Оглавление
АННОТАЦИЯ
Его Высочество наследный принц поспорил со своими друзьями, что они за месяц сумеют превратить скромных, благовоспитанных невинных выпускниц пансиона благородных девиц в доступных девок. И по условиям пари они имеют право использовать силу, слово и деньги. Так кто же победит в этом споре с собственной совестью? Тот кто жесток и беспощаден? Расчетлив и циничен? Или имел неосторожность влюбиться в девушку на которую поставил?
Информация для читателей: история составит из трех совершенно самостоятельных частей, которые будут оформлены в виде глав!
Первая и вторая части без ХЭ!
В тексте присутствуют сцены насилия, описание неклассических видов секса и нецензурная лексика.
ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ I. СИЛА. ПРИНУЖДЕНИЕ.
Пролог
Его королевское высочество наследный принц Теонисор Арракийский развалился в кресле, из под полуопущенных ресниц внимательно разглядывая собравшуюся в гостиной публику. Увы, но подобный контингент привести во дворец было невозможно, так что пришлось устраивать вечеринку в его личном загородном особняке. Принц отпил еще глоток вина и едва заметно поморщился, когда одна из девиц легкого поведения слишком громко взвизгнула, получив смачный шлепок по попе. Девки, вино, карты и друзья неожиданно перестали радовать Его Высочество. А виной всему была она. Теон поморщился, стоило вспомнить о мачехе. И угораздило же папашу жениться на этой зануде и моралистке! Ведь ничего не боится! Даже читать нотации ему! Ему! Будущему правителю этой страны! Принц глотнул вина и скривился. Мысли о мачехе испортили вкус даже отличного Варронского десятилетней выдержки!
– Чего грустишь, Высочество? – поинтересовался граф Петер Венеж, опускаясь рядом на диван, – что, снова тебе женить хотят?
– Отстань, а! – напоминание о женитьбе испортило и так ужасное настроение, – не трави душу!
Да, женитьба была еще одним поводом для грусти. Мачеха давила на отца, убеждая того в необходимости наследников, а тот, в свою очередь, – на Теона. И ладно бы ему сватали какую– нибудь заморскую принцесску, так нет! Принцессы казались "матушке" слишком избалованными, капризными и ветряными и она предлагала ему, принцу, выбрать в жены кого– нибудь из выпускниц нежно любимого, собственноручно созданного и самолично опекаемого мачехой пансиона "Благородных девиц"! Где, между прочим, примерно половина воспитанниц были из простого, не знатного, дворянства!
– Ой, нашел о чем переживать, – хмыкнул Петер, – и из этого твоего пансиона выходят обычные девки! И между ног у них всё точно так же устроено! А каждая девка в душе – шлюха! Уж тебе ли не знать! Кто из фрейлин королевы не пустит тебя к себе под юбку, если хорошенько попросить! Вот именно! И эти твои "благородные" ничем не лучше!
– Не лучше..., – протянул принц и внезапно лицо его просветлело, – Петер, ты – гений! Зови сюда Людвига и Риана! У меня к вам дело.
– Победитель получит в собственность Варронское княжество со всеми виноградниками.
Принц не мелочился. Если уж задумал устроить дорогой мачехе хорошую подлянку, так стоит ли жалеть какого-то куска земли. Даже земли из его личных владений.
– Остальные – гвардейские должности в моем личном полку? Вы в деле?
– Да! – первым отозвался Людвиг. Его семья была безумно родовитой, но не слишком богатой и виноградники Варрона могли это исправить.
Петер и Риан молча кивнули.
– Итак, господа, ваша задача: превратить выпускницу пансиона "Благородных девиц" в шлюху. Срок – месяц. Ровно через тридцать дней мы соберемся здесь же, и на ваших коленях должны сидеть девушки. Одетые как шлюхи, ведущие себя как шлюхи, готовые принять мужчину как шлюхи. Понятно?
Собравшиеся задумчиво кивнули.
– Девушку можете выбрать сами. Анкеты и подробные характеристики я предоставлю. А вот методы совращения я хочу обговорить. Заранее. И кинуть жребий. На выбор будет сила, слово и деньги. Выбирайте, господа!
И принц положил на стол три перевернутые игральные карты.
Силу вытянул Петер.
– Я помогу с организацией похищения, – пообещал принц, глядя в глаза своему другу, – надеюсь, девочка не раз пожалеет о том, что решила стать "благородной дамой".
Уже сильно нетрезвые мужчины весело расхохотались.
А Петер, Петер подозвал одну из девушек посвежее и поднялся с нею наверх, в гостевые комнаты. Никто не знает, что происходило в ту ночь за закрытыми дверями его спальни, но сам мужчина, терзая и мучая шлюху, представлял в своих руках совсем другую девушку. Девушку, что вот уже год царила в его мыслях. И была для него недоступна... Пока недоступна... Но очень скоро всё изменится!
***
Анна
– И все же эта поездка очень странная, – задумчиво протянула Шани и снова опустила глаза на письмо. Словно от очередного прочтения смысл написанного мог измениться.
Мне оставалось лишь горестно вздохнуть. Поездка действительно была непонятной: меня и еще двух выпускниц в сопровождении наставницы отправляли в монастырь святой Маргарет, аббатиса которого попросила у королевы помощи в расшифровке старинных свитков, написанных на треонском. Нет, забытый язык мы, как и любые другие люди, желающие считаться образованными, конечно изучали, но утверждать, что именно мы были в нем лучшими, было бы ошибкой. Очень большой ошибкой! Та же Ирэна, еще одна моя соседка по комнате, знала старотреонский гораздо лучше, но она оставалась в школе и продолжала готовиться к выпускному балу, до которого оставалось всего полтора месяца! А я уезжала! И хотя возможность покинуть столицу и немного попутешествовать в приятной компании, а потом заняться чем– то интересным вообще– то должна была меня радовать, внутри поселилось тяжелое чувство неминуемой беды, которое становилось тем ощутимее, чем ближе приближался час отъезда. И это была еще одна странность. На сборы нам дали всего один день!
– Ты уже собралась?
Шани, поняв, что сколько не читай письмо ее Величества, содержание от этого не изменится, отбросила все сомнения и готова была действовать. В данном случае – собирать меня в дорогу.
– Нет, – пришлось признаться мне, – всё никак не решу, что же мне взять с собой!
– Ты чего! – ужаснулась подруга и кажется даже ее кудряшки задрожали от возмущения, – Ани, завтра утром ты уезжаешь, а вещи еще не собраны! А ну– ка перестала кукситься! Пошли! Покажешь мне, что ты уже успела взять!
Во многом именно благодаря Шани я всё– таки успела. Хотя, если бы я только знала, к чему приведет эта поездка, сказалась бы больной, заперлась в своей комнате и ни за что из неё не вышла!
Разбудили меня ещё в темноте. Пришлось даже зажечь крохотный магический светлячок, чтобы собраться, не натыкаясь по дороге на стоящую в комнате мебель. Да, я была магом. Совсем слабеньким, способным лишь на мелкие бытовые заклинания, но магом. Как, впрочем, почти все, кто имел отношение к дворянскому сословию. Вернее не так: каждый, у кого пробуждалась Сила, автоматически становился дворянином и наоборот, если в роду в течение трех поколений не рождалось ни одного одарённого, он своё привилегированное положение утрачивал.
На небольшой круглый двор я спустилась, когда небо на востоке уже начало наливаться алым. Возле дверей уже стояла запряженная четверкой карета. И три ее пассажирки. Ждали только меня. Я поздоровалась с девочками и незнакомой женщиной, которая должна была нас сопровождать, не сумев сдержать разочарованного вздоха: все мои надежды, что с нами поедет кто– то из преподавателей, а то и сама матрона Изабель с грохотом рухнули. А вот желание сбежать и спрятаться в комнате стало почти невыносимым и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сделать шаг к карете.
Правда, стоило нам выехать за ворота и тревога немного отступила, смытая восторгом. Последние несколько лет я почти не покидала этих стен. А когда покидала, оказывалась заперта в доме опекуна, который никуда не позволял мне выходить. Так что сейчас, вырвавшись из надежных стен, я с радостью изучала открывающиеся передо мной виды.
Но потом усталость и бессонная ночь сделали свое дело: я закрыла глаза и задремала.
Разбудили меня громкие мужские голоса, раздающиеся неподалеку. Я открыла глаза, с удивлением осмотрела неподвижно стоящую совершенно пустую карету и выглянула наружу.
– А вот и наша красавица проснулась, – как-то нехорошо улыбнулась мне находившаяся рядом экипажем наставница, – забирайте её.
Высокий крепкий мужчина согласно кивнул и шагнул ко мне, протягивая руку:
– Вы позволите, госпожа? – улыбнулся он, помогая мне сойти на землю. Карета стояла на совершенно пустой дороге и ни кого кроме еще двух мужчин, держащих под уздцы лошадей, впряженных в еще одну карету, рядом больше не было.
– Что происходит? – осторожно спросила я, стараясь не выдать своего страха, вновь навалившегося на меня при виде незнакомцев, – где девочки?
– Чемодан наверху, – сообщила наставница и, резко развернувшись, направилась к только что оставленному мной экипажу.
Я в немом изумлении проследила за тем, как она закрывает дверцу, как один из мужчин сноровисто снимает с крыши коляски мои вещи и та под звонкий окрик кучера срывается с места, оставляя меня наедине с незнакомцами.
– Прошу вас, госпожа, нам пора ехать, – сообщил мне первый их них тот самый, что помог выйти из кареты.
Я ещё раз взглянула на уже заметно удалившуюся коляску, на мужчин, стоявших рядом со мной, резко развернулась и бросилась в сторону от дороги. Благо, надето на мне было вовсе не пышное платье, а дорожный костюм, состоящий их тонких штанов и самой простой юбки с разрезами по бокам, чтобы она не мешала движению.
Но убежать далеко мне на позволили. Не успела я сделать и пары десятков шагов, как в спину прилетело что– то горячее, окатившее меня кипятком и лишившее возможности двигаться.
– Зря вы так, госпожа, – упрекнул меня похититель, легко поднимая с земли моё безвольное тело и направляясь к карете, – Вам надо научиться быть послушной, Господин не потерпит своеволия!
С этими словами меня довольно осторожно усадили на сидение. Мужчина запрыгнул следом, захлопнул дверь и стукнул в крышу, сообщая, что можно трогаться. Лошади сорвались с места в галоп.
Ехали мы не долго. Мне показалось, что не больше получаса. У меня даже тело не успело полностью отойти от боевого заклинания: руки периодически подрагивали, а по мышцам то и дело проходили болезненные судороги. Так что о том, чтобы повторить попытку побега даже речи не шло! Я бы просто свалилась на землю после первого же резкого движения! А потом стало слишком поздно, потому что дорога резко повернула и впереди показались массивные кованые ворота в которые мы, не сбавляя скорости, и въехали!
– Позвольте помочь вам, госпожа, – вежливо предложил мне похититель и протянул руку. А увидев, что я по прежнему сижу неподвижно, едва заметно вздохнул, легко подхватил меня на руки и понес в дом.
– Господин скоро спустится и все вам объяснит, – сообщил мужчина, опуская меня в кресло, стоящее в роскошной гостиной, – прощайте!
С этими словами он вышел, плотно закрыв за собой дверь, но стоило мне вскочить и поковылять к окну, постоянно морщась от боли в мышцах, как в комнату стремительно вошёл мужчина. Совершенно не знакомый мне мужчина! И, судя по надменному взгляду и богатой одежде, именно он и был здешним хозяином.
– Далеко собралась? – резко спросил он у меня, в несколько шагов преодолевая разделяющее нас расстояние.
Я попыталась отступить, но незнакомец был быстрее! Намного быстрее! Он вынул из кармана неширокий серебряный браслет со сложной гравировкой и одним быстрым движением защелкнул его у меня на шее.
– Вот так– то лучше! – удовлетворённо произнес он, – теперь ты точно никуда не сбежишь!
И не успела я осмыслить то, что только что произошло, как мужчина запустил пальцы мне в волосы, заставив меня вскрикнуть от неожиданности и боли и накрыл мои губы своими.
Не таким я представляла свой первый поцелуй! Это должно было случиться совершенно по– другому! Не с мужчиной, что организовал мое похищение и теперь терзал мои губы, силой держа в объятиях и не позволяя отстраниться! Не тогда, когда все тело по– прежнему сводило болью от брошенного в меня заклинания! Не когда я не чувствовала к целующему меня аристократу ничего, кроме ненависти и страха! Совершенно не так!
– Пустите! – мне наконец удалось вырваться и отступить. Но мою занесённую для пощёчины руку мужчина перехватил и сдавил так, что я вскрикнула от боли.
– Послушай меня, глупая девчонка, – зло прошипел он мне в лицо, – дважды я повторять не намерен! Ты в моем доме, в моей полной власти и я могу сделать с тобой абсолютно всё, что захочу! Здесь нет ни кого кроме слуг, принесших клятву верности, а искать тебя не будут ещё как минимум месяц! Знаешь, что можно сделать за месяц с такой хорошенькой девочкой как ты? Так что умерь свой пыл и будь умничкой! Станешь делать всё, что я прикажу и сможешь в свое время вернуться в пансион и сделать вид, что ничего не было! А будешь упрямиться...
Он выразительно замолчал и мягко, почти нежно провел пальцами по моей щеке.
– Будешь упрямиться, тебя ведь могут так и не найти!
С этими словами он резко оттолкнул меня так сильно, что я от неожиданности потеряла равновесие и рухнула на стоящий позади диван и вышел, сообщив на последок:
– Тебя проводят в комнату. Ужин через час. Приведи себя в порядок. Оденешь платье, которое я для тебя выбрал.
До комнаты, вернее целых покоев состоящих их гостиной, спальни и ванной комнаты я всё– таки дошла. Сама! Хоть для этого и пришлось опереться на руку горничной, что вызвалась меня проводить.
– Спасибо, Элиза, – поблагодарила я девушку и добавила, – оставь меня, дальше я справлюсь сама.
В глазах девушки мелькнуло что– то непонятное, но она, так ничего и не возразив, молча поклонилась и вышла из комнаты. Ну наконец– то! Не обращая внимание на роскошную мебель из дорогих пород дерева и шелковые драпировки на стенах, я торопливо двинулась к окну. После перехода из гостиной на второй этаж особняка действие заклинаниея почти сошло на нет и двигаться я могла почти нормально. Тяжелые створки распахнулись от моего прикосновения и я едва не застонала в голос от разочарования. Оконный проем был заплетен тонким, почти невидимым но совершенно непроницаемым для меня защитным коконом. Так сбежать не получится!
Я сходила в ванную, поплескала в лицо холодной воды, надеясь, что это поможет успокоиться, взять себя в руки и перестать паниковать и двинулась осматривать выделенные мне комнаты. Гостиная не удивила ничем особенным, спальня – совершенно не порадовала слишком большой и роскошной для меня одной кроватью, вызывающей у меня непонятный страх, а вот гардеробная... Я в недоумении остановилась на пороге, рассматривая еще одну дверь, ведущую в смежную комнату. Это ещё что такое? Дверь легко открылась под моим напором и я в ужасе замерла, обнаружив за ней точно такую же, как и у меня, гардеробную. Которую наполняли мужские вещи! А за еще одной полуоткрытой дверью виднелась огромная, ещё больше чем у меня самой, кровать! Меня поселили в покои, которые должна занимать супруга хозяина дома! Вот только я ею не являлась! Никаким боком! Так что же я здесь делаю??!
Я резко развернулась и снова застыла, пораженная еще одной мыслью. А потом внимательно изучила находившуюся передо мною дверь. Так и есть! Никаких запоров на ней не наблюдалось! И это могло означать только одно: мужчина, занимающий соседнюю со мной спальню, может войти ко мне в любой момент!
Я захлопнула дверь и торопливо осмотрела остальные двери, обнаружив, что закрывается только та, что выходит в общий коридор! Даже в ванной комнате не было ничего, хоть отдаленно напоминающего замок! Лицо опалило жаром, когда я представила, как мой похититель спокойно входит туда, пока я купаюсь! Нет! Нужно бежать отсюда! И как можно скорее!
Я заметалась по комнате, не зная, что предпринять и только тогда заметила, что на вызывающе алом покрывале что– то лежит. Что– то не уступающее ему по цвету. Это было платье. Я подняла его, не в силах поверить, что мне предлагают надеть вот это. Да он... он... шлюхи в публичных домах и то одевались скромнее! Тонкая шелковая тряпочка с разрезами по бокам почти до бедер и просто гигантским декольте улетела куда– то с сторону, словно была сделана не из прекрасного шелка, а из жгучей крапивы, а я, больше не сомневаясь, бросилась к двери. Попробую найти лестницу для прислуги и сбежать через черный вход.
Только вот... стоило распахнуть дверь и шагнуть в коридор, как я замерла, наткнувшись взглядом на стоявшую напротив двери горничную.
– Вижу, госпожа, вы всё– таки решили принять мою помощь, – спокойно проговорила она, шагая ко мне, словно и не заметив того, что я только что пыталась сбежать, – это правильное решение! Пойдемте, я помогу вам принять ванную!
Пришлось сжать зубы и вернуться назад. Вряд ли у меня получится уйти далеко, если служанка поднимет тревогу. А как избавится он неё сейчас я не представляла.
– Я это не надену!
Пришлось отвернуться к стене и снова начать медленно дышать, чтобы успокоиться. Я уже успела торопливо принять ванну и уложить волосы, когда возникла новая проблема: Элиза настойчиво предлагала мне одеть выбранное хозяином дома непотребство!
– Господин будет недоволен и накажет Вас, – спокойно предупредила служанка, – он может быть очень жестоким!
– Ничего, – самоуверенно заявила я, направляясь к своему дорожному чемодану и вытаскивая из него свое любимое голубое платье, – не выпорет же он меня за это!
Как же сильно я ошибалась!
Петер
Конечно же девчонка меня ослушалась! Я проводил взглядом идущую к своему месту Анну и негромко произнес.
– Сними платье.
– Что? – девушка видимо посчитала, что она ослышалась и резко развернулась ко мне, гневно сверкая глазками.
– Я сказал, сними платье, – повторил я уже громче так, чтобы никаких сомнений не осталось, – за стол ты сядешь или в том, что я выбрал для тебя или в одной нижней сорочке!
– Да как вы..., – начала было она, гневно сжимая кулачки и делая шаг вперёд.
Дальше слушать я не стал. Зачем? Если она сама только что дала мне отличный повод сделать то, о чем я мечтал уже почти год. Ну что же, девочка, ты сама виновата! Надо было быть послушной!
– Идем! – я поднялся, в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и, взяв Анну за локоть, потащил ее к выходу.
Благо, идти нам было совсем не далеко. Комнату для наказаний я приказал сделать рядом с гостиной, так что не прошло и минуты, как я втолкнул отчаянно упирающуюся девчонку в нужную дверь. Она взвизгнула, когда я легко подхватил ее на руки и уложил вниз лицом на короткую низенькую скамейку, предназначенную для порки. Анна попыталась вырваться, но я придавил ее коленом и, перехватив руки, привязал девушку заранее приготовленными широкими ремнями.
Отлично! Ещё один ремень притянул её к скамейке в районе талии, заставив прогнуться в пояснице и призывно оттопырить попку. Да! Именно для этого все и затевалось! Я обошел испуганно сжавшуюся девушку по кругу и, остановившись сзади, полюбовался открывающимся видом: стоящая на коленях с призывно поднятой наверх задницей смотрелась она отлично! А сейчас будет ещё лучше!
Я протянул руку и забросил наверх подол платья вместе с нижней юбкой, обнажая трусики. Хотя какие это к чертям собачьим трусики! Настоящие панталоны длиной почти до середины бедра! Нет! Больше моя девочка подобного носить не будет! А вздумает заартачился как сегодня с платьем, останется вообще без нижнего белья!
Мои пальцы легко скользнули под резинку панталон и я одним движением стянул их до самых колен, обнажая молочно– белую кожу.
– Не надо, пожалуйста! – прошептала Анна, давясь слезами, – пожалуйста! Я одену то платье! Пожалуйста! Не трогаете меня!
– Меня зовут Петер, – усмехнулся я, с силой сжимая ее ягодицу и отстраняясь, – ты ослушалась меня. Дважды! И будешь наказана! Десять ударов розгами. Для начала.
И я пошел к стене, возле которой хранился нужный мне инструмент. Гибкий ивовый прут звонко рассек воздух и опустился на нежную кожу, оставив на ней ровную красную полосу. Бил я не сильно так, чтобы не повредить кожу, но девчонка все равно взвыла белугой от первого же удара. Похоже, их там, в пансионе, вообще не наказывали физически!
Пришлось взять деревянную палочку и, зажав ей нос, вставить между зубами. Не хватало ещё, чтобы она прикусила себе язык!
Дальше все пошло как по маслу: я бил, оставляя на спине, ягодицах и бедрах ровные алые полосы, девчонка рыдала и что– то кричала сквозь кляп. А вот когда наказание было окончено и я убрал розги на место, настала пора для самого интересного. Я собирался немножко мою пленницу полапать.
То, что идея была так себе, я понял почти сразу. Стоило обойти ее со спины и встать сзади, как член, и так стоявший колом с того самого момента, как я обнажил ее ягодицы, попытался в прямом смысле этого слова выпрыгнуть из штанов. Блядь! И ведь не возьмешь её прямо сейчас! Рано! Пока ещё слишком рано!
Я опустился на колени с восторгом разглядывая нежные розовые лепестки, прикрывающие самое запретное. Алая полоса обрывалась не дойдя до них буквально несколько миллиметров! И продолжалась уже на второй ягодице. Пальцы закололо от желания дотронуться, я протянул руку и, раздвинув колени девушки своими, провел пальцами по всей длине лепестков, скользнул внутрь, нашел и сжал пульсирующий клитор. Черт! Как же сладко!
Она была совершенно сухой, но меня это ни капли не смутило. Я обвел по кругу крохотную дырочку, скользнул внутрь, с удовольствием услышав невнятные из– за по прежнему вставленного в рот кляпа мольбы, освободил стоящий колом член и медленно провел головкой по ее лепесткам. Да, трахнуть ее по– настоящему пока нельзя, но это вовсе не помешает мне получить удовольствие!
Кончил я быстро. Всего то и потребовалось для этого сделать несколько движений рукой, зажать член между задорно оттопыренных ягодиц, закрыть глаза и представить, что сейчас он находится немного в другом месте. Чуть ниже... Я с интересом проследил за тем, как моя сперма медленно течет по спине и ягодицам неподвижно лежащей девушки и неторопливо встал. Сейчас отвяжу ее и мы, конец, поужинаем. А потом объясню ей правила, по которым она будет жить ближайший месяц. И, надеюсь, на этот раз слушать она будет очень внимательно!
Хотя... А какая, собственно, разница! Мне понравилось с ней играть, значит я буду это делать вне зависимости от наличия повода...
Анна
Когда мужчина схватил меня за локоть и куда– то потащил, я в первый момент подумала, что он сейчас запрет меня в комнате, но то, что он сделал...
Ни разу в жизни я не испытывала такого унижения, боли и стыда! Он меня раздел! Привязал к лавке и выпорол, словно я была самой обычной дворовой девкой! Но все это меркло по сравнению с тем, что случилось после. Потому что стоило мне ощутить его пальцы там, как меня накрыло волной такого дикого, первобытного ужаса, что я задергалась, раня руки и совершенно не обращая на это внимания!
– Нет! Нет! Пожалуйста! – молила я, пытаясь избежать бесцеремонных прикосновений, но мужчину, похоже, это только веселило.
По крайней мере он и не подумал оставить меня в покое! А потом к пальцам добавилось и ещё что– то большое твердое и горячее! И лишь когда по спине и ягодицам потекло нечто липкое, я поняла, что именно он со мной сделал!
– Понравилось быть наказанной? – поинтересовался у меня хозяин дома, одним рывком поднимая с лавки, – понравилось, Анна?
– Нет! – меня трясло и удерживать тело в вертикальном положении было сродни подвигу! – Отпустите меня!
– А мне понравилось! – признался мужчина и вытер влагу с моих щек. – Пойдем, ужин скоро совсем остынет!
И он снова взял меня за локоть и повел за собой.
На этот раз противиться я даже и не подумала. Мне нужна была остановка, хотя бы краткая передышка чтобы хоть немного успокоиться и прийти в себя. И ужин для этого вполне подходил.
Вот только... ни успокоиться ни собраться с мыслями у меня не вышло!
– Снимай платье! – приказал мой похититель, когда мы вновь оказались в богато обставленной столовой, – и садись за стол!
Я замерла, не зная что делать: если я сейчас заартачусь, боюсь, он снова потащит меня в ту ужасную комнату! Но вот так просто взять и раздеться перед мужчиной до нижней сорочки...Это было для меня просто немыслимо!
Я украдкой взглянула на по– прежнему стоящего рядом мужчину и отшатнулась: таким радостным предвкушением горел его взгляд! "Ну же давай! – говорили его глаза, – только дай мне повод!"
Нет уж! Не дождешься!
Я всхлипнула от ужаса того, что собиралась сделать и потянулась к мелким пуговичкам на лифе платья. Ничего, просто представлю, что на самом деле я сейчас просто пью чай с девчонками в нашей комнате и ничего этого вокруг на самом деле нет!
– Сядешь вон туда, – кивнул мне хозяин на стоящий прямо напротив него стул. Очень твердый стул, прикосновение к которому отозвалось острой болью в местах, которых касались розги. И не стихающая эта боль вкупе со жгучим стыдом так и не позволили мне собраться с мыслями.
– Итак, – мужчина вытер губы салфеткой и пристально посмотрел на меня, – ещё раз повторю то, что ты и так, я надеюсь, уже поняла. Ты в моей полной власти, я могу сделать с тобой всё что угодно и сделаю, – он нехорошо улыбнулся, – если ты дашь мне повод. Не пытайся сбежать. Артефакт у тебя на шее не позволит тебе покинуть границы дома. Не пытайся сопротивляться, я все равно получу то, что желаю, но тебе при этом скорее всего будет больно. Или очень больно! Поняла меня?
Я тяжело кивнула.
– Отлично! – усмехнулся мужчина, – значит пришло время проверить, насколько хорошо ты усвоила урок! Иди сюда!
Петер
Я выразительно похлопал рукой по подлокотнику моего кресла, указывая Анне ее место. Сказать честно, я уже был совершенно не уверен в том, что сумею выполнить условия принца: слишком уж твердый орешек мне достался! Она не сползла на пол в рыданиях, когда я ее отпустил в гостиной, не попыталась сбежать из комнаты, даже решилась на то, чтобы снять проклятое платье. И за столом сидела ровно и приборами пользовалась как и положено, не смотря на то, что лицо, уши и даже плечи у нее горели алым. А когда я сказал про послушную девочку кинула на меня таакой взгляд... клянусь, не была бы она в полной моей власти я бы, пожалуй, задумался о том, чтобы не связываться с гордой девчонкой! Но кроме желания выиграть в споре было и ещё кое– что, не позволяющее мне отступиться. Я ее хотел. Очень хотел! И намерен был максимально возможно удовлетворить свое желание за отпущенное мне время!
Девчонка остановилась возле моего кресла, со свистом выдохнула и, решительно повернувшись ко мне спиной, присела на краешек.
Ну да, я специально приказал заменить одно из кресел, стоящих вокруг стола, на стул. Чтобы ей было больно сидеть. "Значит ты у нас смелая и решительная, – подумал я с предвкушением, обвивая ее талию рукой. – Отлично! Тем интереснее будет тебя сломать! Но сломать так, чтобы с первого взгляда это не бросалось в глаза! Так, чтобы ты сама захотела сломаться.."
Хлопнула дверь, пропуская слугу с подносом в руках. Ну да, нам же должны были принести десерт! Анна дернулась, попытавшись отскочить в сторону, но я и не подумал ее отпускать! Нет уж, дорогая! Тебе предстоит сидеть у меня на коленях в присутствии принца и знакомых тебе девушек, так что привыкай! Тем более, что это всего лишь старый Отто.
– Благодарю! – кивнул я старику, когда он поставил на стол передо мной наполненный всевозможными яствами поднос, – на сегодня ты свободен!
Тот величественно кивнул и двинулся к двери. И не знай я его много лет, даже и не догадался бы, что увиденная старым слугой картина ему не понравилась. Правда понять, чье именно поведение вызывает осуждение старика я так и не смог. Мое, потому что привел в дом развратную девку и поселил ее в бывших покоях хозяйки или Анны, которая все это время сидела ровно, словно палку проглотила и даже не попыталась прикрыться. Стальная девочка!
Чуть приподнял ее и пересадил к себе на колени, Анна спину ещё сильнее выпрямила. Дразнит меня! Хочется прямо сейчас ее животом уложить на стол, огладить упругие ягодицы со следами розг и ворваться внутрь узкого лона. Изнасиловать! Наказать! Сделать больно! Заставить забыть о своей гордости, покориться, принять меня! Даже если принимать ей не хочется! Заставить признать меня своим господином, своим мужчиной, что может делать с ней то, что пожелает! Имеет право!
Ну ничего, маленькая гордячка, и не таких ломали! Ты ещё будешь лежать подо мной и просить, умолять, заклинать меня остановиться! Будешь! Но не сегодня! Сегодня у меня по плану совсем другое развлечение! И я не позволю тебе испортить его своей никому не нужной внутренней силой и глупой гордостью! А если попытаешься, я просто тебя привяжу....
Анна
Рука мужчины, лежащая у меня на талии, стала почти стальной и он легко приподнял меня и пересадил к себе на колени, плотно прижав спиной к своему телу. Я словно бы заледенела вся от этого движения. Снова из глубины души начал подниматься неконтролируемый ужас от понимания того, что у похитившего меняя аристократа на самом деле совершенно отсутствует то, что можно назвать рамками. Правилами. Социальными нормами! И он и вправду может сделать со мной всё, что угодно!
– Любишь сладкое? – поинтересовался у меня мужчина, протягивая руку и сгребая пальцем нежнейший крем с одного из пирожных. – Хочешь попробовать?
И он поднес испачканную в креме руку к моим губам. Почти касаясь. Я попыталась отстраниться, но в этот момент вторая его рука легла на затылок, не позволяя отодвинуться даже на миллиметр!
– Хочешь! – довольно произнес мужчина и мазнул пальцем с кремом по моим губам, – ну же, девочка, не упрямься, открой ротик! У меня на него сегодня бооольшие планы!
И он надавил сильнее, всё– таки проникая сквозь плотно сжатые губы.
– Ты даже не представляешь, детка, как много интересных вещей можно делать с твоим ротиком! – прошептал мужчина и неожиданно отпустил меня, позволяя вырваться из его рук.
Я слетела с его колен, больно ударившись локтем о стол и перевернув одну из чашек с горячим чаем и, не видя ничего перед собой, побежала вперёд. Подбородок был испачкан. Во рту кроме приторной сладости крема отчётливо ощущался и вкус его кожи. Чуть солоноватый и пряный. И я солгала бы, если бы сказала, что не поняла, на что именно он намекал, говоря о своих грандиозных планах! И в нашем учебном заведении тайно ходили по рукам любовные романы с более чем откровенными сценами! И порой их героини опускались на колени перед своими мужчинами, чтобы доставить им максимум удовольствия! Но это не значит, что я соглашусь на подобное! Никогда!
Через час, лёжа в постели, распластанная на ней словно звезда, привязанная за руки и за ноги, в одной лишь тонкой нательной сорочке, едва прикрывающей бедра, я уже не была в этом так уверена!
Петер
Ну вот! Совсем другое дело! Вот такая Анна мне нравится: полные непролитых слез глаза, искусанные почти в кровь губы, редкое частое дыхание, дрожащие от напряжения бедра, которые она безуспешно пытается свести, тонкая сорочка, что едва прикрывает тело. Но и она здесь лишняя!
Я сел на кровать и медленно провел рукой от колена вверх, захватив тонкую ткань и задрав ее до талии. Девушка в очередной раз судорожно всхлипнула и всё– таки заревела, некрасиво искривив губы. Ничего! Скоро ей станет не до слез!
Я встал с постели и, не отрывая взгляда от мягкого треугольника между ее ножек, начал неторопливо раздеваться, пока на мне не остались лишь тонкие нательные штаны. Всё! Декорации готовы! Осталось лишь несколько последних штрихов! Артефакт стоил не мало, но и работал без нареканий. Я неторопливо проводил им по коже, с удовольствием наблюдая за тем, как после соприкосновения с магией она освобождается от коротких волосков. Не больше четверти часа ушло у меня на то, чтобы убрать все лишнее и теперь у Анны между ножек все было гладеньким и открытым, словно она была еще совсем маленькой девочкой. Заодно я избавил от лишней растительности и ещё пару мест. С удовольствием полюбовавшись отличным результатом. Завтра нужно будет приказать горничной заняться ее ножками. Но сегодня пойдет и так. Иначе будет слишком долго.
– Поиграем? – предложил я девушке, положил ладонь к ней на живот и усмехнувшись, – я буду задавать тебе вопросы. А ты отвечать. Как можно более честно. Если ответ мне понравится, я ничего не делаю, а вот если нет...
Я продемонстрировал девчонке короткий стек и выразительно провел его кончиком по гладкой коже бедра. Пока еще не причиняя боли, только лаская, но она поняла. Глаза испуганно распахнулись, а из сведенного спазмом горла вырвался тихий всхлип. Отлично! Значит пора начинать!
– Анна, ты любишь читать любовные романы?
– Н– нет! – торопливо воскликнула девушка и взвизгнула, когда я резко ударил ее прямо между ног самым кончиком стека.
– Не стоит мне лгать! – промурлыкал я ей на ушко, для чего пришлось наклониться и словно бы случайно коснуться всё еще скрытой тонкой сорочкой груди, – иначе ты будешь наказана! Итак, попробуем ещё раз, дорогая! Ты любишь читать любовные романы?
– Да, – Анна ответила так тихо, что ответ я увидел, а не услышал.
– Отлично! Видишь, как легко!
Я снова сел рядом с ее бедрами и неторопливо провел самым кончиком хлыста по ее нижним губам, чуть надавливая и заставляя их раскрыться.
– А тебе нравятся сцены, в которых главный герой впервые проводит ночь со своей избранной?
Анна вся сжалась и снова отчаянно попыталась свести бедра, надеясь избежать нежеланного прикосновения, что вызвало у меня довольную улыбку. Бейся, бейся, моя рыбка! Мои сети надежны и скоро ты сама не заметишь, как окажешься в самой пучине порока! Уж я то об этом позабочусь!
– Да! – Анна дерзко, с вызовом, посмотрела на меня и добавила, – правда только те, где героиня искренне любит своего избранника! И соглашается на это добровольно!
– Отлично! – я убрал стек и заменил его собственными пальцами, – а сейчас расскажи, какой она должна быть. Эта самая первая ночь. Что должен делать мужчина? Какие слова сказать? Что пообещать? Какая роль отведена женщине? Я слушаю, милая. И помни, если твоё описание покажется мне слишком скромным, я тебя накажу!
Мои пальцы сомкнулись на клиторе и я с удовлетворением услышал тихий стон. Да, девочка мне попалась восхитительно страстная и очень горячая. И хотя в будущем это могло стать проблемой, пока меня все устраивало. Я трогал, ласкал, сжимал маленький бугорок до тех пор, пока её тело не откликнулось мне и я не почувствовал на своих пальцах горячие соки. И лишь после этого убрал руку, позволяя девчонке прийти в себя и вспомнить, о чем же мы говорили.
– Ну так что, Анна, – произнес я, вытягиваясь вдоль ее тела и снова беря в руки стек, – ты расскажешь мне, как должен вести себя твой герой в вашу первую ночь? Как именно он должен ласкать тебя? Может быть так, как это делал я? Тебе ведь понравилось, девочка моя?
Анна отвернулась, но я ухватил ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
– Отвечай! Тебе понравилось?
Анна
Мужчина меня буквально гипнотизировал. Он был так близко. Такой невероятно опасный, непредсказуемый, резкий, готовый в любой момент причинить мне боль физическую или просто заставить ощутить себя полным ничтожеством. Прямо как сейчас, когда не смея опустить глаза, я в ужасе от его невероятной власти надо мной, сказала правду! Сказала то, что он так желал от меня услышать:
– Да!
Сразу после моего признания, он накрыл мои губы своими, властно проник внутрь, коснулся языка и, не отстраняясь и не давая мне возможности даже вдохнуть, навалился сверху. Придавил к постели, сжал, вольготно устроившись между моими широко разведенными в стороны, крепко привязанными к столбикам кровати ногами и потерся о меня выпирающей из штанов выпуклостью, напугав до безумия.
– Люблю честных девочек! – сообщил граф мне, наконец отстраняясь, – правда чуть меньше, чем девочек послушных! Но ничего! Я тебя ещё воспитаю! В этом можешь даже не сомневаться!
И он, чуть приподнявшись, сдвинул свои штаны и когда снова лег на меня, то я ощутила его обнаженный стоящий дыбом орган всей кожей.
– Я слушаю!
Во рту пересохло и всё что я смогла – это судорожно сглотнуть. Нет, мы с девчонками иногда делились друг с другом своими мечтами о будущем муже. И после таких разговоров я порой засыпала с улыбкой на губах, представляя, как встречу своего единственного. Как он будет ухаживать за мной и, конечно, добьется моей руки. Представляя нашу свадьбу и жаркие поцелую за закрытой дверью. Робкий свет одинокой свечи и ласковые руки, сжимающие меня в объятиях. Дальше моя фантазия пасовала и на этом мои мечты о первой брачной ночи обычно заканчивались. И даже в страшном сне я не могла представить, что со мной будут обращаться как с последней шлюхой: одевать в развратные платья, открывающие больше, чем прячущие, пороть розгами, выставлять гулящей девкой перед слугами, привязывать к кровати, рвать на мне одежду, целовать так, что это больше было похоже на изнасилование и дотрагиваться до меня руками ТАМ! Когда я даже не имела возможности сопротивляться!
– Похоже, тебе нужен стимул, – довольно промурлыкал мужчина и, чуть отстранившись, перехватил рукой своё орудие и медленно, не торопясь, провел его кончиком по моим складочкам, замерев в самом низу.
– Хочешь лишиться невинности прямо сейчас? – чуть хрипло поинтересовался он у меня, немного подаваясь вперед и совсем чуть– чуть, буквально на половинку ногтя, проникая внутрь. – Хочешь, Анна??!
– Нет!!! – истерично закричала я, безуспешно пытаясь отстраниться! – Не надо! Пожалуйста! Не трогайте меня!
– Хочешь! – удовлетворенно прохрипел мужчина и нажал сильнее. – Если бы не хотела, то я уже давно слушал бы твой интереснейший рассказ о том, какой должна быть твоя первая ночь. И я его услышу. Или твоей первой ночью станет эта. И прямо сейчас! Решай!
– Хорошо! Хорошо! – в ужасе всхлипнула я, ощущая, как он еще немного усилил нажим! – Я расскажу! Расскажу! Только не надо! Пожалуйста!
И неожиданно давление там, внутри, исчезло.
– Жаль, – признался граф, вставая с меня – а я уже понадеялся, что смогу сегодня трахнуть тебя куда положено. Но ничего! К счастью, у девушек есть несколько вариантов того, куда они могут принять мужчину. Не так ли, дорогая?
С этими словами он одним движением порвал тонкую сорочку, обнажая меня теперь уже окончательно и, перекинув через меня ногу, почти сел сверху так, что его член лег как раз между грудок.
– Можешь пока подумать о том, что будешь мне рассказывать, – сообщил мне мужчина, сжимая руками небольшие холмики и сдвигая их вместе так, что они плотно прижались к налитому силой органу, – ротик у тебя сейчас всё равно будет занят!
И когда я попыталась было отвернуться, перехватил меня одной рукой за волосы, удерживая грудь второй и зло прошипел прямо в лицо:
– Открой его! Или ты хочешь, чтобы я вернулся к лону?
Через мгновение после того, как я все же смогла приоткрыть сведенные судорогой челюсти, мне в рот ткнулся крупный конец, проникая внутрь и вызывая инстинктивное желание его вытолкнуть!
Петер
Кончил я ей на грудь. Нет, искушение излиться в горячий ротик, запачкав спермой бойкий язычок, что так активно меня облизывал, пытаясь вытолкнуть, было велико. Безумно велико! Но была не нулевая вероятность, что девчонку при этом стошнит, а прерывать игру и отвлекаться мне не хотелось. Совершенно! Так что я с удовольствием понаблюдал, как на молочно белой коже растекаются пятна моего семени. Поднялся, принес из ванной влажное полотенце и тщательно вытер притихшую девушку, а потом вернул на место штаны, уселся в кресло рядом с кроватью и снова взял в руки стек. Пришло время особых развлечений...
Я слушал сбивчивую речь, уточнял детали, заставляя Анну мучительно краснеть, и одновременно с этим играл с ее телом. Медленно доводя девушку до пика. Она ещё не понимала, что с ней происходит. Не понимала и поэтому почти не сопротивлялась вызываемым мной ощущениям. Ещё бы! Ведь сейчас я был далеко от неё и касался не руками и, тем более, не членом, а всего лишь стеком. И это казалось ей безопасным! Наивная! Я огладил грудь, легко припечатав сосок, скользнул вниз, обвел контур ребер, прошелся невесомой лаской по мягкому животику, скользнул между ног. Вот тут она наконец напряглась, но было уже поздно! Сосочки уже задорно торчали вверх маленькими твердыми бусинками и даже на расстоянии я ощущал аромат ее соков, наполнивших лоно. Ну что, детка, пора и тебе испытать свой первый оргазм!
Я прервал Анну на середине фразы бросив грубое:
– Опять врешь! Тебе ведь нравится совершенно другое!
И, вернувшись на кровать, снова пустил в дело пальцы. Кончила девушка не больше чем через пять минут интенсивной стимуляции. Напряглась вся, задрожала и обмякла, позволяя мне увидеть как на её лице, залитом слезами, проступает удовольствие.
Всё. План на сегодня был полностью выполнен! Я провел пальцем по краешку лона, поднес его к лицу и вдохнул сладкий запах. Пахла Анна восхитительно! Так, что хотелось попробовать её там ещё и на вкус. Но рано. Рано! Да и вообще подобное возможно только в качестве очень большого поощрения только для послушных девочек. А пока моей игрушке светили только розги, стек, кандалы, всевозможные интимные игрушки и, конечно же, лишение девственности. Правда совсем не так, как она себе это представляла. Принц отдельно обговорил, что ни одна из девушек не должна вернуться в пансион невинной. И я был твердо намерен данное получение выполнить. Тем более, что мне в этом плане было проще: я мог просто взять Анну силой. В отличие от остальных.
Когда я избавил девушку от оков, она повернулась на бок, подтянув коленки к груди и обняв их руками и тихонько затряслась в рыданиях. Я погасил магические светильники и лег в постель. Рядом с беззвучно плачущей девушкой. Пусть привыкает к тому, что я постоянно рядом. Что я нахожусь в ее личном пространстве и, более того, я имею право там находиться.
Когда я обнял девушку, она едва заметно вздрогнула. Но отстраниться даже не попыталась. Умная малышка. И, похоже, ей совершенно не понравилось быть связанной!
Несколько последующих дней были совершенно обычными. Показав девчонке уровень своей власти над ней, я давал ей время привыкнуть к своему положению и смириться. И Анна, кажется, приняла правила игры. По крайней мере утром следующего дня она спустилась к завтраку в ярком алом платье, бесстыдно оголяющем грудь почти до самых сосков и без намека на нижние юбки . А когда я, наевшись, усадил ее к себе на колени и провел рукой по бедру, забираясь под юбку, то почувствовал под пальцами лишь тонкую ткань крохотных трусиков. И это открытие и обрадовало и одновременно с этим огорчило меня. Обрадовало, потому что показывало, что Анна смирилась. А огорчило... я надеялся, что она проявит характер и сопротивляться будет немножко дольше, дав мне повод поиграть с ней в особые игры. На грани...
Но Анна сломалась. Она не сопротивлялась, когда я просунул ладонь между ее бедер и прямо через ткань дотронулся до клитора. А когда в малую столовую вошел Отто, девушка отчаянно покраснела и опустила глаза, но даже не попыталась убрать мою руку, бесстыдно ласкающую ее внизу. И мои пальцы, измазанные кремом и её соками, приняла в ротик без возражений. И послушно облизала их, когда я приказал, вызвав своими действиями у меня сильнейшую эрекцию. Так что пришлось уложить ее животом на стол, стянуть трусики, торопливо кончить, скользя между ее мягких булочек и отослать девчонку наверх, в её комнату. В качестве поощрения выдав разрешения на прогулки по саду. У меня было просто море работы и играть с девчонкой и дальше, не имея возможности взять ее по– настоящему, было тем ещё испытанием!
Когда я вечером без стука вошел в ее спальню, Анна уже спала, сдвинувшись на самый край и замотавшись в одеяло до самого носа. Я лишь усмехнулся и, раздевшись, лег рядом. Интересно, она исполнила мой последний приказ и сейчас спит голой? Я протянул руку и с удовольствием ощутил пол пальцами живое тепло кожи.
Анна
После впечатляющей демонстрации той власти, что имеет надо мной хозяин дома, я отчетливо поняла, что время паники и импульсивных решений прошло. Нужно включать голову и действовать осторожно, очень осторожно и расчетливо! Потому что шанс сбежать у меня будет только один. И если я его не использую, есть ненулевая вероятность, что в следующий раз окажусь распятой уже не на кровати в комнате хозяйки дома, а в подвале. Из которого меня просто не выпустят. И сбежать из которого будет гораздо сложнее! Так что, как бы это ни было тяжело, я наступила на свою гордость и стыдливость и сделала вид, что смирилась. Мне нужно было, чтобы граф поверил и хоть немного, но ослабил поводок, удерживающий меня в стенах особняка. И он его ослабил, позволив мне выходить в сад. А потом мне просто повезло. Ну я так думала, что повезло, когда на пятый день моего заточения в этих стенах, спускаясь по лестнице я случайно услышала разговор двух слуг о том, что граф уехал в город и вернется только к вечеру, а то и вовсе только завтра утром! Это был мой шанс! И я, перестав, кажется, даже дышать, скинула туфельки и босиком побежала обратно в комнату. Мне нужна была нормальная одежда, удобная обувь и хоть немного денег, которые я надеялась найти в спальне похитителя.
В сад я выскользнула, когда уже начало вечереть. Вернее не так. Я чинно прошлась перед всеми находящимися в гостиной слугами в пышном платье и плаще, посетила библиотеку и, громко сообщив, что буду читать в беседке, шагнула в вечерний сумрак.
Беседка встретила меня тишиной и темнотой. Я торопливо вытащила из под пышного платья заранее заготовленную болванку и привязала искусно сплетенную из гибких веточек и обмотанную тканью заготовку к одному из столбиков. Отлично! Сейчас поставить свечу так, чтобы она освещала силуэт. Когда все было готово я прикрыла глаза и на одном дыхании выдохнула коротенькое заклинание иллюзии, мгновенно опустошая собственный и так весьма скромный резерв почти на половину.
Но это того стоило! Заготовка обрела гораздо более заметное сходство со мной, такое, что сзади, со стороны дома, различить нас стало почти невозможно. Надеюсь, это даст мне несколько дополнительных минут. А если повезет, то и часов!
Торопливо погасив свечу, не хватало еще, чтобы нас увидели вместе! Я стянула с себя платье, оставшись в рубашке и брюках, отвязала от пояса и надела удобные ботинки и, закутавшись в темный плащ, юркнула в кусты. Едва не забыв снова зажечь свечу!
Бежать было недалеко. В самом конце небольшого садика располагалась калитка для слуг, которым не положено было ходить через центральный вход. И она, как я уже успела убедиться, не запиралась! Я выскользнула за калитку, шагнула в сторону и замерла, тесно прижавшись к стене. Дальше пути не было. Стоит мне отойти от стены хотя бы на шаг и артефакт на моей шее сожмется, лишая меня воздуха и заставляя вернуться. Граф специально продемонстрировал мне его действие на третий день после похищения. И с удовольствием наблюдал за тем, как я пытаюсь отдышаться после того, как он не меньше минуты насильно удерживал меня за оградой, а потом потянулся к ремню брюк и уложил меня лицом вниз на стол в беседке... Я передернула плечами, словно это могло помочь забыть совершенное надо мною насилие, и вытащила из кармана широкий собачий ошейник. Если сейчас у меня ничего не выйдет, просто вернусь в беседку и буду искать другие варианты. Увы, этот я опробовать ещё не успела! Артефакт прилегал к коже не слишком плотно, так что мне удалось протолкнуть толстый кожаный ошейник под тонкий серебряный обруч. Вдох, выдох и я, закрыв глаза, шагнула вперед, молясь всем богам, о том, чтобы у меня получилось! Шею мгновенно сдавило, но дышать я хоть и не полностью свободно, но могла. Неужели вышло? Я провела рукой по свободной от грубой кожи узкой полоске напротив горла и, не теряя больше времени, торопливо зашагала вперед. Мой расчет оказался верен! Браслет был универсальным, рассчитанным на разный размер шеи. А, кроме того, его создатели не хотели никого убивать. И поэтому сделали усилие, с которым сжимался металл, конечным: легко способным пережать открытое горло, но недостаточным для того, чтобы сломать позвоночник или трахею.
Петер
О, как же я был зол! Настолько зол, что сам сел в седло, когда Коннор сообщил, что девчонку обнаружили в одном из придорожных трактиров и задержали. Она меня обманула! Прикинулась послушной куколкой и сбежала, как-то сумев обмануть ограничивающий амулет! Ничего! Скоро, очень скоро она очень сильно пожалеет о том, что сделала! Парни ждали меня возле трактира, окружив Анну внушительной такой толпой из трех мощных мужчин. Девчонка не дергалась. Стояла молча и я, приглядевшись, заметил на ней серебристую сеточку отнимающего голос заклятия. Весьма предусмотрительно! Не хватало еще, чтобы пошли слухи!
– Что сказал трактирщику? – поинтересовался я у начальника охраны, спешиваясь и неторопливо подходя к нему.
– Что невесту парня из вашей деревни соблазнил проезжий городской щеголь, так что она решилась бежать с ним прямо перед свадьбой. Безутешный жених обратился к старосте, а он уже к нам.
– Хорошо, – кивнул я и, обойдя мага, подцепил дрожащую всем телом девушку за подбородок и заставил посмотреть мне в глаза. По её щекам бесконечным потоком лились слезы и было понятно, что она и сама осознает, насколько серьезную ошибку совершила. Внимательно оглядев девушку и, вполне удовлетворившись увиденным, я отступил и приказал своей охране:
– В карету её.
И когда Анна, даже не пытаясь сопротивляться, скрылась за резной дверью, шагнул следом.
Её наказание начнется прямо сейчас.
В карете было темно, так что я щелкнул пальцами, вызывая крохотного магического светлячка и насмешливо посмотрел на забившуюся в угол девушку. Неужели она и вправду считает, что это может спасти её от моего гнева?
– Раздевайся. Полностью! – приказал я и откинулся на удобную спинку сидения, – и становись передо мной на колени. Хочу опробовать твой ротик.
Девчонка затравленно посмотрела на меня и не двинулась с места. Надо же, а ведь притворялась такой послушной!
– Что ж, – констатировал я, – значит сегодня я попробую кое– что другое.
И расслабленно прикрыл глаза. Не буду ее трогать. Достаточно и того, что я нахожусь рядом и она понимает, про что именно я сейчас говорил. Я искоса глянул на смертельно побледневшую, отчаянно кусающую губы девушку и плотоядно усмехнулся. Она совершенно точно поняла всё правильно!
Из кареты Анна выскочила раньше меня и что есть сил побежала к дому. Ещё бы ей не побежать! Ведь я перенастроил артефакт, ограничив предоставленноё ей пространство несколькими комнатами в доме, забрал у девушки ошейник, предусмотрительно спрятанный за ярким шарфиком, намотанным на шею в несколько рядов и дал её всего одну минуту форы. Она почти успела! Обруч перехватил ей горло уже на пороге и в дом Анна ввалилась в прямом смысле слова, упав сразу за дверью и тяжело, с хрипами, дыша. Я полюбовался ее распростертым передо мной телом, закрыл дверь, схватил девушку за заплетенные в косу волосы и потащил в комнату для наказаний. Сегодня она будет кричать. Пока не охрипнет! И не только от боли!
Она почти не сопротивлялась, пока я резкими движениями срывал с неё одежду и лишь когда на ее запястьях и лодыжках защелкнулись металлические застежки кожаных браслетов, словно очнувшись от забытья вздрогнула и слабо затрепыхалась. Похоже, Коннор использовал на ней что– то из своего арсенала и кроме немоты. Что– то, временно подавляющее волю или дезориентирующее... Ну и ладно, зато доехали без происшествий! Я приковал её к широкому основательно закрепленному кресту, лицом к стене с закрепленным на ней большим, от пола до потолка, зеркалом, максимально широко разведя ноги.
– Сейчас тебе будет больно!
Девушка упорно молчала, хотя заклятие немоты давно рассеялось. Все же ехали мы заметно больше отведенных для него пяти минут. И как это, интересно, она умудрилась забраться так далеко? А если бы ей хватило ума не соваться в трактир и просто переночевать в лесу? Ведь тогда мои люди могли ее и не найти! А если бы ей встретился кто– то из стражей или проезжающих по тракту дворян и происшествие получило огласку? Всё же похищение было тайным и, узнай о нем кто– то лишний, принцу это точно не понравилась бы!
Я почувствовал, как злость внутри переплавляется в предвкушение и, подойдя к девушке с силой сжал её грудь. Накажу её позже. А сейчас просто изнасилую. Я планировал сделать это немного позже, маленькая шлюшка, но ты сама решила взбрыкнуть и показать мне зубки. Что ж, придется тебе с ними попрощаться! Надеюсь, когда тебе нечего станет терять, ты станешь гораздо покладистее!
Куртка, а затем и рубашка вслед за брюками улетели куда– то в угол и я, уже полностью обнаженный, тесно прижался к Анне сзади, давая ей ощутить моё желание. Когда девчонка осознала, что именно происходит, глаза ее округлились от ужаса. Ну да, дорогая, я довольно большой и очень сильно хочу тебя поиметь!
– Боишься боли? – поинтересовался я у Анны, играя одним из сосков. Покрутил его между пальцами, сжал так, что она дернулась и отпустил, убедившись, что физиология берет свое и девушка, не смотря на свой страх, возбуждается. По крайней мере розовая вершинка под моими пальцами напряглась и затвердела. Отлично!
А сейчас внизу! Хочу, чтобы она потекла!
Я раздвинул мягкие складочки и нашел маленький бугорок, отвечающий за удовольствие. На долгую прелюдию настроя у меня не было: хотелось выбиться в нее на всю длину и трахать не переставая, так что и действовал я быстро и жёстко. Всего несколько движений на грани боли и под моими пальцами, скользнувшими в лоно, стало горячо и влажно.
– Да ты меня хочешь! – поддразнил я свою пленницу.– Сейчас, детка, сейчас я тебя поимею!
И когда она попыталась что– то возмущённо возразить, нашел узкий вход и резким движением проник внутрь.
Глаза девчонки распахнулись от изумления, с губ слетел крик боли и вся она напряглась, выгнулась, пытаясь избежать болезненного проникновения.
– Далеко собралась? – я сжал пальцы на ее бедрах, не позволяя отстраниться и осторожно вышел.
Воздух мгновенно наполнился острым запахом крови, по бедру побежала алая струйка, а девчонка часто и хрипло задышала, отворачиваясь от моего взгляда, жадно наблюдающего за её отражением. Нет уж, дорогая! Неужели ты посчитала наш сегодняшний вечер уже оконченным? Это зря! Все только началось!
Я наклонился, отстегнул одну её ножку от крестовины и поднял её на высокую ступеньку, специально сделанную для того, чтобы мужчине было удобнее брать привязанную девушку сзади, закрепил уже там, нашел её узкий вход и снова двинулся вперёд. По-прежнему медленно и осторожно, позволяя ей привыкнуть к моему размеру, но на этот раз уже не останавливаясь и не выходя полностью. Она должна полюбить секс. Получать от него удовольствие, возбуждаться от одной мысли о том, что я скоро буду ее иметь! И пусть меня она при этом, скорее всего, будет ненавидеть, я приручу ее тело, покажу телесную сторону любви, подчиню ее, сломаю, заставлю хотеть меня в любое время и в любой ситуации и выиграю этот треклятый спор!
А сейчас кричи, девочка, кричи от боли пополам с удовольствием, что скручивают твоё тело, заставляют выгибаться дугой в моих руках и подаваться бедрами мне навстречу! Кричи!
Потому что сегодня ты впервые узнала, что такое быть с мужчиной, отдаться мужчине, принадлежать ему. Желать...
Кричи!
Тебе все ещё больно, но скоро боль стихнет и ей на смену придет удовольствие! Обещаю! Сегодня в моих руках ты узнаешь, что и девушка тоже способна получать его от близости!
Кричи!
Я отпущу себя только тогда, когда ты уже утонешь в этом водовороте, утягивая за собой и меня!
Кричи!
Тело Анны содрогнулось и я ощутил, как туго обхватывают меня там, внизу, ее мышцы. Девушка выгнулась дугой, судорожно и часто– часто дыша, содрогнулась несколько раз и затихла, повиснув на прикованных руках, почти не способная самостоятельно стоять. И только после этого я позволил себе ускориться и излиться в ее горячее, узкое лоно!
В спальню девушки пришлось нести на руках. Идти самостоятельно она была просто не в состоянии.
И только гораздо позже, уже после того, как я обтер девушку влажным полотенцем, уложил ее в кровать и устроился сзади, по– хозяйски обняв под грудью, мне пришла неожиданная, но обжегшая не хуже горячего кипятка мысль. Вернее осознание того, что мы не предохранялись! Вернее я не сделал ничего, чтобы предотвратить наступление беременности!
Петер
Утро было ... добрым! Я проснулся, когда Анна, закрутившись в простынь и тихо всхлипывая, пыталась сползти с кровати и удрать. Нет уж! Я ее никуда не отпускал!
– Мы ещё не закончили! – извернувшись, я поймал ее за лодыжку и дёрнул на себя, роняя обратно в кровать, – я ещё не закончил!
Она вся тряслась от рыданий, но мне было плевать. Она моя! И должна принимать меня когда и где я захочу! А я хотел! Девчонка не сопротивлялась, так что я ненадолго отпустил ее и сгреб подушку. Подложу ей под бедра, чтобы было удобнее...
Рыдания усилились, когда я вошёл. Она была слишком узкой для меня, слишком напряжённой сейчас и совершенно сухой, так что каждое моё движение, каждый толчок должны были причинять ей боль. Но этот меня не остановило. Скорее подстегнуло! Я вколачивался в мягкое тело словно наказывая девушку за вчерашнее, за свою слабость, за желание стать для нее необходимым, значить больше, чем просто мужчина, который ее похитил и сейчас насилует, за глупые мысли о непоправимой ошибке, которою я совершаю...
К черту всё! Это просто морок! Фантом нереализованного желания! Я так долго хотел ее себе, что начал путать желание обладания и нечго гораздо, гораздо большее! Чертов ее опекун, отказавшийся отдать девчонку мне в любовницы! Чёртовы условности, по которым она не годилась в жены! Слишком слабый дар, слишком бедный род!
Ну ничего! Вот поиграю ей оставшееся время и меня отпустит! Не может не отпустить, не так ли!!?
Я резко вогнал член на всю длину и замер, ощущая, как орошаю её лоно горячей спермой. И опять в процессе даже не подумал о том, что она может понести! Да что такое!
От моих пальцев на бедрах Анны остались следы. Уже налившиеся синим, вчерашние, и новые, те, что оставил только что!
Я неторопливо покинул ее тело и отстранился. Девчонка осталась лежать на постели сломанной куклой, по прежнему сотрясаясь в рыданиях.
– Завтрак через час, – сообщил я ей, находя свою одежду и направляясь к двери собственной спальни, – не опаздывай! Я этого очень не люблю!
Убедившись, что Анна совершенно точно меня услышала, я отвернулся и покинул комнату. Надо будет сегодня вечером забрать ее к себе. Или стоит продолжить игры в комнате для наказаний? В конце концов, своё она вчера так и не получила, отделавшись одним лишь сексом! А, впрочем, решу позже. Главное, чтобы больше я и не подумал ее жалеть!
Анна
На то, чтобы встать и дойти до ванной потребовались, кажется, все оставшиеся у меня невеликие силы. Я включила горячую воду и, морщась от каждого движения, забралась в просторный бассейн. Внутри все болело! И не только внизу живота, ту боль вполне можно было терпеть. Гораздо больнее было растоптанной душе и уничтоженной гордости! И даже слез уже не было. Да и не помогли бы они мне. Слезы. Проверено опытным путем! Не помогли! Внезапно накатила такая одуряющая горечь, что я, кажется, ощутила ее даже физически! Этот мужчина легко, походя, не задумываясь о том, что это значит для меня, взял мою невинность! И он ещё говорил, что если буду послушной, смогу вернуться в пансион и сделать вид, что ничего не было! Как? Если я утратила то, что так отчаянно берег мой опекун? Он ведь узнает! Узнает! Стоит ему отвести меня на ежегодный обязательный врачебный осмотр и тогда...
Слезы всё– таки покатились по щекам и я сжалась в комочек и затряслась от холода в горячей воде. Потому что возвращаться мне было нельзя! Просто некуда, ведь опекун, я не сомневалась в этом ни секунды, узнав, что больше я не невинна и уже не представляю ценности на брачном рынке, исполнит свою угрозу и продаст меня в бордель! Чтобы другим девушкам не повадно было! Ну и, заодно, окупит расходы на мое содержание! Не пропадать же вложенным в меня деньгам!
Я закрыла глаза и часто, часто задышала, пытаясь успокоиться. В пансион возвращаться мне нельзя, даже если удастся сбежать отсюда, в чем после вчерашней неудачи я уже сильно сомневалась! К дядюшке тоже нельзя! Так что же мне делать? И стоит ли вообще делать хоть что– то...
Внезапно накатила апатия. Словно из меня одним махом выдернули тот стержень, на котором все держалось. Все мои мечты о муже и крепкой семье, где супруги любили бы друг друга как папа с мамой, все планы жить где– нибудь за городом и иметь троих– четверых детей, все надежды... Все рухнуло по прихоти богатого аристократа, желающего получить себе очередную игрушку! Нет уж! Не дождется! Хватит с меня опекуна, помыкавшего мною последние два года! Этому графу играть в себя я не позволю!
Я вылезла из ванной, не обращая внимание на бегущую на пол воду. Принятое решение жгло изнутри, распирало грудь желанием закричать, но я молчала. Не сейчас. Нельзя!
Завернувшись в халат и как попало отжав волосы, я двинулась вперед. Если у меня получится... Если получится... Спальня графа встретила меня запахом дорогого парфюма и кричащей роскошью, но обстановка сейчас меня не интересовала совершенно. Пробежав к окну я распахнула его настеж и едва не застонала, увидев тонкую золотую паутинку, опутывающую проем. Такую же как и в моей комнате! Неужели всё??? Но рука свободно прошла сквозь нити и я едва слышно выдохнула. Скоро! Скоро всё закончится!
За окном графа так же как и за моим расстилался сад, в который ещё вчера мне было позволено выходить. Я подумала было о том, чтобы вернуться и одеть хотя бы бельё, но потом вспомнила о том, что скоро должна прийти горничная и решительно полезла на подоконник. Какая разница, во что будет одето моё мертвое тело? Уж мне– то точно будет всё равно!
Стена была покрыта красивейшими выпуклыми рельефами, и мне даже удалось спуститься по ним где– то на высоту моего роста, когда мои руки соскользнули и я полетела вниз. Падение частично смягчил пышный куст, росший прямо под окнами, и всё равно при ударе о землю у меня из легких выбило весь воздух. А сомкнувшийся на моей шее обруч не позволил сделать ни одного нового вздоха.
Тело скрутило в болезненном спазме, грудь обожгло болью и я вдруг отчетливо поняла, что я не хочу! Не хочу умирать! Вот так, по собственной глупости, решив, что дальнейшая жизнь не имеет смысла! Не хочу!
Но меня уже никто не спрашивал. Артефакт сжимал горло, не позволяя вдохнуть, голова кружилась всё сильнее и моя попытка встать и дойти до стены окончилась полной неудачей, породившей лишь болезненную судорогу, пробежавшую по всему телу. Больно! Перед глазами заплясали черные мушки и последним, что я услышала перед тем, как уплыть в темноту, был отчаянный визг горничной...
Петер
Я внимательно выслушал целителя, пообещал, что все его рекомендации будут строго выполняться и кивнул служанке, чтобы она проводила уважаемого мастера. А сам остался в спальне. Анна лежала на кровати бледная, словно бы выцветшая и если бы не поднимающаяся переодически грудь, можно было бы усомниться в том, что девушка на самом деле жива. Остро захотелось что– нибудь сломать, или кого– нибудь наказать, но я сдержался. Да и не помогло бы это! Потому что единственным, кто был виноват в том, что случилось, был я сам! Только я и никто больше! Но кто бы мог представить что эта такая цельная, такая живая и яркая девушка решится на подобное!
"Ты, ты должен был подумать об этом! – ответил внутренний голос, – только ты и никто больше!" Но я не подумал!
Я сел в кресло возле кровати и невидящим взглядом уставился в стену. Дурак! Я же читал досье на неё! Я же знал, что ее опекун берет сироток с магическими способностями только для того, чтобы продать их подороже будущим супругам! Я должен был догадаться о последствиях своего поступка. Но мне даже в голову не пришло, что для Анны ее невинность окажется настолько важной!
Говорю же, дурак!
Дверь тихонько скрипнула и в комнату робко вошла горничная. Новая. Та, что пришла к девушке на двадцать минут позже положенного времени, у меня уже не работала!
– Вы позволите посидеть здесь, господин? – робко спросила она, – в кабинете Вас ждёт секретарь и управляющий.
Пришлось встать и пойти разбираться со скопившимися за несколько дней, пока я безвылазно дежурил у постели Анны, делами. Я сам занимался управлением герцогством, так что работы и вправду накопилось прилично.
В спальню я вернулся лишь с наступлением сумерек. Анна уже проснулась и, опираясь на подложенные под спину подушки, маленькими глоточками пила целебный отвар, с трудом держа кружку здоровой рукой. Вторая, вывихнутая при падении с высоты, все еще была на перевязи. И треснувшие (хоть уже и залеченные магией) ребра по прежнему обхватывала плотная повязка. А на огромный синяк на шее, который не удалось полностью убрать даже целителю, было страшно смотреть. Увидев меня, девушка побледнела, кажется, ещё больше и рука ее дрогнула, заставив меня сделать быстрый шаг в сторону кровати. К счастью, горничная оказалась быстрее и сумела подхватить выпавшую из ослабевших пальцев чашку.
– Оставь нас! – приказал я ей, пристально глядя в испуганные зелёные глаза и ощущая, как жалость во мне борется с яростью, – на сегодня ты свободна!
Служанка послушно кивнула и, низко опустив голову, торопливо покинула комнату.
Я прошел вперёд и сел на край постели, внимательно вглядываясь в красивое лицо лежащей девушки.
– Снова решила сбежать от меня? – поинтересовался я, накрывая рукой тонкую лодыжку прямо поверх одеяла, – думаешь, это так просто?
Девушка тяжело, с всхлипом, выдохнула и медленно повернулась на бок, пряча от моего взгляда свое лицо.
– Целитель сказал, что твоему здоровью ничего не угрожает, – сообщил я, расстегивая рубашку, – ещё несколько дней ты будешь чувствовать сильную слабость, некоторое время может кружиться голова и ближайшие пару дней тебе лучше всего провести в постели.
Я скинул сапоги, стянул брюки вместе с нижним бельем и забрался под одеяло. Нашел сжавшуюся на краю кровати девушку и легко подтянул ее к себе. Она была лёгкой и слабой как котенок! И снова беззвучно заплакала, стоило мне прижать ее к своему боку.
– Тебе не стоило этого делать, Анна, – сообщил я своей пленнице то, что она и так уже поняла. – И ты будешь наказана за непослушание. Когда поправишься. И я возьму твое тело. И буду брать. Когда захочу и как захочу. Но не сегодня. Сегодня ты больна, измучена и беспомощна. И сегодня мы просто поспим в одной постели.
– И ещё Анна, – я вздохнул, потому что говорить это было не правильно, но и не сказать я не мог, – с твоим опекуном я разберусь сам. Он тебя пальцем не тронет и ничего плохого сделать не посмеет. Обещаю!
Девушка в моих объятиях вздрогнула, услышав последние слова, и попыталась обернуться, но я не позволил! Нет уж! Не нужно этого!
– Спи! – приказал я, обхватывая ее под грудью и прижимая к себе ещё плотнее, – на сегодня все разговоры окончены!
Сопротивляться Анна не стала.
Анна
Это было глупо! Нет, я прекрасно понимала, что в тот момент, когда решила свести счёты с жизнью, мной руководили отчаяние и безнадежность! Жизнь казалась мне бессмысленной и полной лишь одними не прекращающимися унижениями! И все равно это было глупо! И я осознала это почти сразу же после того, как сделала то, что сделала... Другой вопрос, что изменить тогда ничего уже не могла и если бы не обнаружившая меня горничная...
Я в очередной раз провела рукой по шее, словно проклятый артефакт, едва не лишивший меня жизни, мог сам собой соткаться из воздуха. Да, его сняли! Более того, граф пообещал мне, что больше он его на меня одевать не станет и... приказал больше ни на минуту не оставлять меня одну!
Петер (а сейчас хозяин дома упорно настаивал на том, чтобы я называла его только и исключительно по имени) мало того, что спал в моей постели, правда пока не трогая меня, так он ещё и работать с документами повадился в спальне, приказав поставить туда рабочий стол и удобное кресло. А когда он всё таки уходил, его сменяла одна из двух горничных. Прошло уже два дня с того момента, как я очнулась после магически наведенного целебного сна и настало время для очередного осмотра доктора. Он внимательно просканировал меня с головы до ног, но на все мои вопросы отвечать отказался, сообщив лишь, что разговаривать будет только с господином графом.
Сам граф заявился в спальню через полчаса после ухода лекаря и по его довольному лицу я поняла, что все плохо! Мое время закончилось!
– Никого сюда не впускать! – приказал мужчина испуганной горничной, – я буду занят до вечера!
И когда за сочувственно глянувшей на меня девушкой закрылась тяжёлая дверь, начал раздеваться.
– Я говорил тебе, что ты будешь наказана, Анна, когда поправишься? – промурлыкал мужчина, оставшись в одних подштанниках, – так вот, я не шутил!
Он подошёл к стене и, надавив на одну из панелей, открыл небольшую нишу.
– Время пришло!
Я в немом изумлении уставилась на то, что мужчина держал в руках. Больше всего это походило на... мужское достоинство, только чуть меньшего размера чем у самого графа, выточенное из ... моя челюсть непроизвольно поползла вниз, цельного куска янтаря!
– Нравится? – поинтересовался у меня мужчина, небрежно кинув драгоценную игрушку на кровать, – скоро ты его попробуешь!
И только тогда я осознала, что именно он собирается со мной делать! Думала, что осознала!
Попытка сбежать закончилась полной неудачей. Мужчина был гораздо быстрее, сильнее и тяжелее меня! Так что он просто прижал меня к кровать, перевернул вниз лицом и, ловко выкрутив назад руки, сковал за спиной широкими кожаными наручниками.
– Неет, детка! – прошептал он мне на ухо, – больше этот номер у тебя не пройдет! От меня ты уйдешь, только когда я сам тебя отпущу! И ни минутой раньше!
И мужчина выпустил меня и снова пошел к проему в стене. Через несколько минут я оказалась стоящей на коленях с широко разведёнными в стороны ногами. Свести их вместе не позволяла прочная деревянная палка, закреплённая на бедрах.
– Почти готово! – сообщил мне вновь появившийся у постели мужчина, – осталось всего несколько последних штрихов!
На моей шее защелкнулся широкий кожаный ошейник от которого отходила короткая раздваивающаяся примерно на середине цепочка. Свободные её концы мужчина прикрепил к надетым на ноги браслетам, фиксирую меня уже окончательно. Теперь распрямиться полностью я бы не смогла!
– Что ты чувствуешь, Анна? – поинтересовался у меня Петер, опускаясь рядом со мной и начиная неторопливо гладить мою ногу, – расскажи! Если будешь полностью честной, я, быть может, немного изменю твое наказание!
Я все ещё была одета. Скромное нижнее белье, закрытая ночная рубашка, которую я носила, пока мне было предписано оставаться в постели. Но даже будучи одетой, я ощущала себя невозможно уязвимой и беззащитной сейчас! А что же будет, когда он оставит меня голой!
– Мне страшно! – тихо прошептала я, не поворачивая головы.
Мужчина сидел сзади меня и его лица я не видела.
– Хорошо! – похвалил меня граф, – а так?
Его рука, не встречая никакого сопротивления, забралась под сорочку и он погладил меня между ног. Прямо через ткань! Лицо обожгло стыдом и я попыталась отстраниться. Тщетно!
– Скажи мне, девочка, что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя? Только правду!
Из горла вырвался судорожный вдох, когда его пальцы нашли и сдавили маленький бугорок, отозвавшийся на прикосновение острой пульсаций.
– Говори!
– Мне стыдно!
Я снова попыталась уклониться от наглых прикосновений, но добилась лишь того, что вторая рука мужчины легла мне на бедро, надёжно удерживая на месте!
– А так?
Одним ловким движением с меня сорвали белье, одновременно с этим задрав длинный подол ночной рубашки до самой талии. А в следующее мгновение я ощутила, как к входу в лоно прижалось что– то холодное и твердое и легко проскользнуло внутрь.
– Что ты делаешь? – не сдержавшись, взвизгнула я и в очередной раз безуспешно дернулась, – перестань! Пожалуйста!
– Это всего лишь крупные бусы, – мягко укорил меня мужчина, – не бойся. Тебе понравится!
И в мое лоно скользнул ещё один круглый камень. И ещё один.... И ещё...
– А сейчас награда за честность! – произнес граф и внезапно я ощутила, как камни внутри меня сначала едва заметно, но с каждой секундой все ощутимее начали вибрировать!
Петер
Я ещё раз с удовольствием осмотрел собственноручно созданную картину. Анна лежала грудью на кровати, с широко разведенными в стороны ножками, открывающими моему взгляду всё, что девушка ее положения должна скрывать. Даже от мужа. Я вспомнил свод правил поведения идеальной жены, который учили в их пансионе и который предписывал пускать мужа в спальню лишь несколько раз в месяц. В дни, когда наиболее вероятно зачатие, и заниматься ЭТИМ исключительно в ночной рубашке, не позволяя мужчине лишнего! Интересно, эти наставления королева сама писала? Если да, то нашему правителю можно лишь посочувствовать! Хотя... у него и без супруги было с кем развлечься. Это я знал абсолютно точно!
Впрочем, о чем это я? Передо мной лежит в развратной позе, совершенно беззащитная и готовая на все девочка, а я вместо того, чтобы использовать ее по прямому назначению, рассуждаю о личной жизни правящей четы! Непорядок!
– Тебе нравится? – я чуть потянул за оставшуюся в моих руках длинную нитку, заставляя напитанные магией артефакты сместиться, – нравится, Анна?
– Н– нет! – простонала она и в очередной раз безуспешно дернулась! – Убери! Убери их!
– Маленькая врушка! – беззлобно укорил я и обвел по кругу ее узенькую дырочку, уже наполнившуюся горячими соками, – а если так?
Мой палец скользнул внутрь и, поймав один из драгоценных камней, плотно прижал его к упругой стенке лона.
– Так лучше?
Анна всхлипнула и ничего не сказала, видимо поняла, что ее уверения в том, что ей не приятно, меня не убедят, а признаться в том, что артефакты доставляют ей удовольствие – не могла! Пока не могла!
– А так?
Я добавил ещё один палец и два камня, получив в ответ судорожный вздох и едва слышный стон. Неужели поплыла? Надо дожимать!
Я медленно и осторожно начал двигать пальцами. Вторая рука, отпустив бедро, благо девушка уже не сопротивлялась, забралась под ночную рубашку и сжала грудь. Как же я ненавижу эту плотную длинную полностью закрытую ночную сорочку! Вот сейчас доведу свою девочку до пика и сорву ее с великолепного тела. И надо позаботится о том, чтобы больше подобного в гардеробе Анны не осталось!
– Ну, давай же, давай! – приказал я, чуть ускоряя движения рукой! – Давай, Анна! Я хочу это почувствовать!
И словно в ответ на мои слова, бедра девушки задрожали и я ощутил, как судорожно сокращаются мышцы у нее внутри, вознося Анну на пик наслаждения. Да, артефактор не соврал: вибрирующие камни действительно способны творить чудеса! И они стоили свою цену, хотя она была не маленькой даже для меня! Благо, заряжать их магией я мог самостоятельно.
Я медленно вынул пальцы из горячего лона и с удовольствием втянул их запах. Вернее запах Анны, будивший во мне какие то дикие, первобытные инстинкты. Хотелось схватить эту женщину, запереть в комнате и иметь, пока она не признает, что принадлежит мне одному душой и телом! И уж точно не хотелось выставлять ее на всеобщий обзор в фривольном платье и позволять другим мужчинам облизываться на восхитительно желанное тело! Нда, похоже с заданием принца могут возникнуть совершенно неожиданные проблемы! Но об этом я подумаю позже. Когда сделаю всё, что хочу. Всё, что я планировал в течение тех дней, что мне пришлось сдерживаться!
Потянув за нитку я медленно достал артефакты и сразу же зарядил их для повторного использования. Они мне ещё пригодятся! Прямо сейчас!
– А сейчас будет наказание! – предупредил я девушку, снимая с неё ошейник и укладывая Анну на живот.
Сам я устроился на её бедрах, буквально пригвоздив девушку к кровати. Она будет дёргаться, конечно. Но совершенно безрезультатно!
Когда я раздвинул руками упругие ягодицы и провел подушечкой пальца по узкой щелочке, девушка ощутимо напряглась. Да, это именно то, о чем ты не могла даже подумать, моя дорогая! Это именно он! Анальный секс!
Когда мой палец проник внутрь, преодолевая отчаянное сопротивление узкого входа, Анна задергалась и попыталась меня скинуть! Ага! Прямо сейчас! Я легко припечатал ее ягодицу раскрытой ладонью, оставив красный след и взялся за нитку с артефактами. Пора им поработать ещё разок. В анус камни проскальзывали почти так же легко, как прежде в лоно. Они были всё ещё покрыты соками девушки, да и внушительными размерами вовсе не отличались! Самое то для первого раза! Когда последний камень оказался внутри, я снова запустил вибрацию и медленно встал, отпуская девушку. Посмотрим, что именно она сейчас будет делать!
– Пожалуйста, убери их! – всхлипнула Анна и попыталась достать скованными руками до оставшийся снаружи толстой нитки на которую были нанизаны "бусы", – пожалуйста!
Ее наручники специально были изготовлены так, чтобы ни при каких условиях девушка не смогла дотянуться до собственных ягодиц. Об этом я тоже позаботился заранее!
Я подошел к своей игрушке и неторопливо освободил из плена ее ножки. Пусть почувствует больше свободы, пусть поиграет. Стоило чуть усилить вибрацию камней и уже почти свободная девушка выгнулась дугой, заставляя мой и до этого стоявший дыбом член буквально рвануться из штанов! Как же я ее хочу! Но пока рано! Рано!
– Пожалуйста, убери, Петер!
Я обошел кровать с извивающейся на ней девушкой и, зайдя с другой стороны, схватил ее за плечи, останавливая и заставляя посмотреть мне в глаза.
– Мне нравится то, как ты просишь, – сообщил я плачущей девушке, – но ты всё ещё недостаточно наказана, Анна! Совершенно не достаточно! Но я мог бы заменить одно наказание на другое, если ты пожелаешь! Одно твое слово, моя дорогая! И все закончится!
И я провел по пышным искусанным губам большим пальцем и сделал характерное движение бедрами.
Глаза девчонки округлились от изумления и она отшатнулась от меня, резко дернувшись в сторону. Я не стал ее удерживать. Зачем? Она все равно сделает все, что я хочу. Не сейчас, так чуть позже, не вместо проникновения сзади, так для того, чтобы прекратить порку или другое наказание. Сделает сама. Добровольно, ну ладно, совсем не добровольно, но согласится принять меня в свой очаровательный ротик. И хотя я уже однажды был там, заставляя её силой, мне хотелось другого. Чтобы она согласилась... сама... И скоро, очень скоро она согласится! Я сломаю ее. Все равно сломаю. А пока мне все нравится и так!
– Ну не хочешь, дело твоё, – ухмыльнулся я и, качнувшись вперёд, сел ей на поясницу, придавив к кровати. Не полностью конечно сел, перенеся большую часть веса на колени, но ей хватило и этого. Подушка легла под бедра как влитая, и ягодицы приподнялись наверх ещё задорнее. Я подхватил лежащий на кровати янтарный фаллос и осторожно провел им по раскрытым для меня складочкам. Анна задергалась подо мной, заставляя зашипеть от реакции собственного тела и я, уже не заботясь о предварительной подготовке, одним быстрым движением загнал игрушку в её лоно до самого основания. И сразу же ещё усилил вибрацию артефактов.
Девушка подо мной закричала и забилась так, что пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы удержать ее на месте. Я взялся за прикрепленное к основанию фаллоса кольцо и медленно потянул его на себя, чтобы через несколько мгновений снова грубо загнать обратно.
– Тебе нравится, дорогая? – поинтересовался я через пару десятков подобных движений, – хочешь ещё?
– Нет! Нет! – Анна рыдала уже в голос! – Мне больно!
– Встань на колени! – приказал я, вставая с неё, – и я уберу из тебя все игрушки.
Девушка с трудом приподнялась на разъезжающихся ногах. Я посмотрел на нее и одним движением снял наручники. Сейчас она все равно никуда от меня не денется, а секс со мной должен приносить ей удовольствие.
– Хорошо, – похвалил я, – а сейчас прогни спинку и попроси. Попроси, чтобы я взял тебя без всяких дополнительных игрушек? Или ты этого не хочешь?
Девушка замерла и я всем своим существом ощутил, как борются в ней два противоположных решения. Все ещё упрямится! Значит, слишком рано я сделал свое предложение. Нужно было немножко подождать! Или... я щёлкнул пальцами, пуская магическую волну и увеличивая вибрацию камней до максимальной. И девушка не выдержала!
– Возьмите, возьмите меня так, пожалуйста! – ее шепот был едва слышен, но мне хватило и этого. На первый раз.
– Господин! – подсказал я.
– Господин, – послушно повторила Анна и выдохнула, когда я отключил артефакт. И осторожно вынул его из ануса.
Искусственный фаллос легко покинул влажное лоно и я откинул не нужный уже камень и торопливо заменил его собой. Девушка застонала, когда я наполнил ее полностью, замер на миг, наслаждаясь восхитительной мягкостью вокруг и начал свое движение.
Восхитительный изгиб спины, черная грива в моей руке, заставляющая свою хозяйку выгнуться мне на встречу, горячее дыхание, стоны и мои губы, ласкающие изящную шею и оставляющие на ней следы моей страсти. Да! Девочка моя! Как же я тебя хочу! Ее стоны, переходящие в крики по мере того, как я все ускоряюсь, запах слез и аромат истекающего соками лона! Да, Анна! Ты даже не представляешь, какой вулкан страсти таится под внешней твоей холодностью, но я то угадал его с первого взгляда! Да!
Я позволил себе разрядку только тогда, когда девушка подо мной уже достигла своего пика и со стоном упала на постель. И нет ничего естественнее, чем излиться в этот момент в ее горячее лоно. Нет ничего естественнее и не дальновиднее, но кто в такие моменты думает о будущем?
***
Следующие две недели прошла без происшествий. После ночи "сладкого наказания" как я про себя называл тот наш секс с применением особых игрушек, я дал девушке немного времени на то, чтобы отдохнуть и принять факт того, что она трижды за ночь получила свою долю удовольствия.
Мы вновь встречались за завтраком и ужином и спали в одной постели. И не просто спали, естественно. Я брал её каждую ночь, иногда не по одному разу и всегда утром, до того, как позволял покинуть нашу общую постель. Но брал просто, без изысков, меняя только позы и не используя ничего из имеющегося у меня обширного арсенала. Более того, мне неожиданно разонравилось её наказывать, так что специальная комната стаяла совершенно невостребованная. Меня вполне устраивал и самый обычный секс, лишь бы девушка откликалась мне и таяла от моих прикосновений. И, пожалуй, единственным серьезным моим достижением на поприще раскрепощения девушки стало то, что она все– таки встала передо мной на колени. Добровольно. И согласилась принять меня в ротик в обмен на разрешение посещать сад. Я разрешил, излившись прямо в узкое горло и потом с удовольствием наблюдал за тем, как девушка, вырвавшись из моих рук, стремительно бежит к двери в ванную комнату. Она вышла оттуда не меньше чем через полчаса и даже за это время так и не сумела до конца успокоиться. Так что пришлось снова привязать её к кровати и довести до оргазма лаская внизу языком и губами. И только после того, как она достигла пика, я накрыл ее собой и загнал на всю длину член, уже давно готовый к работе. Всё по– честному, девочка моя, всё по– честному!
А когда она в ту ночь засыпала в моих объятиях расслабленная, удовлетворенная и почти счастливая, я вдруг неожиданно осознал, что не готов расстаться с ней через несколько дней. Не готов вернуть её в пансион. И не готов наблюдать за тем, как другой мужчина назовет Анну своей! Я ей ещё не насытился!
А утром всё ещё не полностью проснувшаяся девушка впервые сама потянулась ко мне за поцелуем. Сама! Потянулась ко мне! За поцелуем!
Анна
После наказания за побег и того удовольствия, что я, сама того не желая, испытала в руках моего похитителя, я потерялась. Мои гордость, честь и самоуважение были безжалостно растоптаны этим мужчиной, что продолжал играть мной как пожелает. Но... кроме всего прочего было и ещё кое что! Я не могла не признать совершенно невероятного для меня факта. Кроме самого первого раза, когда я лишилась невинности и вечера, когда граф насиловал меня искусственным фаллосом, боли я больше не испытывала. Напротив! Моему телу нравилось то, что делал с ним граф. Нравилось и оно послушно откликалось на бережные прикосновения сладкими судорогами внизу живота и волнами жара по всему телу, послушно изгибаясь в сильных руках. И граф, словно почувствовав это, перестал меня привязывать. Напротив, он давал мне как можно больше свободы и однажды я в немом ужасе осознала себя сидящей верхом на мужчине. И хотя его руки лежали на моих бедрах, двигалась я на нем совершенно самостоятельно! Без какого либо принуждения с его стороны! Но едва осознание той пучины порока, в которую я окунулась, настигло меня, как мужчина, словно что– то почуявший, легко опрокинул меня на спину и уже сам начал вколачиваться в моё тело, быстро наращивая темп до тех пор, пока то, как глубоко я пала, стало уже не важным. Всё стало не важным кроме тяжелого дыхания вжимающего меня в постель мужчины, его солоноватой от пота кожи под моими губами, рваного дыхания и обжигающего душу чувства наполненности там, внизу и внутри, где все горело и требовало большего. И только когда я в очередной раз потеряла связь с реальностью, с головой окунувшись в сладкое удовольствие, Петер зарычал и я почувствовала, как он извергается внутри, наполняя моё лоно своим семенем. В ту ночь я и поняла, что никуда не побегу. Даже если мне представится еще один шанс. Не побегу, потому что не смотря на то, что этот мужчина сначала взял меня силой, сейчас я каждую ночь испытывала в его объятиях непередаваемое удовольствие. Да, лишь телесное. Да, душа моя по прежнему замирала от ужаса, стоило мне представить, что будет, когда я вернусь в пансион. Но и пансион и опекун сейчас были невообразимо далеко и казались словно бы покрытыми дымкой волшебного морока. А вот широкая постель с мягким матрасом, гладкий шелк нижних сорочек и кружево белья, открытые платья из ярких тканей и мужчина, мужчина, что с жадностью следил за мной, стоило появиться в гостиной, что готов был в любой момент схватить, перекинуть через плечо и унести в спальню, что даже наказывал меня (кроме той, самой первой, порки розгами) так, что я получала непередаваемое удовольствие, это все было здесь. Со мной. И гораздо более реальным, чем я могла даже представить. И хотя меня порой до дрожи пугала бездна порока, в которую я с каждым днем всё стремительнее и стремительнее погружалась, удержаться я уже не могла. Ибо она затягивала.
А потом наступила катастрофа. И я поняла, что всё, о чем шептал мне граф в порыве страсти, стаскивая с меня одежду, всё, о чем кричали его руки, ласкающие моё тело, что обещали губы, срывающие поцелуи с моих, всё это было ложью!
Петер
Я сидел в гостиной возле горящего камина и моя рука неторопливо скользила по бедру пребывающей на моих коленях девушки, всё дальше и дальше забираясь под подол тонкого платья. Когда мои пальцы добрались до тонкого кружева белья и скользнули по гладкому шелку, безошибочно находя самые чувствительные точки на ее теле, Анна дрогнула и свела бедра, прижимая мою руку к себе ещё сильнее.
– Ах ты, маленькая бесстыдница! – довольно промурлыкал я, запуская свободную руку в распущенные волосы и потянувшись к ее губам за поцелуем, – уже потекла!
Бельё под моими пальцами действительно уже было влажным от её соков и я с трудом удерживал себя от того, чтобы не повернуть девушку к себе спиной, задрать платье до пояса, сдвинуть в сторону узенькие трусики и одним резким движением насадить её на уже страстно желающий этого член. Но нам еще должны были принести сладкое. И я сдерживался, представляя, как буду кормить свою девочку с рук и она будет облизывать мои пальцы, испачканные кремом и её собственными соками, как будет касаться меня её бойкий язычок и как после она легко соскользнет вниз и встанет на колени, готовая продолжить наши игры. Вот уже несколько вечеров мы проводили именно так и я небезосновательно надеялся, что и этот будет не слишком от них отличаться.
Негромко хлопнула дверь гостиной, но вместо знакомой чуть шаркающей походки Отто в комнате раздались громкие уверенные шаги. Я оглянулся и в первый миг подумал о том, что мне показалось. Потому что к нам, сидящим в дальнем конце комнаты, уверенно приближался Его Высочество принц Теонисор Арракийский собственной персоной. За его спиной виновато застыл дворецкий которому, судя по всему, категорически запретили меня предупреждать. И что всё это может значить?
Я торопливо убрал руку, которой только что ласкал девушку, и одернул подол платья. Расслабленно лежащая на мне Анна открыла глаза, в недоумении посмотрела на меня, прислушалась, попыталась приподняться, чтобы посмотреть, кто это там пришел, но я не позволил ей даже шелохнуться, сжав в объятиях и одними губами прошептав:
– Не двигайся!
Девушка понятливо замерла и вдруг застыла, буквально замерзла вся, увидев показавшегося из-за кресла принца и, несомненно, узнав его.
– Добрый вечер, дорогой друг, – улыбнулся мне наследник престола, останавливаясь рядом и неторопливо усаживаясь во второе стоящее у камина кресло, – прости, что не предупредил, что заеду. Был по поручению отца в Деверсе и решил на обратной дороге сделать небольшой круг и заскочить к тебе в гости. Надеюсь, не помешал?
И он буквально впился взглядом в сидящую у меня на коленях девушку. Оценивая всё: её слишком открытое платье, следы моих поцелуев на тонкой шее, мою руку, по-хозяйски обнимающую тонкую талию, припухшие от поцелуев губы... Я проснувшимся не ко времени острым чутьем собственника ощущал, как этот взгляд скользит по восхитительным округлостям тела Анны и замирает в перекрестье её бедер, где слишком тонкая ткань платья отчетливо очерчивает венерин холмик. Ноздри принца отчетливо дернулись, словно он попытался вместе с воздухом втянуть в себя сладкий запах девичьей плоти и неожиданно мне стало не по себе. Настолько не по себе, что захотелось выгнать Анну вот из комнаты, запереть где-нибудь и не выпускать, пока этот матерый хищник не покинет стены моего дома.
– Ты же знаешь, Высочество, – ухмыльнулся я, надеясь, что не переигрываю, – я всегда рад тебе. Но почему ты не предупредил, что заедешь? Я бы приказал подать ужин позднее!
– Я не голоден, – отмахнулся принц, буквально пожирая Анну глазами, – но от пары бокалов вина и партии в покер я не отказался бы.
Я понятливо кивнул и, ссадив девушку с колен, приказал:
– Иди в свою комнату, я буду позже.
Анна, лишь раз взглянувшая на принца и больше не смеющая поднять глаз, чуть покачнулась и сделала неуверенный шаг к двери, когда послышался вкрадчивый голос нежданного гостя:
– О нет! Уход этой прекрасной девушки испортит половину удовольствия от игры! Останься, красавица! Будешь подливать нам вина!
Анна бросила на меня затравленный взгляд, но я лишь кивнул, подтверждая слова принца и она послушно замерла, не зная, что делать дальше.
– Сядь у камина, – пожелал наследник я с трудом удержал лицо. Всё дело в том, что там можно было сесть либо в одно из двух кресел, потеснив меня или собственно принца или на небольшую скамеечку для ног, стоящую рядом. И вот эта скамеечка... На Анне было тонкое шелковое платье с глубоким декольте и нескромными разрезами по бокам почти до середины бедер. И если она сядет туда, куда указал принц, он сможет увидеть её ножки, почти не прикрытые тканью.
Я взял колоду карт и вернулся на своё место, чуть подвинув небольшой журнальный столик так, чтобы он хоть немного прикрыл пылающую стыдом девушку. Слуги уже несли нам бутылку вина и два бокала и принц, увидев бутылку, одобрительно усмехнулся и кивнул слуге разливать, словно забыв о том, что только что под этим предлогом оставил в гостиной Анну.
– На что сыграем? – поинтересовался я, стараясь на замечать, как испуганная девушка пытается незаметно прикрыть обнаженные ноги.
– На что? – переспросил принц и, как мне показалось, на миг задумался, а потом его взгляд снова жадно прикипел к Анне и он уверенно объявил, – на ночь с твой шлюхой.
Анна дернулась, словно её ударили и в ужасе посмотрела на меня, а принц, словно издеваясь, снял с шеи массивную золотую цепь на которой висела подвеска с вставленными в неё крупными драгоценными камнями и кинул на стол.
– Это на случай, если я проиграю, – сообщил он и сделал большой глоток, – раздавай!
Я выигрывал. У меня был стрит флеш и это было очень даже не плохо, потому что принц, в лучшем случае, собрал флеш. По крайней мере короля червей у него точно не было.
– Открываемся? – поинтересовался у меня Теон и я выложил карты: девятка, восьмерка, семерка, шестерка, пятерка, все одной масти и вопросительно посмотрел на принца.
Тот выложил туза червей, такую же даму, валета, десятку, положил последнюю карту рубашкой вверх, достал из кармана колоду, демонстративно раскрыл её, нашел нужную карту, бросил поверх выложенных короля червей и, глядя мне в глаза, заявил:
– Роял флеш. Я выиграл!
Потом допил остатки вина из бокала, поднялся, шагнул в замершей от ужаса Анне, схватил её за руку и, не обращая никакого внимание на слабое сопротивление девушки, потащил её в сторону гостевых комнат, находящихся на первом этаже дома. Принц уже был у меня в гостях и прекрасно знал, где именно его поселят. А я... я остался неподвижно сидеть в кресле, не имея в себе сил даже допить вино.
Анна
Его Высочество наследный принц Теонисор Арракийский которого я естественно ни разу не видела, но при этом мгновенно узнала по сходству с портретом, висящим в зале для торжественных собраний нашего пансиона, грубо втолкнул меня в комнату, захлопнул дверь и только после этого отпустил мою руку. Я в ужасе обернулась к нему с затаенной надеждой прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре. Петер! Он не отдаст меня! Ведь не отдаст же!?? Нет??? В коридоре стояла бесконечно страшная тишина.
– Надеешься, что он придет тебя спасать? – поинтересовался у меня принц, неожиданно сокращая разделяющее нас расстояние и дотрагиваясь до моего подбородка, вынуждая поднять голову и взглянуть ему в глаза, – не надейся! Ты – всего лишь очередная грелка для его постели. Да, не буду спорить, красивая грелка. Но ни одна дырка, какой бы сладкой она не была, не стоит того, чтобы ради неё терять моё расположение. Поверь мне. Он не придет!
Тишина в коридоре стала оглушительной!
– Раздевайся!
Принц опустился в кресло и с довольным вздохом вытянул вперед длинные ноги.
– Хочу на тебя посмотреть!
Я замерла посреди комнаты, скованная ужасом. Только сердце, глупое сердце, что поверило в то, что граф ко мне не безразличен, что для него я больше чем просто постельная игрушка, судорожно билось в груди, с каждой секундой всё ускоряясь.
– Ты глухая? – поинтересовался мужчина и в глубине его безмятежного взгляда колыхнулась пока ещё почти неощутимая ярость. Меня затрясло.
– Анканта! – движение руки и мне в грудь влетело боевое заклинание, выбив воздух из легких и заставив с криком упасть на пол. Мышцы, сведенные болезненной судорогой, спазмировали, разрывая моё тело на крохотные кусочки, из перехваченного горла вырывался лишь отчаянный хрип, грудь пекло.
– Терса!
Еще одно движение руки и меня отпустило. Накатила мгновенная слабость и я прикрыла глаза и даже не попыталась подняться с пола. Сил на это просто не было.
– Что ж, – протянул принц, – похоже это будет чуть сложнее, чем я думал.
И я услышала как он поднялся и сделал несколько быстрых шагов в мою сторону. Я попыталась сесть. Честно! Но руки задрожали и разошлись в стороны, стоило на них опереться, и я снова неловко упала вперед, больно ударившись грудью.
Сильная рука впилась мне в волосы, вздергивая на колени, и я прямо перед собой увидела прекрасные голубые глаза, смотрящие на меня совершенно безжалостно.
В коридоре по прежнему не раздавалось ни одного звука. "Он не придет, – с отчаянием поняла я, не в силах оторвать взгляда от лица принца, – он сделал выбор и не придет!"
По щекам покатились горячие капли.
– Роката! – приказал маг и я почувствовала, как мои руки обхватывает силовая петля и резко вздергивает наверх, поднимая меня над полом.
– Я сам тебя раздену, маленькая скромница, – пообещал принц и отступил на шаг, словно для того, чтобы полюбоваться собственноручно созданной им картиной, – пожалуй, это будет даже интересно!
И вытащил из ножен небольшой кинжал, сверкнувший в свете свечей крово-красным.
До пола я доставала лишь кончиками больших пальцев ног. И то при условии, что расслаблю руки. Но я не могла! Не могла этого сделать! Потому что сейчас по моему телу скользило невероятно острое лезвие, легко разрезающее встречающуюся ему на пути ткань. И точно так же легко вспоровшее бы плоть, стоит мне неосторожно шевельнуться. С артефактами исчезнувшей империи шутки были плохи!
– Какая умненькая девочка! – издевательски прошептал принц над мои ухом, прижав кинжал к груди, пока ещё скрытой тонким кружевом. Разрезанное пополам платье давно лежало у моих ног пестрой лужицей. – покажешь мне свои сокровища?
И он резким движением провел по груди, одним махом перерезав обе бретельки лифа. И вторым – узенький мостик между чашечками. Кожу защипало и я, скосив глаза, увидела тонкую струйку крови, сочащуюся из неглубокого пореза.
– Ай, ай! Какой я неосторожный! – притворно вздохнул принц и, наклонившись ко мне, накрыл губами ранку. Горячий язык прошелся по порезу, слизывая кровь и мужчина, чуть отстранившись, прижал меня к себе свободной рукой и проложил горячую дорожку поцелуев к одному из сосков. Когда его зубы сомкнулись на вершинке, больно сдавив, я вскрикнула и дернулась от неожиданности. И снова замерла, почувствовав, как холодная сталь коснулась живота.
– Пожалуй, я понимаю Петера, – протянул принц, медленно ведя острым кончиком кинжала от пупка вниз, – ты действительно очень красивая, Анна!
Тонкое кружево белья упало на платье, безжалостно разрезанное надвое и я осталась перед мужчиной совершенно обнаженной.
– Очень красивая! – повторил он и начал раздеваться.
Я в ужасе закрыла глаза.
– Боишься меня? – прошептал тихий голос над моим ухом, – не хочешь видеть? Твоё право!
И не успела я что либо возразить, как на глаза легла плотная ткань, полностью перекрывая зрение. Из груди вырвался судорожный вздох, я распахнула закрытые прежде глаза, чтобы увидеть лишь темноту. Даже тоненькой полоски света внизу не было! Одна черная бесконечная тьма! Повязка тоже была артефактом.
– Так лучше? – поинтересовался принц и я почувствовала лёгкое прикосновение его пальцев к своему животу. – Лучше, Анна?
– Нет! – ответила я шепотом, несмотря на то, что мне хотелось орать от ужаса. Просто голос неожиданно отказал. – Снимите повязку! Пожалуйста!
– А мне нравится, – промурлыкал принц и я ощутила как его пальцы скользнули вверх по чувствительной коже и накрыли грудь, – ты ведь знаешь, что когда человека лишают зрения, то у него обостряются все другие органы чувств. Пытаясь компенсировать слепоту. А я хочу, чтобы сегодня ночью ты ощутила максимум!
Его пальцы сжались на соске, сдавив его до боли, и в то же мгновение я ощутила, как на внутреннюю сторону бедра легло холодное лезвие.
– Сейчас я буду очень медленно опускать тебя вниз, – прошептал принц мне на ухо, его дыхание шевелило волосы на виске, – очень медленно. Сделай правильный выбор, Анна!
И он отстранился, убрал руку с груди и чуть повернул лезвие кинжала так, что сейчас его кончик был направлен вверх. "Если я начну опускаться, он войдёт в тело, – в ужасе поняла я, – разрежет кожу как тонкую бумагу и вспорет артерию." Принц убьет меня! Если только я не сделаю то, чего он хочет! Не разведу колени...
Удерживающие меня на весу магические путы чуть дрогнули и я медленно начала опускаться вниз.
Выдохнуть я смогла только полностью встав на стопу правой ноги. Сердце колотилось в груди как бешеное и за его стуком, отдававшемся в ушах, я почти не слышала того, что происходит в комнате. Колено второй ноги, замёршей в воздухе в миллиметре от кончика кинжала, холод которого я явственно ощущала всем своим существом, обхватила силовая петля, вздергивая его ещё выше. Теперь даже пожелай я свести бедра, пусть и ценой собственной жизни, сделать это было бы невозможно!
– Правильный выбор! – похвалил меня мужчина, убирая кинжал, – а сейчас, Анна, будь хорошей девочкой! Открой ротик!
И моих губ коснулись мужские пальцы.
– Зря упрямишься, – попенял мне принц, медленно проводя большим пальцем по моей нижней губе, пока ещё легко, без нажима, – ты все равно сделаешь всё, что я хочу. Вопрос только в том, насколько сильно придется при этом на тебя надавить!
И его вторая рука легла мне на лицо, перекрывая дыхание.
– Видишь, не так это и страшно! – мужчина погладил меня по щеке с внутренней стороны. И убрал пальцы, – дыши, моя девочка, дыши! Уже можно! Дыши, пока я вновь не забрал у тебя эту возможность!
Я закашлялась, с жадностью глотая так необходимый мне воздух. И просипела, сама испугавшись своего голоса:
– Зачем? Зачем вы мучаете меня???
– Потому что могу, – усмехнулся принц, обходя меня со спины и прижимаясь сзади. Я попыталась было уклониться, но мужская рука легла на талию и грубо дернула меня назад, буквально впечатывая в жесткое тело, – и потому что я ненавижу вас: развратных шлюх, что прикрываются мнимой добродетелью и изводят мужчин, не позволяя им и десятой части того, на что вы готовы согласиться, если не оставить вам выбора! Вот сейчас ты вся дрожишь. И я почти готов поверить в то, что ты в ужасе от происходящего! Если бы не это!
И с этими словами принц, по прежнему крепко держа меня одной рукой, второй провел во внутренней стороне бедра, раздвинул пальцами нежные складочки и надавил на чувствительную точку внутри.
– Видишь, Анна? Понимаешь, что я имею ввиду? Твоё тело откликается мне. Несмотря на то, что ты искренне считаешь все происходящее насилием! Чувствуешь? Ещё немного и ты потечешь! Чувствуешь?
Пальцы принца сжали мальнький бугорок, помяли его, пуская по всему телу волны жара, один за другим скользнули в лоно, нашли там какую-то лишь им известную точку и надавили.
Я против своей воли рефлекторно дернулась от этого прикосновения и едва не застонала.
– Вот об этом я и говорю! – холодно произнес принц, убирая руку, – твоё тело желает меня, желает чтобы я продолжил, но дай я сейчас тебе волю и ты убежишь из комнаты с криками ужаса и будешь вспоминать все произошедшее исключительно как насилие. Ненавижу! Весь ваш институт благородных девиц во главе с королевой! Старая ханжа! И она ещё собирается навязать мне в жены одну из вас! Хотя... – рука на моей талии напряглась, чуть приподнимая меня, и я с ужасом ощутила, как к входу в лоно прижалась крупная головка мужского члена, – вот на тебе я бы, пожалуй, женился, – прошептал мужчина, насаживая меня до упора, – хочешь стать королевой, Анна?
– Нееет! – в отчаянии закричала я, когда мужчина после секундной заминки начал резко двигаться, – не надо! Пожалуйста! Отпустите!
– А как по мне, так это отличная идея! – голос мужчины оставался почти таким же спокойным, лишь едва заметно охрип. – Потому что после сегодняшней ночи ты вряд ли решишься на то, чтобы в чем либо мне оказывать! Не так ли?
И он замер, погрузившись в меня полностью, запустил руку мне в волосы, поворачивая к себе моё лицо, и впился в губы жёстким поцелуем.
Путы на моих руках внезапно ослабли и, не держи меня принц, я упала бы. Он удержал, но, стоило мне покачнуться, как легко подтолкнул вперёд, заставляя опуститься на колени, а потом и на локти и мгновением позже прижимая сверху. И все это не только не покинув моё тело, но даже не прекратив движения! Ещё несколько резких ударов и мужчина замер, до боли впиваясь жёсткими пальцами мне в бедра и излился. Несколько долгих минут он не двигался, по прежнему находясь внутри и отстраненно проводя кончиками пальцев по спине и ягодицам. Почти лаская. А потом довольно выдохнул, отстранился, поднялся и отошел, а я ощутила, как на щиколотках и запястьях вновь захлестываются магические петли. Меня вздернуло в воздух и через несколько мгновений уронило на кровать, сразу же растянув подобно морской звезде и привязав к столбикам по ее краям.
– Ну вот, сейчас, когда я утолил первый голод, можно и поиграть, – довольно произнес вновь оказавшийся рядом мужчина и провел пальцами по моей груди, едва коснувшись чувствительных вершинок, – ты знаешь, Анна, какое количество звуков способна издавать женщина в умелых руках? И насколько противоречивые ощущения испытывать. Граф показал тебе насколько возбуждающей может быть боль?
Я в ужасе замотала головой, ощутив, что речь мне не доступна. Словно кто-то наложил на меня заклятие немоты.
– Нет? – усмехнулся принц. – Ничего! – его рука легла мне на лицо, полностью перекрывая дыхание, – я это исправлю!
***
– Никаких серьезных повреждений нет, а всё что было, я уже залечил, – сообщил врач стоящему у моей постели Петеру и поднялся. – Несколько часов полноценного сна, сытный обед и она будет в полном порядке.
– Хорошо, – кивнул граф, – вас проводят и оплатят вызов.
Доктор лишь неопределенно хмыкнул и покинул комнату. Не прощаясь.
Я впервые подняла глаза на стоявшего у постели мужчину, ожидая от него каких-то слов, объяснений, извинений, хоть чего-нибудь! Нет, его "прости, но я ничего не мог сделать" не стёрли бы из моей памяти воспоминания о самой страшной ночи в моей жизни, ночи, когда я оказалась беспомощной и безвольной игрушкой принца. Более того, я даже сама не могла понять, почему я их жду. Но я ждала!
А вместо этого Петер отошёл к двери, закрыл ее за вышедшим из комнаты доктором на засов и начал неторопливо раздеваться.
– Что ты делаешь? – я была в таком шоке от его действий, что смогла спросить об этом только когда мужчина уже стянул брюки вместе с бельём.
– Раздеваюсь, – усмехнулся граф, – заниматься сексом в одежде не очень удобно, знаешь ли!
– Что??!
Он не ответил, просто сорвал с меня одеяло и, силой разведя колени, устроился между ними.
– Из-за желаний Его Высочества я сегодняшней ночью остался неудовлетворённым, – пояснил он мне, перехватывая мои руки и заводя их за голову, – это вредно для мужского здоровья. К тому же, доктор сказал, что ты в полном порядке и вполне можешь меня обслужить!
И он, больше не заботясь о том, чтобы подготовить меня к соитию и не произнося ни слова, провел головкой члена по нежным складочкам сверху вниз и, достигнув входа в лоно, проник в него одним быстрым, уверенным движением.
Сначала мне было больно, но тело, привыкшее к графу за последний месяц, довольно быстро отреагировало на его вторжение и через несколько толчков я ощутила, как лоно наполняется соками, позволяя ему легко скользить внутри. Мучил он меня совсем не долго: всего несколько бесконечных минут и мужчина замер и излился в меня, продолжая судорожно, до боли, сжимать мои руки и бедра.
– До вечера ты совершенно свободна, – сообщил он мне чуть позже, выйдя из ванной и неторопливо одеваясь, – можешь заняться чем хочешь. Еду тебе принесут в комнату. Я буду завтракать с принцем. Он собирался покинуть замок сразу после этого. Так что ближе к обеду разрешаю тебе выйти в сад.
И он развернулся и, больше не сказав мне ни слова, ушел.
Оставив меня лежать на кровати совершенно без сил. Даже заплакать я уже не могла. Просто не могла! Я была уничтожена. Раздавлена. Смешана с грязью. Растоптана тем, что творил со мной ночью принц! И предательством графа! Я перестала существовать!
Кое-как повернувшись на бок и обняв руками колени, я закрыла глаза и заснула, чтобы через несколько минут или часов очнуться от собственного крика. Возле меня суетилась испуганная горничная, что-то говоря, трогая меня за руки, поднося к губам чашку с водой. Я отпила глоток, едва не подавившись, и отвернулась, поняв что мои зубы стучат по стенке поднесенной ко рту чашки. Сердце колотилось как бешеное, я вся была покрыта испариной и при этом дрожала от холода, а перед глазами по прежнему стояла как живая картина из моего кошмара: принц, небрежно играя зажатым в руках ножом, приближался к моей постели. И я снова, так же как и прошедшей ночью, была перед ним совершенно беспомощна.
Петер пришел вечером. Все так же совершенно спокойно разделся и потянулся по мне, желая удовлетворить свои желания.
– Не трогай меня! – если утром я была так шокирована его намерениями, что не сумела даже возразить, то сейчас все изменилось! И я не собиралась вновь позволять графу касаться себя. – Я не хочу!
– А кто сказал, что я собираюсь спрашивать о твоих желаниях, малышка? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, но мне почему-то стало очень страшно. Таким я его ещё ни разу не видела. Казалось, внутри обманчиво спокойного мужчины тяжело ворочается ослепительно яркая ярость, готовая в любую минуту вырваться наружу и затопить все вокруг.
– Я не...
– Шлюхам слово не давали! – отрезал Петер и одним молниеносным движением сорвал с меня одеяло и едва не зарычал, обнаружив, что я полностью одета!
– Я не шлюха! – в отчаянии крикнула я и соскочила с кровати, – ты сам, сам отдал меня принцу! Сам позволил ему! Ты!
Договорить я не сумела. Просто граф вдруг размахнулся и ударил меня по лицу, а когда я упала на пол, хватаясь за вспыхнувшую огнем щеку, наклонился, схватил меня за волосы и потащил к кровати.
– Не надо, пожалуйста! Не надо! – шептала я, пока он рвал на мне белье, но мужчина не обращал на мои мольбы никакого внимания. Стоило ему откинуть в сторону кружевной комплект, как я оказалась лежащей на кровати лицом вниз, а ещё через удар сердца мужчина уже двигался внутри, грубо вламываясь до самого основания. И это было так больно, так невероятно, невыносимо обидно, что стоило ему меня отпустить, как я упала на постель, судорожно рыдая и подняться уже не смогла.
– Завтра придет портниха, сообщил мне мужчина, когда слезы закончились, оставив лишь невероятное чувство опустошения и слабость во всем теле, – нужно подогнать по размеру платье. Послезавтра мы уезжаем в столицу.
Я не отреагировала. Мне было уже всё равно.
Петер снова спал со мной в одной постели. И утром вновь взял меня силой. Хотя... на этот раз я не сопротивлялась. Просто лежала неподвижно, позволяя ему делать то, что он хочет, ощущала как по щекам катятся соленые капли и почти ничего не чувствовала. Щека опухла и каждое прикосновение к ней отзывалось болью, но, похоже, мужчину это совершенно не волновало, потому что доктор ко мне так и не пришел. Зато пришла портниха. И когда я увидела, что за платье она собирается подгонять по размеру, то изумление и гнев сумели прорваться даже сквозь плотную пелену окутавшего меня равнодушия.
Это было платье для первого бала выпускниц пансиона, по крайней мере на первый взгляд. А вот на второй проявлялись такие детали, что по сравнению с ним развратные платья, которые заставлял меня одевать граф, выглядели верхом целомудренности. А все потому, что неизвестно чем обработанная белая шелковая ткань становилась почти прозрачной, стоило ее определенным образом осветить.
– Я это не надену! – в ужасе прошептала я, в ступоре наблюдая за тем, как перекинутое через руку швеи платье фактически исчезает, – ни за что не надену!
– Наденешь! – отрезал неизвестно как появившийся за моей спиной граф. – В комплекте вот с этим!
И он бросил на кресло чёрное кружевное белье.
– Нет! – выкрикнула я, сжимая кулачки и зажмуриваясь от ужаса, – ни за что!
– Выйдите из комнаты, – приказал хозяин поместья горничной и швее, – я вас позову.
И когда за испуганными женщинами закрылась дверь медленно повернулся ко мне. И мне стало страшно. Таким мертвым и в то же время полным ярости был его взгляд.
Через полчаса я все ещё трясущимися руками натягивала платье. Швея и горничная суетились вокруг, стараясь помочь, но лишь мешая. А перед глазами по прежнему стояло словно высеченное из камня лицо мужчины, спокойно, одним коротким заклинанием, перекрывшего мне дыхание и отстраненно наблюдающего за тем, как я умираю.
На следующий день мы были в столице. Я ехала в закрытой карете с магически зачарованными стеклами, не позволяющими снаружи увидеть то, что происходит внутри. И граф воспользовался этим по полной. Стоило мне устроится на сидении и прикрыть глаза, как дверца распахнулась, пропуская в экипаж мужчину и взгляд, которым он меня одарил, был темным и страшным.
– Или сюда, Анна, – приказал Петер, похлопав себя по коленям, – я хочу скрасить дорогу доступом к твоему телу.
Я в ужасе посмотрела на него и рефлекторно отодвинулась подальше, не желая подчиняться, не желая делать то, что он от меня хотел!
– Снова упорствуешь, – констатировал мужчина и одним движением пересел на сидение рядом со мной.
Миг и я оказалась лежащей животом на его коленях, с закинутым на голову подолом.
– Совсем я тебя избаловал! – посетовал граф, проводя рукой по ягодицам и забираясь под тонкую полоску кружевных трусиков, что я вынуждена была сейчас носить в качестве белья. Все остальное у меня просто отобрали! – Учить и учить тебя ещё послушанию!
И в следующее мгновение я ощутила, как его пальцы проникли внутрь и одновременно с этим мне на ягодицы с размаху опустилась раскрытая ладонь второй руки. Я охнула и дернулась, пытаясь избежать жгучего прикосновения, мужчина довольно хмыкнул и медленно погрузил пальцы до упора, пошевелил ими внутри, вытащил почти полностью и резко вогнал снова, в это же время ударяя меня ещё раз.
Я не молила прекратить. Уже давно поняла, что это совершенно бесполезно. Этот мужчина не слышал моих возражений. Ему в принципе было плевать на то, что я думаю или чувствую. Он хотел одного – реакции моего тела: горячих соков, стонов, криков и потрясающего мое тело удовольствия. Так что когда под его пальцами стало влажно и горячо он с довольным рыком толкнул меня к противоположной скамейке, заставив лечь на нее грудью, и с удовлетворённым стоном проник в меня, сразу начав резко и быстро двигаться.
Но и излившись, мужчина, вопреки обыкновению, вовсе не оставил меня в покое. Нет! Он неторопливо вытерся и приказал мне сесть напротив и широко развести колени. А когда я замешкалась, грубо схватил за плечо и так выкрутил руку, что я взвыла от боли.
– Ещё раз посмеешь ослушаться меня, – прошипел он мне в лицо, пока я, всхлипывая, баюкала пострадавшую конечность, – и я накажу тебя! На этот раз уже по-настоящему!
– Вот так! – мужчина подтянул мои бедра к самому краю сидения, – а сейчас откинься назад и обопрись на локти!
Я медленно, опасаясь что в любой миг могу просто соскользнуть с лавки, сделала то, что он приказал.
– Отлично! А теперь согни ножки в коленях!
Я замерла, а мужчина, не став дожидаться действий с моей стороны, взял меня за щиколотку, стянул туфельку и пристроил ногу на край скамейки справа от себя. И повторил то же самое с другой ножкой. Так я оказалась полулежащей на скамейке с разведенными в стороны, согнутыми в коленях ногами, упирающимися в противоположное сидение, между которыми вольготно устроился граф.
– Хорошо!
Мужчина довольно оскалился и его пальцы легли на щиколотки и медленно скользнули вверх, утягивая за собой подол платья.
– Отлично!
Колесо кареты наскочило на камень и я едва не упала от толчка, бросившего меня вперёд.
– Так не терпится? – ухмыльнулся мужчина, подхватывая меня под бедра и удерживая на весу, – не переживай, девочка моя! За время дороги ты ещё успеешь насладится моим вниманием! По полной!
И он подсадил меня обратно на скамейку и задрал подол уже окончательно, чтобы ничего не мешало ему видеть меня всю.
На этот раз трусики он порвал. И неторопливо и основательно трогал меня там пальцами, изучая, причиняя боль и доставляя удовольствие, пока, наконец, не взял. И долго, невероятно долго двигался внутри, пока не излился. А когда я уже понадеялась было, что на этом истязания закончатся, он запустил руку мне в волосы и заставил опуститься перед ним на колени.
Когда мужчина все же покинул карету, оставляя меня одну, все внутри болезненно тянуло и я в ужасе думала о грядущей ночи. Он не остановится, даже если на утро я не смогу встать с постели. Не остановится! Я отчётливо видела это по горящему гневом и желанием взгляду. Он будет брать меня вновь и вновь, пока хватит сил, а когда они закончатся – использует восстанавливающую магию. И мне не скрыться, не сбежать и не уклониться от этого. Он не позволит! Потому что искренне считает меня своей. И при этом вынужден будет меня отпустить. До истечения самим им определенного срока длиною в месяц оставалось всего два дня. И я знала. Не понимаю почему, но была твердо уверена в том, что граф меня отпустит. Вернет в пансион. Хотя бы на время. Не сможет не вернуть! И я упорно, вновь и вновь твердила это самой себе все время, пока мужчина снова и снова насиловал моё тело. Потому что единственное, что давало мне силы жить дальше – это надежда на то, что когда-то все это закончится! Скоро всё закончится! Ведь если бы у меня не было и её я, скорее всего, уже просто сошла бы с ума...
***
О том, куда именно и зачем мы идём, граф сообщил мне лишь после обеда. Так что утро мое выдалось относительно спокойным. Особенно учитывая тот факт, что вдоволь натешившийся мной за время дороги мужчина оставил меня в покое. Более того. Вечером меня посетил врач и в очередной раз подлечил меня, убрав уже почти незаметный синяк на лице, следы пальцев на теле и боль внизу.
Я пила чай с удивительно вкусными пирожными, когда в мою комнату вошел Петер, оглядел меня внимательным взглядом и, хмыкнув, сел в кресло напротив меня и кивнул горничной налить ему чаю. Когда моя кружка опустела, он велел служанке оставить нас и, медленно поднявшись, зашёл мне за спину и положил руки мне на плечи, начав неторопливо массировать большими пальцами шею.
– Сегодня особый день, Анна, – произнес он и я явственно ощутила, как напряглись его руки, словно мужчина готовился удержать меня на месте, – сегодня принц собирает своих друзей на вечеринку.
Услышав о Его Высочестве я рефлекторно дернулась и едва не закричала от боли, когда мужские пальцы впились в мои плечи, удерживая на месте.
– Сиди смирно, Анна! – спокойно произнес граф, но в его тоне явственно проскользнула угроза, – я ещё не закончил! Так вот, принц собирает небольшую вечеринку куда приглашены лишь самые близкие. Будет не больше тридцати-сорока человек. И несколько шлюх из веселого дома. А ещё на этой вечеринке будешь ты и две твои подруги из пансиона. Те, что ехали вместе с тобой. И вы тоже будете шлюхами.
На этот раз я не сумела сдержать болезненного стона, когда мужчина силой посадил меня обратно в кресло.
– Я не...
– Будешь! – спокойно прервал меня мужчина, – иначе из малого дворца ты прямиком отправишься в бордель. Но сначала я сам позабавлюсь тобой на виду у всех и позволю сделать это другим мужчинам. Ты поняла меня, Анна? Надеюсь да! Сейчас я пришлю сюда горничных. Через три часа ты должна быть полностью готова!
И он отпустил меня и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.
Он появился в комнате за несколько минут до окончания отведённого мне времени, внимательно осмотрел меня, довольно оскалился, заметив, как от неосторожного движения ткань на груди начала светлеть и истончаться, открывая чёрное кружево белья и белую кожу, подал мне плащ с капюшоном и галантно протянул руку.
Я положила подрагивающие пальцы на его локоть и медленно пошла вслед за мужчиной, ощущая себя точно так же, как если бы меня вели на эшафот.
Малый дворец – теперешняя резиденция принца, встретила нас светом в почти всех окнах и доносящейся изнутри музыкой. Граф галантно придержал для меня дверцу кареты и помог спуститься вниз. А потом подхватил под локоть и потащил. В прямом смысле этого слова, потащил вперёд. Идти самостоятельно я была фактически не в состоянии!
Просторный зал встретил нас сиянием многочисленных магических светильников и гулом людских голосов. Я в ужасе замерла, увидев, что граф соврал. Здесь было гораздо больше чем тридцать человек! Здесь был весь цвет аристократии! Не отпуская моей руки, мужчина провел меня в дальний конец зала, где вокруг карточного и бильярдного столов стояло несколько диванчиков, на которых с комфортом расположились мужчины, поздоровался с кем-то, ответил на чьё то приветствие и одним махом сорвал с меня прятавший меня до этого момента плащ, позволяя всем рассмотреть мое платье.
– Петер, что за, – недовольно начал принц, приподнимаясь с дивана, – какого ты ее так вырядил!
Но тут в руках графа загорелся небольшой магический огонек и принц осекся на полуслове, с восторгом разглядывая проступающие под тканью кружева.
– Охренеть! – восторженно выдохнул он и перевел взгляд в район моих бедер, – а там?
– Скоро все увидите, Ваше Высочество! – улыбнулся Петер, усаживаясь на диванчик и утягивая меня на свои колени, – скоро все увидите!
И они действительно увидели! Стоило мне сесть, как платье стало исчезать уже внизу, открывая жадным взорам крохотные, очевидно тоже изготовленные специально для сегодняшнего вечера, трусики.
Петер, между тем, не обращая внимания на заинтересованные щепотки и горячие взгляды, которыми одаривали меня все окружающие мужчины, взял с подноса одного из слуг бокал с вином, выпил его почти залпом, наклонился ко мне, обдав сладким запахом алкоголя и впился в губы, вызывая уже не просто шепотки, восторженные восклицания и свист. Молодым людям представление очевидно доставляло огромное удовольствие.
К счастью, вскоре началась новая партия в карты и обо мне временно забыли. Я осторожно оглянулась, ища глазами девчонок, но никого так и не увидела. Или граф солгал мне или они находились в соседней комнате, где почти не было магических светильников и откуда то и дело доносился звонкий девичий смех, периодически сменяющийся вскриками и стонами.
Вскоре и принц, за которым я осторожно наблюдала краем глаза, поднялся и пошел туда, где молодые люди вовсю наслаждались женским обществом и я смогла наконец перевести дух. Как оказалось, совершенно зря!
Я почувствовала его взгляд спиной. Словно холодок пробежал по позвоночнику, предупреждая о грядущих неприятностях. Почувствовала, но ничего не смогла сделать. Я сидела, плотно прижатая боком к груди графа, его рука обнимала меня сзади и покоилась на моем бедре, неторопливо поглаживая и я точно знала, что стоит мне дёрнуться, как мужчина прижмёт меня ещё сильнее. И уж точно никуда не отпустит!
– Ну здравствуй, дорогая воспитанница! – зло выплюнул граф Николас Анрой, останавливаясь напротив меня, – а меня в пансионе уверяли, что ты сейчас в дальнем монастыре занимаешься переводами с древних языков!
– Выше здоровье! – отсалютовал моему опекуну Петер и выразительно погладил меня по бедру, – присядьте, Ваша Светлость, обсудим сумму откупных.
В глазах Николаса промелькнула такая ярость, что я испуганно дернулась назад, стараясь спрятаться от его прожигающего меня насквозь взгляда.
– Никаких откупных, – отрезал он, – я забираю девчонку! Немедленно!
– Сядьте! – холодно процедил Петер и посмотрел на стоящего мужчину тяжёлым взглядом, – и включите голову! Для вас девушка уже бесполезна. Я развлекался с ней весь последний месяц и даже если вы сделаете магическое восстановление девственности, это все равно не поможет! Слишком многие из ваших вероятных клиентов слышали о пари. Слишком многие видели ее сегодня со мной. Замуж ее никто не возьмёт!
– Значит продам в любовницы, – прошипел мужчина, – бросив на меня испепеляющий взгляд, – за хорошеньких любовниц порой готовы платить не меньше, чем за жен!
– Сколько? – поинтересовался мой похититель и, увидев недоумевающие взгляд опекуна, пояснил, – я хочу эту девушку себе и готов за это хорошо заплатить. Просто назовите цену. Да, совсем забыл вам сообщить, девушка в тяжести. Так что любой другой покупатель потребует скидки за некондиционный товар!
Опекун с яростью скрипнул зубами и назвал цену. Из малого дворца я уходила полной собственностью Петера. По крайней мере долгосрочный контракт сроком в двадцать лет на работу в качестве личной помощницы графа Петера Венежа с обязательной магической клятвой о неразглашении и широким спектром обязанностей в которые мужчины, особо не стесняясь моего присутствия, внесли и секс с работодателем при его на то желании и драконовскими штрафами при разрыве договора по моей инициативе никак иначе трактовать было нельзя!
– Желаю насыщенной личной жизни! – попрощался со мной опекун, ставя размашистую подпись под договором и аккуратно складывая в карман расписку на сто тысяч золотых реалов, – Надеюсь, больше мы не увидимся!
Они действительно больше не встретились.
Через восемь месяцев Анна Венеж умерла во время родов, оставив мужу крохотную новорожденную девочку.
И ничего не смогли сделать ни лучшие целители, ни маги. Молодая женщина просто не хотела жить. Она желала смерти!
Последними словами ее, обращенными к мужчине, что взял её силой, держал ее рядом с собой силой, мстил ей за собственную слабость и трусость и назвал её законной женой лишь за несколько часов до смерти, когда стало очевидно, что ничего изменить уже не выйдет, стали:
– Я всё таки от тебя сбегу!
Конец первой книги.
ГЛАВА 2. ИСТОРИЯ II. СЛОВО. ОБМАН.
Пролог
Его королевское высочество наследный принц Теонисор Арракийский развалился в кресле, из под полуопущенных ресниц внимательно разглядывая собравшуюся в гостиной публику. Увы, но подобный контингент привести в Столичный дворец было невозможно, так что пришлось устраивать вечеринку в Малом Загородном, пару лет назад отданном отцом в его личное владение . Принц отпил еще глоток вина и едва заметно поморщился, когда одна из девиц легкого поведения слишком громко взвизгнула, получив смачный шлепок по попе. Девки, вино, карты и друзья неожиданно перестали радовать Его Высочество. А виной всему была она. Теон поморщился, стоило вспомнить о мачехе. И угораздило же папашу жениться на этой зануде и моралистке! Ведь ничего не боится! Даже читать нотации ему! Ему! Будущему правителю этой страны! Принц глотнул вина и скривился. Мысли о мачехе испортили вкус даже отличного Варронского десятилетней выдержки!
– Чего грустишь, Высочество? – поинтересовался граф Петер Венеж, опускаясь рядом на диван, – что, снова тебе женить хотят?
– Отстань, а! – напоминание о женитьбе испортило и так ужасное настроение, – не трави душу!
Да, женитьба была еще одним поводом для грусти. Мачеха давила на отца, убеждая того в необходимости наследников, а тот, в свою очередь, – на Теона. И ладно бы ему сватали какую-нибудь заморскую принцесску, так нет! Принцессы казались "матушке" слишком избалованными, капризными и ветряными и она предлагала ему, принцу, выбрать в жены кого-нибудь из выпускниц нежно любимого, собственноручно созданного и самолично опекаемого мачехой пансиона "Благородных девиц"! Где, между прочим, примерно половина воспитанниц были из простого, не знатного, дворянства!
– Ой, нашел о чем переживать, – хмыкнул Петер, – и из этого твоего пансиона выходят обычные девки! И между ног у них всё точно так же устроено! А каждая девка в душе – шлюха! Уж тебе ли не знать! Кто из фрейлин королевы не пустит тебя к себе под юбку, если хорошенько попросить! Вот именно! И эти твои "благородные" ничем не лучше!
– Не лучше..., – протянул принц и внезапно лицо его просветлело, – Петер, ты – гений! Зови сюда Людвига и Риана! У меня к вам дело.
– Победитель получит в собственность Варронское княжество со всеми виноградниками.
Принц не мелочился. Если уж задумал устроить дорогой мачехе хорошую подлянку, так стоит ли жалеть какого-то куска земли. Даже земли из его личных владений.
– Остальные – гвардейские должности в моем личном полку? Вы в деле?
– Да! – первым отозвался Людвиг. Его семья была безумно родовитой, но не слишком богатой и виноградники Варрона могли это исправить.
Петер и Риан молча кивнули.
– Итак, господа, ваша задача: превратить выпускницу пансиона "Благородных девиц" в шлюху. Срок – месяц. Ровно через тридцать дней мы соберемся здесь же, и на ваших коленях должны сидеть девушки. Одетые как шлюхи, ведущие себя как шлюхи, готовые принять мужчину как шлюхи. Понятно?
Собравшиеся задумчиво кивнули.
– Девушку можете выбрать сами. Анкеты и подробные характеристики я предоставлю. А вот методы совращения я хочу обговорить. Заранее. И кинуть жребий. На выбор будет сила, слово и деньги. Выбирайте, господа!
И принц положил на стол три перевернутые игральные карты.
Слово вытянул Людвиг.
– И что мне делать? – несколько растерялся молодой мужчина, крутя в руках выпавшую ему карту.
– Обмани её, – расхохотался принц, – или припугни чем-нибудь! Ты же опытный серцеед, Виг! Тебе ли не знать, как падки девушки на сладкие речи!
Мужчина лишь молча кивнул и задумался. Ему нужна была победа в этом споре. Ему и всему его роду. Значит, нужно будет очень внимательно выбрать девушку. Очень, очень внимательно...
***
Елизавета.
Поездка в небольшой монастырь оказалась удивительно некстати. До выпуска оставалось всего полтора месяца и мне очень хотелось прожить это время в пансионе, вдоволь наговориться с подругами, натанцеваться, готовясь к балу, и просто побыть беззаботной девчонкой у которой все ещё впереди. На самом деле ничего кроме выпускного у меня впереди не было. Отчим уже подыскал мне "подходящего" мужа, одного из наших соседей, вдовца чуть за сорок с двумя детьми, готового "отблагодарить" мужа моей мамы за юную, хорошо воспитанную и невинную девушку. По сути меня просто продали и я, к сожалению, совершенно ничего не могла с этим поделать. Отчим был официальным опекуном, а мама... Мама не смела слова ему против сказать. Слишком боялась. Так вышло, что она вышла замуж уже будучи беременной мной и хотя отчим сам согласился взять в жены "распутную девку с приплодом", получив при этом ещё и дворянское звание и процветающее поместье, это никак не повлияло на его отношение к маме. И ко мне. Пока были живы бабушка с дедушкой, было ещё терпимо. Большую часть времени я проводила у них, появляясь дома лишь изредка, а потом их не стало и я в полной мере осознала, что именно имела ввиду бабушка, говоря о том, что они пригрели под боком садиста. Мама попыталась меня защитить, но она была слабой после очередных, уже шестых, родов, да и в любом случае не смогла бы справиться с сильным мужчиной. Отчим выволок меня на улицу, привязал в столбу для наказания слуг и отходил по голой спине розгами почти до потери сознания. Просто за то, что я посмела ему возразить. Урок я усвоила. Особенно ту его часть, в которой грубые мужские руки стаскивали с меня порванное платье, словно бы случайно задевая едва начавшую наливаться грудь. И больше пререкаться не решалась. Я вообще старалась не попадаться отчиму на глаза, слишком уж темным и тяжёлым становился его взгляд, стоило мужчине посмотреть на меня. И жадным. Таким жадным, что это видела уже не только я, но и мама. К счастью, мне уже исполнилось пятнадцать и возраст позволял поступить в пансион. И мама решилась на бунт. Первый и, похоже, единственный в ее жизни. Она собрала мои вещи и отправила меня в сопровождении гувернантки в столицу, к старой подруге бабушки. А уже та похлопотала о том, чтобы меня приняли. И с тех пор дома я больше не была. Ни разу! Даже на каникулах. Изредка приходили письма от мамы, от младших братьев и сестер, именно так я узнала в том числе и о скором своем замужестве. И поняла, что моя вольная жизнь закончится сразу после выпускного. Свадьба была назначена через неделю после торжественного выпускного бала. Мой драгоценный будущий супруг не желал ждать.
Когда карета свернула в сторону Осинки, небольшого села, лежащего между моим родным Фернасом и столицей, я отвернулась от окна и откинулась на спинку сидения. Увидеть из окна кого-то из родных всё равно не получится, а просто так смотреть на знакомые места, зная, что возвращение сюда принесет лишь боль и разочарование, было слишком тяжело. Как заснула, я не заметила.
***
Ничем ни примечательная карета остановилась на заднем дворе небольшого чистенького трактира с несколькими комнатами для припозднившихся постояльцев, ее дверь распахнулась и показавшаяся из нее женщина кивнула молодому парню, ожидающему возле черного входа. Он споро просочился внутрь и вскоре вышел, неся перекинутую через плечо девушку. Та была явно без сознания или под магическим воздействием. Женщина торопливо пошла вперёд, поднялась по лестнице и распахнула одну из комнат на втором этаже, открыв ее собственным ключом. Парень не слишком бережно сгрузил девушку на постель и поспешил за чемоданом. Женщина бросила последний взгляд на пребывающую в наведенном сне воспитанницу и вышла из комнаты. Она доставила девушку куда просили, все остальное её уже не касалось. Дальше пусть заказчик сам разбирается. Парень вернулся, поставил чемодан и сумку, получил несколько серебряных монет и испарился, вполне довольный удачно подвернувшейся работенкой. Елизавета осталась спать в чужой комнате, чужой гостиницы без денег и документов. Проснуться ей предстояло не раньше чем через пару часов.
***
Первым, что я ощутила после пробуждения, была жажда. Страшная, всепоглощающая, почти невероятная. Я тяжело поднялась с кровати, пошарила на тумбочке, где обычно стоял графин с водой, но его почему то не оказалось на месте, так что пришлось идти в ванную. И только от души напившись из под крана я вдруг осознала, что это вовсе не наша ванная в пансионе. И я вообще не помню, как именно здесь очутилась.
Болела голова, но это не помешало мне вернуться в комнату и лечь в постель. Завтра. Всё завтра! Сейчас единственное, чего я хочу – это спать!
Утро было не добрым. И началось оно с настойчивого стука в дверь. С трудом встав с кровати я, отстраненно удивившись тому, что спала в своем дорожном платье, открыла и увидела в коридоре молодую девушку, по виду горничную, которая, узрев мою заспанную физиономию, опустила глаза и торопливо сообщила, что хозяйка гостиницы просит гостью спуститься вниз.
"Видимо остальные уже давно встали и нам пора уезжать", – подумала я, торопливо умываясь и переплетая косу, но почему они сами не разбудили меня?
Подхватив чемодан и сумку, я поспешила вниз, надеясь увидеть за одним из столиков девочек, но зал был пуст и кроме единственного посетителя, сидевшего за одним из ближайших к стойке столиков ко мне спиной, там больше никого не было.
– Здравствуйте, – я остановилась возле стойки и опустила чемодан на пол, – мне сказали, что вы меня звали?
Высокая крепкая женщина, протиравшая бокалы, оторвалась от своего занятия и направилась ко мне. И смотрела она при этом как-то очень недобро.
– Да, – произнесла хозяйка, останавливаясь напротив, – по правилам постояльцы должны освободить номера до десяти утра. Будете оплачивать ещё одну ночь?
– Ночь? – непонимающе переспросила я, снова торопливо оглядываясь, не спускается ли по лестнице кто-то из девочек? – А как же мои спутницы? Они уже встали?
– Не понимаю, о чем вы говорите, – нахмурились женщина, – вы были одни, оплатили одноместный номер, где и переночевали.
– Одна??! – воскликнула я, чувствуя, как сердце сжимается в тисках ужаса, – как одна?
– А вот так, – нелюбезно отрезала хозяйка и отвернулась, – завтракать будете?
– Да-да! – прошептала я, ещё не в силах осознать случившееся, – то есть нет, спасибо, не нужно!
Я схватила чемодан и почти бегом выскочила из дверей трактира, отошла подальше, поставила свою ношу на землю и села прямо не него. Мысли метались в голове, никак не желая выстраиваться в цельную картину. Как я оказалась в этой гостинице? Где девочки и наша сопровождающая? И что мне делать? Как вернуться в пансион, если у меня нет денег? Я похолодела, торопливо открыла сумку и залезла в боковой кармашек. И застонала в голос. Ещё в начале пути сопровождающая нас метресса Карнелла собрала наши документы. И теперь у меня не было даже паспортной карточки! Ничего! Только дурацкий тяжеленный чемодан с запасными вещами и... всё!
– Что-то случилось? – участливый голос совсем рядом заставил вздрогнуть и резко обернуться. Возле меня стоял тот самый единственный посетитель таверны который оказался приятным молодым мужчиной, который сейчас смотрел на меня внимательно и ... сочувственно.
– Нет, спасибо! – неуверенно пробормотала я и опустила глаза, поняв, что совершенно неприлично разглядываю незнакомца. Он был высоким, широкоплечим, светловолосым и голубоглазым с правильными очень аристократичными чертами лица. Чуть портил общее впечатление немного длинноватый нос, но в общем и целом мужчина был настоящим красавцем. И, судя по одежде, весьма состоятельным красавцем.
– И всё же я настаиваю, – улыбнулся он, – у меня есть карета. Быть может вас подвезти?
Подвезти? Я ещё раз покатала на языке это слово и неуверенно кивнула. Если бы он ехал в столицу, если бы помог мне вернуться в пансион...
– Отлично! – искренне обрадовался мужчина, – я направляюсь в сторону Сааки, надеюсь, вам по-пути?
Я торопливо закивала и вскочила с чемодана. Удача, просто невероятная удача! Я вернусь в пансион, расскажу обо всем настоятельнице и никуда больше не поеду! Только бы он не передумал!
– Людвиг Соррет, – представился незнакомец, мягко улыбаясь.
– Елизавета Варс, – я нерешительно протянула ему руку, но мужчина разулыбался уже совершенно счастливо, наклонился и коснулся губами моих пальцев. На самом деле поцеловал, а не просто сделал вид. И это было так... так... необычно, что я растерялась, а потом время, замершее на время моей растерянности, вдруг снова стремительно понеслось вскачь и через несколько минут я в изумлении обнаружила себя сидящей в удобной карете, которая уже выезжала с постоялого двора.
– Лизонька, – вы же не против, заехать на обед в мой загородный дом? – поинтересовался у меня спутник через пару часов. Время уже подбиралось к полудню и желудок, в котором последний раз что-то съедобное было вчера утром, отреагировал на это предложение урчанием. К моему немалому облегчению, тихим. Так что я лишь сглотнула ставшую слишком обильной от мысли о скором обеде слюну и кивнула. Само мое нахождение наедине с мужчиной в этой карете уже было нарушением всех возможных и невозможных приличий. Но в первый момент я совершенно об этом не подумала, а потом стало уже поздно. Так что обед в его доме уже ничего не изменит. А что касается будущего мужа, думаю, он взял бы меня и со значительно более "подмоченной" репутацией. И если уж мне, в любом случае, ничего лучшего в жизни не светит, так почему бы не провести последние дни на свободе в обществе приятного, и, чего скрывать, очень понравившегося мне мужчины, который за время нашего знакомства сумел меня буквально очаровать.
Загородный дом оказался небольшим двухэтажным особняком довольно уютным, но вовсе не выглядевшим богатым. Людвиг вышел из кареты первым, подал мне руку, помогая спуститься.
И галантно предложил локоть. До обеда было ещё примерно полчаса, так что меня проводили в гостевые покои и оставили там освежиться после дороги. Я с удовольствием умылась, переодела платье на самое красивое в моем гардеробе и спустилась вниз точно к указанному времени. Обед был накрыт в небольшой уютной столовой с камином, сейчас потушенным, и очень красивыми росписями на стенах. Да и сам обед оказался выше всяких похвал, так что я временно выпала из разговора, наслаждаясь вкуснейшими блюдами.
– Елизавета, – голос Людвига звучал виновато, – к сожалению, у меня возникло неотложное дело, так что я вынужден буду задержаться здесь до завтра. Приказать кучеру отвезти вас до ближайшей почтовой станции или вы окажете мне честь и согласитесь стать моей гостьей до утра?
Я задумалась. Нет, несомненно, остаться наедине с едва знакомым мужчиной на ночь это вовсе не то же самое, что проехать с ним в одной карете. Но что я буду делать на почтовой станции? Попросить денег у Людвига невозможно, продать нечего, а ночевать на лавочке возле закрытой на ночь пассажирской станции в надежде, что кто-то сжалится и предложит подвести...
– Я останусь, – произнесла я, ещё не зная, какое роковое решение принимаю.
***
Людвиг
Все шло как по маслу. Девчонка, оказавшись совершенно одна и без денег, согласилась сначала сесть ко мне в карету, а потом и остаться в доме. Я достал небольшой пузырек и посмотрел на почти прозрачную жидкость без цвета и запаха. Десять каплей на бокал вина и выпивший их человек в течение нескольких часов будет выполнять всё, что ему скажут. И, что самое приятное, не будет помнить о том, что действовал по чужой воле. А вот то, что именно делал – будет, хоть и смутно. Я ещё раз встряхнул пузырек, наблюдая за тем, как внутри бегут крохотные смерчи и улыбнулся. Здесь хватит ещё раз на четыре, не считая сегодняшнего, так что впереди у меня очень интересный месяц. И, самое главное, никакого нарушения условий пари. Действительно, только слова.
Лиза выпила бокал до последней капли.
– Сейчас ты пойдешь в свою комнату, примешь ванну, переоденешься в лежащую на кровати ночную сорочку, захочешь меня увидеть, тихонько подкрадешься к моей спальне, войдёшь в дверь и скинешь халат, – отдал я указания, убедившись, что на девушку зелье подействовало как нужно. По крайней мере короткие четкие приказы она выполняла быстро и не задумываясь.
Лиза несколько механически поднялась из-за стола, пожелала мне спокойной ночи и удалилась. Я ещё раз отдал нужные распоряжения доверенному слуге, прихватил небольшой пузырек с магически заговоренной, чтобы не свернулась раньше времени, кровью и пошел в спальню. Сцена должна быть максимально реалистичной.
Лиза пришла, когда я уже лежал в постели, алея ушками и щеками скинула с себя плотный халат и нерешительно замерла возле постели, давая мне возможность как следует себя рассмотреть.
– Или сюда! – голос внезапно охрип и я неожиданно для самого себя осознал, что хочу эту девушку. Не сказать, что она была невероятно красивой. Я выбрал ее больше из-за проблем в семье и наличию поблизости
