Звездная Империя. Уйти от себя. Галина Романова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА-ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Те, кто читал "Проигрателя", помнят упоминавшийся там сериал "Звездопроходцы", якобы основанный на реальных событиях. Теперь читателю предлагается прочесть книгу и узнать, что там было на самом деле, как и чем занимался Гордон Флинн и Рий Станд, и что в биографии капитана "Черного Тельца" правда, а что - выдумка сценаристов.

   ...А ведь начиналось все с того, что некий компьютерный вирус захотел завоевать Галактику. И начал с того, что попытался найти и нейтрализовать того, кто может ему в этом помешать.

ГЛАВА-ПРОЛОГ

Почти двенадцать лет тому назад.

   Во всем нужен точный расчет. Такова жизнь. Годы жизни. Месяцы наблюдений. Недели расчетов и планирования. И вот…

   Необходимость перемен он понимал давно. Но медлил, проверяя и перепроверяя свои расчеты. Это только неразумные существа могут себе позволить жить, не заглядывая дальше собственного носа. Он, высшее создание, обязан все просчитывать и планировать наперед.

   Да, он всесилен. Да, он всемогущ. Но у него есть слабые места. Он силен, но и уязвим и прекрасно это понимает. Есть у него слабое место. Один удар – и всему конец. Но он все рассчитал. Вычислил врага, предсказал, что тот может сделать – и подготовился к защите.

   И вот настала первая фаза – уже не подготовки к опытам, а сам опыт. Тщательный мониторинг – он мог себе позволить потратить на это несколько лет – выявил наиболее перспективный путь развития. Сейчас перед его взором проходила длинная череда образов, разложенных на цифры и формулы. То, что даже техникам, фиксировавшим эти данные, представлялось всего лишь набором символов – хотя и символов, обладающих смыслом – для него было нечто большим, чем генетические коды младенцев. Ежедневно на планете зачиналось и рождалось несколько тысяч младенцев – гуманоидов, ксеносов, мутантов…даже экзотов, хотя многие из них не выживали в кислородно-азотной атмосфере планеты и сразу паковались в герметичные контейнеры для транспортировки на историческую родину. Здесь оставались лишь те, кто мог выжить.

   И все они – вернее, собранные медиками планеты сведения о них – сейчас проходили перед его взором. Надо было выбрать одного. Того, кто станет первым. И долгое время – единственным.

   Просто удивительно, от чего порой зависит судьба! Все живые существа изначально уникальны, даже однояйцевые близнецы уникальны тем, что их двое. Но что делает избранного избранным еще до его появления на свет? То, к чему он сам не приложил старания. То, что дали ему другие люди – родители, предки, окружающие.

   И он, ищущий одного. Уникального среди неповторимых.

   Кажется, есть. Незначительная мелочь. Один белок отличается от соседнего тем, что у него один – всего один! – атом заменен другим. В будущем у младенца это выльется в признак, которого при всем сходстве и различии с сотнями других мальчишек и девчонок, родившихся с ним в один день и час, не будет больше ни у кого… Мелочь, позволяющая сделать выбор сейчас – и сразу отличить избранного в будущем.

   Глаза.

   Год назад

   - Это война.

   Мягко скрипнуло кресло под массивным телом, слегка разворачиваясь от экранов головизора. Повинуясь сигналу, тот пошел мелкой рябью, потом потускнел и погас с легким щелчком. Одновременно включилось освещение. Умбрий слегка прищурился, пережидая, пока глаза привыкнут к свету.

   - Да, это война. И если мы ничего не сделаем, исход ее предрешен.

   Умбрий покосился по сторонам, интересуясь, как отреагировали на это высказывание его коллеги. Начало пока не слишком нравилось, но, впрочем, за последние несколько лет он привык и не к такому. Вялотекущая война шла с переменным успехом уже больше двадцати лет, то затухая в одном секторе Галактики, то вспыхивая в другом. Лига Свободных Планет спорила со Звездной Империей за сферы влияния. Иногда к конфликту присоединялась Союз Двадцати Миров – чаще всего в тех случаях, когда дело касалось какой-нибудь планеты-одиночки, которую Империя пыталась подмять под себя, чтобы включить в свой состав. Или, наоборот, в тех случаях, когда на какой-нибудь планете или в звездной системе вспыхивало освободительное движение. Война, как говорилось, шла с переменным успехом и многие, особенно молодежь, настолько привыкли к ней, что уже не обращали внимания. Человечество воевало всегда – и когда оно занимало всего одну планету одной звездной системы на окраине Галактики. А когда тысячу лет назад ринулось осваивать Вселенную, лишь самые наивные гуманисты уверяли, что наступает мирная эпоха – дескать, космос велик, места хватит всем.. Оказалось, не хватит. И далеко не всем. Задолго до землян в космос вышли несколько гуманоидных рас, которые до сих пор делили сферы влияния, и земляне, со своей природной воинственностью и агрессивностью, как говорится, пришлись ко двору. В Галактике воевали все со всеми – гуманоиды с ксеносами, ксеносы друг с другом, и, конечно, сами гуманоиды то и дело сцеплялись между собой. Это давным-давно никого не удивляло и не возмущало, и даже ученые ксеносов отмечали тот факт, что если и есть что-то, что объединяет землянина и разумного осьминога с Буль-Блоа, так это агрессивность и желание драться.

   Война всегда была отличным поводом для молодых парней проявить себя. Стоило только пожелать – и можно было отыскать несколько мест, где требовались добровольцы, как среди имперских войск, так и у повстанцев. Те и другие платили хорошо, обеспечивали доставку до места за счет заказчика, предлагали курсы подготовки и стажировки и никогда не бросали новичков в первом же бою на прорыв. На каждой планете имелся военный завод или корпорация, работающая на вооружение.

   И вот исход войны замаячил в обозримом будущем. И полбеды, что победа наверняка достанется Империи. Проблема в том, что после ее завершения миллионы – миллиарды - людей и ксеносов не будут никому нужны, не говоря уже об огромных финансовых потерях. Для некоторых планет, с узкой специализацией или только-только начавших выходить в космос, это будет означать откат назад, в дикость и средневековье. Да и во многих развитых мирах существенно пошатнется экономика.

   А все из-за сенсационного заявления нового императора, которое было обнародовано несколько месяцев* назад и время от времени, снабжаемое комментариями специалистов, транслировалось по всем мирам. Чтобы раз и навсегда завершить войну, прекратить конфликты и обеспечить своей империи мир и спокойствие на долгие годы, новый император, вступивший на престол не далее, как в позапрошлом году, решил – ни больше, ни меньше – призвать в качестве миротворческих сил выходцев из других звездных миров.

   (*Понятие «день», «час», «год» и остальные весьма условны и касаются только данной системы. День на планете отличается от дня на корабле и равен суткам оборота планеты вокруг оси, то же самое – час и год. Прим.авт.)

   Собравшиеся в зале заседаний советники – Эринния управлялась советом самых влиятельных людей под общим руководством президента – молча смотрели на экран, обдумывая свои слова и действия.

   - Он сам не понимает, что творит, - проворчал Сентуссий Арт, советник по банковскому делу.

   - Молодежь, - вздохнул советник по связям с общественностью, старикан с неестественно смуглой кожей, побочным эффектом от лечения каких-то кожных заболеваний. – Сам не знает, что творит…

   - Говорит, что желает исправить ошибки своих предшественников, - осторожно промолвил Умбрий, поправляя наушник. Сейчас в его личном комме он прокручивал повтор записи речи императора, прислушиваясь к его отдельным репликам и наскоро анализируя их.

   - Ошибки надо не признавать. Их надо смывать. Кровью.

   Голос донесся из недр кресла, которое все еще стояло вполоборота к экрану. Умбрий и остальные советники избегали смотреть в его сторону, лишь иногда бросая на него косые взгляды. Тот, кто занимал его, никогда не появлялся на заседаниях во плоти. Он вообще редко удостаивал людей своим присутствием, и часто так бывало, что его мнение передавалось через представителей. В том числе и через Умбрия, который и вошел в совет при президенте лишь на этих условиях. Но сегодня правило было нарушено. Тот, кого никто никогда не видел, позволил, чтобы его услышали.

   - Вот он и хочет их смыть. Кровью ксеносов, - уточнил кто-то.

   - И нашей. И еще неизвестно, какой прольется больше. И когда! Вы все знаете, что такое ксеносы…

   - Ксеносы ксеносам рознь! – раздался звонкий наглый голос.

   Все обернулись. Единственный ксенос в совете, зеленокожий урианец, откинулся на спинку кресла, поелозил, устраиваясь поудобнее. Его раскосые глаза, напоминающие фасеточные глаза насекомого, потемнели и слегка замерцали.

   - Мы это учли.

   - Учтите это, когда будете действовать! – голос урианца повысился и задрожал. Он пошевелил конечностями, наклоняясь вперед и опираясь на столешницу. Учитывая, что суставчатые пальцы его передних конечностей заканчивались когтями, выглядело это устрашающе. Однако все здесь присутствующие знали, что поза атаки у этих существ совсем другая и отнеслись к демонстрации без должного трепета. Что они, гигантских богомолов не видели?

   Да, на Эриннии жили и ксеносы. Кроме урианцев, которые только внешне походили на насекомых, а на самом деле являлись разумными растениями и питались с помощью фотосинтеза, тут обитали змеелюды, вегане, блюки, больше всего похожие на желе со щупальцами и карлики-гламры, кстати, единственные, которые обитали в резервациях. Поскольку выносить их запах долго не мог никто, кроме тех, у кого напрочь отсутствует обоняние. И, как всегда бывает на планетах с разношерстным населением, представители разных видов прекрасно уживались друг с другом.

   - Учтем, - голос из центрального кресла оставался спокоен и деловит. – Уже учли.

   Здесь и далее – настоящее.

   Девицей Яра была, что надо. Глаза, грудь, талия… а уж руки. Что она вытворяла одними только прикосновениями тонких теплых пальчиков – закачаешься. То есть, наверняка забудешь, кто ты и как тебя зовут. А если к умелым шаловливым ручкам прибавить весьма искусный язычок…

   Скользнув по щеке, он коснулся мочки уха, вызвав приятную дрожь от затылка до копчика и…

   - Кэп, милый, подходим к «лазу»!

   Все это так не вязалось с прелюдией, что дурманящий хмель слетел мгновенно.

   - Расчетное время?

   - Семьдесят пять секунд.

   Гордон Флинн резко выпрямился. Рука скользнула последний раз по гибкому телу красотки, задержавшись на ягодицах – и коротким шлепком согнала ее с колен:

   - Пошла! – и, уже другим тоном: - Минутная готовность!

   Девица не обиделась. Выпрямившись, она подобралась, деревянно расправив плечи и, сверкнув глазами, продублировала механическим голосом:

   - Внимание экипажу. Входим в «лаз». Всем приготовиться к «нырку». Объявляется минутная готовность! – после чего исчезла с тихим хлопком.

   - Гейс? – Гордон Флинн коснулся кнопки на подлокотнике, и экранирующая ширма уехала в пол, вернув капитана в пультовую. – Как дела?

   - Да, капитан? – отозвался старший навигатор. – «Лаз» прямо по курсу.

   - Время?

   - Пятьдесят секунд.

   - Двигатели?

   - Есть.

   - Давление?

   - Норма.

   - Медотсек?

   - Готов к работе!

   - Экипаж?

   Воздух заискрился, замерцал и проступили контуры давешней девицы. Только теперь она была от горла до пят затянута в латекс, имитирующий форму стюардов на крейсерах дальнего следования.

   - Экипаж готов, - механическим голосом доложила девица.

   - Вольно, Яра, - не глядя, приказал Гордон.

   - Есть, капитан, - та же самая рука, которая ласкала его минуту назад, материализовавшись окончательно, облокотилась на спинку капитанского кресла.

   - На подходе, - доложил первый пилот. – Включаю автоматику.

   На пульте вспыхнули и замерцали оранжевые огоньки. Девица – искин корабля - сверкнула глазами и испарилась снова.

   - Три… два… один…Есть!

   Гордон откинулся на спинку, прикрыл глаза. Не по инструкции – просто «лаз» потому и назывался «лазом», что в него надо протискиваться, сбрасывая скорость почти до планетарной. В самый момент перехода повышалось давление, могла внезапно исчезнуть или, наоборот, увеличиться гравитация, бывало, что внезапно отказывали имплантаты – поэтому корабельный врач в таких случаях был начеку. Короче, ощущения не из приятных. Зато «лазы» никак не контролировались властями. И пользовались ими исключительно контрабандисты, пираты и просто те, кто слишком спешил, чтобы обращать внимание на такие «мелочи жизни», как вышедший из строя кардиостимулятор у одного из членов экипажа или самопроизвольное прерывание беременности. Зато никто не встретит тебя на «той стороне» и не станет задавать неприятные вопросы типа: «А нет ли у вас на борту предметов, запрещенных к провозу? А на весь ли груз заполнена таможенная декларация? А не помогаете ли вы уйти от ответственности некоей личности, объявленной вне закона? И по доброй ли воле следуют за вами те полторы сотни гуманоидов, запертых в трюме?» Да, приходилось рисковать и редко, когда после «пролаза» не требовалась кому-нибудь медицинская помощь, зато и выгода была налицо.

   К тому же, длился переход от силы секунд тридцать-сорок. И не успел Гордон испугаться, что опять засбоит гипоталамус, как все кончилось, и механически-мелодичный голос Яры доложил:

   - «Пролаз» завершен.

   Гордон Флинн вздохнул полной грудью, открыл глаза, скользнув взглядом по экранам. Приборы опять работали в обычном режиме, оба пилота торопливо корректировали трассу – вторым побочным эффектом использования «лазов» была абсолютная невозможность рассчитать точно точку выхода. Как ни старайся, погрешность составляет от пары десятков до пары сотен космических лиг*.

   (*Космическая лига – примерно 1/10 от астрономической единицы, равной расстоянию от Земли до Солнца. Прим.авт.)

   На сей раз повезло – ошибка была минимальной. Произведя расчеты, пилот положил корабль на новый курс и оглянулся на капитана:

   - Будем на месте через сто семьдесят восемь часов.

   - Отлично.

   Он откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. «Черный Телец» возвращался домой. Сто семьдесят восемь часов – и они войдут в систему. Затем еще несколько часов полета – и посадка.

   Нет, конечно, дома, как такового, у них не было – звездопроходцы зовут своим домом корабль. Большинство из них – одиночки, не имеющие дома и семьи. Практически никого никто никогда не ждет и не заплачет, если корабль, выходя из «лаза» немного ошибется и в результате фатальной ошибки рухнет на звезду или врежется во внезапно возникший на пути астероид. Но человек все-таки земное существо, и люди всегда торопились вернуться на планету. Снова ощутить под ногами твердую почву, а над головой – небо. Звездопроходцы лучше многих знают, что это такое. Им, бродягам космоса, иногда приходится несколько месяцев жить на корабле, не высовывая носа наружу. Ничего, осталось всего сто семьдесят восемь часов.

   - Как экипаж? – Гордон включил общую связь. Дома-то они почти дома, но расслабляться еще рано. – Доложить состояние?

   - Первая палуба – все нормально. Вторая палуба – все нормально, - полетели отзывы. – Грузовой отсек – все нормально. Медотсек – посетителей нет.

   - Пассажиры?

   Повисла короткая пауза. Далеко не все в экипаже знали, зачем – вернее, за кем «Черный Телец» ходил в соседнюю ветку Галактики. И, хотя за долгие недели полета любая тайна перестанет быть таковой, все-таки этот секрет удалось сохранить.

   - Пассажиры? – капитан добавил металла в голосе. Если выяснится, что что-то не так, то… В лучшем случае, придется делать второй рейс, а это лишние полтора месяца, не считая расходов. А ситуация может измениться в любой день. И, как знать, не изменилась ли она за те несколько недель, которые они были вынуждены провести в «глухой зоне», практически не выходя на связь и не общаясь ни с кем.

   - Да живые они, живые, - донесся неуверенный голос. – Вроде бы…

   - «Вроде бы» или «живые»? – Гордон утопил кнопку связи в гнездо до отказа, жалея, что не везде были установлены экраны видеосвязи. В некоторых отсеках это было технически невозможно.

   - Да хрен их разберет! Вроде как всегда.

   - Проверь. Если что – сам полетишь за новыми. Своим ходом!

   - Сейчас…- собеседник капитана что-то невразумительно пробормотал под нос. Гордон Флинн предпочел не прислушиваться.

   - Ай! Ё…С-сука… живые! – донеслось из динамика. – Плюются! Бля-а-а-а…

   Из динамика несся отчаянный крик, полный боли и ужаса.

   - В медотсек. Живо!.. – скомандовал Гордон и тут же переключил канал. - Док, тебе есть работа! Этот ненормальный сунулся к слизням.

   Из динамиков дока донеслась заковыристая брань. Смысл высказывания сводился к тому, что если этот идиот решил покончить с собой, то мог бы выбрать другой способ, попроще и не беспокоить людей понапрасну. Тем не менее, судя по фоновым шумам, корабельный целитель все-таки поспешил на помощь к страждущему, и Гордон знал, что не он один сейчас прислушивается к звукам, доносившимся из переговорных устройств. Внутренняя связь потому и внутренняя, что ею можно пользоваться внутри всего корабля. Отчаянные крики тем временем прекратились, но прерывистые хрипы, стоны и сдавленное бульканье будили нездоровую фантазию. Потом они прекратились, и какое-то время было слышно только мягкое гудение приборов и ворчание корабельного эскулапа, мешавшего матерную брань с увещеваниями, что вот сейчас поболит и перестанет. Потом ворчание прекратилось, а несколько секунд спустя затихли и приборы.

   - Готов, кэп, - констатировал доктор.

   - Ясно.

   Повисло короткое молчание. Молчал весь корабль. Только фоном мягко шелестели какие-то позывные в эфире – космос жил своей жизнью. Человеком больше – человеком меньше. Кто заметит? Да никто, кроме заказчика, который и рекомендовал звездопроходцам этого «специалиста».

   - Забери его, - первым нарушил молчание Гордон Флинн. – После анализа составь отчет по всей форме, а этого… засунь его в морозильник – нам ведь его по описи сдавать… Хм. Всему экипажу. Прощание с нашим… хм… пассажиром состоится завтра в шесть утра по корабельному времени. Есть добровольцы сопроводить груз?

   Молчание, последовавшее за этим предложением, казалось еще глубже. Даже возникшая возле капитанского кресла Яра – и та побледнела и стала полупрозрачной, как и положено голограмме. По иронии судьбы погибший «пассажир» был единственным, кто знал, как правильно обращаться с «грузом» - меррийскими плюющимися слизняками.

   - Хорошо, - капитан ждал этого. – Старпом, подготовьте списки нарушителей дисциплины. Будем выбирать!

   Эфир взорвался возмущенным гулом голосов, но Гордон Флинн остался непреклонен. В уставах корабельной службы до сих пор сохранялся пункт о смертной казни для особо злостных нарушителей. И самому Флинну уже несколько раз приходилось выкидывать в открытый космос или запихивать в мусоросжигатель тех, кто преступил закон космического братства. И сейчас он не видел причин щадить кого-то из них. Груз должен быть доставлен точно в срок и целости и сохранности. А жертвы? Они были, есть и будут. Это война.

   - Нет, ты только посмотри, какая красавица!

   Охранник бросил скучающий взгляд в сторону напарника. Тот, подавшись вперед, не сводил глаз…нет, не с экрана визора и не с мониторов камеры слежения. Он во все глаза, расстраивая снайперские очки, рассматривал женщину, выпорхнувшую из такси напротив торгового центра. Легкое полупрозрачное платье по последней моде подчеркивало фигуру. Особенно хорош был бюст, который, когда женщина слегка наклонившись, вводила код оплаты в терминал за поездку, казалось, готовился вывалиться из низкого выреза. Высокая шея, покатые плечи, талия, бедра, ноги – платье одно скрывало, оставляя простор для фантазии, другое выставляло напоказ. Подобный фасон, вошедший в моду только в этом сезоне, шел далеко не всем, но эта женщина…

   - Раскатал губу, - второй охранник скривился. – Небось, у нее таких, как ты и я, по сто штук за ночь бывает!

   - Ну, где сто, там и сто один, - оптимистично заявил его напарник. – Интересно, где она живет?

   - Кхм.

   Охранники резво обернулись. Их босс стоял в двух шагах позади, и выражение его лица было скрыто темными экранирующими очками, что не предвещало ничего хорошего.

   - Охр-рана, мать вашу, - проворчал он. – На рудниках вам место. Добытчиков караулить.

   - Виноват, босс, - первый напарник решил спасать шкуру. – Засмотрелись!

   - Куда?

   - А вон…

   Женщина уже расплатилась и не спеша шла ко входу в торговый центр. Стройные ноги мелькали в глубоком вырезе платья. Со спины узнать ее было невозможно, но когда незнакомка приблизилась к зеркальным дверям, за миг до того, как они распахнулись перед нею, на одной из панелей отразилось ее лицо.

   - Хм…

   - Хороша, господин Звон? – подобострастно поинтересовался охранник.

   Тот промолчал, но жесткая линия тонких губ слегка дрогнула, становясь еще тоньше. Не слишком хороший признак.

   - Нашли, на кого засматриваться. По местам!

   Но сам он долго провожал глазами силуэт в соблазнительном платье. Хороша! Ах, хороша!

ГЛАВА 1.

Юриус Звон уныло застыл перед экраном монитора. На нем по кругу шла тщательно смонтированная запись с нескольких камер видеонаблюдения, установленных в разных отделах торгового дома «Высокий стиль», куда чаще, чем раз в год заходили только родственницы и подруги самых богатых и высокопоставленных лиц Эриннии, а также туристы. Простым смертным сеть торговых домов «Высокий стиль» был недоступен из-за заоблачных цен. Но эта женщина…

   Найти ее не составило труда, тем более для людей Юниуса Звона, начальника службы безопасности и внешней разведки самого Модуля Б, теневого правителя системы Эринний, представители аппарата которого входили в совет при президенте, и который заставил считаться с собой даже кое-кого из соседних миров. Достаточно было просмотреть все видеозаписи и распечатки покупок-продаж в некоторых отделах. Красавица расплачивалась карточками, на которых стоял личный код ее супруга. И, едва взглянув на это имя, Юриус Звон почувствовал тоску.

   Она была женой Умбрия Пилата.

   Умбрий Пилат, вторая левая рука Модуля Б, один из его советников, а в недавнем прошлом исполнитель деликатных поручений, вошедший на правах глашатая босса в совет при президенте, он стоял намного выше Юриуса Звона, хотя тот считался четвертой правой рукой всесильного босса и был практически недосягаем для планетарных спецслужб.

   Нет, ну какая красавица! Интересно, откуда он ее откопал? Ведь даже он, начальник службы безопасности и внешней разведки, до недавнего времени не знал, что Умбрий Пилат женат. А ведь это – его прямая обязанность. Он должен знать все о ближайшем окружении босса – кто таков, откуда родом, возраст, рост, вес, группа крови, здоровье, наличие привычек – любых, от курения до привычки при чтении непременно накручивать волосы на палец! – не говоря уже о счетах в банке, адресах квартир, номеров машин и наличия родственников. Даже такие мелочи, как любимое блюдо и состояние ногтей на ногах любимой бабушки – начальник службы безопасности был обязан знать все. А тут – жена. Когда успел? Юриус Звон чувствовал себя уязвленным.

   Он еще предавался унынию, самобичеванию и злости, когда экран внезапно мигнул, и изображение застопорилось. Картинка распалась на сегменты, словно паззл, потом сменила цвет, становясь полупрозрачной, и сквозь нее проступило другое изображение, синтезированное на компьютере.

   Лицо, появившиеся на экране, было настолько правильным, что казалось неживым, маской, которая лишь имитировала человеческий облик. Но это был он. Верховный босс. Модуль Б. Вернее, то лицо, которое знали работники его корпорации, и которое изредка, в знак особой важности и милости, дозволялось лицезреть остальным.

   - Чем занят? – прозвучал из динамика вопрос.

   - Да… хм… изучаю досье…

   - Кто это?

   Картинка пошла рябью, но потом помехи сложились в новые кадры – трехмерное изображение молодой женщины. Оно медленно поворачивалось на экране – профиль, анфас, фас, снова анфас, другой профиль. Голова набок, голова прямо, взгляд вверх, взгляд вниз…Юриус Звон спокойно ждал. Он знал, что это программа Модуля сейчас «играет» с картинкой.

   - Красивая. У меня такой нет. Где срисовал?

   Скрывать что-либо было не просто бесполезно – опасно для жизни и здоровья.

   - Срисовал в торговом центре, осуществляя плановую проверку, - почти честно признался начальник службы безопасности. – Это входит в мои должностные обязанности – установление всех связей наших людей на случай…

   - Знаю. И кто это?

   Говорить правду легко и приятно – когда точно знаешь, что тебе за это ничего не будет. Ни плохого, ни хорошего.

   - Госпожа Пилат.

   - Госпожа…хм…почему мне знакомо это имя?

   - Наверное, потому же, почему и мне.

   - Да. И как так получилось, что мы узнаем это только сейчас?

   - Я как раз занимался выяснением этого обстоятельства, - Юриус Звон уловил в интонации Модуля Б вопросительные интонации и сразу понял, что надо делать.

   - Выяснить и доложить!

   Юриус Звон не был бы тем, кем стал, если бы не умел все просчитывать наперед. Вот и сейчас он мгновенно понял, что надо делать.

   Картинка снова ожила – красивая женщина, не подозревая ни о чем, снова шествовала по торговому центру, провожаемая взглядами видеокамер и ни о чем не подозревая. Летящая походка, горящий взгляд, мечтательная улыбка. Она не знала, что за нею следят. И, если честно, начальнику службу безопасности было даже ее немного жаль.

   … Значит, жена. Что ж. Это ничего не меняет. Наоборот, теперь он твердо уверен в том, что его расчеты верны. Осталось претворить план в жизнь.

   Лифт мягко чавкнул пневматикой, останавливаясь на этаже. Не дожидаясь, пока полностью откроются двери, Умбрий шагнул с платформы на дорожку. За спиной что-то бубнил автомат, в миллионный раз, наверное, повторяя инструкцию: «Убедившись, что вы прибыли на нужный этаж, нажмите кнопку «Стоп», после чего дождитесь зеленого сигнала и…» - как раз в это время Умбрий сошел с платформы и та, зафиксировав изменение веса, дернулась вверх-вниз и зависла. Замигали оранжевые глазки аварийной ситуации, впрочем, вскоре изображение Умбрия передалось от камер слежения в домовой компьютер и тот, оценив ситуацию, заблокировал лифт до особых распоряжений. Весь этот этаж – как и отдельный лифт – принадлежал одному человеку.

   Несколько шагов по коридору – и перед ним мягко вспыхнул глазок дверной камеры. Даже для себя Умбрий не делал исключений – остановился перед дверью, оттянул рукав рубашки, прикладывая запястье к считывающему устройству и позволяя снять биометрические показатели. Уже потом дополнительно коснулся сканнера поочередно мизинцем, указательным и снова мизинцем, вводя код доступа, и прищурился, когда лазерный луч напоследок скользнул по сетчатке глаза. Кто-то скажет: «Паранойя, лишняя предосторожность!» - но Умбрий Пилат знал, что в его положении нельзя расслабляться. Его голова многого стоит. Однажды, в юности, ему уже пришлось на себе испытать истинность пословицы «Чем выше заберешься, тем больнее падать» - и теперь изо всех сил старался подстраховаться на случай повторного падения.

   - Добро пожаловать домой, - прозвучал механический голос домашнего компьютера. Нарочито механический – таким лязгающим лишенным эмоций тоном в исторических фильмах разговаривали роботы.

   Умбрий шагнул за порог.

   В квартире – скромных восьмикомнатных апартаментах – пахло резедой и мятой, слышалась странная смесь звуков природы и этнической музыки. Сквозь них пробивалось мерное гудение кухонных приборов – жена была дома.

   - Ания, я вернулся! – крикнул Умбрий.

   Одна из дверных панелей отъехала в сторону, явив женский силуэт.

   - Знаю.

   Она порывисто шагнула вперед, вскинула руки, разметав широкие рукава домашнего одеяния, словно птица крылья, обхватила мужа за шею, избегая касаться кистями, быстро прижалась, привставая на цыпочки, еще быстрее поцеловала в губы и отступила, все еще держа руки чуть на отлете, как хирург перед операцией. Умбрий еле успел поймать ее в объятия, глядя сверху вниз – жена была намного меньше его ростом, едва доставая макушкой до плеча.

   - Извини, - широкие рукава ее одеяния упали, позволяя увидеть, что кисти рук женщины перепачканы в чем-то желтовато-белом от кончиков пальцев до запястий. – Не успела закончить к твоему приезду.

   - Что это? – Умбрий перехватил жену за предплечье, рассматривая липкую субстанцию, напоминающую ему биомассу, из которой выращивают клонов. Пахла она, как ни странно, чем-то вкусным, и, тем не менее, он почувствовал страх за жену. Такого раньше не бывало!

   - Сюрприз, - Ания беспомощно улыбнулась.

   - Ты… поранилась? В чем у тебя руки? Это заживляющая мазь? – в сердце кольнула тревога.

   - Это тесто.

   - Что?

   - Потерпи. Сейчас увидишь. У меня уже почти готова первая партия…

   - Партия чего?

   Их разговор был прерван коротким мелодичным звонком. Ания ловко вывернулась и метнулась к кухонной двери, крикнув на бегу:

   - Проходи в столовую! Я скоро! И не подсматривай!

   Очень надо! Судя по взволнованно-звонкому голосу жены, она не была в опасности. Умбрий скинул куртку, переобулся, прошел сначала в душевую, где немного постоял под «изморосью» - мелким душем, который не столько смывал грязь и пот, сколько освежал, пропитывая кожу влагой и заодно нейтрализуя неизбежное влияние загрязненного городского воздуха.

   Когда он, наконец, переодевшись в домашнее, пришел в столовую, домработница-киборг Гёрл уже заканчивала сервировку, расставляя чайный сервиз. Травяной чай пах резко, терпко, и Умбрий невольно принюхался.

   - Тебе нравится?

   На пороге показалась Ания, держа на вытянутых руках поднос, на котором горкой лежали какие-то фигурные хлебцы, источавшие свежий сладкий запах.

   - Что это? – уже расслабившийся в кресле, Умбрий снова напрягся.

   - Печенье, - Ания проворно начала раскладывать выпечку, помогая киборгу завершить сервировку. – Представляешь, я нашла на распродаже старинный кухонный комбайн! Решила его протестировать, а в его памяти – вот сюрприз! – сохранилось несколько рецептов! Видимо, предыдущие владельцы забыли обнулить его память. Ну, я решила попробовать, - она взяла одно печенье, протянула мужу: - Сними пробу, мой повелитель!

   Умбрий двумя пальцами взял еще теплую мягкую плюшку, присыпанную чем-то коричневым. Надкусил, пожевал.

   - Хм… Вкусно. И что это такое?

   Ания просияла и едва не захлопала в ладоши от удовольствия, как маленькая девочка.

   - Булочки с корицей и маком! – провозгласила она. – По крайней мере, так значится в рецепте. Тебе нравится?

   Она до сих пор благоговела перед мужем, несмотря на то, что они жили вместе уже почти двенадцать лет. Это благоговение выросло из самого банального страха, превратившись сначала в простую благодарность, а уж потом…

   Они встретились случайно на перевалочном пункте, куда торговцы доставили партию девушек из Солнечной Системы. Недавние студентки, маменькины и папенькины дочки, просто девочки из неблагополучных семей, прельстившиеся на шанс прославиться и заработать в глубоком космосе – стюардессами на туристических лайнерах, официантками, певицами, дикторами на головидении, артистками – они слишком поздно понимали, куда попали и зачем. Нет, их не ждали бордели – киборгов для сексуальных утех использовать дешевле и не так много проблем с законом, хотя за «теплую» девочку многие готовы были платить втридорога, - женщин-рабынь эксплуатировали по-другому. Так сказать, по прямому назначению. Люди, научившись выращивать многие внутренние органы и даже синтезировать мозговую ткань, а также сращивать пластмассу и полимеры с живой материей, так и не смогли создать искусственную матку, так что, через тысячу лет после выхода человечества за пределы Солнечной Системы, люди продолжали появляться на свет по-старинке, из материнского чрева. Конечно, существовали киборги, которых выращивали как раз искусственно, иногда практиковалось и клонирование, но существа, выращенные таким способом, как показывала практика, являлись нежизнеспособными. Их мозг просто отказывался воспринимать информацию, и они до самого конца оставались лишь куклами, послушно исполняющими раз и навсегда заданную программу. Человеку был нужен разум. Космос оказался слишком велик для того, чтобы его быстро заселить и освоить обычными темпами – даже если считать лишь свободные, не заселенные ксеносами пригодные для жизни планеты. И захваченных женщин и девушек чаще всего использовали в качестве суррогатных матерей, держа в специальных родильных домах до тех пор, пока их организм был способен вынашивать потомство.

   Конечно, Земля – ибо наибольшей плодовитостью и выносливостью по-прежнему считались землянки – была против разбазаривания главной ценности Солнечной Системы. Земля вообще ревниво относилась к любому экспорту – от жалких остатков сырья и сувениров до новейших технологий и людских ресурсов. Колыбель человечества зорко стояла на страже своих интересов. Некоторые вещи запрещалось вывозить даже на Марс или Венеру под страхом смертной казни. И поэтому чаще всего землянок либо заманивали на корабли обманом, либо банально воровали, продавая контрабандистам.

   Анию ждала та же участь самки-производительницы, но ей повезло. Во-первых, тем, что ее привезли на Эриннию, а во-вторых, что осмотр поручили на этот раз Умбрию Пилату, специалисту по выполнению «особых поручений». Их партию, как всегда, сначала просматривали и сортировали – некоторых землянок все-таки покупали для частных борделей и гаремов. У босса Умбрия, Модуля Б, был небольшой пунктик – он коллекционировал женщин с разных планет, в том числе и негуманоидных. Да и среди гуманоидов было столько разных рас… Ему не хватало только нескольких экземпляров, чтобы коллекция была полной.

   Ания была по-своему великолепной и отличалась от остальных – с темно-рыжими тяжелыми волосами, правда, без веснушек, что в век развития косметологии не редкость, и с довольно бледной кожей. Фигура ее была типичной для молодой девушки, но вот глаза…глаза ее были уникального, редкого фиолетового цвета. Таких глаз в «коллекции» его босса точно не было ни у кого из землянок, разве что лиловыми очами располагали две рабыни-близняшки с Веги. И Умбрий сначала хотел доложить, что в партии нет ни одного «стоящего экземпляра», несмотря на редкий цвет глаз испуганной девушки, но потом…

   Он до сих пор помнил бункер вблизи космопорта. Матовый свет с потолка, и де дюжины девушек, стоявших вдоль стены в два ряда. Вот-вот должен был начаться аукцион, но некоторым важным персонам разрешалось осмотреть товар заранее. Умбрий действовал от имени и по поручению всесильного Модуля Б, и его допустили в закрытую зону. Проходя вдоль строя, он видел лица назначенных к продаже землянок и понимал, что девушки давно все поняли и, видимо, решили, что он покупает рабыню для себя. Некоторые отворачивались, стыдливо прикрываясь руками, другие, наоборот, пытались привлечь к себе его внимание. А она… Что-то было такое в ее взгляде, в том, как она стояла, прижавшись к стене, рядом с другими товарками, точно также раздетая догола, как и остальные.

   Она испугалась, когда Умбрий, уже почти шагнувший за порог, вдруг вернулся и ткнул в нее пальцем: «Эту!» И дрожала от страха всю дорогу домой.

   Ания долго не могла понять, зачем ее привезли сюда. Не понимал этого и сам Умбрий. Он привык жить один, привык к холостяцкому образу жизни и находил в этом особенную прелесть. Ему не нужна была ни постоянная любовница, ни тем более жена. Тем более, нелегальная – ведь Умбрий скрыл от своего босса тот факт, что с аукциона вернулся не один. По всем документам «Предмет № 21» увезли на астероиды, где он пропал навсегда. Никто в целом свете не должен был знать, что это обман. И Умбрий, скрывая беглую рабыню, долгое время сам не знал, зачем ему эта проблема.

   Тем более что землянка поначалу показала себя строптивой. Ему пришлось пережить многое – истерики и глухое молчание, приступы паники и капризы. Дважды Ания пыталась совершить побег, один раз попробовала убить «хозяина». Не сразу поняла, поверила и приняла в душе свой новый статус – подруга, невеста, жена – а когда поняла и приняла…Тогда Умбрий Пилат понял, что значит быть счастливым. И старался беречь свое счастье изо всех сил. Он боялся лишний раз задеть ее, никогда не сердился, терпеливо сносил упреки и смирял гордость, первым извиняясь за ее проступки. Он больше не был одинок. А когда узнал, что скоро их будет трое…

   Только тогда во всей полноте и «красе» встала перед ним главная проблема. Ания, как землянка первого поколения, должна была наблюдаться в государственном роддоме, поскольку дети землян первого и второго поколения особенно ценились. Но его жена была и оставалась нелегалкой. И Умбрию пришлось зарегистрировать ее в частной клинике под другим именем. И даже состряпать липовое медицинское заключение – дескать, не беременность была причиной госпитализации, а неизлечимая болезнь. И они даже согласились на какие-то процедуры – чистая формальность, но необходимая для того, чтобы в результате их оставили в покое.

   С тех пор минуло одиннадцать лет. Одиннадцать счастливых лет, и казалось, что так будет всегда. Вот только ничто не вечно в этом мире. И конец мог наступить раньше, чем он рассчитывал.

   Ания внимательно смотрела, как он ест булочку, как раздумывает, взять ли вторую.

   - Тебе нравится? Вкусно? – заглядывала она в глаза с тревогой и покорностью, какой ни один рабовладелец никогда не добьется от рабыни. – Рецепт такой старый… мне не удалось достать не модифицированную муку и… С корицей не перестаралась? А с сахаром?

   - Все очень вкусно, - попробовал улыбнуться он, и, чтобы доставить жене удовольствие, взял вторую булочку, надкусил. – Мне нравится. Правда! Не беспокойся.

   - Просто… у тебя такое лицо, - она прикусила губу, - что-то случилось?

   - Нет.

   - Я вижу. Ты весь напряжен! – Ания встала, обошла его сзади, стала осторожно разминать плечи. – Как камень!

   - Возьми кувалду. Или отбойный молоток, - попробовал пошутить он.

   - Я серьезно! Ты весь какой-то не такой… Что же произошло? Расскажи. Или это тайна? Неприятности там? Или…с ним?

   «Он», «ему», «у него», «с ним», «к нему» - босса Умбрия Ания никогда не называла по имени. Как и его работу – он уходил «туда», возвращался «оттуда», задерживался «там». Если его жена и продолжала чего-то бояться, то это окружения мужа и его дел. Чем он занимался в точности, она не знала и не желала знать, действуя по пословице: «Меньше знаешь – крепче спишь».

   - Нет, это не тайна, - скривился он. Лучше рассказать часть правды, чем всю ее заменить ложью. – Ты слышала заявление, которое сделала Звездная Империя два года назад?

   - О том, что император с помощью наемников-ксеносов желает остановить войну? Но это же… неужели он всерьез собирается разрушить все то, что создавало человечество столько веков?

   - Это вряд ли. Скорее, сначала он попытается заставить замолкнуть всех недовольных внутри империи, а уж потом начнет планомерно уничтожать соседей.

   - То есть, - Ания старалась не лезть в дела мужа, но головидение никто не отменял и некоторая информация, как ни старайся, все-таки попадала на экраны в самое рейтинговое время, - они начнут со своих подданных, а потом могут перекинуться… на нас?

   В ее голосе зазвучал страх. Умбрий накрыл руку жены ладонью.

   - Никакого «потом» не будет, - как можно мягче произнес он, подтянул Анию поближе и усадил к себе на колени, обнимая. – Мы этого не допустим.

   Его рука скользнула по бедру, заползая под просторные складки домашнего одеяния, поднимаясь все выше и выше, в то время как губы легонько касались ложбинки между грудей. Умбрий принялся ласкать жену привычными движениями, стараясь, чтобы женщина расслабилась и забылась в его объятиях, но Ания почуяла что-то женским чутьем и вывернулась из рук мужа:

   - Как?

   - Что «как»? – близость женского тела подействовала и на него, заставив отвлечься от проблем.

   - Как вы собираетесь этого не допустить?

   - Девочка моя, это игры для больших мальчиков, - попробовал уйти он от ответа. – Не думай ни о чем, иди ко мне. Я соскучился…

   - Нет, - она оперлась ладошками о его грудь, - скажи мне правду, Умбрий. Что вы задумали?

   - Не твоего ума дело, - отрезал он и добавил мягче: - Пойми, я не имею права даже намекать на то, что у моего босса есть какие-то планы на этот счет! И не потому, что не доверяю тебе – нет! – но я… во-первых, точно еще ничего не знаю и боюсь, что вот прямо сейчас планы меняются, а во-вторых…

   Во-вторых, он боялся за жену. Квартира – намного меньше, чем он мог себе позволить, зато не так бросается в глаза – несколько домов и даже участков земли на соседних планетах, где у него все было готово на случай побега, солидный счет в банке плюс небольшая сумма, переведенная в оффшорную зону, десяток платиновых слитков в надежном сейфе и солидная пачка ценных бумаг – все это не имело в его глазах никакой цены по сравнению с нею, Анией. И с некоторых пор он знал, что босс прекрасно осведомлен об этой его слабости. Модуль Б вообще считал, что чувства и привязанности – излишества, которые простительны лишь слабакам и маленьким людям для того, чтобы они не так остро осознавали свою ущербность рядом с теми, кто истинно велик. Он давал своим подчиненным возможность побыть счастливыми, но так же легко мог это счастье отнять.

   - Во-вторых, это для твоего же блага, - закончил он.

   - А для твоего?

   - Милая, я просто делаю свою работу. Плохо или хорошо, но это все, что я умею…Где Рафаэль? – сменил он тему.

   - В школе. Должен прийти с минуты на минуту. Сегодня у них занятия до двух часов.

   - Опаздывает, - Умбрий покосился на часы. – Уже половина пятого!

   - Ты же не думаешь, что…

   Ания напряглась в его руках. Удивительно, как это женщины способны из обрывков информации делать такие полномасштабные выводы?

   - Нет. Просто задержался где-нибудь. Мальчишки, ты знаешь… в его возрасте я сам был таким шалопаем…

   - Я ему позвоню, - Ания вывернулась из рук мужа, бросилась к коммуникатору. Умбрий встал, поплелся за нею. Хоть и уверял себя, что бояться нечего, но грызла безотчетная тревога. Недавний разговор с боссом никак не выходил из головы.

   -… Ты это видел?

   - Видел, босс.

   Только что завершился очередной видеоролик. Смонтированный кое-как, он, тем не менее, представлял большую ценность – это был черновой вариант новостной программы, то, из чего потом делают красивые картинки, которые подают обывателям под тем соусом, который в данный момент выгоден сильным мира сего.

   - Он все никак не угомонится.

   - Да, босс.

   - Но мы положим этому конец.

   - Рад это слышать, босс!

   - Я думаю, - массивное кресло чуть шевельнулось и скрипнуло, словно тот, кто был известен под именем Модуля Б, мог сидеть в нем на самом деле, - думаю, что ты обрадуешься еще больше, если узнаешь, что именно на тебя мы возлагаем определенные надежды.

   - На меня? – он моргнул.

   - А что? Тебе уже случалось выполнять… ответственные задания!

   - Гм…это было давно и…

   - Не бойся, никто не заставит тебя хвататься за снайперскую винтовку! И вообще, это все в прошлом, которое пора забыть, как страшный сон человечества. Убийство… фу, как некультурно! Мы вообще никого не собираемся уничтожать. Это не наши методы. Это дело солдат. А мы всего-навсего бизнесмены. И свои вопросы будем решать кулуарно и культурно. Нам нужно лишь одно – чтобы нам не мешали соперники, конкуренты и… правительство. А что для этого надо сделать?

   Вопрос был риторическим – Модуль Б любил порассуждать вслух, считая это проявлением человечности и заботы о людях. Люди – они глупы, но иногда им надо дать понять свою значимость. Притвориться, что великим могут быть интересны мнения маленьких людей, что эти ничтожества реально обладают весом и могут влиять на историю.

   - Избавиться от врага можно разными способами. Самый правильный, гуманный и… современный – это сделать так, чтобы бывший враг стал твоим другом. То есть, - голос босса стал ласково-приторным, словно он беседовал с несмышленым ребенком, - надо его перетянуть на свою сторону. Сделать жест доброй воли… возможно, купить его лояльность. Понимаешь?

   - Да, босс.

   - Отлично. Ты этим и займешься!

   - Вы предлагаете мне… купить императора Звездной Империи? – не поверил своим ушам Умбрий.

   - Нет. Всего лишь оказать ему знак дружеского внимания. В следующем месяце с Эриннии стартует корабль делегации – Лига Свободных Планет собирается вступить в переговоры с имперцами. Ты войдешь в состав делегации и добьешься аудиенции у императора. При этой встрече ты поделишься с ним своими… то есть, нашими планами. Пусть знает, что мы хотим быть в союзе с Империей… ну или хотя бы получить гарантии, что нам при любом раскладе будет гарантирована неприкосновенность… как звездной системы, сохраняющей твердый нейтралитет! А в доказательство нашей доброй воли и просто от широты душевной, император получит от нас небольшой подарок.

   - Подарок? – эхом повторил он.

   - Подарок, - голос Модуля Б сменил октаву.

   Это был намек, но Умбрий сделал вид, что ничего не понял.

   У всех людей были слабости. Кто-то любил свою жену и сына, кто-то обожал свою коллекцию бабочек, кто-то собирал камни, для кого-то целью жизни были путешествия и новые впечатления. Новый звездный император – новый по меркам космоса, а так коронация совершилась шесть лет назад, - держал свой персональный зоопарк. Отличался он тем, что там были только беспозвоночные. Будучи всего лишь наследником престола, император исколесил половину Галактики, участвовал на добровольных началах в пяти биологических экспедициях в неизведанные миры, откуда вывозил редких беспозвоночных. Он сам был автором шести монографий и полутора десятков статей, широко известных биологам. И даже став императором, не забыл свое увлечение. Правда, теперь не ездил в экспедиции сам, а посылал других, но какая, в сущности, разница? Поговаривали, что он и с ксеносами договорился о введении миротворческих сил потому, что некоторые из них смахивали на насекомых и головоногих моллюсков! И какой еще дорогой подарок можно было сделать такому человеку, как не редкий экземпляр в его коллекцию?

   - Но у нас…

   - У нас, по иронии судьбы, кое-что есть, - кресло опять заколыхалось – организм Модуля Б пытался из него выбраться. С третьей попытки ему это удалось, и босс заковылял прочь, с явным трудом переставляя конечности. Собственно это был даже не организм, а некий биологический механизм, годный лишь для того, чтобы перемещать Модуля Б внутри помещения – вне этих стен он предпочитал путешествовать виртуально. – И для тебя будет большой честью показать эту диковинку его императорскому величеству!

   Большой честью было уже то, что Умбрию было дозволено лицезреть эту…установку, поскольку подавляющее большинство тех, кто работал на Модуля Б, вовсе не подозревали о ее существовании.

   - Понимаю, - Умбрий изобразил вежливый поклон, гадая, с чего бы это ему оказана такая честь.

   – В таком случае, иди, готовься. В будущем месяце твой вылет.

   До начала будущего месяца оставалось всего пятьдесят местных часов.

   - Я…м-м… могу узнать, что это за… животное, которое мне предстоит подарить императору?

   - Нет. Это сюрприз!

   И, хотя босс старательно изобразил улыбку, растянув рот в оскале так, что стали видны десны, Умбрий Пилат почувствовал страх.

   И этот страх поднялся в душе снова, когда он услышал изменившийся голос жены:

   - Он… Рафаэль не выходит на связь!

   - Как?

   - Не знаю, - подобно всем матерям во все века и времена, Ания легко поддавалась панике, если ее ребенок не отзывался с первого раза. – Комм отключен!

   - Ну и что тут такого? Он постоянно отключает его на время уроков – им запрещено выходить в инфранет на занятиях!

   - Но занятия закончились почти два часа тому назад! Даже два с половиной…

   - Может быть, его оставили после уроков. Не забудь – скоро конец учебного года и переводные экзамены!

   - Сегодня нет дополнительных занятий! – настаивала Ания.

   - Все равно, свяжись со школой и уточни!

   Жена ухватилась за эту возможность, принявшись последовательно вызывать классного руководителя, а также всех учителей, которые вели сегодня занятия в классе сына. Не забыла даже директора. Время от времени она прекращала доставать учителей и пробовала снова вызвать Рафаэля по комму, но безрезультатно. Все абоненты в один голос твердили, что сегодня либо не видели ее сына, либо благополучно провели урок в классе и не заметили его отсутствия. Только классный руководитель поведал, что задержал весь класс на собрании, но распустил его больше часа тому назад и тогда же Рафаэля видели последний раз.

   - Он пропал, - у Ании дрожали губы. – Больше часа тому назад… До дома от школы всего полчаса езды, да и то с учетом пробок! Куда он мог запропаститься?

   - Не паникуй, - сказал Умбрий, под шумок снова воздавший должное булочкам с корицей, - свяжись лучше с водителем. Он должен был его встретить возле школы и…

   Водителем у мальчика был киборг, совмещавший также функции охранника, приобретенный на одном из заводов, принадлежавших Модулю Б, как и домработница Гёрл. Можно было, конечно, завести еще парочку, но этого не хотела Ания – она говорила, что ей неуютно рядом с этими «биоборотами».И если киборгу-водителю Рафаэль сам придумал имя и звал Майло, то Ания, ради которой домработница заводилась, именовала ее просто Гёрл, как и значилось в реестре.

   - Я ему только что звонила! – Ания стояла у аппарата видеосвязи. На экране показался совершенно пустой салон автомобиля. Ни водителя, ни его пассажира заметно не было.

   - Постой, - Умбрий встал рядом, обнял жену за плечи, всматриваясь в картинку. Где-то за стеклами на заднем плане мелькали какие-то тени – электрокар был припаркован на обочине небольшой улочки, где продолжалась своя жизнь. – Машина цела, значит, они просто из нее вышли…

   - Или их вытащили, - в голосе Ании зазвучал страх. – Эта твоя работа, Умбрий… я знала, что рано или поздно это должно бы… И ты тоже хорош! Доверить ребенка какому-то киборгу!

   - Цыц! – прикрикнул он, толкнув женщину в плечо. – Молчи! Знала, за кого выходишь. Молчи! Рано паниковать. Их не похитили. И не убили. Присмотрись – в салоне все цело! А Майло не просто киборг. Его просто так голыми руками не возьмешь. Он ни за что не бросит пост. Кроме того, если их похитили, это случилось уже, - он прикинул, сколько времени могло пройти, - почти полчаса тому назад. С нами давно могли связаться с требованиями выкупа.

   - Я проверю почту! – Ания сорвалась с места, кинулась к другому коммуникатору.

   Умбрий продолжал внимательно изучать картинку на экране видеофона. Да, в салоне все чисто. Никаких лишних вещей, никаких зацепок. На всякий случай он не отменял вызова, зная, что в машине сейчас раздается мелодичная трель, привлекая внимание. Если поблизости есть кто-то живой, рано или поздно он заинтересуется странными звуками из салона, попробует ответить и тогда можно задать ему парочку вопросов.

   Да, Умбрий знал, что рано или поздно это могло случиться. Правда, он забрался слишком высоко, чтобы его могли достать государственные спецслужбы и даже Интергалакпол, несмотря на то, что он неофициально был в некоторых мирах объявлен персоной нон-грата. Ему даже пришлось сменить фамилию, поскольку не желал, чтобы хоть кто-то его узнал и отыскал следы в прошлое. Но, как говорится, чем выше залез, тем больнее падать. Власти вряд ли охотятся за ним, несмотря на то, что он и есть та самая пресловутая «крупная рыба», на которую мечтают расставить сети служители порядка. То есть, власти за ним, конечно, охотятся, но это власти другой системы, не Эринний, где у Модуля Б слишком большие связи. Это могут быть его давние «знакомые» из далекого прошлого, даже не из юности, а из детства. Но именно в детстве он не представлял никакой опасности, да и они не станут для этой цели похищать ребенка. Скорее, это дело рук коллег-конкурентов – как в их организации, так и среди соперников Модуля Б – опять-таки из другой звездной системы. Да, в конце концов, и сам Модуль Б мог отдать такой приказ, чтобы держать чересчур независимого подчиненного в узде.

   - Ничего нет, Умбрий! – послышался голос жены. – Нам никто не писал и не звонил со вчерашнего дня!

   - И хорошо, - крикнул он нарочито бодро. – Значит, о выкупе речи не идет!

   - А о чем же? – Ания показалась в дверях. На глаза ее наворачивались слезы. Сына она любила до безумия, тем более, что Рафаэль был единственным из выживших их детей – все-таки супруги принадлежали к разным расам.

   - Ну, мало ли…

   Придумать, чем утешить жену – а заодно и себя – он не успел. Послышался переливчатый трезвон.

   - Есть ответ!

   Ания оттолкнула мужа, кинувшись к видеофону. На экране появилось бесстрастное лицо киборга-водителя:

   - Да, босс! Слушаю.

   - Где Рафаэль? – чуть ли не хором воскликнули супруги.

   - Объект находится в радиусе примерно двухсот метров.

   - Где?

   - Местонахождение уточняется. Примерно, - взгляд водителя потух, словно внутри перегорели лампочки, и он продолжал замогильным голосом, - на расстоянии ста семидесяти пяти метров по прямой на север-северо-восток.

   Супруги переглянулись.

   - То есть как? Почему он не в машине?

   - Объект приказал остановиться и вышел, велев ждать. После чего ушел вдоль по улице, на расстоянии сорока метров свернул налево в переулок и двинулся…

   - Почему ты его отпустил, Майло? Разве я не приказывал…

   - В отсутствие хозяина номер один статус хозяина в вопросах второй и третьей степени важности временно присваивается его наследнику, - отчеканил киборг. – Приказ остановить машину и ждать не содержал явных противоречий с инструкцией и относился к приказам третьей степени важности.

   - И ты…- Умбрий был готов задушить киборга, и спасало того от смерти лишь то, что в данную секунду водитель был вне досягаемости, - его отпустил?

   - Так точно.

   - И где он сейчас?

   - Объект находится на расстоянии примерно в… извините, поступили новые данные, - киборг несколько раз мигнул глазами. Именно мигнул, а не моргнул – его зрачки то вспыхивали, то гасли, - объект в данный момент перемещается на северо-восток с отклонением к востоку примерно со скоростью…

   - Отставить! Догнать. Принять меры к задержанию! Выполнять!

   - Приказ принят к исполнению!

   Киборг покинул салон, выскочив из него плавным стремительным движением. Экран опустел – теперь супруги снова видели только пустой салон.

   - Держи связь, - запоздало добавил Умбрий.

   Анию трясло. Женщина обхватила себя руками за плечи, стиснула зубы, стараясь унять дрожь.

   - Его похитили. Похитили. Похитили, - как заведенная, твердила она. – И сейчас попросят выкуп. Что будем делать, Умбрий?

   - Ждать, - он заставил себя сесть. Потянулся к комму, уже начал вводить первые цифры номера, но потом передумал. Кому он станет звонить? Модулю Б? Начальнику службы безопасности, Юриусу Звону? Знакомым купленным-перекупленным полицейским? Или придется поднимать старые связи среди работорговцев? Знать бы еще, что происходит на самом деле и кому мог понадобиться его сын? А что, если это всего-навсего проверка и от его действий зависит жизнь не только мальчика?

   И еще одна мысль свербела в сознании – он забыл уточнить у водителя, на какой именно улице припаркован его автомобиль.

   Рафаэль знал, что за ним следят. Он чувствовал чей-то внимательный настороженный взгляд, но заставил себя не обращать на это внимание. Слежка приятно щекотала нервы – это была настоящая жизнь, а не та, которую он вел дома и в школе. Там все было расписано по минутам, и даже так называемое свободное время и то не было свободным. Вся свобода выбора состояла в том, что ты либо читал, либо сидел в инфранете, либо резался в видеоигры, либо просто валялся на диване, уставившись в потолок и ждал вопроса мамы: «Раффи, ты почему ничем не занимаешься?» А здесь и сейчас никто его ни о чем подобном не спросит, он волен делать, что угодно. Хочет, идет по улице дальше, а хочет – повернет назад.

   На ходу мальчик жевал гамбургер, купленный в палатке. Родители не одобряли такой кухни – мало ли, из какого мяса эти котлеты! – но Рафаэлю хотелось рискнуть. Сделать то, чего от него не ждут. И в тот проулочек он свернул больше назло всем – просто потому, что никто из его одноклассников и носа бы туда не сунул без письменного разрешения от родителей, заверенного подписью классного руководителя.

   В проулочке было сумрачно – высоченные дома стояли слишком близко друг от друга – и довольно грязно. Похоже, тротуары тут были без функции автоочистки. Но так было даже интереснее – мальчик наступил в лужу и зашагал дальше, пятясь и глядя на цепочку мокрых следов…

   И, конечно, тут же налетел на кого-то спиной.

   Они отпрянули в разные стороны, прижимаясь к стенам. Рафаэль и незнакомый паренек примерно его лет. Уставились друг на друга.

   - Ты чего тут ходишь? – первым заговорил чужак.

   - Хочу и хожу, - огрызнулся Рафаэль. - Нельзя, что ли?

   - Нельзя. Это наша улица.

   - Чья – ваша?

   - Наша. А ты вали отсюда!

   - Сам вали!

   - А то что?

   - А то получишь!

   Ни один мальчишка после таких слов не отступит, если он не последний трус. Тем более, Рафаэль Пилат не собирался сдаваться. Этот незнакомый мальчишка, на вид его ровесник, лохматый, с застарелой ссадиной под глазом, в каком-то мешковатом комбинезоне, был тем, чего доселе не было в расписанной по минутам гладкой и спокойной жизни сына Умбрия Пилата. Это было приключение. То, о чем мечтают все мальчишки во все века и времена, во всех уголках Галактики и не важно, к какой расе или виду они принадлежат. Это было то, чего искал Рафаэль Пилат, когда сворачивал в тесный переулочек. И отступить перед первым в его жизни настоящим приключением? Никогда!

   - Сначала попробуй меня достать! Соплежуй!

   Это было самое обидное из прозвищ, которым могли наградить в его школе – за более крепкие выражения на ученика накладывали штраф, снижая баллы по поведению или на экзаменах. Видимо, для этого мальчишки в этом слове скрывался какой-то свой смысл, потому что он вдруг коротко вскрикнул и кинулся в атаку.

   В школе на занятиях по физическому развитию ребятам преподавали основы борьбы, и Рафаэль встретил противника классической стойкой, собираясь поймать в захват и провести подсечку и бросок через бедро. Но его противник явно не знал «правильных» приемов. Почувствовав, что его схватили, он яростно замолотил кулаками, пинаясь ногами, и попытался укусить врага. При этом случайно или нарочно он ухватился за форменный пиджак Рафаэля с такой силой, что тот не устоял на ногах и, вместо того, чтобы с красивым эффектным доворотом корпуса метнуть противника на грязную мостовую, упал вместе с ним.

   Подняться же ему не дали – забыв честные и нечестные приемы борьбы, мальчишки покатились по мостовой, угощая друг друга тумаками.

   У Рафаэля от обиды, досады и ярости темнело в глазах. Это была его первая в жизни настоящая драка, и она совсем не походила на те поединки, которые устраивались в школе на уроках. Тут, кажется, действовало только одно правило: «Бей как получится и куда дотянешься!» И он бил, чувствуя, что и его бьют в ответ.

   Ощущения были странные. Раньше, во время учебных поединков, рядом всегда был инструктор, который мог указать на ошибки, остановить бой и помешать сильному добить слабого. Здесь и сейчас Рафаэль впервые был предоставлен сам себе. И это было… странно. В кои-то веки раз его ничего не сдерживало – ни тренер, ни осознание того, что перед ним одноклассник. Все было по-настоящему – даже боль, синяки и ссадины.

   Он сам не понял, когда и что изменилось. Просто в какой-то миг его противник дрогнул. Собрав силы, он вывернулся из захвата Рафаэля, рванулся вскочить, порвав на плече пиджак и, не помня себя, кинулся прочь, куда глаза глядят. Разум твердил, что надо остановиться – он победил, доказал свою силу и может с чистой совестью возвращаться к машине, под защиту Майло, киборга-водителя с функцией охранника, но адреналин уже ударил в кровь, и Рафаэль кинулся в погоню, не думая о том, что удаляется от машины и охранника.

   В программу киборга-водителя с функцией охранника было вложено понятие «безопасное расстояние». Под кожу подопечного был введен микрочип, на частоту которого был настроен охранник. Он не подавал сигнала тревоги, пока объект не удалялся на строго определенное расстояние, которое в данном случае равнялось двумстам метрам, дабы не мешать мальчику свободно перемещаться по территории школьного городка. Киборг-водитель автоматически отслеживал перемещение объекта, и когда, убегая, Рафаэль случайно удалился на опасное расстояние, Майло в соответствие с программой покинул салон машины, двинувшись за ним следом.

   Минуту спустя Ания Пилат первый раз вызвала его по видео.

   Перепрыгивая через лужу, его противник зацепился за что-то ногой, споткнулся, и поэтому Рафаэль его догнал, хватая сзади за складки комбинезона. Мальчишка рванулся, дернулся из стороны в сторону, но преследователь держал его крепко. Рывком припер к стене, хватая одной рукой за горло и занося другую для удара.

   Миг. Другой. Рафаэль дрожал от нетерпения и азарта. Еще никогда учебные бои не приводили к такому результату. Он не знал, что делать дальше. Знал его противник, но, тяжело дышащий, раскрасневшийся, вспотевший, вряд ли мог дать совет.

   Пытаясь хоть что-то прочесть по его лицу, Рафаэль отвел взгляд. Встретился с мальчишкой глазами.

   И рука дрогнула.

   - Ну, - прохрипел тот. – Чего застыл? Бей!

   - Не хочу.

   - Тогда, - хрипло, выталкивая слова вместе с воздухом, процедил его противник, - зачем явился?

   - Просто, - Рафаэль все еще касался рукой горла противника, но второй кулак уже не держал на расстоянии удара, - пришел.

   - Зачем?

   - По…погулять, - пальцы на чужом горле ослабили захват.

   - Тю! Дома у себя гуляй, а сюда не суйся.

   - Дома негде.

   - Фью, - присвистнул противник, довольно быстро приходя в себя, - а где ты живешь?

   Рафаэль назвал район и улицу.

   - Не врешь? – выдохнул мальчишка. – Поклянись!

   - Честное слово.

   - Не верю. Скажи: «Чтоб мне в аннигилятор попасть! Живым.»

   - Чтоб мне в аннигилятор попасть, - послушно повторил Рафаэль. – Живым. А…

   - Погодь, - его противник встряхнулся, отступил на шаг, однако, перекрывая пути к отступлению, быстро глянул по сторонам и, наклонившись, отколупнул что-то черное с края мостовой: - На, вот! Съешь!

   - Это чего?

   - Липучка. Если соврал, кишки слипнутся и сдохнешь. Ну! Или трусишь?

   Рафаэль покрутил шеей, по привычке сделав несколько глубоких вздохов, двумя пальцами взял липучку. Черная, немного мнущаяся под пальцами, она напоминала… да ничего она не напоминала, кроме, может быть, смолы, образцы которой он видел в школьном музее. Осторожно, заранее брезгливо морщась, поднес ко рту, зажал меж зубов, набираясь силы воли, чтобы проглотить, не жуя…

   - Дурак!

   Мальчишка дал ему затрещину, да такую, что липучка сама выпала изо рта.

   - Ты что, правда, ее есть собрался? – хохотнул он. – Дурак! Ну и дурак! Она ж ядовитая!

   - Но ты сказал…

   - Мало ли, что я сказал, - усмехнулся недавний противник, - а ты всему и веришь. Меня Рием зовут. Рий Станд. А ты?

   - Рафаэль Пи…

   «Никогда! – вдруг вспомнилось наставление отца. – Никогда и ни под каким видом не называй всем подряд свою фамилию. Лучше соври!»

   - Пи? – по-своему понял его Рий. – Смешная фамилия.

   - Да. Смешная, - кивнул тот.

   Улочка, где они стояли, была малолюдна. Немногочисленные прохожие не обращали внимания на двух мальчишек, и, может быть, поэтому оба сразу заметили высокого подтянутого мужчину в облегающем черном костюме, который плавным решительным шагом двигался в их сторону. Лицо мужчины, холеное, с правильными чертами, было бесстрастным. Глаза смотрели прямо на мальчишек цепко и холодно.

   - Ки-иборг, - протянул Рий. – Сматываемся, пока не поздно.

   - Поздно, - вздохнул Рафаэль. – Это за мной.

   - Мастер, - киборг-водитель с функцией охранника остановился в двух шагах, - с вами все в порядке?

   Рафаэль одернул пиджак, коротко оглядел себя. Его школьная форма превратилась… в кошмар она превратилась. Сейчас он выглядел ничуть не лучше своего нового приятеля.

   - В порядке, - тем не менее, сказал мальчик.

   - В таком случае, следуйте за мной. Мы возвращаемся домой. Вы отсутствуете больше оптимально дозволенного времени.

   Еще день, да еще час тому назад Рафаэль послушно поплелся бы к машине, но за этот час с ним произошло столько всего, что поступать, как раньше, он просто не мог.

   - Дозволенного кем? – огрызнулся он.

   - Уточните вопрос.

   - Кем дозволено, что мне надо отсутствовать… сколько сейчас времени?

   - Семнадцать часов четыре минуты, - на прямой вопрос прямо ответил киборг.

   - Семнадцать… - Рафаэль подавил приступ паники. Настолько он опаздывал впервые. - Мама звонила?

   - Никак нет. Может быть, звонит сейчас.

   - Хорошо. Тогда иди и проверь, звонила она или нет, - сказал Рафаэль, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал небрежно, хотя внутри все сжималось от недоброго предчувствия. – А я следом за тобой пойду.

   Ему ужасно хотелось показать своему новому другу, что он сам себе хозяин. Пусть не думает, что раз Рафаэль Пи живет в престижном районе, разгуливает с личным киборгом-охранником и носит костюмы, сшитые на заказ, то он трус и маменькин сынок!

   - Вы можете позвонить ей сами. У вас есть коммуникатор.

   - Есть, но… Выполняй приказ! – пришлось повысить голос.

   - Есть выполнять приказ, - киборг развернулся и зашагал обратно к машине. Мальчишки двинулись следом, держа дистанцию.

   - Ты чего, струсил? – шепнул Рий, вышагивая рядом.

   - Тс-с… тихо. Мы его обманем. У него программа… Погоди! – подмигнул Рафаэль.

   Они дошли до того места, где мальчишки впервые встретились. Отсюда до конца улицы было всего сотня шагов. А там рукой подать до машины.

   - Пошли, - Рафаэль решительно свернул в другой проулок. Киборг даже не оглянулся.

   - Так просто? – не поверил ему Рий.

   - Ага. У него в программе четко сказано, на какое расстояние я могу удаляться. Пока я внутри радиуса действия программы, он мне все, что угодно, позволяет. Хоть на голове ходи, хоть дерись, хоть топись. Сейчас мы от него опять удаляемся, но у него программа, от которой нельзя отступить. Пока он дойдет до машины, пока свяжется с родителями, да пока назад вернется, немного времени мы выиграем. А там…

   - А коммуникатор? У тебя есть…

   - Конечно, только он…

   Рафаэль машинально задрал рукав пиджака и рубашки, показывая запястье и…

   - Блин, - нарушил короткое похоронное молчание Рий. – Прости.

   В пылу драки коммуникатор был не просто разбит – защитное стекло разлетелось вдребезги, и прибор потерял несколько мелких деталей. Расстегнув браслет, Рафаэль растерянно смотрел на то, что осталось от подарка отца на его десятый день рождения. Там были не только номера для связи, но и выход в инфранет, и видеокамера и даже карманный фонарик и чип для подключения к банковскому счету для безналичных расчетов.

   - Сильно влетит?

   Он только кивнул.

   - Прости. Я…

   - Не бери в голову. Пошли! – Рафаэль решительным жестом сунул испорченный прибор в карман. Пусть этот Рий Станд не думает, что его можно выбить из колеи такой мелочью!

   - А куда?

   - Ну, ты спросил! Это твой район, вот ты и веди, куда хочешь! И поживее, пока этот, - кивнул назад, в ту сторону, куда скрылся Майло, - не опомнился.

   - А тебя будут искать?

   Рафаэль невольно бросил взгляд в ту сторону, откуда они пришли. Киборг сейчас отошел на предельное расстояние. Еще несколько шагов – и ситуация станет критической. Он будет обязан доложить родителям о внештатной ситуации, и тогда… Он вдруг увидел себя со стороны – тихий домашний мальчик, ни на шаг не отступавший от раз и навсегда установленных правил, привыкший спрашивать разрешения для того, чтобы сходить в туалет, да и просто выйти из комнаты. И вдруг… Первый раз в жизни он поступал так, как хотел. Но неужели и в последний?

   - Ага, - кивнул он и вдруг подмигнул новому другу, - только пусть сперва найдут!

   - Тогда… пошли?

   - Пошли.

   Команда сбежала «на берег» с такой скоростью, словно отрабатывала норматив по эвакуации с горящего судна. Слишком долго экипаж «Черного Тельца» был в космосе. Гордон Флинн и сам хотел пройтись по «суше», но капитан должен держать марку. Поэтому он дождался, пока вахтенные доложат ему о том, что благополучно заступили на вахту, проверили все системы корабля и только после этого, сдав дежурство старпому, отправился пройтись по городу.

   Последний заказ был оплачен щедро, и счет на кредитке Гордона Флинна радовал четырехзначной величиной. Каждый член команды уже получил свою долю, часть средств была отложена на закупку провианта, ремонт амортизаторов и замену фильтров, которые на старом «Черном Тельце» выходили из строя чуть ли не после каждого рейса. Четыре месяца в глубоком космосе, не считая «посиделок» на планете – тут любая техника откажет.

   Нужно было заменить оборудование, обновить вооружение, да и на черный день неплохо бы отложить. Судьба – она дама капризная. Если сегодня удача тебе улыбнулась, это еще не значит, что теперь она будет сопутствовать и завтра. Поэтому, как ни хотелось Гордону Флинну, но он проходил мимо баров, казино, борделей и сувенирных лавчонок, десятой дорогой обходя все призывно распахнутые двери и старательно игнорируя рекламу. Тяжело быть капитаном! В то время как его команда просаживает честно заработанные кредитки, он занимается делами!

   Улочка, на которую он свернул, была похожа на любую улочку любого города, на какую из планет Лиги не опустись! Здания с многочисленными надстройками и пристройками стояли так тесно, что разваливающимся от старости падать было практически некуда – их подпирали со всех сторон. Нижние этажи были заняты многочисленными магазинчиками, закусочными, офисами, борделями и развлекательными центрами всех мастей – от вполне себе легальных до подпольных, стоящих вне закона. В последнем случае подпольные казино, магазины и бордели успешно маскировались под соседей или вовсе делали вид, что они закрыты, причем уже давно. Узкие проулки между домами так и манили к себе дельцов, торгующих из-под полы всем подряд или ищущих клиентов и искателей приключений среди туристов. На Гордона Флинна тоже обращали внимание – несмотря на то, что одет он был цивильно, свежий загар звездопроходца не скроешь. Сразу видно, что человек только что вернулся из глубокого космоса, а раз зашел сюда, значит, на кредитке есть немного денег. А если так никуда пока и не зашел, значит, не определился с выбором и испытывает затруднения. Ну, почему бы не помочь ближнему?

   Несколько типов обоего пола и разного возраста уже порывались выдвинуться наперерез, и только вид станнера, который Гордон Флинн демонстративно перевел в активный режим, подействовал отрезвляюще.

   Наконец, он приостановился перед роскошной вывеской, висевшей аж на высоте третьего этажа, что говорило о размахе сего заведения.

   «Лучшие девочки для лучших клиентов, - переливались буквы на пяти языках. – Гомо и ксены, морфы и мутанты, киберы и натура, вирт и реал. У нас есть все!» В воздухе вспыхивали и тут же гасли трехмерные изображения красоток в соблазнительных позах, причем некоторые из них явно были выдуманы самим создателем и в природе не встречались.

   Несколько минут Гордон постоял перед вывеской, словно сличая надписи на разных языках, а потом решительно переступил порог. На ходу, проходя через вращающиеся двери, стянул с мизинца перстень, отвернул крышечку.

   - Что угодно…- рядом возникла голограмма, настолько реальная, что мужчина невольно отступил на шаг, обходя темнокожую пышнотелую женщину, ярко-красные волосы которой извивались, словно живые, а татуировки ползали по лицу и телу, как будто никак не могли определиться с местом дислокации.

   Голограмма была не из самых современных – едва потенциальных клиент исчез из поля ее зрения, просто отступив на шаг в сторону, она отключилась сама собой. Но сигнализация уже сработала – по широкой лестнице торопливо сбегала ее точная копия. Материальная.

   - Господин! Чем могу…

   Вместо ответа Гордон приложил свой перстень к считывающему устройству:

   - Спецобслуживание.

   - О, - на лице дежурной мадам отразилась странная смесь разочарования, восторга и любопытства. На спецобслуживание в этом заведении могли рассчитывать немногие. – Вас проводить?

   - Я дорогу знаю!

   Миновав три этажа, поднялся на четвертый, там прошел коридор до конца и вторично использовал перстень, коснувшись им сенсорной панели на двери с надписью «Электрощитовая».

   За дверью была полутемная комната, скупо освещенная одним-единственным узким окошком, которое уныло смотрело на глухую стену соседнего дома. Расстояние между домами было таково, что при желании, сидя на подоконнике, можно было потрогать эту стену рукой.

   Комната была поделена на две половины раздвижными стеллажами, и дальняя половина тонула в темноте, скупо разгоняемой парой красноватых лампочек.

   - Цкичтли, - негромко бросил Гордон, останавливаясь на пороге. – Это я.

   - Уже понял, - ответил глуховатый голос.

   Лампочки мигнули, превратившись в два глаза, после чего их обладатель выбрался на свет. Правильнее сказать – «выполз», поскольку Цкичтли был ксеносом и змеелюдом. В передней части туловища его чуть ниже головы располагалось три пары гибких щупалец, которые с успехом заменяли передние конечности.

   - Давненько тебя не было видно. Где пропадал?

   - Брал заказ, - уклончиво ответил Гордон.

   - Не у меня, - сердито прошипел ксенос. Цкичтли был одним из закулисных воротил мира Эриннии, к нему, в эту крошечную комнатку с надписью «Электрощитовая» стекалась информация со всех окрестных планет. Тот, кто хочет торговать на Эриннии, рано или поздно приходил сюда. Или к его конкурентам. Таков закон.

   - Так получилось. Мне выбирать не приходится – хватай, что есть и радуйся, что успел… - это тоже был закон. - Есть новости?

   - Есть, - Цкичтли уютно обернулся спиралью вокруг стойки, заменявшей ему стул. Для человека было предусмотрено кресло, подстраивающееся под форму тела. – Тебя что интересует?

   - Все. Мы болтались в космосе несколько месяцев. Когда улетали, тут было начало зимы. Так что давай, излагай все подряд!

   - Ну, что ж, - змеелюд поелозил, устраивая свое длинное тело поудобнее, вытянул клавиатуру компа, защелкал клавищами. – На Жинзендане сменилось правительство – верховный култай был низложен на очередном местном съезде… или, по-жинзендански, «сентае». Теперь там новый верховный култай, и он больше занят тем, чтобы устранить за максимально короткий срок максимум недовольных. А также существенно проредить ряды родственников, как своих, так и своего предшественника…

   Гордон Флинн кивнул, мысленно пожелав верховному култаю долгих лет и удачи в столь нелегком деле. Ибо плодились и размножались аборигены Жинзенданы с невероятной скоростью и, хотя были млекопитающими и даже гоминидами, но все равно одна семейная пара за десять лет могла произвести на свет до двух дюжин потомков. Поэтому ритуальные убийства и убийства простые «под настроение» на этой планете были обычным явлением. Как и агрессия жинзенданцев, с которой из всех гоминид могли соперничать только люди.

   - Оружие… Им нужно оружие? – только и спросил он.

   - Нет. Убийства родственников обычно обставляются у них… ритуально.

   И снова кивок. Значит, все происходит в строгом соответствии с местными законами – удушение шелковыми шнурами, зашивание в кожаные мешки, в самом крайнем случае самоубийство при обязательном присутствии свидетелей.

   - Но после того как…м-м… с традициями будет покончено? – намекнул Гордон. – Новому верховному култаю обязательно что-нибудь понадобится… интересное?

   - Пока таких сведений у меня нет! Но если я что-то узнаю, обязательно тебе передам.

   - Что еще?

   - Ну, ввод в эксплуатацию новых станций слежения тебя, наверное, не интересует?

   - Скинь координаты моим навигаторам, они разберутся… Еще?

   - Еще мелочи. Взрыв метеорита в атмосфере Малой Алои – планетарные спутники расстреляли его на подлете, но несколько осколков все-таки упали в океаны. Смыто восемь прибрежных городов, не считая мелких поселков, крушение потерпело десятка полтора судов, экономика в целом пострадала не сильно, но количество погибших исчисляется миллионами. Им уже оказывается помощь…

   Третий кивок, сопровождаемый вздохом – если помощь уже пришла, суетиться и предлагать свои услуги поздно.

   - Это все?

   - Нет, - как всегда, Цкичтли самое интересное припасал под конец. – В системе Акулы пропал исследовательский корабль. Они отправились в систему Альфы Акулы и пропали без вести. Это, между прочим, третий исследовательский корабль «А.Акула-3/1», пропавший без вести в системе Альфа Акулы!

   - Плевать. Дальше! – отмахнулся Гордон.

   - Третий! – почему-то не желал сдаваться Цкичтли. – Причем, отправители учли опыт пропавших и оснастили его, так сказать, по последнему слову. С ним вместе шел дубль-корабль, который должен был страховать звездопроходцев, «А.Акула-3/2-прим». Он, кстати, успел передать очень интересное сообщение прежде, чем замолчать навсегда. Они обнаружили…

   - Плевать! – рыкнул Гордон, вскакивая. В его руке оказался станнер, дуло которого уперлось чуть ли не в нос змеелюда. – Я. Сказал. Что мне. Плевать!

   Змеелюд медленно сфокусировал взгляд на черном отверстии.

   - Да ладно тебе, что ты завелся? Ты сказал, что тебя интересуют абсолютно все новости…

   - Меня не интересует все, что касается звездопроходцев и их проблем. Это не мои проблемы!

   Вернее, больше не его проблемы. Когда-то «Черный Телец» звался просто «Телец-18» и был одним из восемнадцати исследовательских облегченных лайнеров, которые отправлялись исследовать дальние системы созвездия Тельца.

   Профессия звездопроходца до сих пор оставалась окруженной ореолом романтики и опасностей, несмотря на то, что человечество почти тысячу лет как вышло за пределы Солнечной системы – Звездной Империи насчитывалось без малого шесть столетий, а первая колония на Альфа Центавра была основана девятьсот лет назад… Открывать для человечества новые миры, изучать планеты, первыми устанавливать контакт с соседями по разуму, сражаться с дикой природой и еще более дикими племенами, отстающими от людей в развитии… Не только в седой древности – даже в первые века космической эры были популярны фильмы и книги о суровых буднях отважных героев. В честь звездопроходцев называли детей. Их имена увековечены в названиях планет, материков и новых видов животных и растений. Мальчишки и девчонки мечтали о такой судьбе. Их не отпугивал даже тот факт, что примерно треть звездопроходцев пропадает без вести, растворившись в глубоком космосе иногда в самом прямом смысле этого слова, еще треть гибнет на планетах, а из оставшихся половина возвращается на родину инвалидами. Везет единицам, и все мечтают быть этими единицами.

   Мечтал и Гордон Флинн, родившийся на маленькой колонии Плутона среди людей, которые уже забыли, что когда-то были землянами. Мечтал настолько сильно, что однажды бросил свое ремесло ремонтника и подался в звездопроходцы. Опыт полетов у него был – и его приняли в корпорацию «Новый мир», несмотря на его более чем подозрительный послужной список. Во-первых, парень явился не один, а «со своими людьми», и, во-вторых, он так и не смог внятно объяснить, где был и чем занимался с двенадцати до двадцати восьми лет своей жизни – а ему было как раз двенадцать лет, когда его семья решила улететь с Плутона в поисках лучшей жизни на других планетах. «Летал!» - был ответ. Он слишком поздно понял, что наниматели не зря закрывали глаза на его темное прошлое. У них самих, если так можно выразиться, рыльце было в пушку. Но тогда…

   Тогда был облегченный лайнер «Телец-18», отправляющийся в созвездие Тельца в компании еще трех кораблей – «Тельца-16» и «Тельца-17». Следовало найти планету с пригодной для человека биосферой, отыскать на ней что-либо полезное – месторождения редких металлов, запасы энергии, оригинальную флору и фауну, готовых к контакту аборигенов – и суметь заинтересовать этим корпорацию.

   «Тельцу-18» повезло. На планете, которую он решил уже назвать Флинной, в свою честь, было все. По ней можно было разгуливать без скафандра, соблюдая лишь элементарную технику безопасности. Приборы показывали огромные месторождения никеля и олова, не говоря уж о редкоземельных элементах и платине. Плодородные почвы – и исключительно мирные аборигены, на радостях от контакта едва не подарившие гостям с неба своих дочерей в жены. Все было хорошо…

   … если не считать того, что Флинну уже несколько лет назад не только открыли, но и успели внести в реестр перспективных планет регулиане, метаболизм которых был очень схож с человеческим. Едва корпорация начала подготовку к колонизации, регулиане подали в суд.

   Корпорации удалось свалить все на самого Гордона Флинна – мол, чего ожидать от человека с «таким темным прошлым», как не рейдерского захвата чужой собственности. Гордону грозил штраф и, поскольку сумма оказалась неподъемной, самопродажа в рабство, причем вместе со всем экипажем, поскольку даже при условии продажи всех личных вещей они едва могли набрать две трети нужной суммы.

   И тогда Гордон Флинн вспомнил то самое «темное прошлое», которым его только что попрекали – дескать, он, оказывается бывший пират, вравший нам, что встал на путь исправления! Экипаж захватил «Тельца», перебил охрану на штрафстоянке, попутно взял на абордаж полицейский крейсер и ушел в глубокий космос. Собственно, он вернулся к тому, чем занимался с двенадцати до двадцати восьми лет. Но осколки разбитой мечты болели до сих пор, и Гордон Флинн терпеть не мог даже слышать о звездопроходцах. Хотя, при случае, подрабатывал, наживаясь на них. И занимаясь порой тем же самым, что и они, но теперь уже работая исключительно на себя. Или на того, кто больше заплатит. Вот как с последним заказом.

   - Да понял я, понял, - вскинул конечности змеелюд. – Умолкаю.

   - Значит, больше ничего нет?

   - Кое-что есть. Планетарная система Орион-16/26-Алеф. На третьей планете, Имре, вспыхнуло восстание. И, как это говорят у вас, людей, из искры возгорелось пламя.

   - Пламя? – станнер медленно убрался в кобуру.

   - Ну да. Это случилось почти полтора года назад. То есть, началось намного раньше, но… сам понимаешь… кое-кому не хотелось, чтобы информация просочилась в инфранет.

   Гордон кивнул. Система Ориона входила в состав Звездной Империи, но вот уже несколько лет пыталась обрести независимость. Восстание было еще одной, самой последней попыткой. Лига Свободных Планет усиленно разжигала восстание, стремясь ослабить империю. Союз Двадцати Миров официально помалкивал, но только официально. На самом деле каждая система, входящая в какое-либо образование или одиночка, имела на этот счет свое мнение и проводила соответствующую политику. Система Эринний тоже входила в Лигу, значит, у капитана Флинна была возможность присоединиться и принять участие в конфликте. Настораживало другое – он ушел в глубокий космос, выполняя особый заказ, четыре с половиной местных месяца назад. Информация о мятеже на Имре, третьей планете системы Алеф, просочилась в инфранет за три месяца до того. Интуиция подсказывала, что одно можно связать с другим.

   Однако змеелюд сказал далеко не все.

   - На данный момент вся система Ориона охвачена войной, - голос Цкичтли был бесстрастен, словно у механического переводчика. – Главной причиной утечки информации стало то, что для подавления мятежа император призвал «волков». Сам понимаешь, такое замолчать было никак нельзя!

   - Каких «волков»?

   - Уорров из созвездия Волка, разумеется!

   - Ксеносов?

   Теперь пришел черед кивать змеелюду, который тоже был ксеноморфом, как ни крути, и гуманоидом его можно было назвать лишь с большой натяжкой. Но уорры из созвездия Волка или просто «волки», как их называли… Воображение рисовало чудовищных зверей, вставших на задние лапы и вооруженных, кроме когтей и зубов, еще и лучеметами, но на самом деле уорры походили на настоящих волков меньше, чем лазер на фиалку. У них чужим было все – от внешности до психологии. И если император на самом деле пригласил этих… существ для подавления человеческого мятежа…

   - Как? – только и выдохнул он.

   Змеелюд развел конечностями.

   - Значит, он все-таки это сделал…

   Теперь Гордону Флинну было уже жаль, что он так быстро постарался избавиться от меррийских плюющихся слизней.

ГЛАВА 2.

Далеко мальчишки не ушли.

   Улочка петляла, извиваясь между разноэтажными зданиями, собранными из монолитных блоков и скрепленных между собой растворами. Многие дома носили следы надстройки – как городской, так и явно самодельной. Об этом свидетельствовали приставные лестницы и сборные конструкции порой самого экзотического вида. Нижние этажи по традиции всех городов во всей вселенной, были заняты многочисленными лавочками, магазинами, забегаловками, залами игровых автоматов и офисами, а также входами в дешевые «одноразовые» ночлежки. Дома в большинстве своем держали линию, но несколько зданий отступало назад, словно стесняясь своей старости и обшарпанности. Было просто невозможно поверить, что в наши дни, когда полеты к другим планетам столь же обычное дело, как поездка в супермаркет или на дачу, существуют такие трущобы. И, тем не менее, это было так.

   Рафаэль шагал по улице, вертя головой и разинув рот, а потому не сразу заметил, как от подъезда одного из таких домов, который на первый взгляд казался нежилым – слишком обшарпанные стены, слишком много окон разбито или заложено кое-как полупрозрачными пластинами, явно снятыми с машин – вдруг отделилось несколько теней.

   - Станд?

   Спутник Рафаэля вздрогнул, прикусывая губу. Взгляд его остекленел. Еще минуту назад такой разговорчивый, новый приятель онемел и попытался прибавить шагу, потянув своего спутника за рукав.

   Рафаэль с любопытством оглянулся. Пятеро парней, каждый на два-три, а то и все пять лет старше, не спеша двинулись им наперерез. Шестой остался стоять, привалившись к стене дома, и что-то жевал. На вид в них не было ничего угрожающего – если отмыть и переодеть, будут точь-в-точь как некоторые старшеклассники их школы. Даже выражение глаз чем-то похоже.

   - Пошли отсюда, - Рий потянул сильнее.

   - Куда-то спешишь, Станд? – окликнули его.

   - Да он нас не узнает!

   - Он нас не видит!

   - Ослеп, наверное!

   - Да еще и оглох!

   Парни перебрасывались короткими фразами, постепенно сжимая кольцо. Оставался еще свободный проход впереди, можно было проскочить, и Рий явно собирался задать стрекача, но Рафаэль почему-то медлил. Он уже сообразил, что перед ними одна из уличных банд, про которые он до этого только слышал или читал, но ни разу не сталкивался воочию. Вот как оно, оказывается, бывает…

   - Да пошли же! – не выдержал его новый приятель. – Бежим!

   Команда запоздала – парни метнулись наперерез. Кто-то вытянул длинную руку, успел дернуть Рафаэля за полу форменного пиджака. Кто-то попытался подставить ногу. Мальчишки зайцами метнулись туда-сюда и прижались к стене дома напротив, вклинившись между двумя магазинчиками.

   - Поговорим? – шестой отлепился от угла, неспешно подошел.

   Рафаэль стрельнул глазами по сторонам. Прохожие спешили по своим делам. Ни они не обращали внимания на происходящее, ни их противники не смотрели на людей, среди которых явно было большинство потомки землян, значит, универсальный язык должны были понимать. И если позвать на помощь…

   - Не о чем нам разговаривать, - процедил спутник Рафаэля.

   - А я думаю, как раз есть о чем. Тебя предупреждали, чтобы ты не ходил по нашей улице? Предупреждали. А ты…

   - Я… мы тут случайно. Я, - Рий вжался лопатками в стену, побелел как мел, - заблудился.

   - Ты? Вот уж не верю! – усмехнулся главарь. Остальные подхватили смех. – Глаза, что ли, дома забыл?

   Рафаэль наблюдал, удивляясь поведению нового друга. Тот успел сообщить, что живет в этих местах с рождения. Что отца и матери не помнит и возится с ним его старшая сестра. То есть, возилась какое-то время, пока не скатилась на дно – после этого она махнула на брата рукой и предоставила своей судьбе. Она трудилась в борделе, как и все, подсела на наркотики и вовремя не сумела – или не захотела – «соскочить» и, когда совсем опустилась, ее выгнали. Подробно Рий рассказывать не стал, просто «проглотил» эту часть семейной истории, уточнив лишь, что теперь его очередь помогать сестрице. Он мечтал, что однажды заработает много денег и вылечит ее, но где и как возьмет их и, самое главное, сколько – этого он тоже не сказал. И Рафаэль уже хотел предложить свою помощь – мол, у меня отец богатый, он все может! – но тут их и окликнули. И Рий повел себя странно, словно он не вырос здесь, не знал каждого встречного-поперечного в лицо и не умел постоять за себя.

   - Не забыл, - буркнул тот. – Просто я…тут…

   Он метнул на Рафаэля быстрый взгляд, и внимание банды переключилось на новичка:

   - Это еще кто такой? Ты откуда на нашей улице взялся?

   - Он… заблудился, - соврал Рий.

   - Заблуди-и-лся? – главарь подошел ближе, подался вперед, прищурившись и рассматривая Рафаэля в упор. – А ты ему сказал про наши законы?

   Изо рта у главаря чем-то воняло. Чем-то противным, гнилым. Рафаэль еле сдержался, чтобы не поморщиться.

   - Не успел, - потупился Рий.

   - Это плохо. Очень плохо, - вздохнул главарь. – Придется тебя наказать. Эй, Гвалт, Гнот, займитесь…

   - Не трогайте его!

   Слова вырвались сами, и парни, один из которых уже схватил Рия за локоть, остановились.

   - Чего? – главарь выглядел нарочито-растерянным. – Это чего? Он живой? Разговаривать умеет? А ну-ка, покажи, что ты еще знаешь?

   Он протянул руку, собираясь ткнуть Рафаэля пальцем, как иноземную диковинку, и мальчик схватил этот палец и всю кисть.

   Он не хотел ввязываться в драку, но главарь слишком удобно стоял. Достаточно было поплотнее перехватить запястье, сделать шаг в сторону и, развернувшись вполоборота, немного подтолкнуть тело в нужном направлении. Парень не успел сориентироваться и впечатался в стену носом.

   - Уй-й-й…

   Рафаэль отскочил. Рий, тоненько вскрикнув, тоже, не забыв хлопнуть по державшей его за локоть руке.

   - М-млин… Мочи их! – гнусаво выдохнул главарь, зажимая рукой разбитый нос.

   - Беги!

   Крик Рия заставил Рафаэля встрепенуться. Он сорвался с места, метнулся прочь, но было поздно. Кто-то обхватил его поперек живота, прижимая руки к бокам. Мальчик дернулся, вырываясь. Его затылок врезался в чье-то лицо, он пихнул ногой в голень державшего, тот разжал было руки, но тут же рядом подскочил второй из банды, коротко, без замаха, врезал кулаком в живот. Не успев блокировать удар, Рафаэль пропустил его, задохнувшись от боли, а от нового удара, по спине, не удержался на ногах и упал на мостовую, закрывая голову руками. Тренер на факультативе по самообороне что-то говорил о поведении в такой ситуации, но сейчас все умные слова вылетели у мальчишки из головы. Он лишь перекатился набок, подтягивая колени к животу и готовясь терпеть…

   Пока рядом что-то не лязгнуло.

   Сухой треск выстрела потонул в шуме драки, и шарахнулись парни от крика какого-то прохожего:

   - Копы! – и еще одного выстрела, на сей раз в мостовую. Во все стороны брызнули осколки камней.

   - Мля! Валим отсюда!

   Топот ног, крики.

   Рафаэль не успел опомниться, как его чья-то рука с силой дернула вверх, поднимая от земли. Он повис, как щенок и не сразу смог встать на ноги, когда его опустили.

   - Ты как? Живой?

   Голос был знаком. Знаком настолько, что Рафаэль не особенно удивился и даже не обратил внимания на то, что к нему обратились не стандартной фразой: «У вас все в порядке?»

   - Майло? Ты? Как ты меня нашел? Но…я же…

   Сказать про разбитый комм не поворачивался язык.

   Майло, киборг-водитель с функцией охранника, одной рукой продолжая придерживать мальчика за куртку, другой поставил пистолет на предохранитель, убирая в кобуру, и осторожно коснулся своего пояса, где рядом с пряжкой мигала красная кнопка тревоги. Одновременно словно иголкой укололи мочку правого уха Рафаэля.

   - Вы в порядке, - констатировал киборг. – Все в порядке. Угроза ликвидирована. Осуществляю охрану и транспортировку объекта в точку сбора.

   Последняя фраза явно относилась к прохожим, которые, спеша по своим делам, приостановились, наблюдая эту картину. Пожимая плечами – мол, все понятно, можете больше ничего не говорить! – люди в молчании пошли, кто куда.

   - Следуйте за мной! – киборг потянул мальчика по улице. Тот был вынужден подчиниться, поскольку его все еще держали за воротник. – Сопротивление бесполезно.

   - Но я… я только, - идти было неудобно, Рафаэль пытался вывернуться и оглянуться, - я хотел узнать, как ты меня нашел? Комм же…

   - Запасной вариант, - механическим голосом отвечал его охранник. – Предусмотрен хозяином на случай стихийных бедствий, форс-мажорных обстоятельств и отказа бытовой техники.

   - Какой вариант?

   - Чип. Микрочип. Позволяет отыскивать жертвы стихийных бедствий. Вживляется несовершеннолетним по заявлению родителей или лиц, их заменяющих, недееспособным гражданам на случай их побега, а также совершеннолетним гражданам, занятым на опасном производстве или по долгу службы вынужденным часто совершать длительные путешествия.

   Не переставая говорить, Майло тащил его прочь. Рафаэль пробовал сопротивляться:

   - Погоди! Рий! Там остался Рий Станд! Он мой…

   - Приказа о транспортировке объекта по имени «Рий Станд» не было получено!

   - Так я приказываю! Слышишь? Вернемся за ним! – Рафаэль вывернул шею, пытаясь увидеть оставшегося в конце улицы друга. – Это приказ! Подчиняйся приказу!

   - Приказ доставить объект по имени «Рафаэль Пилат» в точку сбора является приоритетным, - отчеканил киборг, заворачивая за угол. – Приказы Рафаэля Пилата более не являются приоритетными.

   - Раньше ты подчинялся…

   - Форс-мажорные обстоятельства! Вас ждут дома.

   Полчаса спустя Рафаэль, уже переодетый в домашние рубашку и бриджи, отмытый и причесанный, понурившись, стоял перед отцом. Поднять взгляд сил не было.

   Умбрий Пилат долго смотрел на сына, словно видел его впервые. Да оно, пожалуй, так и было – сын долгое время был для него маленьким мальчиком, и резкое превращение малыша в угрюмо молчащего подростка произошло внезапно. Среднего роста, худощавый, но жилистый и костистый, в будущем он обещал в росте догнать не самого малорослого отца, а если будет уделять достаточно времени своему физическому развитию, то статью и фигурой станет сильно отличаться от своих ровесников. И, как ни странно, он сейчас больше, чем когда-либо походил на своих предков, какими они были в начале эры освоения космоса, когда внешнему виду и физическому здоровью и развитию первых звездопроходцев уделялось огромное внимание. Первых покорителей межзвездных просторов отбирали не только по деловым качествам, но и по внешним данным, словно производителей при выведении новой породы людей. И это – порода – внезапно проступило в его сыне и наследнике.

   - Ну, так и будем молчать? – первым не выдержат Пилат-старший.

   Сын бросил на него исподлобья быстрый взгляд. Колючий, гордый. Взгляд повстанца, идущего на смертную казнь.

   - Я хочу знать, - слегка повысил голос Умбрий, - почему ты так поступил?

   - Как?

   - Удрал. Разбил коммуникатор.

   Сын молчал. И в этом молчании был вызов.

   - Свободы захотел? Вольной жизни? – Умбрий не кричал, не позволял эмоциям прорваться в голосе, прекрасно зная, что на подчиненных именно это спокойствие и даже нарочитое равнодушие порой действует сильнее, чем крики и угрозы. Дескать, мне на тебя плевать, твоя жалкая жизнь ничего не стоит, есть вещи поважнее, чем ты и твои желания.

   Сын молчал, глядя в пол.

   - Ты понимаешь, что ты чуть было не натворил? Понимаешь, что подорвал мое доверие? Понимаешь, что на тебе огромная ответственность…

   Мальчишка еле слышно хмыкнул.

   - Ответственность за мать! – слегка повысил голос Умбрий. – На кого я ее оставлю? Думал, что на сына, а оказывается, что…

   Сын что-то пробурчал.

   - Не слышу!

   - Я могу, - чуть громче буркнул Рафаэль.

   - Что «могу»? Отвечать за мать? Да ты сам за себя отвечать не можешь!

   Сын опять что-то беззвучно прошлепал губами, бросив в сторону злобный взгляд.

   - В глаза смотреть! – сорвался Умбрий. – Не мямлить! Правду!

   Мальчишка поднял глаза. Совершенно белые от сдерживаемой ярости, ставшие в кои-то веки раз одинаковыми и потому чужими. Побелело и все его лицо, и лишь на скулах ярко, как румяна на щеках секс-куклы киборга, горели два пятна.

   - Я могу за себя отвечать, - негромко, но с неожиданной силой отчеканил он. – Могу. Только мне никто – слышишь, никто! – не позволяет этого.

   - Ты… еще ребенок и…

   - Мне одиннадцать лет! – он чуть не взвизгнул. – Сколько лет было тебе, когда ты сбежал из дома?

   - Мне было почти четырнадцать, я был выше тебя на целую голову и выглядел на все шестнадцать. Кроме того, тогда было другое время. И… другая ситуация. Наша семья переживала далеко не лучшие времена. Можно сказать, что я спасал свою жизнь… по крайней мере, был уверен в том, что своим побегом спасу себя от… И вообще, - оборвал он сам себя, это к делу не относится!

   - Относится потому, что я – твой сын! И я знаю больше, чем ты думаешь!

   Он все-таки не выдержал, сорвался на крик и слезы.

   - Сынок, - выдохнул Умбрий, - да что ты знаешь-то?

   Он хотел сказать многое – о том, через что ему пришлось пройти. Как он, сперва беглец, шарахающийся от собственной тени, стал юнгой на торговом судне и сбежал оттуда, едва представился шанс. Как он, уже «на суше», используя свое «звездопроходческое» прошлое, стал членом одной из уличных банд, промышляющих мелким грабежом, торговлей наркотиками и «стрижкой» мелких торговцев, все-таки сумел вырваться оттуда и рискнуть обзавестись собственным делом. О том, как ему пришлось принять еще одно решение и признать покровительство и власть тех, кто был намного сильнее. О том, что он делал – причем совершенно добровольно – чтобы подняться как можно выше по лестнице власти. Как убирал тех, кто стоял у него на пути – а ведь среди них были и те, кто доверял Умбрию Пилату, как родному! Все ради того, чтобы сперва забраться повыше, а потом удержаться подольше на той высоте, которую удалось занять. И что он делает сейчас, каждый день, до сих пор. И о том, что расслабляться рано – ведь в затылок постоянно дышат те, кто спит и видит занять его место. Такие же, как он, карьеристы и честолюбцы. И у них, в отличие от него, одиночки, чужака, выскочки, не боящегося замарать руки самолично выполненной грязной работой, за спиной стоит семья, клан, братва…

   А тут еще и Модуль Б с его весьма странным поручением.

   - Все, - буркнул сын.

   - Ничего, - отмахнулся отец. Встал, шагнул к бару, наугад выбрал себе напиток, плеснул в стакан, выпил залпом и, не поморщившись, повторил. – Ты ничего не знаешь о настоящей жизни, мальчишка, щенок… ребенок… Тебе только одиннадцать лет! Я в твоем возрасте…

   В его возрасте подросток Умбрий первый раз услышал о заговоре, в котором участвовали его старшие родственники – отец, дядя, муж тетки - и первый раз встал перед выбором – как поступить, по закону или по совести.

   - Я в твоем возрасте знал о жизни намного больше…

   - А я могу так никогда ничего и не узнать, - в спину ему бросил сын, - если и дальше буду жить… под присмотром.

   - Да уж лучше так, чем… Мальчишка, радуйся пока тому, что у тебя есть эта жизнь!

   - Это не жизнь! Это… прозябание!

   - И ты считаешь, что на улице лучше? Что это, мать ее, охренительно как романтично? Что это правильно – спать на асфальте, питаться тем, что удалось украсть, мерзнуть и мокнуть, сражаясь не за правое дело, а просто за право существовать… И мечтать… нет, не о мести обидчикам, а о том, чтобы удалось найти крышу над головой. И знать, что готов убить за кусок хлеба. И однажды действительно убить, - он снова плеснул себе в стакан, снова выпил. – И продолжать убивать. Убивать всех, кто стоит на пути.

   - Ты, - голос сына дрогнул, - мне этого не рассказывал никогда.

   - Я много чего тебе никогда не рассказывал, - усмехнулся Умбрий. – И не хочу. Но ты должен понять, что… есть вещи, которыми нельзя рисковать. Есть то, за что надо цепляться до последнего. Семья. Дом. Крыша над головой.

   - Дружба.

   Умбрий стремительно обернулся. То, каким тоном Рафаэль произнес это слово, говорило о многом.

   - У меня, - сын смотрел куда-то в сторону, - никогда не было друзей. Я имею в виду, настоящих, не из школы.

   Мужчина посмотрел на свой стакан. Потянулся за третьей порцией, но передумал.

   - У меня тоже.

   Радужная многоножка имела бледный вид. То есть, настолько бледный, что определение «радужная» ей нисколько не подходило. Она распласталась среди коряг и камней террариума, словно лохматая бледная веревка. По ее мягкому белесому телу шли разве что бледно-розовые, бледно-зеленые и бледно-голубые разводы. Рядом, за чашечкой искусственного водоема, лежала ее перекрученная, словно выжатое белье, старая шкура.

   - Давай, давай, красавица, приходи в себя, - шептал мужчина, склоняющийся над террариумом.

   Многоножка никак не реагировала на его страстный шепот. Лишь время от времени вяло шевелила хелицерами.

   Мелодичный перезвон раздался от коммуникатора. Мужчина поморщился. Как все не вовремя! Впрочем, такова наша жизнь – все в ней происходит с эффектом внезапности. И ты либо пребываешь в постоянной готовности к неожиданностям, либо каждый раз пребываешь в шоке.

   - Слушаю!

   - Ваше величество! К вам верховный канцлер. По вызову. Прикажете принять?

   Мужчина вздохнул, снова посмотрел на многогожку.

   - Да!

   И, резко отвернувшись, зашагал к выходу из террариума. Двустворчатые двери с легким шипением распахнулись перед ним, и тут за сомкнулись за спиной. Киборг дворецкий подъехал, на ходу ловко набросил на плечи ритуальный плащ – согласно установленному несколько столетий назад церемониалу, на некоторые встречи император был обязан приходить одетым в строго определенный наряд. Таких нарядов – для больших выходов, для малых выходов, для деловых встреч, для свиданий, переговоров, разговоров и совещаний – было столько, что за их сохранность и подготовку отвечала отдельная программа. Среди кибер-лакеев и киборгов дворецких было несколько таких, в чьи обязанности входило только следить за тем, чтобы император был одет соответствующим образом.

   Выполнив свою задачу, киборг дворецкий отстал, зато из стенных ниш выдвинулись четыре киборга-охранника в форме гвардейцев и два кибер-лакея. Электронная программа «Паж» распахнула перед ним подряд три пары дверей, пока император проходил анфиладой комнат, и, стоило ему поравняться с нужной залой, провозгласила высоким мелодичным тенором:

   - Властитель Вселенной, покоритель Галактик, владетель звездных систем, гаситель солнц, защитник и покоритель, его звездное величество Йормун Аллила Двенадцатый.

   С последним словом двери распахнулись, и тот, кого только что поименовали этим пышным титулом, переступил порог.

   Малый зал совещаний был пуст – если не считать двух больших голоэкранов, видеоустановки в углу и овального стола-трансформера, над которым вместо стульев были установлены видеоэкраны. Один из них светился – на экране виднелось породистое лицо, отличительной особенностью которого была тяжелая нижняя челюсть, придававшая лицу мрачное выражение. Дежурная улыбка тронула тонкие губы, когда датчики движения зафиксировали появление императора. Экран развернулся, ловя движущуюся фигуру.

   - Добрый день, господин канцлер, - император прошел на свое место, единственное «настоящее» кресло среди виртуальных. – Я заставил вас ждать.

   - Важно, не столько ждешь, а кого ждешь, ваше величество, - ответил тот.

   - Итак…

   - Разрешите ознакомить вас с планом мероприятий на ближайшие двадцать часов, - экран померк, вместо лица на нем появился список, который озвучивал голос за кадром. – Через полтора часа еженедельная видеоконференция для журналистов. Список вопросов сейчас уточняется, с порядком вопросов и конспектом ваших ответов вас ознакомят. После конференции – присутствие на открытии нового Дома Сирот на астероиде Луна-Шестнадцать. Затем речь при спуске со стапелей вашей новой прогулочной яхты. Потом экскурсия на шахты по добыче алмазов и беседа с представителями персонала шахт – список вопросов и ответов вам будет передан за пятнадцать минут до начала встречи. Затем вы даете обед для посланников системы Гаммы Волка и записываете речь для обращения к народу. После этого у вас запланированы четверть часа свободного времени, а затем совещание с военными специалистами, выслушивание докладов по поводу внешней обстановки… Ну, и напоследок прием делегаций…

   - Понятно, - император утопил в гнездо кнопку обратной связи, и список дел исчез. Снова появилось лицо канцлера. – Достаточно. Я все понял.

   - Боюсь… м-м… есть еще кое-что, ваше величество.

   - Что именно?

   - Этот прием делегаций…

   - А что с ними такое? – насторожился император.

   - Понимаете, они…прилетели!

   - То есть – как? – растерялся император.

   По раз и навсегда заведенному еще двести лет назад правилу контакты императора с внешним миром были строго ограничены. Большую часть времени его окружали киборги и голограммы. Лишь собственная семья и еще несколько высших сановников могли похвастаться тем, что видели властелина Звездной Империи воочию, не на экране головизора, чаще, чем раз в месяц. Даже многие советники, прослужив во дворце более полувека, никогда не встречали его, так сказать, во плоти, что уж говорить о послах иностранных держав или простых обывателях. К чему личные встречи, когда трехмерная голограмма вполне заменяет живого человека? С одной стороны, это было очень удобно – империя слишком велика, чтобы императору успеть абсолютно везде. А так, в записи, он за день мог побывать на пяти-шести планетах, провести три-четыре конференции и принять две-три делегации, да еще и провести селекторное совещание с главами департаментов, причем в наиболее удобное время – в этом случае предполагался не прямой эфир, а запись с эффектом анимации. Правда, и перед экраном голопроэктора приходилось торчать целыми часами, зачастую, не имея права даже переступить с ноги на ногу. Но, как говорится, за все надо платить. Многие и многие его подчиненные и коллеги тоже находили это удобным и руководили целыми корпорациями, не выходя из дома.

   И вот одна делегация решила нарушить традицию. Люди явились собственной персоной. Это не просто нарушало раз и навсегда утвержденный распорядок. Это требовало неординарных решений.

   - Что вы предлагаете, господин канцлер?

   Лицо на экране пошло рябью, экран несколько раз мигнул, а затем изображение канцлера появилось снова. Выглядел он несколько помято и не так официально – видимо, с императором несколько минут назад тоже говорила проекция.

   - Я…э-э… ваше величество…

   - Вы решили эту проблему? С… визитом? Что это за делегация?

   - Представители Лиги Свободных Планет, ваше величество.

   - Вот как…

   Лига Свободных Планет была в равной мере бельмом на глазу и у Союза Двадцати Миров, и у Звездной Империи, поскольку не представляла собой государства в прямом смысле слова. Просто несколько обитаемых систем договорились использовать единую валюту, язык и систему связи, а также банковскую сеть. Внутри Лиги не было единства – каждый мир имел собственное правительство, флот и социальное устройство. Некоторые миры находились друг с другом в состоянии холодной войны и объединиться их могла заставить только внешняя угроза – по иронии судьбы, это была либо Звездная Империя, либо Союз Двадцати Миров, либо полномасштабное вторжение ксеносов из другой Галактики. Войти и выйти из состава Лиги было делом минутным – обитаемому миру надо было только начать принимать к оплате лигийские кредитки, либо, наоборот, объявить о переходе на другой способ оплаты. Договориться с Лигой о чем-либо можно было только в вопросах торговли. Во всех остальных случаях она заранее занимала противоположную позицию. И вот теперь…что такое случилось, что Лига прислала своих…представителей?

   В обычное время зал приемов был пуст – голые серые стены, серый потолок, серый пол. Яркими красками и причудливым интерьером его наделяли дизайнеры, включая голограммы. Тогда появлялись люстры причудливой формы, колонны, мозаичный паркет, лепные украшения и высокий подсвеченный огнями трон, над которым колыхался под искусственным ветром стяг Звездной Империи. Система зеркал зрительно увеличивала и сам зал, и количество придворных, а также свиту императора. Иллюзия была настолько полной, что сам император не мог точно сказать, кто из толпившихся между колоннами людей настоящий, кто – трехмерная голо-модель, а кто – отражение в зеркале. Да, в принципе, его это и не занимало. Он был полностью поглощен переживанием редкого события – «живым» визитом. То, что это были все-таки представители Лиги Свободных Планет, и то, что они пролетели через половину Галактики лично, сыграло гостям на руку и заставило нарушить несколько правил. Тем более что в числе делегатов были и посланцы от системы Эринний, одного из доминирующих миров Лиги. Уже ради этого стоило пойти на встречу!

   Император Йормун Двенадцатый сидел, приняв позу, которую ему предписывали принимать на всех официальных мероприятиях – спина прямая, лопатки и колени вместе, носки врозь, руки строго параллельно лежат на коленях, подбородок параллельно бедрам. Взгляд при этом получается свысока, на кого и как ни смотри. Самому ему такая поза казалась неестественной, но традиции – великая вещь. Они не дают сбиться с пути. На случай же, если император забудется, существовала целая армия секретарей, которые подсказывали ему, что и как говорить.

   Было неудобно. Непривычно. Быстро устала спина, которую он ни в коем случае не должен опирать на спинку трона. Ужасно хотелось почесаться, но он боялся шевельнуть даже пальцем, поскольку с детства усвоил – если сделает хоть один неверный жест, получит удар током. Так тренировали его с двухлетнего возраста, заставляя мальчика-юношу-мужчину по многу часов принимать определенные позы и жестоко наказывая за попытки неповиновения. Так сейчас где-то воспитатели точно также дрессируют его собственного сына, и может, прямо сейчас малыш пяти с половиной лет от роду сидит на миниатюрной копии трона своего отца и плачет, боясь пошевелиться, потому что вплетенные в ткань его костюмчика провода тут же накажут его ударом тока. Больше десяти лет прошло с тех пор, как наследник перестал быть учеником и два года миновали с тех пор, как из наследника он стал императором, а страх перед болью жил в нем до сих пор.

   Может быть, именно поэтому, послушно повторяя ритуальные фразы, которые ему через наушник подсказывали секретари, он почти ничего не запомнил из приема. А может быть, все заглушило жгучее желание нарушить церемониал и пообщаться с настоящими, живыми людьми. Ведь послы точно были живыми, не голограммами, переданными по дальней связи, не отражениями в зеркалах. Их можно было потрогать!

   Послы говорили, выступая и высказывая попеременно хвалы императору и его империи, а целая армия секретарей мгновенно анализировала их выступления, сравнивая с заранее предоставленными конспектами их речей, и тут же синтезировала ответы императора. Тот послушно повторял все, что нашепчут электронные суфлеры, практически не вникая в смысл произносимых слов.

   Лишь один раз сбойнула отлаженная система – когда второй помощник посланника системы Эринний попросил о личной встрече. Это было настолько за пределами протоколов, настолько ломало регламент, что секретари в кои-то веки раз замолчали, пытаясь осмыслить этот факт. На их памяти ни один посол вот так сразу не просил о личной встрече. Тем более, не главный посол, а всего-навсего второй помощник. Так крошечная песчинка, попав в маховик, останавливает целую машину.

   Вопрос требовал ответа. Секретари безмолвствовали, спешно отыскивая в истории прецеденты и пытаясь проанализировать ситуацию. Пауза длилась уже секунд десять, эфир в наушнике императора молчал, и тот, на эти секунды предоставленный сам себе, внезапно понял, что судьба дает ему шанс.

   - Думаю, - смелея от того, что вообще рискнул открыть рот, промолвил Йормун Двенадцатый, - что мы сумеем выгадать для вас несколько минут личного времени… если вы сейчас озвучите причину вашего визита.

   - Подарок, - почти без запинки, ответил второй помощник посла системы Эринний. – Скромный подарок от чистого сердца, который, мы надеемся, не оставит вас равнодушным.

   - Это…- император замялся, подыскивая слово, - интересно. Мой секретарь свяжется с вами.

   Секретарь – вернее, армия секретарей – безмолвствовал, пораженный происходящим. Сам император в буквальном смысле слова был опьянен своим поступком, и потому не заметил, как его канцлер, один из немногих «настоящих» придворных, смотрел на выступившего посла системы Эринний.

   Умбрий Пилат имел все основания быть недовольным собой и сложившимися обстоятельствами. Впервые он так надолго расставался с семьей – сначала почти две космических недели на борту звездолета, потом пять дней карантина на таможне, затем еще неделя по местному времени в ожидании аудиенции… Итого без малого планетарный месяц.

   Ания старательно выглядела веселой и беззаботной, но именно эта беззаботность и бросалась в глаза, заставляя задуматься. Нет, с нею все в порядке. Нет, они с Рафаэлем живы и здоровы. Вот он, стоит рядом, чистенький, умытый, весело машет отцу рукой и рассказывает о школе. Все у них хорошо, разве что скучают по отцу, который никогда не улетал так надолго. Но Умбрий чувствовал – Ание есть, что скрывать. И она так многословно рассказывает о последних новостях потому, что боится сказать главное – о том, что в ее жизни что-то сломалось. «Люблю тебя! Скучаю! Возвращайся скорее! Я не могу без тебя!» - кричали ее глаза, пока губы говорили: «Все в порядке! Спокойно работай и ни о чем не беспокойся!»

   Нет, он должен вернуться как можно скорее! Делегации предстоит несколько встреч на всех уровнях – с министрами, советниками, великим канцлером империи, может быть, последует череда званых обедов и приглашений на торжественные мероприятия. Обязательно придется раза два-три сесть за стол переговоров… короче, месяц, а то и два по местному времени потратить придется. Но он должен быть дома как можно скорее! Там что-то случилось. Это и только это заставило Умбрия в первую же встречу попросить об аудиенции.

   И император ее пообещал! Если бы не тревога за семью, Умбрий бы удивлялся, но сейчас его терзало нетерпение – скорее бы выполнить поручение Модуля Б и вернуться в систему Эринний. Что может быть проще – передать императору, любителю всяких экзотических беспозвоночных, несколько меррийских плюющихся слизней, как знак доброй воли! Это должно ускорить переговоры главного посла Лиги и склонить чашу весов на сторону гостей. Собственно, с этого и надо начинать, и логично, что подарок должен быть вручен как можно скорее, практически в первый день.

   «А потом – сразу домой! – решил для себя Умбрий. – Не дожидаясь окончания переговоров!» В конце концов, от второго помощника в этом деле мало толка, его и включили в делегацию ради поднесения подарка.

   Тревожило его и еще кое-что, заставляя спешить с отлетом – пристальный взгляд, которым верховный канцлер империи прожигал гостей и его в частности. Приличия не позволяли пялиться на него в открытую, но все равно даже короткого беглого обмена взглядами оказалось достаточно, чтобы Умбрий нашел в канцлере определенное сходство с… Нет, не бывает. Мало ли похожих людей даже здесь, в столице империи. Это, скорее, не фамильное сходство, а просто определенные черты. И все-таки надо отсюда убираться. Скорее, пока не узнали.

   Легкий звон. Под потолком вспыхнула лампочка сигнализации.

   - Примите посланца, - послышался мелодичный голос.

   Посланец в форме секретаря оказался не один – за его спиной маячили четверо гвардейцев. Гвардейцы были настоящими, явно киборги последней модели, секретарь – голограмма.

   - Умбрий Пилат, второй помощник посла системы Эринний, входящей в Лигу Свободных Планет, - уточнил он.

   - Да.

   - Вас желает видеть для конфиденциальной беседы его светлость вице-канцлер Звездной Империи господин Пилот.

   Пилот. Значит, не только определенный тип лица, но и фамилия. Умбрий заставил себя успокоиться. Это еще ничего не значит. Это всего лишь еще одно совпадение. Их должно быть три. Только после третьего и надо начинать беспокоиться. Он позавчера выступил на приеме, попросив о личной встрече – естественно, что им заинтересовались в администрации. Так что все логично.

   - Я готов.

   Секретарь бесшумно заскользил впереди. Гвардейцы топали сзади. Точно, киборги – у людей даже века муштры не могут выработать такого ровного и четкого шага.

   Императорский дворец, выстроенный больше пятисот лет назад, постепенно расширялся и надстраивался так, что теперь занимал почти три квартала, не считая парка и гостиничного комплекса для особо именитых гостей и дальних родственников. Проходя залами, галереями, поднимаясь и опускаясь на эскалаторах – пришлось даже воспользоваться услугами монорельсовой дороги – Умбрий немного растерялся и подумал, что, если его тут оставят, дорогу к своему корпусу он не найдет до конца недели.

   Наконец, секретарь подплыл – голограмма двигалась, не касаясь ногами пола, как привидение – к одной из дверей, неуловимо похожих на десятки и сотни подобных ей. Подключился к системе и… растаял, оставив гостя наедине с киборгами.

   - Входите.

   Дверь дрогнула, словно предлагая, чтобы ее толкнули, распахивая.

   Внутри находился небольшой кабинет, который при желании можно было использовать в качестве комнаты отдыха – на это указывали удобный диван в нише, несколько встроенных шкафов, распахнутый настежь мини-бар, большой экран голопроектора и трехмерное изображение живописного берега водоема. Из скрытых динамиков слышалось журчание ручья и пение птиц.

   Картину немного портил рабочий стол, ноутбук, система слежения под потолком и несколько полок для хранения вещей и документации. И мундир на человеке, который поднялся из-за стола при появлении гостя.

   - Ждать, - приказ относился к киборгам, которые послушно отступили.

   Хозяин кабинета и его гость остались одни, если не считать голограммы секретаря, которая застыла в углу, уйдя в режим ожидания. Несколько минут люди молча рассматривали друг друга, буквально ощупывая глазами.

   - Ваше имя, - наконец, заговорил хозяин кабинета.

   - Умбрий Пилат, - представился тот.

   - Хм… назовите ваше настоящее имя, господин Пилат.

   - Не понимаю вопроса, - усмехнулся он.

   - Видите ли, мы обязаны собирать о гостях императора максимум информации, - объяснил канцлер. – К нему не могут быть допущены случайные люди. И как раз сейчас мы занимаемся проверкой вашей… биографии. Так вот, у меня есть все основания подозревать, что вы – не тот, за кого себя выдаете.

   - У вас есть доказательства?

   - Да. Данные биометрии…

   - Это незаконно! Биометрические данные не могут быть предоставлены третьим лицам без письменного согласия владельца…

   - За исключением тех случаев, когда требуется установить личность для идентификации лица, не могущего отвечать за свои действия. Поправка 118/прим-дельта.

   - Я могу отвечать за свои действия.

   - Разумеется. Но я осмелился пойти на это… маленькое нарушение закона исключительно ввиду вашего… м-м… фамильного сходства.

   Умбрий снова уставился на канцлера, не понимая, чего тот добивается. Признания? Или…

   - Итак, - тот внимательно наблюдал за лицом гостя. - Ваша настоящая фамилия…

   - Но…

   - Не бойтесь. Это нужно не для того, чтобы выудить из вас признательные показания.

   - А для чего?

   - Чтобы вы поверили. Моя фамилия Пилот. Руффий Пилот. Вам это о чем-нибудь говорит?

   Говорило. Еще как говорило, ибо именно эту фамилию Умбрий изменил, когда четырнадцатилетним мальчишкой, приписав себе лишние два с половиной года, решился на побег с родной планеты.

   И это было тем самым третьим совпадением.

   - Ру?

   - Умбрий, - тот как-то сразу обмяк, выдохнув, - ты жив.

   - Но, - тот покачал головой, пытаясь осмыслить происходящее. В голове не укладывалось! – Как? Ведь…

   Без малого сорок лет назад отец нынешнего императора обвинил его отца во взяточничестве и шпионаже в пользу Союза Двадцати Миров, попутно раскопав или приписав еще десяток мелких нарушений, которые все вместе могли бы потянуть на высшую меру наказания для всех членов семейства Пилот. Империя тогда переживала внутренний кризис, и ей во что бы то ни стало нужен был козел отпущения, которым стал даже не премьер-министр, а тот, кого он «назначил» виновным, чтобы отвести подозрение именно от себя. То, что Панадий Пилот действительно оказался виновен – в тех самых мелких нарушениях – послужило главной причиной опалы. Адвокатам еле-еле удалось спасти Пилота-старшего, а также его брата от показательной смертной казни, но каторга и поселение им, а также всем членам их семей, были обеспечены. Умбрию было двенадцать с половиной лет, когда его мир рухнул. Два года он готовился, решался, и наконец, приписав себе лишние два года, и сменив фамилию, удрал с планеты. И вернулся много лет спустя, выполняя приказ своего босса… для того, чтобы нос к носу столкнуться со своим кузеном.

   - Десять лет назад все изменилось. Нынешний император Йормун Двенадцатый, еще формально будучи наследником, уже управлял кое-какими делами от имени отца, поскольку Йормун Одиннадцатый последние одиннадцать лет был неофициально признан недееспособным. Сейчас, после его официальной кончины, об этом уже можно говорить, но… осторожно. Исключительно между нами! Еще будучи соправителем и наследником, новый император подписал амнистию для всех, кто пострадал в прошлом, - объяснил верховный канцлер империи. – А кое-кому не просто объявил полное прощение, но и, так сказать, позволил наверстать упущенное.

   Он развел руками, демонстрируя обстановку кабинета – мол, видишь, куда мне удалось вскарабкаться?

   - Мы… искали тебя.

   Умбрий поиграл желваками:

   - Как отец? Он…

   Руффий Пилот покачал головой:

   - Умер. Семь лет назад. Твой побег его подкосил, а смерть Рафаэля добила.

   Умбрий сначала испугался, но потом сообразил, что речь идет о его младшем брате, в честь которого он назвал единственного сына. Разница между братьями была огромна – когда отца арестовали, маленький Рафаэль еще лежал в колыбели. Подумалось, что он его так никогда и не видел.

   - Как…

   - Война. Рафаэль бредил армией и, едва объявили амнистию, поступил в десантные войска. Практически сразу после учебки их направили подавлять локальные конфликты на окраинах, и через полгода пришла похоронка. Аборигены…

   Умбрий остановил кузена нетерпеливым жестом. По сути дела, младший брат был для него чужим человеком и знать все подробности не хотелось.

   - А как остальные? – вместо этого спросил он.

   - Нормально. Твоя мать еще жива. Они сейчас в поместье, с моим отцом. Моя сестра замужем, у нее двое детей. Тетка с мужем предпочли покинуть империю. А как ты? Судя по всему, неплохо устроился… Кто ты на Эриннии?

   - Советник в крупной корпорации, - не стал вдаваться в подробности Умбрий. – Женат.

   Он активировал личный комм, вызвал трехмерное изображение жены и сына.

   - Она…- канцлер внимательно изучал женщину.

   - С Земли. Незаконная эмиграция, но я сам в какой-то мере незаконный, так что… возражения не принимаются.

   - Да я не о том. Она рыжеволосая. Это такая редкость в наше время! А мальчик… он очень похож на тебя. Таким ты был в… в тот год.

   Умбрий кивнул. Рафаэль походил на Анию только в одном – цветом глаза. Да, именно так – у его сына глаза были разного цвета. Левый был светло-лиловый, иногда становящийся голубым, а правый – фиолетовым, как у матери. Что же до всего остального – тут мальчик не выделялся ничем. Темноволосый, среднего роста, спортивного сложения, еще по-детски костистый…

   - Будешь знакомить с…

   Вопрос повис в воздухе.

   - Не знаю. Я… сам понимаешь, я здесь с дипломатической миссией. И…

   И, если бы знал заранее, что предстоит встреча с его прошлым, никогда бы не подписался на такое дело. Но кузен-канцлер понял его заминку по-своему:

   - Ты просил личной встречи с императором. Если расскажешь мне честно и откровенно, зачем тебе это надо, готов поспособствовать. Так сказать, по-родственному. Но – неофициально. Ибо, сам понимаешь, примерно за это в свое время пострадали наши отцы!

   Умбрий быстро просчитал все варианты развития событий. Все складывалось настолько гладко и хорошо, что он заподозрил неладное. Но… нет, кузен ни о чем не подозревает! Значит, надо рискнуть. Редко, кому судьба дает такой шанс. И, если все действительно пройдет тайно, то никто не пострадает.

   Почти никто.

   - Я согласен!

   У Ании Пилат были все основания скрываться от собственного мужа. Тайна, которую женщина хранила ото всего мира, была слишком опасной, чтобы доверять ее кому бы то ни было.

   Ания знала, что она живет на Эриннии нелегально. Знала, что ни за что не может вернуться на Землю, к родителям и даже дать о себе знать о том, что их дочь жива, не имеет права. Муж ее спрятал. Защитил от тех, кто собирался использовать похищенную вместе с туристической группой студентов землянку в качестве донора и суррогатной матери. Много позже она узнала, что были и другие «возможности», от которых ее также избавили. Немногие подробности заставляли содрогаться, жалеть о тех, кому не повезло, радоваться, что ее самую миновала сия участь – и поэтому еще сильнее любить своего мужа.

   Ания редко выходила из дома и чаще всего в сопровождении супруга. Собственно, в этом году она отважилась всего на два «выхода» в одиночестве – полгода назад самостоятельно добралась до школы, где учится сын, чтобы присутствовать в качестве зрителя на олимпиаде по точным наукам, где Рафаэль занял третье место, а после устроить прогулку за город и ужин в кафе. И второй раз за полтора месяца до отлета мужа, когда она решила посетить торговый центр «Высокий стиль», поскольку увидела по телевизору рекламу тотальной распродажи. Умбрий никогда не отказывал жене в поездках за покупками, регулярно вывозил ее развлекаться, но эта распродажа… она длилась всего несколько часов, и, если суметь отвлечь его чем-нибудь, все обойдется без последствий…

   Так думала Ания Пилат в тот день, когда встретила мужа с блюдом плюшек и пирогов домашней выпечки. Происшествие с Рафаэлем позволило супругам забыть о ее вылазке, женщина подумала, что все обошлось…

   Но буквально через сутки после того, как стартовал челнок, уносящий Умбрия и других делегатов на космоносец, идущий в Звездную Империю, в квартире раздался звонок.

   Уверенная, что это звонит муж, Ания приняла сигнал и вздрогнула, увидев на экране незнакомое лицо, принадлежащее мужчине местного типа, лет пятидесяти с небольшим. Он расплылся в улыбке:

   - Вы…

   - Что вам угодно? Вы кто такой?

   - Меня зовут Звон. Юриус Звон к вашим услугам, - отрекомендовался незнакомец, - и я уполномочен сделать вам выгодное предложение.

   - Как вы… сюда попали?

   - Я начальник службы безопасности, четвертая правая рука в корпорации Модуля Б и обязан знать абсолютно все. А вот про вас пока не имел чести слышать и буду рад, - еще одна улыбка, - если вы восполните этот пробел.

   - Но…- Ания растерялась, - я не знаю…

   - Меня интересуют сущие пустяки. Размер вашего бюста, объем талии и бедер, какое вино вы предпочитаете, какую музыку любите, какой стиль в одежде вам ближе…

   - З-зачем?

   - Кое-кто вами очень интересуется. И мечтает о близком знакомстве. Я лишь передаю его волю. И прежде, чем вы с ним встретитесь, он должен знать о вас все, включая даже то, что вы ели на завтрак на прошлой неделе и как давно вы последний раз делали интимную стрижку…

   Ания была настолько поражена и шокирована, что дослушала почти до конца.

   - Но, - выдохнула она, когда смогла справиться с потрясением, - с чего вы взяли, что я хочу… встречаться…

   - Вы меня не так поняли, - ее собеседник все еще улыбался, - речь не идет о вашем желании или не желании. Речь идет только о желании моего босса. И я должен обеспечить ему комфорт. Так какого цвета нижнее белье вы предпочитаете?

   Ания выругалась и отключилась.

   Но звонки продолжались. Иногда звонил сам Юриус Звон, иногда какие-то незнакомые голоса. Она пробовала сменить номер, пробовала поставить пароль – ничего не помогало. Ей объяснили, что смену номеров производят люди, работающие под началом Юриуса Звона и скрыться нереально.

   - Что вам угодно? – не выдержала однажды Ания.

   - Вас, - послышался голос. – Кое-кому вы очень интересны. Можно сказать, в вас влюблены и мечтают о более близком знакомстве…

   - Я замужем! И вы не знаете, кто мой муж!

   В трубке – на сей раз звонили не по видеосвязи, а по обычной, мобильной, - секунду или две слышался какой-то шорох, щелчки и попискивание. Ания уже собиралась отключиться, когда пришел ответ.

   - Я прекрасно знаю, кто твой муж, красавица! – послышался новый голос. - И он знает меня. Я… восхищаюсь им – знать, кто я такой и чем он мне обязан, и все равно рискнуть и спрятать от меня такое сокровище… Это… достойный поступок. Достойный, но глупый, потому что от меня некуда скрыться.

   Ания похолодела, застыла, как парализованная, лишь чувствуя, как между лопатками течет пот. Этот голос… она умом понимала, что он раздается из динамика возле ее уха, и в то же время было ощущение, что звуки доносятся отовсюду. Она бы не удивилась, если бы чья-то чужая рука внезапно погладила ее по шее, настолько стойким оказалось ощущение чужого присутствия.

   - Кто вы? – простонала женщина, безумными глазами обводя комнату. – Вы…

   - Твой хозяин, красавица!

   - Нет! – почти закричала она.

   В ответ раздался смешок, сухой и дребезжащий, словно дрожит какая-то мелкая плохо закрепленная деталька.

   - Да! Но я дам тебе время привыкнуть к этой мысли. Ты моя. Скоро будешь моей, потому что я всегда получаю то, что захотел!

   Раздался щелчок. Связь прервалась, но за миг до того, как это случилось, Ания в исступлении швырнула трубку об стену.

   - Ты мне ответь только на один вопрос: почему именно «Пилат»? Почему не какое-нибудь другое имя?

   - Как сказать… помнишь, у нас дома было многотомное собрание «Великие правители с древнейших времен и до наших дней»?

   - Помню. Родители хотели воспитать нас…м-м…научить властвовать.

   - Ну да. Когда это… ну, случилось, я как раз дочитал до буквы «П» и остановился на этом имени. Был такой наместник большой империи на древней Земле…

   - И твой отец тоже был… должен был стать наместником, - покивал Руффий. – Понимаю.

   - Да. И, что самое интересное, в той статье про исторического Пилата было сказано, что его обвиняли в том же самом, в чем обвинили моего отца! Практически слово в слово. Кроме того, помнишь, в гимназии мы изучали мифы Древней Земли? Были там такие герои – Орест и Пилад. Верные друзья или что-то в этом роде… Вот я и хотел сказать, что, несмотря на… хм… обвинение, возведенное на наших с тобой отцов, они все равно остались… ну… верными себе и своему делу. Вот я и захотел доказать… отомстить… восстановить справедливость…

   - И как? Удалось?

   - Нет, - Умбрий посмотрел на бокал вина в своей руке. – Не смог. Жизнь оказалась такой… сложной, что от мечты пришлось отказаться. Чтобы выжить. И знаешь, оглядываясь назад, я понимаю, что оно, наверное, к лучшему. Я ни о чем не жалею. В империи для меня места нет.

   - Ну, - великий канцлер позволил себе улыбку, - как знать…

   Они сидели в его кабинете, устроившись в креслах. Несмотря на то, что разговор велся вполне дружеский, Умбрий находился не в своей тарелке. Встреча с родственниками никак не входила в его планы, и сейчас он лихорадочно корректировал свои действия, думая, как теперь поступить. Приказ Модуля Б должен быть выполнен любой ценой, поскольку на карту поставлена безопасность целого сектора Галактики. Так, по крайней мере, он сам и его босс объясняли себе поставленную задачу. Но наличие родственника-канцлера меняло дело.

   - Что ты этим хочешь сказать?

   - Нашей семье объявлена амнистия. Все обвинения официально сняты, как пострадавшим от репрессий, нам выплачена солидная компенсация, возвращено часть недвижимости – кроме четырех рудников, где добывались алмазы и редкоземельные металлы, а также двух усадеб, в которых разместились детские лагеря и того чудесного островка в Южном море. Подвиг Рафаэля вообще позволил считать нашу семью едва ли не героями… Так что возвращение еще одного блудного сына, думаю, будет принято если не с радостью, то вполне терпимо. Высоких постов не обещаю, как-никак, это местничество и то, в чем когда-то уже один раз твоего отца обвиняли, но…

   Умбрий отмахнулся, прерывая дальнейшие рассуждения. И вовсе не потому, что боялся нового витка судебного разбирательства – просто это еще больше осложняло его миссию. Когда все случится, ему следует быть как можно дальше от границ Звездной Империи вообще и от столицы в частности. А уж о том, чтобы отпраздновать счастливое воссоединение с семьей, нечего и думать. Да и кто остался от семьи? Старая мать, после смерти мужа отказавшаяся от курса омоложения, кузен, достигший невиданных высот, его отец и двоюродная сестра. Тетку с мужем, эмигрантов, как и он сам. Умбрий не считал.

   Великий канцлер по-своему понял его отмашку:

   - Мое дело предложить… после всех соответствующих проверок, разумеется!

   - Не доверяешь? – Умбрий даже обрадовался такой оговорке.

   - Положение обязывает. Все-таки особа, приближенная к императору. Один из немногих, кого он видит чаще, чем раз в месяц… в реале, разумеется.

   - Ты, если хочешь помочь, представь меня… ну, как-нибудь…чтобы никто не догадался…

   - Не раньше, чем ты скажешь, зачем тебе нужна аудиенция. Причина личной встречи должна быть достаточно весомой, чтобы ради нее пошли на изменение графика. Жизнь императора расписана по минутам на несколько месяцев вперед. Тебя он может принять только при условии, если мы скорректируем его планы на ближайшие несколько недель. И надо просчитать все вероятностные варианты в данном пространственно-временном континууме, выбрать то время, которое наиболее подходящее…

   - Скажем так, - Умбрий был готов к таким сложностям, - Лига, как было официально заявлено, желает высказать его величеству свою добрую волю. Она пытается купить себе… нейтралитет. И заодно гарантии безопасности на случай, если события выйдут из-под контроля. Поскольку если Союз Двадцати может объединиться перед лицом внешней угрозы, империя это сделает, то для Лиги это вопрос достаточно сложный. Он противоречит самому духу Лиги. Это вольное объединение миров. Настолько вольное, что нет даже общего устава. Есть только свод правил, с которым знакомят каждого нового члена Лиги – не более того. Шансы на то, что абсолютно все планеты и планетарные системы ее объединятся перед лицом внешней угрозы, минимальны. При этом некоторые планеты существенно отстают в развитии. Они – что-то вроде сырьевого придатка, которого Лига не имеет права лишиться.

   - Знаю, - отмахнулся канцлер. – Знакомился с заявлением. Так ты-то тут при чем? Лично ты?

   - Лично я причем тут именно потому, что у Лиги нет единого руководства. И по большому счету каждый мир решает сам за себя. И нигде не сказано, что входящим в Лигу Свободных Планет отдельным системам нельзя вести свою собственную игру. Я привез взятку.

   - Даже так?

   - Тайную взятку. Официально я являюсь представителем системы Эринний в знак того, что эта система присоединяется к заявлению Лиги. А неофициально, тайно от остальных дипломатов, веду свою закулисную игру. Мол, прошу императора проявить чисто человеческое снисхождение к некоторым упрямцам, которые не желают понимать своей выгоды сейчас, но поймут потом, если останутся живы.

   - Понятно. И что за взятка? Спрашиваю не из простого любопытства – эта информация тоже будет передана для анализа. Кроме того…

   - Хобби. У императора еще в бытность наследником престола было весьма оригинальное хобби – экзотические беспозвоночные с дальних планет. Он даже успел сказать кое-какое слово в науке… несколько статей, монографии… Не знаю, есть ли у него сейчас время продолжать заниматься этим, но… парочка редких слизняков может ему напомнить о том, что и он когда-то был человеком и должен быть снисходителен к людям, на каких бы планетах они ни жили и какую бы жизнь ни вели.

   Эту красивую фразу Умбрий заготовил именно для личной встречи, но решил пустить ее в ход сейчас. Если их разговор с великим канцлером записывается, тут, как говорится, каждое лыко в строку.

   - Заставить императора вспомнить прошлое?

   - Напомнить, что наше настоящее основывается на нашем прошлом, а будущее закладывается в настоящем.

   Они помолчали.

   - Ты действительно не желаешь вернуться? Высоких постов, как уже сказал, не обещаю, но твои…м-м… аргументы свидетельствуют об определенных способностях, которые могли бы пригодиться империи!

   Умбрий скривился, не желая открывать, что в команде Модуля Б шесть блогеров, не считая журналистов, писателей и аналитиков трое суток сочиняли ему эти «аргументы», а сам он только дал себе труд запомнить сказанное и повторить без ошибок.

   - Ладно. Я… подумаю, что можно сделать. Ответ будет получен сразу же, как только будет проведен анализ и выяснится, какой день и час наиболее благоприятен с точки зрения нарушения распорядка жизни его величества.

   Большего Умбрий и не ожидал. Даже от кузена.

ГЛАВА 3.

Гордон Флинн застрял на Эриннии. Заказов новых не было, торговля приостановилась, да и внешние новости не радовали – мир словно притих в ожидании чего-то зловещего. Команда, сперва второпях кинувшаяся пропивать и тратить последний выигрыш, понемногу начала понимать, что ожидание затягивается, выигрыш может стать последним в буквальном смысле слова, и стала экономить. Неизвестно еще, сколько придется тут торчать, вдруг настанет такой черный день, когда даже в самой дешевой забегаловке нельзя будет наскрести на кружку самого простого пойла? Все это отнюдь не радовало звездопроходцев. Несмотря на то, что они рвались «на сушу» из космоса, обратно в космос их тянуло с неменьшей силой.

   Конечно, можно было посоветовать расслабиться и получать удовольствие от того, что есть возможность дышать нормальным воздухом, а не сто раз очищенным и прогнанным через фильтры-синтезаторы, что ты ходишь по земле, а не топаешь по осточертевшей палубе, и что можно открыть форточку и не умереть от этого. Но радоваться безработице и простою не в обычае звездопроходцев. И дело не только в пресловутой «звездной тоске». Одна вынужденная стоянка съедала массу денег. Кораблям, подобным «Черному Тельцу», лишь первые трое суток разрешалось стоять в порту бесплатно. Потом начинали «капать» денежки. Причем каждые десять дней пени увеличивались на десять процентов, так что через сто дней простоя пришлось бы платить в сто раз больше, чем начислялось изначально. Это уже не говоря о том, что команда в перерывах между «заседаниями» в барах методично уничтожала собственные съестные припасы! И, хотя консервами и концентратами, а также сушеной кормосмесью кладовые были набиты под завязку, но даже концентраты имеют срок годности, а застрять в глубоком космосе один на один с последней банкой вздувшихся консервов не хотелось никому.

   Почти каждый день Гордон Флинн отправлялся сам или отправлял старпома и боцмана в город – за новостями. Его людям тоже был передан приказ – смотреть во все глаза и слушать во все уши, вдруг да заметят что-то интересное! Но время шло. А результатов не было никаких.

   Пятый или шестой раз Гордон Флинн поднимался по ступеням в обиталище знакомого змеелюда. Заметив землянина, Цкичтли сердито зашипел, раздувая складки по бокам головы – предки змеелюдов были полуводными животными и в этих складках когда-то хранили запас воздуха.

   - Опяс-с-с-ть ты, - прошипел он, выпуская воздух из мешков. – З-сачем пришел?

   - Мне нужна работа, Цкич, - Гордон устало опустился на стул. – Мне и моим людям. Второй месяц мы торчим на этой проклятой планете. И нет ничего!

   - Мир притих, - неопределенно изрек змеелюд. – Так бывает всегда перед значимыми катаклизмами. Надо уйти на дно, залечь и ждать.

   - Сколько?

   - Может быть, месяц, может быть, год… Как знать!

   - Катаклизмы? Ты что-то знаешь?

   - Ничего.

   - Но ты мне советуешь залечь на дно. То есть… улететь? Куда? Я не могу просто так болтаться в вакууме невесть, сколько времени! Мне надо зарабатывать деньги…

   - Понимаю. У всех свой бизнес, - змеелюд вздохнул, пошипел немного горловым мешком. – Я свой буду сворачивать…Наступает время окукливания.

   - Что?

   Змеелюды славились своим умением предчувствовать изменения в природе. Они были прекрасными предсказателями, когда дело касалось погоды и климата, а также природных катаклизмов. И если змеелюд говорит, что собирается окукливаться, значит, грядет катастрофа.

   - Мир притих, - повторил Цкичтли. – Что-то происходит.

   - Что? Скажи, что ты знаешь?

   - Ничего! Полтора месяца назад в Звездную Империю ушел караван, посланный Лигой. С тех пор – тишина. Никаких новостей. Это-то и странно!

   Про посланников Лиги Свободных Планет Гордон Флинн успел узнать, как и все, из местных новостей. Наспех сколоченный караван – даже не нашлось времени оснастить общую эскадру охраны, так что каждое судно тащило с собой несколько мелких катерков класса «Оса», «Москит» или «Шершень» - должен был передать императору ультиматум Лиги, возмущенной и напуганной вторжением уорров из созвездия Волка. Они улетели – и пропали. Было только несколько сигналов, говорящих о том, что корабли благополучно пересекли несколько секторов Галактики и вошли во владения Звездной Империи. Последний сигнал был получен двенадцать дней назад – о том, что эскадра остановлена на орбите планеты-метрополии, а послы отправлены на таможенный карантин.

   И тишина, с каждый днем становящаяся все тревожнее. Если кто-то и узнавал какие-то новости, делиться ими он не спешил. И, возможно, Цкичтли сам не знал подробностей.

   - И ты предлагаешь… уйти?

   - Да.

   - Но куда? Я уже почти месяц пытаюсь добиться от тебя контракта. Любого! Лишь бы получить задаток, компенсирующий мои расходы, и свалить отсюда в глубокий космос!

   Змеелюд еще немного пошипел, раздувая горловой мешок.

   - Я посмотрю, что можно сделать, - изрек он.

   - Я слышу это уже месяц! Подавай мне контракт!

   - Но у меня нет…

   Щелчок.

   Цкичтли не вздрогнул только по одной причине – он все-таки был потомком саламандр, которые не умели ярко выражать свои эмоции. В нос ему смотрело дуло лазерного пистолета. Голова змеелюда была покрыта прочной чешуей, которая могла выдержать удар ножа и не треснуть при падении на камни, но с такого расстояния лазерный луч разрежет ее надвое, как горячий нож – масло.

   - Нет контракта, говоришь? А если найду?

   Горловой мешок Цкичтли раздулся так, что на тонкой коже можно было рассмотреть все сосуды.

   - Опусс-сс-сти пуш-шш-шку, - просипел он, медленно выпуская воздух. – Я посс-с-смотрю!

   Его коротенькое многопалые ручки уже шевелились, словно стучали по невидимой клавиатуре. Гордон Флинн медленно опустил пистолет, держа его наготове.

   - Ты будешь недоволен, - нырнув в недра компьютера, заявил змеелюд. – Это не то, что тебе угодно…

   - Мне решать. Контракт!

   - Охрана. Сопровождение небольшого лайнера из пункта А в пункт Б. Полет в один конец. Частная туристическая фирма.

   На экране появилась заставка фирмы и распечатка типового договора.

   - То есть, обратно придется лететь за свой счет?

   - Я же говорил, что ты будешь недоволен…

   - А в чем подвох?

   - В самой фирме. И в маршруте.

   В договоре трассу, естественно, никто не указывал, однако, пробежав глазами текст рекламного проспекта, Гордон заметил упоминание о Дороге Странника и Каменном Поле. Места явно опасные. Есть в космосе несколько местечек, которые все корабли предпочитают облетать десятой дорогой. Из пяти кораблей, рискнувших полететь напрямик, три гибнут или получают столь серьезные повреждения, что дешевле купить новый корабль, чем восстановить старый. Фирма здорово рискует жизнями туристов. Случайно или нарочно? Что-то подсказывало Гордону Флинну, что второй вариант имеет место быть.

   - Когда вылет?

   - Через три часа.

   Слишком быстро. Они не успевают! Однако, это был единственный шанс убраться с этой планеты. И Гордон ответил:

   - Я согласен.

   Цкичтли быстро напечатал ответ, ввел пароль и растянул в улыбке пасть:

   - Все нужные данные я только что отправил в память «Тельца». Поздравляю! С тебя полторы сотни лигийских кредиток.

   - До начала работы?

   - Я рискую…

   - Долей в бизнесе, не больше. Мы с ребятами всегда рассчитываемся после…тем более, что ты все равно собирался закуклиться…Зачем тебе эти деньги? – не то, чтобы у капитана «Черного Тельца» было туговато с наличными, просто он не хотел этого показывать.

   - С этими деньгами я смогу закуклиться с большим комфортом, чем без них! За все надо платить!

   - Логично. Я подумаю.

   Гордон активировал наручный комм, вошел в банк-онлайн, набрал код и, едва дождался сигнала, означающего, что платеж совершен, выскочил за порог. Быстрее, пока Цкичтли не успел проверить свой пополнившийся счет и не понял, что человек случайно или нарочно «забыл» приписать к переводимой сумме кредиток один нолик.

   Теперь надо было рвать с планеты когти. И как можно скорее.

   Когда шаги человека стихли внизу, и система слежения передала, что объект покинул здание, Цкичтли несколько раз глубоко вздохнул, сдувая и снова до отказа заполняя воздухом горловой мешок, после чего развернулся к ноуту и, войдя в почту, быстро набрал код доступа.

   «Доступ разрешен, - мигнула надпись. – Введите пароль или подайте голосовую команду и можете передавать сообщение».

   - Говорит шестой правый мизинец, - проскрипел змеелюд. – «Черный Телец» готовится к старту. Передаю коды…

   И скинул копию файла договора. Угрызения совести? Предательство? Да что вы говорите? Это бизнес. Ничего личного! Тем более, по отношению к представителю другой расы. Более того – по отношению к человеку!

   Ания была одна. Рафаэль, как всегда, задерживался в школе – сегодня у него дополнительные занятия по математике и единоборствам, и молодая женщина уже два часа не находила себе места.

   Она ждала звонков. Сегодня их еще не было, и сначала Ания даже обрадовалась – мол, они все поняли и отстали от нее! – но потом пробудилась тревога. А что, если они просто выжидают момент? Что, если они готовят нападение?

   Она кружила по квартире, ходя из комнаты в комнату. На стационарные аппараты – видео и аудио – старалась лишний раз не смотреть. Муж звонил вчера рано утром, когда она еще лежала в постели, сообщил, что ему удалось добиться аудиенции у императора, но на какое число ее назначат – неизвестно. У «повелителя Вселенной» настолько плотный график, что, кажется, сидеть Умбрию Пилату в метрополии до конца года! Напуганная ранним звонком – ведь могли позвонить и они! – Ания не нашла в себе сил потревожить мужа, поделиться своими страхами. Вообще, какое они имеют право! Умбрий выполняет приказ самого Модуля Б! Да знают ли эти люди, на кого он работает? Модуль Б – второй по влиянию с значимости после президента системы Эринний! Он в порошок сотрет всех этих Юриусов Звонов с их звонками – если у Ании достанет смелости пожаловаться мужу на домогательства телефонных террористов.

   Странный резкий звук заставил ее подпрыгнуть и подавиться криком. Звонок по дальней связи. Умбрий!

   - Умбрий!

   Она метнулась к видеофону так быстро, что зацепилась ногой за столик и чуть не упала. Да, это был он.

   - Ания, - голос существенно отставал от изображения. Женщина услышала свое имя в то время как губы ее мужа уже шевелились, произнося следующие слова. – Ты…извини, что так поздно звоню, но у меня важное сообщение…

   - Умбрий! – она схватилась за видеофон, готовая прижать его к груди. – Умбрий, ты… Милый, с тобой все в порядке?

   Он дождался, пока вслед за изображением до него дойдет звук.

   - В полном… а почему ты спрашиваешь… что-то случилось?

   - Просто… от тебя так редко приходят вести… Я соскучилась. И Рафаэль тоже.

   - Где он?

   - В школе. Сегодня у него два факультатива.

   - Как – «еще в школе»? А разве он не должен быть в постели?

   - Нет, - она даже рассмеялась. – Сейчас только четыре часа дня. У нас тут другое время, забыл?

   - Забыл, - кивнул он. – Здесь уже скоро полночь. Жаль, что Рафаэля нет. Я хотел его кое с кем познакомить… но видно, придется в другой раз… У меня хорошая новость… Аудиенция назначена! Есть точная дата и время! Великий канцлер сообщил мне только что…

   Рядом на экране возникло второе лицо. Оба мужчины, на вид ровесники, были чем-то неуловимо похожи друг на друга, хотя и черты лица, и цвет глаз, и волосы и даже фигуры – все было разным.

   - Это она? – поинтересовался незнакомец. – Красавица.

   Анию передернуло – именно так ее звали они. Но молодая женщина постаралась любезно улыбнуться.

   - Господин великий канцлер Руффий Пилот был столь любезен, что сам принес мне приглашение, - сообщил ее муж. – Аудиенция у императора состоится послезавтра в пять часов вечера по местному времени. Я уже сообщил об этом куда следует. После этой встречи я, наконец, смогу готовиться к отлету, и через месяц мы будем вместе! А потом… Ания, я хочу сделать тебе сюрприз. Мы с тобой…

   Изображение дрогнуло, пошло рябью, как на поверхности воды. Сквозь черты двух мужчин проступило чье-то чужое лицо, и лишь голос Умбрия продолжал звучать:

   - Ания? Что там происходит? Какие-то помехи… что-то со связью… Ты меня слышишь, Ания? Ты… я тебя не вижу!

   - Я слышу тебя, Умбрий! – крикнула она. – Я все поняла! Я буду ждать…

   - Ания! Ания, что ты говоришь? – голос мужа слабел. - Повтори…

   - Я буду ждать! – крикнула она, наклоняясь к самому экрану…

   … и тут же отпрянула, давясь криком ужаса.

   Лицо, которое возникло там, было… отвратительным. Нет, оно не было уродливым или просто некрасивым, но в нем не чувствовалось жизни. Более того, больше жизни, чувств и эмоций можно отыскать в ритуальных масках некоторых отсталых племен, которые до сих пор изготовляют в качестве сувениров для туристов. Такое впечатление, что это лицо пытался смоделировать инопланетный разум, который ни разу в жизни не встречался с людьми и пользовался лишь словесным описанием. Если бы у Ании было больше времени и сил на раздумья, она бы поняла, что создатель этого лица смешал в одну кучу черты лиц разных гуманоидных рас – землян с веганцами, аоров с мутанами и все это, как чулок, насадил на череп обезьяны с ее крупными надбровными дугами и выдающейся вперед челюстью.

   И это лицо улыбалось. Оно было… живым! Вернее, очень старалось таковым быть. В глубоко посаженных глазах светился холодный, какой-то неземной разум – в древних фантастических романах, которые писали еще до выхода человека в космос, именно так смотрели пришельцы со звезд. Точнее, должны были смотреть так, если бы те писатели, что сочиняли подобные истории, хоть раз посмотрели на настоящего чужака.

   - Вот мы и встретились, красавица, - произнесло лицо на экране, старательно шевеля губами. Зрелище было еще более неприятное.

   - Я не понимаю, - Ания потянулась к панели, чтобы прервать связь, - вы кто? И как вы сумели…

   Рука нащупала нужную кнопку, палец до отказа утопил ее в гнездо, но ничего не получилось.

   - Не старайся, - лицо на экране какое-то время «плыло», - ничего не получится. Если я чего-то хочу, я этого добиваюсь.

   Ания, уже не таясь, несколько раз ударила по кнопке отключения вызова. Экран всякий раз мигал, но тут же вспыхивал снова – считавшаяся надежной, защищенная от вирусов и незаконного подключения техника, производимая корпорацией Модуля Б для внеземной связи, почему-то отказала. Конечно, можно было обесточить видеофон, отсоединив от сети, но все провода были спрятаны в стенных панелях, и надо было отдирать обшивку. А где конкретно проходят нужные кабели, Ания не знала. Она еще не дошла до той степени страха и отчаяния, чтобы начать ломать свой дом.

   - Твои эмоции, - голова на экране смачно причмокнула губами, которые неожиданно в два раза увеличились в размерах, - они весьма красноречивы. Их так приятно наблюдать, - снова чмоканье, - и это дает мне возможность, проанализировав получаемую информацию…видишь, с тобой я разговариваю почти откровенно, ты должна это ценить… Так вот, мне кажется, что я тебе нравлюсь!

   - Нет! Нет, - попятилась Ания, тряся головой. – Никогда! Ни за что!

   - Все так сначала говорят, - голова старательно растянула губы в улыбке. – Пока не узнают меня поближе. Вам, женщинам, трудно угодить. Каждой нужно что-то свое, что-то, отличающееся от других. Вам всем даже драгоценности нравятся разные – одной подавай венерианское серебро, другая предпочитает крашеную платину, третья хочет только пайнянский жемчуг и не важно, в какой оправе, а одна пожелала колье из чистого метеоритного железа с инкрустацией из кварцевого стекла… И это не говоря о том, что есть оригиналки, которым нужны бусы, выточенные вручную из сортов строго определенных видов деревьев… С вами всякий раз надо начинать заново. Что нравится тебе?

   Ания схватилась за голову, не понимая, почему стоит и слушает весь этот бред. Уйти, сбежать…

   Она так и сделала, кинувшись из передней комнаты, где стоят видеофон дальней связи, к себе в спальню, но едва захлопнула дверь, как сам собой включился комм внутренней связи, стоящий на прикроватной тумбочке.

   - Как мило! – заговорила голова на экране. – И как интересно! Что означает этот порыв? Увы, от слов перейти к делу сразу не в моих правилах. Сначала вы, женщины, любите долгий период ухаживания, и лишь потом допускаете того, кто прошел все ваши испытания, так сказать, к телу. Так что мне это приятно, но я бы предпочел…

   Голова еще говорила, а Ания уже выскочила в коридор.

   То же самое случилось, когда она забилась было в кабинет мужа. Едва услышав знакомый механический голос с наигранными ненатуральными эмоциями, женщина попятилась. Кухня вообще встретила ее голосами, раздающимися сразу с двух сторон – от третьего комма и маленького головизора, закрепленного так, чтобы можно было следить за новостями, не прерывая процесса готовки. Стереоэффект был таким, что Ания закричала от ужаса и, попятившись, зацепилась за что-то ногой и упала.

   Она скорчилась на полу, обхватив голову руками. Бежать было некуда. Во всех комнатах были установлены коммы, внутренние или внешние. И сейчас отовсюду доносился этот голос.

   - Ты напрасно стараешься. Тебе некуда от меня скрыться. И ты нерациональна, как все женщины. Хотя, с другой стороны, эта нерациональность кажется мнимой – вы ведь всегда подвергаете своего избранника испытаниям… Это в вас заложено с первобытных времен, когда самка выбирала лучшего самца, чтобы передать потомству именно его гены. У разных животных это происходит по-разному, но чаще всего самец должен продемонстрировать упорство в достижении цели, силу, выносливость, добронравие, готовность заботиться о беспомощной самке и ее детенышах хотя бы на какое-то время. Так что твое бегство вполне укладывается в эту схему – ты испытываешь мое терпение, поскольку знаешь, что женщины существа непостоянные и тебе надо быть уверенной в том, что твой избранник достаточно терпелив и вынослив, чтобы без раздражения сносить твои перепады настроения и капризы. Умно, ничего не скажешь!

   - Замолчите! – завопила Ания. – Замолчите, кто бы вы ни был! Я не желаю вас слушать!

   - О, началась агрессия, - обладатель голоса обрадовался. – Значит, ты теряешь над собой контроль, случайно или намеренно и собираешься мне продемонстрировать, с чем мне придется столкнуться в будущем. Вспышки эмоций характерны для женщин с определенным физиологическим состоянием, которое повторяется с периодичностью в двадцать восемь – тридцать дней. И ее избранник должен быть особенно терпелив и нежен с подругой в этот период, поскольку на подсознательном уровне…

   - Заткнись! – взвыла выведенная из себя женщина. – Слушать больше не могу!

   - Твое желание для меня – закон. Но ты напрасно думаешь, что все это – лишь какой-то эксперимент. Я всего лишь хотел продемонстрировать тебе, что достаточно подготовлен к тому, чтобы иметь дело с любой женщиной. И не думай, что растеряюсь в случае с тобой. Я справлюсь с любой проблемой. Мне даже интересно, есть ли такая проблема, с которой я не мог бы справиться!

   В этих последних словах для Ании внезапно забрезжил луч надежды.

   - Кто ты? – спросила она.

   - Есть контакт! – с таким восторгом воскликнуло лицо на экране, что молодая женщина, все еще сидя на полу и практически вне поля зрения видеокамеры, улыбнулась. – Согласно теории взаимоотношения полов вопросы – это первый признак того, что объект готов к сближению и решает главный вопрос, стоит ли сближаться или нет и насколько тесно.

   - Кто ты? – с нажимом повторила Ания, перебив собеседника.

   - Надо было представиться сразу? Впрочем, это ошибка не моя. Это ошибка твоего мужа и начальника моей службы безопасности. Не беспокойся, Юриус Звон понесет наказание за свою халатность. А твой муж… что такое эта мелкая провинность по сравнению с тяжестью той вины, которую ему еще предстоит ощутить…

   Ания похолодела.

   - Что с Умбрием?

   - Пока ничего. И тебе не стоит так много думать о нем. Он в прошлом. А у тебя впереди будущее. И оно может стать… от тебя зависит то, каким оно станет.

   Страх и недоброе предчувствие буквально вихрем сорвали Анию с места. Вскочив, она кинулась к видеофону, навалилась грудью, жадно всматриваясь в ненавистное лицо:

   - Что с Умбрием?

   - Пока ничего, - повторили ей. – Все, что тебе надо знать, это то, что ваши пути расходятся. Навсегда…

   - Нет!

   - Да, - голова послала ей смачный воздушный поцелуй. – Это политика, красавица. Мне пришлось принять нелегкое решение, но ради спасения миллионов и миллиардов ни в чем не повинных жизней приходится иногда кем-то жертвовать. Твой муж герой, хотя и не подозревает об этом. Его подвиг не будет забыт, потомки вознесут его на мраморный пьедестал. Памятник ему будет отлит из чистейшего спектолита. Матери будут называть сыновей в его честь, а тебя станут носить на руках. Мы задавим всех злопыхателей, которые осмелятся чернить имя великого борца за свободу, пожертвовавшего своей жизнью и принявшего мученическую смерть в борьбе за независимость доброй половины Галактики!

   - Что с ним? Он… жив?

   - Пока жив. И жене великого героя не стоит пока ни о чем беспокоиться, как и пытаться побеспокоить его.

   Ания потрясла головой, пытаясь как-то остановить этот поток слов.

   - Я ничего не понимаю, - пришлось ей признаться.

   - Все просто. Ты – жена, в скором будущем вдова великого героя, пожертвовавшего собой ради блага человечества. Тебе достанутся все почести, как его подруге жизни, ради счастья которой он пошел на смерть. Но, поскольку за все в этой жизни надо платить, за славу своего мужа ты расплатишься своим одиночеством до конца своих дней. Болью. Скорбью. Слезами. Горем, которое не смягчит даже тот факт, что горевать будешь ты одна, и с тобой вместе не горюют миллионы женщин, потерявшие мужей, братьев, отцов и сыновей. Кстати, у тебя-то останется сын, в отличие от многих и многих… Но я добр. И я предлагаю тебе спасение от одиночества. Я готов разделить с тобой боль потери. Готов скорбеть вместе с тобой и плакать вместе, - несколько идеально ровных слезинок старательно выползли из уголков глаз головы на экране. – И разделить с тобой твою жизнь. Считай, что я оказал тебе великую честь, которой и без того завидуют все женщины обитаемого сектора Галактики.

   - Ты… вы…

   - Зови меня просто – Модуль Б, - сообщила голова на экране и добавила, заметив ошарашенный взгляд молодой женщины: - А разве твой муж не рассказывал тебе обо мне? Каков хитрец! Какой самоуверенный наглец! Какой болван… впрочем, - оборвал он сам себя, - о мертвых плохо не говорят.

   - Умбрий жив! – выкрикнула Ания.

   - Это ненадолго. Через несколько часов или дней – все зависит от того, как быстро дойдут сюда новости из империи! – его не станет. И тогда тебе, его вдове, придется стать моей спутницей жизни. Я заранее сообщаю тебе об этом, так сказать, предупреждаю, потому что потом, когда все случится, твои чувства не позволят тебе, как любой женщине, мыслить рационально. Цени мою заботу и милосердие – я даю тебе время подготовиться. Свяжемся завтра, сразу после того, как твой сын отправится в школу.

   Экран погас. Судя по упавшей тишине, одновременно отключилась вся бытовая техника в доме.

   Парализованная услышанным, Ания так и стояла перед пустым экраном видеофона, когда в прихожей послышалась переливчатая треть, предупреждающая о приходе кого-то из членов семьи.

   Семьи…

   Сын!

   Она развернулась, собираясь выйти ему навстречу, но Рафаэль уже вбежал в переднюю, обогнав несущего его рюкзак Майло.

   - Мам, извини, что задержался, нас после тренировки собирали, чтобы сообщить… ой, папа звонил? А ты чего так на меня смотришь? С папой что-нибудь? Он…

   Ания больше не могла сдерживаться. Она протянула руки, и сын бросился к ней. Обхватив мальчика, женщина расплакалась.

   Она плачет. Это хорошо. Значит, обработка идет успешно, в полном соответствии с его планами.

   Великому канцлеру удалось совершить невозможное – аудиенция у императора Звездной Империи была не просто получена, но и могла быть осуществима в рекордно короткие сроки. Надо было подождать всего девяносто восемь часов и четырнадцать минут – раньше у Йормуна Двенадцатого просто не найдется свободного времени. Императоры никогда не живут по привычному обывателям графику. Сон, еда, пассивный и активный отдых, гигиенические процедуры – все это они отправляют в свободное от работы время, так что «ночь» у Йормуна Двенадцатого может наступить в восемь часов утра и закончиться около двух часов пополудни. Да и отведено на аудиенцию будет ничтожно мало – всего двадцать шесть минут и сорок секунд. Потом за императора сразу возьмутся киборги-стилисты, которые должны будут подготовить его к пресс-конференции, естественно, виртуальной. А следующая встреча с реальными людьми запланирована на будущую неделю – императора собирались посетить супруга с наследником.

   Выслушав эту информацию, Умбрий невольно посочувствовал императрице – эта женщина, чей голографический портрет висел у канцлера в малом рабочем кабинете, видела своего мужа только по расписанию, составленному на всю супружескую жизнь вперед. Немного чаще она встречалась со своим сыном – с мальчиком она могла общаться каждый день, дважды в сутки, по полчаса, не более. За исключением, разумеется, тех случаев, когда требовалось официальное присутствие всей августейшей семьи на каком-нибудь мероприятии. Какая же Ания счастливая по сравнению с нею! Никакого расписания! В любой момент можно подойти, взять за руку, обнять, ощутив знакомый аромат ее тела, коснуться губами и ощутить прикосновение в ответ… Как же он соскучился по ней и сыну! Еще никогда Умбрий не расставался с семьей дольше, чем на сутки. Скорее бы домой! Увидеть Анию и сына… Правда, Рафаэль уже реже бывает дома – у него школа, дополнительные занятия, общение со сверстниками… Но все равно, их милый домашний мальчик всегда рядом и не надо ждать первого числа следующего месяца, чтобы пообщаться с ребенком в течение двадцати минут.

   Но что ему мешает увидеть их прямо сейчас?

   Не теряя времени, Умбрий активировал комм. В воздухе повисло трехмерное изображение жены и сына, какими он снял их в день прощания, уже выйдя из дома. Стоят, держась за руки, на балконе и машут ему вслед. На сыне уже школьная форма, жена в милом домашнем платье. Ее губы чуть шевелятся – она что-то пытается сказать. Умбрий вгляделся, перемотав запись на начало.

   Люблю. Возвращайся поскорее!

   - Обязательно вернусь, - прошептал он. – Осталось совсем чуть-чуть. Послезавтра…

   Дверь распахнулась с легким скрипом – этот звук не убирался намеренно, поскольку не все люди соглашались, чтобы их заставали врасплох.

   - Как? – на пороге во главе эскорта из двух секретарей и четырех киборгов-гвардейцев, возник великий канцлер. – Ты еще не готов? Но ведь аудиенция вот-вот начнется! Ты не имеешь права задерживаться!

   - Я давно уже готов, - Умбрий свернул голограмму, одернул пиджак. – Просто мне редко когда случается так надолго расставаться с семьей. Мы не виделись полтора месяца.

   - И не увидитесь еще дольше, если опоздаешь! – Руффий Пилот чуть не приплясывал на месте от нетерпения. – Следующее свободное время я смогу выкроить только через два месяца! У нас и так форс-мажорные обстоятельства!

   - Два месяца?

   - Да. Через месяц император отбывает в запланированный отпуск, когда его никто не имеет права беспокоить. Поэтому последний месяц перед отпуском график работы всегда напряженный, чтобы успеть сделать в полтора раза больше дел, чем обычно. И сразу после возвращения у его величества много работы. Так сказать, за дело со свежими силами! Поэтому нам пора.

   - Идем.

   Умбрий задержался только для того, чтобы подхватить закрытый плотной тканью террариум и передать его гвардейцам. Несмотря на внушительные размеры, примерно два локтя на полтора, весил он мало, и, если бы не церемониал, он сам мог бы легко донести его до места.

   - Органика, - просканировал террариум один из секретарей. – Стекло. Дерево. Кварцевая смесь. Биомасса.

   - Да. Там редкие животные для императорской коллекции, - просветил служащего Умбрий.

   - Потом! Потом! – Руффий уже был в коридоре. – Все расписано по минутам!

   Во внутренних покоях дворца техники было мало – ни тебе самодвижущихся дорожек, ни эскалаторов, ни кресел на воздушной подушке. И без того тут многое было автоматизировано – освещение, уборка, обслуживание, приготовление пищи и утилизация отходов давно уже совершались руками киборгов. Но от утренней столовой до зала совещаний, а оттуда в рабочий кабинет или, тем более, в спальню, император ходил только своими ногами. А вслед за ним так были вынуждены поступать и остальные.

   По пути Руффий Пилот несколько раз останавливался перед закрытыми дверями, набирал какие-то коды. Один раз приложил отпечаток ладони, трижды – большого пальца и пять раз позволил просканировать сетчатку глаза. Иногда то же самое заставлял проделывать и Умбрия – мол, иначе его просто не выпустят, как чужака.

   Комната, в которую его привели, была полупустой. Всю обстановку составляли несколько кресел и небольшой столик в центре, а также две декоративные вешалки-подставки по обе стороны от входной двери. Имелись и две боковые двери, а в нише между двух окон красовалась ваза по пояс взрослому человеку. Однако Умбрий успел заметить в стенах и на напольном покрытии несколько швов – значит, какая-то мебель и техника были встроены и должны были появиться по особому сигналу.

   - Здесь, - канцлер указал на столик и кресла. – Сейчас его величество появится. И помни – у тебя только двадцать шесть минут…

   - … и сорок секунд, - кивнул Умбрий. – Я постараюсь уложиться!

   Над одной из боковых дверей загорелась лампочка, послышались начальные ноты имперского гимна.

   - Он идет, - канцлер попятился к дверям. Гвардейцы отступили следом за ним. Остались лишь те двое, что держали террариум с меррийскими плюющимися слизняками. – Двадцать шесть минут! Может быть, мне остаться? Все-таки ты…

   - Я постараюсь тебя не подвести, - успел сказать Умбрий, когда двери распахнулись.

   Йормун Двенадцатый вошел быстрым шагом, но, разогнавшись, остановился, задержав дыхание. Удивительно быстро его лицо из нетерпеливо-возбужденного приняло деловито-скучающее выражение. Так быстро, что Умбрию показалось, что их два человека – один остался снаружи, другой переступил порог.

   - Приветствую вас, ваше звездное величество, - промолвил он нараспев, как наставлял его Руффий Пилот. – Счастлив воочию лицезреть того, на чьих плечах держится судьба всего обитаемого мира.

   И заодно своими глазами убедиться, что император на экране голопроектора и император здесь и сейчас – это действительно словно два разных человека. Этот даже одет как-то слишком просто, словно обычный клерк, в костюм. А тот появляется исключительно в мундирах и церемониальных одеяниях старинного покроя.

   - Рад знакомству, - император замялся, видимо, прислушиваясь к подсказке в наушнике. – С кем имею честь?

   - Умбрий Пилат, вторая левая рука одного из советников Эриннии, главной планеты системы Эринний, которая входит в Лигу Свободных Планет, - представился тот. – Я уполномочен представлять моего босса, который является на Эриннии монополистом по части производства оргтехники и синтетических полимеров.

   - Хм, - император опять чуть склонил голову набок, прислушиваясь к тому, что вещали в микрофон. Видимо, проверяли сказанную информацию. – А сколько планет входит в систему Эринний?

   - Всего их там шесть, но заселены только три. Планета-метрополия Эринния с тремя спутниками – Тисифоной, Алекто и Мегерой, куда вынесена большая часть заводов и ремонтных мастерских, затем вторая планета Немезида, являющаяся своеобразной житницей системы, и еще одна, Нюкта. На Эриннии и Немезиде есть аборигены, гуманоиды, размещенные в комфортабельных резервациях, а Нюкта, как сырьевой придаток, колонизирована только людьми.

   - И ваш босс он…

   - Нет. Он контролирует только Эриннию со спутниками. От всей системы к вам послан другой человек. С большими полномочиями, чем я.

   - А почему послали именно вас? Вы… как вы сказали, какова ваша роль?

   - Вторая левая рука.

   - Как интересно, - Йормун Двенадцатый улыбнулся. – А сколько всего рук у вашего босса? Как его, кстати, зовут?

   Умбрий замялся. Он не знал, что разговор может зайти об этом и не был готов отвечать на подробные вопросы.

   - Наш босс, он… многорукий, если уместно такое сравнение, в том смысле, что он многое успевает. У него несколько рук, правых и левых. И все они за что-либо отвечают. Я – советник, так сказать, по внешним вопросам.

   - По внешней политике? Вы в ней разбираетесь?

   - На своем, чисто планетарном, уровне. В глубокий космос я не лезу, это дело первой левой руки.

   - Тогда почему прибыли вы, а не эта самая… первая рука? Где Лига и где Звездная Империя?

   - Это так, но мой босс решил иначе. Может быть, потому, что у первой левой руки не было до этого возможностей проявить себя. Мы ведь не суемся в глубокий космос, хотя наша продукция, порой, покидает систему и отправляется на экспорт на другие планеты Лиги.

   - И что это за продукция? Оргтехника?

   - Средства связи и коммуникации, процессоры для компьютеров и бытовой техники от головизоров до стиральных машин и кухонных комбайнов. Кроме того, наша корпорация выпускает двадцать процентов всех киборгов и почти тридцать процентов многофункциональных роботов для научно-исследовательских станций. Больше производят только заводы империи.

   - Понятно, - император прошелся по комнате, остановился у одного из кресел. – Я немного понял расклад и готов вас выслушать. Что вам уполномочено мне передать?

   - Хм, - Умбрий понял, что решительный момент настал. – Подарок.

   - Что?

   - Мой босс, немного зная вас, хочет сделать жест доброй воли и предложить… небольшое пополнение для вашей коллекции… конечно, у нас не такие широкие возможности, как у вас, ваше величество, но все-таки, и мы кое-что можем. И надеемся, что…что наш дар будет принят благосклонно. Как знак доброй воли и благорасположения Лиги к Звездной Империи.

   - Лиги и… системы Эринний? – усмехнулся император. – Я прав?

   - В какой-то мере да.

   - А вы не похожи на политика! – Йормун Двенадцатый прищурился и сделал несколько шагов, внимательно рассматривая собеседника. – Вы ведете себя совсем не так, как они… Я-то политиков знаю! Они никогда не говорят прямо то, что думают. И всегда произносят столько лишних слов…

   Он опять прислушался к подсказкам наушников, окаменел лицом и продолжил другим тоном:

   - Вы говорите странные вещи.

   - Говорю, как умею. Это не политическая акция, не официальная нота доверия или недоверия. Это просто жест. Просто подарок. Он не несет никакого тайного смысла, кроме озвученного мною. И, кстати, именно поэтому был отправлен я, а не кто-то рангом повыше. Чтобы никто не усмотрел политической подоплеки в этом деле.

   Оба немного помолчали – император напряженно прислушивался к наушникам, но подслушивающие его секретари, скорее всего, тратили драгоценные минуты аудиенции на то, чтобы проанализировать сказанное и выдать прогноз.

   - Понятно, - сказал его величество. – И что же это за подарок?

   Он посмотрел на гвардейцев. Киборги застыли, как памятники, на четырех руках держа покрытый тканью террариум.

   - Надеюсь, там не… разумные формы жизни? И – прошу понять меня правильно! – вовсе не опытные образцы из лабораторий, продукт синтеза живой материи и неорганического вещества? Так сказать, биомодели…

   - Нет, - Умбрий улыбнулся, шагнул к террариуму, - это слизняки. Всего лишь слизняки.

   И сдернул ткань.

   Император охнул.

   Террариум был оформлен, как кусочек прибрежных джунглей – россыпь крупного песка и мелкой гальки, небольшой водоемчик, в котором копошились какие-то рачки, на «суше» несколько валунов и живописная коряга, а задний план почти весь скрывали за собой растения. Все было выдержано в серо-буро-оливково-зеленых тонах, и с первого взгляда было трудно понять, что несколько бурых, с песочно-желтыми разводами и складками уродливых комков – на самом деле не детали интерьера, а животные.

   - О-о, - почти простонал Йормун Двенадцатый. – Это… это…

   - Может быть, это и не такие уж интересные животные, но…

   - Спрашиваете! – его звездное величество порывисто шагнул вперед. – Все животные по-своему интересны. А эти такие красавцы!

   Он прильнул к стеклу, внимательно рассматривая комки. И издал сдержанный возглас, когда один из них пошевелился и вытянул на тонкой длинной шее голову, которая тут же украсилась целым букетом наростов необычного желтовато-кремового цвета. На ум сразу пришли коралловые рифы и усоногие рачки. Слизняк точно также шевелил своими усиками-рожками.

   - Их тут… раз, два, три… вон еще один, - быстро считал император. – Сколько?

   - Шесть штук.

   - Как интересно! По числу планет вашей системы?

   - Выходит, что так.

   - Очень интересно. И вы дарите этих милых животных… просто так? Не собираясь просить у меня ничего взамен?

   - Просто так, - подтвердил Умбрий. – Не прося ничего взамен. Это и не было моей задачей – что-то у вас просить. И целью моей встречи с вами было как раз это – передать этих слизняков вам.

   - Почему? – на Умбрия в упор взглянули глаза императора. На миг мужчина подумал, что, возможно, ему выпал уникальный шанс – он видит повелителя трети Галактики на расстоянии вытянутой руки. И при этом не испытывает благоговейного восторга и священного ужаса.

   - Это связано с… вашим хобби, - нашелся он.

   - Моим… вы о нем знаете? Что вы о нем знаете? – Йормун Двенадцатый отчего-то занервничал. Или просто наконец начал прислушиваться к тому, что через микрофон бубнили ему секретари.

   - Только то, что вы чуть ли не с детства увлекались экзотическими беспозвоночными, будучи только наследником престола, несколько раз отправлялись в экспедиции на вновь открытые миры в качестве биолога, даже немного работали в столичном океанариуме в отделе «Животные морей и коралловых рифов» - неофициально, разумеется и отнюдь не простым экскурсоводом! – состояли и состоите почетным членом четырех академий и даже написали несколько монографий и статей, посвященных этой теме. И что до сих пор регулярно вносите пожертвования в фонд освоения дальних миров, а в Звездной Академии учреждена имперская стипендия лучшим студентам-биологам. И мы подумали, что это будет вам интересно.

   - Вижу, вы хорошо подготовились. Но… эти слизняки, - его величество снова уставился на неприметных с виду тварюшек. Они почти не шевелились, только два из шести медленно двигались навстречу друг другу. – Они…

   - Если мы ошиблись и такие животные уже у вас в коллекции есть…

   - Нет, не ошиблись. И все равно…

   Легкий мелодичный перезвон услышали все. Он раздался от камеры наблюдения над входной дверью.

   - Ваше время истекло, - вздохнул император.

   - Осталась одна минута пятьдесят секунд, - бесстрастно доложил коммутатор.

   - Я… мы благодарим систему Эринний за подарок, - Йормун Двенадцатый поджал губы, заговорил с деревянной интонацией выступающего с докладом. – И если вы хотите о чем-то попросить…

   - Нет, нам ничего не нужно, - Умбрий прижал руку к груди. – Это только жест доброй воли. И ничего больше. Вы и так делаете для Галактики и мирового сообщества больше, чем достаточно.

   - Осталось сорок секунд, - снова послышался голос.

   - И все-таки, я… Напомните, как ваше имя?

   - Пилат. Умбрий Пилат, - он уже отступил на пару шагов в сторону двери.

   - Вы… имперец?

   - Нет.

   - Ладно, - император видимо замялся, слушая подсказку и, так больше ничего не прибавив, просто махнул рукой. Двери распахнулись, бесшумно сомкнулись снова, стоило Умбрию переступить порог. Все закончилось.

   «Почти все!» - напомнил он себе и, не обращая внимания на топавших по пятам гвардейцев, направился в свои покои. Теперь надо постараться как можно скорее покинуть планету. Ну, или, как минимум, дворец. Интересно, сколько у него осталось времени?

   - Мам, ты чего?

   Ания вздрогнула – вопрос сына застал ее врасплох.

   Они вдвоем сидели на кухне. Киборг-уборщица Гёрл закончила сервировать завтрак и отключилась. Киборг-водитель Майло уже ждал в коридоре. Эти двое вели себя столь незаметно, что порой Ания ловила себя на мысли, что она одна-одинешенька в восьмикомнатной квартире. За двенадцать лет жизни на этой планете молодая женщина так и не сумела привыкнуть к киборгам. Вернее, она продолжала считать их не более чем роботами, которым просто ради эстетики придали внешний облик людей. На Земле именно так и было – киборгов там можно было пересчитать по пальцам. Но, киборги или роботы, разумные или тупые жестянки, Гёрл и Майло не рассеивали ее одиночества.

   Одна. Она осталась одна.

   - Что?

   - Мам, с тобой все в порядке? – Рафаэль смотрел на нее через стол.

   - А что со мной не так? – она выпрямилась, провела ладонью по волосам, еще не уложенным после сна в прическу, а только расчесанным.

   - Ты какая-то странная. Вчера весь вечер молчала. Я думал, что ты устала, но потом услышал, как ты плачешь…

   - Я? – Ания даже дернулась. – Плачу? Ты… слышал?

   Сын кивнул.

   - Это из-за папы? Его слишком долго нет, - промолвил он. – Я тоже по нему скучаю. Он скоро вернется, ты не переживай! – дотянулся через стол и накрыл ее руку своей. Ания посмотрела на эту руку. Обычная мальчишеская ладонь, коротко остриженные ногти, крепкие костяшки, сильные пальцы – следствие тренировок. Но этот его жест. Такой взрослый. Такой… отцовский. Молодая женщина сама не заметила, как глаза ее наполнились слезами.

   - Мам, ты чего?

   Рафаэль сорвался со стула, обежал стол и кинулся к матери в объятия. Сидевшая Ания уткнулась лицом в форменную рубашку сына и неожиданно для себя расплакалась навзрыд.

   - Мам…

   Мальчик растерялся. Он даже попытался вырваться, но мать крепче прижалась к нему, и он остался стоять, дрожа всем телом.

   - Мам, мама, ну не надо так! Не плачь, - бормотал он, неловко, неумело поглаживая ее по плечам и спине. – Все будет хорошо, слышишь? Я с тобой, а скоро вернется папа…

   - Он… он не вернется! – вырвалось у Ании.

   - Что?

   Пронзительно взвизгнув, Рафаэль оттолкнул мать, отскочил, глядя ей в заплаканные глаза:

   - Как? Почему? Что случилось? Он… нас бросил? Он не мог, слышишь! Он… с ним все хорошо! – закричал он. – Ты… он ведь не умер, нет?

   - Нет, но он, - Ания уже жалела, что позволила эмоциям одержать верх, но остановиться не могла. Слишком сильно было вчерашнее потрясение. – Он ведь улетел в империю. Там он должен был выполнить одно поручение… своего начальника. И это его убьет.

   - Что? Император убьет моего отца? За что?

   Ания покачала головой.

   - Я не знаю, но… у меня сердце не на месте. Что-то должно случиться. Что-то плохое. И случится сегодня.

   - Но с чего ты взяла? И почему сегодня? Почему не завтра, не послезавтра?

   - Не знаю, но… - молодая женщина в душе ругала себя последними словами за то, что начала рассказывать, но как со слезами, с рвущимися из сердца словами справиться было трудно, - твой отец звонил, сказал, когда у него назначена аудиенция с императором. Ты знаешь, из-за этих пространственно-временных искажений связь все время отстает. Я вчера получила сообщение, которое он отправил трое суток назад о том, что через три дня, то есть сегодня, через несколько часов, у него аудиенция с императором. Может быть, она уже началась. Но эта встреча закончится для твоего отца очень плохо.

   - Кто тебе это сказал?

   Ания покачала головой. Даже под пыткой она бы не решилась доверить сыну все, что произошло между нею и боссом ее мужа. Ведь тогда пришлось бы рассказывать и о предложении, которое ей сделал Модуль Б, о его домогательствах. А сможет ли ее защитить от этого одиннадцатилетний мальчик? Да, он один из самых высоких в классе, и занимается спортом, а также хорошо успевает по многим предметам, побеждая на соревнованиях и олимпиадах, но этого явно не достаточно.

   - Я сама узнала. Случайно. Так, из обрывков, намеков. Сопоставила кое-какие факты…

   К ее облегчению, Рафаэль рассмеялся:

   - Мам, ты сама себя накрутила! Сама учила меня, что нельзя доверять обрывочной и непроверенной информации!

   - Этому учил тебя папа, а не я. Я только соглашалась, - парировала женщина.

   - Все равно. Папа лучше знает. И он справится. Слышишь? Он со всем справится!

   В голосе сына зазвенел металл, и Ания поймала себя на мысли что гордится и боится за сына одновременно. Гордится тем, что мальчик на глазах становится мужчиной, способным принимать решения и отвечать за свои поступки. А боится потому, что решения эти могут оказаться слишком сложны и тяжелы для одиннадцатилетнего ребенка.

   Проблемы у Гордона Флинна начались на взлете.

   Оказывается, челнок уже забрал всех туристов и был готов стартовать на корабль-матку в любую минуту. С челнока и капитанского мостика матки уже несколько раз посылали предупредительные сигналы – до расчетного времени взлета оставались считанные минуты, а заправка «Черного Тельца» все еще шла.

   - Неужели нельзя поживее? – Гордон несколько раз прошелся перед погрузчиками. Кислородные и баллоны с водяной смесью уже были погружены, но топливо закачивалось чересчур медленно. Да и зарядка энергетических батарей была пока проведена только наполовину. Взлетать можно было при минимуме в две трети.

   - Нельзя. Инструкция, - техник был само спокойствие. – Малейшее сотрясение – и оно так рванет, что мало не покажется. Причем не нам с вами, а всему космопорту. Нас сразу на атомы разберет. Вместе с кораблем.

   - Не разберет, - буркнул Гордон. – Сейчас топливная смесь в неактивном состоянии. Я знаю, что такое техника безопасности. Как-никак, с шестнадцати лет в космосе.

   На самом деле, конечно, немного дольше, но кого это волнует?

   - Вот мы и не хотим, чтобы она перешла в активную фазу? – техник вышел из своей нирваны и подмигнул капитану. – Тем более что вам сейчас будет, чем заняться!

   Он явно увидел что-то за спиной собеседника, и, развернувшись, Гордон Флинн почувствовал дурноту.

   Таможенники. Обычный наряд, но усиленный парой полицейских. А им-то что здесь надо?

   - «Черный Телец»? Гордон Флинн?

   - Капитан Гордон Флинн, смекаешь? – напрягся тот. – В чем дело?

   - Собираетесь покинуть Эриннию?

   - Да, мы заключили контракт на сопровождение…

   - Отставить! Прекратить погрузку. Отключить зарядные устройства, - последние слова относились к технику. Тот философски пожал плечами и, не меняя выражения лица, принялся щелкать клавишами на пульте управления.

   - В чем дело? Старт назначен уже через, - Гордон бросил взгляд на часы, - уже через пятнадцать минут. Если через десять минут мы не поднимемся в воздух… У нас контракт! Мы идем в качестве сопровождающего конвоя…

   - Уже не идете.

   Нарастающий гул заглушил все слова. Круто обернувшись на звук, Гордон Флинн выругался в голос – туристический челнок стартовал, оставляя после себя шлейф газа. Вслед за ним от земли оторвались сразу два малых полицейских катера – легкие маневренные «Осы», пристраиваясь по бокам

   - Ваш контракт аннулирован, - огорошил капитана таможенник, - несколько минут назад.

   - По какой причине?

   - Поступила информация, что на борту находятся запрещенные грузы. Попытка контрабанды. Живой товар. Мы уполномочены произвести полный досмотр корабля. Ознакомьтесь с постановлением.

   Техник, закончив свои манипуляции, уже отъезжал от корабля. Гордон Флинн проводил его взглядом. Рука сама скользнула по рукаву, незаметно активировав комм внутренней связи. Теперь все, что будет сказано здесь, услышит его команда.

   - Значит, вы хотите арестовать нас за то, что мы, по вашим сведениям, собираемся вывезти с планеты партию живого товара? – поинтересовался он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно громче и натуральнее. – А в чем еще нас обвиняют? И на каком основании?

   - Об аресте речи нет, - нахмурился полицейский. – Есть предписание досматривать все корабли, которые собираются покинуть Эриннию.

   - По какому закону?

   - По закону военного времени.

   - Как так? – на сей раз разыгрывать удивление не пришлось. – Объявлена война? Когда? Почему мы ничего не знаем?

   - Это секретное предписание. И в ваших интересах его не разглашать!

   - Тогда почему вы разрешили взлет туристам?

   - У них страховка. В том числе и от таких вот случаев. Кроме того… Кроме того, - опомнился полицейский, - вам какое дело? Вы откроете свой корабль для досмотра или нет?

   - Мы не торговцы, чтобы просто так ввозить и вывозить грузы. Мы – звездопроходцы.

   - В таком случае покажите лицензию.

   Полицейский протянул руку, словно она уже лежала в кармане комбинезона Гордона Флинна.

   - А если я откажусь? – не то, чтобы лицензии у него совсем не было, но ведь звездопроходцем можно быть и без оной. Главное, не попадаться!

   - А если вы и дальше будете пререкаться, то попадете под арест уже за сопротивление сотруднику полиции!

   - Полиции или таможни?

   - Так вы отказываетесь от сотрудничества?

   Миг – и оба полицейских ощетинились оружием, сразу показав, кто здесь главный. Их парализаторы не могли причинить серьезного вреда, но практически в упор, да их двух стволов одновременно парализовать у Гордона могло не только мышцы, но и грудную клетку, и гортань, а это чревато асфиксией.

   - Нет-нет, что вы, офицер! – он отступил на шаг, поднимая ладони на уровень лица, чтобы все видели, что руки у него пусты. – У меня нет причин сопротивляться.

   - Документы!

   Гордон Флинн вздохнул. По его расчетам, команда успела не только получить максимум информации, но и принять какое-то решение. И настала пора действовать.

   - Хорошо. Следуйте за мной!

   Пока поднимались по трапу и проходили через тамбур, в голове начал вырисовываться план. Он не сомневался, что это было подстроено, и был уверен, что все дело рук – или как там правильно называются его верхние конечности! – его старинного осведомителя Цкичтли. То ли змеелюд так сильно обиделся на попытку надуть с оплатой, то ли работает на конкурентов Флинна, но «Черный Телец» попал конкретно. Это не простая проверка, это попытка вывести его из игры.

   Ведя за собой полицию и таможенников, он не спеша проследовал на мостик. Тот был отделен от гостиной полупрозрачной перегородкой, которая сейчас была убрана, чтобы вместить всех желающих. По-прежнему изолированы оставались только стрелковые отсеки, расположенные по бокам от мостика, да рубка радиста. И Гордон Флинн не сомневался, что стрелки находятся сейчас на своих местах. Как и техники, отвечающие за машинное отделение. Тут были оба пилота, навигатор, боцман, он же первый помощник и несколько человек абордажной команды. Не хватало трех-четырех человек, но они либо находились у себя на рабочих местах, либо додумались покинуть судно.

   Хотя все были нарочито спокойны – кто стоял, кто сидел, развалившись, на диванчиках вдоль стен – полицейские занервничали.

   - Что тут происходит?

   - Ничего особенного, - Гордон опустил руки нарочито медленным движением. – Мы готовились ко взлету. По традиции перед самым стартом проводится перекличка экипажа – вдруг кто-то решил остаться в порту? Заодно мы представляем команде новичков. Это традиция, и мои люди собрались здесь согласно ей.

   По большому счету, не все присутствующие были людьми – среди абордажников были два айоа и один веганец, а у боцмана была заметна сильная примесь меорской крови. Радист же и почти все стрелки были мутантами в той или иной степени.

   - Хорошо. Так даже лучше. Пусть они встанут в ряд и поднимут руки.

   - Зачем?

   - Досмотр корабля начнем с досмотра экипажа. Личного досмотра!

   Люди зашевелились, некоторые стали меняться местами. Боцман, волосатый, как все меоры, остался стоять шерстяной глыбой, на которой обрезанные до колен штаны комбинезона и перевязь смотрелись очень экзотично. Взгляд его узких глаз сверлил капитана. И тот догадывался о его смысле.

   - Это долго, - сказал Гордон. – Вы управитесь? Когда у вас заканчивается рабочий день?

   - Хамство представителям власти, - прищурился старший полицейский. – В вашем положении это чревато осложнениями.

   - Вы сами не знаете, насколько сложное мое положение! Может быть, сначала просмотрите документы?

   - А они готовы?

   Гордон Флинн посмотрел на боцмана. Тот еле заметно моргнул.

   - Да.

   И упал на пол.

   Он еще падал, а воздух над ним уже шипел от нескольких разрядов из станнеров и лазерных винтовок. Полицейские открыли было ответный огонь, но у звездопроходцев было преимущество внезапности. Кроме того, их было полторы дюжины против четверых, так что перестрелка закончилась, едва успев начаться. Гордон откатился в сторону, чтобы его не зацепило шальным лучом и не обрызгало ошметками окровавленной плоти.

   - Яра, старт!

   - Есть!

   Искусственный интеллект корабля мигом активизировал систему. Пилотам осталось только выжать штурвал и задать направление – строго вверх. Мгновенная перегрузка – так быстро «Телец» никогда не взлетал – буквально размазала людей по полу, заставив некоторых извазюкаться в крови и слизи. Сам Гордон скрипел зубами, чтобы не стонать – ощущения были, мягко говоря, неприятные.

   Длилось это, однако, всего минуту или две. Потом «Черный Телец» вырвался в верхние слои атмосферы и переложил курс, слегка сбавив скорость.

   - Куда летим, кэп? – навигатор уже развернул трехмерную карту, чтобы прокладывать маршрут.

   - Куда угодно, только подальше отсюда!

ГЛАВА 4.

Рафаэль ушел в школу, только выпытав у матери все, что та знала о задании отца. Ания разрывалась от желания удержать сына рядом и отправить его куда подальше – по одной и той же причине.

   Причина звалась Модуль Б, босс ее мужа. Чтобы удалить сына – не приведи мироздание, он услышит что-то не то! – ей даже пришлось выложить все, что знала, о тех слизняках. Мол, привезли откуда с Меррии, невзрачные такие, серо-буро-пятнистые, а на голове иногда как будто расцветает целый пучок бело-желтых перьев. В общем, противная скользкая гадость, даже с этими «перьями». Да еще и слизью плюется!

   Наконец, Рафаэль ушел вместе с водителем. Ания поставила Гёрл в кладовую на подзарядку, на всякий случай заблокировав дверь и принялась ходить по квартире, время от времени переставляя с места на место некоторые предметы. На месте не сиделось. Ей было страшно, и страх рос с каждой минутой. Страх – и надежда, что, может быть, этот ужасный голос ей не приведется сегодня услышать. И это странное лицо… Все, что угодно, только бы его не видеть!

   Звонок.

   Она вздрогнула, едва не выронив сувенирную статуэтку. Услышала, как сам собой включился внешний комм.

   - Это я! Прости, если не вовремя, но вы, женщины, являетесь существами настолько непредсказуемыми! Вы мечтаете о стабильности и вместе с тем цените сюрпризы. Вот я решил устроить сюрприз.

   Ания зажала уши руками, остановилась и прислонилась к стене.

   - Подойди к экрану. Я не вижу тебя, - потребовало виртуальное лицо.

   - Оставьте меня в покое, - прошептала женщина.

   - Ни за что! Я выбрал тебя и собираюсь насладиться своим выбором.

   - Вы не можете со мной так поступить. Я замужем. У меня… сын…

   - Твоего мужа скоро не будет, так что ты со дня на день окажешься свободной. Твой сын не станет помехой, потому что дети не должны мешать взрослым жить взрослой жизнью.

   - У меня собственная жизнь, - попробовала защищаться Ания.

   - У женщины? Вся ее жизнь испокон веков подчинена одному – заботе о муже и детях. Это закон природы – самка всегда подчиняется самцу. Сына я тебе оставлю, поскольку дети играют в жизни каждой женщины огромную роль, а вот новым мужчиной…

   - Нет! – воскликнула она, теряя терпение. – Убирайтесь прочь! Не желаю вас слышать! Вон отсюда! Вон из моей жизни!

   - Криками делу не поможешь. Я выбрал тебя, так что смирись и жди.

   На ее счастье, после этого ненавистный голос в самом деле отключился. Но радости это не принесло. Наоборот, тревога за мужа стала намного сильнее.

   - Ну, что будем делать?

   Гордон Флинн покосился по сторонам. Справа сидел навигатор, слева – первый пилот. Остальные расположились в креслах второго ряда.

   - На меня не смотрите, - навигатор первым ответ взгляд. – Куда прикажут, туда трассу и будем прокладывать.

   - Готов лететь, - коротко высказался первый пилот. Второй молча кивнул, не отводя глаз от экрана. Боцман что-то невнятно пробурчал. Остальные помалкивали.

   Вырвавшись с орбиты, «Черный Телец» мчался строго по прямой, вопреки всем лоциям и звездным трассам, на всех парах уходя от планеты. Две из трех лун – Алекто и Мегера – висели в зоне видимости, третья, Тисифона, сейчас находилась на другой стороне, скрытая боком Эриннии. Кроме них, в обозримом пространстве виднелось несколько почтовых челноков, чья-то частная яхта и медленно дрейфующий ракетоносец.

   - Милый, там тебя хотят, - рядом возникла Яра, ткнула пальчиков в экран, на котором к уже имеющимся точкам-кораблям присоединились еще три. Они медленно расходились веером, одновременно пытаясь перекрыть «Черному Тельцу» дорогу.

   - Копы. Быстро они!

   - Вот тебе и ответ, - буркнул боцман. – Уходить.

   - Роккос, - Гордон подался вперед.

   - Понял, кэп, - первый пилот склонился над пультом, в то время как второй вцепился в штурвал. – Маневр уклонения?

   - Пока стандарт. Потом «покачайся» немного. А если откроют огонь…

   - Кэп, вызов! – донесся голос радиста.

   - Давай на внешнюю, - распорядился Гордон.

   В динамиках зазвучал механический голос:

   - Говорит патрульная служба системы Эринний сектор 21-А. Немедленно прекратить движение, лечь в дрейф и открыть шлюз. Повторяю: немедленно прекратить движение, лечь в дрейф и открыть шлюз. Иначе к вам будут применены санкции.

   - Какие? По шее надаете и в угол поставите? – фыркнул Гордон.

   - Немедленно прекратить движение, иначе мы будем вынуждены открыть огонь!

   - Парни…

   - Понял, кэп, - прищурился первый пилот. – Гейс, трассу!

   - Вариант, - навигатор быстро перекинул ему несколько цифр, которые тотчас были пущены в дело.

   Катера полиции тем временем разворачивались, спеша встать поперек трассы. Один из них внезапно коротко вспыхнул сигнальными огнями, дескать: «Внимание! Первый предупредительный!»

   - Уклонение вправо. С предупреждением.

   - «Качок»!

   - Есть!

   Ракета, выпущенная по «Черному Тельцу», не была боевой – она самоликвидировалась, растаяв в яркой вспышке и облаке газа, чем-то напоминающем чернильное облако осьминогов, только осьминоги поражали врага темнотой, а она - светом. Но взрыв произошел в стороне – корабль Гордона Флинна успел вильнуть вбок, и лишь на некоторых экранах ненадолго пропало изображение – вспышка выжгла там светофильтры.

   - «Черный Телец», - снова послышался голос, - вы не вняли предупреждению. В связи с этим вынуждены применить силу!

   - Сначала достаньте нас! Ребята, боевая тревога! Стрелки, на позиции. Экипаж, по местам. Гейс, Роккос…

   - Работаем, кэп! – чуть ли не хором отозвались те.

   - Влево, парни! – взвизгнула Яра, нависнув над плечом капитана и тыча пальцем в экраны.

   - Не мельтеши, - отмахнулся тот от девицы.

   - Сам не мешай, - Яра была искусственным интеллектом корабля, вернее, его голопроекцией с эффектом присутствия, и обладала характером красивой избалованной девицы. Ходил слух, что когда-то это и впрямь была обычная земная девица, похищенная пиратами с Земли для перепродажи. Но, оказавшись на судне, она в считанные дни так достала капитана и всю команду, что они поступили с попаданкой не по-мужски – тело ликвидировали, а разум, после чистки воспоминаний, внедрили в мозг корабля. На «Тельца» Яра попала после очередного ремонта, снятая с «убитого» корабля, к тому времени вполне освоившись с новой жизнью. Единственная женщина, она пришлась ко двору, а ее опция «полного присутствия» позволяла даже практиковать виртуальный секс, чем во время долгих перелетов пользовались все желающие. Иногда она только мешалась, но радист Ихмо упрямо отказывался ее ликвидировать.

   Тем временем копы выстрелили еще раз, и «Черный Телец» кинулся в бой.

   Собственно, боем это было назвать сложно – не каждый рискует вступать в открытое противостояние с полицией, особенно если это происходит на орбите планеты, где у копов есть возможность заручиться поддержкой в лице местного флота. Просто корабль ловко уклонился, уйдя ото всех выпущенных по нему ракет, а те, которые оказались слишком близко, были расстреляны. В ответ же не прозвучало ни одного выстрела – только оборона, больше ничего.

   - Уходи вниз, - скомандовал Гордон, когда копы, промелькнув, развернулись для новой атаки.

   Вниз – это в сторону орбиты Нюкты-2, планеты, которая вращалась по перпендикулярной орбите, волоча за собой шлейф астероидов, и единственная оставалась бесхозной – если не считать нескольких исследовательских зондов. Одни астероиды были раза в два-три больше «Черного Тельца», другие – с пресловутую горошину. Все, что мельче, называлось просто пылью и представляло собой туманную взвесь, в которой видимость падала в прямом смысле слова на расстояние вытянутой руки. Если не врежешься в таком «тумане» в крупный обломок, то наверняка забьешь шлюзы звездной пылью. А про поцарапанную обшивку, оторванные маяки и камеры внешнего слежения и говорить нечего. Соваться в «свиту» Нюкты-2 отваживались либо идиоты, не знающие, с чем им придется столкнуться, либо самоубийцы.

   Либо те, кому нечего было терять.

   - Убрать всю «наружку», - торопливо командовал техникам капитан. – Вырубить камеры слежения, кроме аварийных, поставить заглушки на большие двигатели – идем на маневренных. Сбросить обороты.

   - Есть!

   - Есть!

   - Выполнено! – летели в ответ отзывы.

   - Радисту – в «молчанку»! – последовал последний приказ.

   - Да, кэп, - отозвался тот.

   - Итак, - Гордон сделал паузу, - слушай мою команду. Свободные – по местам. Пристегнуться, - последнее было лишним, поскольку, шансов на то, что даже надев скафандры, в случае аварии уцелевшие смогут покинуть «туман», практически не было. И еще неизвестно, что хуже – несколько минут жуткой боли и агонии в разгерметизированном корабле или медленное угасание в глубоком космосе, когда постепенно отказывают все системы жизнеобеспечения скафандра.

   Подготовку к маневру успели провести ровно за сорок секунд до того, как «падавший» с ускорением корабль нырнул на отбиту Нюкты-2 и поравнялся с ее шлейфом.

   - Машинное, стоп. Идем на маневренных!

   - Есть!

   За миг до того, как надвинулась и окружила корабль мутная взвесь, упала тишина, столь непривычная, что Гордон Флинн едва не схватился за сердце. В глубоком космосе она могла означать только одно – гибель всего экипажа, причем гибель медленную, мучительную в жестяной банке, которая станет братской могилой.

   «И еще не поздно испытать это на своей шкуре!» - мелькнула мрачная мысль.

   - Парни, на вас вся надежда, - это было сказано уже другим тоном и относилось к навигатору и пилотам. Те молча кивнули, оцепенев перед экранами. Второй пилот, на котором лежала в основном забота о маневрах – когда-то он был космическим гонщиком и был дисквалифицирован за то, что весьма оригинальным способом заставлял соперников сходить с трассы – вцепился в штурвал. Заметив торчащий из его уха усик наушника, Гордон дотянулся и выдернул его.

   - Ой! Ты чего, противный? – второй пилот был гермафродитом и иногда «запускал девочку».

   - Того. Уходим в полную «молчанку», чтобы копы нас по радио не засекли.

   Полупрозрачная панель, отделявшая радиста от остальных, отъехала в сторону, демонстрируя самого радиста, который сидел без наушников, скрестив руки на груди и с тоской глядя на наполовину погасший пульт. Горели только индикаторы приема сигналов и аварийного подключения.

   - А общаться как?

   - А вот так! По старинке. Голосовыми командами.

   - Но…- если бы удивление что-то весило, на Гордона Флинна обрушилась бы огромная масса.

   - Полная тишина в эфире. Я сказал!

   - А как же приказы? – упиралось машинное отделение.

   - Голосом. Бой! – капитан нашел взглядом забившегося в дальний уголок стюарда. – Придется побегать, парень!

   Тот понятливо кивнул.

   - Яра, к тебе тоже относится!

   Рядом возникла фигура девушки – босая, в каком-то странном наряде – вместо привычных брюк ноги ее скрывало складчатое