Ловушка на бывшего мужа. Анна Скиф

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Веста устала убегать от прошлого. Теперь она хочет все исправить и вернуться к нормальной жизни. Для этого ей придется оставить своего ребенка в закрытом английском пансионате, довериться незнакомому мужчине и встретиться с самым большим своим страхом лицом к лицу, раскрыв тайны, о которых ей хотелось бы навсегда забыть.

   Сможет ли хрупкая женщина противостоять тому, кто во всем сильнее ее? И так ли искренен с ней мужчина, называющий себя другом?

   Текст содержит постельные сцены 18+

ГЛАВА 1

ВЕСТА

   Самолет оторвался от взлетной полосы, и я наконец-то выдохнула с облегчением. Понимая, что мои опасения остались позади хотя бы на время, все равно всматривалась в лица пассажиров, боясь увидеть одно – то самое.

   Полинка умаялась и заснула в соседнем кресле, прижав к груди любимого зайца. Она улыбалась во сне, и я невольно улыбнулась ей в ответ. Дочка – единственное, что до сих пор удерживало меня от шага в пропасть, на краю которой стояла последние три года.

   Три года страха.

   Три года бегства.

   Три года ощущения безысходности.

   Тот, от кого мы все время убегаем, слишком опасен. Попасться ему на пути – значит потерять единственную ценность жизни. Он заберет Полинку, что станет равносильно смерти. Без дочки не проживу даже дня, и все же летим туда, где мне придется оставить ее на какое-то время. Долго не решалась, пыталась найти другие варианты. Все казалось, так предаю свою малышку, но меня смогли убедить, в закрытом частном пансионате ей будет комфортно, а главное - безопасно. Бесконечные перелеты, переезды выматывают, превращаясь для ребенка в испытание. Так нельзя. Я вернусь за ней, как только улажу все дела, как пойму, что нам больше ничего не угрожает.

   Смутное беспокойство появилось еще в аэропорту, когда объявили посадку. Я почти привыкла к нему. Однако, сегодня что-то неуловимо изменилось, наслоилось на прежние, почти привычные страхи. Будто что-то забыла или не учла. Точно зная, все документы на месте, мы ведь как-то прошли в самолет, все же полезла в сумочку проверить.

   В моем паспорте теперь была непривычно-чужая фамилия, к которой я никак не могла привыкнуть.

   Новые документы стоили чудовищно дорого, пришлось существенно облегчить счет, который открыла на имя дочери в день ее рождения пять лет назад. Тот, от кого мы бежим, ни о чем не догадывается, он не может даже возможности допустить будто кто-то окажется умнее его и сыграет на опережение.

   Когда-то никаких мыслей об опережении не было, я просто открыла счет и планировала пополнять его до совершеннолетия дочери. Не сбылось. Жизнь внесла свои коррективы, и планы пришлось менять на ходу.

   На бегу – чего уж там!

   Полинка заворочалась во сне, сморщила носик. Плюшевый заяц выпал из маленьких ручек в проход. Я потянулась, чтобы поднять его, и едва не столкнулась лбами с мужчиной из параллельного ряда. Он успел подхватить зайца раньше меня.

   — Извините, - пробурчала и забрала протянутую игрушку. – Спасибо. Она заснула и вот…

   Он всего лишь проявил вежливость, увидел, что мне пришлось перегибаться через кресло, стараясь не разбудить спящего ребенка, и решил помочь, а у меня внутри разразился шторм.

   Веста, такими темпами ты вернешься к антидепрессантам! – отчитала себя мысленно и села на место, отвернувшись к круглому окошку.

   Снаружи царила тьма, но я старательно делала вид, будто увлечена рассматриванием пейзажей.

   — У меня был точно такой же в детстве.

   Не сразу поняла, что мужчина обращается ко мне, посчитав обмен вежливостями оконченным.

   — Заяц, говорю, точно такой, как у вашей дочурки, - повторил он более настойчиво.

   Начавший утихать шторм разразился с новой силой. Неужели я где-то ошиблась, и нас все же выследили? Сердце поспешило набрать обороты, удары его сделались почти болезненными.

   Первая возникшая мысль забилась в черепе, подгоняемая нарастающей паникой: «Нужно разбудить Полинку и поменяться с ней местами!»

   Будто так можно что-то изменить! Ну почему в моменты, когда необходимо реагировать трезво и быстро, я впадаю в ступор?

   Очень медленно, или мне так казалось в тот момент, повернулась к мужчине. Ему около тридцати пяти лет, может чуть больше. Черты лица грубоватые, мужественные и его вполне можно назвать привлекательным, даже красивым. Чуть впалые щеки, отчего сильнее выделяются скулы, ровный, крупный, но не слишком, нос, четко очерченные губы и едва заметная ямочка на подбородке.

   Мозг не просто так анализировал внешность незнакомца. Я судорожно пыталась вспомнить, не видела ли его раньше и с облегчением осознала, что в окружении того, от кого мы с Полинкой вынуждены прятаться, таких мужчин не было. По крайней мере, с ним точно раньше не встречалась. Память на лица у меня всегда была отличной. Но ощущение подвоха не отпускало.

   Не хотела отвечать, решив, что мужчине просто стало скучно за время полета. Он вдруг поднял руки и, растянув в улыбке рот, произнес:

   — Вы меня раскусили. Про зайца я выдумал, чтобы завязать беседу.

   Интересно, если продолжу молчать, он отстанет?

   Не отстал. Заерзал в кресле, будто сидеть стало внезапно неудобно, посмотрел на спящего соседа с маской для сна на лице и снова улыбнулся.

   Улыбка мужчине очень шла, и была она в комплекте с юношескими ямочками и ровными белоснежными зубами, как в рекламе зубной пасты.

   Не знаю почему, но улыбнулась ему в ответ. Я, которая разучилась доверять мужчинам, даже если они были чертовски привлекательны и милы.

   Особенно таким!

   От одного из них как раз и вынуждена прятаться. Заново научиться верить и открываться в ответ вряд ли когда-то смогу.

   — Летите в Лондон? – не унимался не в меру разговорчивый попутчик. Спросил и вдруг легонько шлепнул себя по лбу ладонью. – Извините, всегда становлюсь немного рассеянным в компании красивых женщин. Ну, конечно же, вы летите в Лондон, как и все пассажиры этого прекрасного лайнера. Умоляю, спасите меня от позора, скажите хоть что-то, дайте фору, и я, наконец, смогу подумать, прежде чем отвечать.

   — Девушка, да поговорите вы уже с ним, - заворчали из соседнего кресла. – Иначе придется слушать его болтовню на протяжении всего полета.

   — Спасибо друг! - Задорно отозвался мужчина и, склонившись в проход, едва слышно, так, что мне пришлось податься ему навстречу, добавил: — Это Кирилл, он редкостный зануда, но мы давно дружим, и я не могу сказать ему подобное в лицо.

   — От зануды слышу, - отозвался друг, оттягивая маску так, что стал виден один его глаз. – Посмотрим, как ты утром не заснешь на совещании, птица-говорун.

   — Вот видите кого приходится терпеть весь полет. – Мужчина пожал широкими плечами. – И так с начальной школы, когда этого оболтуса подсадили за мою парту.

   — Кого еще к кому подсадили! - наигранно возмутился сосед. Стянул ставшую бесполезной маску, запихнул ее в кармашек на спинке кресла. – Не слушайте его, девушка, он тот еще балабол. Хуже цыган с вокзала, заболтает, оглянуться не успеете, как будете ужинать с ним в ресторане.

   Я понимала сейчас разыграли отработанную схему пикапа, и с другой наверняка бы все получилось, но в моем случае включился защитный механизм. К тому же проснулась Полинка и стала требовать внимания.

   — Мам, я пить хочу. И в туалет тоже. - Заканючила она.

   Скомкано извинившись, поднялась со своего места, взяла за руку дочь и пошла вдоль прохода, позвоночником ощущая на себе чужой взгляд. С трудом подавив желание обернуться, толкнула узкую дверцу, радуясь, что оказалось не занято.

   В туалете мы пробыли чуть дольше необходимого, я старалась тянуть время. А когда вернулись, места, на которых сидели мужчины, оказались свободны.

   — Ой, мам, смотри, дяденька ушел и оставил вон чего.

   Полинка протянула мне чёрный прямоугольник визитки, где золотыми буквами было выдавлено: «Егор Елагин. Коммерческий директор банка Империал"

   Дочка с интересом рассматривала свою находку, а мне пришлось схватиться за спинку кресла, чтобы устоять на ногах.

   Таких совпадений просто не бывает.

   В такси Полинка болтала без умолку, а я никак не могла сосредоточиться. Пришлось одернуть дочь:

   — Айрин, пожалуйста, веди себя прилично. Не хочу за тебя краснеть.

   Дочурка с самого начала бунтовала против нового имени и теперь сделала вид, будто обращаюсь не к ней.

   — Почему ты так себя ведешь? – повторила, смягчившись.

   В конце концов, она всего лишь ребенок, на долю которого выпали непростые испытания, и я все время чувствовала свою вину перед ней, отчего не всегда получалось контролировать эмоции.

   — Мамочка, не хочу в детский дом. Хочу остаться с тобой.

   Большие голубые глаза наполнились слезами, и я сама едва не разревелась.

   — Обещаю, что буду вести себя хорошо, только не отдавай меня никому.

   — Солнышко, ты все не так поняла.

   Я обняла дочку, прижала к себе. Нельзя было, чтобы она видела мою слабость, иначе сможет надавить на болевые точки так, что буду вынуждена передумать, и тогда все планы пойдут прахом.

   – Просто поживешь некоторое время с другими девочками, пока мама занимается работой. У тебя там будет много игрушек, сможешь завести новых друзей. Ну, ты чего?

   Я приподняла ее подбородок, посмотрела в заплаканное личико. Еще одна слезинка, и точно все отменю! Будет сложнее, но меня хотя бы перестанет грызть совесть за то, что отдала единственного ребенка чужим людям. Пусть и ради ее блага.

   Умница! Она все поняла и даже попыталась улыбнуться. От этой улыбки мне стало только горше. Как же быстро повзрослела моя радость. Ты не должна была переживать всего того, во что я тебя втянула. Надеюсь, однажды, сможешь меня простить и происходящее теперь забудется как страшный сон с наступлением рассвета.

   — Не волнуйся, мамочка, со мной ведь будет мистер Заяц. Он не позволит меня обижать.

   Игрушка получила такое прозвище после долгих и бесплотных попыток подобрать ему имя. Полинка отбраковала все предложенные варианты и в итоге произнесла: «Как же нам вас называть, мистер заяц?»

   С тех пор он так и оставался мистером без имени.

   — Я обещаю, что ты даже не успеешь по мне соскучиться, когда вернусь и заберу тебя домой.

   Очень хотелось верить в свои же обещания. Сомневаться в них было нельзя, Полинка обязательно почувствует фальшь и уже ни за что меня не отпустит.

   ¬— К тому же сможем созваниваться каждый день. Ты будешь рассказывать, как провела время, чего кушала и во что играла. Хорошо?

   — Хорошо, мамочка. – Полинка потянулась и чмокнула меня в щеку. – А куда мы сейчас едем?

   — Я забронировала для нас номер в отеле. Оставим вещи и пойдем гулять. Будем есть мороженое и кормить голубей, а вечером поплывем по реке на кораблике. Помнишь, как мы плавали с тобой, пока не уехали из дома?

   — Не хочу домой! - Надулась она. - Я больше не люблю папу, он тебя обижал.

   Волна жара накрыла меня с головой. Долго старалась скрыть от Полинки свои синяки, улыбалась, когда она водила пальчиком по моей коже и спрашивала, что это за разноцветные пятнышки. Я на все расспросы отвечала, что специально нарисовала их для игры. Иногда Полинка хмурилась и неожиданно начинала осторожно дуть на ушибленные места и жалеть меня.

   Я ужасная мать, если допустила для ребенка подобное.

   — Приехали, мисс, - сказал водитель, мягко паркуясь возле здания похожего на средневековый особняк. – Отель Парк Рояль. Помочь вам с багажом?

   Сказано было из вежливости. Он видел, что у меня при себе нет никаких вещей. Привычка выработалась после нескольких срочных отъездов, которые позволили понять, что с собой можно брать самое необходимое, помещающееся в небольшую, удобную сумку.

   В номере Полинка первым делом забралась на большую кровать и принялась прыгать на матрасе. Ее белокурые кудряшки пружинками скакали по плечикам, на круглом личике не осталось и следа от недавних слез.

   Я попросила дочку побыть некоторое время без меня, сама же отправилась в душ, где наконец-то смогла обдумать произошедшее в самолете.

   Отсутствие мужчин на их местах не насторожило, мало ли куда они могли выйти и вновь вернуться. Но когда в моей руке оказалась визитка, перед глазами все поплыло, меня качнуло в сторону, из-за чего и пришлось схватиться за спинку кресла, только бы не упасть.

   Егор Елагин известен в узких кругах как Император. Я никогда не встречалась с этим мужчиной лично, просто не было необходимости. Но много раз слышала его имя от своего мужа Матвея. Елагин управляет банком, в котором имеется доля моего супруга.

   Банк Матвеем выбирался по нескольким критериям, один из которых - пафосное название. Его мания величия и мещанская пошлость вместе образовывали взрывную смесь. Наш дом, например, напоминал свадебный торт с лепниной и позолотой, антикварной мебелью, посудой, из которой пили и ели короли прошлых столетий. Меня всегда удивляло желание мужа выставлять свое богатство напоказ, но делать все настолько топорно и откровенно вульгарно, что иногда становилось стыдно перед гостями. К слову, таковые к нам заглядывали не часто. А последний год перед побегом я и вовсе жила затворницей, в то время как он мог уезжать на несколько дней и даже недель. Возвращался всегда счастливый, нередко пахнущий женскими духами, с перепачканными помадой сорочками.

   Если бы не некоторые его особенности и привычки, моя жизнь была бы похожа на анекдот про нуворишей из девяностых. Только смеяться в конце мне ни разу не пришлось. Да и конца пока не видно.

   Находясь в постоянных бегах, я убедила себя, что все сделала правильно и найти нас с дочкой практически невозможно. Но мысли о тщетности всего посещали с завидной регулярностью, сокращая время между визитами. И уже не понятно, что страшнее: нас однажды обнаружат и вернут, либо мое полное выгорание по итогу, когда сама сдамся, положив голову в пасть хищника.

   А пока мучилась неизвестностью: узнал ли меня Елагин? И знал ли в принципе? Почти уверена, Матвей не смог бы удержаться от желания похвастать перед другими своей идеальной семьей, каковой мы и выглядели со стороны. Меня он всякий раз показывал будто дорогую статуэтку, разве что не ставил на табурет, как в детстве перед Дедом Морозом, и не требовал читать стихи.

   Показывал, пока не пришла ревность.

   Мне запретили пользоваться социальными сетями, телефонные разговоры, эсэмэс-сообщения и электронная почта тщательно мониторились. По всему дому были распиханы камеры, даже в туалет не могла пойти без присмотра.

   Говорят, человек ко всему привыкает. Я не смогла привыкнуть жить в клетке, насколько бы не были блестящими и гладкими ее золотые прутья.

   Как оказалось, ревность являлась лишь началом кошмара, начавшегося совсем скоро. В ушах до сих пор стоит голос, щедро сдобренный гневом и ненавистью:

   — Можешь кричать сколько угодно, тебя никто не услышит. Я обо всем позаботился.

   И я молчала. Сколько могла стискивала зубы, зажимала рот рукой, пока крик не прорывался сквозь все преграды. Было страшно, но больше всего боялась за Полинку. Казалось, что, когда ему станет мало меня, он примется за дочь.

   Довольно быстро стало понятно: моего мужа возбуждает власть, чувство владения другим человеком, находящимся в его полном распоряжении.

   Для некогда любящего и любимого я стала вещью.

   Хотела все изменить, но не знала как.

   Даже сбежать решилась не сразу. Боялась, что он схватит еще до того, как я переступлю порог дома. Матвей, при всем контроле и постоянном надзоре, будто бы и не мешал мне покинуть дом. Двери никогда не запирались, на окнах не висели решетки, у нас даже охраны специальной не было, кроме общей на коттеджный поселок.

   Мне бы радоваться, а я боялась, создавала и растила в себе фобию за фобией. Он будто играл со мной, отпускал длинный поводок, чтобы в самый неожиданный момент натянуть его на манер удавки.

   В день побега почти струсила и почти вернулась, когда увидела бледное личико Полинки, смотрящей на меня полными мольбы глазёнками. Она мало говорила в то время, за что я так же ощущала свою вину. Ведь в любом конфликте родителей первыми всегда страдают дети.

   С тех пор почти три года мы находились в постоянном движении, как две кочевницы без рода и племени. Денег с каждым днем становилось все меньше, и пора было задуматься о будущем дочери. Скоро ей придется пойти в школу, а мне устроится на работу. Муж запрещал даже это. А ведь я когда-то преподавала иностранные языки в университете и была на хорошем счету у начальства и коллег.

   Без работы скучала, и чтобы хоть как-то закрыть возникшую брешь, обучала языкам Полинку. К своим пяти годам она уже неплохо говорила на английском, что серьезно облегчало наше передвижение.

   В пансионате никто не должен даже предположить, что девочка русская. Для Полинки все происходящее вообще представляется игрой. По крайней мере я так думала, пока сегодня в такси она не попросила не оставлять ее одну.

   Моя бедная крошка.

   Круговорот мыслей заставил меня вернуться к Елагину. Поверить, что наша встреча случайна никак не получалось. Стюардесса, к которой я обратилась к концу полета, утверждала, что указанные места выкуплены, но их никто не занимал. Приставать к другим пассажирам с тем же вопросом не решилась. И если бы Полинка не подтвердила, что "дядя там был", точно бы решила, что свихнулась.

   Так и стояла бы, сжимая в руке визитку и дожидаясь санитаров.

   Возникла даже шальная мысль позвонить Елагину и расспросить обо всем с пристрастием. Он чересчур явно намекал на это. Но если его подослал мой муж. Почему тот просто не схватил меня в аэропорту или не проводил до отеля, чтобы потом сдать своему заказчику?

   «Веста, успокойся! С чего бы руководителю крупного банка брать заказ на слежку за тобой? Для этой цели существуют специально обученные люди. Ты превращаешься в параноика! - Только я так подумала, как мозг пронзила новая мысль: - Если только Елагин не делает все по дружбе…»

   Выйдя из душа, обнаружила спящую Полинку. Она лежала в центре кровати, раскинув ручки в стороны. К мокрому лбу прилипли волоски, под тонкой кожей век быстро-быстро двигались глазные яблоки.

   Первым делом я, стараясь не разбудить, раздела Полинку и уложила под одеяло, после чего подошла к окну и, отодвинув штору, выглянула на улицу. Героини фильмов так делают, если хотят узнать следят ли за ними, и в тот самый момент, когда они смотрят сквозь стекло, на них снизу пялится подозрительный тип.

   Елагин не был подозрительным, с такой внешностью он вообще не смог бы затеряться в толпе, и как не всматривалась, никого даже близко похожего на него не обнаружила.

   Глупо, наверное, но этот факт помог мне немного успокоиться.

   Однако, вопрос о странном появлении и последующем исчезновении Егора Елагина из самолета оставался открытым, и я чувствовала, что должна во всем разобраться, даже если в итоге окажется, что все бесполезно.

ГЛАВА 2

ЕГОР

   Поездка обещала стать самой выгодной в его жизни. А он дурак еще отнекивался и пытался найти повод для отказа. Поверить в свою удачу до конца не получалось, пока он не поговорил с той самой, которая станет решением для всех его проблем.

   Веста Александровна Лебедева собственной персоной появилась, будто богиня из пены морской, единственное отличие в том, что вышла она из стены дождя в здании аэропорта. Или получается, что не вышла, а вошла? Плевать! Главное – вот она. Живая и настоящая.

   Почти три года Матвей Лебедев водил его за нос, оставляя каждый раз у разбитого корыта. Дошло до того, что Егор всерьез задумался нанять киллера для строптивого партнера.

   Лебедев стоял у него костью в горле, не желая распрощаться со своими жалкими пятнадцатью процентами акций банка, отделяющих Егора от абсолютного контроля над активами.

   Отговорка всегда была до безумия глупая и какая-то фальшивая. Это теперь он понимал, что фальшивая, а тогда даже верил.

   — Егор, я бы с радостью, но жена встала в позу и ни в какую не соглашается на сделку. Сам понимаешь, не могу без ее решения пойти на такой серьезный шаг.

   — Не будь каблуком, Матвей.

   Егор пытался давить на мужскую гордость Лебедева. Тщетно. Тот продолжал стоять неприступной скалой, в которую Елагин бился подобно волне, разлетаясь на мириады брызг.

   — С каких пор за тебя что-то баба решает?

   — Не могу, не уговаривай. Если Веста даст добро, подпишем все в тот же день. Я сам затрахался с этим твоим «Империалом», бабки можно пустить во что-то более выгодное, а она твердит одно и тоже: у нас дочь, и нужно думать о ее будущем.

   Лебедев был настолько убедителен, что потенциальный киллер почти получил заказ на двоих человек. Увы, отморозком Егор Елагин не был, проблемы решал цивилизованно, за что и страдал.

   С тех пор он упорно старался выйти на жену партнера, надеясь уговорить ее, убедить, расписать все преимущества сделки. Старался, да только натыкался все на ту же скалу и никак не мог найти лазейку.

   Три года он угробил на пустые попытки выйти с ней на связь, искал по социальным сетям, пробивал номер через общих знакомых, но все, что смог нарыть – фото. Один единственный снимок, на котором барышня натужно улыбалась, пока любящий супруг обнимал ее за тонкую талию.

   Ему бы дураку подумать, сложить дважды два, сразу стало бы ясно, что его партнер прячет жену, не выпускает в свет. Может ее и вовсе давно нет среди живых. Синяя Борода нашего времени, не иначе.

   Веста Лебедева по мнению Елагина не была красавицей, но и простушкой такую не назовешь. Появившись, как черт из табакерки, она мгновенно превратилась в серого кардинала. Слухи о ней ходили разные, вплоть до того, что девушка работала училкой английского и французского в каком-то заштатном университете, пока не стала женой одного из самых влиятельных людей Перми. Егор не поленился, добрался до ректора учебного заведения, где его ждал полнейший провал. Никакой преподавательницы английского с именем Веста у них никогда не числилось.

   Оказавшись в тупике, Елагин почти отчаялся, пока сегодня не встретил ее в аэропорту. Планы пришлось менять молниеносно, чему сильно сопротивлялся Кирилл, который и вытащил его на неделю в отпуск. Но друг, в отличии от того же Матвея Лебедева, скалой не был, его даже пригорком не назовешь, так - кочка на пути. Они дружили со школы и как Елагин привык списывать его домашние задания, так и не расстался со старой привычкой. Только теперь он списывал гениальные идеи неприметного тюфяка, в малосимпатичной голове которого бурлили такие инсайты, что ради них конкуренты не раз пытались перекупить Кирюху.

   Елагин оставался спокоен. Его друг был из той породы людей, что выбирали себе круг общения раз и навсегда. Он следовал как верный пес, разве что хвост не отрастил, чтобы вилять им при встрече.

   Егор ценил Кирилла. Не только как незаменимого сотрудника, но и как товарища тоже. Он был удобен во всех отношениях: мог прикрыть, когда это было необходимо, подвезти до дома из клуба, даже телкой однажды поделился, с которой познакомился и вроде как влюбился. Но Егору она понравилась больше, и друг уступил.

   А для чего еще нужны друзья?

   Телку Елагин вышвырнул через неделю. Пустышка, открывающая рот в двух случаях, чтобы в него сунули член или же попросить денег на новый телефон.

   Таких у него было пруд пруди, и еще одна погоды не сделала. Да, Кирилл благодарить его должен за то, что ему глаза открыли на меркантильную суку.

   Увидев в аэропорту знакомое лицо, Егор опешил, не зная, как поступить дальше. Его креатива не хватило даже на более или менее убедительное обоснование причины, по которой Мальдивы придется отложить до нужных времен.

   — Видишь телку с ребёнком?

   Он толкнул идущего впереди Кирилла в спину, отчего тот едва не упал.

   — Надо узнать куда она летит и взять биллеты на тот же рейс. Сможешь?

   Кирилл мог все. Правда, по его обиженной физиономии не сразу стало понятно сделает он это или нет, и Егор на всякий случай решил дожать:

   — Если получится, обещаю взять отпуск на месяц. – Подумал немного и добавил: - В следующем году.

   Друг что-то пробурчал, всучил ему свой рюкзак и ссутулившись отправился исполнять приказ.

   Вернулся он спустя сорок минут.

   — Дамочка летит в Лондон. Билеты взяла самые дешевые. Ты уверен, что не ошибся? Не похожа она на жену миллиардера.

   Кирилл заглядывал в глаза с плохо скрываемой надеждой. Мол, зачем ввязываться в сомнительную авантюру, когда ждут жаркие острова с не менее жаркими девчонками.

   — Я ни в чем не уверен, дружище. – Егор потрепал товарища по плечу. – Но, если не проверю, чувствую, что в последствии пожалею.

   — На одной чуйке далеко не уедешь, а вот пролететь почти десять тысяч лишних километров можно запросто. И пролететь здесь стоит совсем не в том значении, которое напрашивается в здании аэропорта.

   Кирилл едва не плакал, сжимая в руке купленные ранее билеты. Скорее всего надеялся на изменение решения. Но он знал, если Император решил, сломить его волю практически невозможно.

   Прозвище свое Егор знал и тайно гордился им. Пусть другие знают свое место, он же с удовольствием посмотрит на них сверху вниз. Мужчина часто думал, что в чересчур романтизированных девяностых мог бы занять неплохую нишу, подмяв под себя не только банк, но и пару заводов какой-нибудь химической отрасли. А такие, как упрямец Лебедев, пахали бы от зари до зари за мизерную инженерную ставку и не смели глаз поднять на хозяина.

   — Давай так, Кирыч, - азартно потер руки Егор, - если телка не та, обещаю отложить все дела и первым же рейсом из Лондона летим в любую точку мира. Я за все плачу, а по возвращении еще и премию тебе выпишу за усердный труд. По рукам?

   — Ага, по рукам, как же! – Кирилл демонстративно порвал билеты тонкой нитью, соединяющей его с отпуском, и выбросил в ближайшую урну. – Чего я тебе против поставлю, подумал?

   — Отдашь свою бессмертную душу.

   Егор сказал это таким страшным голосом, что вокруг них образовалась небольшая пробка из пассажиров. А он еще и захохотал сатанинским смехом для пущей убедительности. Какая-то женщина перекрестилась, быстро зашевелила губами и, вцепившись в чемодан, побежала прочь.

   Народ быстро потерял интерес к происходящему, а мужчина еще долго припоминал Кириллу свой спонтанный аншлаг.

   — Ничего не нужно, просто поспорим, - неожиданно легко сдался Егор. – Во сколько у нас рейс?

   — Через два часа, - тоскливо отозвался окончательно поникший Кирилл, посмотрев на табло, где как раз объявили посадку на рейс до Мале.

***

Оказывается, он совсем забыл каково это летать экономом. Ноги упирались в спинку предыдущего кресла, откинуться назад было нельзя, сзади начинали стучать и возмущаться.

   Кирилл предвидел ситуацию и выкупил места заодно и в бизнесе, куда они вместе перебрались, как только предполагаемая Веста Лебедева отправилась в туалет, прихватив с собой ребенка.

   Егор больше не сомневался в своей правоте. Жена его компаньона сидела в полутора метрах. Полтора метра отделяли его от абсолютной власти над активами банка и целая пропасть от девушки, которая явно не собиралась идти на контакт.

   Для него подобное поведение было практически в новинку. Он уже и забыл каково получать отказ от женщины. Был в его биографии темный момент, который не хотелось вспоминать, и после него Елагин кардинально изменил свое отношение к противоположному полу. С тех пор много воды утекло, мужчина осознал свою сексуальную притягательность и не гнушался пользоваться даром природы.

   Иногда казалось, что даже Кирилл испытывает к нему вовсе не дружеские чувства, слишком уж навязчивым с каждым годом становилось его присутствие в жизни Егора. Это теперь понятно, что без товарища он бы шел к своей цели гораздо дольше и, возможно, не успел бы подстелить соломки там, где верный друг бросал для него толстую перину, тогда же сомнения едва не довели до прекращения их дружбы.

   Подкатить к дамочке все никак не получалось, пока сама судьба не пришла ему на подмогу. Лебедева летела не одна, а вместе со своей дочерью, которую звали каким-то вычурным именем Алисия или Саманта, он не запомнил, но именно девчонка стала поводом для знакомства.

   Пусть оно и получилось односторонним, но дальше уже как-нибудь справится.

   Девчушка уронила плюшевого зайца и, прежде чем ее мать успела подобрать игрушку, Егор кинулся ей наперерез, на ходу наплетя какой-то чуши.

   Лебедева окатила его тонной презрения, раскусив неуклюжий маневр, и, если бы взглядом можно было испепелить, от Егора не осталось бы даже воспоминаний. Был Император и весь вышел.

   Но кроме презрения было в ее глазах еще кое-что, темное, всепоглощающее. Мужчина без труда распознал ту темноту, не раз видел ее у других.

   Страх. Пожирающий, лишающий рассудка. Густо замешанный на опаре из ненависти и презрения, он становился настоящим оружием. Ох, не завидовал Елагин тому, против кого это оружие будет применено.

   Или Лебедева его узнала и выпустила весь запал немедленно? Он абсолютно уверен, что никогда с ней не встречался, и даже случайно столкнуться где-то они не могли. Супруга партнера вела очень замкнутый образ жизни, не появлялась на светских тусовках, чтобы потрясти силиконовыми сиськами и пудовыми бриллиантами перед другими такими же курицами при богатых папиках. Хотя, сиськи у нее скорее всего свои. Небольшие, но упругие, аппетитно выдающиеся сквозь тонкую ткань кофточки. Да и задница отличная. Егор поймал себя на мысли, что рассматривал ее все время, пока дамочка шла по проходу в туалет.

   Не верную стратегию он выбрал! Лебедева не повелась на его образ дурочка, стушевавшегося при виде красивой девушки, вела себя холодно, нарочито держа дистанцию.

   Ну ничего, и не таких ломали!

   Еще и Кирыч, зараза, нисколько не помог. Нацепил на морду маску для сна, а ведь перед поездкой хорошо отоспался, чтобы по прилету сразу нырять в море. Свои пять копеек он вставил, но как-то без огонька, и рыбка легко сорвалась с крючка.

   Пока сорвалась. Никуда она от него не денется.

   — Все, хватит, наигрались, - сказал мужчина другу, когда тот попытался снова спрятаться под маской. – Оставлю ей визитку, если не дура, все поймет.

   — А если дура?

   Маска оказалась на лбу, и из-под нее на Егора смотрели светящиеся азартом глаза. Он похоже начинал втягиваться в игру. Так даже лучше.

   — Мне же проще. Только думается с дамочкой придется повозиться.

   — Снова чуйка?

   — Она родимая. Ладно, пошли на наши места, у меня уже спина деревянная.

   Напоследок Елагин перебросился парой фраз с улыбающейся стюардессой, и та без труда согласилась подтвердить, что его здесь никогда не было, а визитка появилась из воздуха. Точно такая же отправилась прямиком в декольте самой бортпроводницы.

***

Соблазн догнать дамочку и поговорить немедленно был настолько велик, что Егор едва ему не поддался.

   Понимал, нахрапом такие дела не делаются, он не первый день в большом бизнесе, и подобные решения приходилось принимать много раз.

   Спешка - худшее, что можно сейчас предпринять.

   Радовало одно, встреча обещает быть неформальной. Даже если Лебедев ему не врал и все дела в руках его жены, разговаривать с женщинами Егор умел и даже любил. Лучшее место для таких разговоров тихий ресторанчик в каком-нибудь живописном месте, где даже самая зубастая бизнес-леди спустя несколько минут задушевных бесед и пары бокалов шампанского, превращалась в мурлыкающую кошечку.

   А уж роль кота он сыграет без запинки.

   Елагин вообще не любил нудных заседаний в тесных пространствах переговорных, они его буквально душили. По той же причине он никогда не носил галстуков, чем поначалу вызывал молчаливое осуждение партнёров, мол, будь любезен соблюдать общие правила, пусть сами их и придумали. Мы мучаемся, и ты давай с нами.

   Нет уж, дудки!

   И ведь подобное нафталиновое ханжество процветало исключительно на постсоветском пространстве, только там люди старались казаться важнее, чем они есть. Когда кроме дорогого костюма и тугой удавки от известного бренда показать нечего, начинаются ритуалы и уставы.

   Егор считал себя во многом бунтарем и первопроходцем. Например, он одним из первых разрешил сотрудникам своего офиса приходить в свободной одежде, которая не отвлекала бы от рабочего процесса. Исключение делалось только для тех, кто напрямую контактировал с клиентами. Но здесь срабатывал другой триггер, опять же тесно завязанный с почти генетической памятью «наших» людей, для которых костюм и галстук приравнивались к успеху, стабильности и надежности. С таким бороться - себе дороже.

   Деньги для Егора всегда были на первом месте, стояли даже превыше свободы, которую он особенно рьяно отстаивал. Финансы стали для него синонимом свободы. Слишком долго ему приходилось выкарабкиваться из тотальной нищеты, чтобы теперь пренебрежительно бросать лживые фразы вроде той, что счастье не в богатстве. И если слышал от кого-то расхожую глупость, работать с таким человеком прекращал автоматически без объяснения причин. Психология нищего человека заразна, а он не для того столько времени лечился, чтобы снова подхватить ту же болячку.

   Пока думал, такси, в которое юркнула дамочка, едва не скрылось из виду. Водитель их машины ехал настолько неспешно, что начинал бесить. Так и хотелось выкинуть его из-за руля и вдавить педаль газа в пол. Рожа у таксиста при все этом оставалась каменной, хоть бы улыбнулся разок.

   — Можно немного быстрее, я опаздываю на важную встречу, - поторопил Елагин, тщательно следя за своим акцентом, стараясь не выдать в себе иностранца.

   — Здесь ограничения по скорости, - не меняя выражения лица, одними губами ответил водитель, - скоро выйдем на шоссе и сможем ехать быстрее. Прошу прощения за возможные неудобства.

   Вот таких Егор просто не переваривал. Сидит с застывшей миной, хотя в душе наверняка проклинает и своего пассажира, и ненавистную работу, где приходится терпеть выговоры подобных ему снобов.

   Благо тачка, в которой ехала Лебедева, тоже заметно снизила скорость, их разделяло всего два авто, теоретически импровизированная погоня не должна была сорваться. Но делать ставку на теорию мужчина не мог, слишком многое стояло на кону.

   Если дамочка не позвонит сама, придется брать ее штурмом. Он сумеет, тщательно подготовиться и выступит на тропу войны во всеоружии. У той просто не останется шансов на спасение. Пантера обязательно обернется пушистой киской.

   Кирилл глазел в окно. В городе был впервые, и ему все казалось новым и необычным. Проведя полжизни в нищете, он до сих считал апогеем шикарного отдыха валяться кверху пузом на пляже, где никто не говорит на его родном языке. Как и большинство ему подобных, не знал зачем так поступает, но упорно требовал отель «без русских» и сильно собой гордился.

   Егор же предпочитал путешествия по Европе. Жариться под палящим солнцем в окружении потных тел ему никогда не нравилось, даже в своей прошлой жизни, когда Эйфелева башня казалась чем-то вроде кратеров на луне. Ее точно так же можно увидеть по телевизору, но никогда не оказаться в шаговой доступности.

   К слову, первая поездка во Францию его разочаровала. Может потому, что на локте постоянно висела крашенная кукла, требующая обойти все бутики и рестораны, может и по какой другой причине, но проникнуться магией «столицы любви» у Елагина так и не получилось.

   Вот Лондон – другое дело.

   Он сравнивал себя с этим городом. Богатый, красивый и строгий. У него были свои правила, не похожие ни на какие другие. Здесь до сих пор сохранялась монархия, а у него была собственная империя. Выходило, что переплюнул саму королеву, потому как, в отличии от нее, в своей империи он единственный самодержец.

   Почти единственный.

   — На Москву похоже, - протянул очарованный видами Кирилл. – Только все равно другое: будто здания отмыли, отполировали и выставили напоказ. Нет ощущения, что здесь живут люди. Как в музее.

   — Ты просто никогда здесь не бывал, - с плохо скрываемым превосходством в голосе остудил его романтичный пыл Егор. – Если какой-то провинциал приедет в ту же Москву, у него глаза разбегутся. Будет ходить, глазеть и бояться руками потрогать. Та же история с музеем.

   — Ну не знаю, - немного обиженно ответил друг, будто ребенок, которого провели по парку аттракционов, но не позволили покататься ни на одной карусели. – Ты может и привык к подобному, а мне оно в новинку. Мальдивы, конечно, круче. Там солнце и пляж. А тут что? Кстати, а где туман?

   Егор рассмеялся.

   — Байка для туристов. Точнее не совсем так. Когда-то Лондон и в самом деле утопал в смоге, но то был дым от промышленных производств. Прозвище «Туманный Альбион» пошло из тех времен. В наши дни он почти не отличается от любого европейского города своим климатом, хотя больше других подвержен образованию туманов.

   — Тебе бы экскурсоводом работать.

   Кирилл не упустил возможности уколоть Егора в ответ. И пусть месть оказалась слишком незначительной детской шалостью, свою порцию удовлетворения он получил.

   — Обязательно подумаю над твоим предложением. Пока останусь на прежнем месте, если не возражаешь. Эй, а куда наша дамочка подевалась?

   Такси Весты Лебедевой в самом деле исчезло. На его месте теперь плелся старенький «Фиат».

   — Эй, мистер, вы не заметили куда свернула машина, ехавшая перед нами?

   Кирилл вытянул шею, будто так мог увидеть гораздо дальше сквозь автомобильный поток.

   — Налево, - беспристрастно ответил водитель. – Там ничего нет, кроме отеля Парк Рояль. Частная гостиница, хозяйка специально выбирала уединенное место, но, чтобы до города не приходилось добираться часами. Если желаете, могу отвезти вас туда. Скоро будет развязка, там развернемся.

***

В холле отеля их встретила улыбающаяся девушка портье. Кирилл едва не перевалился через стойку, его лицо оказалось практически на одном уровне с лицом барышни.

   Напуганным и бледным лицом, между прочим.

   — Извините моего друга, - как можно благодушнее обратился к ней Егор, оттаскивая его. – Дело в том, что приехал издалека и очень устал в дороге. Вообще-то он не пьет, но сложный перелет, почти сутки без сна. Вы ведь меня понимаете?

   — Понимаю, мистер, - вышколено кивнула девушка и Елагин подумал, что многое бы отдал, чтобы посмотреть не прищелкнула ли она каблучками одновременно с этой фразой. – У вас забронирован номер?

   — Нет. Но надеюсь, вы нам поможете. Моя коллега приехала сюда примерно полчаса назад со своей маленькой дочкой. Она горячо рекомендовала именно ваш отель.

   — Хорошо. Я сделаю все, чтобы ваши ожидания оправдались. – Девушка кивнула и, потеряв интерес к пускающему слюни Кириллу, начала щелкать мышкой, глядя в монитор компьютера.

   — Я, кажется, влюбился. – Кирилл перешел на русский, но все равно говорил шепотом. – Ты только посмотри какая красотка. Если все девушки здесь такие же, давай останемся. А?

   — Кирыч, у тебя спермотоксикоз, развившийся на фоне завышенных ожиданий к отпуску, который, увы, обломался. Угомонись и подумай о нашем деле. Мы сюда не загорать приехали.

   — Да уж позагораешь тут, - совсем по-девчоночьи фыркнул он и отвернулся к окну в холле. – Если тумана еще нет, завтра по закону подлости он будет таким, что собственных ладоней не увидишь.

   — Выключай пессимиста, - так же по-русски ответил Егор и, перейдя на английский, обратился к портье: - Если можно, разместите нас рядом с моей коллегой. Ее имя Веста Лебедева.

   — Прошу прощения, мистер Елагин, но мы делаем все, чтобы наши гости оставались довольны. Вы можете позвонить ей, она спустится и даст согласие на проживание в соседних номерах.

   Девушка замолчала и выжидающе уставилась на него.

   Рассчитывать на удачу было глупо, поэтому Егор достал телефон, сделав вид, что набирает номер. Все это время сотрудница отеля, не отрываясь глазела на него, того и гляди дыру прожжет.

   — Наверное телефон разрядился, - он развел руками, слушая тишину в трубке.

   — Ничего страшного, позвоните ей позже, и мы подберем другой вариант без дополнительной оплаты. Пока могу предложить на выбор три комфортабельных комнаты. Вам важно, чтобы вид из окна был на город или устроит внутренний дворик? Там красивый сад и очень тихо в любое время суток.

   Плевать ему на вид из окна. Он вообще не собирается торчать здесь. Быстро решит свои дела и полетит обратно праздновать победу.

   Так думал Егор, пока девушка вела его и Кирилла по коридору к номерам. Мужчина еще не знал, что его планы стоят на грани краха, ведь в тот самый момент Веста Лебедева набирала номер своего мужа, чтобы сообщить о возвращении домой.

ГЛАВА 3

ВЕСТА

   Никак не решалась набрать номер, который помнила наизусть. Пальцы дрожали, здравый смысл противился задуманному. Но мне нужно было поставить точку в бесконечном кошмаре, и я почти уговорила себя позвонить Матвею, сказать, что намерена вернуться и обсудить нашу ситуацию, как цивилизованные люди. В конце концов он должен меня понять и отпустить.

   На оставшиеся деньги планировала нанять адвоката, с которым общалась последние четыре месяца, и он обещал помочь, дал обнадеживающий прогноз, сказав, что все права на воспитание дочери обязательно перейдут ко мне. Единственное, что требовалось – вернуться домой, иначе муж может подать заявление в полицию о похищении ребенка.

   Ради Полинки я готова на все, даже снова войти в клетку к чудовищу. К тому же теперь буду не одна, Матвей не посмеет причинить мне вред в присутствии постороннего человека.

   «А если все будет не так?» – Толкнула в мозг незваная догадка.

   Мне казалось, что все распланировала. По возвращении в Пермь жить можно в гостинице, куда мужу не будет доступа. Обязательно нужно уговорить поселиться в соседнем номере адвоката, пока длится процесс, что скорее всего не составит особого труда. После мы с дочкой снова уедем уже навсегда, но не будем больше оглядываться, ожидая преследования.

   Мысли образовали безумный хоровод, в центре которого стояла я, и голова кружилась от пестрых пятен и образов.

   Матвей способен на любую подлость и низость. Хорошо его изучила, пока мы были вместе, и он точно не остановится ни перед чем. Что если его адвокаты окажутся сильнее моего? Для него ведь ничего не стоит преступить закон. С его-то деньгами и связями.

   Я запуталась. Сама себя убеждала верить в лучшее и сразу находила уйму аргументов против.

   Ведь все может пойти совсем не так, как представляю. Меня могут похитить в аэропорту и привести к нему силой. Не успею забрать Полинку, и она решит, будто мама ее бросила, начнут разбираться, выйдут на отца и…

   Я сжала голову руками, опустилась на колени. Схема, которая должна была принести спасение для нас с дочерью, разваливалась на глазах. Ничего не получится. Матвей слишком хитер и озлоблен, чтобы вот так запросто пойти на уступки. Нет, он сделает все, чтобы растоптать меня, и никакой адвокат здесь не поможет.

   О чем я вообще думала?

   И как теперь быть?

   Решение родилось внезапно. Оно горело золотом на черном бархате, дарило надежду и вселяло трепет одновременно.

   Егор Елагин великий и ужасный Император. Ему нет до меня никакого дела, и все же я собиралась обратиться к нему за помощью.

   Кое-что знала о нем и теперь попытаюсь перевести знание в свою пользу. Если он поверит и доверится, ситуацию можно развернуть таким образом, что расставленная ловушка обернется против самого Матвея.

   Он хочет найти меня, и он получит желаемое.

***

Я даже не предполагала, что мой единственный козырь не сыграет. Прошло много времени, и Матвей вполне мог договориться с Елагиным, продать ему свою долю акций. Такое развитие событий не учитывала, была уверена в своей близкой победе. Наверное, поэтому ни в чем не сомневалась и не медлила.

   Мой муж всегда считал меня недалекой, потому не скрывал свои дела, вел их буквально под носом. Некоторые телефонные переговоры и вовсе проходили в спальне, пока пыталась прийти в себя после его пыток, которые сам Матвей называл любовными играми.

   Давно зажившие шрамы начали зудеть. Я отчетливо услышала свист семихвостки, рассекающей воздух, и невольно зажмурилась, приготовившись к яркой вспышке боли. Разумеется, ее не последовало. И хотя подобные приступы накрывали меня с завидной периодичностью, становясь более частыми и почти реальными, привыкнуть к ним так и не смогла.

   Бывало, что вскакивала ночью от ощущения холодных прикосновений, будто по моей коже медленно проползала ядовитая змея. Я слышала шорох, сплетающийся с томным стоном, переходящим в тихое звериное рычание. Так жестокое нутро моего мужа пробивалось наружу.

   Как кого-то могут заводить все эти звуки и шорохи, за которыми приходит настоящая боль?

   Я оказалась не готова к ней. Да и как можно подготовиться к ощущению вздувающейся и тут же лопающейся кожи?

   Моей собственной кожи.

   Как научиться получать удовольствие от теплых струек крови, стекающих по позвоночнику? Даже тот факт, что не одна струйка так и не доползла до поясницы, слизанная жадным языком нисколько не умоляет перенесенного кошмара.

   Кто-то скажет, что подобное нельзя терпеть и нужно уходить от такого мужчины при первых признаках агрессии. Я сама придерживалась похожих взглядов и ненавидела себя за проявление слабости, которая однажды почти довела меня до психушки.

   Первый раз, когда попросила у Матвея развод, он улыбнулся, посмотрел на меня почти ласково, а потом без предупреждения и практически без замаха ударил по щеке. Показалось, что он сломал мне челюсть, такой силы оказался удар. До того дня муж никогда не осмеливался бить по лицу, для него подобное было под запретом. Красивая кукла должна была оставаться целой хотя бы снаружи. Не важно, что внутри у нее все давно умерло.

   Плакать было нельзя. Еще одно правило, которое я усвоила довольно быстро. Откровенно говоря, плакала всего однажды, после чего три недели пролежала в постели с переломанными ребрами. Лебедев даже доктора ко мне пригласил только на второй день, когда уже не могла сдерживать криков.

   И все время я думала только обо дном, чтобы он не тронул Полинку.

   Матвей всегда относился к нашей дочери прохладно. Он не обделял ее деньгами, но не давал самого главного – отцовской любви. А ведь Полинка была долгожданным и выстраданным ребенком. Сколько мы прошли испытаний, чтобы осуществить нашу общую мечту, сколько провели бессонных ночей в ожидании хороших новостей, но каждый раз доктора разводили руками, повторяя одно и тоже: никаких патологий у обоих родителей не обнаружено, и почему не наступает беременность объяснить сложно.

   На искусственное оплодотворение пошли уже без особой веры в удачу. Меня предупредили о возможном повторении процедуры несколько раз, я была готова.

   Так мне тогда казалось…

   После третьего курса гормональных препаратов, подсадки и очередного фиаско провалилась в депрессию. Хорошо, что рядом все время находился любящий меня мужчина.

   Тогда еще любящий и любимый. Плетка семихвостка только готовилась издать свой первый свист над моей кожей.

   Матвей не отходил от меня ни на шаг, был готов исполнить любой каприз, лишь бы я улыбнулась. Мы даже сексом заниматься перестали, он напоминал нам обоим об общей беде. Муж справлялся как мог, несмотря на высокую активность в интимном плане, ему приходилось терпеть. И он терпел, ни разу не упрекнув меня в холодности.

   Если бы тогда развелись, все могло быть совершенно иначе. Я хотела сказать, хотела умолять его прекратить мучить друг друга. Не смогла. До сих пор виню себя за ту слабость.

   С другой стороны, не настоял бы тогда мужчина на самой последней попытке, Полинка скорее всего не родилась бы. Да и я еще не догадывалась, какая куколка совсем скоро оживит своими криками и требовательным плачем дом, ставший для меня в последствии темницей.

   В тот последний раз все происходило иначе. Весть путь прошла вне дома. Меня поместили в медицинский центр, и за такое решение была благодарна Матвею. Ведь я начала винить мужа в наших неудачах, считала, что только из-за него у нас до сих пор ничего не получилось. Никогда не говорила ему об этом в лицо, но скорее всего он чувствовал, догадывался, потому и пошел на подобный шаг.

   Так было лучше для нас обоих.

   Могла ли знать, что из одной изоляции я сразу окажусь в другой, откуда сбежать будет совсем непросто.

   Домой меня отпустили лишь на третьем месяце долгожданной беременности, доктора боялись выкидыша или замирания развития плода. Все время, что провела в палате, медики обращались со мной как с фарфоровой чашкой династии Мин, что очень скоро начало раздражать, почти выбешивать. Я жила по четкому режиму, в котором все было расписано по минутам, от прогулок на свежем воздухе до похода в туалет.

   — Гормоны, голубушка дело такое, - улыбался главврач центра, наблюдая за моей очередной истерикой. – Из милой барышни способны сотворить настоящую фурию. Вы не переживайте, за тридцать лет работы многое повидал, у вас еще цветочки.

   Когда я вернулась, Матвея словно подменили. Он даже не приехал меня забрать, а дома едва не споткнулась о батарею пустых бутылок из-под алкоголя. В помятом, неспособном удержать собственное тело вертикально, существе узнать Матвея получилось не с первой попытки.

   — Пришла, - заплетающимся языком то ли спрашивал, то ли утверждал он. – Ну проходи, раз пришла. Ты же у нас теперь беременная, тебе наверняка покой нужен, а я вот бухаю.

   Он обвел рукой пустую тару, второй рукой уперся в стену, чтобы не упасть.

   Поговорить нам удалось лишь к вечеру следующего дня. И говорила я не со своим мужем, а с совершенно другим мужчиной, которого не узнавала, смотря в родные глаза.

   — До родов к тебе не прикоснусь, - жестко заявил он, не пояснив при этом, что имел ввиду. – Начиная с сегодняшнего дня, у нас новые правила. Ты сидишь дома, никуда не выходишь, ни с кем не говоришь. Твои социальные сети удалил, ноутбук, впрочем, забрал, незачем беременной облучение получать. Телефон тоже заберу, выдам простой, кнопочный. Говорят, они самые безопасные.

   Я-то дура еще и умилилась его заботе. Где-то глубоко в душе заворочался червячок сомнений, но не могла думать ни о чем другом, кроме как о нашем новом будущем, наступления которого мы так ждали и торопили.

   Условия приняла без каких-либо споров, просто сказала «да», и на том сошлись.

   Тем же вечером Матвей перенес свои вещи из нашей общей спальни, объяснив свое решение все теми же опасениями за безопасность ребенка.

   — Мало ли пну тебя в живот ночью или обниму слишком крепко, - нелепо оправдывался он, на что я кивала и глупо улыбалась.

   Мне все казалось правильным и естественным.

   Первые звоночки прозвенели совсем скоро. Нет, муж не пытался сбегать из дома, большую часть времени по-прежнему проводил со мной. Другой женщины у Матвея в тот период не появилось, я бы поняла, будь он с кем-то еще.

   Фактически мы продолжали жить в одном помещении, но встречались теперь исключительно за столом во время завтрака и ужина. Обедал Матвей на работе, а в выходные запирался в своей спальне, громко включая телевизор.

   Это случилось неожиданно и вдруг. В один, из бесконечно тянущихся, похожих друг на друга как близнецы дней, мне сильно потянуло низ живота, я позвала Матвея, но он не откликнулся, скорее всего просто не услышал из-за орущего телевизора. Тогда позвонила ему и, услышав раздраженный голос, уже хотела сказать, что все прошло, но случился новый приступ сильнее первого.

   Когда муж вошел в спальню, я растерялась. Его лицо исказила гримаса злобы, почти ярости. Дверь, распахнувшись ударилась в стену и мне показалось, что он готов наброситься на меня с кулаками. Видимо, что-то такое отразилось уже на моем лице, что заставило его немедленно смягчиться. Хотя, вспоминая позже произошедшее, снова и снова приходила к выводу, что он скорее растерялся и… обрадовался? Последнее выбило из колеи, я захныкала, как маленький ребенок, скривила губы, но не заплакала, слезы будто высохли, не достигнув глаз.

   Тревога оказалась ложной, угрозы плоду не обнаружилось, но специалист, приехавший на вызов все же, намекнул на возможность госпитализации. Получив отказ, пожал плечами, но настаивать не стал.

   Когда доктор уехал, Матвей вернулся ко мне, встал на колени и впервые за все время прикоснулся к моему животу.

   — В следующий раз сразу вызывай врача. Ты рисковала своим ребенком. Не для того я тратил столько сил и времени на твою беременность, чтобы теперь все испортила, - поднимаясь на ноги, сухо закончил мужчина.

   Он поставил нас по разные стороны баррикад. Да и не было больше никаких нас, но тогда ничего еще не понимала. Или просто не хотела понимать.

   Мне казалось, стоит ему увидеть нашу крошку, как все сразу встанет на свои места. Ведь на самом деле Матвея заколдовала злая ведьма, и только улыбка дочки способна вернуть его прежнего.

   Увы, все обернулось жестоким заблуждением.

   Егор Елагин взял трубку после первого же гудка, будто ждал моего звонка. Пришлось уйти в ванную, Полинка спала, я не хотела ее будить, заодно надеялась выиграть немного времени и подумать, как начать непростой разговор.

   Мужчина заговорил сам.

   — Добрый вечер, госпожа Лебедева. Рад, что вы решили позвонить. Как вам в Лондоне?

   — Даже не буду спрашивать откуда меня знаете, - пошла я в атаку, надеясь, что он не услышал, как дрогнул мой голос. – Хотя устроенный в самолете цирк все же требует некоторых пояснений. Не находите?

   — Веста…

   На мгновение в трубке повисла тишина, будто абонент с другой стороны, как и она сама, переводил дух.

   — Я ведь могу вас так называть?

   — Можете, Егор… извините, не запомнила вашего отчества. – Сказать честно, его и не знала. На визитке оно не указано.

   — На том и сойдемся.

   Была уверена, что он улыбался в тот самый момент, когда говорил. Наглой, самоуверенной улыбкой Чеширского кота.

   — К чему официоз, мы с вами практически друзья. По крайней мере, я очень рассчитываю на вашу благосклонность.

   — Егор, перестаньте вести себя как мальчишка.

   Удивительно, но от одного его голоса мне хотелось рвать и метать. А еще вцепиться в его физиономию и расцарапать ее к чертовой матери. Откуда во мне столько ярости к незнакомому человеку непонятно. Так не далеко и до мужененавистничества докатиться.

   — Мне нужны объяснения произошедшего. Вы напугали моего ребенка.

   — Если правильно помню, ваша дочка сладко спала, когда мы с вами разговаривали, а сразу после вы довольно бесцеремонно покинули нашу милую беседу.

   — Когда вернулась, вас не было на месте. – Я закипала все больше. – Куда вы пропали из летящего самолета?

   — Если скажу, что выпрыгнул с парашютом, поверите? Помните молодого человека в соседнем кресле? Мой инструктор. Рекомендую, как профессионала высокого класса.

   Все же не зря он меня взбесил. Елагин откровенно издевался, и как мне казалось, получал от процесса удовольствие.

   — Я ошиблась, когда решила вам позвонить. Хорошего вам вечера!

   Убрав трубку от уха, чтобы не было слышно моего дыхания, немного выждала и не ошиблась. Елагин после непродолжительной паузы заговорил, и тон его стал куда более смиренным.

   Улыбнувшись, приложила телефон обратно к уху.

   — Вы извиняетесь? Простите, связь плохая, не расслышала.

   Снова короткая пауза и недовольный ответ:

   — Да, я попросил меня извинить за глупую выходку. И чтобы мое раскаяние не осталось просто отговоркой, готов пригласить вас на ужин. Вы голодная, Веста?

   Хотела ответить, что голодна настолько, что с большим удовольствием откусила бы ему голову, но сдержалась.

   — Не находите бестактным приглашать на ужин незнакомую женщину? К тому же жену вашего бизнес-партнера.

   Фраза была произнесена не просто так, нужно было сразу расставить акценты и показать, что не он один настолько осведомлен. Если начинать игру, то с равными исходными данными.

   — Я предложил просто вкусно поесть в ресторане. Если вам захочется продолжения, то, конечно, постараюсь сопротивляться, но надолго меня вряд ли хватит.

   Телефон едва не полетел в стену. Из большого зеркала на меня смотрела тетка с бордовым лицом, сжатыми в нитку губами и сощуренными глазками. От самой себя стало тошно.

   — Вы хам и нарцисс! – выдавила я, а тетка в зеркале еще сильнее покраснела.

   — И вам придется терпеть мое общество сегодня вечером, - самовлюбленно заявил он, - по голосу слышу, что вы согласны.

   — Знаете куда можете пойти со своим мнением?

   — Знаю. И скину вам эсэмэс с адресом. Заеду в семь. До встречи.

   Сказал и прервал разговор. А я так и стояла с ошалевшим выражением на лице, открывая и закрывая рот, сделавшись похожей на рыбку в аквариуме.

   Телефон издал сигнал. Прекрасно понимала, что Елагин не видит меня, но демонстративно положила трубку на край раковины и не стала открывать сообщение. Пусть помучается.

   Тому, что он не спросил мой адрес, пообещав заехать, я не предала значения и вспомнила, уже сидя за столиком напротив Елагина. Лицо его светилось начищенным самоваром, и улыбочка была та самая гаденькая и самодовольная.

***

— Она почти согласилась. Четыре месяца ее окучивал, наобещал всякого. Скоро состоится наша встреча.

   Мужчина, говоривший это, сидел в машине и прижимал телефон к уху плечом. Освободившимися руками он быстро набирал что-то на клавиатуре ноутбука.

   — Где прячется, ты узнал?

   — Пока нет. Она постоянно перемещается, а я не хочу на нее давить. Если объект что-то заподозрит, все усилия пойдут насмарку.

   — Плачу тебе не за то, чтобы ты много думал, - в трубке послышалось тяжелое дыхание, собеседник пытался совладать с эмоциями. – Привези суку ко мне, получишь свои деньги, дальше не твоя забота.

   — Вы… убьете ее?

   — Ужастиков пересмотрел? – В трубке раздался смешок. – Она моя жена, зачем, по-твоему, стану ее убивать? Нужна мне целой и невредимой.

   — Я должен был задать этот вопрос, вы ведь понимаете?

   — Если узнаю, что ты пишешь наши разговоры, чтобы потом шантажировать меня, лучше откажись от своей затеи уже сейчас. Ни к чему хорошему это не приведет.

   — Сама мысль о подобном для меня оскорбительна.

   Мужчина подвел курсор мыши к кнопке «остановить запись», но передумал.

   — Я работаю честно, мне не нужны проблемы.

   — Будем считать, что ты все уяснил. Через три дня контрольный созвон. Если, конечно, она не отдуплиться раньше. Вы ведь понимаете меня, господин адвокат?

   — Да, мне все ясно. Кладу трубку.

   Разговоры с Матвеем Лебедевым всегда давались ему нелегко. Если бы не открывшиеся возможности, ни за что не согласился бы работать с головорезом, о котором ходили слухи один кровавее другого. Однако, оно того стоило. А когда все закончится, он еще посмеется в обескураженное лицо Лебедева.

   Убрав телефон в карман, мужчина закрыл крышку ноутбука и бросил взгляд на вывеску.

   — Отель Парк Рояль, - прочел вслух. – Вот вы и попались, госпожа Лебедева.

ГЛАВА 4

ЕГОР

   Птичка так легко согласилась отправиться в клетку, что мужчина почти засомневался в своей удаче. Правда, сомневался недолго, проигрывать строптивым дамочкам не его прерогатива. Еще немного и Веста Лебедева выложит на блюдечке акции банка и пусть только попробует начать торговаться, он знает за какие ниточки потянуть, чтобы жизнь больше не казалась ей сахаром.

   Она долго не отвечала на его сообщение, наверняка ходила по номеру довольная тем, как захомутала Елагина, даже не подозревая, что капкан расставлен на нее саму, и любопытный носик уже сунулся куда нужно.

   Пусть думает, как ей хочется, так даже интереснее.

   Жертва, уверенная, что обманула хищника становится легкой добычей. Он даже заскучал немного, ведь готовился к хитроумной партии, закончившейся как преждевременная эякуляция – ни тебе наслаждения процессом, ни яркого финала.

   А что она там говорила о возможном продолжении ужина? Или он говорил, а та подхватила? Муж перестал устраивать, или поговорка о том, что любой мужик на отдыхе становится холостым распространяется еще и на прекрасную часть человечества?

   — Интересно, какая она в постели? – сказал вслух Елагин, на всякий случай оглянувшись на пустой номер. Не подслушивает ли кто? – Такая же чопорная и холодная как в жизни или все же снимает броню вместе с трусиками?

   Шальная мысль неожиданно возбудила. Он опустил взгляд, туда, где обернутое вокруг бедер полотенце превратилось в палатку.

   — Извини, дружище, не сейчас, - усмехнулся Егор. – Нужно было поднимать голову в душе, возможно тогда тебе и перепало бы. Теперь придется смириться и успокоиться. Да и на кого ты решил реагировать? Дамочка наверняка холодная и пустая, как духовка на кухне плохой хозяйки.

   От сравнения, пришедшего на ум, Елагин развеселился, начавшееся было возбуждение как рукой сняло. Во всех смыслах.

   Он вернулся в ванную, посмотрел на себя в зеркало. Следов усталости на лице не обнаружилось, разве что начала пробиваться щетина, придававшая ему суровости, которой сегодня хотелось избежать. Егор взялся было за бритвенный станок, но вспомнил как сходили с ума почти все его любовницы от такой легкой небрежности, и передумал. Пусть растет. Когда Елагин последний раз видел Михаила Лебедева, тот был с аккуратной бородкой. Отрастить собственную уже не успеет, да и не понимал мейнстрима с повальным увлечением растительностью на лице, считая чем-то неряшливым и малопривлекательным.

   С другой стороны, ему и не нужно разбираться в красоте других мужиков. У них для данной цели есть свои последователи.

   До назначенной встречи оставалось несколько часов, и Егору предстояло разыграть спектакль с приездом к отелю, где остановилась Веста Лебедева, до того еще нужно постараться не столкнуться с ней в одном из коридоров или на ресепшн.

   План сформировался моментально, а помощник находился через стену.

   — Мало того, что обломал мне отдых, так теперь предлагаешь играть в шпионов?

   Недовольный тем, что его вытащили из номера, Кирилл сонно щурил глаза, зло уставившись на Елагина. Тот позвонил ему десять минут назад, разбудил и потребовал немедленно явиться.

   — Между прочим, ты за такое не платишь.

   Кирилл сел в кресло, закинув ногу на ногу, но тут же начал клевать носом. Пришлось встать.

   — Дружище, не понимаешь, - Елагин взял его за плечи, слегка встряхнул, - у нас намечается сделка века. Если она согласится на мои условия, и ты и я станем чуточку богаче. Ну ладно, я не чуточку, но и ты не останешься в обиде, гарантирую.

   — Чего вообще так вцепился в те акции? – высвобождаясь из захвата, Кирилл прошел к мини бару, достал бутылку минералки и залпом выпил почти половину. – Лебедевы в дела не вмешиваются, ты почти безраздельно правишь своей империей. Так о чем паришься?

   — Ключевое слово «почти», Кирыч. Оно сидит занозой в мозге и не дает нормально жить. Неужели не понятно?

   — Непонятно, - покачал головой друг и допил оставшуюся воду. – Я вообще не понимаю всей вашей гонки за капиталами. На что ты копишь, Егор? Чего тебе еще не хватает в жизни для полного счастья?

   — Весты Лебедевой в списке моих любовниц.

   Выпалив фразу, Егор пожелал немедленно отрезать себе язык. Отмотать время назад невозможно, а с отрезанным языком у него будет обоснование сказанного – он просто сошел с ума.

   Почему сказал именно так, Елагин сам не понимал. Смотрел в округлившиеся глаза Кирилла, который только что демонстрировал сонную физиономию, но неожиданно взбодрился.

   Они оба молчали и покрывались испариной, будто саперы на разминировании неизвестной бомбы.

   А что сказать? Любые слова сейчас будут попыткой оправдаться. А оправдываться он не привык ни перед кем. Тем более не перед Кириллом.

   Пока Елагин старался подобрать хоть какие-то аргументы, друг проглотил слюну и выдал такое, отчего у Егора волосы встали дыбом на всем теле:

   — Я так и знал, что тебя сюда привел не мозг, а член. Как товарищ советую пройти процедуру кастрации. Однажды он, - Кирилл скосил взгляд на полотенце, в котором мужчина до сих пор находился, не успев одеться, - доведет тебя до разорения. Хочешь играть в шпиона, играй без меня.

   Сказал и стремительно покинул номер, а Елагин продолжил стоять и пялиться в закрытую дверь.

   К основной проблеме прибавилась новая. Теперь придется выполнять сказанное сгоряча, а заодно как-то извиняться перед другом, чего он тоже не любил. Но на этот раз слишком перегнул палку.

***

Веста Лебедева сбила все его планы, когда пришла в ресторан не одна. Она вела за руку большеглазую ту самую девочку, с которой летела в самолете. Увидев Елагина, малышка помахала ему рукой и стала дергать мать за платье.

   Женщина наклонилась к дочери, что-то сказала и та, опустив головку тяжко вздохнула.

   Администратор, сверкая улыбкой провела гостей к столику, где заметила, что не хватает одного стула.

   Когда она открыла рот, Егор поспешил ее перебить. Если он решил покорять Лебедеву, то начинать стоило немедленно, пусть при этом приходилось менять собственные решения на ходу.

   — Девочка нам не помешает, не нужно отводить ее в игровую комнату, - поднимаясь навстречу растерявшейся Весте, мужчина отодвинул стул, на котором сидел сам, и галантно предложил его ребенку. – Прошу, маленькая мисс, - произнёс в поклоне.

   Девчушка, в отличии от своей матери, не терялась, изобразила подобие книксена и взобралась на предложенное место, откуда немедленно потребовала:

   — Можете начать с клубничного мороженого, а после я подумаю.

   Говорила она на хорошем английском, и теперь пришла очередь Елагина удивляться. Веста ехидно ухмыльнулась, глядя на его обескураженную физиономию.

   — Как скажете, мисс. – На сей раз улыбка администратора казалась искренней и теплой. – Я распоряжусь принести еще один стул для вас, мистер.

   Когда необходимые ритуалы были окончены, и все трое расселись на свои места, а девочке принесли вазочку с тремя шариками мороженого и отдельную с вареньем, Егор включил режим очарования в стандартном режиме. У него имелся обычный набор комплиментов на такой случай, с них и решено было начать.

   — Веста, вынужден сказать банальность, однако, промолчать было бы преступлением. Вы великолепно выглядите.

   — Сегодня? – вставила она с ехидцей.

   — В каком смысле?

   — Обычно мужчины добавляют одно лишнее слово к подобным дежурным комплиментам. На что должна обидеться и переспросить, только ли сегодня я настолько обворожительна, что вы решили мне об этом сообщить.

   Елагин растерялся всего на мгновение.

   — У вашей мамы прекрасное чувство юмора.

   Он подмигнул девочке, полностью сосредоточенной на поедании мороженого. Та никак не среагировала на его маневр, за нее это сделала сама госпожа Лебедева.

   — Егор, я не понимаю, что происходит, о чем, собственно, сообщила вам по телефону. У меня много вопросов, на которые рассчитываю получить предельно правдивые ответы. Вы готовы?

   — Звучит так, будто меня в чем-то обвиняете. Или это такая игра в следователя и преступника? В таком случае я готов сыграть.

   Он делал все, только бы снять возникшее между ними напряжение. Даже девочка замерла, не донеся ложку до рта. Мороженое на ней подтаяло и вот-вот грозило капнуть на розовое платье, оставив некрасивое пятно.

   — Айрин, - чуть повысила голос Веста, - ешь аккуратнее. Ты почти заляпала платье.

   — Извини, мамочка. – Девочка надула губки и отодвинула мороженое в сторону. – Я больше не хочу.

   — Тогда возьми меню, закажи себе что-нибудь и не мешай взрослым разговаривать.

   — Зачем тогда взяла меня с собой, если мне нельзя участвовать в вашей беседе? – В голосе дочери слышались близкие слезы, но она сдерживала себя.

   У Елагина был тот же вопрос, но по понятным причинам озвучить его он не мог.

   — Ты же знаешь, я еще не звонила твоей няне, которая…

   — Заберет меня в тот ужасный сиротский дом?

   — Айрин!

   Женщина хлопнула ладонью по столу, зазвенели приборы. Девочка вжала голову в плечи, и одинокая слезинка пробежала-таки по ее щеке.

   Обстановка становилась все более неловкой. Елагин впервые столкнулся с чем-то подобным и просто не знал, как вести себя в сложившейся ситуации. А Веста тем временем поднялась из-за стола и взяла дочку за руку.

   — Мы отойдем ненадолго, - извинилась она, утягивая за собой ребенка.

   — Я пока закажу нам выпить, если вы не возражаете. Какое вино предпочитаете?

   — Доверюсь вашему вкусу, - бросила женщина через плечо и ушла, цокая каблучками.

   Скучая в ожидании возвращения Весты, Егор лениво осматривался по сторонам. Он не просто выбрал место для встречи. Заведение считалось дорогим, и случайные люди сюда не заглядывали. Сегодня и вовсе кроме их стола занятым оказался всего один.

   В воздухе витала легкая музыка, ноты переплетались с ароматами кухни и цветочного ароматизатора. Будь на месте Лебедевой другая женщина и не будь с ней ребенка, мужчина уже запудрил бы ей голову, а через час они ехали бы в такси, где она бы глупо шутила, а он делал вид, что ему нравятся ее шутки, в какой-то момент будто бы случайно положил руку ей на колено, прерывая смех. Утром они бы проснулись вместе. Девушка стыдливо натянула бы одеяло до самого подбородка, а Елагин вышел из ванной, чтобы сообщить, что очень торопится…

   Слишком много «бы» на одну невинную фантазию.

   С Вестой подобный сценарий не прокатит. Похоже, он сильно погорячился, когда решил, что ее крепость падет под его напором без боя. Что ж, так даже интереснее. Придется вспомнить юность, когда за девушками приходилось ухаживать, прежде чем…

   Не успел додумать, вернулась госпожа Лебедева с раскрасневшейся малышкой. Глаза ребенка припухли и блестели от слез.

   — Что случилось?

   Елагин приподнялся, но женщина жестом заставила его сесть на место. Это что-то новенькое, когда пытаются управлять им, а не наоборот. Мужчина подчинился, хотя внутри все противилось даже такой простой манипуляции.

   — Ничего такого, о чем я хотела бы говорить с вами, господин Елагин.

   Грубо. Но потерпит. До поры. Леди любит пожестче? Он может ей это устроить. Правда, ролями все же придется поменяться. Быть снизу он не привык. Сделав вид, что покорно проглотил обиду, навесил на лицо маску агнца.

   — Егор, скажите правду, как вы узнали, где именно я остановилась? И не пытайтесь юлить, прекрасно помню, что не называла вам адреса по телефону. Так как?

   Его приперли к стенке и ждали, что в подобном положении врать невозможно. Значит, он скажет правду. Ну или часть правды.

   — Все просто. Я часто бываю в Лондоне по делам и всякий раз останавливаюсь в том самом отеле, который выбрали вы для своего отдыха. Но не буду обманывать, следил за вами, хотел узнать куда направляетесь и был крайне удивлен вашим решением.

   — Зачем вы следили за мной?

   Щеки женщины вспыхнули румянцем. Она непроизвольно схватила за руку дочь и придвинулась к ней ближе. Что это? Просто страх за ребенка? Не слишком ли гиперболизирован? Не принимает же его Веста за педофила в конце концов?

   В лоб такие вопросы не задаются, как бы не зудел язык. Веста Лебедева определенно что-то скрывала, и он обязательно узнает, что именно, но не сейчас. Боялась она все же не его. В противном случае не стала бы звонить первой и уж точно не явилась бы на свидание, тем более с ребенком.

   — Вы мне понравились, Веста.

   Елагин потянулся к лежащей поверх скатерти руке женщины, но она убрала ее под стол, выставляя очередную границу.

   — Я замужем.

   Он ждал продолжения. Что-то вроде того, что хранит верность своему супругу и не должна реагировать на знаки внимания других мужчин. Но женщина, кажется, вкладывала в сказанное какой-то другой смысл. Муж бесспорно был веской причиной не встречаться с другими, но совсем не потому, что она его безумно любила и не замечала никого вокруг.

   Ему давно стало ясно, в семье Лебедевых не все гладко. Другие пары, подобные им, старались выходить на люди, даже просто соблюдая формальности и следуя ритуалам, принятым в обществе. Здесь же совсем иная картина. Сам Матвей никогда не отказывал себе в удовольствии засветиться на том или ином мероприятии, всякий раз оправдывая свое одиночество якобы нелюбовью супруги к подобным сборищам.

   Поначалу ему даже верили, а особо прошаренные бабенки пытались заменить жену-затворницу хотя бы в качестве эскорта и всякий раз получали жесткий отпор.

   Вскоре пошли слухи о нетрадиционных предпочтениях Лебедева, но не имея оснований кроме досужих домыслов, и они быстро сдулись.

   — Считаете печать в паспорте чем-то вроде оберега?

   А вот здесь он решил говорить откровенно. Если ходить вокруг да около, однажды можно оказаться за пределами того самого круга, так ничего не добившись.

   — Вы всегда такой бестактный или не понимаете прямого посыла? У нас не свидание. Максимум на что можете рассчитывать – деловая встреча. Допустим, на первый вопрос вы мне ответили, пусть вам и не верю. Мы же никогда ранее не встречались, и я никак не могла понравиться. Так же не советую фантазировать про интернет и социальные сети, меня нигде нет.

   — Кстати, почему нет в социальных сетях? Вы ведете довольно замкнутый образ жизни, никуда не выходите, прячетесь от приглашений. Знаете, что многие люди сильно на вас обижены?

   Она фыркнула. Натурально, как кошка. Егор понял, что прощупывает в правильном направлении, конец нитки уже ухватил, и оставалось потянуть за него, чтобы распутать весь клубок.

   Он и потянул. Только клубочек оказался не так прост. Столько узлов и переплетений не встречал ни в одной женщине. Веста Лебедева не желала раскрываться даже после бокала вина, когда традиционно начинались задушевные разговоры.

   — Плевать мне на тех других, - с рассеянной улыбкой на устах произнесла она. – Может мне не интересно общество, в котором вращаются такие люди, как вы и мой муж. Почему должна соответствовать чужим ожиданиям и стереотипам? Или я для вас, наоборот, слишком сложный механизм неоднозначной сборки?

   — Мне кажется, вы слишком глубоко копаете. – Елагин не старался не поддаваться на провокации, мягко отбивая выпады в его сторону. – Отчасти я с вами согласен, однако, чтобы отчего-то настолько устать, что начинает воротить, в этом чем-то стоит какое-то время повариться. Согласны?

   — К чему вы клоните, Егор?

   — Я хочу вам помочь, Веста. Поверьте, моих ресурсов достаточно для подобной помощи. Но все будет напрасно, если мне не откроетесь.

   Он хотел говорить совершенно о других вещах. Его не интересовало, почему Лебедева ведет замкнутый образ жизни и не пускает никого в свой мирок. Ему безразлично то, что она отчего-то боится за свою дочь. Страх женщины не имеет ничего общего с материнским инстинктом. Ее кто-то сильно напугал. Запугал даже. И вся напускная бравада ни что иное, как защитная реакция на внешние раздражители.

   Егор сделал еще одну попытку пробиться сквозь броню. Бил наугад, но, когда Веста Лебедева вдруг уронила лицо в ладони и зарыдала, ему стало ее жаль. Ведь она лично не сделала ему ничего плохого. Он всего лишь хотел получить свое, принадлежащее ему по праву. А вышло так, что сам создал себе дополнительные проблемы тем, что решил и в самом деле погрузиться в чужие трудности.

   Вопрос был совсем простой. Максимум на что Елагин мог рассчитывать - очередная банальность, брошенная ему в лицо, будто дуэльная перчатка.

   Кто мог подумать, как среагирует непробиваемая госпожа Лебедева, когда он, глядя прямо ей в глаза, спросил…

   ВЕСТА

   — Вы не просто так здесь? Сбежали от мужа, Веста?

   Елагин буравил взглядом. Я почти физически ощущала, как невидимые щупальца пробираются внутрь меня, начинают копаться в руинах, выискивая самые болезненные точки.

   Интуиция и опыт подсказывали, что мужчина ничего не знает. Мой муж умеет быть скрытным, а тот факт, что от него сбежала супруга, сильно ударит по репутации, чего Матвей никогда не допустил бы.

   Но для меня слова сидящего напротив человека стали неожиданностью, я просто не успела правильно среагировать.

   — Мамочка, почему ты плачешь?

   Полинка спрыгнула с высокого для нее стула, подбежала и обняла меня за колени.

   — Не плачь, пожалуйста.

   Дочка погладила меня по щеке, отчего стало только хуже. Жалость к себе набрала обороты, точно огонь, в который подали порцию кислорода. Я прижала ребенка к груди, обняла, желая закрыть от враждебного мира. Мне было безразлично, что подумает Елагин или единственная парочка, сидевшая через несколько столов от нашего.

   Будто из воздуха появилась официантка, подала мне воды. Зубы застучали о край стакана, выдавая дробный звук, когда попыталась сделать глоток.

   — Все нормально, милая.

   Я немного успокоилась и погладила дочку по голове. Полинка смотрела недоверчиво, но все же вернулась на место и даже начала ковырять ложкой в подтаявшем мороженом.

    — Лучше нам сейчас уйти.

   Елагин, а к нему и относились мои последние слова, свел брови к переносице. Мое решение расходилось с его собственными планами на вечер, и менять их, судя по всему, он не собирался.

   Открыв сумочку, я достала карту, на что Егор покачал головой, позвал официанта и расплатился за сорванный ужин. После чего поднялся и подошел ко мне, чтобы помочь подняться.

   — Вы не обязаны уходить из-за меня, - попробовала возразить, принимая его помощь.

   — Мне не нужен повод, чтобы остаться. Буду с вами откровенен, я приехал исключительно ради нашей с вами встречи, следовательно продолжать делать вид, что все нормально не имеет никакого смысла. Вы не против короткой прогулки?

   Я хотела отказаться. Уже открыла рот, когда голова закружилась, а ноги вдруг стали ватными. Елагин галантно поддержал меня под локоть, участливо заглянул в глаза, спросил не нужно ли еще воды.

   От воды отказалась, а вот от поддержки нет. Растянуться на полу, пусть и очень красивом, совсем не хотелось.

   Выйдя из ресторана, со стороны мы наверняка выглядели как пара, в которой женщина позволила себе лишнего и теперь еле передвигала конечностями.

   Ловя на себе сочувствующие взгляды, я не знала, как закрыться, спрятаться от пристального внимания. Хуже оказалось то, что Егор тоже все понял и, улыбнувшись проходившей мимо даме, виновато пожал плечами.

   — Вы что вытворяете?

   Ткнула его в бок, отчего у дамы округлились глаза, и она поспешила пройти мимо.

   – Отпустите, наконец, мою руку, мне гораздо лучше.

   Он хотел ответить, наверняка что-то едкое, но ситуацию спасла Полинка. Тыча пальчиком в сторону набережной, она радостно кричала:

   — Мама, смотри, там лошадка! Давай покатаемся на ней. Ну, пожалуйста!

   — Айрин, - ответил Елагин, прежде чем я успела сообразить, - мы обязательно покатаемся. А еще приглашаю тебя и маму на аттракционы. Ты любишь карусели?

   — Не хочу аттракционы, - начала капризничать она. – Хочу кататься на лошадке.

   Мужчина присел на корточки, Полинка отстранилась, спряталась за меня и теперь подглядывала за растерявшимся мужчиной из своего импровизированного укрытия.

   — Веста, вы обязаны рассказать мне все с самого начала. Поверьте, я вам не враг, - выпрямляясь во весь рост, нагло заявил он.

   Я хотела ответить, что мой муж когда-то говорил нечто похожее. И где в итоге оказалась? Но именно сейчас обстоятельства сложились таким образом, что, наконец, могла приступить к реализации задуманного.

   — Хорошо, - кивнула я. – Может мне станет легче, хотя бы от того, что смогу выговориться, не держать больше в себе такую тяжесть. Но взамен попрошу вас об одной услуге.

   — Я весь внимание.

   Елагин был настроен вполне серьезно, даже почти поверила в искренность его альтруистического настроя.

   — Вы поможете мне избавиться от Матвея раз и навсегда.

ГЛАВА 5

ЕГОР

   — Вы не совсем верно поняли какого рода помощь я предлагал, Веста. Для кардинального избавления от надоевшего супруга существуют специально подготовленные, хотя не слишком законопослушные люди. Я не убийца, если так вам будет яснее.

   Дамочка вспыхнула, обожгла гневным взглядом, разве что ногами топать не начала, к чему явно была близка.

   — Вы в своем уме, господин Елагин? О каком убийстве речь?

   Понизив голос до шепота, она приблизилась к Егору так тесно, что нос защекотал запах ее парфюма и ни с чем не сравнимый аромат женского тела, что вкупе превратилось в сильнейший афродизиак.

   Ему пришлось едва ли не силой оттолкнуть ее от себя, пока не случилось непоправимого.

   — А что еще мог подумать, услышав ваше загадочное «избавиться»?

   Его собственный голос сделался хриплым и прерывистым. Если бы носил галстук, сейчас бы наверняка уже дергал узел, дабы дать доступ кислороду к мозгу, откуда отхлынула кровь.

   – Как по мне так запрос довольно прямолинеен. Сразу поясню, на подобный шаг я идти не готов.

   — Ну, например, можете как-то повлиять на ход его дел, - она развела руки в стороны, поджала губы. – Если не ошибаюсь, именно вы, как никто иной заинтересованы в том, чтобы выкупить у моего мужа его часть акций вашего банка.

   Она явно ждала удивления ее осведомленностью или похожей реакции, но Елагин не был бы собой, если бы повелся на откровенную провокацию. Вопрос с неожиданно возникшим влечением к женщине, от которой ему была нужна лишь информация и еще, может быть, пара подписей, встал во всех смыслах остро, но с этим можно бороться.

   Хуже, если все происходящее часть спектакля, который Матвей Лебедев разыгрывает, используя собственных жену и ребенка. Да, ее слезы выглядели вполне искренними, он поверил и не сомневался в правдивости эмоций. И все же лукавство и хитрость женщин воспеты в веках, чтобы вот так без проверки бросаться в омут с головой.

   — У вас есть конкретные предложения?

   Егор прощупывал дно омута аккуратно, не лез руками, вооружившись для начала палкой.

   — Если честно, нет.

   Она опустила руки, которыми только-что активно жестикулировала, уголки губ поползли вниз, взгляд потух. Если эта женщина актриса, ей самое место среди звезд Голливуда.

   — Тем не менее вы высказали предложение, и я готов его обсудить. Единственное, что хотелось бы проговорить его в более подходящей обстановке. Как у вас со свободным временем, госпожа Лебедева?

   Они не установили для себя регламента общения, и Елагин все время сбивался с фривольного обращения по имени на сухое, официальное «госпожа»

   Пока она являлась лишь госпожой его потраченных нервов и времени.

   Еще и перед Кириллом придется как-то отчитаться за брошенное в кураже обещание.

   Да и как доказывать свершившийся факт? Выкрасть у нее трусики и принести приятелю?

   Какие только глупости не лезут в голову! Ну ничего, он обязательно придумает что-нибудь и, как обычно выйдет сухим из воды, да еще и с карманами полными рыбы.

   — Егор, давайте созвонимся завтра и решим. Думаю, я смогу уделить вам время.

   — Теперь можно и на лошадке покататься, - объявил Елагин, дабы за игривым тоном не выдать своего ликования. – Мисс Айрин, прошу вас.

   От предложенной руки девочка ожидаемо отказалась, вцепившись в юбку матери. Он не расстроился. Общаться с детьми Егор никогда не умел и не понимал тех, кто млел при виде вечно орущих и всегда недовольных отпрысков.

   Вряд ли из него самого получится хороший отец.

   «Почему же тогда Веста смотрит на меня, будто чего-то ждет? Спросить напрямую? Или не стоит? Она на любой чих может среагировать непредсказуемо» - Крутилось в голове у Елагина, пока женщина усаживала дочку в ажурную кованную карету.

   Верхом ребенка катать отказались, ввиду объективных причин, предложили альтернативу, от которой маленькая леди пришла в неописуемый восторг.

   — Нам долго вас ждать? – Вывел его из задумчивости голос госпожи Лебедевой. – Егор, вы с нами?

   Она что приглашает его в карету? Действительно приглашает, вон и место освободила рядом с собой.

   Мужчина даже подумал ущипнуть себя, все слишком походило на фарс.

   — С вами, - наконец ответил и шагнул на ступеньку кареты, отчего вся конструкция слегка накренилась.

   Никакого удовольствия от прогулки в продуваемой всеми ветрами колымаге он не получил, зато старательно растягивал губы, показывая, насколько ему весело, лишь бы еще больше расположить к себе женщину, от которой так многое зависит. Возможно, Егор вообще преувеличил степень ее коварства.

   После тряски в карете пришлось исполнять данные ребенку обещания и отправиться в парк аттракционов. И снова Елагин не испытал никакого ностальгического трепета по беззаботному детству. Может потому, что оно не было для него таковым?

   Там, где другие испытывали ликование и самозабвенно отдавались ярким эмоциям, Егор не переставал наблюдать за Вестой. И в итоге она полностью оправдала его о ней представления и последние сомнения в том, что якобы дурит улетучились вместе с радостными и напуганными криками взрослой женщины, цепляющейся за его запястье на крутом спуске в вагонетке «русских горок».

   В моменты, когда один страх перебивал другой, проявлялась истинная сущность. Никакая она не железная, не деревянная даже. Мягкая и хрупкая, нежная и трепетная - да.

   Стоило ступить на твердую землю, как маска вернулась на лицо женщины, но Елагину было достаточно того, что он успел рассмотреть. Теперь как не прячься, как не маскируй под суровым выражением свои слабости и тревоги, он больше не поверит. Оставалось лишь немного поднажать, и Лебедева сделает и отдаст все, что попросит, включая трусики, которые придется предъявить Кирычу в качестве доказательной базы и выиграть спор.

   — Спасибо, Егор, - тихо сказала Веста, когда они выходили из парка уже в глубоких сумерках. Даже маску свою нацепить забыла, так и шла, источая едва заметный свет. Кто-то очень старался его затушить, и теперь он напоминал скорее отблески пепелища. А ведь когда-то она наверняка была совсем другой, эта ледышка в образе живой женщины. И мужчина поймал себя на мысли, что хотел бы знать ее ту, другую.

   Город зажёг ночную иллюминацию, переоделся во все самое яркое и блестящее, будто кокетка, собравшаяся на вечеринку, где будет присутствовать ее бывший.

   — Совершенно не за что меня благодарить, я прекрасно провел время. – И ведь не соврал, хотя и собирался. Прислушавшись к себе, понял, что ему и в самом деле хорошо. Не от дурацких каруселей и не от тряски в карете, а просто хорошо. От ощущения наполненности и тепла, возникающих рядом …с Вестой Лебедевой? С чего бы вдруг?

   «Вот бы сентиментальными мыслишками можно было наполнить еще и кошелек» - подумал он, отталкиваясь ото дна омута, куда незаметно провалился.

   — Айрин носом клюет, - вздохнула Веста, присаживаясь на корточки возле дочери. – Вызовем такси до отеля, раз уж нам по пути?

   Последние слова она произнесла с плохо скрываемым сарказмом. Надо же, он-то решил, что дамочка успела остыть.

   Егор достал телефон и ту же убрал его в карман. Что повлияло на его дальнейший поступок, нежданный взрыв эндорфинов или желание еще сильнее окутать мороком обаяния свою жертву, не имело значения. Важно то, что он бодрым голосом выдал:

   — Здесь совсем недалеко, можно пройтись пешком, подышать свежим воздухом. Айрин я понесу на руках.

   Веста поднялась на ноги и загородила собой ребенка.

   — Не думаю, что ваша идея понравится Айрин.

   — Такси придется ждать не менее получаса, когда пешком нам идти максимум двадцать минут. Позвольте мне.

   Елагин мягко отстранил Весту и, склонившись к девочке, спросил:

   — Юная леди, вы не против, если я побуду на остаток вечера вашим принцем и донесу до номера на руках?

   Девочка переводила сонный взгляд с него на мать, после чего потерла кулачком глаза и неожиданно протянула руки к Елагину.

   Растерявшись, он не сразу сориентировался и даже отступил на шаг, вызвав недоумение на детском личике. Зато на лице Весты разыгрался настоящий спектакль. За короткие мгновения ступора Елагина она успела покраснеть, побледнеть, торжественно ухмыльнуться и, наконец, рассеянно улыбнуться, когда он все же поднял ребенка на руки.

   Девчушка почти сразу засопела, прижавшись щекой к его груди, в том самом месте, где живое сердце вдруг замерло, а когда снова пошло, стало биться чуть тише, хотя и чаще, словно не хотело нарушить детский сон.

   Мужчина и сам старался теперь шагать осторожнее, тщательно вглядываясь под ноги, чтобы вдруг не споткнуться. Он почти забыл о идущей рядом женщине и когда услышал ее слова о том, что они пришли, слегка вздрогнул.

   Проходя мимо ресепшена, Егор ощутил неясный укол тревоги. Обернулся, но не увидел ничего подозрительного. Девушка, та самая, что встречала их при заселении о чем-то тихо переговаривалась с высоким, чуть полноватым мужчиной со старомодным портфелем, который тот прижимал к себе, будто прятал в нем что-то невероятной ценности. Ничем не примечательный человек, такого встретишь на улице, пройдешь мимо и никогда больше не вспомнишь. Так почему он заставил Елагина чуть дольше задержать на себе взгляд и постараться все же запечатлеть его облик в памяти?

   Веста, как оказалось тоже рассматривала типа, который теперь перешел для него в разряд подозрительных, но совсем недолго. Пришел лифт, и они шагнули в зеркальную кабинку.

   Егор лишь теперь почувствовал, насколько устал. Оказывается, дети могут вымотать гораздо сильнее изнурительной работы.

   Он мечтал скорее оказаться в номере и завалиться спать, но еще не знал, что там его ждал Кирилл с очередной гениальной идеей, которую сам Елагин посчитает абсурдной и невозможной, пока не попробует довериться никогда не подводившему его другу.

***

— Нагулялся, Казанова?

   Егор едва не вскрикнул от неожиданности, услышав голос в пустом номере. Он никак не ожидал встретить здесь кого-то и реакции своей не устыдился.

   Вспыхнул свет, и Елагин смог лицезреть Кирилла, вольготно расположившегося в кресле. Приятель сидел, закинув ногу на ногу и, кажется…

   — Ты курил здесь? С ума сошел? Хочешь схлопотать штраф?

   — Будто ты обеднеешь, выплатив пару сотен евро, - отмахнулся от него тот, как от чего-то несущественного. – Но гарантирую, ты забудешь про любые штрафы, когда услышишь мои новости. Кстати, я еще и пил. А что мне было делать здесь одному, пока ты охмурял какую-то курицу?

   — Не какую-то, Кирыч, а несущую золотые яйца.

   — Смотри как бы она не унесла твои, вон рожа светится, как у шестнадцатилетнего девственника после первого поцелуя. Уже успел ее завалить?

   — Фу, как грубо, - сказал Егор, стягивая через голову свитер и бросая на кресло, где все еще сидел его друг.

   — Спасибо, я такой фасон не ношу, - отшвырнув шмотку на кровать, обиделся Кирилл. – Ничего тебе не расскажу теперь.

   Он поднялся и покачиваясь побрел к выходу из номера. У самой двери остановился, не оборачиваясь спросил:

   — Даже не попробуешь остановить? Новости в самом деле интересные.

   —