Зелье практикантов. Наталья Алексина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ 1. ЗЕЛЬЕ ПЕРВОКУРСНИКОВ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ЧАСТЬ 2. ЗЕЛЬЕ ПРАКТИКАНТОВ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17

АННОТАЦИЯ

Дилогия целиком! «Зелье первокурсников» и «Зелье практикантов» в одном файле.

   Когда поступаешь в Высшую школу магии, что планируешь? Учиться и показывать себя пусть с немного экспериментальной, но все же лучшей стороны. И зелья готовить по науке, а заклинаниями не сжигать почем зря мишени. Но получается, конечно, все немного не так, а иногда и совсем не так, а бывает, даже вопреки здравому смыслу. В основном потому мы, скромные адепты, варим зелья, для которых нужны специфические ингредиенты. Немного дружбы, толика разборок с синяками, сражения за сердце прекрасной дамы, остроухие проблемы и хмурые преподаватели.

ЧАСТЬ 1. ЗЕЛЬЕ ПЕРВОКУРСНИКОВ

ГЛАВА 1

Осенние дни были пока ласковы, и многие адепты Высшей школы магии сидели во внутреннем дворике прямо на траве. С четырех сторон полянку с несколькими дубами и деревянными лавочками на ажурных ножках теснили серо-коричневые стены школы. Но погода делала свое дело, и никто не променял эту уличную тесноту на пыльные коридоры. Я тоже сидела на траве, улыбалась солнцу и лениво слушала друзей.

   – Нам нужен эльф, – серьезно посмотрел на нас Карл. – Точнее, добровольно отданная капля крови эльфа.

   – Или заговоренный сильным магом агатит, – изучая старенькую книгу, проронил Ильим.

   – А что за третий вариант? – подала голос Лил.

   – Он безнадежен, нужен вереск, сорванный на пустоши во время лунного затмения, – мрачно подытожил Карл.

   – Слушай, тебе не кажется, что для первого курса, отучившегося всего месяц, задания должны быть проще? Я думаю, надо полистать учебники, которые сам профессор назвал. Их всего двенадцать, там наверняка есть простой способ сделать воду магической. – Ильим внимательно смотрел на Карла.

   – Ну, сделаем, как все, и кто нас тогда заметит? Надо, чтобы у нас была самая оригинальная вода. Мне брат говорил, что профессор Студегорн именно после первого задания выбирает себе личных учеников. Если у нас получится его удивить, то с таким профессором не надо ни одной рекомендации. С руками и ногами оторвут.

   – Необязательно же его удивлять первым заданием, еще полно времени, – безмятежно проговорила Лил.

   – У нас всего три года. И месяц уже прошел, о каком времени ты говоришь? – еще серьезнее посмотрел Карл. – Если хочешь действительно после окончания иметь теплое место, а еще лучше пойти в личные ученики или ассистенты, напрягаться надо с самого начала.

   Все тяжело вздохнули. Хотя, кроме Карла, никто не думал становиться ассистентом. Но какой первокурсник не хочет поразить профессора, да и не только его? Мы желали признания, славы и немного утереть нос остальным. Так что вздыхали и думали, где взять редкие ингредиенты, чтобы из обычной речной воды сотворить живительную, способную одной каплей восстановить силы и утолить жажду. Для найденного Карлом ритуала нужно было многое. Радовало, что большую часть ингредиентов мы знали, где достать. Проблема возникла только с одним. Поэтому оставалось либо найти эльфа, либо читать толстенные книги профессора.

   – Рей, чего замечталась? – Лил ткнула меня в бок.

   – Думаю, где искать эльфа, – щурясь на солнце, пробормотала я.

   Вокруг приятно шумели разговоры и летали бумажные птицы. В такое время учиться совсем не хотелось, и даже думать над тем, где достать эльфа, сил не было. Три королевства остроухих хоть и торговали с людьми, но жили закрыто. И если в столице иногда можно было встретить посла одного из королевств, то в другие города они почти не заходили. Даже если и получится найти эльфа, убедить его помочь более чем сложно. Они слишком высокого мнения о себе и жертвовать кровь на неизвестный состав не захотят. К своей крови, как и в целом персоне, они относятся трепетно. Во всяком случае, так говорят.

   – С этим нам повезло, на втором курсе должен учиться эльф.

   Все разом посмотрели на Карла и даже подались вперед.

   – Брат говорил, что в прошлом году сюда зачислили эльфа и он проучился весь первый курс. Его вроде как определили после первого к магам созидания.

   – Учебный год уже начался, а его никто не видел, – как бы между прочим сказал Ильим.

   Все призадумались, а Карл методично начал что-то выписывать на листке.

   – Значит, план действий такой.

***

Что там насочинял Карл, как-то сразу забылось под теплым солнцем. Хотелось впитать в себя каждый лучик и остаться здесь до заката. Но спустя каких-то пятнадцать минут мы с Лил уже ждали лекцию по основам боевой магии и заранее скучали. Для нас это был непрофильный предмет.

   Ведьмам, пусть и очень сильным, способным пользоваться частью магических заклинаний, не всегда давались даже базовые тараны и щиты. И хотя это был не наш с Лил случай, откровенно нового мы здесь узнать не могли. Но как оказалось, первый курс не делится на направления, большая часть занятий проходит совместно. И только со второго года идет узконаправленное обучение ведьм и ведьмаков, боевиков, снабженцев и, конечно, магов-созидателей.

   Ребята лекцию прогуливали, сославшись на то, что им надо добыть ингредиенты и кое-что разузнать. А нас отправили, чтобы при случае все переписать. Нехорошие люди, одним словом.

   – Эй! – В спину уперся карандаш Майлза. – Вам уже говорили, что завтра на первой боевой практике хотят организовать связки?

   Мы переглянулись и покачали головами.

   – Рано что-то, – зашептал он нам с Лил в спину. – Я слышал, обычно только к концу первого курса всех бьют на четверки. Лил, ты, если что, иди к нам, мы не обидим, даже за тебя будем все делать.

   – К кому к вам? – Моя соседка улыбнулась и стрельнула глазками себе за спину.

   – Ну, ко мне и Уиллу, – светловолосый парень рядом с Майлзом одобрительно закивал.

   – Ох, не знаю, не знаю. – Черные глазищи в пол-лица сверкнули. – Мне бы созидателя, а то с боевиками же одна морока бедной ведьме.

   – Лил, какая морока? Мы вообще самые смирные и покладистые парни, – горячо сообщил Майлз, но немного перестарался с громкостью, и на него все зашикали.

   Мы слишком боялись профессора Астера, который уже вошел в аудиторию и разбирал какие-то бумаги. Лекция еще не началась, но все говорили шепотом, на всякий случай. Он пугал одинаково всех, даже отчаянных смельчаков. Огромного роста, с широченными плечами и распущенной гривой волос. Как бы строго он ни одевался в темный укороченный сюртук или в серый классический костюм с шейным платком, он все равно напоминал варвара. Сильного, жестокого и опасного. Характер имел тоже под стать внешности, очень жесткий. Он умудрился за неполный месяц оставить после занятий каждого адепта. Иногда задерживались группой, иногда поодиночке, некоторые подряд два раза. За это время нам популярно объяснили, что самые простые заклинания мы плетем хуже старушек с трясущимися руками. И дальше пять часов подряд под его грозное «еще раз и быстрее» мы тренировали всем известные заклинания. Так что общий трепет перед ним был объясним.

   – Начнем, – прозвучало сразу после звонка.

   Еще не устроившись за кафедрой, Астер начал говорить:

   – Итак, завтра у вас первая боевая практика. Часть занятия будет отдана под индивидуальную работу, а затем попробуем четверки. Тренировать будем элементарные вещи – боевые огненные пульсары и воздушные тараны. Из защиты только гашение, пока без щитов. В теории вы знаете все три заклинания. Так что поговорим о технике безопасности. Что первое и самое важное во всей боевой магии?

   – Следить за громкостью голоса, – раздался нестройный хор.

   – Отлично. А что второе?

   – Следить за громкостью голоса, – уже более слаженно проговорили мы.

   – А третье?

   – Следить за громкостью голоса, – почти как один мрачный адепт пропел весь курс.

   – Так, это запомнили, и чтобы только шепот, если услышу, что кто-то орет заклинания, вы будете отрабатывать три главных правила, стоя с веником в коридоре. И конечно, оплачивать все разрушения в тренировочном зале.

   Все хмуро кивали и старались лишний раз не поднимать головы.

   – Значит, дальше. Для работы в тренировочном зале в связках есть свои правила.

   – Их тоже три, – тихо пробубнил у нас за спинами Майлз. – Первое – не дышать, второе – тем более не дышать, третье – если вдохнул, крепись и не выпускай.

   Мы тихо прыснули, так же, не поднимая голов, что, в общем-то, было зря.

   – Адепт Тэрвис, вы верно уловили суть. Запомните и потренируйтесь, завтра проверю.

   Преподаватель стоял в шаге от нас и говорил спокойно, но его густой голос нехорошо прошелся по всем позвонкам.

   – Записываем. Правила безопасности. Все можно делать только с моего разрешения. Захотели бросить пульсар – сначала спросили, захотели присесть отдохнуть – сначала спросили. Если вам оторвало палец и вы захотели намазать его зельем сращивания, сначала спросили. Дальше. Все делаем по команде. Дана команда «бой» – бросаете заклинания, дана команда «завершить», вы застываете на месте и не шевелитесь. Ваша основная задача – ждать команды. Теперь закрепим. Какая ваша главная задача?

   – Ждать команды, – пробубнили мы.

   – Если оторвало палец?

   – Ждать команды, – с мрачной решимостью сообщил курс.

   В общем, завтрашнее практическое занятие всем уже порядком надоело, и теперь мы сидели еще более недовольные, чем обычно. А когда начали повторять всем известные заклинания по десятому кругу, окончательно загрустили. Но команды «выть» не поступало, так что мы крепились и кусали карандаши.

   Пытка завершилась ровно по звонку. Профессор кивнул на прощание и вышел. Мы с Лил выбежали почти за ним, торопясь к Карлу и Ильиму. Несмотря на то что наш курс пока в полном составе оставался в аудитории, двор не пустовал. Старшекурсники уже заняли все лавочки, и даже у небольшого фонтана кто-то примостился.

   А наш Карл выбрал более уединенное место и сейчас стоял под раскидистым дубом с поднятой рукой, привлекая наше внимание. Как только мы подошли и расселись рядом с Ильимом на траве, он с непроницаемым лицом достал бумажный кулек.

   – Все ингредиенты. Пришлось повозиться.

   – И заговоренные перья орла достали? – деловито уточнила Лил, распаковывая кулек.

   – Да. Мы их нашли только в четвертой лаборатории, поэтому так долго.

   – Вы вломились в лабораторию Астера? – Лил нехорошо прищурилась и убрала руки от кулька.

   – Все сигналки сняли и повесили, как было. Следов точно не оставили, – с плохо скрываемой гордостью проговорил Карл. – Хватит переглядываться, все нормально. Лучше думайте о самом ритуале.

   – Что о нем думать, если у нас не все ингредиенты? – возмущенно спросила Лил.

   – Ничего, вот появится эльф, будут все. – Уверенность Карла очень удивляла.

   – И когда он появится? – вопрос Лил заставил ребят поморщиться.

   – Я читал, что у эльфов есть праздник осени. Когда на землю падают первые листья, они устраивают какое-то торжество. – Ильим почесал голову и продолжил: – Ну вот, я думаю, он задержался из-за этого праздника. И считаю, что он скоро вернется в школу.

   – Как же. У тебя есть гарантии?

   – Лил, если хочешь, иди и спроси у его друга, что ты к нам прицепилась? – Карл неопределенно махнул в сторону старшекурсников.

   – И кто его друг? И почему ты раньше про него не говорил? Симпатичный? – Лил завертелась на месте, как юла.

   – Не вертись. Вон, сидит один с книжкой у фонтана – граф Риверс.

   Мы с Лил осторожно посмотрели на рыжеволосого парня с бледным лицом.

   – Симпатичный, – мечтательно протянула Лил. – Могу подойти и узнать про эльфа.

   – Стой.

   – Тебе нравятся рыжие? – одновременно с Карловым грозным шипением поинтересовался Ильим.

   – В целом нет, но этот симпатичный. И он не рыжий. Это благородный цвет меди. – Парни хмыкнули, а Лил, все так же рассматривая графа, предложила: – Могу с ним случайно столкнуться в холле или столовой, завяжу беседу и спрошу про эльфа.

   – Он не будет с тобой болтать, – отрезал Карл.

   – Почему это? Какой свободный парень откажется полюбезничать с симпатичной девушкой?

   – Без обид, ты красивая, но он скорее заговорит с Рей.

   – С чего бы ему говорить со мной? Скажешь, что он любит девушек пострашнее, получишь традиционную ведьминскую лягушку в чай.

   – Дело вообще не во внешности, – слегка покраснел от досады Карл. – В происхождении. Он выбирает друзей по родословной и общается только с аристократами. Дети обычных купцов для него пустое место. Даже ты, Лил, несмотря на то что твой отец – известный поставщик драгоценных камней. Так что остается только Рей. С дочерью графа он поговорить может.

   – Незаконнорожденной и непризнанной дочерью графа, – поправила я.

   – Все равно, хоть какой-то шанс. Тем более там воспитание, этикет и еще что-то, что есть только у аристократов.

   – Гонор и способность смотреть свысока?

   – М-м-м, если скажу «да», ты мне опять про лягушку напомнишь.

   – Карл, вот ты вроде бы и не сказал, но лягушка уже твоя, – произнесла я и быстро сменила тему, мечтая, чтобы о моем происхождении забыли. – И зря ты не пустил к нему Лил. У нее было целых трое преподавателей по этикету, да? Представь, насколько она погружена во все тонкости.

   – Четверо, – вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть графа, сказала Лил. – Первый – господин Хенсен, ему я заколдовала ботинки, и они при каждом поклоне завязывались. Второй была госпожа Бурнос, и она засыпала, стоило ей начать лекцию. Третьей была Мила, кажется, ей я делала компрессы из дохлой рыбы, чтобы у нее на лице исчезли прыщи. А четвертой и самой крепкой была госпожа Арманьян. Да, четверо.

   – А что случилось с госпожой Арманьян? – полюбопытствовал Ильим.

   – Трижды понос, дважды несдерживаемый хохот и около четырех раз быстрый рост волос, а у нее были очень мужские руки.

   – Опыт. – Я с умным видом подняла палец.

   Мы были шумными, и в нашу сторону косились. Большая часть адептов в такую хорошую погоду отчего-то имела кислые лица. А мы хохотали над рассказами Лил. Так веселились, что и второкурсники кидали взгляды в нашу сторону, то и дело заинтересованно останавливаясь на Лил. Это продолжалось до тех пор, пока к ней не подошел высокий плечистый парень. Легко заговорил ни о чем и через две минуты уже пригласил на свидание. После чего наша компания стала всем неинтересна. Мы с Карлом похихикали, Ильим мрачно засопел, но в итоге все решили собираться и готовиться к завтрашней практике.

    Она наступила быстро. Казалось, мы только расстались с ребятами, и был вечер. И вот утро, а мы опять вместе. У закрытых дверей тренировочного зала оказался не только первый курс, сюда же пожаловал второй. На взгляд отучившихся только месяц адептов, матерые воины.

   Пока мы стояли и зевали, второкурсники щедро улыбались и строили глазки всем девушкам. На их потоке от силы училось десять ведьм, и ни одной девушки у боевых магов. А вот у нас наоборот. Среди боевиков было равенство, а среди тридцати ведьм один Ильим.

   – Заходим. – Голос профессора Астера резко погасил вольные улыбки на губах второкурсников.

   Без дополнительной команды мы поспешили в открывшиеся двери. Выстроились и, памятуя о «правилах» поведения, ждали новой команды.

   – Адепты. В этом году было решено изменить привычную схему. Как правило, работу в четверках начинают в конце первого года обучения, но основную практику оставляют на второй и третий. Однако на втором курсе недобор ведьм, а на первом, как мы видим, их значительно больше. Посему четверки будут формироваться из двух курсов. Необходимо, чтобы все соперничали практически на равных. Поэтому сильные будут перемешаны со слабыми. Вопросы?

   – Это значит, мы сможем сами выбирать людей в четверки? – с некоторой опаской уточнил Майлз и вскользь посмотрел на Лил.

   – Адепт Тэрвис, лично вы – нет. Еще вопросы?

   – Кто будет в четверках с созидателями? – послышался голос одного из второкурсников, после чего по рядам прошел шепоток.

   – Да, эта четверка будет значительно сильнее, – поддержали с другого конца, и адепты загомонили. – На соревнованиях они точно победят.

   – Отставить шум, – тихо, но веско проговорил профессор. – Вы думаете не о том. Соревнования среди четверок – это тоже тренировка. Цель такой четверки – стать лучшей не для того, чтобы победить сокурсников, а чтобы нести службу королевству. В боевых условиях. Это понятно? Напомню, что лучшие по итогам тренировок могут получить звания и подать прошение на перевод в гарнизоны и уже там продолжить обучение под началом боевых магов его величества.

   Шуметь никто не решался, но первокурсники многозначительно переглянулись. То, что все маги и ведьмы были военнообязанными, независимо от того, окончил ли ты только школу, имеешь домашнее образование или завершил свое обучение в Высшей школе магии, было известно. Но что мы можем при желании сделать военную карьеру и начать сразу же со звания, как любой аристократ, стало новостью.

   – На два курса у нас всего два созидателя, – продолжил профессор и внимательно посмотрел на рыжего графа. – Причем второй пока отсутствует. И говорить о том, с кем в четверке будут эти маги, преждевременно.

   – Профессор, простите, вы говорите про боевые действия, – пискнула какая-то ведьма. – Опять ожидается война?

   – В нашем королевстве она ожидается всегда, – просто ответил он.

   На этом профессор решил, видимо, что вводная часть затянулась, и перешел к практике. Хотя нам бы не мешало узнать об ожидающейся войне. С чего вдруг? Уже пятнадцать лет у нас с соседями мирный договор, а сейчас и четверки раньше времени, и эта фраза о войне.

   Но задуматься нам не дали. Всех расставили перед мишенями, и мы по очереди били заклинаниями. Все довольно быстро и без последствий. Это умел любой школьник, что же говорить о тех, кто обучался отдельно на дому и отрабатывал такое не один десяток раз. Этот смотр нужен был Астеру, чтобы он понял силу и скорость адептов и мог составить четверки.

   Настало время, когда профессор дал команду «завершить» и тут же принялся распределять людей. Меня поставили к трем бледным второкурсникам. Парни мне не обрадовались, хотя до этого усердно строили глазки всем подряд. С интересом огляделась и поняла, что у нас самая непонятная команда. Если обычно ставили ведьму, двух боевиков и снабженца, то у нас были три снабженца и ведьма. И спрашивается, кто будет отвечать за атаку? Я как ведьма должна держать щиты, помогать раненым, снабженцы – вроде как быть курьерами между частями армии и помогать попеременно в обороне и атаке, закрывать бреши и заряжать амулеты, когда те выдохнутся. Но кто будет бить?

   – Итак, у вас пять минут на знакомство. За это время вы должны решить, кто атакует, кто закрывает и кто страхует. Лидеров изначально я назначил – это второкурсники. Приступили.

   Мы недоуменно переглянулись с парнями, затем самый бледный из них начал тихо говорить. Он раздал парням задания и в упор посмотрел на меня.

   – Ты вообще что-нибудь умеешь?

   – Все три заклинания, о которых говорил профессор, – сказала я нейтральным голосом и сложила руки на груди.

   С таким лидером нам мало что светит. Даже не в курсе, что каждая ведьма здесь знает основы боевой магии.

   – Сиди за нашими спинами и, пока не дам команду, ничего не делай. В тренировочном бою от ведьм никакого толка, – прошептал себе под нос парень и отвернулся.

   Внутри заворочалось раздражение, но я сдержалась и осталась стоять, не проронив ни слова.

   В середину зала позвали четверку с единственным созидателем. Рыжий граф выделялся на фоне других прямой спиной и абсолютным равнодушием. Дали команду, четверка приготовилась, и в нее полетел первый пульсар. Постепенно количество зарядов увеличивалось, пока не достигло десятка. Боевики от напряжения заскрежетали зубами, самый нервный из них не выдержал, скомандовал что-то и отступил. Зато руки поднял граф. Даже я видела, что он делает все слишком медленно. Конечно, созидатели не боевики, но и сил у них больше. Что тут думать, ударил бы резервом, и все.

    Но граф как будто не видел своей ошибки, а его команда из последних сил отбивала очередные атаки. Сами боевики тоже не представляли, кто такие созидатели, и просто рассчитывали на то, что они очень хорошие маги. Видимо, не подозревая, что созидатели – это люди не от мира сего. Для них любое заклинание должно быть своим, не как у всех, а к разрушению способности нет от природы.

   Боевики выдохлись и пропустили несколько зарядов. Здесь и должна была прозвучать команда «завершить». Но граф закончил плетение, и разом на подлете потухли все пульсары. Он просто держал руку, а они гасли, не успев сформироваться. Заклинание гашения, только с искрой созидателя. На лицах боевиков появились довольные улыбки.

   – Плохо, – резюмировал профессор и сказал то, что уже было понятно. Действовали слишком медленно, не рассчитали силы, перегруппироваться и ждать второй попытки.

   Похвалы не удостоился никто. Все четверки проходили испытание с трудом и держались не дольше пяти минут. На закуску оставили нас.

   Как и просили, я осталась точно за спинами бледных парней. Полетели пульсары, и мальчики неплохо справились. Только когда пульсаров стало слишком много, парни не на шутку вспотели. Спустя несколько минут один покачнулся.

   Мысленно наплевала на их спины и вскинула руки. Быстро создала около тридцати шариков. Они ярко вспыхнули и стеной поднялись перед моей четверкой. На две секунды стена зависла, принимая на себя удары. А моя команда в удивлении замерла, самый бледный позволил себе улыбнуться и искоса взглянуть на меня. Только от мимолетного одобрения быстро ничего не осталось. Заклинание напиталось силой и сорвалось. С бешеной скоростью моя стена понеслась прямо на профессора. Оглушительный хлопок раздался слишком близко, отчего заложило уши…

   Мы стояли напротив мрачного Астера, у которого тлела манжета на поднятой руке. Я отвела глаза в сторону и осторожно стряхнула пылинки со своего серого платья.

   – Плохо, – опять сообщил профессор. – Ошибка первая: сильная ведьма не участвовала в обороне и не помогала с резервом. Ошибка вторая: команда не действовала сообща, лишь поодиночке, и… Адептка Вуд, кто вас учил так бросать заклинания?

   – Господин Лестер, боевой маг.

   – Понятно, что боевой. Учил он вас как на войну, – выдохнул профессор, стряхивая пепел.

   – Насколько знаю, он участвовал в двух.

   – Понятно, – после существенной паузы проговорил он. – То, как вы бросаете, это огонь на поражение. В экстремальных условиях очень действенно, но слишком неточно. Плюс при таком броске заклинание срывается через раз даже у более опытных магов. Сколько лет вам ставили удар?

   – Довольно быстро, поставили за год. Но вообще, он был моим учителем десять лет.

   – Вашим учителем десять лет был боевой маг, который прошел две войны? – В голосе проскользнуло удивление.

   – Да.

   – Любопытно. Вам придется осторожнее применять заклинания. Если вас действительно учил боевой маг, побывавший на войне, лучше сразу уменьшать силу заклинания вдвое, а еще лучше лишь шевелить губами, понятно? Продолжим.

   Опять были пульсары и неизменное «плохо» от профессора. Четверки теперь действовали параллельно, и Астер лишь ходил между рядами, отдавая команды. Практически во всех группах прошли перестановки, в том числе у нас. Перестроились, но от этого мало что изменилось – мы не справлялись.

    Если я занималась только резервом и вливала в парней силу, мы быстро сдавали. Передать же невозможно все, только часть, вот и получалось, что они выдыхались. Если я присоединялась к защите, мы держались дольше, но неизменно проигрывали бездушным пульсарам раньше других. Проблемы были не только у нас, и профессор переформировал несколько четверок.

   Меня поставили к боевикам. Дело пошло лучше, но не намного. Когда мне говорили «защита», я усердно гасила пульсары, но радикальными методами. Спортивные пиджаки боевиков уже прилично дымились, когда злой профессор забрал меня из команды. Виновато улыбнулась парням, но мне милостиво махнули рукой – не переживай.

   Моя следующая команда уже не дымилась. Парни просто попадали на пол, прикрыв голову руками, когда я решила закончить бой эффектно и погасить все пульсары на подлете одним мощным ударом.

   Они упали, а у ближайших девушек взметнулись юбки, открывая чулочки разной степени тонкости и ажурности. Боевики оценили мою волну и теперь тоже «случайно» применяли заклинание. Больше всех досталось Лил, она стояла в гуще парней, и ближайшие четверки так и норовили сделать что-то подобное. Но юбку она держала крепко, а когда стоящий рядом Майлз применил это заклинание, так оттаскала его за ухо, что парень попросил зелье для сращивания. Перестраховался, конечно, но другие прониклись.

   К середине занятия четверки в целом были сформированы, тасовали только несколько человек. Меня методично переставляли из команды в команду, но нигде не оставляли надолго. Теперь, как только я поднимала руки, профессор не отрывал от меня взгляда и почти каждый раз еле успевал перехватить или погасить мое слишком резвое заклинание. А потом меня и вовсе предусмотрительно отставили в сторону и приказали ждать. Потому что началось самое интересное.

   Четверки поставили друг против друга. Одни атакуют, другие обороняются. Профессор на каждого адепта наложил щит, и понеслось. Свист, крики, шум, взрывы.

   Не у дел оказались мы с рыжим графом.

   – Пока я вас не буду ставить в четверки, – сообщил профессор. – Отрабатывать заклинания сегодня будете в паре, на следующем занятии посмотрим еще раз на работу в четверках.

   – Могу я узнать причину, по которой на данном этапе меня невозможно поставить в полноценную команду? – осведомился граф нейтральным голосом.

   – Можете, адепт Риверс. Вы слишком сильный маг, и любая четверка станет с вами непобедимой – в теории. Но пока вам не хватает скорости, и результат полностью зависит от того, как быстро вы придумаете заклинание. Отсюда проблема. С одной стороны, у меня четкое распоряжение, чтобы четверки были равноценны, а с другой — вы. Я могу собрать для вас наиболее слабых участников, но они не удержат позиции, пока вы думаете. Могу собрать для вас более сильных, но тогда вы точно будете превосходить всех остальных. Поэтому на данном этапе вы просто отрабатываете заклинания в паре.

   Граф кивнул и перевел безразличный взгляд на меня, а профессор отошел на несколько шагов и махнул рукой, предлагая приступить к поединку.

   Я поклонилась противнику, улыбнулась и с предвкушением отошла на положенное количество шагов. Граф же смотрел с холодным превосходством и ждал. Его руки расслабленно висели, и в расстегнутом спортивном пиджаке казалось, что он пришел на отдых после длительных переговоров с арендаторами. Или с кем еще ведут дела в его графстве?

   Прозвучала команда «бой», и я стремительно подняла руку. Мой боевой пульсар очень быстро разросся до размеров мяча и сорвался в полет. Удержать такой было выше моих сил, поэтому я с надеждой смотрела на графа и мысленно просила его быстрее реагировать. Но он был слишком… созидателем. Поэтому последовало звучное «бац», и тело графа свалилось на пол.

   «Только бы щит не проломила», – только и успела подумать, прежде чем сорваться с места. Я опустилась рядом с бессознательным парнем раньше профессора. Ощупала тело. Видимых повреждений не было, голова в порядке, крови тоже не видно. Оттянула веко, и мою руку отбросили. Серые глаза графа смотрели очень ясно.

   – Жив, – с облегчением улыбнулась ему. – Ты прости, иногда у меня не получается удерживать заклинания, но я слежу за силой, так что обычно ничего опасного для жизни.

   – Вы меня чуть не убили. – Он медленно сел.

   Еще раз виновато улыбнулась и осмотрелась в поисках профессора. А он оказался у стены рядом с обгорелой мишенью.

   – Адептка Вуд, напомните главное правило боевой магии, – не оборачиваясь, попросил он.

   – Следить за громкостью голоса.

   – Следили?

   – Конечно. – Я резво встала и стремительно подошла к обгоревшей мишени. – Смотрите, она в целом не сгорела, ее просто снесло, это говорит о том, что я шептала. Она обуглилась только по краям.

   – Это был рикошет, адептка.

   – Тем более. – Я широко улыбнулась. – Граф жив, и его щит в сохранности, вокруг нет следа от огня. А обычно, прямо скажу, бывает. Я даже когда записываю заклинания, могу непроизвольно напитать силой, это происходит спонтанно. Но я уже освоила медитацию и…

   – Пожалуйста, прекратите тараторить. В вашем случае нужно лишь шевелить губами, даже не шептать, о чем я уже говорил. Вам будет выставлен счет за испорченную мишень. Отработку тоже назначу.

   – Отработка? Скажите, а разве на мишени не было щита?

   – Вы его проломили. – Хмурый профессор печально вернулся к осмотру мишени.

    – Такого больше не повторится, слово честной адептки. – Под тяжелым взглядом Астера улыбка сама сползла, а я вытянулась по струнке и уверенно сказала: – Отработка – это замечательно. Что нужно делать? И когда приступать?

   – Обсудим после занятия, – хмуро ответил профессор, но, видя мой почти неподдельный энтузиазм, все же вернул себе нормальное выражение лица. – Идите уже, тренируйте защиту, честная адептка, и… пожалейте Риверса.

   Я чуть ли не вприпрыжку вернулась на место и предложила атаковать графу. Он начал медленно шептать заклинание, а я быстро его погасила в зародыше. Он опять, и я снова. Его глаза сузились. Но за следующие пять минут он ни разу не смог дочитать до конца.

   – Слушай, не обижайся, но тебе надо быстрее все делать. А лучше просто бросить сырую силу, у тебя же как у созидателя резерв почти бесконечный. Это настоящее преимущество, тебе даже думать не нужно. И занимает это секунду.

   – Леди Вуд, вы со всеми столь фамильярно общаетесь или этой чести удостоились лишь ваши партнеры по практике? – совершенно безэмоционально обратился ко мне граф. Карл был прав, с таким поклонником этикета просто так не поговоришь.

   – Я не леди, просто Арейна Вуд, ведьма в седьмом поколении, – чуть склонила голову, точно как требовали учителя по этикету. – В школе большая часть адептов придерживается неформального общения. И я надеялась, мы с вами тоже не будем белыми воронами. Хотя, признаю, представиться друг другу стоило.

   – Предпочитаю переходить к более неформальному общению после того, как узнаю человека, госпожа Вуд. Граф Фицуильям Риверс, маг-созидатель, к вашим услугам. – Он тоже склонил голову, а я широко улыбнулась – такой смешной со своими правилами приличия.

   Мы успели сплести заклинания только дважды, после чего под грозное «завершить» опустили руки. Практика закончилась, и адепты, не сговариваясь, почти побежали к выходу. Профессор ни на кого даже не взглянул. Он внимательно рассматривал изрядно побитые мишени и взмахом руки отправлял в темноту высокого потолка.

   Граф откланялся и ушел, не оглядываясь, как и Лил, за которой увязался второкурсник, Майлз, Ильим, Карл и еще примерно трое адептов. А я взяла сумку, одернула свое строгое серое платье и осталась.

   В зале задержалось всего несколько адептов. Они старались собраться быстрее, но в пылу сражений побросали пиджаки в разные углы, а теперь не могли понять где чей. Одинаково черные, примерно одного размера и с идентичными нашивками на груди. И кто их просил заказывать такие похожие вещи? Строгих правил нет, главное, чтобы без изысков и ярких деталей, любая одежда в серых, черных или коричневых тонах подойдет. Хотя это же парни, они вообще не понимают, что одежду может отличать не только цвет, но и крой.

   Глядя на растерянные лица боевиков и то, как они усердно вертят пиджаки, фыркнула. Чем тут же привлекла к себе внимание. Неуверенно дернула себя за кончик косы и, не выпуская его, широко улыбнулась профессору. А он еще сильнее помрачнел, но направился прямиком ко мне. Я еще раз еле заметно дернула себя за кончик косы и выпалила:

   – Профессор Астер, я по поводу счета и отработки. Когда приступать?

   – Отработка начнется с завтрашнего дня, приходите утром к моей лаборатории, там решим. Счет заберете у кастеляна в преподавательском крыле, четвертая дверь слева.

   Огромный профессор, рядом с которым я казалась букашкой, как-то обреченно посмотрел на единственную неубранную мишень с обгорелым краем и попрощался.

   Астер направился в дальний конец зала, но через шаг замер и, обернувшись, проговорил:

   – Да, адептка Вуд, скажите вашим друзьям, что в следующий раз в моей лаборатории их встретит воскрешенный саблезуб. Удачи.

   От того, как сильно я вцепилась в кончик косы, голова дернулась. И все же понимали, что идти в лабораторию Астера не нужно, но где были головы парней – загадка.

   Перевела грустный взгляд на окна и ахнула. Солнце уже клонилось к закату, и почту должны были вот-вот отправить. Хорошо бы успеть написать поверенному. Иначе забуду и с этим счетом за испорченную мишень никогда не разделаюсь. По завещанию отца до окончания Высшей школы я не могла распоряжаться собственными средствами и все денежные операции шли через поверенного. То, что на руки мне выдавали всего ничего, роли не играло, я все равно покупала все, что хотела. Но о счете нужно было предупредить.

   В почтовую башню я влетела, запыхавшись, и села сразу писать.

   «Уважаемый господин Монкерью, буду признательна, если вы оплатите счет за испорченную мишень. Не пугайтесь, я тренирую точность только под контролем профессоров. По бумажным птицам тоже больше не бью. Помню, как пыталась такую поджечь у вас в кабинете. И как на вас тогда ярко горел парик, тоже помню. Кстати, мне до сих пор стыдно.

   Перед моими глазами сейчас встает картина, как вы незаметно трогаете пиджак в области сердца, но не переживайте ни за свой парик, ни за меня. У меня все правда хорошо. Уже есть друзья. Например, Лил, с которой я живу в одной комнате. Она очень добрая и веселая. Недавно рассказала, как на балу они с сестрой наколдовали соседским парням «спотыкайку». В тот день те отдавили ноги всей округе, и теперь только слишком фигуристые (читайте «толстые», я просто стараюсь быть более вежливой, как вы просили) девушки рискуют с ними танцевать».

   Такое лучше не писать, у старого человека и так из-за меня сердце шалит. А теперь он еще узнает, что у меня подруга соответствующая. Я взяла новый лист.

   – Девушка, вы будете отправлять почту? – послышался голос из-за спины. – Я собираюсь выпускать птиц.

   – Да, да. – Я быстро схватила написанное письмо.

   «Хотелось бы зачеркнуть последнее, чтобы вас не волновать. Но кто предупрежден, тот вооружен, правда? Только все равно не переживайте, я стала намного взрослее! Передавайте привет Глэдис и Риду. До скорого!»

   Еле успела накарябать последние строчки и запечатать конверт. Почтмейстер в синем пиджаке и картузе неодобрительно покачал головой. Взмахом руки отправил мое письмо к уже готовым бумажным птицам. Оно за секунду сложилось в журавля и легло точно на такого же как вторая кожа. По команде несколько десятков бумажных птиц поднялись в воздух. Свистом почтмейстер отправил их вперед, а я подбежала к открытому окну и замерла. На фоне безоблачного неба журавлики с крыльями гармошкой смотрелись невероятно красиво. Казалось бы, такая хулиганская магия, а какая полезная. Заставить конверты складываться и лететь до адресата.

   За минуту они взмыли ввысь и превратились в точки. Так они и будут лететь на небывалой скорости, быстрее, чем любая птица, и потихоньку отцепляться от косяка. Над городками, деревеньками и хуторами появится уже не стая, а один незаметный журавлик, который распадется на несколько писем у порога своих адресатов.

   Некоторое время я смотрела на светлое небо и вдыхала свежий воздух. За спиной послышался шорох и недовольное бормотание. Почтмейстер убирал бутылочку с антипромокающим зельем и защитные амулеты, не забывая между делом попыхивать изогнутой трубкой. Что может быть приятнее, чем покурить в том месте, где этого ни в коем случае делать нельзя, хихикнула про себя и опять отвернулась к окну.

   За воротами послышался шум. И я почти выпала из окна, разглядывая всадника на красивом белом коне. Он явно проделал длинный путь. Попона на его лошади съехала, а заплетенные грива с хвостом растрепались. Но сам конь не выглядел уставшим. В конюшню он прошел четким шагом, без всхрапов и с поднятой головой. Удивительное животное я проводила завистливым взглядом. Эх, как было бы здорово привезти сюда мою Звездочку.

   Краем глаза увидела, как адепты потянулись обратно в школу. Теория ритуалов и устройства магических амулетов у Студегорна не будет ждать.

ГЛАВА 2

Светильники кружками освещали путь, отчего довольно обшарпанный дощатый пол казался еще старше. Но такая картина резко сменилась совсем другой. Доски перешли в сияющий новизной камень, стоило только ступить из учебного корпуса в холл женского общежития. Адепты жили в шикарных условиях. О чем не забывали говорить преподаватели, особенно в первый день, в своих приветственных речах. На что тогда еще незнакомый Майлз пробубнил: «За те деньги, которые мы платим, не мешало бы каждому адепту писца на лекции».

   Дверь в нашу комнату оказалась приоткрытой, и оттуда доносились смешки. Ребята сидели прямо на полу и увлеченно разбирали листы, не забывая попивать чай из моих кружек.

   – Пирожные! – Я бросила сумку и плюхнулась перед нашим с Лил низким столиком, радуясь, что второй подряд безумный день закончился.

   – Ты опять не ела? – уточнила Лил с легким беспокойством.

   – Ела, но у меня сегодня была двойная практика.

   – Мы думали, у тебя отработка.

   – Сначала она, потом еще одна практика с графом. – Под неодобрительным взглядом Лил я облизала пальцы и добавила: – Астер сказал, нам надо больше заниматься, тогда поставит в четверку.

   – Это хорошо, что у тебя практика с графом.

   – Карл, что в этом хорошего? Я весь вечер слушала: «Плохо, адептка Вуд» – и смотрела на пресное лицо графа.

   – Он же симпатичный. Может, у тебя какой-то другой граф? – с улыбкой уточнила Лил.

   – Угу, или он так выглядит специально для меня.

   – Опять вы о своем, – буркнул Карл и принял серьезный вид. – Часто у вас с графом практика?

   – Через день.

   – В следующий раз узнай про эльфа. Спроси, когда он будет. Через пять дней занятие у Студегорна, и он ждет воду. Надо форсировать события.

   – Ладно, постараюсь спросить, но ответит ли – не знаю. Со мной он только здоровается. – Я взяла новое пирожное и с удовольствием съела крем с верхушки.

   – Ты не знаешь, как надо спрашивать, чтобы парни точно ответили? – Лил взялась за любимое – рассказывать, как правильно хлопать глазками. – Ласково прикасаешься к локтю, с улыбкой заглядываешь в глаза и спрашиваешь. Все. Это всегда работает. Он обязательно ответит и, уверена, будет очень вежлив.

   Карл и Ильим синхронно посмотрели на свои локти и о чем-то задумались.

   – И в чем хитрость? – Я переводила взгляд с ванильного на ягодное пирожное и не забывала отвечать. – За сегодняшний день я раз десять дотронулась до разных локтей. В том числе, представь, Лил, до локтя самого Астера! И ничего. Профессор так стал еще мрачнее.

   Парни хмыкнули, я широко улыбнулась, а Лил, конечно, сморщила нос.

   – Так, я набросал план, – сосредоточенно выводя последние слова, сообщил Карл.

   – Опять? А чем прошлый плох?

   – Всем, там мы не учитываем время суток.

   – Да, – поддержал Ильим, все еще рассеянно рассматривающий Лил. – Я прочел, что при нашем ритуале необходима луна, необязательно полная. Новолуние было несколько дней назад, так что мы можем приступать. И надо торопиться, пока нет облаков.

   – Ночью? И как мы выйдем из общежития? – Лил приподняла изящные брови.

   – Легко. – Карл опять что-то начертил на листке. – Нужно просто заклинание открывания, я поспрашивал второкурсников. Они говорят, это несложно, они часто выходят по ночам незамеченными.

   – Не боишься лопнуть? – уточнила Лил, когда я взяла еще пирожное. – Или поправиться?

    – Нет, у меня быстрый обмен веществ. – Ребята многозначительно переглянулись, но промолчали, а я невинно напомнила: – Мы обсуждали план. Карл?

   – Да. Значит, так, нам надо выйти на пустырь. Думаю, подойдет школьный двор. Дальше под открытым небом начертить спираль и расставить на ней ингредиенты. Дальше сильная ведьма и сильный ведьмак заговаривают воду, сильный маг вливает часть резерва и читает заклинание изменения, потом кровь эльфа и еще один заговор. Все. Ильим, Рей – заговор будет на вас, а на мне заклинание. Лил, ты помогаешь мне с резервом, если что.

   – Звучит так, как будто все просто, – сказала Лил, осторожно отламывая кусочек от пирожного.

   – Потому что так все и есть, – авторитетно заявил Карл и опять начал строчить. – Но не помешает запасной план. Так. Всего двенадцать книг, каждому по три.

   – Стой, стой, стой! На мне же сам граф. – Я сделала страшные глаза и взяла листок у Карла. – Это стоит одной книги. Возьму вот эти две.

   – Всего две книги и какой-то граф. Я тоже хочу быть девчонкой, – буркнул Ильим и заглянул мне через плечо в листок.

   – Э-э-э, ну ладно. В общем, книги берем завтра, и хорошо бы за день их проштудировать.

   – Завтра полдня практика по боевке! А потом у нас еще зелья! Это вы, боевики, только основы магии учите, а у нас знаешь сколько всего! – Лил возмущенно посмотрела на Карла.

   Карл и Лил еще несколько минут спорили, но в итоге решили дождаться моего разговора с графом. Хотя какой там мог быть разговор, я уже представляла. «Не знаешь, когда приедет эльф?» – это я. «Соблаговолите ответить, с какой целью вас интересует сия личность с ушами?» – он. «Крови хочу». И все, даже моя фантазия на этом стопорилась. Тем более граф был немногословен. За сегодняшнюю практику он ответил всего на один вопрос, и то задавал его Астер, а ответ был «нет». Так что думать об ответах, которые предполагают больше трех букв, и мне не стоит.

   – Надо бы попробовать спираль, – вдруг сказал Ильим, не отрываясь от книги.

   – Зачем? Там точность не нужна. – Карл недовольно смотрел на книгу в руках друга.

   – В любом ритуале нужна точность. Здесь говорится, что суть спирали в толщине линии. Чем толще, тем больше силы потребуется и тем мощнее получится зелье или амулет, зависит от того, что мы будем заговаривать. Надо попробовать, мы же не знаем, как это работает. На чем-то простом.

   – Например?

   – Может, антипромокайку? Сделаем спираль и усилим обычное зелье, которым пропитывают ткани и бумагу. – Я закрыла пустую коробку и грустно отставила ее в сторону.

   – А это вариант, и можно даже просчитать усиление, наверное. – Ильим с азартом глянул на меня, и я улыбнулась.

   – И для этого не нужен свежий воздух, можно экспериментировать в комнате. – Лил вскочила и притопнула ножкой. – Ну, что сидите?

   Мы нехотя поднялись и отодвинули столик, стулья, коврик и разбросанные учебники в стороны. Когда под нашими ногами оказался сияющий пол, приступили к главному.

   Вымазавшись по локоть в белое, кое-как начертили толстую спираль. Расставили ингредиенты в порядке возрастания – от самого слабого к самому сильному. И в середину водрузили основу – пузырек с водой и тремя листиками закрепителя.

   В один голос мы с Ильимом произнесли заговор, одновременно напитав силой все составляющие, а Карл прочел заклинание изменения, запустив спираль. Пузырек и закрепитель поднялись в воздух, к ним устремились ингредиенты. Секунда – и все завертелось с бешеной скоростью, забирая все больше силы и само смешиваясь в пузырьке. Мы с Ильимом быстро повторили заговор, и прозвучал хлопок. Пузырек с темной жидкостью медленно спланировал вниз и встал посреди комнаты, уже на чистом полу. Спираль исчезла.

   – И это все? – Лил недоуменно смотрела на Карла.

   – Ну да. – Он был растерян, как и другие, но быстро собрался. – Если оно стало сильнее, чем обычное зелье, то должно работать как зонтик.

   – Думаешь, если им полить волосы, то не намокнешь? – с сомнением уточнил Ильим.

   – Надо проверить. Но не на себе.

   – На мышке?

   – Рей, где ты в общежитии найдешь мышь? Здесь как созидатели двести лет назад создали преграды, так с тех пор ни одной не видно.

   – Давайте пойдем в учебный корпус, там что-нибудь должно быть. Судя по деревянным полам, там экономили. И мышка в такой экономности точно должна была завестись.

   Ребята пожали плечами, но все равно пошли за мной. В коридорах нас встретила тишина. Иногда казалось, что по зданиям ходим только мы, а остальные адепты появляются как по волшебству только на парах. Еще можно понять, почему среди аудиторий и лабораторий никто не мелькал, но по нашим светлым коридорам тоже как будто не ходили.

   – Рей, а как ты намерена поймать мышь? – Карл даже приостановился от своего гениального вопроса, но, услышав три смешка, насупился.

   – Я же ведьма. Просто поманю.

   – Не понял, что сделаешь?

   – Позовет, Карл, – ответил за меня Ильим. – Ни разу не нанимали деревенских ведьм, чтобы они избавили вас от грызунов, например?

   – Нет. Вообще, я впервые с ведьмами познакомился здесь.

   – А, понятно, семья магов. Наверное, тебе братик рассказывал, насколько маги лучше и что ведьмы – это глупость природы? Живут в лесу, с диким зверьем общаются и вообще немного того, – ехидно уточнила Лил.

   – Вовсе нет, – оскорбленно сказал Карл, но при этом немного смутился. – Просто я ничего не знаю про вас, вот и все. Я больше заклинаниями интересовался, чем всем остальным.

   – Ну да. Ну да, – фыркнула Лил, и по ее виду стало ясно, что она сейчас расскажет, насколько маги ужасны, а ведьмы, наоборот, прекрасны.

   – Наверное, попробую здесь. – Я остановилась в коридоре.

   – Ты что-то чувствуешь? Мне почему-то кажется, тут никого нет, – растерянно уточнил Ильим, хотя с его силой он должен был первым понять, что живое существо рядом, но я уверенно кивнула и присела на корточки.

   – Кис-кис-кис.

   – Мыши на такое точно не откликнутся, – ехидно сообщил Карл.

   – Если ты скажешь, как именно их зовут, я даже не буду больше полоскать лягушек в твоем чае.

   – Ты полоскала лягушек? – парень немного побледнел.

   – Успокойся, не успела. Кис-кис-кис.

   – Точно тебе говорю, это не так делается.

   Не обращая внимания на Карла, я продолжила сидя на корточках звать зверька, вплела немного силы и задумалась. На самом деле без разницы, какими словами ты зовешь, главное – силовой посыл. Во всяком случае я думала именно так и, услышав шорох, победно улыбнулась.

   Шорох стал громче, а затем послышались осторожные шаги вперемежку с «клац-клац-клац». Все вместе мы повернули головы в сторону темнеющего коридора и замерли. К нам медленно приближалась тень.

   – Рей, кого ты приманила? – шепотом спросил Карл, вглядываясь в темноту.

   – Мышку… наверное, – ответила тоже шепотом, а потом чуть не завизжала.

   К нам мягко прыгнул саблезуб. Его глаза мерцали зеленым, а частично оторванная шерсть свисала клоками. Он остановился в шаге и склонил голову набок, внимательно разглядывая нас.

   – Медленно отступаем, – тихо приказал Карл, и мы без споров попятились.

   Саблезуб не шевелился, но смотрел все так же пристально. Между нами было уже приличное расстояние, когда он шагнул вперед. Не торопясь, кажется, даже немного потягиваясь, он заскользил по коридору.

   – Бежим. – Голос Карла был не слышен, но мы одновременно сорвались с места. – Я же говорил, что мышь так не призовешь.

   Сбивая дыхание и не оборачиваясь, мы неслись в сторону общежития. И только Карл, как самый подготовленный, мог при таком беге еще и читать нотации.

   – «Кис-кис-кис». Вот к тебе и пришла киса. Довольна, Рей?

   Руки зачесались ответить Карлу, но я берегла силы и следила за дыханием, потому что чувствовала: еще чуть-чуть – и легкие разорвутся от перенапряжения. Но раньше, чем в глазах заплясали звездочки, перед нами опять возникла морда саблезуба.

   Воскрешенный выпрыгнул из коридора и сразу сел. Мы смогли затормозить только благодаря реакции Карла. Он за руки поймал меня с Лил и плечом перегородил путь Ильиму. А саблезуб опять склонил голову набок и открыл пасть. Готова поклясться, это была ухмылка. Жуткая и вонючая, с редкими короткими зубами и двумя клыками, свешивающимися вниз. Прибавить к этому светящиеся зеленью глаза – и жизнь уже не кажется такой радужной. А главное, в этой ситуации по-другому начинаешь относиться к профессору Астеру. Ведь милейший человек, которого ты готов увидеть и услышать прямо сейчас. Очень хорошо бы было именно сейчас.

   – Так. Он мертв, а значит, исполняет команды хозяина. Профессор не мог дать команду «уничтожить». – Карл еще что-то успел буркнуть, прежде чем саблезуб резко прыгнул и схватил нашего мага за штанину.

   Мой с Лил судорожный вздох и всхлип Карла прозвучали одновременно. Но все это быстро заглушил пульсар, который врезался в бок саблезуба. Ильим держал поднятую руку уже со следующим зарядом, но животное отпрыгнуло и теперь скалилось из-за угла.

   – Надо уходить. – Ильим оглянулся. – Попробуем пойти в обход к главному входу.

   Все судорожно кивнули и опять начали пятиться. Послышался еле слышный рык. Он отражался от стен пустого коридора и окутывал. Казалось, что вокруг нас сплошные саблезубы.

   – Его не видно, почему его не видно? Он только что был там, а теперь? – нервно прошептала Лил.

   Она стремительно развернулась, только не успела сделать и шага. Саблезуб одним махом перепрыгнул через наши головы и опять стоял на пути. Только теперь был не столь расслаблен и щерился редкими зубами. В него полетело сразу три пульсара, но ему на это было плевать. Зверь, не напрягаясь, поймал их пастью и проглотил. Мы в полнейшем недоумении смотрели на утробно заурчавшее животное и понятия не имели, что дальше делать.

   – Рей, ты его приманила. – Карл подтолкнул меня в сторону саблезуба. – Значит, ты с ним можешь найти общий язык.

   – Ты очумел?

   – Он же мертвый, какой общий язык? – Ильим напряженно покосился на Карла. – Думай, что говоришь.

   – Ничего не знаю, но я так понял из вашей болтовни, что ведьмы как-то общаются со зверьем. – Саблезуб медленно шел, обходя нас сбоку, и как будто принюхивался, а затем замер и отчетливо рявкнул.

   Я бы не шелохнулась от такого рыка, уже как-то привыкла за несколько минут знакомства. Но меня толкнули в спину, и я оказалась точно напротив пасти саблезуба. За мной возмущенно пискнула Лил и тяжело вздохнул Ильим. Мне верещать было поздно. Стоя напротив пасти с редкими зубами и дергая кончик косы, я вспоминала все, что когда-то рассказывал мой учитель.

   Мертвых невозможно убить, говорил он и объяснял десять способов побега от «мерзотного мертвяка». Иногда он их еще называл «кладбищенской тушенкой», но после того, как это все услышал отец, мертвяки стали просто мертвяками. На короткое время.

   Все десять способов я помнила, но здесь «закопаться в землю» или «облепить себя тиной», тем более «схорониться в болоте», не подходило. И в голове только и вертелось, что мертвых невозможно убить, но можно прервать связь с хозяином. И в этом главная проблема. Как найти эту связь и как прервать? Меня многому учили, но я же не боевик. Всего лишь ведьма.

   Саблезуб ждал. Он не нападал, не рычал, просто опять сел и наклонил голову набок. От этой позы стало еще хуже. Лил начала похныкивать, а Ильим встал рядом со мной, и зверушка недоуменно повела мордой в его сторону.

    – Не мешай, я кое-что придумала. – Мой шепот эхом разнесся по коридору и замер вдали. А я протянула руку к саблезубу и пустила крошечный поток силы, как будто здороваясь. Он не возражал, даже втянул ноздрями воздух и поощрительно рыкнул. Отпуская силу, я дотронулась до холодной морды, и неожиданно саблезуб замер. Он как будто превратился в истукана со светящимися глазами. Мое сердце билось в ритме бега, и спина вся намокла, а он сидел.

   – Отступаем, – прошелестел Карл, и саблезуб, резко повернувшись к нему, оскалился. А потом как ни в чем не бывало опять подсунул голову под мою руку. От неожиданности я его погладила, и передо мной оказался самый настоящий кот. Он плюхнулся на пузо и блаженно прикрыл светящиеся глаза. Прошлась рукой между ушей, почесала за ушами и, услышав одобрительное урчание, недоуменно улыбнулась.

   – Что происходит, а? – не переставая улыбаться саблезубу, спросила у ребят.

   – Вы гладите воскрешенного саблезуба, вот что происходит, – раздался за нашими спинами густой и мрачный голос профессора Астера. – Том, ко мне.

***

Мы стояли в ученической лаборатории Астера и смотрели в пол. Кончик косы окончательно растрепался, но продолжал успокоительно лежать в моей руке. Все молчали, профессор, кажется, вообще забыл о чужом присутствии. Только Том осторожно клацал когтями, прогуливаясь вдоль нашей короткой шеренги. Время медленно тянулось, но ничего не происходило. Мы стояли в тишине, не поднимая голов.

   Мягкие шаги замерли напротив меня. Саблезуб сел и тронул мягким носом мою руку. Я сдержалась и даже смогла спокойно сделать знак пальцами, чтобы уходил. Но он это понял по-своему и улегся у моих ног.

   – Ожидал от вас чего угодно, но не такого, – прозвучал мрачный голос, и я невольно подняла голову.

    Профессор сидел на краешке стола, сцепив толстые пальцы. И мне было непонятно, как стол умудряется спокойно стоять и не трещать под таким солидным весом.

   – Поделитесь, как вы смогли приручить воскрешенного саблезуба, связанного с другим магом? – Хмурый взгляд из-под кустистых бровей прошелся по зверю и остановился на мне.

   – Не знаю, – не выдержала и дернула кончик косы. – Я вообще хотела живое существо приманить, а тут… вот.

   – Приманить, как делают деревенские ведьмы с грызунами?

   – Наподобие, только еще силы добавила.

   – Ах вон оно что. – Профессор сложил руки на груди и печально вздохнул. – Поздравляю, в вас очень много от боевого мага. Возможно, при распределении вам предложат не ведический, а магический факультет. Хотя все равно странно.

   – Простите, но я ведьма, это точно. Седьмое поколение!

   – Хорошее поколение. Но и магический дар в вас силен. Хотя то, как вы приманили Тома, вызывает вопросы. Контроль над зверем вы не перехватывали, при этом он все равно стремится к вам. Занятно.

   Профессор в задумчивости смотрел на саблезуба, потом прошептал какое-то заклинание, но зверь только мотнул мордой. Астер поморщился и тяжело вздохнул.

   – Что же, пока вы будете отрабатывать свое наказание, думаю, мы с этим разберемся.

   – Наказание?

   – Конечно. За то, что залезли в лабораторию, и за то, что хотели истребить редкого воскрешенного саблезуба.

   – Но мы не хотели истреблять, – возмутился Карл.

   – А что хотели?

   Мы промолчали, а профессор встал в полный рост.

   – В общем-то, мне все равно. Но теперь, раз вы сами решили начать с воскрешенного, будете помогать с этим материалом.

   – В смысле, с трупами животных? – побледневшая Лил спросила почти шепотом.

   – Вы только на первом курсе, адептка Келли, так что не с трупами, а уже с воскрешенными. Записывать повадки, описывать состояние, конспектировать все, что заметите. Целиком научная деятельность. Метод наблюдения.

   Кажется, последнее профессор произнес с легкой издевкой. Только по его грубому лицу было ничего не понять. Где там улыбка, где оскал, а где хмурое порицание и тем более где хмурое одобрение. Все это выглядело примерно одинаково страшно.

   – Эм, но приманивала же только Рей, – подал голос Карл.

   – Рад, что заговорили именно вы, адепт Хейт. Тот самый человек, который, взламывая мою лабораторию, наступил на один из экспериментальных образцов.

   – Там же была просто дохлая белка…

   – Хорошо, что не отрицаете свою вину. С этой минуты каждый день на протяжении месяца я жду вас всех здесь. – Мы уже не смотрели в пол, а судорожно переглядывались, ища поддержки. И при виде зеленоватого лица Лил стало ужасно грустно, не выдержит.

   – Профессор, Лилиан ни при чем, отпустите ее. – Мне бы хотелось, чтобы голос звучал увереннее, а просьба не казалась нытьем, но чего не получилось, того не получилось.

   – Адепты, надо платить за свои промахи, – спокойно сказал профессор. – Всем. В том числе адептке Келли. Остаточный след магии говорит, что она брала в руки ингредиенты из моей лаборатории. Так что теперь вы все трудитесь под моим началом, поздравляю. Что же, с этим разобрались. Так что приступим.

ГЛАВА 3

Утреннюю практику с графом Астер милостиво – хотя это слово спорное в свете последующей новости – перенес на следующий день на пять тридцать утра. Так что я вместе с друзьями пришла на боевку к приемлемым для организма восьми часам.

   Вчерашний вечер мы предпочитали не вспоминать. Лил до сих пор была бледной, Карл очень хмурым, а Ильим читал еще больше, чем обычно. Мне, в принципе, тоже было неприятно думать, что нам еще целый месяц смотреть на мертвых мышей. Радовало, что способа воскресить тело человека пока не придумали. От мысли лицезреть ходячий труп меня даже передернуло.

   Мимо нас, гарцуя точно кони, прошли двое второкурсников. Они во все зубы улыбались Лил и приуныли, когда она не обратила внимания. За спинами этих суровых парней я приметила графа, как обычно, с совершенно никаким лицом. Приветственно махнула ему рукой и улыбнулась. Мне даже в ответ еле заметно кивнули, потом, правда, отвернулись.

   – Кажется, с графом будут сложности, да? С эльфом он не поможет, – хмуро спросил Карл еще.

   – Кто знает, – философски ответила я. – Сегодня, мне кажется, он в хорошем настроении. Даже не поморщился, когда я ему помахала, так что все возможно.

   – Рей, тебе этикет преподавал тоже боевой маг? – уточнила Лил.

   – Только ту часть, где веер может стать оружием любой женщины. – Я повернулась к Лил и с улыбкой посмотрела на то, как она страдальчески поморщилась.

   – Он же поборник нравственности и поклонник норм, для него твои размахивания руками как плевок в душу, – весомо сообщила Лил и вдруг выдохнула: – Он здесь.

   Мы проследили за поблескивающим взглядом Лил и замерли, как и все вокруг. В сторону графа стремительно шел эльф. Длинные ноги ступали неслышно, золотистые волосы, заплетенные в толстую косу, еле заметно били его по короткому разрезу серого пиджака. И весь он был воплощением чего-то неземного и нечеловеческого. Начиная с заостренных ушей и заканчивая яркими светло-зелеными глазами.

   Перед ним все как будто расступались, хотя вроде бы никто не уходил в стороны. Адепты жадно осматривали прибывшего, но ответного взгляда и незначительного кивка удостоились лишь несколько встречных боевиков.

   Неизвестно, чем бы закончилось наше сосредоточенное молчание, если бы не появился мрачный Астер.

   Занимались мы по обычной схеме, и у меня даже не сорвалось ни одно заклинание, но Астер был недоволен. Спустя всего полчаса меня опять начали переставлять от одних к другим. А к концу занятия я вновь видела перед собой рыжего графа. Улыбнулась, он в лице не изменился, хотя пальцы как будто сжались в кулак. Мы не разговаривали, только шептали заклинания. Благодаря моей подсказке, хотя кто бы мне в этом признался, граф изменил тактику нападения. Теперь мои атаки он сносил силовой волной, а защиту легко сминал резервом. Я тоже не скупилась и сбрасывала мощные заклинания. Только силы были неравны, и, будь я хоть трижды маг, не мне было тягаться с сырой силой созидателя. Он атаковал, я уклонялась. Я атаковала, он гасил. Было скучно. Мне казалось, граф вполне мог усилить самую слабую четверку, но все же работали мы по-прежнему в паре.

    За размышлениями и однообразными атаками практика незаметно завершилась.

   Сегодня еще стояло занятие по зельеварению у декана ведического факультета. Страшно злопамятная ведьма не терпела опозданий и наказывала дополнительными заданиями и часами практики. Хотя признать в ней темную сторону было непросто. Ходила всегда в невесомых, но строгих платьях, с небрежным пучком из светлых волос, смотрела на всех очень доброжелательно чистыми голубыми глазами без подводки и вообще какой-либо косметики. Но все равно где-то внутри я очень напрягалась, когда этот взгляд останавливался на мне, а аккуратные губы немного сжимались при оценке зелья. К такой лучше не опаздывать.

   Я уже была почти у выхода, когда из дальнего угла увидела, как Карл отчаянно подает какие-то знаки. Не понимая, чего он от меня ждет, просто остановилась и решила подождать.

   Зал был почти пуст, лишь мы и Астер, который подозвал к себе эльфа. Очень подробно он начал разбирать с ним бой, а потом перешел на какой-то печально-участливый тон. Я даже наклонилась вперед, чтобы не пропустить такое грандиозное событие.

   – Зря вы вчера пропустили практику.

   – Дома меня задержали дела. Но этот вопрос был улажен с ректором.

   – Я не говорю обо всех пропусках, а только о вчерашнем. Я знаю, что вы прибыли на день раньше, но на занятия пришли только сейчас.

   – Была долгая дорога, я спал, – немного виновато проговорил эльф.

   – Ясно. Салгант, у вас очень плохо с воздушными таранами и пульсарами, если бы вы пришли хотя бы на одно занятие раньше, я бы смог поставить вас в одну из четверок, где нужна более сильная защита и уже есть приличное нападение. Но сейчас вынужден оставить в команде, где не все гладко, и надеяться, что вы подтянете атаку. Времени практически нет. Через месяц уже первые смотры.

   – Четверки уже сформированы? Фицуильям переходил из команды в команду все занятие, – недоуменно сказал эльф.

   – Сформированы. Его и адептку Вуд я ставил в команды исключительно для того, чтобы они тоже участвовали в общей работе. Со следующего занятия начнется полноценная работа в связках. Сегодня я окончательно утвердил составы. Из-за вас пришлось кое-что поменять, и с несколькими адептами еще предстоит работать индивидуально. Вас на такие занятия не приглашаю, и так хватает учеников. Но вам тоже нужно подтянуть атаку, потренируйтесь на мишенях в свободное время. Удар у вас поставлен, нужна сила и скорость.

   – Да, конечно. Мне жаль, что так получилось. Могу я что-нибудь сделать для вас? – Эльф правда выглядел расстроенным, и профессор Астер, кажется, тоже.

   – Если настаиваете, то приходите сегодня в лабораторию, мне никогда не помешают лишние руки.

   Эльф кивнул, пожал преподавателю руку и ушел. А я стояла и смотрела на широкую спину профессора. Удивил не разговор с эльфом, когда Астер так по-человечески расстроился из-за пропуска и пожал руку, как своему приятелю… Меня не поставят в четверку, совсем. И это меня волновало гораздо больше добрых отношений профессора и эльфа.

   – И чего ты замерла? – прошипел мне в ухо Карл.

   – Меня не поставят в четверку.

   – Это и так было ясно. Ты упустила эльфа, где теперь его искать?

   – В столовой? – Я задумчиво перебирала кончик косы, думая, можно ли попроситься в команду пятой. Пять же лучше, чем четыре.

   – Там нет повода с ним заговорить.

   – А здесь был?

   – Конечно, общая практика. Боевка – это вообще тема, – авторитетно сообщил Карл и с досадой добавил: – И почему ты его не задержала? Я же подавал знаки.

   – Знаешь, твои круглые глаза и судороги мне вообще мало что сказали. Только что тебе пора успокоительного выпить.

   – Рей!

   – Что «Рей»? Хочешь эльфа – иди к нему сам, – а потом я неожиданно поняла, где можно будет поговорить с эльфом, и уже тише сказала: – Вечером он будет в лаборатории Астера.

   Остаток дня прошел в предвкушении. Чего именно мы ждали – непонятно. Наверное, думали, эльф, как узнает про ритуал, сразу накапает нам крови. Но сам факт, что он появился, невероятно окрылил. При том что ни я, ни Лил, ни тем более Ильим не представляли, как завести с ним разговор на интересующую нас тему.

   Еле высидев зельеварение, мы чуть ли не бегом отправились к лаборатории. Даже Лил уже не выглядела бледной, а при упоминании Тома перестала дергать веком.

   Немного запыхавшись, мы остановились у открытой двери в лабораторию. Астер сидел за столом и очень быстро перелистывал свои записи, точно так же, как вчера.

   Мы вежливо поздоровались и вошли. Профессор кивнул и тут же небрежно указал на стулья у аквариума с воскрешенными мышами. Нас поджидала вчерашняя работа.

   – Я сейчас наложу на них новое заклинание защиты, – не отрываясь от тетрадей, проговорил он. – Вы наблюдаете и записываете все, что покажется вам странным, необычным или выходящим за привычные рамки их поведения.

   – Воскрешенные мыши – это и так за рамками, куда дальше? – прошептала вновь побледневшая Лил.

   Мы расселись и, нервно ерзая на стульях, по очереди взглянули на дверь. Эльфа не было. Оставалось взять карандаши и приступить к своей повинности.

   Мыши медленно ползали и практически не привлекали к себе внимания. После того как профессор наложил заклинание и вышел, они вроде бы приободрились и сделали несколько резвых кругов. Но потом опять перешли на медленное ползание. Мы с Ильимом конспектировали все. В какую сторону пошли, куда повернули головы. Ильим даже набросал приблизительный расчет средней скорости воскрешенной мыши. Карл в основном смотрел на дверь и изредка ставил пару слов в тетрадь. Лил смотрела четко в мои записи и, вычленяя важное, переписывала себе.

   – Мне кажется, вот эта побледнела, – указала я карандашом на ближайшую к нам мышь.

   Ребята нехотя посмотрели на объект эксперимента, Лил тоже не удержалась и сильнее побледнела.

   – Совсем серенькая. И смотрите, как гордо застыла в стороне. Назову ее Фицуильямом.

   Парни хмыкнули и наклонились, чтобы рассмотреть мою мышь.

   – В честь графа Риверса? – Голос за нашими спинами одновременно был похож на мягкий раскат майского грома и шелест весенних ручейков.

   Эльф неторопливо подошел к аквариуму и тоже посмотрел на мышь.

   – И правда что-то есть. Я ему передам, – немного задумчиво сказал он.

   – Зачем ему такие глупости, не стоит. – Лил старалась быть, как обычно, улыбчивой и интригующей, но зеленоватая бледность сводила к нулю любые попытки. – Мы, кажется, незнакомы. Я Лилиан Келли, ведьма в четвертом поколении. Это Ильим, ведьмак в десятом поколении, рядом Арейна, ведьма в седьмом. И Карл, боевой маг.

   – Салгант, маг-созидатель.

   – Просто Салгант? – Она шире улыбнулась и чуть опустила ресницы.

   – Да. – Он говорил без апломба, очень вежливо и спокойно.

   – Салгант, вы вовремя. – В лабораторию стремительно вошел Астер. – Где дневники, знаете. Все, что вчера записали первокурсники, нужно просмотреть и отобрать важное. Я вернусь через полчаса, и тогда мы с вами сядем и разберем отчет о вашей практике. Вы же его не забыли? Пока все. Сидите спокойно, ничего не трогайте и не ломайте.

   Последнее было адресовано нам и сопровождалось леденящим даже кончик моей косы взглядом. Профессор подхватил несколько листов со стола и вышел так же, как и вошел, быстрее ветра. В лаборатории повисла тишина. Мыши мерно двигались, а мы, не обращая на них больше никакого внимания, смотрели в спину эльфу. И пока он неторопливо доставал дневники и наши вчерашние записи с верхних полок, подбирали слова, с которых можно было бы начать беседу. Но как бы быстро ни шевелились наши губы в поисках правильных вопросов, ничего путного на ум не приходило.

   Эльф, никого не замечая и мерно переворачивая страницы потрепанных дневников, сел за стол профессора.

   – Простите, – нарушил молчание эльф и встал, держа один из листов в руке. – Не могу разобрать кое-что, не поможете?

   Он остановился рядом с Карлом и протянул ему записи. Маг небрежно посмотрел на лист, прекрасно понимая, чьи каракули ему показали. Вряд ли бы эльф стал спрашивать, если бы ему попались четкие и угловатые буквы Ильима или Карловы крупные и со всех сторон круглые, тем более если бы там были по-женски аккуратные знаки Лил.

   Я уверенно взяла свои вчерашние наблюдения и углубилась в бисероподобные ровные строчки, где понять можно было только заглавные буквы в начале предложений.

   – Второй абзац, – сказал эльф, становясь за моим плечом.

   – «Темные глаза с поволокой блеснули и уставились в черную точку на крышке аквариума», – голосом печального актера прочитала я.

   – У вас очень образный язык, – сказал он без доли иронии. – Но хотелось бы понять, что произошло с мышью?

   – Умерла. Повторно. Видишь, после описательной части: «Одним словом, мышь приказала долго жить». – За нашим столом установилась хрустальная тишина, в которой громом прозвучал неуловимый смешок эльфа.

   – Здесь очень скучно. А вчера мы просидели в лаборатории почти три часа, – как бы извиняясь за мою фантазию и отсутствие манер – в самом деле, я же тыкаю светлоликому эльфу, – жалобно проговорила Лил.

   – Да, здесь и правда очень скучно, – печально подтвердил эльф и, забрав мои вчерашние записи, плавно двинулся к преподавательскому столу.

   – Так, может быть, сыграем во что-нибудь? – Ребята задержали дыхание, не сводя алчущих взглядов с золотой косы, которая встрепенулась, когда эльф повернулся к нам.

   – Во что?

   – Да хотя бы в «Спасение прекрасной девы». – За столом подавились вздохами и в полнейшем недоумении уставились на меня. – Неужели никто из вас ее не знает? В деревнях в нее играют все. От совсем маленьких до совсем взрослых. Точно играли. Вспомните: великий воин, прекрасная дева, старая ведьма, ее прислужник и по совместительству тоже влюбленный в деву человек. Там еще прячут деву, потом бегают за ведьмой и ловят прислужника. А взрослые, когда находят деву, обычно требуют поцелуй.

   Последнее я произнесла заговорщицким шепотом, чтобы подогреть интерес. Но никакого воодушевления мой рассказ не вызвал. Ильим и Карл с тоской смотрели на меня, а Лил, кажется, хотела убиться собственной печалью, так грустно и прерывисто вздыхала.

   – Это должно быть интересно, попробуем? – с толикой скептического энтузиазма проговорил эльф.

   – Ладно, но я буду великим воином, – сразу рубанул Карл.

   – Нет, это делается не так. – Я поделила лист бумаги на несколько частей. – Сейчас я напишу персонажей, и мы будем тянуть. Кому что достанется.

   Пока я писала, все тихо занимались своими делами. Никто не переговаривался и даже не смотрел в пустоту. Возможно, на них так подействовал эльф. Моя безобидная игра вряд ли могла стать причиной тягостных дум и такого показательного молчания.

   – Все готово. – Я.сложила бумажки в кучу. – Лил, давай ты первая.

   – Хорошо. – Она с опаской покосилась на меня, но бумажку вытянула. – Рей, это что? Великий воин?

   – Да. Какие-то проблемы?

   – То есть сама ты не понимаешь, какие проблемы? Я – девушка!

   – И что? Может, девой будет Карл, тогда у вас даже получится романтика. – Я подмигнула ей в момент, когда Карл чуть ли не взвизгнул.

   – Дева? Какого… – Он не договорил, услышав смешок со стороны эльфа.

   При виде своего красного, как клюковка, друга вдруг стало понятно, что он сделает все, лишь бы подружиться с эльфом. И образ полногрудой – об этой анатомической подробности я пока умолчала – девы он почти с радостью примерит на себя. Да и Лил, увидев, что эльф с нами заодно и вроде бы ему даже все нравится, решительно смяла бумажку в кулачке.

   – Ладно, что нужно делать? Вот я воин, а дальше?

   – Нужен минимальный грим. Но перед этим предлагаю вытянуть персонажей остальным.

   Карл держался как настоящий воин, несмотря на то что ему выпала дева. Он краснел от досады и, будь на моем месте парень, давно бы вызвал на битву.

   – Конь? – Эльф посмотрел на меня чистыми, как весеннее утро, глазами. – Я кого-то буду возить?

   – Воина. – Стараясь говорить серьезно, я даже выпрямилась, но все равно улыбнулась. – Если он тебя поймает. Лил должна будет поймать лошадку и отправиться спасать деву.

   – Глупая игра. – Карл недовольно засунул руки в карманы.

   – А что делает ведьма? – Ильим не возмущался, но как-то подозрительно внимательно рассматривал бумажку.

   – Ведьма с прислужником похищают деву и прячут ее от воина, путают следы.

   – А что будет, если ведьма поймает воина? – поинтересовался Ильим.

   – Наверное, его приедет спасать дева. – Еле сдерживая смех, я переглянулась с улыбающейся Лил, которая уже предвкушала погоню за эльфом. – Но сначала грим.

   Тонкая веточка, небрежно лежавшая на преподавательском столе, оказалась под носом у Лил. И в следующий миг лабораторию огласил крик.

   – Ты зачем мне хвост мыши под нос подсовываешь?

   – Это усы!

   – Рей! Это… это… не усы… Они должны быть пышнее. – Голос Лил немного перебивался от волнения.

   – Лил, ну что делать. У воина по сказке были тонкие усики. – Но она начала бледнеть, и я опустила руку. – Это даже не хвост, всего лишь веточка. Ладно, не будем клеить, нарисуем. Так, Ильим, тебе бы длинные волосы. Хотя ладно, у тебя и так чисто ведьминская внешность. Нос, зеленые глаза. Салгант, распускай косу, будет грива. Карл, теперь ты.

   – Даже не думай. – Парень смотрел на меня зверем.

   – Ты же понимаешь, что нужна достоверность? Как для любого ритуала, – на последнем слове я сделала ударение, и он замялся, искоса посмотрел на занятого косой эльфа и все-таки нехотя кивнул.

   Воодушевившись, я подхватила со стола пустые листы и, скомкав, засунула ему на место груди. Карл стал походить на пыхтящий чайник. А остальные отводили глаза, тихонько посмеиваясь.

   – А сама? Как там у нас выглядит прислужник? – зло бросил Карл.

   – Невысокий парень. – Я широко улыбнулась и крутанулась на месте. – Я невысокая и могу говорить, употребляя мужской род.

   Он запыхтел еще сильнее и просто отвернулся от нас.

   – Все готовы? – обвела я взглядом разношерстную и в большинстве своем недовольную компанию и замерла, остановившись на распущенных волосах эльфа. Прекрасное и неземное создание во всей красе. Правда, сейчас это создание тонко улыбалось и уже не казалось слишком таинственным.

   Когда мне дружно кивнули, я принялась расставлять всех в разные углы. Объяснила эльфу, что его не должны поймать, пока мы не похитим деву, попросила Лил дать Салганту небольшую фору и решила, что пора начинать. Мы с Ильимом встали в самой темной части лаборатории и посмотрели на фундаментально восседающую на стуле деву. Карл сверлил меня взглядом, и на его лице крупными буквами были написаны мои проблемы.

   – Начали. – Я махнула рукой и замерла, так же как и все остальные, только Карл встал и начал медленно отступать за стул. – Эй, ты вообще-то сидишь в высокой башне!

   – А как же прогулки на свежем воздухе? – ехидно уточнил он и метнулся к другой стене. Не раздумывая, я бросилась за ним, чем, видимо, показала пример.

   Вокруг послышались шаги, сразу упала пара стульев, а Лил успела мазнуть рукой по золотистым волосам.

   – Ильим, заходи с другого бока, – крикнула я, в полной уверенности, что он где-то рядом.

   – Я путаю следы! – донеслось в ответ, и послышался вскрик перепуганной Лил. – Воин у меня в руках, так что можешь спокойно ловить деву.

   Не ожидая такого поворота, я остановилась, и Карл убежал из-под носа. Игра пошла не по плану. Кажется, конь пытался покататься на деве и схлопотал оплеуху. И все покатилось кувырком.

   Исключительно я целенаправленно бегала за Карлом, остальные со смехом то присоединялись к моей ловле, то переключались на других. Причем моя «дева» тоже участвовала и пару раз перехватила у Ильима воина. Минут через пять такой кутерьмы слышался только смех и периодически падающие стулья. Из Карлова пиджака уже вывалились скомканные мной бумажки, и «дева» окончательно перешла в разряд «воин». Где-то к десятой минуте я выдохлась и, продолжая смеяться, ушла с поля боя в уголок отдышаться. Лил, конечно, осталась в попытке добраться до эльфа, но ее сил явно уже не хватало на смех и бег.

   – А что будет, если лошадка поймает прислужника ведьмы? – На моем запястье сомкнулись тонкие и прохладные пальцы, а перед носом оказались пьяные от веселья зеленые глаза.

   – Тогда лошадка покатает прислужника. – От уморительного вида растерянного, но все еще очень веселого эльфа я начала хихикать.

   – Разве должно быть не наоборот? – не сдерживая мелодичного смеха, уточнил он.

   Постаралась внятно ответить, но смогла только покачать головой.

   – Я поймала! – победно прокричала Лил, держащая эльфа за руку.

   На ее плечи при этом одновременно легли пальцы Карла и Ильима. Глядя на наш держащийся за руки неровный круг, мы одновременно засмеялись. За приступом неконтролируемого хохота, конечно, не услышали клацанья когтей и мягких шагов.

   – Что здесь происходит? – В дверях грозно замер профессор Астер.

   Перед ним сидел Том, с явным осуждением смотревший на разбросанные стулья, тетради и листы. Как на нас в это время смотрел Астер, проверять не хотелось, поэтому мы синхронно опустили глаза и, не глядя, выстроились в линию. Все проделали быстро и без суеты, как будто тренировали этот покаянный вальс все детство. И даже по ровным шагам профессора стало ясно, что наше смирение он оценил, но по-своему. И работать нам с воскрешенными мышами не один месяц, а его оценка, возможно, распространится и не на один год.

   Покинутые мыши при виде хозяина завозились, а мы сильнее опустили головы, полностью осознавая свою вину и чистосердечно печалясь о своей судьбе. Не проникся моментом нашей черной грусти только саблезуб. Он неслышно подкрался к моей руке и подсунул лобастую голову.

ГЛАВА 4

Пять тридцать утра – лучшее время для нападения, сказал бы мой учитель. С ним может соперничать только четыре тридцать и частично четыре ноль-ноль. Враги не дремлют.

   Холодным утром под туманными сводами потолка, где еще не погасли ночные огни, я наконец-то постигла мудрость господина Лестера. В самом деле, кто может встать в такую рань, да еще пойти в нападение и тем самым разбудить? Только враги.

   Кутаясь в теплую шаль и перебирая озябшими пальцами кончик косы, я в мрачной решимости ждала профессора. Граф рядом со мной был свеж и, как обычно, собран. Иногда в голову закрадывались мысли: а нет ли у него какого-то особого короба, в который он ложится вечером и наутро встает, в точно таком же виде, как и был. Без единой складочки, с одинаково небрежно зачесанными за уши волосами и высеченным из пепла лицом.

   – Доброе утро, адепты, – поприветствовал нас профессор, быстро открывая дверь в тренировочный зал.

   Астер тоже выглядел более чем превосходно, несмотря на то что вчера отпустил нас ближе к десяти, а сам еще оставался в лаборатории.

   – Сначала мишени, потом спарринг, приступайте. И не забывайте о силе голоса. – Астер отошел на несколько шагов, а мы начали читать надоевшие еще задолго до Высшей школы заклинания.

   Пятнадцатиминутная разминка проходила муторно. Тяжелая с утра голова и замерзшие в холодном зале руки мешали нормально бросать заклинания. Профессор все чаще останавливал бой. Он не злился, а по-медвежьи спокойно предлагал попробовать еще. Но с меньшей силой, под другим углом и еще как-то не так, как было раньше. Кивала, послушно пыталась выполнить и хотела спать. В итоге под традиционное: «Плохо, адептка Вуд» – мы перешли к спаррингу. И начало тоже было медленным, тягуче не боевым. От нашего спарринга даже Астер моментально устал. Он примостился на лавочке у стены и достал чью-то тетрадь. И если в первые пять минут он хотя бы делал вид, что смотрит на нас, а не в тетрадку, то потом он на это дело плюнул и погрузился в какие-то записи. Его толстые пальцы очень ловко цепляли тонкие листики, он быстро пробегал глазами по строчкам и карандашом отмечал что-то на полях. Такой тихий и уютный Астер меня заворожил.

   Не знаю, сколько бы я сонно смотрела на профессора, но в чувства меня вовремя привел пульсар, легонько чиркнувший по защите.

   – Арейна, с вами все в порядке? – хмуро спросил граф, видимо уже звавший меня до этого.

   – Да, конечно, я немного отвлеклась. – Я улыбнулась графу, который наконец-то назвал меня по имени. Такое событие достойно баллады, о хитрой адептке, вынудившей настоящего графа назвать ее по имени. Куда там павшим крепостям и принцессам до такого масштаба.

   Тот небольшой пульсар меня встряхнул, и мы вернулись к тренировке. А профессор Астер, кажется, о нас совсем забыл. Он все так же внимательно вчитывался в тетрадь и даже головы ни разу не поднял. На третьем пульсаре я тяжело вздохнула, опустила руки и ближе подошла к графу.

   – Фицуильям, вы же на втором курсе, значит, должны знать простейшие щиты и еще пару-тройку других заклинаний, так?

   – Предположим.

   – Хорошо, я тоже знаю заклинания простейших щитов и несколько атакующих. Может, потренируем и их?

   – Уверен, профессор Астер будет против такого самовольства. Тем более ваши пульсары ни разу меня не задели. Вам есть над чем работать.

   – Я о том и говорю! Мои пульсары и не заденут, вы созидатель. У меня ни шанса, если я не буду использовать весь свой арсенал.

   – Можете потренироваться на мишенях, если вам так хочется. – Холодный голос не дрогнул, хотя взгляд метнулся к профессору.

   – Вы знали, что нас не собираются ставить в четверки? И эта практика вообще неизвестно для чего.

   – Почему вы считаете, что нас не будут ставить в четверки?

   – Профессор Астер упомянул об этом в разговоре с Салгантом.

   – Полагаю, вы просто что-то не так поняли.

   – Все я так поняла. И поэтому уверена, что нам надо показать себя. Пока мы так обмениваемся пульсарами, профессор даже не подозревает о нашем потенциале. Надо его удивить, показать, что у нас в арсенале не только бабушкины мотки с шерстью. – Я заговорщицки улыбнулась ему. – Неужели вам не скучно вот так биться? Один нормальный бой – и я от вас отстану, слово честной адептки! Соглашайтесь.

   Граф смотрел холодно, но его губы то и дело поджимались. Что-то для себя разобрав, он кивнул, но не успела я обрадоваться, очень жестко произнес:

   – Покажите ваши щиты. – Я удивленно подняла брови, но, не задумываясь, прошептала самое быстрое и простое заклинание щита. – Я его пробью с одного удара, так что – нет.

   – С чего вы решили, что пробьете? Я вот уверена, что буду быстрее. Поставлю щит. И пока вы будете шептать заклинание, погашу все ваши усилия на корню.

   В серых глазах блеснуло что-то наподобие азарта. Немного глуше и в пределах общепринятых норм для родовитых аристократов.

   – Один бой.

   – Один, – поспешно согласилась я.

   Мы разошлись в стороны и на счет «три» начали испытывать себя. Щиты загорелись и потухли, укрепляясь. В воздух взметнулись заготовленные пульсары, становясь в ряды. А мы друг другу улыбнулись.

   Мой щит разбила плеть. Толстый жгут взметнулся над головой и стал опадать, чтобы нанести следующий удар. Граф уже праздновал победу, но не учел мои заготовки. Я спустила огненные шары с поводка за миг до столкновения. Взрывной силой пульсаров плеть просто отшвырнуло на графа. Его щит с треском посыпался. Без передышки я зашептала новое заклинание. Таран получился на славу, он вспахал воздух и с громким «ух» врезался в новенький, пока еще сияющий и не укрепленный щит. Но граф – созидатель, и все у него с хитринкой. Часть силы моего заклинания он просто поглотил и потому выстоял. Фицуильям блеснул наконец-то живыми глазами и поднял руки выше. Что-то опасное послышалось в воздухе, и я поспешно начала строить усиленную защиту из тройного щита.

   Но по залу прошелся ветер, и наши заклинания погасли. Недалеко стоял профессор Астер с поднятой рукой и хмуро смотрел на нас с разгоряченным графом.

   – Адептка Вуд, выходя против созидателя, в первую очередь надо сделать не одну, а десять заготовок. Адепт Риверс, зная, что у вас проблемы со скоростью, защиту лучше вообще не ставить, а сразу переходить в нападение, пока противник только готовится. И, адепты, что это за подобие щитов?

   Мы в немом удивлении посмотрели на Астера, который спокойно начал объяснять, как надо ставить самый простой щит так, чтобы по нему равномерно была распределена сила, и сколько заготовок нужно, чтобы отбить атаку созидателя.

   – Профессор, простите, но я не потяну больше двух заготовленных заклинаний, – честно призналась я Астеру, когда он заговорил о пять пульсарах. – Если сделаю, как вы сказали, они у меня весь резерв заберут, пока просто будут висеть рядом.

   – Вы не правы, – возразил он. – Вы готовите всегда серию, а я говорю об одиночных зарядах. Они будут бить точнее и поглощать меньше сил на стадии подготовки. Попробуйте.

   И мы попробовали, да не один раз, да с разными потоками. Остаток практики прошел, как надо. Было интересно, горячо, и «плохо, адептка Вуд» звучало лишь трижды. Нам даже пообещали еще раз подумать над четверками. Я была довольна и, лучась от счастья, смотрела на графа, но он снова стал холоден и никак не отреагировал на то, что нас могут поставить в четверки, а все благодаря мне. Он даже не счел нужным поблагодарить.

   Из-за бурного утра к середине дня я стала бледным подобием болотного призрака. В столовой очень вяло откликалась на смешки ребят о моей вялости, а на занятиях еле собиралась с мыслями, чтобы ответить, если спрашивали. Вечером в лаборатории Астера я около минуты просто смотрела на моего Фицуильяма, как всегда замершего в углу, и даже не обратила внимания, когда мне на колени легла морда саблезуба.

   – Адептка Вуд, – позвал меня Астер, сидя за своим столом. – Завтра утром вместо практики с графом приходите в лабораторию. Проверим вашу связь с Томом.

   – Профессор, а может быть, можно сейчас?

   – Нельзя, нужно подготовить реагенты. Так что завтра в пять тридцать жду вас здесь. Почему вы так смотрите? Вам придется пересмотреть свои планы.

   – Простите, профессор, я надеялась выспаться. Может быть, вы сможете немного позже? Завтра же выходной, занятий нет. – Я жалобно и с опаской смотрела на угрюмого профессора.

   – Хм, выходной, – прокатив на языке явно малознакомое слово, Астер с пониманием вздохнул. – Тогда послезавтра, в понедельник.

   Понуро кивнула и опять уставилась на мышь. Сегодня не писалось. Ни одного приличного определения к своей мыши я не нашла, так что от полнейшей скуки спасти уже ничего не могло.

   – Завтра в город? – шепотом спросила Лил.

   – Да, пойдем по магазинам, хочу новые сапоги.

   – Там завтра какое-то представление на площади, – включился Ильим. – Желающие могут наложить грим и стать частью представления.

   – Можно посмотреть, – согласилась я, вырисовывая на листе носик пуговкой и подписывая Фицуильямом. – Возможно, будет весело.

   – Сейчас мне кажется, если ты не в лаборатории, то уже весело. – Лил осторожно бросила взгляд на аквариум. – И если там нет мышей, то там точно не скучно, так что я пойду.

   – Нет мышей, конспектов и лекций, – рассеянно подал голос эльф, которого в этот раз тоже посадили перед аквариумом.

   – Пойдем с нами, посмотрим, правда ли там веселее без мышей. – Я пыталась не зевнуть, глядя на бусинки глаз и светло-серую шерстку.

   – Пойдем, – все так же рассеянно согласился эльф, тоже разглядывая Фицуильяма.

   – Тогда встречаемся завтра в двенадцать у ворот, – быстро проговорила Лил.

   С момента, как заговорил Салгант, за столом повисла оглушающая тишина. И как только Лил пригвоздила эльфа временем, мои друзья выдохнули.

   – Можно еще зайти на свободные бои, – вдруг подал голос Карл, который в свой выходной обычно встречался с братом, друзьями или еще кем-то важным, а на наши походы по ярмаркам и балаганам только с ехидцей скалился и называл детьми.

   Эльф поморщился, и больше тему боев никто не поднимал. Опять стало тихо, и последующий час эту скучнейшую идиллию нарушал только Том. Саблезуб, устроившись у моих ног, периодически вставал, делал круг за своим обрубленным хвостом и опять ложился. Гнездился, как домашняя кошка, порываясь улечься на носки туфель. Никак не реагировал на мои просьбы подвинуться, только поднимал голову и высовывал синюшный язык. Лил рядом прерывисто вздыхала и решительно зеленела. А вот эльф явно забавлялся и невзначай подталкивал саблезуба сапогом. Тот опять вставал, делал круг, ложился, на мои шевеления высовывал язык, Лил зеленела.

   Когда от скуки и сдерживаемых зевков заслезились глаза, профессор нас отпустил. Эльф упорхнул, не дожидаясь нашего напоминания о завтрашнем дне, а мы медленно побрели в сторону общежитий.

   – Завтра надо спросить о крови, – почесывая подбородок, сказал Карл. – Девчонки, когда будете говорить об этом, старайтесь, чтобы он не просто кровь дал, а сам пришел.

   – Почему сразу девчонки? – Лил возмущенно посмотрела на Карла.

   – Лил, да я даже примерно не знаю, о чем и как говорить с этим… Видела, как он поморщился, когда я про бои сказал? Может, его тонкая душа чего-то там не терпит. Девчонкам с такими парнями проще.

   – Ты как маленький, он – созидатель. Разрушение вообще не для него, а ты про бои. Чему тебя только учили.

   – Видишь, Лил, ты уже понимаешь больше, чем я. И про созидателей я знал, между прочим, – довольно зло произнес Карл и продолжил: – Подойдешь, о чем-нибудь поговоришь там, о птичках, не знаю. Ты, как я понимаю, спец по созидателям.

   – Да что сразу я? У Рей вообще отец был созидателем, она должна больше знать. – Ребята одновременно посмотрели на меня. Лил медленно бледнела. Начиная со скул и заканчивая губами, на ее лицо как будто лег толстый слой пыли. Ее ошалевший взгляд был направлен куда-то за мою спину.

   Почти вплотную ко мне шел Том, светясь таинственно зеленым цветом.

   – Малыш, шел бы ты к хозяину. – Я махнула рукой в сторону лаборатории, саблезуб наклонил голову и довольно вывалил язык. – Том, не пугай Лил и иди к профессору Астеру.

   Он сел и с явным непониманием уставился на меня. Кажется, Лил перестала дышать.

   – Ладно, ребята, вы идите, а я отведу Тома к Астеру.

   На мощной шее болтался кожаный ошейник, я, не задумываясь, уцепилась за него и потянула саблезуба по коридору. Сзади послышались судорожные выдохи и панический шепот Лил. И я прибавила шагу.

   В лаборатории по-прежнему ярко горел свет, а за столом в расстегнутом пиджаке сидел посмеивающийся Астер. Одной рукой он держал какой-то лист, а другой быстро развязывал шейный платок.

   – Вуд? – удивленно поднял брови профессор, возвращаясь к прежней хмурости.

   – Он пошел за мной и не уходит, – сказала я, дернув кончик косы.

   – Том, ко мне. – Профессор даже похлопал по ноге, но саблезуб не двинулся. – Да, с этим надо что-то делать. Идите сюда.

   Поспешно прошла вперед и отпустила ошейник только у стола профессора. Он быстро прошептал заклинание, и Том застыл. Без перехода профессор вежливо попрощался, а я почти бегом направилась на выход. Надо быстрее уходить. В листке, который держал Астер, краем глаза я увидела ровные бисеринки букв, где понятны только заглавные.

ГЛАВА 5

По-осеннему яркий день катился к закату. Обычно суетный городок, что располагался в получасе неспешной рыси от школы, потихоньку начинал дремать. Хотя ночью улочки с разноцветными крышами и выбеленной мостовой, конечно, не спали. Как и в любом другом городе королевства, здесь трактиры работали до последнего посетителя, а на отдельных улицах после заката жизнь, наоборот, только начиналась. Обычно там мелькали разноцветные юбки, пахло сладкими духами, и слышался смех. Закрывались на закате только кофейни и лавки, представляющие интерес для молодых и пока скромных людей. Именно в это время в школу вереницей возвращались адепты. Верхом или в экипаже они расслабленно продвигались по широкой дороге.

   В этот вечер среди прочих ехали и мы. В открытой коляске, прижавшись плечами друг к другу. Эльф рассеянно смотрел на дома, а мы сосредоточенно на него. День прошел неплодотворно, как нам с Лил сообщил Карл злым шепотом. О ритуале и крови мы так и не заговорили, так что наш боевой маг метал молнии.

   Хотя, на мой взгляд, наоборот, поездка выдалась удачной. Я купила не только сапоги, но и еще кипу мелочей от духов до боевых амулетов, и все по умеренной цене. И было как-то радостно, причем не из-за стоимости вещей, я вообще почти не дружила с цифрами, а из-за того, как было весело. В конце концов, мы хотели развеяться, пусть представление было слабым, и мы не стали в нем участвовать. Но вот то, как люди смотрели на эльфа в нашей компании, было незабываемо. А еще лучше на него смотрели лавочники и содержатели галантерей.

   В лавке, где я присмотрела себе изящные сапоги на низком каблучке, мне шепотом сказали, что это эльфийская работа. Купила и похвасталась Салганту. Его глаза страшно сверкнули, а вместо улыбки появился оскал. Он убеждал, что здесь не может быть эльфийских вещей, потому что эльфы возят товары только в большие города. А все, кто продает такое здесь, – мошенники. Правда, он употребил другое слово неизвестного наречия, но отчетливого значения.

   Повинуясь порыву, я решила показать все то, что в городке называют эльфийской работой. Пусть уж расстроится одни раз и на всю жизнь.

   От первого же товара их работы Салгант окончательно рассвирепел, а продавец чудом не получил сердечный приступ. Злые эльфы – зрелище не для слабых здоровьем лавочников.

   Поэтому во второй лавке я предложила изменить тактику. Эльф накидывал капюшон, мы входили, выбирали то, что нам понравилось, и говорили, что стоит слишком дорого. Тут же нам сообщали, что это эльфийская работа, потому столько стоит. Видя перед собой небедных, но при этом юных адептов, никто не спешил сбавлять цену. В общем, мы выбирали, узнавали, что эльфийская работа, а потом к нам подходил Салгант и снимал капюшон.

   Столько мокрых ладоней я не жала никогда. Руки подавали эльфу, но тот просто смотрел чистыми глазами, и люди сами понимали всю тяжесть своих преступлений. Вспоминали, как они утром не поблагодарили жен за завтрак, не поцеловали детей, которых не помнят по именам. Да что там, забыли отдать любимейшему соседу, с которым, кроме как бранью, ничем уже лет десять не обменивались, ту маленькую плошку из-под огуречной рассады. Вспоминая все это, они жали руки мне, Лил, Ильиму и Карлу, не особенно разбирая, кто перед ними – девушка или парень. Другие обращались ко всем на «вы» и, приседая в реверансах, хотя были мужчинами, просили пощады.

   Те самые лоснящиеся хозяева дорогих лавок, одинаково морщившие носы при виде адептов. Пусть не бедных, но, как и любая молодежь, пока еще неблагонадежных. Кто знает, сколько у них денег и не испортят ли они товар, когда будут ощупывать. В общем, наш эльф хорошенько их встряхнул и сам смеялся уже в третьей лавке, когда ему подсунули латунный тазик для зелий эльфийской работы. От эльфов там было разве что отражение Салганта.

   Посмеялись от души и к вечеру от переизбытка эмоций и пеших подвигов совсем обессилели. На то, чтобы начинать разговор о ритуале, убеждать, а возможно, немного умолять, сил не осталось. Да и сам эльф как будто приуныл.

   – Погода сегодня хорошая, – начала Лил. – Наверное, ночью будут видны звезды.

   Она мечтательно вздохнула, бросила взгляд на задумчивого эльфа и легонько тронула его плечо своим.

   – Погода и правда хорошая, – после паузы согласился он. – Можно было отправляться верхом, жаль, что не подумал об этом раньше.

   Толком не начавшийся разговор затих. Лил беспомощно посмотрела на Карла и грустно опустила голову. Ее ненавязчивое начало о звездах и, видимо, последующий переход на ритуал в двенадцать ночи эльф загубил на корню, сам того не подозревая.

   – Слушай, Салгант. Мы сегодня ночью собираемся сделать магическую воду для Студегорна. – Ребята посмотрели на меня как на умалишенную, но всеобщие кислые мины так надоели, что я сказала все как есть. – Нам бы не помешала помощь второкурсника. Вы же наверняка делали что-то подобное.

   – Первое задание, – еще более задумчиво сказал эльф и нехотя оторвался от созерцания дороги, чтобы посмотреть на меня. – Нам Студегорн предложил найти оригинальный заговор для амулета защиты, в котором нужна сила ведьмы и мага. Насколько помню, такие заговоры были во всех предложенных учебниках, правда, тогда мы об этом не знали. Думаю, у вас тоже ничего сложного, вы справитесь.

   Мы мрачно посмотрели на гордо насупившегося Карла и тяжело вздохнули. Времени на учебники у нас, к сожалению, не осталось.

   – На самом деле наш ритуал отчасти экспериментальный, и эффект должен быть в несколько раз сильнее, чем в традиционных ритуалах, – пояснила я. – Мне кажется, это будет интересно, а может быть, даже весело. Представь: ночь, магическая спираль, призыв силы и уникальные ингредиенты. Возможно, даже получится фейерверк.

   Я улыбнулась, а в глазах эльфа мелькнула хитринка.

   – Возможно, вы привлечете болотных призраков. – Уголки его губ дрогнули, перед тем как он вернулся к созерцанию дороги.

   – Что тоже любопытно, мы будем первыми в истории, кто сможет это сделать. Обычно же на них можно только напороться, а потом бегать с воплями: «Спасите!»

   Он не выдержал, тоже улыбнулся, а из глаз пропала рассеянность. И остаток пути мы уже не молчали. Подробно рассказали о ритуале и о том, что уже попробовали похожее усиление. Как раз познакомились с Томом. Эльф искристо смеялся, причем исключительно над моими попытками призвать мышку. Еще удивился, почему ко мне пришел саблезуб, а не воскрешенные грызуны Астера. О том, что они просто не смогли преодолеть такой барьер, как аквариум, я старалась не думать. Если бы хвостом за Томом следовали воскрешенные мыши, боюсь, мы бы точно посрамили звание адептов Высшей школы магии. В прямом смысле.

   Прощаясь с парнями у черных ажурных ворот, условились встретиться за пятнадцать минут до полуночи во внутреннем дворике. А у женского общежития Лил вдруг остановилась.

   – Рей, мы, кажется, забыли ему сказать про кровь. – Она напряженно потеребила перчатки и обернулась назад. – Может отправить вестника?

   – И тогда он точно не придет. Будем разбираться на месте, – потянула Лил ко входу, думая, что, когда бы мы ни сказали про кровь, он в любом случае сбежит.

   Но крохотная надежда на лучшее все равно светлела где-то внутри, примерно там же, где темнело нежелание читать скучные книги Студегорна.

   Двенадцать ночи подкрадывалось одурительно медленно. За это время мы с Лил переделали все домашние задания, выпили по несколько кружек чая и даже заглянули в библиотеку от безделья.

   И в одиннадцать, когда послышался скрип закрывающих заклинаний, мы, не сговариваясь, начали нервно собираться. Мешая друг другу и натыкаясь на мебель, быстро передвигались по комнате и на ходу натягивали одежду. Удобные сапожки, платья из шерсти, удлиненные пиджаки, перчатки. Раскрасневшиеся, но довольные, мы посмотрели на часы. Прошло всего пять минут.

   – Пошли, что ли, – предложила я, и Лил облегченно вздохнула.

   Сидеть в комнате не было никаких сил. И потому, быстро пробежав по коридору, мы в считаные секунды оказались у дверей. Заклинание, о котором нам говорил Карл, подействовало не совсем так, как надо. Вместо щелчка по пустому коридору прокатился оглушительный лязг, и двери со стоном открылись. Не шевелясь, мы с Лил простояли несколько минут, готовые понести наказание, но даже из ближайших ко входу комнат никто не выглянул.

   Труся от страха, мы петляли, как зайцы, по всем кустам и неосвещенным углам. Почему-то казалось, что всех, кто выходит из общежития ночью, обязательно ловят и сдают на опыты. И наше будущее могло быть похоже на жизнь мышек в аквариуме Астера. С такими мыслями мы выглянули на поляну и чуть не закричали в голос, видя впереди черные фигуры. Но к счастью, при ближайшем рассмотрении ими оказались Карл с Ильимом, перебирающие ингредиенты.

   – Хорошо, что вы раньше пришли. – Карл деловито передал Лил полупустой пакет с частью перьев и камней. – Пора приниматься за дело.

   Вокруг шелестели деревья, и в темноте мерцали только одинокие фонари у лавочек. А вот центр нашего дворика ничто не освещало, кроме почти полной луны. По спине то и дело пробегали мурашки от еле слышных звуков, неосторожных шевелений и Карлова сопения.

   – И когда вы закончите? – Он в нетерпении переминался с ноги на ногу и напряженно поглядывал по сторонам.

   – Не торопи, иначе никакая кровь эльфа не исправит того, что может получиться. – Лил подсвечивала ингредиенты магией и выбирала нужное. – Кстати, кто-нибудь из вас спросил Салганта про кровь?

   Повисла тишина. И в ней легким ветерком нашей общей истерики прозвучал вопрос из-за спины:

   – А почему вас интересует моя кровь?

   Он стоял очень близко и с любопытством переводил взгляд с одного на другого. Мы молчали и улыбались. Я дергала кончик косы, Лил хлопала глазами, а парни делали вид, что просто рады его видеть.

   – Когда вы так смотрите, мне становится неловко. Хотите меня связать и продать богатой вдове? – неловко пошутил насторожившийся эльф.

   – Почему вдове? – Мое искреннее удивление заставило Салганта улыбнуться.

   – В вашем королевстве ко мне подходили в разное время только вдовы. Обе были настойчивы и предлагали солидные деньги за мой визит. Ночью. В спальню. И почему ко мне подходили лишь вдовы, а не приятные девушки, не знаю. Возможно, вы объясните? – Он говорил совершенно свободно, как будто такое можно было обсуждать с почти посторонними людьми, тем более с таким видом, как будто он говорил о скучной покупке овса для своего коня.

   – Здесь как раз все понятно. У девушек вряд ли были бы солидные деньги. А у вдов, наверное, были богатые мужья, возможно, поэтому они и отошли в мир иной. – Я подумала, раз уж ему интересно, стоит поддержать разговор.

   Лил посмотрела на меня круглыми глазами и с опозданием покачала отрицательно головой, чтобы я, конечно, молчала и не показывала своей осведомленности. «Блюстительница этикета», – фыркнула я про себя и украдкой ей подмигнула.

   А эльф, напротив, окончательно расслабился и стал улыбаться искреннее. Но все испортил Карл.

   – Салгант, для ритуала нам нужна будет твоя кровь. – Он сказал это, насупившись. И при виде немаленького боевика с таким взглядом я бы отдала ему все, как раз кроме крови.

   – Как интересно. – Салгант не расстроился, а с еще большим интересом посмотрел на нас. – И как вы намерены ее у меня взять?

   – Мы надеялись, ты поможешь нам добровольно, – подала голос Лил, а потом торопливо добавила: – Для ритуала нужна именно добровольно отданная.

   – Знаете, люди очень странные. Вдовы думают, что меня не оскорбляет предложение за деньги греть их постель, а вы думаете, что моя кровь – ингредиент для зелья. – Он не рассердился и даже не обиделся, просто смотрел на нас ясными глазами, а мы краснели от стыда.

   – Прости, Салгант, мы ничего такого не думали… – начала Лил.

   – Не нужно извиняться. – Эльф, видимо, для себя что-то решил, и тон у него стал ледяным. – Жаль. С вами и правда было весело.

   Он развернулся и неслышно пошел в сторону общежития. Вокруг неожиданно стало тихо, и даже ночные шорохи исчезли. Они теперь были где-то на периферии нашего слуха, который обострился только, чтобы впитать в себя каждый невесомый шаг уходящего эльфа.

   Свежий ветер кольнул лицо, сгоняя оцепенение. От нас уходил не какой-то парень, а настоящая загадка нашего мира. Единственный эльф на всю школу, да что там школу, город, а возможно, и королевство. И вот он – необычный, нечеловечески таинственный и интересный, почему-то гулял с нами, простыми адептами без родословной. Веселился и поддерживал глупые игры, а теперь он уходил.

   – К болотным призракам это зелье. – Я обогнала эльфа и встала перед ним, выставив руки. – Салгант, давай забудем. Сделаем лучше семейное зелье Ильима, про которое он нам уже второй месяц рассказывает.

   – Всего лишь неделю, – буркнул за спиной эльфа ведьмак.

   – Разве в вашем мире леди могут так навязываться мужчине? – спросил эльф, по-видимому решив меня уколоть.

   – О, я совсем не леди. Думала, это стало ясно, когда я предложила «Спасение прекрасной девы». – Я искренне улыбнулась. – Все-таки, надеюсь, я не открыла тебе глаза? В любом случае после практики с магическими ружьями ты бы точно это понял.

   – Ты умеешь стрелять из ружья?

   – Мой учитель считал, что для девушки это одно из самых важных умений. После реверансов, конечно. – Он неуловимо улыбнулся, но в целом сохранил вид отстраненной задумчивости.

   И собирался идти дальше, это чувствовалось по его позе, решительно сверкнувшим глазам и тому, как он, будто прощаясь, бросил на меня грустный взгляд.

   – Не уходи так. Забудь, пожалуйста, про кровь и вообще эту глупую затею с зельем, и мы забудем. Мы даже не будем вспоминать, что ты светлоликий эльф с прекрасными глазами и «ох» какими волосами, слово честной адептки. – Он удивленно хмыкнул и спустя секунду улыбнулся.

   Говорить глупости должна уметь каждая девушка, так считал, нет, не мой учитель, мой дворецкий. Он утверждал, что у меня от девушки в характере только это самое умение. Правда, он имел в виду «милые глупости», но есть что есть.

   – Мир и зелье? – Я протянула руку, и он осторожно ее пожал.

   – И что же это за зелье?

   – Да ничего особенного, но оно вроде бы способно улучшить настроение. – Ильим сдул челку и неопределенно махнул рукой в сторону. – Его можно усилить, если объединить силы трех ведьм и трех магов.

   – Не хватает одного мага. – Эльф вернулся к нашим блеклым огонькам, правда, выглядел по-прежнему отстраненно. – И разве зелья способны влиять на эмоции?

   – Обычно нет, поэтому и интересно попробовать. Насколько я понял, если это просто зелье, созданное без помощи магов, то эффект очень слабый. – Ильим взъерошил волосы и продолжил: – И необязательно всех по три, можно меньше, просто нужно влить больше силы.

   Эльф кивнул и еще что-то уточнил у Ильима, а я подмигнула Лил и Карлу. Они выглядели слишком скованно и опасались долго смотреть на Салганта. Но за подготовкой к ритуалу – созданием спирали и расстановкой ингредиентов – немного оттаяли.

   И конечно, главным энтузиастом был Ильим. Целую неделю человек рассказывал, что это – не зелье, а что-то невероятное, и тут, можно сказать, его мечта сбылась. Он поминутно трепал свою челку и размахивал руками, давая указания. Даже эльфа не побоялся и переставил из центра к началу спирали. А затем с командирской четкостью, которой в худеньком Ильиме никто до сего момента не мог бы заподозрить, распорядился:

   – Начали.

   Заговор ложился очень мягко и не выкачивал силу скачками, как это бывает при работе с магами. И спираль раскручивалась плавно, постепенно набирая скорость. Только когда полилась сила боевика с созидателем, она начала смазываться, а ингредиенты смешиваться. Несколько секунд – и послышался хлопок. В руки к Ильиму в невесомых клубах пара упала бутылочка. Наверное, именно так дети смотрят на долгожданный подарок от любимой бабушки.

   – Пей, чего застыл? – нетерпеливо сказал Карл, видимо до сих пор думающий о своем промахе и изредка хмурящийся.

   – Да у меня с настроением все нормально, – пожал плечами сверкающий Ильим. – Может, у кого-то оно плохое?

   Одновременно все посмотрели на неулыбчивого Карла, и после его ответного взгляда наша уверенность, что ему бы зелье не помешало, только укрепилась.

   – Нет-нет. – Карл грозно блеснул глазами. – Сами готовили, сами и пейте.

   – Вообще, готовили все вместе, – напомнила ему Лил.

   – Тогда давайте все вместе и выпьем. – Мое предложение сопровождалось настороженными взглядами и бурчанием Карла о том, что мне такое точно пить нельзя.

   Вокруг нас неожиданно уплотнился воздух, и послышалось отчетливое шелестение. Медленно к раскрытой ладони эльфа потянулась тонкая веточка с пожелтевшими листиками. Она сгибалась к руке с длинными пальцами, будто в трепетном поклоне. Мы смотрели на скручивающиеся листики и в недоумении ждали, что же будет дальше. Почему-то мысли, что эльф приготовил для нас что-то опасное, не возникло. Пока веточка ластилась к руке, ее листики завернулись в причудливые кулечки с острым уголком. Взмахом эльф заставил их оторваться и повиснуть в воздухе на уровне груди.

   – Можно разливать. – Плутоватая улыбка лишь мелькнула и пропала за холодным кивком.

   Я нерешительно потрогала пальцем гладкий бок импровизированного стакана и удивилась его плотности. Не обошлось без магии созидания.

   – Я не буду. – Огромные глаза Лил тревожно отражали свет и пугали совершенной чернотой.

    – Ты же с нами вместе читала заговор, опасаться нечего, – сказал Ильим и попытался взять ее за руку, но она увернулась.

   Эльф печально вздохнул и посмотрел своим рассеянным взглядом куда-то в сторону. Туда, где, видимо, было веселее и не было нас.

   – Трусиха, – припечатал Карл и, понюхав, быстро разлил зелье по листикам. – Все нормально, можно пить. И, Лил, раз вместе начали, надо вместе и заканчивать. Так что ты либо с нами, либо… просто уходи.

   Судя по просветленному виду Карла, говорил он совсем не о зелье. Скорее обо всей затее с кровью. Видя такой настрой мага и его прямой взгляд на Салганта, можно было точно сказать, что пьет он, только чтобы искупить свой проступок перед эльфом. И кажется, он просто набивался в друзья. Слишком все-таки Карл любил выгодные знакомства.

   Вслед за Карлом я тоже взяла листик, в котором, блестя металлом, плескалась по виду обычная вода. По очереди к нам присоединились остальные.

   – На счет «три»? – Мне кивнули, сосредоточенно вглядываюсь в свои «стаканы». Вид у нас был как перед прыжком в бездну.

   Горло опалило кислотой, которая мгновенно перешла в нестерпимый жар, мешающий вдохнуть… Правильно выбранное время, луна, начерченная спираль, созидатель в помощниках, а получился…

   – Это же самогон, – надсадно прокашлял Карл.

   У такого зелья, как бы его кто ни называл и ни сдабривал ароматными травами, была однозначная трактовка. И настроение улучшилось даже у Карла. Стоило прокашляться, как темную поляну огласил хрустальный смех эльфа, за которым очень легко было следовать и про себя похрюкивать от удовольствия.

   Темнота уже не казалась опасной, а приобрела таинственную бархатистость. О том, что сейчас ночь и мы, вопреки правилам, выбрались из общежития, разом все забыли и зажгли ярких светлячков. Они хороводом кружили над головами и тихо искрили крылышками, пока мы рассаживались на прохладной траве.

   Выпытывать у Ильима все, что он знает про свое зелье, взялся эльф. Он с неподдельным интересом и непрошибаемой искренностью поинтересовался:

   – Этот рецепт хранили и оберегали целых десять поколений? Я же не ошибся, ты ведьмак в десятом поколении?

   – Возможно, первая ведьма написала этот рецепт, чтобы от нее просто отстали, – не дрогнув и со всей обстоятельностью начал объяснять Ильим. – Она не оставила гримуара. От нее до нас дошла только засаленная тряпка с этим рецептом и наказ: «использовать в крайних случаях». До сегодняшнего дня такого случая, видимо, не представилось. Никто не писал об использовании этого зелья.

   Все хмыкнули, но мы с Лил все же понимающе похлопали Ильима по плечу. Наверняка обидно узнать, что зелье, которое передавалось так, чтобы ни одна соседская ведьма не узнала, и должно было быть уникально неповторимым, оказалось самогоном.

   – Хотя бы не пахнет, – разгоняя нашу задумчивость, изрек Карл.

   – Получается, от первой ведьмы в роду у тебя только непахнущий самогон?

   – Мой гримуар, по сути, начала следующая ведьма. Тоже неплохо. Знания восьми поколений. В нем только не хватает структуры.

   – Хочешь, чтобы было содержание?

   – Было бы неплохо. – Он искренне мне улыбнулся. – Думаю, это будет мой вклад в гримуар. Все записывали рецепты зелий, заговоры. А я содержание. В конце концов, кому-то можно было оставить потомкам самогон. Содержание не худший вариант.

   – А у меня в гримуаре все понятно, – немного печально сказала Лил. – Всего три поколения. Он тонкий, как тетрадка. И там нет семейного зелья, а хочется, чтобы было. Можно было бы и непахнущий самогон.

   – Салгант, а у эльфов бывают ведьмы? Эльфийские ведьмы и гримуары – это, наверное, прелесть. – Мои губы сами отчего-то разъезжались в улыбке.

   – Нет. – Он тоже улыбнулся и добавил: – К сожалению.

   – Почему к сожалению? – Лил умильно похлопала глазами.

   – Мне кажется, с ведьмами в нашем лесу было бы веселее. – Немного подумав, он добавил: – За неполные три дня с вами мне было теплее, чем за весь прошлый год в вашем королевстве, и, мне кажется, дело в ведьмах.

   Наше общее чувство приятной неловкости от такой похвалы вылилось в поток непонятных вопросов об эльфах и его доме, хотя он усердно просто называл его «лес». Спросили обо всем, что только вспомнили. Мы с Лил даже скромно уточнили: «А у эльфов такие волосы от природы или им помогает какая-то магия?» Но Салгант опять посмотрел своими светлыми даже в темноте глазами и напомнил, что мы обещали не вспоминать про «ох, какие волосы».

   Подмерзая и грея руки у скопления светлячков, мы сидели на траве и болтали о чем придется. Но постепенно слишком слабое тепло перестало доходить до пальцев.

   – Кажется, луна скрывается за тучами. – Лил смотрела в небо и непроизвольно ежилась.

   Серебристый свет медленно уползал за тревожно колышущуюся дымку, и стало понятно, что нашим посиделкам конец. Кажущееся спокойствие теней сейчас отчетливо напомнило, что мы среди ночи сидим во внутреннем дворике, который видно из окон школы. Мы встали, притушили светлячков и, тихо перешептываясь, пошли в сторону выхода.

   – Можем попробовать ваше зелье. – Громкий голос эльфа заставил вздрогнуть.

   Первым опомнился Карл. Он подлетел к Салганту, стукнул по плечу и, проговорив: «А я знал, что он наш человек», сам начал чертить спираль. Мы же медлили. Лил подошла к эльфу и, заглянув в глаза, попыталась сказать что-то проникновенно длинное, что можно было понять, как «не надо». Но он ее остановил легкой улыбкой. После чего скользнул к Карлу и начал помогать.

   Управились в рекордные сроки. Луна скрылась уже наполовину, и все чаще мы с Ильимом стали переговариваться. Не поздно ли? Хватит ли этого света, чтобы напитать такое сложное зелье?

   В итоге плюнули на все и встали по местам. Этот заговор ложился хуже, сила тянулась быстро, спираль закручивалась с огромной скоростью. Окровавленная рука эльфа в какой-то момент полыхнула светом, и мы чуть не сбились. В дело только-только вступил Карл, а спираль уже начала гудеть от бешеной скорости. Мы напряженно смотрели на мельтешащие ингредиенты и были готовы прямо сейчас все это прекратить. И я, и Ильим собрали силу в кулак, но скорость спирали резко упала. Наконец, последнее слово было сказано, и повалил белый дым.

   – Гасите свой заговор! – заорал Карл.

   – Белый – это нормально. – Ильим вытер пот со лба, а дым окрасился зеленым. – А вот это нет!

   Со стороны школы послышались голоса. Мы, не зная, что делать, смотрели, как медленно в дымном мареве крутится бутылочка и гаснет спираль. До завершения оставались считаные секунды, а голоса становились отчетливее.

   – Думаете, я не смогу распознать всплеск силы объединенных ведьм? А если взорвется половина школы, вы тогда мне поверите? – это был точно голос декана ведического факультета.

   С легким хлопком ко мне в руки упала бутылочка. Клубы белого (хотелось протанцевать этого слово – бе-ло-го) дыма рассеялись, как только я рванула в сторону.

   Не знаю, где были все, но я смогла притаиться только за большим дубом. При свете дня это бы меня не спасло, но сейчас я надеялась на темноту.

   – Никого. – Густой голос Астера, как обычно, пересчитал позвонки.

   – А фон? Не хотите проверить? Вы маг или нет? – Такой нервной нашу ведьму я никогда не видела и не слышала.

   Тяжелые шаги приблизились, и над поляной вспыхнули несколько крупных огней. Астер вышел в центр, поковырял траву носком ботинка и поднял руку, читая заклинание. С нервно замершим сердцем я смотрела, как медленно проявились следы спирали, а в воздухе повисли мазки от дыма, которые вели к моему дубу. Дыхание сбилось, и с каждым шагом Астера в мою сторону, я тихо отступала.

   – А я вам говорила!

   – Говорили, а теперь лучше молчите. – Астер был слишком сосредоточен для нашей безобидной шалости.

   – Что вы на меня шипите? Это, между прочим, вы должны были понять, что с фоном что-то не так, еще когда только все началось. Вы же ставили там что-то на школу.

   – Ставил и поэтому прошу вас помолчать. Здесь использовали магию на крови, – последнее упало камнем в тишину и проскрежетало где-то рядом с моим сердцем.

   Между тем Астер явно что-то заготовил для поимки виновных. Над ним только что погас щит, а у рук как будто образовалось сияние, не так ли выглядят ловчие сети?

   Мне зажали рот. Если бы можно было стать статуей с круглыми глазами, наверное, именно сейчас у меня получилось. Хрупкая рука осторожно развернула мою голову и исчезла. Салгант, прижимая палец к губам, поднял руку. Я неистово замотала головой, Астер точно отследит заклинание и, самое ужасное, поймет, кому принадлежит магия. Но эльф лишь улыбнулся моей панике. Он, как и я, прислонился спиной к широкому дереву и тихо выдохнул.

   Закрывая нас от всех, неторопливо склонились ветви дуба. А по ногам побежали ростки неизвестно откуда взявшегося плюща. Я могла только хлопать глазам, и совсем не так прекрасно, как Лил, это точно.

   – Хм, – раздалось на уровне моего лица. – Ничего.

   Вспыхнул еще более яркий свет, и сквозь плотный полог пожелтевших листьев к нам пробились тонкие лучики. По ту сторону стоял Астер, он наклонялся, трогал листья и всматривался. Но его любопытства не хватило, чтобы через скрещенные ветви увидеть двух побелевших адептов. Он разочарованно обошел наш дуб кругом и зашуршал по дорожке обратно. До боли сжатые в кулак пальцы медленно расслаблялись.

   – Кажется, никого, – пророкотал профессор.

   – Как? А след?

   – Он обрывается здесь. Я поставлю маяки и ловушку, а вы идите. – Преподаватели еще что-то говорили, а я с ужасом думала, что с нами сделают, когда поймают. Ловушку нам точно не обойти.

   Шорохи шагов отдалились, и свет за листьями потух. Мы с эльфом все еще стояли навытяжку, прижимаясь к стволу дуба спинами. Прошло несколько минут, и с ног убежал плющ, а дуб все так же неторопливо поднял ветви и как будто встряхнул крону. Я не шевелилась.

   – Они ушли, – шепнул эльф.

   – Но ловушка осталась.

   – Если я правильно понял, она не очень сложная, и я смогу ее распустить, но не сразу. – Он замолчал, как будто прислушиваясь, потом развернулся и прижал ладонь к дубу. – Да, примерно полчаса.

   – Хорошо. Я могу помочь?

   – Нет.

   Он так и держал ладонь у коры, а спустя несколько минут еще и прикрыл глаза. В тишине и темноте, так близко к эльфу, все казалось нереальным. И дуб, шевелящий ветвями, как пианист пальцами, и скульптурный эльф, и мое дыхание, паром улетающее в ночь. На самом деле в темноте мало что было видно, но я многое дорисовывала: тонкую улыбку на губах, блеск фарфоровой кожи, выбившуюся прядь.

   Хрупкая веточка дотронулась до моей шеи, и я вздрогнула. Она отклонилась, а затем снова пощекотала меня. Было и смешно, и боязно одновременно. В конце концов, на меня ни разу не обращали внимания деревья.

   – Салгант, – чуть хриплым голосом позвала сосредоточенного эльфа. – Попроси его не трогать меня, пожалуйста.

   – Не бойся, оно не причинит зла. – Все-таки на его губах была улыбка.

   – Я не боюсь. Но если оно продолжит, я тоже его пощекочу. – Салгант широко открыл глаза.

   – Дерево? Как?

   – Вот так. – Я пощекотала ребра эльфа, он только фыркнул, но мои пальцы быстро добрались до шеи, и Салгант, хохоча, отшатнулся. Я поймала его за руку и потянула обратно, боясь, что ловушка уже сработала. – Осторожнее, еще Астер вернется.

   – Не вернется, границы ловушки я отодвинул. Подождем немного, пока моя магия все завершит, и пойдем.

   – Хорошо, подождем.

   – Жаль, что завтра не выходной. – Эльф смотрел на звезды.

   – Да, завтра понедельник.

   Мы грустно вздохнули, а я с содроганием вспомнила время, к которому меня ждал Астер.

ГЛАВА 6

Утро сегодня не задалось. Уже двадцать минут профессор пытался понять что-то про нашу связь с Томом. Но ни я, ни саблезуб участия почти не принимали. Иногда мне говорили подойти или отойти, положить руку на холку. Дважды попросили выпить непонятные пузырьки, которые я с легкостью фокусника глотала, надеясь, что там будет пусть не самогон, но настойка на спирту – тщетно. Нервы вибрировали во всем теле. Надо бы полистать гримуар, там должно быть что-то от этого. Какое-нибудь зелье, чтоб выпил – и тебе еще полгода хорошо.

   – Это очень интересно. – Астер вдруг приблизился и уставился в район моего солнечного сплетения, поводил рукой, не прикасаясь, пожевал губами в бороде и сел за стол. – Пожалуйста, не шевелитесь, вам ничего не угрожает, но я хотел бы кое-что проверить.

   В его руке под еле слышный шепот за секунду разросся огненный шар. А мне даже легче стало, пусть лучше прибьет, тогда и переживать из-за зелья не буду. Но шар, набрав скорость, резко замер передо мной, а из-за ворота платья вылетела крошечная стеклянная колибри.

   – Сенмо. – Я быстро схватила ее, и она беспрекословно сложила крылышки, но продолжала хлопать глазками.

   – Очень интересная подвеска. – Астер встал. – Позволите взглянуть?

   – Я не могу ее снять. Ее делал мой отец очень давно, в ней почти не осталось магии созидания. Если я сниму, она окончательно сложит крылья и уже не оживет. Отца нет в живых, и зарядить ее он не сможет.

   Профессор с пониманием кивнул, осторожно взял не натягивая цепочку, и моя птичка спокойно закрыла глаза.

   – Каково ее назначение?

   – Она нужна для контроля силы, – было неловко признаваться, особенно после того, как я всех убедила, что все в порядке. – Но она мне почти не помогает, я, правда, освоила медитацию. И вообще, у меня все хорошо.

   – Понятно. Теперь кое-что ясно насчет связи с Томом. И моя надежда, что это можно использовать и в других условиях, не оправдалась. Вот из-за этой вещицы. – Он указал на колибри. – При смеси вашей ведьминской силы и вашего магического таланта к связи с хозяином, то есть со мной, прилипла привязанность. Так же как эту птичку, которую привязали к вашей ауре, Тома привязало к вам. Это очень странно и непонятно, потому что это два неживых существа. Да и в целом привязка к ауре очень недолговечна и распадается от любого неправильного чиха. Ее применяют только при создании определенных амулетов в лабораторных условиях, чтобы связь можно было укрепить. Так создают амулеты кровной или родовой защиты – трудоемко и требует очень серьезных навыков.

   Он замолчал и еще покрутил мою птичку.

   – Вы можете показать подвеску профессору Лоурену. Он ведет основной предмет у созидателей. Возможно, он поможет с подпиткой и объяснит, как через нее к вам привязался Том. Разобраться было бы нелишним, чтобы избежать подобного в дальнейшем.

    Астер задумчиво посмотрел на Тома, на птичку и только потом на меня.

   – Как и многие вещи созидателей, ваша подвеска уникальна, но, боюсь, вам придется, ее снять. Вам уже восемнадцать, и от стороннего контроля силы лучше отказаться. Это актуально в двенадцать, но никак не на первом курсе в Высшей школе. Тем более, как выяснилось, в подвеске есть какие-то зачатки разума, раз она смогла привязать саблезуба. Вопрос только – зачем?

   – Мне не хотелось бы ее снимать. Она как память.

   – Понимаю и могу только еще раз предложить обратиться к профессору Лоурену. Хотя думаю, он захочет забрать подвеску для проверки и, как любой созидатель, скорее всего, не откажется оставить ее у себя для глубокого изучения. Зато, возможно, ответит на вопросы.

   Мы немного помолчали, а потом Астер попытался разорвать связь с саблезубом. Даже снял пиджак и закатал рукава, показывая руки чрезмерной волосатости, никак не вязавшиеся с таким уважительным словом, как «профессор». Волнение немного отпустило, я все меньше думала о зелье, которое не рискнула оставить в комнате и принесла в своей сумке.

   Было жалко колибри. Она теплела, когда я расходовала силы больше, чем нужно… или когда было грустно. Но последний год то и дело шли сбои. Она просыпалась, когда хотела. Как-то чуть не набросилась на декана ведического факультета. Просто когда та склонилась к моей тетради. И традиционное «сенмо», чтобы она успокоилась и заснула, не помогло. Она еще минуту жужжала у уха. А теперь еще и Том.

   Измотанный профессор тяжело вздохнул и отпустил меня на занятия. Связь не разорвалась. При этом Том слушался Астера, выборочно, но слушался. Меня он особенно не слушал, скорее, делал все по-своему.

   Профессора Лоурена я искать не собиралась, вместо этого постаралась найти Салганта или графа, они-то не отнимут мою подвеску. Но не нашла. И чуть не опоздала к нашей ведьме. Сегодня мы проходили одно из простейших зелий для сращивания плоти. Все эти названия вызывали у Лил волну мурашек, и она всегда старалась встать в пару со мной или Ильимом. Чтобы мы порезали лягушачьи головы и выдавили яд из загрызей. Но я опоздала.

   Ильим, как любимчик, единственный парень и просто умный человек, удостоился отдельного задания. А Лил, совершенно зеленая, стояла в паре с Агнессой, довольно вредной аристократочкой. Я только успела подойти к одиноко стоящей рыженькой Энни, как декан факультета закрыла дверь. Она прошла и резко втянула воздух возле меня. Ее аккуратный носик сморщился, в глазах страшно блеснула зелень.

   – Ночью колдовали, – сообщила она мне, потом еще принюхалась. – И что-то пили.

   – Да. – Внутри меня начало потряхивать, но я ухватилась за кончик косы и выдавила: – Готовила зелье по заданию профессора Студегорна.

   – А зачем вы его пили?

   – Проверяла. – Я набрала воздуха и тихо добавила: – Действует. Безотказно.

   Ведьма кивнула, но еще раз пристально посмотрела на меня. Дальше все было делом техники. Простое зелье, легкий заговор, три листика крапивы в качестве закрепителя. Руки дрожали, и, если бы не Энни, я точно что-нибудь взорвала бы. К концу занятия нервы звенели от напряжения. Пытка завершилась без взрывов. Как только мы вышли, Лил перехватил очередной второкурсник, а я подскочила к Ильиму.

   – Слушай, а у тебя не осталось вчерашнего зелья?

   – Нет, зачем тебе? – Он подозрительно посмотрел, оценил бледный вид и добавил: – Но у боевиков такое точно есть. Можно спросить у Майлза.

   – Лучше бы безалкогольное, просто очень сильное успокоительное.

   – Я могу сделать, – сообщила, оказывается, идущая с нами Энни. – После него сутки вообще ничего не беспокоит, бабушкин рецепт.

   – То что нужно. Приходи сегодня к нам с Лил, заодно сделаем задание для ведьмы.

   – Все-таки у боевиков тоже надо узнать, – задумчиво сказал Ильим. – Они иногда готовят свои настойки из очень странных ингредиентов. Интересно было бы на них посмотреть. Говорят, они туда прах добавляют. Любопытно, как он действует и в чем там магическая составляющая.

   – Тебе бы только что-нибудь разложить по полочкам и узнать составляющие. – Я нервно улыбнулась Ильиму. – А у меня со вчерашнего вечера сердце не останавливается.

   – Рей, не поверишь, но это хороший признак. – Он не удержал серьезную мину и фыркнул.

   Ткнула его локтем, он меня тоже. Немного поиграли в догонялки вокруг смеющейся Энни. Потом вместе с Энни, в итоге к нам присоединился взявшийся из воздуха Майлз.

   Общая магия прошла быстро, а за ней так же мимолетно история, и наступил вечер. Отпустившее волнение накатило с новой силой. Я бы убежала и скрылась в библиотеке за самым дальним стеллажом, оставленным на откуп паукам, если бы не намертво вцепившийся в меня Ильим. И только благодаря его поддержке я все же пришла в лабораторию Астера.

   – Мыши в вашем распоряжении, – только и успел сказать профессор, когда в лабораторию вошли Карл, Лил и эльф. – Салгант, а вот с вами мне нужно кое-что обсудить с глазу на глаз.

   Эльф кивнул и, выходя, бросил нам незаметную улыбку. Наверное, хотел сказать, чтобы не переживали. Но мы во все глаза смотрели в спину эльфа, и я дрожала. А если профессор узнал, что там был эльф? А если Салгант проговорится? А если к нему применят пытки?..

   Только шаги Астера затихли вдали, как Карл резко склонился надо мной:

   – Где оно?

   Опасливо покосилась на дверь, но все же вынула наше зелье.

   – Оно таким и должно быть? – Карл покрутил переливающуюся всеми цветами радуги бутылочку.

   – Почему ты у нас спрашиваешь? Ты доставал рецепт, что там было написано про результат? – Ильим быстро вертел карандаш в руках.

   – Ничего там не было. – Боевик хмуро откупорил бутылочку. – Не пахнет.

   – Только пить я это точно не буду, даже не намекайте. – Лил, целый день проходившая зеленой, стала отливать синевой.

   – А его и не выпьешь. – Ильим деловито перевернул бутылочку. Жидкость нехотя поползла по стенке.

   – Так точно не должно быть. Нам же нужна была вода. – Огромные глаза Лил превратились в океаны. – Живительная.

   Поочередно мы брали бутылочку и смотрели ее на свет, нюхали, вертели и как-то загрустили. Ильим даже порывался попробовать, но я остановила, и он успокоительно сжал мои пальцы. А потом внимательно посмотрел под стол.

   – Рей, у меня идея.

   – Хочешь вылить в ту засохшую бегонию? Я за. Если не будет выливаться, я приманю. Сдается мне, эта жидкость живая. Смотри, как прыгает по стенкам.

   – Только не приманивай, – пискнула Лил.

   – Надо намазать Тома. – Ильим протянул мне зелье. – По консистенции похоже на зелье для заживления. Если это действительно сильная вещь, то должно подействовать даже на него.

   – Он оживет и станет обычным? – с надеждой спросила Лил.

   – Вряд ли, но что-то точно должно произойти.

   – Том, встряхнись, сегодня у тебя невероятный день. Мы вернем тебе прежнюю красоту, – сочувственно погладила я саблезуба, но, видя синий язык и висящие клоки шерсти, поняла, что хуже не будет.

   Мои пальцы слиплись и отклеились друг от друга с громким «чвак».

   – У вас нет кисточки? – посмотрела внимательнее на руку. – Это не зелье заживления, это точно клей.

   – Не может быть, – насупившись, Карл перехватил мою руку и тоже посмотрел ее на свет. – Хотя похоже.

   Ильим отнял руку и убрал остатки своим платком. Заговоренный, объяснил он, когда пальцы моментально очистились. Полезная вещь для ведьмы, такой точно понадобится.

   Погладив Тома, я взяла что-то похожее на малярную кисть и, нашептывая, что мы подлатаем его дырявую шкурку, осторожно приподняла оторванную шерсть саблезуба. Густо намазала зельем и прилепила на нужное место. Все под аккомпанемент стучащих зубов Лил.

   – Как-то криво. Выше подними вот этот кусок. – Карл деловито стоял за плечом, пока Лил где-то за ним пищала.

   – Да ты эстет. Если я так подниму, у него шерсть на глаз залезет.

   – Саблезубый пират, по-моему, звучит. – Глаза Ильима горели, хотя вцепившаяся в него Лил не давала подойти ближе.

   – Говорю тебе, криво.

   – Нужна тренировка. Тебе мы там, случаем, ничего не оторвали в прошлый раз, пока изображал деву? Приклею, будешь как новенький, и потренируюсь заодно. – Карл отшатнулся и почему-то прикрыл руками то, что ниже пояса. Видя немного заалевшую Лил, я сама порозовела и подумала, что надо следить за языком, особенно когда ничего не имеешь в виду.

   Том погрузился в нирвану. Прикрытые глаза светились рассеянной зеленью, голова расслабленно лежала на лапах, а из его горла иногда пробивалось урчание.

   – Разве воскрешенные так себя ведут? – Лил пряталась за парнями, но из любопытства иногда выглядывала.

   – Нет, – отчеканил Карл. – Но его хозяин Астер…

   – Согласна, этим можно объяснить все, даже рык. – Я осторожно приклеила кусок шерсти на место и взялась за другой бок.

   – Будь серьезнее, – буркнул Карл. – Ровнее надо клеить. Иначе, если заметит Астер…

   – Думаешь, ему не бросится в глаза обновленный саблезуб? Уходил – шерсть клоками, пришел – остались только швы. – Я покивала. – Скажем, Том зализал. Живительная слюна.

   – Ты сегодня злая. – Карл насупился, как ребенок.

   – Невыспавшаяся и нервная. Вот вы не боитесь, что нас поймают?

   – Нет, – отрезал боевик, хотя Лил за ним усердно кивала. – У тебя прошлая шерсть отвалилась. И вообще, ничего не происходит, зелье не действует. Не за что наказывать.

   Том, кажется, отключился и даже не пошевелился, когда я подняла заднюю лапу.

   – Может быть, у нас получилось снотворное для воскрешенных? – Лил немного осмелела, когда поняла, что саблезуб не шевелится.

   – Или мы его упокоили. – Ильим потыкал пальцем в мохнатый бок, но безрезультатно. Узнать, насколько он жив, было, конечно, проблематично. Такие особи от природы не дышат и вообще-то не спят.

   – Нам конец, – замогильно сказал Карл. – Представляете, сколько Астер вбухал силы в этого саблезуба, если тот от него уходит на такие расстояния, да еще ведет себя почти осознанно? Наш профессор, конечно, сильный маг, но даже ему, уверен, было сложно.

   В лаборатории повисла штормовая тишина. Все начали пыхтеть носами, скрипеть стульями и кивать на печальные причитания Лил. Я продолжала вымазывать клей. Тело погрузилось в какое-то подобие предрассветного беспокойного сна, а голова вдруг стала легкой. Том лежал спокойно, и было очень удобно приклеивать клоки шерсти. Такая кропотливая работа хорошо занимала руки и отвлекала мысли. Спустя каких-то полчаса наш Том блистал почти новой шкурой в стиле лоскутного одеяла. А я, покусывая кисточку, думала, что бы еще ему намазать. Склеила порванные ушки и последней каплей нарисовала на лбу сердечко.

   В тишине подняла голову и встретилась взглядом с напряженными ребятами.

   – А что мы Студегорну будем показывать?

   – Тома? – Лил вернула привычную зелень, когда начала писать о мышах.

   Мы не успели ничего сказать, как в лабораторию ворвалась главная ведьма. Она быстро рассмотрела нас, втянула воздух и нехорошо прищурилась. За ней вошел Астер и как-то замялся в дверях, то ли хотел сбежать, то ли подойти и поцеловать ей ручку.

   – Мне нужно с вами поговорить! – Ведьма сама схватила Астера за руку и стремительно вывела в коридор. – Я знаю, кто колдовал ночью. Это Вуд, я ее нюхала и...

   – Вы, простите, что делали? – доносились до нас еле слышные голоса.

   После чего, видимо, от нас закрылись экраном, и любые шумы из коридора перестали доноситься. Мы сидели, сложив руки на столе, и поочередно примеряли на себя зелень Лил. Она же ушла окончательно в синеву.

   Астер стремительно вошел без ведьмы и без Салганта, отчего все за нашим столом непроизвольно сглотнули.

   – На сегодня свободны. Тетради положить на мой стол.

   Не веря и не дыша, мы медленно встали и, не поворачиваясь спиной, пробрались к выходу. От лаборатории мы начали отходить по шагу, постепенно наращивая темп, и только собрались бежать, как нас нагнало неприятно громкое:

   – Что с Томом?

   Мы бы и рады были перейти в галоп, но магия потянула нас обратно. Почти не переставляя ног, мы ввалились в лабораторию, где над столом, под которым развалился бездыханный саблезуб, стоял мрачный профессор. Одновременно мы начали что-то бормотать, но один только взгляд диких глаз остановил весь поток обтекаемых и жалостливых фраз. А дальше началась натуральная экзекуция. К нам не применяли пытки, нас даже посадили, но буквально за десять минут мы рассказали все. И про Студегорна, и про Салганта, и про получившийся клей. На последнем признании профессор взглядом нас четвертовал. Стоило бы запретить применять такие приемы на зеленых адептах, у которых стучит сердце.

   Профессор быстро черкнул несколько слов на листах и отправил двух вестников. Улетели они, оставляя видимый дымный след. Такая срочность грозила нам большущими проблемами. Они появились в лице главной ведьмы, победно взглянувшей на меня и с нескрываемым сочувствием на Ильима. А вот следом за ней, не особенно торопясь, пришел профессор Студегорн. В его взгляде читалось любопытство, и казалось, он пришел сюда, чтобы вволю посмеяться. От уголков его глаз то и дело разбегались тонкие морщинки, а в длинной седой бороде пряталась ухмылка.

   Преподаватели отгородились экраном и начали говорить. Ведьма кивала и, видимо, повторяла, что была права, Студегорн молчал и удивлялся, а Астер, кажется, объяснял, как нас лучше разделать. Рубленые жесты его мощных рук были кристально ясны. Судя по его воодушевлению, он решил не вспоминать об отмене казней в стенах магических школ.

   Довольно быстро преподаватели вернулись к нам. Студегорн обнюхал баночку из-под зелья, передал ведьме и пошел к Тому. Под столом было очень мало места, но худощавый профессор перекинул бороду через плечо и почти залез на умиротворенного саблезуба.

   – Он точно жив… – Я запнулась и исправилась: – Я чувствую, что он не умирал повторно. У нас с ним связь.

   Голос сбивался, а мысли так и не выпутались из панического клубка под названием «А-а-а-а!». Но я, конечно, сидела со спокойно круглыми глазами. Мне кивнули, только от дела не оторвались.

   – Очень интересно. – Профессор вынырнул из-под стола, борода вернулась на место, и теперь он ее поглаживал, перебирая пальцами в перстнях. – Не лишено логики и оригинальности.

   Опять появился экран, и в этот раз разговаривали дольше. Когда казалось, что от волнения тело задеревенело, они вернулись. Ведьма была зла, а вот Студегорн, наоборот, доволен. Но слово взял Астер, его густой голос как нельзя лучше подходил для плохих новостей.

   – Итак, – небольшая пауза остановила как минимум два сердца, уверена, Лил меня поддержала. – Магию на крови изучают лишь на третьем курсе, а все ритуалы проводят под контролем преподавателей. Потому что она опасна. Подозреваю, что вы об этом знали, но сделаю вид, что услышали впервые. Мы с профессором Студегорном считаем, что молодые маги и ведьмы должны не только хорошо знать теорию, но и иметь практические навыки. Более того, адепты должны делать то, что не смогли или не захотели старшие поколения. Пробовать новое.

   В районе груди все сдавило, дышать приходилось через рот. Но вместе с тем внутри затеплилась надежда на счастливый финал. Жаль только, что перед ним Астер сделал еще одну контрольную паузу.

   – Профессор Студегорн засчитывает ваше творение. Но впредь и я, и он просим обращаться к нам, если возникают такие идеи. Первые опыты лучше проводить с поддержкой. – Мы начали неуверенно улыбаться, я в порыве чуть не пошла обниматься. – Подождите. Профессор Тэрволин также желает видеть вас у себя для дополнительных занятий по зельеварению. По ее словам, вы недостаточно точно воспроизвели состав. Адепт Хейт, вас это тоже касается, боевым магам бывает полезно понаблюдать за работой ведьм и ведьмаков.

   Карл кивнул, но очень показательно сморщился. Магам на зельеварении делать нечего. Только подай-принеси-поруби-помолчи. Астер еще что-то говорил, но я уже не слушала. Задание Студегорна зачтено, Астер не злится, хотя что-то про отработку вроде бы сказал. Но это меркло на фоне того, что нас не четвертуют.

   – Простите, а что будет с Томом? – решилась все-таки задать вопрос, когда профессор замолчал.

   – Надо наблюдать, – ответил Студегорн. – Думаю, очнется через день-два. Результат не берусь предугадать, но что-то должно измениться. Интересный будет экземпляр.

   Последнее он добавил с улыбкой и опять погладил бороду. Нас отпустили. Прищур декана ведического факультета заставил выскочить в коридор и пробежать еще несколько лабораторий в полнейшей тишине.

   Но как только тусклый свет из открытых дверей сменился яркими коридорными светильниками, я вместе с Ильимом и Карлом запрыгала от счастья. Боевик протанцевал со мной кусочек вальса, за который успел отдавить ноги, но вдоволь посмеяться. Лил тоже улыбалась, но делала вид, что она-то знает, как не нужно себя вести в общественных местах, особенно когда попадаются редкие старшекурсники. А мы с Ильимом от переизбытка чувств обнялись и попрыгали в холл, куда вывалились, громко хохоча.

   На нас обернулись все. Даже спешащий куда-то граф вместе с удивленным эльфом остановились. Я улыбнулась и помахала рукой, но мне только сдержанно и малозаметно кивнули рыжей головой. Салгант же никак не отреагировал, просто не сводил с нас жадных глаз, только его быстро утянули за поворот.

   – Это надо отметить, – повернулась к веселым друзьям, которые тут же уверенно закивали. – Я просила сына привратника купить в городе пирожных, так что идем к нам.

   – Ты собираешься отмечать задание Студегорна чаем? – Карл остановился.

   – У нас больше ничего нет, – пояснила ему Лил и напомнила: – И в прошлый раз, когда мы пили, у нас получился клей.

   – Кстати, сначала надо сделать задание для ведьмы, – припомнила я. – Все по учебнику и даже без плюшек. Еще одного эксперимента мое сердце не выдержит.

   – Мне кажется, им, наоборот, все понравилось. Они нам вообще-то сказали, чтобы мы еще такое делали. – Ильим хитро улыбнулся.

   – Так, я пойду к своим и добуду чего-нибудь, – постановил Карл и, подхватив Ильима, развернулся. – А вы пока делайте задание.

   – Эй, нам ведьмак нужнее!

   – Ничего не знаю. Мужчины от природы добытчики. Так что мы на охоту. Ждите.

   У дверей нашей комнаты с туго набитой сумкой нерешительно стояла Энни. Прождав нас почти полчаса, она, к удивлению, не растеряла энтузиазма и, зайдя в комнату, начала быстро доставать ингредиенты. Все свои действия она сопровождала короткими объяснениями, что и для чего. Потом, как будто спохватившись и позабыв, что она ведьма в шестом поколении и знает о ведовстве если не все, то многое, неуверенно сказала, что забыла в комнате горелку.

   – У нас есть, – кивнула я и уточнила: – Миска или котелок?

   – Миска, зелье нереакционное, и его будет совсем чуть-чуть.

   Зелье от нервов получилось ядреного красного цвета. По словам Энни, чем сильнее цвет, тем лучше эффект. Волнение давно прошло, но, чтобы не расстраивать нашу помощницу, я осторожно слизнула несколько капель с ложки. После чего мы принялись за задание от нашей ведьмы. Без Ильима дело шло туго. Пришлось искать мои старые записи и перечитывать. Но мы справились и победно закупорили четыре готовых бутылочки с зельем сращивания с охлаждающим эффектом.

   Ребята припозднились, поэтому пирожные мы начали без них. Зелье от нервов было на высоте – теле и голове поселилась легкость, чем очень заинтересовалась Лил. У нее сегодня было свидание с каким-то очень важным кавалером. Второкурсник был красив, высок и имел привычку целовать ручки. Так что Лил тоже пару раз лизнула ложку и в рекордные сроки собралась на позднее свидание. Когда за ней пришел тот, который высок и красив, в комнату шумно закатились парни и какая-то светлокосая магичка. Не особенно удивляясь Майлзу с Уиллом, я настороженно посмотрела на высокую и стройную девушку.

   – Рияна, – улыбнулась она и вытащила из сумки бутылку темного стекла.

   – Рей. – Я радостно помахала ей из своего угла комнаты и быстро начала убирать все со стола. – Ильим, мы на тебя тоже сделали зелье, ты лучше сразу забери, потом может потеряться.

   Немного веселый ведьмак протиснулся ко мне и, забрав пузырек, поцеловал руку. Щеки предательски заалели, но я ему все-таки по-дружески подмигнула. Кое-как разместившись на полу, мы разлили вино по кружкам и начали праздновать. Лил и красивый кавалер быстро ушли, чем заслужили мрачные взгляды от Карла и Майлза. Ильим сидел рядом и как будто вообще ничего не замечал, только очень быстро пил. После третьей кружки от нас ушли Карл с Рияной, а бутылок почему-то прибавилось. Уилл, уже порядком набравшийся, полулежал на нашем пушистом ковре, и казалось, вот-вот заснет, а его кружка упадет. Увидев мой пристальный взгляд, он показал язык и одним движением допил вино. Я тоже показала язык, и вокруг поперхнулись.

   – Почему у тебя красный язык? – Майлз смотрел очень внимательно. – Я тоже так хочу. Поцелуешь?

   – Прости? – Не знаю, от чего я больше опешила – от языка или предложения.

   – Так красится древесная пыль орхин, – выдал заплетающимся языком Ильим. – Добавляют в сильное успокоительное. Считается, у него есть легкий наркотический эффект.

   После такого заявления ложку лизнули все и начали показывать друг другу языки.

   Вино не заканчивалось, настроение стремительно летело вверх, а Энни, оказывается, умела играть на гитаре. Неизвестно откуда взявшаяся и замершая в ее руках, та звучала очень громко и красиво.

   Мы пели, пили, и, когда Уилл почти уснул, Майлз, чтобы взбодриться, предложил игру на поцелуи. В щеку. Приличные девушки должны были отказаться, но любопытство и вино – страшная смесь, особенно для молодых ведьм.

   В руках Майлза бутылочка всегда крутилась так, что попадала на меня или Энни, а вот веселый Ильим часто промазывал и со смехом жал парням руки.

   Все вокруг как будто кружилось от смеха и вина. В этой кутерьме тихо засопел Уилл, а Майлз и Энни неожиданно страстно вцепились друг в друга. Они не отрывались и целовались как сумасшедшие. Стало очень неловко, и я отвела взгляд. И тут же встретилась с темной зеленью ведьмовских глаз. Ильим наклонился и поцеловал меня. От него пахло вином, а губы были очень горячими. Странно и приятно, хотя немного мокро тоже было. Мы одновременно придвинулись друг к другу и почему-то остановились. В голове от тумана было мутно и, посидев немного соприкасаясь носами, я положила голову ему на плечо. Теперь стало и правда хорошо.

ГЛАВА 7

Пропуская четвертый по счету удар, я надеялась немного полежать на холодном полу и прийти в себя. Но надо мной в который раз навис граф и предложил руку.

   – Вы сегодня не выспались, – сообщил он так, как будто открыл великую тайну.

   Хотя стоит восхититься тактичностью графа, который предпочел не заметить моего вконец заспанного лица и моей наспех заплетенной косы с торчащими прядями. Восхититься или принести ему зелье для остроты зрения.

   – Неважно себя чувствую, – промямлила я, старательно шире открывая глаза.

   – Адептка Вуд, насколько помню, в прошлый раз вы пытались создать тройной щит? – вдруг спросил Астер, и я неуверенно кивнула. – Замечательно. Фицуильям, можете пробовать огненный дождь, о котором мне говорили. Вуд, не забудьте, что щит нужно питать силой от центра к краям, держа равномерный поток. Справитесь?

   Не задумываясь, опять кивнула, как делала всегда, когда что-то спрашивали преподаватели. А когда поняла, о чем речь, граф уже был на исходной позиции. Не потому ли Астер решил усложнить тренировку, что подозревал, из-за чего в женском общежитии посреди ночи был поднят переполох и с криками выставлены трое адептов?

   К слову, выставили их не от нас с Лил, а уже из холла, где застали их две сонные девушки из ближайшей к выходу комнаты. Поймали боевиков (тех, которые должны уметь при случае быть тихими) на совершенно бездарной вещи. Проснувшемуся Уиллу отчаянно захотелось петь о любви. Заслышав приятный баритон, девицы в любовном экстазе выглянули, но, разобрав слова, чуть не пустили Уилла на ингредиенты. Парень, как истинный сын капитана корабля с вольнонаемными матросами, знал только песни портовых кабаков. А слышал он их исключительно из уст прожженных сынов морей, у которых в каждом порту по жене, а в любом крупном городе по три любовницы. И знали они о любви, на мой взгляд, слишком много, что, естественно, отражалось на содержании куплетов. Конечно, там встречались общеизвестные и вполне уважаемые даже скромными девицами предлоги «на» и «в». Но когда они обросли другими тоже приличными словами «вертел», «хотел», «имел», пристойность предлогов вызывала сомнения. И заканчивались песни обязательно бранью. Да, жгучая любовь у моряков.

   – Арейна, – граф смотрел на меня в недоумении, а я протерла глаза и сделала вид, что спать не собиралась, – вы готовы или отложим бой?

   – Отложим на завтра, на пять тридцать? Не стоит. В любой день в это время у меня одинаковое состояние.

   Граф кивнул и неожиданно удивил скоростью, спасло меня только заклинание Астера. Мой же щит не получился. После первой попытки мне подсказали, как быстрее закончить плетение, я кивнула и опять не успела. На третий раз граф все делал медленнее и одной рукой, другую он демонстративно заложил за спину. Он еще умудрялся при этом переговариваться с профессором. Уточнил, будут ли у него более достойные противники.

   Несмотря на злость, сил сосредоточиться не было. Все-таки два дня подряд я почти не спала, а здесь тройной щит. Тот, который раньше я могла создать с закрытыми глазами. В итоге я опять упала, и Астер предложил вернуться к отработке стандартных заклинаний.

   – Если вы себя неважно чувствуете, необходимо сказать профессору и перенести занятие, – поднимая меня, тихо сказал граф.

   – Не нужно, это уже почти прошло. – Я торопливо отряхнулась и на всякий случай улыбнулась.

   – Как скажете. – Он уже отвернулся, но вдруг замер и спустя секунду уточнил через плечо: – Вы же дружите с Карлом Хейтом, не так ли?

   – Дружу, – с опаской подтвердила я.

   – Все ясно.

   – Что ясно?

   – Вчера после занятий он и его остроносый друг искали выпивку, – после чего граф встал на место и, как всегда, с равнодушным лицом предложил приступать к бою.

   – Все же так и непонятно, что вам ясно. – Я изобразила, как мне казалось, холодность, но именно сейчас граф нарочито задержал взгляд на моих растрепанных волосах и приподнял брови, и я порозовела. – К бою.

   Вялотекущее занятие прервал очень хмурый Астер и дал задание перечитать все по азам боевой магии начиная с учебника для восьмилеток. После чего напомнил мне об отработке в лаборатории и развернулся к выходу.

   Граф тоже был недоволен и тихо сказал уходящему профессору, что встает с восходом солнца, едет в школу без завтрака, и несправедливо, что занятие заканчивается раньше. Но профессор даже не обернулся.

   – Вы живете в городе? – уточнила я, когда он уже собирался уходить.

   – Да.

   – Получается, каждое утро верхом приезжаете сюда?

   – Именно так, – на удивление он не собирался, как обычно, делать вид, что торопится, и мы пошли рядом.

   – Почему же не завтракаете? Если пустить коня в галоп, здесь близко?

   – Не завтракаю, потому что не люблю опаздывать.

   – Вы тоже любите утром поспать?! Это же замечательно!

   – Чему вы радуетесь? – Он искоса посмотрел на меня.

   – Тому, что вы человек! – Потом я прикусила язык и извинительно сказала: – Простите, Фицуильям, но до сегодняшнего дня я была уверена, что вы дух.

   – Дух?

   – Конечно. Поэтому всегда так исключительно собраны и холодны.

   – Это называется воспитание. К духам не имеет отношения.

   – Вы образец для подражания, – улыбнулась графу и добавила: – Я даже назвала в вашу честь мышку.

   – Вы держите мышь? – Мое заявление его ничуть не смутило, он даже не моргнул, хотя уверена, почувствовал иронию.

   – Не совсем я. Фицуильям, куда вы идете? Столовая направо.

   – В библиотеку.

    – После магического боя? Боюсь, если узнает Астер, он назначит нам занятия на четыре утра, чтобы в пять тридцать мы под его присмотром ели.

   – Вы идите, а я пропущу. – Потом, видя, что я стою, добавил: – Мне и в обед хватает этой еды.

   – Не переживайте, на завтрак здесь не подают воскрешенной курятины. Простите, но назвать по-другому ту подметку выше моих сил.

   Держать лицо оказалось очень сложно, как и подбирать правильные слова. Вежливые конструкции, которыми так славится высшее общество, меня раздражали. Но внутри жил как будто второй человек, которому необходимо было дружить со всеми, кто оказывался рядом. А с графом мы уже неделю были рядом, тем более в такое непростое время, как пять тридцать.

   – Каша, пышный омлет, хрустящая булочка к ветчине и сыру. На отдельном столике свежие фрукты. Для желающих подают бекон.

   В глазах графа что-то неуловимо изменилось, я бы назвала это голодным блеском, но даже про себя, жалея его аристократическое самолюбие, остановилась на «глубокой заинтересованности». В любом случае, когда я осторожно потянула его за рукав в сторону вкусных запахов, он не сопротивлялся.

   В столовой всегда было по-уютному шумно. Здесь немного гудели магические печи, которые, играя пламенем, грели, варили, тушили и жарили. Призрачные тонкие руки без чьей-либо помощи, а лишь благодаря магии созидания подхватывали готовые блюда и расставляли все на длинный дубовый прилавок. Тот, кто создавал блюда для завтраков, понимал в этом толк. Этот маг-созидатель явно увлекался кулинарией. А вот создатель обеденного меню, скорее всего, ненавидел людей или был форменным недоучкой. Кто еще мог дать задание ставить в печь куриную грудку на два часа? Сами печи, мне кажется, были возмущены таким отношением. Действительно, хорошо в обед получались только пышки – в меру тянущиеся, пухлые и слегка промасленные с одной стороны. Но меня терзала смутная догадка, что в этом случае печкам, наконец, разрешили самим отсчитывать правильное время приготовления.

   К столу, где уже дымилась каша и умопомрачительно пах свежий хлеб, мы прошли быстро, людей пока было немного. Но Фицуильям почему-то замер. Пока я шагала вперед и ставила себе кашу, бутерброды с сыром и чай, граф шел за мной как на привязи. У стола с фруктами я остановилась и выразительно взглянула на пустой поднос напарника.

   – Вы что-то говорили о беконе, – как будто проснулся он. – Не могу его найти.

   Мне стоило больших трудов не закатить глаза. Про себя я напомнила себе, что рядом со мной созидатель, надо иметь терпение. Вместе с ним прошла к омлетам и, стукнув костяшками пальцев по дубовой столешнице, четко проговорила:

   – Глазунья и бекон.

   Через несколько секунд перед нами материализовались полупрозрачные тонкие руки, похожие на призрачный набросок художника. Бекон еще скворчал, а хрупкие кисти уже растворились. Лицо графа преобразилось, он даже наклонился к прилавку, чтобы рассмотреть только ему заметные плетения.

   – Фицуильям, – он не отреагировал, и я дотронулась до локтя, – вы ничего не увидите, маг-созидатель работал у печей, а не у столешницы.

   Он кивнул и последовал за мной. По его задумчивому виду стало понятно, что теперь на нашу столовую он смотрит совсем по-другому. Конечно, в обед все блюда уже стоят готовыми, и никакой стук не позволит попросить что-то другое. В общем, завтрак явно произвел на него впечатление.

   За дальним концом одного из длинных столов я заметила Лил и Ильима, куда и направилась.

   – Как вы узнали, где именно работал маг?

   Я думала, граф пойдет к кому-то из своих друзей, но он по-прежнему шел за мной. Хотя если бы он хотел уйти, то сначала попрощался бы, действительно, совсем я забыла об этикете.

   – Мой отец был созидателем, и у меня дома кухня похожа чем-то на нашу столовую. Когда он ее создавал, то объяснил кое-какие принципы. Например, что вся магия кухни в очаге и именно к нему ведут нити созидания. На стук же реагирует обычная сигналка.

    Я не любила говорить об отце и его магии, это было чем-то личным и на самом деле очень болезненным. Но граф не выглядел как человек, который будет лезть не в свое дело. Ему было легко отвечать коротко и по существу, и не ждать новых вопросов, дополнений или комментариев.

   Только мы сели, улыбающаяся Лил представилась по полной форме, а вот граф назвался Фицуильямом. Так, запросто.

   И я, и Ильим молчали, но за нас отдувалась бодрая Лил. Она умела правильно и заинтересованно говорить о погоде, чем вызвала незначительное одобрение графа. Еще она знала, когда нужно делать паузы, чтобы мы с Ильимом попеременно вставляли «да» и «нет», за что мы ей от души улыбались. И в целом она смогла создать видимость общего разговора, когда никто не чувствует себя лишним, даже если очень старается.

   Завтрак закончился, граф вежливо откланялся, а мы собрались на зельеварение. Ильим незаметно подошел и молча забрал у меня сумку. На его плече две сумки смотрелись как-то очень мило, при этом сам он, еще толком не проснувшийся и растрепанный, стал как будто старше и увереннее. Лил удивленно улыбнулась, но не стала никого задерживать и пошла вперед.

   Все зельеварение и ритуалы у Студегорна меня удивляло внимание Ильима. Причем на этих занятиях по традиции было не до нежностей. Тэрволин с решимостью отпетого головореза без предисловий показала, как правильно рубить корень веретени, почему-то орудуя огромным тесаком. И в этот момент лучше было замереть на месте и не шевелиться. Но Ильим спокойно помогал мне с зельем и подавал ингредиенты. Хотя Тэрволин смотрела на это неодобрительно.

   У Студегорна вообще стало неловко. Ритуалы предполагали общую работу ведьм и магов. А Ильим самолично встал рядом со мной, и мы оказались без боевика. На что Студегорн усмехнулся и дал нам отдельное задание, немного экспериментальное. Он вообще любил эксперименты в любых проявлениях и ко всему относился вроде бы спокойно. Хотя дедушка с лукавой улыбкой имел в арсенале въедливость настоящего ученого. И одно его занятие в неделю было страшнее каждодневного зельеварения. Столько дополнительных вопросов, дополнительной литературы и дополнительных заданий нам не задавал никто.

   После ритуалов Карл и Лил куда-то исчезли, а я внимательно посмотрела на свою сумку в руках Ильима.

   – Что это значит? – Я остановилась посреди опустевшего коридора. Выяснять на самом деле ничего не хотелось, но это требовалось, пока еще не все ведьмы нашего курса сломали глаза.

   Такого удивления на их лицах я не видела, даже когда у одной из ведьм в котелке образовалась розовая попрыгушка. Обычное зелье от головной боли превратилось в склизкую субстанцию и прыгало с одной головы на другую, пока не приземлилось на декана ведического факультета. Где самозабвенно с громким «пфы» пустило розовый, пусть будет, пар, якобы снимающий боль.

   – Ты о чем?

   – О моей сумке. Ты целый день ее носишь

   – Я ухаживаю.

   – Что? – Я чуть не задохнулась от удивления.

   – Я думал, ты поняла. После вчерашнего вечера это логично.

   – Ильим, ты чего? – Не было слов, чтобы выразить весь абсурд ситуации, поэтому я замолчала, а собравшись с мыслями, уверенно спросила: – Я тебе нравлюсь?

   – Ты хорошенькая, – это прозвучало слишком заученно.

   Стараясь не показывать, насколько неприятно, когда для тебя подготовили комплимент, больше подходящий кучерявой собачке, сказала:

   – Я не о том спросила, но и так все понятно. Прекращай это, ладно? Мы оба знаем, что…

   – Это ты прекращай. Да, магически одаренные люди иногда могут плевать на правила приличия. Магичкам даже служить можно. Но все остальные люди по-прежнему судят женщин с точки зрения нравственности. А ты без отца и живешь одна, о тебе и так многое будут говорить. Так что... Пошли, в общем.

   – Ильим, ты перегибаешь. Мне кажется, все смотрят на поцелуи сквозь пальцы. Возможно, когда хотят испортить жизнь, что-то говорят, но очень редко. – Я подошла и забрала свою сумку. – В общем, хватит. Я ценю, что ты такой ответственный, но это слишком. Лучше носи сумку девушки, которая тебе действительно нравится.

   Он грустно посмотрел на меня и пошел рядом.

   – А если той девушке не нужно, чтобы я носил сумку, и она вообще меня не замечает?

   – Так сделай, чтобы заметила. Между прочим, ты самый сильный ведьмак во всей школе и уже только этим выгодно отличаешься от ее обычных одинаково перекачанных боевиков.

   Он вздохнул, а я встала на цыпочки и приобняла его за плечи, шла с ним так до самого внутреннего дворика.

   Удивительно, но мы попали в сплошной поток курсирующих под ручку ведьм с нашего курса. Они, как на прогулке, шли сначала в одну сторону, потом обратно, хотя дворик был мал для полноценного променада. Но они старательно смеялись, оживленно щебетали и мимоходом останавливали взгляд на фонтане.

   Там, небрежно привалившись к широкому бортику, стоял эльф в окружении трех девушек. Даже издалека его было сложно не узнать. С такой длинной косой и хрупким телосложением только он мог выглядеть вполне мужественно.

   Наискосок от него расположилась Энни, к которой мы и направились. Мы едва уместились под дубами среди других ведьм, впритык к Энни. Чтобы как-то отвлечься от общего гвалта и эльфа, я тут же сказала:

   – Я в восторге от твоего зелья. Не волновалась, даже когда наша ведьма достала свой топорик для рубки.

   – Моя прабабушка его придумала, когда ей надо было собрать шабаш из тридцати ведьм и сделать так, чтобы никто не поругался. Они потом еще на целый день задержались и устроили забеги на метлах. Ага, представляешь, им всем было уже за шестьдесят, а они скакали, как девчонки.

   – А зачем ей нужно было столько ведьм?

   – Есть ритуал для усиления магии, причем даже на расстоянии. Его по-разному можно применять. Но мне, например, больше всего нравится вариант, в котором даже маги не нужны, чтобы сделать обычное зелье более мощным. Только ведьмы, представляешь? А если собрать неполный круг из десяти или тринадцати, нужен всего один маг, чтобы провести любой ритуал, в котором обычно требуются в основном силы боевиков или созидателей!

   – Это не тот, что применили в Новую войну? – уточнил Ильим. – Ты, случайно, не из рода Вейн?

   – Моя прабабка была Вейн, но я Листим, по отцу. И да, она участвовала в войне. И была настоящей ведьмой. Такая, знаешь… метлой всех по спине, и люди сразу как по струнке. Страшная женщина. Хотя внешне на ведьму почти не походила, у нее были голубые глаза.

   – Видя нашего декана почти каждый день, я теперь думаю, что истинные ведьмы именно голубоглазые. Стоит записать в гримуар для потомков – остерегайтесь блондинок.

   От фонтана послышался громкий смех, и я задержала взгляд на девушках. Салгант не смеялся, он рассеянно смотрел на адептов вокруг, как будто кого-то выискивая. Когда наши взгляды встретились, он замер, но, стоило мне радостно махнуть рукой, он легко улыбнулся… и пошел к нам. Даже не попрощавшись с девушками.

   Дошел и просто сел рядом. И выглядел так, как будто все время был на этом месте. То ли на свежем воздухе, даже среди осенней травы, любые эльфы выглядят по-домашнему, то ли у него было какое-то зелье наподобие самогонного, позволяющее везде чувствовать себя как дома.

   Салгант внимательно оглядел и меня, и Ильима, и Энни, не обращая внимания на наши удивленные лица.

   – Вы вчера что-то отмечали, – мелодично произнес он.

   – Это все-таки написано на наших лицах, – удрученно вздохнула я, прекрасно понимая, что даже после полудня наша живописная помятость бросается в глаза, но все же с надеждой на лучшее уточнила: – Или ты ясновидящий?

   – Нет, просто у меня очень хороший слух.

   – Если ты слышал, как поет Уилл, я тебе сочувствую. Мы с Лил после этого на жизнь под другим углом посмотрели и, чтобы уснуть, выпили зелье от нервов. – Хрустальный смешок эльфа привлек к нам массу заинтересованных взглядов.

   – О вашем празднике сегодня говорят все ведьмы вокруг. Что же вы отмечали?

   – Студегорн засчитал задание, – с улыбкой ответила ему. – Спасибо тебе за помощь, и прости, что мы тебя не позвали, все получилось как-то само. Сначала вообще были только пирожные.

   – Я не сержусь. – Эльф смотрел ясными глазами, отчего сразу становилось неловко, и я опустила глаза. И к своей радости, тут же нашла новую тему для разговора.

   – Салгант, ты примерно можешь сказать по подвеске, которую сделал созидатель, сколько она еще будет жить?

   – Наверное. – Он растерянно посмотрел на меня. – Нужно на нее посмотреть.

   Я достала свою колибри и, не снимая, положила в его руку. Она спала и даже не шевельнула крылышком, когда до нее дотронулись чужие пальцы.

   – Теплая. – Салгант поднял глаза и улыбнулся. – Удивительная. Но жить ей правда осталось недолго. У Фицуильяма есть похожая, ему делала подвеску мать. Спроси, возможно, он знает больше. Странно, что она прозрачная. Как правило, подобные подвески стараются скопировать не только ауру хозяина, но и цвет, например, глаз.

   Эльф неуверенно посмотрел в мои карие глаза и добавил:

   – Или в случае с ведьмами, наверное, такая вещь могла бы стать зеленоватой. Отражать как бы близость к природе или типичные черты ведьм вашего королевства, – еще более неуверенно закончил он.

   – Типичные черты – это зеленые глаза с темными волосами? – спокойно спросила я, а эльф нерешительно кивнул. – Ильим, слышал? Кажется, тебе присвоено звание типичной ведьмы нашего королевства.

   – Рей, – укоризненно произнес ведьмак.

   Нас прервали подошедшие к эльфу девушки, те самые, что сидели с ним у фонтана. Как на подбор – высокие, стройные и в элегантных платьях. Как будто это была отобранная специально для Салганта делегация, которая не нервирует его чувство прекрасного, но очень занижает самооценку у всех остальных. Они подсели к нам и принялись о чем-то говорить. Начали, конечно, с погоды, но быстро перешли на учебу и в свой разговор втянули Ильима, даже Салгант им что-то иногда отвечал. Какое-то время мы с Энни сидели и слушали, но быть мебелью быстро надоело.

   Чтобы сохранить крупицы привлекательности, хотя бы в своих глазах, через некоторое время мы попрощались со смешно рассеянным эльфом. Энни ждало домашнее задание, а меня лаборатория Астера. Ильим тоже пошел со мной, но иногда оглядывался на красавиц. Сейчас он был таким же рассеянным, как эльф.

   Впрочем, это настроение быстро прошло. В лаборатории сегодня не было места для шуток. Пришедшие первыми Карл и Лил уже были посажены к мышам, Ильиму моментально досталась незнакомая белка. А стоило переступить порог мне, как в руках оказалась лошадиная щетка и ведро воды.

   – Вуд, – профессор был ужасно невозмутим, что откровенно настораживало, – Том пришел в себя, и с этого дня его шерсть – ваша забота. За день она свалялась, кое-где испачкалась. Так что вперед. Да, ваш эксперимент удался, с этим я вас поздравляю.

   Астер сел обратно за стол, а я увидела лежащего посреди лаборатории саблезуба. Он смотрел на меня неживыми, но очень умными глазами и, кажется, грустил. Его шерсть блестела серебром и лоснилась, как у самого ухоженного в мире лабрадора. Она даже отдаленно стала напоминать серую волчью, переходящую на животе в ослепительно-белую. Только вот полоски с саблезуба полностью сошли. И теперь главным отличительным знаком было угловатое сердечко на серой морде. Я ободряюще улыбнулась животному и неуверенно помахала щеткой. Хотела сказать: не переживай, если что, подрисуем. Но Том сделал круг и лег ко мне задом.

   Расчесывать шерсть было просто, но странно. Мягкая, но в то же время холодная, она ровно покрывала закаменевшие мышцы как ковер. Пальцы сами зарывались глубже и пробегали по еле заметным швам.

   – Да, адепты, завтра не забудьте плотно позавтракать, у нас сдвоенная практика. – Астер сосредоточенно перелистывал тетради. – Чтобы догнать второй курс, кое-что изменили в программе по боевой магии. Для работы в четверках вам нужно больше знаний, и часы практики увеличили.

   Мы обреченно кивнули. Прощай, отдых.

   В тихой грусти я вычесывала свалявшиеся комки. Судя по тому, что от этого она не становилась реже, шкурка как-то обновлялась, причем довольно быстро. Астер не стал объяснять ничего про действие нашего зелья. Отправил прямиком к Студегорну, и это скорее значило, что нам следовало идти намного дальше.

   Пока я причесывала саблезуба, честь которого без полосочек, видимо, очень пострадала, ребята усердно писали.

   – Мне кажется, что я не ведьма, а боевой маг, – вдруг шепотом сказала бледная Лил. – Заклинания, атаки, щиты, практики… воскрешенные мыши. Зачем это все?

   – Любой одаренный – это воин, – спокойным шепотом сообщил Карл.

   – Я ведьма, не маг.

   – Ты сильная ведьма, так что почти дотягиваешь до мага. И успокойся, воскрешать сама ты не сможешь, это работа для боевиков. Ведьмы просто должны уметь защищать себя и раненого. В условиях войны это очень важно.

   – Но войны же нет!

   – Будет. У нас она каждые пятнадцать лет из-за Литергии. Вот как только соседи признают ее нашей, так и не учись. А пока ты главная опора государства.

   – Мне кажется, соседи должны быть рады, что эта каменоломня наша. И нападают только по привычке. А войны не было уже давно, несколько боев не в счет, тем более без потерь. Маги померились силами и разошлись, так что мне вот это все не нужно, – шептала Лил. – Войны не будет, а практика будет, несправедливо.

   – Будем надеяться, что вы правы и войны не будет, – вдруг сказал Астер. – Но вообще-то, ваш друг прав. Умения спасут не только вашу жизнь, но и жизнь еще одного бойца как минимум.

   Мы немного посидели в молчании, а потом я не выдержала и уточнила:

   – Профессор, правда может быть война?

   – Скорее да, чем нет. Гарантом нашего мирного договора с Ангерисским королевством выступал второй сын короля – принц Эдвард. Маг невероятной силы, единственный в нашем королевстве способный открыть портал. Но месяц назад он пропал.

   Астер начал перебирать тетради, а мы переглянулись. Оглушающие новости из уст профессора прозвучали слишком обыденно, так, как будто он уже давно все знал и обдумал.

   – И теперь на нас нападут?

   – Пока жив король, который в случае чего может активировать магию нарушенного мирного договора и на ангерисские земли опустится очень холодная зима, они побоятся. Но надолго ли это? Король держится из последних сил, ему без малого сто тридцать лет. А как только Эдвард исчез, на границе с Ангерисским королевством стало неспокойно.

   Астер взял паузу и покрутил в руках карандаш.

    – Наш старый король из-за этого исчезновения отложил свое отречение от престола и коронацию первого сына. Наследник, как известно, не имеет дара и скрепить какие-либо договоры магическими печатями не может. Как писали в столичных газетах, король планировал, что старший сын станет правителем и займется внутренней политикой, а вот младший должен был стать советником по внешним связям и получить право магически визировать документы.

   – А куда исчез принц, неизвестно?

   – Нет. В любом случае вам бояться нечего, в первую очередь потому, что адептов призывают в армию, только когда нет другого выхода. За последние семьдесят лет такого не было ни разу. – Он опять замолчал, только теперь буравил нас серьезным взглядом. – Но через два года вы отсюда выйдете и станете теми, кто пойдет сражаться, как только в армии появится нехватка магов. Как верно заметил адепт Хейт, наше королевство постоянно воюет, а нехватка одаренных – обычное дело в рядах армии. А там вам очень пригодятся знания щитов и таранов.

   Профессор бросил на нас, притихших и задумчивых, еще один взгляд и вернулся к тетрадям.

   Полнейший сумбур мыслей зацепился за совершенно непатриотичную и далеко не самую умную. Почему наше королевство с таким милым названием, как Терри, постоянно ввязывается в войну с соседом за небольшой клочок сухой земли? И почему северный сосед – Скертания, по набору звуков резкая и жестокая, где и люди под стать суровы, за последние двести лет ни с кем не воевала? Мне казалось это нелогичным. Таким же странным, как Лил, участвующая в свободных боях, или Карл, вышивающий крестиком.

   Том под рукой заворочался и, печально прижимая уши, подсунул голову под руку. Сейчас гладкий саблезуб вызывал во мне противоречивые чувства, почти как Терри. Бесполосый Том тоже казался безобидным, с сердечком, лоснящейся шкурой и белым пузом.

   – О чем я только думаю, когда вокруг такое творится? – прошептала Тому. – Плохой из меня будет воин, почти как из тебя домашний котик.

   Саблезуб приоткрыл дымно-зеленые глаза и нехотя обнажил опасные зубы, как будто подтверждая мои мысли. Маскировка смертоносного противника прошла успешно, сердечко на лбу любого врага собьет с толка. Не переживай, Том, шептала я ему.

ГЛАВА 8

Листья, подхваченные холодным ветром, кружили по беленой мостовой. Они путались и спотыкались под ногами веселых адептов, прогуливающихся несмотря на хмурую погоду. Молодые люди в строгих темных одеждах и девушки в элегантных укороченных пальто и ярких юбках заглядывали в лавки или со смехом вбегали в открытые двери кофеен. Среди них выделялась стоящая в одиночестве Лил. Она солнечно улыбалась в пустоту и прижимала к груди букет белых цветов. Ее высокий и темноволосый парень отошел, чтобы купить карамельных яблок, а мы с Ильимом сидели в мягких креслах и наблюдали за жизнью через огромное окно «Душевной кухни».

   – Ей хорошо в этом платье, – заговорил Ильим, до сих пор не съевший ни одного пирожка.

   – Да. – Я не стала говорить, что она его купила специально к сегодняшнему выходу, из-за чего прогуляла дополнительное занятие Студегорна.

   Печальный друг сделал большой глоток из кружки и уверенно достал книгу. Почти всегда, когда он расстраивался, в его тонких пальцах появлялся толстый фолиант. Жаль было Ильима, и в любой другой день я бы погрустила из солидарности, но сегодня был выходной. После недели сплошной боевки, зельеварения, общей магии и всего того же в обратном порядке я мечтала просто сидеть, смотреть на мир и радоваться. Практически по всем предметам у нас появились дополнительные занятия. Якобы чтобы мы подтянули знания до второго курса и наши четверки были сильны. Из-за чего на самом деле пошло такое углубленное изучение всего и вся, пока было непонятно. О войне в этом случае никто не говорил, но, возможно, подразумевал.

   – У нее что, свидание сразу с двумя? – Ильим опять смотрел в окно.

   Рядом с Лил стоял широкоплечий парень. Он говорил, а она хмурилась и розовела. По ее поведению было понятно, что ей все это очень неприятно. Вот она чуть отвернулась и, бросив одно слово, хотела уйти, но ее придержали за локоть. Как мне показалось, очень осторожно, но Лил резко вырвала руку и гневно что-то сказала.

   – Не похоже на свидание. – Я повернула голову и увидела выбегающего на улицу Ильима.

   Встала и тоже пошла туда. Бледнеющая Лил уже стояла за спиной ведьмака, когда я остановилась рядом с друзьями.

   – Даю тебе право взять напарника, – сказал широкоплечий парень, внимательно и с некоторой печалью рассматривая хрупкого на его фоне Ильима.

   – Только равный бой. Ты тоже должен привести напарника. – Уверенный и серьезный голос ведьмака удивил, поэтому я не сразу сообразила, о чем они говорят.

   – Через пятнадцать минут за первым полем для свободных боев, – сказал парень и ушел.

   – Ильим, Ильим, – лепетала белая Лил. – Зачем? Он ничего бы не сделал. А когда Витор вернулся бы...

   Ведьмак мрачно посмотрел на Лил, но промолчал, а я поймала его взгляд и, задержав дыхание, уточнила:

   – Бой чести? – Еле заметный кивок заставил тяжело сглотнуть. – Я подойду как напарник?

   – Нет, только мужчина. – Голос Ильима звучал глухо.

   – Я видела у оружейной лавки Майлза, ты стой здесь, я быстро. – Прежде чем идти, уточнила: – Он же второкурсник?

   – Да. – Ильим быстро стал сосредоточенным, каким бывает на зельеварении, когда шепчет сложные заговоры. – Я его знаю. Он сильный. Найди лучше Карла, он был с боевиками у второго поля для свободных боев, а я пойду к первому, возможно, Карл уже перешел туда.

   И я почти побежала, еще плохо понимая, во что ввязался Ильим и что ему теперь делать. Но второе поле стояло пустым. Оттуда ушли даже последние зазевавшиеся зрители, и Карла, конечно, там тоже не было. Я быстро дошла до оружейной лавки, но и там уже никого не нашла. По дорожкам гуляли адепты школы, даже в обычной одежде без эмблемы на груди узнать своих оказалось просто. По выправке, смеху, дурашливости и непокрытым головам, несмотря на резкий ветер. Только нужных среди них не было. На всякий случай опросила встреченных ведьм со своего курса, но никто не видел ни Карла, ни Майлза, ни даже Уилла, вечно слоняющегося рядом с ведьмами. Энни обещала тоже поискать, а заслышав о бое, стала невероятно серьезной и сразу улетела вперед.

   Быстрым шагом я бежала к первому полю, надеясь, что Карл нашелся. На неприметную дорожку между домами я почти выбежала и столкнулась с боевиком. Удивленно пискнула и повисла на крепкой шее друга. Тут же быстро-быстро начала говорить.

   – Стой, – жестко сказал Карл. – Я сейчас не могу, у меня встреча со Студегорном. Вообще, с чего Ильим решил вызвать второкурсника на бой?

   – Из-за Лил. Второкурсник схватил ее за руку. Я подробностей не знаю, но он вызвал, и ему нужен напарник.

   – Лил надо быть разборчивее, – недовольно проговорил он. – Может, теперь она поумнеет и не будет ходить на свидания со всеми подряд. А Ильим тоже хорош. Вроде умный, а вызвал второкурсника, совсем обалдел.

   – Постой. – Я смотрела на Карла и не узнавала. – Ты не поможешь? Не пойдешь со мной?

   – У меня встреча со Студегорном, возможно, решится вопрос с моей дополнительной практикой. – Он поджал губы и еще жестче добавил: – Сами влезли, пусть сами и разбираются. Извини, я тороплюсь.

   Он проскользнул мимо и быстро пошел по широкой главной улице, не оборачиваясь. А я стояла и смотрела вслед. Можно было бы бежать, требовать, уговаривать и при этом точно знать, что ему на самом деле все равно. Но можно было бы попытаться, чтобы Ильиму не пришлось сражаться одному с сильным боевым магом, который явно не первый раз участвует в таком. Только я не побежала, а стояла и смотрела. Пусть Ильим не маг, но лучше за его спиной никого не будет, чем окажется Карл. А бить могут и ведьмаки.

   Недавно мрачная улица сверкнула солнцем. Тусклые лучи прошлись по витринам, медленно проплыли по мостовой и на секунду замерли бликами на начищенных сапогах. Солнце скрылось, а меня заинтересовали слишком знакомые сапоги. Кажется, я их очень часто вижу, когда падаю на пол в пять тридцать утра.

   Чтобы перейти широкую улицу, мне хватило нескольких длинных шагов.

   – Добрый день. – Граф повернулся в мою сторону и замер, не поклонившись, а вот невысокий парень, с которым он разговаривал, улыбнулся. – Фицуильям, простите, что отвлекаю, но недавно вы говорили, будто были бы рады устроить тренировочный бой с достойным соперником.

   Граф смотрел с непониманием, но все же кивнул, а его друг в удивлении переводил взгляд с меня на рыжую статую. Он, видимо, ждал, что нас представят или чего-то еще, неизвестного мне, и воодушевленно крутил головой между нами.

   – Могу предложить бой со второкурсником. Боевой маг, один из лучших учеников на курсе, – неизвестный мне самой до сего момента факт успеваемости прозвучал очень солидно. – Только бой должен состояться с минуты на минуту. За первым полем.

   Граф молчал. Ветер тревожно трепал его короткие волосы и бросал на высокий лоб. Он вскользь взглянул на неожиданно развеселившегося друга и просто ему кивнул, видимо прощаясь.

   – Хорошо, идемте, Арейна.

   Оставив позади друга с поднятыми бровями и ехидной улыбкой, он медленно пошел вперед. Мы уже прошли половину пути, а я все не знала, как подступиться к главной особенности боя.

   – Знаете, это будет необычный бой, – начала я, изо всех сил держась за кончик косы.

   – Знаю.

   – Что, простите?

   – За первым полем обычно назначают дуэли, – совершенно спокойно сказал граф. – Расскажете, кто и из-за чего решил устроить поединок?

   – Да, конечно. – Сбитая с толку, я дергала кончик косы и, уже не выбирая слов, начала говорить: – Мою подругу, Лил, какой-то высоченный второкурсник дернул за руку и что-то от нее требовал, и Ильим, он ведьмак, очень сильный, но ему не тягаться с магом, он и вызвал второкурсника на бой чести.

   – Бой чести?

   – Вы не подумайте, вам ничего не угрожает, просто по условиям нужен напарник. – Кончик косы плясал вместе с моей рукой.

   – Любой бой чести идет до крови, а желательно и до смерти одного из противников, – опять не дрогнув, проговорил граф то, о чем я догадывалась, но старательно гнала мысли.

   Мы остановились у края квадратной площадки. Судя по потрескавшемуся покрытию, когда-то она служила для спортивных состязаний. И здесь вопреки всему было шумно. Прямо перед нами расположились ведьмы. К своему стыду, я до сих пор не знала, как зовут всех одногруппниц. Выглядели они угрожающе. Девушки, не мигая, смотрели на другой край площадки и тихо переговаривались.

   – Зелье для роста рогов, – говорила маленькая худенькая ведьмочка в очках. – Ему подойдут.

   – Такое обычно для неверных мужей готовят, – сказала более высокая и серьезная. – Тут нужно что-то особенное. Позеленение чресл?

   – А это, по-твоему, не для неверных? Очнись, Марго, здесь бой за сердце дамы, а не из-за измены.

   – И что прикажешь ему сделать? Тахикардию в трех флаконах?

   – Ты посмотри, какой румяный амбал, у него сердце точно тренированное или даже заговоренное. У такого и во время бега с препятствиями никакой тахикардии не будет, – вступила третья в ярко-желтом платье. – Зелье облысения, но я рецепта не знаю. И сомневаюсь, что оно существует.

   – Тут и без зелья можно управиться, – сказала дородная девица в форме. – Как только наш Ильимушка приложит его, скрутим да обреем. Вон нас сколько, а он один, болезный.

   – По-моему, он здоров, – опять подала голос девушка в очках.

   – Легко поправимое упущение, – сказала девица в желтом.

   У края площадки стояла половина нашего курса. То и дело слышались заговоры для Ильима. Они поочередно подходили, брали его за руку, держали за плечи, обнимали и шептали, шептали, шептали.

   Поразительное зрелище не позволяло отвести глаз, и, если бы не граф, решительно протиснувшийся в гущу девичьих пожеланий, я так и не сдвинулась бы с места. Фицуильям вызвал недоумение и небольшой переполох. Ведьмы незаметно поправляли волосы, стряхивали пылинки и улыбались. Только графу было все равно, он подошел к Ильиму и пожал руку.

   За неразберихой я даже не сразу заметила, что Лил вместе со своим Витором стоит рядом с высоким второкурсником. Там шел горячий спор. Подруга молчала, а вот ее темноволосый парень яро крутил руками. Второкурсник-дуэлянт отмахнулся, бросил взгляд на Лил и пошел к середине площадки. Туда же сразу направился граф вместе с немного ошалевшим Ильимом.

   Остановились в центре, меряя друг друга оценивающими взглядами. Не успели произнести ни слова, как к Ильиму подбежала Лил. Она просто взяла его за руку и осталась рядом, пока второкурсник говорил о правилах. За одно это простое движение можно было простить Лил многое. За то, как Ильим будто стал сильнее, когда стиснул изящные пальчики.

   «До первой крови» – эта важная фраза застучала в ушах и затихла. Как вызванная сторона, второкурсник имел право ставить особые условия. Рядом с ним незаметно вырос одутловатый парень. Все пожали руки, кивнули и начали расходиться. Лил ушла за кромку поля, а ребята остались. И я вдруг с отчаянием поняла, что не сказала Ильиму, насколько бывает медлительным граф, поэтому надо сразу строить щит, и что нужно считать заряды, чтобы понять, когда противник выдохся. Да даже просто не пошептала ему. Не успела.

   От кромки Витор подал знак «к бою». Как только красный сигнальный огонь потух, Ильим выстроил щит. Слабенький, но быстро укрепившийся, он закрыл обоих от первой, не самой сильной атаки.

   Видя, что щит слаб, партнер второкурсника начал массированный обстрел. Не сказать, что боевые пульсары были мощны, но они существенно проминали защиту, пока Ильим с графом обменивались короткими фразами и шептали только им известные заклинания.

   Второкурсник ничего не делал. Он только совсем грустно смотрел на Ильима.

   Защита лопнула, и вверх взметнулась плеть графа. Мурашки побежали по коже от красоты и опасности. Но, видимо, только у меня. Второкурсник лениво поднял руку, и плеть растаяла, как будто ее и не было. Обычное заклинание гашения перебило мощь созидателя. И вот теперь стало по-настоящему страшно.

   Граф вопреки своей медлительности быстро выставил щит, и атака разбилась вдребезги. Жаль, что сразу последовал град ударов, и даже хитрое заклинание с частью поглощения силы не спасло. Ребята опять открылись. Со свистом полетели пульсары и встретились над площадкой. Ильим медлил и давал возможность графу бить сырой силой. Она, почти как невидимый торнадо, обрушивалась на противников. Эффектно, но не результативно. Второкурсник опять все гасил и отправлял пульсары в сторону Ильима. А тот не шевелился и, кажется, вместе со мной считал. Восьмой пульсар был слабее, и второкурсник зашептал заклинание щита. Но ведьмак успевал, он бросил сразу несколько огненных шаров и подогнал их нехилым тараном. Заклинания смяли щит и толкнули второкурсника вместе с его партнером на испещренную временем площадку. Ведьмак выложился, и по-хорошему ему бы стоило сразу уходить в оборону, предоставляя право атаки графу. Но Ильим, повеселевший от короткого успеха, зашептал новое огненное заклинание. А дальше все произошло очень быстро. Второкурсник разозлился, сформировал град из огня и тут же натянул ловчую сеть. Град проехался по щиту графа так, что тот присел и схватился за лицо. А сорвавшееся с пальцев Ильима заклинание угодило в ловушку, из которой его отправили обратно. Такой магии я еще не видела. И не представляла, как вообще можно перенаправить чужое заклинание. Это же не поддается логике!

   Щит графа трещал, резерв Ильима был почти пуст, а с рук второкурсника полетели подряд несколько заклинаний. Граф из последних сил бросил мощный таран, оставаясь совсем без прикрытия. И в ту же секунду Фицуильяма вместе с Ильимом мягко толкнуло назад. Второкурсник крякнул, когда в него угодил таран, и громко сказал:

   – Кровь, бой окончен. – Он согнулся и закашлял, тут же очнулся Витор и зафиксировал поражение Ильима.

   В тишине вдруг раздались тревожные вздохи, и к Ильиму бросились десять ведьм. Он стоял и не двигался. Не был ранен, это точно, крови я на нем не видела. Девушки порхали вокруг. Хвалили, щупали, увещевали и закрывали Витора, обнимающего Лил. А я как будто до сих пор отсчитывала количество залпов. Короткий бой оказался не таким страшным, как мне представлялось, только вот сил он вытянул из всех порядком. Ильим, хоть и растерянно улыбался девушкам, был бледноват. А поодаль, отвернувшись ото всех, стоял граф со слишком прямой спиной. Минуя щебечущих ведьм, я подошла к нему.

   – С вами все в порядке? – тронула за локоть, он кивнул, но не повернулся.

   Его глаза были болезненно закрыты, а к носу он прижимал насквозь пропитанный кровью платок.

   – Фицуильям, не могли бы вы наклониться? – Он вздрогнул, не ожидая, что я стою перед ним, а не за его спиной. – Я могу остановить кровь.

   Нехотя он склонил голову. Отобрала кровавый платок и зашептала. Через несколько секунд кровь остановилась, но я помедлила и добавила пару добрых слов.

   Нос принял нормальный вид без первых признаков отека и легкой синевы. Я протянула графу свой чистый платок. Наблюдая за тем, как он вытирает кровавые разводы, я почему-то думала, что с переломом его прямой нос выглядел бы интереснее. Хоть что-то придавало бы ему эмоциональность.

   – Вы назвали меня «дорогой», – неожиданно сказал он, с ледяным превосходством рассматривая маленькую меня. – В заговорах теперь используют такие обращения?

   – Вам не нравится ваш здоровый нос? – тут же вспылила я, но по щекам все равно прошла волна смущения.

   – Нравится. – Он дотронулся до кончика и тут же опустил руку. – Спасибо, Арейна.

   Безразлично пожала плечами. Возможно, он так проявляет любопытство, ведь на самом деле в заговорах не бывает таких обращений. Только в добрых словах, что помогают проще переносить вмешательство чужой магии и на несколько секунд как бы располагают человека к тебе. Но в последнем, глядя на замороженного графа, я была не уверена.

   – Меня не за что благодарить. Вы рисковали. До сих пор не понимаю, почему не отказались, когда я сказала, что это бой чести.

   – Я уже дал согласие, – спокойно ответил граф и опять потрогал нос. – А я стараюсь держать свое слово.

   – Мне жаль, что вы пострадали, и спасибо, что согласились. – Хотелось бы сказать что-то более теплое и показать, насколько он помог, несмотря на проигрыш. Одному Ильиму было бы сложнее, и ведьмак не отделался бы одним носом, несмотря на то что считал удары. Второкурсник вообще, видя перед собой лишь Ильима, мог поставить совсем другие условия. Кто знает. Хотелось все это сказать, а лучше обнять, но я не решилась. Если «дорогой» – это повод леденеть, что же говорить про мои горячие (других бы тут не получилось даже для графа) объятия.

   Вместо всего этого я просто отвела глаза и тут же увидела, как второкурсник подошел к Ильиму. Довольно дружелюбно пожал ему руку, что-то показал, кажется, как сделать, чтобы заклинание срывалось с пальцев еще быстрее. Они даже улыбнулись друг другу, после чего широкоплечий парень развернулся и ушел.

   – Еще улыбается, и хватает же наглости, – пробурчала я.

   – Думаю, Дан не хотел участвовать в бое. – Граф снова потрогал нос, но быстро убрал руку. – Полагаю, вы заметили, что он пошел в атаку для того, чтобы быстрее закончить. Бой за две минуты, кажется, рекорд.

   – Зачем тогда вообще соглашался, если не хотел?

   – Бой чести – очень специфический вызов. Если его не принять, все тело будто чешется изнутри. Срок такого состояния зависит от силы и желания вызывающего добиться справедливости. Ваш друг, я думаю, был очень убедителен в своем желании. – Фицуильям замолчал, а потом, как обычно, безэмоционально добавил: – Когда я соглашался на бой, был уверен, что это вы, Арейна, вызвали второкурсника.

   Слов, чтобы ответить, не нашлось. Хотя в чем-то граф был прав, я бы могла.

   – Я ваша должница.

   – Моя помощь была добровольной, и если уж говорить о долге, то он скорее числится за вашим другом.

   – Все равно просто помните, что я тоже готова вам помочь.

   Какое-то глупое расшаркивание закончилось опять моими порозовевшими щеками и усталым кивком со стороны графа. Он, кажется, чтобы только избавиться от меня, пошел к Ильиму. Но и я направилась туда.

   Однокурсницы только что не зацеловали ведьмака, но отступили, когда его обняла Лил. Почему-то Ильим не выглядел счастливым, он как-то криво улыбнулся девушке. А Лил… ушла. Она с беспокойством оглядывалась на ведьмака, но не остановилась и, махнув рукой на прощание, вышла с площадки. Под руку с Витором.

   Ведьмы зашушукались между собой, и я протиснулась к другу. Граф быстро откланялся, получив учтивое и по-мужски скупое «спасибо» от Ильима, а я наконец-то дала волю чувствам и чуть не прибила друга.

   – Зачем?

   – Так надо было, – упрямо ответил он.

   – Что он тебе сказал?

   – Что я молодец, особенно для ведьмака. Еще что зря я вызвал из-за Лил, он считает, она того не стоит.

   Я покачала головой, хотя надо было кивнуть. Лил я очень любила, она всегда искренне за все переживала, спрашивала, поела ли я, и расстраивалась, если нет. И на самом деле могла помочь другу даже в ущерб себе. Но порой она была слишком… ветреной девчонкой.

   – Она ушла, – вдруг тихо сказал Ильим.

   Что тут ответишь и нужно ли отвечать? Я кивнула и взяла его за руку. Как жаль, что не существует зелья от разбитых сердец.

   – Ушла… Но другие остались. – Я показала взглядом на притихших ведьм, которые наверняка ничего не слышали, но почему-то насторожились.

   – Только не говорите, что все закончилось! – На площадке показался запыхавшийся Майлз, на руке которого висела Энни. – Ильим! И какой ты после этого друг? Не, я так не играю! Сложно было подождать каких-то три минуты? Если я тебе скажу, что чуть не выпрыгнул из спущенных штанов, когда меня нашла Энни, твоя совесть проснется? Так я и знал.

   Ведьмы в недоумении смотрели на Майлза, краснеющую Энни и сами становились пунцовыми. А боевик продолжал вдохновенно нести околесицу. Но за его грубыми шутками и бравадой мелькало беспокойство. Он похлопал ведьмака, узнал, как все прошло, и попросил Ильима привязать на себя сигналку. Чтобы при любом ударе Майлз знал, что начинается бой, и не пропустил главного. А на то, что и крепкие объятия будут сигналить, философски вздохнул – издержки.

ГЛАВА 9

Сегодня я ни разу не упала и даже смогла пробить щит графа, но, к сожалению, на этом мои успехи закончились. К тому же под ногами мешался Том. Он успешно пережил свою хандру по ушедшим полосочкам и теперь всем показывал, насколько он зверь, хищник и, между прочим, саблезуб, а не какая-нибудь воскрешенная мышь.

   Как настоящий мужчина, он даже пытался помериться силами с Фицуильямом. Загонял его кругами, но неудачно напоролся на сеть и, поджав заднюю лапу, спрятался за спиной Астера. После чего начал мстить графу. Только почему-то все прилетало мне.

   Когда Том прыгнул первый раз, аккуратный пульсар Фицуильяма моментально стал похож на солнце. И не только мой, но и профессорский щит разлетелся на куски. Меня, конечно, быстро потушили, но настроение упало в бездну. Самое красивое строгое серое платье, которое за счет кроя казалось интересным, плясало обгорелым краем. Как тут не расстроиться? Радовало, что заказывала я его уже здесь и, если напишу модистке, она сошьет точно такое, а лучше два и третье – праздничное. Пока я занимала себя приятными мыслями о платьях, Том окончательно вышел на тропу войны.

   По-пластунски он подполз к Фицуильяму со спины и тяпнул за ногу. Плеть, конечно, сорвалась и, даже несмотря на то, что граф бросил перехват, очень непростое заклинание, но получившееся у него за секунду… опустилась на мои щиты. От плеча до кисти распоролся рукав, и теперь я походила на огородное пугало. Подпаленное платье, пиджак с растерзанным рукавом и пятна копоти на щеке.

   Занятие, уже подходившее к концу, моментально завершилось. Астер ушел быстрее, чем граф. А Фицуильям, искренне за все извинившийся, даже пытался не выглядеть равнодушным. Но на долгие «прости» его не хватило, и он, поняв, что пострадала только моя одежда, убежал.

   К завтраку я почти опаздывала. И даже не взглянула в зеркало, когда переоделась. Есть хотелось как никогда, и я очень спешила. Но в коридоре постоянно попадались люди. В конце концов я устала бороться с потоком адептов и пошла спокойнее. Вокруг шумели разговоры, и в большинстве своем о вчерашнем бое и ведьмаке. Откуда только все узнали?

   – Боевики – это, конечно, хорошо, но я за ведьмаков. Вот Ильим, например. Какой парень, боевики и рядом не стояли, как вчера бился! Я бы за такого без раздумий замуж вышла, – громко говорила высокая стройная девушка.

   – Да, он смелый. И такой симпатичный, – вздохнула другая. – Только у нас шансов нет. Мне кажется, с ним та маленькая ведьмочка.

   – Та растрепанная девчонка? Я тебя умоляю, – фыркнула высокая. – Он глаз от Лилиан Келли с начала года не отрывал. А сейчас должен был осознать, что она ему не нужна. Так что путь свободен.

   – Не знаю, он как-то нес сумку как раз той ведьмочки, а не Лилиан…

   – Ты их видела когда-нибудь на лавочке для свиданий?

   – Нет, я вообще эту ведьмочку там не видела.

   – Вот! А там побывали все ведьмы нашего курса, даже виконтесса, у которой жених. Второкурсники, кажется, только мимо столбов проходили. Так что делай выводы.

   Они разговаривали так, как будто были одни, хотя их громкие голоса слышали далеко впереди. Но что самое удивительное, меня они не замечали. Я шла почти вровень, и, стоило только повернуть голову, они бы заметили мое удивленное лицо. Лавочка для свиданий?

   Девушки щебетали дальше и уже говорили только об Ильиме. Да так приторно, что замутило. Такое ощущение, что он был уже не серьезным ведьмаком, а пирожным с ягодками.

   Настроение окончательно испортилось. Вспоминая, что я, оказывается, в глазах парней на уровне столба, выпрямила спину. Надо же соответствовать. Обогнала девиц и вошла в столовую с твердым намерением уберечь Ильима от такой напасти, как эти две влюбленные ведьмы. Только не учла, что места на краю длинного стола для меня не найдется.

   Ильим, Лил, Салгант и Карл. Не знаю, чему я удивилась больше – тому, что после моего рассказа в лицах ребята вполне дружелюбно разговаривали с Карлом, или тому, что боевик не постеснялся и сел рядом с Ильимом. Наверное, друга можно понять: когда ты живешь с кем-то в одной комнате, сложно враждовать. Но Лил? Наверное, Карл извинился, все разложил по полочкам и с присущей ему четкостью объяснил, сколько опыта получил Ильим. Наверняка так и было, и наверняка друзья прониклись его структурированным объяснением и приняли его доводы, как всегда. Главное же – уверенность и командирский голос, а дальше три факта, одна скорбная мина – и друзья в кармане.

   Стало тошно. Не глядя на них, пошла вперед, выискивая рыжую голову.

   Граф не изменился в лице, когда я подтащила табуретку к маленькому столику, на котором еле уместились два подноса. Тот бледный парень, которого я видела с графом в выходные, оказывается, тоже учился в школе. Я поставила свою кашу и сама представилась:

   – Арейна Вуд, ведьма в седьмом поколении.

   – Лайз, боевой маг. Могу и я вас называть по имени?

   – Конечно, и лучше просто Рей. – Друг у графа определенно был нормальным и улыбался очень тепло.

   В молчании мы начали есть, мне было все равно, с кем сидеть, просто почему-то не хотелось одной, только и говорить не тянуло. А молчать с графом было привычно. Правда, его друг оказался из той породы людей, которые не умеют правильно молчать, и постоянно втягивал нас в разговор.

    – Фицуильям говорил, что вы вместе тренируетесь у Астера.

   – Тренируемся.

   – Есть успехи? Уже сказали, в какую четверку поставят?

   – Успехи есть – одно подгоревшее платье и подранный пиджак. А в четверки нас не поставят никогда.

   Повисло молчание, а я, не отрывая глаз от тарелки, продолжила ковырять кашу. С фруктами, на молоке. Вкусно, наверное.

   Лайз кашлянул, но промолчал, хотя я бы на его месте не удержалась и спросила, как платье связано с четверками.

   – Не расстраивайтесь из-за платья, думаю, такого больше не повторится, – вдруг сказал граф, и я в удивлении посмотрела на спокойное лицо. – Тем более со следующего занятия у нас с вами тренировка в связке, против нас выступит уже сформированная четверка.

   – Двое против четырех? – Глаза Лайза, немного навыкате, с морщинистыми веками, окончательно стали походить на собачьи. – Это может быть опасно.

   – Отнюдь, у Арейны в арсенале тройной щит, – сухо сказал граф.

   Я не ослышалась, моими щитами щеголяют перед друзьями? Хотя по виду графа казалось, что он говорил: «Она небезнадежна». Про себя в очередной раз улыбнулась такой странной манере. А потом меня неожиданно посетила мысль:

   – Фицуильям, это вы попросили о тренировках с четверкой?

   Он посмотрел с показным непониманием и вернулся к бекону. Неужели он считает, будто его плеть опаснее сработанной связки?

   Наверное, я бы еще долго буравила взглядом холодное лицо и потом столько же ковыряла кашу. Но в дальнем конце зала поднялись друзья. Мне было жизненно важно догнать их и просто потрясти, возможно, даже покричать. Потому что только от одной мысли, что они и дальше будут дружить с таким, как Карл, внутри скрежетала злость.

   Не прощаясь и не замечая вокруг практически ничего, я встала и побежала за ними. В коридоре растерянно покрутилась среди адептов, выискивая друзей. Но с моим ростом найти их в толпе было очень сложно. Я могла лишь надеяться на то, что в свое свободное от занятий утро, которое дают на самообучение, Ильим, а вместе с ним и Лил пошли в библиотеку.

   Свернула в самый пустынный коридор школы и сразу заметила темный пиджак, нырнувший в нишу. Странно для друга, но мало ли, вдруг его ведьма подкараулила. Тогда вообще надо поторапливаться, съедят и не заметят.

   – Я почти договорился со Студегорном, – это был голос Карла.

   Я резко остановилась в шаге от ниши, спрятанной за колонной. Послышался звук поцелуя. Скривившись, отвернулась и пошла обратно. И кому может быть приятно его целовать?

   – А как у тебя это получилось? Он же никогда не берет девушек в личные ученицы.

   – Показал ему основу созданного мной ритуала. Он был в восторге. Сказал, за самогон без запаха король меня наградит.

   – Что?! – Мой крик разлетелся в разные стороны, гулко отражаясь от стен.

   Карл выглянул из ниши, а я, не сдерживаясь, подбежала и саданула его кулаком в плечо. Выше не достала. Он, конечно, от этого даже не пошатнулся, только в полнейшем недоумении посмотрел на меня.

   – Твой ритуал? Ты своровал семейное зелье Ильима и выдал его за свое! – Внутри все клокотало.

   – Ты своровал? – глухо уточнила девушка, которая, кажется, приходила к нам с бутылкой.

   – Ничего я не воровал. С чего ты взяла, что Ильим не в курсе, что я показал Студегорну его ритуал? – спокойно сказал Карл и сложил руки на груди, а потом посмотрел на девушку и более виновато добавил: – Прости, Рияна, тебе я немного соврал, этот ритуал не мой. Но все парни приукрашивают, когда хотят понравиться.

   Он был спокойным как всегда. Как будто заранее готовил ответы на все вопросы и всегда был уверен в своей правоте. Но любая ведьма скажет, что рецепты особых зелий передают только внутри семьи. И я была готова поклясться, что слов заговора Карл не знает. Гримуар Ильима ему не открыть, значит, он просто воспроизвел все то, что мы делали в школьном дворике. Полуритуал для Студегорна – это уже двойной обман.

   – Какой же ты слизняк! – Клокочущая злость ударила в голову, а на пальцах само вспыхнуло заклинание. И вот в Карла уже полетел увесистый пульсар. От неожиданности он не успел выставить нормальный щит и в ответ просто бросил таран, который смел мой пульсар. И меня бы тоже повалил, но вмешалась колибри.

   Когда теплый воздух коснулся щеки, я почувствовала, как на шее натянулась цепочка. Послышался звук бьющегося стекла, а на грудь камнем упала моя птичка. Ничего не соображая, я посмотрела вниз. Она безвольно болталась на цепочке с закрытыми глазами, без крыла и клюва. Внутри что-то застыло и лопнуло с протяжным стоном.

   Мой голос окреп, и слова заклинания легко слетели с губ. В Карла полетело два огромных пульсара, сорванных с поводка. Он не ожидал новой атаки и установил щит в последний момент, поэтому силу удара сдержал не до конца.

   Карл опрокинулся на пол и с ужасом приложил руку к разбитой брови. Такая небольшая рана, и какой огромный результат, промелькнуло в голове.

   За короткое время боя, оказывается, вокруг нас появились зрители. Растерянный Салгант с книгой в руках. Здесь же стояли двое мрачных боевиков, в том числе второкурсник, с которым бился Ильим.

   Я развернулась и, минуя всех и не оборачиваясь, ушла. Рука сама вцепилась в покалеченную колибри. Шла вперед и ничего не понимала. Вроде бы даже наказала Карла, но никакого счастья, только грусть. Жалко было не только колибри, но и дружбу, если она вообще существовала.

   Я долго петляла по коридорам, не особенно разбирая дорогу, и смотрела только под ноги. Думала о маленьких катастрофах и о том, как просто в жизни все ломается. Мой учитель вместо этого почесал бы заросший подбородок, плюнул под ноги и предложил бы перезарядить ружье. Стрелять всяко лучше, чем думы думать, а то же голова заболит.

   Жаль, что у меня нет заросшего подбородка, чтобы почесать. И смачно плюнуть тоже вряд ли смогу – воспитание. Невесело улыбнулась своим мыслям и замерла в нерешительности, не понимая, куда забрела.

   – Может быть, пойдем в школьный дворик? – От тихого и чистого голоса эльфа я вздрогнула.

   – Ты все время ходил со мной? Вот так, молча?

   Он пожал плечами и спокойно сказал:

   – Тебе нужно было подумать, а мне пройтись.

   Про себя удивилась его безмятежности, но лишь кивнула и просто пошла за ним. На свежем воздухе легче не думать.

   Нас встретил холодный осенний ветер и пустые лавочки. За одним из дубов виднелась пара. Но больше никто не рискнул выйти в такую неуютную погоду.

   Эльф прошел в дальний угол и сел на пожелтевшую траву. Я пристроилась рядом, не удивляясь вдруг потеплевшей земле.

   – Рассказывай.

   – Карл слизняк. Это просто факт.

   Салгант выждал некоторое время и опять спросил, а я не собиралась жаловаться, хотела отделаться сухими фразами. Но он смотрел своими чистыми глазами, и язык рассказал все за меня. Про сволочного друга, который не друг, и про Ильима, который еще больший идиот, и про глупую Лил, да даже про ведьм, которые говорили о лавочке для свиданий. На этом месте я замолчала и поспешно вернулась к Карлу.

   – И как ты себя чувствуешь, после того как смогла магией уложить боевика? – осторожно уточнил эльф.

   – Паршиво. – Я поморщилась, а Салгант почему-то улыбнулся. – Это, между прочим, не смешно.

   – Знаю, прости. – Он опять не сдержал улыбки. – Но ты так говоришь, я заслушался. Кажется, в вашем королевстве слово «паршиво», так же как и «сволочной», можно произносить только про себя. А вслух ничего, кроме «неблагонадежный» или «плохой».

   – Вот что бывает с иностранцами, которые общаются только с графом. У вас создается ложное и слишком благообразное представление о скромных адептах соседних королевств.

   – Фицуильям, мне кажется, умеет выражаться, – очень серьезно заступился за друга эльф.

   – Сомневаюсь. У него натуральный дурак всегда останется очень корректным глупцом. Его сила – вежливость.

   – Остальные люди разве не такие же?

   – Ты слышал куплеты Уилла? Человеку вообще глубоко плевать, кто и что скажет в двенадцать ночи на его вой с матерщиной.

   – Рей, ты меня убиваешь, – смеясь, сказал эльф.

   – Ты подожди, я тебе еще не все интересные слова сказала.

   – Есть еще? Не томи.

   – Что ты, разве положено девице, почти что леди, говорить эльфу скабрезности? – делано округлила я глаза, а Салгант улыбнулся шире.

   – На самом деле девушки здесь меня удивляют. Скажи, вам кто-то преподает отдельный предмет по общению с эльфами? Они все изъясняются такими длинными фразами, не будь рядом графа, я бы постоянно засыпал. При этом я слышал, они умеют говорить нормально. И стараются только для меня, – грустно закончил он.

   – Не переживай, у меня эльфоведения не было.

   – Эльфо… чего?

   – Не бери в голову. – Я улыбнулась и замолчала.

   Печаль по погибшей как бы дружбе немного отступила, пока я болтала ни о чем. Но легкая грусть осталась, жаль, она не была светлой и очень портила настроение.

   Послышался шорох, и мне в руку ткнулся бумажный журавлик.

   – Все хорошо? – спросил эльф, когда я поморщилась

   – Да, Лил беспокоится. У нас сейчас зельеварение.

   – Тебя проводить?

   – Я не пойду, посижу еще, а ты иди, у тебя, наверное, тоже уже началось занятие. – Я достала карандаш и написала Лил ответ, журавлик расправил крылья и, шелестя, полетел обратно.

   – У меня сегодня ничего сложного, так что я тоже посижу на свежем воздухе. Знаешь, эльфам опасно для жизни постоянно находиться в закрытых помещениях. – Его ясные глаза смотрели очень серьезно, но я все же фыркнула.

   – Как так получилось, что эльф поступил в нашу школу и покинул свой лес?

   Салгант опустил взгляд, взял тонкую травинку и задумчиво покрутил.

   – Мой дядя немного видит будущее. – Эльф замолчал, а потом как-то нехотя договорил: – Он сказал, что многое в моей жизни и в жизни еще нескольких эльфов изменится в лучшую сторону, если я поступлю сюда.

   – Значит, будущее. И ты веришь?

   – Сложно сказать. По словам дяди, будущее слишком туманно, чтобы можно было быть уверенным в чем-то, при этом многие важные вещи в жизни предопределены. Но какие-то совершенно неожиданные, а иногда и противоречащие твоей природе поступки могут существенно все изменить и сделать твою жизнь совсем другой.

   – И что же теперь? Твое будущее стало более счастливым?

   – Никто не знает. К дяде видения приходят стихийно, и это невозможно контролировать.

   Мы немного помолчали. Салгант играл листиками. Они, подгоняемые ветром, крутились у его пальцев и падали на траву, образуя причудливый узор. А я просто наблюдала и старалась ни о чем не думать. Наверное, сейчас уже подходит к концу зельеварение, потом боевка и еще дополнительные занятия, но идти я никуда не собиралась. Здесь и сейчас мне было спокойно, а там надо все рассказать друзьям, потом еще очень много говорить, еще больше слушать и снова о чем-то переживать.

   В мою руку одновременно ткнулись два журавлика – от Лил и Ильима, и примерно одинакового содержания. Правда ли я дралась, как себя чувствую, и где же я. Пока собиралась с мыслями, от Лил прилетел еще один, где она более нервно спрашивала, жива ли я. Через несколько минут новый журавлик от Лил прилетел, дымя хвостом.

   – Скажи, а можно сделать так, чтобы нас никто не видел? – Салгант огляделся, понаблюдал, как улетает мой ответный вестник, и кивнул.

   Не знаю, что изменилось, но почувствовала, как вокруг уплотнился воздух. Ветви деревьев не опускались и не закрывали нас, мы по-прежнему сидели на открытом пространстве в дальнем углу, но я была уверена, нас никто не заметит. Эльф все же был созидателем. И эта мысль вывела меня из задумчивости. Я взяла в руки подбитую колибри и протянула Салганту.

   – С ней можно что-то сделать? – В голосе было слишком много надежды, а эльф даже не стал прикасаться к подвеске.

   – Нет, – грустно ответил он.

   Просто кивнула и погладила свою сломанную птичку.

   – Мне любопытно, а как вы подружились с Карлом? Слышал, он из семьи магов, в которой к ведьмам относятся снисходительно.

   – Он живет в комнате с Ильимом. Я с Лил. А Ильим и Лил знакомы уже много лет, их загородные дома расположены по соседству. Вот так как-то и подружились.

   Мы сидели с Салгантом и разговаривали, хотя, наверное, больше молчали. Он крутил листики, создавая зверушек. Я улыбалась, показывала, как ведьмы умеют расположить к себе людей. Нашептала ему столько доброго, что, кажется, наступила передозировка. От его широкой улыбки деревца, ушедшие в спячку в преддверии зимы, зазеленели, а проснувшиеся муравьи ошарашенно бегали кругами.

   Когда над головами начал теплеть магический свет, я поднялась. Было очень стыдно, что Салганту пришлось сидеть со мной почти весь день, без еды, воды и обычного для него общества красивых девушек. Но глупо же извиняться, он вроде бы сам.

   Когда он довел меня до женского общежития, я не сдержалась и обняла.

   – Ты очумительный эльф, спасибо. – И пошла к себе, не оборачиваясь.

   Несмотря на то что эльфоведения у меня не было, закрадывалось подозрение, что его тонкая душа с трудом выдерживает такое панибратское отношение и может очуметь раньше времени, особенно если обернуться и добить моим фирменным размахиванием руками.

   Женское общежитие, обычно тихое и безжизненное, в этот раз встретило разговорами. Редко в наших коридорах запросто болтали девушки, больше сидели по комнатам, прятали себя и своих парней. Но сегодня двери были нараспашку. Между комнатами курсировали стайки с кружками и коробками конфет. При моем появлении многие замирали, потом вдруг, спохватившись, улыбались, другие даже говорили какие-то ободряющие слова. Нежданно-негаданно я стала почти героиней. Нелюбовь ведьм к боевикам способствовала преувеличению моей победы. Шептали, что я первая ведьма, которая уложила мага на лопатки боевым заклинанием! Где-то уже у моей комнаты меня крепко обняла массивная ведьма с курса. Смачно чмокнув, она веско проговорила:

   – Знай наших.

   После таких нежностей слова застряли где-то в горле, и я поспешно открыла дверь к себе. Но и здесь мне не было спасения. Моя высокая Лил почти задушила в объятиях и даже чуть приподняла над полом. Ее отцепил Ильим и напряженно посмотрел в глаза.

   – Это из-за меня?

   – Из-за твоего зелья.

   Мой короткий рассказ переполошил друзей, оба вскочили и грозно зашагали по комнате. Я пыталась их успокоить, потому что все было позади, но куда там. Ильим посмотрел так, что захотелось закопаться в землю.

   Он сверкнул глазами и вышел. Лил порывалась идти за ним, чтобы тоже «наподдать Карлу», но я остановила. Ильим имел право делать все что угодно и вызвать на бой тоже, даже зная, что проиграет. Но если и Лил пойдет драться с Карлом, тут впору открывать клоунские бои.

   Кое-как успокоившись, мы с ней сели, и вот теперь я узнала причину всеобщего дня открытых дверей. Пока я была с Салгантом, весть о моей стычке с боевиком распространилась. Ведьмы всполошились и, собравшись, начали варить зелье отсыхания. Что за зелье и что именно отсыхает, почему-то никто не знал. Так же, как и не подозревали, действует ли оно. Кто бы что ни говорил, но настоящие пакости мы делать не могли. Только мелочи. Но даже если представить, что отсохнет какая-то мелочь… Мама дорогая, что нам отсушит декан ведического факультета?

   Такая сплоченность из-за одной меня была приятной. Но грусть все равно оставалась со мной. Карл-то оказался сволочью, и этого не изменить.

   День выдался сложным, и по всем правилам мне полагалось спать. Но когда мы легли, неугомонные мысли не давали заснуть. Я не выдержала долгой тишины и заговорила:

   – Лил, а почему ты не пошла хотя бы на одно свидание с Ильимом, особенно после боя?

   Она довольно долго молчала, а потом серьезно ответила:

   – Он очень хороший и заслуживает честности. Если бы я с ним пошла, это было бы вранье и ему стало бы еще хуже.

   – А что от тебя в тот день хотел второкурсник?

   – Понимаешь, – как-то нерешительно сказала Лил, – я забыла о нашем свидании. Договорилась с ним, а пошла с Витором, потому что от него у меня вообще из головы все вылетает.

   – Лил...

   – Мне очень стыдно.

   – Ага. Давай спать.

   – Давай, завтра, кстати, надо поддержать Ильима. Начинаются соревнования четверок, и их четверка выступает первой.

   Я отвернулась к стенке и попыталась уснуть, получалось плохо. Что там советовал учитель, когда не можешь заснуть после долгого боя, считать мертвяков? Нет, это было, чтобы не заснуть на дежурстве.

   – Если ты не заснешь, я приду к тебе и заставлю, – мрачно проговорила Лил через десять минут.

   Я честно полежала некоторое время, уставившись в потолок, но опять не сдержалась.

   – Лил, – тихо позвала в темноте. – А у нас правда есть лавочка для свиданий?

   Она завозилась, а потом с подушкой пришла ко мне. Кое-как уместившись на узкой кровати, мы тихонько заговорили. Даже о парнях, но быстро перешли на пирожные и вместе решили, что эта тема куда интереснее.

ГЛАВА 10

Снег бодро хрустел под новыми сапожками и восхищал девственной чистотой. И только мои следы немного разбавляли чудесную картину белого запустения. Морозное утро, несмотря на свою прелесть, испугало адептов, и все сидели по норам. А я шла и улыбалась. Пробежав в радостном запале несколько шагов, я остановилась, огляделась. Подумала-подумала и следами нарисовала саблезуба. Во всяком случае, я рассчитывала, что получится он, но харя откормленного хряка с клыками говорила, что задумка не совсем удалась. В уверенности, что все можно исправить, я быстро поставила однозначную подпись под харю – «Том» и удовлетворенно отряхнула перчатки. Так-то лучше. Еще раз оглядела картину и захрустела дальше.

   Адепты мне попались только у дверей. Парни присмотрелись и, как будто что-то припоминая, поздоровались. Здоровались многие, но они даже не знали, как меня зовут. История стычки ведьмы и боевика облетела всех, и неделю я была почти знаменита. Но среди постоянных занятий это быстро забылось. Тем более к тому времени у нас еще появилась дополнительная боевая практика, и людям окончательно стало не до чего.

   Итогом недели моей популярности стала целая бутыль неопробованного зелья отсыхания, которая теперь мирно стояла в моем шкафу. Но в остальном история забылась.

   Наступила зима, и пошел второй круг соревнований среди четверок. Откровенно слабые связки выбыли, и теперь началось самое интересное. Практически каждая команда обзавелась поклонниками. У четверки Ильима это были ведьмы со всех курсов. У эльфа, кажется, не было нефанатов, за его четверку болели даже преподаватели и соперники. За остальных болели по мелочи.

   И только команда Лил имела всего одного ярого болельщика в лице меня. Иногда ко мне присоединялся застигнутый врасплох граф, и ему волей-неволей приходилось болеть. Но, конечно, в рамках приличий, поэтому его боление могли принять на свой счет и адепты команды-соперника.

   А у Лил все было печально. Они с Витором встречались. К тому же часто перед боем, наплевав на приличия, целовались. И те, кто пришел посмотреть на красивую ведьму или прекрасного боевика, уходили. На трибунах оставалась я с графом и болельщики команды-соперника.

   Вот и сейчас я собиралась опять болеть за них и даже нашла соратника. Была надежда, что, вопреки рассеянности, он не забыл, что я его нашла.

   Но надежда быстро испарилась, когда после пяти минут стука мне никто не открыл. Кто бы мог подумать, что я умею так барабанить в дверь. Мои удары разносились по людному коридору как выстрелы. И с каждым новым все больше неоднозначных взглядов бросали в мою сторону. Были даже те, кто широко улыбался. Хотя помимо меня по мужскому общежитию ходили и другие девушки.

   – Невозможный эльф, – пробурчала себе под нос и опять забарабанила.

    За дверью послышались звуки, а потом мне даже ответили, из глубины и по-прежнему из-за закрытой двери:

   – У меня очень хороший слух.

   – Ты уверен?

   – Я слышал, какими словами ты меня называла. Могу перечислить.

   – Все-все? – с затаенной надеждой уточнила, прикидывая, насколько вообще он может обидеться на вполне миролюбивого «эльфийского лентяя».

   – Все, – припечатал эльф.

   – Салгант, тогда тебе уже ничего не страшно. Открывай.

   Вытащить эльфа куда-то, даже если он в это «куда-то» хочет, оказалось непросто. Заверения, что он будет рад составить мне компанию в любом деле, разбивались о его рассеянную лень и нежелание вставать раньше восьми утра.

   – Дверь открыта, заходи. – Я в полнейшем недоумении посмотрела на латунную ручку, даже оглянулась, ища поддержки. Но все, кто ловил мой взгляд, только хмыкали и старательно сдерживали смех.

   Покраснев, распахнула дверь настежь. Эльф сидел на широком подоконнике. В криво застегнутой рубахе, узких штанах и босой. Я сложила руки на груди и возмущенно засопела. Он был не готов. Более того, его совершенно не заботило, что мы почти опаздывали. Кажется, он вообще забыл об обещании. Его волосы хаотично падали на плечи и руки, а глаза были как у трагического актера – набекрень. От такого сравнения в отношении эльфа мне самой стало не по себе, но против правды не пойдешь.

   – Ты не одет. – Я укоризненно смотрела на Салганта. – Если передумал, надо было просто отправить вестника, а не держать меня на пороге, играя в молчанку.

   – Закрой дверь. – Я удивилась его нервному голосу, но послушалась. – Я не могу одеться из-за этого.

   Он глазами указал куда-то в сторону массивного шкафа. Ничего не понимая, я приблизилась. Под бумажными свертками, лежащими аккуратной стопкой, что-то шевельнулось, и я неосознанно создала пульсар. А эльф как-то нервно выдохнул. Серое тельце мелькнуло и скрылось за сапогами. Пульсар погас, а я медленно повернула голову к эльфу.

   – Это что, крыса? – Он нехотя кивнул, но с подоконника не встал.

   Не зная, что сказать, я стояла все еще с поднятой рукой, угрожающе нависающей над стопкой свертков, но без пульсара. Как, живя на природе почти всю жизнь, можно бояться грызунов? Я очень старалась сохранить невозмутимое лицо и усилием воли сдержала смех.

   – А как ты у Астера писал о мышах?

   – Они воскрешенные, – безразлично пожал плечами эльф и сложил руки на груди. – Спокойны, не шипят, и у них есть хозяин, которого они слушают.

   – Понятно, значит, воскрешенным мышам – да, живым – нет. Надо запомнить, а то еще по ошибке подарю не то.

   – Подаришь? – Сидящий на подоконнике эльф напрягся и посмотрел как-то странно.

   – Ладно, не буду ничего дарить, закрыли тему. Сейчас приманю и пойдем. – Я села на корточки и заглянула под шкаф.

   В темноте ничего не увидела, да и не почувствовала, но с этим у меня всегда была беда. Так что просто вытянула ладонь и тихонько позвала, вплетая крупицу силы. На руку, как будто с разбега, приземлилась увесистая крыса с лоснящейся шерсткой и поразительно умными глазками.

   – Выглядит как домашняя, – рассматривая совершенно умиротворенное тельце на своей руке, сказала я.

   – Вероятно, так и есть. Она заходит ко мне в третий раз. – Эльф все еще восседал на подоконнике, только заметно расслабленнее и свесив одну ногу. Возмущенно обвела взглядом эту картину.

   – Салгант. – Я выразительно посмотрела на его босые ступни, но эльф лишь покачал ногой и перевел на меня, как всегда, слишком ясный взгляд. – Собирайся уже. На тебя никто не нападет, слово честной адептки.

   Он нехотя спрыгнул с подоконника и как будто не касаясь ковра прошел вперед, но остановился на расстоянии вытянутой руки.

   – Она не кусается, – даже обиделась я за вполне нормальную крыску, которая тихо сидела на руке и млела от моих поглаживаний. – Может быть, ты прячешь еду в шкафу, поэтому она к тебе ходит?

   Салгант оскорбился и, не удостоив нас с крыской даже взгляда, прошел мимо, величественно подняв подбородок.

   – Почему сразу не сказал, что открыто? Я бы помогла, и мы бы быстрее пошли.

   – Говорить девушке, что ты не можешь одеться из-за агрессивной крысы, мне кажется, не совсем правильно. Особенно если хочешь выглядеть более или менее мужественно.

   – Ты же эльф. Любой твой недостаток – это, можно сказать, достоинство. – Он выглянул из-за дверцы шкафа и удивленно моргнул. – Даже если бы ты любил есть пирожные, разгуливая под кружевным зонтиком, все бы только восхищались.

   Он недоуменно поднял брови.

   – О нет, пожалуйста, только не говори, что я угадала и ты в свободное время разгуливаешь под зонтиком.

   Эльф фыркнул и опять скрылся за дверцей, хотя на его месте я бы смело покрутила пальцем у виска.

   – Кстати, с крысами могу помочь. Сейчас я подойду, и ты поймешь, что она нестрашная.

   Вместе с почти спящей крысой мы обогнули дверцу и встали напротив застегивающего пиджак эльфа. Я вытянула руку с растекшейся массой вперед.

   – Погладь, она почти мурчит. – Эльф нехотя поднял руку и медленно начал опускать. Крыса резко проснулась, вцепилась всеми когтями в мою ладонь, зашипела и приготовилась к прыжку. Без промедления я прижала ее к груди и отбежала, спасая эльфа от скорой расправы.

   – Я не говорил, что боюсь крыс. Это они странно реагируют на меня.

   Такое я видела впервые. Только я отошла от Салганта, крыса успокоилась и опять растеклась по руке.

   – Но ты же маг, мог бы ее заморозить…

   – Она живое существо, – как-то обреченно сказал эльф. – Я не хочу причинять ей боль или воздействовать магией. Тем более я не уверен, что моя магия подействует на нее так, как задумал.

   В очередной раз я не нашлась с ответом и просто кивнула. А эльф быстро набросил теплое пальто и на ходу завязал хвост.

   Вышли на улицу, и я попыталась отпустить крыску, но она почти свернулась на руке и идти к хозяйке или хозяину отказалась.

   Салгант шел спокойно, подняв голову и не обращая внимания на блеск крысиных глаз в его сторону. Я тоже шла и ловила на себе грустные взгляды. Мне как будто говорили: «И она сидит под дверью эльфа». Немного злило, что этот самый эльф не заметил, как долго я его ждала, да и сейчас шел не спеша.

   – Нам бы поторопиться, – как можно спокойнее сказала ему, но он шагал как прежде. – В следующий раз, если ты не хочешь, чтобы я за тобой заходила, или не собираешь идти, пожалуйста, пришли вестника.

   – Я хотел пойти. Просто обстоятельства.

   – Почему сразу про дверь не сказал?

   – Думал, ты быстро уйдешь. И мне не придется показывать тебе это. – Он выразительно посмотрел на крысу. – Все девушки обычно быстро уходят.

   От такого я почти остановилась. Получается, к нему толпами ходят девушки, стучат, а он сидит за дверью и молчит. Возмутилась сразу за всех и замерла. С неподдельным беспокойством на меня смотрели чистейшие зеленые глаза.

   – Что-то не так?

   Эльф, да еще созидатель, обреченно подумала я. Смеси рассеянного обаяния с налетом задумчивости противопоставить было нечего. И злиться по-настоящему не получалось.

   – Все хорошо. – Мои невнятные слова утонули в ярких приветствиях трех прекрасных девушек.

   Они часто кружили рядом с эльфом и сопровождали его везде, как почетный эскорт. Со мной тоже любезничали, хотя между собой иногда называли растрепанной девчонкой, что неприятно царапало, но в целом не очень беспокоило. Потому что девушки вели себя все же вежливо – здоровались, улыбались, разговаривали. Производили правильное впечатление почти ненавязчивых куколок.

   – Мариэтта! – вдруг воскликнула невероятная блондинка. – Ах, как хорошо, что вы ее нашли, она уже в третий раз убегает.

   Почему-то она говорила это Салганту, а крысу забирала у меня. Сдается мне, это была не просто Мариэтта, а шпион.

   Девушки ловко втянули эльфа в разговор и периодически что-то спрашивали у меня, чтобы кивала. Развернутый ответ им был не нужен.

   Между мной и эльфом расположились темненькая и светленькая, еще одна шла по левую руку от Салганта и говорила о практике, которая должна была начаться через два дня. Сразу после зимнего бала. А я думала о насущном. Сможет ли эльф попросить своих девушек болеть за Лил? И сама себе кивнула, ради эльфа они и не на такое пойдут. Красота – страшная сила.

   Неожиданно я покачнулась и упала в снег. Тут же вокруг меня, бодаясь, закрутился саблезуб. В последнее время он стал невозможно игривым, а когда пошел снег, начал походить на щенка-переростка, который пастью ловит снег. Только лязг его зубов было слышно издали. Такие забавы саблезуба всегда заканчивались девчачьим визгом, особенно когда он, набирая скорость и высунув язык, бежал играть с людьми.

    Вот и сейчас темненькая из эльфийского эскорта округлила глаза, но вместо визга приготовилась картинно рухнуть в объятия Салганта. Правда, тот предусмотрительно отступил на шаг и подал руку мне.

   Но Том решил, что это к нему. Боднул эльфа, отпрыгнул, как сайгак. Потом разбежался и протаранил Салганта, и тот со смешком рухнул рядом. А Том отряхнул снежную пыль и пошел на новый круг. Прицелился на игры с красотками. Пригнул голову к передним лапам, оттопырил остаток хвоста…

   – Том, ко мне, – раздалось за нашими спинами, и я сама вскочила как по команде. – Адептка Вуд, я заметил странную закономерность. Чем дольше сохраняется ваша связь с Томом, тем больше он походит на щенка или котенка, его с некоторых пор интересуют только игры.

   Астер традиционно хмурился и с неодобрением смотрел на меня, как будто это я учила Тома ловить пастью снег. Хотя…

   – Пока единственный плюс связи в том, что Том может вас быстро найти. – И почти без перехода, но уже на порядок мрачнее продолжил: – Почему вы не подписали бумаги о прохождении практики? И почему не взяли у меня список необходимого? Вуд, это будет не увеселительная прогулка. Я ждал от вас большей ответственности, а вынужден сам искать. Через час все списки будут у ректора, и вы рискуете не поехать в Западное королевство эльфов, а мы – упустить еще одно место для практиканта.

   С каждым словом профессора глаза мои становились больше, а на последнем я даже перестала дышать. Недельную практику я собиралась проходить в школе, как и все ведьмы. Варить зелья, тестировать заговоры и работать над успокоительными составами для местного лазарета. Но сейчас я в полнейшем шоке смотрела на грозного профессора, а потом осторожно перевела взгляд на застывшего Салганта. Все, что меня могло связывать с этой практикой, – стоявший сбоку эльф. Но он молчал, и пришлось говорить самой:

   – Простите, профессор, я не знала, что ректор отправляет меня к эльфам.

   – Вас никто не отправляет, не захотите – не поедете, – спокойнее проговорил Астер, но сложил руки на груди. – Но учтите, такого шанса может больше не выпасть. В королевство эльфов практиканты могут попасть только по личному приглашению правителя. В этот раз помимо двух адептов, которые под моим руководством занимаются научной работой в эльфийском лесу, пригласили еще и вас. И это удача. Для всех.

   – Так я же не отказываюсь, я просто говорю, что не знала об этой практике, – быстро заговорила я. – А документы у вас подписывать?

   – Сначала вам нужно предупредить профессора Тэрволин. Она не любит, когда ее ведьмы даже на первом курсе выбирают практику с магами. Потом ко мне. – Астер бросил на Салганта задумчивый взгляд, покачал головой и пошел обратно к школе, уводя и загрустившего Тома.

   Как и Астер, я задумчиво начала разглядывать молчаливого эльфа. Впрочем, не я одна. Все три девушки его сопровождения тоже смотрели, но с непониманием и даже затаенной обидой.

   – Салгант, хватит молчать, – не выдержала я и улыбнулась. – Почему ты не сказал об этом?

   – Не знал, захочешь ли ты поехать. – И он поднял на меня свои невероятные чистые глаза.

   – Ты шутишь? Кто в здравом уме не хочет к эльфам? – Я даже обвела взглядом притихших девушек в полной уверенности, что они-то меня поддержат, но в ответ получила три очень неприятных взгляда.

   Кажется, у меня появились враги. Я осторожно потянула эльфа за рукав и уже на расстоянии от эскорта шепотом уточнила:

   – А теперь признавайся. Ты сын правителя, поэтому смог договориться на еще одного практиканта?

   – Какой еще сын? Нет, конечно, – поднял брови эльф, а потом почему-то улыбнулся. – Придумаешь же.

   Я тоже улыбнулась и собиралась узнать подробности практики, но Салгант лишь взял паузу перед главным:

   – Всего лишь племянник.

   – Вот так, значит, – промямлила, стараясь сохранить беззаботную улыбку, я же про сына спрашивала в шутку, так что новость о кровном родстве меня, мягко говоря, удивила. – То есть ты племянник короля?

   – У нас нет королей.

   – Сути это не меняет.

   – Меняет. У нас правителя выбирает совет старейшин, на небольшой срок. Обычно эльфа из древнего рода. Поэтому сейчас я племянник правителя, а через двадцать лет им будет кто-то другой.

   – Или сейчас ты племянник, а через двадцать лет и сам правитель, да? – Эльф поморщился, но важно же было понимать, с кем я вообще-то дружу, особенно когда там такие сложные отношения. И особенно когда собираешься в гости.

   – Ты расстроена из-за этого?

   – Наоборот, полна энтузиазма! – улыбнулась племяннику правителя, надо же, как оказалось. – Впереди эльфийское королевство, какое тут к болотным призракам расстройство!

   Что ж, Лил сегодня осталась без своего болельщика, но я была уверена, она простит, когда все узнает. Полчаса для меня прошли в бегах по школе, или, скорее, полетах. Потому что, как только я думала про эльфийское королевство, ноги отрывались от земли, а за плечами вырастали крылья. Я и сплошные эльфы – это будет эпично.

   Пока все варили и пыхтели на зельеварении, я подписала документы и взяла список необходимого. Его мне вручили с хмурым и серьезным видом. Я готовилась увидеть двадцать пунктов как минимум. Но там стояли три, все в стиле Астера:

   Удобная одежда, которую не жалко.

   Заверено (печать и подпись) профессор Т.Астер.

   Мысленно перебрала свой шкаф, поняла, что мне всю одежду жалко, и печально вздохнула. Над таким коротким списком придется очень долго работать. Но эти мысли отвлекли от воздушных эльфов, и на обеде я уже смогла не улыбаться без причины.

   Моя радость не прошла мимо Ильима и Лил. Они немного грустили, возможно, еще капельку завидовали, но в целом, как и я, сожалели, что мы будем практиковаться не вместе. Мы все обсудили, и, в общем-то, обед можно было бы считать идеальным, если бы не Лил, которая сегодня решила пообедать без Витора, а значит, затронуть личные темы.

   – Дан?

   – Это кто?

   – Тот высокий, с которым дрался Ильим.

   Ведьмак неодобрительно покачал головой. Он становился свидетелем этого разговора уже не помню в который раз. После моего вопроса о лавочке для свиданий, Лил решила между делом подобрать мне кого-нибудь. Чтобы я на себе прочувствовала все щепки просиженной древесины.

   – М-м-м, ясно.

   – Тебе не угодишь, – сказала Лил и прищурилась. – Граф?

   – Смеешься? Спорим, у него уже есть невеста, возможно, она еще не выросла из пеленок, но она есть. К тому же он созидатель, так что там наверняка договорной брак, чтобы точно было потомство.

   – А как договорной брак связан с потомством? – удивился Ильим.

   – Просто у созидателей все сложно. Если брак с равным в магическом плане человеком, есть шанс, что при родах и жена, и ребенок выживут. Если кто-то слабее, велика вероятность смерти. При этом если брак с обычным человеком, не магом, роды проходят почти всегда хорошо, но магический дар может не передаться. Так что графу точно кого-то уже подобрали, скорее всего с титулом и без дара.

   – Мне кажется, такое надо писать в учебниках, чтобы знать, к чему готовиться. А то вот так влюбишься, и все, – сказала Лил, взмахнув рукой. – И откуда у тебя такие познания? Отец рассказывал?

   – Да. Объяснял, почему моя мама умерла при родах.

   Лил взяла меня за руку и крепко сжала. Я знала, что она не будет ничего спрашивать, но и продолжать шутить тоже не станет. А мне не хотелось, чтобы мы уходили в скорбь, тем более из-за такой давней темы.

   – Я ее никогда не знала, и сейчас уже нет смысла об этом плакать. Так что давай вернемся к твоим вариантам, – улыбнулась я Лил в уверенности, что она меня поддержит.

   – Надо подумать. Ильим, может, у тебя есть кто-то на примете?

   – Если девушка не может определиться с парнем, значит, он ей не нужен, – хмуро сказал ведьмак и встал, пора было идти в зал на боевку.

   – Много ты понимаешь, – фыркнула Лил, подхватывая сумку.

   – В плане девушек вообще ничего не понимаю, – буркнул Ильим и уже громче продолжил: – А почему ты не назвала Салганта? Он с Рей часто бывает.

   – Что ты! Где мы – и где эльфы, – улыбнулась Лил, но, повернувшись ко мне, вопросительно подняла брови.

   Не торопясь, мы дошли до зала, по пути перебирая малознакомые мне имена парней. Надо признать, Лил подошла к делу с энтузиазмом, но по сути это скорее была игра, чем что-то серьезное. Поэтому даже Ильим в конце концов перестал хмуриться.

   Профессор вошел в зал вслед за нами, и, пока он готовил мишени, Лил шепнула:

   – Профессор Астер?

   – На лавочке? – У меня чуть сердце не остановилось от такой картины.

   – А что? Ему только тридцать с хвостиком. Молод, силен, при должности.

   – Ему, может, и тридцать, но мне-то восемнадцать.

   – Мой папа старше мамы на двадцать пять лет, и знаешь, какая у них крепкая любовь? – Лил сжала кулак и потрясла передо мной.

   – У твоих крепкая любовь, а у Астера есть Тэрволин с нюхом, – напомнил Ильим о тайной и в то же время всем известной страсти декана ведического факультета. – Один раз Рей пройдет рядом с ней после лавочки с Астером – и пиши завещание.

   – А я ставлю на Рей. Молодость – вперед.

   – Опыт и нюх, мне кажется, важнее возраста. Так что – Тэрволин. У Рей нет шансов, – сказал Ильим.

   – Да ну вас, – в целях профилактики ущипнула я Лил.

   Профессор между тем продолжал шептать заклинания, бросая их зачем-то на стены. Сегодня он вел себя не вполне типично. Перед началом занятия снял пиджак и остался в рубашке с жилетом. А теперь уверенно закатывал рукава, открывая свои могучие руки.

   – Ты посмотри, какой мужчина, – томно прошептала на ухо Лил.

   – Очень волосатый, – кивнула я.

   Профессор призвал всех к порядку, и в воздух поднялись ружья.

   – Итак, – начал Астер разминая пальцы, – сегодня мы работаем с магическими ружьями. Для всех, кто думает, что это не нужно магу, напомню: ваши силы не безграничны. И когда они на исходе, пригодится ружье.

   Каждому в руки опустилась отполированная двустволка. С деревянным прикладом и магическим вензелем одной из лучших в королевстве мастерских.

   – Перед вами стандартное ружье. Заряжается либо амулетом резерва, либо вашей сырой силой. Патроны вставляются вручную по одной штуке в каждый ствол. Итак, смотрим внимательно: приклад, курок, ствол, прицел, мушка и спусковой крючок. – Астер показал еще раз на детали и посмотрел на нас. – Те, кто пользовался ружьями, поднимите руки. Отлично, вы будете сегодня работать вместе со второкурсниками. Те, кто не пользовался, – со мной. Пиджаки рекомендую снять, важно, чтобы вам ничего не мешало. А теперь поговорим о правилах.

   Не слыша ничего, я с любовью водила пальцами по гладкому металлу. Сначала новость об эльфийском королевстве, теперь ружье. День идет в правильном направлении.

   Нас перетасовали, рядом со мной возник Майлз, чуть позже Уилл, и в конце к нам приставили того самого Дана. Астер хмуро что-то сказал второкурснику и ушел. Наша компания явно подобралась неслучайно. Опасных и недисциплинированных отдали самому сильному боевику.

   Майлз уже в шутку целился незаряженным ружьем в странную дутую шляпу Уилла. Маг, да еще в помещении, в шляпе? Невиданное дело. И Майлз, конечно, не мог промолчать:

   – Старина, хорошо, что ты подготовился к боевке. Шляпа что надо. Так. Приготовься. Медленно снимай… Подбрасывай!

   Уилл, который слушал друга и даже сделал движение рукой к шляпе, выругался.

   – Между прочим, это последний писк моды! – уверенно сказал наш тощий блондин. – Увидишь, скоро все будут ходить в таких.

   – Если это последний писк, чего же она у тебя такая потрепанная?

   Уилл не отреагировал, а, наоборот, гордо поправил шляпу, и его светлые вихры еще смешнее стали торчать из-под покатых полей.

   – Все умеют стрелять? – подал голос второкурсник и посмотрел на меня.

   – Все, – сказала я и с радостью встала напротив мишени. Но ко мне зачем-то подошел Майлз.

   – Приклад сильнее прижимай, ты маленькая, тебя будет шатать от отдачи, – сказал он, протягивая ко мне руки.

   Я увернулась и, прицелившись, выстрелила без раздумий и, конечно, попала лишь в район семерки. Учитель бы отругал за выстрел без подготовки, но ситуация требовала действий. Какой-то боевик, пусть и друг, посчитал, что я не умею стрелять!

   – Нехило, – сказал Майлз и улыбнулся. – Но смотри как надо.

   Парень прицелился в мою же мишень и попал точно в центр. Он замер перед выстрелом лишь на мгновение. Его обычно открытое лицо стало очень серьезным – и пожалуйста, десятка без пристрелки.

   Второкурсник смотрел на нас с ухмылкой и не удержался:

   – Ты бы еще с ребенком померился силами.

   – Эй, я хорошо стреляю! Не хуже Майлза, и не надо меня равнять с малолетками. – Не стоило, конечно, принимать слова так близко к сердцу, но это же ружье, я с ним только что не спала лет с двенадцати, а меня ставят в один ряд с детьми. – Спорим, я тоже попаду в десятку?

   – А давай, – решил он. – Целься.

   В этот раз я не стала торопиться, выровняла дыхание и только потом взяла ружье на изготовку. Палец уверенно лег на тугой крючок, я задержала дыхание и выстрелила.

   – Точно в центр, – немного удивленно сказал второкурсник.

   – А два подряд сможешь? – вошел в раж Майлз.

   – Я-то смогу, а ты?

   – Обижаешь, подруга. Уступаю право первого выстрела даме. – Он картинно поклонился, я серьезно присела в реверансе с ружьем, второкурсник, кажется, подавился смешком.

   Я не промазала и с улыбкой посмотрела на то, как готовится Майлз. Он целился дольше, переводя дыхание и слушая ружье. Интересно, зачем? Магическим ружьям не нужна долгая пристрелка, обычно хватает одного выстрела, чтобы маг подстроился. Зоркости и точности это все не добавляет. Ружье лишь правильно ложится в руку.

   – Тоже два попадания, – удовлетворенно сказал второкурсник. – Вы меня радуете. На вашем курсе, я смотрю, одни новички… Пока только вы стреляете по мишеням.

   С чувством превосходства мы переглянулись. Многозначительно пофыркали, было бы чего выпить, подняли бы бокалы за успех и подбросили шляпу Уилла. Кстати, вслед за нами он легко положил два выстрела в центр мишени и тоже вошел в команду метких и пафосных стрелков.

   – Теперь на два шага назад и еще по два выстрела, – скомандовал Дан и сам тоже взял ружье потренироваться.

   Просить дважды не было нужды, мы отступили и пошли в атаку. Наши выстрелы громко разносились по залу. Чуть позже и в стане Астера послышались первые хлопки, а затем и дружная перестрелка. Занятие шло бодро, мы уже отошли на целых тридцать шагов и теперь подпитывали амулеты силой.

   – Спорим, попаду минимум в девятку с первого раза, – сказал Уилл, поправляя шляпу.

   – Спорим, я тоже, – сказал Майлз. – На что будем спорить?

   – Если один из нас промажет, он обязуется носить шляпу Уилла, – предложила я.

   – Мою шляпу? Это же не наказание.

   – Поверь девушке, очень даже наказание.

   – Давайте так: раз Уилл от нее без ума, то проигравший обязуется носить ее год. – Майлз заговорщицки подмигнул.

   – И снимать, только если очень просят преподаватели на занятиях, – сказала я, и ребята кивнули.

   – Народ, минуту. – Второкурсник поднял руку. – Астер обновляет заклинания.

   Я бросила взгляд в сторону профессора, вокруг которого сейчас стояли преимущественно ведьмы. Он среди них возвышался как скала в море и четко сбрасывал заклинания с пальцев. Издали не было видно его волосатых рук, зато прекрасно вырисовывалась мощная фигура с четким разворотом плеч.

   – Приступайте, – раздался голос Дана.

   Второкурсник стоял в нескольких шагах от меня, засунув руки в карманы штанов, отчего отвороты пиджака сильнее расходились на груди. Его фигура чем-то была похожа на профессорскую. По ширине плеч, во всяком случае, они были братьями.

   – Арейна, парни уже на линии, – проговорил он с легкой улыбкой.

   Быстро встала на изготовку и прислушалась к дыханию. Как назло, оно не становилось ровнее, и, когда Дан дал команду стрелять, уже было понятно, что я не готова. Но ребята выстрелили, а мое дыхание все еще сбивалось, и с каждой секундой промедления становилось хуже. Зачем только Лил называла их имена? Щеки порозовели, а обычно холодная во время стрельбы голова не оправдала ожиданий. Выстрел сорвался. Семерка.

   – Я тебе свою шляпу не отдам, – моментально сказал Уилл.

   И он, и Майлз выбили по десятке. Неизвестно, Уилл и правда так любил это безобразие или же решил пощадить чувства девушки, но я уверенно сняла с него шляпу сама. Если уж участвуешь в споре, надо уметь проигрывать, мой учитель бы мной гордился. А вот Глэдис, наверное, упала бы в обморок.

   Шляпа была великовата, и моя голова в ней почти тонула. Растрепанная коса торчала как из натурального горшка, одетого вверх дном, а шея неожиданно стала как будто тощей. Но это все я увидела, конечно, позже. После того как отсидела лекцию по истории и поймала десятки удивленных и ехидных взглядов. После того как поужинала и сходила к Астеру.

   Разглядела в тот момент, когда Лил предложила подготовить платья к завтрашнему балу. Я достала свой великолепный праздничный наряд глубокого синего цвета с мерцающей вставкой в области декольте и, подойдя к зеркалу, приложила к себе. Хорошо, что дутая шляпа съехала на глаза, почти закрывая от меня трагическую смесь барышни-конфетки и портового грузчика. М-да.

ГЛАВА 11

Лил хотела меня убить. Нет, лицо у нее было почти нормальное, и говорила она не повышая голос, но вот взгляд…

   К середине дня, когда мы перебрали все и стало ясно, что ни одно мое платье не сочетается со шляпой. Хотя кого мы обманываем, это можно было понять с закрытыми дверцами шкафа, сидя на лавочке для поцелуев и занимаясь распутством. Правда, в такой шляпе распутства тоже представлялись с трудом и почему-то больше походили на бой с воскрешенной обезьяной в той самой шляпе. Но я отвлеклась. Когда стало ясно, что ничего не подходит, мы открыли шкаф Лил. Она была выше, тоньше, но мы не теряли надежды.

   – Просто выбрось ее. – Она в очередной раз сделала попытку меня вразумить. – Парни тебе слова не скажут.

   – Это был спор. Кем я буду, если нарушу условия? Майлз вряд ли бы так поступил.

   – Ты девушка! А рассуждаешь как мужчина, это у них карточные долги нельзя не отдать, условия пари надо выполнять, иначе бесчестье и пятно на репутации.

   Лил зло зарылась вглубь шкафа и достала непонятную бесформенную массу. При рассмотрении ей оказалась широкая юбка-брюки. В таких магички посещали занятия по верховой езде. Почему-то даже на боевку было не принято надевать брюки, да и на улице девушку в подобной одежде не сыщешь.

   – Так. – Лил отодвинула горы одежды с края кровати и села. – Если ты такая упертая, надо начать со шляпы. Почистить, покрасить и уменьшить.

   – Ого, и как мы это сделаем?

   – Зельями. – Лил уверенно достала из-под кровати свой гримуар. – Я, конечно, почти не потомственная ведьма, но у меня кое-что есть. Вот. Зелье окраса! Только оно для волос, но ничего.

   Зелье оказалось на удивление простым. Не мудрствуя, покрасили по инструкции и выдохнули. Идеально черный цвет. Чтобы шляпа уменьшилась, Лил ее намочила, а потом резко шибанула воздушным тараном. Черное нечто подпрыгнуло и спокойно легло на стол.

   – Живучая, – прошептала расстроенная Лил, из которой, между прочим, получилась бы отличная прачка. Сушка тараном ужала шляпу, и она хотя бы перестала падать на глаза. Преобразившаяся, она теперь не пугала своим видом. И мы спокойно занялись главным.

   Идея с одеждой пришла, когда я вспомнила картины девушек в амазонках. Кокетливые шляпки, свободные юбки, почти всегда жакеты, реже укороченные пиджаки.

   Серая юбка-брюки, черный приталенный пиджак, светлая рубашка – и готово. Пусть без пышности, но вполне. Лил закрутила мои волосы в тугой пучок, и я стала походить на интеллигентную девушку в немного массивной шляпке. В такой одежде не стыдно пройти по улице, наверное. Плюнь на всех, сказала я себе, главное – слово сдержишь.

   Грустно посмотрела на прекрасную Лил в умопомрачительном платье морской волны и пошла на выход. За Лил должен был зайти Витор, и мешать им не хотелось.

   – Рей, может, все же выбросишь или вернешь Уиллу? – донеслось мне в спину, но я упрямо покачала головой.

   В зале собраний было шумно. Адепты ходили, болтали между собой и голодно поглядывали на накрытые длинные столы. В центре каждого красовался целиком запеченный поросенок с пучком петрушки во рту и торчащей морковкой из-под закрученного хвоста. Рядом располагались зажаренные куры, высиживающие вареные яйца. Фантазии созидателя, который придумал для печек это меню, можно было позавидовать. Особенно после столика с шоколадными фигурами, где прямо из плитки шоколада поднимались руки с перстнями и висела подтверждающая самые смелые мысли табличка «Пальчики оближешь».

   Я медленно пошла вдоль длинного стола, выискивая знакомые лица. Но еще до того, как я нашла свой курс, в зале появились преподаватели. От нашей главной ведьмы глаз невозможно было отвести. Изысканное красное платье невероятно ей шло. В нем, с одной стороны, она казалась очень молодой, а с другой — не пропадало ощущение опасности. И все, кто шел позади, в том числе Астер и даже старенький профессор Рокир, не спускали с красного платья глаз.

   На другом конце стола я увидела Салганта с графом. В отличие от многих они на нашего декана не засматривались. Все-таки воспитание – это сила. Эльф рассеянно блуждал взглядом по толпе адептов и кивал другу, когда тот что-то спрашивал. Первым меня заметил граф, и я помахала, в ответ получила немного удивленный поклон. Салгант же, скользнув по мне взглядом, перешел к другим адептам. Правда, через несколько секунд вернулся и так же, как граф, удивленно кивнул.

   – Дорогие адепты Высшей школы магии, – заговорил ректор, вставший во главе самого длинного стола. – Ежегодно наш Зимний бал – это способ сплотить все курсы и факультеты и показать, насколько школа объединяет людей.

   Он сделал значительную паузу, в течение которой все адепты умудрились найти место за столами и сесть. И пока он дальше вещал, потихоньку начали накладывать еду. Еще немного – и он рисковал закончить речь под дружное чавканье. Но опытность ректора вызывала уважение, он быстро пожелал всем приятного вечера и разместился за отдельным преподавательским столом, на котором не было ни изысканного поросенка с морковкой, ни курицы, лишь отбивные с зеленью и стейки. Все лучшее для адептов.

   Разместившись среди ведьм, я попробовала поросенка и даже подумывала отломить шоколадный палец, но объявили танцы. Всех пригласили в бальный зал. Многие шли уже парами, а те, что плелись в хвосте, вяло переглядывались и, похоже, боялись танцевать.

   Огромный зал, украшенный разноцветными магическими огнями, плавающими в воздухе, встретил прохладой и торжественной музыкой. Открывал бал сам ректор, по-хозяйски прижимая к себе профессора Тэрволин. Возможно, ему этикет, а вместе с тем и танцы тоже преподавал боевой маг? И для него находиться близко к кому-то значит прикрыть собой? Что ж, ректор прикрывал выше всяких похвал.

   За главной парой потянулись и другие преподаватели, а с ними и адепты. Кто бы сомневался, что одним из первых закружится эльф вместе с сияющей блондинкой. К ним с каждой минутой присоединялось все больше людей, и в конце концов бальный зал полностью заполнили танцующие пары. Вдоль стенок остались те, кто не претендовал на блеск первого танца и не заявлял о себе всему миру платьями, партнерами и партнершами, драгоценностями и вычурными прическами.

   Ко второму танцу, тоже классическому и красивому, на паркете стало тесно. Адепты танцевали, смеялись, непринужденно болтали, и создавалось впечатление, что больше всего на свете они любят кружить.

   На удивление сегодня взгляды не были прикованы к Салганту. Хотя даже девушки в самых роскошных платьях знали, что им не переплюнуть такое прекрасное создание, как эльф. Но произошло невиданное: граф изредка улыбался. Краешками губ и немного склонив голову к своим партнершам. Его лицо стало интереснее, при этом сохраняя некоторую отстраненность. А если сюда же добавить его рост и почти военную выправку… За ним было очень приятно наблюдать. Как легко он скользил, аккуратно придерживал за талию и еле заметно улыбался. И приглашал он многих. Создавалось впечатление, что сегодня он гуляет за все дни своего добровольного отречения от женского общества.

   Несколько раз сменились партнеры, заиграла другая музыка, и я обнаружила, что давно стою среди тех, кто боялся танцевать. Развернулась и пошла обратно к столам, с досадой подумав: не потанцую, так, может быть, поем. Но меня аккуратно придержали за локоть.

   – Потанцуете со мной, Арейна?

   Граф в дорогом, почти сияющем фраке, наверное, выглядел рядом со мной чуждо. И если до этого момента я со своим внешним видом мирилась, то теперь стало немного стыдно. Но я решительно кивнула, правда, рука непроизвольно потянулась к кончику косы, которого не было.

   Во время нашего короткого пути к центру зала глаза я предусмотрительно не поднимала. Смотрят же точно на нас, а читать на лицах непонимание с капелькой презрения желания не было. Так что вела себя как трепетная леди – спина ровная, глаза долу, еще бы не сжимать пальцы свободной руки в кулак – и можно считать себя примером для подражания.

   Легкая музыка вальса приятно будоражила, сразу захотелось сорваться и закружить по залу, ставшему почти свободным. Кажется, наши адепты недолюбливают вальс. Конечно, девушку не прижать, нормально не поговорить, зато надо держаться ритма и не выглядеть тюленем.

   С первыми аккордами мы легко заскользили среди редких пар. Горячая рука на талии при холодной вежливости в глазах сбивала с толку.

   – Вы сегодня обворожительны, – склоняя ко мне голову и улыбаясь лишь уголками губ, сказал граф.

   Чуть не споткнулась от того, как легко он сделал мне комплимент. Приятное тепло пробежало от щек до кончиков пальцев, и я опять опустила глаза, с трудом припоминая, что надо ответить любезностью или начать разговор о погоде.

   – Сегодня снежно, не находите? – этот труд взял на себя спустя некоторое время граф, опять склоняя ко мне голову.

   А я представила, как это выглядит со стороны, и удивленно посмотрела в серые глаза. Он же проделывает это со всеми!

   – Фицуильям, – еле сдержалась, чтобы не воскликнуть. – Неужели вы тренируетесь?

   – Простите?

   – Не могу подобрать правильное слово… – Я уверенно пошла против этикета, надо было еще поговорить об уличной свежести, «погоде» и только потом о чем-то любопытном. – В обольщении?

   Граф кашлянул, а я почувствовала себя спокойнее оттого, что смогла придумать объяснение его поведению, и смущение отступило.

   – Я угадала? – Видя замешательство на обычно каменном лице, искренне удивилась. – Простите за мою фамильярность, а зачем вам? Вы высокий симпатичный граф, и даже если бы вы сами…

   – Арейна, вы ошибаетесь. И кажется, подозреваете меня в недостойном. – Он быстро вернул себе легкую улыбку и перевел тему: – Вы вчера были на турнире четверок?

   – Нет. – Я внимательно посмотрела на графа. – И все-таки тренируетесь. Я не считаю это недостойным. Но, может быть, вы скажете, для кого появилась ваша улыбка?

   – Полагаю, разговором о погоде я вас уже не заинтересую.

   – Этим разговором вообще мало кого можно заинтересовать. – Потом я подумала и добавила: – Разве, что трехсотлетнюю старушку. Погодой, вышивкой и, возможно, кошками. Но я не старушка, а вы вряд ли признаетесь, что вышиваете крестиком.

   Граф обреченно посмотрел на меня уже без улыбки.

   – Заметьте, со мной ваша тренировка вышла на другой более сложный уровень. – Я с трудом сдержалась, чтобы не подмигнуть хмурому Фицуильяму.

   – Это не тренировка, Арейна, это уже проверка выдержки, – вдруг ответил граф, чего никогда себе не позволял, и по его губам все же скользнула улыбка.

   – Мы же с вами команда, помните? Может быть, я смогу вам помочь, тем более за мной долг.

   – Кажется, мы с вами уже решили, что его нет. И помощь мне не нужна, потому что никакой тренировки не существует. Я лишь танцую.

   Видя неодобрение на лице графа, не решилась дальше его мучить, и мы спокойно закончили танец в привычном для нас молчании. Он поклонился, я присела по правилам светского общества.

   – Еще один танец? – Граф посмотрел так решительно, что я почувствовала себя препятствием, которое боевики берут с разбега.

   – С удовольствием, – широко улыбнулась даже не графу, а возможности так легко кружить. – Продолжим тренировать вашу выдержку?

   – Арейна, вы невозможны, – печально заявил он, становясь ближе.

   Закончились классические танцы, и наступило время более раскованных и порицаемых старшим поколением. Хотя нормы нарушали всюду, особенно там, где присутствовали маги. И дважды сыгранный вальс был тому подтверждением.

   Когда зазвучала музыка, я стояла, почти уткнувшись в грудь графа, а он сжимал мои пальцы намного крепче, чем прежде. Такая близость неожиданно оказалась приятной. А когда мы в танце отдалились друг от друга, почему-то появилась неловкость, и я опять опустила глаза.

   – Боюсь, если вы ни разу на меня не посмотрите, моя тренировка окажется бесполезной.

   – Значит, угадала! – подняла голову как раз в тот момент, когда, он склонился. Мой нос неловко зацепил его подбородок, но на фоне новости о том, что граф ради кого-то улыбается, все померкло.

   – Не совсем. – Вопреки правилам, он продолжал находиться близко. – Я еду в Западное королевство эльфов на практику, и там часто устраивают балы. По мнению Салганта, я слишком холоден и скован в движениях, что очень обижает местное общество. А это неприемлемо, если я хочу и дальше пользоваться их радушием.

   – Значит, общество, – что в моем понимании значило «эльфийка», но я наконец-то вспомнила о такте и промолчала.

   Граф кивнул, и мы опять закончили танец в молчании. Раскланялись, и я осталась среди адептов у стеночки. Один танец, другой. Постепенно я опять стала ощущать себя лишней. Видимо, танцы для меня закончились, и я вернулась в зал собраний.

   Когда примеривалась к шоколадным пальцам, ко мне подошел Майлз. Непривычно причесанный и с румянцем на смуглых щеках.

   – Как настроение? – спросил он, рассеянно водя глазами по лицам адептов.

   – Ничего, а у тебя?

   – И у меня. – Он замолчал и уставился в одну точку. – Рей, мне нужна твоя помощь.

   – Какая именно? – поторопила я, когда он надолго замолчал.

   – Поцелуешь меня?

   – А ты не обнаглел? – Ничего не понимая, уставилась на него, пытаясь понять, когда я дала повод думать о себе как о доступной девушке.

   На щеках Майлза сильнее проступил румянец. В нерешительности он растрепал волосы пятерней и опять заговорил:

   – Ты знаешь Энни? Рыженькая, с нашего курса. – Я опасливо кивнула, а он быстро проговорил: – Нужно, чтобы она поревновала. Идеально было бы поцеловать другую ведьму у нее на глазах.

   – Майлз, ты с головой дружишь?

   В душе еще не улеглось возмущение от предложения, а он к этому добавил, что наш гипотетический поцелуй вообще для другой! Вот так дважды обидеть – это надо постараться. Но, видя растерянного Майлза, я решила, прежде чем переходить к рукоприкладству, кое-что объяснить:

   – Она ведьма, и за поцелуй тебе прилетит, и девушке, с которой целоваться будешь, тоже. К тому же Энни это точно запомнит и, возможно, будет мстить. Если ты с ней поругался, просто поговори по-человечески. И она сама тебя поцелует, когда простит.

   – Да мы как бы не вместе, – промямлил обычно бойкий Майлз.

   – Вот как, – задумчиво посмотрела я на парня и добавила, а то вдруг он не знает: – Ревнуют обычно тех, кто нравится...

   – Я точно ей нравлюсь, она в меня пыталась проклятье швырнуть.

   – Майлз, ведьмы не могут проклинать, – тихо сказала я, а он еще сильнее загрустил.

   – Плохо.

   – Почему?

   – Представь, она бы меня прокляла, а потом ей бы пришлось со мной возиться или лечить. Это был мой запасной план.

   – То есть основной – это поцелуй со мной?!

   – Нет-нет, Рей, извини. – Видя, как я сжимаю кулаки, он поднял руки. – Просто поцелуй, не с тобой, а с кем подвернется. Опять извини, говорю не то, что думаю. Призрак задери, все не то.

   Парень растер руками лицо и печально вздохнул. Высокий Майлз сейчас казался меньше на голову и совсем не таким жизнерадостным, как всегда. И это точно противоречило природе. Я похлопала его по плечу. Вроде бы и обижаться есть за что, а жалко его ужасно.

   Он еще раз вздохнул и достал из внутреннего кармана фляжку. Не поморщившись, отпил и протянул мне. Пахнуло чем-то горелым. Но сочувствовать так сочувствовать, заодно и шляпу запить не помешает. Тоже глотнула… Дышать смогла только через полминуты. Даже самогон прошел лучше.

   – Подведем итог. – Я все же отломила шоколадный палец и откусила. – Ты хочешь, чтобы Энни на тебя обратила внимание, но не знаешь, что для этого сделать. И прости, но только настоящий дурак будет целоваться с другой.

   Он забрал фляжку, обреченно кивнул и опять отпил.

   – Просто Энни, она такая… – Парень рукой изобразил какие-то плавные линии. – А я… вот.

   Он вздохнул и опять отпил. Я отобрала фляжку и завинтила крышку.

   – Пить – это не выход, – назидательно сообщила и сама тихонько выдохнула через рот, эта дрянь до сих пор жгла язык. – Пошли. Посмотрим, что можно сделать.

   В бальном зале играла тихая музыка, и большая часть адептов стояла группками, попивая соки. Вокруг Энни вились второкурсники. Девушка с рыжими волосами, белой кожей и в изумрудном платье однозначно не могла остаться незамеченной.

   – Дело труба, – опять загрустил парень и потянулся к фляжке.

   – Не все так плохо. – Я перехватила его руку и добавила: – Я могу ей сказать, что для нее приготовили сюрприз во дворе, и увести от этих боевиков.

   – И какой сюрприз ее там ждет? – недовольно спросил Майлз, а я чуть не покрутила пальцем у виска.

   – Там ее будешь ждать ты, и лучше, чтобы ты как-то ее удивил.

   – Как?

   – Слепи снеговика, – рыкнула я, поражаясь его безволию. – Я откуда знаю? Работай головой, раньше у тебя с этим проблем не было.

   Майлз обреченно посмотрел на меня, но ушел в школьный дворик. А я пробралась к Энни, про себя недоумевая, почему согласилась помогать, хотя мне предложили сомнительный поцелуй и даже не пригласили перед этим на танец.

   Убедить Энни не составило труда. Ведьмы от природы слишком любопытны, и она просто загорелась этим сюрпризом. Правда, мне пришлось выходить с ней. А Майлз действительно начал лепить снеговика, но, видимо, быстро сообразил, что на это нужно слишком много времени. Поэтому, когда мы вышли, он просто сел на скатанный шар. Сюрприз.

   Я медленно начала отступать, чтобы Энни не успела меня убить. Все же я ее отвлекла от таких боевиков и выманила к Майлзу, но, видимо, я зря переживала. Потому что, когда Майлз встал к ней навстречу, она никуда не ушла. Возможно, ждала продолжения сюрприза. Ну что же, им для снеговика еще два шара скатывать, значит, есть чем заняться.

   Я проскользнула обратно в зал и даже не взглянула на танцующих. На сегодняшний вечер моим главным партнером был стол, и на нем меня ждали шоколадные пальцы, которые оказались на удивление вкусными. Увидела, как отчаянно мне подает знаки Ильим, но спасать еще и его не собиралась. Ведьмака окружили пять симпатичных и улыбчивых девушек, но для него такое внимание было в новинку, и с моей помощью он явно хотел сбежать. Жизнь очень странная штука, за парнем бегают, а он не ценит.

   – Рей, – на моем пути неожиданно возник сияющий и довольный жизнью эльф, – не уходи, потанцуй со мной.

   Я растерянно кивнула, и даже ехидная мысль, что он, вероятно, пригласил меня потому, что уже перетанцевал со всеми девушками школы, лишь мелькнула. На него невозможно было сердиться, особенно сейчас. От его обычной холодности почти ничего не осталось, и даже на скулах появился легкий румянец.

   – Ты сегодня почти светишься, – осторожно отметила я, когда мы начали танцевать.

   – Я иду домой, – совершенно счастливо ответил эльф.

   – Домой?

   – Да, сразу после бала мне откроют портал. – Салгант очень светло улыбнулся.

   – Ты можешь открыть портал? – Мага такой силы я видела впервые.

   – Я – нет, – разочаровал эльф, но затем легко улыбнулся. – Мой отец может.

   – Но чтобы открыть, нужен же второй маг. Один открывает, второй встречает… – Салгант, не переставая улыбаться, быстро достал из кармана плоский камень с куриное яйцо, испещренный символами.

   – Это что-то наподобие маяка. Так мой отец знает, где будет открывать портал. И у него есть особый амулет, который позволяет открыть портал без поддержки. Амулет частично отражает силу, а частично берет ее из окружающего мира, и ему хватает сил удержать врата с двух сторон. Это, кстати, изобретение мага вашего королевства, конечно, с участием и помощью эльфов, – это прозвучало так, как будто наши маги на самом деле ничего не делали, но лавры забрали себе. – Такой амулет изобретен специально для вашего принца Эдварда, но мы, как создатели, тоже пользуемся.

   Он все произнес на одном дыхании, как будто торопился убедить, видимо принимая мое восхищение и трепетный ужас за недоверие. Но я-то думала о порталах и поражалась тому, как теперь сильным магам просто. Поставил маяки в нужных местах – и перемещайся куда вздумается. Правда, маг такой силы у нас один, а в другие королевства этот амулет не отдадут и за горы золота.

   – Я ухожу сразу после бала, – среди прочего услышала я. – Завтра отец открывает портал для Астера и Фицуильяма, сегодня для меня.

   Мы сделали еще один круг. Я смотрела на счастливого эльфа, а видела сияющий портал и целую делегацию из высоких и красивых мужчин с острыми ушами. Вот бы посмотреть, промелькнуло у меня в голове. Салгант улыбался мне все шире и шире.

   – Я заметил, что ты не танцевала. Ты не любишь балы?

   – Люблю. Но так вышло, что меня почти не приглашали.

   – Почему? – совершенно искренне удивился Салгант, а я не сразу нашлась с ответом.

   – Не знаю. Возможно, ты мне скажешь?

   – Наверное, это недоразумение, – ответил эльф, который сам вспомнил о моем существовании только в конце бала.

   – Наверное, – ответила я, понимая, что танец неуловимо начал портиться.

   – У нас такого не произошло бы, – серьезно сказал Салгант. – Эльфы ценят, когда весело всем гостям, поэтому мы танцуем с разными девушками весь вечер, иначе пойдет слух, что это был скучный бал.

   Я удивленно хлопнула глазами. Так вот почему граф так старался подготовиться к эльфийским балам. Для вечера сплошных танцев определенно нужна выдержка.

   – Идем со мной, – вдруг на выдохе произнес Салгант, и его глаза загорелись еще ярче. – Я приглашаю тебя к себе домой. Согласишься? Всего на день раньше.

   – Конечно, – тут же выпалила я без раздумий.

   Мне кажется, с эльфами сначала всегда надо соглашаться, а потом думать на что. К тому же осознание, что прямо сейчас я могу попасть к эльфам, да еще пройти порталом, который открыл всего один маг, выбивало все мысли, как удар под дых весь воздух из легких. И что уж скрывать, это перечеркивало все недостатки сегодняшнего вечера.

   Салгант улыбнулся и закончил танец раньше времени, чтобы проводить меня в комнату за вещами. По пути он не переставал говорить. Прекрасный лес, дружелюбные эльфы, танцы, музыка и еще много всего. Я хотела перенестись туда моментально и даже толком не застегнула пальто. Я бы побежала к месту открытия портала, но на выходе из комнаты меня перехватила Лил и отвела в сторону, пока Витор что-то спрашивал у эльфа.

   – Ты куда?

   – К эльфам!

   – Уже? – удивилась она, но, видя, что я тороплюсь, обняла и, понизив голос так, чтобы никто не слышал, прошептала: – Не забудь поцеловать эльфа. По-взрослому. А то никогда больше не вернешься в их лес.

   – Это, кажется, примета с монетой и фонтаном.

   – Моя примета вернее, главное, не забудь.

   Я покивала и, не вслушиваясь в пожелание доброй дороги, подошла к Салганту. Он как раз сказал, что портал откроется через несколько минут. И мы поспешили к конюшням, где нас уже ждал мужчина, державший эльфийского скакуна под уздцы.

   – Скажи, а зачем тебе конь, если твой отец умеет открывать порталы?

   – Люблю путешествовать верхом, – еле заметно улыбнулся Салгант. – К тому же у нас были гости, которых отец отправлял порталом, его сил могло не хватить на еще один, не хотелось рисковать.

   Пока мы ждали, Салгант не переставал улыбаться и рассказывать о своем лесе. По его настроению было понятно, как ему не хватало тех деревьев, той природы и своих родных. В сами слова я почти не вслушивалась, у меня в голове звучала какая-то торжественная музыка и летали лебеди. Непонятная картинка чистоты и свободы под тихий голос эльфа окончательно захватила. Чтобы не уплыть в мечты, натянула перчатки, слепила снежок и начала тихонько его подбрасывать. Но за мыслями и занятием, которое должно было держать меня в узде, пропустила момент, когда открылся портал.

   Очнулась, когда Салгант подхватил мою сумку и с улыбкой кивнул на арку из золотого света.

   Ни свои, ни его шаги я не слышала, только шла и смотрела широко открытыми глазами вперед, но пока не видела того, что открывается по ту сторону золотого свода. Как только мы переступили свет, вокруг что-то сжалось и стало меньше воздуха, как будто из окружающего мира его на секунду совсем убрали.

   А потом мы оказались в сумерках, среди высоких деревьев. Листья шелестели над головой, под ногами лежала густая трава, а я с непониманием сжимала снежок пальцами в толстой перчатке.

   – Салгант, – тихо позвала я. – У вас лето?

   – Эльфийский лес вечнозеленый. Я думал, ты знала…

   Как хорошо, что в серости практически не было видно его ясных глаз, и как замечательно, что у меня был снежок.

   От всей души запустила им в Салганта, попала точно в нос, но про себя подумала, что этого мало. Хотя, когда он схватился за лицо и жалобно посмотрел, мысли о мести сменились зельем заживления, лежащим в моей сумке. Кошмарный эльф.

   Рядом с нами учтиво кашлянули. Трое встречающих эльфов смотрели на Салганта и молчали. Отмерли, только когда он убрал руку и что-то сказал. Несколько непонятных фраз, и самый высокий эльф мне улыбнулся.

   – Добро пожаловать в наш Лес и мой скромный дом. Гости моего сына – мои гости. Меня зовут Тиэл. – Высокий мужчина, ничем не походивший на Салганта, даже цветом волос, поклонился и предложил руку, как только я назвала свое имя.

   Костеря про себя рассеянность одного эльфа, стянула перчатки и осторожно положила руку на локоть. Сразу почувствовала себя маленькой девочкой, вокруг которой все делают вид, что она взрослая, но продолжают завязывать бантики. Не только из-за разницы в росте и моего восхищенного взгляда, который я не могла отвести от встречавших. Но и от того, как эльф ласково улыбался, как усмехался в сторону хмурого Салганта и задавал вопросы… о погоде в нашем королевстве.

   – В Терри в этом году снежная зима? – И ни капли иронии, только чистый интерес, как у них это получается?

   – Да, сейчас у нас сказочно красиво, – тихо проговорила я, не зная, уместно ли будет прямо здесь снять пальто.

   Мы шли от небольшой поляны по широкой тропинке среди зеленых деревьев, но единственным, что меня сейчас занимало, была верхняя одежда.

   – Вы к нам сразу после Зимнего бала?

   – Да, – вот и еще одна тема, чтобы переживать: насколько вообще нормально, что я пришла сегодня, считай, без приглашения? Только чтобы отвлечься, поддержала беседу: – А вы отмечаете первый месяц зимы? Хотя у вас же вечнозеленый лес… Простите, но я слышала, что у вас есть праздник осени, и подумала, что, возможно, вы отмечаете и зиму…

   О чем я говорю? Щеки запылали. Мне было неловко из-за своего теплого пальто, глупого разговора и вообще визита.

   – Отмечаем, – спокойно ответил эльф. – У нас много праздников. К слову, тот, о котором вы говорили, только третий по счету с начала осени. Первый в честь окончания лета, второй – встреча нового сезона, и третий – сам праздник осени, или праздник Падающего листа.

   Кажется, он улыбался. Очень по-доброму, отчего щеки сильнее покраснели. Молодого мужчину было сложно воспринимать как отца Салганта. Он выглядел немногим старше, но это отражалось даже не во внешности, а лишь в поведении и взгляде.

   – Наверняка вас занимает вопрос, как эльфы умудряются праздновать осень, не видя изменений в своем лесу? Меня, кстати, можете называть Сивэйн. – Эльф, шедший до этого позади, поравнялся со мной и широко улыбнулся.

   Кивнула, стараясь не слишком его разглядывать. Невероятно красивый, с немного лукавыми глазами, цвет которых в сумерках сложно было разобрать. Он неуловимо напоминал довольного жизнью кота. Очень стройного и грациозного, но кота.

   – Все просто: у нас есть дерево времен года, оно сбрасывает листья осенью, цветет весной и зеленеет все лето. Если вы хотите его увидеть, я могу проводить. – Его улыбка стала немного заговорщицкой.

   – Только, дорогой Сивэйн, отсутствие дерева вряд ли бы помешало кому-то праздновать. – С нами поравнялся третий эльф, ниже ростом, с более широкими плечами, но все равно поразительно изящный. – Все дело в том, что эльфам только дай волю, и каждый день был бы праздником.

   – Простите моего неотесанного кузена, который забыл представиться, но спокойно влез в чужой разговор, – шире улыбнулся Сивэйн. – Его зовут Алатар, и с ним к дереву лучше не ходите, он утомит вас одним своим видом, а позже и нравоучениями. Но поверьте, он единственный в нашем Лесу, кто считает праздники чем-то скучным.

   – Салгант, мне кажется, твои кузены намерены украсть нашу гостью, – с легкой улыбкой проговорил Тиэл.

   Я обернулась и наткнулась на мрачный взгляд. Салгант шел, высоко подняв голову, с моей сумкой в руке и глубокой обидой на дне глаз. Вид знакомого эльфа наконец-то позволил восстановить дыхание. Пора собраться, а не смотреть на них так, как будто вижу впервые.

   Под легкий разговор кузенов, перебрасывающихся ничего не значащими фразами и остротами, мы повернули. Здесь лесная тропка вливалась в широкую дорогу, обрамленную высокими ветвистыми дубами, и упиралась во что-то невероятное. Прямо в скале виднелись очертания исполинских узорчатых ворот, по обе стороны которых вились белолистые деревья, проросшие из нутра камня. За зарослями и камнем разглядеть что-то еще не удавалось, но и этого хватило, чтобы я остановилась и восхищенно прижала руки к груди.

   Кажется, кто-то отпустил безобидную шутку о впечатлительности человеческих женщин. Кажется, меня за руку взял Салгант, и мы пошли вперед под бойкие смешки кузенов. И кажется, внутри по потолку бежал плющ с мерцающими огоньками, а вокруг вроде бы были серые стены с выбитыми рисунками. Изящные эльфы и эльфийки, животные и лес, много озер… Сомнений быть не может, я точно у эльфов. Сжала тонкие пальцы Салганта и широко улыбнулась.

ГЛАВА 12

Два дня прошли лучше, чем во сне, правда, я ни на чем не могла сосредоточиться. Меня водили почти за руку либо кузены, либо сам Салгант, показывали окрестности, а я все время улыбалась. Дышалось здесь невероятно легко, хотелось не идти, а бежать вперед, раскинув руки. В этом, кстати, меня поддерживали оба кузена. И если вначале они улыбались со значением, а Сивэйн пыталась ухаживать, то к концу первого дня все успокоились. Теперь и среди них я была своей – то ли сестренкой, то ли другом, а возможно, и зверьком. Что, может быть, и обидело бы, будь на их месте другие парни, но в исполнении эльфов дружба была простой и легкой, такой же, как бег вместе с ними.

   У отца Салганта в это время гостило несколько семей. И все эльфы были по-своему красивы, в чем-то похожи, но в то же время совсем разные. В основном относились ко мне с легким любопытством и ничем не выдавали истинных чувств. Хотя вру, не все.

   Познакомившись с мамой Салганта, я поняла простую вещь: эльфийки тоже обычные женщины. Прекрасная Амисал с такими же, как у сына, золотыми волосами и ясными зелеными глазами улыбалась. Но стоило любому эльфу уделить мне чуть больше внимания, чем ей, или сделать комплимент, она отпускала колкости. Мужчины, конечно, это тоже замечали, и редкие комплименты в мою сторону исчезли в первый же вечер. После чего я с удивлением обнаружила, что на территории Дома нет ни одной женщины. Ни компаньонки, ни престарелой родственницы даже среди приглашенных семей. Немногочисленные слуги были молодыми парнишками и считались кем-то вроде воспитанников, в остальном все делалось с помощью магии.

   Эльфийка была в целом вежливой. Но после танца с отцом Салганта во второй вечер я старалась с ней лишний раз не встречаться, она слишком пристально на меня после этого смотрела и сжимала вилку для фруктов. Сам Тиэл только улыбался, глядя на свою жену, и, кажется, воспринимал ее ревность как что-то забавное. Салгант, к слову, с Амисал почти не разговаривал, и они даже на людях были чрезмерно холодны друг с другом. А в наших разговорах он чаще вспоминал тетю, чем мать.

   Но с эльфийкой я виделась за два дня всего трижды, а все остальное время самозабвенно летала в облаках. Чем очень веселила и Салганта, и кузенов. Только к утру третьего дня успокоилась и сама себе дала воображаемый подзатыльник. Ну, как сама? Астер решил, что два дня отдыха нам достаточно, и напомнил о практике, подняв ровно в пять утра. Вот с этих пор я и успокоилась.

   По договору с нашей школой практика должна была проходить вблизи приграничных болот. Именно поэтому нас поселили в родовом доме Салганта, ближайшем к границе с независимыми княжествами. На вопрос, откуда в великолепном эльфийском лесу болота, Салгант тихо пояснил – защита. А граф сухо добавил, что мы изучаем появление болотных призраков и, если получится, то ли уничтожаем, то ли куда-то загоняем. Нехило для моего первого курса.

   С восходом солнца мы вышли к болотам. Вялые и сонные. Пять утра, кто так начинает практику в королевстве эльфов?! Только Астер, у которого нет эльфийки. Даже Том нас поддерживал и лениво перебирал лапами.

   Но, подгоняемые Астером, мы все же быстро углублялись в лес. Профессор сразу же приступил к своим любимым правилам, сводившимся к короткому – «никуда не лезть».

   – Сейчас мы обходим болота по краю, затем возвращается. И, Салгант, завтра нам необходимо вернуться короткой дорогой, ваш отец просил не опаздывать к ужину. – Астер дождался утвердительного кивка и пошел вперед еще быстрее.

   – А почему он говорил про завтрашний ужин? – тихо уточнила у эльфа.

   – К нам приезжают гости, в том числе наш правитель, дипломат Приморского королевства эльфов и старые знакомые из Скертании. Важный ужин, поэтому отец и просит не задерживаться.

   – Понятно, только получается, мы идем в лес на два дня? – уточнила я еще тише, пытаясь найти кончик косы, которую убрала в пучок под шляпой.

   – Да, с ночевкой. – Салгант удивленно посмотрел и поправил потрепанный ремень увесистой сумки. – Астер не предупредил?

   Споткнулась, но меня поддержал граф, мимоходом пояснив:

   – Болотные призраки чаще формируются к ночи.

   Я шла между ребятами и удивлялась, как Астер мог о таком не сказать. А потом вспомнила. Сказал. В пять утра. Открыла дверь, а он сразу: что можно, что нельзя, что взять обязательно. Подергала ремень сумки, вспоминая, что там есть. Кроме тетрадей и утренней булочки, которую мне заботливо завернул молоденький эльф, кажется, ничего не было.

   Мельком посмотрела на Салганта – подготовился. В удобных штанах, свободной рубахе и куртке из мягкой кожи. Через сумку перекинут плащ на завязках, пользующийся популярностью у всех боевых магов не одно столетие. Такой плащ очень уважал мой учитель. Единственная вещь в его гардеробе, которую он исправно чистил и надевал ежедневно как на праздник прямо поверх штанов с заплатками (очень удобных и не подлежащих критике). Хотя мода давно диктовала свое, и в большинстве своем поверх одежды редко носили такое. Только стражники и боевые маги.

   У графа тоже имелся скатанный плащ, и одежда выглядела удобной. Астер, ушедший вперед, выглядел почти как мой учитель, даже место заплаток совпадало. Потертые штаны, сапоги и куртка с плащом.

   Выдают им, что ли, такое? Все трое как на подбор. Разница лишь в фигуре – один широкоплеч и огромен, второй изящно худ, третий просто высок. Чуть не забыла про неповторимую косу эльфа, но на этом отличия заканчивались.

   – Слушайте, меня интересует вопрос. – Я деловито поправила легкую сумку на своем плече и чуть сдвинула шляпу. – У вас же профильный предмет у Лоурена по магии созидания, а вы практикуетесь как боевые маги, – да и выглядите так же, добавила про себя. – Почему?

   – Думаю, ты знаешь, у каждого созидателя своя магия, есть только несколько общих законов. И учиться только этому предмету глупо, тем более у Лоурена. Он, бывает, спит на занятиях, – пояснил эльф и со смешком добавил: – Правда, ректор пытался объяснить, что двум созидателям будут уделять намного больше внимания у своего преподавателя. Ради нас даже издали указ, закрепляющий созидателей за наставником. Боялись, что мы не научимся контролировать силу и случайно перестроим уже наложенные созидателями заклинания в корпусах… А потом мой дядя предложил другой выход.

   – Дядя, который правитель?

   – Да. Наши болота – загадка, даже для нас. Но чистых боевиков, тем более исследователей неживой материи, у нас нет. Так что Астер в целом нам был нужен, не критически, но хотелось бы узнать, почему на этих болотах образуются призраки, хотя кругом наша эльфийская магия, и подобного никогда не было. Так и договорились. Мы пускаем Астера и нескольких учеников, лично одобренных дядей, к себе, если они работают на болотах и берут с собой нас.

   Салгант говорил охотно, что было редкостью. Когда мы гуляли вместе с кузенами, он больше хмурился и молчал, а в школе и подавно. В общем, я заслушалась его мягким голосом и не сразу обратила внимание на графа, который слишком придирчиво меня разглядывал.

   – Фицуильям, что-то не так?

   – Вы не готовы к походу, – припечатал он. – Единственное, что я могу предположить: вы посчитали практику у эльфов увеселительной прогулкой. Интересно, вы ко всему, что связано с учебой, так относитесь?

   Он резко остановился и предельно спокойно проговорил:

   – Арейна, если вы скажете, что и документы на опекунство профессора не подписали, мы возвращаемся.

   – Я подписала все необходимое, – лучезарно улыбнулась графу, про себя в панике вспоминая, что же я подписывала.

   Была ли там бумажка на опекунство? Любая адептка ее подписывает, когда отправляется в компании мужчин на практику. Таким образом, честь и достоинство девушки не страдали, а преподаватель нес полную ответственность. Правда, среди магов было много вольностей. В конце концов, любая девушка с даром, во-первых, могла дать отпор, а во-вторых, считалась полноценной боевой единицей и ей часто приходилось бывать в чисто мужской компании.

   Это все так, но не могла же я забыть, что подписывала, даже если думала об эльфах. Однозначно, пора становиться внимательнее и серьезнее. Еще раз оглядела подготовленных ребят и поняла, что замерзну. Одежда для тренировок из широких штанов и куртки была удобной, но ночью…

   – Салгант, а ты не мог бы мне показать заклинание обогрева? – обращаться к графу я намеренно не стала.

   Простая фраза из двух слов, взмах руки – и ничего. В течение десяти минут Салгант мужественно учил, а потом посмотрел чистыми глазами и предложил обратиться к Астеру. Поэтому на протяжении десяти минут пробовала справиться своими силами.

   – Согревающее заклинание доступно только сильным магам. – Оказывается, Астер стоял у развилки и внимательно следил за нашим приближением. – Но даже им приходится на него тратить слишком много сил, поэтому его используют очень короткое время, не более двадцати минут.

   Взгляд профессора задержался на моей худой сумке, но он промолчал и опять пошел вперед.

   В эльфийском лесу шелестел тихий ветерок, местами проскальзывали солнечные лучи, а где-то внутри жило ощущение близкой воды. Почему-то здесь все ведьминские штучки получались легче. Но я только об этом подумала, а мы уже остановились, вынырнув из густого кустарника рядом с ручьем. Я даже не успела насмотреться на тихий лес и достать Салганта просьбами показать, как он с ним общается. Это было очень красиво, от него как будто волнами расходились еле заметные всполохи света, и он всегда улыбался.

   – Короткий привал, – резко объявил Астер, стряхивая с плеч рюкзак.

   Салгант с графом действовали быстро, чувствовалась школа. Натащили веток, сняли дерн, разожгли костерок и повесили котелок с водой. Пока Астер ходил, что-то высматривая, а парни деловито доставали кружки, я пробовала согревающее заклинание. Спать пусть и летом на земле без тепла – это слишком.

   – Адептка Вуд, не мучайтесь, не получится. И идите сюда.

   Астер стоял в отдалении рядом с густыми зарослями неизвестного мне кустарника. Поравнявшись с ним, увидела, что впереди видны болотные кочки. Быстро мы пришли к месту практики.

   – Знаете основные признаки формирования болотного призрака?

   – Холодный ветер, зеленоватый туман и иногда скрип. – Я загибала пальцы, усердно вспоминая, что мне когда-то говорил учитель,

   – Еще шепот. – Астер загнул еще один палец своей лапищей, а я чуть не поседела. И чего бояться призраков, когда тут такой профессор. – Так, теперь о заклинаниях. Болотные призраки поглощают магическую энергию, поэтому – что нельзя делать?

   – Бросать в него заклинания, надо прикрыться щитом и подготовить ритуал развоплощения, – проговорила это и еще быстрее добавила: – То есть повесить боевое заклинание на любой камень и закрепить силой. Все просто.

   Правда, мой учитель для закрепления еще рекомендовал выпить, на худой конец понюхать табаку. Уверял, призраки побаиваются пьяных магов. И якобы на войне один только запах десятка немытых (мне кажется, это слово ключевое) и подвыпивших мужчин мог развоплотить кого угодно.

   – Вуд, вы слышите, что я говорю? – Астер даже нагнулся и заглянул мне в лицо, и я быстро-быстро закивала, но все-таки, опустив глаза, уточнила:

   – А что вы говорите?

   – То, что вы на первом курсе, – обреченно повторил он. – Мы с вами будем делать подготовительную работу. Ставить сигналки. Знаете заклинание? Отлично. Ставить сигналки и бросать отслеживающие заклинания, все зарисовывать в общую схему. Немного потренируетесь – и, возможно, к концу практики будете вместе с Салгантом и Риверсом ставить ловчие сети. Пока ваша задача ходить за мной и выполнять что говорят. И слушать, адептка Вуд.

   На привале мы быстро выпили по кружке чая и засобирались к болотам. Но нас задержал Том. Он лежал неподалеку под солнышком и в очередной раз плевал на правила поведения воскрешенных. Как оказалось, он любил солнце и обычно скакал без видимой причины. Только сейчас саблезуб притомился. Еще несколько дней назад он окончательно перенял моду домашних питомцев – лежать, спать, точнее делать вид, и даже порывался лакать сметану. Но тогда его замучило несварение. После чего саблезубу запретили вести себя как «обожравшаяся кошка», но кое-какие повадки так и остались при нем. И сейчас он лениво лежал. Астеру пришлось волоком протащить его за ошейник несколько метров, чтобы он очухался и побежал вперед.

   Два часа непрерывного «чавк-чавк» под ногами, коротких команд Астера и скрюченного проставления схем на плохонькой карте очень вымотали. Довольным выглядел только Салгант. Он легко перескакивал с кочки на кочку, которые, кажется, сами появлялись у его ног. Нам он помочь не мог, потому что «нельзя нарушать целостность природы», и шире распахивал свои чистые глаза. Даже не разозлиться на такого по-настоящему. Еще он подавал руку, а иногда создавал легкий ветерок, чтобы мы окончательно не свихнулись среди затхлого воздуха болот. Сцепив зубы, я шагала за Астером и думала о практике с ведьмами в школе. Уютная лаборатория с котелками, Ильим с Лил, понятные зелья и приятные заговоры… За мыслями я пропустила отчетливый скрип и туман, поползший по ногам.

   Меня дернуло назад, а перед носом укрепился щит графа. Он у него, как всегда, был простым, но поглощающим силу.

   Фицуильям за спиной шумно выдохнул и начал чем-то шуршать, а прямо перед нами зеленоватые клубы потянулись вверх. Они плавно приняли очертания человека, состоящего из тумана. Только руки у него были длиннее, а вместо ног осталось зеленоватое марево.

   – Фицуильям, а камень у вас есть?

   – Ищу, – зло прошипели откуда-то снизу.

   Щит был проницаем, и туман потихоньку забирался к нам. Накладывать еще один было опасно, у нас с графом слишком разная магия, поэтому я ждала, когда он найдет камень или хотя бы снимет щит.

   Призрак неожиданно прекратил расти и чуть пригнулся к земле. Со змеиным шипением медленно подлетел к нам, замер на секунду и открыл огромный призрачный рот, поделив свою голову почти надвое.

   – Убирайте ваш щит быстрее. Тройной он не пройдет, – нервно сказала я, а сама уже начала шептать. Чужая магия отвечала на мое самоуправство искрами, но пока не взрывалась, да и граф почему-то затих.

   Призрак развеялся. Щит графа лопнул, мой установился, а напарник наконец встал с камнем в руке. Туман с легким скрипом уходил в стороны, открывая спокойно стоящего саблезуба. Он немного морщил нос и пофыркивал, как будто почуял зловоние.

   Астер, спешащий к нам, сбавил шаг. Потом подошел к Тому, потрепал по холке и серьезно посмотрел на меня.

   – Вуд, я могу повесить на вас амулет защиты, но тогда вы не сможете установить щит. Согласны на такое? – Я отрицательно покачала головой, а профессор хмуро продолжил: – Мы не в тренировочном зале, и мои защитные заклинания на вас не лягут. И защищаться в первую очередь придется самой.

   Я сказала, что осознаю ответственность, а профессор еще сильнее нахмурился.

   – Точно амулет не нужен?

   Мотнула головой, понимая: на меня его не повесили насильно только потому, что мой тройной щит намного крепче.

   Астер скептически поднял брови, глядя мне в глаза. Но потом как будто плюнул, резко завертел головой, оглядывая ближайший лес и рассматривая остатки тумана. Сам себе кивнул и поманил Тома.

   – Защищать, – коротко бросил профессор, и я почувствовала, как на меня упала магическая метка.

   Саблезуб лениво прошел вперед и встал слева, там, где неожиданно оказался эльф. Он совершенно бесшумно ходил в лесу и постоянно пугал своим появлением не только меня, но и графа.

   – Риверс, когда вернемся, займемся вашей скоростью, – продолжил Астер. – Щит в этот раз быстрее, но почему вы сразу не развеяли призрака? Забыли камни?

   – Нет, – сказал граф и сухо добавил. – Начал заклинание, но камень упал, когда поднял, призрака уже не было.

   – Читали стандартное заклинание или свое?

   – Свое, – тихо ответил граф, потихоньку забирая силу созидания из своего камня.

   Показалось, что Астер болезненно прикрыл глаза, но он слишком быстро повернул голову к Салганту, и разобрать не удалось.

   – Ваш дядя завтра будет на приеме?

   – Да. – Эльф удивленно навострил уши. – Хотите с ним переговорить?

   – Очень, – отворачиваясь, ответил Астер и еле различимо добавил. – Поседею раньше времени. Лезу в пекло с созидателями и первокурсницей…

   Около получаса мы медленно шли вперед. Ставили сигналки и обновляли старые заклинания, даже натянули первую сеть. После встречи с болотным призраком я старалась идти ближе к профессору и не отвлекаться. Даже на заигрывания Тома не реагировала, а это требовало выдержки. После призрака в нем бурлила энергия, а глаза сильнее горели зеленью. Как саблезуб его обезвредил, можно было только гадать. Но, вспоминая наши проглоченные пульсары, я думала, что Том просто съел болотника. И теперь настало время играть. Вилять обрубленным хвостом и цеплять мои широкие штаны зубами. Бодать мордой и нарываться на то, чтобы за тобой побегали, и самому скакать, вывалив язык. Но я была скалой! И дернула его за ухо только дважды.

   Когда послышался тихий шепот, я первая насторожилась. Туман, поползший по сапогам, встречала, шепча щит, и быстро доставала из кармана недавно найденный камень. Только-только показались примерные очертания рук, а я сбросила щит и швырнула в него заготовку. Камень со свистом пролетел сквозь туман и не упал, как полагается, в месте скопления пока не сформировавшейся энергии, а кувыркнулся дальше. И прилетел точно в затылок Астера, отчего профессор сделал неуверенный шаг вперед и обернулся.

   – Призрак, – поспешила сказать ему и покивала, подтверждая.

   Он неуверенно осмотрел тихий лес и тропинку без признаков тумана, перевел взгляд на философски разглядывающего листики Тома и немного прищурился. Можно сказать, не отреагировал, только еще больше помрачнел.

    До вечера у нас был еще один короткий привал с чаем, но вообще мы целый день ходили. Тело ломило и похрустывало в самых неожиданных местах.

   На ночь остановились у небольшого озера, где было специальное место для лагеря и даже кожаный навес. Насколько я поняла, ради этой относительно комфортной стоянки мы отошли от границы и забрались немного вглубь леса.

   В вечернем свете озеро казалось темным и немного пугающим, но я все равно пошла умываться. Я бы и поплавала, но компания была неподходящей. Пока я плескала холодную воду на лицо и руки, Астер разжег огонь, отдал Салганту собранную в дорогу еду и прочертил охранный контур.

   – За линию не выходить, – хмуро сказал профессор и посмотрел на меня. – Вуд, рядом с моим мешком лежит ваше одеяло. Вернусь через двадцать минут.

   Он быстро скрылся в темноте, а я с непониманием посмотрела на ребят.

   – Проверка окрестностей, – сказал эльф и достал колоду игральных карт.

   Они с графом уселись на свои плащи с кружками в руках и быстро сдали на двоих.

   – Во что играете?

   – Скир, – сухо назвал граф излюбленную игру боевых магов и в целом мужчин. Женщин к ней допускали неохотно.

   – Я с вами, – взяла одеяло и уверенно подсела к эльфу.

   – Мы играем на деньги. – Голосом графа можно было заморозить.

   – Денег нет. Но может быть, подойдут мои сапоги? – выставила вперед грязный мысок, думая, что после болот от них точно придется избавиться.

   – Боюсь, Фицуильям растянет твои сапожки. – Салгант еле скрыл хитрую улыбку.

   – Арейна, лучше отдохните, – надменно бросил граф, разглядывая свои карты.

   До чего же скучный человек, даже шутку не оценил. Я достала свою колибри, повертела в пальцах и решительно сказала:

   – Нам с вами жить вместе всю практику. И вам придется привыкнуть к тому, что я тоже буду с вами играть в карты, ходить, бросать заклинания и – Фицуильям, обратите внимание – спать рядом. Под разными одеялами, конечно. Поэтому предлагаю пересдать на всех и играть не на деньги, а на что-нибудь существенное. Моя подвеска, которую создал папа, подойдет?

   Граф недовольно прищурился, но, видя улыбающегося Салганта, нехотя кивнул.

   – Замечательно. Я ставлю колибри, а вы?

   Эльф пошарил по карманам и достал хитро сплетенный кожаный шнурок, которым иногда завязывал волосы.

   – Оберег.

   Мы вдвоем посмотрели на графа, которому, очевидно, искать в карманах было нечего, и вообще создавалось ощущение, что он откажется. Слишком недовольно смотрел на наши ставки. В итоге его лицо приобрело кристальную холодность, но вопреки нашим ожиданиям он четко произнес:

   – Зачарованный плащ.

   Такая вещь явно не предназначалась для проигрыша, а значит, граф был уверен в победе.

   Карты привычно легли в руки, и поехал первый круг. Секрет игры прост – открыться в нужный момент. Если ты почти уверен в том, что твои карты сильнее, чем у соперников, действуй. Есть определенная доля риска, и, конечно, не обходится без удачи. Но как говорил мой учитель, обычно самые сильные карты в начале. Никто еще не сделал достаточно ходов, не сбросил мелочь, поэтому чем раньше откроешься, тем больше шансов на победу. И как только у тебя в руках оказываются хотя бы две сильные карты – открывайся. Как правило, в первом круге выбывают те, у кого нет ни одной картинки. Так что Салгант со своими травяными девами был выбит.

   Граф сидел с прямой спиной и спокойно смотрел в свои карты. Он еще в первом круге подозрительно долго размышлял, а когда мы остались вдвоем, совсем перестал шевелиться. Подумала, может быть, стоит пощелкать пальцами? Налицо все признаки поглощения тепла болотным призраком, возможно, призрак даже забрался в голову и выстудил содержимое. Правда, есть вероятность, что на графа напали еще в младенчестве и дело слишком запущенно, щелчки у носа не помогут. Наклонилась к Салганту и шепотом уточнила, могло ли такое произойти.

   – Арейна, вы же понимаете, что я вас слышу?

   – Именно на это и рассчитывала. Испугалась за вас, если честно. Вы были так неподвижны, – улыбнулась я. – Боялась, если не задеть тонкие струны вашей души, вы уплывете к болотным призракам.

   Мой сарказм граф пропустил мимо ушей, только посмотрел с неприязнью. Еще чуть-чуть – и под этим взглядом я начну говорить все, что думаю. Ужасно раздражало его молчаливое порицание.

   Он сбросил мелочь, взял из колоды взамен несколько карт, а я тут же открылась. Пьяный орк и эльфийский лучник – не самая сильная команда, но граф был повержен.

   Плащ мне вручили так, как будто его бросили в грязь. Постаралась не обращать внимания и предложила новые ставки. Эльф опять запустил руки в карманы и вынул несколько тонких браслетов. Граф, скрипя зубами, стащил куртку с плеч, моментально окутывая себя согревающим заклинанием.

   Меня снова выручил пьяный орк. Созидателям определенно надо запретить играть в карты. Медлительность графа к концу пусть и не бросалась в глаза, но… За два круга ко мне перекочевала его куртка и белоснежная рубашка, от которой я отказывалась, но меня пригвоздили холодным: «Вы хотели играть в мужские игры, так играйте и молчите».

   – У тебя опять был орк, – печально сказал эльф и погладил карту с лысым верзилой.

   – Наверное, он любит нежные девичьи руки. Зато к тебе неравнодушны девы, – подмигнула я улыбающемуся Салганту.

   – Мне кажется или ты действительно часто играла в скир?

   – Почти каждый день. С учителем после практики. Он считал, что боевой маг должен уметь три вещи: стрелять, играть и любить. – На самом деле вместо последнего он постоянно хотел вставить что-то более физиологичное, но вовремя вспоминал, что перед ним девочка.

   – Для девушки стрелять, как и играть в скир, совершенно ненужные умения, – обронил граф, который сидел с прямой спиной и делал вид, что его бледная кожа прикрыта привычной одеждой.

   – Но я не просто девушка, а ведьма и немного маг, – говорила и недоуменно смотрела на кривившего губы графа.

   – Полагаете, что это может быть оправданием всему?

   – Не совсем понимаю, о чем речь…

   – А должны. – Он бросил карты и встал. – Вы сидите в компании полуголого мужчины и считаете это нормой, что уже вызывает удивление. Но что действительно ставит в тупик – вы даже не задумываетесь о недопустимости такого поведения для юной леди.

   Вроде бы говорил спокойно, но ноздри раздувались, как у скаковой лошади.

   – Но я не леди, – тихо сказала я, поежившись под тяжелым взглядом графа.

   Он ушел в темноту резко. Шагнул в сторону и как будто исчез. Я посмотрела на задумчивого Салганта, ожидая, что он мне что-нибудь объяснит, но эльф молчал. Плотнее закуталась в одеяло. Ночь становилась неприятной. Костер еле горел, чай закончился, Астер еще не вернулся, а граф обиделся.

   – Злится, как будто я его не предупреждала, что не леди, – буркнула я и услышала смешок эльфа.

   – Он не из-за этого злится. Думаю, его расстраивает то, что ты это слишком подчеркиваешь.

   – Всего лишь говорю правду, – сказала, наверное, с долей пафоса, потому что Салгант опять усмехнулся.

   Фицуильям вернулся довольно быстро и сел на прежнее место. Ничем не показывая, что несколько минут назад он, кто бы в это поверил, вспылил. Следуя совету эльфа, я дала графу шанс отыграться. Куртка с рубашкой вернулись к хозяину, но на этом моей выдержке пришел конец. Потому что граф опять изображал надменного гада. Последнюю партию я выиграла, и плащ остался со мной. Зло попрощалась и устроилась на лежанке спать.

   Долго ворочалась, не понимая, почему нормальный день с совершенно обычной карточной игрой закончился так по-дурацки.

   Все мы разместились под навесом, но граф с эльфом были от меня в тридцати шагах, и я не слышала, когда они легли, да и не прислушивалась, если честно. Зато спустя час прекрасно рассмотрела темную фигуру Астера, который приблизился со стороны озера и перед контуром встряхнул своей гривой, как собака.

   – Профессор, – тихо позвала его. – Я могу вернуть ваше одеяло, я выиграла у Фицуильяма плащ.

   Кажется, послышался смешок, но среди тихого стрекотания сверчков его вполне можно было себе придумать.

   – Это одеяло я взял вам, так что спите.

   – Простите, – неловко начала оправдываться, но мне на самом деле было жаль, что профессору пришлось из-за меня тащить лишнее. – В следующий раз я подготовлюсь.

   – Не берите в голову. – Он отставил рюкзак и спокойно продолжил расправлять лежак. – Вы не первая адептка, которая не подготовилась к практике. Спите.

   Как после этого можно спокойно заснуть? Моим учителем был боевой маг! Я же с ним несколько раз отправлялась в походы и прекрасно знала, что нужно в дороге. А меня ставят в один ряд с… адептками.

   – Спите, Вуд, прошу вас. – Сам Астер уже улегся, закутавшись в одеяло до самых ушей. – И чтобы совесть ваша была чиста. Я ношу одеяла для всех. И вы бы вернули плащ Риверсу, он взял его впервые.

   Резко села и посмотрела на профессора. Закутанная фигура уже не шевелилась, и с моей лежанки казалось, что он спит.

   Посидела немного и тихонечко встала. В темноте чуть не прошла аккуратный тюфяк, на котором, подложив под щеку ладони, спал Фицуильям. Его согревающее заклинание еще не развеялось, и рядом с ним было теплее. Осторожно укрыла его плащом и удивилась неожиданной улыбке на его лице.

ГЛАВА 13

С утра и до первого привала мы осматривали уже установленные сигналки. Даже нашли одну порванную ловчую сеть. Профессор коротко объяснил, что это могли сделать животные, а не призрак. Ее давно не обновляли. Магия постепенно уходила из сплетенных линий, и те, кто раньше интуитивно обходил ловушку стороной, попадались.

   Астер иногда останавливался и рассказывал совсем уж удивительные вещи. Например, что рядом с болотами, где водятся призраки, обычно воздух свежее из-за циркуляции магии. Очень хитрая вещь, которую профессор объяснил тремя линиями, начерченными на земле.

   В отличие от ребят, я многое записывала на ходу. Кое-что зарисовывала. Эскизно в основном. Салганта, который замер в отдалении и задумчиво смотрел на бабочку в своей руке. Пометила на полях, что надо бы спросить, что эта кроха забыла на болотах. Может быть, это такой вестник?

   Зарисовала Тома, не игривого, а, наоборот, невообразимо серьезного. Очень смешно с сердечком на лбу вышел. Сегодня он неотступно следовал за мной, изредка подталкивая, когда я слишком отставала. Про себя даже подумала, что он вполне тянет на пушистую нянечку.

   Конечно, появился в моих набросках и граф. Палка, палка, отросшее пузо, и голова задрана так, что видны только круглые ноздри – истинный аристократ во цвете лет. Кажется, за таких родители охотно выдают своих леди.

   На графа я откровенно злилась и по-детски не разговаривала. Утром рядом со своей головой обнаружила свернутый плащ. Карточный проигрыш – дело принципа, и он не терпит долгов, это понятно. Но злило то, что он по-прежнему вел себя так, как будто я его оскорбляю одним только взглядом. Через силу кивнул, вместо того чтобы нормально ответить на мою широкую улыбку – отвернулся. Индюк.

   Если бы не досада на Фицуильяма, сегодня получилась бы идеальная практика. С одной стороны, она определено была скучнее (не в кого было бросить камень, кроме графа), а с другой – полезнее. Я исписала половину тетради и, когда мы свернули на плотную тропинку, с удовольствием ее листала, раздумывая, что бы еще спросить у Салганта. Отчего светятся древние дубы на рассвете? Почему у эльфов уши совсем не длинные? Кто стрижет траву на полянах (она же не может сама быть такой ровной)? Почему старые пни охраняются магией и не найдется ли среди них места графу, как пню с большим будущим?

   Ноги неожиданно поехали на рыхлой земле, тетрадка и карандаш вылетели из рук, а я ухнула в жижу. Слева стояли ровные высокие деревья, через кроны которых пробивался ослепительно-белый свет. Справа лежали плоские камни, красиво покрытые мхом, а я медленно погружалась в каким-то чудом оставшийся здесь кусочек болота. Не больше метра шириной, но я попала.

   Провалившись по пояс, я старалась дотянуться руками до ближайших веток, но безрезультатно. Крикнула, но, кажется, меня не услышали. Цепляясь за гладкие камни, постаралась притянуть себя к твердой почве. Но мох скользил под пальцами и оставался под ногтями. А холодная жижа упрямо тянула вниз… Под ложечкой засосало. Астер точно заметит, что меня нет. Он найдет. Не паниковать!

   Послышался шорох, и рядом плюхнулась туша. Том, морща нос, постарался схватить меня за рукав, но соскользнул. Он бил лапами в мутной воде, не понимая, почему не плывет, а, наоборот, тонет. Ворочал головой, стараясь меня подтолкнуть, но только сильнее уходил вниз.

   – Тихо, тихо, – положила я кончики грязных пальцев на морду.

   Саблезуб жалобно прижал уши к голове и опять постарался схватить за рукав. В итоге ушел вниз почти целиком. Сердце замерло, он пусть и неживой, но… Заголосила что есть сил и выбросила вверх сноп искр. Но еще раньше, чем они сорвались с пальцев, меня вздернули, как щеночка, за шкирку и бросили на твердую землю. Пока сидела, бездумно хлопая глазами, рядом мощные руки усадили грязного до кончиков ушей саблезуба.

   – С вами все в порядке? – спросил Астер, по-деловому ощупывая мои ноги.

   – Да, да, да, – усердно закивала я. – А с Томом?

   – Немного испачкался, – совершенно спокойно сказал профессор, вытирая руки. – Вуд, пожалуйста, смотрите под ноги. Кажется, мы с вами совсем недавно говорили, что ваша безопасность зависит в первую очередь от вас.

   Опустила глаза, мечтая провалиться сквозь землю. Несмотря на ровный голос, у профессора был слишком красноречивый взгляд, в котором читались только бранные слова. Он помедлил несколько минут, сидя передо мной на корточках, а потом резко поднялся, подцепив мою тетрадь за край листа. Она была открыта на последней картинке с говорящей подписью. Астер вопреки всему остался серьезным и без особого внимания передал ее мне. Убедился, что я твердо стою на ногах, и пропустил вперед.

   Хотелось убежать, чтобы не чувствовать лопатками неприязнь преподавателя. Еще хотелось обнять Тома, похожего на огромный валун грязи, перебирающий ножками. Только он, набычившись, шел в стороне и избегал меня. Но больше всего хотелось отмотать время назад и обойти болото. А еще лучше вернуться к пяти утра и нормально собраться в дорогу.

   – Кстати, эльфийская магия охраняет не пни, а жителей в них.

   Споткнувшись, обернулась, но встретила мрачный взгляд профессора. Сделала два шага и не удержалась, еще раз обернулась, чтобы опять попасть под прицел его высочества хмурости.

   – Смотрите под ноги.

   Моментально пошла вперед, внимательно рассматривая тропинку. В очередной раз слух меня подводит. Показалось, что я слышала улыбку в голосе профессора, когда он говорил про пни.

   Мой неудачный нырок переполошил Салганта. С беспокойством рассматривая меня своими невероятными глазами, он предложил открыть тропу сразу домой и показать целителю. Но Астер убедил его придерживаться плана. Только эльф кое-что сделал по-своему.

   Тропки неуловимо менялись под нашими ногами. Салгант шагал впереди и, неразборчиво шепча, нежно касался пальцами ближайших деревьев. Исполины, чуть поскрипывая, качали кронами и открывали новые пути. Тонкие ленточки утоптанных дорожек появлялись совсем неожиданно. За сплошной стеной кустарника вдруг открывался провал, или на месте роскошных осин появлялась арка из цветущего жасмина. Мы ныряли в эту красоту и через несколько шагов оказывались у болот.

   Привалы сами собой отменились, и мы просто следовали за эльфом. Проверили оставшиеся сети за каких-то полчаса. Удивительный лес немного шумел и, кажется, выражал недовольство, но Салгант так нежно разговаривал с листочками, что он постепенно успокаивался и опять становился дружелюбным.

   Открыв дорогу к Дому, эльф заметно побледнел и с трудом вздохнул. Только никто из нас не успел даже поинтересоваться его самочувствием. Он за один тяжелый, но короткий шаг скрылся в солнечном свете. Под жалобный скулеж Тома мы последовали за ним и вышли на поляне за Домом. Вчера утром, совершенно пустая, она казалась огромной, но сейчас в лучах предзакатного солнца, с шатрами и снующими молоденькими эльфами, как будто ужалась и превратилась в небольшую лужайку.

   – Кажется, прибыли первые гости, – тихо проговорил Салгант побледневшими губами.

   – Дай руку, – сама взяла слабую ладонь и под его неуверенное «ничего не получится», постаралась передать часть силы.

   С созидателями такое обычно не проходит. У них слишком специфическая магия, и пополнить резерв можно только естественным путем, а это значит – ждать. При этом слышать об истощении созидателей мне не приходилось, все же у них колоссальный запас сил, и что случилось сейчас с Салгантом, на самом деле очень беспокоило. Закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и пробиться к его резерву. Кожей ощущала, как моя магия облизывает руки эльфа, но почти не впитывается.

   – Салгант, как вы умудрились так потратиться? – мрачно поинтересовался Астер, который даже не пытался лезть к созидателю со своим чистым боевым резервом.

   – Не хотел ослаблять лес, – тихо прозвучал голос эльфа над моим ухом. – Больше отдавал, чем брал для открытия троп.

   По крупице к эльфу перекачивали крохи моей силы. Слишком мало, но, возможно, это немного поможет. Салгант держал мою руку и гладил пальцы, а когда я открыла глаза, он улыбнулся все еще бледными губами.

   – Тебе бы зелье восстановления, я бы сварила, но оно настаивается почти сутки. Может быть, оно есть у вашего целителя? – говорила, а сама с беспокойством смотрела в слишком безмятежные глаза.

   – Еще как есть, – прозвучал сбоку недовольный голос. – Салгант, а ну-ка, отпусти девушку и руки мне.

   Высокий и даже для эльфа очень худой мужчина в свободных одеждах отодвинул меня в сторону.

   – Я звал тебя для Рей, она упала в болото и…

   – Разве я разрешал говорить? – строго спросил эльф со странным пучком волос. – Пооткрывают троп, взбудоражат лес, так еще и каждому дереву-попрошайке силы отвалят, мама не горюй. Они и так скоро корой треснут, рожи зажравшиеся.

   – Алмиэль, – укоризненно прошептал Салгант.

   – Я четыре сотни лет Алмиэль, и пока это имя еще ни разу не заставило меня замолчать. На девушку не смотри, в тебе сил меньше, чем в травинке под навозной кучей, а ты о сердечных делах думаешь.

   – Прошу…

   – Ты сказал: «укушу»? Подавишься. Зубы коротки для моих косточек. – Целитель быстро прощупывал что-то на руках Салганта, перебираясь все выше и остановившись на шее. – Потоки нарушены. И кто вас, неучей, только на мою голову отправляет по тропам? Ты уж либо там подыхал бы да дал мне спокойно лобзать ноги твоей матушки и нервировать ее комплиментами, либо шел как нормальный эльф – ножками.

   – Алмиэль, – перебил его Салгант. – Рей попала в наши болота. И звал я тебя только поэтому. Может произойти отсроченное истощение.

   – Рей. – Эльф прошелся по мне взглядом и опять вернулся к Салганту. – Да на этой ведьме можно объехать все болота за день, и она только здоровее станет. Нет, я поражаюсь, мой мальчик, чему только тебя учили. Это достойно еще одного комплимента твоей матери… Ведьмы не враги леса и в нашем болоте могут купаться, обтираясь пупырчатыми жабами.

   Послышался какой-то кашель-смешок, но я не рискнула опять смотреть на профессора. Особенно когда сама металась между «хочу рассмеяться» и «думаю, пора обидеться». В итоге стояла и смотрела на странного эльфа, который двумя пальцами держал руку Салганта и, кажется, шептал заклинание. У людей нет целительской магии, и мне было сложно понять, что он делает и что видит. Человеческие врачеватели иголкой штопали раны и руками вправляли кости. Чтобы поправить здоровье и залечить несущественные порезы, они пользовались нашими зельями, а в остальном применяли довольно жесткие методы лечения. Тем удивительнее смотрелся эльфийский целитель, который, судя по вернувшимся на лицо Салганта краскам, мог лечить прикосновением.

   – Теперь отдыхать, минимум час. – Наш друг возмущенно что-то сказал опять обо мне, но целитель щелкнул его по носу. – Рей, чтобы этот дурак успокоился, сходи на наше озеро Надежды, сполосни свою милую мордашку. А ты, мой мальчик, точно неуч. Я понимаю, если бы в болоте поплавал этот рыжий истукан. Тогда и я бы не смог вернуть ему эту пресную физиономию, но девочка…

   – Обычно целители стараются расположить людей к себе и показывают только лучшие качества, но я вижу, вы идете от обратного, – как бы между прочим сказал уязвленный граф.

   – Так это и есть лучшие, – тут же пояснил Алмиэль, прищурив голубые глаза.

   Они с графом еще немного посмотрели друг на друга, а затем целитель уверенно подцепил сопротивляющегося Салганта под руку и повел к дому. Друг обернулся к нам, пытаясь что-то сказать, но его слишком быстро увели.

   Стремительность, с которой менялись события от моего болота до невиданных троп и бледного Салганта, не позволяла шевелиться. При других обстоятельствах я бы вдумчиво постояла на этом месте и в подробностях рассмотрела розоватые лучи, поблескивающие на полотнище шатров. Но заговорил граф. Сухо уточнил, как себя чувствую, но я сделала то же, что и после того, как мы с Томом, вымазанные в грязи, предстали перед ним с Салгантом, – отвернулась и обратилась к Астеру:

   – Профессор, завтра выходим опять в пять утра?

   – Нет, завтра у вас выходной. – Он как раз не отказал себе в удовольствии смотреть в пустоту. – А вот послезавтра идем опять на болота.

   – Поняла, – потеребила я испачканную сумку и уточнила: – А вы не знаете, где озеро?

   Астер махнул рукой в сторону леса, и я неуверенно кивнула. Все же я ведьма, должна сама почувствовать, где вода, когда ближе подойду. Стоять на месте не было смысла, вечером еще бал, на который я тоже хотела попасть.

   – Вуд, не забудьте вашего спасителя. – Профессор все так же рассеянно смотрел вдаль, блуждая взглядом между шатрами. – Тому тоже нужно помыть мордашку.

   Астер бросил на меня один-единственный взгляд и пошел к дому. А я смотрела вслед, размышляя над тем, как давно профессор узнал, что в мире существует ирония. Но и этим моментом не довелось насладиться, сбоку послышалось вежливое покашливание графа, и я, не оборачиваясь, поспешила к лесу.

   Он встретил сумраком и летним теплым ветром. Озеро нашлось всего в десяти минутах ходьбы и как будто само меня звало. На эльфийской земле все откликалось быстрее и чувствовалось лучше. В своем королевстве, чтобы отыскать воду, я порой тратила около получаса, в отличие от нормальных ведьм, которым хватало и минуты. А здесь опять появилось тихое и немного прохладное ощущение воды.

   Широкое озеро, противоположный берег которого был виден в далекой дымке, умудрилось спрятаться среди высоких деревьев. Лишь тонкая кромка светло-серого песка отделяла лес от воды.

   Мощь и глубина живого озера манила. Я осторожно коснулась глади и улыбнулась тихому плеску у своей руки. Без раздумий скинула верхнюю одежду и прямо в короткой рубашечке с брюками нырнула. Полностью раздеваться не рискнула, мало ли тут любителей искупаться вечером. К тому же всерьез плавать не собиралась, только охладиться. Наплескавшись, поманила Тома, но он, сохраняя неприступный вид одинокого комка грязи, немножко отполз назад.

   – Том, и как ты будешь очаровывать эльфов? – Я медленно выходила из воды. – Они подумают, что ты обычный воскрешенный, которого можно на ночь закопать, чтобы не мешался. Ты этого хочешь?

   Саблезуб не двигался и следил за мной напряженным взглядом, но, стоило мне протянуть руку к его ошейнику, дернул головой и отскочил.

   – Том, ко мне, – попыталась придать уверенности голосу и изобразить густой рык Астера.

   Вышло пискляво, и я рассмеялась, Астер, наверное, тоже оценил бы с его-то проснувшимся чувством юмора. Но саблезуб не разделял моего веселья, его уши сами опасно развернулись в стороны, а лапы осторожно зашагали, обходя меня стороной.

   – Не хочешь по-хорошему, котик? – Мне не ответили, а только чуть пригнули голову.

   А я с места прыгнула на него, но руки соскользнули с грязной шерсти. С третьей попытки я его все-таки поймала! Или он меня, как посмотреть. Вообще, скорее мы просто играли, валяя друг друга, и я, хохоча, просто барахталась на узкой полоске песка, забыв обо всем. Но когда ног коснулась вода, поняла – пора. Рывком встала и потянула его в озеро. Том намочил только лапы, но тут же отпрянул, свалив меня. И, сидя в воде, я не могла остановить смех.

   Том панически тряс конечностями на берегу, но отчаялся их просушить и начал прыгать, оттопырив от напряжения обрубленный хвост. Не сразу я заметила, что ко мне присоединился тихий чистый смех.

   В десяти шагах в тени деревьев сидел незнакомый эльф с бутылкой в руках. Если бы я была внимательнее, то заметила бы эти снежно-белые волосы в опустившихся сумерках, хотя, может, и нет, лес поразительным образом скрывал своих детей.

   – Твой саблезуб не пойдет в это озеро, здесь живые ключи. – Эльф отставил бутылку и пошел ко мне.

   Высокий, стройный и молодой. По моим ощущениям, чуть старше Салганта. Хотя кто же знает, сколько моему другу лет, если целителю четыреста, а выглядит он на тридцать.

   – Странный у тебя воскрешенный. – Подошедший эльф внимательно рассматривал Тома. В свою очередь, и саблезуб пренебрежительно оглядел гостя.

   – Он не мой, он профессора Астера. – Я встала из воды и тоже посмотрела на саблезуба, одной мне с ним точно не справиться.

   Мельком отметила, что имя профессора в очередной раз заставило еще одного эльфа уважительно кивнуть. Удивительно, но все встреченные мной жители Леса прекрасно знали Астера и были в курсе, чем он занимается.

   – Странный или не странный, но его нужно отмыть. Меня, кстати, зовут Рей. А тебя? – Послышался смешок с чем-то неразборчивым. – Галат? Слушай, помоги мне его искупать. И почему ты смеешься?

   – Я думал, что Рей – это парень. – И он опять улыбнулся, хотя на моем лице, уверена, было больше тревоги, чем других чувств, откуда он мог меня знать? – Когда Салгант говорил, что к нему приедут друзья, я правда думал, что это будут мужчины.

   – А-а-а, – протянула я, как бы что-то понимая, хотя ничегошеньки для себя не поняла, а времени на выяснения резко не стало. Том медленно отползал от озера и уже был у первого дерева.

   – Могу бросить ловчую сеть, – шепотом предложил эльф.

   – Бросай.

   Секунда – и передние лапы Тома стянула мерцающая паутина. Саблезуб оскалился, но эльф спокойно потянул его к себе. На песке осталась почти колея от тяжелой туши, а морда с усами остановилась точно у кромки воды. Сеть медленно таяла, хотя это заклинание и способно удержать воскрешенного на какое-то время. Но саблезуб Астера слишком быстро впитывал магию, и никакие блокираторы на него не действовали.

   – Давай бегом в озеро, – бросил эльф и сам поволок Тома за шкирку в воду, тот клацал зубами, но хрупкий с виду парень оказался не так прост.

   Еще одним заклинанием сети он обмотал пасть и зажал для надежности рукой. Саблезуб извивался, но я, не обращая внимания, начала тереть со всех сторон. Полминуты – и сети погасли, а нас Том расшвырял в стороны. Но Галат опять поймал и макнул того мордой в воду, намывая уши. Я думала, эльфа разорвут прямо у меня на глазах, но блондин, кажется, только развлекался, ополаскивая саблезуба.

   Один бросок в сторону – и Том с утробным рыком сбежал даже из рук ловкого эльфа. Из-за ближайшего дерева только и был виден кончик чистого куцего хвоста. Прелестное зрелище, над которым мы хохотали, согнувшись пополам, и до берега продвигались ползком.

   Эльф подал мне руку и усадил на откуда-то взявшееся толстое сухое бревно. Сам стянул рубаху, выжал и тут же надел обратно, видимо, чтобы не смущать. Хотя в сумерках его фигура была лишь силуэтом на фоне поблескивающей воды. Он поднял бутылку вина и сел рядом.

   – Как я понимаю, ты впервые у нас? – Эльф отпил и протянул бутылку мне, я неуверенно взяла и все же пригубила, терпкое вино согрело горло и приятно упало вниз.

   – Да. Уже третий день, но до сих пор хожу и всему удивляюсь. – вернула бутыль и быстро распустила свой пучок, чтобы тут же переплести в привычную косу. Мокрые волосы плохо разделялись, но я кое-как справилась, даже несмотря на слишком внимательный взгляд эльфа.

   – Три дня – это совсем немного, и почему-то мне кажется, ты еще не видела ничего по-настоящему удивительного. Уже была у светлых ручьев? – Я отрицательно покачала головой, и эльф светло улыбнулся. – Обязательно попроси Салганта тебя туда отвести. Там несколько сотен ручьев соединяются в тонкую реку. Хотя нет, лучше начните с поляны вечных дубов. Завтра там турнир стрелков, будет интересно.

   – Турнир? Ни разу не видела, как эльфы стреляют из луков. – Я в очередной раз пригубила вино и встретила удивленный взгляд.

   – Мы давно из них не стреляем. – Он забрал вино и улыбнулся своим мыслям. – У нас используют магические ружья.

   – Не шутишь? Как считаешь, может ли быть передозировка удивлением? – Эльф хмыкнул, а я заговорила, не особенно задумываясь над тем, что мы только познакомились, все же совместное мытье саблезуба очень сближает. – За три дня каждую минуту что-то такое происходит, что хочется сказать: «Огогошеньки, призрак меня задери!» Но ты не переживай, я почти всегда успеваю вспомнить о правилах хорошего тона и обхожусь фразой «это поразительно», и у меня даже иногда получается скучающее лицо коренной террийки.

   Эльф мягко рассмеялся и опять вручил вино.

   – У меня тоже такое было, когда я впервые приехал в ваше королевство.

   – Ты был в Терри? Прости, что перебила. Просто это тоже удивительно. Судя по словам Салганта, эльфы не любят покидать Лес.

   – Не любим, но так получилось, что я прожил у вас несколько лет. И знаешь, что меня больше всего поразило? – Он сделал такую вкусную паузу, что я подалась вперед и спросила:

   – Что?

   – Карандаши, – сообщил он по секрету, и мы почти соприкоснулись лбами.

    Не удержала разочарованный вздох. Что может быть интересного в карандашах? Эльф, пригубив вино, решил все же пояснить:

   – Я не мог понять, почему все магические тексты пишут именно ими, хотя в других случаях используют чернила.

   – Потому что чернила можно напитать силой и рванет, – уверенно кивнула я, вспоминая свои опыты в детстве и количество новой мебели, которую заказывал отец.

   – Теперь я знаю. – Он опять улыбнулся, так медленно, как будто понял, о чем я подумала и как именно хулиганила.

   – А знаешь, что меня удивило в эльфах больше всего? – Галат поднял брови, но не поддался на мой заговорщицкий голос. – Уши. У нас художники думают: чем длиннее нарисуешь уши эльфу, тем быстрее продашь картину. И я думала, они у вас во-о-от такие.

   Махнула рукой над головой, а эльф фыркнул.

   – Но они совсем другие, я даже расстроилась, когда увидела Салганта.

   – Заблуждения насчет эльфов в человеческих королевствах – это очень занятная вещь – он ненадолго задумался, а потом с улыбкой сказал: – У вас мне несколько раз предлагали стать садовником. А одна дама даже собиралась отдать мне любимые папоротники, надеялась, что я заставлю их цвести.

   – Не хочу тебя расстраивать, но она думала не о папоротниках. – Вино на голодный желудок расслабило, и я совсем перестала следить за тем, что говорю. – Если судить по нашей соседке, жене барона Сенценира, у нее на должность садовника претендовали только любовники.

   Галат по-доброму рассмеялся и опять передал мне бутылку вина.

   – И как я не подумал. Эльфы для человеческих женщин – очень ценный трофей. – Он хитро блеснул глазами.

   – А ты здесь запиваешь несчастную любовь?

   – Можно сказать и так. – Его настроение вроде бы не изменилось, но он как-то обреченно хмыкнул и посмотрел вдаль, правда, спустя минуту опять рассказывал о самых красивых местах эльфийского леса. А я улыбалась. Хороший эльф, отличное вино – и, кажется, я тоже начинаю влюбляться в местную природу.

   Мы еще немного поговорили, но о чем именно, как-то не запомнилось. Когда в бутылке ничего не осталось, в моей голове шумело штормовое море. Поднялась я исключительно благодаря помощи эльфа, которому уже минут десять говорила, что хочу танцевать и что он обязан меня пригласить, потому что другие эльфы – тугодумы и не танцуют с ведьмами. Только мой помощник поморщился, и я даже слегка протрезвела.

   – Галат, тебя не пригласили?

   – Пригласили, – сказал он, рассматривая мое лицо. – Но я не пойду. Боюсь ослепнуть от красоты Амисал.

   – Понятно, – сказала я спокойно, но так расстроилась, что чуть не заплакала, мне бы было приятно танцевать с таким живым эльфом.

   Он опять тепло улыбнулся и предложил встретиться на турнире по стрельбе. Вообще, наговорил много приятного и закончил тем что, обязательно посидит со мной у озера, если я когда-нибудь еще приеду к ним в Лес. Вот на этой фразе мне почему-то вспомнилась Лил. Я хитро посмотрела на Галата.

   – Знаешь, моя подруга сказала, для того чтобы вернуться в Лес, надо поцеловать эльфа. – Я засмеялась, а он едва заметно улыбнулся.

   За этой улыбкой и его взглядом крылось что-то для меня новое. Именно так парни обычно смотрели на Лил, без дружеского участия или ничего не значащих улыбок, а вот так… очень по-мужски. И под этим взглядом как-то сразу вспомнилось, что я босая, в мокрой рубашке, а кончик растрепанной косы болтается на груди. Не к месту подумалось, что этот парень на самом деле давно мужчина или целый мужичара. Я фыркнула, эльф шире улыбнулся и взял мою руку. Он поцеловал кончики пальцев и спокойно сказал:

   – Надеюсь, ты все же вернешься.

   Мы вышли к кромке поляны, и Галат ушел. Тихо и незаметно, почти так же, как появился. А я направилась к дому, стараясь не спотыкаться и держась за Тома.

   На поляне уже собрались хорошо одетые эльфы и, переговариваясь между собой, плавно переходили от шатра к шатру. От закусок к удобным креслам, от льющегося рекой шампанского к тихому журчанию скрытого от глаз фонтана.

   Мы пробрались по краю и прошли в дом незамеченными. Я дала себе пять минут на отдых, изобразив звездочку на кровати. Но потом быстро начала собираться. В голове еще шумело вино, поэтому сборы проходили со стонами, ушибленными пальцами и под ухмылки саблезуба. Он немного успокоился после своего купания и сейчас блестел поразительно гладкой шерстью. Чисто и красиво, но Тому этого не объяснить, в глубине его глаз до сих пор таилась обида за наше купание. Только как по-другому вымыть целого саблезуба, я не представляла.

   Оделась за несколько минут. Приталенный пиджак поверх кружевной рубашки с жабо и все та же юбка-брюки. С прической пришлось повозиться. Непросушенные волосы не желали закручиваться в аккуратный пучок и лезли во все стороны. А пьяные пальцы топорщили то, что должно было быть гладким. Впервые за несколько дней я радовалась своей шляпе. В ней даже с такими волосами я выглядела аккуратно.

   Раздался стук, и мы с Томом одновременно удивленно обернулись на звук…

   За дверью стоял Астер в щегольском фраке с бабочкой и с причесанной бородой. Но даже в этом виде он все равно вызывал опасения. Огромный рост, комплекция и тяжелый взгляд остались при нем.

   – Том, на выход, – сказал профессор, пока я старалась продышаться и резко протрезветь. И почему в гримуаре ничего нет от опьянения? – Вуд, идемте.

   Он галантно согнул руку в локте, и я с опаской положила свою ладонь.

   – У вас все в порядке? – Шла я слишком медленно, боясь споткнуться, и профессору приходилось семенить рядом.

   – Да, все замечательно.

   Интересно, можно ли отчислить адепта за пьянство на практике? Или то, что ты пил с незнакомым эльфом в лесу, пока отмывал воскрешенного саблезуба, сойдет за оправдание? Посмотрела на Астера и безмятежно улыбнулась, когда встретила его хмурый взгляд.

   – Я так понимаю, это значит, что вы согласны на небольшой эксперимент с Томом? – Похоже, я что-то пропустила, но кивнула, а профессор продолжил: – Думаю, достаточно будет засунуть в пасть руку. С головой повременим.

   Споткнулась и успела только пролепетать «профессор», когда перед нами открыли двустворчатые двери с вензелями. Скромный зал с высокими потолками был полон гостей. Эльфы. Разного роста, со всевозможными оттенками светлых волос и холодным блеском глаз. Они все смотрели на нас. Из-за их спин величественно вышел Тиэл, который с неодобрением смотрел на Тома.

   – Я надеялся, вы пошутили, когда сказали, что познакомите нас со своим питомцем.

   – Я очень редко шучу, – хмуро сообщил Астер, а я уверенно кивнула. – Как только появится правитель, готов продемонстрировать, насколько мой воскрешенный безопасен.

   – Мы верим вам, профессор. И попросили его выселить, не из-за безопасности, а лишь потому, что магия смерти плохо уживается с эльфийской.

   – Наверняка вы заметили, от Тома нет фона. Все благодаря экспериментальному зелью вот этой адептки и еще нескольких учеников школы, в том числе вашего сына. Как только появится правитель…

   – Он уже побывал у нас и откланялся, – сухо сказал Тиэл. – Государственные дела. И все-таки я на правах хозяина прошу отвести вашего саблезуба хотя бы в комнату.

   – Если позволите, я хотел бы кое-что продемонстрировать. – Астер сделал пальцами знак, и Том вышел немного вперед. – Воскрешенные обычно выполняют команды хозяина, и на этом все. Здесь мы увидим другой пример. Адептка Вуд, пожалуйста, пройдите в другой конец зала и позовите Тома.

   Под прицелом множества глаз я прошла вперед, почти не качаясь, и сразу позвала саблезуба. Он нехотя двинулся ко мне, всем видом выражая свое «фи».

   – Как видите, я не произнес заклинания и не отдавал команд. Том относительно разумное существо, без сопутствующего фона магии смерти, хотя номинально является воскрешенным.

   Эльфы пораженно вздохнули, только холодная Амисал остановила взгляд, которым можно было заколачивать гвозди, на Томе. А как известно, настроение хозяйки здесь всегда играет единственную важную роль. Я успокаивающе погладила саблезуба между ушей, а он привычно прикрыл глаза и даже что-то муркнул. Такой простой жест моментально изменил обстановку.

   Эльфийки, на которых я до этого момента не обращала внимания, осторожно показались из-за спин своих кавалеров. Они с любопытством осмотрели саблезуба и, кажется, пришли к выводу, что тоже хотят такого котика.

   – Занятный зверь. – Ко мне вместе с Астером подошел эльфийский целитель в парадной одежде, но с тем же странным пучком волос. – А нельзя ли взять у вас его на вечер? Давно хочу рассказать Амисал о вскрытии. Естественно, ваш саблезуб будет только позировать. Откроет рот со своими зубками, поднимет заднюю лапу. И обязательно хвост. – У Тома вытянулась морда, а у меня округлились глаза, что не осталось незамеченным. – Можно и ведьму взять, на ее примере расскажу о последствиях пьянства на голодный желудок в ранние годы.

   – Как ее опекун, к сожалению, не могу согласиться. Отвечаю за адептку Вуд головой, – сказал Астер.

   Нервно сглотнула, но промолчала. Всем, видимо, было ясно, что я немного пьяна. Они продолжили обсуждение, а я увидела Салганта. Он шел к нам – какое облегчение. Правда, не один, а вместе со смуглокожим эльфом. Было ощущение, что этот эльф все свободное время проводит на солнце, так золотился загар и блестели выгоревшие пряди волос.

   – Простите, что отвлекаю вас, но мне безумно интересно узнать все об этом саблезубе. – Он улыбнулся Астеру и смело протянул сухую руку, опережая Салганта, который собирался представить гостя. – Каириль из Приморского королевства эльфов.

   – Тосси Астер. – Я подавилась и поймала насмешливый взгляд профессора, которому с таким именем и кличка не нужна. – Профессор Высшей школы магии королевства Терри, боевой маг на службе его величества.

   Следующие слова я не расслышала, переваривая имя профессора. Такой рост, можно сказать стать, и такой плевок. Родители с чувством юмора – это беда.

   – Рей, потанцуем? – Салгант улыбнулся и взял за руку, стоило мне только кивнуть.

   То, что нужно, чтобы убежать от профессора и эльфов. Слишком много пристальных взглядов на одну меня и саблезуба.

   Салгант прекрасно танцевал, и мое подпитие почти не бросалось в глаза. Хотя время от времени я почему-то принималась смеяться над совершенно безобидными вещами. Видимо, вспоминала Тосси. Первый, второй, третий, не знаю, на каком по счету танце, эльф запросил пощады. Хотя убеждал, что чувствует себя хорошо и старательно переводил темы со своего здоровья на погоду.

   В итоге мы вышли на поляну и направились к шатру с закусками. Здесь тоже играла легкая музыка и были те, кто танцевал. Необычные движения, плавные взмахи руками и соприкосновение только кончиками пальцев. Но было стойкое убеждение, что у нас бы этот танец признали слишком распущенным. Эльфийки двигались неуловимо и прекрасно. Столь красивых созданий, мне кажется, я никогда не видела. Даже немного загрустила от своего несовершенства.

   – Как тебе наше озеро Надежды? – поинтересовался друг, останавливаясь у высокого столика с фруктами.

   – Очень живое, – оторвавшись от танца, я повернулась к Салганту. – Кстати, я там встретила эльфа. Знаешь, такой с длинными волосами.

   Постаралась изобразить цвет и блеск, но встретила чистый взгляд и запнулась.

   – Такой высокий, молодой. – С каждым словом взгляд становился все чище, но эльф сдержался и не улыбнулся. – Прости, но вас очень сложно описать. Возраст, волосы… Вы все разные, а на словах кажется, что очень похожи. Его зовут Галат. Он сказал, завтра турнир стрелков, сходим?

   – Я не знаком с этим эльфом. А на турнир, если хочешь, сходим. Хотя там каждый год одно и то же, ни у кого не получается выбить все мишени, и никто не получает награду.

   – А вот это интересно. – Я собиралась подробнее расспросить о турнире, но увидела Фицуильяма.

   Он танцевал среди эльфов. Четко поднимал руки, но на удивление гармонично смотрелся среди тонких и прекрасных созданий. Граф кивнул мне издалека, продолжив танец. Как и предполагала, его тренировки с улыбками были посвящены далеко не человеческим девушкам.

   Салгант больше не танцевал, а водил меня по окрестностям. Место, где он с дядей учился открывать тропы. Очень уютный уголок с нишей из густых зарослей. Подсвеченные магическими огоньками, они казались чем-то мягким и пушистым. Пруд у скалы, где Салгант учился удить рыбу. Он ходил от одного места к другому и много молчал, задумчиво разглядывая природу. Мне было спокойно и уютно, хотя иногда так и хотелось что-то спросить, но, видя этот отрешенный профиль, я боялась спугнуть чужие мысли. Дошли мы еще раз до озера Надежды, где отец учил его плавать. Чуть дальше на берегу начинался мостик, с которого можно было нырять.

   Насыщенный, но странный день заканчивался еще более странным вечером. Салгант не просто показывал природу и свои любимые места. Он делился воспоминаниями. Скупо, без подробностей, просто было, и все. Дядя, отец тоже были, а друзья?

   На меня он опять смотрел своими чистыми глазами. Где видно было все и про себя, и про него, и про одиночество. Мы стояли, обнявшись у кромки воды. Тихо и по-домашнему. И неизвестно, кто кого обнял первым.

ГЛАВА 14

Я была в черном. Юбка до пят, глухой пиджак и брошка. Слева сидел Том, щуря светящиеся глаза. На светлой поляне среди вековых дубов, где воздух пропитался солнечным светом, мы явно были не к месту. Это понимала я, но не Том, показывающий бледнеющим эльфам свою гордость – клыки.

   Пока рядом стоял Салгант, нас как-то терпели, но сейчас больше шушукались из-за дубов. И настроение еще сильнее портилось. Что после почти бессонной ночи, проведенной в кресле, немудрено.

   Сегодня Том спал на моей кровати. Когда я вошла к себе после прогулки, воскрешенный, который по магической задумке должен бодрствовать круглые сутки, бессовестно дрых, подмяв мою подушку. И его глаза, готова поклясться, в момент моего появления ехидно мигнули зеленью.

   Кто вообще пустил его ко мне в комнату?.. Астер? Большой помощник в маленькой мести мытого саблезуба.

   На завоевание кровати не было сил, поэтому просто устроилась в кресле. Несмотря ни на что, довольно быстро уснула, но трижды просыпалась от тяжелого храпа «котика». И утро выдалось ужасным. Тело ныло, голова гудела, а саблезуб выглядел слишком хорошо. Он мило лизал лапу, примостив обрубок хвоста на моих подушках.

   Пока я умывалась, расчесывала волосы и одевалась, он делал вид, что занят. Конечно, еще целая лапа не вылизана! И при виде всего этого меня беспокоил только один вопрос. Почему Астер выдает целые заверенные списки необходимого, но ни одной бумажки к воскрешенному трехсоткилограммовому саблезубу? Где есть хотя бы один параграф: «Как убрать саблезуба со своей кровати».

   Настроения веселиться не было, и, когда ко мне подошли счастливые кузены Салганта, я даже не улыбнулась

   – Такая строгая, тебя не узнать, – заговорил как обычно Сивэйн. – У людей, кажется, черный – цвет траура. Кого-то хоронишь?

   – Нет, к сожалению, – выразительно посмотрела на саблезуба, но он сделал вид, что занят.

   – Скажи-ка, а ты уже выбрала себе рыцаря?

   – Ты о чем?

   – О турнире, конечно. Все девушки выбирают рыцаря, которому дарят ленты в знак поддержки. И иногда поцелуй, если рыцарь проходит в полуфинал, – хитрая улыбка Сивэйна увяла под издевательским взглядом Алатара.

   – А почему поцелуй за полуфинал, а не за победу?

   – Потому что Сивэйн отвратительно стреляет и не закроет даже половины мишеней. Так что поцелуи у него в полуфинале. Хорошенько подумай, прежде чем позорить доброе имя ведьмы таким рыцарем, – наклоняясь ко мне, сказал Алатар.

   – Помнится, ты в прошлом году сделал всего три выстрела и выбыл, – отбил выпад его кузен.

   – С ружьем я сама могу быть рыцарем, – проговорила я серьезно, а эльфы засмеялись, даже обидно стало. – Между прочим, я очень хорошо стреляю.

   – Но в этом турнире участвуют только мужчины. – Сивэйн убрал волосы за ухо и улыбнулся, а я обратила внимание на оголившееся запястье с разноцветными лентами.

   – Так-так-так, – схватила его за руку и под недовольное шипение пересчитала бантики. – Шесть лент. Не много ли на одного рыцаря?

   – В порядке вещей заручиться поддержкой нескольких девушек. – Вырвав руку, Сивэйн посмотрел на меня с надеждой. – Рей, ну пожалуйста, одна лента, и я отстану. Я уже третий год проигрываю этому бесчувственному мужлану.

   – Проигрываешь, потому что слишком сладко врешь, – спокойно заявил Алатар. – Рей, не смотри на его обиженный вид. Лучше как доброму другу отдай ленту мне. Обещаю с поцелуями не лезть.

   – У меня нет лент, – медленно проговорила я и чуть не запустила в каждого по пульсару.

   Не могу сказать, что я жаждала эльфийского внимания, но вот именно сегодня меня взбесило такое отношение. Они спорят, кто больше соберет лент, и как мальчишки меряются крутизной. А меня почти как брата просят помочь. Разуйте глаза! Ваш брат в юбке!

   Обычно мне нравилось быть своей среди парней, но не сегодня. Не в тот день, когда саблезуб «случайно» полежал на единственной юбке-брюках и оставил след передней лапы на спине приготовленного пиджака. Не тогда, когда после бессонной ночи ты себе в зеркале окончательно разонравилась. И уж тем более не в тот день, когда тебя опять «по-дружески» позвали составить компанию на турнире двум парням. Да, Салгант с графом заявились утром, улыбаясь во все зубы, потому что у них где-то там клевала рыба, и позвали меня: «Эй, ты там готова? Быстрее».

   Да, день не задался. И кузены это быстро поняли, осторожно отступая, говорили, что вообще ничего не имели в виду. Потом посмотрели мне куда-то за спину и убежали. Рыцари во всей красе. Боятся невыспавшейся ведьмы.

   – Решила выгулять саблезуба?

   Рядом появился Галат, как многие эльфы, сегодня он был в охотничьем костюме зеленоватых оттенков. Цвет одежды оттенял его снежные волосы и подчеркивал серо-зеленые глаза. Я даже немного засмотрелась и не сразу ответила. Хотя, откровенно говоря, по сравнению с другими эльфами у него были слишком резкие черты лица и острые скулы. Но смотреть на него было приятно. Закрытая куртка, узкие штаны, высокие сапоги и, чтоб меня… белая лента на запястье.

   – Если ты тоже за лентой, можешь идти дальше. Я их не раздаю!

   – Я не участвую в турнире, – недоуменно проговорил он, а потом как-то нехорошо прищурил глаза. – А Сивэйн и Алатар, значит, просили ленты? Кстати, где Салгант?

   – Не знаю! Наверное, они с графом тоже ищут ленты у девушек. – Я по-настоящему закипела от злости.

   – Они что? Участвуют в турнире?

   – А почему нет, они же тоже рыцари.

   – Почему ты злишься? – Он очень серьезно смотрел на меня, и от этого захотелось кого-нибудь убить.

   – Злюсь? Нисколечко. Недоумеваю, почему в таком масштабном турнире участвуют только мужчины, боятся конкуренции?

   – Нет, просто приз…

   – А я думаю – да. Потому что парням можно стрелять и собирать ленточки у двадцати девиц. Но девушкам нет, потому что это дурной тон! А я, может быть, стреляю лучше, чем ваши недобитые эльфы, и могу собрать ленточек сколько захочу, но разве это кого-нибудь волнует?! – Возмущение вылилось в сумбурный поток слов, а я только сильнее разозлилась.

   – Значит, стреляешь лучше недобитых эльфов? – спокойно уточнил Галат и взял меня за руку. – Идем.

   Конечно, лучше, говорила, пока мы шли. Я, между прочим, воспитана боевым магом, и вообще, я такая, о-го-го! Сама от себя не ожидала таких хвалебных речей в свою честь, но остановиться не могла. И пока мы не пришли к низенькому столику, за которым сидел голубоглазый эльф, рассказала обо всех своих достижениях: начиная со стрельбы и заканчивая шерстью Тома.

   – Запиши вот эту девушку на турнир.

   – Но как же…

   – Запиши. – Голос Галата стал железным, и эльф быстро внес мое имя и выдал номер.

   – Эм, Галат, – неуверенно позвала я, разглядывая деревяшку с номером тринадцать, почему-то в эту секунду злость тревожно сжалась.

   – Мое имя – Галатэль, не коверкай больше. И удачи тебе, гроза недобитых эльфов. – Он щелкнул меня по носу, а сам, развернувшись, быстро пошел к мишеням.

   Эльфы при приближении моего знакомого становились серьезнее. Те, кто лениво зевал, принимались за работу, а те, что оживленно болтали, уважительно замолкали и здоровались. И это наталкивало на неприятные мысли.

   Рядом появился Салгант со стаканами лимонада и граф с какими-то карамельками на палочках. А я все следила за расслабленной походкой Галатэля и его приветливой улыбкой.

   – Девушка, – позвал меня голубоглазый эльф из-за стола. – А кому вы посвятите победу, если что?

   – Простите?

   – Ну, – щеки его подозрительно порозовели, – имя девушки, которой посвятите…

   – Я никому не буду ничего посвящать.

   – Эм… ну, надо хотя бы одну, по правилам, – густо краснея, сказал он и вдруг воодушевился. – Давайте напишем Эль Тин, ведь за ее сердце сражаются рыцари.

   – Вы о чем? – Глаза мои становились все больше, а в голове начало звенеть. – Салгант, объясни мне, пожалуйста, о каком сердце речь?

   – Сердце Эль Тин, – спокойно ответил друг. – Победитель турнира берет в жены прекрасную Эль Тин. Ее семья придерживается старых порядков. Они хотят выдать дочь замуж за самого меткого стрелка, как это делали раньше. Вот каждый год и проводится турнир. Десять лет подряд.

   – Выдать замуж за стрелка?

   – Рей, у тебя все хорошо? Ты побледнела. – Салгант с беспокойством заглянул мне в лицо.

   – Меня записали на этот турнир.

   – Записали? Кто? – Глаза эльфа превратились в огромные озера, а когда я кивнула в сторону помоста, на который медленно поднимался Галатэль, произнес то, что и так вертелось у меня в голове: – Мой дядя?

   – Абсурд, – пробормотал граф. – Вам нужно отказаться.

   – Откажусь, – кивнула, позабыв, что по-прежнему с ним не разговариваю.

   Теперь мы все втроем следили за правителем, который с помоста помахал нам рукой и улыбнулся, усаживаясь в кресло.

   – Твой дядя – засранец.

   – Ему часто об этом говорят, – тихо согласился Салгант.

   Мы замерли на своих местах, внимательно следя за тем, как Галатэль жестом разрешает эльфу с бумагами в руках начинать. Зачитывались правила. Ничего особенного. Обычный турнир, где по сумме баллов выходят сначала в полуфинал, а затем в финал. В зачет идут все три попытки.

   Эльф сделал паузу, а затем под перезвон противных колокольчиков громогласно представил несравненную Эль Тин. Высокая стройная эльфийка с пепельными волосами быстро взбежала на помост и села в кресло рядом с Галатэлем. В простом бежевом платье и издалека она казалась совсем обычной девушкой, но кто там знает. Эльфийка села, достала вязание и, больше ни на кого не обращая внимания, принялась шуршать спицами. Когда представляли судей с белыми лентами на запястьях, она не подняла головы. И начала внимательно отсчитывать петли, когда перешли к именам рыцарей. О каждом из них говорили много, восхваляя все, кроме меткости.

   – Салгант, а почему турнир проходит уже десять лет? Эльфы разучились стрелять?

   – Эльфы по-прежнему самые меткие стрелки во всех королевствах, – гордо заявил он. – А турнир… Говорят разное, но, зная Эль Тин, могу сказать, что она не хочет замуж. Лучших стрелков она вроде бы подкупает, и те на время турнира исчезают, а с остальными – не знаю. Но слышал, что ей подчиняется ветер.

   – Очень странная семья с древними традициями, где дочь настолько своевольна, – заметил граф.

   – Она воспитывалась до совершеннолетия в предгорье, – коротко сказал Салгант, но раскрывать тему не стал. – От традиций у нее только имя для всех и имя для близких.

   Мы с графом задали вопросы одновременно. Я о том, как это семья, бросившая дочь, может влиять на ее выбор, а граф о том, почему два имени. Салгант только заикнулся о магии, как до нас донеслось:

   – Рыцарь номер тринадцать – Арейна! – Эльф подавился, несколько раз перевернул лист в руках, а потом зачитал: – Девушка.

   Слышно было, как в воздухе пролетели мухи.

   Эль Тин медленно подняла голову и улыбнулась мне. Эльф в длинной хламиде возмущенно подошел к Галатэлю и что-то начал ему доказывать. Судя по тому, как эльфийка напряженно замерла, это был ее отец. Но как только послышались и другие возмущенные голоса, Эль Тин как будто проснулась, поднялась и звонко крикнула:

   – Если победит Арейна, я назову ее сестрой! – Потом она обернулась к Галатэлю и, как будто боясь спугнуть удачу, тихо спросила: – Правила ведь не запрещают?

   – Не запрещают, – кивнул Галатэль, внимательно рассматривая девушку, и коротко бросил: – Да будет так.

   Слова упали камнем в гулкую тишину и дали знак всем, кто еще не успел высказать свое возмущение. Послышались злые выдохи, небольшая перепалка между Эль Тин и ее отцом, а я все-таки решила внести ясность:

   – Вообще-то, я не собираюсь участвовать.

   Опять шепот и непонятные звуки, острый взгляд Галатэля и довольная улыбка отца эльфийки, после которой стало очень жаль девушку.

   Вдруг Эль Тин обогнула отца и быстро сбежала с помоста. Она легко скользнула по траве и за считаные секунды оказалась напротив меня.

   – Не отказывайся, прошу. – Ее огромные глаза цвета моря лихорадочно блестели. – Пожалуйста, помоги. Это последний год и...

   – Дочь, ты, кажется, забыла, где должна находиться во время турнира, – заскрипел противный голос высокого эльфа в хламиде.

   – Нет, отец. – Эль Тин опустила голову и покорно развернулась к помосту, бросив на меня полный надежды взгляд.

   А я растерянно посмотрела на задумчивого Салганта. Но он только повернул в мою сторону голову, а уже стало ясно, о чем примерно скажет.

   – Если последний год, значит, ее отец решил выдать Эль Тин за того, кто просто закроет больше мишеней. И лучшему не нужно трижды попадать точно в центр.

   И этот его ясный взгляд с какой-то непонятной смесью эмоций, надежд и неуверенности в том, о чем он, кажется, хочет попросить.

   – Да, чтоб вас всех. – Сама не понимая, что делаю, сжала кулаки и громко крикнула: – А я передумала, буду участвовать. Быть сестрой эльфийки для человека невиданная вещь.

   – Вы совершаете глупость, – тихо проговорил граф, но мне уже кивнули с помоста, и я увидела, как с лица Эль Тин уходит обреченность.

   Это, конечно, радовало, видеть такую яркую девушку серой от грусти слишком неприятно. Но на самом деле я была полностью согласна с графом. Почему бы мне было просто не остаться в стороне, почесать Тома за ушком и, попив лимонад, отправиться с Салгантом к ручьям? Видимо, потому, что в душе я все же рыцарь в юбке, кошмар.

   Дальше все завертелось с невероятной скоростью. Нам выдали ружья, и эльфы начали стрелять. Без подготовки, почти не глядя и одаривая всех вокруг спокойными улыбками. Если это не лучшие стрелки, то мне очень повезло. Все выстрелы в районе девяти, ни одного габарита. Казалось, эльфы решили не соревноваться, потому что все попали в одно и то же место. Двенадцать мишеней с рваными дырами со смещением влево. Ухмылки не сходили с их лиц, и мысль о том, что они просто договорились немного поиграть, все чаще мелькала в голове.

   – Рей, у меня плохие новости. – Салгант куда-то успел отойти и вернуться, но я засмотрелась на стреляющих эльфов и даже не заметила. – Отец Эль Тин обещает в качестве приданого победителю дом в предгорье.

   – А если выиграю я, мне тоже достанется дом? – спросила об этом, стараясь не показывать, как меня потряхивает, пока устанавливают тринадцатую мишень, которой до этого не было.

   – Думаю, нет. Это условие для тех, кто берет Эль Тин в жены. Такие правила.

   – Очень странные правила у турнира. Допускается участие женщин, когда речь идет о мужьях, – сказал граф, который так застыл, что забывал моргать.

   – Как таковых правил не существует. Есть просто условие: чтобы получить сердце прекрасной девы, рыцарь обязан выиграть турнир стрелков. О том, что рыцарь может быть не мужчиной, во времена, когда только зарождалась традиция, никто не думал.

   – Так же как и о том, что победителя могут признать сестрой? – Надо дышать, обязательно. Ровно, а не как загнанная лошадь.

   – В правилах не указано никаких ограничений. Значит, можно все, что не запрещено, – спокойно сказал Салгант. Очень удобные у эльфов правила.

   Мишень установили, и мне неуверенно махнули рукой.

   Гладкий приклад привычно уперся в плечо. Волнение не позволяло быстро выровнять дыхание, но я и не надеялась на кристальную ясность мыслей и чувств, которую так упорно тренировал во мне учитель. Еще в первый год обучения мой отец, совершенно посредственный стрелок, рассказал простую хитрость. Волнуешься – отпусти себя, позволь всему пройти через тело, задержи дыхание лишь на мгновение и выстрели. В конце концов, ты либо попадешь, либо нет, а волноваться перестанешь.

   Восьмерка. Моя пуля оставила после себя рваные края ближе к левому краю. Значит, поиграем, эльфы.

   Кажется, все посчитали мой выстрел случайностью. Я даже засомневалась в своей точности, но нет, в мишени сияла явная дыра.

   Эльфы, пребывая все еще в уверенности, что лишь удача помогла мне не промазать, продолжили странную игру. Второй выстрел положили чуть правее центра. Все как один. А я перестала волноваться, внутри появилась звенящая сосредоточенность.

   Я больше не отвлекалась на внешние шумы, обращала внимание лишь на ветер и долго готовилась, следя за дыханием. Вдох, ме-е-едленный выдох, выстрел. Мишень покачнулась и упала, а один из судей с белой лентой, неуверенно потоптавшись около нее, поднял деревяшку с десятью баллами.

   Теперь эльфы собрались и вспомнили, что надо соревноваться. Третий залп наконец-то показал, что со мной стоят разные стрелки, а не один с переменным косоглазием то влево, то вправо. Было несколько десяток, несколько девяток, и лишь у одного пуля сорвалась в зону шести. Стреляли молниеносно: вскинули ружье, чуть вздрогнули от отдачи – и мишень поверженно упала. Я же последний выстрел выцеливала, прекрасно понимая, что далеко не эльф. Попасть опять в центр не удалось. Девять. Но по сумме баллов я спокойно вошла в число полуфиналистов, в отличие от разобиженных кузенов Салганта.

   Мишени убрали, а эльфы вдруг сдали ружья и разбрелись в стороны.

   – Рей, идем. Сейчас небольшой перерыв. – Салгант мягко забрал ружье, а граф протянул бокал с лимонадом.

   Меньше всего на свете мне хотелось отдыхать. Тело и голова уже подготовились к стрельбе. Легкие работали в правильном ритме, руки как будто стали продолжением ружья. Сбить такой настрой очень просто, а добиться этого состояния сложнее, чем может показаться.

   Но меня мягко увели со стрельбища и почти насильно посадили на деревянную лавочку под огромным дубом. Эльфы посматривали на меня с интересом, но в целом занимались своими делами. Вокруг как будто развернулся целый городок. Палатки, шатры и много-много веселья. Суетно и красиво мелькали разноцветные подолы легких эльфийских платьев, со всех сторон слышался яркий смех. Для них турнир был лишь частью маленького мира, который раскинулся на вытянутой поляне среди дубов. Солнце высвечивало светлые головы и ловило завлекательные улыбки статных красавцев. Оказывается, поутру, погруженная в свои безрадостные мысли, я пропустила приличный кусок эльфийской жизни.

   – У вас турниры всегда так проходят?

   – С некоторых пор да. – Салгант присел рядом. – Смешно, но это началось с того, что мой дядя решил провести голосование среди всего населения, чтобы создать постоянный торговый совет. Но как бы ветер ни разносил весть об этом, голосовать приходили лишь старейшины и несколько эльфов из древних родов. Тогда и начались праздники, на которых ставили шатры мастера со своими товарами и товарами других королевств. А заодно появились и места для голосования. И в первую очередь так решилась судьба торгового совета.

   – Как-то сложно для обычного торгового совета.

   – Мы от природы не любим объединяться, – пояснил Салгант. – Большая часть эльфов живет уединенно со своей семьей. Собираемся только на праздниках, чтобы вместе радоваться жизни, магии, смене времен года.

   – Я у вас лишь второй раз, но, кажется, видел не меньше десятка праздников. – Если бы это был не граф, сказала бы, что в голосе проскользнула улыбка.

   – Пожалуй, ты попал лишь на половину из тех, что были, – серьезно кивнул Салгант и сокрушенно добавил: – К сожалению, практика не позволила нам побывать на всех, пришлось довольствоваться малым.

   – И зачем вам торговый совет, если до этого жили нормально, даже не успевали ходить на все праздники? – спросила я и обменялась взглядом со старающимся сдержать смешок графом.

   – Дядя говорит, для того чтобы эльфы не бездельничали и пополняли казну, – сказал Салгант и улыбнулся. – Я не люблю разговаривать с ним на эти темы. Но он знает, что делает. С тех пор как он стал правителем, многое изменилось – появились комфортные жилища, места для ночлега в лесу, эльфы смогли найти свои ремесла… Теперь у нас есть сообщества, где вместе работают несколько родов, и у них получаются удивительные вещи. А началось все как раз с этого турнира. Первое голосование среди веселья и первое собрание после турнира.

   Я заслушалась его тихим голосом и засмотрелась на светлых эльфов, смеющихся у большого шатра, и не сразу поняла, что меня насторожило в этом рассказе о правильном правителе.

   – Постой, так твой дядя поощряет вот это все? Когда девушку насильно выдают замуж за какого-то неизвестного ей стрелка?

   Салгант неуверенно пожал плечами, видимо больше не собираясь оправдывать дядю.

   – И не говори, возмутительно. Выдают целых десять лет подряд и никак не выдадут, – послышался голос за нашими спинами.

   Галатэль собственной персоной стоял, прислонившись к нашему дубу. Мы с графом одновременно вскочили на ноги. В нашем королевстве если стоят монаршие особы, то и остальные не имеют права сесть. Но вероятно, у эльфов другая политика. Салгант недоуменно посмотрел на Фицуильяма, который поклонился, и на меня, делающую скромный реверанс. Маги мы или нет, но одно дело на равных говорить друг с другом, не задумываясь о титулах, и совсем другое – вести себя так при правителе. И это в очередной раз меня как-то выбило из колеи. Молодой мужчина в обычной одежде не отличался от других эльфов, да и вел себя не как ГЛАВА целого королевства.

   – Садитесь, детки, – с тонкой улыбкой проговорил он, ничуть не удивившись такому поведению. – Поздравляю с выходом в полуфинал.

   Он чуть склонил голову в мою сторону, а мы продолжили стоять. Я до сих пор не могла определиться с тем, как вести себя с Галатэлем. С одной стороны, не ощущала ни трепета, ни почтения к его статусу, все же мы купали вместе саблезуба. С другой – понимала, что надо хотя бы сделать вид, что осознаю, с кем разговариваю.

   – Хорошо, стойте. – Он милостиво махнул рукой и продолжил: – Рей, я обязан тебя предупредить, что, если так сложится и ты победишь, Эль Тин станет твоей младшей сестрой, и на твои прекрасные плечи ляжет ответственность за ее благополучие.

   – Я не совсем поняла… младшей? Мне восемнадцать, я не уверена, но мне кажется, любой эльф на этой поляне старше меня.

   – Тебе правильно кажется, – опять с этой еле заметной улыбкой кивнул правитель.

   – Прошу простить, что вмешиваюсь, но как одна молодая девушка может нести ответственность за благополучие другой? Это же абсурд. У Арейны даже нет отца, который мог бы взять на себя обязательства по устройству жизни Эль Тин.

   – А я думал, у людей маги давно наплевали на традиции, но, видимо, что-то не так понял, – обращаясь к графу, сокрушался Галатэль. – Правда, видя, как твоя подруга ввязалась в турнир и как уверенно стреляет, я все же думаю, что уже наступило время, когда женщины могут сами за себя говорить и решать. И даже брать ответственность за других.

   Граф ничего не сказал, но слишком пристально смотрел на правителя. У меня же в голове опять начался хаос. Сестра, ответственность – и что это все, к болотным призракам, значит? Только слова никак не складывались в вопросы, а Галатэль еще и ухмылялся, глядя на нас с Фицуильямом.

   – В общем, Рей, я предупредил. И как бы ни возмущался твой рыжик, изменить я этого не могу. – Граф, кажется, готов был лопнуть от негодования, но Галатэль не дал ему вставить и слова и вполне серьезно продолжил: – Древняя эльфийская магия – вещь слишком сложная, а в семьях с традиционным укладом все члены семьи от рождения получают привязку ауры к главе рода. Эту привязку можно снять, только когда эльф или эльфийка переходит в другой род. Выходит замуж, женится, или если у них появляется опекун.

   – Постой-постой, я на такое не рассчитывала. Галатэль, ну в самом деле, что мне делать с эльфийкой, если выиграю? – Распухшая голова не желала думать, и я неосознанно перешла с правителем на «ты».

   – Я бы предложил отпустить, не оставляя привязку к ауре. – А потом он ехидно улыбнулся. – Но вообще, эльфы очень выгодные в хозяйстве существа. Эль Тин, например, умеет вязать, а Салгант прекрасно варит глинтвейн. По-моему, незаменимые качества для королевства, в котором бывает холодная зима. Что может быть лучше, чем два прекрасных эльфа, вяжущих носки и разливающих глинтвейн?.. Так что ты подумай хорошенько.

   Наверное, умение удивляться решило взять передышку, поэтому я даже не отреагировала на глинтвейн, который может варить Салгант. Я просто стояла и сжимала свою покалеченную колибри, которую умудрилась достать из-за ворота. А Галатэль шагнул ко мне и быстро завязал на левом запястье голубую ленту.

   – У каждого рыцаря должны быть поклонники, – сказал он с улыбкой, но потом немного нахмурился и несколько раз провел пальцем по тонкой коже на внутренней стороне. – Салгант, ты мог бы поставить девушке и свой знак, а не оставлять временный.

   Друг сжал губы и не сводил взгляда с моей руки, пока Галатэль ее не выпустил. Правитель легко улыбнулся и пожелал удачи, а направляясь обратно к помосту, потрепал Тома за ушами, отчего саблезуб окончательно задеревенел. Наш воскрешенный все время, пока рядом был правитель, то ли изображал коврик, то ли пытался слиться с окружающей средой. Во всяком случае, напряженная звездочка без полосочек на траве рождала именно такие мысли.

   – Этот абсурд выше моего понимания. – Граф плотно сжал губы, а потом повернулся ко мне всем корпусом. – Я подозреваю, что вы намерены идти до конца? И брать на себя неясную и ничем не регламентируемую ответственность?

   – Да, – сказала я легко и просто, несмотря на то что в голове крутились оборванные и непонятные мысли. – Салгант, а ты не объяснишь про ауру? Что за привязки?

    – Насколько знаю, ГЛАВА рода может поглощать таким образом часть магических сил своих родных. А когда привязка передается мужу или опекуну, ГЛАВА рода может еще увеличить силу. Не пополнить резерв, а именно стать магически сильнее. Насколько это правда, не знаю, раньше мне казалось это просто частью легенд. Там еще упоминалось что чем сильнее муж, тем больше силы получает род, который выдает девушку. Поэтому важно было найти лучшего стрелка, видимо…

   – Из-за этой привязки Эль Тин не может отказаться от навязанного жениха?

   – Вполне возможно, но я очень мало об этом знаю. Только то, что это очень древние традиции и они берут начало еще во времена, когда главы родов участвовали в Великих войнах.

   – Непонятно, как твой дядя, который вроде бы против такого, все равно потакает ее отцу и проводит этот турнир. – Эта мысль все время вертелась в голове, пока я смотрела на высокую фигуру, уходящую к помосту.

   – Десять лет. Столько проводится турнир, – сказал вместо эльфа Фицуильям. – Отцу Эль Тин, стремящему быстрее выдать дочь замуж, пришлось ждать довольно долго, и я подозреваю, не последнюю роль в этом сыграл правитель. Хотя почти уверен, что ему просто был выгоден этот многолетний балаган. За счет девушки он решал внутренние проблемы.

   Последнее он почти выплюнул и опять сжал губы. Салгант же просто пожал плечами. Что он мог сказать? Возможно, так и было, многие правители используют подданных в своих целях. Хотя, глядя на Галатэля, я почему-то надеялась, что он искренне помогал Эль Тин. А при удобном случае не стал мешать глупой адептке попытать удачу.

   Тем временем у помоста поставили мишени и пригласили стрелков вернуться. Нас осталось шестеро. И только двое по сумме баллов должны пройти в финал.

   Эльфы уже не были столь расслаблены, они казались чуть холоднее, чуть собраннее, и в их глазах темнела пустота. Я же, наоборот, злилась. На языке был противный привкус гнилья. За счет детей пополнять магический резерв, за счет чужих браков увеличивать силу, за счет турниров выбирать мужей.

   Ружье лежало в руках, и, когда мне дали сигнал, я уверенно встала на изготовку. Удивительно, но именно злость очистила разум от посторонних мыслей. Точный выстрел в десятку, второй – чуть хуже и третий тоже десять баллов. Я не обращала внимания на эльфов. Во мне все кипело, и свое негодование я отправляла в плавный медленный выдох, мимолетную задержку дыхания и точный выстрел. Меня не беспокоило то, что происходит вокруг, я была сосредоточенна как никогда. Поэтому и свой выход в финал восприняла равнодушно.

   Стоя рядом с миловидным эльфом, у которого пустота во взоре переросла в бесконечную бездну, я была почти уверена в победе. Мой учитель бы сказал, что в момент выстрела нельзя думать о результате, надо планомерно выполнять подготовительную работу и отрешиться ото всего. Но я просто знала, и, когда пуля попала в десятку, лишь перезарядила ружье. Эльф тоже был в себе уверен, он трижды выбил «десять», как и я.

   Пошли дополнительные выстрелы – до первого промаха. Столько десяток подряд я не выбивала никогда, и где-то на восьмой мишени почувствовала, как моя сосредоточенность уходит. Палец на спусковом крючке начал подрагивать, взгляд замылился, неприятно вспотела спина.

   Хорошо бы передохнуть, но на подготовку теперь отводили четкое время – всего тридцать секунд. Медленный выдох не помог поймать мушку, и я уже знала, что попала не в центр, а в зону «А». Эльф на мою мишень не смотрел и был полностью погружен в себя. Он вскинул ружье, звуки вокруг как будто убрали, и выстрел получился оглушительным. Ветерок сдул полупрозрачный дым от выстрела, и глаза эльфа неприятно сузились. Судья поднял карточку – один балл. Эльф угодил в зону «Б».

   Громом вернулись в мир хлопки и вздохи. Эльфы эмоционально размахивали руками, Эль Тин, кажется, повисла на Галатэле, болтая ногами. И только трое стояли столбами – я, не веря в то, что происходит, эльф, недоумевая, как промахнулся, и отец эльфийки, вытянувшийся в струну.

   Меня обнял Салгант, скупо поздравил недовольный граф, и неожиданно я уже оказалась у помоста. Следующее, что я помнила, это крепкие объятия эльфийки, какой-то тяжелый футляр, который мне вручил Галатэль, и злой взгляд отца Эль Тин, когда я отказалась от привязки. Спустилась как будто не своими ногами, да и вообще плохо понимала, что уже все закончилось. Я все еще по инерции следила за дыханием, боясь сбиться.

   Шум вокруг немного утих, и я уже обнаружила себя в компании Салганта с графом поодаль от толпы. Окончательно привел в себя глоток прохладного лимонада.

   – Я правда победила?

   – Победили, – сухо сказал граф, в то время как Салгант очень широко улыбался.

   – Рей, это достойно отдельного праздника, – сказал эльф, сверкая глазами. – Как ты смотришь на то, чтобы пойти в самое веселое место в нашем королевстве?

   – Хорошо. – Я тоже неуверенно начала улыбаться. – А что это за место?

   – «Вонючий трактир», – окончательно засиял эльф, в то время как я чуть не подавилась. – В нем все сделано по подобию человеческих харчевен, он единственный в нашем королевстве.

   – Только Тома надо бы вернуть Астеру. Надеюсь, он уже вернулся. – Я сделала большой глоток, переваривая милое название и стараясь не представлять, что же там веселого. – А то эльфы разбегутся из вашего трактира, если увидят воскрешенного саблезуба.

   – Боюсь, это не главная ваша проблема, – тихо сказал граф, смотря в сторону.

   К нам шла Эль Тин. Как будто не касаясь земли, она почти летела и улыбалась. Остановившись точно напротив меня, она поставила увесистый рюкзак у своих ног и по-деловому уточнила:

   – Какие у нас дальше планы, сестра?

   Я внимательно оглядела бодрую Эль Тин и не нашлась с ответом. Молчание затягивалось, а эльфийка все еще широко улыбалась.

   – Мы собирались в «Вонючий трактир», – первым заговорил Салгант. – Пойдешь с нами?

   – Конечно, я там очень давно не была, – радостно закивала Эль Тин и, подхватив рюкзак, а потом и Салганта под руку, продолжила: – Твой дядя сказал, что всем проголосовавшим там нальют бесплатный эль. Лучше поторопиться, там, наверное, уже нет места.

    Они вместе сделали несколько шагов, когда граф напомнил Салганту о саблезубе. Тут же была открыта тропа, без каких-либо уговоров с нашей стороны и милого недовольства с его.

   Механически переставляя ноги, я в сопровождении графа прошла в дом. Там долго и безрезультатно стучала в дверь Астера. Ни в комнате, ни в библиотеке, ни за домом, ни даже в винном зале его не было. Астер как будто исчез.

   Не говоря друг другу ни слова, мы вместе с саблезубом вернулись к Салганту и Эль Тин. В их оживленную беседу я не вмешивалась, собираясь с мыслями, чтобы наконец прояснить кое-что. Но сама эльфийка не переставая улыбаться, начала задавать мне вопросы, не позволяя хотя бы на минуту о чем-то задуматься.

   А мне не помешало бы немного времени, только чтобы свободно вздохнуть после турнира и окончательно смириться с очевидной истиной – у меня есть младшая сестра, которая, вероятно, старше на сотню лет. И что еще более очевидно, она уверена в том, что все ее проблемы – отныне наши, и жить, кажется, она решила вместе со мной. На что намекало лучше любых слов скатанное одеяло, торчащее из ее объемного рюкзака.

   Пока я в нерешительности мялась на месте, эльфы ушли вперед по открытой тропе. Граф осторожно положил мою ладонь на сгиб своего локтя и повел вперед. Что стоя, что на ходу, в голову приходила одна единственная мысль: «Во что я вляпалась, мама дорогая?»

   Через несколько минут мы уже подходили к деревянному строению в два этажа. Из открытых дверей слышался звон посуды, смех и выкрики. Вывеска гласила, что мы пришли куда надо. Хотя сам трактир не оправдал своего названия, и запахи, порхающие у окон, казались весьма аппетитными. Наши эльфы юркнули внутрь, а граф чуть придержал меня за локоть.

   – Арейна, вы собираетесь выяснить, на что надеется Эль Тин и как видит свою дальнейшую жизнь?

   – Угу, – не очень вежливо согласилась и вошла в двери.

   Я и себе не могла задать эти вопросы, что уж говорить про Эль Тин. А если я услышу в ответ, что ей негде жить, что у нее нет денег, что она никому не нужна и в Лесу ей нет места? Что мне с этим делать? Кажется, в таких ситуациях обычно пьют. Мой учитель бы точно принял на грудь.

   Шум, который на улице казался оглушительным, внутри окутывал мягкой волной. Эльфы, занявшие все столы и стойку в небольшом зале, беззастенчиво рассматривали нас. С интересом графа, с недоверием Тома. В этой камерной атмосфере в центре зала вдруг появилась Эль Тин, повернулась к залу лицом и громко крикнула:

   – Познакомьтесь с победителем турнира. Моей сестрой не по крови, но по духу – Арейной!

   Раздалось слаженное улюлюканье, рев и шумный стук кружек о столы. Будто мы в один миг оказались среди лихих разбойников, приветствующих главного головореза.

   Эль Тин оказалась рядом, шепнула мне что-то неразборчивое. А потом к нам потянулись эльфы. Светловолосые, высокие, примерно одной комплекции, но я почти сразу устала от их лиц и одинаковых слов. К тому же было ужасно неловко от их благодарности.

   Я с трудом перевела дыхание, а вокруг опять началась свистопляска. Кузены наперебой говорили, что я молодец, что бедная Эль Тин так страдала, сама эльфийка кивала, а у меня не было времени вздохнуть от непрекращающегося потока слов.

   – Если все так радели за счастье Эль Тин, почему же до сего момента никто не выиграл турнир? – совершенно спокойно спросил граф в крошечной паузе, и наконец-то наступило молчание.

   – Потому что тогда была бы свадьба, – ответила посерьезневшая эльфийка. – И это не выход, а новая кабала. Муж не имеет права отказаться от привязки к ауре…

   Граф недовольно поджал губы, старательно скрывая абсолютное неодобрение. Передышка дала мне возможность собраться.

   – Эль Тин, но я же тебя отпустила, значит, ты теперь свободна и можешь делать все, что захочешь.

   – Конечно. – Она опять улыбнулась и перевела тему на праздник.

   Снова поднялся шум, и меня как-то быстро вовлекли во всеобщее веселье. Правда, я особенно не сопротивлялась и трусливо отложила разговор с эльфийкой на потом. Нам принесли огромные кружки темного эля и множество тарелок с непонятными закусками.

   Мы сидели, пили, кузены хохмили и выспрашивали, какая магия помогла мне точно стрелять. А я наконец-то почувствовала себя человеком и расслабилась.

   Смеялись по очереди надо всеми, исключая важную персону пресного графа. Над быстро пьянеющим Сивэйном, который уже не мог произнести простого заклинания. И пульсары у него получались скособоченными, с креном во все стороны. Над Алатаром, убеждающим нас, что с закрытыми глазами попадет бумажкой в стакан. Попал в глаз эльфа за соседним столом. Даже над Эль Тин, почти десять лет вязавшей один платок. Походил он на шатер, но выглядел замечательно. Тонкая вязка из невесомой шерсти игриво просвечивала ажурный узор. Даже добротный тролль чувствовал бы себя в нем первой красавицей. Но другим, боюсь, это полотно было бы не по размеру. С другой стороны, его можно отдать огромному Астеру. Тосси в тролльем платке, ик, хи-хи-хи.

   Видя добрые улыбки и дружеское подтрунивание, я рассказала о том, как мы играли в «спасение прекрасной девы» и Салгант был конем. Кузены неприятно и громко захохотали. А друг неуловимо поморщился и уткнулся взглядом в кружку.

   – Салгантик только на это и способен. Либо конь, либо дева, – зубоскалили оба, и даже Эль Тин пофыркала.

   – Девой у нас был крупный боевик. – Я спокойно отпила эля, подождала, пока кузены отсмеются, и добавила: – Можем сыграть, если хотите, сейчас. Сделаем сразу двух лошадей. Из вас получится отличный экипаж, ржете вы уже как кони.

   Подавившись очередным смешком, кузены затихли, но быстро оживились и предложили узнать, кто сколько раз сможет попасть бумажным шариком в стакан. Кто не попадает, отпивает эля. Самой точной оказалась Эль Тин, и после очередного удачного броска я не выдержала. Пока парни что-то между собой решали, уточнила:

   – Шарик что, заговоренный?

   – Это мой ветер, – шепнула она в ответ.

   – А ты мне, случайно, не подыгрывала в стрельбе своим ветром? – спросила я с замиранием сердца.

   – Тебе – нет. – Потом она еще тише сказала: – Последний выстрел. Я помогла эльфу промазать.

   Мы с эльфийкой сели рядом, и я на нее насела. Почему она целых десять лет не могла помочь эльфам? Почему не подправила мой последний выстрел? И полились чисто эльфийские отговорки. Ветер – это природа, сложно заставить. Пуля обтекаема, можно только сбить, но не довести до цели. Поэтому довольно быстро мы перешли на другие темы, и мне представился отличный случай.

   – Скажи, тебе есть где жить? – спросила я и внимательно посмотрела на довольную жизнью эльфийку.

   – Лес – мой дом.

   – Я про другое. Есть у тебя крыша над головой? – С эльфами посложнее, чем с созидателями.

   – У нас вечное лето.

   Все хуже, чем я думала, это неизлечимый случай эльфийской рассеянности.

   – Эль Тин, я про дом, в котором есть кровать, кухня, ванна, понимаешь? – Если она и после этого про Лес заикнется, стоит поднять вопрос о ее слабоумии.

   – Рей, – вполне серьезно сказала она, – тебе не стоит переживать, я не собираюсь тебя ничем стеснять. А жить буду в Лесу, как давно мечтала.

   – Не хочу быть занудой, но даже в вашем Лесу не так комфортно, как в доме. Ты же понимаешь? – Она кивнула с безмятежной улыбкой.

   Вот и что делать с этими детьми Леса?

   – Питание, одежда, какая-то работа или просто занятие по душе – ты все это уже обдумала? – Я почувствовала себя скучным графом, но при виде так близко радужной Эль Тин единственное, чего хотелось, это выбить одуванчики из ее головы.

   – Не переживай, я все найду. Если что, обращусь к правителю за помощью... Хотя он, наверное, все это отправит обратно к тебе, потому что ты сестра… Но не переживай.

   Она взяла меня за руку, и удивительным образом стало спокойнее. Но не настолько, чтобы я забыла о главном.

   – Хорошо бы заранее это обсудить с вашим правителем. – Я задумчиво отпила из кружки и обратилась к Салганту: – А ты не мог бы устроить мне встречу с твоим дядей? Или к нему надо как-то записываться на аудиенцию?

   – Подожди часик, и он сам придет, – еле выговаривая слова, вывел Сивэйн.

   – После турнира он обычно тоже приходит сюда, как и многие эльфы, – пояснил Салгант.

   И мы принялись ждать. Кузены подливали и сами пили. Но, помня, что завтра у нас практика, а я хотела в этот раз показать себя с лучшей стороны, почти не пила. Но и без эля веселилась. Кузены и Эль Тин рассказывали об эльфийской кухне, испытывая на прочность мои нервы. Они брали по виду волосатые хвосты и, расписывая прекрасный вкус, сами их поедали. Но я так и не смогла пересилить себя.

   В открытые окна подул вечерний свежий ветер, и заиграла веселая музыка. Сивэйн тут же подскочил, как будто не был пьян, и утянул танцевать Эль Тин, за ним встал Алатар и пошел к тоненькой эльфийке. Даже граф поднялся и угодил в изящные руки статной красавицы в голубом. Салгант провожал всех серьезным взглядом и окончательно замкнулся в себе. Я же смотрела на пары, которые в тесноте пытались развернуться, и тихо смеялась, глядя на графа. Ему нещадно наступали на ноги, но он держал лицо и пытался улыбаться девушке.

   – Салгант, а как у эльфов относятся к «Змейке»?

   – Она часть природы…

   – Я про танец, когда все друг за другом ходят.

   – Не знаю. – Задумчивый взгляд остановился на мне. – Кажется, так танцуют только дети.

   – Все. Хватит грустить, подъем, – скомандовала я и сама встала.

   Эльф без колебаний поднялся, но лицо осталось страдальческое. Сидеть и киснуть каждый может. Переживать, что не пригласил ни один эльф, что даже друг остался сидеть, уткнувшись в стакан, а тебе по правилам не положено проявлять инициативу.

   Я не приглашала Салганта, не навязывалась никому из кузенов. Просто предложила популярное ярмарочное развлечение. Поймала Сивэйна и его эльфийку. Мы выстроились друг за другом. Руки на талии, веселая музыка – и вперед. Засеменили и в один момент собрали, наверное, всех эльфов. Народ развеселился, и как-то плавно все перешло в пляшущий круг. Рядом улыбался Салгант, притоптывая в такт, откуда-то возник довольный граф. Круг прыгал, замирал, ускорялся, и все под странную музыку, которую играли на еще более непонятных инструментах. Музыканты тоже вошли во вкус и подыгрывали общему сумасшествию.

   Кажется, я так не отплясывала даже в деревеньке неподалеку от дома, когда убегала от нянек. Среди жаркого воздуха и общего смеха я неожиданно поняла, что граф вообще-то почти мой ровесник. И как бы он ни строил из себя взрослого и холодного аристократа, ему тоже нравилось вместе со всеми смеяться, прыгать и ловить руки в танце.

   Мелодия вынырнула из скачков мягким шагом, и все разделились на пары, переходя в скромный танец для двоих. Не выпуская моей руки, граф приобнял за талию. Восстанавливая дыхание, мы просто качались. Через некоторое время после начала танца, повинуясь этикету, граф открыл рот, но я опередила:

   – Только не о погоде, умоляю.

   Он на секунду замер, а потом широко улыбнулся, но промолчал.

   – Вы узнали у Эль Тин, на что она рассчитывает?

   – Почти.

   – Мы через день возвращаемся, вам не мешало бы поторопиться, – немного ворчливо произнес граф.

   – Так и сделаю, – согласилась спокойно, но, видя, как живое лицо опять становится маской с неприятно поджатыми губами, довольно резко спросила: – С чего бы вас это вообще волновало?

   Мы остановились вместе с затихшей музыкой и упрямо посмотрели друг другу в глаза.

   – Не знаю, – сухо сказал граф и посмотрел поверх моей головы. – Вы, кажется, хотели поговорить с правителем?

   Галатэль в компании нескольких эльфов прошел к самому шумному столу и сел среди своих под всеобщие приветствия. В его руках мгновенно оказалась кружка. Кажется, правителя они считали другом, если не больше. Хотя кто эльфов разберет, возможно, у них и правда одна кровь на всех.

   Я огляделась в поисках Эль Тин, но она растворилась среди толпы. И как теперь разговаривать о ее жизни без нее? Да и как подойти? Мысль, что Галатэль просто посмеется и предложит не отвлекать его по пустякам, неприятно резанула. Но такое вполне возможно, что целому правителю не до проблем малознакомого человека.

   Пока рассматривала смеющегося эльфа, шум чуть притих, а многие с каким-то предвкушением смотрели в ту же сторону, что и я. В этот вечер я почти забыла о Томе. Он спокойно лежал под нашим столом и ни разу не показался. Но сейчас он полз среди эльфийских ног под длинной лавкой, на которой восседал правитель. Когда саблезуб достиг цели, лавка покачнулась, эль из кружек выплеснулся в разные стороны. Еще один качок – и Том встал на четыре лапы, опрокидывая эльфов.

   Он поднялся, дымя зелеными глазами, и моментально со всех сторон на него посыпались пульсары. Но раньше, чем я сделала шаг к Тому, он просто впитал в себя магические удары и прыгнул к встающему Галатэлю. Саблезуб толкнул его на полные кружки эля, которые минуту назад поставили на стол. Волосы и лицо эльфа окунулись в пену, а Том придавил правителя лапой, не давая выпрямиться. Секундная заминка – и эльфы медленно окружили Тома, а я запаниковала. Милая шутка, которую я ждала, как-то резко переросла в нечто большее. Саблезуб вел себя слишком разумно, так, как может, кажется, только человек, и это пугало сильнее, чем его выходка.

   Я стояла, немного дрожа, и заторможенно думала, что пора бы как-то вмешаться. Но дальше произошло непонятное. Галатэль извернулся и в каком-то борцовском захвате покатился вместе с Томом по полу. Огромный саблезуб в тонких руках извивался, но не мог вырваться. Не знаю, как долго это продолжалось, я даже сделала попытку позвать Тома. Но завершилось совсем неожиданно. Клубок расцепился, и правитель как дикарь медленно начал обходить зубастого зверя по кругу и азартно скалиться. Эльфы, готовые вступить в схватку, почему-то остановились, убрали пульсары и теперь напряженно следили за игрой двоих. Слипшиеся серебристо-снежные волосы стали темнее и сильнее подчеркнули резкие черты Галатэля, окончательно делая диким. Поэтому его прыжок на спину саблезубу не был чем-то удивительным, именно так ведет себя воин из каких-нибудь северных племен.

   Они опять покатились. Эта борьба в какой-то момент перешла в догонялки и закончилась у опрокинутой лавки под одобрительный гул эльфов. Галатэль и Том замерли друг напротив друга, а потом правитель рассмеялся. Он потрепал саблезуба за ушами, а Том при этом довольно оскалился.

   – Кажется, они нашли общий язык, – деревянно проговорил граф. – По-мужски.

   Это он сейчас про странную особенность парней подраться и стать друзьями? Может, так оно и было, только вот эльфы все равно бросали на саблезуба очень неприятные взгляды.

   – Том, – позвала я охрипшим голосом, пока многие были заняты расстановкой лавок и заказом новых кружек с элем.

   Саблезуб уселся у ног правителя и не отреагировал на мой голос. Не могу сказать, что он смотрел как-то преданно или что-то еще, но почему он там вообще сел? До этого момента я была уверена, что Том мстил за свое купание в озере. Как он это запомнил и почему так произошло, сейчас, наверное, не так важно, важно, что еще минуту назад он считал правителя врагом. А теперь?

   Галатэль пропустил липкие волосы сквозь пальцы, поморщился и быстро собрал их в хвост, открывая острые уши. Стоило нашим глазам встретиться, он немного криво улыбнулся и жестом пригласил за свой стол.

   Том и ухом не повел, когда я остановилась рядом, он внимательно смотрел на рослых эльфов со шпагами, которые появились за спиной Галатэля. Шпага с тонкой вязью у эфеса. Заговоренная сталь, способная разрубить даже алмаз. Подумалось, что это конвой для преступников, и в горле пересохло. А правитель сказал два слова, и эльфы нехотя сели за стол.

   Я же неуверенно подняла взгляд на Галатэля и очень удивилась, когда поняла, что на его руках от плеча до локтя еле заметно мерцает ловчая сеть. Она опутывала руки и, кажется, грудь.

   – Что-то не так? – уточнил Галатэль, вытирая лицо поданным полотенцем.

   Руками изобразила что-то на теле и даже пальцами сделала решетку перед его носом для верности. Голос меня совсем не слушался. И я, кажется, изобразила принятый в народе знак от несуществующего сглаза в сторону правителя. Но эльф спокойно ответил:

   – Это сеть, чтобы саблезуб не переломал мне кости.

   Даже не знала, что можно применять это заклинание таким образом.

   – Кстати, почему он здесь и где профессор Астер? – опять заговорил Галатэль.

   – Где профессор – не знаю, а с Томом мы уже уходим. – Я взяла его за ошейник, но он не сдвинулся.

   Несколько раз безрезультатно подергала и растерянно посмотрела на улыбающегося эльфа.

   – Я вас не прогоняю, наоборот, мне интересно больше узнать об этом воскрешенном. – Он опять потрепал его по голове, правда, Том сделал вид, что слишком серьезен для таких глупостей, а эльф, хмыкнув, прошептал заклинание и подбросил пульсар. – Лови.

   Саблезуб довольно клацнул зубами и проглотил шар. Зеленые глаза мигнули, и Том на секунду сыто вывалил язык.

   – Очень странный воскрешенный, – как-то довольно проговорил правитель и сел на лавку, поигрывая новым пульсаром.

   Том поймал его на лету, чем заслужил одобрительные возгласы. Еще не уверенная в том, что все обошлось, я отвечала на вопросы Галатэля о саблезубе односложно. Но мне быстро налили эля, и дело пошло лучше. За столом прислушивались к моему рассказу и очень удивились, когда выяснилось, что помогал с нашим зельем Салгант. И тут же кто-то уверенно сказал, что среагировала магия эльфов и потому получилась живая шерсть на мертвом саблезубе. Угу.

   Я бы поспорила, но эльфы забросали вопросами, а Галатэль не сводил с меня внимательного взгляда, от которого хотелось вернуть снятый перед «змейкой» пиджак.

   – А можно я тоже брошу ему пульсар? – блестя глазами, спросил эльф с ямочкой на подбородке. – Он же не подумает, что я нападаю?

   Пожала плечами. Пусть сам разбирается. Он, конечно, бросил, а саблезуб играючи съел и этот шар. Эльфы развеселились и пошло-поехало. Шептали заклинания, забрасывали шары, а Том радостно показывал клыки и ловил. Игра была в разгаре, когда я решительно отодвинула эль и обратилась к Галатэлю:

   – Вы знали, что Эль Тин собирается жить в лесу?

   – В нашем? Или поедет в ваш?

   – Эм… значит, это в порядке вещей?

   – Когда как, – пожал плечами он, с улыбкой следя за ловлей пульсаров. – Но я подозреваю, ты об этом заговорила, чтобы потребовать дом. Сразу скажу: у меня лишних нет. А наш Лес не самый плохой вариант.

   – Но это же неправильно. Тем более я же не говорю, что ты должен ей дом. Пусть ее отец отдаст, – стоило только возмутиться, и от вежливого обращения сразу ничего не осталось, и опять я «тыкала» правителю.

   – Хороший план, – согласился Галатэль. – Могу пожелать тебе удачи в нелегком деле выбивания домов.

   – Ты не поможешь? – тихо уточнила после паузы.

   – Нет. Вряд ли кто-то или что-то может повлиять на решение ее отца, – спокойно ответил он и, тонко улыбнувшись, добавил: – Даже если ты будешь смотреть на него таким жалостливым взглядом. Я бы за такой совершенно спокойно отдал дом. Но он вряд ли.

   Он потешался, а я сильнее хмурилась.

   – Кстати, где Эль Тин? Она сама чего хочет?

   – Собирать цветочки, – буркнула я. – Слушай, а может, ее можно отправить как посла к соседям?

   – Посол, который собирает цветочки. И как ты догадалась, что нам нужен именно такой?

   – Галатэль, – серьезно посмотрела я ему в глаза, и он перестал улыбаться. – Если она у вас не будет послом или кем-то, кому предоставляют жилье по месту работы, ей же придется ехать со мной. Я правильно понимаю?

   – Все так, да не совсем. Ты не обязана думать за нее, так же как и брать с собой, у вас нет привязки. Но так как ты теперь ее единственный нормальный родственник, ты ее опора. Не забывай о ней, вот и все. В предгорье скоро начнут нормально работать торговые ряды, и у нее будет занятие, как и у всех, кто того захочет. Твоя задача – писать, узнавать о ней, давать советы, возможно, через какое-то время позвать в гости. Да, и, конечно, обсуждать парней, без этого никак. Кубики пресса, мускулатура, – абсолютно серьезно сказал эльф. – Остальные части тела тоже не забывайте. Разговоры о парнях – это вообще самое главное в женской дружбе.

   – Так же, как обсуждение женщин в мужской? С частями тела, конечно, ты не подумай.

   Он усмехнулся, а я немного порозовела от своей наглости.

   – Если ты мне пообещаешь, что будешь писать ей каждую неделю так, чтобы она знала, что ты всегда рядом, я уже завтра возьму ее во дворец на какую-нибудь непыльную должность.

   – Не менее двух листов. Если что, возьму лекции Астера, там одни правила в варианте «все по три раза» займут кучу места, – быстро проговорила я, но тут же добавила: – Это была шутка, буду писать очень хорошие дружеские письма. Слово честной адептки.

   Улыбающийся эльф приятно рассмеялся, а мне наконец-то стало легко и спокойно. Какая-то глупая ответственность за эльфийку была просто смешной и очень беспокоила.

   – А почему ты заботишься о том, чтобы у нее была подруга?

   – Потому что с друзьями веселее.

   – Это главная заповедь эльфа? Чтобы было веселее?

   – А ты догадливая.

   Мы посмеялись и обратили внимание на Тома. Он лежал чуть в стороне с безобразно довольной мордой и икал. Из его пасти то и дело вылетали облачка дыма, а мне как-то сразу стало плохо. У кого бы узнать, можно ли перекормить воскрешенного саблезуба пульсарами? Ответы, как оказалось, я могла получить прямо сейчас. Моя помощь пришла слишком быстро и безальтернативно. Профессор Астер возвышался у дверей и хмуро переводил взгляд от столика к столику, пока не остановился на лежащем саблезубе.

   Он быстро подошел к Тому, а я вскочила с места, но совершенно не знала, что делать и что говорить. Астер присел на корточки, оттянул веко у саблезуба и сильнее нахмурился. Потом развел руки и прошептал заклинание. Что-то как будто лопнуло, и Том тряхнул головой. Он неохотно сел и постарался разлепить глаза, но не вышло.

   Про себя я уже готовилась возмущаться и оправдываться. В конце концов, мы искали профессора, но не нашли. И Том сам ловил пульсары, а я ведьма-первокурсница и мало знаю о воскрешенных. Но Астер ничего не сказал, лишь посмотрел на меня, отмечая и растрепанный вид, и краснеющие щеки после эля.

   – Рад, что застал вас здесь, – поднимаясь, профессор обратился к Галатэлю. – У вас есть минута, чтобы поговорить об увеличении числа практикантов?

   – И скольких вы еще хотите привести в наш Лес? – скучающе спросил эльф, отпивая из кружки.

   – Хотя бы двух, и я настаиваю, чтобы это были боевые маги. С призраками должны работать именно они, а не ведьмы и созидатели.

   – Присылайте слепки аур, посмотрим, – согласился Галатэль. – Выпьете? Заодно расскажете о вашем саблезубе.

   Астер кивнул, и, как только сел, ему сразу же поставили кружку. Том собирался подобраться ближе к хозяину, но пошатнулся и остался на месте. Хотелось незаметно раствориться, но я боялась еще сильнее расстроить профессора.

   – Вуд, практика завтра начинается в пять утра, – напомнил он, и я серьезно закивала, но Астера это нисколько не тронуло. – Идите и прихватите с собой Риверса.

   Даже не потрепав Тома по голове, бросилась к своему столу. За ним сидел не только граф, но и Салгант с Эль Тин. Не вдаваясь в детали, объяснила, что пора уходить, пока профессор занят и не думает о том, как именно его адепты отдыхают на практике.

   Эльфийка недовольно поморщилась и тут же убежала танцевать, а граф с Салгантом быстро застегнули пиджаки, сделали вид, что ни капли не пили, и двинулись к выходу. Немного неуверенный шаг эльфа все же заставил Астера внимательнее присмотреться к нам. Он следил за тем, как я беру Салганта под руку и мы уже более уверенно идем вперед. И наверняка он заметил пьяную улыбку эльфа, когда вместо того, чтобы оставить руку согнутой, он положил мне ее на талию. Его слишком тяжелый взгляд красноречиво говорил, что ни одному пьянице не будет послаблений, и завтра нас ждут очень горячие болота. А когда розовощекий граф добрую минуту тянул дверь на себя, в то время как надо было просто толкнуть, надежда на лучшее окончательно умерла.

ГЛАВА 15

Тревожное утро набирало обороты. Сильный ветер трепал волосы, разрываясь между ласковой игрой и резкими порывами. Верхушки деревьев над головой клонились то в одну, то в другую сторону, охотно поддаваясь вихрям. А в нерешительных лучах солнца четче проступали болезненные лица с темными кругами под глазами.

   Салгант усердно сжимал губы и как будто заставлял свое тело работать и отрывисто дышал, когда мы ускоряли шаг. Граф слишком ушел в аристократическую бледность и постоянно пил воду тяжелыми глотками. К слову, Астер тоже выглядел мрачнее обычного и ощутимо пах элем. А мы с Томом были неожиданно бодры и готовы подшутить над любым из них в эту трудную минуту. Правда, наша готовность быстро споткнулась о нежданного и очень разговорчивого компаньона.

   – Теперь стоит вспомнить о печени, – уверенно продолжил эльфийский целитель свою лекцию. – Что происходит с органом после попойки? Правильно! Он работает на износ. Чистит, выводит яд и только потом занимается обновлением себя. Но если пить много и постоянно, тогда печень что сделает? Именно! Скопытится.

   – Алмиэль, – укоризненно, но без особой надежды сказал Салгант.

   – Ты прав, копыт у нее нет, – кивнул эльф. – Поэтому она отсохнет. И вопрос: как сделать, чтобы не отсыхала и не было даже похмелья? Первый вариант – не пить – сразу отметаем. С таким запретом мы рискуем воспитать отъявленного алкоголика.

   – Попросить целителя помочь? – спросила я, надеясь, что он немного передохнет от лекции и поколдует над посеревшим Салгантом.

   – Замахнулась ты, милая ведьмочка. – Алмиэль цокнул языком. – От похмелья я могу предложить только плевок в область рожи. Целительная слюна по тысяче ри. Но вернемся к главному: как пить и не страдать? А это, должен предупредить, тонкое искусство. Все дело в дозе.

   Фицуильям прерывисто вздохнул и сделал очередной жадный глоток.

   – Вот этому, похожему на замороженную рыбу, – лекарь повел рукой в сторону графа, – я бы не рекомендовал больше кружки доброго эля. Вот этому длинноволосому красавцу хватит и половины. Ведьмочкам только понюхать, во избежание, так сказать. А вот этому субъекту… – он задумчиво посмотрел на Астера. – По моим расчетам, нет такой дозы, которая бы отражалась на столь, эм, могучем теле. Простите, дорогой профессор, чисто научный интерес: были ли в вашей жизни похмелья или случаи опьянения до стадии, известной в народе как поросячий визг?

   – Чисто ради вашего научного интереса можем после завершения практики отправиться в ваш трактир и заказать бочонок эля на двоих. Только боюсь, даже вместе с научным интересом вы дойдете до кондиции раньше, чем я допью вторую кружку.

   – Охотно верю. Моя доза, увы, прискорбно мала. – Алмиэль ощупал свою впалую грудь и кивнул. – Могучести в моем теле, как видите, не наблюдается.

   – Скажите, а почему вообще у них похмелье? – тихо уточнила я у целителя, когда под градом его слов все поспешно зашагали вперед. – Разве дар не защищает магов?

   – Замечательный вопрос, который нас опять возвращает к дозе, – одобрительно посмотрел на меня эльф. – Конечно, маги не бывают алкоголиками. Зависимость просто не возникает. Но к прискорбию, в остальном стакан спирта действует на нас так же, как и на других. Поэтому сегодня мы видим как минимум два случая похмельного синдрома. У бледной рыбы более легкая форма, у нашего длинноволосого мальчика более тяжелая – трясущиеся руки, реакция на свет, возможно, утром он самую малость поблевал.

   Целитель продолжил свою лекцию под сопение Салганта и графа, но в целом за полтора часа нашего похода мы уже привыкли к его речи. Слушая очередные ужасы из жизни практикующего целителя, я подумала, что вчера сделала самую мудрую вещь за всю свою жизнь – выпила лишь одну кружку эля.

   Целитель между тем не переставал говорить. Несмотря на его манеру, рассказывал он много интересного, иногда я даже думала что-нибудь записать о травах от поноса или «белочки». Специфический выбор для рассказа, да.

   Правда, шел он с нами совсем не для этого. Он хотел увидеть вживую, как влияет нападение призрака на тело и разум мага. И искренне надеялся, что болотники кем-нибудь из нас сегодня закусят, тогда он исследует тело по горячим следам, а не как обычно, спустя несколько часов.

   К обеду, проверив уже установленные сигналки и сети, мы вышли к чистому участку болот, где Астер еще не ходил. Целитель мог ликовать. Вокруг висел густой туман, скрипел воздух, а к нам со всех сторон одновременно потянулись дымчатые силуэты.

   Астер моментально поднял руку и каким-то неуловимым заклинанием подтянул всех к Тому и тут же опустил щит. Тройной, созданный за долю секунды.

   – Хм, удивительные экземпляры, – пробубнил целитель, вплотную подходя к щиту.

   – Два шага назад. – Спокойный голос Астера разорвал общую скованность, а целитель в некоторой нерешительности посмотрел на профессора. – Через минуту я сниму щит, поэтому – два шага назад.

   Под четкие команды я, граф и Салгант взяли камни, повесили заклинания и приготовились. Щит исчез, и мы бросили снаряды, но там, где падали камни, не образовывался просвет, а появлялся еще более густой туман. Том, повинуясь еле слышному заклинанию, ушел вбок и затерялся в мареве. Нас опять закрыли щитом, а Астер с сумасшедшей скоростью зашептал заклинания над камнями, после чего создал несколько пульсаров.

   – Профессор, простите, – шепотом обратилась я к Астеру. – А зачем пульсары? Вы же сами говорили, что призраки поглощают магию.

   – Отвлекающий маневр, – по-прежнему спокойно ответил он и дальше продолжил, как на занятии: – Обратите внимание – все они созданы обратным потоком, и тепло идет изнутри. Тем самым мы имитируем объект, похожий на живое существо. Дождемся, когда Том придет на позицию, я сброшу щит, и мы попробуем в некотором роде отвлечь туман, чтобы уменьшить его густоту, тогда сможем быстро развеять призраков.

   Уверенность профессора успокаивала, хотя от количества туманных рук, бьющих в защиту, могло стать дурно.

   Щит упал, саблезуб на бешеной скорости пронесся перед нами, прореживая зеленоватые клубы, тут же в помощь ему в разные стороны полетели заготовленные профессором пульсары. Небольшая заминка – и туман потянулся за теплом. Послышалась отрывистая команда, и мы бросили камни. Действовали слаженно, поэтому довольно быстро увидели тропинку и поблескивающий край ближайшего болота.

   Но справа от Астера снова заклубилось. С противным треском на профессора выплыли два полностью сформированных гигантских призрака. Том оскалился и прыгнул вперед, но сгусток с человеческими руками удачно ушел вверх. Другой призрак подобрался к графу, но тот смог быстро сориентироваться и выставить щит. Все бы прошло гладко, если бы призраки не вынудили Астера и графа отойти от нас на несколько шагов.

   Именно в этот момент на меня с эльфами тоже напали. Мой шепот сбивался, но я уже чувствовала на кончиках пальцев энергию щита, еще бы несколько секунд – и мы бы закрылись от нападения. Но призрак набрал нешуточную скорость. Целитель вышел вперед и бросил непонятное заклинание. Призрак на мгновение замер, переваривая неизвестную магию, а потом просто дыхнул на Алмиэля. И эльф рухнул под блеск укрепленного щита.

   К нам лезли со всех сторон. Астер вместе с графом бросали камни. Том рассерженно прыгал и хватал пастью ускользающие вихри. Это происходило за щитом и почти не привлекало моего внимания. Я была сосредоточена на бледном лице бессознательного эльфа.

   – И что делать? – потерянно спросил Салгант, прощупывая пульс на его руке.

   Забрала у него руку лекаря и положила на место. Вместо этого прощупала шею. Пульс был, но рваный и слабый.

   – Так, надо приподнять ноги, у него же обморок, да? – сказала больше для себя, чем для Салганта, подкладывая скатанный плащ.

   Первая помощь, перевязка ран, основные зелья от болезней – это все то, что должна уметь восемнадцатилетняя ведьма. Я умела, даже кое-что использовала, но обычно все ограничивалось зельями. Которых в моей сумке сейчас не было.

   Еще подержавшись за ноги целителя, не знаю зачем, пульс через сапоги там не прощупать, я уверенно взяла его сумку. Пузырьки стояли в рядок в отдельных кармашках.

   – Не успел помереть, а молодежь уже по сумкам шарит, – послышался недовольный голос.

   – Простите, но вы… а я… зелья…

   – Безграмотные, а туда же – лезут лечить. Как люди вообще с таким подходом выжили? Моя магия сама излечит тело, если недоученные ведьмы не влезут.

   – Она не знала, – вступился за меня совсем бледный Салгант. – У людей нет целителей.

   – Вот я и удивляюсь, как они выжили? Только плодовитость вас спасла от вымирания.

   Кажется, целитель напросился. По рукам побежало тепло рассерженной магии.

   Но за щитом послышался шум. Из редкого тумана показались Астер с графом. Профессор постановил, что с целителем все в порядке и можно двигаться дальше. Сам Алмиэль бы не согласен с вердиктом и, вздыхая, трогал руку. Но все равно он встал и пошел вместе с нами. И весь остаток дня мы слушали исключительно его голос.

   «Пощупайте, пожалуйста, дорогой профессор, вам не кажется, что правая рука холоднее, нежели моя грудь? – говорил он, пытаясь расстегнуть рубашку. – Чтобы это могло значить?»

   «Мне кажется или указательный палец усыхает? Сравните. – И он показывал идентичные указательные пальцы. – Кажется, левый тоньше, или правый распух. Такое могло быть от магии призрака?».

   «Уверен, она чернеет, – убежденно протягивал он руку в опустившихся сумерках к нашим лицам. – Хм, или зрение подводит».

   «Не могу поверить, что потеряю зрение из-за какого-то смрадного призрака!»

   И так до самого вечера, пока мы не остановились для ночлега под очень уютным навесом. Мы поели в считаные секунды и, чтобы избежать речей целителя, быстро устроились на лежаках. Неожиданно Астер нас похвалил, особенно мой щит и скорость графа, а потом, как и в прошлый раз, ушел. За ним увязался и целитель, что не могло не радовать, но вот обрывок их разговора насторожил.

   – Это был всплеск? – прозвучал неожиданно серьезный голос Алмиэля.

   – Скорее всего. Причем он произошел, когда в зону попали теплые тела.

   – Все-таки правитель был прав и у наших границ кто-то незаконно применяет магию крови?

   – Возможно, а возможно, и не только у границы. – Голос Астера затих.

   Сегодня и правда слишком много призраков напало одновременно. Даже на наших как бы диких болотах это редкость, а здесь, среди магии эльфов, совсем удивительно. Мы бы, наверное, заметили это и еще сильнее нервничали, если бы не болтовня целителя. И теперь, конечно, вопрос: специально он это делал или нет?

   Справа послышался тихий стон. К вечеру Салгант совсем вымотался и теперь походил на свежий труп. Я же до сих пор чувствовала себя хорошо и решила помочь ближним. Граф, конечно, все тяготы переносил молча, но на своем тюфяке лежал как-то неестественно.

   Вскипятила воду в котелке, заварила обычный чай и разлила по кружкам. Простой заговор на воде не требовал особых умений. Он лишь немного ускорял движение крови.

   Ребята сначала не поняли, почему я стою с кружками, но потом кое-как сели и через силу выпили по половине. Тут же легли обратно с более человеческими лицами. Но смотреть на них все равно было страшно. Осторожно подсела к Салганту и взяла его руку. Нашептала добрые слова и еще один простой заговор для расслабления мышц.

   – О-о-о, это невероятно, – тихо пробормотал эльф, с удовольствием растягиваясь на лежаке. – Спасибо.

   И кажется, сразу уснул. Сил я не пожалела, и, конечно, на него это подействовало почти как хороший массаж.

   Граф следил за мной, и, когда я подошла, он сел. Хотя бы не встал, приветствуя даму. С ним я не стала шептать никаких слов, вспоминая, как его возмутило «дорогой», но и один заговор сделал свое дело.

   – Спасибо. – Он отпустил мою руку, но продолжал смотреть в глаза. – Магия ведьм удивительна.

   – Вы напрашиваетесь на ответный комплимент как маг-созидатель.

   – И в мыслях не было, – тихо проговорил он, все еще рассматривая меня.

   Встала, потрепала его по плечу и быстро пошла к своему лежаку. Неловкость плескалась вокруг, как море, и заставляла быстрее лечь и сильнее завернуться в плащ графа. Отчего смущение только усилилось.

   Ночь тихо шуршала листиками и несла легкую прохладу. Она медленно пробиралась к рассвету, а мне совсем не спалось. Тишина вокруг немного пугала, возможно, поэтому я не могла сомкнуть глаз и просто смотрела в темноту, не меняя позы. Рядом слышалось лишь глубокое дыхание ребят.

   Вернулся целитель. Он устроился рядом с Салгантом, предварительно потрогав его лоб. И только спустя почти час появился Астер. Немного ссутулившись, он прошел к свободному лежаку и сел, разминая плечи. Сегодня он явно устал больше, чем кто-либо из нас.

   Я осторожно выбралась из теплого плаща. Астер резко вскинул голову и, видимо, собирался отправить меня обратно.

   – Я немного помогу, – объяснила, присаживаясь рядом, и профессор удивленно замер. – Небольшой заговор, чтобы мышцы расслабились.

   Все это говорила,