воплотила в жизнь.

   – Что это? – поинтересовался Павел Сергеевич, глядя на худющего и бледного (как недокормленная моль) субъекта, к тому же злобно зыркающего по сторонам. Впрочем, если некормленый, то только так зыркать и остается – в поисках еды, как минимум.

   – Это некромант. Самый лучший бэк для нуба, твоя задача будет просто стоять за нами и не умирать. Можешь еще попутно чем-нибудь заниматься, главное – не умирай! Хорошо? – умоляюще захлопала глазами Олюшка. – К тому же мастерка позволяет сменить перса с сохранением уже полученного опыта, так что если некрос не зайдет, то через пару дней сменишь – и все!

   – А коса обязательно? – через минуту молчания неодобрительно осведомился Павел Сергеевич, наблюдая, как фигурка на экране презрительным (ко всем окружающим, конечно же) жестом перекидывает смоляную косу на другое плечо. – Мешаться же будет.

   – Обязательно, – закивала головой Олюшка и тут же завертела: – Не, не будет.

   – Ну хорошо, – вздохнул Павел Сергеевич, придвигаясь обратно к экрану. – Пусть будет это. Где имя вводить?

   – Нигде, – огорошила его дочь. – Ты сам потом представишься. Как представишься – так тебя и запомнят. В «Землях» нет визуальных идентификаторов, кроме внешности.

   – Как в жизни, – хмыкнул Павел Сергеевич.

   – Ага, – поддакнула Оля. Она была готова чему угодно поддакивать, лишь бы родитель побыстрее вошел в игру.

   – Где оплачивать? – Павел Сергеевич потянулся браслетом к виртпаду.

   – Сейчас, – скрывая нетерпение и радость (чтобы не сглазить), Олюшка вызвала нужное меню для нового перса и добавила айдишку своего. – Вот тут.

   Глядя на зарождающуюся на экране золотистую метель, Оля от волнения стиснула кулаки и под раздавшийся мелодичный звон «Вам доступен мастер-премиум-аккаунт» выдохнула с победной радостью:

   – Йес!

***

– Вот мы и дома. Вау!

   Последний возглас Олюшки относился к увиденному вокруг великолепию. Мастерка автоматически поменяла точку входа в игру на незнакомую ей, доступную только «мастер-аккаунтам» локацию. Выложенная булыжником рыночная площадь пыталась притворяться средневековой (как улочки Праги, к примеру), однако наметанный взгляд путешественника сразу выхватывал признаки более поздних веков. Но «Вау!» относилось совершенно к иному.

   – Па! Постой тут минутку! Я мигом! – выкрикнула уже на бегу Оля. Зоркий эльфийский глаз заметил лавку со стрелковым оружием – какая женщина смогла бы устоять и не сбегать посмотреть одним глазком на недоступное ранее богатство? Пусть даже оно не в виде шмоток и украшений, а деревянное и железное?

   С ноткой ностальгии улыбнувшись вслед резво ускакавшей прочь дочери, Павел Сергеевич решил и сам осмотреться. И немного освоиться.

   Первое ощущение небывалой реалистичности игры никуда не исчезло. Это впечатляло. Прочитанная технология работы игрушки, основанной на принципе «мозг сам достроит нужное, даже если оно слабо знакомо», поясняла, почему он прекрасно видит на разноцветных полосатых шатрах тщательно пришитые заплатки, а на каменных зданиях лавок – швы между камнями. Даже какие-то цветочки, упрямо пробивающиеся возле фундамента. Почему чувствует нагретость брусчатки (солнце же высоко и шпарит – вот брусчатка и нагрелась). И даже почему походя выдернутый лютик (из семейства тех, что упрямо прорастали между камнями) кольнул пальцы. Программа знает, что цветочек не несчастный и затюканный, а вполне себе способный обороняться, вот мозг и выдал подходящую реакцию.

   Но вот откуда появилось ощущение, как правильно ходить с этими, прости господи, крыльями?

   Павел Сергеевич задумчиво повел плечами. Точнее – напряг трапециевидные мышцы. Крылья послушно распахнулись. Добавил широчайшие – крылья встрепенулись и повисли сзади, словно разодранный плащ на вешалке с рогами.

   И вот это умение «махать» крыльями – откуда оно взялось? В жизни никогда крыльев-то не было.

   – Новичок? – дружелюбно оскалил зубы проходящий мимо игрок.

   Судя по зубам, персонаж был кровососом, а крылья, взгляд, коса и (главное) возвышающийся рядом скелет с посохом выдавали в нем некроманта. Вампир-некромант – попахивает немного оксюмороном, но раз создали игры разрешили вампирам гулять под солнцем (быть живыми по-настоящему, а не не-мертвыми), то почему бы не заняться некромантией. Впрочем, до такой степени Павел Сергеевич еще не разбирался в механике игры, так что размышления носили чисто теоретический характер.

   – Новичок, – согласился Павел Сергеевич, с интересом присматриваясь к незнакомцу.

   Помимо скелета с полыхающими мертвенной зеленью глазами, из атрибутов профессии на незнакомце угадывались пара привязанных к поясу черепов (щелкали челюстями и скрежетали зубами они знатно) и перстни опять-таки с черепами. Впрочем, перстни вполне могли быть только для красоты, а обвивающие в несколько рядов шею бусы – выточенными из заветных костей редкого зверя и усиливать способности. Назначение холщовых пузатых мешочков и браслетов Павел Сергеевич затруднялся определить. Единственное, что не вызывало сомнений в назначении – прикрывающий немощные телеса черный балахон. Да и тот мог оказаться артефактом.

   – Раз мастерка есть, то денежный, – сделал очевидный вывод незнакомец и продолжил проявлять чудеса логики. – Если деньги после мастерки остались, то загляни туда.

   Направление в нужное «туда» указал вытянутый палец.

   – Зачотная лавка, подскажут, чем затариться, чтобы побыстрее первые перфы словить.

   Подсказка пришлась весьма кстати, но Павла Сергеевича больше удивило другое.

   – А что, денег может не остаться?

   Незнакомец хмыкнул и осмотрел новичка, явно не испытывающего проблем с финансами, с головы до ног повнимательнее. То ли запоминая, то ли как интересный экземпляр.

   – А то! Многие для раскачки покупают себе мастерку на первые месяц-пару, в долги влезают, а потом локти грызут, что к халяве вернуться не могут. Ну, новичок, бывай!

   Небрежно махнув рукой, первый увиденный Павлом Сергеевичем некрос поплыл в сторону единственного на площади двухэтажного здания, сияющего золотым солнышком на фасаде. То ли админское здание для получения квестов и прочего, то ли торговая гильдия – именно так обозначил для себя Павел Сергеевич это место. Сам же направился в указанное ему «туда», здраво рассудив, что Олюшка зависла со своими луками надолго, а он только быстро заглянет и посмотрит ассортимент. Да и интересно, чем предлагают закупаться некромантам.

   Лавка с романтичным названием «Жертвы и выпечка» так замечательно скрипела несмазанной дверью, что никакой колокольчик для оповещения о приходе посетителя не требовался. Павел Сергеевич подспудно ожидал, что окажется в мрачном склепе, с прикованными по стенам жертвами (обещанными вывеской), так что светленькая и просторная бревенчатая горница, пахнущая свежеошкуренным деревом и сладкой сдобой, оказалась для него полной неожиданностью. Или, как говорят, разрывом шаблона.

   Как и пухленькая симпатичная гнома в белоснежном передничке и чепчике, выскочившая на душераздирающий скрип. Выскочила она явно из кухни – из двери пахнуло очередными ароматами (на сей раз булочками с корицей), настолько заманчивыми, что Павел Сергеевич сглотнул невольно набежавшую слюну.

   Встав за прилавком, разделяющим горницу на две части, словно в обычной булочной, гнома важно поправила чепчик и вопросила:

   – Чего изволите, господин хороший?

   Так как возвышалась гнома над прилавком по пояс, то либо она мастерски владела левитацией, либо взобралась на табуреточку. Иначе бы торчал лишь нос, толстые рыжие косички и чепчик.

   – Право слово, я затрудняюсь ответить… – пробормотал Павел Сергеевич, чувствуя себя крайне непривычно – уже давно он не произносил эту фразу и не чувствовал себя абсолютным новичком с минимумом знаний или даже с их полным отсутствием. То есть самым настоящим «нубом». – Но ваших булочек – непременно. Очень уж вкусно пахнут.

   Гнома присмотрелась к посетителю и по-доброму усмехнулась:

   – В первый раз к нам, да? Тогда рекомендую взять набор начинающего некроманта, везде пригодится.

   – Что он в себя включает? – поинтересовался Павел Сергеевич, с трудом удерживаясь, чтобы не цапнуть с выставленного на прилавок подноса плюшку. Маска провоцировала на несвойственное ему (взрослому, солидному человеку) хулиганское настроение.

   – Ну… – гнома вновь осмотрела посетителя, в этот раз через вытащенные из кармашка очки-стеклышки и постановила: – Нулевой уровень. Вам как лучше: побыстрее развиться или поменьше умирать? Некоторые любят просто побродить, посмотреть, у нас тут красиво, душевно, не то что в городе.

   С трудом проглотив наставительное замечание, что бродить лучше на свежем воздухе в реале, Павел Сергеевич припомнил мольбы Олюшки, и ответил:

   – Мне чтобы поменьше умирать. Желательно – вообще не умирать.

   Гнома пошлепала губами с толикой неодобрения, непонятно к чему относящемуся.

   – Тогда, господин хороший, вам лучше взять новый комплектик одежды, артефактный, на поглощение урона, бездонную суму, побольше вот этих плюшек, – «вот эти плюшки» тут же оказались со сноровкой извлечены из-под прилавка, словно дефицит, припрятанный подальше от обычных людей, – они для прокачки. Как пойдете качаться, плюшку кушайте, действует минут десять-пятнадцать, как колдовать будете. А еще лучше постоянно плюшки понемногу жевать – вдруг кто из кустов выскочит, так сразу и умений поднимете.

   Павел Сергеевич представил себя, постоянно жующего булку, и мысленно содрогнулся. Тем временем гнома продолжала вещать.

   – И для быстрых базовых перфов нужно еще что-нибудь обязательно. Уровень нулевой, подойдет «базовый минимал-экспресс»: набор костей для поднятия скелетов, заклятых на саморазрушение. Поднимаете скелет – он сразу разрушается, и так по кругу, пока не будет отработан навык поднятия. Потом подойдете за комплектиком для тренировки упокоения. Или сразу желаете приобрести?

   Павел Сергеевич желал сначала во всем разобраться, так что решил сначала уточнить цены на предложенные ему «комплектики».

   – И сколько все будет стоить?

   Гнома подвинула к себе конструкцию из камня, смутно напоминающую абак, и принялась считать, озвучивая вслух цифры. Каждое число звучало солидно, итоговая стоимость так и вовсе впечатляла.

   – Это в чем будет?

   – Как в чем? – удивилась гнома. – В серебрушках, конечно. А, вы ж нуб. Курс у нас сегодня... – она глянула на правый угол абака, радостно свернувшего циферками. – Ага. Курс сегодня: одна серебрушка – один с четвертью уе.

   Павел Сергеевич поспешно попытался вспомнить из прочитанного описания, чему равны уе, то бишь «универсальные единицы», перевел в рубли и вновь поперхнулся. Стало понятно, почему встреченный некрос вещал про деньги.

   Купить мастерку – это Павел Сергеевич еще понимал. Но отдавать такую сумму неизвестно за что? С другой стороны, сюда он пришел не играть, а присмотреть за Олюшкой, все ее друзья давно не нубы, так что прокачаться как можно быстрее становилось насущной необходимостью.

   – Давайте, – тяжко вздохнул Павел Сергеевич. – И этот ваш набор для поднятия тоже. Он тяжелый? Смогу носить?

   – Так сума безразмерная и груз ничего весить не будет, пока перевес не начнется, – пояснила гнома, сноровисто заворачивая плюшки в вощеную бумагу, каждую плюшку – в отдельный лист, и тут же погружая в недра сумы. Откуда та появилась, Павел Сергеевич не заметил. – Как будете приближаться к перевесу, так сразу заметите – хабар влазить в суму перестанет.

   Понаблюдав за сноровистым заворачиванием пирожков и подумав немного, Павел Сергеевич решил уточнить важный момент:

   – Как оплатить?

   – У вас карта к аккаунту привязана? – поинтересовалась гнома, продолжая наполнять суму сдобой. – Если да, то вот сюда ладонь положите.

   Как оказалось, аббак выполнял роль в том числе карточного терминала, так что оплатить покупку удалось без проблем.

   Пока Павел Сергеевич развлекался с сумой, добывая из нее бумажные пакетики и складывая обратно, гнома сбегала куда-то в недра дома и вернулась с ворохом тряпок и двумя увесистыми кожаными мешочками.

   – Вот этот, – гнома продемонстрировала мешочек с вытесненным черепом, – набор для поднятия, а этот, – второй мешочек оказался близнецом первого и отличался только тиснением – скелет вместо черепа, – для упокоения. А это новая одежда.

   – И как мне ее надеть? – с подозрением поинтересовался Павел Сергеевич, разглядывая фиолетовые и черные шелковые тряпочки, украшенные золотой вышивкой.

   – Это вот рубашечка, это жилетик, это платок на шею, это юбочка, – тараторила гнома, демонстрирую каждую тряпку в отдельности.

   – Юбочка?! – возмутился Павел Сергеевич, глядя на нечто, действительно похожее на расклешенную юбку черного цвета. Шелковую. С золотым шитьем.

   – Ну, мы это просто так называем, жаргон такой, – пояснила гнома, ничуть не смущаясь. – На нулевку штанов нормальных нет, а прикрывать самое сокровенное и тылы надо чем-то, вот это и используется для прикрывания. Вы не беспокойтесь, их многие таскают поверх штанов, даже хайлевелы.

   – Ну ладно, – сдался Павел Сергеевич и, сопя и путаясь в тряпках, принялся облачаться (скрупулезно следуя наставлениям гномы) в новое одеяние. Крылья все же мешали – по крайней мере, переоблачаться. Также мешало отсутствие «солидности» в районе талии – он как-то уже привык рассчитывать на свои объемы при подборе одежды и одевании. – А это куда?

   Павел Сергеевич указал на горку нубской одежды.

   – В утиль, ни на что больше не годится, – гнома махнула рукой и принялась сноровисто запихивать одежду в холщовый мешок, старый, потертый и щеголяющий заплатами. Мешок тоже непонятно откуда взялся, но Павел Сергеевич решил не заострять на этом внимание – все же вокруг фэнтези и магия.

   – Хм. Ну ладно. Тогда я пошел.

   – Всего доброго, господин хороший, – заулыбалась гнома, уже закончившая уборку. – Непременно заходите к нам еще. За сдобой и другими комплектиками для прокачки, у нас много всего интересного.

   – Непременно загляну, благодарю вас, – расшаркался в ответ Павел Сергеевич и покинул гостеприимную лавку. И только выйдя на солнечный свет, вспомнил, что забыл задать заинтересовавший его вопрос – где же жертвы? Однако следовало торопиться обратно на площадь, к фонтану, как бы Олюшка уже не вернулась. Насупится же и попилит немного, что покинул «боевой пост», но это дело привычное. Зато теперь есть артефактная одежда и плюшки, так что не должны положить с первого раза в бою.

   Торопливое возвращение к условленному месту напомнило о первом свидании с мамой Олюшки, на которое Павел Сергеевич очень опасался опоздать и одновременно боялся прийти рано и выситься потом неприкаянным столбом, как три тополя на Плющихе, только в одиночестве. Свидание, кстати говоря, было назначено около фонтана, так что на площадь Павел Сергеевич вернулся в прекрасном настроении и даже чуть посмеиваясь своим мыслям.

   Олюшка действительно ждала отца, с нетерпением постукивая ступней об асфальт – как и Ириша в свое время. Только Ириша выражала свое нетерпение ножкой в туфельке, а Оля – сапогом. Или скорее узорчатым сапожком, более приличествующим утонченным эльфам, чем простецкие «сапоги».

   При виде отца упреки замерли на губах Олюшки и сменились выдохом:

   – Вау! Ты где так успел прибарахлиться?

   – Да так, лавку посоветовали, «Жертвы и выпечка» называется, – небрежно отозвался Павел Сергеевич, пока дочь беззастенчиво щупала жилет и рассматривала на нем вышивку.

   – Да ты гонишь? – недоверчиво отозвалась Олюшка, оторвавшись от изучения.

   – О чем? – озадачился Павел Сергеевич.

   – «Жертвы и выпечка»? Ты что, серьезно?

   – Да. Специальная лавка для некромантов, – пояснил Павел Сергеевич.

   Олюшка прыснула, видимо представляя что-то похожее, о чем ранее думал ее отец.

   – И что, закупился жертвами?

   – Пока нет, рано еще. Купил только кости для скелетов, показать? – и Павел Сергеевич принялся шарить в своей бездонной суме, надеясь нащупать нужный мешок.

   – О дьявол! – внезапно воскликнула Оля, однако Павел Сергеевич не успел удивиться неожиданному дьяволопоклонничеству дочери, как она затараторила в своей любимой манере: – Нас уже ждут, все в сборе, только мы остались. Держи меня крепче за руку, сейчас перенесемся.

   – Откуда зна… – остаток фразы поглотился белым облачным колоколом, рухнувшим на них откуда-то сверху. Павел Сергеевич мгновенно потерял не только голос, но и дочь из виду. Если бы не ощущение ее руки в своей, впору испугаться. – …ешь.

   Остаток вопроса он выдохнул уже на поляне. Красивой, яркой, с буйством красок вокруг. Словно сошедшей со страниц детской книги. Причем нарисованной хорошим художником: каждый цветочек, листочек, травинка выписаны тщательно и с любовью, только слишком ярко. Не ядрено-вырви-глаз, но настолько ярко, что сразу очевидно: не реал, а самое настоящее фэнтези.

   – Всем привет! – с радостной улыбкой и распростертыми объятиями Оля кинулась к странной компашке, собравшейся в центре поляны. Странной по меркам реала, конечно же.

   Посреди сияющим столпом возвышался некто в доспехах. Именно что сияющим – аура беловатого света вокруг серебряных (или железных) доспехов не могла соперничать с солнцем или даже с лампочкой, однако придавала богатырю вид осененного божественной благодатью. Лицо и белокурые волосы, прижатые обручем с зеленым камнем, были под стать доспехам – такие же вдохновленные, возвышенные и благородные. Решив, что предводитель компании паладин, Павел Сергеевич попытался разглядеть и остальных. Но Олюшка прыгала и привычно обнималась с этими остальными разом, о чем-то вещая и хохоча, так что из оставшихся пятерых Павел Сергеевич точно определил рыжего гнома (невольно вспомнив хозяйку лавки «Жертвы и выпечка» и попытавшись найти общие семейные черты) и эльфа, отличавшегося от всех прочих изящной худобой. Больше девушек, кроме Олюшки, в компании не было, так что Павел Сергеевич невольно нахмурился, исполняя роль сурового отца.

   Компашка тем временем притихла и зашепталась, оглядываясь на прибывшего одним порталом с подругой некроса. Павел Сергеевич скучающе осмотрелся вокруг, ожидая окончания переговоров. Через несколько минут Олюшка подскочила к родителю и потянула его за собой на поляну.

   – Гостевой доступ разрешен, – мелодично и очень неожиданно сообщила поляна, так что Павел Сергеевич даже слегка вздрогнул и оглянулся по сторонам, выискивая «разрешальщика». Однако, кроме ребят никого больше не было. – Добро пожаловать в логово клана «Таэрин».

   «Хорошо хоть не в берлогу, – проворчал про себя Павел Сергеевич, пока Олюшка вела его к своей тиме. – Интересно, почему логово-то?».

   Вопрос остался без ответа, подошло время более насущных дел.

   – Знакомьтесь, это мой па… – паника плеснулась в глазах девушки, чуть не спалившей перед всеми родителя, но адреналин подстегнул разум выдать менее палевное объяснение. – ...рень. Да.

   Павел Сергеевич чуть не хмыкнул и невольно покосился на Олюшку – вряд ли пояснение получилось менее палевное, чем «папа». Вон как нахмурился паладин, да и остальные с интересом переглянулись и уставились во все глаза на немощного нулевого некроманта.

   – Это Гвиллион, Гвилл, наш тимлид, – Олюшка попыталась незаметно пнуть по ноге родителя, чтобы тот тоже проявил смекалку, но Павел Сергеевич и сам уже протягивал руку.

   – Паша, – представился Павел Сергеевич с широкой и наверняка очень клыкастой улыбкой.

   Озадаченный паладин, слегка протормозив от странного имени новичка, с неохотой пожал руку, завершая ритуал знакомства. Остальные ребята оказались более дружелюбными, так что процедура представления прошла быстро и задорно.

   – Лихомудр, – представился вторым благостный на вид человек в зеленой хламиде, подпоясанной веревочкой. В отличие от паладина роста он был обычного человеческого, да и телосложением особо не блистал, крепкий, да и только. Однако волосы и глаза очень походили на паладинские, так что возникал невольный вопрос – братья ли они или не специально так получилось. А если братья, то только в игре или в реале тоже?

   Впрочем, и этот вопрос остался на будущее.

   – Марий, – эльф поклонился, прижав ладонь к сердцу, а потом вполне по-человечески протянул руку. Одеянием он почти не отличался от Олюшки. То есть…

   И тут Павел Сергеевич осознал, что не знает, как зовут персонажа дочери и необходимость поскорее выяснить это самое имя. Если уж он ее «парень», то обязан знать.

   – Донмар, – рыжий гном хоть и был ростом ниже людей почти на две головы, но смотрел твердо, руку пожимал также. Кольчуга и шлем намекали на воинскую профессию славного представителя подгорного племени.

   – Василиск, – скромно представился последний перс на поляне. Желтые глаза намекали, что зря Павел Сергеевич отнес его к роду человеческому. Скорее уж следовало приписать к оборотням или нечисти. Свободная рубаха, штаны и сапоги навевали мысли о русском крестьянстве или купечестве века этак девятнадцатого. Но Павел Сергеевич никогда не полагал себя знатоком истории, так что запросто мог ошибиться.

   – Итак, что тебя привело к нам, Паша? – вопросил паладин, когда ритуал приветствия оказался завершен. В голове тимлида явно слышался сарказм и желание поддеть.

   На подобные выпады Павел Сергеевич не велся уже лет двадцать, так что ответ полнился спокойствием и осознанием своей силы.

   – Олюшка так много рассказывала про игру, что захотелось поиграть.

   – Тинвиэль, – сип смертельно-раненного зверя, изданный дочерью и сопровождающийся толчком под ребра, должен был напомнить о том, где они находятся. И что палить реальные имена не следует!

   – Тинвиэль рассказывала, – покорно поправился Павел Сергеевич, с любопытством разглядывая собеседников, словно партнеров перед переговорами. Даже непривычные ощущения в лопатках и плечах от крыльев не особо мешали привычному образу действий, как и странные одеяния возможных «партнеров».

   Паладин мрачно зыркнул на Олюшку, чей болезненный оскал должен был изображать радостную улыбку, и вновь вперился взглядом в ее «парня». Павел Сергеевич всем видом излучал доброжелательность (на сколько ее может излучать вампир-некромант) и про себя решил, что тимлид если и старше дочери, но ненамного. И, похоже, неравнодушен к ней. Этот вопрос следовало изучить попристальнее.

   – Тин нам уже объяснила, что ты купил ей и себе мастерку, так что на турнир мы проходим. Только объясни-ка нам, мил-вампир, почему мы должны взять тебя, нулевика, а не пригласить кого-нибудь со стороны, больше подходящему нашей тиме по перфам?

   Теперь пришел через Павла Сергеевича вопросительно коситься на Олю. Та метала гневные взгляды на паладина, а плотно сжатые губы обещали много всего интересного, как минимум – скандал. Вся в мать – что взглядами, умением закатывать скандалы. Видимо, на генном уровне по материнской линии передается, потому как что теща, что свояченица именно так и предостерегали своих половин от опрометчивых поступков.

   Судя по всему, остальные члены тимы также недоумевали, один лекарь оставался в блаженном состоянии нирваны или дзена.

   Об игре Павел Сергеевич почти ничего не знал, зато в безопасности немного разбирался – по долгу службы. Совсем немного, но и этого хватало. Демонстративно оглянувшись по сторонам, Павел Сергеевич улыбнулся, уже нисколько не стесняясь зубов (что в прямом, что в переносном смысле).

   – Могли бы – пригласили раньше. Но, как я вижу, в логово путь открыт только тимам, чужих не пускаете. Полагаю, храните здесь всякие интересные вещички, да? Которые лучше не давать чужим в руки? Думаю, что не только это.

   Доставшийся Олюшке возмущенный взгляд доказывал, что высказанное наугад предположение о «не только этом» имеет под собой почву. Умилившись наивности детей, Павел Сергеевич добавил:

   – Это очевидно. Тинвиэль мне ничего не рассказывала.

   Градус накала следовало снизить, а то как бы действительно дети не поругались. Не песочница, взять за шкирку и растащить не получится, как и поделить ведерки и совочки, так что приходится апеллировать к разуму.

   Но все же идея взять за шкирку оказалась привлекательной, так что Павел Сергеевич внимательно оглядел паладина, оценивая свои шансы.

   Меж тем многозначительные переглядывания между тимами прекратились и конфликт погас, не начавшись.

   – Ну хорошо, Паша, принят, – с мрачной решимостью рубанул паладин.

   – Доступ первого уровня разрешен, – тут же мелодично подтвердила поляна.

   Поморщившись, что его перебивают, Гвиллион продолжил:

   – Но смотри – если будешь тянуть нас вниз, тут же исключим.

   Решив, что напугал новичка в достаточной мере, скомандовал:

   – Одеваемся. И так уже выбиваемся из графика.

   Новичок же с трудом удерживался от сдавленного смеха: в своих попытках казаться брутальным, паладин выглядел не внушительно и солидно, а наоборот. Скорее всего, с точки зрения своих тимом он был настоящим лидером, внушающим трепет. Или всенародную любовь, как и положено паладину – в этом Павел Сергеевич пока не разобрался.

   Полянка действительно оказалась с секретами, но они Павла Сергеевича не интересовали. Так что пока тимы доставали свои вещички, а Олюшка о чем-то шепталась с Гвиллионом, Павел Сергеевич прошелся по поляне, рассматривая деревья и цветочки. В основном интересовали графика и уровень реалистичности – впечатляли они так же, как на площади. Сорванный алый цветок даже пах – чем-то непонятным, но определенно сладко-цветочным. Впрочем, для Павла Сергеевича так пахли и все женские духи – чем-то непонятным, но парфюмерным. Второй сорванный цветок, синий, оказался менее сладким. Белый – так вообще почти без запаха.

   Пока Павел Сергеевич занимался ботаническими исследованиями, команда облачилась в походные доспехи, а тимлид закончил шептаться с Олюшкой.

   За время сборов цветы успели разрастись до букета, пусть и жиденького, зато веселого и разноцветного. Тощий черный вампир с цветочками являл собой феерически прекрасное зрелище, судя по взглядам ребят. Павел Сергеевич усмехнулся про себя: юности наверняка бы застеснялся и не знал, куда деть несчастный букет и себя, любимого. В его годы стеснение давно ушло прочь, цветочки выкидывать – жалко, так что он решительно направился к дочери и вручил ей потрепанный букетик.

   Взгляд разъяренной эльфийки оказался весьма выразительным, складывалось даже ощущение, что эльфийские глаза в пол-лица и торчащие уши специально разработаны для уничижительных взглядов на человечков и вампиров, посмевших оказывать высокородным несчастные знаки внимания.

   Павел Сергеевич, вдруг открывший в своем характере черты тролля, ласково улыбнулся дочери, словно и не заметил направленной на себя ярости. Олюшка поскрежетала зубами, но выбросить букет не решилась. Брать с собой – не выход, так что, наградив отца еще одним взглядом, убежала в лес. То ли спрятать, то ли упокоить с концами. Опустившееся на поляну скорбное молчание подтверждало второй вариант.

   Вернулась мрачно сопящая Оля быстро, и Гвиллион тут же скомандовал выход из локации клана.

   Как оказалось, на сегодняшний день была запланирована акция против болотного тролля. Об этом Павлу Сергеевичу рассказал Василиск, «боевые» доспехи которого выглядели как белая рубаха с обережной вышивкой, синие свободные штаны и лапти. Видимо, скороходы или вездеходы – иначе смысл был их надевать? Остальной одежде Павел Сергеевич не сильно удивился благодаря просвещению в лавке «Жертвы и выпечка». Размахивая руками, блестя улыбками и рыжими лохмами, Василиск делился знаниями о предстоящей вылазке и ненавязчиво предлагал потом где-нибудь посидеть, обмыть тролля и познакомиться поближе. Ибо надо же тимам поддерживать знакомство, да?

   Павел Сергеевич не успевал толком вставить ни слова в речь рыжика, и не особо страдал по этому поводу – слушать было гораздо интереснее и полезнее, ведь так, из первых рук, можно было узнать все подробности о новом увлечении Олюшки. Дочь шла впереди, рядом с паладином, и безуспешно пыталась прислушиваться к разговору. Она знала бойкий язык Василя и его умение приврать и опасалась, что тот может понарассказать отцу такое, из-за его ее отлучат от вирта. Ну или ей потом будет неловко или стыдно. Конечно, ничего постыдного Оля не делала, но мало ли какую лапшу Василь развесит на доверчивом и очень благодарном слушателе?

   Павел Сергеевич не подозревал об опасениях Олюшки, и действительно с удовольствием слушал рассказы и поглядывал по сторонам.

   Тропинка вилась между тонкими березками, чуть слышно шелестящими листьями. Кроны, пронизанными солнечным светом, казались прозрачными, акварельно-зелеными и очень мирными. Не верилось, что вскоре покажется мрачное болото с троллем-людоедом.

   Однако именно так и произошло – тропинка вдруг уперлась в черную, маслянистую жидкость, лишь отдаленно похожую на болото. Чахлая, мертвенно-бледная растительность являла настолько разительный контраст с зеленым берегом, что Павел Сергеевич даже немного подвис.

   – Проклятие на площадь. И не такое может появиться, – подмигнул ему Василиск и шмыгнул в кусты.

   Павел Сергеевич озабоченно посмотрел по сторонам, не заметив среди застывших рядом тимов Мария. Однако эльф не заставил себя долго ждать, но появился не со стороны тропинки или кустов, а болота. Пространство замерцало, и из него выступил закутанный в плащ Марий.

   – Ну как? – напряженно поинтересовался паладин.

   – На месте, – скупо отозвался Марий, но все радостно выдохнули. Кроме озадаченного Павла Сергеевича, конечно.

   Из кустов вдруг раздался протяжный вой, и на тропинку выскочил жизнерадостный волк. Рыжий. Улыбающийся во всю морду. Павлу Сергеевичу захотелось протереть глаза – улыбающийся волк казался чем-то сродни Чеширскому Коту или курящей Синей Гусенице, однако все отнеслись к явлению настолько привычно-равнодушно, что тут же стало ясно – это свой.

   Василиск оказался оборотнем. Только не рептилией, а волком. Рыжим.

   Пока Павел Сергеевич укладывал в голове понятое, волк бодро ускакал в глубину болото, а вслед за ним цепочкой потянулись и остальные.

   – Жди нас здесь, – повелительно бросил Гвиллион. Паладин уже не серебрился, а сиял пятисотваттной лампочкой – видимо, включил какую-то ауру. Скорее всего, можно было где-то посмотреть, какую именно, и что эта аура делает, но это знание Павлу Сергеевичу оказалось пока недоступно.

   Проводив взглядом команду охотников на троллей (Марий вновь бесследно исчез, точно его и не было), Павел Сергеевич задумчиво осмотрелся и решил заняться прокачкой. Раз уж на серьезное дело не берут.

   Покопавшись в суме, Павел Сергеевич извлек два мешочка.

   – Так, этот – поднимать скелеты, этот – упокаивать, – пробормотал он, глядя на печати с черепом и схематичным скелетом. – Интересно, зачем для упокаивания отдельный тренажер, если можно тренироваться на поднятых?

   Мгновенно разгадать загадку не получилось, и Павел Сергеевич решительно вытряхнул содержимое мешочка с черепом. Крохотные, похожие на игрушечные, кости в полете увеличились в несколько раз, и образовали у его объемную горку.

   – Н-да… – Павел Сергеевич обошел горку, разглядывая отдельные ее элементы. Череп определился без труда, как и ребра. Большие кости с дырками намекали, что они, скорее всего, берцовые. Остальные оставались темным лесом.

   Потыкав сапогом в ближайшую кость (проверить на твердость и «живость», а то вдруг куда укатится или упрыгает), Павел Сергеевич поднял с земли лист бумаги, последним элегантно спланировавший из мешочка. Лист оказался инструкцией по сборке скелета.

   «Дорогой начинающий некромант! – гласила первая строка, и Павел Сергеевич вынужден был согласиться с обоими определениями. Он, определенно, начинающий, а с учетом мастерки – дорогой, очень дорогой некромант. – Ты держишь в руках свой первый комплект по поднятию скелета…»

   По мере чтения оставалось ощущение, что создатель инструкции ранее описывал развивающие игрушки для детей и не успел перестроиться. Всю двухстраничную инструкцию можно было изложить в двух фразах: «Перед тобой все нужные кости, примени умение “Поднять скелет”. Для этого протяни руку и скажи “Поднимайся!”». И все.

   – Ну ладно, начнем, – скептически пробормотал Павел Сергеевич, простер руку над грудой и, откашлявшись, пафосно приказал: – Поднимайся! Ничего себе…

   Последняя фраза относилась уже к зашевелившимся костям, что принялись быстро-быстро собираться в скелет. Последней встала на месте отлетевшая за куст кость. Она просто прикатилась и встроилась в ногу.

   Нежный голосок проворковал «До повышения навыка осталось девять поднятий скелета». Одновременно глаза скелета вспыхнули зеленым «потусторонним» пламенем и он уставился на Павла Сергеевича. Возможно – преданно. Но желания сожрать человеческую плоть, определенно, не наблюдалось.

   – И что мне с тобой дальше делать? – Павел Сергеевич шагнул в сторону. Скелет скопировал его движение, продолжая пялиться полыхающим взглядом. – Може…

   Договорить не успел. Пламя потухло, скелет застыл и тут же рассыпался на части.

   – Кхм, – смущенно кашлянул Павел Сергеевич и проверил инструкцию. Оказалось, скелет все сделал правильно: самостоятельно упокоился через несколько секунд после поднятия.

   Спохватившись, Павел Сергеевич добыл из сумы ускоряющую прокачку плюшку, тщательно ее зажевал и к следующему поднятию приступил уже более бодро. И к следующему. И к очередному. И еще к одному…

   Занятие оказалось занудным и утомительным, так что вскоре один мешочек сменился на другой. Кстати говоря, в первый мешочек кости пришлось упихивать вручную. Как только Павел Сергеевич подносил очередную кость к горлу мешочка, кость на глазах сжималась и превращалась в игрушечную. Последним Павел Сергеевич взял череп и изрек с торжественно-печальным вздохом:

   – И ты, мой друг Горацио.

   Живописно выглядящий череп (желтоватый, в паутине трещин) лежал на вытянутой руке и стоически молчал, пялясь на некроманта черными глазницами.

   Выдержав театральную паузу, Павел Сергеевич отправил череп в мешочек с конструктором «Подними свой первый скелет» – после инструкции на детском языке сложно было называть его иначе.

   Отправив в суму «свой первый конструктор», Павел Сергеевич повертел второй мешочек и, недолго думая, поступил также, как с первым – просто вытряхнул содержимое на землю.

   – Н-да… – глядя на пялящийся на него «готовый» скелет, Павел Сергеевич решил, что ответ на свой вопрос получил. Видимо, это создание нужно упокаивать, а оно будет собираться вновь. И так можно сделать примерно пятьсот раз, после нужно отнести комплект для прокачки на подзарядку – именно так гласила инструкция. – Приступим. Сгинь!

   Вытянутая рука с непривычки ткнулась в лоб скелета, и он послушно рассыпался. Тот же нежный голосок, что недавно вещал о поднятии, сообщил, что так следует сделать еще семь раз – для развития навыка до первого уровня. Не было бы сдобы – надо было бы девять раз.

   – Вот она какая – силушка молодецкая, – пробормотал Павел Сергеевич, наблюдая за самосборкой скелета. – Заодно можно и анатомию подучить.

   Развить мысль не удалось.

   – Ииии! – мимо с визгом промчалась Олюшка.

   Павел Сергеевич растерянно проследил за дочерью, умчавшейся по тропинке гордой ланью (все же эльфийка – это эльфийка, даже драпает гордо и красиво), и сам чуть не заорал.

   Болотный тролль оказался очень тролль (то есть огромный, словно кусок скалы, вдруг обретший руки-ноги и крохотный разум, нацеленный на одно – жрать) и очень болотный (весь облепленный тиной и испускающий серо-водородное амбре, словно десяток тухлых яиц).

   Когда на тебя несется этакая махина, невольно впадешь в ступор, а дальше как повезет. Если успеешь вовремя выйти из ступора, то возможно сумеешь убежать и оказаться съеденным. Не успеешь – либо убьет, либо потопчет.

   Павел Сергеевич вовремя сумел отпрыгнуть в кусты, а вот скелет сообразительностью не отличался и мерзко хрустнул под пятой тролля. То ли скелет оказался повышенной устойчивости, то ли пята ахиллесовой, но тролль захромал, остановился и попытался осмотреть ступню. Гибкость гороподобная нечисть не обладала, сообразительностью, видимо, тоже. Так что просто топталась на месте, пытаясь то так, то этак изогнуться и поднять ногу ступней вверх.

   Посреди бессмысленных упражнений тролля и застали остальные члены команды. В отличие от Олюшки, бежали они молча и сосредоточенно, даже паладин не особо громко топотал в своих пудовых доспехах.

   Первым на тролля свалился эльф и всадил ему короткий меч в загривок. Тролль взревел и замотал башкой и лапами , пытаясь скинуть с себя посмевшую ужалить его блоху. Марий не отпускал рукоять меча, плотно застрявшего в туше, но и вогнать глубже не мог. Оставалось только изображать ковбоя, скачущего на диком быке – есть в Америке подобное развлечение. Павел Сергеевич пару раз видел и остался под впечатлением – умение удержаться на дикой бестии и не свалиться ему под копыта завораживало. Эльф держался даже лучше ковбоев, казалось, ему нипочем троллиное мотание башкой и попытки стукнуться ей оземь.

   В один из таких моментов гном вдруг поднырнул под лапу тролля и вонзил ему топор подмышку. Гвиллион проделал подобное со второй лапой. Тролль обиженно взревел и – бездыханным рухнул на землю.

   – Ничего себе, – пробормотал скрывающийся в кустах Павел Сергеевич. Череп скелета согласно полыхнул глазами и вновь попытался безуспешно собраться – застрявшие в ноге тролля кости не могли вырваться наружу. Пришлось вылезать из уже ненужного укрытия и помогать им. Первым делом высказав, конечно, свое восхищение тимам.

   – Ничего особенного, – гордо бросил паладин, одним движением доставая меч из быстро каменеющего тролля и принимаясь его (меч) очищать.

   Донмар согласно хмыкнул и занялся топором. Павел Сергеевич поспешил к «занозе» в пятке тролля. Можно, конечно, купить новый комплект, но почему-то было нерационально жалко этот, почти не «поживший» скелет.

   Кость крепко держалась. Тролль постепенно каменел.

   Олюшка прибежала обратно, когда Павел Сергеевич на пару с Василиском изображали сцену из сказки «Репка». «Репка» начала поддаваться. Павел Сергеевич и Василиск потянули сильнее.

   – Ну как, классно я его отвлекла? – Олюшка потребовала свою порцию комплиментов от тимов, и в первую очередь от Гвилла, но получить не успела.

   Разнородная матерная речь из уст кучи малы, в которую превратились оборотень, вампир, добытая ими «репка» и осколки тролля оказалась ярка, красочна и занимательна. Особой красочности добавил мгновенно собравшийся поверх «кучи малы» скелет. Скелет щелкал зубами, Павел Сергеевич и Василиск ругались, Лихомудр лечил небольшие раны от камней, остальные ржали.

   – А почему тролль не пахнет? – на повышенных тонах и с претензией вопросил Павел Сергеевич, когда удалось выбраться из-под оборотня и скелета. Именно тогда дошло, что запах тухлых яиц все это время не беспокоил.

   – Так ведь лекарь есть, – пояснил Василиск, рассматривая прорехи на своей рубахе. Рубаха скорбной тряпочкой висела в его руках. Не помогла обережная вышивка. Или она защищала от чего-то другого.

   – И? – потребовал ответ Павел Сергеевич, переводя взгляд на Лихомудра. Тот лишь улыбался краешками губ, всем своим видом оправдывая вторую половину имени.

   – Воздух от ядов очистил, и этого тоже.

   – Ага, – глубокомысленно отозвался Павел Сергеевич и потер плечо, по которому изрядно садануло камнем. Скелет согласно щелкнул челюстью и парочкой костей.

   Первый день игры, несомненно, удался.

ГЛАВА 2

На следующее утро Павел Сергеевич проснулся не от будильника (благо выходной позволял подольше поспать), а от бодрящего запаха кофе вкупе со сладким запахом блинчиков. Удивленный Павел Сергеевич поспешил одеться и умыться, дабы побыстрее очутиться на кухне.

   Подозрения оправдались: возле плиты хозяйничала Олюшка, надевшая по такому случаю фартук, привезенный Павлом Сергеевичем из командировки. В тот момент Олюшка увлекалась военной тематикой в одежде, так что фартук был защитной пятнистой расцветки с гордой надписью алыми буквами «Хтонический десант». Что за десант такой и кто придумал надпись продавец затруднился ответить, но выглядело все вместе очень интересно. Главное, Олюшка обрадовалась подарку. Фартук давненько сиротливо пылился на вешалке, так что при виде дочери в кухонно-камуфляжном облачении Павел Сергеевич мгновенно подобрел.

   – Привет, па! – Олюшка весело помахала лопаточкой, на секунду оторвавшись от сковороды. Волосы, убранные в коротенькие хвостики яркими резинками, весело подпрыгнули, вторя приветствию. – Садись, вон там уже есть тарелка с блинчиками, сейчас еще порцию доготовлю и присоединюсь к себе.

   Пока Павел Сергеевич с комфортом устраивался за столом (а именно: доставал из холодильника сметану, варенье, сыр и колбасу и нарезал их – мало ли с чем захочется вкусить блинов), Оля как раз закончила готовку и сгрузила ненужную посуду в мойку.

   – Па, – Олюшка устроилась напротив отца со своей тарелкой и умильно посмотрела на него, с удовольствием вкушающего стряпню. Умильный взгляд был первым оружием нападения, то есть новой просьбы. – Ты понимаешь…

   Оля слегка сконфуженно замешкалась и, чтобы занять паузу, накрутила блин на вилку. Павел Сергеевич с интересом уставился на наследницу, перестав жевать.

   – Мы вчера с ребятами поговорили и вот. Предложение. Типа.

   Павел Сергеевич видел, как сложно дочери, но помогать ей не собирался – если уже у ее компании родилось «типа предложение», пусть сама его и озвучивает.

   – У тебя перфы очень низкие для нашей тимы, а у нас скоро турнир, нужно чтобы у всех более менее одинаковые перфы были. Ты даже с рамкой Гвилла не прокачаешься. Так вот…

   Олюшка еще раз вздохнула и выпалила:

   – Па, купи себе нормального перса! То есть с высокими перфами!

   Видя, как брови отца выразительно поднимаются (и не только они, взгляд тоже становился ну очень выразительным), Оля зачастила:

   – Па, ты не бойся, это все легально! Те, у кого есть мастерка, могут сразу себе купить на аукционе нужного перса, раскаченного так, как надо. Ну, то есть, если там будет нужный. Мы вчера с ребятами глянули – как раз есть некрос, у него перфы – просто конфетка, как раз то, что нужно.

   Олюшка выдохлась и с надеждой воззрилась на отца.

   Павел Сергеевич кашлянул и заел вываленную на него информацию блинчиком.

   – Во-первых, что за рамки такие у Гвиллиона? Ты же про Гвиллиона говорила?

   Оля мученически вздохнула и, стараясь не резать от нетерпения, пояснила:

   – Рамка. Одна из аур паладина. Аура Рамкарниэля, это такой местный… Неважно, короч. Помогает быстро прокачаться, но мы все вместе почти с начала, так что ауру на кач Гвин почти не трогал.

   – Аура – это понятно, – покладисто согласился Павел Сергеевич. – При чем тут рамки.

   – Па! – закатила глаза Олюшка. – Не «рамки», а «рамка». Ну что тут непонятного? «Аура Рамкарниэля» выговаривать долго, надо сокращать, «рамка» – самое то, и быстро, и понятно.

   – Действительно, – со скепсисом отозвался Павел Сергеевич. – И как я не догадался.

   Оля на миг сконфузилась, но тут же перевела разговор на более важное и насущное.

   – Ну так что на счет покупки нового перса? Или ты хочешь с нуля прокачаться?

   Павел Сергеевич слегка смутился, но виду не показал. Времени на игру у него не было, да и беготня нарисованными человечками по нарисованному лесу не приносила удовольствия, как в юности. Целью являлось иное – познакомиться с компанией друзей Олюшки и проникнуться ее интересами. Так что немного поиграть – это можно, даже с удовольствием, но тратить часы, а то и дни – нет уж, увольте. Есть более интересные занятия.

   Вздохнув и отломив кусочек блина, Павел Сергеевич почти сдался.

   – Сколько будет стоить это удовольствие?

   Следящая коршуном за отцом Олюшка радостно выдохнула и расцвела:

   – Ой, не так много! Ну, почти не много. Тот некрос, что мы присмотрели стоит недорого.

   Озвученная цена (в стоимость месячной мастерки) на фоне всего остального действительно выглядела не слишком высокой. Подозрительно невысокой.

   – Почему же так дешево? – пытливо поинтересовался Павел Сергеевич. – Не развод?

   – Не, ты что, там админы строго за всем следят, бдят не покладая глаз и рук! – Олюшка возмутилась так, словно она сама была этим самым админом, который не покладает ни глаз, ни рук, словно стоглазый и сторукий гекатонхейр. – Никакого развода. А дешево – потому как залочен только для игры в тиме, самостоятельно не побегает, сразу сдохнет.

   – Да? – удивился Павел Сергеевич. – А пирожки?

   – Какие пирожки? – с подозрением глянула на отца Олюшка, подозревая того в изощренном издевательстве или троллинге.

   – Для здоровья которые, – пояснил Павел Сергеевич, припомнив, что вчера он ни разу не доставал из вещмешка, то есть сумы проданную ему сдобу. – В специальной некромантской лавке продавались. Потом покажу. Ты рассказывай, почему без тимы сдохнет.

   Олюшка вздохнула и почти понурилась:

   – На дебафы и проклятия заточен. Высокий некрос для соло таскает с собой обычно лича какого-нибудь, а у этого все кинуто на дебафы, проклятия и низкую нежить – ее забором классно ставить, а потом аурой нужной держать. Вокруг саппортов такое поставишь – мало кто продерется, а некрос просто дебафы и проклятия кидает и бамбук курит. И все. Но если без пати или без танка – с одного нюка дохнет.

   – Действительно бамбук курит? – недоверчиво уточнил Павел Сергеевич, после пирожков готовый почти ко всему. В том числе к курению бамбука для поддержания ауры или наполнения маны.

   Оля вытаращилась на отца, а потом весело прыснула:

   – Ой нет, па, это ж выражение такое, означает…

   – Дочь, я сам знаю, что он означает, – Павел Сергеевич сердито помешал в чашке сахар. Ложечка глухо позвякивала о стенки, подтверждая сердитость. – Итак, если я правильно понял, этот некромант служит по сути заградотрядом. Водит с собой условно-живые стенки из скелетов, которые никто не порушит из-за правильной ауры некроманта. И из-за стенки всех травит и дебафит.

   Павел Сергеевич пришел к выводу, что «нюк» – это такой удар, «дебаф» – видимо, ослабление, и пока решил частности для себя не уточнять. Потом разберется.

   – Ну, – задумчиво протянула Олюшка и мгновенно спохватилась и кивнула. Ведь если начать сейчас просвещать родителя, то он опять свою книжечку достанет и будет записывать и въедливо уточнять. Оно ей надо? Лучше все в действии показать. – Ага, так. Ну что, идем покупать? Правда там нужно еще одежду прикупить, некрос голый, но для тебя же это не проблема, да?

   Оля с надеждой на положительный ответ попыталась заглянуть отцу в глаза, по-детски хлопая ресницами.

   – Сначала доешь, – ворчливо отозвался Павел Сергеевич, заканчивая издеваться над чашкой и ложечкой. – Завтрак – это…

   – ...самый важный прием пищи за день, не считая обеда и ужина, – подхватила дочь, быстро разрезая блинчики на кусочки. – Знаю, знаю. Вот видишь, кушаю.

   И демонстративно наколола на вилку располовиненную стопку.

   К окончанию завтрака они подошли одновременно: Павел Сергеевич закончил смаковать кофе, а Оля – жевать блины. С такой скоростью она завтракала только в детстве, чтобы успеть посмотреть мультики. Не успев толком сложить посуду в мойку, тут же потянула отца:

   – Ну что, пойдем?

   Павел Сергеевич, кряхтя словно столетний дед и выражая таким образом свое мнение о юношеском энтузиазме, двинулся за дочерью. На самом деле ему самому было интересно посмотреть, что за перса ему подобрали дочка с сотоварищами, да и поиграть им тоже – после вчерашней «тренировки» с мешочком «Подними скелет». Сначала весело, как с любой игрушкой со спецэффектами, но через десяток раз – муторно и скучно.

   – Так, аукцион-аукцион, – погрузив ладони в виртпад, Олюшка деловито шуровала на сайте, от нетерпения сжимая губы и повторяя про себя мантру «лишь бы успеть». Тим-некрос был неходовым товаром, все предпочитали выращивать «бабу Ягу» в своем коллективе, так что вряд ли кто на него позарится. Но проклятое «а вдруг?» не отпускало. – Вот!

   Девушка выдохнула и повернула монитор к отцу.

   – Скажи, красавец?

   – М… – Павел Сергеевич смотрел на точную (с его точки зрения) копию своего персонажа. Отличались они только одеждой: «красавец» щеголял в одной тряпочке, стыдливо прикрывающей чресла, в его перс – для нулевика экипирован по полной. Даже крылья у обоих – и то одинаково черные и матовые, словно клеенка с дачного стола. Если бы дача принадлежала готу или черному магу, конечно.

   – Во, – Олюшка тем временем развернула характеристики перса, и Павел Сергеевич смог оценить «красавца» по-правильному. Ветки умений почти все оказались серыми, от чего древо умений выглядело умирающим, на последнем издыхании выбросившим несколько длинных зеленых ростков. Но зато те зеленели знатно. Можно сказать, ядрено. Некрос действительно полностью вложился в защиту и удаленный урон. Отдельно торчал «пенек», который Павел Сергеевич навскидку определил как необходимый для скелетного заборчика. – Ну что, покупаю?

   Оля нетерпеливо потянулась к кнопке «Подтвердить контракт».

   – Подтверждай, – тяжко вздохнул Павел Сергеевич. Ему немного претило подобное поведение, словно чит-кодами пользуешься в обход всех правил. Но раз сайт разрешает – надо брать. – А звать его как?

   – Да также, как и тебя, – отвлеченно отозвалась Олюшка, шуруя по виртпаду пальцами. – Сейчас мы его на тебя натянем, и все будет.

   Павел Сергеевич даже немного содрогнулся, представив, как на него натягивают кого-то еще, но вслух ничего не высказал, лишь следил за дочерью, упоённо «сливающей» двух персонажей воедино. Нажать надо было всего на три кнопки, но у Оли был настолько вдохновенный вид, словно она дирижировала оркестром Большого театра, никак не меньше.

   – Во, натянула. Гляди.

   Гордо продемонстрированный отцу некромант щеголял в «тряпочках» нулевика. Ну хоть не с полотенцем на бедрах, как на аукционе – чего в тайне опасался Павел Сергеевич.

   – Ну что, пойдем закупаться? – Олюшка уже доставала вирт-обручи, нетерпеливо взирая на родителя.

   Родитель поразмыслил немного, вспоминая список дел на субботу, и решил, что пару часов сможет без проблем выделить на общение с дочерью, пусть и таким замысловатым способом.

   – Идем.

***

Рыночную площадь для «мастер-аккаунтов» Павел Сергеевич воспринимал уже как родную. Фонтанчик пел свои трели, флаги развевались, шатры стояли, лавки торговали, персонажи шлялись туда-сюда.

   Вдохнув полной грудью воздух со вкусом нагретого камня, струганого дерева и леса, Павел Сергеевич прислушался к себе. Что-то изменилось, только он толком не мог понять, что именно. Вроде бы и сил не добавилось, и крылья за спиной также висели тряпочками на косточках, но определенно что-то изменилось. Словно новый костюм стал ношеным и удобным.

   – Па, идем закупаться! – Олюшка, то есть бравая эльфийская лучница Тинвиэль потянула его за рукав, возвращая к вирт-реальности. – Где твоя лавка?

   Подивившись собственным странным мыслям, Павел Сергеевич огляделся и уверенно кивнул в нужном направлении.

   – Нам туда.

   Олюшка тут же ускакала в указанном направлении, Павел Сергеевич же степенно пошел следом, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям либо же понять их. Понимание не приходило, в отличие от примчавшейся обратно дочери.

   – Надо же, действительно «Жертвы и выпечка»! – выпалила восторженно Оля, чуть не прыгая на месте от избытка чувств. – Я думала, что ты пошутил, а ты не шутил. Только меня туда не пускают. Па, возьми меня с собой, а?

   – Возьму, конечно, – кивнул Павел Сергеевич, дивясь странной «профессиональной» сегрегации. Вдруг кому-то понадобится прикупить чего-нибудь некромантского для соклановцев? Или просто зайти поглазеть, а потом рассказать знакомым. Странновато как-то. Но в магическом мире свои правила, а в чужой монастырь со своим уставом не лезут.

   Повеселевшая дочь немного присмирела и пристроилась рядом, стараясь двигаться шаг в шаг – привычка с детства, так легче разговаривать. Только раньше Павел Сергеевич подстраивался под шаги дочери, теперь ей, стрекозе и егозе, приходилось усмирять энергию, чтобы не опережать отца. Благо идти недалеко, так что смирять себя долго и не требовалось.

   Дверь лавки также душераздирающе скрипела, а в бревенчатой горнице пахло еще вкуснее. Так вкусно, словно гнома (кем бы она ни была: хоть владелицей лавки, хоть пекарем) задалась целью соблазнить на скупку всего ассортимента заведения. Очевидно, в нагрузку с такой сдобе можно любых жертв спихнуть, в том числе самых некондиционных, никто и не заметит. Даже Олюшка прониклась запахами, о чем сообщило громкое бурчание в животе. Смутиться девушка не успела – из задней части лавки выпорхнула кругленькая гнома, та же самая, что и вчера. Либо же ее двойник.

   – Чего из… Ааа, – гнома расплылась в приветливой улыбке, – я смотрю, вернулись к нам, господин хороший. А уж как заматерели, как возмужали!

   Пока Павел Сергеевич смущался, не зная, как ответить, гнома водрузила на нос очечки и оглядела сквозь них сначала Павла Сергеевича, а вслед за этим и скромно замершую у двери Олюшку. Неодобрительно поцокав зубом, гнома вернулась вниманием к некроманту, излучая радость и счастье – как и любой торговец при виде весьма платежеспособного клиента.

   – Как я вижу, за платьицем пришли, господин хороший?

   Павел Сергеевич слегка побагровел, а Олюшка прыснула и тут же прикусила губу, дабы не рассмеяться – видимо, оба представили одну и ту же картину.

   – Как вам сказать… – осторожно начал Павел Сергеевич, но оказался тут же перебит словоохливой и разбирающейся в некросах гномой.

   – И за скелетиками. Штучек сто вам на первое время хватит? Или сразу с запасом возьмете? Если с запасом, то рекомендую сразу взять ручную зверюшку какую – у них грузоподъемность всяко больше будет. Вот у нас тут и каталог имеется.

   Гнома шустро извлекла из-под прилавка потертую книжицу, чьи страницы рассматривало много поколений некромантов, мусоля пальцы, перелистывая, придирчиво выбирая себе зверушку.

   – Ух ты! – возле уха раздался восторженный вопль дочери и Павел Сергеевич по привычке схватился за сердце.

   Однако сердце если и билось, то настолько редко, что биения не чувствовалось. Попытка нащупать пульс на руке завершилась неудачей. На горле тоже ничего не нащупывалось. Павел Сергеевич покосился на дочь, упоенно листающую каталог, но решил, что сейчас не слишком подходящий момент, чтобы начать ее щупать на предмет пульса. Гнома, с доброй, но насмешливой улыбкой наблюдающая за судорожными манипуляциями вампира, также не была подходящим объектом для эксперимента. Пришлось отложить его на будущее и прислушаться к попискивающей от избытка чувств Олюшке.

   – И это что – все можно купить? – сбивчиво поинтересовалась Оля, ткнув пальцем в одну из картинок.

   С картинки недобро пялилось нечто, напоминающее вылезшую из болота многоглавую гидру, с которой продолжала стекать тина и мелкая болотная живность. Павел Сергеевич содрогнулся, не понимая, что вызвало такой восторг у дочери.

   – Почти все, госпожа хорошая, – охотно откликнулась гнома. – Но лирнейку только за квест можно взять.

   – Вау… – благоговейно выдохнула Олюшка. – И вы прям квест дадите, да?

   – От чего ж не дать? Дам, – гордо подбоченилась гнома, утверждаясь на пьедестале квестодавателей. Или квестоводителей. – Только акромя господина некроманта в нем лишь один евойный помощник может участвовать. Не серчайте, но вы точно не сдюжите.

   – Эх… – Олюшка огорченно глянула на лирнейку, погладив картинку пальцами. – А вот это?

   Новое «это» выглядело как классический Цербер. Только скелет. То есть – скелет цербера с горящими зеленью провалами глаз.

   – Те же условия, – твердо и неприступно сообщила гнома, словно Оля готова была умолять ее изменить условия квеста или облегчить участь его участников.

   – А если… – Олюшка сглотнула от волнения и затараторила: – А если паладин? Паладин подойдет?

   – Это ж смотря какие перфы, – рассудительно ответила хозяйка лавки. – Я ж не знаю, про кого вы говорите. А все условия вот тут расписаны.

   Она ткнула в картинку, и над книгой расплылось сияние. Олюшка сосредоточенно вперилось в него взглядом, изредка шевеля губами – словно читая на слабо знакомом языке.

   – Ну вот, надолго нейтрализована, – гнома довольно поправила чепчик, убедившись в его идеальной посадке. – Ну так что, сколько возьмете?

   – Чего? – глупо переспросил Павел Сергеевич, потеряв нить разговора.

   – Так скелетов же, – пояснила гнома. – Одежу я вам сейчас подберу, высший шик будет, а вот на счет скелетов и сдобы пообщаться надобно.

   – Кстати… – Павел Сергеевич покосился на занятую изучением «меню» по вспомогательным тварюшкам Олю и почему-то зашептал. – А что на счет жертв?

   – А что на счет жертв? – заинтересованно зашептала в ответ гнома, перегнувшись через прилавок. – Имейте в виду, жертв не принимаем, разве что на обмен.

   – На обмен?

   Перед глазами вставали смутные и нечеткие картинки обмена трупов на не-трупы с доплатой, в настолько серых и мрачных тонах и мистических обстоятельствах, что старина Лавкрафт непременно порадовался бы.

   Павел Сергеевич потряс головой, прогоняя непрошеные видения.

   – Нет, не нужно мне на обмен. У вас на вывеске написано: «Жертвы и выпечка». Выпечку я уже видел и покупал, а жертвы где?

   – А, это… – слегка разочарованно вздохнула гнома и выудила из-под прилавка еще одну книгу, потолще первой раза в два. – Вот, пжалуйте. Только они вам без надобности.

   – Почему это? – удивился Павел Сергеевич, принявшись рассеяно листать книгу. Ну как принявшись… С первой же картинки на него смотрела умоляющим взглядом полуголая девица, прикованная с стене. Голубые глаза, полные слез, тонкие руки, прикрывающие грудь, прозрачное одеяние – в общем, все как положено для жертвы. Из воображения подростка пубертатного периода или какого-нибудь незрелого Черного Властелина.

   Павел Сергеевич крякнул и перелистнул страницу. Новая девица была почти копией первой, только брюнеткой, а не блондинкой. Прямо «Плейбой», а не каталог жертв.

   – Вот-вот, – гнома словно подтвердила мысли покупателя, продолжающего монотонно листать каталог в поисках разнообразия. – Жертвы – они ведь для призыва демонов и прочих тварей нужны, а у вас, господин хороший, перфы проклинателя да потравителя прокачены. Так что не нужно вам это безобразие.

   – М-да, наверное, – пробормотал Павел Сергеевич, изучая плод греховной связи эльфы, бабочки и змеи. От эльфы у «жертвы» была верхняя половина туловища, от змеи – нижняя, а от бабочки – крылья. Даже интересно стало, кого на такую красоту вызывают (или призывают), но прочесть инструкцию к жертве Павел Сергеевич не успел.

   – Вау! А это что такое? – прямо рядом с ухом раздался жизнерадостный голос дочери.

   – Да так, ничего, – пробормотал Павел Сергеевич, быстро захлопнул каталог и подвинул его к гноме. Ощущение, словно его застали за чем-то не слишком приличным не радовало. Хорошо хоть вампиры не краснеют. По крайней мере, Павел Сергеевич понадеялся на это. Сердце не бьется, жар не ощущается, значит, не покраснел.

   Олюшка иронически хмыкнула, но ничего не сказала, за что Павел Сергеевич был ей сердечно благодарен – у почти выросшего младшего поколения с умением держать язык за зубами было туго.

   Гнома понятливо быстро спрятала каталог и вернулась к своим обязанностям.

   – Ну так что, господин хороший, сколько берем?..

   Почти через час из лавки «Жертвы и выпечка» вывалились изрядно упаренный и окосевший, зато упакованный по полной вампир-некрос, увешанный множеством мешочков с полезным добром (и это в дополнение к суме!) и весьма довольная эльфийка-лучница, лучащаяся радостью и энтузиазмом.

   Оказывается, в лавке можно было торговаться! Чем Олюшка с упоением и занималась, попутно заставляя родителя переодеваться и мерять многочисленные пояса, перстни, короны и прочие предметы, что приносила гнома из своих огромных закромов. При этом дамы с упоением обсуждали достоинства и недостатки той или иной вещи, упорно отстаивая свою точку зрения. Гнома – как лучше знающая свои товары, Олюшка – как желающая сбить цену. В какой-то момент измучившийся Павел Сергеевич заикнулся было о том, чтобы все нужное купить без всякой торговли и обсуждения, так обе дамы зыркнули так, что он почел за лучшее прикусить язык и молчаливо сносить остальные издевательства. Мрачно размышлять на тему «Больше никогда!» никто не мешал.

   Не обращая ни на что внимания, Павел Сергеевич умылся в фонтане и устало уселся на бортик, почти машинально раскрыв крылья на манер зонта – сидеть со сложенными оказалось неудобно, а из-за полуденного солнца и крайне жарко. Даже несмотря на близость говорливого прохладного фонтана. Вот крылья сами собой и сложились в «зонтик». Обдумать странное поведение конечностей Павел Сергеевич не успел. Добрая дочь проникновенно заглянула в глаза и проворковала:

   – Ну что, теперь на тренировку?

   В ответ раздался злобный скрежет вампирьих зубов.

***

– Ты говорила, что тут недалеко, – продираясь сквозь кусты, злобно прокряхтел Павел Сергеевич, он же – мастер-некрос Паша. Кустам не нравилась то ли аура вампира, то ли аура некроманта, то ли обе сразу, но цеплялись они ветками так, словно задумали взять плен. Если бы вдруг кустики орали при этом «Велено не пущать!» Павел Сергеевич ни капли бы не удивился.

   – Да, тут недалеко, – виновато отозвалась Оля-«Тинвиэль». Что характерно, кусты перед ней раздвигались, чтобы вслед с грозным шелестом сомкнуть ряды перед некросом.

   – И что, так всегда будет? – Павел Сергеевич с трудом преодолел желание грохнуть на все видимые заросли проклятие гнили и распутал очередные ветки.

   – Я не знаю, почему так, – сдавленно покаялась Олюшка, пытаясь помочь отцу с другой стороны барьера. Получалось плохо, даже скверно: как только под ее руками ветки расходились в стороны, с противоположной стороны они сплетались еще крепче. Павел Сергеевич мог поклясться, что пару раз даже складывались в комбинацию из трех пальцев, то есть трех веток.

   В результате Оля просто отпрыгнула подальше, и кусты чудесным образом перестали путаться. Хотя возможно помогло продемонстрированное кустам мачете. На момент покупки этого артефакта Павел Сергеевич не слишком понимал, для каких целей ему рубящее оружие, но разумные (видимо) кусты подтвердили правильность покупки.

   Когда окончательно вымотанный некромант вывалился на полянку, солнце стояло в самом зените. Крылья мгновенно превратились в «зонт» и даже стали немного помахивать, нагоняя ветерок. Однако это помогало слабо – жарило так, что разбитые на камне яйца мгновенно превратились бы в яичницу. С точки зрения вампира, наблюдающего за резво скачущей по полянке эльфийкой, заглядывающей под каждый камень, размером больше ладони. Солнце ей было нипочем.

   – Зачем мы здесь? – проворчал Павел Сергеевич, с трудом смиряя мысль снять с себя все одежды, что накрутили на него дочь вдвоем с гномой. Может быть, тогда полегче станет. А еще лучше – озеро бы, пляж и пивко холодное, под таким солнцем самое то будет!

   – Сейчас, сейчас, – пробормотала Олюшка, продолжая свои странные действия с камнями. – Вот, нашла!

   Прискакавшая обратно счастливая дочь продемонстрировала небольшой горшок, полный золотом. Вопреки всем правилам, золото лежало горкой и не просыпалось, даже когда горшочек опасно кренился в девичьих ладонях.

   – Смотри, это золото лепрекона, – довольная собой Оля протянула горшочек отцу.

   – М… И что? – вяло поинтересовался изжаренный солнцем Павел Сергеевич. – Он теперь должен будет выполнить наше желание?

   – Не! – помотала головой Олюшка, продолжая светиться улыбкой. – Теперь мы будем его убивать!

   Попытавшийся было зевнуть Павел Сергеевич поперхнулся на полувздохе и закашлялся.

   – Убивать? Такого, маленького, зеленого и в смешной шляпе с четырехлистником?

   – Вовсе он не маленький, – почему-то чуть не обиделась Оля, прижимая к себе горшочек. – Он пространственной магией владеет, вот и меняется в размерах. Потому убить бывает сложно.

   – И? – переспросил Павел Сергеевич, продолжая непонимающе смотреть на дочь.

   – Ну па! – протянула та, закатив глаза фирменным жестом. – Тебе ж освоиться надо со своими скилами! Эта полянка-мастерка, можно золота добыть и покачаться на лепреконах. Она твари редкие, мало того что скачут как козлы и в размерах меняются, так еще проклятиями невезения бросаются. Вот и потренируешься со своей стенкой работать, ответными проклятиями и универсал-антидотом.

   – Хм, – Павел Сергеевич смущенно признал свое расплавленное состояние, мешающее соображать, и поправил корону. Несмотря на смутные опасения, она сидела как влитая, не жала и не делала попыток сползти или слететь. Однако ощущения были далеки от привычных.

   «Хорошо хоть уши не натирает», – с долей мрачной иронии подумал Павел Сергеевич, вытаскивая из бездонной сумы пакет с игрушечными скелетиками и гордой надписью «100 шт.».

   Окинув взглядом поляну, Павел Сергеевич принялся высыпать скелетики из пакета, очерчивая ими круг. Придавленный жарой разум совершенно не мешал телу совершать привычные действия, так что круг получился ровный, точно начерченный циркулем, и скелетики разлеглись по нему равномерно, один к одному – просто загляденье.

   Полюбовавшись на работу рук своих, Павел Сергеевич выдохнул заклинание. В буквальном смысле – изо рта вырвались клубы зеленоватого дыма, чтобы через секунду затопить все пространство круга.

   «Активация Стены Боли начата» – мелодично тренькнуло в голове.

   – Ух ты! – хрипловато выдохнула Олюшка. Павел Сергеевич очнулся от хмари и со смутным беспокойством огляделся вокруг. Следующий вздох прошел как обычно, и Павел Сергеевич успокоился, украдкой вытерев вспотевшие ладони о тунику.

   Зеленые клубы осели на границе, скелеты зашевелились, попутно увеличиваясь в размерах и сразу хватая друг друга за руки. Непонятно как соединенные вместе кости сложно было называть «руками», но Голливуд приучил и не к такому.

   Птичьи трели и шум листвы лишь подчеркивали стук сталкивающихся друг с другом костей – часть скелетов поднималась и выстраивалась в плотную линию, буквально плечом к плечу, остальные же принялись сноровисто закапываться в землю, закрывая собой прогалины между ногами прямостоящих скелетов, сцепившихся руками.

   – Па, – прошептала зачарованная Олюшка, словно боясь отвлечь костяное воинство от их важного занятия. – А может имеет смысл купить половинки скелетов? Верхние. Чтобы эти, которые копают, побыстрее встраивались?

   – Еще не знаю, – таким же шепотом ответил Павел Сергеевич, неотрывно глядя на «стройку», почти подошедшую, как он чувствовал, к завершению. – Я еще не разобрался толком, как оно функционирует.

   «Постройка Стены Боли завершена», – мелодично подтвердил голосок ощущения Павла Сергеевича. По стене пробежал разряд, смыкая все элементы воедино. Все скелеты одновременно повернули головы, уставившись на некроманта. Глаза вспыхнули зелеными огнями.

   – Класс! – радостно взвизгнула Олюшка и часть скелетов тут ж обратили на нее свое внимание. По девушке скользнуло несколько зеленых лучей, но не причинили никакого вреда, и черепушки преданно повернулись к Павлу Сергеевичу. – Ух ты ж! Класс какой!

   «До повышения навыка осталось три тысячи двадцать семь построек Стены Боли», – тем временем продолжал журчать голосок, просвещая некроманта.

   – Ага, – с сомнением ответил непонятно кому Павел Сергеевич, чувствующий себя не очень уютно под горящими потусторонними огнями «взглядами» своих… даже непонятно, как их назвать. Питомцев? Определенно, нет. Пусть так и остаются просто «скелетами».

   – А что у тебя еще есть? – Оля затеребила отца за рукав, отвлекая от размышлений. – Не, я помню примерно ветки, но посмотреть хочется.

   – Хм… – вновь произнес Павел Сергеевич, мельком подумав, что эти две буквы становятся коронной фразой дня. Хорошо хоть не три, слова из трех букв в русском языке обычно негативно описывают сложившуюся ситуацию. – Ну например вот.

   Он поднял руку и прищелкнул пальцами, надеясь, что все правильно понял. Судя по «До повышения навыка осталось тысяча семьсот использований Праха» заклинание удалось. Да и несколько черных точечных вспышек также подтверждали – что-то подверглось заклинанию.

   – И что? – требовательно вопросила дочь.

   – Черный прах по площади, – Павел Сергеевич указал на полянку перед скелетным забором.

   – И? – Олюшка вытянула шею, стараясь разглядеть творящееся на полянке. Та продолжала вызывающе зеленеть травой и желтеть цветочками.

   – По идее все живые существа должны были получить не поддающийся восстановлению урон, – ответил Павел Сергеевич, с таким же сомнением разглядывая поляну. – Пойдем проверим.

   Повинуясь знаку некроманта, скелеты дружно расцепились, образовав ворота. Вкопавшиеся в землю нагнули «головы», чтобы мешаться поменьше, но все равно переступать через скрипящие кости было не очень привычно. Даже слегка нервно. Особенно если учесть, что все манипуляции приходилось проделывать, высоко подбирая черную «юбку» и щеголяя подштанниками.

   «Хорошо хоть штаны купили», – вздохнул Павел Сергеевич, пытаясь одернуть свою одежду после форсирования забора.

   – Ух ты! – Оля уже ползала по земле, подбирая что-то. – Па, смотри!

   На раскрытой ладони дочери лежали трупики жучков и парочка бабочек с переливающимися крылышками.

   – Дочь, ты же эльфа, ты должна любить природу, а не радоваться мертвым насекомым, – строго высказался Павел Сергеевич, разглядывая трупики с неменьшим интересом.

   – Я люблю природу, – жарко заверила Олюшка, отряхивая ладони. – Когда она мне не мешает. А эти дохлятины, раз померли, во время боя тоже бы что-то вытворили. Явно не мирные неписи. Мирные вон, летают.

   И действительно, словно подтверждая сказанное, на плечо девушки уселась огромная бабочка с изумрудными крылышками и принялась прихорашиваться.

   – Хм… – Павел Сергеевич глянул на полянку иным взглядом и негромко выругался: – Тьфу ты, привязалось…

   – А? – Оля недоуменно посмотрела на отца, отвлекшись от игры с бабочкой – та уже переползла на подставленный палец и деловито ощупывала его усиками.

   – Ничего, ничего, – отмахнулся Павел Сергеевич. – Пойдем-ка за забор, я остальную поляну почищу.

   – Мысль! – кивнула Олюшка и, стряхнув бабочку, вперед родителя ускакала за скелеты. Родитель же с кряхтением перелез обратно, раздумывая над приставной лесенкой. Негоже в его годах прыгать горным козлом по скелетам.

   Несколько заклинаний «праха» легли на поляну, уничтожая агрессивную мелкую непись, вслед за ними обрушились ядовитые облака разной направленности. В процессе Павел Сергеевич разобрался, как отключить голосовое сопровождение, лишь мешающее магичить. Во время прокачки, особенно поначалу – полезно, но слышать на каждый чих «Вам осталось повторить это много-много раз» пользы не несло никакой, определенно. В конце экзекуции все покрыл «универсальный антидот», как его обозвала Олюшка. В ветке деревьев заклинание называлось простенько и со вкусом – «Очиститель».

   – Уф! – выдохнул Павел Сергеевич, осматривая свое первое поле боя. – Кажется, все. Как теперь твоего лепрекона вызывать? Раз сам не явился за своим золотом.

   – Лехко! – отозвалась Олюшка, прижимая к себе покрепче горшочек. – Па, открой проход.

   Павел Сергеевич лениво махнул рукой (жест оказался привычным, даже родным, и как прокачанный закл выполнялся сам собой), приказывая скелетам расступиться.

   Олюшка выдохнула, как принтер перед стартом, и рванула в лес. Павел Сергеевич остался с интересом ожидать развития событий. Некоторое время ничего не происходило: солнце жарило, птички свиристели, листья шебуршали. Но когда из-за деревьев раздался подозрительно знакомый визг, Павел Сергеевич насторожился. Визг приближался и вскоре на поляну выбежала Олюшка. Почему она так голосила, оставалось непонятным – по пятам никто не гнался, да и сама девушка, судя по скорости бега, чувствовала себя преотлично.

   Когда визжащее дите ворвалось за забор, Павел Сергеевич быстро закрыл доступ и обеспокоенно повернулся к дочери.

   – Ядууу! – провыла та, сменив тональность воплей.

   – Тебе? – замешкался Павел Сергеевич, с сомнением глядя на орущую дурниной дочь.

   – Им! – Оля махнула рукой в сторону леса и с видимым облегчением замолкла.

   «Они» оказались вывалившейся из леса толпой из пяти невысоких человечков в зеленых шляпах с четырехлистным клевером. Классические лепреконы, как их и представлял Павел Сергеевич. Если не считать острых зубов, которыми «местный жители» щелкали подобно голодным акулам перед истекающей кровью жертвой. Завидев забор, лепреконы рванули к нему с кровожадными лицами и налитыми кровью глазами.

   – Ну, сейчас начнется, – с удовольствием произнесла Олюшка, превращаясь в храбрую эльфийскую лучницу Тинвиэль. Брошенный горшок только коснулся земли, а лучница уже стояла на плечах скелетов, натягивая лук.

   – Па, не тупи! – первая стрела отправилась в полет, сбив шляпу у стремительно уменьшившегося лепрекона, скакнувшего к тому же в сторону.

   Павел Сергеевич встрепенулся, судорожно перебрал все всплывшие в голове заклинания и к лепреконам отправились проклятия замедления и несколько «прахов», накрывая всю поляну. Лепреконы продолжали скакать как резаные, но уже помедленнее.

   Воодушевившись, Павел Сергеевич отправил еще парочку замедлений, в надежде, что и они сработают, и глянул на чертыхнувшуюся дочь. Та вскинула лук и – стрела вновь ушла в «молоко», хотя такого быть не могло с учетом ее перфов. Но весь опыт перебивала неизвестно откуда взявшаяся тоненькая серая сетка, наброшенная поверх эльфийки. Павел Сергеевич не знал, видела ли ее Олюшка, но сетка исправно немного смещала восприятие пространства, чем и вызывались обидные выстрелы в никуда. Видимо, именно так и работало пресловутое проклятие невезения лепреконов. Павел Сергеевич, недолго думая, окатил дочь «антидотом».

   – Ни хр… – замершая Олюшка подавилась фразой в присутствии родителя и поправилась. – Ничего себе!

   И возглас относился не к истаявшему проклятию, а к происходящему на поляне. Вампирский рост позволял Павлу Сергеевичу наблюдать за вакханалией из-за ограды, правда для этого приходилось встать на цыпочки и балансировать с помощью крыльев.

   «Ни хр...» выглядело действительно впечатляюще. Лепреконы успели добраться до стены, но встретили яростный отпор со стороны скелетов. Зеленоватые лучи из глаз действовали почти как лазеры, нанося повреждения лепреконам – у тех не только кафтаны дымились, но и, судя по потемневшей от «крови» ткани, уменьшалась жизнь. Лепреконы скакали либо далеко от стены, либо в очень узком промежутке между вспаханной «лучами» земли и забором, стараясь особо не приближаться к нему. Причину Павел Сергеевич понял через несколько мгновений: один из лепреконов подобрался слишком близко и тут же оказался мастерски отфутболен ближайшим скелетом на другой край поляны, где и застыл на несколько секунд – видимо, раздумывая над своим нехорошим поведением. Похоже, скелеты умели еще и оглушать противника, лишая его подвижности.

   Воспрявшая Олюшка взялась за лук, а Павел Сергеевич принялся задумчиво копаться в суме. Накатившая после возгласа дочери слабость усиливалась – видимо, скелеты стреляли не сами по себе, а используя силу создателя. Логично. Так что следовало как можно быстрее подкрепиться, чтобы веселье не закончилось раньше времени. Если верить объяснениям гномы, плюшки с корицей подходили для этого как нельзя лучше.

   Весь остальной бой Павел Сергеевич жевал сдобу, когда вяло, когда быстро откусывая очередной кусок, и время от времени бросал очередное замедление или снимал с дочери проклятие. Еще бы стульчик и чашку чая – вообще красота наступила. Кстати говоря, как только силы начали утекать, жара перестала беспокоить, но на этот феномен Павел Сергеевич не обратил внимания, не до того.

   – Все, – Олюшка устало спрыгнула с заборчика, когда Павел Сергеевич дожевывал очередную плюшку. – Не ожидала, что их столько будет. Обычно три штуки максимум.

   – Вот и хорошо, – Павел Сергеевич торопливо проглотил оставшуюся в руках корочку и откашлялся. – Теперь лутить?

   – Да не, – махнула рукой Оля, – с них взять нечего, кроме золота, а золото мы уже взяли. Разве что посмотреть четырехлистники. Они хоть и низкоуровневые, но помочь иногда смогут.

   – Тогда пойдем. Только сейчас соберу стенку.

   Разбиралась стенка так же, как и собралась – выдох зеленого облака, и скелеты шустро принялись выкапываться и расцепляться. Через несколько минут вместо эффектного и эффективного забора вокруг воителей лежали игрушки. Некоторые изрядно покрытые трещинами, но еще целые.

   – Па, а вот с этим что делать? – Олюшка крутила в руках скелетик с отломанной ногой.

   – Понятия не имею, – отозвался Павел Сергеевич. – Давай пока в пакет, а там разберемся.

   – Оки, – кивнула Оля, продолжая разыскивать некромантские «игрушки». Если бы поляну не вытоптало стадо лепреконов, часть могла затеряться в траве, а так все оказались на виду. Скорее всего все – никто скелетиков не считал, собрали, ссыпали в пакет и всё.

   С приятным чувством выполненного долга Павел Сергеевич принялся обходить трупы поверженных врагов, разыскивая шляпы. Заодно решил выяснить непонятный, напрягающий момент.

   – Дочь, ты зачем так орала, когда из леса бежала? – поинтересовался Павел Сергеевич, переворачивая сапогом продолжающий дымиться и пованивать головной убор.

   – У меня «поцелуй» на визг подвешен, – рассеянно отозвалась Олюшка, изучая кафтан одного из лепреконов. Тот оказался покрупнее своих собратьев, и пуговки золотились, а не серебрились, как у других.

   – Что? – Павел Сергеевич оторвался от своего трофея, с недоумением повернувшись к дочери.

   – Аура «Поцелуй Галадриэли», – терпеливо повторила Оля, обшаривая карманы лепрекона. – Для привлечения и удержания всяких монстриков мужского пола. Отлично работает, а я быстро бегаю.

   Павел Сергеевич хмыкнул и поинтересовался у дочери, вернувшейся к луту:

   – А отпугивающая аура у тебя есть?

   – А как же! «Взгляд Элронда» называется.

   Повеселиться, представляя дочь со взглядом киношного Элронда, Павел Сергеевич не успел.

   – Ух ты! Смотри, па! – воскликнула Оля, протягивая пятилепестковый клевер. – Никогда такого не видела!

   – А что он делает? – с сомнением уточнил Павел Сергеевич. Его «проклятийный радар» ничего не показывал, значит, пятилистник не нес ничего вредного.

   – Не знаю, – пожала плечами Олюшка, бережно пряча клевер к себе в сумку. – В городе отнесем ведьме, пусть опознает.

   – Только сначала – домой, – строго отозвался Павел Сергеевич.

   – Ну па… – попробовала заныть Олюшка.

   – Я сказал – домой, – еще более строго ответил Павел Сергеевич и свел брови. – Ты мне что обещала? Подтянуть все хвосты. Как раз до вашей вечерней встречи есть время, чтобы позаниматься.

   – Ну па, это же всего… – протянула Оля, поднимаясь с колен.

   – Пять минут, – закончил за нее фразу Павел Сергеевич. – Знаю я твои пять минут. Так что давай – открывай портал в город и сразу возвращаемся. Мне поработать надо.

   Уныло вздохнув, Олюшка бросила на землю свиток, тут же раскрывшийся голубым порталом.

   Прежде чем шагнуть в голубую даль, Павел Сергеевич обернулся и с удовлетворением убедился, что не пускавшие его кусты под «прахом» почернели и скукожились. Значит, действительно злостные мобы. Были бы живые – возможно, и стало бы жалко, а неписи – восстановятся, даже очень быстро, раз растут рядом с мастер-полянкой для прокачки.

ГЛАВА 3

День прошел на удивление быстро: Олюшка, как и обещала, засела за свою теорию волн, сам же Павел Сергеевич принялся разгребать небольшие завалы работы, оставленные на моменты, когда никто не будет мешать. На выходные то есть.

   Ближе к вечеру, когда немного уставший, но довольный Павел Сергеевич предвкушал праздное сидение на диване (с заслуженной бутылочкой пива и бессмысленным щелканьем по каналам телевизора), к нему подкралась дочь и умильно заглянула в глаза.

   Павел Сергеевич слегка оторопел, но почти сразу догадался:

   – В игру зовешь?

   – Па, ты такой умный! – еще более умильно сообщила Олюшка. Павел Сергеевич честно постарался не смеяться, но для этого пришлось нахмуриться. А раз нахмурился, надо сказать что-нибудь этакое, родительско-воспитательное. Даже несмотря на то, что сам знал, что такое игра в клане и необходимость быть как штык в строю в оговоренное время.

   – Только недолго. Завтра…

   – Завтра воскресенье! – возмутилась Олюшка.

   – Вот, надо выспаться и отдохнуть перед рабочей неделей, – непререкаемым тоном сообщил Павел Сергеевич, с кряхтением поднимаясь с дивана.

   – Но па, мы обычно в ночь с субботы на воскресенье какой-нибудь квест берем, больше некогда, у всех дела есть, – заныла дочь, отправляясь вслед за отцом к компу.

   – Там посмотрим, – отрезал «суровый» родитель. – Подключаемся.

***

Вечерело. Павел Сергеевич с удивлением огляделся по сторонам. Почему-то казалось, что на площади «мастерки» царит вечный день, но – нет. Действительно вечерело. Солнце еще виднелось, но возле домиков уже начали зажигаться теплые желтые фонарики, а говорливый фонтан вплел в свои струи разноцветные искорки и тихонько напевал колыбельную.

   – Ух ты! – Олюшка с восторгом оглянулась по сторонам. – Это ж надо же! В деревне такой красоты не было.

   – Еще бы, – хмыкнул Павел Сергеевич, словно самолично создавал или по меньшей мере проектировал окружающее. – Город же, не деревня. Все должно быть на высшем уровне.

   – Ну тебя! – смешливо фыркнула Оля. – Я имела в виду прошлую стартовую локацию, виповую. Там… – но дорассказать не успела. – О, наши идут! – и принялась подпрыгивать и размахивать руками, привлекая к себе внимание блистательного (в прямом смысле слова) паладина.

   Павел Сергеевич мудро решил смирно постоять рядом с дочерью и не отсвечивать. Ни в прямом, ни в переносном смысле.

   – Приветствую, – подошедший суровый паладин солидно пожал руки сначала лучнице, потом и новообретенному некроманту, подвергнув последнего пристальному изучению. – Я смотрю, ты решился на покупку. Одобряю.

   Правда, в голосе кроме одобрения мелькнула и досада. Павел Сергеевич решил, что скорее всего из-за повышенной платежеспособности новичка. Взгляды, бросаемые на Олюшку, то есть на Тинвиэль не заметил бы только слепой, а (как известно) тягаться с состоятельным соперником намного сложнее, чем с несостоятельным. Оставалось только посмеиваться про себя и ностальгически восклицать: «Эх, молодежжжь!». И солидно кивнуть, конечно.

   – Ну, куда идем? – засидевшаяся за учебниками Олюшка почти подпрыгивала от нетерпения, успев переобнимать всех своих тимов, а кое-кого даже потрепать по вихрам.

   – Пойдем, попробуем получить какой-нибудь некромантский квест, раз уж у нас появился сильный некрос, – постановил Гвилл.

   На неискушенный взгляд Павла Сергеевича решение было странное (с учетом почти нулевого опыта игры некроманта), но свое мнение он благоразумно оставил при себе. Да и интересно было посмотреть, что дают некросам.

   Тима всей гурьбой весело повалила к примеченному накануне готичному замку с черепами и прочими атрибутами, присущими злобным повелителям смерти.

   – Куда! – мощные скелеты с грозным рыком скрестили алебарды, перекрывая вход в замок. Скелеты в полтора человеческих роста выглядели именно мощными, даже культуристскими – словно ежедневно ходили в спортзал качать свои мослы. И им это удалось – толщина костей впечатляла.

   Команда дружно вытолкнула на передний план Павла Сергеевича.

   – А? – оглянулся тот в поисках ответа на сакраментальный вопрос «Что делать?»

   – За квестом! – прошептала Олюшка волшебную фразу, открывающие многие двери.

   Павел Сергеевич послушно повторил, скелеты засветились алым и ощупали алыми же лучами из глаз. Видимо, увиденное их удовлетворило, потому как алебарды сдвинулись под гарканье:

   – Проходите!

   Замок вел себя как положено, по-готичному: натужно скрипел дверями, пугал темнотой, разбавляемой лишь слабым светом одиноких плошек «ламп» и чем-то стонал из углов. Не хватало бряцанья цепей, но и стоны добавляли массу разнообразных ощущений. Видимо, добавили ультразвук в озвучку.

   Сгрудившись посреди негостеприимного зала (ставшего еще мрачнее после того, как ворота захлопнулись), все принялись ждать, потихоньку оглядываясь по сторонам. Ничего нового оглядывания не добавили – жуть кромешная и не думала пропадать. Более того, к стонам прибавилось дребезжащее хихиканье, настолько мерзкое, что волосы пытались встать дыбом, чтобы не мешать армии мурашек, марширующих по коже. Лихомудр даже на всякий случай что-то колданул и, посмотрев на висящий перед ним голубенький знак, напоминающий скрипичный ключ, успокаивающе покивал головой.

   – Безопасная лока, без агров, – шепотом перевела Олюшка странные действия мага для отца.

   Внезапно из темноты высунулась рука, обтянутая пергаментной кожей, схватила «скрипичный ключ» и залилась новым хихиканьем. Не рука, конечно, ее обладатель, но слышалось именно так: высунулась рука и издевательски ржет.

   Тима синхронно вздрогнула и невольно сплотила ряды. Разве что оружием не ощерилась в ответ. А вслед за рукой на свет выплыл… выплыло… появилось… Появился хозяин. Или владелец.

   В воздухе повисла еще одна рука, туловище, ноги и голова. Все бы ничего (даже несмотря на пергаментную кожу, желтые зубы и прочие прелести старого мумифицированного трупа), но все части висели по отдельности. И не просто висели, а располагались хаотично относительно друг друга.

   Олюшка громко сглотнула, вызвав новый приступ дребезжащего хихиканья со стороны существа.

   – За квестом пришли, значит? – не переставая хихикать поинтересовалось нечто, помахивая, словно флагом, символом безопасной зоны. – Ну-ну, посмотрим-посмотрим, как вы справитесь!

   Справа раздался отчаянный девичий крик. Павел Сергеевич резко обернулся и вдруг понял, что он находится уже не в зале, а в совсем ином месте. То ли в подвале, то ли в какой-то из комнат «гостеприимного» замка некромантов – шут их разберет. Но (самое главное!) он был один. Совсем один. Наедине с мешочком скелетов и сумкой со сдобой. И что делать дальше – совершенно непонятно. Спрашивается: кто так дает квесты, а?

   – Эй! – Павел Сергеевич откашлялся, прогоняя хрипотцу из голоса. – Как тебя там! Ты квест давать будешь или как?

   Никто не появился, стены продолжили выразительно молчать, только вернулось этом «Или как...». Крякнув с досады, Павел Сергеевич решил пойти хоть куда-нибудь– все равно делать нечего. Вампирское зрение раскрашивало темноту в серые оттенки, хоть спотыкаться не придется.

   Выбрав самый левый (из трех возможных) коридоров, Павел Сергеевич бодро двинулся навстречу непонятно чему, предварительно накинув на себя ауры брони и всех отражений уронов, какие только нашлись в его хозяйстве, то бишь в дереве умений. Нашлось не так много, все-таки купленный некрос был заточен, чтобы стоять на дальней линии боя и оттуда помогать товарищам, а не бродить по этому самому полю боя. Но даже найденное позволяло думать, что останется возможность (случись что) убежать. Или улететь – крылья-то на что-то должны годиться, кроме как служить зонтиком от солнца.

   В сказках обычно в подобных ситуациях говорится что-то вроде «долго ли, коротко ли, но дошел он», а дальше по обстоятельствам. В игре получилось «коротко ли». Буквально через десяток шагов коридор раздвоился, потом еще раз, потом еще и – превратился в тупик. Правда, в тупике валялись чьи-то кости – то ли «бонус» за постоянный выбор «пойти налево», то ли издевательство над этим выбором.

   Вздохнув, Павел Сергеевич махнул рукой, приказывая скелету подняться. Тот послушно выполнил приказ, окатил любовью и зеленым светом из глаз и потопал следом. Обследовав еще пару ответвлений, Павел Сергеевич пришел к выводу, что квест «пойди туда, не знаю куда, выполни то, не знаю что» такими темпами может затянуться надолго. Глупо просто бродить по подземелью (или замку), исследуя лабиринт, скорее всего, имеется более оптимальный путь решения проблемы.

   Вернувшись в исходный зал уже с тремя падаванами, Павел Сергеевич решил осмотреться получше – вдруг что-то упустил. Тщательное исследование пола и стен ничего нового не принесло. Таскавшиеся следом скелеты ничем не помогали, лишь раздражали и работали зеленоглазыми светильниками. Нетипичное состояние (определяемое даже с учетом малого опыта новоявленного игрока) в итоге привлекло-таки внимание Павла Сергеевича.

   Как оказалось, постоянно светились не только глаза скелетов, но и некоторые части тел. У одного бедренная кость, у другого фаланги пальца, у третьего – плечевая кость. Скелеты оказались частью квеста, но ясности не прибавилось.

   Погоревав об отсутствии ищейки, Павел Сергеевич повел свое воинство по залу, в этот раз наблюдая за скелетами, а не за стенами. В некоторых местах безмозглые создания застывали в нерешительности на миг, после чего покорно следовали за некромантом.

   Обойдя пару раз зал, Павел Сергеевич пришел к выводу, что топтание – это маяк, указывающий направление. Приноровиться к колебаниям скелетов было довольно просто, и весь лабиринт оказался обследован за считаные минуты. Образно выражаясь, конечно.

   Полюбовавшись на стадо частично светящихся скелетов, Павел Сергеевич оглянулся по сторонам и приуныл – вокруг ничего не изменилось, скрежета открывающихся дверей или победных фанфар не слышалось. Добыв из сумы пару плюшек с корицей, Павел Сергеевич мрачно съел их, сожалея об отсутствии чая. Если продается в лавке, следовало прикупить, жевать всухомятку, да еще после беготни по подземелью – так себе удовольствие.

   Но не зря говорят, что сахар активирует мыслительный процесс. Оглядев воинство и прикинув количество светящихся костей, Павел Сергеевич воспрял духом. Изображать из себя великого некроманта оказалось забавно, так что он вытянул руку и мрачным голосом повелел:

   – Сгинь!

   Скелеты послушно рассыпались. Там, где стояли плотной кучей. Так что «великому некроманту» пришлось с кряхтением разбирать горку костей в поисках светящихся. Отнеся их подальше от основной массы, Павел Сергеевич приказал:

   – Встань!

   Светящийся зеленым солнышком скелет восстал. А вот дальше все пошло не по плану…

   Мало того что скелет продолжил расти, радостно погромыхивая костями, так еще откуда-то сверху на Павла Сергеевича свалились все остальные тимы. Эльфы сумели удержаться на своих двоих (дивный народ, что с ним взять), остальные попадали кое-как, но сноровка, с которой все подхватились на ноги и выстроились в боевой порядок, поражала. Видимо, не в первый раз их так выбрасывало в неизвестность, выучка говорила сама за себя.

   – Ах ты ж, хвост драный… – прошептал Василиск, тут же получив чувствительный тычок в бок – за не вовремя раскрытый рот. Охнув и ответив свирепым взглядом гному, оборотень попытался сделать шаг в сторону, но не успел. Выросший в два раза скелет повернул голову на охи и выдохнул струю огня. Стоящий в арьергарде Павел Сергеевич не успел испугаться – пламя натолкнулось на вовремя выставленный щит, попыталось его пожрать, но бесславно опало. Обнажая шагающего к тиме скелета, вздевшего над головой меч с себя ростом.

   Судорожный некромантский вопль «Сгинь!» не оказал воздействия, и тима дисциплинированно подчинилась приказу Гвилла «Бежим!», кинувшись в ближайший коридор. Узкий!

   Но, видимо, и эта команда была отработана до машинальности: первыми в проход втолкнули самых «хилых» членов тимы, мага и некроманта, следом вбежали эльфы и оборотень. Паладин и воин пятились, прикрывая тылы, но тоже успели втиснуться в тоннель, до того, как еще подросший скелет рубанул мечом. Новый поток пламени вновь натолкнулся на щит, и все слаженно выдохнули. Кроме Павла Сергеевича, непривычного к подобному – него события сменялись слишком быстро. Так что он просто пробормотал:

   – Что это было?!

   – Да босс какой-то, – беззаботно пожала плечами Олюшка, придирчиво перебирая последние покупки – стрелы, заряженные заклинаниями.

   – А вы где были?!

   – Тебя искали, потеряшка, – хихикнул Василиск, по-дружески пихая в бок. – Ты откуда эту штуку выкопал?

   – Само собралось, – пробормотал Павел Сергеевич, пытаясь уложить все в стройную картину. Хотя бы логичную.

   – Теперь подробнее, – негромко попросил подобравшийся со спины Лихомудр. На виске напряженного мага билась жилка, и поглядев в его застывшие глаза, можно было с уверенностью заключить – щит держал именно он, отдавая этому немало сил. Так что Павел Сергеевич постарался как можно быстрее пояснить, откуда взялся «скелет-босс», чтобы не мучить больше необходимого старого волшебника. Пусть даже в реале ему лет двадцать, здесь – опытный, но плохо выдерживающий большие внезапные нагрузки старик.

   – Должна быть какая-то привязка, – проговорил Лихомудр. – Иначе бы заклинание на разрушение сработало. Он все же скелет, – и обернулся на ойканье неугомонного Василиска, рискнувшего высунуть рыжий нос из укрытия. – Еще вырос?

   Василиск немного виновато (опять не выдержал и полез поперек батьки, то есть мага, в пекло) кивнул.

   – Ну вот, как я и говорил – должна быть какая-то привязка к предмету или месту. Паша, ты что-нибудь видишь как некромант? Квест некросовский же.

   Все тимы с надеждой уставились на штатного некроманта, пока Павел Сергеевич судорожно пересматривал свое дерево умений.

   От скелета действительно тянулась тонкая нить – в угол пещеры. Даже выглядывать не пришлось – заклинание работало и сквозь стены. Или подземелье оказалось зачаровано особым образом – не суть важно. Главное, Павел Сергеевич смог указать, где находится управляющее заклинание.

   – Выходим, – Гвилл засиял радугой и перехватил поудобнее меч.

   – Сейчас, погодите, – торопливо пробормотал Павел Сергеевич, протискиваясь к выходу. – Сейчас проклятий покидаю.

   Действительно, зря, что ли, некроса, раскаченного на проклятия, покупал?

   Выполнив свой долг, Павел Сергеевич скромно отошел в сторону, не его это дело – мечом и прочим оружием махать.

   – Пошли! – Гвилл устремился в пещеру быстро, точно опасался, что его еще раз задержат. Вслед за лидером двинулась вся тима, включая эльфов, но исключая вампира.

   Вампир Павел Сергеевич остался в коридоре и пытался следить за происходящим. Или хотя бы пытаться догадываться о нем. Рев пламени, вопли, отчаянные взвизги (кажется, оборотень успел-таки перекинуться и огребал уже по рыжей шкуре), молодецкие хеканья, даже взрывы (откуда? что взрывается?) образовали такую какофонию, что разобраться в ней было затруднительно. Скелет гигантскими шагами носился по залу, не забывая периодически изображать огнемет, и связь с артефактом никак не слабела.

   Павел Сергеевич уже начал всерьез волноваться и даже подумывал высунуться из укрытия и помочь проклятиями, особенно после того, как послышался полный боли крик эльфийки, превратившийся в яростную брань (он и не догадывался, что Олюшка знает такие заковыристые выражения), как вдруг «ниточка» связи задрожала. Поначалу еле заметно, потом все сильнее и сильнее – точно ее растягивали ловкие пальцы в надежде порвать незримую связь. Пламя ревело не переставая, но лишь провоцировало дрожание, ставшее непрерывным. И на самой высокой ноте «нить» лопнула.

   Под дробный каменный грохот Павел Сергеевич кинулся в зал, к дочери, охваченный панической мыслью «Обвал!». Правда, сразу у выхода привалился у стеночки и вытер пот со лба – оказалось, что просто-напросто развалился гигантский скелет. Никого не пришиб – привыкшие к разным сюрпризам от боссов, тимы успели разбежаться по углам, и как только скелет приказал долго жить, тут же принялись исследовать останки и место захоронения артефакта. Не все. Бледный до синевы маг почти копировал Павла Сергеевича, также привалившись к стене и с трудом глотая какой-то отвар из бутылочки. Судя по невольным гримасам, отвар был той еще гадостью. Рядом с Лихомудром стояла Олюшка, живая и здоровая, поддерживая мага за руку и зорко следя, чтобы тот невзначай не рухнул.

   – Паша, это по твоей части...

   – Паша, иди сюда!

   Вопли раздались одновременно с разных концов зала, и Павел Сергеевич слегка растерялся. Обе группы, обследовавшие скелет и яму с артефактом, выжидательно смотрели на некроманта.

   – Я сейчас, – Павел Сергеевич кинул Марию и Василиску (тот остался волком и теперь сторожко принюхивался к взорванному полу и земле под ним) и направился к силовой части тимы. Деловито подойдя к останкам, поинтересовался: – Что тут?

   – Смотри, – гном аккуратно оттащил секирой одну из костей, и та на глазах принялась уменьшаться, превращаясь в самую обычную – если не считать зеленоватого свечения.

   – Оп-па, – Павел Сергеевич растерянно присел рядышком с парой «нормальных» костей. Крылья сами собой развернулись для сохранения равновесия и чуть не заехали Гвиллу по лицу. Не нарочно, но получилось бы крайне неудобно, если бы тимлид не отшатнулся. На сдавленное басовитое хихиканье гнома Павел Сергеевич не обратил внимание, остальные же (в первую очередь Гвиллион) срочно нацепили каменные выражения лиц.

   Кости, конечно же, вотчина некроманта, но вновь подводил скоростной вход, даже скорее влет в игру без базовых знаний. И без нужных заклинаний. Если покопаться в ветках недоступных умений, наверное, можно найти подходящий закл. Или почитать энциклопедию по миру – должна быть такая, не может не быть. Хотя бы любительская. Но ни первое, ни второе недоступно, а с убитым квестовым боссом нужно разбираться сейчас.

   Павел Сергеевич осторожно потыкал в кости пальцем – те не изменились. Осмелев, взял в руку. Покрутил. На всякий случай попробовал разломать – не получилось. Оставалось садануть об пол, но это было бы совсем уж странно.

   – Надо отнести к ведьме в город на опознание! – раздался звонкий голос дочери, и Павел Сергеевич посветлел лицом. Действительно, отличный выход. – И заодно клевер отдадим, который мы… М…

   Олюшка запнулась и невольно покосилась на Гвилла, лицо которого могло посоперничать с каменными исполинами с острова Пасхи.

   – Так и сделаем, – поддержал дочь Павел Сергеевич и принялся с помощью Донмара собирать полный «комплект» костей, складывая их сразу в суму – на всякий случай. Как показал опыт, без заклинания огнедышащий скелет не соберется, но прятать в «сейф» как-то надежнее. Гвилл и Марий отправились на дальнейшие исследования, оставив оборотня сторожить «клад».

   Разобрав могучую гору исполинских остатков, Павел Сергеевич попытался изучить артефакт. Переливающийся радужными оттенками хрустальный шар, расколотый надвое молодецким ударом гномьей секиры, поражал красотой, но не только. Внутри шара был прочно впаян маленький скелетик – точная копия того, что их гонял по залу. Даже зеленоватое свечение и крохотный язычок пламени между челюстей. То ли оптический эффект, то ли на самом деле, но пламя казалось живым и настоящим, то угасало, ударяясь о хрусталь, то вновь разгоралось. Повертев осколки шара, Павел Сергеевич махнул рукой и отправил их тоже в суму – все одно ведьме показывать.

   Зал, точно ждал именно этого момента, заскрежетал. Сверху посыпалась каменная пыль, мгновенно заполняя воздух серой взвесью, сквозь которую мало что видно. Фигуры Олюшки и Лихомудра превратились в неясные силуэты. Зал скрежетнул вновь, коридоры заполнились злорадным эхом рушащихся стен, Павла Сергеевича саданул по плечу каменный осколок. Рядом взвыл Василиск.

   – Оля! – Павел Сергеевич кинулся к дочери. В окружающей серости ничего не разобрать, но в направлении он не сомневался, пока не натолкнулся на стену, полыхнувшую белым огнем.

   Ослепленный Павел Сергеевич попытался проморгаться, шаря по стене руками, но что-то было не так. Вернувшееся зрение подсказало: все не так. Он очутился в самом первом зале, откуда сволочное «нечто» разбросало тимов по замку. Сочный басовитый матерок подсказал, что отчаиваться рано и, обернувшись, Павел Сергеевич увидел кучу малу прямо в самом центре залы. Основанием пирамиды служил Донмар, оказавшийся бронебойным и несплющиваемым в своей кольчуге, а гномья сила позволила даже приподняться, почти сбрасывая с себя соратников.

   Кучу складывали очень аккуратно, потому как самые хрупкие члены тимы (эльфы) оказались сверху, успели соскочить, пока гном матерился, и бережно снять помятого мага. Волк спрыгнул сам, паладину пришлось туговато, но и он сумел сохранить достоинство и встать. Как только пирамида оказалась разобрана, двери распахнулись недвусмысленным приглашением «Все на выход!». Скрипя зубами сдерживая желание высказать вертевшееся на языке, тимы проследовали «на выход». Сопровождающее окончание квеста глумливое хихиканье не доставляло радости, лишь добавляло желания не сдержаться и высказать-таки все, что думается. Но смолчали, и молчали до тех пор, пока не показался фонтан. А то мало ли – вдруг скелеты-охранники доложат квест-мастеру, неизвестно к чему приведет. Пытливая мысль разработчиков «Волшебных земель» выдавала иногда феерически прекрасные результаты последствий даже самых (казалось бы) невинных действий.

   – Ну, Пппаша… – выдохнул первым Гвилл. – Умеют же издеваться твои сородичи!

   – Мои сородичи, между прочим, вампиры, – проворчал в ответ Павел Сергеевич. – А это мои м…

   После адреналинового квеста мысль стопорилась и слова разбежались по дальним уголкам сознания, не желая показываться на свет божий.

   – Однопрофессники, – хихикнул неунывающий Василиск, корча морды за спиной тимлида – явно пытаясь пародировать его паладинский пафос. Получалось не похоже, зато смешно.

   – Пусть будут однопрофессники, – покладисто согласился Павел Сергеевич, старательно пряча улыбку. Но усталость прятать не удавалось – слишком насыщенный получался день, да и не по его годам так развлекаться часами. Непривычно и напряжно. Все же одно дело – сидеть за старым-добрым компом, другое – бегать в виртуальной реальности, ощущая самую настоящую вымотанность и переживания. Когда показалось, что на дочь рухнула часть стены, никакое знание о «ненастоящести» этой стены не спасло – давление подскочило и нервишки не просто шалить начали, а спринтерами в неведомые дали побежали.

   Павел Сергеевич вздохнул и покосился на Олюшку, жутко довольную и шепчущуюся о чем-то с магом. Вот непоседа – от этой мысли непроизвольно появлялась отцовская гордость и светлело лицо.

   Однако еще один раунд подобных развлечений он точно не выдержит.

   – Ребята, мне пора, – обратился ко всей тиме Павел Сергеевич. Оля от неожиданности чуть не подпрыгнула и уставилась на него страшным взглядом василиска (настоящего, а не командного оборотня). Мол, что ты творишь! Как можно вот так уходить, развлечения только начались.

   Павел Сергеевич немного виновато развел руками – так получилось, извини.

   – Так что до завтра всем, – с этим обещанием Павел Сергеевич растаял в воздухе, унося с собой неопознанные кости огнедышащего скелета – видимо, именно они и были наградой за победу в квесте.

***

– Кхэээ! – раздавшееся над ухом хриплое завывание вырвало Павла Сергеевича из здорового предутреннего сна. Розоватый рассвет только занимался за окном и слабо освещал склонившуюся над Павлом Сергеевичем фигуру с шевелящимися тентаклями на голове.

   Пока Павел Сергеевич хватался за судорожно бьющееся сердце – в надежде утихомирить его утверждениями, что в квартиру никто не мог проникнуть, темная фигура выдала новый предсмертный хрип, кашлянула и еще раз встормошило волосы, заставляя их волнообразно колыхаться.

   – Оля? – почему-то шепотом уточнил Павел Сергеевич.

   – Па… Кха-кха… – и провыла с большим энтузиазмом: – Пааа! Ты бы знал, что мы нашли! У тебя водички не найдется? А то после игры такой сушняк.

   Павел Сергеевич посмотрел за окно, на всякий случай перевел взгляд на часы – проверить время.

   – Дочь, сейчас пять утра. Ты зачем меня разбудила? И да – водичка на кухне, сама знаешь.

   – Ну па… –- простонала фигура. – Не будь таким занудой… Сама знаю, что вода на кухне, но вдруг у тебя есть?

   – Оля, – еще строже проговорил Павел Сергеевич. – В чем дело?

   – Па, не зря говорят, нубам везет. Мы опознали у ведьмы клевер. Ты знаешь, что он дает? – драматическую паузу удержать долго не удалось – Павел Сергеевич душераздирающе зевнул, невольно, но получилось неплохо, и Олюшка заторопилась. – Удачу. Но не просто удачу – деактивирует на два тика все проклятия, вообще все, ты понимаешь, что это значит?!

   – Нет, но раз ты меня разбудила, – Павел Сергеевич еще раз посмотрел на часы, – то сейчас расскажешь и потом пойдешь спать. И если не пересдашь зачет, то никакого турнира.

   – Па, умеешь же ты испортить момент, – чуть не обиделась Олюшка. – Вот каждый раз…

   – Оля…

   – Ладно-ладно, – Оля вздохнула. – Смотри, если клевер деактивирует все проклятия на два тика, то даже если тебя заморозят или превратят в камень, то ты сможешь с нас снять проклятия и мы продолжим бой.

   – Но я не…

   Олюшка поморщилась.

   – Или Лихомудр. Па, ну не будь занудой, а?

   – Не могу, я – бухгалтер, это профессиональное. А теперь – спать. И без возражений!

   Слушая, как бурчит уходящая дочь, Павел Сергеевич невольно улыбнулся. Все-таки хорошо, что он нашел подход к ее нынешней компании. Конечно, сейчас совместное времяпровождение не как в «старые добрые» времена, но тоже занимательно.

   И хорошо, что поспать можно еще пару часов. А то и три – выходной же.

ГЛАВА 4

Павел Сергеевич откинулся на спинку кресла и удовлетворенно взглянул на дело рук своих. С монитора на него смотрела странная парочка: худющий мрачный вампир со смоляной косой и радостно улыбающаяся рыжая эльфиечка. На заднем плане виднелись фонтан и фрагменты домов.

   – Сергеич, не занят? – в дверь заглянул хоздир Валентин Павлович.

   – Нет, заходи, – Павел Сергеевич махнул рукой. – От главного пожаловал? Что на этот раз он желает?

   – Не, – хоздир тщательно прикрыл за собой дверь, что означало переговоры не для всех ушей. – Главный молчит, и слава богу. А это кто? – Палыч ткнул пальцем в монитор, где продолжало красоваться фэнтезийная картинка.

   – Это я и дочь, – со скрытой гордостью отозвался Павел Сергеевич.

   – Да? – Палыч выразительно посмотрел на друга. – Кажется, я многого о тебе не знаю. Кто из них ты?

   – Э? – недоуменно кашлянул Павел Сергеевич, не зная, что сказать в ответ.

   – Да шучу я, шучу, – Палыч хлопнул друга по плечу. – Это вообще что и где?

   – Это «Волшебные земли», – почти гордо улыбнулся Павел Сергеевич в ответ. – Напросился с Олюшкой поиграть, посмотреть что-как у нее обстоит с друзьями…

   – Не учат ли чему плохому, – иронично продолжил Палыч. – Знаю-знаю, ты у нас лучшая мать года.

   Павел Сергеевич только рукой махнул – вечные подколки уже вызывали только усмешку.

   – Но картиночка ничего так, прикольная получилась. А дочь что говорит?

   Павел Сергеевич вздохнул:

   – Я хотел у себя в ВК на стенке повесить, но Оля сказала, что кринжово, – и видя недоумение в глазах друга, перевел: – Она испытывает испанский стыд, глядя на это. Так что не повешу. Пусть тут будет.

   – Дети, – понимающе кивнул Палыч. – Фото с родителем – уже испанский стыд. А как подрастет – будет жалеть, что их нет.

   – Это еще когда будет, – Павел Сергеевич подпер подбородок, уставился на картинку и встрепенулся через миг. – Ты чего пришел-то? Дело какое?

   – Ага, – хоздир воровато оглянулся на запертую дверь. – Я с Иркой поцапался.

   – Опять? – ужаснулся Павел Сергеевич. – Чемоданы хоть не начала собирать?

   – Не, – успокоил Палыч. – До чемоданов дело не дошло в этот раз. Но нервы поправить надо. У тебя есть чем?

   – Есть. Но лучше бы не править, – недовольно пробурчал Павел Сергеевич, выбираясь из кресла.

   – А, один черт, дома разборки ждут! – махнул рукой Палыч. – Так что лучше немного поправиться. Тем более рабочий день закончился, имеем законное право.

   – Иметь-то имеем, – продолжал бурчать Павел Сергеевич, ловко разливая коньяк по рюмочкам, – но сегодня по чуть-чуть. Я Олюшке обещал в игру сходить. А тебе с женой мириться.

   И оба синхронно вздохнули с осознанием странной справедливости (или наоборот – несправедливости) окружающего мира.

***

Одной рюмочкой дело не ограничилось, так что домой Павел Сергеевич вернулся в изрядно благодушном настроении. Даже, можно сказать, слишком. Но к обещанному времени успел, тютелька в тютельку.

   Олюшка, нервно нарезавшая круги по квартире в ожидании родителя, налетела на него и потащила к компу, не дав даже толком переодеться. Павел Сергеевич вяло сопротивлялся, пытаясь объяснить дочери, что нужно подготовиться, хотя бы выпить чаю с бутербродом. Но Оля оказалась непреклонна – их ждут!

   Так что через несколько минут Павел Сергеевич очутился на площади с фонтаном, без чая и бутерброда, но в таком же благодушном настроении. Их действительно ждали. Только почему-то один Гвиллион.

   – Приветствую, – паладин, как обычно, первым проявил активность, пожал руку Павлу Сергеевичу и нарочито небрежно кивнул Олюшке. Павел Сергеевич, как обычно, умилился попытке показать всему миру, что симпатичная эльфиечка его, грозного тимлида, вообще не интересует, особенно после появления в игре ее «парня» Паши.

   – Ну что, пошли? – Олюшка заскакала вокруг них от нетерпения.

   – Так, стоп! – Павел Сергеевич с непреклонным видом сложил руки на груди. – Пока мне не объяснят, куда идем, я с места не сдвинусь.

   – Ну па… – завела привычную шарманку Оля, чуть не спалившись перед Гвиллом. Но наткнувшись взглядом на насупленные брови родителя, исправилась: – ...ша. Ты ж согласился взять квест на лирнейку!

   – Да? – изрядно удивился Павел Сергеевич, совершенно не помнивший такого события в своей жизни. – Когда?

   – Когда мы шмот покупали.

   Глядя в ясные и чистые глаза дочери, невозможно было заподозрить ее в страшном коварстве. Павел Сергеевич склерозом не страдал, но примерно на половине процесса выпал из реальности, позволяя дочери и торговке делать с ним все, что заблагорассудится женским душам. И отвечал на все вопросы, машинально поддакивая.

   Павел Сергеевич даже немного загордился дочерью, в которой вдруг проснулась небанальная хитрость и смекалка. Следовало как можно быстрее выяснить, какие же еще обещания наследница сумела из него вытянуть, но – это уже дома. Сейчас оставался один выход – смириться.

   Павел Сергеевич задумчиво почесал узкий вампирский нос.

   – Да? Ну ладно, тогда пошли за квестом.

   Олюшка победно посмотрела. Почему-то на Гвиллиона. И они пошли. Всей компанией, конечно, без некроманта в магазинчике «Жертвы и выпечка» делать нечего.

   Как и в прошлый раз, дверь не поддалась попыткам ее открыть – в этот раз пострадало самолюбие Гвилла, привыкшего идти танком везде и всюду. Под тихое хихиканье Оли, Павел Сергеевич прошел вперед и отворил вход в лавочку, пропуская спутников.

   Вкусный запах свежей выпечки напомнил о так и не съеденном бутерброде, и Павел Сергеевич внезапно задумался – а не продаются ли в лавке пирожки с колбасой? Или хотя бы с мясом.

   Тем временем из кухни выплыла гнома в новом кокетливом чепчике и фартучке с рюшами.

   – Рада видеть вас, господин хороший! – гнома проворно забралась на табуреточку за прилавком и оправила чепчик. – С чем сегодня пожаловали? Вижу, в этот раз не только барышню с собой привели, но и нового гостя.

   От доставшегося «новому гостю» кокетливого взгляда и подмигивания, тот немного сбледнул с лица,