Моя Вар-рвара. Дилогия. Мария Милюкова

АННОТАЦИЯ

Она: Если вам снится детализированный и красочный сон, наслаждайтесь им! Ведь врагам можно давать отпор без страха покалечиться, в приключения кидаться с головой, а соблазнять недотрогу-оборотня, не оглядываясь на стыд и воспитание, так и вовсе приятно. Ведь во сне можно всё и даже больше!

Он: Ненормальная какая-то попаданка, полоумная что ли?!

***

От автора: Авторская версия книги. Отдельная благодарность дотошному и вредному Саше Верес за критику, непрошеные советы и возникшие ниоткуда «лишние» сцены. Если что, я не виновата, все камни кидать в огород Верес. Гы.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1.

– Ну, вот и всё, сейчас мы тебе бантик завяжем… Ты же у нас девочка, значит, бантик. – Сухонькая, как камыш, медсестра ловко соорудила на моем запястье нелепое нечто, действительно напоминающее бант. Марля трещала и грозилась порваться, но всё испытание на прочность прошла, удержала вставленную в вену иглу. Капельница над головой угрожающе звякнула бутылями, наполненными прозрачной жидкостью.

В операционной было холодно. Льняная длинная рубашка, сейчас задранная до пояса, совершенно не грела, но хотя бы прикрывала обнаженную грудь. Знобило, сердце колотилось от выброса адреналина. Вокруг суетились врачи. Маски прикрывали их лица, а цветастые шапочки – волосы. Белые и синие халаты мелькали вокруг, как огоньки на новогодней гирлянде. Еще немного и затошнит от такой карусели!

Я скосила взгляд на своё плечо, перетянутое коричневым резиновым ремешком, и глубоко вздохнула: ещё не поздно соскочить со стола и с криком «Я передумала!», удрать? Не удрала. Здоровье дороже. Снова перевела взгляд на потолок, пронизанный мутными кругами тусклых ламп. Смотреть по сторонам было страшно. Вдруг увижу скальпели, ножи или другие инструменты кромсательно-пилительного назначения?!

– Загадывай мультик. – Кареглазый хирург в белой маске, закрывающей рот и нос, замер между моих раздвинутых ног, загораживая мощным телом гудящие лампы. – Сейчас пойдет наркоз.

– Если загадаю, буду болтать всю операцию. – Честно предупредила я и попыталась улыбнуться. Вышло криво, губы свело от страха. Хирург оценил мою наигранную храбрость, взял с подноса длинные тонкие щипцы, увенчанные куском ваты размером с кулак, и ловко намазал мне живот. Знакомый запах йода пощекотал нос. Я посмотрела на коричневую от антисептика кожу и медленно выдохнула. Точно сбегу!

– Болтать – святое дело. – Пробормотал хирург и исчез с поля зрения, открывая взору гладкий потолок. – Начинаем.

По ступням побежали горячие искорки, медленно поднимаясь по икрам, в горле защипало, потолок поплыл перед глазами. Во рту появился привкус горечи, словно я разжевала одуванчик. Гадость!

Я закрыла глаза и тихонько зашептала, успокаивая саму себя:

– Всё хорошо. Главное, ни о чём не думать… Всё хорошо…

Тяжелая темнота надавила на плечи, опустила тело в вязкие чернила наркоза. Стало страшно. Но всего на мгновение, а потом …лес зашумел листвой. Ветерок перелетал от ветки к ветке и так осторожно прикасался к кроне, словно боялся её потревожить. Птицы выводили рулады, солнце пронзало листву косыми лучами, высвечивая порхающих бабочек.

Я долго рассматривала синее небо и резные малахитовые листья неизвестного дерева, нависшие прямо над лицом, привыкая к обстановке.

– Не мультик, конечно, но и так сойдет. – Собственный голос немного успокоил и добавил уверенности. Надо же, а рассказывали, что во время операции совсем ничего не происходит: уснул, проснулся в палате, а аппендицита как будто и не было никогда. Обманули.

Почему-то стало обидно.

Я села и осмотрела себя с головы до ног: операционная рубаха едва доходила до колен, и заходящее солнце ощутимо пригревало кожу. Наверно, наркоз по телу расходится, так-то в операционной холодно. Бантик из марли, завязанный медсестрой, пугливо щетинился белыми нитками. Под бинтом проглядывался зеленый катетер с коричневой шляпкой.

Книги я читала, фильмы смотрела, не много, но достаточно, чтобы знать: от места пробуждения отходить далеко нельзя или не сможешь вернуться в мир живых, и останется только покорно слушать крики и плач безутешных родственников. С последним было сложно: никто, кроме кареглазого хирурга меня не позовет, не было никого из родных. Детский дом был, просто знакомые были, коллеги по работе, даже парень. Был. В общем, нет никого из тех, к кому захочется вернуться, если что-то пойдет не так.

Справедливо рассудив, что пара шагов погоды не сделают, поднялась на ноги и огляделась.

Вокруг меня стоял обычный лес: деревья да кусты, всё зеленое и светлое. Сразу и не поймешь в осторожном ненавязчивом шуме – листва шелестит или ручеек журчит. Красиво. Почему, интересно, я вижу лес? Ведь даже не думала о нём.

Слева хрустнула ветка, скрипнула древесина. Затем последовал глухой удар о землю и беззлобная ругань.

Я осторожно приблизилась к зарослям орешника и остановилась, восторженно разглядывая открывшуюся картину: высокий молодой мужчина стоял на поваленном бревне. Волосы длинные и темные, посеребренные сединой. Холщовая серая рубаха с подвернутыми до локтей рукавами заправлена в кожаные штаны. Безрукавка, прошитая толстыми серыми тесемками, надежно обтягивала широкие плечи незнакомца. Топор взвился в воздух и воткнулся в трухлявый поваленный ствол, повинуясь движению увитых мышцами рук. Я поморщилась, с трудом поборов желание зажать нос рукой: острый запах мужского пота резко ударил в лицо и исчез, подхваченный ветром.

– Привет. – На всякий случай поздоровалась. Вежливой надо быть в любом случае, даже если перед тобой стоит твоя собственная галлюцинация.

Лесоруб резко выпрямился, топор замер, готовый сорваться с рук и прилететь прямиком мне в лоб. Голубые глаза незнакомца впились в меня взглядом подозрительного таможенника, брови нахмурились.

– Ты врач или пациент? – Спросила, с любопытством рассматривая красавца: стальные мышцы, широкие плечи, правильные черты лица. Парень будто сошел со страниц глянцевого журнала. – Или ты мой сон?

Топор покачался, примериваясь к расстоянию, – лесоруб оказался агрессивным и подозрительным. Где-то я должна была его видеть. Мозг не придумывает образы, он поднимает из подсознания уже увиденное. Может, заметила его в коридоре или среди врачей, но не придала значения? Тогда мои мысли были заняты предстоящей операцией, попытками успокоиться и трусливо не сбежать с каталки. Хотя всегда был вариант, что сейчас именно он копался в моем теле, отсекая ненавистный аппендикс.

– Ты кто? – Голос лесоруба оказался хриплый и будто шепчущий, убаюкивающий, приятный во всех смыслах.

– Варвара. – На секунду стало страшно: что, если хирург перепутал пациента и сейчас отрежет мне не то, что надо?!

– Вар-рвара, значит. – Незнакомец произнес мое имя с легким рычанием. Так, будто сильно злился или только что научился выговаривать ненавистную «р». – Похожа. И откуда ты взялась?

– Надо бы добавить наркоза. – Я огляделась, но ни медсестры, ни анестезиолога среди деревьев не заметила. – Кажется, я просыпаюсь.

Парень легко спрыгнул с поваленного ствола и направился ко мне. Топор угрожающе раскачивался при каждом шаге и сверкал сталью, отражая солнечные лучи. Я попятилась. Сон замечательный, парень красивый, но операция скоро закончится и мне надо быть там, где я проснулась.

Голубоглазый решил иначе. Он уверенно шёл за мной, не сбавляя шаг. Я только успела растянуться на земле, придирчиво поправив рубашку и марлевый бантик, как мужчина навис надо мной, загораживая солнце. Его брови почти сошлись на переносице, а рука сжала деревянную рукоять топора с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Если пустить воображение галопом, то незнакомец вполне может быть хирургом, – белый халат, маска, скальпель в руках… Так оно и есть. Скорее всего. Одно «но»: мой врач был кареглазым, а у этого словно небо спряталось под ресницами.

– Как ты меня нашла? – Лезвие топора поднялось, нацеливаясь мне в грудь.

– Меня на скорой привезли. – Я оттолкнула рукой кожаный сапог, вынуждая голубоглазого гиганта отступить на шаг. Солнце снова засветило в лицо, согревая кожу.

– Где они? – Вопрос был задан с ледяным спокойствием и каменным безразличием.

– Кто? – Я отвела от него взгляд и снова уставилась на листья дерева. Ну и?! Где моё пробуждение?

– Те, кто тебя привёз.

– Уехали. – Вытянулась на земле струной. Лежать было неудобно: в спину впивались камни и сучья, по ноге проползла букашка. Кстати, операция идёт примерно сорок минут, значит, ещё с полчаса мне нежиться на солнышке.

Я откровенно любовалась незнакомцем. Приснится же такое чудо?! Повезло же какой-то девчонке, – отхватила сладкий кусок пирога. Я бы за такого парня волосы повыдергивала каждой, кто на него посмотрит!

Голубоглазый рассматривал меня с тем же любопытством. И дикой настороженностью.

– Ты очень настырная галлюцинация. – Я улыбнулась. – Но мне нравится. Не скучно.

Лесоруб помедлил, засунул топор в кожаную петлю, пришитую к широкому ремню на поясе, и прищурился:

– Я повторю свой вопрос: кто ты?

– А ты кто? – Я протянула ему руку, но, не дождавшись помощи, поднялась сама. – Помимо того, что ты грубиян?

Пока парень соображал, что мне ответить, я устроила ознакомительную экскурсию: обошла незнакомца, разглядывая его со всех сторон. Надо же, какая точность деталей! В кинотеатре такого качества не увидишь: одежда, оружие, запахи. Полное погружение в реальность. При более внимательном рассмотрении белые пряди на его волосах оказались не седыми, видимо, выгорели на солнце до снежной белизны. За такое мелирование любая девчонка душу бы продала стилисту. К спине парня широкими ремнями было прикреплено странное оружие, выкованное из цельного куска металла. То ли короткий меч, то ли длинный нож.

– Ты лесоруб? – Я продолжила расспросы, не ожидая ответа.

– Чего?

– В лесу раздавался топор дровосека. А что, у отца-то большая семья? – Продекламировала я Некрасова, и красавчик тут же задумчиво и настороженно пробормотал:

– Ты либо наемница, либо сумасшедшая. Или тебя опоили беленой?

Хриплый голос голубоглазого будто проник под кожу. Я покрылась мурашками с головы до ног и посмотрела на парня более внимательно – ох, сердцеед!

– А ты либо галлюцинация, либо сон.

– Мне это не нравится.

– А мне очень даже. – Я улыбнулась, рассматривая волосы незнакомца.

– Как ты тут оказалась, Вар-рвара? – Неожиданно ласково спросил лесоруб. Он будто разговаривал с пятилетним малышом, которого случайно застукал на пульте управления ядерным реактором.

– А ты?

– Ты искала меня?

Разговор определенно пошел по кругу. Я осмотрела лес, но никаких признаков отходящего наркоза не обнаружила: ни тебе лучей света, мерцающих стволов и добрых карих глаз хирурга в небе.

– Нужен ты мне. – Пробормотала и снова улеглась на землю. – Давай, растворяйся. Мне просыпаться надо.

– Пойдем. – Решительно заявил он и протянул мне широкую ладонь.

– Куда?

А вдруг этот громила и есть хирург? Старается, вызволяет меня из лап наркоза, а я нос ворочу? Тогда логичнее пойти с ним. А если наоборот: заманивает в пустоту, откуда выхода нет, и я не очнусь после простейшей операции?

– Со мной.

Туманный ответ ясности не прибавил.

– Зачем?

– А ты хочешь остаться тут? Одна?

Ну, вот кто тянул за язык врачей – загадывай мультик? Загадала себе на голову!

– Мне бы проснуться. – Я с надеждой посмотрела на незнакомца.

– Все-таки белена? Или наёмница? Для сумасшедшей у тебя слишком ясный взгляд. Ладно, – парень нетерпеливо тряхнул протянутой рукой,– разберемся. Вставай.

Я, помедлив, приняла помощь. Его ладонь оказалась мозолистой, жёсткой и такой горячей, будто лесоруб горел в лихорадке.

– Что на тебе надето? – Он осмотрел меня с удивлением и легким презрением, но руку не отпустил. Так и держал, крепко сжав пальцы. Стало обидно, – никакого интереса в глазах. Все-таки это мой «мультик», моя галлюцинация – мог бы и подмигнуть для приличия.

– Операционная пижама. – Буркнула, отводя взгляд. – Их выдают.

Лесоруб нахмурился и вдруг уверенно зашагал прочь, даже не оглядываясь. Я только и успевала переставлять ноги – замешкаюсь, он оторвет мне руку и уйдет с ней в закат.

Лес закончился неожиданно. Передо мной раскинулись поля с редкими вкраплениями маленьких домиков, пускавших из труб белый дымок. Приятно пахло дровами и скошенной травой. Зеленые холмы до самого горизонта пестрели пятнами бредущих коров и овец. Монотонный стук молотков иногда врывался в гудящее пчелами поле и снова исчезал в дуновениях теплого ветра. Закат окрашивал округу кровавыми полосами, а на самой ленте горизонта разбухала иссиня-чёрная туча.

– Что за деревня?– Я еле успевала за размашистыми шагами лесоруба, уверенно тащившего меня вдоль кромки леса.

– Низкинич.

Название, да еще такое странное, мне ни о чём не говорило.

– И куда мы идём?

Незнакомец вздохнул. Ощущение, что я его нервировала всё больше и больше, нарастало как снежный ком.

– Я передумала идти с тобой. Верни меня обратно!

Нельзя пренебрегать женской красотой настолько откровенно. Я своей внешностью гордилась: пепельные волосы спускались тяжелым водопадом к пояснице, серо-голубые глаза и тонкая талия были моей гордостью. Отбоя от поклонников у меня никогда не было. Даже в магазине у дома я могла найти того, кто с глупой улыбкой дотащит покупки до подъезда. А вот собственное подсознание подвело, – выдуманный красавец совершенно мною не интересовался. Даже наоборот, – шарахался с гримасой отвращения.

Согласна, сейчас я выглядела неважно: застиранная казенная сорочка, бледное лицо, волосы собраны в пучок на затылке. Но всё же я была не такой уж страшной, чтобы игнорировать меня с такой наглостью.

– Ты очень много говоришь. – Хриплый голос прервал мысли.

– Зато ты – мало. – Я надула губы. – Это мой сон, так что будь любезен, веди себя соответственно.

На всех мужчин милое обиженное личико действовало одинаково: они расплывались в улыбке и рвались исполнить любой каприз. Но этого красавца так просто было не сломить. Голубые глаза посмотрели на меня из-под густых бровей взглядом разозленного хаски. Я запнулась и выровняла шаг только после того как лесоруб отвернулся.

Вот, гад!

– Пришли. – Мужчина кивнул в сторону густого кустарника и уверенно потянул меня в чащу. – Там есть дом.

– Мы вышли из леса, чтобы зайти обратно в лес, потому что ты тут живешь? – Я так удивилась, что даже привстала на цыпочки в попытке разглядеть округу.

– Да.

– Ты мог бы меня не тащить? Босыми ногами не сильно приятно бегать по земле.

– Заходи в избу. Я сейчас приду.

Он отпустил мою руку и скрылся за деревьями.

Повторюсь – гад!

Дом стоял в шагах пятидесяти от кромки леса, скрытый от любопытных глаз кустами орешника. Крыша покрылась мхом ещё в прошлом веке, а сам сруб пустил корни и оброс ветками, на которых дрожали от ветра листья. Это чудо больше напоминало избушку бабы Яги, чем дом лесника.

Я осторожно подошла к лестнице, приставленной к двери – на вид сколочена крепко. Только не гвоздями, а скобами. Первый шаг перекладина выдержала с похвальным успехом – не прогнулась, не затрещала. Шершавые, очищенные от коры ветви, служившие ступенями, щекотали кожу на ступнях. Почему-то вспомнилась ладонь лесоруба – такая же грубая, теплая и надёжная.

Дверь открывалась наружу – крайне неудобный и непродуманный выбор. Чтобы попасть в избушку, пришлось спуститься на несколько ступеней, открыть дверь и только потом снова подняться и переступить порог.

Мама дорогая!

Домом это было назвать крайне сложно, но и сараем обозвать тоже язык не поворачивался. Это было нечто среднее между кельей аскета-вегетарианца и берлогой медведя. Почти половину комнаты занимала печь. Правильнее сказать – нечто огромное, красно-бурое, напоминающее единый фигурный кирпич. В центре чудовища зияла дыра, смахивающая на огромный рот, из которой выглядывали глиняные горшки. К печи была приставлена лестница. Она упиралась в полог, имитирующий кровать. Слева у окна стоял стол и две лавки, а в углу красовалась ещё одна дверь. Под потолком рядком висели пучки соломы, отчего воздух в избушке благоухал как в бутике пряностей. В носу защекотало и захотелось чихать.

Я осторожно прошла вперед, маневрируя между свисающими травами, ухватом и совком, прислоненным к печи. Рука уже почти коснулась деревянной ручки второй двери, когда тихий голос лесоруба резанул по ушам:

– Осматриваешься или шпионишь?

– Да. – Ответила наобум и обернулась.

Только сейчас я осознала, насколько высоким был мой выдуманный герой. Он почти упирался головой в потолочные балки. Если бы не мощная мускулатура, вышел бы отличный баскетболист.

– Сама мне всё расскажешь или придется тебя пытать? – Мужчина прошёл к столу, сел на лавку и скрестил пальцы, положив руки на дубовую столешницу. Кожаный жилет незнакомец снял. Запах пота стал резче. Я будто находилась в тренажерном зале, а не в операционной.

– Ну… – я выдержала театральную паузу, – мне проткнули живот в трёх местах, вставили внутрь фонарик и два железных ножа, чтобы отрезать кусок мяса. Потом они зашьют дырки и отправят меня в палату, чтобы наблюдать, выкарабкаюсь я после такого или нет. Так что, да, я выбираю пытку.

Голубые глаза приняли размер блюдец, брови полезли на лоб. Я определенно смогла его удивить.

– Где твой дом, Вар-рвара? – Наконец произнес лесоруб и закашлялся, скрывая оторопь.

– Водички попей. – Я злорадно улыбнулась. – В Питере.

– Это где?

– Далеко. Отсюда не видно.

Я присела на лавку с другой стороны стола, внимательно наблюдая за потрясенным лесорубом. Сквозь небольшое окно в избу пробивались лучи заходящего солнца, освещая лицо мужчины. На вид ему было около тридцати, плюс-минус пять лет. И где же я тебя, такого красивого, видела?! Видела и ведь не запомнила.

– Далеко, говоришь? – Зачем-то переспросил он и нахмурился, отчего на лбу появилась глубокая вертикальная морщинка.

Я кивнула.

– И что мне с тобой делать? – Пальцы сжались в кулак, и я отчетливо услышала хруст суставов.

– Одеть, намыть, накормить и в баньке выпарить? – Выпалила, с трудом отводя взгляд от огромных ручищ незнакомца. Такими ручищами удобно обнимать. Или стискивать врагов в лепёху.

Лесоруб простучал по столу незамысловатую мелодию и поднялся. Никогда ещё я не чувствовала себя такой слабой, маленькой и беспомощной как с ним в эту самую минуту. Гора же! Эверест!

Гора что-то пробурчала и потопала через комнату. Дверь, притаившаяся у печки, легко поддалась, пропуская гиганта внутрь. Надеюсь, он пошёл за едой, а не за веревкой и мылом. Для меня.

Неожиданно потолок поплыл перед глазами, марево окутало стены, – будто в избушку пробрался туман. Я прищурилась, разглядывая силуэт лесоруба в сгустках пелены. Тишину разорвало металлическое бряцанье и звон. По коже пробежал озноб, похолодало так резко, будто я нырнула в прорубь.

– Ты проснулась? – Настойчивый голос хирурга прошелестел в голове.

– Да.

– А теперь? – Упрямо повторил он. – Проснулась?

– Да! – Крикнула громче, чем рассчитывала, но услышала только свое еле слышное мычание. Но врача, видимо, ответ устроил. Он исчез с поля зрения и каталка, на которой я лежала, дернулась и поехала, дробно позвякивая колесиками по стыкам напольной плитки. Мерно зажужжали двери лифта, лязгнули цепи.

Я с трудом повернула голову и тут же увидела картинку, приклеенную скотчем к металлической стене: блондинка в безобразном купальнике улыбается во весь рот, согнувшись в неестественной позе под нарисованной пальмой. Что рекламировало сие чудо, я не поняла: буквы, призывающие купить неопознанный продукт, расплывались и прыгали.

Внутри живота пульсировала боль: не настолько сильная, чтобы кричать, но вполне ощутимая, чтобы скрипеть зубами.

Послеоперационная палата встретила пустыми стенами и отсутствием соседок. Это было если не прекрасно, то хорошо точно. Лежать в окружении охающих женщин или того хуже – болтающих о цветах и кошках, – было бы невыносимо.

– Сначала ноги, потом попу. – Строгий женский голос отвлек от созерцания гладких стен.

Каталка остановилась у самой кровати, и я осторожно перебралась на матрас. Чьи-то заботливые руки ловко подложили подушку под голову, поправили одеяло.

– Не спать. – Одна из медсестер погрозила мне пальцем и бедром толкнула каталку к выходу.

Палата тонула в сумраке, горела только тусклая лампочка над дверью. Зрение меня еще подводило, потолок скользил, стены дрожали, но с каждой минутой все меньше. Я повернула голову и посмотрела в окно. Питер накрывала ночь. Зажигались огни вдоль дорог, подсвечивая кроны деревьев, гнущихся от сильного ветра. В окно ударила первая робкая капля дождя.

– Голову направо. – Теплые пальцы схватили меня за подбородок, повернули лицо к двери. – Я должна тебя видеть. Не спать.

Пост дежурной медсестры находился прямо за дверью. Женщина в светлом халате тенью выплыла из палаты. Я видела, как порхают ее руки над стойкой, как она перекладывает кипы бумаг и выписок. Изредка трезвонил телефон. Шаркающей походкой мимо прошла женщина, завернутая в цветастую кофту, как в палантин.

Дождь забарабанил увереннее. Тонкие ручейки стекали по окну, образуя кривые дорожки. Свет фонарей мерцал на мокром стекле, отражался от капель и тонул в серой мгле. Убаюкивая звуком сирены, промчалась карета скорой помощи.

– Голову поверни!

Я послушно вернулась к созерцанию яркого проема. Мыслей не было…

По лицу мазанули ветки. Я ойкнула от неожиданности и вытянула руки, пытаясь нащупать хоть что-то в кромешной тьме. В нос ударил аромат прелой травы и жженой древесины. Медсестра сменила духи? Это же тихий ужас! Понимаю, они зарабатывают мало, но не до такой же степени!

Осторожный шаг вперёд закончился полным фиаско: нога налетела на что-то тонкое и металлическое. «Что-то» свалилось с жутким бренчанием и гулом.

– Извините, а можно свет включить? – Заорала я, теряя терпение. – Ау-у!

Дверь резко распахнулась. Серо-голубого света луны оказалось достаточно, чтобы понять: я все-таки уснула. Прохладный ночной воздух пробрался под казенную сорочку, и тело тут же покрылось мурашками. Страха. Потому что знакомый незнакомец замер в проеме, не сводя с меня взбешенного взгляда.

– Здрасьте. – Пискнула я.

– Ёра бредкая! – Ответил лесоруб и в два стремительных шага пересек комнату, одновременно вытаскивая из-за спины нечто на вид острое и смертельно опасное.

Короткий изогнутый меч взлетел. Я завизжала и отшатнулась. Лезвие пронеслось в сантиметре от моего носа и врезалось в стол. Столешница натужно скрипнула, но удар выдержала. В затылок тюкнулся пучок сухой травы, вальяжно болтающийся под потолком. Недолго думая схватила рукой колючие стебли, оторвала вместе с веревкой и швырнула в перекошенное злобой лицо. Лесоруб отмахнулся от травы как от комара и, выдернув меч из стола, зарычал:

– Вар-рвара!

– Козе-ол! – Не осталась в долгу я.

– Я тебя убью!

– Щаз-з! – Перепугалась я и изо всех сил пнула голубоглазого красавца между ног.

Попала! Что удивительно, – опыта в подобном развлечении у меня никогда не было.

Мужик присел и зарычал ещё громче, чем чуть не довел меня до инфаркта. Я толкнула его изо всех сил и понеслась прочь из избы. Чуть не покатилась с лестницы, но чудом удержалась, зацепившись за дверь.

– Стой! – Донеслось мне вслед. – Я запомнил твой запах, из-под земли достану!

Голубоглазый, сам того не зная, мне помог: после его угрозы я перепугалась окончательно и припустила так, что сама не поняла, как пролетела через кусты орешника и выскочила к полю.

– Сказала же, голову не отворачивай! – Строгий голос медсестры вернул меня в палату. – Повернись на левый бок.

Да что ж такое-то?! Послушно прижалась лицом к подушке. Сердце бешено стучало, в ушах стоял гул. Моя рубашка взлетела к пояснице, в правую ягодицу уперлось что-то тонкое и тупое. Карандаш, что ли?

– Я тебе обезболивающее вколола. – Ответила на мой немой вопрос медсестра. – Вот теперь можешь отдохнуть.

Да-а? А сразу нельзя было меня баиньки отправить?

Палата снова опустела. Я с трудом перевернулась на спину, стараясь не напрягать ни живот, ни ноги. Правду говорят – наркоз не проходит без последствий. Настолько яркий сон – сам по себе странное явление, а увидеть его продолжение – верх безумия.

Я закрыла глаза. Всё хорошо, не может присниться кошмар трижды. Не бывает такого. Не бывает же?!

Я снова стояла посередине избы. Одна.

На этот раз дом освещали догорающие в печи дрова. Стол пересекала глубокая трещина, укоризненно намекая на недавний инцидент. Радовало одно – второй раз мне аппендицит вырезать не будут. Значит, как только наркоз выйдет из организма, кошмары перестанут сниться.

Я не стала ждать появления лесоруба и сделала то, что должна была – сбежала.

В лесу царствовала ночь. В лунном свете деревья казались выше и гуще, а ветки и кусты рисовали в голове образы монстров. Грубая земля с вкраплениями сучков, корней и травы резала ноги. Несколько ночных птиц сорвались с веток и улетели, громко хлопая крыльями. Если во сне ничего не изменилось, то впереди должно находиться поле. Зачем мне было нужно именно туда, я не знала. Но всё лучше, чем изба и злой как черт мужик.

Серая мгла расступилась, открывая холмистую равнину. Нигде не горели окна, не слышался лай собак, не светился огнями город. Только голубоватая луна сочувственно выглядывала из-за небольшой тучки.

– Это уже не смешно. – Прохрипел лесоруб у меня над ухом.

Я подпрыгнула от неожиданности и завизжала, закрывая голову руками. Смертельного удара не последовало. Вместо этого сильные руки схватили меня за бедра и подняли в воздух. Перевалив меня через плечо как куль с мукой, моя галлюцинация спокойно направился обратно в лес.

Первый испуг прошёл, и я заколотила по его спине кулаками, извиваясь ужом, стремясь выскользнуть на землю.

– Отпусти меня немедленно! Ты не имеешь права! – Заголосила я и, подумав, добавила. – А-а-а! Убива-аю-ут!

Звонкий удар по заду и последующая вспышка боли удивили настолько, что я замолчала. Это как понимать? Я свалилась с кровати и ударилась об пол? Мне сделали ещё один укол?

Лесоруб дошёл до избы гораздо быстрее, чем я от него бежала. Поднялся по ступеням и нырнул внутрь. Я пригнуть голову не успела и в затылок врезалась деревянная балка проема.

– Хам! – Закричала сразу, как только ноги коснулись пола. – Урод!

Вместо ответа он толкнул меня в грудь, чуть не выбив легкие через спину. Я закашлялась и попятилась, пытаясь выровнять дыхание. У меня сердечный приступ?! Я умираю прямо сейчас в палате?!

Грубые сильные руки насильно усадили на лавку. Я попыталась вскочить, но тяжелый удар кулака по столешнице заставил передумать. Если такой же прилетит мне в голову, то пробьет череп насквозь! Как в мультике.

– Что тебе надо? – Спросила сквозь стиснутые зубы. Страх выбивал слезы, голос дрожал, но реветь перед собственной галлюцинацией я была не намерена.

– Кто ты? – Он спросил тихо и спокойно и сел напротив. Между нами на стол лег короткий меч.

Угроза? Банально!

– А ты?

Снова удар кулаком. Треск ломающегося дерева разнесся по избе. Незнакомец наклонился ко мне через весь стол и прошипел, проникновенно заглядывая в глаза:

– Ты знаешь, кто я. Иначе бы не возвращалась.

– Я должна проснуться! Я должна проснуться! – Зажмурилась, досчитала до десяти и снова открыла глаза. – Не проснулась. Жаль.

– Ты не Тень, ведь я смог до тебя дотронуться, и не ведьма, иначе ты уже напала бы. – Он встал, прошёл к печи, зачерпнул из глиняного горшка воду рукой и плеснул в меня. Я судорожно вздохнула, стряхивая с волос капли. Хорошо хоть не кипятком облил!

– И не мертвец. – Заключил он и снова сел напротив. – Чего тебе надо, Вар-рвара?

– Проснуться! – Заорала я. – Мне надоел этот сон. И ты надоел!

Он постучал пальцами по столу и, подумав, продолжил:

– Как ты прошла через Теней? Что тебе надо?

– Да пошел ты. – Я скрестила руки на груди с твердым намерением дождаться пробуждения в полной тишине. Когда-нибудь этот кошмар должен закончиться.

– Впервые я не знаю, что делать. – Неожиданно пожаловался лесоруб. Он хмурился и растерянно покусывал нижнюю губу. Я даже залюбовалась его белоснежными зубами и четко очерченной линией рта. Ну не могла я такого парня не помнить!

– Мне всё равно. – Я пожала плечами. – Жалеть тебя не собираюсь. В семь утра обход. Меня разбудят.

– Какой обход? – Нахмурился лесоруб. – За тобой кто-то придет? Кто?

– Медсестра.

Незнакомец недовольно зарычал:

– Ты открываешь рот, но я не понимаю ни слова. Чья сестра придет? Твоя?

– Слушай, голубоглазый, – я тоже подалась вперед, с удовлетворением отметив, что парень всё же скользнул взглядом по моим губам и на секунду задержал взгляд на уровне груди. – Просто представь, что ты мой сон. Всего на секунду! Это поможет нам обоим и сбережет кучу нервов и времени.

– Хорошо. – Неожиданно легко согласился он и откинулся на лавку. – Представил. Что дальше?

– Мне нужно проснуться.

– И как это сделать?

Задумалась: что я знаю о снах?

– Смерть! – Завопила я. – Во сне невозможно умереть. Убей меня!

В его глазах вспыхнуло удивление.

– Зачем? Если тебя убить, ты же …умрёшь. Глупая какая!

– Нет, я проснусь. И постараюсь не спать как можно дольше.

– Ладно. – Он пожал плечами и положил руку на рукоять короткого меча. – Как предпочитаешь?

– Быстро, если можно. – Я закрыла глаза, в ожидании удара. – Надеюсь, мы больше не увидимся.

Свист стали прорезал воздух, мерно загудели лампы. Тусклый свет просачивался в палату из приоткрытой двери. Поскрипывала ручка, царапая бумагу, наверняка это медсестра заполняла бланки.

Я осторожно протянула руку к тумбочке, с трудом нашарила телефон. Половина первого ночи. И как тут не спать? Дождь стучит по стеклу, убаюкивая, а тело будто парит над кроватью из-за укола обезболивающего. Я и десяти минут не выдержу…

– Я не знаю, как реагировать. – Пальцы незнакомца снова забарабанили по столу. – Ты не мертвец, я проверил. И не упокоенный дух, иначе я не смог бы до тебя дотронуться. Тогда кто?

– Бли-ин, опять ты… Меня обкололи, не спать – нереально. – Я облокотилась на стол и прислушалась к телу – никаких симптомов перенесенной операции не было. – Остается только одно объяснение – наркоз. Когда он выйдет, я перестану тебя видеть.

– Ты действительно веришь, что ты спишь? – Мужчина медленно встал и прошел ко второй двери, ведущей в чулан. Снова. – Ты не нежить и не человек. Наёмница – однозначно. Тогда почему меня не убиваешь? Чего ждешь?

Я улыбнулась лесорубу. Удивительно, но страха больше не было. Только любопытство от происходящего.

– Я или сошла с ума или перенеслась в другую реальность. Что само по себе нереально.

– Реально-нереально… – Он замер, протянув руку к деревянной щеколде, и осторожно спросил. – Если я отвернусь, ты исчезнешь?

– Скорее всего, нет. – Я осмотрела потолок: твердый и деревянный. Никаких размытых пятен и тумана не было. – А что?

Лесоруб тяжело вздохнул и уверенно открыл дверь. С минуту из чулана доносились ругань, звуки передвигаемых вещей и скрип дерева. Стену он там разбирает что ли?

– Нашел. – Победно воскликнул парень, показываясь на пороге. Он подошел к столу и вывалил на него кучу тряпья. В нос ударил затхлый запах плесени.

– Что это? – Я поддела пальцем грубую ткань. – Мешковина какая-то.

– Одевайся.

– Зачем?

– Затем, что на тебе болтается простыня, а из руки торчит… а что это?

Он схватил меня за плечо и протащил по избе ближе к печи. Свет от прогорающих дров упал на руку.

– Катетер. – Я поморщилась, вспоминая название. – От тебя воняет потом. Ты не пробовал мыться?

– Я заготавливал дрова на зиму. Уж прости, что не подготовился к встрече с сумасшедшей наёмницей и не обмазался благовониями.

– Я не наемница! – Выдернула руку из горячих пальцев и снова вернулась к столу.

– Из-за тебя придется уходить. – Он тяжело опустился на лавку и подвинул ко мне тряпки. – Одевайся.

– Не хочу. Я скоро проснусь, уж сделай милость, потерпи меня в таком виде.

– Уверена? – Лесоруб посмотрел на мои голые ноги и прищурился. – Я живу один в глухом лесу. Годами не вижу людей. И тут мне на голову сваливается полуголая самка, утверждающая, что она спит. Изнасилование во сне будет считаться преступлением?

Я взвизгнула и сцапала в охапку старые тряпки:

– Гад!

– Пф-ф. – Незнакомец вздохнул и многозначительно посмотрел на одежду. – Что решила? Мне раздеваться или ты оденешься?

– Отвернись! – Скомандовала я, рассматривая казенные вещи.

Тихий ужас! Кошмар и катастрофа! Штаны из плотной льняной ткани зияли прорехами: видимо, моль постаралась. Три рубахи, доходящие мне до середины бедра, были сравнительно чистыми, но источали запах плесени. Я долго крутила в руках холщевый кулек, пока не догадалась, что сие произведение было когда-то головным убором. Пришла моя очередь ругаться сквозь зубы и недовольно качать головой.

В конце концов, я выудила из кучи менее дурно пахнущее одеяние и с гримасой натянула на себя. В штанах утонула, пришлось подвязать их на поясе веревкой. Рубаха тоже оказалась великовата. Особенно смущал вырез на грудине, выставляющий напоказ женские прелести. От неминуемого конфуза спасала операционная пижама.

– Ну, теперь нормально? – Я нерешительно посмотрела на лесоруба и только сейчас поняла, что он даже не пытался отвернуться. Все это время он ехидно улыбался, рассматривая меня сквозь сумрак избушки.

– Ну… – Протянул он. – Одежда твою внешность не спасает.

– Гад! – Я огляделась в поисках чего-то тяжелого, но в последний момент решила не убивать свою галлюцинацию. – Неудивительно, что ты живешь один. Ни одна женщина в своем уме не согласиться выйти замуж за такого хама!

Лесоруб расхохотался. Я поморщилась.

Был у меня один такой же смазливый нарцисс. Он на косметику и лосьоны тратил больше, чем я. И постоянно твердил: «Бабы должны меня добиваться». Тоже мне, горшочек с золотом! Я «добивалась» его шесть месяцев и, в конце концов, выставила за дверь. До сих пор помню его перекошенное от ярости лицо.

Я подтянула сползающие штаны и уверенно сложила руки на груди:

– Теперь что?

– Теперь нужно уходить.

– Куда? – Я не удержалась, выглянула в окно и поежилась. – Ночью? Там же темно.

– Прозорливо. – Ухмыльнулся лесоруб. – Но у меня выбора нет. За тобой придут, а это мне ни к чему.

– Никто за мной не… – начала было я, но махнула рукой и села за стол. – Твержу тебе, а ты как об стенку горох. К тому же, я босиком никуда идти не собираюсь. Или оставляй меня тут или неси на руках.

– Ты – загадка, Вар-рвара. – Голубоглазый выдвинул лавку из-за стола и сел напротив, сканируя меня взглядом. – Там же Тени. Не боишься? Или надеешься, что я не поведу тебя туда до восхода и тянешь время?

– Тени? – Я снова посмотрела в окно.

– Они самые. – Лесоруб улыбнулся. – И что, я прав?

– Слушай, мне надоело. Ты говоришь загадками, от тебя воняет, а от трав хочется чихать. Это неправильный сон! И ты неправильный.

– Убить тебя ещё раз? – Ехидно ухмыльнулся голубоглазый. – Чтобы избавить от своего присутствия?

– Не надо. – Я показала ему язык. – Как тебя зовут?

– Войн. – Помедлив, ответил он.

– Войн. – Повторила и улыбнулась странной реакции лесоруба: он дернулся от звука своего имени, как от пощечины. – И кто ты, Войн?

– Оборотень. – Лесоруб сказал это таким тоном, будто ответил «менеджер по продажам».

– Круто! – Я рассмеялась. Хоть это было логично: пару дней назад я как раз посмотрела очередную любовную сагу про хвостато-клыкастых.

– Не страшно? – Войн нахмурился.

– Очень страшно. – Соврала я и притворно округлила глаза. – Тебе не видно, но я вся трепещу. А вампиры в лесу водятся?

– Вампиры – миф. – Еще больше занервничал Войн. – Ты ненормальная, Вар-рвара?

– Вполне может быть. – Я посмотрела на катетер и провела рукой по растрепанному бинту. – Я уже ни в чём не уверена, если честно.

Оборотень вздохнул и снова постучал пальцами по столу.

– Я в затруднительном положении, Вар-рвара. Убивать тебя бесполезно, ты возвращаешься как Тень, но при этом ею не являешься. Ты не пытаешься меня убить, значит, у тебя есть план. Чего ты добиваешься? Чтобы я ушёл? Или ждёшь подмогу?

– Придумай ответ сам. – Я подалась навстречу Войну и прошептала. – Ты не веришь мне, я не верю тебе. Мы квиты.

Войн резко наклонился и остановился в сантиметре от моего лица. В его глазах вспыхнуло удовлетворение и немного ехидства:

– Я знаю парочку ритуалов изгнания Тварей из Черного леса. У меня есть все, что нужно: травы, снадобья… проведём?

– Давай. – Я поморщилась. – Только сначала прими душ.

– Душ? – Левая бровь оборотня вопросительно изогнулась, наигранная издёвка улетучилась. Что, парниша, сбила я с тебя спесь? Так-то!

– Помойся, в баню сходи, в реке искупайся. Вылизываться, в конце…

Договорить не успела: острые клыки Война щелкнули у моего носа. На секунду красивое лицо мужчины вытянулось в волчью морду, глаза вспыхнули синим пламенем… Всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы меня впечатлить.

– У тебя острый язык Вар-рвара, – прохрипел он мне в лицо. – Ведь я могу обидеться и убивать тебя медленно. Как думаешь, ты это почувствуешь?

– Мама дорогая! – Я скосила глаза, рассматривая оборотня, и еле удержалась, чтобы не захлопать в ладоши. – Потрясающе! А ещё можешь?

– Что? – Не понял Войн.

– Еще раз сменить ипостась?

– Ты кто вообще? – Мужчина отшатнулся, вскочил и нервно заходил по избе. – Почему от тебя так странно пахнет? Что с твоими волосами?

– А ты у нас кавалер на выданье? – Я обиделась. – В кой-то веки не накрасилась и тут же попала под раздачу. Меня отчитывает собственный сон! Простите, что я без укладки, мистер, завтра же приведу себя в порядок. Чем тебе волосы не угодили, чистюля?

– Они мутные! – Взревел оборотень и чуть ли не ткнул в меня пальцем. – Ты считаешь это нормальным?

– Мутные? – Я расхохоталась, скрывая ярость. – Это пепельный блонд, между прочим.

– Здорово. – Войн устало присел на лавку и схватился за голову. – Я укрываю ведьму.

Мне стало не по себе. В его глазах было столько безысходности, что я пожалела, что вообще начала видеть этот сон.

– Да не переживай ты так. Наркоз выйдет, и я больше не приду.

– О ёра бредкая! – Совсем по-волчьи взвыл оборотень и посмотрел на меня с долей безумия. – Хватит говорить мне о своих снах! Ты просила тебе поверить, я поверил. Теперь поставь себя на мое место и скажи уже правду, – ты ведьма?

– Да. – Я кивнула: если сведу с ума его, неизвестно как это отразится на мне. – Я самая настоящая ведьма. Ведьмовка. Заговоры там, привороты и всё остальное.

– Что «остальное»? – Непонимающе нахмурился оборотень.

– Червяки на завтрак и черные петухи на ритуал. Еще я злобно хохочу, когда готовлю.

– Летать умеешь? – С подозрением спросил лесоруб.

Э нет, не поймаешь! Скажу «да» и ты попросишь продемонстрировать.

– Нет. – Я важно кивнула. – Летать учат на третьем курсе. А я пока на первом.

– Я ничего не понял. – Честно признался Войн. – Но ты должна уйти.

– Хорошо. – Я встала из-за стола и направилась к двери, просочившись боком между широкоплечим парнем и полками. – Надеюсь, больше не увид…

– Стой.

Я оцепенела. В голосе оборотня звучали угроза и настороженность. Он еле слышно зарычал, прошел мимо меня и положил поперек двери массивную балку. Я только сейчас заметила большие г-образные крюки, вбитые в стены.

– Стою. – Прошептала я, проникшись его страхом. – А почему я стою?

– Тень здесь. Она пришла за тобой?

– Почему сразу за мной? – Я воодушевленно уставилась на широкие плечи оборотня. – Кто это – Тень?

– Тварь Черного леса. – Войн прислушался к шорохам на улице и, схватив меня за плечо, потащил обратно к столу. – Садись.

– Ты сказал, чтобы я уходила. – На всякий случай напомнила я. – Передумал?

– Передумал. – Передразнил оборотень. – Тобой она не наестся и кинется на меня.

– Отважный оборотень боится темноты?

– Того, что прячется в ней. – С самым серьезным видом ответил он. – Черный лес – это их земля.

Я всё же присела на лавку. До рассвета времени было ещё много, почему бы не насладиться сновидением в компании незнакомца?

– Тогда почему ты здесь живешь?

– Так получилось. – Буркнул оборотень и внимательно посмотрел в окно.

– А его ты закрыть не хочешь? Или Тени принципиально заходят только через дверь?

– Окно – часть сруба. Его заговорили ещё при стройке. А дверь мне пришлось поменять.

– Тебе не скучно тут? Одному? – Я подперла голову ладонью, с интересом рассматривая Война. Красавец – эдакая смесь из викинга и Тарзана. Густые волосы напоминают гриву, глаза сверкают из-под бровей. Про тело молчу, – он с рождения, наверно, топором махал, чтобы развить такую мускулатуру.

– А тебе не страшно? Совсем? – Прищурился в ответ оборотень.

– Тени ведьм не едят. – Ляпнула наугад, отмахиваясь от вопроса. – Расскажи мне о себе.

– Всё бросил и начал рассказывать. – Огрызнулся лесоруб. – Ты говори.

Я вздохнула и вдруг поймала на себе испытывающий взгляд голубых глаз. В них не было страха или недоверия. Он просто смотрел и ждал.

– Ты все равно мне не поверишь. – Я пожала плечами и провела пальцем по трещине в столе, чтобы скрыть нервозность. – Рассердишься и опять на меня набросишься.

– Не наброшусь, если пообещаешь больше не бить меня между ног. – Левая бровь Война снова взлетела к волосам. – Договорились?

– Ну-у, – протянула я и задумалась. С чего начать разговор? Может, с того, что родителей я никогда не знала? Что с трудом окончила училище, но мне повезло найти непыльную работу в офисе? Оборотень построил дом сам и спокойно в нём живет, поймет ли он, что такое ипотека и как тяжело её выплачивать?

– У меня заболел живот. Врачи сказали – аппендицит. Меня на скорой привезли в больницу и прооперировали. Пока я была под наркозом, приснился ты. Я уже в палате, но, когда засыпаю, снова вижу тебя. Как-то так.

Войн замолчал, нахмурился и уставился на меня долгим немигающим взглядом.

– Я слышу слова, но не понимаю их. – Наконец выдавил он. – Что это значит?

– У вас лекари есть? – Я прокрутила в голове все синонимы, что знала.

– У короля есть. – Кивнул оборотень. – Мы обращаемся к травницам и ведьмам.

– Вот, врачи – это лекари. У меня заболел живот, и меня привезли к ним. Там, – я постучала по столу пальцами, подбирая слова, – мне дали зелье, от которого засыпаешь.

– Дурман-трава? – Нахмурился оборотень. – Я был прав, тебя опоили.

– Пусть будет трава. – Я кивнула. – Сейчас я лежу в комнате и этот дурман ещё не выветрился. Ты мне снишься, понимаешь?

– Нет. – Честно признался Войн. – Я вижу это так: ты ведьма, совсем юная и глупая, раз перепила дурман-травы. По какой-то причине ты ушла из своей норы и притопала ко мне. Я не понимаю, как ты исчезаешь, но твое возвращение пугает меня ещё сильнее. Вокруг дома бродит Тень. Я ей без надобности: до полной луны еще неделя, значит, она пришла за тобой. Ты меня обманываешь, значит, что-то скрываешь. Но ты призналась, что ты ведьма, выходит, то, что ты скрываешь, ещё хуже. Что может быть хуже, чем ведовство в Черном лесу?

– Теперь я ничего не понимаю. Почему это я тебя обманываю?

– Когда ты лжешь, у тебя сужаются зрачки.

– А ещё они сужаются, потому что я сижу напротив печки и смотрю на огонь.

Войн нахмурился, подумал и протянул:

– Теням все равно кого жрать, Вар-рвара, и ведьм в том числе. Ты этого не знала или пыталась соврать мне?

– Не знала. И пыталась, да. – Я кивнула и улыбнулась.

– А еще ты меня путаешь! – Оборотень рыкнул, сдерживая злость.

Я же неопределенно пожала плечами.

– Ты классный, Войн. Это приятный сон, но мне нет смысла что-то говорить или тебя путать.

– Я… – Начал оборотень и замолчал. Он смотрел на меня так выжидающе и напряженно, что мне стало не по себе.

– Что?

– Смотри на меня, Вар-рвара. – Прошептал Войн и протянул ко мне руку. – Иди ко мне.

– Чё это? – Я на всякий случай отклонилась. – Зачем?

– Тень смотрит на тебя. – Проникновенно прорычал он и криво улыбнулся. – И я бы не хотел…

Тень? Я повернулась к окну и завизжала. Это было похоже на прогулку по Комнате Страха: весело, потому что знаешь, что монстры и скелеты не настоящие, но всё же становится жутко, если они хватают тебя за ноги.

– …слышать этого. – Закончил оборотень.

– О да-а! – Я ткнула пальцем в черную харю, зловеще зыркающую на меня из темноты. – Ой, и страшная же! Войн, смотри, какая жуть!

Оборотень моего восторга не оценил. Судя по его ошарашенному лицу, он был готов даже извиниться перед монстром за моё поведение.

Я же во все глаза рассматривала «кошмар», «кошмар» глазел на меня. Тень была черной, расплывчатой, с горящими красными глазами. Вокруг неё клубился мрак. Будто кто-то поджог покрышки и черное облако дыма заволокло лес.

– Ужас! – С восторгом воскликнула я и попыталась наклониться к окну, чтобы лучше разглядеть ночного гостя. Войн меня опередил – вцепился в плечо и рванул назад с такой силой, что я взвыла от боли. Тень тут же сорвалась с места и унеслась прочь.

– Ты что творишь? – Заорал он. – Куда лезешь?

– Посмотреть хочу, псих. – Я оттолкнула руку оборотня и растерла сустав. – Не ори на меня! Чуть руку не оторвал, идиота кусок!

– Я-а? Я куда лезу?! – Рассвирепел лесоруб, игнорируя оскорбление. – Откуда ты взялась на мою голову? Это же Тень!!!

– Что она сделает? Напугает жуткой харей?

От тяжелого удара задрожала изба. С потолка посыпалась труха и пучки травы. Я закашлялась, смахивая с лица и волос опилки:

– Это ещё что такое?

Войн ругнулся и подскочил к двери, навалился на неё, но от следующего удара заскрипели уже выворачиваемые из стены крюки.

– Что это? – Я с нарастающим страхом осмотрела вздувшиеся мышцы на руках лесоруба. – Наш дом сносят?

– Тень пугать пришла. – Съязвил он. – Не стой, подай зверобой.

– Что это?

– Трава, Вар-рвара!

Трава – это хорошо, я знаю, что такое трава!

– Как она выглядит? – Я перевела взгляд на потолок: все связки были удивительно одинаковыми – высушенные травинки, перевязанные нитками.

Войн зарычал, сдерживая трясущуюся от ударов дверь:

– Как зверобой! С цветами мелкими.

– Они же все сухие! Откуда тут цветы? – Заорала, не в силах справиться с испугом. Мой красивый романтический сон на глазах превращался в триллер. Это пугало до одури, до трясущихся колен и дрожи в руках. – Я не понимаю где цветок, а где лист скукожился!

– Иди сюда. – Лесоруб протянул мне руку. – Молодец. Вот так встань. Держи.

На дверь я навалилась всем телом, отчетливо слыша, как пыхтит на улице взбешенная Тень. Страшно-о! Даже во сне страшно!

– Держи изо всех сил. – Проникновенно заглядывая в глаза, попросил Войн и бросился к столу, оторвал пучок травы от балки и ловко развязал нитку, бормоча себе под нос одну и ту же фразу. – Ведьмовка она, как же.

Ещё один удар сотряс избушку. От неожиданности я заголосила так, что даже у меня заложило уши. Удержать дверь не смогла, – она приоткрылась на несколько сантиметров, пропуская внутрь холодный ночной воздух. Я ожидала увидеть в проеме когтистую лапу или окровавленный топор как в фильме ужасов, но вместо этого по полу стала растекаться дымовая черная лужа.

– Держи! – Дурным голосом взревел лесоруб.

Я посмотрела на расползающийся туман и не придумала ничего лучше как прибить Тень ногой. И топнула, с тайной надеждой припечатать тварь к полу. Ой, зря! Босая ступня прошла через дым, и меня тут же пронзила такая боль, будто я опустила ногу в кастрюлю с кипятком. Из глаз брызнули слезы, крик оцарапал горло.

– Ера бредкая! – Чуть ли не громче меня заорал Войн и ринулся к двери. Он отшвырнул меня к печи одним движением руки и бросил зверобой к порогу. Тень вздрогнула и втянулась обратно, повизгивая как нашкодивший щенок при виде взбешённой его выходкой мамаши.

– А-а-а! – Еще более музыкально повторила я: к раненой ноге прибавилась боль от обожженной об печь спины. – Долбаный сон! Я сломала ногу!

– Не сломала.

– И сожгла спину!

– Ничего с твоей спиной не случилось, успокойся. – Войн закрыл дверь, легко подхватил меня на руки и усадил на лавку.

Я прижалась носом к пропахшей потом рубахе, вцепилась в широкие плечи ногтями. Казалось, если я хоть на секунду разожму пальцы, то боль станет невыносимой.

– Сломала! Видимо, пиналась во сне и упала. Больно-о!

– Сиди. – Лесоруб силой оторвал мои руки от себя и вернулся к печи.

Я подогнула ногу, рассматривая ожог. Чудесно: кожа на ступне покрылась красными волдырями. Они пульсировали, будто внутри кто-то ворочался и пытался вылезти наружу. Какая же мерзость!

– Ужа-ас! – Я подвела итог увиденному и жалобно посмотрела на Война. – Мне нужно проснуться Войн.

– Тебе нужно нанести отвар, иначе начнётся гниль. – Оборотень что-то перелил из одного глиняного горшка в другой и высыпал туда же целую горсть сена.

– Она не вернётся? – Я посмотрела на лопнувшую перекладину и почти вырванный из стены крюк. Полотно держалось на честном слове. И оно было единственным, что отделяло нас от ожившего Кошмара. – Ещё одного подобного стука в дверь моя психика не выдержит.

– Не сегодня. – Войн поставил горшок в печь. – Значит, ты у нас не ведьма, Вар-рвара. Даже дети знают, что прикосновение Тени опасно. Остается одно – ты у нас дурочка.

– Сам дурак. – Я бы обиделась, но жгучая боль не позволяла отвлекаться на такие пустяки.

Лесоруб покачал головой, зачерпнул кружкой воду из горшка и протянул мне:

– Пей. До дна.

Привередничать не стала, схватила лекарство и сделала глоток. Тёпленькая. Но не вода, травяной чай с острым привкусом сена. Таким сильным, что захотелось выплюнуть травинки.

– Нет. Пей. – Отрезал Войн и сел напротив. Голубые глаза наблюдали за каждым моим движением. На лице лесоруба каждую секунду отражались чувства, распознать которые я не могла.

– Чего ты на меня так смотришь? – Я не выдержала прямого испытывающего взгляда и покраснела. – Страшно же.

– Почему? – Левая бровь Война взлетела к волосам.

– Не знаю, – пожала плечами, с удивлением отметив, что боль в ноге медленно угасала, а ушиб на спине уже не чувствовался вовсе. – Ты ничего не говоришь, только смотришь. Это напрягает.

– Напрягает. – Повторил оборотень задумчиво. – Что мне с тобой делать, Вар-рвара?

Я вздохнула. Отвечать по сотому разу банально надоело. Да и какой смысл что-то объяснять своему же выдуманному герою?

– Ты не ведьма, да? – Со странной обреченностью в голосе спросил Войн.

– Нет. – Покачала головой, рассматривая лесоруба поверх кружки.

– И ты ничего не знаешь о Чёрном лесе?

– Нет.

– А обо мне?

– О тебе – не знаю, об оборотнях – немного. И то из фильмов.

– Из фильмов. Даже спрашивать не буду. – Нахмурился парень. – Но если знаешь, почему не боишься?

– Тебя? – Я поперхнулась и закашлялась. – Если не вспоминать о том, что ты не настоящий, то отвечу вопросом на вопрос: а какой в этом смысл? Ты меня убьешь? Нет. Покусаешь? Возможно. Чтобы ты не делал, я… исчезну в любой момент. На рассвете уж точно.

Лесоруб забарабанил пальцами по столу и принял из моих рук пустую кружку.

– Спасибо. – Я улыбнулась. – Нога почти не болит.

– Угу.

Войн отставил посуду в сторону и снова уставился на меня.

– Ты прячешься здесь? – Спросила, чтобы хоть как-то оправдать свой прямой взгляд на оборотня, – парень оказался на редкость привлекательным. Я даже немного жалела, что мой сон строился в традициях фэнтезийного триллера, а не любовной фантастики. Вот интересно, а есть возможность управлять сном? Должна быть. Иначе не честно.

– С чего ты взяла?

– Кто ж по своей воле станет жить среди Теней?

– Выходит, прячусь. – Согласился лесоруб, продолжая буравить меня взглядом.

Молчание угнетало. Я не знала, о чём еще спросить Война, а он и вовсе не горел желанием со мной разговаривать.

– До рассвета ещё долго. – Наконец произнес он, ни с того ни с сего приняв какое-то решение. – Поговорим?

– Опять? – Я скривила недовольную рожицу. – Обо мне?

– Нет. – Глаза Война хитро заблестели. – Об отваре, что ты выпила.

– Давай. – Пожала плечами, бросив быстрый взгляд на пустую кружку. – Он ужасный, пахнет неприятно, во рту теперь гадость, но боль снял. Спасибо.

– Ну да, ну да, – парень положил руки на мои колени, проникновенно заглядывая мне же в глаза. – Я туда лечебных травок кинул. На всякий случай.

Я задумалась, выковыривая из памяти название растения, крайне нелюбимого оборотнями в известном сериале:

– Я так понимаю, аконита там нет?

– То есть, аконит ты знаешь, а зверобой нет?

– Я название знаю. – Я скопировала положение тела Война. Теперь мы смотрели друг на друга с расстояния в десять сантиметров. От его близости у меня живот свело судорогой, в глазах же лесоруба ничего, кроме настороженного любопытства, я не заметила. Как управлять сном?! Не честно-о!

– Давай-ка я тебя просвещу по поводу трав. – Вдруг улыбнулся парень. – Помимо душицы и можжевельника, я добавил в воду чертополох и прострел. О чем это говорит?

– Что у меня будет несварение? – «Догадалась» я.

Войн хмыкнул:

– Храбришься? Похвально. Но это тебе не поможет.

– То есть, до туалета я добежать не успею?

– То есть, Вар-рвара, совсем скоро ты расскажешь мне всё, что я захочу узнать.

– Ты сварил сыворотку правды?

– О, я тебя понял. – Оборотень довольно прищурился, надменно вздернув бровь. – Зелье правды, да.

– Интересно. – Неизвестно чему обрадовалась я. – Когда начнет действовать? А ты сам такую штуку выпьешь?

– Нет, – Войн скрыл смех за кашлем. – От него клонит в сон, а у меня ещё дел много.

– Мне нравится. Спрашивай.

– Кто ты, Вар-рвара? – Ласково поинтересовался оборотень.

– Девушка. Человек. Ипостасей не имею, кровь не пью, на луну по ночам не вою. – Тут же выпалила я и добавила. – У тебя красивые глаза.

– Спасибо. – Теперь обе брови Война подскочили к волосам. – Где ты живешь?

– Град Петров. Окраина, если точнее. А ты?

– То тут, то там. – Ушел от ответа оборотень. – Это далеко от Черного леса?

– Понятия не имею. Разве волки не должны жить стаей? Где твои собратья?

– Должны и не здесь. Как ты попала сюда?

– Уснула, проснулась и услышала, как ты рубишь дерево. От кого ты прячешься?

В глазах Война заплескалась злость. Брови нахмурились, губы поджались.

– Ото всех понемногу. Получается, тебя сюда кто-то приволок. Интересно.

– Или ты мне снишься. – Я пожала плечами. – Не веришь?

– Я верю, что ты в это веришь.

Игра в вопросы и ответы мне всегда нравилась. С условием, что игроки говорят правду. Лесоруб же ещё толком не ответил ни на один вопрос.

– А что если… – договорить я не успела: потолок вдруг поплыл, стены заволокло марево, а на плечи навалилась тяжелая дрема. Я посмотрела на свою руку и с удивлением насчитала восемь пальцев. Интересно, можно ли уснуть во сне?

– У меня голова кружится. – Прищурилась в попытке разглядеть оборотня в сумраке избы.

Войн усмехнулся и ногой подвинул лавку к стене, а меня – очень невежливо локтем. Не слишком любезный поступок с его стороны, но вполне объяснимый и даже заботливый, – я почти не чувствовала свое тело и могла в любой момент упасть лицом на …струганные доски пола. После того как уткнусь носом в пах Война, а он меня оттолкнет. Подозреваю, что занозы и сломанный нос красоты мне не прибавят.

Лесоруб присел передо мной на корточки и нахмурился. Мне даже начало казаться, что его суровость показная и наигранная. Ни один человек не сможет постоянно ходить с таким недовольным лицом. Не паралич же бровей у него, в конце концов.

– Как ты меня нашла?

– Говорю же, ты мне снишься. – Пролепетала я и уже протянула руку, чтобы потрепать оборотня по щеке, но вместо этого завалилась-таки лицом вниз.

– Не спать. – Приказал он и, схватив за плечи, встряхнул. Моя голова замоталась, зубы щелкнули, зрение на пару секунд прояснилось.

– Я поняла. – Я захихикала, довольная догадкой. – Ты – моя медсестра.

– Переборщил с чертополохом. – Пробормотал Войн себе под нос. – Смотри на меня, Вар-рвара! Откуда ты пришла? Какое у тебя задание? Ты хочешь меня убить?

– Не-е, я хочу тебя поцеловать. – Выпалила я и прильнула к его губам. Губы оказались теплыми. И мягкими. И этот засранец определённо не собирался целовать меня в ответ!

Подушка чуть не упала на пол, но я успела схватить её за угол и подтянуть под голову. Внизу живота волнами расплывалась боль, спина затекла. Я с трудом согнула ногу в колене, приподняла тонкое шерстяное одеяло: сорочка была на мне. На секунду, всего на секунду я расстроилась: так хотелось верить, что я действительно попала в сказку к голубоглазому оборотню и что мелированный красавец мне не приснился.

За окном висела пелена туманного дождя, луна скрывалась за серыми облаками. Телефон показывал начало пятого утра. Я разблокировала экран и зашла в интернет. О чем я хочу узнать? Обо всем помаленьку!

Упоминаний о селе Низкинич не нашла. Зато об оборотнях информации было море и всё сводилось к одному: это кровожадные монстры, поедающие сердца и воющие на луну. Сериалы и фильмы предлагали красавцев-волков на любой вкус, цвет и телевизор, но ни в одном из героев я не увидела лесоруба. Надо бы приглядеться к хирургу, может, это он мне приснился, а воображение изменило цвет глаз? Про сыворотку правды я узнала немногим больше. В мифологии чертополох и прострел были сродни алкоголю: туманили рассудок и использовались колдунами для варки зелья. И как мне мог прийти в голову подобный сюжет? Правду говорят, наркоз – маленькая смерть.

Я промаялась до утра: читала, разгадывала кроссворд, позже переключилась на судоку и даже посмотрела подборку трейлеров, отмечая понравившиеся фильмы, но даже задремать себе не позволила.

Медсестра пришла в начале восьмого. Она проверила швы, удовлетворенно кивнула и сунула мне подмышку градусник.

– Так, запоминай, швы не мочить, менять повязку каждый день. Зайди в аптеку, купи хирургические пластыри. Помыла, высушила, присыпала вот этим, – она протянула мне лист, на котором мелким размашистым почерком было написано название препарата. – Тереть нельзя, давить нельзя, снимай чаще, пусть кожа дышит. Далее…

В голове тут же родился вопрос: как одновременно закрывать швы пластырем и открывать, чтобы они «дышали», но спросить об этом у бойкой медсестры я не осмелилась.

– Скоро завтрак. Вставай сама и смотри, дойдешь ли до буфета. Не дойдешь, тебе принесут. Начинай кушать, пей больше жидкости.

– А мыться можно?

– Пока нет. Сказала же, не мочить. Доктор придет позже, расскажет, что делать дальше. – Медсестра улыбнулась моему кислому лицу и бодро прощебетала. – Ничего, не затухнешь без душа. Дома помоешься.

– Спасибо. – Крикнула я вслед удаляющемуся халату и с тоской посмотрела на свои ноги. Спустить их с кровати не смогла: боль в животе была странной и неожиданно… страшной. Казалось, если напрягу хоть одну мышцу, мои внутренности треснут и порвутся.

Завтрак я пропустила. Позже юркая женщина в белом колпаке принесла поднос с тарелкой, бухнула на подоконник и вышла. Вроде и покушать принесли, но чтобы до еды добраться, всё равно придется вставать с кровати. Н-да, не курорт, не курорт…

К десяти утра я сдалась. Самобичевание и жалость к себе отошли на второй пан, уступив место голоду. Я передвигалась как сонная улитка: медленно и осторожно, но смогла сползти с кровати и выпрямиться. С подоконника на меня смотрела клееобразная овсяная каша, размазанная по тарелке, и стакан чая. Во рту тут же пересохло, и я помчалась к напитку со всей скоростью, на которую была способна. То есть, минуты через две я все же преодолела три метра и дошла до подоконника.

Чай оказался самым вкусным из всех чаев, что я когда-либо пробовала: теплый, немного сладкий. Я выпила половину, прежде чем заставила себя остановиться и перенести стакан на тумбочку. Неизвестно когда в следующий раз мне принесут воды, а пить хотелось постоянно.

Забег по палате лишил сил: пришлось опереться руками о кровать и замереть, выравнивая дыхание. Тело тряслось от перенапряжения, мышцы живота будто превратились в кисель.

– Встала? Молодец. – Высокий коренастый мужчина вошел в палату, остановился около меня и открыл блокнот. – Посмотрим, посмотрим… Варвара Александровна?

– Я. – Я кивнула и стекла на кровать в сидячее положение. Ноги тут же задрожали, бросило в жар.

– Операция прошла успешно, аппендикс мы вырезали. – В карих глазах хирурга блеснула улыбка. Что ж, официально, – это не Войн. – Температуры нет, швы в порядке. Сегодня ещё тебя понаблюдаем, а завтра домой. Да?

– Спасибо. – Я тоже улыбнулась. – Большое.

– Вопросы есть? Нет? Отдыхай. – Доктор вышел, а я вспомнила, что так и не спросила его о душе.

Следующий марафон дался легче: я добрела до туалета, умылась и даже почистила зубы. Расческу нашла в сумке у тумбочки и долго собиралась с духом, чтобы заплести косу: поднимать руки к голове оказалось сложно – низ живота начинало тянуть. Казалось, что кожа разойдется, и внутренности вывалятся на кровать от любого неловкого движения.

Позднее Питерское утро ничем не отличалось от дня: то же серое небо и пелена дождя за окном. Я слышала, как проезжали машины и переругивались спешащие по делам люди. Мне не хватало солнца. И голубого неба. А еще я скучала по настороженному взгляду Война.

Кто же ты, оборотень? Где я тебя видела?

Я завалилась в кровать, накрылась шерстяным одеялом с головой и закрыла глаза. Пожалуйста, приснись…

Солнце ослепило, я споткнулась, взвизгнула и полетела на землю. По инерции попыталась защитить лицо, но с ужасом поняла, что не могу, – кто-то навалился на меня сзади и выкрутил руки. Я впечаталась лицом в траву (больше обидно, чем больно) и заорала от боли: чужое колено прижало к земле, закапывая тело в дерн, глухое рычание пощекотало затылок, клыки щелкнули у виска, чуть не откусив ухо.

– Вар-рвара!..

– Войн! – Радостно заорала я и попыталась повернуться. Зря: оборотень усилил нажим, заставив скорчиться от боли. – Войн, это я.

– Ведьма!

– Войн, мне больно! Отпусти!

Я лягнула лесоруба. На этот раз не попала, но хватку он всё же ослабил.

– Что ты тут делаешь, ёра бредкая?! – Зашипел оборотень и перевернул меня на спину одним движением. – Как же ты мне надоела!

– Вот это было обидно. Ого, какой ты!

Войн изменился: его лицо вытянулось, кожа сморщилась, а густой черный подшерсток покрывал виски и шею мховым ковром. Зубы удлинились в клыки, но волосы ещё оставались человеческими.

– Частичная трансформация. Выглядит… ошеломляюще. – Я собрала остатки воли в кулак и улыбнулась. – Я надеялась, что найду тебя.

– Зачем? – Зарычал он и наклонился, вдыхая мой запах. – Что тебе надо?

– Я не знаю. Отпусти уже! – Вырваться не получилось, и я затихла.

– Если я тебя убью, ты от меня отстанешь? – Прошипел оборотень мне в губы. Жутко! Было бы приятнее, смотри он на меня человеческим лицом, а не этой… мордой.

– Навряд ли. – Призналась, с трудом выдерживая взгляд голубых глаз, и выпалила. – Ты сам виноват!

– В чём это?

– Зачем ты меня усыпил?

Войн глубоко вздохнул и закрыл глаза, успокаиваясь: клыки втянулись, кожа разгладилась и покрылась здоровым румянцем. На щеках появились веснушки и ровный загар.

– Затем, чтобы спокойно уйти. – Наконец ответил он. – Ты – странная ведьма, Вар-рвара, и я должен был тебя убить, но пожалел. Видимо, зря.

– Ничего себе – пожалел! – Завопила я в праведном гневе. – И ты меня убил, если помнишь!

– Нет, не успел. Ты исчезла прежде, чем мой клинок коснулся горла.

– Да? – Я растерялась, но быстро нашла новую причину. – Мы договорились, помнишь?

– Держать слово, данное ведьме? – Снова прорычал он и наклонился ещё ближе. – Я могу разорвать тебя прямо сейчас! На части! И сожрать твое сердце!

– Ой, как страшно! – Еще громче заорала я. – Давай, жри. Только когда я вернусь, я буду петь песни и визжать у тебя над ухом день и ночь! Да так, что все Тени Черного леса сбегутся на концерт.

Зрачок Война уменьшился до размеров пылинки и почти затерялся в небесной синеве глаз. Клокочущее рычание волка вырвалось из его перекошенного от ярости рта, мускулистые руки сжали мои плечи. Я запищала от боли:

– Синяки, у меня останутся синяки!

– Ёра! – Рявкнул он мне в лицо и резко поднялся на ноги. – Я тебя прошу, исчезни!

– Не могу. – Я поняла, что моей жизни больше ничего не угрожает, и с кряхтением поднялась, отряхнула рубаху от травы. – Вот что хочешь со мной делай, но не могу.

– Но почему? – В бессильной ярости простонал Войн. – За что ты свалилась на мою голову?

– Грешил много? – Предположила, пожав плечами. – Ещё неизвестно кто для кого наказание.

Лесоруб покачал головой. Его рука дернулась к короткому мечу, прикрепленному к спине, но остановилась.

– Уходи. – Кивнул он в сторону. – Уходи, Вар-рвара, и я тебя не трону. Обещаю, в следующий раз я не буду сомневаться и снесу тебе голову.

Я сама была готова зарычать от ярости: что мой сон себе позволяет? Что за самоуправство?

Я треснула Война по груди. Зачем? Знать бы. Но оборотень даже не покачнулся, лишь нахмурился и посмотрел на меня с жалостью.

– Ты – хам! Понятно? – Выкрикнула и, развернувшись, потопала прочь.

Уйти с гордо поднятой головой не получилось: ветки и сучья так и норовили оцарапать лицо, камни и трава кололи босые ступни. Я то и дело шипела от боли, пока не поняла, что нужно выбирать место, куда ставить ногу. Несколько раз хотела обернуться и посмотреть, ушёл ли оборотень, но гордость не позволила.

Нет, каков нахал?!

Я корила себя за слабость и желание увидеть Война. Да, мне понравился лесоруб, даже слишком, но это лишь сон! Каковы шансы увидеть его ещё раз? Нулевые. Если, конечно, у меня в мозгу нет опухоли размером с теннисный мяч.

Я застонала от злости и оттолкнула ветку, перегородившую дорогу. Зря: дерево обиделось и с громким свистом вернуло потревоженный сук на место. Листья щелкнули по лицу, лоб и глаза обожгло болью. Я взвыла и присела, схватившись за лицо.

Что происходит, в конце концов? Что за сон такой, если в нём чувствуешь любое прикосновение, а боль и подавно? Я хочу проснуться! Сейчас! И больше не видеть и не слышать наглого, грубого, непробиваемого оборотня.

Лес вздрогнул. Сначала яркая синяя вспышка осветила стволы деревьев, потом раздался мерный гул, а в лицо ударил ветер. Кроны качнулись, листья посыпались на землю, и …наступила тишина.

Управляй сном я, решила бы, что кто-то неудачно запустил фейерверк. Оставалось только усмехаться собственным мыслям: если бы я действительно могла как-то повлиять на происходящее, мы с Войном уже непременно сменили бы возрастное ограничение сновидения на восемнадцать… нет, на двадцать один плюс! Но увы и ах.

– Ищи тварь. – Отчетливо расслышала невдалеке глухой голос. – Он точно не издох.

– Шандарахнуло на славу… взял? Кровь…

– Живучий… золото хочешь?

Я присела, юркнув за широкий ствол дерева. Кто это? Где Войн?

Чуть ли не ползком направилась в обратном направлении. С каждым пройденным метром голоса были слышны отчетливей и громче. Скоро на земле стали появляться покромсанные ветки с зелеными листьями и вырванные с корнем кустарники. Один ствол и вовсе раскололся пополам, на остальных деревьях местами отсутствовала кора. Взрыв! Это был взрыв!

Их было пятеро. Пять мужчин, одетых в черные костюмы и плащи: странная смесь одежды семнадцатого века и средневековья. Двое постоянно переругивались, обыскивая поваленные деревья в эпицентре взрыва, трое стояли в стороне и внимательно следили за их действиями.

– Такое ни один волк не переживет. – Буркнул один из них и с кряхтением нырнул в переплетенные корни завалившейся на бок сосны. – Раздавило его уже. Повезет, если ногу найдем, будет, что королю показать.

– Он не волк, дубина. – Огрызнулся второй и наотмашь врезал первому по затылку. – Лезь давай, да смотри внимательно. Эту тварь Дыханием Дракона не убить. В отключке он.

– Пока не очухался надо вязать. – Вставил третий. – А то королю наши ноги доставят.

Я осмотрела раскуроченную поляну. Деревья лежали макушками от центра к краям, вздыбив пласты земли корнями. Взрыв уничтожил травяной покров и открыл взору красно-коричневую землю. Похожую картину я видела на фотографиях с места падения тунгусского метеорита. Как гребёнкой причесали.

– Свалил. – С горечью воскликнул один из мужиков и помахал над головой окровавленной рубахой Война. – Зараза такая!

– Дай сюда. – Молчавший до этого наблюдатель вырвал находку из рук и придирчиво осмотрел ткань. – Крови много, это хорошо. Он ранен. Ищем следы.

Я была не согласна и точно ничего хорошего в его замечании не заметила. Ранен? Это как по-настоящему ранен? Плохой, плохой сон!

Пятерка разошлась, придирчиво разглядывая траву. Будто искали муравья, а не взрослого накаченного мужика.

Как только они скрылись за деревьями, я выскочила на поляну. Судя по выжженному пятачку, взрыв произошел здесь, а рубаха Война лежала в десяти метрах правее. Воздушная волна была сильной: деревья повалило как в хороший ураган. Значит, оборотня откинуло в те кусты.

Я нырнула в заросли молодого липняка. Пробралась через клейкие листья и ветки почти на ощупь, – паутина так и норовила залезть в глаза. Метров через пять заметила раскуроченный куст: широкая полоса ободранных веток тянулась на несколько шагов и скрывалась в раскидистых листьях папоротника. Эти повреждения точно не от взрыва, скорее от продиравшегося через них тела.

– Войн… – Шепотом позвала я и тут же зацепилась сорочкой за ветку. Дернула ткань и вырвала из рубахи целый клок, поморщилась от непривычно громкого треска ткани. – Войн, ты где?

Щепки покрывали траву толстым слоем, смола прилипала к ногам. Гадость! Я чуть не завизжала, заметив на руке ошарашенного моим появлением паука.

– Брысь, – скинула насекомое и, поежившись, прошипела. – Войн, черт тебя дери, где ты? Ага!

Последний возглас относился к моей прелестной находке: оборотень лежал в паре метров впереди. С трудом поборола желание пробиться через кусты раненым кабаном: если меня услышат, то придется туго – от пятерых мужиков я отбиться не смогу. Даже во сне. Пришлось сделать крюк: липняк оказался густой и буквально непролазный, а папоротник – липкий и мокрый. Но я добралась-таки до Война, опустилась перед ним на колени. Парень выглядел плохо, он будто подрался с сотней разозленных кошек: кожа в глубоких царапинах, кровь на ранах запеклась каплями. Земля и вроде как сажа окутывали его с головы до босых ног, включая чудом сохранившиеся на теле штаны, тонким слоем. Из-за этого волосы казались почти черными.

Так, надо подумать. Что я знаю об оказании первой помощи? Ничего. Видела по телику, как делают непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Это был мой личный медицинский максимум.

– Войн? – Я потрясла оборотня за плечо, одновременно нащупывая под челюстью вену: бьется сильно, уверенно. – Войн, надо вставать.

Лесоруб остался возмутительно неподвижным. Даже картинно не застонал. Бревно бревном, а не мужик!

– Войн, – я наклонилась и быстро зашептала ему в ухо. – Надо просыпаться, лежебока. Эти мужики тебя ищут, а я не знаю, в какой стороне твой дом и как он далеко. Вставай, вставай, кому говорю!

Я зарычала от бессильной злобы, схватила его за руку и попыталась оттащить дальше в лес. Куда там – эту тушу из мышц даже кран с места не сдвинет.

– Войн, это я, Варвара. – Я со всей силы ударила лесоруба по плечу и чуть сама не заорала от боли в отбитых пальцах. – Я сейчас тебя убивать буду!

– Проверьте с той стороны. – Донеслось из зарослей. – Ищите не тело, а следы.

Я выругалась и выглянула из зарослей папоротника, разглядывая неизвестных через темные кряжистые листья. Руку оборотня не отпустила, продолжала трясти, будто это помогло бы его разбудить.

– Войн, они идут. Надо проснуться! Я тебя не дотащу.

До ближайшего мужика оставалось метров двадцать. Густой липняк пока скрывал меня от его глаз, но долго мы тут прятаться не сможем.

– Войн, – прошептала, не сводя взгляд с незнакомца, – у, как внимательно смотрит, прям под каждый лист заглядывает. – Я ведьма и я тебя сейчас убивать буду, и пытать буду, и много чего ещё делать! Вставай, они идут. Вот, блин горелый!

Я испуганно замолчала: мужик в плаще, казалось, посмотрел прямо на меня, но через несколько секунд всё же отвернулся.

– Ищите. – Проорал он. – Ищите следы волчьих лап.

– Войн! Нам хана сейчас придёт!

Я с отчаяньем обернулась к оборотню. Голубые глаза лесоруба смотрели на меня настороженно и удивленно.

– О, ты проснулся? Надо уходить.

Я попыталась подняться и потянуть его за собой, но неожиданный удар по ногам повалил меня на землю. Взвизгнула от испуга и боли уже в мужскую ладонь, зажавшую рот.

Войн прожег меня взглядом, навалился сверху, вминая в землю, и прошептал:

– Тише. Не трепыхайся.

Я ударила его по пальцам, вынуждая убрать руку, и так же злобно прошипела в ответ:

– Надо уходить. Они уже проверили ту часть поляны и идут сюда.

– Я что-то слышу. – Взревели кусты. – Всем тихо!

Мы послушно замерли. Шелестела листва, пели птицы, поскрипывали корой деревья…

– Показалось. – Снова раздался голос, затем последовал смачный верблюжий плевок. – Он где-то тут.

– С чего взял? Я бы на его месте уже давно деру дал.

– Он оборотень, дурень. А волки не убегают. Следите за спинами!

Я моргнула, медленно выдохнула, успокаивая бешено колотящееся сердце, и прошептала одними губами:

– Уходим.

– Ты его слышала. – Усмехнулся лесоруб и хитро прищурился. – Оборотни не убегают.

– А придется! – Разозлилась я и еле сдержалась, чтобы не ущипнуть его за бок. – Иначе я превращу тебя в жабу. Будешь всю жизнь на болоте квакать.

Подействовало. Войн прикусил нижнюю губу, будто физически заставлял себя замолчать, и, подумав, кивнул:

– Ладно, идём. Но если ты попытаешься их позвать…

На угрозу, прозвучавшую в его шепоте, я чуть было не расхохоталась, но вовремя прикусила язык и прошипела:

– Посмотрим, как будешь себя вести. Лягушонок.

В голубых глазах вспыхнула злость, но тут же исчезла, потому что прямо на нас через кусты шёл мужик.

– Вонючий оборотень! И как он не издох? – Бубнил он, со злостью пиная ветки. – Недаром говорят, что Черный лес принадлежит Тварям.

– Я могу его убить. – Войн устремился в сторону липняка, но я схватила его за руку и сжала так, что проткнула кожу ногтями. Лесоруб замер, перевел взгляд на новую рану и нахмурился ещё сильнее.

– Уходим, лягушонок, или начинай учиться квакать прямо сейчас. – С плотоядной улыбой прошептала я.

Оборотень в ответ лишь хитро улыбнулся и, перехватив меня за запястье, легко поднял с земли.

– С тобой, – тихо прорычал он мне в лицо, – я разберусь чуть позже.

– Говорю же, ушел он. – Донеслось правее. – Или разорвало его к чертовой бабушке.

– Тогда оплату мы не получим, олух. – Ответили слева. – Ищи, давай.

Войн потащил меня прочь от голосов. Дорогу он не выбирал: пробирался через кусты и тянул меня за собой как собаку на поводке. Первые метров сто я героически терпела и ветки, бьющие в лицо, и сучья, цепляющиеся за сорочку, но потом начала постанывать: ноги кололи корни, в ступни впивались камни. Погони не было: оборотень двигался бесшумно, а на мои шаги несостоявшиеся убийцы внимания почему-то не обратили. Я злорадно усмехнулась: нам повезло – один из них говорил, не умолкая, и сам того не зная, подготовил для нас путь отступления.

– Налево. – Скомандовал лесоруб и резко свернул.

Я чуть не покатилась вниз с холма, но вовремя схватилась за штаны оборотня, остановилась и злобно прошипела:

– Туда? Я не пойду. Да стой же ты!

Войн послушно остановился, вздохнул и нехотя обернулся, посматривая на меня с немым укором:

– Что еще, Вар-рвара? Ведьма испугалась темноты?

Я осмотрелась. У подножия холма (на секундочку метров двадцать вниз) россыпью лежали валуны размером с легковой автомобиль. Их покрывал толстый слой мха и обнимал ветвистый кустарник.

– Куда мы идем?

– Туда. – Войн отпустил мою руку и взглядом указал на камни.

– А зачем мы «туда» идем?

– Лично я хочу поесть, выспаться и решить окончательно, что с тобой делать.

– Там? – Ужаснулась я. – Кушать ты что будешь? Ящериц?

– Отсутствие мозга ты компенсируешь острым языком. – Покачал головой лесоруб. – Ты действительно немного тронутая или испытываешь мое терпение?

– Грубиян ты, серый волк. Тебя мама не учила, что с девушками разговаривать таким тоном невежливо?

Бровь Война взлетела вверх, губы поджались. Он еле слышно зарычал, но, поморщившись, добавил:

– Ты ведьма. О какой вежливости может идти речь?

– А ты в первую очередь мужчина. И у тебя ужасные манеры.

– Хорошо, в следующий раз я поинтересуюсь, не сильно ли жмет веревка, на которой я собираюсь тебя повесить. Так будет вежливо?

– Ты – неправильный сон. – Я разочарованно осмотрела оборотня с головы до ног. – Такой сюжет пропадает, даже жалко.

– Настучать бы тебе по голове, – с чувством пробормотал Войн. – Глядишь, мозг бы на место встал.

– А вот хамить не надо. – Я посмотрела вниз, прикидывая расстояние. Придется съезжать на попе – слишком крутой спуск.

– Поверь, я очень вежлив.

Лесоруб ловко сбежал с косогора, а я с тоской воззрилась на примятую им траву. Пока я буду спускаться, заноз наставлю или вовсе шею сломаю. Особого вреда мне это не принесёт, но от боли не спрячешься даже во сне.

– Давай, – нетерпеливо махнул рукой оборотень, – или я уйду без тебя.

– Если бы ты мне помог, было бы проще. – Пробурчала, примериваясь к косогору. Рискнуть пробежаться как Войн или сразу сесть на землю и проехать на заднице? Сотру пятую точку как на тёрке ведь!

– У меня была мысль столкнуть тебя. – Оскалился лесоруб и прислонился спиной к валуну, скрестив на груди руки. – Было интересно: взлетишь или скатишься?

– Какой же ты…

– О-оборотень. – Подсказал довольный мужской голос из-за моей спины. – Вот мы тебя и нашли.

Я обернулась и нос к носу столкнулась с мужиком, который совсем недавно гордо демонстрировал друзьям рубаху Война. Мужик выглядел так, словно сбежал из комедийного боевика времен средневековья: рваная одежда из мешковины пестрела заплатками, черные гнилые зубы терялись на перемазанном гарью лице, соответствующий образу аромат расползался во все стороны и душил как щупальца осьминога. Для полноты картины не хватало роя мух над головой и тощей лошади на заднем фоне. Потрёпанный жизнью всадник Апокалипсиса. Или бродяга разбойник.

– Здрасьте. – Я попыталась отступить, но сильная рука второго преследователя схватила за плечо и довольно грубо оттащила в сторону.

– Ба-аба. – Довольно протянул мой пленитель и улыбнулся, продемонстрировав гнилые зубы. – Го-олая.

– В сорочке. – Мне вдруг стало страшно. Цепкие сильные пальцы наемника сжимали плечо с такой силой, что рука начала неметь.

– Убейте волка, с ней разберемся позже. – Молчавший до сих пор высокий мужик (более опрятный, чем эти двое) махнул в мою сторону рукой. Он кардинально отличался от оборванцев: брюки и камзол сшиты из шелка, ткань плаща заметно качественнее и плотнее, а усыпанная камнями брошь, скрепляющая капюшон под горлом, выглядела дорогой хоть и безвкусной.

– Баба наша. – Предупредил пленитель, перевел на меня взгляд маленьких заплывших глаз и пропел, облизывая тонкие губы. – Лучше мы проведем с тобой время, чем та шерстяная Тварь.

– Ой, сомневаюсь. – Пробормотала, оглядываясь. Войн застыл у камней мраморным изваянием. Он даже не дернулся в мою сторону, так и стоял, скрестив руки на груди и с полным безразличием к происходящему на лице. Его равнодушие не осталось незамеченным: мужик с брошью подошел к обрыву и словно невзначай положил руку на рукоять меча, выглядывающего из-под плаща.

– Мы убьем твою самку, если ты не сдашься. – Проникновенно пообещал он, не сводя взгляд с оборотня.

– Она не моя. – Хмуро произнес Войн, чем расстроил и меня и богача. – Обычная деревенская дурочка. Хотел ее сожрать, но вы помешали.

– Да-а? – Удивленно пробормотали я и мой пленитель. И с одинаковым подозрением посмотрели друг на друга.

– Тогда ты не будешь против, если я отдаем ее братьям? – Продолжил улыбаться мужик с мечом. Уличенные в родстве два грязных наемника захихикали как злобные некроманты над котлом зелья. Или ведьмы? Кто там над котлами в сказках хихикает? Но вопрос в голове сейчас крутился другой, а именно: где носит мой обед? Сейчас самое время проснуться под звон посуды. Еще не хватало, чтобы меня в собственном сне домогались чумазые средневековые индивиды.

– Забирай. – Пожал плечами Войн, и мне стало совсем грустно.

– Ты врешь, волк. Это хорошо. Значит, уже проиграл.

– Правда? – Левая бровь оборотня удивленно приподнялась к волосам. – И как ты это понял, маг?

– Ты всё еще здесь. – Богач усмехнулся и медленно вытащил из ножен меч. Сталь сверкнула на солнце, и я невольно залюбовалась оружием. На нём не было заковыристых букв, клейма или цветов, он не светился и не звенел. Меч был обычным как вилка из нержавеющей стали, которую купили на рынке, но приэтом изящным, как царская диадема. От него так и веяло мощью, яростью и коварством.

Войн оскалился и зарычал. Маг улыбнулся и прокрутил клинком восьмерку в воздухе. Сталь зазвенела, распарывая воздух.

– Коготь. – Прошипел Войн и наклонил голову так, будто меч слепил ему глаза.

– Он самый. – Маг щелкнул по стали ногтем, отозвавшейся недовольным звоном. – Это сокровище чует Тварь за версту. Его создали, чтобы убивать таких, как ты. Знаешь, я даже немного раздосадован, ведь ты сбежал из подвалов прежде, чем я успел вас познакомить.

Оборотень взглянул в мою сторону и снова уставился на меч. На языке так вертелась шутка про боязнь к обычной, хоть и острой железяке, но нахмуренные брови и сосредоточенность Война прогнали её прочь. Слишком настороженным был лесоруб, слишком внимательно он следил за каждым движением мага.

– Мой сон становится боевиком. – Я помахала рукой перед носом и скривилась, обращаясь к довольному моей поимкой мужику. – Слушай, отодвинься хоть немного. Разит от тебя – кошмар.

– Это мужской запах, детка. – Оскалился он и доверительно прошептал мне на ухо. – Так пахнет только от настоящих мужиков. Если ты понимаешь, о чём я.

– О, ужас! – Я снова посмотрела вниз и, поймав взгляд оборотня, прокричала. – Давай убивай их и уходим. Иначе я задохнусь!

Маг расхохотался. Войн недовольно поморщился. Я удивилась.

– Так-так... Говоришь, хотел ее сожрать? А я почти поверил тебе, волк.

– Говорю же, дурочка. – Оборотень посмотрел на меня с такой ненавистью, что я прикусила язык. – Не понимает, куда лезет.

Маг отошел от обрыва и направился ко мне. Его плавная скользящая походка нервировала больше, чем стальной блеск клинка в руке.

Надо срочно что-то придумать! Например, дракона! Пусть прилетит ящер и спалит всех до основания. Мой сон, мои правила. Только как бы я не пыжилась, ящер не показывался. Пришлось соображать на ходу.

– Кажется, я понравилась вашему главарю. – Прошептала я на ухо смердящему мужику и улыбнулась ему своей самой многообещающей улыбкой, которую использовала крайне редко и то на избранных мажорах. – Ты же не отдашь меня ему? Ты мне нравишься больше.

– А то, – оскалился вонючка и звонко хлопнул меня по ягодицам. – Не переживай, Боран знает, что делать.

– Какое красивое у тебя имя. – Я похлопала ресницами, скрывая отвращение под наигранным смущением. – Боран, ты такой сильный и…

– Не слушай её. – Маг схватил меня за руку и потянул к себе. – Она ведьма.

– Ну и бес с ней, – Боран ухмыльнулся, снова схватил меня за плечо и прижал к своему заметно выпирающему животу. – Мы с ней не зелья варить собираемся. Баба – она и в Черном лесу баба.

– Она тебя заговаривает, неужели ты не видишь? – Нахмурился маг и неожиданно направил на моего пленителя меч, одновременно дергая меня за руку. – Отдай её мне.

– Боран не отдает добычу. – Насупился мужик. – Не нарывайся, а то нежные ручки замараешь и плакать будешь.

– Она нам нужна! Она – единственная причина, по которой волк ещё здесь.

Замечание было лестным. Но насладиться этим не удалось: средневековые индивиды перетягивали меня в разные стороны, всё сильнее дергая за руки. В итоге мне конечности или оторвут или невзначай толкнут так, что я напорюсь на меч, и у каждого останется по моей половинке.

– Ты что, угрожаешь моему брату? – Рассвирепел стоявший неподалеку второй наемник. Он был не опрятнее Борана, а широкий нос и тонкие губы так и кричали о кровном родстве. – Убери лапы, королевская подстилка. Я не посмотрю, что в тебе есть сила – по темечку разок тюкну, умрешь, как миленький.

– Точно. – Оскалился в щербатой улыбке пленитель и обдал меня облаком чесночного аромата и свежего лука. – А королю скажем, что его волк того… прирезал.

– Вы с ума сошли оба? – Маг заметно занервничал, острие клинка задрожало. – Я же не один тут. Вам за что заплатили?

– Твои дружки проверяют северную часть леса. – Боран снова привлек меня к себе. – Считай, ты один.

– И нам ещё не заплатили.

Дружный хохот братьев разлетелся по поляне. Я поймала обеспокоенный взгляд мага, но лишь пожала плечами: надо быть умнее и выдавать аванс.

– Не разорвите мою ведьму. – Тихий рык Война прозвучал неожиданно близко и пощекотал нервы даже мне. Глаза присутствующих и вовсе полезли на лоб после вкрадчивой просьбы лесоруба. – Пожалуйста.

Я так поняла, что здесь оборотня считали жутким монстром: его боялись и на него же охотились. В таком случае, я наемников понимала: когда кровожадная тварь подбирается к тебе сзади и проникновенно шепчет на ухо подобные любезности, только и остается замереть и постараться удержать в сжатом состоянии мочевой пузырь.

– Позвольте? – Я выдернула руку из цепких пальцев Борана и боком протиснулась к Войну.

– Уходи. – Оборотень оскалился и кивнул в сторону камней. – Тебе не стоит видеть того, что будет дальше.

Я посмотрела на когтистую волосатую лапу Война, упирающуюся в спину мага, перевела взгляд на остолбеневших братьев и кивнула. Уходить – хороший совет, послушаюсь.

Чтобы подбежать к обрыву понадобилось меньше двух секунд. Я уже хотела ласточкой нырнуть с косогора, но окрик оборотня меня остановил:

– Стой. Ты вернешься?

– Думаю, да. – Неуверенно отозвалась я, но оборачиваться не стала.

– Хорошо. Иди.

Я села на траву и оттолкнулась пятками, заскользила, с трудом удерживая тело от позорного заваливания на бок. Спуск был быстрым, но болезненным: обнаженные ноги собрали все камни и сучья, кожу защипало от многочисленных царапин. Плюс я не успела затормозить вовремя и приложилась пальцем о камень.

Однако, мне было намного лучше, чем наемникам: как только я начала сползать с косогора, холм будто ожил – какофония из рычания, ругани и предсмертных криков наполнила лес.

– Обед! Вставай, лежебока. – Звонкий громкий голос над ухом заставил подскочить. Я откинула одеяло с головы и с удивлением уставилась на бойкую повариху.

– Да, спасибо. – Пробормотала, потирая виски. Пробуждение было слишком резким и меня еще потряхивало от эмоций, вызванных сном.

– С чем лежишь? Матка, трубы? – Женщина почти швырнула поднос на подоконник и обернулась, деловито вытирая руки о серый передник.

Это что, какой-то тайный больничный заговор – ставить еду как можно дальше от больного, чтобы он поскорее начал ходить?

– Аппендицит. – Я скинула ноги с матраса, подготавливаясь к двухметровому марафону «кровать-окно».

– А-а! Завтра уже домой поскачешь. – Повариха тут же потеряла ко мне интерес (видимо, в её понимании удаление аппендикса не считалось операцией) и направилась к двери. – Тарелки сама принесешь.

Задачку она мне подкинула сложную: до подоконника я добиралась (и то с горем пополам), цепляясь за спинку кровати не хуже дикой кошки. За что мне держаться в коридоре? За стены? Я красочно представила, как впиваюсь ногтями в окрашенную штукатурку и ковыляю дальше, оставляя на гладкой поверхности стен длинные полосы.

За порчу имущества по головке не погладят, ещё и платить заставят.

Обед не обрадовал: щи состояли лишь из капусты и воды, макароны слиплись в густую массу, а кривая сосиска больше напоминала подкрашенную туалетную бумагу, свернутую рулоном.

Войн там дерётся за свою жизнь, а я тут прохлаждаюсь. Но чёрт возьми, сон был настолько ярким и реалистичным, что я стала воспринимать его как нечто настоящее. Надо бы посетить психиатра. Недаром говорят, нет здоровых людей, есть недообследованные.

– Молодец, расхаживайся. – Медсестра снова заглянула в палату и улыбнулась, обнаружив меня, стоящую у окна. – Обезболивающее вколоть?

– Не, почти не болит. – Соврала я и отвернулась.

Попробовать больничную еду так и не смогла: желудок отказывался принимать бурое нечто, плескавшееся в тарелке, а с густым макаронным месивом разве что пила справилась бы. Пришлось признать – отобедать у меня сегодня не получится.

Отнести поднос на кухню тоже возможности не было, но запах вареной капусты, медленно расползающийся по палате, изменил мое мнение.

Ничего, справлюсь!

До двери шла медленно, осторожно и постоянно охая. И даже смогла выползти в коридор. Орден за этот поступок мне никто не вручил, хотя, судя по ощущениям, я была его достойна.

Слева от поста коридор заканчивался панорамным окном, справа – поворачивал в неизвестность.

– А где столовая? – На всякий случай поинтересовалась я и продемонстрировала пробегающей мимо медсестре поднос. – Отнести хочу.

– Направо, направо и третья дверь после арки. – Заученно отбарабанила женщина, даже не взглянув на меня, юркнула за широкий стол и погрузилась в работу. Авторучка так и порхала по бумаге, вписывая в температурный лист страшные для меня цифры: тридцать девять, тридцать восемь, тридцать пять и два.

– Спасибо.

– В сорочке не ходите. Если халата нет, возьмите в прачечной.

– Спасибо. Ещё раз.

Медсестра была права: нужно что-то накинуть сверху, а не рассекать по больнице в застиранной до дыр пижаме. Ещё подумают, что моя, стыда не оберешься.

– Халаты вон, на вешалке выбери.

Платная палата приносила свои бонусы, стремясь приблизиться к двухзвёздочному отелю: трехразовое питание, отсутствие соседей и даже халат – казенное безразмерное чудо с запАхом. Не хватало только белых тапочек у кровати и лебедя, скрученного из застиранного полотенца.

Я с тоской воззрилась на предлагаемый мне ужас: яркие цветы рассыпались по ткани, ворот топорщился нитками, подмышкой зияла дыра. Но зато хлоркой от него несло так, что ни один микроб не посмеет приблизиться и на километр.

Даже из уважения к дезинфекции, я не рискнула примерять сие чудо и вернулась в палату. С грохотом опустила поднос на подоконник. Донесла! Не расплескала! Как это я умудрилась, аж гордость берёт! С кряхтением полезла в сумку, предусмотрительно спрятанную в тумбочке еще перед операцией. Клятвенное заверение медсестер, что никто не украдет вещи, разбилась под гнетом привычки, выработанной в детском доме, и простой истины, вколоченной в мозг граблями, на которые я наступала много раз: честных людей не бывает, в конце концов, сопрут всё, что плохо лежит. А если лежит хорошо, то тем более сопрут.

Сумку разобрала быстро: полотенца легли на спинку кровати, косметика спряталась в ящик, шампунь и зубная паста заняли свои места в туалетной комнате на раковине, а зарядка для телефона и книга уютно примостились на тумбочке.

Казенную пижаму сняла с себя с третьей попытки: долго не могла вытащить локоть из рукава (запуталась в ней намертво, смирительная рубашка ей богу), потом зацепила пальцами дыру на подоле и... Перед глазами почему-то встали заросли липняка, и послышался треск разрываемой ткани.

Я улыбнулась и покачала головой, – надо же, как совпало. Видимо я приметила прореху раньше, ещё перед операцией, вот мое подсознание и внесло её в сон. Затем пришла очередь любимого красного пеньюара. Пока одевалась, придерживала рукой живот. Ощущение было такое, будто от любого неловкого движения кожа возьмёт и лопнет. Сверху накинула шелковый халат. С поясом провозилась дольше, – руки тряслись, по телу начала разливаться слабость. Со второй попытки попала ногами в розовые тапочки-зайчики. Они были моей гордостью: мягкие, плюшевые, с длинными ушками. И медленно выдохнула, справляясь с усталостью. Словно марафон на двадцать километров пробежала!

– Поела? – Повар забежала в палату и сразу направилась к окну. – Чё не ела-то? Есть надо. Давай, нос не вороти, а то восстанавливаться долго будешь.

– Пока не хочется. – Я улыбнулась через силу: потрясающее панибратство и беспардонность. – А кафе у вас есть?

– Ларёк на первом этаже. – Женщина схватила поднос и засеменила к двери. – Но тебя туда не пустят. В буфете есть чай. Ужин приносить не буду. Сама приходи.

Прелестно! Еда есть, но её нет. Но хотя бы не пришлось нести поднос самой.

Я дождалась, когда шаги в коридоре стихнут, схватила сумочку и бодро поползла на поиски пропитания. Секрет скорости оказался прост: если наступать сначала на носок, а уже потом на пятку, то боль внизу живота практически не ощущалась.

Я шла вдоль стенки, ловя на себе внимательные взгляды пробегающих мимо врачей и медсестер, завистливые – пациенток, ещё прикованных к постели, и ехидные тех, кто уже готовился к выписке.

Дверь с многообещающей надписью «Душ. Время работы с 11:00 до 16:00» была сразу за комнатой, с громким названием «Перевязочная». В нос ударил больничный запах: неприятный как нашатырный спирт. Я внутренне содрогнулась и прошла дальше.

За поворотом меня встретил длинный коридор с лентами лавок вдоль стен. Мерно гудели лампы, звенела посуда. Две женщины в цветастых халатах выплыли из-за двери с табличкой «Столовая» и, хихикая, скрылись за поворотом.

– Ты куда? – Хмурая медсестра пробежала мимо, цепким взглядом окинув мои ноги. Вернее, тапочки.

– В магазин. – Я махнула рукой в сторону лифта. Спасительные двери маячили на горизонте, то есть, впереди метрах в тридцати. – В ларёк.

– Послеоперационная палата? Назад иди. Вода и еда в столовой. Расписание приема пищи на посту.

– Я хотела печенья купить.

– Нельзя тебе печенье. Поешь в столовой, немного, маленькими порциями.

Печенье нельзя, а клейкую массу из слипшихся макарон можно?

Я вздохнула, развернулась и поплелась обратно. Ничего, справлюсь, в палате ещё остался чай, а в сумке валялась шоколадка. До ужина протяну.

***

Время тянулось то медленно, как объевшаяся черепаха, то неслось скачками. Ближе к вечеру мне ещё раз измерили температуру, проверили и обработали швы, клятвенно заверив, что от них через три месяца не останется и следа, сняли с руки катетер.

Ужин оказался сносным: тушеный картофель с двумя кусочками мяса и чай. Я сама доковыляла до буфета и пока возила ложкой по тарелке, восторгалась обстановкой. Четыре стола были накрыты скатертями с изображением хлебницы и переспелых помидор, стены украшали распечатанные на принтере плакаты о пользе мытья рук перед едой и просьбами не воровать хлеб.

Женщины, сидевшие за соседними столами, чирикали как воробьи, громко делясь впечатлениями о пройденных процедурах, и обсуждали тех, кто лежал в больнице с более серьезными проблемами для здоровья. После очередного яркого описания катетеров с капельницами над кроватями, вливающихся в пациентов и изливающихся из оных жидкостей, я сдалась и вернулась в палату.

Телефон пиликнул, оповещая об очередных скидках на стоматологию и предложением оформить кредитную карту от банка, название которого я даже не смогла прочитать, и услужливо подсветил время: начало девятого.

Сама толком не разобравшись в своих действиях, направилась к раковине: переплела косу перед зеркалом, подкрасила ресницы, поправила маникюр и два раза почистила зубы. Руки заметно дрожали. Я волновалась так, будто собиралась на свидание, а не намеревалась ложиться спать. Войн сводил меня с ума. Я никак не могла вспомнить, где могла его видеть. Поисковик в телефоне никакой нужной информации по описанию внешности мне не предложил, и я впервые пожалела, что не умела рисовать: найти лицо по портрету было бы проще.

Долго смотрела в окно. Сон не шёл. Я слушала ветер, бьющий в стекла, шуршание шин автомобилей и пьяные выкрики проходящих по улице людей. Они жили, спешили по своим делам, торопились домой, а я лежала на больничной койке и думала лишь о том, чтобы поскорее увидеть сон…

– Ты опоздала. – Войн прошёл мимо меня и скинул на землю охапку хвороста. – Что-то случилось?

– Никак не могла уснуть. – Я чуть было не бросилась на оборотня с поцелуем: радость от встречи пронзала изнутри. – А что такое, соскучился?

– Да. – Просто и уверенно ответил лесоруб и присел перед костром, подкидывая ветки в огонь. Пламя с благодарностью приняло жертву и осветило мужчину оранжевыми сполохами.

– Ты в порядке? – Я осмотрела Война с головы до ног, но ни крови, ни ран не заметила. Лишь на рубахе красовался порез, кокетливо открывающий мускулистую грудь. Ни топора, ни короткого меча за его спиной я не увидела. Впрочем, как и обуви.

– Нормально. – Широкие брови лесоруба сошлись на переносице. – Поговорим?

– Опять? – Я подошла к костру и присела, протянув руки к огню. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы совладать со злостью – Войн не обратил никакого внимания ни на мой внешний вид, ни на прическу. Я его не интересовала. Совсем. Обидно-о!

– Снова. – Исправил меня мужчина и замолчал, позволив оглядеться.

Мы сидели в небольшой пещере – шагов двадцать в диаметре, может, тридцать. Через огромную дыру, служившую выходом, доносились звуки ночного леса: шумела листва, где-то журчал ручей. Ветер носился над головой, подхватывал дым от костра и уносил его на улицу.

– Где мы? – Я задала вопрос, прерывая выжидающее молчание Война.

– Я не знаю, что ответить. – Оборотень пожал плечами и сел на землю, положив руки на согнутые колени. – Всё ещё в Чёрном лесу.

– А наёмники?

– Двоим удалось уйти.

– Меч?

Вместо ответа Войн кивнул в сторону дальней стены, и я только сейчас заметила длинный сверток, прикорнувший среди камней.

– Мне удалось перекинуться парой слов с магом. – Оборотень сжал губы и мельком взглянул на меня. – Интересные вещи он мне про тебя рассказал, Вар-рвара.

– О том, что я ведьма?

Я улыбалась, рассматривая огонь. Языки пламени лизали ветки, кора чернела и обугливалась на глазах. Мне почему-то было настолько спокойно рядом с лесорубом, что даже думать желания не было.

– Как раз это он отрицал, чуть ли не с пеной у рта. – Войн тряхнул волосами, словно сбрасывая оцепенение, и провел рукой по лицу. – По всему получается, что тебя нет. Как ты это объяснишь?

Я не знала, что ответить оборотню: может ли сон обижаться или чувствовать боль? Сновидение – это просто картинка в голове или оно продолжает жить своей жизнью, когда человек просыпается? Я весь вечер читала статьи про изучение сна, но так ничего и не поняла. Никто из ученых не смог узнать его природу, они лишь выдвигали догадки и строили предположения. Некоторые даже говорили о том, что человек видит другие миры, когда засыпает.

– Я не поняла вопроса, Войн. Ты хочешь сказать, что я зомби?

– Нет, – ответил он с неожиданной теплотой. – Мертвецы в Черном лесу не редкость и ты точно не одна из них. Ты женщина: живая, здоровая, обладающая силой, но при этом не маг, не ведьма и тебя не существует. Я сам не понимаю как такое может быть.

– А что значит – меня не существует? – Я хитро сощурилась, разглядывая оборотня через огненные языки пламени. – Проводилась перепись населения и меня не нашли в списках?

Войн не сдержался и улыбнулся. На его щеках появись милые ямочки, глаза заблестели. Нет, ну каков красавец!

– Он был магом. – Оборотень ответил таким тоном, будто это должно было мне все объяснить. Зря: я запуталась ещё больше.

– А давай ты представишь, что я приехала из далеких земель и ничего не знаю о вашем мире? Расскажи мне о нём.

– О маге?

– О мире.

– Давай. – Как-то слишком быстро согласился Войн. – А ты мне о своём.

– Идет. – Я на секунду задумалась: как объяснять ему, что такое интернет и мобильный телефон? Но тут же откинула мысль: разберусь по ходу разговора. – Почему меня не существует?

– Маги чувствуют энергию живую или мертвую, без разницы. Они не полагаются на зрение или слух, а «видят» силу. Тебя он не увидел и не почувствовал. И такого не может быть.

– А вдруг я ведьма и смогла скрыть от него свою силу? – Я перекинула косу через плечо, продолжая томно смотреть на Война. Бесполезно: его моя внешность не интересовала. Женат, что ли?

– В том-то и дело – маги чувствуют и обычных людей и чары, даже самые мощные. А он сказал, что видит тебя глазами как человек, но не чувствует как маг. Будто ты… – в глазах оборотня засветилось любопытство. Ну, хоть какие-то эмоции я в нем вызываю! – Будто ты есть, но при этом тебя нет.

– Теория абсурда. – Я подвигала бровями, подогревая интерес Война. – Ситуация с моей стороны выглядит так: каждый раз, когда я засыпаю, вижу сон. Про тебя. Выходит, это тебя не существует, это ты мое воображение. Если меня будят, я просыпаюсь и, соответственно, исчезаю в этом мире.

Оборотень еле слышно зарычал, но взял себя в руки и пробормотал:

– Эта история меня злит до дрожи. Но если прислушаться к словам мага, то получается, что мне придется тебе поверить. Хотя бы частично.

– Это как?

– Я верю, что ты веришь, что я тебе снюсь.

– Давай на этом и остановимся. – Предложила я с улыбкой. – Скоро я перестану видеть тебя, и мы забудем друг о друге.

– Идея так себе. – Нахмурился оборотень. – Видишь ли, пока ты рядом со мной, ты подвергаешь меня опасности. А мне это не нравится.

– Это какой опасности я тебя подвергаю? – Моему возмущению не было предела. – Я тебя убить не пыталась! Если помнишь, я даже убегала. А те наемники искали тебя. Целенаправленно. А я тебе помогла.

– И зачем ты это сделала, если я – твой сон?

– Не знаю! Сделала и всё. Какая разница?

– Из-за тебя мне пришлось вернуться и убить мага. Знаешь, что со мной сделают за такое?

– Казнят? – Догадалась я. – Тебе не привыкать. За твою голову и так назначена награда. Не убьют же они тебя дважды?

– Но пытать-то они меня могут! – Возмутился Войн. – Ты такая добрая, даже зубы сводит.

– Спасибо. – Я кокетливо улыбнулась и поправила косу.

– Это не комплимент! – Рыкнул оборотень. – Может, в твоём мире это и норма, но в моём – оскорбление.

– А что это за меч? – Я кивнула в сторону свертка, переводя разговор в другое русло.

– Коготь. – Оскалился Войн. – Клинок против Тварей.

– Как Экскалибур? – Я похвасталась знаниями истории не просто так: меч короля Артура – единственное оружие, название которого я знала. Не считая «Катюши» и автомата Калашникова.

– Понятия не имею о чём ты. – Пожал плечами Войн. – Один порез этим и я труп.

– Где-то я о таком уже слышала. – Я перебрала в уме все фэнтезийные сериалы, но ничего определенного так и не вспомнила. – Что-то вроде: рана от этого меча начинает гнить и её можно залечить только магией?

– А говоришь, что ничего не знаешь о моем мире. – Насупился оборотень. – Мне это не нравится.

– Это из фильмов. – Я махнула рукой. – Сказки.

– То есть, – оживился Войн, – в твоем мире есть книги, в которых описано врачевание даже от ран магических клинков?

– Ну, э-э… да. – Определилась с ответом я. – Только не забывай, что это выдумка.

Оборотень задумался. На этот раз надолго. Я успела полюбоваться огнём, осмотреть пещеру и переплести косу пока парень задумчиво ворошил веткой угли.

– Мне надоело. – Наконец, сдалась я. – Пойду, погуляю.

– Нет. – Резко ответил Войн и поднял на меня хмурый взгляд. – Я принял решение.

– Поздравляю. А мне что с того?

– Ты идешь со мной.

– Не хочу выставлять тебя дураком, но я и так постоянно рядом.

– Вар-рвара! – Рявкнул Войн и на секунду выпустил клыки второй ипостаси. – Не зли меня. Я хотел сказать, что отведу тебя к… кое-кому, и она точно объяснит, что мне с тобой делать.

– К кое-кому? – Я нахмурилась, понимая, что приревновала собственный сон. – Мне это зачем?

– Разве ты не хочешь узнать, почему я тебе… приснился?

– Если и захочу, то выяснять это буду у психиатра.

– Это кто? – Прищурился оборотень.

Ветка, зажатая в его руке, разлетелась пополам, и я довольно улыбнулась:

– Ревнуешь? Не стоит, это доктор, который лечит больные головы.

– Ты думаешь, что больна? – Войн сделал вид, что не услышал моего ехидного вопроса. Или на самом деле не обратил внимания.

– А что бы ты думал на моем месте? – Я вскочила на ноги и заметалась по пещере, поднимая босыми ногами пыль (эх, надо было ложиться спать в тапочках). – Тебе снятся сны?

– Да, бывает.

– И как часто ты видишь их продолжение?

– Пару раз было. – Задумался оборотень.

– А я вижу тебя постоянно как закрываю глаза. Это странно. Значит, что-то в моей голове сдвинулось с места. – Я остановилась, ошарашенная догадкой. – Знаю! У меня опухоль!

– Где? – Ошалел Войн. – Горб что ли? Спина, вроде, ровная.

– В мозгах! Точно – опухоль. Или я сошла с ума. Или умерла и попала в ад. Или я в коме!

– Я ничего не понимаю. Успокойся, ты жива и здорова.

– Тебе-то откуда знать? – Я чуть не заплакала, пораженная догадкой. – Ты же сон!

Оборотень тяжело вздохнул. Он смотрел на меня с такой надменной жалостью, будто я была ребенком, выпрашивающим очередную дорогую игрушку только потому, что точно такая же есть у Кати из параллельного класса.

– Тогда прекращай паниковать и начинай думать. – Холодным, как сталь голосом предложил Войн. – Если с тобой что-то произошло, то не правильнее ли будет узнать, что именно?

– В смысле? – Я остановилась и уставилась на оборотня так, будто увидела впервые.

– Если тебя околдов… если ты сошла с ума, то нужно узнать причину, верно? Вдруг, именно это знание поможет тебе выздороветь?

– Ты предлагаешь…

– Узнать правду. Если ты видишь меня, то для чего-то тебе это нужно. Узнай, для чего и я исчезну.

Логично! До такой степени, что я разозлилась на Война, будто это он был виновен в моих сновидениях.

– Эта «кое-кто» – кто она?

– Скажем так, – оборотень провел рукой по волосам, размышляя, – она когда-то была магом, но ушла на покой и живет одна.

– Ведьма? Ты же ненавидишь ведьм.

– Маг. – Поправил меня Войн. – Это разные вещи.

– В чём они разные? – Пришла моя очередь хмуриться. – И те и другие обладают силой. Только одни имеют титул и жалование, а за другими охотятся и ненавидят.

– Ведьмы злые. – Насупился оборотень.

– А маги все сплошь ангелочки? Такой добряк-серафим чуть тебя на тот свет не отправил несколько часов назад.

– Я его понимаю. – Пожал плечами оборотень. – Я – Тварь.

– И недостоин того, чтобы жить, потому что у тебя повышенная волосатость тела?

– Чего???

– Умеешь превращаться в волка. – Исправилась я и присела рядом с оборотнем. – Неплохо тебе мозг промыли. А я ещё переживаю, что это я сумасшедшая.

– Ты… Хватит. – Резко оборвал он. – Ты забираешься ко мне в голову! Если бы не слова мага, я бы решил, что ты ведьма.

– Любая красивая, умная, смелая женщина – ведьма. По крайней мере, так думают вредные и слабые мужики.

– Вот ты странная, Вар-рвара. – Протянул Войн. – Я даже не знаю, восхищаться тобой или ужасаться твоей глупости.

– Ты тоже не пуп земли, знаешь ли. – Я замолчала, соображая, обидеться мне или подождать с решением. Оборотень разговаривал со мной так, как уже очень давно никто не говорил – спокойно, с легкой надменностью, без похоти в глазах. Если он смотрел, то только в глаза, если прикасался, то лишь для того, чтобы поддержать или оттолкнуть. Я забыла это чувство простого общения, и сейчас оно вводило меня в ступор. Если существует на свете дружба между мужчиной и женщиной, то она выглядит именно так – обыденно и без подтекста.

– …чему я?

Голос Война вернул мысли в пещеру. Я перевела взгляд на оборотня и зло поджала губы. Почему я ему не нравлюсь? Это же мой сон и я хочу, чтобы он был таким, как… хочу я!

– Чего? – Спросила, заметив вопросительный взгляд лесоруба.

– Почему именно я? – Оборотень нахмурился. – Почему ты приходишь ко мне?

– Или ты оказываешься именно там, где появляюсь я. – Я поднялась на ноги и отряхнула от песка шелковый халат. Ещё не хватало портить такую дорогую вещь ради мужика, который ее даже оценить не может. Завтра надену валенки и шубу, может такой наряд всколыхнет в нём хоть какие-то чувства. Это было бы логично, он же лесоруб.

– Вполне возможно. – Почему-то сдался Войн. – Тебе нужно поспать. Нас ждет долгая дорога.

– Это тебе нужно отдохнуть и тебя ждет дорога.

Ещё один тяжелый вздох и качание головой. Оборотень словно терпел мое присутствие из последних сил.

– Ладно. – Я примирительно подняла руки. – Если тебе так уж не терпится, можем выйти сейчас.

– Сейчас ночь. – Многозначительно добавил он.

– Время спать? – Я нахмурилась. – Около десяти всего. Даже дети в такое время мультики смотрят.

– Это время Теней. Если ты не заметила, то мы сидим в пещере, а не за заговоренными стенами дома.

– Что мне сделает твоя Тень? Убьет? Ожоги на мне заживают, стоит только проснуться.

– Тебе, может, ничего она и не сделает. – Войн повысил голос и сжал пальцы в кулак. – А мне эта встреча запомнится надолго. Мне всё равно, кем ты меня считаешь – сном, воображением, галлюцинацией. Хоть вурдалаком! Но сделай милость, не подставляй меня под когти Тени. Думай о ком-то кроме себя!

Последние слова оборотень выкрикнул, вскочив на ноги. Я непроизвольно втянула голову в плечи, с трудом сдерживая слезы.

– Не ори на меня!

– А ты начинай думать, Вар-рвара! – Прорычал Войн. – Свалилась на мою голову, приклеилась как репей к шерсти и ведешь себя как избалованный ребенок. Ты ничего не знаешь обо мне и этом мире, тебе наплевать, что будет со мной, или что стало с теми наемниками, верно? Тебе их даже не жаль?!

– А с чего мне их жалеть? Они хотели меня убить!

– Не стали бы они тебя убивать. Попользовались бы пару раз и выбросили. А вместо этого мне пришлось раскрыться, чтобы защитить тебя! Ради чего я рисковал своей жизнью? Чтобы слушать нытье принцессы?

– «Попользовались»? – Мой визг отразился от стен пещеры и вылетел на улицу. – Может, здесь это и в порядке вещей, но в моем мире я сама решаю с кем мне спать! И я не принцесса! Я сама заработала на свою квартиру, пашу как лошадь без выходных и проходных! И я не просила меня спасать!

– Просила! – Оборотень стремительно приблизился. Взбешенный взгляд голубых глаз буравил насквозь. – Убей их, Войн. – Передразнил он писклявым голосом. – Не твои ли слова?

– А с чего ты меня послушался?

– Дураком был! Знал бы, какая ты чокнутая неженка, оставил бы им.

– Вот и оставил бы! – Слезы потекли градом, голос сорвался. – Я, как дура, красилась, надеялась, что ты приснишься! А ты только и знаешь, что грубить!

– Чего? – Войн помотал головой, словно большая собака и отступил на шаг. В его глазах вспыхнуло недоверие и удивление. – Ты надеялась… на что?

Я замолчала, растерянно хлопая глазами. Слезы моментально высохли, щеки заполыхали от стыда. Почему-то обрадовалась тому, что накрасилась водостойкой тушью.

– Ты хотела вернуться? – Он попытался схватить меня за руку, но я успела отпрянуть. – Отвечай!

– Да пошел ты!

Я вылетела из пещеры и, не разбирая дороги, побежала в лес. Ветки хлестали по щекам, лицо горело. Как я могла признаться в такой слабости? На секунду я будто поверила, что Войн был настоящим мужиком из плоти и крови. И как же больно было вспомнить обратное!

Первым делом с утра проконсультируюсь с врачами. Надо тщательно провериться. Сон слишком реалистичен: звуки, запахи, прикосновения. Со мной точно что-то происходит, и имя ему – болезнь!

Чёрная тень пронеслась слева и скрылась за деревьями. Я остановилась, присматриваясь к лесу, но ничего кроме кустов и веток не разглядела.

– Кто тут? – Крикнула, чтобы услышать свой голос. Страх наваливался на плечи и давил на психику. – Эй?! Войн?

Кажется, мой сон медленно превращается в кошмар. Снова!

– Войн? – Позвала уже тише.

Ладони вспотели, руки задрожали как у пьяньчуги со стажем. Я попятилась в сторону пещеры, не сводя взгляд с черных стволов. Черт с ним, вернусь: лучше злой оборотень, чем неизвестность и темнота.

Лес вокруг меня словно ожил. Что-то ворочалось в ночи, двигалось, странные клокочущие звуки царапали нервы. Я остановилась, подсознательно понимая, что если побегу, спровоцирую невидимого хищника на нападение.

Кто может жить в лесу?

Медведи. От них на дереве спрятаться не получится, да и бегают они быстро. Остается только кричать и размахивать руками: мишки плохо видят и если повезет, передумают связываться с орущим и вопящим ужином.

Волки. С этими хищниками сложнее – любой громкий звук или резкое движение послужит сигналом к атаке. Остается одно: пятиться и молиться, чтобы санитары леса не приняли меня за угрозу.

– Тени. – Войн предложил третий вариант сам того не подозревая.

Он схватил меня настолько неожиданно, что я не успела даже закричать – замерла, чувствуя, как от испуга перестает биться сердце. Оборотень обнял меня сзади: одна рука обвилась вокруг талии, вторая мягко прикрыла рот. Я спиной чувствовала жар, исходящий от его тела.

– Ме-едленно… – прошептал он и шагнул назад, увлекая меня за собой. – Вот так…

Клокочущий звук резко оборвался, словно кто-то выключил колонки. Зловещая тишина прерывалась только шелестом листвы и скрипом сухих стволов. Войн мгновенно замер и напряг руки, не позволяя мне ни двинуться, ни пискнуть. Я затаила дыхание, рассматривая черноту ночного леса. Как в темноте увидеть Тень? Никак!

– Тс-с… – Еле слышно прошипел оборотень. Его дыхание согрело кожу на виске, и сердце наконец-то забилось, откликаясь на близость.

Справа хрустнула ветка, еще одна… качнулся потревоженный неосторожным движением куст. Слева заметила движение: Тень скользнула на звук и растворилась в черноте.

– Назад… – Тихий шепот Война расслышала с трудом, но послушалась, поддалась требовательному движению мужских рук.

– Тс-с…

Замерла, чутко реагируя на нажим его пальцев.

Наши движения были похожи на танец: шаг назад, остановка, ожидание в несколько секунд и ещё шаг, снова щемящая душу остановка и ещё шаг.

Пронзительный визг разорвал тишину, ударил в уши и пробрался под кожу. Я покрылась мурашками с головы до ног и судорожно выдохнула, страх парализовал.

– Бежим! – Вдруг заорал Войн и сорвался с места, волоча меня за собой.

Меня не надо было уговаривать! Я понеслась за ним инстинктивно – все бегут, и я за компанию. Первобытный ужас подстегивал и толкал в спину, принуждая мчаться по лесу не чувствуя ни усталости, ни боли. Кажется, я даже не дышала. Не было времени отвлекаться на такую ерунду – нас преследовали Тени. Они носились вокруг, то приближаясь, то прячась за стволами, выли, оглушая криками, следили за нами красными горящими глазами, заставляя бежать ещё быстрее.

Я нырнула в пещеру вслед за оборотнем. Не успела вовремя войти в поворот, прочертила плечом о камни, взвизгнула от боли, но не затормозила.

Клокочущий вой бил в спину. Казалось, ещё миг и халат схватят огромные крючковатые пальцы, утащат меня в темноту, откуда нет выхода.

– Всё. – Войн остановился, тяжело дыша, и обернулся к выходу. В его глазах было столько решимости и обреченности, что мне стало не по себе.

– Что «всё»? – Я замерла рядом с ним и только сейчас поняла, что дышу с трудом. От быстрого бега воздух выходил из легких с таким хрипом, будто я была заядлым курильщиком и только что пробежала десятикилометровый марафон.

– Нам конец. – Оборотень огляделся, поднял с земли ветку и ловко содрал с нее сучья. Несколько раз провернул в руках самодельную мини-дубинку и посмотрел на меня из-под бровей. – Мне конец. Давай, Вар-рвара, исчезай. Может, хоть ты выживешь.

– Ага, щаз-з! – Я встала рядом с Войном. – Всё бросила и проснулась.

– Не исчезнешь, я тебя сам убью. – Процедил лесоруб, не сводя настороженного взгляда с выхода из пещеры. – Лучше я, чем они. Кстати, а где они?

– Там. – Я присмотрелась к черному провалу, с трудом разглядев в синем свете луны дрожащие тени и красные точки глаз. – Смотрят.

Войн рыкнул что-то недовольное и по-бычьи наклонил голову.

– Почему не заходят? До этого они не медлили.

– Ждут. – Я, наконец, смогла выровнять дыхание и позволила себе осмотреться.

В пещере прятаться было негде. Мелкий речной песок покрывал землю, отвесные стены прочерчивали тонкие трещины, – в них при всём желании не скрыться, разве что гусеница пролезет. Блики от костра рисовали на камнях причудливые кривые линии, нагнетая тоску и увеличивая и без того безотчетный страх.

– Тени умеют летать? – Спросила, поднимая с песка сухую ветку: защититься я не смогу, но хоть какое-то чувство уверенности себе добавлю.

– Чего? – Ещё сильнее, чем обычно, нахмурился оборотень.– Вар-рвара, они же не птички, ёра бредкая!

– Ой, посмотрите на этого шутника! – Съязвила я. – Как высоко они могут подниматься над землей?

– К чему это ты? – Войн мельком взглянул на меня и перехватил палку двумя руками.

– Если мы попытаемся вскарабкаться выше, они нас достанут?

– Нет, но мы не сможем подняться, слишком гладкие стены. К тому же, как только огонь догорит, они нападут.

– Но сейчас же не нападают.

– Потому что тут свет. Они же Тени. Те-ни!

– Не разговаривай со мной таким тоном! – Разозлилась я. – Помнишь, я ничего не знаю о твоем мире!

Оборотень вздохнул, но пробормотал более миролюбиво:

– Они ни живые, но и не мёртвые. Это бестелесные твари, запертые в Черном лесу. Их прикосновение обжигает, жертвы умирают мучительно, долго и становятся такими же Тенями.

– Это как если тебя укусит зомби, сам станешь зомби? Понятно.

– Причем тут мертвецы? – Войн непонимающе покачал головой. – Если они тебя покусают, в ране начнется гниль. Умереть вполне реально, если рану не обработать или, на крайний случай, не отрубить конечность. Но превращаться… я о таком не слышал.

– Фильмы. – Подсказала я. – Фильмы в моем мире.

Войн посмотрел на меня с уважением и выпалил:

– В страшном мире ты живешь, Вар-рвара. Как вы выживаете среди ходячих трупов? Ты хороший воин? Видимо, да, если смогла дожить до таких лет.

– До каких «таких»? – Возмутилась я. – Сколько, по-твоему, мне лет?

– Не знаю. – Смутился вдруг оборотень. – Сколько?

– Прибила бы. – Я погрозила ему палкой. – Хам!

Скрежет когтей по камню прервал ссору. Я с ужасом посмотрела на чернеющий провал пещеры, но ничего «лишнего» не заметила.

– Это ещё что? – Как я не старалась скрыть страх, голос всё равно задрожал. – Тени?

– Не-ет, – Войн прищурился, разглядывая сумрак, – это что-то другое.

– Медведь?

– Ни одно живое существо не сунет любопытный нос на поляну, кишащую Тенями.

– Ты меня пугаешь. – Я на всякий случай отступила, встав за широкую спину оборотня. – Скажи уже кто это может быть или я придумаю такое, что нам обоим не поздоровится!

– Это как?

– Если ты мой сон, то здесь появляется то, о чём я думаю. Ты же не хочешь встретиться нос к носу с Чужим или Хищником?

– Я не знаю о чём ты, но из уважения к ходячим мертвецам из твоего мира, поверю на слово и скажу – нет, не хочу.

– Тогда отвечай.

– Это может быть кто-то из Тварей. Наверно. – Неуверенно предположил Войн.

– Мне от этого не легче! – Чуть не заорала я. – Тварей бывает много и все они так называются не потому, что у них ромашки из попы растут!

– Чего ты от меня хочешь? – Не выдержал оборотень и тоже повысил голос. – Я понятия не имею, кто там бродит!

– Это твой мир! И только ты знаешь всех, кто в нём живет!

– Пока ты не появилась, я думал, что всех знал!

– А увидев меня, забыл? Так что ли?

– Не забыл, Вар-рвара, а переосмыслил!

– Это ещё как понимать?

Мы орали друг на друга, не обращая внимания на наступившую тишину. Зря: в проеме пещеры возник черный силуэт. Его размеры навели только на одну мысль, которую я тут же озвучила на редкость громким и писклявым воплем:

– Аа-а-а!!! Медве-едь!!!

Я оглохла от собственного крика и с ужасом посмотрела на Война. Но вместо накаченного красавца увидела прямо перед собой огромного серого волчару, который недвусмысленно скалил острые клыки, припадая на передние лапы. Тот факт, что волк угрожающе рычал на выход, прикрывая меня своим телом, а голубые глаза животного были удивительно знакомыми, запутал и напугал еще больше.

– Во-олк!!! – Заголосила я и, саданув хищника по хребту палкой, благополучно потеряла сознание.

ГЛАВА 2.

Я села на кровати. Воздух выходил со свистом, пальцы сжимали одеяло с такой силой, что руки свело судорогой, а зубы ныли от боли из-за стиснутых челюстей. Мокрое от пота лицо пощекотал ветерок, сунувшийся в приоткрытую дверь тонущей в сумраке палаты.

Чего я испугалась? Знала же, что он оборотень. Да, было неожиданно увидеть рядом с собой огромного волка, но не до такой же степени, чтобы падать в обморок? К черту опухоль, кому и психиатра, – Войн остался там. Один. Один против огромного медведя и толпы Теней, жаждущих его крови.

Я захрипела от боли и завалилась на спину: живот скрутило, швы будто прижгло раскаленным железом изнутри. Нельзя так вскакивать после операции, ой, нельзя!

Прошло десять минут, пятнадцать… Боль постепенно растворялась, стала привычной, ноющей. Меня всё ещё потряхивало от пережитого ужаса, руки дрожали.

Надо что-то придумать, как-то помочь Войну! Но как?

Схватила телефон и, прищурившись от яркого света экрана, зашла в интернет. Палец замер над клавиатурой… Что набрать – как убить Тень? Почему бы и нет?!

– Н-да, – разочарованно протянула, перелистывая страницы. Ответы не отличались разнообразием, поисковик предлагал пройти игру, чтобы победить призрачного босса и посмотреть пару фильмов. Не густо.

– Тени человека с точки зрения магии. – Прочитала заголовок очередной статьи и поморщилась. Сайт рекламировал услуги бабок-шепталок, потомственных ведьм и колдунов, обещая заговорить, приворожить, наказать и призвать всё и всех. Тем несчастным у кого не хватало денег на бесплатные заговоры и привороты, предлагалось сварить чудо-зелье самим, используя «в каждом доме находящиеся» ингредиенты. Мне стало интересно, что хранят в холодильнике обычные люди, и я заглянула в список требуемых компонентов. Свечи и укроп действительно можно найти у каждой второй семьи, но вот корень окопника или нераспустившиеся цветки амаранта раздобыть было реально только в Ботаническом саду. Больше половины названий растений я слышала впервые, в остальных случаях сомневалась, что они вообще растут на территории России в двадцать первом веке.

Я отложила телефон и уставилась в потолок. Серые квадраты панелей, расчерченных металлическими направляющими, напоминали шахматную доску. Что если мой мир вот такая панель – вся из себя ровная, четырехугольная земля. Рядом – мир Война, а между нами – металлическая полоса моих снов…

– Пальцы словно искрами от костра жжёт. – Услышала я голос лесоруба. – Вот и сейчас тоже.

Я почему-то стояла на улице спиной к лесу. Оборотень, судя по голосу, находился внутри пещеры. Живой!

– То есть, она рядом? – В низком незнакомом мужском голосе прозвенело любопытство.

– Да. Вроде бы. Вар-рвара? – Позвал Войн. – Ты выйдешь?

Отвечать не стала (любопытство оказалось сильнее страха перед встречей с Тенью), осталась стоять у входа, прислушиваясь к осторожному шепоту двух мужчин и с трудом разбирая их речь.

– И что собираешься делать? – Спросил незнакомец и тяжело откашлялся.

– Отведу к ней. А что мне остается?

– Чушь, не мне тебе говорить о последствиях. Баба она злопамятная, как бы боком тебе не вышла ваша встреча.

– Тогда предлагай другой вариант. Нет? Вот и закрыли разговор.

Хруст сапог по песку разлетелся эхом, скрипнули потревоженные угли костра, зашипел огонь.

– План отступления у тебя хотя бы есть?

– Я думаю над этим, к тому же… Вар-рвара? – Неожиданно громко позвал Войн, а я вздрогнула от неожиданности. – Зайди уже.

Замерла. Даже перестала дышать. Неужели, заметил?

Я чуть не хлопнула себя по лбу: он же оборотень – учуял!

– Луна у тебя за спиной. Твоя тень видна даже отсюда. – Терпеливо продолжил лесоруб. – Заходи, не зли голодных Тварей.

– Ты про себя говоришь? – Я зашла в пещеру, чувствуя, как тяжело бьется сердце. Тук, тук, тук…

– И про себя тоже. – Оборотень скользнул по мне взглядом и еле заметно нахмурился. – Ты в норме?

– А ты? Спина не болит? – Я сложила руки на груди, посматривая на высокого мужчину, неподвижно стоявшего у дальней стены. Незнакомец оказался гигантом под два метра ростом. И с такой же шириной плеч, на которые была накинута звериная шкура мехом наружу, отчего чужак выглядел как медведь, вставший на задние лапы. Да и башка хищника с острыми клыками, украшавшая макушку гостя, только усиливала это впечатление. Не так я себе короны представляла. А вот неандертальцев, да, похоже.

При моих словах незнакомец захохотал, но тут же закашлялся и несколько раз ударил себя в грудь кулаком. Я уважительно прислушалась к треску ребер и замолчала, – такими ручищами удобно дыры в стенах проделывать.

– Чудо-баба! – Успокоив кашель, пробормотал он. – Где ты её откопал, Войн?

– Лари, это Вар-рвара, Вар-рвара, это Лари.

– Приятно. – Кивнула гостю и на всякий случай сделала несколько шагов в сторону лесоруба.

– А мне-то как приятно, юная девушка. – «Медведь» оттолкнулся от стены и прошёл к костру. Движения были под стать зверю: походка раскачивающаяся, шаги небольшие, но тяжелые. – Войн мне поведал вашу историю. Она очень занимательная.

– У Война длинный язык. – Я попятилась и будто случайно присела рядом с завернутым в черный материал мечом. Если Лари нападет, я без раздумий воспользуюсь Когтем.

– И светлая голова. – «Медведь» покосился на меч, потом на мою руку. – Клинок не большеват для юной деушки?

– В самый раз. – Я нащупала через ткань рукоять меча и вцепилась в неё мертвой хваткой.

– Лари – друг, Вар-рвара. – Вмешался Войн, продолжая флегматично рассматривать пламя костра.

– Лари пропустили Тени. Это не кажется тебе странным?

«Медведь» снова засмеялся. Шкура содрогнулась от надрывного кашля, пасть щелкнула зубами, стеклянные глаза чучела блеснули, поймав сполох огня.

– Она мне нравится. – Пробасил Лари. – Ей-ей, нравится.

– А мне не нравится ваш кашель. Если это пневмония, то вы рискуете заразить и нас тоже. Давно он у вас?

– Да, почита-ай, – мужик задумался, – с прошлой луны. Аккурат как в горной реке искупался, так после горячки и напал, зараза такая.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорил. А когда поняла, совсем забеспокоилась:

– Лекарства надо и срочно.

– Так я пью. – Оживился «медведь». – Чабрец и мать-и-мачеху, подорожник настаиваю. А вчера ведьмовка агат заговорила. Ношу. – Мужик с гордостью продемонстрировал камень, болтающийся под горлом на тонкой веревке.

Я хмыкнула нечто невразумительное и пробормотала:

– Народная медицина. А таблетки у вас есть? Антибиотики бы пропить.

– Это что за сатанинское зелье? – С любопытством поинтересовался Лари и снова зашелся в удушающем кашле.

– Другой мир. – Тихо напомнил Войн. – Помнишь?

«Медведь» обернулся и уставился на меня так, будто я была кувшином с водой, а он уже месяц бродил по Сахаре пешком.

– Точно! Она могла бы мне пригодиться. – Протянул он и вдруг облизнулся, а меня передернуло от отвращения. – Было бы чудесно пообщаться с ней одну луну.

– Нет. – Тихо ответил оборотень. В его голосе не было угрозы или вызова, но знакомый взгляд из-под бровей я узнала и крепче сжала рукоять меча.

– Половину луны, Войн. И я обещаю, что с её головы не упадет и волос.

Я выдохнула, как только Лари отвернулся. Он пугал меня до дрожи в коленях – эдакий Йети из сказочного мира.

– Нет. – Спокойно повторил оборотень и лениво пошевелил палкой угли. – Она моя.

Не знаю, что взволновало меня больше – его заступничество или последовавшие за этим слова. Меня бросило в жар, а по спине наоборот пробежал холодок.

– Твоя? – С угрозой в голосе спросил Лари. – Ты же сам говорил, что мечтаешь от нее избавиться и потому ведешь к скалам.

Я поймала быстрый взгляд Война и криво усмехнулась. Вот, значит, как?!

– Не избавиться, а узнать правду. – Бровь оборотня взлетела, верхняя губа приподнялась. – Не перевирай мои слова.

– А поделиться с другом добычей? – «Медведь» обернулся, и я увидела в его глазах похоть.

Какая же гадость!

– Она не добыча. – Войн поднялся, откинул палку в сторону и подошел ко мне. – Она моя самка.

Широкая ладонь оборотня легла на плечо, успокаивая.

– Что ж ты позволяешь своей самке ходить в таком виде? – Хохотнул Лари и, помогая себе ногами, повернулся к нам лицом. Ещё один поворот и он просверлит пятой точкой дыру в земле.

– Это ты пришел к нам, а не мы к тебе. – Мягко напомнил Войн. – Ты по своей избе тоже в шкуре ходишь?

Лари почесал переносицу, задумался, но ответил:

– Хорошо, друг мой. Ты сделал выбор и тебе за него отвечать. Если честно, я не думал, что ты сможешь ещё раз принять самку. Тем более, такую.

Какую «такую»? И что значит «ещё раз»?

Пальцы Война впились мне в плечо, легкое движение широких бровей приковало внимание. Я не понимала, что именно сейчас происходило, но предупреждение оборотня уловила – сиди и молчи. Хорошо, сижу, молчу. Пока.

Лари тяжело поднялся с песка и поправил шкуру так, чтобы клыки медведя зажали ему виски. Его хриплый надменный голос никак не вязался с добродушной улыбкой:

– Увидимся у скал, Войн. С тобой тоже, волчица.

Пока я соображала над его словами, мужик вышел. Будь в пещере дверь, он бы ею хлопнул, настолько злой и тяжелой была его походка.

Я дождалась, пока стихнут шаги и, схватив Коготь, пересела к костру. Войн сел напротив. Он мельком взглянул на сверток, но промолчал. Видимо, понял, что в обнимку с мечом мне было комфортнее.

– Расскажешь? – Я положила сверток на колени и нахмурилась точно так же, как это делал оборотень. Кажется, я начинала понимать вечно угрюмого парня, – в таком мире улыбаться некогда.

– О чём именно? – Войн уставился в огонь, наблюдая как языки пламени жадно лижут сухие ветки.

– Дурака из себя не строй. Рассказывай, что у вас тут творится.

Оборотень тяжело вздохнул и махнул рукой в сторону выхода.

– Это Лари. Он шаман-перевертыш. Сильный, суровый.

Я многозначительно подвигала бровями, но продолжение рассказа так и не услышала. Пришлось задавать вопросы самой:

– Как он прошел через Теней? Почему они на него не напали?

– Он шаман. – Войн непонимающе пожал плечами.

– И что? Он же живой, так? Теням шаманы не по вкусу? Они предпочитают на ужин оборотней и женщин? Впрочем, я их понимаю – тоже бы отказалась от десерта в виде Лари.

– Он тебе не нравится. – Догадался оборотень и улыбнулся одними губами. – Верно?

– Не нравится. – Легко согласилась я. – Мне вообще редко нравятся такие вот беспардонные мужланы, которые берут чуть ли не силой то, что им пришлось по вкусу.

В глазах Война засветилось любопытство:

– Ты первая, кому он не пришелся по душе.

– Серьезно? – Меня пробрал озноб от одного воспоминания о медведеобразном друге оборотня. – Выходит, вкусы у ваших женщин так себе. Он же страшный!

– Дело не во внешности. Мужчина должен защищать семью, кормить её и оберегать дом. Лари всё это может.

– Да, ты под защитой крепких стен и огромных кулаков, на кухне каждый день омары и фрикасе, а по ночам в постели напиваешься до беспамятства, чтобы исполнить супружеский долг. Прекрасная жизнь!

– А это тут при чём? – Оборотень даже растерялся. – Сила – вот главное. Если ты слаб телом и духом, то никакой семьи у тебя не будет. Тем более, если ты живешь в Черном лесу.

– А как же любовь?

– Э-эм, – озадаченно протянул Войн, – любовь? К самке?

– В моём случае, к мужику! – Воскликнула я, не сдержав удивление. – К парню, мужу, избраннику? Вы в этом мире что-то, кроме ненависти и страха испытываете?

– Инстинкты. – Нахмурился Войн. – Нами правят инстинкты. Это самое главное. Нужно доверять инстинктам.

– Ты себе жену тоже так выбирать будешь?

– Естественно. – Кивнул оборотень. – Блестящие сильные волосы – крепкое здоровье, широкие бедра – легкие роды и сильное потомство, здоровые зубы – значит, сможет защитить выводок, пока я буду на охоте.

– Ты будто лошадь покупаешь. – Мне стало дурно. – Вот почему я тебя не интересую, – я слабая?

Войн заметно занервничал и нахмурился, провернул палку между пальцев, пошевелил угли.

– Не хочешь отвечать? – Я усмехнулась. По-крайней мере, всё встало на свои места: я не нравилась ему, потому что была «не самкой». Ну и сон! Надо обязательно записаться на прием к психологу. Страшно подумать, что творится в моей голове, и какие скрытые комплексы множатся в подсознании.

– Это… – пробормотал Войн, – не просто. Ты… другая.

– В чём? – Я понимала, что пора заканчивать разговор на столь обидную тему, но остановиться не могла. – Ты сам сказал: мне надо искать причину моих сновидений. Вдруг это она и есть?

– Я? – Улыбнулся оборотень. – Ты пришла в этот мир, чтобы стать моей?

– Это вряд ли. – Пробормотала, чувствуя, как щёки начинают гореть от стыда. – Переспать с тобой – может быть, но строить отношения – точно нет.

– А вот в этом ты как раз такая же, как и все самки. – Грустно заметил оборотень. – Я привык.

– Вот ты странный! – Разозлилась я. – Только что говорил, что я тебя не интересую и тут же обижаешься, что я не испытываю к тебе чувств?

– Ты… – выдохнул оборотень и покачал головой, – ты кошмарная и невыносимая. У меня от тебя болит голова! И ноют клыки!

– Ого! Таких комплиментов мне никогда не говорили.

– Мне не жалко, могу повторить. – Усмехнулся Войн и впервые за разговор посмотрел мне в глаза. – Чего ты хочешь, Вар-рвара? Чтобы я открыл тебе душу? Чтобы мы стали друзьями? Такого не будет. Не обижайся, но ты – чужая.

– Почему ты назвал меня своей самкой?

– Лари очень… жестокий. – Подумав, подобрал слово оборотень. – Его женщины быстро… изнашиваются. Я не хотел для тебя такой участи.

– Зря. – Я погладила Коготь через ткань. – Не стоит портить отношения с другом из-за такой как я. В следующий раз отдай меня.

– Почему?

– Потому что я проснусь. – Я улыбнулась и щелкнула по свертку ногтем. Сталь приветливо звякнула. – А когда усну, всё равно вернусь к тебе. Магия.

В глазах Война засветилась теплота, на губах заиграла улыбка.

– Ты странная, Вар-рвара.

– Уж надеюсь.

Мы замолчали. Я смотрела на оборотня через огонь костра и ловила на себе его задумчивый взгляд. О чём он думал? А я о чём думаю? Неправильный сон. Но очень, очень интересный.

– Почему Тени нападают один раз? – Спросила, чтобы хоть как-то разбавить гнетущее молчание. – Правило приличия монстров или глюк в сновидении?

Войн улыбнулся, сверкнув белыми зубами в сумраке пещеры:

– Они будто теряют силу, устают. Чтобы восстановиться им нужно время.

– То есть, нам не нужно с ними драться? Достаточно убежать или спрятаться где-нибудь?

– Да. – Оборотень кивнул. – Та избушка несколько лет спасала мне жизнь.

– Вот и оставался бы в ней. – Я пожала плечами. – Сидим сейчас среди камней как неандертальцы. А ну как Тени вернутся?

– Забыла, Вар-рвара? Я всё еще тебе не доверяю. – Хитро прищурился оборотень. – Позови ты подмогу, и я бы оказался в ловушке в собственном доме.

– Точно. – Я наигранно хлопнула себя по лбу. – Я ведьма, я странная, и я хочу тебя убить. Всё время забываю.

Войн расхохотался. Я с трудом поборола желание пересесть к нему и дотронуться до милых ямочек на щеках.

– Что говорят твои инстинкты, Войн? Я – враг?

Мужчина резко замолчал, настороженно поглядывая на меня через языки пламени. В его глазах вдруг появилось столько льда и холода, что будь он магом, пещера покрылась бы инеем.

– На данный момент – нет. – Наконец, определился он. – Но что взбредёт в твою голову в следующее мгновение, не знаешь даже ты. Не обижайся, но как я сказал ранее, ты – чужая. И потому за тобой нужно следить.

– И не доверять?

– И не доверять.

Обидно. Но я уже начала привыкать, что не могу влиять на собственный сон. Хорошо, что моё подсознание не сделало нас с Войном врагами. А уж неприязнь и опаску со стороны оборотня я как-нибудь переживу.

– Меня завтра выписывают. – Поделилась я.

– Из… больницы? – Войн осторожно произнёс незнакомое слово, словно попробовал его на вкус.

– Домой. Если наркоз вывелся из организма…

– То ты больше не придешь? – Оборотень медленно кивнул, словно сам задумался над ответом на свой же вопрос.

– Скорее всего. – Я снова провела рукой по мечу, кожей ощущая холод стали. – Если мы больше не увидимся…

– Я был рад встрече. – Перебил меня он и неожиданно тепло улыбнулся. – Серьезно, Вар-рвара. От тебя куча неприятностей, но я… но мне…

– Я тоже, Войн. Я тоже.

– Вар-р… – Договорить оборотень не успел. Или не захотел. Он лишь смотрел на меня взглядом смертника и молчал.

– Почему ты так смотришь? За моей спиной Тень? – Ужаснулась я, сжимая рукоять меча. Смелости, чтобы обернуться у меня не нашлось.

– Хуже. – Войн прикусил нижнюю губу. Медленно вдохнул.

– Лари? – Мне стало совсем дурно. Угрожать оружием сгустку тумана – одно дело, а злому квадратному громиле – совсем другое.

– Хуже.

– Что может быть хуже? – Чуть не заорала я. – Два Лари?

– Коготь.

– Что «коготь»? – Я набралась храбрости и обернулась, но ничего, кроме гладких стен не заметила. – Что-то с мечом? Что не так?

– Ткань разошлась. – Буднично ответил оборотень, продолжая смотреть так, будто невидимый палач уже занес топор, примериваясь лезвием к моей шее. – Ты, главное, не шевелись.

Я скосила взгляд на колени, рассмотрела клинок, и, проникшись предупреждением, прошептала:

– А почему?

– Я же говорил – один порез и ты труп.

– Я? Тьфу, ты, Войн! – Меня затошнило от выброса адреналина. – Ты чего так пугаешь? Поседею раньше времени, ты будешь оплачивать мастера по покраске.

Я закрыла клинок тряпкой, с трудом удерживая пальцами ткань, – руки тряслись от пережитого испуга, и покачала головой:

– Если тебе неприятно на него смотреть, скажи, а не пугай меня до икоты.

Войн прищурился и коротко рыкнул. Широкие брови снова сошлись на переносице.

– Не понял! – Процедил он и вскочил на ноги. – Повтори!

– Что опять-то? Перегнула палку? Но ведь напугал!

– Повтори, сказал, с ним…

– С ним?! – Я протянула сверток, демонстрируя плотно обернутую вокруг оружия ткань. – Все нормально, замотала на совесть.

– Ёра…

– Бредкая? – Догадалась я. – Что опять я сделала не так? Нормально же разговаривали!

– Как ты?.. Что за?.. Пф-ф…

– В твоих наречиях нет ни капли нужной информации. – Я тоже поднялась с земли, с удивлением отметив, что Войн отступил от меня на шаг и даже вытянул руку, словно решил от меня отгородиться. – Ты что меня боишься? С каких пор?

– С таких! – Вдруг заорал Войн и ткнул пальцем в сверток. – Ты держала его в руках!

– И ты был не против! Я испугалась твоего друга и решила взять меч. Нельзя? Так бы и сказал, чего орать-то?

– Ты. Держала. Его. – Процедил оборотень. – В руках!

– И-и-и?

– Вар-рвара! – Коротко ругнулся оборотень и сжал губы. – Ты к нему прикоснулась!

– Ну-у? У меня заканчиваются буквы, Войн! Больше, больше информации!

– Никто, кроме мага не может взять в руки Коготь.

– Видимо, тебя дезинформировали. – Я пожала плечами. – Я не маг и я его держу.

– Это! – Оборотень снова направил на меня палец. – Это – неправильно! Вот этого – не бывает!

– Ты сам его сюда принес. – Я подняла сверток к лицу Война. – Но ты не маг.

– Я обмотал его в кусок плаща. А ты прикасалась к стали.

Чем парировать? Нечем. Снова начать песню о сне? Оборотень меня убьет на месте при первых же словах. Сказать, что я ведьма, магичка? Не поверит. Да и врать я как-то не привыкла.

– Ладно, ладно. – Я снова вернулась к костру и села на прежнее место. – Зачем ты взял его с собой? Оставил бы рядом с трупом.

– И тогда стража сразу бы поняла, что убийца мага – Тварь.

– Они и так это поймут, болван! Это произошло в Черном лесу, ты оставил в живых двух свидетелей и кучу своих отпечатков. В том числе – топор и тот длинный нож, который носил на спине. Если маги здесь хотя бы наполовину такие же умные как в моих фильмах, то тебя вычислят за две минуты. Если уже не вычислили.

Войн шумно выдохнул и бухнулся на песок. Его брови изогнулись коромыслом, взгляд помутнел.

– Помолчи, Вар-рвара! – Прошипел он и провел рукой по голове, зачесывая длинные волосы к затылку. – Дай подумать.

Я пожала плечами, – думай, сколько влезет. Только что именно ты надумаешь? Что я ведьма, маг, зло на палочке и меня нужно утопить или сжечь на костре? Или что ты дал маху и опростоволосился так, что даже я удивляюсь?

– Ладно, не всё так плохо. – Пробормотала я, не выдержав и минуты угрюмого сопения Война.

– Думаешь?

– Думаю. – Я села рядом с оборотнем и осторожно толкнула его в плечо. – Что тебя ждёт теперь?

– На меня объявят охоту, за голову назначат награду. Увеличат награду, так-то она уже есть. В конце концов, мне или снесут башку или схватят и бросят в темницу. А там будут пытки, и мне очень повезёт, если королевский палач ошибется и случайно меня убьёт.

– Во как. – Я положила руку на ногу Война и заглянула в голубые глаза. – А чем это отличается от того, что с тобой происходит сейчас?

– Не понял. – Насупился оборотень.

– Ты уже прячешься в лесу, за тобой охотятся маги, а из тюрьмы ты уже сбегал. Что изменится теперь?

– Откуда знаешь, что я был в темнице? – Сурово спросил он и посмотрел на меня холодным взглядом нечеловеческих глаз.

– Маг сказал. – Я с трудом вспомнила слова высокого наемника. – «Как жаль, волк, что ты сбежал прежде, чем я успел вас познакомить», так?

– Ты наблюдательная, Вар-рвара. – Голос Война стал мягче.

– Работа такая. Много бумаг, много посетителей. Нужно подмечать детали и помнить, кому что сказала, и что тебе ответили.

Я улыбнулась и протянула руку в попытке дотронуться до вертикальной морщинки на его лбу, но оборотень отстранился и вскочил на ноги. Зачем-то подошел к костру, подкинул веток в огонь, пнул песок.

– Ты нервничаешь? – Я тоже встала, отряхнув халат.

– Э-эм... – Неопределенно протянул Войн, пряча от меня взгляд.

– Почему?

– Ты, – он направил на меня указательный палец и провел рукой так, будто обвел мой силуэт по контуру, – ты зря вот это вот всё… всё, что на тебе – зря. И Коготь не принимает никого, а тебя принял. И ты преследуешь меня, а Тени странно себя ведут, когда ты рядом.

– Без паники. – Я показала ладони Войну, как это делали в фильмах переговорщики с террористами. – Всё же хорошо.

– Ничего хорошего! – Рявкнул оборотень. По его телу внезапно прошла сильная дрожь, мерцающие сгустки серого тумана обволокли кожу, шерсть иглами распорола лицо мужчины изнутри. Две секунды и огромный серый волк оскалился, широко расставил передние лапы, не сводя с меня пронзительного взгляда знакомых голубых глаз.

– Р-рав! – Сказал волк и угрожающе поднял верхнюю губу.

Я оценила размер клыков, – с мою ладонь, если не больше, – и благополучно растерялась.

– Серьезно? – Пробормотала, медленно опускаясь на корточки. – Ты решил меня убить, Войн?

– Гр-р-р… – Утробно прорычал оборотень. Пушистый хвост коснулся земли, уши прижались к башке.

– Войн? – Я протянула руку и подняла с земли Коготь. Рукоять удобно легла в ладонь, и меня наполнило чувство уверенности и силы. – А когда ты обернешься обратно в человека, на тебе штаны останутся?

Волк удивился. Сильно. Потряс башкой, но скалиться не перестал. Глухой вибрирующий рык эхом прокатился по пещере. Я не сдержалась, направила на зверя клинок, всё ещё частично обернутый в кусок плаща. Уж больно жутким и огромным был оборотень. Сон не сон, а страх перед хищником был настоящим.

– В моем мире волки не рычат, когда нападают. – Мой голос на удивление не дрожал. Лишь стал немного звонче обычного. – Они прыгают тихо, беззвучно. Чаще всего, жертва даже не понимает что попалась, пока его шеи не косн…

Оборотень нагнул башку и сделал шаг вперёд. Из-под тяжелой лапы облачком поднялся песок, оставляя после себя отпечаток размером с две моих ладони.

– Во-ойн?

Ужас накатил с новой силой: башка зверя маячила перед моим лицом как маска монстра в комнате Страха – огромная и очень, очень злая. Чтобы я ещё раз пошла в парк развлечений, да по своей воле?!

– Хватит! – Я хотела лишь напугать оборотня, но внезапный окрик зверя испугал, – он припал на передние лапы, я сдуру решила, что он нападает, и взмахнула мечом. Зверя я не задела, но разозлила не на шутку – в голубых глазах заполыхала такая ярость, что у меня мороз по коже пробежал.

– Перестань, ты меня пугаешь!

Ещё один выпад и острые клыки щелкнули в какой-то пяди от острия.

– Войн, ты поранишься! Хватит! Хватит!!!

Оборотень со мной играл, проверял на реакцию и скорость. Припадал на лапы, клацал зубастой пастью, как офисный степлер. Замешкаюсь хоть на секунду, он тут же доберется до горла.

– Войн!

Рука начала уставать. Клинок всё чаще опускался к земле, всё больше сил я прикладывала, чтобы поднять меч хотя бы на уровень груди оборотня.

В конце концов, я сама зарычала от ярости и швырнула Коготь в морду зверя. Не попала. Да и не целилась. Клинок упал на землю, подняв облачко пыли в воздух. Оборотень отскочил в сторону, обошел меч по широкой дуге и поджал задние лапы, готовясь к прыжку.

– Хочешь меня сожрать? Давай! – Я развела руки и зажмурилась: смотреть на острый частокол клыков было страшно. – Только помни, что я вернусь.

Тяжелый удар в грудь сбил с ног, лапы надавили на ребра, прижимая к земле, тяжелое влажное дыхание зверя согрело кожу на щеках. Я запищала от страха в ожидании смертельного и болезненного укуса.

– Ты мне угрожаешь, Вар-рвара? – Прошипел Войн и, видимо, наклонился: его шерсть упала на моё лицо. Или это уже волосы?

Я облизала пересохшие губы и приоткрыла глаза. Так и есть: лежит на мне весь такой злой как сто демонов, но хоть в ипостаси человека, а не животного.

Я посмотрела прямо в синие глазищи и с вызовом прошипела:

– Как ты не поймешь, я тебе не враг.

– Ты постоянно лжешь мне. – Глаза оборотня сузились, губы сложились в тонкую линию. – Друзья так не делают.

– Я не знала, что могу дотрагиваться до меча! – Чуть не заорала я. – Не знала! Я не маг. Как хочешь меня проверяй! Что мне сделать, чтобы ты мне поверил? Я даже разрешила себя убить, я не виновата, что снова и снова возвращаюсь к тебе. В чём моя вина?

Войн зарычал, но вдруг не сдержался и опустил взгляд на мои губы. Он будто вздрогнул, нахмурился и снова посмотрел мне в глаза.

– Вина? Ты виновата во всём. – Прошипел он. – Во всём! Из-за тебя я ушёл из убежища, из-за тебя нас преследуют Тени, из-за тебя мне пришлось убить королевского мага. Я не удивлюсь, если и Лари явился по твою душу.

– А до моего прихода ты как будто жил припеваючи? – Я попыталась ударить Война в грудь, но он легко перехватил мою руку. Тяжесть его тела выбивала воздух из легких. Мне даже казалось, что я слышу, как хрустят мои ребра.

– Ты меня раздавишь. – Прошипела я.

– Может, это и к лучшему. – Верхняя губа оборотня приподнялась: то ли оскалился, то ли брезгливо поморщился. – Я смогу оторваться от Теней. Без тебя это сделать намного легче. Ты обуза, лошадь на издыхании, приходится тащить за собой, потому что прирезать жалко. Твари Черного леса чуют смерть и слабость, от них не убежишь, а ты воняешь так, что даже у меня голова кружится.

– Я-а?! – Моему возмущению не было предела. – Я?! Да как ты… Что ты себе…

– Что за ведьмовскую воду ты на себя вылила? – Войн даже не стал слушать мои гневные крики – наклонился, зарылся носом в волосы и шумно вдохнул. – У тебя даже кожа пахнет. Как ты собираешься перебивать этот запах?

– Никак! Ты – неандерталец, будешь учить меня, как ухаживать за телом? Знаешь, сколько стоит это масло? А духи? Если твой нос отшибло, проверь голову.

– Еще раз! – Коротко рыкнул Войн мне в лицо. – Что это за запах?

– Кокос. – Заорала я. – Фрукт такой. Нет, орех. Орех!

– Фрукт или орех? – Нехорошо прищурился оборотень.

– Ты меня запутал. Обвиняешь во лжи! Орех! Вроде бы. Какая разница?

– Ты обмазалась орехами, Вар-рвара?

– Маслом.

– И вся такая смердящая пришла в Черный лес, где Твари охотятся и выслеживают жертв при помощи обоняния?

Я задумалась. Сглупила, согласна. Но ведь это сон! Я и не должна была думать о таких мелочах. Тогда почему готовилась к встрече с Войном так, будто он был настоящим мужчиной?

– Я не знаю. Я не думала.

– Вот тут я согласен. Это не твоя сильная сторона.

– Хватит меня оскорблять! – Все-таки заорала я. – Я думала, что мы с тобой посидим, поболтаем, а не будем носиться по лесу и удирать от призраков и шаманов.

Войн замер. На его лице отразилась такая гамма чувств, что я смогла распознать только удивление.

– Поболтаем? – Наконец, пробормотал он. – Поговорим? Это как…

– Как свидание. – Выпалила я и поняла, что даже ни капли не застеснялась.

– Свидание?

– Да, балбес. Легкий флирт, прикосновения. Может, пара поцелуев, разговоры какие-то. Выпили бы вина. Это сон, Войн. Во сне я могу с тобой даже переспать!

– Че-его-о? – Глаза оборотня поменяли цвет с голубого на серо-зеленый, брови выгнулись дугой, рот приоткрылся от удивления.

– Вот ты долгий! – Не выдержала я и поддалась вперед и вверх, прижимаясь к его губам.

Поцелуя как такового не было: оборотень не ответил. Он словно окаменел и даже не закрыл глаза, продолжая смотреть на меня медленно темнеющим от ярости взглядом.

Я отстранилась, с удивлением отметив необычную мягкость и теплоту его губ. Второй раз я его целую! И второй раз он после этого превращается в льдину.

– Свидание, понимаешь? – Пробормотала, откидываясь на песок. – Теперь ты должен меня поцеловать, иначе я буду чувств…

Договорить не успела. Войн нагнулся и впился в меня губами. Его язык настойчиво скользнул по зубам, с усилием разжал мою челюсть.

– Эй, ковбой, не так напористо. – Я с трудом отвернула голову, сбегая от его рта. – Мне больно. Женщины любят ласку.

Его руки стиснули мою талию. Одна рука. Но и этого хватило, чтобы испугаться, – сейчас сожмёт и раздавит, расплющит. Легкое рычание, клокотавшее в его груди, испугало ещё больше. Войн вдруг отпрянул, тяжело дыша, и уткнулся в мои волосы. Его тело сотрясала мелкая дрожь, пальцы сжимали руку тисками.

– Я уже говорил тебе о том, что очень долго живу один. – Прохрипел он мне в шею. – Но ты пошла дальше. Играть со мной – плохая идея, Вар-рвара.

– Я не играю. – Осторожно улыбнулась и повернулась к Войну, выхватывая губами его ухо. – Я лишь прошу немного нежности.

– Немного? – Он вздрогнул от прикосновения, отстранился и посмотрел мне в глаза. – Насколько немного?

– Хотя бы в поцелуе. Ты будто хочешь меня съесть.

– Ну, примерно это я сейчас и чувствую. Тебя спасает только эта тряпка. – Пробормотал он и поддел пальцами горловину халата. – Только из-за неё я еще помню, что ты чужая.

– Это хорошо?

– Для тебя, да. – Оборотень шумно выдохнул. – С любой другой я бы не церемонился.

– Давай попробуем медленно. – Предложила, чувствуя, как внутри меня нарастает желание. – Или хотя бы аккуратно.

– Аккуратно? – Прохрипел он и нахмурился. – Я тебя разорвать готов. О какой аккуратности ты говоришь, женщина?

– Представь, что я хрупкая, как… как… – В голову не пришло ни одно сравнение, которое он бы понял.

– Первый наст?

– Как первый наст. – Согласно кивнула и перевела взгляд на его приоткрытые губы. – Не сломай меня, Войн.

Оборотень зарычал и резко наклонился, но в последний момент остановился. Осторожное прикосновение к моим губам вызвало ответную дрожь по всему телу, а стон, вырвавшийся из его груди, и вовсе чуть не лишил рассудка.

– Кокос, говоришь?.. – Войн посмотрел на меня мутными от желания глазами. Теплая ладонь скользнула под халат, сильные пальцы сжали кожу на бедре. Я вскрикнула от неожиданной вспышки приятной боли и попыталась дотянуться до его губ, но мужчина улыбнулся и снова немного отодвинулся.

– Кокос. – С трудом ответила я. – Нравится?

Оборотень задумался. В его глазах появился холод, но губы дрогнули в осторожной улыбке:

– Нравится.

– А мне-то как нравится. – Прогрохотал по пещере знакомый голос. – Вот прям очень!

Желание улетучилось мгновенно. Не заорала от испуга только потому, что Войн смотрел на меня с такой яростью, будто это я наколдовала незваного гостя. Его рука соскользнула с моего бедра и уперлась в песок, пальцы сжались в кулак.

– Лари, ты вернулся. – Оборотень медленно поднялся на ноги, разворачиваясь к скалящемуся шаману. – Что привело тебя на этот раз, друг мой?

– Да, знаешь, – огромный мужик снова закашлялся и несколько раз саданул себя кулаком в грудь, – решил удостовериться, что ты меня не обманываешь.

– И в чём? – Спокойствию Война можно было только позавидовать.

Я запахнула халат и отползла ближе к костру. Коготь находился всего в паре шагов от меня. Кажется, на этот раз я им воспользуюсь – прибить не вовремя появившегося шамана стало делом принципа. Он лишил меня десерта! У меня, между прочим, до сих пор ноги трясутся от желания.

– Странно это все, Войн. – Снова улыбнулся Лари. – Твоя новая волчица из чужого мира. А как же стая? А твоя жена? Они в курсе, что ты творишь?

Жена? Жена??? Я охнула от удивления. Такого поворота от своего подсознания я не ожидала. Мне всегда нравилось думать, что я ни за что не буду спать с женатиком. И уж точно почувствую «занятого» мужчину. Ан нет, ошиблась!

– Ты же знаешь, что нет.

– Войн опустил голову как примеривающийся к красной тряпке бык, и всё так же сжимая кулаки. На широких плечах вздулись мышцы, отчего спина оборотня стала походить на изъезженную фурами дорогу, – одна колея вдоль позвоночника и перекресток под лопатками. – Но ты сказал это не для того, чтобы напомнить мне, а чтобы услышала она, верно?

– Ой, как неловко получилось. – Лари картинно прижал руки к груди. – Юная девушка должна знать все тонкости, прежде чем соглашаться на случку. Тем более с таким как ты.

– Или ты. – С ласковой угрозой в голосе добавил Войн.

– Мелочи. – Махнул рукой шаман. – Мне не нужно её позволение.

– А моё? – Проникновенно спросил оборотень.

– Твоё? – Лари расхохотался и снова закашлялся. Приступ длился несколько минут, – тяжелая одышка разносилась по пещере хрипами, густые розовые сгустки мокроты окрасили губы.

– Не у тебя, молокосос, мне что-то спрашивать. – Смог, наконец, продолжить шаман и сплюнул на землю густую розовую слюну. – Наша дружба не распространяется на самок. Кому, как не тебе, это знать.

Я видела, как напряглась спина Война, как на костяшках его пальцев побелела кожа. Своими словами «медведь» задел лесоруба не на шутку.

– Серьезно, Лари? Ты решил использовать это?

– Око за око. – Расхохотался мужик и сделал шаг в сторону, чтобы лучше меня видеть. – Пришла пора расплатиться.

Я не знаю, чего испугалась больше – довольной ухмылки чахоточного мужика или желтых клыков оскаленной пасти чучела медведя на его голове.

– Не ею. – В голосе Война отчетливо прозвучали звериные нотки.

– Ею. – Кивнул Лари. – Как, говоришь, ее зовут? Варва?

– Не твое дело. Она моя.

– Дойла тоже была моей! – Заорал Лари, и раскинул руки в стороны. Очень запоминающееся движение – перед глазами тут же встал кадр из фильма, где у мужика между костяшками пальцев вырастали металлические лезвия. Только там была росомаха, а тут чокнутый гризли. – Но тебя это не остановило. И я простил тебя. Пришло время отдать долг.

– Нет. – Упрямо повторил Войн. – Прости, но нет.

– Да кто тебя спрашивать будет, а? Я по старой дружбе предупредил, а мог бы просто пробить тебе череп, пока ты нежился между её ног.

Тихий рык волка отразился от стен. Я втянула голову в плечи, не глядя, нашарила на земле Коготь и вцепилась в рукоять изо всех сил.

– Я сильнее тебя. И ты это знаешь. – Прохрипел Лари. – Уйди с моей дороги.

– Войн, – я прижала к груди меч и с надеждой посмотрела на оборотня, – вспомнит или нет? – Мы об этом говорили. Я могу уйти с ним.

– Это плохая идея, Вар-рвара. – Процедил лесоруб сквозь зубы, мельком взглянув в мою сторону. – Ты не знаешь, что тебя ждёт. Это не обсуждается.

– А что её ждет? – Ухмыльнулся Лари. – У меня прекрасный дом, она будет под защитой и в безопасности. А самое главное, я не буду тискать её как неопытный безусый юнец, а сразу осеменю.

Мой возглас отвращения и рык оборотня слились в один протяжный гул.

Гадость какая! С моей головой совсем всё плохо, это ж надо такое примать?!

– Послушай женщину. – Оскалился шаман. – Она выбрала самца. И на этот раз это не ты. Я устал предлагать тебе варианты. Ты отдашь её или умрешь. Сейчас.

Они сменили ипостась одновременно. Крупный волк и косолапый медведь-переросток встали друг напротив друга. В пещере сразу стало как будто мало места, а от их грозного рыка заложило уши.

Я еле успела откатиться к стене, как два разъяренных зверя сшиблись насмерть. Шерсть на их загривках и спинах встала дыбом, придавая им сходство с волосатыми динозаврами мезозойского периода.

Взбитый лапами песок поднялся в воздух и завертелся, опускаясь на стены, костер и дерущихся хищников.

Волк с кошачьим проворством вывернулся из-под когтей медведя и вцепился ему в холку. Разодрать дубовую кожу не получилось, но прокусить её он смог. Шаман взвыл от боли, короткие мощные лапы распороли воздух в том месте, где секунду назад находился оборотень.

Хищники разошлись, не сводя друг с друга внимательного взгляда, закружились, оценивая противника. Пламя костра высвечивало по очереди то серый бок волка, то коричневый – медведя.

– Гра-ра! – Проревел медведь и встал на задние лапы, красуясь огромной тушей и острыми когтями.

Оборотень не ответил. Он был намного ниже шамана, но по длине клыков ему не уступал. Хвост коснулся земли, лапы согнулись – волк приготовился к прыжку. Так же подумал и Лари – взмахнул веером когтей, но промазал: оборотень проскользнул лапами по песку, изменил направление и цапнул медведя за раскрытый бок. В месте укуса коричневая шерсть окрасилась красным, тяжелые капли крови упали на землю. Шаман удивленно посмотрел на рану, нахмурился и заревел так, что я зажала уши. Не удивлюсь, если от такого вопля пещера рухнет нам на головы и погребет всех троих под каменной лавиной.

Хищники снова сцепились. Когти и клыки замелькали перед глазами. Кровь взмывала в воздух, орошая землю и заставляя огонь недовольно шипеть. Волк заметно сдавал позиции: на его голове и шее блестели багровые полосы, из раны на лбу хлестала кровь, заливая глаза.

Ревущий клубок из тел упал на землю и покатился, сбивая костер и раскидывая угли. Противно запахло паленой шерстью. Медведь взревел и бросился в сторону, в попытке потушить горящие конечности. Оборотень на свои раны не обратил внимания: налетел на беснующегося зверя и сомкнул челюсти на его голове. Промазал – клыки прочертили по черепу, разодрав ухо и щеку. От убийственного удара лапой Война спас только молниеносный прыжок в сторону. Волк оттолкнулся от стены и, перевернувшись в воздухе, словно кошка приземлился на лапы в паре шагов от шамана.

Хищники снова замерли, тяжело дыша. Морды у обоих были красными от своей и чужой крови, борозды ран прорезывали шкуры, из пастей текла багряная слюна.

– Мальчиш-шка… – Прорычал медведь, тяжело потрясая косматой головой. – З-за это я убью твою с-самку.

Оборотень в ответ лишь тряхнул башкой, шире расставил передние лапы.

Лари посмотрел на меня с лютой злобой и продолжил:

– Не с-смогу убить её, навещу Дойлу.

Вот теперь Войн зарычал. Видимо, угроза этой женщине значила для него куда больше, чем запугивание меня.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора, друг мой. – Оборотень оскалился и кинулся вперед. Зацепиться за шкуру медведя не смог – перелетел через его спину и тяжело грохнулся на бок. Встать не успел – шаман впился ему в холку и натужно заревел, смыкая челюсти.

Я завизжала.

Волк извивался под коричневой тушей, выворачивался, но скинуть медведя не мог. Лари продолжал хрипеть, вкладывая всю силу в последний удушающий захват. Огромные лапы шамана замелькали в воздухе, разрывая шкуру волка. Кровь оборотня срывалась с желтых когтей и падала на землю. В воздухе словно повисла изморось из расплавленной меди.

Я не думала, вскочила и понеслась к дерущимся, сжимая Коготь в руке. За доли секунды в сознании промелькнул хоровод мыслей, – куда ударить шамана, в спину? А если я сделаю только хуже: мышцы медведя сократятся и он проткнет волка насквозь? По голове? А если промажу и ещё сильнее рассержу хищника? Хотя, куда уж больше?!

Коготь вошел в бок медведя как нож в масло. Клинок уперся в кость, но словно извернулся в последний миг, скользнул между ребер и добрался до печени самым кончиком лезвия.

– Ма-ма! – Заорала я, подбадривая себя криком, и изо всех сил сила нажала на рукоять, вгоняя меч глубже в тушу. – Ой, фу-у!..

Медведь вздрогнул, замер и обернулся. На его морде было столько удивления, что я отступила и чуть не извинилась перед шаманом за причиненные неудобства. Коготь остался торчать из пушистого бока, от каждого движения зверя покачивая рукоятью.

– Вар-р?.. – Лари вздрогнул и сменил ипостась. Он попытался сцапать меня ещё когтистой рукой, но не смог, завалился на пол. Затем глаза помутнели, тело свело судорогой.

Наблюдать за его агонией времени не было. Я подскочила к лежащему без движения волку и схватила его за шкирку в попытке оттащить от шамана. Не смогла. Пальцы испачкались в крови, и руки соскальзывали с мокрой жесткой шерсти. В обеих ипостасях оборотень весил минимум центнер. Что ж ты мускулистый такой, а?!

– Войн, вставай. – Приподняла голову волка, провела рукой по его широкому лбу, вытирая кровь и сажу. – Войн!

Оборотень словно меня услышал, дернул задними лапами и бездумно вскочил на лапы. Его заметно пошатывало, но голубые глаза все ещё светились злостью.

Перемазанный кровью Лари, завернутый в шкуру медведя, лежал на земле и натужно хрипел на каждом выдохе. Из его рта ручьем текла густая бурая слизь и впитывалась в песок. Остекленевшие глаза шамана нашли меня, рот изогнулся в торжествующей ухмылке.

– С-сук… – прошипел он, но договорить не смог: кашель душил, не позволяя даже дышать.

– Самка. – Поправила я медведя и без сил опустилась на песок рядом с оборотнем: ноги дрожали так, что я стоять не могла. – Хотя, твой вариант тоже подходит.

Войн, тяжело переставляя лапы, повернулся к Лари. С разодранного уха волка текла кровь, шерсть на теле слиплась комками, а черные разводы сажи на морде делали его похожим на овчарку спецназовца.

Медведь перевел взгляд на оборотня и рассмеялся, придерживая трясущимися руками меч.

– Войн, тебе не выжить с ней. Ты уже труп. – Клокочущий кашель прервал монолог, бульканье в груди сменилось на тяжелое свистящее дыхание.

– Пока все наоборот. – Я на четвереньках подползла к умирающему, оттолкнула его руку и схватилась за рукоять меча. Коготь с первого раза вытащить не удалось. Пришлось упереться ногами в песок и чуть ли не в раскачку добывать застрявший в туше клинок.

К моему удивлению, после освобождения Лари стало заметно легче: он перестал скрипеть зубами и как будто расслабился. Шкура медведя скукоживалась на глазах и скоро стала напоминать мумию, выставленную в городском музее. Только желтые клыки все еще торчали из песка, как ребра доисторического животного. Я вытерла меч от крови подолом халата и снова отползла на несколько шагов.

– Твоя самка – Иная. А ты знаешь, что ждет таких, как она. – Прохрипел Лари и завалился на спину, раскидывая руки.

Я хотела что-то съязвить, но осеклась под настороженным взглядом тяжело дышащего оборотня.

– Откуда знаешь? – Наконец спросил он.

Войн в обличии волка хмурился точно так же как и в человеческом теле: широкие брови сдвигались над голубыми глазами в одну линию. Занятно.

– Галия. – Прошипел шаман, сплюнул кровь на землю и злорадно оскалился. – Передает тебе привет.

Он умер быстро. Только что Лари разговаривал, хрипло дышал и тут же замолчал, уставившись стеклянным взглядом в стену.

Я перевела взгляд на волка. Войн смотрел на тело друга без эмоций и скорби. Это нервировало даже больше, чем загадочное послание шамана перед смертью.

– Кто такая Галия?

– Мы оба – трупы. – Констатировал в ответ волк и бухнулся рядом. Пушистый хвост подмел землю, когти впились в песок. Я видела, как поднимаются его бока от тяжелого глубоко дыхания, и подрагивает разорванная медведем лапа.

Сумрак пещеры подсвечивали лишь огоньки догорающих углей, разбросанных по песку. Если сейчас на нас нападут Тени, мы даже сопротивляться не будем. Я уж точно.

– Ты ранен. – Я осмотрела серую с вкраплениями черных точек шерсть зверя. – Ты восстанавливаешься сам или тебе нужна помощь? Моя, например?

Волк удивленно клацнул клыками, приподнял голову и сменил ипостась.

– Сам разберусь.

Войн растянулся на песке, постанывая от боли. Я еще раз осмотрела человеческое тело оборотня с головы до ног, – картина впечатляла. От рубахи почти ничего не осталось, рваные полосы ткани больше напоминали половую тряпку после года использования. С брюками повезло больше, они выдержали испытание когтями.

– Штаны у тебя волшебные. – Пробормотала, чтобы не молчать и хоть как-то поддержать раненого мужчину. – По логике волк тоже должен быть в них. Но их нет. Если они испаряются при трансформации, то появляться после не должны. Если ты не маг и не колдуешь.

– Чего? – Привычно нахмурился Войн. – О чем ты говоришь?

– О штанах. – Я протянула руку и подергала ткань. – Куда девается одежда, когда ты становишься зверем? И как она возвращается?

– Вар-рвара, ты только что убила человека. Это тебя не смущает?

Я пожала плечами, провела рукой по холодной стали Когтя, отозвавшегося на мое прикосновение еле слышным звоном.

– Это сон. Я во сне даже летала. В детстве. И стреляла. Убиваю впервые.

– А если нет? – Войн с кряхтением перевернулся на бок и посмотрел на меня долгим и задумчивым взглядом. – Просто представь, что это всё по-настоящему.

– Представить, что я переношусь в другой мир, как только засыпаю? – Я не сдержалась и улыбнулась. – Меня отправят в психушку.

Оборотень прикусил губу и нахмурился. Долго о чем-то думал, а потом медленно произнес:

– Чтобы я тебе не сказал, ты не поверишь?

– А ты мне?

– Я поверю. Уже поверил.

Любопытно! Я скопировала положение тела Война, разлеглась на песке среди мерцающих углей и так же внимательно посмотрела на него:

– Серьезно? Веришь? И что же сподвигло тебя на такое безумство?

– Галия. – Серьезно ответил Войн.

– Галия. Подробнее можно?

– Она маг. Бывший маг. Я тебе про нее говорил. Она… очень сильная. Настолько, что ее пытались убить наемники короля. И сейчас ее тоже ищут.

– А почему ты сказал, что мы трупы?

– Она нас убьет. – Оборотень откинулся на спину и положил руки за голову. Надо же, разлёгся! Пальмы над башкой не хватает и коктейля на столике. – Ты – Иная, я с тобой связан, а вместе мы угроза. Нам конец.

– У меня столько вопросов, Войн, что в голове будто каша варится. – Я постучала пальцем по лбу. – Ты уж прости, но я не могу принять такое. Сон – это сон и никак иначе.

– Не веришь. – Кивнул оборотень. – Никто сначала не верит. Я слышал об Иных. Но это всегда была смерть.

– Я не понимаю ни слова. Какая смерть?

– Иные приходили всегда. Самое раннее упоминание перемещения записано в древних свитках пять поколений королей назад. Иные умирали в своем мире и воскресали здесь, кто-то проваливался в портал, кого-то переносили заклинанием. Но они всегда связаны с кем-то или чем-то. Якорь должен быть, понимаешь? Но сон… Такого не было никогда или я о подобном не слышал. Ты остаешься жива в двух мирах. Я даже не думал, что это возможно. Легенда, не больше. Потому мне нужна была Галия. Но, видимо, Лари меня опередил. Что он ей наплел, неизвестно. Но ничем хорошим это точно не закончится.

– Ты говоришь сумбурно. Хочешь сказать, что за нами охотятся не только Тени, но еще и злобная магичка, которую науськал твой мертвый друг?

Войн цокнул языком и покачал головой, взвешивая услышанное.

– Да. – Неуверенно произнес он. – А еще я ранен, ты беззащитна, и нам негде спрятаться. Но хоть с Когтем все стало белее или менее ясно.

– А что с ним ясно? – Я щелкнула по стали пальцем. – Знаю – я маг?! В фильмах так всегда: попадает девчонка в альтернативную вселенную и сразу становится королевой или архимагом. И непременно в нее влюбляется самый лучший и красивый воин. Или два воина. Бывает и три, но это реже.

– Вар-рвара! – Коротко рыкнул Войн. – Ты можешь хоть немного побыть серьезной? Борьба за престол – не шутки. Целые армии дрались из-за королевы, а ты говоришь об обычных мужиках? Я их понимаю. Это как если бы ты узнал, что ты бастард.

На этот раз пришлось удивляться мне:

– То есть, ты не находишь это избитым? Банальный же сюжет, разве нет?

– Нет! Всё верно. Ты думаешь, между ними были настоящие чувства? Ни за что не поверю! Иная сваливается в чужой мир и сразу попадает на престол? Да за эту несчастную дуреху все кому не лень возьмутся. И в любовь играть будут, и защищать от опасности. Хотя в большинстве случаев, они же эти несчастные случаи и подстраивают, чтобы заполучить сердце наивной дурочки. А заодно и трон.

– А если корона уже на нём? Тогда что?

– Тогда – чтобы не потерять трон. Если король не заполучит Иную, то ее заполучит кто-то еще. Это правило незыблемо, как земная твердь. Твои книги мудры, больше их читай.

– Я фэнтези не очень люблю. – Махнула рукой. – Там нестыковок много. А если начинать разбираться, повылезает такое, что из легкого чтива получится альтернативная история или эта… научная белиберда.

Оборотень не ответил. Он смотрел на потолок пещеры с ненавистью. Будто это он был виноват в том, что я свалилась на его голову.

– Злишься на меня?

– Нет. – Войн покачал головой. – Я больше совершил ошибок, чем ты. Из-за меня мы оказались здесь. Ты не виновата.

Тут я промолчала. Заявить оборотню «я же говорила» было бы равнозначно подливанию масла ликования в огонь уязвленной гордости.

– Ничего не скажешь? – Будто прочитал мои мысли оборотень и с кряхтением содрал с себя ошметки рубахи. Рваная тряпка отлетела в сторону и затерялась в сумраке пещеры.

– Я беспокоюсь о тебе. – Пожала плечами, разглядывая голый торс Война. – Крови много. Как ты лечишься?

– Как все – промыть раны, зашить те, что глубокие и нанести отвар. Лучше заговорить, но до рассвета с пещеры нам не выйти. Да и ведьму искать опасно, можем наткнуться на Галию. Остается ждать.

– Заражение может начаться. Ты весь в песке. – Заволновалась я. – Надо почистить раны. Здесь есть река или ручей?

– Что в словах «до рассвета из пещеры не выйти» ты не поняла, женщина? – В голосе оборотня снова вспыхнула злость. – Все изменилось: ты – Иная и ничего не знаешь о моем мире. С этого момента ты делаешь только то, что я скажу и говоришь то, что я разрешу сказать. Это понятно?

– Попробуешь заговорить со мной подобным тоном еще раз, и я назло тебе убегу. – Предупредила я, изо всех сил глуша ярость. – Может, указывать женщине – в порядке вещей для тебя, но со мной этот фокус не прокатит.

Войн коротко зарычал, приподнимаясь на локте. В его взгляде были только лед и ненависть, верхняя губа приподнялась, обнажая зубы, брови сошлись на переносице.

– Ты большой и страшный серый волк. Это я поняла. – Я встала с земли, опираясь на меч, как на трость. – Но и ты пойми меня.

– Не много ли просишь? – Процедил Войн сквозь зубы. – То нежности ей подавай, то теперь и слова против не скажи.

Я посмотрела на оборотня максимально задумчиво. Такая пауза в разговоре всегда прибавляла мне несколько очков в глазах парней. Но Войн был другим: его было не пронять загадочной улыбкой и томным взглядом, его не волновали ни шелковые халатики, ни подведенные помадой губы. Осёл!

– Не понял. – С угрозой в голосе прошипел он.

Упс, я сказала это вслух?

– Если время в нашем мире течет одинаково, – я ловко свернула со скользкой темы разгорающегося скандала, – то сейчас около часа ночи. До рассвета часов пять. Это опасно для твоих ран? Опасно.

– Потерплю. – Войн тоже не стал подогревать перепалку и снова завалился на землю. Он тяжело дышал, постоянно сжимал губы и старался не шевелить левой рукой.

– Из серьезных ран у тебя только это? – Я кивнула на разорванное предплечье. – Или есть что-то еще?

– Царапины. – Оборотень прищурился и посмотрел на меня с подозрением. – А что?

– Как ты будешь ее лечить? Конечно, будь у нас вода. – Тут же добавила я, увидев полыхнувшую в его глазах злость.

– Промыть, зашить, заговорить. – Войн с легким рычанием повернулся на бок. – У Лари наверняка есть отвары. Он без них на улицу нос не высовывает.

Я перевела взгляд на шкуру медведя и неподвижное тело шамана.

– Предлагаешь его обыскать? Мне?

– Нет, мне. – Съязвил Войн. – Тебе не сложно, я надеюсь?

– Проверить карманы у трупа? Не-ет, что ты, пара пустяков. – Я перехватила Коготь и осторожно подошла к телу Лари. – Но если он вскочит, я убью его, а потом тебя.

– А меня-то за что? – Скрывая смех, откашлялся оборотень. – Не я в него меч воткнул.

– Не за что кстати. – Пробубнила, присаживаясь перед шкурой на корточки.

Лари казался на удивление настоящим. Я никогда не видела трупы… вживую, только в фильмах, так что вид неподвижного тела меня несколько ошеломил. Шаман будто был куклой, на которую натянули кожу: лицо будто слеплено из воска, мышцы расслаблены и одновременно скованы. Его пустые глаза все ещё смотрели в стену. Если он сейчас моргнет, меня хватит удар. Теперь понятно, почему телам всегда закрывают глаза.

Я выдохнула, собирая в кулак всю храбрость, что у меня имелась в запасе и протянула руку. Закрыть веки Лари оказалось неожиданно сложно: пришлось надавить на кожу и с силой провести вниз. Под пальцами прокатились глазные яблоки, и меня чуть не стошнило. Сдержалась. Что удивительно.

– Ты его там целовать собираешься? – Пробубнил Войн.

– Хочу монетки на глаза положить, да вот беда, кошелек дома забыла. – Я непроизвольно поморщилась и попыталась откинуть шкуру с тела. Куда там: она весила килограмм пятьдесят, если не больше. Обошла Лари, вцепилась пальцами в жесткую шерсть и потянула, упираясь ногами в песок. Шаман завалился на бок, но шкуру я смогла оттащить в сторону.

– Зачем ему золото? – Нахмурился оборотень. – В чертогах оно ему без надобности.

Я улыбнулась собственным мыслям:

– Недавно читала: валькирии забирают воинов и переносят их в чертоги Одина.

– Лари умер не как воин. – Процедил оборотень с ненавистью. – Я не знаю, о чём ты говоришь, но он скорее попадет в пекло, чем в сады.

– Дойла? – Я с трудом вспомнила имя женщины, которую Войн отбил у шамана. – Мне кажется, что если бы не я, то ты сам убил бы Лари. Из-за неё. Я права?

– Мы с ним ещё встретимся. – Оскалился оборотень. По спине от вида его улыбки пробежал холодок.

– В пекле?

Войн не ответил, а я лишь вздохнула: выходит, сердце оборотня было занято. Давно и насовсем. Дойла… Красивое имя.

– Ты называл его своим другом. – Я села на песок, положив Коготь на колени. – Странное у вас понятие о дружбе.

Одежда шамана была влажной от пота и крови. Песчинки царапали пальцы, нос щекотали ароматы навоза, прелой травы и горящих в печи поленьев.

– Нормальные у нас понятия. – Огрызнулся Войн. – С Лари по-другому было нельзя – прирежет.

– Потрясающе. – Я нащупала под жилеткой тугой сверток и вытащила его наружу, зацепив ногтем. – Мешок какой-то.

– Дай сюда. – Оживился оборотень и даже протянул руку.

Я кинула находку Войну и снова вернулась к обыску трупа. Не зря я столько фильмов смотрела, ой, не зря!

Пока оборотень с кряхтением развязывал веревки, я успела найти пристегнутый к бедру Лари нож: острый как бритва, деревянная рукоять обмотана тонкой веревкой, а лезвие в длину все тридцать сантиметров.

– Смотри, что у меня есть. – Я помахала ножом. – Вот этим и прирезал бы.

Войн скривился, мельком взглянув на предполагаемое оружие убийства, и снова вернулся к осмотру мешка.

– Расскажи мне о Дойле. – Я поняла, что в закромах перевёртыша больше ничего не найду и пересела ближе к оборотню. – Ты её любишь?

– Конечно. – Пожал плечами Войн. – Больше у Лари ничего нет?

– Ничего. – Я воткнула нож в песок, Коготь положила рядом. – Это всё, что ты можешь о ней сказать, – «конечно»?

– А что ты хочешь знать?

– Не знаю, – я замешкалась, пораженная своим чувствам: ревности не было, только вселенская грусть. – Как вы познакомились?

– Мы – одна стая, Вар-рвара, – озадаченно протянул оборотень. – Были ею когда-то.

– А сейчас?

– Сейчас я изгнан.

– А она?

– Осталась в стае.

– Мне из тебя каждый ответ щипцами вытягивать?

– А зачем тебе о ней что-то знать? – Насупился Войн. – Она далеко. И вряд ли я её когда-нибудь увижу.

– Выходит, она твоя…

Оборотень хмыкнул, выудил из мешка кулек и принюхался к содержимому.

– Жена. А это целебный сбор. Отлично.

– Почему Дойла не пошла с тобой?

– Потому что я был против. – Войн осмотрел пещеру и поморщился. – Надо костер в порядок привести. Справишься?

– Нет, – честно призналась я, – но собрать палки смогу.

– Хворост. – Поправил он. – Собери.

Смотреть на оборотня было сложно. Я корила себя за сон и за то, что никак не могла вспомнить, где я видела Война. Даже в собственном сновидении он оставался для меня недосягаем, – женат, влюблён и несчастен.

– Хоть поцеловать успела. – Пробормотала я и ковырнула пальчиком ноги песок. – О, еще веточка.

– Хворост.

Ну и слух!

Я вспомнила своего врача из далекого детства. Мне нравились её обследования: худенькая женщина с печальными большими глазами показывала мне веселые картинки и спрашивала, о чём я думаю, глядя на них, или шептала на ушко слова, которые я должна была повторить.

– Конфета. – Еле слышно пробормотала я в сумрак, но ответа от Война не получила. Не услышал?

– Тортик. Шоколадный.

Оборотень остался невозмутим и продолжал раскладывать перед собой травы и маленькие мешочки.

– Мне понравился поцелуй. – Осмелела я и наклонилась за очередной веткой.

– Мне тоже. – Откликнулся Войн.

Я чуть не ударила себя по лбу: конечно, он всё слышал. Просто не знал, что такое конфета и торт.

– Насколько хорошо ты слышишь?

Оборотень старательно задумался:

– Смотря что: крики – версты четыре, разговор – верста.

– А шепот?

– Не знаю, – Войн пожал плечами. – Шагов пятьдесят-сто.

– Потрясающе. – Я вернулась к оборотню и скинула к его ногам все ветки, что смогла найти в темноте.

– Что такое торт? – Он разорвал зубами веревку, стягивающую горловину маленького мешочка и высыпал на ладонь опилки. По пещере разнесся аромат прелой травы и чего-то кислого. Будто лимон выжали.

– Это пирог. – Я присела рядом с Войном. – Только намного слаще.

– А конфета?

– Маленький пирожок. Такой же сладкий.

– Сластена. – Протянул оборотень и взял меня за руку. Я расплыться от нежности не успела, – Войн высыпал мне на ладонь цитрусовое сено и серьёзно спросил. – Это надо приложить к ране, сможешь?

Я растерла между пальцев опилки и принюхалась.

– Лекарство?

– Снадобье. Чтобы гниль не началась.

– Хорошо. Воды бы.

– Воды нет. – Оборотень откинулся на песок. – Прижимаешь к ране и держишь. Я постараюсь не шевелиться, но на всякий случай, держи крепче.

– А разве её не надо для начала промыть? – Я с подозрением посмотрела на окровавленное предплечье Война. Страшное зрелище: шрамы на всю жизнь останутся. Мне даже казалась, что я смогла рассмотреть мясо и жилы.

– Нормально. – Оборотень огляделся, поднял с земли кусок плаща, свернул его жгутом и засунул в рот. – Нахыай.

– Ок. – Я оседлала руку Война и нерешительно поднесла ладонь к его исполосованному предплечью. – Уверен?

Короткий злобный рык и блеск синих глаз убедили лучше, чем утвердительный ответ. Я вздохнула и припечатала ладонь к ране оборотня.

Сначала я почувствовала сухие корки запекшейся крови, потом влагу сукровицы и уже затем услышала стон Война. Мускулистое тело мужчины выгнулось дугой, зубы прокусили жгут, раненая рука напряглась и чуть не скинула меня на землю. Я навалилась всем весом на его плечо, не позволяя двигаться. Из-под моей ладони брызнула кровь из потревоженной раны и тонкими струйками понеслась вниз.

– Ёра… – разобрала я в стоне оборотня знакомое ругательство.

– Что это за хрень? – Я ослабила хватку, чувствуя, как Войн начинает глубоко дышать, справляясь с болью. – Это точно лекарство?

– Временное. – Сплюнув кляп на землю, пробормотал Войн. – Слезь с меня.

Я пересела на песок, вытирая ладонь о халат. На ткани тут же появились коричневые разводы. Плохо, не отстирается.

– Что теперь?

– Огонь. – Войн тяжело сел, баюкая раненую руку. Кровь больше не шла, но стопроцентной уверенности у меня не было: в пещере было слишком темно. – Поставь хворост так, будто строишь шалаш.

– Это я могу. – Я взялась за работу с охотой, – всё лучше, чем смотреть на бледного от потери крови и перенесенной боли оборотня.

– Внутрь положи сухой мох и щепки. Молодец. Теперь высекай искру.

– Чем? – Я огляделась. – Спичек нет.

Оборотень нахмурился и кивнул на меч.

– Два лезвия есть.

– О, – я схватила Коготь и нож Лари, – и что теперь?

– Поднеси как можно ближе к костру и ударь друг об друга.

Я сидела в тёмной пещере, в одной руке держала меч, в другой – мясницкий нож. Рядом валялся один стопроцентно мертвый мужик и ещё один полуголый раненый красавец-мужчина, который учил меня разжигать костер при помощи щепок и клинков.

– Я будто троглодитка какая-то. – Пробормотала, примериваясь к стали. – Хорошо хоть мамонта не надо жарить.

– От кабана я бы не отказался. – Угрюмо вставил Войн. – Раны заживают лучше, если есть подпитка извне.

– Подпитка? – Я провела ножом по лезвию Когтя, с удовлетворением увидев сноп искр. Чтобы поджечь мох их не хватило, но то, что я смогла добыть из стали фейерверк, воодушевило. – Как у вампиров?

– Вампиры – миф. – Снова нахмурился оборотень. – Я тебе это уже говорил.

– Тогда откуда ты про них знаешь? – Я высекла новый сноп искр. Крошечные точки упали на мох, замерцали. Я осторожно подула на них, разжигая пламя. – Давай, давай, гори.

– Слышал страшилки в детстве.

– Если есть оборотни, то и вампиры обязаны быть. Правило такое. Два вида как кошка с собакой – вечные враги. Ура!

Робкие языки пламени облизали мох и перекинулись на хворост. В лицо тут же пахнуло теплым воздухом и приятным ароматом дров.

– Может, в твоем мире они и водятся, а в моём....

– Да в любом. – Я пожала плечами. – Нужно быть гибким, всегда допускать возможность невероятного.

– Зачем?

– Чтобы, если столкнешься с этим, не сойти с ума.

– Это как если бы ты, засыпая, попадала в чужой мир? И как, ты допускаешь возможность, что это правда? – Прищурился Войн и продолжил с самым серьезным выражением лица. – Помни, ты должна быть гибкой.

Я состроила рожицу и показала оборотню язык. Он прав – легко убеждать кого-то в отсутствии проблемы, пока она не коснется тебя.

– Я так и думал. – Пробормотал он. – Нам нужно что-то решать, Вар-рвара, и быстро.

– Что именно? – Я подкинула веток в огонь, наблюдая, как жадно костер принимает новую жертву. – Тебе нужно смыть грязь и вернуться домой. Не думаю, что ты мне присн… что я появлюсь еще раз. Наркоз уже вышел. Дома куча дел, да и работа ждет. Мне будет не до тебя.

– Появишься. – С непонятной для меня убежденностью отозвался Войн. – К Низкиничу я вернуться не могу – маги уже там, идти в болота тоже не вариант – Галия нас поджидает или ещё хуже – ищет. К людям нельзя, я в розыске. Ума не приложу, что делать.

– Стая? – Я пожала плечами. – Разве они тебя не защитят?

– Меня? – Войн грустно рассмеялся. – Защита нужна тебе, женщина. И нет, не защитят. Я изгнан.

– Но должно же быть место, про которое никто не знает? Где есть друзья, родня, или, на худой конец, хотя бы нет врагов?

Войн задумался, поглядывая на меня из-под бровей, провел здоровой рукой по волосам, убирая их со лба, поморщился, задев порванное в схватке ухо.

– Есть. – Наконец выдавил он. – Но… там всё сложно. И мне не хочется туда возвращаться.

– Тогда ищи другое место. Пойми, мне ничего не угрожает. Кто-то попробует меня убить – я проснусь, не попробует – наступит утро, и всё равно я проснусь. Мимо палаты пройдет медсестра, я услышу шаги и…

– Проснешься, я понял. – Оборотень посмотрел на меня и крайне завлекательно прикусил нижнюю губу. – Прятаться бесполезно – нас выследят. Надо узнать о тебе как можно больше и отталкиваться от этих знаний.

– Тебе рассказать про свою жизнь? – Я улыбнулась. – Всё равно половины не поймешь.

– Узнать про Иных, Вар-рвара. – Терпеливо объяснил Войн. – К Галии мы обратиться не можем. Нужен другой источник.

– А если ничего не делать?

– Это как?

– Забудь про меня, живи своей жизнью. Рано или поздно я перестану приходить, и всё встанет на свои места.

Оборотень рассмеялся и тут же поморщился, сжимая предплечье. Видимо, рана болела сильнее, чем он пытался показать.

– Я твой Якорь и ничего уже не будет прежним. Всё изменилось. Если ты не против, я буду делать то, что считаю нужным.

Я пожала плечами. Делай! Если тебе больше заняться нечем.

Уютный теплый свет костра освещал пещеру. По стенам носились тени, рисуя на камнях дрожащие картины. Я сидела, вытянув ноги к огню, и иногда поглядывала на Война. Оборотень думал, кусая губы, и хмурился как злобный сенбернар. Он редко улыбался, будто постоянно был настороже. Наверно, тяжело так жить, ежеминутно ждать нападения. Толком не поспишь, не отдохнешь, не расслабишься.

Я видела, как Войн покачнулся, будто на секунду потерял сознание, и снова уставился на огонь. Предлагать ему отдых было неразумно, проще подождать, – он не спал несколько суток, был ранен и измотан, сам вырубится.

– Я живу в большом городе. – Зачем-то пробормотала я, стараясь, чтобы голос звучал тихо и монотонно. – Высокие кирпичные дома выше деревьев, широкие дороги, покрытые твердым гладким камнем. По ним ездят телеги без лошадей на резиновых колесах…

Оборотень нахмурился, прислушиваясь к моим словам, но перебивать не спешил.

– В городе течет широкая река, много каналов. Летом по ним плавают большие лодки и можно покататься, посмотреть на дворцы и старинные дома. Я живу на окраине города: тихий район, зеленый. Есть парки и скверы. Когда наступает ночь, зажигаются фонари. Я иногда прихожу туда, чтобы посидеть на лавке, покушать мороженое и послушать пение птиц. В городе их мало. Только голуби, вороны и чайки…

Войн спал совсем как ребенок, – подложив под голову широкую мозолистую ладонь. На лице блестели капли пота, длинные волосы на висках закручивались в кудряшки. Я с трудом удержалась, чтобы не потрогать его лоб: наверняка температура зашкаливает.

Был оборотень моим сном или нет, но отдохнуть ему было нужно. Я сидела неподвижно, рассматривая огонь. Единственное, чего боялась, что меня разбудят, пока он спит. Войн спросонья может подумать, что я сбежала и кинется в погоню. А там Галия, Тени и маги – ничего хорошего, в общем.

Я стянула с косы резинку – обычную, серую (никогда не любила ни стразы, ни пластиковые завитушки, волосы от них путаются) и провела рукой по голове. Тяжелый пепельный водопад упал на спину, согревая. «Мутные» – вспомнила я удивленный возглас оборотня и улыбнулась. Знал бы он, сколько времени и денег я потратила, чтобы мои русые волосы стали «мутными», ошалел бы.

– Долго я спал? – Войн потянулся, скрипнув зубами. Его серьезный цепкий взгляд осмотрел пещеру, словно обыскал каждый камень, каждую щелку.

– Пару минут. – Я увидела в его глазах непонимание и исправилась. – Совсем немного, я только успела косу расплести.

– Мой промах. – Оборотень сел, осмотрел рану на предплечье, затем подставил руки огню.

– Неправда. Отдых нужен. – Я набралась смелости и протянула Войну резинку. – Это тебе.

– Что это? – Он взял её в руки, растянул между пальцев.

– Обещание. – Я почесала лоб, убрала волосы за уши, не зная, куда от волнения деть руки. – Обещание, что не сбегу. Или так, на память, если больше тебя не увижу.

– Это... – Неуверенно пробормотал оборотень, но надел резинку на запястье. – С чего вдруг?

– Я боялась, что меня разбудят, а ты решишь, что я…

– Сбежала? – Понимающе улыбнулся он.

– Ну-у, да. – Кивнула, вздыхая. – Ты не подумай чего, я не… Просто хотела убедиться, что ты будешь знать. Если что.

– Если что «что»? – С иронией переспросил он.

– Вот не надо этого твоего медового взгляда и бровей домиком! – Непонятно почему разозлилась я. – Это просто так, сделала и сделала. Не нравится, отдай.

– Не-а. – Войн ухмыльнулся и лег на спину. – Такую вещь если принял, то уже не вернешь. А ты не заберешь.

– Какую «такую»? Резинку для волос?

– Это конечно не кольцо Обещания, но в данной ситуации сойдет.

– Кольцо Обещания? – Я нахмурилась. – Для чего сойдет?

– В твоем мире есть кольца, Вар-рвара?

– Есть. – Я пожала плечами. – Для красоты носят, для статуса, есть помолвочные, свадебные. А что?

– Тогда все правильно. – Ехидно усмехнулся Войн. – Обычно предложения делают самцы, но ты такая странная, что от тебя и этот шаг вполне ожидаем. Так что, я согласен.

– Ээ-э, – мне стало нехорошо, – на что ты согласен?

– На всё. – Оборотень развел руками. – Жить в горе и радости, делить кров и постель, особенно постель! – Войн ехидно усмехнулся и продолжил. – Пока смерть не разлучит нас.

– Чё?

– Ты подарила мне то, что носишь. Это предложение. – Терпеливо объяснил Войн. – Я согласен.

– Нет, нет! – Я вскочила на ноги и требовательно протянула руку. – Отдай!

– Не могу. – Серьезно ответил он. – Это сильнейшее оскорбление. После такого ни один мужчина на тебя не посмотрит.

– Отдай! – Чуть не заорала я. – Не считается! Я ваших законов не знаю.

– Незнание не освобождает от ответственности.

– Требую адвоката!

– Не знаю, что это, но всё равно отказываю. Ты сделала мне предложение, я согласился. Точка.

– Но ты женат! – Привела я последний весомый аргумент, но оборотень в ответ лишь криво усмехнулся.

– Будешь второй любимой самкой. Это почетно, – блох научишься вылавливать, зайцев свежевать, с потомством гулять.

– Что-о? Я-а?!

Войн не сдержался, захохотал. Я стояла над ним с протянутой рукой и смотрела, как сотрясается его тело. У оборотня от смеха даже слезы на глазах выступили.

– Ты издеваешься? – Наконец догадалась я.

– Ой, Вар-рвара, ты бы видела свои глаза! – Сквозь смех простонал Войн. – Не смеши, умоляю. Рука болит.

– Это я тебя смешу? Отдай резинку!

– Нет. – Покачал головой оборотень. – Я пошутил насчет предложения, но подарок не отдам.

– Почему? – С подозрением спросила я.

– Запах. – Войн медленно успокаивался, то улыбаясь как довольный кот, объевшийся сливок, то морщась от боли. – На всякий случай мне нужна твоя вещь. Или ты предлагаешь забрать что-то из одежды?

– Оставь себе. – Я укуталась в халатик, впервые пожалев, что не надела шубу. – Дарю.

***

Глубокая ночь. Лес наполняется звуками, которые невозможно услышать днём. Шуршание ветра становится зловещим, шорох листвы – загадочным. Призывное уханье филина перекрещивается с леденящим кровь скрипом сухостоя.

Все это – просто красивое описание, но только если ты находишься под защитой стен и крепкой двери или лежишь под одеялом, желательно в квартире и как можно дальше от леса.

Мне же было страшно. Не до такой степени, чтобы прирезать себя и проснуться, но достаточно, чтобы стучать зубами и постоянно таращиться на провал выхода из пещеры.

Тени были там, снаружи. Я слышала их клокочущий вой, видела черные дрожащие сгустки тел, мелькающие в свете костра.

– Они нас ищут? – Спросила шепотом, покосившись на растянувшегося на песке оборотня. Войн смотрел на огонь, прищурившись, и будто о чем-то думал.

– Нет. Уже нашли.

Прелестно!

– Почему не нападают? – Я вздрогнула, рассмотрев в темноте полыхнувшие красным два круглых глаза.

– Может, ждут, когда погаснет костер. – Пожал плечами оборотень. – Или подкрепление. Или гадают, не отравятся ли, если сожрут женщину с таким странным цветом волос.

– Не нравится, не смотри. – Я поморщилась и перекинула волосы через плечо, заплетая косу. – Ни капли такта! Я же не обсуждаю твой внешний вид.

– Ты-то? – Усмехнулся Войн. – Ну-ну… Что не так со мной?

– Ничего. – Я обиженно надула губы, но, вспомнив, что на оборотня этот прием не действует, просто поморщилась. – Слишком рельефный. На поясе есть жирок. Волосы длинные. Не в моем вкусе.

Тут я соврала нагло и без раздумий – он был идеальным. Широкая мускулистая грудь, руки, увитые мышцами, сильные бедра – такие фигуры были у профессиональных боксеров. Ему удивительно шли волосы до плеч, а один взгляд голубых глаз меня чуть ли не парализовал.

– Почему поцеловала?

– На безрыбье и рак. – Я изо всех сил пыталась казаться спокойной и безразличной. Получалось плохо, а в глазах Война так и искрилось ехидство.

– Жаль, – с наигранным сожалением произнес он. – Хотя-а, ты тоже не в моем вкусе.

– Это ещё почему? – Я обиделась. По-настоящему.

– Тощая, слабая. Такую если в жены возьмешь, все силы будут уходить на то, чтобы следить, как бы ни упала и не переломала себе ноги.

– В жены? – Я рассмеялась. – За такого мужлана я никогда в жизни не выйду!

– Вот-вот, успокаивай себя. Может, сама в это поверишь.

– Почему ты постоянно меня оскорбляешь, Войн?

– Потому что, это единственный способ тебя отвлечь.

– От монстров?

– От их присутствия.

Мне стало дурно. Я покосилась влево и с ужасом заметила смазанное движение у стены – Тени были рядом, в пещере, в нескольких шагах от меня.

– Ма-ма… – Простонала я и обернулась, одновременно выхватывая с колен Коготь. – Во-ойн?!

– Что такое? – Лесоруб так и лучился безразличием и спокойствием. – Страшно?

– А тебе нет? – Чуть не заорала я. – Ты же сам кричал – это Тени, не лезь к ним!

Оборотень поморщился от боли и подкинул веток в костер. Пламя словно задумалось, попробовало хворост на вкус и бодро обхватило коричневые палки, щедро делясь теплом и светом. Тени недовольно закудахтали и нырнули на улицу, отшатываясь от ярких бликов костра.

– Не мог сделать этого раньше?

С каким удовольствием я бы треснула этого наглеца мечом по голове!

– Дрова нужно беречь. – Войн скептически осмотрел собранную мной жалкую кучку хвороста. – До рассвета может не хватить.

– У тебя всегда есть план, верно? – Я устало опустилась на песок рядом с оборотнем и с нежностью погладила меч. Удивительно: какой простой клинок, но сила от него исходит невероятная. Я провела пальцем по желобку вдоль лезвия, стряхнула со стали песчинки. – А Коготь убивает всех?

– Не понял вопрос. – Напрягся Войн.

– Коготь убьет Тень? Вот, опять твоя бровь у волос. Я сказала глупость? Ну, извини.

– Нет, Вар-рвара, – в голубых глазах вспыхнул интерес. – Это отличный вопрос и я не знаю на него ответ.

– Правда? – Не поверила я. – А что именно ты знаешь про этот меч?

– Его создал маг. – Неуверенно ответил оборотень. – Вплетал заклинания в заготовку, ковал в отварах и снадобьях. Он создан для умерщвления Тварей. Раны, нанесенные его лезвием, не заживают, а разрастаются, причиняя ужасную боль.

– Их невозможно вылечить?

– Только продлить жизнь. В агонии и мучениях.

– А Твари – это кто?

– Оборотни, – Войн откинулся на песок и ухмыльнулся, – ведьмы, гроты, смарты.

– Это кто? – Я с любопытством посмотрела на полуголого мужчину. – В первый раз слышу.

– Гроты живут в горах. Здоровые такие, волосатые, как медведи. Жрут всё, что движется.

– Что не движется, шевелят и жрут? – Вспомнила я анекдот.

Оборотень юмора не оценил, кивнул и серьезно добавил:

– Да, падалью тоже не брезгуют.

– А эти… смарты?

– Ночные хищники. Кожа да кости, но сила и ловкость огромные. Живут в пещерах, канавах. Там, куда не попадает солнечный свет.

– В таких пещерах, как эта? – Я с ужасом осмотрела стены, но ничего живого, кроме нас не заметила. Камни не скалились на меня частоколом зубов, крючковатые пальцы из трещин не вылезали.

– Да, в похожих на эту. – Спокойно отозвался Войн.

– А питаются они случайно не кровью?

– Мясом. Но я понял, к чему ты ведёшь. Нет, Вар-рвара, они не вампиры.

Я снова замолчала. Коготь мирно лежал на коленях. От стали исходил еле слышный мелодичный звон. Он вселял в меня уверенность и силу. Когда я дотрагивалась до клинка, казалось, будто я могу победить любого злодея. И неважно, есть ли у него клыки или когти.

– А Тени – это Твари?

– Считаются ими. Но большего я тебе сказать не могу, сам не знаю.

– А если попробовать? – Я сжала рукоять Когтя. – Что, если напасть на них первыми?

– Ты слишком слаба для такого боя. – Нахмурился оборотень. – А я не могу даже дотронуться до меча.

– Заверни его в тряпочку.

– Вар-рвара, какая тряпочка? Один маленький порез и я труп. Позволь, я не буду так глупо рисковать своей жизнью?

– Как-то странно ты его боишься. Рядом сидишь и бровью не ведешь, а брать в руки не хочешь.

– Поверь, это дается мне с большим трудом. – Прищурился оборотень и посмотрел на меня потемневшим взглядом. – Я до сих пор не знаю, чего от тебя ждать. Ты можешь меня прирезать.

– Я? – Оскорбилась я.

– Ты. Случайно или чтобы потешить любопытство. По этому, повторюсь – не приближайся к выходу до рассвета. И держи клинок как можно дальше от меня.

– Ладно. – Я снова погладила сталь и пробормотала. – Обижают нас с тобой, правда?

– Ты разговариваешь с мечом? – Бровь оборотня взлетела к волосам. – И как, отвечает?

– Песни поет. – На полном серьезе ответила я.

Войн покосился в мою сторону и снова уставился на огонь.

Докатилась: за сумасшедшую меня считала даже собственная галлюцинация. То ли ещё будет, когда я начну рассказывать про свои сновидения психологу.

– Ты должен поспать. – Я отложила меч в сторону и серьезно посмотрела на Война. – Даю честное и благородное слово, что не буду в тебя тыкать мечом.

Оборотень улыбнулся уголками губ и покачал головой.

– Плохая идея.

– Почему?

– На нас могут напасть или костер прогорит, и мы останемся в темноте.

– Я тебя разбужу, если пойму, что тоже хочу спать. Тебе нужен отдых. Необходим.

Войн тяжело вздохнул собственным мыслям, но всё же лег на бок. Раненую руку он вытянул ближе к огню, согнул и разогнул пальцы, проверяя работу кисти. Это он сделал зря, – на лбу тут же выступили капли пота, а щеки на секунду побледнели.

– Сильно болит? – Я посмотрела на его рану, покрытую толстым слоем опилок и запекшейся кровью.

– Терпимо. Я привык быть один. Твое присутствие нервирует. – Войн сжал губы и стрельнул в мою сторону настороженным взглядом. – Немного.

– А я чувствую себя комфортно. Мне приятно находиться рядом с тобой. – Я тоже легла на бок, рассматривая огонь. – Не впервые разы, когда ты пытался меня убить, но сейчас точно комфортно.

Оборотень усмехнулся и, подложив здоровую руку за голову, попросил:

– Расскажи что-нибудь ещё о твоем мире.

Я замешкалась. В голову почему-то сразу полезли проблемы: коммунальные платежи, неподписанные договора и Светка, которая вечно тащит из дома рыбу и разогревает ее в микроволновке. На весь офис потом стоит такой аромат, что мы полдня окна держим открытыми. А они, между прочим, выходят на улицу с оживленным движением. Так что к рыбе присоединяются запахи выхлопных газов и жареного лука из кафе напротив.

– Что ты хочешь знать?

– Что-нибудь о тебе.

– Ну-у, – я задумалась, – родителей у меня нет, квартиру купила сама.

– Квартиру?

– Это комната в большом доме, – объяснила я, – несколько месяцев ходила на шейпинг… Эм-м, несколько полнолуний занималась своим телом – бегала, прыгала. Спорт, в общем. Работаю… казначеем. Знаешь, кто это?

– Монеты считает. – Кивнул Войн. – Высокая должность.

– Не в нашем мире и не в моем офисе. Мы только бумажки подписываем.

– Ты замужем, Вар-рвара? – Войн спросил спокойно и даже как-то отстраненно, но голубые глаза потемнели. Или это просто упала на его лицо тень.

– Нет. – Я улыбнулась. – Встречалась, даже жила с двумя мужчинами, но не срослось.

– Одновременно?

– Нет. Боже ты мой. По очереди.

– Почему расстались?

– Один любил себя больше, чем меня. Второй любил работу.

– Разве это плохо? – Заинтересовался моим ответом оборотень.

– Наверно, нет. – Я провела рукой по земле, собирая целую горсть песка. – Может, эта была лишь причина, чтобы расстаться. Ты скучаешь по ней?

Оборотень сразу понял, кого я имею в виду, улыбнулся, но ответил:

– Да. Она замечательная.

Мне стало совсем грустно. Ревновать свой сон к его же жене было глупо, но я успешно справлялась с этой задачей.

– Я надеюсь, что у вас всё получится. – Пожелала от чистого сердца. – Пройдет время, и вы сможете быть вместе.

– Нет, Вар-рвара, – в глазах оборотня запрыгали отсветы искр от костра. – Даже просто увидеть её было бы счастьем, но вернуться в стаю – несбыточная мечта.

– Что ты такого натворил? Убил вожака? Почему тебя изгнали?

– Я… – Войн задумался. Он был готов признаться, рассказать…

Клокочущий вой пролетел по пещере. Тени мелькнули у входа, но я даже не обернулась, высыпала песок, отряхнула ладони и подкинула веток в огонь.

– Что ты?

– Не спрашивай меня, Вар-рвара. – Он покачал головой. На его лице вдруг отразились все муки ада. – Иначе мне придется тебе ответить.

Вот как?! Он хотел скрыть причину, но ответил бы, если бы я попросила? Что изменилось? С чего вдруг он стал мне почти доверять? Не «почти», а точно – доверять! Настолько, что был готов поделиться со мной секретом, который причинял ему боль.

Я кивнула, принимая его просьбу. Захочет, сам расскажет. Залезать в его душу и бередить старые раны, чтобы потешить любопытство, было глупо.

– Есть специальный состав. Отвар. – Я провела рукой по волосам и смущенно улыбнулась оборотню. – Его наносят на волосы, и они меняют цвет. Я выбрала такой.

Войн заметно оживился и даже привстал на локте, рассматривая меня в свете костра:

– А твои настоящие, они какие?

– Русые. Почти как у тебя.

– Интересно. – Оборотень сел, протянул руку и пропустил прядь моих волос между пальцев. – Они вьются.

– У тебя тоже.

– Твои локоны крупные. Как пенные барашки на горной реке.

Я поняла, что улыбаюсь. В его глазах светился такой детский восторг, что будь мои волосы париком, я бы их ему подарила.

– Это называется химия. Волосы отрастают и перестают виться.

– Ты красивая самка, Вар-рвара. С любыми волосами.

– Женщина. – Поправила я Война.

– Но это комплимент. – Нахмурился оборотень. – Самки выносливы, сильны и статны. В твоем мире это не так?

– В моем мире, самки – это животные, а мы с тобой люди.

– Я – Тварь. – Напомнил Войн. – Не человек.

– Да ладно,– махнула рукой и тоже села. Оборотень с сожалением убрал руку от моих волос. – Ты человек со способностями. Мифический персонаж. Если бы ты постоянно был в двух ипостасях, тогда это можно было бы считать новым видом.

– Не понял. – Нахмурился Войн.

– В древней Греции, – я вытянула большой палец, делая ударение на следующих словах. – По мифам! Жили кентавры. Тело лошади, торс и голова человека. Вот они были люди-кони.

– Кентавр-ры… – Протянул оборотень. – Хорошие воины?

– По мифам, да. В основном они были лучниками.

– А еще? – С восторгом спросил оборотень. – Еще кто был?

– Эм-м… – я старательно выковыривала из памяти сказки и легенды. – Минотавры – тело человека, голова быка. Птица Баюн… нет, это кот, Гамаюн – птица с головой человека. Она пела и сводила с ума тех, кто ее слышит. Как Сирены.

– Сирены у нас есть. – Кивнул Войн. – Но они живут за горами в Большой Воде.

– Мы называем это морем. А больше моря – океан.

– Ты живешь в удивительном мире, Вар-рвара. – С восторгом и завистью пробормотал оборотень. – Почему тогда ваши люди такие слабые?

– В каком смысле?

– Судя по твоим рассказам, вы покупаете мясо в лавках, а не охотитесь. Ваша одежда, – он зажал двумя пальцами подол моего пеньюара, – хоть и красивая, но абсолютно не практичная. Вы живете в коробках, которые называете домами, а деревьев в округе так мало, что для них выделяют место. А мужчины? Где это видано, чтобы от них отказывалась самк… женщина?

Я прикусила губу. Да, нравы меняются, жизнь тоже. Но мир оборотня и для меня был странным и чужим.

– Планета большая, на ней еще есть места, где сохранились леса и где живут племена дикарей. В джунглях в основном. А еще остались деревни и села. Почти как Низкинич.

– Не понимаю. – Войн задумчиво провел пальцами по моей руке. – Твоя кожа такая нежная, чистая. А запах…

– Кокос? – Я улыбнулась. – Чего ты не понимаешь?

– От тебя у меня голова кружится. – Просто признался оборотень. – В висках стучит, в жар бросает, перед глазами цветные огоньки. Я бы решил, что это заклятие ведьмы, но ты ведь не она. Тогда что это?

– Это лихорадка. – Я положила руку ему на лоб и с ужасом поняла, что его кожа будто кипит изнутри. – Температура под сорок!

Я схватила оборотня за плечи и с силой уложила на землю.

– Не паникуй. – С трудом пробормотал он. – Выкарабкаюсь.

– В этом я не сомневаюсь.

Что делать? Вспоминать!

Первым делом промыть рану, обработать, перевязать. Затем жаропонижающее. Нужна еда. И антибиотик. Или не нужен?

– Войн, я скоро вернусь. – Я вытащила из костра горящую ветку и наклонилась к оборотню. – Ты меня слышишь?

– Нет… – Прохрипел он и попытался схватить меня за руку. – Нет, Вар-рвара, я запрещаю.

– Лежи тут и не смей выходить. – Я разжала горячие пальцы Война и прошипела ему на ухо. – Если ты выйдешь из пещеры, то я появлюсь в лесу, и меня сожрут Тени. Хочешь, чтобы я была в безопасности? Не двигайся!

– Ты точно вернешься? – Растерянно прошептал он, с трудом фокусируя на мне взгляд.

– Да. – Ответила я и выскочила из пещеры.

Что теперь? Теперь мне нужно срочно умереть!

– Эй, Тени, вы где? – Я заорала так, что осипла. Голос надорвался, став гнусавым и хриплым, в горле запершило.

– Эй, я тут. – Прохрипела, но осеклась. Воплями я привлеку внимание не только Тварей, но и Галии. Если опасения Война верны, она его убьет. Придется искать Теней в тишине и надеяться, что у них острое обоняние.

Отбросила импровизированный факел в сторону, предварительно затушив пламя о землю, и осмотрелась: ни огонька, ни звука. Луна была почти круглой, на небе ни облачка. Деревья стояли черными силуэтами и будто тянули ко мне крючковатые лапы. Только ветер в листве шуршал, да хлопали крыльями птицы. Земля была холодной: ступни быстро замерзли (надо, надо было напяливать шубу!) и неровной: острые колья травинок так и норовили впиться в кожу.

Ветер забрался под сорочку и по телу пробежал озноб.

Если Тени не идут ко мне, я пойду к ним!

Понеслась вперед со скоростью, которую позволяли развить ночь и коряги под ногами. Ветки цеплялись за пеньюар, хватали за волосы, словно пытались меня остановить. Я пробиралась через лес как медведь-шатун и благо, что так же не ревела.

Справа ухнул филин. Большая птица сорвалась с толстого сука и бесшумно махнула крыльями, исчезая в темноте. Затылок неожиданно свело. Такое чувство, словно он онемел, как если бы я долго лежала в неудобной позе. Или?.. Так и было! Я сползла с подушки. Похлопала глазами, привыкая к виду больничной палаты. Как я проснулась? Меня убили? Я ушла от пещеры метров на двести-триста, не больше. Ну, конечно: расстояние! Все дело в расстоянии! Я привязана к Войну. Якорь!

Сползла с кровати, стараясь не шуметь: дверь была приоткрыта, но медсестры на посту не было. Может, плохо кому-то стало или чаю решила попить, или спит. Человек она, в конце концов, или нет? Какая разница! Я покачала головой, прогоняя ненужные мысли.

Телефон показывал половину третьего ночи. И где я возьму воду и лекарства? И как я со всем этим скарбом усну?

Засунула ноги в тапочки и пошаркала к двери, стараясь наступать на пол как можно аккуратнее. Коридор был пуст. Необычную тишину не тревожили ни храп, ни стоны, лишь еле слышно тикали часы на стене.

За постом медсестры стояли несколько кушеток, изо всех сил изображавших мини-диваны, три шатких на вид стола (точно такие же стоят в летнем кафе недалеко от моего дома), тумбочка (на которой красовалась ваза с трехдневным букетом роз) и два холодильника.

Я осмотрела пустующий коридор еще раз и рванула за стойку. Таблеток на посту не обнаружила: нашла лишь бумаги, бланки на выписку и губную помаду цвета бордо. Холодильники содержимым тоже не порадовали. В первом, с угрожающей надписью на дверце «Следите за сроком годности или продукты будут выкинуты в мусорку!», нашла пару упаковок с йогуртом и контейнер с оливье. Не густо. Во втором – соки, молоко и лапшу быстрого приготовления. Чей-то стратегический запас, не иначе. Удача улыбнулась при обыске морозильных камер. Я нашла клад: пластиковые бутылки ядовито-синего цвета, наполненные водой до отказа и потому превратившиеся в ледяные кирпичи. Сойдет!

Потрясла каждую из бутылок и забрала себе ту, в которой плескалась вода. Видимо, ее положили в морозилку совсем недавно.

– Решила приложить? – Раздался позади меня бодрый женский голос. – Болит, что ли?

Я еле удержалась от испуганного вскрика и обернулась, прижимая находку к груди. Не отдам! Ни за что!

– Да. Нет. – Я улыбнулась медсестре через силу. – Ноет просто.

– Это правильно. – Кивнула она и тяжело опустилась в кресло.

Что именно было правильным: боль или моя легенда, осталось загадкой.

– Иди спать. Завтра на выписку.

– Хорошо. Спасибо. – Я проковыляла к своей палате гораздо бодрее, чем шла от нее. Даже боли не почувствовала. Видимо, адреналин в крови помогал на время забыть о перенесенной операции. Выдохнула только после того как прикрыла за собой дверь.

Добралась до кровати, схватила телефон и набрала в строке поисковика «как лечить рану, если поднялась температура». Мама дорогая, роди меня обратно! Вереница картинок с изображениями гниющих конечностей замелькала перед глазами, вызывая острый приступ тошноты. Несколько медицинских сайтов сошлись на одной рекомендации: рану промывать, повязку менять, антибиотик пить.

Я чуть не застонала от ярости: где найти бинты в больнице? В фильмах ушлые главные герои при помощи заколки-невидимки проникают сквозь запертые двери и набирают кучу нужных препаратов. В фильмах. В жизни за мной зорко следила медсестра, я понятия не имела, где именно находится тот волшебный шкафчик с лекарствами и точно не владела навыками вскрытия замков.

Подорожник! Приложу к ране подорожник. Он-то точно растет в лесу. Для перевязки прекрасно подойдет больничное полотенце для рук – застиранное (потому чистое) и с синей печатью «ХГ» в углу. Видимо, таинственные символы призваны означать «хирургия», но утверждать не берусь.

Теперь антибиотики: эта задача была ещё более не выполнимой. Мало того, что они продаются только по рецепту, но еще и купить их в коридоре посередине ночи было не у кого. Да и что греха таить: не на что. Не ношу я с собой кошелек с деньгами и карту, вот такая я глупая!

Я выудила из закромов тумбочки сумку и высыпала содержимое на кровать. Определенный запас лекарств у меня имелся всегда: пластыри (куда без них в офисе), противодиарейное (иногда обедать приходится в бистро через дорогу), жаропонижающее, оно же – прекрасное средство от головной и зубной боли.

Возьмем, на всякий случай.

– Ха! – Чуть не запрыгала от радости, но вовремя прикрыла рот. Я нашла бутылочку антисептика для рук и почти целый тюбик мази, который покупала еще полгода назад. Спасибо, Славик, что пробил себе палец офисным степлером!

Я поцеловала находку и завернула в полотенце все, что мне удалось найти. В кровать легла в тапочках – пусть они домашние, но бегать по земле и колоть ноги я устала. Положила сверток на грудь, закрыла глаза и чуть не чертыхнулась – не сработает же! Одеялом я тоже накрывалась, но оно со мной в сон не переходило!

Засунула сверток под сорочку и поморщилась – вид что надо: или я странно беременна в ребрах или грудь у меня резко выросла до десятого размера и теперь болтается у пупка. Как бы медсестру с утра удар не хватил от моего вида.

Войн, я иду!

– Глупый, глупый дурак! – Злобно прошипела какая-то женщина и, замахнувшись, треснула оборотня по затылку. Войн скривился, виновато пожал плечами, но промолчал.

– Когда ты начнешь думать своей головой? – Продолжала буйствовать незнакомка. – Почему сразу не пришёл ко мне?

Шлепок звонкого подзатыльника снова разорвал тишину пещеры.

– Убила бы!

Такая угроза мне не понравилась. Я вышла из темноты и замерла, поймав взгляд Война.

– Кто это? – Спросила одними губами и многозначительно посмотрела на Коготь, мирно дремавший в метре от костра.

Оборотень еле заметно покачал головой и прошептал:

– Это Галия, Вар-рвара.

Магичка резко обернулась, и мы воззрились друг на друга с одинаковым ужасом и любопытством.

– Это она? – Скривила губы Галия. – Серьезно?

– О вас я тоже не лучшего мнения. – Не осталась в долгу я, разглядывая гостью. – Тронете Война хоть пальцем, и я вас прирежу.

– Она. – Более тепло протянула бывшая магичка. – Теперь вижу.

Галия оказалась… эдакой смесью бабы Яги и цыганки. Черные длинные волосы были одновременно собраны в некое подобие прически на затылке и распущены, они висели тонкими прядями, собирались в мышиные гнезда и торчали в разные стороны. Подведенные глаза были то ли темно-карими, то ли черными, на щеке красовалась миловидная родинка, на пальцах рук блестели кольца. Красная с коричневыми вставками длинная юбка и кофта с оранжевыми воланами сбили с толку. Перед глазами так и вспыхнуло видение: Галия соскакивает с места и с криком «ай-ла-лей, позолоти ручку, дорогой» кружится в танце.

– Н-да, не огонь. – Протянула тем временем магичка, разглядывая меня с головы до ног. – А это что?

Я проследила за ее взглядом и вздернула нос. Не позволю себя оскорблять. Тем более, вот этому… чуду в воланах!

– Это тапочки. – Холодно ответила я и подошла к Войну с другой стороны костра. Я бы с радостью прихватила с собой Коготь, но он лежал слишком близко к новоявленной магичке. – А у вас?

Галия нахмурилась и бросила быстрый взгляд на свои сапоги. К слову, очень даже модные – кожаные, на невысоком каблуке.

– Что ты себе?..

– Хватит. – Неожиданно громко рявкнул Войн. – Галия, ты-то куда?

– С какого она мира? – Магичка отвернулась, демонстративно меня игнорируя.

– Не знаю. – Скривился оборотень. – Она ничего не помнит.

Я поджала губы: Войн врал. Нагло, глядя ей в глаза. Значит, не доверял.

– Ничего, вспомнит. – В голосе гостьи так и сквозило холодное обещание, приправленное яростью и ненавистью. – Что с ее фигурой?

– Может, у меня спросите? – Я села на землю, поправляя импровизированный живот. Бутылка с тающим льдом прикоснулась к коже, и я чуть не заорала от неожиданности. Галия заметила мою нервозность, но истолковала ее по-своему.

– У вас все так выглядят? – Перефразировала она, обращаясь ко мне.

– Как «так»? – Я наивно похлопала ресницами. – А разве у вас не два желудка?

– Два? – Округлила глаза магичка-Яга.

– В один кушаете сразу, в другой складываете про запас. Самое вкусное – падаль. Мясо бродит в желудке несколько месяцев, а после отрыжки им можно кормить мужчин. – Я наклонилась к Галии и доверительно прошептала. – Сила у них от этого ого-го! Если вы понимаете о чём я.

Я согнула руку в локте и сунула кулак под нос женщине, демонстрируя размер предполагаемого «ого-го». Оборотень застонал и поморщился, скрывая рвущийся смех.

– Сколько же ты ешь? – Схватилась за сердце магичка.

– Мало. Я маленькая. – Я пожала плечами. – Кабанчика на завтрак, слоника на обед. Ужин – разгрузка, потому медвежонок и бочка самогона.

– Войн! – Галия посмотрела на оборотня, чудом не сорвавшись на крик. – Я должна кое-что проверить. Вернусь на рассвете.

– Хорошо. – Кивнул оборотень. – Мы будем ждать тебя здесь.

Магичка вскочила с места и понеслась к выходу, но вдруг резко обернулась. В ее глазах заполыхало недоверие, подол юбки взбил песок от резкого разворота.

– А где ты была? – Спросила она и будто случайно положила руку на маленький холщевый мешок, привязанный к поясу.

– Когда? – Я снова захлопала ресницами, изо всех сил изображая куклу.

– Когда я пришла.

– Срыгивала. – Я махнула рукой и демонстративно промокнула губы тыльной стороной ладони. – Я ж в своем мире вовремя этого не сделала и того… окочурилась.

– Ясно. – Мой ответ Галию успокоил, а судя по перекошенному лицу, еще и толкнул в самые глубины омута презрения. – Вернусь на рассвете.

– Ну, ты даё-ошь. – Восхищенно пробормотал Войн через несколько минут после ее ухода. Видимо, прислушивался к удаляющимся шагам магички. Я же все это время с ужасом смотрела в проем, ожидая возвращения взбешенной Яги.

– Чтоб ее Тени сожрали. – Я обиженно надула губы. – Тапочки ей мои, видите ли, не понравились. Как она тебя нашла?

– Выследила. – Оборотень снова откинулся на песок и не сдержался, застонал.

– Почему не убила?

– Убьет. – С холодной уверенностью добавил он. – Ее сердце билось ровно – она не переживала, но хотела показать обратное. У нее был с собой яд и заговоренный клинок. Думаю, ты ей помешала.

– Не особо ты и сопротивлялся. – Я постучала пальцем по его голове в том месте, где совсем недавно отметилась оплеухой Галия.

– Начал бы, как только она напала.

– Начал бы. – Передразнила я и задрала подол пижамы, вытаскивая сверток. – Не думаю, что я ее напугала настолько, чтобы отказаться от задуманного.

– Ты ее не напугала, – улыбнулся Войн, – а озадачила. Не думаю, что она когда-либо сталкивалась с двужелудковыми Иными. Противника надо знать. Вдруг ты маг, как и она? Вдруг ты сильнее?

– Обработаю рану и валим. – Я насупилась, втайне радуясь, что так легко отделалась от Галии. Не представляю, как бы отреагировала, если бы она запустила в меня огненным шаром.

– К Теням? – Усмехнулся Войн, с любопытством рассматривая мои «подарки».

– К кому хочешь, но только тут мы не останемся.

– И куда пойдем?

– Туда, где нет врагов, и куда ты не хочешь возвращаться. – Я потрясла бутылку и с удовлетворением услышала плеск воды. Растаяла, голубушка. Отлично.

– Что это? – Оборотень вдруг схватил меня за запястье. – Что ты принесла?

– Это ваши травы из нашего мира. – Спорить или давить не стала. Гордец может упереться и не принять помощь. – Это вода. Обычная, чистая. Это отвар, он снимет жар, это мазь, чтобы не было заражения на руке.

Оборотень медленно разжал пальцы и посмотрел на меня так, будто увидел впервые.

– Что? – Я подняла бровь, копируя его любимое выражение лица. – Думаешь, я тебя отравлю?

Войн не ответил, продолжил буравить меня взглядом.

– Ладно. Давай так: перед тем как что-то делать, я буду тебе давать это нюхать. Ты распознаешь яд?

– Этого мира. – Откликнулся, наконец, Войн.

– Тогда тебе придется мне довериться. – Я открутила крышку и смочила водой полотенце. – Сейчас мы будем мыть твою руку.

– Этим? – Он скосил взгляд на бутылку. – Синим?

Я чертыхнулась и быстро сделала глоток. Чуть не закашлялась: вода оказалась ледяной.

– Выпей. – Поднесла бутылку к губам Война. – Выпей, кому говорю?!

Пришлось нажать на его челюсть и влить несколько капель в рот силой. Оборотень оскалился, но все же проглотил воду.

– Понял? Вода. Не ключевая конечно, но чистая. Ещё выпей. Вот так. – Вздохнула, завинчивая крышку. – Сейчас промоем рану, будет больно.

– Давай. – Войн замешкался, но руку мне протянул. – Галия быстро бегает.

Просить дважды меня было не надо. Я приложила мокрое полотенце к ране. Оборотень поморщился и судорожно вздохнул.

– Больно? Сильно?

– Терпимо. – Огрызнулся Войн. – Займись делом. Или ты из-за каждой царапины меня жалеть собираешься?

– Ути-пути, какие мы смелые. – Злость придала уверенности. Я смочила полотенце еще раз, счищая с предплечья опилки и песок. Запекшуюся кровь отскребала от раны небольшими кусочками, желтый гной (не много, хвала Богам этого мира, если они есть) стерла чистым концом ткани.

Не так всё и страшно: да, рана глубокая – шрам останется, но судя по крови (фонтаном не бьет, рекой не течет) артерии и вены не задеты. По-хорошему, ее бы зашить, но я не догадалась захватить иголки и нитки, да и опыта в штопке кожаных изделий у меня не было.

Я торопливо распечатала коробку из-под мази и достала инструкцию.

– Что пишут? – Войн, наконец, справился с болью и смог начать разговор.

– Т-с-с… – Я наклонилась к огню, вглядываясь в буквы. – Нашла! Можно наносить на открытые раны, используется в послеоперационный период. Отлично.

– Надеюсь. – Нахмурился оборотень.

Я нанесла мазь на рану, тщательно промазывая края. За неимением бинтов, оторвала от подола пеньюара лоскут, и им же забинтовала Войну руку. Шелк скользил по коже, но, в конце концов, сдался, и я смогла завязать его узлом.

– Повязку нужно менять каждый день. – Я строго посмотрела на Война и только сейчас поняла, что он все это время терпел боль неимоверным усилием. Его лицо полыхало, как новогодняя елка белыми и красными пятнами, на лбу блестел пот, губы сжались в тонкую линию.

– Жалеть не буду. – На всякий случай повторила я. – Вечером, так же промоешь, намажешь и забинтуешь… замотаешь. Понял?

Войн кивнул, медленно выдыхая через стиснутые зубы.

– Хорошо. Теперь это. – Я взболтала содержимое бутылки жаропонижающего. – Нужно сделать глоток. Мне выпить первой?

Оборотень рыкнул, выхватил лекарство из рук и отпил. Его глаза округлились.

– Сладкий. И еще какой-то привкус…

– Нормальный привкус. – Я закрыла лекарство и положила к мази. – Будешь гореть в лихорадке, ещё прими. Пить будешь?

– Ты лекарь, Вар-рвара?

– Нет, – я даже улыбнулась его детской непосредственности. – Далеко нет.

– Обрабатывать раны с таким каменным лицом как у тебя, могут только те, кто часто их видел. – Недоверчиво протянул Войн.

– Не хочу тебя злить, но во сне перевязывать и лечить не страшно.

– Хорошо, – оборотень поднял руки ладонями вверх. – Сдаюсь. Сон, значит, сон. Если тебе так легче принимать меня и мой мир, остановимся на этом.

– Спасибо. – Я полила на руки немного воды, смывая с пальцев кровь и грязь. В нос ударил знакомый запах железа. В который раз удивляюсь реализму сновидения! Вот будет смех, если я действительно стала героем фильмов про попаданство.

– Надо уходить. – Войн оперся на здоровую руку и поднялся на ноги.

Его пошатывало, грудь блестела от пота.

– Уверен? – Я тоже вскочила. – Подожди-ка.

Переложила в мешок, добытый у шамана, лекарства и, уверенно схватив Война за штаны, привязала скарб к его поясу:

– Нести будешь ты. Осторожно – стекло хрупкое. Если я проснусь, лекарства должны остаться у тебя.

Войн не ответил, лишь нахмурился, разглядывая меня из-под бровей.

Я отступила от мужчины, подняла Коготь и нож Лари с земли, стараясь держать их от оборотня как можно дальше:

– А с этим добром что делать? Тебе нужен нож?

– Тебе нужен. – Войн с кряхтением наклонился и вытащил из костра несколько толстых веток. – Возьми себе.

– Будем отмахиваться от Теней палками? – Я попыталась улыбнуться, но оборотень остался серьезным и шутки не оценил.

– Скоро рассвет. Встреча с ними маловероятна, но подготовиться не помешает.

– А ты сможешь идти?

– Смогу. – С неожиданной теплотой в голосе ответил Войн. – Я уже был в подобной ситуации.

– Даже спрашивать не хочу. – Я покачала головой. – Рэмбо, блин.

Помогать оборотню не пришлось: он вполне бодро вышел из пещеры, оставляя на песке цепочку следов, и вдруг остановился, приглядываясь к земле.

– Что там? – Я наклонилась и подобрала разбросанные вокруг пещеры цветы – зеленые листья, мелкие желтые бутончики на стеблях. – Вялые уже.

– Зверобой. – Поморщился Войн и уверенно зашагал дальше. – Теперь понятно, как Лари прошел через Теней.

Я отбросила в сторону находку и последовала за мужчиной в черноту леса.

Я – воительница-чужестранка! В шелковом пеньюаре, с мечом в одной руке и ножом и горящей палкой в другой, – держать неудобно, но благодаря тонкой рукояти, реально. На ногах красуются пушистые розовые тапочки в виде зайчиков с длинными ушками. Для полноты картины не хватало только орущего дурным воем динозавра или мамонта за спиной. Я даже осмотрелась, выискивая взглядом доисторическое животное. Динозавра не нашла, но заметила, что небо на горизонте посерело.

– Скоро рассвет. – Проследил за моим взглядом Войн. – Будет проще уходить от Тварей, но сложнее от магов и наёмников.

– С тобой не соскучишься. – Я уверенно потопала за Войном в чащу. – Далеко идти?

Спина оборотня напряглась, голова опустилась. Место, в которое он меня вел, действительно приносило ему болезненные воспоминания:

– Пара дней.

– Пара дней? – Я сбилась с шага. – Нужно идти два дня? Ногами? По лесу?

– Это проблема?

– Да! – Я осеклась: не хотелось бы выглядеть в глазах оборотня неженкой. Он и так было не особо высокого мнения о моем мире. – Ты же ранен.

– Я справлюсь.

А я нет! Но говорить ему об этом не стала.

Только через час наступили первые признаки полноценного рассвета. Солнечные лучи играли в облаках стелящегося у корней деревьев тумана, сонные птицы радовались новому дню, а мои тапочки промокли от росы. Я в очередной раз с тоской осмотрела поникшие уши плюшевого зайца и поняла, что чувствую себя так же как они – вымотанной, грязной и уставшей.

Свой факел я выкинула уже давно – руки и так были заняты оружием. Каждый шаг давался с трудом. Сначала было страшно идти в темноте, – вдруг наткнусь на ветку и выколю себе глаз, потом, что споткнусь и упаду на одно из лезвий.

– А привал будет? – Спросила, с усилием выдергивая рукоять меча из пушистых веток кустарника. Коготь надо мной будто издевался – цеплялся за все, что росло или торчало из земли.

– Привал? – Нахмурился оборотень, мельком взглянул на меня, но продолжил уверенно шагать вперед. – Ты устала?

– Ты устал. Вот черт! – Я не сдержала злость и пнула трухлявый пень. – Мой меч прилипает ко всему, что видит. Ножны ты взять не догадался?

– Ножны сломались. – Оборотень неожиданно остановился и развернулся так резко, что я чуть в него не врезалась.

– Что? – Я нахмурилась. – Быстрее идти не могу. Кстати, хотела рассказать про расстояние…

– Вар-рвара, как бы это мягче сказать, – перебил меня Войн. – Мне бы проверить кое-что, ты не против?

Я вопросительно подняла бровь. Больше для лесоруба, потому что я уже знала, – я выполню все, о чем он попросит.

– Больно будет? – Поинтересовалась на всякий случай, чтобы если что, не верещать, как… девчонка.

– Нет, – неуверенно ответил он. – Если только чуть-чуть.

– Ну ладно, – я угрожающе помахала перед носом Война ножом шамана. – Если только чуть-чуть, да?

– Ага. – Оборотень осмотрелся и вырвал лист какого-то растения, сильно смахивающего на лопух. – Дай Коготь.

Я протянула меч рукоятью вперед:

– Уверен?

– Не-а. – Улыбнулся Войн. – Но проверить надо.

– Если что, вылечить тебя от его раны я не смогу. – На всякий случай напомнила я, наблюдая, как оборотень осторожно сжимает обернутую в лист рукоять.

– А если я очень попрошу?

– Даже если будешь умолять. – Я отступила, с восхищением поглядывая на тандем мужчины и клинка. Войн взмахнул мечом, со свистом разрезая стелящийся у ног туман. Руки, увитые узлами мышц, напряглись, поднимая оружие. Коготь закружился в воздухе, замер на секунду и, управляемый умелой рукой оборотня, обрушился на меня сверху вниз.

Я даже не вскрикнула, просто застыла от неожиданности. Почему-то подумала о том, что не умру мгновенно и увижу во всех подробностях, как лезвие сносит мне плечо и разрубает тело пополам.

– Ха! – С восторгом произнес Войн и улыбнулся так широко, что я увидела его коренные зубы. – Я так и думал.

– Да-а? – Моя бровь выгнулась, руки затряслись от пережитого испуга. – И о чём ты думал?

– Коготь твой! – Произнес он таким счастливым тоном, будто не пытался меня убить несколько секунд назад. Мне невероятно повезло – меч зацепился острием за ствол дерева и замер в паре сантиметров от моего плеча. А так бы всё, располовинил!

– Ты идиот? – Меня начало потряхивать, голос задрожал. – Это что, блин, за проверки такие?

– А что? – Нахмурился Войн и с усилием вытащил Коготь из ствола. – На, держи своего друга.

Я чуть ли не с рычанием выхватила меч и направила его на оборотня:

– Ты мог меня ранить!

– Не мог. Он бы не позволил.

– Кто?

– Коготь. Он твой. Он тебя выбрал. Невероятно! Я слышал об артефактах, но никогда их не видел. Удивительно!

– Удивительно, что я тебя еще не прирезала! – Только любопытство смогло охладить мою злость. – Объясняй по-человечески или я за себя не ручаюсь.

– Все магические вещи кому-то принадлежат. Как правило, их создателю. Но бывает, что со временем артефакты приобретают или впитывают часть души хозяина и начинают жить своей жизнью. Коготь – один из таких. И он выбрал тебя.

– Да? – Я недоверчиво прищурилась. – А что он умеет?

– Убивать? – Предположил Войн. – Он создан для этого.

– Так, – я посмотрела на меч более внимательно, – правильно я понимаю: ты хочешь сказать, что я теперь должна скакать по лесу как раненая в попу лошадь и драться со всеми у кого есть клыки?

– Нет. – Рассмеялся Войн. – Ни с кем тебе драться не надо. В твоем случае надо бежать, если даже просто заподозришь неладное. Я констатирую факт – меч твой.

– А плюсы-то есть? Помимо того, что я накачаю себе руку, пока буду его таскать?

– Ох, Вар-рвара, упади тебе на руку звезда, ты и ее подвергнешь пыткам. Это чудо. Просто порадуйся.

– Если на меня свалится звезда, от планеты и мокрого места не останется. – Я наморщила нос, но всё же улыбнулась. – Ладно, радуюсь. А что ещё я получу от этого «подарка»? А если его создатель потребует его вернуть, что делать? А куда ты пошёл?

Я засеменила следом за Войном. Оборотень шагал с такой скоростью, будто надеялся от меня сбежать и более того – активно претворял мечту в жизнь.

– Триста метров, Войн! Триста метров или понесешь Коготь сам! – Завопила я ему в спину.

– В каком смысле? – Войн все-таки остановился, недовольно оглянувшись.

– Триста шагов. Примерно. – Я, запыхавшись, все же догнала лесоруба. – Если дальше, то я просыпаюсь.

– Радиус Якоря триста шагов. – Понимающе кивнул он. – Мало.

– То есть, слово «радиус» ты знаешь, а «метры» нет?

– Книги читал по архитектуре. – Смутился вдруг Войн.

– По какой архитектуре? В твоем доме даже печь не из кирпича, а из глины!

– Замки, родовые поместья, город – там все построено из камня. Стены толщиной пять шагов – ни один таран не пробьет, балконы, лестницы, бойницы. Без основ архитектуры такие дома не возведешь.

– Стоп! – Я взмахнула ножом, чуть не отрезав Войну кончик носа. – Тут есть города? Где?

– Там, – оборотень кивнул в сторону, указывая направление, нахмурился и отступил, прожигая меня взглядом. – Пять дней пути. Или ты думала, что король живет в Низкиниче?

Я убрала нож за спину, смутившись. Надо начинать контролировать свои движения. Как бы ненароком мужика не порезать!

– Ни о чем я не думала.

– Пора начинать. Сила меча – большая ответственность. – Загадочно заявил Войн и снова помчался по лесу кабаном.

– Чего? – Я успела вцепиться в его штаны, принуждая остановиться. – Куда ты опять бежишь? И куда мы идем? Тебе нужно что-то съесть и перевязать рану. Я через пару часов исчезну, в больнице начнется обход. Как ты потащишь Коготь?

– Ты очень много говоришь. – Поморщился оборотень. – Убери от меня клинок.

– А ты ведешь себя, как… даже не знаю как кто! – Я поняла, что сержусь. – То улыбаешься мне, то рычишь, то рассказываешь что-то, то обрываешь разговор, то целуешь, то отталкиваешь. Ты не мог бы определиться?!

– С чем именно, Вар-рвара? – Угроза в голосе Война меня не остановила, а разозлила ещё больше.

– А со всем! Ты рискуешь жизнью, защищая меня, а потом рычишь, будто я в этом виновата. Когда я предлагаю тебе помощь, ты так смотришь, словно я тебя убить пытаюсь. Ты о доверии когда-нибудь слышал? Это обидно, между прочим.

– Обидно. – Повторил Войн и так улыбнулся, что у меня ноги затряслись от страха. – Это тебе-то обидно?

– Мы снова будем ругаться? – Я надула губы и тут же себя одернула – плохая привычка. И бесполезная, особенно против мелированного мужлана.

– Если ты помолчишь, не будем. – Примирительно пробубнил Войн.

– Я?

Оборотень вздохнул, да так тяжело, будто нес на плечах два мешка с кирпичами.

– Вар-рвара, девочка моя, не зли меня. – Процедил он. – Я ранен, у меня болит рука и я измотан. Мне нужно увести тебя как можно дальше от Галии и разобраться с Когтем. Я не знаю, что нас ждет впереди, но то, что идет за нами, страшнее. Не выноси мне мозг!

Я обиделась. Не на слова. На голос. Войн накричал на меня – со злостью, с ненавистью. В его глазах было столько презрения, что я почувствовала себя комаром, букашкой, блохой…

– О, только не это. – Войн поморщился и шагнул навстречу. – Ты задумала лить слезы?

– Нет. – Я покачала головой. Если честно, я плакать не собиралась, но что-то в голосе оборотня заставило меня передумать.

– Не реви! – Угрожающе процедил он и заглянул в глаза. – Слезы – слабость.

– Естественно, – я шмыгнула носом, все еще стараясь сдержать предательский поток. – Я же должна быть перекаченной каратисткой, которая с одного удара уложит роту магов, да?

– Ни слова не понял. – Честно признался оборотень. – Ты хочешь разбудить Силу? Она есть не у всех. Тебя принял Коготь, разве этого мало?

– Чего? Силу? – Я застонала и села на траву.

Попа и бедра тут же намокли от росы, и я только сейчас поняла, что ноги у меня уже давно окоченели, а тапки проще было выкинуть, чем пытаться высушить.

Войн присел передо мной на корточки, придерживая раненую руку, и заглянул в глаза.

– Извини, Вар-рвара, я сорвался. – Он нахмурился, прикусил губу, но продолжил. – Я привык жить один и заботиться только о себе. Я и в страшном сне не мог подумать о том, что стану Якорем. Тем более, для такой Иной, как ты.

Злость растворилась. С каждой минутой в лесу становилось светлее, и я отчетливо разглядела раны оборотня, измазанную в сажи и крови кожу, бледное лицо, глубокие морщины на лбу. Ему было хуже, чем мне. Пора брать себя в руки и не быть дополнительной обузой для раненого.

– Глупой и избалованной?

– Странной и красивой.

– Ты считаешь меня красивой? – Я улыбнулась и посмотрела в голубые глаза. Войн растерялся. Он даже несколько раз моргнул, будто сам не поверил в то, что только что сказал. – Во-ойн?

– Эм-м, да. Ты… красивая. Но глупая и бестолковая! А твои…

– Этого достаточно. Вот об этом я и говорила: делаешь комплимент и тут же грубишь. – Я положила руку на его предплечье, рассматривая рану. – Надо перевязать.

– Потерпит. – Оборотень поднялся на ноги слишком поспешно, покачнулся, но в обморок не свалился. – Идем.

– Куда? Куда мы идем?

– Домой. – Оборотень осмотрелся и повернул правее.

– Домой? К тебе домой? А дом – это же не стая, да? – Я семенила следом, старательно обходя черничные кусты, ковром устилавшие землю. – Тебя изгнали из дома или стаи?

– Я ушел из дома, потом попал в стаю.

О, как! Выходит, дом, это не то место, где живут оборотни.

– Ты вырос в доме, ушел в стаю и там познакомился с женой? – На всякий случай уточнила я.

– Тебе Дойла покоя не дает?

– Она твоя жена, а мы с тобой целовались. Я чувствую себя преданной.

Оборотень остановился, обернулся и посмотрел на меня.

– Ты? С чего вдруг?

– Как это, с чего? – Я нахмурилась, с трудом выдерживая растерянный и озадаченный взгляд лесоруба. – Я думала, у тебя никого нет. В смысле, девушки.

– У меня никого нет. – Все так же непонимающе подтвердил оборотень.

– Нет? А жена?

– Я с ней не живу.

– Но она есть.

– Я не понял. – Войн приблизился на шаг и с удивлением уставился на меня. – Ты недовольна тем, что я не девственник?

– Охо-хо, – щеки заполыхали от смущения. – Нет, Войн, я расстроена, что ты занят. Что у тебя есть женщина, понимаешь?

– Ты хочешь занять её место и стать моей женой?

– Что? – Теперь я горела с головы до ног. – Ты издеваешься? Опять?

– Нет, – оборотень прищурился. – Я действительно тебя не понимаю.

– Я не хочу выходить за тебя. Ты мой сон! Но я… думала, что у тебя нет девушки и тем более, жены.

– Это помешает тебе быть со мной?

Его вопросы, заданные таким спокойным голосом, выбивали почву из-под ног. Он будто обсуждал со мной покупку батона в магазине – если мы его не купим, ты не будешь пить чай?

– Я. Мне. Не знаю! – Я, наконец, определилась с ответом. – Это странно! Я не встречаюсь с женатыми!

– Почему? – Еще сильнее нахмурился Войн.

– Это измена, вот почему! Я бы не хотела, чтобы бы мой муж спал с кем-то на стороне.

– Вот оно что. – Улыбнулся оборотень. – Не переживай, Дойла не будет против.

– Как это – не будет против? Ничего себе, у вас законы.

– Это не законы, Вар-рвара. Оборотни моногамны. Это наш выбор.

– Её или твой?

– Наш брак не настоящий. Она любит меня, я – ее, но мы никогда не будем спать вместе. Даже не думай о такой мерзости!

– Чё это? – Стыд пропал, и на меня налетела оторопь. – Мерзости?

– Лари, – Войн скривился, но продолжил. – Лари приметил Дойлу сразу как увидел. Мы сначала прятали её, даже хотели отправить домой, но шаман пригрозил волкам войной. Пойти против Медведей, значит, бросить в мясорубку всю стаю. Я предложил то единственное, что мог – свадьбу. Вожак одобрил, и Лари пришлось отступить. Даже у Медведей есть честь. Но спать с ней, бр-р…

– Она страшная?

– Нет, красивая. Очень. – Тепло улыбнулся оборотень. – Включай голову, Вар-рвара, она моя сестра.

Мое лицо вытянулось. Вроде бы. Я даже издала какой-то звук, напоминающий то ли громкий стон, то ли удивленный вскрик.

– Лари не знал. Мы держали это в тайне. Стая может наказать, поколотить, изгнать любого волка, но никто из нас никогда не предаст своего.

– Стоп! – Я прервала рассказ Война. – Сестра?

– Да. Она пришла в стаю через два лета после меня.

– Твоя сестра?

– Да. Я что-то не так говорю? Почему ты переспрашиваешь?

В голове проносились одни гласные и непечатные слова. Видимо, я зависла, потому что оборотень смотрел на меня, все больше хмурясь.

– Ты в порядке?

– А как ты думаешь? Я в шоке.

– Почему?

Действительно, почему? Он пытался спасти свою семью – это нормально. Он женат, но не женат – это отлично. Тогда что меня останавливает? Закрутить роман с оборотнем во сне – почему бы нет?! Покажите мне хоть одну женщину, которой не снились бы подобное баловство. Не точно такое же, но похожее.

– Это, – я почесала переносицу рукоятью меча, заставив Война отступить на шаг от опасного клинка, – иди, давай.

– Хорошо. – Оборотень пожал плечами. – Ты странная.

Я странная? Я? Да, я странная. Но мои сновидения прекрасно объяснит найденная на снимке опухоль. Тогда я перестану быть странной и окажусь больной.

Мы шли по лесу и молчали. Я думала ни о чём и обо всем сразу. Нехорошее подозрение где-то в глубине сознания росло с каждой минутой: что если это всё – правда? Что если я – Иная? Какой бред!

– Что? – Обернулся Войн, но я лишь отмахнулась.

Не может быть! Не бывает такого. В книгах и фильмах – пожалуйста, но в реальной жизни…

Что если люди, утверждающие, что они слышат голоса или являются реинкарнацией Наполеона, не врут? Что если они так же как и я побывали в других мирах или измерениях и пытались об этом рассказать? И в итоге получили лишь комнату с мягкими стенами и смирительную рубашку.

– Ты побледнела. – Войн остановился и схватил меня за подбородок. – Что не так?

– Вдруг это правда? – Вырываться не стала, лишь с надеждой посмотрела на оборотня. – Что если я действительно прыгаю из мира в мир?

– Это плохо? – Улыбнулся Войн. – Живи и наслаждайся. Просто никому об этом не говори.

– Да? А какие последствия для мозга могут быть от таких прыжков? Или для психики? Что будет с моим телом? Получается, что я не сплю. Совсем. Как долго человек может обходиться без сна? Пять суток вроде бы. А потом смерть. Мне осталось жить дня два-три?

– Ты паникуешь. И слишком много думаешь.

– А что бы ты делал на моем месте, Войн?

– Не кричи. Спокойно.

– Спокойно? – Я вдруг поняла, что ноги меня не держат. Опустилась на траву, всхлипывая: воздуха не хватало, слезы сжимали горло. – О Боже мой, нет, нет!

– Что? – Оборотень присел передо мной и взял за руки. Я отстраненно смотрела, как он растирает мне пальцы.

– Я чуть не переспала с первым встречным мужиком, которого увидела в лесу. А еще за мной бегает цыганка и призраки, состоящие из ядовитого тумана.

– Посмотри на меня. Посмотри на меня! Я с тобой, рядом.

– Кто? Ты? – Мне стало смешно. – Оборотень? Я тебя палкой ударила! Я ударила палкой мужика, который обрастает шерстью!

– Ничего, бывает.

– Бывает? А ещё я убила человека! Заколола его мечом! – Я вдруг захихикала. – Мечом, который дзынькает, когда его гладят! Я разбежалась и проткнула мужика насквозь, пока железяка орала арии.

– Ты спасала мне жизнь.

– Да, я спасала волка от медведя. Я! Спасала! Я?! Ты сам-то в это веришь? Ой!

Меня затошнило. Да так, что я с трудом поборола позыв броситься в ближайшие кусты. Слезы выступили на глазах, тело сотрясалось от беззвучного смеха.

– Вар-рвара? – Войн смотрел на меня с тревогой. – Всё хорошо, честное слово…

– Встава-ай !– Тихий голос медсестры выкинул меня в палату. – Наконец-то, десять минут бужу. Крепкий же у тебя сон.

Я поправила сбившиеся волосы, фокусируя взгляд на женщине в розовом халате. Почему она в розовом? Меня перенесло в отделение рожениц?

– Который час?

– Семь почти. Градусник ставь. – Мне в руку ловко перекочевал ртутный термометр. – Не усни, а то разобьешь, соня.

Медсестра выплыла из палаты, оставив дверь открытой. Я проследила за ней взглядом и шумно выдохнула. Меня не тошнило, голова не кружилась, но нос до сих пор щекотал аромат прелой травы и ельника.

Надо что-то делать! Психиатры, психологи и терапевты мне в помощь. Сразу как выпишусь, навещу одного из докторов. Пусть прописывает мне успокоительное. Много. И антидепрессанты. Ещё больше. И курс иглоукалывания с банками!

В палату спиной вперед проскользнула старушка, ловко орудуя шваброй. Острый запах хлорки следовал за ней шлейфом.

– Спи, спи, родимая, я быстро. – Пробормотала уборщица. – Ты одна лежишь. Я туточки протру и всё.

– Спасибо. – Я попыталась привстать на локтях, но вовремя вспомнила про градусник. Лежать в присутствии старушки, которая к тому же мыла полы, было неловко.

– Ты, чай, на улицу выходила? – Покачала она головой. – Не ходи. Заметят, ругать будут.

– В коридор выходила. – Честно призналась я. – Нельзя?

– Грязь месить нельзя. – Уборщица нырнула к кровати и подняла с пола грязно-розовый клубок шерсти. – Это шо, игрушка шо ль?

– Тапочки. – С трудом ворочая языком, пролепетала я. – Были.

– Это где ж ты стокмо грязи нашла, болезная?

– Я намою. – Перед глазами поплыли круги. Я ощупала свой живот, а потом и кровать, но свертка с лекарствами и водой не обнаружила. Пусть они упали на пол! Пожалуйста!

– Это не отмоешь. На мусорку токма. – Со знанием дела протянула уборщица. – Выкинуть шо ль?

– Я сама.

– Сама дык сама. – Пробурчала старушка. – Токмо перемывать пол не буду. А врачу скажи, шо я мыла.

Я кивнула. Сползти с кровати не смогла только по одной причине – меня трясло.

– Ох, ходют и ходют, а я – мой и мой. – Пробормотала она и выскользнула из палаты.

Я уставилась на стену, рассматривая рисунок на штукатурке – палочки и полоски. Грустный интерьер. В психушке стены наверняка будут мягкими и в ромбик, как в фильмах.

Может, я лунатик? Мысль прекрасная и много лучше, чем подозрение на опухоль. А что, вышла на улицу, прогулялась и вернулась. Оттого и тапочки испортила. Вот и сон приснился про лес – среди деревьев перед больницей бродила. Надеюсь, что я не лезла с поцелуями к охраннику?! Хотя-а, если он хоть наполовину так же красив, как и Войн…

Я будто упала, лежа на кровати. Провалилась куда-то прямо через матрас и одеяло. Воздух задрожал, противоположная стена прыгнула в лицо и растворилась в чаще леса. Войн сидел в паре десятков шагов от меня. В его руках я заметила мазь и антисептик, синяя бутылка с открытой крышкой стояла на земле. Оборотень потер пальцы, нахмурился и осмотрелся. Он заметил меня почти сразу и замер, не зная, как реагировать. На его лице читались и радость и растерянность.

Нет, не сейчас. Мне нужно подумать!

Воздух потемнел, превращаясь в стену со знакомыми росчерками полосок.

– Нормально. – Пробормотала медсестра, стряхивая термометр. – Сегодня готовься к выписке. Время скажет врач после обхода.

Я ничего не смогла ответить. Кивнула. И сразу же сползла с кровати. Мне нужен душ, контрастный душ. И мыло. И шампунь. И, чего греха таить – пореветь, как следует прореветься!

– Мыться мне можно? – Успела крикнуть медсестре в спину, пока она не переступила порог палаты.

– Можно. Только швы не мочи.

Задача не из легких. Но я недавно убила шамана и целовалась с женатым на сестре оборотнем, уж с душем как-нибудь справлюсь!

Ждать открытия заветной двери пришлось несколько часов. Я успела отмыть от земли и грязи тапки и даже немного подсушила их феном. Прежний вид зайчиков с милыми ушками они не приняли, но вполне сгодились для того, чтобы меня пропустили в буфет. Выкину их после выписки в первую попавшуюся урну за забором. Говорят, в больницах ничего нельзя оставлять, иначе вернешься с осложнениями. Теперь я верила в приметы. Как и в фей, НЛО и снежного человека. Вру – не верила, но допускала возможность их существования процентов на девяносто. На всякий случай.

Я почти заставила себя проглотить завтрак (мне нужны силы: умру от недосыпа, но хоть сытой!), затем коротала время, топчась под дверью душевой. Эти пятнадцать минут до открытия не прошли даром, – всем нуждающимся в чистоте сообщала, что в храм воды очередь и той самой первой в этой очереди – я. Ещё через двадцать минут после часа икс, разозлилась окончательно и зачем-то рванула ручку двери. Она оказалась не заперта. Утонув в недовольных взглядах таких же страдалиц, забежала в душевую.

Под струями еле теплой воды стало легче. Я даже немного поплакала, опершись ладонями в стену, покрытую коричневой квадратной плиткой. Какой бы диагноз мне не поставили, он не обрадует – опухоль, шизофрения, сомнамбулизм… На любой вкус и цвет проблемы. Выбирай, Варя.

Доктор пришел около двенадцати дня. Коренастый кареглазый хирург ворвался в палату ураганом и с такой же обезоруживающей по силе улыбкой:

– Вещи собрала? Молодец. Сейчас подпишем, и можешь идти домой.

Я улыбнулась, но спросить его о своих снах не решилась: переводиться из отделения хирургии в психиатрию мне не хотелось. Позже, всё позже.

Выслушав наставления об уходе швов, режиме питания и поднятии тяжестей, рассыпалась в благодарностях и отпустила хирурга дальше спасать жизни.

На улицу вышла в начале второго дня и долго стояла, закрыв глаза и вдыхая затхлый городской воздух. Мимо меня медленно ползли машины скорой помощи, открывались двери, выпуская охающих будущих пациентов, тихо посмеивались водители, хихикали врачи. И правильно, всем врачам нужен защитный цинизм, или с ума сойдешь.

Город жил своей жизнью и не обращал никакого внимания на хрупкую девушку с длинными пепельными волосами и страшным диагнозом. Он не заметит моего отсутствия, моей смерти, моей радости. Городу всё равно кто ты, кем был или кем хочешь стать. Город просто есть. Он позволяет тебе жить в нём, как цветок позволяет ветру себя коснуться.

– В сторону, женщина. – Меня почти толкнула каталка, которой управлял огромный медбрат. Его ручищи сжимали стальные ручки с такой силой, что, казалось, сотрут их в порошок. – Поберегись.

Я пискнула, схватила сумку и почти бегом направилась к выходу.

Домой!

Дома и стены лечат!

ГЛАВА 3.

Кофе закипел. Я снова упустила тот момент, когда нужно выключать огонь. Толковый бариста из меня никогда не получится. Да и бестолковый тоже.

Перелила черную жижу в чашку, щедро разбавив напиток сливками. Не капучино, но и так сойдет. Пить кофе в вечернее время было плохой идеей, но мне нужно было время, чтобы подумать и разобраться в собственных чувствах.

В квартире сон про Война сначала стал казаться чем-то нереальным: выдумкой, последствием наркоза и вводимых препаратов. Но после того как я разобрала сумку с вещами, понадобилась вторая чашка кофе – у шелкового халата отсутствовала часть подола. Мне понадобилось время, чтобы разгоряченный мозг придумал логичное объяснение. Получается, я сама порвала халат. Во сне. Это было лучшее объяснение, потому что иначе мне пришлось бы поверить, что Войн был настоящим. Такое я точно не смогла бы принять! Уж лучше НЛО, оно и то реальнее, про зелёных человечков уйма народа говорит, и даже статьи пишут.

Я успокоилась и занялась тем, что у меня получалось лучше всего – работой и внешностью. Отзвонилась бухгалтеру, продлила выходной ещё на три дня, и, вооружившись феном и расческами, привела в порядок волосы. Мутные… Я усмехнулась, разглядывая себя в зеркало.

Несколько дней в больнице оставили на моем лице отпечаток – круги под глазами и бледную уставшую кожу. Маски и крема всё исправили. Я переоделась в брюки цвета хаки (купила их пару месяцев назад для вечеринки в стиле «милитари») и рубаху с длинными рукавами. На ноги натянула кроссовки. Ходить по дому в обуви было непривычно, но так я чувствовала себя увереннее. Неизвестно, когда в следующий момент меня выкинет в лес.

Я осмотрела себя с головы до ног и осталась очень довольна результатом. С такой внешностью можно смело покорять Голливуд. В этом мире. В том я была всего лишь слабой самкой, не способной даже произвести на свет потомство. Я усмехнулась собственным мыслям – надо бы уже определиться, верю я в существование оборотня или принимаю болезнь. Завтра же запишусь к врачу. Пусть просканирует меня с головы до ног и в первую очередь – голову.

Трель дверного звонка отвлекла от грустных мыслей. Я вздрогнула от неожиданности, но дотопала до двери и включила домофон. Экран приветливо мигнул, отображая лестницу и высокого улыбающегося красавца.

Вот чёрт.

– Чего тебе?

На площадке стоял Алекс. Тот самый нарцисс с огромным набором лосьонов и мазей, которые, к слову, заняли целую коробку при переезде.

– Варечка, я знаю, что ты дома. Открывай.

Еще несколько дней назад я бы сползла на пол от растерянности, но сейчас… Я открыла дверь и прислонилась к косяку, равнодушно рассматривая букет метровых роз и за ним – своего бывшего.

– Давай поговорим. – Алекс улыбнулся и протянул мне цветы. – Я понял свою ошибку.

– Да? – Вопросительно подняла бровь, наблюдая, как взгляд бывшего ухажера спускается к моей груди. Алекс был красивым мужчиной – с рельефной мускулатурой, яркими зелеными глазами и обворожительной улыбкой. А еще – избалованным нарциссом.

– Давай сходим куда-нибудь? – Букет перекочевал на пол, мужчина шагнул навстречу, прижимая меня к косяку телом. Сильные руки легли на стену по обе стороны от моей головы. – Ресторан, клуб? Начнем с самого начала. С чистого листа.

С чистого листа…

Я провела пальцем по его губе, как делала это много раз ранее. Почему бы нет? Встречаться или жить с ним я не собиралась, но выплеснуть энергию мне было необходимо. К тому же, несмотря на его самолюбие, любовником он был прекрасным.

Я прижалась к губам мужчины, чувствуя, как напрягается его тело, откликаясь на мои ласки, и недовольно заурчала, – не то! Слишком нежно, слишком… слишком.

И отстранилась, раздраженно качая головой.

– Значит, ресторан? – Расслабился Алекс и шутливо ущипнул меня за щеку. – Вещи я могу перевезти завтра. Мне не горит.

Ему не горит! Какое потрясающее самомнение.

Я хмыкнула, заглядывая мужчине в глаза, и уверенно выпалила:

– Мой самец будет против. Прощай.

– Кто? – Ошарашено спросил Алекс, но отвечать я не стала, оттолкнула парня и захлопнула дверь перед его носом. Подумала и отключила дверной замок. Вернулась в спальню. Щелкнула пальцами, поймав себя на мысли, что гардеробчик можно и дополнить, и надела широкий ремень (будет, к чему прикрепить нож и меч).

Легла на кровать, закрыла глаза.

– Войн?

И тут же провалилась в вязкую пустоту.

Ветер пошевелил траву, пробрался в волосы и под рубашку. Я счастливо улыбнулась, вдыхая полной грудью аромат леса, и даже раскинула руки, подставляя тело и лицо солнцу.

Сзади хрустнула ветка. Вторая. Кто-то приближался ко мне со спины неторопливым шагом и даже не пытался скрыть свое присутствие.

– Я пришла. – Промурлыкала я, не оборачиваясь.

Оборотень не ответил, подошел ближе и потерся боком о бедро. Я положила руку на большую голову зверя, запустила пальцы в густую шерсть между ушами.

– Ты покушал?

Волк утвердительно чихнул и покосился на меня левым глазом.

– Раны?

– Заживают. – Человеческая рука обвилась вокруг моей талии, ухо обожгло горячее дыхание. – И кто он?

– Кто?

– Тот, кто прикасался к тебе.

– Врач проверял швы. Меня выписали. – Я улыбнулась и неожиданно для себя прижалась к широкой груди оборотня. – И бывший заходил.

– Который любит себя больше, чем тебя? – С усмешкой спросил Войн.

– Угу.

– Как ты? – Оборотень приподнял мою голову за подбородок. Солнце играло в его волосах и ресницах, а зрачки уменьшились до размера маковых зернышек. Казалось, будто в его глазах плескалось целое море.

– Лучше. Тапочки пришлось выкинуть. Уборщица очень удивилась, когда нашла их под кроватью мокрыми и в земле. Раньше такого не было, Войн. Мои вещи оставались целыми. Я сначала подумала, что хожу во сне, но если бы я сбежала во время операции или с палаты, врачи бы это заметили, ведь так? И подол порвался.

– Ты сама его порвала.

– Да. – Согласно кивнула и провела рукой по его предплечью, сжала пальцами шелковый бинт на перевязанной ране. – Во сне. У меня сомнамбулизм, да?

Лесоруб нахмурился и растерянно пожал плечами:

– Новое заковыристое обзывательство?

– Я хожу во сне. Это единственное объяснение.

– Есть еще одно, но пока ты к нему не готова. – Спокойно прошептал он и снова меня обнял. – Голова на месте, не болит? Истерики не предвидится?

– Нет, – я отстранилась от оборотня, и он тут же с видимым сожалением разжал руки. – Кстати, я засыпаю, как только произношу твое имя или думаю о тебе. Стоит научиться контролировать мысли. Получится некрасиво, если я исчезну из офиса или перед кассой в очереди.

– Ты приходила недавно. – Нахмурился он. – Но была такой… как туман. Расплывчатой. Я даже подумал, что сам сплю. Ты так на меня смотрела…

– Как?

– Будто прощалась. Я думал, ты не вернешься.

– Я не знаю, что происходит, Войн. Вполне возможно, что когда-нибудь я не вернусь. Нам нужно узнать об Иных всё, что известно в этом мире.

– А что говорит твой мир?

– Ничего. – Я отвела взгляд. Не рассказывать же ему, что пишут в фэнтези-романах о любви и попаданках. – Нам нужны факты, а не воображение писателей.

– Галия много знает. Но, боюсь, следующая встреча с ней не пройдет так же гладко, как предыдущая. Во дворце есть библиотека, но ее охраняют маги. Нужно несколько больших стай, чтобы пробиться через их защиту.

– И что делать?

– Есть пара книг у меня дома. Остались от родителей. – Нахмурился Войн. – Думаю, я смогу выиграть время, чтобы ты успела ими заняться.

– Выиграть? В каком смысле?

Оборотень почесал переносицу и откинул с лица волосы. Отвечать он явно не торопился.

– Дома опасно? – Догадалась я.

– Там меня могут ждать. – Уклончиво ответил он. – А если не ждут, то весть о моем возвращении это быстро изменит.

– Когда-нибудь ты мне расскажешь всё. – Я постучала пальцем по обнаженной груди Война. – Я заслужу твое доверие, волк. Вот увидишь.

– Я и так тебе доверяю. – Непонимающе нахмурился оборотень.

– Нет, не доверяешь. – Я покачала головой и улыбнулась. – Хочешь, но не можешь. Но мы это исправим.

Войн хохотнул и кивнул в сторону пушистой елочки.

– Забери свои железяки, Иная. Надо идти.

– Домой? – Догадалась я и помчалась выковыривать из-под колючих лап оружие.

– Домой.

Я уверенно шагала за оборотнем и чувствовала себя мифической воительницей в почти боевом облачении, с оружием на поясе и шикарными волосами, призванными покорять сердца мужчин. Первые минут пятнадцать примерно так и было. Потом пришла реальность. Во-первых, ноги промокали даже в кроссовках. Пока шли по ровному ковру мха, всё было нормально, но стоило спуститься в низину и под подошвами тут же захлюпали лужи. Во-вторых, комары (огромные, рыжие, с вот такенными носами!) кусали меня даже через рубаху. Об открытых частях тела вовсе молчу. В-третьих, волосы мне мешали. Сильно! За них цеплялись ветки, к ним прилипала паутина и насекомые. Скоро я покрылась ровным слоем из жучков, листьев и семян и чувствовала себя женщиной-Лешим. В-четвертых, я устала скакать по лесу и дышала так, будто собиралась выплюнуть легкие.

– Ты топаешь. – Недовольно огрызнулся Войн. Он шел по лесу, как по тротуару – беспечно и легко. Почему его босые ноги не кололи ветки и камни, ума не приложу.

– Я не топаю. Здесь невозможно топать. Это лес.

– Топаешь. Тебя слышно за милю. Тебе пора учиться ходить бесшумно.

– Зачем?

– Чтобы выжить.

Я не стала спорить и постаралась шагать «бесшумно». Выходило из рук вон плохо: во-первых, эти сильно снизило скорость, во-вторых, я поняла, что устала больше, чем думала.

– Теперь ты сопишь.

– А ты придираешься. – Я чертыхнулась, зацепившись за корягу мечом, и остановилась, распознав среди шума листвы еле слышный звон стали. – Войн?

– Что? – Оборотень развернулся, поигрывая мышцами. Позёр!

– Коготь поет. – Я вытащила меч и прислушалась. – Точно, поет. Тихо так. Ты слышишь?

Войн нахмурился и приблизился, ловко перепрыгнув через черничный куст.

– Уверена?

– Нет, блин, постоять захотелось. – Я приложила меч к уху, наслаждаясь мелодичным звоном: будто кто-то неторопливо перебирал стальные струны гитары.

– Какой он?

– Кто?

– Звон. О чем поет Коготь, Вар-рвара?

– А я откуда знаю! – Удивилась я. – Это же меч.

– Ты знаешь, – жутко загадочно ответил Войн. – Подумай и скажи, что он тебе говорит.

Я скривилась, и чуть было не засмеялась, но поняла, что оборотень не шутил. В его взгляде читалось лишь любопытство и тревога.

– Ну-у, – я даже закрыла глаза, – это просто мелодия.

– Какая она? – Не отставал оборотень. – Тревожная? Спокойная?

– Грустная. – Я нахмурилась. – Ему плохо, да?

– Не знаю. – Войн мельком взглянул на клинок. – Может, давно крови Тварей не пил, оттого и грустит.

Я показала оборотню язык и снова приложила сталь к уху. Да, я была уверена – грустная мелодия, тоскливая, с первых нот сердце кровью обливается, и слезы на глаза наворачиваются.

– Плохо тебе, малыш? – Я погладила клинок. – Что случилось?

– Ты его еще поцелуй. – Непонятно с чего разозлился Войн.

– Ему плохо. – Я заступилась за меч, прижимая клинок к груди. – Ты сам говорил, что у него есть душа.

– И что? Теперь будешь его кормить? Чем, позволь спросить?

– От тебя кусок отрежу и ему дам. Чего кипятишься-то?

– Да ну, – махнул он рукой и, развернувшись, потопал дальше. Я несколько секунд смотрела на его спину, но всё же пошла следом. Что нашло на лесоруба, я не знала, но и выяснять не хотела.

– Не сердись на него. – Я снова погладила сталь. – Войн хороший, только строит из себя злюку. Но ты его не обижай, договорились?

Коготь ответил: резко, тревожно, словно оборвалась натянутая до предела струна. Я остановилась как вкопанная. Каким-то седьмым или десятым чувством поняла, что это был крик.

– Стой! – Прошипела, упираясь взглядом в спину удаляющегося оборотня. – Стоять, Войн!

Он услышал. Развернулся и еле слышно зарычал, недовольный моим окриком.

– Что-то идёт. – Прошептала я одними губами и приложила палец к уху. – Слышишь?

Оборотень беззвучно оскалился. Цепкий взгляд просканировал деревья, ноздри расширились, вдыхая аромат леса. Наконец, он замер, уставившись в одну точку. Верхняя губа поднялась, обнажая удлинившиеся зубы.

Собственное воображение и реакция Война испугали не на шутку. Я смотрела только на мужчину, не в силах перевести взгляд туда, куда смотрел он, и в итоге не придумала ничего лучше, как трусливо юркнуть под пушистую елочку. Зеленые лапы укрыли меня с головой, а Коготь хоть немного, но добавил уверенности. Только из-за клинка, прижатого к груди, я не стучала зубами, как перемороженный в январские морозы алкаш.

Ничего, ничего, прорвемся. В конце концов, я всегда могу проснуться, оборотень – удрать, но если в суматохе потеряется меч, то он не вернется ко мне никогда. За такое короткое время я привязалась к оружию. На ум пришло сравнение с золотым кольцом из фильма: там тоже магическая штука обладала сознанием и превращала своего носителя, чуть ли не в раба. Моя прелес-сть!..

Я вглядывалась в лес, поглаживая сталь большим пальцем: то ли себя успокаивала, то ли Коготь. Справа хрустнула ветка, взлетела потревоженная ветром прошлогодняя листва. Всхрапнула лошадь, звякнули удила. Всадники? Откуда в глухом лесу взялись всадники?

С трудом поборола желание отползти ещё дальше: бесшумно это сделать все равно не получится, как и дать отпор, когда меня заметят.

Тихие мужские голоса разорвали тишину. Перед моим носом опустилось копыто лошади. Рыжий хвост согнал комара с крупа второго скакуна и ударил по ветвям ели над моей головой. Я чуть не свернула шею, рассматривая наездников. Насчитала пятерых. Довольно молодые мужчины, лет тридцати. Все подтянутые, закованные в легкую блестящую броню. С плеч свисают плащи, к седлам прикреплены мечи. У одного на бедрах лежал лук. Он плавно покачивался в такт движению лошади, а стрела, вставленная в тетиву, ощетинилась перьями, как взбешенный дикобраз.

– Сразу в таверну. – Разобрала я ленивый баритон одного из всадников. – И к Ляле загляну. У нее, говорят, новый завоз девочек был.

– Слышал. – Согласно кивнул второй. – Жалованье получи сначала. Она больше в долг не записывает.

– Это почему?

– С прошлой луны. Когда маг пришлый не заплатил…

Далее о мужских подвигах я ничего узнать не смогла: всадники удалились. Я выдохнула и уткнулась лбом в холодную сталь – перенервничала так, что ладони вспотели. Не удивлюсь, если в следующий раз мастер в салоне скажет, что у меня вся голова седая.

– Патруль. – Прошипел Войн откуда-то справа.

– За нами? – Ужаснулась я, наблюдая, как пятерка скрывается за деревьями.

– Нет. Просто объезд. Нам повезло.

Я прищурилась, разглядывая распластавшегося на траве волка. Его серая шерсть сливалась с кучей опавших иголок. Камуфляж – лучше не придумаешь.

– Это не везение, а Коготь.

Войн недовольно скривился, но кивнул:

– Спасибо железяке, убивающей Тварей, что спасла тебя.

– Нас.

– Тебя.

– Как думаешь, он живой? – Я внимательно посмотрела на сталь, но никаких признаков жизни не заметила. А, что, собственно, я искала у меча – рот и глазки с ресничками?

– Не в том смысле, в котором ты думаешь. – Огрызнулся оборотень. – Он как тупая шавка, – кусает чужаков и скулит перед хозяином.

Я поморщилась. Думаю, напоминать Войну, что волки и собаки относятся к одному семейству, не стоит – наши отношения и так дружескими не назовешь. Скорее, взаимовынужденным сотрудничеством, основанном на легком флирте.

– Коготь хороший. – Я насупилась. – Не обижай мой меч.

Оборотень закатил глаза, беззлобно ругнулся и обернулся в человека, даже не потревожив матрас из иголок.

– Уходим. – Он поднялся на ноги и выглянул из-за елки, как сказочный Морозко-стриптизер.

Я выползла из-под дерева и отряхнула волосы. На моих штанах и рубахе темнели грязные пятна вперемешку с зелеными полосами. Жаль: вещи были почти новыми. Если припомнить мои тапки-зайчики, то выходит, что и этой одежде пришел вселенский конец.

– Патруль идёт в сторону твоего дома?

– Нет, вдоль реки. – Войн осмотрелся и уверенно завернул левее. – Нам туда.

Я прикрепила Коготь и нож Лари к ремню и двинулась за оборотнем. Мысли роились в голове и жалили, словно пытались донести до сознания какую-то важную мысль, но разбивались под гнетом непонимания. Всё, что я знала о фэнтези, было почерпнуто из нескольких книг, купленных из-за красивой обложки, и пары фильмов, просмотренных на свидании в кинотеатре. Но и этого хватило, чтобы понять: патруль – это городская стража, пограничники волшебного мира. Они объезжают территорию и отлавливают разбойников. В историях похуже – насилуют или грабят жителей деревень и сёл. Мы от них пряталась. Войн – потому что был в розыске, я – потому что меня напугал Коготь. Меч знал что-то и пытался меня предупредить. Он должен был спасать меня от Тварей (в данном случае, от Война), но почему-то защищал от людей. Странно. Или они не были людьми? Может, маги? Ничего не понимаю.

Войн будто специально вёл меня через чащу. Ноги то и дело проваливались в трухлявые заросшие травой пни, за одежду и волосы цеплялись ветки. Несколько раз заметила среди кустов змею. Одну или разных – узнать не рискнула и продолжила топать по лесу, надеясь, что это был обман зрения.

– Я что-то должна знать о твоих родных? – Спросила, чтобы прервать затянувшееся молчание и хоть немного замедлить бешеный темп оборотня. Несётся без устали, а я уже с трудом ноги передвигаю. Надо было больше бегать. Или посещать спортзал.

– Не понял вопрос. – Пробубнил Войн и настороженно покосился в мою сторону. – Тебе рассказать историю моей семьи от десятого колена?

– Этикет, пустая твоя голова! Мне что-то надо говорить при встрече? Определённые действия выполнять, как реверанс, например. Как у вас, оборотней, это происходит?

– Ты хочешь знать, тремся ли мы носами друг об друга? – Засмеялся Войн. – Нет, Вар-рвара, ничего такого. Достаточно кивнуть и поздороваться. И я не думаю, что нас кто-то будет встречать.

– Почему? Вы не разговариваете?

– Дом пустует.

То есть, я иду в заброшенное здание с мужиком, умеющим оборачиваться в животное, но он всё равно не так страшен, как веселые и хорошо одетые всадники?

– Меня убьют, потому что я должна занять трон вашего короля?

Войн споткнулся и чуть не полетел носом в землю:

– Значит, ты меня слушала?!

– Иногда, – я пожала плечами, нагоняя оборотня. – Из-за этого мы прячемся?

– Из-за этого тоже.

– А если я не хочу?

– Не хочешь власти? – Бровь Война изогнулась. – Не хочешь красивых платьев, хорошую еду, золото? Не хочешь жить под охраной среди прекрасных садов?

– Не хочу отвечать за людей. – Я постучала пальцем по лбу. – Не хочу переговоров, налогов, покушений и заговоров. Этикета не хочу и ответственности. А еще не хочу встречаться с вашим королем. Вдруг он захочет на мне жениться?

– Тебе быстрее отрубят голову, чем подпустят к королю.

– Именно.

Оборотень вдруг улыбнулся и покачал головой. Его горячая ладонь прикоснулась к моей руке, пальцы переплелись.

– Это ты показываешь, что рад моему выбору? – Я утонула в голубых глазах. – Зря. Я женщина хитрая, вдруг передумаю и очарую вашего правителя?

– Ему восемьдесят два года, Вар-рвара. Тут я спокоен. – Со смехом отозвался Войн и потянул меня вперед. – Идём.

За руку пробираться по лесу было проще. Оборотень тянул меня вперед, как танк заглохшую Оку, помогал перебираться через буреломы и поваленные деревья. Скоро густые заросли сменил ельник. Мховая подстилка пружинила под ногами, а высокие ровные стволы деревьев позволяли видеть на добрую сотню метров вокруг. Я сама не заметила, как начала присматриваться к грибам. Как настоящая городская женщина я знала только несколько их видов: шампиньоны, лисички и опята. Все в маринованном виде или в замороженном. Увидеть, как они растут по-настоящему, а не по телевизору, было жутко интересно.

– Ой, мухомор. – Взвизгнула я, и, отпустив руку Война, отбежала в сторону. – Хорошенький какой. Ещё один. Смотри, смотри.

– Отойди от них. – Насупился оборотень. – Это ведьмины круги.

– Где?

Войн сжал губы и оттащил меня от находки.

– Смотри. – Он вытянул руку. – На грибы смотри.

Я удивленно заморгала, рассмотрев причудливый узор природы. Красные шляпки мухоморов выглядывали из зеленого мха и образовывали круг.

– Грибница так растет. – Я наморщила нос, вспоминая уроки ботаники в начальных классах. – Ничего удивительного, хоть и красиво.

– А в моем мире – это ведьмин круг. И неизвестно, какая пакость может поджидать зазевавшегося путника.

– Портал на другой конец страны? – Я хихикнула. – Или отравленные стрелы?

– Проклятия. – Без тени иронии ответил Войн. – Постоишь в таком, и волосы вылезут. Или ресницы.

Тут я рисковать не стала. Даже гипотетическое лишение любимой растительности меня не обрадовало.

– Злые у вас ведьмы. И завистливые. – Я обошла мухоморы, и поманила оборотня за собой. – Идём уже.

Мы шли около часа. Солнце медленно клонилось к горизонту, но до ночи было ещё далеко. Я стала спотыкаться даже о незначительные коряги, которые раньше не замечала. Натруженные ноги гудели, спина ныла.

– Устала? – Вдруг нахмурился оборотень и остановился. – Идти еще несколько миль.

– До дома? – Я осмотрелась, но среди деревьев спасительной избушки не заметила.

– До привала.

– Ты же сказал, что идти два дня. – Я прижалась спиной к сосне, почувствовав, как трясутся колени.

– Моя вина. – Войн нахмурился и покачал головой. – Я не сделал поправку на твою скорость.

– Я тебя торможу, да? – Мне стало неловко. – Давай я вернусь к себе, а ночью…

– Нет. – Оборотень рыкнул. – Твои прыжки могут быть опасны. Мы ничего о них не знаем.

Я с сожалением оттолкнулась от дерева и побрела дальше.

– Почему с момента моего появления, мы постоянно куда-то идем? Сидел бы в избушке. Сейчас бы чай пили.

– Галия бы нас нашла. – Пробормотал Войн, следуя за мной тенью. – Скрыть Иную не получилось бы. Слишком сильное возмущение фона.

– Для лесника ты слишком много знаешь о магии.

– Я не всегда был лесником, Вар-рвара. У меня был дом, семья и образование.

– А потом?

– А потом стая, женитьба и изгнание.

– Я не поняла, тебя изгнали из дома или из стаи?

Оборотень вздохнул, подумал и выпалил:

– Мне не рады во многих местах.

– Плохой мальчик? – Я улыбнулась через силу, – из-за усталости даже мышцы на лице отказывались подчиняться.

– Глупый. – Скривился Войн. – Моя самоуверенность загнала меня же в яму.

– Из-за глупостей в тюрьму не сажают.

– Сажают. Я тому пример.

– Что ты сделал?

Я снова зашла на опасную тропу вопросов, но на этот раз оборотень не стал злиться, а ответил:

– У короля была дочь…

Я рассмеялась, но тут же споткнулась и прикусила язык. В прямом смысле. От боли на глазах выступили слезы.

– Вот именно. – Не понял моей реакции Войн. – Мы тогда полночи просидели в таверне, потом кто-то ляпнул, что даже сам архимаг не сможет пробраться в покои короля.

– А ты смог? – Догадалась я.

– Смог и смог. – Насупился оборотень. – Только надо было сразу дёру давать, но я подумал, что мне не поверят, и потому решил захватить с собой какую-нибудь безделушку. Пробрался по балкону и залез в окно. Я не знал, что это были покои принцессы.

– Она тебя увидела?

– Не сразу. – Войн ухмыльнулся, как кот, объевшийся сливок. – Она спала. Как полагалось всем принцессам.

– Ты ее разбудил?

– Не-а, – оборотень наигранно округлил глаза, – я разбудил архимага в её постели.

Я прыснула со смеху.

– Он разозлился?

– Не то слово. – Войн схватил меня за плечо, потянул, заставив обойти кочку, и сразу отпустил. – Пока он надевал штаны и бросался в меня молниями, я успел выскочить в коридор. А там уже и стража набежала. В итоге меня скрутили и бросили в подвалы.

– Дай угадаю, они решили, что ты хотел убить принцессу?

– Догадливая. Да, архимаг представил всё именно так.

– Ты не пытался рассказать правду?

– Тяжело разговаривать, когда тебя пытают, Иная. К тому же, рассказывать было некому. Меня навещали только палачи и архимаг.

– Это он был в лесу с Когтем?

– Не, это был палач. – Войн махнул рукой, то ли прогоняя воспоминание, то ли комара. – Я сбежал, и за мою голову объявили награду. Из-за глупости я стал предателем, на моем имени появилось пятно позора, семью лишили титула, а владения перешли архимагу. С тех пор я не был дома и даже не знаю, что с моими родителями.

– Ничего себе. – Я присвистнула. – Не то время, не то место. Дочурка короля оказалась та ещё…

– Нормальная она баба. – Оборотень повел плечом. – Посидела бы ты в золотой клетке, не только бы на мага позарилась.

– Ты её защищаешь? – Удивилась я. – Из-за неё тебя пытали!

– Пытали меня из-за моей тупой башки, а она как раз оказалась адекватной самкой.

– Ты её знаешь! – Охнула я и ухмыльнулась. – Говори, проказник, знаешь её, да?

– Ну, знаю, – сдался Войн. – Было пару раз.

– Было? – Не поняла я и тут же охнула. – Было, в смысле – было? Пару раз?

– Она грустила. – Оборотень нахмурился и будто растерялся.

– А ты клоун у нас? – Мне стало обидно до колик под ребрами. – Оборотни же моногамны.

– Не надо путать лепешку с хлебом. И произносить мои же слова таким вот тоном. – Он показал на мое лицо так, будто уличил во лжи. – Я её не любил. К тому же не знал, что стану Якорем.

– Якорь что-то меняет? – Я нахмурилась. – Трусы верности на тебя напялит и на цепь посадит?

– Плохое сравнение. К тому же, непонятное. Что за трусы верности?

– Железные штаны, чтобы ты не тыкал свои причиндалы в кого ни попадя. – Огрызнулась я. – Слушай, Войн, я от тебя ничего не прошу и ни к чему не принуждаю. Ты можешь спать с кем угодно.

– Опять? – Нахмурился оборотень. – Снова те же песни?

– Я просто говорю. – Я обиженно засопела и ускорила шаг. – Принцессы у него, самки на каждом углу. Даже жена есть. Ничего себе, индивид мне достался.

– Ты против? – Догадливо поинтересовался Войн. – Лучше бы ты привязалась к прыщавому юнцу? Или тебе не нравиться, что я лишен привилегий?

– Вот этот камень кидай в свой огород. – Я резко остановилась и ткнула пальцем в обнаженную грудь. – Не смей упрекать меня деньгами. Никогда!

– Золотом? – Войн приподнял бровь. – Ты же сама говорила, что твои бывшие самцы недостаточно тебя любили. Я мотаю на ус.

– В твоем понимании, любовь – это деньги?

– Это возможность сделать для самки всё, что она хочет. Логово должно быть безопасным, а для этого нужны средства. Пропитание, одежда, оружие, бантики, – он схватил меня за воротник, – лучшие ткани и побрякушки в волосы. Разве не об этом мечтают все женщины?

Я фыркнула и отвернулась. Об этом, конечно. Но когда это всё идет бонусом к настоящим чувствам.

– Ты когда-нибудь любил? – Спросила я и снова повернулась к мужчине. – По-настоящему?

– А это как? Что это значит в твоем мире? – Рассердился Войн. – Защищать свою сам… женщину? Я защищаю всех женщин, с которыми спал. Делить с ними кров и приносить еду, заботиться об их здоровье? Я делаю это и без любви. Знаю, надо отдать за них свою жизнь, да? Без проблем, в моем мире это сделает любой мужчина. Что такое любовь, Вар-рвара?

– Теперь и я не знаю. – Я смутилась. – Нежелание делиться с кем-то своей второй половинкой?

– Издеваешься? – Рассмеялся Войн. – Я за тебя с шаманом сцепился. А ведь даже пока с тобой не спал!

– «Пока?» – Я подняла бровь и с вызовом посмотрела на ухмыляющегося оборотня.

– Пока. – Уверенно заявил он. – Я исправлю эту оплошность в моем доме.

– А чего не сейчас? – Разозлилась я. – Прямо тут, в траве под кустом?

– Тут? – Войн нахмурился и огляделся так, будто действительно присматривал место для койки. – Не-е, тут грязно. К тому же, ты слишком нежная. Поранишься.

– Спасибо за заботу. – Я развернулась и направилась дальше, ругаясь как портовый грузчик.

Нет, только посмотрите на него, каков нахал?! Да, с такой внешностью самоуверенность была ему простительна. Но как же это бесило! Впервые за много лет на меня не смотрели, как на кусок торта после года овощной диеты. Не я искала и отбирала претендентов, а отбирали меня. Как же это, оказывается, унизительно.

– Я сказал что-то не так? – Оборотень нагнал меня в низине и пошел рядом. – Подскажи мне.

– Ты очень прямолинейный, Войн. Говоришь то, что думаешь.

– Это плохо?

– Это… пугает. Нельзя вот так в лоб говорить женщине, что собираешься с ней переспать. Ещё и сроки ставить.

– Почему? – Нахмурился он. – Ты не хочешь? Я думал, тебя это обрадует.

Я округлила глаза, но выдавить из себя ответ не смогла. Долго обдумывала каждое слово, прежде чем смогла сформулировать нечто внятное:

– Это некультурно. Надо как-то более завуалировано все это делать, – намеками, прикосновениями, заигрываниями.

– Мы оба хотим одного и того же, мы оба не девственники и не имеем клятвенных обетов верности. Зачем тянуть?

– Эм-м, – я выдохнула, не зная, краснеть или ругаться, – флирт? Ради флирта?

– Ухаживания? Ну-у, я могу зарезать для тебя кабана и зажарить его на костре. – Войн увидел мое ошарашенное лицо и быстро добавил. – Цветы? Нарвать тебе цветов?

– Что за ересь? – Я не нашла слов. – Ты всё портишь!

– Что я порчу? – Оборотень вдруг рассмеялся и притянул меня к себе, продолжая бодро шагать по лесу. – Ты таешь от моих прикосновений, меня трясет от твоего присутствия. По-моему, всё ясно.

– Ничего я не таю! – Взорвалась больше для того, чтобы хоть что-то противопоставить его словам. – И не смей меня хватать. Я могу передвигаться самостоятельно.

– Я тебя не хватаю, а обнимаю. – Войн снова прижал меня к себе, но даже не посмотрел в мою сторону. – Мне нравится тебя касаться, и нравится твой запах. Не рычи и не вырывайся. Ты знаешь, что не выберешься.

– Слушай, Войн, – я хоть и сожалением, но вывернулась из его объятий. К моему удивлению оборотень меня отпустил. Лишь нахмурился, что-то рассмотрев в моих глазах.

– Там в пещере, – я облизала пересохшие от смущения губы, – ты меня пойми, я думала, это сон. Я и сейчас не очень уверена в происходящем, но если есть риск, что ты настоящий, тогда всё, что было ранее – ошибка.

– Риск? И ошибка?

Я почесала бровь, понимая, что заталкиваю себя в омут.

– Хорошо, Войн! Вот тебе правда – я не сплю с незнакомыми мужиками. Вот так!

Оборотень удивленно моргнул и вдруг расхохотался. В его глазах заплясали искорки, брови подлетели к волосам. У Война была потрясающая мимика: живая, настоящая. Она делала его необычайно привлекательным независимо от того радовался он или сердился.

– Ты? – Сквозь смех спросил он. – Иная?

– Сейчас было обидно, но, да – я.

– Ты не шутишь. – Войн вдруг нахмурился, остановился, схватил меня за плечи и притянул к себе. – Ого!

– Что «ого»? – Я упрямо вздернула подбородок и посмотрела прямо ему в глаза. Главное сейчас не краснеть и не смущаться. Чтобы ни один мускул на лице не дрогнул. – Неожиданно, да? Ты считал меня настолько легкодоступной?

– Нет, нет, – он примирительно поднял руки и отступил. – Моя ошибка. Сначала я думал, что ты ведьма, потом, что наёмница. После того, как я узнал, что ты Иная, многое стало понятно, но многое запутало меня еще больше. Ты права.

– Ты извиняешься? – Я удивленно похлопала ресницами.

– Ну, эм… – протянул Войн, – расскажи мне о себе. Ты королевской крови?

– Нет. – Я смущенно зарделась, довольная сравнением.

– Неужели ты никогда не была с мужчиной?

– Нет, была. – Я покраснела. – Я тебе говорила, что…

– Может, ты маг? Или обладаешь силой, способной уложить на лопатки оборотня?

– Нет, – протянула я, кожей чувствуя подвох.

Войн не стал меня разочаровывать. Он наклонился. Едва не коснулся моих губ. Посмотрел в глаза с тихой яростью.

– Тогда к чему эти ломки, женщина? Набиваешь себе цену?

Мысли закружились в голове смерчем. Что делать? Вырваться? Глупо. Это лишь подстегнет его самолюбие, а то и лишит остатков рассудительности. Он меня и в более спокойном состоянии предупреждал об отсутствии в его жизни женщин с плохо скрываемой угрозой. Нарываться сейчас было бы глупо. Влепить пощечину? Чревато ответом. Может, он меня и не ударит, но взбесится еще больше, а это приведет к плачевному результату с тем же исходом. Обидеться и демонстративно замолчать? Как бы его терпение не лопнуло.

Я сделала то единственное, что придумала под колючим взглядом его глаз – прижалась к оборотню всем телом и доверительно прошептала:

– Ты мне нравишься, Войн, но если попробуешь меня взять силой, я порежу тебя Когтем сразу, как ты уснешь. Заговоришь со мной в подобном тоне еще раз, я разобьюсь в лепешку, но сделаю твою жизнь невыносимой. Не угрожай мне, иначе я начну угрожать тебе. И поверь, моя месть будет в тысячу раз изощреннее, чем пытки твоего палача. Я – женщина, а мы очень изобретательны.

Голубые глаза оборотня сковал лед. От Война так и повеяло холодом и ненавистью. Он будто окаменел, разглядывая меня с высоты своего роста.

Всё, Варечка, потеряла ты мужика. Даже толком не успела воспользоваться им по назначению, а уже приходится прощаться.

– О как, – прошипел вдруг оборотень мне на ухо, – вызов принят, Иная.

Пока до меня доходил смысл его слов, Войн перешел в атаку: скрутил мне руки за спиной и зарылся носом в волосы. Я только пискнула, почувствовав горячее дыхание мужчины на своей шее.

– Отпусти. – С угрозой в голосе прошептала я, чувствуя, как затряслись ноги. Не то чтобы я таяла, но да, реакция на лесоруба была заметной.

– Или? – Оборотень заглянул в глаза, замерев на расстоянии волоса от моих губ. – Убьешь меня?

– Не провоцируй. – Я отклонилась от лица Война на целых пять сантиметров. Больше не получилось, – в вывернутых запястьях начинала пульсировать боль.

– Почему?

– Отпусти меня. – Повторила с угрозой в голосе, но добавила более мягко. – Пожалуйста.

Мы смотрели друг на друга одну долгую минуту. Не знаю, о чём он думал или о чем старался не думать, но от собственных похабных мыслей меня бросило в жар.

– Ты издеваешься, Вар-рвара? – Наконец прошипел Войн. – Что творится в твоей голове, позволь спросить?

– В моей голове творится самоуважение и гордость. – Я рванулась из его рук, но выбраться не смогла. Оборотень даже не поморщился, не шевельнулся, продолжая нависать надо мной каменной глыбой.

– Гордость? – Бровь Война взлетела к волосам. – Ёра бредкая, женщина, если бы не заверения Галии, я бы решил, что ты не та, кем кажешься.

– В каком смысле? Да отпусти ты меня!

Оборотень разжал пальцы, и я чуть не свалилась на землю, еле успев схватиться за еловую лапу. Иголки оцарапали кожу, но уберегли от позорного падения на спину.

Войн буравил меня взглядом. С каждой секундой в его глазах росли ярость и холодное безразличие.

– Идем, женщина. – Ледяным голосом, наконец, произнес он. – У меня плавится мозг от твоих выходок.

Я растерла ладони, но спорить не стала. Между нами пролегла пропасть, огромная как знаменитый каньон. Сама виновата. Но он тоже хорош – наглости как у ста мажоров, а то и больше.

Я поправила Коготь и нож, вздохнула, собираясь с мыслями. Обида переполняла. Я бы сейчас с огромным удовольствием бросилась бежать в обратном направлении. Если бы повезло, даже смогла оторваться от оборотня, а значит, проснуться. Только к чему это приведет? И суток не пройдет, как я снова появлюсь перед ним. Только Войн будет еще более злым и холодным, чем сейчас.

От любви до ненависти действительно один шаг. Или в нашем случае – несколько фраз. Надо же было такое ляпнуть – пытки! Ударила в самое больное место.

– Даже не думай. – Услышала я голос оборотня и вздрогнула.

– Ты меня слышишь, женщина? – Чуть не заорал Войн.

– Частично. – Я вздернула нос и посмотрела на обернувшегося ко мне мужчину с вызовом. – Что?

– Не вздумай от меня сбежать, Вар-рвара.

Он словно прочитал мои мысли! Вот, волчья чуйка!

– Почему это?

– Ты, ты… – Оборотня затрясло от ярости. – Ты не слушаешь!

Я вздохнула. На меня словно навалилась вселенская усталость – спорить с Войном сил не было.

– Была такая мысль, – честно призналась я. – Но нет, я не сбегу. Ты прав, надо со всем этим разобраться.

– Надо же, ты со мной согласилась. – Оборотень снова развернулся и потопал дальше. – Требую перемирия, Вар-рвара, иначе я тебя придушу.

– По крайней мере, честно. – Пробормотала я, направляясь за Войном. – Ощущение такое, будто я должна бегать перед тобой на задних лапках. Ты этого от меня ждешь?

– Не надо передо мной бегать, – огрызнулся он. – Достаточно слушать.

– Как тебя слушать, если ты постоянно меня лапаешь? – Чуть не взорвалась я, но вовремя собралась с мыслями и успокоилась.

– Да я больше вообще до тебя не дотронусь. – Чертыхнулся Войн. – Нашлась принцесса.

– И оскорбляешь.

– А ты у нас одуванчик?

– Я защищаюсь от твоих нападок!

Оборотень клацнул зубами, но отвечать не стал. И мне сразу же стало стыдно за свои слова. Он был прав – это я свалилась на его голову. Из-за меня он ушел из безопасной избы, потерял «друга» и прячется от Галии. Это я тащу его домой, где его никто не ждет.

– Войн? – Позвала я так жалобно, насколько смогла, скача по лесу раненым лосем. – Во-ойн?

– Что?

– Вопрос.

– Какой?

– Да подожди ты. – Я догнала остановившегося мужчину. – Представь – ты лег спать и проснулся в каком-то месте, где совсем нет деревьев. Вокруг только каменные дома, а по улицам ездят телеги без людей. Повсюду искрится магия, орет музыка и воздух воняет так, что слезы на глазах выступают. И ты один, не к кому обратиться за помощью, негде спрятаться. Что ты будешь делать?

– Убегу в лес. – Нахмурился Войн, медленно успокаиваясь.

– А в какой стороне лес? Его не почувствуешь – вокруг только городской смрад. А на тебя уже смотрят странно одетые люди, показывают пальцем. А стражи кричат: стоять на месте, кто ты такой?

– Обернусь волком и дам деру.

– Стражи все маги. Сильные. Они швыряются молниями. Они убьют тебя, Войн!

– Я понял. – Насупился оборотень. – Ты в ловушке, Вар-рвара?

– Мне повезло. – Я улыбнулась и положила руку на его плечо. – Я нашла того, кто мне поверил. Он пытается мне помочь, хоть и называет себя моим Якорем. Да, мы ругаемся, ведь нервы на пределе у обоих, но я благодарна ему за помощь. И надеюсь, он это понимает.

Войн определенно понимал. Он сузил глаза, сжал губы, но, подумав, кивнул.

– Хорошо. – В его голосе больше не было льда, легкий иней максимум, но взгляд остался прежним – чужим и ненавидящим.

Дуется. Я бы тоже дулась. Может, даже закатила бы скандал.

Я вздохнула и отступила от нахохлившегося оборотня.

– Надеюсь, книги нам помогут. – Войн кивком головы указал направление, и, не дожидаясь меня, направился дальше. Мне пришлось почти бежать, чтобы поспевать за его широким шагом.

– А если нет? – Запыхавшись, спросила я, одновременно вспоминая учителя физкультуры. Он всегда повторял одно и то же, подбадривая нас на марафонах: «Держись, девочка, скоро откроется второе дыхание.» И вот девочка выросла, устроилась на работу, купила квартиру и даже попала в чужой мир, но пресловутое дыхание открывать так и не научилась.

– Давай решать проблемы по очереди. – Огрызнулся оборотень и добавил более миролюбиво. – Постепенно.

Я кивнула, но, сообразив, что на спине у него глаз не было, выпалила:

– Как скажешь.

Войн сбился с шага, но быстро взял себя в руки. Я так и не поняла, что выбило его из колеи – мои слова или кротовина, спрятавшаяся во мхе.

В лесу темнело быстро. Воздух серел на глазах, тени деревьев становились длиннее, пение птиц – тише и протяжнее. Когда я споткнулась в очередной раз, то упала и встать уже не смогла. Осталась сидеть, тяжело дыша. Бег по пересеченной местности вымотал – воздуха не хватало, мышцы тряслись, как желе, а перед глазами плыли круги. Я даже думала с трудом: мысли ворочались в голове медленно, словно объевшиеся тюлени.

– Ладно, привал. – Войн присел на траву на расстоянии пары шагов от зажатого в моей руке Когтя.

Сил посмотреть на оборотня не было, потому я просто опустилась на четвереньки и уткнулась носом в землю, да так и осталась сидеть. В йоге для любой странной позы есть название, интересно, для этой было?

Прохладный вечерний воздух пробрался под рубаху, но облегчения разгоряченному телу не принес. Мало того что я устала, еще и замерзла. Полный спектр услуг, максимальное погружение в сновидение, а если этот мир настоящий, то меня ждет воспаление легких.

– Костер разводить нельзя. – Словно прочитав мои мысли, пробормотал Войн. – Это привлечет ненужное внимание.

– Объясни мне, – прохрипела я через силу. Прямо в траву. – Только не злись! Почему ты не можешь оставить меня здесь и идти один? Я вернусь, честное слово пионера… скаута… зуб даю.

Оборотень удивленно клацнул зубами, но ответил:

– Твои прыжки могут быть опасны для тебя же. Ты не думала, вдруг их только определенное количество? Потратишь все и останешься тут, со мной. Что тогда делать будешь?

– Ничего, – я хотела махнуть рукой, но лишь с трудом пошевелила пальцем. – Останусь лежать и буду медленно покрываться мхом.

– Тебе все равно, вернешься ты или нет? – В голосе оборотня проскользнуло удивление.

– Я так устала, что да, мне все равно. Оставь меня. Увидимся завтра. Или ночью.

– Как бы мне не хотелось от тебя отделаться, бросить Иную я не могу.

Я с кряхтением перевернулась на спину и уставилась в серое небо. Первые звезды загорались яркими вспышками одна за другой, будто кто-то поочередно включал фонарики.

– Зря. Я бы тебя бросила.

– Нет, не бросила бы. – Оборотень вытянул ноги и оперся спиной о ствол березки: тоже устал, но вида не подает. – Уже проверено.

– Я тебе разрешаю. Честное слово не обижусь. Иди уже.

Войн поморщился, и я вдруг поняла, что зря его уговариваю. Он и так еле держался на ногах. С нашими перепалками и ссорами я совсем забыла, что лесоруб был ранен и истощен. Я ни разу не напомнила ему ни об отдыхе, ни о перевязке, а он, как… полный дурак, молчал.

– Здесь пещер нет? – Я осмотрелась, но ничего, кроме чернеющей в свете восходящей луны зелени не заметила.

– Нет. – Войн поморщился и закрыл глаза. – Тут только ручей и болото… в паре верст.

– Тогда полежим немного и пойдем, да? – Я прикусила губу, заметив, как дернулась бровь оборотня. Говорить не только у меня не было сил.

Тело наливалось тяжестью, мышцы сковывало от усталости. Еще один день таких скачек по лесу и от меня останется только скелет, обтянутый кожей. Я следовала за Войном тенью. Было ли мне трудно? Да. Но ещё это было весело. И очень волнующе. Присутствие оборотня заставляло сердце биться чаще. Усмехнулась собственным мыслям, – как же быстро я забыла свою настоящую жизнь, погрузилась в вымышленный мир и, кажется, умудрилась влюбиться в собственный сон.

Ладони заболели: я сжала пальцы в кулак, прогоняя прочь один единственный вопрос, от ответа на который запросто могла бы сойти с ума – вдруг Войн был настоящим? Или ещё хуже, сном?!

Движение заметила не сразу, а только когда высокий незнакомец вынырнул из кустов и с грациозностью медведя уверенно направился ко мне. Я уже готова была заорать, но меч, зажатый в его руке, меня остановил. Незнакомца не интересовал Войн (он уделил ему внимания не больше, чем камню, лежащему на пути), но что если мой крик это изменит? Чтобы проткнуть сонного оборотня клинком много ума не надо.

Я прищурилась, наблюдая, как неторопливо приближается мужчина. Наконец, он присел на корточки и с любопытством осмотрел меня с головы до ног. Я в долгу не осталась, уставилась на незнакомца так, будто собиралась писать с него портрет. А посмотреть было на что – темные волосы и такие же черные бездонные глаза делали его похожим на фотомодель. Немного портили первое впечатление тонкие губы и острый нос, но широкие плечи и узлы мышц на руках с лихвой компенсировали недостатки. Его одежда смутила. Мне даже показалось, что перед приходом он заявился в избу Война у Низкинича и устроил там обыск – черные кожаные брюки и безрукавка, прошитая широкой тесьмой, были странно похожими на одежду, которая была на лесорубе в первый день нашей встречи.

– И кто тут у нас? – С неожиданно доброй улыбкой спросил незнакомец. – Новая самка?

Его голос был низким и приятным. Жаль, если он окажется очередным шаманом, которого придется пырнуть мечом.

– А ты кто – новый оборотень? – Я сжала рукоять Когтя и прищурилась. – Некрасиво подкрадываться к даме в темноте. За такое можно получить в лоб каблуком.

Мужчина удивился. Сильно. Его глаза стали круглыми как блюдца, а брови подскочили к волосам и изогнулись дугой.

– Не понял. – Пробормотал он и растерянно посмотрел на мирно дрыхнувшего Война.

– Открою секрет – я слышу эту фразу гораздо чаще, чем хотелось бы.

– Ведьма?

– И эту тоже. – Я завозилась, но все же смогла опереться на руки и принять вертикальное положение. – Ты кто?

– А ты?

– Я первая спросила. – Я смотрела на незнакомца, с нарастающим страхом прислушиваясь к тревожному звону Когтя. То, что меч выбрал меня, радовало, но, к сожалению, это волшебным образом не научило меня им пользоваться – остроносый мужик прирежет меня прежде, чем я успею взмахнуть клинком.

– Я друг. – Наконец ответил он.

Лари тоже был «другом». И сколько радости мне это принесло?

– Чей?

– Твой. – Усмехнулся незнакомец. – И его.

Я поморщилась: Войн спал, как дитя – безмятежно и спокойно. Даже ни разу не шевельнулся! А ведь мы не шептались, разговаривали в полный голос.

– А кто он? – Я сменила тактику и кивнула в сторону лесоруба, максимально кукольно хлопая ресницами.

– А ты не знаешь?

– Он заплатил мне не за то, чтобы я вопросы задавала. – Я широко улыбнулась и подвигала бровями вверх-вниз. – Понимаешь, о чем я?

– Но ты все же ушла с ним лес. – Нахмурился незнакомец. – Любишь грубость и силу, малышка?

Перед глазами пронеслось воспоминание: конный патруль и лук, лежащий на коленях одного из наездников.

– Я новенькая у Ляли. – Выпалила, понимая, что если он мне не поверит, придушит на месте. Но мужчину ответ удовлетворил. Он улыбнулся намного спокойнее и шире, взгляд потеплел, меч опустился к земле.

– Ты далеко забралась, малышка.

– Ляля расширяет клиентскую базу. – Я пожала плечами. – Ты представишься или останемся незнакомцами?

– Это Дор. – Войн встряхнулся, как большой пес и провел рукой по лицу, прогоняя сон. Я чуть не застонала от облегчения, – проснулся, зараза такая!

Опознанный мужчина ухмыльнулся и обернулся, источая прямо таки каменное безразличие. Он посмотрел на оборотня вполне миролюбиво, но руку с меча не убрал.

– Зачем тебе девка, Войн? Судя по тому, что она еще может ходить, ты ею пока не воспользовался?

Я поймала насмешливый взгляд лесоруба и покраснела.

– Это Вар-рвара. – Оборотень потянулся и лениво, с прищуром посмотрел на гостя. – Она моя.

Теперь Дор уставился на меня. На этот раз в его глазах проскочило недоверие и даже немного восхищения. Он протянул руку, схватил меня за подбородок, осматривая со всех сторон, и процедил сквозь зубы:

– Она? С ума сошел? Она же… а кто она?

Мы с Войном улыбнулись одновременно. Я – потому что успела вытащить нож и приставить его к широкой груди нежданного гостя, оборотень – потому что заметил мое движение.

– Убери от меня свои руки. Друг. Мой. – Прошептала я и немного нажала на рукоять. Проколоть кожу Дора не получилось, но показать намеренье это сделать вышло неплохо.

– Она кусается. – С непонятной для меня радостью воскликнул мужчина. – Где ты откопал это чудо?

– Она меня откопала. – Войн поднялся на ноги и размял плечи. – Завалилась ко мне в избу, как к себе домой и с порога заявила, что непременно меня на себе женит. Я сопротивляться не стал.

– Что-о?! – В один голос воскликнули мы и уставились на улыбающегося оборотня с одинаковым ужасом.

– Вы поженились? – Прохрипел гость. Меч он отпустил, но только для того, чтобы схватиться за сердце. Я, впрочем, сделала то же самое, но с ножом.

– Да! – Уверенно ответил Войн.

– Нет! – Еще более уверенно заорала я.

– Почти. – Исправился оборотень. – Собираюсь объявить о нашей помолвке в родовом поместье.

– Где? – Ошалел от его признания Дор.

– Что сделать? – У меня глаза полезли на лоб.

– Ты шутишь? – Прищурился гость и рассмеялся. – Конечно, шутишь. Ну, Войн, ну…

– Нисколько. – Войн посмотрел на Дора колючим взглядом и вдруг озорно мне подмигнул. – Нам надо поговорить, а ты пока посиди тут и перевари услышанное.

Мужчины скрылись в лесу, перешептываясь между собой, и я осталась одна. Первые секунды просто сидела, разбирая по полочкам слова Война – предложение, он хотел сделать мне предложение? Я чуть не ударила себя по лбу – нет, он хотел объявить о нашей помолвке! Даже не спросив меня! Настолько самоуверенных мужиков я еще не встречала. Нет, каков же нахал! Или это очередной способ меня защитить? Для Лари было достаточно заявить о праве на самку, а этого индивида Дора остановит, видимо, только кольцо на пальце? Не слишком ли большую цену платит оборотень за мою защиту?

Коготь все еще тревожно звенел. Мне пришлось прижать его к груди, чтобы успокоить. И себя в том числе. Мне были приятны слова Война, но ещё они меня пугали. Если… если он настоящий, если всё это не сон…

Нет! Я покачала головой. Конечно же, сон. Инопланетян не существует, призраки – плод воображения, прыжки по мирам – вымысел, а у меня есть идея. И она простая, как платяной шкаф. Но для её исполнения мне надо проснуться.

Я осторожно поднялась и направилась в противоположную от мужчин сторону, сначала шагом, портом бегом. Триста метров! Триста метров и я проснусь. Мне срочно нужны чашка кофе с шоколадкой и время, чтобы подумать. В первую очередь, надо исключить лунатизм. И себя успокою и для доктора варианты диагноза уменьшу.

Я чуть не упала, споткнувшись в темноте о корягу, но лишь поморщилась от боли, – вперед, Варя, в свою квартиру.

Только через несколько минут быстрого шага поняла, что все еще сжимаю меч в руках. Я цеплялась за него, как за единственного друга. Меня затащило в водоворот событий, мир трещал по швам, реальность плавилась под ногами, а Коготь почему-то был тем единственным, что сохраняло рассудок в неприкосновенности. Не будь его, я давно бы сошла с ума.

Клокочущее рычание разорвало ночь и проникло под кожу. Волосы встали дыбом, дыхание перехватило. Я остановилась, как вкопанная, с ужасом осматривая тонущие во мраке деревья.

Волки? Я понятия не имею, как рычат волки. Или это оборотни? Скорее всего, Дор был не один, и я наткнулась на его друзей. Или это медведь? Разве медведи не спят по ночам?

Я взмахнула Когтем (меч был тяжелым – пришлось схватиться за рукоять двумя руками) и обернулась, – никого. Только в спину будто упирается чужой колючий взгляд, буравит кожу между лопаток.

Рычание стало громче. Оно разделилось и закружилось вокруг меня в жутком хороводе. Что ж, медведя можно смело исключить. Не сможет мишка настолько бесшумно и с такой скоростью бегать среди деревьев.

– Что скажешь? – Разговор с Когтем успокаивал и дарил надежду на спасение. – Кто на нас смотрит?

– Дз-зынь. – Ответил меч, и я смогла улыбнуться уголками губ. Вдвоем не так страшно бродить по лесу, даже если один из нас – не человек.

– Тени? – Предположила, подбадривая себя голосом. – Тени рычат?

– Дз-з… – Коротко звякнул Коготь.

– Вот и я думаю, что не рычат. – Я снова повернулась, направляя клинок в пустоту. – Волки или оборотни?

– Дз-зынь.

Я остановилась, пораженная ответом, и заорала, не на секунду не усомнившись в возможностях меча.

– Ах ты, зараза! А ну, выходи, Войн!

Серый волк, казавшийся в ночи почти черным, вышел из кустов, тяжело переставляя мощные лапы. На его морде светился настолько довольный оскал, что я со психу направила на него меч.

– Ты убежала от меня. – Тряхнул башкой зверь и остановился, широко расставив передние лапы. – Будешь наказана.

– Подойдешь ближе, и я отрублю тебе голову. – Пообещала я и покачала Когтем, привлекая внимание зверя. – Узнаешь моего друга?

Волк чихнул и попятился, злобно порыкивая.

– Он самый. – Я широко улыбнулась. – А теперь отвечай, кто ты такой?

Зверь прищурился, недовольно оскалился и выплюнул:

– Жениха своего не узнаешь?

– В том то и дело, что его я знаю, а тебя вижу впервые. Итак, кто ты?

– Тьфу ты. – Смачно выругался волк и вдруг как-то сжался и тут же выпрямился. Я чуть не выронила Коготь – это определенно был не Войн. Трансформация голубоглазого лесоруба была стремительной и плавной, этого же оборотня будто корежило и выворачивало наизнанку. Меня даже замутило от вида тающих в воздухе клоков шерсти и вырастающих из тела конечностей. Передо мной будто разворачивался трансформер: кости делились и росли, приобретая очертания мышц, череп сужался, словно его сжимали невидимые тиски.

Я дождалась полного обращения оборотня в человека, поняла, что удержу рвотный позыв и только потом спросила:

– Где Войн?

– Где-то там. – Дор встряхнулся и поправил одежду. – Ты убежала, не он.

– Я не... – Я замолчала: что-то объяснять смысла не было. Если Войн не рассказал обо мне Дору, то любые мои слова подвергнут нас обоих опасности.

– Город в другой стороне. – Оборотень кивнул правее и махнул рукой в указанном направлении. – Там больше патруля, добросят.

– И зачем они мне? – Я отступила на шаг, сжимая рукоять Когтя изо всех сил.

– Как зачем? – Нахмурился Дор. – Сдашь Тварь королю и получишь награду.

– Ты решил, что я продам Война? – Я так удивилась, что не сразу расслышала предупреждающий звон Когтя.

– Не надо его продавать. – Пожал плечами мужчина. – Просто тыкни в карте на любое место в лесу и получи золото. Много золота, малышка. Оно ценится в обоих мирах. Представляешь, сколько побрякушек ты сможешь себе купить?

Я прикусила губу, – Войн ему рассказал. Но зачем? Какую цель преследовал лесоруб на этот раз?

– Я рада, что ты умеешь считать. Где он?

– Город? – Оживился Дор и даже шагнул навстречу, но я снова встретила его острием клинка. – Могу проводить.

– Где Войн? – Я нахмурилась. – Отвечай!

– Кто ты такая, чтобы приказывать мне? – Вдруг оскалился мужчина. В его глазах заполыхала злоба, пальцы сжались в кулаки. Он медленно, но уверенно шагнул навстречу, заставляя меня попятиться.

– Подойди поближе, дитя мое, и узнаешь. – Слова из сказки всплыли в памяти сами собой.

– О, не сомневайся, я подойду. – Мрачно пообещал Дор и уверенно прибавил шаг. – Ты слабая самка, ты не способна защитить даже себя. Зачем тебе Войн? Власти захотелось?

– Точно. Всю жизнь мечтала стать женой лесоруба и главенствовать над зайцами. – Я отскочила в сторону, заставив мужчину поменять направление (чем выиграла себе несколько секунд) и заорала изо всех сил. – Войн, где ты?

Меня разрывал страх. Не за себя, а за глупого голубоглазого оборотня. Если с ним что-то случится, я не знаю, что сделаю с его новоявленным другом. Собственноручно посажу на пику!

– Тогда зачем? – Взревел Дор еще громче. – Золота ты не хочешь, его тоже. Тебе нужен дом?

– Войн, я рядом! – Направила на наступающего оборотня клинок, не подпуская к себе, и вдруг поняла, что Коготь затих. Я больше не слышала его звон. Он молчал, как партизан на допросе, и этому было только одно объяснение!

– Стоп! – Заорала я, пораженная догадкой. – Ну, Войн! Ну ты и гад!

Дор остановился, будто натолкнулся на стену. Я опустила Коготь и уперла руки в бока. Пришла моя очередь наступать на оборотня. К моему удивлению это сработало – Дор растерянно попятился.

– Ты издеваешься надо мной? – Продолжала свирепствовать я и орать на чернеющий вокруг меня лес, а заодно и на внезапно появившегося среди чащи «друга».

– Ты с ума сошла? – Удивленно воскликнул он.

– Что это за цирк? А, ну, пошел прочь! – Я махнула рукой перед лицом остолбеневшего от моей смены настроения оборотня и прошла мимо. – Войн, клянусь всем, если ты сейчас не выйдешь, я… я обижусь!

Весомый аргумент! Но другой на ум не пришел.

– Ты решила разбудить в нем совесть? – Усмехнулся Дор, чем только подтвердил мою догадку: Войн был рядом – где-то там, среди деревьев. Он наблюдал. – Зря, малышка.

– Ты проверял меня? Серьезно? – Я топнула ногой, заставив черноглазого оборотня отскочить от меня на пару шагов. – За что?

Шумела листва, Дор смущенно пыхтел, пряча взгляд.

– Знаешь, что? Да пошел ты! – Я развернулась и потопала прочь, но, услышав за собой торопливые шаги Дора, обернулась и выпалила. – Стоять на месте, друг, блин! Сунешься за мной следом, и я тебя прокляну.

Оборотень опешил и остановился, а я, воспользовавшись его оторопью, скрылась за деревьями.

Триста метров!

Я ухожу, с меня хватит. Хватит проверок, сновидений и галлюцинаций! Надо мной издевается собственный сон! Всё, пора домой.

– Вар-рвара, стой. – Услышала за спиной знакомый шепчущий голос. – Я объясню.

– Что ты объяснишь? – Я обернулась, но не остановилась. Пробираться по ночному лесу было сложно, но злость позволяла не обращать внимания ни на кочки, сбивающие с шага, ни на ветки, цепляющиеся за волосы.

Войн догнал меня быстро. Он шел рядом с таким выражением лица, будто был собакой, которая еще не знает укусить ей хозяина или терпеть наказание.

– Что это было? – Я чуть не сорвалась на крик, обида душила. – Тебе мало было мага, мало Лари? Ты решил – пусть ненормальная Иная убьет ещё одного оборотня? Или ты хотел, чтобы убили меня?

– Нет.

– Ты хотел узнать, расскажу ли я про тебя патрулю? Узнал? А я возьму и расскажу! Вот увижу и расскажу, понял?

– Нет.

– Что «нет»?

– Ты отвергла меня! – Заорал вдруг оборотень, схватил меня за плечи и встряхнул, вынуждая остановиться. Моя голова замоталась из стороны в сторону, как у болванчика и я чуть не откусила себе язык.

– Посмотрите, какие мы нежные! – Я попыталась вырваться, но Войн зарычал, сжимая мои плечи стальными ручищами. – Чего ты добивался? Чтобы я ушла? Я ухожу, ты доволен? Больше не буду тебе надоедать, не буду тебя искать!

– Ты, что, не понимаешь? Ты не можешь меня отталкивать. Я твой Якорь!

– Да хоть целый пароход! Я должна была прыгнуть к тебе в койку только потому, что с тобой знакома? Тогда давай, зови Дора, его имя я тоже знаю!

– Не зли меня, Иная. – Прошипел Войн и прищурился, пожирая меня взглядом. – Не надо.

– Иначе что? – От ярости по телу пробегала дрожь. Меня колотило так, будто я простояла на морозе сутки. – Что ты сделаешь? Позовёшь еще парочку друзей и будешь наблюдать, как они меня унижают? Кто этот Дор, откуда он взялся, как нас нашел?

– Я позвал. До имения меньше дня пути. Я должен был знать!

– Знать что? Что я не сдам тебя ради золота?

– Знать, почему ты не хочешь быть со мной! – Заорал оборотень.

И замолк. Лес тоже. То ли всё живое вокруг подохло с перепугу от его вопля, то ли отчаянно прислушивалось к разговору. Бразильская мелодрама какая-то.

– Чего? – Я удивилась. Сильно. Потом поняла, что, скорее всего, оглохла от воплей и услышала совсем не то, что он сказал. – Я правильно поняла: ты попросил друга выяснить, почему я с тобой не сплю?

– Нет. Да. – Выпалил Войн. – Ты переворачиваешь мои слова!

– Да что ты? Тогда объясни, как я должна их понимать.

– Я твой Якорь!

– Это я уже слышала.

– Ты должна быть со мной! Иная и её Якорь неразлучны, мы связаны. Против природы не пойдешь, ты ничего не сможешь сделать, не сможешь противостоять чувствам, не сможешь отдалиться. Буквально. Почему ты противишься, я не понимаю.

– Буквально. – Я поморщилась, заглядывая в голубые глаза. – Это всё – бред сивой кобылы!

– Что? – Удивленно моргнул Войн.

– Насильно мил не будешь. Если ты собрался бегать за мной тенью только потому, что это где-то там записано, то это такая чушь! Брось, Войн, не надо приносить себя в жертву. Наверняка у тебя есть девушка, которая тебе нравится. Будь с ней, будь счастливым.

– Да? И как ты себе это представляешь? – Оборотень, наконец, разжал пальцы и отступил. – Моя Иная будет сидеть в соседней комнате, пока я буду с… валяться в кровати?

На этот раз задумалась я. Чертовы триста метров!

– Войн, не обращай на меня внимания. – Я с трудом взяла себя в руки – обида не ушла, но заметно притупилась под несчастным взглядом лесоруба. – Не нужно проверок, не нужно что-то выяснять обо мне. Я же не буду появляться около тебя до старости, не буду преследовать всю жизнь. Когда-нибудь это закончится.

– Не будешь? Не будешь?! – Снова рассвирепел он. – А если я этого хочу, тогда что?

Вопрос оборотня не то чтобы меня поразил, скорее, вогнал в ступор. Я уставилась на мужчину, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Вар-рвара? – Растерялся Войн, внимательно вглядываясь в мои глаза. – Ты что-нибудь скажешь мне?

– Охо-хо… – Почему-то простонала я. На большее мой мозг был не способен.

– Охо-хо? И всё?

– Ну, эм-м, ого!

– А еще что-нибудь, кроме вот этого? – Войн приподнял бровь. – Какие-то слова из тебя сейчас смогут выйти?

Я покачала головой.

Слова? Какие слова? У меня сейчас мозг взорвется!

– Я… в шоке.

– Опять? Ты уходишь? – Заволновался Войн. – Снова прыжок?

– Нет, – я отступила и вытянула руку, отгораживаясь от мужчины.– Ты запутался, ты не хочешь.

– Ты спрашиваешь или утверждаешь? – Нахмурился Войн. – Это мои чувства и мои мысли. Поверь, я долго думал. И ещё дольше боролся.

– Три дня – это долго? – Я рассмеялась, услышав в собственном голосе истерические нотки. – С чем ты боролся, не понимаю?

– С тобой. Разве это не ясно?

Каждое слово Война загоняло меня в угол. Я хлопала ресницами, честно прислушиваясь к словам оборотня, но в голове набатом звенели лишь два ранее заданных вопроса: «А если я этого не хочу, тогда что?» и «Ты думаешь, что я твой сон?».

Перед глазами действительно поплыл туман. Голову будто сжали тисками, а сердце, казалось, прыгнуло в горло и бешено заколотилось под челюстью.

– Не уходи, – с угрозой в голосе процедил Войн. – Только не сейчас.

– Это не от меня зависит. – Прошептала я, борясь с тошнотой. Мир вокруг меня расплывался, материя истончалась. Я просыпалась…

– От тебя, Вар-рвара, – оборотень вдруг шагнул вперед и схватил меня за плечи. – Пожалуйста, останься со мной.

– Я? Войн, я не могу! Ты не настоящий, моя выдумка, воображение, понимаешь? Я проснусь, и всё будет как раньше. Я видела тебя, где-то видела. Я найду тебя. Город большой, но я постараюсь тебя найти. Ты существуешь где-то там, в моем мире!

– Не надо меня искать, Иная. Я тут, рядом. – Лесоруб провел большим пальцем по моей щеке и с улыбкой заглянул в глаза. – Не уходи от меня. Ты уже меня нашла.

– Ты сон. – Прошептала я. – Мой сладкий сон.

– Не веришь? – С нежностью спросил Войн и легко коснулся моих губ поцелуем. – Все ещё сомневаешься?

– Все ещё…

– Иди ко мне. – Оборотень прижал меня к груди. Я слышала, как бьется его сердце, чувствовала тепло его кожи.

– Останься со мной…

Он говорил что-то ещё, ласково гладил по голове, успокаивал, а я всё стояла и стояла, прижимаясь к сильному горячему телу лесоруба.

Останься со мной… Здесь и сейчас мне хотелось этого больше всего – остаться. Жить в лесу, с ним. Жить полной жизнью, не оглядываясь на квартплату, работу и магазины, не думать о зарплатах, не откладывать в копилку деньги, чтобы раз в год позволить себе трехзвездочный отель на берегу моря. Но…

Войн снова заглянул мне в глаза и улыбнулся. А я смотрела на него и понимала: как бы я себя не убеждала, как бы мне не хотелось обратного, он был, есть и останется моей фантазией.

– Ты мой сон. – Выдохнула я в его губы. – Мой сон.

– Хорошо. – Прошептал Войн. – Я буду твоим сном. Только твоим.

***

Мы сидели у костра. Мужчины о чём-то переговаривались вполголоса, изредка посматривая в мою сторону. Дор по большей части шипел и пытался возражать, но каждый раз сдавался под напором Война. Голубоглазый лесоруб, нахмурившись, что-то объяснял другу, но иногда забывался и повышал голос. В такие моменты до меня долетали обрывки фраз, произнесенных с плохо скрываемой яростью: «я сказал» и «не тебе решать».

Ещё меня мутило. Каждый раз, как я отводила взгляд от Война, паника накрывала с головой, а мысли, словно разозленные пчелы, жалили прямо в сердце. Они словно шептали на ухо, спрашивали, почему ты все еще здесь, Варя, почему не проснулась? Скоро добьешься того, что перестанешь различать сон и явь и что тогда? Смерть? Ты готова рисковать своей жизнью ради миража? Пусть даже и такого совершенного?

Страхи исчезали, как только я находила взглядом мускулистого полуобнаженного лесоруба. Мягкий свет костра дрожал на его коже, под длинными ресницами плясали тени, из-под нахмуренных бровей сверкали голубые глаза…

Я вздохнула и покачала головой: что есть сон? Никто не знает. Можно ли испытывать чувства к выдуманному герою и не важно, снится он тебе, поет ли на сцене или играет в фильме? Да. Не верите – спросите любую фанатку. Толпы девушек грезят не о человеке, а о тщательно проработанном, продуманном, прорисованном образе.

Не знаю, как насчет любви, но влечение определенно имело место быть. Может, если я получу желаемое, то успокоюсь, и Войн перестанет мне сниться? И где это будет происходить, прямо тут, в лесу? Или все же стоит подождать, пока мы дойдем до дома оборотня и только потом намекнуть ему на близость? И зачем намекать – достаточно призывно поманить его пальчиком.

Стало смешно: сижу и на полном серьезе думаю о том, как затащить мужчину в кровать. И не просто думаю, а разрабатываю план и просчитываю плюсы. Докатилась!

– Боюсь представить, о чем ты думаешь. – С улыбкой произнес Войн, присаживаясь рядом со мной. – Глаза блестят, щеки горят… Что творится в твоей голове, женщина?

– Думаю, где будет лучше тебя соблазнить. – Честно ответила я, пряча взгляд и пылающее от смущения лицо в ночной темноте.

Оборотень удивленно замолчал, почесал переносицу и неуверенно пробормотал:

– Не то чтобы я был против, но в свете открывшихся…

– Что-о? – У меня отвисла челюсть. – Ты мне отказываешь?

– Я не отказываюсь! – Так быстро исправился лесоруб, что я невольно улыбнулась. – Поверь, как только, я сразу же…

– А немного конкретики можно? Что изменилось?

Оборотень прикусил губу, нахмурился и, заглянув мне в глаза, настороженно спросил:

– Я могу тебе соврать? Немного?

– Лучше не стоит. – Опешила я от такой честности. – Скажи мне ровно столько, сколько посчитаешь нужным.

– Тут сразу и не выберешь, что нужно, а что нежелательно. – Нахмурился Войн. – У меня есть пара секретов. Я тебе обязательно всё расскажу, но позже.

Я посмотрела на оборотня более внимательно, но увидела в голубых глазах только тревогу.

– Хорошо. Надеюсь, у тебя нет еще одной жены и ты не маньяк. Остальное я смогу пережить.

– Маньяк?

– Человек, которому нравится убивать и издеваться над людьми. – Точнее объяснить не получилось. Я сама плохо понимала, что движет такими индивидами.

– Палачи? – Понятливо кивнул Войн. – Их отбирают для работы в застенках дворца.

– У короля в штате есть маньяки? – Я бы наверно рассмеялась, но удивление и отвращение не позволили.

– Кто-то должен вести допросы. – Пожал плечами оборотень. – Не каждому это под силу. Палач и пленник много времени проводят вместе, в конце концов, появляются такие эмоции как сопереживание или жалость. Пытать друга намного труднее, чем незнакомца.

– Даже думать не хочу. – Я с любопытством посмотрела на оборотня и перевела тему разговора. – Признавайся: у тебя есть еще одна жена или ты… палач?

– Ну-у, – протянул Войн и усмехнулся. – Ни то, ни другое. Ты плавишь мой мозг настолько, что даже мысли о другой женщине вызывают у меня омерзение. А убиваю я только при крайней необходимости и точно без удовольствия.

– Вот и ладненько. Значит, расскажешь о тайне, как сможешь.

Войн улыбнулся, прожигая меня серьезным взглядом.

– Вот так просто? Без капризов и нытья?

– Соскучился по женским истерикам? Если хочешь, могу помочь вспомнить.

– Пожалей меня, я ранен. – Наигранно воскликнул оборотень и продемонстрировал мне руку. На ней красовался широкий бугристый шрам – последнее напоминание о страшной ране. Шелковый бинт он снял или тот свалился сам во время бега по лесу.

– Хорошо заживает. – Я провела пальчиками по горячей коже Война. – Удивительно.

– Нормально. – Поморщился лесоруб и мельком взглянул на сидевшего в паре метров Дора. – Я перекусил.

– Исцеление? Как у вампиров? – Я кивнула, вспоминая страшилки о кровососах.

– Да, как у вампиров. – Тяжело вздохнул оборотень. Видимо, ему было проще со мной согласиться, чем напоминать, что я снова подняла тему мифических персонажей.

– Что ещё мне надо знать?

– О ранах? – Удивился Войн.

– О тебе, – я отодвинулась от мужчины, понимая, что прикосновение к его горячей коже вызвало прилив желания. – О твоем доме, о семье, о Доре.

– Дор, это… Дор. – Поморщился Войн и вдруг усмехнулся. – Знакомы давно. Он вспыльчив и у него острый язык, но он хороший друг.

– Это я уже поняла. – Я мельком взглянула на насупившегося «друга». Оборотень посматривал на меня из-под бровей и недовольно качал головой каждый раз, встречаясь со мной взглядом. – Я ему не нравлюсь.

– Ему почти никто не нравится. – Пожал плечами Войн. – Особенно женщины.

– Почему? – Я снова посмотрела на Дора. Пламя костра падало на лицо мужчины, а тени скользили по коже черными змеями. Из-за этого казалось, будто у оборотня вместо носа на лице вырос орлиный клюв.

– Мне пришлось несладко. – Продолжил объяснять Войн. – Стая гудела, Лари наседал, но Дор стоял на своем: он был против женитьбы на Дойле и постоянно твердил, что это не выход и такой поступок сведет меня в могилу.

– Он знал, что она… – Договаривать я не стала, но Войн меня понял – кивнул.

– Да, знал. Сопротивлялся до последнего, искал другие варианты. Позже меня схватили, и забота о сестре легла на его плечи. Я удрал из тюрьмы, но появилась ты и Дор разозлился. По его мнению, я остолоп и болван, раз наступаю на те же грабли.

– Объясни ему, что я на твою руку и сердце не претендую.

– Не хочу ругаться. – Строго предупредил Войн. – Ты опять застрагиваешь тему…

– Помолвки? – Я улыбнулась. – До какого момента ты собираешься об этом молчать? Когда объявишь о ней родным, а я откажусь у всех на глазах?

– А я говорил! – Недовольно рыкнул Дор, влезая в разговор. – Говорил тебе, упрямый ты баран!

– Подслушивать нехорошо! – Нахмурилась я. Когда я уже запомню, что у волков прекрасный слух?!

– А вы говорите тише. – Огрызнулся Дор. – Войн, малышка права – идея очень плохая. Тебя это не спасет, а ее наоборот.

– Тайна? – Я шутливо толкнула оборотня в плечо. – Об этом ты не хотел говорить?

– Именно. – Недовольно зарычал Войн. – Но я не подумал, что у моего друга длинный язык.

– Не длиннее твоего. – Пробурчал в ответ оборотень. – Расскажи ей.

Я с любопытством посмотрела на лесоруба, но настаивать не стала. Наша помолвка была камнем преткновения. Почему – я так и не поняла, но интерес это подогрело не на шутку.

Войн оскалился, беззлобно обнажая зубы, и пробормотал:

– Ты опять лезешь между мной и женщиной, Дор.

– А ты опять выбрал не ту. Что мне, по-твоему, делать? Я был в городе, патрули удвоены, стража в полном боевом облачении ходит, заглядывает в рот каждому карманнику. Если они тебя поймают, ты уже не сбежишь.

– Нагнал жути, хоть ложкой черпай. – Поморщился лесоруб. – Не поймают.

– Это после объявления помолвки-то? – Усмехнулся Дор. – Себя не жалеешь, её пожалей.

– Меня? – Шепотом спросила я, рассматривая оборотней с детским восторгом, и добавила чуть громче. – А вам разрешено иметь двух жен?

Оба мужчины замолчали, с оторопью воззрившись на меня. В конце концов,

Моя Вар-рвара. Дилогия. Мария Милюкова

Оглавление

АННОТАЦИЯ

***

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1.

***

ГЛАВА 2.

***

ГЛАВА 3.

***