Мои крылья — твои крылья. Дарья Кузнецова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1, в которой происходит знакомство с неправильным венгом
• ГЛАВА 2, в которой любопытство растёт и крепнет
• ГЛАВА 3, в которой неприятности выстраиваются в очередь
• ГЛАВА 4, в которой выходной отменяется
• ГЛАВА 5, в которой случается переезд и важное знакомство
• ГЛАВА 6, в которой всё переворачивается с ног на голову или наоборот
• ГЛАВА 7, в которой налаживается быт
• ГЛАВА 8, в которой венг применяет свои способности
• ГЛАВА 9, в которой свидание получается коротким
• ГЛАВА 10, в которой Айола решается
• ГЛАВА 11, в которой являются незваные гости
• ГЛАВА 12, в которой проблема находит неожиданное решение
• ГЛАВА 13, в которой расставляются точки и запятые
• ЭПИЛОГ, в котором что-то меняется к лучшему

АННОТАЦИЯ

Молодой симпатичной деморе сложно найти приличную — во всех смыслах — работу, поэтому за подвернувшуюся вакансию кассира в небольшом кафе-пекарне Айола уцепилась обеими руками и хвостом.

   А что начальник из расы враждебных венгов — так у всех свои недостатки. У самой Айолы, например, любопытство, которое не позволяет оставить в покое прошлое её работодателя. Ведь не просто же так венг из касты воинов работает поваром-кондитером!

   Ну а что у Айолы есть ещё одна маленькая проблема… Кто знает, может, и она так или иначе решится?

ГЛАВА 1, в которой происходит знакомство с неправильным венгом

Будущий работодатель… впечатлял. Высокого роста, широкоплечий, с отличной осанкой, явно очень крепкий — этого не могла скрыть простая свободная одежда, состоящая из прямых тёмно-синих штанов и того же цвета рубашки с воротником-стойкой. Кожа смуглая, волосы белоснежные и коротко остриженные, даже глаза, кажется, синие — самый типичный венг.

   Правда, как я ни старалась, представить этого мужчину в фартуке на кухне не получалось. Вот с боевым топором в сердце битвы, в окружении магических вихрей и с вьюжистыми крыльями за спиной — это запросто, а у плиты со скалкой — никак. Чтобы венг, да из касты воинов — а он же точно воин, это у них по причёске сразу ясно, — и вдруг работал поваром-кондитером, владел небольшим кафе-пекарней…

   Вообще, только увидев хозяина, я с трудом подавила инстинктивный порыв выскочить на улицу, грязно ругая подругу, которая сосватала вакансию. Нет, ну понятно, Тирце раса начальника без разницы, да и работа эта мне слишком нужна, но… надо же предупреждать о таких вещах! Не пришлось бы стоять под холодным оценивающим взглядом, краснеть и пытаться незаметно натянуть коротенькую тунику пониже. Он же сейчас точно откажет из-за недостаточно высокоморального облика!

   Нет, об этом думать нельзя. Возьмёт, куда денется!

   Но рука, конечно, зудела от желания отвесить амфире подзатыльник за такую подлянку. Рефлекс, выработанный младшим братом.

   — Вот, это моя подруга, Айола, — сообщила Тирца, нарушив повисшее после приветствия молчание. — Айола, это Исао, я тебе о нём говорила.

   — Очень приятно! — улыбнулась я с надеждой, что выходит лучезарно, а не зверски, и решительно протянула правую ладонь для приветствия — по человеческому обычаю, как принято в Сердцевине.

   Руку венг пожал — осторожно, тремя пальцами, потому что… Да, его огромные и твёрдые как камень руки тоже куда больше подходили для войны, чем для приготовления нарядных пирожных.

   — Айола очень хорошая! — поспешила отрекомендовать Тирца, растерянно переводя взгляд с меня на начальника и обратно. Она причин для такого напряжённого молчания явно не видела. — Ответственная, старательная, с детьми ладит, очень добрая и умная, и вообще подходит даже лучше, чем я!

   — С детьми ладит? — Строгие, с резким надломом белые брови мужчины слегка приподнялись — не то недоверчиво, не то насмешливо.

   — Да, у Айолы младший брат на попечении. Но не волнуйся, он уже довольно взрослый, то есть всяких проблем с постоянным отпрашиванием с работы не будет, — опомнившись, поспешила заверить Тирца.

   — А говорить самостоятельно Айола умеет? — И опять непонятно, чудится в голосе насмешка или правда есть?

   — Умеет, конечно, — опомнилась я, мысленно отвесив подзатыльник уже себе. Это Сердцевина, здесь все равны! Какая разница, кто он? Главное только, чтобы крылатый тоже об этом знал. — И детей я правда люблю. Мне Тирца всё рассказала, я справлюсь! Я уверена, что…

   — Прекрати это, — вдруг оборвал торопливую речь венг, даже едва заметно поморщился.

   — Прекратить что? — озадачилась я.

   — Это. Если оно порвётся, лучше не станет, — пояснил он ровно.

   Я пару секунд помолчала, а потом наконец осознала, что речь о платье, и нервно сцепила руки за спиной.

   Точно ведь откажет. Он венг, тут кафе, куда с детьми приходят, а я — в коротеньком платье. Странно ещё, что до сих пор такой невозмутимый и смотрит так спокойно, давно бы уже облил презрением и потребовал выметаться… Наверное, совсем отмороженный, если даже сейчас так хорошо себя контролирует.

   — Погода сегодня чудесная! — поспешила оправдаться. — Тепло как дома. Так-то я обычно мёрзну, редко удаётся что-то из привычных вещей надеть…

   К концу предложения голос сошёл на неуверенный лепет: я сообразила, что не очень-то хорошая это была идея — заговаривать о доме. Понятно, что не признать во мне с хвостом и такими рогами демору — это слепым надо быть, но… всё же, наверное, стоило бы помолчать. Да и лично у него дома погода другая, и вряд ли ему нравится воцарившаяся жара.

   Творец! Ну почему Тирца не предупредила, что он венг? Можно было хоть немного морально подготовиться!

   — Тепло, да, — после короткой паузы с непонятной интонацией повторил Исао. — Что у тебя с магией?

   — Я ей не пользуюсь, — поспешила заверить его и, игнорируя озадаченный взгляд подруги, пояснила: — У меня слишком слабый дар, так что я решила, раз Творец им обделил — нет смысла раздувать крохотную искорку. Вполне можно обойтись и без неё. Но Тирца вроде бы говорила, что для работы магия не нужна, а считаю я прекрасно и так, и вообще очень шустрая.

   — Я вижу, — задумчиво кивнул венг. И ведь не поймёшь, издевается или нет! — Мне казалось, у деморов дар пропорционален размеру рогов, разве нет?

   Я так удивилась правильному названию своего народа вместо пренебрежительных и оскорбительных «демонов», что даже забыла расстроиться из-за упоминания своей большой проблемы, поэтому только поморщилась и рассеянно потёрла рог ладонью. Чёрный, блестящий, загнутый — очень выдающаяся часть тела. Увы.

   Рога всегда были моим слабым местом, поводом для смущения и, в далёком детстве, подначек, потому что выросли они слишком большими, почти как у мальчика. Ох, как я тогда из-за них переживала! Правда, с возрастом стало уже не до этой проблемы, другие появились, но смущение и досада — остались.

   — Нет, это стереотипы. Примерно как у мужчин мерить… — заговорила недовольно, но сообразила, с кем общаюсь, и вовремя осеклась. — В общем, стереотипы. У мужчин рога всегда больше, но дар у женщин ничуть не слабей.

   Оговорку Исао понял. И… не рассердился? Мне ведь не почудилась лёгкая улыбка даже не на губах — в глазах?

   Какой-то он совсем неправильный венг.

   — Хорошо. Приходите завтра обе, посмотрим, как ты справишься, — после новой паузы решил мужчина. Я уставилась на хозяина кафе, подозреваю, с очень нездоровым восторгом, а он между тем невозмутимо продолжил, обращаясь к Тирце: — Если за два дня твоя подруга освоится, можешь идти.

   — Ура! Спасибо!

   — Она рассказала условия?

   — Да, меня всё устраивает, — поспешила заверить я. — С десяти до восьми, выходные — каждый первый и седьмой день декады, если нет заказа на зал, обед — здесь во время затишья. Быть на месте не позже, чем за четверть часа до начала рабочего дня, вы очень не любите опоздания. На мне касса, по возможности помощь официантке, помощь на праздниках. Оплата — шесть черов в конце декады плюс чаевые, но на них особо рассчитывать не стоит, потому что… Ой! — осеклась, понимая, что понесло меня уже куда-то не туда: вряд ли хозяину была интересна вся болтовня Тирцы. — В общем, я справлюсь, я уверена!

   — Хорошо. Тогда жду вас обеих завтра. Ясного дня.

   — Ясного дня! — хором пожелали мы.

   Исао только кивнул в ответ, и Тирца, взяв меня за руку, поволокла к выходу через небольшой уютный зал закрытого сейчас кафе. Прямоугольное помещение, в одном углу — двустворчатая входная дверь, в противоположном — прилавок, возле которого две стеклянных витрины углом, сейчас пустые. «Дверные» стены прорезаны окнами, которые не давали много света — улица узкая, дома вокруг высокие, затеняли, поэтому на потолке имелись два развесистых светильника. В глухом коротком торце помещения дверь в кухню, дальше, между витриной и окнами, дверь в уборную и крошечную подсобку, откуда тоже можно попасть в кухню, а ещё там чёрный ход. Вдоль длинной стороны от витрины тянется стол-стойка с четырьмя высокими стульями перед ним, в зале ещё семь квадратных столиков, накрытых белыми скатертями на прищепках.

   Стены светлые, декоративные белые полуколонны между окнами — просто, изящно, аккуратно и в местном стиле, совсем не в духе Синего лепестка. На мой вкус, недостаточно ярко и живо для кондитерской и семейного кафе, но и хозяин всё-таки не демор.

   В общем, я согласна тут работать, осталось только убедить Исао в моей полезности.

   — Уф! — выдохнула я, когда за спиной, мелодично тренькнув колокольчиком, захлопнулась дверь, и тут же накинулась на спутницу: — Забодать тебя, Тирца! Почему ты не сказала, что он венг?!

   — Да с чего ты это взяла, — отмахнулась та. — Нет у него крыльев, просто похож.

   — Похож?! Тирца! Да он эталонный венг, его даже зовут Исао! Большинство крылатых зовут Исао, это же каждый ребёнок знает! У него даже одежда национальная! Творец… Я думала, у меня сердце выпрыгнет, когда я его увидела! Ну можно было предупредить?!

   — Да ладно тебе, он же тебя принял!

   — Принял… Я до сих пор поверить не могу, что он даже замечания о моём платье не сделал. У них женщины спят в нарядах скромнее!

   — А ты много их спящих женщин видела? — хихикнула Тирца.

   — Да уж явно побольше, чем ты! — непримиримо фыркнула я. Не сознаваться же, что ни одной, а все знания о культуре венгов у меня — теоретические.

   — Ладно, Творец с ними, с крылатыми. Ты мне лучше скажи, что это за глупости были про слабый дар и всё прочее? Я же помню твои результаты замеров! Если у тебя — слабый дар, то я самусский червь, как говорит папа! Что это за глупости?

   — Ну, так получилось, — отмахнулась я, недовольно поморщившись. Обсуждать это не хотелось.

   Странный сегодня день. Вроде бы всё складывается удачно, но за последний час окружающие оттоптали мне уже, кажется, все больные мозоли.

   — Как? Имей в виду, я не отстану! Пойдём, сядем где-нибудь, выпьешь своей любимой горькой чёрной гадости и расскажешь, а я съем мороженое.

   — Давай лучше в парке, не хочу я на кафе деньги тратить, — честно созналась я.

   — Ой, да брось, я угощаю. Жара такая, ну какой парк? Это тебе, теплолюбивой, хорошо, а нормальные живые существа страдают. Пойдём, пойдём!

   — Ладно, ты же забодаешь, — сдалась я.

   Хотя больше кокетничала, потому что угоститься кофе и поболтать хотелось, а бежать на старую работу после таких радостей — нет. Не столько о моих проблемах, конечно, поговорить, а вообще о жизни. Мы же встретились буквально час назад, толком ещё обсудить ничего не успели!

   Злиться на подругу детства дольше уже не только не хотелось, но и не получалось: радужные перспективы окрыляли и не позволяли хмуриться. Завтра у меня будет настоящая нормальная работа, и с такими деньгами можно будет не только снять новое жильё, получше и поближе, но и начать откладывать: брат скоро вырастет, и тогда деньги окажутся очень кстати.

   А что хозяин кафе из крылатых… ну, у всех свои недостатки. Кто его знает, может он на исторической родине и не бывал ни разу!

   С венгами у нас сложные отношения. Не лично у меня, это старый расовый конфликт: родной для меня и остальных деморов Алый лепесток соприкасается с Синим, родиной венгов. Соприкасался.

   Соседи всегда жили не очень-то дружно, слишком разные у нас для этого обычаи и характеры, но чаще кое-как ладили. Но четыре года назад началась очередная война. Конфликт растянулся на три года и шёл с переменным успехом, пока крылатые не перегнули палку и не заговорили о полном уничтожении ненавистных соседей. Тогда вмешался Творец. Хотя обошёлся он с буйными детьми довольно мягко и просто развёл лепестки, лишив их обитателей возможности драться. Мера временная, рано или поздно они вернутся в прежнее состояние, так уж устроен мир, но полсотни лет передышки у нас есть.

   Минувшая война, которую развязали венги, уничтожила спокойную и безмятежную жизнь моей семьи, да и от семьи этой осталось немного, так что повода любить крылатых у меня никогда не было. Однако и ненавидеть их не получалось. Все хороши. Сейчас напали крылатые, в прошлый раз — рогатые, а лично мне ещё неизвестно, кто принёс больше неприятностей.

   Венги враги, причём враги давние, они мне в принципе ничего хорошего не должны. А вот сородичи могли бы — и даже должны были — отнестись к осиротевшим детям иначе. Особенно родственники, из-за которых мы с братом в конечном итоге оказались в Сердцевине почти без средств к существованию. И если начинать искать виноватых, впору было возненавидеть весь мир скопом.

   К счастью, характер у меня лёгкий, я вообще не умею долго сердиться и держать обиды, поэтому давно уже смирилась и старалась жить с тем, что имела.

   А уж тем более не в чем было винить лично Исао. И пусть я опасалась слишком бурной реакции на меня со стороны венга, но прекрасно понимала, что глупо мерить крылатого, который живёт в Сердцевине, по остальным жителям Синего лепестка. Тем более крылатого, который держит здесь семейное кафе. Но это я сейчас понимала, спокойно всё обдумав, а в первый момент — изрядно струхнула.

   Ну почему Тирца не предупредила, а? Сколько бы нервов сэкономила!

   — Ладно, ты от ответа не уходи, — напомнила Тирца, когда мы устроились за столиком в каком-то почти пустом кафе через квартал и сделали заказ. — Что ты ему про магию говорила? Почему соврала?

   — Не так уж и соврала, я правда магией не пользуюсь. Не из-за размеров дара, конечно, а просто не могу. Ты же помнишь, мама очень боялась, что Пробуждающий с огненным даром мой воздух просто спалит? В общем, до войны она так и не успела никого найти и договориться, а потом… Знаешь же, на наши земли первый удар пришёлся. Родителей не стало, ну и тем более оказалось не до того. Да я уже привыкла на самом деле. Хорошо, у Линоса вроде бы нормальный огненный дар! А обычную Пробуждающую можно и тут найти, я уже присматриваюсь, ему всего пара лет осталась.

   Алый лепесток — огненный, поэтому и деморы, его дети, чаще всего владеют этой стихией, но порой рождаются дети с иной направленностью силы. Таких не притесняют, больше того, очень ценят, вот только проблем подобное доставляет массу.

   Дар у всех стихийных рас — огненных деморов, воздушных венгов и водяных амфиров — проявляется во время полового созревания, тогда его можно предварительно измерить и определить направленность. К семнадцати-восемнадцати годам формируется окончательно, но остаётся запечатанным, и молодому магу нужно обрести над ним контроль. И вот тут начинаются различия.

   У нас, деморов, магия накрепко связана с чувственностью, поэтому мы обычно весьма любвеобильны и плотские удовольствия занимают в культуре важное место. И для того, чтобы распечатать дар, нужна физическая близость со взрослым магом противоположного пола. Чаще всего для этого приглашают одного из специалистов, которых называли Пробуждающими.

   Сила Пробуждающего играет не столь уж важную роль, хотя считается правильным выбирать мага близкого уровня дара. Вроде как более слабый может перетянуть часть магии подопечного себе, а более сильный — подавить, но это в большей степени суеверие и перестраховка. Одно только условие соблюдалось неукоснительно: Пробуждающий должен иметь связь с той же стихией, что и его подопечный, потому что от столкновения с чуждой силой дар может погибнуть.

   Конечно, всякое случалось. Юные деморы влюблялись и совершали необдуманные поступки, происходили и более трагические вещи, и далеко не всегда это заканчивалось плохо для дара. В конце концов, если демор по какой-то странной причине вообще отказывался пробуждать дар, его можно было погасить, то есть совсем уничтожить. Но случаи такие были исчезающе редки: настолько нездоровое желание требовало созыва целой психиатрической комиссии, потому что психически здоровый демор на такое никогда не пойдёт. Это медленное самоубийство, добровольное лишение себя половины жизни, потому что без дара она сокращалась как минимум вдвое. А оставлять как есть, запечатанным, было незаконно: такой демор опасен для себя и окружающих и в конце концов может сойти с ума.

   Вот только я в юности слишком переживала из-за своих рогов, чтобы сойтись с каким-нибудь ровесником, а родители предсказуемо не хотели рисковать будущим дочери и пытались найти для меня Пробуждающего в соответствии с традициями и суевериями. Но не успели.

   Когда началась война, мне исполнилось семнадцать. Мы с младшим братом Линосом гостили на другом конце лепестка у дяди, там и остались, когда пришло известие, что дома больше нет. Конечно, родственникам было совсем не до моего дара. Как-то очень быстро забылось, что мы дети и что мы — гости. Я была согласна работать и помогать, но вот терпеть тычки и пинки, словно приблудная попрошайка, — нет. И тогда мы сбежали от родных, благо в неразберихе, что царила во время войны, затеряться оказалось несложно.

   В двадцать я получила документы, на которые не имела права, как всё ещё запечатанная, и, оформив опеку над братом, предпочла сбежать в Сердцевину, где было гораздо больше шансов найти Пробуждающего для себя и спокойно дождаться семнадцатилетия брата. Правда, всё это время была больше занята поисками работы: девушке без дара и образования не так-то просто устроиться, особенно если эта девушка — хорошенькая демора, которая почему-то против близких отношений с нанимателем.

   Тирца была моей лучшей и, что уж там, единственной подругой в детстве: юной амфире были чужды и непонятны деморские сложности с рогами, так что сближению ничто не мешало. Да и контраст, и любопытство сделали своё дело. Мне, привыкшей к светлокожим деморам с яркими волосами всех оттенков пламени, было непривычно смотреть на Тирцу — тонкую, хрупкую, большеглазую, с перламутровой светло-зелёной кожей, изумрудными волосами и самыми настоящими жабрами на шее, а амфире было интересно пощупать настоящие рога и хвост, рассмотреть вблизи красно-оранжевые волосы и, наконец, завести подружку среди местных.

   Вообще раса амфиров, земноводных, живёт в Чёрном лепестке, но этих предприимчивых и деятельных существ можно встретить в любой точке мира. Отец Тирцы до войны вёл в Алом лепестке дела, причём весьма успешно, а за пару лет до её начала, словно предчувствуя неприятности, вместе со всей семьёй перебрался в Сердцевину.

   И давнишнюю подругу мне явно послал Творец лично. Столкнулись мы на улице, совершенно случайно, слово за слово — и обе посчитали это божественной волей. Потому что я искала работу и шла как раз из очередного места, где получила отказ, а амфира — спешила уволиться, чтобы полностью сосредоточиться на скорой свадьбе и предстоящем переезде вместе с мужем в Чёрный лепесток. По закону она должна была предупредить за две декады, но ждать столько совсем не хотела. Вот хозяин и пошёл навстречу: найдёт себе замену раньше — свободна.

   — Досталось же вам. — Выслушав мой короткий рассказ, Тирца сочувственно покачала головой и погладила мою ладонь. Большие, бездонно-чёрные глаза её влажно блестели.

   — Да ладно, всё хорошо, — легко отмахнулась я. — Нам с Линосом много не надо, тем более всё это временные трудности. А если в кафе окажется так здорово, как ты расхваливала, то я буду совершенно счастлива. Расскажи, а Исао правда сам занимается выпечкой и всеми десертами?

   — Ну да, у него здорово получается. А что?

   — Не могу представить, — я развела руками.

   — Ну… Честно говоря, мне поначалу тоже странно было, — хихикнула подруга. — Такой здоровенный мужик плохо сочетается со всякими пирожными, но готовит он и правда потрясающе. Но, видимо, и сам понимает, как выглядит со стороны, так что в зал старается не показываться, только если вопросы какие-то к хозяину.

   — Предусмотрительно. Но я не только про его внешний вид, просто… Ты вообще давно его знаешь?

   — Нет, откуда! Знаю, что кафе у него не очень давно, несколько лет, и раньше там другой хозяин был, но и только. Он не очень-то разговорчивый, а я всего несколько кварт проработала. Ты точно уверена, что он венг?

   — А он настаивает на другой версии? — усмехнулась я.

   — Он сам вообще ничего о себе не говорит, а я и не лезла в душу, у нас исключительно рабочие отношения.

   — Я не понимаю, как можно сомневаться в его расе. Это… понимаешь, это всё очень, очень странно! Где и зачем он научился готовить? У меня даже предположений никаких нет!

   — Ну, может, в детстве любил? — предположила амфира. — Мама там научила, например.

   — Шутишь? Венга из касты воинов? Да это… вообще это для него позор, кроме шуток. А если он здесь несколько лет, значит, перебрался ещё во время войны, если не раньше. Неужели дезертир?! Ой, нет, не хочу про это думать! — я тряхнула головой и запила мысль парой глотков крепкого кофе.

   — Да ладно, не похоже, что он кого-то боится, наоборот, очень спокойный и уверенный в себе мужчина. Конечно, часто даже слишком спокойный, но... Исао неплохой, правда. Ну да, выглядит замороженным, но не вредный и не придирается по мелочам. Опоздания вот только ужасно не любит и лентяев, требовательный, зато если какая серьёзная проблема — обязательно в положение войдёт. У нас тут прошлая официантка с мужем рассталась, тот её из дома выгнал, даже вещи забрать не дал. Так Исао мало того что приютил её у себя — весь дом с кафе принадлежит ему, вот там гостевую комнату выделил, — так потом ещё с мужем её как-то так поговорил, что… В общем, он потом такой вежливый был, жуть!

   — Ну да, если такой… поговорит, мало не покажется, — улыбнулась я. — Но он, может, влюбился? В официантку эту. Нет? Они хоть и отмороженные, но это, говорят, больше видимость, самоконтроль.

   — Да ну, — отмахнулась Тирца. — Она уже от него съехала давно, это было, когда я только устроилась. То есть она сама говорила, что совсем не против, мол, такой мужчина! Но в этом смысле он тоже… отмороженный.

   — Ты не представляешь, как меня это радует!

   — Что, пристают? — понимающе спросила амфира и захихикала: — А ты юбки подлиннее не пробовала носить?

   — Пробовала, не помогает! — фыркнула я. — Как ни одевайся, всё равно все считают, что молоденькая одинокая демора ищет исключительно постельных приключений. Может, будь у меня нормальное образование и специальность, ещё кто-то поверил бы, а так… Ладно, что мы всё обо мне? Расскажи лучше, как ты? И про жениха своего, интересно же! Я же помню, каким ты его представляла. Похож?

   — Похож! — радостно блестя глазами, подтвердила Тирца и с воодушевлением принялась рассказывать о своём Секеле.

   Расспрашивала я с вполне искренним интересом, а не только для поддержания разговора. Мне, как оказалось, очень не хватало вот этого — возможности просто посидеть с кем-то и поболтать. То есть был, конечно, Линос, но это совсем другое, да и нового братец ничего сказать не мог, а с подругами в Сердцевине у меня не сложилось, не до того было.

   Пообщавшись с Тирцей, я решительно отправилась на обе своих предыдущих работы, чтобы оттуда уволиться. Учитывая, что ни на одну меня не брали постоянно, а платили по факту — что за уборку, что за вышивку, — никакой отработки по закону не предполагалось. Уходила без сожалений, найти похожее место нетрудно, всегда будут другие варианты. Впрочем, в завтрашнем успехе я почти не сомневалась: это был тот самый шанс, которого я так ждала.

   По дороге домой я завернула в кондитерскую, подумывая устроить маленький праздник. Но вспомнила ожидающего дома проглота и вместо трат на сладкое купила в лавке ближе к дому большой кусок мяса. Всяко больше пользы растущему организму!

   В квартиру входила на цыпочках, крадучись, чтобы не привлечь ненароком внимание хозяйки. Эта вредная одинокая амфира сдавала комнату, кажется, только для собственного развлечения за счёт жильцов, которым было некуда деваться: брала она меньше, чем другие, явно добирая моральным удовлетворением. Её непременно заинтересовало бы, с чего вдруг я вернулась раньше обычного, да и по длине юбки она не преминула бы пройтись.

   Но день продолжал радовать: хозяйки дома не оказалось. Так что, быстро переодевшись в домашнее — штаны Линоса, из которых он давно вырос, и обрезанную собственную потрёпанную тунику — я занялась хозяйством. В первую очередь аккуратно вклеила сегодняшний чек в особую тетрадку для расходов и только потом пошла готовить. Я никогда не отличалась особенным педантизмом и с удовольствием обошлась бы без этого, но привычку пришлось завести из-за хозяйки, норовившей обвинить жильцов в воровстве продуктов.

   Братец, наверное, почуял что-то издалека, поэтому прибежал как раз вовремя, когда стопка отбивных и гарнир были готовы, а сама я старательно устраняла следы собственного пребывания на кухне, тщательно надраивая плиту.

   — Ух ты! В честь чего пир… Ай!

   — Руки! — строго рявкнула на него, протянув полотенцем по бесцеремонным пальцам, занесённым над тарелкой. — Иди помой сначала, сейчас есть будем. Ты чего так рано?

   — Да заданий сегодня много, я на работу не пошёл, — скривился Линос. В свободное от учёбы время он подрабатывал на почте, разнося посылки и письма к тем, у кого не было магических ящиков.

   — Ну и правильно. Может, вообще больше не придётся туда ходить! — уступая младшему мойку, заявила я, изо всех сил пытаясь оставаться серьёзной и невозмутимой, но улыбка всё равно норовила вылезти за пределы лица. — Я нашла работу! Ой! Ну ты чего? Поставь сейчас же!

   Младший со смехом покрутил меня — в свои пятнадцать он вытянулся уже на голову выше, и хотя напоминал фигурой вешалку для одежды, но слабаком не был и в последние пару лет беззастенчиво пользовался физическим преимуществом, когда выдавалась возможность меня подразнить. По комнате пронёсся лёгкий вихрь, спровоцированный эмоциональной вспышкой, и брат поспешил поставить меня на место, пока тарелки только звенят в сушилке, а не летают по всей комнате. Правильно, мы же тогда не расплатимся!

   — Алька, огонь! Это здорово! Так, а что за работа? — подозрительно спросил Линос, послушно подставляя руки под тарелки — есть мы предпочитали у себя и вообще старались лишний раз из комнаты не выходить.

   — Отличная работа, кассиром в семейном кафе. Лис, шесть черов в декаду! Представляешь?!

   — А не многовато ли? В чём подвох? — веселья у брата заметно поубавилось.

   — Ну… Меня ещё не взяли, завтра хозяин обещал определиться — посмотрит, как я справляюсь, — сообщила ему. — Но я уверена, меня возьмут, там ничего сложного.

   — Хозяин? — совсем уж напрягся Линос.

   — Ну… Он венг, — со вздохом призналась ему.

   — Алька!

   — Нет, ты не переживай, он нормальный! Ну то есть не как они все. Представляешь, он кондитер, хотя на вид — самый настоящий воин. Но сам и выпечкой занимается, и всем остальным…

   — Так, давай-ка рассказывай, — строго насупился парень.

   Тайн от брата у меня не было, поэтому рассказала всё с самого начала — и о встрече с Тирцей, которую младший даже вспомнил, и о разговоре с хозяином кафе, и обо всём остальном. Конечно, к чему придраться, он нашёл без труда, но в итоге согласился, что не попытаться глупо. Венг — это даже хорошо, он, скорее всего, и приставать не будет, и лишние вопросы задавать тоже. Линос, правда, рвался с ним поговорить, чтобы точно не обидел сестрёнку, но я отбилась от этой заботы: пока никакого повода подозревать Исао в недостойном не было, да и Тирце я верила.

ГЛАВА 2, в которой любопытство растёт и крепнет

От волнения перед первым испытательным днём я проснулась намного раньше, чем требовалось. Брат ещё дрых, трогательно свернувшись калачиком на кровати, которая ему, выпрямленному, была коротковата. В комнате ещё имелся старый продавленный диван, который занимала я, потому что эта жердина на нём даже в сложенном состоянии помещалась с трудом.

   Я немного помаялась, силясь уснуть, потом плюнула на эти попытки и встала, на цыпочках вышла из комнаты, чтобы не разбудить младшего. Нужды переодеваться не было — в том же домашнем я и спала.

   С удовольствием помылась, пользуясь тем, что хозяйка любит поспать подольше и некому ломиться в дверь и требовать экономить воду, как могла привела в порядок руки, хотя много ли я могла! Только лишний раз помазать кремом в порядке всегдашней борьбы с последствиями постоянной возни в воде. Вода, правда, всё равно побеждала, кожа оставалась сухой и грубой, а мозоли на пальцах от иголки вызывали только недовольную гримасу. Хорошо хоть, ногти у меня, как у всех деморов, от природы чёрные, блестящие и очень крепкие, их достаточно коротко подстричь, чтобы смотрелось аккуратно.

   Умывшись, я не стала спешить с приготовлением завтрака, прокралась обратно в комнату и закончила вышивать скатерть, благо там оставалось совсем немного. Я собиралась сдать её на второй работе и выручить приличную сумму, не зря ведь корпела несколько месяцев, результат был хорош. Но теперь, раз я оттуда ушла, решила оставить себе. Потом куда-нибудь продам или постелю, если мы найдём жильё получше и там будет хороший, подходящий для этого стол.

   Всё-таки не зря говорят, что любые знания и навыки не бывают лишними. Кто бы мог подумать, что моё детское увлечение рукоделием так здорово облегчит нам с Линосом жизнь: платили за такие труды пусть и нечасто, потому что времени уходило много, но зато — сразу хорошие деньги. А ведь пристрастилась я к этому от отчаяния и обиды, как к чисто девичьему делу, для которого не требовались подруги.

   Полюбовавшись скатертью и сложив её, я ещё раз с завистью покосилась на безмятежно спящего Лиса, но трогать его не стала и молча пошла готовить завтрак. Пусть отдыхает, растущий организм, ему нужно.

   Вообще, поваляться в постели я тоже очень любила, но возможность такая выдавалась очень редко: работодатели обычно требовали, чтобы уборщица являлась с утра пораньше. Иногда соглашались на ночь после рабочего дня, но тут уже мне было боязно. Сердцевина в вопросе преступности довольно спокойное место, но одинокой девушке всё равно опасно мотаться ночами, а Линос пока защитник только в собственных фантазиях.

   Причём в моём случае, кстати, ещё большой вопрос, кого от кого необходимо защищать. Магии во мне много, но она нестабильная и неподконтрольная и, если я испугаюсь, может броситься на защиту. Не так жалко злодея, как себя и Линоса: слишком велик риск перестараться и убить нападающего с особой жестокостью. Да и вообще лишний раз привлекать внимание стражи опасно, вдруг вскроется подлог с документами?

   Нельзя сказать, что я не пыталась решить проблему с собственным даром. Моя инициация вообще была бы лучшим выходом, но на профессионала, чтобы всё по уму, даже если удастся найти такого сильного воздушника в Сердцевине, денег всё равно не было. Теоретически можно было не воротить нос и решить проблему хоть как-нибудь, не так уж важны мне сила и состояние этого дара, но...

   С поиском хорошего парня, чтобы всё случилось естественным путём и если не по любви, то хотя бы по симпатии, не ладилось из-за постоянной беготни с работой, а пару подцепленных кандидатов безжалостно отсеял Линос. И хотя я ругалась на него за детскую ревность и за то, что лезет не в своё дело, но в глубине души понимала, что не так уж сержусь: мне и самой не хотелось развивать эти знакомства.

   Ну а со случайными связями всё и вовсе складывалось по-дурацки. То есть не складывалось. Потенциальные работодатели постоянно делали неприличные намёки, так что возможности были, но даже для дела справиться с брезгливостью не получалось. Я, может, и не ценный специалист, и особо высокой зарплаты не заслуживала, но и продавать себя вот так была не готова. Да и работодатели те оставляли желать лучшего и не вызывали обычно даже минимальной приязни, кроме, пожалуй, двух — харизматичного перевёртыша средних лет и довольно молодого демора.

   Но человек был совсем слабеньким универсалом, и я не рискнула: мало ли как на него мог подействовать контакт с сильным нестабильным даром! А демор был всем хорош, если бы не одно но: огненный обладал очень сильным и, как мне показалось, тоже не очень-то стабильным даром, и я банально струсила. Если бы только выгорел дар — это полбеды, а там был риск сгореть вовсе. Вспыхни во мне с одного взгляда желание или ещё какие тёплые чувства, эти опасения не остановили бы, а так…

   Остальные народы считают нас неразборчивыми в связях и принимают простое отношение к сексу за готовность заниматься им со всеми подряд без разбора. Очень мало кто догадывается провести параллель с другими, более простыми и очевидными вещами. Например, дружеские вечерние посиделки у себя дома за бокалом вина мало кому придёт в голову считать неприличными, но почти любой представитель любой расы добровольно не согласится проводить так время с неприятным и неинтересным ему типом.

   Среди деморов тех, кто готов на отношения без каких-либо чувств, хотя бы взаимного влечения и симпатии, может, ещё и поменьше, чем среди представителей других рас. Наша магия завязана на чувственные удовольствия, а если близость никакого удовольствия не доставляет, то зачем она нужна? Поэтому Пробуждающие всегда чрезвычайно обаятельны, хорошие психологи и легко находят общий язык с подопечными.

   А ещё я давно уже призналась самой себе, что по-прежнему надеюсь на чудо, что мне представится шанс пробудить дар как-нибудь без потерь. Он ведь редко доставлял неприятности, вёл себя на удивление прилично, и это позволяло тянуть время. Вдруг я влюблюсь? Считается, что именно искренние, глубокие чувства помогают нормальной инициации, если та происходит не по правилам. Ну или встречу подходящего обаятельного мага. Амфира, например, потому что вода с воздухом не так конфликтуют, как с огнём. Воздушника бы, конечно, лучше, но это же венги, их в Сердцевине вообще немного, и вряд ли кто-то согласится иметь дело с вражеским отродьем…

   На этом месте мысли свернули с привычной колеи, уходя от столкновения с новым фактом: а я же только вчера встретила венга, который проявил ко мне поразительную лояльность!

   Забуксовав на этом месте, я замерла над кастрюлькой с будущим завтраком, таращась в стенку перед собой и пытаясь осознать невероятность стечения обстоятельств, а также перспективы, собственное предполагаемое коварство и вполне реальное лицемерие. То есть вот я, вся такая скромная, жаловалась, что ко мне пристают, а теперь стою и на полном серьёзе думаю, что это неплохой шанс?!

   Заставило очнуться зашипевшее и едва не сбежавшее молоко, я ругнулась и сдёрнула кастрюльку с огня. Ещё не хватало опять всё отмывать с утра пораньше!

   Поздравляю, Айола, докатилась. Ещё не знаешь, возьмут тебя на работу или нет, а уже подумываешь о том, как бы соблазнить работодателя. То есть в случае с пусть и нетипичным, но венгом, с гарантией с этой работы вылететь, потому что к таким легкомысленным порывам они относятся крайне негативно.

   Ну ладно, а с другой стороны, почему бы и не помечтать тихонько в этом направлении? Никто ведь не узнает. А он всё-таки воздушник и вроде без особых предубеждений, если его моя туника не возмутила. Черты лица непривычные, и вообще внешность на мой взгляд экзотичная, но всё равно надо признать, сдержав дрожь в коленках и отбросив стереотипы, что он весьма хорош собой. Плечи, руки, талия — фигура безупречная, да и с лицом, если совсем честно, главная проблема в отсутствии эмоций. Кроме того, не женат и никогда не был, и это тоже большой плюс: чистые руки без брачной татуировки говорили сами за себя, а был бы вдовцом — рисунок всё равно остался бы.

   Правда, удовольствие с ним под сомнением. У нас про эту сторону жизни вечных врагов всякое болтали, вплоть до того, что до свадьбы они ни-ни, да и после тоже только по графику для продолжения рода. Но к этим слухам я относилась с большой осторожностью. У наших мужчин постельные подвиги ценятся почти так же высоко, как боевые, и сказать про противника, что он не силён в постели, — это оскорбление уровня обвинения в трусости, из разряда непростительных. Ну и как же не пройтись по давнему врагу? Слабость в постели — это ещё мелочи, поговаривают, что они там через одного извращенцы и мужики с мужиками развлекаются, но это высказывание и между деморами часто используется для провокации поединка.

   А вообще я с большим удовольствием посмотрела бы на того, кто рискнул бы заявить подобное в лицо типу вроде Исао. Издалека, чтобы случайно не зацепило.

   Пока мыла кастрюльку и устраняла другие следы собственного пребывания в кухне, позволила фантазии отыграться на венге за вчерашний позор, чтобы не бороться с собственным воображением весь день. Не на тему драк и извращений, конечно, а вот в одном фартуке без прочей одежды он представлялся легко и красочно, сейчас уже даже легче, чем с боевыми топорами. Но это понятно: топоры я только в музее видела, а фартук — вот он, на мне. Розовый, с рюшечками, чёрными пятнами и надписью «Оно не сгорело, оно зажарилось!». Конечно, от братца подарок, с его честно заработанных, сама бы я себя так не приласкала. И вот такой мужественный мужчина, да в такой легкомысленной вещице… даже немного жаль, что это только плод воображения.

   Я прекрасно понимала, что насмешничать могу только мысленно и только сейчас, пока венг далеко, а при нём вякнуть лишнего не посмею, уж точно не в ближайшем будущем. Слишком грозная у него наружность, любая глупая шуточка поперёк горла встанет, и слишком нужна мне эта работа, чтобы рисковать по пустякам.

   С двумя мисками каши я вернулась в комнату, растолкала брата и отправила его умываться, пока всё остывает — от горячего их светлейшество изволили нос воротить. Да и молочную кашу обалдуй не любил, так что не преминул поныть о вчерашних отбивных, но куда он денется, всё равно выбора нет, а есть хочется.

   Потом, пока я чахла над своим небогатым гардеробом, пытаясь выбрать что-то во всех смыслах достаточно приличное и по погоде, Линос помыл тарелки, приняв на себя удар от проснувшейся хозяйки. Через тонкую дверь был прекрасно слышен её скрипучий голос, но слов я не разбирала, только тихо радовалась, что братец не огрызается. Взрослеет всё-таки, начинает понимать, что иногда разумнее помалкивать.

   А вот не прислушиваться при этом мы оба ещё не научились, поэтому вернулся в комнату он злой, чуть пламя из ушей не пышет, придерживая рукой кончик возмущённо дрожащего вьющегося хвоста.

   Я к этому моменту определилась с выбором и остановилась на тёмно-красных широсах, любимой одежде Красного лепестка — шортиках, поверх которых надевались полупрозрачные верхние штаны. Их обычно носят с бюсой, коротеньким лифом, прикрывающим только грудь. Я стройная, на мне бы смотрелось хорошо, но в Сердцевине не принято так одеваться, даже без учёта расы работодателя, так что сверху я скромно надела короткую прямую тунику с неглубоким вырезом, белую с вышивкой, которая вообще-то раньше была длиннее, и платьем. Вроде и легко, не жарко, и прилично, и даже нарядно, не зря же я это всё вышивала.

   Линос грозился вечером меня встретить, но был послан. Сначала в школу, потом на почту, а потом — шерстить газеты на предмет объявления о сдаче жилья. А то нашёлся, тоже мне, встречатель.

   Первый испытательный день укрепил мой оптимизм. Ничего сложного от меня не требовалось, а небольшой коллектив оказался безвредным. Собственно, состоял он из официантки Эльвиры и хозяина, который совершенно не стремился к общению и в работу зала не вмешивался. Он поздоровался, молчаливой тенью помаячил у двери в кухню, наблюдая за тем, что и как мне разъясняет Тирца, потом кивнул подоспевшей официантке и скрылся в кухне.

   С Элей мы за день успели познакомиться и остались довольны друг другом. Она оказалась местной уроженкой, по отцовской линии унаследовала слабый дар универсала-перевёртыша, выросла в хорошей дружной семье с сестрой и братом. На эту работу её привело собственное упорство: Эля мечтала стать актрисой и уже три года подряд пыталась поступить в театральный институт. Она была уверена, что с таким именем, Эльвира Чёрная, ей прямая дорога именно на подмостки.

   Я уважительно повосхищалась, но честно призналась, что в театре не была ни разу, ничего в этом не понимаю и вообще для меня это какой-то другой мир вроде другого лепестка, но от души пожелала ей удачи осенью с новой попыткой. И в свою очередь посетовала, что меня официанткой не брали, хотя пыталась: хозяева как один были уверены, что я не работать буду, а крутить хвостом перед клиентами. Эльвира искренне посочувствовала, и понимание было достигнуто.

   Наше маленькое кафе с самым банальным из возможных названием «Сластёна» было больше рассчитано на то, чтобы люди брали выпечку с собой, для этого имелись картонные коробки для пирожных и бумажные пакеты — для пирожков. Поначалу мне даже показалось, что семь квадратных столиков и широкая стойка с высокими стульями у стены — это даже слишком много. Пирожные, пирожки, закрытые пироги с начинкой, которые продавались по кусочкам, из напитков — чай, кофе да компот, вот и всё меню. Ну откуда взяться большому количеству желающих? Однако место пользовалось популярностью, где-то через час после открытия все столики оказались заняты.

   Удивительно много было и постоянных покупателей, которых Тирца знала по именам и которые оставляли заказы на завтра, их следовало записывать в отдельную тетрадь. Первые полтора часа работы и первый наплыв посетителей я больше наблюдала, привыкая, что где стоит и лежит, и только помогала с напитками, которыми девочки занимались по загруженности.

   Потом, когда стало потише, Тирца сообщила мне новость, после которой я готова была побежать расцеловать невозмутимого венга: выпечка, не считая дорогих штучных пирожных, и напитки для работников были бесплатными. И если к первой я равнодушна, то хорошим кофе, а на нём хозяин тоже не экономил, Исао купил меня с потрохами, я готова была работать без выходных и даже бесплатно. Бесплатно, впрочем, недолго; хватило вспомнить, что Линос растёт, ноги его растут, и жить где-то надо, и мне вообще-то тоже нужна одежда.

   Второй наплыв случился после полудня, и тут я уже начала потихоньку осваиваться и помогать Тирце, чем занималась до самого закрытия. Хозяин порой выглядывал в зал, но тихо и молча, обычно совсем не из-за меня, а чтобы поставить на специальный столик новый поднос с пирожками или фарфоровую тарелочку с пирожными. Ни одного замечания я от него так и не дождалась, расслабилась окончательно, развеселилась и к концу дня окончательно убедилась, что справляюсь.

   Первые полдня я очень сочувствовала Эльвире и удивлялась, как она справляется одна и как не падает к концу дня, однако оказалось, что после обеда желающие посидеть в кафе почти заканчивались, появлялись только к вечеру, и немного. Свою работу я, в сравнении с её, считала простой, однако к концу дня успела неплохо вымотаться: оказалось, стоять гораздо сложнее, чем ходить. Но бодро решила, что это всё от волнения и с непривычки, пройдёт. И это точно не повод отказываться от работы. Осталось только понять, какое впечатление я произвела на хозяина.

   А прочитать что-то определённое по его каменной физиономии, когда он вышел нас проводить и закрыть дверь, было невозможно. Впрочем, он не ругался, и я посчитала это хорошим знаком.

   Вечером, когда добралась до дома, я валилась с ног. Но братец вполне управился с приготовлением ужина, состряпав огромную яичницу с остатками вчерашнего гарнира, так что ждали меня тёплая еда и уже встревоженный Линос с расспросами и парой свежих газет. Пока я добивала яичницу, удалось ловко заткнуть ему рот парой прихваченных пирожков, а потом всё же пришлось ответить на несколько десятков дурацких вопросов, чтобы успокоить младшего. Это, конечно, раздражало, но я старательно терпела: понятно же, что брат волнуется, так что имеет право знать. Я его тоже регулярно донимаю, с его точки зрения, глупостями.

   Потом мы просмотрели те объявления, которые нашёл Лис, я их одобрила, но дальше всё упёрлось в недостаток свободного времени. Младшему одному по объявлениям бегать бессмысленно: я-то ему доверяла, но он пока ещё слишком юн и не воспринимается окружающими всерьёз. Я в общем-то тоже, но я хотя бы совершеннолетняя и с паспортом! А он не дорос даже по местным законам, которые ориентировались не на дар, а на возраст. Пришлось отложить это важное дело на ближайший выходной.

   Конечно, делать всё это предполагалось втайне от нынешней хозяйки. И газеты не оставлять здесь, а забрать завтра с собой. Учитывая её характер, на наше внезапное «бегство» амфира могла отреагировать любой неприятной неожиданностью, так что лучше поставить её в известность по факту, когда будем переезжать. Благо я платила ей всего за пару декад вперёд, и, если вдруг откажется возвращать, денег, конечно, будет жаль, но потеря не пробьёт критической дыры в нашем семейном бюджете.

   Второй рабочий день почти не отличался от первого, разве что на этот раз уже я работала, а Тирца стояла над душой и контролировала. Я даже узнала кое-кого из вчерашних посетителей, и это неожиданно придало уверенности.

   Наверное, именно потому, что ходили сюда проверенные покупатели, всё происходило довольно спокойно и дружелюбно. Капризничали чаще дети, да и то большая часть проблем доставалось их родителям или Эле. А мне…

   Ну один мужчина очень дотошно выяснял, есть ли у нас насекомые, свежие ли булочки, просил пощупать, чего ему, конечно, не позволили. Собралась очередь, которая вскоре заворчала и заволновалась, и я, отчаявшись своими силами успокоить капризного покупателя, предложила позвать хозяина и спросить разрешения у него. Кажется, что-то о нём посетитель знал, потому что под хихиканье Тирцы сразу же бежал с поля боя, ничего так и не купив.

   Потом одна пожилая дама сетовала, что не осталось её любимых пирожных, но сделать заказ отказалась, озвучив бредовые подозрения, что мы за ней будем следить. Потом она долго и придирчиво выбирала из того, что было в наличии, и даже, на удивление, выбрала. А потом Тирца поделилась, что пирожных таких в «Сластёне» на её памяти вообще не было.

   Какой-то молодой мужчина пытался флиртовать, но недолго.

   У меня появилась настоящая работа, и, значит, жизнь, спасибо Творцу, налаживается.

   В первый самостоятельный день я волновалась, но ровно до тех пор, как пришла в кафе и поздоровалась с его хозяином. Исао был невозмутим и держался так, словно это место я занимаю уже не первый год, чем невольно успокоил и меня.

   За минувшие два дня я высоко оценила молчаливость и ненавязчивость работодателя и искренне благодарила Творца: венг казался компенсацией за все прошлые неприличные намёки и неуместные требования. Мы перекидывались в день десятком фраз, не считая приветствия и прощания, и на том всё: никаких вопросов, косых взглядов, подозрений и претензий. Как будто он в самом деле не венг, а я — не демора, даже странно.

   Правда, на третий день я признала, что проблема всё-таки есть, только не в хозяине кафе, а во мне. И дело не в том, что у него на самом деле был фартук — аккуратный такой, с двумя карманами, жёлтый с красным кантом. Если бы меня продолжила преследовать шаблонная эротическая фантазия, было бы проще, но — нет. Меня начало остервенело грызть любопытство.

   За это время я убедилась, что мой хозяин — действительно из касты воинов. В документах стояло его полное имя, Исао ту-Наои Ару, и вот это «ту» не оставляло никакого простора фантазии. Исао, сын воина Наои из рода Ару. Не дезертир, что я с облегчением поняла, потому что иначе он не рискнул бы называться полным правильным именем. А если спокойно его использует, значит, никаких проблем с законом Синего лепестка у него нет.

   Связываться с дезертиром не хотелось по очень простой причине: это едва ли не самое страшное преступление для крылатого-воина, которое сородичи не оставят безнаказанным. Если бы они пришли его убивать, вряд ли пощадили бы случайно подвернувшуюся под руку демору.

   Основываясь на имени, пришлось отбросить и ещё один вариант, который мог всё объяснить. Он точно не сын эмигрантов, потому что приставку эту надо было заработать честной службой в соответствии с кастовым предназначением, уж как минимум достойно выучиться, что можно было сделать только в Синем лепестке.

   Нет, всё действительно так, как я подумала в первый момент. Взрослый венг-воин переехал в Сердцевину, вероятно один, и работает поваром-кондитером. Да ещё явно никого не боится и расстроенным своим положением не выглядит, насколько это вообще можно определить по его невозмутимой физиономии. То есть по ней вообще ничего нельзя определить, а вот по отношению к окружающим и манере держаться — вполне. Он не обозлён, не бежит от действительности и много ещё всяких «не», настраивающих на оптимистичный лад.

    Фантазия отказывалась подкинуть хотя бы одно вменяемое объяснение, как это получилось, тем более готовил Исао действительно очень здорово, такому вдруг не научишься. От безумия этой ситуации и невозможности что-то прояснить у меня зудели рога — так хотелось побиться обо что-нибудь твёрдое.

   Эля тоже не знала, когда и почему так сильно изменилась жизнь нашего хозяина, но совершенно не мучилась этим незнанием. Она вслед за Тирцей просто не понимала, что меня так завело: ну захотелось мужчине изменить свою жизнь, ну переехал, почему нет? Я честно пыталась объяснить почему, но мы друг друга не поняли.

   Я даже поверила бы, что нам про извечного врага лгали или уж как минимум преувеличивали безумие их нравов, но местные школьные учебники по мироописанию говорили то же самое! Может, менее красочно и без душераздирающих подробностей, но про сложность смены касты и страшный позор, который навлекал на себя венг, если изменял предназначению, там точно было. В ответ на такую отсылку Эля легкомысленно пожала плечами и ответила, что у неё по этому предмету всегда была плохая оценка.

   Я бы точно побилась головой об стену, но тут пришли покупатели и стало не до того.

   — Добрый день, красавица. Новенькая, вместо Тирцы? — улыбнулся мне немолодой, судя по совсем белой коже, подтянутый амфир.

   Невысокий, улыбчивый, франтоватый — лёгкий стильный костюм безупречно белого цвета, жабры подведены блеском, в обтянутых тонкими перчатками руках трость с серебряным набалдашником. Установившаяся жара плохо сказывалась на амфирах, и вот такая одежда вместе с блеском на жабрах не давали коже пересыхать и помогали не мучиться. Смотрел посетитель с любопытством и без сальности во взгляде, чем сразу расположил к себе. Судя по аккуратно собранным в длинную, ниже пояса, косу светло-зелёным волосам — женат давно и счастливо. У амфиров с причёсками всё довольно строго, но иначе, чем у венгов: мужчины, готовые вступить в брак, отращивают волосы до плеч, после женитьбы — собирают их в косу, а после развода — обязательно состригают.

   Явился он в послеобеденное затишье, когда в кафе освободились последние столики. Эля как раз убирала с них и ушла с полным подносом грязной посуды в кухню.

   — Здравствуйте! Да, я тут третий день работаю, — улыбнулась я в ответ очередному постоянному покупателю.

   — Демора. Прекрасно, Итай оценит! — непонятно чему порадовался он, облокотился о прилавок и заговорил о деле: — А собери-ка мне…

   Упаковав целых две коробки пирожных, я аккуратно сложила их в бумажный пакет с ручками, выставила на прилавок, как всегда делала Тирца, и застучала костяшками счётов. Но, видимо, недостаточно быстро.

   — Спасибо, хорошего дня, — улыбнулся амфир, взял пакет и двинулся к выходу.

   Я ошалело замерла на несколько мгновений, которых мужчине хватило на несколько шагов, а потом сообразила наконец, что нас цинично пытаются обокрасть, и выскочила из-за прилавка.

   — Эй, вы! А деньги?!

   Я приготовилась к погоне и борьбе, но мужчина неожиданно остановился, обернулся, и я смогла выхватить у него пакет.

   — Тебя не предупредили, новенькая? — улыбнулся он. — Я Омер Левий.

   — Да хоть наместник Творца! — насупилась я, несколько успокоенная тем, что ценный товар удалось отвоевать. — А за пирожные будьте добры заплатить!

   Отреагировал на справедливую претензию он неожиданно: рассмеялся, чем здорово меня деморализовал, но в бегство не обратил.

   — Позови хозяина, грозная огненная дева, — посоветовал он с улыбкой.

   Идея имела право на жизнь, но Эля, как назло, не спешила возвращаться, а оставлять этого типа одного не хотелось. Полбеды если уйдёт, а вдруг он в прилавок залезет? А там вообще-то касса и деньги!

   Кажется, нешуточная борьба отразилась на моём лице, потому что амфир, продолжая веселиться, предложил:

   — Воспользуйся магией, если боишься оставить меня одного. Или давай я воспользуюсь?

   — Да сейчас! — проворчала я недовольно, вызвав удивлённый взгляд странного посетителя, и всё-таки пошла в кухню, не выпуская из рук пакета. Бросила на ходу: — Стойте здесь! У меня хорошая память на лица!

   — Стою-стою! — весело заверил он и выразительно поднял руки в жесте капитуляции.

   — Исао! Нас пытались обокрасть!

   Я влетела в кухню с пакетом в охапке в качестве главного доказательства и застала хозяина за подлинным священнодействием: с очень сосредоточенным видом он украшал треугольные шоколадные пирожные белым кремовым узором. От моего оклика рука мастера не дрогнула, зато дёрнулась и чуть не поперхнулась Эля, притулившаяся в уголке с тарелкой супа — она предпочитала здоровое питание.

   — Пытались? — уточнил венг спокойно, не глядя в мою сторону. — То есть не обокрали?

   — Ну он странный какой-то, — призналась я честно. Невозмутимость хозяина слегка притушила моё негодование. — Вы бы с ним сами разобрались, а?

   Исао искоса бросил на меня непонятный взгляд и молча продолжил своё дело. Я нервно переступила с ноги на ногу, наблюдая за ним и не зная, как толковать такое поведение: то ли как намёк проваливать с глаз долой и не отвлекать занятого венга, то ли как обещание закончить тут и потом уже разбираться. Почти собралась уточнить, но хозяин так же молча и невозмутимо убрал конус с кремом в хранильник, туда же поставил блюдо с пирожными и двинулся к выходу, так что осталось только убраться с его дороги.

   — Ну и что ты тут устроил? — почти без выражения спросил Исао у загадочного Омера.

   То есть они как минимум знакомы. И, кажется, я только что села в лужу.

   — У нас сегодня гости из числа заклятых друзей, Рони очень хотела утереть им нос, — с улыбкой ответил амфир и пожал руку хозяина.

   Точно, наступила себе на хвост. Творец! Надо было у Тирцы про всех особых клиентов узнать. И чего он не пришёл вчера?!

   Я вздохнула и перехватила пакет поудобнее. Мужчины обернулись на шорох, Исао поманил меня жестом. Подошла, а куда деваться!

   — Держи. — Забрав у меня спасённую от грабителя продукцию, венг передал её посетителю. И добавил обычным своим ровным тоном без малейшего намёка на веселье: — Передавай Рори мой поклон и соболезнования, потому что её муж — снулый брабус.

   — Вот последнего не понял. — Омер искренне удивился, но, кажется, не обиделся. — Это ты меня за что так?

   — Ты прекрасно видел, что она здесь недавно, тебя не знает, и о тебе — тоже. Но вместо того, чтобы спокойно объяснить, заставил понервничать. Недостойно мужчины пользоваться неосведомлённостью ребёнка, — припечатал Исао.

   Я ошарашенно хлопала глазами, пытаясь понять, стоит поблагодарить за заступничество или обидеться на ребёнка, а амфир тем временем высказал удивление вслух:

   — Ну ничего себе ребёнок!

   — Она на пять лет моложе твоего старшего внука, а Нафаля ты постоянно называешь мальчишкой, — пояснил венг. Мне сразу стало немного легче: это, значит, не он меня считает ребёнком, а с посетителем сравнивает. Ну да, если у него внуки старше меня, это справедливо.

   Собеседник на мгновение растерянно замолк, а после опять рассмеялся. Он, кажется, вообще был смешливым типом с хорошим чувством юмора, и сердиться на него с такой располагающей улыбкой не получалось. Когда он не пытался с нею украсть пирожные, конечно.

   — Ладно, уел, виноват, — признал Омер. Поймал прохладной рукой мою ладонь, поклонился, поцеловал пальцы. — Приношу свои извинения прекрасной огненной деве.

   — Да ладно, что уж там, — растерянно промямлила я и на всякий случай спрятала руки за спину, когда меня отпустили. Жест-то красивый, но за свои огрубевшие лапы было стыдно. Нет, точно надо забежать в аптеку и раскошелиться на хорошее, качественное средство. — Приятного аппетита!

   — Инцидент исчерпан? — с улыбкой обратился амфир к хозяину. — Я могу не расстраивать Рори печальными новостями о её почтенном супруге?

   Ответить Исао не успел, звякнул дверной колокольчик, возвещая о новых покупателях. Ну а потом я уже не слышала, поспешила пройти на своё место. Говорили они после этого недолго, пару минут, но я хвостом чувствовала: обо мне. Во всяком случае, Омер поглядывал в мою сторону, а там кто знает, с него бы сталось ещё и так поиздеваться. Потом хозяин вернулся в кухню, а я только проводила взглядом белый костюм, ощущая, как растут масштабы моих страданий. То есть любопытства.

   Интересно, кто это такой и какие отношения их связывают с венгом? Ясно, что если не дружеские, то близко к тому, потому что Исао знает семью этого типа вплоть до внуков вместе с их возрастом. Очень странная дружба. Впрочем, «очень странный» можно сказать про хозяина кафе целиком, так что это не новость. Но всё-таки что их связывает?

   И кто такой Итай, которому интересна моя раса и то обстоятельство, что я тут работаю? Тоже какой-то амфир, судя по имени, но как именно он должен это всё оценить? Как анекдот, что ли? Ну да, наверное, это действительно забавно...

   Голова пухла от вопросов, что, впрочем, не мешало исправно улыбаться покупателям, шуршать коробками и пакетами, жужжать кофейной машиной и звенеть одинаковыми фарфоровыми чайниками всех оттенков от бледно-голубого до тёмно-синего. В кафе вообще вся посуда была либо этих цветов, либо белой; кажется, я знаю любимый цвет хозяина.

   — Айола, — позвал меня венг сразу, как в посетителях обнаружился промежуток, словно специально караулил. Или чуял, или банально слышал, что я замолчала, потому что вряд ли он долго стоял бы в проходе с руками в муке, придерживая дверь ногой.

   — А? — Обернулась я сразу, а вот опомнилась и оторвалась от сюрреалистичного зрелища только через пару мгновений. Исао всё это время сохранял невозмутимость, терпеливо ожидая, пока я подниму взгляд на его лицо. Сразу стало немного стыдно.

   — Тот амфир, который приходил. Омер. Он и его сын, Итай, здесь на особом счету, с них не надо брать деньги.

   — Да, я уже поняла, — вздохнула я и досадливо поморщилась.

   — Извини, что так получилось, надо было сразу предупредить, — огорошил венг и, пока я ошалело хлопала на него глазами, продолжил как ни в чём не бывало: — Не бойся их, они оба достойные амфиры. Омер любит глупые шутки и ставить окружающих в неловкое положение, но и только, шутки у него обычно беззлобные. Итай проще, он тихий и рассеянный и, наоборот, обычно пытается всучить деньги. Он редко приходит, но завтра обязательно придёт.

   — Почему вы так уверены? — озадачилась я.

   Исао в ответ едва заметно улыбнулся, и даже такое малое проявление эмоций сделало лицо гораздо более живым и приятным.

   — Потому что Омер расскажет ему о тебе.

   — И что, он демор раньше никогда не видел? — продолжила я недоумевать.

   Венг смерил меня непонятным взглядом и явно собрался ответить, но несвоевременно пропел входной колокольчик. Я едва не взвыла от разочарования и резко обернулась с широкой улыбкой, подозреваю больше похожей на оскал, но повезло: вошедшая сладкая парочка устроилась за угловым столиком, и к ним упорхнула Эля. Вновь оборачивалась к кухне я в полной уверенности, что Исао с обычными своими бесшумностью и проворством ускользнул от разговора. Однако — нет, ждал, внимательно меня разглядывая. Может, даже слишком внимательно, у меня даже репица зачесалась, но нечестно было бы этому возмущаться: я таращилась на него ещё более откровенно. Ну интересно же, первый венг так близко, и совсем не агрессивный…

   — Итай — учёный, занимается расоведением, — пояснил Исао в продолжение разговора. — Больше всего его интересует вопрос сравнения венгов и деморов. «Разница культурных, поведенческих и психологических особенностей и роль этой разницы во вражде двух народов» — так, кажется, звучит тема его давней работы. Итай мечтает поспособствовать примирению Красного и Синего лепестков. Как только он узнает, что я взял на работу демору, тут же явится с вопросами, у него анкета листов на двадцать.

   — И что мне делать с этими вопросами? — уточнила я осторожно.

   — На твоё усмотрение, — удивил венг. — Итай бывает бесцеремонным.

   — Но? — подбодрила я, чувствуя, что что-то он не договаривает.

   — Но Итай бывает бесцеремонным. — Исао улыбнулся уголками губ.

   — Это я поняла, но вы-то как считаете, стоит на эти его вопросы отвечать?

   — Я буду благодарен, если ты всё-таки найдёшь возможным удовлетворить его любопытство, — после короткой паузы витиевато высказался Исао. — Иначе он начнёт изыскивать способы узнать всё нужное от третьих лиц, а значит, станет донимать меня и Эльвиру. Поскольку мы не сможем ответить, он переключится на Тирцу, а через неё, наверное, найдёт всю твою родню и дальних знакомых. Когда ему что-то надо, вся его рассеянность куда-то девается. — Он опять улыбнулся. Кажется, характер приятеля его забавлял.

   Очень странный венг. Очень странные у него отношения с этой семейкой.

   — Ладно, я поняла, тут проще отдаться, чем объяснить… — попыталась я отмахнуться популярной присказкой, но осеклась, вспомнив, с кем разговариваю.

   Но прежде чем я нашла слова, чтобы замять неловкость, Исао спокойно ответил почти без улыбки:

   — Ты верно всё поняла.

   Тут снова звякнул колокольчик, и разговор пришлось прервать. Конечно, стоять в проходе и ждать новых моих вопросов венг не стал, ушёл, ну а я и навязываться не стала. Хотя если я стану первой деморой, которая лопнула от любопытства, то это будет на его совести!

   Правда, через пару минут до меня дошло ещё одно немаловажное обстоятельство: у этих странных взаимоотношений ведь есть две стороны. Если я опасаюсь лезть в голову Исао, то с амфиром-учёным наверняка будет гораздо проще. Можно даже договориться с ним о бартере: Итай расскажет что-нибудь интересное о моём хозяине, а я — честно отвечу на его вопросы. Не думаю, что там будет что-то сложное.

   И нет, совесть меня по этому поводу не мучила.

ГЛАВА 3, в которой неприятности выстраиваются в очередь

Это изначально была дырявая идея, но я самонадеянно решила, что справлюсь, всё-таки деморы от природы существа ловкие, и я тоже не исключение. Да и накопители на беду обнаружились под рукой, в коробочках — отдельно воздушные для витрин, отдельно огненные для кофейной машины и люстр. И покупателей совсем не было, вот я и…

   Вообще, если разбираться, весь день шёл именно к такому итогу: преследующие меня с утра неприятности должны были в какой-то момент достичь апогея. Для начала мы с Линосом умудрились проспать, и если этот обалдуй вполне мог пропустить первый урок, то я позволить себе опоздание — нет, поэтому быстро натянула первую попавшуюся одежду и, как была сонная и помятая, помчалась в кафе, на ходу расчёсываясь.

   Потом пришлось пробежаться за трамваем добрых пол-остановки, и хорошо ещё, водитель меня заметил и проявил великодушие, подождал и не закрыл двери перед носом. В «Сластёну» я влетела через парадный вход ровно без четверти, чудом избежав столкновения с открывшим двери хозяином. Исао смерил меня насмешливым взглядом, но ничего про помятый и взъерошенный вид не сказал, только поздоровался и ушёл в кухню.

   Потом Эля слёзно просила отпустить её буквально на пару часов на какие-то пробы. Хозяин не возражал, если я была уверена, что справлюсь. Поскольку день сегодня был спокойным, в бойкой работе «Сластёны» порой случались такие вот затишья, я с лёгким сердцем и дальним прицелом благословила официантку: сейчас я ей помогу, а в следующий раз и самой может понадобиться куда-то срочно сбежать.

   А потом одна из двух люстр погасла. То ли хозяин пропустил, когда истощился первый накопитель, то ли оба они кончились одновременно, не суть. Главное, зона витрин и прилавка ощутимо померкла, и я поняла, что мне слишком темно. Привычка решать проблемы самостоятельно сыграла со мной злую шутку: о том, чтобы сообщить занятому на кухне хозяину, я даже не подумала. Подтащила один из высоких стульев от стойки, взяла пару свежих накопителей и полезла, прикинув, что с такой подставки должна без труда дотянуться.

   И дотянулась. И один накопитель даже поменяла, и потянулась за вторым. Наверное, проклятая лень во всём виновата: подвинь я стул поближе, ничего бы не случилось, а тут приподнялась на носочки, вытянулась… И даже взвизгнуть не успела, когда стул внезапно вывернулся из-под ноги, только сердце подскочило к горлу. Я обречённо зажмурилась, понимая, что головой непременно влечу в витрину, и вряд ли стекло выдержит столкновение с деморскими рогами, и разобьётся, и…

   — Слабый дар, говоришь?

   — Ой… А как вы?.. — пробормотала я, с удивлением обнаружив себя в охапке венга.

   Не знаю, как он успел материализоваться рядом со мной, но поймал не только меня — между прочим, одной рукой, а я не такая уж тощая! — а ещё и выроненный кристалл.

   — А что?… — добавила, оглядев перевёрнутые столы, но и сама всё прекрасно поняла: магия отреагировала на испуг. Как всегда, совсем не так, как стоило бы.

   Исао поставил меня на ноги, и я принялась смущённо оправлять платье-тунику. Длины оно было скромной, до колен, но задралось, когда я съехала по венгу, едва не до подмышек. Причём в смятение меня ввергла не столько неловкость с одеждой или с магией, и даже не объятия работодателя, который, конечно, не задержал руки на моей талии ни мгновения дольше необходимого. Озадачило то, что за это время я вполне успела оценить и реакцию, и силу, и твёрдость мышц мужчины, и оценить крайне высоко. Очень приятно было вот так оказаться в надёжных руках, прижатой к сильному, горячему телу.

   То есть мало того что венг исключительно хорош собой и воздушник, меня ещё и близость его волнует именно в нужном смысле. И чем Творец не шутит...

   — Я выглянул сюда с минуту назад и подозревал, что этим кончится. Так что ты там говорила про слабый дар? — напомнил он, невозмутимо поднимая ближайший стол.

   Я опомнилась и бросилась помогать поправлять скатерти, ставить стулья и подбирать сброшенную со столов мелочёвку, на ходу сочиняя убедительное оправдание.

   — У меня сложности с контролем дара, так что проще не пользоваться им совсем. Простите. Я должна была предупредить об этом. Но он редко доставляет неприятности, если только я пугаюсь чего-то. Я боялась, если я скажу, возникнут лишние вопросы и вы меня не возьмёте, — торопливо заговорила я, и даже почти не соврала.

   — Сложности с контролем? — переспросил Исао, кажется, с искренним удивлением. — Никогда бы не подумал.

   — Почему? — пришла моя очередь удивляться.

   Он искоса на меня глянул, помолчал, поднимая очередной стол, но потом всё же решил ответить:

   — Сложно предположить, что у тебя никого нет.

   — Нет, ну почему никого? — даже обиделась я. — У меня брат есть! — возразила и по странному взгляду венга поняла, что сказала что-то не то. А через мгновение дошло, что он имел в виду, что я сказала и что он мог подумать, и я поспешила с негодованием возразить: — Да не в этом смысле! Я имею в виду, брат у меня на попечении, подросток, некогда мне о мужиках думать!

   — И как же получилось, что демора с сильным воздушным даром оказалась в Сердцевине одна без средств к существованию? — задумчиво проговорил Исао, поднимая последние стулья.

   — Ну вот так получилось, — проворчала я скованно. — Вы же не расскажете в ответ, как получилось, что венг из касты воинов работает поваром-кондитером, притом с удовольствием?

   Он улыбнулся уголками губ и точно хотел что-то ответить, даже, может быть, немного удовлетворить любопытство, и хвост мой задрожал от предвкушения. Однако в этот момент звякнул дверной колокольчик, впуская сразу трёх посетительниц.

   Отчаянно зачесались рога, но биться о стену при покупателях — дурной тон. Пришлось выдавить из себя улыбку и дежурное «добрый день, чем могу помочь», тоскливым взглядом проводить Исао, который исчез в кухне, и вернуться за прилавок.

   Девушки решили засесть основательно, поэтому я принесла меню. Кроме того, с их приходом окончательно закончилась передышка, словно за дверью собралась толпа желающих и все ждали, пока кто-нибудь первый рискнёт заглянуть, и стало не до личных переживаний.

   Взмыленная и абсолютно счастливая Эльвира явилась только через три часа, когда я уже сбилась с ног и прокляла и свою доброту, и свой прагматизм, а про любопытство и думать забыла. Официантка попыталась радостно сообщить мне, куда именно её взяли, но не встретила должного понимания, получила блокнот с моими кривыми записями и меню, которые нужно было отнести за очередной столик. Кажется, немного обиделась, но зато я сумела сосредоточиться на собственной работе.

   С появлением Эли жизнь стала в два раза легче, да ещё очередной наплыв посетителей вскоре пошёл на спад, так что я вздохнула с облегчением и повеселела.

   Рановато, конечно, надо было вспомнить, как начался день.

   Неприятности ввалились в кафе около пяти часов вечера. Что это именно они, мой хвост почувствовал и просигнализировал сразу, и я внутренне подобралась, но всё равно постаралась изобразить вежливую улыбку. И обратилась к паре молодых и, кажется, слегка пьяных деморов, подваливших к стойке, с дежурным:

   — Добрый день. Что вам предложить?

   — Тебя, — неоригинально пошутил один, наверное заводила, а второй — заржал. — Смотри-ка, и правда демора! Ну иди сюда, красотка, познакомимся поближе!

   — Выбирайте, пожалуйста, из того, что есть на витрине, — постаралась я сохранить самообладание, краем глаза наблюдая за Эльвирой и надеясь, что она просочится на кухню и позовёт Исао. Только Эля в растерянности замерла у столика, и вместе с закончившей ужин и расплатившейся парой, поднимавшейся из-за столика, наблюдала за происходящим, кажется не понимая, к чему идёт дело.

   — Так мы тебя и на витрину положим! — продолжил блистать остроумием первый.

   — Покиньте, пожалуйста, кафе, иначе я позову хозяина.

   — Хозяина?! — оскалился он. — Венгская подстилка, иди сюда!

   Демор перегнулся через прилавок, пытаясь меня поймать. Но реакция парней явно была притуплена выпитым, да и я ждала чего-то подобного, так что успела отскочить.

   И налетела на только что помянутого Исао. Он поймал меня одной рукой поперёк туловища, потом аккуратно отодвинул в сторону, сдвинулся вперёд, прикрывая широкими плечами, и проговорил ровно:

   — Покиньте кафе.

   — А то что? Папочке пожалуешься? — осклабился демор — и взвыл, когда кулак венга без дальнейших предупреждений впечатался ему в нос.

   Задира, матерясь, отпрянул. Исао одним прыжком с кошачьей ловкостью преодолел прилавок и замер — прямой, спокойный, руки сцеплены за спиной. Клинок, а не живое существо.

   — Покиньте кафе, — повторил с прежней невозмутимостью. — Быстро.

   — Да сейчас мы тебя с твоим кафе!.. — заявил второй, выразительно отводя руку чуть в сторону и назад.

   И на несколько мгновений замер в таком положении, глупо хлопая глазами. Кажется, не отозвалась магия, которой этот рогатый собирался воспользоваться.

   — Предупреждаю последний раз. Покиньте кафе.

   — Да что ты нам сделаешь!

   Конечно, деморы не были бы деморами, если бы отсутствие магии их остановило. Рослые, крепкие, быстрые, даже несмотря на хмель, они оставались опасными противниками. Только, кажется, не для этого неправильного венга.

   Короткие, экономные, точные движения — ни одного лишнего, ни одного показушного жеста. Чтобы уложить обоих, ему понадобилось всего несколько секунд и несколько коротких ударов. Кажется, одному попало под колено, в живот и лицо, второму — не видела, но корчился на полу он, судорожно хватая ртом воздух и держась за живот.

   Только после этого я заметила, что Эля в какой-то момент догадалась выпроводить гостей и теперь сама жалась в дальнем углу.

   — Вон отсюда, — ровно велел Исао, стоящий над поверженными скулящими и матерящимися противниками со спокойным лицом и в прежней позе — прямой, со сцепленными за спиной руками. — Если я буду вынужден вас выносить, вам это не понравится. Уроню.

   Кажется, что-то он в их головах вправил, потому что оба зашевелились, кое-как поднялись и, поддерживая друг друга, поковыляли к двери, огрызаясь проклятьями и обещаниями за всё поквитаться. Эля, которая наблюдала за происходящим со смесью ужаса и восторга, всё-таки заметила короткий жест Исао, истолковала его верно и поспешила открыть входную дверь настежь, на всякий случай спрятавшись за ней. Но деморы вывалились на улицу, не обращая внимания на официантку.

   — Ты в порядке? — обернулся ко мне венг.

   — Я? — переспросила растерянно. — А, да, ты очень вовремя появился. Как ты лихо их… А почему у них магия не сработала?

   — Во всём здании защита от атакующих чар, — пояснил Исао, поднимая стол. — Она не абсолютная, но для таких вот достаточно.

   — Прости, я опять приношу неприятности, — повинилась я. Потом опомнилась, достала из-под прилавка веник с совком и присоединилась к Эльвире, которая собирала осколки посуды.

   — Ты действительно думаешь, что эти двое — первые горячие головы, которые пытаются мне здесь что-то объяснять? — с лёгкой улыбкой спросил венг.

   Ответных слов на это у меня не нашлось, так что озвучила следующую свою тревогу:

   — А если они пойдут в стражу?

   — Не пойдут. Они никогда не признаются, что я справился с ними двумя, да ещё без магии, — спокойно отмахнулся Исао. — Скорее, через пару дней вернутся с друзьями. Наверное, ночью.

   — И как быть?

   — Для этого у меня есть пара топоров, — уголками губ улыбнулся венг, и я так и не поняла, сколько в этом заявлении было шутки и как именно он собирался использовать оружие. Убить, конечно, мог, его мастерство не вызывало сомнений, но вряд ли собирался. Но как?..

   Разговор опять на самом интересном месте прервал звякнувший дверной колокольчик.

   — Здравствуйте! Ой, а что это тут у вас?..

   — Здравствуйте, госпожа Штай! — поспешила я улыбнуться. — Да так, ерунда, ребёнок вот неловко на стуле качнулся, уронил всё, хорошо, сам не поранился! А ваш заказ готов, пойдёмте. — Я попыталась пристроить куда-то веник, но Исао, без труда поняв затруднение, забрал у меня орудие труда и кивнул в сторону прилавка.

   Жизнь «Сластёны» потекла дальше своим чередом, и минут через десять ничто в зале уже не напоминало о недавнем происшествии. Я сначала недоумевала, зачем Исао блокирующие чары, но, подумав, оценила прозорливость венга. Да, таким образом он и самого себя лишал магии, но он, как показала практика, прекрасно мог решить вопросы кулаками, а разрушений боевые чары точно принесли бы гораздо больше, чем руки и даже головы нападающих. Сейчас отделались несколькими погибшими тарелками и чашками, а если бы эти два идиота и впрямь применили боевые чары, как собирались?

   Уверенность и спокойствие Исао приободряли и вселяли некоторую уверенность в завтрашнем дне. Как минимум потеря работы в связи с гибелью работодателя вместе с рабочим местом мне не грозила, в этом я венгу вполне доверяла. Но совсем успокоиться мешало иное беспокойство, от которого умения венга не спасали.

   Да, наш хозяин — явно отличный воин, и морды он бьёт с не меньшим профессионализмом, чем рисует всякую красоту кремом на пирожных. Но тем больше вероятность, что эти двое побоятся связываться с ним и попытаются сорвать злость на ком-то более беззащитном. Эльвиру вряд ли зацепит, они на неё и внимания не обратили, а вот я — хрупкая и слабая девушка, которая защититься не может. То есть может, и непременно попытается, но Творец знает, что учудит моя неуправляемая сырая магия.

   В общем, срочно надо искать новое жильё, в идеале — где-нибудь в соседнем доме. И выяснять, что тут поблизости со школами, не мотаться же Линосу в старую. До конца нынешнего учебного года всего ничего, покатается, а потом уже на каникулах спокойно разберёмся с переводом. До тех пор же лучше ходить только по оживлённым центральным улицам, допоздна нигде не задерживаться, держаться больших скоплений людей. Если эти двое и соберутся оторваться на мне, вряд ли их настолько прижмёт, чтобы нападать посреди толпы или вламываться, например, в квартиру.

   И самого Лиса неплохо предупредить, но тут ещё неизвестно, что хуже. Здравого смысла в нём на гнутый полут, а гонора и решимости — на десять черов. Был бы ещё крутой боец, а так — мальчишка же. И меня не слушает.

   Интересно, будет большой наглостью с моей стороны попросить Исао объяснить этому остолопу, насколько он слабый и неопытный противник и насколько разумнее в его случае избегать столкновения? Особого предубеждения против венгов у брата нет, а здоровый мужик с тяжёлыми кулаками всяко больше тянет на авторитет в мальчишеских глазах, чем щуплая сестрёнка.

   Ладно, фантазии это всё. Я же понимаю, что на самом деле не полезу к постороннему мужчине с такими просьбами. Хватит того, что я чуть не разнесла сегодня зал кафе, и большое спасибо венгу за то, что не испугался нестабильного дара, оставил тут. И даже сам себе придумал замечательное объяснение такому положению вещей.

   Магия деморов действительно завязана на чувственность не только своим пробуждением, но и всеми остальными аспектами. Максимальное раскрытие граней дара происходит в том случае, если есть постоянный партнёр, с которым связывают ещё и взаимные чувства, поэтому представление о ветрености и переменчивости моих сородичей — это больше стереотип. Мы тоже стремимся, как и остальные разумные, найти свою любовь и стать счастливыми, всё-таки нас всех создал один Творец.

   Просто регулярный секс без обязательств хуже надёжных близких отношений, но лучше, чем ничего. Интимная близость даёт необходимый энергетический обмен и нормализует циркуляцию силы по каналам, а если этого не происходит, дар слабеет, сложные воздействия даются тяжелее, а потом сознательное использование магии оказывается невозможным. Чтобы довести до последней стадии, нужно довольно много времени, и в моём случае это было прекрасным объяснением: нескольких лет, прошедших с официального признания меня взрослой, вполне хватало для появления таких вот побочных эффектов. На том и буду стоять.

   А вот про все остальные наши с Лисом жизненные обстоятельства, если Исао вдруг станет спрашивать, можно и правду сказать. Ничего плохого мы не совершали, законы не нарушали, так что скрывать особо и нечего.

   Но до конца рабочего дня все мои переживания о паре буйных деморов поблёкли и стали казаться надуманными. С чего бы им вообще мне мстить, я-то им ничего не сделала! Да и с Исао они вряд ли станут связываться. Всё-таки перебранка и небольшая драка — это одно, а всерьёз пытаться убить кого-то или разнести здание — другое. Сгоряча и по дури, конечно, могли и не такое, но не запланировать месть. Наверное. Во всяком случае, хотелось в это верить.

   Обещанный Исао амфир явился за полчаса до закрытия, и я без труда его узнала: семейное сходство с Омером Левием было налицо. Вот только отцовского лоска и достоинства Итаю недоставало, этакая небрежно-взъерошенная холостая копия. Костюм вроде бы хороший, чистый, по размеру, но всё равно словно с чужого плеча. И пуговицы рубашки, кажется, застёгнуты не на ту петлю, и брюки невероятным образом перекручены… «Рассеянный», кажется, было его главной и исчерпывающей характеристикой.

   — О, в самом деле демора! — вместо приветствия он с интересом и без малейшего стеснения уставился на меня.

   — Ага, мне сегодня уже об этом говорили, — не удержалась я от иронии в ответ, но амфир её не заметил.

   — Меня зовут Итай. Как вам тут работается? — с ходу перешёл он к главному, даже достал пухлый исчерканный блокнот.

   — Зовут меня Айола. Работается мне хорошо, — отозвалась я ему в тон. Сложнее всего было не захихикать.

   — Это замечательно! А, может, вас не затруднит ответить на несколько вопросов? — он с ходу попытался взять меня за рога.

   — Идёт, — давно уже решила я и поманила Эльвиру, состроив просительную гримасу. Больше поздних покупателей не было, но мало ли!

   Официантка, понимающе ухмыляясь, заняла место у прилавка, а я обогнула витрину и прошла в зал. Приблизилась к посетителю, который оказался ненамного выше и шире меня в плечах, подцепила его за локоть и уверенно повлекла к дальнему столику. Чувствовала я себя в этот момент коварной интриганкой, которая намерена воспользоваться доверчивостью наивного юноши. Редкое ощущение и тем более забавное, что амфир явно намного меня старше.

   — Идёт, — повторила вкрадчиво и озвучила собственные условия: — Я отвечу на ваши вопросы, а вы — на мои.

   — Но что я могу рассказать? — искренне удивился Итай. Удивился всем лицом, жабрами и даже уши как-то вопросительно двинулись.

   Поставить бы их рядом с венгом, такой забавный контраст выйдет! Полная противоположность — и комплекция, и манера держаться, а про мимику и говорить нечего.

   — Об Исао, — не стала я долго крутить хвостом. — Вы же знаете, как он тут оказался?

   — А, об этом! — с облегчением улыбнулся Итай. — Да, конечно знаю, это ведь в некотором роде из-за меня случилось.

   — То есть как? — опешила я.

   — А может, сначала мои вопросы? — робко попытался возразить он, но я была непреклонна.

   — Нет уж, я тогда не доживу до конца анкетирования, умру от любопытства, и это будет на вашей совести. Расскажите уже. Хотя бы вкратце, можно без подробностей.

   А без подробностей история оказалась недолгой и по-настоящему грустной. И случилась она где-то за год до войны.

   Я была права, мой начальник действительно принадлежал к касте воинов, к древнему и очень уважаемому роду, который пользовался большим авторитетом. Долгое время Исао оставался гордостью и радостью отца и всей семьи — отличный воин с сильным даром, безупречный во всём, в чём должен быть безупречен воин-венг. Магия, мораль, самоконтроль, боевые искусства и множество менее очевидных, но высоко ценимых навыков вроде умения поддержать беседу, знания литературы и искусства. И он, конечно, не сидел в городе, нёс службу на границе с Алым лепестком в окрестностях одного из достаточно оживлённых перевалов.

   Небольшая группа амфиров-путешественников, к которым лояльно относились по обе стороны границы, едва преодолела пограничную заставу и прошла на нейтральную полосу, когда горы в очередной раз тряхнуло. Мелкие землетрясения случались там сплошь и рядом, а с ними — обвалы. И один из таких начался как раз в тот момент.

   Исао единственный из всего караула сразу же подумал об амфирах — забавные и слабые на взгляд опытных воинов, растерянные, они впервые оказались в горах и понятия не имели, как нужно действовать в такой ситуации. Остальные венги не желали зла путникам и непременно пришли бы на помощь, но замешкались, а Исао поплатился за свою быстроту и невысокое звание, которое не позволяло отдавать приказы.

   Коротким порталом он переместился вперёд и укрыл амфиров крыльями. Только за первым толчком последовал ещё один, более мощный, гора треснула прямо под их ногами, а вместо обычного града камней — опасных, но не слишком крупных, — сверху упало несколько обломков скалы.

   Если бы венг был не один, они бы справились без потерь. Справился и Исао, только слишком большой ценой: выжег дотла свой дар и лишился крыльев. Когда их всех достали из-под завала, венг был без сознания, его унесли куда-то на заставу, и в следующий раз Итай встретил его через полгода уже здесь, в Сердцевине, в этом самом кафе. К сожалению, подробностей столь странного и необычного переезда амфир не знал, кроме того, что в этом деле принял живое и активное участие Омер Левий, искренне благодарный венгу за спасение сына и, несомненно, вернувший долг жизни.

   Обошёл ли Итай эту тему намеренно, из чувства такта, или просто не задумался, но на этом тему прошлого Исао мы свернули. Однако в голове настойчиво бился один очень важный вопрос, который я точно не осмелюсь задать ни самому венгу, ни даже кому-то из его хороших знакомых.

   Как вышло, что он остался жив? Не тогда, когда всё это случилось, а после, когда очнулся. Для него лишиться крыльев — хуже, чем лишиться жизни. Для опытного, обученного воина потеря крыльев — это потеря предназначения, потеря… да вообще всего, что у него было! Культурные традиции Синего лепестка, может, не приказывали, но настойчиво рекомендовали в таком случае единственный выход: ритуальное самоубийство.

   По-моему, впервые в жизни я пожалела, что очень хорошо училась в школе, очень много читала и интересовалась обычаями народов мира.

   Творец, ну и досталось же ему! Остался совершенно один, никому не нужный. Ещё вчера — полный сил и надежд, гордость семьи, а сегодня — буквально ходячий труп, от которого шарахались как от заразного все бывшие друзья и даже, может быть, родные. И оттого, что физически он был здоров, может, было только хуже…

   Зато теперь понятно, почему он спокойно живёт здесь под своим родовым именем и занимается делом, никак не связанным с кастой. Потому что терять уже нечего. Без крыльев он не воин, для семьи, наверное, и вовсе считается покойником, а это — его могила. На могиле же имя рода пишут полностью, со всеми регалиями, тем более погиб он вполне достойно.

   И откуда взялась эта необычная дружба с Омером Левием, тоже понятно. Надо думать, он немало сил приложил, чтобы помочь венгу, вот они и сдружились. Я даже представить не могла, как у него это получилось! Может, я сгущала краски и не так уж всё было плохо, но…

   Творец, да не могло оно быть хорошо! Иначе не готовил бы Исао здесь пирожные, нашлось бы ему место на родине — не всякая служба требует магии.

   Забодать моё любопытство! Ну вот зачем полезла? А теперь всё, хвост увяз — пропала девка! Мне же теперь ещё интереснее, и нет никаких моральных сил держаться в стороне, хочется знать всё. Да, за это навязчивое любопытство ужасно стыдно, и я понимаю, что нельзя так вот лезть в чужую жизнь, что это не моё дело, и мне самой подобное внимание было бы неприятно, но... Я же себя знаю. Буду держаться, держаться, а потом всё-таки не выдержу. Вот как в следующий раз увижу Омера, так и не выдержу. А до тех пор изведусь мыслями, подозрениями и ненужным сочувствием.

   Ненужным потому, что Исао — сильный и уверенный в себе мужчина, который явно справился со всем, что на него свалилось, и выглядел сейчас вполне удовлетворённым жизнью. А изведусь… У меня богатая фантазия и множество мрачных стереотипов о ближайших соседях в голове, и я просто не могла не представлять, насколько тяжело пришлось венгу после этой травмы.

   На вопросы Итая я за всеми этими мыслями и переживаниями отвечала коротко, почти не вдумываясь, тем более мой дар и прошлое его интересовали постольку-поскольку. Спросил только, как давно я в Сердцевине, и очень обрадовался, выяснив, что сбежала сюда после войны, в которой погибли родители. И мне хватило здравого смысла понять, что обрадовала его, конечно, не наша с Линосом трагедия, а моя полезность для исследования. А в остальном, расспрашивал он о посторонне-отвлечённом: как решилась на переезд, как нахожу Сердцевину, как отношения с представителями других рас, что могу сказать о венгах.

   Поскольку они со своими суровыми и чуждыми обычаями и раньше вызывали жалость, а после истории Исао это чувство стало основным и едва ли не единственным, сказать я могла много, по существу, но весьма эмоционально. И сказала, чем повергла собеседника сначала в восторг, а потом в ступор.

   — А к Исао ты как относишься? — спросил Итай с таким подозрением, будто ожидал от меня желания убить венга немедленно и с особой жестокостью и не верил, что желания такого нет.

   — Замечательно отношусь, — пожала я плечами. — Он меня на отличную работу взял.

   — Так, а о нём лично что можешь сказать?

   — Он хороший, — честно ответила я, на всякий случай немного приуменьшив свои восторги. — Кажется замороженным с этим их тотальным контролем над мимикой и эмоциями, но всё равно видно, что честный, благородный, невредный и понимающий. Ну и красивый, да, особенно когда делает лицо попроще.

   — Красивый? — переспросил Итай с непонятной обречённостью в голосе. — Но он же венг!

   — И что? — не поняла я. — Зато фигура идеальная, и двигается красиво, и лицо у него такое… Не смазливое, но красивое. По-мужски.

   — Но как?..

   — Что — как? — ещё больше растерялась я. — А как я могу это отрицать или повлиять на это? Вот стол — он деревянный, на улице — начало лета, ты — амфир, а Исао — красивый.

   — Нет, я отказываюсь это понимать, — проворчал Итай, отложил свой блокнот и сцепил руки в замок на столе. — Ты точно родилась не в Сердцевине?

   — Я думаю, в этом случае мне было бы гораздо проще, — проворчала в ответ. — Да что не так-то?!

   — Вся статистика насмарку! Конечно, случайные отклонения возможны, это не закон, но… Первый раз!

   — Ты долго ещё планируешь допрашивать Айолу? — спросил бесшумно подкравшийся Исао, заставив нас обоих дёрнуться от неожиданности. — Ей домой добираться, а уже темно.

   — Мы уже закончили, — грустно отозвался Итай. — Можно было и не начинать, она, конечно, интересный образец, но для моего исследования бесполезный. Разве только как вдохновение и надежда на возможность успеха.

   — Почему? — не понял венг.

   — Она считает тебя красивым, — с прежней обречённостью сообщил амфир.

   — Ну считаю, и что? — под взглядами мужчин я невольно выпрямилась и слегка набычилась, глядя на них исподлобья. Стало неловко, но пытаться возражать было глупо, поэтому я решительно заговорила, как будто так и надо: — Я вот и твоего отца нахожу интересным мужчиной, а если бы он был в два раза моложе, на голову выше и вдвое шире в плечах — может, и красивым бы посчитала.

   А Итай — облезлый хвост. Рыбий. Ну как так можно-то, а? Нет, мне не стыдно признаться, тем более это правда и глупо отрицать очевидное. Но прозвучало всё равно неприятно, мог бы и сохранить тайну переписи! То есть врачебную тайну. То есть, в общем, не трепать языком!

   — Так. А ты? — он вопросительно уставился на венга.

   — Что — я?

   — Ты находишь её симпатичной? — Итай ткнул в мою сторону ручкой, а я мелочно позлорадствовала. Не одной же мне чувствовать себя неловко!

   — Нахожу, — спокойно ответил Исао и всё-таки сел на свободный стул, понимая, что прямо сейчас это вряд ли закончится.

   — Но ты же недавно говорил, что не считаешь демор привлекательными!

   — И я этого по-прежнему не отрицаю, — с обычной невозмутимостью ответил венг, даже улыбнулся уголками губ, как будто тоже находил происходящее забавным и совсем не смущался.

   С другой стороны, а почему должен? У них, конечно, нравы строгие, но даже с их учётом Исао не сказал ничего предосудительного. Ну сделал посторонней девушке невинный комплимент, всё в рамках вежливости. Да и я, собственно, тоже ничего такого уж не сказала. И чего, спрашивается, так занервничала и забеспокоилась?

   Ой, а то не понятно! Потому что нечего работодателя в одном фартуке представлять... Он же не просто симпатичный, он же мне ещё и нравиться начинает! Или уже начал?..

   — Не понимаю. Но как?! Может, ты ещё и женишься на деморе?!

   — Прямо сейчас? — с неподражаемой серьёзной иронией уточнил венг, и я не удержалась, всё-таки хихикнула: уж слишком потерянным стало лицо учёного. Выдержав паузу, Исао сжалился и объяснил: — Итай, если я не нахожу привлекательной расу деморов в целом, это не значит, что одна представительница этой расы не может казаться симпатичной. Мне и амфиры не нравятся, но Тирцу я всё равно считаю милой и привлекательной девушкой.

   — Понял, — обречённо вздохнул Итай и с тоской уставился на свой блокнот. — Я совсем упустил это из виду при составлении анкеты. То общая оценка, а тут — отдельного знакомого индивида, и оценивается уже не одна только внешность, а…

   — Ты закончил? — оборвал его венг.

   — А? Да, пожалуй, — неуверенно пробормотал амфир.

   — Тогда пойдём, надо поймать Айоле машину.

   — Да не надо, я так доеду! — запротестовала я, прикинув, сколько это может стоить.

   — Ничего, Итай оплатит, это из-за него ты задержалась, — проявил Исао твёрдость и прагматизм.

   Если бы сам предложил оплатить, я бы наверняка так легко не сдалась и продолжила упираться, а тут не стала. Правильно, пусть этот горе-учёный хоть какую-нибудь пользу приносит!

   И почему мне кажется, что венг всё это прекрасно понимал?..

ГЛАВА 4, в которой выходной отменяется

— Алька, ты нормально вообще? — брат помахал ложкой у меня перед носом.

   — А?

   — Бэ! Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Да не слышишь, можешь не вспоминать. Но на всякий случай сообщаю: ты разрешила мне придушить квартирную хозяйку и закопать в палисаднике, жениться и бросить учёбу, — с видимым удовольствием принялся перечислять он. Но когда я только недовольно поморщилась в ответ и принялась за остывшую уже кашу, махнул рукой на свои шуточки и попытался всё-таки выяснить: — Что у тебя случилось, ты с вечера сама не своя!

   — Да хозяин кафе из головы не идёт, — вздохнула в ответ.

   — Что он сделал? — сурово нахмурился Линос. Я смерила взглядом его угрюмую гримасу и угрожающую позу и пренебрежительно фыркнула.

   — Защитничек… Да ничего он не сделал, расслабься. Он хороший, исключительно порядочный мужик. И вот в этом, похоже, проблема.

   — Какая? — озадачился брат.

   — Такая. Влюбилась я, кажется. Рот закрой и ешь кашу! — буркнула недовольно, когда Линос замер с ложкой во рту, глядя на меня почти с испугом. — Что я, влюбиться не могу? Демора я или где? Хотя я не уверена, может, мне его просто жалко, потому что мужик хороший, но несчастный. Он, оказывается, крыльев лишился ещё до войны, представляешь?

   — Нет, сестрёнка, я точно должен с этим типом познакомиться, — набычился брат. — Хоть посмотрю, что он из себя представляет, калека этот твой… Ой! Ты чего дерёшься?! — он схватился за лоб, по которому я от души приложила ложкой, и уставился на меня с обиженным изумлением во взгляде.

   — Не смей так говорить! — строго потребовала я. — Ты его в глаза не видел!

   — Как всё запущено, — протянул Линос, потирая лоб. Обвёл задумчивым взглядом комнату, и удивление на его лице сменилось опасением. — Я понял, я погорячился, а он хороший. Но познакомиться с ним всё равно мой братский долг!

   — Должник, тоже мне, — проворчала я и, отставив ополовиненную тарелку, начала поспешно собирать раскиданные магией вещи. Вспылила — будь добра устранить последствия. — В школу не опоздай. И что у тебя с литературой? Исправил?

   — Да исправил, исправил, — тут же поскучнел он. — Бесполезный предмет…

   — Бесполезный предмет — это твоя голова, — возразила я. — А литература, между прочим, помогает учиться на чужих примерах и лучше понимать окружающих.

   — Что это бесполезный? Я в неё ем! — обиделся младший.

   — Ну разве только. Собирайся, время уже!

   На этом разговор о моём утреннем настроении закончился, потому что бежать бегом, конечно, никому не хотелось.

   Рассказывать брату о вчерашнем происшествии с деморами я не стала. Подготовиться к встрече с ними он всё равно не сможет, да и вряд ли они его выследят, а вот сам на неприятности нарвётся, с его-то характером. Да я и про Исао не собиралась говорить, всё-таки его потери и биография — это его личное дело, которое всяких рогатых, включая меня, совершенно не касается. Но куда деваться, раз сама себя выдала и не смогла вовремя придумать подходящее оправдание!

   А венг решительно не шёл из головы и ночью, и утром. И когда я говорила брату, что это всё жалость, то сознательно смягчила картину. За ночь ощущения дня переварились, переплавились, очистились от бытовой шелухи и стали ясными, чёткими и совершенно однозначными.

   Жалости осталось совсем немного, и не столько лично к Исао, сколько в общем, из-за неоправданной жестокости Творца к такому замечательному мужчине. Ну правда, здоровенный, уверенный в себе, сильный и спокойный воин, такого слишком жалеть — только обижать, и тут бы со мной согласился не только любой венг, но и любой демор, и ещё рассердился бы за недостойное к нему отношение.

   Гораздо больше, чем сочувствия, было любопытства. Хотелось знать о нём больше — что, как, откуда? И где он всё-таки научился готовить?!

   Но всё это затмевалось совсем другими впечатлениями, о которых я точно не собиралась рассказывать Линосу. Например, перед глазами отчётливо вставала сцена драки, и на побитых деморов было плевать, а вот точные быстрые движения Исао, спокойствие на его лице, строгий холодный голос... Ну красиво ведь, как можно с этим спорить? Только любоваться.

   А ещё лучше — трогать. Вроде и обнимал он меня совсем недолго, и вообще сложно назвать это мгновение близости объятьями, а сразу от кончика хвоста до кончиков рогов ощутила: хороший мужик, надо брать.

   В общем, диагноз ясен, и, если Линос не принял его всерьёз, это только его трудности. Оглядываясь назад, любовью с первого взгляда я бы это не назвала, а вот с первого прикосновения, маленького приключения или интригующего факта биографии — вполне.

   Подобный вердикт сам по себе был не страшен. Ну влюбилась и влюбилась, не первый раз. Я бы даже посчитала всё это удачным стечением обстоятельств и шансом решить мою главную проблему, если бы не одно «но»: он венг.

   Окажись Исао демором, всё было бы ясно и легко. Он холост, я — тем более, а служебная интрижка ещё ни одному моему сородичу в жизни не помешала. Да и с кем-то другим можно было попробовать договориться, мне же достался самый сложный случай. Пусть жизнь в Сердцевине наложила отпечаток, но венг всё равно остаётся венгом. И совершенно непонятно, как себя с ним вести и как проявлять симпатию, чтобы не пересечь некую невидимую черту допустимого.

   Пока с уверенностью можно сказать только одно: до сих пор я этого не сделала. Он от меня не шарахается, заступается, не испытывает расового предубеждения, и это прекрасно. Ещё он назвал меня симпатичной, и это тоже хорошо. С другой стороны, а мог ли Исао сказать что-то другое? Он вежливый, благородный, не мог же он при женщине сказать о ней что-то плохое постороннему мужчине!

   Зато держится он со мной всё же чуть свободнее, чем мог бы, даже немного шутит. Наверное, есть плюсы в том, что я не скромная приличная венг-ола из хорошей семьи, как они называют своих женщин. Например, я точно помню, что в их культуре прикасаться к чужой посторонней женщине можно только в случае угрозы её жизни или здоровью, а он…

   Хм. А он именно в таких ситуациях меня и трогал. Первый раз — когда поймал, второй… Вот со вторым сложно, мог обойти, но — отодвинул. Что же выходит, он всё-таки соблюдает дистанцию?

   Забодать меня! Ну почему у этих крылатых всё так сложно?! И, главное, что делать в такой ситуации одной несчастной неопытной деморе?..

   Смолчать и перетерпеть? Или рискнуть? Дорискуюсь же, что с работы выгонят! Нет, всё-таки надо постараться держать себя в руках, не пялиться на него совсем уж откровенно, и всё такое. И хвост. Главное — контролировать хвост!

   А с другой стороны, может, как раз его и не надо? Даже местные дети знают, что хвост демора живёт своей жизнью и хозяин за него зачастую не в ответе…

   Я так закопалась во все эти мысли и переживания, что в кафе умудрилась не обратить особого внимания на предмет собственных страданий, преспокойно поздоровалась и заняла место за прилавком, чтобы выпить кофе и настроиться на рабочий день. Опомнилась уже потом, когда Исао скрылся за дверью в кухне, и ещё с полчаса увлечённо грызла себя за такую рассеянность.

   Давненько я не влюблялась со всеми нашими с Линосом метаниями, отвыкла. Но, как ни странно, мой небогатый и печальный опыт тут только кстати, нынешняя ситуация вполне укладывалась в статистику. Что раньше я влюблялась издалека, не рискуя показывать свои чувства симпатичным и уверенным в себе мальчикам, что теперь. Честно говоря, уже из одного только духа противоречия хочется попробовать поступить иначе, разорвать порочный круг...

   Но вскоре для душевных метаний и страданий не осталось времени. Сначала отвлекла работа и покупатели, потом — Эля своей болтовнёй. Она старательно терпела со вчерашнего дня, но наконец не выдержала и принялась с восторгом рассказывать, что её взяли в постановку, причём роль аж с пятью репликами, которые ей обещали выдать сегодня вечером.

   Я честно попыталась вникнуть и проникнуться, но пьеса была совершенно незнакомой, новой, сюжет — детективным и очень запутанным. То ли Эльвира так рассказывала, то ли у меня с логикой и восприятием всё плохо, но я так и не поняла, кто кого убил и почему. Что не помешало от души пожелать ей удачи и с этой постановкой, и с последующими: у человека, может, мечта сбывается, чего бы не порадоваться за неё!

   К обеду я вспомнила, что завтра мой первый честный выходной, и размечталась, как посплю подольше, а потом мы с Линосом…

   Мечты прожили недолго и вскоре разбились о мою же жадность, то есть хозяйственность и домовитость. Потому что в начале третьего в кафе влетела хорошо одетая женщина на грани истерики и начала буквально умолять нас с Элей срочно вызвать управляющую. Поскольку ни я, ни даже она никакой управляющей знать не знали, пришлось вместо неё приглашать хозяина.

   Вид невозмутимо-вежливого венга в слегка присыпанном мукой фартуке подействовал на странную посетительницу гипнотически. Она замерла, глядя на Исао со смесью удивления и ужаса (подозреваю, примерно так выглядела и я в первую с ним встречу), а тот не изменял себе — стоял, спокойно сцепив за спиной руки, и ждал ответа на свой вопрос «что случилось?».

   — Вы управляющий? — через полминуты очень тихо спросила гостья.

   — Я хозяин. Так что вы хотели, ола?

   Кажется, вежливое венгское обращение окончательно отрезвило женщину, и та заговорила твёрдо и решительно:

   — У вас возможно индивидуальное обслуживание? Детский праздник, десять детей.

   — Да, разумеется. Когда?

   — Это главная проблема. Завтра. Вы не думайте, я заплачу! — поспешила заверить она.

   — Сейчас решим, — кивнул Исао и обернулся к нам, конечно не спешащим делать вид, что мы ничего не слышим. — Эльвира, Айола?

   Именно в этот момент моя жадность возобладала даже над желанием хорошенько выспаться, поэтому я без раздумий кивнула:

   — Я совершенно свободна.

   — А я до пяти вечера только смогу, потом репетиция, — с сожалением отозвалась Эля.

   — В таком случае пойдёмте присядем и постараемся всё согласовать.

   Венг жестом предложил женщине проследовать к дальнему от прилавка столику, который пользовался наибольшей популярностью. Кажется, посетительница успела всерьёз перенервничать, поэтому, услышав предварительное согласие, словно сдулась и даже как будто с трудом устояла на ногах. На лице её было написано громадное облегчение.

   — Чаю, кофе? — предложил Исао.

   — Кофе, пожалуйста. С молоком. Много молока, — слабо улыбнулась она, позволила отодвинуть себе стул.

   Мы с Эльвирой тут же зазвенели посудой и зажужжали кофемашиной.

   — Какой он у нас обходительный, — проговорила я тихонько, пытаясь спрятать ревность. Ну вот как скрываться в таких условиях, а?

   — Хозяин? Да, он умеет, хотя по лицу и не скажешь, — хмыкнула Эля. — Мне даже казалось одно время, что он из какой-нибудь аристократии. Есть она у них?

   — Сложно сказать, — уклончиво ответила, ленясь пускаться в объяснения.

   Как таковой аристократии не существовало, просто некоторые касты стояли выше других, и самой верхней из них являлась каста воинов. В этом венги парадоксально похожи с деморами: у обеих рас присутствует культ силы, только представление о ней слегка разнится. Иерархия имелась и внутри каждой касты, но этих тонкостей я уже не знала, но почти не сомневалась, что род Исао из числа самых уважаемых. Тут даже особенно думать не надо: стать, выучка, сила духа — всё это говорило само за себя. Многовековой тщательный отбор — дело серьёзное.

   Пока я возилась с кофе, Эльвира достала странный маленький почти чёрный чайник, к нему — крошечную чашку без ручки, откопала где-то в дальнем углу небольшую банку с чаем, перехватила мой удивлённый взгляд и пояснила тихо:

   — Для Исао. На моей памяти, только он эту бурду пьёт. Какой-то специфический венгский чай, дорогущий, заваривается хитро, я долго училась, а воняет… Уф! Да сама нюхни.

   Впечатлённая искренним отвращением на лице Эли, я нюхала банку как на школьных уроках химии, издалека и ладошкой, потом, не найдя повода для паники, бесцеремонно сунула нос в банку и только пожала плечами, так и не сообразив, что впечатлило Эльвиру. Горький травянистый запах с каким-то странным, очень выраженным и ярким оттенком, который показался смутно знакомым. Я-то ждала не то тухлятины, не то какой-нибудь ещё большей гадости.

   — Да ладно, — отмахнулась, вернув ей банку. — Специфический, конечно, запах, пробовать не тянет, но ничего ужасного… Погоди, это что, соль?!

   — Говорю же, извращенцы, — вздохнула Эля, отмеряя кончиком ножа специи.

   На этом я предпочла ретироваться, тем более что кофе был уже готов, а на двери опять звякнул колокольчик.

   Разговаривал хозяин с клиенткой довольно долго, венг даже пару раз с извинениями прерывался, чтобы сходить на кухню и проведать свои пироги и пирожные. В этот момент я очень жалела, что не владею магией: с такого расстояния другими способами не подслушать. Но всерьёз страдать мне не позволили покупатели, которые никуда не делись.

   Заказчица упорхнула где-то через полчаса, явно довольная, а венг исчез в кухне. Долго томить нас в неизвестности он, впрочем, не стал и в вечернее затишье вкратце всё пересказал. Оказалось, у сына этой женщины завтра день рождения, но в кафе, которое было заказано ещё кварту назад, случилась авария с водопроводом. Конечно, ни о какой организации праздника речи в таких условиях уже не шло. Толпу детей далеко не потащишь, кафе и ресторанчиков в ближайших окрестностях было немного, и в двух, которые она успела обежать до нас, день был занят: выходной, лето, нашлись другие желающие.

   Виновнику торжества исполнялось семь, и помимо девяти гостей примерно того же возраста планировалось десять родителей, которые должны были сидеть отдельно. Ведущий для праздника был нанят заранее, куплены даже украшения для зала, которые должны были привезти рано утром. Начало планировалось в двенадцать, но нам надо было приехать не позже десяти.

   — И ты один будешь на всю эту ораву готовить? Точно не нужна помощь? — предложила я искренне и безо всякой задней мысли. В смысле не потому, что он мне нравился, а потому, что масштаб впечатлил. Понятно, что в день бывает гораздо больше покупателей, но всё равно…

   — Справлюсь, — отмахнулся венг со своей обычной неуловимой улыбкой, которую я уже уверенно наловчилась подмечать. — Если хочешь помочь, приходи пораньше, поможешь с… украшением.

   Я не поняла этой странной паузы, а Эльвира захихикала и заверила:

   — Не волнуйся, это мы возьмём на себя!

   — А что не так? — спросила я.

   — Представления Исао о красоте категорически не совпадают с родительским видением детского праздника, — ещё больше оживилась Эля. — Он у нас убеждённый минималист.

   — А-а, в этом смысле, — я тоже развеселилась, представив.

   Бедненький. Это я люблю яркие краски и от пестроты улыбаюсь, потому что вспоминаю собственное детство и довоенные шумные праздники Красного лепестка, а венги такого не любят. Интересно, это у них с малолетства такое? Вот чего я о них не знала — так это подробностей воспитания подрастающего поколения, как-то не попадалась литература. Интересно, у них вообще детство-то есть в нашем понимании?..

   Потом мои мысли свернули на трудную дорогу с вопросом «что надеть?», и это немного остудило веселье. Праздника, безусловно, хотелось, пусть даже будем мы на нём не гостями, а обслуживающим персоналом, но надо же как-то соотнести собственные мечты с представлениями венга о приличиях и возможностями гардероба…

   С этими мыслями я закончила рабочий день и попрощалась, заверив, что приеду завтра как смогу рано. О том, что, возможно, за мной увяжется ещё одна бесплатная пара рук в комплекте с любопытным носом, я предупреждать никого не стала. Ничего плохого Лис не сделает, а помощь лишней не будет: Исао будет пропадать в кухне, а вдруг мы с Эльвирой с чем-то не справимся? Вот полезу я опять на люстру, и кто ловить станет? Линос, конечно, обалдуй, но хоть подстраховать сможет.

   Эльвира под предлогом завтрашних сверхурочных умчалась за полчаса до конца рабочего дня, всё равно желающих посидеть в кафе незадолго до закрытия почти никогда не было. Потом Исао принялся всё выключать и закрывать, и я, попрощавшись, выскочила на улицу.

   Я успела уйти недалеко, всего на десяток метров от кафе, когда кто-то сзади крепко сжал мой локоть. Одновременно с этим в рёбра ткнулось что-то очень острое, а над головой прозвучал негромкий мужской голос:

   — Не дёргайся. Смотри вперёд. Дёрнешься — сдохнешь, — пообещал он. — Не упирайся, пошли.

   И настолько убедительно звучал этот голос, а хватка была такой крепкой, что даже мысли о сопротивлении не возникло. От страха перехватило горло, и, даже если бы я захотела закричать, наплевав на угрозу, не вышло бы. Сердце замерло и рухнуло вниз, лицу и рукам вдруг стало холодно, а спине — жарко, особенно там, где кожу царапало остриё. Ноги стали тяжёлыми и слабыми, но переставлять их отчего-то получалось очень шустро.

   А прохожие не обращали на нас никакого внимания, только какая-то старушка неодобрительно поджала губы при виде слишком тесно обнявшейся парочки, быстро шагавшей в сторону узкого сумрачного переулка — именно так мы, должно быть, выглядели со стороны.

   Только когда меня затащили за угол, в голове появилась светлая мысль, что не убивать меня при хорошем поведении вообще-то никто не обещал.

   Однако позвать на помощь я всё равно не успела. Первый грубо швырнул меня в руки поджидавшего там подельника. Я почему-то не сумела его разглядеть, только смутную крупную фигуру, хотя не так уж тут было темно. Сердце опять подскочило к горлу, второй злодей больно заломил мне руки, так что из горла вырвался тихий вскрик.

   — Заткнись, шею сверну! — рыкнул нападающий.

   И где моя магия, когда она так нужна?!

   Слушаться я на этот раз не собиралась, набрала побольше воздуха… Сзади послышался испуганный вскрик, а меня швырнули как мячик очередному игроку. В грудь этого третьего я впечаталась лбом и, судя по болезненному резкому выдоху, рогами. Попыталась наконец вывернуться, тем более он не схватил меня за руки, только придержал за плечи, но замерла, услышав голос:

   — Успокойся, Айола, они ушли. Всё хорошо.

   Я резко выдохнула и крепко обхватила своего спасителя за талию, вцепилась в плотную ткань его одежды. Судорожно вздохнула, закашлялась от этого и, кажется, больше от страха, но рук не разжала. Исао продолжал аккуратно удерживать — не прижимая крепче, но и не отталкивая.

   — Всё хорошо, — повторил негромко, легко погладил меня по голове, как испуганного ребёнка.

   — Моя магия! — почему-то сейчас показалось самым важным сказать именно об этом. Я немного отстранилась, чтобы взглянуть на венга. — Я…

   — Одноразовая глушилка, — спокойно ответил он. — Осколки на входе в переулок. Как ты?

   Он слегка надавил мне на плечи, отодвигая, чтобы осмотреть. И как бы ни хотелось продлить объятья, дарившие ощущение защиты, пришлось разжать руки и позволить это. Сразу стало холодно, словно меня сунули в ледяную воду. Я обхватила себя руками и пробормотала:

   — Ничего. Перепугалась. Что им было надо? Зачем меня сюда потащили? Убить в тихом месте?!

   — Хотели бы убить — уже убили, — отмахнулся Исао, повернул меня к себе боком, опустился на корточки, придерживая за локоть.

   Венг едва ощутимо прикоснулся к какому-то месту на рёбрах, понюхал кончики пальцев и даже зачем-то попробовал на язык. Я сообразила, что где-то в этом месте в меня тыкали острым, запоздало ощутила слабую боль, но манипуляций не поняла и спросила:

   — Что ты делаешь?

   — Порез на платье и на коже, — спокойно пояснил Исао, выпрямился. — Мне кажется, яда или зелий нет, но лучше пригласить целителя. Пойдём.

   Он аккуратно, но твёрдо подхватил меня под локоть и повёл обратно в кафе.

   Шагнув из переулка на основную улицу, я словно попала в другой мир. Мимо спешили по своим делам жители, не обращая никакого внимания на странную пару из венга и деморы. Никто ничего не заметил. И Исао правильно сказал: если бы меня хотели убить, уже бы убили. Ткнул бы тот незнакомец своим острым чем-то прямо в толпе и, пока окружающие сообразили бы, что происходит, спокойно скрылся.

   Вот она, безопасность оживлённых улиц.

   Я вдруг поняла, что меня трясёт, да и перед глазами как-то подозрительно расплывается. Может, всё-таки что-то было на ноже?..

   От этой мысли затрясло сильнее.

   Исао буквально втащил меня в кафе, усадил за столик, а сам обогнул витрину и скрылся в кухне. Я глубоко вздохнула, с силой провела дрожащими ладонями по лицу, потёрла его, пытаясь справиться с непонятным чувством онемения — и его, и ладоней. Ощутив влагу, несколько мгновений в растерянности разглядывала собственные пальцы, не понимая, откуда что взялось. На левой темнели непонятные разводы. Я потёрла, понюхала, но не почувствовала совершенно ничего.

   Как Исао вышел из кухни, я не заметила, но вдруг обнаружила его сидящим передо мной на стуле со стаканом воды в руке. Стакан он вложил в мою ладонь, накрыл своей, велел твёрдо:

   — Пей.

   — Я… Что это? — пробормотала, протягивая руку. — Вода? Что со мной?

   — Пей, — твёрдо повторил он. Заставил поднести стакан к губам, придерживая, чтобы я не выбила себе зубы пляшущей посудой.

   Первый глоток дался трудно, судорожно, а потом я вдруг почувствовала такую жажду и сухость, что опрокинула стакан залпом. Исао тут же наполнил его из стоящего рядом кувшина.

   — Легче?

   — Не знаю. Что со мной? Может быть, всё-таки яд?..

   — Скорее всего, глушилка, — приободрил он. — Реакция на блокировку дара. Онемение в руках, ногах и лице, дрожь, спутанность сознания — это естественно. Скоро пройдёт. Целителя я на всякий случай вызвал, стражу тоже.

   — Кто это был? Ты видел? Чего они хотели?

   — Не рассмотрел, оба под рассеянным вниманием и иллюзией. По-моему, это были деморы, но не поручусь, это на уровне чутья. А вот что они хотели, это я у тебя собирался узнать, и стража тоже спросит.

   — У меня? — изумилась я. — Я думала, они меня убьют… — пробормотала и судорожно вздохнула. Потом всхлипнула, утёрла щёку рукой и наконец поняла, что это такое мокрое: я плакала.

   — Они не собирались убивать, — повторил Исао то, что говорил в переулке, и вложил мне в руку чистый белоснежный платок. — Скорее, похитить. Кому ты могла насолить? Или что от тебя могло понадобиться?

   — Понятия не имею, — искренне ответила ему. — Мы с братом живём тихо, никого не трогаем… Тем двум деморам, может?

   — Каким… — начал он удивлённо, но потом сообразил и качнул головой. — Нет. Это что-то другое. Это были специалисты, пусть и не самого высокого класса, работали под заказ.

   — С чего ты взял?! — изумилась я.

   — Он караулил на улице часа два, — спокойно пояснил Исао. — Знал бы, что тебя, я бы сразу разобрался, а так… Ушли, — он едва заметно нахмурился.

   — Но как ты его заметил, если он был под отводом глаз?..

   — Специалисты невысокого класса, — коротко ответил он, но, видя прежнее недоумение, разъяснил подробнее: — Отвод работает от случайного взгляда, он не делает невидимым и не может обмануть тренированный разум.

   — Чего?.. — пробормотала я растерянно.

   — Умение здраво оценить противника и свои силы — достойное качество. К столкновению со мной они не были готовы, поэтому сейчас отступили. Они вернутся.

   Зловещее пророчество повисло в воздухе, а Исао поднялся и шагнул к двери, навстречу подоспевшему патрулю из трёх человек. А я проводила его глазами, повторно налила стакан до краёв и жадно, в несколько глотков, осушила, мимолётно пожалев, что это всего лишь вода. Я, правда, не пью, но… вот сейчас, мне кажется, можно было бы и начать.

   Никакого воодушевления в стражах, когда они вникли в суть происшествия, не осталось. Они повздыхали, нехотя приняли у меня заявление о нападении, записали слова Исао, даже сходили вместе с нами и осмотрели место происшествия, где собрали осколки глушилки. Но от этой находки главный из них погрустнел ещё больше.

   — Вы их поймаете? — спросила я с надеждой. Потому что венгу я верила и на чудо не надеялась: если они собирались зачем-то меня похитить и так хорошо подготовились, вряд ли сдадутся после первой неудачи.

   — Мы постараемся, — вяло пообещал начальник патруля. — Понимаете ли, Айола, никаких следов не осталось, глушилка простенькая, короткого действия, из вас двоих их никто не запомнил. А поскольку вы никого не подозреваете и не можете сказать, кому могли понадобиться, то и мы вряд ли что-то найдём. Конечно, поспрашиваем осведомителей, но сами понимаете… — и он, не договорив, развёл руками.

   Я сама не понимала, а вот Исао смерил его таким взглядом… Вроде и не злым, и не оскорблённым, но я бы очень не хотела, чтобы на меня так смотрели.

   — Приходить, когда похитят? А до тех пор вы ничего не можете сделать?

   — Увы, — страж отвёл глаза. — Ну поймите, что мы можем сделать? Зацепок нет, это наверняка не кто-то из местной шпаны, посерьёзнее ребята, такие на мелочах не прокалываются. А охрану выделить — так нет людей. Ладно, мы пойдём, вызовов полно. До свидания.

   Я вяло попрощалась, Исао промолчал, и мы оба проводили стражей взглядами. Запирать дверь венг не пошёл, так и остался сидеть на соседнем со мной стуле. Единство противоположностей: я растеклась по столу, положив на него локти и сверху голову, и тоскливо вздыхала о тщетности бытия, а он — прямой и безупречный, и попробуй угадать, о чём думает.

   — Айола, ты точно уверена, что у тебя нет врагов? — нарушил молчание Исао.

   — Ну какие враги? — я вздохнула. — У нас с братом ничего нет. То есть, наверное, наследство от родителей какое-то осталось, но мы никогда не были настолько богаты. Дом, немного земли у самой границы с Синим лепестком, после войны там пепелище. Да и если бы родне вдруг это всё понадобилось, нас бы гораздо раньше нашли, и не такими методами, мы же не прятались.

   — Ты не можешь недооценивать ценность этой земли?

   — Как её можно недооценить? — я пожала плечами. — Отец выращивал кофе особого сорта на небольшой плантации, его ещё наш прадед вывел, он увлекался селекцией. Во время войны там погибло всё — дом, деморы, растения. Даже если что-то сохранилось, восстанавливать посадки долго, муторно и дорого, а прибыль начнёт появляться не раньше чем лет через двадцать, и это при большом везении. Нужно ведь находить новых закупщиков или пытаться восстановить связи со старыми. Наша семья широко известна в узких кругах благодаря прадеду и его сортовым экспериментам, но вряд ли это поможет... Почему ты так на меня смотришь?

   — Извини, — он опять едва заметно улыбнулся. — Ты неожиданно уверенно разбираешься в этом вопросе.

   — Я старший ребёнок, конечно отец меня учил, — я пожала плечами. — Да и интересно было, и кофе я люблю.

   — И готовить настоящий деморский кофе умеешь? — Исао выразительно приподнял одну бровь.

   — Я на память знаю восемь рецептов, мама знала двенадцать, дед — сорок один, какой тебя интересует? — сумела улыбнуться я.

   — Любой на твоё усмотрение. Плюс чер в декаду, если он появится в меню, — он улыбнулся в ответ непривычно широко, заметно.

   — Какой ты щедрый хозяин! — искренне развеселилась я и залюбовалась. Всё же до чего его красят живые, искренние эмоции... — Спрашиваешь! Конечно, я согласна. Только у меня ничего для этого нет.

   — Завтра после праздника можно будет сходить в лавку, выберешь. Пойдём, — велел он и поднялся.

   — Куда? — растерялась я от такого резкого перехода.

   — Нужно забрать твои вещи и твоего брата, поживёте здесь, пока всё утрясётся.

   — Но мы же не можем… — смущённо заговорила я, но всё равно послушно поднялась. Переезд или нет, а домой ехать всё равно надо.

   — Сколько ты платишь нынешней квартирной хозяйке? — оборвал Исао.

   — Полтора чера в декаду, мы…

   — Прекрасно. Я пока сдам вам часть дома за те же деньги. Здесь не слишком просторно, но достаточно места и есть всё необходимое, — спокойно проговорил он, запер кафе и повёл меня за угол, на оживлённую улицу: уже почти стемнело, и я после недавних событий не стала предлагать добраться общественным транспортом. Скромность скромностью, но… страшно.

   — И ты вот так легко пустишь в свой дом непонятно кого? — искоса глянула я на венга с серьёзным подозрением, не веря своим ушам.

   Идея его мне, конечно, понравилась, буквально воплощение мечты о новом жилье поближе к работе. Но уж больно внезапно и… Что-то мне подсказывало, условия тут гораздо лучше, чем у нашей прежней хозяйки. Не говоря уже о том, что от мысли о жизни в одном доме с Исао моё сердце сладко замирает, как будто венг не сочувствие проявил, а предложил мне встречаться.

   Всё это были аргументы за, а против выступало только чувство неловкости и нежелание обременять Исао. То есть перевес очевиден, но всё-таки...

   — А чего я должен бояться? — спросил он с иронией. — Ценностей в доме нет. А убивать меня… Прости, но не ты.

   — Ну я так, гипотетически. — Почему-то стало стыдно за свои вопросы. — Ты меня почти не знаешь, но помогаешь… А вдруг я преступница?

   — Эти двое были не похожи на стражей. А мне не хочется в срочном порядке искать кассира, когда Тирца так удачно сама нашла себе замену.

   — И всё равно, неловко тебя стеснять.

   — Садись. — На последнее замечание Исао предпочёл просто не отвечать и открыл мне дверь остановившейся машины.

   — У тебя хобби такое, спасать всех окружающих, попавших в беду? — заговорила я через пару минут, когда мы оба устроились на заднем сиденье и водитель определился, куда ему нужно дальше ехать. Не вспомнить официантку, про которую говорила Тирца, было невозможно.

   — Можешь считать так, — кивнул венг со странной задумчивостью, глядя не на меня, а в переднее стекло машины. Пробормотал тихо себе под нос: — Инстинкты, наверное.

   — Что? — не поняла я. — Какие инстинкты?

   — Воин — в первую очередь защитник, — пояснил Исао, бросив на меня короткий невыразительный взгляд.

   И я прикусила язык. Ведь не хотела лишний раз напоминать венгу о его потере, а вот поди ты… Могла бы и сообразить, но нет, язык вперёд головы работает! А мне же попадались в какой-то книжке выдержки из их кодекса чести, и там было об этом. Что воин — это защитник, и воин не имеет права пройти мимо того, кто нуждается в его помощи. Не знаю уж, как это сочеталось с их воинственностью и нападением на мирные приграничные территории Красного лепестка...

   Исао лишился крыльев, но воином быть не перестал, пусть и нашёл себе новое занятие по душе. Их наверняка очень строго воспитывают с самого детства, и с возрастом это становится частью натуры, которую уже не изменишь, и это действительно многое объясняло. И оставалось только поблагодарить Творца за знакомство с таким неправильным — или, наоборот, слишком правильным? — венгом и самого Исао — за помощь. Потому что самостоятельность — хорошее качество, но один на один встречаться с теми ребятами, которые меня сегодня хватали, совсем не хотелось. Лучше наступить гордости на горло и спрятаться под надёжное венгское крыло, пусть и только в метафорическом смысле.

   И, конечно, признаться самой себе, что собственная безопасность меня хоть и заботила, но гораздо сильнее занимало совсем другое чувство. Удовольствие. Как же это было приятно! Он — вот такой надёжный, сильный и уверенный — оказался рядом в самый нужный момент и вызвался помочь. И хотя я напоминала себе историю с официанткой и пыталась убедить себя, что считать это проявлением какого-то особенного отношения глупо, всё равно внутри сладко замирало от восторга, а привязанность моя к этому мужчине расцветала буйным цветом.

   Если так дальше пойдёт и он повернётся ещё парой настолько же привлекательных сторон, я же не сдержусь! Одна надежда, что в этом случае он не изменит своей обычной сдержанности и пошлёт меня тактично и мягко. И не уволит.

ГЛАВА 5, в которой случается переезд и важное знакомство

Надо было видеть лицо квартирной хозяйки, которая на звук открываемой двери выглянула в коридор и увидела за моей спиной Исао. Она так и замерла на несколько секунд с приоткрытым ртом — наверное, хотела высказать очередную претензию, но при мужчине, который в захламлённой тёмной прихожей занимал разом всё свободное место, не рискнула. Даже сдержалась и ничего не прошипела в спину, когда мы прошли мимо, только медленно кивнула в ответ на приветствие.

   — Мелкий, я вхожу, — предупредила брата, толкнув дверь.

   — Ну наконец-то, где тебя… — заворчал он, отрываясь от учебников, и осёкся, и тоже замер с растерянным видом почти как хозяйка.

   — Собирай вещи, мы уезжаем! — продолжила я добивать его и вытащила из-под кровати большую потёртую сумку.

   — Что случилось? — опомнился он, нахмурился, с подозрением глядя на Исао, который замер у закрытой двери, с явной неприязнью оглядывая тесно заставленную мебелью комнату.

   Он вообще, с тех пор как мы вошли в квартиру, только молча неодобрительно хмурился, не считая вежливого «здравствуйте» хозяйке. И, судя по тому, что недовольство было заметно очень явственно, эмоции его обуревали сильные. Даже интересно, что его так вывело из себя? Ну да, места немного, хлама изрядно, но зато чисто. Опять же, за такие деньги…

   — Ну мы же собирались переехать поближе к моей работе? Считай, этот день настал. Кстати, о работе. Знакомься, это Исао, о котором я тебе говорила, хозяин кафе и мой наниматель, он любезно согласился приютить нас с тобой, пока не найдётся что-то более подходящее… Ты чего? — замерла я, прервав сборы.

   Брат поднялся из-за стола, обошёл меня, остановился перед венгом с воинственным видом.

   — А с чего это он вдруг такой добренький к деморам? — спросил он вроде как у меня, но ко мне стоял спиной.

   — Творец! Лис, собирайся давай, по дороге расскажу, там машина ждёт! Исао, не обращай на него внимания, брат у меня исключительно упёртый. Если совсем наглеет, я обычно прибегаю к подзатыльникам, чего и тебе советую.

   — У тебя хороший брат. — Венг чему-то улыбнулся, красивым плавным движением сложил руки на груди, ладонь на ладонь напротив сердца и приподнял голову. И тут уже не только Линос удивился.

   У деморов гораздо меньше всяческих ритуалов, чем у венгов, но они существуют. Например, вот этот жест вежливости при формальном знакомстве, который сейчас изобразил — как мог — Исао. Люди пожимают руки, венги кланяются, а у деморов, при всей нашей любвеобильности, не принято подпускать близко незнакомцев, это воспринимается как агрессия, не говоря уже о наклоне головы, который иначе как угрозу толковать не получается. А сейчас венг продемонстрировал дружелюбие и отсутствие дурных намерений. Конечно, никакая это не гарантия, но на Линоса подействовало, он явно растерялся.

   Ну… Он же не знает, что наш венг — неправильный и на остальных не похожий, это я потихоньку начала привыкать.

   — Лис, давай собирайся, а? Мне твои учебники, что ли, перетряхивать?

   — Я вообще ещё не соглашался никуда ехать! — недовольно обернулся он.

   — А тебя никто и не спрашивает, — отмахнулась я ворчливо. — Сказано же, собирайся!

   — На Айолу напали, — заговорил Исао, которому, наверное, надоели наши препирательства. — Её пытались похитить, кто и почему — неизвестно. Стража только развела руками. Если Айола продолжит ездить на работу отсюда, перехватить её не составит труда.

   — Слушай, а я вот подумала, — обратилась к нему, пока растерянный Лис переваривал сказанное. — А ведь оттуда брату придётся ездить далеко, что если похитить попытаются уже его?

   — Ерунда, — тут же опомнился Линос. — У меня школа рядом с трамвайной остановкой, тем более учиться осталось полторы декады, по всем предметам у меня оценки нормальные, можно и не ходить последние дни…

   — А тебе лишь бы школу прогулять, да? — проворчала я, но без особого пыла. Что ни говори, а брат с плохим листом успеваемости лучше, чем украденный неизвестными с непонятной, но явно недоброй целью. — Собирайся!

   После очередного тычка Линос всё-таки зашевелился. Сборы заняли ещё минут десять, вещей у нас совсем немного: одежда, моё рукоделие да Лисовы книжки. Набрались туго набитый рюкзак брата, полотняная сумка с обувью и ещё сумка с вещами, которую молча забрал Исао и, не слушая наших смущённых возражений, пошёл к машине. Лис бросил на меня странный взгляд и, забрав всё остальное, поскакал следом. Я же внимательно осмотрела комнату на предмет забытых мелочей, кое-что действительно подобрала и покидала в свой рюкзачок, милостиво решила оставить две наших тарелки и две кружки хозяйке и пошла сообщать о переезде.

   — Аванс не отдам! — заявила она. — Мне после вас ещё грязь вычищать!

   Я не стала напоминать о том, что со мной в качестве бесплатной рабочей силы эта квартира стала гораздо чище, чем была до, и целый чер амфира откровенно зажала. Конечно, если пожаловаться Исао, ему будет достаточно на неё строго посмотреть, но мелочиться не хотелось.

   — Спасибо за гостеприимство и ясной ночи! — весело пожелала ей, даже не скрывая иронии.

   — Не надо было деморов пускать, так и знала, что этим кончится, по мужикам пошла! — заворчала амфира.

   — А вы просто завидуете! — бросила я через плечо, не удержавшись, и выскочила за дверь, мелочно оставляя за собой последнее слово.

   Всерьёз я размолвки между братом и Исао не ждала, но вниз сбегала с определённой тревогой в душе, однако эти двое удивили: к моему приходу они успели погрузить вещи и стояли у машины, что-то обсуждая. Вернее, это Линос что-то оживлённо рассказывал, а венг — благосклонно внимал. Но о чём шла речь, я не узнала, мелкий при моём появлении замолк с очень загадочным и неприступным видом. Наверное, ждал, что начну расспрашивать, но доставлять ему такое удовольствие я не стала. Главное, чтобы не лопнул от своей загадочности, вон как распирает!

   Братец, который всегда интересовался техникой и, кажется, в глубине души отчаянно мечтал о своей машине, поспешил просочиться на переднее сиденье и принялся отвлекать водителя во время движения. Тот не возражал, и у них завязался совершенно непонятный и неинтересный мне разговор о достоинствах и недостатках двигателей на разных стихийных кристаллах и каких-то тонкостях схемы управления.

   — Исао, спасибо тебе ещё раз большое, — негромко заговорила я с сидящим рядом венгом. — Представить не могу, что бы я делала, если бы ты не помог…

   — Зато не мучилась бы вопросом, кому всё это надо, — спокойно ответил он. Вежливость вежливостью, а перспективы Исао оценивал вполне здраво. Впрочем, это точно была шутка: я не видела, но чувствовала, что он улыбается.

   — Да уж, — хмыкнула нервно. — А Линос как раз завтра поможет с украшениями и всё такое. Он, конечно, безалаберный, но точно ничего не сломает.

   — У тебя хороший брат, — повторил Исао прежний диагноз.

   — Не жалуюсь, но ты-то как это определил? — не удержалась я от вопроса.

   — Он смелый и любит тебя, — пояснил венг. — Не раздумывая бросился тебя защищать. Это достойный поступок.

   — Бестолковый это поступок, — всё-таки проворчала я, но вряд ли вышло достаточно убедительно. Лиса я тоже любила и ругалась скорее от беспокойства о нём. — Защитничек выискался…

   Исао бросил на меня непонятный взгляд, но ни спорить, ни объяснять что-то ещё не стал, промолчал. В следующее мгновение я едва успела прикусить язык, с которого рвался вопрос о братьях и сёстрах самого венга, после чего поспешила заговорить на нейтральную тему, подальше от соблазна:

   — Ты точно успеешь всё купить и приготовить? Вон как из-за нас задержался. Я, конечно, не так здорово готовлю, как ты, но…

   — Недостающее я куплю у знакомого, который согласится открыть лавку ночью, а всё остальное тем более не стоит беспокойства.

   Дольше настаивать я не стала, в конце концов он достаточно большой мальчик, чтобы самостоятельно отвечать за свои поступки. Прожил же как-то столько лет без моего участия!

   Жилая часть дома венга оказалась больше, чем могло показаться на первый взгляд. Вела в неё отдельная дверь у чёрного хода, и в любом случае было необходимо пройти по улице, пусть и всего пару метров под навесом. На первом этаже обнаружилась небольшая прихожая, из-за своей пустоты кажущаяся гулкой и немного пугающей. Пол из дерева серого цвета, белые стены и потолок в обрамлении чёрных бордюров, одна стена — полностью зеркальная, там прятался шкаф. Из мебели — единственная низкая скамейка чёрного цвета, а над ней — в тонкой чёрной же раме огромная картина, на которой морские волны бьются о дикие хмурые скалы под одиноким белым маяком. Глянув на неё, я невольно поёжилась: показалось, что из неё, будто из открытого окна, дохнуло холодом.

   Да уж. С одной стороны, это пусть и странно, но по-своему красиво, а с другой — наглядно объясняет, почему Исао сомневается в своих силах по части украшения кафе к детскому празднику. В такой атмосфере веселиться вряд ли получится. Но мне всё больше интересно, как выглядят венгские дети? Или лучше такого никогда не видеть?..

   Из прихожей три одинаковых чёрных двери открывались в крошечную уборную, где холодная белая строгость для разнообразия не смущала, в маленькую уютную кухню и на узкую лестницу, ведущую вверх и вниз, в подвал. Кухня была в сине-серых тонах и такого удручающего впечатления, как прихожая, не производила, так что я вздохнула с облегчением. Всё тоже очень строго, и пустовато, и скучновато, но не настолько мрачно и холодно, как прихожая, потому что мебели было гораздо больше. Даже вполне мило, а проблему скуки можно было бы решить малой кровью, просто накупив сюда всякой разноцветной посуды. Если бы хозяин, конечно, видел в этом проблему, что вряд ли, а я непрошеное мнение придержала при себе. Хотя нестерпимо захотелось купить большую красную кружку и «случайно» забыть её на столе.

   В подвал мы не пошли — со слов хозяина, там не было ничего интересного, только артефактная начинка дома, но он разрешил при желании это всё рассмотреть, просто — не сейчас. На втором этаже нашлась ванная и три комнаты: хозяйская спальня, куда нас на экскурсию не повели, гостевая и ещё одна большая комната, в которой находилось всё остальное — и письменный стол с портальным почтовым ящиком на нём, и пара тяжёлых стульев со спинками, и несколько шкафов с книгами, и удобный длинный диван.

   Предполагалось поселить здесь Линоса, а мне отдать спальню, но я, к явному удивлению Исао, воспротивилась. В том, что в этой гостевой комнате, ещё более безликой, чем прихожая, меня даже при свете и в компании одолевала потусторонняя жуть, признаться не смогла, но нашла другой, менее стыдный аргумент: книги. И вышивка, конечно, которой было гораздо удобнее заниматься сидя на диване, но в первую очередь — книги. Я любила их в детстве, а когда оно скоропостижно закончилось, стало не до них, и это расстраивало. А теперь ужасно хотелось покопаться в несметных богатствах венга. Пусть даже половина написана непонятными мне рунами Синего лепестка, но хоть что-то понятное непременно найдётся! А для одежды мне вполне хватило полки, выделенной хозяином внизу одного из шкафов.

   Так вышло, что языки в разных лепестках близкие, и понять выходца из другого не трудно, а вот письменность совершенно разная. Сложнее всего она у амфиров и деморов, и нам с братом вообще-то здорово повезло, что вместе с родной затейливой вязью мы изучали и простую символьную письменность Сердцевины. Что серьёзно повлияло на выбор, куда бежать: в конце концов, в других лепестках, кроме Синего, деморов принимали достаточно охотно. Ну, может, в Зелёном чуть менее охотно, у них ещё сильно против нас религиозное предубеждение, но есть же ещё Чёрный и Белый.

   В доме имелся ещё и чердак под двускатной крышей, но это оказалось абсолютно пустое гулкое помещение, выстеленное твёрдым, гладким, но одновременно довольно упругим чёрным материалом, очень странным и как будто слегка тёплым на ощупь. А ещё здесь неожиданно для чердака было очень много окон: большие, косые, они прорезали крышу и, наверное, днём давали очень много света. Интересно, как тут выживает летом венг, который не любит жару?

   Вопросы о том, почему здесь всё так выглядит, Исао встретил пониманием и спокойно пояснил, что это место для тренировок, а чёрный камень не нагревается, а преобразует свет и тепло в магическую энергию и накапливает, за что и ценится, пусть эффективность его довольно низка. Правда, за пределами Синего лепестка он особой популярностью не пользовался, да и мало кто о нём знал.

   — Вот было бы здорово посмотреть, как вы тренируетесь, — мечтательно пробормотал Линос, то поглядывая на хозяина дома, то пытаясь зацепиться взглядом за что-нибудь на пустом чёрном чердаке.

   — Лис! Где твоё воспитание? — укоризненно одёрнула его я. Хотя, конечно, мне тоже было любопытно до дрожи в хвосте.

   — Не знаю, я не брал! — поспешил отмазаться братец.

   — Ничего страшного, — чуть улыбнулся Исао. — Если сумеешь проснуться на рассвете — приходи, я с тобой позанимаюсь.

   — Серьёзно? Приду!

   У Линоса восторженно заблестели глаза, но я всё же попыталась призвать его к порядку:

   — Ты в курсе, что навязываться — нехорошо? — мрачно спросила его. — У Исао без тебя дел много!

   — Всё в порядке, Айола, не волнуйся. — Улыбка венга стала гораздо шире; видимо, наша парочка его здорово забавляла. — В этом нет ничего неприятного, обидного или неправильного, наоборот, очень… — Он вдруг осёкся, улыбка заметно потускнела, однако продолжил как ни в чём не бывало: — Мне тоже будет интересно. Отдыхайте, хороших снов.

   — Лис, ты — облезлая хвостатая задница! — проворчала я, когда мы пошли потрошить брошенную посреди гостевой комнаты сумку. — Ну как не стыдно, а?

   — А ты зануда, — отмахнулся брат. — Не понравилось бы — не предложил потренироваться. Не стал бы он за хвост тянуть, сразу бы послал.

   — Ага, значит, кончились твои подозрения? Тоже попал под холодное венгское обаяние? — насмешливо поддела я и толкнула его плечом. — А как же серьёзно поговорить, чтобы сестрёнку не обижал?

   — Вот завтра и поговорю! — не сдался он, а потом добавил: — А вообще я тебя, конечно, люблю, но ты всё-таки девчонка. И бестолковая, как вы все.

   — Ой, вот тоже мне толковый выискался! — фыркнула я. — Просвети, чем же это я тебе не угодила?

   — Одна любовь на уме, — он недовольно скривился. — Посмотреть на тренировки венга-воина — это же круто! А Исао явно не последний среди них. Не Красная сотня, конечно, но тоже ничего. И если он меня потренирует, то это вообще огонь!

   Я выразительно стукнулась рогами о спинку кровати, перед которой мы сидели на полу, деля имущество, — слов не было. Красной сотней назывался в нашем родном лепестке самый прославленный боевой отряд, про который ходили легенды одна другой грандиознее. Брали туда лучших из лучших, а братец давно им бредил. Я к увлечению младшего относилась скептически, с его обалдуйством никакая Красная сотня, конечно, не светила, но старалась не слишком на эту тему ехидничать: непедагогично это, так откровенно сомневаться в способностях юного демора.

   Но зато хоть понятно, с чего он так оживился и начал глядеть на венга со щенячьим восторгом. Исао своим предложением потренировать купил Лиса с потрохами, а если ещё учителем окажется хорошим, в чём лично я не сомневалась ни на минуту, то всё, братец будет потерян для общества. Чую, с завтрашнего дня, если Линос сумеет проснуться в такую рань, мне предстоит выслушивать исключительно дифирамбы в адрес венга. Конечно, по сути возразить нечего, но брат умеет быть утомительным. Но зато он больше не будет ворчать на тему «с кем ты связалась», и это большой плюс.

   Теперь хоть ставки делай, насколько хватит его тяги к боевым умениям и когда лень всё-таки победит. Что-то мне подсказывает, он и декады постоянных тренировок не выдержит.

   Ванна у венга была, и была просторной, и пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не залечь туда на часок, а скромно воспользоваться душем. Наскоро помывшись, я переоделась в домашнее и легла, не особенно, впрочем, рассчитывая быстро уснуть.

   Диван был непривычно ровным и тихим, без скрипящих пружин, а подушку никак не получалось удобно пристроить под голову. Тяжело быть деморой в местности, где буквально всё рассчитано на существ без рогов. Кто бы мне сказал лет пять назад, что я буду мечтать о нормальной подушке! В Сердцевине можно купить что угодно, но это если деньги есть.

   Конечно, в моей бессоннице были виноваты не столько диван и новое место, сколько чрезвычайно насыщенный день. Я перебирала в памяти его части, раз за разом вспоминала нападение и мучилась главным вопросом без ответа: кому и зачем я вообще могла понадобиться?! Исао я врала только в том, что касалось моего дара, а в остальном… Я прекрасно знала историю своей семьи, никаких замшелых тайн и легенд там не водилось, даже самых скромненьких и завалящих. И в делах отца не было никаких подсказок, и это я тоже знала доподлинно: последнюю пару лет перед войной на мне была вся переписка и многие документы. Ничего зловещего и драматического, просто у папы был ужасный почерк, и исполнительную аккуратную дочь он привлёк к делу с огромным удовольствием.

   Воспоминание о родных всколыхнуло внутри застарелую тоску, которую я изо всех сил старалась затолкать подальше. Родителей не хватало, очень не хватало, но если об этом думать — опускались руки. Поэтому с тех пор, как мы сбежали от родни, я старалась поменьше вспоминать о прошлом: вернуть его слезами не получится, а настоящему они тем более не помогут.

   Вот и сейчас я решительно перевернулась на другой бок, крепче сцепив зубы и старательно отгоняя привычный образ отца, недовольно хмурящегося над бумагами и старательно, как ребёнок, выводящего затейливую вязь. Это в него у Лиса нелюбовь к письму и чтению. Он бы, наверное, посмеивался над моими попытками заставить брата хоть как-то одолеть школьную программу и поддразнивал обоих. В основном, конечно, меня. А мама — наоборот, поддерживала и гоняла мужчин.

   Я тихо всхлипнула, мысленно выругалась и накрыла голову подушкой.

   Не думать об этом! Есть дела поважнее: похитители. Если не родовые тайны и дела родителей, то что?

   Земля? Её я тоже прекрасно знала. Даже если допустить, что каким-то чудом плантация уцелела после войны и сдвига лепестков и вдруг кому-то понадобилась… Ну не такие там доходы были, чтобы связываться с преступниками и устраивать похищение! А если связались, то проще было нас с братом тихонько убить, красть-то для чего? Или просто попытаться договориться. Видно же, что денег у нас немного, и я бы легко согласилась продать землю. Ну или не очень легко, заподозрила бы что-то неладное, но всё равно уговорить меня было бы, наверное, проще.

   Интересно, а не может это быть связано не с моим прошлым, а с нынешним местом работы? Вдруг кому-то настолько не понравилось, что у венга работает демора? Или наоборот, настолько понравилось, что меня решили завербовать и подбить на какие-нибудь гадости? О его прошлом я мало что знала, вдруг именно с ним решили поквитаться? Довольно сомнительно, но всё-таки надо спросить у Исао, может, это не такая уж плохая идея.

   Когда мысли сместились на венга, настроение поползло вверх. Я немного пофантазировала о том, как было бы здорово завтра встать пораньше и подглядеть за его тренировкой. Наверняка ведь потрясающее, незабываемое зрелище! Увы, нормально полюбоваться этим можно было бы только без Лиса, он точно испортит всё удовольствие, так что воплощать эту мимолётную мечту я не собиралась. Даже если бы у меня было чем усыпить брата, это было бы просто подло по отношению к нему. А на Исао я и в другом месте могу полюбоваться.

   Про него вообще очень легко было фантазировать, особенно что-нибудь неприличное. Ну хорош же до невозможности! И как я умудрялась его поначалу побаиваться? Даже выкала. А сейчас и не вспомню, когда именно на ты перешла...

   Собственно, на мыслях о венге я в конце концов и уснула. Вполне сладко, к слову, до тех пор, пока ко мне утром не ввалился едва ли не попискивающий от восторга и дрожащий хвостом Линос. Вполуха слушая его ахи и вздохи и не вникая в суть, я уползла просыпаться в ванную, не без удовольствия хлопнув дверью перед братским носом. Жаль, хвост не прищемила. Никакой совести у демора… Вот я его, между прочим, никогда так не бужу!

   После умывания я взбодрилась и подобрела, сообразив, что Лис разбудил меня как раз вовремя. А когда я сразу после этого вспомнила, что все наши немногочисленные продуктовые запасы остались на старой квартире, проснулась окончательно.

   — Лис, надо срочно найти какую-нибудь открытую продуктовую лавку поблизости, — с ходу озадачила я караулившего под дверью брата. — Еды-то у нас нет!

   — Я тебя за этим и жду. Пойдём, Исао там небось уже всё приготовил, он меня за тобой и послал.

   Я смерила младшего выразительным взглядом, за рог подтянула его голову поближе, заглянула в ухо, тяжело вздохнула, отпустила и молча пошла к лестнице.

   — Ты чего? — не выдержал Линос.

   — Совесть искала, — призналась честно. — Я понимаю, что у тебя её отродясь не было, но вдруг общение с венгом положительно повлияет и что-нибудь похожее заведётся? Пока результата нет, продолжаем наблюдение.

   Лис в ответ только пакостно захихикал, ясно давая понять, что думает о моих надеждах.

   Хорошо, что братец шёл следом, и надолго застрять в дверном проёме кухни я не смогла, меня столкнул с места рвущийся к еде молодой растущий организм. Пришлось подобрать челюсть и сделать вид, что всё нормально. И постараться не очень откровенно глазеть на Исао.

   Я за прошедшие дни уже успела привыкнуть к его «домашнему» облику и свободной одежде, но совершенно упустила из виду, что одеваются они обычно несколько иначе. Узкие чёрные штаны, чёрные тканевые короткие сапоги, я вечно забывала их название, и, главное, рубашка. Без рукавов, из плотной жемчужно-серой ткани, приталенная, со строгим высоким воротником-стойкой, она подчёркивала широкие плечи, узкую талию, мускулистые сильные руки, оттеняла смуглую кожу. Исао выглядел в этом наряде настолько безупречным, что отвести взгляд было почти невозможно.

   Я на всякий случай поймала себя за хвост, чтобы не выдать восторга — кухня маленькая, дотянуться нетрудно, а венг вряд ли оценит, если я начну хватать его за руки или игриво щекотать. А усаживаясь к столу, решительно села на собственную предательскую конечность, не держать же весь завтрак рукой.

   Творец! Да лучше бы я этого венга побаиваться продолжала… Никаких же моральных сил не хватит! Никогда бы не подумала, что такая подчёркнутая строгость и холодность могут казаться мне настолько привлекательными, а вот поди ж ты!

   Мы втроём плотно разместились за небольшим квадратным столом у стены, и то влезли потому, что я в сравнении с остальными мелкая и сумела втиснуться в щель между столом и тумбочкой. Венг смотрел на это с подозрением, но переубедить не пытался.

   — Что это? — полный страдания тихий голос брата отвлёк меня от внутренней борьбы и попыток не заработать косоглазие.

   — Где? — встрепенулась я.

   — Что случилось? — озадачился и Исао.

   — Каша?! — Брат поднял на меня несчастный взгляд, но вместо сочувствия предсказуемо встретил взрыв хохота.

   Даже немного отпустила эстетическая контузия, уф.

   — С ней что-то не так? — Белые брови венга выразительно приподнялись, придав строгому лицу непривычно забавное растерянное выражение.

   — Это не с ней, это с Лисом, — пояснила я, всё ещё похихикивая. — А ты чего ожидал, радость моя? Ешь и не ной, хорошая каша.

   — Каша не может быть хорошей, — пробубнил Линос и с обречённым видом сунул в рот полную ложку.

   — Есть творог, — ровно предложил Исао.

   Лучшего момента и интонации для того, чтобы это сказать, нельзя было выбрать при всём желании. Я бы старалась — не сумела, а у венга вышло настолько легко и непринуждённо, что впору завидовать.

   Лис поперхнулся кашей от такого предложения, выронил ложку и спешно прикрыл обеими руками рот, я — забулькала от смеха, уткнувшись лбом в ладонь. Венг с выражением вежливого недоумения на лице встал, снял с крючка полотенце и дал его Лису, а у меня спросил:

   — Линос настолько не любит творог и кашу?

   — Не любит, да. Мы с ним давно воюем на эту тему. Я пытаюсь убедить его, что это самый правильный завтрак, но мелкий не сдаётся. Готовить он не умеет, за бутерброды может и по лбу от меня схлопотать, тем более делать их обычно не из чего, приходится страдать. Он же растёт, есть хочет почти всегда, не голодать же, — продолжая подхихикивать, пояснила я.

   — Что в этом смешного? — не понял венг.

   — Смешно не это. Смешно то, что у него любимый контраргумент «нормальные мужики такого не едят». Был, — я опять хихикнула. Поскольку Исао продолжил молча смотреть на меня с непонятным выражением лица, решила пояснить: — Это он мне может не верить и продвигать всякую ерунду, невесть где услышанную, а ты только что опроверг его глупость собственным примером. В смысле, ты-то точно настоящий мужчина, тут не подкопаться, но…

   — Я понял, — с лёгкой улыбкой оборвал венг и обратился к отдышавшемуся Лису: — И что же, в твоём представлении, едят мужчины?

   — Мясо, — обиженно буркнул братец, не поднимая глаз от стола. А я мелочно злорадствовала и даже не собиралась этого скрывать: должен же хоть иногда краснеть он сам, а не я за него!

   — Ясно, — с прежней едва заметной улыбкой кивнул Исао, но развивать тему вкусной и полезной еды, к моему сожалению, не стал. Хотя его ровное «приятного аппетита» всё равно прозвучало издевательски.

   Молодой растущий организм в итоге взял своё, Линос без новых претензий съел всё, хотя поглядывал неодобрительно уже не только на меня, но и на невозмутимого венга. На последнего я, впрочем, тоже неудержимо косилась: и любовалась, и немного пыталась повторить. Потому что у меня никогда не получалось есть так аккуратно, не сутулясь и не обляпавшись в процессе, а у него — легко и непринуждённо. А он ведь выше, ему ложку дальше нести! Вот где настоящая магия-то, что там все эти стихийные фокусы…

   После завтрака я ласковым пинком отправила Лиса мыть посуду. Гостеприимный хозяин попытался отказаться от помощи, но тут брат меня поддержал: нас в такие замечательные условия поселили, кормят, свинством было бы хоть в мелочи не отблагодарить. Исао долго спорить не стал, показал, что куда класть, и ушёл в кафе — ему предстояло продолжать готовить. Ну а я побежала наверх переодеваться, с тем чтобы поскорее заняться украшательством.

   Я прекрасно понимала, что праздник вообще-то не имеет ко мне никакого отношения и быть мне на нём исключительно официанткой, но настроение всё равно поднималось от мыслей о грядущем веселье.

   В Красном лепестке любили и умели драться, но ещё лучше умели веселиться. И в Сердцевине мне среди прочего ужасно не хватало шумных карнавалов и гуляний по любому поводу, которые на родине случались по несколько раз в кварту, причём зачастую стихийно и сами собой. Например, начиналось всё с небогатой скромной свадьбы, а там подтягивались соседи с угощением, потом знакомые соседей, потом незаметно весь остальной городок выплёскивался на улицы с музыкой, танцами и смехом, и большинство гуляющих даже не знали, с чего всё началось. Наш дом располагался на отшибе, но это никогда не становилось препятствием.

   Так что хоть как-то, но поучаствовать я планировала, и между желанием произвести впечатление на Исао и желанием создать себе праздничное настроение колебалась недолго, почти сразу выбрала второе. Любовь любовью, но я всё равно не смогу показать себя приличной венг-олой, к каким он привык и какими наверняка восхищался, с его-то склонностью к строгому минимализму. Поэтому я решила не пытаться поднять себя за хвост, а получить удовольствие хоть от чего-то и надела самую яркую юбку. Приличной длины на ладонь выше колена, почти полное «солнце», она была сшита из разноцветных пёстрых лоскутов, которые доставались мне совершенно бесплатно в том ателье, куда я сбывала свою вышивку, и хранилась исключительно на праздничный случай. А если ещё прибавить старенькую, но нежно любимую и оберегаемую алую блузку с широкими рукавами на манжетах и открытыми плечами, то Исао на глаза лучше не попадаться: окончательно поймёт, что я бесконечно далека от эталона красоты и хорошего вкуса.

   В зал кафе я просочилась без приключений