Рассвет на чужой планете. Галина Романова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Валентина Мур, закончив звездную академию по специальности штурмана дальних перелетов, начала свою самостоятельную жизнь с того, что... опоздала на свой звездолет. И теперь ей надо добраться домой. Но случайная ошибка в расчетах приводит к катастрофе. Валентина с подругой оказываются заброшенными на неосвоенную планету, где - совпадение? - как раз сейчас находится научно-исследовательская группа веганцев. Казалось бы, спасение близко, но...

ГЛАВА 1.

Опоздала!

   Валентина выскочила из аэробуса, распихивая остальных пассажиров и заслужив вдогонку несколько нелестных замечаний. Ударилась плечом о раздвижные двери – девушка бежала слишком быстро, и автоматика не успела среагировать – едва не споткнулась, чудом удержавшись на ногах.

   - Терминал! Где шестой терминал?

   Ей указали в дальний конец, где мигала табличка «Сектор отлета». Табличка мигала, что могло означать одно – посадка уже закончилась. Но Валентина все равно рванула туда, волоча за собой саквояж с личными вещами – остальное уже было вчера отправлено в порт для упаковки. Ее не могут забыть! Ее вещи уже на борту челнока! Они же знают, что должен быть еще один пассажир. И надпись мигает только для нее – мол, спеши, мы здесь ради тебя!

   Уже в дверях она столкнулась с кем-то, выходящим из дверей.

   - Простите, я спешу!

   - Девушка, не стоит…

   - Я тороплюсь! Мой челнок…

   - До отлета вашего челнока еще больше часа времени! – пожилой мужчина, по виду, из чиновников, смотрел на нее свысока. Женщина с ним рядом презрительно морщила нос, явно не одобряя всклокоченной раскрасневшейся Валентины.

   - Больше часа? – изумилась та. – Но… неужели «Неотравл» настолько задерживается? Я же должна…

   Безумная мысль промелькнула в голове – у нее сбились часы. Она перепутала время и явилась раньше срока.

   - «Неотравл»? – супруги переглянулись. – Он только что стартовал!

   - Нет!

   Ругаясь про себя, Валентина ввинтилась между ними, опять задев кого-то саквояжем, вломилась в сектор отлета, устремилась к шестому терминалу…

   …и с разбегу ударилась о прозрачный пластик ограды.

   - Звезды и…

   Шестой терминал был закрыт. Надпись на табло сообщала, что посадка пассажиров на челнок, стартующий к межсекторальному лайнеру «Неотравл» завершилась три минуты назад. Яркая вспышка, которая резала глаза даже сквозь затемненные стекла, свидетельствовала о том, что челнок только что оторвался от стапелей и взмыл в небо, набирая скорость.

   - Ох, нет! – Валентина стукнула кулаком по пластику. – Это невозможно! Остановите старт!

   - Девушка, - рядом возник служащий космопорта, попытался взять ее под локоть. – Пройдите к своему терминалу…

   - Идиот! – взорвалась Валентина. – Это и есть мой терминал! Я должна была лететь этим челноком! У меня есть билет… у меня там… там мои вещи… - она изо всех сил старалась держать себя в руках, но злые слезы досады сами просились на глаза. – Я опоздала! Но я не виновата!

   - Понимаю.

   - Вот мой билет! – она торопливо активировала смартфон, высвечивая код на экране. – Мое удостоверение личности… Я должна быть в списках!

   - Верю!

   - И я опоздала. Мы с подругами… задержались. Я выписывалась из общежития… Мне надо улететь сегодня!

   - Сожалею, - служащий кивнул. – Но…

   - Но, послушайте, - девушка вцепилась в его форму, - может быть, можно что-нибудь сделать?

   - Задержать старт невозможно.

   - Но… вы же не можете оставить меня тут? – Валентина чуть ли не повисла на служащем. – Там же мое место! Как же получилось, что они улетели без пассажира? Они должны были меня ждать!

   Служащий снова кивнул, потом быстро набрал на своем комме код, входя в программу.

   - Да, вас ждали. Сто тридцать семь секунд ожидания, - сообщил он.

   - Сто тридцать семь? Но…

   - Но больше ждать не могли.

   - Это… невероятно! – взорвалась Валентина. – Они знали, что нет одного пассажира и все равно… улетели без меня? Почему? Как?

   - Сожалею, но челнок не мог дольше ждать. Лайнер проходящий. Он находится на орбите Весты всего полтора часа, с учетом времени разгона-торможения. За это время он должен принять на борт три челнока с трех материков, а также отправить на планету три челнока с пассажирами, которые летят до Весты. Время стыковки рассчитано с точностью до секунды. Если челнок с пассажирами разминется с лайнером хотя бы на десять секунд, последствия будут катастрофическими. Вплоть до гибели челнока и всех, кто на нем находится! Если бы вы обучались в нашем Звездно-технологическом Университете…

   - Я обучалась, - простонала Валентина. – Я…

   - Тогда вы тем более должны знать, насколько важна в ближнем космосе… да и в дальнем космосе тоже – точность!

   Девушка стиснула зубы, стараясь взять себя в руки. Этот тип в форменном комбинезоне с нашивками космопорта был кругом прав. Она действительно опоздала. Точнее, проспала. Нет, она слышала будильник и даже сумела встать, но потом, как говорится, что-то пошло не так. Надо было сложить в саквояж вещи, ничего не перепутать, заглянуть к соседке и вернуть одолженный фен, потом зайти в интернет, уточнить расписание, заодно проверить почту. А одеться? А накраситься? А перекусить? А заляпать соусом блейзер и срочно распаковать саквояж, чтобы достать пятновыводитель? А присесть «на дорожку»? А вспомнить, что не помнит, где оставила зубную щетку? А… В общем, с зубной щетки все и началось. Она ведь уезжала из общежития и надо было во что бы то ни стало ничего не забыть, чтобы не пришлось потом возвращаться.

   Не забыла, называется! Нет, щетка отыскалась. Но вот из-за этого… и еще из-за сотни мелочей… И еще от того, что она опоздала на аэробус, отходящий прямо от ворот студенческого городка и не придумала ничего лучше, как пойти пешком – мол, подумаешь, семь километров… Нет, чтобы вызвать таксофлайер! В итоге все равно ведь попала на аэробус, правда, другого маршрута… и опоздала.

   Да и опоздала-то совсем чуть-чуть, на жалкие две минуты! Ох, что за штурман-то она будет!

   - С вами все в порядке?

   Валентина вздрогнула. Служащий не ушел по своим делам, а стоял рядом и участливо хлопал ресницами. В другое время девушка непременно бы обратила на него внимание – лет тридцати, форма сидит ладно, но лицо простоватое и взгляд из-под ресниц какой-то… в общем, не герой-покоритель Вселенной, однако, надежен в другом отношении – с ним никогда ничего не случается. И, наверное, из-за этого взгляда она сердито буркнула:

   - Не ваше дело!

   - Но…вы плачете?

   - Вот еще! Чего не хватало! – она отвернулась, кусая губы. Валентина терпеть не могла, когда ее жалели. Сама виновата – сама и будет исправлять ошибки.

   - Может быть, вам помочь? – ее мягко взяли за локоть.

   - Еще чего! – Валентина дернулась. – Сама справлюсь. Не маленькая.

   - Но…

   - Я же ясно сказала – не ваше дело! – она повысила голос. – И отпустите меня!

   Вырвала руку, подхватила саквояж и направилась прочь, нарочно чеканя шаг.

   - Куда вы? – донеслось за спиной. – Вы…

   - Не беспокойтесь. Мне есть, куда пойти! И что делать – я тоже знаю!

   Это было правдой.

   Прибавила шагу, двигаясь против толпы – в двери посадочного сектора входили пассажиры очередного шаттла. Отсюда корабли взмывали каждые полтора-два часа, и сейчас у терминала номер пять начала выстраиваться очередь. Таможенник вздохнул, проводил девушку взглядом и занял свое место за стойкой. Конечно, почти все делала автоматика, но многим пассажирам до сих пор комфортнее, если рядом есть и живой человек. Он на дополнительный вопрос ответит и подскажет в случае чего, куда надо вставлять карточку, да и есть кое-какие мелочи, с которыми ни один компьютер не справится.

   Решительность, с которой шагала Валентина по залу, улетучивалась с каждым шагом, и точно также замедлялись шаги девушки, так что примерно на середине зала она остановилась, озираясь по сторонам и прикидывая, что делать дальше. Эмоции схлынули, их место занял разум и расчет. Она огляделась, одновременно прикидывая план действий.

   Здесь несколько полупрозрачных перегородок делили зал на три сектора. Рядом поднимались две лестницы, ведущие на второй этаж. Мигало и переливалось четыре рекламно-информационных щита – расписание шаттлов, объявления, а также напоминание, где что находится в огромном шестиэтажном здании. Девушка невольно скользнула взглядом по последним объявлениям. Ближе всех на этом этаже к ней были уборные – для мужчин, женщин, детей, лиц, идентифицирующих себя с мужчинами, лиц, идентифицирующих себя с женщинами, лиц среднего пола и отдельные кабинки для инопланетян и гермафродитов, а также лиц нетрадиционной ориентации. Напротив располагались два кафе – отдельно для гуманоидов и отдельно для инопланетян. Чуть дальше находились залы ожидания, тоже разделенные соответственно контингенту, ресторан, сувенирные лавки и выход на стоянку общественного транспорта. Комната матери и ребенка, комната психологической разгрузки, четыре магазина, салон красоты, зал игровых автоматов, кассы, салон межгалактической и внутренней связи занимали вместе с еще тремя диетическими кафе второй и третий этаж. На четвертом находились медицинские комнаты, комнаты отдыха, гостиница и справочное бюро, а также мастерские по ремонту мелкой бытовой техники. Про пятый и шестой этажи читать не особенно хотелось. Узнает в свое время.

   Валентина испустила глубокий вздох. Да, видимо, ей придется провести в космопорту несколько дней. Из общежития она выписалась еще вчера, документы все были у нее на руках, даже не нужный теперь билет на межсекторальный лайнер…И во всем городе нет ни одного места, куда она могла бы пойти.

   Нет, билет еще можно было обменять. Да, компания вернет ей только половину стоимости и не предоставит никаких льгот, поскольку она не сможет доказать, что опоздала не по своей вине. Да в этом вообще никто не виноват! Так получилось!

   Вообще-то, опаздывать было не в привычках Валентины. Так ее воспитали. Дома жизнь была подчинена не просто дисциплине – порой от того, где ты находишься в данную минуту, зависел вопрос выживания. Прилетев на чужую планету, девушка легко вписалась в график студенческой жизни. Привыкнув все четко планировать, она почти никогда не опаздывала… Кроме сегодняшнего случая. Расслабилась, называется, один раз!

   Нет, Оинна Ту, конечно, вредная козявка! Это ведь у нее в комнате девчонки отмечали окончание учебы. Оинна не спешила выписываться, отложив это до следующего месяца. Там, правда, оставалось всего пять дней, но оранжевокожая тарианка никогда никуда не торопилась и к опозданиям относилась философски. Где она теперь?

   Где они все, ее однокурсники и однокурсницы? Скорее, однокурсницы. В этом потоке большинство были девушки – профессия штурмана дальних рейсов неожиданно показалась жутко романтичной представительницам «слабого пола». Парней было всего шестеро на тридцать восемь человек потока. Нет, на самом деле их было больше, но четверо идентифицировали себя с девушками. Было странно видеть молодых мужчин в женской одежде, которые вели себя нарочито жеманно и просили называть себя уменьшительными именами. На консервативной Сатурнии, откуда родом была Валентина, подобное считалось извращением. А в мире большой цивилизации – чуть ли не нормой. Ее, например, на первом курсе шесть раз спросили, кем она себя ощущает – женщиной или мужчиной в женском теле. От этого зависело все – и в какой комнате ее поселить, и с кем ставить в пару на тренажерах, и какие силовые нагрузки давать, и даже как к ней обращаться. Все профессора говорили на интерлингве, но обращение «он» и «она» на разных языках не всегда означали одно и то же.

   Вспомнив студенческие денечки, Валентина вздохнула. Отучиться четыре года, пройти практику, сдав ее на «вполне хорошо». Даже получить рекомендации – посредственностям их не дают, мол, сам справляйся! – и все испортить! А ведь ее ждут. И не только родители и младшие брат и сестра. Ее ждут в компании, куда по инфранету уже позавчера ушли ее данные. Звездно-технологический Университет сам заботился о своих выпускниках, не желая ронять престиж. Престиж выпускники роняли сами.

   Валентина дотащилась до кресел зала ожидания и присела на ближайшее свободное сидение, поставив саквояж у ноги. Да уж, влипла она по полной. Ее, помощника штурмана, ждут в компании «Светлый Путь», вернее, в одном из ее филиалов, чтобы…

   Стоп! Девушка встрепенулась. «В одном из филиалов!» Точно! Вот он, выход! «Светлый Путь» - компания мощная, у нее разветвленная сеть филиалов, что в этом, что в соседних секторах Галактики. Главное ведь – в назначенный срок появиться в филиале. А в каком? Не уточнялось. Нет, подразумевалось, что она полетит на родную планету, где – ирония судьбы или точный расчет! – тоже был филиал «Пути». Но если обстоятельства сложились так, что домой ей пока прилететь не получается, то… можно же явиться в другое место!

   Справочное бюро находилось на втором этаже, в левом северном крыле, если верить табло-путеводителю. Конечно, можно было подключиться к терминалу и отсюда, но для этого надо активировать билет. А он уже просрочен.

   Справочное бюро представляло собой несколько смежных залов. Там можно было решить вопрос самостоятельно, через инфранет, а можно обратиться к сотрудникам. Валентина выбрала первый вариант, чтобы избежать объяснений. Разменяла кредитку на несколько жетонов. Ввела запрос.

   Та-ак… филиалы «Светлого Пути» данного сектора. Хм… не густо. Всего три на восемнадцать обитаемых планет. Правда, пять из них не гуманоидные. На это можно бы не обращать внимания, но один из филиалов как раз расположен на территории «братьев по разуму». А она здесь, на Весте. Хорошо. Посмотрим, какой из нее штурман. Выводим все координаты на трехмерный экран. Прокладываем трассы… Конечно, это немного не то, чему ее учили все четыре года, но близко, весьма близко.

   Увы, мощность справочного компьютера не позволяла применить все навыки. Валентина могла рассчитать оптимальный курс с учетом искривления пространства-времени, расположения обитаемых миров и орбитальных станций, а также возможных отклонений расположения планет, которые отнюдь не стоят на месте. Возможности техники позволяют определить, в какой точке пространства будет планета А, до которой ты собираешься лететь из точки Б определенное количество часов и дней, но зачем это знать пассажирам? Как говорила ее бывшая однокурсница Тиока Ро: «Пусть машина думает – у нее нейросвязей больше!» За это высказывание ее, кстати, чуть не отчислили – мол, если вы считаете себя настолько несовершенной, что тут делаете? Спасло влияние папаши.

   Валентина вздохнула. Вот кому повезло. И учится на той же планете, где родилась, не надо никуда уезжать! И папа достаточно богат и влиятелен, чтобы помогать дочке устроиться в жизни! И она, к тому же, единственный ребенок. Не то, что Валентина, у которой еще есть младшие брат и сестра, близнецы восемнадцати лет. А, кроме них, еще одна сестра, Лисистрата, на два года Валентины старше. Эта, согласно плану развития планеты, в обязательном порядке вышла замуж и получила профессию, которая не позволяет ей покинуть Сатурнию. Та же судьба ждет и брата, как единственного сына.

   Девушка усилием воли заставила себя не думать о семье. За четыре года она от них почти отвыкла – электронные письма и несколько безумно дорогих видеозвонков кого угодно заставят забыть о родных. Говорят, космонавты нарочно не заводят семьи «на грунте», чтобы не привязываться ни к кому. А если и создают союзы, то временные, навещая своих партнеров от случая к случаю. Про рожденных от таких союзов детей так и говорят: «Дитя космоса».

   Что-то она отвлеклась. На экране появился ответ – вернее, целая сетка разноцветных линий, в сплетении которых мог разобраться только тот, кто специально учился прокладывать звездные трассы. Пассажирке – а ее компьютер воспринимал именно так – предлагалось несколько вариантов, как добраться до планет, на которых располагались филиалы корпорации «Светлый Путь» - вернее, до ближайшей, Целесты-11. Но эти варианты…

   Прямых сообщений не было. Почти. Имелся «Неотравл», на который она опоздала, и он был четвертым в списке, потому что как раз мимо Целесты-11 и не проходил. Кроме того, следующий лайнер этого маршрута должен появиться в системе Весты только через двадцать шесть дней. Три других корабля стартовали значительно раньше, и на одном из них можно было почти догнать тот, первый «Неотравл» - она опоздала бы всего на пятнадцать часов, - но этот маршрут предполагал две пересадки. Две! В двух последних пересадка была всего одна, но лететь надо было аж в соседний сектор, чтобы потом вернуться обратно. И в одном случае все равно пришлось бы брать билет на межсекторальный лайнер, правда, уже другой компании, «Луч Надежды». И путь удлинялся соответственно на трое и семеро суток. Она опоздает в любом случае. А ведь от этого зависит очень многое. Например, срок действия ее кредитки. Она будет заблокирована ровно через пятнадцать дней. По предварительным расчетам, Валентина в этот день окажется как раз на перевалочной базе, на которую ее должен был доставить челнок с «Неотравла», поскольку собственного космопорта на Сатурнии не было. Была орбитальная станция, связанная с поверхностью планеты таксофлайерами. Рельеф планеты просто не позволял построить космопорт – ровных площадок на планете отродясь не водилось. Сплошь горы и холмы. Срывать же холм и искусственно выравнивать поверхность, меняя ландшафт, было слишком дорого. Когда-то, в самом начале колонизации. Теперь средства могли бы найтись, но люди уже привыкли к тому, что все космопорты находятся на орбите, доставляют людей на планету орбитальные флайеры «Шершни» и «Осы». У отца как раз была подержанная «Оса». Он мог прилететь за дочерью лично. Ожидая его, она бы подала заявку на новую кредитку, и получила бы ее вместе с первой зарплатой. А теперь… по законам Сатурнии, если ты не подаешь заявку в течение десяти дней, ты автоматически считаешься выбывшей из списков. И ресурсы планеты на тебя больше не тратятся. Так было когда-то, в начале колонизации, когда действительно все было на счету. Сейчас вот уже более полувека надобность в программе экономии и воспроизводства отпала, но люди продолжали жить по старинке. Освоение космоса выходцами с планеты Земля шло форсированными темпами. Человечество пугалось стремительных перемен и при первой же удобной возможности скатывалось в консерватизм, пусть и в мелочах. Например, детей на новых планетах вынашивали и рожали только естественным путем, несмотря на то, что на давно заселенных и освоенных мирах к услугам матерей были инкубаторы и «автороды», когда весь процесс укладывается в полтора-два часа, а процесс восстановления сокращается до суток. То есть, в пятницу ушла с работы на час раньше, в ночь на субботу родила, а в понедельник опять можно выходить на работу, как ни в чем не бывало.

   На Весте такая технология уже существовала, и Валентина тайно мечтала однажды ею воспользоваться. Она же собирается стать штурманом. А что за штурман, который на полгода или год выпадает из процесса? Каждый год надо осваивать новую технику, новые приемы, новые планеты и варианты маршрутов. Сегодня из пункта А в пункт Б еще нельзя долететь напрямик, а через год откроют еще одну перевалочную станцию – и готов новый маршрут. А это отразится на экономике, торговле, туризме и… и вообще, на жизни в целом.

   Ага. Размечталась. Отразится, как же! На ком-то, может быть, и отразится, только не на ней. Она, Валентина Мур, застряла тут на несколько дней. И, чем дольше она тут торчит, тем безрадостнее ее будущее.

   Легкий стук прервал мрачные мысли. За полупрозрачным пластиком маячил силуэт служительницы.

   - У вас все в порядке? – прозвучал искаженный микрофоном голос. – Могу я вам чем-то помочь?

   - Нет, спасибо. Я просто задумалась, - отмахнулась девушка.

   - В таком случае разрешите вам напомнить, что держать программу в режиме ожидания дольше двухсот секунд не рекомендуется. На двести первой она уходит в спящий режим и запускает процесс автоматической перезагрузки.

   - Спасибо, поняла, - Валентина бросила взгляд на экран. В правом верхнем углу мелькали секунды обратного отсчета. Осталось тридцать секунд. – Сейчас исправимся.

   На тренировках время на принятие решения иногда отводилось намного меньше. Девушке понадобилось двенадцать секунд, чтобы оценить все предложенные варианты и сделать выбор.

   Так. Значит, выбираем Целесту-11. Сначала скоростной лайнер «Фалькон» доставит ее в систему Бета-Прим, где высадит на орбитальную станцию «Примавера». А там надо пересесть на круизное судно «Орбита Плюс», который будет проходить мимо этой звездной системы. Если она купит билет за полцены, ее не могут не высадить на Целесте. Цена приемлемая, собственных средств должно хватить, но…

   Но «Орбита Плюс» остановится на «Примавере» только через двое суток! И эти двое местных суток она будет жить на станции. Где-то ночевать, чем-то питаться. Это тоже стоит денег. А с учетом того, что на таких станциях оплата спального места почасовая, то просто ой! И это она еще без учета того, что «Фалькон» прибудет на Весту только через четыре дня. Значит, четыре дня здесь да двое суток там… Не нужно было активировать комм и заходить в личный банковский кабинет, чтобы убедиться – денег ей не хватит. То есть, билеты она купит, но… как же все остальное?

   На принятие решения у Валентины совсем не осталось времени, и девушка торопливо активировала программу, забронировав билеты. Комм предупредительно звякнул – верный признак того, что сумма на счету снизилась до минимальной: «Рекомендуется пополнить счет в течение семидесяти двух часов, в противном случае ваша карта автоматически заблокируется. Для разблокировки рекомендуем обратиться в ближайший сервисный центр. Адреса сервисных центров можно найти в приложении «Помощь». Услуга предоставляется бесплатно».

   - Спасибо и на этом, - пробормотала девушка, покидая кабинку и направляясь в другой конец сектора связи. Дождалась, пока к ней, топтавшейся перед терминалом, обратится служительница – одна из тех, что слонялись по залу в надежде встретить человека, не умеющего обращаться с компьютерами.

   - Нужно дать срочную гравиграмму, - заявила Валентина. – Оплата принимающей стороной.

   Это значило, что все действия будет совершать служительница. И запрос пойдет по официальным каналам. Значит, родители не смогут усомниться в серьезности положения.

   - Прошу за мной, - та отвела ее к терминалу, ввела код, активировав программу. – Диктуйте.

   Валентина назвала полный адрес – начиная от номера дома и заканчивая номером сектора Галактики.

   - Текст звуковой или запись?

   - А что дешевле? – девушка сообразила, что ввергать родню в лишние расходы чревато. Отец и так скрепя сердце дал согласие на то, что дочь покинет систему – мол, и у нас есть учебные заведения не хуже, а уж если приспичило, так и заочно можно профессию получить. Что поделать! Он никогда не покидал не то, чтобы свою планету, но даже материк!

   - Запись дешевле. Меньше места занимает.

   - Тогда… пишите. «Срочно вышлите до востребования полторы сотни кредитов на станцию «Примавере». Дельта Коня, шестая планета, сектор 31-8-А/11.

   Служащая проверила корректность данных и улыбнулась:

   - Откуда вы так хорошо знаете все звездные карты?

   - Ну, - Валентина смутилась, - это моя профессия… будущая. Я закончила Звездно-технологический Университет, курс помощник штурмана.

   - Отличная профессия. Поздравляю! Открывать новые миры, прокладывать дороги, везти людей…

   Девушка закивала. Эх, если бы все это было так, как говорила эта девица из космопорта! Наверное, ей тоже завидуют – мол, причастна к космосу! Но в дискуссию вступать не стала. Убедилась, что гравиграмма отправилась в путь и ушла. Теперь надо было каким-то образом продержаться несколько дней до отлета «Фалькона».

   Его очередь была следующая, и Сомба-99 невольно подался вперед, шевельнув плечами, как будто снова стоял на бэке и ждал, когда ему подадут первый круч. Как будто он снова первый закрывающий и идет последний стоп в летней связке игр. И от того, сумеет ли он голыми руками, без спецприспособлений, остановить летящей на него круч, зависит исход не только стычки, но и всей связки игр. Его отряд должен выйти из подгруппы. И, если это случится…

   - Следующий!

   Над входом мигнула сигналка, и Сомба встряхнулся. Это все в прошлом. Он больше не первый закрывающий. И гимн, открывающий связку летних игр, для него больше никогда не прозвучит. Это несправедливо, но в круч-бере отрядники выходят на пенсию рано. Слишком много бывает травм, и некоторые приводят к инвалидности. Ему повезло. Он ушел не просто по достижению срока жизни, но и на своих ногах. А вот второму отбивающему повезло меньше – его прямо с игры доставили в госпиталь, после того, как отстрелянный круч ударил его в висок. Прошло полкруга прежде, чем парень пришел в себя. Его уже хотели отключить от системы жизнеобеспечения…

   Мягко разъехались в стороны панели. В лицо ударил теплый воздух. Сомба-99 шагнул вперед, протягивая зажатую в пальцах карточку. Окунулся в душноватый сумрак.

   - Руку, - прозвучал механический голос. Он послушно протянул вперед свободную конечность, и указательный палец тут же был зажат в тиски. Несмотря на то, что был готов к неожиданностям, Сомба невольно вздрогнул. Почувствовал укол в подушечку. Взяли пробу или впрыснули что-то?

   - Итак…

   Его рука опять была свободна.

   - Итак, соискатель, ваш номер?

   - Сомба-99.

   - Девяносто девять… - прозвучал тот же механический голос, но теперь в нем было что-то, похожее на эмоции, - можно сказать, вам повезло. Такой… номерной знак.

   - Да.

   - На грани…

   - Да, - глаза уже привыкли к сумраку, и он различал справа и слева две какие-то ширмы, а впереди нечто вроде массивного стола, за которым сутулилась чья-то тень.

   - И вы считаете, что эта самая грань дает вам право подавать прошение…

   - Да.

   «Прежде это мне не мешало!» - хотел сказать он, но вовремя прикусил язык. Его номер, девяносто девятый, самый большой из двузначных, давал ему определенные права. Но, если верны слухи о том, что номера порой меняют в течение жизни, то он здорово рискует. Ведь номер можно поменять в другую сторону. И пусть всего на одну единицу, но сотый номер – это уже трехзначное число. А это отразится не только на его правах, но и обязанностях. На будущем и настоящем. На личной жизни, если уж на то пошло!

   - Вы… кажетесь перспективным кандидатом, - теперь сомнений не возникало. Говорила фигура за столом. – У вас неплохой послужной список.

   На столе мягко загудел информаторий. Собеседник Сомбы-99 подключался напрямую к компьютеру. По сути дела, он и сам был компьютером, вернее, частью машины, поскольку уже доказано, что живой мозг работает эффективнее, если у него есть дополнительные мощности. Конечно, это накладывало определенные ограничения на носителя разума, но всегда находились те, кто готов был жертвовать собой ради блага остальных. Один такой гибрид сейчас и сидел за столом.

   - Весьма, я бы сказал, неплохой для индивидуума в вашем возрасте и с вашим номером, - выдал он после паузы. - А если учесть вашу биографию…

   «Да что не так с моей биографией?» - опять чуть было не взорвался Сомба, но прикусил язык. Родился в строго определенное время у представителей среднего класса. Из-за кризиса Седьмого Круга родители частично утратили средства и скатились на нижнюю ступеньку. Отцу сменили номер. Как еще не запретили матери рожать – дескать, не с вашим материальным положением обзаводиться иждивенцем! Вот кругов через пять, когда снова разбогатеете…

   Но ребенок родился. И получил двузначный номер, что могло означать не только то, что накануне скончался кто-то девяносто девятый, но и что не стали настаивать на проверке сочетания. Вдруг есть еще один Сомба-99? Почему бы родителям не назвать сына Лимбо? Или Томба? Или Чунга? Этих имен мало, к ним проще подобрать номер. Но Симба-216 настоял, и его сын получил весьма престижное, хотя и неровное, число. И всю жизнь был вынужден доказывать, что он достоин этого номера.

   Сначала в школе. Потом на курсах Трех Ступеней. Перед этим, правда, была та самая карьера первого закрывающего. Он отыграл три летних сезона и один зимний, а также провел серию единичных слетов. Как бы то ни было, по окончании курсов Сомба-99 был отправлен на стажировку. Потом, не переводя дыхание, в командировку. Потом – в рейс к соседней звезде.

   Так он мотался четыре с половиной круга. И, вернувшись из очередного рейса, прямиком отправился подавать прошение о переводе его с последнего места работы на другое.

   - С чего это вы вдруг решились на перемены? – спросил голос из-за стола. На сей раз в нем звучали живые интонации – машина временно отступила, предоставив разуму действовать. – У вас же неплохо получалось там, куда вас поместили!

   - Я, - Сомба столько раз мысленно проговаривал свой ответ, что сейчас немного растерялся. – Я просто думал, что я… не на своем месте!

   - Не на своем? Но это место выбрали вам сообразно вашему характеру, настрою, образованию…

   «Всему, кроме одного!»

   - Ошибка исключена! Ваше место работы…

   - Я не говорил, что ухожу из космоса, - перебил Сомба. – Космос – это призвание. Каждый индивид рождается для своей профессии. Для той, на которой он больше принесет пользу обществу, отплатив ему за помощь.

   - Тогда, если вас все устраивало…

   - Меня не устраивают маршруты, по которым мы летаем.

   - Но они проложены нашими предками…

   - Да, но их проложили сотни лет назад. И с тех пор ничего не менялось! А ведь жизнь не стоит на месте! – Сомба сам не заметил, как разгорячился. – Даже космос меняется, хотя и незаметно для обычного глаза… я сейчас говорю о физических и природных явлениях. А ведь есть еще и политика. Мир меняется. И мы должны поменяться вместе с ним.

   - И как вы это себе представляете? – силуэт за столом шевельнулся. На миг Сомба-99 подумал, что его собеседник желает встать, но тот остался сидеть. – Вы составили план революции и хотите, чтобы его изучили в Министерстве? Или есть что-то еще?

   - Я просто хотел… просто хотел отправиться к дальним мирам!

   Хочу покинуть систему. Это будет правильнее. Но озвучивать это желание здесь и сейчас не стоит. Не поймут.

   - Зачем?

   - Мне… - он замялся. Ни одно объяснение не годилось. И это было плохо. Это означало одно из двух. Либо он недостаточно информирован, либо его мыслительные способности далеко не так велики и эффективны. А из этого следует, что он просто-напросто находится не на своем месте. И номер 99 для него присвоен ошибочно. Что поделать! Все «девятки», особенно те, кто оказался на рубеже, рано или поздно сталкиваются с этим. В Совете Лучших чаще всего подает в отставку именно тот, чей номер – девять. На памяти Сомбы такое уже случалось трижды. С чем это связано, он не знал. Но подозревал. Ведь если ему сменят номер на Сомба-100, кто-то получит шанс стать номером 99 и занять более престижное место в иерархии. Да уж, родители подстроили ему веселую жизнь, выбрав именно такое относительно редкое имя и настояв именно на этом числе!

   Свет в комнате мигнул – знак того, что его ответа ждут предельно допустимое время. Умение быстро реагировать – главное качество для защищающего. А тот, кто был защищающим три игровых сезона, просто по определению должен обладать хорошей реакцией.

   - Мне трудно коротко ответить на этот вопрос, - дипломатично сообщил он. – Поскольку наш народ, с одной стороны, уже несколько мегакругов* назад покинул пределы своей системы и даже сумел распространить свое влияние на весь сектор Галактики, войдя, хоть и не без труда, в семью цивилизованных планет. Мы даже триста пятьдесят кругов тому назад удостоились чести стать со-наставниками еще одной молодой расы…

   (*Немного о счете времени среди народа Сомбы.

   Круг – один оборот планеты вокруг Солнца. Соответствует году на земном языке. Мегакруг – столетие.

   Оборот – соответственно, один оборот планеты вокруг своей оси. Соответствует суткам.

   Далее встретятся единица времени – соответствует часу, мини-единица – соответствует минуте, и нано-единица – соответствует секунде. Прим.авт.)

   Его собеседник выказал все признаки недовольства, и в глубине души Сомба-99 был с ним согласен. Эта новая раса, сама себя именующая людьми и землянами и настаивающая на том, чтобы их именовали только так, хотя Сомба тоже мог бы назвать себя землянином, ведь его планета тоже называется Земля, но на его родном языке, обладала всеми достоинствами и недостатками новичков. С одной стороны, они хотели учиться. А с другой – решительно отвергали всякую излишнюю, по их мнению, опеку. Мол, спасибо, что подсказали, дальше мы сами как-нибудь и не надо нам мешать! А ведь раса Сомбы понимает наставничество иначе. Связь «наставник-подопечный» столь же крепка, как и связь «ребенок-родитель». Выбрать подходящего наставника крайне трудно и столь же важно. Ибо это, по сути дела, второй отец или вторая мать. Это почет и уважение, но и огромная ответственность. Ведь отцы и матери создают тела и формируют души, но ввести нового человека в общество и сделать его достойным членом оного под силу лишь наставнику. Так было среди соплеменников Сомбы, но эти земляне сразу дали понять, что всю жизнь за ручку ходить не намерены. «Вы дайте нам технологии, а там мы сами разберемся, куда что втыкать!»

   - Значит, вы считаете, что нашей цивилизации все еще угрожает опасность? – прозвучал вопрос собеседника.

   Сомба несколько раз моргнул. Да, об этом говорили еще несколько кругов назад. Но прошло какое-то время и…Он задумался. По счастью, на этот вопрос существовал ответ. Официальный. Вот его и процитируем.

   - На данный момент непосредственной опасности нет. Но она может возникнуть в дальнейшем. Эти…земляки развиваются слишком быстро. Они… - он замялся, потому, что испытывал определенные сомнения, - я их мало изучал… вообще не изучал и пользуюсь лишь общедоступными сведениями, но могу сказать, что, если так дело пойдет и дальше, они… могут стать господствующим народом в Галактике. Просто потому, что живут и действуют быстрее.

   Он промолчал о продолжительности жизни и уровне этой самой жизни. Его раса относилась к расе долгожителей. Самому Сомбе-99 недавно исполнилось сорок восемь кругов, и он считал, что еще молод для создания собственной семьи. Статус «готов к размножению» он получит только после пятидесяти кругов, когда сумеет доказать, что его гены достойны того, чтобы передать их потомству. Ему на выбор предложат несколько кандидатур женщин, которые тоже доказали, что достойны стать матерями. И, если пара друг другу подойдет, они создадут семью. И произведут на свет одного, двух или даже трех детей – ровно столько, сколько им будет рекомендовано Центром Планирования. До первого представления своей кандидатуры Сомбе-99 оставалось всего два круга. А в его активе пока была только успешная игровая карьера и работа «космическим перевозчиком». Нужно было что-то эффектное, что перевесило дюжину кругов, отданных монотонной работе. Какой-нибудь прорыв… из-за которого он и подал прошение.

   Что же до земляков, то у них все это было значительно проще. У них воспроизводство потомства было хаотичным и всеобщим. Уже в сорок кругов-лет – а некоторые индивидуумы и раньше - они самостоятельно создавали семьи и производили на свет столько детей, сколько могли успеть. Если Сомба-99 к семидесяти кругам мог стать отцом всего одного ребенка, земляк уже в шестьдесят мог похвастаться тремя, а то и пятью детьми. И, хотя продолжительность жизни того же Сомбы-99 равнялась двум мегакругам, к этому сроку у него могло быть, самое большее, пятеро внуков, а у того же земляка их число могло перевалить за три десятка. И плевать, что часть их появится на свет после смерти родоначальника. Главное-то сделано.

   - Значит, вас беспокоит будущее нашей цивилизации?

   На этот вопрос он мог дать собственный ответ, который вполне соответствовал его планам на будущее.

   - Да. И я хочу внести посильный вклад в ее укрепление и усиление. Всеми доступными мне средствами. О чем и подавал прошение. Я готов отправиться туда и делать то дело, которое мне поручат вышестоящие. Но я не могу оставаться на старом месте. Там я… не работаю с максимальной отдачей. Я не использую эффективно все свои ресурсы.

   - Ваше прошение принято к рассмотрению, - голос собеседника утратил живые интонации, опять став механическим. - Оставьте свои данные. С вами свяжутся.

   Сбоку выехала небольшая панель с гнездами различной модификации, подстроенными под разные съемные носители информации. Сомба-99 выбрал тот, что соответствовал разъему на его инфознаке, отколупнул пластинку с памятью, вложил в гнездо. Подождал, пока розовый огонек: «Идет копирование!» - сменился на синий. Вернул пластинку на место.

   - Можете быть свободны. Следующий!

   Стена сбоку осветилась. Появилась надпись «Выход». Его провожали через боковой вход. Все правильно. Соискатели не должны сталкиваться в дверях и увеличивать суматоху.

   Уже спускаясь по эскалатору, он бросил взгляд на временную шкалу и с некоторым удивлением отметил тот факт, что беседа с ним продолжалась целых десять мини-единиц. Ровно на полторы мини-единицы больше предписанного. Что бы это значило, и как это скажется на его судьбе?

   Когда некоторое время спустя пришел вызов, он не слишком удивился. Его не могли не вызвать. Его просто обязаны были вызвать и проинформировать о результатах. Но внутри шевельнулся червячок сомнения. Он подавал прошение всего восемьдесят шесть оборотов тому назад. Ежечасно таких прошений подается несколько десятков или даже сотен. Информаторы собирают их по всей планете и близлежащих колоний, анализируют, суммируют, отбрасывая взаимоисключающие – например, когда двое высказывают прямо противоположные желания – а по остальным принимается коллегиальное решение. Иногда это может затянуться на круг или полтора. Не зря на создание семьи предписывается потратить два десятка кругов. И если за это время индивид не смог определиться самостоятельно, воспользовавшись всеми предоставленными вариантами, за него это делает машина. И то, для долгоживущих соплеменников Сомбы это растягивается на круги и круги. А тут… Слишком это быстро.

   Он был на борту своего перевозчика, когда пришел запрос. И команда не могла не знать о том, что капитана вызывают в информаторий.

   - Что-то случилось? – механик Джанго-339 заступил дорогу.

   - Нам дают новый маршрут? – окликнул его с порога рубки навигатор Мунго-117.

   - Вы от нас уходите? Вас переводят? Нас расформируют?

   Вопросы сыпались со всех сторон, но Сомба-99 помалкивал, теряясь в догадках. В тот момент он не думал о том, что речь идет о его прошении. Нет, не может быть! Наверное, это его вызывают в Комиссию по благонадежности. Всех, кто работает во внешней сфере и может контактировать с представителями иных миров, держат на особом контроле. Бывали, знаете ли, случаи…

   Подозрение переросло в уверенность, когда в информатории его, стоило авторизоваться на входе, прикрепили к персональному гиду. Значит, все серьезно. Значит, хотят оградить его от любых, даже случайных, контактов с другими посетителями. Но сопротивляться и спорить было нельзя. У входа, согласно правилам, дежурил отряд службы порядка, усиленный роботами. Попробуй тут возмутиться! Информация дорого стоит. Охрана не дремлет.

   - Прошу следовать за мной, - персональный гид, жужжа сервоприводами, завис в паре пядей от лица, мельтеша туда-сюда и отвлекая внимание. – До назначенного времени остается всего восемнадцать мини-единиц времени! Правый лифт. Синяя кнопка. Нажать три раза.

   Сомба-99 выполнил все указания и, привычный к перегрузкам, не заметил мгновения, когда лифт совершил перемещение. Вышел на застекленный этаж. Удивился – нужный кабинет располагался под куполом. Дойди до конца коридора, упрись в прозрачный пластик – и под тобой раскинется панорама города. Мужчина невольно сделал шаг в ту сторону. Сколько раз он пролетал над городом, но чтобы увидеть его настолько близко…

   Но гид замелькал перед носом, как надоедливое насекомое, заставив свернуть в один из расходящихся от лифта узких «слепых» проходов. Впрочем, и тут вместо потолка было небо, так что света хватало.

   Он уже шагнул в проход, когда за спиной послышался шорох. Лифт принес сюда кого-то еще.

   Не обращая внимания на жужжание гида, Сомба-99 обернулся через плечо. Незнакомец был в лиловой форме, которая подчеркивала его худощавое сложение. Слишком худощавое, чтобы соответствовать идеальным промерам. Сомба-99 знал, что часто внешность играет большую роль в выборе жизненного пути. Поэтому большинство мальчиков в детстве занимались силовыми или подвижными играми, то и дело выступая на соревнованиях, а девочки учились танцам. Развитая фигура значит так много. Этому типу явно не повезло – такая худоба была явно врожденной, а не приобретенной. Персонального гида у него не было. Зато на лице имелось несколько характерных шрамов, которые заставили Сомбу уставиться на него, как на чудо природы. Растительность на голове его была гладко выбрита, и можно было заметить, что аналогичные шрамы тянутся по всему черепу. Это, в сочетании с лиловой формой, наводило на мысль о том, что незнакомец больше времени провел в глубоком космосе.

   - Вы тоже сюда? – он остановился, смерив Сомбу-99 взглядом.

   - Мне назначено.

   - Мне тоже. Ваша цель?

   - Я подавал прошение… о переводе меня на другую работу. Туда, где я смогу приносить больше пользы своему народу…

   - Забавно. Я тоже.

   - Полагаете, что мы тут по одному и тому же вопросу? – Сомба почувствовал себя неуютно. Ему вдруг подумалось, что он моложе бритоголового незнакомца.

   - Полагаю, так. Ваше время…

   Гид, словно очнувшись, издал переливчатый звон. Из-за закрытой двери пришел ответный сигнал, после чего отгораживающая панель отъехала в сторону, открывая небольшой пропускник, где стоял робо-секретарь.

   - Пожалуйста, идентифицируйтесь, - пропищал он машинным голосом.

   Сомба послушно дотронулся до панели на груди робота.

   - Хм, - раздалось за спиной. – Девяносто девятый?

   Незнакомец заглядывал через плечо.

   - Да.

   - Вы знаете, что вы на грани?

   - Да.

   Сбоку что-то щелкнуло – сработали камеры, сканируя вошедших и сравнивая полученные данные с уж имеющимися.

   - Идентификация успешно завершена. Прошу, - робо-секретарь откатился в сторону.

   Доброй половины кабинета не было – две внешние стены представляли собой сплошное окно. С учетом того, что и потолок был прозрачный, казалось, что они стоят на открытой площадке. Даже ветерок от кондиционера создавал иллюзию пространства.

   - Непривычно, да? – снова послышалось за спиной. Когда незнакомец успел просочиться за ним, оставалось загадкой. И почему его пропустили?

   - Вам тоже назначено сюда? – поинтересовался Сомба-99. Присутствие незнакомца стало раздражать.

   - Назначено. Неужели вы думаете, что я мог бы прийти сюда просто так?

   - Я ничего не думаю. Я просто хочу сказать, что вы нарушаете мое личное пространство. Ближе ладони официально разрешено подходить только близким родственникам или лицам с особым статусом.

   Но больше ни он не успел ничего сказать, ни незнакомец – сделать. Сбоку вынырнул робо-секретарь, метнулся через комнату к пластиковой стене. Набрал на вспыхнувшей при его приближении панели код – и часть кабинета преобразилась. Стена-окно затуманилась, скрывая очертания города. Зато проступил овальный стол-экран, над которым плавало лицо. Темно-фиолетовая, почти черная, кожа свидетельствовала о солидном возрасте, хотя морщин не было. Более того, судя по неестественно-яркому цвету шевелюры, его обладатель недавно прошел процедуру омоложения. Строгая форма, обтягивающая тело, как вторая кожа, подчеркивала некую полноту. Хотя, судя по ширине и сутулости плеч, когда-то это индивид часто занимался силовыми играми.

   Рядом с Сомбой вздохнул незнакомец.

   - Сомба-99, - прозвучал голос. Отставание было едва заметным, ровно настолько, чтобы зрители поняли – владелец кабинета занят так сильно, что у него физически нет времени, чтобы разговаривать с каждым посетителем, вот он и прислал свою цифровую копию. – Сменный капитан и полномочный командир грузового перевозчика за номером 34-855/16.

   - Так точно, - кивнул тот, делая шаг вперед. – Я подавал прошение…

   - Вы подавали прошение, - цифровая копия явно не слушала собеседника, - о переводе вас в другое место, где вы можете принести больше пользы своему народу… и своей расе.

   Про расу в прошении не было сказано ни слова, но Сомба-99 кивнул:

   - Так точно. Хотел.

   - Мы изучили ваш послужной список. Приняли во внимание ваш возраст, спортивные достижения, характеристики и качество работы. Учли также, что все ваши показатели в норме, а некоторые – даже выше среднего. Вы можете считаться перспективным индивидуумом. У вас широкие возможности. Большие шансы. И, в ближайшем будущем, запрос в Центр Планирования с просьбой о разрешении создания детородного союза… Кстати, вы не состоите в каком-либо ином союзе? За исключение чисто рабочего союза со своим экипажем?

   - Никак нет, - покачал головой Сомба.

   - Дело в том, что у нас есть данные о том, что свою квартиру, выделенную вам государством, как ценному работнику, вы делите с неким Бинго-802?

   Незнакомец за спиной издал насмешливый звук.

   - Вы можете это объяснить?

   Спорить с голограммой не имело смысла – она говорила только то, что было записано накануне. Паузы между фразами были оставлены нарочно, для создания иллюзии двустороннего разговора.

   - Да, я могу это объяснить, - четко, как на занятии, проговорил Сомба. – Бинго-802 приехал из сельской местности. У него была цель. Мечта. Мы подвозили его согласно контракту. Бинго-802 необходимо было закрепиться в Куа-со-анне. Я предложил разделить выделенную мне жилплощадь, поскольку все равно большую часть цикла провожу либо на борту корабля, либо у родителей. Из десяти ночей дома я провожу всего две. Бинго-802 в мое отсутствие просто пользуется пустующим помещением.

   - Вы имеете от этого какую-нибудь выгоду?

   - Конечно! Данный индивид составляет мне компанию. И еще…

   - Если выгода не перекрывает статьи расходов, от этого проекта стоит отказаться.

   Сомба-99 моргнул и потянулся ущипнуть себя – настолько странной и двусмысленной показалась фраза. Однако, по тому, как напряглось лицо их собеседника, догадался, что тот в это время сейчас вживую присутствует на другом совещании, и именно там произнес фразу про статьи расходов. А техники, обеспечивающие синхронизацию всех программ, ошиблись и перекинули фразу не тому адресату.

   - Я так и сделаю, - на всякий случай, отчеканил он.

   - Не сомневаюсь. Мы изучили вашу биографию, примеры поведения в различных ситуациях и уровень жизни, а также профессиональные навыки. И пришли к выводу, что просьбу надо удовлетворить. Ваше прошение об отставке принято.

   Сомба-99 удивленно моргнул. Какая отставка? Он еще молод. Еще может работать не меньше тридцати, а то и сорока кругов!

   - Но я не хочу в отставку! Я хочу служить своей планете и своему народу, а так же процветанию разума во Вселенной. Я хочу приносить пользу, - ему с превеликим трудом удавалось не кричать, поскольку это могло стать минусом и все испортить. Капитан, даже если он капитан маленького неуклюжего грузового перевозчика, должен уметь держать себя в руках.

   Голограмма несколько раз дернулась. Моргнула, побледнела, и вдруг схлопнулась, оставив после себя слабый запах горелого пластика.

   К столу метнулся робо-секретарь. Полоснул по креслу струйкой маленького, «карманного» огнетушителя, и стал копаться в излучателе, который обнаружился на столе.

   Сомба-99 и незнакомец переглянулись. Но предпринять ничего не успели – часть стены отъехала в сторону, и в кабинет шагнул оригинал.

   - Вы уже пришли?

   Сомба тихо ахнул, но сообразил, что вопрос относится не к нему – незнакомец выпятил худую грудь и сделал шаг вперед, становясь словно выше ростом.

   - Так точно! – отчеканил он.

   - Увы, по вашему запросу ничего нет.

   Робо-секретарь убрал обгоревший излучатель, и владелец кабинета сел на свое место. Погрузил левую руку в чашу с нейро-активатором, правой активировав компьютер.

   - Как так – нет? – незнакомец подался вперед. – Я собрал информацию. Я ее предоставил…

   - А мы ее проверили. И не обнаружили ни одного явного факта злоупотреблениями. Что же до косвенных улик, то… на их основании можно даже меня сослать на астероиды на всю оставшуюся жизнь. Так что наш ответ отрицательный.

   - Но это правда! – от волнения незнакомец даже пошел пятнами. - Я столько времени потратил…

   - И ошиблись. Вы отняли у нас время…А вы знаете, сколько стоит наше время!

   - Значит, - незнакомец отступил, - мне готовиться к… перенумерации?

   Голос его дрогнул, и Сомба-99 даже немного посочувствовал незнакомцу. Наверное, тоже девяносто девятый. Только ему повезло меньше.

   - Мы – гуманное государство, - чиновник наставительно воздел палец. – Мы заботимся о каждом его члене. Каждый должен получить все самое лучшее и в нужном ему количестве. Тогда можно будет требовать от индивида полной самоотдачи.

   - И я готов…

   - Мы предоставим вам последний шанс, хотя… - он внезапно подмигнул, - хотите пару слов без протокола? Запись я отключу… - он подозвал робо-секретаря, пощелкал переключателями и продолжил, - отключил, чтобы это осталось между нами. Без свидетелей.

   Сомба-99 невольно вздрогнул. Но один свидетель есть! Это он! О чем тут идет речь? И что насчет его прошения? Про отставку он слышал, но это явно было не все. Ему что-нибудь предложат… взамен? И вообще, не логично ли сперва разобраться с одним просителем, а уж потом переходить к другому? Или чиновник был уверен, что программа прежде, чем перегореть, успела все ему сказать?

   - Этот? – чиновник отмахнулся, как ни в чем не бывало. – Он заинтересован в результате не меньше вашего… Соискатель, - он, наконец, посмотрел на Сомбу в упор, - вам предоставляется уникальная возможность послужить своему народу, отдав все силы на благо его процветания.

   - Я готов! – тот шагнул вперед, расправляя плечи и по очереди касаясь кулаками груди. – Берите мою кровь, берите мое сердце, берите мою жизнь!

   Это была обычная формулировка, сокращенная и немного отредактированная клятва верности. Ее обычно произносили те, кто записывался в армию. Сомба, увы, призыву не подлежал, однако, в свое время активно к нему готовился и клятву вызубрил на всякий случай. Вот случай и представился.

   - Это хорошо, потому что вам, возможно, придется это сделать. Есть планета. Название вам ничего не скажет, потому что его нет. Есть только официальный номер и координаты. Это четвертая планета звезды номер 8-515/2, первооткрыватели именуют ее Альфой Лисицы. Планета находится на ее орбите в единичном расстоянии от светила. Ее жизненные показатели во многом совпадают с аналогичными показателями Куа-со-анне – давление, температурный режим, магнитное поле, скорость вращения на орбите, плотность и состав атмосферы. Она бы могла стать нашей… если бы не ряд препятствий.

   - Скажите, какие это препятствия, и я приложу все силы, чтобы устранить их, - тут же произнес Сомба, - если это нужно для процветания моего народа.

   - Это нужно для процветания нашего народа. Люди куа имеют право на владение этим домом… тем более, что в памятном месте там уже был оставлен наш знак. Известны координаты, так что путь туда – не путь в неизвестность в прямом смысле слова.

   - Как я понял, мне надо туда… лететь?

   - Не вам одному. Под вашим началом будут другие. Специалисты. Исследователи. Строители. Мы должны первыми заложить основы поселения. Должны первыми начать освоение и изучение планеты. Дать ей имя…

   Незнакомец рядом с Сомбой издал странный звук, чиновник бросил в его сторону взгляд, но все трое слишком хорошо знали обычаи и правила поведения, чтобы нарушить ход беседы. Если вышестоящий обращается к кому-то другому, выражать свои эмоции, мысли и чувства не возбраняется, но нельзя прерывать чужую беседу и вмешиваться в разговор, как бы тебе ни хотелось. Надо ждать своей очереди.

   - Я готов, - Сомба старался сохранять спокойствие. Дать имя целой планете… планете, которая может стать домом для новых поколений людей куа! Он знал, что только в их системе, Куа-со-анн, есть две обитаемые планеты и несколько колоний на соседних лунах. И в ближайшей звездной системе есть планета, колонизированная людьми куа. И еще на восьми звездах тоже есть их поселения. Где-то они невелики, от силы десять-пятнадцать тысяч поселенцев, а где-то число людей куа приближается к миллиарду. И это не считая чужих миров, где тоже можно встретить соплеменников. Разумные существа всех рас и видов с давних времен расселяются по космосу. Одни уже сошли со сцены, несмотря ни на что – были когда-то расы, учителя современных учителей, которые достигли такого уровня развития, что перестали нуждаться в материальных телах. Они перешли в цифровую вселенную и теперь носятся где-то в виде излучений, а то, что когда-то составляло их мир, постепенно разрушается без присмотра. От некоторых остались названия, легенды и страшные истории. От других не сохранилось ничего, кроме знания – они тоже были. Другие разумные существа, устав расселяться, катятся к закату, замкнувшись в себе и свысока наблюдая за суетой молодых рас. Третьи находятся в самом расцвете – это как раз и есть нынешние учителя. Но много и молодых, развивающихся, готовых прийти на смену существующим.

   Народ куа близок к учителям – урианам, которые хранят мудрость поколений и шлапкам, которые связывают все виды и расы в единое целое, сделав своей профессией торговлю всем, что можно продать, и обмен всем, что можно обменять. В данный исторический момент это самые развитые виды разумных существ.

   Но есть и молодые, которые дышат старшим в затылки и не дают расслабиться. Есть меоры, есть народ сигни, есть крылатые твари, а есть и земляки. Самая молодая раса, вырвавшаяся из своей системы каких-то пятьсот пятьдесят кругов назад, сейчас стремительно захватывает систему за системой. У них уже основано пятьдесят шесть поселений на пятидесяти шести планетах и начало образовываться то, что сами земляки называют Звездной Империей. Во всяком случае, их миры не существуют каждый сам по себе, а объединяются в союзы и государства. Уриане с восторгом наблюдают за развитием этого народа, видя в земляках, несмотря на несовершенство их тел, душ и общества, будущих повелителей галактик. Но народ куа не столь оптимистичен. Эти земляки слишком на них похожи – общим строением тела и физиологией хотя бы! – чтобы не быть конкурентами. Начать с того, что и куа, и земляки нуждаются в одних и тех же условиях. И те, и другие потребляют белковую пищу, не ограничиваясь только растительным или только животным рационом. И те, и другие нуждаются в жидкой воде и кислороде. И те, и другие вынашивают детей внутри тела и потом выкармливают их молоком. Не говоря уже о том, что температурный режим для них примерно одинаков. Да, самой судьбой этим народам предстоит стать конкурентами, тем более что когда-то уриане именно на людей куа возлагали определенные надежды и именно людям куа предсказывали стать повелителями галактики… пока во внешний космос не вырвались первые пилотируемые корабли земляков. День, когда их корабль достиг ближайшей к ним звездной системы, и стал днем, когда мировое сообщество решило допустить земляков к себе. Это было начало новой жизни для одних… и конец для других.

   Противостояние продолжалось вот уже несколько сотен кругов. Было все – даже звездные войны, причем последняя завершилась относительно недавно, всего несколько кругов тому назад. И, несмотря на то, что в Галактике уже никто не потрясает оружием, но борьба продолжается, просто она перешла в иную плоскость. И он, Сомба-99, в свой черед оказался на переднем крае этой борьбы. Планета возле звезды 8-515/2 не должна достаться землякам. Люди куа должны сделать ее своей! И, как знать, может быть, именно туда, на новую родину, отправится на постоянное жительство он сам после того, как надзиратели разрешат ему создать семью и одобрят его выбор супруги. А они будут просто обязаны это сделать, ведь новой колонии будут нужны новые жители! Здесь, на Куа-со-анне, может остаться его клон, поскольку Сомба является единственным ребенком у родителей, а он сам…

   Сомба-99 отогнал неуместные мысли и сосредоточился на том, что говорил чиновник.

   - Вы понимаете, насколько это ответственная миссия? Вы понимаете также, чем рискуете в случае неудачи? Если выяснится, что земляки опустились на планету раньше вас… Нет, ваша жизнь представляет для нас определенную ценность – ваша биография и послужной список тому подтверждение. Именно они оказали решающее влияние на наш выбор. Но ваше положение… и ваше будущее… Вы рискуете именно им. Понимаете?

   Он понимал. Опасное задание могли дать только ему, балансирующему на грани между двузначным номером и трехзначным. Трехзначники всегда находятся на более низкой ступени иерархии. Шансов изменить судьбу немного – либо выбрать для своего ребенка такое имя, которое дало бы ему право на двузначный номер и продолжить жить в нем, либо при рождении получить номер 100 или 101, чтобы, в случае чего, претендовать на изменение его на 99. Имена тоже даются не просто так. Нарекатели следят за тем, чтобы носителей каждого имени было строго определенное количество. Существует строгая очередность в выдаче имен. Выбор появляется только в случае какой-либо катастрофы или эпидемии, когда внезапно умирает несколько носителей других имен, нарушая баланс. Или когда Созидатели придумывают новое имя, что случается примерно раз в двадцать-тридцать кругов. Ему дали номер 99 вопреки системе. Какие аргументы нашел отец – неизвестно. Но Сомба теперь всю жизнь был обречен доказывать, что достоин занимать высокое положение. Его спортивная карьера была тому подтверждением. И, естественно, он не мог мириться долго с тем фактом, что работает простым командиром отряда перевозчиков.

   Что ж, судьба дала ему шанс. Он им воспользуется.

   Его окликнули уже на выходе, когда Сомба-99 остановился в дверях, запрокинув голову вверх. Только что он смотрел на эти возносящиеся к небу здания с высоты, а теперь любуется ими снизу. Как иногда важно сменить точку зрения, чтобы лучше понять окружающий мир и себя в мире!

   Активировав комм, он подозвал перевозчика и уже хотел забраться внутрь кабинки, когда послышался крик:

   - Эй! Вы! Как вас… девяносто девятый?

   Он обернулся. Едва не сбив с ног какого-то посетителя, из дверей буквально вывалился тот давешний худощавый мужчина со странными шрамами на бритой голове.

   - Подождите!

   - Вы мне? – он все еще держался за дверцу.

   - Да, вам, - тощий подбежал. – Мне нужна всего пара мини-единиц вашего времени!

   Сомба-99 наклонился, просунувшись в кабинку перевозчика, и коснулся панели, включив режим ожидания. На табло зажглись цифры: «99,99» и пошел обратный отсчет.

   - Я слушаю.

   - Такту-101, - тот протянул свой комм, предлагая обменяться информацией и координатами. – Пилот. Временно не у дел.

   - Пилот? – В принципе, он так и думал, когда видел те шрамы на черепе собеседника. Такие мог оставить только нейро-шлем. От Сомбы не укрылся трехзначный номер собеседника. Но…тоже пограничный?

   - Дальних странствий. Вы, как я слышал, отправляетесь в малоизученный сектор Галактики. Я совершил несколько перелетов в соседние сектора и примерно представляю себе, какие могут возникнуть трудности при переходе. У меня есть опыт. Я могу вам пригодиться.

   - Откуда вы это знаете?

   - Мне сообщили. Я подавал прошение. Мне тоже хотелось послужить своему народу и своей расе, - он усмехнулся, как будто в этом желании были сомнения. - И сегодня был получен ответ на мой запрос. Мне было назначено прийти в тот же кабинет в тот же день и час, что и вам. Значит, у нас одно дело.

   - Одно? – Сомба припомнил весь диалог. Какие-то сведения, которые собрал Такту, и которые в результате не подтвердились, из-за чего чиновник ответил ему отказом. – Разве?

   - Это не важно, - нетерпеливо отмахнулся тот. - Вернее… эти якобы нужные сведения были нужны для того, чтобы быть услышанным. Вы меня берете? Или мне вернуться и повторить запрос?

   Сомба-99 задумался. Если это впрямь было так, как говорил Такту-101, то отказывать ему не имело смысла. Номер пилота ясно показывал, что он стоит на более низкой ступени и должен занимать подчиненное положение. Более того, у него очень мало шансов сменить номер на двузначный и стать номером 99 – для этого ему бы пришлось «перепрыгнуть» даже не через одного, а через два кандидата. Нет, иногда такое бывало, но лишь в том случае, если индивид совершал подвиг, достойный остаться в веках. И то ему порой приходилось ждать награды несколько оборотов, а то и спутниковых циклов.

   Однако в этой истории было что-то странное. Но что? Сомба-99 не знал ответа. Но сама мысль о том, что его просьба удовлетворена, заставляла отбросить осторожность.

   - Если это приказание свыше, я… не вижу причин, почему бы вам не войти в мой экипаж, - сказал он. – Но должен предупредить, что собственный пилот у меня уже есть. И пусть до этого он совершал полеты только внутри системы, но… я ему доверяю.

   - А я и не претендую на должность именно пилота, - Такту-101 расплылся в улыбке, в которой не было ничего дружелюбного. – Я назначен вашим старшим помощником и заместителем.

   Тут Сомба понял, что ему не нравится в этой истории, но было поздно.

ГЛАВА 2.

Устроиться в местной гостинице оказалось довольно просто – достаточно было предъявить просроченный билет и ссылку на код отправленной гравиграммы. Иногда в четкой системе межпланетных перевозок случались сбои – ведь на кораблях стояло не планетарное, а космическое время, и бывало так, что по своим внутренним часам звездолет приходил на место встречи секунда в секунду, а обитатели планеты, живущие по своему времени, просто не попадали в этот график. Поэтому часто бывало, что в космопорт путешественники прибывали за несколько часов или даже суток до объявления о начале посадки. Что до инопланетян – а Валентина была для жителей Весты именно инопланетянкой – то они вечно путали местное время и родное. Ведь на разных планетах и календарь зачастую разный. Правда, Звездная Империя, едва объявив о своем существовании, в числе приоритетных задач поставила единство в трех направлениях – единство языка, единство календаря и единство денежной системы. Это существенно упрощало связи между планетами, входившими в ее состав, но в глубинке или на независимых планетах до сих пор еще люди не могли или не хотели перестраиваться. Поэтому в гостинице с пониманием отнеслись к опоздавшей пассажирке и уверили ее, что сообщат на борт «Неотравла» о том, что у них есть свободное место.

   - Это для вас будет большой удачей, - служительница расплылась в дежурной улыбке. – Если вы немедленно дезактивируете свой билет.

   - И чем это может мне помочь? – Валентина училась на штурмана и такие мелочи ее интересовали постольку-поскольку.

   - Тем, что место уже не будет числиться за вами. Тогда на следующей остановке ваше место займет другой пассажир. А вам компания выплатит часть стоимости билета.

   - Ого! – лишние деньги ей бы сейчас очень пригодились. – И сколько?

   - Все будет зависеть от того, до какой станции возьмет билет на ваше место другой пассажир.

   - И когда это станет известно?

   - Через восемь дней.

   - Восемь? – Валентина себя ущипнула. – Но через восемь дней меня тут может не быть! Я собираюсь покинуть Весту накануне…

   - Это было бы не совсем разумным решением, - служительница продолжала дежурно улыбаться. – Ведь в этом случае вы потеряете от двадцати до сотни кредитов!

   - Великие Звезды! – сумма, оставшаяся на счету девушки, была не намного больше двадцатки. Несколько дней прожить на эти деньги было можно. Но терять восемь дней…

   - Я могу подумать?

   - Пяти минут вам хватит? – огорошила служительница и активировала табло с секундной стрелкой. В нижнем углу ненавязчиво помигивал номер О-36, как знак того, что за нею уже выстроилась очередь.

   Валентина быстро активировала калькулятор. Расчеты были неутешительные. Восемь дней ожидания здесь, в космопорту Весты оборачивались для нее потерей не этих восьми дней – «Фалькон», на который она уже забронировала билет, отходил почти на сорок часов раньше этого срока. Она, конечно, ничего бы не потеряла, если бы сдала билет еще сегодня, но следующий подходящий корабль отходил через двадцать дней. Итого, почти месяц проживания в гостинице? Нет, после общежития это было не так страшно, но ведь тут все намного дороже. А деньги, которые ей пришлют родители, будут ждать ее на перевалочной станции… куда она теперь уже может и не попасть.

   - Нет, - прикинув еще несколько вариантов, с сожалением произнесла она, - ничего не получается.

   - Тогда, - улыбка служительницы стала вовсе лучезарной, - боюсь, я ничем не могу вам помочь. Позвольте выразить вам сочувствие и попросить покинуть кабинку… если у вас нет никаких дополнительных вопросов.

   Секундная стрелка неумолимо двигалась к нулю, номер О-36 мигал все чаще. Космопорт жил по своему расписанию, где задержки могли привести к катастрофе.

   Точно такой же катастрофе, которая постигла и ее.

   Валентина вышла из приемной и поднялась в свой номер. Ее уверяли, что первые сорок восемь часов она может провести в нем совершенно бесплатно. Это потом придется платить, причем оплата предполагалась почасовая. Что ж, время пошло.

   Следующие сутки Валентина безвылазно сидела в номере, терзая комм и шаря в инфранете. За время учебы ей почти не удавалось ни посидеть в социальных сетях, ни поиграть, ни поразвлекаться – на территории общежития инфранет был заблокирован, чтобы студенты не отвлекались от учебы. Хочешь полазить по всемирной сети – изволь покинуть студенческий городок и отправиться в какие-нибудь кафе или сквер, где есть бесплатная сеть. Валентина частенько так ускользала из комнаты и засиживалась где-нибудь в кафе допоздна, прибегая в студенческий городок буквально за несколько секунд до блокировки дверей. Порой ей случалось опоздать и на занятия, если она решала, что полчасика в соцсети стоит риска. Что поделать, если на родной Сатурнии инфранет подавался строго по часам? Ее не отчисляли за опоздания по двум причинам – она все-таки была с окраинной планеты, а во многих ВУЗах действовало правило оказывать «поналетевшим» всяческую поддержку. Мол, это служит лучшей рекламой для абитуриентов из отсталых миров. Кроме того, Валентина всякий раз ухитрялась сдать экзамены на «хорошо» и «вполне хорошо». Более того, по итогам она входила в двадцатку лучших студентов выпуска. Правда, эту самую двадцатку замыкая, но кого это волновало? Родители гордились, этого достаточно.

   Только на вторые сутки, когда прихваченных в кафетерии шоколадок, чипсов, сухариков и энергетиков больше не осталось, девушка покинула номер. Все равно надо было оплатить еще сорок часов проживания. Кроме того, не оставляла подлая мыслишка, что она упускает из вида что-то важное. Например, что «Фалькон» может прилететь на пару суток раньше и она опять опоздает. Или подвернется внезапно вариант получше. Или… да просто ноги размять уже хорошо. А развлекательные ролики в инфранете и на скамейке в зале ожидания просмотреть можно.

   С этой мыслью Валентина и направилась на первый этаж космопорта. После нескольких дней почти полной изоляции залы ожидания встретили ее шумом и гулом голосов, гудение и ревом техники, перебивающими друг друга механическими голосами, суетой и обилием красок и впечатлений. Тут кипела жизнь, и девушка загрустила. Она была словно выключена из мира.

   Чувствуя себя лишней, торопливо пересчитала оставшиеся средства, купила местный напиток из перебродивших фруктов и пару лепешек и уселась за крайний столик, озираясь по сторонам. Это кафе было расположено так, что часть его, на веранде, буквально нависала над проходом к кораблям, так что можно было следить за тем, как туда-сюда снуют… нет, не пассажиры, а члены экипажей и обслуживающий персонал.

   Это зрелище еще больше усилило дурное настроение Валентины. Она училась на штурмана, и дома ее ждали в филиале корпорации «Светлый Путь». Вернее, она должна была сразу по прибытии отправить туда свое резюме и ждать вакансии. Или искать ее самостоятельно.

   Стоп.

   Искать самостоятельно.

   Девушка невольно выругалась, да так эмоционально, что какая-то пожилая пара поспешила отсесть от нее. Какая же она дура! Это ведь выход! Он был у нее под самым носом! Можно было не сидеть в гостинице и не ждать, а действовать самой. С другой стороны, сначала ей надо было вернуться домой и разобраться с долгами перед родной планетой. Но кто сказал, что она, дипломированный штурман, не может прилететь на Сатурнию сама? Она же молодой специалист! Что, если подвернется не вакансия пассажирки, а место в экипаже? Да, у нее нет опыта работы, но ей и надо-то всего-навсего добраться до перевалочной станции и догнать свой багаж! И потом – это будет лучшая реклама ее способностей.

   Охваченная энтузиазмом, Валентина открыла сайт вакансий и первым делом, регистрируясь, настрочила свое резюме. Мол, она молодой специалист, нуждающийся в реальной практике, готова рассмотреть все предложения, деньги не главное, согласна на должность помощника и так далее. Опыта работы нет, но есть желание его получить. Вдруг ей повезет в первый же день? Она была готова принять любое предложение. Лишь бы отсюда убраться!

   Ее эмоции немного остыли, когда она полезла в ссылки. Оказывается, в разделе «Ищу работу», кроме нее, разместили свои объявления почти полторы тысячи человек. Некоторые ники и адреса ей были знакомы – это оказались ее бывшие однокурсники. Да, с такой конкуренцией ей не светит убраться с Весты до прилета «Фалькона»! Но ничего. Если что, резюме пусть висит. Вдруг она получит работу позднее? Ведь еще неизвестно, что предложат ей на Сатурнии! А резюме и подправить можно!

   Девушка открыла раздел «Предложения» и стала листать все подряд. Выбор был не особенно велик. Чаще всего предлагались должности механиков, младшего обслуживающего персонала или совсем уж экзотические должности типа «Уборщика клеток» или «раборанта». Встретив первый раз это слово, Валентина подумала, что это опечатка, но потом полезла проверять и выяснила, что это всего-навсего «рабочий в лаборатории». Нет, это ей тоже не подходит. И вообще, как это связано с космосом? Разве что набирают экипажи для экспедиций на отдаленные планеты?

   Она еще листала страничку сайта, когда услышала возглас:

   - Мур? Мур, ты?

   Девушка вздрогнула, вскинув голову. Кто ее зовут?

   - Мур?

   По лестнице через три ступеньки стремительно светловолосая худощавая девушка с характерным для местных жителей узким скуластым лицом и оранжевым оттенком кожи. На ней был новенький комбинезон серебристо-голубого цвета с простыми желтыми нашивками.

   - Валентина Мур? – всплеснула она руками. – Глазам не верю!

   - Тиока? – ахнула она, узнав однокурсницу. – Ты? Здесь? Откуда?

   - Не «откуда», а «куда»! – рассмеялась та. – Мы уходим в Систему Медузы!

   - Ого! Ты… - Валентина окинула взглядом подругу, задержавшись на ее нашивках и короткой стрижке, - ты нашла работу?

   - Мне нашли, - Тиока Крис присела рядом. – Папа постарался.

   - Ах, да… - отец Тиоки, известный промышленник Криспер Пир, не одобрял решения дочери порвать с семейным бизнесом, но в конце концов смирился и даже кое-когда помогал. Вот и сейчас. Наверное, задействовал свои связи, чтобы обеспечить дочурке должность. – И кем?

   - Пока младшим помощником штурмана, а там видно будет. У меня же опыта нет. Буду нарабатывать. Сходим к Медузе, а вернусь, поищу чего-нибудь получше, - заявила она с таким видом, словно нашла все сама. – Ну, а как у тебя дела?

   - Да вот… сижу жду.

   - Корабля?

   - Эм… почти. Я на «Неотравл» опоздала.

   - Жаль, да. И что будешь делать?

   - Пока ничего, - признаваться в своих неудачах Валентина не хотела. – Проблема в том, что мне надо как можно скорее добраться до дома, а на ближайшие трое суток никаких вариантов. И дольше тут торчать нельзя. Я ведь не местная, как некоторые.

   - Да, - подруга побарабанила пальцами по столику. Ногти ее уже были коротко обрезаны, чтобы не мешали работе сенсорных перчаток. Для известной на курсе модницы это было большой жертвой. Значит, все серьезно. – А планета… она где?

   - Сектор 5-72/дельта-прим.

   - Ясно. Сиди здесь, - Тиока резко встала. – Никуда не уходи. Слышишь? Я сейчас!

   И выскочила с веранды кафе быстрее, чем вбежала.

   Валентина пожала плечами и вернулась к сайту вакансий. Сказать по правде, она не верила бывшей однокурснице. Тиока Крис была из той породы девочек, которым все легко достается. Богатый папа, роскошный дом, сколько угодно кредиток на карточке, нет проблем с учебой и сдачей экзаменов. И она со светлыми волосами, что на Весте редкость. Поэтому и добрая половина парней Университета ходили за нею хвостами, буквально умоляя списать у них домашнее задание или позволить проводить ее до стоянки такси. Тиока со всеми держалась ровно, со всеми бывала приветлива, но никого не выделяла. У нее даже не было близких подруг – дескать, какой смысл дружить с сокурсницами, если через пару лет все равно они разлетятся по Галактике и больше никогда не пересекутся?

   В отличие от нее, Валентина привыкла всего добиваться сама, несмотря на свои недостатки. Да, она была рассеянная и несобранная и часто опаздывала. Но когда надо, стискивала зубы и до рассвета корпела над заданиями. Да, у нее часто не хватало денег до стипендии, поскольку родители помогали мало и неохотно – предполагалось, что стипендию оплачивает правительство Сатурнии, но на деле это означало лишь, что студентка Мур может не бояться, что ее лишат стипендии за неуспеваемость. Вот в этом случае с Сатурнии ей и будет приходить материальная помощь. Не тут-то было! Валентине часто приходилось подрабатывать – модерировать чаты в Сети, подменять дежурных, оформлять он-лайн заказы и даже управлять роботом-уборщиком. Она привыкла выживать, и сейчас, несмотря ни на что, была уверена, что справится. Шок прошел. Девушка была готова действовать.

   Она успела просмотреть больше полусотни объявлений, отметив наиболее заманчивые – работа по специальности, оплата средняя, есть возможность получить соцпакет, да и ждать недолго – и уже начала рассылать туда резюме, когда по лестнице снова застучали ботинки.

   - Ты еще тут? – Тиока выглядела растрепанной и какой-то диковатой, словно ей пришлось много бегать и уворачиваться от охотников. – Это хорошо. Пошли!

   - Куда? – Валентина не тронулась с места.

   - Ко мне.

   - Домой?

   - Нет, - подруга нервно рассмеялась. – На корабль.

   - В гости?

   - Почти. Где твои вещи?

   - В номере.

   - Живо дуй за ними! Я тебя жду… Нет, лучше я пойду с тобой! – она в порыве схватила Валентину за запястье. – Только бегом!

   - Зачем? – девушка поднялась, махнула картой, подзывая официанта.

   - Надо. Я все устроила.

   - Но мой заказ…

   - Потом!

   Тиока силком вытащила ее с веранды и потянула к лифтам на верхние этажи, не переставая болтать:

   - Я, конечно, понимаю, что у тебя были какие-то планы, но подумала, что мы же подруги. И если я не помогу подруге, то кем же я буду? Конечно, тут еще все не определенно и у нас мало времени, но если мы поторопимся, то все успеем. У нас примерно два часа времени…

   - Два часа до чего?

   - До поднятия на орбиту! – Лифт мягко взвился ввысь. – Там мы грузимся на одной из баз, а через тридцать часов уходим в рейс.

   - Через тридцать часов? – Валентина все-таки нашла в себе силы улыбнуться. – Уже завтра? Твой первый рейс?

   - Наш! – подруга сияла, как маленькое солнышко. – Наш с тобой первый рейс! Правда, здорово?

   - П-правда, - Валентина чувствовала, что ничего не понимает. – У вас не хватает штурманов?

   - Хватает, - отмахнулась Тиока. – Есть старший штурман, его помощник и я, стажер.

   - А я тогда кто?

   - Техник. Младший техник по работе с электроприборами.

   - Я? – это было не совсем то, к чему она готовилась. Но…

   - Ну, не я же! – лифт распахнул двери, и Тиока вытолкнула Валентину в коридор. – Где твой номер? Забирай вещи и пошли! Капитан будет ждать еще час. Потом предполетная подготовка. Если не появимся к этому времени, тебя никто на борт не возьмет.

   - А тебя?

   - А… подумаешь, - отмахнулась подруга. – Папа что-нибудь придумает. А если я скажу, что пыталась помочь попавшей в беду подруге, он и тебе теплое местечко отыщет. Он у меня добрый.

   Валентина только вздохнула. Она на своем опыте знала, что добро и зло всегда относительны. Но саквояж все-таки взяла, и не перестававшая болтать подруга поволокла ее выписываться из гостиницы.

   Валентина поверила в то, что это не сон, только после того, как мотокар подвез их к замершему в ожидании старта кораблю. Само взлетное поле космопорта было разделено на несколько секторов. В одном приземлялись челноки, переправлявшие пассажиров и грузы на проходившие мимо лайнеры или на орбитальные базы. В другом стартовали и приземлялись многочисленные грузовые и научные корабли. Третий сектор отдали частникам, а четвертый был дежурным – на тот случай, когда надо будет принять суда, просящие аварийной посадки.

   Покрытый темно-серой с разводами окалины фрегат замер, готовый к старту. Чуть вытянутый в длину, он опирался на четыре стапеля и издалека казался припавшим к земле хищником. Борт у него располагался сзади, точно посередине двигателей, и явно совмещал грузовой и пассажирский.

   - Наш транспортник, - со странной интонацией возвестила Тиока, спрыгивая с мотокара. Последние сто метров надо было пройти пешком. – Малое торговое судно класса «Агути». Нравится?

   - Как у него имя?

   - Нет имени. Это просто корабль класса «Агути». «Агути-147». И все. Нравится?

   Голос ее как-то странно дрогнул, и Валентина осторожно кивнула:

   - Да.

   - В таком случае, - Тиока поморщилась, - я бы поменялась с тобой местами. Но папа обидится.

   Возле трапа суетились какие-то люди. Двое мужчин управляли платформой, третий наблюдал за погрузкой и время от времени делал короткие замечания. Был он типичным вестианином – скуластое лицо, крупный выдающийся лоб, золотистая кожа – и несколько старше парней, по крайней мере, его волосы блистали сединой, а лицо покрывали морщины. Но Валентина где-то читала, что глубокий космос тоже меняет человека. По крайней мере, внешне. Да! Точно! На одной из лекций по безопасности труда! Там говорилось, что женщины выходят на пенсию в сорок лет, поскольку к тому времени их внешность уже начинает портиться. Да и семью надо создавать – пока летаешь, забеременеть невозможно. Да и космическое излучение негативно сказывается на зародыше. Он либо погибает, либо рождается уродец с какими-нибудь мутациями. То есть, этот третий мог быть ровесником парней – просто у него намного больше полетных суток в активе.

   Он, конечно, заметил девушек, хотя они честно старались не привлекать внимания.

   - Стажер Крис! – загремел его голос. – Вы уже вернулись?

   - Наш первый штурман, - шепнула та подруге. – Держись, – и добавила погромче: - Так точно! Вернулась. Точно в срок…

   - Вернее, даже на семь с половиной минут раньше срока, - тот бросил взгляд на комм. – Похвальная точность. А это кто с вами? Провожающая? Учтите, девушка, - это относилось к Валентине, - что, согласно правилам, провожающие должны покинуть оранжевую зону за пять минут до начала предполетной подготовки. Потому, что…

   - Я знаю, - перебила Валентина, немного пугаясь собственной смелости. Как-никак, это первый настоящий штурман, с которым она разговаривала. – Я училась… Но я не провожающая.

   - Валентина летит с нами! – выпалила Тиока, буквально грудью закрывая подругу. Грудь, надо сказать, была выдающаяся во всех смыслах этого слова.

   - Стаж-жер Крис! – штурман аж поперхнулся. – Да вы… что в-вы… себе позволяете? Да в-вы… вы знаете, что такое «Устав внутрикорабельной службы»? Вы его хотя бы видели?

   - Да, - храбро кивнула та. – И даже файл открывала. И прекрасно знаю подпункт шестой параграфа восьмого «О правилах нахождения посторонних лиц на борту». Один из членов экипажа имеет право провести одного пассажира, если будет доказано, что, во-первых, у пассажира есть веская причина находиться на борту, и, во-вторых, что его присутствие не помешает работе всего экипажа в целом. Ну, еще в-третьих, если у пассажира нет явных проблем с законом… Там есть еще подпункт четыре, о наличии заразных болезней, но это уже к делу не относится.

   - Так, - судя по выражению лица первого штурмана, он был удивлен, услышав такие подробности. Явно не ожидал, что девушка знает устав. – И чем же вы докажете, что ваш пассажир имеет право находиться на борту?

   - Тем, что она отстала от своего лайнера, а ей надо вернуться домой как можно скорее. У них там… форс-мажорные обстоятельства. Семейные проблемы… личного характера.

   - Например? – им все еще не верили.

   Валентине надоело стоять и слушать. В конце концов, решалась ее судьба.

   - Я замуж выхожу, - выпалила она первое, что пришло в голову.

   - Да? – первый штурман развернулся к ней так стремительно, словно женихом был назван он. Смерил девушку долгим взглядом, словно оценивая товар. – В самом деле?

   - Да. У нас на планете… серьезные отношения, – принялась вдохновенно врать Валентина. - Сатурния – молодая колония. У нас пока основано только два города и восемнадцать более мелких поселений. Космопорт всего один, там… каждый человек на счету. Нас… обручают еще в младенчестве, согласно программе расселения. И каждая девушка должна сочетаться браком в строго определенное время, чтобы… успеть отдать планете долг. Если я хочу успеть поработать по специальности, то должна сделать это как можно скорее, пока не наступил пенсионный возраст, и пока я еще не потеряла навык.

   Самая лучшая ложь – та, которая перемешана с правдой. Да, Сатурния – молодая колония. Да, на всех молодых колониях в первые десятилетия действует программа расселения, которая жестко регламентирует количество детей в семьях. Каждая женщина должна произвести на свет минимум троих собственных детей и выносить два эмбриона из зародышевого банка. И каждый колонист обязан отработать на благо колонии определенное количество лет. Существует также жесткая квота на количество тех, кто имеет право покинуть планету – скажем, на время получения образования. Постепенно эти программы слабеют, а потом и вовсе сворачиваются. Где-то через сто лет, где-то – через двести или триста. За пять минут такую информацию проверить невозможно. Значит, либо они вынуждены будут задержать старт на неопределенное время, либо осуществить проверку в космосе. А если она к тому времени будет находиться на борту, то не все ли равно, каков будет результат. Ее в любом случае абы где не высадят.

   - Что ж, - мужчина явно пришел к тем же выводам, - это серьезная причина. Но есть еще одно препятствие, - он улыбнулся. – Вы – не член экипажа, стажер Ру. Вы сами находитесь в статусе привилегированного пассажира. И на вас этот подпункт устава не распространяется.

   - То есть, я не могу помочь своей подруге? – прищурилась та. Валентина напряглась. Она хорошо знала эту интонацию капризной девочки, которой все должны.

   - Нет.

   - Хорошо, - Тиока развернулась «налево-кругом» так четко, словно училась в военной академии и сейчас сдавала экзамен по строевой подготовке. – Тогда я позвоню папе и скажу, что отказываюсь лететь на вашем корабле. Пусть ищет другой транспортник… а вы – другого спонсора. Так и передайте капитану! Пошли, Валентина. Закажем такси, доедем до моего дома, а там… - сделав несколько шагов, девушка бросила через плечо быстрый взгляд: - Вещи, так и быть, оставьте себе. На память. Валентина?

   Та подхватила саквояж, потащилась следом, недоумевая. Но ее недоумение рассеялось, когда за спиной послышался новый голос:

   - Что здесь происходит?

   Новый голос принадлежал мужчине с необычным цветом кожи. Уже потом Валентина догадалась, что это просто на природный ярко-желтый цвет местного жителя наложился лиловый космический загар, так что получилось что-то грязно-болотное с разводами на щеках. Мужчина, судя по фигуре и морщинам, был уже не молод, да и выправка подкачала, но не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы не признать капитана. Было в нем что-то… властное.

   Первый штурман отсалютовал и начал было докладывать, но Тиока перебила его с очаровательной улыбкой:

   - Меня выгоняют.

   - Вот как? – металла в голосе капитана прибавилось.

   - Да. Я всего лишь хотела помочь подруге добраться до дома. Вернее, даже не до дома, а до пересадочной станции, где ее будут ждать. Нам все равно по дороге. Могли бы подбросить. Она очень торопится…

   - Если она торопится, могла бы взять билет. Мы – не пассажирское судно. У нас график…

   Первый штурман гордо улыбнулся, но Тиока ответила не менее победной улыбкой.

   - У нее есть билет. Вернее, был. К сожалению, из-за меня она задержалась и не успела на посадку. И я теперь должна как-то компенсировать ей потерю…

   - Предложив место на нашем корабле?

   - Нет. Решив, что мой папа может зафрахтовать для нас другое судно.

   - Это невозможно.

   Капитан сохранял спокойствие, но Тиока улыбнулась еще шире.

   - А вот он говорит, что – да!

   - Вот как? – капитан смерил взглядом первого штурмана. Тот неожиданно побледнел.

   - Я только напомнил, что стажер Крис не является членом экипажа и не имеет права воспользоваться пунктом «восемь-шесть». Этот подпункт…

   - Я знаю, что это за подпункт, - перебил капитан.

   - Тогда вы понимаете, что я не мог поступить иначе! Не говоря уже о том, что перегрузка на старте… и потом – где находится эта пересадочная станция? Она нам по пути?

   - Вы – штурман и этого не знаете?

   - Она мне не сказала!

   - А вы не спрашивали, - парировала Валентина, которой надоело стоять столбом. – Это станция «Примавере». Дельта Коня, шестая планета, сектор 5-12/дельта-прим.

   - Это…

   - Рассчитайте наш маршрут с учетом захода на эту станцию, Минк, - распорядился капитан. – И, если это собьет нам график, мы откажемся.

   - Но у нас так мало времени! Предполетная подготовка вот-вот начнется… Осталось две с половиной минуты…

   - Я! – вылезла вперед Тиока. – Капитан, это могу сделать я! Или старший помощник штурмана. Или… даже мы вдвоем, - она подмигнула Валентине. – Нам все равно надо практиковаться…

   По лицу штурмана Минка было ясно, какого мнения он о практикантах вообще и об этой взбалмошной девице в частности, но старший из двух мужчин неожиданно кивнул:

   - Приступайте!

   - Спасибо! Мы мигом! Валь…

   Девушка дернула подругу за руку и побежала вверх по трапу. При этом им пришлось протискиваться между двумя мужчинами. И если капитан вежливо посторонился, то первый штурман не сдвинулся ни на волос, и его пришлось обходить впритирку. В какой-то момент Валентина, коснувшись его груди, встретилась со штурманом взглядами, и ее поразил темный огонь в глазах Минка. Но раздумывать было некогда.

   Тиока дернула ее за руку, и девушка влетела в шлюз вслед за подругой, едва успев подхватить свой саквояж. Они ворвались в лифт, который поднял их на жилой этаж, и Тиока впихнула подругу в свою каюту.

   - Скорее! Ложись!

   Валентина с тревогой посмотрела на кровать со страховочными ремнями, уже расправленными и готовыми к работе:

   - А что, разве мы не пойдем в рубку за новым курсом?

   - Ты что, с орбиты рухнула? Какая рубка? Старт через две минуты! А там только на введение всех параметров надо не меньше двадцати секунд…

   - Пятнадцати, - машинально поправила Валентина.

   - Тем более! И еще полминуты – обработка информации. Итого – минута кроку под жвалы! А там еще проверка трассы, прокачка систем, диагностика… Мы бы не успели к сроку. Старт пришлось бы задержать…

   - Да уж, - Валентину передернуло. Она сообразила, что в этом случае капитан ее точно выставит с «Агути». А так… есть хоть какой-то шанс, что он не отправит ее обратно, а подбросит до цели. Обнадеженная этой мыслью, она принялась обустраиваться на койке.

   - А ты? – запоздало забеспокоилась она, когда Тиока направилась к выходу.

   - А я у соседа пересижу. Место свободно!

   Ровно через сто секунд – Валентина сверялась с часами – корабль мелко содрогнулся. Послышалось мягкое, накатывающее волнами, басовитое гудение. Началось.

   С первых же часов Сомба-99 понял, что делать ему, как капитану, особенно нечего. Исследовательский корабль класса «Шхех» уже ждал своего часа. И группа исследователей могла собраться в любой момент – достаточно было сделать несколько звонков и сообщить дату старта. Такту-101 еще по пути в космопорт связался с большинством рабочих, и когда они подоспели, работа уже кипела.

   - Вам не кажется, что вы немного превышаете свои полномочия? – поинтересовался Сомба после того, как тот завершил третий звонок. – Между прочим, договариваться о поставке топлива не входит в круг обязанностей пилота.

   - Мне кажется, что это как раз и входит в круг тех обязанностей, которые капитан может и должен переложить на чужие плечи, - парировал тот. – У хорошего капитана все при деле, все заняты и никто никому не мешает. При этом самого капитана как бы не видно и не слышно. А уж если его замечают, значит, ситуация вышла из-под контроля и, как говорится, пошла вразнос.

   - То есть, если я ничего не делаю и ни во что не вмешиваюсь, я хороший капитан?

   - Или хороший организатор.

   - Ах, вот как… Что ж.

   И Сомба позвонил своему навигатору.

   - Мунго, - едва поздоровавшись, сказал он. – Собирай всех. Есть работа.

   - Что за…

   - Рабочий полет за пределы системы. Мне нужны все.

   - А как же наша…посудина?

   - Загнать в док, поставить на консервацию. А там поглядим.

   - Мы на нее не вернемся? – голос Мунго чуть дрогнул.

   - В этом круге – точно нет.

   Навигатор подавил вздох, но Сомбе было не до того. Да, старого корабля было жаль, но перед ним уже высилась зеленая с ультритовыми* разводами «стрела», отягощенная для равновесия несколькими боковыми отсеками. Корабль напоминал диковинное насекомое, балансирующее на растопыренных тонких ножках. Казалось, он вот-вот завалится набок и достаточно легкого дуновения ветерка. Но так было только издалека. При ближайшем рассмотрении было заметно, что опоры его достаточно массивны, а боковые отсеки уравновешены так четко, что оставалось лишь удивляться. Центральный входной шлюз располагался точно под «брюхом насекомого». Для припасов и грузов имелась запасная палуба. Туда уже спешили три погрузчика. У двоих были коробки и контейнеры с приборами. Третий, судя по маркировке ящиков, вез большую часть консервированных продуктов.

   (*Ультритовый – особенный оттенок, который воспринимается только глазами народа куа. Ему соответствует ультрафиолетовый цвет. Прим.авт.)

   - Откуда это?

   - Не обращайте внимания, капитан, - отмахнулся Такту. – Так положено.

   - Вы забываетесь, - процедил Сомба. – Забыли, у кого из нас двузначный номер?

   - Помню, - кивнул тот. – Надеюсь, помните и вы…

   Тот стиснул зубы. Ему чуть ли не с детства напоминали о том, как это тяжело и ответственно – нести такой номер. Как это важно – не дать слабину, показать себя хоть чуть выше, лучше, сильнее, чем ты есть на самом деле, чтобы ни у кого не возникло сомнения в твоем статусе. И вот приходит кто-то, чей номер отнюдь не пограничный, и начинает бросать двусмысленные намеки! Интересно, на что он рассчитывает? На повышение? Но с его номером шансов нет.

   Как выяснилось, сюрпризы этим не ограничились.

   Валентине уже приходилось летать – правда, чаще всего пассажиркой или стажером. Но три четверти этих тренировочных полетов проходили на тренажерах, и лишь четыре раза девушке удалось попасть в рубку космического корабля. Первый раз их просто провели на экскурсию и разрешили понаблюдать за работой пилотов. Второй и третий раз дозволили посидеть в кресле рядом и даже доверили нажать пару кнопок. И лишь в последний раз им удалось самостоятельно проложить курс и пилотировать корабль – правда, в присутствии инструктора.

   Как бы то ни было, Валентина прекрасно знала, что такое предполетная подготовка. Корабль не сразу отрывался от земли. Сначала шла проверка всех систем, потом включение и прогрев двигателей, затем отключение воздушных обменников, затем – зарядка и лишь после этого собственно старт.

   Корабль чуть дрогнул. Совсем незаметно. Девушка бы вообще пропустила миг старта, если бы не растущая тяжесть. На несколько долгих секунд стало трудно дышать. Она разомкнула губы, борясь за следующий глоток воздуха. Напряглась, чтобы заставить расправиться грудную клетку, потянулась отвинтить на максимум вентиль в кислородном баллоне… Но тут все неприятные ощущения пропали. Еще пара минут терпеливого ожидания – и легкая невесомость подсказала, что корабль выходит за пределы атмосферы. Именно возросшей тяжести, а потом кратковременной невесомости и были обязаны специальные крепления на койках – иначе пассажиры сперва упали бы на пол под действием перегрузок, а потом, чего доброго, врезались бы в потолок, воспарив над полом.

   Еще несколько минут – и все вернулось в норму. Оранжевая лампочка над входом перестала мигать и погасла, сменившись зеленой – знак того, что можно спокойно отстегнуть страховочные ремни и покинуть каюту.

   Валентина, однако, не тронулась с места и продолжала лежать неподвижно, пока в каюту не заглянула Тиока.

   - Как? Ты еще не встала? – изумилась подруга. – Давай поднимайся поживее! – она принялась отстегивать крепления. – У нас много дел!

   - И каких это?

   - Как? А с экипажем знакомиться?

   Валентина представила холодное лицо штурмана Минка. Ее слегка передернуло.

   - Спасибо, что-то не хочется!

   - Ты собираешься просидеть весь полет в моей каюте?

   - Ну и что?

   - А то, что это моя каюта. И она, если ты не заметила, рассчитана на одного!

   - Ишь, ты как! – от удивления Валентина не нашла в себе силы возмутиться. – Сама ведь меня сюда впихнула!

   - Это временно. Ну, ты идешь знакомиться с экипажем? Учти, если не покажешься на глаза капитану, не видать тебе ни отдельной каюты, ни твоей перевалочной базы, как своих ушей! Он тебя даже на довольствие поставить не сможет без твоей личной просьбы. И потом, - она подмигнула, - мы же собирались решить вопрос с трассой!

   Это решило дело, и девушки выбрались из каюты.

   Жилой отсек корабля был невелик. Каюты располагались на этаже в виде лепестков огромного цветка, окружавшего «сердцевинку» - площадку с шахтой лифта, соединяющей все этажи. Конечно, на соседние этажи можно было пробраться и иначе – по системе воздуховодов – но это долго, трудно и неудобно. Там даже механики не везде пролезть могут. Судя по оранжевым огонькам, почти все каюты были заняты. Свободными были лишь три – та, в которой отлеживалась Валентина, соседняя и еще одна напротив. Всего кают было двенадцать.

   - Слушай, а в чьей ты каюте была, если я заняла твою? – поинтересовалась Валентина.

    - В каюте капитана, - хихикнула подруга.

   - Что?

   - Ага.

   - Но… как ты туда проникла?

   - Да очень просто. У него было незаперто.

   Валентине стало дурно. Зайти в чужую каюту без спроса – это одно. А вломиться в капитанскую – вообще кощунство и нарушение устава.

   - А тебе ничего за это не будет?

   - Ничего не будет, если никто не проболтается, - подмигнула Тиока. – А даже если и будет – папа решит проблему.

   Над одной из дверей огонек предупреждающе замигал, и панель отъехала в сторону, явив молодого улыбчивого парня в мешковатом костюме механика.

   - Ой, какие красавицы! – заулыбался тот. – Старик говорил, что нас ждут перемены, но чтобы такие… Ой-ой-ой! Девушки, - он подкатил ближе, - а что вы делаете сегодня вечером?

   - Представляемся капитану, - отрезала Тиока и дернула подругу в шахту лифта. Вслед им несся одобрительный свист.

   «Агути» был кораблем вертикальной планировки. Это означало, что сообщение между отсеками осуществлялось только через лифтовые шахты. Просто подойти к шлюзу и открыть его, переступая порог, было нельзя. Даже в полете, когда нет необходимости «стоять вертикально», и то сохранялось это странное положение. Поэтому девушек подняло на два этажа выше, и они оказались на пороге небольшого тамбура, откуда до рубки оставалось всего пара шагов.

   Она была полна народа. Ну, как полна…Все три кресла были заняты. Причем кресла были странными, таких Валентина вживую еще не видела. Только на иллюстрациях во время показа презентаций и… нет, один раз все-таки видела. На первом курсе, когда их водили на экскурсию на списанный за давностью лет звездолет. Это был один из самых первых «Агути», имевший странный номер «2-2.1» И там такие кресла были только в одном месте.

   Почувствовав их присутствие, капитан, занимавший центральный ложемент, отстегнул крепления и выпрямился. И, увидев, как те повисли над полом, Валентина вспомнила.

   Это были спасательные кресла. При аварии они плотно охватывают космонавта и выстреливают вместе с ним наподобие катапульты. Происходит это при разгерметизации корабля и часто спасает жизнь… если за бортом не глубокий космос. Выжить в этом случае шансов нет. Без скафандра, намертво сцепленный с креслом… Кажется, именно поэтому от них и отказались в качестве спасательных. Но как удобное сидение в рубке оставили. Чего пропадать хорошим технологиям?

   - Вы? – капитан смерил их взглядом. – Откуда? Что здесь делаете?

   - Оттуда, - бодро отрапортовала Тиока. – Снизу.

   - Я вас не вызывал.

   - Вызывали, - девушка решительно выдвинула подбородок. – Вы сами отдали приказ, чтобы я рассчитала… чтобы мы рассчитали, - поправилась она, покосившись на подругу, - новую трассу с учетом захода на перевалочную базу в системе Коня и…

   - Минк? – капитан покосился на штурмана.

   Тот мотнул головой, не отводя глаз от сложной многомерной модели, которая покачивалась перед ним на трехмерном экране. Время от времени он касался ее кончиком сенсорной указки, заставляя одну из ее составляющих, яркую синюю линию, менять положение. Кивнув – мол, услышал! – он слегка повернул модель и ткнул указкой куда-то в пустое пространство сбоку от модели, которая под этим углом стала напоминать искривленное бурей дерево с наполовину обломанными ветвями. Слегка подкрутив колпачок указки, Минк нанес в пространство еще несколько отметок. Они загорелись всеми оттенками желтого – от бледного, почти белого, до такого насыщенного, что резало глаза. Самый яркий как раз и венчал «крону дерева».

   - Система Медузы, - указал на нее штурман. – Системы Каури, Голова Собаки, Хвост Кометы, - одну за другой показывал он остальные точки. – Система Коня, - добрался до последней, расположенной чуть в стороне от остальных. – Не по пути.

   - Но как же не по пути, - Тиока высунулась вперед. – Если мы сделаем вот тут петлю, - она провела пальцем в нужном направлении, и «крона», не выдержав такого обращения, пошла мелкой рябью, - то, сделав прыжок в районе Хвоста Кометы, оказываемся буквально в паре дней пути от системы Коня. – Вот, вот и вот. А потом, через Голову Собаки и… и вот здесь еще, не помню, как называется эта система…

   - Многоугольник, - подсказала шепотом Валентина.

   - Да, через Многоугольник, - закивала Тиока, - мы вернемся на основную трассу… где-то… где-то вот тут!

   Она ткнула пальцем энергичнее, и «дерево» заколебалось сильнее. Казалось, вот-вот отдельные его «веточки» оторвутся или запутаются между собой.

   - И где «это вот тут»? – Минк смотрел снизу вверх, и выражение его лица Валентине очень не понравилось. Капитан оставался совершенно бесстрастен. Пилот, чьи ладони были буквально утоплены в сенсорной панели, лишь бросил на них косой взгляд. Выход из системы любой звезды требовал полного сосредоточения. Это потом можно поставить корабль на автоматику и идти отдыхать, лишь время от времени проверяя, как изменились координаты. Но первые полтора-два часа после выхода из атмосферы всегда требовали напряжения сил и нервов. Взлет, посадка и разгон для «нырка».

   Что такое «нырки» и «норы» и как их использовать, землянам уже давно поведали старшие расы – уриане и их первые ученики и помощники веганцы. Пространство не однородно. Оно собрано в складки, порой отдельные куски «полотна» так перекручены друг вокруг друга, словно настоящее белье в допотопной стиральной машинке, когда на распутывание выстиранного комка уходит едва ли не больше времени, чем на саму стирку. И можно воспользоваться этим обстоятельством и существенно сократить себе путь, двигаясь от «норе» к «норе» и ныряя в них. Кроме «нор» существовали еще и «лазы», в отличие от «нор» недолговечные, порой возникающие на пустом месте и затягивающиеся сами собой. Они были удобнее «нор» в плане перемещения, но и опаснее, потому что никто не был уверен точно, есть ли выход на той стороне. Ими пользовались только в том случае, когда требовалось удрать от опасности. Или когда страховка во много раз превышала риск.

   Стоявшая чуть позади подруги Валентина не видела, куда точно она показывала – эту часть схемы загораживало кресло штурмана и сама Тиока – но девушка заметила, какими взглядами обменялись за ее спиной капитан и Минк. В этих взглядах не было ничего хорошего для девушек.

   - И куда мы вынырнем, стажер Крис? – голос штурмана был таким мягким, что обе они почувствовали подвох.

   - Вот сюда, - Тиока, тем не менее, уверенно ткнула пальцем в развилку на схеме. – Это…

   - Увеличьте «это» и посмотрите сами, куда мы можем вынырнуть, если воспользуемся предложенным вами маршрутом.

   Девушка послушно перехватила управление, чуть-чуть развернув схему, ткнула указкой, меняя масштаб… и ойкнула.

   - Вот именно что «ой, мама!» - передразнил Минк. – И вы думаете, что при выходе из «норы» у нас будет достаточно времени на обходной маневр?

   - Но, - Тиока выпрямилась, и Валентина получила возможность рассмотреть схему. На ней каплей древесного сока выделялась оранжевая клякса, окруженная несколькими точками «набрызгами». Звезда. «Агути» должен был выйти из «норы» слишком близко от верхнего края ее «короны» и неизбежно рухнет на нее. Плюс в этой ситуации был только один – корабль сгорит слишком быстро, чтобы люди успели осознать и ощутить все «прелести» огненной смерти.

   - Но ведь это только примерный план! – нашлась она. – Черновой. Мы предложили один из вариантов… Не окончательный, но…

   - Но только один, - безжалостно припечатал Минк. – А вот когда у вас будет их несколько… с точными расчетами, тогда приходите и поговорим… стажер Крис!

   - Можете быть свободны, - кивнул капитан.

   Подруги направились к выходу, когда их, уже на пороге, догнал голос капитана:

   - Задержитесь… Вы, да, вы!

   Валентина обернулась. Ее поманили обратно.

   - Ваше имя?

   - Мур. Валентина Мур. Родина – Сатурния, колония второго типа в системе…

   - Вы учились вместе со стажеркой Крис?

   - Да… кхм… так точно.

   - Но по специальности предпочли не работать?

   Он явно намекал на ее предполагаемое замужество. За спиной капитана сдавленно хмыкнул Минк.

   - Я собиралась работать! В любом случае, – почти обиделась девушка. – Дома, на Сатурнии. У нас… мало специалистов. Я нужна дома. Мы – только развивающийся мир. У нас пока только один космопорт… и несколько удобных площадок в горах, для частных судов. Мое обучение оплачивалось правительством Сатурнии, и я должна отработать несколько лет прежде, чем решу…решу, куда окончательно подамся, в глубокий космос или останусь на местных трассах. Я случайно опоздала на «Неотравл» и просто хочу вернуться домой как можно скорее. Тиока предложила мне вариант…который я сочла приемлемым…

   - Но не самым удачным, - спокойно припечатал капитан. – Минк?

   - Никоим образом, - отрезал тот. – Хотя…

   - Нет, - теперь перебил уже капитан. – Только после…

   - Или между?

   - После.

   Валентина с некоторой тревогой следила за этим диалогом. Она догадывалась, что решается ее судьба, но не смела подать голос.

   - Значит, так, - помолчав, капитан обратил на нее спокойный взгляд. – Вы – пассажир. У пассажиров свои… права и обязанности. В экипаж вы не входите. Кодов доступа у вас нет и не будет, потому как это – не пассажирское судно. По кораблю перемещаться только в сопровождении одного из членов команды. Ваша подруга… стажер Крис… относится к кругу лиц с ограниченным доступом. Так что не надо надеяться, что она устроит вам тут экскурсию.

   - Я и не собиралась, - проворчала Валентина, хотя желание изучить свой первый настоящий корабль – пассажирские лайнеры не в счет! – было весьма сильно.

   - Далее. На довольствие вас поставят, но… ваш рацион будет несколько скромнее, чем у остальных. Смиритесь. Есть некоторые продукты, которые заказываются в весьма ограниченном количестве и выдаются строго по норме. А она на вас не рассчитана.

   Девушка кивнула. Голодать не придется, это главное. А там… Речь наверняка идет о фруктах и сладостях. Будем надеяться, что подруга поделится хотя бы компотом.

   - И еще одно. Болтаться без дела я вам не позволю. Либо найдите себе дело сами, либо… либо я придумаю его вам.

   Вот это уже было серьезно. Скоренько просчитав все варианты, Валентина неожиданно выпалила:

   - Вы сами.

   За ее спиной тихо ахнула Тиока. Брови капитана чуть дрогнули, между ними пролегла морщина, делившая лоб весталийца на две половины так, что вздулись бугры мышц. Совершенно некстати девушка вспомнила, что коренные жители Весты – практически все, кто ее окружал – были когда-то генетически модифицированы для того, чтобы жить на этой планете и не чувствовать ее странного магнитного поля. Приезжие – и она сама – вынуждены были принимать постоянно таблетки от давления. И эти бугры на лбу как раз и скрывали дополнительные капсулы, которые могли менять объем, регулируя внутричерепное давление. Засмотревшись на них, Валентина даже вздрогнула, услышав голос капитана:

   - Хорошо. Тогда… подождите здесь. Я освобожусь и займусь вами.

   С этими словами он развернулся спиной, утратив к девушке интерес.

   Та вынуждена была отступить на несколько шагов, к самой двери – ее дернула за локоть подруга. На Тиоке не было лица. Она прижимала ладонь ко лбу характерным для весталийки жестом – касаясь именно этих бугров кончиками пальцев.

   - Ну, ты даешь! – зашептала девушка. – Высоко метишь! Захомутать самого капитана Хоха!

   - И вовсе я не… что? Захомутать? – нахмурилась Валентина. – И в мыслях не было!

   - Ну, меня-то можешь не обманывать! – подмигнула подруга. – Ты на него так смотрела… Он аж позеленел.

   Девушка еле удержалась, чтобы не обернуться. Неужели, правда? Она не заметила.

   - Да глупости все это, - отрезала она. – Он же старый. И совсем мне не нравится.

   - А Минк, что, лучше?

   - Еще хуже, по-моему. И вообще, мне не об этих глупостях надо думать, а о…

   - А о том, что одной из вас не место в рубке, - неожиданно послышался капитанский голос. – Стажер Крис может отправляться в свою комнату. А… кхм… ее спутница немедленно свяжется с машинным отделением и выяснит, какого схура* они до сих пор не отключили вспомогательные сопла.

   (*Схур – мелкий зверек, обитающий на Весте. Вредитель. Прим.авт.)

   - Я… кхм… сейчас, - заволновалась Валентина. Ее первое же поручение застало девушку врасплох. Штурманы, на которого ее готовили, с машинным отделением не связывались. Им вообще рассказывали о машинах постольку-поскольку. Мол, что надо учитывать мощность, износ двигателей и качество топлива для того, чтобы точно рассчитывать время и расстояние до первого «нырка». Она даже решала задачки на эту тему, но чтобы связываться с машинным отделением? Это работа для капитана или старшего помощника. Ну, в крайнем случае, пилота. – Я только…

   - Здесь. Можете сделать это здесь, - капитан медленно встал, освобождая свое место.

   Капитан. Освободил для нее кресло. Для нее!

   Рядом придушенно пискнула Тиока, ущипнув подругу за локоть – мол, что я говорила? Но девушки не успели обменяться ни словом, ни жестом. Опять послышался капитанский голос:

   - Стажер Крис хочет получить отрицательные рекомендации за неповиновение приказу?

   Тиока что-то пробормотала, но на сей раз послушалась.

   Валентина на ставших ватными ногах прошествовала к капитанскому креслу, которое находилось точно посередине между креслами пилота и навигатора. На более современных суднах оно ставилось чуть позади и не имело жесткой фиксации, имея возможность менять положение и угол наклона. Кресло имело выносной пульт, во многом дублирующий основной. Разве что тут обошлось без сенсорных перчаток, что странно.

   Осторожно присев, девушка поерзала, устраиваясь поудобнее. Да, это тебе не вытертый сотнями студенческих задниц тренажер! Тут даже мягко. И панель придвинулась так легко, нигде не заело! Валентина осторожно прикоснулась к рядам кнопок. Ее знакомили с различными типами судов – никогда не знаешь, где и с кем доведется летать! – но «Агути» принадлежал к судам, распространенным именно в этом секторе, так что она без труда разобралась, где тут что. Итак, машинное отделение… нет, сначала надо включить внутреннюю связь и потом набрать код.

   Набрать код. Девушка похолодела. Код ей не сказали. Все эти сведения капитан держал в голове. И извлечь информацию из нее было невозможно. По крайней мере, без специального мнемотического оборудования для дешифровки памяти.

   А, была не была! Валентина активировала внутреннюю связь и тихо потянула на себя микрофон, который спокойно лежал на краешке в специальном гнезде. А тут связь с проводом! Каменный век!

   - Машинное отделение? – прошептала она, стараясь не мешать людям за пультом. – Рубка вызывает машинное отделение… Кто на связи? – помолчала, прислушавшись к «белому» шуму в наушнике. – Есть кто-нибудь на связи? Вызывает… э-э… стажер.

   Снова шорохи и стоны «белого» шума. Потом откуда-то издалека послышалось что-то вроде серии щелчков и потрескиваний. Пятьсот лет назад эти звуки были бы восприняты как сигнал иной цивилизации…

   - На связи стажер, - уже громче повторила Валентина. – Рубка вызывает машинное отделение. Ответьте… хоть кто-нибудь!

   - Достаточно, - тяжелая капитанская длань легла ей на плечо, заставив вздрогнуть. – Отдайте!

   Микрофон вынули из ее пальцев. После чего капитан пробарабанил по клавиатуре, набирая код. «7-65-01…» - успела заметить Валентина, подавшись в сторону. Дождавшись ответа, капитан коротко приказал вырубить стат-поле и активировать дугу, после чего посмотрел на сжавшуюся в кресле девушку.

   - Можете быть свободны… пассажир.

   - Меня зовут Валентина, - пролепетала девушка, выбираясь из кресла. – Валентина Мур. Я с Сатурнии…

   - Я запомню, - он уже отвернулся. Только Минк смерил ее взглядом, и странная улыбка искривила его губы. Эта улыбка буквально вытолкнула девушку из рубки.

   Только оказавшись в коридоре у шахты лифта, она перевела дух. Да уж, начало путешествия не назовешь приятным!

   Сомба-99 имел все основания считать также. Ну, или почти также.

   Нет, организация экспедиции прошла легко, как будто все уже было готово и ждали только сигнала. И «Шхех» был на ходу, и все системы работали четко и отлажено. И даже бригада обслуги не подкачала. А уж вспомогательная команда исследователей и вовсе явилась по первому зову и трудилась в поте лица. И даже его собственные парни были приятно удивлены. После той старой посудины, на которой они ходили внутри Системы Куа-со, «Шхех» казался им последним словом техники, прорывом в будущее.

   - Капитан, я о таком не смел и мечтать! – навигатор Мунго гладил новенькую панель, как тело любовницы. – Тут сплошь все сенсорное. А сколько дополнительных функций! О, духи ку, наконец-то, вняли моим мольбам!

   Он готов был целовать клавиатуру и спать подле нее, защищая от врагов.

   Не меньший восторг выказывал и механик Джанго.

   - Тут можно жить, - говорил он свистящим шепотом. – Все так чисто…и места достаточно. А что за кожухи! Вот это я понимаю, техника безопасности! И все работает! Я проверил!

   - И зарядники?

   - Да. Тут даже есть встроенный сейф для отработанных накопителей! Они одноразовые!

   Его удивление можно было понять – такая расточительность свидетельствовала о том, что на подготовку экспедиции средств не жалели. Это еще больше подчеркивало ее важность – мол, все затраты просто обязаны окупиться. И Сомба с каждой минутой все больше утверждался в мысли, что здесь что-то нечисто. Слишком уж все было хорошо.

   Еще одним – и чуть ли не самым главным – тревожным звоночком было присутствие заместителя. Старший помощник – не самая обязательная должность. Обычно их назначают в том случае, если предстоит работать с большим количеством народа. Если у капитана больше пятидесяти человек в подчинении, он физически не успевает не только координировать их работу и выполнять свои обязанности, но еще и общаться с народом. А ведь общение – это не только приказы, это еще и обычные разговоры, и беседы по душам, и отслеживание настроений, и решение мелких личных и бытовых проблем. Вот этим и занимается старший помощник. Но в списке вместе с экипажем и капитаном было всего двадцать восемь имен. Зачем здесь старпом? Однако, Такту-101, хоть и представился пилотом, но с первых дней и часов дал понять, что намерен совмещать эти две должности. Тем более что собственный пилот в команде Сомбы был – навигатор Мунго-117, успешно совмещавший две должности в их маленьком экипаже. Сам Сомба порой подменял его. Просто потому, что в их троице – он сам, Мунго и Джанго – все привыкли работать вместе, невзирая на чины и номера.

   А тут вдруг внезапно выяснилось, что номера имеют значение…

   Все конфликты следовало решить до начала полета, потому что в глубоком космосе или на месте будет некогда выяснять отношения. А в полете любая ссора в экипаже может привести к катастрофе. И Сомба не удивился, когда его призвали в рубку в качестве судьи.

   Рубка была обустроена по последнему слову техники. Кроме отдельной надстройки для связистов, тут имелось удобное кресло навигатора и, по бокам от него, ложементы двух пилотов, первого и второго. Капитанское кресло располагалось в глубине, рядом с надстройкой для связиста, и имело отдельные экраны обзора, чтобы ничто не мешало и не отвлекало от работы. Пульт управления, правда, был невелик и довольно скромен по сравнению с теми многоуровневыми платформами, которые полукругом располагались в передней части рубки. Зато у капитана имелось голосовое управление и прямая связь с искином корабля.

   Но его подчиненные…

   Такту и Мунго, напрягшись, стояли над креслом первого пилота. Для не специалиста было не ясно, чем оно отличается от второго. Разве что располагалось по правую, а не по левую руку от навигаторского ложемента. Но опытный звездолетчик сразу увидел бы отличие – первый пилот мог запросто влиять на работу навигатора, и трехмерный экран, на котором тот выстраивал трассу, располагался как раз между ними. Так что именно первый пилот первым все видел, причем в оригинале. А вот второму полагалась разве что двухмерная копия. Оно и понятно – второй пилот принимал управление только в том случае, если первый по каким-то причинам отсутствовал.

   - Первым пилотом буду я, - Такту был спокоен и уверен в себе. – Поскольку я – старший помощник капитана.

   - Но именно я работал с капитаном Сомбой. И я лучше знаю его.

   - Тебе работать с навигатором…

   - Навигатором я тоже был. Это – моя основная профессия. А пилотом мне приходилось быть…

   - Где? На внутрисистемных трассах? Там, где каждый метеорит пронумерован и занесен в реестры? Где достаточно задать программу и можно идти спать? А тут глубокий космос. Что нам встретится на пути – неизвестно.

   - Сектор, в который мы направляемся, изучен достаточно хорошо.

   - Достаточно, но не хорошо. И потом, его изучением занимались больше всего земляки. Мы долго обходили его стороной…

   - Но это не имеет отношения к делу.

   - Имеет. Мне приходилось изучать отчеты земляков. На языке оригинала! И потом, у меня номер…

   - Капитан! – Мунго развернулся к Сомбе. – Реши уже наш спор. Кто будет вести «Шхех»?

   Сомба замялся. Аргументы Такту были серьезные. Он и выше по номеру, и читал отчеты земляков, и работал в глубоком космосе, имея опыт, которого был лишен его друг. По всем статьям именно его и надо назначить первым пилотом. Тем более что он и есть пилот, а Мунго всего лишь навигатор. Но Такту уже его заместитель. Он не должен иметь власти на корабле сверх той, что дает ему звание старшего помощника. И потом – он буквально навязался, едва узнав, что Сомбе дали важное задание. И никто из вышестоящих чиновников, к кому Сомба-99 ни обращался за разъяснениями, не сказал ничего внятного. Такту хочет? Пусть летит.

   - Капитан, - тот не остался в стороне, - неужели вы посадите за пульт «Шхеха» того, кто до этого ни разу не водил корабли подобного типа? Того, кто имеет профессию навигатора? Того, кто ниже номером…

   - Вы тоже ниже меня номером, - парировал Сомба.

   - Не настолько!

   Это заставило Сомбу заколебаться. Всего две единицы разделяли их. Сейчас уже поздно что-либо менять, но, как знать, что случится после возвращение экспедиции? Всю жизнь ему приходилось доказывать, что он достоин своего номера. И нельзя терять преимущества.

   Но…

   Нет.

   - Мунго, ты хороший навигатор. Ты один из лучших навигаторов нашей базы. А может, самый лучший и есть. Но… ты не пилот. В этой экспедиции именно тебе быть навигатором…

   Друг заметно погрустнел, но зато приосанился Такту. Он подошел к капитану и, касаясь его ладоней, произнес:

   - Я не ошибся в вас. Вы действительно достойны своего звания и номера!

ГЛАВА 3.

Тяжелое это оказалось дело – управлять таким большим отрядом.

   До этого под началом Сомбы никогда не было больше десятка куа одновременно. А тут – почти в три раза больше. В первые часы он даже растерялся и с головой ушел в предполетную подготовку, а потом и в хлопоты со стартом. Всем надо было не просто найти дело, но и проследить, чтобы оно было выполнено.

   Наконец, свершилось. В точно выверенное время челнок, связывающий оставшийся на орбите «Шхех» - из-за размеров корабля его держали на самой границе атмосферы, пришвартованным к одной из орбитальных станций – состыковался с ним. Все члены экипажа перешли на борт, были размещены последние припасы – в основном, личные вещи улетающих – и полет начался. По традиции, капитан по громкой связи передал за планету последнее «Прости!» - получил традиционные уверения о том, что память о них сохранится в сердцах остающихся навеки, и прервал связь. Это тоже была дань традиции – когда-то первые корабли народа куа отправлялись навстречу неизвестности, жертвуя собой во им науки и своего народа. Первые космолетчики не вернулись, даже следов их не нашли, и лишь о некоторых сохранилась смутная память. Ибо именно их корабли, мертвые или умирающие, были найдены урианами, которые только так и узнали о существовании еще одной планеты с разумной жизнью в их Галактике. Было это почти за две сотни кругов до того, как третьими присоединились к семье разумных существ щупальцевидные блоссы*, за ними – волосатые моры**, потом открыли крыланов***, а уже последними – тех, кого именуют земляками.

   (*Каждая разумная раса называет другие расы на свой лад, лишь иногда «соглашаясь» принять их собственное самоназвание. Здесь перечислены имена и названия, данные народом куа другим разумным видам Галактики. Блоссы – змеелюды. **Моры – меоры. ***Крыланы – те же птицелюды. Землян народ куа называет земляками. Самих же куа люди именуют веганцами по странной ошибке. Дело в том, что первый контакт веганцев с землянами произошел как раз на одной из планет в системе Веги, где у народа куа была одна из старейших колоний. Отсюда и ошибочное название. Это было одной из причин расовой неприязни между землянами и народом куа. И только уриан все называют урианами, поскольку самоназвание этой расы на их родном языке выговорить практически невозможно. Прим. авт.)

   Серебристая Куа-со-анн постепенно удалялась, превращаясь в одну из ярких звездочек. Пройдет несколько часов, и она сравняется свечением с остальными звездами небосклона, за исключением Звезды Куа, которая еще долго будет светить путешественникам, пока «Шхех» не повернется к ней кормой. Но и тогда боковые камеры, укрепленные на концах световых парусов, будут показывать ее. Сомба несколько раз бросал взгляд на ту часть обзорного экрана, которая транслировала изображение Звезды Куа. Всю свою жизнь, кроме нескольких туристических или соревновательных поездок, он провел в ее системе. Знал, что Галактика велика, но не мог представить, что когда-нибудь окажется наедине с нею.

   - Страшно?

   Он повернул голову. Вывернув шею, со своего пилотского кресла на него смотрел Такту. Судя по тому, как далеко он выдвинулся вбок, первый пилот не был пристегнут.

   - Вы нарушаете устав, - сказал Сомба. – Положено пристегнуться. Тем более, выполняя свои обязанности пилота.

   Из кресла навигатора донеслось тихое хмыканье – Мунго-117 до сих пор так и не смог смириться с тем, что в их слаженную команду вошел этот подозрительный чужак.

   - Я передал управление, - Такту, как ни в чем не бывало, кивнул на кресло второго пилота. – Пусть парень попрактикуется.

   Парнем второго пилота можно было назвать весьма условно, он был всего на пять-шесть кругов моложе капитана, ему, если верить документам, было всего тридцать девять лет, и он еще не имел права подавать прошение о создании семьи. Но для него это тоже был первый вылет за пределы системы.

   - Кроме того, мы уже отошли от орбиты на полторы звездной единицы* и можем позволить себе включить искусственную гравитацию?

   (*Звездная единица – за нее традиционно принимается расстояние от населенной планеты до солнца. У каждой расы она своя. Звездная единица веганцев равна примерно 1,12 астрономической единицы (а/е.) Земли. Прим. авт.)

   В последних словах прозвучал явный вопрос, и Сомба внутренне выругался. Это было одной из обязанностей капитана. И то, что подчиненный напоминает ему о его делах…

   - Гравитация будет включена только после того, как будут получены доклады от всех отсеков, что полет начат нормально и безо всяких эксцессов, - ровным тоном произнес он и активировал внутреннюю связь. – Говорит капитан Сомба-99. Всем отсекам доложить состояние дел.

   - Говорит мостик, - под пристальным взглядом капитана произнес Такту. – Докладывает первый пилот Такту-101. Все системы работают нормально. Полет осуществляется в штатном режиме. Кораблем управляет второй пилот Томба-138.

   - Говорит машинное отделение, - тут же подхватил знакомый голос. – Докладывает старший механик Джанго-339. Все системы работают нормально. На вахте.

   - Говорит дежурный энергетик…

   - Говорит пассажирский отсек…

   - Докладывает грузовой отсек…

   - Докладывает лабораторный отсек…

   - На связи медицинский отсек, - цепочку замыкал единственный женский голос. – Все в норме. Жду ваших приказаний. У вас все в порядке?

   Сомба невольно напрягся. Он никогда не получал таких вопросов и просто не знал, как на них реагировать.

   - Повторяю, - в женском голосе прозвучало нетерпение. – У вас все в порядке? Все нормально перенесли перегрузки при взлете? Пострадавших нет?

   - Нет, - под пристальным взглядом Такту ответил Сомба. – Пострадавших нет.

   - Хорошо, - покладисто согласился голос. – Тогда я отключаюсь.

   Мужчины тихо переглянулись. Оба знали, что на корабле, кроме мужчин, есть и женщины. Оба знали, какие они занимают должности. Но все равно это было странно. Тем более что все знали, зачем женщины народа куа участвуют в таких экспедициях. Это были незамужние дочери и сестры профессиональных космолетчиков, которые, по традиции, отправлялись в космос в надежде найти себе мужа среди членов экипажа. Из шести таких было двое – медик и второй механик. Остальные четверо принадлежали к ученой братии.

   На миг Сомбе подумалось, что супругу он может и должен выбрать из этой пары. И, если полет закончится удачей и ему удастся подтвердить свой номерной статус – или даже заслужить номер 98, что закрепляло его среди элиты – то его просьбу удовлетворят. Усилием воли он отогнал эту мысль. Полет только начался, и что он принесет – неизвестно.

   - Внимание, - сказал он, снова переключаясь на громкую связь. – Через тридцать нано-единиц будет включена искусственная гравитация. Даю обратный отсчет.

   И включил наномер, отсчитывающий единицы времени сухими щелчками.

   С последним щелком в воздухе послышалось шипение, а потом словно что-то мягко ударило его по плечам. Такту вздрогнул и откинулся назад, и Сомба почувствовал укол злорадства – его пилот-помощник действительно раньше времени отстегнул крепления, и включившаяся гравитация буквально бросила его вниз. Сам он встал не торопясь, привыкая к новой силе тяжести – она была немного меньше домашней, привычной, и первые несколько шагов мужчина прошел с осторожностью.

   Первые часы полета были заполнены легкой суматохой. Несмотря на то, что уже виделись несколько раз во время подготовки к полету, экипаж и пассажиры все равно провели этот день в общении, заново привыкая друг к другу. Почти никто не покидал до этого пределов системы, кроме как в качестве туристов, и многие не находили себе места. Время от времени то один, то другой останавливались возле экранов, на которые с боковых камер транслировались кадры звездного неба. «Шхех» уходил из системы под острым углом к плоскости орбит, постепенно увеличивая его, чтобы потом выйти на прямой угол и тогда уже начать разгон для первого «нырка». По расчетам, подходящей точки пространства корабль должен был достигнуть завтра рано утром, за несколько мини-единиц до подъема. Поскольку камеры эти были закреплены только в двух местах – у шлюзовых камер, откуда можно было попасть к выходам, спасательным капсулам и в машинное отделение, а также в общем отсеке*, то там и столпилось большинство. Капитана встретили восторженными возгласами.

   (*Общий отсек – то же, что и кают-компания, место отдыха. В отличие от земных кораблей, в общий отсек веганских кораблей доступ имели отнюдь не все. Прим.авт.)

   - Мы летим! – послышались голоса. – Летим!

   - Да, - кивнул Сомба, осматриваясь и пересчитывая своих подчиненных по головам. Здесь было всего семнадцать куа – тех, кто имел сюда доступ. – Полет проходит нормально.

   - А скоро мы прилетим?

   Вопрос задала совсем юная девушка. Ей, наверное, еще не было тридцати лет, и оставалось лишь удивляться, что такое юное существо делает здесь. Наверное, ученица одного из тех пожилых куа, что единственные сдерживали свои восторги. Сомба знал, что в экипаж отбирали тех, кто еще не проводил исследований новых планет. Считалось, что тот ученый, кто уже описал новую планету, не может достоверно описывать следующие – он невольно будет сравнивать последующие с первой и данные окажутся неточными.

   - Расчетное время пути – примерно двенадцать местных оборотов, - сказал он. – Напоминаю, что каждый местный оборот состоит ровно из двадцати шести единиц времени. Ровно, - повторил он. – Так что советую проверить точность своих единометров.

   - А что будет, если мы не проверим эту точность? – спросила девушка.

   - Тогда вы рискуете отстать от остального экипажа. Что в некоторых случаях может оказаться опасным для жизни. Например, если будет сказано, что ровно в двенадцать единиц состоится плановое отключение невесомости. И если ваш единометр будет отставать или спешить, отключение может застать вас врасплох. И вы получите травму. Это только одна из причин. А их в полете может быть много.

   - Но ведь отставание к концу полета составит всего, - девушка защелкала кнопками вычислителя, - может составить всего… кхм… двенадцать на шесть… почти целую единицу!

   - Точнее, одну единицу и восемь мини-единиц, - улыбнулся Сомба. – Что, согласитесь, немало!

   Девушка впечатлилась и тут же принялась настраивать свой единометр.

   - Кстати, по поводу времени, капитан, - один из экипажа, связист, поднял руку, - не подошло ли время планового приема пищи?

   - Подошло. И я попрошу младшего разносчика заняться приготовлением пищи.

   Должность младшего разносчика вводилась на кораблях, на которых летело больше дюжины куа. Просто потому, что команда в этом случае употребляла огромное количество пайков, пустые контейнеры из-под которых надо было утилизировать. Кроме того, надо было следить за нормой расхода, за синхронностью и очередностью приема пищи, и не только. Обычно на эту должность брали кого-нибудь из низших – с номерами не выше пятисотого, а то и тысячного. Для тысячников это был единственный шанс побывать в космосе не только в качестве переселенца на новую планету.

   Через несколько минут послышался переливчатый сигнал – знак того, что первая партия может идти в смежную с кают-компанией столовую. Сомба, как капитан, Мунго как навигатор и Такту, как первый пилот и старший помощник, а также двое из группы исследователей первыми направились туда.

   На подставке уже стояли вскрытые контейнеры, от которых валил аппетитно пахнущий пар. Судя по цвету кормосмеси, это было рагу из растительных волокон с небольшим добавлением приправ и специй. Белковый концентрат, заменяющий мясо, должен подаваться по утрам, для того, чтобы обеспечить организм энергией на весь день. А полдневная трапеза называлась поддерживающей.

   Разносчик торопливо выложил рядом с контейнерами упаковку сухарей, добавил несколько пакетиков специй для тех, кто любит острое, и принялся за приготовление напитков, разводя в воде концентраты.

   Сомба замешкался, не зная, напиток какого цветы выбрать, и в этот момент откуда-то из-за его локтя вынырнула тонкая женская рука, унизанная браслетами, и остро отточенные ноготки цапнули несколько сухарей.

   - Подайте специи, пожалуйста!

   Сомба машинально придвинул ей свой пакетик, и тонкие пальчики тут же хищно в него вцепились.

   - Благодарю вас!

   Сомба развернулся к незнакомке. Молодая женщина в пятнистом бело-розовом балахоне, стоя, торопливо посыпала сухари смесью приправ.

   - Что вы делаете?

   - Знаю, это не относится к правильному питанию и служит отменной антирекламой, но я ничего не могу с собой поделать, - молодая женщина смачно откусила добрую половину сухаря, конечно, обсыпавшись крошками. – Я от волнения вчера ничего не могла есть. И сегодня утром ограничилась одной чашкой молочной смеси. И вот сейчас неожиданно почувствовала голод.

   Она улыбнулась с какой-то растерянностью и развела руками в обезоруживающем жесте. Мол, знаю за собой этот недостаток, но ничего не могу с ним поделать.

   - Вы бы могли подождать и пройти со второй партией, или с третьей…в зависимости от своего социального положения и месте в экипаже. Вы ведь из медотсека? - он, наконец, вспомнил, где слышал этот звонкий голосок.

   - Да, я медик, - кивнула девушка. – Меня зовут Лонг а-Комса-178. Можно просто Лонг.

   Уже сидевший неподалеку и поглощавший содержимое своего контейнера Такту смерил девушку косым взглядом. Женщины своих номеров не имели. Им опосредованно, ради получения некоторых жизненных благ, присваивались номера сперва их отцов, а потом и мужей. И каждая девушка и женщина могла повысить свой статус, сочетавшись браком с тем, что находится выше ее отца на социальной лестнице.

   - Очень приятно, - откликнулся Сомба и назвал себя.

   - Вы правда девятносто девятый, капитан? – Лонг смотрела на него, как на героя, даже забыв жевать. – Но это же здорово! Вы в привилегированной группе. Вон даже еда у вас пахнет вкусно…

   - Поделиться не могу.

   - Знаю-знаю, - женщина скользнула к стойке. – Где тут моя порция?

   - Со следующей партией, - откликнулся разносчик.

   - А побыстрее нельзя? Я есть очень хочу.

   - Есть правила. Но если капитан прикажет, - разносчик вопросительно покосился на Сомбу. Тот сделал вид, что полностью поглощен своим рагу, хотя, надо сказать, без специй вкус полусинтетических вареных растений был не слишком приятен.

   - Капитан, может быть, и не позволит, - со своего места не спеша встал Такту, который успел уже расправиться с половиной своей порции, - а вот я, как его заместитель, вполне могу отдать соответствующее распоряжение. Нам ведь не нужны конфликты из-за плохого уровня медицинских услуг? А почему они будут плохи? Потому, что медик голоден! Нельзя морить голодом тех, в чьих руках находятся наши жизни. Вы со мной согласны?

   Он слегка наклонился вперед, ловя взгляд Лонг. Та невольно попятилась. Высокий, худой, Такту-101 не был слишком привлекателен, и Сомба поймал себя на недостойной капитана мысли, что его заместитель никому не нравится. Вот и эта Лонг аж скривилась, пряча досаду за улыбкой.

   - Да, - промямлила она, - наша работа не сфера услуг. Она…

   - Она гораздо важнее, - подхватил Такту. – Это работа. Это подвиг. Это…

   - Ваш поддерживающий перекус, - разносчик грохнул на стойку контейнер, отвлекая внимание.

   - Ой, спасибо! – медик схватила его, выставив перед собой, как щит. – Я ужасно хочу есть. Прямо нет сил больше ни на что. Извините.

   Она ловко обогнула Такту и внезапно оказалась возле стула Сомбы. Тот ел, утвердив контейнер на столешнице в дальнем углу стойки.

   - У вас не занято?

   - Что? – Сомба перестал жевать.

   - Это сидение рядом… оно свободно?

   - Да, конечно. Как и любое другое здесь, - он ложкой указал на еще несколько сидений и столешниц, которые теснились поблизости.

   - Да. А мне нравится вот это, - Лонг присела рядом, вскрыла контейнер, начала аккуратно есть. – Кроме того, у нас много общего.

   - Что, например? – невольно заинтересовался мужчина.

   - Мы оба отвечаем за чужие жизни.

   Взгляды их встретились. И Сомба неожиданно для себя смутился. Он вдруг сообразил, что эта девушка подсела к нему не просто так. И что, пусть подавать заявку на создание семьи – право мужчины, выбор все-таки делает женщина. А из таких экспедиций большинство женщин возвращается помолвленными. Они нарочно ищут себе мужей среди членов экипажа, отдавая предпочтение, конечно же, тем, у кого более высокий номер. Разносчику, например, ничего не светит. Зато он сам, Такту и Мунго теперь находятся под прицелом. Женщин на корабле шесть из двадцати восьми членов экипажа. Выбор есть. И ведь он сам в свое время задумывался о поисках невесты. Но не сейчас! А только после возвращения, чтобы все было официально. Однако, то, что она предпочла сесть рядом, уже о многом говорит.

   - Да, - только и промолвил он.

   - А скажите, пожалуйста, куда мы летим?

   - Система Седла Коня, - помолчав, ответил он. – Новая планета. Надо выяснить, насколько она удобна для поселенцев с Куа-со-анн. Когда-то на этой планете был оставлен маяк, который, согласно международным правилам, застолбил планету за нами. Он же одновременно служит меткой, обозначающей самое удобное место для посадки. Теперь настала пора вплотную заняться исследованием новой планеты – изучать ее мир, а также, возможно, основать первое поселение, чтобы переселенцы, явившись вслед за нами, встретили не дикий, необжитой край, а… готовый мир.

   - А маяк – это как?

   - Это… памятный знак, который послужит нам ориентиром. Он передает сигналы, по которым мы будем ориентироваться при посадке. Он работает от вечного накопителя. За нами полетят другие. А их ориентиром уже будет то, что оставим для них мы – контейнеры с запасами на первое время, несколько готовых к использованию жилых модулей…

   - И информация о том, насколько планета нам подходит, - подхватила медик.

   - Ее уже исследовали… брали образцы… Они практически безвредны. Планета вполне пригодна для жизни.

   - Это не считается. Патогенные организмы могли не попасть в выборку. Кроме того, вас разве не смущает словечко «почти»? Меня – так очень!

   Надо было что-то отвечать словоохотливой девушке. И будь на его месте кто угодно – даже этот неприятный Такту – он бы за словом за пазуху не полез. Но Сомба предпочел отмолчаться.

   Однако Лонг это не остановило. Как ни в чем не бывало, она поерзала, устраиваясь поудобнее, поставив контейнер с рагу на колени, и принялась есть, продолжая болтать за двоих. Оказалось, что она отправилась в эту экспедицию именно потому, что надеялась отыскать на новой планете какую-нибудь опасную нано-жизнь, изучить ее, выявить вызываемое ею заболевание и научиться его лечить. По словам молодого медика, если на этой планете будет основано поселение, народ куа рано или поздно столкнется с этой болезнью. И, как знать, сколько жизней она успеет унести прежде, чем найдут способ лечения. А тут Лонг успеет подготовиться и тем спасет немало народа.

   - И потом, - закончила она, аккуратно подчищая края контейнера от остатков овощей, - это отличная рекомендация, если я захочу выйти замуж. Ведь не только мне муж принесет статус, но и я – ему!

   - Женщины приносят мужчинам только семью и детей, - припомнил Сомба старую истину. Это были, по сути, единственные его слова за долгое время.

   - Так было, - кивнула Лонг. – Но так не будет. Мир должен измениться. Женщины тоже могут делать открытия, работать… приносить пользу обществу своими делами! Разве не так?

   Он пожал плечами.

   - Вы так не думаете? – догадалась она.

   - Нет.

   - И напрасно! Ручаюсь, что в конце экспедиции вы измените свое мнение!

   С этими словами молодая женщина встала и решительно направилась к баку для отходов, чтобы опустить туда контейнер. Потом разносчик запустит цикл очистки и переработки – в долгом полете ни одна мелочь не должна пропасть даром. Позже из обработанных и расплавленных контейнеров будет отлита тягучая, быстро затвердевающая на воздухе масса, из которой будут изготовлены домики-времянки, где исследователи новой планеты смогут ночевать вне корабля.

   Сомба проводил взглядом выходившую из кают-компании Лонг и невольно нахмурился, обнаружив, что ее место рядом занял Такту.

   - Удивительная женщина, - сказал заместитель. – Не так ли?

   - Не знаю, - честно ответил тот.

   - Заставляет задуматься, - с какой-то странной интонацией промолвил Такту и отошел.

   Сомба решительно встал и поспешил избавиться от своего контейнера, несмотря на то, что на стенках оставалось еще немного пищи. Таким образом, он, капитан, невольно подавал пример расточительности, но поделать ничего не мог. Это путешествие не обещало быть легким.

   Первые сутки полета для Валентины и Тиоки прошли примерно одинаково. Остаток дня девушки маялись от безделья, что после напряженных дней учебы было хорошо. Они почти все время провели, просматривая записи и листая странички всех социальных сетей, до которых могли дотянуться. Увы, в космосе инфранет работал урывками – только в тех случаях, когда корабль проходил через какую-нибудь звездную систему. Если там была планета с развитой техникой, инфранет тут ловился, и общая, всегалактическая, сеть сливалась с местными, которые вещали на родном языке о событиях, не понятных для посторонних. Все равно, при желании и тут можно было найти что-нибудь интересное. Например, послушать местную музыку или полюбоваться видами природы. Кроме того, в комме Тиоки оказалось закачано много фильмов – столько, что хватило бы на целый месяц пути.

   Однако уже на второй день девушкам все надоело. «Агути» отошел от системы Весты на приличное расстояние и, хотя инфранет еще ловился, но после первого же «нырка» связь оборвалась. Корабль остался наедине с космосом. Тут, даже если они примут какой-нибудь сигнал или сами его пошлют, он дойдет до ближайшей планеты с отставанием в несколько месяцев. Их путешествие уже закончится, а другие люди еще ничего не будут знать о том, что произошло на борту. Сколько кораблей пропало таким образом! Потерпев крушение, они подавали сигнал бедствия, который получали спасатели через полгода, а то и год после того, как для несчастных все было кончено. И это еще им везло! Где-то в глубоком космосе до сих пор летят чьи-нибудь сигналы бедствия, посланные еще в прошлом столетии. Когда они достигнут разумных существ?

   Оставшись без инфранета, девушки быстро заскучали. Попробовали смотреть сериалы, но быстро выяснили, что, если никто не мешает наслаждаться ими по многу часов, удовольствие приедается. Ожидание новой серии и невозможность посмотреть ее в режиме реального времени порой составляет большую часть получаемого от просмотра удовольствия.

   - Ох, больше не могу! – Тиока дезактивировала комм, не дождавшись финальных титров пятой серии третьего по счету сериала. – Надоело!

   Валентина ничего не сказала, но молча кивнула. Дома она любила сериалы. Обожала их во время учебы, ожидая выходных, чтобы можно было окунуться в просмотр очередной серии нового сезона. Но вынужденная торчать в четырех стенах и таращиться на трехмерный экранчик, поняла, что ей скучно.

   - Чем займемся?

   - Понятия не имею, - Тиока прошлась по тесной каюте. То есть, на самом деле она была стандартной и вполне подходила для одного человека. Но когда в ней живут двое… - Может, пройдемся?

   - По кораблю? А можно?

   - Наверное, да. У меня практика. А ты – пассажир. Для тебя капитан должен устроить экскурсию.

   - Правда! – Валентина вспомнила весь свой небогатый опыт полетов. К сожалению, в детстве они с родителями не покидали Сатурнию даже на время отпуска, потому что у семьи не было лишних средств. Но, пока училась, девушка несколько раз отправлялась в короткие туристические поездки. Их организовывал для дочери Крис-старший, и Тиока порой брала подруг с собой, чтобы не было так скучно. Брала она не всех, только избранных, и Валентине дважды удалось попасть в их число. По сути, это был ее четвертый полет в качестве пассажирки. И раньше им действительно устраивали экскурсии.

   - Но… это же не пассажирский лайнер! И ты сама слышала. Капитан не обязан…

   - Капитан не обязан, - кивнула Тиока. – Это сделаю я. У меня же практика. Вот я и практикуюсь.

   - Но, - припомнила девушка, - капитан сказал, что у тебя нет кодов доступа в некоторые отсеки и…

   - А мы в них и не будем заходить. Пройдемся там, где можно… Ну, пошли!

   До этого девушки гуляли только до кают-компании и обратно. Но теперь решили пройтись по всему кораблю, посетить нижние палубы, палубу связистов, осмотреть теплицы и хранилища, и, если повезет, даже взглянуть на боевую надстройку. А если повезет совсем-совсем, то и отыскать укромные уголки, которые пассажирам не показывают. И пусть проникнуть внутрь не получится, все равно это ужасно интересно и может развеять скуку.

   С этой мыслью девушки покинули каюту и, кинув жребий, спустились на один этаж вниз.

   Тут находились медицинский отсек, теплицы и примыкавшие к ним лаборатории мониторинга среды. Тренажерные залы, комнаты отдыха и боевая надстройка находились, наоборот, повыше, между головным отсеком и жилым. А ниже теплично-медицинского располагался этаж хранилищ.

   Теплицы занимали два больших крыла, далеко выдающиеся в стороны. Их «пол» и «потолок» были ориентированы иначе, чем на корабле, так что девушки остановились на пороге, не решаясь сделать шаг. Кроме того, тут была до сих пор отключена искусственная гравитация. Ее запускали ненадолго, лишь на то время, когда в теплицах проводились какие-нибудь работы – полив, прополка, посадка, сбор урожая. Как только люди удалялись, гравитацию отключали. И теперь девушки чувствовали, как их мягко отрывает от пола и отчаянно цеплялись за скобы в стенах. Длинные узкие контейнеры для рассады тянулись по всей длине теплицы. Над каждым горел свой светильник, а надо всеми ними нависал ряд экранов, на которых замерло изображение космоса, так что казалось, будто вместо потолка – просто большое окно.

   - Пошли? – Тиока кивнула, указывая вперед.

   - Ты хочешь сказать – «полетели»? – усмехнулась Валентина.

   - Поплыли, - согласилась подруга. – Если ты так считаешь.

   - Тогда… вперед?

   Девушки выпустили скобы из рук и медленно воспарили к потолку. Осторожно цепляясь за выступающие части светильников, они не спеша двинулись вдоль контейнеров, рассматривая сквозь прозрачные стенки растения. Тут было многое из того, что подавалось к их столу – до сих пор люди были уверены, что натуральная пища просто обязана соседствовать с синтетической. Несмотря на новые технологии, пищевые концентраты не шли ни в какое сравнение с натуральными продуктами. Кроме того, наличие теплиц обеспечивало корабль дополнительным кислородом, заодно утилизируя углекислый газ и продукты жизнедеятельности экипажа, а еще и позволяло занять хоть чем-то рабочие руки, чтобы путешественники не особенно скучали. И сейчас девушки с понятным любопытством заглядывали по очереди во все контейнеры, сравнивая – где растения уже выпустили бутоны, где уже началось формирование плодов, а где пока только наращивали листву.

   Искусственная гравитация включилась так неожиданно, без предупредительного сигнала, что исследовательницы не удержались за светильники. Валентина рухнула на пол, ушибив коленки и больно ударившись локтем о край контейнера. Тиоке повезло больше – она успела схватиться за светильник и повисла на нем, но тут же выпустила лампу, обжегшись о нагревшийся кожух.

   - Мама!

   - Мама вам не поможет, - раздался холодный голос.

   Девушки обернулись. В дверях теплицы, уперев руки в бока, стоял штурман Минк собственной персоной. Из-за его спины выглядывал дежурный по теплице. Судя по выражению его лица, того больше волновала сохранность растений.

   - Как вы сюда попали и кто вам разрешил здесь находиться? – холодно осведомился Минк.

   - Тут было не заперто! – Тиока, еще не опомнившаяся от потрясения, сразу перешла в наступление. – Дверь была открыта. И нигде не написано, что сюда нельзя заходить!

   - И вы, конечно, сунули сюда любопытные носы. Даже не подумав о том, что тут может быть опасно…

   - Да уж… я, между прочим, обожглась! – Тиока продемонстрировала покрасневшие ладони. Валентина скромно помалкивала, хотя ушибленные при падении колени и локоть ныли. – У меня травма!

   - Тем более, сюда нельзя заходить. А если у вас травма, то обратитесь в медотсек за помощью.

   - Спасибо! – девушка гордо вскинула подбородок и направилась к выходу. – Мы так и сделаем!

   Она попыталась пройти мимо мужчин, но посторонился и пропустил их только дежурный, и то потому, что спешил к контейнерам с рассадой. Штурман Минк, наоборот, пошире расставил локти, загораживая проход.

   - Пропустите нас! – потребовала Тиока. – Мы спешим!

   - Не так быстро, - холоду в его голосе мог позавидовать вакуум. – Сначала вы ответите на мои вопросы. Во-первых, что вы здесь делали?

   - Мы… - девушки переглянулись. – Мы гуляли.

   - Здесь?

   - Везде. А что, нельзя? – подбоченилась Тиока, но Валентина видела, что подруга трусит. Еще бы! Спорить с самим штурманом! Учитывая, что они обе на штурманов учились… Ой!

   - Нельзя, - кивнул тот.

   - Ну, так бы и отметили – мол, опасная зона, посторонним вход воспрещен! И потом, чего такого опасного в теплице?

   - Вы обожглись.

   - Это потому, что вы без предупреждения включили гравитацию!

   - Я бы ее не включил, если бы не вы! Какого демона вы сюда потащились?

   - Мы… я показывала подруге корабль. Она – пассажир, а в обязанности членов экипажа входит обеспечение досуга пассажиров.

   - Обеспечение досуга пассажиров входит в обязанности стюардов, а вовсе не кого попало.

   - А я не кто попало, а стажер! И мне вполне можно было дать такое поручение, если бы…

   - Если бы у вас уже не было другого поручения, от выполнения которого вы бессовестно уклоняетесь!

   - Я? – на лбу Тиоки вздулись бугры, кожа пожелтела. Девушка сжала кулаки. – Да у меня вообще нет никаких обязанностей! Я – стажер, а до сих пор…

   - …до сих пор не рассчитали обходную трассу до системы Лисицы, - снова перебил ее мужчина. – Вам, кажется, давали такое задание. Где оно?

   - Я, - Тиока стушевалась. Даже бугры на лбу опали. – Я хотела… даже пробовала, но… Но у меня нет доступа в рубку, а значит…

   - У вас есть доступ к внутренней сети корабля. Воспользуйтесь ею. Там скачали отличные тренажеры и стимуляторы. Потренируйтесь пока на них, - торопливо добавил он, заметив, что спорщица опять открывает рот. – Тем более что я объявляю вам выговор и выношу первое предупреждение. Наряды выписывать не будем, у нас гражданское судно, но тридцать шесть часов домашнего ареста в вашем распоряжении. Прошу проследовать в свою каюту и не покидать ее до особого распоряжения.

   - Вот как, - Тиока скривилась. – А если я не хочу?

   - Невыполнение приказа старшего по званию приравнивается к мятежу. И подлежит суду.

   Валентина запаниковала так, что даже ушибы отошли на второй план. Подумаешь, пара синяков и ссадин! Подруга может оказаться за решеткой. Вот что главное! И она на пару с нею. Даже если удастся отделаться условным сроком – она, как-никак, приезжая с другой планеты и не подлежит местному суду! – все равно это такое жуткое пятно на биографии…Хорошей работы и свободы перемещения по Галактике ей не видать, как своих ушей.

   Подстегнутая этой мыслью, Валентина дернула подругу за локоть:

   - Пошли в каюту… и в медотсек. За мазью для примочек. Да пошли же!

   Возмущенная Тиока пробовала упираться, но все-таки сделала пару шагов по коридору прочь, когда раздался голос:

   - А с вами, пассажир Мур, мы еще не закончили!

   Валентина едва не осела на пол. От волнения заныли колени так, что она бы не смогла убежать, даже если бы проход был свободен.

   - Что вам угодно? – и добавила себе под нос, просто чтобы успокоиться: - Не «пассажир», а «пассажирка».

   Штурман Минк навис над девушкой, в отличие от кипящей от досады Тиоки холодный и спокойный. Только молнии в глубине глаз намекали на то, что мужчина в ярости.

   - Мне угодно, - мужчина явно не услышал последней реплики, - чтобы вы впредь не путались у меня под ногами.

   - Я? – изумилась Валентина. – Но когда? Мы встречались всего три раза – на старте, третьего дня в рубке и вот сейчас… И все. А вы… вы следите за мной?

   - Если надо, - он приблизил свое лицо к ее лицу, - буду следить. За вами нужен глаз да глаз. Так что сидите смирно на пятой точке и не совершайте резких перемещений по кораблю, чтобы я всегда знал, где вас можно найти!

   Валентина оцепенела от нахлынувших чувств. Дома, на Сатурнии, где условия жизни до сих пор не были идеальными – что такое сто десять лет колонизации? – необходимость постоянно отчитываться, куда и зачем ты пошел, была оправдана суровой погодой и природой. Горы занимали на Сатурнии большую часть суши, исключения составляли южные берега двух самых больших материков. А в горах бывают сели, оползни, бурные горные реки, снежные лавины и трещины ледников, не говоря уже о действующих до сих пор вулканах. Но за четыре с половиной года жизни за пределами родного мира, в условиях относительно благополучной Весты (тут люди жили больше пяти столетий и успели не только приспособиться сами, но и приспособить под себя природу) она отвыкла от постоянного контроля. И сейчас они находились формально на территории благополучной Весты. И поэтому она в конце концов вспылила:

   - Да… да по какому праву вы осмеливаетесь?.. Вы… вы… кто?

   - Тот, - оскалился штурман Минк, - кто отвечает за вашу безопасность.

   - Это не ваше дело! – воскликнула Валентина.

   - Почему это не мое?

   - Да просто потому, что, - девушка замялась, понимая, что от ее ответа зависит многое, - что это не входит в круг обязанностей штурмана! Отвечать за пассажиров – прерогатива старшего помощника, а на круизных лайнерах исключительно для решения проблем между пассажирами вводится должность младшего помощника. Вот! Здесь же – не круизный лайнер.

   - Вы правы, - штурман выпрямился, скрестив руки на груди. – «Агути» - судно широкого профиля. Оно может быть использовано как для перевозки грузов, так и для участия в научных или даже, в качестве вспомогательного, для военных действий. Но ученые и военные, а именно десант – это тоже люди, которые на время полета становятся пассажирами и подпадают под категорию таковых. А, следовательно, должность старшего помощника нужна…

   - И не вы ли этот старший помощник? – поскольку он заговорил разумно, Валентина тоже не стала спорить.

   - Нет, не я, - кивнул мужчина с подозрительно смиренным видом. – Не я, а… вот она!

   Обе девушки вздрогнули. Тиока уставилась на указующий перст штурмана с таким видом, словно это был активированный для стрельбы бластер:

   - Я?

   - Ну, не я же! – обращенная в ее сторону улыбка больше походила на оскал хищника. – Как справедливо заметила пассажирка Мур, для решения проблем с пассажирами нужен помощник капитана. Я, второе лицо после капитана, могу, в крайнем случае, его заменить и назначить вас, стажерка Крис, временно исполняющей обязанности старпома. То есть, отныне вы отвечаете за безопасность пассажирки Мур.

   Подруги немного приободрились, но, как оказалось, штурман еще не закончил речь.

   - Однако, - как ни в чем не бывало, продолжал он после паузы, - поскольку стажерка Крис только что получила от старшего по званию дисциплинарное замечание и должна понести наказание за нарушение устава, то вы обе приговариваетесь к домашнему аресту.

   - Что? – хором возопили девушки. – Какому аресту? Как? Зачем? Почему? За что?

   - Согласно уставу, - спокойствию штурмана могли позавидовать мертвые планеты. – За первое нарушение дисциплины член экипажа приговаривается к домашнему аресту в своей каюте на срок от одних до двух суток. За повторное нарушение дисциплины в зависимости от тяжести наказания следует либо домашний арест до конца пути, либо сутки или двое «сухой» отсидки на гауптвахте. За третье нарушение – либо трое суток «сухой» отсидки на гауптвахте, либо списание с корабля и высадка в первом же подходящем для жизни месте. Для военного – на любой подходящей планете вне зависимости от того, есть ли на ней поселение разумных существ или нет. Для гражданских лиц – в первом же порту. Все это вы можете прочесть в уставе… чем и займетесь во время отсидки. А, поскольку стажерка Крис еще и отвечает за безопасность пассажирки Мур, то логично, если ее подопечная разделит ее судьбу. Все понятно? Отправляйтесь в каюту. Обед вам принесут.

   Валентина замешкалась.

   - А… как долго нам там сидеть?

   - Двое суток по корабельному времени, - штурман посмотрел на комм и подкрутил соответствующие настройки. – Через сорок девять часов, минута в минуту, я лично вас выпущу.

   - Но, - Тиока соображала быстро, - у меня задание от капитана. Мне надо выработать обходной маршрут для того, чтобы забросить Валентину на станцию…

   - Вот, пока будете сидеть, разработкой трассы и займетесь, - оскалился мужчина.

   - Но… - теперь уже задумалась Валентина, - нам для этого нужен доступ к программе… Нам надо в рубку.

   - В самом деле! – подхватила Тиока. – Я – будущий штурман и должна…

   - Вы должны уметь выкручиваться в сложных ситуациях. Разработаете маршрут в теории и покажете мне результаты послезавтра. И, если он будет одобрен, я лично введу новые данные в бортовой компьютер. Все. Разговор закончен! Отправляйтесь к себе!

    Спорить было бесполезно. Штурман не отставал от девушек до тех пор, пока не проводил их в каюту и лично не закодировал их замок снаружи.

   - Вот гадство, - Тиока с досады пнула ни в чем не повинное кресло. Привинченное к полу, оно отреагировало жестко, и девушка с криком боли схватилась за лодыжку. – Еще и это…

   - Что теперь делать? – Валентина оглядела каюту. Для одного человека тут было достаточно места – почти три с половиной метра в длину и два с половиной метра в ширину – но для двоих, пожалуй, тесновато. Днем еще можно как-то расположиться, но где спать? Раньше то Тиока, то Валентина пользовались каютами соседей, когда те уходили на вахту, но как быть сейчас, когда они почти на две ночи заперты здесь? Кровать-то односпальная! А на полу не так много свободного места.

   - Я этого так не оставлю, - продолжала бушевать Тиока, и от пинания кресла перешла к вещам Валентины и своим собственным. Несмотря на наличие встроенных шкафов, одному из ее баулов и саквояжу подруги места в них не нашлось. – Я все папе расскажу! Он этого штурмана Минка навсегда с корабля спишет. Пусть в порту анкеты заполняет и за дисциплиной надзирает… Или вовсе пусть отправляется куда-нибудь на окраину! Начальником склада запчастей! Все папе скажу! Он все узнает!

   - Когда ты ему все расскажешь? – Валентина присела в кресло, поелозила, прикидывая, можно ли в нем заснуть. – Когда прилетишь домой?

   - Вот еще, - отпинав все, что можно, Тиока шлепнулась на кровать. – В первом же порту и пошлю гравиграмму. Пока мы вернемся назад, она уже придет, и тогда Минка в порту ждет теплая встреча! Вот увидишь! Папа этого так не оставит!

   - До этого порта еще добраться нужно. А когда это будет?

   Обе девушки насупились и замолчали. Они вспомнили, что маршрут «Агути» пролегает «немного» в стороне от основных трасс. Более того, чтобы высадить пассажирку на одной из пересадочных станций, им придется менять курс. И что именно в этом и состоит проблема.

   - Давай хоть посмотрим, что мы можем сделать, - предложила Валентина. – Чего сидеть, сложа руки?

   Все каюты были, так или иначе, оборудованы встроенными ноутами, которые можно было подключить к системе. Благодаря им пассажиры могли обмениваться сообщениями в чате, смотреть одни и те же фильмы или новостные программы. Да и отслеживать местонахождение членов экипажа намного проще – всегда точно знаешь, кто у себя в каюте, а кто – нет. Правда, новости с планет чаще всего шли в режиме записи или с отставанием на несколько часов, а то и суток. Например, о том, что случилось на Весте вечером в день отлета «Агути» на борту корабля узнали бы только через тридцать девять часов после старта. А события следующего утра «отстали» бы уже на двое суток.

   После получаса копания в системе девушки, наконец, разобрались в ее возможностях и занялись разработкой маршрута.

   - Я здесь стажер, мне программу и составлять, - заявила Тиока, оттесняя подругу от экрана. – А ты потом просто посмотришь и скажешь, согласна с моими выкладками или нет. Одна голова хорошо, а две – лучше. За штурманом и то капитан проверяет. Я уж молчу о том, что первый пилот тоже имеет право голоса в спорных вопросах!

   Спорить с подругой Валентина не хотела. Она и так понимала, что ее взяли на птичьих правах, и скромно устроилась на кровати, забравшись в нее с ногами и принявшись от скуки редактировать свой студенческий альбом. Большую часть голографий она покажет родителям и брату с сестрами, но есть несколько снимков, которые стоит удалить, пока они не вызвали вопросы. Это были кадры со студенческих вечеринок, снятые исподтишка и потом подкинутые наутро с припиской: «Смотри, что ты вчера творила!» Было там и несколько поцелуев с однокурсниками, и парочка других картинок, за которые Валентине сейчас было немного стыдно.

   Она так увлеклась, погрузившись в мир воспоминаний, что даже вздрогнула, когда услышала голос Тиоки:

   - Готово!

   - Что?

   - Да вот… трасса, - подруга выглядела гордой.

   - Дай заценить, - Валентина мигом свернула альбом с фотографиями. Когда ей на почту пришел файл, она мигом развернула его в полный масштаб, оценивая со всех сторон. Все вышло гладенько и чистенько, как на экзамене. Девушка призналась себе, что вряд ли оформила бы трассу так красиво. И вроде все правильно… она, конечно, не настолько опытна, но придраться, кажется, не к чему. Вот только…

   - А ты откуда ее выводишь? – она посмотрела в «корень».

   - С Весты, откуда же еще?

   - А надо с той точки, где мы сейчас находимся. Мы же следуем другим путем.

   - Вот кретинство! – Тиока хлопнула себя по лбу. – Точно. Надо же наложить нашу трассу…Погоди! – она торопливо защелкала по клавишам ноутбука. Подумав немного, Валентина сделала себе копию трассы и тоже начала разрабатывать свою версию. Это было интереснее, чем на экзамене, потому что тут надо было сделать несколько вариантов – ведь «Агути» шел своим курсом и, как знать, в какой именно точке пространства он может оказаться через час, день, двое суток… И для каждой точки надо смоделировать свою ситуацию и выход из нее.

   Подруги трудились еще полтора часа, пока, наконец, не выдохлись.

   - А у тебя ничего так, - оценивающе склонила голову набок Тиока. – Только больно много «веток».

   - Тут метеоритный поток проходит, - показала Валентина на карту. – Надо учитывать возможные отклонения.

   - Ну, ты даешь, - покачала головой Тиока. – Столько всего накрутить… Ладно, твою схему мы предложим, если нашу капитан забракует.

   - Капитан? А разве не штурман Минк?

   - Что? Этот хам и грубиян? Да я скорее вместе с тобой на той станции выйду, чем отправлюсь к нему на поклон!

   - Зря ты так. В плане прокладки курса за штурманом обычно первое и последнее слово.

   - Последнее слово за капитаном. К нему и пойдем.

   - Когда?

   - Как только нас отсюда выпустят, сразу и пойдем!

   Девушки, не сговариваясь, посмотрели на часы. До окончания срока оставалось больше сорока часов. Хотелось есть. Интересно, скоро на корабле ужин?

   - Внимание всем постам. Начинаем торможение.

   - Есть, начинаем торможение!

   Такту лихо отсалютовал и коснулся панели управления. Сомба-99 слегка поморщился, но пилоту кивнул – мол, действуйте! – и, отвернувшись, подмигнул навигатору. Мунго выглядел подавленным и на улыбку не ответил.

   Оба чувствовали себя, как птицы в луже* вот уже несколько дней. Точной причины назвать никто не мог. То ли дело было в самом корабле – «Шхех» был слишком велик и наполнен народом по сравнению с их мирным транспортником. То ли причина сидела в кресле первого пилота и управляла кораблем.

   (* «Как птицы в луже» - местный аналог земной фразы «не в своей тарелке». Прим.авт)

   Напряжение нагнеталось постепенно. Там слово, тут взгляд, здесь жест. Один Такту ничего не замечал. Он улыбался, подмигивал, затевал душевные разговоры, был готов указать мелкую услугу, но при этом в нем не было ни угодливости, ни желания подольститься к начальству. Все это отдавало… покровительством. Сильный мира сего снисходит до слабых. И если с капитаном пилот Такту-101 еще сдерживал свои порывы, то в отношении остального экипажа не был так щепетилен.

   Ладно. Надо признать, что треть дела сделана. Они добрались до нужной планеты, уложившись точно в срок. Даже выгадали почти сорок шесть мини-единиц времени. Этого, конечно, мало, но сорок шесть мини-единиц – этого как раз хватит на полный виток вокруг планеты. В крайнем случае, резерв времени может пригодиться. Да и потом, отрапортовать на Куа-со-анну о том, что «Шхех» перевыполнил план – это тоже важно.

   Планета, еще не получившая официальное имя, зависла на главном экране чуть ниже центра. Ее родное светило ушло в сторону и било ярким светом в боковые экраны, ослепляя камеры. Четыре из восьми отказались передавать изображение. Две лампы – так вовсе перегорели, не выдержав сияния. Остальные техники догадались отключить. «Злое солнце! - подумал тогда Сомба. – Защищает свою планету, как мать – дитя. Глупое светило. Не знает, что все на свете – для разумных существ? Ничего, мы отберем у нее эту крошку и заставим нам служить!»

   «Крошка», если верить лоциям, не была так уж мала. Габариты в пределах Куа-со-анны, круг, правда, дольше, как и оборот. Один – на двадцать восемь оборотов, а другой – на две единицы, да еще и с маленьким «довеском». Сложно будет планировать календарь. Эти лишние нано-единицы мало-помалу будут складываться в лишний оборот. Да и вообще… количество дней в местном году не делится на равное количество. Как ни крути, появляется остаток. Выходит, что в месяцах будет разное количество дней? Нет, есть вариант, чтобы вовсе отказаться от деления оборота на равные доли. Если считать время по декадам, то получится ровно сорок две декады. И семь оборотов – лишние. Их можно сделать временем общего отдыха. И тот, слагавшийся из лишних нано-единиц, оборот тоже рано или поздно вольется в эту группу. Правда, если верить расчетам, через двести сорок восемь кругов они будут иметь не один, а два дополнительных оборота. Значит, количество декад будет ровно сорок три. И какое-то время местные жители будут лишены этих нескольких оборотов всеобщего отдыха. Но это будет еще не скоро. Через двести сорок восемь кругов поселенцы что-нибудь придумают. Это уже не его забота.

   «А планете надо дать имя!» - подумал Сомба, наблюдая за зависшим в неподвижности шариком. Он был бледно-зеленым, с какими-то розовато-бурыми разводами. Рядом крутилась парочка крошечных спутников, оба неправильной формы, а также целая россыпь мелких «камешков» различного диаметра. Спутники – это хорошо. Это значит, все на планете циклично. Смена сезонов, приливы и отливы. Правда, эти «камешки» могут представлять сложность для кораблей, но тут тоже можно что-нибудь придумать. Какие-то распылить, какие-то отбуксировать подальше и выкинуть за орбиту. А некоторые, может быть, даже удастся пустить в дело. Это тоже не его забота.

   - Процесс торможения запущен, - отрапортовал Такту. – Расчетное время прибытия на орбиту – тридцать семь единиц. Можно расслабиться и отдохнуть.

   Он установил автоматический режим и встал, потягиваясь.

   - Пойду собирать вещи. В следующие пятьдесят единиц будет не до того. Вы идете, капитан?

   - Нет, - Сомба, не отрываясь, смотрел на планету. – Я еще посижу.

   - А ты? – как ни в чем не бывало, окликнул пилот навигатора.

   - Я…у меня кое-какие дела остались, - Мунго торопливо защелкал клавишами, активируя какие-то программы и разворачивая сразу несколько файлов. – Хочу рассчитать кое-что… оптимальные трассы для подхода кораблей… с учетом всех этих астероидов.

   - Ну-ну, - покивал пилот. – Не буду мешать!

   Когда дверная панель вернулась на место, Сомба выдохнул и понял, что несколько минут задерживал дыхание. Сердца бешено колотились в ребра, каждое со своей стороны, и от этого казалось, что его избивают. Тренированные сердца спортсмена… чтоб их… Надо успокоиться и взять себя в руки. Успокоиться… внушить себе, что все хорошо…

   Да какое, к черным дырам, «хорошо»! Это его первая планета! Пусть не открытая им лично, но он, по сути дела, второй звездонавт, после открывшего эту планету звездопроходца, который высадится на нее. И подумать только, эту красотку обнаружил какой-то земляк! Они в космосе меньше всех, а уже основали пятьдесят восемь колоний и открыли больше двухсот планет. Что будет дальше?

   - Нет, красавица, мы тебя землякам не отдадим! – прошептал он.

   - Что-что?

   Сомба нахмурился. Он совсем забыл о Мунго.

   - Ничего. Просто я… никак не могу придумать название для этой планеты.

   - Розовая Красавица, - тут же сказал навигатор.

   - Как?

   - Розовая. Красавица.

   - А почему «розовая»?

   - Я спекрометр настроил. У нее атмосфера розоватая. Видишь, кажется, будто она в такой розоватой дымке?

   - Это закат. Закат окрашивает облака в розовый цвет. Надо проверить их на состав газов.

   - Уже проверено. До нас.

   - Перепроверить! Вдруг что-то изменилось? Скажем, активизировалась парочка вулканов. Или упал метеорит и поднял пыль. Или там вообще военные действия проходили. А то и…

   Он осекся, не желая озвучивать самую страшную версию – что земляки первыми решили застолбить для себя Розовую Красавицу и начали колонизацию с того, что стали переделывать ее целиком и полностью. И розовый цвет – это цвет не газов, составляющих облака, а результат вмешательства разумных существ.

   - Подготовить к запуску зонды поверхностного охвата!

   Голосовая команда ушла в систему, и через несколько томительных мини-единиц пришел ответ: «Зонды запущены!»

   Сомба откинулся на спинку ложемента, переводя дыхание. Уф. Сейчас, обгоняя «Шхех», к Розовой Красавице летят три зонда. Сначала они будут двигаться строго параллельно, но потом, на подлете, следуя программе, разойдутся. Причина проста – зонды выпущены из одной и той же «пушки» и устремятся к планете с интервалом в несколько нано-единиц. В масштабах космоса – ничто, но на подлете к планете это может показаться существенным. Ибо они войдут в атмосферу вращающейся планеты в разное время и, соответственно, начнут спускаться с разных точек и под разными углами – ведь корабль, откуда они запущены, не стоит на месте, а движется своим курсом. А это значит, что и приземлятся они в разных местах, то увеличит зону охвата. Впрочем, для поверхностного анализа этого вполне достаточно. На первое время.

   - Активировать прямую трансляцию, - дал он еще одну команду прежде, чем зонды вышли из радиуса прямого воздействия. Почти сразу же – с отставанием в десяток нано-единиц – на трех боковых экранах появилась картинка.

   - Дайте большее разрешение! – окликнул Сомба связисту. Картинка заскользила, стала четче, появились краски. Окутанный атмосферой шарик планеты стал увеличиваться намного быстрее, чем на основных экранах. Особенно если ненадолго отвлечься, сделав паузу. С каждой мини-единицей времени разрыв увеличивался – зонды шли с постоянной скоростью, которая должна еще и расти по мере приближения к планете, в то время как корабль уже включил тормозные двигатели и постепенно замедлял ход.

   Зашуршала отъезжавшая в сторону переборка.

   - Что происходит? – послышался голос Такту-101.

   - Мы запустили зонды, - объяснил очевидное Сомба. Неужели не понятно, что капитан не должен отчитываться перед подчиненными!

   - Зачем?

   - Проверить состояние планеты.

   - По последним данным, все в норме, - пилот вернулся на свое место, уселся, взмахом руки отстранив второго пилота, который совсем уже было решил, что именно ему выпадет честь совершить посадку. – Зачем тратить ресурсы?

   - Все могло измениться. Например, падение метеорита. Или взрывы…

   - Взрывы чего?

   - Земляки могли проводить испытания новых видов оружия.

   - После того, как сами же несколько кило-кругов назад подписали конвенцию о его полном запрещении?

   - Я не верю землякам, - буркнул Сомба.

   - Я тоже, но… Но это не повод так расточать ресурсы! Зонды могли понадобиться нам позже.

   - Интересно, для чего?

   - Хотя бы для того, чтобы нас не обвинили в небрежении и неумении экономить, - парировал пилот.

   Мунго покосился на Сомбу, но промолчал. Тот почувствовал себя уязвленным. С самого первого дня полета первый пилот словно нарочно искал у капитана изъяны, ставил под сомнение его приказы, следил за поведением в неформальной обстановке. Из-за навязчивого внимания Такту Сомба стал избегать медика Лонг, которая, словно сговорившись с первым пилотом, во время приема пищи старалась подсеть к капитану поближе. Женщина обижалась и как-то раз подкараулила его у дверей каюты, чтобы просто поговорить. Великие предки, неужели и на планете этот тип его не оставит?

   - Экономия и скупость – разные вещи, - огрызнулся он. – Если вам так не нравится стиль моего руководства и вы не намерены подчиняться приказам вышестоящего начальства, можете оспорить мое главенство. Но только в присутствии более компетентных в этом вопросе лиц. И, желательно, незаинтересованных в результате!

   Это было довольно грубо, и оба это понимали. Другими словами, Сомба предложил Такту отложить разбирательство до того момента, когда они вернутся на родину и предстанут перед Глазами-и-Ушами, советом, произвольно выбираемым из числа наиболее уважаемых граждан с двухсложными номерами. При этом Глаза-и-Уши до последнего не будут знать, для решения какого вопроса их пригласили. И они, конечно, встанут на сторону Сомбы, поскольку у него номер тоже из двух цифр. А если еще и экспедиция принесет пользу, то ясно, кто выйдет победителем в споре.

    В рубке повисло напряженное молчание. Четыре куа – и пятый связист, но он находился в соседнем помещении – не отрываясь, смотрели на экраны. Планета уже заняла на них большую часть, лишь по углам еще оставались клочки свободного пространства. Уже можно было заметить завихрения в атмосфере – над какой-то ее частью бушевал циклон. Там сейчас шел дождь. Но обычный он или кислотный? И что означает этот розоватый цвет облаков?

   Наконец, передний зонд вошел в атмосферу. По экрану пошла легкая рябь. Изображение сменилось на серо-розовую муть.

   - Облако, - нарушил молчание второй пилот. – Он вошел в облако.

   На него воззрились три пары глаз, и пилот поспешил отпрянуть, отводя взгляды.

   Еще примерно десять нано-единиц времени спустя такая же муть заполонила экран от второго зонда, а через три мини-единицы – и третьего.

   - Анализ, - Сомба коснулся переговорного устройства. – Они уже начали передачу?

   - Услышано и понято, - отозвался связист. – Передача только-только началась. Включаю расшифровку.

   Сомба непроизвольно стиснул подлокотники кресла. Через несколько мини-единиц времени все станет ясно. Никогда еще время не текло так медленно.

   Наконец, послышался писк. На экранах все еще была облачная взвесь, а по низу бегущей строкой пошли первые данные расшифровки. Символы были привычны, знакомы из курса химии, но вот показатели…

   - Жизне-газ* – ноль-девять от нормы… Окислитель** - одна и двадцать шесть от нормы… Влага – три с половиной от нормы…

   (*Жизне-газ – соответствует земному азоту.

   **Окислитель – так на языке народа куа – веганцев – именуется кислород. Прим. авт.)

   - Душновато, - нервно улыбнулся Мунго. Навигатору никто не сделал замечания – он мог позволить себе больше, чем какой-то второй пилот. – Зато дышать будет легче.

   - Строитель*** - ноль восемь от нормы, - продолжал читать Сомба. – Примеси – одна и девять сотых от нормы?

   (***Строитель – он же углекислый газ. Прим.авт.)

   - Вот видите, капитан, - улыбнулся Такту. – Все показатели примерно соответствуют нашим, родным! Этот вывод сделали еще земляки при первом посещении планеты.

   - Но такой высокий процент окислителя! И примеси…

   - Это только верхние слои атмосферы. Земляки, кстати, упоминали о том, что на планете воздух немного отличается от привычного… в том числе и им!

   - Подождите, пока не будет расшифрован состав примесей. И каково состояние атмосферы в нижних слоях, - не сдавался Сомба.

   Увы, через примерно половину единицы времени стало ясно, что прав все-таки первый пилот. Первый же вошедший в нижние слои атмосферы зонд, наряду с картинкой стал передавать уточненные данные. Влажность воздуха уменьшилась наполовину, процент окислителя и строителя тоже изменился – первого стало больше, а второго чуть меньше. Зато примеси никуда не делись, хотя и их стало немного меньше. Зато состав… Инертные газы составляли там лишь ничтожную часть, а ксенона практически не было, по крайней мере он не упоминался в расшифровках. Зато едуна**** оказалось неожиданно много.

   (****Едун – здесь сероводород. Прим. авт.)

   - Хм… придется носить респираторы, - поморщился Сомба. – Странно, что земляки об этом не упоминали.

   - Они упоминали. Просто не все умеют читать между строк, - тут же встрял Такту. – В их отчетах несколько раз упоминалось о том, что «попахивает тухлыми яйцами». Но тут же добавлялось, что так пахнет не везде! И мы могли бы выбрать более удачное место для посадки… если бы правильно распорядились зондами.

   - У нас еще остались анализаторы, - ответил Сомба. – И пока еще я решаю, что нам делать. Смотрите лучше на экраны!

   На экранах уже все три зонда одолели облачный слой и снижались, подчиняясь притяжению планеты. Они должны были облететь ее по спирали дважды и на третьем витке приземлиться в трех точках, чтобы начать передачу данных с поверхности. К тому моменту сам «Шхех» закончит торможение и подойдет к верхней границе атмосферы, чтобы начать потихоньку спускаться на планету.

ГЛАВА 4.

Валентина никогда не думала, что двое суток будут тянуться так медленно. Девушек исправно кормили и даже три раза в сутки водили по кораблю до гальюна и обратно – так сказать, для естественных нужд, и дополнительно вечером – умыться. Всякий раз их сопровождал молчаливый штурман Минк, который, как нарочно, не реагировал ни на какие попытки его разговорить.

   В ожидании назначенного времени девушки то разговаривали, то смотрели сериалы, то пробовали играть в видеоигры, то от скуки моделировали трассы. Одна называла звездную систему, а вторая должна была проложить трассу от нее до выбранной заранее точки пространства. Потом, когда трасса была готова, загадывалась другая звездная система – и трассу требовалось перекинуть уже до нее. Это была стандартная разминка для штурманов, в нее можно было играть часами. А если еще и параллельно фиксировать трассы в трехмерном формате, то можно таким образом «формировать» целые скульптуры.

   Но кто бы мог подумать, что за двое суток Тиоке надоесть абсолютно все! И сериалы она уже видела, причем не по одному разу. И видеоигры успела пройти. И книги читать скучно. А с этими трассами… делать нечего, только расстраиваться.

   - Нет, - заявила она, для порядка поддержав сначала инициативу соседки, - пока капитан не примет нашу трассу до базы, никаких игрушек.

   - Ну, тогда хоть системы загадывай! – предложила Валентина, пытаясь провести виртуальный кораблик через левый сектор Магелланова Облака. – А трассы я сама делать буду.

   - И тебе не надоело?

   - Нет. А что?

   - А то, что нам же этим всю жизнь предстоит заниматься! Успеешь наделать этих трасс до зеленых бабочек в глазах!

   Валентина посмотрела на получавшуюся фигуру. И правда, бабочка… Правое крыло вот только подкачало. Очень птичье напоминает.

   - Вряд ли, - сказала она. – Я по распределению должна первым делом отправиться домой, на Сатурнию. Тамошний филиал корпорации «Светлый Путь» заплатил за мое обучение. А у нас там космопорт… в недостаточном состоянии. Он один на всю планету. Используется в основном для обслуживания торговых кораблей. Пассажирские лайнеры пристыковываются к орбитальной станции хорошо, если два раза в месяц. Частники и туристы немного чаще, примерно раз в неделю. А так… Скорее всего, мне предстоит водить малые суда где-нибудь в нашем районе. Или вовсе усадят за диспетчерский монитор.

   - А ты подай рапорт о переводе, - пожала плечами Тиоке.

   - Так они молодого специалиста и отпустят…Нет, лет через пять-семь еще можно что-то планировать. Но раньше? Ни за что! Я и хотела в другую систему просто потому, что филиалы «Светлого Пути» есть и на других планетах. И на некоторых из них перспективы лучше. Но теперь, видимо, от этого придется отказаться.

   - Жалко. Получается, ты зря училась?

   - Нуу-у-у… наверное, не зря, - Валентина оглядела конструкцию и решительным взмахом руки добавила еще одну трассу, уже к левому крылу, чтобы уравновешивать их обоих. – Кое-что я все-таки умею…

   Тиока только скривилась, ясно давая понять, что она думает о такой судьбе.

   Наконец, примерно часов через девять после этого разговора, дверная панель отъехала в сторону. На пороге показался мрачный Минк, смотревший так, словно это ему предстояло занять место арестанток.

   - Вы свободны. Сорок девять часов истекли.

   - Здорово! – девушки выскочили за порог. – И мы можем…

   - Только в строго отведенных для этого местах. Места, где разрешено находиться гражданским лицам и их сопровождающим, помечены зелеными кружками. Желтые кружки означают зону повышенного внимания, туда можно зайти в исключительном случае и только по приглашению обитателей зоны. А в красную зону проход закрыт всем, кроме обслуживающего персонала. Так что советую ограничить свою активность.

   - Но мы хотели повидать капитана! – чуть ли не хором воскликнули подруги. – Он нам нужен! Мы хотим…

   - Подать рапорт или жалобу? Передайте мне.

   - Но это трасса! – возмутилась Тиока. – Трасса до базы, на которой мы хотели высадить Валентину.

   - Это вы хотели, - парировал штурман. – Однако, у «Агути» есть свои задачи. И они в приоритете.

   - Значит, мы зря старались? – приуныла Валентина. Долгожданная встреча с родным домом откладывалась на неопределенный срок. И, чем больше она задерживается, тем меньше у нее шансов на нормальную работу. Еще, чего доброго, «Светлый Путь» предъявит к ней претензии и заставит вернуть деньги за учебу. Кому в команде нужен человек, который опаздывает везде и всюду? И ведь не докажешь…

   - Не думаю, - неожиданно смягчился Минк. – Если ваша трасса готова, скиньте мне на комм. Я на досуге посмотрю и выскажу, насколько это реально.

   Тиока тут же принялась возмущаться, но Валентина послушно активировала комм и задала нужную команду. Послышалось короткое чмоканье – файл перекочевал с комма на комм.

   - Хорошо, - Минк быстро прокрутил его, задержав взгляд на первой из пяти прилагаемых схем. – Я скажу потом. Примерно через час.

   Но ни через час, ни через два, ни за пять минут до отбоя, ни утром, накануне побудки штурман так и не нашел времени навестить подруг. Девушки слонялись по кораблю, то и дело нарушая правила и пересекая желтую линию. Если бы не это, новая жизнь бы не слишком отличалась от институтских будней. Там было поинтереснее.

   Единственным, что заинтересовало девушек – особенно Валентину – было наличие двух спасательных шлюпок. Они располагались на самой границе желтой и красной «зон». Обе утоплены в ниши, оба люка задраены. И у обоих рядом на стене висит допотопная – еще на бумаге, вот диво-то! – инструкция – как пользоваться ею

   - Интересно, а почему к ним нельзя приближаться без сопровождающих? – Валентина приникла к матовой поверхности шлюпки. Осторожно колупнула ногтем шишечку, которая скрывала под собой миниатюрную видеокамеру. По счастью, искин шлюпки бездействовал. – Неужели мы можем тут что-нибудь испортить?

   Она осмотрела гладкую поверхность. Несколько тонких щелей пересекало ее во всех направлениях. И можно было угадать, где дверца, где топливный отсек, где находятся сложенные «крылья», а где грузовой отсек.

   - Наверное, они боятся, что мы его угоним! – фыркнула Тиока. Девушки рассмеялись.

   Но шутки – шутками, а на следующий день их опять одолела скука. В отчаянии Валентина отправилась на поиски штурмана Минка. Несколько встреченных ею членов экипажа загадочно улыбались и делали какие-то странные знаки, указывая куда-то на одну из дверей.

   После пятого или шестого указа Валентина поняла, что все эти люди кивали в сторону медицинского отсека. Он имел общий тамбур с личной каютой врача, а чуть дальше находилась палата для лежачих больных. На борту «Агути» имелось даже зубоврачебное кресло и кое-какие инструменты для проведения экстренных операций.

   Дойдя до тамбура, девушка обнаружила, что дверная панель не зафиксирована, так что любой может ее отжать и проникнуть внутрь. Переступила порог. Прислушалась.

   Сначала она не поняла, откуда доносятся эти ритмичные охи и вздохи, перемещающиеся шорохом и даже скрипом. Но потом прислушалась и поняла. Захотелось уйти. Но как она посмотрит в глаза подруге? Однако стоять тут и подслушивать неприятно. Как вам это понравится?

   Пока она думала, куда отступить, стоны и возня сперва достигли апогея, сменившись двухголосым стоном наслаждения, а потом стихли.

   Надо уходить! Валентина уже отвернулась, уже коснулась дверной панели, когда за спиной тоже послышался шорох.

   - Ох, твою ж мать…

   Она обернулась. Полуголый Минк – из одежды только штаны – стоял на пороге.

   - Вы что тут делаете? Шпионите?

   Он шагнул вперед, и неожиданно выяснилось, что тамбур слишком тесен для двоих. Валентина попятилась. Нет, она не была ханжой. За четыре года учебы у нее было трое приятелей, с двумя из которых она даже добралась до постели. Но это… Этот мужчина смотрелся бы рядом с ее однокурсниками, как матерый хищник рядом с детенышами. Голый подтянутый торс. Литые мышцы. Чуть поблескивающая от пота кожа. И запах. Валентина не была уроженкой Весты и ее организм не подвергался такой же генной модификации, как у тех, кто населял эту планету. Поэтому она не могла так хорошо различать запахи. Но такой аромат… Его не учуяла бы только мертвая. Запах мужчины. Запах самца.

   - Итак, - взгляд штурмана был холоднее космоса за стеной, - что вы тут делаете, если не шпионите?

   - Я… просто так, - пролепетала Валентина, пятясь. – Случайно зашла…

   - Просто так ничего не бывает, - он схватил ее за запястье, не давая улизнуть. – Давай, признавайся! Что ты тут делала?

   Его хватка была крепкой, именно что мужской. Валентина напряглась и растерялась одновременно. Она так давно не встречала мужчин, которые столь недвусмысленно выражали при женщинах агрессию, что мигом позабыла все, чему ее учили в школе. Неужели это возможно? Неужели где-то еще остались мужчины, которые проявляют такую властность? Да как он вообще посмел? Да как он…

   - Да как вы посмели?

   - Да вот так, - он зло оскалился. – Признавайся живо, что тут забыла!

   - Я ничего не делала! – она рванулась прочь, но ее держали крепко и даже, кажется, собирались выкручивать руку.

   - Ты? Не делала? А кто ворвался в медотсек без разрешения?

   От несправедливости обвинения у девушки на глаза навернулись слезы.

   - Вы не имеете права! – воскликнула она, и тут же из-за дверной переборки послышался женский голос.

   - Стив, ты с кем там разговариваешь? Что-то случилось?

   Зашуршала ткань. Валентина представила себе корабельную медичку, неспешно вылезающую из кровати. Интересно, на ней есть хоть одна нитка одежды или она там голая? Среди бела дня. В рабочее, как ни крути, время. Да еще и ясно, чем она только что занималась. Великие звезды, да Валентина после этого к ней и близко подойти не сможет, даже если понадобится помощь врача. Все время будет представлять ее голой. Девушка покраснела, а штурман Минк, как ни в чем не бывало, стиснул ее запястье, впиваясь ногтями в кожу:

   - Ничего не случилось, Рози. Мне… пришел вызов от капитана. Небольшое дельце, которое можно уладить, не поднимаясь на мостик.

   - А что случилось?

   - Повторяю – ничего страшного. Эта стажерка…

   - Аа-а, понятно, - снова зашуршала ткань. – Возвращайся поскорее. У нас мало времени.

   Валентина не успела среагировать – ее толкнули так, что девушка спиной вперед влетела в приемную медотсека и непременно бы, споткнувшись, упала, если бы ее не удержали силой.

   Приемная была довольно просторной, особенно по сравнению с остальными помещениями корабля – почти четыре на шесть метров – но так заставлена оборудованием, что казалась намного меньше. Среди встроенных шкафов виднелись две двери – одна в палату, где лежали «сложные» больные, а другая – в операционную. Но осмотреться Валентине не дали. Хватка на ее запястье слегка ослабла – при желании, приметив простенький прием, она бы могла освободиться – но это не принесло преимущества. Свободной рукой штурман Минк активировал замок на двери и оскалился в улыбке:

   - А теперь поговорим. Тут нам никто не помешает.

   Внезапно Валентине стало страшно. По-настоящему страшно. Так ей не было страшно даже в детстве, когда их поселок попал под действие селя. Предупреждение поступило слишком поздно из-за помех в атмосфере, и эвакуироваться пришлось, буквально соревнуясь с селевым потоком, который несся на группу домиков, сметая все на своем пути. Первыми шли потоки грязной воды, которая несла ветки и мелкий мусор, а также трупики зверей, попавших в поток. Некоторые были еще живы и боролись с селем. Из-за маленьких брата и сестры Валентины, двухгодовалых близнецов, они опоздали с эвакуацией. Отправив старших детей с отцом прочь, мать Валентины кинулась ловить малышню, и Валентина, испугавшись, что мама их бросает, выскочила из эвакуатора, когда тот уже взлетал, и бросилась за нею. В результате они отстали и забрались на крышу, с содроганием глядя на приближающийся селевой поток. После грязной воды на них шла просто грязь, перемешанная с камнями и выдранными с корнем деревьями. Она же тащила части сломанных домиков – три семьи жили чуть выше по склону, и это было все, что осталось от их жилья. Валентина навсегда запомнила тот ужас. Они стояли на острой крыше, с трудом удерживая равновесие. Мать двумя руками удерживала близнецов у груди, а сама девочка крепко цеплялась ей за бедро. «Не отпускай меня! Ни за что не отпускай меня!» - как заклинание, шептала мать, не сводя глаз с потока, который должен был убить их. И все прижимала к себе детей – как потом сказала, для того, чтобы, уж если погибнуть, то сразу всем. И если бы не спасатели, буквально бросившие им на крышу эвакуационную платформу… Мать тогда перепрыгнула на нее, и мертвой хваткой державшаяся за нее Валентина перепрыгнула вместе с нею. Этот кошмар длился всего пару минут, но остался с нею навсегда.

   И вернулся сейчас. Потому что нависший над нею штурман был неотвратимее селевого потока. Вот только где же платформа со спасателями?

   - Я… не знаю…

   - Этого следовало ожидать. Ворвалась в медотсек… зачем?

   - Я… мы…Я случайно! Я не хотела… этого.

   - Чего «этого»?

   - Мешать.

   - Не хотела мешать, но помешала. Почему?

   - Мы в-вас искали, - когда говорила, страх отступал.

   - Зачем?

   - Показать кое-что.

   - Хм.

   Он как-то странно скривился, и Валентина догадалась, в каком направлении свернули мысли мужчины. Это неожиданно уничтожило ее страх. В конце концов, она же не восемнадцатилетняя девочка! Ей скоро двадцать четыре года. Ее детство прошло на планете, которая до сих пор, несмотря на сто десять лет колонизации, так до конца и не подчинилась человеку.

   - Уж не то, о чем вы подумали, - прошипела девушка. – Мы новую трассу разработали. И хотели вам показать. А вы… вы… здесь!

   - А где я, по-вашему, должен быть? – как ни странно, но штурман тоже заговорил спокойнее. Хищник понял, что жертва его не боится и решил сменить тактику?

   - Не знаю.

   - Вот видите! Сами ничего не знаете, а беретесь учить других.

   - Я вас не учила. Я же не знала, что вы тут сексом занимаетесь!

   - Не сексом, а выполняю предписание врача.

   - О да, теперь это так называется! – не выдержала она.

   Неожиданно Минк расхохотался. Валентина растерялась. Она ожидала всего, но только не смеха. Такого веселого, открытого. Он даже выпустил ее многострадальное запястье, и девушка мигом отступила подальше, растирая руку. На коже остались следы пальцев.

   - Милая моя, это действительно были лечебные процедуры. Массаж, предписанный еще на грунте, - он еще улыбался, и голос был веселым, но взгляд уже стал жестким. – Неужели вы думаете, что я стану нарушать устав, запрещающий секс между членами экипажа?

   - Мне плевать, что вы думаете, - огрызнулась Валентина. – И я не милая, и тем более не ваша!

   - Да уж, вы не милая, это точно.

   - Как и вы. Вы сделали мне больно! – она продемонстрировала покрасневшую руку. – Я могу прямо сейчас отправиться ко врачу и засвидетельствовать применение насилия! По отношению к женщине! И тогда всем будет глубоко плевать, занимались ли вы сексом на рабочем месте в рабочее время или нет! Я тоже знаю устав. И знаю, что гражданские лица и пассажиры имеют приоритетное значение в разборах конфликтов. А я еще и…

   Она осеклась, заметив, как исказилось лицо мужчины.

   - А вы еще и находитесь на борту незаконно, поскольку вам не выделено отдельного спального помещения. И, следовательно, сами нарушаете закон. Ваше присутствие на борту может поставить под угрозу жизни всех членов экипажа.

   - Почему?

   - И это говорит мне выпускница Звездно-технологического института? У вас какие были отметки по сопутствующим дисциплинам?

   - Нормальные, - Валентина начала догадываться, куда клонит ее собеседник. И это ей не слишком понравилось.

   - Тогда вы должны хотя бы догадываться о том, что ресурсы корабля не бесконечны. И существует жесткий лимит на расходы, в том числе и кислорода, не говоря уже о запасах провизии и воды. И если капитан разрешил вас взять, то он несет персональную ответственность за то, чтобы доставить на место всех, кто находится на борту, живыми и здоровыми. Ключевое слово «живыми». Вам понятно?

   Разумеется, ей было понятно. Разумеется, они это все проходили. Количество людей на борту приходилось учитывать при составлении трасс, поскольку это могло удлинить или сократить путь, а значит, увеличить или сократить расходы. Грубо говоря, чем дольше длится полет, тем меньше в конце останется воздуха, воды и пищи. И если воздух и воду еще можно перерабатывать, подвергая многократной очистке, то как быть с едой?

   - Но мы же разработали трассу, - вспомнила она. – До базы, где меня должны высадить… и избавить вас от лишних расходов.

   - Вот как, - он кивнул. – Хорошо, если это действительно так, то скиньте мне ее на комм. Я потом посмотрю и скажу, что можно сделать.

   Преображение разъяренного самца в делового человека произошло так внезапно, что Валентина не успела перестроиться.

   - И это все? – всплеснула она руками, когда штурман шагнул к двери, дезактивируя замок.

   - А чего вы еще хотите? Мы разобрали конфликт и… А, понял, вы хотите дать слово, что не станете выдавать капитана, который пошел на нарушение закона ради вас.

   - Нет. То есть, да, я… могу промолчать, но… Но вы должны передо мной извиниться!

   Он опешил.

   - Я? Перед вами? За что?

   - За вот это! – Валентина сунула ему под нос покрасневшее запястье. – И потом – я женщина. И пассажирка. А вы – мужчина. И не последнее лицо в экипаже. И вы, если уж на то пошло, несете за меня ответственность.

   - Я? Но почему?

   - Потому, - девушка даже обрадовалась, увидев на лице мужчины растерянность, - что я не в военной форме.

   Штурман усмехнулся:

   - Я тоже.

   - Это временно. Или вы хотите сказать, что ваша честь снимается вместе с одеждой?

   Брякнула – и сама испугалась своих слов, потому что на секунду в глазах Минка мелькнуло что-то такое, что Валентина подумала, что сейчас ее ударят. Но – секунда прошла, и штурман взял себя в руки.

   - Когда-нибудь кто-нибудь заставит вас ответить за свои слова, - отчеканил он. – И надеюсь, что случится это как можно скорее… Рози! – гаркнул он.

   Дверная панель отъехала в сторону. На пороге стояла медичка. Полностью одетая по всей форме, правда, слегка растрепанная. Через локоть ее были перекинуты водолазка и форменная куртка.

   - Твоя одежда, Стив, - она переступила порог. – Что случилось?

   - Девушке нужна помощь. У нее… легкая травма. И, на тот случай, если кто-то спросит, это сделал я! Прошу прощения!

   Обогнув медичку, он вышел из медотсека и уже в тамбуре бросил через плечо:

   - Жду вашу трассу для анализа… пассажирка!

   - Хам! – буркнула под нос Валентина.

   - Есть немного, - медичка прошла к столу, открыла ящики с медикаментами. – Ну-ка, давайте сюда руку… Только ссадины… Кое-что пропишу, кое-чем смажем – и через час все пройдет.

   - Он меня чуть не ударил, - пожаловалась девушка. – И нахамил.

   - Стив? Ударил? О, нет! – медичка спокойно колдовала над ее рукой. – Для этого его надо всерьез разозлить. Я его немного знаю. У него с моим бывшим мужем старая дружба. Вместе прошли столько горячих точек… Минка комиссовали после травмы позвоночника. Его поясницу собирали из кусочков, как пазл. А два позвонка вообще искусственные. Если бы не веганские технологии, он бы до сих пор оставался парализованным. Я ему по старой памяти иногда помогаю.

   - Делаете массаж?

   - Да. Неофициально. Если кто-нибудь узнает, что штурману постоянно требуется медицинская помощь, его комиссуют уже окончательно. А ему до пенсии всего пять лет осталось. Ему так важно долетать… быть полезным…

   Валентина поморщилась. История была из тех, что призваны давить на жалость, но сочувствовать штурману не получалось. На Сатурнии инвалидов не жаловали. Не выгоняли с планеты, конечно, но давали понять, что на преимущества они рассчитывать не должны.

   - Мы скрываемся, - медичка закончила обработку. – Все думают, что у нас любовная связь. Это, конечно, нарушение устава, но… не так критично, как инвалидность. Ну, поругают. Ну, премии лишат. Ну, в личное дело внесут приписку «морально не устойчив»… Ну и что? У него жены нет, у меня – мужа.

   - Мужа?

   - Я вдова, - медичка улыбнулась так легко, что слова сочувствия застряли в горле. – В той заварушке мой муж и погиб. Минк пытался его вытащить и не успел. Так мы потом друг друга и вытягивали. Я его – с того света, он меня – из депрессии. Остались друзьями, если ты об этом… Ну, все готово! Можешь идти… Кстати, а что за трассу он просил?

   - Минк? Да так. Мы с подругой… стажеркой Крис, сделали новую трассу. Он обещал посмотреть.

   - Если обещал, то посмотрит. Ты только не затягивай с отправкой.

   Валентина мрачно кивнула, выходя. Файл она, конечно, скинет, но на большее пусть эта парочка не рассчитывает. И что ей до этого Минка и его проблем? Через несколько дней она сойдет на базе и забудет все это. Начнется своя жизнь, в которой не будет места для несговорчивых штурманов и их личной жизни.

   Приземлились незадолго до заката, и, после недолгого размышления, Сомба-99 решил отложить первый выход из корабля до утра. Всем надо было отдохнуть, перевести дух, подготовить технику и собрать вещи. Часть экипажа будет дежурить на «Шхехе», а часть переберется в домики-времянки. Разбить временное поселение нелегко, заканчивать сборку пришлось бы в темноте, а переноску вещей и размещение и вовсе отложить до утра. Так не все ли равно, когда? Пока же биохимики взяли снаружи пробы воздуха, перенастроили камеры и датчики и продолжали анализ записей с зондов. Увы, уцелели только два – один, стартовавший последним, в верхних слоях атмосферы столкнулся с одним из метеоритов и, сбившись с курса, упал в море. Последняя его запись касалась солености и химического состава воды – минералов в ней было намного меньше, чем на Куа-со-анне. По сути дела, вода была пресной, разве что с легким привкусом солей. Но анализаторы воздуха не радовали – примеси оказались соединениями весьма едких запахов. Так что планета воняла. А это значит, что без респираторов не обойтись. По крайней мере, на первых порах, пока не будут собраны воздухоочистительные установки.

   Пока же снаружи не стемнело, все, кто не был занят сборами, прильнули к мониторам. «Шхех» опустился на каменистой равнине подальше от ближайшего растительного массива, возле вымпела, оставленного первой экспедицией – остроконечный валун, на котором его установили, торчал в небо, как указующий перст. При приземлении вокруг все выгорело, а местами даже оплавилось, так что равнину прочертила угольно-черная полоса сгоревшей земли и камней. Клубами поднимался темный дым, постепенно пропадая в сером вечернем воздухе. Закат сквозь него казался багровым с синюшными нездоровыми полосами и пятнами, словно гангрена. Дым и сумерки не позволяли оценить расстояние до полосы местной растительности, окаймляющей крупную водяную артерию, которая, если верить картам, пересекала материк наискосок с полночь-восхода до полудень-заката. Где она впадала в море – неизвестно. Карты вообще были довольно скупы на подробности. Если судить по ним, большая часть материка представляла собой бесплодную равнину, и лишь по берегам водоемов, в радиусе от ста до семисот шагов, была заметна растительность, то есть, только там и была жизнь. Зонды не долетели туда, и, хотя продолжали кружить по орбите, оставались на одной широте, не охватывая большую часть планеты.

   Ладно! У них есть много времени, а потом сюда отправятся поселенцы. Надо же и им что-нибудь оставить! Пусть сами изучают свою новую родину!

   Подумав об этом, Сомба-99 выпрямился в кресле и улыбнулся:

   - Что ж, вот и все! – настроил микрофон и объявил по внутренней связи: - Внимание! Говорит капитан «Шхеха» Сомба-99. Наш корабль совершил удачную мягкую посадку на планете, которую нам только предстоит изучить, описать и подарить нашему миру. Мы отлично поработали и многого добились. Мы – прекрасная команда. Позади долгий трудный перелет, а впереди много работы. Расслабляться рано. В связи с этим приказываю всем отправиться на отдых на час раньше. Вахты в обычном режиме. Всем отдыхать! До завтра!

   Отключил связь, снимая микрофон, откинулся на спинку сидения, на ощупь, кончиками пальцев, настраивая экраны и вводя команды.

   - Хорошая речь, капитан, - произнес Такту-101. – Прочувствованная. Выверенная. Чувствуется сила и уверенность в себе.

   Мунго-117 поморщился, выбираясь из своего кресла. Второй пилот замешкался.

   - Что сидишь? – покосился на него Сомба. – Приказ отдыхать относится ко всем!

   Пилот пробормотал что-то и стрелой выскочил наружу. Мунго негромко пробормотал «Спокойной ночи!» - и направился следом.

   - А вы что сидите? – поинтересовался Сомба у Такту. – Приказ был не для вас?

   - Я просто… я так, - пожал тот плечами. – Думал, может быть, вы захотите об этом поговорить?

   Он кивком указал на мониторы. На некоторых дым уже почти рассеялся, на других уже все заволакивали сумерки. На третьих можно было что-то разглядеть. Скорее всего, это нагромождение камней и кустарник, чудом уцелевший во время пожара. Здесь на картах была отмечена низина. Следовательно, растительность тоже присутствовала, хотя и не такая обильная, как по берегам морей и рек.

   - Не о чем разговаривать. Завтра будет новый день. Завтра запланирован первый выход и основание лагеря. Будет много работы. Так что отдохнуть надо всем.

   - А вам?

   - Я не устал.

   Это было правдой. Ну, почти правдой.

   - Это первая ваша планета, - Такту не спрашивал, он утверждал. – До этого вы никогда не высаживались в таких местах… в качестве руководителя экспедиции. И сейчас вы хотите растянуть триумф. Я прав?

   - Нет, - почти соврал Сомба. – Я просто хочу тут посидеть… подумать… И желательно, чтобы мне не мешали. Совсем.

   Штурман попятился, ворча что-то себе под нос. Сомба невольно перевел дух, когда послышался щелчок смыкающихся перепонок. Он ждал окончания полета. Первый помощник, он же пилот раздражал капитана неимоверно. И тем, что был немного старше и намного опытнее. И тем, что постоянно лез, куда не просят. И, чего греха таить, порой казалось, что он пытается занять место капитана. А чего проще? Он, Сомба, носит пограничный номер. Ему постоянно приходится напоминать себе, что он на своем месте. Ведь это же так легко – оступиться, сделать что-то не так. И если об этом узнают дома, да если еще проступку придать вес… Он запросто может лишиться своего номера. Сомба-100 – пока еще звучит, но он тоже пограничный. И с трехзначным номером для него будут закрыты многие двери. И уж, конечно, не быть ему капитаном. Значит, он должен быть вдвойне осторожен.

   Эта планета его шанс. Если экспедиция закончится удачно, если по результатам будет принято решение о колонизации, то он может не только дать ей свое имя, но и самому здесь поселиться. Он будет иметь право. И тут, вдали от Куа-со-анны, он может подняться до вершин власти. Сколько таких случаев было в прошлом! Столько же, сколько будет в будущем.

   - Я назову тебя… Сом-а-куа! – помолчал, потом повторил еще раз, примеряясь: - Сом-а-куа. Розовая Красавица. Красиво.

   Да, только так. Здесь есть часть его имени и часть имени его родной планеты. В высших инстанциях должны одобрить вариант.

   За спиной послышался щелчок. Сработал клапан на смыкающихся перепонках. Сомба напрягся. Не все члены экипажа имели право входить на капитанский мостик. Кого принесло на этот раз?

   - Кто там бродит после отбоя? – проворчал он. – Под замок захотели? Или ограничимся штрафом?

   - Вы, конечно, можете меня оштрафовать, - произнес женский голос, - но сначала поешьте. Сразу подобреете.

   - С чего вы взяли, - Сомба развернулся в кресле, увидев Лонг, которая остановилась в паре шагов, держа на подносе контейнер с разогретым пайком. Рядом стоял стаканчик с какой-то желтоватой жидкостью. – С чего вы решили, что я подобрею, когда поем?

   - Вы забыли про вечернюю трапезу, - пожала плечами девушка. – А моя мама говорила: «Не поел – разозлился!» Так что поешьте. Хотите?

   Содержимое контейнера пахло резко и непривычно.

   - Что это?

   - Это… обычная смесь. Ваша порция на ужин. Вы пропустили…

   А ведь и правда. Он так увлекся посадкой и обязанностями капитана, что забыл и думать о насущных потребностях организма. И, кажется, не только своего.

   - Спасибо. А остальная команда? Все поели?

   - Да, Такту-101 распорядился. Конечно, это нарушило график, ведь итоговый прием пищи пришлось передвинуть почти на полторы единицы времени, но ведь и посадка на новую планету случается не каждый день, - она лукаво улыбнулась. Сомба почувствовал что-то, похожее на досаду. Его старший помощник взял на себя обязанности капитана! И это может быть отражено в отчете. Что же будет дальше и чем это ему грозит?

   - Вы не едите, - Лонг поставила поднос с открытым контейнером ему на колени и отступила на шаг, сложив руки на животе. Сомба невольно задержал взгляд на ее длинных пальцах. У нее на ногтях был заметен узор из декоративного грибка. Здесь? В космосе? Дома, на Куа-со-анне, женщины часто украшали себя – то прикрепляя к коже головы пленки разноцветной плесени, то выращивая на ногтях некоторые сорта декоративных или медицинских грибков. В космосе во время экспедиций такие ухищрения были запрещены. Во-первых, потому что это отнимает время, а во-вторых, все равно эти накладки рано или поздно придется счищать. А без специального оборудования и обученных мастеров сделать это бывает трудно. Можно повредить себе кожу и занести инопланетную инфекцию. Да и сами женщины поддерживали эту идею, особенно те, кто отправлялся в экспедиции в надежде подцепить супруга. Пусть сразу привыкнет к естественной красоте. Но Лонг…

   Она догадалась, куда он смотрит, и сжала пальцы в кулаки.

   - Я проходила курсы мастера украшений, - призналась она. – Думала, что это может стать финансовым подспорьем для семьи… если я захочу работать после замужества. Но я могу это снять. Тем более что у нас завтра начнется тяжелая работа, и вот это все будет только мешать.

   - Да, снимите это немедленно.

   - Хорошо, - она отступила еще на шаг, - но сначала вы все съедите.

   Он сообразил, что до сих пор держит на коленях контейнер с вечерней порцией пищи. Желтовато-зеленая масса с отдельными вкраплениями коричневого выглядела точно также, как его дневная и утренняя трапезы. И весьма походила на то, что он ел позавчера. Только вчера, насколько помнил, масса была серовато-розовой с желтыми вкраплениями. А однажды они получили белую с оранжевыми и зелеными пятнами. Состав массы менялся редко. Вкус ему придавали многочисленные приправы, которые предлагалось добавлять самостоятельно. Но рядом с контейнером он не увидел на подносе никаких тюбиков.

   - Я уже все добавила, - улыбнулась Лонг. – Попробуйте.

   Он повиновался. Да, вкус изменился.

   - Но как вы узнали, что…

   - Я за вами наблюдала, - призналась молодая женщина. – Кроме того, я ведь отвечаю за здоровье и самочувствие всех членов экипажа и обязана знать, кому что нравится, а кто что на дух не переносит. Вдруг это проявление аллергии? Не учтешь такую мелочь – и кто-нибудь пострадает. А наших ограниченных условиях лучше этого не допустить.

   С последним утверждением Сомба был согласен. Он не мог позволить себе потерять никого из подчиненных. Да и после начала колонизации придется принять несколько жестких законов, касающихся безопасности жизни каждого члена новой колонии. Так бывало всегда – пока численность населения не достигнет некоей критической массы, каждый организм на счету.

   - И мы не можем себе позволить безответственно относиться к своему организму. Нам потребуются все наши ресурсы, - продолжала Лонг. – Поэтому сейчас вы как следует поедите, а потом пойдете отдыхать.

   - Не могу, - он стал черпать массу, порциями отправляя в рот, и говорил с паузами. – Кто-то должен остаться на вахте. Следить за обстановкой. Дежурить.

   - Но ведь вахтенные…

   - Вахта в обычном режиме. Значит, образуются лишние полторы единицы времени.

   - И вы взяли их на себя?

   - Да. Я капитан. Я за все отвечаю…

   Она решительно кивнула.

   - Хорошо. В таком случае, я составлю вам компанию.

   И уселась в кресло навигатора.

   - В-вы, - Сомба чуть не поверхнулся. – Как вы… зачем? Это…

   - Не положено? – Лонг оглядела пульт, задержала взгляд на мониторах. Там уже царила ночь. Местная ночь, глухая, с непривычными крохотными пятнышками звезд. Он понимал, что камеры искажают реальность и подумал о том, каким на самом деле выглядит здешнее небо. Для кого-то из потомков народа куа оно однажды станет родным…

   - Да. Вы сами сказали, что все должны отдыхать.

   - И я пойду на отдых. Вместе с вами. Когда вас сменит вахтенный.

   Она сказала это так решительно, что Сомба не нашел, что возразить, и замолчал, продолжая есть. И молчание длилось в самом деле до того момента, когда явился связист – заступить на вахту.

   Следующие без малого двое суток Валентина прожила, как на иголках. Девушки по-прежнему жили в одной каюте и по-прежнему маялись, то снова зависая в планшетах, пересматривая по пятому-шестому разу одни и те же файлы с фильмами и клипами, то развлекались видеоиграми, которые тоже уже прошли не по одному разу. В их положении изменилось только одно – им разрешили ходить по кораблю. Но девушек такое послабление режима не радовало. Они ждали ответа от штурмана Минка.

   Тот ничем не дал понять, что получил и изучил проложенный стажеркой Крис маршрут. При встречах мужчина равнодушно приветствовал девушек и проходил мимо, не отвечая на вопросы. Подруги начали его подкарауливать – задерживались или приходили немного раньше назначенного срока в кают-компанию, где экипаж посменно завтракал, обедал и ужинал, дежурили возле медотсека, пробовали разговорить медичку Рози. Тиока даже попыталась прорваться в рубку на том основании, что она практикант и должна проходить практику, но ее не пустил стюард. Дескать, это распоряжение капитана.

   Разговор с капитаном, кстати, ничего не дал. Тот смерил Тиоку взглядом и кивнул на мявшуюся в сторонке Валентину:

   - У вас есть задание, старжерка Крис. Вы должны обеспечивать безопасность и досуг нашей пассажирки, делать все для того, чтобы ее путешествие было приятным. На обратном пути, так и быть, вы будете допущены до работы. Под руководством штурмана Минка. А пока – извините.

   С Валентиной капитан говорил куда любезнее. Брал под локоть отеческим жестом, осведомлялся, не скучно ли ей, деликатно расспрашивал о семье, о жизни на Сатурнии, интересовался ее привычками и детством, мягко сетовал на то, что девушка томится в разлуке и высказывал пожелание скорей воссоединиться с родными. Однако на вопрос, когда это произойдет, отвечал, что все зависит от трассы, которую проложил штурман. И от всяких форс-мажорных обстоятельств, от которых не застрахован никто.

   - Эта часть сектора спокойна, - иногда добавлял он. – По крайней мере, лидары еще не засекли ничего странного. Но что будет после того, как мы подойдем к «норе» и начнем разгон…

   Второй «нырок» должен был состояться завтра ночью. Третий – еще через четыре дня. После чего до конца полета останется…

   Вот этого как раз никто девушкам и не объяснял. Если штурман Минк принял их трассу, он должен был ее скорректировать так, что после третьего «нырка» корабль «вынырнет» возле нужной базы, и тогда останется всего один день пути. Но если нет…

   - Я этого не могу так оставить, - горячилась Тиока, сидя на кровати, поджав ноги. Сегодня была ее очередь спать в жестком кресле, и она пользовалась последними минутками, чтобы отдохнуть на мягком. – Мы должны во всем разобраться.

   - Как?

   - Проверить трассу самим.

   - Но как?

   - Очень просто. Пойдем в рубку и откроем программу. Это же элементарно. Программу я знаю – мне ее скачали, как стажеру, перед полетом.

   - Мы вот так просто пойдем в рубку? Но у нас нет кодов доступа.

   - Дурочка, - Тиока подмигнула с заговорщическим видом. – Мы пойдем туда после отбоя! Соображаешь?

   - Тайком?

   - Угу. Они не хотят пустить туда нас добром – мы проникнем…

   - Злом?

   - Ага. Пока добро торжествует, зло – действует!

   Они рассмеялись и до самого отбоя перебрасывались шуточками, вспоминая анекдоты, забавные случаи и просто выкрикивая всякие глупости. В самом деле, систему же можно взломать. Вряд ли там стоит мощная защита. Обе пребывали в приподнятом настроении, и когда прозвучал сигнал отбоя, хором прыснули от смеха.

   Но хохот тут же оборвался. Обе подумали про одно и то же и невольно взялись за руки.

   - Пошли?

   - Погоди. Надо дождаться конца первой вахты. В это время включают автопилот, и в рубке целых три часа никого не бывает.

   Автопилот полагалось включать дважды в сутки на три часа – один раз днем и один раз ночью. Считалось, что это время – пересменка для пилотов, когда они оба имеют право на отдых. Обычно первый пилот дежурит с третьей вахты до полудня, а второй – после полдневного перерыва до окончания первой вахты. Лишь в экстренных случаях график меняется.

   Эти последние два с половиной часа тянулись неимоверно долго. Заговорщицы просто сидели, сложа руки, и глядя на мигающие огоньки хронометра.

   - Пора.

   Валентина вскочила первой. Приникла к дверной переборке, прислушалась. Звукоизоляция не позволяла определить, что происходит снаружи, но ей послышались быстрые неровные шаги. Мужчина. Первый пилот. Наконец, послышался слабый шорох – в соседнюю каюту кто-то вошел.

   - Пошли?

   - Нет. Давай подождем еще пару минуточек. Пусть они расслабятся.

   - Не могу! – Тиока решительно отстранила подругу. – Мне надоело ждать!

   И шагнула за порог.

   После отбоя на корабле в целях экономии погасили почти все огни, кроме аварийных, так что продвигаться пришлось по стеночке, подсвечивая себе коммами. По счастью, шлюзы между этажами не были заблокированы, и девушкам удалось воспользоваться лифтом, чтобы подняться на капитанский мостик.

   Здесь пришлось немного повозиться – дверь оказалась заперта. Кому попало, бродить по мостику не дозволялось. Однако существовало аварийное открывание дверей – ведь кому-то за пультом может стать плохо. Тиока вспомнила об этой панели – как стажеру, ей многое было известно.

   - Вот так, - прошептала она, когда, подчиняясь голосовой команде, дверная панель отъехала в сторону. – И ничего не надо взламывать. Удача на нашей стороне.

   Валентина молча кивнула. Она по опыту жизни на Сатурнии знала, что не стоит ликовать раньше времени. И тем более, кричать о своей победе во все горло. Громкий крик может разбудить лавину.

   На капитанском мостике было темно. Только несколько огоньков мигали на пульте, показывая, что система работает нормально, да тускло подсвечивались экраны. Две звезды висели на каждом – одна на крайнем правом, другая – на втором слева. Остальная часть космоса была пуста. Лидары не фиксировали никаких объектов – ни летящих в никуда камней, ни блуждающих планет, ни, тем более, потоков метеоритных частиц. Девушки невольно испытали разочарование. Несмотря на то, что учились на штурманов и даже проходили практику, поднимаясь на орбиту Весты, они подсознательно ждали, что в пространстве будет несколько оживленнее. Ведь на верхних палубах пассажирских лайнеров часто можно наблюдать «открытый космос» - точнее, панораму «за бортом». И там пассажирам можно было видеть и звездные системы, и потоки частиц, и кометы, а иногда, если повезет, на границе мелькнет сияющая фигура Странника с распахнутым во всю ширину парусом и шлейфом отработанных частиц. Оказывается, это иллюзия, смоделированная специально для развлечения туристов? И на самом деле штурманы и пилоты часами пялятся практически в пустоту? Подруги замерли, завороженные и разочарованные. Как же на самом деле велик космос! Как же далеки друг от друга планеты и солнца! И как же здорово, что уриане и веганцы, две старейшие расы, научили людей строить скоростные корабли, которые, «ныряя» в подпространство, могли одним махом проскакивать эти миллиарды километров пустоты! Ведь иначе…

   - Здорово, - высказалась Валентина.

   - Ага, - Тиока с усилием отвела взгляд от завораживающего зрелища. Пустота засасывала, притягивая не хуже черной дыры. Да она и была настоящей черной дырой, если уж на то пошло! – Где тут что?

   - Ты не знаешь?

   - Ну, я видела пульт, - девушка провела ладонью по панели, на ощупь пытаясь отыскать нужные гнезда и переключатели. – В самом начале, когда пришла устраиваться. Мне даже дали посидеть в штурманском кресле… пару минут.

   - Стив Минк разрешил? – удивилась Валентина.

   - Да. А откуда ты знаешь, что его зовут Стивом?

   - Хм… - девушка решила не признаваться, что не только слышала его имя, но и видела штурмана полуголым, - ну, мы же не первый день летим вместе. Услышала случайно.

   - Да, штурман Минк разрешил. Так и сказал – мол, если хочешь, валяй, только ничего не трогай! Ага! Вот! Нашла! – Тиока шлепнулась в навигаторское кресло и принялась шарить по панели гораздо увереннее. – Я, правда, не удержалась и кое-что потрогала, - она хихикнула и включила подсветку. – Кстати, как он тебе?

   - Кто? Штурман Минк?

   - А тебе? – перед глазами Валентины мелькнул обнаженный торс. Она, конечно, видела парней без одежды, но большинство ее однокурсников, несмотря на отбор по внешним данным и усиленные занятия спортом, все-таки не дотягивали до этого мужчины. Да, даже несмотря на свой возраст – был лет на десять, если не пятнадцать старше – штурман оставался довольно привлекательным… физически.

   - Неприятный тип.

   - Есть такое. По-моему, борт-стрелок Хайвен куда как приятнее.

   Валентина плохо знала экипаж – половину времени она провела взаперти – но припомнила, о ком подруга говорит. Высоченный, порывистый в движениях, с вечным прищуром и типичными для вестианина надлобными буграми. Эти бугры у коренных вестиан Валентине никогда не нравились, и она предпочитала встречаться с парнями, которые, как и она, прилетели издалека. Впрочем, на каждой планете – свои каноны красоты. Люди уже давно расселились по Галактике, и почти на каждой планете уже второе поколение поселенцев подвергалось целенаправленным мутациям, дабы поскорее приспособиться к новым условиям. Не ей судить. И потом, дружит же она с Тиокой Крис, несмотря на ее лицо! Значит, внешность – не главное!

   - Ну, кому как, - пожала она плечами.

   - Ага. Думаю замутить с ним… попозже.

   Валентина промолчала. В этом «попозже» ей почудилось невысказанное: «Когда ты сойдешь с корабля!» - В самом деле, тогда Тиоке уже не надо будет оглядываться на подругу.

   - А как же устав, запрещающий романы между членами экипажа? – на память опять пришел штурман Минк. Либо он нагло этот самый устав нарушает, занимаясь сексом с медичкой Розой под предлогом лечения, либо не врет и действительно лишь принимает от нее лечебные процедуры. Впрочем, какое ей дело? Через пару суток она навсегда покинет и «Агути», и штурмана Минка… и от всего приключения останется только адрес почты Тиоки, с которой она какое-то время будет переписываться.

   - Придумаем что-нибудь, - беззаботно отмахнулась Тиока. – Не мешай. А лучше присядь где-нибудь. Маячишь.

   Валентина помялась и опустилась на ложемент пилота. Провела ладонями по подлокотникам, дотянулась до пульта. Этот немного отличался от того, который был перед подругой. Центральное место занимала дань традициям – то, что до сих пор называлось штурвалом, хотя на круг с ручками, как на картинках водяных кораблей, не походило. Скорее, на огромный джойстик, где «играть» надо было всеми десятью пальцами, утопленными в специальные гнезда. Каждое соответствовало определенной команде, подаваемой кораблю. И надо было успеть нажать вовремя, не опоздав и не поторопившись. А есть еще и дополнительные рычаги и тумблеры… Не зря же капитанское кресло тоже оборудовано пультом – в критические моменты кораблем управляют двое.

   - Готово! – воскликнула Тиока. – Есть контакт!

   Валентина обернулась. Подруга вставила карту памяти комма в разъем и теперь увлеченно щелкала по клавишам, вводя команды. Клавиши мягко загорались одна за другой и постепенно гасли, чтобы можно было проследить, какая часть программы уже введена, и в случае чего быстро отыскать, где ошибка. Девушка невольно впилась глазами в руки подруги. Она тоже была штурманом, но пока ей не удалось даже прикоснуться к пульту настоящего, не учебного, корабля. Эх, скорее бы на работу! Ей тоже хочется показать, на что она способна. Но здесь вотчина Тиоки.

   - Уф, - та, наконец, коснулась клавиши «ввод» и откинулась на спинку кресла, глядя, как по экрану ползут строчки символов. – Я уж думала, он мне не подчиниться.

   - Кто?

   - Да искин! Уже хотела взломать систему… А? Что? – она прищурилась, вчитываясь в значки. – Какой еще срок?

   - Срок? – Валентина напряглась.

   - Да. Машина запрашивает, на какой срок выставить начало программы. Сейчас, конечно же!

   Она уже протянула руку, но Валентина успела ее остановить:

   - Погоди. Давай зададим другой параметр.

   - Зачем еще?

   - Затем, что мы сюда проникли незаконно. Мы делаем то, что нельзя! Мы самостоятельно меняем курс корабля. Ты стерла одну трассу и вместо нее проложила другую. И хочешь, чтобы машина среагировала мгновенно? Если что-то случится, у нас будут неприятности!

   - Не бери в голову, - отмахнулась Тиока. – Папа разрулит ситуацию. Если надо, подмажет.

   - И все равно… давай выставим хотя бы на полчаса. Чтобы мы успели вернуться к себе в каюту. Как будто мы никуда не ходили и ничего не знаем! Ведь ты сама подумай – это же «нырок» в другую звездную систему! Моя база находится в системе Коня. «Агути» следует в систему Медузы. Это совсем в другом секторе!

   - А, ерунда. Я запрограммировала серию «нырков». Никто ничего не заметит!

   - А если заметит? Тот же штурман Минк…

   - Ладно, - нахмурилась девушка. – Но только на полчаса.

   И коснулась ногтем таймера, отметив точное время начала реализации программы.

   Экран погас. Три секунды ничего не происходило, потом вспыхнула заставка, как будто машину отбросило к заводским настройкам, а внизу побежали секунды, начав обратный отсчет. До начала изменения курса осталось двадцать девять минут и…

   - Пошли отсюда!

   Это только кажется, что в космосе пустота. Да, звезды друг от друга слишком далеки. Да, даже от планеты до планеты всего одной системы придется лететь дни, недели и дольше, а внешнее пространство отнюдь не кишит коварными метеоритами, которые только и норовят, что протаранить бок корабля, если пилот зазевался на посту. И даже встреча со Странником или с потоком частиц от взрыва звезды – все-таки редкость, достойная того, чтобы ее заносили в учебники истории.

   Но иногда случается. Особенно если вмешается судьба.

   Нет, автоматика сработала, как надо. Нет, ускорение для «нырка» началось точно в срок и шло по плану. Никто ничего не заметил, даже техник, который сначала проснулся от того, что ему послышалось изменение в звуке гудения двигателей – «шумовки» устанавливали специально для этого – но, поскольку все показатели были в пределах нормы, а плановые «нырки» как раз и совершались ночью, чтобы не беспокоить людей, - просто повернулся на другой бок и снова погрузился в сон. И лишь первому пилоту, который только-только сменился и еще не уснул, внезапно почудилось что-то странное. Предчувствие того, что он что-то забыл. Может быть, не активировал замок? Нет, все было, как всегда. Ладно, что может случиться за три часа?

   Случиться может все.

   Корабль, разогнавшись, уйдет в «нырок», чтобы вынырнуть…

   … чтобы вынырнуть немного не там.

   Да, в космосе пустота. Да, планеты и звездные системы расположены так далеко друг от друга, что даже ближний космос называется ближним весьма условно. Да, есть складки пространства, которые можно использовать для «нырка», но в том-то и дело, что «нырять» можно не везде. И если ты ошибся хотя бы на пару миллионов километров, то последствия могут быть непредсказуемы.

   Проблема состояла в том, что в той части сектора, где в тот момент находился «Агути», «нора» действительно была. Но она находилась слишком далеко, чтобы даже с ускорением корабль успел ее достичь за три часа, которые были заданы новой программой. До нее оставалось чуть меньше суток пути, но автоматика уже сработала, и корабль «нырнул» не там…

   Чтобы «вынырнуть» в другой точке пространства.

   Только здесь произошел первый сбой системы. Ибо автопилот не успел перенастроиться, и зафиксировал наличие поблизости звездной системы на несколько миллисекунд позже, чем нужно. В результате не успевший сбросить «нырковую» скорость, «Агути» оказался слишком близко к одной из крупных планет и тут же был захвачен ею в качестве искусственного спутника.

   Программа засбоила. Искин тщетно искал соответствия показателей. Ни один не подходил, и корабельный компьютер завис. «Агути», практически лишившись управления, понесся по инерции, выходя на орбиту чужой планеты, вместе с несколькими десятками астероидов и ядер комет, которые были захвачены ею ранее. Их количество, орбиты и скорость движения были такими, что рано или поздно, но один из них должен был столкнуться с кораблем.

   Первый тревожный сигнал раздался, когда какой-то камень задел обшивку корабля, проехавшись по ней и зацепив одну из антенн. Сбитая антенна перестала подавать сигналы, и на мостике погас один из экранов, а на пульте сработала сигнализация. Дублирующий звонок прозвучал в каюте второго пилота, который должен был заступать на вахту только через…

   Приподнявшись на локте, пилот воззрился на временное табло. До побудки оставалось больше получаса. Почему будильник сработал раньше срока? Спать. Он еще может спать тридцать четыре минуты. Пилот повернулся на другой бок, натягивая одеяло до макушки, но отголоски звонка продолжали звучать в сознании. Нет, придется вставать хотя бы для того, чтобы выключить будильник – сигнальное устройство было расположено так, что, не вставая, отключить его нельзя.

   Пилот встал, сделал два шага, поднял руку и…

   Замер, уставившись на горящие цифры. Ему померещилось, или часы остановились?

   Несколько секунд он смотрел на четыре цифры, а потом кинулся к своему комму. Так и есть. Его личный хронометр «убежал» вперед на три с половиной минуты. И продолжал, как ни в чем не бывало, отсчитывать секунды, в то время как корабельные часы стояли. Стояли! Он опоздал на мостик.

   Недоброе предчувствие заставило его начать торопливо одеваться. Натянув комбез, пилот выскочил в коридор и остановился, раздумывая, что делать.

   Это был его второй полет в жизни. Первый был в качестве стажера в прошлом году. В этом доверили такую должность… Капитан, друг отца, взял его к себе. Если все пройдет удачно, в следующий раз он может претендовать на должность первого пилота при формировании очередного экипажа. А если…

   Нет, никаких «если» не будет. Он справится!

   Справился бы… если бы не те три с половиной минуты опоздания.

   Когда он ворвался на капитанский мостик, в глаза ему сразу бросилась аварийная автоматика, мигавшая на пульте первого пилота. Нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы понять, что до искина не достучаться. Придется переходить на ручное управление. А это невозможно без того, чтобы отключить часть приборов.

   Ладно. Начнем. Стрессовые ситуации в академии отрабатывались тоже, в том числе и «отказ всех систем». И, поколебавшись только для начала – может, все-таки разбудить старших? – парень стал по одному отжимать все тумблеры, оставив только несколько. После чего плотнее уселся в кресло, коснувшись штурвала. Пальцы легли на сенсоры. Что ж, поиграем.

   Экраны показывали край незнакомой планеты, на которую он не хотел смотреть – боялся. Эта планета была не просто огромной. Ее тут вообще быть не должно. Где они оказались? Как сюда попали? Что это вообще за система? Узнать неоткуда – искин отключился. Но это потом. Когда они отсюда выберутся, когда отойдут на безопасное расстояние и когда техники расковыряют внутренности компьютера, выудив из него информацию. Сейчас главное – увести корабль подальше от…

   Мама дорогая, сколько тут камней! И каких! Лидар еле успевал фиксировать их все, выводя на экраны только те, что попадались прямо по курсу. Увы, получить трехмерную карту было невозможно – без зависшего искина. Приходилось молиться, чтобы ничто не прилетело сбоку или…

   Сзади.

   Когда «Агути» слегка тряхнуло, парень даже не понял, что произошло. И лишь несколько секунд спустя, услышав вой сирены, сообразил – не замеченный вовремя камень задел двигатели. Каковы повреждения, неизвестно.

   Нет, это пока еще не было критично, и можно легко справиться с проблемой – в академии пилотов учили сажать корабли с одним и даже с двумя отказавшими двигателями. Но куда его сажать? На встающий сбоку гигант, окруженный роем астероидов и метеоритами? Или все-таки попытаться дотянуть во-он до той планетки?

   Шанс был. И парень решительно ввел команду.

   Она проснулась от толчка и сперва не поняла, что произошло. Как будто кровать, в которой была ее очередь спать, внезапно подпрыгнула. Валентина резко села, захлопав глазами.

   - Что это?

    В кресле заворочалась Тиока.

   - Ты что творишь? – послышался ее сонный голос.

   - Это не я! Это… По-моему, там что-то произошло.

   Девушки прислушались. Изоляция была отменной, но им все равно почудилось, что из-за двери доносятся странные звуки. Не то стук, не то… треск? Но что могло трещать на корабле?

   - Что там творится? Учения, что ли? Четыре часа ночи! – девушка посмотрела на табло над входом. – Вот я сейчас…

   - Погоди, - Валентина успела поймать подругу за руку. – А если это наша программа?

   - Точно! – осенило Тиоку. – Значит, мы прилетели? Так скоро? Всего три часа прошло! Надо срочно…

   Валентина машинально бросила взгляд на собственный комм – неужели всего три часа тому назад они прокрались на капитанский мостик, чтобы задать другую трассу? – и вскрикнула.

   - Тиока! Посмотри!

   - Что?

   Девушка сунула подруге под нос коммуникатор:

   - Посмотри на часы. Они стоят!

   - Стоят? – действительно, на экране комма мигали совсем другие цифры.

   - Что же случилось?

   И в этот момент корабль тряхнуло еще раз, сильнее.

   Испуганные крики девушек потонули в переливчатом звоне сигнализации.

   - Авария? – они обменялись взглядами. – Не может быть!

   Бросились к двери, пытаясь открыть – и чуть не закричали снова, на сей раз от ужаса. Дверь не отворялась. Сигнализация продолжала вопить, хотя сквозь дверь ее было слышно плохо. Более того, погасло и табло, так что девушки оказались в полной темноте, разгоняемой только экранами их коммов.

   - Что делать?

   - Тут должно быть аварийное открывание дверей, - Валентина зашарила руками по стене, ища скрытый за панелью пульт. Найти его удалось с трудом, к счастью, его оказалось легко подцепить пилочкой для ногтей.

   - Посвети мне! Да не трясись так! И вспомни код.

   - Ч-что?

   - Код! Это же твоя каюта! Ты должна знать! – Валентина еле сдерживалась, чтобы не начать кричать. Она не хотела умирать в замкнутом пространстве. В ее детстве лавины, сели и заживо погребенные под завалами люди были частью жизни. И сейчас она словно вернулась в детство, где каждому ребенку с младенчества преподавали науку выживать. Одна из заповедей как раз и гласила: «Не прячьтесь по углам. Постарайтесь выбраться на открытое пространство и убраться как можно дальше от источника опасности!»

   Рука Тиоки тряслась так, что луч комма никак не мог осветить пульт полностью, но, по счастью, долго гадать не пришлось. Там нашлась кнопка с надписью «Выход». Вторая обозначалась как «Громкая связь». Третья: «Сигнал тревоги». Не раздумывая, Валентина нажала на «Громкую связь». Надо же знать, что происходит снаружи? Вдруг выходить опаснее, чем оставаться внутри.

   - Говорит каюта «2-13», - как можно четче произнесла она в крохотный микрофон. – Повторяю. Говорит каюта «2-13». Что происходит?

   Сначала слышались только шорох, треск и прочие помехи. Потом пробился знакомый голос.

   - Два-тринадцать? Вы еще там? Авария. Срочная эвакуация.

   - Что? Как? Куда?

   - Всем немедленно разместиться в спасательных капсулах. Судно повреждено.

   - Как – повреждено? – вклинилась в разговор Тиока. – Что он такое говорит?

   - Некогда рассуждать. – Валентина выпрямилась. – Вас поняли! Приступаем к эвакуации… Чего стоишь? – напустилась она на подругу. – Собирай вещи!

   - Вещи? З-зачем? Ты чего?

   - Нам. Надо. Собрать. Вещи, - отчеканила Валентина, хотя ее всю трясло от ужаса. Корабль поврежден. Эта сирена… наверняка, эти толчки как раз и означали повреждения. Что произошло? Ведь это не мог быть астероид или метеорит! По статистике вероятность столкновения с камнем в глубоком космосе ничтожно мала. Другое дело, если это происходит на подлете к планете или к кольцу астероидов. И то, они ведь не висят в пустоте густой завесой. Между отдельными астероидами легко можно провести корабль даже неопытному пилоту. Столкновения происходят только на орбите, когда метеориты получают ускорение, притягиваемые планетой. Тогда они летят слишком быстро и порой не получается уйти с пути. Даже на благополучных планетах раз в год, да кто-нибудь столкнется с метеоритом. И опять-таки в большинстве случаев дело обходится поцарапанной обшивкой и сбитыми антеннами. Но всегда есть и меньшинство… Тот самый мизерный процент, который заставлял звездные академии отрабатывать сложные посадки и учения по эвакуации.

   Суетясь, толкаясь и мешая друг другу в темноте, девушки как копало, покидали часть вещей в один из баулов, после чего Валентина отжала кнопку «Выход», и подруги буквально вывалились наружу.

   Сразу стало заметно, что дела «Агути» плохи. Видимо, вышел из строя не только двигатель – гравитация почти отсутствовала, так что при каждом шаге они чуть ли не воспаряли к потолку. В воздухе клубился едкий дым – видимо, где-то что-то горело. Света не было, но аварийные лампы горели, отмечая шахту лифта и расположение входов и выходов с этажа.

   - Нам надо на нижнюю палубу, - решила Валентина. Трудное детство на сейсмически активной планете не прошло даром. – Там спасательные капсулы.

   Лифт оказался заблокирован, и, судя по приглушенным голосам изнутри, в нем кто-то уже был. Девушек обуял ужас. Те, кто, вопреки всем инструкциям, сунулись в лифт, были обречены. Не хотелось думать, кто это был. Валентина мало, с кем общалась на корабле, и сейчас от души порадовалась тому, что эти люди были ей чужими. Переживать смерть близких и друзей намного горше.

   По счастью, кроме лифта, нашелся ремонтный люк. Узкая лестница вела вниз. Пропустив Тиоку вперед, девушка замешкалась. А может быть, она все-таки успеет? В кабинах лифтов тоже есть аварийное открывание дверей. И, по иронии судьбы, пусковое устройство расположено на крыше кабины. То есть, открыть ее можно только снаружи. Достаточно протянуть руку и…если, конечно, кабина застряла достаточно высоко, и до нее можно дотянуться.

   Она уже сделала шаг, когда «Агути» тряхнуло снова. Где-то раздался треск, словно рвался металл. Корабль разваливался на части. Послышались характерные щелчки – это активировались блокираторы, изолируя отсеки друг от друга. Это наверняка означало, что корабль получил пробоину. И это решило дело. Стиснув зубы, чтобы не плакать, девушка нырнула в ремонтную шахту вслед за подругой.

ГЛАВА 5.

Роза проснулась от пронзительного гнусавого сигнала.

   - Рози! Подъем!

   Женщина схватила комм. На экране мигал огонек вызова. Штурман Минк.

   - Стив? Что слу…

   - Некогда! Авария. Быстро на выход!

   - Раненые? – она первым долгом вспомнила о своей профессии.

   - Пока нет.

   - А капитан? – при аварии именно ему должна принадлежать ведущая роль.

   Пауза, показавшаяся вечностью.

   - Я не знаю…

   - Ясно!

   Отбросив эмоции – если с капитаном что-то случилось, вот вам и первая жертва! - женщина вскочила, на ходу натягивая комбинезон, пробежала из каюты в медотсек, хватая стоявший на видном месте чемоданчик со всем необходимым. Рози уже была у двери, когда «Агути» содрогнулся всем корпусом. Мигнул свет, погрузив женщину в темноту.

   Аварийного блокиратора на двери медотсека не стояло – сюда должен войти любой в любой обстановке – поэтому оказалось достаточно просто надавить на рычаг двери, и Рози беспрепятственно выскочила наружу.

   Коридор был тоже погружен в темноту – освещение отключилось на всем корабле – лишь мигали оранжевым светом аварийные огни над шахтой лифта и дверями, да мягко подсвечивали включенные коммы, отмечая положение некоторых членов экипажа. Пахло чем-то едким. «Пластик», - сообразила Рози. На борту пожар? Не может быть. Нет, она в свое время тоже принимала участие в учениях, отрабатывая действия медика на случай нештатных ситуаций, но никогда, за все одиннадцать лет работы, не думала, что когда-нибудь ей придется применять знания на практике.

   Из темноты вынырнула тень. Рози вздрогнула, но тотчас же узнала Стива. Штурман Минк схватил ее за руку:

   - Ты? Жива?

   - Я… что случилось?

   - Авария. Еще не понимаю, как это произошло. Мостик докладывает, что мы несемся на планету…

   - Откуда здесь планета?

   - Понятия не имею. Рози! – он крепко стиснул ее запястье. – Какой-то сбой программы. Рассуждать будем потом, - он дернул за руку, потащил за собой. - Лезь в капсулу.

   - Куда?

   - Эвакуируйся! Ты должна…

   - Я – врач! – она вывернула руку. – Если это авария, могут быть пострадавшие.

   - Если это авария, пострадавшие мы все. И либо выживет кто-то из нас, либо погибнем мы все. Выжившая ты можешь помочь тем, кто остался. Погибшая не поможешь никому.

   В этом была логика, и женщина кивнула.

   Спасательные капсулы не были рассредоточены по всему кораблю. Две, малые, находились на уровне жилого отсека, куда спешили Минк и его спутница, еще две – на нижнем этаже, у шлюзов. Эти две были на самом деле не спасательными капсулами, а легкими флайерами типа «Москит», предназначенными не столько для эвакуации, сколько для полетов в разреженных слоях атмосферы. Устройством катапультирования была снабжена и верхняя палуба – капитан покидает умирающий корабль последним, его кресло «выстреливает» наружу уже когда судно начинает разваливаться на куски. Обычно это происходит в атмосфере планеты, относительно недалеко от поверхности. Если Стив и капитан успеют добраться до мостика, в их распоряжении будут два кресла.

   Два. В то время как на мостике обычно находятся трое. Но кресло пилота не оборудовано катапультой.

   Не дав женщине времени на раздумья, штурман толкнул ее прочь и кинулся к лестницам. Шахту лифта перекосило, намертво заблокировав… по счастью, не находившихся в кабине людей, а тех, кто пытался по ней лезть. Из-за переборок слышались приглушенные тревожные голоса. Теперь им придется возвращаться назад. Мужчина постучал по ней кулаком:

   - Вниз! Давайте вниз!

   Дежурный механик. Два техника. Кто-то еще, четвертый, судя по голосу. Кто бродил по кораблю после отбоя? Нет времени размышлять. Когда все они спасутся – никаких «если», только «когда» - они с капитаном во всем разберутся.

   Откуда-то издалека, словно из недр корабля, послышался сдавленный женский крик. Рози? Нет. На борту есть еще женщины. Второй техник, одна из застрявших внизу, а еще стажерка, уши прожужжавшая своим папашей, и ее подружка, которую она ухитрилась протащить на борт. Папаша у полоумной стажерки действительно был важный босс – Минк в свободное время проверил базу данных. Один из спонсоров дальних перелетов, вкладывает средства в освоение новых колоний. Они, кстати, везли на одну из них оборудование и трех человек в качестве сопровождения груза. Теперь не довезут… Ладно. Девицы. Из-за девчонок все беды. Из-за лишней девчонки, если честно. Когда отправляют корабль, рассчитывают вес до миллиграмма. А тут почти шестьдесят кило живой массы и багажа. Мелочь, но если придется совершать сложные маневры, отягощенный дополнительным весом корабль просто не успеет разогнаться. Ведь двигателям, да еще и пострадавшим, придется толкать большую массу…

   Ладно. Это проблема пилотов. Он должен проложить курс так, чтобы «Агути» не шлепнулся на планету. Что за планета, кстати? Отдельный вопрос. Размеры, расстояние от светила, физические параметры… И откуда она взялась? Блуждающая? Быть не может! Автопилот бы среагировал.

   Потом. Все потом. Минк отпихнул Рози, толкая ее к аварийным люкам. Если она успеет спуститься вниз по лестнице, проложенной между внешней и внутренней обшивками корабля, на нижнюю палубу, она спасется, воспользовавшись хотя бы «Москитом». Флайер, конечно, не предназначен для полета в космосе, у него слишком тонкая обшивка и почти нет защиты от радиации, но если пилот успеет уйти в атмосферу, шансы возрастают неимоверно. Сам он нырнул в тот же люк следом за нею, но полез наверх. Его место было там, в рубке.

   Уже начиная подъем, он услышал позади сопение и характерный стук подошв о магнитные пластинки на ступенях. Бросил взгляд через плечо. Выругался:

   - Рози! Какого ляда?.. Вниз! Быстро!

   - Нет, - она приостановилась, держась одной рукой. В другой болтался чемоданчик первой помощи. – Я с тобой!

   - Дура! Ты нужна другим.

   - Я нужна всем! Кроме того… ты разве не чувствуешь?

   И тут до него дошло. Дошел. Запах. Горелого пластика.

   На борту был пожар. И, судя по тому, как тянуло снизу вверх, горела как раз нижняя палуба, где стояли «Москиты». Но почему до сих пор не сработала пожарка?

   И только он так подумал, как, приглушенный переборками, издалека долетел низкий раскатистый вой.

   - Твою мать… Давай!

   Планы пришлось менять на ходу. Будучи мужчиной, к тому же со свободными руками, он одолел свою часть подъема намного быстрее женщины, которая тащила с собой чемоданчик первой помощи. И успел выбраться из люка на верхний этаж буквально за пару секунд до того, как что-то тяжелое снова ударило в борт «Агути», пробив внешнюю обшивку как раз посередине между людьми, выбросив в открытый космос не только мгновенно смерзшийся в вакууме воздух, но и различные мелкие детали и все, что находилось между обшивками.

   - Я боюсь!

   Вот уж чего Валентина не ожидала, так это паники. Тиока боялась высоты! Она не могла заставить себя лезть в шахту! Вцепившись обеими руками в поручень, девушка голосила дурным голосом, перекрывая пожарную сигнализацию.

   - Не могу! Не могу! Боюсь! – орала она на одной ноте, не слыша никого и ничего.

   - Успокойся! Прекрати орать! – Валентина сама начала нервничать. Счет шел на секунды, а она тратит время и успокаивает эту истеричку. Не будь Тиока ее подругой, девушка давно бы ее… Нет, не бросила, правила техники безопасности запрещают бросать людей, но врезала бы как следует, чтобы заткнулась.

   - Отцепись!

   - Не могу-у-уу…

   - Дура! – в сердцах Валентина все-таки ее ударила. – Хочешь, чтобы мы тут погибли?

   - Оставь меняа-а-аа…

   - Вот…

   Материться на языке Весты Валентина не научилась, но по-сатурнийски вспомнила несколько слов.

   - Отцепись, сука!

   - Т-ты, - грубость подействовала, - т-ты кого с-сукой назвала?

   - Тебя, тварь, - зарычала Валентина. – Прекрати орать и лезь давай! Истеричка!

   - Я б-боюсь, - Тиока заплакала, но ее плач перешел в визг, когда «Агути» содрогнулся всем корпусом, и сирены взвыли громче. – Что это?

   - Корабль разваливается, - так это или нет, Валентина определить не могла и невольно сгустила краски. – Мы должны добраться до той палубы, где стоят спасательные капсулы.

   Тиоку, наконец, удалось сдвинуть с места, и она полезла. Но медленно, слишком медленно. Валентина нервничала, понимая, что время работает против них. Корабль, наверное, погибает. Она не знала, в каком состоянии его системы, но едкая вонь, отсутствие освещения и надсадный вой сигнализации свидетельствовали о том, что он поврежден. И хорошо бы, чтобы повреждения оказались не такими сильными.

   Но в тот момент, когда она уже уверилась, что они спасутся, «Агути» снова тряхнуло. Да так, что Тиока от неожиданности раздала руки и полетела вниз.

   Она ползла первой – Валентина лезла второй и нарочно старалась наступать ей на руки, чтобы вынуждать подругу шевелиться. И пальцы девушки соскользнули. Она буквально свалилась на подругу. От неожиданности Валентина едва не разжала пальцы. Попыталась схватить подругу, остановить ее падение, но в результате чуть не сорвалась сама и повисла, болтаясь на одной руке.

   - Ти!

   Что-то противно зашипело и налетел порыв ветра. Воздух. «Агути» получил пробоину. Тут же включилась и заверещала система экстренной эвакуации, немного приглушенная стенкой. Вместе с пожарной сигнализацией они составляли жуткий дуэт. Валентина о таком только слышала, ведь корабли делались с тройным запасом прочности специально от ударов метеоритов. Либо метеорит был слишком большой, либо по ним… стреляли?

   Подавив приступ паники – кто мог в этом секторе стрелять по мирному судну? – Валентина с трудом снова зацепилась за лестницу и полезла вниз, зовя подругу. Тиока не отзывалась. В ушах мягко свистел выходящий через пробоину воздух, стремительно падало давление, холодало. Еще минута-полторы и…Девушка едва не закричала, когда ее нога уперлась во что-то мягкое. Она!

   По счастью, та не провалилась до самого дна. Девушка растопырилась в полете, и ее в узком лазе. Она упала на один пролет ниже, буквально упершись в люк, ведущий на соседний этаж, и не подавала признаков жизни. Валентина подавила приступ паники, но вовремя вспомнила навыки выживания на Сатурнии. Сначала позаботься о себе, а потом уже о других. Дома даже матерям вбивали в голову, что сперва стоит обеспечить себя, а потом уже кидаться к ребенку.

   Кое-как отпихнув тело Тиоки, Валентина отжала створку, выбираясь наружу. Ураганный ветер ударил в лицо – воздух покидал корабль – но она пересилила встречный поток и ухитрилась втянуть за собой подругу, укладывая на пол. Коснулась ладонью носа. Дышит!

   - Давай! Шевелись! – встряхнула, щипая за кончики пальцев, чтобы быстрее привести в чувство.

   - Внимание всем! Срочная эвакуация, - била в уши система эвакуации. – Всем немедленно покинуть корабль… Внимание всем! Срочная эвакуация. Всем немедленно покинуть корабль… Внимание всем!

   Тиока застонала, дернула рукой. По виску, там, где была содрана кожа, побежала кровь. И то хорошо. Кровь течет, сердце бьется, глаза видят…

   Капсулы были в двух шагах. Обе. Еще две находились внизу, но дотуда им не добраться. Итого четыре. Хватит на всех?

   Нет. Обе уже были заняты – на одной грел алый огонек, в другую как раз упихивался парень в комбинезоне техника.

   Не раздумывая, Валентина рванулась было к последней капсуле, но техник уже задраивал люк. Несколько секунд и…

   Корабль еще раз тряхнуло, и вторая капсула, которая уже сорвавшаяся в полет, дернулась, застревая в шахте. Такое иногда случается. Ее заклинило, и люди, запертые внутри, оказались обречены. Они об этом еще не знали, но…

   - Я не хочу… - заныла Тиока, и ее стон был слышен даже сквозь надоевшее: «Внимание всем! Срочная эвакуация!» - Не хочу умирать… Сделай что-нибудь!

   - Что, например? – зло огрызнулась Валентина.

   Она злилась и торопилась. Надо покинуть корабль. Но как? Свободных капсул больше не осталось.

   Или есть еще?

   - За мной! – сорвалась девушка, одной рукой волоча за собой подругу, а другой вцепившись в саквояж. Вещи, конечно, можно и бросить, но там находились средства гигиены и первой помощи. То есть, то, что обычно спасали и на Сатурнии во время землетрясений. Что до документов, то они вживлялись под кожу всякому новорожденному именно по этой причине. Потом по рации искать легче.

   Оставалась еще одна капсула. Возле теплиц. Собственно, это была не совсем капсула, а так, что-то вроде переоборудованного модуля, ведь некоторые растения должны жить только в невесомости. И техник, обслуживающий теплицу, должен перемещаться именно в ней. Краем глаза девушка видела ее, когда Тиока показывала ей теплицы. Насколько этот модуль оборудован для эвакуации – вопрос второй. Первый – на месте ли он?

   Пока лезли до теплиц – опять пришлось карабкаться по лестницам – корабль несколько раз содрогался. Время от времени слышался скрежет и треск, а свист уходящего воздуха порой заглушал вопли системы эвакуации. Валентина старалась не думать о том, что происходит и в чем причина. Спасти свою жизнь и жизнь подруги – вот что главное. Покинуть корабль. Остальное потом. Ох, только бы капсула была на месте! Только бы…

   Она там была. А это значило, что техник-смотритель не добрался до теплиц. Но прежде, чем Валентина успела хотя бы открыть люк, ее окликнули:

   - Эй!

   Девушка обернулась. Из шахты лифта вывалились двое. Мужчина и женщина. Женщина вяло – сказывались пробоины и разреженная атмосфера – отбивалась, но мужчина тащил ее волоком, чуть ли не за волосы, как дикарь. С трудом Валентина узнала в нем штурмана Минка, который, как-то сохраняя вертикальное положение, не столько шагнул, сколько качнулся к ним:

   - Погодите!

   Висевшая у него на руке доктор Рози упиралась из последних сил:

   - Нет! Не надо!

   - Забирайтесь, - хрипло прорычал штурман. – Живо! Ну!

   - Нет! – Рози несколько раз ударила его по плечу. – Нет!

   - Живо! – на мужчину было страшно смотреть.

   - Я не оставлю тебя! – медичка плакала злыми холодными слезами.

   - Ты должна.

   Валентина напряглась. Тиока еле стояла на ногах, и девушка чувствовала себя одинокой, как никогда.

   Одного касания комма штурмана было достаточно, чтобы крышка отскочила, явив внутренности.

   - Она на одного! – первой сообразила Рози. – Я не могу лететь! – в голосе ее слышалось что-то вроде истеричной радости. – Я останусь…

   - Нет! – штурман бесцеремонно швырнул ее внутрь, после чего безо всякого почтения схватил за локоть сползающую на пол Тиоку и толкнул туда же: - Позаботься.

   Валентина заставила себя выпрямиться. Втроем в капсуле, предназначенной для одного, шансов спастись практически не было.

   - Все… настолько серьезно? – услышала она свой голос и поразилась звучавшим в нем интонациям.

   - Да.

   На долю секунды их взгляды встретились.

   - Спасайтесь, - тихо сказал мужчина.

   - А вы?

   Рядом в капсуле навзрыд заплакала Рози.

   - Я должен спасти корабль. Или то, что от него осталось, - он не смотрел на плачущую женщину, зацепившись взглядом за другие глаза. И Валентина совершенно не к месту подумала, что он смотрит на нее нарочно, чтобы не видеть ту, вторую, потому что на нее смотреть было слишком больно.

   - А… капитан? – во все века и времена это была его прямая обязанность.

   Рози тихо взвыла.

   - Погиб.

   Не было ни времени, ни желания рассказывать, как это случилось. Но одна из пробоин…

   - Я, - она сама не поверила в то, что все-таки это произносит, - могла бы помочь. Я знаю… догадываюсь, что случилось и…

   Он моргнул. Замершее было время побежало снова, ускоряя ход.

   - Пошла.

   Ее пихнули к капсуле, из которой уже смотрели две пары глаз. Вдвоем на одном сидении.

   - Но я знаю программу, и я…

   - И ты – пассажир! – штурман Минк прорычал это слово так, что в его устах это было похлеще любого мата. – Лезь, сс-с-с…

   После чего он ее ударил.

   От боли и неожиданности у Валентины потемнело в глазах. Она потеряла равновесие и свалилась внутрь капсулы, прямо на девушек.

   - Держи!

   Что-то шлепнулось сверху, после чего крышка люка упала, отрезав их от внешнего мира. Закричала медичка – долгим, отчаянным воплем матери, на глазах которой погибал ее ребенок. И под этот крик спасательная капсула дрогнула, срываясь в полет.

   Второму пилоту Райсу было страшно. Так страшно, что юноша не позволял себе отвлечься. «Агути» разваливался на части. Корабль получил уже три пробоины – одну из них ту самую – были повреждены двигатели. Сейчас из четырех работал только один, и «Агути» вращался вокруг своей оси, двигаясь по закругленной траектории. Учитывая близость планеты, которая тянула его к себе, это могло означать только одно – мягкой посадки не будет. Они не просто падали, как метеорит, они летели с ускорением. Столкновения было не избежать, и все, что он мог – это сделать так, чтобы последствия были не такими разрушительными. Например, дотянуть до воды, где более плотная среда чуть-чуть затормозит скорость. Впрочем, это все равно означает конец. Для него – так точно. Но, пока он у штурвала и пытается как-то выровнять полет, оттягивая миг падения, у экипажа остается шанс спастись. В капсулах или как-то еще, но спастись. Он читал о совсем уж небывалых случаях – когда при падении кто-то ухитрился схватиться за кусок обшивки и спланировать на нем, как на доске для серфинга. Или успеть нацепить скафандр и выпрыгнуть в самый последний момент, уже в атмосфере. Или… а, не важно. Для этого людям надо дать время. И он его давал.

   Система экстренной эвакуации орала, как бешеная. Настойчивые сигналы: «Внимание всем! Срочная эвакуация!» - лезли в уши, били по нервам, и Райс потянулся оборвать связь. Все равно ничего хорошего он больше не услышит.

   Он и не услышал сухой треск проводов. Только мигнул свет – на долю секунды на пульте погасли все огни и обрушился краткий миг мертвой тишины – а потом в кресло рядом шлепнулся штурман:

   - Жив?

   Райс смотрел во все глаза:

   - В-вы?

   - Как корабль? – быстро пристегнувшись, Минк подался вперед. Он сидел в кресле первого пилота, строго по центру, даже не подумав занять свое или капитанское, и шарил по пульту с таким видом, словно всю жизнь водил корабли этого класса.

   - В-вы умеете… водить? – ничего другого Райсу в голову не пришло.

   - Пришлось. Как корабль? – Минк уже что-то нашел. Он погрузил одну руку в сенсорную перчатку штурвала, другой продолжая что-то нажимать, переключать, кодировать.

   - Еще держится. Но…

   - Вот и держи. Что впереди?

   Несколько обзорных экранов еще работали. На них вставала планета. Она занимала собой все – даже по бокам не осталось ни клочка космоса. Ее серо-розовый бок медленно поворачивался. Судя по всему, там были облака. Корабль уже вошел в экзосферу* и ввинчивался дальше.

   (*Экзосфера – самая верхняя часть атмосферы, границы ее весьма условны. По большей части состоит из нейтральных газов и водорода. Прим. авт.)

   - Земля.

   - Хорошо.

   Штурман был так спокоен, что Райс невольно успокоился тоже и смог думать о другом. В конце концов, у них еще оставался шанс спастись.

   - А где… все?

   - Там.

   - Эвакуировались?

   - Да.

   - И… капитан? – парень бросил взгляд на пустое кресло за спиной.

   - Да.

   Штурман Минк не видел капитана. И, откровенно говоря, не хотел видеть. Потому что его отсутствие здесь означало одно из двух. Либо капитан погиб, когда судно получило одну из пробоин, либо оказался в одной из тех капсул, которые успели покинуть умирающий корабль. Он нарочно соврал девчонкам. Просто потому, что очень надеялся, что это правда.

   Оставляя за собой шлейф горящего топлива из поврежденных двигателей, «Агути» стремительно несся к земле. Судя по воплям аварийной системы, к разгерметизации прибавился пожар. Минк бросил взгляд на приборы. Чудо, что они еще работали. Впрочем, у кораблей этого класса пульты снабжены автономной системой питания. Бывали случаи, когда «черные ящики» продолжали испускать поисковый сигнал годы спустя после отказа остальных систем. Их «ящик» уже работал, о чем свидетельствовал мигающий огонек в углу.

   Наконец, облачный слой остался позади. Картинка сменилась холмистой равниной темно-розового цвета с отдельными коричневыми пятнами, перемежающимися сизым налетом. Цвет вызывал стойкие ассоциации с гниющим куском мяса, хотя это, скорее всего, была просто особенность местного грунта и растительности. Впрочем, картинка была нечеткой – корабль мотало так, что приборы не успевали настроиться. От этого мужчин слегка мутило, хотя вроде бы оба прошли предполетную подготовку.

   - Видишь? Там!

   Райс кивнул. Кажется, вон то грязно-сизое пятно впереди – открытая вода. Если до нее дотянуть, то она хотя бы погасит пламя. Тогда будет шанс...

   - Вижу.

   - Давай дотянем.

   Парень кивнул. Вода казалась близко. Если долететь, погаснет пожар и тогда, может быть, удастся избежать взрыва. И появится шанс выжить.

   Двигатель тянул, но «Агути» снижался слишком быстро. Один за другим отказывали приборы, и вскоре стало ясно, что они не успевают. Испустив последний писк, вырубилась система аварийного оповещения – где-то пережгло контакты – и тогда в кабину ворвался натужный рев и стон умирающего корабля.

   Мужчины переглянулись. Они падали. Сизая поверхность водоема была близка, но земля гораздо ближе. Счет шел на секунды.

   Минк отпустил бесполезный штурвал. Бросил последний взгляд на экран и коротким быстрым жестом протянул руку. И крепко сжал похолодевшие от волнения пальцы Райса.

   - Все будет…

   Удар.

   Первые двое суток ушли на то, чтобы распаковать лагерь и взять все необходимые пробы – воды, воздуха, почвы. Данные поступали и с зондов, помогая уточнять показатели. Один зонд все еще кружил в атмосфере, снижаясь по спирали, второй приземлился в нескольких десятках стадий* к северу, третий утонул. Но и того было достаточно, чтобы понять, что на этой планете можно жить. Правда, в респираторах – в воздухе присутствовала большая примесь жизнеродных соединений. Нет, дышать было можно, но ощущать постоянную вонь мало, кому нравилось. Ни ветер, ни осадки от вони не избавляли. Так что Симба-99 принял решение – часть экипажа обязательно должна проживать на корабле, где кондиционеры регулярно очищали воздух. Установились смены – сутки на корабле проведут одни, потом тоже сутки – другие. Техникам вменялось в обязанность каждые тринадцать единиц времени проверять фильтры, меняя забившиеся. Счастье еще, что можно было пользоваться местным воздухом – это экономило собственный запас.

   (*Стадия – здесь, мера расстояния в одну тысячу шагов. Прим. авт.)

   Выбрать удобное место для стоянки оказалось делом простым – растительности на суше было мало. Лишь по берегам водоемов виднелась какая-то поросль. Дальше полутора стадий от берега растительность уже пропадала, поскольку большинство растений были ползучими кустарниками разной высоты. По поверхности тянулись длинные мясистые стебли, цепляющиеся за грунт тонкими корешками. На равном расстоянии от них отходили боковые отростки, от которых вверх тянулись сизо-красные ветвящиеся стебельки, заканчивающиеся утолщениями, на которых набухали темные, почти черные, шишечки. Кусты разных видов отличались толщиной стебля, его структурой – одни гладкие, другие шероховатые, третьи с чешуйками – высотой и густотой веточек. Большинство кустов было человеку по пояс, но некоторые вымахивали в пять-шесть локтей*. В их зарослях вполне можно было и затеряться – конечно, в том случае, если найдешь достаточно густую растительность. Но обычно такие гиганты попадались поодиночке.

   (*Локоть – здесь, мера длины примерно в половину шага. Прим.авт.)

   У самого берега, где плескалась мутная водичка, растительность была разнообразнее. Там встречались клубки мясистых «нитей», скопления скользких шариков, которые плавали по поверхности воды, а также водоросли, напоминающие широкие ленты.

   До берега ближайшей речки добрались на четвертые сутки, предварительно отправив на разведку наземный зонд, которым управляли с корабля. В рубку набилось столько народа, что Сомба-99, в конце концов, попросил часть зрителей выйти и подождать снаружи. Подавая пример, он первым шагнул к дверям – мол, капитан может и подождать, он ведь не входит в группу научников.

   - Вам не интересно? – окликнул его Такту-101.

   - Интересно, - кивнул Сомба. – Но мы вступили в область науки. И следует отдать приоритет нашим естествоиспытателям. Мы свое дело сделали.

   - И, тем не менее, наше присутствие необходимо. Посторонние в рубке…

   - Думаю, вы вполне можете меня заменить, - улыбнулся Сомба, переступая порог.

   Он уже повернулся к дверной панели спиной, когда сзади послышался шорох. Оглянулся – в щель, отжимая ее ладонями, протиснулась Лонг.

   - Вы?

   - Нельзя? – молодая женщина с вызовом тряхнула головой. – К тому же там слишком тесно. Еще затолкают!

   - Вам должны были уступить место.

   - Все места в первом ряду заняты. А толкаться и отстаивать свое право я не считаю нужным. Я только медик. Обслуживающий персонал. Мне главное, чтобы все были здоровы. Стюардов тоже не позвали. А ведь один из двух приписан к группе естественников!

   - Но неужели вам не интересно?

   - Интересно! Просто зубовно интересно! – она оскалилась в веселой улыбке, демонстрируя подпиленные по последней моде зубки. Сомба заметил, что они уже начали отрастать. Сразу после полета Лонг придется бежать к косметологу. – Но мы же все равно это все увидим. Не сегодня, так завтра! Зонд закончит передачу, проложит маршрут, и тогда по его следам отправится первая исследовательская группа.

   - Да.

   - А за ними – и мы. Розовая Красавица еще будет исхожена вдоль и поперек. И не важно, в какой день и час это произойдет – мы-то все равно будем первыми!

   Сомба-99 промолчал о том, что первыми на этой планете были все-таки звездопроходцы-земляки. Интересно, почему они отдали эту планету на открытые торги уже после того, как оставили памятный знак для тех, кто придет позже? Только потому, что испугались запаха в атмосфере?

   Памятный знак они, кстати, нашли. Он торчал на камне примерно в полусотне стадий от места посадки.

   Тем временем зонд благополучно добрались до берега реки, взял пробы грунта, воды, воздуха, цапнул и отправил в анализатор несколько местных растений и даже зафиксировал какое-то движение в воде, сделав несколько снимков смазанного – движущегося - объекта. Планету – по крайней мере, ее водоемы – населяла разнообразная живность. Но вышла ли она на сушу? Ответ на этот вопрос еще предстояло найти.

   Остановившись на краю водоема, зонд продолжал передавать данные, фиксируя все новые и новые движущиеся объекты. Потом, получив команду с пульта, медленно развернулся и двинулся вдоль берега, перемалывая гусеницами густую, путающуюся в них «траву». И буквально через десяток-другой шагов застрял. Даже сюда долетал его тревожный писк: «Сбой системы. Сбой системы!»

   - Похоже, спасательную экспедицию придется снаряжать уже сейчас, - кивнул Сомба-99, когда ему доложили о проблеме. – Надо выпутывать машинку. Добровольцы есть?

   Сразу шестеро научников выскочили из рубки, торопясь собирать вещи. Внутри стало свободнее, и можно было вернуться и сесть на свое место.

   Устроившись поудобнее, Сомба-99 подкрутил настройки, чтобы усилить четкость передаваемого изображения. Увы, звука не было и не потому, что техника далека от совершенства – просто здесь, на этой дикой планете, не было пока ни одной передающей станции. Отсутствовала связь, и если кто-нибудь отходил от лагеря на большое расстояние, он просто никак не мог дать о себе знать – заблудился ли он или просто отдыхает в тени холмов. Да и сама картинка была не слишком хороша – зонд медленно крутил камерой на длинном гибком шесте, давая панорамную съемку. Вращение ее можно было замедлить, но не остановить совсем. Любуясь медленно проплывающим по экранам пейзажем, Сомба невольно поддался очарованию этого места. Ну и что, что тут мало растительности, и земля почти пуста и бесприютна! Уриане еще пятьсот кругов тому назад поделились со своими первыми учениками технологией, которая позволяла бы обустраивать планеты, не нарушая их экологии. Всего-то и надо, что, посеяв контрольные образцы, выделить те, которые прижились лучше других. Тем временем расшифровать геномы местной флоры и подселить в генотип отобранных видов нужные гены, которые помогут растениям адаптироваться к новой планете, а то и вовсе создать жизнеспособные гибриды. То же самое – и с животными. Пройдут одно-два поколения – и готова модифицированная планета.

   - Капитан, группа добровольцев готова к походу!

   - Хорошо. Выступайте, - кивнул он. – Только… постарайтесь не сбиться с курса. Оставляйте хотя бы метки, чтобы вас можно было легко найти.

   - Сделаем!

   Переключив некоторые экраны на ближнюю связь, Сомба-99 пронаблюдал, как группа из двух научников, техника и стюарда-лаборанта, ведущего «на поводке» грузовую платформу, не спеша двинулась в путь. Они пересекли лагерь – в нем пока были только две жилые палатки, палатка-лаборатория, кладовая и полевая кухня – и углубились в невысокие каменистые холмы, складки между которыми покрывал липкий сине-фиолетовый налет. Научники уже выяснили, что это – колонии простейших, которые могли считаться одноклеточными растениями.

   Выждав время, он снова переключился на дальний обзор. Группа пока еще была видна на экранах. Но потом они на какое-то время пропадут из поля зрения. Надо, непременно надо смонтировать пару трансляционных вышек! Куда им тут без связи!

   Рядом что-то задвигалось. Скрипнув обивкой, в свое кресло опустился Такту-101.

   -Любуетесь, капитан?

   - Да, - коротко ответил Сомба, не отводя глаз от экранов.

   - Хотите туда? На грунт?

   - А? Что?

   - На грунт, - терпеливо повторил пилот. – Дальнепроходцы обычно не говорят «Высадились на землю» или «Опустились на планету». Они всегда садятся «на грунт». Даже если возвращаются на родину. Вы же летали. Недалеко, в пределах системы… Неужели ни разу не слышали?

   В его голосе послышалась насмешка.

   - Разумеется, я знаю, что такое «стоять на грунте» или «сесть на грунт», - парировал Сомба. – Не знаю, с чего вы решили, что мне надо знать именно это?

   - А что же еще?

   «Вы спросили, хочу ли я туда, - подумал Сомба. – Но, если я напомню вам об этом, выяснится, что я ужасно хочу на грунт!» По традиции, первооткрывателям планеты могут предоставить льготные условия при переселении на новое место. Эти льготы порой так велики, что первооткрыватели, которые не желают пользоваться наградой, перепродают свои права с большой выгодой.

   - Я всего лишь потребовал у вас уточнений об экспедиции. Какое оборудование они взяли? Какие исследования собираются провести? Им надо взять образцы минералов и почвы. Не забыть местную растительность…

   - И животный мир?

   - Будем надеяться, что животные здесь не водятся.

   И только Сомба произнес эти слова, как на экране что-то дрогнуло.

   - Смотрите! Кусты! – Такту подпрыгнул от неожиданности.

   - Что?

   - Кусты. Они шевельнулись. Ну-ка, где тут запись?

   Информация от зонда передавалась непрерывно, сразу записываясь в память корабля. Сомба без особого труда отыскал нужный файл, разложил его по кадрам и вывел на боковой экран короткую зацикленную запись, состоящую хорошо, если из полутора сотен кадриков. Длиной запись была всего четыре с половиной нано-единицы.

   - Вот!

   Растительность, обильно покрывавшая берег неглубокой лужицы в низинке, слегка зашевелилась. В переплетении стебельков из воды показалась плоская голова странной угловатой формы. Приподнялось толстое тело. Шевельнулось. Замерло, наполовину высунувшись из воды. Потом не спеша погрузилось обратно. Несколько торчавших из воды стеблей закачались – видимо, существо задело их под водой.

   Сомба пустил запись в замедленном темпе, потом вовсе дал раскадровку.

   - Все рано ничего не понятно.

   - Это ящерица, - определил Такту. – Ну, или местный ее аналог. На первых порах их действительно можно назвать ящерицами. А там поглядим. У нас есть группа естествоиспытателей – вот пусть они с названиями и возятся.

   - Все равно. Первое животное на планете… А мы даже не можем сказать им, чтобы его поймали!

   - Зато мы можем отдать такой приказ остальным.

   - Очень хорошо, - кивнул Сомба. – Вот и распорядитесь. Назначьте добровольцев, пусть приготовят ловушки или устроят охоту. Животные здесь, если и есть, не боятся никого. Их будет нетрудно изловить.

   Такту нехотя поднялся из кресла и вышел. Дежурный связист и капитан остались вдвоем. Покосившись на связиста, Сомба снова стал менять настройки. Ему хотелось увидеть как можно больше на этой планете. Запомнить ее такой… неотформатированной. Пройдет каких-нибудь тридцать-сорок местных кругов, и большая часть ее суши окажется окультурена и потеряет свое очарование и оригинальность. А еще через сорок кругов и вовсе не останется ни кусочка дикой земли – если только поселенцы не озаботятся созданием заповедников.

   Постепенно, подчиняясь командам с пульта, камера стала крутиться медленнее, то и дело зависая на одном месте. Вдвоем с техником им удалось малость изменить скорость ее работы – теперь она не только двигалась медленнее, но и то и дело меняла высоту.

   Водная гладь манила Сомбу. На уроках древней биологии он узнал, что когда-то жизнь зародилась именно в небольших водоемах и только потом выбралась на сушу. Процесс этот был долгим, мучительным, но оно того стоило!

   Судя по всему, ширина водоема была невелика – от силы две-три стадии. Вдалеке синело что-то, похожее на низкие островки, поросшие местной травой. Интересно, это настоящие островки или уже другой берег? Надо будет организовать полномасштабную экспедицию к далеким берегам. Но это потом, когда…

   Сначала Сомба-99 не поверил своим глазам. Ему показалось, что это всего лишь брак или просто луч солнца попал на объектив. Но возникшая в верхней части кадра – в небе! – вспышка не растаяла секунду спустя, как положено солнечному лучу, а продолжала сиять. Более того, она перемещалась, направляясь к земле.

   - Ты это видел? – Сомба от души радовался тому, что рядом кто-то есть. Кто-то, с кем можно разделить тревогу и триумф. – Что это такое?

   - Не знаю, - пожал плечами связист. - Похоже на вспышку.

   - Сам знаю, что вспышка. Но от чего она?

   Ответ напрашивался сам собой – на Розовую Красавицу падало небесное тело. Метеорит или…

   Затаив дыхание, они следили за движением незваного гостя, молясь всем известным духам космоса, чтобы камера не подвела. Зонд продолжал вращать гибкий шланг, и камера постепенно уходила в сторону, отставая от летящего тела.

   Секунда. Другая.

   И тут метеорит ушел из кадра.

   - Проклятье!

   В сердцах Сомба-99 хватил кулаком по панели.

   - Что это было? – связист был ошеломлен.

   - Все, что угодно. От ядра кометы до…

   До второго космического корабля.

   Эта мысль окатила Сомбу, словно ведро ледяной воды за шиворот. Ну, конечно, как он сразу не догадался! Эти земляки вовсе не собирались просто так отдавать народу куа хорошую планету. Они, скорее всего, тоже решили ее изучить, чтобы подумать, как использовать новый мир. А вот и нет! Народ куа получил эту планету из рук Комиссии по распределению новых миров. И отдавать свое не желает. Значит, придется объясняться с пришельцами. И, может быть, выгонять их вон с чужой территории.

   - Интересно, где это произошло? – подумал Сомба вслух.

   - Если вы позволите… - прокашлялся связист.

   - Ну?

   - Если позволите, я попытаюсь что-нибудь сделать….Определить примерное направление поисков…

   - Действуйте!

   Сомба напрягся. Что бы это ни было, необходимо принять все меры. Розовая Красавица вела себя совсем не так, как положено женщине народа куа. Ведь у женщин-куа нет своего номера, нет личного положения в обществе. Женщина может быть только того уровня, каков у ее мужчины – сначала отца, потом – мужа, а если останется одна, то переходит на уровень брата или другого ближайшего кровного родственника мужского пола. Настоящая женщина-куа поэтому стремится не просто замуж, а за того, чей уровень высок – или кто может подняться выше, совершив нечто значительное. Но эта планета «ведет» себя не так. Она явно старается показаться неприступной. Вон, на нее метеориты падают. Не окажется ли это причиной отказа от колонизации? И не поэтому ли хитрецы-земляки отдали ее народу куа? Мол, нам такая не нужна, нам неохота то и дело уворачиваться от падающих с неба камней! Надо, надо обязательно поискать кратеры. Установить их возраст, количество и тогда уже принимать решение.

   - Когда вернутся посланные за зондом, мы снарядим новую экспедицию, - подумал он вслух.

   - Что? Экспедиция? – судя по тишине, дверная панель была отодвинута в сторону, и появление Такту-101 стало для всех неожиданностью. – Она благополучно ушла. Их еще видно на экранах. Вон на том, верхнем! – он подошел и ткнул пальцем. Четыре путешественника и ползущая следом платформа еще виднелись на склоне холма. На глазах наблюдателей они перевалили за него и окончательно скрылись из глаз.

   - Мы говорим о другой экспедиции, - ответил Сомба-99. – В район того водоема. Туда упал метеорит. Только что.

   - Да, мы слышали какой-то гул. Потом было что-то вроде толчка и грохот взрыва. Мы не до конца развернули лабораторию, и поэтому не располагаем точными данными.

   Сомба-99 покосился на связиста, который продолжал колдовать над вычислителем.

   - Взрыв? – переспросил он.

   - Да, похоже на то.

   - Метеорит взорвался?

   Мужчины смотрели друг на друга.

   - Вряд ли это метеорит, - осторожно высказался Такту-101. – Хотя…

   - Готово! – связист выпрямился. – Эпицентр примерно в полутора десятках стадий в направлении… кхм… будь это на Куа-со-анне, я бы сказал, на полдне-закат. А здесь…

   - А здесь нам надо как можно скорее определиться с координатами и сторонами света. И на первых порах установить указатель, - сказал Сомба.

   - Я уже подумал об этом, - кивнул Такту. – Там сейчас как раз сколачивают эдакий крест. Решили сделать его не из природных материалов, а из запасных шестов для палаток. Знаки сторон света пока не нанесли – ждут захода солнца, чтобы уточнить. Направление на закат решили сделать в ту сторону, где диск коснется горизонта.

   - Если только тут не существует такого понятия, как смена времен года, - процедил Сомба, досадуя на то, что пилот его опередил. Вроде бы мелочь и как хорошо, что у капитана сняли одну головную боль. Но из таких мелочей и складываются большие дела. И кто знает, как все можно повернуть по возвращении. Сказать, например, не: «Я подумал, что надо сделать указатель сторон света!» - а: «Капитан об этом даже не подумал. Пришлось действовать самостоятельно!» И тогда плакал его высокий статус…

   - Согласно… кхм… наблюдениям первооткрываетелей, - подал голос связист, - здесь постоянная долгота дня. Во всяком случае, они не зафиксировали никаких изменений в соотношении тьмы и света. И солнце заходило всегда в одно и то же время… с незначительным сдвигом в четыре нано-единицы за сутки. Что добавит в году лишние сутки через, - он пощелкал кнопками вычислителя, - минимум через четыре с половиной года… Или даже чуть меньше, если считать не со дня нашей высадки, а со дня открытия этой планеты земляками!

   Он был так доволен своими расчетами, которые для наглядности вывел на экран, что Сомба только улыбнулся и потрепал связиста по плечу:

   - Хорошая работа, Шолто-439.

   - И вы хотите отправить новую экспедицию к месту падения этого… к месту взрыва? – напомнил Такту.

   - Да. Заодно они могут собрать образцы грунта, провести разведку местности, поискать другие виды растительной и животной жизни… Зачем мы сюда прилетели, если не за этим?

   - Но вы подумали о расстояниях? Полтора десятка стадий – это почти в три раза дальше, чем застрявший вездеход! А там, если не ошибаюсь, водоем… Значит, придется его обходить. И кто знает, насколько это удлинит путь?

   - Экспедиция будет, - Сомба шлепнул ладонью по подлокотнику кресла. – Это не обсуждается. Если надо, я возглавлю ее сам!

   Выпрямившись, он встретил прямой холодный взгляд своего первого помощника. И тот, помедлив, отвел глаза.

   Толчок швырнул девушек друг на друга. Валентина невольно вскрикнула, когда чей-то локоть больно заехал ей по груди. Сама она, кажется, пихнула кого-то ногой.

   - Мама! Ой! Больно! Пусти!

   Какое-то время все трое барахтались в тесноте, мешая друг дружке, пока не ухитрились как-то разместиться. Вернее, трое попытались занять одно кресло, садясь чуть ли не на колени.

   - Осторожнее!

   - Мне неудобно!

   - Ты сидишь на моей руке!

   - Где здесь крепления? Надо пристегнуться.

   - Отдай!

   - Ай! Мама! Ты чего!

   - А ты чего?

   - Тут только одно крепление. Где второе?

   Возня продолжалась довольно долго, пока кто-то из них скорее случайно, чем нарочно не задел приборный щиток. Вспыхнуло аварийное освещение, озарив тесную кабинку призрачным светом. Тотчас же, словно только того и ждали, загорелись остальные огни.

   Забыв про крепления, девушки подались вперед.

   - Где тут что? – Тиока зашарила руками по кнопкам и клавишам.

   - Это ты меня спрашиваешь? – оказавшаяся сбоку Валентина – она почти сидела на краю кресла, и одно из креплений оказалось как раз под ее попой – тоже наклонилась вперед. – Тут почти все на вашем диалекте.

   - Можно подумать, ты на нем читать не умеешь? Нас же на нашей старой технике натаскивали!

   - Это вас, местных, на вашей натаскивали. А нас, приезжих, на другой. Которая, к тому же, была чуть-чуть старше. Лет эдак на пятнадцать, чем ваши старые списанные тренажеры!

   - Они не были старыми! – взвилась Тиока. – Папа знал, что я там учусь, и нарочно закупил кое-какую технику. Я – его единственная дочь. И должна получать все самое лучшее!

   - Вот ты и сидишь в середине, и тебе лучше всех! – замок крепления врезался как раз между ягодиц, сидеть было неудобно, но податься некуда. Кабина спасательной капсулы была действительно рассчитана только на одного.

   - Чем спорить, разобрались бы в приборах, - подала голос Рози. Она сохраняла такое полное спокойствие, что девушки невольно притихли и сосредоточились.

   - Вот тут, - Валентина ткнула пальцем. – Здесь показатели запасов воздуха. Давление. Скорость. Расход топлива…

   - Сама вижу, - оборвала Тиока. – Не слепая.

   - Надо закрепиться в кресле и надеть кислородную маску, - снова напомнила о себе Рози.

   - Вы хотели сказать «маски»? – спросила Валентина.

   - Маску. Она тут одна, - в голосе медички прозвучала горечь. Она ухитрилась втиснуться не в кресло, а в щель между креслом и стенкой, неловко подвернув ногу и куда-то упихнув локоть чуть ли не под сидение. Во всяком случае, так было видно. – Это же капсула для одного.

   - Ерунда, - отмахнулась Валентина, которая тут же принялась шарить под сидением со своей стороны. – Будем ее друг другу передавать.

   - Она с моей стороны, - сказала Рози. – Сейчас я ее к вам подпихну.

   - Сначала вы, раз уж…

   - Нет! – женщина с силой толкнула упаковку с кислородной маской в сторону Валентины. – Мне не надо. Я…

   - У вас есть своя? – догадалась девушка.

   - Да, - голос медички звучал как-то странно, напряженно.

   - Тогда давай ее скорее! – Тиока явно обрадовалась. – Сейчас тут будет… неприятно. И помоги надеть! Я управляю этой штукой.

   - Это спасательная капсула, - сказала Рози. – Она сама должна… программа…

   - Я отключила программу. Мы на ручном управлении! Помоги надеть маску, Валентина!

   - Тебе?

   - Да. И с креплениями помоги. Одной рукой я не справлюсь.

   - А почему это все тебе? И маску, и крепления?

   - Потому, что я пилотирую это судно. И от моей жизни зависят ваши!

   - Она права, - кивнула Рози. – Отдай ей маску. А себе… вот, держи!

   В руке медички оказался респиратор. Судя по шлангу, он тянулся от прибора искусственного дыхания, который есть у каждого медика в чемоданчике первой помощи.

   - А… вы?

   - У меня есть еще, - каким-то странным, напряженным голосом ответила Рози. – Даже со сменными фильтрами. И лучше тебе пересесть в кресло за спину Тиоки.

   - Что? – чуть не заорала та. – Мне будет неудобно.

   - Она – пассажир.

   - Да, - Валентина торопливо полезла на сидение. – И это ты, в конце концов, привела меня на «Агути».

   Она поелозила, устраиваясь и упираясь лопатками в спинку сидения.

   - Прекрати, - пихнула ее локтем подруга. - Ты мешаешь!

   Пришлось улечься, откинувшись на спинку и раздвинув ноги, чтобы было удобнее. Сверху навалилась Тиока, ее затылок маячил перед лицом Валентины, и та старалась не думать о том, что будет при резком торможении. Маска на лице нисколько не смягчит удара.

   Капсула тем временем неслась в неизвестность. Обзорного экрана, как такового, у нее не было, и определить, куда они летят, было невозможно.

   - Сделай что-нибудь! – Валентина пихнула Тиоку в спину.

   - Что, например? – огрызнулась та.

   - Не знаю. Проверь координаты, включи спасательный маячок… Ну, хоть что-нибудь! Мы же не можем сидеть тут до бесконечности.

   - Конечно, не можем, - произнесла Рози. – Запас кислорода тут рассчитан на одного человека примерно на тридцать часов. Нам троим его хватит хорошо, если на восемь часов.

   - А потом?

   - Потом системе придется выбирать – либо довезти нас до цели живыми, либо максимально продлить нам жизнь… остановив двигатели.

   - Весело, - процедила Тиока. – Так и так умирать…

   По счастью, она промолчала о том, что всего этого могло бы и не быть, если бы девушки не пробрались тайком на мостик, чтобы ввести в бортовой компьютер новую трассу. Кто же знал, что машина наложит одну программу на другую и в результате выберет третий путь? Несомненно, первый удар астероида по кораблю был случайностью. Но второй, скорее всего, нет – неуправляемый «Агути» просто несся напролом, не пытаясь отклониться от курса, и его появление запустило что-то вроде цепной реакции, когда находящиеся в равновесии астероиды нарушили строй и принялись сталкиваться друг с другом, перебрасывая друг дружке корабль, как при игре в мяч.

   - Пить хочется, - не к месту произнесла Тиока.

   - Тут должен быть запас воды. Для охлаждения, - откликнулась Рози, принимаясь шарить под сидением. – Есть.

   На свет появилась пластиковая бутыль.

   - Все не пейте. Только смочите губы и, сделав глоток, подержите воду за щекой. И только по одному глотку.

   - Ты чего командуешь? – напустилась на нее Тиока.

   - А того, что я – медик. И отвечаю за ваши жизни…пока…

   Голос ее дрогнул, и Валентина вспомнила, как ее отрывал от себя штурман Минк. Это неприятно кольнуло девушку. И дело было не в том, что, оказывается, твердокаменный штурман умел любить – и что его могли бы любить. Просто штурман Минк… он же наверняка остался там, на разваливающемся корабле. И либо он, либо они скоро будут мертвы и никогда уже не встретятся.

   - По-моему, мы падаем, - вдруг произнесла дрожащим голосом Тиока. – Тут… какие-то цифры… они уменьшаются.

   Увы, ни втиснувшаяся между креслом и стеной Рози, ни притулившаяся за спиной подруги Валентина не видели приборной панели и не могли ничем помочь Тиоке, которая торопливо давила на все клавиши и кнопки подряд. Она торопилась, тяжело дышала.

   Валентина взмокла. Ужасно захотелось раздеться, выбраться из комбинезона, но нельзя. Надо терпеть.

   - Мы точно падаем, - запаниковала Тиока. – Чувствуете? Давление растет.

   Они чувствовали. Это и еще…

   - Маски, - снова завозилась медичка. – Надо снова надеть маски.

   - Я не могу, - тут же запаниковала Тиока. – У меня руки заняты ручным управлением! И я, в отличие от вас, что-то делаю! Сделайте и вы что-нибудь для меня!

   Девушка действительно всеми десятью пальцами вцепилась в две рукоятки с кнопками на них, и крутила их туда-сюда на манер рычагов. Самое интересное, что в такт этим движениям на небольшом экранчике действительно что-то вспыхивало.

   - Помоги мне надеть маску, Валь! Если я отвлекусь…

   - Себе! – Рози завозилась, выбираясь наружу. – Сначала себе. Правила техники безопасности! Сначала маску надевает тот, кто сильнее и старше. Мать – сначала обеспечит себя, а уже потом – ребенка!

   - Я тебе не ребенок! – сквозь зубы бросила Тиока. – Я для отца – ребенок, а не для тебя!

   - Я старше, - в голосе медички проскользнуло что-то.