Условный Рефлекс. Колыбель над Бездной. Книга 3. Ксения Мартьянова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

"Любовь. Всё начинается с любви. Красивая сказка и всем хорошо знакомое «долго и счастливо». Только вот «долго и счастливо» - это не всегда конец. Так же, как и не всегда «счастливо» может длиться «долго».

   Шагая к алтарю, я даже не предполагала, насколько хрупким было моё завтра. И что день, который должен был стать самым лучшим в нашей с Брендоном жизни, разделил её на «до Ада» и «после Него».

   Теперь я знала, что монстры действительно существуют.

   Те, что обитают внутри нас. Те, что куда ужаснее монстров настоящих."

***

«Настоящая любовь рождается в трудные времена.

   Джон Грин

ГЛАВА 1

– Убийство? Насколько я помню, речь шла об исчезновении.

   Брендон сидел за столом в комнате для допросов, и изо всех сил старался держать себя в руках.

   – Вскрылись новые обстоятельства. Теперь речь идет именно об убийстве. В котором вы, мистер Макгил, главный подозреваемый.

   – И что же это за обстоятельства?

   Хейли Райт уперлась ладонями в стол и, наклонившись, подалась вперед.

   – Сегодня утром полицейские обнаружили на обочине шоссе сгоревший автомобиль. А внутри него полностью обугленный человеческий труп. – Тихо начала она. – Казалось бы, всё предельно просто. Авария, утечка топлива, вследствие этого – возгорание и взрыв. Итого – водитель не справился с управлением и автомобиль занесло. Дело можно было бы закрыть. – Сделав паузу, Райт придвинулась к Брендону практически вплотную. – Но совсем некстати для вас на черепе жертвы эксперты обнаружили огнестрельную рану и определили, что человек в машине скончался ещё до столкновения. – По–особенному выделила она это «до». – Кто–то беспощадно выстрелил ему в затылок. А затем решил обставить всё как несчастный случай.

   – Некстати для меня? Вы в чём–то обвиняете меня, детектив?

   Хейли внезапно слабо улыбнулась. Хищнически. Словно готовясь к прыжку. И точно зная, что прыгнет наверняка.

   – Просто признайтесь, что этим «кем–то» были вы. И что именно вы выстрелили Шону Ланкастеру в голову, а затем усадили его в автомобиль, подожгли его и толкнули на обочину!

   – Я не видел Шона Ланкастера несколько дней! – Слегка повысив голос, повторил Бредон. А затем вновь взял себя в руки. – Прошлой ночью, когда по–вашему мнению, произошло возгорание, я был в отеле со своей женой. Она может это подтвердить. Как и десятки моих сотрудников. И камеры видеонаблюдения.

   Для Хейли, казалось, это должно было стать достаточным аргументом. Однако, она не сдавалась.

   – Какие отношения связывали вас с убитым?

   – Никаких. Мы давно оборвали все связи.

   – Оборвали, однако продолжали встречаться с его сестрой.

   Воспоминание о Габриэлле заставило Брендона вновь вернуться в тот злополучный вечер. Вновь ощутить острый, болезненный укол вины. И нет, он не становился меньше. Наоборот – только рос.

   Понимая, что ответ едва ли нужен, Райт продолжила:

   – Насколько мне известно, несколько дней назад она покончила с собой у вас на глазах. После того, как едва не убила вашу жену.

   В горле Брендона встал ком, но он не подал вида

   – Хотите обвинить меня и в её смерти, детектив?

   – Нет. – Выпрямляясь, ответила она. – В смерти Габриэллы Ланкастер вы не виновны.

   – Но в предполагаемой смерти Шона Ланкастера – виновен?

   – У вас в номере нашли пистолет.

   – Из него ни разу не стреляли.

   – Зачем он вам?

   – Для самозащиты.

   – От кого?

   – От врагов.

   – Таких, как Шон Ланкастер?

   И что он мог на это ответить?

   – Вы пытаетесь поймать меня на неосторожном слове?

   – А вы – увильнуть от ответа?

   Брендон стиснул зубы, но изо всех сил старался сохранять хладнокровие.

   – От любых, детектив. Поверьте, у меня их не мало.

   – Вы угрожали Шону Ланкастеру. Причем неоднократно. Даже дрались с ним в баре. – Продолжала Райт. – И свидетелей этому предостаточно.

   – Каждый второй ежедневно кому–то угрожает. Каждый пятый с кем–то дерется. Но никого из них потом не обвиняют в убийстве.

   – Если на то нет оснований. – Согласилась она, сильнее уперев ладони в стол. – В ваших же интересах согласиться на сотрудничество и всё нам рассказать. Тогда, возможно, мы сможем друг другу помочь.

   – Мне совершенно не в чем вам помочь. – Выдерживая её взгляд, Брендон придвинулся ближе. – Я понятия не имею, ни где Шон Ланкастер, ни в каком состоянии он находится.

   – В морге, мистер Макгил. И по заключению судмедэксперта – он мертв.

   Сарказм, по всей видимости, эта женщина любила даже больше своей работы.

   – Вы в этом уверены?

   Губы детектива внезапно тронула издевательская усмешка.

   – Пытаетесь убедить меня в том, что Шон Ланкастер жив? Не старайтесь, это не сработает.

   – Разве, детектив? Мне казалось, полиция должна рассматривать все возможные версии. Или же у вас есть другая причина хотеть отправить меня за решетку?

   – Хотите обвинить меня в предвзятости?

   – Лишь понять, почему вы так упорно отрицаете то, что меня хотят подставить. – Воспользовавшись недолгой заминкой детектива, Брендон продолжил. – Этот человек ненавидел меня много долгих лет. Винил в том, что я сломал ему жизнь, а с недавних пор и в том, что я довел его сестру до самоубийства. Неужели версия о том, что Шон Ланкастер хочет мне отомстить, для вас настолько неправдоподобна?

   И почему он не подумал об этом раньше? Случайная мысль, внезапно возникшая в голове, могла оказаться единственным логичным объяснением произошедшего. Как и объяснением того, почему все ниточки вели полицию именно к нему.

   Некоторое время Райт молчала, невольно вселяя в Брендон крохотную надежду на то, что он всё–таки был ею услышан. Но буквально через пару секунд все его надежды обратились в пыль:

   – Эксперты идентифицировали останки и установили личность погибшего. Человеком в той машине был Шон Ланкастер. – Произнесла детектив, и её взгляд, казалось, даже на какое–то мгновение смягчился. – Даже, если предположить, что Шон Ланкастер умер лишь для того, чтобы вам отомстить, выстрелить себе в затылок, а затем поджечь собственный автомобиль он бы просто не смог. Верно, как и нарочно вынуждать вас ему угрожать. Вы делали это по собственной воле. И сейчас я хочу, чтобы вы точно так же сказали мне всю правду. И признались в содеянном.

   Выдерживая её взгляд её серых, металлических глаз, Брендон понимал, что не имеет абсолютно никаких шансов доказать свою невиновность. И что, если он будет пытаться делать это и дальше, всё может стать только хуже.

   – Я хочу позвонить своему адвокату. – Произнес он, вынуждая Райт выпрямиться и довольно усмехнуться ему в лицо.

   – Я ждала, когда вы это скажете.

   Выходя из кабинета для допросов Брендон понимал, что ситуация более, чем паршивая. И что он уже наговорил слишком много лишнего. Чем только усугубил своё и без того шаткое положение.

   – Почему ты сразу мне не позвонил? Какого черта, Брендон? Если бы я не вмешался, Хейли Райт могла бы посадить тебя под арест до выяснения обстоятельств.

   – Я просто не думал, что всё настолько серьезно.

   – А ты вообще думал?

   Устало потерев переносицу, Брендон виновато посмотрел на своего адвоката.

   Они были вместе уже столько лет, что было даже сложно сказать сколько точно. Теодор Сканлан столько раз вытаскивал его из разного рода передряг, столько раз отмазывал от грозящего ему наказания, обелял перед прессой и всё в таком духе, что Брендон мог безоговорочно довериться только лишь ему. Особенно после того, как оказался в подобном дерьме.

   Выгорит ли дело на этот раз? Сможет ли он вылезти из ямы, в которую угодил?

   Да, Тед несомненно был одним из лучших в своём деле. Но что–то подсказывало Брендону, что это дело будет самым сложным в его практике.

   – Ладно, выше нос. Мы справимся. – Адвокат поддерживающе хлопнул его по спине. – Вот увидишь.

   Брендон слабо кивнул, а затем огляделся, пытаясь найти ту, о которой в данный момент были все его мысли. И нашел. Натали сидела на стуле в приёмной и, закрыв глаза что–то очень тихо шептала. Она прижимала ко рту ладони, в которых был зажат церковный крестик, и будто бы безмолвно молилась.

   Мужчина сделал к ней шаг. Затем второй. И третий. Словно почувствовав его приближение, она открыла глаза, а затем поднялась и бросилась ему на шею.

   Жена. Его возлюбленная, долгожданная, законная жена. Самая добрая, верная и замечательная. Та, которая волновалась за него, не находя себя от страха и неизвестности. Та, чьи объятия всё это время были необходимы ему как воздух.

   Он услышал её тихий всхлип, а затем ощутил, как она сильнее прижалась к нему своим дрожащим, но безумно теплым телом. Окутала родным ароматом. Забрала все мысли и тревоги. А затем зарылась пальцами в его волосы и уткнулась прохладным носом в шею.

   Брендон не знал, сколько времени они простояли, обнимаясь, не замечая ничего и никого вокруг, но было так хорошо, что остальное моментально становилось неважным.

   – Они отпустили тебя? Скажи, что отпустили? Прошу, Брендон, скажи, что мы поедем домой…

   – Поедем. – Успокаивающе ответил он, крепче прижимая к себе жену. – Обязательно поедем.

   – Я так испугалась, – облегченно выдохнув, прошептала она, на этот раз поднимая на него раскрасневшиеся глаза, – думала, что больше тебя не увижу. Чуть с ума не сошла.

   – И поэтому плакала? – Спросил он, заправляя выбившийся локон за её ухо. Натали неопределенно закачала головой, но Брендон и без того знал ответ. – Ты ведь обещала мне, что не станешь.

   – Наверное, я просто не такая сильная, как ты думаешь. – Всхлипывая, нервно улыбнулась она. – А без тебя совсем бесхарактерной трусихой становлюсь. Расклеилась как дура, и до сих пор не могу взять себя в руки. Другая бы уже думала, как тебе помочь. Обзванивала бы знакомых, искала бы адвокатов. А я только плачу. И ничего не могу с собой поделать…

   – Ты самая сильная из всех, кого я знаю. И уж точно не бесхарактерная трусиха. – Натали несогласно вертела головой, но Брендон не отступал. – Да, Натали, ты именно такая. И именно ты сейчас придаешь мне необходимые силы, чтобы бороться.

   Помолчав некоторое время, Натали всхлипнула. Но взгляда от мужа не оторвала.

   – Бороться? С чем бороться, Брендон? Разве тебя не отпустили? Ты ведь сказал, что тебя отпустили?

   Натали начинала нервничать. Он замечал это. Но лгать ей не хотел.

   – Сейчас, да. Но я всё ещё главный подозреваемый. А Райт всё ещё продолжает искать улики.

   – Какие улики? Ты ведь невиновен. Какие могут быть улики?

   Брендон посмотрел на стоящего рядом Теда, и тот, всё поняв, едва заметно кивнул.

   – Миссис Макгил, нам предстоит нелегкий путь, и вы должны быть к этому готовы. Хейли Райт твердо настроена доказать вину Брендона. И для этого есть основания. Но если вы доверитесь мне, я обещаю, что сделаю всё, чтобы этого не произошло.

   Натали посмотрела на адвоката, но так и не смогла ничего ему ответить. Мобильный Теда зазвонил и, извинившись, он отошел в сторону.

   – Почему она хочет доказать твою вину? – Срывающимся голос спросила она.

   – Потому что думает, что это я убил Шона.

   – Думает? – Сквозь зубы повторила Натали, хотя всё ещё находилась на грани. – А разве для обвинения ей не нужны доказательства? Или теперь полиция ищет преступников интуитивно?

   – Натали…

   Брендон собирался было успокоить жену, но не успел.

   Натали зашла куда–то за его спину, и лишь потом он увидел, что она стремительно направилась к кабинету для допросов. А точнее, к выходящей из него Хейли Райт.

   – Черт.

   Он помахал стоящему на отдалении Теду, привлекая его внимание. И тот, как только смог, быстро закончил разговор.

   – …безосновательно обвинять людей в убийстве? – Услышал Брендон, когда почти подбежал к разъяренной жене. – Так теперь работает полиция?! И после этого вы можете спокойно спать?!

   – Натали, прошу, пойдем…

   – Нет, Брендон, пусть ответит! – Она вырвала свою руку из мужской. – Я хочу знать, какие улики у неё есть и на основании чего она так легко бросается подобными обвинениями!

   Несмотря на недопустимое поведение Натали, детектив выглядела на удивление спокойной. Она не звала охрану. Но главное – не пыталась уйти от ответа.

   – Я не обвиняла вашего мужа в убийстве, миссис Макгил. Пока не обвиняла.

   – Пока? – Кое как держа себя в руках, повторила Натали. – Но собираетесь, верно?

   – Если на это укажут улики, – кивнула она, – да.

   – Улики, которых даже нет!

   – Наши эксперты ещё работают над этим. Машина, как и останки, сильно обгорели. Нужно какое–то время. – Сообщила Райт. – Как только они что–то найдут, я вновь вызову вас в участок для допроса. А до этих пор настоятельно рекомендую вам не покидать пределов города и оставаться на связи. Потому что пока ваш муж всё ещё подозреваемый.

   – Ложно подозреваемый! – Поправила её Натали и, кивнув на прощание, Хейли Райт зашагала по коридору. Нужно признаться, держалась она более, чем достойно.

   – А говорила, что бесхарактерная. – Провожая взглядом детектива, усмехнулся Брендон.

   Нет, вообще–то смешного во всём этом ничего не было. Но то, как яро Натали бросилась на его защиту, будто пантера, готовая перегрызть любому горло, не могло не восхитить. Пускай всего и на мгновение.

   – Я не позволю им упечь тебя в тюрьму. – Закачала головой она. – И Шону не позволю победить.

   Брендон прижал к себе жену. Вновь крепко–крепко обнял.

   – Мы справимся. Обещаю.

   – Если позволите мне делать свою работу. – Недовольно заметил Тед. – И не будете вытворять подобные глупости.

   Немного успокоившись, Натали кивнула.

   В отель они вернулись уже ближе к ночи.

   Допрос длился несколько часов. Плюс пришлось поехать в контору к Теду, чтобы обговорить некоторые детали и в принципе рассказать ему обо всём, о чём они оба знают и думают сами. Билеты на самолет пришлось сдать. Свадебное путешествие – перенести. Брендон лишь надеялся, что ненадолго.

   Натали отказывалась отдыхать, уверяя, что не устала, но уснула сразу же после ванной, которую Брендон практически заставил её принять. Брачной ночи не получилось. Настроения не было. Повезло, что друзья и родственники не видели, как их увозила полиция, иначе бы весь день обрывали телефоны.

   Забравшись в постель рядом с женой, Брендон решил, что расскажет им обо всём завтра.

   Хотя мысль не говорить ни о чём вовсе на секунду посетила его голову.

   Но лишь на секунду. Потому что он тут же усмехнулся сам себе. И собственной наивности.

   Можно подумать, что СМИ ещё ничего не пронюхали. Он был уверен, что кричащие заголовки о его аресте уже начали бомбить новостную ленту. И если его мама ещё не видела их в интернете, это не означало, что завтра она не увидит их по телевизору.

   Вибрация мобильника отвлекла Брендона от мыслей. Это оказалось сообщение от Маркуса.

   «Выйдешь из номера? Нужно поговорить».

   «Да», – напечатал Брендон и, бросив взгляд на спящую жену, осторожно выбрался из постели.

   Натянув футболку, он бесшумно открыл дверь и вышел в коридор. Маркус стоял в другом конце коридора, чуть присев на стол, запустив руки в карманы брюк и опустив голову вниз. Когда он подошел ближе, его друг поднял на него глаза.

   – Почему ты не позвонил?

   Понять, о чём он говорил, было не так уж и трудно.

   – Не знал, как сказать. – Честно признался он, облокачиваясь рядом и тоже засовывая руки в карманы штанов. – А несколько часов назад просто не знал, что всё так серьезно.

   – Тед сказал, что она крепко за тебя взялась. Эта Райт. Что у неё на тебя есть?

   – Пока ничего определенного. Только свидетели, которые слышали, как я неоднократно угрожал Шону. И как чуть не убил его в том баре. – Брендон немного помолчал, а затем грустно усмехнулся. – Ну давай, скажи, что был прав. И что если бы я держал себя в руках, ничего подобного бы не произошло.

   – Я твой друг, Брендон. И понимая, в какое дерьмо ты вляпался, я никогда не скажу ничего подобного. Даже, если я действительно был прав.

   Оба нервно усмехнулись и на какое–то время, уткнувшись в пол, замолчали.

   Говорят, что с годами начинаешь ценить тишину. Но больше – людей, которые эту тишину с тобой разделяют. Особенно, когда очень хреново. И особенно, когда есть что сказать.

   Маркус не подумал указывать на его ошибки. Не подумал за них осуждать. Он поступил как настоящий друг – не став добивать, просто поддержал. Пообещал задействовать все свои связи, поднять все существующие в городе инстанции, но докопаться до правды и вывести ублюдка–Шона на чистую воду.

   Что бы Ланкастер ни задумал, чего бы ни пытался добиться, они собирались бороться, чтобы всеми правдами и неправдами выбраться из этой чертовой выгребной ямы. Карабкаясь по стенам ногтями, вгрызаясь в землю зубами – плевать как и с помощью чего, но выбраться.

   Потому что Брендону было за что бороться.

   Было за кого и для кого.

   Неясным оставалось лишь одно – было ли это возможно?

ГЛАВА 2

Натали проснулась в холодном поту, дрожа всем своим телом. Понимая, что задыхается, она села на постели, отчаянно пытаясь поймать ртом необходимый воздух. Ей снился участок. Снился допрос. Снился суд. А затем, как после обвинительного приговора Брендона арестовывают у неё на глазах.

   Ощущая, как к горлу подкатывает неконтролируемый ком, она откинула в сторону одеяло и бросилась в открытую ванную. Её тошнило. От того, что происходило. От нескончаемых тревожных мыслей. И чертовых бесконечных страхов. А особенно от осознания собственного перед всем этим бессилия.

   Обхватив руками голову, она пригладила спутанные волосы, а затем зажала рукой рот и безвольно опустилась на прохладный пол. Было плохо и необъяснимо пусто, а сердце рвалось от нарастающей в нём боли. Хотелось плакать. Выть. Кричать. Сучать ногами и биться кулаками в стену. Лишь бы достучаться. Лишь бы получить, наконец, ответ.

   За что? Чем они заслужили подобное?

   Кто, черт подери, убил Шона и подставил её мужа?

   Кого им искать? С чего начинать? Где брать зацепки?

   И получится ли у них пережить весь тот ад, что ждал их впереди? А он несомненно ждал. Она знала.

   В голове было столько вопросов, что та буквально разрывалась от растущего внутри неё напряжения.

   Было холодно. И до чертиков, до потери сознания страшно.

   Ведь она совершенно не понимала, как быть сильной. И как неумышленно не опустить руки.

   Брендон обнаружил жену на полу. Вот такую, какой она сейчас была, без лишних прикрас. Потерянную. Обессиленную. Надломленную. И как никогда в жизни слабую. Подхватив её на руки, позволил обнять себя за шею, а затем отнёс обратно в кровать.

   Зарывшись в шею любимого носом, Натали вдохнула родной запах и сильнее прижалась к крепкому мужскому телу. Думала, что станет легче, но отчаяние лишь нарастало. Ещё ничего не было решено. И Брендону в данный момент не грозила тюрьма. Для обвинения у полиции просто не было оснований. Казалось бы, всё это нелепость. Чья–то злая шутка. И очень скоро всё кончится. Они вновь вернутся к привычной жизни и обо всём позабудут. Только вот что–то внутри не давало Натали покоя. Сердце, словно зная всё наперед, чувствовало беду. И это пугало.

   Не помня, как отпустила мысли и уснула, девушка открыла глаза уже ближе к полудню. Брендона рядом не оказалось. И странное чувство тревоги вновь охватило мысли.

   Настойчивый стук в дверь лишь усилил беспокойство.

   Разбитая, ощущая, как с каждой секундой боль всё сильнее сдавливает виски, Натали поднялась. Кое как добралась до холла, а затем просто распахнула дверь.

   – Натали! Боже, я так волновалась!

   Элеонор Хейворт обняла дочь так крепко, как не обнимала никогда прежде. Это было бы приятно и немного странно, но только если бы на душе в данный момент не было так погано.

   – Почему ты волновалась?

   – Как же? Эти заголовки о вашем аресте, они ведь во всех новостях. Вначале я не поверила, думала, что это чьи–то очередные глупые сплетни, но затем увидела сделанные журналистами фотографии и едва с ума не сошла! Моя дочь, моя законопослушная дочь задержана полицией! А ты ведь ещё и вышла за этого человека замуж! Что теперь будет с твоей репутацией? Что будет с репутацией нашей семьи?

   Натали нервно улыбнулась и отошла от двери, вновь вернувшись в свою суровую реальность. Интересно, станет ли она ещё паршивее, чем сейчас?

   – Мама, поверь, сейчас меньше всего на свете я думаю о своей долбанной репутации.

   – И очень зря! Но хорошо, что о ней думаю я. Тебе следует подать на развод. Сейчас же. Пока не стало ещё хуже.

   Ещё хуже?

   Насколько?

   – Элеонор, пожалуйста... – начал было Брюс, но Натали его опередила.

   – Я не собираюсь подавать на развод.

   – Как? – Элеонор сделала к дочери шаг. – Даже после всего случившегося? Да когда же ты включишь, наконец, голову, Натали? Когда начнёшь думать о себе?

   – Я и думаю о себе, мама! – Развернувшись, нервно всплеснула руками. – О том, как люблю Брендона и хочу прожить с ним жизнь! И о том, что плевать мне на мнение окружающих, а особенно на твоё!

   Наверное, не нужно было так горячиться. Но её эмоциональное состояние в данный момент едва ли можно было назвать адекватным.

   – Что этот человек сделал с тобой? – Не унималась Элеонор. – Во что втянул?

   – Он спас меня, мама. И дал мне будущее, о котором я могла только мечтать.

   – Такой была твоя мечта? – Нервно усмехнулась женщина. – Быть женой убийцы и, возможно, загубить всю свою жизнь?!

   – Брендон не виновен!

   – А ты знаешь об этом лучше полиции, не так ли?

   – Я знаю это, потому что знаю своего мужа! И, если тебя это успокоит, в ту ночь, когда погиб Шон, Брендон был со мной!

   – А ты не спала и точно знала, что он с тобой? И что он ни на полчаса не отлучался?

   Натали готова была взвыть от несправедливости и обиды. А ещё от нарастающей злости.

   – Элеонор, остановись! Ты слышишь себя?

   – Слышу, Брюс! А вот наша дочь, по всей видимости, не только глуха, но и слепа к собственному разуму!

   Боже, слушать это было невыносимо. Она больше не могла. Просто не могла.

   Опустившись на диван, Натали обхватила пульсирующую голову руками.

   – Довольно! Девочке итак плохо, разве ты не видишь? Ей нужна наша поддержка, а не твои нотации!

   – Без моих нотаций она наделает глупостей!

   – Или проживет счастливую жизнь, наконец!

   – Правда, Брюс? – Не верила своим ушам Элеонор. – Хочешь обвинить меня в том, что наша дочь несчастна? Или это я виновата в том, что она связалась с человеком, которого вот–вот посадят за убийство?!

   – Брендон прекрасный человек! И ты должна понимать это и принимать его!

   – С какой стати?!

   – С той самой, что этого мужчину выбрала твоя дочь!

   – Тем самым совершив самую большую ошибку в своей жизни!

   – Хватит! – Повысив голос, не выдержала Натали. – Перестаньте! – А затем подняла на родителей взгляд. – Это невыносимо, понимаете? Я больше не в силах это слушать…

   Оба мгновенно замолчали, увидев, что их девочку трясет. И трясет не слабо. Натали попыталась унять предательскую дрожь, но тщетно. Лишь, когда родные отцовские руки притянули её к себе и крепко обняли, она ощутила, что понемногу расслабляется. Уронив голову на подставленное ей плечо, закрыла глаза, позволив себе отпустить все мысли и тревоги и, как в детстве, вновь довериться заботливым родительским рукам. На какое–то мгновение ей показалось, что боль отступила, стала глуше. Но, увы, не ушла окончательно. И уйдёт ли?

   – Всё будет хорошо, мышонок. Вот увидишь. Вы обязательно со всем справитесь. И через много лет будете смеяться, вспоминая, как всё было.

   – Ты так думаешь?

   – Я уверен. – Ответил Брюс, целуя дочку в макушку. – Ведь ты всегда была и останешься моей маленькой храброй девочкой, которая не боится спать без света и знает, что под её кроватью живут только самые добрые феи.

   Натали невольно улыбнулась, вспоминая сказки отца. Его рассказы и наставления. То, как он обнимал её, веря, что ей всё по силам. И то, как каждую ночь проводил в кресле рядом, зная, что только так его маленькая мышка сможет уснуть.

   И она засыпала. Одну ночь. Другую. Третью. Каждую, до тех пор, пока не перестала бояться окончательно. Пока не поняла, что может быть такой же смелой, как героини из папиных сказок. И так же искренне верить в добро.

   Что же изменилось сейчас?

   Да, ей больше не пять. Монстры под кроватью перестали пугать. И теперь уже взрослая девушка чуть меньше верит в волшебство. Но ведь внутри она всё та же.

   Всё та же, в этом папа прав.

   А значит, ей под силу одолеть проклятый страх.

   Понимая, что дочери нужно о многом подумать, Брюс уговорил Элеонор на некоторое время оставить её в покое. Натали приняла душ, высушила волосы, сделала лёгкий макияж, а затем надела свободные джинсы, заправив в них свою любимую белую футболку.

   Всё это время она не переставала убеждать себя в том, что обязательно со всем справится. Что они оба справятся. И совершенно не важно, с кем и с чем им предстоит столкнуться. Ведь вместе они смогут победить даже самого сильного своего врага. Она знала, верила, что именно так всё и будет.

   Брендон вернулся ближе к вечеру. Разбитый и подавленный, почти не верящий в хороший исход – она видела. Видела даже несмотря на то, как отчаянно он пытался это скрыть.

   Натали обняла его, как только он переступил порог. Ещё утром муж написал ей, что поехал к матери. И всё это время она просто ждала. Не звонила, не писала, просто ждала. Просто потому, что понимала, что Брендону предстоит один из самых сложных разговоров в его жизни.

   – Как она восприняла?

   – Плакала. – Тихо ответил он, а затем расстегнул рубашку и грустно усмехнулся. – Знаешь, она ведь всю жизнь была сильной. За нас обоих. Всегда знала, что мы пройдём через все трудности. И мы проходили. Даже если я не верил, она всегда брала мою руку и вела. Но такую, как сегодня, я видел её впервые. Надломленную. Уставшую. Испуганную. Полную отчаяния. – Брендон помолчал, а затем выдохнул и опустился на кровать. – Я так старался уберечь её от людей, которые могли неосторожно причинить ей боль. А в итоге причинил эту боль сам. И ей, и тебе. Я подвёл вас, Натали. Я так сильно вас подвёл...

   – Не говори так. – Завертела головой она. – Ты никого не подвёл, слышишь? В случившимся нет твоей вины.

   – Но я мог бы предугадать действия Шона... мог бы что–то сделать...

   – Не мог. Никто не мог.

   – Я знал его. – Не унимался Брендон. – Знал, на что он способен. Знал, как он надломлен и ничего, абсолютно ничего с этим не сделал.

   – Убивая себя чувством вины, ты не изменишь прошлое. – Тихо ответила она, вынуждая мужа кивнуть.

   – Да. В этом ты права. К сожалению.

   Видеть его таким подавленным было невыносимо. Сердце сжалось и рухнуло в пропасть. На мгновение вновь захотелось разрыдаться от обиды и боли за любимого. За ту несправедливость, которая его коснулась. Но Натали сдержалась. Просто потому, что понимала, что должна, обязана быть сильной.

   Забравшись к мужу на колени, она обхватила ладонями его лицо. А затем чуть приподняла, вынуждая заглянуть ей в глаза.

   – Мы справимся, слышишь? – Прошептала она. – Я хочу, чтобы ты верил в это. Верил в нас. И никогда не смел сдаваться. Обещаю, что всегда буду рядом и разделю с тобой каждый следующий день. Каким бы он ни был. И что бы для нас не готовил. Потому что отныне и навсегда я – твоя опора. Твой якорь. И твой маяк. И, если ты когда–нибудь собьёшься с пути, я хочу, чтобы ты искал меня так долго, как только бы мог. Потому что, что бы не случилось, я всегда буду тебе светить.

   Прошептав последние слова Натали ощутила, как мужские руки коснулись её спины. Скользнули вдоль позвоночника, а затем замерли на бёдрах.

   – Я всегда буду искать тебя. – Прошептал Брендон в ответ. – Даже, если выбьюсь из сил. И даже, если придётся переплыть океан. И сдамся только, если сдашься ты.

   – Никогда, – уверенно закачала головой Натали.

   – Значит и я – никогда, – так же уверенно ответил он.

   Слабая улыбка тронула губы. По телу пронеслась волна облегчения. Пускай и не такого явного, но всё же очень ценного.

   – Не знаю, как бы жил, если бы не встретил тебя.

   – Я каждый день спрашиваю себя о том же.

   Брендон слабо усмехнулся, а затем притянул жену ближе.

   – У нас ведь так и не было брачной ночи, знаешь.

   – Ммм да, думаю, ты прав.

   – Как насчёт того, чтобы это исправить?

   Тело сразу же отреагировало на его слова. Прикосновения в мгновение стали чувствительнее. Сердце забилось быстрее. Дыхание участилось. И каждый нерв на коже будто бы оголился.

   Стоило ли отвечать словами, когда всё итак было ясно? Едва ли. И Брендон уже давно понял, что она хочет его точно так же, как и он хочет её.

   Наклонившись вперёд, Натали коснулась своими губами его губ. Толкнув свой язык в его рот, она прижалась к мужской груди, моментально ощутив его возбуждение. Поцелуй получился нежным, осторожным, неторопливым. Но всего через секунду стал раскрепощенным, ненасытным, опасным.

   По женскому телу пробежала знакомая дрожь.

   Мужские руки вытащили из–за пояса футболку, а затем пробрались под неё, опаляя обнаженную кожу. Натали слабо застонала, углубляя поцелуй и прижимаясь к Брендону плотнее, давая ему понять, что хочет, отчаянно требует ещё. И он понял её.

   Прервав поцелуй, наскоро стянул с неё футболку. Пальцы коснулись застежки на бюстгальтере и, ловко справившись с ней, отправили верх от комплекта на пол. Ощутив прохладу и жар одновременно, соски набухли и затвердели, а после того, как мужские губы прильнули к ним, взвыли от нетерпения и ещё большего желания. Чертовски неконтролируемого желания.

   Прикрыв глаза, Натали запрокинула назад голову и облизнула пересохшие от возбуждения губы. Инстинкт взял верх. Мысли полностью отключились. И теперь всеми её действиями управляла лишь животная, по–настоящему безудержная похоть.

   Скользнув по грубой джинсе, Натали потерлась о возбужденную мужскую плоть и откинулась сильнее, позволяя сильным рукам накрыть её грудь. Скольжение. Ещё одно. И ещё. Брендон хрипло зарычал, а затем резко подхватил жену на руки и, перевернув, уложил её на постель.

   Пальцы действовали отдельно от головы. Бляшка на джинсах, молния, рывок. Обе пары очень быстро оказались отброшены в сторону. Потянувшись к пуговицам на рубашке Брендона, Натали так же нетерпеливо начала расстегивать их одну за другой. И, добравшись до последней, освободив мужа от лишней одежды, даже выдохнула от облегчения.

   Вспотевшие ладони коснулись широкой мужской груди. Скользнули по ней. Очертили тугие мышцы. Дрогнули от растущего напряжения и разливающегося внизу тепла. Мужской язык вновь властно проник в её податливый рот, захватив его, словно неприступную крепость. На этот раз Натали застонала громче, обхватила мужа за шею и отчаянно притянула к себе. Ноги непроизвольно оказались на его бедрах, обняли их, уменьшая итак ничтожное между их телами расстояние. Казалось бы, всего несколько хорошо знакомых манипуляций и рывков – и всё будет кончено. Но не в этот раз. В этот раз всё должно было быть по–другому. Иначе. И они оба это понимали.

   Мужские губы скользнули по шее и ключице, затем опустились ниже, к пупку. Натали ощутила легкую дрожь, когда Брендон добрался до края кружевных трусиков и судорожно выдохнула, предвкушая понемногу нарастающий экстаз. Он коснулся её чувствительной плоти через ткань, вынуждая едва слышно застонать от удовольствия. Одно движение. Второе. Третье. Ещё. И ещё. Ноющая страсть сменилась болезненной пульсацией. Всё внутри заклокотало и забилось. А когда мужские пальцы проникли под хлопковую ткань, едва не взорвалось.

   Пришлось прикусить губу и стиснуть пальцами простынь, лишь бы удержаться здесь, в этой реальности, и не провалиться в глубокую пропасть.

   Движение. Ещё одно. Быстрее. Чаще. Безумнее. Ощущая, что безвозвратно теряет себя, Натали застонала вновь. Сильнее. Громче. Отчаяннее. Продолжая свои совершенно крышесносящие манипуляции, Брендон чуть приподнялся на локте и предупредил очередной её стон, заглушив его поцелуем. Было так хорошо. Так дико хорошо, что хотелось ещё, и ещё, и ещё. Чтобы это мгновение не заканчивалось. Чтобы оно длилось как можно дольше. И чтобы не прекращало сводить её с ума.

   В очередной раз застонав Брендону в рот, Натали обняла ладонями его лицо. Легкая щетина царапала кожу, а металл на шее вызывал озноб, но это возбуждало лишь больше. И лишь быстрее подводило к пику. Понимая, что вот–вот взорвется, девушка резво перевернулась, утаскивая мужчину за собой. Теперь уже она была сверху и полностью управляла процессом.

   Продолжая целовать, слегка царапнув зубами губу, она скользнула по его груди вниз. Лаская, вдыхая его совершенно уникальный запах. Брендон откинулся на подушки, сделав попытку расслабиться, но вздрогнул, ощутив, как её пальцы внезапно обхватили его возбужденную плоть.

   Не сказать, чтобы Натали была профессионалом по этой части. Да и лишена скованности она никогда не была. Но сейчас, в этот самый момент ей было всё равно. Она отчаянно хотела доставить любимому мужчине удовольствие, а остальное было уже не так важно.

   Сделав неторопливое движение вверх, а затем такое же неторопливое вниз, повторив его ещё пару раз, поняла, что двигается в верном направлении. Брендон прикрыл глаза, полностью расслабился, а после хрипло застонал. И это придало Натали ещё больше уверенности. Ещё больше её раскрепостило.

   Ведомая страстью, похотью и вожделением, она скользнула языком по всей его возбужденной длине. Затем снова и снова. И ещё раз. Нежно поцеловала головку. Ощутила, как Брендон вздрогнул, но лишь от того, что ему было хорошо. Она чувствовала, как ему было хорошо. Очень скоро Натали смогла окончательно отдаться процессу. Страх и неуверенность покинули и тело, и голову. Она расслабилась. А затем обхватила рукой основание члена и мягко, осторожно взяла его в рот. Было до невозможности непривычно, но лишь первые пару секунд. Затем она поняла, как именно должна двигаться, поняла, как именно ей контролировать глубину и как именно довести своего мужчину до исступления.

   Это будто бы уже было заложено в ней самой природой. И казалось, что в данный момент не могло быть ничего более нормального и естественного, чем это.

   Она уверенно скользила вверх и вниз. Гладила и сжимала член рукой, то ослабляя, то увеличивая давление. Дразнила его мягкими поцелуями и легкими прикосновениями одними лишь подушечками пальцев. Кончиком языка делала нежные ритмичные движения, а затем вновь возвращалась к губам. Её поцелуи были абсолютно разными – легкими и быстрыми, нежными и чувственными. Но самое главное – полными безоговорочной любви к этому мужчине и к каждой частичке его тела.

   Когда Натали показалось, что она уже близка к своей первой, маленькой победе, Брендон внезапно привстал и резко, как и она недавно, перевернул её, прижав спиной к матрасу. Она успела сделать лишь один вдох, как он тут же вошел в неё, наполнив до самой предельной отметки.

   Толчок. Ещё один и ещё. Натали стонала, уже ни на чуточку не сдерживая себя. И Брендон возбужденно хрипел ей под стать. Сумасшедшая карусель. Безумная гонка. Не описать словами, как кружилась голова. И как чертовски хорошо ей было.

   Понимая, что вот–вот сойдет с дистанции, Натали вцепилась в изголовье кровати. Стиснула прутья так сильно, как только могла, а затем отдалась эйфории окончательно. Толчок. Толчок. Толчок. Быстрее. Чаще. Глубже. Брендон врезался в неё с такой силой, что можно было сойти с ума. И она сходила. Инстинктивно обнимая его бедра ногами, вжимая в себя сильнее, желая, чтобы он наполнял её с каждым ударом всё больше и больше. Хотя существовало ли оно вообще – это больше?

   Застонав так громко, как казалось, у неё не будет сил, Натали сжала пальцами мужские плечи, а затем почти врезалась в них ногтями. Знала, что причиняет Брендону боль, но иначе просто не могла. Это было ей необходимо. Так же, как воздух.

   Толчок. Толчок. Толчок.

   – Брендон… – всхлипнула она, – …я больше не могу… Брендон… пожалуйста…

   Накрыв её рот своим, он врезался в неё сильнее. Проглотив рвущийся наружу крик, врезался снова. Затем ещё раз. И ещё. Голова закружилась сильнее, тело запульсировало, находясь где–то на грани, а затем взорвалось, разлетевшись на миллион мельчайших частичек. Хотелось плакать от долгожданного чувства, теплом разливающегося внутри. Хотелось плакать от счастья. И от всего того, что этот мужчина ей подарил. С ним ей хотелось жить. Каждый день. И каждую минуту. Но именно сейчас, в этот самый момент, больше всего на свете ей хотелось остановить скоротечное время.

   Просто потому, что не знала и боялась того, что ждало их впереди.

   Уронив голову на её грудь, Брендон выдохнул. И снова. Пытаясь отдышаться и восстановить сбившееся дыхание. А затем поцеловал её в губы. Так нежно и сладко, так по–особенному, что в животе в самом деле запорхали самые настоящие бабочки. А ведь она всегда считала, что всё это не более, чем красивые слова, не имеющие ничего общего с реальностью. Ошиблась.

   – Знаешь, о чем я подумал? – Тихо спросил он, когда полчаса спустя, обнимаясь, они всё ещё лежали в смятой постели.

   – О том, что тебе было хорошо?

   – Больше, чем просто хорошо. Мне было невероятно. Как и всегда рядом с тобой. – Улыбнулся он, ласково целуя её в макушку. – А ещё я подумал о том, что теперь мы женаты. И можем делать это где хотим и сколько хотим. И никто и никогда нас не осудит. И больше не назовет меня ловеласом–гулякой.

   Сдержать улыбку Натали не смогла.

   – А меня – очередной твоей девицей на час.

   – Ты никогда не была девицей на час. Не для меня.

   – Знаю, – выдохнула она, вновь ощущая, как тело наполняется знакомым теплом, – ты уже это доказал.

   – Тем, что женился на тебе или тем, что только что хорошенько тебя отдрюкал?

   – Отдрюкал? – Брови Натали весело взлетело вверх. – Ты где этого набрался?

   – Услышал где–то, не помню уже, – усмехнулся Брендон, – подумал, что «оттрахал» звучит грубее.

   – «Отдрюкал» звучит странно и смешно. После этого больше даже и не хочется.

   – Нет?

   – Нет.

   – Совсем? Уверена? Потому что, кажется, я снова возбудился.

   – Что? – Когда Брендон навис над ней, Натали даже глаза от удивления расширила. – Снова? Но я ведь даже ничего не делала!

   – Ты лежишь передо мной абсолютно голая, этого уже вполне достаточно, – прохрипел он, опускаясь к её распухшим от поцелуев губам.

   – Ты словно мальчик, который, наконец, добрался до любимой игрушки, – прошептала она, чувствуя, как что–то твердое упирается ей в живот.

   – Да. И, кажется, я собираюсь играть с ней до следующего утра.

   – Боюсь, настолько не хватит даже такую секс–машину, как ты.

   – Посмотрим, – игриво ответил Брендон, внезапно стаскивая девушку вниз. Натали взвизгнула, когда он подхватил её на руки и перекинул через плечо, а затем впервые за эти сутки от всей души рассмеялась.

ГЛАВА 3

Они условились о встрече ровно в четыре. Без пяти минут назначенного времени Брендон уже сидел за столиком у окна и ожидал, когда часы покажут :00. Теодор Сканлан никогда не опаздывал. Просто не имел такой раздражающей привычки. Да и профессия обязывала его быть пунктуальным. А ещё до невозможности щепетильным, дотошным и крайне талантливым. Хотя, последнее он считал больше врожденным, нежели приобретенным.

   Войдя в двери одного из самых престижных ресторанов Калифорнии, Тед спросил что–то у девушки за стойкой и, улыбнувшись, она попросила его следовать за ней. Брендон взглянул на ролекс на своей руке. Без одной минуты три. А это означало, что ровно в :00 его друг и юрист сядет за их столик.

   И как он вечно это делал? У него, что, в голове навигатор вместе с часами?

   – Что–нибудь желаете? – Спросила она, хотя, в общем–то это была даже не её работа.

   – Воду с лимоном, – благодарно отозвался Тед, усаживаясь в кресло напротив.

   И правда – :00.

   – Одну секунду, – шире улыбнулась она, а затем застучала каблучками в сторону стойки, не удостоив Брендона даже мимолетным взглядом.

   Не сказать, чтобы это очень уж его задело, но всё–таки…

   – А раньше девушки так и млели в моём присутствии, – усмехнулся он, провожая взглядом высокую симпатичную блондинку, разговорившуюся с одним из официантов.

   – Раньше у тебя на пальце не было обручального кольца, – весело заметил Тед, взгромождая чемодан на край стола.

   Брендон улыбнулся шире.

   – Думаешь, она его заметила?

   – Женщины намного внимательнее, чем мы думаем. А ещё, они очень умело это скрывают.

   – Это точно, – вновь усмехнулся он, думая о том, что его жена как раз из таких.

   – А где Натали? – Спросил Тед, доставая пачку каких–то бумаг.

   – У неё дела. Немного задержится.

   – Хорошо. Это даже хорошо. – Сказал он. А затем заметно переменился в лице. Брендон понял, что веселье кончилось, и они переходят к делу. – Райт считает, что у тебя был повод желать Шону смерти.

   Понимая, что ожидал чего–то подобного, мужчина горько усмехнулся.

   – Не удивлен. И какой же?

   – Ситуация с Амандой. Ты знаешь, какая. – Вспоминая о неудавшемся самоубийстве сестры и их отношениях с Шоном, Брендон слабо качнул головой. – А теперь ещё и Натали. Райт полагает, что ты опасался повторения истории. Поэтому и ударил первым.

   – Серьезно? У неё всё настолько просто?

   – Бренд, ты ведь понимаешь, что это вполне логичный вывод. Тем более, что Шон действительно мог быть к твоей жене неравнодушен.

   – Пусть только подойдет к ней, и я его убью, – процедил он.

   – Вот об этом я и говорю. – Заметил Тед. – Ты бесишься при одном лишь о нём упоминании. И это отличный повод для Райт вцепиться тебе в горло.

   Он и сам понимал это. Но ничего не мог с собой поделать.

   По крайней мере, пока.

   – Ты в самом деле считаешь, что он жив?

   Брендон посмотрел адвокату в глаза, а затем честно сказал:

   – Я не верю, что такой человек, как Шон Ланкастер, оказался настолько беззащитен. У него было слишком много влиятельных друзей.

   – Но ведь были и не менее влиятельные недоброжелатели. – Напомнил ему Тед. – Те, которых я знаю лично. Поверь, некоторым из них понятия гуманности и милосердия не знакомы вовсе.

   – Я чувствую, что Шон жив. – Не унимался Брендон. – Потому что слишком хорошо его знаю.

   Они замолчали, когда официант принес их заказ. И без соответствующего образования Теодор Сканлан прекрасно понимал, что любые, даже самые надежные улики можно запросто сфальсифицировать. Тело сильно обгорело. И идентифицировать останки с помощью ДНК–экспертизы было невозможно. Зубы и личные вещи – отличный рассказчик. Но, увы, и те не всегда рассказывают правду.

   Когда парень отошел, Тед согласно кивнул.

   – Ладно. Но нам придется это доказать.

   – Как?

   – Найти необходимые зацепки. Оставленные им по неосторожности следы. Улики. Свидетелей. – Он качнул головой. – Всё, что может зародить в детективе Райт сомнения. А ещё, нужно доказать твою непричастность ко всей этой ерунде.

   – Я уже говорил ей, что не мог совершить того, в чём она меня подозревает. И сказал, что камеры видеонаблюдения и мои сотрудники могут это подтвердить.

   – Они в курсе, что их станут допрашивать?

   Брендон кивнул.

   – Хэнк поговорил с горничной, которая убирала наш номер следующим утром. И с официантом, который приносил нам поздний ужин. А Уолтер собрал все необходимые записи с камер.

   – Хорошо. – Кивнул Тед. – Их слова очень нам нужны. Как и записи, на которых видно, что ты зашел в номер, и что до самого утра его не покидал.

   – Они есть.

   Тед снова кивнул. А несколько секунд спустя Брендон отвлекся на входящий звонок. Достав мобильный из кармана, посмотрел на номер. А затем провел пальцем по экрану, ответив на вызов.

   – Ты уже подъехала?

   – Тебе нужно вернуться в отель. – Взволнованным голосом произнесла Натали.

   – Что–то случилось? – Спросил он, встретив остановившийся на нём взгляд Теда.

   – Пока нет. Но может. – Щелкающий звук, словно его жена закрыла какую–то дверь. – Приехала Райт со своим напарником. – Продолжила она тише. – Вначале спросили о тебе, а затем начали опрашивать сотрудников. Знаю, это стандартная процедура. Но боюсь, что у нас неприятности.

   – Какие? О чём ты?

   – Кэрол и Билл не вышли сегодня на работу. – После недолгой паузы ответила Натали, и Брендона будто бы током под дых шарахнуло.

   – Как это не вышли? Почему?

   – Понятия не имею.

   – Вы пытались звонить им? – Он уже расплачивался за напитки и направлялся в сторону автомобиля. Тед следовал за ним.

   – Да. Мы с Зои уже несколько часов обрываем их телефоны. Никто не отвечает ни по одному из них.

   – Еду. – Просто ответил он, а затем, сбросив звонок, забрался на водительское сиденье.

   – Догадываюсь, что ни горничная, ни официант на работу так и не пришли. И на звонки они не отвечают. – Расположившись на сиденье рядом с ним, Тед верно сложил два и два. – Это очень плохо, Бренд. – Выдохнув, завертел головой он. – Очень плохо.

   – Знаю. – Стиснув зубы, ответил Брендон, а затем что было мочи вдавил педаль газа.

   У отеля они оказались десять минут спустя.

   Зои и Натали ждали внизу, и по их лицам Брендон понял, что дела были совсем плохи.

   – Ну что? Дозвонились?

   – Нет. – Выдохнув, Натали обняла его, и он прижал жену к себе.

   – Я дозвонилась жене Билла. – Обеспокоенно начала Зои. – Она сказала, что после вчерашней смены он так и не вернулся домой. И она сразу же сообщила в полицию.

   – А что с Кэрол?

   – У неё никого не было. Ни семьи, ни парня. – Да, Брендон помнил, что девушка была сиротой. К тому же, весьма замкнутой. – Я не знала, с кем связаться. А звонить в полицию поостереглась. – Уже тише добавила Зои. – По крайней мере, до вашего приезда.

   – Сообщи о её пропаже. Кроме нас, её некому искать. – Велел Брендон и, кивнув, менеджер тут же направилась к телефону.

   – Райт идет. – Негромко предупредил Тед, и Брендон перевел на неё свой напряженный взгляд.

   – Мистер Макгил. – Поздоровалась она. – Удивлена, что вижу вас здесь.

   – Мои сотрудники пропали. Где ещё мне быть, детектив?

   Плевать, если она не знала. Плевать, если об этом нужно было сказать как–то иначе.

   – Да. Мне уже сообщили. – А затем спросила. – Когда вы видели их в последний раз?

   – Билла вчера утром. Перед тем, как ушел. А Кэрол вечером, когда вернулся.

   – Она убирала нашу комнату, – добавила Натали, и Райт удовлетворительно кивнула.

   – Ничего необычного не замечали? Может быть перемену в их поведении? Или настроении? Что–то им совершенно несвойственное.

   – Нет. – Честно ответил Брендон. – Ничего.

   – Кроме того, как вовремя они исчезли. – Не удержалась от замечания Натали, и Хейли перевела на неё заинтересованный взгляд.

   – Объясните.

   – Вы знаете, что они были нашими единственными свидетелями. – Ответила она. – Теми, кто мог подтвердить алиби Брендона.

   – Или опровергнуть его? – Предположила Райт, а затем добавила. – Это вы думаете, что у вашего мужа на ночь убийства было алиби. А я в этом не уверена.

   – Я не просто думаю так, детектив. Я знаю это. – Начиная злиться, сказала Натали. – Потому что мой муж провел эту ночь со мной. В моей постели. Из которой мы не вылезали до самого утра. Если хотите, можете посмотреть чертовы камеры наблюдений. Или я могу сама рассказать вам все интересующие вас подробности, расписывая наше пребывание в постели по минутам.

   Казалось, на пару секунд его жене всё–таки удалось поставить Хейли Райт на место. Но, увы, лишь на пару секунд.

   – Мы проверим камеры. Обязательно.

   Пообещала она, а затем отошла, чтобы ответить на раздирающий её мобильник звонок.

   – Меня трясет от неё. – Процедила Натали. – И я не могу держать себя в руках.

   – А надо бы. – Мягко предостерег её Тед. – Запомни – любое неосторожное, но удобное для неё слово, и она вцепится в него, словно обезумевшая. И это совсем не сыграет нам на руку.

   – Знаю. – Выдохнула она и, вроде бы, немного успокоившись, уронила голову Брендону на грудь. – Я постараюсь. Обещаю.

   Убирав мобильный обратно в карман, Райт вновь вернулась к ним. И на этот раз с новостями.

   – Десять минут назад Билл Гордон был найден мертвым в мусорном баке неподалеку от вашего отеля. С глубокой колотой раной на животе.

   – О Боже. – Зажмурившись, Натали сильнее прильнула к мужу.

   Внутри у Брендона всё сжалось и тут же опустилось вниз.

   Парень. Ещё совсем молодой, лет двадцати пяти. Добрый, веселый, отзывчивый. С большими возможностями и планами на жизнь. По его вине этот парень был убит. А его жена осталась безутешной вдовой с маленьким пятимесячным мальчиком на руках.

   – Расследованием обстоятельств уже занимаются специалисты. – Продолжала Райт. – А я хотела бы получить записи с камер.

   – Конечно, – тихо ответил Брендон и, чуть помедлив, проводил её в операторскую.

   Уолтер как и всегда сидел за своим столом в больших, закрывающих пол его лица наушниках и, попивая колу, жевал гамбургер. Он заметил их не сразу. Только, когда Хейли сунула ему под нос свой полицейский значок. Парень тут же подобрался, снял наушники и посерьёзнел.

   – Хейли Райт. Отдел убийств. – Представилась она. А затем, убрав значок, заявила. – Мне нужны записи с камер от двадцать шестого апреля. Все записи. И со всех камер.

   На мгновение остановив свой взгляд на Брендоне, Уолтер кивнул.

   – Конечно. Сейчас.

   Парень покопался в ящиках, в которых всегда хранил старые записи. Вначале открыл один. Перебрал содержимое. Хмыкнул и закрыл. Открыл другой. Затем третий. Закрыл их, качнул головой и вновь вернулся к первому. Но и там его снова что–то не устроило.

   – Какие–то проблемы? – Заподозрив неладное, спросила Райт.

   – Нет. То есть, да… я не могу их найти. – А затем повернулся к ним. – Записи. Они пропали.

   – В смысле пропали?

   – В прямом… они были здесь. А теперь их нет.

   Уолтер обеспокоенно посмотрел на Брендона. Райт тоже повернулась, но в её взгляде не промелькнуло ни намёка на подобные чувства. Лишь голое недоверие и уже хорошо знакомое ему предубеждение.

   – У вас есть объяснения?

   – Нет, – честно ответил Брендон.

   – Они должны быть где–то здесь. – Вновь встрял в разговор Уолтер. А затем стал копошиться во всех возможных ящиках. – Возможно, я просто положил их в другое место.

   Оба одновременно перевели взгляд на мечущегося туда–сюда оператора. Немного задержались на нём, а затем вернулись друг к другу.

   – Я даю вам сутки. – Предупредила его Райт. – Одни сутки, мистер Макгил. И то лишь потому, что за вас просил мэр, а у моего начальства связаны руки. В ваших же интересах найти эти записи. Иначе мне придется задержать вас за преднамеренное и хладнокровное убийство.

   – Я не убивал Шона Ланкастера. – В который раз произнес Брендон.

   – Дайте мне записи. – Приблизившись к нему, произнесла детектив. – И тогда, возможно, я вам поверю.

   Развернувшись, она вышла из операторской так же стремительно, как недавно вошла. Уолтер прервался и виновато посмотрел на своего работодателя.

   – Простите, мистер Макгил, я не понимаю, как это случилось… они всегда были на виду и тут…

   – Ты не виноват. – Успокоил его Брендон. – Но я буду благодарен тебе, если ты поищешь ещё.

   – Конечно. Я буду искать их всю ночь.

   – Спасибо.

   Выйдя из технического помещения, Брендон ощутил, как на него волной накатило опустошение. Он не сомневался, что Уолтер положил записи на привычное место. Не сомневался, что его внимательный, ответственный оператор ничего не перепутал. И точно знал, что кто–то эти записи взял. Намеренно. Чтобы его подставить.

   – Проблемы, сэр? – Спросил Хэнк, как всегда в нужный момент оказываясь рядом.

   Без этого человека он уже не представлял ни безопасность отеля, ни свою собственную.

   – Узнай, кто помимо Уолтера входил в эту комнату за последние двое суток. – Велел он, тем самым отвечая на его вопрос. – Проверь каждого. Расспроси. Обыщи. Сделай что угодно, но отыщи чертовы записи. – А затем негромко добавил. – Теперь только от них зависит моя жизнь.

   Своего оператора Брендон не подозревал. Повидав за столько долгих лет немало всякого, научился как распознавать гнильё, так и безоговорочно доверяться.

   Уолтеру он доверял. Причины для этого были. И все – весомые.

   Кивнув, Хэнк включил рацию и, направившись в операторскую, тут же принялся за работу.

   Натали, как и полчаса назад, всё так же обеспокоенно ждала его внизу. Тед разговаривал по телефону. Увидев его, мужчина перевел на него взгляд, а затем закончил разговор.

   – Я только что говорил с судьёй. – Как–то безрадостно сообщил он. – Райт запросила у него ордер на обыск отеля и твоей квартиры.

   – И что? Он его дал?

   Натали взяла мужа за руку, а затем положила голову ему на плечо.

   – Сказал, что на данный момент доказательств слишком мало.

   – Это ведь хорошо. – Так же безрадостно ответил Брендон. – Почему у тебя такое лицо?

   – Потому что она их найдет, Бренд. Это лишь вопрос времени.

   Да, он тоже это понимал. Как бы абсурдно это ни звучало, он осознавал, что даже не имея за плечами вины, всё равно потенциально ею обладает. А значит, ему грозит что–то намного серьёзнее угроз Хейли Райт.

   – Ты просил мэра об услуге?

   – Было дело. – Хмыкнул Тед, засовывая руки в карманы брюк. – Ты ведь знаешь, он мне задолжал.

   Брендон кивнул.

   – Спасибо.

   – Что будем делать? – Тихо спросила Натали, поднимая на мужа глаза. – Записи ведь не могли просто взять и исчезнуть, верно?

   – Не могли. – Подтвердил Брендон. – Кто–то взял их. И этот кто–то знает, что без них мне скорее всего не избежать суда. – Затем он приобнял жену чуть крепче. – Я уже предупредил Хэнка, он ищет зацепки. Но сомневаюсь, что найдет их быстро. Поэтому навряд ли мы можем рассчитывать на записи, как на доказательство моей невиновности.

   – Но ведь можно найти и другие доказательства, верно? – Спросила Натали, а затем перевела глаза на Теда. – Ты ведь найдешь их?

   – Я сделаю всё возможное.

   Честно и без пустых, совершенно ненужных обещаний. В духе Теодора Сканлана.

   Натали ощутила растущее напряжение, поэтому инстинктивно чуть плотнее прижалась к мужу.

   Брендон выдохнул и перевел взгляд на крутящиеся стеклянные двери. Весьма вовремя, нужно сказать.

   Блондинка с короткими курчавыми волосами и широкоплечий рыжеволосый мужчина в очках заставили его удивленно замереть. Он узнал их моментально. Кажется, ещё до того, как они вошли в двери отеля. Просто не сразу поверил своим глазам.

   – Аманда?

   Повернувшись, девушка тут же бросилась ему на шею, едва не сбив с ног. Знакомый аромат апельсина и корицы окутал ноздри. И сразу же стало так хорошо и тепло. Словно все беды остались далеко позади.

   – Мы прилетели, как только узнали. – Прошептала она, а затем чуть отстранилась, обнимая прохладными ладонями его лицо. – Ты в порядке? Держишься?

   – Держусь. – Краешком губ улыбнулся он. – Ты ведь знаешь.

   – Знаю. – Слабо улыбнулась она. – Ты всегда был сильным. Сильнее всех нас.

   – Здравствуй, Брендон. – Поздоровался мужчина, протягивая ему свою руку.

   – Здравствуй, Том. – Они обнялись, по–мужски похлопав друг друга по спинам. – Рад тебя видеть.

   – Взаимно. – Ответил тот, и Брендон кивнул.

   – Моя жена – Натали. – Представил он, а затем повернулся к жене. – Аманда – моя кузина. Том – её муж.

   На лице Натали промелькнуло понимание. Она тут же вспомнила и девушку, и историю, с которой она была связана. Но нужно отдать ей должное, вида не подала.

   – Мне очень приятно, наконец, познакомиться с тобой, Натали. – Ответила Аманда, а затем тепло улыбнулась и по–сестрински взяла её руки в свои. – Брендон и Мора столько рассказывали о тебе. Что, мне кажется, я знаю тебя всю жизнь.

   – И мне безумно приятно, Аманда, – ответила она, так же тепло улыбаясь в ответ.

   Почему–то именно в этот момент Брендон внезапно подумал о том, как сильно эти две девушки на самом деле похожи. Обе решительные, но в то же время мягкие. Чуть наивные, но на столько же и искушенные. Сильные и отчаянные, когда необходимо. Но и знающие, что такое слабость. Добрые, чувственные, нежные, отзывчивые, честные и преданные. Порой вспыльчивые и упрямые. Но зато самые настоящие. А ещё до беспамятства любимые и родные.

   – Дядя Брендон! – Громкий детский голосок заставил его повернуться.

   Сжимая в руке большого плюшевого зайца и счастливо улыбаясь, к нему бежала маленькая рыжеволосая девочка.

   – Эй, а кто это тут у нас такой большой? – Брендон опустился на корточки, и резво подхватил племянницу на руки.

   – Я! Я! Я! – Закричала она, а затем обняла мужчину за шею.

   Он пригладил её пушистые волосы, а затем, когда она выставила губки вперед, легко чмокнул.

   – Кто скучал по своему маленькому лисёнку?

   – Ты! Ты! Ты! – Радостно взвизгнула она.

   – И знаешь, как? Очень–очень сильно! До щекотки! – Когда он начал щекотать крохотный животик, малышка звонко расхохоталась.

   – Я тоже очень скучала по тебе, дядя Брендон. – Она вновь обняла его за шею, и на этот раз уткнулась в него своим маленьким тепленьким носиком.

   – Помнишь, я обещал кое с кем тебя познакомить? – Шепотом спросил он и, когда девочка кивнула, развернулся к жене.

   – Привет, – не став ждать представления, его племянница взяла всё в свои руки, – как тебя зовут?

   – Натали, – шагнув вперед, ответила она.

   – Меня Алиса, – ответила малышка, а затем приподняла своего зайца, – а это Банни.

   – Красивый.

   – Ты тоже. – Заметила девочка, и Натали невольно улыбнулась. – Она мне нравится. – Вынесла свой вердикт, встречаясь с Брендоном взглядом. – Я буду с ней играть.

   – А со мной? – Усмехнулся он.

   – И с тобой!

   Брендон поцеловал племянницу в волосы, а затем передал её Тому.

   – Я попрошу подготовить для вас номер. – Сказал он, но, когда направился к стойке администрации, Аманда окликнула его, вынудив остановиться. Она отвела брата немного в сторону, и он заметил в её глазах беспокойство. – Всё нормально?

   – Да, я просто… хотела спросить тебя… о Шоне…

   – Я сделаю всё, чтобы оградить тебя от него. – Поняв сестру с полуслова, он поддерживающе приобнял её за плечи. – Тебе не о чем волноваться. Верь мне, ладно? Он ни о чём не узнает. Обещаю.

   Она кивнула, а затем позволила брату поцеловать себя в макушку.

   Брендон чувствовал, как Аманда дрожит. Чувствовал, как она боится.

   И теперь, как никогда ощущал свою вину за то, что тогда произошло.

   Да, Шону было, за что его ненавидеть. Было, за что желать ему смерти.

   Но он до сих пор не подозревал, что причин для этого у него было на одну больше.

ГЛАВА 4

Аманда оказалась невероятной.

   Натали даже не предполагала, что познакомится с настолько милой, доброй и отзывчивой девушкой. Как и не предполагала, что маленькая рыжеволосая лисичка с большими огненными глазами, не только покорит её сердце, но и каким–то совершенно невероятным образом сумеет вновь поселить в нём надежду и любовь. А ещё веру. Веру в то, что чудо есть и оно возможно.

   – Жаль, что мы так и не смогли побывать на церемонии, – немного расстроенно выдохнула Аманда, разглядывая фотографии со свадьбы, – ты была очень красивой невестой.

   – Спасибо, – слабо улыбнулась Натали, протягивая девушке свежезаваренный травяной чай.

   Та благодарно приняла из её рук чашку.

   – Правда вот всё, что случилось после… это какое–то нелепое недоразумение. Брендон ведь просто не способен на что–то подобное. Неужели полиция этого не понимает?

   – К сожалению, там руководствуются только фактами. – Присаживаясь в кресло, ответила Натали. Аманда понимающе кивнула.

   – Знаю. Я просто никак не могу осознать.

   – И я. – Произнесла она, а затем на какое–то время замолчала. – Надеюсь, что Кэрол найдется. И расскажет полиции всю правду. – Так и не дотронувшись до своего чая, она отставила его в сторону.

   – Уверена, что найдется. И обязательно обо всём расскажет. – Подбадривающе сказала Аманда.

   Натали кивнула, надеясь, что именно так всё и будет. А затем ощутила, что снова дрожит. Это так часто случалось в последнее время, что стало каким–то обычным. Наверное, всему виной были нервы.

   – Я хотела тебя спросить… – услышала она немного неуверенный голос Аманды из комнаты, – …ты действительно полагаешь, что всё это дело рук Шона?

   Войдя обратно в гостиную, Натали сильнее укуталась в тёплую вязаную шаль – бабушкин подарок, который передал для неё папа – а затем опустилась обратно в кресло.

   – А ты думаешь, что всё происходящее – случайность? Убийство Билла. Исчезновение Кэрол. Пропавшие записи с камер. Арест Брендона… это дело рук Шона, не иначе.

   – То есть… ты уверена, что он жив? – Подытожила девушка и, выдержав небольшую паузу, попыталась объяснить. – Я хочу сказать… есть ведь заключение о его смерти. И даже если предположить, что оно подделано… зачем ему это? Зачем рисковать своей карьерой, рушить свою жизнь? Лишь затем, чтобы отомстить за то, что случилось много лет назад? – Аманда качнула головой. – Да, все мы разные. И по–разному воспринимаем происходящее. Порой люди действительно способны меняться и жертвовать чем–то очень дорогим. Но никогда – настолько. Только не такие, как Шон.

   Чашка Аманды слегка накренилась. Её пальцы дрогнули, но она довольно быстро взяла себя в руки, сделав вид, что всё в порядке. Только вот Натали знала, что это было совсем не так.

   – Иногда мы не способны до конца осознать, что происходит в голове у другого человека. Даже, если думаем, что достаточно хорошо его знаем. – Натали немного помолчала, а затем кивнула. – Но ты права. Некоторые вещи, как и люди никогда не меняются. И такой человек, как Шон Ланкастер мог пожертвовать бы своей карьерой, но едва ли пожертвовал бы собственной жизнью. Даже ради мести.

   Аманда легко кивнула, а затем опустила глаза, приняв её слова на удивление спокойно. Наверное, потому, что ожидала подобного ответа.

   – Тебе не стоит волноваться. – Негромко произнесла Натали. – Обещаю, что с нами ты в безопасности.

   Поставив чашку с чаем на стол, Аманда выдохнула:

   – Ты ведь знаешь Шона не хуже меня. И знаешь, что, если он чего–то захочет – он этого добьется. С его связями, влиянием и темпераментом…

   Аманда осеклась, и Натали воспользовалась этой заминкой.

   – Едва ли связи и влияние в этот раз ему помогут. По всем документам Шон Ланкастер мёртв. Его попросту больше не существует. Он ничего не сможет тебе сделать, поняла?

   Аманда вновь грустно улыбнулась, а затем кивнула.

   Натали привстала и, подойдя ближе, опустилась рядом с ней на диван.

   – Почему ты боишься его? – Спросила она, понимая, что что–то рвет её душу на части. – Ведь вы давно не вместе. И вас абсолютно ничего не связывает. К тому же, прошло уже столько лет.

   – Да. Целых двенадцать. – Словно о чем–то вспоминая, вновь улыбнулась она. Ещё печальнее, чем прежде. – Просто… в жизни есть вещи, которые не забываются и через сотни лет. Так же, как и есть вещи, которые не получается простить.

   Сложить два и два оказалось довольно несложно. Пускай ответ ей и не понравился.

   – За что Шон должен тебя простить?

   – За то, чего до сих пор не знает… – ответила Аманда, поднимая на невестку виноватый взгляд, – …но если узнает… боюсь даже представить, что тогда будет…

   Натали собиралась спросить, какую тайну хранит Аманда. Заверить её, что она может рассчитывать на её поддержку и помощь. Может довериться ей и ничего не бояться. Но не успела. Их разговор прервала вбежавшая в комнату Алиса, начавшая со звонким смехом показывать им свой рисунок. А затем – потащившая их на обещанную ей экскурсию по городу. Недолгую, но всё же.

   Вернуться к разговору в этот день девушкам так и не удалось.

   Весь остаток вечера и всю следующую ночь отель в прямом смысле слова стоял на ушах. Хэнк и его люди обшаривали каждый угол, пытаясь найти треклятые записи. А Лео и Клинт шли по «следам» пропавшей Кэрол. По крайней мере, пытались. По камерам удалось установить лишь то, что девушка ушла из отеля сразу же после смены и, как видно по дорожным камерам, и как говорят сотрудники, которые с ней говорили – она отправилась домой. Одна. И что вдобавок – Кэрол была абсолютно спокойной, улыбалась и ничем не вызывала каких–либо подозрений.

   До своей квартиры она действительно добралась. Это подтверждали слышавшие её соседи. Но полиция, так и не достучавшись до неё, и взломав дверь, девушки внутри не обнаружила. Ни живой, ни мёртвой. Как и следов борьбы. И каких–либо улик. Ничего. Абсолютно.

   Кэрол просто исчезла словно по волшебству.

   Как такое было возможно?

   Ночью Натали практически не спала. Она пыталась, честно, пыталась, но отсутствие Брендона в постели, вся эта напряженная атмосфера вокруг и особенно слова Райт, бес конца прокручивающиеся в голове, лишь ухудшали положение. Так и не сумев сомкнуть глаз, она решила подняться, как только свело. Долго стояла под душем, пытаясь упорядочить разбегающиеся мысли. А следующие минут сорок ковырялась в тарелке, пытаясь хоть немного поесть. Под надзором Брендона получалось. Если бы он не контролировал её, она совершенно точно осталась бы без завтрака.

   Натали думала практически всю ночь. Думала, что их ждет, если записи не найдутся. И как тогда они будут из всего этого выпутываться. Но больше думала о том, что может сделать в данный момент. Сейчас. Не дожидаясь часа, когда Райт, наконец, добьется своего. И поняла.

   Имя она знала ещё со слов Теда. Осталось лишь понять, получится ли у неё им воспользоваться.

   По–быстрому собравшись, Натали сказала Брендону, что ненадолго встретится с Энди, а сама вызвала такси и, выйдя из здания, сразу же набрала Джону.

   – Конечно же, я его знаю. Мы пересекались на научных конференциях. Встречались на выставках и приёмах. Я даже с Энди его знакомил. – Затем он задумчиво нахмурился. – Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь и для чего тебе всё это нужно. И мне это не нравится. Брендон знает, что ты затеяла?

   – Не знает. И я буду признательна, если ты ни о чём ему не скажешь.

   – Это неправильно. А то, что ты собираешься сделать – противозаконно.

   – Я просто хочу поговорить. – Как ни в чём не бывало, сказала Натали. – С каких пор обычный человеческий разговор как–то порицается законом?

   – Он порицается им, когда известного и уважаемого всеми врача принуждают раскрыть конфиденциальные сведения о пациенте.

   – Вряд ли этот самый «пациент» будет против. – Саркастично усмехнулась Натали.

   Это было бы весело и забавно, если бы не было так грустно и страшно.

   – Доктор Баррет всё равно ничего тебе не скажет. Это врачебная тайна, ты должна знать. О таком даже прессе не рассказывают, не то что жене потенциального убийцы.

   – Он написал заключение, Джон. И я хочу знать, на каких основаниях. Если откажешься помогать, я пойму и найду другой способ. Но если при этом вляпаюсь в неприятности, виноват в этом будешь ты.

   Её друг выдохнул.

   – Брендон убьет меня. А затем примется за тебя.

   – Так давай сделаем так, чтобы он ни о чём не узнал. – Предложила она. – Я не буду говорить ему, кто я. Не буду рисковать. Просто дай мне адрес.

   Через пару минут после того, как Натали закончила разговор, её телефон снова завибрировал. Открыв сообщение, она прочитала:

   «North Vermont Avenue, 1300

   Прошу тебя, будь осторожна».

   Забравшись в подъехавшее такси, девушка продиктовала водителю адрес. Спустя пару минут после этого Джон прислал ещё одно сообщение, в котором говорилось о том, что каждый день ровно в двенадцать дня Джейсон Баррет неизменно обедает в кофейне за углом. Так же ниже прилагался номер телефона. А ещё фотография, которую её друг не поленился для неё найти.

   Конечно, Джону всё это не нравилось. Более того – он абсолютно этого не одобрял. Но понимал, что другого выбора у него нет. И, если не он поможет ей достать необходимую информацию, то это сделает кто–нибудь другой. А там даже неизвестно, чем подобная услуга для неё обернется.

   Всю дорогу Натали настраивалась на разговор, но совершенно не понимала, каким он будет. А ещё не понимала, чем он закончится, и какие последствия ей придется за него понести.

   Пятнадцать минут спустя водитель остановился в назначенном месте. Протянув мужчине несколько купюр, она поблагодарила его и, выбравшись из машины, ступила на тротуар. Немного помедлила, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, но довольно быстро взяла себя в руки.

   Часы показывали 13:10. Однако заходить пока было не время.

   Ещё десять минут спустя другое такси остановилось на противоположной стороне. Её подруга накинула на голову капюшон и, перебежав через дорогу, буквально в одно мгновение оказалась рядом.

   – Ну что за срочность? Ты меня фактически с обеда выдернула.

   Стряхнув капли с пальто, она повесила на плечо сумочку.

   – Здесь пообедаешь. Мне нужна твоя помощь.

   – Это я уже поняла. Какая именно?

   Тянуть кота за причинное место Натали не стала.

   – Ты знаешь доктора Джейсона Баррета?

   Энди хмыкнула, а затем призадумалась.

   – Дай–ка подумать… сейчас, наверное, так с ходу и не скажу.

   Натали кивнула, а затем, достав свой мобильный развернула его экраном к подруге.

   – А так?

   – Вспомнила! – Уверенно кивнула Энди. – Мы познакомились пару месяцев назад. Я брала несколько выходных и ездила на конференцию вместе с Джоном, помнишь? Доктору Баррету очень понравилось его выступление, и он захотел узнать побольше о его диссертации, поэтому пригласил нас в ресторан. Мы тогда до самого закрытия там просидели. – Протараторила Энди, а затем с любопытством посмотрела на подругу. – А что? Что–то случилось?

   – Это Джейсон Баррет проводил вскрытие. И именно он писал заключение о смерти Шона.

   – О. – Многозначительно протянула Энди. А затем прищурилась. – Кажется, я начинаю понимать всё, что здесь сейчас происходит. – Взглянув на вывеску медицинского центра, она лишь подтвердила свою догадку. – Совсем обезумела? Собираешься явиться к нему, чтобы поговорить?

   – Не совсем. Я хочу, чтобы это сделала ты.

   – Я?! – Практически взвизгнула Энди. – И как ты себе это представляешь? «Здравствуйте, доктор Баррет! Я Энди. Энди Роджерс, помните такую? Мы познакомились на конференции в Сиэтле. Вы ещё очень заинтересовались работой Джона Нэша по когнитивной нейробиологии. И пригласили нас в ресторан. Случайно не вы подделали заключение о смерти Шона Ланкастера?».

   Её подруга говорила спокойно. И сложить два и два для неё так же не составило труда, так как она единственная знала все её мысли, переживания и догадки. Особенно, касающиеся Шона.

   – Последнее предложение лишнее. Но в целом – да, именно так и представляю.

   – Издеваешься? – Сощурила глаза Энди. – Это глупо, Нат! Даже, если он и подделал это дурацкое заключение, думаешь, он скажет тебе об этом?

   – Сомневаюсь, что Джейсон Баррет настолько глуп.

   – Вот и я. Поэтому абсолютно не понимаю, чего ты хочешь всем этим добиться.

   – Правды.

   – Или ещё больших проблем. – Заметила Энди, нервно усмехнувшись.

   Но Натали была бы полной идиоткой, если бы это её остановило.

   – Я хочу знать, какое Баррет имеет ко всему этому отношение. – Объяснила она. – Хочу понимать, осознанно ли он подделал заключение или же его подменили уже на выходе.

   – Ну, допустим, ты это узнаешь. – Кивнув, согласилась Энди. – Окей. Он подделал заключение намеренно, да? Да. И что дальше? Как собираешься это доказать?

   – Как–нибудь. – Честно ответила Натали, а затем устало выдохнула. – Я не знаю. Не знаю, правда. Я действую совершенно спонтанно. Просто потому, что иначе не могу. Я пытаюсь бороться за любимого человека. За наше с ним будущее. Точно так же, как и ты боролась бы за Джона, если бы пришлось. – По глазам подруги Натали поняла, что попала в точку. – Я действительно не знаю, что буду делать дальше. Но хочу делать хоть что–то. – Она выдержала недолгую паузу, а затем посмотрела Энди в глаза. – Мне очень нужная твоя помощь. Это так. Но даже, если ты откажешь, я всё равно войду туда.

   Было понятно, что её подруга совсем не хотела во всё это впутываться. Но ещё больше она не хотела, чтобы во всё это впутывалась сама Натали. Опасно. Рискованно. Страшно. Да, всё так. Но обе девушки понимали, что так было правильно. А ещё Энди понимала, что не могла бросить лучшую подругу, когда та так отчаянно в ней нуждалась. И плевать на всё.

   – Ладно. – Сдалась она, а затем уточнила. – Но только говорить буду я. А ты – молчать, договорились?

   Натали кивнула и, немного помедлив, девушки вошли в кафе.

   Найти Джейсона Баррента не составило труда.

   Он сидел за столиком в самом углу, попивая свежесваренный кофе (скорее всего именно кофе), и внимательно читая утреннюю газету. Довольно высокий, крепкий с тёмными, даже смольными волосами. Твердыми чертами лица, светло–зелеными, почти холодными глазами, сосредоточенно смотрящими на первую полосу новостей.

   Натали слегка передернуло. Но лишь слегка. Она быстро прогнала дурное.

   Энди помедлила всего на пару секунд. Затем выдохнула и стремительно направилась к его столику.

   – Доктор Баррет? – Слегка наклонившись, изумленно спросила она, и когда мужчина поднял на неё глаза, улыбнулась. – Какая неожиданная встреча. Энди. Энди Роджерс. – Напомнила она, протягивая ему свою ладонь. – Мы познакомились на конференции в Сиэтле несколько месяцев назад. Вы тогда ещё очень заинтересовались работой Джона Нэша по когнитивной нейробиологии. И пригласили нас в Lark, помните?

   – Мисс Роджерс. – Протянул он, кажется, всё ещё пытаясь сообразить. Но затем, по всей видимости, вспомнив девушку, привстал и приветственно стиснул её пальцы в своих. – Да–да, конечно. Я прекрасно помню доктора Нэша и его выступление в Сиэтле. И в Lark было очень уютно. Мы заказывали крабов. Не думал, что увижу вас здесь. Город такой большой.

   – Он становится ужасно маленьким, когда ты случайно кого–то встречаешь. – Улыбнулась Энди. Нужно отдать ей должное, держалась она фантастически. – Мы с подругой были неподалеку и решили зайти пообедать. А вот и она. Позвольте представить вас. На..

   – Наоми Харрис, – вклинилась в разговор Натали, заставив Энди на мгновение замереть. Последовав примеру подруги, она протянула мужчине руку. – Очень приятно познакомиться с вами, доктор Баррет. Я видела некоторые из ваших работ.

   – Неужели? – Он ответил на рукопожатие, и его брови удивленно приподнялись. – И как вам? Читали?

   Такое начало разговора явно заинтересовало его. Поэтому он жестом предложил девушкам присесть.

   – Только начала. – Солгала она и глазом не моргнув. – Я журналист. Пишу статью о людях, внесших неоценимый вклад в развитие современной науки. Мне посоветовали изучить ваши работы.

   – Что ж, – самодовольно усмехнулся Баррет, неосознанно выпрямляясь, – верно посоветовали.

   Натали опустилась на стул напротив Джейсона, успев уловить мимолетный взгляд подруги, кричавший ей: ты ведь обещала молчать!

   Что поделать. Обратно уже ничего не вернешь.

   Как раз вовремя к ним подошла официантка.

   – Берите, что пожелаете. Обед за мой счет.

   Энди хотела отказаться, но Натали по–тихому одернула подругу. Сделав скромный заказ, они вернули меню официантке и, удостоверившись, что больше им ничего не нужно, та неспешно удалилась.

   – Ну, раз уж мы так неожиданно и кстати встретились, могу я рассчитывать на незапланированное интервью с одним из самых выдающихся докторов современности? – Улыбнулась Натали, вынуждая Баррета качнуть головой и от души рассмеяться.

   – А вы не промах, Наоми. Ну давайте. Что вы хотите знать?

   – Всё, что вы захотите мне рассказать. – Вновь улыбнулась она, но на этот раз иначе. С долей веселости и нескрываемого флирта. Чисто по–женски. Так, как Брендон ой как бы не одобрил.

   – Даже не знаю, с чего и начать. – Улыбнулся он, ненадолго призадумавшись. Всё это определенно ему нравилось. – Я родился в самой обыкновенной семье. Моя мама была учительницей, а отец – врачом. Но после травмы ему пришлось оставить карьеру, и он занялся книгами.

   – Книгами? – С интересом переспросила она.

   Баррет кивнул.

   – Начал писать. Получалось у него, конечно, неважно, но мама всё равно его поддерживала.

   Натали улыбнулась и кивнула.

   – Это прекрасно.

   Баррет кивнул в ответ.

   – Ну а я, как примерный сын, решил пойти по стопам отца. – Затем он усмехнулся. – Не сказать, чтобы судебно–медицинская экспертиза была мечтой всей моей жизни… но могу сказать, что я даже втянулся.

   Натали слегка скривилась.

   – Никогда не думала, что в такое можно втянуться.

   Баррет рассмеялся.

   – Для вас это странно, и это нормально. Вначале меня тоже воротило, и я даже падал в обмороки. Думал уйти и всё бросить. Поступить на другой факультет. Но обстоятельства вынуждали продолжать, поэтому я брал себя в руки и снова и снова шел на занятия. В какой–то степени мертвые стали моими друзьями. Из них самые лучшие собеседники, вы знали? – Улыбнулся он. – Они всегда слушают тебя, но никогда не отвечают. Даже, если ты не прав, они не скажут ни слова в упрек. Мало кто может похвастаться подобным.

   Натали попыталась улыбнуться, хотя не особо–то и хотелось.

   – И… неужели вас совсем не пугают такие… молчаливые разговоры?

   – Меня пугают не мертвые, мисс Харрис. А то, из–за чего они оказываются на моём столе. Смерть бывает крайне жестокой. Я бы даже сказал – чудовищной.

   Натали кивнула.

   – Вы правы. Всё это напомнило мне то ужасное убийство, о котором эти несколько дней говорили в новостях. Об адвокате, которого обнаружили в обгоревшей машине. – Натали многозначительно посмотрела на подругу. – Не помню, как его звали…

   Понимая, что подруга шагает по краю, Энди затаила дыхание, боясь даже пошевелиться.

   – Шон Ланкастер, – подсказал ей Джейсон.

   – Точно! – Вернувшись взглядом к Баррету, Натали кивнула. – Он.

   – Я лично проводил вскрытие.

   – Правда? – Изобразив искреннее изумление, девушка подалась вперед. – Писали, что его хладнокровно убили, а затем подожгли вместе с автомобилем. Неужели это действительно так?

   – Да, так. – Коротко ответил Джейсон.

   – Я слышала, что тело сильно обгорело. – Пододвигаясь чуть ближе, Натали посмотрела Баррету прямо в глаза. – Так как же вы смогли определить, что оно принадлежало Шону Ланкастеру? – Понимая, что перегибает, она несколько раз по–дурацки хлопнула глазами. Лучше уж побыть немного дурой. Чем навсегда упустить шанс узнать правду.

   Джейсон не торопился с ответом. И это было понятно. Идиотом он не был, Натали это понимала, но и ей в актерском мастерстве было не отказать. Чего–чего, а играть она умела.

   – Помимо экспертизы ДНК есть и другие способы идентификации личности. – Внезапно заговорил он, и Энди, кажется, даже облегченно выдохнула. – Например, слепок зубов. Нам удалось пробить его по базе и подтвердить предположение полиции о том, кем был убитый. К тому же, в машине были найдены вещи, не пострадавшие при взрыве. Серебряная цепочка, выполненная на заказ, часы с гравировкой и старинное фамильное кольцо, которое, насколько мне известно, принадлежало семье Ланкастер.

   – Как интересно. – Качнула головой Натали, делая вид, что слушала мужчину с открытым ртом. – Я даже и не знала, что всё так просто.

   – Не просто, конечно же. – Холёно отозвался Баррет. – Но не для меня.

   От его итак непомерно огромного Эго, которое в эту самую минуту взлетело ещё выше, стало тошно.

   – Вы определенно профессионал своего дела. С такими экспертами дела раскрываются намного быстрее и эффективнее.

   Джейсон согласно кивнул.

   – Конечно. Я сделал свою работу чисто. Как должен был. Именно поэтому у полиции уже есть главный подозреваемый. А то, что вина этого убийцы до сих пор не доказана – лишь вопрос времени. Рано или поздно это несомненно произойдет.

   Натали едва удержалась, чтобы не опрокинуть свою тарелку Баррету на голову. Хотя очень хотелось. А контролировала она себя довольно плохо. Рука подруги, поддерживающе сжавшая под столом её пальцы, вынудила девушку нацепить на лицо маску безразличия и кивнуть.

   – Вы правы. Время всё и всегда расставит на свои места.

   Они проговорили ещё некоторое время, чтобы не вызвать ненужных подозрений. О конференциях, докладах, статьях и убийствах, которые Джейсону приходилось видеть. А затем, извинившись и сославшись на дела, вышли из кафе.

   Вдохнув прохладный воздух, Натали ощутила, что вновь дрожит. Возможно, её даже знобило. А ещё она чувствовала, как к горлу подкатывает неконтролируемая тошнота. И такое же неконтролируемое желание набить Баррету его самодовольную лживую морду.

   Судмедэксперт держался просто отлично. Натали бы даже сказала – профессионально. Так, словно лгать не составляло для него совершенно никакого труда. Будто бы он делал это постоянно. И не чувствовал за это абсолютно никакой вины. Удивительно, как мир вообще носил таких людей.

   – Ну и что? Узнала то, что хотела?

   – Баррет лжет. – Выдохнула Натали, сильнее запахивая пальто. – Он действительно проводил вскрытие тела. Но это тело принадлежало не Шону.

   – И как ты это поняла?

   – Брендон обучал меня искусству лжи. Не сразу, но я стала понимать, когда и в чём человек говорит неправду. Жесты, мимика, движения – всё это очень выдает нас при определенных обстоятельствах.

   – Ты ведь понимаешь, что этих мнимых доказательств для полиции будет недостаточно, правда? Твои слова против слов Баррета… сразу ясно, в чью сторону будет перевес.

   Энди была права. У неё абсолютно ничего не было. Ни единой зацепки. Ни одной, даже самой незначительной улики. Лишь голые слова, не подкрепленные совершенно никакими фактами. Кто ей поверит? Никто. Никто из тех, кто мог бы остановить всё это безумие. Особенно не поверит Райт.

   Размышления Натали прервал зазвонивший в её кармане мобильный. Это оказалась Аманда.

   – Да?

   – Натали… здесь полиция. – Затем девушка прошептала. – Очень много полиции.

   – Что? – Не сразу осознав горькую реальность, она сморгнула. – Зачем они приехали?

   – Я… не уверена. Том сказал мне не выходить из номера. Но от горничных в коридоре я услышала, что у полиции появились новые улики.

   Сердце тут же упало, рухнув в бездонную пропасть.

   – Какие ещё улики?

   – Я не знаю. – Дрожащим голосом ответила Аманда. – Но, вероятно, весомые.

ГЛАВА 5

Брендон сидел в камере полицейского участка, ощущая себя самым настоящим дерьмом. Естественно, за столько лет беззаботной холостяцкой жизни бывало всякое. Аресты за пьяные драки в клубах и не очень примерное поведение, которым он едва ли гордился, – в своё время стали чем–то обыденным, нормальным. Раньше он часто бывал в подобных местах. Часто проводил на жестких кушетках ночь, а порой даже и две. Однако, при этом четко знал, что скоро его выпустят. Просто потому, что ничего подлинно противозаконного он не совершил. Мелкие хулиганства быстро забывались. И что самое главное – никак не отражались ни на его репутации, ни на его бизнесе. Особенно, на бизнесе. Прежние партнеры всё так же доверяли ему, а потенциально новые хотели с ним работать.

   Но теперь всё было – будет – иначе.

   Теперь он слыл преступником. Убийцей.

   И теперь едва ли он отделается так просто.

   В коридоре послышались шаги, и Брендон почти тут же поднял голову. Буквально через пару секунд знакомо звякнули ключи. Через маленькое продольное окошко он разглядел полицейскую форму, затем пара оборотов и дверь открылась.

   Он хорошо знал, что его ждало, поэтому встал и послушно повернулся спиной, позволяя охраннику беспрепятственно нацепить на его запястья наручники. Взяв Брендона под локоть, мужчина вывел его из камеры, а затем повел по коридору. Они сделали несколько петляющих поворотов, поднялись на лифте и, пройдя ещё немного, оказались перед уже знакомой дверью.

   Серые кирпичные стены, под цвет им стол и стул, большое зеркальное окно с алюминиевым подоконником и черный телефон рядом с ним.

   Брендон опустился на сиденье стула и стал ждать.

   Минуты тянулись неимоверно долго. Стены давили со всех сторон, и намного сильнее, чем в первый раз. Уверенность в том, что всё будет хорошо, безвозвратно таяла с каждой секундой. Но он всё ещё верил в то, что маленький шанс у них всё–таки есть.

   Ведь есть?

   Дверь в допросную отворилась, и на пороге появилась Райт. Её хищнические глаза моментально остановились на Брендоне, а затем, будто бы неосознанно, скользнули по зеркалу окна, благодаря чему мужчина догадался, что в этот раз они будут не одни.

   Небрежно бросив какую–то папку на стол, она опустилась на стул напротив.

   – Хорошо спите, мистер Макгил? Кошмары не снятся?

   По напряжению, которое моментально появилось к комнате, стало понятно, что разговор будет не из приятных. Неудивительно. Было бы глупо ожидать иного.

   – Не снятся. – Честно ответил он. – Но сплю я тревожно.

   – А что так? – Хлопнула глазами детектив. – Неужели мучает совесть?

   Брендон промолчал. А затем сказал:

   – Мой адвокат, по всей видимости, запаздывает.

   Райт усмехнулась, весело качнув головой.

   – Решили не отвечать на мои вопросы? Нежели вам есть, что скрывать?

   – Просто я знаю свои права, детектив. И собираюсь ими воспользоваться.

   Некоторое время Райт не отвечала, внимательно буравя его взглядом, а затем сдалась. Просто понимала, что другого выбора у неё нет. Молча посмотрела в сторону зеркального окна, будто бы отдавая распоряжение, а затем встала и вышла за дверь. Буквально через несколько минут Брендон услышал шаги, а затем и кое–что поинтереснее:

   – Снова пытаешься играть нечестно, Хейли? – Голос своего адвоката он узнал моментально. – Пока твои люди угощали меня кофе, допрашивала моего клиента?

   – Лишь поддерживала разговор, – рявкнула она, явно оставаясь недовольной сложившейся ситуацией.

   – Ты ведь знаешь, что это против правил. Я могу заявить об этом капитану и судье.

   – Валяй. – Усмехнулась она. – Жаловаться – твоё коронное.

   – Мы сможем сосуществовать мирно, если ты перестанешь чинить мне препятствия. – Тише обычного сказал Тед.

   – Мы сможем сосуществовать мирно лишь в том гребаном случае, если ты отправишься к дьяволу! – Зло прошипела Райт, и на несколько секунд за дверью воцарилась тишина.

   – Мы обсудим это позже.

   – Черта с два мы станем это обсуждать. – Выплюнула она, а затем открыла дверь и, как ни в чём не бывало, прошла внутрь и опустилась на своё место.

   Прочистив горло и поправив галстук, Тед последовал её примеру.

   Это что сейчас такое было вообще?

   Он посмотрел на Райт, а после многозначительно покосился на друга, который тут же отвел свой взгляд. Окей, объяснять, по всей видимости, ему явно никто и ничего не собирается.

   – SIG Sauer P226. – Начала Райт, пододвигая к нему белый полиэтиленовый пакет. – Сегодня утром мои люди обнаружили его в багажнике вашего Audi.

   – Вы обыскивали мою машину?

   – И ты ничего мне не сказала? – Вклинился Тед.

   – Судья Уоррен подписал ордер. – Отрезала детектив. – Позволение вас обоих не требовалось.

   – И на каких же основаниях судья Уоррен его подписал? – Не унимался адвокат.

   – На основаниях предоставленных улик. Есть свидетели, видевшие на шоссе в тот вечер черный Audi с красными покрышками и разбитой задней фарой. – Ответила Хейли, а затем протянула Теду какую–то папку. По всей видимости, с копиями тех самых документов, которые она предоставляла судье. – Мы проследили автомобиль по камерам и выяснили, что один, проезжавший там в ту ночь, точно попадает под описание. – Она перевела взгляд на Брендона. – И он, мистер Макгил, зарегистрирован на ваше имя.

   – Этого не может быть. – Ответил он. – Я никуда не ездил с прошлой недели.

   Хейли немного помолчала, а затем открыла другую папку и, взяв какую–то фотографию, впечатала её в стол прямо перед его носом.

   – Ваша машина?

   На снимке был изображен тот самый черный Audi. Его Audi. С красными покрышками, разбитой задней фарой и его гребаными номерами.

   – С чего вы решили, что записи достоверны? – Пока Брендон не наговорил кучу лишнего, Тед закрыл свою папку и взял огонь на себя. – Что это не монтаж?

   – Потому что их проверяли на подлинность лучшие специалисты. – Спокойно ответила она. – И потому что я лично при этом присутствовала. – Затем вновь повернулась к подозреваемому. – Так это ваш Audi, мистер Макгил, или же база ошиблась?

   – Мой. – Понимая, что выбора у него нет, ответил Брендон. Райт удовлетворительно кивнула, убирая фотографию обратно в папку. – Это мой Audi, но я действительно не понимаю, что он делает на этих записях! Я не сидел за рулем с прошлой недели, когда мне разбили фару!

   – Может быть, тогда сидел кто–то другой? Вы замечали пропажу ключей?

   – Нет. – Призадумавшись, ответил Брендон. – Но я и не искал их, поймите. Они не были мне нужны.

   – Значит, возможно, вы давали их кому–нибудь добровольно?

   – Нет. Никому.

   – И об угоне, насколько мне известно, не заявляли?

   – Не заявлял.

   Хейли пожала плечами, сложив перед собой руки.

   – Давайте подытожим. Ваш черный Audi всё так же стоит на стоянке. Его не угоняли. Ключи вы никому не давали. И их пропажи так же не замечали. – Она качнула головой. – Тогда как за рулём этого автомобиля мог оказаться кто–то, помимо вас? У вас есть этому объяснения?

   Нет. У него их не было.

   – Мой клиент уже сказал, что не был за рулем с прошлой недели. Приводить какие–либо доводы и оппонировать он не обязан. А искать причинно–следственные связи – работа полиции. Поправьте меня, если я в чём–то не прав. – Вот теперь Брендон узнавал старину Теда. Адвоката, который готов был порвать за своего клиента любого. И, по всей видимости, абсолютно любого.

   – Правы, мистер Сканлан. Это наша работа. – Акцентировала Хейли. – И мы её делаем. Именно поэтому я хочу знать, есть ли у вашего клиента какие–либо предположения. Это существенно облегчило бы всем нам жизнь. И помогло бы во всём разобраться значительно быстрее.

   – Моя машина не покидала стоянку. – Уверенно заявил Брендон. – Проверьте камеры видеонаблюдения, если не верите. И вы убедитесь, что я говорю правду.

   Две пары глаз выжидающе посмотрели на Райт. Было очень сложно прочитать по её лицу хоть что–то и ещё сложнее – быть уверенным в том, что именно прочитал. Но одно Брендон понял наверняка – камеры они смотреть не стали. А теперь сделать это будут просто обязаны.

   Она перевела свой взгляд на зеркальное окно сбоку, а затем, немного помолчав, вернулась к полиэтиленовому пакету.

   – Что насчет оружия? – Спросила Райт. – Оно ваше?

   – Нет, детектив, оно не моё.

   – И вы, конечно же, не знаете, как оно к вам попало?

   – Не знаю. – Честно ответил он. – Но думаю, что кто–то очень хочет меня подставить.

   – Кто же?

   Брендон не торопился.

   – Вы знаете, что я отвечу.

   – Шон Ланкастер, верно? Вы всё ещё считаете, что он жив?

   – А вы – нет?

   Райт хотела было сказать что–то, но замялась, а затем и вовсе передумала. Сцепив пальцы в замок, она внимательно посмотрела подозреваемому в глаза.

   – Заключение судмедэксперта говорит о том, что Шон Ланкастер мертв. А отсутствие записей с камер, свидетелей и наличие других улик – о том, что убили его именно вы.

   – Заключение можно подделать. А улики – подбросить. – Брендон подался вперед, и браслеты его наручников звякнули. – Неужели за столько лет работы в полиции вы никогда с таким не сталкивалась?

   Райт собиралась ответить, но помедлила. Конечно же, сталкивалась. Иначе и быть не могло.

   – Скажите, мистер Макгил, вы умеете стрелять?

   – К чему этот вопрос, детектив?

   – Я не спросила ничего противозаконного, мистер Сканлан. Позвольте вашему клиенту ответить.

   Понимая, что это действительно так, Тед отступил.

   – Я сдавал экзамен по стрельбе, посещал тир и предоставлял свои отпечатки. – Получив дозволение, ответил Брендон. – У меня есть разрешение, если вы об этом. И да, я умею стрелять.

   Такой ответ немного позабавил Райт, и она слабо улыбнулась.

   – А в оружии разбираетесь?

   – Никогда не интересовался ни как любитель, ни как профессионал.

   – Но тем не менее у вас оно есть.

   – Приобретенное законно. – В который раз вмешался Тед. – И согласно второй поправке, мой клиент имеет право хранить его дома на случай самозащиты. К тому же баллистики выяснили, что из того пистолета ещё ни разу не стреляли.

   Райт кивнула, понимая, что бессмысленно вновь возвращаться к этой теме, а затем спросила:

   – Знаете, для кого изначально был предназначен P226? Для правоохранительных сил самых различных стран. Его используют элитные подразделения спецназа, САС, ФБР, береговая охрана… – перечисляя отряды, Райт выкладывала перед мужчинами фотографии оружия и людей в военной форме, – … а также многие крупные и не очень департаменты полиции. Их привлекает высокая надежность, точность поражения цели с тридцати метров, большой боезапас, наличие декокера, затворная задержка и взвод курка при попадании боеприпаса в патронник. Внушительная стоимость и немалый вес оказались мелочью по сравнению с достоинствами SIG Sauer. Потому, как его мощный девятимиллиметровый патрон способен поразить преступника, укрывшегося в автомобиле и практически за любой другой преградой. – Затем она потянулась к поясу своих брюк и, вытащив свой Р226, со стуком приложила его ладонью к столу. – Мы используем его же.

   – Сейчас вполне реально приобрести Р226 на рынке оружия, детектив Райт. – Заметил Тед. – Если получить разрешение, пройти все проверки и тесты, можно заиметь такой же. И вы знаете это ни хуже.

   – Верно. Знаю. Но мне интересно, откуда такой у мистера Макгила. Ведь экспертами было установлено, что именно из него была выпущена та самая пуля, которая была найдена в затылочной кости Шона Ланкастера. Пуля, которой он был смертельно ранен.

   – Повторяю, я понятия не имею, как этот пистолет оказался в моей машине. Он не мой.

   – Всё ещё нет? – Качнула головой Райт. – Тогда, может быть, вашей жены?

   – Не приплетайте её... – Брендон неосознанно привстал, но решительная рука Теда остановила его, вынудив подумать прежде, чем сделать. Он выпустил пар и сел обратно.

   В ту же секунду в дверь постучали. Затем она отворилась, и на пороге появился невысокий худощавого телосложения мужчина – напарник Райт. Вроде бы его звали Глен.

   – Детектив. На минутку.

   Встав со своего места, Хейли вышла с ним за дверь.

   Брендон молчал. Тед делал то же самое.

   Они не говорили лишь потому, что прекрасно знали – их слушают.

   А это означало, что любое неосторожное слово могло сыграть с ними очень злую шутку.

   Так прошло минут пять. Возможно, немного больше. Обратно в допросную Райт вернулась уже не одна. По выражению её лица стало понятно – дела были совсем плохи.

   – Что? Новые улики?

   Честное слово, Брендон бы уже ничему не удивился.

   Слишком быстро всё развивалось и слишком гладко шло.

   – Я не могу предъявить вам обвинения в убийстве Шона Ланкастера, потому что для этого всё ещё недостаточно оснований. На Р226 не нашли ваших отпечатков, а записи с камер подтвердили, что машина не покидала стоянки с прошлой недели.

   Брендон саркастично и устало усмехнулся.

   – Да, должно быть, для вас это хреновые новости.

   – Значит, мой клиент свободен? – Уточнил Тед, когда тот самый полицейский, который всего полчаса назад вел Брендона из камеры в допросную, встал около него. Попросил его подняться, расстегнул на его затёкших запястьях наручники, а затем отошел обратно к двери.

   – Относительно. – Внезапно ответила Райт, и Брендон, не успев нормально порадоваться, вновь напрягся. От Теда интонация детектива тоже не ускользнула.

   – В каком смысле?

   Райт приблизилась к нему на несколько шагов, а затем, заглянув прямо в глаза, произнесла:

   – Брендон Макгил, вы арестованы за убийство Билла Гордона. – Резко развернула его и вновь сцепила за спиной наручники. – Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

***

Натали уже минут пятнадцать ходила взад–вперед, не зная, куда деть себя от беспокойства. Она приехала сразу же, как только Аманда позвонила. А затем, узнав, что опоздала, сразу же направилась в полицейский участок. Ощущая, как мерзнут пальцы, она мяла их, чтобы хоть немного согреться, а ещё не переставала ходить. От предложенного полицейским кофе отказывалась в третий раз. Вот уж чего её организму сейчас точно было не нужно.

   Услышав приближающиеся шаги, она вскинула голову и, наконец, остановилась.

   – Тед! Тед, скажи мне, что у них ничего на него нет. Что это недоразумение, и его отпускают.

   Он ответил не сразу. И, наверное, нужно было быть идиоткой, чтобы не увидеть ответ в его глазах. Мягко подхватив Натали под локоть, Тед отвел её немного в сторону.

   – Они обвиняют его в убийстве Билла.

   – Что?! – Она почти взвизгнула, но не сразу поверила собственным ушам. – Это же бред! Брендон не убивал Билла! Он не убийца!

   – Это знаем ты и я. – Так же тихо сказал он. – Но в полиции считают иначе. И на то есть основания.

   – Какие основания, Тед? Очередные липовые улики?

   – Какими бы они ни были, они есть. И Райт им верит.

   – Райт поверит всему, что ей дадут, лишь бы побыстрее найти виновного. – Сквозь зубы проговорила Натали, пытаясь осознать, что в данный момент чувствует острее – боль или ненависть.

   – Она не так плоха, как ты думаешь. – Внезапно сказал Тед. – Я знаю её уже очень давно. Хейли честный коп. И борется за правду.

   – Серьезно? – Нервно усмехнулась Натали. – И после сегодняшнего ты всё ещё в это веришь?

   – Улики – упрямая вещь, пойми. Когда они настолько прямые, у полиции связаны руки.

   Натали отрицательно завертела головой.

   – Нет. Не связаны. Доказать невиновность подозреваемого можно всегда. Нужно лишь этого хотеть.

   – Это не всегда так легко. – Объяснил Тед. – И не всегда одного желания достаточно.

   – Мне плевать, Тед. – Вновь завертев головой, она посмотрела адвокату в глаза. – Если не Райт, то я сама докажу, что Брендон невиновен.

   – Мы докажем это вместе. – Поправил её адвокат. – Но исключительно в рамках закона. Никак иначе, слышишь? – Затем понизил голос и внимательнее посмотрел ей в глаза. – Пообещай мне, что не будешь действовать за моей спиной. И ничего не станешь от меня скрывать. В юриспруденции слишком много тонкостей, о которых ты даже не подозреваешь. Поэтому любой твой неосторожный шаг может очень надолго упечь Брендона за решетку. А, возможно, и стоить ему жизни.

   Некоторое время Натали молчала.

   Конечно, она понимала, о чём говорил Тед. Не сказать, чтобы очень уж разбиралась в этих самых юридических тонкостях – в запретах и разрешениях; сложностях и обходных путях – но кое в чём всё–таки смыслила. И довольно неплохо. Спасибо сериалам – они действительно сильно учат жизни.

   – Обещаю.

   И это было сказано честно. Без толики увиливания и лжи. Просто потому, что жизнь Брендона была куда важнее задетой гордости и чертовых амбиций. А ещё желания поскорее во всём разобраться.

   Теодор удовлетворительно кивнул, а затем чуть подтолкнул её к двери.

   – Тогда начнём прямо сейчас.

ГЛАВА 6

– Поверить не могу, что они серьезно! Повесить на невиновного человека уже второе убийство! Они что там, в полиции, совсем на голову долбанулись?! – Энди ловко вытащила из ведра ещё несколько роз. – А, если завтра утром они обнаружат в реке тело Кэрол, обвинят его и в её смерти? – Девушка разложила цветы, а затем завертела головой. – Бедняжка, надеюсь, она жива. Это был ужасный пример, признаю. Но серьезно, что с ними не так? Неужели они взаправду думают, что Брендон убийца? Причем почти что серийный. Ему ведь пожизненное светит, если всё не разрешится.

   Натали сглотнула подступивший к горлу ком и чуть пошатнулась на табурете. Энди это заметила.

   – О, милая, прости. Я глупости говорю. Принести тебе воды?

   Она кивнула, пытаясь (в который раз) взять себя в руки.

   – Всё нормально. – Выдохнув, ответила Натали. – Ты права. Если мы не найдем доказательства невиновности Брендона, его посадят очень и очень надолго.

   Энди поднесла ей стакан воды, а затем села на табурет рядом.

   – Мы найдем. Обязательно найдем. Джон говорит, что Тед профи в своём деле.

   Натали кивнула.

   – Это так. По словам Брендона он лучший защитник, которого только видел американский суд.

   – Вот видишь. У нас огромные шансы.

   – Я боюсь, Эндс. Очень боюсь. – Призналась она, ощущая, как стакан в пальцах предательски дрожит. – Каждый день стараюсь быть сильной. Верить в лучшее. Улыбаться. А в душе настолько паршиво, что хочется рыдать навзрыд. В такие моменты я понимаю, что лгу не только людям вокруг, но и самой себе. И что реальная жизнь совсем не сказка с хэппи–эндом.

   Энди кивнула, не став юлить.

   – Реальная жизнь – то ещё дерьмо. И дерьмо это, к сожалению, детским совочком не соберешь. Да что там, – грустно усмехнулась она, – бывает настолько погано, что и бульдозер оказывается бессилен. Вот только если ты будешь сидеть и смотреть, как тебя всей этой дрянью заливает, так по уши в ней и увязнешь. И лишь, если поймешь, что нужно карабкаться, во что бы то ни стало карабкаться, то дашь себе шанс на другую, лучшую жизнь. Только тогда, Нат. Только, если будешь бороться и отправишь всех этих конченых ублюдков обратно в Ад.

   – Знаю. – Ответила Натали, слабо качнув головой. – Просто… что я могу? Одна против системы?

   – А кто сказал, что ты одна? – Удивленно хлопнула глазами Энди. – Разве не вместе мы влезли в авантюру с Барретом? Разве я не рисковала карьерой Джона и своей тощей задницей? А Джон? Да он поднимает все свои связи, если потребуется, но поможет. Маркус. Он его лучший друг. Он землю зубами грызть будет, но сделает всё, чтобы вытащить его. Твой папа. Мора. Хэнк со своей командой. Влиятельные друзья Брендона, которых, я уверена, немало. Их всех ты тоже со счетов списала?

   – Но я…

   – Что? Не хочешь втягивать нас? Поздно, милая. Все мы уже давно зарылись в это дело по самую макушку. И все мы будем до самого конца грудью стоять за Брендона. – Затем Энди взяла её пальцы и легонько сжала в своих. – Никогда, пока все мы живы, ты не будешь одна. Запомни это. Я лично глотку перегрызу любому, кто посмеет тебя обидеть.

   Вновь захотелось плакать. Громко, сильно, навзрыд. Только теперь от облегчения и огромной нечеловеческой благодарности.

   – Спасибо. – Сморгнув, прошептала Натали. – Правда, Эндс. Не знаю, что делала бы, если бы тебя не было в моей жизни.

   – Пропала бы. – Уверенно усмехнулась та, вынуждая Натали слабо улыбнуться.

   С ней было легко. Всегда. Что бы ни происходило, рядом со своей подругой Натали всегда верила, что способна свернуть горы. Так было и сейчас. Она действительно чувствовала, как сила внутри неё росла и понимала, что больше ни за что не позволит ей угаснуть. Только не теперь.

   – Надолго его задержали? Тебе что–нибудь сказали?

   Внутри вновь что–то предательски скрежетнуло. И Натали отрицательно завертела головой.

   – Мне даже увидеться с ним не дали. Тед сказал, что постарается всё уладить, но это будет сложно, учитывая, что ему предъявили обвинение.

   Энди понимающе кивнула. А затем добавила:

   – Оставайся–ка ты сегодня у нас. Постелим тебе в гостевой комнате.

   – Я не хочу стеснять...

   – Стеснять? – Не дав ей договорить, Энди удивленно вскинула брови. – Ты издеваешься? Мы столько лет жили в одной квартире и спали в одной кровати, а сейчас ты вдруг подумала, что можешь меня стеснить? И это притом, что я предлагаю тебе отдельную комнату.

   – Но ты ведь теперь не одна. – Осторожно напомнила ей Натали. – Что скажет Джон?

   – Скажет, чтобы я за волосы тебя притащила, если понадобится. – Ответила она, а затем поднялась, начав писать кому–то сообщение. – Давай, вставай, я скажу Гвен она здесь закончит. А мы с тобой кое–куда поедем.

   – Куда? – Полюбопытствовала Натали, соскальзывая с табурета.

   Спорить с Энди было глупо и бессмысленно. А точнее – себе дороже Если она твердо приняла какое–то решение, то её уже никто и ничто не переубедит в его неправильности.

   Интересно, Джону хоть раз это удавалось?

   – Нужно купить еды для Летти, – не переставая печатать, ответила Энди.

   – Летти?

   На этот раз она оторвалась от мобильного и, немного помедлив, выдохнула:

   – Точно, я же тебе не говорила. Мы завели собаку. Точнее, где–то с месяц назад Джон нашел её на шоссе. Кто–то сбил бедняжку и оставил умирать. А он просто не смог остаться в стороне. Подобрал её, отвез к ветеринару, оплатил операцию и содержание. Мы часто навещали её, и, когда ей стало лучше, решили оставить у себя. Ей нужен был любящий дом, а нам… такой же любящий друг.

   – Это… так здорово. – Натали ощутила, как внутри от рассказа подруги разливается тепло. Губы невольно тронула легкая улыбка. – Почему ты не рассказывала мне?

   – Сначала мы просто не думали, что заберем её. Точнее, думали, конечно, но вслух говорить не решались. Врачи ставили неутешительные прогнозы, боялись, что она не выживет. Травмы оказались очень тяжелыми, и она довольно долго пролежала на дороге, так что…

   Выдохнув, будто бы всё это вспоминать было до сих пор нелегко, Энди продолжила.

   – Мы боялись, но знаешь, эта собака оказалась чертовски сильной. И очень хотела жить. Потому что выкарабкалась. – Энди немного помолчала, а затем её глаза как–то неуверенно забегали. – Я хотела рассказать тебе, но потом случилось всё это и,… я просто подумала, что тебе не до наших новостей.

   – А вот теперь обидно уже мне. – Укоризненно заметила Натали. – Ты ведь знаешь, что что бы у меня не происходило, мне всегда будет важно, что происходит у тебя. Потому что ты – моя семья, помнишь? И любые новости… если они имеют значение для тебя, значит имеют и для меня тоже.

   – Ладно–ладно, налажала, признаюсь, – с искренним сожалением ответила Энди, а затем весело закатила глаза, – только давай без нравоучений. Это вроде как моя работа – промывать людям мозги.

   Выходя из магазина, Натали улыбнулась.

   – Иногда кто–то должен делать это и для тебя.

   Накупив собачьего корма, они заехали ещё в пару магазинов, а затем припарковались у многоэтажной высотки, возле которой Натали была уже десятки раз. Этаж десятый. Квартира сорок три. Всё та же дверь, и тот же порог. Изменилось лишь одно – теперь навстречу им бежал большой белый лабрадор, громко лая и счастливо виляя своим хвостом. Опустившись на корточки, Энди тут же поцеловала собаку в нос и, когда та облизнула хозяйку, начала трепать её за ушками.

   – Кому вкусняшки принесли? Кому? Летти, да? Нашей хорошей девочке?

   – Боже, какая она красавица.

   – Невероятная, правда? – Улыбнулась подруга, чуть отстраняясь. – И глаза. Такие глубокие. Каждый раз поражаюсь и невольно думаю о том, что их взгляд намного человечнее, чем у любого из людей.

   – Да, – опускаясь следом за подругой, прошептала Натали, – это правда.

   Летти действительно была невероятная. Как и её глаза, в этом Энди оказалась права. Большие, преданные, небесно–голубые, они смотрели на тебя, при этом заглядывая в самую душу. Казалось, что в них был сосредоточен весь мир. Вся его доброта и верность. Вся его Вселенная.

   – Не бойся. Погладь.

   Будто бы поняв, что сказала хозяйка, Летти тут же повернулась к гостье. Чуть пододвинулась, а затем вновь села, высунув язык и позволяя себя коснуться.

   Натали не стала медлить – провела пальцами по гладкой шерстке, тоже почесала за ушком.

   – Ты ей нравишься. – Улыбнулась Энди, вынуждая девушку улыбнуться в ответ. – Есть будешь? Джон собирался приготовить лазанью. – Усмехнулась, направившись к холодильнику. – Надеюсь, приготовил, иначе придется заказывать пиццу.

   – Я не против пиццы.

   – Отбой. – Шире улыбнулась Энди, доставая с полки прямоугольную форму. – Сегодня день лазаньи.

   А затем закрыла холодильник ловким движением бедра.

   – Кофе? Чай?

   – А есть что–нибудь покрепче? – Немного неуверенно спросила Натали, усаживаясь на диван.

   Летти тут же подбежала к девушке и, запрыгнув на обивку, по–хозяйски устроилась рядом.

   – Покрепче? – Уточнила Энди, высовываясь с кухни. – Забыла, что не дружишь с алкоголем?

   – Я помню, просто…

   – Ладно. – Выдохнула Энди. – Налью тебе бокальчик красного, так и быть. Но только один.

   – Спасибо.

   Пока девушка возилась на кухне, Натали просматривала новостную ленту. Понимала, что не стоит, но каждый раз делала это снова и снова. Сердце сжималось от грязных заголовков и комментариев. От несправедливости, которую был вынужден терпеть один из самых добрых, честных и щедрых мужчин, которых она знала. Убийца. Именно такой ярлык повесили на Брендона все СМИ в городе. Теперь он был интересен прессе не как холостяк–ловелас, владеющий многомиллиардным бизнесом, а как преступник, пересёкший допустимую черту закона.

   Они написали очередной заголовок. Взорвали своей новостью интернет. А человек, чью жизнь они сломали? Как же он? Он вынужден жить с этим ярлыком. И в большинстве своём почти ничего не может с этим поделать.

   – Только не говори, что снова копаешься в интернете и читаешь всякую грязь.

   От голоса подруги и стука, с которым она поставила бокалы на столик, Натали вздрогнула. И как ещё не разбила…

   – Я просто…

   – Ну всё, дай сюда свой мобильный.

   Натали и пискнуть не успела, как подруга уже выдернула у неё из рук телефон.

   – Энди!

   – Стоп, Нат. Успокойся и подыши.

   – Но я спокойна!

   – Ага. Как удав, я вижу. То–то глаза у тебя снова на мокром месте. – Она немного помолчала, а затем, недовольно качнув головой, сузила глаза. – Вот этим ты теперь вечерами занимаешься, да? Ищешь, кто и что нового о вас написал?

   – Тут и искать не нужно. – Отведя взгляд, попыталась оправдаться Натали. – Всё на первых полосах… кажется, что и очередная «новость часа» – всегда о нас…

   – Ну и что хорошего в том, что ты вечно на это смотришь? – Натали попыталась открыть рот, но Энди её опередила. – Только нервы свои тратишь, неужели не понимаешь? Грязь всегда была и будет, пойми. Её просто не искоренить. Эти писаки не перестанут выливать на Брендона помои даже если каждый судья в городе оправдает его по всем существующим статьям. Потому что они найдут новую дурацкую сплетню и вцепятся в неё, как в долбанный спасательный круг.

   – Я знаю, просто… не понимаю, почему люди, не зная человека, вешают на него ярлык? Тем более, такой… я… – опустив глаза вниз, Натали качнула головой, – …просто боюсь того, что будет дальше. – А затем вновь посмотрела на подругу. – Что будет дальше, Эндс? Как мы будем жить?

   – Вам придётся нелегко. – Опустившись на край стола, честно ответила она.

   Натали кивнула, понимая, что Энди была права. Она всегда говорила как есть. Как бы больно это ни звучало. И не потому, что хотела убить в ком–то надежду или окончательно добить, нет. Просто потому, что легче (правильнее) смириться с правдой, чем жить, напялив на глаза розовые очки.

   – Всё будет хорошо. – Продолжила она, взяв её прохладные пальцы в свои. – Мы будем рядом, помнишь?

   Натали вновь кивнула, а затем услышала, как заскулила Летти. Собака положила голову ей на колени и выдохнула, будто бы понимала всё, что она ощущала. Всё. Абсолютно.

   – Видишь, даже моя собака тебя поддерживает.

   Не улыбнуться Натали не смогла.

   – Почему Летти? – Спросила она, вынуждая Энди пожать плечами.

   – Джон назвал. Говорит, что никакого особого смысла в имя не вкладывал, просто на ум пришло.

   – А я уж думала, он фанат Форсажа. – Усмехнулась, почесав лабрадора за ушком.

   – Он любит Вина–Дизеля. – Подтвердила Энди. – Не удивлюсь, если ты права.

   – Кто мог выбросить её? – Выдохнула Натали, смотря на самое милое, понимающее и верное создание на свете и искренне не понимая, что с людьми не так. – Она ведь точно домашняя. И породистая, без примесей.

   – Сама не могу понять. И никогда не пойму. Правда. Я никогда не пойму человека, у которого нет сердца, и после содеянного совершенно не болит душа. Который может просто взять и выкинуть домашнего любимца, как вшу. Или переехать на машине и бросить умирать. – Она завертела головой. – Я никогда не пойму эту гнилую человеческую натуру.

   – Да. – Прошептала она. – Я тоже.

   Следующие несколько дней Натали пробыла у Энди и Джона. Друзья, как могли, разбавляли её серые монотонные будни и помогали просто не сойти с ума. От постоянного страха. Бессонных ночей. И непрекращающихся мыслей о том, что же ждет их дальше.

   Натали дергалась от каждого стука в дверь или звонка мобильного. И каждый раз, поднимая трубку, боялась услышать, что для них всё было кончено. Что надежды больше нет. И вовсе не потому, что перестала верить, нет. А потому что понимала, что после произошедшего Райт едва ли остановится.

   Сегодня утром Тед сообщил, что на дело Брендона назначен прокурор и через неделю должен состояться суд, ожидать которого её муж будет в окружной тюрьме.

   Натали всегда считала, что суд обязан освободить подсудимого из–под стражи, если исключается сама возможность побега. И назначить необходимую сумму залога. Но на деле всё оказалось совсем по–другому. Суд решил, что её муж несёт в себе потенциальную угрозу. И что никакое сочетание условий его освобождения не может в достаточной степени гарантировать безопасность других свидетелей. По крайней мере, до тех пор, пока не будет доказано обратное.

   От адвоката Натали так же узнала, что существует возможность избежать суда в том случае, если прокурор сам лично снимет с подозреваемого все обвинения, решив, что, к примеру, доказательств недостаточно или же они сомнительны. Однако, Тед тут же разрушил все её надежды, сказав, что Майкл Хауэлл скорее мышь съест, чем облегчит им жизнь.

   Мягкий стук вынудил Натали очнуться от полудрёмы и перевернуться. Энди осторожно открыла дверь, а затем просунула голову в проём.

   – К тебе можно?

   – Конечно, заходи, – прошептала она, неторопливо приподнимаясь на постели и облокачиваясь о подушки.

   – Джон сказал, что ты весь день плохо себя чувствуешь.

   – Просто слабость. И постоянно хочется спать.

   – Голова болит?

   – Немного.

   Энди присела на край кровати, а затем приложила ладонь к её лбу.

   – Жара нет.

   – Видимо, просто эмоциональное истощение. Ну, или хроническая усталость. – Затем усмехнулась и опустила взгляд. – А, возможно, и то, и другое сразу.

   – Может, стоит позвать врача?

   – Джон уже выкачал из меня пол–литра крови и прописал постельный режим. Этого достаточно.

   – Джон – специалист немного другого профиля, – осторожно сказала Энди, вынудив Натали грустно улыбнуться.

   – Хочешь отправить меня к психиатру?

   – Для начала – к психологу. – Сказала она, а затем поспешно добавила. – Тебе необходима помощь человека, который сможет подобрать нужные слова.

   – Не нужны мне слова. Я просто хочу, чтобы Брендон вернулся и всё кончилось.

   – Я знаю, милая, но…

   – Я не хочу, чтобы кто–то лез ко мне в душу, Эндс. Не хочу. Там уже достаточно покопались. И она уже достаточно сильно болит.

   Немного помедлив, словно раздумывая, Энди всё–таки кивнула.

   – Ладно. Хорошо. Я не стану тебя принуждать. Но ты ведь понимаешь, что не можешь целыми днями валяться в постели и плакать? Нельзя вначале брать себя в руки, а затем снова впадать в депрессию. Вспомни, через что тебе уже пришлось пройти. Вспомни аварию и кому. И какой сильной ты была.

   – Видимо, все мои силы на этом себя и исчерпали, – тихо ответила Натали, неосознанно сминая в пальцах одеяло, – потому что я больше их не чувствую. Их нет. Просто нет.

   Энди открыла было рот, чтобы что–то сказать, но затем, передумав, просто его закрыла. У неё больше не было слов. Наверное, они так же окончательно исчерпали себя.

   – Принесу тебе горячего чая. – Просто сказала она и, поднявшись, осторожно вышла в коридор.

   Натали сползла на подушках, а затем отвернулась от пробивающегося в комнату света и, почувствовав знакомый озноб, вновь завернулась в одеяло. Ощутив у своего лица теплое дыхание, почувствовала, как Летти запрыгнула на постель и, заскулив, понимающе улеглась рядом. Натали укрыла собаку одеялом, позволив той сильнее прижаться к её телу. А затем, уткнувшись в её холку носом, обняла и тихо заплакала.

ГЛАВА 7

Натали проснулась, когда Летти выбралась из–под одеяла и соскользнула с кровати. Голова была тяжелой. И, когда девушка попыталась подняться, поняла, что слабость никуда не ушла. Ночь была такой же бессонной, как и предыдущие. Не помогли ни травяные чаи, ни успокоительные. И она понимала, что крепко уснёт лишь в одном единственном случае – если Брендон будет спать рядом.

   Когда Натали, наконец, выползла из комнаты, было уже около полудня.

   Энди суетилась на кухне, краем глаза поглядывая какой–то фильм по телеку. Вроде бы что–то романтичное. И даже смешное. Жаль совсем не под её настроение.

   – Привет.

   – Привееет, – оторвавшись от фильма, мягко отозвалась подруга, – эй, ну ты как?

   – Нормально. – Усаживаясь за стол, ответила Натали. А затем добавила. – Есть хочется.

   – Слава Богу, это хороший знак. – Энди вновь начала суетиться, и всего через минуту поставила перед ней завтрак. – Кофе будешь?

   – Да, не отказалась бы…

   Натали посмотрела на содержимое тарелки и внезапно осознала, что уже не голодна. Точнее, нет, голодна, но от запаха яичницы с жареным беконом её вдруг резко замутило.

   Энди протянула ей чашку с кофе, а затем точно с такой же чашкой уселась рядом.

   – А где Джон?

   – На ночном дежурстве. Сорвался на срочный вызов, но уже должен скоро вернуться. – Отпив кофе, ответила она, бросая взгляд на настенные часы. – А вот мне скоро придётся отъехать по работе. Какие–то проблемы с поставками, нужно решить. Какие планы на сегодня?

   – Хочу навестить Брендона, – упавшим голосом ответила Натали, вдыхая аромат карамельного латте.

   – Его уже перевели?

   Осторожно кивнула.

   – Пару часов назад. Тед написал адрес, но сказал, что заедет и отвезет меня сам, так как одной мне там находиться не стоит.

   – И он прав. Это ведь тюрьма. Какая–никакая, но всё–таки в ней содержатся преступники.

   – И Брендон… – горько усмехнувшись, добавила она.

   Пальцы, сжимавшие чашку, дрогнули, и Энди сжала их, помогая подруге без последствий поставить кофе на стол.

   – Он справится. И не с таким справлялся. Но ты должна быть сильной здесь, чтобы он смог быть сильным там, понятно?

   Да. Она уже не раз говорила себе ровно то же самое.

   – Во сколько заедет Тед?

   – Написал, что в течение получаса.

   Энди кивнула.

   – Обязательно позвони мне потом. И слушайся Теда, хорошо? Никуда от него не отходи.

   – Я поняла, – выдохнула Натали, и только после ещё десятка обещаний, которые Энди с неё взяла, подруга отпустила её восвояси. Ну как восвояси… на несколько часов и то с обещанием, что та вернется обратно к ним, а ни в коем случае не в отель.

   Тед, как и обещал, приехал ровно через тридцать минут. А ещё через двадцать они уже парковались на территории окружной тюрьмы. Стоит ли говорить, что по её телу побежала дрожь уже только от одного вида длинного белокаменного здания, обнесённого проволокой и окружённого охраной? Оно вселяло тревогу. Навеивало панику. И заставляло кровь в жилах леденеть от неприкрытого ужаса.

   Её любимый мужчина – её муж – был сейчас там. Совершенно один. В холодной камере за решеткой. Среди людей, которые в любой момент могли причинить ему вред. И даже хуже.

   – Успокойся, ладно? В основном здесь сидят только за мелкие преступления.

   – В основном?... – Голос дрожал, хотя она и изо всех сил старалась держаться.

   – Такие, как Брендон… обвинённые и ожидающие суда, здесь тоже есть. Но их не так много.

   – Ты не успокоил меня, Тед. – Прошептала она, вылезая из салона его автомобиля. Внезапно поднявшийся ветер лишь усилил итак колотившую её тело дрожь.

   Натали сильнее запахнула кардиган и скрестила на груди руки.

   – Я обещал тебе вытащить его. – Обойдя машину, негромко сказал адвокат. – И я вытащу.

   Натали могла бояться. Не отпускать от себя тревожные мысли. Плакать ночами в подушку. И биться в истериках днем. Но, несмотря на всё это, она доверяла Теду. Объяснить это было трудно, да, наверное, и незачем. Она просто доверяла. И этого было достаточно.

   – Почему судья отказал в залоге? – Внезапно спросила она. – Ведь не только потому, что он, по его мнению, угрожает чьей–то жизни?

   – Не только. – Признался Тед. – Просто у Брендона есть деньги и влияние. А значит, есть возможность исчезнуть.

   Внутри их обоих тщательно проверили. Вначале Теда, затем и её.

   Ремень и часы пришлось снять. А сумку открыть, чтобы охрана проверила содержимое. Натали прошла сквозь металлоискатель, четко следуя инструкции. И, когда аппарат запищал, ей позволили пройти. Содержимое сумки – влажные салфетки, кредитные карты, ручка, документы, ключи от квартиры и прочие дурацкие мелочи – сочли вполне законными. Натали позволили взять их с собой, а ещё вернули ремень и часы.

   Тед договорился о свидании в приватной комнате. Обычно в таких помещениях подсудимые встречались со своими адвокатами, но ему удалось выудить тридцать минут для неё, как для законной жены. После долгих и упорных уговоров (а ещё, наверное, немалой суммы денег) начальник тюрьмы всё–таки пошел им на встречу. До той самой комнаты их провожала высокая темнокожая женщина в тюремной форме, сразу предупредившая о допустимых рамках.

   До двери Натали шла, дрожа всем своим телом. Её колотило, как никогда. А ещё дико мутило. Эти стены пахли смертью, жестокостью и насилием. Бетон был пропитан ужасом, мольбой и плачем. И ничего более устрашающего, казалось, она в своей жизни ещё не ощущала.

   Когда дверь открылась, Натали подняла взгляд.

   Брендон повернулся, и она едва не разрыдалась от разразившейся внутри бури. От того, что может просто видеть его. Чувствовать. Слышать. И вот так, как сейчас, быть рядом.

   – Брендон… – срывающимся голосом прошептала она, а затем бросилась ему на шею.

   – Никакого контакта. – Строго предупредила охранница, и Натали пришлось повиноваться.

   Она осторожно отстранилась, пытаясь удержать внутри дрожащий всхлип.

   – Я в порядке. Не волнуйся.

   – В порядке? Разве ты можешь быть в порядке? – Шептала она, качая головой. – Ты в тюрьме. Это уже априори не в порядке.

   – Знаю, – на выдохе ответил он, усаживаясь на стул, – я просто не хочу, чтобы ты с ума сходила.

   – А ты бы на моём месте не сходил? – Опускаясь напротив, спросила она.

   – Я бы умер, окажись ты здесь.

   Натали кивнула. И оба поняли, что остальные слова излишне.

   – Всё будет хорошо. Тед добьётся оправдательного приговора.

   – Ты так в этом уверен?

   – А ты – нет?

   – Я верю ему, но всё равно боюсь.

   Брендон положил руки на стол, вынуждая цепи наручников удушающе звякнуть. Их металлический лязг словно ножом по сердцу резал.

   – Я просто… – он хотел коснуться её дрожащих пальцев, но затем помедлил, вспомнив, что это запрещено, – …просто хочу, чтобы ты жила дальше. Что бы ни случилось, ладно? Просто пообещай мне, что будешь жить дальше.

   – Я не понимаю.

   – Если вдруг Теду не удастся…

   Договаривать свою мысль не потребовалось.

   – Ему удастся. Ты сам сказал.

   – Но если вдруг…

   – Даже слышать не хочу. Не смей так говорить. – Вот теперь вместо боли и страха она ощущала силу и злость. – Судья оправдает тебя. Потому что ты никого не убивал. Он поймет это. И присяжные поймут. Я запрещаю тебе думать по–другому, ясно?

   Брендон кивнул.

   – Ясно. – А затем вдруг улыбнулся. – Моя маленькая сильная девочка. Боюсь, как бы окружной прокурор не убежал от тебя, сверкая пятками.

   – Всё шутишь?

   – Если бы ты только знала, как сильно я скучал. – Прошептал он, вынуждая всё внутри болезненно сжаться. – Эти несколько дней без тебя стали настоящей пыткой. Боюсь даже представить, сколько их будет ещё.

   На последних словах его голос почти сорвался.

   Натали сделала глубокий вдох, а затем такой же глубокий выдох.

   – Мы справимся. – Её голос всё ещё дрожал, но теперь она была уверена в том, что говорила. – Я обещаю тебе, что сделаю всё… мы сделаем всё, чтобы вытащить тебя отсюда. Ты просто не представляешь, скольким людям не всё равно. – Вспомнив слова подруги, она слабо улыбнулась сквозь слёзы. – Я тоже не представляла. А теперь вижу, как много наших друзей готовы разнести эту чертову систему, но во что бы то ни стало вернуть тебя домой.

   Уголки губ Брендона чуть дернулись. И Натали поняла, что так же слабо, но улыбается ему в ответ. Впервые за эти дни. Искренне. Смело. По–настоящему.

   – Я так тебя люблю. – Прошептал он. – С ума сойти, как сильно я тебя люблю.

   – И я тебя люблю. – Ответила Натали, больше всего на свете жалея, что не может к нему прикоснуться. – Если бы только можно было тебя обнять…

   – Скоро. – Успокаивающе ответил Брендон. – Я обещаю тебе, что очень скоро это станет возможно.

   Натали кивнула, изо всех сил стараясь сдерживать слёзы.

   – Как мама? – Спросил он, и его голос заметно дрогнул.

   – Ей нелегко, но она держится. – Честно ответила девушка. – Твоя сестра с племянницей пока живут у неё. Мы решили, что так будет лучше. Чтобы не оставлять Мору одну.

   – А почему ты не поехала с ними?

   Натали открыла было рот, чтобы ответить, но затем неловко его закрыла. Только собравшись с силами и мыслями, сумела признаться:

   – Знаешь… все эти дни, что тебя не было… – нервно усмехнулась, начав инстинктивно сминать пальцами рукава кофты, – …я едва ли подходила на роль душевного целителя. Я просто боялась, что… своим присутствием сделаю только хуже. И что мы с твоей мамой будем плакать уже вдвоем.

   Она усмехнулась чуть сильнее, ощутив, как задрожали пальцы. Вспоминать весь тот ужас, который она чувствовала, было трудно. Сейчас, здесь, с Брендоном, стало легче, но она прекрасно понимала, что это ощущение уйдет, стоит ей только выйти из этой комнаты.

   – Ты не должна думать, что слабая, только потому, что даешь волю эмоциям. Любой другой на твоём месте уже давно сломился бы. А ты сидишь здесь, передо мной, и говоришь, что вытащишь меня. Не это ли важно, любимая? Ммм? Посмотри на меня. – Прошептал он, вынуждая её, хоть и не сразу, но поднять глаза. – Ты не потеряла веру, хотя и думала, что это так. Ты продолжаешь надеяться и бороться. Продолжаешь быть рядом со мной. И это заставляет меня держаться. Ты заставляешь меня держаться. Без тебя я не продержался бы тут и дня, пойми. Всё это… не имело бы никакого значения, не будь в моей жизни тебя. Ты – моя сила, Натали. Моя самая безусловная причина жить.

   Натали уже не сдерживала слез. Она просто позволяла им бесконтрольно стекать по щекам, понимая, что, тем самым, отпускает страхи и боль. Отпускает всё, что мешает ей мыслить ясно. И вновь становится той пускай и не очень сильной, но смелой девушкой, готовой бороться за мужчину, которого всем сердцем любит.

   – Даже не знаю, можно ли сказать что–то лучше. Вряд ли я теперь смогу тебя переплюнуть. – Она улыбнулась, вынуждая Брендона так же тепло улыбнуться в ответ.

   – Считай это моей свадебной клятвой, которую я так и не написал.

   – Но я тоже её не написала. – Напомнила она, а затем, немного помолчав, улыбнулась грустнее. – Всё должно было быть по–другому. Я не перестаю думать о том, что этот день в нашей памяти теперь будет не таким, как мы мечтали. И что… каждый год я буду невольно вспоминать весь этот ужас…

   – Вспоминай только хорошее. – Внезапно прошептал Брендон, вынуждая её замолчать. – Как я. Вспоминай лица близких, и их искренние слезы счастья. Оркестровую музыку, под которую ты шла по проходу. Себя в красивом белом платье. И меня в чёрном элегантном смокинге. Я ведь был неотразим, помнишь? – Натали невольно улыбнулась, и он продолжил. – Вспоминай наши обеты перед Богом. Наш поцелуй и долгожданное «муж и жена». Вспоминай, как я нёс тебя на руках, и как ты смеялась. Вспоминай чувства, которые испытывала. И будущее, о котором мечтала. Вспоминай наш день именно таким. И тогда увидишь, как он станет самым счастливым.

   Натали ощутила, как встрепенулось сердце. Вновь запорхало, как и раньше. Как внутри начал распускаться давно увядший бутон, теперь вновь наполнившийся жизнью.

   – Время. – Внезапно раздался голос охранницы, и пришлось судорожно выдохнуть, чтобы взять себя в руки.

   Натали выходила из комнаты молча, но, при этом, провожая Брендона взглядом до тех самых пор, пока между ними не закрылась дверь. Она могла бы плакать, биться в истерике и стучать кулаками в стену, но лишь шла по коридору, пытаясь окончательно привести в порядок мысли.

   Теперь, наедине с собой, это удавалось лучше.

   Теодор Сканлан ждал её в приёмной. И как только заметил её, поднялся со стула.

   – Как прошло?

   – Я вытащу его оттуда, Тед. Клянусь тебе. Вытащу.

   – Мы сделаем это вместе. Я ведь обещал.

   – Теперь обещаю и я, – ответила она, уверенно направляясь к выходу.

   Натали не знала, как объяснить всё то, что в данную минуту происходило у неё внутри. Да и, наверное, не смогла бы, даже, если бы очень захотела. Потому что такого не объяснишь. Она будто бы заново родилась. Будто бы отбросила свою старую жизнь – все связанные с ней чувства и мысли – и выбрала совершенно другой путь. Перестала жалеть себя. Страдать и плакать. Перестала искать виноватых и бес конца думать о том, что ждет их дальше. Она решила действовать. И во что бы то ни стало доказать, что её любимый мужчина невиновен.

   У дома Джона они припарковались полчаса спустя. Тед хотел проводить её до квартиры, но Натали отказалась, заверив, что беспокоиться ему не о чем. Сделав несколько кругов по скверу, решилась и набрала Море, успокоив её материнское сердце и пообещав, что обязательно заедет вечером и всё подробнее расскажет. Брендон был прав. Они должны были держаться вместе. Особенно теперь.

   Поднялась на лифте на нужный этаж, открыла дверь ключами, которые оставила ей Энди, а затем бросила их на тумбочку. Буквально через несколько секунд услышала приближающиеся шаги и, подняв голову, увидела перед собой Джона. Она не знала точно, что такого разглядела в выражении его лица, но это что–то вдруг заставило её неслабо напрячься.

   – Джон? Что–то случилось?

   Ходить вокруг да около, как и её подруга, он не стал.

   – Есть разговор.

   – Если вновь о моём состоянии, то я в порядке. – Выдохнула она, скидывая туфли и даже немного расслабляясь. – Энди уже раз пятнадцать звонила. И я обещала ей быть сильной. Так что и ты можешь больше за меня не переживать.

   Она даже улыбнулась. Не совсем конечно радостно, но как могла – а это уже большой прогресс.

   – Я бы позвонил, но хотел сказать это лично. – Продолжил он, вынуждая Натали повернуться и на этот раз прислушаться.

   Джон сделал несколько шагов, а затем взял со столика белый конверт и протянул его ей.

   Сказать, что Натали терпеть не могла подобного рода конверты – преуменьшение. Она ненавидела их. Потому что информация, содержащаяся в них, обычно не несла в себе ничего хорошего.

   – Что это? – Осторожно спросила она, не торопясь брать конверт в руки.

   – Результаты твоих анализов. Я заказал экспресс–тест, так что… его сделали уже днем. – Объяснил он, а затем, когда она всё–таки приняла из его рук конверт, добавил. – Прости, что вскрыл. Как врач я должен был посмотреть.

   Всё внутри тут же сжалось в тугой узел. Ладони вспотели. Пальцы задрожали. А в саднящем горле встал ком. Пока Натали доставала содержимое конверта, в ушах начало предательски звенеть.

   Развернув сложенный втрое лист, она начала читать.

   Глаза бегали по тексту, но голова практически ничего не соображала. Мозг просто отказывался воспринимать все эти цифры, показатели и слова, в которых она абсолютно ничего не смыслила.

   – Джон, я не понимаю… – шептала она, мысленно умоляя его не мучить её и сказать, в чём дело.

   Воздуха в легких итак предательски не хватало. И Натали ощущала, что вот–вот свалится в обморок.

   – Этот результат точный. Ошибки быть не может. – Осторожно начал он, вынуждая девушку поднять на него глаза и в прямом смысле слова перестать дышать. – Ты беременна.

ГЛАВА 8

Брендон стоял под струями ледяной воды, закрыв глаза и упершись ладонями в плитку. Она заметно пожелтела и скололась со временем. Поэтому неприятно царапала кожу. Но эта боль была нормальной, даже необходимой. Уж лучше такая, чем та, что ежесекундно сдавливала грудь, мешала дышать, думать и всё сильнее и увереннее сводила с ума.

   Он привык к тюрьме. Привык к зловонию, дрянной еде и безысходности, живущей в каждом кубометре воздуха. Привык к косым взглядам, постоянному напряжению и холодным жестким кроватям. Привык к нечеловеческому режиму, ломоте в спине и непрекращающимся головным болям.

   Без неё всё было не так.

   И для того, чтобы вновь увидеть её, он готов был пройти через все возможные круги Ада.

   Даже если при этом ему придется отдать душу Дьяволу.

   – Эй, ты!

   А, возможно, Им стать.

   – Эй! Ты оглох, урод? – Шаги послышались ближе. – Я к тебе обращаюсь!

   Открыв глаза, Брендон неторопливо повернул ручку краника. Она неприятно лязгнула. На какой–то момент начала идти туже, но затем окончательно поддалась.

   – Ты че копаешься, придурок? Хочешь проблем? А? Проблем хочешь? Ну так я тебе устрою эти проблемы.

   Мгновение. Кулак сбоку почти коснулся неприкрытого живота, но Брендон ловко его перехватил. Варианта у него было всего два. Либо пропустить удар. Тем самым позволив своему недругу совершить ещё несколько поочередных и чертовски, нужно признаться, болезненных ударов. Либо блокировать, спровоцировав ещё двоих его дружков, у которых, по всей видимости, охренеть как чесались руки. В любом случае исход выбора был одинаковым. Так стоило ли проявлять слабость?

   – Лучше не лезьте. – Предупредил, не поворачивая головы. Однако, успев заметить, что парней было трое. – Я итак зол.

   – И что? – Не унимался тот, чей кулак он всё ещё держал в руке. – Ты хренов халк что ли? А? Что ты можешь без своих денег?

   Тот попытался выдернуть руку, но безуспешно.

   Брендон ощутил, как справа один из других заключенных нанес ему удар в ребро. Боль вынудила согнуться, но, при этом, довольно быстро привела в чувства. Чуть развернув, другой пнул его коленом в живот. Следующую атаку Брендону удалось отразить. Он вспомнил её лицо. И оно помогло ему стать немного сильнее, чем он на самом деле был. Сжатый кулак прилетел в челюсть самому первому. Он пошатнулся и отлетел на плитку. Пригнувшись, Брендон услышал, как что–то разрезало воздух всего в паре дюймов от его головы. Стискивая в пальцах небольшую железную трубу, заключенный оскалился, готовясь вновь нанести удар. Но Брендон его опередил. Врезавшись головой ему в живот, он оттолкнул противника, заставив поскользнуться на мокром полу и упасть. Кулак третьего задел то же самое ребро. Пока не сломанное, но сильно ушибленное. Брендон стиснул зубы, а затем отшвырнул мужчину к стене. Удар. Ещё один. И ещё. Следующий Брендон предупредил. Сквозь мучительную ломоту в костях, нанес ответный удар в бок, вынудив нападавшего сквозь зубы застонать.

   Второй уже успел подняться и припечатать его к стене. Третий заломил ему руки, практически лишая возможности сопротивляться. А первый, сплюнув кровь, струящуюся из разбитой губы, медленно подошел ближе.

   – Это всё? Твоей хреновой злости только на это хватило? Пара царапин – твой предел?

   Брендон не ответил, вынудив насильника криво усмехнуться. Он замахнулся, но внезапно кто–то перехватил его руку. Высокого роста и так же хорошо сложен. Длинные светлые волосы, горящие огнем красно–карие глаза. И шрам, рассекающий половину лица. Одним лишь взглядом мужчина заставил говорившего отступить и потупить взгляд, а двух других непроизвольно ослабить хватку.

   Красные глаза остановились на нем, а затем мужчина прохрипел:

   – Зря ты нажил себе врага, Макгил. Ты выбрал не ту сторону. Совсем не ту.

   Главный подошел ближе. И в его глазах Брендон увидел бешенство, которого ещё не видел никогда.

   – Я уничтожу тебя. И сделаю это быстро. Потому что каждый заключенный здесь – абсолютно каждый – подчиняется мне. – так же хрипло продолжал он. – И не важно, сидишь ты за сраным столом, моешься в этом душе или играешь в баскетбол – я достану тебя. Достану и убью. А потом доберусь до всей твоей семьи. – Сказал он, приблизившись к нему вплотную. – Кто тебе дороже? Мать или жена? Кого выберешь, если придется? Если нужно будет решить, кому жить, а кому умереть?

   Брендон дернулся, но вырваться ему не удалось. Получив пару ударов по ребрам от заключенных, которые его держали, он немного согнулся, но, несмотря на дикую боль, разозлился лишь сильнее.

   – Не волнуйся. Я буду мучить каждую. Долго. И самыми разными способами. Кто знает, возможно, немного развлекусь. Жена–то ведь у тебя, что надо, грех такую возможность упускать. – Брендон дернулся сильнее. Парни покачнулись, но удержали его. – Я развлекусь. – Продолжил он, наклоняясь к нему, но не замечая остервенения в глазах. – А затем предложу тебе выбрать. Мать. Или жена. – Делая паузы, сказал он. – Кого ты выберешь, Макгил?

   – Только тронь их. – Прохрипел Брендон, сплевывая кровь ему на ботинки. – И ты отправишься прямиком в Ад.

   Едва заметная улыбка тронула его губы. Он наклонился к нему сильнее, а затем прошептал:

   – Тогда встретимся там.

   Брендон снова дернулся, но тот уже развернулся и направился в сторону выхода.

   – Не увлекайся. Я хочу, чтобы он видел, как будут страдать те, кого он любит.

   Брендон дернулся снова, но глухой удар в живот умерил его пыл. Затем ещё один и ещё. Брендон ощутил, как что–то хрустнуло. На мгновение стало трудно дышать. В глазах потемнело, но голоса откуда–то сзади помогли ему не провалиться.

   – Разойтись! Я сказал, разойтись! – Звук удара. Ещё один. Что–то тяжелое плашмя упало на пол. Затем снова. Сквозь затуманенный взгляд Брендон увидел, как двоих заключенных прижали к полу и заломали им руки. – В карцер этих гладиаторов! Пусть немного остудятся! А этого на койку!

   Чьи–то сильные руки резко подняли его, а затем куда–то поволокли.

   Брендон пролежал в палате почти сутки. Ребро не было сломано, но ушиб был крайне тяжелым. Несколько раз он порывался уйти в камеру, но медсестра силой клала его обратно на койку. После третьей такой попытки, она ввела ему успокоительное, а после и снотворное, заставив провалиться в сон до самого утра. Пришлось долго уговаривать не оставлять его здесь ещё на сутки. И всё бы, наверное, кончилось не так хорошо, если бы он не обладал врожденным даром убеждения. И не пообещал, что вечером придет на перевязку.

   Ходить было не то, чтобы невыносимо, но больно. От обезболивающих он отказался. Поэтому каждый шаг, так или иначе, отдавался во всем теле. Садиться и вставать было так же непросто. Но Брендон справлялся. Это была наименьшая боль из возможных. Та, которую он мог преодолеть.

   В столовой практически все заключенные перешептывались, оглядывались, говорили о нём. Он понимал это, знал, чувствовал. Но ему было плевать. Он не собирался гнить ни в этой тюрьме, ни в какой–либо другой. Значит, не собирался ни заводить друзей, ни наживать врагов. Хотя, с последним, кажется, у него не особо получилось.

   Пройдя ещё несколько шагов вперед, он бросил поднос со своим завтраком на стол и чуть медленнее, чем раньше, опустился на первое же свободное место.

   Кормили полным дерьмом, вызывающим рвоту не только от запаха, но и вида. Однако, силы были нужны. Нужны, как никогда. Именно поэтому, превозмогая отвращение, он взял в руки ложку, зачерпнул гадское месиво, и отправил к себе в рот.

   – Не знаю, смертник ты, полный идиот, или просто настолько бесстрашный. Но узнать интересно. – Услышал Брендон, краем глаза подмечая, что заговорил заключенный напротив. – Я, кстати, Винсент. Винсент Карсон. Но друзья зовут меня просто Винни. – Ничего не ответив, он отправил в рот ещё одну ложку. Парень неуверенно кивнул, а затем так же неуверенно продолжил. – Ну да, можешь не представляться. Зачем? Тебя тут итак все знают. – Брендон никак не реагировал и не отвечал. Однако, слушал более, чем внимательно. – Ты ведь что–то вроде местной знаменитости. К нам такие ещё не поступали. Вот и переполошились все. Особенно Муравей. Он вообще новичков недолюбливает. – Затем криво и слабо усмехнулся. – Мне два ребра сломал в первый же день. Я почти две недели на койке провалялся. После этого стороной его обхожу. Стараюсь не нарываться. Да и многие так.

   Винни замолчал, думая, что на этот раз Брендон скажет хоть что–то. Но он лишь проглотил ещё одну ложку, так и не подняв на своего собеседника глаза.

   – Ты не слишком разговорчивый, да?

   – Я здесь не за тем, чтобы заводить друзей. – Коротко ответил, отодвигая от себя поднос. Брендон поднялся и, не обращая внимания на косые взгляды со всех сторон и тупую боль в боку, зашагал к выходу.

   – Все мы здесь не за этим, приятель. – Внезапно услышал он, понимая, что Винсент поплелся за ним. – Но, если и не друзья, то просто собеседники нужны всем.

   Выдохнул, но решил не отвечать, надеясь, что парень скоро отстанет.

   На выходе его досмотрел охранник. И, убедившись, что он чист, пропустил.

   Брендон прошел ещё чрез два досмотра, а затем оказался в прачечной. Ему выдали тележку, проверив фамилию по списку, и он молча покатил её к столу с уже отглаженным бельем.

   – Ты единственный, кто осмелился бросить Бешеному Псу вызов. – Услышал он голос внезапно возникшего перед ним Винсента. – Это круто, конечно. Но глупо.

   – Я же сказал, что не собираюсь заводить друзей. – Винни открыл было рот, чтобы ответить, но Брендон его перебил. – И просто собеседники мне тоже не нужны. Ясно?

   – Ясно. Я же не идиот. – Ответил он. И, когда Брендон уже подумал было, что парень всё понял, а значит, отстал, он вновь его удивил. – Чем ты так ему насолил?

   – Слушай, ты же вроде как не идиот. Ну что тебе надо, а?

   – Просто я не верю, что именно ты убил того адвоката. – Вдруг произнес он, и это вынудило Брендона впервые поднять на него взгляд. – И ещё ты кажешься мне нормальным чуваком. Единственным, кто говорит со мной и, при этом, не мечтает побить.

   Перед ним оказался молодой парнишка лет двадцати двух, возможно, двадцати трех. Не очень высокий, худенький, с неестественно для этих стен мягкими серыми глазами. Да, внешность часто бывает обманчива. Как и первое впечатление не всегда бывает верным. Но что–то подсказывало Брендону, что Винсент совсем не вписывался ни в локацию этого места, ни в её атмосферу. Что–то подсказывало ему, что он оказался здесь совсем не по своей вине и воле.

   – За что тебя взяли?

   Винни слабо усмехнулся.

   – Доверился ни тому человеку.

   – Подставили?

   – Что–то вроде того.

   Брендон немного помолчал, а затем начал складывать белье в тележку.

   Да, он не собирался заводить друзей, но лишние глаза и уши ему бы не помешали.

   – Кто такой Бешеный пёс?

   Парниша тут же выпрямился. У него даже глаза засияли, честное слово. Казалось, он вот–вот от радости подпрыгнет и в ладоши захлопает, но сдержался.

   – Он тут кто–то вроде главного. Всех знает. Всем заправляет. Вроде почти дольше всех тут. Но даже те, кто старше него, и те боятся. Шагу без его позволения не ступают. Даже охрана с ним осторожничает. Опасный тип. Его настоящее имя – Тони Доусен. Торговец оружием. Осужден за это и убийство троих полицейских с отягощающими.

   – А Муравей?

   – Это тот, которого ты уделал в душе. – Винсент широко улыбнулся, но затем, под пристальным взглядом Брендона, улыбку с лица убрал. – Стивен Готти. Правая рука Пса. Делает всё, что тот ему прикажет. Вор в законе. Но, как говорят, и на нём висят несколько убийств.

   Брендон бросил в тележку ещё несколько простыней. Винсент повторил за ним.

   – Что этому Псу от меня нужно?

   – Да кто ж его знает. – Тише сказал Винни, чуть наклонившись к Брендону. – Видимо, где–то ты ему дорогу перешел. Крепко он за тебя взялся. Вся тюрьма уже об этом знает.

   Да. Только вот он не в курсе.

   – Хватит болтать! Иначе оба получите сверхурочные!

   Больше испытывать судьбу ни Винсент, ни Брендон не стали.

   До конца рабочей смены они почти не говорили. Лишь изредка перекидывались парой не многозначительных фраз. В основном Брендон думал. Пытался вспомнить, кто такой этот Тони Доусен, как и при каких обстоятельствах они могли пересекаться ранее. Но в голову так ничего и не пришло.

   Перед ужином один из охранников отвел его в медицинский кабинет. Медсестра сделала обещанную перевязку и всё–таки уговорила на укол обезболивающего. Ужин Брендон пропустил. Прогулку – тоже.

   Ночью он честно пытался уснуть, но не выходило. Боль утихла, но мысли не отпускали голову.