Полосатый отпуск. Анна Орлова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5

АННОТАЦИЯ

В курортном Ромашково неспокойно. То вишни крадут, то инкубы наглеют, то люди пропадают...

   Отпуск? Какой еще отпуск, когда такое творится!

   Домовой Анна Стравински снова в строю.

ГЛАВА 1.

Как же сладко спится в первый день отпуска! Из приоткрытого окна тянет теплом, нежным запахом роз и спелых абрикосов. Где-то далеко сонно вздыхает и ворочается море. Постель еще чуть-чуть жесткая от крахмала. В ногах урчит большой мягкий кот, на завтрак торжественно обещаны вареники с вишней...

   Жаль, Мердок со мной не поехал, мол, дел у него по горло. Хотя вряд ли ему бы тут понравилось. Я-то даже не пыталась снять номер в каком-нибудь пафосном санатории, сразу отправилась в привычный и любимый частный сектор. Зато у Мердока от удобств во дворе и допотопного умывальника с пимпочкой, чего доброго, истерика бы случилась. Не приучен он к такому.

   Я перевернулась с бока на бок, подгребла к себе толстого кота, изображавшего шерстяную медузу и...

   Что-то глухо бумкнуло. Оглушительно хлопнула дверь. Низкий женский голос взревел на всю Кляровскую:

   - Ой, лишенько! Люды добри! Шо ж такэ диеться?

   Я с трудом разлепила веки. За чуть пожелтевшими кружевными занавесками покачивал ветками сад, солнце только-только поднялось над старой яблоней. Я накрыла голову подушкой... бесполезно.

   Местный колоритный говорок заставлял напрягаться и переводить про себя. "Несчастье... люди добрые... что происходит?"

   Кхм, а и правда - что происходит?

   - Злодийи! - надрывалась моя домохозяйка так, что подушка едва не взлетала. - Поймаю - вуха пообрываю!

   Голос у Брунгильды Марковны потрясающий, куда там паровозному гудку. Где-то залаяли собаки, в соседнем дворе закукарекал петух, сиреной заорал младенец.

   Бедные "злодеи". Я бы на их месте трижды подумала, прежде чем связываться с моей почтенной домохозяйкой. Хорошо, если ушами дело обойдется, а то ведь и сковородка может в дело пойти!

   Кот сладко потянулся и спрыгнул на пол. Выпустил когти в домотканый половик, выгнул спину и оглянулся на меня. Мол, что лежишь? Пришлось вставать, все равно под такой концерт не усну.

   Я босиком прошлепала по комнате и выглянула в сад. Посреди дорожки в патетичной позе - одна рука прижата к сердцу, другая воздета к равнодушным небесам - замерла дама столь внушительной комплекции, что незабываемая мадам Цацуева обзавидовалась бы. Ее пышные телеса были облачены в ситцевый халатик в премилые зеленые розы на фиолетовом фоне, рыжие волосы завиты на крупные металлические бигуди, перехваченные резинками. Смотрелось жутковато, зато тетя Бруня - добрейшая женщина, чья душа столь же необъятна, как и талия.

   - Доброе утро, тетя Бруня! - окликнула я.

   Вчера, при знакомстве, Брунгильда Марковна потребовала величать ее именно так.

   Гномка всплеснула руками.

   - Ох. Добрый ранок, дивонько. Хоча який же вин добрый?

   - А что случилось? - я прикрыла зевок рукой. Согласна, утро не очень-то доброе.

   Просыпаться в отпуске спозаранку - почти преступление. А я, как домовой, правонарушения обязана пресекать! Но бросить в беде почтенную гномку не позволяли честь, совесть и проснувшийся аппетит - вареники-то мне тетя Бруня обещала.

   - Покрали! - всхлипнула она и совсем не картинно смахнула слезу. - Ваню, шо ты стойишь? Йди-но сюди!

   - А я что? - дядя Вано приветливо мне кивнул и бочком, бочком приблизился к своей грозной супруге. Был он тощ, лыс, носат, невысок ростом, и рядом со статной женой смотрелся совсем уж заморышем. Зато любили они друг друга нежно, наметанному глазу это сразу видно.

   - Поглянь! Поглянь, що ци тварюки накойъли!

   "Накойилы" - это наделали, что ли? Я украдкой огляделась, но не заметила ни следов бурь, ни разрушений.

   Дядя Вано почесал в затылке и подслеповато прищурился. Очки он не прихватил, а без них явно мало что видел.

   Я вновь сцедила зевок в кулак и попросила:

   - Давайте по порядку. Что случилось, кто виноват, какие меры... тьфу, что вы уже выяснили?

   Тетя Бруня всплеснула полными руками.

   - Так покрали вышню-то. Усю, усю мою вышню!

   Вишня у забора согласно качнула зеленой веткой. Ни единой ягодки! Только несколько пятнышек птичьего помета на листьях. А ведь вчера она была густо усыпана крупными темно-красными вишнями!

   Дядя Вано подсунул жене платок. Она вытерла глаза, трубно высморкалась и взвыла так, что кот подавился пойманной мышью:

   - Хулиганы вареныкив лыша-а-а-ають!

   - Ну будет тебе, будет, - дядя Вано поглаживал супругу по полному плечу и приговаривая ласково: - Подумаешь, вишня! Брунечка, не расстраивайся. Брунька , бутончик мой...

   Я прикусила губу, сдерживая неуместный смешок. Бутончик! Розан, м-да.

   Тетя Бруня, впрочем, млела. Залилась румянцем и смотрела на мужа влюбленно. Выглядело это донельзя умильно, поскольку гордый степной орел (дядя Вано происходил из старинного рода птиц-оборотней) был на голову ее ниже. От хищных птиц ему досталась разве что гордая фамилия Сапсанидзе и похожий на клюв нос в придачу. Даже говорил он без акцента. Обычно оборотни слегка рычат, шипят или мяукают даже в человеческом облике. Но речь дяди Вано была на удивление правильной.

   - Любый, ты дийсно не засмутывся? Я ж хотила тебе варенычкамы пригостыты... Сьогодни в нас такый день!..

   - Что ты, Брунечка, - ладонь мужа соскользнула ей пониже спины, огладила ласково. - Я на рынок схожу, мясца куплю. Такой шашлык будет!

   Он причмокнул и мечтательно закатил глаза.

   - Алэ ж варэныки...

   Впрочем, сопротивление ее слабело.

   - Какой день? - вмешалась я, прерывая это милое воркование. Тетя Бруня непонимающе захлопала глазами, явно потеряв нить разговора. - У вас сегодня праздник? День рождения?

   - Выше бери! - гордо приосанился дядя Вано, задрав свой нос-клюв. - Годовщина свадьбы у нас, а! Тридцать лет мы с цветочком вместе...

   И они влюбленно переглянулись.

   - Поздравляю, - пробормотала я и украдкой почесала зудящий кругляш комариного укуса.

   Вареники было жаль. Где я теперь еще такую вкуснотищу поем? Раньше их готовила Дис, а теперь...

   Я потерла лоб, отгоняя неприятные воспоминания. Подумаешь, вареники! В конце концов, можно заказать их в каком-нибудь кафе. И уже шагнула на веранду, когда в спину мне, как топор, долетел вопль:

   - Алэ хто ж вышню покрав?!

   Хороший вопрос. Главное, чтобы сама тетя Бруня не кинулась искать вора и чинить над ним суд и расправу. Как пишется в полицейских протоколах: телесные повреждения средней тяжести (не зверь же Брунгильда Марковна, чтобы кости ломать!), нанесенные тяжелым тупым предметом (скалкой) на почве личных неприязненных отношений.

   - Брунечка... - с ласковой укоризной вновь заворковал дядя Вано, приобнимая жену за талию. Размаха рук ему не хватало, однако дядю Вано это не смущало.

   Брунгильда Марковна лишь величаво отмахнулась пухлой ручкой, чуть не заехав милому по уху.

   - Злодий мае сыдиты в тюрми!

   Тут я согласна. Преступник должен сидеть в тюрьме. Но ведь не за кражу вишни!

   - Да как ты его найдешь?! - повысил голос дядя Вано.

   Назревала супружеская ссора.

   - Нехай полиция його шукае! - приосанилась тетя Бруня и уперла руки в крутые бока. - То йих робота!

   Я мысленно перевела. Вора должна искать полиция, это ее работа? Очень, очень здравый подход.

***

Она появилась у меня на пороге три часа спустя, с блюдом, накрытым вышитым полотенцем. Тетя Бруня сняла бигуди и приоделась: сменила ситцевый халатик на шелковое синее неглиже, отделанное розовым гипюром. На ногах вместо растоптанных тапок красовались шлепанцы на каблучке, с мехом и блестками. Просто танк в кружевах!

   - Ось, пригощайся.

   М-м-м-м, блинчики! В желудке требовательно заурчало, но интуиция уже сделала стойку. Сдается мне, не по доброте душевной тетя Бруня наготовила вкуснятины.

   - Спасибо.

   Я взялась за край блюда, но тетя Бруня не торопилась отпускать его со своей стороны.

   - Тут таке дило... Ты ж наче з полиции?

   К гадалке не ходи, сейчас попросит найти вора.

   Соблазн отпереться, мол "я не я и фуражка не моя" был подавлен в зародыше. Домовой всегда на посту!

   Помянув про себя Неназываемого, я обреченно кивнула. И без особой надежды попыталась таки увильнуть:

   - Разве на Кляровской нет своего домового?

   Она махнула рукой с лиловым маникюром. На запястье сверкнул массивный золотой браслет.

   - Е! Але вин на рибалку пойихав, лише в понедилок повернеться.

   Я невольно присвистнула. Сегодня пятница, до понедельника злоумышленник краденые вишни три раза успеет продать, перекрутить на соки или попросту съесть.

   Будь я на своих улицах, можно было бы пройтись по дворам, профилактические беседы провести, а заодно осмотреться да поспрашивать. Не секрет ведь, что большинство мелких краж совершают соседи или их детишки, просто шалости ради. Делов-то - перемахнуть через штакетник и, под покровом ночи... Только вот забор тут совсем не хлипкий, с наскока не одолеешь. А обратно, с полными ведрами? Оборвать урожай подчистую, да еще в потемках, за пять минут точно не выйдет.

   Кстати, а почему пес не поднял тревогу?

   - А как это вы ничего не заметили? - я прищурилась и вперила в тетю Бруню "прокурорский" взгляд. Специально перед зеркалом репетировала. - Разве собака не лаяла?

   Гномка зарделась. Ей-ей, опустила глазки долу и залилась краской, как школьница!

   - Мы з Ванюшею... Ну, у бани мились... Довго. А потим спалы... Моглы й не почуты.

   Я хмыкнула. Надо понимать, не только "мылись", но и "миловались". А потом дрыхли так, что из пушки не разбудишь.

   Значит, пес гавкал, но его не слышали?

   Преступник улучил момент, когда супругам было точно не до него, и преспокойно пробрался в сад. Выходит, вор был в курсе привычек хозяев! Круг подозреваемых сужается до нескольких соседних дворов.

***

Пес Барбос, здоровенная рыжая дворняга, носился по двору. Волоклась по пыли тяжелая цепь, гремела о вделанное в стену кольцо и жестяную собачью миску. Меня он достать не мог, но самозабвенно пытался. Даже предложенный блинчик - от сердца оторвала, между прочим! - песика не умиротворил. Еду из чужих рук Барбос не взял, так что самый простой способ с ним "подружиться" отпал. Он щерил желтые клыки и лаял гулко, как из бочки. Шум стоял - мертвый бы проснулся.

   Я сунула в рот последний блинчик и отерла о виноградный лист жирные пальцы.

   Ладно, предположим, тетя Бруня и дядя Вано были увлечены... мытьем. Я-то как могла спать под такой, с позволения сказать, концерт?

   Вывод? Все-таки не было никакого шума. Пса не усыпили, иначе поутру хозяйка бы заметила неладное; не подкупили лакомством, иначе он позарился бы и на мое угощение... Какие остаются варианты?

   Я просунула голову в форточку (для чистоты эксперимента тетя Бруня в "приручение" пса не вмешивалась и суетилась на кухне) и поинтересовалась:

   - По соседству оборотни живут?

   На плите кипел борщ, распространяя умопомрачительные ароматы.

   От неожиданности тетя Бруня уронила крышку. С негодующим мявом метнулся в сторону кот, которому чугунная бандура угодила по хвосту, но хозяйка не обратила на него внимания. Прищурилась, вытерла руки полотенцем и медленно кивнула:

   - Волковы. Гадаешь, воны?

   Я пожала плечами. Может, и они. Оборотень всегда сумеет подчинить обычного пса, так что уравнение сошлось. На первый взгляд.

   - Какие у вас с ними отношения? - спросила я для проформы.

   Оборотни разных видов редко уживаются друг с дружкой, хорошо если не враждуют.

   - От же ж падлюки! - в крепкой руке тети Бруни опасно качнулась увесистая сковородка, и я забеспокоилась.

   - Спокойствие! Пока это только версия.

   Она пожевала губами, одернула кокетливый кружевной передничек и скрестила руки на необъятной груди.

   - И шо тепер?

   Хороший вопрос.

   - Будем проверять, - буркнула я, наспех прикидывая варианты. - Может, это все-таки дети шалят.

   Проверять и скорее передавать дело компетентным органам, не дожидаясь самоуправства!

***

В проверке тетя Бруня возжелала участвовать лично. Впрочем, я не очень-то отбрыкивалась. Со мной местные сплетницы... простите, старожилы и разговаривать бы не стали. Но стоило тете Бруне отрекомендовать меня как свою пятиюродную племянницу и очень, очень хорошую девочку, как соседи добрели и вываливали на нас целый ворох слухов. Еще бы, свежие уши! Оставалось лишь выуживать из навоза жемчужины, а в этом я за время работы поднаторела.

   - Деточка, - ворковала пожилая учительница, кутаясь в вязаную, не по сезону теплую шаль, - ты бы знала, как нам не повезло с соседями!

   Далее последовала скорбная повесть о войнах и интригах.

   Я кивала, сочувствовала и поддакивала. И только когда она принялась расхваливать своего сына-холостяка, я поспешила сбежать. Не то Мердок этому "мальчику с большими перспективами" перспективы-то открутит!

   Через два часа голова у меня гудела, а полученный результат состоял из одних "не": воров никто не видел; подозрительного не заметил; собачий лай не слышал; о манере тети Бруни с дядей Вано подолгу отдыхать в бане никому не рассказывал. Да и о чем, собственно, рассказывать? Какого-то особого графика банных дней у супругов не было, они отправлялись в парилку, когда душа попросит. Так что посторонним от такой информации все равно толку мало. Нет, тут сработал кто-то из своих. Но это-то сразу было понятно!

   Сузить круг подозреваемых все же немного удалось. Путем осторожных расспросов я выяснила, что вишня у тети Бруни ранняя, поспевает чуть ли не первой в округе. При этом"неучтенных" вишен - варенья ли, наливки ли - ни у кого выявлено не было.

   Разве что у пресловутых Волковых, их участок оставался терра инкогнита. Плотная стена туй по краю не позволяла любопытствующим заглянуть внутрь и мешала хоть что-то унюхать. А звуки... что звуки? Ну воет кто-то в полнолуние, дело обычное.

   - Ой, втомылась я щось, - вздохнула тетя Бруня, обмахиваясь ладошкой. - Додому пидемо?

   Ее пыл несколько поугас. Еще бы, в такую погоду только отдыхающие по улицам и бродят. Местные умнее, сидят себе в тенечке, попивают лимонад.

   Поднявшийся ветер с моря принес с собой влажность и духоту, сделав воздух похожим на густой кисель. Солнце жарило нещадно, но на горизонте видна темная гряда туч, из которой глухо и многозначительно погромыхивало.

   Если уж мне приходилось туго, то каково тете Бруне с ее лишним весом?

   - Идите, - кивнула я рассеянно, оглядываясь по сторонам. - Дальше я сама. Только скажите, где тут у вас дети собираются?

   В частном секторе малышне хорошо. Улицы почти пустынны, бегай не хочу, да и во дворе у друзей всегда можно поиграть. Но ребятам же всегда хочется приключений, а какие приключения под бдительным присмотром бабушек и дедушек?

   - Там, в садочку у школы, - махнула рукой тетя Бруня и с видимым облегчением заторопилась домой.

***

Я добросовестно обошла школьную территорию по периметру. Ворота заперты, боковых калиток не нашлось. Ребятня, понятное дело, перебирается через забор. Я похлопала по выщербленной от времени кирпичной кладке. Хорошая опора, а если ухватиться за свисающую ветку липы... Алле-оп!

   Юбка угрожающе затрещала по швам, но выдержала. Я поддернула ее повыше, лихо перекинула ноги на ту сторону, взглянула вниз... и встретилась взглядом с мужчиной в камуфляже.

   От неожиданности я чуть не выпустила спасительную ветку. Невольно вскрикнула - эдак костей не соберешь! - и вцепилась свободной рукой в кирпичный "столбик".

   - Осторожнее! - запоздало предупредил "камуфляж", шагнул вперед и протянул руки. - Давайте, я ловлю.

   Я поколебалась всего пару мгновений и соскользнула с ограды.

   Он даже не крякнул. Бережно, как мамаша младенца, поймал меня и поставил на дорожку. Силен! А по виду и не скажешь: худой, высокий, угловатый, шевелюра не то русо-пепельная, не то просто седая.

   Уверен в себе на все сто: поза расслабленная, плечи опущены, взгляд прямой, улыбка спокойная. Из кармана брюк предательски выглядывает газета с кроссвордом.

   - Серж Вулф, - деловито назвался мой новый знакомец. - Сторож.

   - Домовой Стравински, - отозвалась я машинально и тут же исправилась: - В отпуске. Я из Ёжинска, тут на отдыхе.

   - А! - из серых глаз сторожа исчезла тень настороженности, и он протянул мне мозолистую руку. - И какими судьбами домовой из Ёжинска оказался на школьном... дворе?

   Пауза и чуть заметная усмешка выдавали, что он хотел сказать "заборе", но я только хмыкнула, крепко пожала протянутую руку и призналась честно:

   - Да вот, - я одернула юбку, - снимаю комнату у тети Бруни. Брунгильды Марковны. У нее сад вчера обнесли, она просила помочь.

   - Малышня? - сходу угадал охранник, хмурясь.

   Я пожала плечами. Ходить вокруг да около не хотелось. Да и смысл? Подумаешь, кража века!

   - Может они, а может Волковы. Знаешь таких?

   Густые брови охранника натурально полезли на лоб.

   - Волковы? Обнесли сад? - он мотнул головой. - Да ну, быть такого не может!

   - Вот и мне не очень верится, - созналась я, переступив с ноги на ногу. - Скорее дети хулиганят.

   Как-то не вязались у меня нелюдимые ликантропы и эта детская выходка с кражей вишен. Не зря же нас учили составлять психологический портрет преступника!

   Вулф нахмурился еще сильней, резко повернулся, бросил через плечо:

   - Иди за мной!

   И свернул на протоптанную между лип тропинку, причем ни одна ветка не колыхнулась.

   Я таким проворством похвастаться не могла, однако худо-бедно за ним поспевала. Идти, впрочем, оказалось недалеко. Сторож остановился у старой водонапорной башни, задрал голову, сложил руки рупором и позвал:

   - Эгей!

   Из окна-бойницы ловко пульнули в него... чем? Сторож уклонился-перетек в сторону и укоризненно качнул головой. Только что пальцем не погрозил.

   Я не поленилась наклониться и подобрать, кхм, снаряд. Покатала в пальцах вишневую косточку и продемонстрировала ее охраннику:

   - Улика.

   Мой негромкий голос, против ожиданий, в башне расслышали. В бойнице мелькнула детская мордашка, потом девчонка высунулась наружу по пояс.

   - Какая еще улика? Ты гонишь, тетя!

    Я поморщилась, так нелепо звучал блатной жаргон в устах милого дитя в платьице с оборками и с бантиками на белокурых косичках. Рядом смутно угадывались другие дети.

   - Спускайся, поговорим.

   - А чего мне за это будет? - прищурилась хулиганка.

   - Лучше спроси, чего не будет, - хмыкнула я. - Привода в детскую комнату полиции, например.

   Девчонка задрала нос.

   - Подумаешь! Не впервой. Так чо предъявить хочешь?

   - Метровочка! - вдруг рявкнул сторож, да так, что даже я невольно пригнулась. - Сколько раз я тебе говорил не лазить в эту башню? Там может быть опасно! Слезай по-хорошему, а не то...

   Угроза не прозвучала, но девчонка побледнела и сдулась. Шмыгнула носом и махнула кому-то рукой.

   - Отбой, пацаны. Спущусь, перетрём по-взрослому.

   Я только глаза закатила. Куда катится мир?!

   Росту в девчонке было около метра, зато самомнения - на все пять.

   - Ну? Чего надо? - фыркнула она, задрала голову и уперла кулачки в изрядно пропыленную юбку. Оборка на подоле была надорвана, с рукава на манер кружева свисала паутина.

   Кто эту хулиганку так наряжает? Ей бы камуфляж, как у Вулфа.

   - Это вы оборвали вишни в саду у дяди Вано? - не мудрствуя лукаво, спросила я.

   Она вытаращила голубые глазенки, дернула себя за косичку и оскорбилась:

   - Да у моей бабки лучший вишняк в округе! И вообще, я чужого не беру.

   - А твоя банда? - вмешался Вулф.

   Над девчонкой он возвышался скалой.

   Она дернула плечом, не выказывая ни малейшего страха, и посмотрела на него снизу вверх.

   - За свою братву ручаюсь. Ну так чо?

   Мы со сторожем переглянулись, и я молча покачала головой. Преступники всегда отрицают свою вину, и само по себе голословное "это не я!" еще ничего не значило. Однако мое чутье домового прямо-таки кричало, что это не наш случай. Уж слишком спокойна эта мелкая козявка, слишком уверена в себе. Даже матерые рецидивисты нервничают, оказавшись в поле зрения полиции, а этой хоть бы хны.

   - Свободна! - бросил Вулф хмуро.

   Девчонка фыркнула, вздернула нос и птицей взлетела обратно на голубятню. Может, у нее тоже предки были из оборотней? Ласточки там, голуби? Ладно, это не столь существенно.

   Что теперь-то делать? Возвращаться домой, несолоно хлебавши?

   Словно в ответ издали прогремело гневное:

   - Злодийи! Ворюги!

   И голосок-то какой знакомый...

   Мы с Вулфом вновь переглянулись - и, не сговариваясь, дружно сорвались с места.

   Зря я ругала каблуки: бежать в шлепанцах было еще хуже. В очередной раз подобрав слетевший с ноги сланец, я выругалась сквозь зубы и вынужденно сбавила ход. Зато как бежал Вулф! Легкий, поджарый, гибкий - залюбуешься.

   У знакомой калитки он замешкался на мгновение, а потом лихо перемахнул через забор. Только потревоженные ветки качнулись.

   Щелкнул засов, дверь распахнулась.

   - Она на дереве, - сообщил оборотень деловито. Только в уголках глаз собрались смешливые морщинки.

   Я приложила руку к глазам и задрала голову. Мать моя... ветреная женщина!

   Тетя Бруня восседала на широкой ветке, обеими руками вцепившись в толстенный ствол абрикоса. Над ее головой гордо реяли на ветру кружевные трусы размера "чехол для танка". Видимо, за ними тетя Бруня на дерево и полезла. На дорожке под деревом валялся перевернутый таз с бельем. На увивающей арку розе белел бюстгальтер. Пес Барбос торопливо дожевывал наполовину сдернутый с веревки сарафан.

   Хозяйка же ничего не замечала. Ругала незадачливых воришек на все корки, да так, что старое дерево ходуном ходило.

   С прощальным "шмяк" вниз хлопнулось несколько абрикосов. Мягкие, переспелые, да с высоты... Только оранжевые кляксы и остались. Не хотелось бы, чтобы тетя Бруня разделила их печальную участь.

   Вулф проследил за ее взглядом и тронул меня за локоть.

   - Волковы, - сказал он одними губами.

   Ага! Выходит, сверху их участок вполне себе просматривается? Интересно, что такого она там разглядела?

   - Тетя Бруня! - позвала я, сложив руки рупором.

   Она в запале не услышала. Ветка под ее седалищем уже жалобно поскрипывала.

   Ну что, вспомним строевую подготовку? Ух, как мы тогда глотки драли по утрам! "Доброе утро, господин майор!" - надо было проорать так, чтобы птички с деревьев попадали. Тетя Бруня, конечно, покрупнее воробья будет...

   Я оценивающе прищурилась, прочистила горло и рявкнула:

   - Брунгильда Марковна!

   Она вздрогнула всем телом и чуть не сверзилась со своего насеста. Вулф уважительно показал мне большой палец.

   - Анечка? - просипела она и схватилась за горло. Ну вот, голос сорвала.

   - Спускайтесь, - я мимоходом отобрала у собаки изрядно пожеванную тряпку, в которую превратился сарафан.

   Тетя Бруня наконец заметила безобразие и ахнула.

   - Барбос! - прошептала она. - Шо ж ты робыш?

   Пес вильнул хвостом, хлопнулся на попу и преданно уставился на хозяйку. Мол, ничего такого не делаю, хозяйка. А что?

   - От я тоби зараз! - пригрозила она тем же натужным шепотом. - Тилькы злизу...

   Она посмотрела вниз и побелела. "Только слезу" легче сказать, чем сделать. Наверх-то забраться проще.

   Вулф хмыкнул, шагнул вперед и уже привычно раскрыл объятия.

   - Прыгайте, я поймаю.

   Ох, чего нам стоило уговорить тетю Бруню разжать-таки руки! Я уже сама охрипла, пришлось даже пригрозить вызовом пожарных с лестницей. Наконец почтенная гномка сдалась. Осенила себя священным знаком, зажмурилась, выдохнула:

   - Ой, лышенько!

   И с оглушительным визгом полетела вниз. Кажется, у нас сейчас и правда будет лышенько - несчастье в переводе. Клякса.

   Но Вулф не подвел. Покраснел от натуги, вспотел даже, но удержал на весу сто пятьдесят килограмм красоты и грации.

   Тетя Бруня наслаждалась - вряд ли ее часто носят на руках! - потом нехотя открыла глаза и выдала:

   - Ой, а билызну-то я не зняла!

   Голосок прорезался - это плюс.

   Позабытое белье и впрямь лениво колыхалось на ветке. Высоковато!

   - Достать? - предложил Вулф без особого энтузиазма и аккуратно поставил даму на дорожку.

   Еще бы, волки по деревьям лазать не любят. Я вздохнула - чем только не приходится заниматься домовому! - и уже открыла рот, чтобы предложить свои услуги, но тетя Бруня вдруг махнула рукой.

   - А, пусте. Ваня потим зниме.

   Ваня? Снимет? Я представила операцию "кошка на дереве" № 2, но уже с дядей Вано в главной роли, и запротестовала:

   - Давайте лучше я, мне не трудно.

   Тетя Бруня вдруг понимающе хмыкнула и подмигнула.

   - Вин же не сам на дерево полизе! Птычку видправыть.

   Э-э-э?

   - В каком смысле птичку отправит?

   - Вин вмие з нымы домовлятысь, - пояснила тетя Бруня, неприкрыто гордясь умением мужа "договариваться" с птицами, и покосилась на белье. - Алэ вин лише ввечери буде, тому я й намагалась сама. Поки Ваня на роботи зарплатню отримае, поки на ринок за мьясом, поки мени подарунок купить...

   Хотела как лучше, а получилось как всегда.

   - Подарок? - переспросила я машинально. А, ну да! У них же годовщина свадьбы.

   Тетя Бруня кокетливо поправила растрепавшиеся кудри и поведала гулким шепотом:

   - Черевички обицяв. Червони.

   Красные сапожки?! Я отогнала видение тети Бруни в роскошных алых ботфортах и сменила тему:

   - Так что вы увидели? У Волковых?

   С добродушного лица тети Бруни разом стекла мечтательность.

   - Воны вареныкы варять! З вишнею! А в самых ни деревця! Одын цей, як його?.. Газон, от!

   Мы с Вулфом переглянулись. Вот это уже улика.

   - Ось я йих! - тетя Бруня погрозила соседям кулаком и вдруг взревела: - Ты шо робыш, падлюко!

   Пока она гоняла по участку Барбоса, который решил под шумок доесть сарафан, я тронула Вулфа за рукав.

   - Уверен, что Волковы ни при чем?

   Он подумал немного и решительно кивнул.

   - Я спрошу. Ты не суйся.

   - Загрызут? - хмыкнула я.

   Подумаешь, оборотни. И не таких видали, и не таких вязали.

   - Украдут! - подмигнул Вулф и исчез...

   Тетя Бруня наказала пса, собрала разбросанное белье и позвала меня на веранду. Только она разлила по чашкам ароматный мятный чай, как внезапно появился Вулф. Я вздрогнула и чудом не облилась, а тетя Бруня от неожиданности схватилась за сердце.

   - Ох, як вы мене налякали! - и тут же улыбнулась своему спасителю: - А мы тут плюшками тишимось... Хочете?

   - Я на минутку, - отказался Вулф и улыбнулся криво. - Я вообще-то на работе. В общем, поговорил я с Волковыми. Они говорят, что вишни привезли от родственников из села.

   - Брешуть! - припечатала тетя Бруня.

   Я слегка зависла. Брешут - это же про собак? Волки бы точно оскорбились. А, да. Кажется, так на местный диалект переводится "врут".

   Вулф пожал плечами и развернулся на выход.

   - Ладно, бывайте. Я пошел.

   - Подожди! - кинулась я за ним. - Я провожу.

   Он окинул меня странным взглядом и молча кивнул...

   Я вернулась минут через десять. Машинально допила остывший чай, отщипнула кусочек плюшки и отправила в рот.

   - Сподобався хлопець? - подала голос тетя Бруня, пододвигая ко мне блюдо с абрикосовым пирогом, и подперла щеку рукой.

   - А? - вздрогнула я и мотнула головой. - Да нет, не в том дело.

   - А в чому ж? Ось мы з Ванею...

   Я вполуха слушала романтическую историю их знакомства (юная дева приняла его за насильника и наваляла по первое число, после чего пожалела и лично врачевала его раны), а сама думала о другом. Могла я ошибиться в выводах? Еще как могла! Главное, чтобы у Метровочки хватило сообразительности проверить все по-тихому.

   Когда на улице оглушительно свистнули и Барбос зашелся лаем, я выскользнула из-за стола.

   - Это ко мне, - объяснила я привставшей тете Бруне и бросилась к калитке. За забором белели бантики. - Ну что?

   - Он. Точняк. Пятый ряд, третье место. - деловито сообщила девчонка и протянула чумазую ладошку. - Дай на мороженое.

   Я хмыкнула, но сунула мелкой вымогательнице монетку. Заслужила!

   Вернулась на веранду и заявила с порога:

   - Тетя Бруня, у меня к вам большая просьба.

   - Слухаю! - отозвалась она с готовностью.

   - Можете проводить меня на рынок? А то одну меня там обдурят, обвесят... А еще я торговаться совсем не умею!

   И потупилась. Главное не переигрывать, иначе тетя Бруня задумается, какой же из меня домовой, если я с мелкими мошенниками справиться не могу.

   Сердобольная тетя Бруня всплеснула руками.

   - Що ты хочешь купуваты?

   - Вишни, - вздохнула я. - Умираю, вареников хочу. Хоть пару килограмм куплю, раз уж так вышло. Вы же поможете?

   Я скорчила жалобную мину, и доброе сердце тети Бруни дрогнуло.

   - Почекай, я зараз!

   Она убежала в дом, а я вздохнула и потерла лоб. Ну, с Неназываемым!

***

Ветер совсем утих, зато от жары и влажности футболка липла к телу. Уф, дышать нечем. Гроза будет, что ли?

   Мы чуть не опоздали. В этот послеобеденный час рынок уже почти опустел, лишь самые упертые продавцы пытались сбыть не распроданный товар. Покупатели лениво бродили меж рядов, приценивались к свежей рыбе, горам овощей и фруктов, аккуратным батареям баночек со специями. Даже мухи жужжали вяло.

   Я закрутила головой. Ага, вот! Дама в тюрбане из цветастого платка азартно торговалась прямо у нужного прилавка.

   - Нам туда, - я махнула рукой и подцепила тетю Бруню под локоть.

   - Навищо? - опешила она. Впрочем, ноги переставляла послушно.

   Зачем-зачем... Надо!

   Ответ дал мужской баритон:

   - Мадам, если вы не расслышали - таки помойте уши! Маленькая по тридцать, большая по пятьдесят.

   - За двадцать возьму! - упрямилась мадам в тюрбане.

   - При всем моем к вам уважении, тридцать и ни копейкой меньше!

   Тетя Бруня оторопела, словно приклеившись к грязному заплеванному помосту, и неверяще уставилась на продавца в кепке и две кучки вишни на прилавке перед ним.

   - Ваня?! - наконец трубно выдохнула она.

   Рынок смолк, даже мухи прониклись.

   Мадам в тюрбане обернулась и, ведомая каким-то чутьем, отступила на шаг. Я тоже ушла с линии огня. Дядя Вано остался один на один с потрясенной супругой.

   - Брунечка? - голос его дал петуха, а сам потомок орлов съежился до цыпленка-переростка. - Ты что тут делаешь?

   Она уперла руки в бока.

   - Краще скажи, звидкы в тебе вышня?!

   "Откуда у тебя вишня"? Вопрос на миллион.

   - Из нашего сада, - понурился он. - С птицами договорился, они и оборвали, пока мы... ну, мылись.

   Я хмыкнула. Все-таки угадала! Кто мог знать, что хозяева надолго заперлись в бане? Они сами. На кого не лаял пес? На них же. Логично?

   Все упиралось только в техническую сторону вопроса. Не мог же дядя Вано мыть спину тете Бруне и одновременно рвать вишни! А вот если позвать на помощь каких-нибудь синичек...

   Дядя Вано взмолился:

   - Брунечка, квитка моя, ты не сердись. Я ж все только ради тебя! Мне зарплату задерживают, а ты так хотела те сапоги...

   И шмыгнул длинным носом.

   Тетя Бруня застыла с разинутым ртом.

   - Хочеш сказаты, ты зарады цього?..

   Он только потерянно кивнул, пряча взгляд и комкая в руках мятую кепку. Волосы прилипли ко лбу, плечи опущены, вид как у нашкодившего пса.

   - От же ж дурень старый! - всплеснула руками тетя Бруня. - Я через тебе ледь с сусидамы не посварылась!

   И впрямь, от ссоры с соседями она была на волоске.

   - Брунечка, я же любя!

   Она часто-часто заморгала.

   - И за що я тебе люблю, дурня отакого?

   - Брунечка! - он кинулся к ней.

   - Ванечка! - она прижала мужа к широкой груди.

   Дело о краже вишен можно отправлять в архив.

ГЛАВА 2.

Как говаривал Семеныч из дежурки: "Так выпьем же за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями!"

   Я с тоской посмотрела на расписную тарелку, в которой высилась ополовиненная горка вареников, и отставила недоеденную вкуснятину на подоконник. Как бы после такого отпуска форму расшивать не пришлось!

   Настроение было безоблачным, как небо над городом. В беседке тихо ворковали обнявшиеся дядя Вано с тетей Бруней, ветер доносил издалека звуки вальса, море напевало колыбельную. Я свернулась клубочком под одеялом и закрыла глаза...

   Всю ночь мне снилась белая пена цветущих вишен и кружевные барашки волн.

   Проснулась я на рассвете, сладко потянулась и выбралась из постели. Деревянный щелястый пол холодил ступни. В окно заглядывало солнце. На веревке трепетало белье. На подоконнике дожидалась тарелка холодных вареников, щедро присыпанных сахаром. Я цапнула один, сунула в рот. Сладкий сок потек по пальцам. М-м-м!

   Тихий стук в дверь чуть не заставил меня подавиться. Торопливо - а это почти кощунство! - дожевав вареник, я откашлялась и крикнула:

   - Входите!

   Хотелось облизать липкие пальцы, но я постеснялась.

   На пороге показалась моя домохозяйка в неизменных бигуди и цветастом халате.

   - Выбач, дивонько, - извинилась она, комкая белоснежный передник. - Доброго ранку!

   - Доброе утро, - согласилась я настороженно.

   Если оно, конечно, доброе. В чем лично я сомневаюсь. Еще ведь даже восьми нет! Что опять стряслось?

   - Та я на хвылыночку, - заторопилась тетя Бруня. - Хочешь з намы сьогодни повечеряты?

   Я напряглась еще больше. "Повечеряты"? С чего бы она так торопилась пригласить меня на семейный ужин?

   - Спасибо, с удовольствием. А что случилось?

   Гномка замялась.

   - Тут таке дило... Сыночок до нас сьогодни прийде. З невисткою... майбутньою.

   "Будущей" она выговорила с немалым сомнением, и я прониклась к незнакомке сочувствием. Родня Мердока меня тоже заочно невзлюбила. Его отец мне позвонил и прямо велел оставить сына в покое. Я тогда ответила, что исполняю приказы только непосредственного начальства и сбросила звонок... Бабуля, кстати, тоже на меня давить пыталась. Не нравилось ей, что я связалась с обычным человеком.

   Интересно, а тете Бруне чем невестка не угодила? Неужели тоже происхождение или социальное положение подкачало?

   И на кой им я? Ведь не в качестве же приятного контраста! Прямо скажем, из меня идеальная жена - как из огурцов самогон. Сварить-то можно, но смысл?

   Я пригладила растрёпанные со сна волосы и спросила напрямик:

   - Тетя Бруня, что случилось?

   Мимо гномки важно прошествовал кот. Вспрыгнул на подоконник, понюхал вареники и презрительно фыркнул. Я отпихнула наглую морду и прикрыла блюдо вышитым полотенцем. Тоже мне, гурман!

   - Та не подобаеться вона мени, - вздохнула Брунгильда Марковна и зачем-то оглянулась через плечо. - Пидозрила якась... Глянула б ты на нейи, а?

   Ну, начинается! Мало мне было родного Ёжинска. Как говорится, мало вывезти человека на отдых, нужно еще, чтобы он отдыхал.

   Я вздохнула.

   - Чем подозрительная? Пьёт, курит, с мужчинами гуляет?

   Гномка вытаращила глаза и замахала на меня руками.

   - Та ты шо! Сыночок каже, що дуже гарна дивчина. Студентка, скрипачка та просто красуня!

   Ничего не понимаю. Если она "гарна" - хорошая - в чем проблема?

   - Что вам тогда не нравится?

   Тетя Бруня всплеснула пухлыми руками.

   - Та дуже вона добра. Аж занадто!

   "Занадто"? Это чересчур, что ли?

   Видит Неназываемый, мне резко захотелось переехать. Ладно еще кража вишни, это более-менее мой профиль. Но влезать в семейные дрязги... Свят-свят! В конце концов, я зачем в Ромашково приехала? Правильно, отдыхать. Так что к морю - шагом марш!

   Я не без труда натянула купальник - кто только придумал все эти оборочки и веревочки? - и набросила сарафан. В уставные тридцать секунд, конечно, даже близко не вложилась. С другой стороны, на купальники устав точно не рассчитан. Я ведь не спасателем на воде работаю, так какой с меня спрос?

   М-да, кто о чем, а я об уставе!

   Я прихватила сумку в веселенькую полоску и отправилась на берег. За два дня на курорте я до моря дойти не удосужилась, так что пришлось спрашивать дорогу.

   Пляж поблизости был "дикий" - никаких лежаков, зонтиков, кафе и прочих благ для избалованных туристов. К тому же спускаться приходилось по почти отвесной скале, цепляясь где за поручни, где за веревки, а где и просто за камни. Впереди бодро, как горная козочка, скакала мамаша с ребенком лет трех. И ведь не страшно ей!

   Примерно на середине пути из-под моей ноги вывалился булыжник, и после долгой паузы раздалось зловещее "плюх!" Я судорожно вцепилась в чахлую траву на склоне. Как там говорят: "Гном на гору не пойдет, гном ту гору подорвет"? Что-то в этом есть.

   Я задрала голову и с тоской прикинула обратный путь.

   - Деточка, тебе плохо? - заботливо поинтересовались сверху. Несколькими метрами выше по тропе спускались две бодрые бабульки в цветастых платочках, купальниках фасона "плащ-палатка" и скользких резиновых шлепках. Даже зависть взяла, в их-то годы - и так прыгать!

   - Все хорошо, - выдавила я сквозь стиснутые зубы. Особенно хорошо будет, если меня придется силком отдирать от скалы.

   Позор, домовой Стравински!

   Ну же, шажок за бабушку, шажок за Розочку, шажок за генерал-лейтенанта...

   Когда я наконец оказалась внизу, то была мокрой, как лягушка. И обессиленно плюхнулась на скалу, не обращая внимания на смешки.

   Почему люди не летают, как драконы? Жаль, драконьего у меня - разве что любовь к побрякушкам. Крыльев, увы, не досталось.

   - С вами все в порядке? - заботливо осведомились сверху. Не со скалы, конечно, просто надо мной навис высокий брюнет в полосатых красно-белых плавках.

   А хорош. Сложен атлетически, черты лица правильные, кожа смуглая, глаза зеленые, улыбка ослепительная. Еще и усики! На роль героя-любовника возьмут хоть сейчас.

   - Спасибо, все хорошо, - заученно повторила я, заставляя себя встать. Коленки слегка подрагивали, но в целом ничего. Только пришлось за скалу держаться.

   - Вы побледнели, - заметил брюнет, заглядывая мне в лицо.

   Кхм, странно. Грудь четвертого размера чуть из декольте не вываливается, а этот чудик в глаза таращится! Это же ж неспроста... И ладно бы интеллигент какой-нибудь, так ведь нет. У интеллигентов таких кубиков на прессе не бывает. Интересно, кстати, почему? Хоть кандидатскую пиши о корреляции мышц и уровня интеллекта.

   - Со мной все в порядке, - заверила я твердо.

   - Позвольте, я помогу вам устроиться, - в голосе брюнета добавилось низких воркующих нот. - Вы ведь тут впервые? Кстати, я - Роман. Роман Викторчук.

   - Анна, - представилась я нехотя.

   Помощь и впрямь была не лишней, хотя я предпочла бы прилепиться к тем бодрым пенсионеркам. Такие обычно не прочь кого-нибудь опекать.

   - Присядьте вот тут, в тени, - новый знакомый увлек меня за выступ скалы, в сторону от прочих отдыхающих.

   Сверху нависал край обрыва, и я старалась на него не смотреть. Как подумаю, что придется взбираться наверх... Может, я тут жить останусь? Устроюсь спасателем, буду ловить рапанов с мидиями и носить юбочку из водорослей... Кхм, это нервное.

   Я расстелила полотенце и вытащила крем для загара. Роман набиваться спинку намазать не стал. И правильно сделал, иначе я точно послала бы его моллюсков ловить.

   - Отдохните, - он деликатно отвернулся. - Я пока, с вашего позволения, окунусь.

   Он взобрался на уступ и красиво, без всплеска, ушел в воду. Вынырнул, широко улыбнулся и помахал рукой.

   До водных драконов Роману, конечно, было далеко. Но я все же похлопала в ладоши. Старался же мужчина!

   - Ух, какой! - одна из пенсионерок блаженно вытянула заскорузлые пятки и подняла большой палец. Ногти у нее на ногах были выкрашены кроваво-красным лаком.

   - Ничего так, - флегматично согласилась вторая, потягивая напиток из фляжки. И сдается мне, это был не чай.

   Все-таки не зря я проснулась в такую рань. Вода была теплой, солнце припекало умеренно, народу на пляже немного. Как говорится, кто ходит к морю по утрам - тот поступает мудро!..

   Роман все-таки оказался интеллигентом. Во всяком случае, назвался он инженером, работающим в местном соляном карьере. Хотя получалось у него неубедительно, неувязки были заметны невооруженным глазом. Даже если особо не присматриваться, а я присмотрелась. Так-так-так...

   - У вас такая тонко чувствующая натура! - проникновенно вещал пляжный ловелас.

   Знало бы мое начальство про "тонко чувствующую", небось, поостереглось бы приставлять меня к алкоголикам, тунеядцам, хулиганам и прочим антисоциальным элементам! Там с тонкими чувствами - особенно обонянием - нужно быть поаккурантнее. А то вонь застарелых носков или перегара, знаете ли, это вам не цветочки нюхать. Медики откачивать замучаются.

   - Да? - выговорила я, давясь хохотом. Подумала и ресничками похлопала. Когда еще такой случай развлечься выпадет?

   - Только вы можете озарить смыслом темноту моей души! - с придыханием выдал Роман.

   Я не выдержала, рассмеялась. Неужели кто-то на такое покупается?

   - Вы это в какой-то методичке вычитали, да?

   Меж черных бровей вразлет пролегла складка, но Роман не сдался. Придвинулся ко мне и проворковал:

   - Женя, дорогая, не надо так. Наверное, вас кто-то обидел, да? Теперь вы боитесь... Но я уверен, что смогу это преодолеть! Убедить!

   Обидели, да. Учебка и работа домовым.

   - Аня, - поправила я.

   Не расслышал или с кем-то перепутал? Хотя какая разница?

   - Что? - растерялся он. - Простите, я так рассеян. От избытка чувств к вам!

   И, не иначе как от растерянности, магией надавил. А вот это он зря!

   - Скажите-ка мне, Роман, - вкрадчиво произнесла я, когда он эдак ненавязчиво приобнял меня за плечики. - Вы знаете, что за незаконное внушение с целью личного обогащения положено от двух до шести?

   - Что?!

   - От двух до шести, - повторила я и похлопала по наглой ручонке. - Лет. Лишения свободы. Если повезет и вы ранее не судимы, то в колонии-поселении. Закон, знаете ли, на этот счет суров.

   - Что ты такое говорите? - ужаснулся он, бочком-бочком от меня отодвигаясь. - Какое еще личное обогащение? Да я только из-за вспыхнувших к вам чувств!

   Не дурак, воздействие отрицать не стал. В ближайшие сутки это любая экспертиза покажет.

   - Еще хуже, - заметила я флегматично, фиксируя его за локоть. - Поскольку в таком случае ваши действия трактуются как приведение жертвы в беспомощное состояние с целью дальнейшего изнасилования. И вы никак не могли об этом не знать, гражданин инкуб!

   На смазливой физиономии Романа (или как там его на самом деле?) отобразилась такая гамма чувств!..

   Все-таки я его недооценила. Инкуб вывернулся, отпихнул меня и бросился в воду.

   - Хорошо идет! - громко прокомментировала пенсионерка с фляжкой. - Кабы не на рекорд. Милочка, что вы ему сказали?

   - Да так... - скромно отозвалась я, прикладывая ладонь козырьком ко лбу. На воде играли блики, мешая рассмотреть.

   Инкуб и впрямь уже поравнялся с выступающей в море скалой и уверенно двигался в открытое море. Может, спасателей вызвать? Как бы не утоп!

   - От меня бы не ушел, - пенсионерка подмигнула мне и отсалютовала фляжкой.

   От меня тоже. Увы - вода мигом смыла бы с моей ауры все наносное. Догнала бы я его, и что дальше? Роман ушел бы в несознанку. Улик ноль, еще извиняться бы перед ним пришлось.

   Зато теперь не нужно решать задачку, как транспортировать тело вдвое тяжелее меня. Хоть какой-то плюс.

   Но заявить на него надо. Так что я собрала вещички и потопала в райотдел. Ну как "потопала" - поползла. Вверх по склону, будь он неладен.

   Пожитки Романа пришлось взять с собой. А то сопрет кто-нибудь, а мне потом отвечать. Три полотенца, три портсигара отечественных, трусы... тоже три.

***

Отыскать РОВД оказалось потрудней, чем пещеру с сокровищами. Там хоть карту можно раздобыть с жирным крестиком и подсказками. Мол, топай сюда, копай на три метра вглубь - и будет тебе счастье! А как найти райотдел? Туристы знать не знают, а местные в такое время на работе.

   Я крутила головой, скользя глазами по толпам отдыхающих.

   Вон мужчина тащит за руку маленькую девочку, которая верещит на одной ноте и гневно топает ножками. На голове у мужчины панамка, в глазах паника. "Хочу-у-у-у!" - проныл ребенок. А, понятно. У этого спрашивать бесполезно, он имя-то свое вспомнит с трудом.

   Вот стайка девиц, судя по зеленым волосам и купальникам из листиков, дриады. Эти дорогу в лесу укажут без проблем, а в городе сами в трех столбах заблудятся.

   Дальше мамаша преклонных лет стережет великовозрастного сына, который украдкой - чтобы мама не заметила! - провожает дриад тоскливым взглядом.

   К остановке лениво, скрипя и трясясь, подкатил троллейбус.

   - Кляровская! - зычно объявила кондукторша. - Граждане, передавайте за проезд.

   Пассажиры торопливо совали ей деньги, вжимали головы в плечи и опасливо проскальзывали внутрь, напутствуемые суровым:

   - Не забудьте прокомпостировать билеты!

   Желающих проехать зайцем не находилось. Еще бы, троллиха без труда могла бы взять любого нарушителя за шкирку и выкинуть из салона, не утруждая себя скандалами и составлением админпротоколов.

   - Следующая остановка - Ботанический сад. Осторожно, двери...

   Вот кто мне нужен!

   Я подскочила к троллейбусу и выдохнула:

   - Вы не скажете, как пройти в райотдел?

   Троллиха озадаченно хлопнула глазами.

   - Ты что спросила?

   Троллейбус примолк.

   - Как пройти в райотдел? - повторила я раздельно.

   - Хороший вопрос, - хмыкнула кондукторша, уперев руку в крутое бедро. Удивительно беглая и грамотная речь! Для троллихи вообще почти чудо.

   - Да объясни ты ей уже, - не выдержал водитель, гном в натянутой на нос кепке. - У нас график. Цигель, цигель!

   - График у него! - огрызнулась кондукторша, цыкнув внушительным клыком. - По бабам ты по графику ходишь. А у нас рас-пи-са-ни-е, понял?

   - Да ну тебя! - буркнул гном и отвернулся.

   - А тебе вон туда, - троллиха ткнула толстым пальцем куда-то вбок. - Улица Кошачья, видишь? Иди направо, тридцать восьмой дом.

   - Спасибо, - ошарашенно выдохнула я, вглядываясь в переплетение колючек, за которыми еле-еле можно было разглядеть дорогу.

   - Пожалуйста, - вежливо ответила троллиха, и двери тут же захлопнулись.

   Троллейбус, натужно скрипнув, покатил дальше. А я, ругаясь сквозь зубы, принялась продираться сквозь заросли шиповника. Специально они тут схоронились, что ли? Чтоб никто с заявлениями не дошел?

   Сонная и тихая улочка намекала, что догадка моя недалека от правды. Вот и угрюмое здание под железной крышей. Над входом табличка: "Сказочный РОВД г. Ромашково".

   Я хмыкнула. И впрямь, как в сказке: иди туда, не знаю куда. Надеюсь, поцелуем никого будить не придется?

   А дверь оказалась заперта. Я даже не сразу поверила: подергала ручку, но тяжеленная дубовая махина даже не шелохнулась. Потрясающе!

   С досады я пнула порожек и только потом заметила криво прилепленную бумажку с надписью от руки: "Стучите!"

   М-да, весело у них тут. Хотя в чужой коллектив со своими правилами внутреннего трудового распорядка не ходят, так что Неназываемый с ними.

   На стук - ногой, каюсь - выглянул заспанный парнишка и буркнул недовольно:

   - Чего шумишь?

   На щеке у него - синий отпечаток размазанных чернил, волосы всклокочены, форменная рубашка измята.

   - Хочу заявить о преступлении! - отчеканила я и не утерпела: - А ничего, что граждане к вам попасть не могут?

   Думала, он оскорбится, но парень лишь широко зевнул, продемонстрировав заметные клыки. Так-так, кто тут у нас? Похоже, молоденький оборотень, из кошачьих.

   - Так для граждан вход с другой стороны. Этот для своих, зачарованный. Посторонние его и видеть-то не должны... Кстати, - на круглой физиономии мелькнула подозрительность, - а ты-то кто?

   Я несколько растерялась и представилась со вздохом:

   - Домовой Стравински, из Ёжинска. Хотя...

   Хотела сказать, что я тут не по службе и вообще в отпуске, но не успела. Глаза парня вдруг вспыхнули. Зрачки вытянулись, глаза позеленели - ни дать, ни взять, любопытный котенок.

   - Та самая?!

   Я затосковала. Долго же мне будет аукаться скандальный процесс над Кукольником! Когда наконец шумиха уляжется?

   - Угу.

   Он просиял, открыл рот - наверняка, чтобы вывалить на меня кучу вопросов - подумал и закрыл. Только ухом дернул и глянул настороженно.

   Я тихо выдохнула. Умный мальчик.

   - Инкуб, - я решила перевести разговор, пока не наговорила лишнего. - Применил ко мне недопустимое внушение.

   - Ой, дурак... Я хотел сказать, проходите, пожалуйста!

   Я только щекой дернула. "Боятся - значит уважают" - любимый девиз моего бывшего начальства. Не очень приятно, хотя временами удобно.

   Парнишка бодро чесал по коридору, настороженно на меня поглядывая. Интересно, что там насочиняли? Я завтракаю младенцами? Крошу в капусту злодеев три раза в день, с перерывом на обед и послеполуденный сон? Удовлетворяю половую страсть извращенным способом? В смысле, люблю чужие мозги?

   Он остановился у предпоследней двери и осторожно в нее поскребся.

   - Хоба, к тебе... эээ... потерпевшая!

   В кабинете приглушенно, зато очень душевно выругались. Потерпевших тут не любили.

   - Ладно, впускай, - разрешил опер (а кто еще?), тяжко вздохнув.

   Паренек толкнул дверь, подмигнул мне и по-кошачьи бесшумно скользнул прочь. Наверняка досыпать.

   - Проходите, присаживайтесь, - скрипучим голосом велел пожилой гоблин, не поднимая головы от кипы бумаг. За грудой документов он почти потерялся: маленький, седенький, с тускло-зеленой кожей и желтыми клыками.

   Присаживаться? Куда, интересно? Документами было завалено все: стол, стулья, несгораемый шкаф в углу, подоконник и даже пол. Прошиты и пронумерованы? Какое там! Разрозненные бумажки. Из окна тянуло сквозняком, ветер лениво ворошил протоколы и объяснительные.

   - Спасибо, я постою.

   Гоблин дописал, поставил вниз закорючку и отложил лист.

   - Что вам?.. - проскрипел он, поднял глаза и запнулся. - Потерпевшая, значит?

   На морщинистой физиономии гоблина промелькнуло злорадство. Женоненавистник, что ли? Или узнал?

   Я по привычке вытянулась во фрунт и сжато изложила обстоятельства дела: что, кто, когда и как. Гоблин, впрочем, слушал вполуха, крутил ручку и разве что не зевал. Как если бы я пришла жаловаться на дождь за окном. Подумаешь, инкуб. Подумаешь, приезжих охмуряет. В приморском городке, мол, такими кишмя кишит. Что, всех ловить? Возни много, толку мало.

   И я понемногу начинала злиться.

   Понятное дело, запрещать инкубам соблазнять девиц - это как запрещать траве расти, а солнцу светить. Природа у них такая, ничего не попишешь. Но вот "продавливать" жертв нельзя, максимум слегка усилить имеющийся интерес. Другой вопрос, что инкубов редко удавалось прихватить за... то есть поймать на горячем. Жертвы до последнего не желали обращаться в полицию. Страшно и стыдно.

   - Готова пройти магическое освидетельствование, - закончила я свой, кхм, доклад.

   Гоблин встрепенулся и махнул когтистой лапой.

   - Да ну, глупости. Можете идти, домовой.

   Значит, точно узнал - я назвала только свои имя и фамилию.

   - Я настаиваю на проведении экспертизы.

   Он цыкнул пожелтевшим зубом.

   - Настаиваете? Идите-ка вы отсюда, гражданочка Стравински. Пока я не стал разбираться, как это вы не поддались внушению, а? Может, вы привираете?

   - Зачем? - поинтересовалась я, стараясь не выдать злости.

   Гоблин совсем уж скабрезно ухмыльнулся.

   - Откуда же мне знать? Может, мстите бедному инкубу за какую обиду? Вдруг он на ваши, хе-хе, чувства не ответил?

   Идея была настолько дурацкой, что я даже с ответом не нашлась.

   Гоблин, почуяв слабину, принялся давить:

   - Так, говорите, внушению не поддались? Откуда у вас, гражданочка, такая, хе-хе, моральная устойчивость? Алхимией балуетесь или запрещенные препараты принимаете?

   За "моральную устойчивость" мне следовало благодарить удачное происхождение: драконы внушению неподвластны. А у меня, как ни крути, драконьей крови половина, пусть и дефектная. Кстати, бабулю особенно бесило, что мама связалась с отцом Розочки по доброй воле, даже на магию не свалишь.

   - Послушайте, - сказала я спокойно. - Я-то скоро уеду, а вам потом разбираться с распоясавшимся инкубом.

   - Не волнуйтесь, - ощерился он. - Без сопливых разберемся!

   - Слушайте, ну чего вы на меня взъелись? - спросила я устало. - Я ничего не нарушаю, в ваши дела не лезу. Всего лишь решила помочь коллегам.

   Гоблин отшвырнул ручку и подался вперед.

   - А потому что ты своих сдала! Кусок славы урвала, да? Довольна?

   Я прямо встретила его взгляд.

   - Они мне не свои. Они преступники.

   - Чистенькая, значит? - скривился он. - Ну-ну. Мы тут таких не любим.

   - Я заметила. Так что, дадите направление на экспертизу? Или мне к вашему начальству идти?

   Надеюсь, не все тут такие. В крайнем случае, прокуратура есть...

   Будь я и впрямь рядовой гражданкой, ей-ей, плюнула бы и забрала заявление. Мне-то повезло, обошлось без потерь и даже особых моральных терзаний. А другие жертвы?

   С минуту гоблин буравил меня ненавидящим взглядом, потом цапнул ручку и зло, местами прорывая бумагу, что-то накарябал.

   - На!

   "Подавись".

***

На крыльцо РОВД я выползла часа три спустя, голодная и злая, как упырь после зимней спячки. Жалела ли я, что заупрямилась и настояла? Да ничуть! Если я о чем и жалела, то, во-первых, что бросила-таки курить, а во-вторых, что не прихватила в отпуск табельное. Хотя последнее, пожалуй, к лучшему. Иначе точно бы не удержалась.

   Я посмотрела на свои мелко дрожащие пальцы и стиснула кулаки. Тьфу. Можно подумать, первый козел в моей жизни.

   Нервы следовало поберечь. А что лучше всего успокаивает? Правильно, сало! Да с чесночком, да с перчиком, да с мясной прорезью... Килограмм на нос - и нервы, как канаты.

   Увы, в кафе и магазинах такого не продают, придется идти на рынок. Заодно и кукурузы куплю, сварю и наемся от пуза. Пока загляну в чебуречную на углу, заморю червячка...

   Чебуреки оказались выше всяких похвал. Правда, я чуть не облилась горячим мясным соком, но это уже издержки. Зато в желудке стало тепло и приятно, а мысли прояснились. Чего я завелась, спрашивается? Давно по инстанциям не ходила? Так в любой поликлинике или библиотеке еще похуже будет. Будем считать тренировкой, как стрельбы в тире.

   Рынок особо искать не пришлось. Это вам не райотдел, дорогу до базара любая собака подскажет.

   Давно перевалило за полдень, так что торговля шла на убыль. Самые бойкие торговцы уже распродали свой товар, зато остальные зазывали припозднившихся покупателей и с готовностью снижали цены.

   Я обошла почти все ряды, пока наконец увидела Его - сало своей мечты.

   - Сколько? - делано равнодушно поинтересовалась я у торговки, лениво обмахивающей товар лавровым веником. Мухи недовольно жужжали, но возвращались, норовя вновь приникнуть к посыпанному крупной солью боку. Как я их понимала! Меня от такой прелести тоже на аркане не оттащишь.

   Торговка приободрилась - и цену заломила от души.

   - Сколько-сколько? - ужаснулась я, картинно хватаясь за сердце. - Да это что, любимая свинка императора?

   Может, в другой раз я бы и заплатила, не торгуясь. Но доступ к семейным капиталам стараниями бабули для меня теперь закрыт, а зарплаты в полиции не сказать, чтоб велики.

   - Да шо б ты понимала в хорошем сале! - оскорбилась торговка. - Ты токо глянь! Толстенькое, с прорезью, с мясцом сверху - нектар, а не сало! Сама б ела.

   - В июне? - усомнилась я. - Добрые хозяева в такую пору хороших свиней не режут. Может, он у вас вообще сам сдох? От санэпиднадзора сертификат имеется?

   - А то как же! - приосанилась она, от избытка чувств так хлестнув веником, что мухи предпочли искать пропитания где-нибудь подальше.

   И закипел торг...

   Я пробиралась к выходу. Авоську оттягивали полтора десятка отборных кукурузных початков и два кило сала. Цену я в итоге сбила до вполне умеренной - полугномка я или нет? - а запас карман не тянет. Надо бы еще "Бородинского" хлеба купить. И ка-а-а-ак наемся! Я даже прижмурилась на ходу, предвкушая.

   - Эй, красавица, не проходи мимо! - окликнула меня какая-то разбитная торговка. - Ты тока глянь, какая кефаль, пальчики оближешь. Свежайшая, наш Костя токо-токо целую шаланду наловил. Или вобла вот, вяленая, да к пивку - это же ж чистое здоровье! Не проходи мимо - купи мужу рыбки!

   Я представила Мердока с воблой и хрюкнула от смеха. К рыбке с базара он прикоснулся бы разве что в перчатках.

   Отмахнулась от прилипчивой продавщицы и принялась протискиваться к выходу. Впереди, как каравелла по зеленым волнам, плыла полная дама в леопардовых лосинах. Какой-то местный житель от избытка чувств даже присвистнул, провожая взглядом ее вальяжную, кхм, корму.

   Ценитель женской красоты формата "хорошего человека должно быть много" причмокнул.

   - Вах, какой пЭрсик!

   Дама же вдруг будто споткнулась, заозиралась. Сглотнула - раз, другой - и устремилась на штурм бочки с надписью "Квас". Бочка сдалась без боя, и дама, локтем прижимая сумочку, алчно присосалась к заляпанной кружке. На лице дамы отразилось такое блаженство, как будто пила она лучшее шампанское. Или, по крайней мере, мамин малиновый компот. Я даже приостановилась, наблюдая. Очень уж не вязались ее "дутые" золотые серьги, перстни на пальцах и толстая цепочка на шее с этой вот жадностью. Так обычно страдальцы поутру рассол хлебают, а не богатенькие дамы - разбавленный квас.

   Я хмыкнула - не спрашивать же, что на нее нашло! - и уже собиралась уйти, когда дама с пустой кружкой панически огляделась, характерно сжав полные коленки. Она торопливо сунула тару продавщице и почти бегом рванула к будочке со скромной надписью "М/Ж". Как-то слишком быстро ей захотелось в туалет.

   А мне словно вылили стакан воды за шиворот. Вот же!..

   Она так торопилась, что чуть не сбила с ног мальчонку лет шести, с трогательными веснушками и пшеничным чубчиком.

   - Извините, - пробормотала дама на бегу и галопом поскакала к вожделенной цели, не заметив, как ее кошелек перекочевал в грязную детскую ручонку. Мальчишка перемигнулся с сосредоточенной девочкой постарше. Судя по явному сходству, сестрой.

   Ну почему, почему я не могу просто мирно полежать на пляже? Глупый вопрос. Потому что я - домовой!

   Я вздохнула и ввинтилась в толпу.

   Первым поймала мальчишку. Кошелек у него, улики налицо. Девчонка никуда не денется, вступится за братца. Так и вышло. Стоило мне ухватить пацана поперек тощего тельца, как сестра вскинулась, сжала кулачки и кинулась на меня.

   - Пусти, ты! - взвизгнула девчонка, когда я сцапала ее за ухо. Пришлось даже сумку с драгоценным салом бросить, руки-то заняты.

   Нос в конопушках, ручки-веточки, длинная шея и сбитые коленки. От таких девчонок опасности не ждут, это же не какое-нибудь лицо оборотничьей национальности! Поэтому именно такие на рынках и промышляют.

   Выдумано, надо признать, неплохо. Девчонка явно водный маг, делала так, чтобы жертва остро захотела сначала пить, а после писать. Кто же в таком состоянии, да в толпе, за кошельком уследит?

   - Домовой Стравински. Между прочим, использовать магию без разрешения незаконно. Тянет на грабеж с отягчающими, к тому же совершенный группой лиц.

   Не при исполнении, конечно, но это мелочи. Любой гражданин вправе пресечь правонарушение, свидетелем которого он стал, так что представилась я только чтоб детишки меньше дергались. И про грабеж сказала с той же целью, до возраста уголовной ответственности они еще не дотягивали. Так что максимум, что светило этой предприимчивой парочке - меры воспитательного характера. То бишь ремень. Вот если второй раз попадутся, тогда другое дело.

   - Вот!.. - выдохнуло милое дитя с косичками и плаксиво заныло: - Тетенька, пустите! Мы потерялись... Куда вы нас тащите?

   И сморщилась, будто вот-вот разревется. Мальчишка всхлипывал и тер глазенки кулаком.

   Расчет был стратегически верным: какие-то бабульки уже скрестили на мне осуждающие взгляды, а мама с девочкой чуть постарше вовсе нахмурилась и приостановилась. Не линчуют, конечно, но бока намять могут.

   Зато тактика подкачала: избавиться от добычи мальчишка не успел. Я чуть сильнее сжала его локоть, заставляя выронить приметный красный кошелек, и назвалась громко:

   - Домовой Стравински! Граждане, мне нужны свидетели. Подойдите, пожалуйста.

   В свидетели никто не рвался, так что толпа рассосалась еще быстрей, чем собралась. Под шумок какой-то алкаш попытался стащить мою авоську.

   - Не тр-р-ронь! - прорычала я, подражая бабуле.

   Алкаш дернулся, икнул, выронил добычу и удрал. От удара промасленная бумага, в которую был завернут шмат сала, чуть приоткрылась, и умопомрачительный запах поплыл по рынку.

   Мальчонка сглотнул набежавшую слюну, а у девчонки громко заурчало в животе. Я даже чуточку смягчилась.

   - Что с вами делать? - вздохнула я. - По уму, надо бы в детскую комнату полиции сдать. Хотя, пожалуй, я сначала с родителями вашими поговорю.

   Потому что умом-то я понимала, что не все полицейские в райотделе сродни мерзкому Хобе, но от одной мысли вернуться в РОВД и опять что-то объяснять во рту стало кисло.

   - Не надо, - всхлипнул мальчонка.

   Девочка буркнула, угрюмо глядя в пыль под ногами:

   - А вы что, некромант?

   Мне стало неловко.

   - Ну хорошо, бабушка? Опекун?

   Девчонка молчала, мальчик вдруг сказал тихо:

   - Папку мы не знаем, а мамка месяц назад померла. Больше у нас никого нету...

   На сочувствие пытались развести? Нет, чутье опытного домового твердило, что они не притворялись.

   - А орган опеки куда смотрит?

   Девчонка вдруг дернулась, забилась бешено.

   - Пусти! Пусти, слышишь! Мы не пойдем в детдом!

   Девчонку колотило, а мальчишка ревел в три ручья.

   - Т-с-с, тихо. Ну, успокойтесь. Я что-нибудь придумаю.

   Легко сказать. Как это еще соседи тревогу не забили? У нас, слава императору, безнадзорных детишек осталось мало. Вот после войны они толпами по улице слонялись, теперь времена другие.

   В этот момент скрипнула дверь туалета и дама в леопардовых лосинах выскочила наружу. Судя по бешеным глазам и размахиванию сумочкой, кражу она уже обнаружила.

   - Мадам, - обратилась я к ней вежливо, - кажется, вы обронили?

   И качнула подбородком на лежащий в пыли кошелек.

   - Ох, - дама схватила его и прижала к полной груди. - И правда! Спасибо вам. А...

   Она настороженно покосилась на детишек.

   - Не стоит благодарностей, - откликнулась я. - Простите, мы с, кхм, племянниками спешим.

   Дама хлопнула накрашенными ресницами. В "племянников" она явно не поверила, однако упрямиться не стала. Кто же спорит с благодетелями?

   - Да-да, конечно. Еще раз спасибо. - Она вытащила из сумки визитку. - Если вдруг что-то понадобится...

   Когда счастливая жертва ограбления убралась восвояси, я легонько встряхнула детишек.

   - Ну, племяннички, идем к вам.

   - З-зачем? - выдавила девчонка, глядя исподлобья.

   Мальчишка только носом шмыгнул.

   Я подняла брови.

   - Предпочитаете детскую комнату полиции? Нет? Так я и думала. Кстати, зовут-то вас как?

   На конопатых мордашках детей отразились тяжкие раздумья, и я добавила, хмыкнув:

   - Не врать. Документы проверю.

   Первым сдался мальчик.

   - Сережа я... Рыбкин.

   - Ира, - буркнула девчонка, ковыряя кое-как починенным сандаликом пыль. - По бумажкам-то Ираида. А брат на самом деле Сергий. Мама говорила, не местные мы.

   Я вздохнула, взяла в левую руку авоську, а правой крепко ухватила влажную ладошку Сергея. Не оставлять же на поживу местным дворняжкам сало! Девчонку я отпустила, никуда не денется.

   - Разберемся. Идем уже, обедать давно пора.

   У детишек согласно заурчали животы.

   Жили они далеко, на самой окраине. Соседний дом щерился выбитыми окнами, кое-как заколоченными досками.

   - Бабка Лена померла, - по-взрослому серьезно объяснила девочка. - Еще в позатом году. А родня за наследство судится.

   Я понимающе кивнула. Домик плохонький, сад совсем одичал. Зато земля в Ромашково стоит немало, даже в такой глуши. Соседние домишки вон, обитаемы, хоть и туалет во дворе, и крыши совсем ветхие. На веревке сушатся купальники и пляжные полотенца, у крыльца валяется позабытый яркий мяч. Тут дешево, так что даже на халупы есть спрос.

   И все-таки...

   - Признавайтесь, кто дом зачаровал? - спросила я, разглядывая хатку с белеными стенами и крышей из дранки. В сторонке, под дубом, журчал родник.

   Хорошо, кстати говоря, маг поработал. Даже мне хотелось поскорее уйти, до того пробирало по нервам предчувствием беды.

   Я мотнула головой. Чего-чего, а способностей пифии у меня нет. Зато понятно теперь, отчего соседи не любопытствуют и органы опеки носа не кажут.

   - Мамка, - сказали дети хором.

   Мальчик всхлипнул и отвернулся, а девочка выдавила, отвернувшись.

   - Сирена она была. Тутошняя водная... диап... диаспора ее не признала.

   - Так, - мне резко захотелось сесть. Слышала я, конечно, о детишках-полукровках водных сущностей и наземных, но все больше в сказках. Потому что запросто на сушу морские обитатели не выберутся. Куча проблем, как магических, так и юридических.

   Притом они не близнецы, даже не погодки. Так что кратким романом дело не обошлось. Но как папаша их после этого бросил?

   Зато понятно, откуда в этих детках что магия, что криминальные наклонности.

   - Много вас тут таких... полукровок? - спросила я, стиснув хрупкое детское плечико.

   - Нам откуда знать? - девочка смотрела угрюмо.

   - Мама с одной тетенькой дружила, - Сережа утер нос грязной рукой. - С тетей Сюней.

   - Она как мы, но не совсем, - добавила Ира, теребя растрепанный бантик в косичке. - Русалка, наполовину.

   Ну, с русалками я как-нибудь справлюсь. С местными водными тоже, благо, головомойку они заслужили. Это же надо, выставить мать-одиночку с детьми! И даже не присматривают, иначе знали бы, в какой ситуации очутились сироты.

   Про сиротство, кстати, детишки не соврали. В тени, за родником высился скромный могильный холмик, увенчанный горкой ракушек (спасибо, не черепов).

   - Вы знаете, как найти эту вашу тетю Сюню? - тут же сделала стойку я. - Или хотя бы как ее зовут полностью?

   - Не-а, - сознался мальчишка, ковыряясь пальцем в носу. - Она давно не заходила.

   - Мамка говорила, влюбилась она, - девчонка присела, нарисовала в пыли странный знак и буркнула: - Заходите, что ли.

   В домике было... бедненько, но чистенько. Никакой орган опеки не придерется: детские вещи сложены, кровати заправлены, полы вымыты, чистая посуда в сушке. Печь, правда, не топлена, но в такую жару мало кто станет с ней возиться. Зато керосинка в углу стола притулилась.

   Я отвела взгляд, заметив на вешалке женское пальто и шарф. Видно, не поднялась рука убрать подальше.

   - Воды я принесу! - пообещал Сережа, схватил ведерко и умчался на улицу, к рукомойнику.

   Ира осталась со мной, исподлобья оглядывая нехитрое домашнее убранство.

   - Мы сами справимся, вы не подумайте! - заявила она неприступно. - Мы умеем.

   И зыркнула так - точь-в-точь дикий зверек.

   Я вздохнула.

   - Ты же понимаешь, что никто не позволит вам промышлять воровством?

   Девчонка вскинула подбородок.

   - Ну, пусть пенсию тогда дадут. По утере кормильца, вот! Как у бабки Гусихи. А жить мы тут будем. Сами! Нам никто больше не нужен.

   Я хмыкнула. На редкость рассудительный ребенок.

   - Сколько тебе лет?

   - Пятнадцать! - выпалила она, честно тараща глаза. - Скоро будет. Я мелкая просто.

   - А если не врать?

   - Ну, двенадцать, - созналась она нехотя.

   Глаза у нее были русалочьи - сине-зеленые, глубокие омуты. Вырастет гроза окрестных мальчишек. Только на меня-то эти штучки не действовали.

   - Перестань! - велела я тихо. - Держи магию в узде, иначе тебя рано или поздно упекут на перевоспитание в спецприемник. А Сережа ведь не маг, да?

   Русалочью магию наследуют девочки. Мальчикам в этом смысле ловить нечего.

   На худом личике Иры мелькнул страх. Наверное, самый ужасный ее кошмар - разлука с братом. Если сейчас набросится... Отбиться-то я отобьюсь, но точно придется сообщить. Потенциально опасный маг - это не шутки.

   Девчонка, молодец, сдержалась. Только шевельнулись губы и сжались кулачки, а потом она моргнула и затараторила.

   - Не надо, пожалуйста. Я больше не буду, правда. И воровать не буду. Только не забирайте его!

   - Идите мыть руки! - крикнул Сережа в распахнутое окно.

   - Вы идите. Я... чай пока поставлю, - пообещала Ира, отвернувшись.

   - Документы найди, пожалуйста.

   Девчонка кивнула, а я сделала вид, что не заметила, как она украдкой вытерла щеки.

   Мы пили чай и уплетали хлеб с салом. Не зря я два кило купила!

   По правде говоря, расставаться с салом было почти больно. Я - дракон успела, можно сказать, прикипеть к нему душой и возвести в ранг одного из своих сокровищ. Но перед голодными детишками даже драконье сердце не устоит.

   Зато за столом детки оживились и перестали видеть во мне врага. Даже слушались беспрекословно. Метод кнута и пряника (в нашем случае - ремня и сала) сработал превосходно!

   Жаль, из документов детей выяснить удалось немного. В графе "отец" стояли красноречивые прочерки. Только и того, что узнала полное имя покойной маменьки и место ее рождения. И впрямь, эмигрантка. Детишки появились на свет уже тут, в Ромашково.

   Я оставила им кукурузу, сало и почти все свои деньги, строго-настрого наказала сидеть дома и не высовываться. В ближайшие пару дней с голоду не помрут, а там что-нибудь придумаем.

***

Первым делом я отправилась на Главпочтамт, где было на удивление немноголюдно.

   - Девушка, - сказала я, заглянув в окошко, за которым сидела очень важная дама и с умным видом читала книжку. Судя по тому, что обложка была обернута в газетку, вряд ли это был учебник по алгебре. - Мне бы междугородний разговор заказать.

   - Повреждение на трассе. Связь будет после пяти, - она послюнявила палец и перелистнула страницу.

   - Спасибо, - пробормотала я расстроенно. До часа "Х" оставалось еще два с половиной часа.

   Как убить время на курорте? Проще простого, достаточно прогуляться по набережной. Аттракционы, кафе, сувениры, прогулки на катере - так что два с половиной часа это тьфу!

   Начать я решила с катера, все-таки к воде меня всегда тянуло. Буклет обещал увлекательную экскурсию - три легендарные бухты, таинственный грот, уединенный пляж и маяк. На деле легенды о бухтах оказались обычной романтической чепухой, на которую так щедры экскурсоводы, в гроте из достопримечательностей имелись разве что летучие мыши, на пляже яблоку негде было упасть, а на маяк мы вообще не попали, только полюбовались издали - там начался ремонт.

   Так что обратно на набережную я вернулась усталая и раздосадованная. Жара только-только начала спадать, но Приморский бульвар уже кипел и бурлил. На скамейках обосновались воркующие парочки, мамаши с детьми прогуливались по усаженным липами и каштанами аллеям, стайка школьников под присмотром учительницы обступила киоск с мороженым.

   "Ах, Ромашково мое, ненаглядное..." - проникновенно выводил голос в громкоговорителе.

   Откуда-то соблазнительно тянуло ароматом шашлыков. Может, перекусить? До ужина-то еще далеко, а набегалась я здорово...

   Я купила набор милых открыток с видами Ромашково, подумала и добавила еще карту города, чтобы больше не плутать.

   Шашлык оказался неплох. Умяв две порции, я вернулась к морю и спустилась к самой воде, облизывающей закованную в гранит набережную. Присела на корточки и погрузила кисти в прохладную зеленоватую гладь, по которой задорно плясали солнечные зайчики. Прикрыла от удовольствия глаза... А потом меня потрогали в ответ.

   Рыба? Медуза? Мусор?..

   Из-под воды на меня слепо таращилось бледное мужское лицо. И ладно бы какой-нибудь шутник! Уж больно видок у него... непритязательный. Живые такими не бывают.

   Море словно подпихнуло мою руку. Мол, что же ты? Дарю!

   Я резко отдернула пальцы, нервно отерла их о юбку. Резко захотелось курить. Как же не вовремя я бросила! И пообедала тоже... не вовремя.

   Сглотнуть горький ком в горле. Подняться. Шагнуть назад. Обвести взглядом беззаботную толпу.

   Мимо как раз шествовала троица бравых курсантов мореходки, ужасно важных в своей бело-синей форме.

   Я заступила им дорогу и скомандовала, понизив голос:

   - Ты - полицию сюда. Живо. Ты и ты - охранять!

   И ткнула пальцем себе за спину, где дохлой медузой колыхалось тело. Надо бы его вытащить, но пусть этим местные полицейские займутся. Должны же и они что-то делать!

***

Зря я грешила на местных. Не такими уж лоботрясами они оказались, даже примчались почти сразу. Хотя, конечно, не слишком обрадовались эдакому подарочку.

   Тут я им могла только посочувствовать. Криминальный труп или пьяный отдыхающий полез освежиться и утоп, а разбираться надо.

   - Кто обнаружил утопленника? - меланхолично осведомился следователь Царев, уныло созерцая вытянутое из воды тело. Вокруг суетились оперативники и фотограф. Ждали доктора, хотя он мог разве что констатировать смерть. Процедура, чтоб ее.

   Любопытные жители гудели в отдалении. Близко посторонних не подпускали - на их счастье, потому что запашок был тот еще.

   - Не утопленника, - поправила я, дыша ртом. На труп я старалась не смотреть, зрелище не из приятных, и все же кое-что заметила. - Он попал в воду уже мертвым.

   - Откуда знаете? - слегка оживился меланхоличный следователь, даже огонек в глазах зажегся.

   Я понимающе хмыкнула. Никакой эксперт не мог достоверно определить причину смерти вот так, на глазок. Я тоже не могла, знала лишь, что бедняга не утонул.

   - Чую, - ответила я коротко. - Моя стихия.

   - Вот как? - следователь потер нос. Казалось, ему трупная вонь совсем не мешала. Может, насморк? То-то он немного гундосит. - Кстати, вы не представились.

   Я ведь не думала, что получится увильнуть, верно?

   - Анна Стравински. Домовой.

   Кажется, мое имя теперь сродни красному флажку и барабану на шее.

   Полицейский моргнул и уже открыл рот, когда его похлопал по плечу подошедший доктор.

   - Ну, что тут у нас? - бодро спросил он, потирая руки.

   - Поплавок, - хмуро ответил следователь. - Девушка вот говорит, что причина смерти не утопление.

   "Поплавок"? В чувстве юмора, пусть и мрачноватом, местным не откажешь.

   Доктор остро взглянул на меня, но ничего не сказал. Следователь уже откровенно шмыгнул носом.

   - Опять у тебя аллергия? - покачал головой доктор, роясь в медицинском саквояже. - Как маленький! Знаешь же, что нельзя тебе эти водоросли даже нюхать. На вот, скушай таблеточку.

   Следователь цапнул белый кругляш из его ладони и посулил мрачно:

   - Уйду я от вас.

   - Куда? - доктор опустил чемоданчик и присел рядом с трупом на корточки.

   - Да куда угодно. Хоть в водопроводчики. Даже у них дер... - следователь Царев покосился на меня и поправился: - грязи меньше.

   Доктор ничуть не проникся, хмыкнул только. Зато пожилой опер хохотнул.

   - Ты, Иван Васильевич, и сменишь профессию? Не смеши. Ты ж полицейский до мозга костей!

***

К ужину я, конечно, опоздала. Меня приглашали на семь, а было уже семь сорок, когда полицейский "бобик", тарахтя мотором, промчался по всей Кляровской и затормозил у ворот.

   Транспорт наш был набит полицейскими, как воз сеном. Меня сплющило между двумя операми, так что дышать получалось через раз. А уж какое амбре стояло! Пот, сигареты, грязные носки... Лучше бы я пешком пошла.

   Я поморщилась и с трудом отлепилась от дермантинового сиденья.

   - Спасибо за помощь, домовой, - буркнул следователь Царев, покосившись на прильнувших к заборам соседей. Еще бы, такое событие!

   Хотелось съязвить, но я лишь кивнула в ответ, толкнула заедающую дверцу и выбралась наружу, под перекрестье взглядов. Страшно представить, какие теперь сплетни пойдут!

   - А шо, у нас опять вишню покрали? - громко спросила одна соседка другую. - В этих, как их? Особо крупных размерах, о!

   Я представила "особо крупные размеры" вишни и с трудом сдержала смех.

   - Бери выше, - ответила та, лузгая семечки. - Говорят, банда у нас туточки завелась, тащат усе без разбору!

   - Та ты шо! - первая схватилась за сердце. - Вдруг Глашку мою уведут?

   - Да кому твоя Глашка нужная?

   - Как это кому? Да моя Глашка!..

   Вторая сплюнула прилипшую к губе шелуху и повысила голос.

   - Толку-то с нее?

   - Да она у меня знаешь каких кровей?! Чисто королевна!

   - Простите, - вмешалась я, - а кто такая Глашка?

   Соседки переглянулись и та, что с семечками, пояснила снисходительно:

   - Та коза ее. Дурная, шо жуть. Даже молока не дает. Семок хотите?

   - Сама ты дура крашена! - сиреной взревела хозяйка оклеветанной Глашки.

   Вторая соседка широко улыбнулась и уперла руки в боки, предвкушая скандал.

   - Нет, спасибо, - поспешно отказалась я и удрала. А то еще попаду под раздачу!

   Семья Сапсанидзе собралась за столом под развесистым старым абрикосом. Ранние фрукты уже отошли, так что можно было сидеть, не рискуя, что на макушку прилетит оранжевый компресс, хотя дорожку под ногами еще украшали подсыхающие бурые кляксы.

   Тетя Бруня лицом в оливье не ударила: сияли хрусталь и мельхиоровые столовые приборы, скатерть была белоснежная настолько, что глазам больно, а от вида нарезок, салатов и закусок я чуть слюной не захлебнулась. Зато худощавый и невысокий дядя Вано на фоне жены как-то терялся. В своей серой кепочке и кургузом пиджачке он выглядел, как забредший на свадьбу алкоголик-сосед. Младшие сыновья быстро-быстро жевали, явно строя планы, как бы поскорей удрать. Зато виновникам семейного сбора о побеге нечего было и мечтать. Старший сын, в парадной форме моряка, нежно держал за руку юную красавицу в плюшевой юбочке и старомодной белой блузке. Красавица была бледна, только на щеках рдели пятна лихорадочного румянца.

   - А де вы працюете? - допытывалась гномка, вперив в будущую невестку прокурорский взгляд.

   - Я не работаю, - тихим голосом отвечала та. - Только учусь.

   - И ким будете? Та вы йижте, йижте. Чи не смачно?

   - Очень вкусно! - заверила несчастная, давясь салатиком. - Я учусь на факультете истории и философии.

   Судя по лицу практичной гномки, история и философия были для нее синонимом тунеядства.

   - Завтра утром у Ксюши экзамен, - вмешался жених, ободряюще сжав руку невесты. - Так что мы ненадолго.

   - Шо, й чаю не попьете? - насупилась тетя Бруня.

   Сын с невесткой переглянулись, и он сказал решительно:

   - В другой раз, мам.

   Зря. Хотя им, кажется, терять уже было нечего.

   Красивая, кстати, пара. Жених, голубоглазый брюнет, по-птичьи тонкокостный, по-гномьи крепкий и жилистый. И невеста, худенькая и изящная, с зелеными глазищами и русой косой.

   Тетя Бруня наконец заметила меня, всплеснула руками.

   - Аню, шо ж ты так спизнылась?

   Опоздала, не поспоришь. Хотя лучше бы вообще не пришла.

   - Извините.

   Я попыталась прошмыгнуть к себе. Не место мне за этим столом, что бы там себе ни думала тетя Бруня.

   Ха! От Брунгильды Марковны еще никто голодным не уходил.

   - Стий! - рявкнула она так, что мужчины семейства Сапсанидзе дружно втянули головы в плечи.

   Зато девчонка оказалась крепким орешком. Только глазами хлопнула да косу на грудь перебросила.

   - Кхм? - приподняла бровь я.

   - Ой, дивонько, - опомнилась гномка, руками всплеснув. - Вибач. Звичка.

   Да уж, привычка. Хотя Брунгильда Марковна уже лет двадцать руководила заводской столовой, а это работа не для тихих и робких.

   - Йди-но сюды! - поманила она меня и широко улыбнулась. - Знайомся...

   Младшие сыновья при ближайшем рассмотрении напоминали птенцов-переростков. Высокие, тонкошеие, с носами-клювами и любопытными круглыми глазами. Зато старший, Олег, уже оперился и готов был вот-вот вылететь из гнезда. Мать откровенно им гордилась: то любовно поправляла воротничок, то подсовывала лучшие кусочки. Еще бы! Олег ведь пошел по стопам матери, и на "Улыбке" служил не абы кем, а коком. Будущая невестка, Ксюша, на все вопросы отвечала тихим голоском и чуть виновато улыбалась.

   Тетя Бруня щурилась и бомбардировала ее вопросами. Да так, что я лишь уважительно качала головой. Брунгильда Марковна любому следователю фору даст!

   Под конец Ксюша, кажется, готова была спрятаться под стол, а Олег с трудом сдерживался, чтобы не надерзить матери...

   - Ты як хочешь, Ваня, - проворчала тетя Бруня, проводив сына с будущей невесткой, - а мени вона не подобаеться!

   Ха! Вот если бы наоборот, понравилась, тогда без запретной магии точно не обошлось. А так - дело житейское.

***

На главпочтамт я пришла к открытию. Вчера ведь с Мердоком так и не поговорила.

   Тетенька в окошке нехотя оторвалась от чая с плюшками и сообщила кисло:

   - Поломка на линии.

   - Так вчера же была!

   - Девушка, ну что я могу поделать? Вчера была, и сегодня опять. Позже приходите!

   И с видом "вас много, а я одна" снова уткнулась в кружку.

   - Тома! - крикнула ей через весь зал другая тетенька, постарше. - Иди пока с сортировкой почты помоги.

   Она сморщилась так, будто ей предстояло, по меньшей мере, отделять чечевицу от гороха. Хотя как знать, что там граждане в посылках шлют? Подозреваю, встречается и не такое.

   Колебалась я недолго. Докричаться до Мердока все равно не представлялось возможным, письма идут долго... Вот разве что телеграмму можно отправить, но что в ней написать? "Нашла двух детей, Иру и Сережу. Ищу им папу. Люблю, целую, Анна"? Или "Помоги, иначе скоро станешь папой"? Как бы Мердока после такого инфаркт не хватил!

   Кстати, о детях. Надо бы их проведать. Только на рынок заскочу...

   Защита дома сработала без осечек: сверкнуло, мигнуло, и давящая пелена "Бежать, бежать, бежать! Опасность! Опасность! Опасность!" схлынула без следа.

   - Ой, тетя Аня! - обрадовался выглянувший из-за занавески Сережа и расплылся в щербатой улыбке. - Здрасьте!

   - Доброе утро, - ответила я, отдуваясь. Сумки с продуктами оттягивали руки. Сало, конечно, дело хорошее. Но детям нужны фрукты-овощи, курятина, рыба. И мама с папой, конечно, только их ведь на рынке не купишь.

   Сережа уже выскочил на крыльцо и кинулся ко мне. Следом, немного дичась, подошла Ира. Впрочем, сопротивляться объятиям не стала, лишь напряглась и тихо, как-то горько вздохнула. Я чуть крепче сжала худые плечики и сглотнула ком в горле. Шутки шутками, а что с ними делать, если родня не найдется или не захочет брать на себя такое бремя?

   - А у меня зуб выпал, вот! - Сережа гордо протянул на ладошке молочный зуб.

   - Это надо отпраздновать, - я улыбнулась ему.

   - Ага, - важно кивнул он. - Я теперь совсем взрослый, да?

   Ира фыркнула, а я согласилась:

   - Мужчина! Помоги разобрать пакеты, хорошо?

   Он просиял, схватил ближайший и с натугой потащил в дом.

   - Спасибо, - тихо сказала девчонка, теребя косичку, и глаза опустила. - Только... Вы же уедете, а мы...

   Приподнятого настроения как не бывало. Я вздохнула и пообещала ей тихо:

   - Я что-нибудь придумаю.

   Ира кивнула. Но, кажется, не поверила...

   Когда покупки были разложены, чай с бутербродами выпит, а счастливый Сережа уволок под подушку "подарок зубной феи" - набор солдатиков, Ира молча принялась мыть посуду.

   Нет, это никуда не годится!

   - Так, - я хлопнула в ладоши и скомандовала: - На пляж шагом марш!

   - А можно?! - просиял Сережа.

   - Мама нам не разрешала к воде ходить, - объяснила Ира, вытирая чашки полотенцем. - Боялась, утащат.

   - Я один раз с пацанами сбежал купаться, - поддакнул мальчишка и насупился.

   - Мама ему так всыпала - неделю сидеть не мог.

   Ума не приложу, зачем бы водной диаспоре детишки-полукровки, раз местные даже с их чистокровной матерью знаться не пожелали. Или я чего-то не знаю?

   Надо бы заглянуть к тутошнему домовому. Попозже. А то как знать, что там за тип? Вдруг сдаст Иру с Сережей в детдом, лишь бы не возиться?

   - Со мной - не утащат, - хмыкнула я.

   Мало дураков связываться с драконьей кровью, а уж если к ней прилагается тяжелая гномская рука и удостоверение домового...

   Но детишки на берег по-прежнему не рвались. С чего бы?

   Я приподняла брови, и Сережа сознался, ковырнув носочком потертые доски:

   - Мы... ну, когда мама... мы хотели мидий собирать... ну, чтоб продать. Только нас не пустили.

   И потер затылок, очевидно, припомнив, как местные защищали свою территорию.

   - Поэтому я и придумала! - с вызовом вздернула нос Ира. - Ну, воровать.

   Под конец она заметно стушевалась, отвела взгляд. Понимала, что за такое покойная мама по голове бы не погладила. Морской закон на некоторые шалости смотрит сквозь пальцы. Закон сухопутный - дело другое.

   Сережа деловито собирал полотенца, крем для загара и кое-какую снедь, но ушки держал на макушке.

   - Будем считать, что это было из-за крайней необходимости, - строго сказала я. - И суд это учтет.

   - Суд? - вскинула глаза Ира. - Но...

   Попугала - и хватит.

   - Если вас еще хоть раз поймают, то судить будут за все. Понимаешь?

   Даже с избытком. Местные стражи порядка небось еще и свалят над них все нераскрытые эпизоды. Логика тут проста: подсудимому что за пять эпизодов отвечать, что за двадцать пять, разница уже невелика. А полицейским премий лишаться неохота. Конечно, порядочные люди на такое не пойдут, но где порядочные, а где, например, гоблин Хоба? То-то же.

   Заметно побледневшая Ира сжала губы и кивнула. На редкость сообразительный ребенок.

   - Беги, переодевайся, - напомнила я.

   Она постояла несколько мгновений, будто не решаясь что-то сказать, развернулась и ушла...

   Блаженные три часа на пляже я наслаждалась. Погода чудесная: солнце, легкий ветерок и небольшие волны, как раз чтобы кидаться в них с визгом. Дети поначалу жались ко мне, как испуганные птенцы, после слегка расшалились - принялись гоняться друг за дружкой и плескаться. Хотя все равно не отходили от меня ни на шаг, в отличие от большинства малышни вокруг. Там мамы только и успевали следить, как бы дитя не выскочило на дорогу, не полезло в воду и не подралось с другими детьми.

   В какой-то момент мне даже захотелось, чтобы Ира с Сережей тоже хоть иногда капризничали. Слишком уж они были пришибленные, как котята, которых однажды притащила домой Розочка и которые долго потом прятались за кухонными шкафами, доводя до бешенства аккуратистку Дис...

   Я с трудом отогнала воспоминания. К Неназываемому! Какой смысл жалеть о прошлом? Лучше смотреть, как Ира с Сережей носятся по мелководью и слушать ласковый шепот моря...

***

Первое, что я услышала по возвращении, было:

   - Сыночку, ты чому ничого не йиж? - встревоженно басила тетя Бруня из беседки.

   - Мам, я не голоден, - слабо отбивался Олег.

   Не на ту напал!

   - Хочешь, щоб мама хвылювалась? - осведомилась она, подбоченившись.

   Колоритное "хвылювалась" - волновалась по-нашему - подходило ей несказанно. Колыхалось пышное тело, трепетало переброшенное через плечо вышитое полотенце, волной поднималась и опадала внушительная грудь.

   - Мам, я правда...

   - Йиж! Йиж, кому кажу!

   И не дрогнувшей рукой подсунула сыну еще горячую сковородку, где в растопленном жиру скворчали кусочки сала, лук и жареные яйца. Рядом опустилась плетенка с чесночными пампушками.

   Заботу тетя Бруня привыкла проявлять действием.

   Олег уныло ткнул вилкой в еду, а мой желудок издал протестующую руладу. Мол, мне! Мне дайте!

   - Ой, Аню, - тетя Бруня обернулась и принялась вытирать руки полотенчиком. - Добрыдень.

   - Здравствуйте, - кивнула я, с трудом удерживая серьезное лицо.

   Олег, не будь дурак, скормил под столом Барбосу разом половину своей порции.

   В устремленных на меня глазах тети Бруни загорелся знакомый огонек. "Всех накормлю, никого не пожалею!"

   - Сидай. Пообидай з намы!

   Я сглотнула слюну и попыталась повторить маневр Олега:

   - Спасибо, не хочу.

   Впрочем, с тем же успехом. Тетя Бруня сдвинула густые брови и брякнула ложкой о стол:

   - Йиж!

   Я чуть не выпалила: "Слушаюсь, мой генерал!", только в последний момент прикусила язык. Плюхнулась на лавку и торопливо заработала ложкой. Вот что значит рефлекс!

   Зато Олег растягивал, как мог. Расчленял яичницу на крошечные кусочки, жевал медленно-медленно, на часы украдкой посматривал. Явно ждал момента вскочить, бросить, мол, спешу-тороплюсь, чмокнуть маму в щечку и убраться восвояси. Наивный.

   - Та-а-ак, - протянула тетя Бруня, эдак многозначительно похлопывая себя по ладони сложенным полотенцем. - И що ты, сынку, вид мамы приховуешь? Погане щось сталось?

   Я одобрительно хмыкнула. Скрывает, и очень неумело.

   Олег встрепенулся, расправил плечи и заявил натужно-бравурно:

   - Все хорошо!

   Цапнул со стола пампушку и торопливо сунул в рот. Мол, когда я ем - я глух и нем.

   - Плюнь! - скомандовала тетя Бруня.

   Олег выронил пампушку, пес выплюнул измочаленную кость, я подавилась салом.

   Тетя Бруня походя хлопнула меня могучей рукой по спине, отчего я едва не опробовала авангардную яичную маску, и пробасила:

   - Правду кажи! Ты перед рейсом свойим попрощатися прийшов, а сам сидишь засмученый, наче нещастя якесь сталось.

   Олег тут же вымученно улыбнулся. Вид у него и впрямь был "засмученый" - расстроенный то есть. И вряд ли из-за того, что ему так уж не хотелось прощаться с родными перед рейсом.

   - Да все нормально...

   - Ну шо ты брешешь! - рассердилась тетя Бруня. - Ну брешешь же, як отой Барбос.

   Пес на всякий случай вильнул хвостом и шмыгнул в кусты.

   - Мам...

   - Не мамкай мне! Краще правду кажи. А то ж знаешь, я про найгирше подумаю. Рейс небезпечный? Чи ты з капитаном посварився? Чи...

   - Мам, ну перестань! - не вытерпел перечня возможных бед Олег.

   Правильно сделал. Мамы - они такие, чего не знают, то напридумывают.

   Олег понурился и признался тихо:

   - Ксюша пропала.

   Я снова подавилась и отставила тарелку. От таких новостей аппетит сразу пропал.

   На круглом лице тети Бруни сменяли друг друга растерянность, недоверие, радость и наконец гнев.

   - Тобто як це - пропала? Вона що, кинуты тебе насмилылась?!

   Зря. Все равно мама найдет и за косу приволочет.

   Олег нахмурился.

   - Мам, что ты такое говоришь? Пропала она. Дома не ночевала...

   - Шльондра! - припечатала тетя Бруня, хлопнув по столу. Посуда подпрыгнула и зазвенела.

   Олег налился краской и повысил голос:

   - Не смей так о ней говорить!

   Пришлось вмешаться. Мне-то мирить спорщиков не впервой.

   - Спокойно, - я ухватила гномку за локоть и заставила сесть, сунула ей стакан с компотом. - Выпейте. А вы, Олег, расскажите толком.

   Мгновение он сверлил меня злым взглядом, затем понурился и заговорил:

   - Я вчера Ксюшу домой проводил. А теперь она блюдце не берет, хотя мы всегда в девять созваниваемся. Если я на берегу, конечно.

   - Посварылысь? - вставила тетя Бруня.

   - Нет, - качнул головой он. - Мы... заявление сегодня подавать собирались.

   - Передумала дивка, бувае. А сказати тоби в вичи не насмилылась.

   Мысленно я согласилась с тетей Бруней. Хотя Ксюша не показалась мне настолько робкой - а Олег таким агрессивным - чтобы побояться отказать ему в глаза. К тому же какой смысл знакомиться с родней жениха, если собираешься дать ему от ворот поворот? Впрочем, она могла как раз после этого передумать. Тетя Бруня тот еще... цветочек.

   Он сжал губы.

   - В полиции тоже так сказали. Мол, бросила она меня. Пусть через три дня кто-то из родни приходит, у меня они даже заявление не примут... Только мне же в рейс! А у Ксюши нет никого, разве что сестра, но она живет далеко.

   - Погодите, - нахмурилась я. - Почему вы решили, что дело настолько серьезное, чтобы обращаться в полицию? Девушка могла, например, заночевать у подруги.

   Олег хрустнул пальцами.

   - Ксюша на экзамен сегодня не пришла, я в деканате узнавал. Это на нее не похоже, понимаете?

   - Понимаю, - кивнула я. - А соседей вы спрашивали?

   Ну не могу я держаться в стороне, когда у человека беда!

   Олег отчего-то поморщился.

   - Соседка видела, как Ксюша вечером мусор пошла выносить. Я... - он дернул кадыком. - Я на помойке ведро пустое нашел.

   - Так, - я побарабанила пальцами по столу. - Вещи Ксюши на месте? У вас ведь есть ключ от квартиры?

   Олег - ей-ей! - покраснел.

   - Ну да, есть... Вроде все на месте, и деньги, и документы. Я специально посмотрел. Только халат и тапочки пропали.

   Значит, ушла выносить мусор и не вернулась? Дело пахло керосином.

   - Полиции вы это говорили?

   Все-таки обстоятельства дела вызывали закономерную тревогу.

   Олег хмуро кивнул.

   - Да что толку? Меня этот Хоба даже слушать не стал!

   Хоба? Так-так...

   - Аню, - не выдержала тетя Бруня. - Може, визьмешся? Раптом и правда щось сталось?

   Я удивленно подняла брови, а Олег не выдержал.

   - Мам, ты что, хочешь помочь Ксюше?!

   Она