Университет некромагии. Практика и теория жертвоприношений. Галина Романова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ 1. СБОР МАТЕРИАЛА
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ЧАСТЬ 2. ПРАКТИКА
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ЧАСТЬ 3. Отчет
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ЧАСТЬ 4. ЗАЧЕТ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Продолжение "Университет некромагии. Отдам Покровителя в добрые руки".

   Прошло несколько недель. Закончился учебный год. Студенты разъезжаются на практику. Группа, в которую вошли Лилия Зябликова и Вальтер фон Майнц тоже должна покинуть университет. Но в городе Старгороде-на-Одере есть и свои некроманты. А у них - свои планы на будущее. И группа новичков в эти планы не вписывается.

ЧАСТЬ 1. СБОР МАТЕРИАЛА.

ГЛАВА 1

Из дневника кота Левиафана:

   «Когда крыса перестала дергаться, я мысленно погладил себя лапой по макушке. Ай да я! Ай, да охотничек! Вон какую зверюгу завалил! Самому приятно! Молодец! Знай наших! Люблю себя. Жаль, правда, свидетелей моего подвига – раз, два и обчелся, а так хотелось… Но сам себя не похвалишь – никто не похвалит.

   Хотя… почему это «никто»? Есть один двуногий, который за такую добычу скажет ласковое слово. На большее-то я не соглашаюсь. Я ведь вольный бродяга, искатель подвигов и приключений, а не домашний пушистый комочек. А люди этого не понимают. Им лишь бы потискать котика, не спрашивая разрешения. И только этот уважает.

   Да. Вот ему и покажусь! А остальные пусть завидуют!»

   Вальтер фон Майнц сидел за рабочим столом у окна на кафедре некромагии и, прикусив от усердия нижнюю губу, копировал записи с одного пергамента на другой.

   Практика действительно начиналась с бумажной рутинной работы – ему предстояло проанализировать данные, полученные студентами прошлого четвертого курса, теперь уже пятикурсниками и выпускниками и занести их в специальные таблицы, которые он до этого целых полчаса расчерчивал. А кто сказал, что будет легко? Это только в книгах некроманты с кладбищ и упокоищ не вылезают, пачками то поднимая легионы упырей, то обратно загоняя их в могилы. Многих девчонок привлекает эта внешняя сторона профессии – загадочный властелин над жизнью и смертью, манией руки повелевающей стихиями, вечно мрачный от недосыпа и недопонимания окружающими его тонкой ранимой души. А что почти треть работы некроманта – отчеты, графики, анализ и простые наблюдения, никто во внимание не принимает. И недосып у многих некромантов от того, что приходится до рассвета отчеты составлять и переписывать, а недопонимание у них возникает исключительно с начальством: «Вы сами-то понимаете, что тут написали? Лично я – нет!»

   Рядом точно также, согнувшись в три погибели над пергаментами, трудились Альфред Земниц, Янко Иржинец и Гжесь Кралов. Чтобы дело шло быстрее, приятелей посадили сортировать отчеты – в каких говорится об упырях, они откладывали в одну кучку, в каких – про мроев и прочих духов – в другую, про тех, где упоминалась различная нежить и твари вроде виверн – в третью. Вальтер, соответственно, заготовил три таблицы и заполнял их все по очереди.

   - Великие боги, как я устал, - потянулся Альфред. – Сил больше нет.

   - Всего второй час работаем, - Вальтер посмотрел на песочные часы.

   - Второй час – и третий день! Учти это. И уже три дня занимаемся одним и тем же, заметь!

   - Не «уже», а «еще», - Вальтер по диагонали просматривал очередной документ, держа перо наготове.

   - Ты что, хочешь сказать, что нам тут еще сидеть и сидеть? – взвыл Альфред. – Так ведь жизнь пройдет!

   - Она и так пройдет рано или поздно…

   - Да, но так она проходит бесцельно!

   - Цель есть. Ее надо только уметь увидеть, - Вальтер поставил в таблицу очередной значок и потянулся к следующему пергаменту.

   - Спасибо, друг. Умеешь ты подбодрить в трудную минуту, - не удержался от сарказма Альфред. – Ты, значит, видишь цель и не видишь преград, а мы цели не наблюдаем, зато преград – пруд пруди, так?

   - Не кипятись ты, - примирительно сказал Янко. – Напишет тебе твоя Виктория. Вот увидишь! Третий день еще только, как они уехали!

   - Не «еще», а «уже»! – назидательно молвил Альфред. – У нас, может быть, взаимное чувство, а ты… Ты, наверное, не любил никогда! – с надрывом воскликнул он.

   Янко пожал плечами и демонстративно переглянулся с тихим Гжесем Краловым, который предпочитал помалкивать и в беседы не вступать.

   - Ребята, - Вальтер просмотрел очередной лист, - а кто отчет по волкодлакам сунул в пачку с мроями и призраками?

   - А что не так?

   - Мрои – нежить, а волкодлаки – нелюди. Забыли уже экзамены «упырихи»?

   - Студиозус, - с важным видом изрек Альфред, - не знает предмета в двух случаях – когда еще не проходил и когда уже сдал. Мы экзамен сдали. Сечёшь?

   - Секу, - спокойно кивнул Вальтер. – Но знания лишними не бывают. Вот тебе приятно было бы знать, что твоя Виктория сейчас думает о тебе?

   - Слушай, не надо на больную тему, а? – вздохнул друг.

   - Смотря, кому больнее, - Янко тихо пихнул его локтем, и парни сочувственно закивали. Лилька Зябликова, давняя и безнадежная любовь Вальтера фон Майнца, пятый день лежала в больнице. Отсидев на кафедре за бумагами положенные шесть часов, Вальтер каждый день забегал к девушке в палату, просиживая там долгие часы, пока его не выставляла дежурная медсестра. Юноша так переживал, что уходил в работу с головой – только бы не думать о Лилии. Ведь целители так до конца и не дали благоприятного прогноза. А вдруг у нее начнутся провалы в памяти или просто расстройство психики? Покажет это только время, и в этом случае получение диплома и работа по специальности для девушки окажется под вопросом. Впрочем, Вальтеру на это было наплевать. Главное, чтобы Лилия выздоровела. А кем она будет – не важно.

   Осторожный стук в дверь заставил всех парней разом обернуться, отвлекаясь от работы. Даже Вальтер бросил перо.

   - Войдите!

   В дверь осторожно заглянула Мирабелла Флик.

   - Вы еще тут, мальчики?

   Все согласно закивали и старательно заулыбались. Визит симпатичной девчонки – отличный повод не работать.

   - Где нам еще быть? Сидим тут, как приклеенные, - развел руками Альфред. – Ни погулять, ни поразмяться. Скоро начнем покрываться пылью веков, и нас отсюда сразу можно в музей, как мумии, оформлять.

   - Для мумии ты чересчур много болтаешь, - определила Мирабелла. – Тут у вас никого?

   - Сейчас – никого. Но преподы и лаборанты иногда заглядывают. Проверяют, не сбежали ли мы. Пусть, если боятся, за ноги нас к стульям привязывают…

   - Чтобы потом ты всех довел до истерики своими воплями о свободе? – усмехнулся Вальтер. – И работа не такая уж пыльная. Нудная только.

   - Если бы не твой визит, мы бы вообще тут с тоски померли, - поддержал друга Янко.

   - На кафедре некромантии? Как умрете, так и воскреснете! – Мирабелла прошла в комнату, с любопытством озираясь по сторонам. Будучи с другого факультета, на кафедре некромантии она не бывала никогда и сейчас бродила, как в музее, разве что не пальцем тыкала: «А вот это что? А это как называется? А эта штучка для чего?»

   Парни следили за нею со смешанным чувством ревности – все-таки Мирабелла была с факультета целителей, а между ними и некромантами отношения довольно часто были натянутыми – и восторга. Все-таки Мирабелла симпатичная девчонка, как ни крути. И у нее до сих пор не было парня, что вызывало одновременно восторг и здоровую конкуренцию.

   Мягкий стук распахнувшейся форточки отвлек всех. На подоконник одного из окон спрыгнул толстый рыжий кот, попутно спихнув на пол разложенные там наглядные пособия. Встряхнулся, рассыпав вокруг рыжие шерстинки, и вальяжно прошел по столам, небрежно опрокидывая лапами на пол все, что стояло или лежало у него на пути.

   - Левиафан!

   Парни вскочили, кинувшись спасать вещи.

   - Ой, - всплеснула руками Мирабелла, - это же Лилькин кот?

   - Ну да, - кивнул Вальтер. – Он теперь со мной живет.

   - А что это у него в зубах?

   Вопрос немного запоздал. Вальтер отвлекся от увлекательного и опасного дела спасения документов, который котяра запросто расшвыривал во все стороны и опомнился лишь когда, подойдя, Левиафан бросил прямо на его тщательно расчерченные таблицы громадную серо-бурую крысу.

   - Ай!

   Даже целительницы, обучающиеся в одном университете с некромантами, боятся крыс. Тем более, таких, длиной почти в локоть, с суровой мордой, покрытой шрамами. С нее даже сейчас не сошло выражение: «Ну, держитесь, жалкие смертные! Настал ваш последний час!» - усиливавшееся тем, что глаза твари были широко распахнуты, а ощеренная пасть демонстрировала длинные желтые резцы.

   - Вальтер, мальчики, сделайте что-нибудь! – Мирабелла каким-то чудом оказалась стоящей на столе для совещаний и кричала оттуда. – Убейте ее! Пожалуйста!

   Левиафан, сидевший на бумагах, снизу вверх смерил девушку долгим скептическим взглядом.

   - Фык, - изрек он, и будущая целительница стыдливо потупилась.

   - Я их с детства боюсь, - прошептала она. – Даже на практике дохлых резать не могла. Ну, мальчики, ну что вам стоит?

   - Убить ее? – Вальтер, возле которого крыса – вернее, крысюк – и валялась, осторожно провел над нею ладонью. – Он мертв. Окончательно и бесповоротно. Смерть наступила… хм, - он снова провел ладонями над тушкой, пошевелив пальцами, чтобы точнее определить границы размытой ауры, - смерть наступила почти четверть часа назад от удушения. Чистая работа, Левиафан!

   Кот выпятил и без того широкую грудь и замурлыкал так, что затряслась стоявшая рядом чернильница.

   - Она точно мертвая? – не слезая со стола, переспросила Мирабелла.

   - Мертвее не бывает. Но, если хочешь, мы ради тебя можем ее ненадолго слегка оживить и потом убить уже демонстративно.

   Вальтер предложил это чисто из вежливости, но его друзья радостно ухватились за эту возможность.

   - А ведь это идея! – Альфред вскочил, хищно потирая руки. – Крыса-упырь… бр-р-р… Как вы предпочитаете ее умертвить? – обратился он к Мирабелле. – Через утопление в кипящем масле? Или четвертование? Или колесование? А может, даме по душе костер? Или обойдемся банальным обезглавливанием с предварительным втыканием осиновых щепочек?

   - Да ну вас, маньяки! – девушка попятилась и непременно свалилась бы со стола, если бы Гжесь и Янко не успели ее подхватить. – Делать вам больше нечего, только народ пугать!

   - Мы не маньяки, мы – некроманты…

   - … и это не лечится!

   - А делать нам действительно нечего, - делано простер руки Альфред. – Совсем нечего. Практика проходит среди бумаг, чернил и пыли! Весь наш курс делом занят, и только мы – фигней какой-то. А нам настоящей работы хочется. В полевых условиях. Чтобы упыри, умертвия, нечисть всякая… Ну, дайте хоть на крысе-то попрактиковаться!

   Левиафан закатил глаза, всем своим видом показывая, что его мнение о молодых людях вообще и одном конкретном студиозусе в частности опустилось ниже нуля.

   - Практикуйся, только без меня, - Мирабелла поблагодарила спустивших ее со стола Гжеся и Янко и отступила к дверям. – А я побежала. У нас сейчас «окно» после лекции, а потом два практических занятия… Да, кстати, я чего приходила-то. Лильку выписывают.

   - Лилию? – Вальтер вскочил, как подброшенный.

   Приятели только сочувственно покачали головами. Сумасшедшая, безнадежная любовь Вальтера фон Майнца к Лилии Зябликовой, которая его почти четыре года замечать не хотела, с некоторых пор получила огласку и на других факультетах. По счастью, свидетели оказались не болтливыми, и на юношу пока еще пальцем не показывали, но сочувственные девичьи взгляды он ловил на себе повсюду, даже, кажется, в душевой.

   - Когда?

   - Еще точно не знаю. Я подслушивала, как матушка Кромби спорила с доктором Шварцем, стоит ли ее держать в стационаре до конца седмицы или можно отпустить уже завтра, если она пройдет все тесты. Ты ведь знаешь, у нее были… м-м… проблемы.

   Вальтер, просиявший было при радостном известии, снова помрачнел. Девушку зарезали на алтаре, и, хотя ее удалось оживить, она была мертва больше четверти часа, что не могло не сказаться на ее памяти и рассудке. Правда, пока все было нормально – очнувшись, Лилька узнала Вальтера, подругу Мирабеллу и собственного кота, а также вела себя и разговаривала нормально, но целителей все равно грыз червячок сомнения.

   - Мне все равно, - промолвил юноша. – Я смогу ее увидеть?

   - Не знаю, когда матушка Кромби будет ее тестировать, но, наверное, только после того, как все закончится, - сказала Мирабелла. – Я постараюсь что-то выяснить и сообщу… А крысу выкиньте! Какая гадость! – воскликнула она напоследок и убежала, хлопнув дверью.

   - Выкинуть? – Альфред двумя пальцами за хвост поднял трофей. – Да ни в жизнь! Такая прелесть!

   - Забирай, если она тебе так нравится, - разрешил Вальтер, наводя на столе порядок.

   - Правда? – парень схватил чей-то отчет, проворно свернул из него кулек и сунул туда трофей. – Ну, спасибо! Я твой должник.

   - Мрым! – донеслось сердитое.

   - И твоего кота, конечно!

   - Урроу…

   - Левиафан не мой кот, - перевел с кошачьего Вальтер. – Он – кот Лилии. Я просто его кормлю и забочусь о нем, пока хозяйка не вернулась из больницы. Ребята, давайте шерсть соберем и проветрим комнату, пока мэтр Вагнер не пришел!

   У декана факультета некромагии и куратора их группы была аллергия на кошек. И то, что Левиафан был в высшей степени необычным котом, не спасало. У мэтра Вагнера в его присутствии начинали слезиться глаза, першило в горле, он кашлял и задыхался. И соглашался терпеть присутствие рыжего зверя по двум причинам – из чувства вины, поскольку его студентка оказалась на больничной койке и еще потому, что Левиафан был не совсем обычным котом. То есть, совсем не обычным и не совсем котом.

   Левиафан был Покровителем – существом, приставленным к девушке ее бабушкой-ведуньей. Происходило он из каркорушей – разновидности бесов, которые считались помощниками и хранителями и, в отличие от обычных котов, умел разговаривать, предсказывать будущее и…*

   (*Остальное я удалил. Нечего тут мои секреты раскрывать! – примечание кота Левиафана)

   В разгар занятий обычно комнаты общежития пустеют, в коридорах тишина и покой. Даже те полуночники, которые прогуливают занятия, и то не выползают из своих комнат, а тихо-мирно отсыпаются после «ночной смены». И, если где-то что-то происходит, то звуки разносятся далеко.

   В своей комнате, уткнувшись в подушку, зло рыдала Анна Белла. Ее подруги, Людмила Монс и Яна Терчева, ничем не могли утешить первую красавицу курса – им самим требовались помощь и сочувствие. Всех троих отчисляли из университета. Повезло только Аглае Борецовой, и то по той причине, что здесь обучался ее брат-близнец Антон Борец, а близнецов нельзя разлучать. Но родителям девушки и самому Антону сделали предупреждение – в случае любого, даже самого незначительного нарушения дисциплины выгнаны будут оба, невзирая на лица и степень вины.

   У Анны Белла дела обстояли намного хуже. Несмотря на то, что все члены ее клана в свое время обучались в университете, несмотря на то, что фамилия Белла была одной из старейших некромантских фамилий, ее, как зачинщицу, все-таки выгоняли вон. В тот же день, как был вынесен приговор, Анна отправила отцу послание магической почтой, где не пожалела красок, расписывая учиненную несправедливость и умоляла о помощи. Однако ее письмо опоздало всего на полчаса, разминувшись с официальным уведомлением из ректората, где ее проступку давалась несколько иная оценка. Свое слово сказала и Инквизиция.

   Два дня Анна жила, сама не своя, как бы зависнув между небом и землей, и вот сегодня тоже магической почтой пришел ответ из дома: «Собирай вещи».

   Все было кончено.

   - Ну, почему? – всхлипывала и завывала она, размазывая слезы по подушке. – Ну, за что они так со мной? Они же ничего не знают! Я же им все объяснила! Ну, почему-у-у…

   Людмила и Яна молча всхлипывали, обнявшись, как на похоронах.

   - Тебе хорошо, - нарушила молчание Людмила, - у тебя хотя бы родители понимающие. А мне что делать? Я из торговцев. Куда мне податься? Только замуж за того, на кого папенька укажет! Как я буду жить?

   - Как? – взвизгнула Анна, рывком приподнимаясь на постели. – Нормально будешь жить! А я теперь у своей родни как бельмо на глазу. Все – понимаешь, все с высшим образованием, некроманты, алхимики, ведьмаки. И только я одна… позор! Какой позор! Вы только о себе думаете, а обо мне подумать некому! Я никому не нужна-а-а…

   В это время кто-то поскребся в дверь. Девушки мигом притихли.

   - Кто там?

   - Анна, можно к тебе?

   - Александер? – девушка сорвалась с места и кинулась к дверям. Едва кузен переступил порог, она повисла у него на шее, снова дав волю слезам. – Они меня выгоняют…

   - Знаю, Анна, знаю, - тот обнимал ее, гладя по спине. – Ужасно.

   - Я не хочу! Понимаешь, Александер, не хочу! Сделай что-нибудь, ты же можешь!

   - Сделать? – брат посмотрел на сестру. – Что, например?

   - Не знаю. Но ты должен что-нибудь придумать. Спаси меня!

   Александер Белла покачал головой. Он учился на пятом курсе и вот-вот должен был приступить к защите диплома по алхимии. И ему совсем не хотелось портить карьеру, даже ради сестры. Но, с другой стороны, он тоже Белла, а все в их роду держатся друг за друга.

   - Я не знаю пока, что делать… но подумаю.

   - Думай поскорее, - Анна вцепилась брату в плечи, затрясла его. – Иначе будет поздно. Отец прислал сообщение, чтобы я собирала вещи.

   - А он не прислал сообщение, когда ты должна отсюда съехать?

   Анна задумалась. И внезапно ее осенило. Ну, конечно! Незамужней девушке неприлично путешествовать одной. Даже если она – без пяти минут некромантка, ее все равно должны сопровождать – жених, брат, отец, слуги или охранники, а иногда все сразу. Да и замужней просто так в одиночку в путь пускаться не стоит. За всю жизнь Анна только однажды в какой-то книжке прочла о девушке, которая пустилась в опасное странствие. Но это была фантастика, да и дева оказалась воительницей. А в реальной жизни ей даже за ограду университета можно было выходить только с сопровождением.

   - Ничего такого он не писал, - припомнила девушка.

   Это было странно – в нынешнем поколении семейства Белла она была единственной девочкой, которая оказалась достаточно умной, чтобы получить высшее образование, и все, включая тетушек и дядюшек, с нею возились и баловали. И чтобы отец махнул рукой на судьбу ребенка? Да быть такого не может! Или может? Или Белла-старший готов рискнуть?

   - Ничего, - Александер сочувственно погладил ее по плечу. - До выпускного еще почти полмесяца. Живи спокойно. А мы тем временем что-нибудь придумаем.

   - Только, пожалуйста, Александер, думай поскорее, - Анна прильнула к кузену, умильно заглядывая в глаза и потихоньку проговаривая заговор подчинения. Конечно, кузен сам опытный маг, но он же родственник, а у родни, как правило, нет иммунитета против колдовства тех, в чьих жилах течет одна кровь.

   - Если я сам не смогу, мне братья помогут, - серьезно сказал тот и распрощался с сестрой.

   Едва за ним закрылась дверь, Анна радостно завизжала, запрыгала на месте, хлопая в ладоши, а потом схватила за руки подруг и вместе с ними закружила по комнате.

   - Спасены! Мы спасены! – пела она.

   - Говори за себя, - Людмила первая вырвалась из ее рук. – Тебе братья могут помочь, а нам кто?

   - Не беспокойтесь, девочки, - отмахнулась Анна с былой самоуверенностью. – Я про вас не забуду.

   Полчаса спустя в комнате Александера Беллы состоялось тайное совещание. Кроме самого хозяина комнаты и Анны Белла, которая скромно свернулась калачиком в кресле, присутствовали будущий ведьмак Ангел Белла и некромант с параллельного потока, третьекурсник Йозеф Белла, задержавшийся в университете потому, что хотел присутствовать на выпускном вечере старшего брата. Отсутствовал только самый младший – первокурсник-ветеринар Йоганн Белла, да и то потому, что сейчас у него была последняя лекция.

   Александер жил один. Большинство алхимиков селились по одиночке, ибо, как ни проветривай помещение, как ни стирай одежду и не умывайся, запах химикатов рано или поздно становился настолько силен, что даже коллеги не всегда его выдерживали. Вот и братья, войдя, первым делом сморщились:

   - Боги, Ал, чем у тебя тут воняет?

   - Скандалом воняет, вот чем, - сообщила Анна, дыша через платочек. – Меня выгоняют из универа, слышали?

   Братья вздохнули и сели рядом на кровать.

   - Да.

   - С этим надо что-то делать, - Александер стоял над ними, скрестив руки на груди. – Мы, Белла, из старинного рода. Наш предок – историческая личность. Портрет Йожа Беллы висит в Зале Славы. Все Белла заканчивали этот университет. И допустить такой позор… Лично я не могу.

   - А что отец? – Ангел Белла был родным братом Анны. В то время как остальные – двоюродными. – Ты ему писала?

   - Да. В тот же день, - девушка смерила его мрачным взглядом.

   - И?

   - Велел собирать вещи, - Анна презрительным жестом швырнула ему отцово письмо. – И больше ни слова.

   - Действительно, ни слова! – согласился тот. – Это плохо. Тут даже не сказано, кто из нас будет тебя сопровождать домой!

   - А что в этом плохого? – в душе девушки затеплилась надежда.

   - А того, что, видимо, отец сам собирается за тобой приехать. Нам не доверяет!

   Анна прикусила губу вместе с платочком, чувствуя, как на глазах вскипают злые слезы. Ну, почему все так происходит? Отец – это не старший брат. Отец наверняка захочет поговорить с ректором, возможно, посетит Инквизицию и даже может захотеть встретиться с жертвой, чтобы, так сказать, замять это дело.

   - Почему? – подумал вслух Йозеф, который тоже сидел на чемоданах, ожидая отъезда.

   - Кажется, знаю, - подал голос Александер. – Я же выпускник.

   Анна охнула. Разумеется! Как же она могла об этом забыть? Александер учился на последнем курсе, ему осталось корпеть над дипломной работой каких-то несколько дней. Потом зачетная седмица, защита – и выпускной вечер. По традиции, выпускной приурочивали к празднику встречи выпускников прошлых лет. И семейство Белла, в котором все, кроме пары тетушек, в свое время заканчивали Университет, обязательно приедут на праздник – порадоваться за нового дипломированного специалиста, встретиться со старыми друзьями-подругами…

   … и забрать на обратном пути провинившуюся дочь.

   - Какой позор! – прошептала Анна, хватаясь за голову. Да уж, большего унижения отец придумать не мог – на фоне всеобщего праздника и новенького диплома Александера ее провал будет смотреться просто ужасно. Злые слезы вскипели в глазах.

   Братья, почувствовав ее состояние, тут же принялись утешать сестру.

   - Я так не хочу, - твердила она. – Надо что-то предпринять! Мальчики, сделайте что-нибудь!

   - С отцом?

   - Я не знаю, - Анна прикусила губу, чувствуя, что сейчас расплачется. Рядом с братьями она могла позволить себе быть слабой и беззащитной.

   - А чего ты от нас хочешь? Чтобы мы восстановили тебя в университете? Или чтобы отомстили твоим врагам?

   - Я не знаю, - повторила Анна. – Но я не переживу этого позора!

   - Она права, - помолчав, сказал Йозеф. – Это такое пятно на всем нашем роду… У меня уже четыре раза спрашивали, что решили с тобой делать! А что будет дальше?

   - Я должна остаться в университете!

   - Но зачем? Учиться тебе все равно не позволят!

   - Я не знаю, - в который раз беспомощно протянула девушка. – Но должна остаться – и все. Или уж если придется уезжать, то не так быстро. Чтобы это выглядело так, что не меня выгнали, а я сама ушла.

   - Ого! – восхитился Ангел. – Смело. Хлопнуть дверью – мол, вы для меня не подходите! А что? Это интересно. И восстанавливаться ты не будешь, я так понимаю.

   - Восстанавливаться? – чуть не взвизгнула Анна. – Ты что? С ума сошел?

   - Ну, - парень и виду не подал, что его задел тон сестры. – Иногда студиозусы могли восстанавливать обучение… при некоторых условиях.

   Он еще не договорил, а Анна уже бросилась ему на шею:

   - Какие это условия? Какие условия! Гель, милый, что ты говоришь? Я могу восстановиться? Как? Скажи!

   - Тихо-тихо, - тот постарался отцепить от себя сестру, - Не так быстро! Я просто предположил, что если имеет место практика отчисления студентов, то должна существовать и практика восстановления на учебе! Но, если ты так хочешь, я могу покопаться в документах…

   - Хочу, - закивала Анна. – Конечно, хочу. Гель, милый, поищи! Мне срочно надо!

   - Срочно не обещаю, я ведь не знаю, где искать, но постараюсь.

   - Я помогу, если что, - кивнул Александер. – Но учти, что у меня самого на носу сессия.

   - За такой срок вы справитесь, - кивнула девушка. Она опять стала уверенной в себе и улыбалась. Братья за нее, они обещали помощь. А там, как знать…

ГЛАВА 2

Остаток дня Вальтер провел, как на иголках. Мысль о том, что Лилию выписывают, не давала ему покоя. Он то сидел с глупой улыбкой, то раздражался без причины. Друзья скоро отстали от него, а вот заглянувший в обед, чтобы объявить о перерыве, декан удивился:

   - Студиозус фон Майнц, по какому поводу витаем в облаках?

   Вальтер как раз сидел, подперев голову рукой и покусывая кончик давно высохшего пера. Он даже не среагировал на появление куратора и встрепенулся, услышав его слова, хлопая глазами, как спросонья:

   - Что?

   - Очнитесь, студиозус фон Майнц, - магистр Вагнер покачал головой. – Что с вами?

   - Ничего. Я… задумался.

   - Лилию Зябликову выписывают, - сообщил Альфред Земниц. – Сегодня вечером.

   - Наверное, выписывают, – уточнил Вальтер.

   - Понимаю. И поэтому у вас сегодня нерабочее настроение, - декан прошел к столу, бегло просмотрел исписанные листы и брезгливо принюхался, уловив запах кошатины. Заглянул было под стол, но тут же выпрямился и отступил подальше. – Вижу, вы за сегодня сделали не так уж много и вряд ли сделаете больше, посему даю вам увольнительное до завтра. Тем более что вас хотела видеть ваша матушка. Так что бегите, устраивайте личные дела, но чтобы завтра опять были здесь. В полном составе.

   - Спасибо! – мигом ожил юноша и, подхватив со стула куртку, умчался прочь. Выскочив из-под стола, Левиафан поспешил за ним по пятам.

   - А вы что встали? – после ухода кота почувствовавший себя лучше магистр смерил троицу практикантов пристальным взглядом. – Увольнительное только у студиозуса фон Майнца. Вы – за работу!

   Парни испустили глубокий вздох.

   - Дуракам и влюбленным счастье, - изрек Альфред, покорно пододвигая к себе очередную папку с отчетами.

   Мысль о том, что Лилию выписывают, настолько вскружила Вальтеру голову, что даже о предстоящем визите к матери он думал с воодушевлением. Никто и ничто не могло испортить ему этого праздника! И даже хорошо, что мама просила его зайти. Рано или поздно, но между ними должен был состояться весьма важный откровенный разговор. Так, может быть, сейчас?..

   Ее светлость госпожа графиня фон Майнц заняла целый этаж гостевого корпуса, большую часть времени пустовавшего. Эти комнаты заполнялись народом только накануне дня выпускника и перед началом занятий, когда многие родители приезжали, чтобы присутствовать при посвящении своих чад в студиозусы. Сейчас один из этажей был отдан графине – временно, разумеется.

   Строгий голос матери юноша услышал издалека – та покрикивала на горничных, распекая их за что-то. Графиня повернулась к вошедшему сыну и протянула ему обе руки.

   - Милый, я так тебя ждала! Ты меня совсем забыл!

   - Увы, матушка, - Вальтер поцеловал ей руки. – Но я на практике. Наставник ежедневно дает нам поручения, которые мы должны выполнить самостоятельно, показывая, чему научились. И, пока не исполнишь все, что задано, запрещено бросать работу.

   - Даже ради родной матери? Я тут одна-одинешенька, предоставлена самой себе, в полном неведении. Да еще и местные служанки совершенно ничему не обучены! Я так измучилась, объясняя им элементарные вещи!

   - Но мама, это же не настоящая прислуга! Это студентки, которые просто подрабатывают в свободное время. Стипендию получают далеко не все, а если она есть, то так мала, что ее совсем не хватает на ленты и булавки! Вот девочки и вынуждены как-то зарабатывать себе на жизнь. И так делают многие из нас, - и юноша подмигнул двум горничным.

   - Многие? – ужаснулась графиня. – И ты?

   - Нет, что вы, мама, - улыбнулся почтительный сын. – Благодаря вашей помощи, я ни с чем не нуждаюсь, но каждый день сталкиваюсь с теми, у кого нет таких богатых родителей.

   При этих словах на ум снова пришла Лилия. Ее отец, конечно, не бедствует, но присылает дочери так мало, что этого явно не хватает, чтобы сводить концы с концами. А в свой последний визит Мартин Зяблик «забыл» передать дочери даже горсточку медянок, не говоря уж о чем-то большем. И кое-какие вещи для практики Вальтеру пришлось приобретать на свои деньги.

   - Да, - кивнула графиня. – Это, конечно, ужасно, но мы не можем помочь всем. Я постараюсь по-другому относиться к этим девочкам. Но приглашала тебя, сын, совсем не для этого. Мне нужно знать, когда закончится твоя практика?

   - А зачем вам это знать?

   - Как? – женщина всплеснула руками. – Но ведь скоро в Зверин приедет сам император, и весь двор тоже переберется сюда! Я нарочно отправилась вперед, чтобы приготовить дом к приезду семьи. И должна знать, когда тебя можно представить ко двору. Ты, кстати, не забыл, что должен познакомиться со своей невестой? Девушка тоже приезжает. Отличный повод…

   - Матушка, какое представление ко двору? – чуть не взвыл юноша. - Какая невеста? Мы же договорились, что все это – на каникулах!

   - Но каникулы не за горами!

   - Каникулы у нас только через полтора месяца. После практики!

   - А когда закончится практика?

   - Через полтора месяца!

   - И… сколько они будут длиться?

   - Шесть седмиц.

   Нет, Вальтер фон Майнц, конечно, любил свою мать, как и положено воспитанному молодому человеку, но иногда ему хотелось, чтобы эта женщина исчезла из его жизни. Или хотя бы оставила его в покое и не лезла не в свое дело. Его жизнь – это только его жизнь.

   - Но… как же так? – всплеснула руками графиня. – Какие полтора месяца? Почему так долго?

   - Это практика, матушка. И я должен ее пройти от начала до конца.

   - Но у тебя есть обязанности, которыми ты не должен пренебрегать…

   - И в первую очередь – учиться. Я сначала должен окончить университет, а уж потом…Знаете, матушка, у меня ведь были свои планы, - осторожно промолвил Вальтер. – Я уже думал над тем, как проживу свою жизнь…

   Он невольно задержал дыхание.

   - Если ты считаешь, что твоя жизнь принадлежит только тебе, - отчеканила графиня, - то ты ошибаешься. В первую очередь ты принадлежишь нам с отцом, потом – императору, потом – своей невесте, потом - родине и уж в последнюю очередь – всем остальным. Запомни это, сын! Пока я – твоя мать, только мне и решать, как ты будешь жить. Мне, твоему отцу и императору. Вот те люди, чье мнение для тебя должно что-то значить!

   - Даже в личной жизни? – изумился юноша.

   - У таких, как ты, нет и не может быть личной жизни. Наше семейство слишком на виду. И твой брак – это тоже часть придворной жизни. Тоже шаг на пути к укреплению связей. Твоя невеста это должна понимать. А если ты этого не понимаешь…

   - Матушка, - не выдержал Вальтер, - прошу вас, потише! Что о нас подумают посторонние люди?

   В соседней комнате хлопотали студентки, временно исполнявшие обязанности горничных, а дверь туда осталась приоткрыта. Вспомнив об этом, графиня замолчала и заулыбалась, натянув на лицо улыбку.

   - Ты прав, сын мой. Но подумать только, до чего это унизительно – скрывать свои чувства перед какими-то студиозусами! Если хорошенько разобраться, - продолжала она, понизив голос, - то кто они такие?

   - Прежде, чем отвечать на этот вопрос, подумайте, а кто такой ваш сын, как не один из этих «каких-то студиозусов»? – вздохнул Вальтер.

   Женщина поняла, что слегка перегнула палку. Она улыбнулась и погладила сына по руке:

   - Извини, милый. Но эта неопределенность сводит меня с ума. Так когда тебя ждать в гости для знакомства с невестой?

   Юноша подавил вздох. Да, разговор с матерью был сложным. Но никто не говорил, что будет легко!

   - Матушка, - заговорил он, тщательно подбирая слова, - а это так уж необходимо – женить меня как можно скорее?

   - Это крайне необходимо, сынок. Обстановка при дворе может измениться в любую минуту. Ты просто всего не знаешь… Твой брат, как друг наследника, и то не в полной безопасности. И мы с отцом хотим обеспечить твое будущее при любом раскладе. Не забывай, кто твоя мать! Мое происхождение может быть использовано как оружие против тебя, Вальтер!

   - Но я думал, что, как второй сын, я могу себе позволить… э-э… свободный выбор!

   - Нет. У тебя его нет.

   - Но…разве вы сами, матушка, не вышли замуж по любви?

   Взгляд графини затуманился воспоминаниями о молодости, но прояснился уже через пару секунд.

   - Да, мне удалось, - произнесла она. – Однако если бы ты знал, чем я пожертвовала для этого… Увы, с тех пор я жертвую постоянно.

   Лилька стояла у окна и смотрела на сквер. Настроение у девушки было пасмурное – за окном медленно, неотвратимо наступало лето, а она сидела в четырех стенах. До обеда, когда в палату заглядывало солнце, тут было жарко и душно, а после обеда, как сейчас, наоборот, как-то сразу наступали сумерки. И тянулись так долго, что девушке хотелось плакать от тоски и скуки. Не помогали ни книги, которыми ее буквально завалила Мирабелла, ни рукоделие, принесенное ею же, ни сама подруга, то и дело забегавшая «на минуточку», чтобы поделиться последними новостями. Увы, но остальные однокурсники совсем забыли о ее существовании. Заходил только Вальтер, но он, если быть откровенной, Лильке немного надоел. Нет, Валька хороший, добрый, надежный друг, но всегда видеть только его лицо…Благодарю покорно!

   Подумать только, как ужасно тянется время! Она провела тут всего четыре дня, а казалось, что четыре года. И сколько, интересно знать, ей тут торчать?

   Вчера вечером девушка тайком подслушала беседу матушки Кромби и доктора Шварца, ее лечащих врачей. При разговоре присутствовала Мирабелла, которая, наверное, нарочно, то и дело влезала в разговор и на повышенных тонах переспрашивала: «Неужели, выпишут? А когда? А можно, я ей сама скажу?» - и теперь Лильку терзали сомнения. Неужели, закончился ее заключение?

   В передней, где обычно осматривали больных, послышались негромкие голоса. Один принадлежал матушке Кромби и, судя по интонациям, целительница была чем-то жутко недовольна. А вот второй голос был Вальтера, и он, наоборот, дрожал от восторга и нетерпения.

   - Это правда? – вскрикнул он в какой-то момент. – И я могу ее забрать?

   Лилька скривилась. «Забрать»! Она что, вещь, чтобы ее забирать? Но в то же время девушка прислушалась к разговору. Забрать? Это отсюда, да? Если так, она согласна! Девушка с восторгом развернулась ему навстречу.

   Вальтер вошел вторым, пропустив вперед матушку Кромби. Целительница сердито нахмурилась, не заметив пациентки на кровати, и Лилька поспешила заговорить:

   - Я себя отлично чувствую! Честно-честно!

   - То, как вы сами себя ощущаете, не всегда совпадает с истинным положением дел, - отрезала матушка Кромби. – Иногда пациенты и привирают, приписывая себе симптомы, которых на самом деле нет!

   - Но я правда чувствую себя хорошо! И могу это доказать!

   - Матушка Кромби, - подал голос Вальтер, - вы, кажется, обещали…

   - Да, помню. Бумаги готовы, но это еще не означает, милая девушка, что вы совершенно здоровы. Вы были мертвы – объективно мертвы! – почти четверть часа. Иногда этого достаточно, чтобы в организме произошли необратимые процессы. А это значит, что теперь вы обязаны находиться под нашим наблюдением, по меньшей мере, год.

   - И что это значит?

   - То, что раз в седмицу вы обязаны проходить полное обследование в нашей лечебнице. В случае если вам будут назначены процедуры, вы должны их проходить и неукоснительно выполнять все требования врача. Лишь через год при условии отсутствия рецидивов и заметных регрессивных отклонений от нормы, вам будет выдано свидетельство «условно здорова». Но даже в этом случае мы бы не стали давать полной гарантии…

   - Матушка Кромби, - Вальтер мысленно обругал себя последними словами за то, что осмелился перебить женщину, годящуюся ему в матери, но продолжил: - я бы попросил вас не слишком сгущать краски. Даже мне страшно!

   - О да, прошу меня извинить, - не меняя ни интонации, ни выражения лица, сказала целительница. – Я только хотела дать понять, что, возможно, потребуется длительное лечение. И. конечно, выполнение всех предписаний врача!

   - Об этом не беспокойтесь, - юноша решительно расправил плечи. – Это я беру на себя.

   - Хорошо. Тогда пройдемте со мной. Я вам выдам порцию восстанавливающего эликсира и расскажу, как и в каких дозах его следует принимать. А вы, милая девушка, собирайте вещи!

   Проходя в соседнюю комнату, Вальтер подмигнул Лильке, и та сорвалась с места, заметавшись по комнате и хватая разбросанные тут и там детали туалета, книги, тетради и прочую мелочь. Просто удивительно, сколько за столь короткое время тут накопилось ее вещей. Валька что, всю комнату сюда перетаскал? Мебель-то хоть оставил на прежнем месте? Да что она переживает? Разве ей все это тащить? Валька принес, Валька и унесет!

   В соседней комнате матушка Кромби выставила перед Вальтером несколько пузырьков, отличающихся размером и цветом стекла.

   - Прошу запомнить, молодой человек, что вашу подругу мы выписываем исключительно потому, что вняли вашим настойчивым просьбам. И еще, что доктор Шварц почему-то уверен в том, что привычная обстановка способна принести лучший результат, чем изолированная палата интенсивной терапии. Кроме того, многие проблемы, если они есть, нельзя выявить сразу. Может пройти от нескольких дней до нескольких лет. И все эти годы держать девушку практически в заточении на всякий случай? Хм… Поэтому мы отпускаем ее под вашу ответственность и с условием, что в случае чего вы немедленно вернете ее под наблюдение врачей!

   - Согласен, - коротко сказал Вальтер.

   - Кое-какие симптомы заметны уже сейчас, - продолжала целительница. – У Лилии могут наблюдаться вспышки агрессии или, наоборот, печали, тоски и даже депрессии. В случае перепадов настроения вот, получите кое-какие настойки. Синяя – успокоительное, розовое – наоборот, для поднятия настроения. Она даже пахнет ванилью и розами, извольте убедиться.

   Юноша добросовестно понюхал пробку.

   - Дозировка простая. Десять капель на стакан простой воды. Ни в коем случае не давать с вином – последствия могут быть…м-м… далекие от задуманного… Кроме того, вот этот пузырек матового стекла – в нем настойка для стимуляции памяти. Принимать ежедневно. Понимаете? Ежедневно, по чайной ложке на стакан воды утром и вечером.

   Вальтер взвесил на ладони пузырек. Он был самым большим по объему и весу.

   - Как долго это надо пить?

   - Не знаю. Мы никогда с этим не сталкивались… Да, кстати, вот еще один эликсир, который вы тоже обязаны давать ей ежедневно, - целительница прошла к шкафчику и достала бутылочку. – Это снадобье не обычного действия. В его основе лежит живая вода. Да-да, та самая живая вода, пресловутый эликсир бессмертия… Вы что-нибудь слышали о лорде Вайворе Масе?

   - Это имя упоминалось на «Истории магии», - припомнил юноша. – Граф-алхимик, жил более трехсот лет тому назад. Принадлежал к старинному роду Масов. Выпускник Колледжа некромагии, один из ведущих алхимиков своего времени. Его портрет находится в Зале Славы. Изобрел несколько эликсиров, которыми пользуются до сих пор – как в лечебных целях, так и для придания оружию особенных свойств. Был одним из Супругов Смерти…

   - Да, все верно, - кивнула матушка Кромби. – Единственный алхимик, который удостоился этой небывалой чести. Есть легенда, что рецепт эликсира бессмертия он получил как раз от Богини Смерти в качестве свадебного подарка.

   - Только это его не спасло, - припомнил Вальтер. – Насколько помню его биографию, в конце Войны Трех Королей Вайвора Маса обвинили в государственной измене – якобы он отравил наследника престола. Граф был приговорен к смертной казни, но скончался в тюрьме. Предположительно от пыток, но…

   - Достаточно, молодой человек! – матушка Кромби шутливо замахала на него руками. – Не надо мне сдавать экзамен на предмет вашего знания древней истории. Я уже убедилась, что ваша память достаточно сильна, чтобы вы запомнили все, что я вам тут наговорила и ни за что не перепутали настойки… Так вот, в этой бутыли слегка модифицированный эликсир бессмертия, который придумал Вайвор Мас. Давать его вам стоит нерегулярно, а только в крайних случаях. Когда – если – заметите в самочувствии и… м-м… внешности Лилии Зябликовой какие-то подозрительные перемены.

   - Например? – Вальтер затаил дыхание.

   - Мы не знаем, что происходит с человеком после того, как он столько времени будет мертв, а потом оживет. Возможно, ее душа и тело… сейчас все в порядке, но… кто знает? Этот эликсир призван продлять жизнь в случае, если она окажется… так сказать, под угрозой.

   - Лилия умирает? – задал юноша самый страшный для него вопрос.

   - Боги с вами, молодой человек! О чем это вы говорите? – заторопилась матушка Кромби. – Она не умирает, но… кто знает. Вдруг она… так сказать, начнет умирать. Понимаете? Этот эликсир на тот самый крайний случай. И постарайтесь не расходовать его по пустякам. Несмотря на то, что со времени его открытия прошло почти три столетия, его все еще ужасно трудно синтезировать, поскольку одним из основных компонентов является желток неоплодотворенного яйца дракона. А вы много знаете мест, где можно вот так запросто достать драконье яйцо? Да еще неоплодотворенное?

   На самом деле, напрягши память, Вальтер мог назвать пять или шесть мест, где драконы водились точно, и еще десяток мест, где они водились еще сто лет назад, но были истреблены. Однако все эти места были настолько труднодоступны, что – да, можно сказать, что отыскать яйца практически невозможно.

   - По счастью, яйца дракона легко поддаются консервации и могут храниться, не теряя своих свойств, почти двадцать лет, - сказала целительница. – Однако это все равно не дает вам права…

   - Я понял, - осмелился перебить ее юноша. – Теперь мы можем идти?

   - Да. Можете, если она уже собрала все вещи.

   Вальтер тут же сунул нос в палату. Лилия встретила его умильной улыбкой, указав на два объемистых баула:

   - Валечка, милый, ты не мог бы мне помочь?

   Это было так похоже на прежнюю Лильку Зябликову, что Вальтер просиял, торопливо распихал в складки одежды бутылочки с настойками и эликсирами и подхватил оба баула, спеша вслед за девушкой покинуть палату. Матушка Кромби провожала их до крыльца и под конец напутствовала:

   - Если что – немедленно обращайтесь!

   - Непременно! – кивнула Лилька, даже не оглянувшись, и зашагала прочь.

   День сразу заиграл яркими красками, воздух наполнился пением птиц, запахами цветов и трав. Жизнь была прекрасна. И как она жила без всего этого? Сидеть летом в четырех стенах – это преступление. Тысячу раз прав тот, кто задумал устроить каникулы летом! Волшебное время! Сказочное.

   Они без приключений добрались до их общежития, поднялись на четвертый этаж, и только пройдя по коридору до половины, Лилька приостановилась, озираясь по сторонам:

   - А где все?

   - Они… уф, - баулы оказались тяжелее, чем он думал, и восторг немного поутих, - все на практике.

   - Где?

   - Практика у нас с понедельника началась. Все разъехались, - Вальтер дотащил баулы до двери в Лилькину комнату и со вздохом облегчения скинул на пол. – Ну, почти все. Осталась только наша группа.

   Он умолчал про трех отчисленных девушек, Анну Белла, Людмилу Монс и Яну Терчеву, решив, что подруге не будет так уж интересно слушать о судьбе своих врагинь.

   - Муа-муа-ма!

   Откуда-то выкатился рыжий ком, кинулся к Лильке под ноги, мурча и фыркая. От неожиданности девушка не устояла на ногах, привалившись к двери.

   - Лёвка! Левиафан, ты откуда взялся?

   - Гулять ходил.

   - А? Что?

   - Гулять, говорю, ходил!

   Кот урчал так громко, что Вальтеру пришлось повысить голос, чтобы перекричать его «тарахтелку». Наклонившись, Лилька подхватила кота, встряхивая и поворачивая то одним боком, то другим.

   - Левушка! Как же я по тебе соскучилась! Как ты тут без меня? Тебя хорошо кормили?

   - Муа-мма при-ушла! – выговорил кот, обхватывая ее шею лапами. – Ф-фу!

   - Это запах лекарств, глупый, - рассмеялась девушка. – Я в больнице была.

   Кот одарил ее двусмысленным взглядом – мол, ты сама-то в это веришь?

   - Он по тебе так скучал! – Вальтер отпер дверь и жестом пригласил девушку пройти в комнату. – Особенно по вечерам…

   - Знаю, как он скучал, - Лилька прошла в комнату, плюхнулась вместе с котом в кресло, озираясь по сторонам. – Забегал на минуточку. Посидит на подоконнике – и сразу назад. Вольной жизни попробовать захотел?

   Левиафан свернулся калачиком на ее коленях и мурлыкал, щуря глаза. В качестве компенсации он даже позволил хозяйке почесать себя за ухом.

   Вальтер втащил вещи в комнату и водрузил баулы на кровать.

   - Лилия, может быть, ты сама их разберешь? – поинтересовался он. – А то я не помню, где тут у тебя что лежало…

   - А ты куда? – девушка заметила, что он направляется к выходу.

   - Ну, я… Думаю, твою выписку надо отметить… Хотя бы чаем с пирожными. Я сбегаю?

   - Чай с пирожными? Это здорово! Только принеси глазированных, хорошо?

   Вальтер кивнул и выскочил за порог. Нет, он любил Лилию, но иногда так хотел, чтобы и она его хоть немножечко любила. И даже ради этого готов был горы свернуть.

ГЛАВА 3

В ожидании ответа от братьев Анна Белла скучала, сидя в своей комнате и листая какую-то книгу. Ее соседка Людмила молча завидовала – у нее не было таких братьев. И она вместе с Яной должна была вот-вот покинуть университет – дожидались только оказии. Девушка сидела на баулах с вещами и умирала от тоски и скуки. Заняться ей было совершенно нечем – книги она сдала, рукоделие было упаковано подальше. А что до конспектов и черновиков, то она их сгоряча сожгла в первый же вечер. Да то правда – зачем они ей нужны? Дома ей ничего из этого не пригодится.

   Послышался стук в дверь. Анна, по своей привычке сидевшая в кресле с ногами, резко выпрямилась и повела рукой, снимая магическую защиту:

   - Войдите!

   Влетела Яна Терчева.

   - Ой, девчонки, слышали новость?.. Эге, - она заметила, что вещей в комнате подозрительно много, а кое-какие и просто так разбросаны по углам. – А вы что, еще не укладывались?

   - А я и не собираюсь, - вскинула подбородок Анна. – Еще чего не хватало. Куда мне спешить?

   - Она у нас особенная, - хлюпнула носом Людмила. – У нее все, не как у нас.

   - Завидуешь? – Анна перевернула страницу в книге. – Завидуй молча.

   - Еще бы, не у всех такая родня, как у тебя! – вспылила девушка. – Тебя, небось, попрекать – мол, кучу денег потратили и все зря! – не станут. Ну, поругают, но обновку к празднику не купят – и все. А у нас дома такое начнется…

   Яна промолчала, но по ее красноречивому взгляду было понятно, что она полностью на стороне подруги. Когда-то Анна Белла нуждалась в них. Ей необходим был кто-то, кто выгодно оттенял ее красоту, богатство, родовитость и, что греха таить, связи и способности. Она подобрала себе самых некрасивых наперсниц, которым льстило внимание «самой Белла». Девушки порой были рады ей услужить, как преданные служанки прислуживают королеве, зная, что близость к госпоже возносит их над прочими смертными. Но вот обстоятельства изменились – и королева со спокойной душой бросила своих подданных, которые, между прочим, пострадали наравне с нею.

   - У каждого свои проблемы, - отрезала Анна. – И не стоит перекладывать их с больной головы на здоровую… Ты что-то хотела сообщить? – повернулась она к Яне. – Говори.

   Та поджала губы, но потом решила, что новость не стоит мелких обид. Чем более, что…

   - Лильку выписали.

   - Что? Какую Лильку? Ты о чем?

   - Да Зябликову же! – всплеснула руками девушка. – Я в туалет вышла, смотрю – Вальтер по коридору несется. А сам аж светится от восторга и лицо такое глупое-преглупое, и улыбка от уха до уха. Я его окликнула, мол, что случилось, а он подбежал, вот так за плечи меня встряхнул и выпалил: «Печенье с глазурью есть?»

   - С ума сошел? – предположила Анна.

   - Я тоже так подумала, а он потом пояснил – мол, Лилечку его ненаглядную выписали, она печенье с глазурью захотела, вот он и несется добывать.

   - Тряпка, - решительно высказалась Анна.

   - Я тоже так подумала, а потом… Ну его. Если гордости нет, мы-то тут при чем? Такое даже приворотным зельем не лечится!

   Мысленно Анна, ничего не знавшая о плачевном результате опытов Аглаи Борецовой, сделала себе зарубку в памяти – Александер, конечно, умный парень, выпускник и идет на «красный» диплом, как отличник и изобретатель, но если его эскперементальные образцы не срабатывают, кто даст гарантию, что и план по реабилитации сестры сработает тоже?

   - Зябликову, значит, выписали, - протянула она. – Ну, что ж… Девочки, - она решительно встала, - одеваться. Быстро. Кто меня причешет?

   Яна привычно сорвалась с места, но Людмила и ухом не повела.

   - Сама себя обслуживай, - сказала она и демонстративно отвернулась к окну. – Ты ж у нас особенная!

   Анна задержала вздох.

   - Вот как? Ладно. Я и сама все могу. И без вас обойдусь, если вы такие…

   - Обходись, сколько угодно! – с досадой огрызнулась Людмила. – Всю оставшуюся жизнь.

   - Правда, Анна, - неожиданно поддержала ее Яна, - нам и без того тошно, а ты еще и нами помыкаешь…

   - Помыкаю? Я вами помыкаю?

   - А то не заметно! «Девочки, одеваться! Девочки, причесываться! Девочки, накрасьте мне ногти! Девочки то, девочки сё…» А как нас из универа вышибли, так ты о себе-то побеспокоилась, вон сидишь довольная и уезжать не собираешься. А мы побоку. Небось, тебя-то еще и восстановят, а вот нас…

   Анна задохнулась от волнения и возмущения. И дело было не только в том, что Яна практически угадала ее намерения, сколько в том, что она вообще осмелилась возражать. И кому? Ей! Своей лучшей подруге?

   - Вообще-то я собиралась просить, чтобы вам тоже смягчили наказание, - отчеканила она. – И сейчас рада, что этого не сделала. Мне такие друзья не нужны! Обойдусь и без вас!

   Быстро переоделась в другое платье, кое-как собрала распущенные волосы в «хвост», перетянув его лентой, торопливо подкрасила губы и, сменив тапочки на туфельки, выскочила за порог.

   Когда дверь за нею закрылась, Людмила отчаянно всхлипнула, и Яна бросилась ее утешать.

   - Нашла о ком реветь? Пошли ко мне. Посидим вдвоем… а то и ночевать у меня останешься. Она пусть одна живет, раз ей так нравится. Забирай вещи и пошли! Ну ее совсем!

   У Анны не было четкого плана, как поступить. Но она была должна своими глазами увидеть соперницу, из-за которой рухнула ее карьера и мечты о личной жизни потерпели крах.

   - Можно? – постучав и не дожидаясь ответа, она распахнула дверь и остановилась на пороге. Вскочившая было Лилька замерла и попятилась. Взгляд ее скользнул Анне за спину и тут де вернулся. «Боится, - подумала девушка и ощутила прилив сил, - значит, все правильно! Так и надо!»

   - Я войду? – поинтересовалась она, переступая порог.

   - А…э-э…- Лилька попятилась вглубь комнаты. – Ты зачем пришла?

   - Захотелось на тебя посмотреть.

   - А чего на меня смотреть? – ощетинилась хозяйка комнаты. – Я что, так сильно изменилась?

   - Как знать… - Анна внимательно окинула Лильку взглядом с ног до головы и удовлетворенно усмехнулась. – Как знать…

   - Ты о чем?

   - Да так. Александер рассказывал, в их лабораториях для тебя какой-то сногсшибательный эликсир сварили…

   - Не твое дело, - фыркнула Лилька.

   - Может, и не мое. А может… как знать, как знать!

   - Слушай, чего ты добиваешься? Зашла посмотреть – посмотрела. А теперь вали отсюда. Здесь не выставка достижений народного хозяйства! И потом – ко мне должны прийти…

   - Вальтера ждешь? Ну-ну, жди, - улыбнулась Анна.

   И решив, что сказала достаточно, развернулась и направилась к выходу. Но теперь уже Лилька метнулась следом, хватая соперницу за локоть.

   - Ты чего? Отцепись!

   - Что с Валькой?

   - А тебе какое дело? – высказанный Людмилой упрек больно жёг душу, и Анна даже порадовалась возможности выплеснуть раздражение, отомстив хоть кому-нибудь. – Для тебя же он как игрушка! Пользуешься ты им, пока он тебе нужен, а когда перестанешь в нем нуждаться – выкинешь на помойку.

   - Это…не так! Ты ничего не понимаешь. И не имеешь права так говорить. Ты все это нарочно…

   - Никак, обиделась? – улыбнулась Анна. – На правду не обижаются… Ладно, мне действительно пора. Я пошла!

   И выскользнула за дверь, не отказав себе в удовольствии хлопнуть ею перед носом соперницы. Вот так-то! На войне все средства хороши. Удастся ли у братьев помочь ей восстановиться в университете – еще неизвестно, но в любом случае ее тут надолго запомнят. Еще бы и Вальтера отыскать и шепнуть ему пару ласковых словечек, но где его искать! И потом, что с ним делать? Тут надо хорошенько продумать план действий. Ошибаться больше нельзя.

   Из дневника кота Левиафана:

   «Ну, и куда катится этот мир, котаны добрые? Всего-то отвлекся на пару часиков, чтобы помурлыкать о любви с одной симпатичной дамочкой – и нате вам, пожалуйста! Он ее уже притащил домой! И мне ничего не сказал! Типа, Лёвушка тут никто, ничто и звать никак! А Левиафан, между прочим, ее Покровитель с малолетства! Шестой год оберегаю мою подопечную от разных неприятностей. Только один раз дал промашку – и то не по своей воле, и вот результат. Она – на больничной койке. А все могло бы закончиться и по-другому. Счастье, что хозяин попался понятливый.

   … Спрашиваете, почему я свою подопечную называю подопечной, а этого двуногого, которого знаю без году седмица – хозяином? О, котаны, это длинная и запутанная история. Но если вкратце, то мы, Покровители, своих подопечных не выбираем – на кого укажет перст судьбы, за тем и ходим. А вот хозяина выбрать можно. Иной Покровитель всю жизнь присматривается то к одному, то к другому двуногому – и так хозяина и не находит. Мне вот повезло, а некоторым моим братьям и сестрам – нет.

   Но я отвлекся. Совсем как с той красоткой… Но это, я вам скажу, девица! Вся белая, пушистая и черная масочка на морде. И лапочки черные. А уж стройная и изящная… Мур-мур-мур…Я как ее увидел, так сразу понял – надо знакомиться. Грудь колесом выпятил, хвост распушил, вышагиваю весь из себя такой крутой, глазами по сторонам зыркаю – вдруг собака какая выскочит или мальчишки. Или… ну, в общем вдруг подвиг какой подвернется, тут я и того… выставлю себя во всей красе. А она, кокетка такая, и не глядит с мою сторону. Так, сидит на дорожке и лапку свою намывает. Намекает, значит.

   Я кот понятливый, намеки с первого взгляда отличаю. Подкатываю такой и мурлычу: «Девушка, вашей маме зять не нужен?» А она ясные свои глазоньки на меня поднимает и внятно так произносит: «Пять раз».

   «Что, простите?» - говорю.

   «Пять р-раз уже в затья набивались, - отвечает небесное создание. – Четыре р-раза ко мне и один р-раз – к моей старшей дочери!»

   Вот тут я прямо-таки сел. Смотрю – красавица невероятная, стройная, изящная… и взрослая дочь? Не верю.

   «Э, девушка, я ведь не такой, как они все! – говорю. – Я ведь с серьезными намерениями!»

   «Все так говорят, - отвечает она и принимается вылизывать вторую лапку. – А потом исчезают.»

   «Я не исчезну! Я другой! Я не простой кот, я – Покровитель!»

   «Все не простые, - отвечает. – Кто в королевском дворце главным мышиным сторожем работает, кто – путешественник и первооткрыватель, кто вообще – воитель из Клана Серых Сумерек…Даже Кот Ученый был.»

   «Шарлатаны, - говорю. – И вруны. А вот я – настоящий! Доказать?»

   «И так верю. Когда котят начинают пересчитывать. От вымышленных женихов столько спиногрызов не получается!»

   Вот так слово за слово – и проболтал я с этой неприступной красавицей лишний час. А когда опомнился – все уже закончилось.

   Ничего, будет и на нашей улице распродажа сосисок!»

   С особенным чувством Лилька шла на практику в первый день после выписки. Весь ее курс, кроме Анны Белла и ее подруг-подпевал, уже давно разъехался, кто куда, вместе со своими кураторами. Ну, не совсем весь – кое-кто из младших преподавателей еще оставался на рабочих местах, поскольку в эти дни завершались переводные экзамены у первокурсников, а через каких-то полторы седмицы пятым курсам придется защищать дипломы и сдавать выпускные экзамены. Потом седмица отдыха – и университет ждет наплыв абитуриентов. Вот и получается, что студенты остальных трех курсов будут только под ногами путаться.

   Ну, а пока…

   Сердце девушки замирало от тревожно-сладкого предчувствия. Сейчас она увидит Виктора Вагнера, из-за которого все и случилось. Пока лежала в палате и скучала, Лилька то и дело думала о нем. Декан ни разу не навестил студентку, лишь верный Валька торчал тут каждую свободную минутку, как часовой. Нет, Валька, конечно, друг что надо – он как-никак, спас ей жизнь, да и Левиафан о нем высокого мнения, но Валька… как бы это сказать… он просто Валька. Всегда рядом, всегда под рукой. К нему привыкаешь. И разве это любовь, когда парень и девушка просто друзья? Правда, он классно целуется, но одно дело – целоваться с другом, и совсем другое – с любимым человеком.

   Их группа единственная проходила практику на кафедре и первые дни не занималась ничем интересным. «Так, бумажки перебираем», - уклончиво ответил Вальтер, когда Лилия напрямую спросила его о том, что там можно делать несколько дней. Неужели и она тоже станет день-деньской перекладывать бумагу и места на место? Правда, магистр Вагнер забегал к своим подопечным несколько раз подряд, в перерывах между лекциями, чтобы проследить, чем они заняты, так что она насмотрится на Виктора еще не раз. Эта мысль слегка грела душу.

   И радость всколыхнулась в душе девушки, когда, подходя к дверям кафедры некромантии, она заметила, что их с Валькой ждут не только приятели-однокурсники, но и сам декан.

   - О, наконец-то вы влились в нашу чисто мужскую компанию, - приветствовал магистр студентку. – Приятно, знаете ли, видеть девичье личико среди рож этих парней!

   - А мне как приятно, - задохнулась от радости Лилька. – Наконец-то я вижу настоящего мужчину… вместо этих врачей, целительниц и медсестер!

   Рядом сердито засопел Вальтер, и декан пришел на помощь своему студенту:

   - Среди целителей тоже есть много достойных внимания людей. Врачи – одни из самых великих и самых незаметных героев нашего времени. Им не ставят памятников, не осыпают почестями и наградами, их даже не всегда благодарят, но они ежедневно спасают наши жизни… Кстати, многие целители начинали как некроманты. И среди некромантов тоже иногда встречаются бывшие целители. Вам напомнить биографии некоторых героев прошлых веков, чьи портреты украшают стены Зала Славы? Там есть и врачи. И даже учителя, хотя их роль в истории не так уж и заметна. И справедливости ради стоит отметить, что ваша подруга, Мирабелла Флик, будущая целительница, первые сутки практически не отходила от вас ни на минутку, чему я лично был свидетелем.

   Лилька прикусила губу. Ей не пришлась по душе эта публичная отповедь. Она надеялась совсем на другой прием!

   - Я запомню, - ядовито промолвила она. – И при случае непременно скажу ей «спасибо»!

   - Я надеюсь, - магистр Вагнер и вида не подал, что его как-то задели слова студентки. - Мы, некроманты, состоим в особых отношениях со смертью, и кому, как не нам, знать, насколько хрупка бывает жизнь и какую она порой имеет огромную цену. На практике вы узнаете это и, я надеюсь, столкнувшись с реальностью, примете правильное решение.

   - А как же! Непременно, - ответила Лилька.

   - Сегодня вы должны непременно закончить то, что начали в понедельник, - сказал декан. – Вас стало больше, работа пойдет быстрее. Перерыв на обед будет в два часа пополудни, после чего мы встретимся и хорошенько обсудим наше будущее. А сейчас извините, но у меня лекция, заседание ученого совета и встречи с дипломниками!

   Он коротко кивнул студентам и ушел.

   - Лилька, ты чего? – тут же шепотом напустился на девушку Альфред. – Какая муха тебя укусила? У меня мама, между прочим, целительница. К ней полгорода бегает! Очередь на два месяца вперед всегда расписана!

   - Вот как? – улыбнулась девушка. – При случае я и ей скажу «спасибо» - за то, что родила тебя!

   Вальтер промолчал, никак не осадив подругу. Юноша торопливо вспоминал рекомендации матушки Кромби, когда целительница передавала ему бутылочки с эликсирами. Да, после воскрешения характер Лилии переменился. Эта внезапная вспышка агрессии… Откуда она? И надо ли сегодня уже дать ей успокоительное снадобье? Или это случайность? Ведь Лилия и раньше не лезла за словом в карман и могла ляпнуть что-то не то.

   Он еще ломал себе голову над этой проблемой, когда вся компания вошла на кафедру и расположилась за столами. Лилька чуть не застонала, когда увидела горы бумаги, которые им предстояло перебрать до обеда. Ситуация напомнила историю девушки в меховых туфельках, которую мачеха засадила перебирать горох и чечевицу. Правда, у той девушки были помощники…

   - Мальчики, - Лилька присела на кресло, - вы, так и быть, носите мне бумаги, а я их буду раскладывать по кучкам.

   - А они уже разложены, - усмехнулся Альфред. – Осталось только все прочесть и сделать кое-какие выписки. Этим у нас занимается Вальтер, а мы только подсказываем ему, что и откуда выписывать.

   - А давайте выписывать буду я? У меня почерк лучше.

   - В самом деле, ребята, - поддержал подругу юноша. – Вдвоем мы все живо выпишем. Садись сюда, Лилия, поближе к окну!

   - Спиной к двери? – немедленно закапризничала она. – А как я буду видеть тех, кто входит?

   - Садись, где хочешь, - пожал плечами Вальтер. По большому счету, ему было все равно, где сядет девушка. Главное, что она рядом. – А я тогда займу это место.

   - Мне хочется тут, - девушка выбрала другой стол, - но… но тогда ты будешь сидеть ко мне спиной!

   - Я постараюсь сесть вполоборота.

   Альфред переглянулся с приятелями и отмахнулся рукой – Лилька в своем репертуаре. Стоило ей появиться на горизонте, как хороший парень Вальтер мигом превратился в тряпку, готовый сносить что угодно от этой девицы.

   Тем не менее, уже через несколько минут все углубились в работу. Вальтер, развернувшись так, чтобы краем глаза видеть Лилию, корпел над таблицами. Альфред, Янко и Гжесь шуршали листами пергамента и бумаги, время от времени перебрасываясь короткими замечаниями, и передавали ему стопки отобранных материалов. Лилии носил бумаги флегматичный молчаливый Гжесь.

   Девушке было скучно. Первые полчаса она все-таки вносила в табличку данные обо всех упырях, мроях, вурдалаках, лоскотухах и прочие нечисти и нежити, но потом, видя, что поток не иссякает, задумалась. Окинула взглядом работающих парней.

   - Валь, а Валь!

   - Что?

   - А чего такого интересного ты там увидел?

   - Где? – юноша уставился на свои таблицы.

   - Ну, в окне.

   - Да так, - он смутился, словно Лилия застукала его за неприличным делом. Он ведь и впрямь то и дело поднимал взгляд от таблиц и графиков, позволяя мыслям витать в облаках. – Задумался.

   - О чем?

   - Обо всем. О… о нас.

   - А что ты о нас думал?

   Вальтер покосился на приятелей. Конечно, они слышали весь разговор. И, конечно, внимательно прислушивались.

   - Да так… Я тебе потом скажу. Наедине.

   - Ага, не успел придумать, - Лилька надула губы. – Так я и знала. Вечно вы, мужчины…

   - А что – «мы, мужчины»? – теперь уже Альфред не смог смолчать и кинулся на защиту друга.

   - Ничего.

   - Нет уж, договаривай!

   - На вас положиться нельзя, - брякнула Лилька первое, что пришло в голову.

   Парни переглянулись, а потом уставились на Вальтера – мол, слышал ли он? Юноша нарочно смотрел с другую сторону, но по тому, как он молчал, было ясно – слышал и еще как.

   - Ну-ну, - поджал губы Янко, обращаясь сразу ко всем. – Посмотрим.

   - А ты не подумала, - Альфред не мог просто так оставить этого дела без внимания, раз его лучший друг промолчал, - не подумала, что мы, мужчины, сами не хотим, чтобы на нас полагались те женщины, которые в нас не верят? Что мы сами не готовы протянуть руку помощи тем, кому на эту помощь наплевать? И я, например, лучше уж той же Белла помогу – она, по крайней мере, в знак благодарности хотя бы в щечку поцелует и «спасибо» скажет!

   - Хватит, - негромко, но так резко, что все вздрогнули, сказал Вальтер. – Альфред, ты мой друг, и самый лучший друг, ради которого я готов бы пойти в огонь и воду, но сейчас… сейчас тебе лучше замолчать и хотя бы на полчаса забыть о том, что ты вообще умеешь разговаривать!

   Альфред Земниц послушно замолчал, но после этого обстановка в комнате стала просто гнетущей. Даже флегматичный Гжесь – и тот чувствовал себя неуютно и боялся сказать хоть слово.

   Так прошло минут пятнадцать, пока не послышался стук в дверь. В приоткрывшуюся щель просунулась голова Мирабеллы Флик.

   - Всем привет! Можно к вам?

   - Заходи, - обрадовался Янко. Появление улыбчивой целительницы могло разрядить обстановку.

   - А дохлых крыс сегодня у вас тут нет? – заколебалась девушка, не решаясь переступить порог.

   - Увы, нет. И ту, вчерашнюю, кто-то выкинул, - тяжко вздохнул Альфред. – А так хотелось…

   Он бросил на Вальтера обвиняющий взгляд – мол, как тебе не стыдно отнять игрушку у ребенка! – но тот смотрел в другую сторону и ничего не заметил.

   - И хорошо, - девушка протиснулась в дверь. – Я крыс терпеть не могу. Ни в каком виде.

   - Ты просто не умеешь их готовить, - подмигнул Янко. – Хочешь, научу?

   - Фу! Ты что, крыс ел?

   - Не так, чтобы ел, и не то, чтобы именно я, но вот мой дед – он столько всего пережил! В детстве ему знаешь, как голодать приходилось? И крыс, и мышей даже ели!

   - Фу! – повторила Мирабелла и заметила Лильку. – Ой, привет! Ты уже на практике? Допустили?

   - Конечно, - кивнула та. – Попробовали они не допустить! Ты чего прибежала?

   - Как раз для того, чтобы ты высказала ей свое сердечное «спасибо» за то, что твоя подруга возле тебя в лечебнице дневала и ночевала! – мстительно ввернул Альфред.

   - Правда? – захлопала глазами Мирабелла. – Но… это не обязательно! Я же просто…

   - Ты просто не обязана была это делать, - стоял на своем парень. – Ты пока еще не целительница, клятв помогать людям не приносила и все такое прочее. Но пошла и исполнила свой долг. И заслуживаешь хотя бы капельку благодарности!

   - Ну, - засмущалась будущая целительница, - спасибо, конечно…

   - Да не ты должна меня благодарить, а Лилька тебе обязана сказать «спасибо»! – парень уставился на однокурсницу. – Она только что нам говорила – мол, надо Мирабеллу поблагодарить. Вот тебе как скоро случай представился. Благодари!

   Лилька обвела взглядом парней и заметила, что они все смотрят на нее, почти не моргая. Она вздохнула. И кто ее тянул за язык? Нет, она понимала, что благодарить за доброту надо, но вот чтобы при всех, да еще отвечать за сгоряча сказанные слова…

   - Спасибо тебе, Мирабелла, - произнесла она. – За все, что ты для меня сделала.

   На какой-то миг ей показалось, что Альфред сейчас выскажется в том смысле, что слова пустые, ничего не значат и вообще… Но ситуацию спасла сама будущая целительница. Девушка подскочила к подруге и чмокнула ее в щеку:

   - И тебе спасибо. Мы же подруги!

   Правда, отпрянула она от Лильки как-то очень быстро и буквально через пару минут убежала, помахав всем на прощание рукой.

   Решительно, сегодня был день визитов. Кроме Мирабеллы, на переменах заглядывали Владимир Одоевский, якобы узнать, как дела у его «соратников в битве с упырем», заплаканная Людмила Монс – она ходила к ректору и умоляла оставить ее доучиваться, но получила решительный отказ. Следом за нею явилась сама «упыриха» метресса Олле, интересующаяся состоянием здоровья Лильки – не превращается ли девушка в упыря – и это не считая «случайно» пробегавших мимо студентов, а также тех, кто на самом деле искал декана Вагнера. Уже под конец, когда на всякий стук в дверь студенты начали вздрагивать, явился ливрейный лакей. Не говоря ни слова, он прошагал прямиком к Вальтеру, вручил ему запечатанный конвертик и также молча отбыл, не задержавшись ни на минуту.

   Рука у юноши слегка дрогнула, когда он вскрывал конвертик.

   - Чего там? – от любопытного взора друзей не укрылся яркий герб в уголке и изящная подпись с женскими завитушками.

   Вальтер пробежал глазами строки два раза.

   - Ничего особенного. Маменька беспокоится.

   - Боится, как бы с ее мальчиком чего-нибудь не случилось?

   - Почти. Просит зайти, как освобожусь. Какие-то у нее для меня срочные новости.

   - Пойдешь?

   - А как же? Так что давайте работать. Раньше начнем – раньше закончим! Янко, таблицы!

   Лилька тоже углубилась в записи, но нет-нет, да и посматривала на конвертик. Девушка чувствовала, что в том письме содержится что-то очень важное.

   Они торопились, почти даже помирившись за работой, но несколько листов все равно остались не обработанными, когда явился декан.

   Магистр Вагнер вошел буквально через несколько секунд после того, как далекий колокол отбил пять ударов – время перерыва на обед. Отмахнулся от вскочивших при его появлении студентов: «Сидите-сидите!» - и склонился над таблицами.

   - Как, уже все готово? Все данные просмотрены и классифицированы?

   - Немного осталось, - Вальтер показал на десяток листов.

   - Доделайте сегодня и можете быть свободны до понедельника.

   - Ура? – высказался Альфред. – А с чем это связано? Сегодня же только четверг.

   - С тем, что в шесток утром мы отбываем на практику. Завтрашний день у вас весь должен уйти на подготовку к поездке. То, что вы начали делать перед началом практики, но так и не доделали.

   - Ура! – уже увереннее повторил Альфред. – Да здравствует лето на природе!

   Его поддержали хлопками и веселыми криками.

   - Погодите радоваться, - осадил их магистр. – Поездка будет короткой. И почти самостоятельной. Я вас отвезу на место, дам задание и сразу же отбуду в университет. В следующие выходные приеду и заберу вас обратно.

   - И это все? – чуть ли не хором разочарованно взвыли юноши.

   - Да. Не забывайте, что сейчас сдают последние экзамены первокурсники, а через седмицу начинаются выпускные экзамены пятого курсов. Дел предстоит много. Я нужен здесь, а вы будете нужны мне в качестве помощников. Может быть, станете помогать на экзаменах в качестве наблюдателей. Кроме того, впереди еще выпускной вечер, и там каждая пара лишних рук будет нужна позарез. Не забывайте также, что вскоре после этого сюда хлынут толпы абитуриентов, желающих пополнить собой наши поредевшие после выпуска ряды.

   - Мы, - Альфред опять вылез вперед, - будем принимать экзамены?

   - Помогать в работе приемной комиссии, - поправил декан. – Ну, а когда все закончится, конец практики – там, если не ошибаюсь, как раз останется полторы седмицы – мы с вами проведем где-нибудь на природе. И ничего не будем делать. Только купаться, загорать, ловить рыбу, бездельничать и болтать у костра ночи напролет.

   - Ура! – на сей раз кричали все, громко и уверенно.

   - А теперь – хотите, прервитесь на обед, после чего закончите работу, хотите доделайте, что осталось и уже тогда бегите по своим делам. Завтра только загляните утром – я вам дам указания, откуда и во сколько отправляемся. Ну?

   - Я уж лучше доделаю, - решил Вальтер.

   С ним согласились остальные.

ГЛАВА 4

Записка мамы не давала Вальтеру покоя. Он ведь не сказал друзьям всей правды и желал, чтобы правду они никогда не узнали. Это серьезно уронило бы его авторитет в их глазах.

   Вальтер фон Майн собирался обмануть своих родителей. Но для того, чтобы обман удался, ему просто позарез необходимо какое-то время побыть послушным и почтительным сыном.

   Но первой, кого он увидел, когда выбежал в холл, была Мирабелла Флик. Будущая целительница метнулась наперерез юноше, хватая его за руку:

   - Вальтер! Наконец-то! Дождалась!

   - Что случилось?

   - Отойдем в сторонку.

   Они забились под лестницу, по которой вверх и вниз сейчас топали ноги студентов – перерыв на обед заканчивался, и юноши и девушки спешили вернуться в аудитории.

   - Что случилось?

   - Вальтер, - Мирабелла больше не улыбалась, - я должна тебе кое-что сказать. Только никому ни слова. И Лилии особенно. Обещаешь?

   - Если это ей не причинит вреда, то…

   - Вальтер, дело как раз и касается Лилии. А уж причинит это ей вред или нет – сам думай. Вальтер, Лилии больше нет.

   - Не понял.

   - Она изменилась. Очень сильно изменилась…

   - Я заметил, - вздохнул юноша. – Она теперь какая-то… не такая. С ней стало трудно общаться и вообще… капризная она чересчур.

   - Прости, Вальтер, но, по-моему, это только начало.

   - Что?

   - Я ничего не знаю, - всплеснула руками девушка. – Я ведь только учусь. Мне еще год учиться, а потом еще предстоит практика на целых три года. Вы уже работать будете, а я все еще студенткой считаться…

   - Не говори глупостей, - отмахнулся юноша. – Во многих вопросах ты умнее нас всех, вместе взятых… Так что там с Лилией?

   - Вальтер, я правда не знаю, но… Ты только не волнуйся, ладно? – Мирабелла погладила его по руке. – Но, боюсь, что это не совсем Лилька.

   - Что?

   - Или даже совсем не Лилька.

   - А кто тогда?

   - Я не знаю, - в третий раз повторила будущая целительница. – Но чувствую! Это не совсем она. Или она, но другая!

   - Не понимаю…

   - А ты попробуй до нее хотя бы дотронуться – сразу все поймешь.

   Вальтер, уже открывший рот, чтобы поспорить, быстро закрыл его. Он ведь сегодня попытался поцеловать Лилию в щеку.

   - И? – Мирабелла, оказывается, пытливо следила за выражением его лица.

   - Холодная, - прошептал юноша, чувствуя страх. – Она совсем холодная… Что же мне делать?

   - Тут я ничем не могу тебе помочь, - честно ответила девушка. – Пойми, мне тоже очень жалко Лильку. Она моя подруга… была подругой, я хочу сказать, но…

   - Но теперь, раз она так изменилась, ты больше не будешь с нею дружить?

   - Знаешь, меня учили, что воскрешение из мертвых невозможно. Что оттуда приходит совсем не тот человек, который уходил туда. Иногда в знакомое тело вселяется чужая душа. Иногда меняется сама душа – ее как бы замораживает тем вечным холодом. Там, на том свете, на вересковых полях, горят костры. Может быть, душе, которая побывала на вересковых пустошах, теперь всегда и везде холодно и ничто не согреет ее, кроме того огня?

   Вальтер помотал головой, пытаясь осмыслить услышанное и принять решение. Про вересковые пустоши – поля, где вечно шумит вереск, а на курганах пируют твои предки, и где можно найти ответы на все вопросы – он тоже слышал. Знал, что некоторым некромантам прошлых веков доводилось туда ходить и даже приводить обратно заблудившиеся души. Но Лилия? Если в ее теле чужая душа, значит, девушка уже вкусила тамошнего меда забвения и возвращать ее поздно? А если это все-таки она? Как ее пробудить? Что делать с холодом, который вымораживает не только ее душу, но и тело? Как отогреть закоченевшее сердце? Неужели только огнем тех могильных костров?

   - Мне все равно, - промолвил он. – Прости, Мира, но мне все равно. Я люблю Лилию Зябликову и буду за нее бороться. Не важно, с кем. Я не отступлюсь.

   - Ты молодец, - будущая целительница крепко пожала ему руку. – Если что – знай, я на твоей стороне. Ты хороший парень, Вальтер, и достоин счастья!

   Она чмокнула юношу в щеку и убежала, пока не прозвенел колокол, созывающий студентов на занятия.

   В покоях матери опять стоял дым коромыслом. Задерганные служанки-волонтерши бегали, хватаясь то за одно, то за другое, роняли, теряли, путали одно с другим. Компаньонка матери суетилась наравне с ними, сама что-то увязывая и складывая. Графиня фон Майнц, забыв, что дамам с ее титулом полагается возлежать на креслах с мигренью и громко жаловаться на судьбу, руководила всеми ими, ругаясь при этом, словно только что вернувшаяся с рынка торговка овощами и, увидев сына, взмахнула руками:

   - Милый мой! Я тут с ума сойду!

   - Что случилось, матушка? – Вальтер оглядел разгром.

   - Я переезжаю.

   - Куда?

   - Ах, домой, разумеется! Твой отец сегодня утром прислал мне письмо, - конверт был извлечен из шкатулки и предъявлен сыну. – Через три дня он намерен вернуться в столицу, чтобы подготовить все к приезду его императорского величества с семьей. Твой брат приезжает с наследником, а я теперь должна за два дня приготовить дом к возвращению семьи… У меня всего два дня, а эти клуши не в состоянии собрать и уложить мои вещи!

   - А мне что делать? Помочь упаковывать узлы?

   - Поддержать меня морально! – мать схватила сына за руку. – Ты понимаешь, что все это значит?

   - Что – «все»?

   - Приезд его величества в столицу? Двор тоже переберется с ним вместе.

   - И что?

   - Ах, ты совсем отстал от жизни в этом университете! – отмахнулась графиня фон Майнц. – Приедут все, кто хоть что-нибудь из себя представляет! И твоя невеста тоже!

   И тут Вальтер все понял.

   - Матушка, неужели вы хотите меня женить? Сейчас?

   - Не женить, а только обручить, - улыбнулась графиня. – Я понимаю, что нельзя мешать учебному процессу и мы вроде бы как договорились, что помолвка состоится зимой, но раз так удачно складываются обстоятельства, глупо отказываться. Ты выберешь момент, появишься при дворе. Тебя представят императору и наследнику. Покрутишься немного там и сям, познакомишься кое с кем. Ну, потом тебя представят невесте – и вы обручитесь. И ты сможешь вернуться в университет…

   - Нет.

   Графиня захлопала глазами:

   - То есть, как?

   Вальтер прикусил губу, торопливо обдумывая ответ. Жизнь приучила его к тому, что не всегда и не всем надо говорить правду. Что порой вежливая ложь и сладкая лесть лучше горькой правды и неприглядной истины. И что именно правду никто не поймет и не примет всерьез. Тем более что он всерьез собирался обмануть родителей. Пора претворять свой план в жизнь.

   - Я не стану жениться.

   - Ты собираешься разорвать помолвку?

   - Матушка, вы не так меня поняли. Я пока еще студент и вынужден подчиняться не столько вам, сколько ректору, преподавателям и расписанию занятий. А по расписанию у нас сейчас летняя практика. Наша группа – последняя, которая осталась в стенах университета. И в конце седмицы мы тоже уезжаем.

   - Куда?

   - Я пока еще не знаю. Но это не обсуждается. Если я по какой-то причине не смогу пройти практику, я не получу диплома. И не смогу быть некромантом. А, поскольку я только третий сын в семье, мне просто жизненно необходимо получить хоть какую-то профессию! Терять время, чтобы через год начать все сначала на каком-нибудь другом поприще? Простите, матушка, но это не самая лучшая рекомендация для вашего сына. Меня, бросившего учебу и потом решившего где-либо еще испытать себя, не станут воспринимать всерьез – дескать, этот молодой человек ничего не доводит до конца, на него нельзя положиться, значит, мы не будем ему доверять. Вы этого хотите для своего сына, матушка?

   Графиня фон Майнц при всех своих недостатках умела думать. Она тяжело вздохнула и кивнула головой:

   - Ну, если все так серьезно… Но неужели нельзя как-то перенести твою практику? Хотя бы на седмицу…

   - Маменька, ради меня одного ее не станут переносить даже на один день! Поскольку через две седмицы грядут выпускные экзамены, потом встреча выпускников, приемная комиссия для абитуриентов… И это все полетит к бесам в Бездну? Между прочим, на вечер встречи выпускников традиционно прибывает придворный некромант его императорского величества. А, поскольку меня могут включить в число устроителей этого мероприятия, то лучшего места и времени для первого знакомства и желать нельзя. Вы меня понимаете?

   - О, - всплеснула руками графиня, - неужели? Сынок, я в тебе не ошиблась! Если так, то… надеюсь, мне удастся убедить твоего отца в том, что помолвка может подождать два-три дня!

   - Она непременно подождет! Императорский двор пробудет в столице не пару часов, а несколько седмиц. За такой срок мы непременно найдем время для встречи! Такое надо планировать заранее. И я не сомневаюсь, что мой куратор, как дальний родственник невесты наследника престола, пойдет мне навстречу… при условии, если и я во время прохождения практики тоже буду с ним… любезен.

   - Ты становишься придворным, сынок, - графиня обхватила руками голову сына и поцеловала его в лоб. – Обзавестись полезными знакомствами – это так важно! Хорошо, я переберусь в наш особняк и напишу тебе оттуда. Но и ты держи меня в курсе событий. Будем действовать заодно! А я сейчас составлю записку твоему отцу. Не откажи в просьбе, отправь ее сам. Тут видишь, что творится!

   Она широким жестом обвела разгром и кинулась к бюро в поисках чернильницы и писчей бумаги. Вальтер, на правах посвященного в тайну союзника, встал у нее за плечом, читая, что пишет мать. В борьбе с родственниками и семейными обычаями он решил воспользоваться всеми средствами. Главное – выиграть время.

   Анне было скучно. Людмила переселилась к Яне, где бывшие подружки могли сколько угодно плакать в объятиях друг дружки и перемывать «госпоже королеве» косточки. Будто они не понимают, что ей тоже нужна поддержка!

   Как назло, никто не приходил, не утешал, не давал глупых советов. На всем этаже никого, кроме пяти-шести человек. Анна вдруг ощутила себя по-настоящему одинокой. Даже подружки от нее отвернулись! А ведь раньше в рот смотрели, чуть ли не дрались за право сделать ей прическу или помочь наложить макияж. И где их хваленая дружба? Растаяла, как дым! Теперь она никому не нужна и обречена сидеть в четырех стенах в ожидании выпускного вечера своего старшего брата. Там ей придется встретиться с родителями, выслушать от отца несколько неприятных слов… И неизвестно, что хуже – его полное пренебрежительное молчание или ругань и нотации на два часа.

   Стук в дверь заставил ее встрепенуться:

   - Кто там?

   - Анна… можно к тебе?

   Александер. Девушка порывисто вскочила, когда брат переступил порог. Судя по выражению его лица, он принес интересные новости.

   - Ну?

   - Пляши! Я нашел.

   - Ура! – всплеснула руками Анна. – А что нашел?

   - Способ, как тебя восстановить в университете!

   Анна завизжала и кинулась брату на шею, целуя в обе щеки.

   - Погоди, - тот оторвал от себя девушку. – Не торопись радоваться. Это может оказаться не таким уж простым делом. И, если ничего не получится, ты, чего доброго, обвинишь меня…

   - Тебя-то за что? – искренне удивилась Анна.

   - Но ведь это я предложил тебе идею…

   - Какую? Ты мне пока еще ничего не предлагал!

   - Так слушай, - брат взял руки сестры в свои. – Через две седмицы у нас начнутся экзамены, защита диплома и все такое. Потом – выпускной, и мне придется уехать. А еще через седмицу начнутся приемные экзамены.

   - Ну и…

   - Ты должна туда попасть!

   - Куда? На экзамен?

   - Да! Ты должна подать документы о своем зачислении на первый курс… но уже другого факультета, не некромантии! Например, к алхимикам или целителям. Или, что лучше всего, к боевым магам. Там вечно девчонок недобор – одна-две на весь курс! – так что тебя они обязаны принять хотя бы ради этого. Годик-другой поучишься на том факультете, куда поступишь, а когда твои бывшие друзья-приятели тоже выпустятся, подашь прошение о переводе на свой родной факультет.

   - И все начать с начала? Еще четыре года сидеть за партой?

   - Почему четыре? Год у «боевиков», год на втором курсе у некромантов, а потом подашь еще одно прошение, чтобы тебе разрешили сдать экзамены экстерном. Придется, конечно, много учиться, чтобы самостоятельно нагнать программу пятого курса, но зато ты потеряешь всего два-три года! И получишь свой диплом… вместе с нынешними третьекурсниками.

   Анна быстро подсчитала кое-что на пальцах.

   - Не получится, - сказала она. – Год там, год тут и еще год на подготовку. Итого три. И сдавать буду с нынешним вторым курсом.

   - И что тут такого? Подумаешь! Зато будет у тебя диплом. Для тебя ведь это главное?

   Он задал этот вопрос таким тоном, что Анна насторожилась:

   - Что случилось, Александер?

   - Н-ничего особенного, - брат опустил глаза.

   - Скажи!

   - Это врачебная тайна. Я уже и сам не рад, что подслушал…В конце концов, это не мое дело…

   - Это мне судить, твое или не твое! – вспылила Анна. – Ты что-то знаешь?

   - Не знаю, но догадываюсь.

   - Это касается Зябликовой? – догадалась его сестра.

   - Не твое дело!

   Девушка отступила на шаг, опустила руки.

   - Ты прав, Ал, - промолвила, пожимая плечами. – Это не мое дело. Это дело наше!

   И вскинула руки, «выстрелив» в брата заряд парализующей энергии.

   Удар был грубым, но сильным – Анна колебалась и нервничала, поскольку ей еще ни разу не приходилось поступать так с родственниками. Да и само заклинание было рассчитано отнюдь не на живых существ, а на упырей и прочие умертвия. Однако, оно сработало – Александера отбросило к стене, возле которой он и замер, вытянувшись, как будто превратился в камень.

   Девушка бросилась к брату, задыхаясь от страха и восторга. У нее все получилось! Чары сработали! Да, но она применила их против человека. Более того, против брата! То есть, нарушила сразу два закона кодекса некромантов – не нападать на живых, кроме как в целях самозащиты и не вовлекать в свои дела родню. Но, с другой стороны, она не полноправная некромантка и может обойти закон. И, кроме того, отчаянные ситуации требуют отчаянных действий. Если у нее все получится, это сойдет с рук. Победителей, как известно, не судят. А если не получится… хуже, чем есть, уже не станет. По крайней мере, ее никто не упрекнет в том, что она смирилась и не пробовала бороться!

   Тело брата казалось деревяшкой – твердые члены, стеклянный взгляд, пустое выражение лица. Однако, он был жив – Анна это чувствовала. Жив и напуган, не понимая, что происходит. Девушка тихо сделала несколько пассов, снимая напряжение и посылая успокаивающие импульсы. По телу Александера прошла дрожь – чары снова подействовали.

   - Итак, слушай меня. Внимай мне. Повинуйся мне, - пробормотала она стандартную формулу подчинения.

   - Слу-шаю, - шевельнулись губы.

   - Отвечай на вопрос: «Что ты слышал?»

   - Все.

   Нет, так дело не пойдет. Анна перевела дух. Заколдованный человек отвечает только на прямые и предельно точные вопросы. Сосредоточимся…

   - Какую врачебную тайну ты услышал?

   - Тайну Лилии Зябликовой.

   Анна едва не взвизгнула. Получилось! Она знала, что с этой задавакой что-то не так.

   - Что ты слышал о Лилии Зябликовой?

   - Она мертва.

   Анна не выдержала и рассмеялась:

   - Глупости какие! Лилька осталась жива!

   - Это неправда.

   Губы брата произнесли эти слова так, что сестра невольно ощутила страх.

   - Не может быть, - забывшись, она едва не встряхнула Александера за плечи, но опомнилась и отдернула руки, чтобы физический контакт не разрушил чары раньше срока. – Она жива! Говори, что ты слышал.

   - Разговор. Мой куратор, мастер Магнус, говорил с доктором Шварцем. Говорили о зельях. Я искал куратора. Услышал его голос. Подошел ближе. Уловил знакомое имя…

   - Что они говорили?

   - Что Лилию Зябликову нельзя было выписывать. Ее тело живое, но душа – нет. А разум подчиняется душе. В нормальном состоянии ее поддерживают только эликсиры. И если она прекратит их принимать, то может умереть.

   - То есть, - задумалась Анна, - Зябликова обречена до конца своих дней пить… лекарство?

   - Да. Если не изобретут нового эликсира, пролонгированного действия.

   - Это… все настолько серьезно?

   - Да. Если…

   - Что?

   - Доктор Шварц сказал: «Если не случится чуда».

   Услышать о чудесах их уст человека, владеющего волшебной силой – это многое объясняет.

   - Какого чуда?

   - Доктор Шварц не сказал. Они заметили меня.

   - Ну и дурак, - скрипнула зубами Анна. – Вечно ты все испортишь…

   Впрочем, она тут же осадила себя. Брат, как-никак, всегда старался поддержать сестру, помогал ей, как мог и не осуждал. Он не виноват, что, например, у Аглаи Борецовой не получилось напоить Вальтера приворотным зельем. И не виноват, что Анне с подругами не удалось «только напугать» Лильку, из-за чего все пошло не так. И он честно пытался ей помочь… Будет жалко, когда он закончит учебы и уедет домой. Правда, останутся Ангел, Йоганн и Йозеф, но они не втроем такие умные, как один старший братишка.

   - Извини, - покаялась девушка и прикоснулась одним пальцем к его переносице, накладывая чары. – Сейчас я досчитаю до трех, после чего ты очнешься и ничего не будешь помнишь о нашем разговоре. Раз… два… три!

   В день их отъезда на практику погода испортилась. Последние несколько дней сияло солнце и было довольно тепло, но вечером пятницы задул сильный ветер, наползли облака, а к тому времени, когда студенты с вещами собрались у крыльца главного корпуса, пошел мелкий дождик.

   Было раннее утро. Летние легкие сумерки еще царили повсюду, было прохладно и пахло особенной утренней свежестью…

   Пахло бы, если бы не дождик.

   Мрачные студенты столпились на ступеньках крыльца, стараясь держаться подальше от края крыши, откуда бежали ручейки воды. Было пусто, тихо. Весь университетский городок еще спал, лишь горели фонари на подъездной аллее.

   - И чего нас всех собрали тут в такую рань? – ворчала Лилька, кутаясь в плащ и хмуро озираясь по сторонам. – Поспать не дали!

   - Доспите в карете, - послышался за ее спиной голос. Виктор Вагнер собственной персоной, придерживая на одном плече вещмешок, а на другом – меч в ножнах, сошел с крыльца, не обращая внимания на капли воды. – Путь неблизкий, время дорого… Кстати, где ваш кот?

   - Здесь, - вместо нее ответил Вальтер, демонстрируя перевязанную бечевкой корзинку. Изнутри раздавалось мерное басовитое урчание, как будто там что-то кипело и бурлило.

   - Это хорошо, что он здесь, - декан торопливо отступил на шаг. – Надеюсь, вы повезете его в багажном отделении?

   Урчание стало громче, корзинка мелко завибрировала.

   - Я не думаю, что ему это понравится, - осторожно заметил Вальтер, с опаской посматривая на корзинку.

   - И, тем не менее, - начал было декан, но тут урчание стало еще громче, и он поспешно добавил: - Пока не кончится дождь, так и быть, везите корзинку внутри. Чтобы не намокла. Но потом ее придется переставить в багажное отделение. Ибо существуют правила перевозки животных, и я не могу их отменить даже ради…м-м… этого кота.

   Корзинку затрясло.

   - А где карета? – завертел головой Альфред.

   - Должна быть с минуты на минуту, - Вагнер прислушался. – Едет.

   Несколько секунд спустя они услышали цокот копыт.

   Карета была местная, с гербом Университета Некромантии на дверце. Ее влекла четверка коней. Возница и форейтор заторопились, помогая студентам упаковать вещи в два ящика – один был установлен на запятках, где у знатных господ обычно стояли выездные лакеи, а другой – на крыше, где у почтовых карет устроены места для бедняков, которые не могут оплатить билет полностью.

   - Поторапливайтесь! – повторял декан. – Ехать далеко, время дорого!

   Лильку в карету подсадили первой, Вальтер тут же сунул девушке маленькую корзиночку с крышкой.

   - Что это? Подарок? Мне? – удивилась она.

   - Нет. Это твои лекарства, - честно ответил юноша.

   - Лекарства? Но я не больна! – Лилька с вызовом оглядела приятелей.

   - Так велела матушка Кромби…

   - И на вашем месте, студиозус Зябликова, я бы слушался лечащего врача! – добавил декан. – Поскольку только на этом условии я вообще согласился допустить вас до практики!

   Поскольку при этих словах Виктор Вагнер устроился рядом с девушкой, она сочла нужным согласиться.

   Наконец, все расселись. Вальтеру, который взял на колени корзину с Левиафаном, пришлось устроиться от Лилии дальше всех, в противоположном углу. Юноша изредка бросал на девушку ревнивые взгляды, но та их не замечала. Она устроилась удобно – слева окошко, откуда можно любоваться видами, справа – декан…Правда, руки заняты корзинкой, но эта мелочь была не в состоянии испортить ей настроения. Главное, что они рядом.

   Карета тронулась.

   Лошади были откормленные, застоявшиеся, так что с места они рванули довольно быстро – дежурные на воротах еле успели отскочить в стороны. Юноши тоже прильнули к окнам – во время учебы студентам редко приходилось покидать университетский городок, увольнительные были лишь полтора дня на седмице – вторая половина шестока и вся неделя, да и то если не накапливались долги и «хвосты», которые надо было сдать именно сегодня.

   Несмотря на то, что уже прозвучал сигнал к открытию ворот, город еще спал. Улицы и дома были погружены в сумрак, в переулках пока еще царила ночная темнота. Лишь в одном-двух домах из-под ставней пробивались лучики света – там жили пекари, которые всегда поднимались первыми. Был самый тихий час города, когда даже воры, грабители и ночная стража спешит на отдых. Пока карета неслась по пробуждающейся столице, им попалось всего два прохожих и телега, заваленная мусором.

   Городские ворота были уже открыты, и карета приостановилась лишь для того, чтобы магистр Вагнер вручил начальнику стражи подорожную грамоту. Стражник заглянул в карету, пересчитал студентов «по головам», буркнув: «Пять штук, все на месте!» - и дал отмашку, что можно проезжать. Лошади рванули с места так, что пассажиры аж подпрыгнули на сидениях.

   - А куда мы едем? – Альфред, прилипнув носом к стеклу, рассматривал предместья. Тут было еще темнее, чем в столице.

   - Далеко. Советую вздремнуть. Как раз успеете выспаться…

   - Ага, и не узнать, куда вы нас завезли?

   - В Старград-на-Одре. Вам этого достаточно?

   - Ого! – присвистнул парень. – Действительно, далековато? Поближе места не нашлось?

   - Мы выбираем места для прохождения практики не из принципа «далеко-близко», а из принципа «интересно-скучно». Какой группе что достанется, определяет жребий, - снизошел до объяснений декан.

   - И сколько нам до него ехать? – Альфред прилип носом к стеклу.

   - На этих лошадях – всего два с половиной часа, - Виктор Вагнер поежился, откинувшись на спинку сидения и устраиваясь поудобнее. – Так что, если кто-то не выспался, можно вздремнуть.

   - А если кто выспался? – тут же последовал новый вопрос.

   - Сидеть тихо и не мешать товарищам.

   - А если скучно?

   - Займите себя чем-нибудь.

   - Например, разговорами?

   - Смотря, что за разговор. Если на важную тему, то почему бы и нет…

   - Ага, - неугомонный Альфред заерзал в своем углу. Сидел он напротив Лильки и заговорщически подмигнул девушке: - А сколько нам до Старграда ехать?

   - Я уже сказал, - декан поджал губы. – Два часа на этих лошадях…

   Кони действительно мчались по утренней дороге вскачь, словно на ногах у них выросли крылья. Обочина дороги, кусты, поля, перелески и деревушки так и пролетали мимо. Наблюдать это было одно удовольствие. Картинка менялась так быстро, зрелище настолько завораживало, что не хотелось ни о чем думать. Лилька и не думала – она просто наслаждалась дорогой и тем, что Виктор Вагнер сидит рядом с нею. Кроме того, девушка впервые за год выбралась за город и радовалась смене впечатлений.

   - На этих лошадях?

   - Да. Они зачарованы. Это же наши, университетские, кони, - судя по его интонации, магистр Вагнер уже начал жалеть о том, что взял в свою группу самого болтливого студента на всем курсе.

   - А сколько времени дорога займет на обычных конях? – не отставал Альфред.

   - Часов семь или восемь, не считая пересадок на постоялых дворах. Так около суток… если не будет задержек в пути.

   - Далековато… А если пешком?

   - Вы что же, студиозус Земниц, решили сбежать с практики? – вытаращил глаза декан.

   - Нет, но… знания никогда ведь не бывают лишними. Кто знает, когда оно пригодится, - уклончиво ответит тот.

   Вальтер, не принимавший участия в разговоре, тихо пожал плечами. Он много бы дал за то, чтобы ничего не знать о состоянии Лилии. И что это Мирабелле не пришло в голову промолчать? Хотя, с другой стороны, если все действительно так серьезно, он может приготовиться и встретить неприятности во всеоружии. Юноша покосился на подругу. Девушка сидела на противоположной скамье, только с другой стороны. Он смотрел в левое окошко по ходу движения, а она – в правое. И так внимательно и отрешенно пялилась на проносящийся мимо пейзаж, что не замечала, как за нею самой наблюдают.

   Старград-на-Одре был действительно очень стар и, по сути дела, это был не один город, а два – старый Старград и новый. Старый располагался на холме, который огибала река, а новый раскинулся у подножия холма широким полукругом. Когда-то холм опоясывала крепостная стена и ров, осевший и частично засыпанный после того, как вырыли новый ров и возвели новую стену. Старая стена представляла собой не столько ограду, сколько военную крепость – в нескольких сохранившихся башнях ныне располагались тюрьма, городской совет и представительства некоторых торговых и ремесленных гильдий. Старая часть Старграда-на-Одре состояла из нескольких дворцов и храмов, а также гостиного двора такой древней постройки, что оставалось лишь удивляться, как это его до сих пор не перестроили во что-нибудь современное. Жило, судя по всему, в старой части Старграда, всего несколько семей, ютившихся в маленьких домиках на задах. Остальные приходили сюда лишь на службу.

   Здесь гости из столицы задержались всего на полчаса – пока декан ходил отмечаться о приезде в ратуше и у настоятеля местного монастыря.

   Склон холма был такой крутой, что с него можно было рассмотреть окрестности. Студенты воспользовались получасом свободы, чтобы вскарабкаться на остатки крепостной стены и уже оттуда оглядеться по сторонам.

   - Красивое местечко, - вынес вердикт Альфред, который физически не мог долго молчать. – Река, кладбище… даже не одно, а целых два… Кстати, вы чувствуете, тут тоже есть старинные захоронения!

   - Вон там, - Вальтер махнул рукой, указывая в просвет между двумя храмами. – На территории монастыря.

   - И вон там, - поддакнула вдруг Лилька, показывая совсем в другую сторону, туда, где за гостиным двором виднелся пустырь. – Там очень старое захоронение. И еще… там смерть.

   Вальтер вытаращил на девушку глаза:

   - Чего? Какая смерть?

   - Не знаю, - пожала плечами та. – Просто оттуда… тянет чем-то…странным и… знакомым. Вы разве не чувствуете?

   Парни мигом сосредоточились. Вальтер даже сделал несколько пассов, собирая энергию для лучшей концентрации.

   - Трудно разобрать, - пожал он плечами. – Все перебивают ауры живых, - он имел в виду гостиницу, которая как раз находилась между студентами и предполагаемым захоронением.

   - Пошли, подойдем поближе? – неугомонный Альфред тут же спрыгнул наземь.

   - Пошли, - пожал плечами юноша. – Кто с нами?

   Янко Иржинец тут же выступил вперед, помявшись, согласилась и Лилька.

   - Не советую, - Гжесь Кралов остался стоять, руки в карманах. – Если там что-то и было, это дела давно минувших дней, они относятся к истории этого города, к которой мы, приезжие, не имеем никакого отношения. Не стоит лезть не в свои дела, тем более, связанные с чужой смертью. Это не наша тайна и…

   - Так может, все дело в этом? – глаза Альфреда уже загорелись лихорадочным блеском. – Может, только мы, приезжие, и можем ее разгадать? Ведь местные живут тут испокон веков, они к ней привыкли, как… ну, как ты привык к своим рукам и ногам!

   - Вот и не стоит нарушать покой местных! Тем более, в Старграде наверняка есть собственный городской некромант или даже два некроманта, раз тут два кладбища, - Гжесь упрямо взывал к благоразумию. – Это их работа! И если они ее не выполняют или выполняют плохо, это их дело! А у нас практика!

   - И мы еще не знаем, в чем она заключается, - Альфреда всего трясло от возбуждения. – Вдруг местные некроманты как раз и не справляются с этой проблемой и нас направили для усиления? Сам знаешь, ум – хорошо, а два – лучше. А нас тут не двое, а пятеро. Плюс магистр! Шесть человек!

   В это время корзинка в руках Вальтера напомнила о себе тем, что вздрогнула и издала утробный басистый вой.

   - И кот! – сказал юноша, торопливо опускаясь на колени и выпуская из нее помятого Левиафана. Тот вывалился, как пушистый рыжий комок, торопливо расплел конечности, окинул всех мутным взглядом, басовито мявкнул и, задрав хвост, со всех лап умчался прочь.

   - Ага, - кивнул Янко, провожая кота взглядом. – Лови его теперь!

   - А ведь он умчался как раз в ту сторону, - аж подпрыгнул Альфред. – Это знак. За ним! А ты, - он нацелил палец на Гжеся, - солдат, оставайся на посту.

   И первым побежал к пустырю, увлекая за собой остальных.

   Пустырь начинался прямо за огородами и отличался от них лишь тем, что на грядках сейчас только-только пробивалась свежая зелень, а на пустыре разнотравье и крапива поднимались выше колена. Ограды не было – не считать же таковой несколько прутиков, переплетенных лозой?

   Кот обнаружился прямо посреди грядок. Найдя одну, где всходы были самыми чахлыми, он раскопал в середине ямку и сейчас сгорбился над нею, с видимым наслаждением удобряя почву.

   - Ах, ты, скотина! Брысь! Брысь, кому говорят! – зашумели все на кота. – Гоните его, пока он тут все не испортил!

   Левиафан снизу вверх смерил студентов взглядом, ясно говорившим: «Вы уверены, что редиске может стать хуже?» - после чего напрягся, быстро завершил начатое и – рванул в заросли бурьяна, даже не закопав следы своей жизнедеятельности.

   - Ну, вот, удрал! – всплеснула руками Лилька. – Из-за вас, между прочим! Ну, зачем вы на него кричали? Вот теперь ищите его и закапывайте сами!

   - Кого – кота? – вытаращились парни. – Лилька, мы некроманты, а не живодеры!

   - Да не кота закопать, - девушка закатила глаза, - а кучку эту вместо него закопайте!

   - Ыы-ы-ы… - выдавил Альфред, багровея и начиная размахивать руками на манер ветряной мельницы. – Ты-ы-ы-ы…чего?

   - Я – ничего! Это вы все испортили, - Лилька гордо вздернула нос.

   - Она права, - вздохнул Вальтер и сделал несколько шагов в сторону зарослей. – Кис-кис-кис! Левиафан, где ты?

   - Смотри, куда идешь!

   - А? Что? – юноша посмотрел себе под ноги, обнаружив, что стоит на морковной ботве. Торопливо сошел с грядки и принялся разравнивать землю.

   - А ну, чего это вы там делаете? – раздался со стороны домов пронзительный крик. – Караул! Воруют! Среди бела дня!

   Размахивая костылем, в их сторону ковылял воинственно настроенный дед.

   - Вы чего творите, безобразники! Шелюпыги болотные! Нечистики пархатые! Шелупонь неумытая! Пошли прочь, говорю! Не трожь!

   - Дед, да ты чего? – парни торопливо принялись приводить грядки в порядок. – Мы просто мимо шли, а тут…

   - Нет, ну что такое деется на белом свете! – заголосил дед. – Ведь только-только посадили! Ишшо ничего не выросло, а тут воры прямо с земли жрут! До чего же бессовестные грабители пошли! Редиску ишшо от земли не видать, а они ее уже…

   - Хм, - Альфред, пользуясь тем, что грядку только что перекопал Левиафан, поднял парочку редисок и придирчиво осмотрел. – А по-моему, она очень даже созрела. Крупненькая такая… хм…Сочная, - возвестил он, откусив половину.

   Дед взвыл раненым драконом и, топча собственные грядки, кинулся на мародеров. Парни бросились врассыпную, уворачиваясь от костыля

   - Мы кота ищем! – решил сменить тему Вальтер, с трудом уходя от удара. - Вы не видали здесь кота?

   - Где? – дед резко остановился, словно налетел на невидимый забор. – Кота? Здесь? У меня?

   - Понимаете, - Альфред остановился у противоположной грядки, - мы студенты… некроманты. И нам нужен кот…

   - Чаво? – взвизгнул дед. – Некромансеры? Нету у меня тут ничего! На кладбище идите, там и ройтеся. А честных людей не трожьте!

   - Да понимаете, мы тут кое-что почувствовали, - попробовал спорить Альфред. – Вон она почувствовала, - парень указал на Лильку.

   - Ась? – дед подозрительно прищурился, но студенты рассредоточились по огороду так, что, на кого не кинься – обязательно потопчешь грядки, поэтому он остался на месте. – Она, чего, тоже некромансерка?

   - Да. И я чувствую смерть, - кивнула Лилька. – Неупокоенные души. Неправильно похороненные трупы. Здесь. Рядом. Совсем близко, - она обвела рукой огород и часть пустыря.

   - Ой, - дед резко переменился в лице и замахнулся костылем. – А ну, брысь отседова!

   - Да мы и сами собрались уходить, - Вальтер двинулся прочь по проходу между грядками. – Но нам кота найти нужно…

   - Нету у меня тут кошек. Ишь, чего удумали, на приличном огороде скотомогильник устраивать!

   - Скотомогильник! – осенило Альфреда. – Слышь, дед, а где он, этот самый скотомогильник?

   - Не тута! Там ищите! – он махнул рукой куда-то вдаль и опустился на колени перед остатками грядки с редиской. – А здесь чтобы я вас не видел, глуздыри шелапутные!

   Студенты невольно оглянулись. «Там» - было как раз за стеной бурьяна. В той стороне, куда удрал Левиафан.

   - Так, может быть, - нерешительно начал Янко, - может, Лилька его и учуяла?

   Парни посмотрели на девушку. Она нахмурилась, словно прислушиваясь к чему-то, а потом пожала плечами:

   - Не знаю… Где Левиафан?

   - Не знаю, - эхом повторил за нею Вальтер. – Но мы его найдем. Он не может просто так пропасть. Ты же знаешь – он твой…

   Юноша запнулся. «Покровитель»…Четыре с половиной дня, что Лилия Зябликова провела в больнице, кот жил как бы сам по себе, лишь иногда наведываясь к хозяйке в палату. Потом двое суток они провели вместе, а на новом месте он при первой же удобной возможности сбежал. Что бы это могло значить? А что, если Покровитель тоже чувствовал, что его подопечная преобразилась не самым лучшим образом? Но тогда почему он все это время молчал? Они с Вальтером несколько раз оставались наедине, и кот ни разу не выдал Лилию…

   - Он вернется, - сказал Вальтер. – Мы его найдем.

   - Пошли, - девушка решительно потянула его за собой. – Ну, чего вы стоите? Кота искать пошли!

   - На скотомогильник?

   - А почему бы и нет?

   Они старательно обошли грядки и углубились в заросли бурьяна. В начале лета они еще не были такими высокими и густыми, но тут и там торчали высохшие и одревесневшие прошлогодние стебли, так что приходилось тщательно выбирать, куда поставить ногу и постоянно раздвигать заросли руками.

   - Лёвка! Левиафан! Кис-кис-кис! – звали все четверо наперебой. Но кот молчал, как в воду канул.

   - Левушка, вернись! – в очередной раз воззвала Лилька. – Я тебе рыбы куплю! Свежей!

   - Кричат! – встрепенулся Альфред.

   - Кто? Левиафан?

   - Нет, кажется, голос Гжеся, - парень прислушался, прикрыв от усердия глаза. Все тоже замолчали.

   - …ята! …где? – донеслось издалека раскатистым басом.

   - Гжесь, - определил Янко. – Его бас.

   - Может, он кота нашел? – предположила Лилька.

   - Или нас потерял, - поправил Вальтер. – Интересно, что он скажет декану…

   Декану! Все переглянулись. И как они могли забыть?

   - Надо возвращаться, - нерешительно промолвил Вальтер, беря Лилию за руку.

   - Нет, - уперлась та. – Без Левиафана я никуда не пойду!

   - Да отыщется твой кот! Ничего с ним не случится! – подхватил и Альфред, хватая девушку за другую руку. – Бр-р, чего ты такая холодная? Замерзла? Лето ведь?

   Вальтер вздрогнул. Холодая… вот и Альфред почувствовал… А ведет себя, как обычно…

   - Не сейчас, - оборвал он друга. – Бежим!

   И они кинулись через заросли бурьяна, торопясь вернуться туда, где вместе с басом Гжеся уже раздавался призывный голос их куратора.

ЧАСТЬ 2. ПРАКТИКА.

ГЛАВА 1

Из дневника кота Левиафана:

   «Они издеваются над бедным котом! Сперва насильно лишили свободы, запихнув в тесную корзинку, потом везли в тесноте и духоте… А я животное, у меня потребности! Меня, между прочим, кормить надо, выгуливать, ухаживать и вообще… Никакого почтения! Я им кто? Пуфик домашний или вольный искатель приключений и Покровитель по совместительству?

   Ну, конечно, я им показал! Удрал, несмотря на то, что, вообще-то, законопослушное существо. Но надо же людей воспитывать. И лучше поздно, чем никогда. А то на шею сядут. Нет, с моей подопечной мы до сих пор жили душа в душу, да и хозяин тоже ничего, понимающий, но все равно даже им надо время от времени показывать, кто тут главный, а кто за ним лоток убирает. Поэтому и удрал. И нарочно не отзывался, хотя все прекрасно слышал.

   Дождался, пока они убегут и только после этого вылез из-под кучи хвороста. Осмотрел местность. Ничего. Мне почти нравится. Только вот запашок-с… Впрочем, я четыре года прожил среди некромантов, меня ароматами смерти не запугать. Кроме того, я, повторяю, не простой кот, а Покровитель. Значит, чувствую и умею больше, чем обычные кошки.

   Принюхался. Тэ-экс, что тут у нас? А у нас тут неприятности. Крупные, надо сказать. То есть, неприятности не у нас лично, а просто… они сами по себе – мы сами по себе. Главное, не вмешиваться и постараться, чтобы не вмешали нас. А то знаю я этих двуногих – такие же искатели приключений на свои задницы, как и я. Но я-то профессионал, а эти так, любители. Да еще и подопечные. Значит, что надо делать?

   Перво-наперво, оценим масштаб проблемы и очертим, так сказать, круг интересов. А потом будем всеми силами стараться не допустить эту бесхвостую молодежь в опасную зону.

   Осторожненько обошел территорию. На первый взгляд, обычный скотомогильник, а вот на второй… тут ведь не просто так тушки выбрасывают. Их укладывают в строго определенном порядке. Ну да. Рисуночек проявляется. Только медленно, и это для нас хорошо. А вот то, что он уже почти завершен и осталось всего-навсего какую-нибудь дохлую зверушку закопать вот здесь, в этом углу – и схема будет завершена – это плохо. Одна зверушка – и привет. Массовое разупокоивание гарантировано. И что-то подсказывает, что добром это не кончится.

   Можно ли помешать? Посмотрим. Обошел схему еще раз. Две коровы, пять собак, три кошки, коза… Что с этим можно сделать?

   Вообще-то существует несколько способов помешать провести обряд. Либо нарушить пентаграмму, либо осквернить место проведения обряда. А я только-только облегчился…

   Ладно, что-нибудь придумаю. А, чтобы думалось быстрей и лучше, схожу-ка на охоту. Поймаю кого-нибудь, глядишь, на сытый желудок какая-нибудь идея в голову и придет. А то с утра не евши!

   Нет, конечно, моя подопечная меня бы накормила, но при этом еще и заперла, лишив свободы. А я – существо вольное. Мы, коты, не терпим, когда нас ущемляют в наших правах жить так, как хочется. Мне нужна свобода перемещений. И вообще, ограничения – это не для меня.

   Все, пошел на охоту».

   Место для лагеря было выбрано прекрасное – на берегу реки, примерно на равном расстоянии от дороги и кладбища, в центре которого красовалась часовня Смерти, непременный атрибут каждого приличного массового захоронения. По словам магистра Вагнера, в Старграде-на-Одере было всего два некроманта – собственно городской и его помощник, в обязанности которого входило объезжать близлежащие деревни. Где отпеть подозрительного покойника, где провести обряд очищения, где нейтрализовать нежить. Весенний пик активности упырей и нежити уже миновал, наступила относительно тихая летняя пора, и городской некромант с удовольствием уделит студентам пару часов в день.

   Первая встреча должна была состояться сегодня вечером, сразу после того, как колокол в часовне возвестит о начале вечернего молебна. Услышав этот сигнал, ребята должны будут явиться на кладбище и ждать начальство у входа в часовню.

   Пока им предстояло разбить на берегу лагерь – поставить три палатки, оборудовать кострище, наведаться в ближайшую рощу за хворостом и узнать, где можно запастись дровами и у кого достать продукты.

   Однако легко сказать – «обустройте лагерь»! Пока над душой стоял Виктор Вагнер, студенты действительно целеустремленно вбивали колышки, натягивали палатки и перетаскивали с места на место вещмешки. Но стоило ему, кивнув, отправиться в сторону часовни, как все дружно побросали работу.

   - Благодать-то какая! – Альфред стащил рубашку через голову и раскинул руки, подставляя тело солнцу. – Лето! Солнце! Речка! Айда купаться, народ?

   - Как тебе не стыдно? – сердито отвернулась Лилька. – Оденься немедленно.

   - А что не так? – искренне удивился парень.

   - Здесь девушки! Я здесь и… и вон она!

   Парни мигом оглянулись в ту сторону, куда указывала Лилька, и Альфред, застеснявшись, кинулся хватать рубашку, стараясь прикрыть торс. Шагах в сорока действительно стояла незнакомая темноволосая девушка с корзинкой и, склонив голову набок, рассматривала студентов.

   - Вы это… ну… это я… - забормотал Альфред, путаясь в рукавах рубашки. – Я не думал, что… просто, ну… тут это… Извините!

   - Ничего-ничего, - незнакомка сделала несколько шагов навстречу. – Я никому не скажу.

   Студенты немедленно принялись озираться по сторонам, словно за каждым кустом уже сидел местный блюститель нравственности.

   - У вас…э-э… тоже не принято ходить голыми? – Альфред натянул рубашку.

   - По улицам – нет. Но здесь не улица.

   - Я знаю. И я подумал, что… А купаться?

   - Лучше вечером, - улыбнулась незнакомка. – После того, как закончится вечерняя служба и разойдутся прихожане. А то с холма вас прекрасно видно. А у некоторых очень зоркие глаза…

   - И они видят то, что не замечают все остальные, - понимающе кивнул Альфред.

   - Я действительно проходила тут случайно. Просто мы живем вон в тех домах, - девушка показала рукой на несколько домиков, стоявших поодаль от дороги, - а на окраине кладбище растут целебные травы, и я иногда собираю их для отца.

   - Твой отец – знахарь?

   - Можно сказать и так, - кивнула девушка, перехватывая корзину. В ней действительно пучками лежали кое-какие растения. – Меня зовут Оной.

   - Она, - повторил Альфред. – Необычное имя. Редкое.

   - Мы приезжие. Отцу… нам пришлось сюда переехать. Я была тогда совсем маленькой. Мои сестра и братья родились не здесь.

   - У вас большая семья?

   - Нет. Мама, папа, один брат и я. Остальные умерли. От простуды.

   - И твой отец их не вылечил?

   Она пожала плечами:

   - Я не хочу об этом говорить.

   - Понятно. А мы издалека, - поспешил сменить тему парень. – Меня зовут Альфред, Альфред Земниц. Это мои друзья – Вальтер, Лилия, Гжесь и Янко. Мы сюда на практику приехали.

   - Вы учитесь? – вот теперь глаза Оны горели неподдельным огнем.

   - Да. Мы – студенты Университета некромагии. И сами будущие некроманты. Здесь у нас практика.

   - Как интересно, - девушка подошла еще немножко, - и что вы изучаете?

   - Да так, всякое-разное. Пентаграммы, вызовы духов, упырей, потом еще теорию жертвоприношений и вообще… ну, в двух словах не опишешь.

   - И здесь вы будете… жертвы приносить? – Она быстро бросила взгляд по сторонам, словно прикидывала, куда бежать.

   - Нет… наверное, - рассмеялся Альфред. – Мы сами еще не знаем. Вот придет наш куратор, он нам темы скажет. Мы их и будем разрабатывать. У нас куратор – магистр Виктор Ва…й!

   Он осекся, когда Вальтер тихо, но твердо наступил ему на ногу.

   - Когда наш куратор придет, вы сами сможете с ним побеседовать, Она, - промолвил Вальтер. – Если хотите, подождите его здесь.

   Но девушка почему-то попятилась.

   - Мне травы отнести надо, - сказала она. – Отец будет сердиться. Они на такой жаре могут завянуть, а ему надо срочно. Я потом приду. Попозже. Хорошо?

   - Всегда рады, - заулыбался Вальтер.

   Она обошла его по дуге и, уже уходя, окликнула Лильку:

   - Э-э… как тебя… Лилия? А ты не могла бы…

   - Нет, - вместо девушки откликнулся Вальтер. – Не могла. Мы устали с дороги, есть хотим, а Лилия у нас отвечает за обеды и ужины.

   - Я? – изумилась та.

   - Ты, - Вальтер подтолкнул ее поближе к тому месту, где наметили кострище. – Больше некому.

   Она отступила.

   - Какая муха тебя укусила, Вальтер? – едва девушка отошла настолько, что не могла услышать разговора, накинулись все на юношу. – Чего ты с нею так обошелся?

   - Она мне не нравится, - пожал плечами тот. – Какая-то странная…

   - Приезжая, сама же сказала, - Альфред посмотрел девушке вслед. – И фигурка ничего.

   - Вот именно, что ничего. Мы ничего про нее не знаем. Мы вообще ничего про здешние обычаи не знаем и про здешнюю жизнь тоже. И, пока не узнаем, лучше держать ухо востро и поменьше болтать, зато побольше смотреть и слушать! И потом, мы же тут всего на две седмицы, а ты уже на нею ухлестывать начал. А как же Виктория? Прошла любовь? С глаз долой – из сердца вон?

   - Да что ты понимаешь? Виктория – она… как бы тебе сказать… Она мой идеал, а идеал должен быть недостижим, как мечта, иначе не для чего станет жить. Но на пути к идеалу возможны всякие… остановки.

   - Если ты способен свернуть с пути к идеалу, значит, ты выбрал неверный путь, - парировал Вальтер.

   - Ну, не все же такие правильные, как ты! – пожал плечами Альфред.

   Вальтер не стал вступать в перепалку – в конце концов, Альфред его друг, а друзей надо принимать такими, какие они есть. В конце концов, сам выбирал, никто не навязывался! Он снова принялся за обустройство лагеря, и ребята мало-помалу включились в работу, лишь время от времени перебрасываясь замечаниями.

   Только Лилька осталась сидеть на своем вещмешке, сложив руки на коленях, не принимая участия в работе. Пару раз ее окликнули, но девушка осталась безучастной.

   - Лилия, ты чего? – насторожился Вальтер, бросая работу.

   - Ничего, - ответила та.

   - Что-нибудь случилось? – забеспокоился юноша.

   - Нет.

   - А может, ты из-за этой Оны так переживаешь? Знаешь, эта девушка и мне показалась подозрительной. Какая-то она…

   - Да при чем тут это! – досадливо отмахнулась Лилька.

   - Тогда в чем причина? – бросив работу, Вальтер присел рядом, заглядывая подруге в глаза. – Ты какая-то не такая… Может, лекарство дать? Матушка Кромби говорила, что…

   - Да отстань ты от меня с этой матушкой Кромби, - воскликнула Лилька, всплеснув руками. – Ну… просто…не хочу я!

   - Ладно, так и быть, - юноша примирительно поднял руки. – Но вечером тебе придется принять настойку.

   - Вот вечером и приму. А сейчас…

   - Сейчас хотя бы скажи, что тебя мучает!

   Лильке ужасно хотелось сказать что-нибудь резкое, чтобы Вальтер отвязался. Она сама не понимала, что происходит. Просто внезапно испортилось настроение. Но ведь так не бывает! Всему нужна причина. А тут… что случилось? Девушка пыталась разобраться в себе, а Валька сбивал настрой. Нет, он хороший друг, Вальтер фон Майнц и целуется здорово, но иногда становится прямо-таки как наседка. Они бы с бабушкой друг друга хорошо поняли. Та тоже вечно досаждала внучке своей заботой.

   - Да ничего меня не мучает, отстань, - отмахнулась она, но, заметив, как дрогнуло лицо друга, поспешила смягчить тон: - А. впрочем, давай свою настойку! Может, полегчает…

   Вальтер сорвался с места так быстро, что девушка даже похвалила себя за находчивость. Все-таки огорчать Вальку не хотелось – он так искренне о ней заботится, так переживает. Пока она болела, то и дело в гости заходил, пытался развлекать. И о Левке заботился…

   Взгляд упал на кошачью корзинку. Пустую корзинку. Лёвушка…Где-то он сейчас? Кот – который вовсе и не кот, как оказалось! – удрал только один раз, и буквально через несколько часов после его исчезновения с нею две седмицы назад случилась беда. И вот – опять… Боги…

   Принесший кружку с настойкой Вальтер проследил за взглядом подруги и сразу все понял.

   - Это из-за Левиафана, да? – прошептал он, опускаясь перед девушкой на колени. – Ты за него переживаешь?

   Она молча кивнула, делая первый глоток.

   - Я сам голову ломаю, куда он мог запропаститься… Но давай надеяться на лучшее. Он не мог просто так пропасть. Он же необычный кот. Он – твой Покровитель и…

   - Вот именно, - Лилька вцепилась в кружку двумя руками. – Покровитель. А я…

   - Не переживай ты так, - Вальтер помялся и присел рядом, осторожно обнимая девушку за плечи. – Он обязательно найдется! Левиафан не такой кот, чтобы просто так пропасть. Он сам может за себя постоять. И ты не одна, ты со мной, а я тебя никому не дам в обиду! Ну, хочешь, я схожу и поищу его?

   Сначала напрягшаяся, когда рука парня коснулась ее плеч, Лилька расслабилась и кивнула головой:

   - Поищи, Валь…пожалуйста…

   Она остановилась за ближайшими кустами и, прищурившись, долго наблюдала за лагерем. Голосов отсюда слышно не было, и это очень огорчало. Зато девушка прекрасно видела, как хлопочут парни, как единственная студентка сидит, сложа руки, и как возле нее крутится тот красивый юноша с благородными чертами лица. Эх, и везет же некоторым! Сама Она по ряду причин не была избалована мужским вниманием. Ей уже исполнилось двадцать лет, но у девушки не имелось даже ухажера. Парни и мужчины обходили ее стороной, а все из-за отца. Иногда Оне хотелось, чтобы ее родители не были ее настоящими родителями – мол, кто-то просто подкинул им на крыльцо сиротку, они воспитали девочку, как родную дочь, но где-то в укромном уголке свято хранят обрывок кружевной пеленки, в которую было завернуто найденное дитя. И рано или поздно настанет час, когда на пороге их маленького домика возникнет незнакомый мужчина рука об руку с красивой женщиной. Они спросят хозяев: «Где наша дочь?» - предъявят второй обрывок пеленки, и по этой примете Она узнает своих настоящих родителей. Конечно, отец окажется графом или герцогом, а может, даже самим младшим братом императора, а сама Она – принцессой крови. Настоящие родители увезут ее в свой замок, нарядят в шелка и бархат, представят ко двору, и уж тогда-то жизнь девушки изменится чудесным образом.

   В самом деле, все сходилось – и ее странное, непривычное имя. И то, что отцу несколько лет назад пришлось уехать с родины, увозя семью. И то, что у него, умеющего лечить людей, умерли практически все дети. Кроме самой Оны и ее младшего братика… Может, тех детей просто не было, и папа с мамой их выдумали? Как бы то ни было, все это очень странно.

   Пока была помладше, мысли о том, что она приемная дочь, помогали Оне жить. Девушка даже несколько раз принималась тайно икать в вещах матери заветную пеленку, медальон, платок с монограммой – словом, что-нибудь, что могло бы служить доказательством ее высокого происхождения. Поиски были безрезультатны, но Она не отчаивалась. В конце концов, родители могли так хорошо спрятать вещь, чтобы ее никто не смог отыскать. Вдруг мама носит ее в ладанке на груди? Не станешь же обыскивать мать, пусть и не родную?

   Но время шло, ничего не происходило, и Она понемногу смирялась. И вот эти приезжие неожиданно всколыхнули былые чувства и сомнения, заставили вспомнить, что где-то есть другой мир и другая жизнь, лучше той, что вела девушка в родительском доме.

   И она из него выберется. Обязательно! Но пока…

   Корзинка с травами оттягивала руку. Надо было возвращаться домой.

   Мать, как всегда, хлопотала по дому. Отец, видимо, только что вернулся из города и распрягал лошадь. Сын вертелся рядом, пытаясь помогать.

   Отец смерил Ону косым взглядом:

   - Принесла?

   - Да, - девушка предъявила корзинку. – Сколько смогла, столько и…

   - Мало.

   - Но там действительно больше нет! Не ходить же мне в слободу и на погорелье за золотарником?

   - Судя по всему, ты туда и бегала. Где так долго пропадала?

   - Травы искала, - огрызнулась девушка. – Сам сходи и поищи, если мне не веришь. Найдешь хоть один стебелек – я его съем!

   - Вот еще, - отец стащил с коня хомут. – Добро на тебя переводить… Корзинку оставь. Матери помоги.

   Вот всегда он так! Девушка нарочно поставила корзинку так, чтобы конь при желании мог до нее дотянуться, и ушла в дом. Одна радость, что это не ее настоящий отец. Настоящий отец любил бы свою дочь. И это – лишнее доказательство того, что Она чужая в этой семье. И просто обязана отыскать своих настоящих родителей и убраться из Старгорода подобру-поздорову.

   - Где ты ходила, дочка? – мать оторвалась от ткацкого станка.

   - За травами на кладбище.

   - Тебя не видели? – забеспокоилась женщина.

   - Нет. Я осторожно, по кустам.

   - Хорошо. А то как вспомню, аж сердце щемит, - мать прижала руку к груди.

   «Там! – мелькнуло у девушки. – Все-таки ладанка там! А в ней…» Она придвинулась к матери, обняла, ласкаясь и пытаясь незаметно коснуться рукой груди, чтобы прощупать, есть ли что-то под одеждой.

   - Что ты вспомнишь, маменька?

   - Ничего, - та мягко высвободилась из рук дочери. – Все уже прошло и больше не вернется. Присядь пока, закончи работу, а я отцу обед соберу.

   Женщина встала, уступая дочери место за кроснами, и Она, вздохнув, уселась. Ткать ей нравилось, только вот ноги и плечи потом болели. Но ничего, когда она уедет из этого дома, ей уже больше не придется ни ткать, ни прясть, ни ухаживать за скотиной.

   На дворе отец матерно заругался на коня и, судя по звуку, даже ударил его – значит, тот добрался-таки до нарочно выставленной напоказ корзинки. Она улыбнулась. Мелочь, а приятно.

   - Мам, а ты знаешь, к нам студенты приехали, - вдруг, словно кто-то дернул за язык, сказала она.

   - Кто-кто?

   - Студенты из города. У реки лагерь разбили.

   - Студенты? – раздался от двери голос отца. – Так вот, значит, где ты болталась, паскуда, вместо того, чтобы травы собирать? Перед парнями хвостом крутила, оторва?

   - Отец! – успела крикнуть мать. – За что?

   Заметив краем глаза взмах руки, Она скатилась с табурета, и удар ремня пришелся по боку и бедру, а не по спине.

   То, что ей удалось увернуться от удара, взбесило отца. Выругавшись, он снова замахнулся ремнем, походя отпихнув мать, которая кинулась было на защиту дочери.

   - Стой, тварь!

   Но Она не стала ждать, пока ее настигнет карающая рука отца. Девушка торопливо взбежала по ступенькам расшатанной лестницы на второй этаж, сломя голову кинулась в свою комнатку и успела затворить дверь, накинув крючок на петлю прежде, чем отец добрался до нее.

   Пока он, отходя, ругался и колотил в дверь ногами – ломать поостерегся, все-таки потом ему же и чинить! – Она сидела на полу в уголке, сжавшись и обхватив колени руками. Ее била нервная дрожь. «Чужая! – вертелось в голове. – Чужая!» - и решимость во что бы то ни стало выбраться отсюда крепла с каждой секундой.

   Практика началась с заходом солнца, когда студенты пришли на кладбище, где их встретил один из двух старгородских некромантов.

   Некромант был стар. Даже очень стар. Совершенно седые волосы лежали на плечах, изборожденное морщинами лицо было мрачным и каким-то отрешенным, а светлые глаза смотрели до того холодно и пристально, что все невольно поежились. Одетый в темный балахон, он опирался на посох, но на боку его висел меч, а на левом плече болталась холщовая сума, доверху чем-то набитая.

   - Пятеро, - сверкнул он глазами из-под нахмуренных бровей. – Вот, значит, как…

   - Пятеро, - кивнул магистр Вагнер. – Так получилось…

   - Не получается, - отрезал некромант. – На двое не делится. Один лишний.

   - Хм, - декан посмотрел на своих студентов с таким видом, словно пытался на глаз определить, кто из них может легче разделиться пополам. – Но, тем не менее…

   - Один лишний, - безапелляционно заявил некромант. – Список!

   Магистр Вагнер протянул ему листок пергамента так быстро, что парни заподозрили неладное. Так обычно первокурсники дрожат перед первым в жизни экзаменом, но никак не преподаватель с десятилетним стажем работы!

   - Хм, - некромант изучил фамилии. – Есть задание. По парам. Земниц-Зябликова и Иржинец-Кралов. Двое направо, двое налево.

   Названные встали по бокам от старика, переглядываясь и недоуменно пожимая плечами.

   - Вам аллея справа, вам аллея слева, - некромант махнул рукой с пергаментом. – Задача – определить процентное соотношение активных могил. Способ стандартный, должны знать. Через час жду с докладом. Время пошло!

   Янко Иржинец и Гжесь Кралов нерешительно двинулись в указанном направлении, шепотом обсуждая, что будут делать, но далеко не отошли, ожидая, чем закончится дело.

   - Что встали? – чуть повысил голос некромант. – За работу!

   - Мастер… э-э… не расслышал ваше имя, - подал голос Вальтер.

   - Разве я не представился? – некромант обратил сердитый взор на декана.

   - Мастер Финт, - сказал тот.

   - Мастер Финт, а какое задание будет для меня? – поинтересовался юноша.

   - Для вас задания нет. Можете быть свободны.

   - Но практика…

   - Проходите ее где-нибудь еще! – отрезал некромант и опять смерил декана холодным взглядом.

   - Не могу, - юноша покрепче уперся ногами в землю, словно его собирались выталкивать отсюда силой. – Я должен быть здесь.

   - Почему? – старик по-прежнему смотрел исключительно на магистра Вагнера.

   - Она моя невеста, - кивнул Вальтер на Лильку.

   Девушка подавилась воздухом. Альфред рядом с нею присвистнул.

   - Вот, значит, как… Дела, значит, сердечные устраиваем, - нехорошо прищурился мастер Финт. – А знаете ли вы, юноша…

   - Знаю!

   На сей раз воздухом подавился сам декан. Остальные просто застыли.

   - Я знаю все, что вы можете мне сообщить, мастер, - холодно промолвил Вальтер. – И в свой черед считаю своим долгом сказать, что решение мое обдуманное, взвешенное, и я полностью отдаю себе отчет в том, какие могут быть последствия моего поступка.

   - Вот, значит, как, - повторил старик. – И как вас зовут, молодой человек?

   - Вальтер-Максимилиан Вернон фон Майнц, - отчеканил тот, гордо вскинув голову и как бы случайно коснувшись левой рукой висевшего на боку меча.

   - Фон Майнц, - повторил старик, пожевал губами. – Из каких Майнцев? Валентин фон Майнц вам кто?

   Юноша задумался, припоминая свою родословную. В роду был только один человек с таким именем.

   - Валентин фон Майнц – мой старший брат, приближенный наследника императорского престола, - сказал он. – Но, если вас интересуют мои предки, то был, насколько помню, еще один. Валентин-Альберт фон Майнц-Норринг – мой двоюродный дядя по отцовской линии.

   Он замолчал, когда старик вперил в него потяжелевший взгляд.

   - Ясно, - протянул тот. - Что ж, молодой человек, оставайтесь пока здесь. Я подумаю… если меня не будут отвлекать лентяи, которые не спешат выполнять задание! – повысил он голос.

   «Лентяи» попятились в разные стороны.

   - А можно, - Вальтер проследил взглядом за Лилькой, - мне отправиться с нею?

   - Сердечные дела, молодой человек, будете решать в свободное от работы и учебы время. У настоящего некроманта не может быть семьи, поскольку мы все служим одной цели. У нас одна богиня – Смерть. А семья – это, как-никак, жизнь. Оставайтесь на месте, я сказал!

   Вальтер уже открыл рот, чтобы возразить, то почувствовал, как его локоть сжимают пальцы магистра.

   - Молчите, студиозус фон Майнц, - шепнул декан.

   Юноша скрипнул зубами, но послушался.

   Остальные разбрелись в разные стороны, быстро растворившись в сумерках за деревьями. Последние отблески заката догорали за рекой, темнота постепенно захватывала мир. В низине уже начал клубиться туман. Где-то прокричала сова.

   - Недалеко от часовни – моя башня, - нарушил молчание мастер Финт. – На камине шкатулка. Принесите.

   Это распоряжение явно относилось к Вальтеру. Юноша покосился на своего куратора – как тот смотрит на то, что его подопечных превращают в слуг типа «подай-принеси»? – но тот и ухом не повел. Пришлось подчиниться.

   - Одна нога здесь, другая там! – догнал его неприязненный возглас. Юноша пожал плечами и прибавил шагу.

   - Слышала? – Альфред возмущенно вертел головой. – «Пополам не делится!» «Проходите практику где-нибудь еще!» Да что он себе позволяет, старый пенек?

   - Я – невеста, - также тихо возмущалась Лилька. – Да что он себе позволяет?

   - Вальтер? А ты что, не до сих пор ничего не поняла?

   - О чем это ты? – изумилась девушка.

   - Ну, подруга, ты даешь! – Альфред остановился и всплеснул руками. – Да весь курс уже давно знает, что Вальтер в тебя по уши втрескался! Он же за тобой на цыпочках бегает, разве что пятки тебе не лижет! Знаешь, сколько девчонок тебе завидуют? Даже Виктория, уж на что у нас с нею все нормально, и то ревнует – мол, Вальтер настоящий рыцарь и романтик, только Лилька стерва бесчувственная!

   Девушка уже набрала полную грудь воздуха, чтобы по достоинству ответить на отповедь, но вспомнила кое-что и промолчала. Ох, правда. Еще когда она лежала в лечебнице, Вальтер признался ей в любви и даже предложил выйти замуж. Она тогда не сказала решительного «нет!», промолчала, вот он и вообразил себе, невесть что…

   Но неужели он все это всерьез? Они же просто друзья. Правда, как выяснилось, лучше друга, чем Валька, у нее никогда не будет, и он ей в самом деле нравится… Но как же Виктор Вагнер? Девушка поняла, что запуталась в своих чувствах. Кто бы помог разобраться?

   Она покосилась на Альфреда. Нет, этот точно не поможет. Они с Валькой не-разлей-вода, друзья с первого курса. Еще, чего доброго, наябедничает! Эх, видимо, как всегда, придется делать все самой!

   - Вальтер рыцарь и романтик? – переспросила она.

   - А то нет! – всплеснул руками парень. – Он из-за тебя с самим Вагнером на дуэли дрался! И в нашу группу перевелся, чтобы к тебе поближе быть! А ты его не ценишь!

   - Я? Я Вальку очень даже ценю, - заспорила Лилька. – Он мой самый большой друг.

   - И только друг? Больше никто?

   Почувствовав в его словах подвох, девушка замолчала. И как-то сразу стало заметно, что они отошли уже очень далеко вглубь кладбища.

   Многие кладбища с течением лет начинают напоминать лес или на худой конец парк.

   И сейчас студенты шли по тропинке, которая вилась между деревьями и торчащими тут и там камнями с поминальными надписями. Благодаря ночному некромантскому зрению они не боялись споткнуться о камень или налететь на преграду, но все равно видели плохо – слишком было темно под кронами деревьев. Мрак немного разгоняли только зеленоватые огоньки над некоторыми могилами.

   - Далековато мы забрались, - сказал Альфред, отгоняя налетевших комаров. – Давай, что ли задание начнем выполнять!

   - Ты выполняй, а я свою часть работы уже сделала, - дернула плечом Лилька.

   - Когда?

   - Только что. Ну, будешь записывать или так запомнишь?..

   - Чего?

   - Того! Диктую, - вздохнула девушка. – На данном участке находится приблизительно двести восемьдесят шесть захоронений… «Приблизительно» потому, что нам же не очертили четких границ участка… Из них сто семнадцать групповые – родители с детьми, супруги, братья и сестры…Остаточные следы жизнедеятельности отмечаются в тридцати трех могилах из сорока шести свежих… Сорок шесть, - пояснила она, - это те, кто умер и похоронен меньше сорока дней тому назад, в том числе две – сегодня. Критический уровень энергии отмечен всего в пяти могилах, из них в двух могилах – ложное захоронение и еще в трех – существует опасность спонтанного разупокоивания.

   Альфред застыл с разинутым ртом. Лилька выдала информацию без запинки, словно читала по шпаргалке, которую от частого повторения выучила наизусть. Высказавшись, девушка кокетливо дернула плечиком – мол, учись, студент! – и зашагала дальше, оставив своего спутника ошарашено трясти головой.

   Нет, Альфред и раньше знал, что Лилька не такая, как все – Вальтер не станет связываться с «пустышкой» и глупые девчонки его не привлекают совсем! – но вот уж отличницей Зябликова никогда не была. Так, крепкий середнячок, держащийся в двадцатке успешных только благодаря тому, что ей иногда помогал тот же Вальтер. Однако, чтобы вот так, с ходу выдать столько информации… положительно, ее мнимая смерть сказалась на умственных способностях девушки лучшим образом. Вот только…

   - Погоди-погоди, - очнувшись, Альфред догнал подругу, хватая за локоть. – Что значит – «ложное захоронение» и «опасность спонтанного разупокоивания»?

   Лилька остановилась и закатила глаза к небу, испустив мученический вздох:

   - Ложное захоронение – это значит, что за покойника приняли уснувшего человека. Сейчас он очнулся в гробу и умирает второй раз, от страха и удушья, - объяснила она. – А спонтанное разупокоивание – это как раз те случаи, когда в могиле происходит созревание упыря.

   - Три упыря? – Альфред нервно оглянулся по сторонам. – Здесь?

   - Скоро будут. Осталось меньше сорока дней. Вылупятся в разные сроки, так что нейтрализовать их можно по очереди.

   - Так чего мы стоим? Надо бежать, предупредить? И это… ложные захоронения тоже…

   - Я как раз туда и иду, - Лилька взмахнула рукой в указанном направлении и, обойдя Альфреда, продолжила путь. – А ты меня задерживаешь

   - Я? – аж подпрыгнул парень. – Да спорим, я у «смертников» буду раньше тебя?

   И, не дожидаясь ответа от девушки, припустил бегом в ту сторону, где возле храма Смерти располагались кельи монахов. Только они, по закону, могли рыть новые могилы и раскапывать старые. Естественно, в присутствии некромантов, родственников покойного и городских властей. Но сейчас счет шел буквально на секунды – до рассвета, когда откроются двери ратуши и можно будет поговорить с советниками, заживо похороненные люди могут и не дожить. Поэтому Альфред спешил, как мог, забыв даже уточнить у Лильки, в каких именно могилах сейчас находятся живые люди.

   Отыскать башню некроманта удалось легко. Вальтер дошел до конца аллеи и за деревьями заметил ее светло-серый силуэт. Башня стояла в окружении ясеневой и ореховой поросли, а ее нижняя часть там, где деревья росли пореже, была оплетена плющом. Единственное свободное пространство было дверью. Площадка перед нею была выложена деревянными плашками.

   Заходить в жилище некроманта без приглашения чревато опасностями. Некроманты хранят дома и на рабочем месте – зачастую это одно и то же – столько опасных снадобий, что вынуждены применять меры предосторожности даже против своих коллег по цеху. Поэтому Вальтер остановился на пороге, опасливо протянув руку к двери. Ручка была сделана в виде собачьего черепа с разинутой пастью. Интуиция подсказывала, что надо что-то с этой пастью сделать. Но что именно? Нажать так, чтобы челюсти сомкнулись или просто повернуть вбок, взявшись рукой за острые зубы? Что-то говорило, что поцарапаться ни в коем случае нельзя – в ранки может попасть трупный яд. И тогда в лучшем случае придется отрубить себе кисть. А в худшем…

   Но старый мастер послал его в дом за шкатулкой. Он не мог решиться на убийство постороннего человека! Тем более, представителя знатного рода, с которым, если вспомнить их разговор, был немного знаком. Кстати, Валентин-Альберт фон Майнц в семье был личностью подозрительной, даже немного легендарной. У него были способности! – так это говорили детям, не уточняя, о каких способностях идет речь. И его никто не видел уже много лет. Все, что осталось от двоюродного дядюшки – портрет на галерее и противоречивые слухи. Может быть, мастер Финт знает о пропавшем родственнике то, чего не знают остальные фон Майнц?

   Вальтеру вдруг ужасно захотелось приоткрыть завесу над этой тайной. Но для этого надо снискать расположение старика. То есть, достойно выполнить его поручение.

   Дверная ручка приковывала взгляд. Но заставить себя коснуться черепа Вальтер не мог. Должен быть другой способ. И решение надо найти как можно скорее – вечно мастер Финт ждать не станет!

   Не придумав ничего такого, юноша просто пихнул дверь ногой.

   И она неожиданно отворилась.

   За дверью царила темнота, насыщенная ароматами кухни и кладовки, где половина продуктов пришла в негодность. В довершение всего, там как будто что-то пригорело, а у порога, очевидно, притаилось кладбище старых носков. Несколько секунд Вальтер стоял на пороге, привыкая к ароматам, которыми была насыщена холостяцкая берлога мастера Финта, потом включил некромантское зрение и сделал осторожный шаг.

   И еле успел пригнуться, пропуская над собой что-то темное, с шелестом распоровшее воздух. Ловушка! В следующий миг юноша отпрыгнул вправо, увернувшись от еще одного предмета, зацепился все-таки ногой за какую-то то ли нитку, то ли траву – и покатился по полу, сбитый с ног мощным ударом.

   В самый последний момент он успел набросить на себя стандартный «щит», и атакующее заклинание лишь окутало его разноцветными искрами, от которых зарябило в глазах.

   Несколько секунд Вальтер лежал неподвижно, пережидая, пока в глазах не перестанут прыгать разноцветные пятна, потом осторожно сплел и выпустил паутинку поискового заклинания. Так-так, ловушки стандартные, предназначены для взломщиков. Навредить не навредят, но напугать способны. И он, кстати, миновал только четыре. Остались еще две.

   По счастью, эти две оказались не активированы, и юноша встал на ноги. Внимательно глядя на пол, чтобы не наступить – нет, не на ловушку, а на что-нибудь еще – он миновал коридор и оказался в огромной комнате, занимавшей весь первый этаж башни. Камин, кресло, стол, многочисленные полки и какие-то сундуки вдоль стен не оставляли сомнений – тут старый некромант проводит большую часть времени. Кроме постели, тут было все для жизни.

   Но он ведь не на экскурсию сюда пришел! Ему нужна шкатулка на камине. Камин был, шкатулки – нет.

   Вальтер внимательно осмотрел полку. На ней валялись старые перья, ночной колпак, стояла кружка с остатками какого-то напитка и чучело совы. Шкатулки не было.

   Может быть, в комнате есть другой камин? Или старик ошибся? Что делать?

   Юноша поднял глаза к лестнице, ведущей на верхние этажи. Даже на вид она была ветхой и ненадежной. Половина ступенек не выдержит веса даже ребенка, не говоря уже о нем. Неужели старик ею пользовался каждый день? Что-то не верится. Но если там, на втором этаже, есть еще один камин и шкатулка находится там?

   Вальтер колебался. Лазить по чужим домам он не был приучен. Даже в родном замке он не мог себе позволить переступить порог комнаты матери или кабинета отца без разрешения. И тем более ни за что не стал бы рыться в чужих вещах. А что делать сейчас?

   Выход был только один – честно признаться, что ничего не нашел. И непременно указать, что не стал подниматься на второй этаж потому… ну, просто потому, что это не вежливо – рыскать по дому без разрешения хозяина! В конце концов, он – будущий граф фон Майнц, а не шпион и не дознаватель Инквизиции!

   С этой мыслью юноша повернул к двери.

   Когда она скрипнула, закрываясь, наверху кое-кто не сдержал тихого вздоха облегчения. Хвала богам, пронесло! А ведь все висело на волоске!

   Благородство – благородством, но Вальтер все равно колебался и, возвращаясь, все замедлял и замедлял ход, а под конец вовсе свернул с дорожки в кусты, пробираясь напрямик.

   Два силуэта он заметил издалека. В лунном свете старый мастер Финт и магистр Вагнер стояли друг напротив друга и, судя по интонации тихих речей, старый некромант что-то отечески выговаривал молодому декану.

   - Не ожидал! Вот не ожидал на старости лет…

   - Я не виноват, - покаянно разводил руками магистр. – Так получилось.

   - Получилось оно!

   - Это случайность…

   - Случайности, милый мой, не случайны! Запомни это! Забыл уже, как теорию вероятностей два раза пересдавать ходил?

   - Помню…

   - Вот вы где у меня все сидите, молодежь! – мастер Финт рубанул себя ладонью поперек горла. – Думал, хоть на пенсии от вас отдохну… Нет, как сговорились! Нарочно, что ли, каждый год присылаете сюда самых тупых оболтусов?

   - Фон Майнц отличник! – встрепенулся декан.

   - Отличник… ага, такой же, как и ты! Два сапога пара – да оба левые! Небось, тоже со способностями?

   - Н-ну… не знаю, я ведь фон Майнца-старшего плохо знал…

   Вальтер, который совсем уже решил выйти из кустов, замер, превратившись в слух. Фон Майнц-старший? О каком из его родственников они говорят? Неужели о том самом?

   Так и есть.

   - Его никто хорошо не знал. Темная лошадка был этот Валентин. Немало крови он у меня попил на экзаменах!

   Что? Вальтер ущипнул себя. Неужели это они про его двоюродного дядюшку говорят? Да, говорили, что у него были некие «способности», но… Экзамены? Вальтер что, не первый в династии, кто обучался в университете? Но почему в семье об этом ни слова? Почему скрывали? Почему официально Валентин фон Майнц «уехал в путешествие и не вернулся»? Это как-то связано с его учебой? Но ведь всем известно, что способности у него по материнской линии – мол, троюродная бабушка или какая-то другая родственница его матери была ведуньей. Юноша еще помнил скандал, который разразился, когда у него в тринадцать лет неожиданно начали пробуждаться те самые «способности». Даже приглашали инквизиторов, и те допрашивали маму, мол, не ведьма ли она, что приворожила герцога, заставив на себе жениться? А вдруг мама тут ни при чем? Вдруг следует благодарить предков по отцовской линии?

   - Ты присматривай за этим мальчишкой! Не нравится он мне.

   - Вам, профессор, помнится, даже я не нравился…

   - Потому, что въедливый, безалаберный и папенькин сынок! Думал, раз отец – большая шишка и герцогская кровь в жилах, значит, все можно? Говорю, присмотрись! – старый некромант наставил на него длинный узловатый палец. – И смотри! Ни слова ему!.. Что-то он долго не идет! Никак, наткнулся на что-нибудь? – мастер Финт вытянул шею, озираясь по сторонам и перехватывая посох поудобнее. Навершие его слабо засветилось.

   Вальтер почувствовал слабую вибрацию – в навершие было встроено поисковое заклинание, которое сейчас активировалось. Чтобы его не застукали за таким неблагородным делом, как подслушивание – и не убедились окончательно, что он подозрительный тип! – юноша нарочно переступил с ноги на ногу, ломая какую-то ветку каблуком, и выбрался на дорожку.

   - Ага! Вот он! – почему-то обрадовался мастер Финт. – Ну, и где шкатулка? Почему с пустыми руками?

   - Простите за задержку, - юноша покосился на декана, - но я ее не нашел.

   - Что? А ты вообще в башне был?

   - Да. Вам описать структуру охранных заклинаний, сквозь которые мне пришлось пройти? – он несколькими пассами быстро начертил в воздухе символы двух из сработавших четырех. – Еще два я не активировал, а два первых не успел рассмотреть.

   - Но если ты проник внутрь, то почему не нашел шкатулку?

   - Потому, что на каминной полке ее не было, а на второй этаж я подниматься не стал.

   - Струсил?

   Вальтер задохнулся, собираясь дать достойный ответ, но в эту самую минуту издалека послышались крики. За деревьями замелькали фонари, чей-то голос позвал мастера Финта.

   - Вот доставалы! – выругался тот. – Никакого покоя старику!.. Чего еще? – гаркнул он, стукнув посохом оземь так, что во все стороны брызнули искры.

   - Там…там, - к ним во всю прыть бежал какой-то монах-«смертник». – Разупокоивание! Ложное захоронение… живой человек… ошибка…надо скорее… ваша помощь, - он задыхался на бегу.

   - А что сразу я? – сварливо откликнулся тот. – У нас вот студиозусы на практике. Вот пусть и практикуются!

   Смотрел он при этом на магистра Вагнера, и Вальтер, о котором все забыли, внезапно понял, что старшие их подставили.

ГЛАВА 2

С кладбища вернулись только через четыре с половиной часа, почти перед рассветом. Молча, ни на кого не глядя, прошли в лагерь.

   Виктор Вагнер хлопнул по плечу Альфреда:

   - Молодец. Хвалю за сообразительность.

   - Да что я, - парень дернул плечом. – На моем месте так поступил бы…

   - Не каждый. И я понимаю, что ты чувствуешь… что вы все чувствуете, - декан обвел взглядом студентов. – Это было испытание, которое не предусматривалось практикой. Но жизнь – она не пишется по сценарию. И никогда нельзя знать, что нас ждет. Когда вы закончите учебу, вам придется сталкиваться с разными… трудностями. И я рад, что сегодня, в этих обстоятельствах вы повели себя… правильно. Я горжусь вами.

   Ребята переглядывались и опускали глаза.

   - Конечно, это испытание… вы к нему не были готовы. Да, собственно, никто не бывает готов к самому первому в своей жизни серьезному делу, - махнул рукой декан. – Думаю, что всем нам стоит лечь спать.

   - Спать? – встрепенулся Альфред. – Сейчас? После всего того, что там было?

   Он мотнул головой, намекая на сцену на кладбище.

   - Я глаз сомкнуть не смогу!

   - И я! И я тоже, - поддержали его со всех сторон. – Давайте лучше у костра немного посидим.

   Янко и Гжесь уже торопливо раскладывали полешки «домиком», организуя костерок.

   - Нет, - повысил голос декан. – Всем спать!

   - Но ведь это первая ночь! – чуть ли не хором заныли парни. – Самая первая! Как можно такое пропустить? И потом, нам кое-что интересно узнать…

   - Что именно? – насторожился Виктор Вагнер.

   - О, - Альфред придвинулся ближе, - например, нам хочется знать, при каких условиях происходит ложное захоронение, и нет ли способа заранее определять, жив человек или умер, чтобы не было… такого?

   - Методики определения уровня жизнедеятельности? Стыдно, господа студиозусы, такого не знать! Это на третьем курсе проходят! Практику в городском морге все, насколько помню, проходили?

   - Ну, мы-то проходили, - Альфред оглянулся за своих приятелей, - только вот что-то не верится…

   - Я вас понимаю, - декан уселся на бревнышко, - То, что сдают на экзаменах третьекурсники, не могут не знать специалисты, много лет проработавшие по этой специальности. Но у мастера Финта есть смягчающее обстоятельство – его возраст. С течением лет некроманту все труднее быстро восстановиться после некоторых обрядов. И, если освидетельствование внезапной смерти пришлось на этот период, то возможна ошибка! Что и имело место в нашем случае.

   - И что теперь будет? – парень подсел ближе к наставнику, заглядывая ему в глаза.

   - Что будет? Разбирательство. Когда-то, лет сто пятьдесят тому назад, уже имел место прецедент в Больших Звездунах, когда несколько человек были ошибочно определены как умершие и похоронены на общих основаниях. Все они в положенный срок восстали из мертвых, мутировав в упырей… кстати, к какому классу упырей относят таких покойников?

   - Класс опасности – третий*, - как по писанному, оттарабанил Альфред, - класс «упырь классический», подкласс «истинный».

   (*Третий класс опасности – нежить представляет угрозу для всех живых существ. Стыдно не знать! Прим. кота Левиафана.)

   - Надо еще учесть, каким путем человек мутировал в упыря, - вставил слово Вальтер. – Есть несколько причин – посредством заражения через слюну, попавшую в рану при укусе, при попадании крови или иной субстанции на открытую рану или в результате неправильных действий при захоронении.

   - Вы забыли о причине смерти, студиозус фон Майнц, - уточнил декан. – Это тоже может повлиять на начало процесса мутации. Сильно поврежденное или изношенное тело, к тому же пораженное недугом при жизни к мутации не способно. То есть, тот, кто умер от ран или болезни или старости, упырем никогда не станет. Опасность представляют относительно молодые, физически здоровые люди, чья смерть – подлинная или мнимая – произошла относительно внезапно. Иногда потерю сознания тоже могли рассматривать, как смерть…

   - Но там сейчас откопали… - юноша поежился, вспоминая молодую, лет тридцати, женщину, которую достали из могилы едва живой. Поняв, что случилось, несчастная впала в состояние истерики, из которой ее еле-еле вывели. К двум другим ложным покойникам помощь, увы, опоздала. И если одного, задохнувшегося в гробу, человека Виктор Вагнер и мастер Финт совместными усилиями вернули к жизни, то второго воскресить, несмотря на все усилия, так и не смогли. И этого покойника пришлось нейтрализовывать по всем правилам, чтобы через несколько дней он не мутировал в упыря и не выбрался из могилы, чтобы пожирать людей. Студентам пришлось пройти через все – они помогали раскапывать могилы, приводили в чувство женщину, помогали старшим проводить обряды и потом еще нейтрализовывали остальные могилы.

   - Да, и поэтому предстоит разбирательство – как и почему случилось то, что случилось, - кивнул Виктор Вагнер. – Мастер Финт обещал обо всем доложить в городской совет. Если они начнут расследование, вас привлекут, как свидетелей.

   - У нас будут неприятности? – поинтересовался Вальтер негромко.

   - Нет, вряд ли, - декан посмотрел на разгоравшийся костерок. – Мы приехали только сегодня, а похороны имели место вчера и позавчера. У вас алиби, но, если что… Так! – он резко выпрямился, обводя студентов взглядом. – Я все понял. Вы нарочно втянули меня в этот разговор, чтобы подольше посидеть у костра! Нет уж! Спать! Всем! Немедленно!

   Он протянул руку и шевельнул пальцами, выпуская гасящее пламя заклинание, но Альфред и Янко грудью кинулись на защиту костерка.

   - Ну, магистр, ну, пожалуйста, - хором заканючили они. – Но ведь мы все равно не уснем…

   - И завтра будете, как вареные!

   - Не будем!

   - Вам вставать рано!

   - Встанем! Первый раз, что ли? Мы перед экзаменами по две ночи иногда не спали…

   - Это не экзамены, это практика. А она намного серьезнее. И потом, у нас с вами завтра много дел. Я должен успеть абсолютно все потому, что уезжаю завтра вечером. Тогда и сидите у костра, сколько влезет!

   - Если вы боитесь не выспаться, то ложитесь, - умильно улыбнулись парни. – А мы вас на рассвете разбудим…

   - Спать! После меня вы поступите в распоряжение мастера Финта. Он вам отдыхать не даст.

   Вальтер вспомнил старого некроманта и его тяжелый взгляд и тоже помрачнел.

   - Но я приеду в следующую пятницу и увезу вас в Зверин.

   - И все? – голос у Альфреда дрогнул. – Прощай, лето?

   - Да.

   - А остальные, небось, отдыхают сейчас…

   - Вы – не остальные. Вы моя группа, особая! Но обещаю, когда закончатся выпускные и приемные экзамены, всю последнюю седмицу мы проведем на природе. И там уж не будет никаких практических заданий, никаких дежурств, никакой обязаловки. Я разрешу вам все.

   - Все? – хором выдохнули парни.

   - Да. Запрещу только умирать, получать травмы, несовместимые с учебой, пропадать без вести и совершать преступления. А остальное – можно.

   - Обещаете?

   - Клянусь богиней!

   - Ур-ра! – разнеслось над сонной речкой. – Да здравствуют каникулы! Качать декана!

   - Нет, это лишнее! Не наа-а-а-а…

   Веселые крики далеко разносились окрест, и двое на окраине кладбища долго слушали эти вопли. Как же не вовремя приехали эти студенты! И уж совсем не ко времени они вмешались в то, что происходило в Старгороде-на-Одере!

   Лагерь угомонился не сразу. Помятый и пошатывающийся магистр уполз в палатку при первой же возможности – оказывается, его еще и укачивало на большой высоте! Напоследок он отомстил студентам, погасив костерок, так что парням волей-неволей пришлось расползаться по палаткам.

   Палаток было четыре. В одной спал декан, в другой хранили образцы для лаборатории и запасы продуктов, в третьей должна была устроиться Лилька, как единственная девушка, в четвертой – парни. При этом, поскольку палатка была маленькой, предполагалось, что спать они будут по очереди – трое спят, четвертый сидит в дозоре.

   Первым дежурить выпало Вальтеру. Собственно, он не имел ничего против – раз вытянул короткую щепочку, значит, так надо. Все равно он был не смог уснуть, в отличие от остальных парней, которые, хотя и ныли, угомонились уже через пару минут. Присел у почти погасшего костерка – после заклинания гашения дрова еле тлели – подпер щеку ладонью.

   Было тихо, только трещали сверчки, иногда плескалась в реке рыба, да пару раз вскрикнула какая-то ночная птица. Но юноша невольно прислушивался к другим голосам и звукам, раз за разом вспоминая события на кладбище. Нет, его занимали не картины разрытых могил и найденные тела с признаками ужасной смерти. И не обряд воскрешения покойника. И даже не тот, последний, окровавленный труп, оживить который не удалось. Перед глазами стоял старый мастер Финт. Этот старик что-то знал, что-то важное и… опасное. Что-то подсказывало юноше, что с ним могут быть проблемы.

   Тихий шорох заставил его встрепенуться. Рука сама коснулась рукояти меча. Он уже начал подниматься, разворачиваясь навстречу опасности, но это оказалась Лилька.

   Девушка куталась в одеяло и смотрела такими умоляющими глазами, что у Вальтера опустились руки.

   - Ты чего?

   - Мне страшно, - прошептала она. – Я уснуть не могу.

   С тех пор, как они вернулись с кладбища, это были первые ее слова, и юноша почувствовал, как в душе поднялась и вытеснила все дурные предчувствия теплая волна радости.

   - Конечно, - он подвинулся на бревнышке, похлопал ладонью. – Садись.

   Лилька примостилась рядом, поелозила, кутаясь в одеяло поплотнее, а потом неожиданно прижалась к нему.

   - Так хорошо? – рука Вальтера сама, словно жила отдельной жизнью, поползла ей на плечо.

   - Ага, - в голосе девушки почудилась улыбка. – Только ты не шевелись, ладно?

   И только-то? Сейчас Вальтер мог пообещать ей все, что угодно.

   - Хорошо, - прошептал он. – Не буду.

   Несколько минут спустя она задремала, сопя носом. А юноша еще долго сидел, не смея даже поменять затекшую руку.

   Мирабелла задержалась в лечебнице, перемывая пробирки и колбы. Слава богам, все опыты на ближайшее время закончены! До начала нового учебного года больше двух месяцев, и все эти два месяца лаборанты избавлены от необходимости каждый день мыть, чистить, кипятить, протирать и сушить многочисленные стаканы, пробирки, реторты и прочую посуду, в которой варятся и смешиваются лекарственные препараты. Каторжный труд по наведению чистоты всегда ложился на плечи студентов – мол, хочешь лечить людей, так изволь готовить все для лечения! Больше и тщательнее моется посуда только на кафедре алхимиков. Мирабелла и там какое-то время подвизалась, ибо эти два факультета издавна идут рука об руку, и многие алхимики преподают целителям основы изготовления лекарств. Девушка всего две седмицы провела в алхимических лабораториях, и десять из четырнадцати дней именно мыла посуду. Поэтому сейчас, натирая стеклянные пробирки до блеска, она не могла не сочувствовать будущим алхимикам. Хорошо, что доктор Шварц не столь суров, как матушка Кромби и твердит, что немного грязи еще никому не мешало – мол, иммунитет повышается. Но с матушкой Кромби разве поспоришь? Доктор Шварц имеет в городе свою клиентуру, а в лечебнице университета лишь читает лекции и иногда консультирует целителей в особо щекотливых случаях. Мирабелле он нравился. Не как мужчина, боги упасите! Ему ведь пятьдесят лет, а ей всего двадцать два. Влюбиться в мужчину старше себя? Она пока еще в своем уме! Но вот как работодатель доктор Шварц был просто пределом ее мечтаний. Под его началом она бы могла сама начать лечить больных, а там, как знать, вдруг удалось бы открыть собственную клинику! Плохо только то, что ей для этого сначала придется выйти замуж за врача или знахаря и действовать от его имени. Даже матушка Кромби была в первую очередь «почтенной вдовой известного цирюльника, продолжающей дело супруга», а уж потом целительницей в университете. Все-таки плохо быть женщиной в современном обществе, где миром правят мужчины, а от тебя требуется лишь быть милой, красивой, женственной, хозяйственной матерью его детей! Мужчинам только таких дурочек и подавай. Хотя, вот, например, Лильке Зябликовой повезло. Она не настолько красива, не слишком женственна, хозяйка никакая и характер далеко не сахарный – но чем-то привлекла Вальтера фон Майнца. Ну, почему не всем так везет?

   Задумавшись о несправедливости жизни, Мирабелла тяжело вздохнула…

   …и тут же услыхала чей-то ответный вздох.

   Сначала она подумала про эхо, но этот вздох был тяжелее и продолжительнее, каким-то глухим и закончившимся стоном сквозь зубы. Здесь есть кто-то еще?

   Девушка выпрямилась, прислушиваясь. Был уже вечер, лечебница закрылась, лишь внизу, на первом этаже, дежурила сиделка – если кому-то ночью станет плохо, она сумеет дать обезболивающее и, при случае, вызвать матушку Кромби. Но это явно не она.

   - Кто здесь?

   Снова вздох. Девушка оглянулась на дверь. Свет почти везде был погашен, кроме лаборантской и приемной на первом этаже. Кто бы ни был поздний гость, он таился в темноте.

   - Если вам нужна помощь, - громко сказала Мирабелла, - спуститесь к дежурной. Там есть кое-какие лекарства…

   Тихий мучительный стон. Так стонут от головной боли. Уж чего-чего, а диагноз Мирабелла могла поставить.

   Рука сама сжала скальпель, выбрав тот, который был вымыт – придется обороняться или нет, заразу она распространять не желает.

   Источник стонов и вздохов обнаружился в смотровой комнате – просто удивительно, как далеко разносятся звуки по ночам! На лавке, привалившись спиной и затылком к стене, сидел Александер Белла. Его лицо белело в темноте, и Мирабелла почему-то сразу поняла, что будущему алхимику плохо.

   - Что случилось? – страх куда-то делся. Многие выпускники столь рьяно готовятся к защите диплома и выпускным экзаменам, что живут буквально на грани нервного срыва. Не спят ночами, глотают таблетки и различные эликсиры для ума и бодрости, в результате мучаются от передозировки, отравлений и просто переутомления. Ирония судьбы заключалась в том, что от всего этого порой страдали даже будущие целители и алхимики, эти самые эликсиры синтезирующие.

   Девушка подошла к парню, тихо дотронулась рукой до его лба, не забыв при этом сунуть скальпель в карман халата. Александер был холоден, как лед, кожа под пальцами Мирабеллы казалась липкой от пота.

   - Тебе плохо? – она попыталась прощупать пульс.

   - Не знаю, - не открывая глаз, прошептал тот. – Голова… болит…И тошнота. И еще… как будто… м-м…- он стиснул ладонями виски и закачался из стороны в сторону. – Не знаа-а-аю…

   Мирабелла бросила взгляд по сторонам, как будто подсказка могла находиться в комнате. Но в смотровой не было никого и ничего, что подсказало бы идею.

   - Ложись, - сквозь стиснутые зубы процедила она. – Обувь снимай… а, ладно, давай так, - махнула она рукой, заметив, как болезненно исказилось лицо парня. – Руки по швам.

   - Голова, - прошептал Александер.

   - Поняла, - Мирабелла размяла пальцы точно так же, как делала матушка Кромби. – Лежи спокойно.

   Ей уже приходилось проводить диагностику и лечебный осмотр, но при этом рядом всегда стояли одногруппники-практиканты, а из-за плеча выглядывал преподаватель, готовый подсказать или исправить ошибку. Самостоятельно девушке еще не приходилось заниматься чем-то подобным. И, однако, Александер Белла нуждался в помощи. И он был «своим» не только потому, что происходил «из тех самых Белла», не только потому, что был старшим кузеном печально знаменитой Анны Белла и сам по себе завидным женихом. Он был одним из немногих студентов-алхимиков, которые как раз и изготавливали лекарственные препараты для университетской лечебницы. Ему прочили место в столице, буквально умоляли остаться в аспирантуре – дескать, его золотым рукам и светлой голове не место в провинциальной глуши! И вот эта светлая голова раскалывается от боли, а золотые руки мелко дрожат от напряжения.

   - Ты когда последний раз спал? – поинтересовалась девушка.

   - Вчера… сегодня… попробовал… не помню! Голова… - прошептал тот.

   - Поняла. Лежи спокойно.

   Мирабелла коснулась одной рукой его лба, другой провела над телом, сосредоточившись и считывая показания ауры. Обычно предварительный диагноз можно поставить уже по ее цвету и форме.

   Странно. Переутомления нет. Александер последние дни нормально спал – минимум шесть часов в сутки – не голодал, не пользовался стимуляторами, тем более не выпивал с друзьями. В общем, вел правильный образ жизни. Но в мозгу чувствовался очаг боли. Внутреннему взору будущей целительницы он представлялся как еще одно сердце, пульсировавшее в собственном рваном ритме.

   Это было что-то странное. Мирабелле еще не приходилось ни разу сталкиваться ни с чем подобным, хотя…

   Да, было в этом рваном ритме что-то знакомое. И очертания «сердца» тоже она где-то встречала. Вспомнить бы, где! Думай, Мира, думай!

   Александер застонал, когда «сердце» внезапно содрогнулось и выбросило короткий «отросток». Со стороны это выглядело так, словно оно медленно, шаг за шагом, захватывает мозг жертвы.

   Мозг…

   Жертвы…

   Девушка до боли прикусила губу и торопливо вытерла о халат вспотевшие ладони. Это было ужасно похоже на…

   - Александер, - шепотом позвала она, - а ты… ты никого не просил… ты к целителям не обращался с просьбой тебя… простимулировать?

   И затаила дыхание, поскольку от ответа парня зависело очень многое.

   «Сердце» сменило ритм пульсации, ускорившись и выбросив еще один «отросток».

   - Нет… не помню… м-м-м, - он скривился, - больно…

   Мирабелла стояла, опустив руки, внутренним взором глядя на пульсирующий сгусток в мозгу своего первого в жизни пациента, и чувствовала, как в ней самой начинает точно также расти и захватывать душу страх.

   Парень под ее руками мог умереть – нет, не сию минуту, а «всего-навсего» через несколько дней, но эти дни будут наполнены болью. И, что самое паршивое, она не может ничего исправить.

   Кто-то довольно грубо и решительно, но неумело простимулировал мозг парня, заставив его работать в усиленном режиме, буквально вывернул наизнанку, но не за счет изыскания внутренних резервов, а просто атаковав его чужеродным заклинанием. В результате он добился нужного эффекта – наверняка Александер что-то вспомнил или забыл – но вот остатки чужого заклинания никуда не делись. Они остались в мозгу парня – маг, накладывавший чары, не позаботился о том, чтобы их снять или хотя бы поставить защиту – и, лишенные ограничений, превратились в паразита, который сейчас пожирал разум и мозг Александера Беллы. И, судя по тому, как глубоко он пустил корни, состояние больного было безнадежным. Все, что могла Мирабелла – это наложить обезболивающее заклинание. Правда, не факт, что оно окажется действенным и не придется ли несколько часов спустя накладывать повторное, более мощное, заклинание. А потом черед дойдет до третьего, четвертого, пятого, пока не настанет такой момент, когда и обезболивающие перестанут действовать. И это станет началом конца.

   Мирабелла стиснула кулаки и зубы. Жить ее первому пациенту оставалось всего несколько дней – от трех до семи, все зависит от того, насколько он сам сможет сопротивляться чарам.

   - Нет, - прошептала девушка, - я не дам тебе умереть! Ты у меня сдохнешь, но жить будешь!

   Она нервно хихикнула, сообразив, что только что сказала, но отогнала постороннюю мысль и размяла пальцы. Кое-что она в любом случае сможет сделать. Самое простое и легкое. Не панацея, но время она выиграет.

   Девушка встряхнула кисти рук, словно стряхивала с них капельки влаги, и коснулась кончиками пальцев черепа парня, нажимая на болевые точки. Сосредоточилась, позволив энергии свободно течь по рукам в голову больного и чувствуя, как враждебное «сердце» замедляет свой ритм. Вот так, хорошо. Сейчас оно напиталось жизненной силой девушки и на какое-то время замрет, переваривая «пищу». Конечно, потом оно очнется и заработает с удвоенной силой, и потребуются новые «вливания», чтобы опять притормозить его работу. Этих вливаний может потребоваться не два и даже не три, и с каждым разом отдавать придется все больше и больше, а промежутки между сеансами будут становиться все короче и короче, пока не наступит полное истощение целительницы. И, не получив очередную «дозу» подпитки, энергетический паразит за несколько часов пожрет Александера, перед этим заставив парня несколько часов мучиться от жутких болей, избавить от которых может только смерть.

   Но это будет еще не скоро, а пока Мирабелла с трудом выпрямилась. Пальцы горели так, словно она только что прикоснулась к раскаленной железке. В кистях пульсировала боль, которую надо было тупо перетерпеть. Однако, даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять – «сердце»-паразит замерло, съежившись в комочек и втянув «отростки».

   Александер сразу почувствовал улучшение. Облегчение было столь велико, что парень сразу же заснул на той же кушетке.

   А вот Мирабелле было не до отдыха. Всхлипывая от боли, помогая себе зубами и локтями, она с трудом дотянулась до баночки с обезболивающей мазью, вымазала пальцы и, едва дождавшись, пока мазь впитается, кинулась в кабинет главного целителя. Вернее, в переднюю, где стояло несколько шкафов с книгами.

   Тут были многие справочники по целительству, сборники рецептов самых ходовых мазей и перечень самых распространенных заклинаний, а также несколько увесистых томов, посвященных редким и малоизученным болезням. Конечно, по сравнению с университетской библиотекой это была капля в море, но без этих книг целители порой были, как без рук. Не помчишься же, как сейчас, среди ночи, в библиотеку? А тут самое основное под рукой.

   Пациент мирно спал и по самым скромным подсчетам «сердце-паразит» тоже будет спать еще часов восемь-десять. К тому моменту, как они оба очнутся, настанет новый день, в лечебницу придут матушка Кромби и доктор Шварц. Эти две светлые головы в два счета найдут верное решение, да еще и похвалят помощницу за сообразительность. Но Мирабелла не желала сидеть, сложа руки. Она должна что-то сделать!

   На ее счастье, в библиотечке царил идеальный порядок – все книги стояли строго по ранжиру, и на каждой полке красовалась надпись: «Отравления», «Обычные болезни», «Травмы», «Изготовление лекарственных препаратов», «Наложение повязок и тому подобное». Магическим болезням, вызываемым колдовством, была отведена всего одна полка, но в толстенном томе «Магические паразиты» не нашлось ничего похожего на описание странного «сердца».

   Торопясь, как будто счет шел на минуты, и паразит мог очнуться в следующий миг, Мирабелла трясущимися руками стала перебирать книги одну за другой. Она просматривала содержание каждой из них, порой пролистывая саму книгу в надежде, что мелькнет где-нибудь знакомая картинка. Безрезультатно. Наука не знала такой болезни.

   - Зато потом узнает, - мрачно пошутила девушка. – И назовет его именем!

   Словно услышав ее слова, Александер пошевелился, поворачиваясь на другой бок. Свет из двери упал на его лицо. Мирабелла увидела, как лоб будущего алхимика прорезала морщинка – ему что-то снилось. На миг она ощутила страх – как бы сновидения не разбудили паразита! – но тут же чело парня разгладилось, и он простонал:

   - Анна…

   Половина университета знала, что все Белла приходились друг другу родственниками. Некромантка Анна Белла, которую недавно отчислили за попытку убийства однокурсницы, будущий некромант Йозеф Белла, второкурсник-«боевик» Ангел Белла, алхимик Александер, начинающий ведьмак Йоганн Белла…Вполне естественно, что брат думал о сестре, но сейчас это вызвало вспышку ревности и досады. Даже умирая, Александер беспокоился о других, а когда помощь понадобилась ему самому…

   Мирабелла прищелкнула пальцами. Какая-то мысль мелькнула и пропала. Очень важная мысль.

   Она снова посмотрела на шкафы с книгами, чувствуя досаду. Что проку в этих толстых томах, если в них нет ответа на мучающий ее вопрос? Или ответ есть, и она просто не там ищет?

   Взяв себя в руки, девушка начала поиски сначала. Перво-наперво отмела те полки, где стояли книги и журналы, не имеющие к ее проблеме отношения. Это были «Травмы», «Изготовление лекарственных препаратов» и «Наложение повязок и тому подобное». Потом точно также отсеялись «Обычные болезни» и только что просмотренная полка с магическими болезнями. Потом, немного подумав, она исключила и «Отравления». Отлично. Осталось всего два шкафа по шести полок в каждом. Мирабелла зажгла пару лишних свечей, чтобы было лучше видно, и принялась за работу.

   Удача улыбнулась ей в самом начале осмотра второго шкафа, когда в руки лег потрепанный том «Народные заговоры». Один из разделов так и назывался «Средства для улучшения памяти» и на шестой от начала странице…

   Девушка даже рассмеялась, но смех получился невеселым. Да, это было известное средство, которое применялось многими ведуньями, но применялось совсем по-другому! Тот, кто накладывал заклинание, не учел маленькой детальки – а именно, ведуну следовало использовать его только на самом себе, но никак не на посторонних людях. Если ведун начитывал нужное заклинание, у него действительно пробуждалась феноменальная память – правда, всего на сутки, потом чары приходилось обновлять – но если он читал его для кого-то другого, то в чужом мозгу оно немедленно трансформировалось в паразита, по описанию точь-в-точь такого же, который гнездится сейчас в Александере. Значит, ее первоначальное предположение, что кто-то будущего алхимика простимулировал, было верным. И он явно сделал это без ведома парня, постаравшись затерев все ментальные следы своего воздействия. Ведь у Александера и без того память хорошая.

   О том, почему и зачем неизвестному ведуну понадобилось накладывать на Александера Беллу чары, думать было некогда. Главное – спасти будущее светило отечественной алхимии.

   К сожалению, лечение предполагалось однозначное – дабы исправить ненароком причиненный вред, ведун, наложивший ошибочное заклинание, должен оттянуть паразита на себя и уже там нейтрализовать «известным способом». Так. Значит, без поисков ведуна не обойтись. Но как его найти, если он тщательно затер следы своего пребывания?

   Мирабелла потерла глаза. Задача усложнялась. Ничего. Еще несколько часов у нее есть. Парочка глотков бодрящего напитка – и она может читать хоть всю ночь. Где-нибудь в книгах решение отыщется.

   В Зверин магистр Вагнер отбывал в той же самой карете, которая доставила практикантов в Старгород-на-Одере. Возница и лошади все это время находились на гостином дворе, и именно туда студенты пошли провожать преподавателя. Поход они оправдывали и другими причинами – во-первых, им хотелось посмотреть город, во-вторых, закупить кое-какие продукты в местных лавочках и, в-третьих, самое главное, попробовать найти Левиафана. Кот исчез как раз недалеко от гостиного двора.

   - Студиозус фон Майнц остается за старшего, - распорядился Виктор Вагнер напоследок. – Как самый ответственный. В вашу задачу входит поддержание дисциплины в группе, составление графика дежурств, контроль за качеством сбора и изучения материала… ну и, по возможности, контакты с городскими властями.

   - С властями? – переспросил Вальтер.

   - Пока что ваши «власти» - это мастер Финт и настоятель монастыря «смертников», - уточнил декан. – Ну, и я тоже. Если нужно будет экстренно со мной связаться – хрустальный шар есть у мастера Финта. Собственно с городскими властями советую не связываться – вы тут временно, так что занимайтесь своими делами и не лезьте в жизнь города.

   - Что бы ни случилось? – юноша вспомнил про массовое ложное захоронение.

   - Что бы ни случилось. Что же до вчерашней кладбищенской истории, то мастер Финт уже доложил, кому следует. Будет разбирательство, но вы тут ни при чем. Я попросил, чтобы вас оставили в покое. Если с вами и будут беседовать, то как со спасителями и исключительно в храме Смерти в присутствии настоятеля «смертников». Таково мое распоряжение. Постарайтесь его выполнить и… не поддаваться на провокации.

   - Вы думаете, мы могли кому-то помешать… проводить обряд? – понизил голос Вальтер.

   - Запомните, это совпадение, - жестким тоном повторил декан. – Вы тут случайно, ненадолго. У вас практика, свои дела и вы не собираетесь вмешиваться во внутренние городские разборки.

   И произнес он эти слова таким тоном, словно пытался заставить студентов думать именно так.

   - Это совпадение, - тем не менее, повторил Вальтер.

   - Да, - Виктор Вагнер поставил ногу на подножку кареты. – Сидите в лагере, постарайтесь поменьше выбираться в город, ждите меня в пятницу после полудня. Ну, в крайнем случае, в шесток рано утром. До свидания!

   Он запрыгнул в карету, кучер прищелкнул кнутом, и лошади взяли с места легким скоком, постепенно выравнивая ход и переходя на ровную размашистую рысь.

   - Ну, что, народ? – Альфред хищно потер руки и подмигнул Вальтеру. – Свобода?

   - Кхм… я бы так не сказал.

   Студенты мигом обернулись. За их спинами стоял незнакомый мужчина в кожаной куртке, поверх которой он набросил теплый плащ на меху. Штаны, сапоги, перчатки – все было не по сезону, словно на дворе было не начало лета, а конец осени. Загорелое лицо его, однако, было покрыто потом. Темные волосы прядями прилипли ко лбу. Он рассматривал юношей и девушку сверху вниз с выражением усталости и презрения на лице.

   - Простите, а вы кто такой? – поинтересовался Вальтер, выступая вперед и ненавязчиво загораживая Лильку собой. Правая рука его сама собой поползла к бедру, к рукояти меча.

   - Господа студиозусы университета некромагии? – проигнорировав вопрос, мужчина задержал взгляд на девушке.

   - Да, а вы…

   - Мэтр Горяка, городской некромант.

   - О! – только и мог сказать Вальтер. Он вспомнил, что в Старгороде было два некроманта – старый мастер Финт жил на территории кладбища в башне неподалеку от храма Смерти, а второй некромант, мэтр Горяка, все эти дни был в разъездах по округе, и до сих пор познакомиться с практикантами не успел. – Добрый день.

   - Добрый, - скривился некромант. – За мной, молодежь.

   Гжесь и Янко дисциплинированно сделали шаг, но остальные остались на месте.

   - Прошу меня извинить, - Вальтер все еще не отрывал руки от меча, - но на ваш счет у нас нет никаких распоряжений. Это, во-первых. А во-вторых, у нас есть свои планы. И неплохо было бы для начала поинтересоваться…

   - Вашими планами? – голос мэтра Горяки понизился до свистящего шепота. - Вы – студенты, приехали на практику. Какие, к бесам, у вас еще могут быть планы?

   - Мы хотели найти кота, - не счел нужным скрывать Вальтер.

   - Кота?

   - Это не просто кот, он – Покровитель. Вы в курсе, кто такие Покровители?

   - В курсе, - некромант прищурился, сверля юношу тяжелым взглядом. – А вы в курсе, что…

   - Мы в курсе, что наш куратор отбыл в столицу по делам, не терпящим отлагательств, - тот решил сразу расставить все по местам. – Он прекрасно осознает меру своей ответственности перед нами и поэтому дал нам четкие инструкции, как себя вести и что делать. Старшим группы, ответственным за дисциплину и прохождение практики, он назначил меня. Меня зовут Вальтер-Максимилиан Вернон фон Майнц, будущий граф фон Майнц и, - тут юноша на миг задумался, - двоюродный племянник по отцовской линии некоего Валентина фон Майнца… если вы знаете, кто это такой… не говоря уже о том, кем при дворе являются мой отец и старший брат.

   - В-валентина? – голос некроманта чуть дрогнул, и Вальтер решил закрепить успех.

   - Дабы наша практика не пострадала от отсутствия куратора, - продолжал юноша, - он оставил по поводу нашей группы четкие инструкции у вашего коллеги мастера Финта и у настоятеля монастыря «смертников». Именно к ним нам стоит обращаться за заданиями и в случае решения непредвиденных вопросов. Я не ставлю под сомнение вашу компетентность, мэтр Горяка, но вас в число тех, к кому мы должны обращаться, наш куратор не включил. Наверняка по одной причине – вы тогда были в отъезде и, несомненно, ваши обязанности не оставляют вам достаточно свободного времени для того, чтобы заниматься еще и студентами. Посему разрешите нам откланяться и отправиться по своим делам. Если же вы вдруг вознамеритесь заняться нашим образованием, разрешение можете получить у наших руководителей – мастера Финта и настоятеля монастыря.

   Некромант с каменным лицом выслушал этот монолог, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на восхищение.

   - Зубастый юноша, - пробормотал он. – Наша внешняя политика немного потеряет от того, что вы не станете появляться при дворе. Таким тоном только войну объявлять, молодой человек… если вы сейчас действительно очень заняты, я откланиваюсь, тем более, что я в самом деле только что приехал и даже не успел переодеться с дороги. Но не прощаюсь!

   Не прибавив более ни слова, он круто развернулся и ушагал прочь, чеканя шаг так, словно проходил на плацу перед императором на параде. Студенты молча смотрели ему вслед.

   - Вальтер, ты мне друг, но скажи на милость, какая муха тебя укусила? – шепнул Альфред.

   Юноша выдохнул, стараясь взять себя в руки.

   - Сам не знаю, - покаялся он. – Не нравится он мне, и все тут. Ничего не могу с собой поделать!

   - Интуиция?

   - Смерть.

   Парни вздрогнули – это сказала Лилька.

   - От него веет смертью, - пояснила девушка.

   - Естественно, - пожал плечами Янко. – Он же некромант.

   - Он убийца. Только что… может быть, всего несколько часов назад, он кого-то убил.

   Янко, Гжесь и даже Вальтер вытаращились на девушку так, словно только что впервые увидели. И лишь Альфред смотрел на нее с примесью страха – он помнил, как та за несколько секунд определила, что на кладбище есть ложные захоронения с пока еще живыми людьми. И поверил словам подруги сразу и безоговорочно.

   - Блин, - вместо этого высказался он. – Мне этот метр Горяка тоже начинает не нравиться… Что будем делать?

   - Как – «что»? Искать Левиафана! – всплеснула руками Лилька. – Мы же это собирались сделать!

   Из дневника кота Левиафана:

   «А? Что? Где?

   Уф… задремал. Просто-напросто уснул без задних лап, примостившись на дереве. Как еще не свалился, ума не приложу. Интересно, что меня разбудило?

   - Левка… Левушка… кис-кис-кис…

   Зовут. Меня? Ну да, это я Левиафан, искатель приключений, герой, борец и вообще... Что делает герой на дереве? Вопрос интересный. Он тут, между прочим, в засаде сидит. Прячется от врагов и караулит захоронение на пустыре – а вдруг те, кто его устроил, решат заглянуть «на огонек». Ну, и спит еще. А что? Солдат спит, а служба идет.

   - Левушка! Левиафан, где ты? Кис-кис-кис…

   Орет. Ищет. И не одна, судя по голосам. Хозяин тоже с нею. Не бросил, значит. Это приятно. С таким не пропадет, если что. Отозваться или как? С одной стороны, я же ее Покровитель, шестой год вместе, нельзя просто так бросать, а с другой – дело у меня. Засада. Отвернусь – тут все и случится. В любом момент может начаться…

   - Леву-у-у-ушкааа-а…

   Ревет. Аж самого слеза прошибла. Показаться, что ли? Мол, так и так, жив-здоров, нахожусь на спецзадании…

   Нет. Нельзя. Надо терпеть.

   Заткнул уши лапами. Безрезультатно. Плачет. Эх, доброта моя… Ладно, так и быть. Не убежит это захоронение, как те собаки…Кстати, где они? Должны внизу сидеть, все трое… Хм. Под деревом никого. Так я и думал. Убежали, шавки позорные! Поняли, что не на того напали! Что, «шарики» взлететь не получилось, пошли искать противников себе по зубам? Ну, и я тогда пошел…

   - Левушка…Ты где?

   Здесь! Уф! Лезу вниз.

   Для начала развернемся на ветке. Так, одна лапа, потом вторая… свешивается хвост… Главное, не смотреть вниз.

   Еще одна лапа… когтем зацепился… Ах, нет! Отцепился… Так, перехватываем ветку, выпускаем когти… Теперь опять задняя лапа… правая или левая? А, не важно… Так, отпускаем цепляемся…

   Не за что цепляться? Куда делась ветка? Где она? Смотрим внии-и-и-и…

   Мама дорогая! Ужас-то какой! Глаза б мои не глядели… Аа-а-а, спасите-помогите! Вишу! На невероятной высоте! Сейчас вот упаду и…мама! Спасайте меня все! Я не хочу умирать! Я слишком молод, чтобы умирать! Лю-уди! Ау! Тут великий герой с дерева слезть не может! Спасайте ценного меня! Лю-у-уди! Кто-нибудь? Я тут! На ветке!

   Не идут! Никто не идет! Оглохли они, что ли? Пропадай, стало быть, Левушка, ни за что?

   Уф… еле-еле вполж на ветку, вшепилша вшеми когтями и даше шубами держушь… А што? Шить-то охота! Эх, не пришпошоблены мы, коты, для лашанья… Что ше делать?»

   - Да не переживай ты так, Лилька, - в который раз уже повторял Альфред. – Найдется твой Левиафан! Никуда не денется!

   - Да-аа, - всхлипнула девушка, - он такой… неприспособленный… И к тому же, когда он в первый раз пропал, со мной беда случилась!

   Вальтер придвинулся ближе, осторожно беря девушку под руку.

   - Не переживай, подруга, - включился с разговор и Янко, - найдем его. Завтра опять сходим. Людей поспрашиваем – вдруг кто видел? И потом, неужели он такой тупой, что сам тебя не отыщет? Я читал, что коты – жуть, какие умные. Один кот аж в другой город за хозяином пришел.

   - Вот именно, в другой. А мы и есть в другом городе… И где ему меня искать?

   - Найдет!

   Студенты в течение целого дня шарили по крепости Старгорода и ее окрестностям, но безрезультатно. Прекратить поиски их заставило позднее время – лавочки, в которых они хотели закупить продукты, начали закрываться одна за другой. А ведь ребятам надо было еще приготовить ужин, поесть, собрать вещи и к определенному часу прибыть на кладбище к мастеру Финту.

   Лилька была расстроена, и настроение у нее было еще хуже именно от того, что парни наперебой выражали ей сочувствие. Вальтер вовсе не отходил, поддерживая так, словно она не могла сама идти. Остальные не умолкали всю дорогу до лагеря, обещая костьми лечь, но отыскать пропажу.

   - Мы туда каждый день ходить станем, - разве что не бил себя кулаком в грудь Альфред. – Вместо купания и отдыха. Весь гостиный двор, весь город на уши поставим, но кота найдем! Веришь?

   Девушка только кивнула и шмыгнула носом.

   - Кстати, вот и помощь идет, - подал голос молчаливый Гжесь.

   Навстречу шла знакомая девушка с корзинкой. Заметив студентов, прибавила шагу.

   - Ой, это вы? Здравствуйте.

   - Привет, Она, - улыбнулся и подмигнул Альфред. – Куда, откуда и зачем?

   - Матушка с поручением в лавку послала. Хватились, в доме крупы нет ни крошки. Даже кур кормить нечем. Вот, спешу в лавку. А вы где были?

   - Начальство свое провожали. Мы теперь до пятницы вольные птицы. Я так вообще свободен, - он подмигнул и сделал попытку взять Ону под локоток. – И собираюсь поразвлечься. Составишь компанию? Ничего непристойного. Просто принесем пользу и поможем хорошему человеку… Даже двум хорошим людям. Ты как?

   Девушка немного растерялась от такого напора.

   - А… что надо делать?

   - Кота искать. У нас кот пропал. Толстый, рыжий, морда наглая…

   - Не «наглая», а «решительная»! – тут же вступилась за своего питомца Лилька.

   - В общем, увидишь – не спутаешь, - подытожил Альфред. – Ну, так как? Согласна?

   - Сейчас? – Она оглянулась на обступивших ее студентов. – Но сейчас я…

   - Завтра. После завтрака. Сможешь?

   - Э-э… попробую, - пожала девушка плечами.

   - Тогда будем ждать! Ну, пока, - Альфред быстро чмокнул ее в щеку. – До завтра?

   Ошеломленная, девушка только кивнула и долго стояла, глядя приезжим вслед. Только когда те скрылись за поворотом, вспомнила о своем поручении и побежала по улице.

   Но далеко ей уйти не удалось. За первым же углом чья-то рука вынырнула из щели между домами и дернула девушку в сторону, подальше от посторонних глаз. Вторая рука легла на рот, заглушая крик.

   - Цыц.

   Сначала Она испугалась и запаниковала, готовясь защищать свою жизнь, но потом увидела близко от своего лица знакомые глаза и расслабилась.

   - Молчи!

   Девушка кивнула. Ладонь убралась с ее губ.

   - Вы… приехали? Уже? Когда?

   - Молчи, - повторил мэтр Горяка. – Все потом. Ты их знаешь?

   - Кого?

   - Тех типов, с которыми сейчас болтала?

   - Ах, этих, - девушка попыталась выглянуть из-за угла, но ее дернули за локоть, силой возвращая назад. – Они студиозусы из столицы, приехали на практику…

   - И все?

   - Все.

   - Мало, - в голосе некроманта послышалось разочарование.

   - Ну, я еще знаю, как кого зовут, - заторопилась реабилитироваться девушка.

   - Все равно мало. Мне нужно знать, откуда они родом, что их интересует, чем они дышат, как проводят свободное время, чем увлекаются… мне нужно знать о них все!

   - Зачем?

   - Один из них – не тот, за кого себя выдает. Я попытался прощупать их, когда ощутил это странное чувство, но меня словно оттолкнуло... словно у одного из этих парней есть защитный амулет, который полностью накрывает всю их компанию. И мне нужно знать, кто это такой защищенный и, самое главное, почему он защищен!

   - Он… опасен? – перед глазами Оны тут же встал тот красивый парень с мечом на боку.

   - Он подозрителен. Этого достаточно. И мне нужно знать, кто из них… необычен. Ты должна мне помочь.

   - Узнать этого типа? Но как?

   - По-женски. Не мне тебя учить, Оночка, - некромант двумя пальцами взял подбородок девушки, приподнял ее лицо так, что они оказались на одном уровне, глаза в глаза, губы в губы. – Ты ведь такая умная девушка… и красивая к тому же… И вообще талантливая… Вот и прояви свои таланты. Ты должна знать, как!

   С этими словами мужчина поцеловал девушку.

   Когда его губы легли ей на рот, Ону передернуло от отвращения. Давно прошло время, когда она, наивная и неопытная, позволяла этому человеку обнимать и целовать себя, терпя, как его руки шарят по телу под одеждой. От мэтра Горяки пахло смертью. Не так, как пропиталось все в доме отца, а по-другому, страшнее. Это была та смерть, которая не воспринималась как избавление от мук, а смерть – как начало новой жизни, страшной и мучительной. И еще от него воняло. Воняло так, что после каждого свидания Она бежала поскорее мыться, пытаясь избавиться от ощущения чужих рук на своем теле. Если бы не страх и не надежда когда-нибудь вырваться отсюда, девушка и минуты лишней не потерпела некроманта возле себя. Но мэтр Горяка ей был нужен. Пока.

   Она еле дождалась, пока прервется поцелуй и теперь тяжело дышала, привалившись к стене и чувствуя, как слабеют ноги. Некромант коснулся ладонью ее щеки.

   - Тебе понравилось, Оночка?

   Она прикусила губу и кивнула.

   - Это только аванс, - мужчина опять коснулся ее щеки, скользнул холодными пальцами по шее и полез в вырез платья, лаская грудь. – Когда все закончится, я подарю тебе такое наслаждение, о котором ты не могла и мечтать. Моя сладкая девочка… - он больше не пытался ее целовать, но ласкал, гладил, трогал уже двумя руками. – Ты сама не знаешь, какая тебя ждет награда…

   Прикусив губу, чтобы не стонать, девушка думала о своем, но мысли путались, рвались, налезая друг на друга.

   - Проследи за ними, - горячий шепот обжег висок. – Ты сделаешь это?

   «Я сделаю все, если это приблизит час нашего расставания!» - подумала Она, но кивнула, шевельнув губами:

   - Да.

   - Тогда ступай. И поторопись.

   Ее почти вытолкнули из щели между домами, и девушка сделала несколько шагов, держась за стену дома потому, что ноги все еще отказывались ей служить. Но постепенно она пришла в себя и зашагала по улице, спеша выполнить поручение матери и как можно скорее взяться за то, второе.

ГЛАВА 3

Утро началось так, словно накануне ничего и не было.

   Проспавшись на кушетке, Александер встал бодрый, свежий и ужасно удивленный. Задремавшая сидя за столом, положив голову на руки, Мирабелла встрепенулась, услышав его голос:

   - Где это я? Как я сюда попал?

   Девушка захлопала глазами:

   - Александер?

   - Мирабелла? – ему понадобилось какое-то время, чтобы вспомнить будущую целительницу. – Мирабелла Флик? А… ты что тут делаешь? То есть, - он сел, спустив ноги на пол, - что мы тут делаем? Как я сюда попал?

   - Ты не помнишь?

   - Нет, - он поднес руку ко лбу, массируя переносицу. – Ничего не понимаю. Вроде бы я вчера не напивался… тем более, с тобой, но…

   - Тебе вчера было плохо, - напомнила целительница. – И ты пришел сюда за помощью…

   - За помощью, - повторил Александер. – За какой?

   Девушка уже открыла было рот, чтобы просветить парня о том, что у него в мозгу сидит паразит, которого подсунул ему неизвестный ведун-недоучка, но решила не торопить события. Этот провал в памяти тоже был следствием действия паразита – тот ведь разрушал разум своего носителя. И при этом в первую очередь страдала память. Могли исчезнуть как фрагменты прошлого, так и приобретенные полезные навыки, что за две седмицы до выпускных экзаменов обернется катастрофой. Конечно, есть методики восстановления исчезнувших знаний, но сначала надо изгнать паразита, иначе все впустую.

   - Что последнее ты помнишь? – вместо этого спросила Мирабелла.

   - Помню? – Александер сжал голову руками, уставившись в пол. – Помню, пошел в библиотеку. Хотел взять кое-что почитать. Ходил между стеллажами…

   - В каком зале?

   - Это так важно? Ну, алхимическом, а что?

   - Ничего, продолжай!

   - Ну, ходил-ходил… Потом наугад взял книгу… или это был журнал? Не помню. Помню, стал читать – и тут у меня заболела голова. Да так сильно, что аж буквы стали перед глазами расплываться. И все.

   - Понятно, - кивнула Мирабелла. Ей действительно все стало ясно. Александер не просто взял почитать книгу – он наверняка стал размышлять над прочитанным, и мыслительный процесс активировал паразита. – А раньше так голова не болела? Вот чтобы память терять?

   - Если перезанимаешься, то – да, бывало. Но чтобы не помнить, что делал в течение последних нескольких часов? Такого не было! Все нормально?

   - Если ты имеешь в виду, не приставал ли ты ко мне, - Мирабелла поднялась, потянулась и стала прибирать в комнате, ставя книги в шкафы, - то ничего не было. Ты ввалился, жалуясь на головную боль, буквально упал на кушетку, я кое-как сняла болевые ощущения, потом уснул. А я осталась дежурить на тот случай, если боли вернутся… И заснула сама, - объяснила девушка.

   - Понятно. Спасибо! – Александер встал, привел себя в порядок, улыбнулся сверху вниз. – У тебя золотые руки. Ничего не болит! Ты меня исцелила.

   От его светлой довольной улыбки у девушки защемило сердце. Она не могла сказать Александеру, что боли могут вернуться в любой момент. Что если сейчас он чувствует себя прекрасно, то это ненадолго. И если за седмицу она не найдет того, кто подсадил ему паразита, будущее светило отечественной алхимии обречено еще до конца месяца превратиться в слабоумного идиота, пускающего слюни и не узнающего даже родных.

   - Еще нет, - сказала она.

   - Что?

   - Еще не исцелила до конца. Я сняла только симптомы. Боли могут вернуться…

   - Если вернутся, - парень улыбнулся еще шире, - я буду знать, куда обращаться. А сейчас извини, но мне пора. У тебя, наверное, много работы…

   - Да нет вообще-то, - Мирабелла вдруг заторопилась. – Я и так тут задержалась и могу уйти в любой момент. Ты меня подождешь?

   - Только побыстрее, а то знаем мы девушек, - Александер с тихим вздохом уселся на кушетку. – Моя сестра Анна вечно так долго копается…

   - Я скоро! – Мирабелла вихрем сорвалась с места, торопливо, как попало, распихивая по углам вещи и на ходу спеша сорвать передник. В голове мелькнула шальная мысль, что, чем дольше она будет находиться рядом с парнем, тем больше шансов застать приступ в самом начале и блокировать его до того, как паразит снова начнет уничтожать мозг будущего алхимика.

   - Я готова!

   - Быстро! – Александер усмехнулся. – Хвалю! Ну, пошли?

   Они вместе двинулись в сторону выхода, но, пока Мирабелла запирала приемную, на лестнице показалась матушка Кромби.

   - Мирабелла, девочка моя! – всплеснула руками целительница. – Как хорошо, что ты уже пришла! Сразу видно, работящая девушка! В нашей профессии только так – надо отдавать работе всего себя. Это трудно, но можно… Спасибо вам, молодой человек, - женщина поднялась по ступенькам и похлопала Александера по руке, - доставили мою помощницу в целости и сохранности! Дальше мы сами, прощайтесь и ступайте.

   - Но, - девушка от возмущения не сразу нашла слова, - я только что собиралась уходить…

   - Только прибежала – и уже уходишь? – нахмурилась матушка Кромби. – Как некрасиво. У нас сегодня много работы… ты, наверное, вчера не все сделала и явилась доделать, думая, что успеешь?

   - Нет. Я все сделала, просто… просто я задержалась и поэтому хотела…

   - Уйти пораньше? – целительница отперла минуту назад запертую дверь и шагнула в приемный покой, увлекая за собой помощницу. – Так и быть, сегодня уйдешь пораньше… А вы ступайте, ступайте, молодой человек. У нас много работы. Еще успеете посекретничать вечерком!

   С этими словами между парнем и девушкой захлопнулась дверь.

   Мирабелле хотелось плакать, кричать и топать ногами. Она же не маленький ребенок, чтобы взрослые за нее решали, как быть и что делать! Но матушка Кромби неслась по лечебнице с курьерской скоростью, как будто ей только что дали задание срочно спасти жизнь наследника престола и буквально волокла будущую целительницу на себе.

   - Матушка Кромби, я устала! Я полночи не спала! Я убиралась, - восклицала Мирабелла. – Отпустите меня!

   - Отпущу. Попозже. Сейчас мы только зарядим с тобой пару опытов, и можешь быть свободна… если никто не явится за помощью до того момента. Ты же знаешь – у тебя золотые руки, и я во всем полагаюсь на тебя!

   Целительница ворвалась в лабораторию, властным оком оценила вчерашние старания помощницы, улыбнулась и принялась перебирать расставленные на полочках ингредиенты.

   - Этот молодой человек… он откуда? С какого факультета? – как бы между прочим бросила она, передавая девушке несколько склянок и мешочков. – Лицо как будто знакомое…

   - Александер Белла, алхимик…

   - Вспомнила! Многообещающий молодой человек. Будущее светило отечественной науки! Наверняка ему предложат место в аспирантуре, а там, как знать…

   Мирабелла вздохнула. Будущее светило, аспирант и так далее сейчас был предоставлен сам себе. И в его мозгу гнездился паразит, который может лишить парня будущего. Несколько дней паразит будет спать, но потом снова активируется… И трудно предсказать, когда и как это произойдет.

   - Да, - матушка Кромби продолжала действовать, - алхимики – это, конечно, сила, но нельзя во всем полагаться только на других. Хороший целитель сам по себе должен знать азы алхимии, ибо нужного специалиста под рукой может и не оказаться. Поэтому сейчас мы с тобой попробуем сварить кое-какое зелье. Давай сюда препараты!

   Мирабелла сделала шаг. У нее мелькнула безумная мысль, что можно проконсультироваться у опытной целительницы. Осталось только подобрать нужные слова, чтобы добрая женщина ничего не заподозрила раньше времени.

   В назначенный час пятеро студентов подошли к воротам городского кладбища.

   - И чего мы тут забыли в такую рань? – ворчал Альфред, демонстративно ежась и зевая с риском вывихнуть челюсть. – Нормальные некроманты еще спят, сны видят, и только мы приперлись на рабочее место, ни свет, ни заря…

   - Таково распоряжение мастера Финта и нашего куратора, - парировал Вальтер. – Не нравится – подавай официальное прошение о переводе.

   - Вот еще! Тогда тем более ни сна, ни отдыха измученной душе.

   - А не надо было допоздна засиживаться у костра!

   - Ну и что? Мы же не в университете!

   - Мы на практике, а тут случиться может все, что угодно! Там наша жизнь была подчинена строгому расписанию, а тут – воле случая. А случай – он разный бывает!

   - Философствуете, молодежь?

   Спорщики вздрогнули и разом обернулись. Вдоль ограды, топча буйную растительность, в их сторону направлялся вчерашний новый знакомец, мэтр Горяка, выглядевший при этом так, словно со вчерашнего вечера не только не переодевался, но даже не раздевался и вообще не ложился спать.

   - Вы что тут делаете? – вместо приветствия поинтересовался тот.

   - Ждем мастера Финта, - за всех ответил Вальтер.

   - Мастер Финт заболел. Поступаете в мое распоряжение. За мной!

   - Но…почему?

   Вопрос исходил от Лильки.

   - Что «почему»? У вас практика или…

   - Почему мы должны бросить пожилого человека одного? – пожала плечами девушка. – Может, ему помощь нужна? Вас не волнует, чем он заболел? Посещал ли его целитель? Кто вообще за ним ухаживает? Вы напарники или нет? Вам интересна судьба вашего напарника?

   - И потом, - подхватил Вальтер, - кроме мастера Финта у нас есть другой руководитель – настоятель «смертников». Нам даны четкие инструкции – либо мастер Финт, либо настоятель монастыря. Если уже они решат, что мы поступаем в ваше распоряжение – что ж, так тому и быть. А пока нами не получены приказы – извините! – и юноша галантно распахнул калитку перед Лилькой. – Прошу!

   Некромант несколько раз открыл и закрыт рот.

   - Мальчишка! – воскликнул он. – Что ты себе позволяешь?

   - А что такого? – Вальтер не собирался отступать. – Я вас не оскорбил, не унизил, не высказал сомнений в вашей компетентности. Я просто напомнил вам, что официально у вас нет над нами никакой власти! И только.

   - Сопляк! Щенок! Ты…

   - Хватит. Еще одно слово, и я вызову вас на поединок. Лорды фон Майнц не прощали и меньших оскорблений для их чести!

   Сказано это было таким тоном, что мэтр Горяка не нашелся, что ответить. А когда он подобрал нужные слова, Вальтер уже проскользнул в калитку вслед за остальными.

   - Нахал, - прошипел некромант. – Ну, держись у меня!

   На кладбище можно было попасть двумя путями – неофициально даже тремя, но кто покажет тайную калитку приезжим студиозусам? – а именно через большие ворота, от которых до монастырских построек рукой подать и через калитку, от которой было недалеко до башни, где жил один из двух городских некромантов. В прошлый раз практиканты проходили через главные ворота, сегодня – через калитку.

   - Вот что, Альфред, - на ходу начал распоряжаться Вальтер, - у тебя язык хорошо подвешен, так что метнись в монастырь, отыщи отца-настоятеля и вежливо так поинтересуйся у «смертников», не требуется ли им две-три пары рабочих рук. Заборы покрасить, дорожки подмести…

   - Понял! – подмигнул тот и умчался.

   - Лилька, тебе карты в руки, - продолжал юноша. – Ты, как девушка, поступаешь в полное распоряжение мастера Финта. Подай-принеси-убери и так далее. Женская рука и все такое. Может, придется наводить порядок…

   - Менять постельное белье, стирать и поить больного с ложечки? – скривилась та. – Нашел сиделку… Я будущий некромант, а не нянька.

   - Ну, у тебя есть альтернатива, - пожал плечами Янко. – Мэтр Горяка…

   - Нет! – передернуло девушку. – Менять постельное белье и ставить горчичники – мое самое любимое занятие!

   Дверь в башню некроманта была распахнута настежь, и студенты остановились, как вкопанные, не доходя нескольких шагов. Любому было ясно – просто так двери в таких домах открытыми не остаются. Рука Вальтера сама легла на рукоять меча, Янко и Гжесь полезли за защитными амулетами.

   А Лилька шагнула вперед. Ее пытались удержать, но девушка ловко увернулась от протянутых рук и тихонько подошла к самому порогу.

   - Смерть, - прошептала она. – Тут побывала смерть.

   - Сама…э-э…- Вальтер невольно обернулся на видневшуюся за деревьями часовню богини.

   Не ответив, Лилька переступила порог, и юноши поспешили следом.

   Вальтер помнил, что в башне царил беспорядок, но то, что его встретило сейчас, не шло ни в какое сравнение с прошлым разом. Создавалось впечатление, что тут несколько человек дрались насмерть, стараясь при этом нанести обстановке максимальный урон. Битая посуда, поломанная мебель, порванные книги, тряпки, а поверх этого – рассыпанные и разбросанные магические ингредиенты.

   - Мама дорогая… что тут было?

   Студенты переглянулись.

   - И где мастер…

   - Там, - Лилька ткнула пальцем в сторону лестницы на второй этаж.

   Вальтер и Янко решительно отстранили ее, первыми шагнув вперед. Девушка попыталась возмутиться, но Гжесь молча стиснул ее руку повыше локтя и весьма болезненно сжал.

   - Не стоит, - прошептал он.

   У Янко на ладони уже переливался активированный амулет, и обоих юношей окутывало защитное поле. Вальтер, прикрываемый другом, поднимался первым, держа обнаженный меч наготове. Ступеньки протестующе поскрипывали под их ногами. Одна, вторая, третья…

   - Мама дорогая!

   Услышав голос Вальтера, Гжесь и Лилька наперегонки кинулись к друзьям.

   Спальня некроманта, куда юноша не добрался в прошлый раз, когда искал шкатулку, была залита кровью, и в ней царил такой же беспорядок, что и внизу. Видимо, бой все-таки произошел здесь, а уже потом победители принялись громить обстановку.

   Студенты встали на верхней ступеньке лестницы, озираясь по сторонам.

   - Что будем делать? – Янко пихнул Вальтера локтем вбок.

   - Это ты у меня спрашиваешь? – вздрогнул тот.

   - А у кого? Ты у нас старший в группе, тебе и командовать.

   - А самому мозгами пошевелить слабо?

   - Что тут шевелить, когда надо действовать?

   Вальтер вздохнул. Вот тебе и тихая практика в маленьком провинциальном городке! И надо же, что все началось сразу, стоило уехать магистру Вагнеру? Но, с другой стороны, мало кто из их однокурсников столкнется с действительно настоящим делом?

   - Надо найти мастера Финта, - подумав, сказал он. – И при этом постараться не оставить своих следов. Гжесь, беги к «смертникам», поднимай всех по тревоге. Если мастер мертв, они знают, что делать. Если он еще жив… тоже знают.

   Гжесь также молча кивнул и затопал вниз по лестнице.

   - Мастер Финт мертв, - тихо произнесла Лилька. – Я чувствую.

   - Где?

   Девушка молча ткнула пальцем.

   Тело старого некроманта обнаружилось за креслом, наполовину заваленное обгорелыми тряпками. Он лежал на боку, свернувшись в позу эмбриона, и одного взгляда на его тело и на лужу подсохшей крови хватило, чтобы понять – старик умирал долго и мучительно, но до последнего цеплялся за жизнь, пытаясь остановить кровотечение, стянуть раны магией… вот только целительная магия штука такая, что не подвластна самому целителю. Ни один целитель не может исцелить самого себя, ибо направляемые для заживления ран энергетические потоки будут не поступать извне, а циркулировать внутри тела, так что, врачуя одну рану, целитель непременно нанесет себе другую. Например, пытаясь вылечить открытый перелом, может спровоцировать такой острый приступ аппендицита, что не успеют провести операцию. Или «просто» умрет от истощения. Тем более, если исцелить себя пытается некромант.

   - Не смотри, - попробовал предупредить подругу Вальтер, но Лилька презрительно фыркнула:

   - Чего я там не видела? – хотя и отвела в сторону взгляд.

   - М-да, история, - Янко полез всей пятерней в затылок. – Ну, господа, с чего начнем?

   Парни переглянулись. Оба прекрасно понимали, что вопрос серьезный, и у них два выхода. Либо умыть руки, передоверив дело специалистам – тому же мэтру Горяке и настоятелю монастыря «смертников» - либо… либо сделать все самим. Они, как-никак, прибыли сюда на практику. А определять причину смерти и проводить нейтрализацию подобных останков – это как раз то, чему их учили, и что составлять, как ни крути, часть работы любого некроманта. Но кто же знал, что практика закончится, едва начавшись, и им придется работать всерьез, как настоящим, дипломированным специалистам?

   - Определять причину смерти, что же еще, - сказал Вальтер. – Давайте расчищать место и готовить пентаграмму. Лилия, ты…

   - Стою в сторонке и не мешаюсь, - скривилась та. – Это работа для настоящих мужчин, а я…

   - Нет, я не то имел в виду, - заторопился юноша. – Ты тоже помогай. Хотя бы вещи с пола разбери, чтобы было, где чертить. И пошарьте тут вокруг, может, найдутся свечи и прочие ингредиенты…

   - Все внизу же должно быть. В кладовой, - вспомнил Янко.

   - Точно. Дуй туда!

   Парень скатился вниз по ступеням – кладовые в домах некромантов всегда располагались на первом этаже или в подвале, так как некоторые препараты не выносили дневного света – а Вальтер с Лилией принялись наводить порядок. Место следовало расчистить для достаточно большой пентаграммы, чтобы в нее вписалось тело мертвого некроманта.

   Двигая мебель и распихивая вещи по углам, Вальтер не переставал удивляться поведению Лильки. Она, вместо того, чтобы помогать, вела себя, как в музее – осматривалась по сторонам, иногда что-то трогала или с опаской брала в руки… потом не кладя вещь на место. По сути дела, работал он один, в то время как девушка прохлаждалась. С одной стороны, это было правильно – физическая работа дело мужчин, но хотя бы раскиданные тут и там тряпки можно сгрести в кучу? И осколки разбитой посуды неужели так тяжело убрать, чтобы под ногами не хрустели?

   - Может, поможешь? – не выдержал юноша.

   - Я помогаю, - девушка как раз вертела в руках какую-то вещицу. Присмотревшись, Вальтер узнал слегка обугленный корешок от старинной книги. – Тут на некоторых предметах очень интересная аура осталась…

   - Вот как? Это очень интересно, но…

   - Но тебе это не важно, понимаю, - Лилька испустила мученический вздох. До чего же мужчины самовлюбленны и эгоцентричны! Они с головой уходят в дело, отдаваясь ему целиком, и отказываются понимать, что в мире есть и другие ценности! Женщина более совершенна хотя бы тем, что способна думать о нескольких вещах одновременно.

   Вальтер со своей стороны тоже вздохнул. Мысленно. Он любил Лилию Зябликову, но эта новая Лилия, которая несколько дней покинула медцентр, была совсем другой. Она вела себя не так, как он привык. И порой юноша ловил себя на мысли, что многое отдал бы за возвращение старой подруги, которая капризничает, канючит, умильно строит глазки и помыкает им, как своим рабом. Матушка Кромби, кажется, что-то такое говорила, предупреждала… Не забыть проконсультироваться с целительницей, когда они вернутся в университет!

   - Смотри, что я нашла!

   Возглас Лильки отвлек его от размышлений. Девушка склонилась над чем-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось…разряженным амулетом.

   - Ну и что? Мастер Финт использовал защиту, чтобы…- Вальтер протянул руку, но Лилька шлепнула его по ладони.

   - Не трогай! Это улика!

   - Ты права, - юноша провел ладонью в воздухе, считывая ауру. – Амулет нестандартный. То есть, его изготовил владелец лично для себя.

   - И на нем могли остаться отпечатки его ауры! А ну-ка…

   Примерившись, девушка пинком отправила вещицу в полет. Амулет приземлился на расчищенное пространство.

   - Черти вокруг него пентаграмму! Быстро!

   - Но мы же хотели…- Вальтер бросил взгляд на тело старика.

   - Это подождет! Он умер всего несколько часов назад, у нас больше двух суток. А тут на счету каждая секунда.

   Юноша не стал спорить. На неживых предметах тоже остается аура владельца, но, в отличие от живых тел, она испаряется вскоре после того, как предмет выпущен из рук. Достаточно иногда двух часов, чтобы по отпечаткам ауры нельзя было определить хозяина вещи. Специалистов, которые могут проследить всю цепочку тех, кто когда-либо держал тот или иной предмет в руках до самого изготовителя, можно пересчитать по пальцам одной руки.

   Снизу послышался топот ног. По лестнице поднялся Янко, двумя руками прижимая к себе целую охапку мешочков, коробочек и связок целебных трав.

   - Ой, а чего это вы тут делаете?

   - Принес? Выгружай и помоги Лилии, - распорядился Вальтер. – Нужны заклинания активации.

   Книги из личной библиотеки старого некроманта валялись повсюду, некоторые с порванными корешками и обугленными страницами, другие просто растрепаны и выпачканы в крови и золе. Обычно у некроманта много книг – справочники, научные труды, подшивки журналов и прочая литература, не считая собственных дневников и записных книжек, многие из которых сами по себе настолько ценны, что их отдельной строкой указывают в завещании и описи имущества в графе «Материальные ценности». Ибо никакой памяти не хватит, чтобы держать в голове несколько тысяч заклинаний. Обычно некромант всегда таскает с собой сумку, где наряду с магическими ингредиентами лежат два-три справочника и сборника самых ходовых заклятий.

   У старого некроманта книг было много, и даже в шесть рук ребята не успевали просмотреть их все. Бросив уже дорисованную пентаграмму, Вальтер кинулся помогать друзьям. Дело осложнялось тем, что несколько книг пострадали так, что восстановлению не подлежали даже с помощью колдовства, а другие валялись по углам, забросанные обломками мебели и тряпками.

   Они еще копались в книгах, когда на первом этаже послышался шум. В башню вошли несколько человек.

   - Бес! – выругался Вальтер. – И принесла же нелегкая…

   - Эй, вы еще тут? – раздался крик Гжеся. – Я помощь привел!

   Лестница заскрипела под тяжелыми шагами поднимавшихся по ступеням людей. Лилька, застывшая с очередной книгой в руках, поморщилась. Даже на таком расстоянии она чувствовала запах, исходящий от этих типов. Они что, с тех пор, как поступили в монастырь, ни разу не мылись и не меняли одежду? Нет, на открытом воздухе может быть и не так заметно, но в спертом воздухе помещения вонь ощущалась очень сильно.

   Трое монахов-«смертников», поднявшись на второй этаж и оценив открывшееся зрелище, обрадовались, и их можно было понять. Каждый «смертник» считает себя женихом богини Смерти и поэтому они ревнуют некромантов к ней, поскольку именно из некромантов та выбирает себе временных супругов. Поэтому у каждого некроманта есть шанс стать божественным супругом, но только при жизни. Умерев, он этого шанса лишается, а вот монахи-«смертники», наоборот, верили, что станут ее супругами исключительно после кончины. И сейчас они радовались гибели конкурента, что, однако, не помешало им споро взяться за дела.

   Не говоря ни слова, они кинулись наводить порядок и прибирать мертвое тело. Студенты еле успели убраться с их пути – так быстро и ловко они двигались. Ведь «смертники», ко всему прочему, были и гробовщиками и могильщиками. Они помогали обряжать покойников, устраивали похороны, ухаживали за могилами, и каждый знал, что делать. Вальтер бессильно скрипнул зубами – его план расспросить дух старого некроманта потерпел крах. Все, что юноша успел – это подобрать и сунуть в карман разряженный амулет. Не хватало еще, чтобы монахи случайно растоптали единственную улику!

   - Ну, и чего вы успели раскопать? – тем временем обратился Гжесь к остальным.

   - Ничего, кроме того, что мастер Финт убит, - пожал плечами Вальтер. – Но как и кем? Это мы пока не успели выяснить. Хотели провести обряд на вызов духа, но…

   - Я помешал, - по-своему понял его Гжесь. – Извини.

   - Проехали. Ты Альфреда не видел?

   - Нет.

   - Странно. Он же должен был…

   Договорить Вальтер не успел – на сцене появилось новое действующее лицо. Вернее, лица.

   - Так, что тут происходит?

   Услышав властный голос мэтра Горяки, все разом насторожились. А когда увидели плетущегося за ним по пятам понурого Альфреда, приуныли и возмутились.

   - Что тут происходит? – повторил некромант, озираясь по сторонам.

   - Вот, изволите ли видеть, мэтр, - начал один из монахов.

   - Вижу. К вам, отцы, претензий нет. Продолжайте работу. А вот вы, молодые люди, извольте ответить на вопрос. Что вы тут забыли?

   - Мы? – Вальтер неожиданно обнаружил, что остальные малодушно спрятались за его спину. И если Лилька поступила совершенно правильно, то от Гжеся и Янко он такого не ожидал. – Мы пришли к мастеру Финту…

   - Зачем? – перебил его Горяка.

   - Вы же сами сказали, что он болен. Вот мы и хотели…

   - Избавить старика от страданий, дабы освободилось теплое местечко?

   - Да как вы могли такое подумать? Мы бы ни за что не стали бы… ради такого…

   - Да? А ради чего вы стали бы убивать? Если не ради власти, то ради чего? Богатства? Или… информации? Отвечайте, Вальтер фон Майнц! Вы хотели выведать у старика кое-что важное и ценное для вас, пришли сюда, едва прослышали о его беспомощном состоянии и попробовали расспросить мастера. Но не учли, что даже старый и больной, ваш противник был намного сильнее какого-то недоучки, и вам пришлось его убить, но так и не получить ценной информации! А ведь вам почему-то очень важно было узнать кое-что… про одну небезызвестную вам личность. Так? Что молчите? Сказать нечего?

   Вальтер действительно молчал, бледнея на глазах с каждой секундой. Таких обвинений он не ожидал. И ведь ему действительно хотелось выяснить побольше о своем двоюродном дяде, Валентине фон Майнце и его «способностях». Но ведь не такой же ценой? Или…или все-таки было кое-что важное в судьбе пропавшего без вести родственника?

   - Да как вы смеете? – неожиданно прозвенел голос Лильки. – Хам! Вальтер не виноват! Он… не мог! Он…

   - Молчите, - отмахнулся от нее некромант. – А то я не помню еще, что такое это ваше студенческое братство? Пока учитесь, так друзья навеки, а как учеба закончена, так забыли, как кого зовут!.. Только на суде ваши эмоции не примут во внимание. Тут нужны факты!

   - Прошу прощения, если вмешиваюсь, - мягко промолвил один из «смертников», - но факты могут найтись. Я, конечно, не специалист, но даже мне понятно, что смерть вашего коллеги наступила несколько часов назад. А нас подняли по тревоге буквально только что. Господа студиозусы просто не могли…

   - Да! Вы сами сказали нам, что мастер Финт болен, - воскликнула Лилька. – Мы встретили вас в воротах кладбища. Вы выходили из него. Интересно, что вы делали на территории кладбища так рано утром? Во сколько вы вообще туда пришли? У вас ведь запирают ворота, не так ли? – обратилась она к «смертникам».

   Те закивали головами:

   - Да-да, закрывают. И брат-привратник зорко следит за тем, чтобы на ограду и калитку были наложены охранные заклинания. Мастер Финт каждый вечер их обновляет, внося коррективы.

   - Видите? – девушка победно вскинула голову. – Надо только как следует расспросить привратника и…

   - Боюсь, милая девушка, это невозможно, - как ни странно, к женщинам-некроманткам монахи не испытывали зависти и ревности, поэтому с Лилькой «смертники» заговорили охотно. – Брат-привратник исчез.

   - И я даже знаю, куда. Он убит! – воскликнул мэтр Горяка. – И это еще один пункт в вашу «копилку подвигов», молодые люди!

   - Это неправда! Клевета! – закричали студенты. – Это не мы! Мы не могли!

   Под их напором – сам Вальтер и Альфред схватились за оружие - некроманту пришлось отступить. Он попятился, цепляясь за перила лестницы.

   - Я отступаю, - сказал он. – Но не потому, что вы меня убедили, а просто лучше вас знаю, насколько это плохая примета – ссориться и спорить рядом с мертвым телом. Но наш разговор будет продолжен. В другое время и в другом месте!

   И бегом бросился прочь, оставив, таким образом, за собой последнее слово.

   - М-да, история… Ребята, что теперь будем делать?

   Вальтер оглядел друзей. Несколько минут назад студенты покинули кладбище. Отпустили их не сразу – сперва монахам потребовалось, чтобы практиканты присутствовали при выносе тела старика, потом с ними долго беседовал настоятель монастыря.

   Положение было нерадостное. Один их руководитель практики умер при загадочных обстоятельствах, раскрыть которые они, не будучи профессиональными некромантами, не имели права, а другой – настоятель – в свете открывшихся обстоятельств не считал себя вправе принимать их даже на черную работу вроде подметания дорожек и уборки мусора. Самое большее, на что могли они рассчитывать при ином положении дел – это роль зрителей и помощников во время проведения обряда. Однако, единственным, кто мог провести обряд в их присутствии, был второй городской некромант мэтр Горяка, два часа назад покинувший кладбище. И обращаться к нему за помощью никто не хотел.

   - «Что делать», «что делать?» - передразнил Альфред, наклоняясь к кострищу и принимаясь заново раздувать огонь. – Ноги делать, вот что! Не понятно разве, что вся наша практика коту под хвост?

   - Мы не можем! – встрепенулась Лилька. – По крайней мере, я не могу. У меня же кот пропал! Мы сначала должны его найти!

   - Да, - кивнул Вальтер, - Левиафан – это проблема…

   - Но свои шкуры дороже! – перебил Альфред. – Если он твой Покровитель, он обязательно нас сам отыщет. Не маленький!

   - А когда это произойдет? Может, через полгода или год! А за это время со мной все, что угодно, может случиться!

   - Ты только о себе и думаешь! – вскипел Альфред. – Лишь бы тебе было хорошо, а там хоть трава не расти!

   - Ну и что в этом плохого? – подбоченилась девушка. - Я у себя одна!

   «У меня – тоже!» - мог бы сказать Вальтер, но произнес совсем другое:

   - Прекратите ссору. Сейчас мы должны держаться вместе. И вы оба правы. Лилию и ее кота мы не можем просто так сбросить со счетов, и будем стараться найти Левиафана. Но если ситуация выйдет из-под контроля… Я отвечаю за вас всех. Магистр меня поставил старшим, и если что-то случится, я обязан сохранить вас всех… Ну, или попытаться…

   - И пожертвовать Лёвушкой? – голос Лильки дрогнул. Она уставилась на Вальтера, не веря своим ушам. – Что ты такое говоришь, Валька? Левиафан – мой друг.

   - А вы, - юноша смог ответить на ее взгляд, - мои друзья. Пойми, Лилия, я постараюсь сделать все, что в моих силах, но… сама понимаешь, ситуация такова… Нам надо решить, что делать. Бежать прямо сейчас? Не думаю, что это хорошая идея.

   - Из-за кота? – набычился Альфред.

   - Не только. Вы все слышали, в чем меня обвинили, - юноша сжал кулаки, пытаясь успокоиться. – Бегство сейчас – это признание моей вины.

   - А ты ни в чем не виноват, - поддакнул Янко.

   - Да, но мэтр Горяка убежден в обратном. И настоятель «смертников» мог бы его поддержать или занять нейтральную позицию. Горяку тут знают, мастера Финта – знали. Нас не знает никто.

   - Нас знают в университете! А тебя – при дворе!

   - Да, но где мы и где университет? И ко двору я не представлен.

   - Тогда надо дать знать куратору! Пусть приедет и… и заберет нас отсюда.

   - С котом! – встряла Лилька. – Иначе я не согласна!

   - Тебе твой кот дороже нас? – мигом взвился Альфред.

   - Да! – запальчиво воскликнула Лилька, но тут же сообразила, что сморозила что-то не то и поспешила уточнить: - То есть, я хотела сказать, что Левиафан – он же не просто кот! Он со мной уже шестой год, а вы…

   - Достаточно, - кивнул парень. – Мы поняли.

   - Нет, вы ничего не поняли! Валька, ну скажи ты ему! – всплеснула девушка руками. Какие все-таки мужчины непонятливые!

   Вальтер уже открыт рот, чтобы остановить ссору, но первым успел молчавший все это время Гжесь:

   - У нас гости!

   Все обернулись и увидели бегущую к ним через луговину девушку по имени Она. Подобрав юбки чуть ли не до колен, та неслась во весь опор, перепрыгивая через куртины травы, и чудом ухитрившись не споткнуться.

   - Бегите!

   Сорвав голос на бегу, она все-таки споткнулась, но удержалась на ногах и, подлетев, с разбегу повисла на шее у того же Гжеся:

   - Бегите!

   - Что? Как? Зачем? – все обступили ее.

   - Опасность, - задыхаясь и жадно ловя ртом воздух, с трудом выговорила Она. – Я случайно услышала… Вам надо убегать. Немедленно! Вас арестуют… сейчас… мэтр Горяка, он… я была в городе и видела, как он заходил к градоправителю. Вас обвиняют в убийстве мастера Финта!

   Студенты переглянулись.

   - Всех?

   - Не знаю. Я не смогла… кто бы меня пустил во дворец градоправителя? Но мой отец, он… служит в тюрьме, и к нему прибежал посыльный, чтобы приготовил камеру.

   - Одну на всех?

   - Я не знаю, - повторила девушка. – Но вам надо уходить, пока не поздно! Вас схватят, предъявят обвинение, начнут допрашивать, потом, если не признаетесь, начнут пытать, а там…

   - Вот и отдохнули на каникулах, - вздохнул Альфред.

   - Спокойно, - осадил его Вальтер. – У них нет доказательств. Кроме того, убийство некроманта не относится к числу светских. Его должен рассматривать суд Инквизиции. В Старгороде есть отделение Инквизиции?

   Вопрос относился к Оне. Та почему-то побледнела и помотала головой.

   - Есть отделение в воеводстве, но…

   - Отлично! Будем надеяться на них.

   - Так вы не собираетесь бежать? – всплеснула руками девушка. – Ну или хотя бы спрятаться? Я бы нашла для вас отличное местечко…Мне тут все-все тайные уголки известны. Вас до первого снега будут искать и не найдут, даже если рядом встанут!

   - Глупости, - отмахнулся юноша. – Мы не можем бежать. Во-первых, мы ни в чем не виноваты. Во-вторых, мы студенты, приехали сюда только позавчера и не успели ни с кем поссориться, тем более с мастером Финтом. У нас просто нет повода для убийства… В-третьих, в случае нашего ареста местным властям действительно придется иметь дело с императором и гильдией некромантов. Ну и, в-четвертых, ты же не слышала, о чем мэтр Горяка беседовал с градоправителем.

   - Кажется, сейчас мы это узнаем, - протянул Альфред.

   Лилька посмотрела – и обомлела. Через луговину практически с той же стороны, что прибежала Она, к лагерю двигалось несколько человек.

   - И, в-пятых, бежать уже поздно и недостойно, - спокойно произнес Вальтер, делая шаг вперед. Лилька, с которой он поравнялся, схватила его за руку:

   - Ты…

   Юноша задохнулся и невольно схватился второй рукой за сердце. Он не ожидал такого участия от подруги. Но ее голос, взгляд – сейчас он не мог ошибиться в своих чувствах. Да, надо было попасть в такую ситуацию, чтобы услышать любовь и страх в голосе Лилии Зябликовой.

   - Это за мной. Я знаю.

   И сделал шаг вперед.

   Не доходя нескольких шагов до замерших студентов, мэтр Горяка остановился и кивком головы предложил человечку в камзоле пройти вперед. Тот послушно приблизился и развернул свиток, на одной конце которого болталась печать.

   - Именем графа Гуно Ройса Старгородского предписывается взять под стражу студиозуса Вальтера фон Майнца, обвиняющегося в убийстве мастера Финта, некроманта славного города Старгорода-на-Одере, - прочитал он. – Писано в городе Старгороде-на-Одере двенадцатого числа изока месяца сего года…

   - Взять, - спокойно изрек некромант.

   - Это произвол! – воскликнул Альфред, когда солдаты двинулись к юношам, поудобнее перехватывая алебарды. – Вы не имеете права…

   - Мы будем жаловаться, - поддержал его Янко.

   - Жалуйтесь. В городскую управу в установленном порядке. Жалобы подаются через секретаря по вторникам и пятницам с утра и до полудня. Сегодня среда, если я ничего не перепутал? – мэтр Горяка посмотрел на человечка в камзоле.

   - Совершенно верно, - кивнул тот.

   - Мы этого так не оставим! – воскликнул Альфред. – Вальтер ни в чем не виноват!

   - Все так говорят. Вы докажите! – пожал плечами некромант.

   Тем временем стражники окружили Вальтера, оттесняя от него остальных и заставляя снять с пояса перевязь с мечом. Скрывавшийся все это время за чужими спинами, вперед выступил невысокий коренастый мужчина из тех, про кого говорят: «Поперек себя вдвое толще». Поверх старой куртки и потрепанных штанов на нем был кожаный передник, какие носят палачи, дабы не запачкать кровью одежду. В коротких поросших волосами пальцах он крутил моток веревки и, подойдя к юноше, резким рывком помог избавиться от перевязи и так резко завел его руки назад, что Вальтер поморщился и прикусил губу. Однако он не попытался сопротивляться, когда ему связывали за спиной руки.

   - Не жмет? – затянув последний узел, поинтересовался мужчина.

   - Благодарю за заботу, господин палач, - пустым голосом ответил тот.

   - Надо же, какой вежливый, - проворчал тот. – Ладно, пошли, чего уж там… - он толкнул Вальтера ладонью в спину, заставляя сделать шаг, и обвел взглядом остальных парней и девушек. Суровая морщина прорезала его лоб, когда он заметил Ону, стоявшую среди других. Лицо мужчины потемнело:

   - Ты что тут делаешь? А ну, пошла домой, живо!

   - Где хочу, там и хожу, - дерзко ответила девушка. – А ты мне не указ…

   - Пошла вон, паршивка, пока не выпорол!

   - Поймай сначала! – огрызнулась Она.

   Мужчина сделал было в ее сторону шаг, но вовремя остановился.

   - Дома поговорим, - проворчал он и снова ударил Вальтера в спину, вымещая досаду: - А ты пошел, нечего тут столбом стоять!

   Юноша сделал шаг, и тут Лильку словно кто-то тоже словно толкнул. Она кинулась к другу, повисла у него на шее:

   - Нет!

   - Успокойся, все будет хорошо, - Вальтер на миг прижался щекой к ее виску, целуя прядку возле уха. – Слышишь? Все будет хорошо. Поверь…

   - Я боюсь, - всхлипнула девушка.

   - Все будет хорошо. Ты только держись!

   Кто-то обнял Лильку за плечи, оттаскивая в сторонку. Девушка не сопротивлялась. Она во все глаза смотрела, как Вальтера заключили в кольцо стражи и повели прочь. Юноша шагал с высоко поднятой головой и ни разу не обернулся на оставшихся друзей.

   - Почему? – простонала Лилька, когда они почти скрылись из вида.

   - Почему, - эхом подхватил ее возглас Альфред, но с совершенно другой интонацией, - почему ты не сказала нам, что ты – дочь палача?

   Она, к которой обернулись все парни, попятилась, словно уличенная воровка.

   - А что бы это изменило? – воинственно откликнулась девушка. – Вы бы стали со мной дружить тогда? А так я могу быть вам полезной…

   - Это чем же?

   - Ну… я много чего могу, - уклончиво сообщила Она.

   - Например, устроить Вальтеру побег?

   Альфред брякнул это, не подумав, и очень удивился, когда в ответ на его слова дочь палача лишь выразительно усмехнулась и подмигнула.

   - Но почему?

   Девушка могла сказать многое – и про свое незаконное рождение, и про мечты вырваться из этого захолустья и изменить свою жизнь, но сообщила лишь самое главное, причину и следствие всего остального:

   - Просто я ненавижу своего отца!

ГЛАВА 4

Вопреки всему, Вальтер не чувствовал страха. Душа его словно оцепенела, и юноша шел и двигался с внешним равнодушием. Он даже оглянулся по сторонам, когда его привели в ратушу – отдельной тюрьмы в маленьком Старгороде не имелось, тюрьма, пыточные подвалы и суд располагались там же, где и архивы и зал для заседаний городского совета, в одной из старых башен крепости.

   Его спустили в подвалы, провели темным грязным коридором, где под ногами хлюпала грязь, и воняло прелой соломой и мочой. Несколько дверей выходили в этот коридор. Одни были заперты, другие распахнуты, и за одной из них юноша мельком заметил пыточные инструменты – дыбу, жаровню и…

   И палач тут же шлепнул его между лопаток, заставляя прибавить шагу:

   - Поторопись! Нечего по сторонам глазеть!

   - А разве меня не… туда? – Вальтер все еще сохранял спокойствие.

   - Пока нет.

   Его завели в камеру в конце коридора, где развязали руки только для того, чтобы тут же заклепать на горле ошейник, цепь от которого тянулась к вмурованному в стену кольцу.

   - Смотри, тихо тут у меня! – предупредил палач. – Я шума не люблю. Будешь буянить – в колодки посажу.

   - Не буду, - сказал Вальтер.

   - Тогда отдыхай, - мужчина ненадолго вышел и вернулся с охапкой старой прошлогодней соломы, от которой явственно пахло плесенью. Швырнул ее в угол, отряхнул руки. – До завтра.

   - А что будет завтра?

   - Допрос.

   Оставшись один, юноша оглядел свое временное обиталище. Что он не задержится тут надолго, сомнений не возникало – через несколько дней его либо отпустят, либо переведут в другую тюрьму, покрепче этой, либо, что совсем уж невероятно и отдает каким-то диким варварством, казнят еще до конца седмицы. Сегодня среда. Завтра, в четверг, допрос. Ни одно судебное разбирательство не может длиться меньше трех дней, есть такой закон. Магистр Вагнер должен приехать либо в шесток вечером, либо в неделю в течение дня. Четверг, пятница, шесток… как раз три дня. Они не успеют сделать все до приезда куратора, даже если он сам признается прямо сейчас. Тогда для чего его арестовали?

   Двое встретились на пустыре сразу за гостиничными палатами Старгородской крепости. Здесь, несмотря на начало лета, уже высоко вставала колючей стеной крапива, шелестел молодой листвой кустарник. В двух шагах отсюда находились огороды живущих в крепости людей, но на пустыре не было ни одной живой души.

   Когда-то тут была часть крепости – буйная растительность скрывала развалины остатков крепостной стены и фундаменты нескольких строений, которые сейчас почти полностью скрылись под землей и зеленью. Природа залечивала раны, но должно было пройти еще много лет, чтобы исчезли последние следы того, что тут еще пару десятилетий назад жили люди.

   Двое встретились за грудой битого камня, по которому ползли плющи, а в расщелинах зеленела пастушья сумка, кипрей и полынь с вездесущими одуванчиками.

   - Мэтр Горяка!

   - Тс-с, - произнес тот. – Не шумите!

   - А кого бояться? Кто тут нас может подслушать?

   - Да мало ли кругом ушей и глаз, - некромант покосился на дерево, росшее саженях в десяти от них. Что-то там рыжело в листве. Птица или…кот? – Нельзя, чтобы нас видели вместе.

   - Но почему?

   - Сами не догадываетесь, мастер? – его собеседник испустил тяжкий вздох. – Вот то-то и оно! Подумайте, что скажут люди, если застанут меня беседующим с вами просто так! И вас, и меня в Старгороде хорошо знают. Некоторые даже слишком хорошо. Пойдут слухи – тогда все пропало. А я местный. Между прочим, у меня в Боровках сестра живет. Можно сказать, я на крючке. Мне рисковать нельзя. Тем более сейчас, когда мастер Финт…

   - А это правда, что с ним случилось? – поинтересовался собеседник. – Ну, что он того… помер?

   - Истинная, - мэтр Горяка осенил себя охранным жестом.

   - Надо же, как… интересно!

   Оба помолчали, искоса посматривая друг на друга.

   - Что вы хотите этим сказать?

   - Только то, что мастер Финт скончался как-то очень вовремя, когда до окончания нашего с вами… дела осталось всего ничего… Осталось только определить, кто может быть пятой жертвой?

   - А вы, почтенный, сами не догадались? – улыбнулся некромант.

   Его собеседник думал недолго. Постепенно по его лицу стало расползаться изумленное выражение:

   - Аа-а-а…э-э… он же… этот парень, но… Он же не признался!

   - Вот пусть поскорее признается. Советую поторопиться! Я плачу вам деньги, не забывайте!

   - И не только деньги…

   - Да. Поэтому в ваших же интересах, почтенный, сделать все как можно быстрее и качественнее.

   Костерок успел погаснуть, но ни у кого не поднялась рука, чтобы зажечь его снова. Студенты сидели возле кострища понурые и молчаливые. Лилька сердито кусала губы.

   Рядом топталась Она. Ее не прогоняли, просто не замечали девушку, как пустое место.

   - Неужели вы будете просто так сидеть и молчать? – взорвалась она, наконец, не выдержав молчания.

   - А что тут можно сделать? – не поднимая головы, ответил Альфред.

   - Многое!

   - Например?

   - Ну… составить какой-нибудь план…

   - Сама и составляй. И вообще, шла бы ты отсюда!

   - Почему?

   - Потому. Посторонним тут делать нечего!

   Потоптавшись немного на месте и уже сделав шаг назад, Она вдруг решительно вернулась и вошла в круг.

   - Я – не посторонняя! – заявила она. – Я – местная. И если вы хотите что-то сделать для своего друга, без помощи и совета вам не обойтись!

   - А ты можешь помочь? – скривился Альфред.

   - Могу. И хочу! – девушка решительно тряхнула головой и подбоченилась. – Можете на меня рассчитывать!

   - Почему?

   - Я уже сказала – потому, что я ненавижу своего отца, вот почему! И еще… Ну, вообще-то причин несколько, все перечислять – очень долго. Потом как-нибудь расскажу. Я ведь тоже не привыкла доверять каждому встречному-поперечному!

   - Я ей не доверяю, - ровным голосом сообщила Лилька.

   - Вот как?

   Девушки в упор уставились друг на друга.

   - У тебя на руках кровь, - медленно, с расстановкой произнесла будущая некромантка.

   - Ну и что? Если ты про моего отца, то я никакого отношения к его… работе не имею. Чтобы ты знала, «этим» занимаются исключительно мужчины. Женщины самое большее могут курицу зарубить к обеду.

   - Это не курица. У тебя на руках другая кровь, - от тона, каким это было сказано, у парней невольно кровь застыла в жилах.

   - Лилька, ты чего? – удивился Альфред. – Белены объелась?

   - В самом деле, ты хватила через край! – поддержал его Янко. – Мы сейчас в таком положении, когда нельзя отказываться ни от какой помощи!

   - Вот пусть она вам и помогает… оказаться в соседних с Валькой камерах, - воскликнула Лилька. – Когда окажетесь в тюрьме, не говорите, что я вас не предупреждала. Это моя бабушка была ведуньей, если что! И эти неприятности с нами начались после того, как пропал мой Покровитель!

   Сообразив, что проговорилась, Лилька захлопнула рот, но было поздно.

   - Покровитель? – переспросила Она, подавшись вперед. – Какой Покровитель? Первый раз слышу!

   - Да так, не бери в голову, - заторопилась девушка. – Ерунда.

   - Ерунда? – дочка палача пытливо переводила взгляд с одного парня на другого. – Сейчас важна любая мелочь…

   - Но кто ты такая, чтобы мы тебе доверяли?

   - Та, кто хочет вам помочь! О каком Покровителе идет речь? – повысила Она голос. – Ну, что мне, клещами из вас каждое слово тянуть?

   - А ты попробуй! Вдруг получится? – усмехнулась Лилька. – Или сбегай к отцу, проконсультируйся, как правильно допрос вести. А мы пока, так и быть, тебя тут подождем!

   Она огляделась по сторонам, и с изумлением заметила, что ее никто не поддерживает. Видимо, этот Покровитель действительно играет важную роль, раз парни своим молчанием переметнулись на сторону своей подруги!

   - Ладно, - девушка попятилась, двигаясь и говоря нарочито медленно, чтобы дать им время одуматься, - вы мне не доверяете… и правильно делаете… Ведуны умеют предсказывать будущее… только бабушка-ведунья – это еще не все. Рано или поздно, вы поймете, что без меня вам не обойтись! А я еще подумаю, помогать вам или нет!

   Угроза подействовала – один из парней, тот темноволосый, который говорил, что Лилька объелась белены, - дернулся, словно хотел ей ответить, но остальные и ухом не повели, и он остался сидеть. Ладно, это мы запомним. А пока действительно придется уйти. Жаль, но ничего не поделаешь.

   После ее ухода у кострища какое-то время царила тишина.

   - Ушла! – первой выдохнула Лилька. – Даже дышать стало легче!

   - А чего ты на нее накинулась? – тут же подал голос Альфред. – Если бы она действительно могла помочь?

   - «Если бы да кабы во рту росли грибы, то это был не рот, а целый огород!» - откликнулась студентка. – Ты меня хорошо слышал? У нее на руках кровь! Не почувствовал разве?

   - Почувствовал, но… может, она правда, курицу утром зарубила? И вообще…

   - Вообще ты сам-то в это веришь?

   Парень прикусил губу.

   - Я верю в то, что Вальтер ни в чем не виноват и его просто-напросто подставили, - проворчал он.

   - Угу, и мы даже знаем, кто! – сказал Янко.

   Молчаливый Гжесь только кивнул.

   - Но зачем?

   - Чтобы замести следы! И ежу понятно, что этот Горяка убил мастера Финта! Только зачем?

   - Мастер Финт мог что-то хранить, - высказала предположение Лилька. – Что-то ценное, из-за чего не жалко и убить. Мы же там были, помните? Все в башне с ног на голову перевернуто, как будто там что-то искали!

   - И не нашли, - сообразил Альфред. – Иначе этот Горяка не взъелся бы так на нас!

   - Помните, какое у него было лицо, когда он с нами на воротах столкнулся? Он был разозлен и разочарован… чем? Что поиски не увенчались успехом?

   - Да! – подхватил разговор Янко. – И когда мы с Вальтером стали там шарить, он решил, что мы-таки успели это кое-что найти…Что? – оборвал он сам себя, заметив, как на него смотрят остальные.

   - Янечка, - Лилька старательно изображала улыбку и точно также доброжелательно оскалились остальные, - а ты ничего такого не находил?

   - Я? – парень занервничал.

   - Ты, милый, ты! Я точно помню – это тебя Валька послал в кладовую на первом этаже за препаратами для обряда! И несколько минут тебя не было! Чем ты там занимался, а?

   - Вы что? – он шарахнулся от друзей. – Подозреваете меня… в краже? Между прочим, с тем же успехом можно заподозрить и тебя! И самого Вальтера, поскольку эти несколько минут я тоже вас не видел! Вдруг кто-то из вас нашел кое-что интересное, а теперь пытается отвести от себя подозрение?

   Лилька вспомнила про амулет, который нашел Вальтер. Где он сейчас? Остался у юноши? Или его уже отобрали в тюрьме? Уж не о нем ли речь? Нет, вряд ли. Когда в комнату ворвался мэтр Горяка, амулет лежал посреди комнаты в почти готовой пентаграмме. На него чуть не наступили.

   - Ты сошел с ума, - решительно заявила девушка.

   - Я?

   - Оба!

   Голос подал молчаливый Гжесь.

   - Замолчите оба, - сказал он. – Разорались… Вальтеру нужна помощь, и оказать ее можем только мы… если не будем ссориться и начнем хоть что-то делать.

   - И что ты предлагаешь?

   - Найти ту вещь, которую искал мэтр Горяка первыми, только и всего!

   Сказать – и даже согласиться со сказанным предложением оказалось намного проще, чем продумать план и даже чем начать претворять его в жизнь. И препятствие встретило студентов уже через час.

   К ним заявились два монаха-«смертника» с категоричным приказом от своего настоятеля – студентам-некромантам был закрыт доступ на территорию кладбища без сопровождения кого-либо из дипломированных некромантов.

   Одиночество его длилось недолго. Не успел Вальтер привыкнуть к новым условиям, как дверь распахнулась. Вошли палач и два стражника.

   - Вставай.

   Юноша едва успел подняться, как на него набросились. Вальтер попытался сопротивляться – мелькнула крамольная мысль, что солдатам отдан приказ умертвить узника в камере, дескать, подозреваемый покончил с собой, сломавшись от чувства вины и страха перед разоблачением! – но справиться с двумя взрослыми мужчинами, поднаторевшими на подобных стычках, ему оказалось не под силу. Цепь сильно сковывала движения, и вскоре его прижали к стене, заломив руки так, что в глазах потемнело от боли.

   Не говоря больше ни слова, палач принялся обыскивать его, предварительно сорвав верхнюю одежду и оставив его в одних штанах и рубашке, да еще и босиком. Солдаты ему активно помогали – пока один удерживал узника, другой шарил в складках его одежды, перетряхивал сапоги, пытаясь отодрать подметки и стельки. Сам палач на такую «мелкую» работу не разменивался. Он деловито, словно барышник на конской ярмарке, осмотрел самого юношу, не стесняясь, залез в рот – а вдруг он что-то прячет за щекой и разве что в штаны не залез, однако, хлопал по его бокам так, что, прячь Вальтер что-нибудь за пазухой – это непременно было обнаружено.

   - Есть!

   Солдат протягивал на ладони содержимое карманов юноши. Среди обычной мелочи – огрызки грифелей, старые шпаргалки, стекляшки, кусок веревки, огарок свечи – обнаружилось несколько старых амулетов, полностью разряженных и не представлявших ценности.

   - Нашел!

   - Да это просто амулеты, - возмутился Вальтер. – Обычные амулеты…

   - Ага! – на него посмотрели с таким хищным интересом, что он осекся. – А откудова у вас эти амулетики, господин хороший, а?

   - Да просто… Давно они у меня. Сам забыл!

   - Забыл? А мы поможем вспомнить.

   Юноша похолодел, но постарался взять себя в руки.

   - Это старые амулеты. Они… никуда не годятся. Можете спросить у кого угодно! В них не больше силы, чем… чем в сухом навозе!

   - Не больше силы, чем в навозе, говоришь? – палач прищурился. – Мы спросим, непременно спросим… Пошли!

   Солдат, державший Вальтера, выпустил локти юноши, шагнул к двери. Второй последовал за ним, попутно прихватив куртку узника и сапоги!

   - Эй, отдайте! – тот попытался вернуть свою собственность, но солдат вдруг развернулся и коротко, без замаха, ударил его кулаком в живот.

   Только то, что ему приходилось придерживать прижатые к животу вещи, спасло юношу. Удар вышел слабым, но довольно ощутимым. Вальтер пошатнулся, привалившись к стене.

   - За что?

   - А за то, чтоб не дергался, - палач остановился в дверях. – Ежели чист окажешься и велят тебя отпустить, все воротим – у нас с этим строго. А если осудят – так тем более тебе это больше не понадобится.

   Дверь закрылась. Узник остался один.

   Коротко застонав, Вальтер сполз по стене на пол, обхватив колени руками и уткнувшись лицом в коленки. Как ни боролся он с собой, в душе поднималось отчаяние. Что же с ним будет? А с друзьями? Но ведь его не могут осудить! Он ни в чем не виноват! Он не убивал мастера Финта! Есть же методики, как определить, кто и когда умертвил человека! Любой некромант владеет ими!

   Любой.

   Некромант.

   Вальтер стиснул зубы. В Старгороде-на-Одере было несколько некромантов – мэтр Горяка и его друзья. Но мэтр Горяка за что-то невзлюбил студентов и легко может повернуть дело в свою пользу, подтасовав результаты обряда. А кто поручит дело студентам-недоучкам, к тому же друзьям обвиняемого? Они же практиканты, они не имеют права вообще обряды проводить, тем более такие. Вот если бы пригласить права! Слава богам, на дворе просвещенный шестнадцатый век, а не десятый-одиннадцатый, когда на костер тащили по подозрению в занятиях некромантией.

   Да, он так и сделает. Когда за ним придут, он потребует, чтобы пригласили в качестве независимых экспертов одного инквизитора и любого профессионального некроманта из другого города, а желательно – другого воеводства. Конечно, есть риск, но в любом случае он получит лишние день-два, а там…

   Как оказалось, он ошибался. Прошло всего два или три часа, как дверь его камеры снова отворилась. За порогом стоял палач с двумя солдатами. По счастью – другими. Все трое протиснулись в камеру.

   - Встать.

   Цепляясь руками за стену, Вальтер поднялся.

   - Руки.

   Запястья туго скрутила грубая веревка. Убедившись, что узел крепок, палач сноровисто разомкнул замок.

   - Шагай, - его шлепнули между лопаток, приказывая поторопиться.

   - Что происходит? – рискнул спросить юноша. – Я не пони…

   - Пошел! – второй удар был сильнее. Вальтер по инерции пробежал несколько шагов и едва не налетел на дверной косяк. Хорошо, что руки были связаны впереди, и он смог уберечься от удара.

   Пройдя несколько шагов по коридору, его втолкнули в просторную подвальную комнату, скупо освещенную несколькими свечами, которые стояли на столе. Вальтер невольно огляделся. Большая часть комнаты тонула в темноте, но острый взгляд различил нагромождение предметов, назначение которых не оставляло сомнений. Это была пыточная.

   - Я ничего не понимаю, - он сделал шаг в сторону от солдат, пытаясь хотя бы так оттянуть начало экзекуции. – Разве допрос не должен будет начаться только завтра? И то, завтра мне должны только показать все эти инструменты и объяснить их назначение, а уж потом…

   - Умный, да? Образованный? – скривился палач. – Тогда должен понимать, что сюда просто так не попадают!

   - И все равно, - Вальтер решил сопротивляться до последнего, - вы не имеете права меня допрашивать так скоро! Это нарушение протокола и законов.

   - А это и не допрос.

   Новый голос заставил юношу оглянуться. В углу у двери, не замеченный им сразу, обнаружился мэтр Горяка. Он шагнул на свет, вставая под факелом так, что Вальтер был вынужден смотреть почти на огонь. Лицо некроманта оставалось в тени, блестели только белки глаз, и его выражение угадывалось с трудом.

   - Это не допрос, - повторил мужчина. – Так, небольшая приватная беседа в интимной обстановке. Так сказать, дабы сразу предложить и показать альтернативу. Мы же не хотим осложнений и неприятностей, ни вы, ни я.

   - Не хотим, - осторожно кивнул Вальтер. – Мы здесь на практике. За нашу безопасность отвечают ректорат университета некромагии, гильдия и… покойный мастер Финт. Если с нами что-то случится…

   - У всех будут неприятности, - кивнул мэтр Горяка. – Мы оба это понимаем. Поэтому сейчас ты отвечаешь мне на один вопрос – правдиво отвечаешь! – и мы расходимся, взаимно довольные друг другом. Тебе даже могут принести извинения за… незаконное задержание.

   Вальтер снова кивнул.

   - Откуда у тебя взялась вот эта вещичка?

   Перед глазами юноши закачался на цепочке амулет – тот самый, который они с Лилькой подобрали возле тела мертвого некроманта.

   - Эта? – переспросил он, пытаясь выиграть время и собраться с мыслями.

   - Внезапно поглупел или со зрением проблемы?

   Юноша помотал головой.

   - Или память отшибло? Впрочем, в этой комнате у многих с памятью начинают происходить странные вещи – кто-то что-то забывает, кто-то, наоборот, вспоминает даже то, чего не было…

   - Ну, если память отшибло, это мы и поправить можем, - подал голос палач и хрустнул пальцами. – Тут у нас все есть для того, чтобы забывчивость устранить. Иголочки вот, чтоб под ногти загонять… Потом стульчик вот специальный, удобный, хотя и малость жестковат… Ну, про железо мы покамест говорить не будем…

   - Не будем, - отрезал мэтр Горяка и снова посмотрел на Вальтера: - Так что там с памятью?

   Юноша скользнул взглядом по стенам и приготовленным, как в музее, орудиям пыток. О назначении некоторых он только догадывался, другие видел раньше – на картинках. А кое-что им показывали в музее, когда на первом курсе водили на экскурсию в Школу Инквизиторов, которая, кстати, была расположена в том же квартале, что и университет некромагии, и обучавшиеся на факультете ветеринарии студенты через окна некоторых аудиторий могли видеть окружавший академию сад.

   - Ты вспомнил, как у тебя оказалась эта вещица?

   - Хм… Я ее нашел.

   - Где?

   - В… - Вальтер прикусил губу. Мэтр Горяка был там, в комнате покойного мастера Финта. Он все видел – и в то же время задавал такие вопросы…- В комнате у покойного…у мастера Финта.

   - Ответ неверный.

   Юноша растерялся. Чего от него хотят? Мэтр Горяка видел недорисованную пентаграмму, видел и амулет, на который чуть было не наступил. Или он его не заметил тогда? Бывает ведь такое.

   - Это правда. Мы нашли его там. Рядом с телом.

   - Нашли?

   - Нашли. И я не понимаю, в чем тут дело!

   - А тебе и не надо ничего понимать. Надо лишь правдиво отвечать на мои вопросы!

   - Это допрос? Где представители магистрата? Где секретарь? Где заседатели? – юноша кивнул на пустой сейчас стол. – Где представители ордена «смертников»? Где, в конце концов, инквизитор? Я некромант, хотя и без диплома, но с незаконченным образованием и по закону при определенных обстоятельствах мог бы работать по специальности. Меня обвиняют в убийстве тоже некроманта, значит, судебное разбирательство не может произойти без участия инквизиции. Кроме того, поскольку я студент, кроме названных личностей, тут должен быть представитель университета с заверенной главой гильдии бумагой. И пока этого не будет, я не стану отвечать на ваши вопросы!

   - Мальчишка, - прошипел мэтр Горяка. – Пойми, дурак, я даю тебе шанс избежать всего этого! Ты честно и откровенно говоришь мне, где взял этот амулет – честно и откровенно! – и мы не доводим дела до суда и следствия. Ты меня понял?

   - Нет.

   - Упорствуешь?

   - Просто я уже сказал вам правду.

   - Упорствуешь, - с другой интонацией повторил некромант. – Что ж, я хочу быть милосердным. Тебе дается шанс подумать. Это ведь не допрос. Это только беседа. Я тебе не угрожаю. У меня и без того полно проблем, - он подошел, отечески положил руку на плечо Вальтера. – Пойми, мне меньше всего нужны вот эти свары. Я готов признать, что погорячился тогда, приказав тебя арестовать. Надо было подумать головой, успокоиться, но… что сделано, то сделано. Я готов извиниться за то, что тебя подвергли заключению. Даже готов выплатить компенсацию… конечно, небольшую, ведь мои доходы не так велики, но… Пойми, мне очень нужно знать, откуда ты взял этот амулет. Только скажи правду – и я постараюсь сделать все, чтобы обошлось без… всего этого, - он слегка сжал плечи Вальтера, другой рукой обводя пыточную комнату. – Поэтому и решил пойти на этот разговор. Все, что ты скажешь, останется между нами. Я даже могу приказать свидетелям удалиться.

   Юноша оглянулся на солдат и палача. И покачал головой.

   - Мне нечего вам сказать.

   Рука соскользнула с его плеча.

   - Значит, отказываешься от сотрудничества?

   - Выходит, что так.

   Некромант отступил.

   - Что ж, я пытался решить дело мирным путем, - он сокрушенно развел руками. – Не удалось. Уведите его. До завтра. Завтра все пойдет по тому сценарию, который ты сам только что озвучил. И в этом случае ты так легко не отделаешься.

   Юноша промолчал. Почему мэтр Горяка ему не верил? Не хотел или не мог?

   Утро началось плохо. Не проснулась Лилька.

   Вернее, она все-таки открыла газа, но позже всех, да и то после того, как ребята чуть ли не за ноги вытащили ее из палатки.

   - Эй ты, - Альфред сердито дергал ее за шерстяной носок, пытаясь ущипнуть за пятку. – Понимаю, что каникулы и все остальное, но ты нас кормить собираешься?

   Девушка никак не реагировала на подобное обращение. Даже не дергала ногой, пытаясь освободиться.

   - Ну, ладно ты, - подключился к уговорам Янко, - фигуру там блюдешь, все мечтаешь к лету похудеть, как все девчонки, но мы-то не девушки! Нам фигуру блюсти не надо, мы и так красавцы! Мы есть хотим! Да и лето уже настало, поздно суетиться!

   - Просыпайся, женщина! И идти кормить мужчин! – громче воззвал Альфред, делая безуспешную попытку выкрутить ее пятку.

   - Она вас не слышит, - мрачно изрек Гжесь, разводивший костерок.

   - Сейчас услышит! – приятели переглянулись, без труда догадываясь о мыслях друг друга, и лишь прикидывая, как будут действовать сообща. После чего одновременно подхватили тело подруги вместе с одеялом – Альфред за ноги, Янко поперек туловища – и потащили к речке.

   - Топить или замачивать? – не оборачиваясь, поинтересовался Гжесь.

   - Как… уф… получится, - пропыхтел Янко. – Вот уж не думал, что такое… уф… скажу, но некоторым девушкам определенно пора на диету! Слышь, ты, подруга! – повысил голос тот. – Беру свои слова обратно. Садись, на диету… блин!

   Последнее слово он выкрикнул, когда нога обо что-то запнулась, и парень шлепнулся на задницу, выпустив свою часть ноши. Голова Лильки ударилась о склон, но девушка никак на это не отреагировала.

   - Ты чего? – Альфред ухитрился удержать ее ноги на весу. – Эй. Лилька, тебе не больно?

   - Она вас не слышит! – повторил Гжесь.

   - Ничего себе! – фыркнули приятели. – И кто же может так спать?

   После чего Янко протянул руку и дотронулся до лица девушки.

   И завопил.

   Отчаянный крик вспугнул прибрежных птиц, в воду камнями попадали гревшиеся на утреннем солнышке лягушки, с плеском ушла на глубину какая-то мелкая водяная нечисть. Лилька не шелохнулась. Она так и лежала на склоне, завернувшись в свое одеяло, и смотрела в небо.

   - Ты чего? – окликнул друга Альфред.

   - Упырь! – заверещал тот, отползая на пятой точке подальше. – Упырь!

   - Кто? Где? – парень выронил-таки ноги девушки и хватанул себя за бок, в поисках оружия.

   - О-она у-упырь, - дрожащий палец уперся в Лильку.

   - С ума сошел?

   - С-сам посмотри! – последнее слово Янко выкрикнул уже из палатки, где завозился в поисках амулетов.

   Альфред осторожно присел на корточки и провел рукой над головой подруги, шевеля пальцами, чтобы точнее определить размытые границы ауры. Потом прикусил губу и попытался нащупать ее пульс.

   - Ну, что? – с безопасного расстояния окликнули его.

   - Жизнь есть, - промолвил он. – Только… это какая-то странная жизнь…

   - Псевдо-жизнь упыря в спячке, - Янко ткнул пальцем в небо. – Утро. Солнце, вот она и…

   - Не сходится, - Альфред продолжал изучать ауру девушки. – Вчера Лилька вела себя нормально. И вообще все было нормально… почти все, - уточнил он, вспомнив арест Вальтера.

   - Может, это стресс? – предположил Гжесь, который все еще возился с костерком. – Они же вроде как… дружили…

   - Лильку не знаешь? – мигом взвился Янко. – Это Вальтер с нею, как ты говоришь, дружил, а она ему только голову морочила!

   - Видимо, не только, - Альфред продолжал диагностику. – Есть что-то, но я никак не могу определить, что…

   - В чем?

   - Да в ауре ее. Сами смотрите, ребята! – парень отодвинулся, встряхивая ладонями. Янко и Гжесь с готовностью протянули вперед руки, старательно ощупывая ауру.

   - Ничего не чувствую, - сказал Гжесь.

   - То-то и оно! – откликнулся Альфред. – Никаких отклонений!

   - А может, это из-за того, что Лилька в больницу попадала? – высказал предположение Янко.

   - Точно! – Альфред так и подпрыгнул. – Помните, Вальтер сам не свой ходил и все гадал, выпишут его ненаглядную до отъезда или нет? Консультироваться с матушкой Кромби бегал…А ну-ка…

   И он исчез в палатке мальчишек.

   Вернулся через пару минут, таща несколько пузырьков.

   - Вот. У Вальтера в вещах нашел. Я видел, как он их перед отъездом упаковывал. Сказал, что это лекарства для Лильки.

   - Да? – Янко сунулся посмотреть поближе. – Что-то больно много лекарств. Прямо на все случаи жизни.

   - Или смерти, - кивнул Гжесь.

   - Угу. Воды дайте, - Альфред выдернул пробку из первого пузырька.

   Гжесь послушно сбегал к роднику, принес в баклажке свежей воды, и Альфред стал наливать в нее из пузырьков по нескольку ложек.

   - Погоди, - остановил его Янко, - они же все разные. Ты знаешь, какое от чего? Может, вот это – от поноса, а вот то – от плохого настроения…

   - Некогда разбираться, - парень отставил очередной пузырек и схватился за следующий. – Один какой-нибудь должен сработать. Тем более, что они все, - он пошмыгал носом, - пахнут примерно одинаково.

   - И как ты только алхимию сдал? – притворно вздохнул Янко, качая головой.

   - Как-как? Молча!

   Отлив в баклажку из каждого пузырька едва ли не по половине содержимого, Альфред взболтал полученную смесь и, кивнув друзьям, чтобы они придержали голову Лильки, осторожно влил ей в приоткрытый рот несколько глотков получившейся смеси.

   Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом девушка вздрогнула и завизжала, распахивая рот.

   - Мама!

   Парней раскидало в стороны. Вскочив, Лилька кинулась прямо к речке, хватая воду горстями и жадно глотая.

   - С ума сошли? – завопила она. – Горько же!

   - Зато ты очнулась! – расплылся в довольной улыбке Альфред.

   - Вот я тебе очнусь – не встанешь! – взвилась Лилька, кидаясь на него с кулаками.

   Спас друга Гжесь. Он успел перехватить возмущенную Лильку и, приподняв над землей, держал так, пока она не устала брыкаться и не притихла.

   - Пусти! Пусти, все! – выдохнула девушка, убедившись, что освободиться не получается.

   Послушавшись, Гжесь разжал руки. Тотчас освободившись, Лилька подскочила к Альфреду и, размахнувшись, ударила его кулаком в нос:

   - Вот тебе!

   - За что? – взвыл тот, отпрянув. Удар вышел несильным – он успел вовремя заметить замах и уклониться от выпада – но все равно было больно и обидно. – Я же тебя спас!

   - От чего?

   - От смерти! – совершенно серьезно воскликнул парень. – Ты не дышала и была холодная, как упырь в спячке! Тебя надо было в чувство приводить, вот я и вспомнил, что Вальтер перед отъездом паковал какие-то пузырьки. А поскольку самого Вальтера сейчас нет, и они не подписаны, я и решил влить всего понемножку. Что-то да должно подействовать!

   - Точно? – Лилька оглядела остальных. Студенты энергично закивали, подтверждая правоту приятеля.

   - Ой, дураки, - девушка сердито пощупала свой живот. – Алхимию учить надо было! А если среди снадобий были такие, которые нельзя принимать одновременно? Кто знает, какие теперь будут побочные эффекты?

   - Поживем - увидим. Лучше скажи, как себя чувствуешь? – высказал главную мысль Янко.

   - Нормально, - девушка все еще щупала живот, голову, горло и грудь, словно пыталась отыскать под кожей что-то чужеродное. – Во рту только противно, как с похмелья, и голова слегка кружится.

   - Пройдет, - авторитетно заявил парень.

   - А если нет?

   - Тогда и будем думать, что делать дальше. А сейчас есть дела поважнее.

   Постепенно все успокоились и отвлеклись. В самом деле, самочувствие может и подождать – есть вещи, которые не терпели отлагательства.

   Но вот заняться ими студентам не дали. Не успели он решить, кто будет готовить завтрак – Лилька упиралась, говоря, что еще недостаточно пришла в себя, а парни напирали, утверждая, что это не мужское дело, - как к ним пожаловали гости. Вернее, гость. Лагерь практиканты разбили на берегу реки, не забираясь в заросли, так что палатки было заметно издалека, да и у них обзор был – хоть куда, но мэтр Горяка ухитрился подобраться к ним незаметно. Не иначе воспользовался заклинанием для отвода глаз.

   - Доброе утро, - сообщил он, появившись в двух шагах от лагеря.

   - А? – все воззрились на него. – Ну…

   - Вижу, что встали. Хвалю, - он говорил спокойно и равнодушно. – Вот что, молодежь. Раз ваш куратор уехал по делам, мастер Финт скончался, а на территорию монастыря вам без сопровождающих нельзя, вашей практикой займусь я. Так что за мной!

   И, махнув рукой, развернулся обратно.

   - Живо!

   Студенты переглянулись. Чисто формально он был прав – они ведь приехали на практику к некроманту, так не все ли равно, к какому! – но вот в свете недавних событий…

   - Что застыли? – мэтр бросил взгляд через плечо. – Три минуты на сборы и бегом. Время дорого!

   - Но, - Альфред оглядел остальных, ища поддержки, - мы еще не завтракали…

   - И даже толком не привели себя в порядок, - Янко указал на растрепанную Лильку, которая тут же ойкнула и поспешила нырнуть в палатку.

   - Позавтракаете на месте, - оборвал некромант. – А на остальное… Хорошо, даю пять минут на сборы! Дольше ждать не буду.

   - А то что? – ощетинился Альфред. – Арестуете, как Вальтера?

   - Если надо – арестую. И препровожу к месту проведения практики под конвоем, напоказ всему городу. А потом напишу докладную в ректорат и доведу до сведения вашего начальства, как вы себя ведете. Жизнь – это не праздник. Гораздо чаще тут встречаются серые будни и неприятности, которые надо уметь встречать достойно.

   - О да, арест и суд над нашим другом – это всего-навсего неприятности, - процедил Альфред. – Причем мелкие.

   Мэтр Горяка то ли не расслышал, то ли не захотел слушать, но он не ответил и лишь продолжал стоять, выжидательно посматривая на друзей. Пришлось собираться. Докладная в ректорат – это было серьезно. Кто знает, что он там понапишет! Мастер Финт ведь на самом деле умер.

   Наскоро собравшись, студенты затопали за некромантом, но надежда на то, что их проводят на кладбище, умерла уже через пару минут, когда мэтр Горяка свернул к проселочной дороге, которая огибала кладбищенский холм, направляясь в сторону городских стен.

   - А мы разве не туда идем? – Альфред не мог долго молчать.

   - Нет, - не оборачиваясь, ответил некромант.

   - А куда?

   - Увидите.

   - А зачем?

   - Узнаете.

   - А почему бы вам…

   - А почему бы вам, юноша, не помолчать хоть минутку? – в первый раз обнаружил нетерпение мэтр Горяка.

   - В самом деле, тихо ты, - Янко дернул друга за локоть. – Помолчи!

   - Не могу, - шепотом откликнулся тот. – Как вспомню, что это из-за него Вальтер сейчас в тюрьме…

   - Заткнись, - подала голос Лилька. – Без тебя тошно.

   - Ага, - буркнул и Гжесь.

   - Сговорились, - скрипнул зубами парень, но действительно притих.

ГЛАВА 5

Обогнув кладбищенский холм, они миновали предместья кожевников, потом пересекли несколько узких грязных улочек и поднялись на второй холм, повыше первого.

   Дом некроманта стоял почти у самой городской стены – крошечный палисадник практически упирался в насыпь, на которой и стояла стена. От нее палисадник отделяла только узкая тропинка, явно проложенная городскими стражниками, которые по ночам патрулировали стену. От остальных домов, справа и слева, он практически не отличался, разве что участок земли вокруг него выглядел заросшим и запущенным.

   - Проходите! – широко распахнул двери некромант. – Располагаться не предлагаю, вы все-таки не в гости пришли.

   - А зачем? – Альфред решил, что молчал достаточно и можно опять говорить.

   - По делам.

   - По каким?

   - Не беспокойтесь, дело найдется каждому! – в голосе некроманта снова мелькнуло раздражение. – Проходите! Живо!

   Поднявшись на крыльцо, студенты оказались в просторной и почти пустой передней комнате, в которой вдоль стен валялось несколько мешков, и стояла пара ящиков. Две двери вели в соседние помещения, лестница – на второй этаж. Ни камина, ни каких бы то ни было признаков того, что комната была жилой, не наблюдалось. Не было даже привычных окошек – свет падал сквозь распахнутую дверь и через небольшое оконце над дверью.

   - Не стойте столбами, - мэтр Горяка распахнул еще одну дверь, впустив в комнату еще чуть-чуть света. – Работы – непочатый край. Здесь, - выйдя на минуту, он вернулся с масляной лампой, - надо все убрать. Мешки – в подпол, ящики – в кладовую, полы – подмести, двери и стены помыть. Потом прибить несколько гвоздей и повесить пару полочек – я скажу, куда. Этим займетесь вы двое, - он указал на Гжеся и Янко. – Ты, - последовал жест в сторону Альфреда, - берешь в кладовой лопату, ведро, мотыгу и занимаешься палисадником. Сорняки убрать, скинув в яму… которую сначала надо выкопать в дальнем углу. Я скажу, где. Понятно? Приступайте! Все инструменты в кладовой, - хозяин дома показал на дверку под лестницей. – И поосторожнее. Если вы не заметили тут охранных заклинаний, это не значит, что их нет!

   - Но, - на сей раз удар на себя решил принять Янко, - почему мы этим должны заниматься? Мы же…

   - Будущие некроманты, знаю, - перебил мэтр Горяка. – Но вы попали в сложное положение. И временно именно я решаю, чем вам заниматься. Вплоть до особого распоряжения.

   - А наша практика?

   - Вчера и позавчера вы достаточно напрактиковались. Так сказать, на год вперед… Хватит болтать. Приступайте к работе! Всех касается!

   Парни нерешительно двинулись в разные стороны, бросая друг на друга настороженные взгляды. На месте осталась только Лилька:

   - А я?

   - А для вас, милая девушка, у меня другое задание, - некромант взял ее под локоток и увлек к одной из дверей. – Более подходящее вам, нежели работа в саду или переноска тяжестей. Прошу!

   Дверь распахнулась. Лилька оказалась на пороге просторной, но совершенно запущенной кухни. Груды грязной посуды – некоторыми мисками и кружками явно пользовались несколько раз – мусор, крошки, беспорядок.

   - Отмыть, отчистить, привести все в порядок и приготовить завтрак. На всех! – последовало распоряжение, после чего дверь захлопнулась, отрезав девушку от остального мира.

   Несколько секунд она стояла в растерянности, пытаясь решить, что делать. Потом прошлась по кухне, трогая одно, переставляя с места на место другое. В детстве Лилька частенько помогала на кухне – несмотря на то, что в доме имелась прислуга, как-никак, глава гильдии мог себе это позволить! – мама считала, что дочь обязана уметь готовить и прибирать. Но Лилька с детства отличалась леностью и при всяком удобном случае убегала из дома. И до сих пор она терпеть не могла домашнюю работу.

   Однако делать было нечего. И девушка, стиснув зубы, принялась за работу. Сгрузила в бадью грязную посуду, веником собрала с пола все, что там валялось, попутно подобрав несколько вполне съедобных свеколок и репок. Потом затопила печь, воспользовавшись огненным заклинанием и, пока нагревалась вода, начала разбираться на полках. Кроме свеклы, репы и лука, нашлись кое-какие приправы, немного масла, мука и окорок. Недолго думая, девушка покрошила все это в горшок, залила водой, добавила масла и, едва освободилась печка, поставила томиться на медленном огне, сама принявшись мыть посуду.

   В разгар этого действа скрипнула дверь, и на пороге появился мэтр Горяка. Девушка невольно опустила руки. Некромант же окинул кухню хозяйским взглядом.

   - Как? За два часа это все, что ты успела? Я-то думал…

   - Нет, - Лилька как раз мыла сковородку и невольно перехватила ее поудобнее, - это я думала, что я – будущий некромант, а не посудомойка. У вас что, нет прислуги?

   - Нет. Знаете, студиозус…э-э…

   - Зябликова. Лилия Зябликова.

   - Знаете, студиозус Зябликова, городу накладно платить сразу двум некромантам полное жалованье. Мастер Финт был главным городским некромантом, а я – только его помощником на половине ставки. Жить на эти деньги можно, и даже довольно прилично, но пока ты один. Чтобы как-то сводить концы с концами, мне пришлось взять на себя окрестные села – старику все равно было трудно разъезжать по округе, особенно осенью, с его-то ревматизмом! Это давало дополнительный приработок, но все равно – я слишком много времени проводил на селе. Постоянную прислугу в таких условиях содержать накладно. Обычно я нанимал одну-двух соседских девушек, чтобы приходили и быстренько наводили порядок. Но за всеми последними событиями забыл это сделать…

   - И предпочли нанять меня, - фыркнула Лилька.

   - Увы. Это традиция. Когда я был практикантом, тот некромант, к которому меня отправили на практику, заставлял меня чистить конюшню и уборную – мол, там такая куча навалена, что заходить неудобно. Твоих приятелей, даже того языкастого, я использую на более легкой работе. А тебя – так вообще, считай, по специальности!

   - По какой еще специальности? – насторожилась Лилька.

   - По прямой. Место женщины – на кухне, где же еще?

   - Глупости и средневековая дикость! – воскликнула девушка. – Все эти разговоры об истинном предназначении женщины – пережитки прошлого! Я не желаю похоронить себя у печки!

   - Это заметно, - усмехнулся мэтр Горяка. – За два часа сделать то, что обычно женщина делает за полчаса. Ты даже со сковородкой обращаться не умеешь?

   - Почему? – обиделась Лилька.

   - А ты так ее держишь, что сразу все становится понятно.

   - Понятно, что сами-то вы до нее даже одним пальцем никогда не дотрагивались!

   - Не дерзи мне. Смотри, не засчитаю практику!

   - Это, - девушка, не выпуская из руки сковороду, обвела широким жестом кухню, - никак нельзя назвать практикой! Тем более, преддипломной!

   - А тема дипломной работы у тебя какая?

   - Э-э… - Лилька замолчала. Как-то так получилось, что у нее до сих пор не было темы. Когда магистр Вагнер их раздавал своей группе, ее уже похитили и спрятали в подземельях. Оттуда она попала на больничную койку, встав с которой, сразу поехала в Старгород, не успев, как говорится, дух перевести.

   - У нас с Вальтером одна тема на двоих, - нашлась она. – Валька собирает материал, а я оформляю письменно. Исследование, посвященное древним захоронениям и способам контакта с душами давно почивших людей.

   - Это хорошо, - мэтр Горяка присел на край стола, – что у вас одна тема на двоих. Исследование древних захоронений – интересная тема. Тут, в Старгороде, кстати, есть древнее захоронение. В самой крепости. Если хочешь, могу отвести тебя туда на экскурсию, помогу со сбором материала, как практического, так и теоретического.

   - Благодарю, - фыркнула девушка. – Но я сама справлюсь.

   - В одиночку?

   - Почему? С Валькой! То есть, с Вальтером.

   - Забыла уже? У вашего товарища серьезные проблемы. Ему предъявлено обвинение в убийстве некроманта. Такое не прощают…

   - Ой…

   У Лильки опустились руки. И как же она могла забыть? Вальтера арестовали вчера. Значит, он уже сутки сидит в тюрьме. Сегодня, наверное, его поведут на первый допрос… а может, уже будут пытать. Девушка не разбиралась в правилах судебного делопроизводства, а спросить у мэтра Горяки язык не поворачивался. Но что, если палач его уже пытает? Вот прямо сейчас, пока она… посуду моет!

   Эмоции так и мелькали на лице девушки, и мэтр Горяка встал, сделал шаг навстречу.

   - Ну-ну, не стоит так переживать! – промолвил он. – Я понимаю и даже сочувствую этому мальчишке, несмотря на то, что он успел меня обидеть своим поведением. Но это глупо – мстить парню только за то, что у него такой характер! И я готов ему помочь – немного, разумеется, поскольку я в какой-то мере ответственен за его арест… Но я бы мог сделать это… анонимно. Если бы… - голос его упал до шепота.

   - Что «если бы»? – Лилька тоже невольно понизила голос.

   - Если бы, - мэтр Горяка сделал еще шаг и внезапно оказался так близко, что у девушки перехватило дыхание, - если бы ты вела себя немного по-другому.

   - Как?

   - Немного… женственно.

   Он сделал попытку обнять девушку за талию…

   …забыв, что в руке у нее сковородка.

   Размахнуться как следует не получилось, и девушка только ткнула ею снизу вверх, метя в челюсть и горло.

   Клацнув зубами, мэтр Горяка отпрянул, хватаясь за горло, а девушка крутанула орудие в руке и усмехнулась, принимая боевую стойку:

   - Ну как? Достаточно женственно или повторить?

   - Ты… ты, - прохрипел некромант.

   - Я. Дальше что?

   - Ты за это ответишь! Шлюха!

   - Я? – Лилька размахнулась от души. – А ну-ка повтори, гад!

   Уворачиваясь от второго удара, мэтр Горяка кинулся скрываться за столом, но зацепился за скамейку и чуть не рухнул, повалив и саму скамью, и все, что на ней стояло и, пытаясь сохранить равновесие, сбив рукой полочку с горшками.

   На грохот и крики в кухню ворвались Гжесь с Янко – один с метлой, другой с молотком.

   - Что случилось?

   - Этот… уф…гад, - Лилька ткнула сковородой в сторону хозяина дома, – обзывается! И угрожает!

   - Правда? – две пары глаз уставились на некроманта.

   - Я пошутил, - быстро сказал тот. – Вижу, девушка в печали, дай, думаю, немного подниму ей настроение…Ты же переживала из-за своего Вальтера, не так ли?

   Упоминание о юноше подействовало. Лилька прикусила губу и опустила руки.

   - Ну вот, - улыбнулся некромант. – Переживаешь, думаешь о нем… Наверное, все бы отдала, лишь бы он опять оказался на свободе…

   Девушка кивнула.

   - Что и требовалось доказать. Так что успокойтесь, господа студиозусы и возвращайтесь к работе.

   Парни нехотя попятились, притворяя за собой дверь. Мэтр Горяка ненадолго выскользнул вслед за ними, но не прошло и четверти часа, как он вернулся, и его улыбка Лильке очень не понравилась.

   - Что смотришь? – поинтересовался мужчина. – Думаешь, что про Вальтера я пошутил?

   - Не знаю, - девушка попятилась, пытаясь встать так, чтобы между ними оказался стол.

   - А я знаю. Знаю, что в моей власти действительно облегчить участь вашего товарища. Как-никак, и я тоже учился в университете… как раз на последнем моем курсе он и стал университетом. До этого был просто институтом…Да, я еще все помню, - он тихо отлепился от двери, прошелся по кухне, заложив руки за спину. – Своих однокурсников… своих преподавателей… Помню, как нас натаскивал мастер Май. Он все еще преподает?

   - Да.

   - А завкафедрой нежитеведения все еще магистр Ромнис?

   - Нет. Мэтресса Олле.

   - Надо же! Значит, не врал, что мы его раньше срока до пенсии доведем. Как вспомню, как мы чудили – ой, - он тихо рассмеялся, и лицо его на миг стало молодым, задорным. – Знаешь, я ведь был заводилой у себя в компании. Как этот, - кивнул в сторону двери, - болтун ваш.

   - Альфред Земниц?

   - Он самый. Прямо-таки узнаю себя в его годы! Эх, ребята, как я вам завидую! У вас все впереди, у вас еще есть выбор – куда отправиться… Есть шанс изменить свою жизнь…

   Он вздохнул, качая головой. Лилька нутром чуяла, что ей банально заговаривают зубы, но что она могла предпринять?

   - Если вы так… если вы чувствуете так, как говорите, - промолвила она, - то почему приказали арестовать Вальтера? Он же ни в чем не виноват, и вы это прекрасно знаете!

   - Вальтер не виноват? – вскинулся мэтр Горяка. – Да, Лилия, он не виноват. Но тем не менее должен понести наказание…

   - За что?

   - Вы, господа студиозусы, оказались не в том месте и не в то время, - тон некроманта неуловимо изменился. – То, что вы вообще приехали сюда, что вы приехали сюда именно в это время, а не, скажем, седмицей позже…И что вообще сунули нос не в свое дело.

   - Мы просто практику проходим! При чем тут это?

   - А при том! Вы как приехали, так и уедете, а нам тут жить! Вы все испортили!

   - Чем? Мы не убивали мастера Финта! – повысила голос Лилька.

   - Не убивали? О да, вы его не убили – в общепринятом смысле слова. Но вы самим своим появлением привели его к смерти! Вы нарушили закон равновесия и должны за это поплатиться!

   - Я ничего не знаю ни о каком законе равновесия, - огрызнулась Лилька.

   - Незнание законов не освобождает от ответственности! Все наши поступки так или иначе связаны между собой. И кое-кто почувствует это на своей шкуре.

   Лилька прикусила губу. И что он все твердит о Вальтере, словно нарочно ее растравляя! Девушка невольно зажмурилась, чувствуя, как на глазах вскипают злые слезы.

   И почти сразу почувствовала, как ее обнимают мужские руки.

   - Ну-ну, не плачь, - раздался ласковый шепот. – Ты же красивая девушка, а от слез портится цвет лица. Возьми себя в руки и улыбнись. Слезами делу не поможешь!

   Эти слова были сказаны таким тоном, что у девушки само собой вырвалось:

   - А чем поможешь?

   - Ну, - мужские руки обняли ее увереннее, - тем, что у вас, девушек, получается лучше всего.

   И некромант ее поцеловал.

   Этого Лилька стерпеть не могла. Сковородку она выпустила, но вместо этого размахнулась и от души заехала мэтру Горяке кулаком в нос.

   Удар получился несильный, но обидный. Некромант отпрянул, а девушка еще и кинулась на него, намереваясь вцепиться в лицо ногтями. Ей удалось оцарапать его щеку прежде, чем мужчина сумел остановить разъяренную девушку, схватив ее запястья одной рукой.

   - Аа-а-а! – завопила та во всю силу легких. – Караул! Пожар!

   - Тихо ты! Бешеная!

   - Мама! – орала девушка. – Спасите!

   И, извернувшись, впилась зубами в мужское запястье.

   Рот мигом наполнился кровью, что-то смачно хрустнуло. Теперь пришла пора орать мэтру Горяке. Он завизжал неожиданно высоким тонким голосом, пытаясь стряхнуть Лильку, и отвесил ей затрещину свободной рукой:

   - Отцепись!

   От удара было так больно, что зазвенело в ушах. Девушка отскочила, хватая первое, что попалось под руку и запустив в мужчину. Тот увернулся. Только что вымытый горшок разбился об стену. Но Лилька уже схватила другой «снаряд», запуская его в противника.

   - Вот тебе! Вот! Держите его! Ловите! Убивают!

   - Прекрати! Прекрати немедленно! – кричал тот.

   На шум и крики опять примчались ребята. Янко еле успел выставить щит, чтобы в них не попало ничего из «снарядов» Лильки.

   - Эй! Ты чего?

   - С ума она сошла, вот чего! – улучив миг, мэтр Горяка тоже создал щит, о который разбивалась посуда. – На людей кидается! Она меня укусила!

   - Сам дурак! – рявкнула Лилька. – И козел! Вот я тебя!

   Руки у девушки были пусты, но когда она вскинула их ладонями вверх и быстро выкрикнула несколько слов, ребята еле успели нырнуть на пол, закрывая головы руками. Сам хозяин дома промедлил всего лишь миг, но этого хватило, чтобы его отбросило к стене и чувствительно к ней приложило.

   - М-мать, - только и смог вякнуть он.

   Лежащие на полу парни тихо пихнули друг друга локтями.

   - Ты это видел?

   - Ага. Вот это да… Хорошо, что этого не видит Вальтер!

   - Точно!

   Некромант болтался под потолком, повиснув на невидимой паутине. Время от времени он дергался, и тогда по его телу пробегали зеленоватые искорки.

   - Де-еевушка, может быть, опустите меня и поговорим, как нормальные люди? – проблеял он.

   - Козел, - коротко и емко высказалась та.

   - Это не то, что вы подумали, студиозус… Поймите правильно…

   - Поняла. Уже все поняла. Дальше что?

   - М-может, опустите и…

   - Нет!

   - Но вы же не можете держать меня так до ночи?

   - На что спорим? – усмехнулась девушка.

   - Студиозус Зябликова, но вы понимаете, что это глупо?

   - Правда, Лилька, ты уж слишком разошлась, - рискнул подать голос Альфред. – Кончай дурить!

   - А я еще и не начинала, - огрызнулась та.

   - Но это же не наш метод! – обрадовался некромант неожиданным союзникам.

   - Ага! Ваш метод – это приставать к девушкам и лезть целоваться! – взвизгнула Лилька.

   - Но всем же нравится…

   - Я – не все!

   - Точно, она – не как все, - поддакнул Альфред. – Вальтер возле нее четыре года топтался, а все без толку…

   - Тебе-то откуда знать? – круто развернулась к нему Лилька.

   Парень побледнел. Янко малодушно откатился в сторонку, чтобы его не накрыло волной заклинания. Но в этот самый миг девушка ослабила контроль над первым заклинанием, и на пол с грохотом, попутно сбив локтем вторую полку с посудой, упал мэтр Горяка.

   - Ох, ты ж… твою-то…- с чувством высказался он.

   - Не подходи! – отпрыгнула в сторону Лилька.

   - Я? – тот засучил ногами и скривился от боли. – Да ни за что в жизни! Ох… Что рты разинули? – напустился он на студентов. – Встать помогите! Я, по-моему, ногу вывихнул.

   - Не смейте его трогать! – крикнула из своего угла Лилька. – Он опять…

   - Что – опять? – некромант вцепился в лавку, пытаясь выпрямиться. – Целоваться полезу? С ними? Вы за кого меня принимаете? За извращенца?

   - Да кто вас знает…

   - А вот это уже оскорбление. Впрочем, от вас ничего другого я и не ожидал.

   - А от вас я тем более не ожидала!

   Пока они обменивались любезностями, Альфред и Янко с двух сторон осторожно приблизились и кое-как помогли хозяину дома выпрямиться. Повиснув на руках ребят, он заковылял к выходу и уже на пороге бросил через плечо:

   - Осторожнее со словами и поступками. Кто знает…

   Лилька с досадой притопнула ногой.

   Вальтер сидел в тюрьме. Уже сгустился вечер, а свечи ему не полагалось, так что в камере царил практически полный мрак. Осмелели крысы, шурша по углам, и юноша, поколебавшись, создал крошечный огонек, который теперь маленькой золотистой бабочкой висел над его головой, разгоняя мрак. С огоньком было уютнее, но отнюдь не теплее – от каменного пола и стен исходил такой холод, что Вальтер с трудом удерживал дрожь. Обедом и ужином его не кормили, а позавтракал он еще вчера, и теперь ощущал еще и голод и жажду. Если так дело пойдет и дальше, то через два-три дня он ослабнет настолько, что не сможет сопротивляться. И в случае применения пыток может не выдержать.

   Вкупе с остальным это здорово действовало на нервы. Неизвестность давила на душу. Терзала тревога за друзей и особенно за Лилию. Ведь девушке надо каждое утро принимать лекарства! Она со вчерашнего дня не принимала настойку! Вернее, он последний раз поил ее лекарством еще вчера. А сегодня…

   Сегодняшний день был тяжелым. Мэтр Горяка сдержал слово. Утром за Вальтером пришли опять. Палач сам связал ему руки, на сей раз за спиной, и привел в ту же допросную.

   Там на сей раз были люди. Одного он знал – тот самый секретарь, который вручал ему постановление об аресте. Двух других видел в первый раз. Один был представителем наместника, другого отрекомендовали как мэтра Эмера, независимого эксперта по некромантии из соседнего воеводства. Взгляд этого «эксперта» юноше очень не понравился. Мэтр Эмер смотрел так, словно знал про Вальтера что-то особенное.

   Ему опять зачитали обвинение. Вальтер фон Майнц был арестован в связи с убийством мастера Финта, магистра некромантии и черной магии. Уровень силы старого некроманта был таков, что простому человеку справиться с ним было сложно. На этом основании, а также на том, что у мастера из дома пропали кое-какие вещи, Вальтера и обвиняли.

   После чего состоялся допрос. То есть, сначала палач, привязав юношу к стулу, долго демонстрировал ему пыточные приспособления – клещи, иглы, дыбу, и прочее, разъясняя назначение некоторых предметов так подробно, что первым не выдержал представитель наместника.

   - Умерь свое красноречие, палач, - процедил он. – А то еще немного – и мне