Синхронизация судеб. Анастасия Волжская, Валерия Яблонцева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Я, Солана Диаз, знала: никогда, ни при каких условиях, ни в коем случае нельзя связываться с бойцами «Механического солнца» – безжалостными, практически неуязвимыми убийцами, презревшими все законы Абисс-сити. Знала, но все равно сделала то, чего требовало сердце – спасла одного из них.

   А он изменил меня.

ГЛАВА 1

Я летела.

   Взмыла вверх, раскинув руки, и ветер трепал мои волосы, раздувал парусом широкие штанины комбинезона. Далеко-далеко внизу остались плоская крыша, опутанная проводами, и разномастные высотки семнадцатого. Вокруг было только небо, синее-синее, и оранжевый диск солнца, бликами отражавшийся на серебристо-белых чешуйках моей кожи.

   Короткий упоительный миг невесомости – и притяжение Абисса неумолимо повлекло меня вниз, прямо в распахнутые руки.

   Папины.

   Падать было не страшно. Может быть, даже веселее, чем летать, потому что я знала, что со мной ничего не случится. Папа не даст удариться и разбить коленки. Папа не допустит ничего плохого.

   Я вскрикнула, приземляясь в крепкие объятия Андреса Диаза, самого лучшего шейдера во всем Литианском секторе.

   – Сола, – глаза цвета ясного неба посмотрели на меня с мягкой укоризной. – Ты обещала, что попробуешь расправить крылья.

   – Но па-а-ап! Мне нравится и так. Ты подбрасываешь меня высоко-высоко, и кажется, будто я вот-вот увижу самые верхушки Абисс-сити.

   – И ты их увидишь, малышка, если научишься парить сама. Нужно только не бояться, а там поток ветра подхватит тебя и – вшух-х – ты окажешься выше самого высокого небоскреба.

   – Ну па-а-ап, – упрямо затянула я…

   И осеклась под строгим отцовским взглядом.

   – Ты шейдер, Солана Диаз. Шейдеры рождены летать. И не позволяй никому убедить себя в обратном. Ну, еще раз?

   Я храбро кивнула.

   По смуглой коже манна змейками пробежали золотые волны чешуек, увеличивая и без того немалую силу папиных рук. Я зажмурилась, предчувствуя, как резкий бросок взметнет мое тело вверх – прямо к небу и сверкающим шпилям Центра.

   – Готова?

   – Да.

   Вш-шух!

   Холодок по коже, свист ветра в ушах. Перед глазами мелькнуло уходящее вдаль бесконечное поле плоских крыш, увенчанных антеннами, вышками и площадками для ховеров. И потом – вот оно, небо. Прекрасное, непривычно-чистое, завораживающее.

   «Сейчас», – зазвучал в голове папин голос.

   Сейчас.

   Сосредоточилась, как учил папа. По телу пробежала серебристая дрожь трансформации, и сердце забилось предвкушающе-радостно.

   Голые лопатки, торчавшие в вырезе тонкой майки, зачесались, готовые раскрыться широкими кожистыми крыльями – совсем как у папы.

   Мысленно потянулась к шейду, своему внутреннему «я». Еще чуть-чуть энергии, самую капельку...

   Вшух-х.

   Движение остановилось.

   На одну бесконечно долгую секунду я зависла в воздухе, поймав поток ветра. Мир, так забавно смазанный во время взлетов и падений, застыл. С кристальной четкостью я увидела Абисс-сити, распростершийся от горизонта до горизонта, достающий острыми шпилями до самой орбитальной станции – сверкающий, великолепный, завораживающий.

   А потом...

   Би-ип, би-ип, би-ип!

   Я потеряла концентрацию всего на миг, но этого хватило, чтобы крылья, слабые, непривычные к полной трансформации, смялись под шквальным ветром. Полет сменился падением, восторг – безотчетным ужасом.

   Меня закрутило в воздухе. Небо, ховеры, крыши Абисс-сити, неоновые огни рекламы и густой туман, скрывавший нижние уровни мелькали перед глазами разноцветным калейдоскопом.

   «Папа должен поймать меня, – билась в голове отчаянно-спасительная мысль. – Он здесь. Он рядом».

   Еще немного, и этот кошмар закончится.

   Но папы не было.

   Не было нашей крыши и ярко-синего неба – только неконтролируемое падение вниз, вниз, вниз...

   И вот уже не маленькая Сола, а я, Солана Диаз, падала, спеленатая в коконе собственных кожистых крыльев. Воздух раскалился, не давая вдохнуть, словно я была метеоритом, на полной скорости проносившимся сквозь атмосферу Абисса. Тело горело, огни сливались в полосы ядовитого неона. Я выгнулась, с губ сорвался стон.

   Би-ип, би-ип, би-ип!

   – Да заткнись ты, шиссов кусок пластика! – на грани слышимости выругался кто-то. И добавил, миролюбивее и тише. – Ш-ш-ш, детка, не брыкайся.

   Тяжесть обрушилась на меня спереди. Стиснула, сдавила, вминая во что-то горячее сзади. Я дернулась, вырываясь из липких тисков кошмара.

   И проснулась.

***

Ярко-зеленый затылок, все еще едко пахнущий свежей краской, уткнулся мне в нос. Чуть ниже обзор закрыло плечо с татуировкой пылающей шестеренки. Широкая спина прижалась к моей груди, зад – голый! – бесцеремонно втерся между бедер.

   Шей Анхель Кессель – конечно, кто же еще – оттеснил меня, втискиваясь на узкую койку. Я инстинктивно отодвинулась. Глупое решение – воспользовавшись моим отступлением, Анхель отвоевал пару лишних сантиметров кровати.

   – Давай еще глубже, детка.

   Извернувшись, попыталась пнуть обнаглевшего шейдера коленом – и вдруг почувствовала, как в ягодицы недвусмысленно упирается что-то твердое. Горячее тело за спиной, служившее живой преградой между мной и холодной бетонной стеной, опутанной жгутами силовых кабелей, шевельнулось, притираясь ближе.

   – М-м-м, – от низкого чувственного голоса кожа покрылась мурашками. Не открывая глаз, Хавьер Кессель потянулся, проведя носом по моему плечу. Тяжелая рука по-хозяйски опустилась на бедро, пальцы скользнули по краю трусиков, нырнули под тонкую ткань. – Диаз…

   Перспектива оказаться зажатой на одноместной койке между двумя Кесселями – да еще тогда, когда и тело, и шейд внутри активно реагировали на прикосновения Хавьера – категорически не обрадовала. Возмущенно скинув татуированную руку, я кое-как выбралась, предоставив братьям полную свободу развлекаться самим, если уж так приспичило.

   Старший Кессель сонно сощурился, недовольный моим уходом. Зато Анхель моментально разлегся поперек койки, закинув на Хавьера руку и ногу.

    – Би-ип, би-ип, би-ип! – коммуникатор на руке младшего Кесселя вновь залился требовательной трелью. Бросив быстрый взгляд на дисплей, шейдер поморщился и нажал кнопку отключения.

   – Анхель, – я раздраженно сложила руки на груди, – твоя смена еще не закончилась.

   – А какого шисса вы спите тут уже пять часов? Другие, между прочим, тоже хотят.

   – Сколько? – под недовольным взглядом Хавьера конечности младшего Кесселя немедленно убрались прочь.

   – Ну хорошо, хорошо, – пошел на попятную Анхель, – ты спишь час. Именно поэтому я не стал вас будить, а аккуратненько, никого не побеспокоив, пристроился рядом.

   Я выразительно приподняла бровь.

   – Это ты называешь «аккуратненько»?

   – Ой, ну чего ты такая скромная, – зеленоволосый шейдер скорчил обиженную гримасу. – Хотите – развлекайтесь. Я не присоединюсь, пока не предложите.

   – Не перегибай.

   – Не жадничай. А то что, сам не хочешь, но и другим не даешь?

   – Анхель!

   Натолкнувшись на тяжелый, предупреждающий взгляд брата зеленоволосый присмирел. Даже место освободил – на случай, если я надумаю вернуться в теплую компанию Кесселей.

   Я покачала головой.

   Нет уж, спасибо.

***

Через импровизированные шторы, сделанные из оплетки и выпотрошенных проводов, пробивался синеватый свет, косыми штрихами перечеркивавший пол и стены. Снаружи мерно гудели силовые кабели и вентиляторы, охлаждавшие стройные ряды серверов автономного дата-центра. Перемигивались огнями высокие колонны процессоров. Из угла черным невидящим глазом скалилась обесточенная камера видеонаблюдения.

   Для перенаселенного Абисс-сити «автономный» никогда не означал «пустой». Подвалы давали пристанище грызам и бездомным нор-рам, выброшенным на обочину жизни, полицейские участки, отвоеванные у литиан, становились базами банд, заброшенные склады превращались в нелегальные магазины, в теневых производственных цехах собирались гоночные ховеры и оружие. Технические помещения, обслуживающиеся в автоматическом режиме – серверные, вышки связи и силовые станции всех форм и мастей – были излюбленным местом проживания нелегальных хакеров, предоставляя практически неограниченный доступ к вычислительным мощностям и электроэнергии за городской счет. Пара скрученных камер, моток силовых кабелей, руки, растущие из нужного места – и высокотехнологичная нора готова, можно заезжать.

   На одну из таких нам посчастливилось наткнуться во время поспешного бегства из последнего убежища, заготовленного «Механическим солнцем» на территории конкурирующей банды «Яростные кулаки», держащей окраинные районы пятого сектора. Сдали нас бандиты – один из местных узнал Анхеля и отправил властям сигнал, который, в свою очередь, удачно засекла Никс. Уходили в спешке, побросав все, что нельзя было унести в руках, не вызывая подозрений.

   Кажется, когда-то тогда мы в последний раз нормально ели. И спали. Да и вообще, чувствовали себя в относительной безопасности, а не метались по чужому району точно загнанные грызы, не задерживаясь в одном месте дольше нескольких часов.

   Последнее убежище, хозяин которого день назад был подстрелен в уличной потасовке, особыми удобствами не баловало. Освобожденный от техники угол, опутанный проводами стол из перевернутых ящиков, кресло и самодельная койка за загородкой, слишком узкая даже для двоих, не говоря уже о трех шейдерах и одной полукровки.

   Ходить можно было только по дорожкам, выложенным из силовых кабелей, отмечавших границу слепой зоны камер. Никс ворчала и грозилась вот-вот вырубить все следящее оборудование к шиссам, но всегда находилась работа поважнее. К тому же, мы понимали, что не сегодня, так завтра кто-нибудь вспомнит о безвременно почившем хакере и решит занять его место, а ввязываться в очередное противостояние с «Кулаками» не было ни сил, ни желания.

   Одно радовало – здание серверной было подключено к базовым коммуникациям и старая душевая кабина, втиснутая предыдущим хозяином между блоками, худо-бедно, но работала.

   Хорошо. После сегодняшнего пробуждения мне срочно нужно было охладиться.

   Свет портативных голопроекторов, тайком переправленных из старого убежища и установленных на груде ненужных ящиков, стал ярче – бегущая строка полицейских логов сменилась сеткой изображений с наружных камер дата-центра, оттенив усталое лицо Никс бледной синевой. Фемма полулежала в оставшемся от предыдущего хозяина кресле, слишком большом для хрупкой невысокой полукровки. К худому предплечью тянулась полупрозрачная трубка капельницы.

   Машинально осмотрела ее, проверяя подачу жидкости, и тихо покачала головой. Пакет с нейростимулятором, закрепленный на спинке кресла, опустел больше чем наполовину. Сам же раствор, который должен был быть ярко-красным, едва отливал розовым. Медикаментов катастрофически не хватало. Равно как и… всего остального.

   На мои манипуляции Никс не отреагировала. Массивные очки виртуальной реальности скрывали глаза, из-за чего невозможно было понять, спала она или соревновалась в скорости взлома каналов связи со службой безопасности Центра. Судя по бесполезной картинке на голопроекторе, скорее, первое. Похоже, хакершу в очередной раз выбили из системы, и она отдыхала перед новой попыткой.

   Сказать по правде, я немного завидовала Никс. Напряжение, прятки от полиции, грызня с бандами и постоянная нехватка ресурсов совершенно не тяготили ее. Несмотря на непрекращающиеся облавы и необходимость раз в сутки менять одну вонючую дыру пятого района на другую, еще более заброшенную и неустроенную, хакерша исправно выполняла свою работу и не теряла присутствия духа и едкого юмора. А после того, как к нам во время очередной вылазки прибился Анхель, и вовсе казалась всем довольной.

   Никс не позволяла себе ни секунды сомнений. Она четко знала, что хорошо, а что плохо, беспрекословно подчинялась Хавьеру Кесселю и не задавала вопросов. И вряд ли по ночам – или в то время суток, когда хакерше удавалось урвать несколько часов на восстановление сил – ее мучили кошмары о том, что могло бы случиться или не случиться, откажись она от почти самоубийственной операции в Центре.

   О себе я такого сказать не могла.

***

Душевая кабина. Громкое название для обшитого пластиком узкого пространства между двумя кубами серверов, куда подавалась отработанная вода из охладителей. В предыдущем убежище не было даже такой, так что мертвого хакера стоило поблагодарить хотя бы за это. А также за отдельную раковину, сушку, чистые полотенца и бритвенный вибростанок на проводе, протянутом сквозь стену. Тот еще был модник, похоже – но шальной выстрел из самодельного дробовика пришелся манну в голову, так что оценить дизайн аккуратной бородки не удалось.

   Я замерла у раковины, опершись руками на холодный пластик, и вгляделась в собственное отражение. Темные волосы, собранные в привычный высокий хвост, смуглая кожа. Казалось бы, я была все той же Соланой Диаз – с поправкой на постоянную усталость – и вместе с тем что-то изменилось внутри меня, изменилось настолько непоправимо, что я каждой клеточкой тела понимала – назад дороги нет.

   Тряхнув головой, решительно полезла в душ. Настроила подачу воды, подставила лицо теплым струям.

   Не раз за прошедший месяц, проведенный в бегах, я задавалась вопросом, хотела ли бы я отмотать все к поворотной точке, к черте невозврата, к Хавьеру Кесселю, лежащему ничком в темном переулке у порога клиники. Хотела ли не спасать его, не вырывать из цепких лап смерти, не запускать цепочку событий, связавших наши судьбы воедино и радикально изменивших мою жизнь и меня саму.

   Нет.

   Ответ всегда был нет.

   Сейчас я как никогда ясно понимала – Хавьер Кессель был лучшим, что могло случиться с семнадцатым районом. Проведя с ним почти месяц, я не могла не заметить, насколько же сильно он отличался от других предводителей банд, в изобилии расплодившихся на теневой стороне Абисс-сити. Да, Кессель не был героем без страха и упрека, но он заботился о своих, избегал ненужного насилия и не терял самообладания даже в критических ситуациях. Он отличался от всех, кого я знала.

   И я… восхищалась им. Не только профессионально, но и… как фемма манном. Восхищалась безупречным телом боевой машины, будто созданным для того, чтобы сражаться наравне с солдатами в литианских экзоскелетах. Железной волей и абсолютным самоконтролем, позволившим молодому шейдеру возглавить «Механическое солнце» и заслужить уважение в преступном мире окраин. Спокойной, уверенной силой, которой хотелось покориться.

   Я закрыла глаза, казалось, на мгновение.

   Слайд-дверь с легким шорохом скользнула в сторону.

   Но не движение привело меня в чувство. А осознание, что за спиной он.

   Теперь я всегда безошибочно узнавала его – то ли чутьем, то ли инстинктами. Шейд радостно встрепенулся от близости дуальной сущности. Я замерла, не поворачивая головы, чувствуя, как скользит по спине темный голодный взгляд – ниже, ниже. И…

   …ждала.

   Ждала, как забарабанят по широким плечам теплые струи, извилистыми дорожками стекая туда же, куда устремились мои затуманенные паром мысли.

   Ждала, как тело, восхитительно сильное и горячее, прижмется так крепко, что ни одна капля воды не сможет просочиться между нами.

   Ждала, как руки скользнут по плечам, бокам, животу. Как пальцы, одновременно ловкие и нежные, одним дразнящим прикосновением к напряженной груди разожгут внутри желание.

   Ждала легкого укуса в основание шеи, мгновение спустя сменяющегося поцелуем, а затем еще одним, и еще, еще – так, что я не могла сдержать стона.

   – Хави…

   – М-м-м.

   Широкие ладони манна легли на мои бедра, притягивая, лаская, раскрывая. Шейд внутри буквально захлебнулся от эмоций – да, да, еще, дай мне больше! Но шейдер не спешил. Я чувствовала восхитительную твердость Кесселя – готового, уверенного, горячего, и вместе с тем оставлявшего мне ровно столько свободы выбора, сколько я и хотела.

   Открыто. Честно. Без принуждения и доминирования наших вторых сущностей, хоть я и чувствовала, что дай им волю, я давно бы оказалась впечатанной в холодную стену душевой, пока Кессель вбивался бы в меня с голодным животным рыком.

   Воображение и шейд подтолкнули мне эту картинку, расширили, добавив хлопков и стонов – жарких, страстных. Неужели не хорошо? Отдаться Кесселю ко взаимному удовольствию, напитав энергией обессиленные дуальные сущности. Сделать то, чего уже так давно хотелось, но чему всегда находились отговорки – не то место, не то положение, не тот настрой…

   Потянувшись назад, провела рукой вверх-вниз, скользя по гладкому стволу. За шумом воды послышался приглушенный свистящий выдох, который лишь распалил мою решимость. В конце концов, можно вечно ждать этого подходящего спокойного момента, чтобы сесть и разобраться в себе, своих чувствах и своем втором начале. Но зачем, когда вот же он здесь, Хавьер Кессель, манн, рядом с которым мое сердце бьется чаще, а в низу живота нарастает нервно-приятный предвкушающий спазм. И хочется большего. Хочется позволить себе больше.

   Почему бы не сейчас?

   С силой, которой не ожидала после долгих недель полубессонных скитаний, я развернулась в руках Хави и впилась в его губы яростным поцелуем. Шейдер ответил с не меньшей страстью. Горячие струйки воды стекали по лицу, мешая дышать, но мы едва замечали их, увлеченные друг другом.

   Крепкие ладони подхватили меня под ягодицы, упирая спиной в стену душевой – и совсем, как оказалось, не холодную. Я вцепилась ногтями в широкую спину, выгнулась, готовая принять Хавьера в себя…

   Би-ип, би-ип, би-ип!

   Слайд-дверь отъехала в сторону, выпуская наружу пар и впуская холодный воздух и обладателя самого не затыкающегося коммуникатора на всем Абиссе. Недвусмысленная поза, закрытая дверь, намекающая на желание уединиться, и любезно освобожденная койка Анхеля при этом совершенно не смутили. Как я успела убедиться за время совместного существования, деликатность и уважение к личному пространству были ему чужды как таковые.

   – Выйди, – не поворачивая головы, бросил глава «Механического солнца». – Считаю до трех. Раз. Два с половиной…

   – Хавьер…

   И что-то в голосе Анхеля, напряженном и звенящем, заставило нас прислушаться. Кессель-старший выдохнул сквозь сжатые зубы, посмотрел на меня, улыбнулся, криво и немного виновато. Пожав плечами, я расплела ноги, опускаясь на пол – Анхель есть Анхель, ничего не поделаешь. От гормонов, вброшенных в кровь шейдом, немного потряхивало, и зеленая макушка младшего Кесселя, видневшаяся через плечо старшего брата, вызывала раздражение и стойкое желание отделить наглую голову от бесполезного тела. Судя по тому, как ходили желваки на лице Хавьера, тот думал примерно о том же.

   Хорошо хоть у Анхеля хватило ума дать нам остыть – и даже предусмотрительно швырнуть пару полотенец из комнаты с раковиной – а то вторжение в душ реально рисковало закончиться братоубийством.

   Кессель вышел первым. Я следом.

   Анхель был взбудоражен – ноздри нервно раздувались, взгляд перескакивал с предмета на предмет, от крепко стиснутых кулаков на мощных руках вздулись вены. По татуированной коже красными гребнями поднимались – и тут же опускались – чешуйки шейда. Не знай я, что вся химия, контролируемая в пятом районе враждебными «Яростными кулаками», давно кончилась, решила бы, что Анхель под кайфом.

   Но эту стадию мы уже прошли – дважды я лично выводила шейдера из комы, а агрессию озверевший от ломки младший Кессель вынужденно вымещал в спаррингах с братом и яростных кувырканиях с Никс, когда хакерша была в настроении для постельных игр. В остальное же время неуемные аппетиты Анхеля с успехом разбивались о легкий хлопок по ягодицам и мурлыкающее «не сейчас, милый», и к моему удивлению шейдер прекращал попытки залезть в чужие трусы и уходил колотить пустые ящики в подвале или искать счастья на стороне.

   Впрочем, сейчас был не один из этих случаев.

   – Рамон вышел на связь, – сквозь зубы процедил Кессель-младший. – Ему и небольшой группе наших удалось прорваться из оцепленного семнадцатого в пятый. Половина ранены.

   – Пусть уходят вглубь сектора, – отрезал Хавьер. – Рамону известны основные точки.

   – Литианам тоже. Вспомни, что случилось с группой Васкеса, которого мы с трудом вытащили из полицейского участка этого шиссового ублюдка Ли Эббота. Стоит нашим показать нос в убежище, их повяжут за пять минут. А то и проще…

   – Рамон безопасник. Он знает, что делать, и справится без нашей помощи.

   – Поздно, – Анхель поморщился, упрямо поджав губы. – Я уже принял вызов. И согласился встретиться. Точка в четвертом квадрате.

   – Ты… что?

   Тут опешила даже я. Да, младший Кессель не отличался особым интеллектом, но надо же было быть клиническим идиотом, чтобы вот так запросто подставить под удар и нас, и Рамона – а заодно и остальных шейдеров «Механического солнца», разбросанных по трущобам Абисс-сити. Хавьер неделю выбивался из сил, пытаясь обеспечить безопасный переход в другой район, договариваясь с местными главарями, но переговоры пока не дали результата. Нужно было еще несколько дней.

   И вот, пожалуйста. Вся операция шиссу под хвост из-за одного…

   Но Анхель встретил разъяренный взгляд главы «Механического солнца» с непривычным упрямством.

   – Иначе было нельзя, – обреченно проговорил он. – С ними Ракель.

ГЛАВА 2

– Ситуация в Абисс-сити, где неделю назад вооруженная группа шейдеров совершила нападение на полицейский участок северо-западного центрального городского округа, по-прежнему остается напряженной, – тонкие брови на кукольном личике литианки, ведущей голоновости, приподнялись, выражая тщательно выверенную степень обеспокоенности. – В результате неправомерных действий пострадало четыре сотрудника полиции. Общая сумма ущерба по оценкам независимых экспертов составила три миллиона четыреста семьдесят тысяч кредитов.

   Я зло стиснула зубы.

   – Напоминаем, – оскалилась с виртэкрана ведущая, – что виновные в преступлении все еще остаются на свободе. Если у вас есть какая-либо информация о местонахождении лиц, указанных на экране, просим сообщить на горячую линию или в ближайшее отделение полиции. Сумма вознаграждения приведена ниже.

   Голову литианки сменили кривые голограммы предполагаемых организаторов налета. Изображения были нечеткими – видно было, что использовались данные с уличных камер видеонаблюдения, не позволявшие составить точные портреты боевиков. «Хавьер Кессель», «Анхель Кессель», «Рамон Перес» и другие члены «Солнца» были почти неузнаваемы. Зато «Солану Диаз» голоновости показали во всей красе – не иначе как отчим, чтоб его шиссы сожрали, предоставил полиции мои старые записи.

   Никогда не интересовалась новостями – и вот, внезапно оказалась в центре того, что транслировалось по центральным литианским каналам.

   – Да ты у нас звезда, детка, – развязно хохотнул Анхель, когда кадры, сделанные матерью в одну из наших последних прогулок по Центру, сменились более свежим изображением. Скрытая камера засняла, как я наклонилась над монитором, проверяя показатели. – Аппетитнее иных порноактрис.

   Хлопнула рукой по пульту, отключая проекцию. При виде клиники Михелей сердце кольнуло тупой иглой потери.

   – Не смешно.

   – Известность нашей детки создает определенные сложности, – поддержала Никс. – С засвеченным лицом я бы справилась – полтюбика зеленой краски, искажающая голографическая маска и поддельный ид-чип нам в помощь – но что-то я сомневаюсь, что Ли Эббот ограничился передачей в базу старого семейного архива. Много у него на тебя нарыто?

   Я поежилась.

   – Судя по последней записи из клиники – предостаточно.

   – Данные легального чипа плюс петабайты видео, – хакерша покачала головой. – Фигура, походка, жесты, биохимические реакции тела – у них есть все. Тебя вычислит первая же камера с биометрическим сканером. Зато понятно, откуда в районе столько полиции после последней вылазки.

   – Я могу остаться.

   – Нет! – взвился Анхель. – Нам нужен медик в группе. А вдруг Ракель ранена? А вдруг они все ранены? И что тогда?

   – Тогда они не дойдут до точки, и вы зря потратите время и ресурсы, – рявкнула Никс. – А с Соланой до точки не дойдете вы. Что, давно не бегал от литианских дронов, сладкий?

   – Пусть попробуют! Я готов!

   – Зато я не готова, – я сложила руки на груди.

   – Ты можешь пойти по канализациям. Стены коллекторов глушат сигналы поисковиков.

   – Вот и иди хоть сразу к шиссу в пасть. Ты эту гадость заварил – сам и выкручивайся.

   – Не моя вина, что ты у нас золотая девочка с самого верха, на которую приемный папочка-полицейский наснимал кучу домашнего видео…

   – Анхель, милый, заткнись-ка ты лучше. Я ощущаю дурные вибрации в воздухе.

   – Хави, ну объясни ты им…

   – Солана остается.

   Голос разума и мой вздох облегчения утонули в возмущенном реве Анхеля.

   – Что? Как? Почему?

   – Солана остается, – тоном, не терпящим возражений, повторил глава «Механического солнца».

***

Кессели собрались быстро. Четверть часа на разведку обстановки и изготовление поддельных ид-чипов по базе местного морга, десять минут – на подзарядку оружия. В охладителе оставались последние полпачки стима, и я разделила его между братьями. Увы, неполный шприц золотой жидкости взрослому манну был как шиссу микрочип. На частичную трансформацию – и то не хватит.

   Шейд внутри недовольно ворчал, требуя своей порции, но я усилием воли приказала второй сущности успокоиться. Кесселям, выполнявшим в команде основную физическую работу, было нужнее. А я неплохо жила на энергетических батончиках из ближайшего магазина…

   И поцелуях с Хавьером. Редких, почти случайных – но отчаянно-жадных, после которых в теле вновь появлялась сила и желание жить. Жаль только, что обстоятельства так и не позволили зайти дальше.

   – Пустой перевод ресурса, – ухмыльнулся Анхель, уже получивший свою дозу и теперь активно мешавший процессу, глядя через плечо, как я обрабатываю антисептиком руку Хавьера перед инъекцией. – Лучше бы вкатила все мне, а оставшееся время потратила на то, чтобы восстановить нашего лидера древнейшим способом. Пушкам еще семь минут заряжаться. Насколько я знаю Хави, ему с лихвой хватит.

   – Не вламывался бы в душевые кабины, получил бы двойную порцию, – огрызнулась я, примериваясь к выпуклой вене.

   – А может, поменяемся? Ему – стим, а мне – твою аппетитную шейдерскую… ай! Да понял я, понял и заткнулся.

   Я хмыкнула. Удивительно, как Хавьер умудрился извернуться и пнуть брата, не изменив положения руки. Талант, да и только.

   – Вернемся к вечеру, – пообещал лидер «Механического солнца», на мгновение сжав мою ладонь.

   Без Кесселей время потянулось медленно. Никс засела за литианские полицейские переговоры, а я с головой ушла в изучение местной карты, пытаясь отыскать плохо охраняемые склады, закрытые за пособничество конкурирующим бандам рестораны и магазинчики нор-ров, а также любые другие места, где у нас еще оставался шанс отыскать припасы и медикаменты.

   Долгие поиски неожиданно увенчались успехом – если судить по данным уличных камер, прямо сейчас небольшая медицинская компания освобождала два этажа и склад в высотке на границе пятого и пятнадцатого. Вряд ли рабочие оставили много полезного, но в качестве временного убежища место показалось вполне неплохим. Коммуникации и внутренние сети работали, аренда была оплачена еще на пять дней, а «Кулаки» в тот район почти не забредали.

   Я повернулась к Никс, чтобы поделиться находкой – как раз вовремя, чтобы увидеть, как хакерша, витиевато выругавшись, содрала с головы шлем.

   – Что случилось?

   – Повышенная активность полиции в четвертом квадрате, вот что случилось, – зло выплюнула она. – Кто-то сдал литианам точку сбора, а заодно любезно указал все возможные пути отхода. И когда я узнаю кто…

   Кулак сжался вокруг шлема с такой силой, что затрещал пластиковый ободок обшивки. Но грозные обещания Никс расправиться с предателем волновали меня сейчас в последнюю очередь.

   – Надо предупредить Хавьера.

   – Пытаюсь, как видишь, – тонкие пальцы запорхали по витрэкрану коммуникатора. – Хави, Хави, как слышно? Это срочно. Отмена. Я повторяю, отмена, – мы замерли, напряженно вслушиваясь в тишину, но ответом был лишь шорох помех. – Шисс, они глушат частоты. Подожди, попробую пробиться.

   – Нет! – план пришел даже прежде, чем я осознала, что означали красные точки, наводнявшие карту, выведенную через голопроектор. – Нет времени. Литиане уже накрыли точку сбора и прилегающие районы. Еще немного, и они вычислят нас. Уходим. Нужно предупредить Хавьера и Анхеля, прежде чем они угодят в ловушку.

   После секундного размышления Никс коротко кивнула.

   Словно в насмешку, на столе пискнул коммуникатор, который старший Кессель использовал для переговоров по закрытому каналу связи. На экране мелькнуло изображение шейдера – породистое скуластое лицо с темными узорами татуировки, волевой подбородок, легкая светлая щетина, пронзительный хищный взгляд. Но прежде чем манн заговорил, Никс торопливо свернула виртэкран.

   – Не нашего ума дело, – проговорила она, проследив за направлением моего взгляда. И, не сдержавшись, выругалась. – Шисс, если бы Хави был здесь…

   – Кто это?

   – Дамиан Рохас, – ответила хакерша с неохотой. – Из пятнадцатого района. Лидер «Хирургов». Понятия не имею, зачем Хавьер решил связаться с этим шиссом, но лучше нам не заставлять Рохаса ждать.

   Коммуникатор перекочевал на свободное запястье Никс. Два голопроектора повисли на поясе. Шлем виртреальности хакерша, немного поколдовав с настройками, кинула мне, коротко приказав очистить от ненужного пластика. Силы шейда даже без дополнительной подкачки стимом хватило с избытком – в несколько движений от громоздкого шлема осталась лишь тонкая полоска визора. Ее Никс нацепила мне на лоб.

   – Настрою простую голограмму – хватит, чтобы обмануть уличные камеры. Но остальное, детка, тебе придется делать самой.

   – Что именно?

   Вместо ответа Никс хлопнула меня по заднице и вытащила из-под кресла ворох помятой одежды из личного гардероба любовниц предыдущего хозяина серверной, очевидно предлагая мне подобрать среди коротеньких топов, микрошорт и юбок, больше похожих на пояса, что-нибудь для себя. Проще было сразу выйти на улицу в нижнем белье.

   Отыскав полупрозрачный укороченный топ, отливающий всеми цветами неоновой радуги, я с сомнением повертела его в руках

   – Предлагаешь изображать в этом… хм… продажную фемму?

   Хакерша польщено фыркнула.

   – Кого угодно, детка. Кого угодно – главное, не саму себя.

***

Хакерская нора, служившая нам временным убежищем, располагалась в довольно тихом промышленном районе. С одной стороны, это было кстати – меньше шансов, что кто-то отследит подозрительную активность в здании, которое по всем правилам должно было быть абсолютно пустым. С другой стороны, это же создавало дополнительные проблемы. На территории комплекса не бывало случайных прохожих, и внезапное появление шейдеров без должного разрешения и экипировки моментально могло привлечь ненужное внимание. И пусть возвращаться обратно, с учетом подозрительной осведомленности литиан, мы уже не собирались, все равно пришлось совершить увлекательную прогулку по техническим коридорам, вентиляционным шахтам и протянутым между зданиями силовым кабелям – так, на всякий случай.

   До прилегающего к промышленному комплексу квартала нор-ров добраться, однако, не успели. Во время последней перебежки в слепой зоне камер Никс приметила грузовой ховер. Вокруг транспортника сновали приземистые роботизированные платформы. Охранники стояли поодаль – и, судя по расслабленному виду, не ждали никаких проблем с разгрузкой.

   Глаза Никс хищно блеснули. Хакерша завела руку за спину, вытащила из заднего кармана шорт массивный браслет, по щелчку пальцев развернувшийся в металлический каркас литианской экзоперчатки. Надев его, Никс медленно, чуть ли не ползком, двинулась к ховеру.

   «Что ты делаешь?» – одними губами прошептала я.

   «Наслаждайся, – высветился перед глазами ответ, пришедший на монитор визора. – Когда начнутся выстрелы, беги и запрыгивай на пассажирское сиденье».

   Я только головой покачала. Безумие – угонять транспортник прямо на глазах вооруженной охраны. Но что делать? Хавьер и Анхель давно ушли, до назначенного времени встречи осталось совсем недолго. Если мы хотели перехватить Кесселей, нужно было действовать быстро, а передвигаться – еще быстрее.

   Притаившись за углом склада, я наблюдала, как Никс, крадучись, подбирается к ховеру. Хакерша держалась тени силовых кабелей, проложенных вдоль разгрузочной площадки. Охранники не обращали на нее внимания, занятые разговором.

   Резкий бросок, кувырок – и Никс, тонкая и щуплая, закатилась прямо под низкое брюхо транспортника. Я задержала дыхание, готовая в любое мгновение сорваться в атаку, если кто-то дернется в сторону ховера. Но нет. Секунды шли, платформы сновали туда-сюда, один за другим вынимая тяжелые бронированные ящики, переговаривались охранники. Опасный маневр Никс остался не замеченным никем, кроме меня.

   Минута. Две.

   Внезапно ховер чихнул. Темное облако вырвалось из-под брюха транспортника, окутав зону погрузки едким дымом.

   Охранники заволновались. Но не успели они толком оценить ситуацию, как двигатели взревели, и ховер, точно ослепленная тварь с пустошей, заметался по пустой площадке. Никс нигде не было видно. На секунду в душе всколыхнулась тревога, но, видимо, хакерша знала, что делала, затаившись под брюхом неуправляемого транспортника.

   – Скорее, скорее, отстрелите блок управления, пока не рвануло! – раздались крики, приглушенные гермошлемами.

   – Шиссова рухлядь вечно выходит из строя!

   – Да не тормозите вы, внутри еще три ящика! Если вдруг что, с нас взыщут! А у меня кредит!

   Затрещали выстрелы – сначала неуверенные, но постепенно переходящие в шквальный огонь.

   «Сейчас, – вспыхнул визор. – Вдоль стены. Семь секунд».

   Не тратя времени на раздумья, я побежала – быстрее, быстрее – чувствуя, как шейд вкачивает энергию в мышцы. Мне еще не слишком хорошо давались пружинистые легкие движения, как у Хавьера, но в контроле над способностями второй сущности я делала определенные успехи.

   После неизбежно придет откат – слабость и зверский голод – но сейчас главное было убраться отсюда, как можно скорее найти Кесселей и вытащить их из лап литиан.

   Из-за угла на полном ходу вывернул ховер. Двигался он уже более целенаправленно и уверенно – похоже, Никс приноровилась к управлению и теперь развлекалась вовсю. Позади слышались выстрелы и топот ног, но охрана была еще далеко.

   «Три секунды».

   Мысленно начала обратный отсчет.

   Разогналась еще сильнее – и на «один» оттолкнулась обеими ногами от стены, бросая тело прямо на летящий ховер.

   Расчет оказался верным примерно наполовину – меня зашвырнуло на сидение, а потом со всей силы впечатало в переднюю стенку грузового отсека. От удара из легких выбило воздух, но серебристая чешуя шейда, вовремя прикрывшая бок и спину, защитила от серьезных повреждений.

   Немного придя в себя, я перебралась на водительское кресло. Взялась было за рычаги – но сразу же поняла, что это бесполезно. Ховер был под полным контролем Никс. Оставалось, как и во многом другом, смириться и расслабиться, доверившись талантам хакерши. И надеяться, что мы прибудем в нужное место, прежде чем охрана доложит о вышедшем из строя ховере и нас собьет первый же полицейский патруль во избежание опасной ситуации на трассе.

   – Не парься, – подтянувшись на руке с экзоперчаткой, Никс перебралась через порог кабины и развалилась на водительском кресле. – У нас есть примерно десять минут. Прокатимся с ветерком, а потом бросим эту малышку и пойдем пешком. Четвертый квадрат уже близко. Вперед!

   Будто услышав приказ хакерши, ховер взревел и на полной скорости снес складские ворота, вырываясь на загруженные трассы пятого сектора.

***

Десять минут безудержной гонки по воздушным путям с ежесекундным риском врезаться в недостаточно верткий пассажирский ховер или аэробайк – и все закончилось. Бешеный транспортник успешно сделал вид, что окончательно потерял управление и рухнул с дороги в неприметный переулок четвертого квадрата, заваленный строительным мусором. Сканеры показали движение группы полицейских, заметивших аварию, но к тому времени, как они добрались до места крушения, мы с Никс были уже далеко.

   – Судя по сигналу маячка от фальшивых ид-чипов, – хакерша, раздетая еще сильнее, чем обычно, подхватила меня под локоть, призывно виляя бедрами и посылая игривые взгляды прохожим, – Кессели примерно в трех кварталах отсюда. Плюс-минус пара улиц, так что придется побегать. И от полиции тоже, – заметив в переулке группу литиан в экзокостюмах, Никс потянула меня в толпу, выходящую из ближайшей станции скайвея. – Да не верти ты головой, детка, крути задом. Держись естественнее.

   Легче было сказать, чем сделать. Как я могла притвориться развязной и дерзкой, когда внутри была точно сжатый комок нервов?

   Да и окружающие не давали расслабиться. То ли маскировка Никс работала, то ли в пятом было больше грязи, чем в родном семнадцатом – развязные оклики и предложения уединиться сыпались со всех сторон, сопровождаясь шлепками и попытками залезть под юбку. Приставали в основном полукровки и шейдеры, по виду которых сложно было говорить о «цивилизованности».

   Какова банда, таков и район – нам с Саулом приходилось принимать в клинике проституток, и все они говорили, что «Механическое солнце» не дает спуску тем, кто слишком распускает руки. Но «Кулакам» и на своих, и на «залетных», очевидно, было наплевать – лишь бы платили за «покровительство».

   Заплатить пришлось. Не успели мы пробыть на улице и пяти минут, как нас заметили. Бандитского вида шейдер с татуированным знаком «Кулака», чей многократно перебитый нос не могла исправить никакая регенерация, оттащил нас в сторону и потребовал «разрешение на работу» стоимостью в пятьсот кредитов – больше, чем можно было получить за ночь в трущобах.

   – Нет денег – можете отработать со мной и моими дружками, – нагло хохотнув, предложил «Кулак», по-хозяйски положив руку мне на грудь. – Мы как раз не против поразвлечься.

   Я возмущенно вывернулась, с трудом подавляя желание помочь манну расстаться с явно ненужной конечностью. В десяти шагах от нас дружки «Кулака» трясли перепуганного нор-ра с тележкой уличной еды. Еще трое бандитов глядели из темного переулка.

   Нет. Слишком много.

   – Мы заплатим, заплатим, сладкие, – крашеные коготки Никс скользнули по голой груди манна к карману брюк. – Держите. А нам с подружкой пора работать.

   – То-то же, – ухмыльнулся «Кулак» и махнул рукой ожидавшим бандитам. – За мной. Я угощаю.

   Шейдеры нетрезвой походкой зашагали прочь. Я проводила их злым взглядом – а потом поспешила к нор-ру, чтобы помочь поднять перевернутую тележку.

   – Шпашибо, Шей, – поклонился торговец.

   – Не обольщайся, приятель, – Никс хлопнула его по плечу. – Кредиты фальшивые. Так что, когда они разберутся, лучше бы тебе быть отсюда о-о-очень далеко.

   Нор-р понятливо кивнул. Хакерша наклонилась к нему – со стороны казалось, будто она решила поцеловать спасенного в щеку – но я видела, как быстро шевелились полные алые губы. На прилавок упало несколько кредитов – на этот раз настоящих. Никс едва успела подцепить с жаровни тонкую питательную пластинку, как тележка резко сорвалась с места. Несколько секунд – и торговец растворился в толпе.

   – Вперед, – хакерша вновь подхватила меня под локоть. – Уже недалеко.

***

Еще две полутемные улицы, переполненные затравленными нор-рами, грязными ресторанами, дешевыми клубами под безвкусными неоновыми вывесками и жуликами всех мастей – и мы наконец добрались до нужного места. Нас пытались снять еще трижды, один раз пришлось отбиваться от конкуренток и дважды обходить полицейские посты, проверявшие у хмурых горожан документы. К счастью, карта, выведенная на визор, позволяла вовремя засекать угрозы, избегая ненужных столкновений. Или Никс, используя врожденное чутье, доставшееся полукровке от предков-нор-ров, моментально реагировала на изменения в движении толпы и начинала заблаговременно искать пути обхода.

    Мимо проехала еще одна уличная тележка. Круглолицая нор-ра, на секунду отвлекшаяся от бесконечных однообразных завываний – «мяшные кубики, вкушные мяшные кубики ш пылу ш шару» – сунула в руку Никс палочку с закусками. Кивнула куда-то в сторону – и заторопилась дальше, предлагая товар.

   Зачем-то я проследила за ее взглядом – и сердце забилось быстрее, растревоженное взбудораженным шейдом, почувствовавшим близость дуальной сущности.

   Кессель был здесь. В толпе, в нескольких десятках метров от нас.

   Мимо прошли полицейские. Спрятав страх глубоко внутри, я выпрямилась и нарочито дерзко повела бедрами. Луч сканера мазнул по мне, но в последний момент литианина отвлек нор-р, неудачно упавший прямо под ноги полицейского, и проверка так и осталась незавершенной.

   Повезло.

   – Разделяемся, – тихо шепнула Никс. – Я к нашим, ты к стойке с энергетиками. Встречаемся на точке, которую ты нашла днем. Помнишь координаты? Маршрут проложить сможешь?

   – Да, но…

   Я хотела добавить, что не понимаю, почему мы не можем перехватить Кесселей вместе, но Никс уже отделилась от меня, напоследок подтолкнув к указанной стойке.

   – Не желают ли бравые манны развлечься сегодня ночью? – послышался голос хакерши. – Могу удовлетворить сразу обоих, но если не хотите делиться, у меня есть две виртуальные подружки, которые скрасят ожидание, пока я работаю.

   Краем глаза я успела увидеть, как Никс сняла с висков визор и ловким движением натянула его на глаза Хавьеру. Как шейдер отреагировал на появление Никс и что увидел на экране, узнать не успела – в ладонь вцепились узловатые пальцы торговца энергетиками.

   – Бар под шелтой вывешкой, Шей, – скороговоркой проговорил он. – Быштрее.

   В дальнем конце улицы появился усиленный литианский патруль, так что медлить не стала. Бросила короткий взгляд на Хавьера, которого Никс уже тянула в ближайшую подворотню, и без раздумий влетела вслед за худощавым нор-ром в низкую дверь бара. Готовилась ко всему – начиная от полицейских и заканчивая «горячей» встречей с недавними бандитами «Яростных кулаков» – но никак не ожидала встретить во враждебном районе старого знакомого.

   – Нор Цинь? – вырвалось изумленное.

   Старый сухощавый нор-р выбрался из-за стойки и заключил меня в теплые, почти отеческие объятия. Посетители одобрительно загалдели, стуча ложками по разномастным алюминиевым мискам.

   – Шей Шола. Шива.

   – Как вы здесь оказались? Давно? Что случилось с вашей закусочной в семнадцатом?

   – Вше… меняетша, Шей Шола, – Лю-Цинь неопределенно махнул рукой и мягко улыбнулся, словно говоря – дело прошлое, ничего уже не исправишь. – И ты. Ишменилашь. Ош-шень. Теперь Шей. Наштояш-шая, – он хитро подмигнул. – Пош-шти.

    Я смущенно кашлянула. Прозорливость старого нор-ра всегда приводила меня в замешательство.

   Но пообщаться нам не дали. В бар заглянул другой нор-р, вид у него был взволнованный. Короткий обмен взглядами – и Лю-Цинь, взяв меня за руку, настойчиво потянул к кухне.

   – Уходить. Надо уходить, – он подтолкнул меня к низкому темному проему, за которым неровными ступенями спускалась во мрак лестница. – В подвал, а оттуда еще нише. По трубе. Не бойша – шишшов нет. Мы вшех отвадили ешше давно. Найдешь друшей.

   – Друзей? – переспросила непонимающе.

   – Шейдеров. Ш Шемнадцатого. Шолнце.

   Я замерла. Неужели старый Лю-Цинь имел в виду группу Ракель и Рамона? Они… здесь?

   – Там, – словно подслушав мои мысли, нор-р нетерпеливо показал себе под ноги.

   – Спасибо, Нор Цинь, – я крепко обняла старого друга. – Спасибо. За все.

   – Не за што, Шей, – послышалось сверху. Нор-р на секунду пропал – а затем на меня посыпались запечатанные питательные пайки и несколько банок энергетиков. Я торопливо собрала все в сброшенную следом сумку. – А теперь беги. Шиво, шиво!

   Дверь с грохотом захлопнулась, отсекая от света и спасительного бара.

   Медлить было некогда.

***

В ночном зрении шейда мир казался совсем иным.

   В остальном подземные коллекторы были и оставались худшим местом в Абисс-сити. В отличие от семнадцатого, близость пятого района к Центру и многоуровневым высоткам требовала разветвленной сети канализаций, уходящей на десятки ярусов вглубь. Мусорные реки сменялись мусорными водопадами, потоки сливались, а где-то на самом нижнем уровне пировали шиссы, и их утробное рычание эхом отдавалось от каменных сводов.

   Что ж, по крайней мере, ни одна из этих тварей не рвалась наверх, что не могло не радовать.

   Сверившись с картой тоннелей, я отметила ближайшие точки выхода к месту сбора в четвертом квадрате и бодро зашагала вперед, стараясь не думать о том, что хрустело, шипело и чавкало под ногами. Отыскать группу шейдеров в коллекторах, глушащих все возможные сигналы, представлялось той еще задачей, но все же это было куда проще, чем найти маленький дротик среди тонн мусора. А дротик мы с Хавьером нашли. Даже не верилось, что это было всего месяц назад…

   После часа блужданий, когда я успела уже сто раз решить, что заблудилась окончательно, за очередным поворотом забрезжил свет. Я замерла, напряженно вглядываясь, и заметила пляшущие по потолку вытянутые тени. Раздались голоса – двое или трое – и чавкающие шаги, приближавшиеся ко мне из бокового коридора.

   Оружия при мне не было, и оставалось лишь рассчитывать на фактор внезапности и то, что незнакомцы не выстрелят первыми. Однако отчетливое «Хавьер» и смутно знакомый голос развеяли мои сомнения. Оторвавшись от стены, я сделала шаг вперед, выставляя перед собой пустые ладони.

   – Хорхе, это я, Солана, – в глаза ударил яркий свет, а чуткий слух различил щелчок взведенного бластера. – Не стреляй, у меня нет оружия.

   – Диаз? – послышался недоуменный вопрос. Свет погас. Проморгавшись, я увидела в десяти шагах зеленоглазого шейдера в потрепанной спецовке, которого Хавьер когда-то давно представил мне как «инженера широкого профиля». Позади с бластерами наготове стояли еще двое. Один из шейдеров смотрел подозрительно, второй – кажется, Шон, с удивлением. – Откуда… Что ты здесь делаешь?

   – Нет времени объяснять. В четвертом квадрате облава, квартал наводнен литианами. Кто-то сдал точку, – лицо Хорхе помрачнело. Похоже, группа Рамона тоже успела пострадать от действий предателя. – Нужно идти дальше. Хавьер уже на пути к новому месту встречи.

   – Хорошо, – чуть помедлив, отозвался инженер. – Но это будет непросто. У нас семь раненых, мы еле прорвались в пятый через оцепление. Мобильность группы снижена, сюда добирались почти двое суток.

   Достав из сумки несколько питательных пайков, я кинула их шейдерам.

   – Посмотрю, что можно сделать.

   – Многие слишком ослаблены, не хватает стима. Ракель подлатала всех, кого смогла, но раны плохо регенерируют. Похоже, литиане начали обрабатывать пули той дрянью, что нашли вы с Хавьером.

   Я покачала головой. Плохо. Пока полицейские гоняли нас по всему Абисс-сити, разработчики неизвестного вещества, убивающего шейдеров, не сидели сложа руки.

   – Как Ракель?

   – Цела, – оторвав зубами край пакета, Хорхе в три глотка высосал паек. – Истощена, как и остальные, но в перестрелке не пострадала. Рамон вывел нас из-под обстрела, можно сказать, с минимальными потерями.

   – Уверена, Анхель будет раз это услышать.

   – Анхель, конечно, – инженер закатил глаза, но чувствовалось, что он рад был услышать знакомое имя. – Живучий шиссов сын. Так и знал, что его никакая литианская облава не возьмет.

***

Ракель и остальные расположились неподалеку на пересечении двух мусорных тоннелей. Шон, обогнавший разведывательную группу, уже успел предупредить о моем появлении, и в отряде ждали меня и заветных пайков с большим нетерпением.

   Я оглядела помятых и потрепанных шейдеров «Механического солнца». Большинство из них оказались мне незнакомы, но видеть Хорхе, Шона, Ракель и даже неизвестно как пережившего тяготы многодневного бегства Химика было по-настоящему радостно. Как будто все они были моей семьей, потерянной и вновь обретенной.

   Бывшая хозяйка «Логова» первой выступила из темноты. Мы обнялись долго и крепко, словно добрые подруги. Будто и не было отчуждения и давней ссоры – честно сказать, я уже и не помнила, что послужило ее причиной. Главное, что Ракель была жива, а остальное не имело значения.

   – Ты вовремя, – она улыбнулась, тряхнув густой косой, перекинутой через плечо. – Раненые в боковом коридоре. Если сможешь поднять хотя бы двоих, это значительно облегчит передвижение. Как я поняла, пройти предстоит немало.

   Я кивнула.

   – Попробую.

   – Больше всего проблем с Рамоном. Его ранило во время облавы из литианской плазменной винтовки. Я подлатала, как могла, однако без регенерации толку от этого мало. Он пока держится, но... Если нужны лекарства – все, что осталось, рядом с носилками.

   Я бегло просмотрела содержимое армейской аптечки. Стима, конечно, не было ни капли, зато нашелся целый шприц транквилизатора и два пакета обезболивающих капсул. Не так уж и плохо…

   – Сола…

   Голос дяди, раздавшийся с ближайших носилок, заставил меня вздрогнуть. Я бросилась к раненому шейдеру, на ходу вытаскивая из аптечки анализатор.

   Показания были… странные. Хотя с учетом последних достижений литианской химической промышленности я взяла за правило ничему не удивляться. Но все же…

   Выстрелы плазмой серьезно задели бедро и плечо Рамона, а на боку обнаружился синеватый след энергетического разряда, но в целом ничего по-настоящему серьезного. Жизненно важные органы не были задеты. Однако даже после двух питательных пайков регенерация просто… отказывалась запускаться. Я тщательно осмотрела края ран и даже срезала немного ткани на анализ, но ничего похожего на вещество, которым пытали Михелей и едва не убили Хавьера, не обнаружилось.

   Я ободряюще улыбнулась Рамону. Что ж, если шейд не хочет регенерировать, будем лечить стандартными методами. Главное, добраться до убежища – а там разберемся.

   – Сола… – умирающим шейдер не выглядел, зато говорил так, будто вот-вот собирался отправиться на тот свет. – Хавьер… нужно связаться с ним… скорее. Вызови его.

   – Вы непременно встретитесь, дядя, – я обработала раны Рамона обезболивающей пастой, сделанной из растворенных капсул. – Просто потребуется больше времени.

   – Нет, нет, – шейдер попытался встать, но я не позволила, волевым движением уложив его обратно на носилки. – Сейчас. Сейчас, Солана, это очень важно.

   – Важно, чтобы ты как можно скорее поправился, – отрезала я, встряхивая шприц с транквилизатором. С такой раной идти самостоятельно Рамон все равно не сможет, а лучший пациент – тихий пациент. Особенно тогда, когда нужно двигаться максимально скрытно.

   Моих манипуляций дядя не видел. А когда увидел, было уже поздно.

   – Солана, – шейдер дернулся, выхватывая из моей руки шприц. По предплечью пробежала темная волна чешуи – наконец-то! – но справиться с мощным лекарством ослабленный организм был не в силах. – Зачем? Я должен…

   – Отдыхай, – приказала я, глядя, как Рамон обмякает на носилках. – Ты сделал достаточно. Дальше мы сами.

ГЛАВА 3

Два шейдера, которых Ракель отрядила для переноски бессознательного Рамона, смерили меня тяжелыми взглядами – очевидно, расчет был на то, что внезапно появившийся из ниоткуда чудо-медик поставит отряд на ноги, а не погрузит половину раненых в медикаментозный сон, осложнив жизнь остальным – но возражать не стали, молчаливо подхватив носилки. Вышло не очень слаженно. Брезент, намотанный на срезанные куски трубы, опасно натянулся, едва не вытряхнув пациента на замешкавшегося носильщика. Правая рука дяди, свесившись через край, разжалась, выпуская небольшой коммуникатор, который шейдер все это время крепко сжимал в кулаке.

   – Осторожнее! – я зло сверкнула глазами, опасаясь, что раны, едва затянувшиеся чешуей, могут открыться от неловкого движения. – Не мешок несете.

   Ответа не последовало.

   Наклонившись, я подняла коммуникатор, выпавший из безвольной руки. Он отчего-то показался мне странно знакомым, но было не похоже, что устройство принадлежало дяде. Цвет был нейтрально-темным, однако ремешок явно был коротковат для широкого запястья манна.

   Потрескавшийся экран не раскрывался голографическим монитором и не отвечал на прикосновения, лишь мигал сбоку тусклым индикатором заряда. Здесь, в коллекторах, с их толстыми стенами и техническими системами жизнеобеспечения мегаполиса, искажавшими сигнал, любые средства связи становились бесполезны. Но на сердце все равно потеплело от мысли, что даже раненый, дядя до последнего старался держать руку на пульсе. Я задумчиво повертела коммуникатор в руках и, не придумав ничего лучше, сунула в карман, чтобы вернуть при случае.

   Носилки с Рамоном скрылись за поворотом, где Хорхе и Шон под руководством Ракель готовили группу для марш-броска до новой точки сбора. За ними унесли еще одного раненого, а двое, которым я таки смогла ненадолго облегчить боль и запустить регенерацию, ушли самостоятельно.

   На мое попечение остался контуженный подросток-полукровка, устало привалившийся к грязной стене коллектора. Энергетический выстрел, по касательной задевший голову, ослепил и оглушил шейдера на один глаз и ухо – хотелось надеяться, что временно. Большего я сказать не могла. Нужен был сканер, медикаменты и квалифицированная помощь – или, на худой конец, несколько дней полного покоя и наблюдения – чтобы определить степень поражения головного мозга. Но…

   Я вздохнула. Все как всегда упиралось в эти шиссовы «но» – в отсутствие специалистов, ресурсов, времени. С тех пор, как литиане выбили «Механическое солнце» из логова и семнадцатого, жизнь свелась к бесконечному бегству и выживанию вопреки логике и здравому смыслу. Рука литианского правосудия, затянутая в непробиваемую броню, сжималась вокруг наших шей все крепче. Не сосчитать, сколько раз мне казалось, что нас вот-вот настигнут, загонят в ловушку и захлопнут капкан, раз и навсегда избавляясь ото всех, кто пытался оказать сопротивление.

   Но литиане не учли одного. Шейдеры – живучие твари. Нас не раздавить ударом бронированного кулака, не вытравить, не уничтожить. И даже навязанный пропагандой блокиратор, подавляющий вторые сущности, способен лишь сдерживать нас – до поры.

   Пока мы не будем готовы дать отпор.

   Пока мы не встанем плечом к плечу, сытые по горло литианской диктатурой.

   Шейд внутри откликнулся на мои мысли волной глухой злости. По плечу пробежала волна чешуи, затягивая обнаженную руку в прочный корсет живой брони. Я протянула серебристую ладонь шейдеру, с трудом сфокусировавшему на мне мутный взгляд.

   – Давай, приятель. Еще одно усилие.

   – Гаррет, – слабо улыбнулся он. – Гаррет Васкес. Вы с Хавьером вытащили из участка моего отца.

   Отца... Огонек благодарности, промелькнувший в темных глазах полукровки, ранил в самое сердце. Гаррет не знал... пока не знал, что группа заключенных под предводительством Васкеса была ликвидирована литианами через три для после побега. И я не хотела раньше времени лишать его надежды – только не сейчас, когда так важно было удержать манна в мире живых.

   – Гаррет, – растянув губы в профессиональной улыбке Саула, терпеливо повторила я, помогая шейдеру подняться на ноги. Перекинула через плечо вялую руку, практически взвалив на себя худого молодого манна, и, стиснув зубы, зашагала вперед. – Все будет хорошо, Гаррет. Потерпи. Осталось немного.

***

   Следующие несколько часов слились в бесконечный темный тоннель вне времени и пространства. Под ногами хлюпала мерзкая липкая жижа, с потолка свисали клочья фосфоресцирующей слизи, из каждого угла угольками светились голодные глаза мелких подземных хищников. Твари покрупнее, разодранные когтями шейдеров, идущих впереди отряда, украшали своими тушами однообразный пейзаж коллектора. Время от времени по колонне бегущих передавали друг другу короткие сводки разведчиков – «шисс на нижнем уровне», «литианский дрон-разведчик движется по параллельной шахте», «промышленный сброс мусора, пятьдесят метров впереди». Все чаще и чаще попадались заваренные снаружи люки утилизаторов, и в напряженных голосах слышалась тревога.

   Но отвлекаться на это не было сил.

   Изредка сверяясь с голографической картой, я упрямо вела группу вперед, вслушивалась в ритм шагов и тихие стоны Гаррета, повисшего на моем плече. Постоянная тряска плохо сказывались на контуженном шейдере. Манн держался молодцом, но по рваному дыханию, дрожи в мышцах и поджатым побелевшим губам, я чувствовала, что его головная боль с каждым шагом усиливалась. Несколько раз Гаррет терял сознание, и приходилось вытаскивать его на ближайшее сухое место и аккуратно хлопать по щекам, приводя в чувство. Мысли о том, что манн может не очнуться после очередного обморока, я старательно гнала прочь.

   Наконец мучения закончились. Шон, вернувшийся из очередной вылазки, передал, что путь свободен. В нескольких десятках метров отыскался открытый люк, выходящий на территорию склада, где должны были ждать Кессели и Никс. Еще немного…

   Наверху послышались шорох и треск, смутно напоминавший выстрелы. Все мгновенно притихли. Шон, Хорхе, Ракель и я вскинули винтовки.

   Люк заскрипел, открываясь.

   – Свои! – донесся из зева утилизатора голос Никс.

   Но мне уже не нужны были слова. Только один шейдер на всем Абиссе вызывал в моем теле такой яркий гормональный шторм.

   Кессель.

   От острого голода второй сущности закружилась голова. Каждая клеточка во мне зазвенела от напряжения, от неудержимого, нестерпимого желания...

   ...броситься вперед, сокращая расстояние между нами в ноль. Дотронуться. Вжаться в его мускулистое тело, кожа к коже, шейд к шейду. Сплестись – и не отрываться, пока не угаснет этот невыносимый голод. Пока мой шейд, мой организм, мы не насытимся им.

   Моим Кесселем.

***

Хлопок пониже спины застал меня врасплох, вырывая из дурманящих объятий Кесселя в серую реальность.

   – Не то чтобы я вот прямо получаю удовольствие от того, что прерываю вас, – подмигнула мне Никс, протискиваясь к Хавьеру, – но литиане висят у нас на хвосте. Нужно торопиться.

   Я поспешно разжала руки, отпуская Кесселя. Мгновение Хавьер вслушивался в тишину шахты утилизатора. А потом коротко приказал.

   – Двигаемся дальше. Пересечем границу районов и уйдем в пятнадцатый. Он вне зоны оцепления.

   – Пятнадцатый? – ошарашено переспросил Хорхе. – Но там же…

   – «Хирурги». Которые, если кто забыл, ненавидят всех.

   – Литиан они ненавидят больше.

   – Это Рохас-то?

   – Рохас? – встрепенулся Анхель, последним спрыгнувший в коллектор и плотно задраивший за собой люк. При виде Ракель он оживился, но, видимо, тема с «Хирургами» занимала его не меньше, чем воссоединение с бывшей барменшей «Логова» – тем более что фемма не спешила к зеленоволосому в объятия. – Мы переходим к Рохасу? Хави, скажи, что ты не серьезно! Он же... шиссов псих!

   – Не больше некоторых других, – еле слышно пробурчал Хорхе, явно раздраженный неуместным выплеском Кесселя-младшего.

   Но Анхель, разумеется, услышал. И не подумал сдержаться.

   – Не больше?! – взвился он. – Да что ты, чтоб тебе шиссы прямую кишку чистили, понимаешь?! Рохас – псих со скальпелем. Хави, ты же помнишь, он обещал так порезать любого из наших, кто забредет на его территорию, что потом никакой медик не соберет. И... он может.

   – Тихо! – рявкнул Хавьер, обводя внимательным взглядом каждого из полутора десятков шейдеров, окруживших его. – Это не обсуждается. Все, кто не хочет уходить в пятнадцатый, могут остаться здесь.

   – Ну уж нет!

   Вспомнив о принятом перед выходом вызове и жутком беловолосом шейдере, я, улучив момент, потянулась к Кесселю.

   – Хави, – шепнула я. – Рохас… Этот манн пытался связаться с тобой.

   – Хорошо, – так же тихо откликнулся Хавьер. – Больше шансов, что нас не перестреляют на подходе.

   А потом, поймав мой взгляд, наклонился ближе. В темных глазах заплясали смешливые искорки.

   – Неужели боишься, Солана Диаз?

   Вопрос прозвучал достаточно громко, чтобы его услышали все.

   На мгновение я оказалась в центре внимания. Манны затихли, словно бы ожидая моего ответа.

   И я вдруг поняла – Кессель сделал это специально. Спросил меня, новенькую, медичку, еще недавно бывшую обыкновенной цивилизованной Шей с легальной работой, блокиратором и миллионом навязанных литианами страхов и предрассудков. Спросил, нутром зная, что я поддержу его план, каким бы безумным он ни казался.

   Потому что верю в него.

   – Нет, – я выпрямилась, расправила плечи. – Мне надоело бояться. Это наш шанс уйти от литиан. И, раз все так боятся «Хирургов», может, и Ли Эббот не рискнет к ним сунуться. Он только к косметологу регулярно ходит.

   Наверху раздался взрыв – литиане были уже совсем близко.

   – Выдвигаемся, – заключил Хавьер.

***

– Быстрее! Быстрее!

   Слаженный топот трех десятков ног эхом отражался от низких сводов тоннеля. Бежали группой, плотно сбившись плечами друг к другу, чтобы защитить раненых, Химика и Никс. Самые сильные бойцы держались по краям, а Кессель возглавлял процессию, уводя нас за собой все глубже и глубже в темноту.

   Вшух-х, вшух-х.

   Гибкие шипастые щупальца подземных тварей вспарывали воздух, норовя то обвить плечо, то вцепиться в ногу, но шейдеры оказывались быстрее. Резкое движение, звук разрываемой плоти – и очередной склизкий отросток оставался позади, втоптанный в мусорный поток пятками тяжелых ботинок. Тоннель содрогался от рева раненого шисса.

   И с каждой секундой он становился все громче, все ближе.

   Что-то просвистело под ногами в считанных сантиметрах от лодыжки. Я инстинктивно отпрянула, и щупальце, прошуршав по конвейерной ленте, втянулось назад, увлекая за собой приличную кучу мусора.

   Из темноты сверкнули светлые глаза – Хавьер обернулся, проверяя, все ли в порядке. Я коротко кинула, не замедляя бега. Железобетонная уверенность Кесселя наполняла тело гибкой пружинистой силой. За ним я готова была пойти хоть к шиссу в пасть – с твердым намерением выйти с противоположной стороны. В конце концов, однажды он чуть было не проделал подобный фокус. И все получилось.

   Разве сейчас могло быть иначе?

   Наконец, тоннель начал расширяться. Мусорная река же, напротив, мелела – кое-где даже обнажилась пролегавшая по дну конвейерная лента. Все чаще попадались пересохшие потоки, уходящие в темноту боковых галерей.

   Неудивительно, что шисс терял одно щупальце за другим, но все равно упорно продолжал тянуться в тоннель. А что ему оставалось делать? Ползти выше? Дальше? Или, что еще хуже, выходить на поверхность в поисках пищи?

   Меня передернуло. Литиане методично перекрывали пятому району доступ к утилизаторам и, казалось, совершенно не осознавали последствий.

   Когтистая красная лапа Анхеля оттолкнула отросток шисса, вынырнувший из темноты в опасной близости от моего плеча. Зеленоволосый шейдер был с ног до головы покрыт едкой слизью и вид имел зверский. Остальные выглядели не лучше. А щупалец при этом меньше не становилось.

   – Шиссова яма! – прокричала Никс, отслеживавшая наше перемещение по интерактивной карте. – Прямо, двести тридцать метров!

   Я бросила взгляд вперед и… ничего не увидела. Лишь темноту – густую, подвижную, прячущую от взглядов сотни извивающихся щупалец и несколько рядов острых как бритва зубов, способных раздробить металл, пластик и камень… не говоря уже о костях и плоти.

   Шисс!

   Ноги сбились с ритма. Я оступилась, и шейдер, следовавший за мной, невольно толкнул меня плечом, обгоняя. В голове промелькнули воспоминания о сужавшихся сводах «пещеры», из которой мы с Хавьером успели выпрыгнуть лишь в самый последний момент. Повторять опыт не хотелось.

   Но Кессель упорно вел нас прямо шиссу в пасть.

   – Девяносто метров!

   – В конце тоннеля должна быть гермодверь, – услышала я голос Кесселя. – Никс, сможешь закрыть ее за нами?

   «За»? То есть… внутри ямы?

   – Если буду у пульта, да.

   – Анхель.

   – Сделаю, – зеленоволосый шейдер метнулся в центр группы и выхватил хакершу, одним движением забросив ее себе на спину. Никс, нисколько не смущенная новым способом передвижения, вцепилась в мощную шею.

   – Шон, Хорхе. Вправо.

   – Есть.

   Три шейдера с Никс на закорках отделились от группы, прорываясь сквозь массу щупалец к стене тоннеля.

   – Двадцать семь метров.

   В луче налобного фонарика Никс металлически сверкнул пульт. Хакерша повернула голову влево выхватив светом неровный ряд шиссовых зубов.

   – Тринадцать метров.

   Щупальце ударило Анхеля в грудь, сбивая манна с ног. Никс кубарем скатилась с его плеч и бросилась к пульту под прикрытием Хорхе и Шона.

   – Десять.

   Носок ботинка коснулся толстого зубца гермодвери. Я перескочила через него на полной скорости, считая секунды. Спина Кесселя маячила на семь шагов впереди.

   – Три.

   – Стой!

   Приказ Кесселя заставил тело замереть.

   А в следующее мгновение неповоротливый механизм дверей поддался умелым рукам хакерши и с лязгом захлопнулся прямо за нашими спинами, отрезая самые нерасторопные щупальца, не успевшие вернуться к хозяину.

   Рев шисса, распахнувшего пасть в считанных метрах от группы, оглушил. Тварь забилась, шипастые ротовые отростки нервно задергались, не в силах ухватить пищу.

   Конвейерная лента издала жалобный чих и заглохла.

   Поток мусора иссяк. Последние куски пластика сорвались в бездну прямо из-под наших ног.

   Поняв, что еда закончилась, шисс разочарованно взвыл. Клыкастая пасть захлопнулась, и гигантский червь исчез в темноте, погрузившись на дно шиссовой ямы. Почти инстинктивно я проследила его движением.

   И похолодела.

   Яма… Огромная круглая шахта на границе пятого, четвертого, пятнадцатого и шестнадцатого была, наверное, не меньше полукилометра в диаметре и уходила под землю так глубоко, что дно ее терялось в туманных испарениях гниющего мусора и продуктов жизнедеятельности шиссов. Толстые бетонные стены, щедро пропитанные защитным покрытием против разъедающей шиссовой слизи, отливали металлическим блеском.

   Ровную гладкость поверхности, резко контрастирующей с покрытыми мхом и плесенью стенами коллекторов, разрывали углубления гермодверей, ведущих в боковые галереи. Я насчитала около десяти уровней и больше сотни дверей. Мы были на третьем сверху – недостаточно низко, чтобы стать шиссовым обедом. Твари обычно выбирали более глубокие тоннели, начиная с шестого-седьмого уровня и ниже.

   Но литиане спустились под землю – и все изменилось.

   Обычно – за исключением экстремальных ситуаций – все гермодвери держались распахнутыми, обеспечивая бесперебойный сток мусорных рек в недра шиссовой ямы. Но сейчас почти все заслонки были закрыты – а незапертые пересохли и не давали корма.

   И шиссы… предсказуемо пришли в ярость.

   Гигантский червь, по нашей милости лишенный последнего скудного ручейка питательных нечистот, скрылся в тумане токсичных испарений, поднимавшихся со дна ямы. Темнота внизу недовольно заворочалась, воздух задрожал от низкого утробного рева. Несколько щупалец метнулось в нашу сторону, норовя если уж не пообедать как следует, так хотя бы перекусить группой незваных гостей, добровольно заперших себя в шахте, полной голодных хищников.

   Хавьер отбил атаку шипастых отростков.

   Пока.

   – Никс?

   Хакерша вывела на голопроектор объемную модель шиссовой ямы.

   – Мы сейчас здесь, – ноготок, выкрашенный неоново-оранжевым лаком, коснулся красной точки в верхней трети карты. – Проходы в пятнадцатый, – модель развернулась. – Здесь, здесь и здесь. Верхние уровни заминированы «Хирургами». Хорошая новость – литиане и шиссы туда не сунутся. Но, если честно, нам тоже не советую. Можно пройти через четвертый или пятый уровень, здесь, – палец Никс обвел несколько выходов почти на противоположной стороне шахты. – Вот только…

   – Шиссы, – закончил Кессель.

   Темнота внизу откликнулась скрежещущим воем.

   Их было пять или семь – а может, и больше – шевелящиеся в тумане осклизлые тела, ощетинившиеся подвижными шипастыми отростками. Шиссы беспокойно ворочались на дне ямы, словно спутанный клубок гигантских червей. Щелкали, изрыгая смрад, жадные белые пасти – как раз рядом с темными провалами тоннелей, ведущих в заветный пятнадцатый. Оттуда еще подавался мусор, и шиссы толкали друг друга в попытке присосаться к кормушке.

    – Нужно их отвлечь, – Хавьер указал на ряд гермодверей прямо под нами. – Оттянуть к другим тоннелям, пока основная группа, – он описал рукой полукольцо, – проберется по стене к ближайшему входу в пятнадцатый. Никс, сделаешь?

   К всеобщему удивлению хакерша покачала головой.

   – Прости, Хави, милый, но ничего не выйдет. Дистанционно открыть двери не получится – заглушки старые и требуют ручного поворота рычага. Ничего сложного, – Никс показала на запирающий механизм за нашими спинами, – если бы не одно «но». Все двери автономны. Процедуру придется повторять для каждого тоннеля, – Никс обвела взглядом помрачневшие лица. – В отдельности.

   – Шисс, – выругался кто-то.

   Будто откликнувшись, один из копошащихся внизу червей встрепенулся, выпуская в нашу сторону несколько щупальцев.

   Хавьер отмахнулся от них, как от надоедливых мелких грызов.

   – Разделимся, – приказал он. – Часть группы спустится со мной вниз, чтобы открыть гермодвери, а остальные двинутся к пятнадцатому по техническим карнизам и лестницам.

   В животе противно заныло дурное предчувствие. Да, все последние планы Хавьера отдавали легким сумасшествием, но этот переходил всякие границы разумного.

   Вот только... выбирать не приходилось. Малейшая тень сомнения – и дисциплина, держащаяся на беспрекословном подчинении лидеру, отправится шиссу в пасть. А вслед за ней и мы.

   Прямо туда же.

***

Шейдеры, три фигурки, почти неразличимые за белесыми клубами едкого тумана, неровными прыжками двигались почти параллельно друг другу на разных уровнях шиссовой ямы. Первым к гермодвери добрался Хавьер, взявший на себя седьмой, самый низкий и близкий к шиссам тоннель. На мгновение шипастая спина скрыла манна, и я затаила дыхание, ожидая, пока огромный червь пройдет стороной.

   Секунда.

   Две.

   Три…

   На шестой удар сердца раздалось шипение. Гермодверь отъехала в сторону. Мусор, успевший забить технический тоннель до самого потолка, хлынул вниз в распахнутые пасти.

   Шиссы завозились, оттесняя друг друга. Самый шустрый с неожиданной для крупной твари ловкостью просунул зубастую голову за створки дверей. Длинное кольчатое тело втянулось в тоннель, оставив влажный след.

   Минус один.

   Дождавшись, пока шисс скроется из виду, Хавьер вспрыгнул на карниз следующей двери. Щупальца ударились в стену шахты там, где секунду назад был шейдер, но поймали лишь воздух – и переключились на Шона, распечатавшего еще один темный проход. Я проследила взглядом за мускулистой фигурой Кесселя.

   Выше, выше…

   В плечо ткнулся край гравиносилок, зависших над пропастью между мной и державшимся позади шейдером. Я обернулась и коротко кивнула.

   Кессель справится.

   Я подтянулась на руках, перебираясь по технической лестнице с одной узкой металлической скобы на другую. Повернулась, чтобы взять управление гравиносилками, позволяя следующему за мной подняться. Впереди маячила спина Гаррета, еще дальше – плечи Ракель и зеленоволосая голова Анхеля. Кесселя-младшего руками и ногами обвивала Никс.

   Низкорослая ловкая хакерша, конечно, могла передвигаться и сама – более того, узкие скобы, сделанные под маленькие ладони нор-ров, были для нее куда удобнее, чем для всех нас – но вот защищать ее от шиссовых отростков тогда было бы просто некому. Анхель же без проблем ограждал подругу от ударов шипастых щупалец и, кажется, в целом был даже рад трущейся о широкую грудь фемме.

   Рывок. Еще рывок. Внизу снова заволновались шиссы – похоже, Кесселю удалось открыть еще одну дверь. Я мельком бросила взгляд на противоположную стену шахты, выискивая три темные точки.

   И оттого первой в подробностях увидела все.

   Гермодверью коридора на шестом уровне занимался Хорхе. Я повернулась ровно тогда, когда рычаг поддался давлению крепких рук инженера, проворачиваясь вниз. Металлические створки с шипением разъехались в стороны – вот только за дверью была не конвейерная лента и не мусор.

   А литианские дроны.

   Темнота тоннеля взорвалась шквальным огнем. Хорхе не успел ни трансформироваться, ни отскочить – лучи плазмы прошили его тело насквозь, сбрасывая обожженного манна прямо в жадные пасти шиссов. Хавьер и Шон дернулись было на помощь, но…

   Поздно.

   Расширенными от шока глазами – литиане спустили драгоценную технику аж на шесть уровней по землю, как такое вообще возможно? – я смотрела, как Хорхе срывается с карниза в туман, а шиссову яму наводняют дроны, палящие во всех направлениях.

   Вверх.

   Вперед.

   Вниз.

   Несколько выстрелов высекли бетонную крошку из стены меньше чем в метре от меня. Это все еще не был прицельный огонь – скорее, случайные сгустки плазмы, выпущенные наугад сквозь затянувший яму смрадный белесый пар. Но я понимала – не пройдет и пары секунд, как операторы дронов разберутся, что к чему.

   Шиссы оказались быстрее.

   В первое мгновение я даже не поняла, что произошло. Шахту сотряс яростный рев, пробирающий до костей. Туман вспороли сотни извивающихся щупалец. Дроны заметались, словно рой растревоженных крылатых тварей с пустошей, беспорядочно паля по противнику.

   Но сделали только хуже.

   Три червя взметнулись вверх, затягивая в распахнутые зубастые пасти замешкавшихся дронов. Еще одна тварь на полной скорости ворвалась в тоннель, затыкая его своим мощным телом. Щупальца, агрессивные и верткие, были везде, хватая, срывая, вспарывая наискось острыми шипами.

   Стоны, крики, грохот. Шейдеры заметались, выискивая укрытия на гладкой стене шахты. Часть стремительно редеющей группы попыталась повернуть назад, другая – рванула вперед, к спасительным тоннелям пятнадцатого. Кажется, в кого-то попали, кто-то сорвался вниз. Вопил от ужаса Гаррет, Анхель без устали размахивал когтистыми руками, неизвестно чем удерживаясь за скользкие узкие скобы.

   Все это не имело значения.

   Мой взгляд был прикован к двум крошечным точкам у самой границы тумана четырьмя уровнями ниже нашей группы. Там шиссы бесновались сильнее всего – я едва различала Хавьера и Шона за мешаниной извивающихся тел, охотящихся на оставшихся дронов. Шейдеры, наполовину трансформировавшись, перескакивали с карниза на карниз мощными прыжками – буквально над самыми глотками шиссов. Щупальца тянулись к ним, но живая добыча, в отличие от механических дронов под дистанционным контролем операторов, была хитрее и проворнее, постоянно ускользая из-под удара.

   Им оставалось совсем немного, всего пара прыжков.

   Но…

   За мгновение до того, как я, перескочив вслед за Гарретом на шаткий уступ перед заклинившей гермодверью, отвела взгляд от Хавьера и Шона, оба шейдера держались рядом, успешно отбиваясь от озверевших шиссов. А секунду спустя Шон, крепко стиснутый в кольце щупалец, уже летел вниз, а Кессель, самоотверженный и бесстрашный, бросился следом, на лету полностью трансформируясь и расправляя кожистые крылья.

   Время застыло.

   Словно в медленно прокручивающейся голопроекции, я скорее увидела, чем услышала, как закричала Ракель. И как Анхель, уже покрытый алой чешуей шейда, оттолкнулся от карниза, бросаясь на помощь. И как шисс, почуявший добычу, вырвался из тумана навстречу трем шейдерам, несущимся прямо в зубастую пасть.

   Только на этот раз увернуться и остановиться в самый последний момент уже не получится.

   Не успеют.

   Они не успеют.

   Дрожь трансформации пробежала вверх от пальцев, одевая руку в плотную броню, непроницаемую для едкой шиссовой слизи. Мышцы на ногах напряглись, готовые к прыжку. Я почти наяву слышала, как затрещала, растягиваясь, ткань шорт и топа под кожанкой Хавьера, уступая место серебристой чешуе.

   Еще немного, еще чуть-чуть! Расправить крылья – и вниз, вниз, вниз.

   «Ты шейдер, Солана Диаз. Шейдеры рождены летать…»

   Но…

   …ничего не вышло.

   Трансформация остановилась.

   Когти беспомощно царапнули бетонную стену. Руки сжались в кулаки.

   Дальше, дальше, дальше!

   Любой шейдер способен к полной трансформации. Хавьер мог. Анхель мог. Рамон, Шон… Даже Саул, регулярно ставивший инъекции блокиратора, смог перекинуться, пока не получил второй отравленный дротик в шею. Но не я.

   Почему?

   Почему, почему, почему?

   В отчаянии я бросила взгляд на стремительно удалявшуюся красную точку. Потянулась к своему шейду, чувствуя, как разгоняется сердце и звенят от напряжения мышцы. Я готова была на все – абсолютно на все! – лишь бы вторая сущность смогла взять контроль над моим телом и, развернув кожистые крылья, броситься на помощь дуальному шейду. Но я…

   «Жалкая, бесполезная, беспомощная Шей…»

   Просто…

   «Благодари за каждый урок, Солана. Громче. Громче!»

   …не знала…

   «Спасибо, что выбил из нее трущобную дурь, Ли Эббот…»

   …как.

   Память тела, искалеченная годами правильной литианской жизни, подвела меня. Уроки отца оказались забыты. Тяжелая рука Ли Эббота и бесконечные дозы блокиратора, которые я много лет упрямо вкалывала себе, подавляя инстинкты и способности шейда, что-то безвозвратно сломали во мне. Я умела лишь то, чем пользовалась вопреки запретам – усиливать мышцы рук и ног, чтобы поднимать коробки и переносить раненых, когда в клинике Михелей ломались гравиносилки. А остальное…

   Для остального всегда был Хавьер Кессель. Хавьер Кессель, который всегда знал, что надо делать. Он и его дуальный шейд, способный одним поцелуем пробудить во мне спящие до поры способности. Починить меня.

   Без него я ничего не могла.

   А сейчас…

   Я его теряла.

   Анхель скрылся в едком тумане, где несколькими секундами ранее исчезли Хавьер и Шон.

   Рука разжалась, выпуская ржавую скобу. Взглядом я наметила карниз на уровень ниже того, где находились мы с Гарретом. Если спрыгнуть туда, а потом еще ниже и как-нибудь увернуться от шиссов…

   Я должна что-то сделать!

   Что-нибудь!

   Что угодно!

   Толчок…

   Пальцев, клещами стиснувших предплечье, я не почувствовала. Зато ощутила рывок, когда вместо прыжка впечаталась в гермодверь, пойманная и отброшенная Гарретом.

   – Пусти! – я дернулась, но наполовину трансформировавшийся манн держал неожиданно крепко. – Пусти! Им нужно помочь!

   – Ты ничего не сможешь сделать! – молодой шейдер тяжело дышал, его лицо искажала гримаса ярости. – Солана, пожалуйста! Твоя трансформация не завершена. Ты погибнешь! Кессель справится. Пожалуйста…

   Туман разорвали мощные хлопки крыльев.

   На мгновение я увидела Анхеля, медленно поднимавшегося вверх с тяжелой ношей. Красные чешуйчатые лапы держали под плечи брата, а тот, в свою очередь, крепко вцепился в загривок Шона. Еще немного – и манны окажутся в безопасности…

   А потом зубастая пасть огромной твари поглотила их.

***

– Не-е-ет!

   Я не услышала собственного крика. Не почувствовала, как забилась в руках Гаррета. Каждая клеточка моего тела рвалась на помощь Кесселям. Сердце колотилось в груди с отчаянной надеждой, что в следующую секунду Анхель и Хавьер сумеют вырваться из пасти смерти, и тогда я подхвачу их.

   Тогда я помогу.

   Но ничего не происходило.

   И надежда таяла, выцветала, блекла, сменяясь беспробудным отчаянием.

   И осознанием собственной беспомощности.

   Никчемности.

   Бесполезности.

   «Жалкая, жалкая Шей…»

   Абсолютной.

   Всепоглощающей.

   Я обмякла в железной хватке Гаррета, до рези в глазах вглядываясь в неподвижный туман. Перед глазами плясали кровавые всполохи.

   Сколько раз в ночных кошмарах, вновь и вновь возвращающих меня в момент смерти отца, я представляла, что если бы я, такая, какой была сейчас – взрослая и сильная – оказалась среди защитников «Механического солнца», то не позволила бы Андресу Диазу погибнуть. Многократно прогоняя в голове смутные образы – взрыв, крики, пожар – я думала, что будь я старше, быстрее, сильнее, я бы справилась. Я бы спасла его.

   Но…

   Вот я – взрослая и сильная – снова бессильна перед лицом смерти.

   И все, что я могла – беспомощно смотреть, как гибнет в пасти шисса дорогой мне манн. Как колышутся спины червей на краю белесой пелен, застилающей дно шиссовой ямы. И как все затихает…

   Опять.

   Снова.

   «Не осталось никого, кого волновала бы твоя судьба, Солана Диаз. Только я. Только я…»

   Серая мгла внизу зашевелилась.

   Оттесненная от края не в меру заботливым Гарретом, я вытянула шею, привлеченная нервными движениями подземной твари. Темная спина, покрытая слизью, поднялась из едкого тумана. По чешуйчатой коже пробегали волны дрожи, кольчатое тело подергивалось, словно от разрядов тока. Казалось, будто что-то распирало его изнутри.

   Шисс изогнулся, пасть, усеянная неровными зубами, раскрылась…

   …извергая в фонтане полупереваренного мусора и зеленоватой слизи трех шейдеров, крепко вцепившихся друг в друга.

   Отчаянная радость, смешанная с невероятным облегчением, прокатилась по телу хмельной волной. Я отдалась этому чувству – всего на мгновение – а потом закричала во всю силу легких, видя, что остальные, остолбенев, уставились на невиданное зрелище.

   – Ловите их! Они почти под вами! Ракель, скорее сбрось носилки!

   Пять крылатых фигур оторвались от стены, выполняя приказ.

   Фонтан, исторгшийся из шисса, прибил маннов к карнизу недалеко от входа в пятнадцатый. Шейдеры, изрядно пожеванные, камнем обрушились вниз. На этот раз более удачно – бессознательного Шона поймали и водрузили на носилки, Хавьера подхватил незнакомый мне боец «Солнца», а Анхель, которому повезло пробыть внутри шисса меньше остальных, сам ухватился ближайшую техническую скобу и помог удержать брата.

   Шисс, обиженно рыгнув, уполз залечивать раны в темноту.

   – Двигаемся! – я обвела взглядом рассредоточившуюся группу. – Живо! Живо! Гаррет!

   Трясущимися от напряжения руками я схватила носилки, не замечая, как когти трансформированных рук пропороли пластиковую обшивку. Гаррет взялся с другой стороны, помогая толкать раненого Рамона в сторону тоннеля, куда уже поднимались спасенные манны.

   Мыслями я была рядом с Кесселем, повисшем на плече Анхеля, карабкавшегося по отвесной стене шиссовой ямы. Взгляд с невозможной зоркостью подмечал рваные перепонки крыльев, прожженные дыры в майке и следы от зарядов плазмы на плечах и боку, затянуть которые у темного шейда не хватало силы.

   Мы справились – шиссы, осознавшие, что и так не слишком-то сытная добыча оказалась не в меру кусачей и прыткой, окончательно потеряли к нам интерес, затаившись в тумане.

   Хавьер справился.

   Но какой ценой?

   Ракель, первой добравшаяся до намеченного тоннеля, забрала у меня носилки и подала руку Анхелю, помогая тому влезть на карниз, где уже собирались немногочисленные уцелевшие шейдеры. Оттолкнув Химика, замешкавшегося у гермодверей, я бросилась к краю шиссовой ямы.

   Туда, где был Кессель.

   Выглядел Хавьер ужасно. Помятый, изжеванный, покрытый едкой шиссовой слизью, способной прожечь любой незащищенный участок тела, и глубокими темными ожогами от плазменных выстрелов, он едва держался на ногах, но все равно нашел силы выпрямиться и обвести отряд твердым, пусть и немного помутневшим взглядом. Шейдеры оскалились в ответных ухмылках.

   А я…

   – Сола, – губы Кесселя растянула кривая ухмылка.

   Я шагнула к нему, подставляя плечо для опоры. Мысленно приготовилась к спорам, возражениям и недовольству – разве мог грозный лидер проявить слабость перед подчиненными, приняв помощь медички? Но Хавьер глупыми предрассудками не страдал. Широкая ладонь опустилась на мое плечо, чуть сжав его в молчаливой благодарности.

   Я почувствовала, как расслабляется в груди тугой нервный узел. Радость от близости дуального шейда – вопреки всему, живого и почти невредимого – заставляла быстрее биться сердце. Мой шейд ликовал. Хотелось прижаться к Хави, делясь текущей в крови силой – плотнее, ближе.

   Хотелось…

   – Хави, – я повернулась к нему.

   Но не успела сделать и шага, как в спину недвусмысленно уперлось дуло плазменной пушки.

ГЛАВА 4

От кабинета манна, который, по словам Анхеля, обещал так порезать любого бойца «Механического солнца», кто забредет на его территорию, что потом никакой медик не соберет, я ожидала чего угодно – от подпольной лаборатории, где проводились нелегальные модификации и торговля органами, до бандитского притона, полного кровожадных убийц со скальпелями. Однако к тому, что из катакомб окраинного района мы попадем на верхние этажи элитного небоскреба Центра Абисс-сити, я оказалась совершенно не готова.

   Кабинету, куда нас с Хавьером привели молчаливые охранники главы «Хирургов», пожалуй, позавидовал бы не только Ли Эббот, но и некоторые из его вышестоящего литианского начальства. Воздух, простор, дорогая отделка. За огромным, во всю стену, окном виднелись высокие шпили небоскребов. Ярко светило столь редкое в трущобах солнце, а небо, не расчерченное белыми следами ховеров, ослепляло бескрайней синевой.

   В первое мгновение это дезориентировало. Но стоило глазам привыкнуть к свету, как стало очевидно – передо мной была голограмма, искусно спроецированная на пустые стены. Своеобразное решение – если верить причитаниям Никс, трясущейся над нашим переносным голопроектором, дешевле было выстроить полноценный кабинет, чем воссоздать его голографическую копию, обвешав подземный ангар датчиками по самое не могу. Но Дамиана Рохаса, судя по всему, это совершенно не волновало.

   Иллюзия была идеальна – даже оранжевое солнце рвано пульсировало почти как живое, мешая сфокусировать зрение на высокой фигуре у панорамного окна, сложившей за спиной крепкие руки. В глаза бросились белоснежный костюм и непривычно светлые для чистокровного шейдера волосы. На смуглом запястье металлически сверкнул из-под рукава корпус дорогого коммуникатора, выпущенного в ограниченную продажу меньше месяца назад.

    «Позер, – мысленно фыркнула я, рассматривая манна сквозь прищуренные веки. – Лишь бы пыль в глаза пустить».

   По широким плечам пробежала полоска ряби, и я с удивлением осознала, что и сам Дамиан Рохас – не более чем голограмма. Зловеще молчаливая голограмма.

   Что ж, после «теплого» приема, что оказали нам «Хирурги», этого стоило ожидать.

   Солдаты, абсолютно невидимые до самого последнего момента, окружили нас в ту же секунду, как уцелевшие после шиссовой ямы собрались у входа в тоннель пятнадцатого. Сопротивляться было бесполезно – на каждого шейдера «Механического солнца» приходилось по два-три «Хирурга» в черной униформе, а на груди Хавьера, лишь частично прикрытой чешуей шейда, застыло не меньше десятка красных светящихся точек.

   Адреналин, бурливший в крови после схватки с дронами и шиссами, возможно, и толкнул бы особо рьяных на самоубийственный прорыв – Анхель, судя по напряженной позе, так точно был готов ввязаться в бессмысленную драку – но короткий взмах руки старшего Кесселя остановил готовящуюся бойню. Хавьер с присущим ему каменным спокойствием позволил «Хирургам» забрать его оружие и коммуникатор, а потом, все так же опираясь на мое плечо, первым шагнул в темноту вслед за молчаливыми проводниками. Остальные нехотя последовали его примеру – кроме Химика, который в своей непостижимо неуклюжей манере, слабо сочетавшейся с бесконечным бегством на пределе возможностей, умудрился скормить комм одному из шиссов, и Ракель, у которой его вообще не оказалось.

   К самому Рохасу ожидаемо пустили не всех. Даже Ракель, которая некогда утверждала, что знает предводителя «Хирургов» лично, наткнулась на недвусмысленно выставленные дула винтовок и отступила. Меня же остановить не получилось. Прижавшись к Хавьеру, я прошла с ним в приоткрывшуюся дверь «кабинета», зло сверкнув глазами на охранника, попытавшегося преградить путь.

   Увы, старания пропали даром. Голографический лидер «Хирургов», очевидно, не был настроен на конструктивный разговор.

   – Рохас, – Хавьер прочистил горло, когда молчание стало уже совсем нестерпимым. – Я бы и рад подольше полюбоваться такой великолепной копией кабинета мэра Абисс-Сити, но, увы, время сейчас крайне дорого.

   – Кессель, – голографический манн даже не удосужился повернуться.

   Небрежное движение головы – и на стекле вместо проекции неба вспыхнули изображения с камер видеонаблюдения. Я увидела друзей – Никс, Анхеля, Ракель, Химика, и других шейдеров, нервно переминавшихся посреди коридора в окружении нескольких десятков «Хирургов», которые держали отряд на прицеле.

   – Это все, что осталось от «Механического солнца»?

   – С нами группа, которой удалось вырваться из оккупированного литианами семнадцатого.

   – Негусто, – голограмма усмехнулась. Пальцы дрогнули, командуя невидимым оборудованием.

   Не желая снова переживать падение Шона и Хавьера, я перевела взгляд на Рохаса, почти бессознательно отмечая пальцы манна – пальцы хирурга. Легко было представить, как они порхают над телом пациента, сжимая острый наноскальпель или сверхточные рычаги манипуляторов. Неужели свое прозвище Рохас получил не за педантичную чистоту голографического кабинета и идеально белый удлиненный пиджак, чем-то напоминавший медицинский халат?

   – Впрочем, – прервал мои мысли глава «Хирургов», – так даже лучше. Меньше тел отправлять на утилизацию.

   Рука Хавьера сжалась на моем плече.

   – Ты нарушаешь договоренность.

   – Договоренности не было. Предыдущее соглашение остается в силе. Любой боевик «Механического солнца», ступивший в пятнадцатый, не выйдет живым. Единственная из вас, кто может здесь находиться – это Ракель Вега, – камера выхватила из толпы бывшую барменшу, склонившуюся над Рамоном. Шейдер шевельнулся – кажется, действие препаратов закончилось, и дядя пришел в сознание. Не слишком вовремя. Даже слишком не слишком. – Ее я готов принимать в пятнадцатом. А полтора десятка маннов, как минимум один из которых тащит на хвосте литиан...

   – Рохас…

   – Меня не волнуют неприятности семнадцатого. Я уважаю самостоятельность. Вы сами влезли к шиссу в пасть, посчитав это осмысленным, вам и выбираться – с любой стороны, которая покажется привлекательнее. Именно это я и сказал бы тебе, Кессель, если бы ты потрудился ответить на мой вызов.

   Хавьер упрямо мотнул головой, рвано выдохнув сквозь стиснутые зубы. Хватка на моем плече усилилась. Он держался… держался из последних сил. Он сделал все, чтобы мы смогли добраться сюда. А шиссов Дамиан Рохас не удостоил нас и взглядом.

   Равнодушная тварь.

   И тут я поняла, чем же он мне так не понравился. Кабинет, точная копия офиса мэра Абисс-сити, дорогой костюм, манера говорить, чистота речи – предводитель «Хирургов» не был похож на Хавьера, Анхеля или виденных мною в пятом «Кулаков». Он был похож на литианина.

   И трудно было представить, что он хоть пальцем шевельнет ради общего дела – не то, что Хавьер, который был на все готов, даже броситься к шиссу в пасть.

   Кровь вскипела от ярости.

   – Шей Рохас! – зло бросила я прямо в равнодушную голографическую спину. – Неужели вы не понимаете – то, что вы с усмешкой называете «неприятностями», это проблема всех шейдеров. Не только семнадцатого, не только Хавьера Кесселя. Сейчас в немилость к литианам попало «Механическое солнце», но потом… потом, уничтожив нас, они обратят взгляды на других. И, возможно, это будете вы. Ведь им достаточно любого повода, даже самого абсурдного. Вы же знаете Саула и Хельми Михелей? Уверена, знаете, сообщество трущобных медиков довольно замкнуто, а вы, хоть и хвастаетесь дорогущим коммуникатором последней модели, один из нас. Михелей убили литиане. Полицейские. И за что? Потому что не нашли меня. И потому, что я случайно узнала об их последней разработке. О той дряни, которую они планируют использовать, чтобы подавлять наших шейдов вернее любого блокиратора. И эта шиссова штука уже на финальной стадии разработки. И дальше… будет только хуже.

   – Ну-ну, – острым сарказмом в голосе голографического манна можно было порезаться. – И что же, по-твоему, нужно делать?

   – Прекратить это бессмысленное противостояние за трущобные территории. Перестать убивать друг друга. Объединиться. Прямо здесь, прямо сейчас. Шей Рохас, сделайте шаг навстречу, и, может быть, у нас будет будущее. Если же нет, – я повернулась, утягивая за собой Хавьера, – дайте нам уйти. Мы найдем союзников в другом месте.

   – Ну-ну…

   За спиной послышался шорох. Я обернулась, готовая ко всему, и столкнулась с еще одним Дамианом Рохасом. На этот раз – во плоти.

   Внешне манн, поведением так похожий на чистокровного литианина, почти не отличался от настоящего шейдера – разве что волосы и щетина были непривычно светлого оттенка. Мощное тело бойца, породистое скуластое лицо с темными узорами татуировки, волевой подбородок. Наверное, некоторые феммы назвали бы его привлекательным – но меня смущали две вещи. Взгляд, пронзительный и острый, как лезвие скальпеля, и неприкрытая насмешка в темных глазах.

   Я скрипнула зубами. Реальный Дамиан Рохас неторопливо, словно большой хищник, подошел ко мне и остановился. Неуютно близко.

   – Кого-то ты мне напоминаешь… – рука с идеально чистыми ногтями потянулась к моему подбородку, и я отпрянула, прожигая «Хирурга» злым взглядом. – Ну-ну, не бойся. Знал я одного такого же идеалиста. Бросил обеспеченную жизнь и, как пророк, спустился в трущобы, чтобы открыть глаза униженным и обездоленным. Травил их маленькие умы неосуществимыми мечтами о дивном новом мире вдали от литианской диктатуры. Говорил, что надо лишь сделать шаг – один маленький шаг навстречу друг другу. А потом... – драматичная пауза. – Счастье снизойдет на всех шейдеров. На всех, кто поддержит безумные идеи Андреса Диаза.

   – Вы… – я задохнулась от возмущения. – Вы совершенно не знали Андреса Диаза!

   Губы главаря «Хирургов» изогнулись.

   – Ну почему же? Я его прекрасно знал, Шей Солана Диаз. Прекраснейше. Признаться, на одно кратчайшее мгновение я даже поверил в ту сладкую чушь, которую он щедро лил всем в уши.

   – А потом вы его предали!

   – А потом он умер, – равнодушно произнес Рохас. – И я понял, что противостояние с литианами бессмысленно и несет одни лишь убытки. Строить бизнес в тени Центра гораздо прибыльнее, чем бросать все кредиты в пламя революции.

   Литианин, до мозга костей литианин!

   Я смерила «Хирурга» презрительным взглядом.

   – То есть вы сдались и покорились. Продались за дорогие побрякушки. Но эта тихая жизнь… долго не продлится. И мой отец это понимал.

   Наш разговор прервал сдавленный стон – Хавьера повело в сторону, его колени ослабли. Он тяжело привалился к моему плечу. Вцепившись в манна, я с трудом удержала его на ногах.

   Шисс!

   Не вовремя, как все не вовремя!

   – Желудочный секрет шисса, – уведомили Рохасы – настоящий и голографический – со скучающим видом. – Высокотоксичная субстанция с повышенным содержанием нейротоксинов и некротоксинов. Ее воздействие на кожу и слизистые любого живого организма вызывает галлюцинации и шок, а попадание в открытые раны приводит к обширной интоксикации организма. Физико-химические свойства желудочного секрета шиссов позволяют в кратчайшие сроки разъедать и размягчать любые ткани и материалы, подготавливая объект к последующему перевариванию. При поражении более пятидесяти процентов тела вероятность летального исхода каждые десять минут возрастает на семь-девять процентов в зависимости от исходного состояния организма пострадавшего.

   Меня прошиб холодный пот.

   Забыв о том, что мы с Кесселем были на территории враждебно настроенной банды и в комнате находился еще один шейдер, я развернула манна к себе и принялась, как могла, счищать едкую слизь с лица и плеч Хавьера. Тот не сопротивлялся. Мутный расфокусированный взгляд был устремлен куда-то в пространство, ноздри раздувались, дыхание, горячее и рваное, выходило со свистом.

   Санитайзер, где-то в поясной сумке должен был быть санитайзер!

   Рваная рубашка с дырками не месте, где ее прорвали кожистые крылья, полетела на пол. Предводитель «Хирургов» и его голограмма наблюдали за разворачивавшимся зрелищем с насмешливым интересом.

   – Похвальное рвение, – издевательски проговорили они, не делая попытки помочь. – Но я не заказывал стриптиз. Во всяком случае, не от Кесселя.

   Я выругалась сквозь зубы. В татуированную физиономию хотелось запустить чем-нибудь столь же едким, как насмешки манна – например, изодранной майкой Хави.

   И этот Рохас еще называет себя хирургом? Да в шиссе больше участия, чем в этом… облитианившемся шейдере!

   – Не заказывал, так не смотри, – огрызнулась я. Синтетическое волокно майки под пальцами начало расползаться от желудочного сока шисса. Я и сама начинала чувствовать воздействие токсина – не помогала даже чешуя шейда на руках. Мышцы непроизвольно сокращались, мир перед глазами подрагивал, как будто идеальную голографическую проекцию литианского офиса искажала рябь помех, а шиссова Дамиана Рохаса все сильнее и сильнее тянуло послать далеко и надолго в недра великого червя. – И вообще, гостеприимные хозяева так себя не ведут.

   – Так и вы не гости, – ответно оскалился «Хирург», – а будущий корм для шиссов. Некоторых, – светлая бровь многозначительно выгнулась, – даже подготавливать к перевариванию не придется.

   – Если бы вы собирались нас утилизировать, то не пустили бы на вашу базу, не пригласили бы в кабинет и… не отпускали бы заумные комментарии про свойства шиссова желудочного сока.

   – Может, мне просто нравится смотреть, как дергаются медички с откровенными пробелами в образовании.

   Не сдержавшись, я зашипела. Руки так и чесались от души вмазать Рохасам по наглым физиономиям. По крайней мере, на одного это точно подействовало бы – а может, и на обоих, если голограмма синхронизировалась с оригиналом в режиме реального времени.

   Вот только Хавьеру это не поможет.

   – Ну так просветите, о великий хирург, – подавив кровожадные порывы, проговорила я, – как по медицинскому протоколу следует поступать с пациентом, оказавшимся в пасти шисса и подвергнувшимся воздействию его желудочного секрета?

   – Не доставать.

   Бесит! Как же бесит!

   – Логично предположить, – Дамиан Рохас, без сомнения, наслаждался моим раздражением, – что в случае поверхностного воздействия на организм любого поражающего вещества, первостепенной задачей является удаление данного вещества с тела…

   – Это очевидно, профессор!

   – …с помощью абсорбирующей антисептической жидкости. Простое вытирание слизи синтетической майкой не поможет ни пациенту, ни майке, ни моему кабинету.

   В ответ я запустила в Рохаса пустым баллончиком из-под санитайзера и вышеупомянутой майкой, которой действительно пыталась очистить обожженные раны Хавьера от слизи.

   «Хирург» с легкостью уклонился. Майка с глухим шлепком прилипла к двери и медленно сползла на пол.

   Не оборачиваясь, Рохас вывел на голографический экран перед собой изображение испорченной стены и поморщился, заметив, как вспучилась под дорожкой слизи светлая краска.

   – Фабио, – гермодверь распахнулась, впуская в кабинет тощего шейдера-полукровку с торчащей во все стороны шевелюрой немыслимой неоновой расцветки. – Распорядись, чтобы наших ни в коем случае не гостей изолировали максимально оптимальным способом. Раненых – в медблок, остальных – в одиночные комнаты. Выдай каждому по полкубика стима, разбавленного один к десяти, и приставь охрану. Этим тоже, – Рохас указал на нас шейдерам, вошедшим вслед за неоновым манном. – Предоставь Шей два набора первой помощи, предварительно вынув оттуда все острое. Надеюсь, медичке с пробелами в образовании не придется объяснять, как пользоваться дезинфицирующим раствором? И, – глава «Хирургов» брезгливо покосился на лежавшие посреди комнаты куртку и рубашку, источавшие ужасающую вонь коллектора, и скомканную майку, застрявшую между стеновой панелью и гермодверью, – вызови уборщиков продезинфицировать полы. Еще пару часов – и следы пребывания наших гостей легче будет забетонировать, чем отмыть.

   – Попросите дизайнеров смоделировать какой-нибудь экспонат времен Литианской космической экспансии из Центрального музея, – съязвила я. – Дорого, безвкусно, зато черная зависть мэра будет греть вашу позерскую душу.

   Дамиан Рохас хищно улыбнулся.

   – Непременно воспользуюсь советом, Шей Диаз. Вот только решу, как поступить с вами, и сразу же свяжусь со специалистом по высокоточным репликам.

ГЛАВА 5

По комнатам нас развели под конвоем, не позволив перекинуться и парой слов. Единственное, что я успела сделать, прежде чем молчаливый «Хирург» поторопил меня тычком приклада в спину – это вручить Ракель одну из аптечек Рохаса и дать краткие указания по оказанию первой помощи Анхелю и Шону, пострадавшему от желудочного сока шисса сильнее всего. По-хорошему, нужно было заняться этим самой, но у меня был другой пациент, о котором крайне важно было позаботиться.

   И этот пациент…

   …бесил меня чуть ли не сильнее, чем невыносимый недолитианин Дамиан Рохас.

   После тщательной обработки ран и укола стима в комплекте с противосудорожными и антигистаминными инъекциями, Хавьеру стало легче – не настолько, чтобы оставить все как есть и позволить шейду восстанавливать тело самостоятельно, но достаточно, чтобы манн надумал отказаться от дальнейшей помощи, дабы минимизировать мой контакт с токсичным секретом. Стоило мне закончить с основными процедурами, как аптечка была решительно изъята, а дезинфицирующий спрей, которого и так было мало, оказался на моих руках, покрытых тонкой корочкой слизи. Шейдер мягко, но настойчиво обернул мои ладони влажным антисептическим полотенцем, стирая едкий секрет шисса.

   – Прекрати, – я попыталась вырваться из его хватки.

   Бесполезно. Хавьер, даже раненый и отравленный, был крепче и быстрее.

   – Ты запачкалась, мелочь.

   – А ты чуть не умер! Прекрати переводить ценный ресурс и позволь мне обработать раны, как полагается по медицинскому протоколу.

   – Я справлюсь сам.

   Непрошибаемая уверенность в его голосе раздражала – как и то, что Хавьер не выпустил моих рук, пока не стер с кожи всю шиссову слизь. А потом забрал из аптечки остатки антисептика и скрылся с ними в душевой.

   Да еще и запер дверь.

   На замок.

   Шейд внутри взвыл. Не в силах справиться с нахлынувшей злобой – на литиан, на Рохаса, на Хавьера Кесселя, а больше всего на себя и свои противоречивые чувства – я от души двинула кулаком по переборке.

   – Открой, чтоб тебя!

   Ответа не последовало.

   Глухо зашумела вода.

   Я зло скрипнула зубами. Заперся он, как же! А вдруг ему снова станет дурно? А вдруг?..

   Сценарии в голове разворачивались один мрачнее другого – будто моя тревожность только и ждала этого момента, чтобы развернуться в полную силу. Я не могла потерять Хавьера. Не могла, и все тут. От одной мысли, что что-то может снова пойти не так, глаза начинало щипать.

   Эмоции бурлили, не находя выхода. Я металась по комнате, словно запертый в тесной клетке зверь, прожигая взглядом непроницаемую дверь, за которой скрылся Кессель. Хотелось бежать, крушить, действовать – что угодно, лишь бы заглушить нараставшую тревогу, от которой все быстрее и быстрее стучало сердце, а по рукам непроизвольно пробегали серебристые волны чешуи. Шейд, истощенный и оттого совершенно неуправляемый, бесновался, еще сильнее распаляя мое беспокойство.

   Почему так долго?

   По-че-му?

   Я с ненавистью посмотрела на шиссову дверь, кровожадно мечтая выместить злость на запирающей панели душевой. Увы, умом я понимала, что, скорее всего, моя вспышка кончится тем, что механизм заклинит и я запру Хавьера внутри на радость язвительному Дамиану Рохасу, с которого после еще станется выставить нам огромный счет за испорченное имущество. Да и… это было как-то неприлично – врываться к манну в такой ситуации…

   Но ведь сам Кессель избыточной деликатностью никогда не страдал и не стеснялся присоединиться ко мне в те редкие моменты, когда нам удавалось уединиться в душевой или на узкой койке. Кессель вообще действовал уверенно и решительно. И целовался, и принимал решения, и сражался, и рисковал собой, не раздумывая ни секунды. И заботился, не позволяя лишний раз прикоснуться к едкой шиссовой слизи. И вот, двери запирал – во избежание насильственного… лечения, где-то в своей упрямой голове, верно, аргументируя это тем, что иначе я бы вырвала у него санитайзер и все сделала по-своему, до ушей перемазавшись токсичной слизью.

   А лучше бы…

   Лучше бы думал о том, что я чувствую, и не рвался подыхать при каждом удобном случае. И не только потому, что «Механическому солнцу» и семнадцатому району не найти лучшего лидера, а потому что… потому что мне, мне, Солане Диаз, не все равно, жив он или мертв. Мне не все равно…

   Бесит!

   Я замахнулась на многострадальную переборку, но в ту же секунду дверь с шипением втянулась в стену. Передо мной стоял, вопросительно глядя на занесенный над невинной электроникой кулак, Хавьер Кессель.

   Манн был полуобнажен. По мускулистому торсу стекали капли воды, впитываясь в плотную ткань тренировочных штанов. Короткие темные волосы, влажные после душа, блестели. Ожоги и раны, едва затянувшиеся тонкой корочкой чешуи шейда, покрывали тело, напоминая о долгом и тяжелом пути к пятнадцатому.

    «А ведь Хавьер несколько раз совершил полную трансформацию за последние сутки, – мелькнуло в голове. – Даже один оборот требует от шейдера огромного количества энергии, доводя организм до крайнего истощения. И полкубика разбавленного стима, «щедро» предоставленного «Хирургами» для незваных гостей, было ничтожно мало – капля в море по сравнению с тем, что требовалось для восстановления организма крепкого, физически развитого манна».

   Но был и другой способ…

   Злость испарилась, уступив место… голоду и желанию – не слишком уместным чувствам для медички, но совершенно естественным для шейдера, остро нуждавшегося в энергетической подпитке. Я вдруг ощутила, что тоже истощена, тоже растратила за время бесконечного бегства куда больше энергии, чем имела. И тоже остро нуждалась в ее восполнении.

   Нуждалась в нем.

   Мне показалось, Кессель это почувствовал. Что-то мелькнуло в его потемневших глазах, шальных от токсина, антидота, стима и всепоглощающего голода. Казалось, еще мгновение – и манн перестанет сдерживаться. Набросится – прямо здесь, прямо сейчас – и сделает то, чего мы оба безумно хотели.

   Возьмет меня.

   Страстно.

   Жестко.

   Глубоко.

   Хавьер наклонился, и я, дурея от гормонов, которые шейд выбросил в кровь, подалась ближе. Встала на цыпочки, потянулась…

   Но Кессель всего лишь наклонился к полке за моей спиной и протянул сбереженные – для него, между прочим! – полкубика стима из моего пайка.

   Шиссовы.

   Полкубика.

   Стима.

   Ну уж нет!

   Я не позволила ему развернуться и уйти в очередной раз спасать мир, наплевав на собственное состояние, едва затянувшиеся раны и интоксикацию шиссовой слизью. Бросилась вперед и, прежде чем он успел потянуться к панели управления внешней дверью, преградила ему путь.

   – Хавьер Кессель! Что ты, шисс тебя подери, собрался делать? Думаешь, штаны нацепил, так и все, снова в бой? Тебе нужен отдых!

   – Я в порядке, – ровно возразил манн, но чуткий слух уловил хрипотцу в его голосе и напряжение темного шейда. – Нужно закончить переговоры.

   – Какие переговоры? – взвилась я. – Ты чуть не умер! Уверена, даже шиссов Рохас это понимает, раз распорядился на время оставить нас в покое.

   – Ты плохо его знаешь, – усмехнулся Хави, глядя на меня. Улыбка вышла кривая, и это только усилило мою ярость. – Покой и Рохас – вещи абсолютно несовместимые. Он всегда что-то планирует. Всегда.

   – Не пытайся уйти от темы!

   – Я в порядке, мелочь.

   Взгляд Кесселя, тяжелый и темный, говорил об обратном. Я чувствовала голод его второй сущности – не могла не чувствовать – и ответное желание переполняло тело, буквально сводя с ума от близости недоступного дуального манна.

   Моего – и пусть только кто-то попробует это оспорить! – манна.

   «Взаимное удовольствие, Диаз, – всплыли в памяти его слова. – Вот что питает обоих шейдов эффективнее всего».

   Но Кессель не двигался с места, не пытался приблизиться, прикоснуться. И я… абсолютно, совершенно, целиком и полностью не могла этого понять. Все внутри буквально кричало о том, что он хотел меня так же, как я хотела его – и вместе с тем он сдерживался. Будто не хотел этого – жадных поцелуев, сорванной одежды, соединения двух тел, двух шейдов в одно целое. Будто после всего, что мы пережили, ему не нужно было так же ярко, как мне, почувствовать, что мы оба живы. Ощутить, как с каждым толчком, резким и болезненно-сладким, уходит страх, напряжение и бесконечное ожидание новых потерь.

   Просто… быть – с тем, к кому так настойчиво тянулись тело, разум и шейд.

   И сердце.

   – Кессель…

   Он навис надо мной – грозный, сильный, темный. Кровь заструилась по артериям быстро и жарко. Я потянулась ладонью к груди манна, не в силах противостоять его магнетизму.

   Хавьер отстранился.

   – Не надо.

   – Почему?

   Черные зрачки, неестественно расширенные, практически бездонные, неотрывно смотрели прямо на меня. Шейд внутри чувствовал голод дуальной сущности, прорывавшийся из темноты глаз Хавьера блестящими искрами. И предвкушал…

   – Не надо, мелочь. В таком состоянии нам трудно себя сдерживать.

   Я недоуменно моргнула.

   «Сдерживать».

   Еще недавно вся моя жизнь была подчинена этому слову. Еще недавно я испугалась бы, услышав такое признание от вольного шейдера, никогда не глушившего свои животные инстинкты литианским блокиратором. Но сейчас…

   …сейчас я доверяла Хавьеру. Безоговорочно.

   – Не сдерживайся, – я бесстрашно посмотрела в его глаза. – И меня… не сдерживай. Ты сам сказал, что взаимное удовольствие восстанавливает лучше всего.

   – Сола…

   – Хавьер Кессель, я спасла тебе жизнь. Вытащила тебя с того света – и не один раз. Так где моя благодарность?

   Темные искры заплясали в светлых глазах.

   – Благодар-рность? – от низкого хриплого шепота по телу пробежала дрожь.

   Я не стала отвечать. Потянувшись к краю топа, сняла его одним рывком, обнажаясь перед Кесселем, и смело шагнула к нему. Плотно прижалась всем телом, потерлась о мощную мускулистую грудь, чувствуя, как рвутся друг к другу изголодавшиеся шейды и как разгорается желание, которое и так едва поддавалось контролю.

   Наше обоюдное желание.

   – Где моя благодарность, Кессель?

   Потемневшие глаза сверкнули предвкушающим голодным блеском. Губы хищно изогнулись. Миг – и сильное тело манна вдавило меня в стену. Пальцы сомкнулись на моей шее, лишая возможности к сопротивлению – как тогда, в темном переулке, где Кессель нашел меня, а я, пытаясь остановить его, требовала благодарности за спасение. Иной благодарности.

   А сейчас я была готова. Сейчас я хотела, чтобы Хавьер пошел до конца. Позволил нам, нашим шейдам сплестись в единое целое.

   Палец скользнул по подбородку, заставляя запрокинуть голову и разомкнуть губы. Манн впился в них жестким требовательным поцелуем – так резко и напористо, что я не смогла сдержать стона.

   – Хави…

   Хавьер отстранился от меня, пожирая шальным голодным взглядом.

   – Довольна?

   Я потянулась к нему, прихватывая зубами нижнюю губу манна, дразняще горячую после недавнего поцелуя.

   – Нет.

   Горячий язык ворвался в рот, переплетаясь с моим, рука сжала ягодицы. Я обвила Хави ногами, скользнула – вверх, вниз – по ощутимо твердой выпуклости. Кессель хрипло выдохнул мне в губы. Я чувствовала – не могла не чувствовать – что он хотел меня так же сильно и остро, как я его… в себе… сейчас…

   Это было похоже на безумие – жаркое, страстное безумие. Наши шейды, словно спущенные с поводка хищники, не желали останавливаться. От гормонального шторма, накрывшего тело, меня трясло. И я нырнула в эту страстную бездну, погружаясь все глубже и глубже. Я хотела…

   Больше.

   Сильнее.

   Сейчас.

   Ладони манна подхватили меня под бедра и легко, почти без усилий, подняли выше, открывая обнаженную грудь поцелуям Хавьера. Губы, горячие и жесткие, втянули в жадный рот затвердевший сосок. Я застонала в голос, не в силах сдерживать разгоравшийся внутри пожар. Энергия, дикая и необузданная, переполняла меня, заставляя извиваться в руках Кесселя от дикого неудовлетворенного желания.

   Шейды внутри – серебристый и черный – бесновались и сходили с ума. Шейды хотели большего.

   Как и я.

   – Хави, Хави, Хави…

   Вывернувшись из его хватки, я заставила манна опустить меня на пол. Прильнула к нему, скользнула рукой под пояс тренировочных штанов, обхватила разгоряченную плоть. В голове, давно потерявшей способность связно мыслить, мелькнула шальная идея провернуть то же, что месяц назад я сделала на заброшенной стройке...

   Но Хави не позволил.

   Сильные руки, едва тронутые темной чешуей трансформации, вцепились в края микрошорт и резко рванули в стороны. Послышался треск, и в огромных лапах Хавьера осталось два неровных кусочка неоновой ткани. Я замерла, полностью обнаженная, под темным голодным взглядом. Хавьер многообещающе облизнулся, и его пальцы нырнули в мокрую горячую глубину, лаская, распаляя мое желание – в такт движениям моих собственных рук, скользивших по его плоти.

   Терпения хватило ненадолго. Мы были слишком возбуждены, чтобы долго продолжать эту игру, доводя друг друга до грани. Хриплый вздох – и Хавьер подхватил меня на руки и в один прыжок преодолел расстояние до кровати. Опустил, темным горячим штормом нависнув сверху. Я широко развела ноги, давая понять, что готова, приглашая…

   Миг – и…

   – Да!

   Я не стала сдерживать жаркий вскрик. Хави вошел в меня на всю длину, глубоко и резко, а затем продолжил – еще, еще и еще – срывая с моих губ хриплые бессвязные стоны вперемешку с поцелуями.

   – Еще! Еще! Больше!

   Я вцепилась в широкую спину Хави – как в единственную опору посреди безумного мира Шейды – серебристый и черный – казалось, сплелись в единый ревущий вихрь, переполняя наши тела звенящей чистой силой. И это было невозможно правильно – именно так, как и должно быть.

   Разделенное желание, разделенная страсть. Полная гармония, чистый восторг, упоение и восхитительное, ни с чем не сравнимое чувство наполненности. Крепкие руки, жар тел, бездонная темнота глаз и сила черного шейда, отдающего себя без остатка и принимавшего мою энергию в качестве ответного дара.

   И все это был он, Хавьер Кессель. Невозможный, невероятный шейдер, пробудивший меня от дурного литианского сна – и вместе с этим подаривший что-то несоизмеримо большее.

   Страсть.

   Цель.

   И чувства, о которых не надо было даже говорить вслух – настолько ясно они читались в его глазах и в моем сердце.

   – Хави…

   – Сола…

   Люблю…

***

Краткие минуты расслабленного спокойствия прервались настойчивым стуком. Не выпуская меня из объятий, Кессель приказал голосовому помощнику вывести на голопанель двери сигнал «Не беспокоить», но в ответ снаружи забарабанили с утроенной силой.

   – Хавьер, – раздалось в динамике встроенного в дверь коммуникатора. – Мне нужно поговорить с тобой. Это срочно.

   Кессель хрипло выругался.

   – Минуту.

   Стук прекратился.

   – Рамон, – я приподнялась на локте, стряхивая расслабленность и сладкий туман недавнего удовольствия, эхом отдававшийся в теле. – Он до последнего пытался связаться с тобой, когда я нашла их в тоннеле. Рвался на поверхность, бредил о чем-то. Ожоги не позволили бы ему двигаться со скоростью группы, и я применила наркоз. Думаешь, зря?

   Хави пожал плечами, натягивая тренировочные штаны, чудом пережившие напор моего голодного шейда.

   – Узнаем.

   Рамон был не один. Дядю сопровождал молчаливый шейдер-охранник из «Хирургов». Проблемы незваных гостей его интересовали мало – по крайней мере, до тех пор, пока они не касались Рохаса и пятнадцатого. Но настороженный взгляд и рука, красноречиво лежавшая на рукоятке бластера, давали понять, что ситуация в любой момент может измениться.

   – Хавьер, – едва дождавшись, когда откроется дверь, дядя заскочил внутрь. Покосился на дверной проем, за которым с мрачным видом встал «Хирург», гулко сглотнул и проговорил, стараясь не привлекать внимание наблюдателя. – Если я правильно понимаю, где мы оказались, у нас большие проблемы.

   К моему облегчению, выглядел дядя вполне здоровым и даже как будто посвежевшим, словно литианин после десяти часов глубокого сна в медкапсуле и питательной маски. За время отключки шейд сделал свое дело, без следа затянув раны, которые упорно отказывались регенерировать, пока Рамон оставался в сознании. Как медичку, это не могло меня не радовать.

   Вот только сам шейдер моих чувств не разделял, явно не простив вмешательства в его планы. Заметив смятую постель, разбросанные в порыве страсти вещи и полуодетую меня, он недовольно поджал губы и отвернулся, показательно игнорируя мое присутствие.

   – Срочный разговор, – напомнил Кессель.

   Рамон нахмурился.

   – Хавьер, – быстрый взгляд за спину на «Хирурга», и вновь торопливая скороговорка. – Надо бежать отсюда. Скоро литиане проведут бомбоудар. Они знают, где мы. Я хотел тебя предупредить, но она, – Рамон раздраженно покосился на меня, но договаривать не стал, натолкнувшись на прищуренный взгляд Кесселя. – В «Механическом солнце» предатель. И я знаю, кто это.

   По позвоночнику прошел холодок.

   – Кто?

   – Ракель Вега.

   В первое мгновение я не поверила. А потом...

   – Для такого обвинения нужны доказательства, – помрачнел Хавьер.

   – Да сколько угодно, – Рамон презрительно сплюнул на пол. – Всем известно, что она водила виртуальные шашни с литианами. Не удивлюсь, если еще тогда она сливала данные своим дружкам из Центра. А потом, дождавшись, когда основные наши силы покинули «Логово», передала коды безопасности.

   Я поежилась. Слова дяди звучали... правдоподобно. Пугающе правдоподобно.

   В конце концов, я же сама видела, как Ракель писала кому-то, подозрительно похожему на Ли Френнеля. А с учетом того, что я встретила бывшего ухажера не где-нибудь, а в полицейском участке...

   Слишком много мелочей для простого совпадения.

   – Подтверждаю, – нехотя призналась я. Хавьер вопросительно вскинул брови. – Ракель общалась в виртчате с литианином по имени Ли Френнель в первую ночь, которую я провела в «Логове». Она быстро переключила коммуникатор, но я почти уверена, что узнала его лицо. Этот литианин служит в полицейском отделении Ли Эббота. Возможно, это ничего не доказывает, но…

   – Вот видишь, Хавьер, – не дав мне договорить, вставил Рамон. – Об этом я и пытался тебе сказать. Еще в туннелях я отобрал у Ракель комм. Он был настроен на передачу данных литианам. И я сообщил бы это еще тогда, – шейдер вновь обернулся ко мне, – если бы не Солана.

   Злость во взгляде Рамона начинала откровенно напрягать. Да, после аргументов дяди я готова была поверить в виновность Ракель – глупо было отрицать очевидное. Но Рамон вел себя так, будто знал о моем недолговременном общении с Ли Френнелем и считал меня по меньшей мере соучастницей бывшей барменши «Логова».

   – Вообще-то, – с раздражением возразила я, – ты едва не умер от ран. Транквилизатор помог запустить регенерацию. И если ты был так уверен, что нас сдает именно Ракель, то почему никому не сказал об этом – ни Шону, ни Хорхе?

   – Хороший вопрос, – поддержал Кессель. – Ракель далеко не самый сильный боец. Не стоило тащить с собой предателя, разобраться с которым не составило бы труда.

   – И как, по-вашему, я должен был это сделать? – Рамон нервно сжал кулаки, посмотрев на меня едва ли не с ненавистью, и вновь обратился к Хавьеру. – Это же Ракель! Все наши ее обожают. И не горят желанием связываться c взбешенным Анхелем. Да если бы только твой вечно обдолбанный агрессивный братец узнал, что я причастен к смерти его ненаглядной Веги, он разорвал бы меня на части, даже не попытавшись вникнуть в ситуацию. Нет, без твоей санкции я не мог ничего предпринять. А теперь уже поздно. Если нас не убьют литиане, это сделает Дамиан Рохас, когда узнает, что мы притащили на хвосте литианского шпиона. Надо скорее бежать отсюда!

   Я покосилась на безучастного солдата за дядиной спиной. Чего Рамон не знал, так это того, что глава «Хирургов» изначально был в курсе о предателе в «Механическом солнце». Вот только спокойствия это не добавляло. Вряд ли Рохасу придется по душе расправа над Ракель, если эти двое и правда были хорошо знакомы. Да и вообще, затевать разборки на чужой территории – идея так себе.

   Хави тоже не спешил поддаваться панике.

   – Спокойно, Рамон, – осадил он заметно разнервничавшегося шейдера. – Не торопись. Даже если ты прав, нам, как минимум, нужно собрать остатки нашей группы.

   – Не важно! Хавьер, – Рамон проникновенно посмотрел на Кесселя, – ты сердце «Механического солнца». Ты единственный, чья жизнь имеет значение. Бросай все и уходи. Прямо сейчас. Я помогу...

   Он попытался было схватить Хавьера за предплечье, но вовремя остановился под жестким взглядом первого в «Солнце».

   – Достаточно, – отрезал Кессель. – Спасибо за информацию, Перес. Я разберусь.

   Отстранив Рамона, Хавьер выглянул в коридор. Охранник смерил его равнодушным взглядом, однако рука на энергетическом пистолете предупреждающе сжалась.

   Хавьер проигнорировал намек.

   – Все слышал? – «Хирург» кивнул. – Проводи нас к Ракель Веге.

   Несколько секунд ожидания, короткий сигнал входящего сообщения. Прочитав текст на виртэкране, молчаливый охранник махнул рукой, приглашая следовать за ним.

   На душе было мерзко. Одно дело – смутные подозрения и бесконечные угрозы Никс лично расправиться с гнусным грызом, закравшимся в ряды «Солнца», и совсем другое – доподлинно знать личность предателя. У меня в голове не укладывалось, как фемма, поддержавшая меня в тяжелые первые дни в «Логове», бесплатно угощавшая энергетическим коктейлем и лечившая раненых, могла без капли раскаяния докладывать литианам о перемещениях боевиков, еще недавно улыбавшихся ей из-за стойки бара. Но факты говорили сами за себя. Ли Френнель, переданные коды безопасности…

   – Не понимаю, – Рамон недовольно скривился, приноравливаясь к размашистому шагу главы «Механического солнца», – что еще ты хочешь выяснить? Моих слов и слов Соланы тебе недостаточно? Оставь Ракель «Хирургам» и беги отсюда, пока не стало слишком поздно. Да и вообще, – добавил он вполголоса, – не надо было в принципе приходить в пятнадцатый.

   – Золотые слова, – голографическая фигура Рохаса в сопровождении неонового манна-секретаря с проектором, вынырнула из ближайшего коридора и присоединилась к нам. – Жаль, ваше раскаяние несколько запоздало, и теперь приходится терпеть и ваше присутствие, и неистребимую вонь шиссовой ямы. Неудивительно, что в такой неблагополучной среде завелась гниль.

   – Я сам разберусь, Рохас.

   – Ну-ну, – осклабился глава «Хирургов». – Только постарайся не пачкать стены.

   Хавьер поморщился.

   – Что до литиан…

   – Об этом можешь не беспокоиться. Думаешь, я бы пустил вас сюда, если бы за тобой был хвост? Сигналы отслеживаются, – Рохас многозначительно изогнул бровь. – Отслеживаются, анализируются и блокируются. При необходимости, вместе с источником.

   – В комме, изъятом у Шей Диаз, – отчитался неоновый, – обнаружен вирус. Каждый раз при подключении к глобальной сети он отправлял пакет данных на сервера литианской полиции. За последние стандартные сутки произведена одна передача координат устройства. Владелец коммуникатора идентифицирован как Шей Ракель Вега, однако зафиксирован вход как минимум с одного стороннего аккаунта.

   – Любопытно, не так ли? – хмыкнул глава «Хирургов».

   Я похолодела. Еще один предатель?

   – К тому же, – добавил секретарь и почетный носитель проектора, – моя сигналка сработала на попытку выйти во внешнюю сеть. Злоумышленник использовал тот же вирус, что и в коммуникаторе Шей Веги.

   – Что вы хотите сказать? – Рамон напрягся.

   Ответить неоновый манн не успел. Дверь в конце коридора распахнулась, и оттуда вылетел взбудораженный бледный Гаррет. Бросился было к охраннику, стоявшему неподалеку, но увидел нас – и моментально сменил направление.

   Шейд, чутко улавливавший витавшее в воздухе напряжение, отреагировал гормональным выплеском, что только усилило мою тревожность. В висках застучало предчувствие близкой опасности.

   – Солана! Кессель! – голос, отчаянный и ломкий, тревожно резанул по натянутым нервам. – Ракель… все было хорошо, а потом она вдруг упала и… – Гаррет судорожно втянул воздух. Взгляд расширившихся глаз с крохотными точками зрачков метался по нашим лицам. – И… кажется, она больше не дышит!

ГЛАВА 6

В медотсеке, куда поместили раненых бойцов «Механического солнца», царил настоящий хаос. Шейдеры метались, кричали. Анхель, наполовину обратившийся и совершенно обезумевший, тряс безучастного охранника из «Хирургов», царапая когтями бронированные наплечники.

   – Твари! Что вы с ней сделали? Отрава? Бракованный стим? Да я вас тут всех порву так, что начальник не сошьет!..

   Швы униформы затрещали, пальцы охранника сомкнулись на рукоятке энергетического пистолета. Но исполнить угрозу или получить заслуженный разряд плазмы в упор Анхель не успел.

   – Р-р-рохас!