Похищение. Алена Судакова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39

АННОТАЦИЯ

На что можно пойти ради любимой сестренки? Для Есении ответ на этот вопрос был простым: на все! Когда она узнает, что некий мажор Дюсик Лазарев надругался над ее сестрой Кирой, в голове немедленно возникает план достать и наказать обидчика самой! Осталось убедиться в том, что похищен именно тот, кто нужен...

ГЛАВА 1

- Есеня, мы с тобой сядем! - плаксиво пробормотала сидящая перед ней на корточках Танька.

   Вот всегда эта Агапова может испортить самую блестящую идею!

   Есения скосила на нее глаза - сейчас у Таньки была такая плаксивая физиономия, как у мордочка у маленького щенка. Нос сопливый, глаза подернулись слезами, губы дрожат... Выбрать бы другого подельника, да некого больше! Агапова - это Агапова, они знают друг друга со школьной скамьи, с первого класса, с первого букета учительнице. Кстати, они с Танькой тогда этими букетами подрались.

   Есения сидела с прямой, как палка, спиной, на жестком стуле в больнице. С виду она казалась очень спокойной: спокойное лицо, сомкнутые губы, лежащие на коленях руки, и только подрагивание пальцев выдавало ее внутреннее напряжение. Но с ней все нормально, а вот Агапову надо бы успокоить.

   - Это я сяду в случае чего, а не ты. Ты ни в чем не виновата. Это моя затея, мои проблемы, мой срок.

   - Ну да, конечно! - "страшным" голосом произнесла Танька. - Только делать все мы будем вместе. Я пойду за тобой "вагончиком"!

   - Отмажу. Я же сказала, что всю вину - если, конечно, придется - я возьму на себя. От тебя требуется взять у мужа нужную мне вещь.

   Таньку затрясло. Мужа Пашку она обожала, заглядывала ему в глаза, в рот, нос и уши и готова была быть для него таксой, вечно приносящей розовые тапочки. Почему розовые?.. Есения внутренне усмехнулась - ее несло от едва сдерживаемого напряжения. То ли еще будет! Но у Таньки с Пашкой все отлично, у них крепкая и дружная семья, любимая ипотека, мысли о ребенке, планы на совместный отпуск. Куда они там намыливались в этот раз - кажется, на какие-то острова, где вода такая чистая-чистая, что можно разглядеть бисер на дне. Но может статься и так, что до островов Агапова не доберется...

   - Господи, мы точно сядем на нары! - Танька сокрушалась и раскачивалась из стороны в сторону. Ее длинные завитые волосы раскачивались вместе с ней. - Я не хочу в тюрьму!

   Есении до колик в печенках надоело ее слушать. Все равно еще ничего не произошло, а Агапова уже сухари сушит!

   - Я тебя туда и не приглашаю! - огрызнулась она в ответ на Танькины стенания. - Сама все сделаю. Только принеси мне то, что я у тебя просила.

   - Но тогда мы и Пашку в это дело втянем.

   - Каким образом?! Мы что, расскажем ему про то, что собираемся сделать?.. Ты просто возьмешь эту вещь, отдашь мне, я ее использую и верну тебе. Никто ни о чем не узнает. Эта вещь отпечатков пальцев не оставляет, только точки и покраснение.

   Агапова снова затрясла кудрями:

   - А если Пашка догадается? Я не умею долго хранить тайны!

   - Зашей себе рот, Агапова!

   Это был маленький пунктик Таньки - любая новость, любая тайна должна быть доведена до сведения как можно большего числа людей. Из-за этого с ней и в школе часто ссорились, и на работе старались ничего не говорить в ее присутствии. И все же Есения была уверена, что ее тайну Татьяна будет хранить, потому что это выгодно для нее самой.

   - Как твой Пашка может догадаться, что ты брала у него эту вещь, если ты возьмешь ее и быстро вернешь на место? Он что, так часто ею пользуется?

   - Редко, - согласилась Татьяна. - Но ты сама знаешь, всегда работает закон подлости - не берет, а тут вдруг, бац, и полез на ним. А его нет!

   Есения вздохнула - а если бы она попросила у Таньки Пашкино оружие?.. А тут всего-то лишь шокер...

   - Не хочешь - так и скажи! Чего резину тянуть? Буду искать других людей для помощи.

   Есения привирала - не было у нее других помощников. И шокер больше негде было достать. Пришлось бы покупать самой, а это значило оставить след, который прямо укажет на нее. Очень бы этого не хотелось! И садиться в тюрьму Есения тоже не торопилась, особенно из-за гада, которым собиралась заняться. Это он должен поехать в места не столь отдаленные за то, что сделал с ее единственной сестренкой!

   Она отвлеклась от гнетущих мыслей и снова стала слушать ноющую Агапову.

   - Есенька, ты же знаешь, что я тебя не брошу!

   - Все равно его не брошу, потому что он хороший... А я хорошая?

   - Есенька, ты лучшая! - закивала Татьяна. - Просто тебе сейчас очень трудно.

   Есения усмехнулась и произнесла с горечью:

   - А кому в этой жизни легко? Но если я буду сидеть сложа руки, мне будет еще тяжелее.

   - Но это самый правильный вариант! - осторожно подпела Агапова. - Ты ничего сейчас не сможешь сделать - только ждать!

   Есения рыкнула и передернулась:

   - Я с ума сойду, если ничего не сделаю. Я должна, понимаешь, - обязана ради сестры - отомстить этому подонку. Пока она находится между небом и землей, он живет себе припеваючи и в ус не дует. Нет, дорогая моя подруга, так дело не пойдет. Если нет справедливости ни на небесах, ни на земле, я найду ее сама.

   Говорить громко было неудобно - вокруг сновали люди, да и место не совсем подходящее для выражения иных эмоций, кроме переживаний за близкого. Но сейчас в Есении было больше ненависти к здоровым, чем волнения за больных.

   Агапова то и дело втягивала голову в плечи и оглядывалась по сторонам - их могли услышать!

   - Есенька, ты бы потише, что ли...

   - Да кто поймет, о чем идет речь? Сидят две клуши и о чем-то трещат без умолку! Но я сейчас даже молча сидеть не могу - мне нужно что-то говорить и что-то делать.

   Татьяна снова состроила гримасу сострадания.

   - Я во всем согласна с тобой, но...

   Есения рубанула рукой воздух:

   - Никаких "но"! Из-за этого подонка моя сестра может умереть. Он должен заплатить за свой поступок - и он заплатит. Обещаю! Я испорчу этому Дюсику Лазареву жизнь так же, как он испортил ее Кире.

   - О-хо-хо...

   Татьяна встала с корточек и присела на соседний стул, закладывая ногу на ногу.

   - Чувствую, не отговорить мне тебя!

   - Даже не старайся! - кивнула Есения. - Я уже все решила.

   Не просто все решила, а уже набросала план действий и поделилась им с Агаповой. У Татьяны от ужаса поначалу волосы раскрутились из завитков, а потом свернулись сами по себе в тугие кольца. Она долго не могла выговорить ни слова и просто сглатывала вставший в горле ком. Вот и теперь она облизнула пересохшие от волнения губы и пробормотала едва слышно:

   - Может, действовать не так радикально?

   Есения повернулась к ней и зло выдохнула:

   - Не радикально - а как? У тебя есть план лучше моего? Давай, поделись им, а я послушаю.

   Плана у Татьяны не было, но она все равно пыталась подсказать иные решения проблемы.

   - Ну, можно попробовать поговорить с ним...

   По бледным губам Есении - она вот уже который день не накладывала макияж - зазмеилась недобрая ухмылка:

   - И что я ему скажу: ты подонок, исправь жизнь Кире?.. А что он мне ответит - пошлет туда, откуда не возвращаются? Высмеет и Киру, и меня с этим бесполезным "разговором".

   - Может, мы сумеем убедить его дать деньги на Кирино лечение...

   - Какие деньги, Агапова?! Она может вообще в себя не прийти. Тут и миллионы не помогут.

   Есения с тревогой взглянула туда, откуда обычно приходил лечащий врач Киры. Сегодня он что-то задерживался.

   Она приходила в больницу вот уже вторую неделю. Каждый день с утра до позднего вечера сидела в коридоре, пока ее не отправляли домой. За все это время Киру она видела мельком - с боем заставила врача разрешить взглянуть на нее. Увидела и едва не поседела - единственная сестра, любимый человечек, безжизненно вытянулся на кровати. Работал ИВЛ, шумно загоняя в легкие Киры кислород. Пищали подключенные приборы. Глубокая кома.

   Эти два слова непрошенно, неожиданно ворвались в жизнь Есении. До сих пор она слышала их с экрана телевизора, читала в художественной литературе, посмеивалась над ними в сериалах, где каждый уважающий себя герой должен обязательно поваляться какое-то время в коме. И вот теперь эти два слова возникли перед ней как бетонная стена перед бешено несущимся автомобилем. И она "врезалась" в эту стену.

   Она очень надеялась, что с Кирой все будет хорошо. Сидела, тряслась в отделении "Скорой помощи", ждала врача и молилась про себя всем богам, чтобы с девочкой ничего не случилось. Именно - с девочкой! Какие Кирины годы - всего-то двадцать лет. Огромная жизнь впереди. В этом возрасте столько ошибок можно наворотить, что потом и не разгребешь - ума для верных решений не хватает, и опыта тоже.

   А потом пришел Кирин лечащий врач по фамилии Бубешкин, мрачный, усталый, и Есения поняла, что все ее надежды на хороший исход дела накрылись медным тазом. Бубешкин пригласил ее войти в кабинет и сразу поставил перед ней стакан с водой и положил таблетку успокоительного. Есении это совсем не понравилось. Она осторожно присела на краешек стула, положила на колени сумку и замерла, ожидая от врача приговора сестре.

   Он начал без всяких предисловий:

   - Глубокая кома.

   Словно во сне. Есения протянула руку, взяла стакан с водой отхлебнула и поставила его на место.

   - Доктор, я понимаю, что это опасно... насколько опасно? Когда ей станет лучше?

   Он помолчал, посмотрел на что-то в окно, потом развел руками:

   - Может, завтра станет лучше. Может, никогда... Смотрите...

   Развернувшись в кресле, Бубешкин взял с полки муляж, показывающий человеческий мозг в разрезе и стал тыкать пальцем и объяснять.

   - Мозг это вообще самый сложный механизм в человеке, его до сих пор до конца не изучили. У вашей сестры кома. Кома бывает разная, поверхностная или глубокая... Вашей сестре не повезло. У нее не реагируют на свет и корнеальные раздражители зрачки, они расширены, у нее полная утрата болевых ощущений и сухожильных рефлексов, мышечная атония, снижение температуры тела, отсутствует глотательный рефлекс. Дальше все может только ухудшаться...

   Есения заставила себя слушать врача до конца и не терять присутствия духа:

   - Но ведь может и улучшаться?

   - Может, - согласился он. - Здесь точного прогноза вам никто не даст. Будем наблюдать. Время покажет, будет ли динамика положительная или нет.

   Она должна была дать надежду хотя бы себе!

   - Будет улучшение, обязательно будет!

   Врач не стал сразу разубеждать ее.

   - Ну, возможно... Ваша сестра сильная молодая женщина... Кстати, вы знали, что она была в положении?..

   Этого Есения не знала, поэтому медленно покачала головой.

   - И что?..

   - Ребенка она потеряла.

   Ребенок... У Есении голова шла кругом. Ребенок Киры и ее, Есении, племянник! Которого больше нет...

   Она проглотила сухой комок в горле и просипела:

   - Но ведь у нее еще будут дети?

   Бубешкин открыл рот и закрыл его, потом махнул рукой:

   - Почему бы и нет? Главное, чтобы она вышла из комы.

   В тот день Есения не могла вспомнить как добралась из больницы домой, домой, где уже не было Киры, но остались все ее вещи, ее запах. Она не умерла, а только ушла отсюда на какое-то время. И эту мысль нужно было постоянно поддерживать в голове, чтобы не сойти с ума от страха и горечи.

   Включив компьютер, Есения обложилась статьями о коме. Читала так много, что в глазах лопнули сосуды и голова шла кругом. Новости скорее были неутешительные, но Есения не позволила себе впасть в уныние. Кира обязательно выкарабкается!

   И в это тяжелое время ее поддержала Татьяна.

   - Смотри, это не твой врач? - Агапова толкнула Есению под локоть.

   Так оно и было. По коридору, заложив руки за спину, шел задумчивый Бубешкин. Увидел Есению и вздохнул, нехотя направляясь к ним с Татьяной.

   - Здравствуйте. Ничего нового по состоянию вашей сестры сказать не могу. Ждите.

   - Уже вторую неделю нет никаких сдвигов.

   Он мотнул головой, то ли соглашаясь, то ли опровергая ее.

   - Мы наблюдаем за ней. Если будут какие-то изменения, мы вам сообщим.

   - Доктор, если нужны какие-то дорогие или редкие лекарства...

   - Ничего не надо! Все есть. Я вас понимаю, но и вы поймите нас - мы не боги, а жизнь вашей сестры как раз находится сейчас в их руках. Ждите, - повторил он и пошел дальше своей дорогой.

   Есения еще долго смотрела ему в спину, пока Татьяна не тронула ее за локоть.

   - Есенька, пойдем. Тебе домой надо, отдохнуть, поесть, поспать. Когда ты последний раз нормально ела?

   - Вчера... Сегодня... Не помню.

   Но в голове остался тот день, когда она ужинала в ресторане с Виктором Шальных, ее босом, который давно пытался заполучить Есению в свою постель. Мужик он видный, симпатичный, богатый... да только женатый, чем ее и отталкивал. Нравился, но не так, чтобы Есении хотелось разрушить чужую семью из-за обычных любовных свиданок, которые рано или поздно закончатся ерундой.

   Виктор перепробовал разные подходы к ней, но смог уговорить только на пару ужинов в ресторане. В тот день они ужинали второй раз, и Шальных лез из шкуры, убеждая Есению сдаться. Она смеялась, кокетничала, манила, но не давалась.

   Она мысленно перенеслась в тот день. Перед глазами снова возник ресторан, зазвучала приятная музыка, мягкий свет лился из спрятанных в потолке светильников. На столике стояло ведерко с шампанским во льду, тарелки с закусками. Только что официант забрал их очередной заказ.

   Виктор дотянулся до ее руки, погладил тонкие пальцы.

   - Сегодня ты очаровательна!

   Есения позволила ему помечтать о себе.

   - А разве всегда я не такая?

   - Сегодня ты особенная... моя!

   Его глаза сверкнули призывным огоньком.

   - Виктор Петрович...

   - Просто Виктор! - он сделал ударение по-французски - ВиктОр.

   - Хорошо... ВиктОр. Не слишком ли рано для ВиктОра?

   - Самое время... самое время выпить.

   Официант наполнил бокалы шампанским. Она не стала отказываться - пузырьки в бокале рванули вверх, к свободе. Есения отпила глоток, закашлялась и засмеялась, представляя, как глупо выглядит со стороны. Но Виктор явно любовался ею. Вот он протянул руку и коснулся забранных в высокую прическу волос:

   - Какие у тебя мягкие волосы. Каким шампунем ты пользуешься?

   - Понятия не имею - в этот раз я делала прическу в салоне. Какой-то французский...

   - Это специально для меня? - протянул он с довольной гримасой на лице.

   - Нет, для себя - мне нравится хорошо выглядеть.

   И это было так. Пусть природа не сделала ее писаной красавицей, не дала точеной фигуры или высокого роста, но Есения умела подать себя так, что мужики сворачивали шеи, оглядываясь ей вслед. Но на каждого встречного-поперечного она не бросалась, не разменивалась по пустякам, все чего-то ждала. "Принца, наверное!" - посмеивалась над ней Кира. Не принца, но того, на кого она смогла бы положиться, кому смогла бы верить и кто смог бы ужиться с ее непростым, прямым характером.

   Такой человек появился лишь однажды. Марик... Высокий, белокурый, смешливый. Он понимал и принимал ее такой, какая она есть. И она старалась принять его хобби лазить по горам. Горы и погубили его - попался бракованный карабин. На подъеме он расстегнулся, за страховку Марик схватиться не успел.

   Его смерть Есения переживала очень тяжело, впала в депрессию, никого не хотела видеть. Лежала в кровати и обнимала фото Марика. Кира советовала взять себя в руки и заняться "лечением" - найти себе нового мужчину.

   - Клин клином вышибают, а мужика забывают при помощи другого мужика

   - Кирочка, только я не хочу его забывать! - всхлипывала Есения.

   - Помни на здоровье! - гладила ее по руке сестренка. - Только зачем мертвому твоя жизнь? Живи дальше, радуйся жизни, влюбляйся. А он останется навсегда в твоей памяти.

   И Есения поразилась тому, как по-взрослому с ней говорила Кира - ей тогда было всего-то шестнадцать лет. Поразилась и послушалась. Помаленьку жизнь входила в прежнее русло, но вот полюбить за прошедшие годы Есения так никого и не смогла. Наверное, плохо быть однолюбом!

   Так что у Шальных никаких шансов не было. Только Есения не стала говорить ему об этом сразу. Пусть помечтает. Что в этом плохого? Да и ей нравится проводить вечер в компании, в общем-то, неглупого человека.

   А потом позвонила Кира...

ГЛАВА 2

Есения удивилась звонку сестренки - та никогда не звонила, если Есения была на свидании. А тут этот звонок. Значит, дело очень срочное.

   Она хотела ответить, но Виктор положил ладонь на ее руку:

   - Пусть звонят! Завтра ответишь.

   - Не могу - это Кира, моя младшая сестра. Она не звонит по пустякам. Мне нужно ответить. Извини, я быстро.

   Он отпустил ее под долгий вздох. Есения вышла из зала, села в закутке на диванчик и ответила на звонок.

   - Котенок, что-то случилось? Ты же знаешь, я сейчас не одна. Шальных сидит за столом и предается мечтам...

   Только тут она поняла, что Кира молчит, а в трубке раздаются странные звуки - не то всхлипы, не то бормотание, как будто на том конце провода был сильно пьяный человек. Есения встревожилась.

   - Кира, миленький мой, что случилось? Ты плачешь?

   Увидеть или услышать Киру плачущей... невероятно! Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее.

   - Кира! Кира, ответь мне, пожалуйста! - закричала Есения в трубку.

   Наконец Кира отозвалась.

   - Еся, прости... прости меня, пжст... я не буд...

   Кирину белиберду невозможно было разобрать. Может, она на самом деле слишком много выпила?..

   - Кира, ты пила? Скажи мне, ты пила или нет? Что случилось?

   - Прости...

   Это слово получалось у нее отчетливее всего.

   - За что простить, что ты натворила?

   - Мне... плохо...

   Дальше послышался звук, от которого в теле Есении задрожала каждая поджилка - звук падения тела.

   Есения бросила все - Шальных, неоплаченный счет. Она не ехала на машине - летела по вечерней Москве, все еще загруженной транспортом, и молилась вслух всем святым, которых только знала. С ее сестренкой произошло что-то ужасное! С ее Кирой, с маленьким котенком.

   Она считала каждую минуту, каждую секунду, впадала в отчаяние, если попадала в затор, объезжала по дворам и закоулкам загруженные дороги. И это, как сказали потом врачи, спасло Кире жизнь. Еще бы каких-то пять-семь минут и сделать что-либо стало бы невозможно. Потом она сделал еще одну умную вещь - заранее позвонила в "неотложку". Как чувствовала, что без врачей дело не обойдется.

   На свой этаж Есения добежала быстрее лифта, еле отдышалась и толкнула дверь - та оказалась открытой. Тоже плохой знак! Словно Кира специально оставила дверь открытой, чтобы до нее поскорее добрались.

   - Кира, миленький мой, ты где?! - закричала Есения еще с порога. - Я приехала...

   Никто не отозвался, и Есения побежала по комнатам. Она словно оказалась в лабиринте. Родные стены вдруг начали сдвигаться, грозя раздавить ее. Конечно, все это рисовалось только в ее голове, но было так страшно, что сердце было готово вот-вот остановиться.

   Киру она нашла в спальне. Та лежала на спине на кровати и словно спала, но это был ужасный сон - смертельный! Ее руки были вытянуты по швам, и по всей постели валялись пузырьки и блистеры от лекарств. Пустые.

   Хвататься за голову не было времени. Есения бросилась к сестре, приподняла ее и попыталась встряхнуть.

   - Кира, милая моя, открой глаза, я здесь, с тобой. Я приехала и теперь с тобой все будет хорошо. Что же ты наделала?! Кира!..

   Есения кричала, трясла сестру, вглядывалась в белое лицо и заставляла ее очнуться - и у нее получилось! На какое-то время Кира пришла в себя и открыла глаза. Правда взор ее был пустой, затуманенный чем-то далеким и пугающим.

   - Что случилось, Кирочка? Скажи мне, пожалуйста - я должна знать. Просто так такую ужасную вещь ты бы над собой не сотворила. Ну же, говори...

   Казалось, Кира ее все-таки услышала, перевела на нее взгляд и прошептала:- Меня из... из...

   До конца она не договорила, но Есения и так уже поняла страшную правду - какой-то мерзавец надругался над ее сестрой, над девчонкой, над домашней, светлой девочкой, которая в жизни никому не причинила зла. Какой-то дегенерат касался руками ее тела, мял ее и тискал, издевался, смеялся над ней.

   И опять Есении пришлось сдержать рвущуюся наружу ярость.

   - Кто это сделал? - спросила она дрожащим от напряжения голосом.

   - Дюсик...

   - Кто?..

   - Дюсик Лазарев...

   Больше Кира ничего не сказала и впала в забытье, но уже приехала реанимационная бригада, и начался бой за Кирину жизнь.

   Есения уступила им место возле сестры. Ей и самой нужна была помощь, но только потом, когда с Кирой все будет в порядке. А пока приходилось держаться на ногах, впитывать каждое слово, каждый звук, движение. Дюсик Лазарев...

   Кира рассказала о нем Есении около месяца назад. Мимолетное, что, дескать, списалась на сайте с шикарным парнем. Очень он ей понравился, прямо в душу запал. Есении это не понравилось, но мешать сестренке она не стала. Посчитала, что та сама разберется в своих сердечных делах. Дюсик Лазарев... Приятный парень... Какая же мать тебя родила, что ты вытворяешь такое с женщинами?!

   Есения надеялась, что в больнице Кире станет лучше - ее сразу отвезли в реанимацию. Но Кира успела наглотаться слишком много таблеток, а позвонила не сразу - драгоценное время было упущено. Глубокая кома. Выберется ли она из нее? Нет, не так - она обязательно выберется из нее!

   А вот Дюсику Лазареву небо скоро покажется с овчинку...

   После того, как Есения прочитала все статьи про кому, она занялась страничкой в соцсети Дюсика Лазарева. Что за отвратительное прозвище - Дюсик... Просто рвотный рефлекс сразу наступает.

   Сидя в кресле, Есения разглядывала фото здоровенного молодца, с полными, красиво очерченными губами и голубыми глазами. Прожигатель жизни - это уже было написано на его физиономии. Ни одного фото, на котором он был бы чем-то недоволен, удручен, взволнован, расстроен - исключительно широкая, белозубая улыбка. Есения понимала женщин, которых наверняка притягивает к такому "герою грез" как магнитом. Вот и ее сестренка не устояла перед ним.

   "Зачем вы, девочки, красивых любите?" Слова не в бровь, а в глаз. Вот такая красивая сволочь наверняка уже не одной девчонке жизнь поломала. Но чтобы дойти до изнасилования... Есения приблизилась к монитору и резко закрыла ладонью очередное фото улыбчивого мерзавца.

   - Скоро, Дюсик, тебе улыбаться расхочется. Это я тебе гарантирую.

   Но для начала ей был нужен хотя бы один человек, который поможет в восстановлении справедливости.

   Есения позвонила Татьяне - та как раз намыливалась ехать со своим Пашкой в деревню копать огурцы. Но, услышав про случившееся с Кирой, немедленно примчалась к Есении домой. Пашку она пока посвящать в проблему не стала, и тот покатил к огурцам в одиночестве.

   - Есенька, как же так? - Заливаясь слезами, Татьяна обнимала словно каменную Есению. - Как же так могло случиться?

   - Так же, как случалось и до нее - не в того влюбилась. Сколько таких, как моя сестра, девчонок остаются с разбитым сердцем после таких уродов - сотни! Но надо сделать так, чтобы их поголовье сокращалось, чтобы по земле не ходили Дюсики Лазаревы и не плакали Киры Зорины!

   В то время никакого плана у Есении еще не было. Сначала она просто хотела обратиться в полицию, заявить об изнасиловании сестры. Но Кира в коме и не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть обвинение. Да и стоит ли еще раз подвергать девочку насилию, хоть и в воспоминаниях? Есения понимала, что забыть такое Кире будет трудно, а то и вовсе невозможно. Значит, надо сделать так, чтобы и Дюсик Лазарев помнил об этом всю свою жизнь.

   Татьяна тоже спросила ее о полиции.

   - Ты будешь писать на него заявление?

   - А чем мне его подтвердить? - зло спросила Есения. - Я даже не знаю, когда это произошло. Все последние дни поведение Киры ничем не отличалось от обычного - она шутила, смеялась, мечтала, строила планы. И больше ни разу о Дюсике Лазареве не вспоминала! У меня даже заявление не примут!

   Татьяна сокрушенно покачала головой:

   - Господи, бедная Кирочка! Представляю, что ей пришлось пережить!

   Есения хотела грубо оборвать ее. Неправда! Они даже близко не подошли к тому, через что пришлось пройти ее младшей сестренке. Кого из них насиловали?! Слава богу, никого.

   - Если тебе что-нибудь понадобится, мы с Пашкой обязательно поможем!

   - Ловлю тебя на слове, - тут же отозвалась Есения. - Но я хочу, чтобы ты Павлу пока ни о чем не рассказывала. Пусть себе спит спокойно - в бой идут одни девочки.

   - В бой?..

   Брови Агаповой поползли вверх.

   - Это я так, образно, - отмахнулась Есения, но потом призналась: - Я еще не придумала как, но я хочу заставить этого типа ответить за сделанное. Без полиции.

   - Есечка, но ведь это... противозаконно! - еле слышно выдохнула Татьяна. - Это неправильно!

   - А то, что моя сестра едва не умерла - правильно?.. Брось, Танька, ты все равно меня не поймешь. Твою сестру не насиловали и она не пыталась покончить жизнь самоубийством. Я хочу знать одно: ты на моей стороне?

   - Конечно!

   - Тогда ты должна мне помогать, а если не хочешь, тогда просто не мешай.

   Татьяна схватилась за сумочку, но не для того, чтобы уйти.

   - Зорина, - начала она официально, - сколько лет мы с тобой знакомы?

   - С первого класса. В этом году двадцатник стукнет.

   - Вот именно! - подпрыгнула Татьяна. - И ты до сих пор меня не узнала? Обидно, право слово. Конечно, я на твоей стороне и буду тебе помогать... в рамках закона.

   Что-то вроде этого Есения и ждала услышать от нее - в их тандеме Татьяна всегда плелась позади.

   - По закону не получится, подруга. Такие мажоры на нары не садятся. Да и не хочу я, чтобы он сел - я хочу, чтобы он заплатил...

   - Разве это не одно и то же? - подала голос Агапова.

   Есения взглянула на нее и мотнула головой:

   - Не всегда. Иногда тюрьма недостаточная плата за содеянное. Ну, отсидит он пару лет, выйдет за хорошее поведение или по случаю какого-нибудь государственного праздника и будет жить себе припеваючи дальше. Но разве есть гарантия того, что он не повторит того, что сделал с моей сестрой?.. А я хочу, чтобы эта гарантия была, чтобы у него даже мысли в голове не проснулось изнасиловать кого-нибудь.

   Есения развивала мысль, а Татьяна все сильнее бледнела, хотя ничего особенного, эксклюзивного, сказано не было.

   - Еся, мне страшно... Что ты придумала?

   - Еще ничего. Сначала я хочу поближе познакомиться с этим Дюсиком Лазаревым...

   Она со злостью ткнула в клавишу, выводя на экран увеличенное фото негодяя. Татьяна подошла поближе, посмотрела и вздохнула:

   - Красивый парень. Улыбка вообще зашибенная...

   - Вот на эту улыбку он и ловит дурочек вроде моей Киры. А я хочу, чтобы девчонки от него за версту шарахались, словно у него на лбу выжжено клеймо "насильник". Вот. например, чем не идея?..

   Татьяна побелела окончательно и замахала на Есению руками:

   - Есенька, ты что! Это же...Нельзя так, он же живой человек!

   - Да не падай ты в обморок! - процедила Есения сквозь зубы. - Это была лишь фантазия на тему. В одном ты права - он живой человек, а Кира ни жива, ни мертва. И выживет ли? Я тебе не сказала еще одну вещь...

   Есения набрала в грудь побольше воздуха:

   - Она была беременна, скорее всего от этого урода.

   Татьяна закрыла рот рукой:

   - Господи!.. Теперь тебя точно не остановить.

   - И не надо меня останавливать. С тобой или без тебя я все равно достану этого ублюдка и накажу так, как смогу.

   Татьяна подбежала и обняла ее за плечи:

   - Я с тобой, Есенька! Если смогу, буду помогать, или, если получится, буду удерживать от опасных шагов

   - Ну попробуй! - недобро хмыкнула Есения. Она не отрываясь смотрела на снимок своего врага. Дюсик Лазарев - теперь это ее главная проблема в жизни.

   Жизнь... Она так круто переменилась для Есении, что трудно было войти в привычную колею. Как говорят, жизнь разделилась на "до" и "после". Страшнее всего, что исчезло слово "будущее", осталось только "прошлое" и "настоящее".

   Утром Есения уходила на работу, вечером бежала в больницу, приходила домой и занималась страничками Дюсика Лазарева в соцсетях. Девушки были от него без ума. И ни одна из них не сказала, что он был с нею груб. Хотя соцсети - это не то, что дает правдивую информацию! А вот словам собственной сестры у Есении не было оснований не доверять.

   Порой она уставала от такого чтения, от льющегося на голову Дюсика Лазарева сиропа и елея. "Я бы съела тебя и твоего Малыша!" - писала одна из подписчиц. "Жду тебя, мой жеребец!" - вторила другая. "Когда ты придешь поласкать мою Киску? Она соскучилась!" Есению тошнило от таких писулек, но приходилось читать все подряд, чтобы найти хоть что-то негативное. Но Дюсик Лазарев был идеален! Его обожали, ели, желали, о нем мечтали, из-за него дрались и ненавидели друг друга. Одна девица настолько втюрилась в него, что с помощью колдуньи хотела навести порчу на всех соперниц разом!.. То ли мало денег заплатила, то ли заклинание попалось неверное - сердечных подруг у Дюсика только прибавлялось.

   Татьяна однажды поинтересовалась:

   - Он что, другого прозвища себе придумать не мог?

   - Все просто - Дюсик это сокращенно-дебильное от Андрюсик. Он - Андрей Лазарев.

   - А что, теперь Андреем быть не в моде?

   - Старорежимное, скучное имя! - пояснила Есения. - Вот быть Дюсиком, или Алексом, Дэном, Леоном - это круто, а Андреем, Денисом, Алексеем или Леонидом не катит.

   Татьяна скисла:

   - То есть, если мы с тобой Таня и Есения, то мы старые и скучные, неинтересные?

   - Примерно так. И светят нам с тобой такие же старые Константины и Василии...

   Татьяна тут же задорно кивнула:

   - Ничего не имею против!

   Есения продолжала следить Дюсиком в соцсетях. Жизнь у парня была насыщенная, ни минуты простоя - встречи, свидания, бары и рестораны, дни рождения подруг и друзей, дискотеки. На работу - он числился в папочкиной строительной фирме - у него почти не оставалось времени.

   Она никак не могла найти то, чем его можно было бы зацепить. Идея появилась через несколько дней, когда у Дюсика вдруг сменился статус в соцсетях с "в активном поиске" на "почти женат".

   Постукивая кончиками пальцев по столешнице, Есения с ненавистью смотрела на эти два слова - почти женат. Как же они отличались от тех двух слов, что она услышала от лечащего врача Киры - глубокая кома. Глубокая кома - против почти женат. Что из этого сильнее, что важнее, что смертельнее?

ГЛАВА 3

Целую ночь Есения обдумывала план мести Дюсику Лазареву, а утром позвонила Татьяне и без предисловий попросила:

   - Одолжи у Пашки шокер!

   Агапова молчала, как будто шокер испытали на ней, потом спросила:

   - Зачем он тебе?

   - Буду избавлять мир от негодяев!

   - Есенька, мне это не нравится! - заявила Татьяна. - Что ты еще придумала?!

   - Это не телефонный разговор. Приходи вечером ко мне.

   Вечером Есения навестила в больнице Киру, убедилась, что все осталось неизменно и поспешила домой. Возле подъезда на скамейке жалась Агапова. От волнения она пристукивала каблуком туфли по асфальту.

   - Наконец-то! Как там Кира?

   - Без изменений. Но врачи боятся ухудшения. Говорят, что чем дольше длится кома, тем меньше шансов выйти из нее.

   Они поднялись в квартиру Есении. Пока Татьяна переобувалась и ходила умываться и мыть руки, Есения накрыла на стол, но вместо чая поставила бутылку коньяка, нарезала лимон и выложила на тарелочки закуску. У Татьяны при виде такого набора расширились глаза.

   - А мы что, пить будем?

   - Под коньяк беседа пойдет лучше. Мне надо успокоиться и расслабиться. Когда я прихожу в больницу и вижу Киру в таком состоянии, все труднее становится сдерживаться. Но ты, если не хочешь, можешь не пить.

   - Есенька, я же твоя подруга! - напомнила Татьяна. - А настоящая подруга не та, что пьет вместе с тобой, а та...

   - Что ползет рядом! - улыбнулась Есения, впервые за эти дни.

   Они сели за стол, разлили коньяк, и Есения вернулась к прежней теме.

   - Вчера у этого мерзавца поменялся статус в соцсети, - рассказывала она Татьяне. - Представляешь, этот... мамин сын собрался жениться!

   Татьяна вздохнула и пожала плечами:

   - Что же в этом особенного, все в порядке вещей.

   - Так не должно быть! - угрюмо произнесла Есения и допила коньяк. Налила себе по новой - Татьяна свою порцию еще тянула. - Не должен этот мерзавец иметь семью, жену и детей, особенно детей! Таким, как он, надо официально запретить размножаться!

   - Но что ты можешь с этим поделать? Неужели ты думаешь, что сможешь расстроить его свадьбу?! - ужаснулась Агапова.

   Есения вскинула бокал в ее направлении:

   - У меня была такая мысль: заявиться к нему на свадьбу и рассказать, чем он занимается в свободное от работы время. Но потом я поняла, что опять ничего не смогу доказать. И, в лучшем случае, всех насмешу, но даже вечеринку ему испортить не смогу. Потом я хотела попытаться встретиться с его невестой. но потом прочитала ее страничку в "Одноклассниках" и поняла, что они одного поля ягоды. Не поймет она меня, не услышит и, тем более, не захочет отказаться от Дюсика. Плевать ей на таких, как моя сестренка!

   - Вот и правильно, не трогай их! - закивала Татьяна. - Месть это плохо. Пусть им воздастся сполна, но не тобой! Бог обязательно накажет его, вот увидишь.

   Есения допила и эту порцию коньяка, ощутив как заполыхали щеки и внутри разлилась безудержная ненависть.

   - Таня, ты не поняла - я не собираюсь отказываться от мести! Вернее, не от мести, а от справедливого возмездия! Я не могу ждать, пока Бог вдруг вспомнит о моей сестре. Я не Бог, я не прощаю.

   Она с грохотом поставила на стол пустой стакан, словно поставила точку в их споре.

   - Лучше скажи, ты нашла у мужа шокер?

   Танькин Пашка служил в ОМОНе и приобрел для личной безопасности шокер. Обычный, разрешенный, но Есении сейчас и такой подошел бы.

   - Я струсила! - призналась Татьяна. - Я никогда не трогала Пашкины служебные вещи!

   - Что в этом особенного - ты его жена!

   - Если он увидит у меня в руках шокер, непременно поинтересуется, за каким хреном эта штука мне сдалась.

   - А ты сделай так, чтобы он тебя с ним не увидел. Нам лишний свидетель не нужен. Просить помощи у твоего мужа в этом деле я не собираюсь.

   - Ты умеешь им пользоваться? - спросила Татьяна.

   - Нет, но не думаю, что там что-то сложное. - От усталости и выпитого коньяка Есению клонило в сон. - Научусь!

   - И ты на самом деле собираешься им воспользоваться?

   Точного ответа Есения дать не могла.

   - Как получится.

   Татьяну, хоть и пила она мало, уже порядком развезло.

   - Вдруг с ним что-то случится?

   Есения перевела на нее удивленный взгляд.

   - С кем случится, с шокером?..

   - Нет, с этим... - Татьяна кивнула на экран монитора, - с Дюсиком?

   - Да что может произойти с этим быком-осеменителем? Ты посмотри на его физиономию!

   Но Агапова не сдавалась.

   - Ну и что? Вдруг он только с виду такой здоровый, а внутри...

   - Гнилой и трухлявый, как старый пень? - Есения пожала плечами. - Может быть, но меня это не остановит. Я поклялась, что свадьбы у него не будет, и я эту клятву сдержу! Я ему такую семейную жизнь устрою, что потом бабы будут от него шарахаться, как от прокаженного.

   В точности, какую именно жизнь она устроит Дюсику Лазареву, Есения не знала. Первым пунктом ее зарождающегося плана мести было достать шокер. В этом могла помочь Агапова. Второй вопрос состоял в том, как точно она собирается использовать это приспособление для мести. Нанесет удар в самое важное и продуктивное место Дюсика, чтобы там все сварилось и было бесполезным?.. Перед Татьяной Есения хорохорилась, но на такой серьезный шаг пойти еще не могла. Может просто долбануть его шокером и передать привет от Киры?.. Так он едва ли вообще вспомнит, кто это такая - у него за день полчища баб бывают.

   Татьяна предложила свой план - подождать, пока Кира придет в себя. Есении страшно было говорить об этом, но все же она спросила:

   - А если она не очнется?..

   - Есенька, ты же сама в это не веришь! Кира обязательно придет в себя!

   Есения выдавила из себя улыбку:

   - Когда я так говорю, врачи смотрят на меня с жалостью. Верьте, надейтесь, ждите... Мне будет легче ждать выздоровления Киры, если я буду знать, что ее обидчику больно и страшно.

   В тот вечер они обе здорово напились, и Татьяна даже осталась у Есении ночевать. Уложив гостью на свою кровать, Есения осталась у компьютера. Она смотрела на фото Андрея и представляла средневековые пытки, которые можно было бы к нему применить. Жаль, что сейчас не средневековье и она не изувер.

   На следующее утро Есения пришла на работу и попросила у Шальных отпуск за свой счет. Он никак не соглашался на ее просьбу.

   - Есения ты мой заместитель, правая рука на фирме. Я больше никому не могу доверять так, как тебе! Что, если я заболею или мне придется куда-то срочно уехать? Кто останется заправлять на фирме?

   - Виктор Петрович, вы же знаете мои обстоятельства. Мне нужно ухаживать аз сестрой!

   - А что за ней ухаживать, если она в коме?.. - Он тут же бросился извиняться. - Прости, не хотел причинить тебе боль. Но я прав, сейчас тебе рядом с ней делать нечего, там справляется персонал. Ты нужна мне здесь, Есения! Я не могу сейчас предоставить тебе отпуск.

   - Тогда я напишу заявление по собственному желанию!

   - И его я тоже не подпишу! - Шальных откинулся в кресле. - Я не могу потерять ценного работника. Ты у меня и связи с общественностью, и реклама, и многое другое.

   С одной стороны, было приятно, что на работе ее так ценят, с другой, сейчас ей было нужно больше свободного времени.

   - Я сломаю себе руку и выйду из строя минимум на месяц! - искренне предупредила она. - Подпишите заявление на отпуск за свой счет!

   Резко выдохнув, словно ему дали кулаком под дых, Шальных подписал бумагу.

   - Теперь ты у меня в долгу! - предупредил он, и его взгляд дал понять, как именно она может с ним расплатиться.

   Откровенно говоря, Есении было так плохо, что она согласилась бы даже на это.

   Подхватив бумагу, она вышла из кабинета.

   В тот день в больницу она не поехала - все равно новостей не было. Вернувшись домой, Есения первым делом села за компьютер и открыла страницу Дюсика. Вчера он переписывался с друзьями и приглашал всех на мальчишник. Первый день мальчишник должен был проходить в одном из новомодных клубов, а на второй день мероприятие полагалось закрытым, с участием стриптизерш и других приятных подарков жизни.

   Есения приняла душ, завернулась в полотенце и отодвинула дверь шкафа-купе. Теперь нужно было выбрать из ее одежды то, в чем ее пустят в клуб. Господи, когда она последний раз была на дискотеке?.. Сто лет назад! Сейчас там все по-другому, другие правила. Хотя, как и прежде, все заканчивается банальным трахом.

   Ей этого не надо. Она просто хотела взглянуть на урода Дюсика вблизи. Что он из себя представляет, какой на ощупь и запах? Она хотела увидеть его и понять, стоит ли он ее ненависти? Татьяна утверждала, что такое ничтожество не заслуживает даже того, чтобы в его сторону плевали!

   Отыскав подходящую одежду, Есения принялась переодеваться, делать макияж и прическу. Она не хотела бросаться в глаза, но в подобное место с улицы не пустят. Дресс-код, мать его, и фейс-контроль.

   Черный брючный костюм, художественно выбивающиеся из высокого пучка волосы, вечерний макияж и золотая цепочка на шее вполне создали образ завсегдатая клуба. Дополнили наряд туфли на высоком каблуке и электронная сигарета в руках. Современная женщина, которая решила отдохнуть и потусоваться после работы в клубе...

   В клуб ее пустили беспрепятственно.

   Едва она открыла двери, как на нее хлынул поток музыки, яркого света и то ли дыма, то ли тумана. Она уже и забыла, какой бывает атмосфера в современных клубах. Удастся ли отыскать здесь Дюсика Лазарева? Все безликие, словно одинаковые пятна двигаются.

   Есения пробиралась между извивающимися телами, пытаясь отыскать своего врага, но то ли его еще не было, то ли она не узнала его в сутолоке. В раздражении, она приземлилась на высокий стул возле барной стойки и попросила сделать безалкогольный коктейль. Бармен лениво стал наливать в высокий стакан из разных бутылок, потом бросил туда вишенку и воткнул соломинку с зонтиком.

   - Класс! - кивнул ему Есения.

   Бармен знал свое дело - коктейль был вкусный. Есения отпила пару глотков, когда на соседний стул плюхнулась мужская задница, обтянутая джинсами из последней итальянской коллекции. Парень сидел к Есении спиной, она видела лишь идеальный затылок, шею и руку, на которой виднелись элитные часы. Очередной мажор.

   Увидев его, бармен расплылся в улыбке и поспешил с протянутой рукой:

   - Привет, Андрюха!

   Есения едва не подавилась глотком коктейля. Неужели это и есть ее цель?.. Она стала прислушиваться, хотя это было нелегко - музыка играла очень громко.

   - Как дела?

   - Херово! Жду друзей - у меня сегодня пати намбер ван.

   - Ну да, слышал. Поздравить тебя хотел с будущей женитьбой.

   - Было бы с чем! - зло сплюнул молодец. - Нужна была мне эта курица сто лет!

   Бармен хмыкнул:

   - А чего тогда под венец прешься?

   - Предок велел. Мой папахен с ее отцом какой-то совместный бизнес ваяют. Захотели объединить капиталы. А я должен жениться на этой обдолбанной экстази сучке да еще трахать ее!

   - Что, тоже папа велел? - заржал бармен.

   - Не смешно - так и есть. Сказал, что если через год внуков не будет, отберет часть наследства. Он может, ты его просто не знаешь. Придется закрыть глаза и трахать!

   Есении вместе со злостью тоже хотелось рассмеяться - бедный Дюсик! Женят насильно да еще заставляют насильно выполнять супружеский долг. Кого здесь пожалеть, невесту или его?

   Она стала слушать дальше.

   - Как же теперь твои телочки? Забросишь?

   - Еще чего? Я их столько времени в стойло собирал. У меня там исключительные экземпляры! - теперь они заржали вместе, а Есении захотелось вымыть уши с мылом.

   Дальше разговор пошел не для женских нежных ушей, где самым ласковым было слово "минет". Она уже поняла, что больше всего на свете Дюсик любил себя и свой удалой орган "движения". Вот за этот орган "движения" она и собиралась его прихватить.

   Допив коктейль, Есения брякнула стакан на стойку, прерывая разговор мужчин. Впервые за все время Лазарев повернулся к ней лицом. Нечего сказать, хорош, сукин сын! Ни одна фотография не смогла передать того обаяния и тех волн, которые исходили от этого самоуверенного самца. Альфа-самца. Самца, который должен оплодотворить в жизни как можно больше самок - вот его цель и его предназначение. Не любить, а трахать!

   Она направилась к выходу, успев услышать за спиной:

   - Что за телка? Первый раз здесь вижу. Прямо вся из себя. Так и вижу на ней ценник: "дешево не продаюсь!"

   И они снова засмеялись. Есения постаралась запомнить и эти слова, и этот смех, чтобы потом, с оказией, вернуть все Дюсику с лихвой.

ГЛАВА 4

Есения выяснила все, что хотела, и в голове сложился план. На следующий день, взяв с собой различные инструменты, она поехала на дачу. Домик им с Кирой достался от родителей, которые, один за одним, умерли несколько лет назад. Хоть приезжали они сюда редко, дом содержали в хорошем состоянии. Сейчас этому дому предстояло сыграть в плане Есении важную роль. Она ехала туда, чтобы все подготовить для приема особенного гостя.

   Дом был добротный, в два этажа, из бруса. Крышу недавно они перекрыли, обновили крыльцо. Садом вот только еще не нашли времени заняться, но теперь это только могло сыграть на руку - буйная растительность и разросшиеся яблони и груши скрывали окна от тех, кто мог пройти мимо. Но - это был второй плюс - ходили здесь не часто. Дом стоял отдельно от других - родители специально выбрали такой, чтобы поменьше шлялось гостей, они любили тишину и покой.

   Есению здесь знали, поэтому на ее приезды и отъезды никто внимания не обращал. Разве что ближайшая соседка баба Маня могла зайти предложить купить козьего молока или урожай кабачков и тыкв.

   Но скрываться Есения не собиралась. Наоборот, все должно было быть как обычно, даже пусть баба Маня приходит. Но никто не должен был догадаться, что в доме будет находиться еще один "гость".

   В этот день погода с утра испортилась, накрапывал дождь, поэтому до поселка она доехала быстрее обычного - машин на дороге было меньше. И в поселке почти никого на улице не встретила, разве та же баба Маня копалась в огороде на грядках - Есения разглядела в той стороне приметный желтый дождевик. Вот баба Маня разогнулась, глянула в ее сторону - пришлось помахать рукой. Баба Маня махнула в ответ пучком молодой морковки.

   Есения доехала до своего дома, открыла ворота и загнала машину во двор. Вытащила из багажника ящик с инструментами - на это тоже никто не посмотрел бы. Подумаешь, затеяли люди ремонт! Такие дома всегда нуждались в присмотре. Где щеколду покрепче прибить, где ступеньку подправить, где полочку повесить или что еще.

   Ящик был тяжелый - Есения запыхалась, пока тащила его на второй этаж. Здесь была комната для гостей. Ее окна выходили на сторону располагавшегося неподалеку леса. Мебели здесь было мало - железная кровать - они как-то не успели купить сюда все новое - комод, старое кресло и тумбочка возле кровати. Для ожидаемого гостя больше и не надо! Главное, что стены здесь крепкие и толстые, и батарея имеется.

   Конечно, мастер из нее оказался еще тот. Следующие несколько часов, обливаясь потом, она готовила комнату в соответствии со своим планом. Переставила кровать, прикрепила ножки к полу, в стену над изголовьем приделала крепкую железную скобу, которую потом изо всех сил пыталась сломать - скоба выдержала. К батарее прикрепила один конец цепи. Все это должно было удерживать Дюсика на месте. Есения надеялась, что он не так силен, чтобы быстро вырваться из плена. А если он только попытается, в доме есть отличный подвал... А вот со связью здесь неважно, телефон ловит раз через два. И с Интернетом проблемы, что оказалось ей на руку.

   Теперь осталось достать шокер.

   Есения нехотя уходила из больницы. Но это нужно было и для того, чтобы надавить на Агапову.

   Улица встретила их прохладным вечером и вереницей разъезжающихся по домам машин.

   - Так ты достанешь мне шокер? - Есения снова принялась раскачивать Татьяну. - Мне он нужен к завтрашнему дню! И ты мне нужна тоже.

   - Есенька, я даже не знаю... Я хочу помочь тебе наказать этого типа, но с шокером... Что ты хочешь делать?

   Теперь уже скрывать не было смысла - или завтра или никогда.

   - Я хочу украсть его.

   Татьяна споткнулась и едва не упала. Есения отразилась в ее широко раскрытых глазах.

   - Ты с ума сошла?! Украсть человека...

   - Понимаю, тебе страшно. Мне, честно говоря, тоже.

   Татьяна схватилась за ее последние слова.

   - Видишь, ты не такая. Ты не можешь причинить человеку вред. Давай откажемся от этого, пока не поздно!

   - В том-то и дело, что уже поздно...

   Теперь Татьяна обмерла от страха.

   - Есенька, что ты уже натворила?

   - Я была на даче... подготовила все к приему "гостя".

   - И это все?..

   Агапова выдохнула от облегчения. А Есения считала, что уже пересекла черту невозвращения. Если она сейчас струсит, то потом как посмотрит в глаза Кире? Нет, раз уж решила и даже все приготовила, надо идти до конца. А там будь что будет! Шампанское пьют победители, а проигравшие утирают сопли.

   - Сегодня твой Пашка на работе?

   - Вроде да, - неуверенно ответила Татьяна. - У них очередные сборы. Отрабатывают борьбу с уличными беспорядками.

   - Вот и замечательно. Поехали.

   - Куда? - уныло протянула Татьяна.

   - К тебе. За шокером.

   - А вдруг его Пашка взял с собой?

   - Зачем он ему на сборах, начальство "шокировать"? Или мы едем, или я больше к тебе не обращусь никогда...

   У Татьяны был выбор, нелегкий, но был. Есения позволяла ей отступить, пусть и с потерей дружбы.

   - Поехали, чего уж там. Но если шокера нет на месте...

   - Будем действовать по плану "Б"!

   Агапова сглотнула комок в горле:

   - А у тебя и план "Б" есть?

   - Нет, но до завтра пришлось бы придумать!

   Есения вспомнила наглый, самоуверенный взгляд Лазарева - нет, соблазнить такого не удалось бы, не из тех она "телок", что ему нравятся. Примитивный клофелин тоже не подошел бы - для этого опять-таки нужно было сблизиться с ним. Бита по башке... Можно, но опасно. Ей пока что он нужен живой и здоровый. Правда, никто не гарантирует, что после их знакомства он таковым останется, в смысле здоровым, особенно его орган "движения".

   Дорогой до дома Агаповой они молчали. Татьяна злилась на нее, крепко сжимая ремешки сумочки. Есения упрямо вела машину, вспоминая восковое лицо сестры на больничной подушке и тем подзадоривая себя на авантюру с похищением Андрея Лазарева.

   Они подъехали к дому Татьяны - та сидела нахохленная, точно обиженный воробей, у которого из-под клюва ворона унесла хлебные крошки. Есении пришлось подгонять ее на каждом шагу.

   - Таня, не тяни время! Хочешь, дай мне ключи, я схожу и сама возьму его. А ты потом скажешь Пашке, что не знала об этом.

   - Ага, так он мне и поверит! - подала голос Татьяна. - Он же знает, что мы с тобой с первого класса одно целое. Если ты что-то задумала - я непременно буду рядом.

   Есения усмехнулась:

   - Ну да, мы одно целое, только он представления не имеет о том, как мы с тобой дрались. А сколько кнопок под зад друг другу подложили? Сколько дохлых мышей в портфель подкинули?

   - Этого он точно не поймет, - согласилась Татьяна, вылезая из машины.

   Она потянулась, размяла плечи и шею и вяло поплелась к подъезду. Есения закрыла машину, закинула сумочку на плечо и оглянулась вокруг. Никто на них не глазел - все было как обычно. Обычное небо над головой, обычный двор в спальном районе, обычная панельная многоэтажка, мамы с колясками на детской площадке, собаки лают... А в это время такой, как Дюсик Лазарев, возможно, губит жизнь еще какой-нибудь девчонке! Так не должно быть!

   Они поднялись на лифте на десятый этаж. Татьяна постоянно вздыхала, раздражая Есению, но ничего поделать не могла с ее упрямством и целеустремленностью. Возле квартиры Агапова замерла.

   - Сама откроешь или мне открыть? - подтолкнула ее Есения.

   - Сама... Куда ты торопишься? Все равно он нужен тебе к завтрашнему дню Кстати, а что будет завтра?

   - Закрытый мальчишник у этого мерзавца!

   Татьяна открыла дверь, пропустила в квартиру Есению и зашла следом.

   - И ты думаешь пробраться туда? Как, Еся? Предположим, ты проберешься, а потом что?

   Они стояли в прихожей и смотрели друг на друга.

   - Буду действовать по обстоятельствам. А ты будешь ждать меня в машине.

   - Господи... Я тоже буду похищать его?..

   Татьяна почти выкрикнула эти слова, но Есения вовремя прикрыла ей рот ладонью.

   - Да! Как я одна справлюсь с таким бугаем?! Тебе придется помочь мне довести его до машины и запихнуть в салон. Жаль, в багажник мы его точно не уложим. Там бы ему было и место!

   Почти в обморочном состоянии Татьяна привалилась спиной к стене. Ее ноги скользили по ламинату, пока не уперлись в туфли Есении.

   - Есенька, я не смогу...

   - Сможешь! Соберись, Таня! Твоя помощь мне нужна. Ты обещала. Подумай о Кире.

   Из глаз Агаповой потекли редкие слезинки, губы задрожали.

   - И мы повезем его вот просто так в машине через всю Москву?!

   - Повезем. Кто что подумает - назюзюкался мужик и спит.

   - Еся, его же искать будут! В полицию обратятся.

   Об этом Есения тоже думала. Придется заставить молодца позвонить родителям и что-нибудь придумать о своем исчезновении. Самое просто было сказать. что он передумал жениться и сбежал от ненавистной невесты, которую папа заставляет "трахать".

   - Давай сначала решим вопрос с шокером, а потом, по мере появления, будем решать другие вопросы!

   Еще раз вздохнув, Татьяна кивнула:

   - Пошли.

   Но едва они, толкаясь, подошли к стенному шкафу, приоткрылась дверь спальни и оттуда выглянул сонный Пашка. Огромный, бритоголовый парень, один вид которого внушал уважение.

   Есения с Татьяной столкнулись и словно прилипли друг к другу. Вот уж неожиданность, которая всегда может разрушить самый идеальный план! Можно представить, какой у них был перепуганный вид в эту минуту. Но Пашка был слишком сонный, чтобы заметить такую ерунду.

   - Девки, вы чего? - спросил он, почесывая живот. - Спать мешаете. Я только прилег отдохнуть, а тут вы приперлись.

   Есения почувствовала, как у Татьяны ослабли ноги. Пришлось подпереть ее плечом, чтобы не упала.

   - Пашенька, - забубнила та, - а чего ты дома? У тебя же сборы...

   - Отменили, - сердито буркнул он. - Заболел у них там кто-то. Зря прогоняли нас, потом обратно тащились. А вы чего?

   - Ничего! - ответили они дружно и обнялись.

   Он вскинул брови, взглянул на них с подозрением и буркнул:

   - Тогда я пошел спать. Вы, это, не слишком бухайте.

   - Нет, мы чуть-чуть! - радостно кивнула Татьяна.

   Хмыкнув, он исчез в спальне. Дверь захлопнулась.

   Есения с Татьяной какое-то время подождали, потом дружно выдохнули.

   - Вот ведь, чуть не попались. - Агапова вытерла пот на лбу. - Может, ну его, этот шокер?

   - Мы уже у цели. Поздно отступать. Лезь, я дверь в спальню покараулю.

   Есения заблокировала собой - смешно звучит! - дверь в спальню, а Татьяна, стараясь не шуметь, полезла в стенной шкаф, где на верхней полке стояла коробка с шокером. Тот был на месте.

   - Еся...

   - Давай быстрее, Таня! Сделал дело - гуляй смело.

   Агапова оглянулась на нее и возмущенно выдохнула:

   - А другой прибаутки у тебя нет? Мне страшно до чертиков, а тебе смешно.

   - Нет, мне тоже страшно. Коробку оставь на месте, только шокер вынь. И инструкцию, если есть. Нет - в Интернете найдем. Ну же, не трясись, еще будет для этого время.

   Татьяна раскрыла коробку, заглянула внутрь, потом осторожно вынула шокер и подержала его в руках.

   - Господи, прости меня за все...

   - Тань, хватит каяться, мы еще ничего не сделали! - Есения взяла у нее шокер, покрутила и решила, что здесь проверять его не стоит, а то снова Пашка появится и тогда точно все ее планы полетят к чертям собачьим. - Все, я поехала домой. А ты возьми себя в руки и успокойся. Завтра ты будешь мне нужна в нормальном состоянии, а не в нервной трясучке. И не вздумай выболтать все Пашке - я тебе этого никогда не прощу.

   Как в тумане, Есения вышла из квартиры Татьяны, спустилась на лифте на первый этаж и вышла на улицу. Внутри все дрожало и дергалось. В таком состоянии вести машину опасно, поэтому Есения села за руль, откинула голову на подголовник и закрыла глаза. Сейчас надо успокоиться. Первый пункт плана она выполнила.

ГЛАВА 5

Есения рассматривала шикарный парик блондинки. С его помощью можно преобразиться так, что и родная мама не узнала бы. На блондинок клюют все. Даже если Лазарев не из таких, то обратить на нее внимание он все равно должен. Для этого уже было куплено соответствующее платье. Конечно, в таком потом трудно будет тащить Дюсика к машине, зато, в случае чего, все поверят, что они вместе были на гулянке. Разве может представлять опасность женщина, у которой едва грудь из декольте не вываливается?..

   - Я беру его, - кивнула Есения, вынимая карточку для оплаты.

   Прихватив пакет с покупкой, она отправилась исследовать торговый центр дальше. Еще нужно было запастись продуктами. И всякими мелкими нужными вещами вроде скотча, крепкой веревки, снотворного, водки. Зачем ей нужна водка, Есения точно не знала, но на всякий случай купила несколько бутылок. Еще обновила аптечку, накупила бинты, зеленку, антибиотики в таблетках и ампулах, шприцы. Она покупала все, на что падал взгляд и что внезапно всплывало в голове. Все это было упаковано в прочные сумки и загружено в багажник.

   Есения думала, что ночью не сможет уснуть из-за беспорядочных мыслей в голове, но, видимо, она так устала, что и хаос из мыслей не помешал. Спала она крепко и проснулась бодрой и выспавшейся. А вот Татьяна не спала вообще и мешала спать Пашке, о чем с утра пожаловалась Есении.

   - Есенька, давай откажемся от твоего плана, пока не поздно! Мы придумаем что-нибудь другое, не такое... травмоопасное, без использования шокеров и цепей! Прошу тебя!

   Но Есения осталась к просьбам подруги глухой - утром она звонила в больницу и там сказали, что у Киры ухудшение. Как тут можно отказаться от плана наказать виновного?!

   - После обеда я тебя жду, - сказала она Татьяне без всяких церемоний. - Пашке скажешь, что останешься ночевать у меня.

   - Хорошо... Видимо, это судьба.

   - Считай, что так! Таня, у меня действительно нет другого выхода. У Киры ухудшение... Я делаю это ради нее и тех девчонок, которым этот гад еще может сломать жизнь.

   - Господи, Есенька! Мне так жаль. Хорошо, после обеда я к тебе приду. Я с тобой до конца! Мы накажем этого подонка!

   * * *

   "Скачка" была отменная!

   Он был настоящим жеребцом, на нем скакала холеная, задастая наездница. А перед его лицом "скакали" отформатированные силиконом буфера. Стоны, крики, визги, крутой мат заполнили его спальню. Вот они ускорились, а потом резко наступила разрядка. У него, по крайней мере. Но телка еще пыталась вернуть его на "беговую дорожку". Он безжалостно столкнул ее с себя. Она повалилась набок, продолжая дергаться, как в судорогах, - забылась, видать. Потом опомнилась, приподнялась на руке и плаксиво протянула:

   - Дюсик, радость моя, я так не играю! Ты опять не дождался меня.

   Он рассмеялся. С каких это пор он кого-то должен ждать - это его все ждут, хотят, жаждут!

   Андрей опустил руку с кровати, нащупал банку, открыл ее и глотнул пива. Сейчас его мучило только одно желание - он хотел пить. Жажду плоти он уже утолил, в отличие от его партнерши, которая снова полезла на него.

   - Хватит уже, я сказал!

   С недовольным видом девушка отступила, откинулась на свою подушку и принялась рассматривать ногти.

   - Черт, опять два ногтя сломала! Придется снова в маникюрный салон переться. Андрюша, а у твоей будущей жены красивые руки?

   Он перевел на нее изумленный взгляд:

   - Я что, рассматривал их? Руки как руки, десять пальцев.

   - Но ты же покупал для нее кольцо на свадьбу. Наверняка рассмотрел все родинки.

   - Я покупал?.. Ты с ума сошла, Милена! Отец секретаршу напряг, объяснил, что нужно. Она и принесла в клювике перстень с бриллиантом.

   - А если невесте не понравится?

   - Да по фигу - новый купит.

   Милена продолжала под одеялом ласкать его. Андрей воспринимал это как должное.

   - Не понимаю, зачем ты вообще женишься? Ты и вдруг женатый! - Милена весело фыркнула. - Откажись, пока еще есть время.

   - Я отцу обещал, а он обещал ее отцу - короче говоря, надо девку с рук сбагрить. За ней шикарное приданое дают.

   - Оно тебе так нужно?

   - Мне - нет, а моему отцу - да.

   Милена снова прыснула со смеху.

   - Вот пусть твой отец и женился бы!

   - Он не может - у него есть моя мама. Знаешь, как он ее любит? Все говорят, что любовь ерунда, а я порой смотрю на них и понимаю - есть она, эта самая любовь. Только не для всех и каждого. Мне, например, такая не встретилась.

   - А как же я? - Теперь уже Милена говорила серьезно.

   Зато Андрею хотелось рассмеяться. Каждая из побывавших в его постели девушек считала, что она единственная и неповторимая, что именно ради нее он захочет измениться. Наивные!

   Он похлопал ее по щеке, провел пальцем по полным губам.

   - Миленочка, замужество это не для тебя, крошка. Ты рождена для многих, но не для одного. Ты меня понимаешь? Я ведь знаю, что сейчас ты вылезешь из моей постели и поедешь трахаться к Костяну. Что, не ожидала, что я знаю? Давно, солнышко мое. Только мне все равно. Нравится спать с кучей мужиков - спи!

   В отношении женщин он никогда не был собственником, никого не удерживал насильно и не позволял удерживать себя. Он свободный человек! Пока... Хотя даже женитьба едва ли изменит что-то в его образе жизни.

   - Между прочим, ты меня обидел!

   - Неужели? - хмыкнул Андрей и потянулся за одеждой. - Ладно, мне пора домой. Отдохну немного, а вечером меня ребята ждут в клубе.

   - Мог бы и меня пригласить! - Милена потянулась к нему острым ноготком.

   - Это мальчишник, - напомнил он.- Девочкам там делать нечего.

   - А стриптизерши не девочки? - хмыкнула она. - Они же будут там наверняка.

   Конечно, будут! Андрей растянул губы в улыбке. Это традиция, а традиции нарушать нельзя.

   - Тебе меня было мало сегодня?

   Милена перевернулась на живот, выпрямилась, подставляя его взгляду упругий зад - недаром она по много часов проводит в спортивном зале - накачала. Андрей не выдержал соблазна и шлепнул ладонью по заду, чувствуя, как то едва ли не зазвенел.

   - Вставай, мне на самом деле пора.

   - Дюсик, ты противный, - пропела она.

   - Насколько противный?

   - Очень-очень-очень! Давай останемся еще на чуть-чуть.

   Он хотел бы, но дома, как сыч, сидел отец. Нужно было показаться на глаза. И так его ждут очередные нравоучения - он, дескать, плохой, неблагодарный сын и все в таком же ключе.

   Отца Андрей не любил, не уважал, но опасался. Тот со злости мог сделать что угодно, даже наследства лишить, выгнать на улицу голым. Чтобы этого не произошло, приходилось подчиняться отцовским желаниям. Хотя последнее - женитьба на дочери делового партнера - было за гранью разума. Но Андрею пришлось пойти и на это. Он не был готов порвать с семьей и отправиться в свободное от денег плавание.

   Он отвез Милену, которая долго уговаривала его заглянуть на огонек. Но с него на сегодня секса хватит. Еще мальчишник впереди, а уж что там будет... Так что вечером он собирался оторваться по полной.

   Дорогая спортивная машина с легкостью отсчитывала километры до загородного дома - отец с матерью предпочитали жить вне мегаполиса, чтобы воздух вокруг чистый, тишина, покой и красота. Андрею нравилось приезжать сюда, особенно если родители сваливали в какую-нибудь заграничную поездку. Тогда особняк в два этажа с мансардой оставался в его полном распоряжении. Конечно, охранники отца наверняка каждый раз докладывали ему о том, что тут происходило, как на каждом этаже бегали голые девки, шампанское и вино лилось рекой, а ум заходил за разум. На такие вечеринки отец почему-то закрывал глаза. Но если он однажды скажет "баста", придется с веселухой завязывать.

   Андрей подкатил к воротам, посигналил и подождал, пока те отъедут в сторону. По широкой подъездной дороге покатил к дому, из которого уже вышла ему навстречу в накинутой на плечи шали мать.

   Вот кого Андрей любил верно и преданно, была его мама, Алла Аркадьевна. Очень красивая, тихая и скромная женщина, которая, непонятно каким образом, однажды влюбилась в его отца. ведь подумать, ничего общего у его родителей не было, но они как-то умудрялись жить друг с другом. Сколько Андрей помнил, мама всегда обожала его, окружала любовью и заботой. Он всегда ощущал ее мягкие, заботливые руки, слышал ровный голос, видел нежный взгляд. Лучшей мамы на свете не было! Возможно, отца он терпел ради нее, чтобы не огорчать.

   Остановившись, Андрей выбрался из машины, обнял и поцеловал мать. Она погладила его по щеке и вздохнула:

   - Как у тебя дела, сынок? Два дня тебя не видела.

   - Мам, что со мной может случиться? Я работаю... отец наверняка тебе обо все докладывает. Его-то я вижу каждый день.

   - Папа о тебе тоже волнуется.

   - Что-то я этого не замечаю! - отрезал он.

   - Ты до сих пор сердишься, что он уговорил тебя жениться на этой девочке?

   - Не уговорил - заставляет! Это разные вещи, мам.

   - Я все понимаю. Но девочка-то ведь очень хорошая, умненькая, красивая. У вас будут очень красивые дети.

   - Если будут, - буркнул он, но не стал развивать эту тему дальше. - Пойдем в дом, мам. Хочу пить.

   - Лимонад будешь? Луша с утра приготовила - тебя ждала.

   - Классно!

   Мамина любимая повариха Луша всегда знала, чем его побаловать. К ней Андрей относился с большим уважением.

   Когда Андрей входил в дом, всегда удивлялся тому ощущению холода, что сразу охватывал его. При всей той теплоте, что была между его отцом и матерью, это не согревало стен. Может потому, что дом был слишком большой для трех человек? Но отец строил его в расчете на детей и внуков. Из детей получился только он, Андрей, а внуки были в перспективе.

   Вот и сейчас, переступив порог дома, Андрей невольно поежился. Мать немедленно заметила его жест и заволновалась:

   - Ты не заболел, сынок? Опять по ночам плохо спишь?

   - Все хорошо, мам, не волнуйся. А ночи... Разве можно спать, когда вокруг кипит жизнь?

   - Ох, Андрюша, не бережешь ты себя. Иди переоденься и умойся, а я пока накрою стол. Буду тебя кормить.

   Он с легкостью преодолел лестницу на второй этаж, зашел к себе в спальню.

   Андрей прошел в ванную, разбрасывая по дороге одежду. Настроение у него было, прямо сказать, хреновое. Скоро свадьба, ради отмены которой он согласился бы на многое, за исключением быть выкинутым из совета директоров и лишенным наследства. Но как же он ненавидит свою будущую жену! И как он должен с этой ненавистью касаться ее, спать с ней, иметь детей?.. Дети от такой дуры - что может быть хуже?!

   Отрегулировав воду, он встал в душевой кабинке под ледяные струи - нужно было смыть с себя запах азартного секса с Миленой. Мать к этому невосприимчива, а вот отец, как гончая, все время обнюхивает его, втягивает носом воздух рядом с ним. И что, да, он трахался с бабой - ему не пятнадцать лет, а двадцать семь, хотя отец до сих пор контролирует его поступки. Возможно, назло ему он и имеет столько женщин - пусть хоть обнюхается весь!

   Он принял душ, переоделся в чистую одежду, но до кухни дойти не успел, услышав грозный окрик отца:

   - Андрей, срочно зайди в мой кабинет!

   Значит, он опять сделал что-то не так и его ожидает выволочка.

   Отец, крепкий еще мужик, с давно поседевшими волосами, что, впрочем, ему шло, сидел за столом, перебирая бумаги. на Андрея он взглянул из-под густых бровей. принюхался.

   - Опять по бабам шлялся!

   - Имею право - мне двадцать семь лет и я не женат.

   - Скоро будешь женат!

   - Тогда и подумаю, шляться мне или нет. Что ты хотел?

   - Сегодня ты должен был навестить свою будущую жену.

   Андрей хмыкнул:

   - Навестить? Она что, заболела? Если нет, с какой стати я должен навещать здоровую кобылу?

   Отец вдруг резво выбежал из-за стола, подбежал и захлопнул дверь, а потом дал Андрею подзатыльник:

   - Смотри, если расстроишь мне мать...

   - Не собираюсь!

   - Так почему ты не заехал к Диане?

   Андрею вдруг захотелось нагрубить отцу, насолить ему, пусть это и будут всего лишь слова.

   - Не поехал, потому что не захотел. Это все? Я могу пойти пообедать? Мне еще нужно отдохнуть перед мальчишником.

   Отца мелко затрясло.

   - Опять эти твои... загулы! Не вздумай мне расстроить этот брак. Лишу всего!

   - Да понял я уже, понял! - Андрей всплеснул руками. Не хватало у него терпения разговаривать с отцом. - Я могу идти?

   - Иди уже, лишенец...

   Андрей вышел из кабинета отца и почувствовал, что дышать стало легче. Взять бы и наплевать на деньги! Но нет у него на это сил...

   - Андрюша, ты где? - послышался голос матери. Вот ради нее он тоже должен терпеть выходки отца. Мать ни в чем не виновата.

   - Уже иду, мам!

ГЛАВА 6

Есения встретила Татьяну в новом обличье - хотела проверить ее реакцию.

   Агапова замерла на пороге и вперилась в нее пристальным взглядом, а потом выдохнула:

   - Еська, это ты, что ли? Ни фига себе преображение! Я подумала, что не в ту квартиру позвонила. А что это ты у нас такая раскрасивая? Блонда... Это парик, да? Классно смотришься в образе блондинки. Тебе невероятно идет.

   - Правда? - Есения тоже так считала.

   Когда она оделась, накрасилась и нацепила парик, то и сама себя не узнала. Из зеркала на нее смотрела совсем другая женщина, яркая, холодная, чужая. На это и был расчет. Она не собиралась подцеплять Дюсика, но хотела, чтобы он обратил на нее внимание. Судя по всему, хорошеньких женщин он не пропускает, особенно сейчас, когда его насильно женят на женщине, которая ему противна. Если все пойдет по задуманному, ночью Андрей Лазарев окажется ее пленником. Надолго ли - время покажет.

   Но в себя прежнюю Есения превращалась с еще большим удовольствием. Они с Татьяной перешли на кухню и сели выпить немного вина. Им обеим нужно было расслабиться. Напряжение давало о себе знать, но если Есения контролировала себя, Татьяна то бледнела или краснела, то потела и холодела.

   - Ты хочешь его соблазнить? - Татьяна вцепилась дрожащими руками в бокал.

   - Не до такой степени, скорее заинтересовать. Мне нужно, чтобы он вышел за мной к задней двери клуба.

   - А если он не пойдет?

   - И такой вариант не исключается. Буду стараться, из шкуры лезть, чтобы обратить его внимание на себя. Наверняка он будет пьяный или под кайфом - все-таки мальчишник. И мне надо успеть до того, как двери клуба закроются для обычных посетителей и начнется закрытая вечеринка.

   - Есенька, но они же будут его искать!

   На этот счет Есения была спокойна.

   - Думаешь, туда приходят, чтобы кого-то поздравить? Пить, есть, отрываться по полной - вот их девиз. Едва ли кто-то из них быстро заметит, что хозяин вечеринки пропал.

   - Но там есть камеры, - пискнула Татьяна. - Сейчас везде ставят камеры.

   - Знаю. Для чего, думаешь, я стала платиновой блондинкой? Плюс дым, полумрак, теснота... Что-то из этого должно помочь!

   Остатки вина Есения убрала - сейчас не время напиваться. У них есть еще пара часов обговорить все мелочи. Бывает, что крохотный комар может испортить всю пьесу!

   - Скажи еще раз, моя роль какая?

   - Я оставляю тебя в машине. Ты перегоняешь ее ближе к задней двери клуба - там не очень удобный закоулок, придется тащить Дюсика почти на себе. Когда все будет готово, я звоню тебе. Ты поможешь мне дотащить Дюсика, одна я не справлюсь.

   - А камеры? - ахнула Татьяна. - Если на камеру попадут номера машины?..

   - На заднем дворе - нам повезло - камер нет, я проверила. У ближайшего дома камера только на подъезде, а он с другой стороны. Закоулок почти не освещается - экономия. Самое главное - отловить Дюсика, дальше будет легче.

   - Кому как, - не согласилась Агапова. - Мы с тобой станем преступницами!

   Есения похлопала ее по плечу:

   - Будешь потом об этом своим детям рассказывать. Шучу. Мы с тобой просто восстанавливаем справедливость!

   - Ну, раз больше восстановить ее некому...

   - Некому, Танечка! - подтвердила Есения.

   Клуб открывался в девять, закрытая вечеринка начиналась в двенадцать - у них было три часа, чтобы незаметно умыкнуть из толпы хозяина "пати намбер ту", как сказал бы Лазарев.

   К восьми они уже были готовы. Татьяну переодели в темно-серый комбинезон, похожий на строительный, надели на голову кепку с козырьком. В таком образе она могла слиться с толпой - кто замечает кого-то там в рабочем комбинезоне?

   Есения, наоборот, должна была привлекать внимание яркостью, которая скрывала ее обычный вид. Все запомнят, если что, вульгарную, холодную блондинку с алой помадой на губах.

   Перед выходом Татьяна взглянула на них в зеркало и хмыкнула:

   - Мы с тобой как Пьеро и Арлекин! Ты шокер не забыла?

   Есения молча щелкнула замочком сумочки в руках - там помещался только шокер, зеркало и помада - набор современной деловой женщины!

   Погода словно решила им помочь - к вечеру резко потемнело, небо заволокло тучами, которые собирались пролиться дождем на голову. Хорошо, если прольется - лишних свидетелей загонит по домам.

   - И дождь смывает все следы...

   Есения выпустила из квартиры Татьяну, вышла сама и закрыла дверь на замок. Несколько дней ее здесь не будет.

   Сначала за руль села Есения - Татьяна слишком нервничала, чтобы вести машину. А то и до клуба не доедут, кувыркнутся в ближайший кювет. Есения не могла допустить это, когда они почти у цели. Она залезла в соцсети, убедилась, что все осталось в силе - Дюсик собирался приветствовать друзей на мальчишнике. "Перцы, я в банке!" - писал он.

   - Идиот! - буркнула Есения. - Скоро ты на самом деле будешь сидеть в "банке", мой паучок.

   Наверное, у нее хорошо получалось скрывать свое состояние, раз Татьяна фыркнула:

   - У меня коленки трясутся, а тебе хоть бы хны! Как будто всегда похищала людей. Тебе совсем не страшно?

   - Кто тебе сказал такую глупость - я обычный человек, у меня трясется все, что нужно. Но из нас двоих кто-то должен держать себя в руках.

   - И это не я! - призналась Агапова. - Надеюсь, я не так сильно буду жалеть, что помогаю тебе. Долго нам еще ехать? Что-то меня мутит...

   - Это от нервов. Я бы дала тебе таблетку успокоительного, но мне нужно, чтобы голова у тебя была ясной. Приоткрой окошко и продышись.

   Так Татьяна и сделала. И даже немного успокоилась, наблюдая за вечерним украшением столицы.

   Есения уличных красот не замечала - перед ней стояла цель, к которой она стремилась. В голове снова и снова возникало бледное лицо сестры на больничной койке и ржущая физиономия Дюсика Лазарева. Она должна это делать! Даже если потом за это придется дорого заплатить. А на фонари, рекламу, иллюминацию у нее еще будет возможность поглазеть.

   Улицы успели опустеть, поэтому до клуба они доехали быстро. Потом даже стояли и ждали открытия.

   Есения давала Татьяне последние наставления.

   - Сразу машину не перегоняй, чтобы она там не светилась. Проверь телефон - вдруг я буду звонить, а у тебя зарядка закончится. И перестань стучать зубами - на это быстрее обратят внимание, чем на обыкновенную машину. Попей водички. держи.

   Есения передала напарнице термос со сладким чаем с лимоном и мятой - прекрасное успокаивающее средство!

   - Ты все поняла, повторять не надо?

   Агапова вяло отмахнулась.

   - Тогда все, я пошла. - Есения взяла сумочку и взялась за дверную ручку. До нее дотронулась холодная рука Татьяны:

   - Есенька... Хорошо, молчу и не отговариваю тебя.

   - Правильно. Молодец. Жди моего звонка. Вернусь не одна!..

   Есения вылезла из машины, поправила платье на бедрах и грудь в декольте. Видел бы ее сейчас Марик - он всегда называл ее "излишней скромницей". Но на что только не пойдешь ради родной сестры!

   Сделав пару глубоких вздохов, покачивая бедрами, Есения направилась к клубу. Высокие каблуки делали ее походку неуверенной. То ли ее любимые босоножки на низком каблуке - вот бы они ей сейчас пригодились! Но нужно было соответствовать образу, поэтому - каблуки и только шпильки!

   Она заплатила за вход, причем ее предупредили, что после двенадцати клуб закрывается для приватной вечеринки.

   - Спасибо, что сказали! - улыбнулась она. - Мы постараемся уйти раньше!

   И снова ее оглушил грохот музыки и свет стробоскопов, лизнувший ее по лицу сиреневым цветом и подкрашивая неестественную бледность. Туман и дым немедленно окутали ее тело, повлекли за собой к барной стойке, где работал все тот же бармен. В лица посетителей он почти не заглядывал, что Есению очень устраивало. Она заказала коктейль, повернулась к стойке спиной и попыталась найти среди танцующих людей Дюсика.

   Он не танцевал - она увидела его за одним из столиков. Его сопровождала шикарная блондинка. Явно из его "стада телочек". Она не просто целовала Лазарева - она просто сосала его губы! Он отпивал что-то из бокала, подставлял ей губы, а она принималась за очень эротическое действие. Лазарев был подогрет алкоголем, что тоже играло Есении на руку. Еще пара бокалов, и он козу от свиньи не отличит! Но надо каким-то образом избавиться от блондинки!

   Есения смотрела на них и нервничала. Время шло, но блондинка, закончив с одним делом, принялась за другое - под столиком она засовывала разутую ногу Лазареву между ног и поглаживала пах. Лазарев млел - его глаза собрались в кучу и страшно косили.

   Хмыкнув, Есения допила коктейль и заказала второй. Интересно, когда блондинка закончит с этим номером, что будет в программе дальше - секс на столе перед всей честной компанией? А что же будет потом, за закрытыми дверями?..

   Наконец блондинка, встав на нетвердых ногах, что-то сказала Лазареву и поплелась в сторону туалетов. Это был лучший шанс начать действовать.

   Казалось, клуб вдруг опустел - Есения видела и слышала сейчас только одного человека - Дюсика лазарева. Захватив свой бокал с коктейлем, она направилась к его столику. Прошла мимо, задев его край и выплеснув часть коктейля Дюсику прямо на брюки.

   - Эй, ты чего, коза безрукая! - заорал он, схватил бумажную салфетку и принялся промокать брюки. - Знаешь, сколько они стоят?..

   Скривившись, Есения молча пошла дальше. Ее бедра, обтянутые платьем, раскачивались, точно маятник, влево-вправо. Она почувствовала, как мужской взгляд оценил ее плечи, спину и... зад. Там взгляд замер и укоренился. Мысленно она подбадривала пьяного Лазарева. "Ну же, давай, смотри, наслаждайся, мечтай... Возбудился? Молодец!"

   - Эй, ты, криворукая! Поди сюда...

   Есения, не оборачиваясь, вскинула средний палец.

   - Овца, ты кому фак показала?! Знаешь, куда я тебе сейчас этот фак запихну...

   Она быстро набрала на сотовом номер Татьяны, что означало "пора подгонять машину". Осталось надеяться, что Татьяна не струсила и еще не сбежала.

   Дюсик попался на крючок. Пьяному, как говорится, море по колено, а обида - по плечо. Есения быстро пошла в сторону коридора, за которым был выход к заднему двору. Она слышала, как Лазарев, матерясь, пробирался за ней через толпу - ему хотелось наказать ее. Если бы он только знал, как ей хочется сделать то же самое с ним!

   - Коза, стоять! - кричал он. - Извиниться не хочешь? Чего молчишь - язык проглотила? Береги его - он тебе еще пригодится...

   Есения старалась запомнить каждое похабное слово, брошенное в ее сторону. За них Дюсику тоже придется отчитаться.

   Она очень боялась, что их может остановить кто-то из персонала или из охраны, но в этот день судьба была на ее стороне. Вот уже показалась дверь, которая, по счастью, открывалась с этой стороны - видимо, через нее принимали товар. На ходу Есения вынула из сумочки шокер.

   - Хорошее ты местечко нашла, вот здесь мы сейчас и начнем твое "наказание". Тебе понравится, обещаю.

   Она обернулась и произнесла:

   - Тебе тоже... обещаю... ты просто будешь валяться у моих ног!

   Как только Лазарев подошел к ней на нужное расстояние, она резко выкинула руку с шокером вперед. Раздался треск, крик, но Есения видела только глаза Дюсика - они расширились до предела, и в них читался немой вопрос: "За что?"

   - За все хорошее, кобель!

   Ему было больно, из глаз покатились слезы. Но больше он не кричал и вообще не открывал рот. Разряд оглушил его, Лазарев потерял ориентацию и попытался за что-то ухватиться. Ноги его подкашивались и разъезжались. Подхватив под руку, Есения удержала его в вертикальном положении, что было сделать непросто из-за ее каблуков. Приоткрылась дверь и в проеме показалось испуганное лицо Агаповой.

   - Что, все уже?.. Он живой?

   - Что ему, этому кобелю, будет? Живой и очень даже возбужденный... Помоги мне, а то я его сейчас уроню.

   С помощью Татьяны плохо соображающего от боли Лазарева довели до машины и втолкнули в салон. Он привалился мешком к дверце и замер с открытым ртом.

   - С ним все будет хорошо? - волновалась Агапова.

   - Конечно. Это не тот шокер, который бьет до полусмерти. Давай лучше пошевеливаться.

   Пока Татьяна заводила машину и выезжала задом из закоулка, Есения достала из бардачка шприц.

   - А это еще зачем? - испуганно спросила Татьяна.

   - Он скоро начнет приходить в себя! А нам еще нужно довезти его до дачи и устроить там "поудобнее". Ты лучше смотри на дорогу, а о нем не волнуйся. Он один нас двоих, если придет в себя, уложит. Здоровенный кобель! Мама откормила на устрицах из Лозанны. Посмотри на него - что ему стоит справиться с такой слабой девчонкой как Кира?! Какие у нее были шансы противостоять ему?

   Закусив губу, Татьяна вела машину. Есения сидела рядом с Лазаревым и контролировала его состояние.

   Неужели они все-таки сделали это?! Неужели у них все получилось?..

   Невероятно, но факт!

ГЛАВА 7

Есения устала так, словно разгрузила вагон кирпичей. Свои силы она явно переоценила, но показывать перед Татьяной этого не хотела. Стащила с головы парик и, устало откинувшись на подголовник сиденья, закрыла на мгновение глаза. Но как только Лазарев пошевелился - выпрямилась.

   - Еся, что с ним?

   - Ложная тревога. Он просто сполз с сиденья.

   Как могла Есения усадила Лазарева обратно. Он спал, потому что находился в расслабленном состоянии. От него пахло дорогим парфюмом, пивом и... самцом! Последнее особенно раздражало и напоминало Есении причину, по которой этот тип сидел сейчас в ее машине.

   Видимо, Татьяна тоже разглядывала его какое-то время, а потом выдохнула:

   - Хорош! Он выглядит лучше, чем на снимках. Понимаю, почему девки на нем гроздьями висят.

   - Это как-то уменьшает его вину? - раздраженно спросила Есения. - Иногда природа ошибается, создавая уродов симпатичными.

   Она всегда возмущалась, слыша фразу: "Она такая красивая, ей бы жить и жить дальше". Разве некрасивые не должны жить или должны жить меньше, чем красивые? Или вот такому красивому мужику позволено все на свете?..

   В кармане у Лазарева зазвонил телефон. Подумав, Есения вынула сотовый - звонила какая-то Милена. Видимо, та самая блондинка.

   - Его уже ищут? - спросила Татьяна.

   - Скорее всего это блондинка, с которой он лизался за столом. Придется ответить. И что же ты тут написала... "Куда ты делся? Я тебя не вижу".

   Она подумала, прикинула, какой ответ мог бы дать сам Дюсик. Да просто послать ее! Пальцы быстро забегали по кнопкам:

   - Отвали, я занят.

   Немедленно пришло гневное послание от Милены:

   - Козел! Опять ты подобрал какую-то шлюху и дерешь ее в подсобке. Ты мне надоел, ухожу домой. Расплатишься за все сам. Не звони. Пошел к черту, урод! Чтоб у тебя член поломался! Я тебе чинить его не буду!

   После минутной паузы в машине раздался смех - он снял общее напряжение.

   - Там на самом деле так написано?

   Есения показала Татьяне экран.

   - Крепко, видать, достал ее мальчуган. Я и не ожидала, что там такие "высокие отношения".

   Они подъехали к даче в густых сумерках, пришлось даже подсвечивать себе дорожку к дому фарами. Лазарев начал приходить в себя - он шевелился, пытался приподнять голову, иногда открывал глаза и шлепал губами - вероятно, хотел пить. Но в руках Есении и Татьяны он по-прежнему выглядел тряпичной куклой, которую, подхватив под руки, повели к дому, а там принялись заталкивать по лестнице на второй этаж, хрипя и отдуваясь.

   - Еся, почему ты выбрала второй этаж, а не первый? - удивлялась Татьяна, крепко держа Лазарева за руку и не позволяя упасть на Есению, которая подпихивала его снизу. - Тогда нам не пришлось бы изображать из себя грузчиков слонов!

   - Я подумала, что со второго этажа ему будет труднее сбежать. Прыгнет в окно - поломает ноги.

   - А подвал?

   - Подвал нам еще пригодится. Пусть пока так полежит, порадуется напоследок солнышку и облакам!

   На верхней ступеньке ноги у Лазарева подкосились окончательно. Он упал и поднять его не получилось, поэтому они просто поволокли его по полу за руки. Потом собрав последние силы, завалили Дюсика на кровать. Тот лежал на спине, раскинув руки и ноги.

   Есения и Татьяна стояли с двух сторон кровати и смотрели на него.

   - Господи, неужели мы украли человека?..

   - Еще нет, - покачала головой Есения. - Пока что мы пригласили его в гости и он принял наше приглашение.

   - Хорошее "приглашение" - шокером по яйцам.

   - По ноге! - поправила Есения. - Но до его органа "движения" я тоже доберусь.

   - А сейчас-то с ним что делать?

   - Зад заголять и бегать! - усмехнулась Есения, принимаясь стаскивать с Лазарева одежду.

   Татьяна следила за ней едва ли не с ужасом в глазах.

   - Что ты собираешься с ним делать?

   - Отнимаю еще один шанс сбежать - голым далеко не убежишь.

   Есения стащила с Лазарева рубашку и джинсы. Теперь на нем остались только голубые боксеры.

   - Трусы-то ему хоть оставь! - вякнула из-за спины Татьяна. - Мужик и так всего лишился!

   Сложив руки на груди, Есения раздумывала. Кому из них будет больше не по себе, Дюсику или им с Татьяной, разглядывая самца во всей красе? Хмыкнув, она потянулась к боксерам.

   - Перебьется без трусов! Покладистей будет.

   - Еська, ну ты даешь! - Татьяна смущенно захихикала. - Там тоже ничего себе мужик...

   - Вот и пусть покрасуется перед нами органом "движения", если больше красоваться нечем!

   Синие боксеры в ее руке были сродни захваченному штандарту неприятеля. Она бросила их на кучу одежды.

   - Пошли вниз. Надо обмыть завершение нашей операции! - отдуваясь, предложила Есения. - Этот все равно еще с полчаса будет пробуждаться. А потом мы с ним поговорим. Не дай бог, мне не понравятся его ответы!

   * * *

   Андрей приходил в себя тяжело. В голове - гудящей как колокол - бомкала мысль, что, даже на мальчишнике, пить надо меньше. Сколько он вылакал и чего накурился, что сейчас ему так херово?

   А ему было плохо по-настоящему - кроме головы, у него почему-то очень болела нога, веки никак не хотели разлепляться, тошнило и хотелось в туалет. Странным было то, что тело не слушалось его. Он же не инвалид какой, что ни рукой, ни ногой двинуть не может. И еще его удивляло странное ощущение прикованности...

   Наконец он разлепил веки и первое, что увидел - прикованные над головой руки. Разве такое может быть?.. Он точно чего-то обкурился, хотя сто раз давал себе зарок больше никакой гадости в рот не брать.

   Андрей снова закрыл глаза, помотал головой, будто стряхивая тяжелый сон, и снова посмотрел наверх - руки по-прежнему были прикованы наручниками к железной скобе, вбитой в деревянную стену. Чтобы убедиться в увиденном, он даже пару раз дернул руками, а потом пробормотал:

   - Что за хрень-то?.. Я сплю, что ли?

   И тут он услышал женский голос, который почему-то вызвал у него мурашки по всему телу. Нет, голос был не страшный, а ... ледяной, что ли, способный заморозить все вокруг. И его в том числе.

   - Нет, ты не спишь. И это не сказка, в которую ты попал. Это реальность, Дюсик.

   Андрей медленно переместил взгляд вдоль своего тела - почему он лежит голый?! - и уперся в сидящую в кресле напротив кровати платиновую блондинку. Она сидела наклонившись вперед и держала в руках какую-то штуку - потом он разглядел, что это шокер. В комнате находилась еще одна женщина, но она стояла возле двери, словно только и мечтала сбежать отсюда.

   Увиденное попахивало сюрреалистической картиной.

   Он... голый... прикованный к стене... не помнящий ничего из случившегося... Может, он умер и это чистилище?.. Не такие его грехи страшные, чтобы оказаться в таком положении. И эта блондинка...

   Она почему-то казалась ему знакомой, хотя он точно ее не знал. Как такое может быть?! Но ведь и она его знает, раз назвала по имени - Дюсик!

   - Я тебя знаю? - дернулся он. - Ты кто такая? Бабы, что здесь вообще происходит?!

   - Восстановление справедливости, - ответила блондинка, поигрывая шокером.

   Он уставился на шокер, на прическу блондинки и в голове сложилась картинка, словно он правильно собрал пазл.

   - Так ты же та криворукая овца...

   Она чуть наклонилась вперед, и Андрея скрутило от боли. Он хотел крикнуть, но вместо этого прикусил язык и ощутил вкус крови во рту.

   - Ты вообще ох...

   Он вовремя понял свою ошибку и замолчал. Шокер не успел коснуться его. Блондинка не шутила, а он не понимал, в чем тут дело.

   - За что? - наконец пошевелил он языком. - Ты офонарела, что ли? Я вспомнил, ты вылила на меня какую-то дрянь в клубе, и я пошел за тобой. А потом... потом не помню.

   Хотя можно было предположить, что дальше случился шокер - у него просто вышибло этот эпизод из памяти.

   - Ты хоть знаешь, кто я? - выкрикнул он.

   - Знаю, - спокойно произнесла она. - Урод. Ублюдок. Насильник.

   - Почему это? - Андрей ошалело уставился блондинке в глаза, что-то в ней было не то, что-то смущавшее его. - Я никого никогда не насиловал...

   Блондинка хмыкнула:

   - То есть, что ублюдок и урод ты согласен?

   Не был бы он сейчас в таком положении, показал бы ей какой он "урод".

ГЛАВА 8

- Я никого не насиловал! - повторил Андрей громче. Вдруг она его не расслышала или он невнятно произнес это. - Ты меня с кем-то перепутала и очень пожалеешь об этом...

   Шокер снова потянулся к его голым ступням, и Андрей сдался.

   - Нет, не надо. Я все понял - я больше не скажу ни одного плохого слова в твою сторону! Но я правда не понимаю, что здесь происходит...

   До него дошло, что сейчас здесь главная она, а не он, придется слушать ее и подчиняться. Пока что...

   Видимо, это отразилось в его глазах, потому что блондинка резко встала из кресла, подскочила к нему и схватила за волосы - он близко увидел ее глаза, напомнившие ему холодные воды океана.

   - Даже не думай! - прошипела она ему в лицо. - Сбежать отсюда тебе не удастся, а если попробуешь, переломаю ноги.

   И ведь переломает - он увидел в ее глазах холодную решимость. Но что такого он сделал?!

   - Я уверяю вас, - он вдруг перешел на "вы", - я ничего плохого не делал! Вы похитили не того человека! Но если вы меня отпустите, я буду молчать - обещаю!

   - Ага, спешу и падаю!

   Она изводила его, смеялась над ним, над его беспомощностью и невозможностью дать сдачи. Он был как раб в цепях, да еще голый! Впервые в жизни он устыдился своей наготы, потому что сейчас она совсем не казалась мужественной.

   - Я уверен, что вы обознались! - гнул он свою линию.

   Блондинка взяла со столика ноутбук, включила, что-то поискала и сунула экран ему под нос - Андрей увидел свой профиль в соцсети.

   - Это ты? Дюсик Лазарев это ты?

   Если у него была надежда на то, что его украли по ошибке, сейчас эта надежда начала сдуваться, как проколотое колесо у машины.

   - Это мой профиль, но я ничего плохого не делал! Может, вам неправильно назвали мой ник?

   - Ага, и фото не то показали.

   Андрей почувствовал, что на него накатывает отчаяние. Трудно было представить более идиотскую ситуацию, чем сейчас.

   - Девушки, милые, - вдруг взмолился он. - А вы не разыгрываете меня? Это мои друзья на мальчишник устроили мне такую гадость?.. Правда же? Скажите, что я все понял правильно. Узнаю шутника - убью!

   Он хотел выругаться матом, но вдруг вспомнил про шокер в ее руках - видимо, она не любит некультурных выражений. Хорошо, он будет вежливым и культурным! До поры до времени.

   Блондинка помотала головой и снова опустилась в кресло. Вторая женщина так и продолжала стоять у двери.

   - Увы, Дюсик, тебе не повезло. Мальчишник прошел без тебя.

   - Кстати, - вдруг задергался он, - вот вам доказательство, что я не насилую женщин - у меня скоро свадьба! Я должен жениться на очень милой девушке...

   - Дюсик, хватит неубедительно врать! - пожурила его блондинка. - Тебя насильно женят на девушке, которую ты ненавидишь! На дочери компаньона твоего отца. И сильнее всего тебя тошнит от мысли, что с ней нужно ложиться в постель и трахать ее для появления внуков. А не будет внуков - не будет папочкиного наследства. Бедный Дюсик!

   Андрей оторопел. Откуда эта лахудра знает такие подробности?!

   - Кто ты такая?! - завопил он, наплевав на шокер. - Клянусь, что выберусь отсюда и доберусь до тебя, и тогда ты...

   Нет, только не это! Андрей стал двигаться вверх, потому что шокер в ее руке вдруг нацелился на то самое место, при помощи которого он собирался ее наказать.

   - Нет, не надо! Пожалуйста. Вы же хороший человек, я знаю. Вы не сделаете из меня неполноценного урода!

   Этого Андрей боялся до седых волос. Кто знает, что в голове у этой ненормальной?!

   - Я подумаю. Как пойдет, - равнодушно ответила она, ничуть его не успокоив.

   - Меня будут искать, - вдруг напомнил Андрей, и эта мысль обрадовала его самого. - Будут и найдут! Что вы тогда будете делать?

   - Ничего. Потому что ты никуда не пропадал - вернее, тебя никто не похищал - ты уехал сам, потому что не хотел жениться на ненавистной барышне.

   Перед Андреем открылись масштабы того ужаса, который ждет его, если он не женится на выбранной отцом девице.

   - Ты не можешь так поступить со мной! - закричал он.

   Она криво усмехнулась:

   - Мы опять с тобой на "ты"? Вот и правильно - выкать не поможет.

   - Отец лишит меня всего!

   Едва ли она понимала или вникала в его слова. Такой, как она, это не дано.

   - Лишит, ой, лишит! Бедный Дюсик Лазарев... Но ничего страшного, живут же люди и без денег!

   Он испепелял ее ненавидящим взглядом, от которого ей хуже не становилось. Андрей мечтал добраться до нее, сжать ее тоненькое горло так, чтобы оттуда повылазили все хрящи! Он бы бросил ее под ноги, распял на кровати, а потом долго-долго наслаждался бы ее криками.

   Андрей ненавидел себя за то, что подчиняется преступнице. Вынужден подчиняться! Но однажды это закончится, и тогда они поменяются ролями. И у него в руках будет не шокер...

   - Я не буду ничего говорить отцу! - произнес он раздельно - это чтобы она дважды не переспрашивала.

   Она и не переспросила, а просто дотронулась до его паха шокером. Андрей заорал так, что едва не полопались барабанные перепонки, но вдруг затих, не ощутив боли. Оказывается, свою умную машинку она не включила.

   - Это предупреждение! В другой раз я нажму на кнопочку...

   - Какая же ты сука...

   Ответом ему была холодная усмешка.

   - Дать тебе телефончик? Позвоним папочке вместе!

   Андрей попытался последний раз воззвать к ее жалости:

   - У меня больная мать. Она не перенесет, если со мной что-то случится.

   - Замечательно! Вот и не волнуй свою маму. Будь мальчиком-зайчиком. Набросать тебе текст?

   - Я сам...

   - Номер говори.

   Ему пришлось сказать номер. Блондинка плюхнулась на кровать рядом с ним и стала набирать цифры. От нее пахло силой, жестокостью, гневом, яростью. Андрей вдруг ощутил, что его "дружок" начинает реагировать на присутствие рядом опасной особы - она ЕМУ понравилась!

   - Нет, только не сейчас! - пробормотал он под нос.

   Блондинка обернулась:

   - Ты чего?.. Ах, это... Угомони свой орган движения или это сделаю я!

   Андрей хрипло рассмеялся:

   - Рад бы, да не могу - сама виновата. Трусы отдай!

   - Перебьешься. Ты мне таким нравишься.

   Андрей возбуждался и не мог ничего с этим сделать. Подельница блондинки закрыла лицо ладонями и стала смеяться. Вот ему было не до смеха. Он внимательно рассмотрел фигуру блондинки, ее гладкие бедра, представил, как касается их, гладит, щиплет.

   - Слушай, - произнес он с горячностью, - а хочешь, я стану твоим сексуальным рабом? Я подарю тебе такие ощущения, что ты никогда не забудешь...

   - Рот закрой! Сейчас тебе ответят. Сексуальный террорист. Кстати, ничего особенного, видали и поинтереснее.

   Андрей раздумывал, подать или нет отцу сигнал, что с ним не все так хорошо, как кажется? Но он откровенно боялся за своего "дружка" - удара током тот не выдержит!

   Блондинка вдруг устало выдохнула и сняла с головы парик. Андрей от изумления открыл рот.

   - Голова под париком чешется, - пояснила она.

   - Не боишься? Я теперь точно знаю, как ты выглядишь.

   - Зато не знаешь точно, выйдешь ли отсюда живым... И будет мое лицо последнее, что ты увидишь в этой жизни...

   Умирать, тем более в руках бабы, Андрей не собирался.

   - Так мне продолжать звонить?

   - Да! - крикнул он и выругался.

ГЛАВА 9

К его ужасу, трубку сняла мать. К этому он не подготовился и уже был готов отказаться от разговора. Но блондинка... бывшая блондинка, которая оказалась шатенкой, держала упрямо трубку у его носа.

   - Андрюша! Андрюшенька, это ты? Мальчик мой, почему ты молчишь?

   - Привет, мам, - выдавил он из себя.

   - Андрюшенька, мы с отцом места себе не находим! Куда ты исчез? Ребята потеряли тебя в клубе. Мы уже всех обзвонили.

   Он не успел придумать правдоподобный ответ, потому что на заднем фоне послышался грозный окрик отца:

   - Это звонит тот сучонок? Дай его мне!

   Телефон был включен на громкую связь, поэтому его похитительница тоже все слышала и удивленно вскинула брови. Андрей сделал вид, что не заметил ее реакцию. Все семьи разные - у него такая.

   - Ты где, недоделок? - сразу заорал на него отец.

   - И тебе привет, папа, - выплюнул Андрей.

   - Я спросил, где ты сейчас находишься! Почему ты еще не дома? Ты что, щенок, забыл о том, какой сегодня день?

   Андрей на секунду увидел в глазах похитительницы сочувствие. Неужели?.. Пусть запихнет его себе в...

   Он вдруг представил себе беснующегося отца - и даже пожалел, что не видит это своими глазами. Но все равно, он долго мечтал о том, чтобы сделать это. Сказать отцу - фак ю!

   - Как можно забыть? - Андрей дернул руками и на них зазвенели наручники. - Сегодня ты хотел продать меня, своего сына, подороже.

   - Дур-рак! - раскатисто выругался отец. - Можешь думать что хочешь, но чтобы через час ты был дома, иначе через два ты останешься без наследства!

   Здесь Андрею полагалось свернуть на привычную колею и сказать, что он уже едет. Но это было не в его власти. Он запнулся. У него снова не хватит сил окончательно порвать с отцом. А как же мама?..

   В трубке послышался ее голос.

   - Дай я поговорю с ним, Семен.

   - Попробуй, но по-моему этот идиот еще от загула не отошел. Говорит как пьяный!

   Андрей бесился из-за того, что и матери сказать правду он не может. Его отец не достанет - все рухнет на плечи матери.

   - Андрюшенька, сыночек, когда ты приедешь? У нас осталось не так много времени. Нас будут ждать.

   - Я...

   Он замолчал и отвернулся от сотового. Что будет делать его похитительница? В конце концов он не собачка, чтобы выполнять команды! Это она сука!

   - Андрюша, я не слышу тебя, - волновалась в трубке мать. - Может, за тобой послать машину?

   - Сам приедет! - заорал отец. - Поганец! Хочет оставить меня перед всеми людьми!

   - Семен, подожди, - увещевала его мать. - Вдруг с мальчиком что-то случилось?

   Андрей дернулся. Ох, как ему хотелось крикнуть, что да, случилось! Он перевел взгляд на своего врага и она покачала головой - поняла его мысли. Читает его, словно он открытая книга! Потом спросила негромко:

   - Как зовут твою мать?

   - Зачем тебе это? Она ни в чем не виновата!

   - Разве в том, что родила тебя! Как ее зовут?

   - Алла Аркадьевна. Только попробуй сделать больно моей матери, и я тебя достану даже из-под земли, куда тебя закопает мой отец!

   Она восприняла его угрозу с совершеннейшим спокойствием. Что же она за человек?!

   - Пусть сначала тебя из тюрьмы достанет.

   Андрей до сих пор не понимал, в чем его обвиняют, а теперь еще и тюрьмой угрожают. Она говорила про изнасилование... но он в жизни не заставлял баб спать с ним силой! И с несовершеннолетними мокрушками никогда не связывался. Так о чем идет речь?!

   Тут произошло то, что лишило Андрея дара речи - в прямом смысле, потому что ему ловко заклеили рот скотчем. Теперь он мог только мычать.

   - Алло, сынок...

   - Здравствуйте, Алла Аркадьевна.

   - Кто вы? - настороженно спросила его мать.

   - Вы меня не знаете - Андрей не успел нас познакомить.

   Что она собирается делать? Андрей дергался изо всех сил, но поделать ничего не мог. Сейчас его жизнь в буквальном смысле находилась в руках ненормальной идиотки!

   - А... кто вы? - его мать растерялась, а тут и отец подоспел.

   - Что там?

   - Не знаю... какая-то женщина. Кажется, они с Андреем сейчас вместе.

   - Что за чушь? Дай трубку!

   Отец вырвал у матери телефон из рук - Андрей знал, что так и будет. С его отцом шутки плохи. Сейчас этой ненормальной его папочка даже через телефон все пальцы переломает.

   - С кем я говорю? - Отец в гневе мог испугать даже орка.

   Однако на похитительницу это не произвело никакого эффекта - она села в кресло и устроилась поудобнее.

   - Со мной.

   - Кто ты такая?!

   - Не ты, а вы и на два тона ниже.

   - Да ты просто...

   - Или вы разговариваете вежливо, или разговора не будет.

   И, надо же, его отец вынужден был присмиреть!

   - Итак, кто вы такая?

   - Так-то лучше. - Она послала Андрею насмешливый взгляд. - Я девушка вашего сына.

   Андрею показалось, что ему дали под дых. Даже у подельницы шатенки вылезли из орбит глаза. Да он лучше евнухом станет, чем заведет себе такую девушку!

   Его отец тоже не поверил такому бреду, за что Андрей был ему благодарен.

   - Кто?.. Вы что, тоже напились? У моего сына только одна девушка - та, на которой он сегодня женится!

   - Нет.

   - Что - нет? - опешил отец.

   - Не женится. Он передумал. Мы с ним уезжаем вместе отдыхать.

   Таких ругательств от отца Андрею слышать не доводилось. А его мучительница только смеялась и качала головой. Потом он выдохся.

   - Так и скажи этому слизняку, что домой он может не возвращаться. Нет у него больше ни дома, ни отца с матерью!

   - Семен, что ты говоришь? - выкрикнула мать. - Это наш единственный сын!

   - Что есть, то и говорю! Нет у него ни дома, ни родителей, ни денег. Не нужен мне такой паразит на шее. Пусть живет со своей бабой и пусть она его содержит, потому что сам он ничего делать не умеет, кроме как трахать своих телок!

   - Семен!..

   Андрей почувствовал, как лицо обожгли горячие слезы бессилия. Последний раз он плакал, когда носил подгузники!.. Нет, это из него выходит ярость.

   - Вы плохо знаете своего сына - Андрей и сам хотел отказаться от наследства. Оно ему не нужно. Пойдет работать, как все. Хоть уголь из вагонов разгружать. Проживем. А от сына вы отказываетесь напрасно. Он - ваше отражение, ваша плоть и кровь, каша карма. Всего наилучшего. Передайте привет невесте.

   Что же сейчас творилось с его отцом? Кто-то посмел перечить ему, грубить, выставил на посмешище перед деловыми партнерами!

   Андрей охнул, когда шатенка резко сорвала скотч с его губ. Нет, он точно никогда не пойдет на депиляцию воском!

   - Зря ты это сделала - ты моего отца не знаешь.

   - Зато его знаешь ты! Что он сделает с тобой - лишит наследства, выгонит из дома, запретит встречаться с матерью?

   - Я ничего тебе плохого не делал!

   - Мне - нет, а другим девушкам - да.

   - Вранье! - замотал он головой. - Ни одна из моих девушек плохого про меня не скажет. Бросал - да, это в порядке вещей, но я никого и никогда не насиловал!

   Шатенка покопалась в ноутбуке, потом подошла и показала ему фотографию хорошенькой блондинки с веснушками на носу. Он бы на такую запал...

   Но Андрей был уверен, что никогда такую девушку не встречал!

   - Кто это? - спросил он.

   Шатенка смотрела на него с насмешливым недоверием.

   - А ты совсем ее не знаешь?

   - Не знаю и никогда не видел.

   - Я тебе напомню: это моя младшая сестра. Ты познакомился с ней месяц назад, вы долго переписывались. А потом она встретилась с тобой.

   Андрей обливался холодным потом. Это слишком серьезное обвинение, чтобы оставаться спокойным. Из-за этого вся его жизнь летит сейчас кувырком. Разладилась свадьба, хоть он ее и ненавидел, отец проклял и выгнал из дома, лишил денег, мать страдает, он сам голый и прикованный наручниками к стене.

   И все из-за девушки, которую он в глаза не видел!

   - Я никогда ее не видел и с ней не переписывался! Чем угодно могу поклясться. Я не знаю, почему она сказала про меня. Да, она очень симпатичная, я бы такую не пропустил... но я ее не знаю!

   - Память плохая?

   - Хорошая у меня память!

   Она поставила рядом с ним открытый ноутбук.

   - Оставлю тебе - вдруг вспомнишь. Ее зовут Кира.

   Он покопался в памяти - у него никогда не было девушки с таким именем!

   - Я уверен, что не знаю ее. Чего гадать - давай спросим у нее. Пусть она мне скажет в глаза, что я ее изнасиловал!

   На этот раз с шатенкой что-то случилось - Андрею показалось, что она пошатнулась. Вот и за спинку кресла схватилась побелевшими пальцами.

   - Она ничего не сможет сказать - моя сестра пыталась покончить жизнь самоубийством. Сейчас она в коме. Но перед тем, как впасть в забытье, она назвала мне твое имя - сказала, что ее изнасиловал Дюсик Лазарев. А еще раньше она показывала мне твою страничку в соцсетях... Это же ты - Дюсик Лазарев?..

ГЛАВА 10

Он думал, что ничего хуже уже не услышит, но шатенка добила его последней фразой:

   - Кстати, твоего ребенка она потеряла.

   - Моего... что?

   Его словно выпарили в огненной бане, а потом сунули головой в ледяную прорубь. Изнасилование... попытка суицида... а теперь еще потерянный ребенок. Чью вину положили на его плечи?!

   - Я могу только повторить, что ни разу в жизни не видел и не общался с твоей сестрой! Хочешь, жизнью поклянусь...

   Но шатенка покачала головой:

   - Много стоит твоя паршивая жизнь? Пьешь, кутишь, трахаешь телок...

   - Уж какая есть, - скривился он.

   Почему-то в ее устах это звучало худшим приговором, хотя он всегда считал свою жизнь удачной. Хотя бы теперь он понимал причину, толкнувшую эту ненормальную на похищение человека.

   - Ты украла не того!

   - Вот пусть Кира мне сама об этом и скажет. А пока что... би май гест.

   И когда ее сестра сможет рассказать правду, если она в коме? А если вообще из комы не выйдет?..

   - Эй, подожди, а если твоя сестра...

   - Что? - вскинулась шатенка, хватаясь за шокер. Он испуганно покосился на него, но договорил:

   - Прости, но ведь она может и не выйти из комы. А как же я? Что будет со мной - я ни в чем не виноват. У меня больная мать, она тоже будет страдать! Чем ты отличаешься от того типа, который... сделал больно твоей сестре?

   - Хотя бы тем, что твоя мать своего ребенка еще не потеряла. Так что молись всем святым, чтобы Кира пришла в себя. Иначе... Я не знаю, что тогда будет.

   Уговаривать ее или уверять в своей невиновности сейчас было бесполезно. Андрей чувствовал, что доказать это у него не получился. Нужно ждать.

   - Если я уж твой "гость", можно мне, хотя бы, сходить в туалет? Я очень хочу в туалет!

   - А перетерпеть?

   - Я не цистерна!

   Вторая девушка тронула шатенку за руку, что-то прошептала на ухо.

   - Ладно, не дам тебе опозориться. Попробуешь сбежать - расскажу твоей матери, что ее сын насильник!

   Он едва не возразил, что его мать не поверит. А вдруг?.. У этой неандерталки просто талант убеждать!

   - Куда я убегу голый? - буркнул он, пока она отстегивала наручники от скобы.

   - Я думала, для тебя это привычный вид. Наверное, ты в одежде ходишь реже, чем без. И не забудь, что у меня в руке шокер. Лучше будь послушным мальчиком.

   От скобы она его отстегнула, но наручники не сняла.

   - Мне что, так идти по всему дому? - угрюмо поинтересовался Андрей.

   - А что, боишься простудить "дружка"?

   - Вещи верни!

   - Рукой прикроешься - ладони как раз хватит. Ты идешь или устроим диспут по вопросу "есть ли жизнь без трусов"?

   Все-таки ему дали полотенце, которое оказалось не так просто обвязать вокруг бедер, если у тебя закованы руки.

   Андрея повели на первый этаж. Ему очень хотелось сказать шатенке что-нибудь "приятное".

   - Тебе говорили, что ты садистка? Ты получаешь удовольствие от мучения людей!

   - А кто здесь люди? - усмехнулась она. - Неужели ты о себе?

   - По крайней мере я людей не похищаю!

   - Зато насилуешь! Мне надоел этот разговор. Вот туалет. У тебя есть пять минут. Дверь не закрывать.

   - Будешь смотреть?

   - Караулить! Давай быстрее. Мне лень долго ждать. В следующий раз будешь ходить под себя, умник.

   Наглая, самоуверенная, бездушная, с ледяным взглядом и холодным сердцем. Он мог придумывать разные эпитеты для его похитительницы, и ни один из них в полной мере ее не опишет. Пока что он не нашел к ней подхода - у нее не было слабых сторон, на что можно было бы повлиять. Сестра... Было видно, что она очень любила младшую сестру, но именно из-за нее шатенка и решилась на преступление!

   После туалета ему позволили зайти в ванную комнату.

   И все же страх последующего наказания оказался для шатенки не таким сильным, как желание отомстить обидчику. А что сделал бы он, окажись на ее месте? Если бы у него была младшая любимая сестра и кто-то ее изнасиловал бы?..

   Член бы оторвал и вокруг шеи обмотал!

   Он мог бы понять ее, если бы в качестве обвиняемого не оказался сам. Невиновный!

   Хотел бы он узнать, о чем говорят эти двое. Казалось, между ними наступил разлад. Хорошо бы сыграть на этом и разделить их, перетянув нерешительную особу на свою сторону.

   * * *

   Есения оставалась спокойной, потому что знала - за ней правда и восстановление справедливости.

   Чего нельзя было сказать об Агаповой. У Татьяны снова наступил период сомнений и самобичевания.

   - Есенька, - шептала она той на ухо, - ты уверена, что мы не ошиблись? Посмотри на этого парня - он может быть кем угодно, паршивой овцой в семье, но на насильника он не похож нисколечко!

   - А ты встречалась с насильником лицом к лицу? Таня, этот тип, чтобы спастись, задурит голову кому угодно. Я ему не верю!

   - А я верю! - упрямилась Татьяна. - Я видела его глаза, когда он смотрел на снимок Киры - он ее правда не узнал!

   - И что это доказывает? - пожала плечами Есения. - Думаешь, он помнит всех, с кем трахался? Да он через час забывает и имя и фамилию! У него память как у рыбки - тут помню, а тут сразу нет.

   - Не знаю... Конечно, я не разбираюсь в насильниках, но... не могу поверить.

   - То есть, ему, этому гаду, ты веришь больше, чем моей сестре? Она отчетливо произнесла его имя Дюсик Лазарев. Есть еще один Дюсик? Найди мне его.

   Татьяна успокаивающе гладила ее по руке.

   - Я верю Кире, но она была в таком состоянии, что могла сказать что-то не то, назвать не того человека, или ты могла понять ее неправильно.

   Но у Есении тоже были свои аргументы в правоте.

   - Она рассказывала мне о нем, что переписывается, что он то и дело зовет ее встретиться. Она долго отказывала ему, а потом... Я не знаю, она перестала рассказывать, а у меня не было времени уделить ей больше внимания. Он же не отрицает, что это его страничка в соцсети. Откуда бы я знала, как он выглядит, если бы Кира не показала мне его?..

   - Ой, не знаю, - вздохнула Татьяна.

   Она уже начинала жалеть их пленника. Вот и в туалет попросила сводить его, и полотенце кинула. Может, потом еще и освободит?.. Есения чувствовала, что Агаповой нельзя доверять на все сто. Свою часть работы она выполнила - помогла утащить Дюсика и довезти его на дачу. Стоило ли ей позволять участвовать во всем остальном?

   - Ты только посмотри на него, - теребила ее Татьяна, - он испугался по-настоящему. Был бы он подонком, давно бы попытался убежать. А этот нет, даже нас еще не попытался прихлопнуть...

   Есения могла бы сказать, что его останавливает шокер в ее руке. Но почему-то и ей казалось, что Лазарев отнесся к своему похищению куда спокойнее, чем ожидалось. И это отнимало у нее возможность лишний раз ужалить его шокером. А просто так, без причины, делать этого не получалось.

   Она ненавидела его по-прежнему, пожалуй, даже больше, потому что он никак не хотел признаться в содеянном. С одной стороны, понятно, что отрицать все в его интересах. С другой, все равно его слова в суде, если таковой будет, не будут значить ничего. Почему бы не признаться, не облегчить себе душу? Хотя о чем она, о какой душе речь?! Души у таких мажоров отродясь не было.

   Но так или иначе отпускать его Есения не собиралась. Она должна была выяснить до конца, виноват Андрей Лазарев или нет.

   У Татьяны зазвонил сотовый - это Пашка наконец дорвался до нее, проверяя все ли хорошо у благоверной. Есения воспользовалась предлогом, чтобы отправить ее домой.

   - Как же я уеду и оставлю тебя с ним один на один? - мялась Агапова.

   - Ты же сама только что утверждала, что он не опасен. Не волнуйся, у меня все под контролем. А ты успокой Пашку - он не должен ни о чем знать. А то будет тебя искать, сюда еще заявится. Нам это ни к чему.

   - Но ведь мне придется забрать машину!

   - Ну и что, понадобится - такси вызову. Продуктов здесь хватает. Я в отпуске, искать меня никто не будет. В больнице у Киры все равно состояние не меняется.

   Уговорить Татьяну поехать домой было легко - не по душе ей была вся эта катавасия с похищением человека. Она себя чувствовала преступницей, а вела себя как уже осужденная на каторгу.

   Есения посадила ее в машину и помахала на дорогу. Скоро машина уже подпрыгивала на кочках, уезжая от дачи. Вздохнув, Есения вернулась в дом. Взглянула на часы - звонить в справочную было еще рано. Но если бы с Кирой что-то случилось, ей бы уже наверняка позвонили.

   Она поднялась на второй этаж. На удивление, Лазарев вел себя спокойно - не буянил, не кричал, не звал на помощь. Даже скотч пока не особо пригодился. Очень бы хотелось знать, почему он ведет себя так покладисто.

   Она зашла к нему, принесла разогретую в микроволновке пиццу, пиво и печенье. Отстегнула одну руку от скобы, чтобы он смог поесть. Лазарев сразу накинулся на еду, поглядывая в сторону Есении и хмыкая.

   - Ты плохо выглядишь, - наконец сообщил он. - Трудно похищать людей? Ты думала, будет легче?

   Если она так и не думала, то все равно это далось тяжело. Он был прав.

   - Тебе какое дело, тяжело мне или легко? Ты лучше жуй и вспоминай мою сестру.

   - Я уже говорил, что никогда ее не видел! Другого ты от меня не услышишь.

   - Жаль. От этого зависит сколько здесь ты пробудешь.

   - Я тут подумал, - он отпил пива и слизнул пену с губ, - и решил, что мне очень даже неплохо здесь!

   Есения улыбнулась - пошла психическая атака! Ничего, она справится, ему не выбить ее из колеи.

   - Что же, я рада.

   - Но было бы еще лучше, если бы меня не приковывали к железяке и отдали одежду.

   - А больше тебе ничего не хочется? Могу поменять эту комнату на подвал - там ты будешь без наручников...

   - Но? - спросил он.

   - С цепью на ноге.

   - Как собака во дворе, да?

   - Почти. Только, как видишь, я добрая хозяйка - оставляю тебя в доме. Хотя такие, как ты, не заслуживают хорошего отношения. Вам место во дворе... тюрьмы!

   Она задела его - глаза Лазарева из светлых стали темными, метнули в ее сторону стрелы, заходили желваки на высоких скулах.

   - Я не преступник! Я никогда не насиловал женщин.

   - Пустые слова. Так говорит любой преступник. Но у тебя будет время подумать.

   Он взял себя в руки и постарался говорить спокойнее.

   - Что будет, если ты не добьешься желаемого? Приступишь к пыткам? Будешь морить меня голодом и холодом?

   - Я дам тебе возможность выбрать самому! - пообещала она. - Только не чувствуй себя героем - ты ничтожество! Червяк, бесполезный человек, которого считает паразитом собственный отец. Ты надругался над девчонкой, которая доверилась тебе.

   Он застонал, почти закричал и замотал головой:

   - Да не делал я ничего такого! Я понятия не имею, почему твоя сестра наврала на меня!

   - Моя сестра никогда не врет. Да и смысл ей приплетать к преступлению незнакомого человека?

   - Я предлагаю тебе выяснить это вместе! - Он попробовал сесть. - Это и в моих интересах тоже! Я не хочу, чтобы меня обвиняли в том, чего я не совершал.

   Есения кивнула:

   - Вот и хорошо. Будем выяснять, а ты пока останешься моим "гостем". Так и быть, трусы тебе отдам - надоело видеть твоего обезумевшего "дружка".

   Трусы полетели ему в лицо. Он дотянулся до них и стал неуклюже надевать.

   - Может, поможешь?..

   - Чего?.. - Есения едва снова не взялась за шокер. Но потом выдохнула: - Я тебе не мама, подгузники надевать. Сам справишься. Будешь шуметь или кричать - заклею рот так, что потом вместе с губами отдирать придется. Уразумел?

   Он все же справился с трусами и теперь даже повеселел:

   - Хоть как тебя зовут-то, моя прекрасная леди?

   - Вот так и зови.

   - Договорились. Мисс Шокер.

   - Вижу, шокер тебе понравился. Кто бы подумал? Любишь ролевые игры и БДСМ?.. Бывает, Дюсик...

   Есения повернулась и вышла из комнаты, заперла ее на ключ и прислушалась - Лазарев звенел наручниками, негромко ругался, чем-то шуршал - видимо, пытался-таки вырваться из плена.

ГЛАВА 11

Она выводила его из себя!

   Она уже довела его до бешенства! Хотя по его виду никто так бы не подумал. Андрей сдерживался изо всех сил. Он и сам не понимал, как у него получается разговаривать с ней спокойно, не хамить, на оскорблять, не пытаться дотянуться до нее и придушить. А еще лучше - разложить под собой и так отиметь, чтобы на всю жизнь запомнила, какой он "насильник"! Видимо, он думал об этом на подсознательном уровне, на "нижних" частотах, вот "дружок" его и выдавал постоянно. Зато благодаря этому он теперь лежит хотя бы в трусах!

   Андрей не лукавил, предлагая провести расследование вместе - он на самом деле хотел понять, почему какая-то неизвестная девчонка записала его в насильники. Это теперь стало делом его чести! Ведь если такая сплетня дойдет до его матери... Андрей испуганно сглотнул вставший в горле тугой ком. Мать такого не перенесет! Возможно, из-за этого, чтобы до нее даже случайно такая сплетня не дошла, Андрей и не спешил совершать побег. Пока он здесь, мисс Шокер мать не тронет.

   Он очень волновался за мать. Что с ней сейчас, когда он исчез из дома, когда отменилась свадьба и отец наверняка лезет на стены и ругается на чем свет стоит? Как бы он хотел поговорить с ней, объяснить, что все хорошо, пусть она не волнуется, он скоро вернется.

   Хотя теперь отец домой его не пустит. Из совета директоров выпрет. Счета заморозит. Что у него останется, квартира?.. Ее придется продать, чтобы на какое-то время ему хватило денег. А потом... придется искать работу. Архитектором Андрей был неплохим, но ведь отец наверняка перекроет ему дорогу в любое нормальное бюро!

   Полное дерьмо! Его красивая, легкая жизнь превратилась в полное дерьмо из-за человека, которого он в глаза не видел! Как такое может быть?!

   Мысли в голове Андрей перескакивали с одной темы на другую. Теперь он почему-то вспомнил Милену. Каким жарким и безудержным был их последний секс! Нет, лучше говорить крайний - сейчас все так говорят, не последний, а крайний. Пусть он не верил в сглаз и прочую чертовщину, но тоже заставил себя думать про "крайний секс". Оказаться бы сейчас рядом с Миленой, насладиться ее телом, измять его, заполнить собой, заставить стонать или даже кричать...

   Но пока что застонал от представленных картин он. Дверь немедленно распахнулась и в комнату вбежала мисс Шокер. Увидела его и разразилась смехом:

   - Как погляжу, вам здесь весело вдвоем. Наслаждайтесь друг другом!

   - Подожди! - попросил он, ненавидя себя за это. - Отпусти меня в душ... Прояви жалость к напрасно оболганному человеку. На суде тебе это зачтется. Обещаю, что никуда не убегу! Я тоже хочу выяснить, кто меня оболгал!

   Какое-то время она раздумывала, потом снова рассмеялась и приблизилась.

   - Смотри, шаг влево или вправо - и твой член поседеет раньше времени. Понял?

   - Понял уже... ты добрая и ласковая девушка.

   Она отстегнула его руки от скобы, отошла на шаг, но так, чтобы успеть, если что, дотянуться до него шокером. Андрей, как и обещал, не собирался бежать. Сейчас он просто хотел залезть под холодную воду. Что и сделал с огромным облегчением.

   Тело остыло, мозги тоже встали на место. Он снова и снова перебирал в уме знакомых, но никакую Киру не вспомнил. Не было у него такой девушки! И никто даже мельком не знакомил его с ней - он бы запомнил. Девчонка очень красивая. И теперь она, изнасилованная, лежит в коме, и неизвестно, выйдет ли из нее.

   Ему дали полотенце... Если так пойдет и дальше, с него снимут наручники и вернут одежду!

   Когда Андрей вышел из душа, шатенка сидела в крксле и с кем-то разговаривала по телефону. Не сразу, но он понял, что звонила его мать. Мисс Шокер жестом показала, чтобы он не лез и закрыл рот на замок. Андрей скрипнул зубами, но сдержался.

   - Как мы с Андреем познакомились? Случайно. При ином раскладе наши дороги никогда бы не пересеклись!

   Это определенно! До сих пор они ходили по разным дорогам, и это было здорово.

   - Как я отношусь к вашему сыну?..

   Видимо, вранье не относилось к ее сильной стороне. Каждый ответ она обдумывала очень долго и тщательно подбирала слова.

   - Мне хотелось бы многое узнать о нем. Родителей у меня нет - они умерли несколько лет назад. Из родных есть только младшая сестра, которую я бесконечно люблю!

   Это было сказано скорее для него, чем для его матери. Что она хочет от него, чтобы он признался в том, чего не делал?! Не будет этого никогда!

   - Я считаю, что ваш муж, отец Андрея, неправ. Детей воспитывают родители. Что в ребенка вложил - то и получил. Отказываясь от сына, он не не снимает с себя вину. Хорошо, я передам Андрею, чтобы он перезвонил вам. Нет, спасибо, деньги нам не нужны. Что поделать, если он привык к роскошной жизни - придется отвыкать.

   Андрей насупился - всем нравится решать за него - отцу, этой суке.

   Она закончила разговор и посмотрела на него.

   - Что-то не так?

   - Зачем ты издеваешься над моей матерью? Что она сделала тебе или твоей сестре плохого?

   - Разве я издеваюсь? Я оберегаю ее от правды. Иногда лучше сладкая ложь... Это твой случай.

   Андрей сделал шаг вперед, но она вскинула шокер:

   - Стой на месте! Ближе не подходи.

   - Я же просил не касаться моей матери. За нее я загрызу тебя зубами!

   Она помолчала. О чем она думает, что чувствует - в ее глазах была только пустота. Словно она выгорела изнутри.

   - Странно ты рассуждаешь, Дюсик.

   - Не называй меня так!

   - Как хочу, так и зову. Это имя ты выбрал для себя сам. Кстати, оно прекрасно отражает твою сущность - пустышка, этакий мотылек, летишь себе на свет - ярко, тепло, весело... И после этого ты говоришь, что любишь свою мать? Да она страдает сильнее других, пока ты забавляешься с бабами и прожигаешь зря жизнь. Так что можешь убиться об стену - твоей матери станет легче. А сейчас шлепай наверх - пора к стенке!

   - Ты просто... - он сжал кулаки, - ты просто сука!

   Она кивком показала на лестницу:

   - Топай, кобель!

   Он снова оказался прикованным к скобе, правда за одну руку. Ночь прошла сумбурно, на нервах, теперь Андрей ужасно хотел спать, пусть даже в таком положении. Его похитительница тоже выглядела не лучше. Ей бы сейчас поспать часок-другой... и не в одиночестве.

   Он смотрел, как она вяло передвигается по комнатам, чем-то гремит, постоянно вздыхает и раздумывал, хочется ли ему пожалеть ее. Она разрушила его жизнь. Сейчас он бы готовился к свадьбе, ненавидя свою невесту, но зная, что его ненависть вполне окупается тем, что он получит от этого брака. Ненавистная жена была бы мелкой помехой в его безбедной жизни, вроде мухи в супе.

   К мисс Шокер он испытывал иное чувство. Оно, точно зуд, распространялось по всему телу. Однажды в детстве он упал с пригорка в заросли крапивы. Все открытые места покрылись красной сыпью, которая горела и чесалась. Это было похоже на то, что он ощущал, если она проходила близко от него.

   - У нас такое тесное знакомство, - решил он начать разговор, - ты уже видела меня голого, а я до сих пор не знаю твоего имени.

   - Ты должен знать Кирино имя, а мое тебе знать не обязательно.

   - Но должен же я поблагодарить тебя за то, что ты избавила меня от брака, которого я не хотел!

   - А так же от папочкиных денег и будущего наследства.

   - Не думаю. - Андрей решил позлить ее. - Как только все выяснится, отец поймет, что я не виноват. Хоть нрав у него дикий, но он умеет оценивать ситуацию правильно.

   - Все еще надеешься на благополучный исход?

   - Конечно! Я ни в чем не виноват и рано или поздно это выяснится.

   - Сомневаюсь.

   - В чем?

   - И в том, что ты не виноват, и особенно в том, что все выяснится. Я звонила в больницу, у Киры наступило ухудшение. Теперь врачи дают очень мало шансов на то, что она выйдет из комы. А если этого не произойдет...

   Он боялся спрашивать, но все-таки сделал это.

   - Что ты тогда сделаешь? Меня оправдает любой суд - доказательств моей вины у тебя нет!

   Она подошла к кровати так близко, что он смог бы дотянуться до нее свободной рукой.

   - Тогда судить тебя буду я сама. И мне не нужны другие доказательства, достаточно слов моей сестры. Считай, что суд уже состоялся, и присяжные сочли тебя виновным по всем пунктам.

   Он хотел вывести из равновесия ее, а взорвался сам.

   - Послушай, но это же бред! Нельзя обвинять человека без веских на то причин. Если ты ошибешься, то потом сама не сможешь с этим жить!

   - Позаботься лучше о своей душе, а мою совесть оставь в покое! - С этими словами она похлопала его по щеке.

   Этот жест был той каплей, которая переполнила чашу его терпения. Еще никто - особенно женщина! - и никогда его так не унижали.

   Свободной от наручников рукой Андрей схватил свою мучительницу за руку и дернул на себя. Он попытался завести руку и пережать ее шею. Пусть бы она просила у него пощады. И он пощадил бы, потому что...

   Додумать мысль до конца Андрей не успел. Дикая боль пронеслась молнией по всему телу и заставила его изогнуться и прикусить язык. Ему показалось, что глаза сейчас выскочат из орбит.

   Он мгновенно обмяк и попытался отдышаться. Только теперь он понял, что его проверяли! И эту "проверку" он завалил. А его мучительница всегда была настороже, и не забывала про шокер. Вот он снова и получил разряд.

   В глазах появились слезы, хотя он изо всех сил старался не показать свою слабость. Мисс Шокер была довольна.

   - Какие еще доказательства требуются? - спросила она, сдувая с лица прядь волос. - Все очевидно: ты мог напасть на Киру и мог причинить ей боль. Может, ты и выглядишь няшкой, но внутри у тебя живет монстр!

   Он попытался в бессильной злобе вырвать железную скобу из стены.

   - Ты ошибаешься, это не я! Я никогда не видел твою сестру!

   - Это я уже слышала. Но пока я не найду другого подозреваемого, виноватым останешься ты, Дюсик Лазарев!

ГЛАВА 12

На слабых, подкашивающихся ногах Есения выползла на крыльцо и села там. Ее трясло, словно через нее тоже прошел ток. Трясло от напряжения, от злости, от бессилия, от страха за Киру. Почему не наступает улучшение, и вместо этого становится только хуже? Кира молодая и сильная женщина. Помощь ей оказали быстро... Врачи не боги - Есения часто повторяла про себя эту истину, чтобы успокоиться. Но помогало плохо. Как и выражение "Все в руках Господа".

   Спокойствие Лазарева и его отрицание вины злило ее. Она должна была убедиться, что этот тип способен напасть и причинить зло. Есения намеренно делала все, чтобы вывести его из себя - и это у нее получилось. Она и раньше замечала злые искры в его глазах. Голубые, в минуты гнева они темнели и пугали. А кого-то, наверное, завораживали.

   Лазарев оказался терпеливее, чем она предполагала. Но ее последний жест - небрежное похлопывание по щеке - сделал свое дело. Дюсик взорвался. Хоть она и была готова к этому и даже приготовила шокер, все равно не смогла вовремя среагировать и он едва не задушил ее. Зато с каким удовольствием она ткнула в него шокером!..

   Пусть теперь хоть соловьем поет, но она знает, на то он способен. Темную сущность можно долго скрывать, но однажды она все равно вырвется на волю.

   Снова зазвонил сотовый Лазарева, но на этот раз вместо адекватной Аллы Аркадьевны до ушей Есении донесся рык Лазарева-старшего.

   - Где этот ублюдок? Я хочу поговорить с ним!

   Есении не нравился этот тип, даже больше, чем его сынок-мерзавец.

   - А "здравствуйте" сказать не хотите?

   - Кто ты такая, чтобы указывать мне что делать? - заорал звонивший.

   - Так и вы никто, чтобы я отвечала вам и тратила на вас свое время.

   - На кой черт ты мне сдалась? - бушевал папаша. - Мне нужен тот урод, который выставил меня дураком перед компаньоном!

   - Я с уродами не общаюсь. Всего хорошего. А если вам нужен Андрей, попросите вежливо.

   И она дала отбой. Все равно перезвонит. Куда этому хаму деваться? Сынок-то единственный. Откажешься - вообще без наследников останешься. Свое дерьмо, как говорится, не пахнет.

   Есения не ошиблась. Через десять минут звонок раздался снова. На этот раз Лазарев-старший старался держать себя в руках.

   - Я хочу поговорить с Андреем, с этим...

   - Хорошо. Я посмотрю проснулся он или нет. Знаете ли, я старюсь беречь сон моего зайчика. Он у меня такой слабенький...

   - Да вы... Да ты...

   Папаша задохнулся от возмущения.

   - Я воспитывал не тряпку, а мужчину!

   - Кто говорит о тряпке - Андрей очень нежный, ласковый, тактичный, в нем мягкая сердцевина, как у спелого плода.

   Есения с трудом сдерживала смех. Она могла представить, как ее слова действуют на человека, который привык везде действовать силой и грубостью. Он и сына растил так же, не лаской и добрым словом, а жестокостью. Вот и вырастил незнамо кого. Но это вину с Дюсика не снимает.

   - Андрей скоро перезвонит вам.

   Есении надо было убедиться, что Дюсик пришел в себя после очередной шоковой "терапии".

   По тому, с какой ненавистью он посмотрел на нее, стало понятно, что с ним все в порядке.

   - Тут твой папочка рвется поговорить с тобой.

   - И что я ему должен сказать? - хмыкнул Андрей.

   - Все то же. что и раньше - у тебя нет желания жениться на дочери его делового партнера. Хочет - пусть сам на ней женится.

   Андрей с ненавистью смотрел на сотовый в ее руке. Жаль, что тот не может расплавиться от его взгляда.

   - Отца мне не жалко, - признался он. - Но там моя мама. Она ни в чем не виновата, а ты заставляешь ее страдать.

   - Возможно, - сухо бросила Есения. - Если бы сейчас была жива наша мама, она бы тоже страдала из-за того, что ее изнасилованная дочь лежит сейчас в коме после попытки суицида. Твоей матери это понравилось бы? Давай, Дюсик, пой, не стыдись. Здесь все свои! У тебя получится, я уверена.

   - Тварь ты...

   Есения холодно рассмеялась:

   - Прогресс - в прошлый раз была сукой.

   Она нашла в списке телефона номер "предка", как было записано. Ответили сразу.

   - Отец... это я. Что ты хотел?

   - И ты еще спрашиваешь, щенок? - задохнулся тот от ярости. - Пока ты там отдыхаешь со своей телкой, в доме творится черт знает что! Ты хотя бы подумал о матери?..

   - Подумал! - выплюнул Лазарев.

   Есения слушала разговор по громкой связи.

   - Я даю тебе последний шанс вернуться домой, извиниться перед невестой - она все утро провела в слезах! - и сделать все, как надо. Ты меня слышишь?

   - Я не глухой. Это ты меня никогда не слышал. Я сто раз говорил тебе, что не хочу жениться на этой жабе!

   - Да мне плевать, жаба она или крокодилица - ты обязан жениться на ней. Это выгодно нашей семье. Это открывает перед нами новые перспективы, дает новые связи...

   Лазарев-старший еще долго перечислял преимущества этого брака. Андрей мрачнел, Есения закрывала рот ладонью, чтобы не захохотать.

   - А ты подумал хотя бы раз, как я буду с ней жить?

   - Нормально будешь! Не нравится смотреть на лицо - закрой глаза! Тебе никто не запрещает общаться с твоими бабами. Женитьба - это одно, развлечения - другое. Так и передай своей проститутке!

   - Она тебя слышит.

   Лазарев-старший на мгновение смутился, но потом стал гнуть прежнюю линию.

   - Да мне насрать, что эта девка о себе возомнила! Пусть слышит. Она не достойна даже грязь из-под ногтей у меня вычищать!..

   Сдержаться Есения не могла.

   - Послушай, старичок, я таких, как ты, на завтрак ем без приправы. Тебе нужен Дюсик - мне тоже. А вот ему больше нужна я, так что твой номер восемь, жди, когда позовут. И не звони больше, ты отвлекаешь нас от важных дел. Рассказать, от каких?.. Могу в подробностях... А это чтобы тебе плохо спалось по ночам...

   Пока Дюсик не опомнился, а сама она не передумала, Есения забралась на кровать, обняла Лазарева и впилась в его губы затяжным поцелуем, одновременно делая селфи. Лазарев настолько растерялся, что позволил делать с собой что угодно. Он мгновенно возбудился, что тоже было запечатлено и выслано папаше Лазареву. После таких фоточек сомнений у него остаться не должно. И кто здесь главный над Дюсиком?..

   * * *

   Андрей опомниться не успел, как мисс Шокер оказалась верхом на нем. Ее рука сильно и властно захватила его шею, зажала в кулаке клок волос и притянула голову к себе. Куда там ему было возражать - он вообще не сразу понял, что она хочет сделать. А когда понял...

   У нее были твердые губы и в поцелуй она не вложила ни капли нежности, но это завело его с полоборота! Инстинкт сработал на все сто - и вот он уже сам потянулся к ней. Это не он жаждал поцелуя - это против его желания работала сама природа.

   Так он еще не целовался. Это было как... прыгнуть из самолета без парашюта. Как брякнуться с моста на тарзанке, как преодолеть бурные пороги на бревенчатом плоту, как... У него закончились сравнения, потому что поцелуй закончился тоже. Шатенка оттолкнула его и вытерла губы тыльной стороной ладони.

   - Не заигрывайся, Дюсик. Мы здесь не для этого.

   - А для чего? - переспросил он хриплым голосом. - Разве ты не девушка? Разве тебе не знакомо чувство влечения, страсти, безудержного желания?

   Есения рассмеялась:

   - Хочешь продать себя подороже, Андрюша? Ты же как проститутка - то тебя папа продает, то ты сам продаешься. И не дергайся, не забывай про шокер!

   Он не забыл про него, а то давно бы попытался что-нибудь сделать. Он не такой слабак, чтобы не освободиться из рук одной девчонки!

   - Я не продавался, подумал, что тебе одиноко и хочется тепла, ласки, обычных человеческих чувств. Но, вижу, ты с этим не знакома. Ты холодная и черствая девица.

   Она смахнула невидимую слезу.

   - Да ты просто артист, Андрюша! Теперь я еще больше уверена, что ты вполне можешь заманить девушку, обаять ее, а потом...

   Он сел на кровати с чертовой вытянутой позади себя рукой в наручниках.

   - Да, я люблю женщин, и мне не стыдно по этому поводу. Но скажи, зачем мне кого-то насиловать, если я могу заполучить любую женщину, которую хочу?!

   - Хороший вопрос задаешь, Дюсик! - направила она на него указательный палец. - Вот и ответь на него сам. За что ты изнасиловал милую, добрую, хорошую девчонку! Ей ведь только двадцать исполнилось. У нее впереди была светлая, прекрасная жизнь... Конечно, она еще будет, но уже не такая светлая и прекрасная, потому что однажды Кире встретился ты!

   - Ты глухая - не видел никогда я твою сестру!

   - Зато она почему-то видела тебя. Я ухожу готовить завтрак. Будешь хорошо себя вести, - получишь свою порцию. Только ты, наверное, привык к устрицам и трюфелям, а у нас все по-простому: картошка и котлеты.

   - Здорово! - буркнул он. - Обожаю деревенскую жратву!

   - Вот и хорошо.

ГЛАВА 13

Душ... Это просто какое-то счастье! И пусть здесь нет джакузи или душевой кабинки, пусть шампунь ему дали женский и на его ноге теперь красовалась цепь, Андрей был безмерно счастлив! Когда теряешь большее, бережешь малое. Он был бы совсем счастливым человеком, если бы ему удалось успокоить мать - наверняка она сейчас себе места из-за всей этой ситуации не находит.

   Сколько Андрей себя помнил, с отцом у него отношения не складывались, а с матерью они всегда были лучшими друзьями. Всю свою ласку и нежность она отдавала ему. Кажется, они с отцом пытались родить еще одного ребенка, но не сложилось, поэтому мать берегла его как зеницу ока. Она скорее перестанет дышать, чем позволит, чтобы с ним что-то случилось. Он должен сделать все возможное, чтобы огородить ее от того кошмара который с ним сейчас происходит. Кошмар однажды закончится, и он сможет вернуться домой, в нежные материнские объятия.

   - Эй, русал, долго тебя еще ждать?

   После того, как он утром не выдержал проверку, Андрей старался не злить свою тюремщицу.

   Он оделся и вышел из душа. Шатенка тоже недавно была в душе и ее волосы хранили влагу. Ему вдруг захотелось провести по ним ладонью. Интересно, ее кто-нибудь ласкал и любил по-настоящему?

   - Что уставился?

   - Вдруг ты мне понравилась?

   - Не старайся, не получится. Я не воспринимаю тебя за мужика!

   - Почему? - Андрей схватил яблоко из-под ее руки и впился в него зубами. Вот и ее он так бы раскусил, с хрустом! - Что во мне не так? Вроде бы все видела.

   - Сплошное разочарование! - кивнула она, насмешив его.

   - Девушкам нравится.

   - Это смотря каким. Разве что таким, как твоя Милена. Вон, провода оборвала. Ищет тебя...

   Она кинула ему через стол сотовый и подняла указательный палец.

   - Скажешь что-то не то - и твоя мама узнает про своего любимого сыночка жуткую правду!

   И ведь расскажет, не пожалеет невиновного человека.

   Андрей набрал номер Милены и едва не оглох от ее воплей.

   - Это что еще за шутки, придурок?! Оказывается, ты отменил свадьбу с обдолбанной дочкой делового партнера и сбежал с какой-то курвой? Ты издеваешься, Андрей? Меня послал по дальней дорожке, а какая-то девка увела тебя из семьи? Это правда?

   - Кто тебе сказал?

   - Твоя мама! Я не смогла дозвониться до тебя и позвонила тебе домой, хотела спросить, как там движется свадьба. А мне вывалили такую историю. Где ты сейчас, придурок?

   - Далеко. В телескоп не разглядишь. И прикуси свой язычок - он тебе нужен для другого. Не тебе указывать, что мне делать и с кем!

   - Ну ваще... Чувствуется влияние чужой телки! Она не нашего круга, это точно. Где ты ее подцепил?

   - Не твоего ума дело! Ты меня слышала, Милена, - не лезь к нам. И больше мне не звони. Я тебя сам потом найду.

   Он отключил сотовый и отдал шатенке.

   - У тебя со всеми девушками такие отношения?

   - Нормальные у меня отношения! - огрызнулся он, пока она пристегивала цепь на его ноге к батарее. Как собаку держит на цепи!

   Цепь не позволяла делать больше двух-трех шагов и была крепкой - Андрей уже попробовал разомкнуть ее.

   Перед ним поставили большую тарелку с жареной картошкой и котлетами. На столе стоял салат из свежих овощей и зелени, ароматно пах яблочный компот. Можно подумать, он на самом приехал сюда отдохнуть и как следует оттянутся с телкой. И все же это плен!

   - Кормишь как на убой!

   Сама она ела очень мало, все больше замирала на месте или вдруг хваталась за сотовый. Андрей догадался, что она ждет новостей из больницы.

   - Зачем ты кормишь меня? Проявляешь человечность?

   - Вот еще! Просто я еще не решила, что с тобой делать. Это зависит от...

   Она не договорила, но Андрей и так понял - это зависит от состояния ее сестры.

   - Я хочу предложит тебе сделку!

   Шатенка взглянула на него с недоверием и насмешкой.

   - Ты?.. Что ты можешь мне предложить?

   - Я... хочу помочь тебе найти того, кто напал на твою сестру! Можешь не верить, но это был не я. Но мое имя теперь тоже замарано грязью и я хочу доказать, что ни в чем не виноват.

   Она сложила руки на груди.

   - Я до сих пор не поняла сути твоего предложения.

   - Ты снимаешь с меня кандалы, а я остаюсь с тобой добровольно.

   По ее глазам он понял, что она ему ни капельки не верит. Оно и понятно, на ее месте он бы тоже не верил.

   - Ай-яй-яй, Андрюша, ты на самом деле думаешь, что я такая наивная?..

   - Я готов дать любые гарантии, что не убегу! Но это так унизительно, сидеть на цепи. Я же не дворовый пес!

   - Ты хуже...

   Он бьется башкой в глухую стену. Что может ее прошибить?

   - Когда твоя сестра придет в себя, и выяснится, что я ни при чем, тебе понадобятся деньги на ее лечение. Я знаю, что реабилитация будет долгой... Я готов выплатить тебе любую сумму!

   - Откуда ты возьмешь деньги - отец хочет лишить тебя наследства!

   - Найду!

   Она упрямо покачала головой:

   - Я справлюсь сама!

   Странное дело, ему больше нечего было предложить! Он всегда считал себя крутым мачо, у него было все, что угодно душе. А теперь все это показалось пустым, ненужным, лишним...

   - Я могу предложить в залог только свою жизнь.

   - Она и так принадлежит мне!

   - Хочешь, мы составим договор...

   - А чем будем скреплять, кровью?

   С ней было невозможно говорить! Андрей и так никогда не отличался терпением, особенно в общении с девушками, а тут еще намеренно его выводят