Рыжее солнце некроманта. Ольга Консуэло

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ЭПИЛОГ
• ЧАСТЬ БОНУСНАЯ

АННОТАЦИЯ

После развода Анжа вынуждена покинуть столицу. Она устраивается секретарем к Фешаду Женчиу, некроманту, живущему в небольшом южном городе.

   Утопающая в апельсиновых садах Сомбиреста выглядит тихой и безопасной. Но в окружающих её влажных джунглях таится зловещая древняя тайна, почти забытая, но по-прежнему несущая угрозу.

   Победить древнее зло может только сильный некромант, такой, как Фешаду. Но для этого ему нужна Анжа. Потому что у Анжи тоже есть тайна...

ГЛАВА 1

— Может, мне всё-таки поехать с тобой? — жалобно протянула Райса. — Как я буду жить одна?

   — Прекрасно будешь, — уверенно ответила Анжа, аккуратно складывая свою любимую бежевую кофточку. — Ты — дипломированный травник-целитель, работающий в Центральном госпитале Джиалэу* (*столица Баунильи, страны, в которой происходит действие), так что вполне можешь себя обеспечить. И жилье у тебя есть, пусть и не в центре, но район у нас вполне приличный, а трех комнат тебе одной будет более чем достаточно. Хочешь — гостей приводи, хочешь — мужа.

   — Какого еще мужа?! У меня пока что даже жениха нет! А ты, вместо того чтобы помочь мне найти приличного жениха, бросаешь меня тут одну! — возмутилась Райса.

   — Думаю, с поисками жениха ты вполне справишься самостоятельно, — улыбнулась Анжа. — Я прекрасно тебя знаю — моих советов ты всё равно не стала бы слушать.

   — А вдруг мне попадется мошенник какой-нибудь? Вотрется в доверие, а сам нашу квартиру обманом продаст?

   — Не продаст — она у нас в совместной собственности, так что без моего магически заверенного согласия никакие сделки с ней совершать нельзя.

   — А если мне всё-таки потребуется твой совет? — Райса сделала жалобные глаза, пытаясь воздействовать на сестру старым проверенным способом.

   Но в этот раз детская уловка не сработала — Анжа только вздохнула и продолжила собирать вещи.

   — Если вдруг, — Анжа выделила это «вдруг» самой скептической интонацией, на которую была способна, — тебе понадобится мой совет, ты просто мне позвонишь.

   — А если в этой Сомбиресте нет эфирофонной связи? Это же демоны знают где!

   — Всё там есть: и эфирофонная связь, и железнодорожная станция, и освещение с отоплением.

   — Точно? — подозрительно спросила Райса.

   — Насчет отопления я не уверена, в Сомбиресте более теплый климат, чем здесь, но всё остальное точно имеется, — уверенно кивнула Анжа. — В моем магическом договоре совершенно определенно указано, что мне предоставляется проживание со всеми удобствами, включая водопровод с холодной и горячей водой, канализацию, брилювовое* освещение, автоматическую стиральную машину и бытовые услуги серту.

   (*брилюв — особое магическое вещество, способное в зависимости от способа активации либо быстро нагреваться, либо светиться, не выделяя тепла)

   — Серту? Тебя будет обслуживать ходячий скелет?!

   — Какая разница, кто будет готовить, убирать, мыть посуду и делать всё прочее? Главное, что это буду не я! — рассмеялась Анжа.

   — Но серту... По-моему, это всё-таки жуть! — передернула плечами Райса.

   — Ну а что ты хотела? Неор Женчиу всё же некромант, и его секретарю нужно быть готовым ко всему, что связано с подобной работой. Зато я буду получать семьдесят золотых в месяц, и это притом, что за проживание и питание платить не нужно! За пять лет я точно скоплю достаточно, чтобы купить себе домик в каком-нибудь приморском городе, в Асену, например.

   — Ты не хочешь возвращаться в Джиалэу? — с тяжелым вздохом спросила Райса.

   — Не то чтобы совсем не хочу, но ты же понимаешь, что эта Виртита не даст мне здесь нормальной жизни.

   — Думаешь, она и через пять лет не успокоится?

   — Уверена. Уж если она не побоялась устроить скандал прямо на королевском приеме дочери одного из судей Верховного Суда, которая якобы призывно улыбалась Амбиу, то уж меня она точно в покое не оставит. Давай не будем о ней, ладно?

   — Хорошо, — легко согласилась Райса. — А этот некромант, у которого ты будешь работать, он симпатичный?

   — Вполне, — кивнула Анжа, — и предупреждая твои следующие вопросы — ему около тридцати и он не женат.

   — А почему? — нахмурилась Райса.

   — Ну кто же такое расскажет своему будущему секретарю, да еще при первой встрече? — расхохоталась Анжа.

   — Это подозрительно: нестарый обеспеченный мужчина, да еще и симпатичный — и вдруг одинокий. А что если он... — Райса замялась, не в силах придумать, что же такого ужасного может быть в незнакомом ей неоре Женчиу, что ни одной женщине еще не удалось его опутать узами брака.

   — Думаю, то, что он некромант, живущий в маленьком, затерянном среди лесов городе, — вполне достаточная причина, чтобы большая часть тамошних потенциальных невест держалась от него подальше. Сколько ни разъясняют, что некроманты не способны ни читать мысли, ни напрямую внушать их, но в таких провинциальных городишках люди продолжают придерживаться подобных предрассудков.

   — Ну он мог бы найти себе жену в большом городе, вот хотя бы и в Джиалэу, здесь-то девушки в основном образованные.

   — Ну и кто поедет в эту Сомбиресту из Джиалэу?

   — Ну ты же поехала, — пожала плечами Райса.

   — Я еду работать и на время, а не замуж и навсегда. Да и выбора у меня особого нет — не так-то просто найти работу в другом городе без того, чтобы туда отправиться, а болтаться по всей Баунилье наудачу я себе позволить не могу. Так что мне очень повезло, что неор Женчиу именно сейчас обратился для поиска секретаря в то же агентство, через которое я искала работу.

   — Думаю, ему повезло не меньше — вряд ли так уж много желающих заполучить эту должность, иначе бы он не предлагал таких выгодных условий, ведь имеющие частную практику некроманты оплачивают работу секретарей из собственного кармана.

   — Скорее всего, ты права. Будем надеяться, что и дальше у нас с ним всё будет складываться так же гладко.

   — А почему он уехал без тебя? Он ведь специально приезжал в Джиалэу, чтобы найти нового секретаря.

   — Ну если бы я могла собраться за пару часов, то отправилась бы вместе с ним, — улыбнулась Анжа. — Но, как ты понимаешь, подобные темпы не для меня, да и документы еще надо было получить, а неор Женчиу не захотел задерживаться в Джиалэу дольше необходимого. Мне показалось, что ему не очень уютно в большом городе среди скопления людей, у сильных некромантов такое бывает, если чувствительность высокая.

   — А разве их не учат ставить какую-то защиту от этого? — удивилась Райса.

   — Учат, конечно. Но защита снижает чувствительность, да и магические силы забирает, поэтому поддерживать её постоянно невозможно, проще и впрямь перебраться в какой-нибудь небольшой город и заняться частной практикой, поселившись в пригороде. И если у неора Женчиу и правда такая высокая чувствительность, то неудивительно, и что он до сих пор не женат, и что ему так сложно было подобрать себе нового секретаря — постоянно тесно общаться он может только с тем, с кем у него высокая психологическая и энергетическая совместимость.

   — Хорошо, что способности некромантов не наследственные, а то они бы уже давно вымерли, — хихикнула Райса.

   — Не исключено, — кивнула Анжа. — Но у них есть и преимущество — некроманты практически сразу понимают, подходит им человек или нет. Для этого, правда, им требуется пообщаться лично, но всё равно — очень удобно.

   — Да уж, если бы у тебя были такие способности, ты бы ни за что не вышла замуж за Амбиу!

   — Вышла бы, — покачала головой Анжа, — я ведь это сделала не по любви.

   О том, что и у нее есть способности к ментальной магии, присущие некромантам, Анжа сестре никогда не говорила и впредь не собиралась этого делать.

***

Родители Анжи и Райсы были магами-исследователями. Дурацкая скучная профессия, считала Анжа. Дурацкая, скучная и... опасная. Именно поиски древних мест силы и, возможно, сохранившихся там артефактов девять лет назад привели супругов Хазоавилу в дебри тропических лесов на юго-западе Баунильи, где они оба подцепили тропическую лихорадку. Вполне излечимая силами даже среднего целителя болезнь меньше, чем за неделю* (*в местной неделе всего пять дней), потребовавшуюся экспедиции на то, чтобы выбраться в обжитые места, убила отца и почти убила маму. Конечно, у них были целительские артефакты, но вблизи места силы, действительно обнаруженного экспедицией, они, как и все прочие, включая эфирофоны, пришли в негодность.

   Спасти маму тоже не удалось — болезнь зашла слишком далеко и даже лучший целитель-некромант Джиалэу не смог её вылечить. Она прожила еще почти год, и ради оплаты поддерживающих артефактов и зелий им пришлось продать дом, а взамен купить эту скромную квартирку на окраине. Весь этот год мама почти не вставала и страдала от мучительных приступов удушья, но мужественно держалась, дожидаясь того дня, когда старшая дочь окончит школу. К этому моменту Анже уже исполнилось шестнадцать, а значит, она была совершеннолетней и имела право стать опекуном сестры. Если бы мама умерла раньше, им обеим пришлось бы отправляться в приют, а забрать потом оттуда Райсу было бы намного сложнее, чем оформить опеку, пока они обе жили дома.

   Теоретически взять Райсу к себе могли бы и мамины родители, но они перестали общаться с неугодной дочерью сразу после свадьбы, так и не смирившись с тем, что она не стала никого слушать и, отвергнув одобренного родней жениха из состоятельной семьи, выскочила за голодранца Муэньо Хазоавилу, у которого за душой не было ничего, кроме рыжих кудрей и белозубой улыбки. Правда, имелся еще довольно сильный магический дар, но столичные снобы Танасейру ценили только связи и деньги. Возможно, учитывая обстоятельства, они бы всё-таки согласились оформить опеку, но мама была уверена, что в этом случае забрать сестру Анже потом не позволили бы. Поэтому они решили, что этот вариант оставят на самый крайний случай.

   Была еще бабушка Хазоавилу. Но на нее рассчитывать и вовсе не приходилось: Калайра Хазоавилу посвятила свою жизнь путешествиям, нигде не задерживаясь дольше чем на несколько месяцев. Время от времени она присылала момент-снимки тех мест, в которых побывала, с короткими пожеланиями на обороте, а порой даже навещала семью сына, но никогда не сообщала заранее, куда отправится в следующий раз, поэтому найти её было попросту невозможно. Ну а кто был отцом так непохожего на нее сына, бабушка Хазоавилу вообще никогда не рассказывала, отделываясь туманными намеками, что это был довольно известный человек, потерявший голову от сияния её огненных локонов, но всё же не до такой степени, чтобы жениться.

   В общем, выходило, что вся надежда на Анжу. Ну и на то, что мама сумеет продержаться достаточно долго. И мама сумела. Но это было так жутко: знать точную дату смерти близкого и дорогого человека, считать оставшиеся дни и ощущать свою полную беспомощность! Мысли о скорой маминой смерти крутились у Анжи в голове постоянно, бросая мрачную тень на всё, что она делала. Райса тоже часто грустила и плакала, но у сестры была возможность пожаловаться, а Анжа себе такого позволить не могла — вскоре ей предстояло стать главой их маленькой семьи, и она должна была быть для Райсы надежной опорой. Жаловаться маме было тем более немыслимо, ведь той приходилось несопоставимо тяжелее — она страдала не только от мучительной болезни, но и от осознания того, что вскоре оставит дочерей одних, и им придется самим о себе заботиться. Шестнадцатилетней Анже и тринадцатилетней Райсе.

   Праздновать окончание школы Анжа не пошла. Они с Райсой провели этот день с мамой. Мамин последний день. Поставили мамино кресло у открытого окна, в которое задувал теплый ветерок, доносивший аромат так любимых ею магнолий, устроили маму как можно удобнее и весь день говорили, говорили, говорили. Обо всём на свете. Обо всём, кроме того, что скоро они расстанутся навсегда. Анжа настояла на том, чтобы купить «Поцелуй солнца» — мамины любимые пирожные с заварным кремом и апельсиновыми дольками. Пусть они дорогие, пусть мама говорит, что всё равно почти не чувствует вкуса, но это ведь в последний раз. Последние пирожные, последний чай с мятой и жасмином, последний алый закат, когда огромное солнце плавно исчезает за крышами соседних домов. Последнее пожелание спокойной ночи и вскоре после него — мамин последний вздох.

   А потом они с Райсой до утра сидели у маминой постели обнявшись, плакали и молились Транзисэу*, чтобы после отдыха в её волшебных загробных садах богиня подарила маме в новой жизни судьбу, которая будет счастливее предыдущей.

   (*Транзисэу — богиня, олицетворяющая тьму, ночь и смерть)

   После этого Анжа больше не плакала — слишком много у нее было важных дел. Нужно было организовать достойные похороны, получить свидетельство об опеке, оформленное заблаговременно и дожидавшееся печального момента кончины старшей неоры Хазоавилу в конторе мага-нотариуса, а еще нужно было подумать, как жить дальше.

   Впрочем, с последним пунктом Анжа тоже определилась заранее. Поскольку их родители оба были магами, магические способности должны были проявиться у обеих сестер. И на обязательном магическом освидетельствовании в четырнадцать лет у Анжи определили дар, уровень которого был достаточным для того, чтобы бесплатно выучиться в любом высшем учебном заведении. Она мечтала поступить в Юридическую академию и потом заниматься гражданским правом — строгие юридические формулировки всегда завораживали Анжу своей отточенной красотой. Но от этой идеи пришлось временно отказаться: учиться в академии нужно было целых пять лет, и пусть там платили стипендию, но прожить на нее вдвоем, даже если Анжа будет подрабатывать, они с Райсой не смогли бы, а сиротская пенсия полагалась Райсе только до совершеннолетия.

   От идеи окончить сначала правовое училище, на что потребовалось бы всего два года, Анжа тоже отказалась — после него нужно было обязательно отработать по распределению те же два года в полиции, а это означало ночные и суточные дежурства, во время которых ей бы пришлось оставлять Райсу дома одну. Так что Анжа поступила в училище делопроизводства. Она планировала потом, когда Райса тоже получит профессию и устроится на работу, всё-таки пойти учиться на юриста, только заочно, но жизнь внесла в эти планы свои коррективы.

   После окончания училища на обязательную для всех, обучавшихся бесплатно, отработку Анжу распределили секретарем судьи по гражданским делам в суд Восточного района. Это распределение было прекрасным вдвойне: во-первых, престижная для девушки должность с начальным окладом в тридцать пять золотых, а во-вторых — их квартира находилась как раз в Восточном районе, так что до работы Анжа добиралась всего за двадцать минут, если на автобусе, и за сорок — если решала пройтись пешком.

   И вдобавок Анже очень повезло с судьей, вот просто очень: неора Жудзозу была не только опытным профессионалом, но и очень приятным в общении человеком. И её помощник неор Муатейлу — тоже.

   Свой первый рабочий день Анжа запомнила очень смутно — шутка ли — попасть на работу к самой известной судье в Джиалэу. Женщины-судьи были редкостью даже в столице. Несмотря на все усилия её величества Неннории, под патронажем которой устраивались ежегодные конкурсы профессионального мастерства, призванные помочь девушкам-юристам попасть на более высокие должности,* (*о первом таком конкурсе, совмещенном с отбором невест для Главного Королевского дознавателя, рассказывается в книге «Напарницы») карьеру в области юриспруденции женщине в консервативной Баунилье было сделать нелегко. Сложнее приходилось разве что тем женщинам, которые решались выбрать профессию инженера или инженера-артефактора.

   Поначалу Анжа очень боялась, что что-то сделает не так и её с позором выгонят с работы. Но всё оказалось не так страшно — неор Муатейлу тщательно, но деликатно контролировал её работу, поэтому незначительные ошибки, которые она неизбежно допускала первое время, устранялись сразу же и ни к каким отрицательным последствиям не приводили.

   В общем, с работой Анже определенно повезло.

   Но не всё в их с Райсой жизни было идеально. Сестра мечтала о профессии целителя, но во время магического освидетельствования выяснилось, что для того, чтобы стать полноценным целителем, способным исцелять при помощи одной только магии, её дара недостаточно. Это было не так уж страшно — Райса могла стать травником-целителем и лечить людей, используя не только магию, но и лечебные зелья. Однако с этим была другая проблема: с имеющимся уровнем дара бесплатно она могла поступить только в училище травоведения и стать обычным травником, пусть и с дополнительной специализацией по изготовлению магически усиленных зелий, а вот чтобы учиться в Целительской академии, обучение требовалось оплатить. Таких денег у сестер Хазоавилу не было. В общем, они уже почти смирились с тем, что Райсе придется всё-таки сначала окончить училище, отработать по распределению, а потом найти хорошо оплачиваемую работу и несколько лет копить деньги на Целительскую академию, но тут в жизни Анжи возник Амбиу Синзау.

ГЛАВА 2

В конце ноября, когда Анжа отработала почти четыре месяца* (*в местном месяце двадцать пять дней) и уже хорошо освоилась, неора Жудзозу, отдавая ей подписанные постановления, отправка которых по почте входила в обязанности секретаря, многозначительно произнесла:

   — Знаешь, а ведь неор Синзау вовсе не такой неопытный помощник судьи, чтобы бегать к неору Муатейлу за советом каждый день.

   — Прости,* но для меня этот намек слишком тонкий! — рассмеялась Анжа. (*в Баунилье обращаются на «ты» ко всем, кроме членов королевской семьи)

   — Он появляется здесь, чтобы лишний раз полюбоваться тобой, — с улыбкой пояснила неора Жудзозу.

   — Не может быть! — округлила глаза Анжа. — Я и неор Синзау?

   — А что тебя удивляет? Ты очень симпатичная девушка. И очень славная. Как маленькое рыжее солнышко. Солнышко с ясными голубыми глазами. У тебя очень необычная для Баунильи внешность, и уж поверь пожилой умудренной опытом женщине, заглядывается на тебя далеко не один неор Синзау.

   — Думаешь, у него это серьезно? — взволнованно спросила Анжа, считавшая Амбиу Синзау весьма привлекательным молодым человеком.

   — Как знать? — пожала плечами неора Жудзозу. — Чтобы это понять, тебе нужно познакомиться с ним поближе. И думаю, что очень скоро тебе представится такая возможность.

   Неора Жудзозу оказалась права — через два дня, в четверг, прямо с утра в кабинете, который Анжа делила с неором Муатейлу, снова появился Амбиу Синзау. Только на этот раз он не прошел к столу неора Муатейлу, а остановившись возле стола Анжи, с деланной небрежностью завел разговор:

   — Здравствуй, Анжа, ты, как всегда, прекрасно выглядишь. У тебя ведь сегодня рабочий день до обеда?* (*общим выходным является пятница, также отдыхают либо вторую половину четверга, либо первую половину понедельника)

   — Да, — кивнула Анжа.

   — Пообедаешь со мной сегодня?

   — Ты меня приглашаешь? — немного растерявшись, уточнила Анжа.

   — Да, я тебя приглашаю. И да, это будет свидание.

   — Но я... — Анжа хотела сказать, что не готова к свиданию — по её представлению, на свидания следовало ходить в нарядном платье и с красивой прической, но, увидев, каким напряженным стало лицо Амбиу после этого «но», передумала и сказала совсем другое: — Я согласна.

   Амбиу облегченно выдохнул и, заручившись обещанием, что Анжа зайдет к нему сразу, как только закончит работу, удалился. Анже даже показалось, что он тихонько напевал какую-то веселую песенку.

   После этого сосредоточиться на работе у Анжи получалось с трудом — мысли всё время возвращались к тому, что совсем-совсем скоро она пойдет на свое первое настоящее свидание. И с кем! С молодым привлекательным помощником судьи! В отличие от Анжи, Амбиу внешне был типичным баунильцем: темноволосый, кареглазый, с синеватой щетиной, пробивающейся уже к обеду. Красавцем он не был: квадратное лицо, густые, почти сросшиеся на переносице, брови, широко расставленные глаза. Но улыбался Амбиу очень обаятельно, да и подтянутая мускулистая фигура невольно притягивала взгляд.

   В общем, грядущего свидания Анжа ждала с большим нетерпением. И кавалер её не разочаровал: и уютное кафе, и приятная беседа, и незатейливые, но искренние комплименты — Анже всё понравилось. А потом было еще одно свидание, и еще одно, и еще. С Амбиу никогда не было скучно — он рассказывал интересные случаи из своей практики и забавные истории времен студенчества, водил Анжу в разные романтичные места: не только в кафе, которых знал множество, но и на прогулки в такие живописные уголки, о существовании которых она раньше и не подозревала.

   И в одном из таких уголков на берегу Величавой, несшей свои воды через весь Джиалэу, Анжа подарила Амбиу свой первый поцелуй. Честно говоря, она не очень-то поняла, так ли уж хорош он был, но момент был романтичным, поэтому Анжа решила считать свой первый поцелуй идеальным.

   Да и вообще — их отношения были такими замечательными, что временами она начинала опасаться, что это всё не по-настоящему, что так хорошо просто не бывает. Тем более что иногда ощущалось в Амбиу какое-то напряжение, причины которого Анжа не понимала.

   А третьего апреля, в день рождения Анжи, Амбиу сделал ей предложение. Всё снова было идеально: и красивое кольцо с голубым топазом, и букет белых роз, и дорогое игристое вино — все компоненты были на месте. Но Анжа сомневалась — Амбиу ей нравился и даже очень, да и внимание такого мужчины ей льстило, но в глубине души она понимала, что всё-таки его не любит.

   — Мне кажется, мы еще недостаточно хорошо друг друга знаем, чтобы принимать такие серьезные решения.

   — Возможно, — не стал спорить Амбиу. — Но я не могу больше ждать. Я без ума от тебя и мечтаю сделать тебя своей как можно скорее!

   От такой откровенности Анжа залилась краской — дальше поцелуев у них еще не заходило и представления об интимной стороне жизни у нее были чисто теоретические. Да, она много раз слышала, что у мужчин есть потребности, но как-то умудрялась не задумываться об этом применительно к себе.

   Анжа пыталась подобрать слова, чтобы хоть как-то обосновать свое желание подождать хотя бы еще немного, но тут Амбиу выдвинул решающий аргумент:

   — Я оплачу учебу Райсы в Целительской академии. Мы включим это условие в брачный договор, чтобы ты была уверена, что я выполню свое обещание.

   Брак с привлекательным обеспеченным мужчиной уж точно не стал бы тем, на что Анжа не могла бы пойти ради счастья сестры. И она уже решила согласиться, но тут Амбиу напряженным тоном добавил:

   — Но у меня будет ответное условие — никаких детей до того момента, когда Райса закончит учебу. И для полной гарантии ты поставишь себе противозачаточный артефакт, они надежнее, чем зелья.

   Анжа облегченно вздохнула — о детях она и сама пока не задумывалась, ведь Райсе только совсем недавно исполнилось шестнадцать, да и необходимость воспользоваться противозачаточным артефактом её не пугала — она не разделяла мнения, будто бы они исключительно вредны для женского здоровья. Поэтому она согласилась и на предложение Амбиу, и на выдвинутое им условие. В тот момент Анжа решила, что то непонятное напряжение, которое она время от времени замечала в нем, было вызвано тем, что Амбиу готов был жениться, чтобы сделать её своей, но вовсе не был уверен, что она согласится отложить рождение ребенка на целых пять лет.

   Как показало время, права она была лишь отчасти.

   Анжа не сомневалась, что то, что испытывает к ней муж — это не любовь. Но это нисколько её не расстраивало — она не любила Амбиу, соглашаясь стать его женой, и так и не полюбила за пять лет их вполне благополучного брака. Поэтому ей казалось, что так даже лучше, справедливее, что ли. Амбиу всегда был вежлив с женой, регулярно дарил цветы, сладости и милые безделушки, а по праздникам — хорошие дорогие подарки, которые всегда обсуждал заранее, чтобы не было разочарований. Анжа поступала так же, хотя её подарки, разумеется, всегда были скромнее.

   Помимо обязательств Амбиу по оплате учебы Райсы, в брачном договоре они закрепили также и порядок несения расходов на ведение общего хозяйства и содержание сестры: каждый вносил вклад пропорционально доходу. В целом это условие соответствовало заложенному в законе общему правилу, что каждый супруг сохраняет право на полученные в период брака доходы, поэтому его появление в брачном договоре, составленном отцом Амбиу, который был магом-нотариусом, Анжу не удивило. Да и ей оно было вполне выгодно, ведь её часть была в полтора раза меньше, а перекладывать все расходы на одного лишь Амбиу было бы несправедливо — и так получалось, что он не только оплачивает учебу Райсы, но и частично содержит и её, и саму Анжу.

   Отношения с родителями мужа у Анжи были ровные. Виделись они только по праздникам и всегда были безупречно взаимно вежливы. Анжа догадывалась, что такая невестка, как она, не была пределом их мечтаний, но они никогда не давали этого понять в достаточной степени, чтобы она не могла эти догадки игнорировать. Райса немного недолюбливала Амбиу, но, подчиняясь настойчивым просьбам сестры, старалась этого не показывать. Амбиу же вообще общался с Райсой лишь в случае крайней необходимости, в остальное время ограничиваясь только приветствиями и прощаниями, что полностью устраивало всех.

   Жили они в квартире Анжи и Райсы, совместно решив, что оплата учебы и так слишком затратна, поэтому расходы на то, чтобы снять другое жилье, будут для семейного бюджета непомерными. Иные варианты были отброшены: жить с семьей Синзау ни Анжа, ни сам Амбиу не хотели, а сдавать квартиру сестер ради того, чтобы поселиться практически в такой же, не было смысла.

   Несколько омрачала эту благостную картину интимная сторона супружеской жизни: ласки Амбиу и то, что за ними следовало, обычно были Анже приятны, но ни страсти, ни восторга, о которых писали в книгах и шептались замужние приятельницы, она никогда не испытывала. Но она довольно быстро научилась убедительно притворяться, так что муж всегда оставался вполне удовлетворенным. А еще иногда Анже очень не хватало возможности просто поговорить с кем-нибудь по душам, всё-таки с младшей сестрой можно было обсудить далеко не всё, но подруг у Анжи не было. Когда мама заболела, Анже стало не до того, чтобы поддерживать дружеские связи, поэтому школьных подруг она растеряла, а на работе так и не успела ими обзавестись — первое время все силы уходили на то, чтобы как следует справляться с работой, а потом появился Амбиу, занявший практически всё её свободное время.

   Но всё-таки в целом супружеская жизнь Анжу устраивала, и когда Райса перешла на последний курс, а Амбиу начал готовиться к сдаче экзамена на должность судьи, она стала потихоньку задумываться о детях. И вот тут её поджидало неожиданное открытие: Анжа внезапно совершенно ясно осознала, что не хочет иметь от Амбиу детей. Поначалу она пыталась себя уговаривать, сконцентрировавшись на достоинствах мужа и положительных сторонах их брака, но потом поняла, что это бесполезно — все её попытки неизменно заканчивались ощущением глубочайшей тоски и уныния. И чем ближе был момент окончания Райсой академии, тем это ощущение становилось глубже. В итоге Анжа поняла, что единственным выходом будет развод.

   Конечно, её беспокоило то, что предложение развестись сразу после того, как Райса закончит учебу, будет выглядеть не слишком красиво, как будто она жила всё это время с Амбиу только из-за денег. Но, честно заглянув внутрь себя, Анжа не могла не признать, что на самом деле это правда: она вышла замуж и прожила с мужем эти пять лет только ради Райсы. Сам по себе Амбиу Синзау был ей не нужен. Неприятная правда, чего уж там. Но родители всегда учили их с Райсой, что лгать себе — последнее дело, и на лжи счастья не построишь. А Анжа хотела быть счастливой, в том числе и в браке, больше она не могла этого отрицать. Да и Амбиу наверняка будет лучше, если он найдет себе женщину, которую полюбит по-настоящему, а та полюбит его в ответ.

   Однако завести разговор о разводе оказалось не так-то просто: сначала нужно было дождаться, когда Амбиу сдаст свой экзамен. Мало ли что Анжа думает, что с другой женщиной ему будет лучше, вдруг сам Амбиу считает по-другому и так расстроится, что провалит экзамен? Этого допустить было нельзя, ведь следующую попытку он мог предпринять не раньше чем через три года. Пусть Анжа не любила мужа, но становиться причиной провала в его карьере она уж точно не хотела, хотя бы и в качестве благодарности за оплату учебы сестры, тем более что эту оплату он всегда вносил сразу за год вперед.

   Но и после того, как Амбиу блестяще сдал экзамен, Анжа посчитала, что разговор следует отложить — ведь ему предстояло еще утверждение его кандидатуры Советом судей Джиалэу. Пусть Амбиу и заверял, что в его случае это будет простой формальностью, но Анжа видела, что он всё равно очень волновался, а значит, добавлять ему переживаний не стоило. К тому моменту, как Совет судей поддержал назначение Амбиу на должность судьи по гражданским делам в суде Восточного района, нашелся очередной повод повременить с разводом — Амбиу, воспользовавшись немалыми связями своей семьи, сумел устроить Райсу, успешно закончившую учебу, на работу в Центральный госпиталь Джиалэу. Это было превосходное место! И не только из-за профессиональных возможностей, но и потому, что в этом почтенном медицинском учреждении находились на излечении работники различных силовых и правоохранительных органов: военные, полицейские, чиновники из КГКД* (*Канцелярия Главного Королевского дознавателя, высшее сыскное ведомство Баунильи) и прочие. Большая их часть была, разумеется, мужчинами, и ни один из них не мог ввести молоденькую целительницу в заблуждение относительно своего семейного положения, ведь в их медицинских картах оно указывалось в обязательном порядке. Ну как после такого щедрого жеста можно было заявить мужу, что хочешь его бросить?

   В итоге Анжа пришла к тому, что обязательно поговорит с Амбиу, как только он получит подтверждение назначения на должность из Королевской Канцелярии. Пусть оно-то точно должно было стать простой формальностью, но в то же время только после него Амбиу будет являться полноправным судьей и в этот радостный момент уж как-нибудь сумеет пережить, что нелюбимая жена решила с ним развестись. Правда, этого момента нужно было ждать еще месяца три, если не больше — дела в Королевской Канцелярии делались небыстро, но Анжа решила потерпеть.

   В тот вечер Анжа возвращалась с работы одна — Амбиу взял небольшой отпуск, вроде бы для того, чтобы помочь старшему брату с какими-то семейными делами, она особенно не вникала. Был конец сентября, и жара уже спала, но дожди еще не начались. Погода стояла сухая и умеренно теплая, поэтому Анжа решила прогуляться. Она шла по Туевой улице, жмурилась на вечернее солнце и, вдыхая смолистый запах туй, думала о том, как было бы хорошо, если бы оказалось, что именно сегодня Амбиу получил подтверждение назначения на должность. Райса дежурила в госпитале и должна была появиться дома только завтра, так что они спокойно смогли бы вот прямо этим вечером обсудить развод. Не то чтобы такую тему нельзя было поднять в присутствии сестры, но всё же Анже не хотелось этого делать — она не была до конца уверена в том, что Амбиу воспримет её желание расстаться спокойно.

   Возле их подъезда стоял фургон компании «Быстрые перевозки». Анжа немного удивилась — вроде бы никто из соседей переезжать не собирался, но потом решила, что кому-то просто потребовалось доставить новую мебель. Она оказалась отчасти права: из соседей никто не переезжал, их дом покидал её собственный муж.

   — Ну наконец-то! — с несвойственной ему раздраженной гримасой выпалил Амбиу вместо приветствия, едва Анжа вошла в квартиру. — Я уж думал, что придется оставлять тебе записку.

   — Что-то случилось с твоей семьей? — встревожилась Анжа.

   — Что-то случилось с нашей с тобой семьей, — Амбиу неприятно усмехнулся. — Я от тебя ухожу. Надеюсь, ты будешь умницей и в ближайшие дни подпишешь бумаги. Я оставил их на столе в гостиной.

ГЛАВА 3

Хотя она только что сама с нетерпением думала о скором разводе, от такого заявления Анжа изрядно растерялась. Её поразило даже не само желание Амбиу развестись, а то как неприятно он вдруг к ней переменился. Еще этим утром он был вежлив и доброжелателен, как всегда, а тут — внезапно — эта кривая презрительная ухмылка, этот высокомерный уничижительный тон.

   — Но почему? — Анжа не смогла удержаться от вопроса, хотя уже догадывалась, что ответ ей не понравится.

   — Я получил подтверждение из Королевской канцелярии, так что теперь у меня начнется новая жизнь. И тебе в ней не будет места. Родители давно подыскали мне достойную невесту, подходящую мне по положению и статусу. А тебя я надеюсь после нашего развода никогда больше не видеть.

   — Вообще-то, мы работаем в одном суде, — Анжа непроизвольно начала злиться.

   — Ты уволишься! — отрезал Амбиу. — И не просто уволишься, а исчезнешь из этого города. Иначе я превращу твою жизнь и жизнь твоей горячо любимой сестрички в кошмар. Неора Жудзозу ушла на пенсию, а неор Муатейлу не рискнет портить со мной отношения, особенно учитывая, что моей женой вскоре станет дочь неора Калисанту. Если ты вдруг забыла, это председатель Совета судей Джиалэу, а Муатейлу меньше чем через год будет сдавать судейский экзамен. Конечно, если ты кинешься за помощью к неоре Жудзозу, она не бросит тебя в беде, связи у нее еще остались, но, насколько я тебя знаю, ты не станешь втягивать её в эти дрязги, ты для этого слишком гордая.

   — Хорошо, я переведусь в другое место, — стараясь сохранять спокойствие, ответила Анжа. — Но с какой стати я должна уезжать из города? Чем я тебе мешаю?

   — Мне — ничем. Но моя невеста чудовищно ревнива и тебя просто ненавидит, а я не собираюсь с ней ссориться из-за такой ерунды.

   — Из-за ерунды, значит? Моя жизнь для тебя, значит, ерунда? Мы прожили вместе пять лет, и все пять лет тебя всё устраивало, а теперь ты нашел жену получше и обращаешься со мной как с мусором?

   — Именно так, — цинично усмехнулся Амбиу.

   — Но если я тебе не подхожу, зачем ты вообще женился на мне? Зачем жил со мной столько лет? Почему не развелся раньше, если тебе уже подобрали другую невесту?

   Анжу трясло от гнева, к глазам подступали злые слезы, она сдерживалась из последних сил. Амбиу же, напротив, был превосходно спокоен.

   — Почему не развелся раньше? Ну сделать официальное предложение Виртите я бы всё равно смог только после того, как меня окончательно утвердят в должности, об этом мы уже давно договорились с её отцом, а у меня, как ты понимаешь, есть потребности, и их надо с кем-то удовлетворять. И ты — прекрасный вариант, гораздо более приятный и, что немаловажно, — гораздо более дешевый, чем девицы из веселого дома.

   — Что?! — потрясенно выдохнула Анжа.

   — А ты думала, почему я на тебе женился? — хохотнул Амбиу. — Да только потому, что такая, как ты, ни за что не пошла бы в содержанки. А так по деньгам вышло не так уж дорого: с одной стороны, я оплачивал учебу твоей сестры и частично ваше с ней содержание, а с другой — не платил за квартиру, да и вести хозяйство ни одна содержанка не стала бы.

   — Так ты с самого начала... — договорить Анжа не смогла.

   — Да, я с самого начала рассматривал тебя как временную женщину на тот период, пока я не получу должность судьи и не найду себе достойную супругу. Именно поэтому я настоял на условии, что у нас не будет всё это время детей. Собственно, устройству Райсы на хорошую работу я поспособствовал именно потому, что уже знал, что мне придется вынудить тебя уехать из Джиалэу, Виртита к тому моменту уже успела ясно обозначить свое отношение к этому вопросу. Я, возможно, в твоих глазах и чудовище, но всё-таки постарался минимизировать причиняемый ущерб, — самодовольно улыбнулся Амбиу.

   — Спасибо. Нет, правда, спасибо за то, что ты сделал для Райсы, — Анжа говорила медленно, как будто через силу. — Но прямо сейчас я всё равно из Джиалэу не уеду.

   — Я же ясно сказал... — возмущенно вскинулся Амбиу.

   — Подожди, я не договорила! — резко перебила его Анжа. — Когда примерно у вас свадьба?

   — Какая разница? — недоуменно нахмурился Амбиу.

   — Ответь, и я объясню.

   — Виртита не хочет долго ждать. Так что, я думаю, что месяца через два, максимум — через три.

   — Вот и скажи своей Виртите, что ко дню вашей свадьбы меня в Джиалэу уже не будет. Мне нужно время, чтобы найти нормальную работу, тем более — в другом городе. И предупреждая твои возражения — если ты начнешь мне пакостить до этой даты, я всё-таки обращусь к неоре Жудзозу. Я не собираюсь выбрасывать на помойку свою карьеру ради лишней пары месяцев комфорта для твоей будущей жены.

   — Ладно, — скривился Амбиу. — Полагаю, что я сумею убедить Виртиту, что другого выхода нет. Но, может, ты всё-таки уволишься прямо сейчас? Возьмешь отпуск с последующим увольнением, ведь ты свой отпуск за последний год работы еще не использовала. И тебе будет удобнее новую работу искать, и мне будет проще повлиять на Виртиту.

   — Ты так её боишься? — вяло удивилась Анжа.

   — Просто не хочу ссориться до свадьбы, — пожал плечами Амбиу. — Скажу тебе честно — Виртита не очень умна, и её отец это понимает, хотя любить дочь ему это не мешает. Поэтому он сам составил такой брачный договор, что после свадьбы Виртита мало на что сможет повлиять. Я тоже, конечно, буду сильно ограничен в возможностях, но она не сможет вообще практически ничего, разве что развестись, но тогда она почти всё потеряет. Так что мне главное — жениться, а там уже будет проще с ней договариваться. Но на тебя, уж извини, это не распространится, она правда тебя ненавидит.

   — Ты тоже, — уверенно сказала Анжа.

   Она угадала — Амбиу вздрогнул и заметно изменился в лице.

   — Ладно, мне пора, вещи уже погрузили. Документы, когда подпишешь, пришлешь с курьером на адрес конторы моего отца, я уже их подписал. И да, деньги на курьера и на консультацию мага-нотариуса я тоже оставил. Покажи документы кому-нибудь еще, не моему отцу, убедись, что в них нет никакого подвоха, и подписывай.

   — Хорошо, — не стала спорить Анжа. — Как только оформлю отпуск, сразу этим займусь.

   — Что ж, тогда прощай. Свои ключи я оставляю, — Амбиу растянул губы в холодной улыбке, положил ключи на полочку у зеркала в прихожей и стремительно вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

   — Прощай, — сказала закрытой двери Анжа и впервые в жизни поняла, что хочет напиться.

   Она некоторое время постояла, бездумно глядя на дверь, а потом побрела в гостиную, взяла со стола документы и, устроившись на диване, попыталась их изучить. Но внимание постоянно ускользало — слишком сильно потрясло Анжу поведение Амбиу. И дело было, конечно, совсем не в том, что он собрался жениться на другой, и даже не в том, что изначально женился на Анже, чтобы иметь недорогую любовницу, пока изменение статуса не позволит ему выбрать себе настоящую жену. В конце концов, она тоже вступила в этот брак по расчету и то, на что рассчитывала, получила сполна. Но вот те чувства, которые излучал почти уже бывший муж: не просто неприязнь — ненависть — поразили Анжу до глубины души. Она ведь ничего плохого ему не сделала. Да — не любила, но свою часть договора выполняла честно, и Амбиу получил именно то, ради чего женился: удовлетворение своих потребностей, бесплатное жилье и ведение хозяйства.

   К сожалению, убедить себя в том, что ей показалось, Анжа бы не смогла, ведь она действительно хорошо ощущала эмоции других людей. Ощущала, потому что имела способности к ментальной магии.

   Узнала она об этом, когда пришла подавать документы на заочное отделение Юридической академии. Случилось это уже после свадьбы с Амбиу, довольно скромной свадьбы, на которой из гостей были только его родители, старший брат Теокардо, Райса, да неора Жудзозу с неором Муатейлу. Впрочем, тратиться на пышное торжество Анжа и сама не хотела, и ужин в хорошем ресторане вполне соответствовал её представлению о достойной свадьбе.

   Документы на заочные отделения начинали принимать после того, как заканчивался прием на очные, так что к тому времени Райса уже благополучно числилась студенткой Целительской академии, и Амбиу оплатил первый год её обучения. Ничего сложного не ожидалось: нужно было предоставить удостоверение личности и документы о полученном ранее образовании, а после пройти магическое освидетельствование для подтверждения уровня дара.

   С документами всё прошло гладко. А вот освидетельствование преподнесло Анже неприятный сюрприз: неора, которая его проводила, очень оживилась и объявила, что у Анжи имеются способности к ментальной магии, достаточные для получения дополнительной специальности мага-менталиста.

   — Но я ведь всё равно могу поступить в академию? — осторожно уточнила Анжа.

   — Да, но если ты хочешь учиться бесплатно, тебе придется обучаться по специальной программе.

   — И в чем заключаются особенности этой программы?

   — Первый год тебе придется обучаться очно, поскольку заочно обучиться на мага-менталиста невозможно, зато общий срок обучения будет короче: не шесть лет, а пять с половиной.

   — А другие возможности есть? — без особой надежды спросила Анжа.

   — Есть: ты можешь сдать квалификационный экзамен на мага-менталиста экстерном, обучившись в частном порядке, например, с наставником, и после этого поступить на бесплатное обучение на заочное отделение, но тогда ты будешь учиться в общем потоке, то есть шесть лет.

   — А если я вообще не хочу быть магом-менталистом?

   — Тогда учись платно, — пожала плечами неора из приемной комиссии. — Распоряжение Министерства образования на этот счет содержит абсолютно однозначные правила: все, у кого есть способности к ментальной магии, обязаны получить дополнительную специализацию мага-менталиста, если хотят обучаться за государственный счет. Эти способности слишком редки и слишком востребованы, и, если ты не хочешь их развивать и использовать, тебе придется заплатить за это.

   — Но когда я поступала в училище делопроизводства, от меня ничего такого не требовали.

   — Это распоряжение было издано всего год назад, ты к тому времени уже закончила обучение. Потребности в специалистах в области ментальной магии растут, а некромантов всё так же мало. Ну и кроме того, у них есть и другая работа: общаться с духами умерших, уничтожать анданду* (*нежить, в которую при определенных условиях может превратиться умерший).

   — Откуда в Джиалэу анданду? — поразилась Анжа. — Покойников ведь всегда сжигают.

   — Не всегда это успевают сделать вовремя. Например, если человека убили, а труп спрятали. Дух в этом случае сразу исчезает, и допросить его некромант не может, а вот с опустевшей оболочкой может случиться всякое.

   — А что, каждый человек, у которого есть способности к ментальной магии, может стать некромантом? — заинтересовалась Анжа.

   — Многие, но не все.

   — А я? — Анжа невольно задержала дыхание в ожидании ответа.

   Собеседница внимательно изучила запись результата магического освидетельствования и уверенно сказала:

   — Ты смогла бы. Но распоряжения насчет того, что всем, кто мог бы стать некромантом, следует получить эту специализацию, чтобы обучаться бесплатно, пока нет. Так что ты решила?

   — Я не буду подавать документы, — с тяжелым вздохом ответила Анжа. — На платное у меня сейчас нет денег, и отучиться год очно я тоже пока не смогу — я еще даже по распределению не отработала.

   Она попрощалась с любезной неорой, терпеливо дававшей ей такие подробные объяснения, и ушла.

   Получать специализацию мага-менталиста Анжа не собиралась, ведь для этого требовалось развивать чувствительность к чужому эмоциональному состоянию. А ей и так приходилось нелегко, особенно в обществе людей, испытывавших неприятные эмоции. Ну теперь она, по крайней мере, знала, что эти её способности — часть ментального дара, и планировала поискать информацию о том, как их можно приглушать.

   Ни сестре, ни мужу она не сказала всей правды о том, из-за чего не стала подавать документы в академию, сообщила лишь, что требования изменились и теперь на заочном она сможет учиться только платно. А сама стала потихоньку откладывать деньги. В итоге за пять лет Анжа скопила только на первый год обучения, поэтому решила подождать еще год, чтобы накопить хотя бы на второй — теперь, когда Райса начала работать, можно было откладывать намного больше. Конечно, имелась и другая возможность: взять кредит, на обучение их давали всего под один процент годовых, но Анжа хотела обойтись без этого, оставив такой вариант на самый крайний случай.

   «Хорошо, что я не стала поступать в этом году, — думала она, листая оставленные Амбиу документы, — пришлось бы ко всему прочему еще и оформлять перевод. А так я сначала найду работу, а потом уже буду решать, в какую юридическую академию поступать. Джиалэу, увы, отпадает, значит, просто поступлю в ту, которая окажется ближе».

   Она наконец-то сумела сосредоточиться и внимательно прочитала соглашение о разводе. На первый взгляд, ничего неожиданного или невыгодного для нее там не было, Амбиу даже оставлял ей всё движимое имущество, приобретенное во время брака, за исключением его личных вещей. Зато особо подчеркивалось, что она должна вернуть себе добрачную фамилию. «Ну да, — хмыкнула про себя Анжа, — то, что он оставил мне вещи — это не щедрость, а просто плата за то, чтобы его драгоценная Виртита не бесилась из-за того, что я по-прежнему неора Синзау. Но магу-нотариусу я это соглашение всё-таки покажу, тем более что драгоценный почти бывший супруг любезно оставил мне на это деньги».

   Анжа почти успокоилась, во всяком случае, напиться ей уже больше не хотелось. Да, думать о том, что эти пять лет она была, по сути, содержанкой, было противно. Но в конце концов, на лбу у нее это не написано, и этот маленький грязный секретик она вполне сможет сохранить, тем более что из Джиалэу она скоро уедет и, судя по всему, навсегда, а вываливать подробности Райсе или коллегам Амбиу точно не станет. Так что Анжа решила, что будет излагать немного подправленную версию: что Амбиу нашел другую женщину, на которой захотел жениться.

   Именно это она рассказала неору Гантейрасу — судье, секретарем которого Анжа стала после того, как неора Жудзозу три месяца назад ушла на пенсию.

   — Я хочу уволиться как можно скорее, просто не могу здесь больше оставаться, — добавила она, нервно ломая пальцы, и не солгала — необходимость сталкиваться с Амбиу она бы еще пережила, но проверять, что может вытворить Виртита Калисанту, если узнает, что она продолжает работать в том же суде, не имела ни малейшего желания.

   — Жаль, конечно, что так вышло, — вздохнул неор Гантейрас, — но я тебя понимаю, работать в одном суде вам действительно не стоит. Я подпишу твое заявление, ты сможешь сразу же заверить его у неора Неосанту, он сейчас как раз на месте. Только подожди, пока я напишу тебе рекомендательное письмо, пусть он и его тоже подпишет. Ты пока передай дела неору Муатейлу, а когда подпишешь бумаги и получишь в бухгалтерии расчет, можешь идти, я всё оформлю сегодняшним числом. У тебя ведь нет ничего неотложного?

   — Нет, — покачала головой Анжа.

   Неор Муатейлу тоже расстроился из-за её увольнения, но когда Анжа уточнила, на ком именно Амбиу собирается жениться, понимающе закивал и охотно согласился, что в суде ей лучше дольше необходимого не задерживаться. Так что еще до полудня Анжа навсегда покинула свое первое рабочее место, унося с собой рекомендательное письмо, где её характеризовали в самых лестных выражениях, а также отпускные и последнюю зарплату.

ГЛАВА 4

В надежде на то, что получится оформить увольнение в тот же день, Анжа прихватила с собой и соглашение о разводе, поэтому, выйдя из суда, направилась к магу-нотариусу, на всякий случай — не к тому, чья контора располагалась напротив. Она доехала на автобусе до центра города и зашла в большую нотариальную контору, где просто обратилась к первому освободившемуся магу-нотариусу.

   Амбиу не обманул: Анже подтвердили, что в соглашении действительно подразумевается именно то, что она из него поняла. Она подписала все три экземпляра, маг-нотариус заверил её подпись и, отдав Анже её экземпляр, сообщил, что свидетельство о расторжении брака и новое удостоверение личности она сможет получить в Восточном отделении мэрии Джиалэу через три рабочих дня, то есть в понедельник, первого октября. Также он предложил отправить экземпляр Амбиу через него, заверив, что дополнительную плату за это не возьмет, только стоимость услуг курьера. Анжа согласилась и, расплачиваясь с нотариусом, ехидно отметила про себя, что Амбиу дал ей денег только на консультацию и курьера, а вот оплачивать заверение подписи предоставил ей.

   Выйдя из нотариальной конторы уже свободной женщиной, ведь развод обретал юридическую силу с момента заверения магом-нотариусом подписи второго супруга на соглашении, Анжа отправилась в кафе — привычное обеденное время уже прошло и есть хотелось зверски. Там она заказала не только свой любимый грибной суп со сливками и не менее любимую говяжью котлету с картофельным пюре, но и целых три пирожных, тех самых — «Поцелуй солнца». Да, получилось недешево, но Анжа посчитала, что заслужила небольшую гастрономическую компенсацию после всего, что ей пришлось пережить за последние сутки. Не то чтобы она была гурманом, но в некоторых ситуациях вкусная еда и правда помогала ей почувствовать себя лучше. Помогла и сейчас, и Анжа с новыми силами отправилась дальше.

   Искать работу ей раньше не приходилось: место в суде Анжа получила по распределению, а Райсу устроил Амбиу, но она знала, что существуют специальные агентства по трудоустройству. Еще можно было искать работу по объявлению, но вряд ли в газетах Джиалэу найдется много объявлений о работе в других городах. Поэтому Анжа решила зайти в Центральное отделение мэрии и просто обратиться в справочную, запросив список городских агентств по трудоустройству. План сработал: отстояв небольшую очередь, она получила нужный список, заплатив всего пять медяков* за выписку из городского реестра. (*в одном золотом десять серебряных, в одном серебряном — сто медяков)

   После этого Анжа отправилась домой — список нужно было внимательно изучить, чтобы определиться, с какого агентства лучше начать. Это требовало времени, а день уже клонился к вечеру.

   Когда она добралась до дома, Райса, всегда ложившаяся спать после ночного дежурства, уже встала и готовила ужин.

   — Ой, а почему ты сегодня так рано? — удивилась сестра. — Почему не позвонила? Я еще ничего не успела приготовить.

   — Ничего страшного, — улыбнулась Анжа, — я еще не проголодалась, обедала сегодня поздно. Я должна тебе сказать кое-что важное.

   Анжа глубоко вдохнула и на выдохе выпалила:

   — Мы с Амбиу развелись, я уволилась с работы и скоро уеду из Джиалэу.

   — Чего?! — потрясенно уставилась на нее Райса. — С тобой точно всё в порядке? Ты не заболела?

   — Да нет, — печально усмехнулась Анжа. — Я не заболела, хотя и не могу сказать, что со мной всё в порядке, после такого-то.

   — Так, давай-ка проходи на кухню, а то у меня сейчас рыба подгорит, и рассказывай всё с самого начала и подробно, — решительно объявила Райса.

   Много времени рассказ не занял, но так потряс Райсу, что спасать зеркального карпа от превращения в угольки пришлось Анже. Переложив рыбу со сковородки на большое блюдо и накрыв крышкой, она снова уселась за стол рядом с сестрой и преувеличенно бодрым тоном заверила её, что всё будет хорошо, сейчас она определится, в каком порядке лучше посетить агентства по трудоустройству, а завтра прямо с утра начнет поиски работы.

   — Не переживай, за месяц я точно найду что-нибудь приличное. Обустроюсь на новом месте и на следующий год поступлю в ближайшую юридическую академию на заочное.

   — Да я не за это переживаю, — вздохнула Райса. — Если уж на то пошло, на мои пятьдесят пять золотых в месяц мы бы с тобой могли и дольше прожить. Но ты ведь собираешься уехать из Джиалэу.

   — Да, придется.

   — Это несправедливо! А еще говорят, что рыжим покровительствует сам Умавидэ* (*божественный супруг Транзисэу, олицетворяющий свет, день и жизнь). Но ни тебе, ни папе его покровительство что-то не помогло.

   — Вот и радуйся, что ты не рыжая, — печально улыбнулась Анжа.

   Внешне они со жгучей брюнеткой Райсой действительно были не очень-то похожи, хотя в чертах лица всё же просматривалось что-то общее, да и глаза у обеих были голубые. Однако Анжа была убеждена, что, в отличие от нее, Райса — настоящая красавица. Та же, наоборот, считала, что Анжа гораздо привлекательнее из-за ярких рыжих волос. Они нередко спорили по этому поводу, но так, не всерьез.

   — Я бы больше всего обрадовалась, если бы эта Виртита провалилась куда-нибудь. К демонам, например. Да и Амбиу вместе с ней, — буркнула Райса.

   — Было бы неплохо, — усмехнулась Анжа. — Но, увы, на чудо рассчитывать не приходится, только на себя.

   — Однажды они получат по заслугам, вот увидишь, — мстительно прищурилась Райса.

   — Не исключено, — не стала спорить Анжа. — Но сейчас мне надо думать не о них, а о себе. И начать с выбора агентства, в которое я завтра пойду первым.

   Эта задача оказалась несложной — в полученном ей списке, помимо названий и адресов, была также указана и краткая информация о каждом агентстве, и самое крупное из них, имевшее отделения по всей Баунилье, стояло в списке первым.

   Именно в это агентство с незатейливым названием «Работа для всех» Анжа и отправилась на следующий день прямо с утра. К её удивлению, очередь оказалась совсем небольшой. Но не потому, что в агентстве было мало посетителей, а потому, что прием вели одновременно почти два десятка сотрудников. Да и анкеты соискателям предлагалось заполнить заранее, воспользовавшись вывешенными на специальном стенде образцами.

   После того как Анжа заполнила анкету и отдала её одному из администраторов, ждать своей очереди ей пришлось всего минут десять.

   — Неора Хазоавилу, пройдите в кабинет номер пять, — объявила администратор, и Анжа подумала, что ей обязательно повезет, раз выпало одно из священных чисел Умавидэ.* (*священные числа Умавидэ — пять и двенадцать, а священные числа Транзисэу — три и девять)

   В небольшом кабинете со светлой мебелью обнаружилась солидная пожилая дама, представившаяся неорой Юманистрэ.

   — Так, давай кратко пройдемся по твоей анкете, — предложила она, и Анжа согласно кивнула.

   — Ларанжа Хазоавилу, двадцать четыре года, окончила Училище делопроизводства номер два в Джиалэу шесть лет назад и все шесть лет проработала секретарем судьи в суде Восточного района. Проживаешь в Джиалэу с сестрой Лирайсой Хазоавилу, двадцати одного года. Была замужем за Амбиу Синзау, брак расторгнут, — неора Юманистрэ удивленно взглянула на Анжу, — брак расторгнут двадцать второго сентября этого года, детей нет. С работы уволилась также двадцать второго сентября. Новую работу хочешь найти в другом городе с начальным окладом от сорока золотых. Всё верно?

   — Да, — подтвердила Анжа.

   — Что ж, у меня есть для тебя подходящее предложение: должность секретаря, оклад семьдесят золотых плюс проживание, питание и бытовое обслуживание бесплатно.

   — И в чем подвох? — нахмурилась Анжа. — Подразумевается оказание интимных услуг?

   — Нет, что ты! — рассмеялась неора Юманистрэ. — Хотя, если ты согласишься, твоим работодателем действительно будет холостой мужчина, но это не тот случай. Неор Фешаду Женчиу — частнопрактикующий некромант из Сомбиресты.

   — Сомбиреста? А где это вообще?

   — Это небольшой город на юго-западе Баунильи. Но неор Женчиу, как и большинство частнопрактикующих некромантов, живет не в самом городе, а неподалеку. Собственно, этим и объясняются такие привлекательные условия: работать придется с некромантом, и не только работать, но и жить с ним в одном доме, да еще и в пригороде маленького затерянного среди лесов городка.

   — Если я подойду неору Женчиу, то я согласна, — решительно сказала Анжа.

   — Ты так уверена, что он тебе подойдет? — немного удивилась неора Юманистрэ.

   — Ну он ведь некромант, значит, если он мне не понравится, то сразу это почувствует и не станет меня нанимать, — пожала плечами Анжа.

   — Логично, — улыбнулась неора Юманистрэ. — Что ж, подожди пока в коридоре, я ему позвоню. Возможно, он сможет подъехать прямо сейчас. Он специально приехал в Джиалэу, чтобы найти секретаря, к сожалению, наше отделение в Ильмэрме никого не смогло ему подобрать.

   Анжа вышла, но не успела толком погрузиться в чтение прихваченного с собой детектива, как из кабинета выглянула неора Юманистрэ и сообщила, что неор Женчиу подъедет минут через сорок, так что она пока продолжит прием, а Анжа вполне успеет посетить расположенное в здании агентства кафе, администратор её позовет, когда будет нужно.

   В кафе Анжа не пошла — есть ей пока не хотелось, а детектив попался интересный. Но узнать, кто убийца, она так и не успела — когда сюжет уже подбирался к развязке, рядом с ней раздался приятный мужской голос:

   — Ты неора Ларанжа Хазоавилу, я угадал?

   — Да.

   Анжа подняла глаза и увидела, что рядом с ней сидит довольно привлекательный мужчина лет тридцати. Черные кудрявые волосы, зеленые глаза, твердый подбородок, вот разве что губы были немного узковаты, но это его не портило.

   — А я Фешаду Женчиу, — улыбнулся новый знакомый.

   — А как ты догадался, кто я? — полюбопытствовала Анжа.

   — Неора Юманистрэ сказала, что ты рыжая, — пожал плечами неор Женчиу.

   — Она описывала тебе мою внешность? — удивилась Анжа.

   — Да не то чтобы. Просто предупредила, что ты рыжая и выглядишь намного моложе своих лет.

   — Это проблема? — напряглась Анжа, действительно опасавшаяся, что может не понравиться потенциальному работодателю из-за несолидной внешности.

   — Конечно, нет, — снова улыбнулся неор Женчиу. — Мне главное, что у тебя есть подходящие навыки и ты не боишься работать и жить под одной крышей с некромантом.

   — А чего мне бояться? Я не подвержена дурацким суевериям, — фыркнула Анжа.

   — Вот и отлично! Потому что ты мне подходишь.

   — Ты так быстро это понял?

   — Да, мне обычно достаточно пары минут, чтобы почувствовать человека. Без подробностей, разумеется, в общих чертах. Вот, кстати, посмотри пока договор, если будут вопросы, задавай.

   Анжа прочитала договор даже дважды, медленно и внимательно. Всё оказалось именно так, как говорила неора Юманистрэ: семьдесят золотых в месяц, проживание и питание бесплатно за счет работодателя и бытовые услуги тоже были, с уточнением, что предоставляться они будут при помощи серту. Еще упоминалось, что работа в ночное время будет оплачиваться в двойном размере, а прочие переработки — в полуторном, премии же не гарантировались и выплачивались на усмотрение работодателя.

   — А что значит «обязуется пройти необходимое обучение»? — задала Анжа единственный возникший у нее вопрос.

   — Это значит, что ты обязана обучиться всему, что необходимо для работы на меня и доступно тебе с учетом уровня твоего дара. Вот, например, ты умеешь пользоваться визуальным эфирофоном?

   — Конечно, — кивнула Анжа, — у нас в суде с его помощью проводились дистанционные судебные заседания. И изображения документов я иногда через него передавала, если нужно было предоставить сведения немедленно, хотя потом эти документы всё равно приходилось пересылать по почте, обычной или магической, для целей судопроизводства у визуального эфирофона недостаточная степень магического подтверждения подлинности.

   Неор Женчиу хотел сказать еще что-то, но тут наконец-то освободилась неора Юманистрэ, и они прошли к ней в кабинет, чтобы оформить договор.

   — Мы пришли к соглашению, так что готовы заключить договор, — с порога объявил неор Женчиу.

   — Да, — подтвердила Анжа.

   — Отлично! — обрадовалась неора Юманистрэ и сняв две копии с проекта договора, который ей вручил некромант, стала вносить данные Анжи.

   — Когда ты сможешь приступить? — уточнил неор Женчиу.

   — Я смогу выехать не раньше вторника, мне ведь надо не только собраться, но и получить свидетельство о разводе и новое удостоверение личности, — ответила Анжа и обеспокоенно спросила: — Договор же можно заключить до того, как я получу новое удостоверение?

   — Если у тебя с собой соглашение о разводе и старое удостоверение, то можно, — отозвалась неора Юманистрэ.

   — Ты еще не получила документы? — удивился неор Женчиу.

   — Ну я ведь развелась только вчера, а их готовят три рабочих дня, — с деланным равнодушием пожала плечами Анжа.

   — А твой муж случайно не кинется за тобой следом? — с подозрением прищурился некромант.

   — Не кинется, — презрительно хмыкнула Анжа. — Мой бывший муж со дня на день должен сделать предложение подходящей невесте, так что я его больше не интересую.

   — Ну и зря, — сказал неор Женчиу, но так тихо, что Анжа не была уверена, что ей не послышалось.

   — Какой размер аванса за первый месяц мне указать? — поинтересовалась неора Юманистрэ.

   — Тридцать пять золотых будет достаточно? — в свою очередь спросил неор Женчиу.

   — Да, конечно, — кивнула Анжа.

   — У тебя есть платежный артефакт? — уточнил некромант.

   — Есть, я ведь была на госслужбе.

   — Ну, значит, я тебе прямо сейчас аванс переведу и стоимость билета на поезд. А там я тебя встречу. Если хочешь, я сам могу купить тебе билет и прислать с курьером.

   — Если тебе нетрудно. Я никогда не ездила на поездах сама, только в детстве, еще с родителями, — немного смущенно пояснила Анжа.

   — Конечно, мне нетрудно. Мне ведь тоже нужен билет, так что я просто куплю два. На вторник, так?

   — Да, — подтвердила Анжа.

   — Я закончила, — объявила неора Юманистрэ. — Расписывайтесь на всех трех экземплярах, и я их заверю, у меня есть магическая печать для заверения договоров. Потом ты, неора Хазоавилу, дашь магическую клятву о соблюдении конфиденциальности, и можете быть свободными.

   — А оплата? — не поняла Анжа.

   — А оплату мы берем с работодателей, авансом. А с работников — только если они обращаются в течение года повторно после увольнения без уважительной причины с работы, которую мы для них нашли.

   Когда они вышли из кабинета, тепло попрощавшись с неорой Юманистрэ, неор Женчиу сказал:

   — Предлагаю перейти на обращение по именам. Ты не подумай ничего такого...

   — Я и не думаю, — успокоила его Анжа. — Я научилась неплохо разбираться в людях и не сомневаюсь, что ты хороший порядочный человек, так что можешь звать меня просто Анжа.

   — Я рад, — улыбнулся Фешаду. — Что ж, тогда до встречи в Сомбиресте, Анжа.

   — До встречи, Фешаду, — улыбнулась Анжа в ответ.

   «Ну да, конечно, научилась хорошо разбираться в людях, как бы не так! — печально размышляла Анжа, сидя в кафе, в которое зашла перекусить, прежде чем отправиться в библиотеку, чтобы поискать информацию об этой Сомбиресте, где ей предстояло прожить следующие пять лет. — Почему же тогда я не смогла понять, как ко мне на самом деле относится Амбиу, пока он сам об этом не сказал? Да, вроде бы существуют какие-то артефакты, которые мешают почувствовать эмоции человека, но с чего бы ему использовать что-то подобное? Он ведь не знал о моих способностях».

   Мысли о том, как так получилось, что она столько лет ошибалась насчет бывшего мужа, мучили Анжу уже второй день. Возможно, для того, кто разбирался в ментальной магии, ответ был очевиден, но она за прошедшие годы так и не попыталась хоть что-то узнать о ней. Даже не поискала информацию о том, как можно приглушить чувствительность к чужому эмоциональному состоянию, как собиралась, когда только узнала о наличии у себя этого дара. То одно, то другое, что-то всё время мешало, казалось более важным.

   «Неужели он и правда начал ненавидеть меня только после того, как возникла необходимость прямо объявить мне о разводе? — недоумевала Анжа. — Разве может такое быть, что всего за полдня он убедил себя, что я просто мусор? Ведь что бы он там ни говорил, а прожить пять лет с мусором даже ради удовлетворения потребностей всё-таки невозможно». Как бы ни дико это звучало, но по всему выходило, что всё было именно так: пока она была нужна Амбиу, он и относился к ней нормально, а как только в ней отпала необходимость — немедленно обесценил, низведя чуть ли не до девицы из веселого дома. Это было так мерзко, что Анжа решила — пора прекратить эти рассуждения и сосредоточиться на том, что ждет её впереди.

ГЛАВА 5

Впереди Анжу ждала Сомбиреста. Как она сумела выяснить, проведя почти полдня в библиотеке, это был не такой уж маленький город: в нем проживало почти тридцать шесть тысяч человек, и он являлся центром дистриту* (*район, Баунилья делится на округа, а округа — на дистриту). Климат в Сомбиресте был более теплым, чем в Джиалэу, и более влажным. Когда расположенный на берегу реки Инруламенту город был только основан, его окружали густые леса, настоящие тропические джунгли. Но сейчас граница леса отодвинулась почти на двадцать миль* (*1 миля — примерно 1,5 километра) от города, а вокруг Сомбиресты раскинулись огромные апельсиновые плантации. Собственно, выращивание и переработка апельсинов и являлись источником дохода для большинства жителей города. Чего только ни делали в Сомбиресте из апельсинов: и сок, и джем, и цукаты, и оранжад, и эфирное масло. Ну и сами апельсины поставляли чуть ли не по всей стране как свежие, так и сушеные.

   В общем, Сомбиреста оказалась вовсе не крошечным городком посреди лесной чащи. Это был вполне развитый промышленный город, в котором имелись все блага цивилизации, включая даже фильмитеку.* (*аналог кинотеатра) Маленькой Сомбиреста была только по сравнению с Джиалэу или, например, Ильмэрме.

   Воодушевленная тем, что не всё так страшно, как она опасалась, Анжа отправилась домой, чтобы разобрать вещи и решить, что она будет брать с собой и что еще нужно купить. Особое внимание следовало обратить на домашнюю одежду: в рабочее время Анжа, конечно, собиралась одеваться официально, но в таком виде ведь не будешь ходить целыми днями, а короткие халатики, которые она обычно носила дома, для жизни рядом с посторонним мужчиной явно не подходили.

   Так что вернувшаяся с работы Райса застала сестру за подготовкой к отъезду.

***

Поезд в Сомбиресту отправлялся в три часа пятнадцать минут, поэтому Анжа успела и выспаться, и спокойно добраться до вокзала. Разумеется, Райса взяла отгул и отправилась её провожать. Когда они нашли нужный вагон, обе были потрясены тем, что неор Женчиу, оказывается, купил для Анжи билет в мягкий вагон в одноместное купе повышенной комфортности, у которого имелся даже отдельный санузел.

   — Трехразовое питание входит в стоимость, — любезно пояснила вагон-стюардесса, показывая носильщику, куда следует отнести чемоданы. А Анжа порадовалась, что решила не экономить и наняла этого самого носильщика, не согласившись на предложение Райсы дотащить багаж самостоятельно. Конечно, два чемодана на колесиках они бы прекрасно докатили и вдвоем, но...

   — Да, твой новый работодатель явно не испытывает недостатка в средствах, — задумчиво протянула Райса. — Да еще и симпатичный. Тебе надо к нему присмотреться!

   — У меня на это будет целых пять лет, — усмехнулась Анжа. — Но пока я не готова думать о мужчинах в таком смысле, уж извини.

   — Я понимаю, — вздохнула Райса. — Но обещай мне, пожалуйста, что если тебе кто-то понравится, не обязательно этот неор Женчиу, ты дашь этому мужчине шанс, не позволишь воспоминаниям об Амбиу помешать тебе снова создать семью.

   — Обещаю, — легко согласилась Анжа. — И дать шанс, и регулярно писать, и звонить, если что, и беречь себя. И ты тоже береги себя, сестренка!

   — Хорошо, — всхлипнула Райса.

   Они обнялись на прощание, и Анжа отправилась в путь с надеждой на то, что в далекой Сомбиресте действительно сумеет начать новую жизнь.

***

В Сомбиресту поезд прибыл утром в четверг, без десяти девять. Поскольку это была не конечная остановка, нужно было успеть покинуть вагон за время стоянки. По мнению Анжи, отведенных на нее десяти минут вполне должно было для этого хватить. С момента, когда поезд остановился, не прошло и минуты, во всяком случае, так ей показалось, а дверь купе уже распахнулась, и на пороге появился радостно улыбающийся Фешаду.

   — С прибытием в Сомбиресту! — поприветствовал он Анжу и добавил: — Показывай свои вещи, прикинем, нужно ли вызывать носильщика.

   — Вот, — Анжа махнула рукой в сторону багажного ящика, который открыла заранее.

   — Всего два чемодана? — недоверчиво уточнил Фешаду.

   — Два больших чемодана.

   — Ну ты даешь! Да моя сестра на неделю приезжала с такими чемоданами, еще когда замужем не была! А теперь, когда Тауири приезжает с детьми, приходится трех носильщиков брать.

   — Все женщины разные, — дипломатично заметила Анжа и поинтересовалась: — Так у тебя есть сестра?

   — Да, — ответил Фешаду, беря в каждую руку по чемодану, — старшая, она давно замужем, и у нее трое детей, младшему уже шесть.

   — Тебе не тяжело? — забеспокоилась Анжа.

   — Нет, я прихватил артефакт-усилитель, — успокоил её Фешаду. — Он, правда, действует всего минут десять, но, когда выйдем из вагона, чемоданы можно будет просто катить, так что справимся без носильщика.

   Услышав про артефакт-усилитель, предлагать свою помощь в транспортировке чемоданов, Анжа передумала и просто шла следом за Фешаду, с интересом оглядываясь по сторонам.

   На вокзале она не увидела ничего особенного, зато когда они вышли на автостоянку и подошли к поджидавшему их автомобилю, Анжа удивленно распахнула глаза — за рулем сидел самый настоящий серту.

   — Ты что, не умеешь водить автомобиль? — выпалила она первое, что пришло в голову.

   — Умею, — усмехнулся Фешаду. — Но я не всегда смогу сам отвозить тебя в город, поэтому решил сразу показать тебе, что ездить с серту безопасно. Единственный минус — скорость, он ездит не быстрее двадцати миль в час.

   — А что, до твоего дома далеко ехать?

   — Смотря откуда. От края города — минут двадцать, а от вокзала больше часа.

   — Сомбиреста такая большая? — поразилась Анжа, до этого момента считавшая, что город с таким населением за час можно пройти пешком из конца в конец.

   — Ты не забывай, что здесь ведь не Джиалэу — дома в основном в один или два этажа. Давай садись, да поедем потихоньку, сейчас сама всё увидишь.

   Фешаду галантно распахнул перед Анжей дверцу, и когда она устроилась на заднем сиденье, сел рядом.

   — А тебе не надо сидеть рядом с серту? Как он вообще понимает, куда ехать? — заинтересовалась Анжа.

   — Серту, едем домой, серту, — скомандовал некромант.

   Автомобиль плавно тронулся с места, а Фешаду начал объяснять:

   — Серту — это не разновидность анданду, а сложный артефакт, поэтому сам по себе он ничего не умеет, его надо обучать. Обучают серту обычно тоже некроманты, но на самом деле это может делать любой человек, даже не имеющий магического дара. Просто когда некромант делает серту для себя, то он сам решает, чему его обучить, а когда на заказ — то список навыков согласовывается с заказчиком, а если потом потребуется что-то еще, заказчик уже сам обучает серту, технически это несложно, хотя и требует времени. Когда мы приедем, я проведу ритуал привязки и серту будет выполнять и твои команды тоже.

   — А чей это скелет? — Анжа с подозрением уставилась на Фешаду.

   — Одного небогатого человека, который завещал его мне в обмен на выплату пятидесяти золотых его наследникам. А ты думала, что я коварно похитил его у скорбящих родственников под покровом ночи? — лукаво прищурился Фешаду.

   — Ну, нет, конечно, — смутилась Анжа. — Я думала, что для серту используются скелеты каких-нибудь невостребованных покойников. Ну как для обучения целителей.

   — Так тоже бывает, — кивнул Фешаду, — но это в больших городах, в Сомбиресте невостребованные покойники — огромная редкость. Так вот, только что созданный серту может совершать любые действия, но порядку этих действий его нужно обучить. Чтобы он вымыл пол, ему нужно скомандовать, чтобы он запоминал, и проговорить набор действий для мытья пола: налить в ведро воды, взять моющее средство, взять тряпку, ну и так далее, тогда в следующий раз будет достаточно просто дать команду помыть пол. Так и с автомобилем — я один раз проехал с серту, давая ему последовательные команды, и теперь ему достаточно сказать, куда ехать, и он поедет.

   — Так откуда он знает, куда ехать-то? У него какая-то карта встроенная внутри, что ли?

   — Отличная идея! Но, увы, пока еще не придумали, как можно реализовать что-то подобное. В первый раз по маршруту кто-то должен ехать вместе с серту и командовать, куда повернуть. Только сначала надо дать команду запомнить маршрут и как-то этот маршрут обозначить. Можно еще самому вести машину, а серту посадить рядом, кому как удобнее.

   — А зачем ты вообще учил серту водить автомобиль и запоминать маршруты?

   — На всякий случай, — пожал плечами Фешаду. — Когда я езжу по вызовам, я часто беру серту с собой на тот случай, если у меня не будет сил вести машину.

   — Это что же такое может случиться, чтобы человек с твоим уровнем дара обессилел? — насторожилась Анжа.

   — Я же сказал — на всякий случай, — улыбнулся Фешаду, но Анже показалось, что он чего-то недоговаривает. Однако она не стала заострять на этом внимание, здраво рассудив, что рано или поздно всё равно обо всём узнает.

   Пока они ехали по городу, Фешаду объяснял, что где находится: где мэрия, где управление полиции, где какие магазины.

   — Мы с тобой завтра съездим в город, и я тебе всё покажу.

   — И фильмитеку?

   — И фильмитеку, и городской парк, и самые лучшие кафе. А сегодня ты будешь разбирать вещи, осваиваться в доме и отдыхать с дороги.

   — А как же работа? — удивилась Анжа.

   — А про работу мы поговорим в понедельник. Ничего срочного сейчас нет, так что это вполне можно отложить, тем более что обычно я отдыхаю как раз в четверг после обеда, а значит, и мой секретарь в это время, как правило, тоже свободен. К тому же можно считать, что осмотр дома и сада — тоже часть твоей работы, ведь, как ты помнишь, теперь заботиться о том, чтобы следить за работой серту и вовремя давать ему нужные команды, будешь ты. На регулярные задания вроде уборки и поливки сада ему уже даны команды, ну и в любом случае это совсем несложно, ты быстро освоишься.

   — У тебя тоже есть апельсиновый сад? — поинтересовалась Анжа, уже успевшая убедиться, что апельсиновые деревья растут в Сомбиресте буквально везде.

   — Конечно, есть! — рассмеялся Фешаду. — В Сомбиресте возле каждого дома есть апельсиновый сад. В моем еще вдобавок имеется парочка персиковых деревьев, одно лимонное и даже одна груша. А вот цветов совсем нет. Но если ты захочешь разбить клумбы, я не буду возражать.

   «Клумбы!» — мечтательно прижмурилась Анжа, вспомнив их дом на улице Белого Олеандра, утопавший в цветах, которые мама обожала. После переезда Анжа пыталась выращивать цветы в ящиках на подоконниках, но получалось как-то не очень. Но, может, в настоящем саду ей повезет больше?

   Дом некроманта Анже понравился и снаружи, и внутри. Как большая часть домов в Сомбиресте, он был белым. В сочетании с белыми стенами зеленая крыша, зеленая парадная дверь и зеленые ставни смотрелись очень мило. В доме было два этажа, подвал и чердак. На первом этаже находились гостиная, совмещенная со столовой кухня, подсобные помещения, туалет и два кабинета: проходной для секретаря и большой кабинет Фешаду, который вполне можно было считать по совместительству библиотекой. На втором этаже было шесть спален и целых три ванные, туалетов, правда, было два.

   Анже досталась спальня с окнами на восток, отделанная в серебристо-голубых тонах. Обставлена она была светлой мебелью, которой было совсем немного: кровать, тумбочка, туалетный столик, два небольших плетеных креслица и здоровенный шкаф. Комната Анже понравилась — она бы и сама выбрала именно эту. Ну да и неудивительно: такому сильному некроманту, как Фешаду, потребовалось совсем немного времени, чтобы научиться предугадывать её выбор, если он основывался на эмоциональном отношении.

   Еще Фешаду упомянул, что в доме у него оборудованы две лаборатории: одна в подвале, а вторая на чердаке, но показывать их он пока не стал, сказав, что это еще успеется.

   — А почему их две? — полюбопытствовала Анжа.

   — Потому что часть ритуалов эффективнее совершать над землей, а часть — под.

   — А на чердаке почему? Там же такая лестница неудобная! Да и жарко, наверное.

   — Нет, не жарко — дом оборудован терморегулирующей брилювовой системой, которая может и отапливать его, и охлаждать, как настроишь.

   — Ух ты! — восхитилась Анжа. — Прямо как у нас в суде.

   Про себя она подумала, что это, наверное, ужасно дорого, но вслух говорить об этом не стала — считать деньги своего работодателя без его прямого на то распоряжения она полагала непрофессиональным.

   — Ну а на чердаке лаборатория потому, что надземной я пользуюсь довольно редко, жалко было отводить под нее полноценную комнату, да и обшить упрету* (*материал, изолирующий магическую энергию) помещение, где изначально нет окон, гораздо проще. У тебя ведь нет аллергии на упрету?

   — Конечно, нет! Как бы иначе я смогла работать в суде? Там ведь везде есть артефакты с упрету, чтобы блокировать магию участников процесса при необходимости.

   — Ты же работала у судьи по гражданским делам. Зачем там блокировать магию?

   — Ты, наверное, очень честный человек, Фешаду! — рассмеялась Анжа.

   — А какая связь? — растерялся некромант.

   — В гражданских делах, знаешь ли, всякого вранья гораздо больше, чем в уголовных. Ведь участники процесса не обязаны говорить суду только правду, это правило касается только свидетелей. Но это-то ладно, это, так сказать, правомерное поведение. Но некоторые из них идут дальше и пытаются магически воздействовать не только на свидетелей, но и на своих оппонентов, а порой — и на их представителей. Судьи, их помощники и секретари, да и большинство профессиональных юристов, выступающих в суде, имеют свои защитные артефакты, не позволяющие оказывать на них ментальное воздействие. А вот для защиты всех остальных и нужны блокирующие артефакты с упрету.

   — Забавно чувствовать себя наивным провинциалом, — усмехнулся Фешаду. — Но в целом ты права: я, как и большинство некромантов, довольно редко лгу, чаще — недоговариваю. Давай я тебе объясню, как управлять серту, и проведу ритуал привязки, а потом ты займешься своими вещами, а я немного поработаю с документами.

   — Ты уверен, что моя помощь не нужна прямо сейчас? — уточнила Анжа.

   — Уверен. Я как раз хочу посидеть, полистать бумаги и подумать, как вводить тебя в курс дела. Даминэстру, мой предыдущий секретарь, не смог дождаться, пока я найду нового, чтобы передать дела, — не хотел откладывать свадьбу, так что мне придется самому этим заняться.

   — Ладно. Но если ты передумаешь, не стесняйся, зови.

   — Хорошо, — рассмеялся Фешаду.

   Управлять серту оказалось очень просто: сначала надо было сказать «серту», потом произнести команду, а потом снова сказать «серту». Если команда была серту незнакома, то он начинал качать головой, и тогда надо было его обучить, дав сначала команду на запоминание. Ритуал же привязки был совсем простым: Фешаду аккуратно уколол Анже указательный палец, выдавил капельку крови и мазнул по лбу скелета, а потом скомандовал: «Серту, выполняй команды этого человека, серту». Ранку он тут же заживил, хотя она и была совсем крошечная.

   — Значит, так, — начал Фешаду, после того как снова привел Анжу на кухню,— всё, что серту умеет готовить, перечислено вот в этой тетради, рецепты записаны в ней же. Если ты решишь его научить готовить что-то еще, обязательно запиши сюда рецепт.

   Анжа взяла толстую тетрадь, которую Фешаду достал с полки рядом с брилювовой плитой, и, бегло её пролистав, с трудом удержалась от того, чтобы восхищенно присвистнуть — перечень блюд, которые умел готовить серту, был явно длиннее того, что составила бы она, если бы решила записать всё, что умеет готовить сама. А Фешаду продолжал:

   — Серту настроен так, что разовые команды имеют приоритет над регулярными. То есть если у него по расписанию уборка, а ты скомандуешь готовить обед, он будет готовить, а уборкой займется, когда закончит. Пожалуйста, не делай ничего по дому сама, ты мой секретарь, а не домработница. Серту всё умеет: и накрывать на стол, и мыть посуду, и гладить белье.

   — Гладить белье? — удивилась Анжа.

   — Ну пока он умеет гладить только мужские вещи и всякие там занавески, поэтому тебе придется его немного обучить. Но это несложно, скажешь, например: «Серту, запоминай, как гладить юбку, серту», — а дальше скажешь, какую температуру на утюге надо выставить, и покажешь, как гладить, а когда закончишь, просто еще раз скажешь «серту». У тебя в шкафу есть корзина для переноски белья, сама её не таскай, вызывай серту. О, вот, чуть ведь не забыл!

   Фешаду зашарил по карманам и вытащил маленький серебристый свисток на цепочке.

   — Это тебе. Когда тебе понадобится серту, просто свистни. Для человеческого уха этот звук почти не слышен, а серту придет. Радиус у него примерно полмили.

   Он вручил Анже свисток, который она повесила на шею, и поинтересовался:

   — Тебе всё понятно?

   — Более-менее, — вздохнула Анжа. — А где можно развесить выстиранное белье?

   — В бельевой, там же, где стоит стиральная машина.

   — А там нет никакой ширмы, например?

   — Ширмы? Зачем? — удивился Фешаду.

   Анжа замялась — она не знала, как ей правильно сформулировать, что она не готова развешивать свое нижнее белье там, где его сможет увидеть посторонний мужчина. Но Фешаду и сам сообразил, в чем проблема.

   — У меня стиральная машина с сушкой, так что белье можно и не развешивать. А кроме того, я не захожу в бельевую, все свои вещи я полностью доверяю серту. Но тебе необязательно делать так же, ты можешь и сама загружать их в стиральную машину и вынимать из нее, главное — не таскай корзину сама.

   — Хорошо-хорошо! Не буду, — рассмеялась Анжа и внезапно поняла, что такая забота ей приятна. Да и сам Фешаду ей нравится, и правда — хороший он человек.

***

Гануалду Сертарес жил в Ремоуту, небольшом поселке в двадцати трех милях от Сомбиресты. Человек он был одинокий и малообщительный, поэтому поначалу его исчезновения никто не заметил.

ГЛАВА 6

Остаток четверга Анжа была очень занята: училась управлять серту, приготовившего под её руководством весьма приличный обед, а потом ничуть не уступающий ему ужин, разбирала и раскладывала вещи, которых для такого вместительного шкафа оказалось удручающе мало, и бродила по апельсиновому саду, вдыхая яркий цитрусовый аромат и жмурясь на заходящее солнце.

   Ну а в пятницу с утра, сразу после завтрака, они отправились в город. Оказалось, что для Фешаду, и как он уверял, для подавляющего большинства некромантов вообще, утро выходного дня начинается не раньше полудня. Что интересно, оказалось, что если нет необходимости готовить кому-то завтрак и хлопотать вокруг, то и для секретаря некроманта утро выходного дня начинается ненамного раньше.

   Так что в путь они отправились в начале второго. На сей раз автомобиль вел Фешаду, но это не мешало ему попутно описывать Анже всё, мимо чего они проезжали. Когда уже у самого города они аккуратно обогнали повозку, запряженную лагарту* (*ездовой ящер), Анжа уставилась на диковину во все глаза и изумленно спросила:

   — У вас что, до сих пор используют лагарту?

   — Ну да, — кивнул Фешаду. — Те, у кого большие плантации, возят на них урожай, удобрения, инструменты и всё такое прочее. Ряды апельсиновых деревьев расположены слишком близко, чтобы между ними мог проехать автомобиль, да и брилювовый дым, пусть его и немного, вреден для растений, а таскать огромные корзины с апельсинами или мешки удобрений тяжело.

   — Но у тебя ведь нет лагарту?

   — Сейчас нет, я продал его, когда купил автомобиль. Но первые четыре года я тоже ездил на лагарту. Когда я купил этот дом, он находился в довольно плачевном состоянии, поэтому первое время все деньги уходили на его ремонт.

   — И давно ты здесь живешь?

   — Недавно исполнилось одиннадцать лет. Я приехал сюда по распределению, да в итоге так и остался. Здесь очень хорошее место, тихое. Даже в городе не так уж много народу на улицах, особенно днем. Мне здесь нравится.

   — Да, здесь красиво, — согласилась Анжа. — А ты, получается, не местный?

   — Ну да, я из Ильмэрме.

   — И как же ты там жил-то? — не сдержала любопытства Анжа и запоздало испугалась, что такой вопрос Фешаду может посчитать слишком личным.

   — Имеешь в виду, с моей чувствительностью? — спокойно уточнил некромант.

   «Фух, вроде не обиделся», — мысленно выдохнула Анжа и подтверждающе угукнула.

   — В Ильмэрме было нормально, там же рядом море, всегда можно было пойти прогуляться по берегу, это очень помогает. А вот когда я отправился учиться в Джиалэу, это было ужасно! Но ничего не поделаешь, некромантов до сих пор обучают только в тамошней Магической академии. Постоянно носить защитные артефакты нам не разрешали, так что иногда мне начинало казаться, что меня просто разорвет изнутри от всех этих чужих переживаний.

   — А почему не разрешали? — не поняла Анжа.

   — Чтобы мы учились держать защиту самостоятельно. Артефакт ведь может и разрядиться, и сломаться. В общем, Джиалэу, конечно, красивый город, но он не для таких, как я. А здесь, в Сомбиресте, я прекрасно справляюсь без защитного артефакта, да и вообще использую защиту очень редко. Собственно, мы приехали. Теперь пройдемся по центру пешком, заодно в банк зайдем, нужно снять деньги, в Сомбиресте не везде принимают оплату через платежные артефакты, поэтому без наличных не обойтись.

   — Мне бы тоже надо, наверное, снять немного на всякий случай, но я удостоверение с собой не взяла, — огорчилась Анжа.

   — Не проблема — я удостоверю твою личность под магическую клятву, а удостоверение покажешь в следующий раз.

   — А так можно?

   — Если твою личность готов удостоверить маг-нотариус или лицензированный некромант — можно.

   — Спасибо.

   — Не за что, — улыбнулся Фешаду.

   Они посетили банк, а потом Фешаду показывал Анже город, демонстрируя как полезные места вроде мэрии или магазина канцтоваров, так и интересные или просто приятные вроде разных кафе и городского парка. Пообедали они тоже в городе, и когда Анжа попыталась сама за себя заплатить, Фешаду не позволил, решительно заявив, что у нее по договору питание за счет работодателя и никаких исключений для выходных дней или обедов вне дома не предусмотрено. Спорить Анжа не стала, в конце концов, это было обычное кафе, а не дорогой ресторан.

   На обратном пути Фешаду сказал, что им надо заехать в магазин, где он обычно заказывает продукты, и согласовать, что им должны привезти на следующей неделе.

   — Ты почему мне заранее не сказал? Я же не продумала список! — укорила его Анжа.

   — Еще не привык, что у меня снова есть секретарь. Виноват, исправлюсь! — рассмеялся Фешаду и добавил: — Я же нового секретаря почти пять месяцев искал, думал уже, что придется кого-то из местных нанимать. Конечно, хорошего секретаря с магическими способностями в Сомбиресте найти можно, но это было бы ужасно неудобно.

   — Почему? — недоуменно нахмурилась Анжа.

   — Потому что никто из них не согласился бы жить в одном доме с некромантом. А у меня такая работа, что помощь секретаря может потребоваться в любое время. Так что мне очень повезло заполучить такое сокровище, как ты!

   Анжа достаточно высоко оценивала свои профессиональные навыки, но вот прямо таким уж сокровищем себя не считала, поэтому дипломатично промолчала.

   «Незатейливо, но информативно», — подумала Анжа, увидев над входом в магазин, возле которого они остановились, краткую надпись «Товары Алту». Внутри всё тоже было очень просто и функционально: белые стены, широкие полки и только один продавец — симпатичная девушка лет двадцати.

   — Здравствуй, Фелиза, — обратился к ней некромант. — Что это ты вдруг стоишь за прилавком пятничным вечером?

   — А, — махнула рукой девушка, — у Майрасены заболел сынишка, и я отпустила её пораньше. Не вызывать же из-за пары часов кого-то вне графика, еще сверхурочные платить придется.

   — Вот, Анжа, познакомься — это Фелиза Алту — старшая и самая ответственная и серьезная дочь владельцев этого во всех отношениях прекрасного магазина. А это мой новый секретарь — неора Ларанжа Хазоавилу, привез прямо из Джиалэу.

   — Ух ты! Шикарно живешь, неор некромант — заполучил в секретари неору из самой столицы! — Фелиза звонко рассмеялась, и Анжа поняла, что эта девушка ей нравится. Всё в Фелизе было таким ярким, искристым: и живые карие глаза, и слегка вздернутый нос, и пухлые губы, и черные слегка вьющиеся волосы, и громкий, но неожиданно приятный голос.

   — А пойдешь со мной в четверг вечером в фильмитеку? — обратилась Фелиза к Анже. — Обещают новую фильму про Лауранью Астуту. Обожаю и читать, и смотреть про её приключения!

   — Правда? Я тоже! Конечно, пойдем, — обрадовалась Анжа. — И можешь звать меня просто Анжа.

   — Ну а мое имя никак не сокращается, и звать меня необязательно, я завтра и так к вам приеду, продукты привезу, — снова рассмеялась Фелиза.

   Внезапно она резко изменилась в лице и уставилась куда-то Анже за спину с холодным непроницаемым выражением. Анжа обернулась и увидела, что в магазине появился еще один покупатель: коренастый молодой мужчина неспешно направлялся к прилавку. Черты этого кареглазого брюнета можно было бы назвать приятными, если бы не искажающая их кислая мина.

   — Это твоя племянница? — поинтересовался вошедший у Фешаду вместо приветствия. — Или, может, у тебя наконец-то появилась невеста?

   — Это новый секретарь неора Женчиу, неора Хазоавилу из Джиалэу, болван! — неприязненным тоном ответила вместо Фешаду Фелиза.

   — Ах, секрета-арь, — глумливо протянул мужчина. — Так теперь называют неор, которых мужчины заводят для удовлетворения потребностей?

   Анжа заледенела. У нее перед глазами как наяву встало лицо Амбиу, так же презрительно цедившего слова, объясняя ей про свои потребности.

   — Пойдем выйдем, — резко бросил Фешаду и, не дожидаясь ответа, схватил брюнета за руку и потащил к двери.

   Мужчина выглядел достаточно крепким, но вырваться из стальной хватки некроманта не смог, хотя и явно пытался.

   — Они что, будут драться? — пораженно выдохнула Анжа.

   — Только не вздумай их разнимать! — предупредила Фелиза. — Мозу давно нарывался, рано или поздно терпение Фешаду должно было лопнуть. Пусть выпустят пар, оба. Может, после этого Мозу хоть немного успокоится.

   — А кто это вообще?

   — Теймозу Конфиенца, начальник отдела насильственных преступлений нашего полицейского управления.

   — Кто?!

   — Тоже не понимаешь, как этого типчика могли назначить на такую ответственную должность? — криво усмехнулась Фелиза. — Ну, по правде говоря, как полицейский он совсем даже неплох, просто у него пунктик насчет Фешаду. Вбил себе в голову, что тот соблазнил чуть ли не всех незамужних девиц Сомбиресты, да и замужними неорами не побрезговал.

   — Чушь какая! — возмутилась Анжа.

   — Чушь, — согласилась Фелиза, — но переубедить Мозу пока ни у кого не получилось. Я тебе в четверг расскажу подробности, а сейчас мне надо достать ранозаживляющее — Фешаду-то сам себя исцелит, а Мозу, хоть и маг, исцелять не умеет, а Фешаду на него тратить силы не станет, да и правильно.

   Фелиза направилась к полке с зельями, а Анжа начала нервно ходить вдоль прилавка, с трудом удерживаясь от того, чтобы всё-таки выбежать из магазина и попытаться остановить драку. В голову лезли всякие ужасы и убедить себя, что ни Фешаду, ни этому малоприятному Мозу ничего серьезного не грозит, получалось не очень-то хорошо. Она уже начала прикидывать, как лучше поступить, если кому-то всё-таки понадобится помощь целителя, как в магазин вернулся Фешаду.

   Шел он вполне уверенно, руки и ноги были целы, только на левой стороне лица была кровь — видимо, удар Мозу рассек некроманту бровь, рану тот заживил, но кровь-то никуда не делась, и выглядело это всё для не привыкшей к подобному Анжи довольно жутко.

   — А этот где? — с деланной небрежностью поинтересовалась Фелиза.

   — Сидит на скамейке снаружи, я подбил ему глаз, но челюсть вроде цела, хотя, наверное, ему всё же стоит показаться целителю, — ответил Фешаду.

   — А тебе бы надо кровь с лица стереть, — заметила Анжа. — У тебя есть носовой платок?

   — Есть, — кивнул Фешаду.

   — Туалет вон там, — махнула рукой в сторону небольшой белой двери сбоку от прилавка Фелиза и стремительно вышла из магазина.

   Фешаду, однако, не сдвинулся с места. «Видимо, удар по голове всё-таки не прошел даром», — подумала Анжа и, подойдя к некроманту, решительно потребовала у него платок. Заполучив приличного размера клетчатую тряпку, идеально чистую и даже отглаженную, она направилась в туалет, намочила платок и тщательно его отжала. Когда Анжа вернулась и вручила платок Фешаду, тот начал водить им по лицу, но только размазывал кровь.

   — Так, давай-ка я тебе помогу, — решительно заявила Анжа, отобрала платок и, привстав на цыпочки, стала аккуратно стирать кровь. Фешаду стоял, закрыв глаза и, как показалось Анже, даже задержав дыхание. Она ощущала исходивший от него запах апельсинов и лаванды, а еще — теплую волну какого-то уютного удовольствия, похожего на то, что излучает собака, когда её гладят. «Это из-за меня?» — удивилась Анжа, а потом вдруг сообразила, что в туалете над раковиной есть зеркало, и Фешаду, наверное, вполне бы мог и сам справиться, но она почему-то об этом сразу не подумала, а он не стал протестовать, когда она предложила свою помощь. Додумать, что из этого следует, Анжа не успела, потому что вернулась Фелиза и громогласно объявила, что синяк она Мозу обработала, но идти к целителю «этот болван» отказался.

   Анжа задумчиво крутила в руках платок, пытаясь понять, куда теперь девать эту влажную тряпку, и уже хотела спросить об этом Фешаду, но тут Фелиза поинтересовалась:

   — Здесь будете сжигать или дома?

   — Да здесь, конечно, — ответил Фешаду.

   Фелиза достала откуда-то из-под прилавка жестяное блюдо, спички и какой-то флакон и отдала их некроманту, а тот забрал у Анжи платок, положил его на блюдо, полил из флакона и поджег.

   — А зачем сжигать? Его же отстирать можно было, — удивилась Анжа.

   Фелиза недоуменно на нее посмотрела, а Анжа с таким же недоумением уставилась на нее в ответ.

   — Так на нем же кровь, — сказала Фелиза, будто бы это всё объясняло.

   — И что? — никак не могла сообразить Анжа.

   — С помощью крови на человека можно навести порчу, — пояснила Фелиза.

   — Навести порчу? — поразилась Анжа, до этого момента пребывавшая в полной уверенности, что порча — это давно отжившее суеверие.

   — Я правильно понимаю, что женского набора для сжигания у тебя нет? — спросила Фелиза.

   Анжа заторможено покачала головой, но спросить, зачем ей такая штука, не успела — догадалась сама.

   — Значит, я добавлю к вашему заказу, — покивала Фелиза.

   — Только счет на меня выпиши, — потребовала Анжа и добавила специально для Фешаду: — Это личная вещь, я должна оплатить её сама.

   Спорить Фешаду не стал. Они попрощались с Фелизой и вышли из магазина.

   На скамейке у входа обнаружился Мозу. Великолепный синяк у него под левым глазом неожиданно обрадовал Анжу, не подозревавшую в себе до этого момента подобной склонности к злорадству.

   — Ты это, извини меня, неора Хазоавилу, — попросил Мозу с виноватой улыбкой. — Я глупость сказал. Гадкую и злую глупость. Не хотел тебя обидеть, не подумал, прости .

   — Ладно, прощаю, — со вздохом ответила Анжа и вдруг поняла, что действительно больше не злится на Мозу, потому что чувствует, что он и правда сожалеет.

   — А что это за история с порчей? — спросила она у Фешаду, едва автомобиль тронулся в обратный путь. — Я всегда считала, что это просто дурацкое суеверие.

   — Почему же ты тогда согласилась купить эту штуку? — удивился Фешаду.

   — Не хотела обижать Фелизу, — пожала плечами Анжа. — Не думаю, что это приспособление дорого стоит, да и сама идея показалась мне довольно здравой.

   — Это ты правильно решила, — кивнул Фешаду. — Фелиза — очень хорошая девушка, я думаю, вы с ней подружитесь. Мне кажется, и тебе, и ей подруга не помешает.

   — У нее нет подруг? Почему? Мне она показалась легким и общительным человеком.

   — Правильно тебе показалось, она такая и есть. Но это же Сомбиреста, а Фелиза занимается мужской работой.

   — Никогда бы не подумала, что где-то работу продавца могут посчитать мужской.

   — А Фелиза и не продавец. Она, по сути, управляет семейным магазином. Её отец занимается закупками, а торговля — на ней.

   — И поэтому с ней нельзя дружить?

   — Ну не то чтобы нельзя, просто местные неоры её возраста либо уже замужем и полностью погружены в семейные заботы, либо заняты поисками достойного мужа. У Фелизы просто нет с ними общих интересов, я думаю.

   — Дикое место эта ваша Сомбиреста, ты уж прости. Еще и суеверия эти.

   — Ну порча — это не совсем суеверие, — огорошил Анжу Фешаду. — Вернее, теперь её действительно можно считать суеверием, но так было не всегда. Мне об этом рассказала неора Эутанса, супруга нашего мэра. Она заведует библиотекой Сомбиресты и увлекается местной историей.

   — Прости, что перебиваю, но получается, что заведовать библиотекой — вполне женское занятие, а управлять магазином — нет?

   — Получается, что так. Думаю, всё дело в том, что магазин приносит деньги, а библиотека — нет. По здешним понятиям зарабатывать деньги — мужское дело.

   — Ну да, а женщина, значит, должна уметь только их тратить, — хмыкнула Анжа.

   — Вроде того. Так вот, в этих местах долгое время существовал культ морчи* (*буквальное значение — смерть). Достоверных сведений о том, чего именно пытались добиться его адепты, нет, ну или неоре Эутансе не удалось их раздобыть. Но морчи практиковали разные темные и жестокие ритуалы, даже с человеческими жертвоприношениями. И порчу наводить тоже умели. Культа нет уже лет триста, но защита от порчи так и осталась местной традицией, слишком силен был страх перед морчи.

   — Но ты ведь их не боишься?

   — Нет, конечно, — покачал головой Фешаду. — Но я довольно быстро понял, что переубеждать местных бессмысленно, и стал поступать как все.

   — Ну и правильно! — подытожила Анжа.

***

Лежащее на древнем алтаре выпотрошенное тело вздрогнуло раз, другой, затряслось в конвульсиях, а потом резко село. Анданду беззвучно встал, потоптался на месте и, выбрав направление, медленно двинулся к выходу из подземелья — тот, кто при жизни звался Гануалду Сертаресом, начал путь домой.

ГЛАВА 7

Рабочий день у Анжи должен был начинаться в девять утра и заканчиваться в шесть вечера, а по четвергам — в два часа дня. Фешаду четкого графика обычно не придерживался, поскольку многие некромантические ритуалы следовало проводить только после захода солнца, но в этот понедельник тоже решил начать с девяти, чтобы Анже не пришлось тратить время впустую.

   — Так, начнем с самого простого, — сказал он, усаживаясь напротив Анжи, устроившейся на своем новом рабочем месте. — Первая твоя задача — вести журнал учета заказов, вот он лежит слева. Там всё понятно: графа для даты заказа, графа для имени или названия заказчика, графа для стоимости, графа для даты, когда заказ выполнен. Под ним лежит журнал учета доходов, в него ты будешь заносить только суммы и даты. Все доходы разделены на три группы, для каждой своя колонка: государственные, они облагаются налогом по ставке три процента, обычные частные, они облагаются налогом по ставке пять процентов, и проклятия, они облагаются налогом по ставке девять процентов. Журнал зачарован: в конце каждого месяца ты просто будешь давать его мне, и как только я распишусь в каждой колонке, сумма налога по каждому виду доходов посчитается сама. Платить их я тоже буду сам.

   — А... — начала Анжа и нерешительно замолчала.

   — Что? Спрашивай, не стесняйся, — подбодрил её Фешаду.

   — Ты правда проклинаешь людей? — выпалила Анжа.

   — Иногда. Это довольно редкие заказы, ведь по закону я не могу накладывать проклятия на тех, кто проживает в радиусе пятидесяти миль от моего дома.

   — А почему такое странное ограничение? — невольно заинтересовалась Анжа.

   — Чтобы к некромантам не бегали по любому поводу. Это, кстати, не единственное ограничение: накладывать смертельные проклятия запретили больше семидесяти лет назад, а наносящие непоправимый вред здоровью — лет сорок назад.

   — А почему не запретили совсем? — снова не удержалась от вопроса Анжа.

   — Ну, во-первых, проклятие, наложенное лицензированным некромантом, всегда можно снять. Если некромант очень сильный, для этого потребуется ритуал, в котором будут участвовать два или три некроманта, но снять проклятие они обязательно смогут. А вот если проклятие наложит какой-нибудь самоучка, есть вероятность, что снять его не получится. Поэтому сильные и сложные проклятия имеют право накладывать только некроманты, а если кто-то другой попытается, его ждет такой большой штраф, что гораздо проще за куда меньшие деньги нанять некроманта.

   — Ну, наверное, до сих пор находятся плохо учившиеся в школе люди, которые не знают, что наложившего проклятие всегда можно определить, — хмыкнула Анжа. — Как и его заказчика.

   — Да, но, как ни странно, здесь таких практически нет. Я за прошедшие годы только дважды разбирался с проклятиями, наложенными не некромантами. И возвращаясь к тому, почему наложение проклятий не запретили. Вторая причина — это то, что большая часть проклятий, которые накладывают некроманты, вообще не причиняет никакого вреда проклинаемому.

   — Как это?! — опешила Анжа.

   — А вот так, — усмехнулся Фешаду. — В основном я накладываю проклятия, не позволяющие пить много алкоголя, изменять супругам, прогуливать школу. Последнее, кстати, одно из немногих, которые разрешено накладывать на несовершеннолетних.

   — Прогуливать школу? — растерянно переспросила Анжа.

   — Да, а еще — уходить гулять без разрешения, играть в азартные игры, воровать. Они все, правда, действуют ограниченное время, а стоят не так уж и дешево, поэтому далеко не все могут их себе позволить. Но уж те, кто может, наведываются ко мне регулярно.

   Анжа потрясенно молчала, а Фешаду продолжил перечислять, чем ей предстоит заниматься:

   — Еще тебе нужно будет заполнять договоры, шаблоны на разные случаи у меня есть, заказывал у неора Науалду, это один из здешних магов-нотариусов. Также ты будешь заказывать для меня разные ингредиенты и заготовки для артефактов, справа лежит журнал учета по ним, на первой странице по каждому написано, какой должен быть минимальный запас. Расход я обычно заношу сам, но иногда и тебя буду просить.

   — Ты еще и артефакты делаешь? — поинтересовалась Анжа, узнавшая за эти полчаса о некромантах больше, чем за всю предыдущую жизнь.

   — Устанавливаю магические контуры на заготовки, — кивнул Фешаду. — В основном делаю поддерживающие для больниц и поисковые для полиции. Но иногда работаю и по индивидуальным заказам. Я ведь единственный лицензированный некромант не только в Сомбиресте, но и нашем дистриту, а также в соседнем. Так что у меня государственные заказы и на изготовление артефактов, и на оказание помощи полиции, и на уничтожение анданду. В полиции, конечно, есть и другие некроманты, поэтому для допросов или определения, жив ли пропавший, меня приглашают редко, только когда другие не могут справиться. По договору на уничтожение анданду идет фиксированная ежемесячная оплата, по договору на помощь полиции — тоже, а за изготовление артефактов — сдельная. Вот, кстати, я забыл тебе сказать, что в журнал учета доходов ты должна будешь заносить только те платежи, которые я получаю наличными, те, что идут через платежные артефакты и на мой банковский счет, появляются в журнале сами.

   — У тебя есть и платежный артефакт тоже? — Анжа уже устала удивляться.

   — Конечно, — кивнул Фешаду. — Я ведь через него тебе аванс перечислял. Но я чаще сам через него плачу, чем принимаю платежи. Вот, например, сегодня после обеда приедет Фелиза с нашим заказом, мы его оплатим через артефакты.

   — А зачем тебе визуальный эфирофон? — вспомнила про еще один сложный и дорогой артефакт Анжа.

   — Иногда я по нему веду переговоры с клиентами, еще мне присылают схемы артефактов, которые я делаю на заказ, и материалы дел, по которым приглашают вести допросы. Другие документы тоже иногда присылают, проекты договоров, например, а я их сразу пересылаю неору Науалду для проверки. Вернее, это делает мой секретарь. Почтовый артефакт у меня, конечно, тоже есть, но пересылать документы с помощью визуального эфирофона быстрее, ну и полная гарантия конфиденциальности для многих клиентов имеет значение. Вот, кстати, о клиентах. Ты будешь присутствовать на всех моих переговорах и вести записи. И в случае вызова духа покойного — тоже.

   — Полный протокол, как в суде? — уточнила Анжа.

   — Не совсем. Ты будешь записывать основные моменты, а параллельно будет вестись запись на артефакт. Просто каждый раз прослушивать запись неудобно, да и полный протокол читать тоже. Ну и тебе нужно будет следить за работоспособностью записывающего артефакта и заряжать для него и для других моих артефактов магические батареи. Еще ты будешь со мной ездить не только на вызовы духов, но и если потребуется обезвредить анданду.

   — Зачем? — оторопела Анжа.

   — Для магической поддержки. Не волнуйся, я сделаю тебе защитный артефакт, тебе нужно будет только следить, чтобы он был заряжен. К анданду тебе даже и подходить-то близко не потребуется, магическая связка срабатывает на расстоянии до девяти миллимиль* (*миллимиля — 1 тысячная мили, около 1,5 метров).

   — А что мне нужно будет делать?

   — Ничего сложного. Тебе просто нужно будет представить, что ты собираешься зарядить магическую батарею, а когда связь установится, просто поддерживать её.

   — А заряжать не надо? — хихикнула Анжа.

   — Обычно нет, — улыбнулся Фешаду, — но иногда, несмотря на то, что я всегда беру с собой аккумуляторные артефакты, может потребоваться и такая помощь. Мы с тобой обязательно потренируемся, думаю, за неделю ты вполне освоишь эту технику. Во всяком случае, Даминестру справился именно за такой срок.

   — И сколько будет длиться каждая тренировка?

   — Примерно полчаса. А вот на занятия по развитию твоего ментального дара потребуется намного больше времени.

   — Моего чего? — Анжа подумала, что ослышалась.

   — Твоего ментального дара, — спокойно повторил Фешаду.

   — Я не собираюсь развивать никакой ментальный дар! — решительно заявила Анжа.

   — Но тебе придется.

   — С какой стати? — Анжа начала злиться.

   — С такой, что в твоем договоре предусмотрено, что ты обязана пройти обучение, необходимое для работы моим секретарем.

   — Я прекрасно помню, что в описании этой вакансии не было ни единого слова о том, что кандидат должен обладать ментальным даром, там было сказано только про наличие магии любого уровня. Значит, все эти ментальные штуки для работы твоим секретарем совершенно не обязательны!

   — Но они сильно облегчат нашу совместную работу. А поскольку именно я решаю, как именно ты должна мне помогать, в пределах установленных договором обязанностей, разумеется, то я настаиваю.

   — Ни за что! — Анжа вскочила из-за стола и в ярости уставилась на некроманта. — Ни за что и никогда я не буду этим заниматься! От этого ментального дара один вред! Из-за него я не смогла бесплатно учиться в юридической академии! А пользы от него никакой! Что толку, что я постоянно ощущаю эмоции всяких посторонних прохожих, если я не сумела понять, что чувствует ко мне собственный муж?! Как полная дура пять лет прыгала вокруг гаденыша, который просто нашел самый дешевый и комфортный способ удовлетворять свои потребности, пока не подберет себе нормальную жену! И ничего мне этот уродский дар не подсказал! Бессмысленная бесполезная дрянь!

   Анжа разрыдалась и бросилась к двери, преисполненная решимости уехать из этого дома немедленно как можно дальше, несмотря ни на какие последствия. В этот момент ей было совершенно всё равно, что, нарушив без уважительной причины условия магического договора, она больше не сможет найти в Баунилье никакой работы вообще. Всё, чего ей хотелось, — никогда больше не видеть Фешаду Женчиу и навсегда забыть о его существовании.

   Но выскользнуть из кабинета ей не удалось — Фешаду перехватил Анжу у двери и с силой прижал к груди. Она попыталась вырваться, но не смогла. А когда Фешаду начал ласково гладить её по волосам, расплакалась еще горше и даже стала тихонечко подвывать. Как же ей было себя жалко! Пусть она вышла замуж за Амбиу ради Райсы, чувствовать себя обманутой было ужасно больно. И она больше не могла скрывать от себя эту боль, которая уже не умещалась внутри, изливаясь вместе со слезами.

   — Поплачь, тебе надо выплакать эту боль, — негромко сказал Фешаду. — Прости, что пришлось тебя к этому подтолкнуть, но я чувствовал, как эта обида жжет тебя изнутри, и не мог остаться в стороне.

   — Подтолкнуть? — переспросила Анжа, отстраняясь. — Ты что-то сделал со мной? Ты влез мне в голову?

   — Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, — со вздохом ответил Фешаду. — Я просто воспользовался тем, что ты вышла из равновесия, и раскачал твои эмоции еще сильнее. Я...

   — Что? Договаривай давай! А то я тут уже вон сколько всего наговорила, теперь твоя очередь! — потребовала Анжа.

   — У меня очень высокая чувствительность, ну ты знаешь. И я всё время ощущал это твое напряжение, эту скрытую боль.

   — Так ты, получается, себе помогал, а не мне, — усмехнулась Анжа.

   — Нет! — решительно возразил Фешаду. — Если бы это не помогло и тебе тоже, я бы уж потерпел как-нибудь.

   — Что ж, ладно, пусть так. Но я не представляю, как мне теперь работать с тобой, зная, что ты в любой момент можешь проделать такое снова.

   — Хочешь, я дам тебе магическую клятву, что не буду влиять на твое эмоциональное состояние, если только не будет угрозы твоей жизни или здоровью. Ну или если не надо будет срочно тебя успокоить.

   — Я, вообще-то, не трепетная лань! — возмутилась Анжа. — Сама вполне могу держать себя в руках.

   — И всё же в определенных ситуациях важно, чтобы ты и внутренне была спокойна. В том числе в некоторых рабочих ситуациях.

   — Ладно. Хорошо. Это приемлемые условия, — с тяжелым вздохом смирилась Анжа.

   — А еще — когда ты начнешь практиковать ментальную магию, ты через некоторое время научишься чувствовать такие воздействия и блокировать их.

   — Ты ведь не отстанешь, да? — скривилась Анжа.

   — Не отстану, — подтвердил Фешаду.

   — Ладно, давай свою клятву, да я пойду умоюсь, а то тебе, небось, смотреть на мое опухшее лицо в красных пятнах страшно.

   — Страшно? — удивился Фешаду. — Ты выглядишь трогательной, беззащитной и хрупкой. Что же в этом страшного?

   Анжа подумала, что он шутит, но внезапно поняла, что нет — Фешаду сказал ровно то, что думал. «Может, и будет польза от этой ментальной магии. Да и в любом случае особого выбора у меня нет», — решила она и, выслушав клятву Фешаду, отправилась умываться.

   Когда Анжа вернулась, некромант снова сидел возле её стола.

   — Ты забыл еще что-то рассказать о моей работе? — поинтересовалась она, усаживаясь на свое место.

   — Да нет, вроде бы я всё объяснил. А если что и забыл, так потом скажу. Но я бы хотел спросить тебя кое о чем.

   — Ну попробуй.

   — Ты сказала, что из-за своего ментального дара не смогла бесплатно учиться в юридической академии. Почему?

   — Ну да, откуда тебе знать. Я хотела поступить на заочное через год после того, как закончила училище делопроизводства. Но когда пришла подавать документы, выяснилось, что вышло распоряжение Министерства образования, что все, у кого есть ментальный дар, чтобы учиться бесплатно, должны получить дополнительную специальность мага-менталиста. А для этого надо было либо проучиться один год очно, либо обучиться в частном порядке и сдать квалификационный экзамен экстерном. Учиться очно я не могла — мне надо было работать.

   Анжа резко замолчала, и Фешаду спросил:

   — А почему ты не захотела сдать экстерном? Не нашла хорошего наставника? Или у тебя не было на него денег?

   — У меня не было желания, — неохотно ответила Анжа.

   — Я что-то не могу понять: у тебя нет никаких предубеждений против некромантов, я это ясно чувствую, но в то же время у тебя есть сильное предубеждение против того, чтобы самой применять ментальную магию. Почему?

   Анжа, конечно, могла бы и промолчать, но решила, что раз Фешаду всё равно будет её учить, скрывать от него правду нет никакого смысла.

   — На женщине с такими способностями никто не женится, — буркнула она, старательно глядя в сторону.

   — Я женюсь, — спокойно ответил Фешаду.

   «На мне?» — чуть было не ляпнула Анжа, но вовремя прикусила язык и постаралась перевести обсуждение в более абстрактную плоскость:

   — Ну, некромантов не так уж много, знаешь ли. А все остальные относятся к ментальной магии с опаской.

   Фешаду многозначительно улыбнулся, но развивать тему не стал.

   — Что ж, думаю, что к концу мая я смогу тебя обучить всему, что потребуется, чтобы сдать квалификационный экзамен, — сказал он. — Направь, пожалуйста, запрос в Юридическую академию Ильмэрме, пусть пришлют программу.

   — Ты не будешь против, если я поступлю на заочное на следующий год? — уточнила Анжа.

   — Конечно, нет, — заверил её Фешаду. — Тем более что я точно знаю, что у них есть специальная группа заочного обучения для тех, кто располагает визуальными эфирофонами: занятия проводят с их помощью, поэтому ездить в Ильмэрме нужно только для сдачи экзаменов. В такой группе как раз учится сын неора Науалду, и ты тоже сможешь.

   — Ух ты! А я и не знала! Спасибо тебе!

   — Не за что пока. Вот когда сдашь квалификационный экзамен, тогда и будешь благодарить, — улыбнулся Фешаду.

***

Вечером Анжа наконец-то засела за письмо сестре. Она каждый вечер ей звонила, но заряда эфирофона хватало всего на семь минут, поэтому рассказывать приходилось очень коротко.

   А вот теперь можно было изложить всё в подробностях. Она описывала всё: и улочки Сомбиресты, и вездесущие апельсиновые деревья, и причудливые изгибы русла Инруламенту, и то, что здесь еще используют лагарту. Расписала дом некроманта, и какая славная ей досталась комната, и как, оказывается, удобно, когда можно пользоваться серту, совсем даже не страшно, зря Райса опасалась.

   Написала про Фелизу, и про то, что они собираются в четверг в фильмитеку, и про то, что надеется, что они смогут стать подругами. Про свои новые обязанности тоже написала во всех подробностях. Ну почти. Умолчала только про возможное участие в уничтожении анданду, да всё про ту же ментальную магию. Не то чтобы она вообще не собиралась посвящать Райсу в такие подробности, но пока считала это преждевременным.

   А вот про Фешаду Анжа написала совсем мало. Упомянула только, что он вежливый и внимательный, ну и не слишком загружает её работой, во всяком случае пока.

***

Анданду не обладают разумом, поэтому всегда ходят строго по прямой, если, конечно, ими не управляет некромант. И огибать при этом они способны только твердые препятствия, вроде деревьев или камней. А вот водные преграды анданду не воспринимают и просто прут напролом. Но если реку не нуждающийся в дыхании анданду может пересечь по дну, то болото — совсем другое дело. Поэтому анданду, бывший при жизни Гануалду Сертаресом, до Ремоуту так и не добрался — навечно застрял в вязкой трясине.

ГЛАВА 8

Первая тренировка ментального дара Анжу даже в некотором смысле разочаровала. Она ожидала чего-то необычного, а всего-то и надо было весь день стараться отслеживать, какие эмоции испытывает Фешаду, и рассказывать ему о своих наблюдениях, когда он спросит. А делал это он примерно каждые полчаса. В итоге некромант сказал, что чувствительность у Анжи и так развита неплохо, но всё равно в четверг, когда они с Фелизой отправятся в фильмитеку, ей надо будет не только проследить за эмоциями Фелизы, но и определить, в каком эмоциональном состоянии находятся другие люди, которых они встретят в Сомбиресте, и после возвращения описать всё это ему.

   — А если я всё выдумаю? — поинтересовалась Анжа, которая к концу дня изрядно устала от этих вроде бы простых упражнений, поэтому соображала уже не очень хорошо.

   Когда Фешаду рассмеялся в ответ, она сначала непонимающе на него уставилась, но потом сообразила, в чем дело, и тоже рассмеялась.

   — Главная сложность обучения ментальной магии в том, — объяснял Фешаду, — что таких упражнений, чтобы просто сидеть и тренироваться в одиночестве, нет — всегда нужен другой человек. Вот и приходится совмещать обучение с обычным общением. Например, твою способность определять ложь мы сможем проверить, только когда ко мне придет какой-нибудь клиент.

   — А разве ты не можешь просто что-то мне говорить такое специальное, а я бы старалась понять, правда ли это?

   — Определить правдой или ложью является отдельно взятое утверждение, довольно сложно. Такие упражнения предназначены для тех, кто уже освоил базовые навыки. Сначала надо тренироваться на обычных разговорах, мало кто врет непрерывно, и на контрасте понять, где правда, а где ложь, гораздо проще.

   — Так, значит, у нас пока перерыв? — обрадовалась Анжа.

   Она хоть и согласилась заниматься, но не отказалась бы от отсрочки — уж больно сложной оказалась эта наука.

   — Нет, — покачал головой Фешаду. — Ты пока потренируешься ставить защиту от чужих эмоций. Это несложно: нужно просто представить, что ты находишься в серебристо-голубом коконе.

   — В коконе?

   — Как будто внутри яйца, только с почти прозрачной скорлупой. И эта «скорлупа» не пропускает к тебе чужие эмоции. Защита от ментального воздействия ставится по такому же принципу, только кокон должен быть с зеркальной поверхностью.

   — Надеюсь, этим можно будет заняться завтра, а не прямо сейчас? — тоскливо вздохнула Анжа .

   — Конечно, завтра, ну и послезавтра тоже, до того как ты отправишься в город.

   Анжа снова вздохнула и подумала, что теперь ей еще больше хочется увидеться с потенциальной подругой поскорее.

   В понедельник они с Фелизой и поболтать-то толком не успели: сначала Анжа контролировала разгрузку и размещение привезенных продуктов, потом Фелиза демонстрировала, как пользоваться женским набором для сжигания, а потом с сожалением попрощалась, сказав, что у нее еще много дел.

   Этот самый набор оказался небольшой металлической чашей с крышкой, в которой имелось отверстие. К нему еще прилагались специальная горючая жидкость и брилювовая зажигалка с длинной насадкой. То, что требовалось сжечь, нужно было положить в чашу, полить жидкостью, накрыть крышкой и поджечь через отверстие. Фелиза пояснила, что крышка зачарована особым образом, поэтому дым выходит, но никакого запаха у него нет. Так что это приспособление можно использовать для сжигания любого мусора, который при горении издает неприятный запах.

   — У вас на баке для сжигания мусора такая же крышка, — добавила Фелиза.

   — А у нас есть бак для сжигания мусора? — удивилась Анжа.

   — Конечно, есть, Фешаду у нас его и покупал. Это в городе мусор собирают, свозят на свалку и сжигают уже там, конечно, только то, что нельзя переработать. А те, кто живет за пределами города, справляются со своим мусором сами.

   — Странно, что Фешаду мне ничего об этом не сказал.

   — Так мусором, наверное, серту занимается, — пожала плечами Фелиза. — Такая полезная вещь! Я пыталась уговорить отца и нам его заказать, но он сказал, что если я хочу серту, я вполне могу сама накопить на него.

   — А сколько он стоит? — заинтересовалась Анжа.

   — Фешаду сказал, что если я сама найду подходящий скелет, он мне сделает серту за тридцать золотых. Я уже накопила. Теперь дело за скелетом, в нашем морге я уже договорилась, но вряд ли там быстро кто-то появится, поэтому я еще и брата двоюродного попросила, он в Ильмэрме живет, там бесхозных трупов побольше. Правда, за тело нужно будет еще пять заплатить, и за доставку из Ильмэрме еще семь. Но всё равно получится подешевле.

   — Ты такая хозяйственная!

   — Ну еще бы! Упустишь медяшку — потеряешь золотой! — рассмеялась Фелиза и, помахав на прощание, побежала к своему грузовику.

***

Долгожданный вечер четверга наконец-то наступил. За первую рабочую неделю Анжа вполне успела вникнуть в дела, которых пока было совсем немного, и ужасно устать от тренировок ментального дара, поэтому выходных ждала с огромным нетерпением.

   Она хотела вызывать такси, но Фешаду настоял, чтобы она поехала в Сомбиресту на его автомобиле вместе с серту.

   — А если тебя срочно вызовут куда-нибудь? — забеспокоилась Анжа.

   — Если это будет по-настоящему срочно, за мной просто приедут, не переживай, — пожал плечами Фешаду.

   Ехать вместе с серту одной было страшновато, но всё-таки не так, как если бы Анжа делала это в первый раз, так что не зря Фешаду заранее продемонстрировал ей, что такие поездки безопасны.

   С Фелизой они договорились встретиться у фильмитеки, маршрут до нее серту знал, поэтому оставалось только расслабиться и любоваться открывающимися видами. Виды эти, правда, разнообразием не отличались: сплошные апельсиновые плантации. Урожай апельсинов в Сомбиресте собирали дважды в год: в конце июня и в конце октября, так что ярко-оранжевые плоды еще висели на деревьях, напоминая маленькие блестящие солнышки. Почему-то это зрелище рождало в душе у Анжи чувство, что теперь у нее всё будет хорошо. Может, играли роль яркие краски, а может — сильный цитрусовый запах, проникавший в автомобиль через открытое окно.

   В общем, к фильмитеке она подъехала в прекрасном настроении и вышла из автомобиля с радостной улыбкой. Поджидавшая у входа Фелиза заулыбалась в ответ и, подхватив Анжу под руку, потащила её внутрь.

   Фильмитека носила странноватое, на взгляд Анжи, название «Апельсиновая заря». Внутри же она была совершенно обычной: большой ярко освещенный холл, на одной стороне которого располагались кассы, а на другом — стойка, за которой симпатичная улыбчивая девушка продавала жареные орешки, лимонад, оранжад и газированную воду, ничем не отличался от тех, что были в фильмитеках в Джиалэу.

   Они купили билеты, по пакетику орешков и напитки: Анжа взяла оранжад, а Фелиза — газированную воду, и прошли в зал, где демонстрировались фильмы. До начала сеанса оставалось всего несколько минут, так что они только и успели, что договориться, что, когда фильма закончится, обязательно сходят в парк, рядом с которым была расположена «Апельсиновая заря», а потом в какое-нибудь кафе неподалеку.

   Фильма называлась «Лауранья Астуту и артефакт с убийственным секретом» и повествовала о том, как прозорливая сыщица-любительница раскрыла двойное убийство, совершенное ради того, чтобы скрыть похищение патента на чудодейственный целительский артефакт. Злодей был хитроумным и коварным, но всё же проиграл Лауранье, в конце торжественно передавшей его в руки полиции. Сюжет был увлекательным, как и у всех историй про Лауранью, и Анжа с Фелизой следили за приключениями сыщицы, затаив дыхание.

   — А ты никогда не хотела расследовать преступления? — поинтересовалась Фелиза, когда фильма закончилась.

   — Нет, — покачала головой Анжа. — Я собираюсь поступать в юридическую академию, но хочу заниматься гражданским правом. Фешаду мне сказал, что в Юридической академии Ильмэрме можно учиться не просто заочно, а в специальной группе для тех, у кого имеются визуальные эфирофоны, и приезжать в академию только на экзамены. Вот в такую группу я и хочу попасть в следующем году, раз Фешаду согласен.

   — Он сам тебе это предложил? — уточнила Фелиза.

   — Ну да, я бы вряд ли решилась просить позволить мне пользоваться таким дорогим артефактом в личных целях.

   — И автомобиль он тебе дал, чтобы ты в фильмитеку съездила... — задумчиво протянула Фелиза.

   — Да, Фешаду очень внимательный и заботливый начальник, — закивала Анжа.

   — Просто начальник? — недоверчиво сощурилась Фелиза. — Что-то я не припомню, чтобы Даминестру на его автомобиле по личным делам раскатывал.

   — Ну, может, он просто еще и галантный? — не очень уверенно предположила Анжа.

   — А может, ты ему просто нравишься?

   — Ты имеешь в виду — как женщина? — с явным сомнением в голосе спросила Анжа.

   — Вот именно!

   — Да брось! Мы с ним знакомы всего две недели.

   — Так он же некромант. А некроманты всегда практически сразу чувствуют, подходит им человек или нет.

   Анжа задумалась. Ей вспомнились и та странная фраза, которая ей то ли послышалась, то ли нет во время первой встречи в «Работе для вас», и слова Фешаду, что он бы на ней женился, которые она предпочла считать сказанными просто так.

   — Я, конечно, пока еще недостаточно хорошо знаю Фешаду, но, мне кажется, что если бы это было так, я бы заметила.

   — Неужели никаких признаков не было? — усомнилась Фелиза.

   — Ну... Кое-что было, но для уверенности этого недостаточно. Да и вообще...

   — Что?

   — Ладно, — решительно выдохнула Анжа, — пусть ты после этого не захочешь со мной больше общаться, но я скажу тебе правду: у меня есть способности к ментальной магии, поэтому, если бы я Фешаду нравилась, я бы это уже почувствовала.

   — С чего это я не захочу с тобой больше общаться? — округлила глаза Фелиза. — Я не разделяю этих дурацких предрассудков. Я и с Фешаду прекрасно общаюсь, и с тобой буду. И знаешь, что я думаю? Что ты просто боишься поверить, что ты ему нравишься!

   — С чего ты взяла?

   — Ну, если верить сплетням, которые уже вторую неделю гуляют по Сомбиресте, ты совсем недавно развелась.

   — Неужели Фешаду проболтался? — неприятно поразилась Анжа.

   — Да ты что! Нет, конечно. Фешаду не такой. Это Гарентас, сын неора Науалду.

   — А он откуда узнал?

   — У отца подсмотрел. Фешаду же все свои дела ведет через неора Науалду, ну и копии договора с тобой и всех прилагавшихся к нему документов тоже ему отправил. А Гарентас не удержался, сунул в них свой любопытный нос. Он вообще такой, хуже девчонки. Вот поэтому я и не согласилась с ним встречаться — не хочу, чтобы подробности моей личной жизни стали известны всему городу.

   — А он предлагал? — заинтересовалась Анжа.

   — И не один раз! — фыркнула Фелиза. — Но он мне не подходит, да и вообще, мне другой человек нравится.

   — Мозу? — высказала неожиданную даже для себя самой догадку Анжа.

   — Да у тебя точно способности к ментальной магии! — рассмеялась Фелиза. — Да, как ни прискорбно, но этот твердолобый болван мне действительно нравится.

   — А ты ему?

   — Всё сложно, — вздохнула Фелиза.

   — Расскажешь? Давай присядем где-нибудь в тенечке, вон как раз подходящая скамейка, — предложила Анжа.

   — Расскажу, конечно. Это совсем даже не тайна, — ответила Фелиза, усаживаясь на скамейку в тени цветущего олеандра.

   Анжа села рядом с ней и приготовилась слушать.

   — У нас, конечно, не то чтобы все друг друга знают, город всё же не настолько маленький, но с Мозу мы знакомы давным-давно, еще с тех времен, когда он был обычным дознавателем. Правда, пока я училась в школе, он на меня никакого внимания не обращал. Ну да и неудивительно — он же почти на шесть лет старше. Да и он для меня был просто обычным полицейским, который иногда заходил в наш магазин. Я ведь с двенадцати лет папе помогала и знала всех постоянных покупателей. Вот. А после школы я поехала в Ильмэрме учиться на счетовода. Магического дара у меня совсем нет, да и чтобы вести дела в нашем магазине, достаточно и тех знаний, что дают в училище, так что на финансовую академию решили не тратиться.

   — Упустишь медяшку — потеряешь золотой, — понимающе улыбнулась Анжа.

   — Вот именно! И вот когда я уже вернулась, месяца через два, Мозу начал оказывать мне знаки внимания: комплименты разные говорил, пирожные носил. Еще через месяц пригласил в первый раз на свидание, ну, в общем, мы стали встречаться. А ровно через год после моего возвращения, уж не знаю, специально он подгадал или случайно совпало, Мозу сделал мне предложение. Он тогда как раз стал начальником отдела насильственных преступлений...

   — Это сколько же ему тогда было лет? — перебила Анжа.

   — Двадцать четыре.

   — И его в таком возрасте назначили на такую ответственную должность?

   — Ну, с одной стороны, должность действительно ответственная, а с другой — у нас ведь не Джиалэу, у нас убийства случаются даже не каждый год, а насильственные преступления — это драки в основном. Ну и грабежи случаются, но это если приезжие какие, местные обычно по-тихому крадут. Ну так вот — сделал мне Мозу предложение, да только условие поставил, гад полосатый, что я должна бросить отцовский магазин!

   — А почему полосатый-то?

   — Потому что не совсем гад, а так — частично, — хмыкнула Фелиза. — Я, конечно, отказалась. У меня ведь братьев-то нет, только три сестры младшие. Нанять-то работников папа может, но ведь и дело кому-то передать надо! Я понимаю, что тут у нас большинство считает, что в таком случае надо всё зятю оставлять. Но Мозу-то не собирался, разумеется, из полиции уходить и заниматься нашим магазином! А подыскивать сестренкам мужей с таким прицелом, чтобы хоть один для управления семейным делом подходил, — тоже неправильно. Да и вообще — у женщины должно быть какое-то занятие, которое будет приносить ей собственный доход. Мало ли как жизнь повернется, правда?

   — Безусловно! — кивнула Анжа, сразу же представившая, как бы ей тяжело пришлось после развода, если бы она не имела никакой профессии.

   — В общем, мы тогда сильно поссорились. Я не хотела уступать, Мозу тоже. Ну и я решила, что, значит, он меня и не любит по-настоящему. Я бы еще поняла, если бы он сам был не при должности, или у нас было какое-нибудь крупное предприятие. А так... — Фелиза тяжело вздохнула.

   — А Фешаду-то тут с какого бока?

   — Да с Фешаду вообще совершенная глупость вышла! Мы, значит, с Мозу поссорились сильно, я отказалась замуж за него выходить на его условиях. Ну и переживала очень, конечно. А Фешаду как раз на следующий день заехал, он был в городе по каким-то делам и решил лично заказ у нас сделать. Обычно-то он просто мне звонит, а в прошлую пятницу с тобой приехал, просто чтобы магазин наш тебе показать. Ну вот, значит, в тот раз он сам пришел, а я вышла поздороваться, у меня выход из кабинета прямо в торговый зал, услышала, что Фешаду пришел, и вышла. А он сразу понял, конечно, что я сама не своя. Ну и начал меня расспрашивать. Слово за слово, я всё ему и выложила, ну и разревелась в итоге. А он стал меня утешать, обнял, по голове погладил. Ничего такого, веришь?

   — Конечно, верю, — совершенно искренне ответила Анжа.

   — Ну вот, а тут Мозу зашел. А мы с Фешаду в обнимку стоим. И этот болван сразу начал орать, что вот теперь ему всё ясно, почему я за него замуж выйти отказалась. Что он, мол, для меня недостаточно хорош, ну и еще всякую чушь нес в этом роде. Фешаду попытался ему всё объяснить, да без толку. Мозу еще и ему всяких гадостей наговорил, да и выбежал вон. А потом — больше: он стал всем говорить, что Фешаду, мол, соблазняет всех подряд, а потом бросает.

   — А что, Фешаду правда встречался с кем-то в Сомбиресте? — не сдержала любопытства Анжа.

   — Ну встречался. Года три с одной вдовой, с неорой Соусалья, она старше него была, намного причем, лет на десять. И тогда и впрямь о серьезных отношениях речь не шла. Ну так он у неоры Соусалья из таких несерьезных был уже далеко не первый, все наоборот удивлялись, что они так долго вместе были. Она такая, знаешь, была, легкого нрава. Овдовела рано, детей не имела, а наследство ей муж хорошее оставил, вот она и жила в свое удовольствие. К вдовам-то общественное мнение всегда снисходительнее. А чуть больше двух лет назад она поехала в Азулмар — она, собственно, каждый год туда в августе ездила — и встретила там аж целого генерала из Джиалэу, тоже вдового. Ну и замуж вышла за него, в Сомбиресту вернулась, только чтобы вещи собрать. Дом, правда, продавать не стала, но больше здесь не появлялась. А ни до, ни после неоры Соусалья у Фешаду тут никого не было. Может, он и ходит иногда в веселый дом, а может, и нет, я не знаю.

ГЛАВА 9

— Знаешь, по-моему, когда мужчина ходит в веселый дом, это более честно, что ли, чем когда он женится только ради того, чтобы сэкономить на удовлетворении своих потребностей, пока не найдется более подходящая по статусу жена, — сказала Анжа, задумчиво глядя на лучи заходящего солнца, пробивающиеся сквозь ветки олеандра.

   — Это ты сейчас вообще о чем? — опешила Фелиза.

   — Это я сейчас о своем бывшем муже, — невесело усмехнулась Анжа. — Амбиу мало было просто сказать мне, что мы разводимся, потому что он нашел себе невесту получше, что уже, как ты понимаешь, было не слишком-то приятно услышать после пяти лет брака. Он еще и просветил меня, почему вообще на мне женился.

   — Вот гад! Но зачем он это сделал?

   — Хотел пнуть меня на прощание побольнее. Видать, опасался, что я могу отказаться разводиться по взаимному согласию. Вдруг бы я потребовала от него компенсацию? По закону я могла бы, ведь он уходил к другой женщине.

   — У него было основания думать, что ты бы его не отпустила просто так?

   — Видимо, он считал, что были, — хмыкнула Анжа.

   — А на самом деле?

   — А на самом деле я вышла за него замуж по расчету. Райса, моя младшая сестра, очень хотела учиться в Целительской академии, но её дара было недостаточно для бесплатного обучения, а на платное у нас не было денег. А тут Амбиу со своим щедрым предложением оплатить ей учебу, если я выйду за него замуж. Нет, ты не подумай, это не выглядело такой уж куплей-продажей, он ухаживал за мной: свидания, комплименты, подарки — всё было как полагается. Да и жили мы в целом неплохо, практически никогда не ссорились.

   — Мне слышится тут какое-то «но», — прозорливо заметила Фелиза.

   — Правильно слышится, — вздохнула Анжа. — У нас с Амбиу была договоренность, что детей мы заведем только после того, как Райса закончит учебу, он даже настоял, чтобы я пользовалась противозачаточным артефактом, чтобы уж наверняка. Конечно, потом он мне сказал, что и это было ради того, чтобы впоследствии безболезненно со мной развестись. Но дело не в этом. В общем, когда Райса закончила академию, я стала задумываться о детях и вдруг поняла, что не хочу детей от Амбиу. Так что он меня просто опередил — я и сама собиралась развестись, просто отложила это до того момента, когда его утвердят на должность судьи. Боялась его расстроить в такой непростой период, — горько усмехнулась Анжа.

   — Ты поэтому уехала из Джиалэу: хотела начать новую жизнь? — сочувственно спросила Фелиза.

   — Если бы! Это Амбиу меня вынудил — сказал, что его невеста, а она из очень высокопоставленной семьи, меня просто ненавидит и они оба не дадут жизни ни мне, ни Райсе, если я не уберусь из города.

   — Да-а, дела-а... Неудивительно, что ты теперь о мужчинах даже думать не хочешь!

   — Ну не то чтобы совсем не хочу, но вот действительно не прямо сейчас. А вот чего я хочу прямо сейчас — так это поесть, — решительно заявила Анжа.

   — Поддерживаю! — рассмеялась Фелиза.

   Ужинать они отправились в кафе с говорящим названием «Дары Инруламенту». Заведение было оформлено в сине-голубых тонах и украшено момент-снимками реки в разных ракурсах. Народу было довольно много, но свободный столик в дальнем углу всё же нашелся.

   — Бери «противного карпа», запеченного с овощами, не пожалеешь, — посоветовала Фелиза.

   — «Противного карпа»? — удивленно переспросила Анжа. — Это что за рыба такая?

   — Ну это такой карп, который всегда плывет против течения, чтобы всякая мелкая живность, которой он питается, сама заплывала ему в рот. У него есть какое-то длинное научное название, но у нас его называют просто «противный карп».

   Анжа послушалась совета и действительно не пожалела — «противный карп» и правда оказался очень вкусным.

   Больше мужчин они не обсуждали. Говорила в основном Фелиза: рассказывала Анже о жизни в Сомбиресте, о населяющих её людях, о том, в каких магазинах что лучше покупать, ну и о прочих разных вещах, которые могут быть интересны молодой женщине, приехавшей издалека.

   В общем, вечер получился замечательный. Когда они прощались возле автомобиля, Фелиза сказала:

   — А приходите к нам на обед в следующую пятницу. Я имею в виду — ты и Фешаду.

   — А он согласится?

   — Думаю, да. Он иногда бывает у нас. Я сама ему позвоню, приглашу, ты не беспокойся. А если он всё-таки не захочет, значит, приходи одна, познакомишься с моими. Придешь?

   — Обязательно!

   Они обнялись на прощание, и Анжа отправилась в обратный путь. На этот раз она ехала с серту уже совершенно спокойно и, глядя на усыпавшие небо яркие южные звезды, тихо радовалась, что не ошиблась — теперь у нее есть подруга.

***

В понедельник почти перед самым обедом Фешаду выглянул из своего кабинета и сказал:

   — Минут через десять подъедет Мозу.

   — Зачем? — напряглась Анжа.

   — Думаю, что по делу, — пожал плечами Фешаду.

   — А он разве не сказал?

   — Так он и не звонил, я просто почувствовал, что он скоро будет здесь.

   — Я тоже смогу так научиться? — заинтересовалась Анжа.

   — Конечно, но сначала тебе надо еще потренировать чувствительность.

   В ответ Анжа только тяжело вздохнула. Когда она в четверг вернулась, было уже слишком поздно, чтобы отчитываться Фешаду о том, как она выполнила полученное от него задание. А когда в пятницу после позднего завтрака пришло время рассказать о своих успехах, оказалось, что ни о ком, кроме Фелизы, она ничего сказать не может — про то, что надо обращать внимание на эмоциональное состояние тех, кто ей встретится в Сомбиресте, Анжа просто забыла, о чем с некоторым смущением и поведала Фешаду.

   — Это не проблема! — с улыбкой ответил некромант. — Мы сейчас поработаем с твоими воспоминаниями, и ты сможешь всё сделать, так сказать, ретроспективно. Заодно и познакомишься с тем, как с помощью ментальной магии пробуждают воспоминания. Этому ты тоже сможешь со временем научиться.

   — Я должна буду тебе рассказать всё, что вспомню? — нахмурилась Анжа, совершенно не готовая делиться подробностями своих разговоров с Фелизой.

   — Нет, это же не допрос. Ты будешь мне говорить только о тех людях, которые тебе вчера встретились в городе, и описывать их эмоциональное состояние.

   — И у меня получится? — недоверчиво уточнила Анжа. — Я ведь не обращала на это внимания.

   — Обращала, — возразил Фешаду, — просто не осознавала этого. А теперь осознаешь и расскажешь мне.

   К удивлению Анжи, Фешаду оказался прав. По его команде она закрыла глаза и начала медленно дышать, а некромант негромко заговорил, побуждая Анжу вспоминать прошедший день: как она закончила работу, как они пообедали, как она собиралась в город, как села в машину, как увидела Фелизу, стоящую возле фильмитеки. Раз за разом Фешаду повторял: «Вспоминай, что было дальше», — и Анжа вспоминала. Она и правда вспомнила и осознала всё: и что улыбчивая девушка, продававшая орешки, действительно была в прекрасном настроении, а вот кассир, продавший им билеты, был чем-то обеспокоен; что сидевшая рядом с ней в зале девушка немного грустила, а официант из «Даров Инруламенту» был преисполнен радостного ожидания.

   Много раз в своей жизни Анжа пользовалась магией, и по работе, и в быту, но никогда раньше она так остро не чувствовала, что происходящее — это чудо. И когда они закончили, она впервые подумала о том, что ей, пожалуй, хочется научиться использовать ментальную магию.

   Впускать посетителей в дом в обязанности Анжи не входило, это делал серту. Он же и провожал пришедших туда, где находился Фешаду. Так что, когда явился Мозу, она сидела за своим столом, гадая, станут ли мужчины обсуждать дела при ней или её в кабинет некроманта не пригласят.

   — Я по делу, — с порога заявил Мозу и немного неловко добавил: — Здравствуйте.

   — Здравствуй, — кивнул в ответ Фешаду, поджидавший визитера, стоя у стола Анжи. — Ну раз по делу, то проходи в мой кабинет, а ты, Анжа, бери записывающий артефакт и свой блокнот и присоединяйся.

   Анжа тоже поздоровалась и прошла вслед за Мозу. Как только полицейский уселся на один из стульев для посетителей, он тут же начал говорить. Анжа, не успевшая устроиться за небольшим секретарским столиком, за которым она должна была вести записи, досадливо поморщилась, но просить его подождать не стала.

   — Тут такое дело... — Мозу тяжело вздохнул. — В Ремоуту около недели назад пропал человек — Гануалду Сертарес, сорок восемь лет, одинокий. Он мало с кем общался, поэтому установить, когда именно он исчез, пока не получилось. Найти его тоже не удалось: местный полицейский, а он в Ремоуту всего один, побродил по лесу неподалеку от дома Сертареса, но никаких следов не нашел. Свежих биологических жидкостей в распоряжении полиции, разумеется, не было, поэтому провести поисковый ритуал не получилось. В общем, нам надо туда съездить, чтобы ты хотя бы определил, жив он или нет.

   — А откуда уверенность, что он именно пропал? Если он такой необщительный, он мог просто уехать куда-то, никому ничего не сказав, — заметил Фешаду.

   — Теоретически, конечно, мог. Но дело в том, что Сертарес — один из поставщиков «Хелва Посоенс»* (*крупнейший в Баунилье алхимический концерн), он должен был привезти сырье в наш сомбирестский пункт сдачи не позже шестого числа. Сегодня уже одиннадцатое, а он не только не появился, но вообще никак не дал о себе знать и на звонки не отвечал. Такого никогда раньше не бывало. Да и сейчас как раз заканчивается сезон сбора пассипасы*, а это самое дорогое сырье, хранить которое долго нельзя, поэтому Сертарес был кровно заинтересован в том, чтобы сдать всё собранное как можно скорее.

   (*пассипаса — растение, настойка из которого вызывает неконтролируемое сексуальное влечение, продается зачарованной таким образом, что может подействовать только на того, кто её купил, или на супруга покупателя, продажа незачарованной пассипасы незаконна)

   — Ладно, с этим понятно. Но почему вдруг мы с тобой должны ехать? — выразил недоумение Фешаду.

   — Так эти, из «Хелва Посоенс», после того как им из Ремоуту ответили, что не смогли найти Сертареса, сразу обратились не куда-нибудь, а в Южное отделение КГКД, а оттуда пришло распоряжение задействовать все ресурсы. Ну вот мы с тобой и есть эти самые ресурсы: ты самый сильный некромант в нашем дистриту, а я — начальник отдела насильственных преступлений в управлении полиции главного города дистриту.

   — А что, есть вероятность, что имело место насильственное преступление? — поинтересовался Фешаду.

   — Ну такая вероятность всегда есть, — пожал плечами Мозу. — Тем более парень собирал разные редкие растения, ту же пассипасу. Возможно, он ей и приторговывал потихоньку. Где-то же нелегальные поставщики её берут. Ну а там мало ли что могло произойти: не сошлись в цене или еще что.

   — Ладно, поехали, — сказал Фешаду, поднимаясь из-за стола.

   — Куда это ты без обеда поедешь? Сам же говорил, что если нет каких-то чрезвычайных обстоятельств, заниматься магией голодным не следует! — возмутилась Анжа.

   — Ты права, — согласился Фешаду, — давайте пообедаем. Ты как, неор Конфиенца, пообедаешь с нами?

   — Зови меня просто Мозу, как раньше, ладно?

   — Ладно, — легко согласился Фешаду. — Ты тоже можешь снова называть меня по имени.

   — А меня сможешь называть по имени не раньше, чем извинишься перед Фелизой! — гордо заявила Анжа и отправилась давать распоряжения серту насчет обеда.

   — Какой у тебя суровый секретарь! — рассмеялся ей вслед Мозу.

   — Да, мне повезло, — немного невпопад ответил Фешаду.

   За обедом обсуждали предстоящую поездку. Оказалось, что от Сомбиресты до Ремоуту больше пятидесяти миль, так что дорога туда должна была занять часа полтора.

   — Со мной поедешь или на своем автомобиле? — поинтересовался Мозу.

   — Думаю, на своем, в твоей полицейской колымаге Анже будет неудобно, — ответил Фешаду и добавил, заметив вопросительный взгляд Анжи: — Ты, разумеется, поедешь со мной.

   — Протокол вести? — уточнила Анжа.

   — Еще чего! — усмехнулся Фешаду. — Это полицейские дела, так что все бумаги будет оформлять Мозу. А ты поедешь, чтобы потренировать магическую поддержку на практике.

   — А где у тебя хранятся принадлежности для ритуала? Свечи там, благовония, ритуальный нож? — спросила Анжа.

   — Ты еще скажи — прах самоубийцы или кость некроманта, — хмыкнул Мозу.

   «И правда — гад полосатый!» — раздраженно подумала Анжа, а вслух постаралась ответить максимально невозмутимо:

   — Для ритуала вызова духа покойного требуются и свечи, и особые благовония, и ритуальный нож, чтобы сделать надрез на руке некроманта, и специальное стило, чтобы нарисовать кровью ритуальный узор.

   — Откуда ты знаешь? — недоверчиво сощурился Мозу.

   — Я, между прочим, шесть лет секретарем в суде отработала, — фыркнула Анжа. — Не скажу, что такие ритуалы проводились у нас часто, но пару раз в году случалось.

   — На самом деле вы оба в некоторой степени правы, — примирительно сказал Фешаду. — Если следовать классическому ритуалу, то всё это действительно нужно использовать. Но на самом деле, по-настоящему необходим только нож, причем необязательно ритуальный — узоры можно нанести и пальцем, а свечи и благовония нужны просто для усиления концентрации, и сильный некромант вполне может без них обойтись. Все принадлежности, которые могут понадобиться в ходе ритуалов, хранятся в сейфе в моем кабинете. Я потом сделаю тебе к нему доступ. Сейчас я сам всё соберу, а ты пока сходи переоденься — кто его знает, что нас там ждет, лучше одеться попроще. У тебя ведь есть какие-нибудь брюки?

   — Брюки есть, а вот обувь у меня только для города. Как-то я упустила из виду, что мне может понадобиться что-то подобное, и ничего не купила, — огорчилась Анжа.

   — Не переживай, если придется идти в лес, я наложу на твою обувь защиту. От нее вещи быстрее изнашиваются, но от одного раза ничего страшного не случится, — утешил её Фешаду.

   — Спасибо! — обрадовалась Анжа и убежала переодеваться.

   На этот раз Фешаду сам вел автомобиль, поэтому ехали молча — Анжа не хотела отвлекать его от дороги. Серту они тоже на всякий случай взяли, но посадить его за руль было нельзя — маршрута до Ремоуту он не знал. Зато это можно было сделать на обратном пути, как втайне надеялась Анжа — даже если Фешаду не сильно устанет после ритуала. Осознав, что ей этого хочется, Анжа удивилась: казалось бы, ну какая разница? А потом поняла — ей было бы приятно снова сидеть рядом с Фешаду, вдыхать исходящий от него запах апельсинов и лаванды и расслабленно наслаждаться возникающим рядом с некромантом ощущением покоя и безопасности.

   Думать, отчего это так, не хотелось. Поэтому Анжа просто смотрела в окно. Сначала за окном были всё те же апельсиновые плантации, но минут через сорок их как-то резко сменил лес. Конечно, джунгли не подступали прямо к дороге — обочины специально магически обрабатывали миллимиль на десять в обе стороны, иначе по такой лесной дороге уже через месяц невозможно было бы проехать. Но всё равно эти буйные заросли будили в душе какую-то смутную тревогу, природу которой Анжа не могла понять. Может быть, дело было в том, что в таком вот лесу, в одном из соседних дистриту, сгинул её отец и неизлечимо заболела мать? А может, просто в том, что она выросла в большом городе и подобный лес видела вблизи впервые? В конце концов Анжа решила, что это не так уж важно, и стала просто любоваться яркими красками.

ГЛАВА 10

— Закрыто, — без особого удивления констатировал Мозу, подергав ручку входной двери.

   К жилищу Гануалду Сертареса их проводил неор Теурайлу — единственный полицейский Ремоуту, с которым они встретились в здании местной администрации, где помимо него размещались староста поселка с помощником и государственный целитель тоже с помощником.

   Неор Теурайлу был уже довольно пожилым, по прикидкам Анжи, ему было далеко за шестьдесят. Смуглое обветренное лицо избороздили глубокие морщины, но седины во всё еще густых темных волосах почти не было, а маленькие глубоко посаженные карие глаза смотрели живо и остро. Со спины неору Теурайлу можно было дать и вовсе всего лет сорок, настолько энергично двигался этот жилистый сухощавый мужчина.

   Он страшно обрадовался появлению визитеров из Сомбиресты, немного неловко пояснив, что как-то у него душа не на месте из-за пропажи Сертареса.

   — Будем вскрывать, — сказал Мозу и, обращаясь к пожилому полицейскому, добавил: — Веди понятых, будем сразу всё оформлять как полагается. А мы пока осмотримся снаружи.

   Осматриваться пошли все вместе. Одноэтажный дом Гануалду Сертареса был совсем небольшим. Сложен он был из небрежно обработанного серого камня — несмотря на обилие деревьев вокруг жилье из них в этих местах не строили — слишком высокая влажность. На крытой красной черепицей крыше торчала большая кирпичная труба — видимо, брилювового отопления в доме не было, только камин или даже печь.

   Рядом с домом стоял небольшой сарай, стены которого были сделаны из деревянных реек с очень широкими промежутками между ними. Сарай тоже был заперт, но сквозь щели в стенах было видно, что внутри развешаны под потолком пучки каких-то трав.

   — Что бы ни случилось с этим Сертаресом, ограбления тут точно не было, — задумчиво сказал Мозу. — Внутри явно есть пассипаса, но сарай не взломан.

   — А может, злоумышленник просто не стал её забирать, поскольку не знал, кому её можно сбыть? — возразила Анжа.

   Она ожидала, что Мозу ответит что-нибудь резкое, но тот её удивил — задумчиво кивнул и сказал:

   — Может, и так. Но целью всё-таки вряд ли было ограбление: сырье Сертарес не сдал, значит, и денег за него не получил. Да и вообще — скорее всего, большую часть выручки он хранил в Королевском банке, а дома имел только небольшие суммы на текущие расходы.

   Когда неор Теурайлу вернулся с понятыми, двумя солидного вида неорами, Мозу быстро заполнил «шапку» протокола, дал понятым в нем расписаться, а потом приложил к замку на входной двери полицейский артефакт-«открывашку». С помощью этого приспособления, напоминавшего большого металлического паука, можно было открыть замок любой сложности как механический, так и магический, но только при условии, что артефакт использовал полицейский.

   Замок щелкнул, Мозу открыл дверь и обернулся к Фешаду:

   — Посмотри, пожалуйста, нет ли здесь охранного контура.

   Фешаду тоже подошел к двери, постоял с закрытыми глазами несколько секунд и уверенно ответил:

   — Контур есть. И хотя он вроде бы просто фиксирующий, я лучше его на всякий случай сниму.

   Мозу внес в протокол, что дверь была открыта с помощью артефакта, а охранный контур был снят лицензированным некромантом, получил очередные подписи понятых, и они прошли внутрь.

   В доме оказалось всего четыре помещения: две комнаты, кухня и подсобка, в которой стояли несколько больших жестяных лоханей и были натянуты веревки, видимо, Сертарес в ней стирал и сушил белье, предпочитая обслуживать себя самостоятельно. Все вещи на первый взгляд были на своих местах, хотя в отсутствие хозяина точно сказать было нельзя.

   Как объяснил специально для понятых Фешаду, если нет уверенности, что человек мертв или место его смерти неизвестно, ритуал вызова духа следует проводить в его доме, желательно — там, где он спал. Спальня в доме Гануалду Сертареса была маленькой, поэтому в нее зашли только Фешаду, Анжа и Мозу, остальные остались в большой комнате, наблюдая за происходящим через оставленную открытой дверь.

   — Сейчас тебе надо настроиться на меня, как мы с тобой делали на тренировках, и просто наблюдать за происходящим. Потом расскажешь мне, что тебе удалось почувствовать, — сказал Анже Фешаду, достал из небольшого рюкзака, всё это время висевшего у него на плече, ритуальный нож и резким движением полоснул себя по правому запястью.

   Одна из понятых, имен которых Анжа не запомнила, испуганно вскрикнула, и Анже тоже почему-то стало немного не по себе, хотя она прекрасно знала, что для некромантов подобные ритуалы совершенно безопасны, а рану Фешаду залечит сразу, как нанесет ритуальный узор.

   Узор для ритуала вызова духа требовался совсем небольшой: примерно два декадюйма* (*декадюйм — 1/12 миллимили, примерно 12,5 сантиметров) в диаметре, и для того, чтобы нарисовать его на полу, Фешаду потребовалось всего несколько минут. Потом он встал, небрежным жестом провел левой ладонью над порезом, заживив его, закрыл глаза и замер, сосредоточившись на ритуале.

   Анжа тоже закрыла глаза и сконцентрировалась на своих ощущениях. С одной стороны, это было похоже на то, что происходило во время их тренировок — она сразу же почувствовала энергетическую связь с Фешаду. А вот дальнейшее отличалось: по возникшей связи Анжа как будто проскользила дальше, потянувшись вместе с некромантом за грань реальности — туда, где обитали духи умерших, постепенно растворяясь, после того как души покойных забирала Транзисэу. И вместе с Фешаду она вдруг словно оказалась на краю обрыва, откуда повеяло леденящей душу жутью.

   Анжа испуганно распахнула глаза, обрывая связь, и сразу же поймала обеспокоенный взгляд Фешаду.

   — Всё в порядке? — спросил он.

   — Да, — заторможено кивнула Анжа, — я просто немного испугалась.

   — Ну что? — нетерпеливо поинтересовался Мозу.

   — Гануалду Сертарес, вне всякого сомнения, мертв. Но его дух не откликнулся на мой зов — он либо убит, либо умер настолько внезапно, что не успел этого осознать.

   Мозу занес результаты ритуала в протокол, снова дал его понятым на подпись, а потом отпустил их, предупредив, что они понадобятся позже, когда будет проводиться полный осмотр дома.

   — Придется возбуждать дело, — с тяжелым вздохом сказал Мозу, — а ведь тела мы, скорее всего, не найдем. И даже вообще не сможем точно установить, был ли он убит, или его задрал в лесу ягуар. Будет у меня первый в жизни «топляк».

   — «Топляк»? — переспросила Анжа.

   — Безнадежное дело, — пояснил Мозу.

   — Ну насчет того, что его не сожрали в лесу, я практически уверен, — высказался неор Теурайлу. — Здесь из хищников только ягуары и крокодилы. Но крокодил не смог бы убить Гануалду настолько быстро, чтобы это стало внезапной смертью, а от ягуаров у него был артефакт.

   — Артефакт от ягуаров? — удивился Фешаду.

   — Ну не совсем от ягуаров, — поправился неор Теурайлу. — У него, как и у всех живущих в наших местах, был артефакт, предупреждающий о том, что ягуар находится в пределах девяти миллимиль. Так что ягуар внезапно напасть на него тоже не мог. Да и без дробовика Гануалду в лес никогда не ходил.

   — Но вот же дробовик висит у двери, — возразил Мозу.

   — У него их было два, как и у большинства в Ремоуту. Мало ли что случится? Всегда нужен запасной, — пояснил неор Теурайлу. — Где он хранил артефакт от ягуаров, я, конечно, не знаю, но практически уверен, что при осмотре дома мы его не найдем. А если и найдем, так это будет запасной. Можно же определить, что артефактом давно не пользовались?

   — Можно, — подтвердил Фешаду и добавил: — Я тоже практически уверен, что Сертареса убили.

   — А ты-то почему? — поинтересовался Мозу.

   — Во-первых, я не смог почувствовать, где он умер, только определил примерное направление, а это означает, что умер он очень далеко отсюда, по моим ощущениям — милях в двадцати пяти, если не больше.

   — И что? — нахмурился Мозу.

   — А то, — ответил за некроманта неор Теурайлу, — что за день по джунглям такое расстояние не пройдешь. Ночевать в лесу без причины никто не станет, а причины-то у Гануалду и не было — он сейчас пассипасу собирал, а она растет примерно в трех часах пути от Ремоуту, в глубине же леса её вообще нет — там слишком много болот и мало света.

   — А что, он тут у вас один пассипасу собирал? — заинтересовался Мозу.

   — Ну да, — кивнул неор Теурайлу.

   — А почему? — не отставал Мозу.

   — Так она же ядовитая очень, — объяснил неор Теурайлу. Чтобы её собирать, нужно специальный защитный костюм надевать, перчатки резиновые, маску, очки. В таком виде по джунглям шататься охотников немного. Там, где она растет, тоже ведь болота есть, просто не такие обширные, как в глубине леса. И ягуары. И крокодилы. И змеи. Ядовитые-то ладно, им такой костюм не прокусить, но ведь еще и удавы есть. Тяжелое это ремесло, в общем. Другие-то травы, которые добывать проще, остальные тоже собирают, Гануалду у всех желающих их покупал, если собраны правильно, цену, конечно, давал меньше, чем «Хелва Посоенс», ну так и ехать никуда не надо было зато.

   — Ты сказал, что это «во-первых», — напомнил Мозу.

   — Да, есть еще и «во-вторых», — отозвался Фешаду. — Во время ритуала я ощутил присутствие темной магии.

   — А разве темная магия существует? — нерешительно спросила Анжа.

   — Ну в таком виде, как её преподносят в легендах, конечно, нет, — ответил Фешаду. — Темной магией просто называют любые магические практики, требующие человеческих жертвоприношений.

   — Ты хочешь сказать, Гануалду принесли в жертву? — поразился неор Теурайлу. — Но кто? Если бы здесь поблизости обитал темный маг, мы бы рано или поздно об этом узнали.

   — Как ты помнишь, я сказал, что Сертарес умер довольно далеко отсюда, — заметил Фешаду.

   — Но в той стороне, — неор Теурайлу махнул рукой в направлении подступавшего к дому леса, — никаких поселений нет. Джунгли тянутся миль на сто, если не больше.

   — Зато в этих лесах есть кое-что другое, — помрачнел Фешаду, — где-то там находится место силы, в котором когда-то стояло святилище древнего культа. Слышал что-нибудь про морчи?

   — Слышал, а как же, — закивал неор Теурайлу. — Прабабка моя любила страшилки разные про них рассказывать, а мы с братьями любили их слушать. Но морчи сгинули давно. Их уничтожили всех подчистую, и святилище их тоже. Прабабка моя, конечно, этого не застала. Но ей рассказывала её прабабка, что когда морчи уничтожили всю прежнюю королевскую семью, которая пыталась запретить их культ, новый король, Тартелиньяду Первый, собрал большое войско и самых сильных магов, а еще лучших жрецов Умавидэ и жриц Транзисэу, и с благословения богов стер с лица земли эту скверну.

   — Всё верно, — согласился Фешаду. — Но что-то могло сохраниться, какие-то документы, артефакты, да даже магических следов на месте святилища может быть достаточно, чтобы повлиять на человека, жаждущего власти и могущества.

   — Но кто бы пошел искать это святилище? Никто из местных даже приблизиться бы к нему не рискнул, — уверенно заявил неор Теурайлу.

   — Из местных, наверное, никто, — снова согласился Фешаду. — Но Баунилья большая, а мир — еще больше, кто-то мог и найтись.

   Анжа стояла ни жива ни мертва — она вдруг поняла, кто отправился искать святилище морчи. Вернее, место силы, в котором оно было расположено. Но говорить никому ничего пока не стала — нужно было убедиться, что она не ошиблась. А для этого ей надо было наконец-то найти в себе силы, чтобы прочитать заметки об экспедиции, оставленные родителями.

   Эту пухлую папку, набитую разрозненными листочками, часть из которых была исписана папиным почерком, а часть — маминым, Анжа нашла, когда разбирала мамины вещи после её смерти. Это были записи, которые родители вели в экспедиции: они оба имели привычку делать краткие личные заметки во время любых исследований и утверждали, что это помогает систематизировать впечатления.

   Изучать записи подробно Анжа в тот момент была не в состоянии — горечь утраты была еще слишком сильна. Поэтому она засунула их подальше и даже ни о чем не сказала Райсе, с поразительной легкостью позабыв о существовании этих материалов. Снова Анжа наткнулась на них совсем недавно, когда собиралась в Сомбиресту, и решила прихватить с собой, рассудив, что теперь-то она сможет их прочесть, не рыдая над каждой строчкой. Но времени на это у нее пока не нашлось. Зато сейчас, по всей видимости, настала пора ознакомиться с заметками подробно.

   Анжа не была уверена в том, что экспедиция, отнявшая у них с Райсой родителей, действительно была именно к тому месту силы, в котором когда-то находилось святилище морчи. Мама с папой в подробности особо не вдавались, может, потому что это было секретом, а может — потому что ни Анжа, ни Райса никогда не выказывали особого интереса к магическим исследованиям. Не то чтобы Анжа всерьез верила, что в этих краях было еще одно место силы, но всё-таки хотела знать точно, прежде чем кому-то о чем-то рассказывать.

   Чтобы не ждать окончания осмотра дома и надворных построек, договорились, что если Мозу найдет какие-нибудь артефакты, то он их изымет и привезет на следующий день Фешаду на экспертизу. Для этой цели у полицейских имелись специальные зачарованные контейнеры, снабженные особыми щипцами, позволявшими без малейшего риска брать и хранить любые артефакты, даже самые опасные. А ждать несколько часов пока Мозу всё осмотрит, учитывая, что никаких артефактов у Сертареса может вообще не оказаться, смысла не было.

   Как и надеялась Анжа, на обратном пути автомобиль вел серту, а они с Фешаду, удобно устроившись на заднем сиденье, смогли спокойно обсудить происходящее.

   — Я вот чего не могу понять, — сказала Анжа, — если этого Сертареса и правда принесли в жертву, то почему это произошло так далеко? Неор Теурайлу сказал, что тот никогда в глубь леса не заходил, и я думаю, что это так и было. Джунгли не только опасны, но и труднопроходимы, а у Сертареса оставалось всего несколько дней для сбора пассипасы. С чего бы ему тратить это время на путешествие демоны знают куда?

   — Тут возможны два варианта, — отозвался Фешаду, — его заманили в глубь леса или каким-то образом привели в беспомощное состояние и притащили туда.

   — Притащили? — усомнилась Анжа. — Через лесную чащу? Неужели есть артефакты, облегчающие подобную задачу?

   — Нет, — покачал головой Фешаду, — но, во-первых, это задача пусть и трудная, но выполнимая, во всяком случае для физически крепкого мужчины, а во-вторых, к сожалению, вполне возможно, что в том ритуале, в ходе которого принесли в жертву Сертареса, участвовал не один человек. Да, безусловно, то, что сразу несколько человек не просто что-то нашли на месте разрушенного святилища, но и дружно решили заняться темной магией, не слишком вероятно, хотя и такую возможность полностью исключать нельзя. Но ведь вполне могло случиться так, что находку сделал кто-то один, а сообщников он нашел и убедил участвовать в темном ритуале уже потом.

   — А не могло так быть, что Сертареса убил демон? Может, он поселился где-то там, в глубине леса, может, даже и в том самом месте силы, и время от времени рыщет по окрестностям, убивая людей? Наверное, надо вызывать касадора?* (*охотник на демонов, обнаруживающий и уничтожающий их силой Транзисуэ, о касадорах рассказывается в книге «Встретишь демона — убей!»)

   — Теоретически это мог быть и демон, они достаточно сильны, чтобы протащить бесчувственное тело на большое расстояние, поэтому касадора вызвать, наверное, на всякий случай стоит. Надо будет обязательно сказать об этом Мозу. Но вряд ли это даст какой-то результат.

   — Почему?

   — Во-первых, тела нет, и его вряд ли сумеют найти. А касадор способен почувствовать следы демона только там, где демон бывал, или неподалеку от этих мест. Можно попробовать походить в местах, где растет пассипаса, думаю, неор Теурайлу знает, где это, но если демон бывал там только однажды и больше недели назад, скорее всего, касадор не сможет почувствовать его следов. Ну а во-вторых, я ведь ощутил следы темной магии, во всяком случае, мне так показалось. Сертарес умер слишком далеко от места проведения ритуала вызова духа, чтобы я мог быть уверен в этом полностью, но тем не менее.

   — А некромант вообще может почувствовать, что человека убил демон? — заинтересовалась Анжа.

   — В том-то и дело, что нет — для некроманта смерть от руки демона ощущается точно так же, как и любое другое убийство. А сейчас я почувствовал следы особой, очень неприятной энергии. А ты, кстати, почувствовала что-нибудь?

   — Да, но мне-то не с чем сравнивать.

   — Всё равно попробуй описать свои ощущения, — предложил Фешаду.

   — Я проложила между мной и тобой энергетическую связь, как ты меня учил, и сначала она ощущалась так же, как и во время наших тренировок. Когда ты начал ритуал, меня как будто потянуло по этой нити, сперва к тебе, а потом — дальше. Но это движение резко оборвалось. Было такое чувство, будто впереди пропасть. Такая жуткая пропасть, откуда веет ледяным холодом.

   — Очень похоже на то, что почувствовал я. И очень похоже на то, что темная магия всё-таки была, — вздохнул Фешаду.

   — Думаешь, будут еще жертвы? — забеспокоилась Анжа.

   — Почти уверен. Нам, конечно, про темную магию рассказывали довольно скупо, в основном пытались нас научить чувствовать следы её применения, но при этом говорили о том, что использование темной магии затягивает. Она хотя и чрезвычайно жуткая и жестокая, но очень простая. В ней есть даже ритуалы, которые могут проводить люди вообще без магических способностей. А от дармового могущества очень тяжело отказаться.

   — Надеюсь, ты всё-таки ошибаешься.

   — Я тоже надеюсь, — вздохнул Фешаду.

ГЛАВА 11

После ужина Анжа сразу ушла к себе и достала заветную папку. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что небольшие листы аккуратно вырваны из блокнотов, а все записи разложены в хронологическом порядке. Видимо, это сделала мама уже после возвращения из экспедиции. Анже всегда казалась странной эта привычка родителей делать записи на маленьких листочках — по её мнению, писать в тетради или блокноте было бы гораздо удобнее. Папа на это возражал, что записи на отдельных листах можно систематизировать не только в хронологическом порядке, как записи в тетради, но и по любому другому признаку, и мама была с ним согласна.

   Заметки, по крайней мере поначалу, были ежедневными. Сначала лежали листочки с папиными записями от определенной даты, за ними — с мамиными.

   «2 июня 7930

   Прибыли в Легайзесту. Встретились с проводниками: Ютеасом Данейру и Альрике Каунари. Оба местные. Данейру — молчаливый мрачный крепыш, а Каунари — полная противоположность — смешливый, улыбчивый и довольно болтливый. Надеюсь, в пути он будет говорить только по делу — леса здесь дикие и довольно опасные, а все мы недостаточно опытные путешественники, чтобы отвлекаться на разговоры.

   Неор Тарриду настоял на том, чтобы заночевать в городе и отправиться в путь рано утром. Возможно, он прав и так будет разумнее, но я бы предпочел пойти немедленно, тем более что Вигор и Раэтана приехали заранее и закупили всё, что мы не стали везти с собой из Джиалэу».

   «2 июня 7930

   Муэньо нервничает — он совсем не умеет ждать. Будь его воля, мы бы к этому месту силы бегом побежали. Но неор Тарриду прав — лишняя ночевка в лесу нам ни к чему. Да и вообще, мне всё сильнее кажется, что зря мы с Муэньо согласились участвовать в этой экспедиции. Сегодня в кафе слышала, как местные говорили про нас, что мы либо ничего не найдем, либо сгинем в лесу, потому что морчи никому не позволят узнать тайны их святилища.

   В отличие от нас, они уверены, что место, в которое мы направляемся, — действительно святилище морчи, уничтоженное Тартелиньяду Первым. По-моему, в Легайзесте все в этом абсолютно убеждены. И хотя я не верю в то, что охранные контуры или еще что-то подобное может сохраниться больше трехсот лет, мне всё равно стало как-то тревожно. Надеюсь, когда мы отправимся в путь, это пройдет».

   «3 июня 7930

   Дара одолела сегодняшний переход с трудом. Да и все остальные, включая меня, еле-еле доползли до намеченной конечной точки дневного маршрута. Даже наши проводники выглядели уставшими. Как бы я ни хотел поскорее оказаться в месте назначения, я, пожалуй, поддержу неора Тарриду, предлагающего сделать дневные переходы короче хотя бы на пару миль. Пусть это будет стоить нам лишней ночевки, но силы надо поберечь. Не будет ничего хорошего в том, что мы доберемся до места назначения полностью вымотанными».

   «3 июня 7930

   Джунгли ошеломили меня. Это буйство красок вокруг, эта необузданная природа, это давящее пространство, постоянно орущее, свистящее, шипящее на все голоса... В первый момент всё это кажется великолепным, но уже через полчаса начинает угнетать — слишком уж явно ощущается, насколько человек мелок и слаб по сравнению с силами природы.

   Идти по лесу очень тяжело, ведь никакой тропы в нужном нам направлении нет. Проводники прорубают путь огромными мачете, сменяя друг друга, но всё равно эта узкая просека ничуть не похожа на нормальную дорогу. Да и под ногами постоянно попадаются то корни, то лианы, то ямы.

   Уже в конце сегодняшнего перехода Тана наступила на какую-то змею, которая, к счастью, не сумела прокусить плотные штаны, зачарованные от повреждений. Как она визжала! Хорошо её понимаю, окажись я на её месте, вела бы себя точно так же. С одной стороны, наш подход к обмундированию для экспедиции оправдал себя в первый же день, а с другой — во всей этой защитной одежде чудовищно жарко. Да и кожа постоянно чешется от смеси пота и средства, отпугивающего насекомых. Но пренебрегать им нельзя — здесь столько кровососущих гадов, что нужна двойная защита: и отпугивающие артефакты, и алхимические составы, пропитывающие одежду и нанесенные на кожу.

   Не уверена, что если бы я заранее знала, как тут всё будет, решилась бы на участие в этой экспедиции. Но поворачивать назад в любом случае уже поздно, обратную дорогу я самостоятельно не одолею, а забирать с собой одного из проводников недопустимо, да и неор Тарриду не разрешит».

   «4 июня 7930

   Вопреки надеждам, Каунари болтает без умолку. И как только не устает? Ведь когда он идет впереди, он еще и прорубает дорогу. К счастью, из-за производимого при этом шума, я почти не слышу его слов, да и отвечать мне необязательно. Поскольку просека получается узкой, мы движемся по одному: первым идет один из проводников, потом я, потом Дара, потом неор Тарриду, потом Раэтана, потом Вигор, потом три пэкэно* (*миниатюрная порода лагарту) с припасами, один за другим, и замыкает нашу цепочку второй проводник.

   И Каунари, и Данейру заверяют нас, что из-за производимого нами шума ни ягуары, ни крокодилы на нас не нападут, поскольку предпочитают одиночные цели, но всё же лично я ощущаю себя в джунглях не слишком комфортно.

   Не представляю, как здесь ориентируются проводники — всё вокруг выглядит просто дремучей зеленой массой. Когда я сегодня во время дневного привала спросил об этом у Каунари, он ответил, что они просто движутся в выбранном по компасу направлении, корректируя его по солнцу и тому же компасу, поскольку никаких более удобных путей здесь нет, а значит, всё равно, где именно прорубаться через джунгли. Он попросил всех называть его просто Рике, объяснив это тем, что ему так привычнее. Данейру его примеру не последовал».

   «4 июня 7930

   Начинаю жалеть, что рассказала Муэньо о той старой карте, найденной мной в библиотеке прошлой осенью. Промолчи я тогда, и не пришлось бы сейчас тащиться через эти ужасные джунгли. А я ведь его отговаривала идти к неору Тарриду с просьбой организовать эту экспедицию. Но куда там! Одного упоминания о легендарных морчи оказалось достаточно, чтобы он загорелся этой идеей и сумел заразить ей неора Тарриду.

   Теоретически я, конечно, могла никуда и не ехать. Но, зная безрассудство Муэньо, когда дело доходит до новых знаний, я не решилась отпустить его одного. И теперь вот тащусь по жаре, обливаясь потом и постоянно прислушиваясь, не подкрадывается ли ко мне кто-нибудь, желающий меня сожрать. Умом понимаю, что ни крокодила, ни ягуара всё равно в этой какофонии не услышу, да и уверенность проводников, что хищники к нам не сунутся, выглядит обоснованной, но не могу заставить себя прекратить бояться».

   «5 июня 7930

   Идея подсократить дневные переходы себя оправдала: со сниженной нагрузкой все справляются хорошо. Сегодня даже прошли чуть больше запланированного, потому что из-за ливня пришлось сделать лишнюю остановку почти на час, и этот дополнительный отдых позволил удлинить вечерний переход. Правда, это удлинение отчасти было вынужденным — нужно было подождать, пока земля хоть немного просохнет после дождя».

   «5 июня 7930

   Я думала, что ничего не может быть хуже джунглей. Но джунгли во время дождя — это полный кошмар! Конечно, у нас с собой большой непромокаемый навес, который проводники смогли установить достаточно быстро, но всё равно мы все успели довольно сильно промокнуть. Пришлось так и стоять мокрыми, дожидаясь, когда ливень прекратится, и только потом переодеваться с сухую одежду. Вигор, конечно, предложил переодеться сразу, пообещав, что мужчины отвернутся, чтобы не смущать нас с Таной, но Рике при этом так ухмылялся, что я прекрасно понимаю, почему Тана отказалась.

   Возможно, в полевых условиях такая застенчивость не совсем уместна, но всё-таки ситуация не была критической, поэтому мы решили пойти ей навстречу и сами тоже не стали переодеваться, пока не появилась возможность уединиться для этого.

   Муэньо говорит, что я несправедлива к Рике, парень ничего такого не имел в виду, да и в любом случае остальные проследили бы, чтобы он не подглядывал. Возможно, Муэньо прав, но этот тип мне не нравится — он слишком навязчивый. Строго говоря, Муэньо он тоже не особо симпатичен, но муж старается быть объективным, как, впрочем, и всегда.

   В такие моменты я всегда радуюсь, что я женщина и от меня не ждут рационального отношения к любой ситуации».

   «6 июня 7930

   Чем ближе мы подходим к месту назначения, тем более топкой становится почва. Есть опасения, что впереди будет болото и придется потерять время на то, чтобы его обойти, но Рике заверяет, что болото останется правее, и Данейру с ним соглашается. Не знаю, как они это определяют, но надеюсь, что они не ошибаются.

   Если нам и правда не придется обходить болото, то своей цели мы достигнем уже завтра. Даже не верится. Пусть там и не окажется следов святилища, но всё равно побывать в мощном месте силы будет интересно».

   «6 июня 7930

   Конечно, начало лета — единственное подходящее время для подобной экспедиции — еще не очень жарко и дожди идут не слишком часто. Но всё равно в глубине леса жуткая духота, ведь ветра здесь нет — слишком плотной стеной стоит растительность.

   Временами мне очень хочется поныть и пожаловаться, но приходится сдерживать себя, иначе Тана совсем падет духом, она и так держится из последних сил. Сегодня, когда мы после обеда вместе отправились в кустики, она призналась, что с момента, как мы вошли в лес, её каждую ночь мучают кошмары. Способностей видящей у Таны нет, так что это, наверное, просто следствие общей тревоги, ведь мы в лесу, где водятся опасные для человека животные. Но в любом случае из-за кошмаров она не высыпается, поэтому путешествие дается ей тяжелее, чем остальным. Хорошо, что у меня нет подобных проблем: каждый вечер буквально падаю замертво, засыпая сразу же, как только оказываюсь в горизонтальном положении».

   «7 июля 7930

   Мы достигли места, отмеченного на карте, которую нашла Дара, но поскольку добрались до цели уже в сумерках, все исследования пришлось отложить до следующего дня».

   «7 июня 7930

   Муэньо очень возбужден и расстроен из-за того, что мы не можем начать исследования немедленно. Хорошо, что удалось уговорить его выпить снотворное, которое я прихватила с собой на всякий случай, ведь искать следы святилища нужно на свежую голову. Пожалуй, и сама его выпью, я тоже очень волнуюсь».

   «8 июня 7930

   Старая карта не обманула — мы определенно нашли нужное место. Течение магических потоков ощущается здесь вообще без труда, даже Вигор сумел зажечь костер, когда мы стали проверять, как это место влияет на уровень наших магических способностей. Записи вел неор Тарриду, ведь он единственный, у кого магических способностей нет, если не считать проводников, конечно.

   В общем, первая цель достигнута: найдено новое, вернее, хорошо забытое, место силы. Но, как искать следы святилища, совершенно непонятно: поисковые артефакты либо вообще не работают, либо выдают какие-то странные результаты. Хорошо, что хотя бы компасы в порядке, ведь нам еще нужно будет вернуться назад. Конечно, проводники ставили на деревьях отметки, но здешняя растительность слишком быстро отвоевывает обратно жизненное пространство, так что, боюсь, что за то время, что мы здесь проведем, проделанная по пути сюда просека попросту зарастет».

   «8 июня 7930

   Мы добрались до места, указанного на карте. Что ж, по крайней мере, это всё было не зря — обозначенное на ней место силы действительно существует.

   Не знаю, при помощи каких средств уничтожили в свое время святилище морчи, но трава здесь не растет до сих пор. Это так странно: вокруг буйные заросли, в которых полно различной живности, а тут — лысая поляна, на которой нет даже насекомых. Судя по всему, святилище морчи действительно было здесь — наличие сильного магического фона не может объяснить полное отсутствие жизни в этом месте.

   Муэньо переживает, что мы не найдем никаких остатков святилища, но мне почему-то кажется, что у нас всё получится. Но вот хорошо ли это, я не знаю».

   «9 июня 7930

   Здание, если оно здесь вообще было, полностью разрушено, не осталось ни одного более-менее крупного камня, только песок и щебень. Но все мы сошлись во мнениях, еще когда планировали эту экспедицию, что в святилище темного культа непременно должен был быть подвал — если уж некромантам часть ритуалов требуется проводить под землей, то служителям темного культа и подавно.

   Поскольку ни один из поисковых артефактов не работает корректно, мы решили поискать пустоты самым примитивным способом — простукиванием. Данейру и Рике помогли нам выбрать подходящие деревья, и, отрубив от них ветки нужного размера, мы разделили поляну на участки и стали стучать получившимися посохами по земле. Повезло Вигору: нужное место обнаружил он. Разумеется, за прошедшие годы сверху образовался приличный слой земли и щебня, но не такой уж большой — декадюйма три.

   Ко всеобщему удивлению, обнаруженный под слоем почвы люк оказался не заперт. Как предположила Раэтана, и я думаю, что она права, замок на нем был магическим и просто перестал работать, когда заряд питавших его магических батарей иссяк.

   Освещение внизу, разумеется, тоже не работало — даже если оно было брилювовым, а не магическим, запасы брилюва давным-давно испарились. Поэтому путь в глубь подвала мы освещали налобными фонарями. На разведку отправились мы с Вигором. Спустившись по прекрасно сохранившейся каменной лестнице, мы попали в довольно узкий и совершенно прямой коридор, который привел нас в огромное помещение, настолько большое, что лучи наших фонарей терялись во тьме, не достигая противоположной стены.

   Следуя намеченному плану, мы с Вигором разошлись в разные стороны и пошли вдоль стен помещения, расставляя принесенные с собой напольные фонари примерно через каждые три миллимили. По ходу движения я обнаружил одну дверь, и одну обнаружил Вигор. Обе были закрыты, но не заперты, однако выяснять, что находится за ними, мы не стали, решив сделать это, когда и остальные спустятся вниз.

   В молочно-белом свете брилювовых фонарей помещение выглядит жутковато. Оно практически пустое, только по центру стоит большой круглый алтарь, миллимили полторы в диаметре. Сам же зал, тоже абсолютно круглый, как выяснилось чуть позже, имеет диаметр около двадцати миллимиль. Потолок не слишком высокий — миллимили две и в таком большом помещении кажется буквально нависающим над головой, хотя это, конечно, иллюзия.

   Когда мы вернулись уже все вместе, оставив наверху только проводников, неор Тарриду сразу же кинулся исследовать алтарь и пришел в бешеный восторг, обнаружив на нем какие-то непонятные символы. Чуть позже оказалось, что подобными символами испещрены также и стены. Они есть даже на полу, хотя и в меньшем количестве. Энтузиазм неора Тарриду объясняется просто — чем больше символов, тем больше материала для анализа, а значит — выше вероятность эти символы расшифровать.

   В той комнате, что располагалась слева от входа, мы нашли различные, по всей видимости ритуальные, предметы и артефакты. Еще обнаружили много свечей, к нашему удивлению, белых, а не черных. Хотя что мы знаем о темной магии, кроме того, что она существует? Да в сущности ничего. Всё это нужно заснять, описать и упаковать, кроме разве что свечей и остатков зелий и благовоний, превратившихся в прах.

   Вторая комната представляет собой что-то вроде общего кабинета. Шесть столов с не слишком удобными стульями, и три огромных шкафа — больше там ничего нет. Зато и в шкафах, и в ящиках столов обнаружилось большое количество различных документов. Их оказалось так много, что сразу же стало понятно, что всё мы увезти с собой не сможем. Да и вряд ли в этом есть необходимость — часть этих записей явно относится к различным хозяйственным вопросам. Но в любом случае их все следует изучить, чтобы отобрать самые интересные. Ну и, разумеется, описать и заснять.

   В общем, работы предстоит много».

   «9 июня 7930

   Мы нашли святилище! Жуткое место. Мне показалось, что эманации боли и ужаса витают в нем до сих пор. Возможно, это просто мое воображение, но и Тане в ритуальном зале тоже было не по себе.

   Поэтому мы обе с радостью согласились заняться обнаруженными в рабочей комнате документами, в отличие от ритуального зала и хранилища ритуальных предметов, в ней давящая атмосфера этого места почти не ощущается.

   Мужчины же, кажется, ничего подобного не чувствуют.

   Неожиданная проблема возникла с нашими пэкэно: они не могут долго находиться там, где мы разбили лагерь, начинают рваться с привязи, пытаясь сбежать в лес, видимо, животным некомфортно на этой безжизненной поляне. Проводники предложили вырубить участок леса с краю и переместить лагерь туда, ведь привязывать пэкэно среди деревьев слишком опасно, их могут просто-напросто сожрать. А вокруг лагеря установлены брилювовые фонари, отпугивающие хищников своим ярким светом.

   Конечно, жалко тратить время на всё это, но ничего не поделаешь, мы и так не сможем забрать отсюда все документы, а без пэкэно вообще почти ничего не утащим, мы и с легкими-то рюкзаками еле шли.

   Придется снова дать Муэньо снотворное — он слишком возбужден от радости и вряд ли сможет быстро уснуть. Да и я тоже, пожалуй, воспользуюсь снотворным — в этом месте мне по-прежнему тревожно».

ГЛАВА 12

«10 июня 7930

   Поскольку различных символов в ритуальном зале очень много, решили, что Вигор будет помогать неору Тарриду, а предметами в хранилище буду заниматься я один. Весь день провел под землей, прервавшись только на обед: описывал, делал момент-снимки, упаковывал. Предметов не так уж много, но предназначение большей их части непонятно. Чаши и подсвечники явно использовались в ходе ритуалов, но для чего именно предназначалось всё остальное — неясно. Да, скорее всего, это какие-то артефакты, но ни один из них мне не знаком. Некоторых довольно много: например, квадратных пластин белого металла длиной в полдекадюйма оказалось двадцать три, а разделенных на сектора дисков из желтоватого металла — аж пятьдесят шесть. На всех предметах нанесены символы, похожие на те, что в ритуальном зале. Увы, понять, что они означают, можно будет еще нескоро. Есть, правда, надежда, что Дара и Раэтана обнаружат что-нибудь в записях, но уверенности нет.

   То ли внизу всё-таки недостаточно воздуха, то ли монотонная работа меня так утомила, но к вечеру сильно разболелась голова. Сейчас выпью обезболивающее и сразу лягу, пусть коллеги общаются без меня».

   «10 июня 7930

   Сегодня изучали те записи, что в ближайшем к двери шкафу. Они явно однотипные и, судя по всему, представляют собой что-то вроде регистрационных журналов, фиксирующих приход. В них тщательно занесены сведения о покупке продуктов, фуража для лагарту, одежды, ингредиентов для зелий, металлических листов для артефактов.

   Мы решили сделать момент-снимки первых страниц всех журналов из этого шкафа и упаковать с собой по одному журналу за каждый год, выбрав их случайным образом, на тот случай, если в этих записях присутствуют какие-то сезонные особенности.

   Работа скучноватая, зато спокойная и несложная. Я почти и не устала. А вот Муэньо, видимо, переутомился — к вечеру у него разболелась голова, и он даже не стал сидеть с нами после ужина, сразу пошел спать».

   «11 июня 7930

   Сегодня я почти закончил, думаю, завтра к обеду можно будет позвать проводников, чтобы помогли поднять всё это наверх. Артефакты-усилители здесь, к сожалению, не работают. Собственно, из всего, в чем есть хоть какая-то магия, функционируют только брилювовые фонари, но там и магии-то кроха — только для воспламенения брилюва.

   Голова болела прямо с утра, к обеду боль стала такой сильной, что снова пришлось пить обезболивающее. Еще немного слезятся глаза, и нос заложен. Не пойму — это реакция на пыль или я простудился?»

   «11 июня 7930

   Записи во втором шкафу — журналы, фиксирующие расход: сколько продуктов потрачено, кому какие предметы выданы, какие ингредиенты на какие зелья израсходованы, и всё в этом роде. Увы, не всё в них можно идентифицировать. Например, что такое «бронзовые пластины для бангазазы»? Нет, что такое бронза, разумеется, понятно. Как и то, что такое пластины. Но бангазаза? Никто из коллег не слышал подобного названия. Я даже спросила у проводников, может быть, это какое-то местное словечко. Но нет, они тоже ничего не знают. С журналами из этого шкафа мы поступили так же, как с журналами из предыдущего: частично засняли и упаковали отдельные экземпляры разных лет.

   Муэньо, похоже, простудился. Это странно, потому что внизу тепло и нет никаких сквозняков, но, возможно, его продуло вечером у костра».

   «12 июня 7930

   Голова с самого утра болела так, что, несмотря на принятое обезболивающее, я еле-еле сумел закончить с упаковкой. Попросил проводников заняться переноской ящиков без меня, они восприняли это спокойно, ведь услуги грузчиков предусмотрены их договорами.

   Хотел помочь неору Тарриду и Вигору, но совершенно нет сил. Принял зелье от простуды, попробую поспать, может, к ужину мне станет полегче».

   «12 июня 7930

   В третьем шкафу нашлось самое интересное: что-то вроде летописи здешней жизни. Скрупулезно описан каждый день по часам, а иногда и по минутам. Вот бы прихватить с собой содержимое этого шкафа целиком! Но, увы, такую тяжесть наши пэкэно не увезут. Пусть они и чувствуют себя теперь совершенно нормально — идея проводников с вырубкой нового места для лагеря сработала отлично — но их грузоподъемности недостаточно.

   Так что мы решили взять полностью записи за последние десять лет — это всего двадцать журналов, пусть и довольно толстых, а остальные заснять, сколько успеем. К счастью, накопителей для момент-аппаратов у нас очень много, поэтому момент-снимки можно делать без ограничений.

   Муэньо совсем разболелся, даже не проснулся к ужину. Надеюсь, завтра ему станет лучше».

   Дальше все записи были сделаны только маминым почерком.

   «13 июня 7930

   Сегодня Муэньо не проснулся! Он весь горел в лихорадке и дышал с хриплым свистом. Пульс был нитевидный, и мне даже показалось, что и сердце у него билось реже. У нас с собой восемь целительских артефактов: по одному на каждого участника экспедиции и один запасной, но, похоже, они тоже не работают — мы попытались использовать их все по очереди, но состояние Муэньо не изменилось. В инструкции сказано, что они могут справиться практически с любой инфекцией, а также залечить ранения, вплоть до тяжелых, если же исцеление невозможно — стабилизировать состояние пациента до момента, когда его доставят к целителю. Надеюсь, хотя бы последняя функция всё-таки активна. Эфирофоны здесь тоже не работают. Да и какая бы от них была польза? Перенести нас в Легайзесту они бы не смогли, а просить целителя выехать нам навстречу тоже нет никакого смысла — мы бы просто разминулись в джунглях.

   К счастью, неор Тарриду уже закончил фиксировать все интересующие его символы, а все предметы, которыми занимался Муэньо собраны, как и те журналы, которые мы с Таной отобрали, и мы смогли тронуться в обратный путь буквально через час после завтрака.

   Хорошо, что у нас с собой целых три специальных сиденья, предназначенных для перевозки больных и раненых. Не знаю, насколько они удобные, но пациент в них закрепляется на спине пэкэно вполне надежно, да и Муэньо сейчас точно не до удобств, вряд ли он что-то чувствует в бессознательном состоянии.

   Я так перенервничала, что весь день мучилась от головной боли. Видимо, из-за того, что голова болит на нервной почве, обезболивающее не помогает».

   «14 июня 7930

   Муэньо так и не пришел в себя. По-моему, ему хуже. Все меня утешают, говорят, что мне кажется, но я вижу, что они лгут.

   Не знаю, что это за болезнь, но, похоже, я тоже заразилась — голова не проходит, нос заложен и глаза слезятся. Но у других вроде бы никаких симптомов нет».

   «15 июня 7930

   Муэньо больше нет! Мы не успели. Нам пришлось сделать остановку, чтобы сжечь тело, допустить появления анданду нельзя — мы с ним не справимся, ведь среди нас нет некроманта. Проводники вырубили небольшой пятачок, нарубили дров и сложили костер. Пришлось потратить почти всю алхимическую жидкость для розжига, чтобы тело сгорело целиком.

   Мне становится хуже, но другие, похоже, всё-таки не заражены. Рике пытался убедить остальных, что меня надо как-то изолировать, но все, включая и Данейру, высмеяли его — со мной и с Муэньо все общались достаточно тесно, чтобы заразиться. Так что либо они уже заражены, либо эта инфекция их не взяла».

   «16 июня 7930

   Надеюсь, я дотяну до нашего возвращения в Легайзесту. Проводники дружно заверяют, что, поскольку просека не успела как следует зарасти, на обратном пути мы двигаемся быстрее и, несмотря на задержку для погребального костра, прибудем туда завтра вечером.

   Молю богов, чтобы позволили мне выжить. Я не могу оставить моих девочек одних теперь, когда они лишились отца».

   «18 июня 7930

   Сегодня мне намного лучше, неор Тарриду поручил меня заботам самого лучшего целителя Легайзесты — неора Сауинту. Однако вылечить меня не получилось, удалось только поддержать и по мере возможности восстановить мои жизненные силы.

   Неор Сауинту говорит, что мой недуг — это не инфекция, а порча, а значит, помочь может только сильный некромант. В здешних местах такого нет. Вернее, есть один, но он, во-первых, живет в Сомбиресте, которая находится в соседнем дистриту, а во-вторых, он всё равно сейчас в отъезде.

   Я всегда считала, что порча — это суеверие, но местные убеждены, что морчи умели её наводить. Возможно, это и так. В любом случае мне действительно нужен целитель-некромант. Если он мне не поможет, не поможет уже никто».

   «23 июня 7930

   Что ж, порча оказалась вовсе не суеверием. Неор Тарриду добился того, чтобы меня без очереди принял лучший целитель-некромант не только Джиалэу, но и всей Баунильи — неор Лауманду. Но вылечить меня не сумел и он — слишком много прошло времени с момента, когда я подхватила порчу. По всей видимости, она была наведена на какой-то из тех предметов, которыми занимался Муэньо, а мне передалась, потому что мы — члены одной семьи.

   Несмотря на то, что меня уже не спасти, неор Лауманду всё же смог помочь — он нейтрализовал порчу в достаточной степени, чтобы она не передалась от меня кому-то еще. Так что девочки в безопасности, и я могу вернуться домой. Без поддерживающих целительских артефактов и зелий я вряд ли протяну дольше двух месяцев, а вот с ними смогу продержаться пару лет. Вряд ли я выдержу так долго — все эти средства поддерживают мою жизнь, но я очень слаба, и мне трудно дышать, временами приступы настолько сильные, что я почти задыхаюсь. Но дождаться, когда Анжа окончит школу, я обязана, иначе опеку над Райсой ей не получить. Год я как-нибудь выдержу. Поддерживающий артефакт мне выдали бесплатно, а заряжать батареи к нему я смогу и сама, ведь на мои магические способности порча не повлияла, но за ингредиенты для зелий, увы, придется платить. Значит, нужно продавать дом, наш чудесный уютный дом, где мы были так счастливы. Но может, это и к лучшему — там всё напоминало бы мне о Муэньо, моем солнечном сокровище, которого больше нет со мной.

   Все найденные нами предметы изъяло УБВВУ* (*Управление по борьбе с внешними и внутренними угрозами), ну да это и к лучшему — кто знает, какие еще смертоносные сюрпризы они таят? А вот журналы, записи и момент-снимки разрешили оставить, так что неор Тарриду с помощью Таны и Вигора сможет заняться расшифровкой найденных символов. Надеюсь, после опубликования результатов совместной работы он получит звание профессора, а Тана и Вигор станут из ассистентов полноценными магами-исследователями. Хотя Тана, навестившая меня в больнице, как только разрешили посещения, заверила, что больше ни в какие экспедиции никогда не поедет, да и вообще впредь будет заниматься только изучением документов.

   Почему я не выбросила эту проклятую карту? Почему решила показать её Муэньо? Я погубила и его, и себя. Но как я могла знать?

   Надеюсь, когда мы встретимся с ним в посмертии в волшебных садах Транзисэу, он простит меня. Я так его люблю».

   Анжа плакала не переставая с того самого момента, как добралась до записи о смерти отца, но оторваться от скупой хроники экспедиции не могла. Смаргивая набегающие слезы, она прочла всё до конца. В папке были еще какие-то списки и схемы, но их Анжа изучать не стала — в данный момент ей было не до того, да и вряд ли там было что-то интересное.

   «Мамочка, ну почему ты не сказала нам с Райсой правду? — мысленно спросила Анжа, горестно всхлипнув. — Зачем было придумывать, будто всё дело в обычной лихорадке? Неужели ты думала, что мы тебе не поверим?»

   Этот вопрос не давал Анже покоя. Ведь если бы с мамы взяли магическую клятву о неразглашении, то она и последнюю запись не смогла бы сделать. Или клятву взяли, но позже, а формулировка позволила маме не уничтожать записи, сделанные раньше? Или это была какая-то особая магия? Может, какое-то последствие наведенной порчи? И почему Райса не заподозрила, что мама умерла от чего-то другого? Неужели те симптомы, которые у нее были, и правда походили на осложнения от перенесенной лихорадки? Или Райса уже давно всё поняла, но почему-то не стала говорить об этом сестре?

   Вопросы множились, цеплялись один за другой, зудели в голове. Но ответов не было. Конечно, можно было позвонить Райсе и спросить хотя бы про то, знала ли она, отчего на самом деле умерла мама, но такой разговор не хотелось вести по эфирофону, тем более что за семь минут всего не расскажешь и не спросишь. Поэтому звонить Анжа не стала. Но и уснуть спокойно не смогла — полночи крутилась, то вроде успокаиваясь, то снова принимаясь плакать.

   Разумеется, она не выспалась и выглядела наутро так, что сама с трудом узнала себя в зеркале. Фешаду, естественно, не мог не заметить, в каком состоянии его секретарь, и едва они встретились за завтраком, обеспокоенно спросил:

   — Что с тобой? Ты не заболела?

   — Нет, — покачала головой Анжа.

   — У тебя какие-то неприятности? Проблемы у кого-то из родных?

   — Не совсем. — Анжа вздохнула. — Это давняя история, и я думаю, что мне надо тебе её рассказать, но не сейчас — у нас сегодня много работы. Давай после ужина?

   — Хорошо, — неохотно кивнул Фешаду, всем своим видом показывая, что он бы предпочел выслушать Анжу немедленно.

   Но она была права — дел в этот вторник у них было немало: прямо к девяти утра должна была явиться постоянная клиентка, желающая в очередной раз наложить проклятие на мужа, не позволяющее тому пьянствовать, а после того как Фешаду закончит с этим заказом, ему нужно было доделать партию целительских артефактов. Он собирался заняться этим накануне, но поездка в Ремоуту спутала все планы, а сроки уже поджимали.

   Весь день Анжа пыталась настроиться на предстоящий разговор — она понимала, что откладывать нельзя, ведь то, что произошло с её родителями, могло иметь прямое отношение к гибели Гануалду Сертареса. Но не так-то это просто — взять и выложить такую историю, которую и сама-то еще не успела толком осмыслить, малознакомому человеку. Да, Фешаду ей симпатичен, и вполне вероятно, что и она ему тоже. Да, он некромант, а значит, способен понять всю глубину её переживаний, вызванных горькой правдой о причинах постигшей её семью трагедии. Но с того самого момента, как Анжа узнала, что мама скоро умрет, она старалась всегда и во всем полагаться только на себя и ни с кем не делиться своими проблемами — маму надо было поберечь, да и Райса с её повышенной, как и у многих, имеющих тягу к целительству, эмоциональностью была не лучшим выбором для того, чтобы поплакаться.

   К концу ужина Анжа кое-как сумела морально подготовиться к тому, чтобы рассказать Фешаду об экспедиции к святилищу морчи, но не успела она начать, как раздался звонок эфирофона некроманта. Выслушав собеседника, Фешаду резко помрачнел.

   — В городе появился анданду, нам надо ехать. — Он поднялся и направился к выходу из столовой.

   — Это Сертарес? — спросила Анжа, торопливо следуя за ним.

   — Нет, точно нет. Сертарес пришел бы к своему дому в Ремоуту, а этот ломится в подъезд одного из домов в Сомбиресте. Пока он занят попытками проникнуть туда, но долго это не продлится. Еще полчаса, максимум — час и либо анданду удастся вломиться в нужную квартиру, либо притяжение иссякнет, и он отправится охотиться на случайных прохожих.

   Они поднялись в кабинет Фешаду, он открыл сейф и достал оттуда два массивных аккумуляторных артефакта: тускло поблескивавшие латунные кубы имели по двенадцать ячеек для магических батарей. Это была значительная мощность, и Анжу не могли не встревожить столь серьезные приготовления.

   — Это всё, что может понадобиться для упокоения анданду? — на всякий случай уточнила она.

   — Да, для этого не нужны ни свечи, ни благовония, ни даже ритуальный нож — некромант подчиняет анданду исключительно за счет ментальной магии. Но вот сколько для этого может потребоваться магических сил, заранее, к сожалению, сказать не получится.

   — А я что должна буду делать?

   — Примерно то же, что и во время ритуала вызова духа, но будь готова к тому, чтобы передавать мне по возникшему каналу дополнительную энергию. Одновременно использовать оба аккумуляторных артефакта я не смогу, поэтому второй возьмешь ты. Сначала я использую энергию из своего, а если этого окажется недостаточно, ты будешь мне передавать энергию из того, который будет у тебя. Конечно, нам стоило бы потренироваться, но я не ожидал, что в этом году анданду попрут так рано. — Фешаду с досадой стукнул кулаком по перилам — они как раз спускались по лестнице.

   — Попрут так рано? — с недоумением переспросила Анжа.

   — Я объясню тебе всё по дороге. А сейчас ты дашь мне магическую клятву, что не будешь передавать мне свою энергию, только пропускать через себя ту, что есть в артефакте, — потребовал Фешаду и с нажимом добавил: — Полную магическую клятву.

   — Зачем? — опешила Анжа.

   — Затем, что мы с тобой не отрабатывали эту связку и я не могу быть уверен, что ты сумеешь вовремя остановиться. Если магической энергии из обоих артефактов не хватит, я буду пользоваться своей, в крайнем случае — начну тянуть обычную энергию из тех, кто будет поблизости, но от всех сразу. Если брать от одного человека, особенно такого, у которого магические способности небольшие или их нет вовсе, этого человека можно попросту убить.

   — Ладно, но...

   — Что?

   — А если это будет вопрос жизни и смерти? Не моей или твоей, а многих людей?

   — Хорошо, пусть клятва будет с оговоркой, — со вздохом согласился Фешаду.

   Анжа дала клятву, и они торопливо вышли из дома. Серту они взяли с собой на тот случай, если на обратном пути Фешаду будет тяжело вести машину. Но пока за руль сел некромант — маршрута до улицы Бирюзового Неба, на которую лежал их путь, серту еще не знал.

ГЛАВА 13

Уже стемнело, но фары светили достаточно ярко, да и дорога была прямой и ровной, поэтому, несмотря на то что он весьма старательно делал крайне сосредоточенный вид, убедить Анжу, будто всё его внимание поглощено управлением автомобилем, некроманту не удалось, и она решила проявить настойчивость.

   — Так что там с анданду, которые поперли слишком рано? — спросила Анжа.

   Смирившись с тем, что давать объяснения придется прямо сейчас, Фешаду резко выдохнул и заговорил:

   — Как ты знаешь, анданду — это обретшие подобие жизни мертвые тела. Некоторые считают, что анданду появляются из-за того, что дух возвращается в тело, но это не так. Вероятность появления анданду, если дух развеялся в момент смерти, как это происходит с жертвами убийств и иногда — с людьми, умершими от несчастного случая, ничуть не меньше, чем после естественной смерти. Способность же двигаться анданду придает рассеянная в пространстве магическая энергия, по какой-то причине притянутая мертвым телом. Почему одни покойники становятся анданду, а другие — нет, до сих пор точно не известно. И в любом случае анданду — явление довольно редкое. Но опасное. Поэтому мертвые тела принято сжигать. А до этого момента их либо хранят в моргах, в которых установлены специальные артефакты, полностью изолирующие мертвецов от магической энергии, либо просто помещают подобный артефакт рядом с телом, либо вызывают некроманта, который проводит специальный ритуал, делающий невозможным проникновение в тело магической энергии. Но всегда есть мертвецы, о которых никто не знает. И это не только жертвы убийств, но и просто одинокие люди или те, кто умер вдали от человеческого жилья. С теми, кто одинок и умер дома, проще всего — они никуда не стремятся пойти и поэтому самые безопасные.

   — А если кто-нибудь придет к ним в дом?

   — В этом случае риск, что анданду нападет, есть, но чем дольше существует анданду, тем он слабее, если, конечно, он не сумел подпитаться жизненной энергией, напав на кого-то. Но у находящегося у себя дома анданду, в которого превратился живущий в одиночестве человек, такой возможности нет, поэтому к тому моменту, как его найдут, он, скорее всего, будет уже довольно вялым и медлительным, и от него можно будет запросто убежать и позвать на помощь. Очень-очень редко случается так, что человек превращается в анданду почти сразу после смерти, а не на следующую ночь, тогда есть реальная опасность, что пострадают те, кто жил вместе с ним. Есть периоды, когда вероятность появления анданду существенно выше: это месяц до зимнего солнцеворота и месяц после него, его даже называют «сезон анданду».

   — Никогда о таком не слышала, — покачала головой Анжа.

   — Неудивительно, такие подробности известны в основном некромантам.

   — Так получается, что сейчас для анданду еще не сезон, сейчас ведь только середина октября. Ты поэтому сказал, что еще слишком рано, да?

   — Да. Но это еще не всё. Понимаешь, есть такие места, где анданду вообще никогда не появляются. А есть места, где анданду появляются чаще, чем обычно, иногда — гораздо чаще.

   — И Сомбиреста — именно такое место? — догадалась Анжа.

   — Да. И не только Сомбиреста, все окрестности здешних лесов, — Фешаду тяжело вздохнул. — В этих местах в сезон анданду практически каждый покойник восстает, причем большинство — сразу, а не следующей ночью. Здесь в каждой семье имеется артефакт, изолирующий мертвецов от магической энергии, и каждый человек в сезон анданду носит специальный отпугивающий артефакт. Прости, что не сказал тебе об этом заранее. Некрасиво с моей стороны, я понимаю, но я опасался, что ты испугаешься и откажешься у меня работать.

   — Поэтому такой большой оклад, да? Это плата за риск?

   — Нет никакого серьезного риска, — уверенно заявил Фешаду. — Со мной тебе нечего бояться. К сожалению, я не успел сделать для тебя отпугивающий артефакт, собирался этим заняться только через пару недель. Я планировал всё тебе объяснить, после того как артефакт будет готов, но...

   — Но анданду появился раньше.

   — Так никогда не бывало. Не только за то время, что я здесь живу, а вообще.

   — Или подобное случалось настолько давно, что об этом уже никто не помнит, — возразила Анжа.

   — Возможно. Надо будет посмотреть потом в архиве. И я обязательно сделаю для тебя артефакт прямо завтра, я обещаю.

   — Не волнуйся, я тебе верю, — успокаивающим тоном сказала Анжа. — И ты зря беспокоился — я бы не отказалась от этого места, даже если бы сразу знала про анданду.

   — Тебе срочно нужна была работа в другом городе?

   — А то ты сразу не догадался! — фыркнула Анжа.

   — Догадался, — подтвердил Фешаду. — Специалист с твоей квалификацией и с твоими рекомендациями не стал бы без причины уезжать из столицы. Расскажешь почему?

   — Уж точно не сейчас! Да и вряд ли в ближайшее время.

   — Да, ты права — момент неподходящий, — согласился Фешаду, но было что-то такое в его интонации, что у Анжи возникло стойкое ощущение — их с некромантом понятия о том, что в данном случае будет считаться ближайшим временем, не совпадают самым радикальным образом.

   Двухэтажный дом под номером пять по улице Бирюзового Неба был оцеплен. Полицейские стояли практически вплотную, и Анже было не видно, что происходит возле дома.

   — Боги-дороги!* (*фраза, заменяющая неприличное ругательство), — выругался Фешаду, спешно выскакивая из автомобиля, который остановился в паре миллимиль от оцепления.

   Анжа торопливо последовала за ним, сжимая в руках аккумуляторный артефакт, так и норовивший выскользнуть из вспотевших от волнения ладоней.

   — Где щиты? — сердито спросил Фешаду у Мозу, нервно прохаживавшегося вдоль оцепления.

   — На складе, — процедил тот. — А начальник склада — в Ильмэрме, в отпуске. Без него кладовщик щиты выдавать отказался, потребовал, крыса перестраховочная, письменное распоряжение начальника полиции.

   — И?.. — Фешаду, как показалось Анже, аж вибрировал от злости.

   Таким она своего начальника еще не видела.

   — Что «и»?! — взорвался Мозу. — Я послал к нему ребят, но неор Барильягу живет за городом, дорога туда и обратно займет больше часа, а еще надо получить у этой твари щиты и доставить их сюда.

   — Что за щиты? — влезла с вопросом Анжа в надежде немного разрядить обстановку.

   — Специальные фанерные щиты, зачарованные для отпугивания анданду, — пояснил Фешаду, начиная успокаиваться. — Их используют те, кто стоит в оцеплении, так требуется гораздо меньше людей. А сейчас, как ты видишь, полицейским приходится стоять вплотную, и некоторые из них находятся слишком близко к анданду, это может быть опасным, если он перестанет ломиться в дверь подъезда и попытается выбраться из оцепления.

   — А разве у них нет отпугивающих артефактов? — заволновалась Анжа.

   — Есть, — успокоил её Мозу. — Но они могут дать сбой, если анданду подойдет слишком близко.

   — Да, — подтвердил Фешаду, — отпугивающие артефакты дают полную гарантию безопасности, только если человек находится от анданду на расстоянии хотя бы в два декадюйма. Поэтому и нужны щиты, чтобы держать анданду на расстоянии.

   — Но ты ведь не будешь ждать, когда их привезут? — спросил Мозу.

   — Разумеется, нет! — раздраженно фыркнул Фешаду и повернувшись к Анже добавил: — Ты будешь держать со мной связь, стоя за оцеплением. Отпугивающие артефакты, надетые на полицейских, нам не помешают — они действуют только на самих анданду. В некотором роде даже хорошо, что нет щитов — с ними оцепление держалось бы гораздо дальше от объекта.

   Некромант решительно отодвинул в стороны ближайших полицейских и проскользнул между ними. Строй сомкнулся, и Анжа успела рассмотреть только смутную обнаженную фигуру, стоявшую на крыльце. Она не сумела даже понять, мужчина это или женщина. Но гадать о личности несчастного, превратившегося в анданду, было некогда. Анжа сосредоточилась и без труда почувствовала связь с Фешаду. Но в этот раз удержать эту связь оказалось гораздо труднее, чем в ходе ритуала вызова духа — то, до чего старался дотянуться некромант, пыталось сопротивляться, отталкивая протягиваемые к нему Фешаду нити магической энергии снова и снова. Анжа не знала, может ли она как-то помочь, но всё же постаралась представить, будто она тоже поддерживает эти нити, направляя их к анданду.

   Она так и не поняла, сыграла ли её попытка какую-то роль, когда почувствовала, что нити наконец-то зацепились за анданду. Да это было и неважно, главное, что всё получилось. А потом Фешаду начал как бы заворачивать анданду в кокон, блокирующий приток энергии к восставшему мертвецу. Конечно, увидеть этого глазами Анжа не могла, но движения энергетических потоков ощущала вполне отчетливо. Вот только анданду раз за разом прорывал этот кокон, снова и снова получая доступ к свободной магической энергии, рассеянной вокруг.

   Анжа уже потеряла счет времени, когда почувствовала, что Фешаду требуется энергетическая поддержка. Сделав глубокий вдох, она на выдохе направила магическую энергию из аккумуляторного артефакта по связи с некромантом. Энергия потекла легко и пугающе быстро. Анже показалось, что она успела сделать всего-то вдохов десять-двенадцать, а вот энергия уже и закончилась. Магическая клятва не позволила ей отдавать свою, и Анжа тревожно замерла, пытаясь разглядеть сквозь оцепление, что же происходит с Фешаду. Насколько она сумела рассмотреть в ярком свете фонарей, Фешаду и анданду стояли неподвижно, но удалось ли некроманту справиться с восставшим покойником, она почувствовать не могла, потому что вместе с потоком энергии оборвалась и её связь с Фешаду.

   Минуты текли мучительно медленно, Анже казалось, что прошел уже чуть ли не час, хотя умом она понимала, что такого просто не может быть. Наконец анданду с глухим стуком рухнул, а Фешаду устало скомандовал:

   — Грузите, уже можно.

   Полицейские тут же пришли в движение, оцепление распалось, и Анжа бросилась к Фешаду.

   — Ты как? — спросила она, с тревогой вглядываясь в его резко осунувшееся лицо.

   Выглядел некромант неважно: бледный до зелени, с темными кругами вокруг глаз.

   — Я в порядке, — заверил её Фешаду. — Устал, конечно, но до того, чтобы тянуть энергию из окружающих, не дошло — у меня еще остались силы.

   — Теперь мы можем ехать домой? — поинтересовалась Анжа.

   — Ты поезжай, а мне надо в морг — экспертизу не стоит откладывать до завтра.

   — И не подумаю! — возмущенно возразила Анжа. — Я поеду с тобой! Хотя бы записывать за тобой буду, хоть какая-то помощь.

   — Записывать будет Мозу, — бледно улыбнулся Фешаду, — это определенно было убийство, так что у нас снова полицейское дело. А тебе надо отдохнуть. Поезжай домой.

   — В морге отдохну! — отрезала Анжа и поняла, как двусмысленно это прозвучало, только когда Мозу нервно рассмеялся.

   Фешаду тоже улыбнулся и уже открыл было рот, чтобы продолжить уговаривать Анжу, когда она высказала крайне убедительный аргумент:

   — А вдруг это не единственный анданду?

   Фешаду недоуменно нахмурился, а Анжа продолжила развивать свою мысль:

   — Раз в этом году анданду появился раньше обычного, то могут ведь быть и другие.

   — Ладно, — смирился Фешаду. — Только я на всякий случай поеду вместе с телом, но тебе не стоит этого делать, а маршрут именно от этой улицы до морга серту не знает.

   — Если доверишь мне свой автомобиль, я довезу неору Хазоавилу, — предложил Мозу.

   — Конечно, спасибо, — ответил Фешаду.

   В моргах Анжа раньше не бывала — когда хоронили маму, траурная церемония проходила в специальном ритуальном зале, а решение всех формальных вопросов взял на себя похоронный агент. Она ожидала, что морг будет расположен в каком-нибудь сером мрачном строении, навевающем уныние одним своим видом. Во всяком случае именно таким было здание, в котором размещался траурный комплекс Восточного района Джиалэу.

   Однако прятавшееся в глубине большого апельсинового сада здание было совсем другим: аккуратненький домик из белого камня с ярко-синей черепичной крышей и такой же ярко-синей дверью выглядел как обычный жилой дом.

   — А... — растерянно протянула Анжа, когда вышла из автомобиля, остановившегося у входа, возле которого висела синяя же табличка с надписью «Траурный комплекс Сомбиресты».

   — Морг в подвале, — ответил на невысказанный вопрос Мозу. — Наверху только ритуальные залы и кабинеты. Тела привозят к служебному входу, он с обратной стороны здания. Но мы войдем здесь, так не придется проходить через хранилище, чтобы попасть в помещение, где проводят вскрытия и экспертизы.

   — Думаешь, там сейчас есть другие тела?

   — Вполне возможно — сюда отвозят всех, кто умер не в больнице.

   Небольшой полутемный холл был оформлен в традиционных серо-синих тонах, а на стене напротив входа была изображена большая синяя бабочка* (*синяя бабочка — священный символ Транзисэу, священный символ Умавидэ — алый мак). Мозу уверенно направился к одной из дверей, и Анжа торопливо последовала за ним. Почти сразу за дверью располагалась лестница в подвал, которая привела их в тускло освещенный коридор с унылыми серыми стенами. Мозу толкнул первую дверь справа, и они оказались в небольшом помещении, отделанном белоснежным кафелем и залитым светом многочисленных брилювовых ламп, таким ярким, что Анжа даже зажмурилась.

   Когда она открыла глаза и огляделась, оказалось, что Фешаду уже здесь. И не только он, но и упокоенный анданду. На металлическом столе лежало заляпанное засохшей кровью обнаженное мужское тело, распоротое от шеи до паха. Как зачарованная, Анжа подошла ближе и с ужасом уставилась в огромную зияющую рану. Она никогда не бывала на вскрытиях, а покойника видела лишь однажды, когда умерла мама, поэтому к подобному жуткому зрелищу оказалась совершенно не готова.

   — Давай-ка ты присядешь. — Фешаду бережно обхватил её за талию, подвел к стоявшему у стены стулу и аккуратно помог сесть. — Плохая всё-таки была идея, не надо было тебе сюда приезжать.

   — Надо, — упрямо выдохнула Анжа. — Я должна привыкнуть к такому. Раз тут у вас каждый год нашествие анданду, мне нужно научиться спокойно на них реагировать.

   — В каком-то смысле ты, конечно, права, — неохотно согласился Фешаду. — Но этот бедняга — явно не лучший вариант для первого раза.

   — То, что он был убит, очевидно. Но как именно? — вклинился Мозу.

   Фешаду неуверенно покосился на Анжу, но всё-таки ответил:

   — С формальной точки зрения он умер от потери крови — у него остановилось сердце.

   — Но сердце же вырезано, как и все остальные внутренние органы, — удивился Мозу, подошедший к покойнику и внимательно его разглядывающий.

   — Их вырезали уже после смерти, — пояснил Фешаду. — Надо обмыть тело и посмотреть, имеются ли другие повреждения.

   — А что, полицейского целителя, проводящего вскрытия, у вас нет? — подала голос Анжа.

   — Есть, но когда появляется анданду, всегда сначала некромант осматривает тело и проводит магическую экспертизу, а уже потом производится собственно вскрытие, — ответил Фешаду.

   Анжа хотела поинтересоваться, должен ли некромант и обмывать тело тоже, когда в помещение вошел подтянутый мужчина средних лет с сухим костистым лицом и такими черными волосами, что они даже отливали в свете ламп синевой.

   — Тулиу Саргела, старший специалист морга, — представился он.

   Анжа представилась в ответ и стала даже с некоторым интересом наблюдать за манипуляциями неора Саргелы. Облаченные в тонкие резиновые перчатки руки действовали быстро и уверенно. Сначала, подстелив под голову покойного лист плотной бумаги, неор Саргела расческой с частыми зубьями расчесал волосы мертвеца. Потом, аккуратно свернув бумагу и, упаковав её в небольшой конверт, который он передал Мозу, специалист морга, подкладывая каждый раз новый лист бумаги, вычистил содержимое из-под ногтей покойного на руках и на ногах. Упакованные в конверты листы он тоже вручил Мозу. После этого неор Саргела начал обмывать тело. Оказалось, что прямо к столу крепится небольшой душ на гибком шланге, которого Анжа, потрясенная видом искалеченного тела, сперва не разглядела, а для воды сделаны специальные желобки по краям стола и слив в ногах. Неор Саргела обмыл тело сверху, потом с помощью Фешаду, тоже натянувшего резиновые перчатки, перевернул его и обмыл со спины. Затем они вместе снова перевернули тело, и неор Саргела ушел, попросив, чтобы его позвали, когда некромант закончит.

   Фешаду встал слева от стола, держа правую руку ладонью вниз над головой мертвеца, а левую — над его ногами, и замер, закрыв глаза. Так он простоял минут пять, не меньше, а потом открыл глаза и с мрачной уверенностью произнес:

   — Этот человек стал жертвой темного ритуала.

   — Это абсолютно точно? — спросил Мозу.

   — Абсолютно, — кивнул Фешаду. — Перед смертью естественные магические потоки в его ауре были изуродованы темным ритуалом, именно поэтому мне было так трудно его упокоить.

ГЛАВА 14

Снова приблизившись к столу, Мозу внимательно всмотрелся в отмытое от крови лицо.

   — Это определенно Лойзес Кауминьос, — сказал он. — Он жил в том самом доме на улице Бирюзового Неба и пропал без вести неделю назад. Когда мы получили сообщение, что появился анданду, я запросил информацию о пропавших и успел посмотреть его момент-снимок, прикрепленный к заявлению, которое подала его сестра.

   — А почему ты сразу не сказал? — удивился Фешаду.

   — Не был уверен — мертвые всё-таки выглядят иначе, чем живые, да и крови на лице было много, — пояснил Мозу.

   — Подожди, получается, что этот Кауминьос пропал чуть ли не в тот же день, что и Сертарес? — поразилась Анжа, уже вполне пришедшая в себя после потрясения, вызванного впервые в жизни увиденным изувеченным покойником.

   — Не совсем, — покачал головой Фешаду. — Когда вчера я пытался вызвать дух Сертареса, я четко почувствовал, что он умер за пять-шесть дней до проведенного мной ритуала, а этот Кауминьос умер четыре дня назад, максимум — пять.

   — Значит, их принесли в жертву не одновременно, — подытожил Мозу. — И если тот или те, кто это делает, на этом не остановились и продолжают свои жертвоприношения, получается, что уже убит еще один человек, который может объявиться в любой момент в виде анданду. И не обязательно в Сомбиресте.

   — С чего ты взял? — недоверчиво нахмурилась Анжа.

   — Ну если интервал между жертвоприношениями такой же... — начал Мозу, но Анжа его перебила:

   — Я не об этом. Я про то, что новая жертва станет анданду. Ведь Сертарес не стал.

   — Я бы не был так уверен, — включился в обсуждение Фешаду. — Если жертвоприношения совершаются где-то в джунглях, то восставший анданду, чтобы добраться до дома, должен проделать немалый путь по весьма диким местам. Звери их не трогают, но тело анданду, пусть и мертвое, не защищено от физических повреждений. Сертарес мог провалиться в какую-нибудь яму, или завязнуть в болоте, или застрять в непроходимых зарослях. А может, он повредил ноги и до сих пор медленно ползет в сторону дома. Анданду ведь лишены разума и движутся строго по прямой, обходя только твердые и не слишком большие препятствия.

   — Я не знала, я вообще почти ничего не знаю об анданду. Нам в школе только рассказывали, как можно их отличить от людей, даже показывали специальную фильму. Ну и объясняли, что анданду опасны, потому что они высасывают из людей жизненные силы, если позволить им прикоснуться к себе, поэтому, если видишь анданду, надо от него убежать и сообщить в полицию.

   — Надо же! — удивился Мозу. — А у нас даже маленькие дети знают всё о повадках анданду.

   — Это вполне естественно, здесь анданду много, а в Джиалэу их почти нет, — пожал плечами Фешаду.

   — Ты тоже думаешь, что все жертвы темных ритуалов стали анданду? — обратилась к нему Анжа.

   — Уверен, — кивнул Фешаду. — Я не могу объяснить почему, но я действительно уверен, что это так.

   — А ты сумеешь определить, что это был за ритуал и какова его цель? — спросил Мозу.

   — Насчет цели ничего сказать не могу, да и суть ритуала мне тоже непонятна. Но вот что именно было проделано с Кауминьосом, я знаю: ему вскрыли вены на руках возле локтевых сгибов и на запястьях, а также на ногах под коленями, и он умер от потери крови. Смерть сама по себе вряд ли была болезненной, но процесс был длительный, так что если он оставался в сознании и понимал, что происходит, то легкой его смерть не была.

   — Надо обязательно вынести постановление о проведении токсикологической экспертизы, — вклинился Мозу.

   — Надо, — согласился Фешаду, — хотя я почти уверен, что одурманен Кауминьос не был и ужас, испытываемый им от осознания ожидавшей его участи, был важным компонентом ритуала. Да. После того как Кауминьос умер, тело вскрыли и полностью удалили внутренние органы. Вполне возможно, что их тоже использовали каким-то образом в ходе ритуала.

   — А почему у него лицо было в крови? — не поняла Анжа. — Ведь вены вскрывали на руках и на ногах. А выпотрошили его уже после смерти, да и крови в теле на тот момент почти не осталось.

   — Из тебя бы вышел неплохой дознаватель, ты отлично держишься и мыслишь в правильном направлении, — сделал комплимент Мозу.

   — Думаю, что в ходе ритуала Кауминьоса поливали его же собственной кровью, — высказал предположение Фешаду. — Возможно еще, что вынутые органы раскладывали на теле, в том числе и на голове.

   Анжа поежилась — всё это даже звучало слишком жутко, а уж о том, как оно выглядело, и вовсе думать не хотелось.

   — Я вот чего не понимаю: почему тот, кто проводил ритуал, не избавился от тела? — задумчиво протянул Мозу. — Ведь если бы