Мраморное надгробие. Карина Пьянкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Тессе Уайт удалось спастись от принца вампиров Нового Орлеана. Однако беды ее семьи только начинаются. Призрак маленькой девочки смертельно ранил дядю Тессы, Рене Арно, и теперь угрожает всем обитателям "Белой розы", старинного особняка семьи Дюпон.

   Тессе предстоит сразиться с привидением за жизнь Мраморного Рене. Но разве же это самое страшное? Вовсе нет, ведь девочка должна узнать правду о своем происхождении, понять, какое зло поселилось в "Белой розе", а заодно и решить, стоит ли становиться жрицей божества вуду Барона Самди.

ПРОЛОГ

Тесса стояла среди взрослых и растеряно смотрела на странный продолговатый ящик. Все говорили, что там мама, но девочка не верила. Чего ради ее красивая мама должна лежать в настолько странном месте? Зачем ей это вообще могло понадобиться? Бабушка Мэгги то и дело подносила к сухим глазам белоснежный кружевной платок. Тесса думала, что бабушка почему-то кажется ужасно довольной, пусть и старается этого не показывать.

   Папа глядел на странный ящик так, будто мыслями он где-то далеко. Папа ничего не сказал, ни единого слова за весь день не вымолвил и промолчал, даже когда деревянный ящик опустили в яму и засыпали землей. Тесса продолжала недоумевать.

   Мама... Ее она не видела уже несколько дней. И кажется, до этого произошло что-то плохое. Девочка не могла вспомнить, как ни старалась. Вот только спала она неспокойно и то и дело подрывалась посреди ночи, заходясь криком.

   Произошло что-то плохое.

   Папа говорил, мама ушла на небо. Бабушка Мэгги при этом обрывала его, и раздраженно твердила, что ведьму в рай не пустят. О какой ведьме шла речь, Тесса не знала.

   Неожиданно девочка заметила, что один из взрослых, что собрались вокруг, ведет себя странно. Нет, они все вели себя странно, эти незнакомые люди в черной одежде, но тот человек выделялся среди прочих. Высокий мужчина также был одет в строгий черный костюм и казался очень суровым... И все-таки...

   Тот взрослый человек стоял немного в стороне и смотрел, как забрасывают землей яму, в которую положили деревянный ящик. Он не стал потом подходить к папе Тессы и самой малышке, чтобы сказать, как ему жаль. Поэтому девочка сама решила подойти.

   – Дяденька, а вы кто? – спросила Тесса Уайт, доверчиво заглядывая незнакомцу в глаза.

   Мужчина взглянул на нее и улыбнулся. Неуверенно, но при это как-то очень тепло.

   – Я друг твоей мамы, Тесса, – с грустью произнес он и погладил девочку по голове.

   Руки у незнакомца оказались большими и очень теплыми, ласковыми. Мама никогда не гладила так Тессу по голове.

   – Правда? – недоверчиво насупилась девочка. – А почему я вас никогда не видела?

   Этот взрослый ей понравился. Папа и бабушка Мэгги постоянно твердили, что нельзя разговаривать с чужими, но ведь этот мужчина сказал, он друг мамы.

   – Я живу в Новом Орлеане, ma cherie. После того, как твоя мама вышла замуж, она перестала приезжать в наш город. Я не видел ее шесть лет, Тесса.

   Шесть лет... Шесть лет для Тессы Уайт равнялось вечности, ведь сама она прожила пока еще только пять. Поэтому девочка очень серьезно кивнула. Да и Новый Орлеан. О нем она помнила немного. Пожалуй, только ожерелье на бабушке Натали. Она была доброй... Наверное. Ведь бабушки просто обязаны быть добрыми.

   – Любящие и любимые никогда не покидают нас, – тихо произнес мужчина. – Поэтому не грусти, малышка. Хорошо?

   Тесса Уайт согласилась. Пусть еще и не понимала, почему вообще нужно грустить. Так она не понимала и то, что маме понадобилось в том странном ящике, и, главное, как она из него выйдет. Ведь не может же ее красивая мама так и остаться там?

   – Но как же все-таки моя мама выберется оттуда? Из-под земли? – решилась задать наиболее волнующий ее вопрос незнакомцу Тесса. Другие взрослые почему-то не стали отвечать ей, но вдруг этот странный человек скажет?

   Услышав слова ребенка, мужчина побледнел и даже как будто вздрогнул. По крайней мере, именно так показалось девочке, которая не сводила с гостя взгляда. Более того, он даже судорожно ослабил галстук, словно воздуха перестало хватать.

   – Надеюсь, ma cherie, твоей маме никогда не придет в голову проделать этот трюк, – пробормотал незнакомец и содрогнулся снова.

   Тесса недоуменно моргнула – и вдруг оказалось, что рядом с ней никого нет.

   «А ведь я даже не успела спросить, что означает «машири»», – расстроилась девочка и вернулась к отцу.

ГЛАВА 1

Плата высока

   Меня трясло мелкой дрожью все то время, которое мы с Крисом добирались до «Белой розы». Казалось, будто я задыхаюсь от накатившего безысходного ужаса. От мысли о том, что с дядей Рене произошло дурное, становилось по-настоящему плохо. Ведь он казался таким... незыблемым, практически вечным.

   – Дюпон, успокойся! – пытался привести меня в чувство пес, когда мы уже сидели с ним в такси.

   Он все время держал мою руку и заглядывал в глаза. Голос Кристиана доносился до меня словно через слой глубокой воды. Водитель то и дело косился в нашу строну с подозрением.

   – Черт, Тесса! Очнись уже! Это Месье! С ним не может ничего случиться! Это Мраморный Рене Арно!

   Я тихо всхлипнула и прижалась лицом к плечу Криса.

   – Тетя Жаннет... Она была так сильно встревожена.

   Кройц даже не пытался отговорить меня ехать в «Белую розу», несмотря на злобных призраков, которые там обитали. И правильно делал. В тот момент я чихать хотела на все опасности фамильного особняка. Я желала оказаться рядом с дядей Рене, пусть даже и не могла ему помочь

   – Все будет хорошо. Поверь. Все будет хорошо.

   Верить хотелось. Но не получалось. Жаннет Дюпон не была женщиной, которая стала бы поднимать панику попусту. Если она позвонила мне и сказала о случившемся, то все действительно очень плохо.

   Очень и очень плохо.

   Едва такси остановилось у ворот «Розы», как я уже выскочила наружу, предоставив Кройцу расплачиваться с водителем. Ворота особняка распахнулись сами собой, и я сломя голову побежала по дорожке к дому.

   Дверь мне открыла бабушка Натали, бледная и суровая как каменное изваяние на кладбище. Она обняла меня и произнесла:

   – Девочка моя, тебе не стоило приезжать... Это чудовище...

   Не стоило? Как она могла сказать подобное?

   – Дядя... Как он?

   Догнавший меня Кройц положил руки на мои плечи. Стало немного спокойней. Он прекрасно понимал, что значит переживать о своих близких.

   – Ты... сама увидишь... – тихо отозвалась бабушка, пропуская меня и Кристиана в дом. – Думаю, Рене будет рад твоему появлению. Сходи к нему. Он...

   Дослушивать я уже не стала – просто побежала вверх по лестнице, забыв обо всем на свете.

   Дядя нашелся в своей спальне. Я знала, где находится эта комната, но никогда в нее не заходила прежде. Не подворачивалось подходящего случая.

   Обстановка соответствовала «Белой розе» и подходила самому Рене Арно. Светлые краски, простота на грани аскетичности и идеальная гармония, которую нарушал только сам дядя, лежащий на постели. Он был так болезненно бледен, что сошел бы за покойника, если бы не мерно поднимающаяся грудь.

   В комнате пахло кровью и смертью.

   Рядом с кроватью расположилась тетя Жаннет, лицо которой казалось едва ли не белей, чем лицо дяди Рене. Мне раньше не доводилось видеть старшую дочь Мадам настолько растерянной и беспомощной. Она всегда оставалась воплощением спокойствия и силы, тем страшней показалось ее смятение.

   – Тесса... – тихо произнесла она.

   Уголки губ Мадемуазель были скорбно опущены.

   Дядя открыл глаза и попытался сесть, но, кажется, ему не хватало для этого сил. Мраморный Рене – и вдруг настолько беспомощен. Только от этого хотелось плакать.

   Я сама не поняла, как оказалась возле постели дяди на коленях и схватила его за руку.

   – Здравствуй, девочка, – тихо и ласково прошептал он. – Не стоило сюда приходить. Это опасно... Жаннет не должна была тебе звонить.

   И тут произошло странное: тетя Жаннет, аристократичная и язвительная тетя Жаннет вдруг закричала:

   – Не должна была?! Опомнись, Рене! Ты умираешь! Как бы она жила, зная, что не смогла попрощаться с тобой?!

   – Умирает?.. – выдавила я, без сил приваливаясь к кровати дяди.

   Такого просто не могло произойти! Это не по-настоящему! Дядя Рене не может умереть! У него просто нет такого права!

   – Я... – начал было дядя, с болью глядя в мои глаза.

   Он не желал пугать. Он даже сейчас пытался защитить меня от всех страхов и несчастий.

   Тетя Жаннет раздраженно фыркнула.

   – Рене, Тесса уже не ребенок. Она должна знать правду.

   После этих слов стало еще страшней. Мне вовсе не казалось, будто я достаточно взрослая, чтобы справляться с чем-то поистине пугающим...

   – На Рене напало, видимо, то существо, из-за которого тебе пришлось покинуть «Белую розу». По крайней мере, по описанию чрезвычайно похоже.

   Тихо выругался за моей спиной Кройц.

   – Но, Мадемуазель, – воскликнул пес, выйдя вперед, – разве призрак не опасен только для того, чьей крови попробовал? С чего ему понадобилось нападать на Месье?

   Дядя Рене в этот момент как будто стал еще бледней.

   – Они с Тессой родственники... – неуверенно произнесла тетя Жаннет. – Кровь... общая кровь...

   Кройц выразительно хмыкнул. Его версия моей тети точно не устроила, да и мне наша с дядей Рене весьма условная кровная связь не показалась убедительной причиной.

   – Между Месье и Дюпон родство слишком дальнее. Если бы дело было в общей крови, почему в таком случае не напали на вас или на Мадам? Ваше родство куда ближе. Призрак мог перепутать мать и дочь, это я еще понимаю... Но сколькотоюродного дядю – и вдруг принять за Дюпон? Да вы сами не можете вспомнить, кем они точно друг другу приходятся! Должна иметься иная причина!

   Крис был абсолютно прав. Если бы дело заключалось только в крови, то в «Белой розе» жили люди, которые куда больше подходили в качестве жертвы. Это давало слабую надежду на то, что несчастье с дядей случилось не по моей вине. Я не хотела еще и этого груза на свою совесть.

   – Но теперь призрак может найти Анри и Реми! – испуганно ахнула я.

   Дядя Рене слабо улыбнулся.

   – Не волнуйся за них. Я уже отправил мальчиков за город к родителям Лотты.

   Отлично. Кузены не в «Белой розе». И это уже хорошо. Но «Белая роза» не удерживает привидение, что действительно ужасно. Мертвая девочка явилась ко мне ночью. Раз так, она запросто может прийти и к мальчишкам.

   Стоило об этом подумать, как мои мысли озвучил Крис.

   – Призрак пришел ночью ко мне домой за Дюпон. Побег из «Розы» вовсе не выход. Всего лишь временная мера, да и то не слишком надежная.

   Дядя Рене, услышав такие новости, взглянул на меня с изумлением и едва ли не ужасом.

   – Девочка, почему ты не позвонила и не рассказала?

   Он был так возмущен моим поведением, что даже сумел сесть, хотя после каждого движения морщился от сильной боли, и в итоге последние краски покинули дядино лицо.

   – Тесса! Как можно вести себя настолько безответственно? А если бы с тобой что-то случилось?

   Тетя Жаннет заставила мужчину снова улечься.

   – Пока «что-то» случилось с тобой, mon cher. Кристиан прекрасно позаботится о безопасности нашей племянницы, а тебе пока следует уделить внимание себе.

   Я не удержалась и начала плакать. Слезы сами покатились из глаз.

   – Но раны же несмертельны, – растеряно произнес Кройц, втягивая носом воздух. Принюхивался к чему-то.

   Дядя Рене тяжело вздохнула. Тетя Жаннет мрачнела с каждой секундой.

   – Яд? – тихо задал вопрос пес.

   Ответил сам дядя Рене.

   – Верно, юноша. Яд. Она тянет меня за собой, эта девочка. Мертвая девочка, которая искала Анаис... Должно быть...

   Тетя скрипнула зубами. В ее глазах стыло настолько лютое бешенство, что впору было испугаться. Никогда на моих глазах Мадемуазель Дюпон не приходила в такую ярость... Хотя, учитывая произошедшее с дядей Рене... Если бы у меня получалось, я бы тоже злилась, наверное.

   – Без «должно быть». Эта дрянь убила в «Белой розе» ребенка! Хотя о чем это я... Поступок вполне в духе моей ненаглядной сестрицы... Она не жалела никого.

   И пусть я даже понимала, что тетя не винит меня в совершенном моей матерью, все равно становилось больно от каждого слово.

   – Жаннет, ты можешь и ошибаться, – с тихим укором отозвался Рене. – Все же убить ребенка... Кто способен на такое?

   Тетя Жаннет сжала подлокотники своего кресла так, что странно, как еще они не сломались.

   – Рене, Анаис была способна и на это, и на многое другое. Не забывай про... Тессу.

   Если мама готова была убить собственную дочь, то с чего бы ей щадить чужого ребенка?

   Мраморный Рене гневно сверкнул глазами.

   – Не при девочке!

   Тетя рассмеялась как будто с издевкой.

   – Рене-Рене... Ее не от всего нужно оберегать. И тем более не стоит защищать ее от тени Анаис. Тесса должна сама победить это, пойми, наконец, такую простую вещь! Ты не всегда будешь рядом!

   Писательница говорила строго, решительно, будто имела право указывать взрослому мужчине, как вести себя.

   Однако дядя ей не поверил.

   – Ты просто никогда не имела собственных детей, Жаннет. Ты не умеешь... не умеешь так волноваться за них. Тесса мне дорога так же, как и мои мальчики...

   Я увидела как лицо моей тети за одно мгновение стало белым как простыня. В глаза Жаннет Дюпон отразилась поистине ужасающая боль.

   – Спасибо, что напомнил.

   Почему-то мне показалось в тот момент, что она готова разрыдаться. Пусть это и было невероятным, такие женщины как тетя Жаннет не плачут. Никогда.

   Дядя Рене, конечно же, понял, что сказал грубость, и тут же попросил прощения с обезоруживающей искренностью. Разумеется, тетя Жаннет приняла извинения. Как будто она могла поступить иначе. Отношения между тетей и дядей Рене казались такими близкими... Иногда даже слишком близкими.

   – Тетя, скажите... но ведь дядю Рене можно спасти! – взмолилась я, цепляясь за слабую и единственную надежду. Пока сердце Мраморно Рене бьется, еще можно все исправить.

   Что бы они ни говорили, я не хотела мириться с тем, что человек, так быстро ставший для меня близким и дорогим, умрет.

   Взрослые переглянулись и замолчали. И эта тишина совершенно не нравилась.

   Внезапно заговорил Кройц.

   – Спасти Месье можно.

   Пес сказал это угрюмо, недовольно, но с полной уверенностью в собственной правоте.

   – Кристиан... – начала было тетя Жаннет, очевидно, желая прервать парня.

   Но заставить Криса замолчать было также легко, как остановить голыми руками разогнавшийся поезд. Если Кройц решил о чем-то сообщить, ему никто не мог помешать, даже Мадемуазель.

   – Месье можно спасти. Призрак тянет из него силы через свой яд, крадет жизнь. Если упокоить призрака, Месье выздоровеет.

   Дядя устало закрыл глаза. Тетя Жаннет закусила губу и отвернулась.

   Упокоить призрака.

   Сделать это было по силам лишь мне, хотя бы потому что только я одна из всех в Ковене способна видеть мертвых. Чтобы спасти дядю, придется прийти опять в ту, страшную «Белую розу» и снова встретиться с мертвой девочкой. От одной мысли о таком визите я содрогнулась от ужаса. Но у меня имелись причины стать смелой.

   – Ты не будешь делать глупости, Тесса, – решительно велел дядя Рене. Конечно же, он с готовностью пожертвует собой, только бы я осталась цела и невредима. – Тебе ясно?

   Солнце светило так ярко... И сложно было верить в подобный день, что кто-то умирает прямо сейчас.

   Я упрямо мотнула головой.

   – Стану, дядя. Я смогу. И Гранд-мастер сказал, что у меня получится. Я вас не брошу.

   Кройц метнулся ко мне и хорошенько встряхнул за плечи. Причем так сильно, что зубы клацнули. Я попыталась вырваться, но пес держал мертвой хваткой.

   – Не смей лезть, Дюпон! – зло воскликнул Крис. – Хочешь умереть? Да?!

   Тут пришел уже мой черед повышать голос.

   – Ты же сам сказал, что дядю Рене еще можно спасти!

   Сперва из горла Кройца вырвался только звериный рык, и только после этого парню удалось выдать нечто членораздельное.

   – Но я не говорил, что это должна сделать именно ты! Мало ли в Новом Орлеане медиумов!

   Какие медиумы могут проникнуть в призрачную «Белую розу»? Разве их сюда кто-то пустит?! Я не стала ничего говорить. Просто посмотрела Крису в глаза. Кройц и так все понимал, просто не хотел, чтобы я рисковала собственной жизнью.

   – Это мой дядя! Как я могу оставить все как есть, если знаю, что могу спасти его?! Я готова рискнуть! И это моя жизнь! Я сама решаю, что с ней делать!

   Кройц ошарашенно смотрел на меня, словно не веря, что все происходит в реальности, а не чудится. Ну как же, добрая и тихая Тесса вдруг начала кричать. Дядя Рене тоже вроде бы удивился, а вот тетя Жаннет вела себя так, будто все в полном порядке.

   – Я могу найти призрака. А никто из вас – не может. Победить безглазую мерзость только мне одной по силам! Кто еще сможет пройти в другие измерения «Белой розы»? Дом никому больше такого не позволит!

   Дядя Рене устало вздохнул.

   – Тесса, ты еще ребенок. У тебя впереди вся жизнь. А я... Прошу тебя, не нужно.

   Я поняла главное. Мраморный Рене вовсе не желал умирать. Да у него имелась бездна причин, ради чего жить – жена, сыновья... Ковен. Но этот мужчина был слишком идеальным, чтобы рисковать мной ради собственного спасения.

   – Это мое решение. Я хочу, чтоб вы оставались рядом со мной еще долго. Рядом со всеми нами, – твердо произнесла я, сжав кулаки. – Вы ни в чем не виноваты. Мне самой нужно исправить то, что сотворила моя мать. Невыносимо жить с ее тенью за спиной.

   У губ дяди залегли горькие складки.

   – Ты уже сама по себе искупление всего, что сотворила Анаис. Не бери на себя лишнюю ношу, тем более, что она не твоя.

   Эта ноша стала моей, едва я ступила на землю Нового Орлеана. Наверное, только дядя Рене и тетя Жаннет никогда не видели во мне отражение моей матери. Теперь вот и Крис.

   – Все будет хорошо.

   Нет, я не верила собственным словам. Мне было страшно. До обморока. До истерики. Но я знала, что должна поступить именно так: спасти дядю Рене, исправить то, что сделала когда-то Анаис Дюпон в этом доме.

   – Кристиан, я прошу вас... – обратился к псу дядя.

   Тот зыркнул на него с обидой.

   – Вам не нужно этого говорить. Я в любом случае сделаю все для Дюпон.

   Покинув комнату дяди, я почувствовала себя странно... Пусть и стало ясно, что следует сделать, однако, как и с чего начать я все еще понятия не имела.

   Приходилось надеяться только на идущего рядом со мной Кройца, он-то наверняка должен знать что-то об изгнании призраков... Но заговаривать с парнем я пока не решалась: Крис глядел волком и угрюмо молчал. Похоже, действительно сильно разозлился.

   – Крис... – попыталась было завязать беседу я, когда мы уже вышли из «Белой розы», но пес резко махнул рукой, заставляя смолкнуть.

   Разговаривать со мной он пока явно не собирался.

   Вторую попытку я предприняла, уже когда мы вернулись в квартиру Кройцев. Я позволила ему снять куртку, а уже потом обратилась к парню:

   – Крис, я ни в чем не виновата! Почему ты ведешь себя так?

   Кройц сперва тяжело вздохнул, а потом резко прижал меня прямо к стене. Также он делал в школе, когда был слишком зол на меня из-за Юджина.

   Эжена…

   Но на этот раз я уже не боялась. Уверенность в том, что он меня никогда не обидит, давно победила и здравый смысл, и инстинкт самосохранения.

   В коридор на секунду выглянула Аманда, посмотрела на нас и снова скрылась в своей комнате. Она не посчитала происходящее чем-то из ряда вон выходящим.

   – Ты уже меня довела! – прорычал прямо мне в лицо Кройц. Я завороженно разглядывала его порядком увеличившиеся клыки.

   – Чем? – решила уточнить я причину очередного всплеска раздражения пса. Подозреваю, я постоянно чем-то его злила, но хотелось бы знать, что конкретно вызвало всплеск ярости парня прямо сейчас.

   Крис закрыл глаза, глубоко вдохнул, выдохнул... и отступил на пару шагов. А потом еще руки за спину убрал, очевидно, для надежности.

   – Тебе не нужно лезть самой в историю с призраком, Дюпон. Ты не создана для всяких... эпических подвигов. Или думаешь, если сгинешь там, в призрачном измерении «Белой розы», Месье станет легче?

   Я покачала головой.

   – Дяде не станет легче. Но я и не собираюсь умирать. Эжен сказал...

   Кройц гневно сверкнул глазами.

   – Доберусь я до этого кровопийцы!..

   Мне оставалось только скептически хмыкнуть в ответ на угрозу. Пес, которому еще и двадцати нет, угрожает вампиру, что точно разменял третью сотню лет. Как по мне, так исход битвы заранее был предрешен. И меня не устраивал.

   – Оставь в покое Гранд-мастера, – жалобно попросила я. Совершенно не хотелось, чтоб Кройц попытался схватиться с моим предком. – Я сама решила упокоить призрака. Вот только не знаю, как... Но ты ведь расскажешь?

   Пес что-то проворчал себе под нос и пошел на кухню.

   Да... Кажется, придется долго уговаривать Криса помочь мне...

   Но нужно что-то делать. И как можно скорей. Сколько времени осталось у дяди Рене? Сколько он еще продержится? Внутри все холодело, когда представляла, что его не будет рядом. Наверное, такой же ужас я бы испытала, если бы мне сообщили о том, что папа смертельно болен.

   Мраморный Рене так легко врос в мою душу.

   Внезапно в кармане зазвонил мобильный телефон. Я испуганно замерла. Из «Белой розы»? Что-то с дядей?

   Когда я доставала мобильный, у меня мелко тряслись руки.

   Но нет. Звонил папа. Странно. С моего переезда в Новый Орлеан он не особо стремился общаться со мной. Если честно, было ужасно обидно, но я не хотела его упрекать. В конце концов, он же всегда занят.

   – Да, папа? Что-то случилось? – ответила на звонок я.

   Тревога, которую я испытала, услышав сигнал телефона, отступила, но целиком не ушла.

   Папа ответил не сразу. Только спустя несколько секунд странного, напряженного молчания.

   – Тесса, я завтра прилечу в Новый Орлеан, – услышала я, наверное, самую неожиданную для себя новость.

   Стоило обрадоваться, но почему-то не получалось. Почему отец решил прилететь именно сейчас? Что такого могло произойти? Он ведь отказался приехать даже на Рождество...

   – Дюпон, где ты там застряла! Идем поедим! – окликнул меня Кройц.

   И я пошла, переставляя ноги как робот.

   Зачем папе приезжать в Новый Орлеан? Неужели хочет забрать домой? Только не это! Сейчас мне никак нельзя возвращаться в Нью-Йорк! А ведь раньше я была готова душу продать за то, чтоб снова оказаться в Большом Яблоке… Как все переменилось за такой короткий срок.

   – Иду я, иду... – вздохнула я, входя на кухню.

   Пес посмотрел на меня с тревогой.

   – Дюпон, что там за звонок такой, после которого у тебя физиономия стала еще тоскливей?

   Я недоверчиво покосилась на Криса. Неужели не услышал? Да в жизни не поверю.

   – Хорошо, я все действительно слышал. Но думал, тебе приятней будет рассказать все самой.

   Я не могла не улыбнуться. Вежливость в исполнении Криса Кройца оказалась забавной. Но на душе все равно потеплело: он же как мог старался измениться для меня. Пусть не всегда получалось, но ведь он пытался сделать как лучше. Значит, я действительно дорога ему?

   Кройц выдвинул мне табуретку.

   – Садись и рассказывай. Ты же вроде скучала по отцу? Почему теперь недовольна?

   Недовольна?

   – Я не недовольна... Я... Я испугана. Не понимаю, что происходит. А еще я не представляю, как мне теперь жить в Нью-Йорке… И как оставить родных в беде, Я нужна в «Белой розе».

   Чувств оказалось слишком много, чтоб получилось их объяснить. Я просто беспомощно посмотрела в глаза Крису, надеясь, что он и так поймет, каково у меня на душе. Тот подошел вплотную и положил руку мне на голову.

   – Дюпон, неужели ты вросла в Новый Орлеан? – спросил парень озадаченно.

   – Не в Новый Орлеан. В «Белую розу». В бабушку. В тетю Жаннет. В дядю Рене. В тетю Лотту... Они ведь моя семья. И они на моей стороне, помогают...

   Они оставались рядом и верили в меня, мои родственники. А папа... папа даже не приехал на Рождество. Оставил у бабушки как ненужную вещь.

   – Дюпон. Все-таки он отец. Кровь говорит с кровью. Родители всегда дороже всех. Если отец позовет с собой – поезжай.

   Стоп. Кройц советует мне вернуться? Я ушам своим не верила.

   – Ты же говорил, я от тебя не избавлюсь... – растеряно пробормотала я. Терять Криса... Терять Криса мне тоже не хотелось.

   Пес как будто посветлел лицом.

   – Дюпон, не надейся. Я от тебя не отстану. Понадобится – поеду в Нью-Йорк. Для меня это не проблема.

   Я неуверенно улыбнулась парню. Тот сперва смотрел на меня с недоверием, а потом улыбнулся в ответ. Так мы глядели друг на друга, пока в кухню не влетела Бетани Кройц, встрепанная, встревоженная.

   – Кристиан! Сгорела резиденция принца города! Что вы вдвоем натворили?! – напустилась женщина на нас двоих. Похоже она даже не сомневалась в том, что Кройц и я были замешаны в произошедшем.

   В целом... Да, она не ошиблась. Мы были в этом замешаны. Более того, возможно, не окажись мы в резиденции главы вампиров, Гранд-мастер бы еще какое-то время смотрел сквозь пальцы на бесчинства самопровозглашенного принца Картье.

   – Это не мы, – довольно сообщил Кройц. – Ты меня переоцениваешь, тетя Бет. Угробить столько кровопийц в одиночку мне не под силу. Хотя жаль.

   Женщина вопросительно посмотрела на меня. Уж не знаю, что для нее значило мнение Тессы Уайт, но я на всякий случай кивнула.

   – И кто тогда?

   Крис развел руками.

   – Гранд-мастер решил наказать расшалившихся детей. Мы тут вообще сбоку.

   Наверное, про Эжена Дюпона рассказывать все же не стоило... Потому что нестарая и явно здоровая женщина вдруг схватилась за сердце. Я тут же налила ей стакан воды, которую Бетани Кройц выпила одним глотком.

   – Мальчик! Это же Гранд-мастер! Что если бы...

   Парень только махнул рукой.

   – Да не убил бы он меня, тетя Бет. Еще один блаженный из чокнутой семейки... Старейший вампир...

   Ворчание Кройца меня веселило. И давало надежду, что он все-таки не бросится на Эжена при следующей встрече. А в том, что эта встреча состоится, сомневаться не приходилось. Гранд-мастер не желал власти и бежал от нее, но теперь все вампиры, которые знали о его истинной личности, были безнадежно мертвы и уже не могли раскрыть тайну Эжена Дюпона. Он вполне мог остаться в Новом Орлеане.

   – Что?! – пришла в еще большее смятение Бетани Кройц.

   Я поспешно дернула Криса за руку, желая заставить его замолчать. Тот закатил глаза, но послушался и больше ничего говорить не стал. И слава Богу. Навредить Эжену я не желала даже случайно.

   – Ничего, тетя Бет. Ничего... – вздохнул пес.

   Женщина посмотрела на племянника, на меня и внезапно изрекла:

   – Подкаблучник.

   Сказав это, Бетани Кройц развернулась и вышла из кухни, оставив нас с Крисом одних. А я подавилась водой, которую в тот момент пила.

   Сразу вспомнились разговоры тети Лотты о моем возможном замужестве. Сам Крис слова тети не стал никак пояснять и, кажется, даже не был ими возмущен. Словно бы не произошло ничего из ряда вон выходящего.

   Я набралась духу и произнесла:

   – Моя тетя Шарлотта говорила... говорила, что было бы полезно, если бы я вышла за тебя замуж.

   Мне казалось, Кройц встанет на дыбы, когда я «обрадую» его такими новостями, но тот, против ожиданий, отреагировал спокойно и, можно даже сказать, флегматично.

   – Мы даже не закончили школу. Рано говорить о женитьбе. Года через два...

   Тут я едва не подавилась повторно.

   – То есть... в принципе, ты согласен?

   Кройц сооружал бутерброд со спокойствием и неспешностью. Возможность вмешательства в личную жизнь его ни капли не побеспокоила.

   – А в чем проблема? Ты, конечно, блаженная... Но, думаю, в семейной жизни это только к лучшему. Ты меня терпишь. Почему нет? Или мысль о том, чтобы провести всю жизнь со мной тебя убивает?

   Ответа сразу не нашлось. Собраться с мыслями удалось только спустя несколько минут.

   – А если я полюблю кого-то другого?

   Крис фыркнул, посмотрел исподлобья и заявил, глядя мне прямо в глаза:

   – Я и близко не подпущу к тебе никого. У тебя не будет ни одного шанса встретить другого мужчину.

   Это у него точно получится сделать. Не давал же он мне встречаться с Эженом...

   – Но я в любом случае смогу развестись, – растерянно пробормотала я. Сама не верила в правдивость этих слов.

   Пес покачал головой.

   – Кройцы не разводятся. Поэтому, если согласишься с предложениями своей родни насчет свадьбы... то уже никуда не денешься до самой смерти.

   Теперь на пса я смотрела едва ли не с паникой.

   – Спасибо. Учту... Но ты говорил, что поедешь со мной в Нью-Йорк. Как так?

   Пес пожал плечами.

   – Не забивай себе голову. Поеду и все. А у тебя и так достаточно проблем, которые нужно решать.

   Я только покачала головой и улыбнулась.

   – Ты не проблема. Ты мой друг. И, похоже, самый близкий...

   Кройц, во время всей фразы не сводивший с меня взгляда, под конец все-таки рассмеялся.

   – Готов поспорить, никто не подбирался к тебе ближе, Дюпон.

   Вот это уж точно. Ближе уже просто некуда. Никогда не любила, когда нарушали мое личное пространство, однако, Крису на мое недовольство было наплевать, а теперь... кажется, я уже привыкла к тому, что он постоянно рядом, на расстоянии вытянутой руки, если только не ближе.

   – Но, Крис, как же все-таки помочь Месье? Мы ведь должны победить того призрака! Иначе дядя Рене умрет...

   Пес отошел к окну, будто не желал смотреть на меня или показывать свое лицо.

   Я знала, что он достаточно тепло относится к дяде Рене. Кройц также не хотел его смерти. Но почему-то выходило, что за меня Крис волновался тоже и едва ли не больше, чем за наследника Ковена. Мраморный Рене не сразу нравился... Но после врастал в сердце намертво. Тетя Лотта могла бы быть счастлива с таким мужем. Если бы захотела.

   – Если меня заберут в Нью-Йорк, я не смогу помочь дяде... – вздохнула я. – Мне просто нельзя возвращаться туда, пока он не будет вне опасности.

   Крис так и не повернулся ко мне.

   – Дюпон, ты всего лишь человек. Ты не можешь защитить даже себя, как ты собираешься спасать Месье? У тебя сил для этого нет.

   Признание для меня было как прыжок в ледяную воду.

   – У меня есть для этого силы... – почти беззвучно выдохнула я, зная, что он в любом случае услышит.

   Из горла Кройца вырвался тихий раздраженный рык. Как у собаки перед прыжком. Все его тело словно бы окаменело, а злость стала будто ощутимой.

   – Ты меня обманывала, – процедил он, вылетая из кухни так, словно за ним черти гнались.

   Мое жалкое «Я тебя не обманывала!», похоже, не услышал никто. И от этого стало вдвойне обидней. Даже выслушать не пожелал!

   Когда в дверь поскреблась Аманда, я уже полчаса сидела на подоконнике и бездумно смотрела на улицу. Было так тоскливо, что хоть прыгай из этого окна. Пятый этаж. Удачное место.

   – Тесса! – пискнула девочка, оказываясь рядом с мной. – Ну ты чего, Тесса? Крис успокоится. Он просто вспыльчивый. Ты не думай, он не всерьез. Просто характер такой. Ну, не расстраивайся ты так!

    Я погладила Аманду по голове. Светлый ребенок. И совершенно не похожа на старшего брата.

   – Он теперь считает, будто я его обманывала... И что я такая же как моя мать... – скорее для себя, чем для девочки сказала я.

   Та совершенно по-взрослому нахмурилась и вдруг прижалась, уткнувшись лицом в мои колени, а потом сбивчиво зашептала:

   – Что бы он ни думал, никуда брат от тебя уже денется. Захочет – и то не денется. Ты не бойся ничего – успокоится и вернется. Ты от нас уйти еще можешь, а он от тебя – уже точно нет. Тем более, ты ведь не обманывала – просто недоговаривала.

   Каждое слово Аманды пугало почище ярости ее бешеного братца.

   – Откуда... откуда ты знаешь? – шепотом спросила я.

   Девочка отступила на шаг и уставилась на меня желтыми глазами.

   – Ну я же будущая Видящая. Я знаю очень много. А еще я говорю только правду, это тебе любой в стае скажет. Поэтому не нужно расстраиваться. Вот увидишь, брат еще и извиняться будет.

   Я вымученно улыбнулась. Пусть Аманда и говорила с полной уверенностью, все-таки не получалось верить ее словам. Та, кажется, поняла, что я настроена скептически, и со вздохом пошла к дверям.

   – И еще. В Нью-Йорк ты не вернешься, – уже стоя на пороге сказала она. – Вот увидишь. Ты останешься в Новом Орлеане.

   Звучало почти как приговор. Приговор к Новому Орлеану. К моим креольским родственникам. К Крису. Но почему-то это больше не пугало. Ни капли. В «Белой розе» я была, кажется, нужна куда больше чем в том доме, в котором выросла.

   Я уже не хотел возвращаться в Нью-Йорк, пусть жизнь в Новом Орлеане и превратилась в жутковатую сказку.

   Но как же помочь дяде Рене?

   Хотя нет, как именно помочь дяде, я знала. Достаточно победить призрака. Всего лишь победить призрака. Как же легко... От одной мысли об этом становилось не по себе. К тому же я вообще не представляла, как именно это делается. Нет, в книгах, которые я читала, говорилось о чем-то подобном... Но вряд ли там было много правды. Следовало посоветоваться с кем-нибудь сведущим.

   Первым на ум пришел Эжен. Именно Гранд-мастер сказал, что я могу справиться с призраком. Но как его найти? Или просто... позвонить?

   Звонить Юджину – это было нормально, но почему-то звонить Эжену Дюпону я не решалась. Он ведь... он ведь Гранд-мастер, в конце концов. Да и есть ли смысл спрашивать у вампира, как поступить с привидением?

   А если порасспрашивать Джес? Джес Чемберс, вокалистку «Молчания». Она ведь медиум по словам пса. Да и сама девушка говорила... Медиум же должен что-то знать о неупокоенных духах мертвых, верно?

   Телефона Джессики, конечно, у меня не было, но Мари наверняка знала, как связаться с фронтменом «Молчания». Номер подруги я и набрала.

   – Хей, Дюпон, почему резиденция принца города сгорела?! – первым делом спросила Смит, даже не дав мне поздороваться. Кажется, этот вопрос мне еще долго будут задавать. – Что вы устроили с этим ковриком для блох на пару?

   Ну почему всех настолько сильно интересует именно это? Как будто у Криса хватило бы сил на то, чтоб спалить логово вампиров. Про меня и говорить не стоило.

   – Это не мы, – буркнула я в трубку.

   Еще чего не хватало.

   – И кто тогда? – и не подумала отставать Мари.

   Ну ладно, тетя Кройца еще хотя бы знала, что мы где-то пропадали и именно в этот момент некто таинственный уничтожил множество вампиров. Но с чего именно так решила моя подруга?

   – Я откуда знаю?! – возмущенно воскликнула я.

   На кухню на мгновение заглянула Бетани Кройц, убедилась, что все в порядке и вновь ушла заниматься своими делами. Напоследок мне достался недовольный взгляд женщины. Да... Следовало говорить потише. Я же не дома.

   – Не заливай, Дюпон, – фыркнула будущая мамбо. – В последнее время все странные вещи так или иначе связаны с тобой. Готова поспорить, тебе прекрасно обо всем известно. Кто это сделал? Кто сократил поголовье вампиров в Новом Орлеане?

   Подумав немного, я пришла к выводу, что, наверное, не будет большой беды, если Мари узнает, кто именно сжег резиденцию принца города. А вот говорить, под чьей именно личиной скрывается Эжен Дюпон, явно не стоило.

   – Гранд-мастер, – тихо сообщила я подруге. – Это сделал Гранд-мастер.

   Одноклассница присвистнула.

   – Ну кто бы мог подумать... Ну и как, ты видела своими глазами самого сильного вампира Нового света? Какой он? Хотя бы красивый?

   Не выдержала и прыснула. Кто о чем, а Смит о красоте. Разговор с Мари легко отвлекал от всех бед, но я все равно помнила, зачем позвонила подруге. Пока я скрываюсь у Кройцев, в безопасности, дядя Рене медленно умирает.

   – Красивый он, красивый. Ты лучше скажи, как можно связаться с Джес Чемберс? – перешла к делу я.

   Мари тут же заподозрила неладное. Дурой она не была.

   – Зачем тебе вдруг понадобилась Джес?

   Едва было не сболтнула о том, что произошло с дядей, но вовремя прикусила язык. Все-таки случившееся – дело Ковена. А Смит – внучка королевы вуду. Мне не следовало выкладывать ей все.

   – Мари, я не могу тебе рассказать. Просто дай мне ее телефон.

   Подруга обиженно вздохнула.

   – Понятно. Эти ваши колдовские штучки. И чего тогда ты не попросила телефон Джес у Вампа? Или все? Разбежались с концами?

   И опять пришлось врать подруге.

   – Не могу до него дозвониться. Мари, ну, пожалуйста! Тебе же несложно!

   В итоге выпросить номер Джес мне удалось, хотя Смит и решила немного меня подоводить в отместку за то, что я умалчивала о произошедшем между мной и Юджином. Ну что поделать, если толком врать я не умела, а подводить Эжена не хотелось?

   Получив вожделенный телефонный номер, я постаралась закончить разговор с Мари как можно быстрей. Пока она не вытянула из меня правду... Подруга позволила мне это, хотя по тону я и поняла, что она самую малость обиделась.

   Но... Все-таки колдуны – это колдуны, а жрецы вуду – это жрецы вуду. Лишний раз не болтать Новый Орлеан учит быстро.

   Дозвониться до Джессики удалось с третьей попытки, а когда она ответила, громкая музыка на заднем плане ужасно мешала разговаривать. Удалось только условиться о встрече. Я должна была приехать на квартиру, где участники «Молчания» репетировали. Чемберс назвала адрес – и я только удрученно вздохнула. Узнать толком город я пока толком не успела, а Крис так некстати решил на меня разозлиться.

   Придется добираться самой... Хотя название «Фобур Мариньи» скорее смущало, чем что-то объясняло. Помучившись немного, я решила отправиться за помощью к Бетани Кройц. Аманда все равно никак не могла выручить, ведь она провела всю свою жизнь взаперти.

   Тетя Криса и Аманды сидела в гостиной и вышивала. Стежки у нее ложились ровно, уверенно, сразу становилось понятно, что руки этой женщины привычны к рукоделию. Мое появление Бетани Кройц заметила мгновенно. То ли услышала, то ли почуяла... Кто поймет этих псов?

   – Тесса, ты что-то хотела? – спросила меня тетя Криса. Сказала она это вполне мирно, как будто уже привыкла к моему присутствию в своем доме.

   А вот взгляд у Бетани все еще оставался холодным, пусть и не злым.

   – Ну... Я хотела бы кое-куда съездить... А Крис... Словом... – пролепетала я.

   Женщина понимающе хмыкнула, откладывая рукоделие в сторону.

   – Племянник норов показал? – улыбнулась она мне, махнув рукой. – Ничего. Покипит-покипит – и успокоится. К вечеру сам приползет, девочка.

   Я растеряно заморгала.

   – Но вы даже не знаете, что произошло... Как вы можете так уверенно говорить?

   Бетани тихо вздохнула, на мгновение взгляд у нее все-таки потеплел.

   – Ничего совсем уж ужасного натворить ты не могла. Ты девочка, как я посмотрю, добрая, стараешься никого не обижать. Поэтому разве что сглупила в чем-то. А племянник у меня вспыльчивый. Так что...

   Ну, раз уж и Аманда, и Бетани хором говорят, что Крис перебесится и потом помирится со мной, то можно и понадеяться на лучшее.

   – И к кому же ты решила отправиться? – спросила меня Бетани Кройц, кажется, даже с интересом.

   Причин что-то скрывать не было, поэтому я ответила честно:

   – Мне нужно встретиться со знакомой, Джессикой Чемберс. Хочу посоветоваться с ней кое-о-чем.

   Рассказывать все до конца не стала. Просто посчитала, что мои тревоги не интересны тете Криса. Она из стаи. Ее вряд ли заботят беды Ковена и опасность, угрожающая дяде Рене.

   Как добраться до нужного места, Бетани Кройц мне подробно объяснила, а после спросила:

   – Пытаешься найти способ спасти Месье?

   Видимо, я ошибалась.

   – Как вы догадались?

   Наверное, я выглядела донельзя глупо в тот момент, потому что Бетани Кройц заулыбалась.

   – С того момента, как вы с моим племянником вернулись, ты говоришь только о Месье. Легко было понять, зачем ты срываешься одна. Но, может быть, Кристиан прав, и тебе не стоит рисковать? Думаю, Месье Арно тоже не хотел бы, чтоб ты подвергала себя опасности.

   Не хотел. Это верно. У дядя Рене даже мысли подобной не могло возникнуть – заставить меня сражаться с призраком ради собственного спасения.

   – Дядя Рене – моя семья. И не только по крови. Да и родство у нас слишком дальнее... Но каждый раз, когда я попадала в беду, он оказывался рядом, – тихо произнесла я. – Теперь моя очередь оказаться рядом.

   Не получалось объяснить, как много значит для меня Рене Арно. Как он дорог. Как я благодарна ему за все. И за то, что выбирая между практически чужой ему девчонкой и братом, он выбрал не Андрэ Арно, а Тессу Уайт. Просто потому что так было правильно.

   – Больше никто кроме меня не сможет ему помочь. Вы бы оставили на произвол судьбы брата или Криса, или же Аманду, только потому что можете погибнуть, спасая их?

   – Нет. Не оставила бы. Тогда борись, девочка. Стань сильной.

   Сильной... Я старалась быть сильной. Старалась изо всех сил. Вот только, по-моему, пока не получалось...

   – Иди, Тесса. Пусть вампиров изрядно потрепали, но все равно лучше после захода солнца не гулять одной.

   Я кивнула, соглашаясь.

   – Ну... Я скоро вернусь. Наверное.

   Бетани проводила меня до дверей квартиры. Щелчок замка за моей спиной почему-то показался зловещим. Раньше мое намерение было только на словах, а теперь – дверь за мной захлопнулась. Теперь все по-настоящему. А я совсем одна, и Криса нет рядом.

   Помочь некому.

   – Значит, нужно справляться самой, – со вздохом сказала я себе и решительно пошла вниз по лестнице.

   При помощи гугл-карты и советов Бетани Кройц я смогла вплотную подобраться к названному Джессикой месту, однако обнаружить нужное здание так и не сумела. Я всегда отличалась редкостным топографическим кретинизмом.

   Карта говорила, что я пришла, но обнаружить нужный дом почему-то никак не удавалось. В итоге просто стояла на перекрестке и вертела головой, чувствуя полнейшую беспомощность.

   – Эй, белоснежка, ты заблудилась, что ли? – окликнул меня темнокожий парень, на вид мой ровесник.

   Я тут же почувствовала себя не в своей тарелке. Действительно ведь заблудилась. Да еще и подошел незнакомый человек...

   – Ну... Да.

   Парень был просто огроменным, головы на две выше меня. Такому только в баскетбол играть. Если бы он нахмурился, у меня бы сердце в пятки ушел. Но великан дружелюбно улыбался и вообще производил впечатление мирного человека.

   – Какой адрес?

   Я назвала.

   Улыбка парня стала еще шире.

   – А! Так ты к Вампу!

   Я ушам своим не поверила. То есть я шла домой к Эжену? Еще больше шокировало то, что у Гранд-мастера имелось собственное, вполне себе обычное, человеческое жилье. Насколько же увлеченно он играл в человека... Не удивлюсь, если обнаружится в итоге, что у Эжена Дюпона имеется паспорт и медицинская страховка.

   – Так это квартира Юджина? – растеряно переспросила я. – Вообще, меня Джес Чемберс позвала к ним на репетицию.

   Здоровяк рассмеялся.

   – Ну да. Это квартира Юджина, там звукоизоляция хорошая, поэтому иногда ребята у него репетируют, когда им от места отказываются. Я тоже к Вампу иду. Меня Луи зовут. А ты кто, белоснежка?

   Когда стало ясно, что не придется бродить в незнакомом районе, я с облегчением вздохнула.

   – Я Тесса.

   Луи с пониманием кивнул.

   – Мне о тебе говорили. Мышка, которая теперь таскается вместе с Мари Смит? Ты симпатичней, чем я думал.

   Мышка. Неужели и правда настолько серая? Стало даже немного обидно.

   – Не хочу знать, что ты там обо мне думал.

   Неужели я прямо сейчас увижу Юджина? Нет. Юджина я никогда больше не увижу. Потому что его никогда на самом деле и не существовало. Просто удачно подобранная маска для старого вампира, который всеми силами цепляется за свою человечность.

   Квартира Эжена Дюпона находилась на последнем этаже вполне себе современного дома. Старейший вампир этого города, а то и всего континента, возраст которого насчитывал три века, словно бы отрицал всяческую старину. Но больше всего удивили окна. Когда нам с Луи открыл дверь один из музыкантов, сперва меня ослепило солнечным светом, лившимся, кажется, отовсюду.

   Гранд-мастер ненавидел темноту. Поэтому обитал в квартире-студии, в которой окна были едва ли не во всю стену.

   – Привет, Тесса! – крикнула откуда-то Джессика.

   Саму ее я не видела: в не самой большой квартире набилось столько народу, что понять, где находится Чемберс, никак не удавалось, и свое «привет» я сказала, повернувшись в ту сторону, где вокалистка «Молчания» по моим расчетам могла быть.

   Джес при этом выскочила у меня из-за спины, напугав до полусмерти.

   – А Вамп сегодня не с нами. Отправил сообщение, что ему нужно уехать на пару недель, – с ходу сообщила вокалистка, даже не дожидаясь вопросов. – Так что извини, малышка, но с Юджином ты сегодня не увидишься.

   Значит, Эжен все-таки предпочел на время убраться из города... Неужели подумал, что мы с Крисом его выдадим? Впрочем, я не была уверена до конца в умении, а тем более и желании Кройца держать язык за зубами. В особенности, после нашей ссоры. Так что, быть может, вампир поступил разумно.

   – Но я пришла не ради Вампа, – улыбнулась я девушке. – Я бы хотела поговорить с тобой кое-о-чем. Без посторонних.

   Джессика растеряно нахмурилась, очевидно, пытаясь понять, какие же у нас с ней могут быть вообще темы для разговоров. Ляпать при всех о том, что мне нужен ее совет на тему борьбы с призраками, я постеснялась. Все-таки вокруг нас обычные люди. Нормальные люди.

   – Ну... Хорошо. Нам еще минут двадцать репетировать. Без Вампа лидер не в ударе. И тогда поговорим, – отозвалась Чемберс.

   Меня это полностью устраивало. Обсуждать призраков следовало с глазу на глаз.

   Ребята играли неплохо, хотя и без прежнего задора. Как будто отсутствие Эжена лишало всех вдохновения. Странно, но мне начало казаться, что именно Гранд-мастер был в этой компании самым живым.

   Когда репетиция закончилась, еще с четверть часа народ не расходился. Звучали разговоры, шутки, веселый смех... Но все это казалось почему-то ненастоящим. Похоже без Вампа было тоскливо не только мне одной.

   Джес заявила после репетиции, что еще задержится, объяснив это остальным тем, что хочет прибраться. Хотя казалось, что проще сжечь квартиру, чем привести ее снова в приличное состояние.

   При одном только слове «уборка» все тут же вылетели наружу, едва не сшибая друг друга по дороге.

   – Лентяи, – весело хмыкнула Джессика, оглядывая захламленное до ужаса жилище, – постоянно за ними разгребаю...

   Особо расстроенной по этому поводу девушка не выглядела. Или любила уборку, или просто давным-давно смирилась со своей горькой участью.

   Но дел предстояло и правда много. Одни пивные бутылки по углам чего стоили. Мне подумалось, народ здесь торчал никак не меньше недели, ну, или сегодняшний день оказался очень уж бурным.

   – Я помогу, Джес, – предложила я. – Вдвоем справимся быстрей.

   Вокалистка тут же с облегчением согласилась, и мы принялись за повторение одного из подвигов Геракла. Уж не помню, какого по счету, но квартиру Эжена, вполне неплохую, успешно превратили в какие-то конюшни. Окурки и остатки пиццы, которые мы обнаруживали в самых необычных местах, тоже радости не добавляли. Оставалось утешаться только тем, что никому не пришло в голову разбить окна или вообще поджечь дом.

   Не зря бабушка Мэгги запросто приравнивала музыкантов к бандитам.

   – Так чего ты хотела? – спохватилась через какое-то время Джес. – Или ты все-таки пришла из-за Вампа?

   После этих слов я не смогла сдержать улыбки. Ведь я на самом деле явилась из-за Эжена Дюпона. Из-за его слов о том, что я могу справиться с призраком, который напал на меня и дядю Рене в «Белой розе».

   – Понимаешь... – неуверенно начала я. – Словом... Скажи, как помочь привидению обрести покой?

ГЛАВА 2

Забытое наследство

   Бутылка, которую в тот момент держала в руках Джес, полетела на пол и со звоном разбилась.

   – Что?! – выпалила девушка, глядя на меня с изумлением. – Ты что, поверила мне?

   Я вздохнула и сказала:

   – Да. Поверила. Ты ведь... медиум, верно?

   Чемберс поморщилась.

   – Ну... Вообще, да. Но...

   Скорее всего, ей сложно. Она ведь живет среди обычных людей, ей мало кто верит. Наверное, она считается кем-то вроде местного фрика.

   – Пожалуйста. Мне очень нужно знать. От этого зависит жизнь одного человека. Очень дорогого для меня человека.

   Джес села на корточки и принялась собирать осколки. Мне показалось, ей просто хотелось в тот момент спрятать от меня лицо.

   – Я... Это розыгрыш, верно?

   В мою искренность явно не верили.

   – Нет, – со вздохом ответила я. – Хотя я сама больше всего на свете желаю, чтоб все оказалось лишь глупой шуткой. Но все правда... И прямо сейчас умирает человек. Если я не сумею справиться с привидением... Ты же медиум! Ты должна знать, как их отправить на тот свет окончательно.

   Солнце уже почти село, и в окна квартиры лился тревожный алый свет, который не только не разгонял темноту, но словно бы делал ее еще гуще. На лицо Джессики легли странные тени, превратив лицо девушки в гротескную жутковатую маску.

   – Это же Новый Орлеан, детка. Здесь кто не медиум, тот жрец вуду, – как-то слишком уж небрежно произнесла фронтмен «Молчания». – Неужели поверила?

   Если... если правда все это только глупость и выдумки, то к кому же обратиться? К пропавшему Эжену? Он может, конечно, знать. Гранд-мастеру наверняка известно многое. Но он не медиум, а вампир.

   Но когда Джессика лгала мне? Тогда, когда называла себя медиумом при первой встрече, или же сейчас? Проверить можно было только одним способом.

   – Джес. Я их тоже вижу. Вижу привидения, – выпалила я, в упор взглянув на нее.

   Если она просто испугалась возможных издевок, это должно помочь. Если же все и правда с самого начала было обманом, то я просто выставлю себя круглой идиоткой. Не в первый раз.

   Чемберс только издевательски хмыкнула.

   – Ага. Конечно.

   Я замерла, не зная, что еще можно сказать.

   – Джес, фамилия моей матери – Дюпон. И живу я в «Белой розе». Ты прекрасно знаешь, какие об это доме ходят слухи. Так вот. Это все правда. В «Белой розе» и правда много призраков. И один из них... напал на моего родственника. Если я ничего не сделаю, умрет человек.

   Я говорила задыхаясь, проглатывала слова, в глазах закипали слезы.

   – И да, я тоже их вижу! Вижу того, кто едва не убил мою тетю. Вижу своих предков-Дюпонов. Только не знаю, что делать... Помоги! Прошу тебя!

   Джес поднялась на ноги и застыла на месте. Не знаю, потому ли что сказанное мной шокировало ее...

   – Кто умирает? – хрипло спросила она после минутного молчания.

   Не знаю, как удалось удержаться от облегченного вздоха. Он мог все испортить.

   – Мой дядя. Рене Арно. У него жена и двое маленьких сыновей... Я не знаю, как они будут жить без него.

   И как будут жить без дяди Рене тетя Жаннет, бабушка... И как буду жить без него я сама?

   Сперва Джессика молчала. Нехорошо так молчала. Недобро.

   – Это ведь... Это ведь все очень серьезно, да? Ты не шутишь? Не смеешься надо мной?

   Я замотала головой.

   – Нет-нет! Я никогда не решилась бы шутить, когда речь идет о жизни дяди Рене...

   – Дядя Рене... – задумчиво произнесла Джессика, будто пробуя имя на вкус. – А это не Рене Арно? Не его ли зовут Мраморным?

   Моей растерянности не было предела. Неужели его имя известно не только тем, кто связан с Ковеном и тайной стороной Нового Орлеана, но и обычным людям?

   – Да, дядю порой называют Мраморным Рене, – подтвердила я, сама не понимая, к чем ведет Джес. – Но откуда это известно тебе?

   Чемберс вздохнула.

   – Порой я узнаю вещи... Вещи, которых мне знать совершенно не следует. Разрозненные отрывки чужих воспоминаний... Мысли людей, которые давным-давно покинули этот свет... О твоем дяде многие вспоминают... Он ведь важен... очень важен, не так ли?

   Важен? Да, наследник главы Ковена, Месье, попросту не может быть неважен. Но не только потому что его положение среди других колдунов настолько высоко. Просто Рене Арно был Рене Арно, благородным и добрым мужчиной.

   – Да. Очень важен, – закивала я. – Но ведь дело не в этом. Он просто очень хороший человек. Лучший из всех, кого я знаю. Такие люди не должны умирать.

   Девушка передернула плечами.

   – Каждый раз, когда я вижу тебя – я понимаю, что ты другая, не такая как остальные. И живешь ты в другом мире... О котором я могу лишь догадываться...

   В голосе Джес звенела почти детская обида пополам с горечью взрослого усталого человека.

   – Не стоит жалеть о том, что ты не попала в этот мир, Джессика, – тихо произнесла я, опустив взгляд. – Ты наверняка думаешь, что в нем от тебя прячутся какие-то неведомые чудеса... Но там страшно и мрачно, и темно... И попав в этот мир, можно мечтать только о том, чтобы снова оказаться в привычной реальности.

   Чемберс посмотрела в мои глаза тяжело, долго, словно пыталась вытянуть душу. Мне даже не по себе стало, словно я смотрела в бездну, а бездна смотрела на меня, смотрела и видела что-то, чего мне самой никогда не узнать.

   – Ты не понимаешь, Тесса. Я уже во тьме, просто я в отличие от тебя слепа...

   Как же хорошо я понимала ее чувства, всю эту беспомощность и страх. Они стали моими постоянными спутниками.

   – Но в любом случае, спасать Мраморного Рене нужно. Даже я могу сказать, что он удивительный человек, которого нельзя бросать в беде. Но, знай, справиться с призраком может быть очень и очень непросто Если душа после смерти осталась на земле, то ее что-то держит. Обида. Жажда мести. Или страстное желание, которое не удалось осуществить при жизни... – начала рассказывать Джессика.

   Голос ее звучал глухо, словно бы из могилы.

   – Тебе нужно понять, что именно держит привидение, и только после этого получится его изгнать. Только так ты сможешь спасти своего дядю. Но это будет опасно...

   В чем я ни капли не сомневалась. И Крис... Крис, наверное, теперь не поможет. Как же объяснить ему, что я вовсе не хотела от него что-то скрывать? Просто так вышло… Ну почему же все сложилось настолько нелепо?

   – Я готова рискнуть ради дяди Рене, – твердо произнесла я, чувствуя как внутри все дрожит.

   Да, рискнуть я была готова, без сомнений. Но никто ведь не говорит, что мне не будет страшно… Будет. Еще как будет. Я не сильная ведьма, не пес, не могущественный древний вампир.

   – Тогда рискни, Тесса, – усмехнулась Джессика. – Ты знаешь куда больше меня, поэтому… просто борись.

   Так я и собиралась поступить.

   Солнце уже опасно клонилось к горизонту, поэтому я решила поторопиться и вернуться к Кройцам. Встречаться лицом к лицу с вампирами в одиночку не стоило. Пусть даже и всегда оставался шанс, что за меня заступится Ди или Бриджит… Мне не хотелось думать, чем придется расплачиваться за вмешательство лоа. Я уже успела уяснить, что куда лучше справляться самой или с помощью родственников, не пытаясь взывать к могущественным силам.

   Разве что Гранд-мастер помог бы бескорыстно. Но и тут, вероятно играло роль то, что во мне текла та же кровь, что и в нем. Впрочем, может, тут я не права и Эжен Дюпон выручил бы любого, не попросив ничего взамен. Мои видения ясно говорили о том, насколько добрым и чистым человеком он был при жизни… Да и после смерти мало изменился.

   Когда я добралась до Кройцев, выяснилось, что Крис все еще не вернулся. Сердце тут же болезненно сжалось от беспокойства, но Бетани заверила, что для ее племянника это обычное дело и волноваться за него не стоит.

   – Просто мальчишка бесится, – пояснила она со спокойной улыбкой. – С ним такое случается. Адский норов, весь в отца… Зато верный. Не волнуйся, девочка. Поужинаем, ты как следует отдохнешь. А завтра с утра за тобой пришлют машину и съездишь в «Белую розу».

   Оказалось, бабушка звонила Кройцам и сообщила, что меня ненадолго заберут ради встречи с отцом. Вероятно, Мадам не хотела объяснять зятю, почему его дочь живет у совершенно посторонних людей. Тот факт, что Натали Дюпон лично звонила, явно ставил Бетани Кройц в тупик, все-таки королева ведьм могла перепоручить эту обязанность кому угодно, к примеру, той же тете Жаннет.

   – Видимо, бабушка тебя очень любит, – с улыбкой констатировала тетя Криса. – Это хорошо, когда родственники так привязаны друг к другу.

   Я кивнула. У меня и мысли не было, что удастся найти в Новом Орлеане свою семью, настоящую, верную. Но так в итоге и вышло.

   – Ложись спать пораньше, – посоветовала мне Бетани. – Я окурю дом. Может, тогда никакие гости тебя не побеспокоят.

   Вот в последнем я очень сильно сомневалась… Просто невероятно сильно.

   Ночью мертвая девочка без глаз снова приходила, звала мою мать по имени… А я только крепче обнимала Аманду, заставляя себя не открывать глаза. Рядом с сопящей сестренкой Кройца становилось чуть спокойней… Но внутри все дрожало, и забыться сном удалось только под утро.

   – Просыпайся, соня! – потрясли меня за плечо.

   Я попыталась спрятаться под подушкой, но настырный живой будильник никак не желал оставлять меня в покое. Пришлось продирать глаза… Оказалось, это Аманда пыталась меня так старательно разбудить.

   – Там за тобой уже машина приехала. Тетя Бетани шоферу вторую чашку кофе налила.

   Вот же черт… принялась рыться в комоде, пытаясь найти что-то хотя бы относительно немятое. Джинсы и синяя водолазка вроде бы выглядели прилично. Разве что волосы… Их я просто стянула в хвост и запретила себе думать о том, как выгляжу. Папе, конечно, будет все равно, он давно привык к тому, что я не слишком волнуюсь о внешнем виде. Но вот бабушка и тетя Жаннет наверняка не оценят.

   – Да брось, ты все равно миленькая, – с детской непосредственностью заявила Аманда, сверкнув звериными глазами.

   Пока я ехала в машине к «Белой розе», шофер бабушки сообщил, что папа уже прилетел и пробудет в Новом Орлеане всего несколько часов. Вечером у него рейс обратно в Нью-Йорк.

   Стало так обидно…

   То есть он совсем не хочет провести со мной время? Зачем тогда прилетел? Что хотел непременно сказать лично?

   В душе поселилось беспокойство. Всю дорогу я провела, сцепив пальцы на коленях так сильно, что они побелели.

   – Не волнуйтесь так сильно, мисс Тесса, – с улыбкой попытался подбодрить меня пожилой мужчина.

   Я в ответ растянула губы в вымученной улыбке.

   Стоило только войти в «Белую розу», как мне сообщили, что отец ожидает меня в большой гостиной и, кажется, предстоит весьма серьезный разговор.

   Не к добру…

   Сразу после того, как я вошла в гостиную, появилась и Мадам.

   Папа был состоятельным адвокатом, относился едва ли не к высшему свету, но рядом с моей новоорлеанской семьей он выглядел… бледно. Слишком бледно и просто. Тех лоска и манер, которые демонстрировали члены Ковена, у него и близко не наблюдалось.

   Бабушка поприветствовала своего зятя прохладно и сдержанно, как-то исподволь указывая ему на то место, которое для него заготовила. И место это находилось невысоко.

   – Здравствуйте, мистер Уайт, кажется, это первая наша личная встреча? – равнодушно произнесла бабушка.

   – Добрый день, миссис Дюпон, – натянуто отозвался папа.

   «Миссис» тут же резануло слух. Мадам Дюпон – только так следовало обращаться к королеве ведьм. У меня в голове не укладывалось, как можно называть бабушку иначе.

   Если я рассчитывала, что мой разговор с отцом будет проходить только в присутствии бабушки, то зря. Где Мадам, там и Мадемуазель…

   Через пару секунд дверь сама собой открылась, и в комнату въехала на своем кресле тетя Жаннет. Ее величественность могла поспорить с величественностью бабушки. Золотые волосы тетя уложила в высокую прическу, и мне казалось, ей не хватает только короны. Инвалидное кресло нисколько не могло испортить впечатление, которое производила моя тетя – Жаннет Дюпон излучала силу, уверенность и властность.

   – Моя старшая дочь, Жаннет, – представила бабушка Мадемуазель.

   Отец оглядел писательницу с ног до головы и задумчиво протянул:

   – Фамильное сходство на лицо. Рад знакомству.

   И непонятно о фамильном сходстве с кем именно говорил папа, с бабушкой Натали или… с моей матерью.

   – Взаимно, – обронила тетя Жаннет, подъезжая ко мне. – Наконец, выпал шанс встретиться с вами лично. Тесса много рассказывала о вас.

   – Вижу, вы нашли с ней общий язык, – заметил отец. – А ведь с Анаис вы не особенно ладили.

   Тетя усмехнулась и посмотрела в упор на папу, будто пытаясь понять, с какой целью он упомянул об этой детали.

   – С моей младшей сестрой вообще мало кто ладил, – заметила женщина, сложив руки на коленях. – В городе ее называли исключительно Чумой Дюпон. И я первая могу сказать, что для такого прозвища имелись все основания. К счастью, очевидно моя племянница пошла не в мать. И все-таки, что именно привело вас сейчас в этот дом? Учитывая, что Рождество вы предпочли провести в Нью-Йорке.

   Отец вытащил из-за пазухи большой бумажный конверт и на какое-то время замялся. На меня он в этот момент так старательно не смотрел, что стоило заподозрить неладное.

   Что тут происходит?

   Я смотрела на папу и не понимала, почему… почему он ведет себя так отстраненно. Это… Это ведь неправильно, верно? Я его дочь. Он должен хотя бы обнять меня при встрече.

   Дверь вновь открылась и в гостиную вошла тетя Лотта, как всегда воплощение совершенства от носков замшевых туфель до серебряного колье на тонкой белоснежной шее. Темные волосы, тщательно уложенные, рассыпались по плечам, алые губы растянуты в дружелюбной улыбке, вот только в глазах едва ли не паника… Но почему? Чем приезд моего отца может навредить тете Лотте?

   – Мистер Уайт, позвольте представить вам Шарлотту Арно, жену моего племянника и наследника Рене. Шарлотта, дорогая, это Эрик Уайт, отец нашей Тессы.

   На последних словах папа на мгновение скривился.

   – Мне нужно сказать тебе… Нужно сказать одну вещь, Тесса, – сдавленно произнес отец, почему-то не глядя мне в глаза. – Ты не моя дочь.

   На мгновение я словно ослепла и оглохла.

   Тетя Жаннет подъехала на своем кресле вплотную и взяла за руку, словно бы предполагала, что мне в тот момент нужна поддержка. А я… Я ничего не понимала.

   Бабушка строго смотрела на моего отца и неодобрительно поджимала губы. Сидела она так прямо, будто королева на троне. Тетя Лотта выглядела совершенно растерянной. А тетя Жаннет… она казалась удрученной, но не удивленной. Как будто бы она все заранее знала.

   Хотя это же Жаннет Дюпон, ей известно абсолютно все и даже немного сверх того.

   – Ты не моя дочь, Тесса. Я приехал, чтобы оформить передачу опеки твоей бабушке.

   Мне показалось, словно все это лишь слуховая галлюцинация. Ведь такого просто не могло быть, верно?

   Тетя Жаннет была как всегда права. Мне требовалась поддержка. Мне очень сильно требовалась поддержка. Я поверить не могла в то, что он сказал… Не мой отец…

   – Этого быть не может…

   Собственный лепет казался таким жалким.

   – Я сделал тест ДНК и недавно получил результат. Ты совершенно точно не моя дочь. Я… Я решил сказать тебе это лично.

   Уж лучше бы отправил сообщение. Тогда бы я чувствовала себя не многим хуже...

   – Но этого просто не может быть! – воскликнула я, заламывая руки.

   Как в какой-то идиотской мелодраме… Я ведь Тесса Уайт… Только в этом я не сомневалась последние недели! А теперь, выходит, что и не Уайт. Неужели придется взять фамилию матери? То-то новые друзья порадуются. Они ведь меня и так зовут исключительно Дюпон.

   Казалось, земля уходит из-под ног. И дышать с каждой секундой становилось все сложней.

   – Она… Анаис приезжала в Новый Орлеан. Как раз в подходящее время, – тихо произнес мой… точней, уже не мой папа. – Скорее всего, твой отец живет именно здесь.

   То есть моя мама изменяла от… то есть, мужу? И зачала меня в Новом Орлеане?

   Мой отец… Мой настоящий отец…

   Мой папа…

   В голове у меня просто помутилось. Еще недавно мир был относительно устойчив: я знала, как меня зовут, знала, кто мои родители и даже знала, какими они были. Теперь все рухнуло.

   Тяжело вздохнула тетя Лотта и прошептала:

   – La canaille…

   Слово я, разумеется, не поняла, но, судя по тону, это было ругательство.

   – Мэм…

   – Довольно, – бросила едва ли не с презрением женщина, глядя на моего… глядя на мистера Уайта с брезгливой жалостью. – Можете уезжать, еще одна жертва Анаис. Поверьте, о девочке здесь прекрасно позаботятся. В том числе ее родной отец.

   Я замерла с надеждой глядя на тетю Лотту. Она знает кто мой папа? Но как?

   – Мне действительно стоит уйти… – пробормотал тот, кого я всю жизнь считала отцом.

   И остались только мы вчетвером: бабушка, тетя Жаннет, тетя Лотта и я.

   – Жаннет, ты ведь знала? – тихо и как-то обреченно спросила тетя Лотта у тети Жаннет. – Ты ведь всегда и все знаешь…

   Мне оставалось только переводить взгляд с одной женщины на другую. Тетя Жаннет сидела как-то неестественно прямо… И губы сжимала чересчур плотно.

   – Я знаю не все. Смотреть… смотреть я начала после смерти Анаис.

   То есть они обе если не знают, то определенно догадываются, кто мой отец?

   – Но, готова поклясться, ты обо всем догадывалась, Жаннет. Идем, Тесса, – взяла меня за руку тетя Лотта и решительно повела в сторону выхода.

   – Шарлотта, не пори горячку! – воскликнула тетя Жаннет и поехала следом за нами. – Прошу, не делай того, о чем пожалеешь!

   Господи, да что происходит-то? Куда мы идем?

   Оказалось, мы шли к дяде Рене…

   При появлении нас с тетей Лоттой дядя попытался было сесть, но с еле слышным стоном снова упал на постель.

   – Лотта, что происходит? – спросил он, недоумевающе глядя на жену. – И почему вы с Тессой настолько бледны?

   Тетя Шарлотта поджала губы, гневно сверкнула глазами и буквально выплюнула вопрос:

   – Как ты мог?

   На осунувшемся лице дяди Рене проступило безграничное изумление. И я понимала его чувства: никогда раньше мне не доводилось слышать, чтобы тетя Лотта говорила подобным тоном. Подозреваю, она вообще никогда так не говорила.

   – О чем ты, дорогая?

   Тетя Шарлотта на мгновение зажмурилась, а потом выпалила:

   – Как ты мог с ней спать?! Как ты мог спать с Анаис?!

   В моей голове в тот момент словно бы что-то щелкнуло. Неужели… неужели мой отец – Рене Арно? Нет, этого быть не может! Он же само совершенство! Дядя Рене не польстился бы на такую, как моя мать!

   – Шарлотта… – попытался что-то сказать мужчина, но тетя Лотта его прервала.

   – Не смей произносить мое имя! Ты был любовником Анаис… Ты тоже был любовником Анаис! Как ты мог?! Как ты мог поступить так со мной?! Как посмел отнять первородство у моих детей?!

   Шарлотта Арно, всегда спокойная, благожелательная… она же едва в истерике не билась! И выходит…

   Я посмотрела в глаза Рене Арно… И больше вопросов мне не потребовалось.

   – Получается… вы и есть…

   Сказать вслух я не решилась.

   – Да, Тесса! – ответила тетя Лотта с гневом и презрением. – Можешь полюбоваться на своего отца.

   Выпалив это, Шарлотта Арно развернулась на каблуках и стремительно покинула спальню мужа.

   Дядя Рене с грустной улыбкой прикрыл глаза. Или мне теперь звать его… отцом?

   – Прости, девочка, – тихо сказал он. Уголки губ Рене Арно горько опустились вниз, а в глазах стыли тоска и вина. – Прости меня за все.

   За что он просит прощения?

   – Получается…

   Ноги не держали, и я беспомощно опустилась на пол, не в силах оторвать взгляда от Мраморного Рене.

   – Так значит, это вы… вы мой папа? – еле слышно спросила я, не имея никаких сил отвернуться и не смотреть.

   Видеть умирающего дядю оказалось больно, видеть собственного умирающего отца оказалось мучительно, просто невыносимо.

   – Вы мой папа? – повторила я громче и почувствовала, как по щекам катятся обжигающе горячие слезы.

   Внутри все как будто сжалось.

   – Да, Тесса, я твой папа, – тихо сказал тот, кого я уже не могла называть дядей, но еще не решалась – отцом.

   Но как же так? Он знал? Все с самого начала знал?

   – Почему только я ничего не знала?! – всхлипнула я, сжимая кулаки.

   Оказывается, у меня был отец, настоящий отец, который…

   Перед глазами промелькнули все те бесконечные одинокие дни в ожидании папы, которому всегда было не до меня. И Рене Арно, что всегда находил время на своих близких, на сыновей, жену и даже меня.

   Почему же никто не сказал, что я на самом деле дочь Мраморного Рене?!

   – Я не хотел ранить твои чувства, Тесса, – тихо произнес Рене Арно, бледнея еще больше. – У тебя уже был отец. Казалось неправильным разрушать все, что осталось от твоей прошлой жизни. Достаточно и правды об Анаис. Поэтому когда я понял… Показалось верным решением сохранить в секрете нашу кровную связь.

   С неимоверным трудом мне удалось подняться на ноги и сделать несколько шагов до моего папы. Это был самый долгий путь, который я проделывала в своей жизни: путь от сироты до любимой дочери.

   – Вам не за что извиняться, – прошептала я, присаживаясь и беря за руку одного из самых важных в моей жизни людей. Он занял это место еще тогда, когда я считала его просто своим дядей. – Я знаю, что бы вы ни делали, что бы ни говорили, вы всегда обо мне заботились… Ты. Папа.

   Отец глядел на мое лицо, не отрываясь, как на величайшую святыню, как на самое дорогое сокровище.

   – Если бы я знал раньше, Тесса. Если бы только знал…

   Было в этом нечто невероятно чудовищное – обрести родного отца только лишь затем, чтобы видеть как он умирает на твоих же глазах.

   – Я не позволю тебе погибнуть! Ни за что! – с неожиданной даже для меня самой горячностью заявила я. – Моя мать и так украла у меня слишком многое! Я не позволю отнять еще и тебя!

   Анаис Дюпон умерла так давно, но ее чудовищная воля продолжает жить и отравлять жизни ни в чем не повинных людей.

   – Ты только погубишь себя, – произнес папа и добавил спустя несколько секунд, – дочка. Пусть все идет, как идет, я не прощу себе даже за могилой, если ты пострадаешь по моей вине.

   За себя Рене Арно не хотел бороться, не ценой моей безопасности.

   – Бесконечно убегать от призрака нельзя, дя… отец, – тихо и твердо произнесла я. – Мы все трое под ударом. Я и мальчики, мои сводные братья. Пытаясь упокоить ту девочку, я хочу спасти не только тебя. Мне нельзя отступать, папа. Я никого не хочу потерять.

   Отец усмехнулся грустно, но как будто с пониманием. Ведь и он сам не стал бы отступать перед опасностью, если бы на кону стояли жизни его близких.

   – Ты не ведьма, Тесса, у тебя нет таких сил, что могли бы помочь справиться с душой, не обретшей покоя после смерти, – услышала я самую весомую причину держаться подальше от призраков, «Белой розы», вообще от всего опасного. – Ты ведь только видишь привидений. Кто бы ни говорил тебе иного, обратить их в бегство ты, Тесса, не можешь.

   Сложно было оспорить настолько очевидный факт: от своей проклятой матери я унаследовала абсолютную бездарность в магии. Вот только оставалась еще пара карт, которые можно было разыграть, и о которых знала только я и лоа.

   – Со мной будет Крис, он поможет и защитит, – произнесла я совершенно уверенно. Да, мы с ним поссорились, пес на меня безумно обижен, однако в беде он не бросит, слишком уж он для такого поступка… пес. – А если дело обернется совсем плохо...

   Я промолчала, не желая произносить вслух имя. Ни капли не сомневалась, он, тот кого я не хотела называть, непременно услышит собственное прозвание и снова обратит на меня свой взор.

   – Эти игры со сверхъестественным… Ты не создана для них, Тесса, и я вижу, как сильно ты не хочешь связывать с… – Месье смолк на полуслове.

   В этом он не ошибался: у меня не было ни малейшего желания просить о помощи те силы, которые по собственной прихоти решили оказать покровительство дочери Чумы Дюпон. Пока у меня не просили никакой платы, напротив, это божество вуду признало себя моим должником, но не верилось, что в итоге обойдется без подвоха.

   – Если другого выхода не останется… – вздохнула я и пожала плечами. – Я рискну. Ради тебя и мальчишек, которые тоже теперь в опасности. Ради всей нашей семьи.

   И только одному господу богу известно, откуда мне взять смелости на то, чтобы бороться по-настоящему, да еще и с настолько страшным врагом.

   – Но как быть с тетей Лоттой? – тихо напомнила я отцу, что не только с того света могут прийти беды.

   Вот у меня снова есть мачеха, и она предсказуемо в ярости, обнаружив, что имеет падчерицу, к тому же настолько взрослую. Не считая всех сложностей с передачей колдовского дара по старшинству. Я могла только догадываться, насколько сильно тетя Лотта злится на меня.

   – Не беспокойся об этом, – утешающе улыбнулся Месье. – Я женился на женщине удивительной доброты и душевной щедрости. Сейчас ей невероятно больно, она страдает, но понимает, что в этом только моя вина. Она станет для тебя доброй мачехой.

   Как бы хотелось, чтобы так и вышло, однако же я не спешил обольщаться на тему всепрощения и доброты тети Лотты. Сперва ее возлюбленный был отнят у нее Анаис, а теперь оказывается, что и муж не устоял когда-то перед чарами моей матери. Сомневаюсь, что видеть перед собой живое воплощение слабости Рене Арно окажется для его законной, пусть нелюбящей и нелюбимой супруги так уж приятно.

   За окном уже начинали сгущаться сумерки, пока свет солнца померк едва заметно, однако для меня теперь каждый оттенок серого зимнего дня имел свое огромное значение. Как только на Новый Орлеан опустится вечер, я стану совершенно беззащитна, а сейчас вступить в бой с призраком я не готова.

   – Поторопись, дочь, скоро стемнеет, – произнес отец, который тоже следил за ходом времени.

   Мраморный Рене всегда почитал своим долгом заботиться в первую очередь о других, и даже сейчас он не нарушил собственных правил.

   – Я… Я вернусь сюда, папа. Вернусь и найду способ спасти тебя. И исправить все, что натворила Анаис.

   Разумеется, уйти из «Белой розы», не попрощавшись с бабушкой и тетей Жаннет, я не могла, да и тетей Лоттой нельзя пренебрегать, только не сейчас, когда и так все хуже некуда. Дальняя родственница – это одно, но вот с мачехой куда сложней.

   Тетя Жаннет нашлась в кабинете, как и всегда в это время суток. Да и вообще она большую часть дня проводила именно за рабочим столом, где под звуки джаза создавала очередную историю. Вот и сейчас оркестру Гленна Миллера вторил ритмичный стук клавиш.

   Я неуверенно поскреблась в дверь, чувствуя себя невероятно неловко из-за того, что приходится вот так разрушать магию сотворения.

   – Входи, ma cherie! – подала голос из-за двери тетя Жаннет.

   В кабинете пахло жасминовым чаем и ароматическими палочками, которые привез из Индии дядя Рене… то есть мой отец специально для родственницы.

   – Я вижу, ты шокирована, Тесса, – констатировала Мадемуазель, закрывая ноутбук.

   Величайшая привилегия – получить внимание писателя целиком и безраздельно.

   – Садись, племянница, – кивнула тетя Жаннет в сторону дивана, на котором мне уже доводилось и сидеть, и лежать с книгой. За время отсутствия я уже успела соскучиться по этому кабинету, по этому дивану и по внимательному и всезнающему взгляду Жаннет Дюпон.

   – Вы ведь знали обо всем с самого начала, вы обманули тетю Лотту, – произнесла я грустно.

   Конечно же, у меня и в мыслях не было в чем-то обвинять тетю Жаннет, имела представления, от кого именно ее младшая сестра родила дочь, противоречила всему, что я знала о Жаннет Дюпон. Ведь ей не просо было многое известно, мне уже начинало думаться, тетя сама творила реальность вокруг себя.

   – Есть правда, от которой больше беды, чем пользы. Я просто не хотела ранить ничьи чувства, – вздохнула писательница, не отводя прямого взгляда. – Правду о Рене и Анаис я знала. Твой отец скрытен, однако я разглядела в нем любовь к моей младшей сестре. Он был рядом с Андре не только для того, чтобы присмотреть за своим несчастным братом, но и из-за собственных чувств к твоей матери. Конечно же, Анаис все поняла и в нужное время разыграла эту карту. Вполне в ее духе. Она решил родить ребенка от самого сильного молодого колдуна в Новом Орлеане, рассчитывая, что уж дитя Рене попросту не может родиться бездарным. Я бы предпочла, чтобы вся эта мерзкая история не легла на твои плечи непосильной ношей, однако и мне не под силу все предусмотреть, Тесса.

   Я кивнул, принимая слова тети Жаннет. Наверное, действительно лучше было бы оставить все как есть, правда о моем отце никому не принесла ничего хорошего. Мальчишки – мои братья – тоже наверняка не обрадуются. К тому же это треклятое первородство… Именно из-за меня они не смогли получить всю ту силу, которая должна была достаться им от отца.

   Но ведь на самом деле в произошедшем нет моей вины, не так ли? Никто не может быть виноват в собственном рождении, и я в этом смысле точно не исключение.

   Когда я вышла из кабинета тети Жаннет, стену напротив двери подпирал не кто иной, как Джой. Казалось, вечность этот призрак не снисходил до меня. И эта вечность только радовала! Пусть ничего плохого лично мне Джой не сделал, но, подозреваю, это была его недоработка, которую он мог исправить в любой момент.

   – Ну, привет, Тесса, – довольно улыбнулся мне призрак, – давно не виделись. Впрочем, судя по выражению твоего хорошенького личика, ты по мне точно не скучала.

   Уверять Джоя в обратно я не посчитала нужным.

   – Даже не поздороваешься? – не желал так просто отвязываться неупокоенный дух. – Ну и ладно. Я в любом случае рад тебя видеть, Тесса. А заодно хочу кое-что тебе рассказать. То, что подслушал, когда решил проследить за нашим дорогим дворецким.

   Я замерла, не зная, как поступить правильней – убраться из «Розы», сделав вид, что даже не вижу Джоя, или все-таки дослушать его до конца.

   – Тебе ведь интересно будет узнать про дрянь с вырезанными глазами? – поинтересовался как будто между прочим мертвый психопат, и его рот растянулся в омерзительно широкой улыбке.

   Симпатичное лицо парня стало походить на чудовищную дьявольскую маску.

   Я закрыла глаза, повторяя про себя «это и есть его истинная суть, бояться уже поздно».

   – Так что ты можешь рассказать про девочку? – сдавленно спросила я и зажмурилась.

   Привидение довольно рассмеялось. Даже жаль стало, что этот мерзкий замогильный смех могу услышать из живых обитателей «Белой розы» только я одна.

   – Вот и умница, Тесса. Я всегда знал, что ты разумная девочка.

   Не сказать, что комплимент моим умственным способностям, да еще и произнесенный с откровенным сарказмом, порадовал.

   Когда я открыла глаза, оказалось, что на светлой футболке Джоя появилась круглая дыра. И это была дыра не только в футболке. Кажется, кому-то показалось забавным продемонстрировать рану, что стала причиной смерти. Наверное, призрак ожидал, что я начну кричать или – хуже того – в обморок упаду.

   Но доставлять такое удовольствие я не собиралась, не после того как довелось лежать на жертвеннике и выбираться из горящего логова принца вампиров.

   «Он уже и так мертв, это не имеет значения».

   – Говори уже, Джой. Я внимательно тебя слушаю, – произнесла я, наверное, даже преувеличенно спокойно, и в этот момент посмотрела призраку в глаза.

   Привидение откровенно расстроилось. Ну, что поделать, пугать меня, тем более, настолько банально, нужно было в первые дни после моего приезда в «Белую розу», когда я еще не привыкла к ужасам и странностям Нового Орлеана.

   – Какая же ты скучная, – вздохнул Джой, привалившись к стене. – В общем, когда твоей матушке было что-то около тринадцати лет, она привела в «Белую розу» симпатичную подружку в розовом платьице. Жак, старый хрыч, видел это и заподозрил неладное, однако поделать ничего не мог. А в доме тогда кроме Анаис был только призраки.

   История, конечно, была чертовски неприятная, но не особенно интересная, ведь я уже до этого узнала, что моя мать убила несчастного ребенка.

   – И вот Чума и ее подружка спустились вниз, в подвал, – продолжал рассказ призрак. – А наверх поднялась только одна Анаис. В подвале она была долго. И вот с тех пор мертвая дрянь ходила и ходила по «Белой розе»… А, отведав твоей крови, она вошла в силу и успела меня изрядно достать своим постоянным нытьем. «Хочу туфельки, хочу туфельки». Хороша сказка, не так ли?

   Я пожала плечами.

   – Хороша, но только не нова, – отозвалась я не особо воодушевленно. – Обо всем я знала, а если не знала, то догадывалась.

   Джой пожал плечами.

   – Значит, теперь еще кое-о-чем догадаешься, – фыркнул насмешливо призрак и растворился в воздухе.

   Несколько секунд я размышляла над тем, к чему именно клонил Джой, но ничего в голову так и не приходило. Хорошо, Анаис убила свою первую жертву прямо здесь, в подвале «Белой Розы», теперь я доподлинно это знаю. И что мне дает новая информация?

   Кажется, ничего.

   Обратно к Кройцам меня отвез личный водитель бабушки, Мадам не пожелала, чтобы ее внучка добиралась на такси и уж тем более на общественном транспорте, учитывая, что горизонт уже начал понемногу алеть. Приближалось время, когда безраздельно властвуют силы зла, а Кройца, недреманного стража, рядом со мной нет.

   – Не переживайте только, мисс Тесса, все образуется, – принялся меня тут же успокаивать пожилой водитель, который, похоже, знал только о том, что я, оказывается, не Уайт. – Главное, вы Дюпон, внучка Мадам, остальное все можно и не учитывать.

   С утешением возникла небольшая заминка.

   – Я не только внучка Мадам, – тихо вздохнула я и прильнула к окну. От стекла тянуло прохладой. – Я дочь Месье.

   Может, и не стоило вот так выбалтывать новости об отцовстве Мраморного Рене, однако мне требовалось поделиться, казалось, эта новость меня просто разорвет на части. Я была одновременно и рада, и расстроена, и шокирована. Теперь стало понятно, почему тетя Жаннет предпочла не сотрясать основы мироздания в одной конкретно взятой семье и не стала сама рассказывать о том, кто именно поспособствовал моему появлению на свет.

   Водитель от неожиданности даже закашлялся, пытаясь уложить в голове такие потрясающие новости. Подозреваю, у него это не выйдет ни со второй, ни с третьей попытки. Как и у меня.

   – Ну, так бывает, мисс Тесса, бывает. А Месье хороший человек и хороший отец. Ну, и для вас он тоже будет хорошим отцом, наверное.

   Разумеется, Рене Арно будет хорошим отцом, ведь он все и всегда делает хорошо.

   Только бы выжил.

   В квартире у Кройцев было тихо как в могиле, пришлось даже дверь открывать собственным ключом, который мне выдала заботливая Бетани Кройц. Я шла по квартире, включая свет в каждой комнате, чтобы хоть как-то разогнать тени, которые казались монстрами, что только и ждали, когда я отвернусь, чтобы напасть и разорвать.

   Как давно я не была одна и как же, оказывается, это жутко, когда некого позвать на помощь. Скорей бы Крис успокоился и вернулся домой или хотя бы Бетани…

   А ведь в любой момент может появиться девочка без глаз, и что я тогда стану делать?

   В прихожей как будто что-то зашуршало, и я метнулась в свою комнату со всех ног, памятуя о том, что туда призракам хода точно нет. Только в фильмах ужасов герои обязательно идут проверить, что там такое стукнуло, кто ходит и что упало. Мне хватило только одного подозрения, что убитый Анаис ребенок мог явиться за мной – и я уже скрываюсь в безопасности отведенной мне спальни.

   И плевать, что трусиха, главное, не идиотка и все еще живая.

   – Дюпон, ты здесь? – донесся до меня голос Кройца.

   Слава богу, это Кристиан!

   Успокоился уже? Хорошо, если так: ссориться с Крисом мне не понравилось, да и одной становилось тем страшней, чем сильней темнело на улице.

   – Я здесь! – откликнулась я, но из комнаты выходить не стала.

   Призрак мог поджидать в полумраке коридора за дверью.

   Наверное, стоит сказать псу, что я, оказывается, не столько Дюпон, сколько Арно, может, тогда он хоть немного успокоится, ведь Кристиан уважает Месье и считает хорошим человеком.

   Кройц возник на пороге моей комнаты, сторожко, совершенно по-собачьи вертя головой из стороны в сторону, то ли принюхиваясь, то ли прислушиваясь, а глаза несчастные, виноватые, так и ждешь, что начнет хвостом вилять и скулить. Если бы обернулся, наверняка бы так и сделал, но в двуногой ипостаси оба этих искренних способа выражения эмоций для Криса оставались недоступны.

   – Аманда звонила, говорила, к тебе отец приезжал, – смотря в сторону произнес пес и сделал шаг в комнату.

   Аманда, маленькая провидица, которая сразу сказала, что в Нью-Йорк я не вернусь. И не ошиблась.

   – Отец ко мне не приезжал, – со вздохом отозвалась я, садясь на постель. – Как оказалось, ко мне приезжал отчим именно для того, чтобы сказать, что я ему на самом деле никакая не дочь.

   Говорить вслух о том, как легко от меня отмахнулся тот, кого я столько лет считала отцом, оказалось нелегко. Растил меня всю жизнь, а в итоге вот так запросто выкинул как надоевшую вещь.

   – То есть… Ты имеешь в виду, ты не Уайт? – тут же насторожился Кройц, подходя поближе. Его рука легла мне на плечо, будто он пытался… поддержать?

   Кивнула.

   – Не Уайт, – подтвердила я, откидываясь на сильное плечо, которое мне с готовностью подставили. – Да и с чего бы мне родиться Уайт, если моя мать Анаис Дюпон?

   Кройц выдохнул жарко и шумно мне в ухо.

   – Ну, в целом, ожидаемо было, – пробормотал пес, прижимая меня к себе поближе. – Судя по рассказам, Чума предпочитала не размениваться. И кого подозревают в незапланированном отцовстве? У кого мне в итоге просить твоей руки?

   Шутит еще, паршивец этакий.

   – Скажешь тоже, руки просить, – проворчала я. – Но если тебе так хочется узнать, кто ответственен за мое появление на свет, то… в общем, мой отец – Рене Арно.

   Пес фыркнул, как показалось, довольно. Ну хоть для кого-то новость о моем родстве с Рене Арно – новость безусловно хорошая.

   – Ну, Месье – это ведь лучший вариант из всех возможных, верно, Дюпон? – спросил как будто легкомысленно Кройц и погладил меня по голове. – Он и так заботится от тебе и вроде бы даже любит. Это ведь хорошо?

   Хотя бы на меня теперь точно никто не обижается, не пытается обвинять во всех смертных грехах только потому, что я дочь Анаис Дюпон, или потому, что мне благоволит Барон Самди. Пес стоит рядом, словно безмолвно обещая поддержать.

   – Тетя Лотта в ярости и наверняка устроит скандал дя… отцу, – принялась я перечислять причины своих терзаний. – Да и тете Жаннет тоже высказать не постесняется. Ты же знаешь, про первородство. И тут… у отца первая я, значит, мальчишкам здесь ничего не получить. И знаешь, сложно все-таки вот так сразу принять, что оказывается, мой отец – вовсе не мой отец.

   Кристиан как будто рассмеялся тихо.

   – А с чего это миссис Арно устраивать скандал еще и Мадемуазель? Ну не держала же она собственной сестре свечку, верно? – изрядно растерялся Кройц, который явно не понимал всех хитросплетений отношений в Ковене, а заодно не понимал пределов сил Жаннет Дюпон. – Или я чего-то не знаю?

   Я только плечам передернула, понимая, что вот в этом случае лучше рот лишний раз не открывать: все-таки Ковен – это Ковен, а стая – это стая, и даже несмотря на все, что сделал для меня (и мне!) Кристиан Кройц, следовало блюсти интересы Ковена, в который входила вся моя семья.

   – Стало быть, чего-то не знаю, – сделал совершенно верный вывод пес. – Ох уж эти ведьмы…

   Ворчал он скорее для порядка, чем от злости. Казалось, чем больше времени проводил со мной Кройц, тем меньше оставалось в нем ярости. Ну, или, по крайней мере, Крис уже не пытался излить ее на мою голову только потому, что меня родила Анаис Дюпон.

   – Я не ведьма, – тихо напомнила я псу. – Сам же знаешь, что именно на этом и прокололась моя мать.

   Рука Криса легла мне на плечо и на мгновение сжала едва не до боли. Но все-таки только «едва».

   – Но какими же силами тогда ты намеревалась останавливать призрака, что ранил твоего отца? – задал Кристиан вполне закономерный вопрос. – Если ты не ведьма… Гранд-Мастер исчез из Нового Орлеана, да я и не уверен вовсе, что он может утихомирить неупокоенную душу.

   Слава богу, Кройц успокоился достаточно для того, чтобы поговорить со мной. Вот только в желудке забурчало, и я вспомнила, что толком даже не пообедала из-за всех сегодняшних треволнений, а об ужине и говорить не приходилось.

   – Пойдем, поужинаем хотя бы, и я тебе все расскажу.

   Рядом с Крисом было легко не бояться, по крайней мере, не бояться злобных призраков, которые могли прийти за моей душой. Злобствующий пес мог пугать кого угодно – но при этом именно он оставался гарантией моей безопасности.

   Готовили вместе, на кухне Кройцев я совершенно не ориентировалась, так что как минимум мне требовались советы и указания одного из хозяев. Впрочем, Крис посчитал невозможным оставить меня один на один с готовкой и взялся крошить салат.

   – Так все-таки как ты планировала бороться с призраком, оптимистичная самоубийца? – снова принялся расспрашивать пес. – Если ты не ведьма, то что ты можешь? Или считаешь, что если посмотрела все сезоны «Сверхъестественного», потусторонние силы тебе уже нестрашны?

   Как будто бы я вообще смотрела этот сериал.

   – Вообще… Мне предложил помощь Барон Самди, – проговорила я и смолкла, давая Крису время осознать услышанное.

   Бросив искоса взгляд на Кройца, отметила, как сильно побледнело его лицо. Первая и единственная встреча Кристиана Кройца с Бароном Самди наверняка в памяти пса останется до его последнего вздоха, ведь только милостью могущественного лоа, повелевающего смертью, Крис остался в живых.

   Милостью лоа и моей просьбой, если говорить правду до конца.

   – Разве же Барон все еще не потерял к тебе интерес? – тихо спросил Кристиан, которому совершенно точно становилось все больше и больше не по себе. Перед Ди он был настолько же беспомощен, как я была беспомощна перед призраком девочки без глаз.

   В расстроенных чувствах пес себе едва палец не отхватил, так что я на всякий случай отняла у Криса нож и взялась за нарезку салата сама. Не то чтобы во мне умер великий кулинар… Ну, по крайней мере, умер-то точно, насчет великого имелось много вопросов, но в Кройце, похоже, и умирать-то было некому.

   – Он… Барон предложил мне стать мамбо, – честно призналась я в том, что ни Барон Самди, ни Мама Бриджит из моей жизни исчезать и не подумали. – И сказал, что даст мне силы, если я соглашусь. С силами Барона вряд ли призраки будут мне страшны, ведь он повелевает мертвыми.

   Кройц как-то обреченно рассмеялся и посмотрел на меня совершенно бешеным взглядом.

   – И все-таки ведьма ты, Дюпон. Или Арно. Кто ты там уже на самом деле, один черт разберет. Матушка твоя, гори она в аду, так ничего ни от лоа не добилась, ни от вампиров, а тебе вдруг Барон предложил все и разом. Анаис бы за такой шанс убила, а ты как будто не рада.

   Словно бы стоит радоваться, когда на тебя обращают внимания настолько могущественные силы как Барон Самди.

   И Анаис… Она ведь действительно убила за такой шанс. Только все равно не помогло.

   – Я не знаю, чему нужно радоваться, – пробормотала я, накрывая на стол. – Ведь за все приходится рано или поздно расплачиваться, а уж за силу Барона...

   Кройц посмотрел как будто с пониманием. Ну, или по крайней мере, хотелось верить, что Крис поймет, как мне на самом деле страшно.

   Бетани Кройц с племянницей вернулись около полуночи, оказалось, ходили слушать оперу. Закрытая ложа решает многие проблемы и прячет экзотическую внешность ребенка от чужих глаз.

   Тетка Кристиана оценивающе посмотрела на племянника, на меня и, кажется, увиденное ее исключительно порадовало. Да и Аманда просияла, сообразив, что мы с Крисом помирились.

   – И что твой папа, Тесса? – решила проявить дружелюбие Бетани. Кройц пытался строить ей страшные рожи, намекая, что лучше не задавать подобные вопросы. Однако по закону подлости, разумеется, женщина всех этих «тайных знаков» упорно не замечала. – Он здоров, надеюсь?

   Скрывать правду все равно долго не выйдет, да и смысл? Тем более, Крису я уже рассказала.

   – Мой отец при смерти, – сообщила с грустной улыбкой я. – А мистер Уайт жив, здоров и, кажется, процветает.

ГЛАВА 3

Откровения из прошлого

   Нет, факт того, что на самом деле мой отец Рене Арно, упорно не удивлял вообще никого. Уж не знаю, какова была причина спокойствия, с которым эту новость воспринимали окружающие, однако Бетани Кройц только покивала головой, будто мысленно ставя галочку.

   – Ну, что же, Месье хороший человек, все могло обернуться куда хуже, – только и сказала Бетани и больше никак комментировать тот факт, что я, оказывается, Арно, не стала. – С тобой с самого начала все было ясно. Не просто же так Анаис тебя из Нью-Йорка повезла в Новый Орлеан. На ровном месте она бы надеяться на твой дар не стала. Я сразу подозревала, что твой отец кто-то из Ковена.

   Ну, надо же. Все вокруг подозревали, что я вовсе не Уайт, и одна я не сомневалась в том, что мой отец – адвокат из Нью-Йорка.

   – Теперь уж Дюпон точно этого призрака в покое не оставит, – обронил как-то особенно обреченно Кройц.

   Словно бы я не стала спасать Месье, если бы не оказалось, что он мой отец.

   – Это настоящий подвиг – взяться изгонять призрака, тем более, настолько сильного, – покачала головой тетя Кристиана и поглядела на меня словно бы с сочувствием. – Но ты смелая девочка, Тесса, я верю, что ты справишься. А наш Крис тебе поможет. Поможет ведь, не так ли?

   Пес с тяжелым вздохом кивнул, будто смирившись с неизбежным.

   Джес сказала, нужно понять, что именно не дает привидению уйти. Нелегкая задача, ведь речь идет призраке маленькой девочки, как понять, что ее держит среди живых и не дает отправиться в загробный мир? Не злая же воля Анаис привязала девочку без глаз в Белой розе?

   – Да не бледней ты так ради всего святого, Дюпон! Или ты пришла в ужас от мысли о том, что я стану помогать тебе разобраться с привидением? – тут же принялся ворчать Кройц.

   – Я боюсь, что ты можешь пострадать. Хватит и того, что мой… отец теперь при смерти только из-за нашей общей крови.

   Крис тяжело выдохнул и внезапно прижал меня к себе так крепко, что еще чуть-чуть – и ребра бы могли треснуть, но в этом и был весь Кройц – он всегда чувствовал границу и дальше этого «чуть-чуть» не заходил.

   Краем глаза я заметила, что Бетани Кройц поглядела на нас, но со спокойным одобрением, будто на ее глазах происходят вещи очень правильные, да и Аманда не выглядела даже самую малость смущенной.

   Для членов стаи между мной и Крисом все происходило точно так, как и должно было.

   – Глупая ты, Дюпон, такая глупая. Не понимаешь таких простых вещей… Как я буду жить дальше, если ты сгинешь в этой самоубийственной попытке спасти своего бедового отца? Я ведь без тебя уже не смогу, – хрипло прошептал Кройц, через слово вздрагивая всем телом.

   Он сам был просто воплощенное отчаяние, всей глубины которого я даже и оценить не могла, как и не могла понять, почему вдруг я удостоилась таких сильных чувств.

   Это была любовь? Вряд ли. Чувства Кройца ко мне куда больше походили на странную манию или же зависимость, которая накрепко привязала его к девчонке, которую он на самом деле и узнать-то не успел по-настоящему.

   – Я ведь просто умру, если тебя не станет, – тихо и мрачно продолжал пес. – И это не просто красивая брехня, Дюпон. Я действительно умру. Поэтому пусть лучше со мной что-то случится, пока рядом с тобой.

   Кройц шумно и тяжело дышал, я слышала как заполошенно колотилось сердце Криса и с обреченностью понимала, что в его словах есть определенный смысл. Или вместе справимся, или вместе же погибнем, но, похоже, отделить Кристиана от себя у меня уже не получится.

   – Тебе лучше принять все, как есть, – сказала Бетани. – Когда пес выбирает, этого уже не изменить, будет следовать за тобой всегда и повсюду. И умрет вместе с тобой. Мы не люди, Тесса, мы живем иначе.

   Ночью я проснулась от детского плача и уже села на постели, чтобы пойти к Аманде, успокоить… Но вовремя поняла, что Аманда – вот она, сопит рядом, закутавшись с головой в одеяло. Остается только завидовать как мелкая крепко и спокойно спит, рыдания в коридоре ее вообще не беспокоили.

   – Туфельки!.. – раздалось за дверью, и снова рыдания стали нечленораздельными.

   Вот же неуемная! Кажется, призрак безглазой девочки, которую много лет назад убила в «Белой розе» Анаис Дюпон, упорно не желал сдаваться и рвался найти свою обидчицу или хотя бы обещанные туфельки.

   – Анаис! Анаис, ты ведь обещала! Здесь так темно! Мне страшно! И ты не дала мне туфельки!

   Наверное, именно таким окажется для меня личный ад – темнота и тишина, которую разбивают только рыдания озлобленного и несчастного призрака, которому никак не объяснить, что я вовсе не Анаис Дюпон.

   Хорошо было только одно – пока призрак донимает меня, он точно не отправился за моими сводными братьями. Я смогу пережить этот кошмар, обязана, но Реми и Анри ведь слишком маленькие! Даже если привидение не доберется до мальчишек, все равно перепугает до полусмерти!

   К тому же если привидение попробует крови братьев, под удар попадет и тетя Лотта, а заодно и все ее родственники, про которых я не слышала, но это вовсе не означало, что их нет вообще.

   – Анаис!

   Я не выдержала и принялась выпутываться из своего одеяла, стараясь заодно не разбудить Аманду. Она удивительно смелая девочка, но я не хотела для нее испытаний больше, чем сестре Криса уже довелось пережить. Хватит и того, что самому Кристиану теперь придется столкнуться с темной стороной «Белой розы» вместе со мной.

   Пора если не сразиться со своими страхами, то хотя бы посмотреть им в глаза.

   В моем случае, в отсутствие глаз...

   Я дернула на себя дверь и замерла, боясь даже лишний раз вдохнуть, не то что шелохнуться. Один шаг за порог – и окажусь один на один с привидением, совершенно беззащитная. Благодаря покровительству Барона Самди я могу видеть души мертвых, которые остались блуждать в мире живых, но пока я не приняла ассон, не согласилась стать мамбо, мои возможности этим и ограничиваются.

   Она стояла прямо напротив меня, мертвая девочка в испачканном платье. По щекам вместо слез текли ручейки бурой крови, превращавшие изуродованное лицо в жуткую маску.

   «Она не тронет меня, – произнесла я про себя. – Она не может войти в комнату, так и нечего дрожать! Ну, же, мне ведь ее еще изгонять из мира живых».

   Но как же страшно было… До стука зубов страшно.

   Завозилась на постели Аманда, завздыхала расстроенно.

   – Уходи. Я не Анаис. Анаис умерла, – заставила я себя говорить, почти не сомневаясь, что эти слова последние в моей жизни. Просто потому что у меня язык отнимется от страха.

   Мертвая подалась вперед, пошла на звук, но врезалась в невидимую стену и снова разрыдалась, забив кулаками по преграде, что не давала добраться до меня. В холодном лунном свете я в мельчайших подробностях видела и зеленоватую кожу на руках девочки, и ее почерневшие ногти.

   – Ты врешь! Ты всегда врешь! Я знаю, что ты не умерла, Анаис! Ты живешь дома! Ты просто дурачишь меня, потому что не хочешь отдавать туфельки! Ты всегда была жадной! Самой жадной на свете!

   Наверное, больше меня испугать уже ничто не могло. Девочка твердила, что Анаис не умирала и живет дома с такой ужасающей убежденностью, что я… я готова была поверить, что так оно на самом деле и было – Чума снова в «Белой розе». Больше того – она никогда ее и не покидала.

   Но ведь этого не может быть, верно?

   – Вон пошла отсюда! – рыкнула я на призрака не хуже самого Кристиана.

   Голос мой звучал не как обычно, явственно слышались и чужие слова, которые эхом вторили моим. Барон Самди не оставлял меня своим покровительством. Именно поэтому с придушенным писком девочка метнулась в темноту и растворилась в ней как будто никогда и не было.

   На дом обрушилась абсолютная тишина, которую нарушало только мое собственное тяжелое дыхание.

   – Спасибо тебе, Ди, – прошептала я надтреснуто. – Спасибо за то, что не оставляешь своей милостью.

   Конечно же, лоа не ответил, но не приходилось сомневаться, он все отлично слышал. До этого божества всегда доходили молитвы, обращенные к нему.

   Я снова легла в постель, осторожно перебравшись через Аманду. Та и на этот раз не проснулась, только подкатилась под бок и уткнулась носом в плечо. Вот уж точно, совесть чистая.

   Утром я чувствовала себя совершенно разбитой и несчастной. Голова просто раскалывалась без каких бы то ни было причин. Очевидно столкновение со злобным неупокоенным духом прошлой ночью не прошло без последствий.

   За завтраком все Кройцы дружно морщились и время от времени чихали, словно их всех разом сразила аллергия. Когда же я спросила, что именно стало причиной, Крис, поморщившись, сказал, будто от меня невыносимо сильно пахнет табаком и ромом. Учитывая, что я никогда не курила, да и ром точно не пила, вывод напрашивался только один: я не зря благодарила прошлой ночью Барона Самди за помощь, он действительно приходил. А теперь эта помощь обернулась неудобством для псов с их слишком тонким обонянием.

   – Зачем к тебе приходил лоа? – разумеется, догадался о причине странного запаха Крис. – Что случилось?

   Я только поежилась и обняла себя за плечи. Вспоминать последнюю встречу с призраком девочки было откровенно неприятно, впрочем, и про все прочие встречи я тоже не хотела бы вспоминать.

   – Ну что ты, Дюпон? – принялся говорить со мной слишком уж мягко пес, при этом недовольно пофыркивая.

   Аманда прильнула со спины, теплая, спокойная и такая домашняя, что на сердце стало легче.

   – Ничего особенного не случилось. Просто девочка приходила снова, я пыталась с ней говорить, а Барон, наверное, заглянул на минутку, проследить, наверное, чтобы в беду не попала. Ты же знаешь, Барон Самди ко мне благоволит.

   Пес тяжело вздохнул и влепил мне затрещину.

   – Ты чего?! – возмутилась я и посмотрела на распоясавшегося Кройца. – Почему руки распускаешь?

   Ответом стал возмущенный рук.

   – А ты почему по ночам одна с призраками разговариваешь?! – напустился Кристиан, сверкая гневно пожелтевшими глазами. – Ты себя бессмертной считаешь, идиотка безголовая?!

   После такой грубости я бы, наверное, обиделась, если бы не тревога в глазах парня. Да и на самом деле я была согласна с тем, что поступила не слишком умно, решив проверить свои нервы на прочность.

   – Я из комнаты не выходила! Честное слово! А внутрь она войти не может, ты же знаешь! – принялась успокаивать я Кройца.

   На самом деле именно волнение Кристиана оказалось для меня самым мучительным.

   – И сегодня хочешь поехать в этот ваш фамильный склеп? – недовольно спросил Кройц.

   С одной стороны было откровенно неприятно слышать такие злые слова в адрес «Белой розы», с другой же… Крис на этот раз попал в точку. Фамильный особняк семьи Дюпон можно было назвать склепом, учитывая, сколько мертвых в нем осталось.

   – Верно, – кивнула я. – Хочу навестить дя… отца. И нужно поговорить с тетей Жаннет. Быть может, она нашла еще какой-то способ справиться с призраком.

   Пес шумно выдохнул, похоже, не слишком одобряя мое стремление вернуться в очередной раз под сень «Белой розы».

   – Тетка твоя, конечно, ведьма умная, но вряд ли умнее Месье, а раз уж он не нашел выхода, то не стоит возлагать слишком больших надежд на Мадемуазель.

   Я только губы недовольно поджала в ответ на такое не слишком здравое замечание со стороны пса. Звучало так, будто папа превосходит тетю Жаннет уже хотя бы потому, что мужчина. Вот только всем было известно, что наследницей бабушки непременно стала бы ее старшая дочь, если бы не увечье. Сильней Жаннет Дюпон в Новом Орлеане не было никого.

   – Я поступлю так, как считаю нужным, – произнесла я, стараясь, чтобы мои слова не показались слишком уж недовольными. Ссориться снова с Кристианом не хотелось, только-только успели помириться. – Ты можешь со мной и не ехать, если так сильно не хочется. Доберусь я в «Розу» без проблем, а вечером меня довезет водитель бабушки как вчера. Я не хочу тебя затруднять.

   Казалось, предложенное мной решение стало бы самым удобным для нас обоих, но почему-то Кройцу так не показалось.

   – Чтобы ты снова ехала в «Розу» одна? Нет, хватит того, что вчера я тебя упустил! Кровопийцу носит не пойми где, значит, не стоит рассчитывать на его помощь. Про Барона Самди при мне вообще больше не упоминай!

   О Ди я говорить вроде бы и не собиралась. До того момента, как его имя не произнес сам Кристиан, что был похож сейчас на неотвратимо закипающий чайник.

   – Почему это я не должна упоминать о нем? – насупилась я, понимая, что терпение понемногу заканчивается, и слишком уж сильно хочется высказать Кройцу все, что накопилось с момента знакомства. – Если не забыл, Барон всегда спасал меня. И ни единого раза не пытался убить.

   Это был удар точно в цель, ведь никто из нас двоих не забыл то, как Кристиан упорно пытался уничтожить меня.

   Кройц опустил голову, безмолвно признавая свою вину. Так и хотелось успокоить его, сказать, что все уже давно закончилось, что я его простила разом за все, но если поступить так, Крис тут же снова начнет наступление.

   Значит, следует проявить твердость.

   – Я отправляюсь в «Белую розу», Крис. А ты уж сам решаешь, ты со мной или нет, – тихо подвела я итог никому не нужного спора и пошла собираться, чувствуя тяжелый возмущенный взгляд пса, который буквально прожигал насквозь.

   Одеться следовало поприличней, и точно не только для того, чтобы порадовать раненого отца. Рене Арно, подозреваю, будет мне рад, даже если приеду в мешке на голое тело, и спросит разве что, не замерзла ли я.

   Мне предстояла встреча с мачехой. И тот факт, что мы были знакомы и раньше с Шарлоттой Арно, не имел больше никакого значения. В статусе своей падчерицы, части своей семьи тетя Лотта увидит меня в первый раз, и стоит произвести на нее если не хорошее впечатление (вряд ли подобное мне по силам, особенно в свете вчерашних событий), но хотя бы приемлемое.

   Тетя Лотта – дело одно, с ней мы могли бы даже игнорировать друг друга, и это не принесло бы большой беды, но вот с мачехой Лоттой так держаться уже не выйдет. Если, конечно, не захочу, чтобы в семье вечно царили склоки.

   Из недр моего чемодана, который до конца разбирать я не сочла нужным, было извлечено платье. Конечно, не слишком элегантное по меркам моих родственников, однако все-таки лучше было ехать в нем, чем в привычных джинсах. Оставалось надеяться, что Лотта оценит мои старания.

   К тому времени, как я собралась, Крис уже успел определиться, как поступит, и мрачно сообщил, что отправляется со мной, но добровольно лишний раз в «Розу» входить не станет, подождет меня снаружи, у ворот.

   – «Белая роза» далеко не так опасна, как тебе кажется, – произнесла я, но настаивать на своей правоте не стала.

   На самом деле, учитывая бурю, которая наверняка бушевала сейчас в стенах дома, лишние глаза и уши окажутся некстати. Кройц пусть и оказался тесно связан со мной, но при этом не имеет отношения ни к Дюпонам в целом, ни уж тем более к семье Арно.

   Отвечать Крис мне не стал, просто поплелся рядом безмолвной угрюмой тенью. Настроение от этого, конечно, не поднялось, но стоило радоваться уже и такому настрою пса. Хотя бы молчит, пусть и принюхивается изредка ко мне, с недовольством улавливая на своем человеке посторонние запахи. От моих волос упорно пахло ромом и табаком. Мыть бесполезно, уже приходилось проверять. Следы присутствия Барона Самди так легко не скрыть и не устранить.

   Я надеялась, к тому моменту, когда доберемся до «Белой розы», Крис хотя бы немного успокоится, но пес упорствовал в своей злости и замер у ворот особняка моей семьи с явным намерением не делать и шага в сторону дома. На «Белую розу» Кройц злобно зыркал, «Белая роза» же в свою очередь не сводила тяжелого взгляда с самого Кристиана. Этот дом мог бы впустить моего спутника, раз уж мне пришло в голову притащить его с собой, но такой визит не принес бы радости ни гостю «Розы», ни самой «Розе».

   – Найди хотя бы какое-нибудь кафе, – попыталась я вразумить пса. – Я пробуду в «Розе» долго, а на улице холодно.

   Упрямец только мотнул непримиримо головой, давая понять, что отлично справится и без моих глупых бесполезных советов.

   – Ну, как знаешь, – вздохнула я и повернулась к «Розе».

   Ее ворота распахнулись передо мной сами, кажется, можно было с гордостью говорить, что «Белая роза» не просто приняла меня, но и даже благоволит. А завоевать любовь дома куда сложней, чем любовь человека, дом не обмануть и не подкупить, он видит тебя таким, какой ты есть на самом деле.

   Под сенью дома моих предков оказалось слишком тихо, чтобы я не начала нервничать, едва за мной закрылась входная дверь. Нет, после того, как я немного прислушалась, стало понятно – тишина не абсолютная, в глубине дома жизнь никуда не подевалась, но все равно… Ужасный контраст по сравнению с обычным положением дел.

   Да и бабушка или тетя Жаннет не вышли ко мне, чего я ожидала. За дверью обнаружилась та, кого я бы предпочла не видеть как можно дольше.

   Шарлотта Боннар. Жена моего отца, моя мачеха.

   Встречи с Шарлоттой Арно в новом статусе я боялась до дрожи. С первой мачехой у меня все сложилось не очень удачно, а ведь будущая миссис Уайт знала, что решила связаться с мужчиной, уже обремененном ребенком-подростком. А на тетю Лотту такой «подарок» судьбы в виде взрослой практически падчерицы свалился как снег на голову.

   Я замерла перед женой своего отца, не имея сил даже поздороваться как положено. Сейчас она казалась мне самым страшным человеком на свете. Наверное, даже восстань из могилы Анаис Дюпон – и то не смогла бы привести меня в такое смятение.

   – Добрый день, Тесса, – первой заговорила мачеха.

   Ее слова звучали глухо, безо всяких эмоций, как будто со мной вздумалось заговорить роботу. Теперь отмолчаться уже шансов не было.

   – Здравствуйте… – пробормотала я, понимая, что столкнулась с первым затруднением, едва только открыла рот.

   Как мне ее называть? Все еще тетей Лоттой? Ну, не «мамой» же, в самом деле! Думаю, если я хотя бы заикнусь на этот счет, Шарлотта Арно с полным на то правом повесит меня на первой же люстре, до которой дотащит.

   Мачеха, кажется, поняла мои затруднения и проговорила чуть натянуто:

   – Думаю, учитывая… все наши обстоятельства, ты можешь звать мне Лоттой, Тесса. Сперва. Дальше будем думать, – приняла женщина решение разом за нас обеих.

   И пусть она все еще едва заметно кривилась с недовольством, но вроде бы не планировала начинать военные действия в своей семье, и за это Шарлотту следовало благодарить.

   – Пойдем. Рене наверняка захочет тебя увидеть. После твоего визита ему стало немного лучше, Мадам и Мадемуазель посчитали, это хороший знак.

   Официальные титулы бабушки и тети Жаннет резанули слух и дали понять, что с если спускать на меня всех собак мачеха не собирается, то Дюпонам успела много чего высказать. Наверняка Лотта как и я не поверила, что практически всемогущая Жаннет Дюпон все эти годы не догадывалась, от кого на самом деле родила ребенка ее младшая сестра.

   Что там с бабушкой Натали, было непонятно, приставать к ней с расспросами я вообще не решалась, но, вполне возможно, у нее тоже имелись какие-то подозрения. Вероятно, в том числе по этой причине Рене Арно в конечном итоге был выбран приемником Мадам. Конечно, он один из искуснейших и сильнейших колдунов во всем Ковене… Но, подозреваю, выбрать наследником отца собственной внучки было проще, чем любого другого.

   Шарлотта Боннар шла передо мной с неестественно прямой спиной, напряженная как перетянутая струна.

   Словно бы хоть кто-то сможет позабыть ту истерику, когда Лотта только узнала всю правду. Наверное, эта женщина за всю жизнь не демонстрировала такую ярость и обиду, как вчера. Вряд ли когда-то моей мачехе удастся примириться с фактом моего наличия на этой земле, и ведь дело не только в том, что она узнала о романе мужа. Все и случилось-то до свадьбы моего отца с Лоттой, ведь Мраморный Рене никогда не опустился бы до измены. Даже тот факт, что я, родившись, отняла первородство у всех прочих детей Рене Арно, подозреваю, не стало главной причиной для ярости Шарлотты. Важно было лишь с кем мой отец провел ночь.

   Все дело снова было в Анаис, только в Анаис.

   Именно ее обвиняла мачеха в своих несчастьях и, подозреваю, вполне заслуженно. После того, как Чума отняла у юной Шарлотты Боннар возлюбленного, а спустя много лет стала причиной его гибели, узнать, что и муж когда-то не смог устоять перед самым прекрасным монстром Нового Орлеана, наверное, мучительно.

   – У Реми и Анри все в порядке? – спросила я не только потому, что волновалась за мальчишек, но еще и в попытке нарушить поистине мертвую тишину.

   Никто и не подумал замедлять шаг, мачеха продолжила идти вперед быстро, стремительно.

   – Да, мальчики не пострадали, – бросила через плечо она. – Призрак к ним пока не являлся, но на всякий случай после заката они не покидают защищенных мест. Разумеется, ужасно скучают, но, слава богу, дети достаточно ответственны и не станут рисковать единственно из-за прихоти.

   Что ж, пока девочке без глаз интересней донимать меня, а не моих родных, и это радовало. Вот только помимо родственников со стороны отца, есть ведь еще и семья матери.

   – А что тетя Вирджини? И показывалось ли привидение здесь, в «Розе»?

   Конечно, могущественные и умелые колдуньи могут постоять за себя в отличие от детей, но дядя Рене тоже далеко не беззащитен, однако призраку удалось до него добраться.

   – Жаннет говорит, видела ту тварь ночью, когда решила спуститься на кухню, – проговорила мачеха так, словно не слишком радовалась, что писательница уцелела. – И вроде бы привидение пыталось напасть на нее. Но, в самом деле, добраться до самой Мадемуазель? Жаннет не тот человек, которого можно застать врасплох. Я слышала визг, с которым призрак убирался восвояси.

   Значит, дать отпор тетя Жаннет все-таки может…

   Но вдруг она в силах и упокоить жертву Анаис, если мне удастся выманить привидение? Следовало поговорить с тетей, если она может помочь, точно не откажет. Не только ради меня, но и ради моего отца.

   Ведь он дорог тете Жаннет, это очевидно всем. Быть может, даже слишком дорог.

   Папа расположился на постели полусидя. Его заботливо обложили подушками со всех сторон, давая возможно опираться спиной.

   Рядом с его кроватью расположилась на своем инвалидном кресле тетя Жаннет с книгой в руках. До того, как вошли мы с мачехой, она читала вслух, но стоило увидеть, кто решил навестить Мраморного Рене, смолкла.

   Я же застыла пораженная тем, что посреди дня тетя решила оторваться от работы и посвятить все свое время моему отцу. Для нее написание книг было важно как воздух. Но Рене Арно внезапно оказался важней.

   Мне писательница устало улыбнулась, на Лотту же посмотрела как будто с тревожным ожиданием. Вероятно, вчера тете Жаннет пришлось многое выслушать от Шарлотты Арно. И, возможно, не только тете Жаннет. Подозреваю, прошлым вечером у моей мачехи не было желания чтить чужие титулы, и она высказалась от всей души.

   Атмосфера в комнате мгновенно накалилась, и я почувствовала себя лишней. Даже попятилась было, чтобы выйти, пока не встретилась взглядом с Рене Арно.

   – Здравствуй, моя милая, – поздоровался отец.

   Мой папа.

   Нужно уже привыкнуть, даже несмотря на то, что тяжело.

   – Здравствуй… папа, – сумела выдавить я слова, которые будто в горле у меня застревали.

   Я все еще чувствовала себя Тессой Уайт, а не Тессой Арно.

   – Подойди, дочка, – протянул ко мне руку Месье, и я пошла вперед словно завороженная, краем глаза подмечая, как пронзает моя мачеха негодующим взглядом Жаннет Дюпон.

   Тетя же казалась невозмутимей сфинкса, вот только побледнела с больше обычного. Подозреваю, останься тетя Жаннет и Лотта один на один – и быть новой ссоре и никак иначе. И негодование мачехи, которое она, кажется, была готова в любой момент обрушить на голову тети Жаннет, почему-то казалось мне чересчур сильно похожим на ревность.

   Или не казалось.

   – Ты плохо спала, Тесса? – спросил папа, вглядываясь в мое лицо. – Она навещала тебя этой ночью?

   Чтобы, будучи при смерти, интересоваться, как прошла ночь у другого человека, нужно быть Рене Арно. Я не стала говорить, что сам отец даже несмотря на слова Шарлотты об улучшении в его состоянии выглядит как покойник.

   – Приходила, – не стала лгать я. – Но не нужно волноваться, со мной же Кройцы.

   Которые как ни странно даже не проснулись, хотя говорили мы с призраком не шепотом.

   – Да и Барон Самди все еще не оставляет своей заботой. Ничего страшного не случится.

   Говорила я с той уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. Каждый раз, сталкиваясь с привидением убитого ребенка, я испытывала смертный ужас и никогда не верила до конца, что той не пробиться через защиту.

   Тетя Жаннет переглянулась с Месье и расстроенно покачала головой.

   – Покровительство лоа может дорого обойтись даже мамбо, – проговорила с тревогой Мадемуазель. – А ты и вовсе часть Ковена, ma cherie. Я знаю от Рене, что у Барона Самди к тебе особое отношение, однако настроение лоа может быть и переменчиво. Тем более… Скажи, разве он ничего не попросил взамен за заступничество?

   Я закусила губу, не став рассказывать о том, что мне предложили принять ассон. Не стоило откровенничать на эту тему, непонятно, как отнесется моя семья к такому повороту событий, пусть даже теоретическому. А я… на самом деле, я понимала, что велика вероятность того, что в самый страшный момент, когда иного выхода уже не останется, придется согласиться стать жрицей лоа.

   – Прости, тетя Жаннет, но все, что между мной и Бароном Самди, останется только между мной и Бароном Самди, – решительно, пусть и тихо ответила я, потупившись.

   Видеть неодобрение в светлых глазах Жаннет Дюпон для меня стало бы слишком тяжелым испытанием. Быть может, она и права, всезнающая и почти всесильная Мадемуазель. И все-таки вмешиваться в мои отношения с божеством смерти ей не следовало.

   – Рене, ну скажи хоть ты ей! – решила апеллировать к более вескому для меня авторитету тетя Жаннет.

   Мачеха едко хмыкнула.

   – Боюсь, здесь моей власти нет, – откликнулся как будто виновато Мраморный Рене. – Я сам слишком задолжала Барону Самди.

   Поддержка отца немного воодушевила, заставила расправить плечи. Я поймала взгляд Месье, и увидела в нем исключительно тепло, понимание и полное доверие. Папа признавал мое право на собственные решения.

   – Но ты же всегда можешь влезть, Жаннет, и переделать все так, как того желаешь. Верно? – саркастично осведомилась у Мадемуазель мачеха.

   Сколько же в Шарлотте Арно сейчас кипит злости. Она и раньше казалась мне обнаженным нервом. Жена Мраморного Рене как будто постоянно была готова отбиваться от атак, что водится за людьми несчастными. Но сейчас напряжение в Шарлотте достигло, наконец, критической точки.

   – Дорогая, прошу тебя, не будь так резка, – с обычным для себя терпением начал урезонивать разошедшуюся супругу отец. – Ты ведь знаешь, Жаннет хочет для Тессы только лучшего и искренне переживает за ее благополучие.

   Я обернулась, чтобы взглянуть на мачеху и замерла в растерянности: бледней смерти с горящими злостью глазами, сжимающая и разжимающая кулаки… Шарлотта сама выглядела как восставшая из могилы покойница, обуреваемая жаждой мщения.

   – О да, ты всегда готов был поверить в благие намерения Дюпонов и всегда предпочитал женщин именно этой семьи.

   Обвинение повисло в воздухе, и от того, что Лотта не произнесла его вслух, все, кажется, обернулось только хуже.

   Не выдержав трех направленных на нее растерянных и неодобрительных взглядов, женщина резко развернулась на каблуках и поспешно вылетела в коридор. Через несколько секунд из-за двери донеслись рыдания. Постепенно они становились все тише – Шарлотта удалялась от спальни мужа.

   – Мне стоит поговорить с ней, – расстроенно проговорил Мраморный Рене, – наедине. Шарлотта была так потрясена вчерашними новостями… Боюсь, может сотворить какую-то глупость.

   Я тоже всерьез начала беспокоиться и о мачехе, и о тех, кто имел неосторожность оказаться рядом с ней. Со стороны казалось, Шарлотта попросту не в себе.

   Тетя Жаннет тяжело вздохнула.

   – Поговорить с Лоттой, разумеется, стоит, mon cher, – согласилась она с Месье, а после продолжила, – однако не стоит тревожиться. Твоя супруга куда сильней, чем может показаться со стороны. К тому же она мать и всегда помнит, что отвечает за сыновей. Это удержит ее от любых глупостей.

   Лично я не была до конца уверена, что так оно и будет, но у тети Жаннет точно больше опыта в таких вопросах.

   – Но ты устал, Рене, думаю, тебе стоит немного поспать. Давай, Тесса, помоги мне уложить его.

   Отец пытался протестовать, но не слишком уверено, он действительно успел утомиться. Стоило только устроить его поудобней, как глаза папы тут же начали слипаться. Он пару минут пытался бороться с дремотой, но она быстро его одолела.

   – Пойдем, поговорим, милая, – обратилась ко мне тетя, когда убедилась, что раненый крепко спит. – Не будем тревожить Рене.

   В голосе писательницы звучало столько теплоты, когда она говорила о моем отце, что даже при моей недогадливости стало понятно – бесновалась Шарлотта не на пустом месте и, похоже, не только из-за ненависти к Анаис.

   Похоже, действительно и старшая сестра Дюпон успела изрядно досадить Лотте Арно, хотя бы тем, с какой запретной нежностью говорила о чужом муже. К тому даже я успела заметить, как хорошо понимают друг друга тетя Жаннет и моей отец. И как много времени проводят вместе.

   Их отношения были слишком теплыми и доверительными, чтобы считаться просто дружбой.

   – Твой пес предпочел мерзнуть за порогом, – с усмешкой прокомментировала отсутствие Криса подле меня писательница, когда мы покинули спальню отца. – Вы все еще в ссоре или он просто решил не рисковать лишний раз своей шкурой в ведьмовском гнезде?

   Ужасающей осведомленности тети я уже перестала удивляться, просто приняв ее как данность, поэтому в лице от вопроса не переменилась.

   – В свете последних событий в «Белую розу» Кристиан без необходимости не рвется, – отозвалась я. – А пока солнце не зашло, злобные призраки на меня не нападут.

   Тетя Жаннет на своей коляске двинулась вперед, еле слышно заскрипели в тишине колеса по паркету. Вообще, в «Белой розе» стало так тихо после того, как ранили отца, что любой, даже самый тихий звук как будто бы оглушал. Дом словно замер в ожидании чего-то. Ну, или просто так сказался на «Розе» отъезд близнецов Арно.

   И в этой странной тишине я начала различать еле слышный змеиный шепот. Он был так тих, что не удавалось разобрать ни единого слова, однако не приходилось сомневаться, чей бы голос я ни слышала, ничего хорошего он не говорил.

   – Тесса, почему ты вдруг замерла? – заметила мою заминку тетя Жаннет.

   Она точно ничего странного не слышала.

   – Просто задумалась, тетя. Уже иду, – не стала я и говорить об угрожающем шепоте, который шел чуть ли не из стен «Белой розы».

   Я уже успела смириться с тем, что все, чего моя колдовская родня не видит и не слышит – исключительно моя забота, о которой можно было и вовсе не говорить. Все равно толка не будет.

   В кабинете первым делом бросилось в глаза, что рабочий ноутбук Жаннет Дюпон стоит выключенный. Скорее всего, сегодня она вовсе не написала ни одной строчки.

   – Ничего не выходит… – расстроенно произнесла тетя, проследив за моим взглядом.

   Женщина даже подъезжать к столу не стала, будто ей опротивела сама мысль о работе над книгой.

   – Вообще ничего не получается, Тесса! – с досадой воскликнула писательница.

   Я не понимала, о чем она ведет речь. О своем романе? Но зачем тогда столько драмы? У всех бывают периоды, когда работа не клеится, когда нужно просто немного передохнуть.

   Когда я уже собиралась озвучить эту прописную истину, тетя Жаннет заговорила:

   – Не понимаешь… По глазам вижу, не понимаешь.

   Она тяжело вздохнула и отъехала к окну. Я же по уже сложившейся привычке уселась на диван, на котором читала свежие отрывки из романа тети или просто разговаривала с писательницей.

   – Я вчера весь день пыталась спасти твоего отца. Сама. Я многое могу, племянница, но про это ты уже наслышана…

   К Жаннет Дюпон пришло отчаяние и его отпечаток на лице состарил ее на несколько лет. Ее солнечная красота словно потускнела.

   – Никто не знает, как именно я выжила тогда, после покушения. Раны были слишком тяжелы, – внезапно заговорила тетя вновь, и по тому, как она произносила каждое слово, вдумчиво, осторожно, я поняла, что сейчас узнаю что-то действительно важное. – И я действительно должна была умереть, Тесса. Но именно тогда, когда я страдала от боли и страха смерти, ко мне пришли мои истинные силы.

   Оставалось только гадать, кто еще во всем мире удостоился таких откровений от самой Жаннет Дюпон. Почему-то показалось, даже бабушка Натали, Мадам, не знает всего о том покушении. А я… кажется, теперь мне предстоит узнать правду целиком.

   – Первым ребенком в нашей семье ведь был бедный Александр, он умер слишком рано, и все остальные дети семьи Дюпон… Словом, мы родились со скромными способностями. Таковы законы дара. Вот только лежа в собственной крови я ощутила себя всесильной. И знала, как использовать собственные способности. Я обмакнула палец в собственную кровь и начала писать, откуда-то зная, что станет по слову моему. И вышло так, как я пожелала: мне удалось выжить, ублюдок, что стрелял в меня, умер прямо здесь, в доме… И с тех пор повелось именно так. Я писала – и выходило, как я желала. И тебя, Тесса, я однажды написала, поэтому многое знала наперед.

   История Жаннет Дюпон звучала странно, страшно и почти безумно. Кто бы поверил, что он просто персонаж чьей-то книги и вся его судьба, все радости и разочарования зависят, единственно от прихоти автора?

   Но я поверила практически сразу. Потребовалось всего лишь два удара сердца, чтобы смириться с тем, что не просто так главная героиня историй моей тети казалась мне похожей на меня.

   По-видимому, это и была я, да, пусть с другим именем, однако разве это хоть что-то в действительности меняло?

   – Молчишь? – спросила устало тетя Жаннет.

   Наверное, куда естественней сейчас возмущаться или плакать. Но не получалось.

   – А что мне нужно сказать? – спросила я отрешенно и пожала плечами. – Все знают, Жаннет Дюпон может менять реальность по своей прихоти. Узнать, что всю твою жизнь кто-то написал… Я смогу принять и это.

   Пусть сейчас все и кажется дурным сном, но смогла же я привыкнуть к тому, что родственники моей матери настоящие колдуны, примирилась с мыслью, что знакома с настоящим вампиром и даже божеством вуду. Значит, и принять тот факт, что мою жизнь собственноручно написала тетя Жаннет, тоже сумею рано или поздно.

   Мадемуазель озадаченно покачала головой.

   – Очевидно, шок слишком силен… Не стоило тебе говорить все это, знаю, – вздохнула тяжело тетя, – но, наверное, сейчас самое время. Вчера я пыталась написать для Рене судьбу, пыталась своей властью его спасти. И не вышло.

   Какой же беспомощной и напуганной выглядела тетя Жаннет в момент этого признания. Ее глаза лихорадочно блестели, и из их глубины на меня смотрело чистое отчаяние. С момента покушения Жаннет Дюпон было подчинено практически все мироздание, и вдруг оказалось, что и она не на все способна.

   – Но вам ведь и Гранд-Мастер не подвластен, – напомнила я об Эжене Дюпоне. – Вы сами говорили мне об этом.

   Кривая улыбка, появившаяся на лице тети, ее буквально изуродовала. Хорошо еще спустя несколько секунд эта мерзкая гримаса исчезла.

   – Здесь иное, – ответила писательница, прикрывая глаза. – Я не в силах управлять Гранд-Мастером, он поступает, как сам того пожелает, но при этом вампир вплетен в полотно моего сюжета, пусть и на собственных условиях. То же с Бароном Самди. Когда я начинаю писать, я могу узнать о его поступках и намерениях. Сейчас… я словно оглохла и ослепла. Не вижу ту мерзкую безглазую девчонку, не вижу, что будет дальше с ней, с Рене. Проклятье, я теперь даже про тебя не могу написать не единой строки!

   Мадемуазель сорвалась на крик, и я испуганно зажмурилась. Я ожидала подобного от кого угодно, но не от всегда сдержанной и спокойной как горы Жаннет Дюпон, что никогда не теряла самообладания.

   – Но так живут все люди, тетя Жаннет, – напомнила я. – Все не знают своего будущего и не управляют им. Другое дело, остается только гадать, что именно так странно на вас повлияло.

   Что? Или, быть может, кто? Как не хватало сейчас Эжена… Уж он бы наверняка не бросил в беде и дал бы совет. Но где он сейчас?

   – Я столкнулась ночью с этой мертвой дрянью, – сказала все более и более несчастная писательница. – Хотела ее уничтожить, но только напугала. Она сбежала и затаилась где-то. А твоей способности видеть мертвых у меня нет. Значит, и догнать призрака я не могу.

   По всему выходило, кроме меня до мертвой девочки никто добраться не сможет.

   – А если я выманю ее, а вы попробуете изгнать? – предложила я пойти более простым путем. – Я это привидение не только вижу, я для него желанная добыча. Стоит попробовать. Ради моего отца.

   Если сперва мое предложение у Мадемуазель вызвало исключительно неприятие, то стоило только заикнуться о Мраморном Рене, как вместо яростного возмущения пришла тоска. Ради Месье тетя Жаннет готова была рисковать не только собой, но даже и мной. Наверное, это неправильно, когда ты готов обменять одного человека на другого без особых колебаний, но именно в нашем случае я только радовалась такому отношению к себе.

   И теперь я убедилась в том, что мне не показалось, Жаннет Дюпон действительно любит моего отца, любит сильно и беззаветно. А отец… похоже, он отвечает моей тете взаимностью.

   Вот только для этих двоих взаимные чувства как будто ничего не меняли. И у меня не получалось понять, почему все обернулось именно так. Почему двое влюбленных не могут быть вместе? Разве так не правильней? Брак отца и Шарлотты Боннар вряд ли кто-то назовет по-настоящему счастливым.

   – Тетя Жаннет… – даже заговаривать на эту тему было мучительно неловко, но я хотела знать правду, а задать вопрос тете Жаннет было все-таки проще, чем отцу, особенно сейчас. Заговаривать с Мраморным Рене на такую недостойную тему – как вообще подобное возможно?

   Он выше любой пошлости.

   – Да, милая? – посмотрела мне прямо в глаза тетя, которая ожидала, наверное, вопросов про то, что именно она задумала на мой счет. Но здравый смысл останавливал меня, ведь это страшно – знать свое будущее от начала и до конца.

   Я поймала взгляд тети и, поражаясь собственной храбрости, а заодно и бестактности, спросила:

   – Почему вы не вместе с моим отцом?

ГЛАВА 4

Очистительное пламя

   Я ожидала чего угодно после такого неуместного проявления любопытства, от молчания до гневной отповеди, но тетя Жаннет как всегда удивила, к этому у нее точно был талант.

   – А почему мы с ним должны быть вместе? – просто спросила тетя, не выказывая ни тоном, ни жестом недовольства.

   Очень хотелось попросить забыть о моих неосторожных словах, но ведь она все равно будет помнить. Надо идти до конца, раз уж хватило смелости на первый вопрос. Как этой ночью я заставила себя заговорить с призраком, так и сейчас следовало узнать все до конца.

   – Вы друг друга любите, это очевидно, – выпалила я неудобную, но очевидную истину.

   Тетя Жаннет обозначила на лице улыбку, но то была не радость, а грусть пополам с усталостью, но даже грусть казалась мне предпочтительней, чем отчаяние, которое демонстрировала Мадемуазель несколько минут назад.

   – Действительно очевидно… и для Лотты – тоже. Еще и поэтому бедняжка меня не выносит, хотя формально предъявить ей нечего ни мне, ни Рене. Но так, наверное, даже хуже.

   Я замерла как кролик перед удавом, боясь упустить даже одно слово. Кажется, сегодня судьба щедрой рукой отсыпала мне откровений.

   А тетя Жаннет улыбалась.

   – Видишь ли, милая, нам не нужно… быть вместе с твоим отцом как пара, – начала осторожно писательница, и ее голос звучал задумчиво. Как будто тетя никогда прежде всерьез не задумывалась, почему все идет, как идет, и теперь объясняла все и для меня, и для себя самой. – Отношения наши в любом случае остались бы сугубо платоническими. Я прикована к креслу и вот этого не изменить никак. Такова плата за мою нынешнюю власть, подозреваю, если найдется способ излечить меня, Жаннет Дюпон снова станет заурядной ведьмой. А Рене к тому же женат и имеет детей. Он не стал бы травмировать мальчиков разводом, для этого он слишком хороший родитель.

   Сказанное казалось логичным, но все равно оставалось совершенно непонятным.

   – Но его брак с тетей Лоттой несчастливый! – возмутилась я, ни капли не сомневаясь в том, что если отношения супругов не ладятся, правильней не мучить друг друга.

   Для папы хотелось только самого лучшего, идеального. В том числе и идеальной семьи.

   Тетя Жаннет тихо вздохнула и покачала головой, глядя на меня с флером грусти в глазах.

   – Тесса, девочка моя, ты уже взрослая и должна понять, не все браки заключаются на небесах и строятся на любви. Иногда семью создают просто потому, что так нужно.

   Это противоречило всем моим представлениям о браке, о любви… Пусть и звучало разумно и очень по-взрослому.

   А Мадемуазель улыбалась то ли мне, то ли своим мыслям.

   – Учитывая все обстоятельства, ma cherie, жизнь Рене с Лоттой складывается вполне удачно. Они не лгали друг другу с самого начала, никогда не изменяли. К тому же в роли жены Лотта очень даже неплоха: обустройство быта, создание уюта, воспитание детей – в этом с ней мало кто может сравниться, – продолжила неспешный рассказ женщина, спокойно признавая достоинства той, с которой, по сути, делила мужчину. – Мать она любящая и действительно прекрасная. Даже обзаведись я сама детьми – с ней бы никогда не смогла потягаться. Слишком увлечена собой, достижениями, слишком самолюбива для того, чтобы посвятить себя только семье.

   Снова вздох, тяжелый, усталый. Мне подумалось, что пусть тетя в отношениях с моим отцом и отдала предпочтение голосу разума, но заглушить до конца собственное сердце все-таки не сумела. И ее сердце не сумело примириться с тем, что любимый мужчина принадлежит другой.

   Тетя Жаннет повернулась к окну и свет солнца вызолотил ее волосы, однако кожа так и казалась тусклой, выцветшей.

   – Появись между мной и Рене чувства до его свадьбы, все могло, конечно, обернуться по-другому. Твоего отца не смутило бы инвалидное кресло любимой женщины, он смотрит иначе и глубже, но кольцо на пальце – для Рене это серьезно и навсегда. Он ведь принес клятву быть с Лоттой, пока смерть не разлучит их, а свои клятвы Рене Арно исполняет неукоснительно. На то он и мраморный, в конце концов.

   И как будто это обстоятельство даже не слишком расстраивало тетю. Она считала нынешнее положение вещей правильным.

   – Друзьями мы с Рене стали лет семь назад, – продолжала она рассказ спокойно и размеренно. – Как раз в то время твоего отца было решено готовить к роли главы Ковена, и во все тонкости управления посвятить его должна была уже я. И вот тогда стало ясно, насколько у нас двоих много общего, как нам интересно друг с другом. Ему не хватало именно этого в браке: понимания, душевной и интеллектуальной близости. Шарлотта… – тут тетя Жаннет замялась, похоже, подбирая правильные слова. – Она не глупая и даже не недалекая, просто до Рене дотянуться может не каждая. Лотте это не по силам. И она прекрасно понимает суть проблемы. Поэтому не выносит меня, бесится, но не пытается вставать между мной и мужем.

   Оставалось только гадать, знает тетя о чувствах и стремлениях моего отца и мачехи настолько хорошо, потому что наблюдательна и обладает аналитическим складом ума, или потому что сама написала каждую их мысль.

   Если у меня хватит решимости задать прямо сейчас этот вопрос, она, скорее всего, ответит, но я не желала знать правды.

   – Можно сказать, Тесса, что наши отношения с твоим отцом спасли его брак. Со мной он получает все, чего ему не может дать Лотта, но близость душевная между нами так и останется душевной. Таким образом Рене полностью удовлетворен своей жизнью и спокоен. Иногда случается и так, девочка моя. И, к слову, ни он, ни я никогда не заговаривали друг с другом о любви.

   Тут уж не удержалась и закатила глаза. Словно обязательно нужны пылкие признания, чтобы понять всю глубину чувств. И все равно это глупо и неправильно оставаться друзьями, если любишь кого-то и этот кто-то отвечает взаимностью.

   То ли тетя Жаннет почувствовала мои эмоции, то ли просто прочитала все по лицу.

   – Ну-ну, ma cherie. Ты должна любить и уважать свою мачеху, – произнесла она, и я поморщилась. Порой выходки тети Лотты… Словом, ее тяжело было назвать самым легким и приятным человеком. – Я знаю, Шарлотта временами бывает вздорной, но не больше, чем добрая половина женщин на земле. К тому же, как я поняла, она все-таки приняла тебя как свою падчерицу, хотя мысль о том, что у ее мужа есть дочь от Анаис, причиняет Лотте сильнейшую боль.

   С этой стороны я на ситуацию с новой мачехой не смотрела. А, наверное, стоило бы. Анаис Дюпон отняла у Шарлотты Боннар возлюбленного, а после, как выяснилось теперь, еще и мужа, и то, что папа был с Анаис до свадьбы, вряд ли принесло большое облегчение тете Лотте.

   И вот теперь я, живое напоминание о той любви моего отца, постоянно мелькаю перед глазами миссис Арно, а она при этом держится со мной почти любезно. Да, с явной натугой… Но, если судить здраво, а у меня бы лучше вышло на ее месте?

   – Ну почему все должно быть настолько сложно? – жалобно спросила я у той, которая точно знает все на свете – прошлое, настоящее и будущее.

   – Потому что жизнь – сложная штука, ma cherie, – ответила просто тетя Жаннет. – Но не переживай, за отца, да и за меня. Мы действительно счастливы вот так, насколько это вообще возможно в нашей ситуации.

   Быть может и так.

   И тут мне вспомнилась прошедшая ночь, разговор с мертвой девочкой, и опять показалось, что одна оговорка привидения могла оказаться важной.

   – Тетя Жаннет, этой ночью призрак говорил со мной. Тот самый призрак. Он сказал, будто Анаис в своем доме. И мне эти слова показались пугающими.

   Взгляд писательницы внезапно стал цепким как стальной крючок.

   – Нет, это невозможно. Совершенно невозможно, Тесса, – с абсолютной уверенностью произнесла Жаннет Дюпон. – Просто дух принял тебя за твою мать, вот и ошибся. Душа Анаис после смерти никак не мог вернуться в «Розу». И даже если бы подобное хотя бы теоретически было возможно… Анаис бы мы почувствовали наверняка. Она умела обустраивать свое появление с помпой.

   Возможно, что и так. Ведь Анаис умерла не здесь, да и само тело женщины, которая произвела меня на свет, успели сжечь, таким образом гарантировав, что больше никому не удастся воскресить Чуму Дюпон при помощи колдовства.

   – Тетя Жаннет, а не могли бы мы осмотреть подвал? – вспомнила я об еще одной цели своего визита.

   Джой сказал, девочка, которую убила Анаис в дом вошла и не вышла. Резонно предположить, что тело несчастно ребенка осталось где-то здесь. Осталось в подвале «Белой розы». И не иначе как дьявол сделал так, чтобы труп никто не обнаружил.

   Вытащить тело у Анаис бы никак не вышло, насколько бы коварно она не была, на момент того убийства ей сравнялось только двенадцать лет. Не владея магией она не смогла бы выкрутиться и избавиться от улик.

   Если только Чума не нашла способа уничтожить тело позже, когда выросла…

   – Подвал? – с подозрением глянула на меня Мадемуазель. – Чего ради ты решила лезть в подвал, ma cherie? Там, подозреваю, только пыль и пауки. А если не повезет, еще и крысы… Нужно будет напомнить Лотте, чтобы отправила кого-нибудь убраться в этом адском месте. Давно пора.

   Убраться – идея хорошая, и, возможно, насчет «адского места» тетя Жаннет не так уж сильно преувеличивает, пусть и пока не представляет, что именно я думаю о подвал «Белой розы».

   – А сколько в подвале не убирали? – заинтересовалась я.

   Если там хотя бы раз в пару лет наводят порядок, тело бы обнаружили достаточно быстро.

   – Понятия не имею, может, лет двадцать. Мы не держим много прислуги, а подвал и чердак – места, до которых вечно не доходят руки.

   Значит, стоит спуститься и проверить.

   Хотя так не хочется.

   О своем намерении обыскать подвал я сообщила мачехе, справедливо полагая, что бабушку беспокоить такой ерундой не стоит. Возможно, ничего кроме старого хлама внизу и не найдется. Ну и малодушно хотелось, чтобы со мной отправился кто-то взрослый, не для защиты даже, скорее, для моральной поддержки.

   В самом деле, не звать же с собой раненого отца или тетю Жаннет на инвалидном кресле, даже если она без проблем может спуститься по лестнице при помощи своих чар, то лавировать между старым хламом на колесах вряд ли будет большим удовольствием.

   – В подвал? – растеряно переспросила Лотта.

   Я подметила, что глаза у нее покраснели и слегка опухли.

   – Бога ради, Тесса, что тебе могло там понадобиться? – совершенно растерялась мачеха, которой, похоже, не слишком хотелось ни пускать меня туда в одиночку, ни отправляться со мной.

   Говорить правду о том, что ожидаю найти в подвале «Белой розы», я посчитала ненужным, закономерно предположив, что Шарлотта Арно не из тех женщин, которые придут в восторг, от идеи отправиться на поиске мертвого тела.

   – Мне кажется, там есть какая-то вещь, которая держит привидение в нашем мире. И если эту вещь уничтожить, может, девочка успокоится и уйдет, – почти и не соврала я Лотте.

   Мертвое тело – это ведь уже вещь, не та ли? И эта вещь вполне может притягивать душу. Ведь общеизвестно, что призраков тянет к своим останкам. В общем, Шарлотта услышала от меня чистую правду.

   – Но отчего подобное вообще пришло тебе в голову? – продолжила колебаться мачеха.

   Я пожала плечами.

   – Это все из-за Джоя. Ну, того парня, что стрелял в тетю Жаннет много лет назад. Он рассказал кое-что про девочку без глаз.

   Еще одного злобного призрака жена моего отца не сочла достоверным источником информации. Я бы тоже начала сомневаться в словах Джоя… Но он хотя бы в своем уме, пусть и, подозреваю, что-то задумал.

   И все-таки проверить следует.

   – Ладно, Тесса, Давай спустимся, – после раздумий согласилась все-таки пойти навстречу моим желаниям Шарлотта Арно.

   Моей благодарности не было предела. Я не боялась идти в подвал, девочка раньше захода солнца не появлялась ни разу, но все равно было не по себе от мысли, что могу действительно найти мертвое тело… и остаться с ним один на один!

   В подвале пахло пылью и старыми вещами. И, конечно же, старым домом. У «Белой розы» был свой особый аромат, что-то сложноуловимое, но при этом неповторимое. Впрочем, у «Розы» имелась и душа, и разум, пусть и отличные от человеческих, так что уникальный запах – мелочи.

   – Господи, да тут просто катакомбы какие-то, – охнула Лотта, оглядевшись, насколько позволял тусклый свет ламп. Оказалось, что в подвал Шарлотта Арно после переезда так и не сочла нужным наведаться. – Никогда не думала, что подвал в этом доме настолько огромный. И что это? На полу… паркет? Что за бред?

   Я бы назвала увиденное не катакомбами вовсе… анфиладой. Под землей располагалась череда комнат. И пол здесь действительно был паркетный. Я принялась рассматривать стены – они были обшиты деревянными панелями.

   Часть мебели оказалась не свалена здесь как никому ненужный хлам, а словно стояла на отведенном для нее месте. На пару диванов и кресло заботливо накинули чехлы, пытаясь сберечь от пыли. На стенах висели явно старинной работы картины. Но сильней всего в глаза бросались два зеркала в искусно вырезанных деревянных рамах, достаточно большие, чтобы считаться пару веков назад неимоверной роскошью. И оба разбиты, причем не случайно, а прицельным ударом, возможно, даже и ударом кулака.

   – Выглядит так, будто когда-то в подвале жили, – произнесла совершенно растерянная Шарлотта Арно. – Но кому могло прийти в голову поселиться под землей?

   Разумеется, люди не сочли бы такие условия для себя подходящими.

   – Наверное, вампиру? – предположила я с улыбкой. Ведь только один вампир мог иметь личные апартаменты в особняке семьи Дюпон.

   Как только дошла до этой мысли, на душе стало самую малость легче, как будто Эжен Дюпон как настоящий ангел хранитель-возник за моей спиной. Теперь даже перспектива обнаружить здесь труп не пугала так сильно.

   – То есть… – пробормотала Шарлотта. – Ты считаешь, Гранд-Мастер когда-то жил здесь?

   Я кивнула.

   – Наверняка. Какое-то время он жил вместе с братом.

    Интересно, сколько времени ушло, чтобы захламить весь этот огромный подвал? Я видела коробки, сундуки, старую мебель. Что-то здесь наверняка осталось еще со времен Гранд-мастера, как, к примеру, кресла или несколько книжных шкафов.

   – Но мы же придется здесь целую вечность искать вещь, которая могла принадлежать убитому ребенку, – закономерно предположила мачеха.

   Так и подмывало сказать, что можно идти просто на запах, но шутка показалось неуместной, да и вряд ли спустя столько лет запах все еще будет сильным.

   «Хочешь найти кости, девочка?» – раздался в голове голос Барона Самди.

   От неожиданности я споткнулась об одну из коробок и едва не полетела на пол.

   – Тесса, ты в порядке? – перепугалась Шарлотта.

   Ди счастливо рассмеялся, очевидно посчитав свою выходку верхом остроумия. Я же шипела от боли, прыгая на одной ноге. Что бы ни было в той злосчастной коробке, оно оказалось чертовски твердым.

   – Ничего страшного, честно, – отозвалась я, решив, что проклинать прямо сейчас покровительствующего мне лоа вряд ли будет по-настоящему разумно.

   «Хочу».

   Вряд ли такую услугу Барон сочтет слишком уж ценной, а бродить по бывшим покоям Эжена Дюпона можно очень и очень долго. Все бы ничего, но покинуть «Белую розу» я непременно должна до заката.

   «Тогда почувствуй старую смерть, девочка Дюпон. Ощути ее и ощути, что значит быть моей верной жрицей. Пойми, от чего отказываешься».

   В долю секунды мир вокруг как будто изменился до неузнаваемости. Я чувствовал как жизнь течет через каждый предмет, обращаясь в смерть, а смерть снова становится жизнью. Это происходило повсюду… Но не в «Розе». Здесь круг был разорван, и смерть оставалась смертью навсегда.

   «Ну же, ищи труп, Тесса. Ты сейчас точно знаешь, где лежат кости этой девочки».

   И я действительно знала.

   Под недоуменным взглядом мачехи я решительно пошла в следующую большую комнату, огляделась и двинулась дальше, в третью.

   Она лежала там.

   – Тесса, ты ведешь себя странно, – сообщила Шарлотта. – И мне уже хочется позвать твою тетю Жаннет. Мало ли что здесь может произойти…

   Я тихо рассмеялась. Такая взрослая, но почему-то боится.

   – Сейчас здесь совершенно безопасно, – успокоила я мачеху. – Солнце не село, и девочка пока не придет. А все другие призраки «Белой розы» настроены благожелательно. Все страшное здесь уже давно произошло.

   Анаис все-таки не удосужилась вынести тело своей маленькой жертвы из подвала фамильного особняка. Лотта не обратила особого внимания на куль из полиэтилена в углу комнаты. В конце концов, здесь было достаточно хлама. Больше того, женщина не поняла до последнего, что же я обнаружила, пока ей не указали прямо на труп.

   Довольно рассмеялся Барон Самди и покинул мое сознание, явно довольный своей шуткой.

   – Господи… – прошептала мачеха, едва только осознала все. – Это же…

   Я думала, у нее не хватит мужества, чтобы подойти поближе и окончательно убедиться, что мы нашли человеческие останки. Все-таки Шарлотта Арно – существо воздушное, совершенно домашнее. Но к моему удивлению она с шумом выдохнула, сжала кулаки, решительно двинулась к мертвому телу и наклонилась, разглядывая страшную находку.

   Мгновение – и женщина зажала рот, борясь с накатившей тошнотой. Казалось, ей не удастся совладать с накатившим страхом и последовавшим за ним омерзением, однако фамильная гордыня Боннар ни в чем не уступала фамильной гордыне семьи Дюпон. Мачеха попросту не могла позволить себе слабость , по крайней мере, не на моих глазах.

   Спустя несколько секунд все еще смертельно бледная Лотта выпрямилась и даже убрала ладонь от лица. Миссис Арно смогла овладеть собой, чем вызвала у меня даже некоторое уважение. От нервной Шарлотты я ожидала истерики, но ее так и не последовало.

   – А ты ведь знала, ради чего мы спустились в подвал, Тесса, не так ли? – с укором спросила мачеха, выпрямляясь. – Не надо обманывать, я по лицу твоему прекрасно вижу, что знала.

   Пришлось признаваться.

   – Ну, не то чтобы я была полностью уверена, но предполагала, что вероятность найти здесь тело очень велика. Простите, что сразу обо всем не рассказала. Просто показалось, вы откажете, если узнаете про труп.

   Шарлотта Арно воплощала живой укор, но больше выговаривать мне не стала. Вообще, для домохозяйки, пусть даже и ведьмы, жена моего отца довольно быстро взяла себя в руки и начала мыслить практично.

   – Что же, у нас есть тело этой гадины. Почему бы не устроить ей кремацию и поминки? Кажется, самое время.

   Как ни странно, но страшная находка как будто помогла Шарлотте прийти в себя после новостей о внебрачной дочери ее непорочного