Оглавление
АННОТАЦИЯ
Прошли годы с тех пор, как закончилась война между королевством Аритания и Лейским княжеством. Война закончилась, но не ушла. Осталась в сломанных судьбах, старых ранах, мечтах о мести, детях, в которых течёт кровь врагов. Четыре судьбы, четыре истории, которые складываются в одну.
Начнётся с путешествия в Лейское княжество с ветераном прошедшей войны Эсти Хаммарисом. Его ждут поиски сестры, встреча с врагами из прошлого и неожиданный сюрприз, который приготовила жизнь.
Для оформления книги использован авторский коллаж.
ЧАСТЬ 1. Время собирать плоды
Отправляться в это путешествие дор Эсти Хаммарис не хотел. Потому и собирался так долго. Новость о сестре ему принесли соседи. Сам-то он в тот момент в очередной раз сорвался – запил. После смерти матери пустота и бессмысленность его жизни иногда становились совсем уж невыносимы. От желания сунуть голову в петлю спасала только выпивка. Он запирался в кабинете и пил до тех пор, пока сознание не отключалось. Потом муки похмелья отвлекали от дурных мыслей, а избавление от головной боли и прочих «радостей» на короткое время позволяли на контрасте вновь почувствовать прелесть жизни.
Сосед, дор Рутис, приехал к нему как раз, когда Эсти мучился и от головной боли, и от необходимости принять решение – перетерпеть похмелье или вновь свалиться в пьяное беспамятство.
– Сосед, на стенах храма вывесили список тех из наших, кто уцелел и сейчас живёт в Лейском княжестве. По соглашению между королями Эриком и ихним Хагардом. Наши сообщают леям об их ублюдках, а они – о тех, кого увели или кто ушёл сними. Ты же слышал об этом? – спросил дор Рутис, видя непонимающие глаза Эсти.
– Что-то такое вроде слышал, - нехотя подтвердил Эсти Хаммарис.
Весть о заключении мира между их королевством и Лейским княжеством и стала причиной его последних запоев. Да, уже больше десяти лет прошло с тех пор, как последний лей был изгнан с аританской земли, но отсутствие мирного договора давало Эсти надежду, что король Эрик собирает силы и впереди окончательная битва. Теперь уже войска Аритании придут на землю врага и отплатят им за все несчастья, что принесли леи их королевству. Ради этого Эсти Хаммарис готов был снова, несмотря на раны, вернуться в строй. Даже не лейтенантом королевской гвардии, как тогда, в войну, а рядовым ополчения графства Аль Паунт.
Теперь ясно, что этого уже никогда не случится. И ему не отомстить за разорённый дом, убитого отца, погибших друзей, разбитые надежды. Но обсуждать это с соседом Эсти не собирался.
– И что там со списком? – переспросил он.
– Там имя твоей сестры, - осторожно сказал дор Рутис. – Женис Хаммарис.
– У меня нет сестры, - жёстко ответил Эсти. – Умерла. В тот день, когда погиб отец.
– Тебе видней, Эсти. Просто хотел предупредить тебя, - сосед неловко кивнул, поднялся и, уже уходя, негромко добавил. - Жаль дора Хаммарис не дожила.
Когда-то, давным-давно Эсти любил сестру – малышку, ходившую за ним хвостиком, юную красавицу, на которую заглядывались его друзья. И уходя на войну, был уверен, что идёт защищать свой дом и свою семью – мать, отца, сестру. Она умерла для него в тот день, когда вернувшись, обнаружил, что поместье разграблено, отец и многие слуги погибли. И всё по вине сестры.
Их поместье даже самый ярый льстец никогда не назвал бы крепостью. Обычная усадьба среднего достатка. И когда к их местам подошли леи, отец даже не собирался держать оборону. Знал, что бесполезно. Потому при первой же опасности ушёл вместе с преданными людьми в старые шахты, что прятались в графских горах неподалёку. Надеялся переждать. К тому времени уже ясно стало, что леи отступают, просто выбирают земли, что ещё не успели разорить.
Укрытие по приказу отца подготовили заранее, таких пещер с заброшенными ответвлениями в округе была не одна. Шанс уцелеть был. Но на второе утро обнаружили, что сестра пропала. Вначале решили, что она заблудилась или заснула где-то в ответвлениях каменных катакомб. Никто и подумать не мог, что она сама вышла к леям. Пока те не показались на пороге. И вела их Женис. Она кричала:
– Отец, выходите! Ральф не тронет тебя. Он обещал!
Шедший рядом с ней молодой красавец-лей подтвердил:
– Дор Хаммарис, выходите и выносите то, что прихватили из поместья – золото, камни. Это невысокая цена за ваши жизни. Обещаю – мы не тронем вас.
Только верить обещаниям леев могли лишь такие дурочки, как Женис. Отец велел женщинам уходить вглубь катакомб, разбившись на группы, спрятаться в ответвлениях, авось, кто-то и уцелеет. Сам вместе со слугами остался прикрывать их отход.
Обо всём этом Эсти рассказала мать. Леи и вправду не рискнули углубляться в брошенные шахты. Так что отец погиб не зря. Все, кроме пяти мужчин, оставшихся задержать леев, остались живы, не пострадали. Ценности, что потом отдала Эсти мать, спасли их поместье. Хоть что-то удалось восстановить.
А Женис с тех пор исчезла. Никто не мог сказать, что с ней стало. Да Эсти и не интересовался. Для него она умерла. Не до выяснения судьбы предательницы было. Вначале долго болел, отходя от смертельного проклятья, полученного в одном из сражений. Смерть от него маги-то отвели, но не боль и болезни.
Иногда Эсти даже жалел, что Гаспар Коберт, ставший потом главным королевским магом, его спас. И дело не столько в болях, что накатывали на него перед непогодой. Боль-то он бы перетерпел. А вот знание того, что детей у него никогда не будет, словно высасывало силы, делая бессмысленным труд по спасению поместья. Дитя умрёт ещё в утробе матери, унаследовав проклятье от отца. Так предупредили его маги. А раз нет, и не будет после него ни одного Хаммариса, пресечётся на нём их древний род, то какой смысл воевать с судьбой? Если бы не мать, Эсти не стал бы бороться со своими болезнями. Но не мог оставить её совсем одну.
Также как не мог оставить свои растерзанные земли без хозяйской руки. Столько людей зависело от его стараний. Да и память отца не давала Эсти махнуть рукой на поместье. Вот и бился он, чтобы их «Дубки» возродились. Жениться не стал, хоть вдовы и даже некоторые девицы посматривали на него с интересом. Раз своих детей ему не заиметь, то растить чужих Эсти не хотелось. Да ещё держать рядом создание, что может предать в любой момент. Зачем? Если сестра даже отца не пожалела, то что о жене говорить?
Так и оставался бобылём. Все силы в свои «Дубки» вкладывал. Пока мать была жива, ещё ничего, одиноким себя не чувствовал. Хоть и ругался иногда с матерью. Когда она о женитьбе заговаривала или, по первости, пыталась о сестре с ним говорить. Потом перестала. Только перед смертью последний раз о Женис вспомнила.
– Я знаю, я чувствую – она жива! Эсти, обещай, что узнаешь, что с ней. Поможешь сестре.
– У меня нет сестры!
– Обещай!
Глядя в прозрачные глаза умирающей, Эсти не выдержал, пообещал. Даже честно пытался искать предательницу, нанимал людей. Но никаких её следов в королевстве никто не нашёл. Потому что все эти годы Женис Хаммарис жила, оказывается, в ненавистном Лейском княжестве.
***
Вот и ехал теперь дор Хаммарис по королевству, с каждым днём приближаясь к границе. Откладывать дальше нежеланную поездку было уже невозможно. Основной урожай уже собран и с приглядом за оставшимися работами справится и управляющий. Осень уже на излёте. Ещё пара недель и могут начаться затяжные дожди, что потом плавно перейдут в снег и предзимние холода. Так что за эти дни ему надо успеть съездить к леям и вернуться, чтобы душа матери обрела покой.
Неожиданно дорога Эсти понравилась. Дни стояли золотые от листопадов, яркого, хотя уже и прохладного, солнца. Он словно вернулся в беззаботную юность – знай, покачивайся в седле, смотри кругом и ни о чём не думай. Эсти давно уже не выбирался из поместья, и открывающиеся пейзажи пробуждали любопытство. За пределами графства он последний раз был в конце войны и теперь многие, даже пройденные тогда места не узнавал.
Вместо разбитых дорог, разрушенных домов на его пути вставали крепкие деревни с ухоженными подворьями, убранными и распахиваемыми под зиму полями. В небольших городках шумели ярмарки, где окрестные крестьяне торопились продать собранный урожай. Будь ему и правда двадцать, как когда-то, ряды с капустой, картошкой и прочими плодами крестьянских трудов его бы не заинтересовали. Тогда Эсти с большей охотой спустил бы деньги, наблюдая за хорошенькой канатоходкой или танцовщицами, развлекавшими народ. Сегодня же интересней скоморохов дору Хаммарису были цены в торговых рядах. Он сравнивал с тем, сколько дают за зерно или мёд здесь с ценами в родном графстве, и прикидывал – не отправить ли кого сюда со своими товарами.
Эти рассуждения, новые впечатления, случайные знакомства и разговоры в трактирах по дороге помогали забыть о том, что ждёт его в конце пути – встреча с сестрой. Эсти не простил её и прощать не собирался. Предательство не оправдывали даже лейские чары. Вон, королева Таиния говорят, хоть и была околдована, своих не предала. Значит, можно и под чарами думать не только о себе. Но слово, данное матери, тоже не пустой звук. Если сестра захочет, он заберёт её домой. Хоть отстроенное заново здание невелико, поменьше, чем было, но комнату для неё выделит. А если найдётся желающий, то и замуж сестру выдаст, и приданное даст. Это его долг, как старшего в семье. Дор Хаммарис всегда делает то, что должно.
Всё это он обдумал ещё до того, как отправился в путь. И теперь, хоть и отвлекался на дорожные неожиданно приятные впечатления, двигался к своей цели как вол на пашне – медленно, но неуклонно. Даже приграничная стража не остановила, хоть Эсти и задержался там, на кордоне. Капитан стражи оказался его ровесником, у них даже нашлись общие знакомые, с кем воевал Эсти и служил в гвардии капитан. Вечером, после службы, капитан с Эсти над кувшинчиком с элем вспомнили сослуживцев – и тех, что погибли, и тех, что живы. Перемыли кости своим прошлым командирам, поржали над тем, какими салагами когда-то были, и каких присылают служить теперь.
– Слушай, а туда после мира хоть кто-то ездит? Или я один такой? – спросил капитана Эсти.
– Тянутся потихоньку. И туда, и оттуда.
– Осуждаешь? Они нас предали, а мы их обратно.
– Нет. Не осуждаю. Бог им судья. Лишь он со своей Пресветлой Супругой знает, что у человека внутри, в чём его вина. Вот он пусть и воздаёт каждому по делам его. А я всего лишь капитан приграничной стражи. Моё дело – пропускать вас на ту сторону и следить за тем, кто оттуда к нам приходит. Завтра выдам тебе подорожную, подписанную их послом, и пропущу на мост. А дальше ты уже сам.
Утром кроме подорожной капитан вручил ему ещё и амулет – обычный на вид сердолик в серебряной окантовке.
– Смотри, не потеряй! На обратном пути должен будешь предъявить и сдать. Гартскими ведьмами сделан.
– Хорошая защита? – спросил Эсти, надевая амулет на шею.
– Какая-никакая, а защита. Но особенно на неё не надейся. Честно тебе скажу, как боевому товарищу, это больше для того, чтобы знать – не околдовали ли тебя. Тот же человек возвращается или подменыш какой-нибудь.
– Ясно.
– Удачи тебе!
Капитан лично открыл проход и Хаммарис въехал на мост, что соединял два берега. Один ещё королевство Аритания, другой уже Лейское княжество.
***
– Цок-цок-цок! – звонко стучали копыта, отмеряя длину пограничного моста. Рука привычно потянулась к мечу при виде хорошо знакомой вражеской формы. Потянулась и разжалась, подчиняясь приказу. Глядя на надменное лицо лейского пограничника Эсти сглотнул кислую слюну ненависти. Не так он мечтал ступить на вражескую землю. Мстителем, а не просителем. Но что делать? Боги любят пошутить.
– Что тебе надо, аританец? – процедил офицер.
– По указу короля Хагарда и праву крови я приехал за своей сестрой, - произнёс выученную формулу Эсти Хаммарис и протянул пограничнику заверенный послом Бранти документ.
Пограничник развернул его, бросил беглый взгляд, хмыкнул и отступил в сторону, освобождая проход.
– Офицер, есть какие-то правила в моём случае, которые нужно знать? К кому я должен обратиться, чтобы найти сестру?
– Ни к кому. Твоя кровь – твои поиски, - холодно произнёс лей. – А правило одно – через месяц и две недели ты должен покинуть княжество независимо от результата.
– Понятно.
Значит, просто отправиться в указанное место не получится. В списке, предоставленном леями, в большинстве случаев были только имена аританских пленников и какие-то непонятные значки. Лишь рядом с немногими именами значилось место, где они находятся. И его сестра к ним не принадлежала. Эсти думал, что эти загадочные символы ему расшифруют здесь, но похоже зря надеялся. Облегчать ему жизнь леи не собирались.
В приграничном городке на Эсти косились, но не задирались. Он спокойно снял номер в местной таверне. Похоже, действительно он был не первым путешествующим из Аритании, и местные уже привыкли к ним. Хотя привыкли – не значит приняли. Когда Эсти спустился в харчевню поужинать, то сидеть за столом ему пришлось в одиночестве. В зале кроме него были только леи, демонстративно не обращавшие на него внимание.
Эсти надеялся, что в зале обнаружатся купцы или другие земляки, занесённые по необходимости в эти земли. Но нет! Не повезло. Попытка расспросить хозяина заведения тоже не дала результата.
– Извини, аританец, у меня нет времени на пустые разговоры. Если тебя что-то не устраивает в ужине или номере – говори, а это, - он ткнул пальцем в список, - я с тобой обсуждать не буду.
Казалось бы, вот он – хороший повод завязать с ненужным Эсти поиском предавшей сестры. Он честно сделал попытку, но обстоятельства помешали. Но столь явное нежелание леев давать самые простые сведения вызвали у дора Хаммариса обратную реакцию. Внутри поднимало голову хаммарисовское упрямство, не позволявшее отступить даже там, где это, казалось бы, в твоих собственных интересах.
Эсти спокойно поужинал, внимательно рассматривая местную публику и прикидывая, к кому бы обратиться за расшифровкой загогулин. Нет, сейчас это делать он не собирался. Все уже слышали отказ хозяина, вызвавшего одобрительный гул у гостей заведения. И даже если кто-то не прочь заработать монетку на чужеземце, то при всём честном народе к нему подойти не рискнёт. Но за вечером придёт утро, и без посторонних глаз может кто-то и решится ответить на его вопросы.
Засиживаться в зале Эсти не стал. Чем больше подавальщицы таскали на столы кувшинчики с горячительным, тем откровенней бросались взгляды на аританца. Да и самому Хаммарису действовал на нервы вид леев, их хмельные голоса, громко произносившие специально для него разные оскорбительные фразы. Превосходство врага на своей территории было слишком очевидным, чтобы самому провоцировать схватку.
«Вовремя отступить – это ещё не поражение!», - вспомнились ему слова старого сержанта и Эсти, поев, поднялся в номер. Там он взял лист бумаги и принялся тщательно перерисовывать значки, стоявшие рядом с именем сестры. Может, если показать их кому-то отдельно от списка удастся скорее прояснить их значение.
За этим занятием его и застал тихий стук в дверь. Эсти после короткого раздумья решил открыть. Стучались к нему осторожно, явно не желая привлекать чьего-то внимания. Если бы это был какой-нибудь пьяный постоялец, желающий разобраться с чужестранцем, он вёл бы себя не так. Громко долбился бы в дверь, выкрикивал оскорбления, уверенный в поддержке местных. Но всё же на всякий случай открывал, держа наготове кинжал.
На пороге стояла женщина. Полумрак коридора и накинутый капюшон не позволяли разглядеть лица, но очертания высокой фигуры говорили сами за себя.
Какова бы ни была цель незнакомки, но договориться с женщиной проще, и Эсти отступил, пропуская её в комнату. Женщина поторопилась воспользоваться этим явным приглашением и молча скользнула внутрь, прикрыв за собой дверь. Войдя, она откинула капюшон, и Эсти увидел, что женщина немолода, по возрасту годится ему в матери.
– Ты приехал к нам искать кого-то из своих?
– Да, сестру.
– Один ты её не найдёшь.
– Как понял, я не первый, кто приехал к вам после указа наших королей. И что, все возвращались ни с чем?
– Почему же? Некоторые находили. Тех, кто хотел найтись. Ваши извещали заранее за кем едут, и те, кто хотел вернуться или кого готовы были вернуть, приезжали сюда, встречали ваших уже здесь. Вглубь княжества никто не ездил.
– Хочешь сказать, моя сестра не хочет возвращаться? – Эсти этому бы не удивился.
– Не знаю. Сама ли не хочет или её не хотят отдавать, кто знает?
– Для чего ты мне об этом говоришь, женщина?
– Я, Хельга бар Сольна, предлагаю заключить договор. Я помогу тебе найти сестру, а ты потом поможешь мне в вашем королевстве.
– Кого ищешь ты?
– Ребёнка моего погибшего сына, - услышал Эсти ожидаемый ответ.
– Я, дор Эсти Хаммарис, в обмен на твою помощь готов помочь отыскать ребёнка. Но только найти! – сразу предупредил он.
–Так и я только найти. Если твоя сестра не захочет возвращаться с тобой, то это уже никак на наш договор не повлияет.
– Согласен.
Они пожали друг другу руки, закрепляя договор.
– Что значат эти значки? – Эсти ткнул пальцем в закорючки рядом с именем сестры.
Хельга взяла список и быстро ответила:
– Это герб младшего сына Дома Лаванэ. Значит, твоя сестра принадлежит ему. Раз она не ждёт тебя здесь, отдавать её он по каким-то причинам не хочет. Род этот сильный, влиятельный. Против него не каждый рискнёт выступить. Ты так и вовсе не справишься. Поэтому вначале стоит обратиться к старшему в роду – графу Лавангеру. Он не рискнёт явно выступить против указа короля.
– И где искать этого графа?
– Сейчас он наверняка в столице, при королевском дворе.
– Значит, едем в столицу?
– Да. Выезжай завтра с утра, а я присоединюсь к тебе уже в дороге.
Также тихо и незаметно женщина выскользнула из номера.
***
Хельга сдержала слово и нагнала Эсти, когда тот уже начинал волноваться – не слишком ли рано он выехал. Дома приграничного городка заканчивались, вокруг дороги виднелись разделённые межевыми столбами клочки опустевших полей, на которых только рыжие тыквы радовали глаз тёплыми всполохами на чёрной земле. Спутница всё не появлялась. Услышав нагоняющий цокот копыт по каменистой дороге, Хаммарис насторожился, но увидев всадницу, облегчённо вздохнул. Всё же с проводником путешествовать по чужой земле спокойнее.
– Я уж боялся заблудиться, - замаскировал упрёк улыбкой Эсти.
– Здесь не заблудишься. Дорога через перевал одна. Надеюсь, ты купил припасы? А то следующих посёлков долго не будет.
– Купил. А долго – это сколько?
– До следующего городка доберёмся только к вечеру.
– Это разве долго? Вон, в Белозёрском княжестве, говорят, от деревни до деревни бывает и за два дня не добраться. Особенно зимой.
– У нас не так. Гонцы за два дня от границы до Нистры добираются.
– А мы доберёмся?
– За два – вряд ли. Моя лошадка не королевских кровей, - женщина ласково потрепала гриву. – Да и дороги лишь ближе к столице хороши. Так что нам не меньше трёх дней до Нистры ехать.
Какое-то время они молчали, думая каждый о своём и слушая шум реки, бежавшей рядом с дорогой. Постепенно на поднимавшемся рядом с ней горном склоне исчезли небольшие поля со следами убранного урожая. Теперь дорога петляла, повторяя изгибы реки по склону, заросшему негустым, прозрачным лесом.
Несколько раз навстречу попадались то всадники, то телеги, неторопливо трюхающие по дороге. Леи с удивлением смотрели на темноволосого Хаммариса, но присутствие рядом с ним Хельги, чьи светлые волосы и черты явственно говорили о лейской крови, их успокаивало.
Солнце поднялось высоко и даже немного пригревало, когда Эсти решил сделать привал. До этого они несколько раз останавливались для отдыха, но ненадолго. А сейчас он решил дать отдых лошадям и заняться обедом. Выбрав подходящее место, съехали с дороги, чтобы не мозолить глаза проезжающим. Всё же по их взглядам Хаммарис ясно читал неприязнь, что испытывали многие к чужеземцу.
Сам Эсти собирался ограничиться горячим чаем и холодными кусками сыра и ветчины, купленными в таверне, но Хельга всыпала в кипящий котелок какой-то порошок, превратившийся через короткое время во вкусную кашу с ягодами.
– Это крупы, обработанные специально для путешествий, - пояснила она.
Вместе с сытостью пришло и благодушие. Эсти решил, что готов пообщаться с Хельгой. До сих пор при попытке сделать это ему бросались в глаза её лейские черты – яркие синие глаза, белые волосы, и накатывало раздражение. Разумом он понимал, что она не враг, но ставшая за войну инстинктом привычка видеть в леях смертельную угрозу брала верх.
– Скажи, а из ваших кто-то к нам ездил искать своих?
– Нет. Я потому и устроилась в той таверне. Надеялась, что кто-то поедет, а я с ними. Но пока никто.
– Что, никому оказались не нужны ваши ублюдки?
В лице Хельги что-то дрогнуло при грубом слове и Эсти на миг стало стыдно. Женщина годилась ему в матери, а при своей он никогда бы так не сказал.
– Почему же? Нужны, хоть и не всем… Просто бояться к вам ехать.
– Это правильно, что боятся. А ты что же?
– А мне терять нечего. Сын погиб, и я даже не знаю где его прах. Я одна. Его дитя – моя последняя надежда.
Женщина отвернулась и стала смотреть на синеющие вдали горы. Хоть сын её был врагом, Эсти промолчал. Вспомнил, как его мать тосковала о Женис, простив дочери даже предательство.
– Ладно, не переживай. Найдём мы твою кровиночку, - наконец сказал он. – Ну, по коням?
К вечеру, как и говорила Хельга, они добрались до первого городка, где и заночевали. Некоторые опасения Эсти о том, как придётся ему на вражеской территории, оказались напрасны. Леи смотрели на него с высокомерным презрением, но от денег за услуги не отказывались: и номер, и еду на постоялом дворе предоставили. Может, потому ещё, что переговоры взяла на себя Хельга, а среди постояльцев, судя по лицам, были не только леи.
Послушав немного их разговоры Хаммарис понял, что это купцы из соседних герцогств. Может, и его леи принимали за кого-то из них. Потому он не стал искать неприятностей, а поужинал в номере. И дальше в дороге придерживался той же тактики – особо никому на глаза не лез, в разговоры не вступал, чтобы не каждый встречный-поперечный знал, что он из Аритании. Всё же к аританцам у леев счёт был побольше, чем к прочим соседям.
И сам старался не задумываться где мог заработать шрамы его ровесник, сидевший за соседним столом в таверне. Или не от последствий ли боевой магии кашляет кровью лей, выбиравший товар рядом с ним в лавке. Таких следов войны, как ещё сохранявшихся кое-где в королевстве, здесь Эсти не видел. Глядя на аккуратные богатые дома, стоявшие явно уже много десятков, а то и сотен, лет, Эсти вспоминал своё всё ещё недостроенное поместье, возведённые на скорую руку домики в выгоревших в войну деревеньках, и скрипел зубами от злости. «Почему так несправедливо?» - кислотой разъедала душу обида.
А ещё он не понимал – зачем леи полезли на них? Жили-то они хорошо. Эсти невольно восхищался тем, как обихожен был здесь каждый клочок земли, насколько обжитыми выглядели города и посёлки, через которые они проезжали. Ещё его удивляло, как плотно жили леи. Городок отделялся от соседнего села короткой дорогой среди узких полей, так что стоя посередине пути Эсти мог видеть одновременно дома покинутого и ожидающего впереди поселения.
Он вначале предложил Хельге выбрать дороги побезлюдней, в обход городов. Уж очень его напрягали окружающие его леи. Эсти невольно начинал прикидывать – где был его ровесник или мужчина постарше двенадцать лет назад. Не встречались ли они раньше на поле боя.
Но Хельга пожала плечами:
– Я и так выбрала дорогу чуть длинней, но в местах поспокойней. А безлюдных мест у нас не найти.
– Тесновато тут у вас. У нас, конечно, не Белозёрье, но всё же попросторней будет.
– Нашим дворянам тоже так казалось, вот и отправились к вам за землёй, - с горькой насмешкой сказала Хельга.
– Да только ничего у них не вышло. Зубы обломали.
– Да, зубы обломали… Только такие, как мой дурачок, получили у вас землицу, вечный надел… знать бы хоть где.
– Вряд ли теперь узнаешь. Кого-то и не хоронили, по лесам лежали.
Хельга прижала руку к горлу, словно задохнувшись на миг от боли. Больше к теме войны они не возвращались.
***
В Нистру они приехали на третий день уже во второй половине дня. Эсти хотел сразу отправиться к графу, но Хельга его остановила.
– К таким, как граф Лавангер так сразу идти не стоит.
– Что, не пустят? Так я хоть и не ровня графу, но дворянин. И пришёл к нему не просто так.
– Может, и пустят, да только потом сам не рад будешь. Глава Дома Лаванэ сильный маг. Он так очарует, что ты не то что про сестру, про себя забудешь. Захочет, ты сам в петлю полезешь от тоски.
– И что теперь? Мы зря ехали?
– Почему же? Напишешь ему письмо с изложением своего дела и упором на указ короля. Попросишь о встрече, и сам к ней приготовишься. Сходим прямо сегодня в одну лавку, купишь себе оберег. Я покажу какой.
Так и сделали. Письмо Эсти писал под диктовку Хельги и в душе удивлялся. Женщина одета была просто, почти бедно. По её словам, в ожидании случая поехать в Аританию работала в таверне подавальщицей, так что ясно было, что ни к какой благородной семье она не принадлежит. Но грамотная речь и знание принятых в местном свете неписанных правил говорили, что Хельга не так проста, как кажется. Вот и фразы в письме сумела завернуть так, что отказ от встречи со стороны графа выглядел бы, как прямое неподчинение королю. И уже на следующее утро хозяин постоялого двора с поклоном передал Эсти конверт с приглашением от графа Лавангера.
Граф, несмотря на возраст, не казался стариком. В его поджарой крепкой фигуре чувствовалась сила. Яркие фиолетовые глаза внимательно рассмотрели Эсти Хаммариса и будто заглянули внутрь.
– Воевали, – это не прозвучало вопросом.
– Воевал. А вы?
Граф лениво улыбнулся:
– Мне уже было не по чину. Младшенького послал. Почему теперь и удостоен вашим визитом. Приехали предъявить счёт?
– Нет. Хочу увидеть сестру. Она жива?
– Что ей сделается? Для сына эта была первая привязка, вот и притащил её сюда.
Это он произнёс, глядя за плечо Эсти Хаммариса на сопровождавшую его молчаливую Хельгу.
– Так когда я смогу увидеть сестру? Где мне её искать?
Граф помолчал и пожал плечами:
– Это решайте с сыном.
– Господин граф, вы, как старший Дома Лаванэ, даёте позволение Эсти Хаммарису на встречу с…? – вступившая в разговор Хельга сделала паузу.
Граф нехотя продолжил:
– моим сыном Ральфом Лавангером и его младшей наложницей? Да, даю.
– Эсти Хаммарис благодарит вас за милостивое разрешение.
– Да, благодарю. И где я смогу их увидеть?
– Сын последнее время жил в своём поместье «Вересковая пустошь». Я дам вам слугу в сопровождающие. Пришлю завтра с утра на ваш постоялый двор.
Граф всем своим видом дал понять, что встреча подошла к концу. Эсти и сам не жаждал находиться в обществе лея дольше необходимого. Почему-то вид графа вызывал у него ненависть большую, чем все виденные ранее леи. Да, он не воевал в Аритании, никого не убивал сам. Но он и такие, как он, приняли решение об этой войне.
Вернувшись в гостиницу, Эсти закрылся в номере. Он не мог больше видеть эти красивые белобрысые лица, его тошнило от их певучих голосов. Он должен был чувствовать благодарность к сопровождающей его ведьме. Эсти прекрасно понимал, что без её помощи он бы даже на порог графского дома не попал. Но видеть её не хотел. Может, это её сын убил его товарища. А может сам Эсти убил её сына. Такие мысли рвали его на части, ненависть вкусом пепла оседала на языке. И никакое вино не могло смыть этот горький прах с его губ.
Несмотря на похмелье, проснулся Эсти рано и к появлению слуги уже был готов отправиться в путь. Слуга, присланный графом, выглядел опытным бойцом. Чтобы оценить это Эсти не требовалось вступать с ним в схватку. Достаточно видеть точную пластику движений, уверенный оценивающий взгляд, которым лей посмотрел на него при первой встрече. Даже раньше, когда Эсти был здоров, против этого лея он долго не выстоял бы. А теперь, когда смертельное проклятие выпило из него прежние силы, этот графский слуга скрутит Эсти при необходимости за пару мгновений. Похоже, граф не вполне поверил в мирные намерения Эсти. И зря.
Эсти не собирался убивать ни сестру, ни младшего Лавангера. Сестра – единственная, кто у него остался. И хотя он не простил ей предательства, но смерти никогда не желал. Другое дело этот Ральф. Ведь это он был в том отряде, что разорил поместье и погубил отца. Если уж мстить, то ему. И такая мысль мелькнула у него вчера, в пьяном тумане. Но нет. Во-первых, ему вряд ли удастся убить графского сына. Граф, отправляя слугу, об этом позаботился. Во-вторых, даже если бы и удалось, то выехать из княжества Хаммарис уже не смог бы. А значит, все те люди, что жили в его поместье и зависели от него, пострадали бы. Лишь долг перед ними и памятью родителей держал все эти годы Эсти на поверхности, заставлял предпринимать усилия для возрождения своих земель. Так что война закончена. Мстить Лавангеру он не собирался. Но и говорить с сопровождавшими его леями Эсти не хотел.
Пока не выехали из города, вся троица путников молчала. Но когда вокруг потянулись опустевшие поля, слуга заговорил с Хельгой.
– Госпожа…
– Хельга бар Сольна.
– Я - Сигурд бар Хельми. Госпожа Хельга, как вы связались с этим аританцем?
– У нас с ним договор. Я помогаю найти сестру, а он кровь моего сына.
– А зачем для этого он? – слуга кивнул на едущего чуть в стороне Эсти. – Вроде все, кто нашёл свою кровь в списках из Аритании, могут всё узнать через посла.
– Мой сын был бастардом, а дом его отца не станет кого-то искать в королевстве.
– А-а! Понятно. Значит, официальный путь вам заказан.
Эсти из этого разговора понял немногое, но главное уловил. По каким-то причинам искать ребёнка своего погибшего сына Хельга может только с его помощью. Значит, он может рассчитывать на неё.
Поместья «Вересковая пустошь» достигли к вечеру. Настали уже ранние осенние сумерки, когда всадники въехали в открытые ворота. Дом тепло и призывно светил окнами, но таких гостей здесь не ждали.
– Господина здесь нет, - ответил дворецкий на вопрос Эсти. – Он вместе с младшей наложницей сегодня отбыл.
– Куда?
– Не могу знать.
– Тогда, наверно, знает это хозяйка поместья? – выступила вперёд Хельга.
– Хозяйки.
– Граф Лавангер дал позволение дору Эсти Хаммарису увидеть сына, а король Хагард – найти сестру.
Хельга говорила это, спокойно и решительно глядя на дворецкого. И тот дрогнул.
– Хорошо. Я доложу старшей госпоже.
Возможно, дворецкий считал, что гость так и останется на пороге, но Сигурд рассудил иначе.
– Чтобы они сейчас не сказали, дальше сегодня мы не поедем. Госпожа Хельга и дор Хаммарис, проходите в дом, а я пойду поищу кого-нибудь, чтобы нас устроили на ночлег.
И он ушёл к служебному ходу, а Хельга и Эсти остались ждать хозяек в просторном вестибюле. На верхней галерее, куда вела парадная лестница, раздались шаги и стали слышны звонкие женские голоса:
– Почему ты против? Прекрасный способ помочь господину избавиться от этой обузы. Он не расстаётся с ней только из жалости. Ещё спасибо скажет за помощь.
– Ты так в этом уверена? Тогда действуй.
На лестнице показались две молодые женщины и, увидев смотревшего на них Эсти, сразу замолчали. Одна из красавиц была совсем юной, другая чуть постарше. Они показались Эсти сотканными из утреннего снега видениями. Он растерялся, не зная как заговорить с такими удивительными красавицами.
– Госпожи Лавангер, дор Хаммарис по разрешению старшего лорда Дома Лаванэ хотел бы встретиться с Ральфом Лавангером, - выступила вперёд Хельга. – Меня зовут Хельга бар Сольна. Я сопровождаю дора Хаммариса.
– Госпожа бар Сольна, я не знаю, куда поехал наш супруг. Но, может быть, он сказал что-то своей второй супруге?
И та, что постарше насмешливо посмотрела на свою юную спутницу. Та помолчала, что-то решая, а потом отрицательно покачала головой:
– Мне очень жаль, но не знаю.
Эсти окончательно стало ясно, что простыми поиски сестры не будут.
***
Принимать в поместье его не стали, но Эсти этого и не ждал. Выделили флигель переночевать, принесли туда же ужин, и то ладно. Сигурд ушел ужинать с остальными слугами, а Хельга осталась. Когда они утолили первый голод, женщина спросила:
– Что вы решили, дор Хаммарис, будете искать дальше?
– Буду.
– Мы, конечно, узнаем сегодня, куда направился младший Лавангер, но, боюсь, он и дальше постарается от вас ускользнуть.
– Что же, мы последуем за ним. Рано или поздно встретимся.
Уверенность Хельги в том, что они узнают, куда направился хозяин поместья, оправдалась. Хорошенькая девушка, принёсшая утром завтрак, будто нечаянно проговорилась, что господин Ральф поехал в гости к старшему брату. Так началась бестолковая погоня за ускользающими беглецами. Вполне ожидаемо в поместье наследника Дома Лаванэ младшего Лавангера с наложницей уже не оказалось. Здесь никто не пожелал подсказать Эсти, куда он теперь направился и даже ночевать не оставили.
Но, похоже, идти прямо против воли графа и короля никто не смел, а потому, выгадывая время, наследник Дома Лаванэ обещал узнать и прислать с Сигурдом к утру весть, где теперь находится брат. По дороге к постоялому двору, где они собирались остановиться до утра, Хельга сказала:
– Неизвестно, скажут ли вам правду или намеренно направят в другую сторону. А время идёт. Может, всё же оставите поиски? Похоже, сестра не желает вас видеть.
– Я не знаю, чего хочет сестра. Вижу лишь, что её от меня прячут. А если она ждёт помощи? Пусть сама скажет мне в глаза своё желание. Чтобы я был уверен, что выполнил волю матери.
Женщина пытливо посмотрела на Эсти и сказала:
– Я могла бы помочь в поисках, если вы рискнёте мне довериться.
Теперь уже Эсти вопросительно посмотрел на Хельгу.
– Я могу сделать амулет на крови, чтобы он точно показывал направление, где находится ваша сестра. Тогда хотя бы вас не смогут запутать, направить не туда, заставив потерять время.
Эсти Хаммарис задумался. Довериться лейской ведьме? Хотя… она единственная во всём княжестве, кто также как он заинтересована в результате поиска. И что она может ему сделать? В крови Эсти уже живёт лейское проклятье. А так, хоть княжество и небольшое, но гонять по нему кругами его могут долго. Время же поисков ограниченно.
– Хорошо. Делай. Что для этого надо?
– Кольцо, что сделаем амулетом, и ваша кровь. Только проведём ритуал в таверне. А то он заберёт у меня много сил, могу до постоялого двора и не доехать.
Во время ужина на постоялом дворе Эсти ещё раз убедился, что амулет – единственная надежда найти сестру. Его попытки хоть что-то узнать о Ральфе Лавангере у слуг или постояльцев таверны окончились неудачей. Общаться с аританцем никто из леев не захотел. Участвовать в лейском ритуале ему не хотелось. Уж очень плохие у Эсти остались воспоминания о магии этих белобрысых. Но выхода он не видел.
Хельга встретила его усмешкой:
– Решился?
– Да.
Эсти протянул ей кольцо и настороженно осмотрелся. На столе комнатушки стояли четыре свечи – синяя, зелёная, красная и чёрная. Между ними на расшитом платке стояло блюдце с водой. Хельга положила кольцо в центр блюдца, зажгла свечи. В её руке неизвестно откуда появился узкий чёрный нож. Сердце Эсти замерло и зачастило. Такие ножи он уже видел, когда леи творили свою чёрную волшбу.
– Что я должен сделать?
– Ничего. Просто протяни руку.
Эсти, стараясь, чтобы рука не дрожала, протянул её к Хельге.
– По доброй ли воле ты даёшь свою кровь, дор Эсти Хаммарис?
– Да, по доброй.
Быстрое движение и чёрное жало впилось в палец. Хельга запела-заговорила что-то непонятное. Узкое лезвие засияло алым светом.
Женщина ткнула им уже в центр лежавшего на блюдце кольца и вода, покрывавшая золотой кружочек, потемнела, обретая цвет крови. Хельга продолжила свой речитатив, и кровавая вода закипела, вспыхнула синеватым пламенем. Над столом поднялся красный туман, свечи засияли ярче, с лёгким треском разбрасывая искры, и погасли. Голос Хельги замолк. Туман развеялся и Эсти увидел, что на сухом блюдце лежит его кольцо. Только светлое золото приобрело красный оттенок.
– Надень его на шнурок и повесь на шею.
Голос Хельги звучал слабо, и сама она устало опустилась на стул. Видно было, что ритуал забрал у неё силы.
– Я могу тебе чем-то помочь? – спросил Эсти, с тревогой глядя на побледневшую женщину.
– Иди. Я отдохну. Завтра утром со мной всё будет в порядке. Правда, новые чары не скоро смогу наложить. Придётся тебе потом долго ждать, пока я смогу для себя такой же сделать.
Эсти надел шнурок с кольцом на шею. Оно было тёплым и словно пульсировало.
Уже утром Эсти Хаммарис убедился, что согласившись на ритуал, он поступил правильно. Когда Сигурд передал им слова наследника, что Ральф отправился теперь в усадьбу отца, Хельга спросила:
– А в какой она стороне? Покажи.
И когда тот показал на северо-восток, обратилась к Эсти:
– Проверь. Достань кольцо и посмотри, куда оно укажет.
Эсти снял шнурок и они увидели, как кольцо отклонилось совсем в другую сторону.
– Я сделала для дора Хаммариса поисковый амулет. Что находится в той стороне?
Сигурд покачал головой и с удивлением посмотрел на Хельгу:
– Не думал, госпожа бар Сольна, что вы так умеете. Вроде бы дар ваш не так силён.
– Не всё определяет сила. Иногда важней умения. Так что там?
– В той стороне в предгорьях охотничий дом Лавангеров.
– Значит, туда и едем, - решительно сказал Эсти.
***
В охотничьем домике застать сестру вновь не удалось. Но в этот раз было видно, что покидали его в спешке. В следующие два дня амулет показывал то одно направление, то другое. Похоже, беглецы метались, то ли надеясь запутать следы, то ли не в силах принять решение.
На третий день Сигурд сказал:
– Всё, больше они от вас убегать не будут. Граф приказал сыну встретиться с вами.
– Где?
– Господин Ральф возвращается в своё поместье.
Эсти немного удивился уверенности слуги, но кольцо действительно теперь показывало одно направление и вело в сторону «Вересковой пустоши».
В этот раз в поместье их ждали. Хозяин, Ральф Лавангер, встречал их на крыльце. Высокий красивый лей был моложе Эсти Хаммариса. «Похоже, ровесник сестры», - подумал он.
Яркими синими глазами лей настороженно смотрел на незваного гостя. Рука его лежала на эфесе сабли:
– Я не позволю тебе убить Женис.
– Я и не собирался. Она моя сестра.
Но это лея не убедило.
– Вина за смерть твоего отца на мне, не на ней. Если хочешь мести – мсти мне.
Эсти Хаммарис сглотнул кислый вкус ненависти и не сразу смог ответить:
– Я пришёл не за местью. Война закончилась. Я обещал матери, что узнаю о судьбе сестры. За этим и пришёл.
– Тогда поклянись, что не причинишь ей вреда.
– Клянусь Пресветлой Богине, что не собираюсь вредить сестре.
Лей кивнул, принимая клятву и, не говоря больше ничего, вошёл в дом.
Эсти поднялся на крыльцо и остановился в раздумье. Приглашение войти не прозвучало, но путь свободен. Он уже собирался войти, когда дверь открылась и уже знакомый дворецкий произнёс:
– Следуйте за мной.
В самом доме Эсти разлучился со своими спутниками. Хельгу и Сигурда дворецкий остановил со словами:
– На женскую половину господин разрешил пройти лишь аританцу.
Шагая вслед за слугой по коридору, Эсти с горечью замечал разницу с его собственным поместьем. Даже до войны оно не было таким роскошным, как это, а уж теперь и вовсе. Они радовались, что хоть дом полностью восстановлен, стены крепкие и крыша не протекает. Пока не до мозаик и витражей, тканых шпалер или узорного паркета.
Но вот дворецкий остановился перед входом в небольшую гостиную:
– Ждите здесь. Госпожа Женис скоро к вам выйдет
Эсти показалось, что слова «госпожа Женис» прозвучали с лёгким пренебрежением.
Ждать пришлось недолго. Скоро в комнату вошла нарядная молодая женщина, в которой Эсти не сразу узнал свою младшую сестру. Ещё бы! Последний раз он видел Женис, уходя на войну. Тогда шестнадцатилетняя сестрёнка временами казалось почти девочкой, у которой даже весть о войне не могла изгнать из глаз веселья. Теперь перед ним стояла молодая, но взрослая женщина со смутно знакомыми чертами красивого лица. А главное – Женис, которую он помнил, была такой уверенной в себе! Смотрела на мир так, словно он создавался лишь рамой для её сияющей красоты. Но сестре прощали эту юную самоуверенность за жизнерадостность и внутренний огонь, которыми она щедро делилась со всеми.
Эта молодая женщина была совсем другой. Нет, черты лица, утратившего детскую неопределённость, Эсти узнал, как и разрез, и цвет глаз. Вот только смотрели они теперь совсем по-другому! Глаза бездомной собаки, что ждёт пинка от любого и чувствует себя виноватой, даже если просто попалась тебе навстречу. Ушёл куда-то и гордый разворот плеч. Нынешняя Женис, не замечая того, слегка сутулилась, словно стараясь занять меньше места, стать незаметней.
Сердце Эсти Хаммариса кольнули презрение и жалость.
– И как тебе живётся, сестра, с убийцей нашего отца?
– Ральф не убивал! – вскинулась Женис и замолчала, наткнувшись на презрительную улыбку брата.
– Как мама? – поднеся руку к горлу, тихо спросила она.
– Мать умерла несколько лет назад.
Женис опустила голову. Тишина душная и колючая накрыла комнату. Наконец знакомым с детства жестом сестра гордо вздёрнула подбородок и попыталась свысока посмотреть на сидевшего Эсти:
– Зачем ты приехал, брат? Я тебя не звала!
– Мама до самой смерти волновалась о тебе. Взяла с меня слово, что если смогу – узнаю, как ты живёшь. Так как ты живёшь?
Глаза Женис заблестели от выступивших слёз, но она не дала им пролиться.
– Хорошо живу.
– Младшей наложницей?
– Ральф меня любит!
Эсти не стал напоминать сестре о тех двух уверенных в себе красавицах, хозяйках этого дома, что встретили его в прошлый раз. Он никогда не бил бездомных дворняг, даже если они на него рычали.
Дор Хаммарис встал и прошёл к окну, посмотрел на облетающие клёны, отражающиеся в обложенном камнями пруду, на узкий изогнутый мостик и цветущие хризантемы. Видимый кусочек парка дарил ложную надежду, что мир полон гармонии и покоя. Он повернулся к сестре:
– Женис, я не женат и из-за полученного проклятья вряд ли когда-нибудь женюсь. Возвращайся домой. Будешь хозяйкой в родном доме. А если решишь выйти замуж – дам тебе приданое. Возвращайся.
Сестра смотрела на него, не замечая слёз, что проложили дорожку по щекам и тёмными каплями растекались на платье.
– Вернуться? Домой? – она сжала побелевшие пальцы и отрицательно покачала головой. – Нет. Я не смогу…
– Подожди. Не отвечай сразу. Подумай.
Всё так же отрицательно качая головой, сестра резко развернулась и выбежала из комнаты. Эсти остался один. Жалость душила его. Он потёр грудь. Боль напомнила о себе.
Спустя какое-то время в комнату заглянул дворецкий:
– Господин Хаммарис, следуйте за мной.
Эсти бы не удивился, если бы его вывели на крыльцо и отправили на все четыре стороны. Но слуга проводил его в уже знакомый флигель, где ждала задумчивая Хельга.
– Увиделись? И как? – спросила она.
– Да, увидел. Но ехать со мной сестра не хочет.
– Это не отменяет наш договор.
– Не отменяет.
– Когда возвращаемся? Сегодня?
Эсти пожал плечами:
– Я дал ей время подумать.
– Она не передумает, - уверенно сказала Хельга.
– Пока нас не гонят. Подождём, - с внешним равнодушием ответил Эсти и ушёл в свою комнату.
Он сам не знал, чего ждёт. Тоже не верил, что сестра решится на возвращение в дом, который предала. Рискнёт прийти на могилу отца, посмотреть в глаза людям, которых она выдала.
Женис не такая бессовестная, чтобы простить себя и начать всё с чистого листа, так, будто ничего и не было. Но и законченности в их разговоре тоже не ощущалось. Что-то важное осталось недосказанным.
Вечером вместо ужина за Эсти зашёл слуга:
– Наш господин приглашает вас и вашу спутницу на ужин.
Эсти удивлённо смотрел на говорящего и не знал что ответить. До сих пор он не преломлял хлеба, не вкушал пищи за столом врага. Таверны – это не в счёт. Да и леи до сих пор не стремились разделить с ним стол. Разве что Хельга и Сигурд, но это особый случай.
Ральф Лавангер же – его враг. На нём лежит, что бы ни говорила сестра, вина за смерть отца и разорение поместья. С другой стороны, этот лей ему теперь почти родственник. Какой-никакой, а зять. И о сестре он заботится. Вон как старался от него спрятать. И если бы увидел, что Эсти собирается навредить сестре, пошёл бы против приказа отца, любой ценой помешал бы их встрече.
– Что же, пойду. Послушаю, что он скажет.
Стол был накрыт в уже знакомом крыле поместья. За ним Эсти ждали только сестра с Ральфом. Женис выглядела особенно нарядно. Украшения сверкали крупными камнями, платье было из тонкого шёлка, белая пудра почти спрятала красноту и припухлость заплаканных глаз. По красивому и непроницаемому лицу лея определить, что он думает, было невозможно.
Присутствие Хельги сгладило первую неловкость. Вначале Эсти представлял немолодую женщину, объяснял, что их связывает, потом она сказала несколько уместных любезных фраз. За это время начальное напряжение, царившее между двумя мужчинами, немного сгладилось. Они сумели взять себя в руки и перестать привычно видеть в другом врага. Ральф надел маску любезного хозяина, Эсти – вежливого гостя. И оба они с удивлением посматривали на Хельгу. Женщина в бедном простом платье вела себя так, словно общество аристократов ей привычно. Ни сложная сервировка, ни изысканные блюда не удивляли её. И беседу поддерживала свободно. Впрочем, не поддерживала, точнее сказать – вела, так, словно она, а не Женис, была за этим столом скромной и любезной хозяйкой. Если бы не Хельга, за столом скорее всего царило бы молчание.
Но вот ужин подошёл к концу, и молчавшая почти всё время Женис обратилась к брату:
– Я не поеду с тобой. Мой дом теперь здесь, рядом с Ральфом.
Эсти не удивился. Такого решения он и ждал. А вот последующее продолжение его удивило.
– Ты говорил, что готов выделить мне приданное. Это так?
– Да, если ты вернёшься домой и решишь там выйти замуж, - не стал брать свои слова назад дор Хаммарис.
– Тогда я хочу попросить тебя… У меня есть сын… - голос прервался, тонкие пальцы прижались к горлу. – Это твой племянник. Мар.
– Ты назвала его, как отца?
Женис кивнула. И замолчала, борясь со слезами. Подождав немного, ей на помощь пришёл лей:
– Мы хотим, чтобы вы взяли его с собой. Я выделю ему средства. Они и те деньги, что вы готовы были дать на приданое Женис, помогут ему стать на ноги у вас в королевстве, когда он вырастет.
– Почему?
– У меня есть другие дети. От законных жён. А Мар слишком похож на вас. В нём почти не видна кровь лея. Здесь он не выживет, - пояснил Ральф, внимательно глядя на Эсти.
Тот ошеломлённый молчал.
– Женис, приведи мальчика, - отдал команду Ральф.
Сестра торопливо вышла из комнаты. Ральф молчал, не торопя Эсти с решением. У того же в голове стучало: «Племянник. У меня есть племянник. По имени Мар».
Дверь открылась и в гостиную вернулась сестра, ведя за руку тоненького темноволосого мальчика лет восьми – девяти. Эсти поражённо смотрел на до боли родные черты, узнавая в них отца. Только глаза синие, как у лея. Но смотрят со знакомым хаммарисовским упрямством.
– Ну что, дор Хаммарис, согласны взять Мара с собой?
–Решайте. Иначе здесь он умрёт, - неожиданно вступила в разговор Хельга, сказав то, что не могли заставить себя произнести родители ребёнка.
– Да, согласен, - решительно сказал Эсти.
– Тогда завтра утром мы с вами всё оформим, дор Хаммарис. Так что уже к обеду вы сможете отправиться домой.
Похоже, задерживать здесь гостя Ральф Лавангер не жаждал.
– Госпожа Хельга бар Сольна, вы ведь отправляетесь в Аританию вместе с дором Хаммарисом?
– Да.
– Тогда позвольте мне нанять вас сопровождать сына до поместья дора Хаммариса? Мальчику будет спокойней, если хотя бы вначале рядом с ним окажется кто-то из Лейского княжества.
– Вы напишете мне, как он устроится? – поддержала Ральфа Женис.
– Сигурд говорил, что вы не можете искать ребёнка сына официально. Ведь в списках короля Хагарда отмечена лишь отцовская кровь. А так у вас будет законный повод въехать в Аританское королевство.
– Хорошо. Я провожу мальчика и сообщу вам, как он устроен.
– Брат, ты ведь не будешь против?
Эсти Хаммарис пожал плечами:
– Нет. Мне скрывать от тебя нечего. А вам и Мару так действительно будет спокойней.
***
Эсти смотрел на синеглазого мальчика и старательно подбирал слова, которые должны его успокоить.
– Мар, ты пока не знаешь меня, - начал он.
– Нет, знаю, - неожиданно перебил тот. – Мне мама про тебя в детстве рассказывала.
Эсти от неожиданности замолчал и улыбнулся тому, как забавно прозвучало упоминание детства из уст племянника.
– В детстве? – переспросил он.
– Ну да. Когда я маленький был. Ты ведь мамин старший брат. Её из воды вытащил, когда она за собачкой прыгнула. А ещё в шахты водил. Меня тоже сводишь?
– Свожу.
– А ещё она говорила, что у вас там настоящий лес есть, и вы там однажды волчонка встретили. Правда?
– Было такое. А я думал, твоя мама забыла…
– Нет. Она раньше мне часто про своё детство рассказывала. А потом перестала.
Мальчик нахмурился, что-то вспомнив, и неожиданно спросил:
– А у тебя тоже жёны есть, как у папы? И дети-наследники?
– Нет. У меня нет ни жены, ни детей.
– Это хорошо.
– Что, хочешь стать моим наследником? – Эсти усмехнулся наивной откровенности племянника.
– А разве так можно? Я ведь не твой сын. Нет, просто там меня никто не захочет убить.
Теперь нахмурился Эсти. Он положил руку на плечо мальчика.
– Обещаю, Мар, дома, в нашем поместье, тебе ничего не грозит. Я никому не позволю тебя обидеть. Веришь?
Племянник внимательно всматривался в лицо дяди синими лейскими глазами. Неожиданно знакомым жестом потеребил кончик уха. Точно так же делала когда-то мать Эсти, а потом и маленькая сестра.
– Верю.
– Что же, малыш, значит, едем домой.
ЧАСТЬ 2. Селестин и зимний праздник
ГЛАВА 1. Князь Свен и Селестин
Весёлые огоньки свечей, звонкие голоса подруг, поющие хвалу Пресветлой Богине, и празднично накрытый стол обычно создавали у Селестин будоражащее кровь предчувствие праздника. Словно маленькие прыгучие пузырики поселялись внутри, щекотали и заставляли смеяться. В такие вечера в прошлом даже приют казался ей домом, где все любят друг друга и желают ей добра. Почему-то именно этот праздник, отмечаемый в самую холодную и тёмную пору года, казался самым светлым, дарил больше всего тепла. Всегда, но не в этот раз.
Казалось бы, в этом году завершение поста и начало предпраздничной недели и вовсе походили на сбывшуюся сказку. Приют сменился королевским дворцом, робы послушниц на нарядные платья. Даже в пост им не приходилось грызть сухие корки, запивая водой. А сегодняшний стол и вовсе был уставлен блюдами, которые Селестин раньше даже не видела. Но счастья не было. Душу едкой горечью разъедали зависть и страх.
Завидовала жгуче, до тоски, Селестин принцессе. Нет, не тому, что Гвендолин, такая же лейская полукровка и сирота, внезапно оказалась принцессой. То, что она не такая, как все, девочки догадывались и раньше. Никто из других воспитанниц приюта не получал таких подарков, как Гвендолин. И сёстры, хоть и старались ко всем воспитанницам относиться ровно, всё же невольно выделяли Гвен, прощали ей больше, чем остальным. Так что когда выяснилось, что отец у Гвендолин король Эрик, все хоть и удивились, но приняли, как должное. Радовались вместе с ней. Тем более, что это изменило к лучшему жизнь не только принцессы, но и её подруг.
Селестин тоже радовалась за младшую подругу. Радовалась и завидовала. Тому, что у Гвен появился отец, который, оказывается, никогда не забывал о ней. Бабушка, королева Джиневра, держалась с Гвендолин немного отстранённо, но всё равно была. Иногда забирала внучку с уроков и гуляла с ней в королевских садах, или ездила в город показать какой-нибудь парк, или порт, или музеум графа Аль Карси. А ещё у Гвендолин была мачеха – королева Таиния, которая даже с Селестин говорила ласково и обещала защиту. Но на Гвендолин она смотрела совсем не так, как на неё, видела Селестин. Она гладила принцессу по голове, нежно прикасалась, иногда даже не замечая этого. К Селестин никто и никогда так не прикасался. И она завидовала, жгуче, до слёз.
Сёстры всегда говорили, что зависть – грех. И Селестин понимала, что поступает нехорошо, но справиться с собой не получалось. Оттого и петь хвалу Богине с лёгким сердцем не могла. Она сердилась на неё, усугубляя грех. Почему Пресветлая не послала ей, Селестин, хоть кого-то, кто бы принадлежал только ей! Пусть бы даже ругал и не дарил подарков, но смотрел также тепло, обнимал, слушал бы её жалобы, развеивал страхи.
Страх – вот чего Селестин не испытывала давно, с тех пор как попала в монастырский приют. Она знала, что даже самые строгие сёстры никогда не забьют её камнями, не убьют, как убили когда-то селяне мать девочки. А сейчас страх вернулся.
