Потому что люблю. Светлана Серебрякова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Эта история появилась на свет благодаря Таточке Ильнаровой.

   Она о маленькой яркой звездочке, что нежным и преданным светом наполняет сердца каждого, кто её знал и любил.

***

Валерия Горобчик в детстве была… воровкой.

   Подрезать кошелёк у нерасторопной толстой тётки на рынке было для девчонки из вполне благополучной семьи плёвым делом. И однажды то, как ловко юркая двенадцатилетняя проныра работает руками, заметили пацаны с района.

   Неизвестно, кем бы стала Лерка-воробей и как сложилась её жизнь. Но она смогла вырваться. Смогла всё изменить, начать начала. Стала вполне успешным фитнес-инструктором. Вот только легко ли оставить старые привычки в прошлом?

   А вообще, эта история не столько об одном опрометчивом поступке и его последствиях, сколько о любви. Об умении прощать, перешагнув через собственную гордость. О самопожертвовании, но не жертвенности.

   Ещё одна сказка со счастливым концом для взрослых девочек.

ГЛАВА 1

Чёрное море тёплыми волнами накатывало на раскалённый солнцем песок. Конец августа в этом году выдался на редкость жарким. Толпы отдыхающих атаковали городские пляжи и базы отдыха, расположенные вдоль всего побережья. Но этот дикий приплёсок, что ютился под обрывистым холмистым склоном, был известен только местным жителям. Точнее, они знали секретную тропинку, позволяющую спуститься к воде, не переломав при этом руки и ноги. И приезжим о ней само собой не говорили.

   Двое молодых, довольно привлекательных мужчин, сидели на песке и, повернув голову вправо, смотрели на смутные очертания Одессы. Город голубой дымкой таял на линии горизонта. Там не просто кипела, там плавилась жизнь. Но родные братья, Давид и Вениамин, наслаждались несколькими днями тишины и покоя. В детстве они проводили в Фонтанке, небольшом посёлке, расположенном под Одессой, каждое лето. С нетерпением ждали наступления каникул и сами просили родителей отвезти их к бабушке и деду, и как можно скорее.

   Но детство прошло. Братья выросли и всё реже, и реже приезжали к старикам. Дела, личная жизнь, каждодневные заботы взяли их в свой плен. И бросить всё и уехать, как раньше, на всё лето, уже не получалось. Но они не имели никакого права пропустить сегодняшний день. На юбилей бабушки съехалась вся семья. Это завтра за столом соберутся родственники и друзья. А сегодня братья были предоставлены сами себе.

   –Венька, - Давид толкнул плечом младшего брата, - не отказывайся от моего предложения. Подумай ещё раз, посоветуйся с родителями. Но вот только знай, я всё равно не отстану.

   –Та не, - Вениамин пятернёй зачесал назад спадающую на глаза чёлку, - не, Дав, не поеду.

   –Да почему? Ну что тебе делать тут? Да, я понимаю, Одесса, город детства и все дела. Но в Питере перспектив больше.

   –Это ты к перспективам привык, а мне и тут хорошо. Кто-то в нашей семье должен быть примером для подражания, - он специально поддевал брата. - Жёлтая пресса трубит о тебе, завидный холостяк, на каждом углу. Отец с мамой с ума сходят. Хочешь, чтобы они окончательно свихнулись? Не, Дав, не поеду. Не уговаривай.

   –Я впервые вижу парня, который… Послушай, к тебе удача в руки плывёт, с большими деньгами, между прочим. Да и потом, чем не повод утереть нос Оксанке?

   Вениамин, сведя лопатки, размял мышцы спины и нашёл для себя более удобную позу: снова лёг на прогретый солнцем песок и закрыл глаза:

   –Вот ты прицепился… Хорошо, я подумаю.

   –Думай-думай, а я вечером позвоню своему менеджеру по кадрам и дам распоряжение.

   –Не гони коней. Я сказал подумаю. А вообще, я решил сюда, в Фонтанку, перебраться, к бабушке. Пойду вон в местную школу физкультуру преподавать.

   Разрыв с бывшей девушкой дался Вениамину нелегко. Они с Оксаной были вместе почти с первого курса института. Дело шло к предложению руки и сердца, но Ксана сама начала разговор, в котором сказала, что между ними всё кончено. Что она уже некоторое время встречается с другим, - с парнем, что работал менеджером в одной с ней фирме.

   - Не глупи, ладно? – Давид не планировал сдаваться, - ты же слышал, что родители собрались переехать сюда. Им до работы на машине полчаса добираться, что по питерским меркам не так уж и плохо. Не знаю, как тут у вас в Одессе дела с пробками обстоят, - конечно, младший брат усмехнулся. – Пусть предки построят здесь хороший дом. С деньгами я помогу. А если ты ко мне переедешь, то вместе поможем.

   Давид смотрел, как чертыхнулся брат; как выплюнул травинку, зажатую в зубах, и резко сел.

   - Слушай, а ты порядком задолбал. Ну и кем я там у тебя буду?

   - Управляющим. Ты же знаешь, что я новый клуб открываю. В центре Питера. Элитный.

   Давид владел сетью фитнес-центров в Санкт-Петербурге. Успешный бизнес приносил ему неплохой доход и позволял с головой окунуться в светскую жизнь. Баловень судьбы, тусовщик Давид Войцман слыл завидным холостяком, которого мечтали поймать в свою паутину десятки молодых охотниц за легкой и красивой жизнью. Ещё бы, его фото не сходили с разворотов глянцевых журналов, балующих охочую до сплетен публику пикантными подробностями личной жизни «мистера Агониста». В последнее время он отдыхал только на дорогих фешенебельных курортах мира. Посещал модные ночные клубы и громкие вечеринки звезд. О его квартире ходили легенды, правда, почти никто не видел, какая она внутри. Давид не был скрытным затворником, но охранял своё личное пространство. И при всём при этом, как и подобает владельцу подобного бизнеса, вёл практически здоровый образ жизни.

   Но вот такой, давно позабытый отдых в простом украинском хуторе, когда можно просто упасть мокрым на горячий песок, без лежака, без полотенца, без официанта с коктейлем в руке, желающим угодить за приличные чаевые, пришёлся ему по вкусу.

   - Нет, - Вениамин усмехнулся, - возиться с бумагами это не по мне. Для такого я слишком молод. И уезжать отсюда не планирую, тем более в Питер. Тут море, солнце, белый пароход и красивые девочки, пусть и не в таких дорогих бикини. Согласись, но наши, украинские девчата самые классные. А что там, в твоём Питере? Вечная сырость и промозглый ветер, сам говорил. Так что, своим «Агонистом» управляй сам. Название-то придумал, - младший брат усмехнулся, - как будто лучше ничего не нашёл.

   - Прекрасное название. Мы все в этой жизни агонисты. Все соревнуемся, соперничаем, проходим свой конкурс на зрелость. И чтобы победить надо держать себя в отличной физической форме. Уметь пробивать дорогу локтями.

   - Ага, ты эту муру давай, вон, с экрана телевизора или со страниц журнальчиков мажорам и недалёким фитнес-няшкам впахивай. Они на такую словесную красоту ведутся. Коуч недоделанный.

   - Иметь собственного коуча – это модно, чтоб ты знал.

   - Если какой-нибудь коуч осмелился бы поиметь мои мозги, я бы ему запросто по мордасам врезал.

   - Значит, говоришь, что ты слишком молод для красивой и успешной жизни? А рассуждаешь ты, брательник, как дед Микола с соседнего двора, - и, передразнивая старика, Давид, хриплым старческим голосом добавил: - Шоб очи мои на цю все не дивилися, довели краину, ироды.

   - Ну, это ты перегнул, - Вениамин смущенно почесал затылок. – Но со своей жизнью я и сам разберусь, без этого твоего коуча.

   - Не хочешь в Питер, переезжай в Киев.

   - Я подумаю, - Венька вскочил на ноги, - а сейчас плавать идём, воротила спортивного бизнеса.

   Давид так же, как и его младший брат, бойко и резво поднялся на ноги и уже у самой кромки воды налетел на Вениамина, оседлав его спину. Это ребячество всегда было в их крови несмотря ни на разницу в восемь лет, ни на то, что братья и внешне и по характеру сильно отличались друг от друга. Темно-русый Давид был на полголовы ниже светловолосого Вениамина, более собранный и рассудительный. Он закончил школу с серебряной медалью и всегда знал, что будет заниматься бизнесом, и лучше своим. На родине сделать этого не получилось, и тогда он уехал к родителям отца, в Питер. Получил второе высшее образование, параллельно работая младшим юристом в одной из финансовых компаний города и прощупывая почву для «своего дела».

   Идею открыть фитнес-клуб ему подал Венька. Точнее, она пришла в его темноволосую голову, когда братья встретились после долгой разлуки. Они не виделись на тот момент почти пять лет. В школе Венька учился средне, на той границе, где получить «трояк», сдувая контрольную у соседа по парте считалось большой удачей. Он не был глупым или ленивым. Просто ему было трудно усидеть на одном месте и слушать монотонное объяснение учителя. Другое дело в спортивном зале. Вот где быстрота, сила, ускорение и угол броска действительно имели значение. Он выступал за школу на всех спортивных соревнованиях и приносил ей славу, а себе золотые медали. А потом поступил в институт физкультуры и спорта. Но в двадцать лет, взяв академический отпуск, ушёл служить в армию. Неполное высшее образование дало ему привилегию – он носил форму срочника всего год. Но как его ни уговаривали командиры и высшие чины, делать карьеру военного отказался. Но и полностью посвятить себя спорту из-за полученной в детстве травмы не мог. Вот и думал, что быть тренером в школе или спортивной секции для него самое то. Тем более что он дал слово родителям, что институт закончит и диплом получит.

   «Пусть уж хоть такое образование, чем вообще никакого», - отец махнул на него рукой. А мама… Ну, это мама.

   И вот, когда Вениамин вернулся из армии Давид приехал домой навестить его и родителей. И опешил, когда увидел младшего брата.

   - Ну ты… ты… скала! – высокий, мускулистый, с копной темно-русых волос и ясными голубыми глазами он вызывал невольную зависть. – Ты, мелкий, и когда только успел так вымахать?

   По-медвежьи обнимая старшего брата и отрывая его от земли, Венька усмехнулся:

   - Успел. Места знать надо.

   С того дня они стали общаться больше и чаще, как будто стремились заполнить пустоту, что образовалась между ними за это время. Правда, Вениамин чаще прилетал в Питер, нежели его брат вырывался в Одессу. И то старался совместить личные дела и бизнес.

   Но пропустить юбилей бабушки Давид не мог. А потому взял двухнедельный отпуск, но всегда оставался на связи.

   И вот сейчас, смотря на мелкого, в голове Давида родилась ещё одна идея. И он решил, что займётся её осуществлением сразу после торжества. Можно же пока ничего и не говорить родителям. Сослаться на дела, на встречу с партнерами, уезжать в Одессу и пропадать там до самого вечера.

   Он так и делал. А спустя два дня подошёл к Вениамину и подмигнув ему, коротко бросил:

   - Собирайся, мне есть что тебе показать.

ГЛАВА 2

Такси высадило братьев на Приморском бульваре рядом с памятником основателю Одессы Дюком де Ришелье. Саму площадь и подступы к Потёмкинской лестнице, как всегда, в разгар туристического сезона атаковали толпы туристов. Минуя их, Давид повёл Вениамина в сторону Стамбульского парка.

   - Таки вспомнил, что ты старший брат и решил меня выгулять? Ну тогда мороженое мне купи, и газировку.

   - Мороженое куплю, - Давид свернул в сторону памятника Пушкину. – А газировку пить вредно, в ней сахара много. Тебе, как спортсмену, стоило бы это знать. Но всё потом. Нам сюда.

   Пройдя весь парк они свернули на Приморскую улицу и остановились у современного здания бизнес-центра «Марина Плаза».

   - Ну, как тебе?

   Давид стоял, сунув руки в карманы и задрав голову, широко улыбался. А вот Вениамин совершенно ничего не понимал.

   - Тю, мы что?.. Ты меня на работу устраивать привёл? Не, так не пойдёт, - злость, обида и негодование закипали в нём, - я тебя просил в мою жизнь вмешиваться?

   - Да подожди ты, выслушай. Да, я нашёл тебе работу. А, ладно, идём.

   Толкая брата в спину, Давид подошёл к высоким, затонированным, стеклянным дверям и распахнул их, пропуская Вениамина вперёд. Кивнул охраннику и свернул направо.

   - Сначала выслушай. Но имей в виду, что всё уже решено и договор подписан. Пути назад нет, и у тебя тоже.

   - Да не тяни ты, придурок.

   - Короче, я арендовал на длительный срок с правом выкупа два этажа в правом крыле. Плюс подвал и часть парковочных мест на стоянке.

   - И на кой ляд?

   - Здесь будет лучший в городе фитнес-центр. С программами лояльности, с бонусами и скидками, со всеми фишками и примочками. Район отличный. Моя команда провела исследование, даже при худшем раскладе это окупится…

   - Так, скинь ногу с педали газа и плавно перенеси её на тормоз, а то кирпичная стена покалечит твою голову. Я тут с какого бока?

   - Ты? А я, что не сказал? – Давид издевательски усмехнулся.

   - Не, прикинь, да?

   - Ну так ты мой компаньон и главный тренер. А если ты конкретики хочешь, только кулаками раньше времени не маши, то я купил этот бизнес для тебя.

   - Что?

   - Тормозишь ты классно, а вот соображаешь медленно. Я хотел открыть ещё один фитнес-клуб? – Вениамин кивнул. - Вот и открыл. Питер или Одесса, не так важно. Но ты переезжать ко мне отказался, вот и получи.

   - А я тебя просил? Что-то не припомню такого.

   - Я всё продумал…

   - Так думай дальше, - Вениамин отмахивался от брата, - но без моего участия.

   - Венька, ну выслушай ты, - положив руку на плечо брата, Давид подвёл его к окну. – Я, правда, всё продумал. Я пришлю сюда отличную команду управленцев и пиарщиков. О ведение дел тебе беспокоиться не придётся, это я возьму на себя. Но ты встанешь во главе клуба.

   Но Вениамин упрямо мотал головой:

   - Нет, я на такое не подписывался. Во-первых, я ничего в бизнесе не понимаю. Во-вторых, хоть ты и мой брат, но такого подарка я не приму ни от кого. Я не пустоголовая красотка и спонсора богатенького не ищу. И в-третьих, а ты меня спросил? Я этого хочу? Мне это надо?

   - Послушай, - Давид упёр руки в бока, снисходительно, но в то же время строго смотря на брата, - ты хотел устроиться тренером в школу? Вот и представь, что это школа, только больше. Ребята, с которыми я проработал несколько лет и поднял на ноги не один клуб, организуют тут всё на высшем уровне. Но без тебя, без твоего согласия и одобрения они и шагу не сделают. И ты мне, как брату, доверяешь?

   - Ну? И что с того?

   - Тогда будешь подписывать только те финансовые документы, которые сначала одобрю я и перешлю тебе на почту. И, Венька, пора расти. Пора становиться на ноги.

   Давид дружески хлопнул брата по плечу, но вот только Вениамин от этого жеста ничуть не смягчился.

   - На ноги, говоришь? А сам готов мне бизнес на блюдечке с голубой каёмочкой преподнести?

   - Не совсем так. Я надеюсь, что со временем ты у меня клуб выкупишь. Венька, ну в самом деле, ну поздняк уже метаться. Я же вижу, как у тебя глаз горит.

   Как младший брат не пытался скрыть своего состояния, получалось это с трудом. Он даже голову опустил, надеясь, что Давид не заметит довольной улыбки. Да кто в здравом уме откажется от собственного клуба? Но марку ещё немного подержать стоило.

   - Обещаешь помогать? Я же в этих делах ни фига не смыслю.

   - А то. Я тебя ещё учиться отправлю. Ну, и каков твой положительный ответ?

   Давид давно избавился от характерного акцента в своей речи, но сейчас решил выпустить одессита на свободу. И улыбнулся, когда услышал:

   - Та почему нет, когда да?

   - Ну, тогда к нотариусу.

***

Чуть больше двух месяцев Вениамин с «питерской» командой готовили клуб к открытию. Закупали оборудование, заключали договоры с поставщиками, нанимали персонал.

   Давид тоже помогал, как мог. Старался прилетать хотя бы раз в две недели, правда, удавалось это с трудом. Питерский бизнес требовал личного присутствия. Тем более, что его команда была в Одессе, а новых сотрудников приходилось контролировать буквально во всем. Но он ни о чём не жалел, тем более, когда видел, на каком жизненном подъёме находился его брат. Вениамин уже не вспоминал о бывшей девушке. Открыто флиртовал с ассистенткой главного пиарщика, невысокой стройной блондинкой Беллой. И та, похоже, отвечала ему взаимностью.

   Вот и сейчас Давид стоял, облокотившись на стойку ресепшена в просторном лаундже клуба, и наблюдал за общением своего брата и Беллы. Удержаться не смог, подколол:

   - Беллочка, готова променять любимый Питер на шумную Одессу? Матвей, - он окликнул пиарщика, - у тебя ассистентку уводят, прямо из-под носа. Что, отпустишь?

   - Так не мне решать, Давид Львович. С заявлением о переводе она к вам придёт, но я бы подумал.

   Девушка смутилась. Яркий румянец вспыхнул на её щеках, когда она, оборачиваясь на Давида, дрожащей рукой заправила за ухо прядку волос и поспешила уйти с линии огня. Но Вениамин легко дотронулся до её локтя, что-то шепнул на ухо, а потом пошёл к брату:

   - Ну и где ваши манеры, господин учредитель? А если прямо, то какого чёрта ты девчонку смущаешь, а? Мы не хотели афишировать, пока…

   - Ага, не хотели. А ворковали что те голубки на крыше Привоза, - Давид усмехнулся. – Она тебе нравится?

   - Ну, да, - Вениамин пристроился рядом с братом, не сводя глаз с миленькой блондиночки. – Вроде ничего так.

   - Нечего так? – Дав передразнил брата. – Да ты готов влипнуть по самые яйца. Вон как зыркаешь на представителя типографии, что нам флаеры принес.

   - Пусть не ошивается рядом с ней. Отдал и вали, рабочее время в самом разгаре.

   - Может ты её и с родителями познакомишь?

   - Может и познакомлю, а что, нельзя?

   - Можно, - Дав кивнул, скрывая усмешку. – Наверное нужно. Если у вас все серьезно. Переспал уже с ней?

   - Та нет еще, успею, - но поняв, как прокололся, Венька толкнул брата, - ну ты и жук. А сам-то жениться думаешь? Кстати, а ты мне ничего о своих девушках не говорил. А они у тебя есть, девушки, а? Ну не те, что с журналов, а нормальные? Или ты?..

   Подыгрывать брату Давид не собирался, но и оправдываться не хотел. Ему было достаточно и недовольных взглядов родителей, и лекций о том, что пора остепениться и подумать о своём будущем, в частности, о семье. Своей семье: о жене, детишках. Опуская голову и усмехаясь, он вспомнил, как мама буквально вчера пыталась свести его с дочерью своей подруги. Та, якобы совершенно случайно, зашла за рецептом какого-то фирменного маминого блюда. Вот только ушла она без рецепта. Давид прямо спросил её об этом, когда вынужден был по просьбе мамы проводить девушку до дома. Как выяснилось, милая Ксения готовить вообще не умела. Но вот поужинать с ним в ресторане была бы не против. Но нет, Давид знал такой тип девушек, прилипал и милых фито-няшек ему и в Питере хватало. А такую, чтобы зацепила, он ещё не встретил.

   - Ладно, ты меня раскусил, - сильнее опираясь на локти и скрещивая ноги, Давид краем глаза наблюдал за реакцией брата. – Не хотел тебе говорить, да и родителям тоже, но… как тебе вот тот рабочий? Тот, что прикручивает к стене информационные стенды? У него классная попка, подкаченная.

   Не рассмеяться сразу было трудно, особенно видя реакцию Вениамина на его слова. Младший брат сначала недоверчиво посмотрел на него, потом на парня в рабочем комбинезоне, потом опять на него, и выдал:

   - Да пошёл ты! Приколист хренов. Да сто пудово тебя в Питере ждёт длинноногая фифа, работающая моделькой в каком-нибудь модном агентстве. Скажешь, нет?

   - Скажу, - Давид тяжело выдохнул, - что никто меня не ждёт. Это всё так, для рекламы, для пиара, для престижа. Одноразовые акции, и не дай тебе Бог, малой, опуститься до этого уровня. Беллочка девушка хорошая, правда, но не парь ей мозги; мне нужен нормальный работник, а не сопливая и слезливая размазня. Именно поэтому я не одобряю служебные романы.

   - Но и не запрещаешь.

   - Нет, - Давид согласился. – Но как двое ненормальных будут решать свои проблемы, когда всё закончится, меня не волнует. Я смогу найти замену любому, кроме тебя. Так что подумай.

   Хлопнув брата по плечу, он оттолкнулся от стойки и направился к сотрудникам:

   - Белла, как думаешь, когда мы сможем открыться?

   - Всё по графику, Давид Львович. По-другому и быть не может, тем более что рекламу в СМИ мы уже запустили…

   Он погрузился в привычный ритм работы, где находиться в центре и в курсе событий было обычным делом.

ГЛАВА 3

Валерия Горобчик выросла в самой обычной семье со средним достатком. Её родители работали в Одесском морском порту. Папа на судоремонтных верфях, а мама диспетчером. Из-за вечных авралов они пропадали на работе, и воспитанием Леры занимались бабушка и дед. И заключалось оно в том, чтобы ребёнок был сыт, здоров, обут и одет, выглядел опрятным, прилично себя вёл, вовремя делал уроки и хорошо учился. А эти ваши кружки и всестороннее развитие? Своих детей без этих кружков вырастили и ничего, слава богу, нормальными людьми стали. Семья, работа, что ещё надо? А захочет, так пусть сама ходит, когда подрастёт, а старикам некогда. Бабушка ворчала, что с утра до ночи по дому крутиться, а потом еще и тащиться куда-то ей некогда. А дед, ну рыбалку и домино во дворе с друзьями ещё никто не отменял.

   В общем, до определённого возраста Лера была предоставлена самой себе. И ей хватало ума в неприятности не влезать, со старшими на улице здороваться, помогать родителям, прилежно учиться. В общем, быть примерной воспитанной девочкой. А занятия она себе находила.

   Синеглазая худенькая девчонка с прямым, чуть вздёрнутым носиком, немного большим ртом любила рисовать. Делала это как умела. Конечно, тех знаний, что давала учительница на уроках изо в школе ей было мало. Но отдать девочку в художественную школу никто не думал, «слишком дорого и накладно». Это ж сколько деньжищ-то надо на все эти карандаши-краски?

   Вот так и получалось, что, сделав уроки и наигравшись во дворе с подружками Лера, после ужина, уходила к себе в комнату. Доставала с полки детскую книжку с яркими картинками, усаживалась за стол, поджимая под себя ногу и заправляя за уши две отливающие медью на солнце косички. Брала тетрадный листок, клала его поверх картинки, включала настольную лампу, направляя свет так, чтобы было виднее, и обрисовывала проступивший контур. А потом разукрашивала, пользуясь только набором из шести цветных карандашей. Тратиться на большее дед и бабушка смысла не видели, а родители спорить с ними не хотели.

   Но как-то к ней в комнату зашёл отец. Сел рядом, взял в руки её рисунки и рассматривая, как она вполне умело накладывала один цвет на другой, получая оттенки, едва не прослезился. Его девочка была талантлива, и, если бы не работа, он бы сам возил дочку на занятия. А просить тёщу и тестя и нарываться на очередной «тихий», чтобы Лерочка не слышала, скандал, он не хотел.

   - Воробушек, здорово у тебя получается.

   - Это ерунда, пап, - Лера продолжала раскрашивать картинку, - ты вот этот посмотри, это я сама, не обводила. Это я в школе, на уроке.

   Она кивнула на рисунок, что висел на стене над столом. Простенький натюрморт: ваза с цветами и яблоко. Так по-детски. Но раз Лера гордилась работой, то и он был обязан.

   - Я тебе завтра альбом куплю большой, и карандаши, и пусть, - он покосился на дверь, - эта пиранья пилит меня потом, сколько хочет. Ей вечно мало, ещё и маму твою натыркивает…

   - Пап, ты о чём, - большие синие глаза с непониманием смотрели на него.

   - Да так, воробушек, не обращай внимания. А лучше, давай вместе, в выходной, в магазин сходим. А потом в парк.

   - Правда?

   - Правда, - отец широко улыбнулся. – И маму с собой возьмём. А через неделю я шаланду у брата попрошу. Поедем к дяде Василю?

   - Папочка! – Лерка висла на его шее, не веря такой радости. – Да, да, поедем! И удочки попроси. Помнишь, как мы раньше с мамой рыбу ловили? Помнишь? Давай ещё. И больше деда поймаем!..

   Отец слово сдержал. Махнул рукой на недовольство тещи, что нечего деньги на всякую ерунду тратить, а уж на парк тем более, взял за руки своих девочек и повёл развлекаться. А потом в магазин канцтоваров. Лера старалась обходить стороной яркие коробочки с разноцветными карандашами и полки с глянцевыми обложками альбомов для рисования. Но не смогла пройти мимо витрины с фломастерами.

   - Семьдесят два цвета… Разве такое бывает?

   Она не видела, как зажмурилась мама, шепча, что бабушка этого не одобрит. Что снова станет их пилить. Но отец, развернув жену к себе, положил руки на её плечи:

   - У нас с тобой дочь одна. И жизнь одна. Лерка, - он окликнул девчушку, - бери карандаши, краски, альбомы. Фломастеры пока оставь, а остальное бери…

   А на свой день рождения, через месяц, она, едва только открыла глаза, увидела на подушке тот самый набор фломастеров.

   - Чешские, - Лера произнесла это на выдохе, боясь прикоснуться к ним. А вдруг это лишь сон, и мечта растает? - Мама! Папа! Идите сюда! Быстрее!

   Несколько дней она рисовала фломастерами, прикасалась к ним с нежностью и осторожностью, плотно закрывала колпачки, боясь, что выветрятся или изрисуются. Но в один из дней не выдержала и взяла их в школу, на урок рисования… А на последней перемене обнаружила пропажу, - фломастеры украли.

   Да, они жили небогато, но ей и в голову никогда не приходило, что можно взять что-то чужое. Что-то, что тебе не принадлежит. А тем более украсть. И в свои десять лет этого не понимала. Конечно, никто в классе не признался. Учительница от неё отмахнулась, сказав, что нечего было такие вещи в школу тащить. И что, вообще, это детские разборки, учитесь решать такие конфликты самостоятельно. Дома, после того как бабушка вычитывала и ей и всем домочадцам, что этого и следовало ожидать, что такие деньги впустую потратили, отец только прижал её к себе и поцеловав в макушку, вздохнул:

   - Ну, воробей, будет тебе урок…

   Но почему этот урок следовало усвоить ей, а не тому, кто фломастеры украл, Лера не понимала. Переживала сильно, плача по ночам в подушку. И тогда она решила мстить, всем. Стала таскать вещи у своих одноклассников. Небольшие, но ценные для десятилетних детей: импортные ластики, клёвые ручки, заколочки, браслетики, маленькие коллекционные машинки или фигурки супер-героев. Но она не присваивала их себе, просто выкидывала в мусорку. И смотрела потом, пряча довольную усмешку, как одноклассники пытаются достать «пропажу» из урны в коридоре, брезгливо морщась от огрызков яблок, скомканных салфеток и прочей дряни.

   - Ну и ладно, пусть валяется. Попрошу, мне новую купят.

   Купят или нет, Лере было всё равно, обидчики оставались наказаны, и этого достаточно. Ей везло: её ни разу никто не поймал за руку, никто даже не заподозрил. И тогда Лерка вошла в раж. Украла деньги с учительского стола, пять гривен. И по дороге домой впервые купила что-то для себя, - большой рожок мороженого. А потом стала тырить деньги из кошелька бабушки. Но та думала на деда, тем более что старик, устав от вечного недовольного ворчания жены, стал проводить время не только за домино во дворе, но и в расположенной рядом с домом пивнушке.

   Тот вечер Лера помнила прекрасно. Бабушка, как всегда, срывалась на маме, вычитывая ей и за деда, и за отца, что тот стал задерживаться на работе и брать двойные смены. Что может, он всё придумывает, и что нет никаких авралов, когда в дверь постучали. Лера открыла сама и на пороге увидела полицейского. Он прошёл на кухню, где женщины готовили ужин, а она задержалась в прихожей, запирая дверь. Но через секунду услышала громкий крик мамы, а потом её рыдания. И причитания бабушки:

   - Ой, сиротинушка ты моя, - она тянула руки к Лере, - как же мы теперь? Как же на ноги-то тебя поднимать будем?

   Отец Леры погиб. Во время работ на верфи с крана сорвался тяжёлый груз, а он оказался в неудачное время и в неудачном месте. И девчонка обозлилась на весь мир. Она бы отомстила и богу, и чёрту за своего отца, если бы знала как.

   Вот так Валерия Горобчик стала воровкой.

   Подрезать кошелек у нерасторопной толстой тетки на рынке было для неё плёвым делом. Или, в толпе, стянуть из кармана у зазевавшегося прохожего купюру. Вариантов было много. Да и места своих «проделок» она старалась менять часто. И однажды то, как ловко юркая двенадцатилетняя проныра работает руками, заметили пацаны с района. Упустить такое они не могли и взяли «мелкого воробья» под своё крыло.

   Неизвестно, кем бы стала Лерка-воробей и как сложилась её жизнь, если бы однажды тот самый полицейский, что принёс в их дом известие о смерти отца, не увидел её во дворе одного из домов в составе неблагополучной компании. Валерии тогда было почти четырнадцать, он пробил её по своей базе. Но она нигде не засветилась и на учёте в детской комнате милиции не стояла. Ему бы и плюнуть на это дело, девчонка большая, неуравновешенный подросток, пусть занимается чем вздумает. У неё есть мать, вот она и должна заниматься воспитанием дочери, если не хочет, чтобы та ей в подоле принесла. Но какой-то мерзкий червячок точил душу Петра Михайловича, как будто он нёс ответственность за эту ещё нескладную большеокую девчонку.

   Он действовал осторожно, присматривал за Лерой издалека, наводя справки у местного участкового о дворовой банде. Зашёл в школу под предлогом профилактики подростковых правонарушений; побеседовал с завучем, особенно интересуясь неполными семьями. А потом подкараулил Валерию воскресным утром у входа на районный рынок. Убедился, что за ним никто из пацанов не следит и схватил её за руку как раз тот момент, когда она почти выудила дорогой телефон из заднего кармана джинсов какого-то зевалы. Наклонился к её уху и строго сказал:

   - Не привлекай к нам внимания, Лерка-воробей, и пойдём со мной. И кричать не вздумай, а то я «жертву» в качестве потерпевшего привлеку.

   Лера испугалась, впервые в жизни. И испугалась ещё больше, когда узнала полицейского. Даже несмотря на то, что сегодня тот был в простой футболке и джинсах. Она думала, что он потащит её в местный участок, но прогадала.

   - Пётр Михайлович я, если забыла, - мужчина усмехнулся.

   - Не забыла, помню, - насупленный воробей смотрел на него исподлобья, но не сопротивлялся. – И помню, с чем вы к нам тогда пришли.

   - Работа у меня такая, - он вздохнул и нажал на кнопку брелока, снимая свою машину с сигнализации. – Садись.

   Но Лера не думала этого делать, отступала, но бежать не решалась.

   - Куда вы меня? Зачем? Вы же ничего не докажете.

   - Садись. Я поговорить с тобой хочу.

   Он вёз её за город. Заранее договорился с одним своим приятелем, что служил следователем в женской колонии для несовершеннолетних, и вот сейчас был готов преподать Валерии первый урок. Но остановился возле отделения полиции и, опуская стекло со своей стороны, указал на стенд:

   - Через пару лет здесь может появиться и твоя физиономия, если тебя раньше на месте преступления с поличным не загребут.

   - Не загребут, - она была настолько напугана, потому что попалась впервые в жизни, да ещё и полицейскому, что спрашивать его о чем-то не решалась.

   - Думаешь, дружки твои тебя вытащат? Что-то мне с трудом в это верится. Где они сейчас?

   Наверное, отпираться было глупо. А ещё ей хотелось поговорить, пусть с ним, с «ментом», но поговорить. Потому что родным в таком не признаешься.

   - Они… Я всегда на дело одна хожу.

    - На дело? – Пётр присвистнул. – На хорошее дело? Они тебя, дуру малолетнюю, подставляют. На дело? И какова же твоя доля в деле?

   - А мне ничего не надо. Может, может это азарт такой, адреналин некуда выбросить, вот.

   - Азарт, говоришь, - он остановил машину, помог Лере выйти и, удерживая её за локоть, повёл в сторону высоких серых ворот, окруженных таким же серым забором с колючей проволокой. - Сейчас ты увидишь, что за такой азарт бывает.

   С ней обращались как с самой настоящей преступницей. Приняли и досмотрели, как «полагается». Надзирательницы отнеслись к ней так, как будто уже решили её судьбу. А этот Пётр Михайлович ни разу их не остановил. Она давилась слезами, но шла с гордо поднятой головой на вышку, откуда надсмотрщики наблюдали за прогулкой заключённых.

   - Хочешь закончить свою жизнь так же, как они? – она снова слышала его шёпот прямо над ухом. – Хочешь? Хочешь, чтобы твоя мама рыдала по ночам, винила себя. А бабка совсем её запилила? Я всё о вас знаю, у соседей расспросил, да и дед твой рассказал. Думаешь, отец гордился бы тобой?

   - Нет, - уткнувшись в мужскую грудь, Лерка рыдала, не пытаясь сдерживаться. Кто же знал, что этот мужчина сумеет задеть её за самое больное. – Я больше не буду, честно не буду. Увезите меня отсюда, пожалуйста!

   На обратном пути в машине она сидела, прижав колени к груди, и тихо плакала.

   - Дай мне слово, что больше никогда не свяжешься с этими ребятами.

   - Что, что мне сказать им? Они не отпустят просто так.

   - Правду. Учись говорить правду. Тем более, что тебе теперь будет некогда постоянно зависать в их компании.

   - Это как?

   - Ну, у тебя будет занят каждый вечер, идём.

   Валерия высунула голову в окно, осматривая место, куда они приехали.

   - Цирк?!

   - Именно, - и снова Пётр открыл перед ней дверцу. – Здесь работает мой давний приятель. Он мне кое-чем обязан. И ты обязана мне, так что…

   Пока Лера ходила вокруг манежа, задрав голову вверх и наблюдая за репетицией воздушных акробатов, её новый опекун разговаривал с управляющим. Высокий спортивный мужчина упрямо качал головой:

   - Не, Петро Михалыч, не уговаривай. Ничего уже не выйдет, сколько, говоришь, лет дивчине?

   - Почти четырнадцать.

   - А в студию знаешь каких детей приводят? Вон, Олеся под куполом, видишь? Ей двенадцать. Так она мировой призёр, у Китае первое место взяла, обошла дю Солей!

   - Я не прошу тебя делать из неё циркачку мирового уровня. Но девчонку надо чем-то занять, и я знаю, что помощники тебе всегда нужны. Это, это её повинность, наказание, отработка, называй как хочешь. Я ручаюсь за неё.

   - Ну не знаю, Михалыч, - мужчина стоял и чесал затылок, наблюдая за Валерией. – Попробовать можно. Эй, - он свистнул, подзывая девчонку, - пойдём, что покажу.

   Они оказались за кулисами. Лерке хотелось и здесь рассмотреть всё, а потом рассказать маме, но грозный рык отвлёк её. Они подходили к клеткам с хищниками: тиграми и львами. И вот тут за спиной она услышала тихую угрозу:

   - Михалыч за тебя поручился, я ему верю, он мне жизнь спас. Но учти, ежели что, я разбираться кто прав, кто виноват не буду, суну твою руку по самый локоть в пасть Акиле, а потом скажу, что так и было…

ГЛАВА 4

С того дня, как Валерия впервые попала в цирк прошло почти десять лет.

   А вот сейчас она сидела в кабинете менеджера по персоналу нового спортивного клуба и ужасно нервничала. Дамочка, одетая с иголочки, с волосами, подобранными в тугой узел у основания шеи выглядела так, как будто сошла с обложки фитнес-журнала. Молодая, на вид не больше тридцати, красивая, и стервозная. И когда она сдвинула очки в кошачьей оправе на самый кончик своего острого, словно у Шапокляк, носа и оценивающим взглядом долго и пристально смотрела на неё, самооценка Валерии снизилась почти до нуля.

   - Здесь написано, что вы с отличием закончили институт физкультуры и спорта.

   Она не спрашивала, она утверждала. И Валерия не могла понять суть этого интервью.

   - Да, - она кивнула, расправляя плечи.

   - Работали в цирке.

   - И до сих пор помогаю им. Правда, когда они не гастролях. И это бывает крайне редко, знаете, в кордебалете танцовщицы не так часто берут выходной или отпуск.

   Не то, чтобы она хотела дерзить. Но пройти собеседование на должность тренера в новом спортклубе решила спонтанно. Скорее, для собственного самоутверждения. Не выгорит здесь, спокойно вернётся после отпуска на своё прежнее место работы. Или подыщет что-то другое.

   - Во время учёбы и до сего дня вы работаете фитнес-инструктором, - дамочка снова вернулась к бумагам, что лежали перед ней, - в нескольких клубах. В одном оздоровительная и спортивная аэробика, в другом степ-аэробика. Вы международный призёр на престижных соревнованиях. Гран-при в Кубке Мира по Belly Dance Oriental. Честно говоря, я думала такие уже не проводят.

   - Проводят, - Лера усмехнулась, - в Эмиратах, например. В Турции. Просто, не всех приглашают для участия. Или многие отказываются, когда узнают стоимость при подаче заявки. Я делаю это за свой счёт, я много работаю.

   Менеджер не перечислила и десятой части того, в чём Лера сильна и на что имела сертификат с правом преподавания.

   - Ну, да, - дамочка прикусила язык и опустила глаза, - да и призовой фонд наверняка окупает затраты.

   - Вот именно.

   - Тогда, почему наш клуб.

   - Может потому, что «Агонисту» не хватает именно меня?

   Валерия знала, что такая наглость либо сыграет ей на руку, либо наоборот оттолкнёт работодателей. Но усвоенный в детстве урок, что никому нельзя позволять думать, что ты недостойна своей мечты, усвоила на «отлично».

   - Знаете, а вы мне нравитесь, - дамочка едва заметно улыбнулась. – Вот только беда в том, что я сама не могу принять решения о вашем найме. А владелец клуба и главный тренер сейчас не на месте. Но я уверена, мы вам обязательно перезвоним…

   На редкость яркое для конца октября солнце слепило глаза так, что Валерия, как только вышла из здания клуба, предпочла опустить на нос солнцезащитные очки. Несколько секунд она просто стояла, подставив лицо теплым лучам и слушала, как недалеко шумит Черное море; представила, как, расправив крылья, чайки ловят ветер, громко кричат, а потом зависают в воздухе, пытаясь в водной глади рассмотреть легкую добычу. Но влажный бриз, так некстати потянувший с моря, заставил её поёжиться и поднять воротник куртки. Наполнив лёгкие солоноватым воздухом, она, на выдохе, опустила плечи и расслабилась. Вот дура. И на кой ляд ей сдалось это собеседование? Она и без того неплохо работала. На отдельную, независимую жизнь хватало, так что ещё надо?

   Усмехаясь самой себе и своим мыслям, Лера развернулась и пошла в сторону противоположную от набережной и от Французского бульвара, по пути доставая телефон и отыскивая в списке контактов номер приятеля, чтобы отменить встречу. Сейчас она нуждалась совершенно в другой поддержке. Именно поэтому заскочила в магазинчик на углу Пантелеймоновской улицы, купила два киндер-сюрприза, и направилась в такой знакомый и успевший стать родным двор одного из домов. Легко взбежала на второй этаж и, отпирая дверь своим ключом, с порога крикнула:

   - Есть кто живой в этом теремочке? Ваш стрелянный воробей в гости заглянул.

   Ей навстречу выбежал восьмилетний белобрысый мальчуган. Почти сбивая с ног, бодая и обнимая одновременно, радостно закричал:

   - Лерка! Моя Лерка пришла! Пап, иди сюда быстрее.

   Валерия обняла малыша, растрепала его вихры и чмокнула в макушку. И не смогла сдержать улыбки, когда увидела, как из кухни вышел высокий подтянутый мужчина. Его виски уже заметно посеребрила седина, но он по-прежнему оставался в форме, и она могла поспорить, что на стуле он оставил эспандер, перед тем как встать и поспешить к ней.

   - Воробей, это здорово, что ты к нам загнула.

   - Привет, папа Петя. Я соскучилась, и вот, - отстраняя младшего брата, она, словно фокусник, достала из его волос на макушке киндер, - это тебе, мелкий.

   - А второй? – хитрый мальчишеский взгляд заметил и другое шоколадное яйцо. – Второй кому? Тоже мне, да?

   - А ничего у тебя не слипнется? Второй маме и папе. Да, а мама дома?

   - Мама на смене, - Пётр Михайлович помог Лере снять куртку и вешал её на плечики. – Мы с Тараской одни сегодня хозяйничаем. Собрались ужин готовить, поможешь?

   - Конечно, дай только руки помыть.

   На кухне они крутились вдвоём. И только когда оставались одни Валерия обращалась к Петру Михайловичу, называя его «папой». Так было проще. Родного отца она любила и не забывала ни на минуту. Но и называть того, кто изменил не только её жизнь в лучшую сторону, но жизнь мамы сухим «дядя Петя» не хотела. Тем более, что он всегда был честен с ней. Это к ней, к Валерии, он пришел первой и прямо сказал, что ему нравится её мама, и что у него вполне серьёзные намерения. И что готов выждать положенный срок и начать открыто за ней ухаживать. Это ей, первой, спустя год он показал кольцо, и спросил, достаточно ли оно хорошо для любимой женщины. Это он взял их с мамой за руку и решительно увёл из дома бабушки и деда, когда назревал очередной большой скандал. Он заступился за ту, которую любил, когда родная мать стала поносить и оскорблять её за связь Петром Михайловичем. Хотя Валерия прекрасно понимала, что бабушка больше злилась из-за того, что мама, если выйдет замуж, перестанет приносить в дом деньги. Скряжничество и скупердяйство, умноженное на жажду накопительства, было у бабушки в крови. Вот только глядя на ту обстановку, в которой они жили всё это время, никто и никогда бы не подумал, что они живут в достатке. Старая мебель, выцветшие обои, из вещей и продуктов только самое необходимое. И вечные попрёки.

   Вот так Лера с мамой и переехали в квартиру участкового со странной, но звучной фамилией Велетень. Его дом находился всего в двух кварталах от дома бабушки и деда, и вскоре старики смирились. Дед скучал по внучке и приходил к ним часто. И быстрее сошелся с новым зятем. А вот бабушка… Валерии казалось, что она так до самой смерти не смогла простить маме, что та ушла от неё, точнее, из-под её каблука. Но в этом доме, в этой новой жизни всё стало совершенно по-другому. Мама чаще улыбалась. Точнее, она светилась от счастья. Это поначалу Лера ревновала её к прошлому, а потом и сама сердцем прикипела к «папе Пете». А когда родился Тарасик, как ни странно, они стали с отчимом ещё ближе. И вовсе не потому, что вчетвером в двушке им стало тесно, а потому, что стало теплее. Новая жизнь налаживалась в прямом смысле.

   - Сама не знаю, зачем я это сделала? – переворачивая котлеты Лера делилась с отчимом самым сокровенным, - как будто мне работы мало. А что, если они мне не позвонят?

   - Ну, тогда они упустят ценного сотрудника и первоклассного тренера. А вот ты-то сама что потеряешь?

   Валерия на минуту задумалась, а потом равнодушно повела плечами:

   - Ничего. Ну может совсем немножко ущемленной гордости.

   - Воробей, хочешь совет? Не думай об этом, вообще не думай. Забей. Так и время быстрее пройдёт. Работай. А лучше, отдохни, выберись с подругами на выходных в клуб. Сам не верю, что говорю такое, - Пётр Михайлович улыбнулся, - только позвони нам с матерью, чтобы не волновались. И если это твоё, то само придёт. А если нет, ну так и Бог с ним.

ГЛАВА 5

Как ни странно, но Валерия послушала совета отчима и в субботу выбралась в новомодный ночной клуб, который по странному стечению обстоятельств находился недалеко от «Агониста». Папа Петя был прав, ну чего толку ждать, только время тянуть. Надо жить и этой жизнью наслаждаться. Ведь, если подумать, то от чего-то ей придётся отказаться в случае, если с фитнесс-центром всё выгорит? А выбирать Валерия никогда не любила.

   Она и ещё несколько девушек из танцевальной труппы цирка сразу после вечернего представления отправились в Fancy Room. Им не стоило никакого труда пройти фейс-контроль. Более того, им предоставили столик без предварительной брони. И, едва переступив порог ночного заведения, девушек накрыла волна громкой ритмичной музыки и эйфории, заставляя забыть обо всём на свете и отдаться веселью сполна.

   Кто-то сразу ушёл на танцпол, в самую сердцевину толпы, всем телом отдаваясь танцу. Но Лера для начала хотела осмотреться. Она не горела желанием пересекаться с шумными пьяными компаниями и агрессивно настроенными девушками. Ей так же не нужен был секс без обязательств на одну ночь. А о том, что в подобных местах можно встретить свою судьбу, она тем более не думала. Парни приходили сюда за легкой добычей. Снять для перепихона девчонку за пару коктейлей здесь было плёвым делом. Мужчины постарше и солиднее, как правило, заявлялись в клуб позже, но с той же целью. Разница между ними и парнями была лишь в том, что для первых это было приключение молодости, своеобразная гонка, когда надо сделать как можно больше зарубок на спинке своей кровати. Для последних - экскурс в прошлое и отдых от второй половинки, которая, скорее всего, с детьми отдыхала на побережье какого-нибудь тёплого моря. Охмурить девчонку, вспомнить, как это было, а утром выпроводить её своей из постели дав денег на такси. Ну и на новые трусики. Не то, чтобы Лера сама прошла через это, но была свидетельницей таких похождений среди своих подруг. Она так не могла. Почему-то «смотреть на жизнь проще» не получалось. Особенно после двух неудачных отношений.

   И когда официант поставил на столик бутылку дорогого спиртного и несколько стопок, она покачала головой, отказываясь от выпивки с девчонками.

   - Я пойду к бару, закажу себе коктейль.

   Она старалась перекричать бьющие по барабанным перепонкам басы, наклоняясь над столиком ближе к подругам.

   - Все понятно, - Крис усмехнулась, высоко поднимая стопку с огненной жидкостью, - начнёшь с простого, а закончишь с нами, знаю я тебя.

   Лера улыбнулась и не стала спорить. Но пить ей сегодня совершенно не хотелось. Точнее напиваться. Она села на высокий стул за барную стойку и стала ждать, когда её обслужат. Небрежным жестом откинула за плечи густые волосы шоколадного цвета и достала из клатча зеркальце, желая убедиться, что с макияжем всё в порядке.

   - Лерка! Горобчик! – захлопывая карманное зеркало, она подняла глаза на молодого мужчину с модной густой бородой, что стоял по другую сторону прилавка. – А я смотрю, ты ли это? Сколько лет мы с тобой не виделись?

   Прищуривая глаза и всматриваясь в лицо незнакомца, Валерия напрягла память. Если бы не эта борода, скрывающая большую часть лица, она бы смогла узнать мужчину без особого труда. Светлые глаза, прямой нос. Но стоило ей посмотреть на руки бармена, протирающего стакан, как всё встало на свои места.

   - Глеб!

   - Он самый, - мужчина хмыкнул, и вытянул растопыренную ладонь с тату свирепого дракона, по которой Лера его и узнала. – Не скажу, что ты не изменилась, но признать можно. Была пацанка худущая, потрёпанный воробей. А сейчас… Замужем?

   - Нет, - Лера улыбнулась, - и пока не тороплюсь. А ты? Ты как, Глеб? Надеюсь, всё хорошо? Женился?

   Поставив на подставку харрикейн с ярким содержимым, Глеб нанизал на край ломтик ананаса с вишенкой и пододвинул напиток к Лере:

   - За счёт заведения, тебе должно понравиться, - сделав глоток и в удивлении приподнимая бровь, Валерия поймала благодарную улыбку парня. – Я завязал, ушел из… банды сразу после тебя. И вовремя, хочу сказать. Из всех нас только я, ты и ещё парочка ребят смогли бросить и вернуться к скучной, но вполне нормальной жизни.

   - А остальные?

   Кто мог подумать, что прошлое настигнет её в этом дорогом баре? Воровское прошлое.

   - Колян, главарь, помнишь же его? На вторую ходку пошёл. На этот раз попался по-крупному, условкой не отделается. Леха подсел на наркоту, не думаю, что его можно спасти. Мать его пробовала, но всё фигня, такие люди пока сами не решат, что им это надо, не выкарабкаются. Рыбак, ну качок такой, высокий…

   - Точно! Мне всегда было интересно, почему ему такое прозвище дали?

   - Умер, в пьяной драке закололи, ага. В общем, из всех нас по пальцам пересчитать можно, кто смог во весь рост встать. Ну, если не считать Фому, который к блатным прибился, и Тимура.

   - А Тимур что? – по правде сказать, Лера не помнила всех, кто был в той бесшабашной подростковой компании, гордо именующей себя «бандой».

   - Во власть ушел. Депутат Рады теперь.

   - Да ладно!

   - Ага, прикинь. Ну а ты?

   - А я, - Лера оглянулась на своих девчонок, мельком замечая за соседним с ними столиком мужчину выше среднего роста в расстёгнутом пиджаке и светлой рубашке, - пришла отдохнуть с подругами. И нет, у нас не чей-то день рождения, не девичник и не что-то там ещё. Мы просто веселимся после трудной недели.

   - Твои девчонки все как на подбор, как будто только что с подиума, - Глеб усмехнулся.

   - Они профессиональные танцовщицы, работают в цирке.

   - И ты?

   - Иногда. Это долгая история, Глеб, а тебе работать надо.

   - Чёрт, это да. Но нам надо встретиться вне этих стен. Я тебя с женой познакомлю, - Лера поперхнулась, а старый приятель подмигнул и протянул салфетку, - и с сыном.

   Глеб ушел принимать заказы и делать напитки, но и Леру без внимания не оставлял. У неё складывалось впечатление, что он негласно присматривал за ней. Подошёл и положил руку на её ладонь, когда к ней подсел какой-то изрядно подвыпивший мужчина, норовивший обнять. Что-то сказал и кивнул кому-то поверх её головы, и она увидела, как ещё двое парней быстро ретировались. Это было смешно, с одной стороны. Но с другой, она, как любая молодая красивая девушка, не отказалась бы от здорового внимания от противоположного пола. Парочка банальных комплементов, примитивных пикаперских шуток и одного или двух танцев. Но, видимо, не с таким охранником.

   Потягивая коктейль, она встала и не вынимая соломинку изо рта, кивнула Глебу и направилась за столик к подругам. Она отказалась от шота текилы, которую девчонкам успешно удалось прикончить, почти всю. И когда официант снова подошел к столику, кивнула на свой быстро пустеющий стакан.

   - Мне ещё такой же, - парень наклонился к ней, пытаясь услышать, - а лучше два.

   Он кивнул и ушёл, а Лера, стараясь не делать это шумно, вытягивала из харрикейна последние капли напитка, который ей очень понравился. Он не пьянил, но улучшал настроение, хотя алкоголь в нём чувствовался. Озираясь по сторонам, она надеялась, что никто не обратит внимание на противный хрюкающий звук, с каким она втягивала со дна, через соломинку остатки веселящего нектара. Но опасаться было нечего, никто её не слышал из-за грохочущей музыки, это раз, и никто на неё внимания не обращал, это два. Ну, за исключением того самого плотно сбитого, с могучей шеей, незнакомца в светлой рубашке. Его взгляд явно оценивал её фигурку. А эта нахальная усмешка, что приподняла уголок губ, почему-то бесила. Какое ему вообще было до неё дело, Лера понять не могла. Он сидел за столиком в компании ещё семи человек, половина из которых были девушками. И, если их можно было оценить в потоке мелькающих разноцветных столпов света, весьма привлекательных и спортивных девушек. Так какого лешего он пялился на неё?

   Она не хотела за ним наблюдать, но по какой-то непонятной причине её голова время от времени поворачивалась в сторону столика незнакомца. Странно, что ни одна из девчонок из компании не висла на нём, скорее наоборот, они с опаской и некоторой нервозностью поглядывали на мужчину, словно боялись сделать что-то не так. Сохраняли дистанцию. Но зачем и почему? Да и парни вели себя почти так же. За исключением одного. Высокий худощавый блондин с острыми скулами мог по-братски закинуть руку на плечи этого мужчины, толкнуть его в бок и отмахнуться, как отмахиваются от назойливого старшего брата. Вот только внешне они похожи не были. Ну, насколько можно было судить об этом в скудном освещении клуба. Ладно, либо они в самом деле братья, либо очень хорошие друзья. А остальные кто?

   «Младший» так для себя Лера окрестила блондина, наполнил стопки всех за столом алкоголем. Руки взлетели вверх, чокаясь, но вот только неуверенность со «старшим» в этой компании чувствовалась всё равно.

   - Божечки, - Лера фыркнула, - не иначе, он их начальник. Вздумали же припереть сюда этого сноба. Он даже в клубе расслабиться не может. Напоите его! – она крикнула, прекрасно зная, что её не расслышат.

   - Лерка, - её руку накрыла ладонь одной из девушек, - танцевать идём.

   - Пошли.

   Поставив стакан на столик, Лера широким жестом откинула волосы за спину, крикнула «иеху!», и отправилась с подругами на танцпол. Она выбросила из головы ту компанию, и вся отдалась зажигательным ритмам новомодных диджеев ни на кого не обращая внимание. Отрывалась, забывая обо всём на свете, в том числе и о неудачном, так она решила, собеседовании в фитнес-клуб. Не перезвонили, да и чёрт с ними.

   - Воробей! – ей подмигнула кареглазая блондинка, Маришка, - зажжём этот вечер?

   - А то!

   Они отделились от подруг, встали спиной к спине и, как делали это не раз, стали танцевать, привлекая внимание всех в клубе. Действовали синхронно и слаженно. Их ритмичные, выразительные движения никого не оставляли равнодушными. И вскоре вокруг них, как это бывало обычно, собралась толпа, хлопая, улюлюкая и бесстыдно глазея. Девчонки двигались динамично, сохраняя темп танца, иногда позволяя себе импровизировать. Немного провокационный и до безумия чувственный ритм их тел заводил толпу. Собственно, девчонки этого и добивались, потому что стали приглашать зевак присоединиться к ним. Тянули за руки не только парней, но и девушек. И все охотно откликались, думая, что это такая уловка клуба. Народ раскрепостился, как будто стряхнул с себя усталость, накопившуюся за неделю. Руки свободно взлетали вверх, тела подчинялись басам. Лера заметила ребят из компании, за которой наблюдала. И только сноб остался сидеть на месте. И да, он следил за ней.

   Хмыкнув и закатив глаза, Валерия отвернулась от него и почти налетела на парочку, которая, судя по всему, решила выяснить отношения в самом неподходящем месте. Миниатюрная девушка пыталась выпутаться из кольца рук блондина с острыми скулами, улыбаясь и громко крича:

   - Венька! Это не медленный танец, пусти! Я летать хочу!

   - Бельчонок, ты пьяна.

   - И что? Мне весело, мы же как раз за этим сюда и пришли. Девушка, - «бельчонок» вцепилась в руку Леры, - возьмите меня с собой, я тоже так хочу.

   Парень ухмыльнулся, пожал плечами, но отошел в сторону. Сунул руки в карманы джинсов и следил за своей девушкой. Лера перехватила его взгляд, улыбнулась, давая понять, что с его подружкой всё будет хорошо, и продолжила танцевать, но уже приглядывая за новой знакомой.

   - Тебя как зовут?

   - Белла, - девушка закрыла глаза, подняла руки над головой и энергично покачивала бедрами в такт музыке.

   - Поэтому «бельчонок»? – Лерка хмыкнула, - хорошо, что не вампирша.

   - Не, не вампирша. Но я могу ею стать, - указательный пальчик коснулся груди танцующего рядом мужчины, - вот с ним. Будешь моим вампиром?

   - Да с удовольствием, - хмельной перегар пробрался в легкие Валерии, заставляя её поморщиться и отступить от парня, - девчонки!

   Но не успела, одна рука хлопца опустилась на её талию, другая на талию Беллы. Не веря своей удаче, парень присвистнул, кивнул друзьям, но руки от тел девушек не убрал.

   - Мы сегодня оторвёмся, да, малышки?

   - Не сегодня, и не с тобой, - Лера попыталась отделаться от него. – Белла?

   Но наивная дурочка забыла и с кем пришла, и для чего.

   - А мне он нравится, - острый ноготок царапал хлопковую ткань на футболке мужчины, - он такой…

   Конечно, это не было её заботой, вытаскивать из передряги слетевшую с катушек девушку. Это были проблемы того парня, с которым она пришла. Но бросать своих в беде Лера не привыкла, даже если эти «свои» стали таковыми всего пять минут назад. И она уже была готова вежливо отшить бедолагу и увести Беллу, как услышала за спиной твердый голос:

   - Мужик, убери руки. Это моя девушка. Белла, идём.

   - Венечка, - пьяный бельчонок быстро переметнулась к своему парню, но и тому, кого она совсем недавно клеила, глазки строить не переставала. – А я тут кое с кем познакомилась.

   - Не, брат, - лапища пьяного урода прожигала кожу Валерии даже через ткань свободного топа, - я не имею к тебе претензий, но похоже девочке с тобой скучно, она предпочитает меня. Отпусти её.

   - Отпущу, - Лера видела, как «Венечка» согласно кивнул и стиснул зубы, - до дома её довезу и отпущу. И вот тогда ты волен делать всё, что угодно. Возьми у неё телефон, созвонись. А пока она под моей опекой.

   Даже для заметно подвыпившего этот «Венечка» говорил довольно трезвые и правильные вещи. И Лера начала его уважать. А во вспыхнувшем свете прожектора она разглядела не только острые скулы, но довольно красивое лицо парня. Он вполне мог бы стать моделью и, судя по развитым бицепсам, не только нижнего белья. Но сейчас не это было главным. Вот как отделаться от нежелательного знакомства, когда пальцы нахала всё сильнее впивались в её тело, она не знала. И перепалка, что разгоралась между двумя парнями ей совершенно не нравилась. И охрана на это не обращала никакого внимания.

   - …да ты, Веня, знаешь, с кем связался?

   - Представляю.

   - Мне стоит только пальцами щелкнуть…

   - Попробуй.

   - Можешь не сомневаться, мы ещё поговорим, плотненько так. А пока, - острый взгляд прошелся по размякшему телу Беллы, - забирай этот кусок мяса и вали, покуда я добрый. На кой ляд мне дура невменяемая, если рядом вот такая краля.

   Перегар ударил в нос, заставляя Валерию сделать ещё одну попытку увернуться от рук и губ незнакомца. Но куда там, её насильно уводили с танцпола. И никто, даже девчонки, с которыми она пришла, не обращали на это никакого внимания. Точнее, они просто не видели. Но тихий, спокойный и продирающий до мурашек голос ввёл в ступор не только Леру, но и мужика, который её уводил.

   - Тут недоразумение вышло, совсем небольшое, на первый взгляд. Возможно, Белла и перепила немного, и хотела позлить своего парня, для чего тебя и выбрала, но вот моя девушка просто попала под этот замес. Убери от неё свои руки.

   Тот самый сноб стоял в нескольких шагах от Валерии, но складывалось такое ощущение, что его слышал весь зал. Она не сразу уловила суть его пафосного спича, но та поза, в которой он стоял: не очень широко расставленные ноги, руки в карманах брюк, и совершенно каменное выражение лица, ослабили пыл мужчины, что удерживал Леру, заставляя убрать руку с её талии.

   - Да кто ты такой?..

   Но двое парней шепнули что-то на ухо своему товарищу, и тот кивнул и сделал шаг назад. Но грозно усмехнулся:

   - Мы не закончили. Не с тобой, с ним.

   Облегчённо выдохнув, Лера поправила топ, убрала за ухо прядь волос и подумала, что «Веньку» не мешало бы предупредить. Вот только выглядеть хамкой не хотелось. Вздохнув, она подошла поближе к снобу:

   - Спасибо большое, - ей показалось, что музыка снова стала звучать в полную силу, - за помощь. Я бы спросила, как вы это сделали, но мне пора.

   - А как же «чем я могу вас отблагодарить» и всё в таком духе? – сноб нахально улыбался во все тридцать два ровных зуба. Сделал шаг и чуть ближе наклонился, обжигая ухо своим дыханием. – Между прочим, я сказал ему, что ты моя девушка. А ты не возразила.

   - А разве не так поступают рыцари в сверкающих доспехах? – к званию сноба Лера добавила ещё один титул: «нахальный». – Зря я посмела надеяться, что это такая хитрая уловка, да?

   - Зря. И раз уж ты признала, что я твой «тот самый» рыцарь, то, миледи, - он учтиво и шутовски наклонился, - могу я просить в награду за мой поступок один танец?

   Нахальный, самоуверенный и самовлюблённый сноб уже протягивал ей руку, совершенно не рассчитывая на отказ. Ладно, он не был пьян, это было маленьким плюсиком в его пользу. Наверное, именно поэтому Валерия ответила согласием, позволив ему несильно сжать её ладонь. Подёргаться пару минут на танцполе особого труда не составит. Но мужчина притянул её к себе, мягко обнимая.

   - Это не медленный танец.

   Он оказался выше, чем она себе представляла. Ей пришлось отклониться и задрать голову, чтобы поймать насмешливый взгляд тёмных глаз.

   - А что мешает нам сделать его таким? Да и потом, как более близко познакомиться с девушкой, совершая немыслимые телодвижения в шаге от партнерши я понятия не имею.

   - А с чего взял, что я хочу познакомиться с тобой, как ты там сказал, «более близко»?

   - Ни с чего, я просто надеюсь. Заметь, даже не рассчитываю.

   Сдержать улыбку было трудно. Поэтому Валерия поспешила отвести глаза, разглядывая танцующих вокруг. Было что-то странное и в том, как она и этот сноб смогли вписаться в ритм тяжёлых басов. И как их никто не задевал локтями. И в том, как звучал голос её партнёра. Слишком правильная и грамотная русская речь. Москаль. Но другой москаль, - рассудительный, культурный, образованный и наверняка не бедный. Не чиновник, с ними Лера сталкивалась. Скорее, бизнесмен. Вот только в компании с кем? С деловыми партнёрами? Вряд ли. Потому что на его фоне потенциальные «деловые партнёры» смотрелись весьма странно.

   Но выяснить это у Валерии не получилось. Расталкивая всех, кто попадался на пути, к ним спешил высокий парень из числа тех, кто сидел за одним столом со снобом. Быстро наклонился и что-то прошептал. Сноб отпрянул, выпуская Леру из кольца своих рук. Его лоб прочертили тревожные хмурые морщинки. Но вот только её взгляд почему-то зацепился за заметно раздутый внутренний карман в разлетевшихся в стороны полах пиджака.

   - Прости, кажется, Вениамин в передрягу попал, - сноб положил свою ладонь на локоть Валерии, на секунду притягивая её ближе к себе и шепча на ухо. – Я посмотрю, что там. А ты не пропадай.

   - Угу, - Лера быстро сунула одну руку в карман темно-синих скинни , а другую убрала за спину. – Я буду здесь, с подругами.

ГЛАВА 6

Кто бы мог подумать, что празднование открытия клуба в тесной компании закончится в приёмном покое одной из городских больниц Одессы? Давид точно нет. Он сидел, широко расставив ноги и опираясь локтями в колени, запустил растопыренные пальцы в спутанные волосы.

   Пьяный урод, грозивший ему и Вениамину на танцполе ночного клуба скорой встречей, оказался местным бандитом, который этот самый клуб и крышевал. И когда Венька провожал Изабеллу до такси, которое было готово отвезти её в гостиницу, он и ещё несколько его приспешников оттеснили брата в сторону для выяснения отношений. Понятное дело, что охрана в это вмешиваться не стала, и если бы двое парней из команды «Агониста» не вышли подышать свежим воздухом, то Вениамина так и продолжали бы безжалостно избивать. Один из питерской команды, тот, что был физически сильнее, без раздумий ввязался в махач, а другой побежал к Давиду.

   И вот сейчас Давид сидел и в буквальном смысле этого слова рвал на себе волосы. Кто же знал, что мелкая Беллочка, одна из лучших пиарщиков Питера, способна так напиться и втянуть всех в неприятности? В причинах такого поведения сотрудницы он копаться не хотел. Но то, что Белла у него работать больше не будет знал точно. Как и то, что она вообще, вполне возможно, не найдёт приличную работу не только в Санкт-Петербурге, но и в области. Это решение не беспокоило его. Сама виновата. Давида тяготила неизвестность. В то время как врачи уже добрых полчаса проводили осмотр его брата, он сидел в пустом коридоре и не знал, что делать.

   Стоило закрыть глаза, как за веками снова и снова возникал образ Вениамина. Скрюченный, прикрывавший голову руками, он без движения лежал на асфальте и не издавал ни звука. И когда Давид присел рядом с ним и, убирая ладони брата от лица, и постарался оценить ситуацию, то пришёл в ужас. Оба глаза уже заплывали; из разбитой губы ручейком бежала кровь. Но Венька улыбался, смотря на него.

   - Я ему врезал, - вот сейчас брат поморщился и заскулил от боли, - он слабак. И если бы не его дружки… чем-то по спине двинули… а потом ногами…

   - Не говори, не надо. Матвей уже скорую вызвал, едут.

   - Родителям ничего… не вздумай… это пустяки, до свадьбы заживёт.

   - Это точно, заживёт, потому что на этой сучке ты не женишься.

   - Белла уехала. Она не видела…

   Видела или нет, Давида не трогало. А родителям он и правда звонить не собирался, по крайней мере не сейчас. Вот когда всё станет более или менее известно.

   Прислоняясь затылком к гладкой поверхности холодного кафеля, он усмехнулся. Был бы во всей этой истории один приятный момент, но и тот он упустил. Девчонка с невероятными большими глазами василькового цвета, с губами в форме сердечка и с копной длинных волос, что даже в бликах цветомузыкальных установок отливали медью, прочно засела в его голове. Он приметил её сразу, как только она с подругами вошла в клуб. По счастливой случайности девушкам предоставили соседний столик, и Давид мог открыто наблюдать за незнакомкой. Пить с другими она не стала, пошла к бару. Он не думал, что будет ревновать её, но, когда бармен улыбнулся девушке так, как будто был с нею давно знаком, и протянул коктейль явно за счёт заведения, был готов встать и заплатить, тем самым отшивая от неё всех и вся. А ведь у него было немало женщин, но такое Давид испытывал впервые. Собственническое чувство к совершенно незнакомой ему девушке. А ещё он вдруг понял, что совершенно не знает, как познакомиться с ней. И если бы эта, будь она трижды не ладна, Белла, он бы так и не решился.

   - Хотя, что толку? – Давид, закрывая глаза, покачал головой, - Я всё равно не знаю ни кто она, ни как её зовут, ни уж тем более, где её найти. Чёрт! Я не о том думаю, не о том. Венька, вот моя забота.

   И как раз в этот момент дверь в коридор открылась и на пороге, оглядываясь по сторонам, словно искал кого-то, появился растрёпанный мужчина в расстегнутом белом халате и синей медицинской униформе под ним.

   - С пострадавшим вы приехали?

   Давид, оглядываясь по сторонам и понимая, что обращаются именно к нему, потому что в коридоре кроме него никого не было, с трудом проглотил вставший посреди горла ком и неуверенно кивнув поднялся на ноги.

   - Я, - его голос хрипел. – А вы доктор?

   - Да, - врач терпеливо подождал, пока Давид подойдёт к нему ближе, - он вам кто?

   - Брат, - прокашлявшись, Давид постарался взять себя в руки, - родной брат. Младший.

   - Ну, вот что, старший брат, скажу прямо, и вам и ему повезло, парень ваш в рубашке родился. Множественные ушибы, да, но ни одного перелома и повреждений внутренних органов, по крайней мере, видимых и очевидных. Небольшое сотрясение, а поскольку организм молодой, крепкий, то он быстро с ним справится. Да.

   Напряжение спало. Давид сумел выдохнуть и расслабить плечи:

   - Спасибо, доктор. Значит, я могу забрать бедолагу?

   - Знаете, что, молодой человек? – сняв с носа очки, врач протирал стекла подолом халата, - как говорит мама, давайте не будем пороть горячку. Поймите меня правильно, я не просто хочу перестраховаться. В такое время суток не все анализы и обследования можно сделать. Подождём до утра. Ну и ещё парочку дней.

   - Да, конечно, - Давид был растерян, - если вы считаете, что так будет лучше.

   - Считаю, молодой человек. Кстати, как вас зовут?

   - Давид.

   - Давид, - врач одобрительно кивнул, - хорошее имя для хорошего еврейского мальчика, да. Так вот, мы определим вашего брата в палату…

   - В отдельную, доктор, о деньгах не беспокойтесь.

   - …дадим ему небольшую дозу обезболивающих и успокоительных, всё-таки, чтоб вы знали, у него много чего болит. А там посмотрим. И на будущее, - костлявый палец коснулся груди Давида, - не всё ещё в этом мире продаётся. Оформляйте вашего героя.

   Махнув рукой в сторону застеклённой стойки регистрации, врач развернулся и вернулся в смотровую. А Давид направился к регистратуре, где его уже ждала грузная дама неопределённого возраста с высокой прической в виде закрученных в ракушку волос и нарисованными кукольными губами невообразимого оранжевого цвета.

   - Ну так что там у вас?

   - Брат, Вениамин Львович Войцман, двадцать два года, проживает по адресу…

   Создав в телефоне заметку о том, что завтра надо привезти в больницу документы брата, Давид поднялся на третий этаж и отыскал нужную ему палату, где уже разместили Вениамина. Но вот почему-то медлил, боялся заходить. И не знал, стоит ли постучать или просто открыть дверь. Выбрав второй вариант неуверенно толкнул белый пластик дверного полотна и просунул голову. На довольно высокой кровати, изголовье которой было приподнято, под капельницей лежал его брат. Без бинтов на голове, без загипсованных конечностей, - почему-то Давид себе именно так это и представлял. И если бы не синяки под глазами непонятного бурого цвета, он бы и не подумал, что брательник попал в хороший переплёт.

   - Чего мнёшься? Заходи, давай. И заодно объясни мне, какого хрена я загораю тут, а не точу горячую пиццу в нашей квартире, давя диван и делая тебя в приставку?

   - Наверное потому, что тебе нельзя пиццу? – широкая улыбка Давида не могла скрыть тревогу за брата. – Ну и потому, что ты теперь директор престижного фитнес клуба и, вроде как, такая еда не для тебя.

   - Ага, - поморщившись, Вениамин усмехнулся, - ты мне ещё скажи, что и от мамкиного борща с бабушкиной сметаной отказаться придётся. А пампушки к этому борщу, да с чесноком, а? Не, я на такое не подписывался.

   - Ты ещё галушки вспомни. Черт, кончай! Аппетит нагоняешь.

   - А вареники с картошечкой?

   - Не, я с вишней люблю больше.

   Так спорить и подначивать друг друга они могли до бесконечности. Но сегодня Венька сдался первый.

   - Ладно, хватит. По этой штуке, - он задрал голову, глазами показывая на трубку капельницы, - мне такая фигня капает, что я, как сказала бы тётя Роза, качаюсь на волнах, что та шаланда во время шторма. Вали домой, тебе поспать надо. И ещё придумать, как сказать мамке и бате, что я тут пока потусуюсь.

   - Может, я с тобой?

   - Вали, говорю, - веки закрывались под действием лекарств.

   - Ну, ладно, - Давид вздохнул, - сейчас такси вызову.

   Он достал из заднего кармана брюк смартфон, но замер, как будто вспомнил что-то важное. А потом начал хлопать себя по карманам пиджака.

   - Вот гадство.

   - Ты ещё тут? Ну и что на этот раз?

   - Похоже, я где-то своё портмоне посеял по ходу.

   - Может в клубе, когда расплачивался? На столе забыл?

   - Да не я расплачивался, - Давид сунул руку во внутренний карман пиджака и усмехнулся, - твою ж мать! Братан, меня подрезали!

   - Ну, добро пожаловать в Одессу.

ГЛАВА 7

Два битых часа Валерия сидела и тупо смотрела на портмоне, что лежало на кухонном столе. Кожаная вещь обладала каким-то магическим свойством, что заставляло гореть и плавиться от стыда не только душу и сердце, но и глаза. Зачем она сделала это, Лера не знала, не понимала. Дурацкий азарт и встреча с прошлым должно быть явились тем катализатором, что привели к молниеносной реакции: достать из кармана джинсов брелок с ключами, на котором она всё ещё носила миниатюрную острую заточку, что на первый взгляд выглядела как пилочка для ногтей. Сноб, даже когда к нему подошёл тот молодой человек, не выпускал Леру из своих объятий, так что незаметно подрезать внутренний карман пиджака не составило никакого труда. В детстве этот приём она использовала крайне редко, а вот сегодня вспомнила. И, как ни странно, всё получилось. Но зачем? Ей не нужны были деньги этого москаля. Кстати, она до сих пор так и не отважилась открыть бумажник и проверить его содержимое. Так зачем? Возможно, чтобы доказать самой себе, но что именно?

   Валерия не знала ответов ни на один вопрос. Она сидела на самом краешке стула, упираясь в него пятками; обхватила колени руками, положив на них подбородок, и раскачивалась, не отрывая стыдливого взгляда от кошелька.

   - Божечки, если об этом узнает папа Петя, мне не жить. А если этот сноб заявит в полицию, то… они сразу выйдут на меня. Глеб сдаст, однозначно, потому что он завязал. И я сказала, что завязала. А если не сдаст, то станет шантажировать. Я идиотка.

   Закрыв глаза и откинув голову, Лера застонала. Вот влипла, по собственной глупости. И как найти выход из этой ситуации не представляла.

   Она не ушла из клуба сразу. Закон жанра требовал остаться, разведать обстановку и узнать, что к чему. Вернулась в бар за ещё одним коктейлем, а заодно и расплатиться. Увидела, что закрывать счёт компании, в которой был москальский сноб пришел тот самый парень, что сообщил о том, что Вениамин попал в передрягу. Напарник Глеба как раз по просьбе этого парня вызвал скорую. Ну а дальше она ушла. И вот сейчас сидела и не знала, что делать с гребаным портмоне.

   - Его надо вернуть.

   Но как, оставалось вопросом.

   Вскочив со стула, она решительно направилась в душ, по пути срывая с себя одежду и бросая её прямо на пол. Ей было необходимо смыть с себя и этот вечер, и кражу, и сноба, что так внезапно появился в её жизни и напомнил о прежних ошибках. Поток воды был обжигающе горячим, но только так можно было избавиться от угрызений совести. Хотя нет, от этого избавиться она была не в силах. А вот от бумажника запросто. Прислонившись лбом к кафельной стене, Валерия начала лихорадочно соображать. Скорая, вот та зацепка, с которой стоит начать поиски пресловутого Вениамина. А там можно и на сноба выйти. Знать бы как его зовут.

   - Ну и балда ты, Лерка! – она усмехнулась самой себе. – Видимо в этот бумажник заглянуть всё-таки придётся.

   Опускаясь на дно душевой кабины, она села, подтягивая колени к груди и позволяя острым струям с силой падать на спину, смывая напряжение. Сноб. На вид ему было около тридцати. Возможно, чуть больше. Выше среднего роста, он не был красив в том понимании глянцевой привлекательности, что навязывали современные стандарты красоты. Коротко постриженные виски и густая шапка волос на макушке, неправильные черты лица, но весьма гармоничные. Открытый лоб, прямой нос и пухлая, немного кривоватая нижняя губа, гораздо полнее верхней. Если сопоставить его с Вениамином, пусть она и видела его мельком, то сравнение было явно не в пользу сноба. Вениамин был и ростом выше, и привлекательнее. Ну и не такой напряжённый. Но было в москале что-то такое, что заставило Валерию совершить эту чертову кражу. Кураж? Спесь и уверенность, которые хотелось сбить таким опрометчивым поступком?

   Она вернулась на кухню в кигуруми белого зайчонка, огромных плюшевых тапках и с тюрбаном из полотенца на голове. Включила кофе-машину и посмотрела на часы, что висели на стене над холодильником. Четыре утра. Самое время начать осуществлять план по поиску Вениамина. Но сначала…

   Очень осторожно, словно портмоне вдруг могло превратиться в зубастый учебник по изучению опасных тварей из Гарри Поттера, она придвинула бумажник к себе и раскрыла его. Куча самых разных кредиток, среди которых были и золотые, и платиновые. Лера присвистнула:

   - Попался бы ты мне несколько лет назад, не стала бы я так заморачиваться. От тебя бы не убыло, богатенький Буратино.

   В отделении для денег были и евро, и доллары, и рубли, и гривны. Причём суммы весьма нехилые. И было странно, что москаль носил всё это с собой ничего не опасаясь.

   - Придурок, - Лерка усмехнулась, - ну, будет тебе уроком, не клади все яйца под одну несушку. Так, а вот и то, что я ищу.

   Из потайного кармашка она выудила водительские права.

   - Войцман Давид Львович, Санкт-Петербург. А ты, москаль, ещё и культурный? Но Войцман? Почему мне так знакома твоя фамилия? Войцман? – догадка пришла неожиданно, - Твою ж… Лев Войцман, один из лучших друзей папы Пети. Он меня убьёт.

   Кофе-машина подала сигнал, что бодрящий напиток готов. Дрожащими руками Валерия налила в кружку кофе и, сделав пару обжигающих глотков, включила сотовый. Вбила в поисковую строку приёмные отделения городских больниц и, активировав в самой себе режим актрисы, стала обзванивать их все по очереди. Как ни странно, ей повезло на третьем звонке. Сонный голос на том конце электрической связи устало переспрашивал:

   - Как говорите зовут вашего пропащего?

   Делая вид, что давится слезами, Лера, срывающимся голосом отвечала:

   - Вениамин, там драка говорят была, в клубе, где он с партнерами…

   - Вениамин… драка… Фамилия?

   Надеясь на удачу Валерия произнесла:

   - Войцман. Вениамин…

   - Есть такой. А вы ему?..

   - Девушка. Я его девушка, невеста.

   - Ох, невеста, мало твоему жениху в таком случае досталось. По ночным клубам, да без тебя… множественные ушибы, сотрясение мозга… третий этаж, палата триста семь. Приёмные часы с шестнадцати до девятнадцати. Да, и документы его привезите.

   - Привезу, обязательно привезу. Девушка, милая, спасибо вам, - повесив трубку Валерия облегченно выдохнула: - Значит, братья. Ну, вот и славно. Всё, москальский кошель, завтра, точнее сегодня я верну тебя если не хозяину, то его ближайшему родственнику. А там что-нибудь придумаем.

   Стоя перед зеркалом, Валерия задавалась вопросом, с какого перепуга она так тщательно укладывала волосы? Сделала легкий макияж, который выглядел таким естественным, но она потратила на него ни один час. И копалась в своих вещах, думая, что надеть, чтобы это выглядело повседневно, но модно и естественно. Так, чтобы можно было подумать, что выудила из шкафа первую попавшуюся под руки шмотку и напялила её на себя, а не страдала фигнёй всё утро. И чего ради? Успокоения совести или чтобы доказать самой себе, что? Что этот сноб ей не нравился, ни капли?

   - Это всё не ради него, нет, - она провела кисточкой с блеском по губам, - он даже не в моём вкусе…

   Замерев у палаты, она возвела глаза к потолку, надеясь, что москаля там не будет. Но прислонив ухо к дверному полотну услышала обрывки разговора. И по двум мужским голосам поняла, что её мольбы были напрасны.

   - …сучка струсила и укатила. Представь, она даже заявление о своём увольнении отправила мне на WhatsApp. Не почту, мать её! Да и не заявление, а сообщение, что она увольняется и просит отпустить её без отработки.

   - Дав, забей, а? Лучше скажи, что там с твоим бумажником?

   - Не знаю. Я заблокировал карты. До полиции еще не добрался, да есть ли уже смысл?..

   Больше Валерия ждать не стала. Сделав глубокий вдох, она постучала и не дожидаясь ответа приоткрыла дверь.

   - Привет, - робко улыбаясь заглянула в комнату и увидела, с каким удивлением повернули головы и смотрели на неё мужчины. – Я не помешаю?

   Ничего умнее и оригинальнее она придумать не смогла. Но уловила ироничный и вопросительный взгляд, что адресовал Вениамин Давиду. А тот, в свою очередь, не скрывая широкой улыбки, шагнул к ней.

   - Привет. Ты, как ты узнала?

   - Ну, - Лера задержала дыхание, надеясь стать хоть немного смелее, - я к вам по делу. Ненадолго, - перетащив по плечу свою сумку, она нырнула внутрь и вытащила на свет увесистое портмоне из дорогой кожи коричневого цвета. – Вот, это же твой?

   Не спрашивала, скорее утверждала, протягивая Давиду бумажник. Он взял, но как-то нерешительно. Его удивлённый взгляд метался от лица брата к её лицу. Открыл, заглянув внутрь, удивленно присвистнул оттопыривая и проверяя отделения и глазами пересчитывая купюры.

   - Твою ж… Мой. И всё на месте, - Давид повернулся к Вениамину, - ты прикинь, а? А, собственно, где? И, главное, как?..

   Конечно, глупо было надеяться, что он не спросит. Так незаметно отступить и скрыться за дверью не получилось. В мозгу противным молоточком отдавала мысль, сказать ему правду. Он бы принял её за шутку, так бывало всегда, во всех книгах и фильмах. Но губы Леры нервно дёрнулись:

   - Нашла, вернее, мы с барменом нашли. Глеб, он… я его еще с детства знаю, после инцидента в клубе запретил мне выходить одной. Сказал, чтобы дождалась его, что подвезёт, - врать получалось хорошо. Просто замечательно. – Ну, он клуб закрывал, выходили с чёрного входа, а там твой бумажник валялся, - она даже беспечно пожала плечами, - видимо, испугались хлопцы, бросили и дали дёру. Ну и я решила… Ты же вчера меня, вроде как от того придурка избавил, а долг платежом красен.

   - Да, но…

   - Прости, я заглянула, - Лера кивнула на портмоне, - права водительские, так узнала, как тебя зовут. Ну а дальше, дело техники: звонки в приёмные покои городских больниц.

   - Это, - в глазах Давида Валерия видела неподдельное восхищение, - это потрясающе, правда. Ну то, как ты проделала всю эту работу. Но, - он хитро подмигнул и цокнул языком, - могла бы и позвонить, я бы приехал.

   - Позвонить? Куда?

   - Тут визитка.

   Досадуя, Лера усмехнулась:

   - Прости, не догадалась. Ну, - она выдохнула, - ладно, я пойду. Моя миссия закончена, так что…

   Она развернулась и почти взялась за ручку двери, но вспомнила ещё об одном:

   - Ой, это же вот тебе, - из сумки появился пакет с фруктами, - я не знала, что ты любишь. Вениамин, да? Короче, тут всего и понемногу.

   - Спасибо, - Венька широко улыбнулся, принимая гостинцы, - хоть кто-то догадался. А то родаки только пожрать притащили, и вечером ещё принесут. А про витамины для больного никто и не вспомнил. А прелесть этого курорта в том и заключается. Слушай, а ты мне нравишься.

   Он подмигнул Валерии и покосился на брата.

   - Ты мне тоже, - Лера приветливо улыбнулась, - Ну, тогда добренько, я пойду. Выздоравливай.

ГЛАВА 8

Дверь в палату тихо закрылась, пряча за собой посетительницу. И некоторое время в комнате царила тишина. Вениамин, держась за правый бок, потянулся к прикроватной тумбочке, опуская на столешницу пакет с фруктами. Он не переставал наблюдать за братом, который стоял, играя бумажником, смотрел в одну точку и глупо лыбился.

   - Дав?

   - У?

   - Ты всегда был таким заторможенным придурком или на тебя больничные стены повлияли?

   - Не пойму, ты о чем?

   - Вали за ней, тормоз! Ещё догонишь.

   - Да? А, а ты? Я же…

   - Испарись, я сказал. Дай поспать. Мало того, что меня от этих таблетосов в сон клонит, так дай насладиться моментом, - просто так храпеть весь день. Да не стой истуканом! Беги, лось придурошный!

   - А, ну я тогда…

   - Послал же Бог убогого брата, - Венька усмехнулся и осторожно лег, - а ещё старший.

   Он проследил взглядом, как за Давидом захлопывается дверь и устало закрыл глаза.

   С быстрого шага Давид перешел на бег, надеясь нагнать незнакомку на лестнице. А ведь брат был прав, он и в самом деле придурок. Даже имени её не спросил, не говоря уже о том, чтобы взять номер телефона. А девушка ему понравилась, очень. И ведь не спроста же она сама нашла его и вернула бумажник? Значит, и он ей понравился? Тогда, главным было не упустить её.

   Он выбежал из дверей больницы, ероша волосы двумя руками и оглядываясь по сторонам в поисках темной курточки и нежно-розового шарфа. И снова усмехнулся, понимая, что из-за водопада шоколадных волос такую важную примету не увидеть. Но и метаться по улице, как только что выловленная и брошенная на дно шаланды кефаль он не собирался.

   Чёрт! Упустил девушку, снова. То, что Венька его засмеёт сомневаться не приходилось. В последней надежде он запрыгнул на ближайшую скамейку и, поворачивая голову вправо и влево, ещё раз всмотрелся в спины уходящих посетителей. И тут ему показалось, что увидел около ворот мелькнувший знакомый шарфик.

   Давид нагнал её уже за пределами больницы. Не решаясь окликнуть, да и не зная, как это сделать правильно, просто дотронулся до локтя, и когда она повернулась, с улыбкой выдал:

   - Привет.

   - Привет.

   Девушка была удивлена, но тоже улыбалась в ответ. А это было хорошим знаком. Только вот как продолжить разговор, точнее, завязать знакомство, Давид не знал. Впервые в жизни растерялся. И растерял весь словарный запас, стоило ему только заглянуть в глаза василькового цвета, окаймлённые темно-синей радужкой.

   - Я, это… В общем… - девушка прыснула со смеху, отводя от него взгляд. – Короче, в связи с тем инцидентом я решил, что не могу отпустить тебя просто так. Что обязан проводить до дома и убедиться…

   - Ну, раз решил, что обязан, то проводи. Правда, идти придётся далеко, если топать на своих двоих. Можно на автобусе, но с пересадками.

   - Такси?

   - Если честно, - склонив голову к плечу, девушка беззастенчиво рассматривала его, - я предпочитаю ходить пешком, для здоровья полезнее.

   - Уф, - Давид театральным жестом смахнул со лба мнимый пот, - слава тебе, Господи. А то я уж думал… Мне хочется провести с тобой как можно больше времени. Ты не против?

   Она пожала плечами и двинулась вперёд. А он, спохватываясь, словно школьник, дёрнулся и пошёл за ней.

   - А где ты живёшь?

   - На Садовой. Если тебе это о чём-то говорит и, если ты представляешь, где это. Недалеко от моего дома цирк и оперный театр.

   - Я представляю, - Давид усмехнулся, прекрасно понимая на что она намекает. – Значит, прогуляемся.

   Он придержал её за локоть на пешеходном переходе через оживленную улицу Академика Воробьёва понимая, что в таком шуме продолжать разговор не имело смысла. И только когда они пошли вдоль зелёной аллеи, что окружала парк партизанам и подпольщикам, обогнал её.

   - Думаю, нам стоит уравнять наши шансы.

   - Это как?

   - Ну, ты знаешь обо мне практически всё. А вот я даже имени твоего не знаю. Вчера не спросил, и сегодня ступил. Итак?

   Замерев, она несколько секунд оценивала ситуацию, а потом с улыбкой протянула ему руку.

   - Меня зовут Валерия.

   - Очень красивое имя. И тебе идёт. И?

   - Валерия Горобчик.

   - А вот фамилия тебе идёт куда больше, - Давид едва сдерживал смех. – Рост, глаза, волосы… маленький воробей.

   - Можешь смеяться сколько влезет, но мне нравится моя фамилия. И да, в детстве меня только так и звали.

   - Я не смеюсь, я правда очень рад. А я Давид, Давид Войцман.

   Он пожал её руку. Стоял и смотрел, как его большой палец оглаживает костяшки изящной девичьей кисти. И то, что Лера руку не отняла, побудило его крепче сжать её ладонь и уже не отпускать. Они продолжили путь рука в руке. Как будто, так и должно было быть. Ему так казалось это точно. А вот то, как Валерия округлила глаза, смотря сначала на переплетение их пальцев, а потом и на него самого, словно он сделал что-то невообразимое, заставило его усмехнуться. Но она шла с ним рядом, свободной рукой поддерживая у плеча широкие лямки вместительной сумки, и кусая губу. Заговорит ли первой, было интересно. И да, она заговорила, не выдержав долгой паузы, которая так ему нравилась. Уютная пауза, когда можно неспешно шагать по улицам родного города, сжимая ладонь девушки, которая тебе симпатична.

   - Я знаю, как тебя зовут, сколько тебе лет и то, что ты из Питера. А что делаешь в Одессе?

   Думая сохранить небольшую интригу, Давид повернул к ней голову:

   - В данный момент гуляю с самой красивой девушкой.

   - Банально, - Лера приподняла плечо. – Если в Питере на это ведутся.

   Он хотел сказать, что на самом деле не знал, на что велись питерские красавицы, потому что уже давно не знакомился так ни с кем. Девушек ему представляли на тех же звёздных или светских тусовках. И каждый из них знал, и для чего им нужно это знакомство, и какую выгоду они из него извлекут. Он умолчал о том, что в городе на Неве было немного её соотечественниц, работавших не только моделями, но и начинающими певичками или просто в службе эскорта.

   - Я не проверял. Но я в самом деле не просто считаю тебя красивой. Я в этом уверен. И да, я тоже не знаю, о чем говорить. Все слова и темы куда-то улетучились. И не потому, что я… - он усмехнулся, - я чувствую себя школьником, которые первый раз пригласил на свидание одноклассницу. И лучше говори ты, иначе я снова сморожу глупость.

   - Хорошо, - широкая улыбка коснулась его сердца, - давай представим, что ты на экскурсии. Я знаю не так много исторических и культурных фактов, но… Или можем поговорить о чем-то другом, о банальном. Любимый цвет, фильм, блюдо, группа.

   - Начнём с экскурсии.

   Она дурачилась.

   - Обратите внимание, что мы с вами идём по Ольгиевской улице. Вот это, - она небрежно махнула рукой, - дом номер восемь. Напротив него, через дорогу, дом номер три. Мы идём дальше и вот! Дом номер четыре! А следующим, как ни странно, будет дом номер двадцать восемь. Но это потому, что мы пересекаем Манежную улицу. Слева от нас расположен большой Мечниковский сквер…

   - А дальше по ходу нашего маршрута справа, ресторан Rozana, куда мы для начала и зайдём. А потом прогуляемся по скверу.

   - Ресторан? – Валерия попыталась выдернуть руку. – Зачем? Не надо никакого ресторана. И, и сквер…

   - Надо, идём. Сказать по правде, я ничего не ел с самого утра. Все эти хлопоты и объяснения. И ещё и без денег. Так что, - он вздохнул, - считай, что это маленькая благодарность за возвращённый бумажник.

   - Мне она не нужна.

   Ему показалось, что она не просто смутилась, но и покраснела.

   - Лера, я могу так тебя называть? – она кивнула. – Я хочу пригласить тебя. Пожалуйста, не отказывайся и составь мне компанию. Я правда хочу есть. А отпустить тебя боюсь, думал, что вчера потерял не только портмоне, но и тебя. Так что… Да и день сегодня не солнечный, - он передёрнул плечами, - зайдём? Погреемся?

   - Ну, ладно.

   Как настоящий джентльмен, он помог ей снять куртку. И мама, наверное, могла им гордиться, если бы он так открыто не пялился на длинные стройные ножки и соблазнительно округлую попку, обтянутую тканью тёмно-синих джинсов. Греховно соблазнительную. Но Валерия перехватила его взгляд в огромном зеркале в фойе ресторана, когда расправляла волосы. И её это не смутило. О том, что такое внимание ей было привычно, думать не хотелось. Потому что противное чувство собственника когтистыми лапами скребло душу. Но она просто хмыкнула, первой направляясь вслед за официантом к столику у стены в дальнем конце зала. Полупустого, пока ещё зала, потому что для обеда уже было поздно, а для ужина рано.

   Давид сел напротив и взял меню, но раскрывать его не спешил. Наблюдать за девушкой ему нравилось. И он не мог понять, почему именно её хотелось узнать лучше? Понять, разгадать, постичь.

   - Знаешь, - спокойно откинувшись на спинку стула, она не отрывала глаз от изучения блюд, - мне, конечно, приятно твоё внимание, но я чувствую себя подопытным кроликом. Что со мной не так?

   - Всё так. Просто, мне нравится смотреть, как вы, девушки, обдумываете заказ.

   - Понятно, - и снова эта усмешка повеселила его. – Думаешь, я ищу тут салат, точнее, травку рукколу, с заправкой из оливкового масла и лимона? Не-а, - теперь её глаза изучали его поверх раскрытой папки. И Давид был уверен, что она смеялась над ним, - я буду или мясо или пасту. Но то или другое должны быть вкусными и калорийными. Иначе никак. Я люблю поесть. А, - как будто мысль, что только что пришла ей в голову, волновала больше всего на свете, она подалась вперёд, опуская меню так, что гранями оно касалось белоснежной скатерти, - ты так часто водишь девушек в ресторан? И, это чисто с научной точки зрения, ну, по изучению их вкусовых пристрастий и их влияния на фигуру? Или же это имеет куда более далеко идущие последствия?

   Давид рассмеялся. Так легко и открыто. Чёрт, как давно он не общался с девушками, у которых было прекрасное чувство юмора.

   - Ну, скажем так, что я вожу девушек в ресторан на ужин, надеясь на далеко идущие последствия. Не без этого. И да, по моим исследованиям, процентов девяносто из них ищут в меню именно этот салат, а потом сидят и давятся им, мечтая пожрать как следует. И я вот честно не могу понять, почему они себя ограничивают? И зачем, ведь дома сто процентов будут жалеть, что отказались от деликатесов и вкусняшек, тем более не за свой счёт.

   - Кстати, об этом. За себя я плачу сама.

   - Э, нет. Это мужская привилегия, поверь. Заплатить за свою девушку, это как… - он поджал губы, словно подыскивал нужное слово, - как ещё раз утвердиться в обществе в роли самца. Я могу, я хочу, и я сделаю. Да, наверное, так. И никто не просто не сможет, не посмеет этот факт оспорить. Тем более девушка, которую пригласил. В этом у тебя выбора нет.

   - Тогда, не то, чтобы я уточняю, просто, - Валерия снова смотрела на него не скрывая усмешку, - самец только платит. За ужин. И провожает даму до дома. Потому что для него, самца, это ещё одно самоутверждение. И осознание того, что сегодня он с правильной девушкой.

   И он ничуть не удивился, когда она прямо спросила у официанта, что повар ресторана готовит лучше: пасту или мясо.

   Давид наслаждался этим ужином. Легкой и непринуждённой атмосферой, которая установилась между двумя малознакомыми людьми. Ему нравилась Валерия. Особенно, когда её скованность и зажатость отступили, являя миру дерзкую девчонку с колким подвешенным язычком. Он и не заметил, как промелькнули два часа. И дело было не в двух бокалах хорошего вина и в блюдах, что готовились долго и специально для них. А в компании.

   - Десерт? – официант наклонился, убирая тарелки.

   - Кофе? – Давид приподнял бровь, смотря на Валерию.

   Она перевернула смартфон, что лежал на краю стола, экраном вверх, и нажала на кнопку. И только потом кивнула:

   - Можно. Чёрный с двумя маленькими кусочками сахара.

   И это отпечаталось в его мозгу.

ГЛАВА 9

На Одессу опустились сумерки, наполняя воздух тишиной и запахом соли.

   Валерия и Давид вышли из ресторана и стояли некоторое время, как будто обдумывали, что же делать дальше? Понятное дело, что идти на прогулку в парк, хоть в нём медленно и лениво зажигались первые фонари, не хотелось. Уходящий день медленно поглощал все яркие цвета, тем самым приглушая и мысли. В это удивительное время суток в голову прокрадывались воспоминания, наполненные звуками, запахами, ощущениями.

   - Странно, да? – Давид сунул руки в карманы демисезонной куртки и подёрнул плечами, - Море далеко, а его слышно.

   Плотнее обматывая шарф вокруг шеи, Валерия повернула к нему голову. Чёткое зрение пропадало, оставляя в свете догорающих солнечных лучей линии и силуэты.

   - Спасибо за ужин и за прогулку, - она должна была поставить точку, но вот только делать это совершенно не хотелось. –Тебе, наверное, надо вернуться в больницу?

   - Нет, - Давид тряхнул головой, - не надо. Засранцу будет полезно побыть одному и подумать над своим поведением. Да и родители наверняка его навестили. Если ты устала, я могу взять такси.

   - Если ты спешишь, то…

   - Я не спешу. Я доведу тебя до дома, любительница пеших прогулок. Идём.

   Он подставил ей свой локоть. И эта вежливость и галантность невероятно подкупали. На языке вертелось, что если Одесса славится своим чувством юмора, то Питер – воспитанием. Лера улыбнулась, положила ладонь на крепкое мужское плечо и пошла рядом. Говорить не хотелось, ни о чём. Хотелось молчать. С одной стороны, было здорово узнать Давида поближе. Где и кем работал, чем увлекался. Но она боялась переступить эту черту. Словно вторгаясь в настолько личное не просто нарушаешь чужое пространство, но и делишься своим. А потом надеешься на то, что эти пространства могут не только соприкоснуться, но и наложиться одно на другое, создавая нечто общее. Нет, это было лишним. Ненужным.

   «Он из Питера, я из Одессы. Он уедет, а я останусь. Хотя, какого чёрта эти мысли пришли мне в голову? До этого вечера он мне даже не нравился».

   - Ты что-то сказала?

   - А? Нет, просто задумалась. Нам направо.

   Они свернули на Садовую. Лера задрала голову, с удивлением отмечая, что раньше никогда не замечала того, что деревья вдоль дороги доходили своими макушками до крыш невысоких, всего в несколько этажей, домов. А некоторые и переросли. Почти в каждом окне горел свет, и там бурлила и кипела своя жизнь.

   Обгоняя Давида, она остановилась напротив высоких двойных дверей, выкрашенных в коричневый цвет.

   - Ну, мы пришли. Я здесь живу.

   По сравнению с другими, её дом выглядел свежо и опрятно. Современные стеклопакеты вполне гармонично вписывались в эклектичный фасад. Модернизированный ренессанс, изобилующий кованными причудливыми балюстрадами на маленьких балкончиках, с сохранившейся лепниной над оконными сводами и, конечно, арочным проходом во двор, который скрывался за воротами.

   Давид задрал голову, как будто не только рассматривал сам дом, но и пытался угадать окна её квартиры. И Валерии казалось, что он специально медлил и тянул время. Но вот что было странно, и ей уходить совершенно не хотелось. Она не могла понять, почему он до сих пор не попросил номер её телефона. А сама она не то, что робела, а, скорее, не считала приемлемым навязываться. Но и стоять тут до бесконечности было нельзя.

   Наклонив голову и подавляя вздох, она хотела убрать волосы от лица, но Давид опередил. Пальцем поправил прядку, но выпускать её не спешил, гладил, явно наслаждаясь тем, какой она была на ощупь. А потом, совершенно неожиданно усмехнулся:

   - Знаешь, мне пришла в голову замечательная идея, - его рука дернула её руку, вынуждая Леру сделать шаг к нему. Давид наклонил голову так, что их лбы соприкоснулись: - Пригласи меня на чай.

   - На чай? – удивляться была её очередь. – Угомоните свои таланты. Или вы в Питере все такие шустрые?

   - Я тебя удивлю, - довольная усмешка тронула уголки его губ. – Я коренной одессит. Да. И Вениамин мой родной брат. Просто так получилось, что после школы я уехал в Россию.

   - Серьёзно?

   Поверить в это сразу было трудно. Он не был похож на того, кто родился и вырос в Одессе. У Давида практически, да нет, не практически, а точно не было акцента. Его речь была… даже не москальской, а именно что питерской. Культурной, выдержанной, правильной. Ну, максимум, что она думала, что он и Вениамин – двоюродные братья, по отцу.

   - Серьёзно. И если хочешь узнать подробности, пригласи меня на чай.

   - Хорошо, - Лера переместила сумку на плече, доставая ключи. – Только имей в виду, у меня пустой холодильник. Наверное, есть печенье и шоколадка, но это максимум.

   Она приложила электронный ключ от домофона, открывая парадную дверь, но не удивилась, когда Давид придержал её, давая ей пройти первой.

   - Ты не готовишь? Но любишь поесть.

   - Я не готовлю. Мне некогда, - они неспешно поднимались на второй этаж по широкой каменной лестнице, - но в выходные, если получается, я обедаю у родителей. И конечно, мама раскладывает мне кучу еды по контейнерам. Что?

   Давид остановился, осматриваясь вокруг.

   - Красиво. Все-таки, есть что-то невероятное и общее между питерскими парадными и одесскими старыми домами. И, да, - он почесал затылок, морща нос, - забыл уточнить, ты же живёшь одна?

   - А если нет, что, возьмёшь разбег? – Лера почти вставила ключ в замок.

   - Не, - Давид широко улыбался, - но если у тебя, вдруг, есть соседка…

   - Это моя квартира. Проходи. Ванная, туалет, - она взмахом руки указывала ему нужное направление, - кухня совмещена с гостиной. Если тебе не трудно, поставь чайник, я хочу переодеться.

   - Переодеться там? – с наивной мальчишеской улыбкой Давид показывал на закрытые двери комнаты. – Там твоя спальня?

   - Да, - покачав головой, Лера закатила глаза. Не дурачится вместе с ним было невозможно. – И молчать вы будете с этой стороны.

   Перед тем, как захлопнуть дверь перед любопытным носом, она показала ему язык. Прислонилась лопатками к деревянному полотну и фыркнула. Господи, Давид заставлял её смеяться, а такого не было уже давно. С кем из своих знакомых она чувствовала себя легко и непринуждённо? Чтобы их пересчитать хватило и пальцев на одной руке. И Давид был особенным, даже несмотря на то, при каких обстоятельствах они познакомились.

   Обстоятельства. Странно, что он не задавал лишних вопросов и принял всё за чистую монету. Зря она вчера накручивала себя весь остаток бессонной ночи. Ну, она бы лично удивилась, что из портмоне не пропало ровным счетом ничего. «Нормальный» вор первым делом вытащил бы из бумажника всю наличку, да, возможно, светить физиономией перед камерой в банкомате и не стал бы, но… Но отоварился бы в первом попавшемся магазине по полной, потому что большинство кредиток были бесконтактными.

   Через несколько минут она вышла к Давиду в свободных штанах-алладинах и коротком обтягивающем топе, что оставлял открытым её подтянутый животик. На ходу скручивая волосы в узел на макушке, перехватила их широкой резинкой. Её гость стоял у полки над искусственным камином и рассматривал те немногие фотографии, что она выставила. Хвастать своими успехами в спорте Лера никогда не стремилась. А вот семья…

   - Это Тараска, мой брат. Ему восемь. Он такой любознательный и забавный и я очень его люблю. И балую всякий раз, когда выпадает возможность, - нежная улыбка преобразила её лицо, когда она вспомнила, как из каждой поездки привозила брату и игрушки и что-то из вещей. – Это мы тут все вместе: я, мама, брат и отчим.

   - Отчим? Твои родители?..

   - Нет, не развелись. Папа погиб. Его фото стоит в спальне, так он ближе ко мне. Но папу Петю я очень люблю. Он изменил мою жизнь. Ладно, буду поить тебя чаем.

   Лера развернулась, оставляя Давида одного. Но услышала:

   - А бабушки и дедушки?

   - Их фото в альбоме.

   Она подошла к шкафчикам на стене, думая достать свои любимые фарфоровые чашки с цветочным орнаментом, но заметила, что круглый столик у окна уже был сервирован. То, что Давид похозяйничал на её кухне, несомненно чувствуя себя как дома, позабавило. С одной стороны, мужчина, способный взять дело в свои руки вызывал уважение. Но с другой, он без спроса влез в её личное пространство. Но она решила подумать об этом потом, если это будет необходимо.

   В хрупком китайском фарфоре, настоящем, а не произведённом на Малой Арнаутской, лежали пакетики с зелёным чаем. Печенье было высыпано из жестяной банки в маленькую вазочку. А вот шоколадка лежала на фольге, но уже поломанная на плитки.

   - Кто кого в гости пригласил, - Лера усмехнулась и, слыша, как засвистел чайник, повернула тумблер на газовой плите. – Прошу к столу.

   В свете висевшей над ними лампы Лера рассматривала Давида. Поставила пятку на краешек стула и упиралась локтем в коленку. В темно-синей, почти черной классической рубашке с длинным рукавом, с отросшей за день щетиной и взлохмаченными волосами, он выглядел немного демонически. Она видела интерес в его глазах и была готова пошутить, что у них может быть все наоборот: хороших мальчиков потянет к плохим девочкам.

   - Так как ты оказался в Питере?

   Сделав глоток чая, Давид вернул чашку на блюдце:

   - Я был правильным умным мальчиком, который принимал участие в международной математической олимпиаде. Не выиграл, но был в пятерке лучших. Ну и университет предложил мне бесплатное обучение по специальной программе. А в Питере жили и живут родители моего отца. Вот как-то так. Там, конечно, не Одесса, и море далеко не бриллиант чистой воды, но я влюбился в этот город. И остался.

   Лера коротко кивнула, опустила глаза, как будто цвет остывающего напитка занимал её куда больше. Но решилась задать вопрос:

   - Ты женат?

   А что? Вполне логично, что у такого успешного мужчины, судя по дорогому шмотью и аромату туалетной воды, а она в этом разбиралась, была жена и четверо детишек.

   - Нет. И никогда не был.

   - О, - острый девичий носик невольно сморщился: - ты предпочитаешь мужчин?

   Давид расхохотался, так громко и открыто, что Лера была готова сгореть со стыда за свой вопрос.

   - Разве то, что я тут, с тобой, напросился на чай, не говорит о моих предпочтения?

   - Да, прости. Неловко вышло.

   - Это потому, что ты устала, - Давид вздохнул, - и я тебя утомил. Мне пора.

   Но это прозвучало словно вопрос.

   - Я могу постелить тебе на диване.

   - Спасибо, я вернусь домой.

   Давид встал, возвышаясь над ней в полный рост. И почему-то Лере очень захотелось поцеловать его. Самой. И, будто прочитав её мысли, Давид усмехнулся и пошёл в прихожую, а она, словно обиженный щенок, последовала за ним. Смотрела, как он обувается, отмечая в голове такие странные детали, что слава Богу его носки не рваные и сидят так, словно вторая кожа. Он присел, держа за задний хлястик темно-серые замшевые «челси» и влезая в них. И только снимая с вешалки куртку наклонился, чтобы поцеловать её в щеку.

   - Увидимся, воробей.

   - Увидимся.

   И всё. Она тихо закрыла за ним дверь. Пожала плечами и пошла в ванную. Сняла макияж, почистила зубы и собиралась умыться, как услышала дверной звонок. Зная, кто это может быть, она, делая вдох и заставляя сердце стучать не так сильно, улыбнулась и пошла открывать.

ГЛАВА 10

Как и думала на лестничной площадке стоял Давид. Небрежно опирался локтем о стену и опустив голову.

   - Ты что-то забыл?

   - Тебя.

   Заставляя её отступить, он сделал шаг в квартиру, захлопнул дверь и тут же сгрёб ничего не понимающую Валерию в охапку, накрывая её губы своими и целуя. Она опешила, хлопала ресницами под напором его рта, но, когда одна рука Давида сжала её попку, а вторая запуталась в волосах, не оставляя между телами ни одного миллиметра, закрыла глаза, привстала на носочки, оплетая крепкую шею своими руками, и сама потянулась к нему.

   Этот поцелуй был лёгким и нежным первые две секунды. Но стоило Валерии сделать вдох, как Давид притянул её ещё ближе к себе, словно хотел, чтобы она проросла в его тело. Его язык обрисовал контур девичьих губ, заставляя их раскрыться и пропустить его внутрь. Это было нежно и, в то же время, невероятно яростно. Словно она кинулась в омут с головой. И слабые возражения, что Давид не спросил у неё разрешения, действуя так, как хотел он сам, отошли на второй план. Всё это стало неважно.

   Мозг отключился. Она сама провела раскрытыми ладонями по его груди и плечам, заставляя Давида не прерывая поцелуй снять куртку. Вцепилась по бокам в его рубашку и с трудом осознавала, что он вёл её спиной вперёд, пока не уперлась лопатками в стену между ванной и туалетом. И когда он всем телом прижался к ней, даже через несколько слоёв одежды почувствовала его эрекцию. Странная эйфория разливалась по венам и артериям. Валерия не боялась так внезапно обрушившейся на неё страсти. Наоборот, ощущала себя всемогущей властительницей. Это она заводила его. Это из-за неё он стоял за дверью так долго и не мог уйти. Из-за неё он вернулся и вот…

   Его руки блуждали по её спине; задержались на голой коже между краем топа и штанами; сжали чуть сильнее, а потом опустились на задницу. Тискали, мяли, заставляя Валерию дрожать и задерживать дыхание. Она поймала в его выдохе довольное рычание. А потом сильные руки, оглаживая попу, приподняли её вверх, заставляя обхватить его ногами. Стон вырвался из её горла, когда Лера поняла, что его стояк прижимался к ней именно в том месте, где это было так необходимо. Это давление пробудило желание настолько сильное, что она опасалась, что на ткани его джинсов останется мокрое пятно от её трусиков. Ей так хотелось раздеть Давида прямо сейчас, что она начала вытаскивать полы рубашки из-за пояса брюк. Теряясь в поцелуе, дрожащими пальчиками пыталась расстегнуть пуговицы и как можно скорее прикоснуться к его коже.

   - Держишься?

   Они глотали так необходимый легким воздух, не отпуская взгляд друг друга. И только после того, как Лера кивнула, он быстро и импульсивно освобождал из петелек пуговицы на манжетах. Бросил рубашку поверх куртки и пристально смотрел на неё.

   Валерия не понимала, что она делает. И этот изучающий взгляд нисколько не пугал. Она, прикусив губу, словно человек, лишенный зрения, кончиками пальцев изучала его. Он дрожал, стоило ей остановиться и задержаться, рисуя узор на его коже короткими ноготками. И эти электрические импульсы передавались и ей.

   Давид не был сильно накаченным мужчиной. Но его рельефная грудь с короткими волосками произвела на неё впечатление. Не было ярко выраженных кубиков пресса, но тем не менее его живот был стальным. И она могла поспорить, что если бы по какой-то непонятной причине захотела дать ему под дых, то сломала бы руку. Поднимая глаза и перехватывая любопытный взгляд, Лера уловила его неуверенность. Как будто он боялся, но чего? Что она остановится или продолжит? И вот сейчас она сама не знала, что делать дальше.

   Рука Давида двигалась вверх по её шее, по коже головы, пока не достигла затылка. Указательный палец легко подцепил резинку и распустил пучок. Тряхнув головой, Валерия позволила каштановому водопаду рассыпаться блестящими локонами, и улыбнулась, когда услышала:

   - Мой растрёпанный воробей.

   Он снова наклонился, одной рукой сжимая её затылок, а другой удерживая на весу. Провел кончиком языка по её губам, заставляя их раскрыться и впустить его. И от одобрительного урчания, что вибрировало между ними, она потрясённо вздохнула и крепче вцепилась в него.

   Ногой открывая дверь спальни, Давид отнёс Валерию к кровати и поставил на ноги. Его руки пробрались под край топа, вызывая в теле приятную дрожь, пока не оказались под грудями. Накрыли их, неспешно огладили, изучая и исследуя. И когда ногти больших пальцев царапнули и без того напряжённые соски, колени Валерии дрогнули. Она сжала плечи Давида, стараясь удержаться и не упасть.

   - Ложись.

   Лера не смогла ответить, только кивнула. Неловко плюхнулась на кровать и, опираясь на локти, двигалась дальше от края, пока её ноги перестали свисать. Наблюдала, как Давид, с довольной усмешкой, что пряталась в уголках губ, внимательно изучал её. Расстегнул пуговицу на поясе джинсов, разулся, а затем наклонился, чтобы снять носки. Достал из заднего кармана бумажник, раскрыл его, и через секунду рядом с ней плюхнулся блестящий небольшой четырехугольник. Она нервно сглотнула и снова перевела взгляд на Давида. И то, что видела в глубине его глаз, говорило о полной капитуляции. О, Боги, он хотел её. И этот решительный взгляд, и все его действия не оставляли сомнений, что он собирался взять её. И у неё не было права выбора в этом вопросе. Но вот только это не беспокоило. Сердце в груди билось так сильно, будто она снова оказалась на самых высоких в мире американских горках; вагонетка поднялась на самый пик и была готова сорваться в пропасть. Но это, черт возьми, не было правильным! Вот ни сколько. Потому что, (Лера прикрыла глаза и вздохнула), потому что она воровка. Она украла его бумажник. И вместо того, чтобы признаться, нагородила кучу лжи. И это надо было остановить, пока всё не зашло слишком далеко.

   Но, собираясь открыть глаза и встать с кровати, почувствовала, как проседает матрац под тяжестью тела Давида. Его рука осторожно надавила на плечо и мягко толкнула обратно. Ещё мгновение, и её тело было зажато между его ног, а сам он склонился, удерживая вес на одной руке.

   Не произнося ни слова, он лёгким и невесомым движением кончиками пальцев обрисовал контур её лица. И она так естественно отреагировала на это, прижимаясь к нему, поворачивая голову и подставляясь под эти нехитрые ласки. Оголённые нервы искрили, когда Давид толкнулся в неё бедрами. Закатывая глаза и выгибая спину, Лера застонала и вцепилась в его бицепсы, будто он был единственным спасением на краю пропасти, к которой подвел так быстро и стремительно.

   - Сладкая моя, если скажешь мне остановиться…

   - Я… не… не могу, не останавливайся. Продолжай. Пожалуйста.

   В считанные секунды его взгляд из неуверенного и наполненного нежностью превратился в тёмный и опасный, заряженный страстью и решимостью. Кадык Давида дёрнулся. Его руки скользнули вниз, несмело проникли за край топа, приподнимая его. Он замер и внимательно наблюдал за её реакцией, как будто ждал подтверждения, что она действительно этого хочет, и разрешения продолжить. Вместо слов Лера подняла руки над головой и смотрела, как, не прерывая зрительный контакт и улыбаясь, он тянул ткань вверх, обнажая её грудь. Выдохнув, Давид сел на пятки, отбрасывая майку в сторону, и несколько секунд, казавшихся вечностью, смотрел на неё. И под этим наполненным тяжёлой похотью взглядом, соски затвердели.

   - Я хочу видеть тебя всю, целиком, - цепляя резинки штанов и трусиков, Давид медленно тянул их по ногам. – Хочу прикасаться к тебе. Чувствовать. И чтобы ты чувствовала меня.

   Странно было лежать перед ним голой. Но вот на удивление совершенно не стеснительно. Валерия просканировала его тело и задержала взгляд на внушительной выпуклости, скрытой тканью темно-серых боксеров. Прикусив фалангу указательного пальца, чтобы скрыть усмешку, она встретилась с его глазами.

   - Знаешь, а счёт снова в мою пользу, - ей нравилась удивлённо приподнятая бровь Давида. – На мне нет ничего, в то время как на тебе… Надо уровнять положение.

   Приподнимая ножку и вытягивая пальчики, словно балерина, она легко коснулась его груди и провела дорожку вниз, пока стопа не коснулась его эрекции. Несильно надавила, улавливая тихий стон и замечая, как Давид, от удовольствия, закрыл глаза. А потом подцепила резинку трусов и намекнула, что пора бы избавиться от них. Дерзкая ухмылка скривила его рот. Приподнимаясь и дразня, он медленно спустил боксеры до колен. Теперь была её очередь удивляться: размером явно чуть больше среднего, толстый, обрезанный, его член подпрыгнул и замер по стойке «смирно», гордо поднимаясь над бархатистой кожей.

   - Что скажешь?

   Продолжая игру, которая, скорее всего, сейчас была не к месту, Лера равнодушно пожала плечами:

   - Ну, ничего особенного. Я увидела тебя голым, ты меня. Теперь можно и разойтись.

   Удерживая вес тела на вытянутых руках, Давид склонился над ней, приближая губы к её уху. Его горячий шепот разбудил в теле Валерии сонм дремавших бабочек, что вихрем взмыли вверх, перекрывая так необходимый сейчас кислород.

   - Что ж, если внешний вид не впечатлил, стоит доказать на деле, что может этот малый. Будь уверена, он заставит тебя стонать, кричать, повторять моё имя и просить о большем.

   - Твой «малый», вполне возможно, страдает завышенным самомнением.

   На последнем слове она сделала судорожный вдох, потому что рот Давида накрыл её грудь; зубы царапнули сосок и острые молнии желания от этого немного грубого, но такого необходимого прикосновения, устремились в самый низ живота. Скрыть то, что это сделало её более мокрой не получилось: ладонь Давида накрыла влажные лепестки её естества, а его палец без труда скользнул между набухших складочек, находя клитор. И стоило ему прикоснуться к этому местечку, как она снова выгнула спину, подавая бедрами вперёд, и вцепилась в сильные плечи.

   Неужели только от этого она была способна испытать такое? Тело Валерии трясло от напряжения и возбуждения. Она была уверена, что если бы Давид убрал свою руку, перестав растирать её смазку по возбуждённому клитору, то под ней образовалась бы приличная лужа. Но его язык кружил поочередно по каждой твердой, словно камушки, вершинке грудей. По клитору теперь порхал большой палец, а вот средний скользнул в неё, почти заставляя Валерию потерять контроль над своим телом.

   - О, господи… господи, Давид… мне нужно…

   Она цеплялась за него, задыхаясь и извиваясь, прижимаясь к его руке и требуя так необходимой разрядки.

   - Нужно, воробей, я знаю. Отпусти себя. Не сдерживайся. Расслабься.

   Этими словами он словно нажал на красную кнопку, давая команду жару, горящему глубоко внизу живота, взорваться мириадами ощущений. Дрожь была неконтролируемой. Валерия кричала, совершенно не заботясь о соседях за стеной. А Давид всё продолжал толкаться в неё пальцами. Её нутро пульсировало, ноги дрожали, а голова металась по подушке. Спасения от волн, что захлёстывали её одна за другой, не было. Схватив его за запястья, она могла только умолять:

   - Нет, пожалуйста, остановись. Мне больше не выдержать.

   Он замедлился, но не остановился полностью. Его губы коснулись кончика носа:

   - Лерка, твой оргазм — это самая потрясающая вещь, что я когда-либо видел. Готова к большему?

   - Нет, - она отчаянно замотала головой, - точно нет.

   Валерия вздрогнула, когда его пальцы покинули её лоно. Откинулась на подушку, надеясь на небольшую передышку, но снова замерла, почувствовав, как головка коснулась все ещё пульсирующего клитора. А когда Давид ввёл в неё кончик члена и остановился, она распахнула глаза.

   - Держись!

   Его улыбка была дерзкой. Вызывающей.

   Его ладони оказались под её попой, не просто поддерживая, но и придвигая ближе к нему.

   Он вторгся в неё одним стремительным и быстрым движением, заставляя от боли и удовольствия выкрикивать его имя:

   - Давид! О, мать твою… оставьте меня жить…

   Он хохотнул, опуская бедра и упираясь локтями по обе стороны от её головы. Чуть качнулся назад, не полностью выходя из влагалища, и снова врезался в неё. Устойчивый ритм его движений давал Валерии время приспособиться к нему, пока он, не переставая и не замедляясь ни на секунду, проникал в неё. Она чувствовала, как кульминация начинала назревать внизу живота. Качая бёдрами, приподнимала их, пытаясь подстроить свои толчки под его. Размеры члена заставляли её чувствовать себя настолько полной и растянутой, что она была уверена, что очень туго обхватывала его. С каждым движением он проникал всё глубже. Лера полностью потеряла рассудок. Не было никакой комнаты, кровати, простыней – ничего. Только Давид и тот восторг, что она испытывала от секса с ним. Закрыв глаза, она произносила беззвучную молитву: «Только не останавливайся. Нет. Не разочаровывай меня». Он был в каждом вздохе, в пульсирующей в венах крови, в каждой капле пота, стекающего по коже. Он поглотил её.

   Её ножка оказалась закинута на его плечо. И в этой позиции он сумел проникнуть ещё глубже, задевая точку G. Ритмичные движения подвели её к той грани, за которой за закрытыми веками начинали плясать тёмные точки. В ушах звенело. Валерии казалось, что она вот-вот лишится чувств. Он почти уничтожил её, но чёрт, так искусно удерживал на самом краю, не давая сорваться в бездну. Но ещё один толчок, и её тело выгнулось. Она содрогалась и кричала. И слышала, как вскрикнул Давид. Как едва не упал на неё, но сумел удержаться на трясущихся руках. Его дыхание смешивалось с легкими поцелуями, что терялись в её волосах.

   Это был слишком жестокий оргазм для них обоих. После которого они провалились в сон.

ГЛАВА 11

Валерия проснулась одна. Приподнялась на локтях и осмотрела комнату. Если бы не примятая подушка, можно было бы подумать, что всё, что было ночью ей приснилось. Впрочем, она этого и ожидала. Так что расстраиваться было глупо и бессмысленно. Но вот только на душе всё равно скопились боль и обида: мог хотя бы поцеловать её, уходя, и сказать что-то приятное.

   Она встала с кровати и как была, нагая, подошла к шкафу, достать свою любимую длинную и огромную футболку «грусти», как она её назвала. Видимо сейчас для неё было самое время. Пошла в душ, по пути заглядывая на кухню и включая кофеварку. И уже под струями теплой воды, пытаясь утешить себя хоть как-то, пожала плечами: с другой стороны, они избежали неловкого прощания и глупых обещаний, которые никто из них выполнять не собирался. Как-то: позвонить или встретиться ещё раз.

   Девчонки из цирковой труппы всегда советовали ей относиться к сексу проще. Ну, не то, чтобы не завышать планку, скорее не строить никаких планов на продолжение.

   В беспорядочные половые связи Лера не вступала. Но и те отношения, что у неё были, прочными, долговечными и уж тем более перспективными назвать не могла. Все они рушились в основном из-за её работы. Но жертвовать карьерой ради того, кто не хотел и не собирался её понимать, не хотела. Тренерством она зарабатывала на участие в престижных международных конкурсах. Костюмы и взносы стоили немалых денег. Победа на таких соревнованиях поднимала её самооценку и амбиции. Ничто не могло сравниться с тем чувством собственной значимости и успеха, когда она видела, как гордились её достижениями мама и папа Петя. Она смогла, она перешагнула и победила. И теперь сама стремилась помочь родителям материально. А цирк, цирк был её отдушиной. Только там были настоящие друзья. В клубах их заводить просто было некогда.

   Так почему после всего лишь одной ночи с Давидом на душе было так паршиво? Ведь невозможно не то, что влюбиться, но и привязаться к человеку за один день. Точнее за одну ночь и один секс.

   Слишком хороший секс.

   Наливая в кружку кофе, Лера задумчиво смотрела на стул, на котором вчера сидел Давид и пил чай, так немного рассказывая о себе. Она ничего о нём не знала, кроме тех сведений, что почерпнула из его водительских прав: имя, возраст, место жительства. Она понятия не имела кем он работал и как зарабатывал себе на жизнь. Судя по его вещам и содержимому бумажника, на довольно безбедную жизнь. Но и он не стремился ничего узнать о ней. Стало быть, у этих… отношений? Нет, у этой короткой интрижки не могло быть никакого будущего. Стоило вздохнуть, улыбнуться и махнуть рукой. И забыть.

   Это был её жизненный план на ближайшие несколько дней. Да, три-четыре дня ей должно хватить, чтобы погоревать, снова погрузиться в работу и выкинуть Давида и всё, что с ним связано из памяти.

   Поставив кружку на стол, она села у окна, скидывая с ноги плюшевый тапок и занимая свою любимую позу: упираясь пяткой в край стула. Смотрела на редкие пожелтевшие листья клёна, в которых прятались холодные солнечные лучи, и старалась ни о чём не думать. Но невольно напрягла слух, когда услышала, как кто-то вставляет ключ в замочную скважину. Родители? Но они не могли прийти не предупредив, да ещё и в понедельник утром. Воры?

   С трудом проглатывая кофе, она, почему-то не могла сдвинуться с места. И не сказать, чтобы страх или испуг парализовали её. Как ни странно, ни одного из этих чувств она не испытывала. Любопытство и недоумение. Вот, что заставило наклониться над столом, пытаясь рассмотреть незваного гостя.

   - С добрым утром, воробей, - в кухню вошёл Давид. Один бумажный пакет, набитый снедью, он прижимал к груди, а ещё несколько нёс в другой руке. Именно поэтому наклонился, чтобы мимоходом, оставить поцелуй в уголках её губ. – Уже проснулась?

   - Да-Давид?

   Она заикалась и едва не выронила кружку, смотря как он поставил пакеты на стол и, не обращая на её удивление никакого внимания, разгружал их.

   - Ты была права: в твоём холодильнике мышь повесилась. Я ужасно проголодался. Так что нашёл на карте ближайший круглосуточный супермаркет и решил смотаться в него.

   Судя по логотипам на пакетах, «ближайшим» оказался самой дорогой гастроном в нескольких кварталах от её дома. Стало быть, он брал такси? Туда и обратно? Но не это было главное, а то, что перед ней вырастала гора продуктов. Свежая зелень, листовые салаты, фрукты и овощи. Первосортная ветчина, упаковки куриной продукции, сыр, молоко, яйца и свежий хлеб, только из пекарни, к которому она потянулась, но получила порукам:

   - Сейчас накормлю. Потерпи.

   - Ты сумасшедший, ты это знаешь?

   - Знаю, - он хмыкнул. – Прости, я взял твои ключи, не хотел тебя будить.

   - Я думала, что ты ушел.

   Грустный вздох скрыть не удалось. Но то, что он вернулся, да ещё и с покупками, удивляло больше.

   - Не смог, - на минуту Давид задумался, ставя рядом с ней ещё один небольшой пакет. – Мне тебя было мало. И нас мало. И вот…

   На столе появились: зубная щетка, бритвенные принадлежности, нижнее бельё и самая обычная черная мужская футболка. И огромная упаковка презервативов. И по странной причине, которую она сама пока не понимала, Лера широко улыбнулась и открыто посмотрела в глаза Давида.

   - Ты сегодня работаешь?

   - Не-а, - она покачала головой, - в понедельник у меня, как правило, выходной.

   - Отлично. Значит, план такой. Сначала мы завтракаем. Потом возвращаемся в кровать и трахаемся, как кролики, - он проигнорировал её усмешку, - а потом идём навещать Вениамина.

   - Ты серьёзно?

   - Абсолютно, - он наклонился и, опираясь ладонями о край стола потянулся к её губам. -Хотя, нет. Вносим коррективы: что нам мешает заняться сексом сейчас? Потом позавтракать, снова вернутся в постель и уже далее по плану, а? Так и сделаем, - быстро обойдя стол, он наклонился и ловко закинул Валерию на плечо, - кстати, миленькие тапки.

   Даже после продолжительных тренировок она не ощущала себя так, как сейчас. Точнее, Лера практически не чувствовала своих ног. Это желеобразная субстанция отказывалась удерживать её тело в вертикальном положении. Бог ты мой, она, словно пьяная, сидела на краешке кровати, опираясь руками о матрас. Кто бы мог подумать, что секс мог быть таким. И она считала себя выносливой? Ха! Давид разрушил её понимание о выносливости на корню. И почти убил её. Она хихикнула, надо будет заранее придумать какую-нибудь забавную эпитафию для надгробной плиты.

   Придерживая на груди простынь, тряхнула волосами и встала, собираясь принять душ. А потом влить в себя ещё литр кофе и отправить Давида одного в больницу к брату. А самой хоть немного поспать. Завтра она должна была подменить танцовщицу на дневном представлении, а потом провести групповое занятие по степ-аэробике. Но в таком состоянии она ничего сделать не сможет.

   Они столкнулись в дверях ванной. Давид отошел на шаг, пропуская её, но не вышел за дверь. Стоял и, поймав в зеркале над раковиной её затуманенный взгляд, открыто улыбался.

   - Не смей выглядеть таким довольным! – она повернулась и швырнула в него маленькое полотенце.

   Но ловко увернувшись, Давид подошел и обнял Валерию со спины, опуская подбородок на её плечо:

   - Я рад, что впечатлил тебя не только внешним видом.

   - Я такого не говорила, - она хмыкнула и повела плечом. Но, да, он впечатлил как никто другой. – И выйди.

   - Я мог бы остаться и…

   - Нет, - не засмеяться она не могла, - мне нужно немного отдыха от впечатлений и немного личного пространства.

   Вздохнув, он отступил:

   - Но, если что, я за дверью.

   - Давид!

   Почему с ним было так легко? Этот вопрос не давал Валерии покоя уже несколько часов. Как будто они были парой долгое время и могли говорить без робости и стеснения обо всём. Ну или почти обо всём. Конечно, спрашивать у человека, с кем знакома меньше суток, но секс с которым был уже несколько раз о планах на будущее, просто нелепо. Да она и не собиралась. Но и расстаться с Давидом просто так, без сожаления, знала, что не получится. И ещё ему надо было сказать правду. Вот только совершенно не хотелось.

   Совесть не давала покоя. Комаром зудела у уха. Но Лера всё равно не могла. Не могла не то, что рассказать, как на самом деле к ней попал его бумажник. Она боялась увидеть в карих глазах Давида разочарование. Себя она уже ненавидела, потому что была недостойна такого как он: заботливого, внимательного, с прекрасным чувством юмора и с просто охренительным членом, который творил чудеса. Усмехаясь самой себе, она натянула на тело тонкий темно-синий полувер, «охренительный член», оксюморон, не иначе. Как и вся ситуация в целом.

   - Я сварил кофе, - Давид пододвинул по столу кружку в её сторону, как только она появилась в кухне, - черный, крепкий, с двумя кусочками сахара.

   - Спасибо, - и снова вина давила на её плечи. Обхватив чашку двумя руками, Лера опустила глаза, изучая пенку на поверхности темно-коричневого напитка, - Давид, может, ты поедешь один? Ну зачем?..

   - Считай это моим капризом, - он приподнял плечо, - я хочу поехать с тобой. И Венька будет рад тебя увидеть.

   Она неуверенно кивнула и решила спросить:

   - А что потом?

   - Потом? Вернёмся домой, если брата не выпишут. А даже если и выпишут, мама наверняка увезет его к себе, по крайней мере, на несколько дней. А на работе я всё улажу сам.

   - На работе? – она не могла скрыть своего удивления. – Я думала, ты приехал в Одессу к родным, отдохнуть.

   - Не совсем. Мы с братом замутили одно дело. Точнее, замутил я, а Веньке ничего другого не оставалось, кроме как в него вписаться. Всё законно, - он хмыкнул, видя растерянность на её лице. – Мы партнёры. И если поначалу мелкий обормот ломался и сомневался, то сейчас, я просто уверен, ему нравится. Да и родители счастливы, потому что теперь я буду бывать в Одессе чаще. Вот.

   Но он стиснул зубы и отвёл взгляд в сторону, пряча свою злость.

   - Тогда, что не так? Скажи мне?

   - Я не понимаю, не понимаю, почему они держат его в больнице? Простая драка. Ничего не сломано. Ты знаешь, сколько и как часто он дрался в школе? Если бы не спорт, Веньку бы точняком поставили на учёт в детской комнате милиции. А тут…

   Лера подошла к нему и, положив руки на плечи, стала несильно разминать и надавливать на узлы, пытаясь снять напряжение.

   - Возможно, врачи просто перестраховываются. Такое бывает, - он благодарно выдохнул, немного расслабился и повертел головой из стороны в сторону. – Тогда не будем терять время. Поехали?

   - Да, - перехватив её ладонь, Давид заставил Леру обойти его. Коснулся губами тонкой кожи запястья и улыбнулся. – Поедем. Заберём его машину, чтобы было легче передвигаться по городу.

   - А что, - она усмехнулась, - пешие прогулки тебя больше не вдохновляют?

   - Вдохновляют, - ответная усмешка мелкой дрожью отозвалась в её теле. – Меня больше вдохновило то, что за этой прогулкой последовало.

   Но в такси она снова начала думать и сомневаться. Давид совсем немного рассказал о себе, но совершенно не поинтересовался её жизнью. Значит, ему это не интересно. Или, что более правдиво, не нужно. Она не нужна ему надолго, только на то время, что он пробудет в Одессе. А вот нужен ли был Давид ей самой? Лера прикусила губу и отвернулась к окну, пытаясь скрыть грусть, что солёными капельками жгла уголки глаз. По всем законам логики этого не должно было произойти так быстро. Но она влюблялась, с каждой минутой всё глубже увязая в болоте своих, не нужных ему чувств. Набраться бы смелости, попросить водителя остановиться и выпрыгнуть из машины. И уйти. Но, она не могла. Идиотка. А как заставить себя относиться к этому… приключению легко, не думая о завтрашнем дне и не строя планов, она не знала. И если бы совесть тяжелым украденным портмоне не давила на сердце.

   - О чём задумалась? – легко сжав её ладонь, Давид наклонился к уху, - Мы уже приехали.

   Он кивнул на дом, что располагался напротив городского сада. И если бы возмущением, плескавшимся в голубых глазах, можно было убить, Давид давно был бы мертвым.

   - Ты! – Валерия не стеснялась водителя, который с интересом наблюдал за ними. – Ты живёшь на Дерибасовской! Это в трёх минутах ходьбы от моего дома. Так какого… Тратить деньги на такси!..

   Его усмешка бесила. Ни слово не говоря, Давид вытащил из бумажника нужную сумму и передал её таксисту. И только после этого вышел сам, и, обойдя машину, помог выйти ей.

   - Воробей, успокойся. У меня есть деньги. И так было быстрее, - поддерживая её за локоть, он направлялся в арочный проход, по пути доставая ключи из кармана. – Я очень хочу погулять с тобой, но не сейчас. И мне нравится твоё беспокойство.

   - Я знаю…

   Она запнулась. Что ему сказать, что она знает, сколько наличных в его кошельке? И сколько кредитных карт, которые каждый нормальный человек, узнав, что у него украли бумажник, тут же заблокирует? И снова холод от неминуемой близкой потери сжал её сердце: он из Питера. Другое государство, на минуточку. И чтобы эти карты разблокировать, ему придётся уехать.

   Валерия вздрогнула, когда услышала у самого уха:

   - Мой юрист работает над этим. Думаю, я смогу уладить проблемы с банком по видео связи.

   - Я что, сказала это вслух?

   - Нет, только одно слово: кредитки, - он открыл дверь подъезда, пропуская Валерию вперёд. – И потом, воробей, не забывай, что имеешь дело, - намеренно картавя, он снова взял её за руку, - с хорошим еврейским мальчиков, который говорит, что если у него нет денег, то имеет в виду тот не последний мешок, что припрятан глубоко в подвале. Нам на второй этаж.

   Она хмыкнула, но стала подниматься по широкой лестнице. Остановилась за спиной Давида и ждала, пока он поворачивал ключ в замке высокой двойной современной двери, обитой деревянными панелями.

   - Осторожней, тут на днях закончили ремонт, - он придержал свисающий с потолка и непонятно как на нём закреплённый большой кусок полиэтиленовой плёнки, - теперь ждём мебель.

   - Это твоя квартира? – если бы это было так, стало бы понятнее, почему он решил остановиться у неё.

   - Нет. Теперь это квартира Веньки. Но мы родились в ней. А сейчас родители переехали в Фонтанку, в только что отреставрированный и расширенный дом. Будут жить с бабушкой там.

   - А ты не планируешь вернуться в Одессу насовсем? – она, как ей казалось, задала осторожный вопрос. Но надеялась на развёрнутый ответ.

   - Я не знаю. В России у меня свой стабильный бизнес. И если мой брат отказывается от помощи, то я могу наладить ему безбедную жизнь здесь, а потом отойти в сторону. Подожди минутку, я возьму Венькины вещи в надежде, что его выпишут.

   Валерия натянула на лицо улыбку, отходя к большому окну. Всё становилось понятным. Он не собирался задерживаться здесь надолго. Да и для чего? И ради кого? Она была мимолётным эпизодом в его жизни. Удобным эпизодом. Страшно было представить, во что превратятся её будни после того, как он вернётся в Питер. Она погрязнет в жалости к себе? И возведёт вокруг такие же высокие холодные стены, какие были в этой квартире?

   Мужские ладони опустились на её плечи, несильно сжимая и поглаживая. А тёплое дыхание приподняло корни волос на затылке:

   - Ты сейчас в самом деле напоминаешь нахохлившегося воробья. В чем дело?

   - Да ни в чём. Просто, - Валерия пожала плечами, - не знаю. Если ты всё собрал, то мы можем ехать?

   Приподняв бровь и покачав головой так, что давал понять, что разгадал её манёвр, Давид поменялся с ней местами, присел на подоконник, но рук с плеч не убрал.

   - Ты хочешь уйти от разговора, - его глаза внимательно наблюдали за ней. – Вот только, у меня хорошая память, да. Я не упускаю из виду ни одну мелочь, и всё помню. И если бы нам в самом деле не надо было бы ехать… Мы вернёмся к этому.

   Он взбесил её. Хотелось топнуть ножкой и крикнуть, что какое ему дело, уходит она от разговора или нет? Не упускает из виду ни одну мелочь? Ох, она могла утереть ему нос, доказав, что всё как раз таки наоборот. Проклятый бумажник не давал ей покоя. Ну и в конце, как вишенку на торте, добавила бы, что возвращаться не к чему, потому что это не его дело. Они никто друг для друга, так что и никакого права вставать в позу и что-то требовать у него не было и быть не могло. И да, ещё стоило развернуться и уйти с гордо поднятой головой и полным осознанием того, что она права.

   Но Валерия этого не сделала. Она спокойно вложила свою руку в его протянутую ладонь и пошла к выходу из квартиры. Ощущала ли она себя в этот момент полной ничтожной дурой? Да. Слабачкой и рохлей? Безусловно. А ещё маленьким побитым щенком, что послушно шёл за своим хозяином, ожидая ласки. Господи, и когда она успела превратиться в такую жалкую размазню? Она, стреляный воробей и маленькая воровка. Пора было перестать испытывать не только чувство вины, но и подавить эту ненужную зависимость. Подумаешь, чумовой секс! Кто знает, может, в её жизни ещё будет секс и получше. И вообще, разве не она хозяйка положения?

   Но она не понимала поведения Давида. Почему он так и не отпустил её руку? Даже тогда, когда на парковке направлял брелок сигнализации в сторону дерзкой Hyundai Sonata яркого красного цвета? При виде этой малышки все мысли вылетели из головы Леры. Жидкая скульптура с множеством ломаных линий, обтекаемыми формами и серебристыми молдингами так манила сесть за руль и втопить в пол педаль газа. У Валерии не было своей машины; передвигаться на ней по городу только для того, чтобы часами торчать в пробках не имело никакого смысла. Но эта почти спортивная малышка очаровала её.

   - Пустишь за руль?

   - Ещё чего, - Давид фыркнул, - и не подумаю. Прыгай.

   Он обошел авто и любезно распахнул для неё пассажирскую дверь.

ГЛАВА 12

- Значит, ты и Давид вместе?

   Лера повернула голову, отвлекаясь от вида за больничным окном, и посмотрела на Вениамина. Тот сидел на краю кровати и рылся в сумке с вещами. И, кажется, собирался переодеться, совершенно её не стесняясь.

   - Не знаю, - приподняв одно плечо, Валерия снова уставилась в окно, - не уверена. Хотя, точно, нет.

   - Да, ладно, - парень фыркнул, - возможно, я и не так хорошо знаю своего брата, но точно могу сказать, что и близко не помню, чтобы он кого-то знакомил с родителями. И ко мне он мог прийти один.

   Что ж, знакомство с родителями братьев было спонтанным, но приятным. Раньше, даже несмотря на то, что папа Петя дружил с Войцманом-старшим, она никогда их не видела. Отец - высокий, плотно сбитый мужчина с заметными морщинами вокруг глаз и доброй улыбкой. Не было сомнений, что генетикой сыновья пошли в него. А вот глаза у обоих были мамины, милой, немного полноватой женщины, чей радостный щебет и огромная улыбка говорили о том, что она рада такому знакомству. Лера в тот момент даже представила, как заботливая мамочка уже начала планировать свадьбу сына и подбирать подходящие имена внукам.

   - Ну, с родителями, так получилось. И это ничего не значит. А с тобой… я не могла не приехать, - снова возвращая своё внимание младшему из братьев, она опустила голову, - я чувствую себя немного виноватой за это, - легкий взмах руки в сторону Вениамина давал понять, что она имела в виду. – Я должна была остановить твоего… бельчонка.

   - Брось, - он снял футболку, и Лера заметила сильные кровоподтёки на ребрах и пояснице. – Ну получил я свою булку хлеба, сам виноват. А вот эти Белкины миланские мансы, - Вениамин вздохнул, - да, задели. Причем сильно. Так меня ещё не бросали.

   - А тебя бросали?

   - Было дело, - поставив ногу на стул и наклоняясь, но при этом кряхтя от дискомфорта, парень наклонился, чтобы завязать шнурки на кроссовках, - я, если перефразировать на доступный нам язык, «не то пальто» для бывшей крали.

   Лера засмеялась, хотя это было и неуместно. Но братья в самом деле были совершенно разными. И, уж если честно, то и по внешности, и по характеру, да ещё и с таким чувством юмора, она бы выбрала Вениамина. Но парадокс был в том, что тянуло её к Давиду.

   - Ну, значит, не твоё.

   - Точно, - прищурившись, он внимательно изучал её. – И сейчас я понимаю, что брату фартит больше.

   Лера открыла рот, чтобы ответить, но как раз в эту минуту в палату вернулся Давид. Хлопнув в ладоши и облегчённо выдохнув, он, сначала, посмотрел на неё, а потом повернулся к брату:

   - Ну, всё, бро, можешь собираться, едем домой. Я договорился, а родителям потом скажу.

   - Даже если бы меня не выписали, я бы всё равно отсюда свалил, - Вениамин встал и застегнул молнию на сумке. – Домой хочу. Жрать хочу. И выпить.

   - Выпить не получится, тебе придётся наведываться сюда и проходить тесты. Врач сказал, что будет следить за работой твоих почек, - не выдержав, Давид вспылил: - Какого хрена? Неужели так трудно сказать мне, чем тебя огрели? В полицию заявлять не стал, а это, между прочим, - указательный палец был направлен на грудь брата, - тяжкие телесные, за это срок светит.

   - Дав, - уперев руки в бёдра, Вениамин закатил глаза, - всё позади, хорошо? Я в порядке. Мои почки в порядке. И мы ничего не докажем. Что изменится, если я тебе скажу, что в руках у одного, кажется, была бита?

   - Твою ж мать! – Лера переводила испуганный взгляд с братьев на двери палаты, опасаясь, что этот шум привлечет врачей и медсестёр. И в более неловкую ситуацию она ещё не попадала. – Бита. Бита, бля@ь! И ты не прав, доказать можно, наверняка на бумажнике остались хоть какие-то отпечатки.

   Валерия побледнела. Вставший посреди горла ком проглотить удалось с трудом. Мамочка родная, что же она наделала? А что, если Давид втихаря провернет это дело? И тогда её саму причислят к этой банде и впаяют срок. И папа Петя не поможет. Она собралась боком и незаметно протиснуться к двери и сбежать, но Давид успел перехватить её.

   - Сейчас, воробей, поедем. И прости за это.

   - Воробей, - Вениамин хмыкнул. – Ну, понятно. А с бумажником, ну-ка, дай его сюда, - как ни странно, Давид протянул брату портмоне, а тот, прихрамывая, направился к раковине и беря в руки полотенце, выдавил на кожу дезинфицирующее мыла и протер им поверхность кошелька. – Вот и решили твой вопрос. И, придурок, если бы не этот лопатник, не быть бы тебе с твоим воробьём! - и, проходя мимо и ударяя Давида кошельком по груди, добавил, - Приоритеты расставляй. И сумку подхвати.

   Он прошел мимо них, громко хмыкая. А Давид, пожав плечами, пробормотал: «прости», поднял с пола спортивную сумку и взяв ладонь Валерии в свою руку, поспешил вслед за братом.

   И уже на улице, на парковке возле больницы, счастливый Венька кричал, широко раскинув руки в стороны:

   - Свобода! Ключи давай, - он протянул руку к брату.

   - Я сам поведу, садись.

   - Э, нет, ключи! И Лерка, - получив брелок, он задом шел к машине, - запомни, никогда, слышишь, никогда не позволяй этому гешефтмахеру садиться за руль моей тачилы. Собственно, любой тачилы.

   - Это почему? – Давид обиженно нахмурил брови.

   - Потому что ты не умеешь водить ничего, кроме своего мотоцикла.

   Лера улыбнулась:

   - Правда, Давид. Прости, но ты ехал очень медленно и очень осторожно.

   - Но я…

   - Уйми свои дешёвые прогоны, старик, и помоги девушке сесть.

   Лера юркнула на заднее сиденье, но удивилась тому, что Давид занял место рядом с ней. Тяжелый камень свалился с души, когда Вениамин стер с бумажника все отпечатки, наверное. Надеяться на это было проще.

   - Прости, малыш, - он наклонился и поцеловал костяшки её пальчиков, - наверное, мне сегодня лучше остаться с этим засранцем.

   Но засранец перехватил в зеркале заднего вида взгляд брата. Лера видела его довольную ухмылку.

   - О, таки ты сегодня не ночевал дома? Чтобы да, так нет! А ты быстро разогнался.

   - Заткнись!

   - Ой, да ладно. За такие глаза, - он подмигнул Лере, - и я бы… Так-то мы могли бы и у нас зависнуть, но…

   - У вас ремонт, я знаю, - почему-то приглашать ребят к себе она не спешила. Вчера бы ей такую скромность и решительность, она бы и Давида выставила. – Сверни на Садовую.

   И когда машина остановилась у нужного дома, Давид, буркнув, чтобы Вениамин остался в салоне, вышел проводить её. Но неловкость именно сейчас завладела ими. Они стояли, молча смотря вниз, на свои сплетённые руки, не зная, что сказать друг другу.